Алла молча смотрела в лицо мужчины, стоящего перед ней. И ощущала, как его тонкие сильные пальцы осторожно застегивают ошейник, утверждающий власть над ней. Полную и абсолютную власть. Она циркачка Алла стала личной собственностью Гьяш-Отеша Гхойя, казначея Великой Империи Гхойя, брата Императора.
'Алла...' - голос Отеша прозвучал в голове.
Девушка искренне полагала это личной особенностью Отеша, так как телепатия в этом мире не была распространена. Выяснилось, что это особенность, но не личная, а родовая. Правящего рода...
Если бы она знала...
'Алла', - снова прошелестел голос Отеша теперь с укоризненными нотками.
Он, правда, не понимает, каково это, стать собственностью. Его собственностью! Горечь затопила девушку и инстинктивно, чтобы избавиться от этого Алла принялась собирать эмоции в кулачок, точнее в маленькую бусинку на браслете. Мгновенное обволакивающее тепло и все. Снова привычное спокойствие.
Она должна была радоваться, как же ничтожная иномирянка вошла в круг элиты огромной империи. Радости не было, горечи тоже, осталась лишь опустошенность. Она ему верила...
Алла, по-прежнему молча, опустилась на колени, признавая нового хозяина. Поднялась. И застыла рядом. Все. Ее роль сыграна...
По рядам присутствующих прошел негромкий вздох возмущения. Иномирянка не оценила великой чести. Иномирянка... это было приговором...
Великий Император, стоящий чуть поодаль, словно одна из статуй украшающих площадь, развернулся и направился к поджидающему его зверю. Аллу на мгновение окутало облако чужих эмоций - сожаление, грусть и насмешку. Свита последовала за повелителем.
Отеш направился к своему животному, Алла, замешкавшись, тронулась за ним. Неожиданно 'хозяин' остановился и негромко сказал:
- Ты можешь остаться здесь.
- Спасибо...
Он окинул девушку задумчивым взглядом и вскочил в седло. Спустя мгновение грациозный зверь взмыл в воздух. Отеш расстроен. Он редко позволял себе летать в столице без особой причины. Шикарные ездовые ящерицы, сначала принятые девушкой за драконов были редкостью и ценностью. А учитывая полный запрет полетов над городами, не распространявшийся только на Правящую семью, увидеть в небе над столицей летящего всадника было практически невозможно. Сегодня это событие станет первой сплетней.
- Зря ты так, - задумчиво заметил Таш, сын Отеша и ее как казалось друг.
- А как я должна была отреагировать? Обрадоваться? - Алла грустно улыбнулась. - Я надеялась на... иное...
Таш наклонил голову и сказал:
- Не знаю, на что надеялась ты, но могу предположить, о чем думал отец.
Он медленно сконцентрировал на Аллу ощущение надежды.
- Прости, но я так не могу...
Девушка развернулась и подошла к веревочной лестнице. Захватив с площадки тренировочный меч, поднялась наверх и стала упражняться. Так проще...
Алла была акробаткой, там, в родном мире. И ехала вместе с остальными на представление, когда их автобус сорвался с моста. Речка была не глубокой, одно название, зато земля представляла собой скальные породы. Алла умерла мгновенно. И так же мгновенно воскресла в шаманском кругу. Тобет, ныне покойный владелец бродячего цирка, уговорил шамана призвать души циркачей. То ли шаман ошибся, то ли специально ведь заказчик не уточнял, но души пришли из другого мира. И на телах, приготовленных для оживления, возникли знаки 'иномирянин'.
Так Алла стала рабыней и собственностью Тобета, как впрочем, и остальные. Почти год цирк набирал известность. Местные трюки вперемешку с иномирными принесли славу. Тобет, по началу адекватный, совершенно слетел с катушек. Жестокость. Всевластие. Наглость. Боль... с помощью, которой он усмирял недовольных. Умереть носящие рабский ошейник без разрешения хозяина не могли, как впрочем, и убить хозяина. Замкнутый круг.
Пока Тобет не решился поехать в Империю Гхойя. Здесь все изменилось. Нет, представления остались теми же, привычный ад тоже никуда не делся. Но однажды пришел Бьеха, местный певец, менестрель. И услышав голос Кины, решил забрать ее с собой. Тобет мог все, но в Империи Гхойя он был почти бесправен. Здешние законы были написаны для местных и хорошо работали только для них. Даже убийство своего раба было под запретом, если раб интересовал кого-то из местных. Тобет в принципе мог самостоятельно распоряжаться своим имуществом, пока это не вызывало интерес местных. Отказ от продажи рабыни Золотому Голосу Гхойи, вызвало бурную реакцию.
