Аннотация: Это отрывок из повести, которая долго лежала в столе и сейчас проходит "обезжучивание". Если что-то понравилось/не понравилось, заинтересовало/показалось нудным, et cetera, прошу оставить комментарий. Искренне, А.А.А.
(отрывок)
Глава 4. Италия
В этой главе герой доезжает до Италии. Артур предлагает его подвезти, но героя встречают. Далее герой встречается со своими друзьями по прошлой итальянской стажировке.
- Тебя подвезти? - предложил Артур, но я отказался от столь любезного предложения. Честно говоря, не хотел я пользоваться его помощью вообще. Не хотел и все!
И тут к моему удовольствию в поле зрения появился солидный усатый дядя с табличкой, на которой красовалась моя фамилия. Родной итальянский институт прислал таки служебную машину.
О, Рим, Рим. Вечный город. Он действительно обладает какой-то притягательной силой, и к нему сходятся все пути. Приятная трасса с хорошей разметкой сильно контрастировала с той, по которой я ехал вчера, так что уже за время пути я успел почувствовать, что вернулся. И этим все сказано.
Ехал я на работу. Причин для этого было множество: во-первых, мне было крайне желательно сразу же подать документы на долговременный пропуск; во-вторых, именно на работе мне надо было взять ключ от квартиры, которую итальянский шеф должен был снять для меня, и, наконец, в-последних, но не наименее важных, у нас там была очень дешевая (по "профсоюзным" талонам), но совсем неплохая столовая, а к обеду я как раз успевал. Вообще, столовая в государственных итальянских научных учреждениях - это то, что всегда вызывало во мне дополнительную горечь за свою Родину. Посудите сами, как это хорошо, когда профсоюз практически оплачивает вам ланч в хорошей столовой, где обедает весь персонал: от директора до уборщицы. Это очень важно - от директора... В результате никто не устраивает дурной экономии на желудке, что особенно важно для студентов и аспирантов, денег которым и в ихнем буржуинстве1 привычно не хватает. Я уже молчу о туалете, который там не единственный на сотню пользователей, и ищется не по запаху.
Я знаю, что подобные условия есть и некоторых наших коммерческих фирмах. Но обратите внимание на разницу: в коммерческих фирмах, то есть, для людей, занятых лишь перебросом денег с одних счетов на другие, и, по большому счету, паразитирующих на обществе. А здесь это нормальные условия для научных работников, то есть людей, пусть и со скрипом, но двигающих прогресс.
Поймите меня правильно. Я - вовсе не враг России, а совсем наоборот. Просто я уверен, что даже неприглядная правда лучше поэтического вымысла "a la" атаман Краснов. 2 И преподнести ее я стараюсь так, чтобы побудить тех, чьи сердца еще открыты добру и свету, последовать призыву С.Я. Надсона 3:
О, проклятье сну, убившему в нас силы!
Воздуха, простора, пламенных речей, -
Чтобы жить для жизни, а не для могилы,
Всем биеньем нервов, всем огнем страстей!
О, проклятье стонам рабского бессилья!
Мертвых дней унынья после не вернуть!
Загоритесь, взоры, развернитесь, крылья,
Закипи порывом, трепетная грудь!
Дружно за работу, на борьбу с пороком,
Сердце с братским сердцем и с рукой рука, -
Пусть никто не может вымолвить с упреком:
"Для чего я не жил в прошлые века!.."
***
- Эрвин! - услышал я за спиной, выходя с итальянскими друзьями из столовой.
За спиной стоял Шурик. Мы пожали друг другу руки. Я был весьма рад, что Шурик все еще был в Риме. Все-таки приятная компания соотечественников много значит на чужбине, а родной Италия, как и любая другая страна, стать для нашего человека не может никогда. Мы с Шуриком договорились сегодня ближе к вечеру немного посидеть за стаканчиком по случаю моего приезда и разошлись по своим лабораториям, тем более, что всяких мелких, нудных, но неизбежных дел сегодня было запланировано немало.
