"Joe Steele" by Harry Turtledove. // The Year's Best Science Fiction. Twenty-First Annual Collection. By Gardner Dozois (editor). St. Martin's Griffin, 2004, pp. 441 - 453.
Америка. 1932 год. Безработные в очередях за хлебом. Суповые кухни. Братишка, у тебя лишнего десятицентовика не найдется? Банки мрут как мухи. Брокеры вылетают из окон двадцать седьмых этажей подобно лебедям.
Герберт Гувер. Ходячий мертвец. Переизбрания на новый срок не добьется нипочем -- даже если его выдвинут в паре со Святым Духом. Республиканцы все равно его выдвигают. Никого лучше у них не нашлось. Насколько смехотворны их шансы, они не знают и сами.
Пахнет жареным, и демократы это чуют. Двенадцать долгих лет на обочине. Двенадцать горьких лет. Двенадцать голодных лет. Хардинг - и ради этого женщинам разрешили голосовать? Кулидж - "Держу пари на пять долларов, мистер Кулидж, что я заставлю вас сказать три слова". "Вы проиграли," - отвечает Молчаливый Калвин. Гувер - "черный вторник". Крушение биржи. Этого достаточно. Произошло при нем. Его и обвиняют. Пахнет жареным.
И демократы это чуют. Кого бы они ни выдвинули, он непременно победит. Непременно станет президентом. Наконец-то. Сколько уже ждали. Двенадцать лет. Господи Иисусе Христе! Так хочется, что аж слюнки текут.
Приходит время сьезда. Чикаго. Конец июня. Большая влажность. Еще большая жара. Соискателей на выдвижение осталось двое. Один получит приз. Другой? Кукиш с маслом.
Осталось двое. Франклин Д. Рузвельт. "Д." означает "Делано", так-то вот. Губернатор Нью-Йорка. Двоюродный брат Тедди Рузвельта. Уже однажды выдвигался -- кандидатом на пост вице-президента. Не победил. Портсигар. Джентльменская осанка. Инвалидное кресло. Паралич. Страдания. Самообладание. Почти что аристократ - в Америке аристократичней не сыщешь точно. Франклин Д. Рузвельт. "Д." означает "Делано".
И Джо Стил.
Джо Стил. Депутат Конгресса от Калифорнии. Нет, не от Сан-Франциско. И не от Ноб-Хилла. Боже упаси. От Фресно. Сплошь фермы. Большая такая долина, зажатая горами с запада и востока. Он небольшого роста, этот Джо Стил. Но всегда стоит навытяжку, так что это не очень-то и заметно. Усы, причем солидного размера. На голове - пышная шевелюра, только-только начинающая седеть. Веки словно жалюзи. Когда они опускаются, а потом поднимаются снова, то не разглядеть, что там за ними.
Аристократ? Аристократ вроде Франклина Д. ("Д." означает "Делано") Рузвельта? Не смешите. Родители приехали черт те знает откуда. Приехали во Фресно за шесть месяцев до его рождения. Он получил гражданство на несколько лет раньше их. Отец был сапожником. Потом еще немного занимался и фермерством. Мать была домохозяйкой. Как и положено женщине.
Говорят, "Стил" - фамилия не настоящая. Не та фамилия, с которой он родился. Говорят, ту фамилию правильно не произнести самому Господу Богу. Говорят, говорят. А кому какое дело, что там говорят, черт возьми? Это же Америка. Теперь он Джо Стил. Тогда? А какое отношение к делу имеет "тогда"? "Тогда" осталось в том месте, откуда они сюда приехали.
Франклин Д. Рузвельт. "Д." означает "Делано". И Джо Стил.
* * *
"Чикаго Стэдиум". Адская жара. Кондиционеры? Да вы что, шутите? Их нет даже в отелях. Возвращаешься в номер (если возвращаешься), включаешь два электрических вентилятора. Они немного разгоняют воздух. А охладить? Ха! В аду охладишься после этого кошмара.
