Алмазова Татьяна Владимировна : другие произведения.

Грусть моя нежная, грешная...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все, практически все, стихи "взрослых циклов" написаны мной более десяти лет назад... Для меня это был самый тяжелый и в то же время самый прекрасный и волнующий период жизни, наполненный страстями, творчеством, поисками. Сейчас я со страхом и ностальгией оглядываюсь назад и задумываюсь, хотела ли бы я пройти через все это вновь, и не могу ответить однозначно...


   Цикл "Грусть моя нежная, грешная":
  -- Неразделенная любовь
  -- Храм свиданий
  -- Открытие
  -- Грусть моя нежная, грешная...
  -- Желтая любовь (песня)
  -- Любви посвящаю
  -- Тоска
  -- Блики любви
  -- Тёплый вечер
  -- Письмо "в стол"
  -- Пусть об этом шепчут пальцы
  -- После ссоры
  -- Последний
  -- Прощай!
  
  
   Неразделенная любовь
  
   Я ночевала в простывшей, пропахшей собакой квартире.
   В комнате с видом на солнце, в нестиранном небе застывшем.
   Спала, свернувшись, мишенью в заброшенном тире,
   черным котенком на белой заснеженной крыше.
  
   Тикает время и бьет по мозгам. Пусть недвижен
   маятник. Стрелки остались стоять вне пространства.
   ...Двери, вздохнув, приоткрылись,
   и вот уже пальцы мне лижет
   пес, в чьих глазах безобидное нежное пьянство.
  
   Музыка капает. Сердце прогнило от влаги слинявшей.
   Мысли рябят на страницах забытых эмоций.
   Взгляд со стены - я ему подмигну - он какой-то озябший.
   Разве что лаской его не утешило солнце?
  
   Смята постель. Не беда, застелю, только встану.
   И не заметит хозяин, что комнату делит с ним кто-то.
   Примем одну на двоих после ужина ванну,
   вообразив, что ныряем в глубины подводного грота.
  
   Я захлебнусь, только он, застонав, не проснется.
   Буду лежать, разлагаясь, в его же кровати.
   Сердцем учуяв, лишь на бок другой повернется,
   утром, стирая носки, обратит взор к распятью...

весна 1997 года

  
  
   Храм свиданий
  
   Как часто радужные сны
   приходят к нам в ночи безмолвной,
   когда мы в сказки влюблены
   и мыслей хор уединенный.
  
   И Ночь - Хранительница сна
   нас приглашает в Храм Свиданий:
   там бледным призраком луна
   в немом застынет ожиданье.
  
   И пред свечами преклоня
   колени, стянутые шелком,
   молим о тех, кого любя,
   по сути, и не знаем толком.
  

лето 1996 года

  
  
   Открытие
  
   Я захлебываюсь в чужих слезах,
   горло душит чужая истерика,
   я забыла себя в скоростных поездах
   чьих-то мыслей... Новая "Америка"!
  
   Я искала приближенный горизонт,
   я стремилась к теплым лучам заката,
   но наткнулась на холодный восход,
   где что свято - дерьмо, и в дерьме все что свято.
  
   Я открыла новые полюса,
   между тем как тщетно искала остров.
   Где, казалось, звали меня голоса,
   где вся сложность в том, что безумно просто.
  
   Где, пожалуй, требовался ремонт
   и большая штопка парусам Надежды...
   Но попала я на притихший фронт.
   Обе стороны в состоянии "между".
  
   Ультиматумы выдвигая в лоб,
   не давая шанса на отступление...
   Я в смятенье полном, то жар, то озноб
   на моем издерганном самомнении.
  
   Я пытаюсь вырваться и взлететь,
   вот уже расправлены крылья, подняты...
   Но цепляюсь судорожно за сеть
   как за шанс попасть в "лиходеевы комнаты".
  
   Я давлюсь, разжевывая цветочные пальчики,
   слышу тонкий запах, просящий стон...
   - Отчего вы такие жестокие, мальчики?
   - вопрошаю молча... И срываюсь вон.
  