Как забавно все-таки устроена жизнь! Шурик, мягко говоря, не очень скрывал своих великодержавно-шовинистических взглядов. Не обошла его и активно насаждаемая СМИ4 кавказофобия. Но как верно отметил Конрад Лоренц5, " личное знакомство - это не только предпосылка сложных механизмов, тормозящих агрессию; оно уже само по себе способствует притуплению агрессивных побуждений"6.
После первых же бесед, затрагивающих Кавказскую войну 1817-1864, Гражданскую войну 1918-1920, Вторую Мировую войну, а также все войны последнего времени, мы быстро пришли к выводу, что позиции наши скорее сходны, чем различны. Знакомство с литературным творчеством друг друга (а мы оба, как оказалось, грешили этим делом) укрепило сей вывод. А вместе с этим образ Кавказа, сплошь населенного малограмотными и наглыми азербайджанцами с рынка и "злыми чеченами" начал у него рассеиваться, уступая место более адекватной картине.
Третьим нашим другом стал Ваня из под Львова, работавший здесь мажордомом. Трудно сказать, чтобы он испытывал теплые чувства к "клятым москалям" (и это было видно; меня с моими усами он сначала принял за земляка), однако после случайного знакомства в винном погребке, все мы стали искренними друзьями. Как все-таки прав был Конрад Лоренц! И более того, наша дружба меня навела на интересную мысль. Нас всех объединяло нечто общее. Каждый из нас уважал себя и искренне любил свою Родину. Именно поэтому мы стали друзьями, и именно по этой причине нас всегда недолюбливали те, кто сими качествами обременен не был.
***
Сегодня шеф уезжал с работы раньше, и подбросил меня до дома. Он снял для меня ту же квартиру, что я снимал полгода назад при моем первом визите. Цена, правда, немного подскочила, но квартира все равно того стоила. Кстати, мне еще повезло. Именно эта квартира была самой лучшей в доме. И в коем веке она второй раз освободилась в аккурат к моему приезду!
Квартира состояла из прихожей, одной средних размеров комнаты, большой кухни и санузла. Дом располагался на склоне, и если со стороны входа она была на втором этаже, то из кухни был отдельный выход на закрытый дворик. Имелась в наличии и стиральная машина. Не хватало разве что телефона, да телевизора, но телевизор я и так давно собирался купить себе маленький на жидких кристаллах, мобильник же с картой местной фирмы "Vodafon Omnitel" у меня уже был свой. Хотелось бы конечно и его сменять на новый - навороченный, с цифровой камерой, Интернетом и прочими прибомбасами, но все откладывал.
Это была редкая удача снять такую маленькую и относительно дешевую, но вместе с тем совершенно отдельную квартиру. В соседней квартире того же дома обычно снимали комнаты еще три-четыре иностранных ученых, весьма часто русскоязычных, поэтому и с компанией проблем не было. Но моим бесспорным преимуществом была полная автономия. Правда, за нее приходилось платить лишнюю сотню евро в месяц, которая, естественно, была у меня совершенно не лишняя, но оно того стоило.
Я отворил дверь и вошел. Квартира была накануне убрана и подготовлена к приему нового постояльца. Двуспальная кровать - аккуратно застлана. В общем, не хватало только солнечного света, с трудом просачивающегося сквозь щели в железных ставнях, да свежего воздуха. Но я тут же поспешил исправить и эту нехватку, растворив окна настежь, включая запасную дверь на кухне, а сам отправился в душ. Может быть, это было немного опрометчиво, но я точно знал, что во внутренний дворик, куда вела эта дверца, практически не было другого входа.
Мебель была не новая. Пожалуй, все, кроме кресла, было старше меня. Но почему-то в ней не было ощущения убожества и старья. Даже накопившиеся за десятилетия разводы, уродующие фрески7 на потолке не вызывали удрученности. Трудно сказать почему, но почему-то в Италии мне всегда было комфортно. Что-то здесь было устоявшееся. Даже эти фрески на потолке или зеркало чуть ли не позапрошлого века.
Мои знания Италии отнюдь не ограничивались этой квартирой. Будучи человеком весьма общительным и, без ложной скромности, довольно приятным во всех отношениях, я бывал в гостях у разных людей, и обратил внимание вот на что: у них не прерывалась связь времен. И люди гораздо меньше, чем у нас были подвержены шараханьям моды. Может быть, потому что они не стремились доказать всем и самим себе, какие они европейцы?