Всего этого труппа не знала. Бьеха был приятным, совершенно не заносчивым в меру ехидным. Он искренне заинтересовался Киной и понравился ей. К тому же он прекрасно понимал циркачей. В общем, свой в доску. Когда труппа впервые увидела его в образе Золотого Голоса, все опешили. Выяснилось, что Бьеха не так прост. Он спокойно и даже со скукой объяснил что ожидает Тобета в случае отказа продать Кину по хорошему. Когда Тобет не понял и стал ссылаться на давние законы, Бьеха сделал немыслимое. Он пригласил цирк в столицу от имени Императора. Оказывается Золотой Голос, будучи придворным менестрелем, имел такое право. Вопрос как к этому отнесется Император, будет задан другими личностями. Но тогда Тобету ничего не осталось сделать, как поехать в столицу.
Столица Империи произвела невероятное впечатление на неподготовленных иномирян. Надо отметить, что гхойяне оказались не людьми, а скорее напоминали эльфов. Более тонкие, воздушные, но при этом сильные и жестокие. Их продолжительность жизни составляла около трехсот лет, в отличие от отпущенной человеку сотни.
Выступать в человеческих землях было привычно. Аплодисменты. Возгласы. Реакция. Все то ради чего артист выходит на сцену. На окраине империи реакция была, но заметно спокойнее. Здесь же первое представление прошли в гробовой тишине. Кроме звуков издаваемых артистами не было слышно ничего...
Идя после шоу в свой шатер, Алла негромко заметила:
- Как перед зомби выступаем. Зачем пришли непонятно?
Ее услышал Таш, который, как и многие другие пришел на представление. Из-за приглашения Императора труппа не продавала входные билеты, а выступала за счет казны. То есть прийти мог любой желающий. Таш и пришел. Он возмутился сравнением и сказал, что понравились, а что нет. Так вышло, что Алле было паршиво на душе, и она остановилась поболтать с пареньком, несмотря на ожидающее наказание. После случая с Киной общение с посторонними было категорически запрещено. Но что сделаешь, если с тобой хочет говорить гхойянин? Отказать? Появиться стража. Это было проверено и не раз.
В итоге завязалась беседа, и Алла предложила подростку прийти посмотреть на дневную репетицию. Тот пришел. Посмотрел. Проникся и попросил научить. Девушка согласилась. Правда с условием, что получит разрешение родителей. Тогда выяснилось, что мать давно умерла, а отец занят. Но как только появится в столице, обязательно зайдет.
Алла с удовольствием занималась с любознательным подростком и заодно учила его простой житейской мудрости. Мелочь, по сути. Хозяин был недоволен, но возражения высказывал только Алле. Тут еще у другой артистки завязался бурный роман с местным военачальником. Всем было не до нее. Так прошло две недели.
Дальше появился отсутствующий Император. А так как труппу предупредить забыли народ немного похулиганили на выступлении, так самую малость. Чтобы разогреть зрителей. Зрители действительно оживились, особенно когда Тобета одной рукой стал душить местный чиновник. В незапланированное шоу вмешался один из зрителей, и наступила привычная тишина. Представление закончилось, взбудораженные зрители разошлись. К Алле подошел Таш и привел отца. Холодный, высокомерный, холеный аристократ. Такое впечатление он произвел. Потом Алла усмехнулась, по сравнению с тем, что ее ждет, аристократы это такие мелочи и девушка заговорила. О недостатке внимания, недочетах образования, нелюбви родителя к ребенку. Она не успела закончить обличительную лекцию, как ее принялся душить гость. Помог навык появившийся после воскрешения - передавать свои эмоции окружающим. Она настолько сильно ударила в ответ, что гхойянин не просто отпустил, но и провел рукой по своему горлу.
Таш, ошалело смотрящий на все это, отмер и подбежал к Алле, помочь. Следом состоялся недолгий шипящий разговор между отцом и сыном, и крайне разозленный родитель удалился. Чтобы на следующий день прийти вновь и попробовать нормально поговорить. Оказывается, он обдумал претензии девушки, поговорил с сыном и решил попробовать нормально пообщаться. Нормально не удалось, у Аллы были сломаны ребра и руки, когда она пробовала защититься от побоев. Как ни странно гхойянин зарастил переломы и вылечил девушку. Молча.
