Аннотация: Перевод 21-й книги из цикла "Анита Блейк - охотница на вампиров"
Лорел К. Гамильтон
Серия книг "Анита Блейк - охотница на вампиров"
ПОЦЕЛУЙ СМЕРТИ.
Посвящается:
Джонатану, моему мужу, который понимает, насколько это был длинный путь, но что он того стоил. Шону за все ответы на вопросы, касающиеся полицейской работы, и за все то, что было за прошедшие двадцать лет. Все ошибки в этой книге исключительно мои и только мои; никогда ни разу у него не было времени, чтобы дочитать мою книгу до конца. Джес, которая показала и мне, и Джонатану, что боль может быть развлечением, чертовски необходимым в нашей жизни. Пилар, моей сестре по призванию, которая показала мне, что совсем необязательно иметь счастливое детство. Мисси, прошу любить и жаловать, несокрушимому новому редактору. Стивену, который помог мне разобраться, когда я перестала понимать, что делаю. Брайену, который сумел вдохновить и взбудоражить меня самыми неожиданными способами. Митчу, моей главной Нью-Йоркской удаче.
"Я убивал с лобзаньем, и мой путь -
Убив себя, к устам твоим прильнуть."
Говорит Отелло над телом Дездемоны, падает на ложе и умирает.
Перевод М. Лозинский
Глава 1.
В фильмах комнаты для допросов огромные, с большими стеклами, через которые можно наблюдать за всем происходящим. В реальности это крошечные комнатушки, в которых никогда не бывает больших окон; именно поэтому настоящие полицейские обычно среднего роста и нескладные, одетые в черно-бело-строгое, а не во что-то яркое. Комната для допросов была выкрашена бледно-бежевой, когда-то бывшей темно-коричневой, краской, я не всегда могу точно определить этот оттенок. В любом случае это был мягкий оттенок, который риелторы называют нейтрально-теплым; врут. Это был холодный, бесстрастный цвет. Маленький стол был весь из золотистого металла, впрочем, как и стул. Смысл был в том, чтобы заключенные не могли нацарапать свои имена или послания, как они делали с деревянными столами, но тот, кто это придумал, явно никогда не видел, что вампир или оборотень могут сотворить с металлом. На золотистой столешнице виднелось множество царапин, большинство было следствием ногтей, сверхчеловеческой силы и скуки от часов допросов.
Вампир, сидящий за маленьким столом, не пытался вырезать на нем свои инициалы. Он плакал, настолько отчаянно, что его плечи сотрясались. Его черные волосы были убраны с лица назад, но, держу пари, эта стрижка была такой же неестественной, как и их чернильно-черный цвет.
-Вы меня ненавидите, потому что я - вампир. - Пробормотал он сквозь слезы.
Я сложила руки на прохладной металлической столешнице. Сапфирово-синие рукава моего жакета выглядели слишком вызывающе на этом металле, или же дело было в ярко-алом лаке на ногтях. У меня сегодня вечером было свидание; меня выдернули прямо оттуда, поскольку я - Маршал США Анита Блейк. Я досчитала до десяти, чтобы снова не заорать на нашего подозреваемого. Именно с моего крика все началось; я его напугала. Господи Иисусе, некоторые люди совсем без яиц, чтобы быть еще и вампирами.
-Я вас не ненавижу, мистер Вилкокс, - проговорила я мягким, даже дружелюбным голосом. Я каждый день имею дело с клиентами в Аниматор инк.; это был мой вариант тона "для клиентов". - Некоторые из моих лучших друзей - вампиры и оборотни.
-Вы охотитесь и убиваете нас, - возразил он, но поднял взгляд настолько, чтобы пристально взглянуть на меня между пальцами. Его слезы были с розоватым оттенком, чем-то напоминающим кровь. Его пальцы заскользили по его глазам, размазывая слезы, так что его лицо было все в засыхающих следах. Это совершенно не сочеталось с дугами его черных бровей и колечку из синеватого металла над его левым глазом. Скорее всего, он таким способом пытался подчеркнуть голубой оттенок своих глаз, но они в лучшем случае были водянистыми, бледно-голубыми, так что, ни окрашенные в черный волосы, ни кольцо в брови, никак не могли заставить их стать ярче, слишком они были бледными, и следы подсыхающих кровавых слез выглядели даже более естественными. Держу пари, что он начинал свою жизнь белокурым или же даже блондином, вряд ли русым.