Тем не менее, не могу не сказать презрение к физическому труду и общий дрейф к паразитической по сути офисной работе прослеживался и у них. Как возмущались сами мои друзья-итальянцы, бюрократия выросла до того, что половина людей ставит печати, а другая проверяет, как они поставлены, и никто не хочет работать. Впрочем, это такое наше время. К сожалению, как это не горько констатировать, вся европейская цивилизация с середины ХХ века пошла к упадку. А другой культуры и цивилизации реально не существует и не ожидается. И не надо ссылаться на Освальда Шпенглера. 8 Хотя, не могу не признать, что некоторые его рассуждения не лишены интереса, основные его выводы, мягко говоря, натянуты. А если быть точнее, то его исторические обоснования в пользу обособленных "культур" с их заранее отведенным сроком жизни просто притянуты за уши.
Не надо говорить и то, что, дескать, всегда так говорили, что раньше все было лучше, а глядишь... Просто посмотрите на культуру начала ХХ века. Что считалось тогда легким жанром? Оперетты Штрауса-сына9, позже Кальмана10. Они на то и оперетты, что "маленькие оперы", "простые и доступные оперы", в отличие от опер больших - искусства для избранных. А сейчас разве можно даже просто сопоставить по уровню "Принцессу цирка" или "Сильву" с современными мюзиклами?
А вальсы? Честно говоря, страшно представить, в каком мире мы бы жили, если бы в нем не было Штрауса-отца11 и особенно Штрауса-сына. В то время, как мир без всех "королей" "техно", "рэпа" и т.п. я представляю очень хорошо. Более того, очень сожалею, что только представляю...
***
Выйдя из душа, я все же обнаружил непрошеного гостя: итальянскую киску, деловито исследовавшую кухню, и периодически мяукающую, глядя на холодильник. Это была знакомая киска, которую я частенько подкармливал и раньше, так что ее визит был вполне оправдан. За черный цвет я называл ее по-итальянски Нерой12.
Однако, холодильник, естественно, был девственно пуст. Накормить киску было нечем, и мне следовало поспешить в магазин, закупиться продуктами до закрытия. Тем более, что сегодня сам Бог велел немного пьянствовать.
Увидев, что ее собираются вовсе не накормить, а выставить, киска попыталась было спрятаться под шкафами, и минут пять мы с ней носились по квартире. Пришлось даже нахлопать ее по ушам, но что оставалось делать? Я никогда не соглашался в методах воспитания с поваром из знаменитой басни про Ваську, который "слушает, да ест". Так что получила Нера по полной программе.
***
В магазине я встретил Алекса. Он жил в Риме довольно давно, и снимал комнату в соседней квартире, там же, где и Шурик. Честно говоря, я не очень любил этого типа. Слишком он уж был какой-то жлобистый. Но, тем не менее, худой мир я всегда ставил выше доброй ссоры, а посему тут же пригласил к себе на ужин и "обмывание" моего приезда.
- Как к тебе? - услышал я за спиной голос Шурика. - Я же тебе говорил, что мы с Алексом сейчас остались вдвоем, так что наш зал с телевизором абсолютно свободный. Я и Ваню с Васей уже позвал.
Алекс только скривился. Не любил он ни меня, ни Вани, ни Васи, ни Шурика, да и вообще всех "не москвичей". Ваню с Васей особенно, потому что они были даже не учеными, а работали здесь почти нелегально.
Забавно, два Александра - Шурик и Алекс, а какие разные. В свое время я увлекался всякими околонауками, типа астрологии, хирологии и т.п. Вот и с именами тоже. Как иногда какое-то имя у нас настолько ассоциируется с какой-то конкретной персоной, что кажется неправильным и даже просто невозможным сочетать его с человеком, совершенно на оную не похожим. Впрочем, с такими распространенными именами, как Александр или, скажем, Николай, такого не бывает. Слишком уж много самых разных тезок. Да и если взять этих двоих Александров, не случайно в быту они назывались совершенно по-разному. Именно Шурик и Алекс. Ничего похожего.
