Аннотация: Мистика это или фантастика - я сам запутался! Скорее и то и другое вместе! )))
Человек в развевающейся от быстрого бега куртке несся по улице. Он опустил взгляд, и ему показалось, что ноги мелькали со страшной скоростью. Легкие разрывались от горячего воздуха, который врывался раскаленной лавой, грозя их сжечь, спалить дотла. Вдруг раздался свистящий звук и брошенный чьей-то рукой тяжелый предмет ударил его по затылку. Ноги подкосились, и он полетел носом в землю. Проехался на животе несколько метров и замер.
Очнувшись, оперся на руки, попытался подняться, но его повело и он расставил руки пошире, чтобы не упасть. Перед глазами расходились яркие круги. Тряхнув головой, постарался вернуть себя в норму, но сознание не прояснилось, так и оставив в темноте то, что произошло.
Сильная рука схватила за шиворот и приподняла над землей. Острые когти впились в шею, ободрав ее. Ноги оторвались от земли, и он неясным взором глядел вниз на болтающиеся конечности. В этот момент он напоминал марионетку, которую вел непонятно кто. Горячее дыхание обжигало затылок. Голова от тяжелого удара разламывалась на тысячи осколков, требуя, чтобы на нее положили что-то холодное. Она будто была набита горячими гвоздями, которые тряслись и жгли при каждом движении. Определенно не понимая, что происходит, он с глупым видом болтался как кукла, которую повесили на гвоздь в чулане. Натянутая как струна куртка мешала повернуть голову и взглянуть назад. Мозги отказывались думать, а память, казалось, начиналась с того момента, когда чьи-то руки схватили его, ободрали шею и приподняли над землей.
Шестым чувством человек начал догадываться, кто его схватил и отчаянно завизжал так, как будто это были последние моменты его жизни. Он задергался всем телом, пытаясь выскользнуть из засаленной, сделанной из грубого материала куртки. Но у него ничего не получалось, хоть он и извивался как уж на горячей сковороде - куртка была застегнута. Чудовище заметило попытки расстегнуть пуговицы и энергично встряхнуло его.
Голова поникла, и он замер, смирившись с судьбой. На человека было жалко смотреть. Руки и ноги болтались как веревки и слышны были негромкие всхлипывания, которые разносил ветер, дующий неестественными рваными порывами. Из-за него стоны и всхлипывания раздавались громче, смешивались с его свистом и оттого казались какой-то причудливой музыкой, непонятной для окружающих. Чудовище приподняло человека повыше и с силой опустило на землю. Непроизвольный стон вырвался из его рта. Из-за жестокого падения он снова ненадолго потерял сознание и, придя в себя, почувствовал, что его куда-то тащат. Мелкие камушки едва слышно хрустели под его телом. Каждое движение отдавалось в голову, а позвоночник будто был раскаленным штырем, который вставили в спину. Он оглянулся и увидел, что его держало. Первое на что обратил внимание - полуистлевшие ноги, сквозь куски мяса проглядывали кости цвета эбенового дерева. Он даже боялся подумать, что с ним будет дальше. Мысли рисовали страшные образы дальнейшей судьбы, которые сводили его с ума. Запах гнилого мяса, исходивший от ног чудовища, стоял в носу и стал вызывать яркие образы откуда-то из прошлого. Он ясно осознавал, что они из прошлого, но никак не мог понять, то ли это был сон, то ли это было наяву.
Темные пятна расходились в глазах от перехода от яркого света к тьме туннеля. Его руки и ноги помнили, как он спускался по лестнице в канализацию и тяжелый запах спертого непроветриваемого воздуха подземелья. Но он почувствовал выделяющийся среди этого стоячего воздуха едва заметный сладковатый аромат. Этот аромат поманил его, и он, как зомби, пошел, вытянув руки, и, практически наощупь, продвигался в густой вязкой черноте подземного хода. Несколько раз туннель делал поворот, и он, как слепой, шел, держась за стены. Аромат усиливался, становясь слаще. Вдруг он наступил на что-то мягкое и замер. Сладость запаха резко трансформировалась в зловонный смрад разлагающегося мяса, который оставил глубокий рубец в его памяти. Быстро развернувшись, он побежал и только прерывистое дыхание и звук плещущейся воды под ногами нарушали зловещее безмолвие немого подземелья.
Боковым зрением он увидел длинный, неестественно белый забор, который выглядел несколько неуместно на фоне старых обшарпанных зданий из красного выветренного кирпича. Эти безмолвные стражи ростом в шесть этажей стояли, взирая своими пустыми многочисленными глазницами на происходящее, нависали над улицей, сдавливая ее с двух сторон. В них не было ни дверей, ни окон, одни лишь проемы, кое-где забитые досками. На сером асфальте лежал всякий мусор: ветки, обломанные ветром с рядом стоящих сухих деревьев, битый кирпич, вывалившийся с фасада здания, осколки бутылок из зеленого стекла, и ржавые гнутые железки, которые непонятно чем были раньше.
Этот белый забор из штакетника бросался в глаза и всем своим видом, всей светящейся будто изнутри белизной показывал, даже, казалось, кричал, что он чужой или особенный в этом грязном полубезумном мире. На его чистой ровной поверхности буквально не было ни пятнышка, будто бы его выкрасили пять минут назад и он даже еще не успел как следует просохнуть.
На фоне этой больничной чистоты выделялась большая сине-черная клякса - это был крупный ворон. Он сидел на человеческой голове, которая была надета на острую палку штакетника, как кусок мяса на шампур. Рот у головы был открыт, кончик вывалившегося языка отрезан. Вместо губ, которые тоже были аккуратно отрезаны по кругу, зияли черные пустоты выбитых зубов. Немногие уцелевшие белели как малочисленные звезды в ночном мрачном небе. По палке, на которую голова была насажена, катились темные капли крови, оскверняя своим присутствием белую девственность забора.
Ворон сидел на этом ужасном постаменте как хозяин положения, не уделяя ни капли внимания происходящим рядом с ним событиям, будучи всецело поглощен своим занятием. Осторожно перебирая лапами, которые путались во всклокоченных волосах, пододвинувшись ближе ко лбу, он вяло клюнул голову в глаз. Глаз решил так легко не сдаваться, так как был прикрыт веком. Оборона была очень ненадежная и ворон принялся бороться с ним, схватив его за край и дергая его со всей своей вороньей силой. Скоро оно поддалось и безвольно повисло на тонкой перемычке - куске кожи, наконец, открыв лакомую добычу.
Снова пронесся порыв ветра, на этот раз не такой сильный, и веко, как бумажный листок, неспешно закружилось в его вихре. Легкий мусор стал собираться в небольшие кучки, кружась как в танце вокруг болтающейся марионетки и страшного кукловода. Не выдержав напора острого клюва глаз лопнул, мутноватая жидкость закапала в пыль грязного асфальта. Ворон орудовал в пустой глазнице и, достав все, что осталось от глаза, запрокинул голову и, негромко каркнув, молниеносно все проглотил.
Вдруг ворон взлетел, перекувыркнулся через голову, превратившись в человека в черном плаще с длинными белыми, отливающими платиной, прямыми волосами, и встал на землю уже человеческими ногами. Приземлился он бесшумно, слегка присев, как кошка, которая спрыгнула с дерева, грациозно и мягко встав на четыре лапы. Он медленно пошел в сторону человека, которого тащило чудовище, как куль с мукой. Нагнувшись, он подхватил доску и, вынув голыми руками несколько гвоздей, длиной около десяти сантиметров. Распрямил их без усилий тремя пальцами и отшвырнул ее подальше от себя. Доска врезалась в дерево и, расколовшись пополам, упала в груду мусора, находившуюся у его подножия. Чудовище, услышав негромкий звук, остановилось и стало озираться по сторонам, не поняв, то ли ветер принес этот звук, то ли ему показалось и уже хотело двинуться дальше. В этот момент человек с пепельными волосами ускорил шаг, взял в руку один из гвоздей и кинул его в чудовище. Гвоздь сделал несколько переворотов и воткнулся в затылок по самую шляпку. Чудовище взвыло, пошатнулось и выпустило из рук свою ношу и освободившимися большими гориллообразными руками схватилось за голову, из которой торчал ржавый гвоздь. Человек с белой развевающейся гривой стремительно приближался. Он выкинул руку из-за спины и что-то бросил в сторону жертвы. Человек сидел на земле, широко расставив ноги. Его блуждающий взгляд воспринял фигуру с мерцающими волосами несколько смазанно, как будто он был сразу в нескольких местах одновременно, как кадры плохого кинофильма, вдруг наложившиеся один на другой. Человек едва уловил его короткое движение. И через долю секунды прямо перед ним торчал какой-то предмет. Он схватил его и с силой сжимал до тех пор, пока теплая кровь не начала сочиться сквозь пальцы, почувствовал ее тепло и только потом увидел, что это был нож, который он держал за лезвие. Ощущение боли привело его в чувство, и он, недолго думая, повернулся к чудовищу и воткнул его в ступню по самую рукоять, перебив одну из черных костей. Чудовище завыло и попыталось придавить его другой ногой. Только подняв ее, хотело было с силой опустить на голову жертве - беловолосый взял другой гвоздь и с силой метнул его в лицо монстру. Гвоздь вонзился прямо в глаз. Чудовище пошатнулось и как подкошенное рухнуло на асфальт, подняв при этом небольшие облачка пыли. Беловолосый прекратил бег и не торопясь пошел в сторону поверженного монстра, который медленно шевелился лежа в куче пыли, держась за гвоздь в глазу и вяло пытаясь его выдернуть. Вдруг он резко поднялся. Неестественно быстрым движением беловолосый подобрал с земли доску и ударил ей чудовище в лоб. Доска с хрустом сломалась пополам, оставшийся конец в его руках превратился в заостренное копье, а монстр опять рухнул в пыль асфальта. Он провел по острию ладонью и, перевернув копье, резко воткнул его в грудь монстра, пригвоздив его к земле. Целый фонтан черной вонючей крови поднялся из сердца чудовища и окатил и без того напуганную жертву. Фонтан вскоре ослаб, а потом и вовсе иссяк, найдя для себя другую дорогу - стал медленно втекать через открытый рот. Все произошло очень быстро. Неимоверно быстро. Сначала его окутал страх смерти, а уже через секунду смерть была повержена и валялась у ног, изрыгая вонючую кровь.