лето 1995 года

  
  
   Грусть моя нежная, грешная...
  
   Грусть моя нежная, грешная,
   словно вдова безутешная:
   в дымке обкуренных сумерек,
   в запахе яблок разломанных,
   в рамках страниц разлинованных,
   многоголосая, снежная.
   Холод твой, жар твой немилостив,
   - сердце не радуешь, сном польстив,
   краткой иллюзии сладостью.
   Там я свободная, гордая
   ветром летаю над городом,
   изнемогая от слабости.
   В окна смотрю одинокая,
   жизни и людям далекая;
   Меня зовут крики птиц,
   стоны в ночи отдаленные,
   волны в купальщиц влюбленные...
   Кто-то. Песок. И я.
   Мною владеешь, мной ведаешь
   мыслям моим исповедуешь,
   Грусть моя, страсть моя.
   Мне изменишь с моей ревностью
   и назовешь меня прелестью,
   в ночь вслед за снами последуешь.
   А за тобой Я.
  

осень 1996 года

  
  
   Прощай!
  
   Прощай, мой Бог,
   прощай мне милый идол,
   надеждой позолоченный чурбан,
   изъденный цинизмом и обидой,
   достоинства унизивший изъян.
  
   Прощай, мой Брат.
   Три раза - в лоб и щеки
   я как сестра тебя перекрещу.
   В последний раз сыграем в караоке
   - и с песней в жизнь. Не бойся - отпущу.
  
   Прощай, мой Друг.
   Но перед тем упрямо
   прижмусь к твоей груди своей щекой
   склоненной головой. Но волей - только прямо.
   Я сильная, меня не смять тоской.
  
   Прощай, мой Принц.
   Пускай на самокате,
   в кармане брюк с гармошкой и мечтой
   о Коломбине в узком черном платье,
   ...А лучше без. И, может быть, с фатой.
  
   Прощай, мой Призрак,
   мох болота судеб.
   Ты мог бы быть подсолнухом в полях...
   Но раз вас нет, увы, уже не будет,
   как пуха нет на сгнивших тополях.
  
   Прощай, мой Странник,
   мой непревзойденный,
   ничем не приукрашенный обман.
   Мгновеньями в меня почти влюбленный,
   чрезмерно придающий смысл словам.
  
   Прощай, Родной.
   Тебе храню я верность.
   Зачем? Не знаю. Может быть... Но что ж.
   Забудь, прости
   разрывы, встречи, ревность,
   растерянность, обиды,слезы, ложь...
  
   Прощай, мой Милый.
   Песни, строки, взгляды
   прости, забудь. И я забуду, верь.
   Хотя... Уроки забывать не надо.
   Я просто за тобой закрою дверь.
  

лето 1997 года

  
  
   Желтая любовь (песня)
  
   Тихое влечение
   - Эпаф промелькнул,
   слышен слов течения
   доверчивый гул.
   Мох лица небритого
   скользнул по щеке,
   экран кино забытого
   гудит вдалеке.
  
   Припев
  
   Теплых губ на лице ощущенье
   напомнит о прошлом вновь.
   Тонкий запах волос,
   всплеск мелодий,
   знакомых до слез...
   Кто-то скажет, пожалуй:
   "Мои дорогие, аминь, вы узнали любовь",
   только глупости это.
   Кто в выигрыше?
   - вот в чем вопрос.
   День за днем корячится,
   ладонь протянув.
   Подающий прячется,
   в причинах уснув.
   Взвился голос разума
   - звонит аппарат.
   ...Нет. Мы люди разные.
   Кадр назад.
  
   Припев
  
   Теплых губ на лице ощущенье
   напомнит о прошлом вновь.
   Тонкий запах волос,
   всплеск мелодий,
   знакомых до слез...
   Кто-то скажет, пожалуй:
   "Мои дорогие, аминь, вы узнали любовь",
   только что-то не верится.
   Кто и нас? - вот в чем вопрос.
   Звон. "Алло?" Приподнятый
   непонятный тон.
   День в прогулку свернутый,
   сжатая ладонь:
   солнышко, застывшее
   в янтаре. И вновь
   чувствую - фальшивая
   "желтая любовь".
  