-Я легальный истребитель, мистер Вилкокс, но вы должны нарушить закон, чтобы меня вызвали на ваш порог.
Эти бледные глаза заморгали на меня.
-Вы можете смотреть мне в глаза.
Я улыбнулась и постаралась затолкать эту улыбку с собственные карие глаза, но была почти полностью уверена, что у меня не получилось.
-Мистер Вилкокс, Барни, вы мертвы не более пары лет. Вы действительно думаете, что ваши вампирские фокусы при таком дилетантстве могут со мной сработать?
-Он говорил, что люди будут меня бояться, - это было сказано почти шепотом.
-Кто вам это говорил? - Спросила я. Я склонилась вперед лишь немного, все еще не перемещая рук, стараясь казаться приятной и не напугать его.
-Бенджамин, - пробормотал он.
-Какой Бенджамин? - Переспросила я.
Он только замотал головой.
-Просто Бенджамин. Старые вампиры пользуются только именем.
Я кивнула. Старые вампиры пользовались только именем, как Мадонна или Бьонсе, но большинство людей были не в курсе, что вампиры устраивали настоящие поединки, чтобы использовать то или иное имя. Сильный вампир мог потребовать, чтобы более слабый уступил ему свое имя, которое тот носил столетиями, или же вызывал его на поединок за это имя. Я не говорю об этом вслух, потому что большинство людей, даже среди нас, экспертов по вампирам, не знают этого. Это древняя традиция, которая подувяла, потому что современные вампиры стали сохранять за собой свои фамилии, а для тех, кто этого не делает, поединки все равно теперь вне закона. Дуэли были согласно закону запрещены, независимо от того, были ли их участники мертвыми или нет. Я была готова поставить много денег на то, что Бенджамин не был настолько старым, чтобы знать всю историю собственного имени.
-Где мне найти этого Бенджамина?
-Не думаю, что вы настолько сильны, чтобы ни один вампир не мог перед вами устоять. - В его бледно-голубых глазах мелькнула тень гнева. Надо же, под рыданиями прятался норов.
-Мне нужно с ним связаться или с кем-то, у кого с ним есть метафизическая связь, в некотором роде, так что я смогла бы проследить эту связь. Этот кто-то вам нравится. - Я позволила угрозе просочиться сквозь этот намек.
Он выглядел хмурым и высокомерным.
-Вы не сможете этого сделать; никто не может.
-Вы уверены? - Спросила я, и мой голос стал немного ниже.
-Вы - маршал США, вам не позволят воспользоваться магией со мной.
-Это не магия, Барни. Это классифицируется, как парапсихические навыки, и офицерам позволяют пользоваться ими при выполнении работы, если они считают, что это - единственный способ предотвратить возможные последствия для их жизни.
Он нахмурился, протерев лицо одной из своих бледных рук. Он громко фыркнул, и я подтолкнула к нему коробку с салфетками. Он взял одну из них, воспользовался ею, а потом поднял на меня сердитый взгляд. Возможно, это был его вариант волевого взгляда, но, как настоящий волевой взгляд, он не работал.
-У меня есть права. Новые законы не позволят вам ранить меня во время допроса.
-Минуту назад вас волновало, не убью ли я вас. Барни, вы должны четче придерживаться своего мнения. - Я подняла руку и другой прикрыла кое-что, будто прятала от него нечто, что он мог бы заметить. - Я для вас действительно так опасна или, - я придержала вторую руку, - не могу даже ранить вас?
Его гнев перешел к угрюмости.
-Я не уверен.
-Девушка, которую обратил Бенджамин и другие, ей было всего пятнадцать. Юридически она не могла согласиться стать вампиром.
-Мы не обращали ее, - возразил Барни, возмущенно, хлопнув рукой по столу.
-Юридически, она - малолетка, так что это было похищение, независимо от того, пошла она с вами сама или нет. Это похищение и покушение на жизнь; если мы найдем ее слишком поздно, это будет уже убийство, и я получу ордер на вас и Бенджамина, и на каждого вампира, который хотя бы коснулся ее.
Нервный тик заставил задергаться его глаз, и он сглотнул так громко, что в тишине комнаты это было отчетливо слышно.
-Я не знаю, куда они ее забрали.