Алла охотно стала общаться с обоими. Отеш оказался высокомерным и властным, как и всякий аристократ. Но еще порой он начинал вести себя нормально с точки зрения иномирянки. В какой момент Алла влюбилась, она так и не поняла. Теперь каждый новый день приносил радость. Жизнь перестала быть кошмаром... ненадолго. Пока Бьеха не забрал Кину, точнее ее не отобрали за неуплату ввозной пошлины представители Казначейства. И тут же выкупил Бьеха.
Тобет пришел в ярость, но поделать ничего не мог. С Киной. Но пообещал убить любого другого за попытку уйти. Алла немного расстроилась, а потом смирилась. Ее ждала смерть на арене. Бывает и хуже...
Через пару дней к Тобету подошел другой гхойянин с желанием забрать одного из силачей. Хозяин раскричался, что отдаст только через свой труп. Общение с иномирянами даром не прошло. Посетитель удивился, потом улыбнулся и сказал:
- Это весьма странный ультиматум мне...
С полу жеста рядом оказался охранник и тут же свернул Тобету шею. Оказалось он вздумал хамить императору. Во главе цирка встал племянник Тобета Ромен, молодой и бестолковый, но неплохой парень. Который тут же подарил силача правителю. И согласился продать всех вызвавших интерес. Так Аллу купил Отеш и во время смены ошейника девушка узнала кем оказался ее бывший возлюбленный и нынешний хозяин. Казначей и брат Императора...
Алла вернулась в шатер, следом проскользнул Таш.
- Ты почему расстроилась? Мы думали, ты обрадуешься...
- Я не хотела становиться собственностью твоего отца.
- Почему? Не понимаю.
- Таш вы достаточно рассказали мне о том, как здесь относятся к личным рабам.
- Алла, - подросток перехватил ее руку. - Ты не понимаешь, да?
- Не понимаю что?
- Кто ты теперь. Ты не просто какая-то рабыня, а личная. Это другой уровень. Убить личного раба нельзя, больше проблем, чем с убийством гхойя. Причинить вред тоже проблематично. А тем более связаться с личным рабом аристократа. Все что можно сделать - сообщить хозяину и попросить приструнить.
- Таш, меня больше смущает не само рабство, - девушка невесело усмехнулась. - Сколько то, что я стала рабыней твоего отца. С рабством я почти смирилась...
Алла глубоко вздохнула, смириться с рабством она так, и не смогла. Но в этом мире быть свободным иномирянином не возможно. Иномиряне неоднократно входили в историю, но никто не прожил долгую счастливую жизнь. Хотя законы этого мира умудрялись попирать периодически. Таш задумчиво изучал девушку и вдруг неожиданно спросил:
- А что ты хочешь?
- Свободы, - не задумываясь, ответила Алла. - Небольшой домик на берегу озера, окруженного лесами. Спокойствия. И семью рядом. Мои мечты просты и незамысловаты.
Таш сел на подушку и спросил:
- А чем тебе мешает ошейник?
- Ты когда-нибудь ходил в нем?
Таш замялся и нехотя признался:
- Да, но не в таком, а для блокировки сил.
- Чтобы знать, что это такое? - понимающе сказала Алла и вдруг без перехода. - Я буду от него полностью зависеть. Пока моим хозяином был Тобет, я была свободна от твоего отца. А теперь нет. Жить или умереть, зависит только от него. Причем буквально.
Она промолчала о слабом даре предвидения, возникшем у нее после воскрешения. И сейчас этот дар уверял, рабыней Отеша она долго не пробудет. Не успеет...
Алла продолжала выговариваться, обнажая душу. Таш внимательно слушал и записывал на специальный амулет в серьге. Небольшое внушение в ее сторону, расстроенная девушка не заметила, и исповедь как результат.
Таш слушал и поражался чужой, иномирной логике. То, что для всех гхойя было знаком высшего доверия, иномирянка видела в совершенно ином свете. Как обезличенность, безысходность и крах. Надежд. Мечтаний. Жизни. Тот яркий огонек, который несмотря ни на что горел в груди Аллы, стал медленно гаснуть. Таш видел это отчетливо. Как и восприятия факта одевания ошейника - предательством. То, что отец сделал высшим признанием своего отношения и чувств, было понято ложно. А самое неприятное в этой ситуации, реакция Алла была оценена исходя из традиционной точки зрения. Она не приняла чувства гхойя, она глупа или безумна. Она не стоит внимания. Отец собирался возвеличить Аллу, но она повела себя неправильно и вместо высоты рухнула в пропасть.... Таш отчетливо понимал глупость сложившейся ситуации, как и свое бессилие ее изменить.