   Припев
  
   Теплых губ на лице ощущенье
   напомнит о прошлом вновь.
   Тонкий запах волос,
   всплеск мелодий,
   знакомых до слез...
   Кто-то скажет, пожалуй:
   "Мои дорогие, увы, умирает любовь".
   Только вот что приходит:
   Была ли она? - вот вопрос.
  

весна 1996 года

  
  
   Любви посвящаю
  
   Некрасивый безусый худой Дон Кихот
   вместо палицы скрипкой играл в переходах.
   И улыбку срывал, словно скомканный, рот
   с моих губ, исступленно молчавших при "родах".
  
   И опять влюблена я в ваш нежный вокал,
   незабвенная Леди его вдохновенья.
   Он ваш стан, ваши бедра как будто ласкал,
   с несомненной любовью, с сомнительной ленью.
  
   Дон Гуан уступил вам, мой рыцарь, свой пост,
   не успев обратиться в реальность их тени,
   и опять между нами тот призрачный мост,
   где ночами пугают людьми приведений.
  
   Наши сны... Мой скрипач! Только ты, только в них
   мне откроешь символику старых традиций.
   Нас должны бы когда-то оставить одних.
   И тогда, может быть, все опять повторится.
  
   Пьяный ветер фаллический культ возродит
   и застонет от вида нагого сознанья...
   А пока "онанистам" сам Бог не велит
   делать миру подобного рода признанья.
  
   И понятна мне горечь зашторенных фраз,
   все о ней - Коломбине, распроданной в толках.
   Плеть достань, Санчо, друг! Пошинкуй еще раз
   свой прославленный зад. Во спасенье "ребенка".
  
   Плачет маленький, брошенный. Старческий рот
   исказился от крика. Девчоночка. Надька.
   - Плачешь что? Мамки нет? - ей конфетку сует
   тетя Вера, сама в перештопанном платье.
  
   - Что тут, Верка? - склонилась над нею Любовь.
   Слово "Женщина", что оно в сущности значит?
   - Ой, ребеночек! - тут же разгладилась бровь,
   и сопрано смягчилось. - Девчушка! И плачет...
  
   На коленки вскочила в ажурных чулках
   - воплощенье соблазна с обложки рекламы.
   Как Мадонна с младенцем в красивых руках
   над притихшей Надеждой склонилась путана...
  
   ...Мальчик камушком бросил в месье Лужина.
   Яркой бабочкой вспыхнув на шахматном поле.
   Тучный Гений! Сама в чьем-то лике Она
   Вам явилась, вдруг вняв в вас запущенной боли.
   Но не приняли, нет. Было поздно, мне жаль.
   Вы завязли в болоте безвыигрышной ставки.
   И от бабочки крылья, как легкая шаль,
   задрожав на мгновение, съежились в тряпки.
  
   ...Вдруг раздался гудок над притихшим мирком.
   - Дорогая, вы нас променяли на ясли?
   И сверкая глазами, ответив смешком,
   Вы ушли, переливы сопрано погасли.
  
   Милый Мартин, увы, не дождался меня,
   Скрылся в безднах от фальши театра воззрений.
   Еще раз доказав - жить должно лишь любя.
   Без нее даже солнце становится тенью.
  

осень 1996 года

  
  
   Тоска
  
   В трубке гудок, за ним ещё и ещё.
   Сердце бьётся в испуге в участившемся ритме.
   Мысль, как странник, опутанный плащом
   Неизвестности, пусть тоской пропитанной.
  
   Тебя нет? Ну что ж. Может это и к лучшему.
   Пусть уймется дрожь в коленках подогнутых.
   Ты, наверно, вниманье моё не поймешь...
   Может это и к лучшему. Ведь молчание - золото?
  
   Но нет. Голос вынырнул из молчания.
   Ты меня узнал, но ещё сомневаешься.
   Да, я знаю, - звонка от меня не ждал,
   Потому в смущении извиняешься.
  