-Время для лжи прошло, Барни; когда сержант Зебровски вернется через эту дверь с ордером, я смогу законно снести тебе башку и порезать твое сердце на кровавые лоскуты.
-Если я буду мертв, я не смогу рассказать вам, где девушка, - заметил он и выглядел довольным собой.
-Так ты знаешь, где она, не так ли?
Он выглядел напуганным, салфетка в его руках смялась под давлением его пальцев, оставляла следы на коже. Он был переполнен кровью, иначе этого не случилось бы. Он на ком-то хорошо напитался.
Дверь открылась. Барни Вилкокс, вампир, издал тихий испуганный взвизг. Вьющиеся волосы Зебровски цвета "соли с перцем" спадали вокруг его расстегнутого воротника, его галстук был приспущен и красовался пятном чего-то, что он ел. Коричневые брюки и белая рубашка выглядели так, будто он спал прямо в них. Это могло бы быть правдой, если бы не его жена Кейти, которая следила за его внешним видом, который, впрочем, рассыпался еще до того, как он успевал придти на работу. Он поправил новую роговую оправу своих очков и передал мне документ. Выглядел документ очень официально. Я прочитала его, и вампир заорал:
-Я расскажу вам! Я расскажу вам все, только не убивайте меня!
Зебровски убрал руку.
-Он согласен сотрудничать, маршал Блейк? - Мелькнула искорка в карих глазах Зебровски. Если бы он усмехнулся, я бы его пнула. Он остался серьезным; дело было в пропавшей девочке.
Я повернулась обратно к Барни.
-Вы сотрудничаете, Барни, потому, что пока я не касаюсь остальных бумаг, у меня все еще есть законный выбор, не включающий чью-либо смерть.
Барни рассказал нам, где находится секретное лежбище, и Зебровски встал, направляясь к двери.
-Я отправлю группу, - сказал он.
Барни поднялся и потянулся следом за Зебровски, но оковы не давали ему уйти далеко. Цепи входили в стандартный протокол с вампирами. Я сняла наручники, чтобы втереться к нему в доверие, и потому, что не считала его опасным.
-Куда он пошел?
-Отдать распоряжение местной полиции, и тебе лучше молиться, чтобы мы добрались туда раньше, чем ее обратят.
Барни повернул свое перепачканное розовым лицо ко мне, выглядел он озадаченным.
-Вы не пойдете?
-Мы в сорока пяти минутах пути от места, Барни; за это время много чего плохого может случиться. Есть множество копов, которые намного ближе.
-Но предполагалось, что вы будете с ними. Как в кино. Вы должны быть там.
-Да ну, но ведь это не кино, а я - не единственный федеральный маршал в этом городе.
-А должны были быть. - Прошептал он. Он смотрел в одну точку, будто не мог сосредоточиться, или просто слышал какой-то голос, который не слышала я.
-Вот дерьмо, - проговорила я. Я обошла стол раньше, чем успела задуматься о том, что буду делать, когда окажусь там. Я схватила в горсть черную футболку Барни и подтянула его лицо к своему.
-Это ведь ловушка, Барни? Это ловушка для меня?
Его глаза расширились, показав белки. Он слишком быстро заморгал; не моргать вампир учится десятилетиями, а он был слишком юн для этого. Бледно-голубой цвет его глаз просвечивал сосудами, будто смотришь на солнце сквозь воду, и сквозь все это сквозила вампирская сила. Он зашипел мне в лицо, обнажая клыки. Мне нужно было отодвинуться, но я не стала. Я так долго имела дело с вампирами, которые меня не ранили, что забыла, что это может значить, что он вампир, а я - нет.
Он отодвинулся, слишком быстро для меня, я даже не успела моргнуть, его руки обвились вокруг моей талии, поднимая меня над полом. Я была достаточно быстрой, чтобы успеть сделать одну вещь прежде, чем он прижал меня к столу. Я могла бы достать свой крест, но он был в сейфе вместе с моим оружием, потому что новый закон объявил его несправедливым способом запугивания сверхъестественных подозреваемых. У меня была доля секунды, чтобы выбрать между моими единственными вариантами: подставить руку к столу, чтобы снизить инерцию, или же схватить его этой рукой за горло, чтобы сдержать его клыки подальше от меня? Я выбрала руку на его горле и повалилась вниз. Стол вздрогнул от удара, но его рука между столом и моей спиной оставалась, и нужно было усилие. Я не была в шоке, уже хорошо.