Беловолосый подошел, схватил его за руку и резким движением поставил на ноги. Все тело ныло, особенно голова. Правая ладонь кровоточила, и он пошатнулся, стал заваливаться вбок, но беловолосый быстро схватил его за куртку не дав упасть. Затем дотронулся до лба своим большим пальцем прямо между бровей. Подержал несколько секунд и опустил. Жертва сразу почувствовала себя лучше, боль куда-то ушла. Голова не болела, копчик с позвоночником тоже, и он снова был полон энергии. Только кожа между бровями горела, как будто кто-то приложил ко лбу раскаленное тавро. Оно и горело неравномерно, а каким-то причудливым узором. Он инстинктивно схватился за лоб, но не нащупал сожженной кожи или волдыря. И кожа была холодная, но лоб почему-то саднил.
После этого память прояснилась. Пустая голова заполнилась воспоминаниями, которые, правда отображали не очень большой период времени, но он ясно вспомнил, как брел по улице и наткнулся на группу Охотников, стоящих вокруг только что убитого человека и раздирающих его по частям. Куски одежды в беспорядке валялись рядом с чудовищами, а они как стая гиен, окружили свою добычу и грызли ее с жадностью и голодным остервенением. Подброшенные вверх кишки, которые повисли на ветках дерева, вывели его из транса. Но транс прошел слишком поздно, потому что один из монстров поднял перепачканную в крови морду и заметил его. Человеку не удалось уйти незаметно, он развернулся и побежал. Охотник сорвался и кинулся вслед за ним. Человек успел отбежать недалеко и, на ходу обернувшись, увидел, как что-то со свистом летит в него. Он так и не понял, что попало в голову, когда мир разорвался, окрасившись в яркий белый цвет. Он упал в пыль асфальта как подкошенный и очнулся от боли из-за содранной кожи на шее и оттого что понял, что его подняли, и ноги болтаются высоко над землей.
Он стоял и косился то на поверженное чудовище, то на своего спасителя, не зная как себя вести дальше. С первого взгляда вроде бы все хорошо, но что-то ему подсказывало, что это не бескорыстное желание помочь нуждающемуся ближнему. Но тот его не трогал и человек уже практически перестал ощущать себя дичью, на которую ведут охоту. Он видел как тот метнул гвоздь прямо в глаз монстру и как легко его проткнул обыкновенной деревяшкой, как будто это была не деревяшка, а самое настоящее острое копье, которое прошло сквозь тело, как раскаленный нож сквозь сливочное масло, не встретив никакой преграды. Человек решил не убегать, хотя первое желание было именно такое - пуститься поскорее наутек, пока его никто не держит. Но благоразумие взяло верх, так как понял, что очень даже легко может получить гвоздь в затылок или какая-нибудь доска, направленная его рукой воткнется между лопаток. Его пугала неизвестность, которая бросала в холодный пот и заставляла мелко дрожать, как последний лист на дереве осенью в сильный ветер. Он не знал чего ждать от этой ситуации и был напряжен, как пружина, которая разогнется, как только ей дадут малейшую возможность разогнуться, дав чуть-чуть свободы.
Человек поднял взор и встретился с безмолвным взглядом беловолосого, который, казалось, буравил его черными провалами без зрачков и радужной оболочки. Его странные глаза, полностью черные, с расползшимися зрачками и поглотившими радужную оболочку и белок, теперь разглядывали стоящего перед ним человека, пугая его своей бездной, которая притягивала и звала в нее окунуться, нырнуть с головой туда, откуда нет возврата. Тьма глаз тянула магнитом, и ему стоило больших трудов оторвать и опустить взгляд. Теперь он заметил его бледное лицо с тонкими невыразительными губами и тонким же носом. Длинные прямые волосы доходили почти до пояса и теперь они показались гораздо темнее, чем были, в тот момент, когда беловолосый проткнул монстра. Теперь они были серыми с русым оттенком и иногда чуть поблескивали и переливались темными цветами, как будто темноватые волны, гонимые какой-то непонятной человеку силой изредка просыпались и пробегали по морю волос. Длинный кожаный черный плащ спускался почти до земли, прикрывая черную одежду. Он был несколько странным по текстуре самой кожи, которая очень сильно напоминала человеческую. Бледное лицо и серые волосы резко контрастировали с плащом и на его фоне казались еще бледнее и серее.
Они так и стояли друг напротив друга ни говоря ни слова и практически не шевелясь, если не считать легкую дрожь человека. Взгляд его скользнул ниже, и он увидел неприкрытые плащом кисти рук беловолосого, которые были человеческие, но вместо ногтей были загнутые звериные когти цвета запекшейся крови. Когти были длинные и на первый взгляд очень острые. Их черный обсидиан врастал в белый мрамор рук, напоминая камень своим матовым блеском.
- Зови меня Зойи, - вдруг неожиданно произнес он.
- Я Кошмар, - ответил человек. И подумал: "Какое странное имя Зойи, совсем непонятное".
- Я знаю, кто ты. Я знаю про тебя все, даже то, что мне и не нужно. Возможно ты подойдешь мне. Мне надо, чтобы ты сделал кое-что.
- Что именно? - тихо спросил человек, и у него появилось стойкое нехорошее предчувствие, что, ему было бы гораздо проще закончить свой путь прямо здесь. Умереть и не участвовать в дальнейших событиях, которые ему уготованы, но огромное желание жить, которое поглощало все его страхи и природный инстинкт, который не давал ему сдаваться, помогал осиливать трудности, и заставлял выживать в самых сложных ситуациях, победили и он добавил, - Я готов сделать все, что ты скажешь.
- Не надо торопить события, - сказал Зойи, - придет время и ты все узнаешь. Просто уходи из Города.
- Как?! Куда из Города?! Я никогда не был за пределами Города! Никто не возвращался обратно, если уходил из него! Я не знаю никого кто бы вернулся! - он помнил тех, кто уходил, многих по именам - это были те, кому надоедало вечно убегать и прятаться. Никто из них не вернулся, не пришел за остальными, чтобы отвести всех туда, где нет Охотников и можно жить спокойно.
Память начала медленно проясняться, и он отчетливо увидел образ Старика. Стариком он был не потому что был старый, а потому что, казалось, он знал все и помнил всех кто когда пришел. В общем, Старик продержался дольше всех, поэтому его и звали Старик, но и он однажды не выдержал и решил уйти. Дальше его воспоминания были не такими четкими и иногда расплывались в бесформенные образы. Иногда становились яркими, иногда практически бесцветными или черно-белыми. Но в большинстве случаев им не хватало внятности и целостности. Два рядом стоящих здания выглядели в его памяти настолько разно, что это казалось нереальным - одно было черным кубом практически с равными гранями, а второе было больше похоже на грозовую тучу, но почему-то со сверкающими в лучах заходящего солнца окнами, которые сверкали ярче самого солнца. Эти воспоминания напугали его, и он решил сначала не сосредотачиваться на них, а потом и вовсе не думать об этом. Все перемешалось. Только вот что с чем смешалось понять было очень трудно. Неясные воспоминания он отогнал, а сконцентрировался только на ярких и четких.
Он почти физически ощущал звук гулких шагов, который нехотя раздавался в тишине улиц, переходя в его мозгах в нарастающий рокот. Они шли со Стариком по разбитой местами брусчатке, и этот навязчивый шум шагов выворачивал наизнанку невероятно усиленным эхом. Он глядел себе под ноги на дорогу из камня цвета гранита, и память выхватила кусок разговора.
- ... нет не за этим. Я не хочу умирать. Просто пойми, я дольше всех здесь живу и так терпения мне не занимать. Я устал. Я очень устал. Мне надоело вечно убегать. Кажется я делал это миллион раз. И в один прекрасный момент мне не повезет и в лучшем случае моя голова будет надета на какой-нибудь забор, если они не утащат меня к себе...
Он слушал, не говоря ни слова, и шел, глядя на мыски своих ботинок. Скорее делал вид что слушал, не слушая вовсе.
"Что ждет Старика там, за Городом?"
Он знал, скорее чувствовал, что Старик там долго не протянет и ему было его откровенно жалко. Может больше было жалко себя, потому что жизни без него он представить не мог. Они были близкими друзьями, и он всегда помогал и был как старший брат, нежели чем просто друг, более опытный и знающий, который мог предостеречь и подсказать в нужный момент.
Он вспоминал время, проведенное вместе, тепло и свет костра в убежище. Бессонные ночи, незамеченные за долгими разговорами, из которых он почерпнул много важного.
Старик продолжал:
-... нет я правда так больше не могу. Терпение у всех когда-нибудь кончается. И вот у меня оно тоже кончилось. Долго не кончалось. Но в один прекрасный момент взяло и кончилось. Я жил, ждал, только чего вот - непонятно. Ничего не изменилось за не знаю сколько лет, в общем, за долгое время. Я здесь долго пробыл. Не знаю насколько долго, но очень долго это точно.
- А ты не боишься, что там куда ты идешь будет еще хуже?
- Это ничего не меняет! Вечный страх, он меня достал. Он съедает меня целиком, не оставляя места для чего-нибудь другого.
- Но он всех съедает.