   ...Окунаясь в зеркала гладь
   Восторг питаю и отвращение.
   Мне приятно с ума не сходить - слетать,
   Мне приятно прощать, не просить прощения.
  
   И сейчас, с тобою болтая, летаю.
   В голове пьяный шум, весёлая тоска...
   Ты мне в жизнь не нужен, - о тебе мечтаю.
   Для меня каждый миг - пистолет у виска.
  
   ...Я ласкаю трубку сухими губами,
   Зарываюсь носом в твою причёску,
   Но всё теми же сухими словами
   Выражаю мысли непонятно плоско.
  
   Я готова плакать и тут же смеяться,
   Я готова выть и в молчанье сдохнуть.
   Хоть об стенку биться, по полу кататься,
   Но не дам сознанью на нуле заглохнуть.
  
   ...Канули в бокале с тёплым шампанским
   Последние капли слов и рассудка.
   Говорят, что любовь, настроение, сна краски
   Напрямую зависят от кормёжки желудка.
  
   Становлюсь немыслимо, дерзко сладкой,
   Обволакиваю языком язык...
   Не пугайся - это еще не припадки,
   Это просто пьяный надрывный крик.
  

зима 1995 года

  
  
   Блики любви
  
   Нет ответа. Не знаю. Нет сил и нет слов.
   Нем язык, только губы разомкнуты в крике.
   Я как-будто сейчас поняла, что любовь,
   Что в болоте нетленного золота блики.
  
   Безнадёжны заблудшие души бродяг -
   В них нет цельности, цели и воли признаться
   Пред самими собой, что к сокровищам шаг
   Лишь еще один способ живым разлагаться.
  
   Шанса нет отчерпнуть из болотных ларцов
   И у тех, кто безудержен слепо в стремленьях.
   В лучшем случае, выйдут, испачкав лицо,
   В худшем... Видишь? Меж топей.
   Там властвуют тени.
  
   Эти блики... Они призывают, манят
   Одиноких, неопытных, слишком наивных,
   Тех, кто жаден к вниманью, в ком страсти горят,
   Кто влачит цепку дней, утомительно длинных.
  
   Как Нарцисс, что часами влюблённо смотрел
   В гладь ручья, в отраженье своём же сгорая,
   Так и эти несчастные. Что там! И я.
   Злом святым каждый день, чуть ожив, умираю.
  

весна 1997 года

  
  
   Тёплый вечер
  
   Тёплый вечер окутал землю,
   Словно пухом из крыл Юноны.
   Под неслышную колыбельную
   Закрывают цветы бутоны.
  
   Всё уснуло: леса и степи,
   Пенье птиц, шум дубрав зелёных.
   Только ветер не спит с волною,
   Пламя юных сердец влюблённых.
  
   Силуэты особ прелестных
   Оживляют ночи безмолвность.
   Пылким чувствам в сердцах их тесно,
   И любовь позволяет вольность.
  
   Поцелуи, в любви признания
   С губ срывает шалунья ветер.
   Эти камешки мироздания
   В каждом доме, на целом свете.
  
   Ночь, как жрица любви и страсти,
   Приглашает нас в храм свиданий.
   Растворяется в сладострастье,
   Заполняется ожиданием.
  
   Звон сверчков, тихий шепот ветра
   Дополняют её волшебность.
   Ночь в поэмах любви воспета,
   Затеняя дневную бренность.
  

1994 год

  
  
   Письмо "в стол"
  
   Напомнит о былом лишь след,
   Оставленный солёной влагой,
   Когда, склонившись над бумагой,
   Я Вам писала этот бред...
  
   Ангельский голос слился с мелодией
   И, заполняя пространство души,
   Зябко колеблется в ноющем холоде
   Комнаты детской.
  
   Бурчанье машин,
   Скрип половиц, стон метели тоскующей,
   Звуки дыхания спящей сестры,
   Нет, не мешают, а только волнующе
   Напоминают - ты всё еще жив.
  