Вампир зарычал над моим лицом, блеснув клыками; только мое предплечье поперек его горла не давало ему разорвать мое. Я была сильнее человека, но я - миниатюрная женщина, и даже с супер-силой я не могла быть такой же сильной, как мужчина, пригвоздивший меня к столу. Он перехватил мое запястье, где оно подходило к его горлу, и попытался его отодвинуть. Я не сопротивлялась ему; лучшее, что он мог сделать, это вдавить мою руку в свое горло еще больше. Он не умел драться, не знал системы рычагов, никогда ни с кем не боролся "не на жизнь, а на смерть".
Я услышала, как с хлопком открылась дверь, но не стала поворачиваться. Я должна была смотреть в эти пылающие яростью голубые глаза, на эти клыки; я не могла позволить себе посмотреть куда-то еще, даже на секунду, но я знала, что в открытую дверь уже спешит помощь. Руки потянули его от меня, и он зарычал, поднимаясь надо мной, вытаскивая руку из-за моей спины, так что теперь он стоял перед ними. Меня оставили в покое, за моей спиной был стол, а передо мной вампир кромсал людей, небрежными, неуклюжими ударами, а мои рыцари в форме отступали, отлетая. Я выбрала момент, из тех, что они мне предоставили, и перекатилась со стола на пол к другой стене. Я приземлилась на колени и кончики пальцев; каблуки моих шпилек в стиле Мэри Джейн даже не коснулись пола, когда я присела.
Я видела только ноги; вампир все еще был прикован, были видны ноги офицеров в форме и коричневых брюках; полицейские. Двое из них отступили, отлетев. Один не поднялся, продолжая лежать у противоположной стены бесформенной кучей, но двое других все еще были на ногах, один в форме, другой в штатском, они все еще боролись с вампиром. Ботинки с брюками были песочного цвета, а вторые черные были отполированы до зеркала, и я была почти уверена, что принадлежат они капитану Рудольфу Сторру.
Вампир оборвал одну из цепей, что его приковывала, и схватка перешла на новый уровень. Дерьмо! В старые добрые времена я могла бы забрать свой пистолет из сейфа и отстрелить ему задницу, но у меня не было на него активного ордера. Мы с Зебровски ему врали. Без ордера мы не могли просто пристрелить его. Зашибись.
Я встала как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру Дольфа в шесть футов и восемь дюймов, обернутую вокруг намного более скромного тела вампира. Дольф держал руками вампира под плечи, смыкая пальцы у него на затылке. Это был классический захват Нельсона, и Дольф был достаточно большим, большинство мужчин он бы уложил, но ему приходилось напрягаться, чтобы удержать вампира в захвате, пока один из служащих пытался надеть наручники на одну из рук вампира. Лицо служащего вдруг смягчилось, и он попытался ударить в лицо Дольфа. Дольф увидел его движение и успел воспользоваться головой вампира, как щитом.
-Не смотрите вампиру в глаза, черт побери! - Проорала я. Я перебралась через стол, скользнув к схватке, потому что это был самый быстрый путь помочь Дольфу. Один из других служащих сражался с офицером, сознание которого было замутнено. Вампир дернулся назад и оперся на Дольфа, продолжавшего его держать, а руки у него оказались свободными. У двери было какое-то движение, но вампир вертелся в захвате Дольфа, а у меня не было времени рассмотреть, что там делает наша подмога.
Я пнула вампира под ребра, проделав это так, как меня учили, визуализировав удар, то, как нога входит в ребра, в тело, и выходит на несколько дюймов с другой стороны. Это было целью, как меня учили на занятиях по дзюдо, и даже теперь, когда я брала уроки боевых искусств, старые навыки преобладали, и я целилась сквозь его ребра в стену за ним. Я забыла о двух вещах: во-первых, я стала сильнее человека; а во-вторых, на мне были трехдюймовые шпильки.
Пинок заставил вампира отлететь от Дольфа подальше, его рука потянулась к ребрам, когда он все еще пытался на меня нападать через стол. Я снова его пнула, на этот раз целясь ближе к грудине, чтобы выбить у него дыхание, будто он был человеком и ему все еще нужно было дышать. В пылу схватки ты скорее делаешь, как тебя учили, не задумываясь, с кем сражаешься.
