Соколовский Альберт : другие произведения.

Рариншоки - Эпоха Бесконечных Войн

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как вам известно, давным-давно был период, когда наша великая страна была расколота на четыре царства - Ра, Рин, Шо и Ки. Все вы (вы, ведь, не прогуливали школу?) проходили на уроках литературы известный героический эпос Умы Бинвэня 'Сказание о РаРинШоКи', один из наиболее полных и объёмный трудов, посвящённых тому времени, пусть и выполненный в форме художественного произведения. Однако, авторитетно заявляю вам я, у этого опуса есть один серьёзный недостаток - мастер Ума писал его, опираясь в большей части на народные предания и легенды, чем на исторические документы, которых, вынужден признать, сохранилось не так уж много. Но вы же хотите узнать, как всё было на самом деле? Что ж, я вам расскажу. А для тех, кто всё-таки прогуливал, к моему труду прилагаются именной указатель и карта. P.S. Двухлетний труд закончен. Отзывы приветствуются, причём как положительные, так и отрицательные, при условии наличия в них конструктивной критики ("мне понравилось" и "мне не понравилось" не принимаются).

Именной указатель

   Ра:
   Шэ Гуй (Ледяной Король) - царь Ра, 50
   Шэ Хэн - его сын и наследник, 23
   Сяо Но - жена Шэ Хэна, 20
   Шэ Сюй (Броненосец; Черепаха) - кузен Шэ Гуя, 45
   Хоу Чжун (Неукротимый; Упёртый) - ещё один кузен Шэ Гуя, 32
   Хоу Гоньцзи (Ястребиный Глаз) - старший брат Хоу Чжуна, 34
   Ван Цзянь (Громила) - телохранитель Шэ Гуя, 32
   Чжао Лунвэй (Горный Лев) - полководец, 35
   Лун Юньсюй (Прекрасный; Каланча) - полководец, 29
   Пэн Ючжи (Великолепный; Заика) - полководец, 18
   Фэнь Сыю (Хитрый; Заблудившийся В Трёх Соснах) - советник, 31
   Чэн Хуан - правитель провинции Хэгу, 26
  
   Рин:
   Юэ Вэйчжи (Справедливый) - царь Рин, 39
   Хун Вэй (Отшельник; Бородач) - его названный брат, 37
   Чжоу Цян (Гигант; Бочка) - ещё один названный брат, 36
   Хун Янь - приёмный сын Хун Вэя, 19
   Сюань Цзыхао (Бесстрашный; Раненый Буйвол) - полководец, 21
   Лоу Шоушань (Старейший; Старый Пень) - полководец, 62
   Мо Вэйминь (Шаман; Горбун) - советник, 25
   Лу Эньлэй (Болезненный; Бациллоноситель) - советник, 37
  
   Шо:
   Яо Лю (Пустынный Дракон) - царь Шо, 38
   Су Ай - его жена; старшая дочь Су Юня, 32
   Хан Кан (Осторожный; Папаша) - полководец, 37
   Ю Лян (Стремительный; Ленивец) - полководец, 24
   Ша Фэн (Неистовый; Макака) - полководец, 24
   Чао Фан (Честный) - полководец, 33
   Янь Да (Заика) - полководец, 30
   Жэнь Жэньшу (Мудрец; Всё Проспавший Дракон) - советник, 27
   Се Линь - его жена, 23
   Цуй Сюэшэн - ученик Жэня Жэньшу, 16
  
   Ки:
   Су Юнь (Степной Волк) - царь Ки, 51
   Линь Мэйфэнь - его жена, 50
   Су Фа (Маленький Тигр) - старший сын, 34
   Лянь Хуалин - его жена, 30
   Су Жун - второй сын, 30
   Су Хэй - третий сын, 28
   Су Лэй (Невозмутимый; Удав) - четвёртый сын, 27
   Су Бию - вторая дочь, 26
   Су Ли - третья дочь, 23
   Су Гэнь - пятый сын, 21
   Су Цзэнь - младший сын, 17
   Су Мэй - младшая дочь, 15
   Го Шэнь - советник; зять Су Фа, 17
   Тэн Юйшэн (Милашка; Невезучий) - советник, 33
   Лянь Цзи - его жена; младшая сестра Лянь Хуалин, 25
  
   Прочие:
   Фу Эгун - евнух при дворе старого императора вплоть до 20 лет назад, когда ему было 44
   Ма Фынну (Демон) - его приёмный сын, 41
   Уцзяньбуцуй Инсюн - горный разбойник, 27
   Хуа Го - правитель провинции Бай, 52
   Чжань Сяньцзи (Великий Учитель) - предводитель восстания Эры Вечного Неба, 47
   Фэнь Лао - его советник, 40
   Фа Ху - правитель провинции Байкон, 52
   Жэнь Со - отшельник, 20
   Сыту Вань - правитель провинции Хуаньцзинь вплоть до 11 лет назад, когда ему было 38
   Сыту Чжанцзы - его старший сын, 11 лет назад ему было 20
   Сыту Гаошан - средний сын, 11 лет назад ему было 18
   Сыту Цзуань - младший сын, 11 лет назад ему было 17
   Фу Хуа - правитель провинции Бокай, 52
   Юэ Чин (Мань-ди) - последний император династии Байшэ вплоть до 20 лет назад, когда ему было 8
   Лун Ци - правитель провинции Юхуа, 57
   Лун Шэн - сын Луна Ци, 38
   Лун Чжуцзяо - сын Луна Ци, 37
   Гао Фу - правитель провинции Кон, 52
   Ю Тун - отец Ю Ляна, погибший 9 лет назад в возрасте 33
   Тэн Лаотоу - правитель провинции Цзиньшамо вплоть до 20 лет назад, когда ему было 67
   Хоу Цай - отец Хоу Гоньцзи и Хоу Чжуна, казнённый 20 лет назад, когда ему было 42
   Хотгойд Хорлогийн Октай - глава одного из варварских племён, 40
  
  

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж с плеча!

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

А.К. Толстой

  
  
  
  

Пролог. Коротко о главном.

   Эпоха Бесконечных Войн издревле служит неиссякаемым источником вдохновения для бесчисленного множества поэтов, писателей, художников и прочих творческих и не очень личностей. Она подарила миру сияющую плеяду воинов и стратегов. Бесстрашный Сюань Цзыхао, Хитрый Фэнь Сыю, Милашка Тэн Юйшэн, Мудрец Жэнь Жэньшу и многие другие навсегда остались в памяти людей, хотя их прах уже давно лежит в земле или развеян по ветру - смотря как кому повезло. И что уж говорить о Четырёх Земных Императорах. Хотя никакими императорами они не были - масштаб не тот. Но всем известно, что Эпоха Бесконечных Войн иначе называется РаРинШоКи по названиям царств, которыми эти самые Императоры и правили.
   Самое северное царство, расположенное в горах, называлось Ра, а его правитель, Ледяной Король Шэ Гуй, прослыл самым жестоким из Четырёх Земных Императоров. За что Шэ Гуя прозвали Ледяным Королём было не совсем понятно, так как в его царстве было не намного холоднее, чем в остальных.
   За южными болотами среди бескрайней степи раскинулось царство Ки. Степной Волк Су Юнь прослыл самым большим бунтарём во всех царствах, а заодно самым большим папашей. У него было шесть сыновей и четыре дочери, причём все из них так или иначе отметились на полях сражений РаРинШоКи.
   В лесах на западе Справедливый Юэ Вэйчжи основал Рин, мечтая создать царство справедливости и благочестия. Он был известен тем, что свято чтил традиции, всегда вставал на сторону бедных и угнетённых и всегда готов был биться до последней капли крови.
   Ну и, как уже читатель догадался, на границе с восточной пустыней вознеслись к небу крепости царства Шо, основанного Пустынным Драконом Яо Лю. Который, кстати, прославился любовью к технике и полным отсутствием интереса ко всему, происходящему за пределами Шо.
   А в центре между этими царствами лежали Долина Ста Рек, Семь Лесов Дракона, Львиная Скала и прочие земли, послужившие плацдармом многих битв. Естественно, каждый из Императоров искренне верил, что всё принадлежит ему (а если вдруг не принадлежит, то это надо срочно исправить), так что спорными были все территории, включая болота Ки. Единственное, на что никто не претендовал, так это на пустыню за царством Шо. С чего бы это вдруг?
   Ну, ещё время от времени что-то пытались вякнуть всякие местечковые царьки, но их быстро затыкали (иногда даже сообща), да прибегали откуда-нибудь какие-то ``великие завоеватели'`. Без видимого эффекта, впрочем.
   И теперь, когда читатель более-менее ознакомился с расстановкой сил, приступим.
  
  

Глава 1. Битва на Сяне.

  
   В тот день весны на берега Сяна, что в Долине Ста Рек, сошли туманы, скрыв реку и берега её. На правом берегу разбил свой лагерь Шэ Хэн, что Шэ Гуя, Ледяного Короля, единственный сын. С ним были Хитрый Фэнь Сыю, что в хитрости своей превзошёл самого хитрого лиса, и Неукротимый Хоу Чжун, чей нрав настолько свиреп, что и тысяча воинов не остановит его натиск. На левом берегу стал лагерем Отшельник Хун Вэй, блистательный воин и великий мудрец, и с ним был его брат названный Гигант Чжоу Цян, что одним взмахом своей нагинаты уложит пять сотен.
   И сошлись две армии, и закипели воды Сяна от вспоровших их стрел, и потекла кровь, смешавшись с водой. И во главе армий стояли Неукротимый и Гигант. И сошлись они на середине Сяна, и сшиблись меж собой, и дрогнула земля от мощи их. И бились они сутки, бились другие, и уставать стали оба, но ни один не желал уступать другому ни чжана родной земли. Тогда увидел это Хитрый и сказал он Шэ Хэну:
   "Милостивый господин мой, нельзя более позволять им продолжать поединок, ибо они убьют друг друга, а насколько велика будет потеря Неукротимого для славного Ра!"
   И сказал тогда Шэ Хэн:
   ``Я согласен с тобой, Хитрый, но если у Гиганта ещё есть силы, он бросится на нас и уничтожит наших воинов. И я слышал, что уже спешит к реке Отшельник'`.
   Улыбнулся тогда Хитрый и поехал на юг, и ехал день, и повстречал по пути Су Жуна, второго сына Су Юня, а с ним юного Го Шэня и пять отрядов всадников. Тогда слез с лошади Хитрый, вымазал лицо речной грязью, взбил волосы и пошёл к Су Жуну. И сказал ему:
   ``Милостивый господин наш, взываем к тебе я и моя семья. Мы торговцы, но на наш караван напали разбойники из Рин'`.
   Нахмурился Су Жун, помрачнело его чело, стал он грознее грозовой тучи.
   ``Где те лиходеи, посмевшие грабить честных людей?'`
   И указал Хитрый ему дорогу.
   И налетела конница Ки на армию Рин, и закипело сражение, пока войска Ра отошли на свой берег. Устал Гигант, слишком много воинов потерял Отшельник. И отступили они. Но и Су Жун потерял слишком многих, и, хоть и хотел сражаться с налетевшей на него армией Ра, внял совету Го Шэня и повернул коней в родные степи.
   И так завершилась битва на Сяне.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Сян - одна из самых больших рек в Долине Ста Рек, и долгое время именно по ней проходила граница между Ра и Рин. Доподлинно неизвестно, кто именно решил исправить это недоразумение, но факт остаётся фактом: однажды прекрасным весенним днём на одном берегу Сяна стал лагерем Шэ Хэн, сын Шэ Гуя, а на другом, прямо напротив первого лагеря, - Отшельник Хун Вэй, прославленный генерал Рин. А так сложилось, что чуть южнее, по бегущей через холмы реке Уцзе, шла граница между Рин и Ки (по крайней мере, так считали кисцы). Поэтому проходивший недалеко от границы с несколькими отрядами Су Жун, второй сын Су Юня, тоже решил подсуетиться. Но о нём позже.
   Надо сказать, берега Сяна всегда отличала интересная особенность - они были болотистыми и лесистыми одновременно. Что существенно осложняло боевые действия. Ко всему прочему, Сян хоть и был широким, во все времена был мелок до неприличия, потому форсируя реку зачастую сложно было сказать, это ещё река или уже берег. Кроме того, в день битвы на реку спустился совершенно непроглядный туман, в силу чего армии сильно рисковали разминуться. Ну и вдобавок, у Ра была ещё одна проблема.
   И имя этой проблеме было Фэнь Сыю.
   Никто никогда не смел отрицать, что он блистательный стратег. Потому что это было чистой правдой. Особой родовитостью Сыю не отличался, и его возвышение произошло исключительно благодаря тому, как высоко Шэ Гуй оценил его таланты. И насколько незначительным считал его главный недостаток. О котором вы вскоре узнаете.
   День приближался к полудню, где-то в тумане раздавались приглушённые звуки битвы - лязг метала, грохот, топот ног, крики. Вязкий запах крови расплылся вдоль реки. Под ногами хлюпало, из белёсой дымки то тут, то там выныривали тёмные силуэты деревьев. Лошадь уныло плелась, вяло помахивая хвостом и с видимым отвращением выдёргивая копыта из отвратительной жижи. Иногда она пофыркивала, выражая своё презрение то ли погоде, то ли затее, то ли местности, то ли наезднику.
   Настроение наездника, впрочем, не сильно отличалось от настроения лошади. Он мрачно взирал перед собой сквозь слипшиеся грязные свисающие на глаза волосы. Первая попытка спешиться на поле боя кончилась плачевно - он по уши провалился в какую-то яму, до краёв заполненную вонючей жижей. На самом деле, на берегах Сяна это было скорее правилом, чем исключением. Но всадника раздражали не столько вонь и грязь, сколько полнейшее отсутствие хоть малейшего представления о том, где он вообще находится.
   Фэня Сыю прозвали Хитрым совсем не за красивые глазки. Но кроме этого у него было ещё одно прозвище. Впрочем, известное больше среди высшего офицерского состава армии Ра. Заблудившийся В Трёх Соснах Фэнь Сыю - так прозвали его за полное отсутствие чувства направления. Хотя Сыю возмущённо заявлял, что три сосны - это уже роща.
   За прошедшее с начала битвы время Сыю успел бесчисленное множество раз проклясть дурацкий туман, рассеивающий все звуки, и тем самым создающий ощущение, будто сражаются со всех сторон сразу, причём где-то невообразимо далеко. Со своим отрядом Сыю разминулся где-то на первой же развилке, понял это почти тут же, но найти его так и не смог. И к реке, похоже, тоже так и не вышел. И даже неизвестно, кто выигрывает!
   Стоп. А вот это можно узнать.
   Сыю принялся лихорадочно рыться по карманам - а их у него было великое множество всех возможных калибров. Собственно, вам же известно, что впервые карманы появились именно в РаРинШоКи. Но мало кто знает, что ввёл их именно Сыю. В основном потому, что из-за пояса у него всё постоянно вываливалось. Кроме того, все его карманы были потайными.
   Наконец, в маленьком кармашке с внутренней стороны манжета Сыю нашёл то, что искал - небольшой каменный кругляшок с изящной вязью позолоченных линий по краю. Покрутив его в руках, Сыю поднёс кругляшок к губам и чётко произнёс:
  -- Хоу Чжун.
   Раздалось потрескивание, а затем из кругляшка донёсся шум внушительной свалки и громкий мат.
  -- Чего тебе?! - рявкнул низкий мужской голос.
  -- Хоу? - неуверенно спросил Сыю.
  -- Да, чтоб тебя!
  -- Слушай, а ты где?
   Какое-то время раздавались лишь лязг металла, крики и глухой звук ударов, а затем кругляшок разразился таким матом, что Сыю чуть с лошади не упал. Отведя душу, Чжун спросил:
  -- А ты где?
  -- Я? Здесь деревья и какая-то грязь под ногами...
  -- Да здесь везде так, мать твою!
  -- Лучше скажи мне, как проходит битва.
  -- Да здесь ни зги не видно! Откуда я знаю?!
  -- Ты хоть реку перешёл?
  -- Понятия не имею! Тут везде под ногами хлюпает!
  -- Деревья были всегда?
  -- Пожалуй... нет.
  -- Значит, перешёл. Ты сражаешься где?
  -- В каком-то лагере.
  -- Так, ты шёл с севера, то наверно..., - Сыю раскатал на коленях свиток с картой местности. - Это первый или второй лагерь?
  -- Второй.
  -- А из первого ты куда пошёл?
  -- По-моему на юго-запад... Слушай, Фэнь, не до тебя сейчас! - что-то смачно хрустнуло.
  -- О, отлично. Продолжай двигаться в том же направлении, и мы возьмём их главный лагерь!
  -- Тащи сюда свою задницу, придурок! Я потом не собираюсь прочёсывать всю долину реки в твоих поисках!
  -- Да, конечно. Удачи тебе.
  -- К Яньвану твою удачу!
   Сыю нажал в середину кругляша, и связь оборвалась. Тупой вояка.
   Лошадь фыркнула и уткнулась лбом в дерево, огласив окрестности недовольным ржанием. Сыю устало посмотрел на лошадиный загривок. Тупая скотина.
   И вообще весь мир - сплошное слово на букву ``д'`, которое Сыю никогда не позволит себе произнести.
  
   На самом деле всё было не так радужно, как представлял себе Сыю. Просеку, ведущую к главному лагерю Рин, намертво заблокировал Гигант Чжоу Цян. Ну, гигант не гигант судить не нам, а факты таковы, что когда этот похожий на горного разбойника упитанный здоровяк начинал размахивать своей нагинатой, воины укладывались штабелями. И это было большой проблемой. При штурме крепости Лу Мин нападение Ки просто захлебнулось, упёршись в ставшего на ведущей к крепости дороге Цяна. И ударилось в панику, когда тот шаг за шагом начал продвигаться вперёд. Если бы предусмотревший такую возможность Тэн Юйшэн не повёл часть армии в обход и не напал на крепость с тыла, вынудив Чжоу Цяна разрываться на два фронта, царству Ки в тот день вполне мог бы настать конец.
   Впрочем, никто же не заставлял никого идти по просеке.
   Проблема была в том, что если Хоу Чжун видел дорогу и улепётывающих по ней врагов, его мозг мгновенно отключался, и он бросался в погоню. Конечно, если враги не улепётывают из главного лагеря, когда битва уже кончена.
   Чжун уступал ростом Цяну, но был статен и крепок, вдобавок необычайно силён - его огромный меч могли с трудом поднять не меньше десяти воинов за раз. Поэтому в момент лобового столкновения земля дрогнула как при хорошем землетрясении. Воины бросились врассыпную, чтобы случайно не попасть под горячую руку своим командирам.
   Но поединка не произошло - оба командира были упёртые, как бараны, а потому так и встали посреди просеки, навалившись всем своим весом на скрещённое оружие. Конечно, у Цяна весу-то было побольше, зато у Чжуна было гораздо больше упрямства.
   Выждав некоторое время - дабы убедиться, что опасность не угрожает - воины обеих сторон вернулись к своим прямым обязанностям. И битва закипела в усиленном темпе.
   А два генерала всё стояли, совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. И воины даже в пылу боя умудрялись обходить их по большой дуге.
  
   В главном лагере Рин всё было тихо - в центре лагеря стоял Отшельник Хун Вэй и оглядывал свой отряд, довольно поглаживая свою роскошную ниспадающую бороду такой длины, что её без проблем можно было заткнуть за пояс. Вэй имел вид былинного богатыря - значительно выше большинства своих соотечественников, широк в плечах, имел кустистые брови и весьма рельефную мускулатуру. Как и его названный брат Чжоу Цян, Хун Вэй сражаться предпочитал нагинатой. Нагинату эту во всём Рин могли поднять только Вэй и Цян. Приёмный сын Вэя, Янь, несколько раз пытался - пока юноше это не запретили, аргументировав запрет тем, что он никогда не станет великим воином, если всю войну пролежит в госпитале с надорванной спиной.
   Что в момент битвы на Сяне и делал Хун Янь.
   Но мы не о том.
   В лагерь вбежал перепуганный посланник.
  -- Мастер Хун Вэй, сюда движется сам Неукротимый Хоу Чжун! - мужчина в ужасе упал на землю.
  -- Хм, - Отшельник нахмурился - это у него получалось особенно хорошо - и изрёк. - Я верю в моего брата Чжоу Цяна, верьте и вы. Он не пропустит Неукротимого.
  -- Как раз об этом, - посланник встал на колени. - Они схватились посреди просеки и так и стоят.
  -- Что ж, тогда нам осталось лишь ждать. Как продвигается наступление?
  -- Укрепления по обе стороны реки всё время кочуют из рук в руки. Шэ Хэн, похоже, так и не покинул свой лагерь.
  -- Гм...
  -- И мы нигде не можем найти Фэня Сыю!
   Хун Вэй нахмурился ещё сильнее и начал задумчиво разделять бороду на пряди.. Плохо. Очень плохо. Что ещё задумал этот лис? Каков его план? Где он и что за коварные замысли вынашивает?
  
   Фэнь Сыю и сам не против был бы узнать ответы на эти вопросы. Точнее на один и самый важный, а именно: где он? Деревья перестали нагло выныривать из тумана за мгновение до лобового столкновения, да и под копытами лошади вроде уже не хлюпало, а журчало - значит, он въехал в реку. Ну, уже что-то. Осталось надеяться, что перпендикулярно течению, а не параллельно.
   Сыю в очередной раз раскатал на коленях карту, тщетно пытаясь понять, в каком её месте можно поставить точку с подписью ``Великий Я'`. Мысленную, разумеется. Марать карты всякими там надписями и стрелочками Сыю считал ниже своего достоинства.
   Неожиданно из тумана вынырнул вооружённый всадник, промчался мимо и вновь скрылся в тумане. За ним ещё один, и ещё. Мимо определённо скакал конный отряд. Возможно, даже не один. Вот только чей?
   Краем глаза Сыю заметил в тумане что-то красное. Мимо скакал знаменосец. Алое с золотым. Знамя Ки.
   Ну конечно!
   Сыю ухмыльнулся. Разведчики докладывали, что Су Жун с пятью отрядами всадников обходит границы отцовского царства. У мальчишки ещё молоко на губах не обсохло, а туда же, рвётся в бой совершать подвиги. Тот факт, что ``мальчишка'` был не на много младше его самого, Сыю не волновал.
   Кстати о Сыю. Всадники его либо просто не заметили, либо приняли за какого-то бродягу. Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, что он с ног до головы покрыт грязью. Кто ж узнает в таком холеного Фэня Сыю?
   Отъехав в сторону и убедившись, что всадники на него не наткнутся, Сыю достал кругляшок.
  -- Шэ Хэн, - произнёс он одними губами.
  -- Фэнь Сыю, это ты? - раздался холодный властный голос.
   Сыю изобразил на лице выражение, визуализирующее фразу: ``Конечно я, ты, сопливое ничтожество'`, но вслух произнёс:
  -- Да, мастер Хэн.
  -- Чего тебе надо?
  -- Я прошу вас немедленно приказать всем войскам отступить.
   Раздался издевательский смешок.
  -- Ты выжил из ума, Фэнь Сыю? Мои воины побеждают.
   Мои воины... зарвавшийся щенок.
  -- Мастер Хэн, сюда движутся всадники Су Жуна.
  -- И что? Я уничтожу и его.
  -- Разумнее будет приготовиться к их нападению. Вы же не хотите, чтобы пять конных отрядов ударили по вашему лагерю, когда в нём всего лишь один ваш отряд? А если они ударят по Хун Вэю, то лучше дать им измотать друг друга, а затем добить победителя.
  -- Если? Ты не знаешь, по какому берегу они едут? Ты что, опять заблудился?
   Опять заблудился...наглый мальчишка. Сбавь тон, сопляк.
  -- Так вы скомандуете отступление?
  -- ... да.
   Снизошёл. Великий полководец, как же.
  
   Неподдельный ужас вызывало у воинов звуковое сопровождение, с которым подчинялся приказу об отступление Хоу Чжун. А хвастливое улюлюканье Чжоу Цяна исторгало из него лишь новые порции ещё более ужасающего мата. Но делать нечего. Фэня Сыю Чжун, может, ещё бы и послал, а Шэ Хэна... это сын его господина, следовательно, будущий господин, следовательно, господин. А господину можно только подчиняться.
   Хотя ликование врага вынести было выше его сил.
   Незаслуженное ликование.
  
   Услышав, что враг спешно отступает, Хун Вэй нахмурился и дёрнул себя за бороду ощутимо сильнее обычного. Фэнь Сыю сдаёт позиции, хотя его положение было не таким уж и плохим. Отшельник Хун Вэй был не силён в тактике и стратегии, поэтому всех преуспевших в упомянутых дисциплинах искренне считал распоследними подлецами и предателями. И ждал от них только подвоха.
   Ну что ж, Фэнь Сыю его не разочаровал.
   Всадники Су Жуна вихрем пронеслись через несколько слабейших лагерей Рин и ворвались в главный лагерь. Скакавший впереди Су Жун, широкоплечий мужчина тридцати лет, громко объявил:
  -- Отныне эта земля принадлежит Ки!
  -- Как бы ни так! - прорычал Чжоу Цян, бросаясь вперёд на всадника.
   Мать-природа, может, и обделила Жуна здравым смыслом, зато щедро отсыпала разнообразных инстинктов. Двадцать пятым чувством осознав, что для коняги песенка спета, Жун скатился на землю, вскочил на ноги и чуть не оставил Цяна без ног - но тот вовремя отскочил в сторону.
   Завязалась битва.
   Обе стороны оказались в замешательстве - Су Жун не ожидал сопротивления, а Хун Вэй, что уж греха таить, меньше всего ждал всадников Ки. Фэнь Сыю мог бы довольно потирать руки.
   Если бы знал, где находится.
   Ход битвы он с грехом пополам узнал от Хоу Чжуна - аккуратно вычленил ценную информацию из общего потока нецензурной брани. Этому сильно помогал тот факт, что о значении многих слов Сыю мог только догадываться. В мате он был не силён.
   В целом всё шло хорошо.
   Осталось приехать хоть куда-то.
   По итогам долгой и изнурительной битвы Су Жуну пришлось спешно уносить ноги на трофейной лошади (между прочим, принадлежавшей Чжоу Цяну), а Хун Вэю - срочно размышлять на тему, стоит ли пытаться продолжить битву с Ра, или же стоит отступить.
   И поскольку Юэ Вэйчжи проповедовал абсолютный гуманизм - особенно в отношении простых людей (а воины простые люди) - Отшельник Хун Вэй отдал западный берег Сяна почти без боя. Сыю так радовался, что чуть не свалился с лошади. Которая медленно брела в воде под моросящим дождём.
   Легче, кстати, не стало - серая мерцающая стена наглухо ограничивала поле зрения кругом радиуса около шести чи. Ну, хотя бы грязь смыло. Местами.
   Но Сыю уже начал всерьёз подозревать, что в лагерь он может не вернуться.
   Компас, как всегда в таких случаях, исправно крутил стрелку, ясно давая понять, что Сыю находится на самом что ни на есть южном полюсе, и куда ни пойдёшь, всё будет на север. Поэтому, измотанный бесплодными попытками, Сыю просто бросил поводья и позволили этой бессовестной скотине брести, куда ей вздумается.
   Через полчаса она прибрела прямиком в бывший центральный лагерь Рин, по которому горделиво вышагивал Шэ Хэн.
  -- О, Фэнь Сыю, ты решил осчастливить нас своим присутствием, - усмехнулся молодой человек, бросая на новоприбывшего презрительный взгляд из-под копны шелковистых чёрных волос.
  -- Я просто поехал кружной дорогой, чтобы убедиться, что нам больше ничего не угрожает, мастер Хэн, - с традиционной коварной улыбкой ответил Сыю, слезая с коня и отвешивая церемониальный поклон.
   Действие произвело ожидаемый эффект, с Хэна разом сдуло всю спесь, и Сыю готов был поклясться, что парень чуть не обернулся проверить, не стоит ли у него за спиной наёмный убийца с занесённым для удара кинжалом. Наглое животное тем временем отошло в сторонку и принялось меланхолично жевать какую-то палатку.
  -- Что ж, - Хэн наконец умудрился выдавить из себя улыбку. - Ты хорошо поработал, и как наследный принц Ра я выражаю тебе свою благодарность.
  -- Это большая честь для меня.
   Закончив с формальностями, Сыю побрёл по лагерю в надежде перехватить что-нибудь выпить. Желательно, алкогольного и покрепче.
   Он испытал самое страшное унижение в своей жизни. Он весь день не мог никуда приехать, а это вредное копытное вывело его к лагерю за полчаса!
  -- Итак, ты опять заблудился, - раздался у него за спиной низкий хрипловатый голос.
   Сыю даже ухом не повёл и только ускорил шаг. Хоу Чжун хмыкнул и пошёл следом. Минут через пятнадцать бесцельного вышагивания по лагерю, Сыю резко остановился и обернулся.
   Чжун невозмутимо смотрел ему в глаза.
   Хотя трудно смотреть в глаза человеку, который назад на сто восемьдесят градусов повернул только голову, в то время как всё остальное тело продолжало смотреть вперёд.
  -- И ничего? - недоверчиво переспросил Сыю, решив, что до вояки просто медленно доходит.
  -- Я слышал об этом от кузена. Забавная способность. Не слишком полезная, правда.
  -- Чего тебе надо? - Сыю развернулся целиком.
  -- Да ничего, в общем. Когда отдали приказ отступать, я подумал, что вы там совсем из ума выжили оба, но оказалось, что ты был прав.
   Сыю насторожился. Чжун поскрёб затылок и продолжил:
  -- Повезло тебе, что лошадь умная попалась.
  -- Я попал в лагерь лишь когда перестал доверять инстинктам этой зверюги.
  -- Ну да, конечно. А то я не знаю.
   Сыю одарил Чжуна самой ядовитой улыбкой из всех возможных и пошёл прочь. Желание напиться до беспамятства приобрело угрожающий оттенок. Учитывая что пить Сыю не умел, потому лишь по большим праздникам позволял себе пару глотков.

Интерлюдия. Групповой портрет.

   На самом деле на армию Хун Вэя напали не пять отрядов, а четыре. Благодаря тому, что сопровождавшему Су Жуна в его поездке молодому стратегу Го Шэню удалось удержать от исполнения необдуманного приказа командира целый один отряд. Надо сказать, по возвращении Жун был ему очень благодарен. Потому что в принципе не представлял, как объяснит отцу значительные потери.
  -- Я же предупреждал вас, мастер Жун, - воскликнул Шэнь, смуглый юноша семнадцати лет.
  -- Да, я знаю, - Жун насупился. - Ты как всегда был прав.
  -- Я просто хотел сказать: будьте осторожны. Количество воинов у нас конечное. Чем больше потеряем сейчас, тем хуже нам будет потом, когда они станут действительно необходимы.
   Как известно, плохие вести путешествуют гораздо быстрее хороших, даже когда их не особо-то и спешат сообщить. Потому уже через день после битвы Су Юню стало известно о неудаче сына.
   Степному Волку Су Юню уже год как пошёл шестой десяток, и внешностью своей он больше напоминал гориллу. У него были широкие плечи и большие сильные руки в противовес коротким кривым ногам. Такую диспропорцию в своём теле Юнь невозмутимо объяснял тем фактом, что большую часть жизни ему пришлось провести в седле и параллельно размахивать мечом. Но многие подозревали, что он таким родился.
   Несмотря на смуглую обветренную кожу, мозолистые руки, отсутствие хороших манер как понятия и вопиющую небритость (именно небритость, а не бородатость с усатостью!), Су Юнь привлекал многих. Возможно, причинами тому были озорная искорка в глубине узких карих глаз и суровый, но в то же время весёлый нрав.
   К известию о провале своего сына как полководца Су Юнь отнёсся философски - ну да, дурак, что поделаешь, в конце концов, кроме него есть ещё пятеро, хоть один умный да найдётся. Не так ли, а, Юйшэн?
  -- А где Юйшэн? - неожиданно сообразил Юнь, оглядывая собравшихся. - Фа, он ведь всё время с тобой ошивается?
  -- У меня есть предположение, отец, - с кислой миной ответил Су Фа, старший сын Су Юня, мужчина тридцати четырёх лет.
  -- Ты же не хочешь сказать...? - резко погрустнел Юнь.
  -- Боюсь, что именно так.
  -- Ясно, - Юнь оглядел зал. - Ну что, ещё какие-нибудь дела или известия имеются?
   Зал ответил молчанием.
  -- Что ж, отлично, - Юнь встал и заковылял к выходу. - Фа, пошли спасать нашего стратега.
   В одном из внутренних дворов царского дворца Ки росло особенно высокое дерево. Видевшие это дерево затруднялись даже приблизительно определить его породу, но все сходились на том, что оно, скорее всего, лиственное, причём ну очень высокое. Под деревом, уперев руки в бока, стояла очаровательная молодая женщина лет двадцати пяти и ещё более очаровательно дулась. Завидев отца с сыном, женщина обиженно зыркнула на дерево и протянула:
  -- Вот так всегда! С ними ты разговариваешь, а от меня бежишь как от чумной!
   Из кроны раздалось неопределённое мычание.
  -- Лянь Цзи, позволь нам перекинуться парой словечек с твоим мужем, - усмехнулся Су Юнь.
  -- Конечно, господин, - Цзи поклонилась и, бросив на дерево последний тоскливый взгляд, ушла.
  -- Юйшэн, можешь слезать! - окликнул дерево Фа.
  -- Сейчас, господин, Фа, - по стволу на землю соскользнул мужчина.
   Тэн Юйшэн, главный стратег Ки, был всего на год младше Фа, но злые языки поговаривали, что он и в семьдесят будет выглядеть на двадцать с хвостиком. Причём благодаря именно этому свойству Юйшэн был единственным во всём Рариншоки обладателем одновременно прозвища ``Милашка'` и самой влюблённо-ревнивой жены на свете. И это его пугало.
  -- Господин, я обязан вам жизнью, - низко поклонился Юйшэн.
  -- Ты слишком драматизируешь! - Су Юнь дружески хлопнул Юйшэна по плечу, отчего тот чуть не упал. - Эх, молодёжь!
  -- Господин...
  -- Да, так о чём я! Юйшэн, представляешь, что Жун отчудил!
  
   Оставим восторженного папашу расписывать окружающим, какой же лопух его сын, и перенесёмся в царский дворец Шо.
   По которому шла красивая женщина тридцати двух лет, Су Ай, старшая дочь Су Юня и жена Пустынного Драконая Яо Лю, царя Шо. Она прошла через несколько коридоров, миновала внутренний дворик, в котором три генерала Шо - Ю Лян, Ша Фэн и Хан Кан - умудрялись играть в сёги втроём, и вошла в кабинет главного стратега Шо, Мудреца Жэня Жэньшу, который, судя по блуждаювшей по его лицу довольной улыбке, читал какой-то доклад об очередной победе.
  -- Как идут дела, мастер Жэньшу? - спросила Ай.
  -- Чудесно, госпожа Ай, хотел бы сказать я, - Жэньшу положил на стол доклад.
  -- Что-то не так?
  -- Ну, как видите, Ленивец и Макака вернулись вполне себе целые и довольные, и оставленный в крепости Рао Тэй гарнизон под командованием Линь прекрасно сможет её удержать если что. Впрочем, нападения нам ждать ещё не скоро.
  -- Почему из всех генералов вы оставили там свою жену?
  -- Потому что я доверяю Линь как никому другому.
  -- Итак, мы всё-таки получили Рао Тэй?
  -- Именно. А если у нас есть Рао Тэй, то мы в двух шагах от Гошо. Фэнь Сыю будет рвать и метать, когда об этом узнает. Усилиями его и Шэ Гуя Ра было на расстоянии вытянутой руки от Гошо. Чуть промедлили - и вот они мы.
  -- Это чудесное известие!
  -- А Фэнь Сыю тем временем отвоевал Сян, - на лице Жэньшу крупными буквами были написаны два слова: ``Вот лопух'`.
  -- И чего они испугались?
  -- Всё просто: в горах тают снега. Знаменитый параноик испугался, что может похоронить всю армию под внезапно сошедшей лавиной. Но, думаю, уже на следующей неделе проход станет безопасным.
  -- Вы гений, мастер Жэньшу!
  -- Именно, - самодовольно улыбнулся Жэньшу.
   Ай скептически посмотрела на стратега. Да, никакими комплексами Жэнь Жэньшу не страдал.
  -- Жаль, я не могу порадовать господина Лю известием о победе, - вздохнула Су Ай.
  -- Да, - стратег тоже несколько скис. - Господину это не интересно.
  -- И как он при таком настрое умудрился стать царём?
   Тут надо внести некоторую ясность. Между горами в центре относительно свободного пространства между четыремя царствами находился древний императорский город Гошо - историческая столица этой земли. Естественно, финальным аккордом в завоевании земель должен быть парадный въезд в Гошо в качестве полноправного императора.
   Проблема была в том, что за годы запустения Гошо оказался фактически отрезанным от внешнего мира - остался единственный проход, путь на который преграждала крепость Рао Тэй.
  
   Гордо заявив, что для захвата прилежащих к реке городов Фэнь Сыю ему не понадобится, Шэ Хэн отослал стратега в крепость Хэй Инь, самую крупную из приграничных крепостей Ра, в которой в данный момент расположился Ледяной Король Шэ Гуй.
   И Сыю неприятно удивил тот факт, что первый, кого он увидел, был вышагивающий по двору и лелеющий перевязанную руку Лун Юньсюй, который в данный момент должен был находится в крепости Рао Тэй.
   Юньсюй носил прозвище Прекрасный - и в чём-то это было правдой, лицо Юньсюя имело вполне себе смазливый вид. Портил Юньсюя рост. Он был всего на пол цуня ниже Отшельника Хун Вэя, притом если Отшельник был сложен пропорционально, то Юньсюй имел длинные тонкие руки и ноги и вытянутое худющее тело, из-за чего был похож на какое-то насекомое. Ко всему прочему он носил каблуки в три цуня высотой и одеждой своей и манерой держать себя напоминал существо под таинственным названием ``трансвестит'`.
   И он вечно лип к Сыю как пиявка.
  -- О, мастер Сыю! - просиял Юньсюй и семимильными шагами направился к стратегу.
  -- Лун Юньсюй, - на лице Сыю отразилось плохо скрываемое отвращение. - Что ты здесь делаешь? Почему не Рао Тэй?
  -- А..., - Юньсюй быстро померк. - Шо напало неожиданно...
  -- Шо? Жэнь Жэньшу?
   Большинство людей от гнева багровеют, начинают орать и топать ногами. Фэнь Сыю никогда не относил себя к большинству. При температуре кипения он бледнел, говорить начинал вкрадчивым шёпотом, то и дело расплывался в улыбке, а воздух вокруг него промерзал с поразительной скоростью.
  -- Этот подлец...
  -- Ты хочешь сказать, что Жэнь Жэньшу почти задарма получил Рао Тэй, на который мы угробили почти всю зиму, выдворяя оттуда горцев?
  -- Мастер Сыю...
  -- Ты должен был там сдохнуть и своим трупом заклинить ворота, чтобы они не смогли попасть внутрь. Вместо этого ты слегка повредил руку - видимо, сломал ноготь - и позорно сбежал. И как господин тебя за это не казнил?
   Сыю одарил Юньсюя той своей улыбкой, состоящей из концентрированного яда, которая заставляла врагов Фэня Сыю не просто просыпаться ночью в холодном поту, а не засыпать вообще, и прошёл внутрь.
   На самом деле, у него самого внутри всё сжалось - он понятия не имел, что скажет Шэ Гуй. А он может сказать что угодно.
   Ледяной Король стоял у окна и задумчиво полировал свой меч. Сыю насторожился. Это, знаете, очень легко, вот так, с разворота, голову одним махом.
  -- А, это ты, Фэнь, - Шэ Гуй обернулся к вошедшему.
   Он был ровесник Су Юня, невысок, но крепок, и лицом напоминал хищную птицу. Чёрные густые брови, аккуратные усы и бородка и аура силы и власти - таков был царь Ра.
  -- Мой господин, я пришёл к вам с хорошими вестями, но, как оказалось, обретя в одном месте, мы потеряли в другом. Гораздо в большем.
  -- Что такое, Юньсюй уже похвалился?
  -- Вы как всегда правы.
  -- Сразу хочу предупредить, что Лунвэй из-за такого позора чуть не вспорол себе живот, так что будь с ним помягче.
  -- Я так понимаю, наших сил в том регионе почти не осталось?
  -- С теми, что там есть, не в наших силах завладеть Рао Тэем. Нам надо время.
  -- Тогда мы можем его выиграть.
  -- У тебя есть идея?
  -- О да, - Сыю подошёл к столу и развернул одну из лежавших на нём карт. - В горах снег будет лежать ещё долго. Конечно, где-то через неделю проход станет безопасным, чтобы по нему прошла армия, но пока, - Сыю усмехнулся, - мы можем организовать сход лавины. Одного отряда будет достаточно. Просто заминировать здесь, здесь и здесь. Проход засыпет ещё надолго.
  -- Интересная мысль. Что ж, Хэн пока укрепится на Сяне, а я собирался к Львиной Скале. Примерно до половины пути нам будет по дороге. Возьмёшь отряд и завалишь проход снегом.
  -- Как прикажет мой господин, - Сыю поклонился и покинул кабинет.
   Он с трудом скрывал торжествующую улыбку. Он ещё подкинет Жэню Жэньшу пару свиней.
   Отборных.
  
   На въезде в столицу Рин Отшельника Хун Вэя и Гиганта Чжоу Цяна встречал крайне озабоченный скорее самочувствием своих названных братьев, чем общим положением дел, сам царь Рин, Справедливый Юэ Вэйчжи. Он был невысокого роста и весьма невыразительной внешности, но излучаемое им обаяние при желании можно было просто пощупать.
  -- Братья, я так рад, что вы в добром здравии! - воскликнул Вэйчжи, почти выбегая навстречу друзьям.
  -- Брат, мы подвели тебя, нам нет прощения, - низко поклонился Вэй.
  -- Этот чёртов Фэнь Сыю нас подставил! - Цян с досадой топнул. Земля вздрогнула, подкинув Вэйчжи на цунь в воздух.
  -- Да, я уже знаю, - кивнул Вэйчжи. - Это был крайне подлый поступок с их стороны. Но я не знал, что Ра заключило союз с Ки.
  -- Они не заключали союза, - покачал головой Вэй. - Было больше похоже, что их использовали.
  -- Да, ты прав. Су Юнь мог и согласиться, не вникнув в суть дела, но Тэн Юйшэн бы такого не допустил. Вы, ведь, почти уничтожили всадников Ки?
  -- Этот наглец спёр мою лошадь! - прорычал Цян.
  -- Какой? - Вэйчжи непонимающе уставился на друга.
  -- Су Жун, какой ещё?!
  -- О, - где-то в глубине души Юэ Вэйчжи уже давно задавался вопросом, как лошадь вообще носит Чжоу Цяна, учитывая, что конь и наездник сопоставимы по размерам.
  -- Цян, это настолько незначительная потеря по сравнению со всем остальным! - возмутился Хун Вэй.
  -- Для меня это значительная потеря! Вэйчжи, ты что уставился?! Говорить разучился?!
  -- А! - Вэйчжи встрепенулся. - То есть, мы обязательно найдём тебе новую лошадь!
  -- Что, правда что ли?
  -- Для своего брата мне ничего не жалко!
  -- Как мы можем что-то просить у нашего брата, если не оправдали его надежд! - воскликнул Вэй.
  -- Да замолчи ты, а то я тебе бороду по волоску выдеру, - шутливо буркнул Цян.
   Тем не менее Отшельник машинально погладил бороду и посмотрел на Цяна с плохо скрываемым ужасом - борода ему была дороже всего на свете.
  -- Как бы то ни было, я рад, что с вами всё в порядке, - улыбнулся Вэйчжи.
  
   Пустынный Дракон Яо Лю, высокий худощавый мужчина тридцати восьми лет с заплетёнными в косу длинными чёрными волосами, вышел в один из двориков своего дворца и близоруко прищурился, после чего поправил пенсне. Во дворе сидели Ю Лян, Ша Фэн и Хан Кан - и играли в сёги. Почему-то втроём.
   Хлопнув в ладоши, дабы привлечь к себе внимание, Лю сказал:
  -- Лян, Фэн, идёмте со мной, мне нужна ваша помощь.
   Как и следовало ожидать, приказ царя остался без внимания. Нахмурившись, Лю рявкнул:
  -- Ленивец, Макака, к ноге!
   Лян и Фэн подскочили как ошпаренные и, своротив по дороге игральную доску, бросились к Лю. Более высокий и тощий Ю Лян долгое время носил прозвище ``Лентяй'` - за вполне очевидную черту характера. Но вскоре после того, как Лян подружился с Ша Фэном, грубым и подвижным бывшим разбойником, за свою непоседливость окрещённым ``Макакой'`, ``Лентяй'` трансформировалось в более обезьянье ``Ленивец'`.
  -- Никакого уважения к своему господину, - проворчал Лю, ещё раз поправил пенсне и пошёл прочь. - За мной, для вас есть работа.
  

Глава 2. Штурм Рю Би.

  
   Велика крепость Рю Би, высоки её стены, крепки её ворота, бесстрашны её стражи. Стоит Рю Би на отрогах Току, и видит часовой на главной башне всё, что делается в долине Дун, богатой плодородием.
   И сказал Юэ Вэйчжи, прозванный Справедливым:
   ``Захватим мы долину Дун, покорив непреступную Рю Би, и поставим мы на колени Степного Волка Су Юня!'`
   И двинулась великая армия, и во главе её были Гигант Чжоу Цян и сам Справедливый. И стали они лагерем у подножия Току и выслали гонца. Не хотел Справедливый проливать невинной крови, не хотел лишать жизни тех, чью жизнь можно сохранить.
   Но не вняли словам Справедливого госпожа Су Бию и госпожа Су Мэй, дочери Степного Волка. Велика была их гордыня, не хотели они прислушаться к словам мудрого человека. И сказала тогда госпожа Су Бию, в гордыне своей забыв о месте, отведённом женщине в нашем мире:
   ``Может, и велик ты, Справедливый, может, и достоин ты занять трон Императора в славном городе Гошо, да только не меньше того достоин храбрый отец наш, Степной Волк. Он вверил нам Рю Би и долину Дун, и мы стоять будем до последней капли крови'`.
   Помрачнело чело Справедливого, оскорбился он недостойным поведением госпожи Су Бию.
   И начался бой.
   Долго бились воины, без сна и отдыха три дня и три ночи. Не знала промаха стрела госпожи Су Бию, не ведал пощады клинок госпожи Су Мэй, как лев сражался Справедливый, тяжёлым плечом бил в ворота крепости Гигант.
   Но на рассвете четвёртого дня стали силы Рин одолевать защитников Рю Би и раздался зов рога, и возвестил он о том, что на помощь сёстрам скачет госпожа Су Ли, прекраснее которой нет во всём Рариншоки. И стала тогда госпожа Су Мэй в полный рост, и ударила мечом своим о скалу, и призвала в свидетели богов небесных, и призвала на помощь силу горы Току. И откликнулась на зов госпожи Су Мэй древняя гора, разверзла свои недра, спустила свои лавины.
   Чудом спасся Справедливый.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Конечно, Справедливый Юэ Вэйчжи поражению совсем не обрадовался. Но кроме Сяна у него и другие дела были, поэтому отвоёвывать злополучное рекоболото он отправил Отшельника Хун Вэя с сыном - в конце концов, по данным разведки на реке остались лишь Шэ Хэн и Неукротимый Хоу Чжун - оба, как известно, не мыслители, так что ничего, Отшельник справится. Того же мнения был и Шаман Мо Вэйминь, главный стратег Рин.
   Он принадлежал к одной из многочисленных мелких народностей, населявших просторы Рариншоки, и в своей деревне считался шаманом, за что и получил прозвище. Второе своё прозвище - Горбун - Вэйминь получил за свой исполинский горб, клонивший его к земле, из-за чего Вэйминь казался значительно старше своего возраста.
   Так вот, для успеха предприятия на Сяне Вэйминь решил составить компанию Хун Вэю, потому что Отшельник наотрез отказывался признавать Говорящие Камни, вследствие чего во время его, так сказать, сольных походов своевременно связаться с ним не было никакой возможности.
   Расставшись с одним из своих названных братьев, Юэ Вэйчжи, как и планировалось, двинул свои войска на юг к замку Рю Би, находившемуся в то время под властью Ки. Штурм обещал быть лёгким - по донесениям, в тот момент замком командовали Су Бию и Су Мэй, вторая и четвёртая дочери Су Юня соответственно. Ну что женщины понимают в битве? Ну что женщины знают об обороне замка? Их дело - сидеть дома и рожать детей. Ибо так завещали предки.
   В конце концов, женщины - это сокровище людей, они должны быть сияющими жемчужинами для услады глаз, умные (по-женски, разумеется), мягкие, нежные, добродетельные и послушные своему господину.
   Да, самореализация - вещь нужная. Да, всем людям в его царстве должно быть хорошо. Но всё хорошо в меру.
   Юэ Вэйчжи чтил традиции.
  