- А меня съедает дольше всех! От моей души скоро останется обглоданный скелет, который страх грызет при каждом удобном случае! Как собака, которая никак не оставит свою кость и, кажется, глодает ее вечно! Во мне не осталось никаких чувств из-за этого всеобъемлющего страха. Я уже чуть ли не неделю могу ничего не есть, так как боюсь выходить на улицы. Я решил или я убью тебя - страх! или я умру сам!
- Скорее всего, ты умрешь сам. И очень скоро, - едва слышно проговорил он. Но Старик этого не заметил и еще решительнее зашагал.
- Все мы смертны и когда-нибудь придет время каждого из нас. Я чувствую, что мое скоро придет. Так какая разница, где именно?..
Они уже приближались к Черте. Чертой называлась канава, глубиной метра в полтора и с водой на дне, которая опоясывала весь Город снаружи. Это являлось как бы своеобразной границей между Городом и остальным миром, который городские обитатели называли Степью. Насколько мог видеть человеческий глаз - не было ни деревьев, ни водоемов, ничего, кроме сухой травы и изредка вдалеке появляющегося перекати-поля, которое медленно катилось под неспешные порывы ветра. Что было дальше того насколько хватало зрения не мог сказать никто, потому что этого просто никто не знал. Может быть там был лес, или пустыня, или море, или горы - этого никто не знал и подавляющее большинство даже и не хотело знать, потому как боялись обитателей Степи. От них нельзя было спрятаться, потому что попросту этого негде было сделать. И уходящих туда, естественно, считали глупцами или самоубийцами.
- Подумай еще раз, пожалуйста, - почти умоляющим голосом произнес он. - Ведь мало кто уходил и никто не возвращался! Вспомни их!
- Они сами не знали чего хотят. Они искали лучшей жизни, я же хочу спокойствия.
- Умиротворение - это для тебя смерть? Почему бы тебе просто не отдаться в лапы Охотников?
- Охотники меня точно убьют, а здесь хотя бы есть шанс.
- Но он очень маленький.
- Но он есть!
- Один на миллион.
- А здесь нет даже одного на миллиард. Все закончится рано или поздно.
Он понял, что Старика бесполезно переубеждать и предостерегать от этого глупого и противоречивого поступка и замолчал.
Они уже стояли на краю канавы, которая гордо называлась Чертой. Неужели Старик решится на этот шаг? Ему все-таки до конца не верилось, что он его сделает и в глубине души надеялся, что он развернется и пойдет вместе с ним обратно. Но Старик этого не сделал, хлопнул его по плечу, буркнул что-то типа "прощай" и решительно прыгнул в воду. Провалившись в грязь по колено одной ногой, напоследок оглянулся и, освободив ногу, вскарабкался на край канавы и быстро, больше не оглядываясь, широкими шагами пошел вдаль.
Кошмар вошел в разрушенный дом, быстро пробежал несколько пролетов, которые еще сохранились и не осыпались. Затем свернул направо в одну из комнат, увидел дыру в крыше и, прислонив доску к стене, вскарабкался по ней наверх. Он сел на ржавую кровлю, рискуя провалиться вниз, но он не думал об этом. Все мысли были об уходившей вдаль фигуре. Он долго смотрел ему вслед. До тех пор пока он не скрылся из виду. Степь его поглотила, и они уже больше не встречались. Но однажды ему показалось, что он видел растерзанный труп своего товарища, лежащий на животе около Черты. Кошмар искал еду, и заметил только знакомую одежду на распростертых останках, но не был до конца уверен, что это был именно он, так как побоялся подойти, перевернуть тело и убедиться. Лишь побыстрее пошел, опасаясь, что рядом могут быть Охотники, которые были обычно там, где пахло свежей кровью. Страх быть пойманным убил любопытство, а быстрая ходьба скоро переросла в бег.
* * *
- Ты будешь первым, кто вернется назад! - прервав долгий поток воспоминаний, сказал Зойи и изобразил слабое подобие улыбки.
- А если я не никуда не пойду?
- Любой человек когда-нибудь умирает. Рано или поздно. Я помог тебе и дал шанс продлить свою жизнь. Но с тобой может произойти нечто худшее, чем просто смерть, - он протянул руку и острым обсидиановым когтем провел по его куртке, оставив аккуратный разрез на ткани.
Человек инстинктивно отшатнулся от беловолосого и, споткнувшись о труп убитого монстра, упал в лужу черной вонючей крови. Быстро поднялся и утер грязным рукавом лицо, которое приобрело откровенно чумазый вид.
"Настроен серьезно", - подумал Кошмар и провел рукой по разрезу. По виду Зойи сложно было сказать, что он пошутил.
"Проще соглашаться со всем. Там видно будет как себя вести дальше. Можно просто лечь на дно и все".
- Только не делай вид, что ты сейчас будешь впитывать каждое слово и как собачонка побежишь выполнять все мои приказания. И не надейся спрятаться, когда я тебя отпущу. Здесь, ты не сможешь скрыться. Никак, - резко сказал Зойи, как будто прочитав мысли.
- Я даже и не думал прятаться, - соврал человек.
- Вот и хорошо, если не думал, - усмехнулся беловолосый и добавил, - все равно это тебе не поможет.
Человек счел, что благоразумнее промолчать и стоял, глядя на Зойи исподлобья, и прикидывал шансы. По его прикидкам шансов было не очень много, но лучше все-таки туманное и неопределенное будущее, чем вполне конкретное настоящее. Так он стоял и думал, изредка дотрагиваясь до разрезанной когтем куртки.
- Я не ошибся в тебе, думая что ты все-таки сообразительный и не будешь совершать глупых поступков, - произнес беловолосый, опять как бы прочитав мысли человека, - не зря я потратил на тебя время, наблюдая за тобой.
- Значит, это произошло не случайно, - мрачно сказал человек, - не случайно ты мне помог.
- Конечно, нет. В этом мире ничего случайно не происходит, как, впрочем, и в любом другом. В любом мире есть причинно-следственные связи и все им подчиняются. За некоторыми исключениями, конечно. Как ты знаешь нет такого правила из которого нет исключения. Их очень мало, но они есть. Я определенно могу тебе сказать, что ты точно не исключение. И вряд ли им будешь.
- Почему нет?
Зойи захохотал, и этот смех довольно странно звучал среди луж крови, убитого чудовища и напуганного человека, которому было совсем не смешно. И который стоял и теребил порез на своей куртке, думая о предстоящей судьбе и перемалывая все новые и новые гнетущие мысли.
Человек на самом деле выглядел смешно рядом с беловолосым, который был чист и ухожен: испуганное лицо, покрытое грязными разводами, засаленная рваная куртка с длинными рукавами. Он был будто потрепанный Пьеро, который накануне напился до беспамятства и очнулся в вонючей канаве. Концерт уже начался, а Пьеро, даже не успев умыться, вываливается на сцену и замирает под сотнями пар глаз, уставившихся на него. Лучше провалиться сквозь землю и он готов пожертвовать всем, лишь бы вернуть время и не пить столько, сколько выпил вчера.
- Скоро все сам узнаешь и поймешь почему. Не теряй время - иди! - Зойи повернулся и пошел не спеша и, обернувшись, добавил, - и поторопись, Охотники рядом. Скоро они будут здесь.
- Как мне узнать, зачем и куда мне идти? - прокричал ему вдогонку Кошмар.
- Куда идти ты уже знаешь - из Города! А зачем - скоро будет ясно. Я найду тебя. И спеши - Охотники уже за этим поворотом, - и ткнул впереди себя своей мраморной кистью с обсидиановым когтем, который тускло блеснул в лучах заходящего солнца. Мрамор руки окрасился в розоватый оттенок, как будто они были обагрены кровью.
Кошмар быстро развернулся, и взгляд упал на поверженного монстра. Мысль промелькнула в его голове, он проворно наклонился и вынул из ноги нож с деревянной рукоятью, которая напоминала необработанный, но достаточно крепкий сучок какого-то благородного дерева. Он сунул его в карман и, недолго думая, побежал рысью, готовый тут же перейти на быстрый бег. Оглянувшись назад, он не увидел человеческой фигуры, а заметил лишь черного ворона, сидящего на сухом дереве. Перья его переливались, отражая солнце.
Кошмар побежал быстрее и больше не оборачивался, но ощущал тяжелый взгляд на спине. Только отдаленный топот ног говорил о том, что Зойи его не обманул и Охотники были недалеко.
Он бежал и бежал, лишь только когда совсем выбился из сил медленно побрел, держась за бок, в который вонзались иглы.
"Убежище уже недалеко".
Отдышавшись, пошагал быстрее и увереннее. Мысль о том, что нужно покинуть Город свербела в голове и не давала сконцентрироваться. Все было как в тумане: произошедшие недавно события и их следствие - страшный приговор - уйти из Города. Это был смертный приговор, который обжалованию не подлежал. Страшный судья быстро и безжалостно расправился с ним, швырнув в руки палача, имя которому была Степь. Желание остаться не покидало его, только лишь усиливалось по мере того как он думал об этом. Наконец оно созрело полностью, и он все-таки решил залечь в убежище.
"Буду сидеть там. И выходить никуда не буду", - сказал он себе и вдруг ощутил тяжелый взгляд, как будто кто-то положил на плечо тяжелую ладонь. Силуэт птицы сидел на разрушенной стене дома. В сумерках, на фоне более светлого неба птица казалась черным пятном с неясными, но узнаваемыми контурами. Он не мог сказать, что это была за птица, и откуда взялся этот тяжелый липкий взгляд, но смутные подозрения, которые основывались не на фактах, а на ощущениях предсказывали опасность. Кошмар не видел куда она смотрела. Других живых существ рядом не было.
"Не может же оно так на меня глядеть, что мороз по коже продирает! Весь покрылся мурашками размером с кулак!" - сказал он про себя, решив свернуть в какую-нибудь подворотню и сделать небольшой круг на пути в убежище, лишь бы избавиться от этого взгляда.