Моя нога настигла его, врезавшись в грудь, шпилька вошла под грудину, и инерция удара заставила каблук пойти прямо к сердцу. У меня было мгновение, чтобы почувствовать, как погружается каблук, а в следующую секунду я уже задавалась вопросом, насколько повредят его сердце три дюйма моей шпильки; и тут он среагировал на удар, а я поняла, что у меня туфли с ремешками, и мой каблук в его груди, потому что он вдруг отошел, а моя нога двинулась вместе с ним, и остальная часть меня заскользила со стола. Я была достаточно коротышкой, так что мне пришлось встать руками на пол, чтобы не висеть всем весом на его груди. Не было ничего, что я могла бы сделать в свою защиту, или чтобы моя юбка не задралась. Было мгновение стеснения, в которое я была не в себе, поскольку светила на всю комнату верхом чулок и подвязками. Дерьмо! Но, если моя поруганная добродетель будет худшим из всего этого, я это переживу.
Яркий белый свет начал заполнять комнату. Вампир зашипел и задергался. Мой каблук начал выскальзывать из его груди, вес моего тела наконец-то начал его вытягивать. Моя нога освободилась полностью, пока некто шел через комнату со святым предметом, пылающим белым, странно холодным, будто ледяной свет звезд оказался в человеческих руках. Я никогда не видела, чтобы святой предмет сиял так ярко, исключая мои собственные кресты. Это казалось еще более внушительным, поскольку я лежала на полу, натягивая юбку на место и наблюдая, как Зебровски идет мимо меня, его рука была выставлена над ним, поглощая большую часть его тела ярким светом его креста. У меня в глазах светился отблеск креста, когда я заморгала, будто сварщик без маски. Когда сиял только мой крест, это никогда не было так ярко, но нам были позволены освященные предметы только в том случае, если вампир был взят под стражу за нападение или убийство. Но тут мы могли сказать, что нам нужно было что-то для самозащиты, чего у нас под рукой не было.
Дольф предложил мне руку, и я его приняла. Было время, когда я подумала бы, но сейчас я понимала, что от Дольфа это был знак уважения и товарищеского духа, а не дискриминация по половому признаку. Он и Зебровски точно так же предложил бы руку.
Мы смотрели, как Зебровски отогнал вампира в дальний угол светом своей веры, потому что освященный предмет не будет сиять, если тот, кто его держит недостаточно верующий или же предмет благословлен кем-то недостаточно святым. Есть несколько священников, которым я не позволю освятить для меня воду, потому что в критический момент она уже не срабатывала. Церковь расспросила истребителей вампиров по всей стране, кто из священников недостаточно крепок в своей вере. Я им ответила честно, вот я сплетница.
Вампир извивался в углу, пытаясь казаться как можно меньше, его лицо было прикрыто руками.
-Пожалуйста, - заорал он, - прекратите это! Это больно! Мне больно!
Голос Зебровски послышался из круга света.
-Я уберу его, как только вас закуют.
Служащий принес новый комплект наручников и кандалов, которые были специально разработаны для сверхъестественных подозреваемых. Они были дорогими, так что даже у РПГС их было немного. Барни был свеженьким вампиром; мы не представляли, что он настолько опасен, чтобы его так заковывать. Мы были неправы. Я посмотрела на служащего, все еще лежавшего возле стены. Кто-то проверял его пульс, и он пошевелился, раздался стон, будто он был очень сильно ранен; он был жив, но не благодаря моим усилиям. Я была глупа и высокомерна, и других ранили из-за этого. Ненавижу, когда это моя вина. Ненавижу, когда начинаю ненавидеть нечто подобное, черт подери.
Глаза служащего все еще были расширены, но он направился к вампиру. Дольф и я, оба потянулись одновременно, чтобы отобрать у него набор оков, одним быстрым, уверенным движением. Мы посмотрели друг на друга.
-Я была тем, кто снял с него наручники, чтобы поиграть в хорошего копа.
Он изучал мое лицо. Его темные волосы, подстриженные и опрятные, были длиннее на макушке и взъерошены после драки. Он пригладил волосы, пока его серьезный взгляд был устремлен на меня.