Первое голосование, итог -- почти поровну. У Рузвельта для народа приготовлен "Новый курс" -- так он, во всяком случае, утверждает. А у Джо Стила? А у него есть "Четырехлетний план" -- так, во всяком случае, утверждает он. Весь первый срок расписан подетально. Фермы в загоне? Фермеры разоряются? А мы организуем общественные фермы, говорит Джо Стил. Соберем фермеров, пусть в кои-то веки поработают вместе. А не каждый за себя, как раньше. Фабричные рабочие теряют работу? Построим для них государственные фабрики! Построим дамбы. Построим каналы. Построим все, что нуждается в постройке, черт побери.
Некоторым идея нравится. Другие говорят, что все это похоже на Россию Троцкого. Только не говорите этого при Джо Стиле. Он терпеть Троцкого не может. Посади их двоих в одну и ту же комнату, так Джо Стил вышибет Троцкому мозги.
Первое голосование. "Почти поровну" никуда не годится. У демократов есть "правило двух третей". Всегда было. Это проклятое правило помогло начать Гражданскую войну. Дуглас не смог получить двух третей. Партия распалась надвое. Линкольн победил. Через пять месяцев - Форт-Самтер.
И все равно проклятое "правило двух третей" как было, так и осталось.
Рузвельт до сих пор в Нью-Йорке. Джо Стил - во Фресно. Пока не победил, на сьезде тебе делать нечего. Тем временем на этом прокуренном, потном, вонючем "Чикаго Стэдиуме" борются их помощники. У Рузвельта есть Фарли, Хоу, Тагуэлл. Профессионалы с Восточого побережья. Профессионалы, которых знают все. Они кажутся себе очень умелыми и хитрыми - и это похоже на правду.
А у Джо Стила есть умный еврей по фамилии "Каган". У него есть парень по фамилии "Микоян", сын армянского изюмщика. Стас Микоян еще и поумней Кагана будет. А брат у него работает на Дугласа, проектирует истребители. Мозговитая у них семейка. А еще у Джо Стила есть такой мужичонка с тонкой шеей, которого они называют "Молот".
Если такую кличку дают большому, злобному громиле - значит, он очень опасен. А если ее дают невзрачному, худенькому человеку? Такой раз в десять опасней.
Думаете, умный еврей и еще более умный армянин не смогут справиться с теми профессионалами с Восточного побережья? А вот посмотрите-ка на них.
И посмотрите на профессионалов. Второе голосование, никаких серьезных изменений. Третье - то же самое. К этому времени ночь уже закончилась. Уже 9:15 следующего утра. Все уже утомлены так, что похожи на мертвецов. Делегаты расползаются с "Чикаго Стэдиума", чтобы немного поспать - и начать все сначала.
Второй день, та же хренотень. Третий, четвертый - то же самое. Одно голосование за другим. Рузвельт немного впереди, но только немного. Ребята Джо Стила не отступают. Джо Стил не отступает ни перед кем. Никогда не отступал. Никогда не отступит.
Пятый день, победитель по-прежнему не определен. Черт бы побрал это "правило двух третей". Газеты начинают вспоминать 1924 год. Тогда демократам понадобилось 103 голосования - 103! - чтобы выдвинуть Джона У. Дэвиса. Проклятый сьезд длился две с половиной недели. А потом? А потом Кулидж сделал из него отбивную.
Что происходит после этого - никто толком не знает. Некоторые говорят - точнее, шепчут, потому что так безопасней - что парень, которого называют "Молот", звонит куда-то по телефону. Но никто не знает, куда. Знает только Молот, а он никому не говорит. Молот, он такой - всегда держит язык за зубами.
* * *
Олбани. Особняк главы исполнительной власти штата. Где работает губернатор. Где он живет. Губернатор Рузвельт. Франклин Д. ("Д." означает "Делано") Рузвельт. Юго-западный угол Энгл и Элм. Здание из красного кирпича. Большое. Построено в эпоху Гражданской войны. На первом этаже губернатор работает, на втором - спит.
Особняк главы исполнительной власти штата. Старое здание. Современные удобства? Да, конечно. Но достроены уже потом. А не встроены с самого начала. Если что-нибудь не работает - ну, бывает, ничего не попишешь. Старое здание.