Услышав шелест крыльев и негромкое карканье, Кошмар нырнул в первый попавшийся пролом в стене, испугавшись преследования. Прислонившись в обратной стороне стены спиной, выглянул и прислушался. Негромкий свистящий звук разрезающих воздух крыльев раздался совсем рядом. Он в страхе отпрянул. Присел на корточки и с силой вжался в стену, прикрыв глаза, и напрягся в ожидании, стараясь почти не дышать, чтобы ни одним звуком себя не выдать. Он не мог понять, слыша каркающие отзвуки, то ли один ворон каркал, то ли их было два и похоже на то, что они переговаривались между собой. Затем звуки стали смолкать и постепенно стихли, но он продолжал сидеть. Ночь начала заявлять о своих правах, стала тихо подкрадываться и обволакивать своей чернотой каждый дом и свободный клочок земли, заставила его все-таки двинуться дальше. Ночь пугала еще больше. Тьма опускалась не равномерно, а как черный туман, распространяясь сверху, окутывая сначала вершины зданий и постепенно спускаясь к земле. Солнечный свет еще был виден и Город напоминал лоскутное одеяло, сотканное из света и тьмы. Кошмар поспешил воспользоваться этим и бросился к убежищу, пока тьма его не поглотила. Ночью бродить по Городу было чистым самоубийством.
Осторожно выглянув из-за стены и посмотрев по сторонам, он медленно вышел из подворотни на улицу. Пробежав вдоль нее, он повернул. На земле лежал ничем не примечательный лист ржавого железа. Он аккуратно поднял его. Вниз вел узкий лаз, в который он поспешил нырнуть. Встав на ноги и, приподнявшись на цыпочки, привычным движением вытянул руки и положил лист на место, закрыв небольшой проем. Стало совсем темно. Встав на колени, нащупал вход в небольшой туннель и быстро пополз по нему, считая шаги руками и вдыхая сухой спертый воздух подземелья. Затем немного умерил пыл и замедлил ход.
"Скоро должна быть лестница. Вот она! Спуск двадцать четыре ступеньки, - он нащупал лестницу, - раз, два, три, четыре, пять ... двадцать два, двадцать три", - и спрыгнул не наступая на последнюю. Под ногами привычно всплеснулась вода. "Теперь главное не пропустить третий тоннель слева".
Он положил руки на стену и медленно пошел, стараясь не пропустить третий тоннель. Ноги сами вели его привычной дорогой, но он все равно боялся его пропустить. Раньше они ходили всегда со светом, доставали колбы - запаянные пластиковые трубки со светящимся газом внутри. Кошмар так торопился, что даже не пошарил в нише за лестницей, где лежали запасные. Он ходил этой дорогой так много раз, что решил не терять времени и быстро, наощупь, пополз в безопасное место, так по крайней мере считали его обитатели.
Их было не очень много. Иногда кто-то из них пропадал или его убивали и на его место приходили новые. Некоторые долго не задерживались, уходили в другие места, но кто-то все-таки оставался и убежище почти никогда не пустовало. Такие убежища были в Городе, но не все их знали.
Вот он нащупал первый тоннель: "Дальше, еще дальше, скоро должен быть второй! Ага! Нашел. Теперь примерно десять шагов и будет третий. Стоп! Почему его нет?" Кошмар судорожно начал ощупывать стену сверху донизу: "Где же он? Почему его нет?" Он опустился на колени и начал пядь за пядью искать вход: "Здесь нет. Спокойно. Он где-то здесь. Без паники". Стоя на коленях, он сделал несколько шагов в обратном направлении: "Он же где-то должен быть рядом!" И снова все обшарил по сантиметру.
"Темнота меняет окружающую действительность в сознании, потому что человек привык опираться на видимые образы. А образы в его голове часто не совпадают с реальным расположением вещей", - крутилась в голове фраза голосом Старика.
Кошмар встал на ноги, которые подгибались в коленях. Проще было бы вернуться до лестницы, но он боялся и ее потерять и поэтому упрямо пошел вперед. Совсем не хотелось заблудиться в этом подземном лабиринте, который, как он считал, знал как пять пальцев. Мгла окутала его своим холодным покрывалом, как саваном, давя на него своим превосходством и закрадываясь в уголки души немым страхом.
Сделал три шага назад. Медленно развернулся и встал спиной к стене. Он прислонился и приставными шагами поскользил вдоль нее. Через пять шагов почувствовал спиной лаз. Обернувшись, он взялся за верхнюю кромку металлической трубы, гладко отполированной людскими руками.
"Всего лишь два шага! Я не дошел всего лишь два шага!" - спокойствие нахлынуло морским прибоем, накрывая теплой водой желтый песок. Полированный металл был гладок от тысяч прикосновений. Подтянулся и поставил ногу на край трубы, перенес вес тела вперед, и втянул себя в трубу.
Нежное дуновение ветра качнуло воздух и донесло до него слабый-преслабый сладковатый запах... Фыркнув, он резко выдохнул, потянул носом и принюхался.
"Наверное, показалось", - подумал он. Запах больше не возвращался. "Точно показалось", - опять подумал он. Встав на карачки, быстро пополз, уже не считая шаги, так как знал, что скоро будет лестница, и он просто не может ошибиться.
Лоб уперся в деревянные ступени, он приподнялся и полез вверх. Откинув железную крышку, попал через пролом в полу в небольшое помещение, приятно освещенное приглушенным светом. Колбы были развешаны под потолком. Ни один отблеск света не просачивался сквозь забитые досками и листовым железом окна, которые еще, в свою очередь, были завешаны старыми одеялами. Посередине стоял стол, с наваленной грудой разношерстной посудой: серебряные вилки и ложки с кое-где сохранившейся позолотой, простые алюминиевые миски, чашки из пластмассы и тонкого фарфора. Во главе было большое двухэтажное блюдо с ярким сине-желтым узором в виде цветов и ягод, которое, скорее всего, когда-то предназначалось для фруктов. Вместо них на нем красовалась гора обглоданных костей. Вокруг, прямо на полу, сидели люди, такого же непрезентабельного вида как и он сам. Однако он выглядел еще хуже, так как был очень грязен.
- Кошмар, здорово. Ты это откуда выполз? - окликнул его один из людей, а остальные повернулись в его сторону.
- Здорово, здорово всем, - буркнул он.
- Ты припозднился. Ну, где был? - снова спросил тот же человек.
- И ему не мешало бы маленько помыться, а то от него разит какой-то тухлятиной, - презрительно сказала одна из женщин.
- На себя посмотри, чистюля, - огрызнулся Кошмар. - Давно в зеркало-то смотрелась? А то нашлась принцесса! - Кошмар покривил душой, намекнув на то, что она плохо выглядит. На самом деле ему нравилось, как она выглядела, хоть и была несколько неухожена.
Она схватила со стола тарелку и запустила ей в Кошмара. Тот увернулся, и она со звоном ударилась в стену, а затем с грохотом упала на пол.
- Хватит, остынь Рыжая, - встав, сказал мужчина.
- Крест, я спокойна! От него же разит за километр! Мы все здесь провоняем, если он не помоется!
- Ну, рассказывай, где был, - спокойно продолжил мужчина, которого она назвала Крест, не обращая внимания на женщину с огненно-рыжими волосами.
- Где был, где был - от Охотников бегал - вот где был. Наткнулся на них, когда раздирали какого-то беднягу, один меня и заметил. Чуть не загнали как зайца, но повезло, смог от них уйти, - коротко рассказал свои приключения Кошмар. Однако предпочел не упоминать о своей встрече с беловолосым, так как пока не понимал как к ней следует относиться, то ли серьезно, то ли нет и поэтому решил благоразумно промолчать, не пугать и без того вечно напуганных обитателей убежища.
- Да он намочил штаны от страха! Поэтому от него и воняет! - громко произнес мужской голос и все дружно заржали.
- Наверное, тебе правда стоит немного ополоснуться, - сказал Крест.
- Наверное, стоит, - проговорил Кошмар и оскалился, только сейчас почуяв резкий запах гнили исходящий от его одежды.
"Наверное это от крови. Немного потом попахивает, но совсем не мочой", - подумал он.
Свернув в небольшой коридор, он пошел в другую комнату, которая была жалким подобием ванной. Сквозь приоткрытую дверь просачивался свет всего лишь одной колбы, тускло мерцая во тьме без окон. Он развязал шнурки ботинок, снял их, встав голыми ногами на холодный и неимоверно грязный мраморный пол. Куртка и штаны тоже очутились на полу.
"Надо все это постирать, - подумал он, - а то потом невозможно будет избавиться от этого запаха". Куртка так пропиталась кровью, что рубашка тоже испачкалась. Он снял и рубашку, потом все это вместе положил в таз и залил водой из ведра. Наполнив небольшой ковш, стал умываться, старательно оттирая грязные разводы. Волосы тоже ополоснул, вытер их старой тряпкой, а потом, в одних трусах, пошел в общую комнату. Не поднимая глаз и будучи полностью погруженный в свои мысли он, как тень, проскользнул на свое место, лег на матрас завернулся в одеяло и стал смотреть на одну из колб, подвешенную под потолком. Она распространяла приятный голубоватый свет, который внушал какое-то спокойствие и даже безмятежность.
