Я вышла в творившийся во дворе бардак. Люди орали, повсюду были огни, сверху спускался вертолет, привлекая внимание. Один офицер, одетый в форму, встал на колени рядом с вампиром-подростком, держа края раны на ее животе, пытаясь остановить кровотечение, пытаясь ее спасти. Выстрел прозвучал громом, очень близко, и я встала в стойку с оружием в руках, прицеленным и готовым. Другой офицер, одетый в форму, стрелял в вампира на земле, приканчивая его.
-Дайте место! Нужно больше места! - Кричала белокурая офицер с конским хвостиком.
-Мы их убиваем или пытаемся спасти? - Уточнил Смитт.
Это был хороший вопрос. Юридически мы могли убрать их всех. Я открыла охоту, что было аналогом бумажного ордера на ликвидацию. Формально мы могли перетянуть все в свою пользу и посносить им головы, повырезать сердца. Некоторые из офицеров пытались сжимать раны вампирам руками или ветровками. Другие же добивали выстрелами тех, кто уже лежал на земле. Если бы я была абсолютно уверена, что они виновны, они были бы уже мертвы. Юридически я могла так поступить; многолетний опыт был на моей стороне, так что я могла быть и права. Но сейчас... Я не была уверена. Какие законные варианты у меня были в этой ситуации? Что закон предписывал мне делать? Когда у тебя есть значок, временами это значит, что ты можешь поступить только однозначно; выполнять закон. Проблема была в том, что иногда закон двояк, неясен, а иногда слишком прямолинеен, но не только в этом дело, не только. Когда-то я считала, что закон справедлив, но я ношу значок и оружие достаточно давно так, что я знаю, что закон - это просто закон. И дело было еще в том, что законы пишутся людьми, которые никогда не будут вот так стоять посреди ночи среди окровавленных тел и людей, задающихся вопросом: "Что мы делаем?"
Зебровски достал свой телефон и подошел ко мне, спокойно заметив:
-Наверху все в бешенстве. Они перестреляют остальных или попытаются спасти? У нас есть две машины скорой за оцеплением. Я сделаю так, чтобы они оказались здесь и спасли тех, кого смогут, или же мы их таки прикончим?
-Ты знаешь закон не хуже меня, - отозвалась я. Я не хотела звонить начальству. Почему никто еще этого не сделал?
-Ты хочешь, чтобы мы сообщили об их уничтожении начальству и отослали скорые? - Уточнил он, изучая мое лицо, будто не знал меня или ждал, что сможет понять, насколько я не в себе, или даже мы все.
Я покачала головой.
-Нет, чтоб все это, не надо, я думаю, не надо.
-Итак? - Настаивал он.
Я снова покачала головой и пошла вперед.
-Пропусти сюда машины скорой. Скажи полицейскому начальству, что мы спасем этих вампиров, но ситуация очень нестабильная, чтобы можно было гарантировать их безопасность. Скажи им, пусть попотеют; все выживут, если пойдут на диалог.
Он сделал то, что я просила, и я подошла помочь раненным, демонстрируя собственным примером то, что нужно делать остальным. Как пойдет дело дальше, зависело от ближайших нескольких минут.
Как можно помочь раненным немертвым? Смитт встал на колени рядом с девочкой-подростком.
-У нее должно биться сердце? - Спросил он.
-Не обязательно, - ответила я и поспешила встать на колени, потому что начинать можно было с любого из них.
-Тогда как же мы узнаем, мертвы они или... спасены?
-Хороший вопрос, - согласилась я.
Он заговорил тихо.
-У тебя есть хороший ответ?