Ночь. Пожар. Большой пожар. Черт возьми, всем пожарам пожар. Юго-западный угол Энгл и Элм. Пожарные насосы? Да, конечно. Но воды нет, совсем нет. Так говорят те, кто успел выбраться наружу. А много народу не успело.
Рузвельт? Рузвельт в инвалидном кресле. Ну как же человек в инвалидном кресле выберется наружу во время такого пожара? Когда пожар наконец потушен, Рузвельт давно уже хладный труп. По правде говоря, он напоминает хорошо прожаренный бифштекс, но в газеты это не попадает.
* * *
Каган? Каган в Чикаго. Стас Микоян? То же самое. Молот? И он тоже в Чикаго. Никто из них никуда не уходил. Они все там - до, во время и после. Никто с этим не спорит.
Джо Стил? Джо Стил во Фресно. На другом конце страны. Руки Джо Стила чисты. Никто с этим не спорит. Во всяком случае, вслух. И ни разу - ни разу - никто не сомневается в этом дважды.
* * *
Узнав о пожаре, Джо Стил шокирован - шокирован. Называет происшедшее трагедией, несчастным случаем. Называет Рузвельта достойным соперником. Говорит все, что полагается в таких случаях. Похоже, что не лукавит. Говорит, что демократам нужно не забывать о самом важном - о победе над республиканцами. Говорит, что в этом и состоит главная задача сьезда.
И его веки опускаются, как жалюзи. И снова поднимаются. И что там за ними - не видно. Ни черта не видно.
* * *
Вот его и выдвигают. А что им еще остается? Выдвинуть Джона Нэнса Гарнера? Да кто, черт побери, вообще слыхал о Джоне Нэнсе Гарнере? Вне Техаса Джон Нэнс Гарнер не стоит и плевка. Его даже и Гувер победит. Нет. Минута молчания и аплодисменты - в честь Франклина Д. ("Д." означает "Делано") Рузвельта. А потом - Джо Стил. Джо Стил! Джо Стил!
Джо Стила - в президенты! Джона Нэнса Гарнера - в вице-президенты!
Гувер все больше сидит в Вашингтоне. А когда куда-нибудь выбирается, то вся его кампания построена на прошлых заслугах. Что только указывает на его жуткую наивность, не так ли?
А Джо Стил ездит всюду. Всюду. На поезде. На машине. На самолете, черт побери. Он и в киножурналах, и по радио. Джо Стил и его Четырехлетний план! Даже если ты барабанщик, который затащил в мотель официантку - и то в окно смотрит Джо Стил, призывая вас обоих за него голосовать.
А если вы такие же, как все, то наверняка так и сделаете.
8 ноября 1932 года. Гувер выигрывает Делавер. Он выигрывает Пенсильванию. Он выигрывает Коннектикут. И Вермонт, Нью-Гэмпшир, Мэн. Джо Стил выигрывает всю страну. Все остальные штаты. Более пятидесяти семи процентов голосов - против менее сорока. А выборы в Конгресс? Боже мой! Демократы контролируют более трех пятых Сената. И почти три четверти Палаты Представителей.
4 марта 1933 года. Джо Стил прибывает в Вашингтон. День инаугурации. Гувер в цилиндре и сюртуке - его время кончилось. Джо Стил в фуражке, рубашке без воротника и брюках из грубой ткани - его время пришло. Да вы посмотрите толькона вспышки фотоаппаратов!
Он приносит присягу. Герберт Гувер пожимает ему руку. Герберт Гувер опускается на сиденье. Все. Его больше нет. Ему нет больше места в нашем рассказе.
Джо Стил произносит речь. Он говорит:
-- У людей будет работа. Труд - дело чести, дело доблести и геройства. У людей будет работа! - Ох, как ему аплодируют!
Он говорит:
-- Да, я признаю, что я груб, но только по отношению к тем, кто вредит народу нашей страны. В чем состоит мой долг? В том, чтобы проявлять твердость и бороться за интересы людей. Бросать начатое не в моих правилах.
Он говорит:
-- Мы сделаем все, что должны сделать, чтобы Соединенные Штаты снова поднялись на ноги. Революции в шелковых перчатках не совершаются. - Он поднимает свои руки. Он немало поработал в своей жизни, этот Джо Стил. Это видно по его мозолистым, волосатым рукам. Новые аплодисменты. Овация.