Выговорившись, девушка обессилено села на подушку.
- Я готова.
- К чему? - не понял Таш.
- К переезду.
Алла показала две сумки и горько усмехнулась:
- Все мое богатство.
- Если хочешь, можешь остаться здесь, - осторожно заметил Таш.
- А смысл? Рано или поздно придется переехать. Зачем откладывать неизбежное.
- Как знаешь...
Таш поднял сумы и терпеливо подождал, пока девушка попрощается с труппой. После чего они медленно пошли в закрытую часть города. Домой.
А дома случилось то, чего подспудно ожидал Таш. Вместо встречи любимой хозяина, ждали рабыню. Весть о выходке Аши давно облетала столицу и быстро станет известной во всей империи. При Таше слуги вели себя сдержанно, но без слов было ясно оставшись одна Алла получит свою долю пренебрежения.
Через полчаса пришел вызов от отца. Тот собирался с проверкой на побережье и звал сына с собой, уроки Аллы о незнании Ташем империи не пропали даром. Остаться в столице ему не разрешили. Говорить об Алле отец категорически запретил, поставив жесткий блок.
Они провели на побережье полтора месяца. А вернувшись в столицу, направились во дворец. Где пробыли еще неделю.... Приближалось празднование Нового года.
Попав домой Таш первым делом бросился к Алле. Но она встретила вернувшихся хозяев в малой зале. Тонкая. Прозрачная. Умирающая. Истощенная.
Алла окинула вошедших насмешливым взглядом. А народа собралось много, отец почему-то не захотел просто прийти. С ними оказалась фаворитка отца со свитой. Император со своей. И несколько доверенных самого отца.
- Пришли. Вовремя. Я хотела начать вас искать. Таш, послушай,... я немного ВИЖУ. Ты должен знать...
И Алла перешла на Древний язык, которого просто не могла знать. Она даже обиходный не выучила. А теперь предсказывала. Глаза девушки почернели и из уголков полились кровавые слезы, но она продолжала говорить. Таш слушал и запоминал. Видящие судьбу Гхойя были сказочной редкостью, Судьба не терпела желающих подсмотреть...
Когда Алла замолчала, все ее лицо было в крови. Из уголков губ тоже стала сочиться кровь.
- Это предсказание так много забирает? - спросил Император.
- Нет. Это яд...
И с усмешкой девушка поведала о честолюбивых планах фаворитки отца стать Императрицей. Об удачном покушении на императора, об убийстве Таша, о полностью поддерживающих будущую госпожу слуг отца и многом другом. В том числе и о себе:
- Я знала, что получив твой ошейник, не доживу до нового года. С другой стороны была моя мечта о домике и без тебя она осуществилась бы! - закричала Алла, обвиняя. - Я вообще промолчала бы, мне нравиться смерть, которой тебя убьет эта, но избавиться от Таша я не позволю.
Фаворитка испугано переводила взгляд с отца на императора и жалась к стене. Ее свита молчаливо застыла рядом. Император милостив и жесток в своей милости... это осознавали все. Несколько родов прервутся.
А дальше случилось немыслимое. Алла кулем свалилась на пол. К ней тут же подбежал отец и ... дядя. Император позволил маске упасть. Они оба склонились над Ашей и стали вливать в нее силу. И неожиданно отпрянули, когда вспыхнувший от ошейника свет ударил обоих. Отец провел рукой над телом, по границе ауры. И рука застыла над животом. Повреждения от яда? Таш не понимал. Неожиданно оба поднялись, и раздалась одна из ритуальных фраз. Отец передал рабыню дядя, а тот принял ее. После чего порталом был выдернут императорский целитель.
Дальше началась суета и беготня, перемещение Аллы во дворец. Появившаяся родня фаворитки. И главный палач, точнее Глава службы надзора, любивший приводить в исполнение смертельные приговоры собственноручно. Слухи. Домыслы. Рухнувшие союзы. Как только стало известно, что Алла видящая, старые связи рвались.
А когда в малый зал ворвался невменяемый отец, с пробивающейся узорами чешуи на лице начался ад. Отец, всегда сохраняющий хладнокровие порвал бывшую фаворитку собственноручно. Никто не вмешался.
Удлинившиеся когти. Застывшее выражение ярости на лице. И жуткие крики умирающей гхойя. После ее смерти отец успокоился и попросил Палача задержать всех. Родственников бывшей фаворитки. Ее свиту. Его слуг. И вообще всех, кого тот сочтет причастным. Последняя фраза была опасной, Палач справедливо считался фанатиком своего дела. И доверить задержать причастных, это все равно, что задержать всех. Вообще всех.