***
Вечер прошел хорошо. Даже обычный нудный разговор Алекса на всю беспросветность нашего (именно не его, а нашего) бытия, насчет того, сколько времени нам здесь работать, чтобы скопить на хату в Москве (у него самого она досталась от родителей) и т.д., и т.п., его не испортил. Как же иные москвичи привыкли считать, что весь русскоязычный народ спит и видит, как осесть в их (ой, не подберу цензурного слова) городе! И удивляются, когда выясняется, что все не совсем так.
Друзья наши были с запада Украины и в Москву не собирались совсем, да и мы с Шуриком, хотя и были российскими гражданами, визиты в Москву рассматривали разве что, как неизбежное зло. Однако реалии реалиями, а вбитые в голову стереотипы - вбитыми в голову стереотипами. Так что я в который раз пожалел, что Шурик должен был через неделю отбыть в свой Новосибирск, и хорошей компании с ним значительно поубавилось бы.
Сноски
1 Слово, заимствованное из повести А.П. Гайдара (1904-1941) "Военная тайна", в девяностых годах ХХ века весьма распространенно употреблялось по отношению ко всем развитым капиталистическим странам. Возможно, в данном контексте его и следовало бы отнести к слэнгу, однако (1) заимствование слова из классического (как бы кто против этого не возражал) произведения, и (2) его достаточно широкое распространение делает его появление обоснованным и на сих благородных страницах.
2 Хорошо об этом сказано в книге "Путь русского офицера" А.И. Деникина: "элемент "поэтического вымысла", в ущерб правде, прошел затем красной нитью через всю жизнь Краснова -- плодовитого писателя, написавшеґго десятки томов романов; прошел через сношения атамана с властью Юга России (1918-1919), через позднейшие повествования его о борьбе Дона и, что особенно трагично, через "вдохновенные" призывы его к казачеству - идти под знамена Гитлера". Примеры же перлов легко найти в самих книгах П.Н. Краснова. Когда он пишет о единстве офицеров и солдат, даже тем, кто не служил в той армии, верится с трудом. В отличие, опять-таки, от воспоминаний А.И. Деникина, которых почти не хочется критиковать, настолько они близки (во всяком случае, мне) и реалистичны.
3 Надсон Семен Яковлевич [14(26).12.1862, Петербург, -- 19(31).1.1887, Ялта], русский поэт. Родился в семье чиновника. Окончил Павловское военное училище (1882), был на военной службе в чине подпоручика. Первый сборник -- "Стихотворения" (1885). С 1882 сотрудничал с "Отечественными записками". (БСЭ)
Начало цитируемого здесь стихотворения также замечательно, и с тысячью извинений, приведу его тут:
"Наше поколенье юности не знает,
Юность стала сказкой миновавших лет;
Рано в наши годы дума отравляет
Первых сил размах и первых чувств рассвет.
Кто из нас любил, весь мир позабывая?
Кто не отрекался от своих богов?
Кто не падал духом, рабски унывая,
Не бросал щита перед лицом врагов?
Чуть не с колыбели сердцем мы дряхлеем,
Нас томит безверье, нас грызет тоска...
Даже пожелать мы страстно не умеем,
Даже ненавидим мы исподтишка!..
4 Средствами массовой информации.
5 Конрад Лоренц (Lorenz) (7.11.1903 -1989) - выдающийся австрийский ученый, лауреат Нобелевской премии в области медицины (1973), один из основоположников этологии, науки о поведении животных. Очень интересной является его книга "Агрессия" (так называемое "зло"): Пер. с нем. - М.: Издательская группа "Прогресс", "Универс", 1994. - 272 с.