И он говорит:
-- Когда банки лопаются, они прикарманивают деньги народа. Вы когда-нибудь видели голодного банкира? Видел ли кто-нибудь голодного банкира хоть один раз за всю историю человечества? Если мне приходится выбирать между народом и банкирами, я выбираю народ. Мы национализируем банки и спасем народные деньги. - На этот раз он чуть было не валится из-за аплодисментов с трибуны. Джо Стил смотрит в толпу. Веки опускаются, как жалюзи. Они поднимаются снова. Джо Стил... улыбается.
* * *
Конгресс. Специальная сессия. Принимаются новые законы, один за другим. Национализировать банки. Организовать общественные фермы для тех фермеров, которые лишились своей земли - а также для всех других, кто пожелает вступить. Фабрики для рабочих, потерявших работу. Дамбы на всех реках, где их еще нет. Такое, во всяком случае, создается впечатление. Дамбы дают людям работу. Предотвращают потопы. И производят много нового электричества.
Джо Стил, он без ума от электричества.
-- Только тогда фермер станет гражданином, когда он окружен электрическими проводами, -- говорит он. - Главная надежда и оружие нашей страны - это индустрия, частью которой должен стать фермер. Передовая и плановая индустрия не может сосуществовать с отсталым и хаотичным сельским хозяйством. Мы должны систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую основу, повышать его производительность и поднимать его до уровня индустрии.
Некоторые думают, что Джо Стил просто свихнулся. Как только законы принимаются, их тут же начинают обжаловать в суде. Суды отменяют новые законы один за другим. Джо Стил подает апелляцию. Дело доходит до Верховного Суда. Антиконституционно, говорит Верховный Суд. Говорит, так нельзя.
Не говорите Джо Стилу "нет". Не надо. Есть тут в Вашингтоне молодая восходящая звезда. Парень по имени "Джей Эдгар Гувер". Умен. Непреклонен. Лицо как у бульдога. Руководит Бюро Расследований Департамента Юстиции с тридцати лет. Ему еще нет сорока. Знает, где зарыты трупы. Кое-кого зарыл и сам, люди говорят.
Джо Стил вызывает его в Белый дом. Он уходит оттуда, улыбаясь. Ничего хорошего от улыбки Джея Эдгара Гувера ждать не приходится. Уж поверьте. Ничего хорошего. А в Овальном кабинете улыбается Джо Стил. Наконец-то нашелся человек, с которым можно иметь дело.
Проходит три недели. Верховный Суд признает еще один закон антиконституционным.
-- Эти девять стариков вредят стране, -- говорит Джо Стил. - Почему они это делают? В чем могут заключаться их побуждения?
Проходит еще три недели. Аресты! Бюро Расследований Департамента Юстиции хватает члена Верховного Суда судью ван Девантера! Судью Макрейнольдса! Судью Сазерленда! Судью Батлера! Измена! Измена и сговор с Гитлером! Сенсация!
В конституционной защите процессуальных прав отказано. Предатели, чего доброго, могут и сбежать, говорит Джо Стил. Всякий, кто жалуется, ведет себя, как чертов нацист. Никаких обычных судов для "банды четырех" (спасибо за фразу, Уолтер Липпман). Военные трибуналы. По заслугам.
У Джея Эдгара Гувера есть доказательства. Полный короб доказательств. Документы. Свидетели. Рейхсмарки со свастикой. Но некоторые люди - ну что тут поделать, всякие бывают люди - всему этому не верят. Они думают, что арестованные выступят в суде и посмеются над Джеем Эдгаром и его ребятами как следует. Хоть это и военные трибуналы, но ведь им дадут высказаться в свою защиту, так?
Так. Дадут. Они высказываются. И признают свою вину, прямо перед всей страной. По радио. В киножурналах. В газетах. Они признаются. Во всем. Мы были вредителями. Мы хотели сорвать планы Джо Стила. Мы хотели, чтобы в США победил фашизм. Все лучше, чем то, что делает Джо Стил.