   Замок Рю Би укоренился у подножия Южных гор на отрогах горы Току и занимал такое прекрасное положение, что тот, кто удерживает его, удерживает всю равнину Дун. А места эти плодородные и для находящегося по большей части в степях Ки жизненно необходимые. Конечно, голод среди мирных граждан - это ужасно. Но Су Юнь ведь разумный правитель. Мучить подданых не станет. Просто принесёт присягу, и все дела.
   Да, Юэ Вэйчжи плохо знал Степного Волка.
   Однако, ничего не подозревая, он просто сидел на коне на расстоянии полёта стрелы от стен замка в ожидании, пока вернётся гонец, отправленный с предложением бескровно сдаться немедленно. И не знал, что из башни над воротами за ним наблюдают две пары любопытных глаз.
   Су Бию было двадцать шесть лет, особой красавицей она не была (уродиной, надо сказать, тоже), зато на весь Рариншоки прославилась как великолепная лучница - говорили, что с тысячи шагов она способна попасть в глаз малиновки. Бию эту легенду всегда опровергала - мол, зачем ей истреблять ни в чём не повинных птиц? Но её мало кто слушал.
   Су Мэй было пятнадцать, она была несколько угловатой и издалека могла сойти за длинноволосого мальчишку из-за своей тяги к мужской одежде. Самая младшая дочь Су Юня привыкла, что её постоянно сравнивают со старшими брятьями и сёстрами (некоторым из которых она годилась скорее в дочери), из-за чего природное упрямство позволило ей достичь определённых успехов в фехтовании.
   Так вот, пока Справедливый Юэ Вэйчжи мысленно дошёл уже до объявления себя любимого императором в императорском дворце в Гошо, две военачальницы, спрятавшись на стене за зубцами, пристально рассматривали его через узкие щели бойниц.
  -- А Юэ Вэйчжи - это вон тот, в зелёном плаще? - шёпотом спросила Мэй.
  -- Какой-то он невзрачный, - скривилась Бию.
  -- Я слышала, ему в следующем году сорок будет.
  -- Это его не извиняет. Невзрачный мужчина будет невзрачным и в сорок, и в двадцать.
  -- Это верно подмечено.
  -- Ты смотри, как надулся. Навоображал себе невесть чего, как будто уже император.
  -- Ясен пень, императором будет папаша.
  -- Только не до всех доходит.
   Девушки захихикали. Стоявший неподалёку командир гарнизона смущённо оглядывал окрестности. Нет, женщинам на войне делать нечего. Всё настроение куда-то улетучивается.
   У ворот остановился гонец и объявил, что у него есть сообщение для командира гарнизона.
  -- Ах так! - вскипела Мэй. - Командуем-то здесь мы! - девушка вскочила на ноги. - Эй ты, гонец, что там у тебя?!
  -- У меня сообщение для ко...
  -- Замком командует сестра!
  -- Сестра?
  -- Да, - встала в полный рост Бию. - Надеюсь, ты понимаешь, что значит, что замком командует Су Бию? Если нет, то убирайся, откуда пришёл.
  -- Прошу прощения за мою неосведомлённость, - поклонился гонец.
  -- ``Неосведомлённость'`, - передразнила его Мэй. - Ну да, как же.
  -- Итак, что тебе надо? - спросила Бию.
  -- Император Рин Справедливый Юэ Вэйчжи не хочет лишнего кровопролития...
  -- Так пусть катится отсюдова, - пробурчала Мэй.
  -- ``Император Рин'`! - хмыкнула Бию. - Каков наглец.
  -- ... и просит защитников замка добровольно сложить оружие. В этом случае он обещает не причинить никому вреда. Если же вы отказываетесь, то Справедливый Юэ Вэйчжи вынужден будет применить силу.
  -- Это всё? - уточнила Бию.
  -- Всё, - кивнул гонец.
  -- Тогда можно начать штурм, - театрально развела руками девушка.
  -- Вы отказываетесь сдаваться?
  -- Абсолютно верно! - ухмыльнулась Мэй и повысила голос, чтобы её было слышно стоявшим поодаль войскам. - И передай своему командиру, что в этом дурацком плаще он похож на кузнечика!
  -- А я люблю кузнечиков! - точно так же громко поддержала сестру Бию. - На завтрак! Кузнечики в меду - ммм, пальчики оближешь!
   И девушки зашлись смехом.
  -- Женщины, - проворчал Чжоу Цян, сидевший на лошади по правую руку от Юэ Вэйчжи. - Не обращай внимания, Вэйчжи. Женщины ничего не понимают в настоящей мужской красоте. Им бы всё морда посмазливей, да одёжка поярче.
  -- И всё равно как-то обидно, - пробормотал Вэйчжи, мрачно взирая на покатывающихся со смеху девушек. - Чем им не угодил мой плащ?
   Гонец тем временем пожал плечами, развернулся и поскакал назад к войску Рин.
  -- И ты посмотри на них - прятались за зубцами и подглядывали, - продолжал Вэйчжи. - Разве достойно благородным девицам вести себя подобным образом?
  -- Знаешь, по-моему, ты принял это слишком близко к сердцу.
  -- Ты думаешь?
  -- Да.
   Тем временем девушки отсмеялись и принялись оглядывать врага.
  -- Ты посмотри на него - он, похоже, обиделся, - не без доли злорадства отметила Мэй.
  -- Ишь ты, какой ранимый, - усмехнулась Бию. - Надо было с ним помягче. Что ж ты такая вредная, а, Мэй?
  -- Ну извини, сестрица, больше не буду, - Мэй в притворном смущении шаркнула ножкой.
  -- Слышал, Юэ?! - крикнула Бию. - Раз ты такой ранимый, мы больше не будем!
   Вэйчжи залился краской, стиснул поводья и процедил сквозь зубы:
  -- Начать штурм.
  
   Существенным достоинством замка Рю Би при обороне оного служил тот факт, что к стенам замка подойти вплотную можно было далеко не везде - глубокие пропасти и неприступные скалы делали своё чёрное дело. Да и там, где подойти было можно, это было далеко не так легко, как думают многие. В принципе, извилистая дорога, ведшая к главным воротам, особой опасности из себя не представляла, но то в мирное время. А что вы думаете о том, чтобы преодолеть эту дорогу под непрерывным обстрелом лучников и баллист? Да, довезти до ворот таран - это целое представление. И Чжоу Цян тут не поможет - прямого попадания из баллисты не выдержит даже он. А от всех стрел сразу увернуться всё равно не получится.
   Наступление повели сразу по всем доступным фронтам в надежде растянуть защитников замка по стене и тем самым их ослабить, о чём Юэ Вэйчжи вскоре пожалел, так как кроме сил защитников растянулись и его силы. И защитники это предвидели, а он - нет.
   Чертовски умный этот командир гарнизона, однако.
   Возможности, что до этого додумались Бию и Мэй, Вэйчжи даже не рассматривал.
   Девушек это, впрочем, не волновало.
  -- Пора? - нетерпеливо спросила у сестры Мэй, отталкивая от стены лестницу, которую умудрился поставить какой-то особенно расторопный инженер. Лестница вместе с забиравшимися по ней воинами рухнула в пропасть.
  -- Рано. Они ещё слишком далеко, - покачала головой Бию, накладывая на тетиву очередную стрелу.
  -- НА-ДО-Е-ЛО! Свали, гад! - Мэй ткнула мечом в показавшегося между зубцов воина, видимо, вскарабкавшегося прямо по стене.
  -- Ты лучше прогуляйся по стене, здесь я и сама справлюсь.
  -- А как я узнаю, когда уже пора?
  -- Слушай Говорящий Камень.
  -- Ну ладно. Я оббегу по периметру и вернусь, - Мэй откинула волосы на спину и, бросив уничтожающий взгляд на штурмующих замок воинов, побежала прочь.
   Тем временем вне зоны досягаемости вражеских баллист Справедливый Юэ Вэйчжи оглядывал замок с таким выражением лица, какое бывает у человека, который весь день драил пол, а потом увидел, что по нему прошёлся кто-то в грязной обуви. В его взгляде мрачная решимость соседствовала с депрессивной обречённостью. Гигант Чжоу Цян уже бегал где-то под стенами Рю Би, тщетно пытаясь по ним вскарабкаться наверх. Разработал ли план обороны командир гарнизона или (чего быть не может по определению) дочери Су Юня, план был чертовски хорош. А тот, кто строил эту крепость - вообще был редкостный садист и извращенец.
   Сидеть в лагере было бесперспективно и совсем не в стиле Вэйчжи - даже будучи на пороге сорокалетия он умудрился сохранить в душе романтический настрой пополам с юношеским максимализмом. Поэтому просидев без дела не больше четверти часа и решив, что для престижа это будет самое то, Юэ Вэйчжи ударил пятками по бокам коня и поскакал к стене - но нет, не к главным воротам. Справедливый Юэ Вэйчжи романтик, но не дурак. Он взял чуть правее.
   И о чудо, нашёл никем не оприходованную тропу, которая привела его под самые стены. Стены Рю Би строили на совесть, но при должной сноровке, цепляясь за щели между камнями, вскарабкаться можно. Должной сноровкой Юэ Вэйчжи обладал, потому жестами попросил коня не ржать и тем самым не привлекать к карабкающемуся ненужного внимания и полез. Лезть оказалось труднее, чем думал Вэйчжи, но тем не менее он произвёл на бегавших по стене воинов неизгладимый эффект, неожиданно появившись и принявшись размахивать мечом.
   Надеюсь, за ехидным тоном моего несерьёзного повествования читатель не забыл, что речь идёт о героях. А герои, как известно, сильнее, быстрее и выносливее обычных людей. К чему я клоню.
   Юэ Вэйчжи был героем, а воины - нет.
   Прорубаясь через воинов, Вэйчжи неожиданно услышал лязг и почувствовал сопротивление. Перед ним стояла Су Мэй. Девушка улыбнулась и, сбросив меч Вэйчжи, присела и сделала выпад. От неожиданности Юэ Вэйчжи чуть было не пропустил удар, но вовремя спохватился и отделался поцарапанным ухом. А Мэй не ждала. Она продолжила наносить удары один за другим с поразительным для юной девушки мастерством. Но и Вэйчжи был не лыком шит.
   Покружив какое-то время по стене, Мэй парировала удар и заметила:
  -- Смотрю, Господин Кузнечик не воспринимает меня всерьёз.
  -- Как я могу сражаться всерьёз с девушкой? Если я вас покалечу, вас же никто не возьмёт в жёны!
  -- И что, что я девушка?! - неожиданно разъярилась Мэй и набросилась на Вэйчжи. - Какая разница?! Причём здесь это?! Я воин - вот что главное!
  -- Прошу прощения, я не думал, что это вас так заденет, - опешил Юэ Вэйчжи.
   Девушка явно не ожидала извинений со стороны противника, поэтому споткнулась и чуть не упала.
  -- Ты...что?
  -- Прошу прощения. Я действительно не хотел вас оскорбить, - непонимающе пробормотал Вэйчжи.
  -- Не хотел? - Мэй едва не выронила меч и уставилась на Вэйчжи как на полного идиота. - Это бой! Битва! Какого Яньвана ты НЕ ХОТЕЛ оскорбить своего врага, выбить его из равновесия и убить?
  -- Но это будет нечестно, - надулся Вэйчжи.
  -- НЕ ЧЕСТНО?! Да что ж в битве может быть честного?!
  -- Ну как, честный поединок, взаимное уважение сражающихся сторон, выведение противника из строя с сохранением его жизни... госпожа Су Мэй, почему вы так на меня смотрите?
  -- Тебя сильно в детстве по голове били? - сочувственно спросила девушка.
  -- Почему вы так решили?! - возмутился Вэйчжи.
  -- Откуда ещё могут взяться НАСТОЛЬКО бредовые идеи?
  -- Почему бредовые?! Это же очевидно, что люди должны стремиться к установлению справедливости, причём честными путями... сзади!
   Какой-то умудрившийся вскарабкаться на стену воин Рин решил воспользоваться ступором Су Мэй и замахнулся на девушку мечом. Юэ Вэйчжи, естественно, посчитал, что это не честно.
   Но было уже поздно. Мэй спиной почувствовала нависшую над ней фигуру, но уже ничего не могла с этим поделать. И в этот момент, оцарапав ухо (другое) Вэйчжи, воздух пронзила стрела и вонзилась в щель между нагрудными пластинами воина. Тот выронил меч, пошатнулся и упал лицом вниз, хватая ртом воздух и пытаясь вырвать стрелу из груди.
  -- Как низко, Юэ Вэйчжи! И ты называешь себя Справедливым?! - Су Бию наложила на тетиву новую стрелу.
  -- Я вовсе не пытался отвлечь госпожу Су Мэй! Это не достойно чести воина! - воскликнул Вэйчжи.
  -- Да? - Бию криво усмехнулась. - И чем докажешь?
   Юэ Вэйчжи парировал стрелу только каким-то чудом.
  -- Мэй, пора! - крикнула Бию.
  -- Так точно, сестра! - Су Мэй нырнула под руку Вэйчжи, но удар не нанесла, а бросилась прочь по стене.
  -- Пора? - спросил Вэйчжи.
  -- Скоро узнаешь, - Бию вновь прицелилась.
  -- Лук - не самое подходящее оружие для рукопашной.
  -- Для тех, кто не умеет им пользоваться - пожалуй.
  -- Нет, я не могу сражаться в рукопашнуюю с женщиной, да ещё и лучницей, - упёрся Вэйчжи.
  -- Чего? - Бию выронила стрелу.
  -- Я перерублю ваш лук первым же ударом, и что тогда? Нет, так не годится.
  -- Так воспользовался бы своим преимуществом, кретин. Что это за выкрутасы?! Мы на поле боя, Яньван тебя дери! - Бию выстрелила, но из-за спешки промахнулась. - Сражайся, трус!
  -- Можете называть меня трусом, но я считаю этот поединок несправедливым и отказываюсь сражаться!
   На лице Бию отразилось абсолютное отчаяние - большего идиота в своей жизни она не встречала. И не особо-то и хотела встретить. У девушки просто опускались руки.
   И в этот момент земля содрогнулась и неимоверный грохот заглушил вопли воинов. Су Мэй гордилась своей ловушкой - десятки, а может сотни, валунов грохочущей рекой ``обтекли'` замок, сметая штурмующих, осадные орудия и устремляясь к главному лагерю.
  -- Что?! Как?! - всполошился Юэ Вэйчжи.
  -- У Мэй действительно бывают прекрасные идеи, - улыбнулась Бию. - Боюсь, вы проиграли. Она всё рассчитала - вокруг замка сейчас нет ни единого безопасного места. А ваша армия, боюсь, большею частью находилась вне спасительных стен.
  -- Это подло!
  -- Это война. Я недавно получила сообщение от моей сестры Ли. Она едет сюда с тремя отрядами всадников. Боюсь, вы проиграли.
   Неожиданно на стену с грохотом запрыгнул Гигант Чжоу Цян. Не говоря ни слова, он схватил Вэйчжи в охапку и спрыгнул вниз со стены.
  -- Цян, ты разобьёш----
  -- Мне это совсем не нравится, но нам надо отступить, - прорычал Цян и поспешил к лагерю.
  -- Скатертью дорожка, Кузнечик! - раскатился над замком заливистый смех Су Мэй.
  -- Су Юню надо всерьёз заняться воспитанием своих дочерей, - пробормотал Вэйчжи.
  -- Вэйчжи, ты слишком много об этом думаешь, - проворчал Цян.
   Рин не терпело настолько разгромного поражения со времён своего основания (по крайней мере, так считал его царь). И этот факт сильно ударил по самолюбию Юэ Вэйчжи. А тем временем в крепости праздновали победу.
   Су Бию стояла на стене и смотрела вслед отступающей вражеской армии. Су Мэй неслышно подкралась к сестре сзади и хлопнула её по плечу. Бию поморщилась:
  -- Мэй, я всё равно знаю, что это ты.
  -- Да, да, извини.
  -- Ну как битва?
  -- Да так себе. Смотрю, ты не слишком рада победе.
  -- Нет. Победе я рада, просто...
  -- Просто?
  -- Что ты думаешь о... нём?
  -- Ну, - Мэй слегка покраснела. - Он довольно... милый.
  -- Милый, - теперь зарделась и Бию. - Вот и я так думаю.
  -- Ты считаешь, что это неправильно?
  -- Нет. Просто это... странно, - Бию некоторое время смотрела в пространство. - Ааа!!! Какой же он идиот!!!!
  -- Это верно. Неудивительно, что папаша не воспринимает его всерьёз.
   Надо сказать, Мэй, видимо, подзабыла характер отца и ту его особенность, что он (отец) почти никого не воспринимал всерьёз.

Интерлюдия. Мышиная возня.

  -- Господин Лю, а что это такое? - решился, наконец, спросить Ленивец Ю Лян, оглядывая то, что они с Макакой Ша Фэном упорно выпиливали, клепали, собирали и сколачивали последние дней пять.
  -- Это, - Пустынный Дракон Яо Лю поправил пенсне. - Честно говоря, я ещё не придумал, как это назвать.
  -- Нет, название - фиг с ним. Что оно должно делать?
  -- Ну, смотри, - Лю начал обходить вокруг сооружения, попутно указывая Ляну на какие-то его части. - Сюда впрягается пара лошадей. Думаю, не боевых. Скорее подойдут тяжеловозы. Сюда усаживаются лучники, всё это накрывается сверху бронированной крышей и едет.
  -- И смысл?
  -- Ну, это только прототип! - Пустынный Дракон взмахнул руками. - Естественно, ещё предстоит много испытаний, конструкцию надо доработать, да и сама идея кажется мне ещё несколько сыроватой. Жэнь Жэньшу со мной согласен.
  -- А это что такое? - подал голос Ша Фэн, тыча пальцем в стоявший в углу мастерской мешок с чёрным порошком.
  -- А, осторожней, это порох, - предупредил его Яо Лю.
  -- Зачем вам порох? - удивился Ю Лян.
  -- Ну, фейерверки - это, конечно, красиво, но, - Пустынный Дракон сделал многозначительную паузу, - он взрывается.
  
   Фэнь Сыю мрачно смотрел на встающее за холмами солнце. Поход на Рао Тэй обещал стать куда сложнее, чем казалось поначалу. Ибо неким таинственным образом в отряде, который должен будет организовать сход лавины, оказались Лун Юньсюй и Горный Лев Чжао Лунвэй. Юньсюй - Яньван с ним, он иногда даже полезным бывает.
   Нет, Чжао Лунвэй был куда полезнее Лун Юньсюя. Но у последнего было куда менее развитое чувство ответственности. В чём-то это было даже хорошо. По некотором размышлении и ознакомлении с ситуацией Сыю понял, что удержать Рао Тэй было слишком сложно для тактика уровня Горного Льва. Это вовсе не значит, что Чжао Лунвэй был дурак. Просто, увы и ах, Жэнь Жэньшу находился по сравнению с Лунвэем вообще на заоблачных высотах, а жена Мудреца Се Линь мастерски умела следовать подробным указаниям мужа, охватывающим все случаи жизни.
   Так вот, Чжао Лунвэй, несмотря на все доводы окружающих, считал себя главным (читать: единственным) виновником проигрыша и всячески хотел загладить свою вину в бою. Ну, или помощью в исправлении ситуации. Проблема была в том, что эти два варианта в его сознании смешались и срослись в один.
   А для Фэня Сыю это были по-прежнему два разных, причём куда желательней последний. Ещё раз штурмовать Рао Тэй в ближайшее время ему совсем не хотелось - не так давно на собственной шкуре узнал, что это такое. Шкура, кстати, в некоторых местах до сих пор ноет.
   Фэнь Сыю сидел у давно потухшего костра и с кислой миной наблюдал за солнцем. Потом с такой же кислой миной посмотрел на вышагивающего вокруг шатра Шэ Гуя Громилу Ван Цзяня, телохранителя Ледяного Короля. Ван Цзянь был по-своему полезен, ибо нечеловечески силён и нечеловески предан Шэ Гую, но тупую грубую силу Фэнь Сыю никогда не любил и не уважал.
  -- Доброе утро, мастер Сыю, - в поле зрения Сыю образовался Лун Юньсюй. Точнее, только его длинные тощие ноги в чёрных сапогах на высоченных каблуках. Всё остальное уходило куда-то наверх.
  -- Чего тебе надо?
  -- Да ничего, - ноги сделали два шага в сторону и остановились. - Выступаем через полчаса.
  -- Я знаю.
  -- Какой-то вы сегодня мрачный, - висевшие на поясе Юньсюя длинные стальные ``когти'` качнулись. Судя по всему, он чуть наклонился.
  -- Нет, что ты, я такой же как всегда, - ядовито улыбнулся Сыю и поспешил скрыться между снующих воинов прежде, чем его заметил проходивший неподалёку Чжао Лунвэй.
  -- А, Лун Юньсюй, чего ты к мастеру Фэню пристаёшь? - окликнул Лун Юньсюя Ван Цзянь.
  -- Да отстань ты, - пробурчал Юньсюй.
  
   Двадцатитрёхлетняя Су Ли, третья дочь Степного Волка Су Юня, была созданием весьма миниатюрным и считалась красивейшей девушкой Ки. Даже Су Ай признала превосходство младшей сестры. А Су Бию и Су Мэй, в общем-то, никогда и не претендовали.
   Так вот, это прекрасное создание, разгорячённое после нескольких часов езды, с растрёпанными шелковистыми волосами и румянцем на бледной коже с недоумением смотрело на своих сестёр, вроде как даже не особо заинтересованных победоносным сражением.
  -- Слушайте, с вами, вообще, всё впорядке? - недоверчиво поинтересовалась Ли, переводя взгляд с одной сестры на другую. - Мэй, кто грозился всему Рин бошки поотрывать? Бию, ты обещала прибить над воротами голову Юэ Вэйчжи?
   При имени ``Юэ Вэйчжи'` Мэй и Бию вздрогнули и переглянулись.
  -- Да что с вами?! - воскликнула Ли. - Влюбились, что ли?!
  -- Ну..., - Мэй принялась накручивать локон на палец.
  -- Видимо так, - пробормотала Бию.
  -- И в кого?
   Мэй и Бию снова переглянулись, после чего вздохнули:
  -- Юэ Вэйчжи.
  
   В стане Рин было тихо. Спасшаяся часть войска была искренне огорчена неудачным штурмом. Справедливый Юэ Вэйчжи бродил по берегу реки. В кустах сидело несколько воинов, карауля своего господина - как бы с горя не утопился.
   Внезапно пососедству с воинами кусты истерично зашевелились и затрещали так, будто через них ломился небольшой отряд, и на берег реки выбежал молодой воин и подбежал к Вэйчжи.
  -- Господин, прошу простить мою задержку! Я искренне сожалею, что не смог прибыть во время и поддержать вас!
  -- Вряд ли бы ты что-то изменил, - Юэ Вэйчжи пожал плечами. - В нашем проигрыше нет твоей вины, Цзыхао.
  -- Но, возможно, я бы смог..., - Бесстрашный Сюань Цзыхао с досадой пнул камень и ушиб ногу, но виду не подал.
  -- Да, что уж там, - Вэйчжи махнул рукой. - Сделанного не воротишь.
  -- Господин...
  -- Главное! - Вэйчжи развернулся на каблуках лицом к Цзыхао. - Не вешать нос! Всё как-нибудь образуется! Я же император, как-никак!
  -- Ээ... да...
   У Юэ Вэйчжи была маленькая особенность. Так сложилось, что он приходился дальним родственником правившей до РаРинШоКи императорской династии, по какому поводу считал назначение себя императором чем-то неизбежным и само собой разумеющимся. И совершенно искренне, без всякой задней мысли, не понимал, как можно считать иначе.
   Собственно, искренняя вера в очевидность подобного развития событий являлась отправной точкой всех рассуждений Юэ Вэйчжи о политике в целом и оставшихся трёх царствах в частности. Шэ Гуй и Яо Лю такой ничем не обоснованный оптимизм находили весьма забавным, а Су Юнь в свойственной ему манере его просто игнорировал.
  -- Вот именно! - Вэйчжи довольно кивнул. - Главное - не унывать! Гошо всё равно мой! Что мне за дело до какого-то Рю Би?
  -- Но господин, Шэ Гуй, Су Юнь и Яо Лю думают иначе...
  -- Они просто заблуждаются. Бывает, иногда находит затмение, - Юэ Вэйчжи уверенно посмотрел на Цзыхао.
  -- Да, мой господин, - только и вздохнул Цзыхао. А что ему оставалось делать?
  

Глава 3. Перевал Шэ Миеши.

  
   Высоки величественные горы, белы их снежные шапки, бездонны их чёрные пропасти. Величественна крепость Рао Тэй, что бдит покой величайшего из всех перевалов, перевала Шэ Миеши. Тот, кто владеет Рао Тэем, владеет Шэ Миеши, а кто владеет Шэ Миеши, тот владеет Гошо, древней столицей, сокрытой горами.
   И был Рао Тэй в руках Шо, и собирался Мудрец Жэнь Жэньшу победоносным маршем провести Пустынного Дракона Яо Лю к императорскому трону, лишь только в горах сойдут снега.
   Но коварен был Хитрый Фэнь Сыю.
   Собрал он отряд из трёх сотен воинов и отправился на Шэ Миеши. Но не затем, чтобы захватить неприступный Рао Тэй, а затем, чтоб отрезать его от Гошо, засыпав великий Шэ Миеши снегом.
   И ехали они день, ехали другой и доехали до гор. Но узки горные тропы, не пройти по ним лошадям. Спешился Хитрый и повёл людей через горы. И шли они день, шли другой и на третий день вышли к Шэ Миеши.
   И расставил Хитрый воинов особым образом, и ударили они мечами в щиты, и воззвал Хитрый к Хозяину Гор. И откликнулся тот, благоволивший к Ледяному Королю, построившему великое Ра в северных горах.
   И сошла лавина и засыпала Шэ Миеши.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Хитрый Фэнь Сыю чувствовал себя даже не плохо, а просто отвратительно. По левую руку от него ехал Горный Лев Чжао Лунвэй, воплощение скорби о собственной бесполезности для общего дела, а по правую - Прекрасный Лун Юньсюй (он же Каланча Лун Юньсюй), непрерывно щебетавший о каких-то глупостях. Утром прошлого дня они расстались с Шэ Гуем - Ледяной Король повёл свои войска к Львиной Скале, дабы дать отпор вконец обнаглевшим войскам Шо, а Сыю повернул на запад к Рао Тэю и перевалу Шэ Миеши.
   Настроение было особенно поганым в связи с тем, что Сыю недавно пытался связаться с Хоу Чжуном, связался, видимо, посередь боя, и из общего мата вычленил информацию о том, что Шэ Хэн, похоже, нарвался на Горбуна Мо Вэйминя. Учитывая, что у мальчишки мозги куриные, а у Упёртого Хоу Чжуна мозгов просто нет, Сян Ра потеряло.
  -- Мастер Сыю, вы совсем меня не слушаете, - обиженно протянул Юньсюй.
  -- И не собираюсь, - ядовито улыбнулся Сыю.
  -- Мастер Фэнь, если мой провал является причиной ваших мрачных раздумий, - начал Чжао Лунвэй.
  -- Нет, что вы, мастер Чжао, - поспешно повернулся к нему Сыю. - Я просто получил печальные известия с берегов Сяна и размышлял, что же нам делать дальше.
  -- Разумеется, мы должны отвоевать его назад!
   Фэнь Сыю не стал говорить, что он думает об этом болотистом недоразумении. Хотя, увы, чтобы добраться до городов за Сяном, пересечь его всё-таки придётся.
   Надо сказать, что при всём своём плохом настроении и крайнем раздражении, выглядел он, тем не менее, весьма спокойно и хладнокровно, разумеется, сочился ядом, но делал это (по отношению ко всем, кроме Юньсюя) с величайшей любезностью. Некоторые имбецилы яда за любезностью не замечали.
   К закату небольшой отряд из тридцати человек (у Фэня Сыю были свои представления о небольших отрядах) добрался до подножия гор. Оставив воинов разбивать лагерь, Сыю прошёл дальше и стал подниматься в гору по узкой тропке.
  -- Мастер Сыю, куда вы? - сзади его нагнал Юньсюй.
  -- Присмотри за воинами, - бросил Сыю.
  -- Мастер Чжао сделает это куда лучше меня. Куда вы идёте?
  -- Хочу разведать дорогу.
  -- Вы же заблудитесь.
   Фэнь Сыю резко развернулся и смерил Лун Юньсюя уничтожающим взглядом. Юньсюй ответил ему честным взглядом кристалльно чистых глаз. Сыю вздохнул.
  -- Я просто собирался проверить, та ли эта тропа.
  -- Я не спорю, - с готовностью кивнул Юньсюй. - Я просто собирался проверить, что вы не заблудитесь.
  -- Что ж, - Сыю кротко улыбнулся и вкрадчиво прошептал. - Проверь, а заодно проследи за тем, чтоб ты случайно не свалился с какого-нибудь обрыва в бездонную пропасть, дно которой утыкано острейшими камнями.
  -- Вы бы определились, бездонная она или нет, - заметил Юньсюй, пропустив намёк мимо ушей.
  -- Специально проверю перед тем, как тебя туда сбросить! - прошипел Сыю и устремился вверх по тропе.
   Юньсюй пожал плечами и как ни в чём ни бывало пошёл следом. Сыю хотел ещё раз обернуться и для наглядности пошипеть и поплеваться ядом, но решил, что это будет ниже его достоинства.
   Тропа круто поднималась вверх, довольно скоро предоставив в распоряжение Фэня Сыю и Лун Юньсюя бездонные пропасти в практически безграничном ассортименте. Юньсюй немедленно этим воспользовался, всерьёз принявшись рассуждать, в какую пропасть предпочёл бы свалиться. Спустя десять минут Сыю подумал, что это не такая уж и плохая идея. Всё равно это ничтожество абсолютно бесполезно.
   Снег встретил их гораздо раньше, чем ожидал Сыю. А вместе со снегом - холод и такая неприятная вещь, как гололёд. И, сказать по правде, лошади здесь не пройдут. И придётся пешком пройти вот по этому.... Сыю и Юньсюй синхронно вздохнули, видимо, подумав об этой малоприятной перспективе одновременно. Потом Сыю посмотрел на обувь Юньсюя. Тот, не задумываясь, с силой вогнал каблук в лёд, тем самым продемонстрировав, что более чем устойчив.
  -- Интересно будет посмотреть, как ты так ходить будешь, - ядовито улыбнулся Сыю.
  -- Естественно, с необыкновенной красотой и грациозностью, - лучезарно улыбнулся Юньсюй и поплыл по самому гололёду, каждый раз вгоняя каблуки в лёд не меньше, чем на пол цуня. - Лебедю, знаете ли, чтобы так величественно плавать, тоже приходится много работать ногами.
  -- Ну да, конечно, - прошипел Сыю, критически осматривая собственные ничем не примечательные сапоги. Разве что крепкие, удобные и с потайными карманами. И пошёл по краешку, стараясь ступать по снегу.
  -- Мы вообще далеко? - поинтересовался Юньсюй.
  -- Убедиться, что эта тропа выведет нас куда надо.
  -- Но отсюда до Рао Тэя не меньше двух дней пути. Вы же не собираетесь два дня убить на проверку?
  -- Во-первых, четыре, во-вторых, разумеется, нет.
  -- Действительно, четыре, - согласился Юньсюй, что-то подсчитав на пальцах. - И что вы собираетесь делать?
  -- Эта тропа должна вывести нас на старинный тракт, по которому мы и пойдём. Тракт этот выходит к заброшенной деревне, можно сказать, маленькому городу, что стоит в горах над Шэ Миеши.
  -- Вот оно как, - Лун Юньсюй кивнул. - И долго до этого тракта?
  -- Должно быть не больше полутора часов.
  -- Три часа, - Юньсюй покосился на солнце. - Солнце совсем сядет. Вы уже выбрали подходящую пропасть?
  -- Для себя сам выберешь, а у меня с собой фонарь есть.
  -- Мастер Сыю, вы как всегда сама предусмотрительность.
  -- И хватит ко мне подлизываться.
   Путь до тракта занял чуть больше, чем рассчитывал Сыю, зато результат превзошёл все его ожидания. Вопреки неблагоприятным погодным условиям, являющимся отличительной особенностью мало-мальски высоких гор, тракт сохранился прекрасно, каменная брусчатка почти не пострадала от непогоды. Разумеется, снег и лёд сделали своё чёрное дело, но дорога чётко просматривалась вперёд и назад и была более чем пригодна для ходьбы. Во всяком случае, куда более пригодна, чем тропа, по которой они на тракт попали.
  -- Правду говорят, что красота вечна, - с энтузиазмом воскликнул Лун Юньсюй и сделал несколько танцевальных па, подвернул ногу и рухнул в сугроб.
  -- Смотри под ноги. Мне только не хватало, чтоб ты ногу здесь сломал, - скомандовал Фэнь Сыю, повыше поднимая фонарь и осматриваясь.
  -- На вашем месте я бы так не делал, - заметил Юньсюй, усаживаясь в сугробе. - Мы можем стать мишенью горных разбойников.
  -- Вынужден признать, что ты прав, - Сыю быстро опустил фонарь и прикрыл его рукавом.
  -- Ну, вы нашли, что искали. Теперь мы возвращаемся, - Юньсюй встал, отряхнулся и вновь развернул карту. - Посветите мне, пожалуйста.
  -- Верни мне карту, - прошипел Сыю, но посветил.
  -- Так, отлично, - Юньсюй свернул карту и уверенно зашагал. - Идёмте. Нет, не туда, а за мной.
  -- Не смей так со мной говорить. Я и сам прекрасно найду дорогу!
  -- До ближайшей пропасти? - Юньсюй бесцеремонно ухватил Сыю за рукав и потащил за собой.
   Отчего-то Сыю даже обрадовался, что этот придурочный трансвестит пошёл с ним. Может, потому что через полтора часа они вышли назад к лагерю, где к ним тут же подлетел Чжао Лунвэй, обеспокоенный их столь долгим отсутствием. Когда же он узнал, куда они ходили (либо не заметив, либо посчитав справедливым весь яд, вылитый на него Сыю в ходе объяснений), то тут же начал казнить себя за то, что не послал с ними воинов. После чего Сыю решил, что если этот спектакль продолжится и дальше, то он сейчас взвоет, а потому стремительно скрылся в собственной палатке, выгнав оттуда всех, включая принёсшего ему ужин воина.
   Но спал всё равно очень хре... плохо.
   Тем хуже, что Лун Юньсюй на следующее утро сиял как надраеный до блеска медный таз. Которым накрываются. Как, впрочем, и всегда. Пока остальной лагерь завтракал, собирал палатки и выделял людей для присмотра за оставляемыми тут лошадьми, Юньсюй сосредоточенно наводил марафет, и в итоге завтракал уже в дороге, впрочем, нисколько на это не жалуясь. И попутно умудряясь поправлять Сыю на поворотах. У последнего вскоре сложилось впечатление, что Шэ Гуй послал с ним Лун Юньсюя исключительно с целью не дать Фэню Сыю заблудиться в горах вместе с отрядом или же в одиночку. И с этой задачей Прекрасный (он же Каланча) успешно справлялся.
   Когда отряд вышел на старый тракт, Юньсюй даже не дал Сыю что-либо вякнуть, а сразу повёл отряд в нужную сторону. Как закономерный итог, отвратительное настроение Фэня Сыю расцветало и продолжало становиться всё отвратительней. Если добавить к этому, что он вообще не был любителем длительных пеших прогулок на свежем воздухе (очень длительных, на морозно-свежем и по гололёду), то можно понять почему к концу первого дня в отряде царило откровенно траурное настроение. И сияние Юньсюя только ещё более подчёркивало мрачность общего настроя.
   Вторую ночь Фэнь Сыю вообще не спал.
   Поэтому наутро к нему пристал Лун Юньсюй со своим ``тональным кремом'`, требующий немедленно замазать ``эти ужасные мешки под глазами'`, ведь, в конце концов, он же не хочет, чтобы его ``любимый начальник был похож на какую-то дикую панду'`. На это Сыю незамедлительно заметил, что ``согласен стать хоть пандой, хоть Жэнем Жэньшу'`, если это отвадит от него ``некую личность подозрительной ориентации'`. Юньсюй только лучезарно улыбнулся и оставил Сыю в его палатке наедине с тональником и зеркальцем. Увидев своё отражение, Фэнь Сыю решил всё-таки прибегнуть к помощи косметики - дабы сохранить собственный имидж.
   Несмотря на общее мрачное настроение двигались довольно быстро и незадолго до заката второго дня достигли своей цели - заброшенной деревни высоко в горах над перевалом Шэ Миеши. Возможно, это действительно было и городом - по крайней мере, перед отрядом в первую очередь предстали остатки каменных стен и пустой провал ворот, от которых остались лишь стальные петли.
  -- Так, здесь разбиваем лагерь, - скомандовал Сыю. - Завтра минируем и взрываем. Сегодня после заката жду командиров звеньев для распределения обязанностей на завтра. Трое остаются караулить ворота. Остальные свободны.
   Воины отдали честь и пошли по улицам, выбирая пригодные для проживания дома. Юньсюй тоже удалился, зато Чжао Лунвэй подошёл к Сыю.
  -- Мастер Фэнь, - начал он. - Я прошу у вас разрешения осмотреть деревню.
  -- Что-то случилось? - спросил Сыю.
  -- Не могу сказать что-то определённое. Это скорее какое-то предчувствие. Что-то с этой деревней не так.
  -- Хорошо. Возьмите столько людей, сколько вам потребуется, - кивнул Сыю. Безопасность прежде всего.
  -- Премного благодарен, - Лунвэй коротко поклонился и пошёл отбирать воинов.
   Сыю какое-то время продолжал стоять у ворот, просто глядя на закатное небо, чем немало нервировал стоявших на страже воинов. После чего ядовито посмеялся (для поддержания имиджа) и степенно удалился (с той же целью).
   Распределив, кто куда и с какой целью пойдёт следующим утром, Сыю приготовился выслушать доклад от Чжао Лунвэя. Лун Юньсюй так же решил остаться и послушать.
   Горный Лев выглядел обеспокоенно.
  -- Итак, видимо, новости у вас плохие, мастер Чжао? - изрёк Сыю.
  -- К сожалению, мастер Фэнь, - кивнул Лунвэй. - Судя по всему, здесь поблизости орудует довольно большая разбойничья шайка, время от времени квартирующаяся в деревне.
  -- Разбойники? В Шэ Миеши? - Юньсюй усмехнулся. - Да здесь же грабить некого.
  -- У подножия гор есть поселения. Скорее всего, разбойники нападают на них, - возразил Горный Лев.
  -- И насколько велика эта шайка? - спросил Сыю.
  -- По моим подсчётам около пятидесяти человек.
  -- Да, для нас это нехорошо.
  -- Чем это? - удивился Юньсюй. - Пятьдесят разбойников против тридцати профессиональных воинов.
  -- Разбойник разбойнику рознь. Бывают и такие банды, что почище любого войска. Но только подумать, что в Шэ Миеши такая большая банда....
  -- Они, наверно, совсем затерроризировали жителей окрестных долин, - Юньсюй вздохнул. - Иначе бы им просто есть нечего было.
  -- Что ж, всё, что нам остаётся, это сделать своё дело и убраться отсюда быстрее, чем вернутся разбойники, - пожал плечами Сыю. - Давать им бой - безумие, к тому же никак нам не поможет. Раз уж Рао Тэй сейчас в руках Шо, то пусть Жэнь Жэньшу с ними и разбирается. Всё равно после того, как перевал завалит, ему ещё долгое время делать будет абсолютно нечего.
  -- Главное, чтоб в ближайшие два дня они не вернулись, - подытожил Юньсюй. - Учитывая, что в деревне хоть шаром покати, думаю, они сюда вообще не вернутся.
  -- Откуда нам знать, о чём думают эти дикие крестьяне, - хмыкнул Сыю.
  -- О еде, - с улыбкой ответил Юньсюй. - А её здесь точно нет.
  -- Если только они не питаются человечиной, - пробормотал Чжао Лунвэй и вышел из дома.
   Сыю и Юньсюй проводили его ошарашенными взглядами, после чего в комнате надолго повисла напряжённая тишина.
  -- Ну, в конце концов, не могут же они быть настолько дикими, - наконец рассмеялся Юньсюй и, пожелав Сыю спокойной ночи, удалился.
   В эту ночь Хитрый Фэнь Сыю даже не присел.
   Поэтому на следующее утро терпеливо выслушал все кудахтанья Юньсюя, после чего вновь замаскировал все последствия бессонной ночи тональным кремом. Ещё раз уточнив цель и экипировку каждого звена, Сыю разослал воинов по горам. Как только все бомбы будут заложены по команде Сыю они должны быть подорваны одновременно.
   Сам же Сыю в компании Юньсюя и Лунвэя вышел на ближайший к деревне утёс, с которого открывался прекрасный вид на перевал. Горный Лев всё время был настороже, то и дело оглядывался по сторонам и держал руку на рукояти меча, что Сыю порядком нервировало. И демонстративная беззаботность Юньсюя только всё усугубляла. Наконец, Сыю не выдержал и принялся нервно мерить шагами утёс. В какой-то момент в порыве чувств он чуть не навернулся, так что быстро бросил эту затею.
   Наконец, для успокоения нервов он решил связаться с Хоу Чжуном.
  -- Да, Фэнь, чего тебе? - устало ответил Неукротимый (он же Упёртый).
  -- А как ты догадался, что это я? - удивился Сыю.
  -- Видишь ли, мастер Хэн сейчас едет в нескольких шагах от меня, так что сомневаюсь что кому-то ещё кроме тебя могло потребоваться срочно со мной связаться.
  -- О, и как дела на Сяне?
  -- Этот <непонятные слова> Горбун, оказывается <непонятные слова> умён. Он <непонятные слова> устроил нам такую <непонятные слова>, что <очень много непонятных слов>. Но потом с мастером Хэном связался кузен, они о чём-то поговорили и мастер Хэн предложил гениальный план. Следуя ему, мы как следует <непонятные слова> этим <непонятные слова>, так что северный Сян теперь наш и этот <непонятные слова> к нам больше не сунется.
  -- О. И куда вы едете?
  -- Мастер Хэн в замок Чаоцзэ, который станет нашим центром на Сяне, а я отправлюсь к Львиной Скале.
  -- Господин оставляет мастера Хэна одного?
  -- О, он справится. В конце концов, разработал же он план, с помощью которого мы <непонятные слова>.
  -- Действительно, - у Сыю были свои соображения относительно первоисточника этого плана, но Хоу Чжуна он в них посвещать не собирался.
  -- А что у тебя такое стряслось, что потребовалось срочно меня беспокоить? Или тебе просто надо выговориться? Знаешь, я кузену в верности клялся не для того, чтобы работать твоим личным психоаналитиком, но так...
   Сыю резко оборвал связь. ``Психоаналитик'`, тоже. Умное слово выучил, теперь и радуется, тупой вояка.
   Но на душе действительно полегчало.
   Для тех, кто ещё не понял: под ``кузеном'` Хоу Чжун подразумевал Шэ Гуя, ибо действительно приходился ему двоюродным братом.
  -- Думаю, день сегодня будет удачный, - радостно провозгласил Лун Юньсюй.
   Ровно в тот момент, как троицу и бывший с ними десяток воинов взяли в окружение неожиданно повыскакивавшие из-за скал непонятные мужики ярко выраженного бандитского вида.
  -- Этого я и боялся, - пробормотал Горный Лев, обнажая меч и жестом указывая воинам стоять, поскольку враг тоже не сдвинулся с места.
  -- И кто тут главный? - прогрохотал чей-то голос и взорам окружённых предстал мужик семи чи росту, шириной с двух Чжоу Цянов и ослепительно жёлтыми лошадиными зубами, блистающими из-за редких жёстких пучков волос, видимо, обозначавших усы и бороду.
  -- Этот прекраснейший во всех отношениях господин, - тут же сказал Юньсюй, указывая на Сыю.
   Такого предательства последний не ожидал. Точнее сказать, Фэнь Сыю прекрасно понимал, что Лун Юньсюй так же верен, как и любая женщина сверхлёгкого поведения, но не ожидал, что он ветренен до ТАКОЙ степени.
  -- Эта баба? - ухмыльнулся разбойник.
  -- Этот прекраснейший господин, до которого тебе как до луны, грязная деревенщина.
   Ах, вот как. Это он так замечательностью своего командира хвалится.
   Стоп.
   А почему ``баба'`?!
  -- Кто ты такой, чтобы задавать нам эти вопросы? - надменно спросил Сыю.
  -- Я? - разбойник засмеялся и его огромные бока заходили ходуном. - Я великий Уцзяньбуцуй Инсюн, гроза всего мира!
  -- Великий кто? - уточнил Юньсюй.
  -- Я не запомнил, - честно признался Лунвэй.
  -- И не важно, - отрезал Сыю.
  -- Как не важно?! - обиделся разбойник. - Моё имя войдёт в историю, как имя величайшего императора, вновь объеденившего разрозненные земли!
  -- Если его кто-то запомнит, - поддакнул Сыю.
  -- <Непонятное слово>, да кто вы такие, чтоб спорить со мной?!
  -- Я Хитрый Фэнь Сыю, а это Прекрасный Лун Юньсюй и Горный Лев Чжао Лунвэй. Если конечно ты, имбецил и деревенщина, что-нибудь знаешь о внешнем мире, то без сомнения слышал о Ледяном Короле Шэ Гуе и его генералах. А если слышал, то стань на колени и моли о пощаде, и, может быть, мы великодушно простим тебе твою грубость и просто сбросим со скалы, вместо того, чтобы четвертовать на месте.
   Лун Юньсюй надулся и солидно кивнул, видимо, чтобы предать вес словам Сыю. Похоже, посчитал, что концентрированный яд температуры ноль по Кельвину сам по себе звучит не достаточно весомо. Надо сказать, Чжао Лунвэй энтузиазма Сыю и Юньсюя не разделял. Вот у кого гордость никогда не ссорилась со здравым смыслом.
   Разбойник с непроизносимым именем рассмеялся снова.
  -- Вы? Меня? Четвертуете? Ваша горстка воинов против моих сорка девяти героев?
  -- Сорок девять? - пробормотал Лунвэй. - А он далеко умеет считать. Для деревенщины-то.
  -- А почему сорок девять? - непонимающе прошептал Юньсюй.
  -- В смысле почему?
  -- Число странное.
  -- Думаете?
  -- Да.
  -- Наверное.
  -- Имбецил, - уронил Сыю.
  -- О чём вы там двое перешёптываетесь?! - рявкнул разбойник. - Или хотите сразу <много непонятных слов>?! Стоит мне отдать приказ, и мои люди вас <ещё несколько непонятных слов>!
  -- Мастер Фэнь, в чём-то он прав, - прошептал Лунвэй. - Наше положение сейчас крайне невыгодно.
  -- Я вижу, мастер Чжао, - прошептал Сыю настолько величественно, насколько вообще позволял шёпот. - Есть у меня одна мысль.
  -- Мастер Сыю просто гений, - довольно кивнул Юньсюй.
  -- Он ещё ничего не сделал, - заметил Лунвэй.
  -- Но всё равно гений.
  -- Да кончайте вы уже там шептаться! - взревел разбойник.
  -- Всё готово? - тем временем поинтересовался Сыю у Говорящего Камня.
  -- Да, мастер Фэнь, - ответило несколько голосов.
  -- Хорошо. Взрывайте по моему приказу, - Сыю победоносно посмотрел на разбойника. - Ты говоришь, у тебя сорок девять воинов? Точнее, оборванцев, которых ты считаешь воинами.
  -- Не воинами, а великими воинами, - упрямо поправил разбойник.
  -- Кем бы они ни были, они лишь жалкие насекомые по сравнению с теми силами, что сражаются на нашей стороне. Сами боги готовы ответить на любой наш каприз, так велико могущество Ледяного Короля.
  -- А я слышал, что он старый ревматик, - пискнул какой-то разбойник.
   Нельзя сказать, что он был совсем не прав....
  -- Как бы то ни было, по моему указанию сотрясётся земля и великий перевал Шэ Миеши завалит снегом.
  -- Да ну? - ухмыльнулся главарь разбойников.
   А вот его подчинённые выглядели уже не так уверенно. Всё-таки Хитрый Фэнь Сыю с коронной ядовитой, исполненой триумфа улыбкой на губах - зрелище не для слабонервных, к тому же не слишком грамотных и не в такой обстановке.
  -- О великий Хозяин Гор, ответь на мой зов! - воскликнул Сыю, а потом включил Говорящий Камень. - Сейчас!
   Эффект произошедшее произвело на всех включая самого Сыю, ибо он в своём топографическом кретинизме вывел компанию на не самый безопасный утёс, и в итоге их всех чуть не смело в пропасть. К сожалению, Лун Юньсюй в своё время слишком мало уделил внимания тому, куда именно собираются закладывать взрывчатку, иначе бы он, конечно, подобного безобразия не допустил.
   В общем и целом, ошалелый Фэнь Сыю, торчащий с воздетыми вверх руками посреди заваленного снегом утёса рассмешил бы царевну Несмеяну почище любого Емели. Жаль, остальные выглядели не лучше, потому по достоинству представшую их глазам картину оценить не смогли.
   Первыми, как это ни странно, оклемались разбойники, которые тут же вместе с главарём попадали ниц. Следующий пришёл в себя Юньсюй и тоже упал, но уже от смеха. Чжао Лунвэй, с трудом пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, пошёл пересчитывать воинов - вдруг кого-то унесло снегом. Последним проклемался новоявленный пророк и долго не мог понять, что же происходит.
   Юньсюй вставал, смотрел на Сыю и снова падал, задыхаясь от приступов безудержного смеха, разбойники бормотали что-то вроде ``не гневайся, великий, мы осознали свои ошибки'`, а Лунвэй демонстративно проверял воинов, не отвечая на обращения Сыю и стараясь вообще не поворачиваться к нему лицом.
   Плюнув на абсолютно бесполезное окружение, Сыю аккуратно подошёл к краю утёса проверить состояние перевала. Ну хоть что-то прошло по плану.
  -- Возвращайтесь в деревню, - скомандовал он воинам и повернулся к остальным.
   К тому моменту Юньсюй уже смог заставить себя принять относительно вертикальное положение, а Лунвэй нашёл в себе силы повернуться к Сыю, хотя усы его по-прежнему подозрительно подрагивали. Разбойники тем временем затянули что-то вроде молитвы, обращённой то ли к богам, то ли к Хозяину Гор, то ли лично к Фэню Сыю. Причём создавалось впечатление, что все трое представлялись им как нечто единое.
   Сыю натянул на лицо высокомерно величественное выражение и, повернувшись к разбойникам, заявил:
  -- Поздно грешникам просить о прощении, когда они до такой степени погрязли во грехе, но сегодня я милостив, поэтому так и быть предоставлю вам, жалкие смерды, шанс искупить свою вину.
  -- И как же, о милостивый господин? - проблеял главарь разбойников.
  -- Более чем просто. Вы должны время от времени нападать на вон ту крепость, - Сыю махнул в сторону возвышавшегося над перевалом Рао Тэя. - Разумеется, ни в коем случае не сражаться до последнего, а просто изводить гарнизон периодическими стычками.
  -- Как прикажете, милостивый господин.
  -- А теперь вы свободны, - резким жестом Сыю показал, что отпускает разбойников.
   Чем те и воспользовались.
  -- Мастер Сыю, вы думаете, они вас послушают? - поинтересовался Юньсюй.
  -- Даже если нет, какое мне теперь до этого дело? - хмыкнул Сыю.
  -- Но они могут послужить приманкой при нашем нападении на Рао Тэй, - заметил Лунвэй.
  -- Мы НЕ БУДЕМ нападать на Рао Тэй. Не сейчас, по крайней мере, - отрезал Сыю и двинулся в сторону деревни, по пояс утопая в снегу.
  -- Но мастер Фэнь, это наш шанс...
  -- НЕТ у нас никакого шанса! Слава Небу, господин меня назначил командиром похода, потому сейчас мы направляемся к Львиной Скале. Это окончательное решение и обсуждению не подлежит.
  -- Но...
  -- Отказ.
  -- Вы даже...
  -- Отказ.
  -- Мастер Чжао, - Юньсюй положил руку на плечо Горного Льва, заставив последнего вздрогнуть и шарахнуться в сторону. - Я думаю, мастера Сыю сейчас бесполезно пытаться убедить в обратном.
  -- Наверно, вы правы, мастер Лун, - вынужден был признать Лунвэй.
  

Интерлюдия. Надо что-то делать.