-К тому же капитан не должен драться с подозреваемым, даже если он - самый крупный парень тут, - добавила я с улыбкой.
Он кивнул и позволил мне пойти первой. Он мог бы встать на мою защиту и пойти первым, но он знал, что меня сложнее ранить, чем любого в этой комнате, кроме вампира. Я смогла унять свое сердцебиение и продолжила движение, и он тоже понимал, что не стоит говорить что-то еще, и что я виню только себя за то, что все вышло из-под контроля. Протокол гласил, что вампир должен быть полностью скован. Я сняла с него наручники, чтобы он заговорил со мной. Я была убеждена, что я смогу справиться с таким младенцем-вампиром, как Барни, голыми руками. Нам повезло, что никто не умер.
Дольф понял все это; он чувствовал бы себя точно так же, так что он позволил мне взять эту тяжелую металлическую штуковину. Он махнул служащему, чтобы тот отошел, и встал за моей спиной, на всякий случай. Когда у тебя за спиной кто-то ростом в шесть футов и восемь дюймов, да еще и в хорошей форме, воспринимаешь его, как резерв. Было время, когда Дольф не доверял мне из-за того, что я встречаюсь с монстрами, но он разобрался со своими заморочками, а у меня появился настоящий федеральный значок. Согласно закону, я была настоящим копом, и это было достаточной причиной для Дольфа, чтобы простить мне сожительство с монстрами. Этот новый значок стал причиной, да еще и то, что он вел себя достаточно скверно со мной и остальными, что даже чуть не позволил собственной ненависти к противоестественным существам лишить себя собственного значка, так что дело было еще и в его гордости. Несколько долгих бесед с местными вампирами, особенно с одним из бывших полицейских по имени Дейв, владельцем "Мертвого Дейва", помогли ему придти в равновесие с собой.
Я шла вдоль круга прохладного белого сияния от креста Зебровски. Вампир перестал орать и просто хныкал в углу. Я никогда не спрашивала у своих знакомых вампиров, что именно они испытывают, когда видят крест; это действительно больно или дело только в силе, которой они не могут противостоять?
-Барни? - Позвала его я. - Барни, я собираюсь надеть на тебя браслеты, чтобы сержант Зебровски мог убрать свой крест. Скажи что-нибудь, Барни. Я должна знать, что ты меня слышал. - Я встала на колени перед ним, но не настолько близко, чтобы его коснуться. Это было все еще слишком близко, если бы он вдруг снова решил бы напасть, но кто-то должен был оказаться так близко от него, чтобы это закончить, и для этой работы выбрали меня. Я не смогла бы стоять там и просто смотреть, пока он ранит кого-то еще, зная, что я позволила ему это. Высокомерие заставило меня его расковать; вина заставила встать меня на колени и попытаться заставить его меня слушать.
Позади нас было движение. Я остановила свое внимание на вампире в углу; я прекрасно знала, что лучше не отвлекаться от одной опасности на другую. Я доверяла другим полицейским прикрывать мне спину. Мой мир сузился до подозреваемого в углу. Но Дольф тихо заговорил с кем-то, а потом, наклонившись ко мне, сказал:
-Мы нашли его логово, но у нас нет связи с офицерами, которые оказались там первыми.
-Дерьмо, - прошептала я. Может быть, офицеры просто удалились от своих раций, чтобы найти вампиров, но они могли быть и ранены, или даже мертвы, или взяты в заложники. Пока мы возились с этим вампиром, другие схватили наших людей. Мне нужно было, чтобы он меня услышал. Он мне был нужен, чтобы сделать то, чего я от него хотела.
-Барни, - позвала я, - послушай меня. - В моем голосе была нотка силы, слабая вибрация моей некромантии. Я была истребителем вампиров, но начинала я, поднимая зомби. Мой парапсихический талант был связан с мертвыми или немертвыми. Я не собиралась этого делать, но мое желание управлять им призвало один из моих талантов. Незаконно использовать свои парапсихические таланты на подозреваемом? Только не после того, что он сделал только что, и не с пятнадцатилетней девочкой, возможно, умирающей в эту самую минуту, и не при, по крайней мере, двух офицерах, которые не выходят на связь. Мы замешкались, и теперь нам была нужна любая помощь, которую он мог бы нам оказать. Законом было предусмотрено, что можно использовать ментальные способности, если это спасет жизнь, или, если подозреваемый доказал, что не поддастся на обычные уговоры. Все те же новые законы, в которых это было прописано, гласили, что я не могу просто выстрелить в Барни, но позволяли мне делать вещи, которые раньше делать было нельзя. Закон дал, закон взял.