   Слабость еще увлекает сознание
   В мир несчастливый несбыточных грёз.
   В мир, где я вам написала признание,
   Где захлебнулась от собственных слёз.
  
   Белый осадок в стакане невымытом,
   Слабая дрожь побледневшей руки
   Напоминают о чувстве испытанном,
   Болью наполненном, горькой тоски.
  
   Ради чего?! Ради сцены комической?
   Но ведь никто не узнает о том,
   Что в этот вечер, под плач истерический
   Чувства остались в стакане пустом.
  
   Глупо? О, да. Только Вами болела я.
   А от болезней известен рецепт...
   Я вас любила любовью несмелою,
   А осмелела... И вот - любви нет.
  
   Плачет метель за окном колыбельную,
   Слышен приглушенный звон бубенцов.
   Не обмануло предчувствие верное,
   Как подтверждение - ветер в лицо.
  
   Новое время пришло, время праздника.
   Горькая дума с прошедшим уйдёт.
   Если увижу на улице всадника,
   Знаю, не думая, - сам Новый гол.
  
   Я попрошу его... Нет, не забвения.
   Новой любви, новых чувств, новых слёз,
   Счастья общения и вдохновения,
   Чтобы меня принимали всерьёз.
  

1994 год

  
  
   Пусть об этом шепчут пальцы
  
   Пусть об этом шепчут пальцы.
   Пусть кричит об этом сердце,
   Нет.
   Мне в глазах твоих купаться,
   Как тебе в моих согреться.
   Бред.
   Пусть нам снятся сны об этом,
   Пусть мы тонем в ванной, сдавшись,
   Что ж.
   Мы не сблизимся при этом,
   Не расплачемся, расставшись.
   Ложь.
   Пусть шумит дыханье наше,
   Как весной, оттаяв море,
   Пусть.
   В одиночку жить и дальше
   Будем в радости и в горе.
   Грусть,
   Грусть, как облако седое,
   От смущенья вровень с солнцем.
   Тай!
   Я не верю, что пустое,
   Круг когда-нибудь замкнётся,
   Знай.
   Ты придёшь и спросишь прямо,
   Я тебе, съюлив, отвечу:
   Нет!
   Только я не так упряма,
   Ну, а ты не так беспечен.
   Бред...
  

зима 1996 года

  
  
   После ссоры
  
   - Ты расстроена?
   - Да, очень.
   - Пожелай спокойной ночи
   И пожми мне руку.
   - Пахнет розой,
   Мне отсюда слышно...
   Как-то глупо вышло все и пышно.
   - Я кладу трубку.
   - Психованная.
   Это с детства.
   Да нет,
   Здесь ни тени кокетства.
   - Это правда.
   - Обиженная.
   Еще до рождения.
   Может, это предубеждение, но...
   Нет, не буду, не надо.
   - Влюблённая?
   - Во сне, через ночь.
   Днём - реальность гонящая прочь.
   Это я.
   - Любимая!
   - Униженными мною.
   В мечту их не беру с собою.
   Как и тебя.
   Но цепляюсь.
   За тебя, за другого.
   Как будто не будет больше такого
   Шанса понять:
   "Такая" зачем я?
   В чём ключ влечения?
   В чём моей жизни предназначение?
   Меру где взять?
  

зима 1995 года

  
  
   Последний
  
   Приснится сон, и я весь день за тем,
   Как после фильма, где в истоке - сказка,
   Лечу, влюблённая в заманчивую тень,
   В обрывках сна играющую маску.
  
   Она изменчива: пятнадцать лет пацан,
   В улыбке тает сердце, гаснет вечер...
   Как странно - нет конкретного лица,
   Как, впрочем, содержания у речи.
  
   Пытаюсь вспомнить... Брось! Другой мотив:
   Ему за тридцать, может, много старше.
   В руках его иного нет пути,
   Как нет вопроса: что же будет дальше?
  
   Вот-вот сорвусь. И снова темень. Он.
   Последний. Появился и остался.
   Меня поймет, кто был не раз влюблён,
   Но в тайне лишь к одной улыбке рвался.
  

1994 год

  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"