  -- Что значит ``пусть остаётся'`?! - Отшельник Хун Вэй возмущённо топнул ногой. Его взгляд метал молнии, основной целью которых был Шаман Мо Вэйминь, к этим самым молниям абсолютно безучастный.
  -- То и значит, - проскрипел Вэйминь. - Если Шэ Хэн так рад этому болотному замку, то пусть там и сидит. Не вижу нужды его оттуда выгонять.
  -- Как это не видишь?! Это же исконные земли Рин!
  -- Зато нам достались земли на юге, в том числе и раньше принадлежавшие Ра. Они гораздо более населённые и плодородные. А Шэ Хэн пусть сидит на своём болоте - его совершенно незачем трогать.
  -- Но брат Вэйчжи...
  -- Если мы попытаемся откусить больше, чем в состоянии проглотить, мы подавимся. Вместе с господином. Незачем пытаться заглотить всё за один раз. Потихоньку, полегоньку, и мы проглотим все земли.
  -- Отец, давай просто плюнем на этого Горбуна и пойдём на Чаоцзэ! - воскликнул Хун Янь.
  -- Молчи, когда разговаривают старшие, - отрезал Отшельник и раздражённо погладил бороду. - И оставь Зелёного Дракона в покое. Я сказал, положи нагинату немедленно!
  -- Да, извини, отец, - Янь разочарованно бросил попытки отодрать отцовскую нагинату от пола и виновато убрал руки за спину.
  -- У вас всё? - поинтересовался Вэйминь, выпуская облачко дыма и вновь цепляясь зубами за мундштук курительной трубки.
  -- Смотри, Шаман, если ты попытаешься предать брата Вэйчжи, - угрожающе начал Хун Вэй.
  -- Делать мне больше нечего. Я ещё не обезумел до такой степени, чтобы пытаться вести за собой народ. Господин Юэ Вэйчжи более чем устраивает мою непритязательную натуру, а потому не вижу смысла мне ставить ему палки в колёса. С этим он и без меня прекрасно справится.
  -- Следи за своим языком!
  -- Пусть меня поразит гром прямо на этом месте, если я сказал хоть слово неправды, - Вэйминь выдержал театральную паузу. - Видите, мастер Хун, ничего не случилось, значит, ничего крамольного я и не сказал.
  -- Горазд ты играть словами.
  -- Единственное развлечение в долгих военных походах, - кивнул Горбун.
   Отшельник в сердцах дёрнул себя за бороду ощутимо сильнее, чем обычно, подобрал свою нагинату и вышел из палатки. Янь посмотрел ему вслед, а потом повернулся к Мо Вэйминю.
  -- А отец всё равно умнее, - и выскользнул из палатки.
   Вэйминь пожал плечами. Хорошо. Пусть умнее. Но пока он прислушивается к словам Шамана, Рин, слава богам, ничего не грозит.
  
   Су Мэй, младшая дочь Степного Волка Су Юня, соскочила с коня прямо на ходу, немало перепугав при этом само бедное животное, побежавших ловить его слуг и свою старшую сестру Су Ли. Нисколько не озаботившись этим фактом, она вбежала в распахнутые двери дворца и устремилась прямиком к своему папаше, как раз мелькнувшем в комнате для совещаний, которую он обычно использовал для крепкого послеобеденного сна.
  -- Папаша! - требовательно крикнула Мэй.
  -- А, Мэй, ты вернулась! - Су Юнь обернулся и радостно распахнул свои медвежьи обьятья.
  -- Что это значит?! - возмутилась Мэй. - Почему ты меня отозвал?! Что я не так сделала?! Мы же отбили нападение Рин!
  -- Я не спорю! - Юнь замахал руками.
  -- Тогда почему вместо меня ты прислал брата Жуна?!
  -- Потому что, как сказал Юйшэн, Рин туда ещё не скоро сунется, а Жуну надо бы подумать над своим поведением. Вот я его туда и послал.
  -- Юйшэн, да? - Мэй хищно улыбнулась. - Хорошо, папа. Спасибо за информацию.
  -- Да всегда пожалуйста. А чего ты такая злая?
  -- Я? Злая? Да я сама доброта, - обворожительно улыбнулась Мэй и вышла из комнаты, заливаясь смехом, от которого у любого нормального человека кровь бы застыла в жилах.
   Но мы-то говорим о Су Юне.
   Он только порадовался хорошему настроению дочери и пошёл поудобнее устраиваться на стуле.
   Мэй тем временем вышла в сад. Остановившись и набрав в грудь побольше воздуха, она требовательно гаркнула на весь дворец:
  -- ЮЙШЭН!!!!!
   Никакой реакции.
   Как и следовало ожидать.
   Вне себя от злости Мэй направилась к знаменитому очень высокому дереву неизвестной породы. Лянь Цзи под ним не оказалось, следовательно, и Юйшэну сидеть на нём незачем.
   У главного стратега Ки Тэн Юйшэна в свободное от прямых обязанностей время было, так сказать, два агрегатных состояния: либо он сидел на дереве, прячась от своей жены, либо они тискали друг друга в самой дальней садовой беседке. Остальные это знали, потому мимо беседки старались не ходить, дабы не смущать ни их, ни себя. Но Мэй было на это плевать с высокой колокольни.
   При появлении пышущей злостью Мэй, Юйшэн и Цзи судорожно разлетелись на разные стороны беседки, пытаясь привести себя в презентабельный вид и изобразить, что они тут случайно и вообще проездом. Надо сказать, яркий румянец этой цели не способствовал.
  -- Тэн Юйшэн, какого Яньвана ты посмел наказать меня за то, в чём провинился брат Жун?! Почему меня вызвали назад во дворец?!
  -- Вас троих на один Рю Би будет слишком много, - невнятно пробормотал Юйшэн.
  -- Я тебя не слышу! - продолжила наступать Мэй.
  -- Так уши помой! - тут же нашлась Цзи.
  -- Молчи, женщина!
  -- Сама-то кто?!
  -- Не смей меня затыкать!
  -- Тебе того же!
  -- Девушки, - промямлил Юйшэн.
  -- Да говори уже внятно! - набросились на него Мэй и Цзи.
   Под напором объединённого фронта двух барышень Юйшэн порядком струхнул и уже начал подумывать о том, чтобы броситься к спасительному дереву.
  -- Между прочим, Мэй, мы с Юйшэном и Фа собираемся в поход к Львиной Скале, - заметила Цзи. - Не хочешь к нам присоединиться? Тебе же скучно будет просто здесь сидеть? Гэнь тоже идёт.
  -- Брат Гэнь уже оправился от той раны? - удивилась Мэй.
  -- Да. Она оказалась не такой страшной, как мы думали, да и сам Гэнь весьма и весьма крепок.
  -- А с кем мы будем драться? - в глазах Мэй загорелся азартный огонь.
  -- С Ра или с Шо. Как кому повезёт.
  -- По рукам.
  -- По рукам.
   Девушки обменялись крепким рукопожатием и только потом заметили, что Юйшэна в беседке нет
  -- Юйшэн?!
  
  -- Как взорвали?! Что значит взорвали?! Это же наши военные разработки! - Жэнь Жэньшу в сердцах ударил кулаком по стене. Стена оказалась крепче, чем он думал, поэтому он большо ушиб руку.
  -- Прости, милый, но это так, - ответил Говорящий Камень мягким голосом Се Линь, жены Жэня Жэньшу. - В горах раздался взрыв и перевал засыпало.
  -- Может, это была просто лавина? В это время года это обычное явление.
  -- Только не с таким звуковым сопровождением.
  -- Воспользовались нашем же оружием. И куда только смотрит наша контрразведка?
  -- Не хочу тебя обижать, но я спросила себя о том же.
  -- Ясно. Скорее всего, это Фэнь Сыю.
  -- Возможно.
  -- Чёртов хитрец. Никогда бы не подумал, что он сможет обвести меня вокруг пальца.
  -- Скорее всего, именно поэтому у него это получилось.
  -- Да, спасибо. Удачи тебе.
  -- Тебе тоже.
  -- И что случилось? - в дверях кабинета стояла Су Ай.
  -- В Шэ Миеши сошла лавина.
  -- Как не вовремя!
  -- Действительно.
  

Глава 4. Невезучие Три Сосны.

  
   Велики Семь Лесов Дракона, раскинули они свои могучие кроны на семь раз по сто ли на север, юг, восток и запад. Дремучи их чащи, свирепы их звери, опасны их тропы. Но не убоится герой тёмной тропы. Но побоится злодей ступить под старые кроны, что слышали ещё клятву верности великого Тянь-цзы.
   Спешил Хитрый Фэнь Сыю со своим отрядом из трёх сотен воинов к Львиной Скале на помощь Ледяному Королю Шэ Гую, но испугался ступить под священные своды.
   ``Лес этот присягал ещё Тянь-цзы, но прервалась его кровь, пресёкся его род. Как бы худого не сделал нам скорбящий Дракон'`.
   Так сказал Хитрый.
   И прошёл он мимо Седьмого Леса, и мимо Шестого, миновал Пятый, Четвёртый и Третий, обошёл Второй и увидел на горизонте алые знамёна Ки, а во главе войска из ста тысяч лучших воинов стоял Маленький Тигр Су Фа, старший сын Степного Волка Су Юня, и подле него был Милашка Тэн Юйшэн и пятый сын Су Юня, молодой Су Гэнь.
   Испугался такого войска Хитрый даже больше, чем проклятья священного леса, и вошёл под его древние своды.
   Увидел это Милашка, и омрачилось от гнева чело его, и воскликнул он, обращаясь к своим воинам:
   ``Хитрый посмел войти под священные своды Семи Лесов Дракона и осквернить его своим ядом! Как смел он искать защиты у леса, присягнувшего ещё Тянь-цзы, когда сам думает лишь о том, как самому править Рариншоки?! Брат мой названный, Маленький Тигр, позволь мне взять воинов и догнать Хитрого и отомстить ему за осквернение древней святыни!'`
   И согласился Маленький Тигр, и взял Милашка с собой пять сотен лучших воинов и Су Гэня, и отправился в погоню за Хитрым.
   День гнались, другой гнались, петлял по лесу Хитрый, путал следы, как Волшебный Лис Цзя-о-Хуа. Но непреклонен был Милашка, без устали он следовал за Хитрым. И на рассвете седьмого дня встретились две армии, стали друг напротив друга и приготовились к битве.
   И подозвал Милашка к себе Су Гэня и сказал ему:
   ``У нас больше воинов, но измотал нас Хитрый погонею, необходимо нам перехитрить его'`.
   ``Да как же можно перехитрить Хитрого?'`
   ``Бери с собой сотню лучших воинов и спрячься на деревьях. Как затрубят рога, прыгайте на воинов Хитрого и бейте их'`.
   И пошёл Су Гэнь, и отобрал лучших, и спрятались они на деревьях.
   Забили барабаны, настал час битвы.
   Кровавая была то битва, пропиталась земля кровью и пили её корни деревьев вместе с водой, отчего заалела их листва. Стала поддаваться армия Ки, почуял победу Хитрый, но тогда запели рога и бросился Су Гэнь в бой.
   С позором бежал Хитрый.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Семь Лесов Дракона получили своё название благодаря какому-то умнику-картографу, который, начертив свои карты, пришёл к выводу, что с высоты птичьего полёта эти самые семь лесов повторяют своей формой силуэт дракона. На какой птице он летал доподлинно неизвестно, да и по какому принципу отделял один лес от другого, в общем-то, тоже. Ко всему прочему нигде не сохранилась оставленная им нумерация лесов, поэтому каждый считал по-своему, что способствовало невероятной путанице даже в пределах одной армии.
   Ну а в армии Ра путаница могла возникнуть в любом лесу благодаря одному его генералу.
   Чтобы добраться до Львиной Скалы Хитрому Фэню Сыю требовалось проехать через Семь Лесов, против чего категорически выступили Прекрасный Лун Юньсюй и Горный Лев Чжао Лунвэй, аргументировав это тем, что они и так потеряли почти целый день из-за того, что Сыю решил напоследок ``на десять минут сбегать посмотреть на заваленный Шэ Миеши'` и не вернулся даже через час.
   Сказать по правде, Лунвэй и Юньсюй в какой-то момент даже было подумали бросить это дело, посчитав, что Сыю уже свалился в какую-нибудь пропасть и в данный момент спешит в лучший из миров, но потом предположили, что в таком случае он будет злобным призраком являться им по ночам, и потому решили не давать ему повода заниматься подобными глупостями.
   В общем, решили ехать по краю леса. Отряд успешно миновал шесть из семи лесов, как один из воинов заметил стремительно приближающуся к лесу вражескую армию, о чём не замедлил сообщить боевым кличем. Слава богам, его успели перехватить до того, как он ринулся на врага.
  -- Кто там? - прищурился Сыю, вглядываясь в темнеющую на горизонте армию.
  -- По-моему Ки, - предположил Чжао Лунвэй.
  -- Сейчас узнаю, - из одного из своих потайных карманов Сыю извлёк складную подзорную трубу. - Действительно Ки. О, какая приятная неожиданность.
  -- Да, и какая же? - поинтересовался Юньсюй.
  -- Их ведут Милашка и Маленький Тигр.
  -- И что же тут приятного?
  -- То, что у них на двоих одно мозговое полушарие, и то деффектное.
  -- Мы дадим им бой? - с надеждой спросил Лунвэй.
  -- Разумеется нет! - возмутился Сыю. - Нас три десятка, а их тридцать тысяч! Самоубийц, я надеюсь, тут нет.
  -- Но мы не сможем разминуться.
  -- Не сможем, - кивнул Сыю.
  -- Нет, - отрезал Юньсюй.
  -- Что нет?
  -- В лес мы не поедем.
  -- Я смотрю, у тебя есть идея получше? - ядовито осведомился Сыю.
  -- Нет, но...
  -- Тогда поехали.
  
   Кисцы врага тоже заметили. Точнее, Су Мэй. Которая поступила в точности как неизвестный нам воин из Ра. Хорошо, что вовремя поймали.
  -- И кто там? - поинтересовался Су Фа, старший сын Су Юня, по прозвищу Маленький Тигр.
  -- Спасибо, Цзи, - Юйшэн взял протянутую женой подзорную трубу и навёл её на лес. - Флагов нет, но по-моему это... а, вот и ты, - он хищно облизнулся.
  -- Кто? - тут же спросила Мэй.
  -- Хитрый.
  -- А, всё ясно, - вздохнул Фа. - Ну что, Юйшэн, кто первый добудет его голову?
  -- Я! - заорал Су Гэнь, пятый сын Су Юня, и пришпорил коня.
  -- Нет я! - завопила Мэй, последовав его примеру, хотя даже приблизительно не представляла, как выглядит тот, чью голову она собиралась добыть.
  -- Я сама принесу моему возлюбленному супругу голову его врага! - перекричала их всех Лянь Цзи и тоже бросилась к лесу.
  -- Это была плохая идея, - подвёл итог Юйшэн, опуская трубу.
  -- Какая именно? - уточнил Фа.
  -- Взять с собой этот кагал.
  -- И кто его взял?
  -- ...Фа, когда Цзи меня просит...
  -- Знаю, знаю.
  -- Раз уж Юйшэн виноват в том, что произошло, то пусть он с этим и разбирается, а мы с Фа поедем дальше к Львиной Скале, - заявила Су Ли, неожиданно возникая за спинами разговаривавших.
  -- Ты тоже здесь?! - ужаснулся Юйшэн.
  -- И не надо делать такое лицо. Сколько людей ты с собой берёшь?
  -- Их около тридцати... ну, пусть будет... сорок девять.
  -- Почему сорок девять, а не пятьдесят? - удивился Фа.
  -- Число красивое.
  
   Три конника гарцевали на опушке леса, с подозрением косясь на деревья. Мэй считала, что этот самый ``Хитрый'` поступил очень подло, не дождавшись их на опушке. Вот Юэ Вэйчжи дождался бы. И принял бы бой. И... эм, ну, а там посмотрим.
  -- Трусы, - сплюнул Су Гэнь.
  -- Это верно, - кивнула Мэй.
  -- И не стыдно им, - согласилась Цзи.
  -- А я только хотел размяться, - пробормотал Гэнь.
   Ему был двадцать один год. Это был статный и в целом весьма привлекательный юноша. При штурме крепости Лу Мин Гэнь получил устрашающие ранения в поединке с Гигантом Чжоу Цяном. Многие были уверенны, что парень не выкарабкается. Но в данный момент всё, что напоминало о том кризисе, был устрашающих размеров фонарь под глазом. Почему-то все остальные раны и переломы давно зажили, а фингал остался. Ходил слух, что Гэнь очень хотел иметь боевые шрамы, чтобы ими хвастаться перед поклонницами, но, увы и ах, раны зажили бесследно, потому в отчаянии юноша каждое утро сам себе давал в глаз, дабы хотя бы синяк поддерживать в должном состоянии.
   И версия эта считалась самой правдоподобной.
  -- Ну что, в лес или ждём остальных? - мрачно спросила Мэй.
  -- Давайте подождём, что ли, - предложила Цзи. - По-моему, сюда едет Юйшэн.
  -- Ну да, для преследования кого-то в дремучем лесу Невезучий Тэн Юйшэн - это как раз то, что нам так необходимо, - пробурчал Гэнь.
  -- Не смей называть его Невезучим! - вскипела Цзи.
  -- Но это всем известно.
  -- Он Милашка!
  -- Невезучий Милашка.
  -- Главное, чтоб он с собой воинов взял, - Мэй пожала плечами. - А там уж везучий-невезучий - посмотрим.
  -- А если бы они вас дождались?! - возмутился Юйшэн, подъезжая к троице.
  -- А что? - с вызовом спросил Гэнь.
  -- Трое против трёх десятков? - Юйшэн красноречиво поднял брови.
  -- Но разве тебе не кажется хорошей идея избавиться от стратега Ра? - удивилась Цзи.
  -- Кажется. Но не ценой твоей жизни, дорогая.
  -- Ах, милый, ты слишком обо мне заботишься, - замурлыкала Цзи.
  -- Слишком заботиться о таком сокровище, как ты, просто нельзя.
  -- Люди, мы в военном походе, а не на вашем медовом месяце, - раздражённо заметила Мэй. - Поехали уже, а то эти трусы от нас сбегут.
  
   ``Трусы'` тем временем продирались через какие-то заросли, кто вслух, кто про себя костеря Ки, дурацкий лес и тупых лошадей, которые, естественно, в заросли лезть отказывались даже на поводу. Особенно мрачное настроение было у Лун Юньсюя и Чжао Лунвэя, которые вовремя не спохватились и не проконтролировали своего командира, который в три минуты завёл весь отряд в совершенно непролазные дебри. Они, конечно, быстро всё взяли в свои руки, но и трёх минут было более чем достаточно. К тому же отстранённый от командования отрядом, Фэнь Сыю источал холод почище ледников на вершине Шенму, которая, как известно, подпирает небеса, и сочился ядом сильнее королевской кобры, страдающей хроническим ядонедержанием.
  -- Как бы нам ещё день не потерять, - обеспокоенно пробормотал Горный Лев, пытаясь отодрать колючую ветку от гривы своей лошади.
  -- Мастер Чжао, неужели вы до такой степени не верите в господина, что считаете, что появление горстки воинов окажет весомое влияние на ход битвы? - ледяным тоном осведомился Сыю.
   Ну давай, ну скажи уже, что это я во всём виноват, что я обуза для общества и вообще абсолютно никчёмный и совершенно бесполезный человек.
  -- Что вы, мастер Фэнь, я не хотел сказать ничего подобного! - воскликнул Лунвэй. - Но господин будет волноваться о результатах нашей миссии. Чем быстрее мы ему сообщим, тем лучше.
  -- Так, может, надо было сразу гонца послать? - неожиданно осенило Юньсюя.
  -- И как это мы не догадались? - пробормотал Лунвэй.
  -- Видимо, затмение нашло, - всё тем же ледяным тоном предположил Сыю.
  -- Вполне может быть, - серьёзно согласился Горный Лев. Нападок Сыю он не замечал принципиально. - А Говорящие Камни?
  -- В Семи Лесах сеть не ловит.
  -- А почему ещё от перевала не сообщили? - упорствовал Юньсюй.
  -- З.А.Т.М.Е.Н.И.Е.
  -- Как вы думаете, они пошлют за нами кого-нибудь?
  -- Они же не идиоты, - раздражённо отрезал Сыю.
  -- Вы же недавно сами говорили, что у Милашки и Маленького Тигра одно полушарие на двоих, - заметил Юньсюй.
  -- Не помню, - буркнул Сыю и принялся остервенело отдирать волосы от куста.
  -- Будьте осторожней, мастер Сыю. Я не хочу, чтобы вы остались лысым.
  -- Мне неприятно это признавать, но тут я с тобой согласен.
  -- Ну хоть в чём-то мы сошлись, - вздохнул Юньсюй. - И всё-таки, я думаю, что кого-нибудь за нами всё же пошлют.
  -- Да? И почему же ты так в этом уверен?
  -- Ну не мог Милашка упустить шанс навсегда избавиться от вас, мастер Сыю. Физически не мог. Точно так же, как и вы не устояли бы перед возможностью избавить этот мир от Жэня Жэньшу.
   Сыю ничего не оставалось, кроме как снова признать его правоту.
  
  -- Что значит вы не можете найти след? - возмущённо спросил Юйшэн у воина, бывшего в прошлом охотником. - Здесь прошёл отряд из тридцати человек, а вы не можете найти след?!
   Лянь Цзи, Су Мэй и Су Гэнь у него за спиной недоумённо переглянулись.
  -- Что вы, я не хочу сказать, что следа нет. След есть, и мы его нашли...
  -- Так что же?
  -- Просто их слишком много и они идут во всех направлениях!
  -- То есть?
  -- Сами посмотрите.
   Юйшэн слез с коня и... ну, честно говоря, даже не было необходимости наклоняться или вглядываться - создавалось ощущение, что последнюю неделю здесь непрерывно бродила огромная армия.
  -- Невезучий Тэн Юйшэн, - заунывным голосом протянул Гэнь.
  -- Милашка, - уже не так уверенно поправила его Цзи.
  -- Невезучий Милашка Тэн Юйшэн, - подытожила Мэй. - Может, бросим всё это дело и догоним брата Фа, пока ещё не поздно?
  -- Это было бы наиболее мудрым поступком, - согласился Юйшэн. - Но Мудрец у нас Жэнь Жэньшу, и до него я тоже однажды доберусь, а сейчас прикокошу Хитрого Фэня Сыю.
  -- Не думал, что он настолько хитрый, - пробормотал Гэнь.
  -- Мне почему-то кажется, что он просто идиот, - заявила Мэй.
  -- Идиот?! Да какой идиот сможет ТАК запутать следы?!
  -- Если он непроходимый идиот, то почему бы и нет?
  -- А он просто клинический придурок, - небрежно бросил Юйшэн.
  -- Но если он придурок, то почему ты так хочешь его уничтожить? - непонимающе спросила Цзи.
  -- П-потому что меня оскорбляет, что такое ничтожество носит звание тактика!
  -- А почему ты стал заикаться? - спросила Мэй.
  -- Да отстаньте вы все от меня! Мы должны их найти и уничтожить! Всё, - Юйшэн залез на коня и повёл отряд в самую чащу.
  
   Что тут скажешь? Поединок века - Заблудившийся В Трёх Соснах Фэнь Сыю против Невезучего Тэн Юйшэна! И, можно сказать, просто чудо, что до заката они так и не столкнулись.
   Когда солнце скрылось в морях за Рин и на Семь Лесов Дракона опустилась ночь, отряды решили прекратить свои поиски (одни - выхода, другие - первых) и стали двумя лагерями.
   Через четыре полосы деревьев и задохленькую речку друг от друга.
  -- Какая красивая луна, - мечтательно протянул Лун Юньсюй.
  -- Если б её ещё через деревья было видно, - пробурчал Сыю.
  -- А из-за кого её не видно?
  -- У вас имеются какие-то претензии, мастер Лун?
  -- Что вы, никак нет. А, впрочем, есть.
  -- Да? И какие же?
  -- Меня пугает, что вы неожиданно перешли на ``вы'`.
  -- Пугает его, - буркнул Сыю и пошёл прочь.
  -- Куда вы, мастер Сыю?
  -- Подышать свежим воздухом.
  -- А вокруг что?
   Сыю не нашёлся что ответить, но шага не сбавил, потому Юньсюю не оставалось ничего другого, кроме как отправиться следом за ним, если он, конечно, не хотел на следующее утро разрываться между поисками командира и поисками выхода из леса. А он не хотел.
  -- Лун Юньсюй, ты меня уже достал. Хватит ходить за мной попятам, - раздражённо прошипел Сыю.
  -- Поверьте, я тоже не слишком рад от того, что мне приходится ходить за вами всё время, хотя ваше общество мне более чем приятно.
   Сыю аж подскочил и в ужасе уставился на Юньсюя.
  -- Так. Не подходи ко мне ближе, чем на три шага, - резко скомандовал Сыю. - Нет, лучше на четыре.
  -- Как прикажете, - Юньсюй пожал плечами. - По-моему, я слышу журчание воды.
  -- Наверно, какая-нибудь мелкая речушка.
  -- Вроде Сяна?
  -- Упаси Небо! - Сыю двинулся через кусты. Потом насторожился. - Там кто-то есть.
   Пригнувшись, они как можно тише двинулись дальше через кусты, и действительно увидели речку, не слишком широкую и не слишком глубокую, из тех, что в лесу зарождаются и в нём же и загибаются, не утруждая себя выходом за его пределы.
   На другом берегу речки на земле лежала аккуратно сложенная одежда, поверх которой лежал меч. Хозяин одежды, точнее, хозяйка, тем временем занималась тем, что старательно отмывала волосы и выдирала все застрявшие в них колючки.
  -- Где-то я её уже видел, - пробормотал Юньсюй. - Где же это было... дайте подумать. Какие-то смутные воспоминания о походе на У Юн. Там всё кто-то чего-то орал, видимо, пытаясь нас.... А! Вспомнил. Это же младшая дочь Степного Волка! Как её там звали? А, впрочем, неважно, красотой она всё равно не отличается. Но какая удача. Если мы её схватим, то сможем неплохо сторговаться со Степным Волком. А вы что скажете, мастер Сыю? Мастер Сыю? - Юньсюй повернулся к своему собеседнику, который, похоже, его вообще не слушал. - Мастер Сыю? - тот даже ухом не повёл. В голове у Юньсюя начали зарождаться нехорошие подозрения. - Э, нет, так дело не пойдёт. Ей ещё шестнадцати нет, а вам в том году тридцатник стукнул.
  -- Четыре шага, - процедил Сыю.
  -- Что четыре шага? Либо мы её хватаем, либо уходим отсюда. Хватит вам уже на неё пялиться. Что вы, голых женщин не видели? - Юньсюй ухватил своего командира за воротник и настойчиво потянул прочь.
  -- НЕ СМЕЙ КО МНЕ ПРИКАСАТЬСЯ!!!!! - Сыю в ярости вскочил на ноги.
  
   Су Мэй очень любила военные походы. Но была вынуждена признать, что поход в компании Юйшэна в поисках какого-то Хитрого быстро превратился в сплошное мучение. Начать с того, что следопыт из Юйшэна такой же, какая из Су Юня придворная дама. Ко всему прочему в присутствии Лянь Цзи он старался выглядеть как можно мудрее, предусмотрительнее и гениальнее, в результате чего садился в лужу в несколько раз чаще обычного.
   Это раздражало.
   Вдобавок, этот Хитрый был либо гением, либо клиническим идиотом, что, впрочем, нисколько не упрощало предприятие по его поимке и уничтожению. Несколько раз Гэнь предлагал просто выехать из леса и поджечь его, и Мэй эту идею всячески поддерживала, но у Юйшэна рука не поднималась на Семь Лесов Дракона.
   А зря.
   Когда из кустов на противоположном берегу реки выскочили два женоподобных мужика, Мэй не отреагировала никак. Слишком плохое было настроение. К тому же она не сразу поняла, что это были мужики. Понадобилось некотрое время, чтобы сопоставить голоса и их источник. Тот, что высоченный, вдобавок ещё и рядился под бабу, а пониже просто выглядел как баба, да и темнота сделала своё дело.
   Но Мэй в любом случае не испугалась. Вид у этой парочки был настолько жалкий, что она и представить себе не могла, что кто-то из них может хотя бы попытаться на неё напасть. Поэтому вместо того, чтобы предаваться панике, она просто смерила мужиков уничтожающим взглядом и продолжила своё занятие.
  
  -- Зачем вы орёте?! - испугался Юньсюй. - Она же вас услышит! И увидит!
  -- Уже увидела, - отрезал Сыю.
  -- Тогда у нас нет другого выхода, - Юньсюй вышел из кустов и направился к девушке.
  -- И как ты с них не падаешь? - поинтересовалась у пустоты девушка.
  -- То есть? - Юньсюй остановился и неуверенно наклонил голову набок.
  -- И зачем вообще такому дылде как ты ещё и высоченные каблуки?
  -- Как ты меня назвала, наглая девчонка, ничего не понимающая в настоящей красоте?!
  -- Но ты действительно дылда и каблуки делают тебя ещё большим идиотом, - заметил Сыю.
  -- Мастер Сыю, зачем вы с ней соглашаетесь?!
  -- Вот именно, - поддакнула девушка. - Сам-то тоже вылитая баба.
   Баба.
   Сыю развернулся и ломанул назад через лес.
   Юньсюй, испугавшись, что потеряет своего командира, наградив Мэй напрощание исполненным глубочайшего презрения взглядом, бросился следом за Сыю.
   Мэй осталась одна.
   Пожала плечами и продолжила заниматься своим делом.
   Если бы ей сказали, что она только что имела честь лицезреть того самого Хитрого, которого так мечтает прибить Юйшэн, она бы решила, что это неудачная шутка. Она не отрицала возможности того, что Хитрый идиот.
   Но не до такой же степени.
  
   Чжао Лунвэй сидел у костра, дожидаясь возвращения Сыю и Юньсюя, а потому первый встретил вылетевшего из кустов Сыю, злого, как сто тысяч Сюэ Лунов.
  -- О, мастер Фэнь, вы что-нибудь нашли?
  -- Через реку от нас наш враг. С рассветом нападаем, - отрезал Сыю, не сбавляя шага, и скрылся в своей палатке.
  -- Ну, почти без приключений, - подвёл итог Юньсюй, так же выходя из кустов.
  -- Мастер Лун, что-то случилось? - удивился Лунвэй.
  -- Ну как случилось? - Юньсюй задумчиво скрестил руки на груди.
  -- Значит, что-то произшло.
  -- Мы встретили младшую дочь Су Юня.
  -- И вы взяли её в плен? - с надеждой спросил Горный Лев.
  -- Вы её с нами видите?
  -- И что случилось?
  -- Мастер Сыю обиделся и убежал.
  -- Обиделся? - опешил Лунвэй.
  -- Да я сам не понимаю, что его так взбесило, - Юньсюй почесал затылок. - Впрочем, девушка она более, чем противная.
  
  -- Юйшэ-эн, - лениво протянула Мэй, входя в лагерь Ки.
  -- Зачем тебе Юйшэн? - тут же подскочил к ней Гэнь.
  -- Да, хотела сказать ему, что тут по округе шляются два каких-то подозрительных мужика, выглядящих как бабы.
  -- Мужики-бабы? - Гэнь начал нервно оглядываться.
  -- Не волнуйся, они больше мужики, чем бабы.
  -- Ты говоришь ``не волнуйся'`, а я до сих пор с ужасом вспоминаю того мастера каллиграфии, который приставал к нам с Цзэнем.
  -- Так ведь папаша же отрубил ему голову.
  -- Так ведь папаши-то здесь нет.
  -- Так ведь ты уже и сам, наверно, башку-то кому-нибудь снести сможешь, - раздражённо заметила Мэй.
  -- А тебе эти мужики что-нибудь сделали?
  -- Нет. Просто глазели на меня из кустов, потом поцапались и ушли.
  -- Глазели? - Гэнь сделал большие глаза. - А на что у тебя глазеть-то?
   Юйшэн обнаружился как раз в тот самый момент, чтоб лицезреть сцену жесточайшей расправы. Вздохнув, он спросил:
  -- Ну и зачем я был тебе нужен?
  -- Я на реке встретила двух мужиков, выглядящих как бабы, - хмыкнула Мэй. - Просто ты просил, чтоб мы ставили тебя в известность обо всём подозрительном.
  -- Два мужика как бабы, - Юйшэн задумчиво поскрёб подбородок в надежде найти там хоть какой-нибудь намёк на растительность. Тщетной надежде. - А имена их ты знаешь?
  -- Имена? - Мэй задумалась. - Ну, кажется, один из них назвал другого ``мастер Сыю'`...
  -- Сыю? - Юйшэн хищно улыбнулся.
  -- Ты его знаешь? - удивилась Мэй.
  -- А то как, - Юйшэн самодовольно ухмыльнулся. - Хитрый Фэнь Сыю, мой заклятый враг.
  -- Мэй, ты видела Хитрого и упустила свой шанс добыть его голову?! - воскликнул Гэнь.
  -- Тот мужик? Хитрый? Да вы шутите, - Мэй зевнула. - Я пошла спать.
  -- Я не шучу, - обиделся Юйшэн.
  -- Тогда ты поистине жалок, если считаешь это ничтожество своим заклятым врагом. Вот Юэ Вэйчжи - другое дело.
  -- Да заткнись ты уже со своим Вэйчжи! - возмутился Гэнь. - Все уши прожужжала!
  -- Потому что он милейший человек в мире!
  
   На следующее утро великая битва так и не состоялась. Потому что Сыю повёл войска не в ту сторону (занятый макияжем Юньсюй и занятый размышлениями о вечном Лунвэй опять не уследили), а Юйшэн вместе с отрядом пришёл на следы лагеря Ра.
  -- Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! - рвал на себе волосы Юйшэн. - Если следы их отряда ведут прямо через наш лагерь, то как мы могли разминуться?!
  -- Да, только Невезучий Тэн Юйшэн мог прозевать вражеский отряд, шествующий через центр его лагеря, - заключил Гэнь. По незнанию он не принял к рассмотрению тот факт, что разминулся Юйшэн с отрядом Заблудившегося В Трёх Соснах Фэня Сыю.
   Которого здорово бесило, что Юньсюй и Лунвэй озабоченно перешёптываются у него за спиной. Когда после двух часов непрерывного блуждания по лесу река так и не обнаружилась, воины стали роптать. Сначала тихо, потом громко, потом Сыю на них посмотрел, и воины заткнулись. Во избежание членовредительства после продолжительной истерики (Фэнь Сыю был мастер по закатыванию истерик без повышения голоса и с сохранением абсолютно невозмутимого вида) командование взял на себя Чжао Лунвэй.
   И вывел отряд на ту же опушку, на которую выехал со своим отрядом Юйшэн.
   Немая сцена.
   А потом Су Гэнь сорвался с места и с мечом наголо понёсся на врага, что послужило сигналом к началу общей свалки.
   Юйшэн сражался как лев, но львом прозвали не его, а Лунвэя, что закономерно сказалось на результативности. Впрочем, хоть какая-то, но результативность всё-таки была. А вот результат Гэня был вообще отрицательный, так как он не рассчитал скорость, в следствие чего на полном скаку пронёсся через вражеские ряды в лес, где тщетно пытался найти дорогу обратно и выпутаться из зарослей какого-то кустарника. В какой-то момент на его пути образовался Прекрасный Лун Юньсюй, и перепуганный Гэнь мгновенно взлетел на дерево. Вместе с лошадью. Шок от увиденного чуть не стоил Юньсюю жизни.
   Мэй разила направо и налево, когда заметила, что вражеский офицер, предположительно, Хитрый Кто-то Там, сидит на коне в сторонке от общего рукомашества и ногодрыжества с таким видом, словно всё происходящее есть глупейшее недоразумение, не имеющее к нему совершенно никакого отношения. Такой взгляд на священный для Мэй, как для истинной дочери Степного Волка, процесс боя взбесил девушку, и она направила своего коня прямо на Хитрого.
   Тот даже ухом не повёл и вообще упрямо смотрел в прямо противоположную сторону.
  -- Будешь ворон считать - долго не проживёшь! - крикнула Мэй и опустила занесённый меч.
   По ожиданию девушки от этого удара враг, который самым наглым образом продолжал игнорировать её существование, должен был распасться на две аккуратные половинки, но вместо этого меч наткнулся на невидимую преграду.
  -- Это ещё что такое? - пробормотала изумлённая Мэй.
  -- Неужели ты серьёзно думала, что гений вроде меня будет размахивать всякими варварскими железяками? - высокомерно уронил Сыю, по-прежнему не смотря на девушку. Знала бы Мэй, каких усилий это ему стоило.
  -- Гений, - передразнила его Мэй. - Паучиха, - девушка недоверчиво потрогала пальцем нить, но так и не выяснила, откуда она приходит, куда уходит и каким образом соединяется с этим лохматым придурком.
  -- Почему это ``паучиха'`? - Сыю метнул в сторону Мэй быстрый взгляд.
  -- Потому что ты вылитая баба, - Мэй показала ему язык.
   Сыю резко повернулся к девушке и смерил её тем своим уничтожающим взглядом, который обычно приберегал для своих заклятых врагов и Лун Юньсюя. И про себя отметил, что разгорячённая от боя, с разметавшимися волосами и горящими глазами Су Мэй выглядит более чем мило.
   Заметив, что колкость достигла цели, Мэй только больше раззадорилась и, помахивая мечом, повторила:
  -- Баба.
  -- Не смей называть меня этим словом, - прошипел Сыю, поворачивая коня к девушке.
  -- А как мне тебя называть? Госпожа... Гань?
  -- Фэнь, Фэнь Сыю. Господин Фэнь Сыю, - в такой концентрации ядом Сыю можно было растапливать камни.
  -- Госпожа Фэнь, - промурлыкала Мэй.
  -- Слушай, я..., - не выдержал Сыю, но тут произошло непредвиденное.
   Дерево было, конечно, крепкое, но веса Су Гэня в полном боевом облачении, да ещё и верхом на боевом коне, не выдержало и с громким треском рухнуло в самую гущу боя, сопроводив сие событие истошным воплем Гэня.
   Быть тактиком, особенно во времена РаРинШоКи, занятие неблагодарное, чреватое частыми нервными расстройствами на почве непроходимой тупости окружающих. Совершенно непрошибаемые гиппопотамы вроде Шамана Мо Вэйминя из Рин были скорее исключением, чем правилом. Ко всему прочему, жизнь тактика всегда омрачало ожидание какой-нибудь гаденькой подлости от многоуважаемых коллег.
   Поэтому, перепугавшись до полусмерти, Сыю и Юйшэн незамедлительно скомандовали отступление, пребывая в полной уверенности, что эта сволочь ________ (впишите нужное имя) устроил какую-то ловушку и надо быстро делать ноги, пока не стало совсем поздно.

Интерлюдия. Взаимоотношения полов и потолков.

  -- Ликуй, Львиная Скала, на твою защиту прибыл великий воин Ша Фэн! - громогласно объявил о своём прибытии Неистовый Ша Фэн (в народе Макака).
   Стремительный Ю Лян (в народе Ленивец) прокомментировал это заявление широким зевком.
   Услышав, что на Львиную Скалу свои войска двинул Ледяной Король Шэ Гуй с собой во главе, Мудрец Жэнь Жэньшу к гостям из Ра решил приготовиться заблаговременно, а потому на подмогу державшему Львиную Скалу Чао Фану перебросил Фэна и Ляна, снабжённых подробнейшими инструкциями на все случаи жизни. Вплоть до если Фэн и Лян потеряются по дороге с огромным списком подпунктов в зависимости от того, где именно они потеряются.
   Пока открывались ворота замка Шицзышань, за который и предстояло сражаться, Фэн нетерпеливо ёрзал в седле, то и дело выкрикивая боевые кличи разной степени цензурности, а Лян зевал так профессионально, что к тому моменту, как войско наконец въехало в замок, неудержно зевало уже оно всё и сверх того добрая половина гарнизона.
   В которую, однако, не входил вышедший навстречу неразлучной парочке Честный Чао Фан.
   Неожиданно, что во времена, когда все воевали со всеми всеми доступными способами, родился целый один человек, получивший прозвище ``Честный'`. Но Чао Фан был именно таков.
   Если Хун Вэй, пусть и не одобряя деятельность тактиков и стратегов, всё-таки советам их внимал и следовал, рассуждая, что со всякими подлецами лучше всего драться их же оружием, то Чао Фан был непреклонен. Если Чао Фан считал какой-то план Жэня Жэньшу неприемлимым с позиций морали и воинской чести (рамки которых были очерчены очень чётко), то наотрез отказывался этому самому плану следовать и просто вёл воинов в лобовую. Он ненавидел всех, преуспевших в теоретической стороне военного дела и её приложении к практике, презирал их и часто вступал в открытую конфронтацию. Тактики отвечали ему взаимностью. И не только Жэнь Жэньшу, чьи планы Чао Фан умудрялся регулярно срывать, если они хоть как-то его касались, потому что, как оказалось, гораздо проще предугадать ход мысли Жэня Жэньшу, чем реакцию на этот самый ход Чао Фана.
  -- Прибыл великий герой, встречайте! - воскликнул Фэн и соскочил с коня.
  -- Зачем мастер Жэнь прислал вас? - требовательно спросил Чао Фан. - Я бы и сам прекрасно защитил Шицзышань!
  -- Видимо, он считает иначе, - рассудил Лян, лениво сползая с коня.
  -- Запомните: я не потерплю никаких подлостей!!!
  -- Да не парься ты! - рассмеялся Фэн. - Мы просто классно подерёмся и набьём морду этому Ледяному Гоблину!
  -- Ледяному Королю, - автоматически поправил его Лян, отстёгивая от седла сумку со свитками инструкций Жэня Жэньшу.
  -- Совершенно неважно, - отмахнулся Фэн.
   Тут надо ещё кое-что добавить.
   Как уже упоминалось ранее, Ша Фэн в пору своей юности (с учётом того, что на момент текущего повествования ему было двадцать четыре года) был разбойником, а до этого каким-то там двадцать пятым сыном какой-то там крестьянской семейки, потому читать и писать не умел и учиться не собирался. Всё, что он мог прочитать и написать, это собственное имя и название своего царства. Всё остальное Фэн считал ненужным.
   Ю Лян от своего друга отличался в первую очередь тем, что тем местом, что у него между ушей, он не только ел и говорил, но ещё и умудрялся думать, иногда даже с пользой для общества. Собственно, потому он и умел читать и писать. А ещё осмысливать и творчески перерабатывать с учётом уточнённых данных стратегические планы Жэня Жэньшу.
  -- Недопустимо вести войну не по правилам! - продолжал распаляться Чао Фан. - Я требую, чтобы ты немедленно избавился от этих проклятых свитков!
   Лян его проигнорировал и бесцеремонно прошествовал в главное здание навстречу столу, на который можно положить свитки, и стулу, на который можно пристроить свой зад. Фэн же побежал осматривать замок, предоставив конюшему почётное право самому отловить его коня, по своей энергичности равного владельцу.
  
   Юйшэн совершенно верно рассудил, что даже Справедливому Юэ Вэйчжи хватит мозгов не пытаться наступить на одни грабли дважды и не соваться в Рю Би. Зато, прослышав, что у Львиной Скалы намечается большая свалка, Вэйчжи незамедлительно рванул в ту сторону в компании Гиганта Чжоу Цяна и Бесстрашного Сюаня Цзыхао (несмотря на попытки последнего воззвать к здравому смыслу, по определению у Вэйчжи с Цяном отсутствующему). По всем законам физики, математики и обычной человеческой логики было очевидно, что Вэйчжи к Львиной Скале успеет в лучшем случае к кульминации сражения между стороной-победителем и Су Фа.
   С одной стороны, идея смести вымотанного боем победителя не так уж и плоха, но с другой стороны, чтобы совершить данный манёвр, не дав врагу времени на передышку, Вэйчжи нужно было совершить безумнейший марш-бросок, тем самым полностью ликвидировав преимущество в свежести сил.
   Ко всему прочему, даже если бы Рин и захватило Шицзышань, то отрезанный от его основной территории различными геополитическими обстоятельствами и не защищённый природными условиями, как Рао Тэй, замок всё равно бы долго не продержался. Что и пытался Цзыхао втолковать своему повелителю.
   Очевидно, без успеха.
   Вэйчжи, пребывавший в отличном настроении (я - император, это же очевидно!), был абслютно глух к лекции Цзыхао по основам логики и здравого смысла, зато вовсю обсуждал с Цяном успехи Хун Вэя на Сяне. То, что успехами этими Отшельник был в первую очередь обязан Горбуну Мо Вэйминю, традиционно игнорировалось. Ко всему прочему, троица ехала в некотором уединении, немного опередив остальное войско.
   На одном из перекрёстков Вэйчжи с компанией неожиданно уткнулись в странную группу людей с голубыми платками на головах, которые, к вящему удивлению всех троих, не весело болтали и не молчали, а остервенело кому-то молились.
  -- Эй, люди добрые, куда путь держите? - с радостной улыбкой окликнул их Вэйчжи.
   ``Люди добрые'` смерили его взглядами, в которых причудливо сочетались высокомерие, презрение и жалость, после чего вперёд вышел самый старый, следовательно, по широко распространённому заблуждению, самый умный путник.
  -- Мы идём поклониться великому пророку и поступить ему на службу.
  -- Да? И чем же так велик этот пророк? - усмехнулся Цян.
  -- Он двадцать лет сидел на горе Шенму, где постиг все тайны небесные и земные, - начал старик.
   Он продолжал вещать о том, какие ещё подвиги совершил этот самый пророк, а тем временем на лицах внимающей ему троицы проступала характерная реакция. Юэ Вэйчжи был готов поверить каждому слову, совершенно искренне восхищаясь деяниями святого человека, в то время как Чжоу Цян ни единому слову не верил, со свойственным ему простодушием руководствуясь природной упёртостью и твёрдым убеждением, что все попы врут. Про Цзыхао можно лишь сказать, что как только старик в первый раз открыл рот, уши у молодого воина бодро свернулись в трубочку.
  -- И как зовут этого великого человека? - спросил Вэйчжи. - Где мне найти такого мудреца?
  -- Ты найдёшь его, если пойдёшь в Кэй Мин. Спроси там Чжаня Сяньцзи, и любой укажет тебе дорогу.
  -- Так мы чего, теперь в этот Кэй Мин поедем? - недовольно поинтересовался Цян.
  -- По дороге назад, может, и заглянем, - заявил Вэйчжи. - Нет, обязательно заглянем!
  -- Даже назад это будет совсем не по дороге, - рискнул заметить Цзыхао.
  -- Ради встречи со столь великим человеком нестрашно и крюк сделать!
   Цзыхао не стал говорить, что он думает о величии этого человека.
  -- Учитель Чжань говорит, - наставительно продолжал старик, - что скоро настанет эра Вечного Неба, где все будут счастливы и на земле установяться небесные законы.
  -- Поэтому на вас голубые платки? - уточнил Цян.
  -- Совершенно верно. Собираясь вместе и неустанно вознося небесам наши молитвы, мы приходим к духовному очищению и готовимся к переходу в светлый мир.
   Больше вопросов Цян не задавал, так как полученный им от старика ответ был и так слишком сложен для усвоения. Вэйчжи же наоборот, видимо, собрался засыпать старика кучей вопросов, по какому поводу Цзыхао не на шутку перепугался. Потому что если эти фанатики завербуют к себе Юэ Вэйчжи.... В общем, быстро и под относительно благовидным предлогом Цзыхао почёл за лучшее поскорее утащить своих спутников подальше от паломников.
  
   Обычное утро Хитрого Фэня Сыю начиналось с того, что он умывался, одевался, совершал несколько взмахов расчёской в направлении волос, ну а дальше по обстоятельствам. Поэтому Горный Лев Чжао Лунвэй и Прекрасный Лун Юньсюй очень удивились, когда, вооружившись расчёской, Сыю направился из лагеря на берег реки, неподалёку от которой лагерь и стоял, и принялся что-то сосредоточенно вычёсывать и сооружать у себя на голове.
   А Сыю при этом пребывал в поганейшем настроении.
   Почему баба? Почему опять баба? Что они все, сговорились, что ли? Даже эта девчонка из Ки.
   В кустах раздалось шевеление, и вышедший на берег человек спросил:
  -- Не подскажете ли...
   Сыю обернулся.
   После минутной паузы Хоу Чжун уточнил:
  -- Фэнь, ты, что ли?
  -- А что, незаметно? - ядовито осведомился Сыю.
  -- О, дай угадаю, ты пытался причесаться.
   Сыю неуверенно кивнул.
  -- Никогда больше так не делай.
  -- Почему?!
  -- Видишь ли, раньше ты был просто похож на бабу.
  -- Ну спасибо.
  -- А теперь ты похож на мужика, который под бабу старательно рядится.
   Сыю выронил расчёску.
  -- С чего ты вообще решил вдруг причесаться? - спросил Чжун, проводя пятернёй по собственной торчащей во все стороны шевелюре.
  -- Не твоего ума дело, - прошипел Сыю, нагибаясь и подбирая расчёску.
  -- Влюбился, что ли?
   В ответ на свой заведомо несерьёзный вопрос Чжун ожидал всего, чего угодно, кроме того, что ХИТРЫЙ ФЭНЬ СЫЮ покраснеет до корней волос, надуется и отвернётся.
  -- А я как раз думал, не пошли ли вы с горя топиться, - вздохнул подошедший к говорившим Лун Юньсюй.
  -- С чего бы мне вдруг топиться? - пробурчал Сыю.
   Юньсюй картинно закатил глаза.
  -- Глупые у вас шутки, - наконец, изрёк Чжун.
   Сыю смерил его гневным взглядом, смёл всё то, что успел соорудить на голове, и мрачно потопал в лагерь с таким видом, будто его оскорбили в лучших чувствах. Юньсюй проследил за ним взглядом и вздохнул.
  -- Но это же шутка? - продолжал настаивать Чжун.
  -- Это что, похоже на шутку? - с траурным видом осведомился у него Юньсюй.
  -- А ничего лучше этот козёл не придумал?
  -- Как видите.
  -- Идиот, - Чжун почесал затылок. - Вы к Львиной Скале или куда?
  -- К Львиной Скале, я надеюсь.
  -- Тогда имеет смысл объединить отряды.
  -- Имеет.
  -- Кончай вздыхать.
  -- Я не вздыхаю. Сколько с вами?
  -- Не считая меня, сорок девять со мной и ещё две тысячи на подходе.
  -- Почему сорок девять? - Юньсюй удивлённо уставился на Чжуна.
  -- Так получилось.
  