Я улыбнулась, но он в ответ улыбаться не стал. Я вздохнула и опустила некоторые из своих ментальных щитов. Я некромант, первый истинный и легальный, которому позволено жить и наращивать уровень силы, за последние более, чем тысячу лет. Вампиры убивали людей, подобных мне, столетиями, потому что легенда о некромантах была верна и гласила, что мы можем управлять всеми немертвыми, а не только зомби. Я не могу управлять вампирами, как зомби, но над теми, которых я подняла лично, я имею особую власть... временами. Я посмотрела вниз на "девочку" с ее короткими черными волосами и очень-очень бледной кожей. Она, как и большинство этих вампиров, была то ли готом, то ли эмо. Волосы у нее были неестественного цвета. Она выглядела на четырнадцать, может, даже моложе, возраста бунтарей. Я попыталась увидеть больше этого "фантика". Я смогла ощутить их голод; возможно, я смогу увидеть больше? Я уже спасала раньше одного-двух вампиров. Дело в... искре, напоминающей холодное пламя и мерцающей в самом центре ее тела, где-то между грудиной и животом. Энергия, которую я видела, дрогнула, словно пламя свечи, движущееся под порывом ветра, затухая в умирании. Я "посмотрела" на другие тела, сконцентрировавшись, пытаясь увидеть. Некоторые были холодными, без единого намека на энергию. Они уже были истинно мертвыми, но в троих еще теплилась жизнь, поднимаясь огоньком над их телами.
Машины скорой уже подоспели, медработники спешили к нам с носилками на колесиках. Я видела, как они засомневались, размышляя, откуда стоит начать.
-Начните с женщины с краю, около вас, она самая тяжелая. - Сказала я им.
Они обменялись взглядами, пожали плечами и начали ставить вампирше капельницу с плазмой крови. Медики выяснили, что переливание плазмы и крови может "спасти" вампира, дать ему шанс на выживание собственными силами. Но это было все, что они сумели выяснить, и что могло помочь спасти вампира в критической ситуации. Я направила вторую группу парамедиков к следующему вампиру, чей огонь угасал; у нас оставалось еще двое, кто все еще был жив, но ранен, и которым срочно надо было ставить капельницу.
Я коснулась холодной кожи девушки. Вампиры, не питавшиеся и моложе сотни лет, без крови холодны, потому что именно она их оживляет. Я заметила, что пламя разгорелось сильнее, стабильнее, ярче. Оно полыхнуло достаточно сильно, чтобы я отпрянула, будто речь шла о настоящем огне.
-Ты в порядке? - Спросил Смитт.
-Да, только надо, чтобы рядом был еще кто-то из уцелевших, чтобы я смогла его касаться одновременно с ней.
-Потом расскажешь, зачем, - констатировал он.
-Конечно.
Смитт поймал меня на слове и направился помогать перенести ко мне вампира. Я услышала душераздирающий, задохнувшийся вопль. Я посмотрела на пламя и заметила, как оно дрогнуло от моего внимания. Дерьмово.
-Что там не так? - Спросила я.
-Он в сознании, - ответил Смитт. - И кого-то ранил. - Он обменялся взглядом с кем-то из копов, что несли на руках ко мне вампира. Они положили его по другую сторону от меня, так что я могла положить руку на каждого из вампиров.
Мужчина заморгал на меня темными глазами, его лицо свело гримасой боли. Его короткие волосы были по-настоящему черными и соответствовали его узким глазам. Я была не спецом в определении принадлежности к азиатским расам. Если только предположить, то я сказала бы, что он напоминал японца или китайца, но мог оказаться и корейцем. Я строила догадки, но по сути, это было неважно. Он был стройным и относительно моей комплекции, выглядел слишком хрупким для мужчины. Будто каждый в этом поцелуе должен был выглядеть жертвой или, по крайней мере, не вызывать подозрений. Рана от пули в верхней части его груди выглядела не смертельной. Я дотянулась до его руки. Он вздрогнул и постарался отползти от меня подальше.
-Позвольте мне вам помочь, - попросила я. Я перестала концентрироваться на искре девочки, пока говорила, и мне пришлось вернуть часть энергии к ней, прикрыв на мгновение глаза, так, чтобы я смогла увидеть огонек, разгоревшийся ярче. С закрытыми глазами я видела и его огонь тоже. Пламя горело все сильнее, будто подпитываясь изнутри. Из всех них он был наименее тяжелым.
-Отойди от меня, - проговорил он.
Я открыла глаза, чтобы увидеть страх на его лице.
-Я вас не трогаю, - ответила я и сделала все, чтобы голос мой звучал ровно, при этом стабилизируя энергию девочки.
-Ты лучше знаешь, что делаешь, - отозвался он, и теперь он был полон гнева, а не страха.