Барни хныкал, а потом его голос зазвучал тихо и почти искренне:
-Не делай этого..
-Не делать чего, Барни? - Но мой шепот был пропитан этой силой. В пылу схватки не было времени, чтобы об этом подумать, потому что нужна концентрация, чтобы работать с мертвыми. Я могла запереть силу под замок, но я хотела, чтобы он позволил мне надеть на него наручники. Я хотела, чтобы он говорил со мной. Я хотела этого достаточно сильно, что даже была готова стать "ведьмой" в глазах других копов.
-Ты не мой мастер, - проговорил он, - и твой мастер не мой мастер. Мы - свободные вампиры и мы не позволим вам управлять нами.
Он был одним из новых вампиров, которые не хотели идти за Мастером Города. Они хотели быть свободными, будто простые люди, свободными, чтобы принимать решения, чтобы быть просто людьми, но, независимо от того, скольких из них я любила и защищала, Барни только что доказал, что его свобода от контроля мастера была плохой идеей. Иногда попадались плохие мастера, и все шло под откос, в Тартар, но нельзя позволять существам с таким уровнем силы жить вне иерархии. Им нужен некто, кто мог бы держать их на привязи, потому что можно дать такой уровень силы человеку, а потом узнать, что он никогда не был хорошим; хорошим может быть только слабый. Нужен по-настоящему хороший человек, который, получив подобную силу и парапсихические способности, не станет использовать их неправильно. Большинство людей не так хороши или оказываются достаточно глупыми, чтобы навредить кому-то случайно. Представьте, что проснулись однажды ночью супергероем. Непременно будет процесс привыкания к силе, во время которого могут пострадать люди. Как уравновесить право одних граждан на безопасность со свободой других? Мы все еще ищем ответ, но сегодня, в этот самый момент, я знала, каким он может быть. Я забрала бы свободу воли Барни Вилкокса ради безопасности пятнадцатилетней девочки и офицеров, которых его дружки взяли в заложники. Если бы я могла, я сделала бы это. Он не давал клятву крови Жан-Клоду; если бы дал, я могла бы заставить его через связь с Жан-Клодом. Он был свободным от мастера вампиром, не отвечающим на зов, и не признавал ни одного мастера. Мы обнаружили, что большинство "свободных" вампиров просто шло за лидером их группы. Вампиры - как и большинство обычных людей; им нужен кто-то, за кем они могут пойти, хоть они этого и не признают.
Я призвала свою некромантию и нацелила ее в этого юного вампира. Он забился в угол, будто мог продавить себя сквозь стену.
-Ты не можешь использовать на мне свою некромантию, пока тут этот крест.
-Я каждую ночь поднимаю зомби с моим собственным крестом на мне, Барни, - возразила я, мой голос все еще был тихим и пропитанным силой. Было время, когда я считала свою силу Злом, но Бог, казалось, не разделял моего мнения, так что пока Он не поменял Своего мнения, я просто верю, что моя сила на правильной стороне.
-Нет, - взмолился он, - нет, пожалуйста, не делай этого.
-Позволь мне надеть на тебя наручники, Барни, а потом, возможно, мне и не придется этого делать.
Он выставил руки, но остатки прежних наручников все еще были на его запястьях. Мне пришлось отложить новый набор оков на пол, чтобы принять ключ, потому что мои собственные ключи от наручников остались в моем кошельке, который был в сейфе с оружием и крестом.
Свет от креста Зебровски начал таять. Один из младших офицеров спросил:
-Почему свет гаснет?
Для начала, ему не стоило спрашивать этого перед вампиров, и потом, не стоило говорить об этом, пока мы в таком критическом положении.
-Я удивлен, что Зебровски смог сделать так, что он вообще запылал, - сказал второй коп.
-Да, серж (сокращенное от "сержант" - прим. переводчика), не знал, что вы настолько на короткой ноге с Богом.