   Су Хэй, третий сын Су Юня, молодой мужчина двадцати восьми лет, от большинства своих братьев отличался двумя особенностями. Первая заключалась в том, что воином он был не ахти каким и особыми силой и выносливостью не отличался. Сносно стрелял из лука, мог немного помахать копьём и проехать на лошади три чжана прежде, чем животное начинало бунтовать и пытаться сбросить наездника. Вторая же особенность заключалась в том, что Хэй был умным. Он изучал математику, астрономию, тактику и стратегию, преуспел в стихосложении и музицировании, знал несколько языков (преимущественно мёртвых) и всё свободное время предпочитал проводить в библиотеке.
   Как-то однажды, когда Хэю было не более пяти лет от роду, Су Юнь высказал предположение, что Хэй вообще не его сын. Данное замечание вызвало бурную негативную реакцию жены Су Юня, многоуважаемой госпожи Линь, и с тех пор этот вопрос более не поднимался.
   А у Су Юня прибавилась пара шрамов, которые он с особой гордостью демонстрировал любопытствующим.
   Так вот, почему мы вдруг заговорили о Хэе.
   Направляясь в беседку для чтения в расслабленной обстановке сада, Хэй неожиданно услышал, как кто-то что-то вещает, причём не откуда-нибудь, а с именного дерева Юйшэна. Учитывая, что Юйшэн, сидючи на этом дереве, рот обычно старался не открывать (по разным причинам), а так же то, что он в настоящий момент находился в военном походе на Львиную Скалу (с точки зрения Хэя предприятие абсолютно бессмысленное), данное обстоятельство было более чем странным.
  -- И говорит Великий Учитель, что грядёт эра Вечного Неба, когда все законы небесные станут законами земными и воцарится на земле вечная благодать! И для того, чтобы свершилось сие великое дело как можно скорее, должны мы все смирить свою гордыню и повязать головы голубыми платками и молиться неустанно, чтобы в искренней молитве от всего сердца показать небесам, что мы достойны ступить в новую эру! Так говорит Великий Учитель!
   Позвать стражу и попросить её снять смутьяна с дерева было делом пары минут. Ещё пять минут потребовалось на то, чтобы смутьяна с дерева снять, хотя в итоге его всё-таки уронили, пусть и не с слишком большой высоты.
   За это время к месту происшествия подтянулся и Су Юнь, любопытствующий, кто такой храбрый решил нарушить его послеобеденный сон.
   Храбрец оказался каким-то парнем чуть младше Хэя ярко выраженной фанатичной наружности (глаза горят, бьёт себя пяткой в грудь, орёт, что подвиг во имя Неба и жизни ему своей не жалко). Юнь озадаченно почесал затылок. Да, ради такого просыпаться не имело смысла.
  -- А что за Великий Учитель? - поинтересовался Хэй.
  -- Вижу, хоть кто-то внял моим словам! - радостно воскликнул фанатик. - Великий Учитель - это же Чжань Сяньцзи, что столицей нового царства выбрал Кэй Мин!
  -- Кэй Мин - это где? - спросил у сына Юнь.
  -- Это несколько северо-западней Львиной Скалы, - ответил Хэй. - И много он собрал последователей, этот Великий Учитель?
  -- Многие сотни тысяч! - гордо заявил фанатик. - Мы соберём огромную армию и сметём и Ра, и Рин, и Шо, и Ки, и создадим великое государство вечного счастья, живущее по законам, установленным самим Небом!
  -- Вот это вот про ``сметём Ки'` мне не нравится, - заметил Степной Волк, почёсывая щетину на подбородке. - У нас тут где-то плаха неподалёку стояла, - бросил он стражам.
  -- Да здравствует Вечное Небо! - голосил фанатик, пока его тащили к плахе.
  -- А мне вообще вся эта идея с ``Вечным Небом'` не нравится, - пробормотал Хэй. - Всякие религиозные фанатики и многотысячные секты - это последнее, что нам сейчас нужно.
  -- Ты прав, - серьёзно кивнул Су Юнь.
  -- Отец? - насторожился Хэй.
  -- Кэй Мин, значит? - Степной Волк довольно ухмыльнулся.
  -- Отец? - с нажимом повторил Хэй.
  -- Я уже давно подумываю, что пора бы и мне размяться.
  -- ОТЕЦ!!!!
  -- Отлично, едем в Кэй Мин!
  -- Отец...
  
   По царскому дворцу Шо шёл очень мрачный человек. Нельзя сказать, что Осторожный Хан Кан пребывал в хронически плохом настроении. Просто в данный момент у него имелись весьма веские поводы не радоваться жизни.
   Что заметила столкнувшаяся с ним в одном из переходов Су Ай и с сочувствием спросила:
  -- Мастер Хан, вас что-то беспокоит?
  -- Что? - Хан Кан очнулся от своих размышлений и озадаченно уставился на Ай.
  -- Я спросила: вас что-то беспокоит?
  -- Вы, я думаю, знаете, что мастер Жэнь послал в Шицзышань Ляна и Фэна.
  -- Да, - кивнула Ай.
  -- Вот это меня и беспокоит.
  -- Но их же снабдили подробнейшими инструкциями.
  -- И что? - Кан горестно вздохнул. - Наворотят они дел, вдвоём-то...
  

Глава 5. Битва у Львиной Скалы.

  
   Над скалистой пустошью, где не растёт ни былинки, возвышается Львиная Скала, скалясь на проезжающих путников львиною пастью. И стоит у Львиной Скалы славная крепость Шицзышань, что стоит пять сотен поколений и простоит ещё столько же.
   И стоят в городе Неистовый Ша Фэн, Стремительный Ю Лян да Честный Чао Фан из Шо, а вокруг города - Ван Цзянь и Броненосец Шэ Сюй, а командует ими сам Ледяной Король Шэ Гуй, что основал в северных горах Ра.
   И да свершиться великой битве!
   Хитёр был Мудрец Жэнь Жэньшу, что мудростью своей превзошёл самих Дянь По и Лэ Сюна, и прежде чем послать Неистового и Стремительного в Шицзышань, дал Стремительному свиток с планом, что не оставлял Ра возможности одержать верх.
   Но хитёр был и Ледяной Король. Знал он, что не одолеть ему храбрых защитников Шицзышаня штурмом, а потому решил взять измором и приказал строить укрепления для долгой осады.
   Тогда прочитал Стремительный свиток Мудреца и по его наставлениям собрал чудо-оружие - дальнострел, чья стрела пролетает сто ли и пробивает три чи стали. Тёмной ночью скомандовал Стремительный стрелять по лагерю Ра огненными стрелами.
   Не ожидал этого Ледяной Король, испугался он, хотел бежать, но из города в погоню за ним выехал Неистовый. Гнал он его до реки, когда увидел, что от реки идут люди и головы их повязаны голубыми платками. Испугался Неистовый и повернул коня в город.
   Так спасся Ледяной Король.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Львиная Скала получила своё звучное название вовсе не в честь того, что там когда-то водились львы. Чего, кстати, не было. В конце концов, и в Семи Лесах Дракона драконов отродясь не водилось. Просто однажды при свете закатного солнца одному странствующему художнику показалось, что возвышающаяся над замком неприступная скала выглядит совсем как голова льва с оскаленной пастью. Более о том художнике не было известно ничего кроме того, что за всю свою жизнь он не видел ни единого льва. Однако жившему тогда владельцу замка название так понравилось, что он потребовал его утвердить. После усердного капания на мозги императору победа была одержана и название закреплено.
   Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам.
   На главной башне Шицзышаня рядом с развевающимся на ветру жёлтым флагом Шо памятником самому себе стоял Неистовый Ша Фэн и грозно взирал на расположившиеся вокруг замка войска Ра. Стоял не более трёх минут, после чего начал как бешеный (хотя почему ``как'`?) носиться по крыше, размахивая мечами и выкрикивая всяческие оскорбления в сторону вражеского лагеря. Слова его эхом отдавались от окружающих замок скал и доходили до адресата уже в совершенно нечленораздельной форме.
   Потом на крышу вылез Честный Чао Фан и принялся гоняться за Фэном, призывая Макаку к порядку и заявляя, что недостойно воина пытаться перед боем смутить врага оскорблениями. Для Фэна же оскорбления оскорбительного смысла не имели, а были скорее особого рода ритуалом, который он проводил перед каждым боем.
   И вообще Чао Фана он не любил.
   Пока Фэн бегал по крыше, а Чао Фан временно исполнял функции Хан Кана, то есть пытался Фэна отловить и утихомирить, двумя этажами ниже Стремительный Ю Лян честно пытался сосредоточиться. Что получалось довольно плохо в силу того, что ему было невероятно лень и он постоянно зевал.
   Перед Ляном на столе были раскатаны свитки с инструкциями Мудреца Жэня Жэньшу, всего десять штук, исписанных с двух сторон убористым почерком, если понятие ``почерк'` вообще применимо к иероглифическому письму. Читать такое количество букаф Ляну было лень. А обдумывать тем более. И вообще, за окном светит солнце, небо голубое, птички поют, так почему бы просто дружненько не полежать к верху пузом, а потом всем тихонечко разойтись?
   Лян вздохнул, отполз от окна и, смачно зевнув, вперил взгляд в свитки.
   Так, всего у Шэ Гуя двадцать тыщ человекоф войска. У них в Шицзишане тыщ семнадцать от силы. И то странно, как такое количество народу здесь поместилось, не вытеснив местных жителей. Впрочем, если Шэ Гуй пойдёт на штурм, то потери на первых порах у него будут весьма значительные, так что разница в силах не считается.
   А вот если Ледяной Король попытается взять Шицзышань измором, дело плохо. Но это вряд ли - сюда спешит Су Фа, а к его приходу и для Шэ Гуя будет лучше с Шицзышанем что-нибудь решить. Если они, конечно, не захотят объединиться.
   Лян подумал.
   Нет, не захотят.
   Раздались грохот и мат. Это Фэн уронил Чао Фана с крыши, чем последний остался очень недоволен.
   Лян скатал один из свитков и убрал в сумку. Так, если Шэ Гуй пойдёт на штурм, то когда именно? Лян выглянул в окно. Скорее всего, не сегодня. И судя по сооружаемым им укреплениям, даже не на этой неделе.
   Стоп.
   Так он что, всерьёз решил дождаться Су Фа?!
   Лян снова полез в сумку.
  
   Ледяной Король Шэ Гуй, правитель Ра, с непроницаемым лицом вышагивал по лагерю. В пяти шагах позади за ним следовал его телохранитель Ван Цзянь по прозвищу Громила, бритый череп которого ослепительно блестел на солнце. Вокруг сновали воины, спешно возводя укрепления. Задача перед ними стояла весьма сложная - укрепления нужно было строить так, чтобы с одной стороны они выглядели достаточно внушительно, чтобы испугать защитников Шицзышаня возможностью долгой осады, а с другой должны быть достаточно бесполезными для того, чтобы впоследствии ими не смог бы воспользоваться Маленький Тигр Су Фа.
   Шэ Гуй был бы совсем не против, если бы кто-нибудь из его генералов принялся бы с ним спорить, если бы они вместе обсудили план компании и пришли к наиболее эффективному решению, но, увы и ах, все компетентные в данной области генералы, которым хватит наглости спорить со своим господином, в данный момент находились на значительном удалении и занимались местными проблемами.
  -- Мой господин, Хоу Чжун сообщает, что встретил отряд Фэня Сыю и прибудет к Шицзышаню не позже, чем к концу недели. Его основные силы придут дня через два после его прибытия, - доложил Шэ Гую его двоюродный брат Шэ Сюй, нагнавший Ледяного Короля у одной из палаток.
   Означенный Шэ Сюй, как и другой родственник Шэ Гуя Хоу Чжун, был закоренелым солдафоном, фанатично преданным коронованному кузену, но если Хоу Чжун представлял собой, так сказать, дикий тип данной разновидности кузенов, при случае мог наорать и обозвать нехорошим словом, то Шэ Сюй являл собой полностью одомашненный вариант, преданно служащий своему господину и никогда без спросу не высказывающий собственного мнения ввиду его частого отсутствия.
   Кроме того, Шэ Сюй обладал весьма примечательной внешностью - не высокий, но и не то что бы совсем коротышка, необычайно широкий в плечах, коренастый и крепкий. За свою страсть разгуливать всюду в полном комплекте боевой брони Шэ Сюй получил прозвище Броненосец, к чему довольно быстро добавилось куда менее благозвучное Черепаха.
   Хотя, наверное, правильнее было бы именовать его гномом.
  -- Ну, его две тысячи погоды не сделают. Впрочем, он вернёт мне моего тактика - чем не повод для радости! - рассмеялся Шэ Гуй.
   Ван Цзянь и Шэ Сюй ответили ему преданным молчанием. Да, с этими конструктивного разговора не будет.
  -- А как там наш Маленький Тигр? - сменил тему Ледяной Король.
  -- Как говорит Хоу Чжун, Фэнь Сыю столкнулся с Су Фа у Семи Лесов Дракона три дня назад. Большая армия будет двигаться медленно, так что мы не можем точно сказать, кто прибудет к Львиной Скале первым, - ответил Шэ Сюй.
  -- Вот оно как. Значит, мы возьмём Шицзышань, не дожидаясь Чжуна. Впрочем, я в любом случае не собирался долго с ними рассусоливать, - Шэ Гуй снова рассмеялся, а потом задумчиво окинул взглядом Шицзышань.
   Это место навевало воспоминания.
  
   Дозорные на стенах Шицзышаня в ужасе шарахались от Ю Ляна, который, казалось, поставил себе задачу подтвердить своё ``официальное'` прозвище, то бишь Стремительный. Вооружившись луком в одной руке и одним из свитков Жэня Жэньшу в другой, он на околозвуковой скорости носился по стене, то и дело останавливаясь, чтобы прицелиться во вражеский лагерь. Поскольку в качестве стрелы он использовал свиток с инструкциями, несколько стражников даже подумали, что он сошёл с ума или его подкупили, в силу чего он решил переслать тайны Шо противнику.
   В какой-то момент к Ляну присоединился Ша Фэн, которому уже надоело бегать по крыше, но которого очень заинтересовала внезапная чрезмерная активность друга.
  -- И что ты делаешь? - наконец, спросил на бегу Фэн.
  -- Надеюсь, - буркнул Лян, остановился и снова принялся целиться.
  -- На что?
  -- На то, что до них хоть откуда-нибудь можно дострелить из лука.
  -- Зачем? Может, просто пойдём и убьём их?
  -- Нет! - Лян побежал дальше.
  -- Почему?
  -- Потому что их больше.
  -- Зато мы сильнее.
  -- Это спорный вопрос, - Лян снова остановился и вскинул лук.
  -- Что значит спорный?! Ты сомневаешься в моей силе?!
  -- Если бы дело было в одном тебе.... Кроме того, по данным разведки с ними Ван Цзянь и Шэ Сюй. Эта парочка на тебя одного - и ты труп, - Лян опустил лук. - Как я и предполагал.
  -- Что?
  -- Что из лука до них не дострелишь. Эх, вот гниды, - Лян в сердцах бросил лук. - Придётся собирать дальнострел.
  -- А что ты собрался делать?
  -- Поджечь их лагерь, тем самым отбив у них желание надолго здесь задерживаться.
  -- Они просто отнесут лагерь ещё дальше.
  -- Поэтому ночью, когда лагерь загорится и у врага поднимется паника, ты с восемью тысячами выедешь из города и перебьёшь их, сколько получится. Следи за тем, чтоб от города тебя не отрезали и всех твоих воинов не перебили. Их потери должны быть максимальны, наши - минимальны, а в идеале вообще должны отсутствовать. Ты меня понял?
  -- Этого ни в коем случае нельзя допустить!!! - взревел Чао Фан, буквально взлетая на стену.
  -- Усохни, - буркнул Фэн. - Отличный план. Мы прихлопнем их одним ударом.
  -- Это недостойно воина!
  -- План утверждён и обжалованию не подлежит, - отрезал Лян. - Мне нужны двадцать человек воинов и один яйцеголовый, который сможет прочитать все эти чертежи. Запчасти на складе должны быть.
  -- Я запрещаю! - продолжал орать Чао Фан. - Ю Лян, как ты смеешь оскорблять память своего отца?! Ю Тун был прекрасным воином, честным и справедливым! Он никогда бы не опустился до такой подлости!
  -- Не смей вспоминать моего отца! - вскипел Лян.
  -- Ты даже водишь дружбу с разбойником! С его убийцей! Разве не ты клялся отмстить его гибель?!
  -- Не твоего ума дело! Всё в прошлом!
  -- Слышьте, на вас уже прохожие оглядываются, - заметил Фэн.
  -- Какие ещё прохожие на стене? - опешил Лян.
  -- Да не на стене, а на улице. Вас там прекрасно слышно.
  -- В общем, я всё сказал, - пробурчал Лян. - И если вы, мастер Чао, попытаетесь ставить нам палки в колёса, то мне придётся сообщить об этом мастеру Жэню.
  -- Вот ты и проговорился! - восторжествовал Чао Фан.
  -- То есть?
  -- Что ты служишь не Шо, а Жэню Жэньшу!
  -- Ну хорошо, если вас это больше устроит, то я сообщу об этом господину Яо.
   Чао Фан впал в ступор, а Лян победоносно удалился в сопровождении Фэна, напоследок отвесившего Честному хорошего пинка под зад.
  
   Когда солнце в очередной раз ушло за горы, окружающие Гошо, и утонуло в морях за Рин, над землёй воцарилась безлунная ночь. Небо было затянуто тучами, не пропуская так же и звёздный свет. Лишь огни Шицзышаня и расположенного напротив него лагеря Ра освещали ночную тьму.
   Идеальная ночь для вероломного нападения.
   Шэ Гуй придерживался именно такого мнения, когда решил всё-таки далеко за полночь прогуляться по фальшь-укреплениям дабы проверить их одновременные убедительность и бесполезность. И нисколько не удивился, когда прямо перед ним в землю вонзилась огромная стрела около шести чи в длину и трёх цуней в диаметре, а потом неожиданно вспыхнула.
  -- Эх, если б Фэнь не только вздыхал по Жэню Жэньшу, но и пытался ему подражать по части изобретений, у нас бы тоже были подобные машины, - вздохнул Шэ Гуй, наблюдая, как пламя само по себе потухло, так и не найдя ничего горючего.
   Над головой Ледяного Короля просвистела ещё одна стрела и на сей раз воткнулась в деревянную стену. Шэ Гуй поднёс к губам Говорящий Камень.
  -- Шэ Сюй.
  -- Да, господин? - либо Броненосец умел мгновенно просыпаться, либо вообще не спал.
  -- Готовься к нападению. Укрепления подожгли. И опасайся дальнострела.
  -- Господин! - по лагерю к Шэ Гую бежал его телохранитель Ван Цзянь.
  -- Спасибо за беспокойство, Цзянь, со мной всё в порядке.
  -- Господин, здесь опасно, вам надо уходить.
  -- Когда лагерь запылает, они прекратят стрельбу.
  -- Почему вы так считаете?
  -- Наверняка они вышлют какой-нибудь отряд, чтобы уничтожить нас, воспользовавшись паникой. Не станут же они стрелять по своим. В Шо и так есть недовольные тем, что почти всё управление, связанное с внешними отношениями взял на себя Жэнь Жэньшу, в то время как Яо Лю занимается лишь собственными изобретениями и внутренними делами Шо. Если Мудрец вдобавок начнёт расходовать воинов направо и налево, он совсем потеряет поддержку окружающих. А на то он и Мудрец, что не самоубийца.
   Для Ван Цзяня этот монолог представлял собой бессвязный набор слов, частично понятных, частично не очень, но, судя по выражению лица его господина, преисполненных какого-то важного глубинного смысла. Поэтому он решил не заморачиваться и просто преданно кивнул.
   Шэ Гуй сделал вид, что нисколько не расстроен полным отсутствием мозга у своего телохранителя, и пошёл прочь из занимающегося лагеря.
  
   Ю Лян сидел на бочке с порохом, припасённой для фейерверков. Эти самые фейерверки были предназначены для празднования сокрушительной победы Шо над Ра. Жэнь Жэньшу имел дурацкую привычку загодя готовиться к празднованию победы в ещё не состоявшемся сражении, причём готовиться с поистине царским размахом. Того же пороха он прислал в город просто стратегический запас.
   Так вот, Лян сидел на бочке. Бочка постоянно подпрыгивала. Потому что была приставлена к двери. В которую с другой стороны ломился Чао Фан.
   Никому другому почётное право сдерживать Честного в его приступе неконтролируемой честности Лян предоставить не мог, потому что Фэн должен был совершать вылазку, а простые воины могли и испугаться и выпустить разъярённого командира.
   Поэтому Лян сидел на прыгающей бочке с порохом и молился о том, чтобы всё прошло удачно.
  
   Шэ Гую было откровенно... не то чтобы скучно - на войне скучно не бывает (если, конечно, жить не надоело) - но как-то... странно. Ван Цзянь и Шэ Сюй пребывали в твёрдой уверенности, что Ледяной Король всё сделает так, как должно, и в итоге они победят.
   Шэ Гую не хватало бесконечной паранойи Фэня Сыю, возмущений Лун Юньсюя по поводу того, что его поднимают посередь ночи и не дают привести себя в нужный вид, раздражённого рявканья Хоу Чжуна, носящегося по лагерю и матом или тумаком поднимающего с постели заспавшихся, и бесконечной жажды деятельности Чжао Лунвэя, уверенного, что он один виноват в произошедшем.
   Короче говоря, сколь бы то ни было бурной реакции от Шэ Сюя и Ван Цзяня не дождёшься.
  -- Господин, вас что-то беспокоит? - спросил Шэ Сюй.
  -- Нет, нисколько. Как только ратники Шо войдут в лагерь, мы нападём на них с трёх сторон. Сюй, ты пойдёшь с севера, я с юга, а ты, Цзянь, должен будешь отрезать их от города. Как мы и договаривались.
  -- Да, господин.
  -- В таком случае, скорее по местам. Битва скоро начнётся.
  
   Тем временем Фэн ломился в ворота. Стража получила чёткие указания, когда именно нужно выпускать Неистового в поле, но Фэну было всё равно. Он хотел драться. Захватить голову Шэ Гуя (желательно, отдельно от тела), привезти её в Шоцыбэн и прибить над воротами.
   Небольшая справка: Шоцыбэном именовалась столица царства Шо.
   Так вот, Фэн ломился в ворота. Ворота, увы, были предназначены для того, чтобы держать оборону от тех, кто снаружи, а не от тех, кто внутри. Потому упорство Фэна имело закономерный итог: ворота нараспашку и лихие воины под руководством Неистовой Макаки волной хлынули наружу.
  
   Ворвавшись в пылающий лагерь, Фэн даже не успел удивиться, почему там никто не бегает, а просто пролетел его насквозь и выбежал на лагерь настоящий. Впрочем, тоже пустующий.
   Да, думал Неистовый Ша Фэн редко. Зато опыт боевых действий имел немалый. Впрочем, даже такового опыта не имея, любой дурак может сказать, что если в лагере никого нет, то кто-то точно есть в засаде.
   Шэ Сюй и Шэ Гуй ударили одновременно с двух сторон, стоило только отряду Фэна попытаться покинуть пылающий лагерь. Воины запаниковали - им говорили, что это будет всего лишь ночная вылазка, а не кровавая бойня.
   Воинов у Шэ Гуя было больше, так что итог был очевиден. Фэн скомандовал отступление, но наперез отряду выехал Ван Цзянь с пятью тысячами и, поигрывая устрашающего вида секирой, с ухмылкой спросил:
  -- Ну, кто тут смелый?
  -- Неистовый Ша Фэн из Сюйхучаня! - заорал Фэн и пришпорил коня.
  -- Никогда о таком не слышал! - рассмеялся Ван Цзянь.
   Это замечание Фэн проигнорировал, а просто с наскоку отрубил коню Ван Цзяня голову и пошёл прокладывать себе кровавую дорогу через его отряд. Увидев это, воины Шо воспряли духом и бросились следом за своим командиром.
   Таким образом ночная стычка закончилась ничем.
   Закончилась БЫ ничем, если бы не одно маленькое происшествие.
  
   Как уже упоминалось ранее, Ю Лян по прозвищу Ленивец сидел на бочке с порохом, подпиравшей дверь комнаты, в которой забаррикадировали Честного Чао Фана. Вообще говоря, комната эта была предназначена для хранения того самого стратегического запаса пороха и фейерверков, для которых этот порох и был предназначен. Может показаться странным, с чего бы это Чао Фана запирать именно в таком месте, однако дверь именно этой комнаты Лян счёл самой надёжной из всех, имевшихся в его распоряжении.
   Однако вернёмся к происходящему.
   Лян сидел себе, плевал в потолок и периодически прислушивался к тому, что творится снаружи. И неожиданно услышал шаги.
   Перед Ляном предстал мужчина средних лет, худощавый и смуглый, с жиденькой бородёнкой и бегающими глазками. На голове его был повязан голубой платок. Заискивающе посмотрев Ляну в глаза, человек поинтересовался:
  -- Вы - Ю Лян из Южного Шо?
  -- Последний раз был им, - лениво кивнул Лян, чувствуя, как ходит ходуном бочка и вздрагивает от каждого удара дверь.
  -- О вас говорят, как о великом воине.
  -- Предположим.
  -- Это огромная честь для меня встретиться с вами лично.
  -- Так что вам нужно?
  -- Слышали ли ли вы об эре Вечного Неба?
  -- Нет.
  -- А о Великом Учителе?
  -- О котором?
  -- Как о котором? - искренне удивился человек. - На свете есть лишь один Великий Учитель, и имя ему Чжань Сяньцзи.
  -- Впервые слышу, - Лян лениво зевнул.
  -- Он говорит, что грядёт эра Вечного Неба, когда все будут счастливы.
  -- Чудесно.
  -- Но мы должны показать Небу, что готовы принять его благодать.
  -- И?
  -- И повязать головы голубыми платками, отказаться от всех мирских сует и возносить моления Небу.
  -- Что-то они там расшумелись, - пробормотал Лян.
   В голову человека закрались нехорошие подозрения:
  -- Вы меня вообще слушаете?
   Пауза. Потом Лян понял, что к нему обращаются.
  -- Простите, что вы сказали?
  -- Не хотели бы вы со своей армией присоединиться к нам в Кэй Мине, дабы уничтожить многоцарствие, вернуть на земли мир и счастливо жить по законам Неба? - терпеливо пояснил свою мысль человек.
  -- Честно?
  -- Честно.
  -- Нет.
  -- Но почему?! Разве вы не хотите счастья всем?!
  -- Я не настолько добрый. Моя текущая жизнь меня вполне устраивает, хотя приставать ко мне могли бы и поменьше. Кроме того, мой отец служил Яо Лю, и я так же принёс ему клятву верности. И если я дорожу памятью отца, я её не нарушу.
  -- Значит, вы такой же, как и все остальные.
  -- В смысле?
  -- Я служил под вашим началом некоторое время, и мне показалось, что вы не так безнадёжны, как остальные псы, в смертельной схватке стремящиеся перегрызть друг другу горло. Я ошибался, - человек снял со стены факел.
  -- Эй, стой! - перепугался Лян. - Подожди, что ты делаешь?!
  -- Смутьяны должны умереть.
   Человек с факелом наперевес бросился на Ляна. Лян бросился в сторону. Дверь с грохотом распахнулась, отбросив бочку в другую сторону. Из двери ураганом вылетел Чао Фан и, сбив нападавшего с ног, бросился на стену. Факел выпал из рук нападавшего.
   Взрыв.
  -- МАСТЕР ШЭ ГУЙ, ЭТО ЛОВУШКА!!!! - рявкнул со стены Чао Фан.
   Зрелище было феерическое - Чао Фан с раскинутыми в стороны руками на фоне разгорающейся и разлетающейся во все стороны башни, из который с треском и блеском вылетали фейерверки и взрывались высоко в чёрно-синем небе.
  -- Что именно? - только и смог выдавить из себя ошалевший Шэ Гуй.
  -- Да здравствует Вечное Небо! - донеслось от реки несколько сотен голосов.
  -- Что это?! - Шэ Сюй развернул коня и увидел, как с севера, от реки, идут сотни четыре людей в голубых платках, вооружённых копьями и мечами.
  -- Какие-то фанатики, - рассудил Шэ Гуй. - Ладно, Шо займёмся позже, сейчас надо разобраться с этими ребятами.
  -- Они подожгли наш НАСТОЯЩИЙ лагерь!!! - возмутился Ван Цзянь.
  -- Этого ещё не хватало.
  
  -- Ленивец! Эй, Ленивец! Лян, Яньван тебя подрал, где ты?! - Ша Фэн бродил между обломков взорвавшейся башни, окликая своего друга.
   Неожиданно из особенно большой кучи мусора раздался слабый стон. Фэн подбежал к ней и принялся раскидывать её во все стороны. Внутри кучи обнаружился Лян, помятый и несколько обгорелый, но, похоже, всё-таки без переломов и оторванных конечностей.
  -- Я уж думал, ты помер, - признался Фэн, помогая другу встать.
  -- Я тоже, - кивнул Лян и снова чуть не рухнул. - Если б я не прыгнул из окна, кончил бы как тот придурок.
  -- Что ещё за придурок?
  -- Пытался переманить меня на сторону какого-то Чжаня Сяньцзи.
  -- Впервые слышу.
  -- Я тоже.
  -- И что он сделал?
  -- Факелом начал размахивать. А как у тебя дела?
  -- Спасибо, хреново.
  -- Я так и думал.
  

Интерлюдия. Небывалое дело.

  -- Мне это не нравится, - заявил царь Рин, Справедливый Юэ Вэйчжи, проверяя целостность собственной персоны после недавней стычки.
   Бесстрашный Сюань Цзыхао от шока свалился с коня. У господина что, мозг проклюнулся?!
  -- Я серьёзно, - обиделся Вэйчжи. - Сам посуди, те милые люди в голубых платках, которые встретились нам первыми, даже предлагали нам навестить их учителя и послушать его наставления, а остальные..., - Вэйчжи надулся. - ``Смерть Рин! Смерть Юэ Вэйчжи! Покорим Рариншоки'`! Что за глупости, я же император!
  -- Они просто глупцы, смутьяны и разбойники, - вынес вердикт Гигант Чжоу Цян. - Нужно просто съездить в этот их Кэй Мин и перерезать всех, кто там есть, чтоб остальным впредь неповадно было.
  -- Это негуманно, - пробурчал Вэйчжи. - Может, им просто задурили головы.
   Цзыхао, пытавшийся залезть назад на коня, промахнулся ногой мимо стремени и с ужасом уставился на своего господина, продолжавшего извергать здравые мысли.
  -- Цзыхао, что-то случилось? - обеспокоенно спросил Вэйчжи. - Ты странно ведёшь себя последнее время.
  -- Нам доложили, что в Кэй Мин со всего Рариншоки сходятся люди и Чжань Сяньцзи в Кэй Мине собирает огромную армию, чтобы уничтожить все четыре царства, - сказал Цзыхао, всё-таки взгромоздившись на коня. - Я думаю, нам следует заключить союз с остальными тремя царствами и уничтожить эту угрозу, пока не стало слишком поздно. И мастер Лу со мной согласен.
  -- Мастер Лу? - обрадовался Вэйчжи. - Он чувствует себя лучше?
  -- Да, но когда он узнал, что вы ускакали к Львиной Скале, ему снова стало плохо.
  -- Что возомнил о себе этот задохлик?! - возмутился Цян.
  -- Ничего, - Цзыхао пожал плечами. - Просто он случайно вышел в сад. Сейчас весна, цветение, а у него, как вам известно, аллергия. Но тем не менее он считает ваш поход предприятием не самым разумным.
  -- Так и чего? - после некоторой паузы спросил Вэйчжи.
  -- Едем к Шицзышаню, заключаем союз с Шэ Гуем, Су Фа и Чао Фаном и идём в Кэй Мин. Разбираемся там, а дальше по обстоятельствам.
  -- А если они не захотят заключить союз?
  -- Они идиоты.
  -- Почему?! Мы же сами этим платочникам по шапкам надаём! - возразил Цян.
  -- По данным нашей разведки у Чжаня Сяньцзи в Кэй Мине уже сто сорок тысяч войска.
  -- А у нас?
  -- Тридцать.
  -- Тридцать чего?! - испугался Вэйчжи.
  -- Тысяч, - успокоил его Цзыхао. - Только тех, что с собой.
  -- Но у него же просто необученная орава крестьян, - усмехнулся Цян.
  -- К нему присоединяются окрестные градоначальники. У каждого не более десяти тысяч, но все вместе...
  -- Значит, нам нужен союз, - заключил Вэйчжи.
  -- Нужен, - кивнул Цзыхао.
  -- Глупости всё это, - прорычал Цян.
  
   Уже дня три Ледяной Король Шэ Гуй и Стремительный Ю Лян с Неистовым Ша Фэном безуспешно пытались сражаться за Шицзышань. Получалось это с переменным успехом, поскольку товарищи в голубых платках не упускали ни единой возможности поставить палки в колёса обеим сторонам. Уже и Шэ Гуй, и Ю Лян выпустили указы ловить всех в голубых платках, голубых халатах, голубых штанах, голубых сапогах, с голубыми лентами, голубыми ножнами, голубыми поясами и со всем тому подобным, но лагерь Ра регулярно горел, а в Шицзышане всё время что-то взрывалось, расцветая яркими огнями фейерверков, уцелевших после взрыва башни.
   Узнав о происходящем, Мудрец Жэнь Жэньшу поручил Ляну заключить союз с Шэ Гуем, подождать Маленького Тигра Су Фа и Справедливого Юэ Вэйчжи, заключить союз и с ними, и тогда двигать к Кэй Мину. К тому моменту туда уже должны будут дойти Степной Волк Су Юнь с сорока тысячами воинов и направленный Жэнем Жэньшу Осторожный Хан Кан с тридцатью тысячами.
   Самым трудным тут представлялось уговорить Юэ Вэйчжи и Су Юня, но, слава богам, у обоих есть думающие генералы.
   И вот, в один прекрасный день, Шэ Гуй и Ю Лян встретились на полпути между лагерем и городом с целью заключить союз. Стоило двум делегациями сблизиться, как неизвестно откуда выросло штук двадцать мужиков в голубых платках, вооружённых различного рода сельхоз инструментами и одной бочкой пороха.
   Представители обеих делегаций посмотрели на нападавших с выражением мрачной обречённости. Мужики с вилами - пустяк. Мужик со взрывчаткой - каюк. Воины бросились к взрывоопасному мужику, раскидывая остальных, но тот уже поджёг фитиль. Спас ситуацию неожиданно появившийся всадник, врезавшийся во взрывоопасного сзади. Он выронил бочку, и та, совершив головокружительное сальто, приземлилась в какой-то овраг, где благополучно и взорвалась, выпустив на свет божий несколько драконов, искрами рассыпавшихся где-то высоко в небе.
  -- Что здесь творится? - с недоумением спросил всадник, пытаясь отдышаться.
   И всадник, и конь выглядели одинаково уставшими и невероятно взмыленными, однако между ними было и несколько существенных отличий. Во-первых, конь не лучился раздражением, а во-вторых, не был трансвеститом.
  -- А я не ждал вас раньше завтрашнего утра, - заметил Шэ Гуй. - И почему ты один?
  -- Потому что по дороге сюда я его не встретил, - отдышавшись, с раздражением пояснил Лун Юньсюй.
  -- Опять?
  -- Именно.
  -- А Говорящий Камень?
  -- А что Говорящий Камень?! - Юньсюй всплеснул руками. - Он же сам не знает, где находится!
  -- Вы вообще о ком? - рискнул спросить Лян, неожиданно резко ощутивший себя здесь лишним.
  -- Неважно, - отмахнулся Юньсюй и поднёс к губам Говорящий Камень. - Хоу Чжун.
  -- Да? - откликнулся Камень.
  -- На дороге до Шицзышаня его нет.
  -- Я особо и не рассчитывал. Чжао его тоже не нашёл. Ладно, оставайся там. Мы едем к Львиной Скале, а там посмотрим.
  -- Я никуда отсюда и не собирался, - огрызнулся Юньсюй и нажал в середину Камня, обрывая связь. Внезапно Камень запищал. - Да?!
  -- Не смей повышать на меня голос, ты, ничтожный извращенец, недостойный носить имя, данное тебе отцом, - незамедлительно отреагировал Камень голосом Фэня Сыю.
  -- Мастер Сыю? Вы выяснили, где находитесь? Пингвин дорогу подсказал? - поинтересовался Юньсюй.
  -- А что такое пингвин? - пробормотал Лян, но его никто не услышал.
  -- Следи за своими словами, ты...
  -- Ближе к делу, - прервал Сыю Шэ Гуй.
   Было слышно, как на другом конце связи Сыю поперхнулся.
  -- Господин, вы тоже здесь? - наконец, выдавил из себя он.
  -- Что значит ``тоже'`? Это ты почему-то не здесь.
  -- Я... я только хотел сообщить, что узнал, где нахожусь.
  -- И где же?
  -- В Кэй Мине.
  -- И как же ты там оказался, болезный? - с деланым сочувствием поинтересовался Ледяной Король.
   После длительной паузы Сыю тихо буркнул:
  -- Заблудился.
   Юньсюй издал истеричный смешок.
  -- И как тебе там? - продолжил расспрашивать Шэ Гуй.
  -- Кругом психи.
  -- Ты там пленник или гость?
  -- Пока что гость.
  -- Оставайся гостем, будешь нашим лазутчиком, - Шэ Гуй кивнул Юньсюю, и тот нажал в середину Камня.
   Судя по обрывочному писку, Сыю хотел что-то вякнуть, но не успел.
  -- Что это за придурок? - спросил Лян.
  -- А у нас что, союз с Шо? - Юньсюй наконец снизошёл до окружавшей его действительности.
  -- Сейчас будет, - успокоил его Шэ Гуй.
  -- А что случилось с вашим... генералом? - спросил Лян, указывая на Юньсюя.
  -- Он всегда такой, - отмахнулся Ледяной Король.
  -- Неправда! - обиделся Юньсюй.
  -- Вот и я так думаю, - обрадовался Лян.
  -- Естественно! Обычно моя причёска в идеальном порядке, а на одежде нет этого толстенного слоя пыли и грязи! - Юньсюй брезгливо поморщился и попытался отряхнуться.
  -- О... правда...? - на всякий случай Лян сделал несколько шагов в сторону.
  -- Ты свободен, - скомандовал Шэ Гуй.
  -- Спасибо, - Юньсюй, явно довольный произведённым на Ляна эффектом, спешился, взял коня под уздцы и направился в сторону лагеря своей неповторимой походкой.
  -- Ты не бойся, он на людей не бросается, - сказал Шэ Гуй, заметив испуганный взгляд Ляна.
  -- Я надеюсь.
  
   Сказать по правде, Фэню Сыю давно уже было пора привыкнуть неожиданно оказываться в самых невероятных местах. И привыкнуть к подколкам на эту тему. И привыкнуть, что окружающие от этой его особенности не в восторге.
   Но он всё равно очень обиделся.
   Когда Сыю внезапно наткнулся на какой-то город, радости его не было предела. Впрочем, она быстро поутихла, стоило ему только узнать, что за люди в этом городе собрались. Хвала богам, фанатики почему-то решили, что Сыю бежал от своих, чтобы к ним, фанатикам, присоединиться. Найденный в одном из карманов условно голубого цвета шарф, спешно повязанный на голову на манер тюрбана, только утвердил их в этой мысли. Единственное, их расстроило, что Сыю не привёл с собой никаких войск.
   Как бы там ни было, узнав, что это ТОТ САМЫЙ Хитрый Фэнь Сыю, фанатики назначили его на высокий пост (кстати, так и не сообщили, какой именно) и пообещали скорейшую аудиенцию у Великого Учителя. После того, как Шэ Гуй благословил его на подвиг лазутчика, Сыю испытывал странное желание во время этой аудиенции подсыпать ``Великому Учителю'` в питьё какого-нибудь сильнодействующего яда и таким образом окончить этот балаган.
   Размышляя таким образом, Сыю прогуливался по крытой галерее вдоль одной из стен дворца, когда кто-то его окликнул:
  -- Сыю, неужели это ты?
   Сыю обернулся и смерил человека уничтожающим взглядом. После чего спешно побежал ловить челюсть. Сорокалетний мужчина с короткими, заправленными за уши волосами и пенсне на низкой переносице только рассмеялся:
  -- Не ожидал тебя здесь увидеть.
  -- Я тоже, - мрачно признался Сыю. - И что ты здесь делаешь?
  -- Тот же вопрос могу задать тебе. Даже и подумать не мог, что ты-таки слезешь со своей горы. Когда я слышал о Хитром Фэне Сыю, думал, что это просто твой тёзка. Должно быть, тот, кто обозвал тебя Хитрым, большой шутник, - усмехнулся Фэнь Лао.
  -- Ха. Ха. Ха. Разумеется, - кисло пробурчал Сыю.
   Дабы внести некоторую ясность, считаю нужным сообщить, что означенный Фэнь Лао был старшим из семи братьев Фэнь, младшим из которых был некто Фэнь Сыю. Семья эта не обладала особым богатством, хоть простолюдинами они и не считались. Из нескольких поколений семьи вышло определённое количество талантливых медиков, историков и поэтов, да и сами братья были не лыком шиты, что в общем и целом сказывалось на их взаимоотношениях друг с другом и окружающим миром.
  -- Так что ты здесь делаешь? - вновь задал вопрос Сыю.
  -- Сражаюсь за эру Вечного Неба, - не моргнув глазом, ответил Лао.
   Одной рукой Сыю схватился за сердце, а другой за стену, чтоб не упасть.
  -- Я пошутил, - рассмеялся Лао.
  -- Надеюсь.
  -- А ты?
  -- Что я?
  -- Что ты здесь делаешь?
  -- Не твоего ума дело, - огрызнулся Сыю.
  -- Заблудился, - догадался Лао.
  -- Да ты просто сама проницательность.
  -- А ты сама вежливость. Как и всегда, впрочем.
  -- И чего тебе от меня надо?
  -- Идём-ка со мной, - Лао поманил младшего брата.
  -- Зачем ещё?
  -- Поговорить надо.
   Братья прошли вовсю цветущий весенний сад и оказались в укромной беседке, увитой плющом и расположенной на значительном удалении от лишних глаз и ушей, а так же их обладателей.
  -- Я слышал, ты служишь советником у Шэ Гуя, - сказал Лао, усаживаясь на скамью.
  -- Этого только последний идиот не слышал, - Сыю остался стоять, прислонившись спиной к стенке беседки.
  -- И что ты о нём скажешь?
  -- Он великий человек. У него своё, уникальное видение мира. За его мечту не стыдно сражаться и умереть.
  -- Но у тебя же наверняка есть своя мечта.
  -- Меня не интересовала судьба этой страны. Но Ледяной Король меня заразил. И теперь я сам хочу построить её будущее.
  -- То есть, после Справедливого, Степного Волка и Пустынного Дракона твоей целью станет Ледяной Король?
  -- Ты прав.
  -- И сколько тебе придётся ждать?
  -- Не так уж и долго. Если не сидеть сложа руки, а уж этим я заниматься не собираюсь.
  -- Но всё это можно сделать гораздо быстрее.
  -- Да неужели?
  -- Я думаю, для тебя не секрет, что Чжань Сяньцзи просто съехавший с катушек старик.
  -- Так же для меня не секрет, что он старше тебя всего на семь лет.
  -- Кхм, - Лао кашлянул. - Это не отменяет того факта, что он обыкновенный безумец.
  -- И что с того? Ты же зачем-то ему служишь.
  -- Я предлагаю тебе поступить так же.
  -- С какой радости?
  -- Используем его. Чжань Сяньцзи притягивает людей. Мы соберём огромную армию, захватим земли и сами станем во главе страны! Мы сможем создать то будущее, которое хотим мы, а не кто-то ещё.
  -- Ты идиот? - Сыю презрительно фыркнул и вышел из беседки.
  
  -- Отец, - жалобно протянул Су Хэй, изо всех сил стараясь не свалиться с лошади.
  -- Что? - на скаку откликнулся Су Юнь.
  -- У тебя Говорящий Камень пищит.
  -- Да? Неужели? - Степной Волк достал Камень, покрутил его в руках и нажал в середину. - Да?
  -- Господин Су Юнь? - раздался мягкий мужской голос.
  -- Утром ещё был им.
  -- Я Жэнь Жэньшу из Шо.
   Юнь вопросительно посмотрел на сына. Тот кивнул, сам не совсем понимая, что именно этот кивок должен значить. Впрочем, похоже, для Су Юня он значил что-то вполне конкретное, посему он вновь заговорил с Камнем:
  -- И что от меня понадобилось мастеру Жэню?
  -- Насколько мне известно, вы сейчас направляетесь в Кэй Мин.
  -- И?
  -- Фанатики из Кэй Мина доставляют неудобства всем четырём царствам, потому я предлагаю заключить союз для их скорейшего и полнейшего уничтожения.
  -- А кто ты такой, чтобы просить меня о союзе? Если память меня не подводит, царём Шо был Лю.
  -- От имени моего господина я прошу о союзе всех остальных царей. Господин Шэ Гуй уже дал своё согласие. Сами посудите, силы фанатиков огромны, нам необходимо объединиться, чтобы уничтожить заразу до того, как она расползётся по всему Рариншоки.
  -- Ты говоришь умные мысли, хоть и ещё совсем мальчишка. Собственно, почему бы и нет? Я буду у Кэй Мина через три-четыре дня. Надеюсь, остальные к тому моменту будут готовы напасть на врага.
  -- Я благодарен вам за ваше содействие.
  -- Значит, это всё-таки твоя идея, а не Лю.
  -- ... эээ...
  -- Да ладно тебе! - рассмеялся Су Юнь. - Что я, своего зятя не знаю?! Он бы не почесался, пока эти фанатики не попытались бы и его обратить в свою веру.
  -- Премного вам благодарен.
   Связь прервалась.
  -- Хэй! - окликнул сына Су Юнь.
  -- Да, отец? - отозвался Хэй.
  -- Свяжись с Фа и скажи ему, чтоб ехал к Кэй Мину.
  -- Конечно, отец.
  
   Царь Шо, Пустынный Дракон Яо Лю, оглушительно чихнул, от чего пенсне чуть не слетело у него с переносицы. Лю остановился и поправил пенсне. Потом пошёл дальше. Во дворце было непривычно тихо - сказывалось отсутствие обезьяньего дуэта. Эх, если бы эта благодатная тишина длилась вечно.
  -- Жэньшу, ты здесь? - Лю вошёл в кабинет Жэня Жэньшу.
  -- А, да, - тот мгновенно встал и поклонился. - Что-то случилось?
  -- Те чертежи, над которыми я просил тебя подумать...
  -- Ах, это! - Жэньшу полез в шкаф и начал извлекать оттуда свёртки бумаги. - Кое-что кажется мне трудновыполнимым, а к остальному я приписал комментарии, что, я думаю, нужно отнять, а что добавить.
  -- Жэньшу, что-то случилось? Ты какой-то бледный.
  -- Правда? - Жэньшу задумался. - Знаете, я просто только что беседовал с господином Су Юнем.
  -- Да?
  -- Я совсем забыл, что вы его зять.
  -- Сказать по правде, я тоже иногда об этом забываю.
  -- Да?
  -- Но я никогда не забуду, что я зять госпожи Линь, - Лю передёрнуло.
  -- А что такое?
  -- Я не хочу об этом говорить, - Лю выхватил чертежи и спешно удалился.
  
   На обгоревшем ограждении фальшивого лагеря Ра сидел Лун Юньсюй, лузгал семечки и пустым взглядом смотрел на Шицзышань. Мысли его блуждали очень далеко. Не от места. От времени.
   Проходивший мимо Ван Цзянь увидел впавшего в мрачную прострацию коллегу и решил его подбодрить - со всей дури съездил по спине. Юньсюй завопил и свалился с ограждения, потом вскочил на ноги и набросился на Громилу:
  -- А если бы ты мне спину сломал?!
  -- Ты это..., - Ван Цзянь почесал бритый (а по некоторым домыслам - лысый) череп. - Нос не вешай, ладно? - после чего пошёл дальше по своим делам.
  

Глава 6. Эра Вечного Неба.

  
   Великий Учитель Чжань Сяньцзи был крестьянином и работал в поле, когда к нему спустился дух Небесный и передал ему всю свою мудрость и все знания, какие имел. Дабы постичь до конца все основы мира, Чжань Сяньцзи на двадцать лет удалился на гору Шенму, что подпирает Небеса, и там достиг небывалого просветления. Спустившись с горы, он принялся проповедовать своё учение, и многие люди пошли за ним.
   Но увидели в том угрозу Четыре Земных Императора и послали свои войска под стены Кэй Мина в провинции Лоцзи, где и собирал своих последователей Великий Учитель. Огромно было его войско, и боялись объединённые армии, что не смогут они одолеть его в честном бою.
   И сказал тогда Хитрый Фэнь Сыю:
   ``Среди чиновников служит Великому Учителю мой старший брат Фэнь Лао. Позвольте мне отправиться к нему и переманить его на нашу сторону. Тогда ночью мы откроем ворота верхнего и нижнего города, и вы займёте город без боя'`.
   Согласились с этим Ледяной Король Шэ Гуй, Степной Волк Су Юнь, Справедливый Юэ Вэйчжи и Пустынный Дракон Яо Лю. Тогда с богатыми дарами Хитрый отправился в город.
   Переодевшись простым паломником, он вошёл внутрь Кэй Мина, а затем разыскал своего старшего брата Фэня Лао. Встретившись, братья радостно обнялись, поприветствовали друг друга должным образом и прошли в дом Фэня Лао, где сели как подобает хозяину и гостю.
   И сказал тогда Фэнь Лао:
   ``Я рад, брат мой, что после стольких лет встретились мы вновь. Но что привело вас сюда?'`
   ``Да будет известно вам, брат мой, что вот уже шестой год, как служу я Ледяному Королю. Он велик и достоин править всеми землями с севера до юга, с востока до запада. Пришёл же я к вам, просить вас перейти на нашу сторону, чтобы навсегда уничтожить смуту и суеверия, которые сеет Великий Учитель'`.
   ``Как же хорошо, что вы пришли за этим! - воскликнул тогда Фэнь Лао. - Да будет известно вам, что я давно уже ищу повода поступить на службу такому замечательному человеку, как Ледяной Король. Разумеется, я с радостью перейду к вам. Что я должен делать?'`
   ``Сегодня ночью во время третьей стражи вы откроете ворота верхнего города, а я нижнего'`, - ответил Хитрый.
   Так они и поступили.
   И во время третьей стражи они открыли ворота, и объединённые армии вошли в город. Узнав об этом, Великий Учитель призвал на помощь себе духов огня, и они подожгли город. Но Хитрый начертал в воздухе знаки, а Милашка Тэн Юйшэн сыграл на флейте, и всё пламя погасло.
   Так взят был Кэй Мин.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Все, кто имел честь лицезреть Великого Учителя Чжаня Сяньцзи, сходились во мнении, что внешностью своей он напоминал тощего льва. Худющий как смерть, со своими торчавшими во все стороны жёсткими волосами и такими же топорщившимися бородой и усами, со своим дрожащим голосом, напоминавшим скорее блеянье козы, чем человеческую речь, он западал в память, прочно там укоренялся и наотрез отказывался оттуда вылезать.
   Сыю честно думал, что ночью ему будут сниться кошмары про тощую козу с львиной гривой. Даже морально к этому приготовился.
   Но ночью ему снились три сосны, Жэнь Жэньшу и Лун Юньсюй. Проще говоря, парад ужасов.
   Но это было ночью.
   А перед этим Сыю часа два просидел на аудиенции с Чжанем Сяньцзи. Тот долго что-то вещал про то, как важно быть высокодуховным, отринуть мирские заботы и всего себя посвятить служению воле Неба. В его маленьких чёрных глазах то и дело вспыхивал какой-то безумный огонёк, заставлявший Сыю вздрагивать. Когда аудиенция была закончена, Сыю встал, чтобы удалиться, но напоследок решил задать ещё один вопрос:
  -- Простите, Великий Учитель, но мне сказали, что меня назначили на какую-то должность. Я бы хотел узнать, что это за должность, чтобы немедленно приступить к работе.
  -- Мирское, мирское! - замахал руками Чжань Сяньцзи. - Вы должны отринуть эту мерзость и устремить свои помыслы к Небесам!
  -- То есть как это мирское? А как же мне...
  -- Это абсолютно не имеет значения! Очистите свой разум, испросите у Неба совета, и оно вам ответит! - пророк вскочил на ноги и двинулся к Сыю.
   Тот, испугавшись, что дело дойдёт до рукоприкладства, быстро выскочил в дверь, пробормотав благодарности за ``ценнейший совет'`.
   Как бы там ни было, вскоре войска новоявленных союзников стали лагерем в нескольких ли от города. Наблюдая, как на горизонте появляются флаги Ра, Сыю испытывал определённое удовлетворение, флаги Шо - что-то среднее между злостью и азартом, Ки - презрение, ну а Рин - удивление. В случае с Рин понять его можно. Особенно когда стало известно, что армию Рин возглавляет сам Юэ Вэйчжи. Что он здесь забыл? Что, совсем мозгов нет?
   Сыю даже не подозревал, как близок был к истине.
  -- Вскоре ты убедишься, что я был абсолютно прав, - Фэнь Лао по своему обыкновению подкрался незаметно.
  -- Сомневаюсь, - фыркнул Сыю.
  -- Разумеется, я не думаю, что ты не попытаешься воспользоваться своим положением лазутчика, но, поскольку ты мой младший брат, я решил тебя не выдавать, а просто приставить к тебе людей, которые будут пресекать всякие глупости с твоей стороны. И, естественно, мозолить тебе глаза они не будут.
  -- Ах, какая забота.
  -- Это долг старшего - присматривать за младшим.
  -- Да ты просто воплощение благородства и доброжелательности.
  -- Стараюсь по мере своих скромных возможностей.
  