Ах да. И еще мы выполняли приказы отца Кофлина. И Хью Лонга.
Новые аресты!
Отец Кофлин, как и члены Верховного Суда, признается во всем перед военным трибуналом. Новые радиопередачи. Новые киножурналы. Новые заголовки газет. Хью Лонг? "Царь-рыба" застрелен при попытке сбежать из Левенуорта. Так сообщают. Застрелен наповал, наповал, наповал. Все, что от него осталось, демонстрируется на экране и в газетах.
Потом расстреливают ван Девантера. И Макрейнольдса. И Сазерленда. И Батлера. За измену. Они же во всем признались. Почему бы, черт возьми, их и не расстрелять? Рассвет. Повязки на глаза. Последние сигареты. Расстрельные команды. Никаких последних слов. Раз умираешь за измену - не заслужил.
То же происходит и с отцом Кофлином. Его, правда, последние слова до чьих-то ушей доходят. Приказ "огонь!" звучит как раз между "Ave" и "Maria". Ave atque vale - здравствуй и прощай. И град пуль в качестве прощального подарка.
Джо Стил назначает в Верховный Суд четырех новых судей. Сенат утверждает их в мгновение ока. Думаете, теперь Верховный Суд произнесет хоть раз слово "антиконституционно" в ближайшее время? Я, черт побери, уж точно так не думаю. Пожалуй, не думает так и Джо Стил.
И снова Джей Эдгар Гувер приходит в Белый дом. И вдруг, откуда ни возьмись, нет больше Бюро Расследований Департамента Юстиции. Есть Правительственное Бюро Расследований. ПБР. Лицо у Джея Эдгара как у бульдога, это точно. Выходя из кабинета после разговора с Джо Стилом, он довольно виляет хвостом, как самый счастливый бульдог в мире.
Они идеально подходят друг другу, Джей Эдгар Гувер и Джо Стил. У Троцкого есть Берия. У Гитлера есть Гиммлер. А у Джо Стила? У Джо Стила есть Джей Эдгар.
* * *
Когда приходит 1936 год, люди задаются вопросом, найдется ли кто-нибудь у республиканцев против Джо Стила. Найдется. Альф Ландон. Губернатор Канзаса. Кое-кто называет его "канзасской аномалией", но в смелости ему не откажешь. Пожалуй, смелости у него больше, чем мозгов - он противостоит Джо Стилу.
Намного ли лучше живут люди? Живут ли они лучше? Как знать? Но по крайней мере Джо Стил что-то делает. Ну да, иногда на этих общественных фермах люди голодают. Ну да, урожай у них неказист. Ну и что? По крайней мере, о них заботятся, причем заботятся как следует - то и дело пытаются внедрить что-нибудь новое.
К тому же если теперь, после ван Девантера с Макрейнольдсом и Сазерленда с Батлером, кто-нибудь чем-нибудь и недоволен, разве он так прямо об этом и скажет? Вот вы бы сказали?
Джо Стил говорит, что у него есть Второй Четырехлетний план. Говорит, что он будет даже грандиозней Первого. Не говорит "лучше". Говорит "грандиозней". Есть ли разница? С точки зрения Джо Стила - нет никакой.
И снова приходит ноябрь. И снова побеждает Джо Стил. В такой порошок он не стирал даже Гувера. (Герберта, конечно, а не Джея Эдгара. Джей Эдгар сам сотрет в порошок кого хочешь.) Ландон выигрывает Мэн. Он выигрывает Вермонт.
Остальное? Остальное выигрывает Джо Стил. Все достается Джо Стилу.
* * *
Он снова приносит присягу. Глава Верховного Суда ведет себя с ним очень осторожно. Все это замечают. Впрочем, никто не подает и виду. Следи за тем, что говоришь, если тебя может услышать Джо Стил. Или Джей Эдгар. Или кто-нибудь еще. У Джея Эдгара шпиков - как блох у бродячей собаки. Откроешь рот - пожалеешь.