Кошмар начал потихоньку засыпать. Он, то открывал, то закрывал глаза, и сон постепенно его сморил. Снилось ему голубое небо. Оно светилось и переливалось голубоватыми оттенками, похожими на северное сияние. Небо, казалось, само излучало свет и тепло, как будто весь небосвод и был огромным голубым солнцем. Он шел по ярко-красному полю, усыпанному распустившимися красными маками, величиной с чайное блюдце. Они благоухали, пьянили и выметали из сознания все мысли, оставляя только наслаждение от терпкого аромата. Было тепло, но ноги почему-то начали мерзнуть. Он посмотрел вниз и увидел босые ступни, которые стояли на небольшом куске льда. Кошмар сделал шаг, пытаясь сойти со льдины, но она неожиданно быстро разрослась, и он снова наступил на лед. Шаг, еще шаг, еще один, потом побежал. Бежал и бежал до хрипоты, но ноги наступали только на холодный обжигающий лед. Он остановился, встал на одну ногу и стал греть ступню, потирая ее о голень, затем поменял их, но они даже и не думали согреваться, а превратились в сосульки. Кошмар посмотрел вверх, в глубину неба. В этой глубине начал проходить изменения, едва заметные глазу.
Сначала - темно-синие тревожные волны пробегали по всему небосклону. Их цвет изменился и уже было видно, как небо окрашивается сначала в красноватый, затем в багряный, а потом в кровавый, местами почти совсем в черный. Небо мерцало и пульсировало, как живое и было похоже на вырванное из чьей-то груди сердце, которое еще билось. Светлые багряные волны проносились по ставшему враз пасмурному небу. Бутоны цветов начали закрываться. Когда они закрылись совсем - сладкий аромат исчез, и вместо него появилось тухлое зловоние, а цветки превратились в куски гнилого мяса на тонких стеблях. Они раскачивались и распространяли смрад.
Кошмар вздрогнул во сне и проснулся. Он сидел на матрасе, обхватив колени руками, и тяжело дышал. Холодный пот медленно струился по лицу. Он потрогал ступни - они были холодные, как две ледышки. Во сне он высунул ноги из-под одеяла, и они замерзли. Подогнув их под себя и завернувшись в одеяло еще плотнее, постарался их согреть, растирая пальцы. Он долго сидел, пока ноги не потеплели. Откуда-то взялась непонятная дрожь, сотрясавшая тело. Сон не выходил из головы, и этот запах, казалось, пропитал его целиком.
"Надо чем-то заняться, чтобы отвлечься, выкинуть из головы сон и унять дрожь. Все равно ведь не спится. Тревожно, что-то".
Кошмар встал и так как был, прямо в одеяле, пошлепал в ванную, чтобы постирать и прополоскать свою испачканную одежду.
Колба под потолком тихо кружилась, как будто слабый ветерок слегка колыхнул ее, а потом, испугавшись, улетел прочь. Таз стоял там же, где он его и оставил. Он подошел к нему и начал полоскать одежду. Одеяло соскользнуло, обнажив голые плечи. Мурашки пробежали по спине от холода. Он подхватил соскользнувшее одеяло с пола, завернулся в него плотнее, и завязал свободные концы под подбородком, затем продолжил мять в воде свои вещи. Руки мерзли от холодной воды. Кошмар вылил из таза грязно-серую воду и залил новой.
"Завтра закончу, - подумал он, - правда придется никуда не выходить, пока одежда не высохнет, но это и хорошо, это мне на руку, не расходится с моими планами".
Повернувшись к закрытой двери, решил было ее открыть и выйти, но что-то его задержало. Вроде бы успокоился, дрожь унялась и можно идти спать дальше, но он так и замер с протянутой рукой. Так и стоял, не решаясь притронуться к двери, как будто что-то его не пускало. Помедлив минуту, вопреки своему чувству, он все-таки схватился за дверную ручку и уже хотел ее нажать, но в опять задрожавшей руке сил не оказалось.
"Откуда этот страх? Это тяжелое предчувствие, которое липкими руками сжимает мое сердце?" - время шло, а он так и продолжал стоять на мраморном полу босыми ногами, переминаясь от нахлынувшей нерешительности. В отличие от сна ноги почему-то не мерзли, скорее всего оттого, что он просто не обращал на это внимания.
Вдруг, через закрытую дверь, донесся тихий лязгающий металлический звук. Как будто кто-то отодвинул железный лист, закрывающий вход. Затем негромкий стук шагов, раскатистое рычание, звон опрокинутой посуду, упавшей на пол, удары, вскрики, всхлипывания, треск костей и жуткие голоса испуганных людей, которые кричали, захлебываясь кровью.
Кошмар никак не мог понять, что там происходило.
"Кто-то сошел с ума и начал отрываться на своих товарищах? Маловероятно" - решил не высовываться сразу, а только лишь посмотреть, что там творится. На всякий случай он встал на перевернутое ведро и оторвал от потолка светящуюся колбу. Затем взял мокрую куртку и обернул ей источник света. Ванная погрузилась во мрак. Он нащупал ручку, потихоньку нажал ее и начал постепенно открывать дверь, опасаясь того, что старые несмазанные петли могут выдать его, скрипнув в самый неподходящий момент. Встав на колени и локти, осторожно выглянул в коридор. Но ничего не увидел, так как коридор был достаточно длинный и темный. Подобравшись еще ближе, высунул почти все голову в дверной проем. В темноте он был невидим, так как света не было ни в ванной, ни в коридоре. Только хорошо освещенная комната давала прекрасный обзор происходящему.
Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что их маленькой колонии, существовавшей долгие годы, пришел конец. Стены были выпачканы кровью, которая била фонтанами и забрызгивала все вокруг. Посередине комнаты стоял Охотник, держа в руке оторванную голень. Он смотрел на лежащую у его ног жертву, которая слабо шевелилась и всхлипывала, инстинктивно поднеся руки к лицу, стараясь защититься. Он откинул голень, опустился на одно колено и указательным пальцем схватил человека под подбородок, затем второй рукой взял за затылок, потом приподнялся, ногой уперся ему в живот, резко дернул. В его руках оказалась оторванная голова. Фонтан крови облил его ноги, после чего обезглавленное тело упало, орошая и без того насыщенный кровью пол. Охотник поднес голову ближе к своему лицу и пристально вгляделся в нее. Затем аккуратно провел ладонью по лбу, пытаясь что-то нащупать. После швырнул ее в угол. Голова стукнулась об стену с глухим звуком, упала на пол и, немного покатившись, замерла около ее бывшего хозяина. Двое других монстров прохаживались и выкручивали головы у еще живых людей до тех пор, пока они с хрустом не отрывались. Затем, как баскетбольные мячи, бросали в сторону. Охотник поднимал их, пристально вглядывался, потом медленно проводил по лбу ладонью, как будто искал что-то. После отбрасывал от себя подальше, потеряв к ним интерес.
Кошмар поспешил втянуть себя в ванную. Шея мучительно разболелась. Воображение нарисовало страшную картину, как ее сворачивают страшные руки. Сев на пол и прислонившись к стене, он слышал хлюпающие звуки, когда одна часть человеческого тела отделялась от другой. Как поступить в этой ситуации он не знал, но нужно быстро принимать решение, так как было ясно как день, что скоро они закончат и рано или поздно решат обшарить остальное пространство, которого, на самом деле, было немного. Кошмар понимал, что оказался в ловушке, но также понимал и то, что ему повезло, так как прожил дольше своих товарищей. Нужно было стремительное решение, так как из убежища был только один выход - он решился. Быстро надел ботинки, схватил в охапку мокрую одежду, приоткрыл дверь, выгадал время, когда Охотники повернулись к нему спиной, резко бросился по направлению к лазу.
"Лишь бы только железо было откинуто! - промелькнуло у него в голове, - иначе я труп!" Кошмар длинными шагами, как антилопа, помчался к лазу. Взгляд выхватил из обстановки открытую яму, не прикрытую железом. Он обрадовался и едва не упал на пол, поскользнувшись в луже крови. Удержав равновесие, последний метр проехав по влажному полу как по льду, прыгнул ногами вперед в провал в полу. Он приземлился на ноги, упал на колени и попытался было ползти, но что-то ему мешало, держа за шею.
Его прошиб пот. Страх загнанного в угол зверя придал сил, он дернул. Треск разрываемой ткани напомнил о том, что на шее завязано одеяло, край которого зацепился за лестницу.
"Как же я мог забыть про это дурацкое одеяло?!" - он рванул узел на шее, раздирая ткань, проклиная чертово одеяло и мгновения промедления, которые могли стоить ему жизни. Он быстро прополз по лазу, и вывалился с противоположной стороны, упав спиной в воду. Вскочил на ноги и побежал подальше от убежища навстречу неизвестности.
На ходу он врезался во что-то твердое. В голове зашумело от неожиданного удара и перед глазами заплясали светлячки. Теплая кровь начала струиться по холодному виску, сбегая по щеке и падая в черноту. Надо было бежать, но он не мог, так как боялся, что наткнется еще на что-нибудь, а голова не выдержит и треснет как перезревший арбуз. Впереди могло быть все что угодно: острая арматура, оторванная лестница, лежащая на дне или пропасть, да и простой метровый уступ мог оказаться опасным в кромешной тьме. Запросто можно было убиться или сломать ногу, тогда уже точно не получится от них уйти. Шестое чувство подсказывало, что нужно бежать как можно быстрее.
Вдруг его осенило. Он бережно развернул мокрую куртку, в которой оказался спасительный свет. Колба слабо осветила уходящие вдаль стены тоннеля, которые терялись в неосвещенной мгле. Вытянутый в руке фонарик разгоняла чернильный мрак, давая смутную надежду. На ходу он накинул мокрую куртку, но опять холода не ощутил. Кошмар не думал о холоде, не думал, что от сырой одежды может быть холодно. Его целиком занимала мысль, что нужно спастись, уйти от возможного преследования, которого он пока не слышал. Но ясно ощущал в глубине души, что за ним идут по пятам. Запах погони витал в воздухе незаметными флюидами, не давая прийти в себя и подгоняя вперед. Воображение и память выдавали образ за образом, что за ним кто-то мчится. Перекошенное от злобы лицо выскакивает из тьмы и настигает его. В следующий момент на него смотрит немигающий взгляд. Щеки, покрытые трупными пятнами. Черный череп, проглядывающий сквозь содранную кожу на лбу. Две дыры, зияющие вместо носа. И безгубый рот, полный длинных острых как игл зубов. Страшный звериный оскал внушал ужас. Кровь текла по подбородку и капала вниз. Но страшнее всего был его немигающий взгляд полный ненависти, которая ощущалась почти физически, обжигая своим присутствием. Она жгла как раскаленным железом, оставляя болезненные ожоги. Этот взгляд готов был пробуравить пару больших дыр, проткнуть Кошмара насквозь.