  -- Это ещё кто? - возмущённо пробормотал себе под нос Прекрасный Лун Юньсюй, через подзорную трубу рассматривая стены Кэй Мина.
  -- Какая тебе разница? - хмыкнул Неукротимый Хоу Чжун, с хрустом вгрызаясь в яблоко. - Всё равно дорога ему на плаху.
  -- Но этот подозрительный тип пристаёт к мастеру Сыю! - воскликнул Юньсюй.
  -- А Фэнь что, на стене? Захотел стрелу между глаз получить?
  -- Не будьте таким бесчувственным! А если он его соблазнит?!
  -- Не равняй всех по себе.
  -- Да нет же, узколобый идиот! - Юньсюй всплеснул руками.
  -- И фильтруй базар.
  -- Я хочу сказать, что вдруг он переманит мастера Сыю на их сторону?! Было бы ужасно, если бы нам пришлось с ним сражаться!
  -- Фэнь же не идиот, - Чжун выкинул огрызок яблока через плечо. Юньсюй поморщился. - Он прекрасно понимает, что ему выгодней, и всякими там глупостями его не переманить.
  -- Искренне на это надеюсь.
  -- После обеда военный совет.
  -- Вы, похоже, уже отобедали.
  -- Чего и тебе желаю. Да, остерегайся Чжао.
  -- Почему?
  -- Потому что он виноват в том, что Фэнь заблудился.
  -- Почему?
  -- Он так считает.
  -- Ясно.
  -- И один вопрос.
  -- Да?
  -- А зачем мы строим фальшивые укрепления?
  
   Чуть ближе к городу, чем самая ближняя к нему граница фальшивых укреплений, на небольшом холме стояли вряд Степной Волк Су Юнь, Ледяной Король Шэ Гуй и Справедливый Юэ Вэйчжи и смотрели на Кэй Мин. Некоторое время стояли молча, но потом Су Юнь задумчиво пробормотал:
  -- Такое ощущение, будто кого-то не хватает...
  -- Я тебе скажу: много кого не хватает, - откликнулся Шэ Гуй.
  -- И не верится, что с тех пор утекло столько воды, - вздохнул Юэ Вэйчжи.
  -- Да уж, - согласился Юнь. - Мои дети так выросли.
  -- Кстати, ты никогда не задумывался, что детей у тебя как-то многовато? - поинтересовался Гуй.
  -- В самый раз, - усмехнулся Юнь. - Вон у Вэйчжи чего-то даже жены нет, - он хлопнул коронованного товарища по плечу, от чего Вэйчжи присел. - Ты, брат, как собрался императором да без наследника? Хоть наложницу завёл бы!
  -- Не хочу, - надулся Вэйчжи. - Душа не лежит.
  -- А ты, значит, небось, думаешь, что у нас с моей Мэйфэнь души лежали, когда её в пятнадцать лет замуж выдали за какого-то диковатого шестнадцатилетнего пацана? А вон, гляди ж ты - десять детей и уже тридцать пять лет душа в душу! - Юнь рассмеялся.
  -- Рад видеть, что вы как обычно пребываете в отличном настроении, - пробурчал Вэйчжи.
  -- Но жена-то у тебя одна? - уточнил Гуй.
  -- Одна, - кивнул Юнь.
  -- И нет ни одной наложницы?
  -- Да ты что - Мэйфэнь ж меня живьём загрызёт!
  -- А у вас их много? - Вэйчжи покосился на Гуя.
   Тот только многозначительно усмехнулся в усы.
  -- Старый похотливый извращенец, - ухмыльнулся Юнь. - Ты, Вэйчжи, вот что слушай: раз уж ты собрался так, чтоб душа лежала, то выбирай, чтоб раз и на всю жизнь и потом не раскаиваться. И побыстрее.
  -- Зачем побыстрее? - удивился Вэйчжи.
  -- Да знаешь ли, если ты уж седой будешь, а седым ты станешь скоро, да у тебя никакой бабы не будет, то подумают, что и не мужик ты вовсе.
  -- Это ещё почему?! - обиделся Вэйчжи. - И вообще, что вы всё в глупости какие-то скатились!
  -- А о чём нам говорить? - удивился Юнь.
  -- Подумать, например, что было б, если б наш государь был здесь.
  -- Как будто его присутствие бы что-нибудь изменило, - Шэ Гуй пожал плечами.
  -- О чём тут вообще думать? Нет его, и всё тут, - отрезал Юнь. - И ничего ты с этим уже не поделаешь.
  -- Но это так грустно... - Вэйчжи неожиданно для всех троих шмыгнул носом.
  -- Вот только соплей не надо, - хмыкнул Гуй. - Ты на войне, а всё нюни разводишь. Честное слово, неужели никто с тех пор не изменился?
  
   Су Фа ходил по лагерю, причём не только Ки, но так же и Шо, Ра и Рин, всем желающим с гордостью демонстрируя фонарь под глазом, полученный в драке с Чжоу Цяном. Встретив Гиганта, Су Фа и Су Гэнь (первый и пятый сыновья Су Юня) решили отомстить ему (Цяну) за поражение у Лу Мина и бросились на него с кулаками. Гэня до сих пор пытались привести в чувство, равно как и Сюаня Цзыхао, попытавшегося дерущихся разнять. При этом по предварительным оценкам Цзыхао досталось больше всех. Юэ Вэйчжи даже выразил беспокойство по поводу того, что, возможно, Цзыхао не сможет принять участие в битве.
   Но мы вернёмся к Су Фа.
   Завидев между рядами палаток Тэн Юйшэна, он поспешил к нему, дабы похвалиться недавним ``подвигом'`, а заодно поздравить Милашку с тем, что он теперь единственный стратег на весь лагерь.
   При виде фингала Фа, Юйшэн в ужасе шарахнулся назад, запнулся о верёвку палатки, рухнул и повалил вместе с собой ещё палаток двадцать, вызвав бурю недовольств их обитателей. Фа сначала долго смеялся, а потом, увидев, что тщетно пытавшегося выбраться из палаток Юйшэна собираются жестоко избить, смело бросился в драку.
   Так сложилось, что рухнул Юйшэн вместе с палатками воинов из Шо. Поэтому подоспевший к месту происшествия Ша Фэн почувствовал себя в полном праве намять Су Фа бока.
   Когда Юйшэн наконец освободился, то пришёл в ужас. В круг стояли воины Шо и Ки, представляя собой две группы скандирования, а в центре свободного пространства азартно мутузили друг друга Маленький Тигр Су Фа и некий парень, которого по крикам воинов Юйшэн идентифицировал как Неистового Ша Фэна.
   Юйшэн вскочил на ноги и попытался воззвать к здравому смыслу дерущихся, но те его с успехом проигнорировали. Видя, что призывы бесполезны, Юйшэн заметался по кругу, заламывая руки и пытаясь собраться с мыслями. И когда он уже было решился попытаться применить физическое воздействие, раздался гневный вопль, от которого все, включая драчунов, присели.
   В круг ворвался мужчина лет под сорок с аккуратной бородкой и забранными в хвост волосами, пинками отогнал Фэна от Фа, схватил Макаку за ухо и принялся приносить извинения ошалевшим Фа и Юйшэну.
  -- Да чё ты влез, Папаша?! Не твоего ума дело! - возмутился Фэн.
  -- Какой я тебе ``Папаша'`?! - в свою очередь возмутился воин, а затем вновь повернулся к Фа и Юйшэну. - Я приношу свои извинения за недостойное поведение моих воинов.
  -- Это вы простите, я ваши палатки повалил, - пробормотал Юйшэн.
  -- Это не повод для драки.
  -- Согласен, - Юйшэн ухватил Фа за шиворот и рывком поднял на ноги. - Мы тоже приносим свои извинения.
   Юйшэн и Фа поклонились, причём последний по большей части потому, что Юйшэн с силой надавил ему на затылок.
  -- Что здесь творится?! - в ужасе возопил Су Хэй, третий сын Су Юня, протолкавшись через воинов.
  -- Я упал, - буркнул Юйшэн.
  -- Невезучий Тэн Юйшэн, - пропела Су Мэй, следуя за братом. - Что за шум, а драки нет?
  -- Драка не выход, юная госпожа, - строго сказал воин, продолжавший мёртвой хваткой держать за ухо изворачивающегося и изрыгающего проклятия Фэна.
  -- Да, извините, - смутилась Мэй.
  -- Я немедленно распоряжусь, чтобы здесь всё убрали, - затараторил Хэй. - Мэй, проводи брата Фа к врачу, его нужно осмотреть. Мастера Тэна тоже.
  -- Я не дрался! - воскликнул Юйшэн.
  -- Тем не менее. Хуже вам от этого не станет.
  -- Что ж, в таком случае, с вашего позволения я пойду, - кивнул воин, а потом обратился к воинам Шо. - Помогите здесь всё убрать. И без драк.
  -- Как ваше имя? - спросил Юйшэн.
  -- Хан Кан.
  -- Примите мою благодарность за своевременное вмешательство, мастер Хан.
  -- Я дам вам один совет, мастер Тэн. Если хотите иметь возможность удержать своего друга от драки, то тренируйте волю и воспитывайте в себе решительность, - улыбнулся Хан Кан и ушёл, волоча за собой упирающегося Фэна.
  -- Он меня оскорбил или нет? - недоумённо пробормотал Юйшэн.
  -- Какая теперь разница? - Мэй пожала плечами. - Пошли уже.
  
   Военный совет пытался собраться в течение трёх часов. Во-первых, у каждого было своё представление об обеде, его продолжительности и времени начала, а во-вторых, после обеда Су Юнь всегда спал не менее получаса, заливаясь богатырским храпом и полностью игнорируя любые попытки его разбудить. Ко всему прочему имела место словесная дуэль между Су Мэй и Лун Юньсюем, который очень оскорбился, когда она назвала его дылдой. И хотя абсолютное большинство собравшихся было скорее согласно с Мэй, встать им пришлось на сторону Юньсюя, поскольку его душевное спокойствие для общего планирования было важнее.
   Наконец неожиданно выяснилось, что в шатре присутствуют все необходимые лица, причём в годном для военного совета состоянии. Это вызвало бурю эмоций и ехидных комментариев, чуть не сорвавших совет. Успокоившись, все расположились вокруг карты Кэй Мина и окрестностей и приготовились обсуждать.
  -- Я слышал, что у Ра в Кэй Мине есть лазутчик, - начал Юйшэн.
   Лун Юньсюй громко кашлянул, заглушив тем самым сдавленный хрип Чжао Лунвэя, собравшегося было в очередной раз покаяться в собственной нерасторопности, но вовремя перехваченного Хоу Чжуном.
  -- Это так, - коротко кивнул Шэ Гуй.
  -- И что он вам сообщил?
  -- Юньсюй, - Ледяной Король повернулся к своему генералу.
  -- Как прикажете, - Юньсюй сделал шаг вперёд к карте, причём окружавшее его пустое пространство сдвинулось вместе с ним. - Сейчас в самом Кэй Мине шестьдесят тысяч войска...
  -- Так мы же их прихлопнем одним ударом! - воскликнул Су Юнь.
  -- Дослушайте меня, пожалуйста. Так вот, шестьдесят тысяч в самом городе, сорок тысяч стоит лагерем у северной стены и сорок тысяч у южной. Всего сто сорок тысяч тысяч, причём талантливых воинов или полководцев среди них не наблюдается. Кроме того западные ворота внешней стены охраняют пятнадцать тысяч ополченцев из числа охмурённых ими крестьян, а северные и южные по десять. С восточной стороны город прилегает к неприступным скалам, так что ни мы там не подойдём, ни они там не сбегут.
  -- Мы ни в коем случае не должны сражаться с крестьянами! - встрял Юэ Вэйчжи. - Они ни в чём не виноваты - их обманули!
  -- Они действительно не виноваты, если, конечно, не вменять им в вину их глупость, - заметила Су Ли (третья дочь Су Юня, если забыли).
  -- А по-моему господин Юэ абсолютно прав, - заявила Су Мэй, преданно глядя на Вэйчжи. Тот в ответ удивлённо вылупился на девушку - на его памяти они, вроде, не ладили.
  -- Да кого может интересовать мнение женщины! - хмыкнул Чжоу Цян.
  -- Ты это, не приставай к моим девочкам, - бросил ему Су Юнь.
  -- Ты чё-то сказал?! - тем временем обступили Цяна ``девочки'`, к котрым присоединилась и Лянь Цзи (жена Юйшэна).
  -- Попрошу без драк, - прикрикнул на Гиганта с ``девочками'` Шэ Гуй.
  -- А ты вообще молчи в тряпочку! С чего это ты взял, что ты тут главный?! - был ответ.
   Хоу Чжун, Шэ Сюй и Ван Цзянь угрожающе выдвинулись вперёд. Обстановка в шатре накалилась до предела. Масла в общий огонь решил подлить и Ша Фэн, который, впрочем, ограничился общими выкриками и был быстро утихомирен Хан Каном (путём связывания по рукам и ногам и затыкания рта кляпом).
  -- Прошу вас, успокойтесь! - воскликнул Юэ Вэйчжи. - Перед лицом общей угрозы мы должны забыть наши распри и выступить единым фронтом!
  -- В чём-то он прав, вы не находите? - заметил Су Юнь.
  -- Вот именно. Бессмысленные споры только отнимают наше время, - согласился Хан Кан.
   Дольше всех успокаивали Чжоу Цяна. На ``девочек'` прикрикнул Су Юнь, Хоу Чжун, Шэ Сюй и Ван Цзянь вернулись на исходную позицию по одному кивку Шэ Гуя, а вот Цян.... Не то, чтобы он не был верен Юэ Вэйчжи. Просто крутой и упёртый нрав успешно делал своё чёрное дело.
  -- Так мне доклад продолжить или как? - поинтересовался Лун Юньсюй.
  -- А тебе есть ещё что сказать? - спросил Су Юнь.
  -- Не слишком много. Чжань Сяньцзи, вопреки нашим ожиданиям, вовсе не расчётливый агитатор, а просто безумный фанатик, сообразительностью и какими-либо талантами не отличающийся. Крестьяне верят в него фанатично и никаких разумных доводов слушать не желают, - в этом месте все присутствующие про себя отметили, что, видимо, лазутчик Ра занимался таким абсурдным делом, как взывание к разуму фанатиков. Представители Ра с трудом сохранили серьёзные выражения лиц, представив себе эту сцену. - А вот собравшиеся вокруг этого ``Великого Учителя'` чиновники лелеют надежду поживиться за чужой счёт и впоследствии самим управлять страной. Личности они серые, мелочные и ветреные. При желании многих можно подкупить. Всё.
  -- То есть всё? - изумился Юйшэн.
  -- А что ещё вам надо?
  -- Их план действий.
  -- Ну, насколько я понял, если он у них и есть, то сводится к ``на нашей стороне Небо, так что мы победим'`.
  -- Проще говоря, их армия угрозы нам не представляет, - подытожила Су Ли. - Если не считать нескольких фанатиков среди обученных полководцев, буде таковые имеются.
  -- Да всё проще пареной репы! - воскликнув Фэн, выплюнув кляп. - Чё вы тут стоите?! По коням и в бой!
  -- Простите, - Хан Кан старательно запихал кляп назад.
  -- Если считать по обученным воинам, то у них сто сорок тысяч, а у нас не более ста тридцати восьми, - заметил Юйшэн.
  -- То есть, их больше, - пробормотал Вэйчжи.
  -- Это не проблема, - усмехнулся Су Юнь. - У нас есть сильные и талантливые военачальники, прошедшие все десять судилищ, а нашими врагами командуют трусливые любители. Достаточно ошеломить их яростным натиском, и они наши.
  -- Опасно недооценивать силу фанатизма, - вставил Ю Лян.
  -- Ну не все ж там фанатики, - возразил Су Фа.
  -- Тех, что есть, более чем достаточно.
  -- И что мы будем делать? - задала главный вопрос Мэй.
  -- Нападать надо в два этапа, - заявил Су Хэй.
  -- И я даже знаю, как, - довольно улыбнулся Юйшэн.
  
   Фэнь Сыю сидел в беседке среди благоухающих весенних цветов и пил чай со своим старшим братом, который, в отличие от приставленных им к Сыю людей, глаза ему мозолил регулярно и с видимым удовольствием. В тот самый момент, когда Сыю поднёс было ко рту чашку, у него в кармане неожиданно запищал Говорящий Камень. Сыю подпрыгнул на месте и чуть не выронил чашку. Он уже несколько раз говорил Юньсюю, чтобы тот не пытался с ним связаться.
   Видимо, безуспешно.
  -- Только без глупостей, - снизошёл до брата Фэнь Лао.
   Сыю наградил его ядовитой ухмылкой (Лао поперхнулся), вышел из беседки и, найдя удалённый уголок сада, нажал в середину Камня и остервенело зашипел:
  -- Лун Юньсюй, если ты ещё раз попробуешь со мной связаться, то твой бездыханный труп будет висеть над воротами Цуйгао до тех пор, пока не сгниют даже твои кости.
  -- Если хочешь, то я могу ему это передать, - раздался невозмутимый голос Хоу Чжуна.
  -- И тебя это тоже касается.
  -- Фэнь, кончай кипятиться.
  -- И что тебе надо?
  -- Ты же отшельником был, правильно?
  -- Ну?
  -- И всякие там мантры знаешь?
  -- Ну?
  -- Нам надо, чтобы ты помолился о том, чтобы ночь выдалась совсем тёмной - без звёзд и луны.
  -- Да? Чудесно. И какой идиот это предложил?
  -- А если я? - раздался спокойный голос Шэ Гуя.
   Сыю сглотнул.
  -- Как прикажете, господин, - пробормотал он.
  -- Я рассчитываю на тебя. Понимаешь ли, мастер Жэнь сказал, что он может вознести молитвы, но из-за значительной удалённости они могут не произвести нужного эффекта.
  -- Да, хорошо. Я всё сделаю.
  -- До завтра.
  -- До завтра, мой господин.
   Связь прервалась.
   Отлично! Значит, раз мастер Жэнь не уверен в успешности своего предприятия, то может сойти и Сыю? Ах вы....
   Размышляя о том, что знание всяких нехороших слов иногда может существенно облегчить жизнь, Сыю вернулся в беседку.
  -- Какие-то проблемы? - поинтересовался Фэнь Лао. - У тебя такое кислое выражение лица. Может, всё-таки перейдёшь к нам?
  -- Делать мне больше нечего.
  -- Пойми, ведь о тебе думаю.
  -- Не нужна мне твоя ``забота'`.
  -- Откуда столько пренебрежения в голосе?
  -- Кто ж его знает.
   Некоторое время в беседке висела оглушительная тишина. Потом Лао протянул руку.
  -- Чего тебе? - осведомился Сыю.
  -- Я прошу тебя отдать мне твой Камень.
  -- С какой ещё радости?
   Кусты вокруг беседки угрожающе зашевелились и залязгали. Лао продолжал с деланным пониманием смотреть на брата.
  -- Отдай мне Камень.
   Сыю хмыкнул, потом достал Говорящий Камень и положил его в ладонь Лао. Тот повертел Камень в руках и убрал за пазуху.
  
   Ночь выдалась безлунной и беззвёздной - как на заказ, облака затянули всё небо. Костры разжигать запретили, факелы просто отобрали, да ещё посадили в компании двух угрюмых мужиков в каком-то импровизированном кустарнике с северной стороны фальшивого лагеря. Угрюмых мужиков, если Мэй не изменяла память, а в её возрасте измена памяти была бы особенно прискорбна, звали Неукротимый Хоу Чжун и Горный Лев Чжао Лунвэй.
   Положа руку на сердце, сказать, что они были такие уж угрюмые, было нельзя. Они просто были... серьёзные, что ли? Горный Лев показался Мэй просто занудой с кучей странноватых заморочек. А Неукротимый - тупым солдафоном с непристойно узким взглядом на происходящее. Впрочем, тут был и плюс для засады - с такими болтать особо не захочется, потому так необходимая тишина будет соблюдена без всяких усилий.
   Спросите, а как Мэй оказалась в такой компании? О, на то была более чем веская причина.
   Заметка для тех, кто вдруг подумал, что они действительно сидели там втроём: по ближайшим кочкам, ухабам и таким же импровизированным кустикам расположилось ещё двадцать три тысячи воинов.
  
   В тот момент, когда Гигант Чжоу Цян открыл рот, Бесстрашный Сюань Цзыхао и Справедливый Юэ Вэйчжи в священном ужасе зажали уши, а ближайшие несколько рядов воинов от неожиданности присели. Цзыхао пришлось усиленно стучать Цяна по плечу, чтобы получить возможность попросить его уменьшить громкость, дабы его вдруг не услышали в городе. В конце концов, целью был только северный лагерь, где этот самый крик услышали прекрасно.
   Убедившись, что на него обратили внимание, Цян решил наполнить свои вопли смыслом - по большей части нецензурным. Притаившиеся в темноте чуть поодаль Шэ Гуй, Шэ Сюй, Ван Цзянь и Лун Юньсюй молча аплодировали. Познаниями своими Цян не уступал такому гуру матерщины, как Хоу Чжун.
   Заметка для тех, кто опять подумал, что объединённые армии были представлены лишь офицерами: здесь было два отряда по двадцать три тысячи человек, причём выманивающий отряд возглавлял Юэ Вэйчжи, а притаившийся - Шэ Гуй.
  -- Ну что, <нецензурное слово>, <нецензурное слово> на бой <нецензурное слово>?! - ревел Цян.
   От такого обращения любой бы выкипел. А уж расфуфыренный генерал, возомнивший себя неизвестно кем провинциальный генеральчишко, который спросонья выбежал на башню лагеря и подвергся оплеванию со стороны ``какого-то небритого головореза'` и подавно. ``Небритый головорез'` на достигнутом даже не думал останавливаться. Вэйчжи и Цзыхао только молчаливо молили всех богов, кого могли упомнить, чтобы остановить его потом всё-таки удалось. Иначе весь план насмарку.
   Гарнизон лагеря спешно собрался, построился и, приободрённый тем, что их почти в два раза больше, чем нападавших, высыпал за ворота, намереваясь всыпать наглому противнику по первое число. ``Наглый противник'` собрался было объяснить, кто в доме хозяин, но тут Вэйчжи заголосил как резаный, отвлекая всё внимание гарнизона на себя. Воспользовавшись этим, Цзыхао быстро прояснил ситуацию Цяну, после чего все трое со своим отрядом дружно изобразили паническое бегство.
   Улюлюкая, весь гарнизон лагеря до последнего человека, обозлённый тем, что его ни с того ни с сего благим матом подняли посередь ночи и теперь даже драться отказываются, галопом ломанул следом за врагом. Выждав некоторое время и убедившись, что более воинов, в том числе и из города не последует, Шэ Гуй быстро ввёл войско в опустевший лагерь.
   В южном лагере дела с поспешным отступлением обстояли ещё проще: Хан Кан схватил раззадорившегося Ша Фэна за шиворот, взял под уздцы коня спавшего с открытыми глазами Ю Ляна и скомандовал это самое отступление. Тэн Юйшэн в компании Лянь Цзи, Су Ли и Су Хэя беспрепятственно занял вражеский лагерь, пока враг гнался за отступавшими.
   Отряды Хан Кана и Юэ Вэйчжи, преследуемые врагом, влетели в фальшивый лагерь и, пролетев его насквозь и подождав, пока весь враг окажется внутри, по общей, отданной сидевшим с сыновьями в южной засаде Су Юнем команде, подожгли лагерь с четырёх сторон (напоминаем, что с севера сидел отряд Хоу Чжуна).
   Попавшись в огненную ловушку, войска противника попытались было выбраться из лагеря, но не тут-то было - два отряда приманки и два отряда засады перекрыли все выходы из лагеря. Впрочем, начало боя Су Мэй благополучно проворонила - млела с того, как великолепно проскакал мимо Юэ Вэйчжи (собственно, причина, по которой она оказалась в компании воинов Ра). Хоу Чжун пинать её не стал (не до неё ему было), а Чжао Лунвэй не решился (девушка, всё-таки). Очнулась от своих мечтаний Мэй, только услышав боевой клич Су Юня, ураганом налетевшего на обратившегося в бегство врага. Началась очень большая драка.
  -- Ну что, <нецензурное слово>, щас вы у меня попляшете! - прокричал Неистовый Ша Фэн. - Эй, Ленивец, подъём! Самое интересное проспишь!
   Ю Лян в ответ промычал что-то неопределённое, очевидно, давая понять, что ничего интересного в происходящем не видит.
   За какие-то полчаса исход боя был решён. Большинство воинов и военачальников удалось взять в плен, поскольку никто из них не горел желанием жертвовать жизнью ради какой-то гипотетической эры всеобщего счастья. А вот воззвания Юэ Вэйчжи, носившегося по всему полю боя (включая горящий лагерь) и обещавшего помилование всем сдавшимся, казались им весьма привлекательными. В свете этого пришлось долго утихомиривать Чжоу Цяна, Хоу Чжуна, Ша Фэна и семейство Су, чтобы они в боевом запале не перебили и сдавшихся тоже.
   Убедившись, что беспорядки прекращены и начато спешное тушение пожара, Хан Кан связался с Шэ Гуем и Тэн Юйшэном и сообщил им об успешном исполнении задуманного.
  -- Пленные у вас есть? - спросил Юйшэн.
  -- Огромное количество, - ответил Хан Кан. - Похоже, вы думаете о том же, что и я.
  -- Да. Пустите их впереди войска, пусть постучатся в город. Надо воспользоваться такой благодатной тёмной ночью.
  -- Тогда пусть мы с мастером Тэном останемся в лагерях, чтобы заблокировать южный и северный выходы из города, - сказал Шэ Гуй. - При необходимости мы придём на помощь. Если же враг оттянет охраняющие эти ворота войска, то мы незамедлительно войдём в город.
  -- Разумно, - согласился Юйшэн.
   Связь прервалась.
  -- Ну, что там насоветовали наши головастики? - усмехнулся Су Юнь, подходя к Хан Кану.
  -- Воспользуемся темнотой и пустим впереди войска пленных.
  -- А, старая добрая тактическая хитрость! - Су Юнь со смехом хлопнул Хан Кана по плечу. - Ты уж прости, что я с тобой так фамильярен, просто ты всего на три года старше моего старшего сына, так что для меня ты совсем мальчишка.
  -- Я не в обиде, - поспешил заверить Степного Волка Хан Кан, пытаясь незаметно вправить себе отшибленное плечо.
  -- Отдыхать не будем, а то ещё выйдет чего на небе, светло станет. Я сейчас с нашими пленниками потолкую...
  -- Позвольте мне! - тут же всполошился Юэ Вэйчжи, испугавшийся, что после того, как Су Юнь ``потолкует'` с пленными, от этих самых пленных мало чего останется.
   Впрочем, он всё равно опоздал, поскольку к тому моменту с пленниками по приказу Шэ Гуя уже ``побеседовал'` Хоу Чжун. Физических увечий пленники не получили, но многие рисковали на всю жизнь остаться заиками.
   А ещё Вэйчжи очень беспокоило то, что с самого момента объединения он постоянно ощущал слежку. Никакой угрозы в этой слежке не чувствовалось, но и самого факта было достаточно для образования неприятного осадка. Су Мэй же не упускала ни единого шанса полюбоваться на своего возлюбленного и с наслаждением представляла себе зубовный скрежет своей старшей сестры Бию, которая такой возможности была лишена.
  
   Прекрасный Лун Юньсюй, получив от своего господина приказ держать войска в боевой готовности, предоставил возможность заниматься этим делом Шэ Сюю, а сам отошёл в укромный уголок и достал Говорящий Камень. Юньсюй знал, что днём Хоу Чжун общался с Фэнем Сыю, но угрозы не слышал, а потому не задумался ни на секунду.
  -- Фэнь Сыю, - сказал Юньсюй Камню.
  -- Я слушаю, - спустя минуту отозвался Камень.
   Даже если не обращать внимания на то, что голос Юньсюю показался немного другим, сам тон ответа для Фэня Сыю был более, чем странным.
  -- Мастер Сыю? - уточнил Юньсюй.
  -- Да, я вас слушаю.
  -- Вы здоровы?
  -- Я в полном порядке, спасибо за беспокойство.
   Всё было бы нормально, если бы вместо вопиющей доброжелательности слова были бы наполнены концентрированным ядом.
  -- Простите, я ошибся, - Юньсюй нажал в середину Камня.
   Стоп.
   А каким образом он мог ошибиться?
  
   Фэнь Лао с удивлением покрутил в руках Камень. А что он сказал не так?
  
   Разумеется, когда в городские ворота постучались свои и жалобными голосами с периодически проскакивающим заиканием сообщили, что злые рариншокиские воины их всех побили, но, слава богам, отстали из-за пожара в своём лагере, охранявшие ворота крестьяне, не задумываясь, эти самые ворота открыли. Воины объединённой армии невозмутимо следовали за пленниками, как будто так и должно было быть. Два из четырёх отрядов благополучно проникли в город, когда охранники ворот неожиданно заметили, что что-то людей многовато. Но ворота, увы, закрыть уже не удалось.
   Сыю проснулся от того, что по дворцу бегало много людей, причём все что-то орали. Первой мыслью было - немедленно организовать собственное бегство, но потом Сыю вспомнил, что город штурмуют свои. Поэтому он не торопясь встал, привёл себя в надлежащий вид и лишь потом неспешным шагом явился (попутно зайдя в ещё очень много интересных и неожиданных мест, причём вовсе не по собственному желанию) в общий зал, видимо, неожиданно ставший очень популярным местом.
   Без особых усилий соорудив на лице язвительную ухмылку, Сыю подошёл к своему брату и самым ядовито-вежливым тоном осведомился, что же происходит.
  -- Всего-навсего враг проник в нижний город, - отмахнулся Фэнь Лао.
  -- Ах, всего-навсего? И после этого ты ещё будешь пытаться убедить меня в своей правоте?
  -- Исход сражения ещё не решён.
  -- Да неужели? Мне он был очевиден ещё до начала.
  -- Что ж, я рад, что ты до такой степени проницателен, но боюсь, что всё же ты ошибаешься.
  -- Ошибаюсь? Если мне не изменяет память, у вас осталось только шестьдесят тысяч.
  -- И ещё двадцать тысяч крестьян.
  -- Крестьяне не воины. И у объединённых армий всё равно численное преимущество.
  -- Не бойтесь! - неожиданно раздался дребезжащий голос Чжаня Сяньцзи. - Верьте, и победа будет нашей! Небо на нашей стороне, оно обрушится на головы неверных и спасёт тех, кто чист душой!
   Любой, кто посмотрел бы сейчас на Сыю и Лао, ни секунды не усомнился бы в том, что они братья - настолько одинаково одинаковое выражение отразилось на их лицах. И, естественно, выражение это было откровенно скептическим.
  -- Наши воины храбры и непобедимы - злая воля не сможет их остановить! - продолжал Великий Учитель. - Нельзя отчаиваться - мы должны быть непоколебимы в нашей вере - лишь тогда победа будет на нашей стороне.
  -- Если бы победы и поражения решались вопросом веры, то всё население сейчас бы составляли чокнутые фанатики, приносящие в жертвы своим богам младенцев и пожирающие своих врагов, чтобы обрести их силу, - пробормотал Сыю.
  -- Ты слишком драматизируешь. Даже в этом случае безумные дикари не выжили бы, - заметил Лао.
  -- Потому что бы все переели друг друга.
  -- Мастер Фэнь, - к братьям подошёл какой-то чиновник. - Я прошу вас и вашего младшего брата позаботиться о безопасности Учителя. При необходимости спасайтесь вместе с ним бегством.
  -- Хорошо, - кивнул Лао. - Пойдём, Сыю.
   Сыю только криво усмехнулся.
  
   Юньсюй сидел на ограде сторожевой башни северного лагеря и задумчиво смотрел на город. Кое-где разгоралось зарево пожарища. Быстро и тихо взять город не удалось. Впрочем, никто и не рассчитывал. Фанатики они на то и фанатики, что будут сражаться до конца.
  -- Эй, Юньсюй, ты оглох?! - под стеной снаружи лагеря на коне сидел Ледяной Король Шэ Гуй. - Мы выступаем!
  -- А? - Юньсюй удивлённо уставился на своего господина, а затем чередой грациозных прыжков спустился на землю. - Прошу прощения, я задумался.
  -- Вдохновение нашло?
  -- Нет, я думаю.
  -- А что стряслось?
  -- Господин, а можно ошибиться, вызывая кого-то по Говорящему Камню?
  -- Если ты нечётко произнёс имя, то вполне, - Шэ Гуй подёргал себя за бородку. - Что-то случилось?
  -- Я беспокоюсь за мастера Сыю.
  -- Ты не можешь с ним связаться?
   Юньсюй кивнул.
  -- Что ж, - Шэ Гуй посмотрел на город. - Нам остаётся лишь верить в него. Помочь мы ему можем единственным способом - взять город до того, как с ним что-нибудь случится. Так что руки в ноги и вперёд.
  
   Нижний (он же внешний) город пылал. Всюду носились толпы вооружённых людей, и зачастую сложно было отличить своих от чужих.
   Сюаня Цзыхао это волновало особенно, поскольку он был уверен, что в такой ситуации его господин, то бишь Юэ Вэйчжи, поступит единственно верным с его, Юэ Вэйчжи, точки зрения образом - то есть откажется сражаться (а вдруг своих заденет?). Разумеется, враг, а уж тем более фанатики, подобным благородным маразмом страдать не будут. Вывод: господина надой найти и обезопасить. Почему найти? Ответ очевиден: в пылу боя разминулись.
   Юэ Вэйчжи очень волновало почти то же самое, а именно тот факт, что Цзыхао исчез из зоны прямой видимости. Отбив атаку очередного фанатика (плашмя мечом, чтоб случайно не убить), Вэйчжи ожесточённо закрутил головой и в итоге уткнулся взглядом в Ю Ляна, который, хоть и сражался, всем своим видом показывал, что предпочёл бы провести эту ночь, как и многие другие ночи, во сне.
  -- Масте...мастер..., - Вэйчжи в ужасе осознал, что не помнит, как зовут этого воина.
  -- Ю Лян, - представился Лян.
  -- Прошу прощения, вы не видели здесь моего полководца? Который помоложе?
  -- Нет. А Говорящий Камень вам на что?
   Вэйчжи хлопнул ладонью себя по лбу, достал Говорящий Камень и прошептал:
  -- Сюань Цзыхао.
  -- Да? - мгновенно откликнулся Камень.
  -- Слава богам! С тобой всё в порядке?
  -- Да, господин. Где вы?
  -- Я, - Вэйчжи огляделся. - Думаю, я недалеко от ворот верхнего города. Чуть южнее.
  -- Хорошо, я иду к вам.
  -- Нет нужды... А! - какой-то фанатик решил воспользоваться тем, что ``этот вражеский наверно офицер'` занят каким-то разговором, и чуть не снёс Вэйчжи голову.
   Тот увернулся, но оступился и упал прямо в дверь какого-то горящего дома, который не замедлил рухнуть сверху. Быстро выбравшись из-под обломков, Вэйчжи поспешно закричал в Камень:
  -- Цзыхао, со мной всё в порядке, тебе нет нужды...
   Ему ответила гробовая тишина.
  -- О...
   Когда на другом конце связи раздались крик, грохот и треск пламени, время для Цзыхао остановилось. Его господин был в ужасной опасности. Что было недопустимо.
   Всем известно, что за храбрость в бою Сюаня Цзыхао прозвали Бесстрашным. Но мало кто знает, что так же к нему прилипло и второе прозвище - Раненый Буйвол. Не то, чтобы это было как-то привязано именно к Юэ Вэйчжи. Просто когда Цзыхао думал (а чаще всего думал он правильно), что какой-то очень важный союзник или друг в опасности и только он, Цзыхао, может его спасти, то мозг его отключался, и Цзыхао превращался в, если можно так выразиться, универсальную машину для убийства. На пути к своей цели он сметал всё, что только пыталось ему помешать, и ни на секунду не задумывался о том, что будет, если он не успеет - он не имеет права не успеть. Громадный впрыск в кровь адреналина периодически заканчивался для Цзыхао плачевно - боли он не чувствовал, потому мог и руку сломать, и в ёршик для мытья посуды превратиться благодаря стрелам.
   Ну что, вы поняли, почему Вэйчжи так разволновался, когда не увидел поблизости Цзыхао?
   Горный Лев Чжао Лунвэй очень удивился, когда мимо него на огромной скорости пронеслась гуманоидная мясорубка. Которая неслась прямо на Громилу Ван Цзяня. Лунвэй даже вякнуть не успел, а Ван Цзянь с разворота отбил летящую в него мясорубку своей огромной палицей. Мясорубка сбила с десяток фанатиков и врезалась в стену дома. Осев на землю, она оказалась Сюанем Цзыхао.
  -- Вы в порядке? - без особой надежды осведомился Лунвэй, подходя к Цзыхао.
  -- Вы не видели господина Юэ? - Цзыхао мгновенно вскочил на ноги и выжидающе посмотрел на Лунвэя. По лицу молодого воина текла кровь из рассечённой брови.
  -- Нет, а вы...
  -- Прошу меня извинить, - Цзыхао бросился дальше.
   По маршруту своего головокружительного следования Раненый Буйвол врезался в Су Фа (без особого ущерба для последнего), походя убил десятка два вражеских военачальников различной степени значимости, протаранил штук тридцать домов и упал в два колодца. В конце своего триумфального забега он чуть не убил Ю Ляна (тот еле успел увернуться), после чего приземлился на колени перед Юэ Вэйчжи.
   Вэйчжи был в восторге. Особенно от внешнего вида своего генерала.
   А внешний вид говорил, что по идее генерал уже давно должен был потерять способность двинуть хоть одним своим членом.
  
   Немного подождав, но так никаких оптимистичных новостей не получив, Фэнь Лао принял решение эвакуировать Великого Учителя от греха (а заодно и от врагов) подальше. Приказав сотне лучших воинов собраться у восточной стены города, Лао направился туда вместе с Чжанем Сяньцзи и своим младшим братом.
  -- Что ты собрался там делать? - спросил Сыю, пока они втроём шли по одному из коридоров дворца. - С той стороны из города нет выхода.
  -- То, что он не обозначен ни на одной карте, вовсе не значит, что его нет, - усмехнулся Лао. - Это калитка, которая выведет нас на узкую тропу над ущельем.
  -- Да? Какая прелесть.
  -- Если бы твои знакомые об этом знали, то они, без сомнения, устроили бы там засаду. Но, на наше счастье, им об этом ничего не известно.
   В ответ Сыю неожиданно рассмеялся. Это был откровенно злорадный и торжествующий смех. Фэнь Лао и Чжань Сяньцзи с недоумением посмотрели на своего спутника.
  -- Но откуда им об этом знать?! - не на шутку перепугался Лао.
  -- Они и не знают, - ответил Сыю, отсмеявшись.
  -- Тогда чего ты смеёшься?
  -- Крыша поехала, - предположил Чжань Сяньцзи.
  -- Смотрите, кто заговорил, - огрызнулся Сыю. - А смеюсь я над твоей глупостью, брат мой. Зачем устраивать засаду там, если мы втроём здесь?
  -- Что ты хочешь этим сказать? - удивился Великий Учитель.
  -- Не глупи, - ухмыльнулся Лао. - Если ты думаешь, что мы здесь одни, то спешу тебя заверить, что мои шпионы всё ещё рядом и готовы в любой момент броситься в бой. Да и вообще, что можешь ты, безоружный, нам сделать?
  -- А кто тебе сказал, что я безоружный? - Сыю с гаденькой ухмылочкой сделал картинный жест рукой в сторону колонны, из-за которой с хрипом выпал человек, хватаясь за что-то невидимое, чем было стянуто его горло.
  -- Как ты это сделал?! - ужаснулся Лао.
  -- Одиннадцать лет я сидел на горе Инши. Одиннадцать лет! И ты думаешь, что я всё это время в потолок плевал?!
  -- Очнись! - воздел руки Чжань Сяньцзи. - Открой глаза! Раз ты был отшельником, то не хуже меня должен понимать волю Неба!
  -- Нет никакой воли Неба, - ледяным свистящим шёпотом сказал Сыю. - Каждый человек собственными руками творит судьбы свою и своего мира. Это то, чему научил меня Ледяной Король, которому я принёс клятву верности.
  -- Убейте его! - скомандовал Лао. - И будьте осторожны, он сражается нитью!
   В общем и целом, Сыю либо переоценил свои возможности, либо обсчитался, когда пересчитывал потенциальных врагов. Короче говоря, ему пришлось туго. Впрочем, Лао было не легче, так как его предусмотрительный младший брат умудрился намертво зафиксировать Чжаня Сяньцзи, что, сами понимаете, сильно осложняло процесс транспортировки оного к потайной калитке.
   Сыю убил троих, одного отправил в глубокий обморок, от пятого получил по шее (в переносном смысле), а в схватке с шестым чуть не лишился руки. Враги взяли его в кольцо и, очевидно, живым из этого кольца выпускать не собирались. Где-то в глубине души смирившись с собственной преждевременной кончиной, Сыю приготовился к последнему рывку, когда с жутким грохотом и матом в коридор через стену вломился человек.
   Сыю никогда не думал, что можно с наскоку одним ударом отрубить три головы и одну руку. Но нежданного спасителя это не смутило. Смертоносным вихрем пронёсшись по коридору и сметя всех нападавших, он скомандовал повалившим в пролом воинам взять под стражу Фэня Лао и Чжаня Сяньцзи, после чего скомандовал Сыю:
  -- Закрой варежку, муха залетит. Лун там уже весь лак с ногтей сгрыз из-за того, что не может с тобой связаться, а ты прохлаждаешься.
  -- Прохлаждаюсь?! - вскипел Сыю - Это что, было похоже на... на...
  -- Прохлаждение, - подсказал Хоу Чжун. - Почему на твой Камень отвечает кто-то ещё?
  -- Да так, - Сыю быстро подошёл к брату и после недолгого обыска извлёк свой Говорящий Камень. - Были кое-какие трудности. Как идут дела?
  -- А фиг его знает, - Чжун пожал плечами. - Лун там в истерике бьётся, вот кузен и приказал мне по-быстрому тебя разыскать и сказать, что мы все о тебе думаем. В целом нижний город наш, сейчас ломимся в верхний.
  -- А как же ты тогда тут оказался?
  -- Как, как. Взял три сотни, выкорчевал ворота и вот я тут.
  -- Н-да...
  -- А эти двое кто?
  -- Тощий лев - Чжань Сяньцзи, а этот козёл - Фэнь Лао.
  -- Родственник?
  -- Брат.
  -- То-то я смотрю, морды одинаково противные.
  -- Спасибо на добром слове.
  -- Сыю, не представишь мне своего друга? - попытался улыбнуться Лао.
  -- Вот он, друг, - сказал Хоу Чжун, суя под нос Лао свой облачённый в кожаную перчатку богатырский кулак. - Всё ещё хочешь познакомиться?
  -- Эээ, нет, спасибо.
  -- У восточной стены нас ждёт сотня воинов эскорта Чжаня, - меж тем сообщил Сыю.
  -- Ну так пойдём и начистим им рыла, - заключил Чжун. - И не забудь сообщить о себе Луну.
  -- А... да, сейчас.
  
   Оказавшийся рядом (вовсе не по собственному желанию) Су Гэнь с воплями полез на стену, когда Лун Юньсюй на радостях бросился его обнимать. Прибежавший на вопли Юэ Вэйчжи (всё равно пробегавший мимо) мгновенно стал следующей жертвой. Далее последовал гневный вопль Су Мэй (какой-то гомик тискает ЕЁ Юэ Вэйчжи), сопровождённый градом ударов (кулаками, а не мечом). После того, как Юньсюй попереобнимал всех людей в зоне досягаемости (включая Мэй, Ша Фэна, Су Юня, Ван Цзяня, Сюаня Цзыхао и нескольких фанатиков), вокруг него образовалась значительная зона отчуждения, на границе которой наблюдалась паническая давка. Единственным, кто на объятья никак не отреагировал, был Су Юнь, но его утащили свои.

Интерлюдия. Перемирие.

   В свете дня Кэй Мин представлял довольно жалкое зрелище, и не только потому, что все улицы были усеяны воинами, дрыхнувшими пьяным сном после бурного празднования победы, произошедшего незадолго до рассвета.
   Нижний город выгорел почти целиком. Огонь частично перекинулся и на верхний город, но пожар там получилось быстро потушить. Трупы валялись в наспех вырытых братских могилах, не все из которых были достаточно тщательно закопаны. В небе кружили падальщики.
  
   Фэнь Сыю проснулся раньше всех, поскольку не пил. Вторым проснулся Лун Юньсюй, который после празднования зашёл в первую попавшуюся комнату и плюхнулся на первую же попавшуюся кровать, на которой, как оказалось, спал Сыю.
  -- Фэнь, я кому сказал закрыть варежку? - в комнату ввалился Хоу Чжун и мрачным взглядом смерил открывшуюся ему картину, после чего спросил. - А чем вы тут занимаетесь?
  -- У него спрашивать надо! - прошипел Сыю, тыча пальцем в распластавшегося на полу Юньсюя.
  -- Я пытался спать, - со второй попытки Юньсюю удалось принять вертикальное положение.
  -- Я тоже, пока один козёл не заголосил, как будто его режут, - Чжун зыркнул в сторону Сыю.
  -- А что мне ещё делать, если я проснулся в постели с мужиком? - злобно поинтересовался Сыю. - Господин не обрадуется, если я убью одного из его генералов.
  -- Заткнуться, - посоветовал Чжун и смачно зевнул. - Я слышал, как все проснутся и проклемаются, будет суд над пленными.
  -- Значит, это будет ещё нескоро.
  -- Что будешь делать со своим братом?
  -- Да голову ему и все дела, - заявил Юньсюй.
  -- И за что ты его так невзлюбил? - спросил Сыю.
  -- Я себе места не находил, а всё из-за того, что этот козёл отобрал у вас Говорящий Камень!
  -- Как бы там ни было, последнее слово всё равно будет за царями, - Сыю встал с кровати и начал одеваться. Потом спохватился и жестами предложил остальным очистить помещение.
  -- Тоже мне, манерная девица, - Чжун уселся на кровать. - Раз я сюда пришёл, то без вас двоих отсюда уже не уйду.
  -- В конце концов, мы же все мужчины. Так в чём проблема? - пожал плечами Юньсюй.
   Сыю бы сказал, в чём проблема, только побоялся, что это подтолкнёт ``проблему'` к активным действиям.
  
   Сказать по правде, Тэн Юйшэну никогда не стучали кузнечным молотом по голове. Но в то утро он был уверен, что испытывал примерно такие ощущения. В компании Су Юня пить в умеренных количествах просто не получается. Если ты сам перестанешь, то в тебя зальют насильно и лить будут даже после того, как ты отрубишься и ровно до тех пор, пока не отрубится Су Юнь. А он пить любил и умел.
   Проснувшись от дикого вопля неизвестного происхождения, Юйшэн кое-как встал, пытаясь не разбудить Лянь Цзи (о счастье, она была рядом, а не где-то в неизвестном месте и неизвестной компании), и аккуратно по стеночке направился в сторону, где предположительно располагались внутренний двор и колодец. Колодец был необходим. И чем холоднее в нём будет вода, тем лучше.
   В одном из коридоров Юйшэн встретил бредущего ему навстречу Су Хэя. Лицо несчастного было бледно-зелёного цвета и, судя по всему, его уже пару раз вырвало.
  -- Доброе утро, мастер Тэн, - слабо улыбнулся Хэй.
  -- Доброе, мастер Хэй, - кивнул Юйшэн. - Надеюсь, что доброе.
  -- Вы, случайно, не запомнили, где здесь колодец?
  -- По-моему, нам туда.
   Медленно пробираясь вдоль стен, Юйшэн и Хэй вышли во двор, залитый ярким весенним солнцем. В центре двора стоял колодец, который уже был оккупирован Су Фа - тот с молодецким уханьем обливался водой прямо из ведра. Завидев брата и друга, Фа жестами предложил им последовать его примеру, но они, внезапно почувствовав сильнейший озноб, вежливо отказались.
  -- Хорошо вчера покутили, а? - радостно поинтересовался Фа.
  -- Да уж, - мрачно кивнул Хэй, осторожно присаживаясь на край колодца. - То-то у меня до сих пор в глазах двоится.
  -- Тогда смотри, не упади, - рассмеялся Фа.
   Юйшэн тем временем, пересилив колотивший его озноб, опрокинул себе на голову ведро воды и почувствовал себя несколько лучше.
  -- Да, завтрак ещё нескоро будет, - сообщил Фа.
  -- Это ещё почему? - поинтересовался Хэй.
  -- Да Мэй оккупировала кухню и что-то химичит.
  -- Зачем?
  -- Зачем? - Фа почесал подбородок, а потом пропищал, подражая голосу Мэй. - ``Хочу приготовить перекус на дорогу моему дорогому возлюбленному'`.
  -- Знаете что, - неожиданно сказал Юйшэн. - Она меня с этим ``дорогим возлюбленным'` уже достала.
  