Вампир в углу снова стал видимым, поскольку растаял свет, будто бы он делал вампира невидимым, и становился более материальным вместе с тем, как свет отступал. Я сняла с него старые браслеты и заметила, что запястья Барни намного толще моих, что было немного несвойственно для мужчины его роста. Я мгновение сражалась с замком на новых оковах. Это был всего третий раз, когда я на кого-то их надевала, так что почти упустила момент, когда они стали частью стандартной процедуры. Я все еще стояла на коленях, концентрируясь на металле так сильно, что Барни склонился достаточно, чтобы его губы коснулись моих волос прежде, чем Дольф ткнул его ногой в плечо и прижал к стене. Он так же направил на него небольшой револьвер. Это будет чертовски скверно, если он помрет у нас в застенках, но Дольф был боссом, а если босс сказал, что пришло время браться за оружие, мы не спорим. Я действительно не могла поспорить, честно.
Теперь, когда Дольф стоял тут наизготовку, я могла ответить на вопрос молодого копа.
-Большинство освященных предметов так пылают только в случае, если вампир пользуется ментальными фокусами; как только вамп прекращает их использовать, свет начинает угасать или гаснет полностью.
Я защелкнула браслеты на ногах Барни; они были большими, разработанными с учетом того, чтобы надеваться поверх мужских ботинок. Настолько большие браслеты, что вполне могли обхватить мою шею. Вампир был достаточно высоким, так что ему пришлось сдвинуть колени так, что единственное звено между браслетами натянулось, но оковы были замкнуты, к тому же Дольф продолжал держать верхнюю часть его тела прижатой к стене.
-Т.е. дело не в том, что серж растерял всю свою веру? - Уточнил молодой парень, и в тот момент, когда он спросил, я поняла, что у нас есть более серьезная проблема. Я встала, так что смогла сосредоточить половину своего внимания на только что скованного вампира, а вторую половину устремить на полицейского, который задавал вопросы. Он был в форме, с каштановыми волосами, коротко остриженными вокруг треугольного лица. Его глаза были все еще чуть расширены. Я не стала говорить при подозреваемом, но отметила для себя его имя на будущее: Таггерд. Если у тебя нет веры в Бога или во что-то подобное, то освященные предметы не сработают, независимо от того, насколько выйдут из ума вампиры. Дело было в вере человека, которая заставляла все это работать, если предмет не был благословлен священником или кем-то в этом роде. Освященные предметы пылали и защищали, не требуя дополнительной веры, но только в первое время, недолго. Даже освященные предметы время от времени нужно было "перезаряжать". Мне нужно было проверить, испытывает ли Таггерд кризис веры, и если да, то его нужно было перевести в другое подразделение. Наш отряд ходил на монстров, а офицер без веры будет бесполезен против вампиров.
Я начала помогать Дольфу поднять вампира на ноги, но Дольф просто обернул руку вокруг предплечья другого мужчины и рывком поднял его. Я была достаточно сильна, но недостаточно высока или тяжела, чтобы найти достаточный рычаг и проделать нечто подобное с кем-то, кто выше меня. Вампир был примерно шести футов и трех дюймов росту, но Дольф все равно казался громадиной на его фоне. Вампир отметил, что я связана с Жан-Клодом, от чего я намного сильнее, но ничто не сделает меня выше.
Дольф усадил его на стул, который тот уронил ранее. Он оставил одну из своих огромных ладоней на плече вампира, а пистолет оказался очень большим и очень черным, когда он опустил его к своему бедру. Это было однозначно: сотрудничай или... Фактически мы не могли его пристрелить сейчас, но никакой закон не запрещал полиции угрожать, чтобы заставить подозреваемого говорить, и вампир заслужил вид голого ствола в этой комнате для допросов. Потребовалось двое людей, чтобы помочь наиболее раненному из офицеров выйти, но каждый из них держался на ногах; это был хороший вечер. Теперь все, что мы должны были сделать, освободить девочку до того, как ее убьют, сделав вампиром, и найти офицеров, которые не отвечали по рации. О да, поймать всех вампиров из этого бандитского поцелуя. Довести вампиров до состояния зомби, волочащих ноги, и получить их поцелуй; никто не узнает, а остальное не важно. Миленькое название для группы супер-сильных, быстрых, пожирающих сознание, пьющих кровь граждан, которые могут жить вечно, если мы их не перестреляем. Этот последний факт ставил их в один ряд с другими плохими парнями; а раньше они были просто уникальными и к хренам опасными.