- Гьяш-Отеш? - с намеком на удивление уточнил Палач.
- Алла выживет. А мой ребенок умер, - прошипел отец. - Они убили моего ребенка. - И резко застыв, ледяным тоном добавил. - Они убили Гхойя!
Он ушел порталом. Воцарившая тишина не просто напугала. Она вызвала ужас. Смерть представителя правящего рода это ... это...
Таша охватила печаль, грусть и следом пришла ярость. С огромным трудом удержав себя от изменения, он подошел к трупу и, развернувшись, открыл портал во дворец. Ему нужна поддержка. Как и остальным в их маленьком роду.
Род Гхойя был древним, сильным и искаженным. Отец долго искал подходящую мать для Таша. Подросток знал это по рассказам родных и слуг. У отца сменилось три фаворитки, пока очередная - мать смогла забеременеть. У дяди до сих пор подходящей кандидатуры не нашлось. Слишком сильное искажение, слишком высокая плата за способности. Несколько особенно одаренных магов изучали кровь Гхойя и советовали как выправить искажение сути. То что Алла смогла забеременеть сразу делает ее неприкасаемой. Полностью. За покушение на ее жизнь плата будут такой же, как и на самих Гхойя. Но это Таш отметил мимолетно. Ему было больно и обидно, что его брат или сестра умер, не успев родиться.
Отец и дядя обнаружились в комнате Медитаций. Они горячо спорили. На звук отворившейся двери обернулись оба. Когда Таш подошел ближе, оказался в надежных двойных объятиях. Слушая чужые сердцебиения, он успокаивался. Им было проще, их было двое. Всегда. А Таш оказался одиноким. Мать умерла во время родов, шанса на второго ребенка не было.
'Все наладиться' - прошелестел отец.
'Все наладиться' - вторил дядя.
'Она выживет?'
'Да' - хором.
- Хорошо. Я давно хотел тебе показать, но ты был против.
Таш активировал камень, показывая давно записанный разговор. Оба родственника застыли, вслушиваясь, и сочувствую все испытываемые Аллой эмоции. Отец тяжело опустился на пол и подняв глаза спросил:
- Почему ты промолчал?
- Я пробовал говорить. Но ты не слышал, как и ты, - обратился Таш к дяде.
Тот нехотя кивнул. Племянник действительно неоднократно пробовал что-то рассказать, но его не услышали. Не захотели услышать. И теперь Гхойя мертв. Осознание этого давило на плечи, заставляя прижиматься к земле, вынуждая почувствовать свою ничтожность.
Таш тоже сел на пол и протянул руки. Спустя мгновение сверху легли ладони отца и дяди. Они замкнули образовавшийся круг. Они слились сознаниями и разделили эмоции,... разделяя боль утраты на всех. Так намного легче перенести все...
Дверь со стуком распахнулась и в комнату ввалилась Алла. Около нее кругами бегали целители, пробуя остановить.
Все трое вскочили на ноги.
- Нет, сидите так. Я умру, но она будет жить, - прохрипела Алла, приближаясь.
Отец двинулся было вперед, но дядя перехватил его и протянул руки Ташу. Круг замкнулся. Алла медленно осторожно легла на пол и расслабилась. Она стремительно угасала, но ее живот рос. И вот спустя мгновение Таш ощутил тихий отголосок чужой души. Родственной души...
Алла бледнела и становилась, словно прозрачной... а потом вдруг рассыпалась пылью. На полу зашевелился маленький сморщенный комочек, слишком маленький, чтобы жить. На полметра дальше вспыхнули глазницы черепа. Из них полился яркий словно солнечный свет. Он окутал ребенка, и тот немного подрос. Свет погас. Круг разорвался. Отец упал на колени и бережно поднял с пола ребенка. Маленькая Гхойя издала негромкий писк. И затихла убаюканная теплом, преданным ей тремя родственниками.
- Тихо малышка, тихо. Мы с тобой.
На следующий день, в Империи появился новый государственный праздник по случаю рождения Гхойя. Первой девочки родившейся больше чем за полторы тысячи лет. И наступила неделя траура по личной рабыни Гхойя, матери новорожденной малышки. На фоне этих новостей смерть нескольких родов и уничтожения дома Казначея просто потерялись, оставшись лишь фактами в архивах...
Иномиряне в очередной раз доказали свое превосходство над всеми мировыми законами...