   Город постепенно просыпался, постанывая и охая, потирая ломящие после бурной попойки виски, выясняя, чей это сапог и откуда здесь взялся, хвалясь, у кого похмелье больше (меньше) и кто больше выпил. В общем и целом настроение носило характер добродушно-сочувствующий, но ровно до того момента, как выяснилось, что во время всеобщей попойки из-под охраны (а заодно и из города) убёг Великий Учитель Чжань Сяньцзи в компании Фэня Лао и ещё парочки чиновников.
   Шэ Гуй немедленно вызвал к себе Фэня Сыю (вслед за которым ввалились всё ещё с трудом сохраняющий вертикальное положение Лун Юньсюй и очень злой Хоу Чжун) и потребовал объяснений. К Ледяному Королю единодушно присоединились Су Юнь и Юэ Вэйчжи. Истекая ядом, Сыю в самых доброжелательных и вежливых выражениях донёс до венценосной публики, что:
   а) судьба брата его не колышет;
   б) ради этого самого брата он бы и мизинцем не шевельнул;
   в) если бы они не бросились в первую очередь надираться, а сначала разобрались с пленными, то головы сбежавших уже давно украшали бы городские ворота, не имея возможности сбежать ввиду отсутствия ног.
   Пристыженные цари отослали Сыю фонтанировать ядом в другое место, а сами тут же подписали договор, по которому если сбежавшую компанию поймают хоть на одной заставе, то немедленно обезглавят. Затем цари бросились искать Хан Кана, который в данный момент был полномочным представителем Шо, чтобы заполучить и его подпись под договором.
   Нашли они его в одном из внутренних дворов дворца за увлекательнейшим занятием - вымачиванием Ша Фэна и Ю Ляна в двух бочках холодной воды. Впрочем, было не совсем понятно, пытался ли он привести их в чувство или же просто утопить. Услышав новость, он отпустил своих жертв (те вынырнули из бочек, жадно глотая воздух) и немедленно подписал договор.
   Затем цари отловили какого-то мелкого чиновника из тех, что сопровождали армии, вручили ему Говорящий Камень и список командиров застав (два свитка с двух сторон убористым почерком) и ``попросили'` оповестить все заставы о сбежавших преступниках. ``Решив'` таким образом главную проблему, цари быстро организовали суд, быстро его провели и быстро начали собираться по домам.
  
  -- Как вы думаете, мастер Сыю, как им удалось сбежать? - задумчиво спросил Юньсюй, глядя на обгоревшие руины нижнего города.
   Юньсюй, Сыю и Чжун стояли над воротами верхнего города, собственные сборы закончив и ожидая только времени выступления.
  -- Воины, сторожившие Чжаня, говорят, что Фэнь Лао подошёл к ним свободно, назвался старшим братом Фэня и сказал, что ему приказано Чжаня и его ближайших сторонников куда-то отвести. Ну а эти идиоты поверили, - сообщил Чжун.
  -- Если он жил здесь достаточно долго, то вполне мог подготовить одному ему известные лазы, - мрачно предположил Сыю.
  -- Ну не стал бы он заниматься таким-то маразмом, - отмахнулся Юньсюй.
  -- Ты не знаешь моего брата. Стал бы.
  -- Ну и родственники у тебя, - с чувством сказал Чжун. - Диву даюсь, что ты их пятнадцать лет терпел.
  -- Это ещё почему?
  -- Потому что если какой-то офицер начинает тебя бесить, то меньше чем через месяц он накладывает на себя руки.
  -- Неправда! - возмутился Сыю.
  -- Чистая, - мечтательно пробормотал Юньсюй. - Просто своих родственников мастер Сыю любит.
  -- Делать мне больше нечего.
  -- Но голова вашего брата - моя, - Юньсюй мило улыбнулся и, пританцовывая, принялся спускаться со стены. За ним потянулись остальные.
  -- Зачем тебе голова моего брата? - удивился Сыю.
  -- Просто эта сволочь мне немало крови попортила.
  -- А ты из-за этого немало крови попортил всем остальным, - проворчал Чжун. - Фэнь, ты вообще какого Яньвана отдал ему свой Говорящий Камень?
  -- Ты мне это всю жизнь вспоминать будешь? - пробурчал Сыю. - Вас двоих это не касается.
  -- Нет, касается, - возразил Юньсюй.
  -- Это ещё почему?
   Чжун неожиданно схватил Сыю в охапку и взвалил себе на плечо.
  -- Ты что творишь?! - перепугался Сыю.
  -- Лень тебя на поворотах отлавливать, - пояснил Чжун. - Лун, пошли.
   Где-то через два поворота троица чуть не врезалась в Юэ Вэйчжи, с сосредоточенным видом чеканившего шаг, пока его никто не видел. В основном потому, что получалось у него отвратительно. Лучезарно улыбнувшись, Вэйчжи обычным шагом прошествовал мимо троицы, но только для того, чтобы на повороте врезаться в Су Мэй. При виде младшей дочери Су Юня Сыю истерично забил руками и ногами, пытаясь заставить Чжуна себя отпустить, впрочем, без видимого успеха.
   Мэй же, не обращая внимания на колоритную троицу, краснея, пробормотала какие-то извинения, сунула в руки Вэйчжи лакированную коробку и прошептала:
  -- Я тут... я тут немного... приготовила вам... в дорогу, - и убежала, окончательно залившись краской.
   Вэйчжи проводил девушку квадратными глазами. Юньсюй ласково похлопал по плечу полуобморочного Сыю, мёртвым грузом повисшего на плече Чжуна, и предложил продолжить движение.
   В таком виде они и явились на глаза Шэ Гую, который с удивлением отметил, что его стратег пребывает в состоянии полнейшей прострации и бормочет себе под нос малопонятное:
  -- Мне... его... предпочли... мне...
  -- Что это с ним? - спросил Ледяной Король.
  -- Шерше ля фам и простите мне мой французский, - только и ответил Юньсюй.
  -- Прощу, если ты объяснишь, что такое французский.
   А тем временем в голове Хитрого Фэня Сыю зарождался кровожадный план убийства с отягчающими обстоятельствами.
  
   Озадаченный Юэ Вэйчжи тем временем добрался до своих воинов, остановился чуть поодаль и принялся сосредоточенно думать, за каким занятием его и застал Сюань Цзыхао.
   Надо сказать, удивительным образом события предшествующей ночи на Цзыхао почти никак не отразились - молодой воин отделался лишь несколькими ушибами и рассечённой бровью.
  -- Господин, что-то случилось? - Цзыхао с подозрением посмотрел на коробку.
  -- Знаешь, я думаю, меня пытаются либо отравить, либо подкупить, - наконец, изрёк Вэйчжи.
  -- Почему вы так решили?
  -- Да будет тебе известно, что при штурме Рю Би младшая дочь Су Юня всячески меня оскорбляла, а теперь картинно краснеет и суёт коробку с едой.
  -- О..., - Цзыхао выпал в осадок. Потом быстренько подсчитал разницу в возрасте и выпал в осадок ещё больше.
  -- Но я неподкупен! И травиться не желаю! - Вэйчжи вручил коробку Цзыхао и с гордым видом прошествовал дальше.
   Если бы Мэй обо всём этом знала, то сердце её было бы разбито.
   Но пока что разбитым сердцем ограничился Сыю.
  
   Мэй же вернулась к своим, безуспешно пытаясь предать своему лицу спокойное выражение.
  -- Что случилось, Мэй? - спросила Су Ли. - Неужели соревновалась с раками?
  -- Не твоего ума дело, - буркнула Мэй.
  -- Ой, да неужели. Дай угадаю - думаешь, понравится ли Юэ Вэйчжи твоя стряпня?
  -- Ну, предположим, - пробурчала Мэй.
  -- Честно говоря, не понимаю я, что ты в нём нашла, - Ли вздохнула.
  -- А что тебе в нём не нравится? - мрачно поинтересовалась Мэй.
  -- Он совершенно невзрачный. Невыразительный.
  -- У него большое доброе сердце!
  -- Мало ли что там у кого. Это не все достоинства, которыми должен обладать мужчина.
  -- Да? И каков же мужчина твоей мечты? - Мэй ехидно улыбнулась.
  -- Моей мечты? - Ли задумалась. - Он должен быть высоким, но ни в коем случае не горой мускулов, хоть и сильным.
  -- Как ты себе это представляешь?
  -- Он должен быть изящным, может быть, немного женственным.
  -- Эээ...
  -- Ему не помешает быть экстравагантным, выделяющимся среди прочих.
  -- ...
  -- Он должен ценить красоту, как свою, так и окружающего мира. Голос его должен быть достаточно высоким, мягким и певучим. Приветствуется искушённость в...
  -- НЕТ!!!! - в ужасе воскликнул проходивший мимо Су Гэнь. Мэй согласно закивала.
  -- Почему нет? - обиделась Ли.
  -- Это же просто извращенец. Гомик какой-то, - сиплым голосом пояснил Гэнь.
  -- Зачем же сразу так? Почему ты решил, что он... ``гомик'`?
  -- Да потому что раз он считает возможным рядиться под бабу, то он и есть гомик самый натуральный!
  -- Почему ты решил, что он одевается в женские одежды?
  -- Не то что бы совсем уж в женские, - пробормотала Мэй. - Но где-то около того.
  -- Вы так говорите, как будто его уже видели!
  -- А ты как будто нет?
   Ли задумалась.
  
   Я думаю, читатель догадывается, что ещё до начала боевых действий в Кэй Мине все четыре царства заключили мирный договор, сроком на Кэй Мин и месяц, что потребуется всем армиям, чтобы вернуться на свои территории, с целью дальнейшие боевые действия производить уже из этих позиций
   Дольше всего до своих территорий было добираться Юэ Вэйчжи. Целью своей он выбрал крепость Лу Мин, очевидно, вспомнив о ней по созвучию с Кэй Мином. Что делать по прибытии он представлял себе слабо. Впрочем, можно было попробовать снова напасть на Рю Би.
   Ближе всех было возвращаться войскам Шо - после небольшого совещания Хан Кан решил отойти к Шицзышаню. Разумеется, такое огромное войско там было не нужно, потому в перспективе все три офицера с войском собирались вернуться в Шоцыбэн.
   Войска Ра взяли направление на Алые Врата. В дальнейшем Шэ Гуй намеревался заняться государственными делами (снова идти на Шицзышань было просто пошло), предоставив офицерам на периферии возможность действовать самостоятельно (в разумных пределах, естественно). Фэнь Сыю уже предвкушал внеочередной поход на Шо и в тайне разрабатывал план полного уничтожения Рин.
   Степной Волк Су Юнь, вновь прочувствовав азарт сражений, решил вернуться в Хусюэ, свою столицу, чтобы затем совершить вылазку в южные степи и призвать к покорности несколько кочевых племён. Или несколько десятков. Или сотен. В общем, сколько найдётся. Нельзя сказать, что все его родственники и генералы одобряли это решение, но неодобрявшие были поставлены перед фактом.
  
   Когда войско Рин подходило к Лу Мину, Юэ Вэйчжи поздравил своих воинов с триумфальным возвращением домой. Подойдя к воротам крепости, войско остановилось, и Чжоу Цян рявкнул, чтобы открывали ворота. В ответ над крепостью неожиданно взметнулись флаги Ки, а на стене над воротами появилась вооружённая луком молодая женщина:
  -- Ну, здравствуй, Господин Кузнечик.
  

Глава 7. Неразбериха в Лу Мине.

  
   Как вероломны все женщины, была вероломна и госпожа Су Бию, вторая дочь Степного Волка Су Юня. Нарушив священный договор о мире сроком на месяц и ещё половину, со своей армией напала она на крепость Лу Мин и заняла её, воспользовавшись доверчивостью ринцев.
   Когда услышал об это Справедливый Юэ Вэйчжи, побелел он от гнева и повелел немедленно отвоевать крепость и наказать вероломную женщину по всем законам.
   И вышло огромное войско к Лу Мину.
   Испугалась госпожа Су Бию и пообещала Справедливому, что отдаст крепость, как только придёт к ней её брат старший, Невозмутимый Су Лэй.
   Поверил Справедливый, но коварна была женщина - хотела вместе с братом напасть на ринское войско с двух сторон и заполучить голову Справедливого.
   Но предвидел это мудрый Шаман Мо Вэйминь и послал Отшельника Хун Вэя в горы, дабы зашёл он в тыл Невозмутимому и нарушил его порядки.
   И когда открылись врата Лу Мина, дабы впустить кисцев, ворвался в крепость с тыла Отшельник.
   Спешно бежала вероломная госпожа Су Бию.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   У Вэйчжи с лязгом отвисла челюсть. Армия застыла в немом изумлении. Через десять минут гробовой тишины Вэйчжи обиженно крикнул:
  -- У нас же перемирие!
  -- Да? - Су Бию всерьёз задумалась. - И давно?
  -- Да вот уже месяца полтора.
  -- О. Вы тогда подождите, мне нужно посоветоваться с отцом, - девушка поспешно ушла со стены.
   И тут разразился матом Чжоу Цян.
  
   А теперь давайте попробуем немного прояснить ситуацию.
   Пока Вэйчжи совершал свой марш-бросок до Львиной Скалы, в крепости Рю Би, что находится не так уж и далеко от Лу Мина, второй сын Су Юня Су Жун и вторая дочь всё того же Су Юня Су Бию маялись бездельем.
   Бию искренне надеялась, что пребывание в непосредственной близости от южной границы Рин позволит ей чаще видеться с запавшим ей в душу вражеским царём, но, как догадывается читатель, означенный царь внезапно дунул далеко на восток и все надежды девушки рухнули. Надежды Су Жуна были куда более приземлёнными - скорейшая амнистия и возвращение на поля сражений.
   В общем и целом средство исполнения их надежд было одно и то же.
   А потому как-то раз в Рю Би прибежал разведчик с сообщением, что пока Юэ Вэйчжи ушёл далеко и надолго, крепость Лу Мин по халатности приграничных военачальников охраняется до смешного малым гарнизоном. Бию долго удивлялась, откуда взялся этот разведчик и с каких пор они так пристально следят за Лу Мином, но на все вопросы Жун делал тупое лицо (именно тупое, а не невинное) и прикидывался глухонемым.
   Как бы там ни было, информация была получена и усвоена. И однажды утром Жун сказал:
  -- Вот смотри, ты хочешь, чтобы Юэ Вэйчжи обратил на тебя внимание, так?
  -- Ну? - мрачно кивнула Бию.
  -- Если ты захватишь Лу Мин, он это сделает.
  -- Да неужели?
  -- Ну смотри, это же сплошная выгода! Пока Рин удерживает Лу Мин, у них есть доступ в горы и при большом желании они могут зайти к Рю Би с тыла. Захватив Лу Мин, мы проведём границу царств по границе гор, что существенно упростит оборону.
  -- Предположим.
  -- Смотри, мы сейчас вместе захватим Лу Мин, а потом ты останешься там, а я вернусь сюда. Юэ Вэйчжи, когда вернётся, узнает, что ты захватила Лу Мин, и, естественно, не сможет тебя игнорировать.
   Бию ещё немного поломалась (больше для вида), и на следующий день они с Жуном выступили к Лу Мину, оставив в Рю Би минимальный гарнизон.
   Градоначальник Лу Мина очень удивился, когда ему нагло заявили, что город окружён, и лучше бы ему по-быстрому сложить оружие. Градоначальник посмеялся. Тогда Жун скомандовал начать штурм, а Бию пустила стрелу в лоб самоуверенному чиновнику. Штурм не продлился и часа, после чего Лу Мин был взят. В основном потому, что защитники не верили, что ``эти самоубийцы из Ки'` представляют реальную угрозу.
  
   И вот теперь Бию оказалась в очень трудном положении - с одной стороны, если перемирие, то крепость надо отдать, но с другой, брали-то её не для того, чтобы с извинениями вернуть. Поэтому Бию достала Говорящий Камень и связалась с Су Юнем.
  -- Да? - ответил тот.
  -- Отец...
  -- Я слушаю, Бию.
  -- Тут такое дело.... В общем, мы с братом Жуном не знали, что у нас перемирие, и теперь я сижу в Лу Мине и...
  -- Да? Прекрасно. Этот Справедливый уже под стенами?
  -- Да.
  -- Значит, перемирие кончилось. Начисти ему рыло, дочь моя. Если будут проблемы, то где-то недалеко от вас стоит лагерем Лэй. Удачи.
   Хорошо всё-таки быть Су Юнем. Всегда всё легко, просто, понятно и очевидно.
   Бию вздохнула и связалась с четвёртым сыном Су Юня, стоявшим лагерем в горах неподалёку от Лу Мина.
   Су Лэй, двадцатисемилетний воин, представлял собой среднее арифметическое между Жуном и Хэем. Он не походил на гору мышц с прилепленным сверху приплюснутым ушастым колобком, но и щуплым недомерком его бы никто назвать не рискнул. В интеллектуальном плане Лэй звёзд с неба, конечно, не хватал, но обладал здравым смыслом (явление в семье Су Юня редкое), потому быстро вычислил, что даже если он придёт Бию на помощь, Лу Мин им не удержать.
   Впрочем, это не значит, что помощь эту он оказывать не собирался.
  
   Тем временем войско Рин стало лагерем невдалеке от крепости, и Юэ Вэйчжи, Сюань Цзыхао и Чжоу Цян собрались на военный совет.
  -- Я предлагаю воспользоваться их же хитростью, - сказал Цзыхао.
  -- То есть? - уточнил Вэйчжи.
  -- Если помните, то когда Ки в прошлый раз пыталось взять Лу Мин, то по этой тропе часть их войска пошла в обход и ударила в крепость с тыла. Дайте мне десять тысяч, и город наш.
  -- А сколько их там вообще? - задал риторический вопрос Цян.
   Вэйчжи и Цзыхао задумались.
  -- Раз нас так уверенно встретили, то, должно быть, достаточно, - предположил Вэйчжи.
  -- А я вам скажу вот что: гарнизон Рю Би за все века своего существования десять тысяч никогда не превышал. Войско им кроме как оттуда взять было неоткуда. Значит, в Лу Мине сейчас не более пяти тысяч. Ну и чего мы тут рассусоливаем? Пойдём на штурм, и в десять минут они наши.
  -- Они ещё могут сдаться, - заметил Вэйчжи.
  -- Тем более надо им дать хорошего пендаля, чтоб впредь неповадно было!
  -- Это негуманно! - возмутился Вэйчжи.
  -- Зато эффективно и поучительно.
  -- И всё равно мне это не нравится. Я считаю, что так поступать недостойно.
  -- Недостойно захватывать чужие города во время перемирия.
  -- Но, похоже, они не знали о перемирии.
  -- Незнание законов не освобождает от ответственности. Так же и тут.
   Вэйчжи надулся. Он часто так делал, особенно, когда все другие способы убеждения окружающих в собственной правоте терпели сокрушительное фиаско. Однако у Чжоу Цяна, и так не слишком внимательного к чувствам окружающих, за годы общения выработался иммунитет. Цзыхао же просто самоустранился от разговора.
   Который, похоже, зашёл в тупик.
   В палатку вбежал воин:
  -- Госпожа Су Бию желает говорить с господином Юэ.
  -- Уже иду, - кивнул Вэйчжи и с торжествующим видом повернулся к Цяну. - Я же говорил, что они одумаются.
  -- Она просто хочет с тобой поговорить. Это ещё не значит, что она сдаётся, - буркнул Гигант.
   В сопровождении двух своих генералов Вэйчжи подошёл к воротам города, над которыми с виноватым видом стояла Бию. Завидев Вэйчжи, она немедленно попыталась изобразить на лице задиристую самоуверенность.
  -- Вы хотели говорить со мной? - громко спросил Вэйчжи.
  -- Совершенно верно, - кивнула Бию. - Мне очень жаль, что всё вышло так некрасиво. И я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо - будь моя воля, всё сложилось бы иначе. Я посоветовалась с отцом, и он сказал, что раз вы здесь, то перемирие кончилось, и приказал мне... вас победить!
   Вэйчжи очень обиделся. На вероломство Су Юня и его дочери. И на паузу. Видимо, Су Бию подбирала более культурное выражение, чем то, каким выразился её отец.
   Надувшись как индюк, Вэйчжи демонстративно развернулся на каблуках и ушёл в шатёр для разработки плана дальнейших действий. Бию сползла по зубцу на пятую точку и горестно вздохнула. Ну вот, теперь он её ненавидит.
   А всё папаша.
  
  -- Итак, мы берём Лу Мин штурмом, - вынес вердикт Юэ Вэйчжи, оставшись наедине со своими генералами.
  -- Вы не хотите последовать моему плану? - робко спросил Цзыхао.
  -- Их не так много, чтобы расходовать на них наши хитрости, - отрезал Вэйчжи. - У нас большая армия, воины воодушевлены недавней победой. Зачем ещё что-то придумывать?
  -- Именно это я тебе и говорил, - заметил Цян.
  -- Тогда в бой!
   Цзыхао даже не стал ничего говорить. Он знал, что если справедливый Юэ Вэйчжи упрётся, то с ним уже ничего не сделаешь.
  
   Тем временем Су Лэй в своём лагере отдал приказ о немедленном выступлении к Лу Мину. Связавшись для уточнения деталей предприятия с Бию, он спросил:
  -- Вас уже штурмуют?
  -- Пока только собираются.
  -- Я думаю, часа через три я к вам приду. Не раньше. Изобретать ничего не будем - я просто прорву окружение и мы все по-быстрому оттуда смоемся. Преследовать он нас вряд ли будет, но в крайнем случае можно будет укрыться в Рю Би.
  -- Хорошо. Брат Лэй...
  -- Да?
  -- Зачем я в это ввязалась?
  -- А кто ж тебя знает?
  
   Начало штурма задержалось. В основном потому, что штурмовать Лу Мин Вэйчжи было нечем - никаких лестниц или таранов у него с собой не было, а ближайший лес, из которого можно было добыть материал для их постройки, находился на значительном отдалении. Чжоу Цян, конечно, заявил, что ``эти трухлявые воротца'` он пинком ноги вышибет, но Вэйчжи и Цзыхао почему-то ему не поверили, да вдобавок Вэйчжи ещё и обиделся на столь пренебрежительный отзыв об обороноспособности ринской крепости. Вообще говоря, бывшей ринской крепости, но это Справедливого не волновало.
   Пока войско Вэйчжи бегало за деревом и обратно, воины Ки со стен Лу Мина всячески высмеивали своих врагов по приказу Су Бию, что существенно замедляло процесс подготовки к штурму, так как каждому оскорблённому обязательно надо было высказаться в ответ, да ещё и швырнуть в противника чем-нибудь. Главное, чтоб только не товарищем. Сама же Бию периодически распевала частушки про ``господина Кузнечика'`, в результате чего Вэйчжи регулярно выкипал, но заставлял себя сохранять спокойное лицо.
   Все женщины - зло. Очевидный факт.
   Но вот лестницы построили (таран так и не сделали, поскольку решили, что это будет слишком долго, да и одного дерева тут определённо недостаточно) и войско Рин устремилось на штурм. В первых рядах на крепостной стене оказался Сюань Цзыхао (как показала практика, далеко не каждая лестница в состоянии выдержать Чжоу Цяна время, достаточное для того, чтобы он по ней забрался). Молодой воин решил, что если взять в плен Су Бию, то и остальные воины сдадутся, а потому бросился искать девушку. Она мелькала то тут, то там, в воздухе свистели выпускаемые ею стрелы, но догнать её Цзыхао никак не мог. И от этого становилось как-то не по себе - когда знаешь, что где-то поблизости есть человек, которого ты не видишь, но который в любой момент может тебя пристрелить, волей-неволей уворачиваешься от каждого шороха. Впрочем, в битве это даже помогало.
   А Бию искала Юэ Вэйчжи. Она была уверена, что её возлюбленный должен быть где-то на стене, но найти его никак не могла. Что было неудивительно, поскольку Вэйчжи остался в лагере наблюдать за ходом сражения, решив в кои-то веки проявить степенность, свойственную венценосным особам.
   А сражение быстро перешло в некий сплав пряток, догонялок и ``убей крота'`, поскольку воинам Ки было сказано, что скоро придёт подмога и, скорее всего, вытащит их оттуда, потому лишний раз жертвовать своими жизнями не стоит. И это очень раздражало воинов Рин, намеревавшихся показать ``этим выскочкам из Ки'` где цилини зимуют.
   В какой-то момент, запутавшись в общей неразберихе, Бию и Цзыхао врезались друг в друга спинами. Точнее, Цзыхао - спиной, а Бию - колчаном, обитым железом, что нанесло спине Цзыхао, пусть и закованной в броню, определённый урон. Помянув Яньвана и нескольких его ближайших подчинённых, Цзыхао развернулся и увидел Бию. И натянутый лук с наложенной на тетиву стрелой, нацеленно Цзыхао в лоб.
  -- Госпожа Су Бию? - на всякий случай уточнил Цзыхао.
  -- Чего тебе? - мрачно буркнула Бию.
  -- Зачем вам эта бессмысленная битва? Сдавайтесь. Господин милостив, он пощадит вас и отпустит с миром.
  -- Я дочь Су Юня, а значит, никогда не сдаюсь.
  -- Вы лишь зря губите жизни.
  -- Сдаться на милость врагу, даже не попытавшись его победить - позор для воина.
  -- Что я должен сделать, чтобы убедить вас сдаться?
  -- Убиться о стену, - быстро сказала Бию.
  -- Простите? - опешил Цзыхао.
  -- Шучу. Дай подумать, - Бию задумалась. - Ответь мне на один вопрос.
  -- Зависит от того, какой он.
  -- Да нет, не собираюсь я выпытывать ваши стратегические планы. Ты ведь один из приближённых генералов Юэ Вэйчжи?
  -- Да.
  -- Тогда, - Бию смутилась. - Ну, ты же наверняка знаешь, женат он или нет?
   Цзыхао выронил копьё и квадратными глазами посмотрел на Бию. Та ответила ему тяжёлым взглядом исподлобья.
  -- Вы что, тоже? - осипшим от ужаса голосом спросил Цзыхао.
  -- Что значит ``тоже'`? - надулась Бию.
  -- У Кэй Мина за господином всё время увивалась ваша младшая сестра...
  -- Ах, вот оно что. Ну да, я тоже, - с вызовом кивнула Бию. - Ты мне на вопрос ответишь?
  -- Естественно, в его возрасте полагается иметь хотя бы одну жену, - Цзыхао подобрал копьё. - Тем более царю и будущему императору.
   Бию понурилась. Против своей воли Цзыхао почувствовал себя виноватым (он вообще был очень чутким юношей), а потому поспешил сказать:
  -- Но вообще-то он холост.
   Бию заметно приободрилась и с улыбкой сказала:
  -- Как только придёт мой старший брат, я отступлю. А отец сказал начистить вам рыло, вот мы и чистим по мере своих скромных возможностей.
  -- Господину не нравятся девушки, изъясняющиеся подобным образом, - мстительно сообщил Цзыхао, обидевшись на ``рыло'`.
   Бию смутилась.
   Неожиданно затрубили рога - к крепости пробивалось войско под флагами Ки. Ураганом сметя нападавших, Су Лэй во главе своих войск ворвался в Лу Мин и закрыл за собой ворота. Не лично, разумеется.
   Цзыхао почёл за лучшее временно отступить. Правда, ему пришлось долго убеждать в своей правоте Цяна.
  
   Убедившись, что нападение отбито, Лэй слез с коня и быстрым шагом направился к спешащей ему навстречу сестре.
  -- Я думал, их будет больше, - честно признался он.
  -- Тебе этих мало? - скептически спросила Бию.
  -- А что? Так у нас даже есть шанс удержать Лу Мин.
  -- Их же всё равно больше, чем нас! - Бию всплеснула руками.
  -- И? Мы-то обороняемся. В общем, я думаю, нам стоит сменить наши планы. Если не произойдёт ничего непредвиденного, то Юэ Вэйчжи придётся уйти несолоно хлебавши, - уверенно сказал Лэй.
  -- Да на что тебе сдался этот Лу Мин?!
  -- Как на что? Прикольно же.
  -- Ты слишком спокоен.
  -- Знаешь, мне часто так говорят.
   И это была чистая правда. Сочетание здравого смысла с неизбежной дурной наследственностью Су Юня привело к тому, что, что бы ни случилось, Лэй всегда оставался спокойным, как стадо удавов. Собственно, потому Невозмутимого Су Лэя Удавом и прозвали. Правда, был у Лэя такой недостаток - окружавшие его люди наоборот становились чересчур нервными.
  
   Тем временем Юэ Вэйчжи, Чжоу Цян и Сюань Цзыхао собрались в шатре подвести промежуточный итог и решить, что делать дальше.
  -- Не думал я, что к ним придёт подмога, - пробормотал Вэйчжи. - Как-то это... нечестно.
  -- Когда в бою я встретился с госпожой Су Бию...
  -- Ты снёс ей голову? - с надеждой спросил Цян.
  -- Нет же! - перепугался Цзыхао. - Вовсе нет. Она сказала мне, что сдаст крепость, как только к ней явится её старший брат
  -- Что-то не похоже, чтоб они сдавались, - проворчал Цян.
  -- Думаю, в таком случае нам нужно просто подождать - заключил Вэйчжи.
  -- Мы их уже ждали. И чем это кончилось?
  -- Но в этот-то раз уж точно не соврут. Я верю госпоже Су Бию.
   Цзыхао смерил Вэйчжи задумчивым взглядом, а Цян резко спросил:
  -- А почему ты это ей веришь?
  -- Мне доводилось встречаться с ней на поле боя, и она произвела на меня впечатление храброго и честного воина, который не будет зря жертвовать своими людьми.
  -- А мне она показалась подлой и наглой девчёнкой, - отрезал Цян.
  -- Ну... не то, чтобы ты был совсем не прав, - Вэйчжи замялся. - Но, видишь ли, всё познаётся в сравнении. У её младшей сестры, например, ни манер, ни уважения к окружающим, ни понятия о чести.
  -- Да, а кто тебя господином Кузнечиком называл?
  -- Это обыкновенная военная хитрость, когда ты хочешь вывести своего врага из состояния душевного равновесия, - надулся Вэйчжи. - Вот её младшая сестра пала до такой степени, что в Кэй Мине пыталась меня задобрить. Или отравить. А госпожа Су Бию сражается открыто.
  -- А по-мойму, что одна, что другая.
  -- Другое дело что женщине, конечно, не место на поле боя. Куда смотрит господин Су Юнь?
  
   К делу это отношения не имеет, но раз уж Юэ Вэйчжи это было так интересно, спешу сообщить, что господин Су Юнь в данный момент смотрел в наполненные слезами глаза Тэн Юйшэна, умолявшего Степного Волка отказаться от похода на юг.
   Безуспешно.
  
   Прошло два часа. Армия Рин ждала, что Ки, как и обещалось, оставит крепость, но этого почему-то не происходило. Юэ Вэйчжи начинал нервничать.
  -- Что-то они не нападают, - задумчиво протянул Лэй. - Так не интересно.
  -- Может, решили взять нас измором? - предположила Бию.
  -- У них самих после долгого похода с провиантом должно быть туго, так что вряд ли.
  -- Но мы на границе Рин. Проблем с провиантом у них быть не должно.
  -- Так же мы и на границе Ки, так что у нас с провиантом тоже проблем не будет.
  -- Надеюсь.
  -- Конечно, они могут ударить в крепость с тыла, но если бы они догадались это сделать, то давно бы уже это сделали.
  -- А если их вдруг озарит?
  -- Возвращаемся к первоначальному плану.
  -- Тебе всё просто, - вздохнула Бию.
  -- А тебе сложно.
  -- А если Юэ Вэйчжи меня возненавидит?
  -- На его месте я бы это уже давно сделал.
  -- Спасибо, брат Лэй, ты как всегда такой добрый...
  
   Спустя ещё полчаса Чжоу Цян не выдержал, подошёл к воротам и потребовал немедленно исполнить обещанное. В ответ Су Лэй со стены, глядя на Цяна честными глазами, заявил, что он, Су Лэй, ему, Чжоу Цяну, ровным счётом ничего не обещал.
   Гиганта Чжоу Цяна за глаза прозвали Бочкой. В основном из-за комплекции. Но прозвизще это оказалось невероятно удобным в силу своей многозначности. Винной Бочкой Цяна называли за излишнюю привязанность к алкоголю, а Бочкой с Порохом - за крайнюю взрывоопасность характера.
   За последующие пятнадцать минут Су Лэй узнал о себе, своей семье и своей стране много нового, местами интересного и в массе своей нецензурного.
   Тут же прибежали Вэйчжи и Цзыхао и в ужасе попытались заткнуть Цяна. Получилось у них это не сразу и не в полной мере - Гигант продолжал изрыгать проклятия, но уже не так громко и не таким потоком.
  -- Что ты наделал? - упавшим голосом пробормотала Бию.
  -- Дал ему понять, что сдаваться мы не намерены, - пожал плечами Лэй.
  -- Теперь он точно меня возненавидит!
  
  -- Ну и что ты теперь скажешь про эту Су Бию? - прорычал Цян.
  -- Причём здесь она? - удивился Вэйчжи. - Это этот её брат её заставил! Он же старший и мужчина - поэтому это было не её решение.
  -- Что-то мне не верится
  -- Ты не подумай, я не пытаюсь защитить ту, что вероломно захватила нашу крепость во время перемирия, но сам посуди.
  -- Горазд ты языком трепать.
   Надо отдать должное Вэйчжи - он был близок к истине как никогда.
  
   Великая неразбериха в Лу Мине грозила затянуться надолго. Больше всего участники этой самой неразберихи боялись, что вскроется ещё какое-нибудь весёлое обстоятельство, которое ещё больше всё запутает.
   Дабы не допустить такого развития событий, Вэйчжи снова повёл войска на штурм. Пополнение пошло на пользу защитникам Лу Мина, подняв их боевой дух, в силу чего штурм затянулся.
  -- Ещё полчаса, и они выдохнутся, - удовлетворённо кивнул Су Лэй. - Я ж говорил - удержим.
  -- Что-то мне всё это не нравится, - покачала головой Бию и с беспокойством оглянулась на горы.
   И неожиданно заметила какое-то движение.
   Как говорится, предчувствие её не обмануло. Внезапно в тылу крепости загремели барабаны, и на незащищённый участок стены набросились войска под знамёнами Рин.
  -- Я же говорила! - воскликнула Бию.
  -- Меняем план! - скомандовал Лэй. - Прорываемся через ворота и скачем в мой лагерь!
  -- Так с самого начала следовало сделать!
  -- Кто ж знал? - Лэй равнодушно пожал плечами.
  -- Я!!!
  
   Юэ Вэйчжи очень удивился. Когда ворота Лу Мина неожиданно распахнулись и наружу хлынул поток киских воинов, во главе которых с видом, как будто так и надо, скакал Невозмутимый Су Лэй. Чуть поодаль скакала Бию с откровенно траурным выражением лица.
  -- Отлично! Сейчас-то мы их и отделаем! - воодушевился Чжоу Цян.
  -- Стой! - крикнул Вэйчжи.
  -- Почему?!
  -- Это может быть ловушкой! Вдруг они пытаются нас куда-то заманить?
  -- Ловушкой? Да их просто выставили из города!
  -- Ты не можешь быть в этом уверен на все сто.
  -- Я в этом уверен.
   Вэйчжи надулся.
  -- Это мастер Хун! - вскричал Цзыхао, увидев флаги занявшей Лу Мин армии.
  -- Брат Вэй! - обрадовался Вэйчжи.
  -- А этот сюда ещё зачем припёрся? - с деланной сердитостью проворчал Цян.
  
   Оказалось, устав бороться с тактическим гением Шамана Мо Вэйминя, Отшельник Хун Вэй вместе с сыном решил поехать на встречу с братьями, однако, прослышав о том, что Лу Мин заняло Ки, решил повести своё войско через горы, чтобы ударить в тыл крепости.
   Очевидно, с успехом.
  
  -- Всё-таки не удержали? - переспросил Су Юнь. - Ну и фиг с ним. Вот вернусь из похода, мы им и покажем, чего они стоят.
  -- Папа, а зачем тебе этот поход? - устало спросила Бию.
  -- Как зачем? Мы же должны, наконец, объединить всю страну!
  -- Вот только начинаешь ты как всегда с задницы, - пробормотала Бию, выключая Говорящий Камень.
   Тем временем Лэй отдавал распоряжения касательно попойки по поводу удачного отступления.

Интерлюдия. Дайте дорогу.

   Одновременно с началом победоносного шествия четырёх армий в сторону родных пенат, в царском дворце Шо состоялось военное собрание - просто обсудить обстановку и решить, что делать дальше. В первую очередь решили выслать подмогу в Рао Тэй убирать снег. Решение было принято единогласно сразу же, как только было высказано предложение. Так же было решено, что отправятся туда Ша Фэн и Ю Лян, поскольку парни они молодые и крепкие, махать лопатами умеют, да и на совете их не было. Последний аргумент оказался решающим.
   Когда Жэнь Жэньшу решил, что все дела насущные обговорены, со своего места неожиданно встал Заика Янь Да.
   Ему пытались дать более благородное прозвище, но все попытки разбивались об очевидный факт: Янь Да был заикой. Конечно, совершенно абсурдным может показаться то обстоятельство, что тридцатилетний мужик ростом более шести чи, косая сажень в плечах, голыми руками медведя задушит, не может трёх слов сказать, чтоб ни разу не заикнуться. По этой самой причине разговаривать с Янем Да было почти невозможно, однако Жэнь Жэньшу ценил его за трезвый ум и любовь к авантюрам (в разумных пределах, разумеется).
   Так вот, как только Янь Да встал, остальные генералы дружно взвыли. Ближайшие два часа своей жизни они собирались провести несколько иначе.
  -- Я слушаю вас, мастер Янь, - лучезарно улыбнулся Жэнь Жэньшу.
  -- Й-я х-хоч-чу ск-каз-зать, чт-то ск-кор-рее вс-сего Р-ра с-сейч-час н-не б-будет жд-дать н-наш-шего н-нап-пад-дения, сч-сит-тая, что м-мы б-буд-дем з-занят-ты Р-рао Т-тэем и ост-тат-тками арм-мии ф-фанат-тиков Чж-чжаня Сяньцз-цзи, - сказал Янь Да, не обращая внимания на недовольные взгляды коллег.
  -- И вы предлагаете...?
  -- Н-нап-пасть на Ал-лые Вр-рат-та...
  -- Это богохульство! - вскочил один из генералов.
  -- А мне кажется, что это неплохая база для захвата всего Дуошаня, - возразил Жэньшу. - Хорошо, мастер Янь, я согласен, но при условии, что вы выступите, только если в Алых Вратах не будет ни Шэ Гуя, ни Фэня Сыю.
  -- К-как пр-прик-каж-жет-те, - кивнул Янь Да.
   После собрания он немедленно отправился на север Шо для подготовки к походу.
  
   Алыми Вратами назывался храмовый комплекс в горах на юго-востоке провинции Дуошань, чуть ли не с самого начала Рариншоки входившей в состав Ра. Сказать по правде, местность не самая приспособленная для безбедного проживания, но, во-первых, эта была самая пригодная для жизни долина этой части северных гор, а во-вторых, узколобые монахи, как известно, мазохисты (в то время как нормальные монахи предпочитают селиться в плодородной местности с мягким климатом и легкодоступными едой и выпивкой). Нельзя сказать, что монахи очень любили Шэ Гуя или его генералов (в особенности они не любили Фэня Сыю, отравлявшего им жизнь те одиннадцать лет, что он жил неподалёку на горе Инши), но к Яо Лю они относились индифферентно, а Жэня Жэньшу просто терпеть не могли по той причине, что он отравлял им жизнь ещё дольше, чем Сыю.
   В Алых Вратах Шэ Гуй в любом случае задерживаться не собирался, намереваясь вернуться в свою столицу Цуйгао в провинции Яньчжун, чтобы разобраться с внутригосударственными делами, а заодно подготовиться к новому походу на Рао Тэй. И по поводу своего скорого отбытия Ледяной Король собрал ходивших с ним в поход генералов, дабы раздать задания, выполнив которые они будут свободны до следующего приказа.
   Шэ Гуй отвернулся от окна и посмотрел на собравшихся. И непроизвольно поморщился. Кто бы мог подумать, что вот эта пёстрая компания может работать слаженно? Да и не может.
  -- Мой господин, я готов понести любое наказание, - прервал затянувшееся молчание Чжао Лунвэй.
  -- Сколько раз я должен тебе повторить, что не ты виноват в побеге Чжаня Сяньцзи? - устало вздохнул Ледяной Король. - Значит так, Лунвэй и Сюй отправляются в Хэй Инь готовиться к новому походу на Рао Тэй. Цзянь, ты, как всегда, едешь со мной. Чжун, ты отправляешься в Хумань, сменишь там братца, а его пошлёшь к Хэну, чтоб он его пнул, чтобы Хэн вылез, наконец, из этого болота.
  -- Я и сам могу его пнуть, - заметил Хоу Чжун.
  -- Нет, мне нужно, чтобы он после этого ещё жив остался. Юньсюй, ты поедешь в Конбай.
  -- Зачем?! - ужаснулся Юньсюй.
  -- Выяснить, что за стихийные бедствия на сей раз и почему они там регулярно происходят.
  -- Почему я?!
  -- Потому что ты. Берёшь с собой не больше тысячи, и чтоб завтра духу твоего здесь не было.
  -- А я остаюсь тут? - предположил Сыю.
  -- А ты, друг мой, едешь в Сосновый Храм.
  -- Простите? - Сыю ошалело моргнул.
  -- Прощаю.
  -- Но зачем?
  -- Сколько мне лет? - неожиданно спросил Шэ Гуй.
  -- П-пятьдесят?
  -- А моему сыну?
  -- Двадцать три?
  -- А сколько он лет уже женат?
  -- ... Я не знаю.
  -- Шесть, - подсказал Юньсюй.
  -- Правильно, - кивнул Шэ Гуй. - А знаешь ли, Фэнь, что это значит?
  -- А что? - осторожно спросил Сыю, подозревая подвох.
  -- Этак я помру раньше, чем дедушкой стану.
  -- А я-то тут при чём?!!!
  -- Я заметил, что последнее время ты очень много работаешь, причём в сферу твоих интересов теперь входит ещё и Рин. Последние несколько ночей ты, насколько мне известно, даже не спал. Я ценю твоё рвение, но не хочу, чтобы ты надорвался. Поэтому съездишь, помолишься за меня, проветришься, расслабишься. Берёшь с собой сотни три-четыре и вперёд.
  -- А если на нас нападёт Шо?
  -- О, это не должно вас заботить, мастер Фэнь, ведь здесь остаюсь я, - раздался хвастливый молодой голос.
   В комнату вошёл восемнадцатилетний юноша с на редкость высокомерным выражением лица. После минутной паузы Чжун повернул голову от вошедшего к венценосному кузену и спросил:
  -- Это что?
   После чего пауза продолжилась. Неизвестный юноша нахмурился, но потом решил не обращать внимания на откровенную неприязнь окружающих и гордо подошёл к Шэ Гую. Тот вздохну и, положив руку на плечо юноше, сказал:
  -- Это Пэн Ючжи, он показал себя как способный полководец, поэтому я оставляю его в Алых Вратах.
  -- Я в совершенстве изучил ``Законы Войны'` и даже Мудрец Жэнь Жэньшу по сравнению со мной ничто! - гордо заявил Ючжи.
  -- О? - Сыю расплылся в ядовитой улыбке. - Да неужели? Господин, вы уверены, что ЭТО сможет отстоять наши земли? А если придёт Жэнь Жэньшу? От мальчишки мокрого места не останется.
  -- Ничего, Жэнь Жэньшу сюда не придёт, - отрезал Ледяной Король.
  -- А когда это показало себя способным полководцем? - полюбопытствовал Юньсюй.
  -- К нам недавно с севера приходили кочевники, - Шэ Гуй с удовольствием наблюдал, как вытягиваются лица его офицеров. - Что, забыли, что кроме южной границы у нас есть ещё и северная? Вот я вам и напоминаю. Так, все задания получили - вперёд и с песней.
  
   Юэ Вэйчжи попытался немедленно предпринять карательный поход против Ки, но запнулся о лагерь Су Лэя. Точнее, даже не о сам лагерь, а о ведущую к нему дорогу, заботливо заваленную камнями и стволами деревьев, с двух сторон которой среди скал попрятались лучники, отстреливавшие любого, кто пытался подойти к завалу. На том Вэйчжи и выдохся - долгий поход утомил его и его воинов, потому он принял решение вернуться в столицу.
   Стоя на завале, Бию провожала Вэйчжи грустным взглядом. Не выдержав, девушка выстрелила царю Рин в спину. Слава богам, промахнулась, в результате чего стрела вонзилась в землю чуть ли не у Вэйчжи под ногами. Чжоу Цян тут же высказал всё, что он думает о второй дочери Су Юня. Вэйчжи же, заметив, что к стреле что-то примотано, наклонился в седле и выдернул стрелу, не грохнувшись с коня только потому, что Отшельник Хун Вэй вовремя поймал названного брата за шиворот.
   Армия Рин степенно удалилась
  -- Да ладно тебе, не последний раз его видишь, - флегматично заметил Су Лэй, вставая рядом с сестрой.
  -- А вдруг последний? - всхлипнула Бию.
  -- Ты ж всё равно его прибить хотела?
  -- Если бы я не выстрелила, он бы не оглянулся.
  -- И его братец не полил бы тебя матом. Кончай реветь, а? Вот папаша его завоюет, тогда и замуж выйдешь.
  -- За труп?!
  -- Я сказал ``завоюет'`, а не ``прикокошит'`. Впрочем, тут ты права, одно другого не исключает.
  -- Ну почему всё так плохо?! - Бию всплеснула руками.
  -- Кстати, только что со мной связался брат Хэй.
  -- И что ему внезапно понадобилось?
  -- Мэй пропала.
  -- То есть пропала?! - испугалась Бию.
  -- То есть, брат Хэй думал, что она уехала с папашей на юг, а Ли думала, что осталась в Хусюэ. Тогда брат Хэй подумал, что она удрала либо к нам, либо к Цзэню, но оказалось, что это не так.
  -- А с ней связаться он не пробовал?
  -- А она не отвечает.
  -- И что делать?
  -- А ничего. Есть захочет - вернётся.
  -- Брат Лэй!
  

Глава 8. Заика.