Через пару месяцев после начала второго срока в Джо Стила стреляет некто. Промахивается. В злоумышленника стреляют агенты ПБР. Наповал. Изрешечен пулями. Говорят, его зовут Отто Спитцер. Говорят, он немец. Говорят, он связан с нацистами. Джо Стил закипает, ругается и машет кулаком в сторону Гитлера. А фюрер закипает, ругается и машет кулаком в ответ. И никто из них не может дотянуться до другого. Ну разве жизнь не замечательна?
Проходит совсем немного времени, и ПБР принимается за Военный Департамент. В киножурналах сплошь громилы в фетровых шляпах и с автоматами, выводящие из здания генералов и полковников с поднятыми руками. А охраны в Военном Департаменте почти никакой. Кто ж мог подумать, что она понадобится?
Процессы по обвинению в измене. Опять. Генерал за генералом, полковник за полковником, связи с немцами. Доказательства. Письма. Фотографии. Все это демонстрирует ПБР. Наверняка не фальшивки. Кое-кто из арестованных сознается. Это уж точно не фальшивки. Признать виновными. Приговоры. Расстрелять. Шикарней не бывает.
Депутат Конгресса Сэм Рэйберн поднимается на свои задние лапки. Спрашивает, куда это мы, черт возьми, движемся. Спрашивает, что это, черт побери, Джо Стил себе думает. Похоже, что все мы движемся куда-то к чертям собачьим. Через два дня - автокатастрофа. Сэм Рэйберн умирает по пути в больницу.
-- Это потеря для всей страны, -- говорит Джо Стил по радио. Веки опускаются, как жалюзи. Они поднимаются снова. На этот раз, пожалуй, видно, что там за ними. Мы движемся туда, черт возьми, куда Джо Стилу будет угодно. И думает себе Джо Стил, черт побери, что делать он может все, что пожелает.
И знаете что? Он прав.
Через пару недель процессы по обвинению в измене начинаются по-настоящему. Теперь на скамье подсудимых не только члены Верховного Суда. Не только генералы. Доктора. Адвокаты. Профессора. Механики. Пекари. Коммивояжеры. Домохозяйки. Всякий, кто раскрывает рот без спросу. Даже агенты ПБР. Джо Стил и Джей Эдгар не упускают никого. От них не скроется ничего.
Виновен, виновен, виновен. Куда их всех девать? Что с ними всеми делать? Думаете, много чего понастроили за Первую Четырехлетку? Полюбуйтесь-ка на размах Второй. Снова дамбы. Автострады. Бесконечные мили автострад. Каналы - все до одного выкопаны руками. А домов новых в городах больше, чем можно себе вообразить.
Говорите, так мы израсходуем много людей? Ну и что? Им всегда найдется замена. О да, черт возьми. Найдется с избытком. А когда те лагерники, что выжили, отбудут свои срока, что делать с ними тогда? Пошлем их в Аляску. Пошлем их в Северную Дакоту, или в Вайоминг, или в Монтану, или в какое-нибудь еще место, где нужны люди. Скажем им, пусть не беспокоятся - лишь бы оставались там, куда их послали. А если кто не останется? Назад в лагерь. Или пулю в затылок.
Большинство из них остаются. Большинство народа уже поняло, что Джо Стил шутить не любит.
Европа. Сгущаются тучи войны. Гитлер. Троцкий. Умиротворение - Франция и Англия трясутся мелкой дрожью. Джо Стил? Джо Стил сохраняет нейтралитет. Обвиняет проклятых нацистов в половине трудностей, одолевающих США. В другой половине обвиняет безбожных красных. Можно ли после этого в чем-то обвинить самого Джо Стила? Нельзя. Никак нельзя.
Там, за океаном, начинают летать пули. Джо Стил обращается к Конгрессу. Произносит свою знаменитую речь -- "чума на оба ваших дома".
-- Мы стояли в стороне, соблюдая нейтралитет, -- говорит Джо Стил. - И мы останемся верны избранному курсу, потому что эта война не стоит капли крови даже одного-единственного американского парня. США должны быть нейтральными и формально, и фактически. Ни одна из воюющих сторон не борется за правое дело, ради которого стоит воевать. О, нет. Величайшие опасности для нашей страны таятся в зловредных поползновениях агентов влияния иностранных держав. Если мы только положим этому конец у себя дома, в нашей стране будет все спокойно. И если мы только останемся в стороне от новой дурацкой войны в Европе, все будет хорошо и там - для нас.