На самом деле я не знала точно, что делаю. Я удерживала пламя, эту энергию, раньше лишь однажды, и это было с вампиром, которого я хорошо знала, а работать пришлось в очень сложной ситуации. У меня не должно было получаться так легко работать с посторонним вампиров, и как только я об этом подумала, сразу же дрогнуло пламя у нее в груди. Паранормальные способности напоминают волшебство; если не верить, не сработает. Я оттолкнула свои сомнения и сконцентрировалась на связи с ней.
Второй вампир наполовину сел, пытаясь отодвинуться от меня подальше. Он задыхался, прижимаясь к каменной стене, его лицо было искажено болью. Внезапно ему стало хуже.
-Дерьмо, - проговорила я, - пуля все еще внутри, и он ее загоняет глубже. - Энергия девочки дрогнула, реагируя на мои эмоции, и напоминала все больше свечу на ветру, а ветром была его энергия.
-Медика сюда! - Заорала я.
Один из парамедиков направился к нам, оставив напарника ставить капельницу другой жертве. Секунды, прошли всего секунды, может, минута, и помощь придет.
Я перехватила холодную руку парня. Я втолкнула в него силу, и он заорал.
-Нет! Я не стану еще одним твоим рабом! - Я была настолько поражена, что отпустила его.
Он повалился назад к кирпичам стены, кашляя темным потоком крови. Парамедик замер между нами.
-Девочка уходит быстрее. - Он поверил мне на слово и опустился на колени, занявшись девушкой. Он заставил одного из копов ему помочь. Я оставила их и повернулась к парню, которому на вид было семнадцать, когда он впервые умер.
-Позволь мне помочь тебе.
-Нет. - Он закашлялся сильнее, и это было больно.
Я втолкнула в него новый поток энергии, и он заорал:
-Не смей!
Я не могла концентрироваться них двоих одновременно, потому что мои чувства мешали. Я постаралась оставить искру девушку стабильной, пока ей ставили капельницу, помещая иглу в вену, и это помощь была лучше моей. Я приложила запястье к лицу парня.
-Тогда питайся, если не хочешь брать энергию.
-И я буду привязан к Жан-Клоду.
В полиции на самом деле не знали, насколько я сильно связана с Жан-Клодом посредством того, что я его человек-слуга, так что мне надо было быть с этим поосторожнее при копах, потому я сказала:
-Тебе проще умереть?
-Да. - Он снова закашлялся и скорчился от боли, когда Смитт попытался поддержать его.
-Почему? - Удивилась я.
Когда он заговорил, из его губ, кроме стона боли, сорвался кровавым плотный поток.
-Свобода; мы не хотим принадлежать мастеру. Мы хотим быть свободными, не принадлежать совету. Они придут; и вы отдадите нас им.
Пламя девочки с легким щелчком стабилизировалось, плазма помогала ей оставаться живой. Я втолкнула всю свою энергию в него. Его огонь вспыхнул так, что мне пришлось сдержаться, чтобы не закрыть глаза от его яркости, пылавшей внутри мой головы.
-Нет. - Он откатился в сторону, и кровь хлынула из его горла сильнее.
-Я отказываюсь от медицинской или метафизической помощи.
-Я не знаю, что вы с ним делаете метафизически, но теперь вам придется прекратить. - Заметил один из парамедиков. - Он отказался от помощи; юридически вы должны остановиться.
-Он умрет, - возразила я.
-Я уже мертв, я - вампир.
-Ты не мертв, - сказала я, - ты немертвый - это не одно и то же.
-Я умираю за дело. - Его голос звучал хрипло, слишком глубоко. Черный кровавый поток хлынул снова, проливаясь из его рта.
-За какое дело? - Спросила я.
-За свободу, - и это было последним, что он сказал перед тем, как его глаза остекленели; его тело в последний раз конвульсивно вздрогнуло, и я увидела, как его огонь, чуть мерцая, исчезает, будто кто-то его задул.
Я схватила его за руку, и уже было слишком поздно, чтобы его спасать, но не слишком, чтобы почувствовать, как он уходит. Это не ощущалось так же, как когда на моих руках умирал человек; чем-то отличалось то, что выходило в момент смерти из вампира. Действительно ли их души другие? На самом ли деле они злые? Они были потеряны для Церкви? Я не знала ответов ни на один из этих вопросов. Все, что я знала, что он не был намного старше своего физического тела и заставил нас его убить, и я не понимала, зачем.