  
   Прекрасны Алые Врата в лучах заходящего солнца, что отражается от вечных льдов на вершинах самых высоких гор. Бесчисленные храмы раскинулись по благодатной долине, бесчисленные паломники идут туда день и ночь, чтобы внять совету великих мудрецов.
   Ледяной Король Шэ Гуй покинул Алые Врата, чтобы вернуться в Цуйгао, но оставил там молодого Великолепного Пэна Ючжи защищать святые земли. В то же время из Имына, что на севере Шо, с огромной армией выступил Заика Янь Да, чтобы сокрушить юного воина и забрать провинцию Дуошань во владения Шо.
   Хорошо подготовился к встрече Великолепный.
   По всем дорогам были сооружены хитрейшие ловушки, везде были посажены лучники с отравленными стрелами, устроены засады всадников. Много людей потерял Заика, пока шёл горными тропами к выходу из ущелья Коучи, к долине Алых Врат.
   И построил у выхода своих воинов Великолепный, а напротив стали боевыми порядками шосцы.
   И воскликнул Великолепный:
   ``Земля Дуошанская всегда принадлежала славному Ра и его мудрому правителю! Не дадим же алчным шосцам завладеть святыми землями!'`
   И ответил ему Заика:
   ``Всегда все земли принадлежали лишь Сыну Неба, но нет его с нами более, и земли принадлежат лишь тем, кто завоюет их! Принесём же земле кровавую жертву, чтобы приняла она нас, защитила и накормила!'`
   И свершилась великая битва.
   Хитёр был Великолепный, но не хитрее Заики. Сметлив был, но не сметливей. Сошлись равный с равным в Коучиском ущелье.
   Долго шла битва, уставать стали воины, но не желали сдаваться генералы. И тогда пожалела земля детей своих и ниспослала лавину, что прекратила битву.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Сами по себе Алые Врата оборонительным сооружением были аховым, ибо строились совсем не для того, чтобы всякие оголтелые вооружённые до зубов мужики здесь играли в войнушку. Но лупить друг друга всем, что под руку подвернётся, мужикам хотелось всегда, поэтому вскоре после того, как в долине построили первый храм, над ведущей в долину дорогой выросла первая сторожевая башня. С тех пор лет прошло немало, храмов и прочих построек образовалось великое множество, а по всем окрестным горам выросли сторожевые башни и укреплённые лагеря.
   По приказу Шэ Гуя всё это разнокалиберное военное хозяйство было приведено в надлежащее состояние, а потому Пэн Ючжи остался во главе этакого ёжика в развёртке. И юноша был свято уверен, что к нему просто никто не сунется, а уж прослышав о том, что там сидит великий ОН, то и подавно.
   Янь Да же думал совершенно иначе.
   Узнав, что из всех генералов в Алых Вратах остался лишь какой-то мальчишка, возгордившийся после нескольких удачных стычек с варварами, Янь Да решил нанести молниеносный удар и сокрушить выскочку. Впрочем, со здравым смыслом он ссориться не решился, потому впереди войска пустил разведывательный отряд.
   Этот-то отряд и засекли дозорные Ючжи. Юноша очень удивился (как это, я тут, а они всё равно?!), после чего, злорадно потирая ладони, принялся готовить всевозможные ловушки. Впрочем, всевозможные тут, конечно, сильно сказано. Сажать лучников в засады на утёсах, рыть волчьи ямы и сбрасывать на врагов камни и брёвна научились ещё в пору седой древности, так что ничего сверх ожидаемого Ючжи не изобрёл, а потому Янь Да ничему особо и не удивился.
   Кроме того эпизода, когда камни с грохотом сорвались с горы и завалили волчью яму у её подножья. Но это случилось позже.
   А пока Янь Да только стал лагерем у гор и примеривался, как бы лучше в эти горы сунуться. Первоначально в Алые Врата с этой стороны гор вела лишь одна дорога, пролегавшая по дну узкого ущелья под названием Коучи. Потом туда стали ходить паломники, которые каким-то неведомым образом умудрились протоптать в камне многочисленные тропы, что существенно усложнило защиту Алых Врат. И попробуй хоть один проход завалить - с паломниками перемирие заключить не получится.
   Янь Да сидел в своём шатре и думал, куда бы ему сунуться. Проблема заключалась в том, что ни один вариант его полностью не устраивал: там засады можно по всей дороге поставить, а по той дороге месяц добираться. Немного помедитировав над картой, он, наконец, решил идти по главной дороге через ущелье Коучи.
  -- Но Пэн Ючжи будет ждать нас там скорее всего! - воскликнул помощник Яня Да.
  -- Вы ж-же с-сами мн-не г-говор-рили, ч-что эт-тот П-пэн Юч-чжи вс-сего н-нав-вс-сего з-зазн-навш-шийся м-мальчиш-шка.
  -- Это так, но он одержал несколько блистательных побед.
  -- Над-д в-варв-вар-рами? Л-люб-бой мл-лад-денец-ц см-мож-жет поб-бедить неор-рганиз-зован-нных дик-кар-рей.
  -- Ну это, вы, пожалуй, загнули...
  -- Эт-тот м-мальч-чишка, воз-згорд-дившийс-ся св-воей г-ген-ниальн-ностью, р-решит-т, что п-по г-главн-ной д-дорог-ге м-мы точн-но н-не пойд-дём-м, а п-пот-том-му уд-делит-т й-эй м-меньш-ше вс-сег-го в-вним-мания.
   И странным образом Янь Да оказался абсолютно прав. Пресловутая засыпанная камнями волчья яма - вечное тому доказательство.
   Пэн Ючжи очень удивился, когда ему доложили, что вопреки всем предостережениям о его, Ючжи, гениальности, вражеский полководец пошёл по главной дороге. И что установленная там ловушка (одна-единственная на всю дорогу) сработала самым неожиданным образом.
  -- Как так могло произойти?! - возмущался Ючжи, топая ногами и швыряясь свитками в помощников. - Куда смотрели инженеры?! Неужели никто не заметил, что камни свалятся в яму?!
  -- Но вы же сами..., - проблеял один из помощников.
  -- Что я сам?!
  -- Мы пытались вам указать на это, но вы настаивали...
   Ючжи задумался.
   А потом гневно воскликнул:
  -- Тогда почему никто не догадался дать им свалиться в яму, а сверху засыпать камнями?!
   В общем, пришлось срочно стягивать разбросанные по горам войска в одну точку - выход из ущелья Коучи в долину Алых Врат, где Ючжи и решил дать генеральное сражение, к чему принялся срочно готовить поле боя. На сей раз к расположению ловушек юноша подошёл более внимательно, дабы не допустить повторения инженерного позора.
   Пока войско Яня Да двигалось по дороге, на него регулярно совершались нападения - небольшой отряд всадников налетал, немного махал копьями-мечами и спешно скрывались в лабиринте горных тропок. Наверняка, если бы обиженные шосцы бросились в погоню, то немало бы их полегло в ловушках, пропастях и засадах. Но Янь Да отдал строжайший приказ от нападавших отбиваться, но ни в коем случае не преследовать.
   Тоже не дурак был.
   К сожалению Пэна Ючжи, к тому моменту, как армия Шо построилась в боевые порядки у выхода из ущелья Коучи, предварительно методично изничтожив все ловушки, она потеряла непозволительно мало ранеными и возмутительным образом никого убитыми. Тем не менее, натянув на физиономию самоуверенную улыбку (надо сказать, без малейших усилий), Ючжи поднялся на вершину горы, одной из возвышавшихся рядом с выходом из ущелья, и, оглядев вражеские войска, залился громким смехом.
   Надо сказать, внушительностью голоса Ючжи не отличался. Потому смех его, даже отражённый горным эхом, звучал не столько устрашающе, сколько "усмешающе", ибо до уморы пискляво.
  -- Эт-то ч-что? - поинтересовался Янь Да, вертя головой в поисках источника непонятных звуков.
  -- Понятия не имею, - вынужден был признать советник.
  -- Жалкие шосцы! - тем временем грозно пищал Ючжи. - Сдавайтесь, и, возможно, я пощажу ваши недостойные жизни!
  -- С-сейч-час в г-гор-рах с-сез-зон к-комар-ров?
  -- Почему комаров? - спросил советник.
  -- Ч-что-т-то пищ-щит-т.
  -- Смотрите, там, на горе! - раздались возгласы среди воинов.
  -- Н-на г-гор-ре..., - Янь Да вгляделся в развевавшееся у Ючжи над головой знамя полководца. - П-пэн Юч-чжи... т-тот соп-пляк, чт-то ли? Эт-то он-н п-пищ-щит?
  -- Возможно, - согласился советник.
  -- Ну что, готов сдаваться?! - прокричал Ючжи.
   Янь Да лениво поковырял в ухе, потом махнул в плетью в сторону скачущего по горе Ючжи и отдал короткий приказ:
  -- П-пристр-релит-те ег-го.
   При виде летящей в его направлении тучи стрел, Ючжи заметался по вершине, бывшей плоской, как стол, потом, за неимением лучшего, бросился на землю за какими-то булыжниками. Наблюдавшие это представление воины Шо громко засмеялись. Войска Ра конфузливо стояли на месте, не совсем представляя, что им делать.
   Заслышав дружный гогот вражеских воинов, Ючжи вскипел, а когда в султан на его шлеме вонзилась стрела, потерял терпение, и, вскочив на ноги, прокричал, потрясая руками:
  -- Ах т-ты, н-невеж-жест-твенная д-дер-рев-венщин-на!!! Д-да к-как т-ты см-мей-ешь?!
   Янь Да, как это ни странно, действительно был деревенщиной - отец его был крестьянином, причём не самым зажиточным, и до пятнадцати лет о грамоте Янь Да знал только то, что такая штука существует. Собственно, только обрушившиеся на страну катаклизмы позволили безродному юноше отличиться в боях и занять высокую армейскую должность.
   Так вот, на напоминания о собственном происхождении, а, точнее, на попытки поставить это самое происхождение ему в вину, Янь Да реагировал крайне болезненно. Потому он мгновенно выкипел и прокричал в ответ:
  -- Заткни уже свою пасть, вшивый щенок! Что ты, только тявкать умеешь?! Если ты такой великий, то кончай заливать о своём величии и покажи его на деле!
   В ущелье Коучи повисла гробовая тишина. Потому что воины заметили то же, что и читатель.
   Кто хорошо знает историю, тот помнит, что во времена РаРинШоКи было два Заики. Один из них был Заика Стандартный, звали его Пэн Ючжи и заикался он от волнения или какого другого переизбытка чувств, в спокойном состоянии духа разговаривая вполне себе по-человечески. Второй был Заика Мистический по имени Янь Да, в обычном состоянии духа заикавшийся на каждом слове, но в минуты душевного напряжения говоривший как все нормальные люди.
   Но это мы знаем сейчас. Для воинов же это было откровением. Ну и вдобавок лёгкие у Яня Да были мощные, голос разнёсся далеко, эхо получилось отменное, да и Ючжи перед этим орал.
   И в ущелье сошла лавина.
   К Пэну Ючжи мгновенно вернулось хорошее расположение духа, и он принялся кататься по снегу, дрыгая ногами и захлёбываясь от приступов безудержного смеха. Янь Да засыпал сам себя. Ючжи потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что и вся его, Ючжи, армия, так же стоявшая в ущелье, оказалась засыпана снегом.
   После чего юноша снова стал заикаться.
   Янь Да не ожидал такого поворота событий. Снежной волной его сшибло с коня (коня, кстати, тоже сшибло, спасибо, что не на него), закружило, приложило о несколько камней (спасибо, что не головой) и оставило торчать головой в сугробе с полным ртом снега. Выбравшись из сугроба и отплевавшись, Янь Да огляделся.
   Лавина расстроила боевые порядки, смешала обе армии, но, похоже, серьёзного урона жизням всё-таки не нанесла.
  -- Вст-тав-вайт-те!!! В-вс-ставай-йте!! Б-бейт-те их-х, п-пок-ка они-и н-не пр-роч-чих-хались!! - вопил Ючжи, носясь по вершине горы и бессильно заламывая руки.
   Лестницу, по которой он на эту вершину забрался, смело лавиной, и спуститься теперь Ючжи не мог, поэтому ему оставалось только кричать и топать ногами.
  -- Дубина, твоим же тоже оклематься надо, - проворчал Янь Да, беспокойно выискивая взглядом среди охающих, постанывающих и недоумевающих людей своих воинов. - Отступаем дальше в ущелье!
   Воины Шо узнали голос своего командира, хоть и непривычно не заикающийся, и поспешили исполнить приказ.
  -- Х-ха! Т-так т-теб-бе и н-над-до! - возликовал Ючжи. - Б-беж-жишь, под-джав х-хвост-т, д-дерев-венщин-на!
  -- Сейчас я тебе покажу, кто куда бежит! - прорычал Янь Да.
   Отрезок до вершины горы, на котором Пэну Ючжи пришлось забираться по лестнице, в разных местах составлял от пяти до девяти чжанов гладкой отвесной скалы. Ясное дело, вскарабкаться на такое не представлялось возможным. Поэтому Ючжи откровенно потешался над своим врагом, подбежавшим к скале и примерившемся, как бы на вершину ловчее вскарабкаться.
   Смех застрял у юноши в горле, сменившись сиплым хрипом, когда Янь Да полез по скале. Если бы шоского генерала потом спросили, как он это сделал, он бы не нашёлся с ответом. Скорее даже, если бы ему сказали, что он это сделал, он бы не поверил. Вероятнее всего, просто слепая ярость и жгучее желание отвесить уже наглецу отборных люлей не давало Яню Да сорваться.
   Когда половина дистанции была преодолена, Ючжи осознал, что ему срочно надо спасать собственную шкуру. Вот только как? Юноша с удвоенной энергией заметался по вершине в поисках чего-нибудь, хотя бы отдалённо похожего на относительно безопасный спуск.
   К тому моменту, как рука Яня Да показалась над обрывом, Ючжи ничего подходящего так и не нашёл.
  -- Ну что, щенок, только потявкаешь, или даже укусить попробуешь? - спросил Янь Да, вставая в полный рост.
   Сам Ючжи, конечно, коротышкой вовсе не был, но Янь Да возвышался над ним как гора, в глазах Ючжи становясь ещё больше от исходившего от него гнева.
   Решив, что раз бежать некуда, значит, надо дать бой, Ючжи выхватил меч и бросился на врага. Янь Да ухватил направленный на него клинок одной рукой, а другой со всей силы ударил Ючжи по голове. Юноша оказался достаточно проворным, и удар пришёлся по касательной, но в ушах у него всё равно зазвенело.
   Рывком выдернув свой меч из хватки вражеского кулака, Ючжи нанёс быстрый колющий удар. Янь Да, проявив поразительные для человека его размеров ловкость и скорость, ушёл в сторону и тоже выхватил меч.
   Противники закружили по вершине, примериваясь друг к другу, а затем одновременно бросились вперёд.
   Думаю, читатель уже понял, что самым популярным законом в эпоху РаРинШоКи был закон подлости. По этому самому закону противники сшиблись как раз на том участке, где под ногами кроме слежавшегося снега, чудом выдержавшего все прочие обрушившиеся на ущелье катаклизмы, ничего не было.
   Разумеется, двух воинов в доспехах снег не выдержал, потому по обледенелому каменному желобу, проточенному в камне давно иссякшим водным потоком, противники скатились вниз к подножию горы и приземлились в сугроб.
   Во время падения Ючжи потерял шлем и, несколько придя в себя, спешно пополз его искать. Увидев, что враг куда-то лихорадочно уползает, Янь Да ухватил юношу за ногу. Ючжи вскрикнул от неожиданности и внезапно пронзившего сердце ужаса на грани паники и принялся истерично отбиваться. Некоторое время противники просто барахтались в снегу, но в какой-то момент Ючжи извернулся, выдернул ногу, чуть не лишившись сапога, вскочил на ноги, и, забыв про шлем, задал стрекоча. Янь Да, изрыгая проклятия, поспешил за ним.
   Ючжи бежал, не разбирая дороги, моля богов о том, чтобы на какой-нибудь колдобине его преследователь сломал себе ногу, а Ючжи бы эта участь миновала. Однако длина ног позволяла Яню Да через большинство колдобин просто перешагивать, в то время как Ючжи регулярно в них проваливался.
   Вскоре погоня выбежала на берег реки. Горные реки, как известно, в обычное время крошечные, тонким ручейком бегут по дну глубоких расселин, в период таяния снегов набухают и несутся с гор в долины сметающим всё на своём пути неистовым потоком. И в такой вот поток Ючжи чуть не свалился, сумев, однако, вовремя затормозить и удержать равновесие. Янь Да, завидев, что Ючжи принялся истерично махать руками с явной целью сбросить скорость (а, может, взлететь), решил последовать его примеру (не в смысле бессистемного дрыганья конечностями) и затормозил.
  -- Ну что, так и будешь убегать, как трусливый щенок? - спросил Янь Да, после того, как оба немного отдышались.
  -- Я н-ник-когд-да н-не с-сдам-мся д-дер-ревен-нщин-не, - огрызнулся Пэн Ючжи.
   И быстро об этом пожалел, потому что Янь Да не замедлил броситься на него с кулаками. Ючжи испуганно пискнул, вжал голову в плечи и побежал по берегу реки, не рискуя оглядываться на своего преследователя.
   Берег был каменистый (горы же) и скользкий от набрызгавшей на берег воды из вздыбленной реки. Кое-где наледи припорошило снегом, поэтому то Ючжи, то Янь Да периодически оскальзывались, рискуя загреметь в ревущий поток. Где-то в глубине души Ючжи осознавал, что ему надо развернуться дать бой, но меч юноша где-то посеял, как, впрочем, и его противник, а кулаки Яня Да выглядели всяко внушительней. Впрочем, кто-то же должен выдохнуться раньше.
   И Ючжи надеялся, что это будет его преследователь.
   Яня Да очень раздражало, что этот хвастливый мальчишка, который так выделывался там, на вершине, теперь только драпает так, что пятки сверкают (возможно, из-за металлических набоек на каблуках). Но мальчишке следовало отдать должное - скорость он развил более чем приличную, так что только желание намять противнику бока не давало Яню Да потерять Ючжи из виду.
   Впрочем, Янь Да всё равно заметил, что выдыхается, а потому совершил последний рывок - в один гигантский прыжок настиг Ючжи и схватил его за плечи. Юноша от неожиданности потерял равновесие, да и обрушившийся на него всем своим весом Янь Да устойчивости ему не прибавил.
   И в этот момент Янь Да понял, какую глупость совершил, но было уже поздно - оба рухнули в реку.
  
   Первым очнулся Заика Шоский - организм покрепче да к форс-мажору попривычней. И обнаружил себя в чистой комнате на широкой кровати, на другом краю которой потихоньку приходил в сознание Заика Раский.
  -- Эй-й, т-ты, щ-щен-нок, о-очн-нись, - Янь Да слез с кровати, схватил Ючжи за шиворот и привёл в вертикальное положение.
   Ючжи тут же очнулся и в ужасе отскочил в сторону, лихорадочно шаря руками по поясу в поисках меча.
   Меча, естественно, там не было, поскольку, как известно читателю, Ючжи потерял его намного раньше. Янь Да тоже был не при мече, но юношу это слабо успокоило и он прыгнул так, чтобы между ним и его противником оказался стол. Яня Да это не остановило, и он рванул вперёд, с грохотом повалив стол.
   Отступать было некуда.
   Ючжи вертелся как мог, уворачиваясь от вражеских ударов и по мере возможностей нанося ответные. Молчаливая борьба, изредка сопровождаемая коротким ругательствами сквозь зубы, продолжалась не более десяти минут. Уронив на врага стоявший тут же в комнате шкаф, Ючжи выбежал в такую же чистую прихожую. Дверь на улицу была открыта, призывно сияя солнечным светом проёма. Услышав, что Янь Да выбрался из-под шкафа, Ючжи бросился наружу. Следом за ним выбежал его противник.
   Враги оказались на залитой солнечным светом лесной опушке перед чистеньким домом средних размеров - не загородная резиденция вельможи, но и не лачуга крестьянина. Видно, конечно, что хозяин не богат и живёт в основном собственным трудом, но и не нищенствует.
   Впрочем, ни Ючжи, ни Яня Да это не интересовало. Хотя им и стоило задуматься, как это из реки они перенеслись сюда. Враги вновь сшиблись и продолжили начатый в доме обмен ударами. У Яня Да определённо было больше боевого опыта, но на руку Ючжи играли собственные сравнительно с шоским генералом небольшие размеры.
   Враги так увлеклись дракой, что не заметили, как на опушке появился человек.
  -- Драка есть грех! - в ужасе завопил новоприбывший, хватаясь за голову, после чего бросился разнимать дерущихся и отделал обоих так, что какое-то время они видели лишь звёзды. - Нет, ну как так можно, только очнулись, и сразу драться? - возмущался неизвестный, усаживая Заик на крыльце.
   Сфокусировав взгляд, Ючжи увидел, что незнакомец - юноша лет двадцати с открытым добрым лицом, ясными глазами и в целом весьма хрупкого сложения. Откуда же тогда у Ючжи ощущение, что ему хребет сломали?
  -- Вы в порядке? - спросил неизвестный.
  -- М-мы ваш-ши шка-аф-ф и ст-тол-л п-повал-ли-или, - сказал Янь Да.
  -- Да? - юноша понурился. - Какая жалость, я только вчера там убирался.
  -- Это вы нас спасли? - спросил Ючжи.
  -- Знали бы вы, как я испугался, - незнакомец вздохнул. - Ваше счастье, что я там оказался.
  -- Ч-что эт-то з-за м-мес-сто? - поинтересовался Янь Да.
  -- Это гора Инши, западный склон. Кстати, а вы кто такие будете?
  -- Й-я Янь-нь Д-да из-з Им-мы-ына.
  -- Пэн Ючжи из Цзиня.
  -- О, один из Шо, а другой из Ра? - понимающе кивнул юноша. - Тогда понятно, почему вы дерётесь. Но будьте добры, пока вы здесь, держите себя в руках.
  -- А как нам отсюда вернуться к нашим армиям? - рискнул спросить Ючжи.
  -- Если вы нормально себя чувствуете, то давайте пройдём немного, и я покажу вам дорогу.
   Потирая синяки и ушибы, генералы встали и двинулись вслед за незнакомцем по лесной тропинке. Пройдя по ней и выйдя из леса, троица оказалась на горном уступе, откуда открывался прекрасный вид на горы.
  -- О! Это, случайно, не та река, куда мы свалились? - воскликнул Ючжи.
  -- Да, это она, - кивнул незнакомец. - По этой тропинке вы выйдете к реке, ну а там дорогу знаете. Только не передеритесь по пути.
  -- Постараемся, - буркнул Ючжи. - В любом случае, спасибо за помощь.
  -- М-могу я з-задат-ть ва-ам ещ-щё од-дин-н в-вопр-рос-с? - тем временем обратился к незнакомцу Янь Да.
  -- Пожалуйста, - улыбнулся тот.
  -- А к-кто в-вы?
  -- Я? - юноша удивился. - Моё имя Жэнь Со.
  

Интерлюдия. Проблемы.

   Бесстрашный Сюань Цзыхао сидел в саду царского дворца Рин и размышлял.
   О всяком.
   О том, как жаль, что мастер Лу решил навестить мастера Гао, ведь теперь во дворце не останется ни одного здравомыслящего человека, способного хоть что-то донести до господина. О том, что мастеру Лу в принципе по весне лучше носу из дома не высовывать. О том, что господин твёрдо решил организовать карательный поход на Ки. О том, что мастер Чжоу и мастер Хун зачем-то его в этом всячески поддерживают. О том, что Хун Янь уже достал своими попытками подражать отцу, вот и сейчас стоит в саду, как памятник самому себе. О том, что у мастера Чжоу детей слишком много и все слишком шумные.
   И что пить надо меньше, тогда на утро не будешь таким угрюмым.
  -- Цзыхао, ну Цзыхао! - настойчиво дёргал молодого воина за рукав младший сын Чжоу Цяна. - Изобрази Ма Фынну!
  -- Простите, дети, - Цзыхао устало потёр виски. - У меня болит голова и я не в настроении.
  -- Это потому что папа вчера праздновал? - спросила дочь Чжоу Цяна.
  -- Именно.
  -- Ну, тогда этого... как его... Великого Учителя, - упорствовал мальчик.
  -- Он не великий и ничему хорошему тебя не научит.
  -- Ну Цзы-ха-о! Ну хотя бы Шэ Гуя!
  -- О, кажется, меня господин зовёт! - Цзыхао вскочил на ноги и быстро пошёл прочь.
  -- И никто тебя не зовёт!
   И хотя это было чистой правдой, оно нисколько не помешало Цзыхао спешно унести ноги подальше от детской гиперактивности. И в одном из коридоров действительно столкнуться с Вэйчжи.
   Правитель Рин с задумчивым видом мерял шагами коридор, изучая какой-то клочок бумаги. Цзыхао насторожило такое поведение господина, потому он не замедлил спросить:
  -- Мой господин, что-то случилось?
  -- Ась? - Вэйчжи оторвал взгляд от бумажки. - А, Цзыхао, я просто задумался.
  -- Но что-то случилось? Что это за письмо?
  -- Это? - Вэйчжи деловито скатал бумажку в трубочку и посредством странных манипуляций куда-то её дел. - Да так.
  -- Это, ведь, то письмо, что было привязано к стреле, которой пыталась вас убить госпожа Су Бию?
  -- Ну, предположим, - нехотя признал Вэйчжи.
  -- Что там написано?
  -- Я в недоумении, - Вэйчжи принялся раскачиваться с носка на пятку.
  -- В связи с чем?
  -- Скажи мне, Цзыхао, тебя когда-нибудь пытались убить любовным посланием?
  
   Солнце ярко светило, отражаясь от ослепительно белого снега. Вершины гор, увенчанные снежными шапками, на фоне пронзительно-синего неба смотрелись особенно величественно. Ровное снежное поле простиралось вперёд и обрывалось в синеву неба там, далеко между гор, где кончался перевал Шэ Миеши. На поле неподалёку от возвышавшейся над перевалом крепости Рао Тэй можно было разглядеть три человеческие фигуры - две с лопатами и одну без.
   Одна из фигур, долговязая, лениво опиравшаяся на лопату, принадлежала Стремительному Ю Ляну, с отсутствующим выражением лица взиравшему на перевал. Вторая, пониже, покоренастей и попрыгучей - Неистовому Ша Фэну, пытавшемуся лопатой фехтовать. Третья - стройная и изящная - жене Мудреца Жэня Жэньшу по имени Се Линь.
   Женщина эта являла собой то редкое сочетание ума и красоты, из-за которых и в наше время некоторые мужчины боятся доверять женщинам решение важных и сложных задач, чтобы не выглядеть на их фоне совсем убого. Се Линь была очень доброй, ко всякому могла найти подход, однако становиться ей поперёк дороги во все времена было себе дороже. И не только из-за острого языка, но и в силу того, что по слухам она проходила обучение у лучших воинствующих монахов Алых Врат. Ну, понятно чему.
  -- И... что нам делать? - прервал молчание Фэн.
  -- Убрать снег, - улыбнулась Линь.
  -- Весь?! - ужаснулся Лян.
  -- Зачем же весь? Только такое количество, чтобы здесь можно было нормально пройти.
   Лян нервно засмеялся.
  -- Нам вдвоём? - на всякий случай уточнил Фэн.
  -- Вы же привели с собой воинов, - заметила Линь.
  -- Действительно, - Фэн поскрёб затылок, что, видимо, должно было обозначать мыслительный процесс.
  -- И будьте осторожны - тут завелись разбойники, испытывающие повышенный интерес к шосцам.
  -- Ну, с разбойниками мы разберёмся!
  -- Но ваша первоочередная задача - убрать снег, - напомнила Линь и, лучезарно улыбнувшись, зашагала в сторону ворот Рао Тэя.
  -- Тебе не кажется, что она очень похожа на мужа? - пробормотал Лян.
  -- Может быть, - Фэн пожал плечами.
  
   В лесу щебетали птицы. Их милое, лишённое для человеческого уха смысла лепетание сливалось с таким же бессмысленным щебетом Прекрасного Лун Юньсюя, с упоением разглагольствовавшего о цветах и бабочках. Обе темы с точки зрения Хитрого Фэня Сыю были лишены какой-либо практической пользы, а потому бессмысленны и даже вредны.
   В какой-то момент Сыю просто не выдержал и раздражённо процедил сквозь зубы:
  -- И почему я должен ехать с тобой?
  -- Потому что до определённого момента нам по пути, - пояснил Юньсюй.
  -- Не мог бы ты захлопнуть свою пасть?
  -- Вы же сами меня спросили.
  -- И уже об этом жалею.
  -- Но я не сказал ниче...
  -- И слава богам!
  -- Что-то вы сегодня какой-то уж слишком злой, - картинно вздохнул Юньсюй. - Какие у вас проблемы? Сосновый Храм - это вам не Конбай! Вскоре вы уже вернётесь назад.
  -- Моя проблема - это ты!
  -- Как вы можете так говорить?! Мы столько вместе пережили! Разве прошлые невзгоды не сблизили нас?
  -- Имбецил, если б тебя не было, мне бы и не пришлось всё это пережить!
  -- Да неужели? - Юньсюй лукаво прищурился.
  -- Именно! Именно, что причина всех моих прошлых и текущих проблем - ты и только ты!
  

Глава 9. Хождение в народ.

  
   Задумал однажды Справедливый Юэ Вэйчжи поставить себе на службу мудреца для скорейшего объединения Рариншоки под рукой законного императора. И посоветовал ему тогда Болезненный Лу Эньлэй:
   ``Господин мой, слышал я, что живут в Алых Вратах три мудреца - Ху Бай, Шэ Шань и Сэнь-линь Э. Говорят, что мудрее их лишь боги. Если вы сможете заполучить себе на службу хотя бы одного из них, то никто не сможет противостоять славному Рин!'`
   Согласился с ним Справедливый и поехал с братьями своими в Алые Врата.
   В то же время с той же целью поехали в Алые Врата Ледяной Король Шэ Гуй и Пустынный Дракон Яо Лю. И хотели все трое заполучить себе сразу троих мудрецов, чтобы не стали оставшиеся два помогать врагам им.
   Но по-своему рассудили боги.
   Справедливый на лесной тропке повстречал Сэнь-линя Э. Рассказал он ему о своей мечте о великом мире, и сказал тогда ему мудрец:
   ``Благородные у вас помыслы, мастер Юэ. Такому человеку не стыдно служить. Я, Шаман Мо Вэйминь по прозванью Сэнь-линь Э, с этой поры приношу клятву служения славному Рин'`.
   Ледяной Король же в горной хижине нашёл Шэ Шаня, что долго не соглашался служить ему и в конце сказал:
   ``Не для того избрал я горное уединение, чтобы помышлять о захвате мира, но разожгли своими рассказами вы во мне пламя ненасытное, что я более не в силах потушить. Взяла ваша. С этой поры я, Хитрый Фэнь Сыю по прозванью Шэ Шань, буду служить верой и правдой гордому Ра'`.
   Тридцать три раза ходил к хижине Ху Бая Пустынный Дракон, но никак не мог застать хозяина дома. На тридцать четвёртый раз повезло ему, и предстал ему человек в одеждах даоса, озарённый пламенем мудрости. И сказал он:
   ``Я давно ждал вас, господин Яо, но решил проверить ваше стремление. И вы доказали, что достойны моего служения. Имя мне Мудрец Жэнь Жэньшу, прозванье же моё Ху Бай. С этой поры я буду служить вам и славному Шо так же верно, как служат человеку конь и собака'`.
   И разошлись три мудреца. И более всего возненавидели друг друга.
   И сложили люди по этому поводу стишок:

Талантливые люди талантливы всегда,

Однако же ужиться не смогут никогда.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Это случилось пять лет назад, когда по приказу Ледяного Короля Шэ Гуя Лун Юньсюй совершал объезд границ Ра. Не один, разумеется. В очередной раз на ночёвку отряд остановился немного не доезжая до Алых Врат (на Юньсюя достопочтимые монахи реагировали крайне болезненно) у подножья какой-то горы. После долгих споров и тыканья пальцем в разные части карты было утверждено, что остановился отряд у восточного подножья горы Инши. Гора в целом вид имела сколь живописный, столь и дремучий - чем ближе к вершине, тем гуще рос лес, и лишь макушка торчала этакой лысиной с одним полузасохшим скрюченным исполином, раскинувшим свои корявые сучья над горой, как будто предъявляя на неё свои права.
   Воины пытались отговорить Юньсюя от поздней прогулки по дремучему горному лесу, но безуспешно. В поисках прекрасного Лун Юньсюй был готов на любые жертвы. Потому, запугав своих помощников двусмысленными намёками, он сбежал из лагеря на гору.
   Склон местами был довольно крутой, потому часто приходилось просто карабкаться, но Юньсюй хотел добраться аж до нижней границы леса, чтобы увидеть наиболее красивый пейзаж из всех возможных. Забравшись на очередной уступ, Юньсюй обернулся.
   Внизу жёлтыми огоньками мерцал лагерь - отсюда он казался смехотворно маленьким. Дорога извивалась между гор, поднималась на выгнувший спину мост над ущельем, по дну которого бежал невидимый с горы ручеёк, и скрывалась в лабиринте горных тропок. Большинство соседних гор так же поросли лесом, и над тёмными пятнами крон то тут, то там поднимался к небу дымок - маленькие деревеньки, разбросанные по горам, готовились к ночи. Дальше на юг горы становились выше, парочка даже обзавелась снежными шапками, белеющими в неверном свете ущербной луны.
   Этот мир был прекрасен до безумия.
   Юньсюй удовлетворённо кивнул и решил забраться ещё выше. Развернувшись назад к горе, он неожиданно увидел блуждающую по склону человеческую фигуру. Обрадовавшись, что на горе обнаружился ещё один ценитель прекрасного, Юньсюй поспешил ему навстречу.
   Точно неизвестно, что там в вечерней мгле разглядел человек, но при виде настигающего его Юньсюя он подскочил на месте и припустил прочь со всех ног. Юньсюй очень удивился и ускорил шаг. Неизвестный обернулся, точнее, повернул строго назад одну только голову (Юньсюй запнулся и квадратными глазами уставился на убегавшего), увидел, что преследователь настигает его семимильными шагами, тоже попытался ускориться, но споткнулся обо что-то и плашмя рухнул в траву.
   Подбежав к человеку, Юньсюй в первую очередь убедился, что лицо, как и положено при таком падении, у человека смотрит вниз, после чего спросил:
  -- Вы в порядке?
  -- Три шага, - процедил сквозь зубы незнакомец, усаживаясь. - Нет, лучше четыре. Твоих.
  -- Чего с шагами?
  -- В сторону от меня, - человек встал и принялся отряхиваться.
   Одет он был вполне чисто и аккуратно, сложен стандартно, ростом не отличался. Волосы его в целом были ухожены, длину имели чуть ниже плеч, но о таком понятии, как ``причёска'`, явно не слышали, а если и слышали, то представление имели весьма смутное. Лицом незнакомец был очень даже ничего, но почему-то так и хотелось обозвать его помесью стервятника с гадюкой.
  -- Вы не ушиблись? - спросил Юньсюй.
  -- Держи карман шире, - прошипел неизвестный.
  -- А как вы это сделали?
  -- Что именно?
  -- Ну, голову повернули. По моим представлениям ни один человек не в состоянии так сделать.
  -- Какое твоё дело? - незнакомец вздохнул и стал потихоньку ретироваться задом.
  -- А почему вы убегаете?
   Неизвестный посмотрел на Юньсюя почти с жалостью и с ядовитым участием спросил:
  -- Ты в зеркало давно смотрелся?
  -- Полчаса назад.
  -- И что ты там увидел?
  -- Себя.
  -- О.
  -- Вы здесь живёте? - Юньсюй сделал широкий жест в сторону леса.
  -- И?
  -- Здорово, наверно, каждый день любоваться таким пейзажем.
  -- Да уж. Кончай за мной идти.
  -- А почему вы от меня убегаете?
  -- Я уже объяснил.
  -- Нет.
  -- Имбецил.
   Незнакомец развернулся и поспешил к лесу. Юньсюй пожал плечами и пошёл следом. Не доходя до леса нескольких чжанов, незнакомец остановился и о чём-то глубоко задумался.
  -- Что-то случилось? - спросил Юньсюй.
  -- Оставь меня в покое, если не хочешь стать кормом для рыб.
  -- Для рыб?
  -- Если сбросить тебя с того утёса, рухнешь прямо в реку, - незнакомец с сосредоточенным видом осмотрелся. - Или с того...?
  -- А где именно вы живёте?
   Незнакомец прошипел что-то нечленораздельное и принялся ходить вдоль кромки леса, бросая на него оценивающие взгляды.
  -- Вы заблудились? - догадался Юньсюй.
  -- Уйди отсюда. Кто ты вообще такой?
  -- Лун Юньсюй из Хуаньцзиня.
  -- Хуаньцзиня? И что ты здесь забыл? Или Сыту Вань завоевал все земли вплоть до Дуошаня?
  -- Господина Сыту уже шесть лет, как нет в живых, - слова эти дались Юньсюю труднее, чем он думал.
  -- Да? Какая жалость, - голос незнакомца выражал скорее безразличие, чем сожаление. - И чей же ты?
  -- Господина Шэ Гуя.
  -- Он теперь правит в Хуаньцзине?
  -- Нет.
  -- А как же тогда?
  -- Это долгая история.
  -- Да, одиннадцать лет уединенья, конечно, не слабо. Совсем не знаю, что происходит в мире. Что ж, спасибо за информацию. Лун Юньсюй, ты свободен.
  -- Поищем ваш дом вместе? - с улыбкой предложил Юньсюй.
  -- НЕТ!!! - незнакомец испуганно отскочил в сторону.
  -- Кстати, а как вас зовут?
  -- Не твоё дело.
  -- Так и зовут?
  -- Мастер Лун, не могли бы вы уже оставить меня в покое? Вас же, наверно, ваши воины поди заждались.
  -- Ещё подождут, - беспечно отмахнулся Юньсюй. - Так вы одиннадцать лет здесь живёте и до сих пор не запомнили дорогу до дома?
  -- Я попрошу вас удалиться.
   Этот странный человек нравился Юньсюю всё больше и больше. Он был странно забавным и по-своему уморительно беспомощным. Наверно, если бы ему не запрещали это какие-то собственные внутренние ограничения, незнакомец уже давно бы набросился на Юньсюя с кулаками. Но держался. Изо всех сил держался, сочился ядом, излучал волны ледяного холода, но держал себя в руках.
  -- Ты чего ржёшь? - прошипел незнакомец.
  -- А, простите, настроение хорошее.
  -- Настроение у него хорошее, - пробурчал неизвестный таким тоном, словно это было самое страшное прегрешение на свете.
   Неожиданно невдалеке из леса вышел пятнадцатилетний юноша, при виде которого собеседник Юньсюя чуть не подскочил на месте. Юноша же наоборот обрадовался и приветственно замахал руками.
  -- Вы знакомы? - полюбопытствовал Юньсюй.
   Незнакомец ответил невнятным шипением.
  -- Добрый вечер, мастер Фэнь! - тем временем прокричал юноша.
  -- Сгинь отсюда немедленно, щенок, - безапелляционно ответствовал ``мастер Фэнь'`.
  -- Сестра Линь приготовила много маньтоу и сказала мне отнести часть вам, но когда я пришёл к вам в дом, вас там не было, и я подумал, что вы опять заблудились, и пошёл вас искать, - тем временем бодро отрапортовал юноша. - А это ваш друг?
  -- Нет, - отрезал Фэнь и с надменным видом направился к лесу.
  -- Простите, что так скоро, но я провожу мастера Фэня до дома, - сказал юноша, обращаясь к Юньсюю.
  -- Ничего страшного, - кивнул тот.
  -- Спокойной ночи, - юноша откланялся и побежал за Фэнем.
  -- Мастер Фэнь, да? - Юньсюй задумчиво почесал подбородок и, пританцовывая, принялся спускаться с горы.
   Тем временем к лагерю пришли крестьяне одной из расположенных неподалёку деревень в надежде что-нибудь выгодно продать воинам, истосковавшимся по домашней еде или ещё чему. Юньсюй решил этим воспользоваться, отловил одного из крестьян и ласковым голосом (эффект гарантируется) поинтересовался, что это за мастер Фэнь живёт на Инши.
  -- Мастер Фэнь? - крестьянин задумался, не забыв отскочить на относительно безопасное расстояние.
  -- Да, мастер Фэнь, - кивнул Юньсюй.
  -- Припоминаю, живёт на Инши и такой. Говорят, злющий как Сюэ Лун, гордый и очень высокомерный. Живёт там один уже бешеную прорву времени. Откуда пришёл - никто не знает. Иногда в Алые Врата ходит. Я слышал, парень шибко умный, смышлёный да образованный. Жаль, что талант свой на Инши похоронил - места-то у нас дремучие, так и зачахнет в безвестности.
  -- Да, это было бы печально.
   Юньсюй долго думал, попытаться ему завербовать этого Фэня сразу или же доложить о нём Шэ Гую, и в итоге решил сначала доложить, а то вдруг Ледяной Король не проявит интереса. Поэтому Юньсюй благополучно закончил объезд границы и вернулся в Цуйгао. Сразу по возвращении он явился в царский дворец. Стража долго не хотела пропускать подозрительного типа, несмотря на все намёки и ласковые слова, до тех пор, пока мимо не прошёл Хоу Чжун, увидел Юньсюя, схватил его за шиворот и, не слушая никаких возражений, поволок за собой.
   Секретарь Шэ Гуя тоже долго пытался возражать против вторжения одного диковатого и одного... своеобразного мужиков в кабинет царя. Секретарь вообще скептически относился к принципу, по которому Ледяной Король отбирал себе генералов и доверенных лиц. Дело было даже не в том, что многие не отличались знатностью происхождения, а в том, что некоторые отличались плохим характером, плохим воспитанием и странными привычками. Хоу Чжун относился сразу к двум категориям: с плохим характером и плохим воспитанием. Потому в течение пяти минут Чжун секретаря терпеливо выслушивал, после чего пинком ноги вышиб дверь кабинета, зашёл внутрь, затащив за собой Юньсюя, развернулся и поставил дверь на место. Шэ Гуй с укоризной посмотрел на кузена, а потом перевёл взгляд на Юньсюя. Тот встал, отряхнулся и отвесил церемониальный поклон. Чжун же стоял непоколебимый как скала, по своему обыкновению игнорируя правила придворного этикета.
  -- Ну как твой объезд? - поинтересовался Ледяной Король.
  -- Всё в порядке, - кивнул Юньсюй.
  -- И зачем ты тогда сюда явился? Я же сказал, что после возвращения ты свободен до тех пор, пока я сам тебя не вызову.
  -- Скажите, вам не нужен советник?
  -- У меня целый дворец советников, и все что-то советуют, - отмахнулся Шэ Гуй. - Чжун, тебе что надо?
  -- Ничего, - ответил Чжун. - Я просто доставил Луна, потому что стража отказывалась его пропускать.
  -- Спасибо за доставку. Ты свободен, - кивком головы Шэ Гуй отпустил кузена. - Юньсюй, ты тоже можешь идти. Дел для тебя у меня нет.
  -- То есть, вам совсем не нужен советник? - уточнил Юньсюй.
   Шэ Гуй устало откинулся на стуле и с еле заметной улыбкой спросил:
  -- И кого ты нашёл?
  -- Одного очень интересного человека.
  -- И чем же он так интересен?
  -- Он одиннадцать лет живёт на горе Инши и, говорят, очень умён.
  -- Ещё один просветлённый старец? Юньсюй, не хочу тебя обидеть, но ко мне чуть ли не каждую неделю являются такие вот ``великие мудрецы'` и пытаются доказать мне, что я в корне не прав и вообще злодей, каких свет не видывал. Самые настырные нашу беседу кончают на плахе.
  -- Вовсе нет! Он лишь немного старше меня. И мне он показался вполне здравомыслящим.
  -- Здравомыслящий - это ещё не всё.
  -- И ещё он может поворачивать голову назад.
  -- Совсем назад?
  -- Совсем.
   Шэ Гуй смерил Юньсюя оценивающим взглядом, потом вздохнул:
  -- Ладно, раз уж ты так хочешь мне его показать, съезжу, посмотрю на него. В крайнем случае, шутом сделаю.
  -- Спасибо вам большое.
  -- Пожалуйста. Только соберусь я не раньше следующей недели, так что этот твой советник подождёт.
  
   Тем временем, а, может, на несколько дней раньше, в Ичане, столице Рин, в царской конюшне Справедливый Юэ Вэйчжи седлал коня. Хотя с того момента, как он стал царём Рин, прошло уже более десяти лет, некоторые вещи Вэйчжи по-прежнему делал самостоятельно. В частности, ухаживал за своим конём. Потому что любил животных. И потому что из всех людей этот конь снисходил только до Вэйчжи, остальных прогоняя ляганьем, кусаньем и истеричным ржаньем. Вэйчжи он, правда, тоже периодически покусывал, но больше в качестве профилактики.
   И вот, посасывая укушенную руку, Вэйчжи пытался одновременно другой рукой затянуть подпругу (очевидно, безрезультатно), когда в конюшню вбежал шестнадцатилетний юноша:
  -- Господин, куда вы?!
  -- Ась? - Вэйчжи повернулся к вбежавшему и уронил подпругу в лошадиную кормушку. - А, Цзыхао, что случилось?
  -- Господин, зачем вы собираетесь?
  -- А, это? - Вэйчжи добродушно потрепал коня по холке, увернувшись от клацнувших зубов. - Думаю съездить в Алые Врата.
  -- Зачем?!
  -- Ну, понимаешь, мастер Лу очень болезненный, поэтому далеко не всегда в состоянии сопровождать меня в военных походах, потому он попросил меня найти ещё одного советника. Он дал мне список людей, по его мнению, достаточно умных, чтобы служить нашей великой цели. Он сказал, что их всех в данный момент можно застать в районе Алых Врат.
  -- И кто они?
   Вэйчжи совершил несколько странных манипуляций и неизвестно откуда извлёк бумажку, по которой прочитал:
  -- Жэнь Жэньшу, Фэнь Сыю и Мо Вэйминь.
  -- А откуда мастер Лу о них знает?
  -- Как показывает практика, - Вэйчжи задумчиво скатал бумажку и куда-то её сунул, - умные люди так или иначе узнают друг о друге. Я верю мастеру Лу и уважаю его мнение. Если он считает этих людей достойными, то почему бы и нет?
  -- Но вы же не один поедете? - с опаской спросил Цзыхао.
  -- Со мной будут мои братья, - утвердительно кивнул Вэйчжи.
   Цзыхао начал всерьёз беспокоиться об успешности предприятия.
  
   Значительно позже того, как выехал Юэ Вэйчжи, но раньше, чем выехал Шэ Гуй, в Шоцыбэне у городских ворот стоял царь Шо Пустынный Дракон Яо Лю с таким видом, словно его отвлекли от чего-то по-настоящему стоящего ради какой-то муры и заставили тащиться в Яньван какую даль неизвестно зачем. Его жена, Су Ай, была очень опечалена таким отношением мужа к предстоящей поездке. Она бы и рада была съездить одна, но боялась, что её собственного авторитета будет недостаточно.
   А успех был необходим. Потому что один Хан Кан (в условиях полного отсутствия интереса у Лю к внешнеполитическим вопросам ввиду, по его мнению, их отсутствия) со всем не справлялся, да и, если честно, в тактике и стратегии в принципе звёзд с неба не хватал, занявшись их изучением под давлением обстоятельств.
   Поэтому, чмокнув насупленного мужа в нос, Ай предложила ему уже сесть на коня и отправиться в путь.
  -- И всё-таки я считаю, что это совершенно лишнее, - поморщился Лю.
  -- Дорогой, ты же не хочешь, чтобы нас завоевали, - с укоризной сказала Ай.
  -- Нас за пятнадцать лет не завоевали. Кто нас завоюет? Кто сунется в пустыню? Мы здесь в безопасности, а когда они все выдохнуться, мы просто их прихлопнем одним ударом, - отмахнулся Лю.
  -- Дорогой, - Ай повысила голос.
  -- Да, да, сейчас, - Лю залез на коня. - А ты зачем едешь?
  -- Чтобы ты по дороге не сбежал.
  -- Я не сбегу!
  -- Теперь - нет.
  -- И куда мы едем?
  -- На гору Инши.
  -- Почему туда?
  -- Я слышала, там живёт великий мудрец.
  -- Мало ли что ты слышала.
  -- Милый!
  -- Всё, молчу.
  -- Ну и в конце концов, где ещё искать мудрых людей, если не в окрестностях Алых Врат?
  
   Как и обещал, через неделю Шэ Гуй в сопровождении Юньсюя и Чжуна отправился в Алые Врата. Почему не прямо на гору? Хотя бы просто потому, что Юньсюй имел весьма смутное представление о том, где именно на горе живёт этот самый ``мастер Фэнь'`, можно ли до него добраться, не карабкаясь по отвесным скалам, и если можно, то как. Кроме того Ледяному Королю хотелось побольше узнать о прошлом потенциального советника, в частности, о причине, побудившей молодого и, возможно, талантливого человека добровольно отгородиться от окружающего мира на весьма значительный срок.
   По прибытии в Алые Врата, Шэ Гуй отправился к главному настоятелю с целью получить ответы на все эти вопросы. С главным настоятелем Алых Врат Ледяному Королю и раньше приходилось иметь дело, в частности, во время присоединения Дуошаня. Настоятель этот был человек суровый, волевой, весьма проницательный и не отягощённый сословными предрассудками. Проще говоря, если пришедший к нему человек имел наглость считать себя центром Вселенной, то наиболее вероятным было то, что его просто прогонят взашей. Метлой.
   Потому к каждой встрече с главным настоятелем Шэ Гую приходилось заблаговременно готовиться. Было необходимо напустить на себя вид достаточно важный, чтобы вызвать у настоятеля уважение (почему-то каждый раз его приходилось вызывать заново), но не настолько гордый, чтобы он тебя просто проигнорировал.
   Пока что, вроде, с успехом получалось.
  -- Значит, хотите разузнать об одном близживущем отшельнике? - величественно кивнул главный настоятель. Его бритый (а, может, уже и лысый) череп блестел в свете падающих в окно солнечных лучей.
  -- Вы совершенно правы, - ответил Шэ Гуй.
  -- И о ком же?
  -- Я слышал, что у вас на Инши живёт некто по имени Фэнь.
  -- Фэнь? - настоятель нахмурился. - Вы, видимо, имеете в виду Фэня Сыю. Зачем он вам?
  -- Я слышал, что он весьма одарённый.
  -- Это так. Он умнее многих моих учеников.
  -- Он учился у вас?
  -- Он иногда приходит послушать. И не только меня. Послушает, обзовёт всех имбецилами, выскажет прямо противоположную учительской точку зрения, докажет её и уйдёт с таким видом, словно это мы его оскорбили. Другой, правда, немногим лучше, к тому же Фэнь хотя бы свитки в библиотеку вовремя возвращает.
  -- А как он у вас образовался?
  -- Этого никто не знает.
  -- Совсем никто?
  -- Совсем. Просто одиннадцать лет назад пришёл ко мне парень - пятнадцать ему было, вроде - и заявил, что он, мол, поселился на Инши в старом охотничьем доме, и будет приходить сюда учиться. Я его спросил, кто он такой и откуда, а он только имя своё назвал и заявил, что всё остальное меня не касается. Я и подумал, что он сын какого-нибудь высокопоставленного вельможи, рассорился с отцом и сбежал сюда. И, естественно, я решил, что дольше года он один в горах не выдержит и скоро на коленях поползёт к отцу просить прощения. У нас тут и не такие истории случаются. Но нет, смотрю. Уже второй десяток пошёл, а он всё тут, упёртый, как стадо баранов. Никого к себе не подпускает, ни с кем за одиннадцать лет не сошёлся. Зря вы им заинтересовались. Если бы он хотел принести пользу государству, давно бы уже к кому-нибудь явился.
  -- Вы меня заинтриговали, - Шэ Гуй подёргал себя за бородку.
  -- Заинтриговал?
  -- Этот Фэнь Сыю интересный человек получается. Умный и сильный духом, с избранного пути не сворачивающий. Думаю, мне стоит на него посмотреть.
  -- Я вас предупредил.
  -- А как мне его найти?
  -- Я сейчас нарисую вам карту.
   У дверей кабинета главного настоятеля Шэ Гуя поджидали Юньсюй и Чжун, встретившие своего господина вопросительными взглядами.
  -- Интересный ты мне чудо-фрукт в горах нашёл, - сказал Ледяной Король, обращаясь к Юньсюю.
  -- И что мы делаем? - с надеждой спросил тот.
  -- Едем на гору. Вот карта. Воинов с собой брать не будем, вас двоих мне хватит.
  
   Тем временем по отвесной скале на западном склоне горы Инши карабкались три человека. Как известно, нормальные герои всегда идут в обход, но тот, кто назовёт Юэ Вэйчжи с братьями нормальными героями, тот сам немножко шизофреник. Решив, что нормальную дорогу в гору искать слишком долго, троица оставила коней внизу, а сама поползла по скале. Где-то на середине пути, кто-то раньше, кто-то позже, но все трое сообразили, что это было не лучшей идеей, но бросать всё посередине было глупо, а так же чревато травмами, несовместимыми с жизнью.
   Забравшись-таки наверх, троица огляделась.
   Невдалеке начинался лес, под своды которого уводила тропинка, бегущая по каменистой земле среди редких клочков жёсткой щетинистой травы. Из леса вышел пятнадцатилетний юноша с накрытой платком корзиной и с изумлением уставился на трёх идиотов, только что забравшихся на тринадцать чжанов по отвесной скале.
  -- Эй, мальчик, здесь ли живёт Жэнь Жэньшу? - с улыбкой спросил Вэйчжи.
  -- Пойдёте через лес по этой тропинке и выйдете прямо к дому, - откликнулся юноша и в свою очередь полюбопытствовал. - А зачем вам брат?
  -- Да будет тебе известно, что твой брат знаменит как один из мудрейших людей Рариншоки, - с важными видом сообщил Отшельник Хун Вэй, поглаживая бороду, а заодно проверяя её состояние.
  -- Я всегда знал, что брат Жэньшу очень умный, - обрадовался юноша. - А борода у вас просто фантастическая. Трудно, наверно, за ней ухаживать?
  -- Вестимо, - величаво кивнул Вэй.
  -- Эй, пацан, тебя как звать? - решил сменит тему Чжоу Цян, у которого по всей поверхности подбородка росло только колючее щетинистое недоразумение не более двух цуней длиной.
  -- Жэнь Со, господин, - ответил юноша.
  -- Вот что, Со, дуй-ка к своему братцу и обрадуй его, что к нему в гости идёт сам царь Рин.
  -- Цян, будет тебе, - смутился Вэйчжи.
  -- Что ж вы сразу не сказали, что вы такие важные люди! - Со всплеснул руками, чуть не уронив корзину.
  -- Мы нисколько не...
  -- Он верно сказал, брат Вэйчжи, - возразил Вэй.
  -- Я сейчас же доложу брату, - улыбнулся Со и побежал назад по тропинке через лес.
   Братья двинулись следом.
   Дом Жэня Жэньшу был не слишком богат, но и не слишком беден. Чистый и аккуратный, не большой, но и не маленький, расположенный в самом центре сливовой рощи, в которую, видимо, хозяева вложили немало сил, он идеально подходил под определение ``жилище отшельника'`.
  -- А этот Жэнь Жэньшу недурно здесь устроился, - хмыкнул Цян.
  -- Не так громко, - укорил его Вэйчжи.
  -- Человек, умеющий содержать в порядке свой дом, сможет держать в порядке и государство, - изрёк Вэй.
   Против собственной воли Вэйчжи воспринял это как завуалированный упрёк в свою сторону, поскольку даже в одной комнате не мог поддерживать порядок более получаса. Отшельник это понял, потому решил свою мысль не развивать.
  -- И чего нас никто не встречает? - проворчал Цян.
  -- Не смей упрекать великого человека, - наставительно сказал Вэйчжи.
  -- Нет в тебе царственности, братец. Тем более, что ещё никем не доказано, что этот отшельник заслуживает своей славы.
   Вэйчжи бы что-нибудь на это возразил, но в этот момент на пороге дома появился Со и поманил троицу:
  -- Брат Жэньшу готов вас встретить. Входите.
  -- Он сам на порог выйти должен, - возразил Цян.
  -- Но..., - попытался встрять Вэйчжи, но Отшельник положил руку ему на плечо и покачал головой.
  -- Вы пришли сюда по собственной нужде, не моей, и после этого ещё я должен вас ублажать, - раздался мягкий вкрадчивый голос.
   На порог дома вышел юноша двадцати двух лет в белоснежных одеждах даоса и с веером в руках. Волосы его были повязаны лентой, аккуратные усики и бородка доведены до идеального состояния. Лицом же юноша чем-то неуловимо напоминал лису. Собственно, если бы Вэйчжи попросили в двух словах описать незнакомца, то он бы ровно в два слова и уложился - ``белый лис'`.
  -- Ты, значит, и есть Жэнь Жэньшу? - хмыкнул Цян.
  -- Не думал я, что великий мудрец ещё мальчишка, - заметил Вэй, степенно оглаживая бороду.
  -- Ах, ну раз я вас сразу разочаровал, то почему бы на том нам и не разойтись? - предложил Жэньшу.
   Где-то в глубине души Вэйчжи роились смутные подозрения, что знакомство началось как-то не так.
  -- Прошу прощения за грубость моих братьев. Они устали после дальней дороги, - попытался исправить ситуацию Вэйчжи.
  -- Ваших братьев? - Жэньшу смерил троицу долгим оценивающим взглядом. - Не кровных, я надеюсь?
  -- Отсутствие связи кровной не значит отсутствие связи духовной, - напыщенно заявил Вэй.
   Жэньшу хрюкнул в веер. Вэй обиделся. Цян приготовился обидется и обидеть в ответ. Всё в Вэйчжи орало, что что-то идёт совсем не так, как планировалось.
  -- Ладно, так что вам от меня надо? - поинтересовался Жэньшу.
  -- Мы слышали, что вы чрезвычайно мудры, - начал Вэйчжи.
  -- Это так, - самодовольно кивнул Жэньшу.
  -- Потому мы пришли просить вас обратить свою мудрость во благо общества и поставить её на службу государству для скорейшего установления имперской власти.
  -- А я-то думал, - с разочарованием протянул Жэньшу. - А вы.... Со, проводи господ.... А, он уже убежал.
  -- Простите? - опешил Вэйчжи.
  -- Прощаю. То, что вы мне предложили, мне совершенно неинтересно.
  -- Но мы сражаемся ради восстановления династии! - воскликнул Вэй.
  -- Юэ Вэйчжи, да? - Жэньшу задумался. - Десятая вода на киселе. У вас не больше прав на трон, чем у остальных царей.
  -- Следи за своими словами! - вскипел Цян.
  -- А вас я попрошу следить за своими кулаками, - Жэньшу кокетливо улыбнулся и скрылся в доме.
  -- Что вы наделали?! - Вэйчжи схватился за голову.
  -- Поставили наглеца на надлежащее ему место, - Цян пожал плечами. - Пошли уже отсюда. Кто там у нас следующий по списку?
  -- Фэнь Сыю, - ответил Вэй.
  