Однако в конце концов Джо Стил остаться в стороне не может. После падения Франции он понимает, что даже Атлантика может оказаться для Гитлера недостаточным барьером. Он начинает продавать Англии столько, сколько ей нужно. Столько, сколько он может.
-- Если бы Адольфу Гитлеру противостоял сам дьявол, я бы наверняка замолвил за него словечко перед Палатой Общин, -- говорит Черчилль. - Так что я благодарен Джо Стилу.
А Джо Стил выдвигает свою кандидатуру на третий срок. И Джо Стил снова побеждает. Даже с большим преимуществом, чем в 1936 году. Ну что из себя представляет Уэнделл Уилки? Разве это противник? После всех процессов по обвинению в измене некоторые люди удивлены. Впрочем, вслух никто ничего не произносит. Теперь уже люди соображают, что можно делать и чего нельзя.
Джо Стил и Джей Эдгар, они над всем этим посмеиваются, и Молот тоже. Говорят, Джо Стил цитирует Босса Твида: "Если я сам подсчитываю голоса, то чего мне бояться?" Босс Твид давно уже покойник. А если кто-нибудь еще такое повторит, то сам скоро станет покойником, черт побери.
Когда Гитлер нападает на Троцкого, Джо Стил через шесть недель начинает поставлять в Россию оружие и грузовики. Он ужасно ненавидит Троцкого. Но если нацисты захватят все пространство от Бреста до Владивостока, это будет не очень-то хорошо. Потому-то он и делает эти поставки.
Черт возьми, он почти опоздал. К декабрю нацисты доходят до Москвы. И топят американские корабли в Атлантике. И мы тоже топим парочку немецких подлодок. Ни здесь, ни в Европе в газеты это не попадает. Если ничего не замечать, то это и не война. Так? Джо Стил и Гитлер считают, что так.
И вот когда Джо Стил обращает свой взор к Европе, япошки дают ему пинка под зад. В Перл-Харборе взрывы до небес. Бомбардировка Филиппин. Вторжение. Вторжение в голландскую Ост-Индию. Малайя. Мы не хотим войны? А война начинается все равно.
На следующее утро Джо Стил приходит в радиостудию. Вынужден отказаться от своих слов. Это любому нелегко. Особенно нелегко, если ты всегда был прав. Джо Стил отказывается от своих слов. Правда, делает вид, что никогда их и не говорил. Ах, вы помните, что говорил? Я вам сочувствую, если вы вздумаете раскрыть рот.
-- Над нашей страной нависла смертельная угроза, -- говорит он. Все, у кого есть радио, слушают. - Коварное военное нападение на наши любимые Соединенные Штаты Америки, начатое 7 декабря 1941 года, продолжается. Не может быть и тени сомнения в том, что этот кратковременный военный успех Японской империи - всего лишь эпизод. Войну с Японией нельзя рассматривать как войну ординарную. Это не просто война между двумя армиями и флотами, это также и великая война всего американского народа против японских имперских вооруженных сил.
В этой войне за свободу мы будем не едины. Наши силы бесчисленны. Это очень скоро поймет зарвавшийся враг, который заплатит за свою ошибку дорогую цену. Тысячи рабочих, общественных фермеров и ученых поднимаются бок о бок с армией и флотом США на бой с вражескими агрессорами. Миллионы наших людей поднимутся и сольются в непобедимые народные массы.
Чтобы отразить удар врага, коварно напавшего на нашу страну, сформирован Государственный Комитет Обороны, в чьих руках сосредоточена вся государственная власть. Комитет призывает весь наш народ сплотиться вокруг партии Джефферсона, Джексона и Вильсона, вокруг американского правительства, чтобы самоотверженно поддержать американские армию и флот, разгромить врага и обеспечить победу. Вперед!