Вдруг послышался в отдалении плеск воды - кто-то бежал позади. Это может быть только Охотник и поэтому он понесся вперед, боясь только того, что тоннель может окончиться тупиком. Нога неожиданно поскользнулась, и он оступился. Потеряв равновесие, плашмя упал, больно стукнувшись. Электрический разряд прошел по руке, и он выронил колбу. Она упала в воду и теперь блестела приятным светом на дне, подсвечивая грязную муть. Плеск приближался, кто-то быстро летел почти над водой, легко касаясь ее поверхности. Плеск раздался уже совсем рядом, всего лишь за поворотом. Он успел только повернуться и, опершись руками, попятился от опасности, пытаясь подняться. Руки разъезжались и ему никак не удавалось встать.
"Наверное, все, - промелькнуло в голове, - пришло время".
"Уйти я не смогу. Вот и конец. Так быстро все кончилось! Удача оставила меня. Успел прожить немного дольше других, но раз уж суждено - от судьбы не уйдешь", - он решил не закрывать глаза, а с достоинством встретить свою смерть.
"Пусть он видит, что я не боюсь! Мне не страшно! И я буду смотреть тебе в глаза!", - нащупал колбу и высоко ее поднял, настолько, насколько это было возможно в сидячем положении.
Кусок темноты отделился от черного мрака тоннеля и, на него, споткнувшись, упало что-то мягкое и теплое. Едва удержав колбу в руке, он увидел перед собой, всего на расстоянии вытянутой ладони, огненные рыжие волосы, которые принадлежали человеческому существу. Обезумевшие глаза, которые были широко раскрыты, ничего не воспринимали. Чумазое, ужасно перепачканное в крови человеческое существо вцепилось ему в лицо своими длинными грязными ногтями.
- Рыжая! Ведь это ты? Ведь ты? Правда же? Отпусти меня! Это я, Кошмар! - забормотал он очень быстро. Но человеческое существо не слышало его и не хотело отпускать, ничуть не ослабляя хватки. Он чувствовал, как крепкие ногти ранили кожу, пронзая ее.
- Отпусти же меня! Это я, Кошмар! - снова выговорил он. Отпусти, мне же больно!
Но женщина не реагировала, уставившись в темень туннеля.
- Они всех убили... - вдруг едва слышно проговорила она. Потом резко опустила руки, оставив красные пятна на лице, которые кое-где кровоточили.
- Бежим! Нам нельзя здесь оставаться! - вдруг крикнула ему в ухо. Кошмар поморщился от резкого громкого звука. - Они скоро нас настигнут, если мы будем здесь рассиживаться! Вставай! - она заговорила осознанно и попыталась поднять Кошмара, который все еще сидел и не мог сообразить, как ей удалось спастись. Он быстро приподнялся, встал на ноги и они помчались - Рыжая впереди, а он сзади, едва за ней поспевая и прихрамывая на левую ногу.
Она вела их маленький караван, произвольно сворачивая то вправо, то влево в разветвлении туннелей. Бежала, успевая уклоняться от свисающих с потолка кусков арматуры и обрезков труб. Свет от колбы, которую держал Кошмар, едва-едва освещал ее спину и, обладая поистине кошачьим зрением, она, как летучая мышь, избегала столкновений, продвигаясь вперед. Он следил за ее движениями и повторял их, почти не натыкаясь на препятствия, лишь изредка задевая за что-то плечом. Кошмар начал уже задыхаться от спертого воздуха как почувствовал нежное прикосновение свежего ветра к правой щеке.
- Стой! - крикнул он и остановился, тяжело дыша. - Налево не надо! А то мы так никогда не выйдем из этого подземелья! - она остановилась, грудь тяжело вздымалась. - Я почувствовал ветер и свежий воздух. Давай туда! - он махнул рукой в сторону. Она беспрекословно подчинилась, не произнеся ни слова, и последовала за ним. По мере продвижения они ощущали как воздух становится более чистым и прохладным.
- Стой! - теперь уже она крикнула ему. - Ты слышишь шум водопада? - он отрицательно качнул головой, но все же прислушался. - Ты разве не слышишь как вода сбегает откуда-то и разбивается с высоты?
- Нет, не слышу.
- Дай я пойду вперед, - попросила она, оттеснила его в сторону и стала красться как кошка.
- Ты не слышишь за нами кто-нибудь гонится? - спросил он, поверив в ее сверх способности.
- Нет, не гонится. Сначала один гнался. Но потом, видать, потерял. И я не думаю, что догонит, мы же столько раз поворачивали, что я сама не смогу вернуться назад по памяти.
- Плохо ты их знаешь. Они как собаки иногда идут по следу. Ты сказала один? - вдруг обратив внимание на это слово.
- Да, один.
- Их же было трое.
- Да, но двое почему-то остались, и только один пустился вдогонку. Я слышала тяжелые, шлепающие шаги только одного из них.
- Почему же они не втроем стали преследовать нас?
- Не знаю.
- А тебе не показалось, что они что-то искали?
- У меня не было времени за ними наблюдать, - сухо сказала она и остановилась. Теперь он услышал в глубине звук плещущейся воды. - Пришли, - произнесла Рыжая. - Ну что дальше делать будем? Дорога кончилась, - он посмотрел через ее плечо в темноту.
- Отойди, - попросил он. Вытянул руку с колбой и попытался осветить темное пространство. Ничего не увидев, встал на колени и потянулся вниз. Вода медленно стекала с конца трубы и падала в черную неизвестность. Она мерцала в свете колбы голубыми отблесками, затем растворялась во мраке.
- Держи меня за куртку, - сказал он, сделав шаг вперед. Она схватила за полу мокрой куртки двумя руками и уперлась.
В глубине подземелья раздался громкий звериный рев, который перекатываясь, кое-где заглушаясь, достиг ушей Кошмара и Рыжей. Они напряглись и прислушались, ожидая, что вот-вот они услышат топот приближающихся шагов и из мрака вынырнет бегущий на них Охотник.
- Надо скорее что-то делать, - дребезжащим голосом проговорила Рыжая. Сделай что-нибудь, не виси просто так!
- Я делаю, не видишь? - его голос прозвучал глухо. Он старался держаться одной рукой за край трубы, пока его тело находилось на весу и пытался осветить как можно большее пространство справа и под собой. Прополз еще немного вперед, помогая свету проникнуть хоть немного дальше. И вот, казалось, смог различить стену из камня и подвинулся еще чуть дальше, балансируя почти на грани падения. Куртка была натянута как канат и Рыжая отклонялась назад, создавая противовес. Раздался раскатистый вой, который приблизился и стал намного явственнее и громче. Рыжая непроизвольно вздрогнула и начала терять равновесие. Руки соскользнули с куртки, и Кошмар успел заметить ее испуганные круглые зеленые глаза, как будто она хотела включить свет, а на самом деле повернула рубильник электрического стула. Через мгновение он, взмахнув, как птица крыльями, полетел во мрак.
Сердце его сжалось, но полет был недолгим. Перевернувшись один раз, он приземлился в холодную воду. Кошмар ожидал встречи с полом, но ему повезло и он свалился в какой-то водоем. На некоторое время он потерял ориентир и запаниковал, не зная в какую сторону плыть, чтобы достигнуть поверхности. Рука чувствовала колбу, и он открыл глаза. Неяркий свет помог ему слегка успокоиться. Он выпустил изо рта пузыри воздуха, которые немного обогнув голову, устремились наверх. Перевернувшись, подгреб левой рукой, затем, не выпуская колбы, обоими руками и ногами вытолкнул себя на поверхность воды.
- Кошмар! Кошмар! - позвал откуда-то голос из темноты. - Ты живой? Кошмар! Отзовись!
- Пока живой, - негромко ответил он. - Только перепугался.
- Слава Богу, ты живой, - облегченно произнес женский голос. - Здесь невысоко, - сказала Рыжая, увидев блекло сверкающую водную гладь в свете голубоватой колбы.
- Я успел испугаться.
- Что дальше?
- Обратно я, наверное, не залезу. Так что поплывем вперед.
- И куда мы приплывем? - саркастически спросила Рыжая. - Можем так долго плавать!
- Хочешь - возвращайся. Там тебя ждут, - намекнул он не менее саркастическим тоном. Она замолчала и он продолжил. - Там мы точно заблудимся и неизвестно сколько будем блуждать по этим тоннелям. Тем более нас ищут. Относись ко всему проще - по крайней мере хоть поплаваешь перед смертью, - попытался он неудачно пошутить.
- Ты дно достаешь?
- Нет.
- Отплыви, я прыгну на твое место. Хочу быть уверена, что не сломаю себе ноги.
- Подожди, захвати мою одежду. Она осталась наверху.
Под ногами лежал узел со штанами и рубашкой.
- Лови, - крикнула она и бросила ее вниз. Он поймал узел, взял в зубы колбу, развернул его и, нырнув, начал одевать штаны. После за рукава обвязал рубашку вокруг талии. Она смотрела за его движениями, не понимая что он делает. - Ты что там вертишься? - поинтересовалась она.
- Накинул одежду, чтобы она не занимала руки и не мешала плыть.
- Думаешь она тебе понадобится? - невесело произнесла Рыжая.
- Кто его знает? Может и понадобится, а может и не нет. Не хочу остаться без штанов, если в них возникнет необходимость.
- Давай в сторону, если не хочешь, чтобы я тебе на голову прыгнула.
