- Ну что Круглый? Еще по одной? - хозяин дома подвинул к нему рюмку и, хотел было, налить ее до краев.
Но, собутыльник казалось, помотал головой не в силах больше пить. Под столом уже были две пустые бутылки. Доза для Круглого явно была чрезмерной.
- Ну что, друг ты мой, не будешь больше что ли? А я вот буду!
Хозяин плеснул себе от души, залез рукой в трехлитровую банку и выудил оттуда огурец, который скоро отправился в рот за обжигающей жидкостью. Громко хрустя, он решил было хлопнуть Круглого по плечу, но промахнулся - выпито было совсем немало.
За окном выл ветер и сыпал мелкий снежок. Несколькими этажами ниже блестел одинокий уличный фонарь. Все уже давно спали. Только кое-где еще мерцал серыми отблесками телевизор, а на этой уютной и теплой кухне горел свет.
- Слушай, ты как хочешь, а я на боковую! - неожиданно сказал хозяин, вдруг почувствовав себя совсем пьяным. Третья бутылка явно была лишней. Она грустно стояла между банкой с огурцами, тарелкой с салом и половиной буханки черного хлеба.
Приятель вроде пробормотал что-то нечленораздельное.
- Ляжем вместе! На диване! Ну и подумаешь, что мужики спят, обнявшись, как два котенка! У нас дружба! А не какая-то там гомосятина! Все. Пошли.
Кое-как хозяин укрыл Круглого, ласково подоткнул одеяло и повалился рядом. Через мгновение послышался сильный храп.
Следующее утро выдалось сложным.
Жена растолкала его совсем рано.
- Могла бы и поспать дать! - пробурчал он и тут же понял, что голова готова разорваться на тысячу осколков.
- Что башка трещит? - зловредно прошипела жена и ухмыльнулась. - Опять нажрался! Перегаром как из винной бочки тянет!
- Ну выпил немного.
- Один почти три бутылки!
- Не один, а с Круглым.
- С каким еще Круглым?
- Это я его так зову. Вон видишь дрыхнет!
Жена наклонилась вперед и посмотрела на его приятеля.
- У тебя крыша поехала.
На нее смотрели немигающие черные глаза, нарисованные маркером.
- Потому что пригласил малознакомого человека в дом? - хоть он и хотел сказать поехиднее, но больная голова не позволила - в затылок воткнулось очередное шило.
- Ты придурок! Самый настоящий придурок. На кой хрен, скажи мне, ты взял у дочери воздушный шарик?! Да еще и морду маркером ему размалевал?!
Она сдернула одеяло и Круглый, который до этого момента тихо посапывал, взвился к потолку.
Сев на кровати, он обнял голову руками и простонал - похмелье было тяжелым.
- Слышь Круглый, здоровье поправлять будешь? А тоя не в форме, да и ты какой-то мятый.
- Ты ему еще на лбу "WILSON" напиши, как в том фильме про Робинзона с Томом Хэнксом.
- Пойдем-ка Круглый на кухню - нас здесь не понимают.
Он с трудом встал, протер глаза и вышел из комнаты, прихватив своего друга за длинную веревочку, которая болталась наподобие хвоста.
Жена догнала его на кухне, когда он уже налил по рюмке им обоим.
- Хватит издеваться!
Муж довольно крякнул и запил водку теплым рассолом.
- Чего ты добиваешься?
- Мне просто хотелось выпить, но не одному.
- Людей что ли мало?
- Так ты каждый раз скандалы устраиваешь, как я выпиваю с друзьями.
Голову начало отпускать.
- Ты не возражаешь? - обратился он к Круглому и выпил его рюмку.
Собутыльник не возражал.
- Знаешь, - сказал он, хрумкнув соленым огурцом, выуженным из трехлитровой банки.
Она резко перебила.
- Не лазь в банку руками! Вилка есть!
- Не перебивай, пожалуйста. Ты знаешь, - продолжил он, хрустя огурцом, - иногда капля свободы нужна, как глоток воздуха. Хоть ты иногда и невыносима, но я тебя все равно люблю.
С лица жены вдруг сползло недовольное выражение.
- Правда?
- Правда-правда.
Она села к нему на колени и чмокнула в щеку.
- Прости меня.
- За что? - дыхнув на нее перегаром, не поняв о чем идет речь, сказал он.
- За то, что я такая эгоистка. Ходи в баню с друзьями - я не против, - произнесла она и вздохнула. - Отдыхать иногда тоже надо, - и снова вздохнула. - И я тебя тоже люблю.
- Скандалить не будешь, если поздно домой приду?
- Не буду.
- Мы там паримся. Правда. Никаких женщин там с нами нет. Потом выпиваем. Вот и все.
- Есть будешь? - вдруг спросила она, давая понять, что разговор окончен.
- Да. Яичницу.
Он вышел в комнату и теперь стоял у окна, всматриваясь в блестящий на утреннем солнце снег. Он улыбался.
- Спасибо тебе, Круглый.
Открыв фрамугу, он хотел было выпустить шарик на улицу, но потом передумал.
- Подожди.
Из комнаты дочери принес маркер и неторопливо нарисовал пальто и шапку.
- Вот теперь в самый раз. А то на улице не май месяц. Спасибо тебе еще раз, Круглый. И прощай.
Высунул руку в окно и отпустил веревочку.
Шарик устремился в небо и, казалось, махал ему рукой.
А он вспомнил Олимпиаду-80, как улетал мишка и как он тогда плакал.