Конгресс обьявляет Японии войну. Гитлер обьявляет войну США. Джо Стил приказывает организовать два новых военных трибунала. Адмирал Киммель. Генерал Шорт. Ответственны за Гавайи. Опростоволосились на Гавайях. Виновны. Расстреляны. Pour encourager les autres- чтоб другим неповадно было.
Падение Филиппин. Макартур сбегает в Австралию. Трибунал. Бомбардировщики уничтожены на взлетной полосе? Да. Виновен. Расстрелян. Макартуру нравится, когда его прославляют в газетах. Такой генерал нам не нужен. В газетах прославляют только одного человека.
Джо Стила.
А вот Джо Стил и Джордж Маршалл - эти поладят славно. Маршаллу нравится побеждать. Фанфары ему ни к чему. Такой человек Джо Стилу по душе. Как и Нимиц. Как и Эйзенхауэр. А Хэлси? Если Хэлси хоть раз проиграет сражение, он труп. О чем он прекрасно знает. Продолжает выигрывать.
Мы отбрасываем япошек назад. В пустыне буксует Afrika Korps. Немцы и русские ведут величайшее в мире сражение в Троцкограде. Обе стороны бросают людей в эту мясорубку без всякой жалости. Похоже, что у красных людей для мясорубки больше. Нацисты теряют целую армию. Русские рвутся на запад. Какое-то время кажется, что сейчас у немцев развалится весь Восточный фронт. Нет, не валится. Вонючие нацисты - сволочи, но настоящие профессионалы, особенно если им не мешает Гитлер. Но все же видно, что им придет конец. Это займет какое-то время, но он придет.
Джо Стил встречается с Черчиллем и Троцким. Начинают строить планы на будущее. Троцкий продолжает требовать настоящий второй фронт. Италия? К черту Италию! Джо Стил... улыбается. Что такое рай? Это когда каждый нацист перед смертью убивает двух красных. Что, так не останется в живых ни немцев, ни русских? Аааах, какая жалость.
Однако становится похоже, что для такого расклада достаточно фрицев не наберется. И отдавать России все пространство от Владивостока до Бреста никто не хочет. Второй фронт открыт. Командует Эйзенхауэр. Эйзенхауэр за славой не гонится, она принадлежит Джо Стилу. Хорошо соображает, этот Эйзенхауэр. Джо Стил идет на четвертый срок и побеждает. На этот раз республиканцы не выдигают никого.
Освобождены Филиппины. Иводзима. Окинава. Бомбим япошек как следует. Готовимся к вторжению.
Германия? Американско-британский молот. Русская наковальня. Германия зажата между ними. Расплющена между ними. Гитлер жмет на курок, мозги летят в потолок. Пока, Адольф. Мог бы сделать это и раньше.
Начинаем переброску солдат к Тихому океану. Операция "Падение". По сравнению с этим Нормандия была детской игрушкой. Япошки сражаются на пляжах, на рисовых полях, на улицах - везде. Маньяки. Камикадзе. Делают все, что могут. Этого не достаточно. Мы продвигаемся. Цена чертовски высока, но мы ее платим. Троцкий видит, что мы побеждаем. Присоединяется. Берет Хоккайдо, северную часть Хонсю. Остальное - нам. Зажигательные бомбы испепеляют Хирохито в поезде, который едет из Токио в Киото. Sayonara, приятель.
Япония так никогда и не сдается. Для этого никого из руководителей уже не осталось. Но япошки в конце концов перестают сражаться. Для этого тоже практически никого не осталось. Конец лета 46-го.
Джо Стил. На вершине мира.
* * *
Выясняется, что нацисты работали над атомной бомбой. Не так уж упорно. Не очень-то верили, что такое возможно. Так ничего и не добились. Но работали. Джо Стил стучит по потолку, наносит шестнадцать ударов. Или восемнадцать. Вызывает к себе Эйнштейна.
-- Почему вы об этой бомбе ничего не знали? - орет он.
-- Мы знали, -- говорит Альберт. - Я чуть было не написал вам письмо в начале войны.
Веки Джо Стила опускаются. И снова поднимаются. Ага, вот теперь видно, что за ними. Ярость. Неприкрытая, испепеляющая ярость.
-- Так почему же вы его не написали? - говорит он тихим и страшным голосом.