Кошмар отплыл, а она, немного разбежавшись, прыгнула ногами вниз и ушла с головой под воду. Он держался на плаву рядом и ждал, когда она вынырнет. Ее все не было. Он начал волноваться, нырнул вглубь и попытался осветить колбой черноту воды. Ничего не увидев, заспешил на поверхность. Оставалось только ждать.
"Если через несколько минут ее не будет - придется уплывать одному", - подумал он. Вдруг через десять метров показалась ее голова, которая жадно и с шумом глотала воздух.
- Почему ты так долго?
- Хотела проверить.
- Ну и что, проверила?
- Когда я прыгнула в воду, подумала, что может достану дно и попыталась уйти поглубже. Но дна не достала, но мне показалось, что почувствовала несильное подводное течение. Я замерла, и оно меня слабо понесло. Поэтому так долго была под водой и выплыла несколько дальше, чем ты ожидал меня увидеть.
- И что это дает?
- Подумай маленько. Если есть течение то значит вода куда-то течет.
- Да ты что? Правда что ли? Если есть течение, то она течет? Не может быть! - издеваясь, проговорил он.
- Если течет, то вытекает, - не заметив его издевки, продолжала она. - В общем если плыть по направлению течения, то мы выплывем там, откуда вода вытекает.
- Давай попробуем. Других вариантов пока нет, - сказал Кошмар.
- Плыви за мной, - и она решительно начала продвигаться в том направлении, в котором, как она считала, движется течение. Ему ничего не оставалось делать, как следовать за ней, потому что других вариантов и правда не было.
- Эй, притормози, давай помедленнее, - она начала отрываться и он шепеляво попытался крикнуть ей вслед. - Экономь силы, неизвестно ведь сколько придется проплыть. Может полчаса, а может только Богу одному известно сколько! - она ничего не ответила, но темп сбавила. - Вот так-то лучше, - сказал он.
Они плыли и плыли. Усталость уже начала подкрадываться к мышцам, и он иногда переворачивался на спину, давая отдохнуть рукам и ногам. Нос был забит и из-за колбы во рту текли слюни. Она мешала ему полноценно дышать, так как он не мог пошире открыть рот и вдохнуть побольше воздуха. Он греб и задавался вопросом: "Для чего они все это делают? Ради чего?" И сам же на него отвечал бесконечное число раз - для того чтобы жить. "А для чего жить? Наверное не для того чтобы плыть? Жить и плыть - как круговорот". Он начал энергично вертеть головой, чтобы отбросить эти, на его взгляд, ненужные и глупые мысли. Лежа на спине, увидел всполох пламени вдали. Огонь осветил контур трубы, из которой они вышли, и чей-то неясный силуэт, державший на вытянутой руке ярко горящий факел. "Свет виден далеко в этой непроглядной тьме, - подумал Кошмар, - как бы он нас не выдал!" - и он быстро вынул колбу изо рта и сунул ее за пазуху. "Интересно успел он заметить отблески на воде?"
- Ты что утопил колбу? - недовольно проворчала Рыжая.
- Т-ссс! Тихо!
- Почему это? - уже громче и с негодованием сказала женщина.
- Повернись на спину, - он не видел, когда она поменяла позицию и стала плыть на спине, услышав только всплеск. - Смотри! - он показал рукой в сторону светящегося вдали яркого пятна.
- Кто это, как ты думаешь?
- А что альтернатива есть? Может это Крест привинтил себе башку обратно и решил пойти нас поискать?
- Не надо так.
- Зачем тогда спрашивать? Неужели непонятно? Там может быть только враждебное нам создание. Будь-то Охотник или кто-либо другой. Только почему вот там огонь? Никогда раньше не видел, чтобы они пользовались огнем, - проговорил он быстрым шепотом.
Огонь продолжал мерцать вдалеке, завораживая своим видом. Затем пламя с плеском упало в воду.
- Он что прыгнул? - неуверенно пробормотала Рыжая.
- Вряд ли, - проговорил Кошмар, пытаясь ее успокоить, хотя сам совсем не был уверен в том, что Охотник остался наверху и лишь кинул факел вниз. - Они воду не любят, - блекло выговорил он.
- Зато в крови купаются с удовольствием, - зло сказала она и тихонько всхлипнула, вспомнив недавно произошедшие события, их маленькую колонию, которая была уничтожена за несколько минут.
- Кровь не вода, да и потеплее будет, - Кошмар поежился и почувствовал, как холод воды дает о себе знать. Достав колбу, подумал, раз уж он прыгнул, то точно не купаться, а за ними, так что глупо скрываться. Свет разрезал темноту, но Рыжую он не увидел.
- Ты где? - он позвал ее и огляделся, но ответа не было. Вскоре она вынырнула недалеко. - Опять что-то проверяла?
- Да. Мне показалось, что течение усиливается. Уже можно ощущать его на поверхности. Оно несет нас достаточно сильно.
- Давай-ка прибавим ходу и поплывем вбок, а то, чего доброго, полетим вниз с водопада! Так может наткнемся на какой-нибудь берег, - они начали энергично грести. Течение заметно усилилось, и уже явственно слышался гул падающей воды. Сначала едва слышно, но с каждой минутой становился все громче и громче. Уже ощущалось как поток несет их. Кошмар чувствовал, что плывет не только вперед, но и вправо. "Хорошо, что еще не против течения, - подумал он, - а то так точно на дно пойдешь!"
- Стена! - раздался радостный крик Рыжей. Посвети сюда! Он подплыл ближе и попытался схватиться за каменный выступ, но течение не давало ему взяться за что-нибудь и сносило вниз.
"Вот и пришлось плыть против течения. Главное - чтобы сил хватило", - подумал он, пытаясь зацепиться. Зацепившись за небольшой выступ и вынув руку как можно дальше из воды, он осветил стену.
- Отплыви на пару метров и посмотри! - крикнул он ей. Она отплыла подальше и все время подгребала, чтобы держаться на одном месте.
- На высоте метра в полтора стена заканчивается и образовывает площадку, похожую на дорожку.
- Надо попытаться на нее влезть.
- Слишком высоко, мы не сможем достать края.
- Все равно надо попытаться, - он выпрыгнул из воды как дельфин, вытянул руки, пытаясь достать край, но обратно ушел в воду и течение снесло его вниз. - Да, высоко, - задумчиво произнес он, подгреб немного и попробовал еще несколько раз, но ничего не получалось, а он лишь опять нырял в воду и терял силы.
- Если тебе это поможет, то рядом с краем есть какой-то металлический штырь. Я успела заметить, пока ты прыгал, - она находилась там же, что стоило ей больших трудов держаться на одном месте.
- Дай подумать, - проговорил он, держась за выступ. Вдруг его осенило, и он начал снимать рубашку, которая была завязана вокруг пояса. Взяв ее за рукава, выпрыгнул из воды и накинул ее на железный штырь. Кошмар висел на рубашке, ноги почти по пояс находились в воде. Затем соединил рукава, положил колбу в карман куртки и начал как по канату взбираться наверх.
Раздался треск рвущейся ткани. Но она не разорвалась, только треснула. Он решил не рисковать и схватился руками за край и, упершись ногами, начал аккуратно вскарабкиваться на площадку. Мокрые руки скользили, но он перебирал ими и не давал им сорваться. Сначала закинул одну ногу, вытянул руку вперед для баланса, затем закинул другую, потом покатился по холодному каменному полу дорожки, дав себе ненадолго расслабиться.
- Плыви сюда, я дам тебе руку, - сказал он, уперся коленями и схватился за торчащий штырь.
- Не могу достать, давай пониже, - произнесла она. Кошмар лег на пол. Она выпрыгнула. Он согнул руку в локте и подался назад, привставая, и поднял ее над водой.
- Упрись ногами, - посоветовал он, затем втянул ее на пандус. Они сели на холодный камень и жадно глотали воздух, пытаясь отдышаться. Она легла на спину и вытянула ноги.
- Теперь не утонем, если сами, конечно не захотим, - шумно проговорила она, сквозь сбитое дыхание. Мышцы сокращались и подрагивали, напоминая о том, что они устали. Он сел спиной к стене, прислонился и закрыл глаза.
Перед глазами стояло маковое поле. Огромные распустившиеся бутоны должны были пахнуть, обволакивать своим ароматом, но его не было. Запах пропал, как будто его никогда и не было. Как будто он не отравлял своим зловонием и не пропитывал насквозь. Сознание оставалось свободным и легким. Пятна маковых бутонов, которые должны были быть одного цвета, пестрили и разбавляли совершенную картину с преобладанием красного блеклой серостью. Они были как инородные включения в идеальную структуру. Пошел снег, который тяжелыми хлопьями гнул стебли к земле, накрывая как покрывалом. В подпорченное совершенство вмешался еще и белый цвет, подавляя собой два предыдущих, однако кое-где давал проглядывать сквозь кристально чистый наст, и красным, и серым макам. Становилось холодно и ветрено. Холодный ветер пронизывал насквозь, стараясь проникнуть под кожу, заморозить кровь как можно быстрее и превратить ее в алый лед.
- Проснись, - откуда-то издалека прозвучал звонкий голос, и он очнулся от прикосновения к плечу. Подняв голову и не понимая, что происходит, он глядел куда-то в пустоту ошалелыми глазами.
- Просыпайся же, - опять произнес тот же голос и уже ощутил как его трясут за плечи. Сон улетучивался и до него медленно доходило, что задремал и провалился в забытье. Каждая часть тела мелко дрожала, и он никак не мог совладать с собой и остановить дрожь. Казалось, что все внутренности покрылись инеем, и кто-то держал его сердце цепкими и ледяными руками, никак не давая прийти в норму и хоть немного согреться. С трудом встал и начал энергично приседать и бить себя по плечам, пытаясь отогнать леденящий холод.