6 "Анонимность значительно облегчает прорывы агрессивности. Наивный человек испытывает чрезвычайно пылкие чувства злобы, ярости по отношению к "этим иванам", "этим фрицам", "этим жидам", "этим макаронникам" ... - т.е. к соседним народам, клички которых по возможности комбинируются с приставкой "гады-". Такой человек может бушевать против них у себя за столом, но ему и в голову не придет даже простая невежливость, если он оказывается лицом к лицу с представителем ненавистной национальности. Разумеется, демагог прекрасно знает о тормозящем агрессивность действии личного знакомства и потому последовательно стремится предотвратить любые контакты между отдельными людьми тех сообществ, в которых хочет сохранить настоящую взаимную вражду. И стратеги знают, насколько опасно любое "братание" между окопами для боевого духа солдат. Я уже говорил, насколько высоко оцениваю практические знания демагогов в отношении инстинктивного поведения людей. И не могу предложить ничего лучшего, как перенять испытанные ими методы и использовать их для достижения наших целей. Если дружба между индивидами враждебных наций так пагубна для национальной вражды, как это предполагают демагоги, - очевидно, не без веских оснований, - значит, мы должны делать все, чтобы содействовать индивидуальной дружбе. Ни один человек не может ненавидеть народ, среди которого у него есть друзья. Нескольких "выборочных проб" такого рода бывает достаточно, чтобы возбудить справедливое недоверие к тем абстракциям, которые обычно сочиняются о якобы типичных - и, разумеется, достойных ненависти - национальных особенностях "этих" русских, немцев или англичан." ( К. Лоренц "Агрессия")
7 Обратите внимание на это слово.
8 Шпенглер Освальд (29.5. 1880, Бланкенбург, Гарц, - 8.5.1936, Мюнхен), немецкий философ-идеалист, представитель философии жизни. Стал известным после сенсационного успеха главного труда "Закат Европы" ("Der Untergang des Abendlandes", Bd 1--2, 1918--22, рус. пер., т. 1, 1923). В 20-е гг. выступал как публицист консервативно-националистического направления, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение национал-социалистов о сотрудничестве. (БСЭ)
9 Штраус Иоганн (сын) (25.10.1825, Вена, -- 3.6.1899, там же), австрийский композитор, дирижёр и скрипач. Сын композитора Иоганна Штрауса-отца. В 1844 организовал собственный оркестр; после смерти отца объединил семейные оркестры и неоднократно гастролировал в разных странах Европы, а также в Америке. Штраус обогатил танцевальную музыку разнообразными сочинениями (около 500 вальсов, галопов, полек, кадрилей и др.). Создал классический тип венского вальса, за что был прозван современниками "королём вальса". Мелодии лучших его вальсов ("На прекрасном голубом Дунае", "Жизнь артиста", "Сказки Венского леса", "Венская кровь", "Весенние голоса", "Вино, любовь и песни"), полек ("Трич-трач", "Пиццикато-полька"), галопов ("Вечное движение") получили всемирное распространение. Штраус был также создателем классических образцов венской оперетты. Среди лучших его произведений: "Летучая мышь" (1874), "Весёлая война" (1881), "Ночь в Венеции" (1883), "Цыганский барон" (1885). Композиторами, дирижёрами и помощниками Штрауса были его младшие братья -- Йозеф (1827--70) и Эдуард (1835--1916). (БСЭ) Один из примеров, когда сын обошел по мастерству отца на его поприще.
10 Кальман Имре (нем. Эммерих) (24.10.1882, Шиофок, -- 30.10.1953, Париж), венгерский композитор, "король" оперетты. Автор оперетт "Отпускной солдат" (нем. вариант "Хороший товарищ"), "Цыган-премьер", "Княгиня Чардаша" ("Сильва"), "Баядера", "Графиня Марица", "Принцесса цирка" и др. В 1938, после захвата Австрии фашистской Германией и запрещения исполнения соч. Кальмана, он эмигрировал в Швейцарию. С 1940 жил в США. (БСЭ)
11 Штраус Иоганн (отец) (14.3.1804, Вена, -- 25.9.1849, там же), австрийский композитор, скрипач и дирижёр. Ученик А. Полишанского (скрипка) и И. Зейфрида (композиция). С 1819 участник квартета Й. Ланнера, с 1824 помощник дирижёра оркестра Ланнера. В 1825 организовал собственный оркестр, с которым совершал концертные турне по странам Европы (с 1833). Автор свыше 250 пьес, в том числе 152 вальсов, из которых наибольшей популярностью пользовались "Дунайские песни", "Лорелея", "Габриэла", "Тальони", "Вальс баядерок". (БСЭ)