- Неужели я уснул? - произнес он.
- Вроде того, - ответил женский голос. - Ты начал трястись от холода, и я поспешила тебя разбудить, - добавила она.
- Лучше двигаться, а то замерзнем. Одежда-то мокрая.
- Пока ты спал, сидя в луже, я успела свою выжать, - улыбнувшись, сказала она. - Наверное, тебе стоит тоже ее выжать и еще: я знаю один хороший способ быстро согреться, - игриво проговорила Рыжая.
- Это какой же? - не поняв, спросил Кошмар и заметил ее влажный взгляд, мерцающие глаза в свете тусклой колбы.
- Не будь дураком, - она подошла ближе и обняла его за шею.
* * *
Он стоял без одежды на холодном полу, горячий пот струился по голой спине. Холод отступил. Он методично выжимал сначала брюки, белье, куртка поддавалась хуже, но и из нее текли капли воды, когда он с силой ее выкручивал. Взгляд упал на рубашку, которая так и висела, зацепленная за металлический штырь. Он подошел, взял ее в руки и тихо произнес, обращаясь к рубашке из плотного материала: "Спасибо тебе, ты нас спасла сегодня. Если бы не ты, возможно, мы бы уже находились около дна". Аккуратно выжав и разгладив, не обращая внимания на надорванный рукав, надел ее, а сверху набросил куртку.
- Я готов, - бодро воскликнул он. В отличие от него она уже давно была готова и стояла, ожидая когда он закончит свои сборы.
- Тогда в путь, - проговорила она и они зашагали - впереди Кошмар, а за ним Рыжая. Он держал в согнутой руке колбу, которая озаряла стену и выхватывала из мрака часть водной глади. Она шла за ним и смотрела на отражение их маленького фонарика в воде. Казалось, что голубоватый огонек плывет под водой и преследует их. Это зрелище завораживало и действовало гипнотически. Из транса ее вывел негромкий хруст. Кошмар на что-то наступил, а теперь присел на корточки, поднес колбу ближе: белая кость, сломанная пополам под его ногой. Тряхнув головой, она уставилась вниз.
- Человеческая...
Рыжая не ответила. Сев рядом, провела по ней пальцем.
- Да-а-а...
Каждый про себя думал, кому же она принадлежала ранее? Молча переглянулись, поняли друг друга без слов: опасность витала где-то совсем рядом. Она ощущалась каким-то особым запахом, особенной аурой, обостряя все чувства и заставляя настораживаться.
- Кость уже старая. Наверное, рядом никого нет, - как бы прочитав мысли, произнес Кошмар.
- Я тоже так подумала. Уж слишком она легко треснула. Наверное, опасности нет. Или, по крайней мере, она не рядом, - немного подумав, добавила она. Но ни один в это не поверил, потому что она чувствовалась слишком явственно.
- Почему мы пошли в эту сторону? Может развернемся и пойдем в другую?
- Все-таки лучше идти от трубы, из которой мы выпрыгнули, чем к ней. Верно ведь? Вдруг ОН вместе с факелом прыгнул вниз?
- Да, ты права. Пойдем вперед. Держись только чуть подальше. Если что, хоть успеешь убежать, - они продолжили движение.
Кошмар крался, осторожно ступая и стараясь, чтобы шум шагов не раздавался очень громко. Рыжая шла позади него на расстоянии в несколько метров, иногда поглядывая на черную воду, в которой отражался голубой огонек. Он присел и опустил колбу ближе к земле, как будто старался что-то осветить. Подойдя ближе, она тоже присела на корточки и стала рассматривать то, что его заинтересовало: выбеленные как на солнце кости, похожие на те, которые встретились ранее. Они были разбросаны в беспорядке.
- Точно человеческая, - негромко вымолвил он, критически оглядывая одну из них.
- Очень похоже, - произнесла она, взяв у него из рук и тоже осмотрев ее. - И их уже больше.
- Да-а-а, - невесело протянул он.
Отступать было некуда. Оставалось только идти дальше, навстречу опасности. Кошмар прихватил самую толстую из костей. Он прислонил ее к стене, затем ногой переломил и взял острый кусок. Теперь в левой руке была колба, а в правой - это слабое подобие оружия. Главное предназначение которого было дать немного уверенности идущим, а не быть настоящим оружием. Белые кости встречались все чаще, и он старался перешагивать через них. Она кралась сзади, готовая моментально пуститься наутек.
- Ш-ш-ш! Тихо. Слышишь какой-то шелест вдалеке? - спросила она, подойдя к нему и шепнув прямо в ухо, пока он думал как перебраться через завал. Непроизвольно вздрогнул от неожиданности, но быстро собрался, поняв, что это Рыжая напугала его.
- Я слышу только шум воды и то где-то далеко.
- А я слышу шелест, похожий на шелест муравейника. Или как ветер гуляет в листьях дерева. Прислушайся!
- Нет, не слышу. Надо подобраться поближе.
Пройдя вперед шагов сто, до него донеслось слабое шуршание. Оно было похоже на то, как будто кто-то потирал насухо вытертые руки. Неприятный мороз пробежал по коже. Сделав еще шагов тридцать, увидел белесую шевелящуюся массу, которая копошилась и находилась в постоянном движении.
- Иди сюда, - негромко крикнул он Рыжей. Смотри, - и посветил на колыхающийся ковер.
- Какая гадость! Какие-то белые пауки! Мерзость! - произнесла она и отступила на полшага назад. Кошмар наоборот подобрался поближе и ткнул обломком кости в самую гущу. Кость утонула на несколько сантиметров, не встретив никакой преграды. Он поспешил отдернуть руку. На конце повисло мелкое существо похожее на насекомое: белое, молочного цвета тельце с выступающим назад брюшком, как у паука, множеством ножек, а передние заканчивались непропорционально большими мощными клешнями, наподобие крабьих. Клешнями оно и держалось за обломок кости. Не желая больше смотреть на эту гадость, он стряхнул его, отбросив существо назад. Рыжая взвизгнула и отпрыгнула, опасаясь того, что эта тварь даже хоть на чуть-чуть приблизится к ней. Кошмар повторил эксперимент и ткнул костью в другое место, где их было поменьше. Куча угрожающе зашевелилась. Пауки быстро покрыли кость густой массой почти до половины, открыв то, что под ними скрывалось: белый человеческий череп, кое-где покрытый кожей, мясом и волосами. От неожиданности кость выпала и скрылась под маленькими тельцами. Волна накрыла и оголившийся череп, скрыв под собой страшную находку. Кошмар отпрянул и уставился на Рыжую стеклянным взглядом, испытав шок от увиденного. Вдруг он почувствовал как что-то больно ущипнуло его за ногу около щиколотки. Кошмар дернул ногой, но боль не ослабла. Быстро приподнял штанину. Там был паук, который вцепился в кожу. Он дрыгал ногой, пытаясь скинуть его, но тот держался крепко и не ослаблял хватки. Поняв, что это не поможет, схватил его двумя пальцами поперек тела и оторвал от себя. Казалось, в клешне остался маленький кусочек кожи. Он бросил это создание на пол и наступил. Паук хлюпнул, разорвавшись под подошвой. Другие не на шутку взбудоражились, забегав быстрее. Куча шелестела все громче и громче, а потом хлынула в сторону Кошмара, обнажая сожранный наполовину труп без внутренностей и лица. Вместо глаз зияли две дыры, из которых выползали пауки, как и из кажущегося бездонным черного провала рта. Некоторые кости были выбелены настолько, как будто они пролежали здесь по крайней мере несколько лет, хотя совсем рядом еще оставались очаги человечины. Бурлящая масса опасно надвигалась, а Кошмар стоял не в силах пошевелиться. Из столбняка его вывела Рыжая, которая на бегу влепила ему пощечину. Боль привела его в чувство, и они помчались вперед, убегая от преследовавшего их угрожающего шелеста, напоминающего нарастающим гулом, что их медленно и без устали догоняют. А две бегущие во весь опор человеческие фигуры, также медленно, но верно начинали уставать.
- Стой! - окрикнул ее задыхающимся голосом Кошмар. Вернись! - женщина остановилась и уставилась на него. - Здесь лестница в двух метрах над землей, - шелест опасно приближался. - Давай я тебя подсажу! - сказал он подбегающей Рыжей, взял колбу в зубы, потом сложил руки в замок на уровне своих коленей и, когда она поставила ногу, подбросил ее. Она ухватилась за ржавую перекладину, подтянулась и быстро полезла вверх. Он нашел выступающий камень в стене, уперся в него ногой, как с трамплина подпрыгнул и повис на одной руке, держась за холодное железо лестницы. Подтянувшись, как на турнике, он схватился за вторую перекладину. Затем за третью, потом поставил ноги. Сев, вынул колбу изо рта и посветил вниз.
Насекомые были прямо под ним. Они начали накатываться на стену и некоторые из них уже поползли по ней вверх. Кошмар не стал дожидаться чем это закончится и смогут ли они преследовать его дальше, а лишь опять взял колбу в зубы и начал быстро, вслед за Рыжей, вскарабкиваться вверх. Дно вместе с его обитателями пропало во мраке, а он натолкнулся на стоящую неподвижно женщину, которая ощупывала потолок.
- Мы долезли до конца. Ну-ка посвети сюда, - она кивнула вверх. - Мне кажется это какой-то лаз, но он закрыт, - в тусклом свете колбы был виден канализационный чугунный люк.
- Отойди, - прошипел он с колбой в зубах и поднялся выше на несколько ступеней. Повертел колбой и догадался передать его Рыжей. Затем уперся шеей и спиной в люк, поднялся еще на одну ступень выше и, держась руками, попытался выпрямиться, помогая себе ногами. - Тяжелый, - опять прошипел он, но уже от натуги. Люк начал поддаваться, постепенно съезжая в сторону и показывая яркую полоску света.