   Шэ Гуй, Лун Юньсюй и Хоу Чжун спешились и ещё раз осмотрели открывшийся их взорам дом. Раньше это наверняка был самый обычный забытый всеми среди дремучего леса охотничий домик из тех, в которых полтора дня в году живёт полтора человека, а в остальное время лишь мыши да пауки. Что касается леса, то создавалось ощущение, что вокруг дома в своё время поработал бобёр-маньяк - все деревья были изуверски изрублены где-то на уровне полутора чи от земли, и повсюду торчали лишь искалеченные пеньки. Дом сам был старательно, пусть и не слишком умело, отремонтирован, вычищен, вылизан и в целом оставлял очень приятное впечатление.
  -- Что это был за бобёр? - Чжун задумчиво осмотрел ближайший пенёк.
  -- Я думаю, его звали Фэнь Сыю, - сделал предположение Юньсюй.
  -- Если не умеет пользоваться топором, то пусть и не пытается.
  -- Будет тебе, Чжун, - усмехнулся Шэ Гуй. - По рассказу главного настоятеля можно предположить, что у нашего чудо-фрукта просто не было выбора.
  -- Оставил бы так. А то тоже, устроил кладбище лесорубного искусства.
  -- Ладно, осмотри тогда это ``кладбище'`, а мы с Юньсюем поищем мастера Фэня в доме.
   Дверь оказалась не заперта - видимо, хозяин не ждал, что в такую глушь вообще кто-то сунется. Первым в дом вошёл Юньсюй на случай, если сразу за порогом случайных вторженцев-таки поджидала какая-нибудь ловушка. Однако ничего такого внутри не оказалось. Миновав прихожую, Юньсюй и Шэ Гуй попали в комнату, служившую то ли местом приёма гостей (буде таковые вдруг найдутся), то ли рабочим кабинетом. Из комнаты вели две двери, за одной из которых скрывалась спальня, а за другой - небольшая столовая. В спальне хозяина не оказалось, в столовой - тоже, но оттуда ещё одна дверь вела на кухню.
   Шэ Гуй поперхнулся, когда из-под руки Юньсюя (ему проще было заглянуть под руку, чем через плечо) через открытую дверь кухни увидел человека, повернувшего к вошедшим только голову. Впрочем, Ледяной Король быстро пришёл в себя, усмехнулся и сказал:
  -- Похоже, это, действительно, правда.
  -- А вы мне не поверили? - шутливо обиделся Юньсюй.
  -- Кто вы такие и что вам на..., - в этот момент хозяин дома узнал Юньсюя, судорожно развернулся к вошедшим всем телом и в ужасе вжался в стену. - Т-ТЫ?!
  -- Добрый день, мастер Фэнь. Вы меня помните? - лучезарно улыбнулся Юньсюй.
  -- Такое забудешь...
  -- Что ж, смотрю, вы уже подружились, - Шэ Гуй вышел вперёд. - Вы - мастер Фэнь Сыю?
  -- А вы кто?
  -- Я Шэ Гуй.
  -- Ну, надо же, какая честь для меня. И чем обязан визиту столь важной особы? - Сыю отделился от стены и занял такую позицию, чтобы между ним и Юньсюем находился Ледяной Король.
  -- Я хотел бы с вами поговорить.
  -- Уж наверно не просто подивиться на мою шею. Пройдёмте в кабинет.
   Рассевшись, хозяин и гости продолжили беседу.
  -- И о чём же вы хотели поговорить? - поинтересовался Сыю.
  -- Я хочу задать вам несколько вопросов, и первый из них - есть ли у вас, чем и на чём писать?
  -- Разумеется, - Сыю подал Шэ Гую лист бумаги, кисть и тушь. - Это всё, что вас интересует?
  -- Вы живёте здесь один?
  -- А что?
  -- У вас нет ни одного слуги?
  -- В них нет необходимости.
   Юньсюй хихикнул в кулак. Сыю наградил его уничтожающим взглядом.
  -- Что ж, - Шэ Гуй принялся что-то чертить на листе бумаги. - Я слышал ту часть вашей истории, что известна главному настоятелю, и она меня заинтриговала.
  -- Я польщён, - съязвил Сыю.
  -- Но что могло вас подвигнуть к столь радикальным мерам в отношении собственной судьбы?
  -- Вас это не касается.
  -- Что за страшную тайну вы храните?
  -- Ничего страшного в ней нет, да и не тайна это вовсе.
  -- Так в чём же дело?
  -- Почему вы считаете, что я должен делиться историей своей жизни с каждым встречным-поперечным?
   Шэ Гуй удовлетворённо хмыкнул:
  -- Смотрю, вы не любите подпускать к себе людей.
  -- Не вижу на то причин.
  -- И вам совсем не одиноко?
  -- Нет.
   Сказано это было быстро. Пожалуй, слишком быстро. Действительно, этот человек чрезвычайно упрям.
  -- Скажите, что вы думаете о сложившейся в стране ситуации? - Шэ Гуй решил сменить тему.
  -- Я мало о ней знаю, потому не могу сказать ничего определённого.
  -- С того момента, как вас посетил Юньсюй, вы наверняка лучше узнали обстановку.
  -- Положим, - Сыю несколько смутился.
  -- И кто, вы считаете, победит?
  -- Кто дольше протянет. Баланс сил на данный момент почти идеален. Однако все четыре царства держатся на харизме своих лидеров. Что же говорить о совсем уж долгосрочной перспективе, то всё зависит от того, кто из наследников окажется умнее и харизматичнее.
  -- Не кажется ли вам, что вы сгущаете краски?
  -- Ничуть.
  -- Что ж, тогда мой последний вопрос, - Шэ Гуй отложил кисть, подул на бумагу и протянул её Сыю. - Вот план реальной битвы, состоявшейся не так давно. Что вы о ней скажете?
   С минуту Сыю пристально смотрел на карту, после чего в комнате неожиданно резко похолодало, а владелец дома мрачно уронил:
  -- Имбецилы.
   Вдобавок к холоду в комнате повисла тишина. Наконец, Юньсюй рискнул уточнить:
  -- Кто именно?
  -- И те, и другие, - Сыю принялся тыкать пальцем в разные места плана. Голос его опустился до шёпота и стал приторно-вкрадчивым, губы то и дело расплывались в улыбке. - Это что за построение? Да тут дыра на дыре сидит и дырой погоняет. А это что такое? Это, по-вашему, засада? То, что её не видно из своих лагерей, не значит, что её не видно из вражеских. А это что? Достаточно применить огневое нападение, и все лагеря сгорят подчистую, не успеешь ахнуть. А это что? Это? Это? Что за бездари планировали эту битву?
   С каждым новым вопросом и тычком в план лицо Шэ Гуя всё больше вытягивалось. Юньсюй бы катался по полу от смеха, если б не боялся, что его господин сейчас голыми руками прибьёт своего потенциального советника. Битва эта имела место чуть больше трёх месяцев назад между Шэ Гуем и Юэ Вэйчжи. Битва действительно была не слишком хорошо спланирована, хоть и закончилась сокрушительным поражением Рин. Конечно, палец Сыю летал в основном над позициями Рин, но периодически неумолимо тыкал и в оплошности Ледяного Короля. И неожиданно Юньсюй заметил, что Шэ Гуй начал довольно улыбаться, словно несдержанность и безжалостность потенциального советника только радовали его.
   Где-то в самый разгар действа в комнату вошёл Хоу Чжун со словами:
  -- Значит, ты и есть тот бобёр.
   Даже Шэ Гуй с Юньсюем не сразу поняли, что имел ввиду Чжун. Сыю же просто впал в ступор, тщетно силясь понять, что это за мужик и причём здесь бобёр.
   Шэ Гуй задумчиво подёргал себя за бородку, после чего изрёк:
  -- Да, чудо-фрукт попался колючий, но он меня более чем устраивает. Юньсюй, Чжун, взяли и понесли.
   Сыю думал, что его мозг сейчас взорвётся. Сначала бобры, теперь какие-то овощи. Озадаченный этой странной терминологией, он не сразу сообразил, что странный мужик с вертикальным шрамом на правой щеке, спускавшимся от виска к подбородку, и чокнутый трансвестит подхватили его под руки и под ноги и бодро потащили его из дома.
  -- ЭЙ! Что всё это значит?! - переполошился Сыю.
  -- Значит это, - заложив руки за спину, рядом шёл Шэ Гуй, - что ты мне понравился, и я назначаю тебя своим советником.
  -- Я против! Отпустите меня немедленно!
  -- Может, связать его, чтоб не брыкался? - предложил Чжун.
  -- Ну, мы же хотим, чтоб он нам ещё и пользу принёс. Так что вы с ним поласковей, - усмехнулся Шэ Гуй.
  -- Ласковей меня никого на свете нет, - вкрадчиво прошептал Юньсюй на ухо Сыю.
  -- Уберите от меня этого извращенца! - в ужасе завопил тот.
  -- Юньсюй, не терроризируй его, пожалуйста, - попросил Шэ Гуй. - Мы всё-таки везём в Цуйгао моего советника, а не твою новую игрушку.
   Хотя почему-то в глубине души Ледяной Король уже начал в этом сомневаться.
  
   Жэнь Жэньшу считал, что за день к нему явилось уже многовато посетителей. Рано утром прибегал Фэнь ругаться насчёт огорода, после полудня приползли три идиота из Рин, а теперь вот ещё эта парочка. Причём если жена в чём-то и заинтересована, то мужу происходящее определённо по барабану - бродит себе по кабинету, как привидение какое-нибудь. Выгнать их с порога Жэньшу мешала такая банальная вещь, как этикет. Причём не навязанный извне, а, если можно так выразиться, внутренний. В конце концов, женщина вполне вежливая, внимательная, определённо хорошо воспитана.
   Но ей всё равно ничего не светило.
   Потому что карьера политического деятеля, так уж сложилось, почему-то Жэньшу совсем не прельщала. И, кажется, женщина это уже поняла.
   Мужчина же тем временем пристально изучал разложенные на столе у Жэньшу чертежи. Внезапно, его лицо просветлело, и он воскликнул:
  -- Это просто гениально!
  -- Разумеется, - хмыкнул Жэньшу.
  -- Нет, вы не понимаете! - возразил мужчина. - Я бьюсь над этим уже два месяца, и это... такое изящное и вместе с тем эффективное решение!
   Жэньшу выронил веер. Этот человек действительно понимает, что разработал Жэньшу? Он действительно может читать эти чертежи? Он действительно может оценить талант Жэня Жэньшу по достоинству?!
  -- Я понимаю, что раз вы ответили Ай столь долгим молчанием, то вы скорее всего не согласитесь, но могу я ещё раз попросить вас покинуть ваше убежище в горах? У меня огромное множество проектов, над всеми надо работать, а иногда сами понимаете - творческий кризис и даже обсудить не с кем, - мужчина схватил Жэньшу за руку. Лицо его светилось искренними надеждой и восхищением.
   Кстати, как там его звали?
  -- Господин Яо, вы уверены, что вам действительно нужны мои ничтожные способности? - на всякий случай уточнил Жэньшу.
  -- Не смейте принижать себя! О таком советнике, как вы, я даже не смел мечтать!
  -- Тогда я согласен.
   Жэньшу дал своё согласие даже раньше, чем до него дошёл смысл восклицания Яо Лю. Великие боги, неужели его талант найдёт применение?
  -- Брат Жэньшу, сестра Линь! - в дом вбежал Со, размахивая корзиной. - Там пришли какие-то люди и забрали мастера Фэня!
  -- Ну и пусть с ним, - отмахнулся Жэньшу.
  
   Шаман Мо Вэйминь ехал на своём муле по горной тропке, лениво покуривая трубку. День выдался на редкость погожий, а потому просто грех было проторчать этот самый день в Алых Вратах. Да, именно для таких дней человечество изобрело такое понятие, как ``путешествие'`. Выехав из-за очередного поворота, Вэйминь увидел, что у дороги сидят три человека. Один был похож на былинного богатыря, другой - на дикого кота и бочку одновременно, а третий... абсолютно ничем не примечателен. И тем не менее этот третий имел настолько несчастный вид, что Вэйминь просто не смог к ним не подъехать.
  -- Чего горюем? Погодка прекрасная, а вы тут нюни разводите. Это, ребята, знаете ли, не дело.
   Все трое одновременно подняли головы, и на Вэйминя уставилось три пары глаз - одна былинная, одна мрачная и одна из глубин отчаяния. Обладатель той, что из глубин отчаяния, пробормотал:
  -- Мы хотели просить о помощи мудрых людей, но один нам отказал, другого забрали до нас, а третий уже уехал. Всё кончено.
  -- Зачем же сразу так мрачно? На этих троих, небось, свет клином не сошёлся.
  -- Я даже не знаю, что нам делать...
  -- Для начала надобно пропустить по стаканчику. Я знаю неподалёку отличное место.
  -- Я думаю, он прав, - согласился обладатель мрачной пары глаз. - Чем здесь хандрить, пойдём да похмелимся.
  -- Почему бы и нет? - согласился ``былинный'`.
  -- Не составите ли вы нам компанию? - спросил Вэйминя ``отчаянный'`.
  -- А кто ж вас туда, по-вашему, проводит? - усмехнулся Вэйминь.
  -- Спасибо вам огромное. Могу я узнать ваше имя?
  -- Отчего ж нет?
   Ну а дальше вы знаете...
  

Интерлюдия. Моему дорогому брату.

   Заика Янь Да и Заика Пэн Ючжи шли по горной тропке в гробовом молчании. Возможно, потому что каждый подозревал, что как только откроет рот, то сразу получит в зубы. Янь Да, конечно, такого развития событий боялся куда меньше, чем Ючжи (который предполагал, что после этого останется вообще без зубов), но всё равно перспектива не из приятных.
   Однако продолжительное молчание - бремя тяжёлое, а для кого-то, кто привык безумолку тараторить о собственных достоинствах - просто непосильное. Впрочем, Ючжи решил, что себя расхвалить можно будет попозже и с безопасного расстояния, а потому задал в целом нейтральный, но очень интересовавший его вопрос:
  -- Мастер Янь, а почему вы не спросили его про Жэня Жэньшу?
  -- А ч-что й-я д-дол-лжен бы-ыл сп-прос-сить?
  -- Ну, вдруг они родственники? Братья, скажем?
  -- А т-ты п-поче-эму тог-гд-да н-не спро-ос-сил?
  -- Ну, Жэнь Жэньшу же вами командует.
  -- П-пот-том-му и не-э сп-рос-сил. Й-есл-либ м-маст-тер Ж-жэнь сч-читал-л ну-ужн-ным, с-сам б-бы с-ска-азал-л.
  -- Так ведь интересно же.
  -- В-вот-т т-ты и с-спраш-шив-ва-ай.
   Ючжи решил промолчать, так как нутром почуял, что за следующий вопрос ему точно дадут в зубы.
   Разговор не клеился.
   Разумеется.
  
   Бесстрашный Сюань Цзыхао сидел в саду царского дворца Рин и смотрел на небо. Рядом со вздохом облегчения присел Справедливый Юэ Вэйчжи.
  -- Я уж испугался, что вообще тебя не откачаю, - заметил он.
  -- Прошу прощения. Моя реакция была слишком бурной.
  -- Ты хотел сказать, что её вообще не было? Хотя, конечно, когда человек падает в обморок стоя и остаётся стоять, это ненормально, - Вэйчжи вздохнул ещё раз. - Признаться, я сам сильно удивился. Не думал, что к стреле, чуть меня не убившей, будет привязано что-то в этом роде.
  -- И что вы об этом думаете?
  -- О чём?
  -- О письме. Впрочем, простите мою грубость.
  -- Ничего грубого ты не сказал, - Вэйчжи надулся. Потом задумчиво оглядел сад. - Я думаю, госпожа Су Бию весьма необычная женщина.
  -- Ну да, ни одна нормальная так бы не поступила.
  -- Будет тебе, Цзыхао.
  -- Но господин, вы же чуть не лишились жизни!
  -- Ну, подобное случается довольно часто, - Вэйчжи упёр взгляд в персиковое дерево. - И всегда меня спасает счастливая случайность. Или мои верные друзья. Иногда мне начинает казаться, что само Небо хранит меня для чего-то. Но для чего? Давай будем откровенны, я абсолютно ничем не примечательный человек. У меня нет никаких особых умений, нет у меня ни мудрости, ни силы. Почему люди идут за мной?
  -- Это сложно объяснить, - Цзыхао улыбнулся. - Что до меня, то я думаю, что вы действительно избраны. Не могу объяснить, что меня к вам притягивает, но поверьте, моё копьё будет служить вам до самой моей смерти.
  -- Не люблю разговоры о смерти, - Вэйчжи скривился. - От них всегда тянет какой-то обречённостью.
  -- Может быть. Так что с письмом-то?
  -- Письмо...
  -- Можно мне на него взглянуть?
  -- Взглянуть? - Вэйчжи смутился. - Нет, не думаю.
  -- Почему?
  -- Оно... слишком личное.
   Цзыхао нахмурился:
  -- Что она вам написала?
  -- Не суть важно! - Вэйчжи надулся.
  -- Это что, нашло какой-то отклик...
  -- С чего бы?
  -- Господин, вы же сами предложили быть откровенны.
  -- Я не вправе предавать гласности сокровенные мысли другого человека, - отрезал Вэйчжи и встал. - Это несправедливо.
  -- Только не говорите мне, что это письмо... нашло отклик.
  -- Нашло - не нашло, а выставлять на всеобщее обозрение чужие чувства я не намерен. Цзыхао, откуда вообще такие мысли?
  -- Я просто пекусь о вас, господин.
  -- Не о том печёшься, - Вэйчжи довольно хмыкнул. - Сейчас тебе надо печься о нашем походе на Ки.
  -- Вы всё-таки решили пойти на Ки?!
  -- Они нас оскорбили, потому это нечто само собой разумеющееся. Подданые должны питать уважение к своему законному правителю, - Вэйчжи погрозил пальцем воображаемым ``подданным'`.
   Цзыхао облегчённо вздохнул - этот заскок мы уже проходили.
  
   Лун Юньсюй несколько обиделся, когда, сообщив, что в этом месте их с Фэнем Сыю дороги расходятся, увидел, с каким энтузиазмом направил в сторону лошадь Сыю.
  -- Будьте осторожны, а то вдруг на вас нападут одичавшие монахи, - нарочито беспокоящимся тоном посоветовал Юньсюй.
  -- С чего бы вдруг? - огрызнулся Сыю.
  -- За женщину примут, а когда поймут, что вы мужчина, будет уже слишком поздно.
   У Сыю зачесались руки свернуть кому-нибудь шею. Этот кто-нибудь лучезарно улыбнулся и послал оторопевшему от такой наглости Сыю воздушный поцелуй. Воины было понимающе заухмылялись, но, внезапно почувствовав, что на дороге резко похолодало, решили больше так не делать.
  -- Что ж, Лун Юньсюй, счастливой дороги. Надеюсь, ты сможешь заставить Конбай уже приносить нам пользу.
  -- Вам тоже, мастер Сыю. Выражаю искреннюю надежду, что благодаря вашим молитвам у господина родится крепенький внучок.
   На том и разъехались.
  
   Су Хэй, третий сын Су Юня, носился по дворцу в Хусюэ, не переставая сеять панику среди чиновников, и пытался что-то втолковать отцу через Говорящий Камень:
  -- Мэй пропала! Её нигде нет! Отец, как ты можешь относиться к этому так спокойно?! А вдруг с ней что-то случилось?!
  -- Ну, если с ней что-то случилось, то мы уже ничем ей помочь не сможем, - рассудил Степной Волк. - Но послушай, она же моя дочь, нет ничего, чтобы ей не было по плечу!
  -- Сравнил, - Хэй уронил голову. - Она - пятнадцатилетняя девушка, а ты пятидесятилетняя горилла.
  -- Извини, ты там что-то сказал? Я не расслышал?
  -- Неважно. Совсем не важно. Отец, я прошу тебя!
  -- О чём? Что ты предлагаешь мне делать? Бегать кругами тут, как ты бегаешь кругами по дворцу?
  -- Откуда ты знаешь, что я бегаю кругами по дворцу?
  -- А то я своего сына не знаю. В любом случае, я ничем вам помочь не могу. Ты поисковые отряды отправил?
  -- Я даже не знаю, куда...
  -- В любом случае, рано или поздно она вернётся.
  -- Но...
  -- А ты бы пока принёс пользу обществу?
  -- Отец?
  -- Съездил бы ты к старику Фу, узнал бы, как у него дела.
  -- Зачем?
  -- Как зачем? Это приказ твоего царя. Вместо того, чтобы психовать, займёшься полезным делом.
  -- Но Мэй...
  -- С ней всё чудесно.
  -- ...
  
   Моему дорогому брату.
   За тот месяц, что прошёл с того момента, как я писал тебе в последний раз, произошло столько всего, что я даже не знаю, с чего начать свой рассказ. Впрочем, начать, думаю, следует с самого главного.
   На той неделе ко мне приезжали племянники мастера Мо. Небо, какие же они шумные и непоседливые! Но, честно тебе признаюсь, мне очень нравится с ними возиться. Дети всегда такие милые и непосредственные. Воистину устами младенца глаголет истина. Они сами не замечают, как говорят мудрые вещи. Как чудесно быть дядей.
   Недавно приходили монахи из Алых Врат с требованием вернуть им те свитки, что ты взял в займы у них вот уже пять лет назад. Неужели ты их до сих пор не вернул?! Я же просил тебя. Я пытался им объяснить, что свитки у тебя, а ты уже давно уехал, но они почему-то отказываются меня слушать. Так что брат, прошу тебя, вышли им уже эти свитки, а то они меня живьём съедят.
   За огородом я стараюсь ухаживать всеми силами. Надеюсь, в этом году урожай будет ещё обильнее. Снег с него сошёл рано, так что, думаю, скоро что-нибудь взойдёт. Как ты думаешь, мастер Фэнь сильно обидится, что я пользуюсь и его половиной урожая тоже?
   Кстати о нём.
   Недавно в доме мастера Фэня поселились какие-то странные люди в голубых платках. Однажды я пришёл к нему домой для еженедельной уборки и застал там каких-то странных личностей. Они долго пытались меня убедить в чём-то, но я так и не смог понять, в чём именно. Я спросил у них, есть ли у них разрешение мастера Фэня на проживание в его доме, но они ничего вразумительного так и не ответили. Тогда я попросил их покинуть дом, но они почему-то очень обиделись и отказались уйти по-хорошему.
   Но как же я не люблю применять силу!
   Река последнее время совсем разошлась. Когда я стирал последний раз, то одну из простыней чуть не унесло водой.
   Кстати!
   Когда я стирал, по другому берегу пробежала парочка воинов и бухнулась в воду. Я так перепугался! На счастье, мне удалось их вытащить. Я принёс их в дом и смог привести их в чувство. Не помню, как их по именам, но один, кажется, был из Ра, а другой из Шо. Представляешь, они всё время дрались! Ты же в Шо занимаешь какую-то должность, правильно? Скажи им, пожалуйста, чтобы лучше воспитывали своих воинов. Я ещё могу понять цивилизованный поединок, но обычный мордобой - это недостойно человека, не то что воина.
   На самом деле, я хотел бы написать тебе много больше, но когда я так сижу наедине с этим листом, слова просто не идут. Я не знаю, что стоит упомянуть, а что нет, не помню, про что уже писал, а про что ещё нет.
   Приезжайте как-нибудь с сестрицей Линь и малюткой Сяого, погостите здесь. Двери этого дома открыты для вас в любое время, что бы ни случилось. Когда вы уходили, ты говорил, чтобы я следил за домом и огородом, чтобы к тому времени, как вы вернётесь, они не пришли в запустенье. Я стараюсь изо всех сил. Я жду вас. Жду того дня, когда вы вернётесь.
   Я верю тебе, брат.

Всегда твой,

Жэнь Со.

  

Глава 10. Сосновый храм.

  
   Прекрасен Сосновый храм, что стоит высоко в горах средь древнего леса, что видел само зарождение мира. Светлейшие люди вели там мудрейшие беседы о судьбах мира. Но не все приходили туда с чистыми помыслами и светлыми сердцами.
   Коварен был Хитрый Фэнь Сыю, как сама чёрная ночь. Требовал Ледяной Король от него изничтожить остатки голубых платков, да не знал Хитрый, где искать их. А потому решил он, чтоб не попасть в немилость, представить всё так, будто Сосновый храм и есть убежище голубых платков.
   Отправился он тогда в храм под видом паломника и сказал, собравшимся послушать его:
   ``Завтра празднуем мы Рождение Неба. Надобно для того надеть голубое, чтоб видело Небо, что чтим мы его'`.
   ``Но что же нам делать? - забеспокоились монахи. - Нет у нас голубых одежд. Есть только чжан голубой ткани'`.
   ``Тогда нарежьте её и повяжите отрезами ткани головы'`.
   Так и поступили доверчивые монахи.
   Тогда на следующий день, чуть встало солнце, ворвался Хитрый во главе тысячи воинов в монастырь и перебил всех, объявив мятежниками.
  

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Что есть Сосновый храм? Особенно сильно этот вопрос волновал обитателей Алых Врат, претендовавших на звание самого главного монастырско-храмового комплекса. Сосновый храм же представлял собой один монастырь и находился в дремучем сосновом лесу на склонах гор, соединявших северные горы с центральными, окружавшими Гошо. Место это считалось, если можно так выразиться, элитарным - народу жило там немного, по официальной статистике чудеса свершались чаще, но и нравы были совсем суровые - поблажек даже очень влиятельным гостям не делалось. Но зато уж когда совсем припрёт, молиться шли в Сосновый храм.
   По мнению Фэня Сыю, ничего такого, ради чего стоило тащится за тридевять земель, в положении Шэ Гуя не было. В конце концов, Шэ Хэн упёртый как баран, гордый, будто собственноручно сотворил весь мир, и жену свою никогда не любил. Потому, как считал Сыю, если Ледяной Король хотел внуков, то ему следовало попятам ходить за сыном и лично контролировать все этапы процесса деторождения. Если сын не пошлёт своего родителя куда подальше.
   Размышляя таким образом, Сыю так погрузился в собственные мысли, что преградившего ему дорогу монаха заметил только тогда, когда тот схватил коня под уздцы и громко кашлянул.
  -- Я вас слушаю, - невозмутимо кивнул Сыю.
  -- Если вы хотите пройти внутрь, то воинов вам придётся оставить тут, - сообщил монах.
  -- Но до ворот монастыря ещё почти два ли, - возразил Сыю.
  -- Вот именно. Приказ настоятеля.
  -- Вы что, так боитесь трёх десятков вооружённых людей?
  -- Наш монастырь - мирное место.
  -- Хорошо, как скажете.
   Спорить с монахами совершенно бесполезно.
   Сыю отдал приказ сопровождавшим его воинам стать лагерем на ближайшей поляне, а сам в сопровождении шедшего пешком монаха поехал дальше. У ворот монастыря у него отобрали и коня, заявив, что дальше он и пешком дойдёт.
   Дальше дорогу показывал другой монах. А, может, послушник. Кто их знает, какую должность занимает очередная смиренная бритая башка?
  -- Бдение начнётся после заката. До тех пор отужинайте и отдохните с дороги, - сказал провожатый, впуская Сыю в одну из гостевых комнат.
   Сыю скривился. Ужин, скорее всего, пол плошки риса с ростками бамбука и стакан воды. Отдыхать предлагается прямо на жёстком деревянном полу. Опыт общения с Сосновым храмом подсказывал, что чуда ждать не приходится. Счастье, что до заката осталось не более часа.
   Впрочем, как оказалось, Сыю даже не подозревал, как жесток может быть Сосновый храм. По крайней мере, он не ожидал, что компанию за ужином ему составит какой-то монах с каменной мордой, представившийся настоятелем и пытавшийся выведать, зачем Ледяной Король послал сюда своего советника.
   История про внука его почему-то не устроила.
  -- Ну сами посудите, как может господин Шэ Гуй послать своего главного советника в наш храм по такому поводу?
  -- Честно говоря, я полностью с вами согласен, но, увы, я сказал вам чистую правду, - Сыю пожал плечами.
  -- Это же глупость, - настаивал монах.
  -- Верно. Но так оно и есть.
   Монах нахмурился. С точки зрения Сыю, этот тип проявлял уж слишком повышенный интерес к причине, по которой советник Шэ Гуя образовался в Сосновом храме. И это натолкнуло Сыю на мысль, что что-то тут действительно нечисто, и если Ледяной Король этого не знает точно, то как минимум подозревает.
   Бедный настоятель сослужил себе плохую службу - если раньше Сыю относился к своей поездке, как к первому проявлению старческого маразма господина, то теперь решил держать ухо востро. Всё-таки, все монахи в той или иной степени идиоты.
   Иначе бы не стали монахами.
   Но что такого они могут планировать? Что может сделать кучка монахов, живущих в глухом лесу и отрезанных от окружающего мира? А главное - зачем им это?
   Сыю смерил настоятеля оценивающим взглядом.
   Нет, этот не похож на жаждущего власти маньяка. Впрочем, если так подумать, то никто из Земных Императоров так же на жаждущего власти маньяка не тянет. Маньяки-то, ясное дело, что маньяки, но власть для них всё-таки не самоцель. А чтобы попытаться захватить власть, имея в распоряжении всего лишь десятка два монахов и послушников, нужно быть именно жадным до власти маньяком.
   Настоятель ещё какое-то время пытался допрашивать Сыю, после чего всё-таки сдался и оставил его в покое. Незадолго до заката Сыю вышел из предоставленной ему комнаты и попытался дойти до храма. Очевидную глупость этого решения он признал только когда понял, что совсем уже не представляет, где находится. Отловив какого-то послушника, не терпящим возражений тоном Сыю потребовал проводить великого себя к храму. Послушник не рискнул возражать и быстро выполнил требуемое.
   У дверей храма Сыю встретил ещё какой-то монах, заунывным голос повторивший давно известный порядок вознесения молитв:
  -- Моления возносятся во время ночного бдения в храме. Бдящих запирают в храме на всю ночь и выпускают оттуда с первыми лучами рассвета, - потом монах осмотрел Сыю. - Говорящий Камень сдать на хранение.
  -- Это ещё зачем? - нахмурился Сыю.
  -- Вы же с богами не через Говорящий Камень общаться собираетесь.
   Пришлось отдать. Камень положили в бумажный мешочек, на котором надписали имя Сыю, после чего мешочек скрепили печатью. Потом монах ещё раз окинул Сыю взглядом и сказал:
  -- Оружие сдать.
  -- Вы видите у меня оружие? - Сыю широко развёл руки.
   Монах пожевал губы, но спорить не стал и пропустил Сыю внутрь.
   В храме царил полумрак, освещаемый лишь стоящей в центре помещения жаровней, в которой тлели угли. Двери храма закрылись, и Сыю услышал, как лязгнул замок. Когда глаза Сыю привыкли к сумраку, он неожиданно заметил, что бдеть будет не один. В тусклом свете жаровни, конечно, фиг что разберёшь, но эту девушку он узнает всегда и везде при любых обстоятельствах.
  -- Су Мэй?! - воскликнул Сыю.
  -- О, госпожа Гань, - сидевшая подле жаровни Мэй тоже обратила внимание на ``собдетельника'`. - Давно не виделись.
  -- Господин Фэнь, - автоматически поправил Сыю и подошёл к девушке. - Ты что здесь делаешь?
  -- А тебе какая разница? - надулась Мэй.
  -- Твой отец знает, что ты здесь?
  -- Он девяносто процентов времени не знает, где я. Ещё пяти процентов ему жалко не будет.
  -- Девушке твоего возраста не пристало путешествовать в одиночку, тем более по таким глухим местам.
  -- Кончай зудеть. Что ты мне, мамочка?
   Против воли Сыю покраснел. Потому быстро отступил в темноту и сел там.
  -- Ты чего? - удивилась Мэй. - На солнечном свете в прах не рассыпаешься, так от жаровни тебе точно вреда не будет.
  -- Тебе-то что? - буркнул Сыю.
   Мэй почесала затылок.
  -- Ну извини, если обидела.
  -- Чего это ты вдруг извиняешься?
  -- Я просто подумала, что после того, что ты сделал в Кэй Мине, тебя надо хоть немножко уважать.
  -- А что я такого сделал?
  -- Поймал Чжаня Сяньцзи.
  -- Он сбежал.
  -- Ну и что? Ты даже пробрался в город и шпионил для нас.
   Сыю поперхнулся. Ну да, пробрался. И шпионил.
  -- Честно говоря, когда мы встретились в Семи Лесах, я подумала, что ты просто полный идиот, но, может быть, я ошибалась, - продолжала Мэй.
  -- Спасибо.
  -- Но тогда ты действительно вёл себя как полный придурок.
  -- На себя посмотри.
  -- Злой ты, - Мэй надулась. - Кстати, ты же вроде отшельником был?
  -- И?
  -- Ты знаешь какую-нибудь молитву, чтобы мой возлюбленный обратил на меня внимание?
  -- НЕТ!
  -- Чего ты кричишь-то сразу?
  -- Не важно. Не знаю.
  -- Ты что, опять обиделся?
  -- Нет конечно. С чего бы мне обижаться?
  -- Не знаю, - Мэй пожала плечами.
  -- Зачем тебе вообще такая глупая молитва? - с деланным равнодушием поинтересовался Сыю.
  -- И ничего она не глупая. Хорошо тебе, ты не знаешь мук неразделённой любви.
   Сыю поперхнулся.
  -- Да что с тобой? Заболел, что ли? - спросила Мэй.
  -- Нет, со мной всё в порядке. Я никогда не болею.
  -- А Юйшэн говорил, что только дураки не болеют.
  -- И давно он последний раз болел?
   Мэй задумалась, а потом спросила:
  -- Слушай, а почему Юйшэн так тебя не любит?
  -- Завидует моей гениальности.
  -- Вот как?
  -- Вот только не говори, что он думает по-другому. Это очевидно.
  -- Я не о том. Просто я бы сказала, что ваши объяснения одинаково примитивны.
  -- Ну извини.
  -- А зачем ты сюда приехал?
  -- Я здесь по приказу моего господина.
  -- И что же случилось? - Мэй легла на живот, подперев подбородок руками и с интересом глядя на собеседника.
  -- Самому интересно, - Сыю старательно отводил взгляд, чтобы не краснеть, хотя твёрдо был уверен, что в темноте девушка его лица всё равно не видит. - Ты раньше бывала в Сосновом храме?
  -- Нет.
  -- Тебе ничто не показалось странным?
  -- Я же не была здесь раньше.
  -- Вот я и спрашиваю человека с незамыленным взглядом.
  -- Ну, в других храмах не отбирают Говорящие Камни. Монахи очень обиделись, когда я отказалась. Пришёл настоятель, долго капал мне на мозги и в итоге забрал Камень.
  -- Всё?
  -- Да, наверно. А что? Шэ Гуй думает, что здесь что-то происходит, и послал тебя узнать, что именно?
  -- Нет. Он послал меня под абсурднейшим предлогом. Я думал, что еду просто убить время, но теперь уже ничего не знаю.
  -- А что случилось?
  -- Настоятель так меня расспрашивал, зачем я приехал, что волей-неволей начнёшь думать, что что-то тут не чисто.
  -- Но они должны быть совсем психами, чтобы пытаться провернуть что-то в противовес Рариншоки.
  -- Вот и я о том же. Они, конечно, ненормальные, но не до такой степени.
  -- Чжань Сяньцзи? - неожиданно предположила Мэй.
  -- Что с ним?
  -- Ну, просто мне подумалось, что он подходит под описание такого психа.
  -- Подходить-то подходит, но его наверняка уже отловили на какой-нибудь заставе, - отмахнулся Сыю.
  -- Почему вы все решили, что он обязательно поедет через заставы? Что ему мешает идти полями и лесами?
  -- Через горы? - ехидно полюбопытствовал Сыю.
  -- Горы только тут начинаются.
  -- И что?
  -- Очевидно же. А отсюда до Кэй Мина сплошь леса да холмы.
  -- Не полезет же он через буераки.
  -- Это ты не полезешь. А ему что мешает?
  -- Он с моим братом. А брат мой не полезет.
  -- Так значит, это был твой брат? А я думала просто однофамилец.
  -- Нет. Увы и ах, он мой брат.
  -- Ладно тебе ``увы и ах'`. Вот у меня шесть старших братьев. Это ``увы и ах'`.
  -- А у меня так же шесть старших братьев и все, в отличие от меня, гении, - буркнул Сыю.
  -- Но ты же советник Шэ Гуя, - удивилась Мэй. - А они где?
  -- Хороший вопрос. Хотел бы я его им задать, - Сыю растянулся на полу и заложил руки за голову. - Так, слушай, ты сюда вообще зачем приехала?
  -- Вознести моления богам, - удивлённо ответила Мэй.
  -- Вот и возноси, - Сыю резко сел. - А то разлеглась тут, всякие праздные разговоры ведёт!
  -- Ты сам разоткровенничался, - обиделась Мэй. Затем она приняла сидячее положение и развернулась лицом к статуям богов, после чего, соединив ладони перед лицом, громко воскликнула. - О Великое Небо, даруй мне любовь Юэ Вэйчжи!
   Сыю был не совсем уверен, о чём тихо молился он сам.
   Ночь без сна тянется невозможно долго, особенно когда изо всех сил ждёшь рассвета. Впрочем, Сыю не мог бы с уверенностью сказать, что ему хочется, чтобы ночь побыстрее кончилась. В темноте, освещённой тусклым светом углей, эта девушка сидит совсем рядом и возносит неизвестную молитву бесконечно далёким небесам.
   Ладно, хорошо, известную. Наверное, слишком устал за день, раз в голову лезут всякие бредовые мысли.
   Вообще говоря, Су Мэй неожиданно оказалась приятным собеседником. То есть тогда, после Семи Лесов, Сыю думал, что состояние его души есть временное помрачнение, связанное с общей миловидностью девушки.
   Только теперь, похоже, это было не так.
   Где-то после полуночи дверь храма неожиданно открылась
  -- Уже рассвет? - удивилась Мэй.
  -- Вовсе нет, юная госпожа Су, - в храм вошёл то ли монах, то ли послушник с подносом, на котором стоял кувшин и две чаши. - Настоятель решил, что вам с непривычки трудно будет просидеть ночь без всего, потому послал вам это вино. Ну и предположил, что господин Фэнь разделит с вами этот замечательный напиток, - монах поставил поднос между Мэй и Сыю. - Не смею больше отвлекать вас от молитв, - и с поклонами он удалился и вновь запер за собой дверь.
  -- Неожиданно, конечно, но тем сюрприз приятней, - рассудила Мэй и потянулась к кувшину.
  -- А ну постой, - Сыю перехватил её руку.
  -- Что такое?
  -- Мы, кажется, совсем недавно обсуждали, что тут замышляется что-то не очень хорошее, - Сыю взял кувшин и чуть-чуть плеснул в одну из чаш, поднёс её к носу, понюхал, а потом аккуратно коснулся кончиком языка жидкости и тут же с отвращением выронил чашу. - Да этой дозой можно слона усыпить!
  -- Ух ты, - в глазах Мэй загорелось восхищение.
  -- ``Ух ты'` - это к слону или к тому, что я это определил? - на всякий случай поинтересовался Сыю.
   Мэй задумалась, после чего бодро ответила:
  -- Не знаю.
  -- В любом случае, очень скоро они придут за нами, поэтому чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше, - Сыю встал и подошёл к жаровне.
  -- Что ты делаешь?
  -- У меня с собой тысяча мелочей, которые всегда могут пригодится. Например, этот фонарик.
  -- Интересно, что же с тобой такое случилось, что ты таскаешь с собой кучу разного барахла? - с чувством спросила Мэй.
  -- Ничего со мной не случалось. Я просто предусмотрительный, - обиделся Сыю. - Надо бы нам поискать что-нибудь, через что мы гарантированно вылезем.
  -- Угу.
   И вдвоём они принялись обходить помещение. Храм был старый, но монахи, очевидно, весьма трепетно к нему относились, потому он находился просто в прекрасном состоянии. Тогда Мэй предложила поискать ход на чердак - ведь должен же у храма быть чердак? Таковой был найден за одной из статуй. Естественно, лестницы нигде не было, потому пришлось совершить маленькое богохульство - использовать в качестве лестницы ближайшую статую. На чердаке пыль скапливалась, очевидно, веками, поэтому Мэй и Сыю потребовалось очень много усилий, чтобы не расчихаться в самый неподходящий момент. Обойдя чердак, парочка наткнулась на небольшое окно, через которое и выбралась на крышу.
   Снаружи стояла светлая звёздная ночь. По какому поводу Мэй и Сыю немедленно вжались в крышу, а Сыю вдобавок ещё и притушил фонарь и прикрыл его рукавом. Холодный ночной воздух приятно освежал после душного храма. Но наслаждаться ночными прелестями беглецам было некогда.
  -- И что мы делаем дальше? - спросила Мэй.
  -- Неплохо было бы узнать, кому и зачем мы понадобились.
  -- Тогда ждём?
  -- Нет. То есть не совсем, - Сыю повернулся к Мэй. - Я жду, а ты отсюда уходишь.
  -- Куда? Зачем?!
  -- Да не ори ты. Выжидать здесь опасно. Ты... ну да, идти тоже опасно, - Сыю задумался. - Хорошо, сделаем так: я провожу тебя до ворот монастыря, и ты пойдёшь по дороге - через два ли там лагерем стоят мои люди.
  -- А ты?
  -- А я вернусь к храму и пошпионю. Если увидите, что монастырь горит, то нападайте немедленно.
  -- А если тебя поймают?
  -- Они же не убить нас хотели.
  -- Слоновьей дозой?
  -- Хорошо, это было преувеличение.
  -- А тебе не кажется, что твои люди мне не поверят?
  -- Я напишу записку.
  -- А почему тебе самому не сходить? Я мельче тебя и ловчее - я буду лучшим шпионом.
  -- Я же говорил: это опасно.
  -- И что? Я воин и твой враг. Чего тебе беспокоиться о моей жизни?
  -- Ты девушка и... не важно. Короче, я против.
  -- Не смей мне тыкать этой ``девушкой'`! - вскипела Мэй.
   Сыю спешно заткнул ей рот и яростно зашипел:
  -- Во-первых, не надо тут изливать свои комплексы, а во-вторых, я старше и умнее, а главное, опытнее, потому на том вопрос считаю закрытым.
  -- С тем, что ты умнее, я не согласна, - надулась Мэй.
  -- Послушай, - Сыю вздохнул. - Я же не говорю, что ты полная дура. Наоборот, на мой взгляд ты довольно умная. Но ты куда более экспрессивна и легче теряешь самообладание.
  -- Видела я твоё самообладание на той речушке.
   Сыю залился краской.
  -- Ладно, хорошо, убедил, - Мэй почесала затылок. - Извини, я действительно психанула. Ничего не могу с собой поделать. Когда мне кажется, что меня принижают из-за того, что я женщина, сразу вскипаю.
  -- Да не принижаю я тебя.
  -- Прости. Я же говорю, прости.
  -- Воркуем, голубки? - неожиданно раздался голос с земли.
   Беглецы вздрогнули и посмотрели вниз.
  -- Здравствуй, мой глупый младший братец, - улыбнулся Фэнь Лао. - И вам доброй ночи, юная госпожа Су. Да, с вином я вас недооценил, но тут определённо переоценил. Не думал, что вы застрянете на крыше.
  -- Так значит, Чжань Сяньцзи тоже здесь?! - воскликнула Мэй.
  -- Именно, - кивнул Лао.
  -- Я же тебе говорила, - Мэй торжествующе повернулась к Сыю.
  -- Не вижу повода для радости, - буркнул тот.
  -- Вы оттуда сами слезете или вас снять? - поинтересовался Лао.
  -- Как-нибудь сами справимся, - кисло улыбнулся Сыю и, наклонившись к уху Мэй, прошептал. - Здесь не слишком высоко, поэтому сейчас мы спрыгнем и побежим. Но не к главным воротам. В южной стене монастыря есть калитка, которую никогда не запирают. Калиткой этой пользуются только монахи, поэтому, скорее всего, они не ожидают, что я о ней знаю. Поняла?
  -- Угу, - коротко кивнула Мэй.
  -- Тогда на счёт три.
  -- Что-то вы долго слезаете, - заметил Лао.
   И в этот момент беглецы спрыгнули с крыши. Оказалось несколько выше, чем они думали, но Лао и несколько поджидавших внизу монахов не ожидали такого поступка, потому шарахнулись в стороны и застыли в замешательстве. Беглецы же в замешательство впадать не стали и со всех ног бросились к калитке (причём Мэй бежала впереди, поскольку лучше представляла, в какой стороне находится юг). Калитку эту караулил один несчастный заспанный послушник, которому Мэй с разбега влупила пяткой в челюсть.
  
   Вырвавшись на свободу, беглецы бросились бежать по лесной тропинке, шедшей всё выше в гору. Однако через непродолжительное время Мэй неожиданно услышала у себя за спиной звук падения. Обернувшись, девушка увидела, что Фэнь Сыю плашмя лежит на дороге лицом вниз и не шевелится.
  -- Эй, что с тобой?! - Мэй подбежала к Фэню и плюхнулась рядом с ним на колени, которые от столь жестокого обращения взвыли. - Что случилось?!
  -- Доза, конечно, не слоновья, но пробирает, - слабо прошептал Фэнь. - Я уже пошевелиться не могу, а минуты через три просто отрублюсь.
  -- Но ты же его только лизнул!
  -- Как видишь.
  -- Куда надо идти?
  -- Понятия не имею.
  -- Это ещё как?!
  -- Я, знаешь ли, очень плохо ориентируюсь на местности.
   Больше Фэнь на окружающий мир не реагировал. Мэй осмотрелась. Фонарь валялся рядом на дороге в совершенно не пригодном к употреблению состоянии. А кругом лишь ночной лес. Мэй прислушалась к дыханию спутника - Фэнь дышал ровно, полной грудью. Значит, действительно просто спал. Мэй сразу стало несколько легче. Ей тут только трупа не хватало.
   Что касается куда идти, выбор был невелик. Можно было пытаться продираться ночью через горный лес со всеми его прелестями, а можно было идти по тропинке. Ясное дело, Мэй выбрала второе. Придав Фэню относительно вертикальное положение, закинув его руку себе на плечо, а своей рукой соответственно подхватив его, девушка побрела по тропинке.
   Собственно, а зачем она его тащит? Он же тяжёлый, зараза, даром что наверняка на него ещё какая-нибудь кольчужка напялена. Ещё он зануда и мизантроп. Но он же её защищал. Он же о ней заботился.
   Кстати, а с чего бы это?
   Мэй показалось, что она шла уже целую вечность, когда впереди между деревьев увидела огонь большого костра, а слух её уловил человеческую речь. Наверно, следовало остановиться и прислушаться, но Мэй так устала, что уже мало что соображала. Потому она так и вывалилась на поляну.
   Разговоры мгновенно стихли. На поляне вокруг костра сидело штук пятьдесят разбойничьего вида мужиков, а между деревьями виднелось ещё несколько таких костров. Неожиданно перед Мэй вырос мужик, превосходивший по своим размерам все её представления об устройстве человеческого организма. И низким голосом грозно спросил:
  -- Ты что сделала с господином Фэнем?
  
   Сначала Сыю понял, что у него раскалывается голова. Потом - что он очень хочет пить. Далее он осознал, что всё на свете себе отлежал. И наконец до него дошло, что он вполне может открыть глаза и сесть.
   Глазам его предстала та самая поляна, на которую вышла Мэй. Сама девушка сидела и о чём-то оживлённо беседовала с великаном, вид которого показался Сыю странно знакомым.
  -- Господин Фэнь, вы очнулись! - обрадовался великан.
  -- Как себя чувствуешь? - поинтересовалась Мэй.
  -- Погано, - пробормотал Сыю. - А где мы раньше...
  -- Это же я, - великан улыбнулся. - Уцзяньбуцуй Инсюн!
   У Сыю с лязгом отвисла челюсть.
   Да, конечно, такое забудешь. Заваленный снегом Шэ Миеши и пятьдесят штук попадавших ниц разбойников.
  -- Не думала, что ты так быстро очнёшься, - улыбнулась Мэй.
  -- Какого Яньвана ты тут делаешь? - довольно резко поинтересовался Сыю у разбойника.
  -- Ну господин Фэнь, вы же сказали нам донимать этих шосцев, так я решил, что чем больше народу будет, тем лучше, вот часть своих людей оставил там, а сам пошёл по горам ещё собирать, - начал оправдываться разбойник.
  -- И сколько ты насобирал?
  -- Всего у меня четыре тысячи сорок девять человек, - подсчитав что-то на пальцах, гордо сообщил Инсюн.
   Тут и у Мэй челюсть отвисла.
  -- Ну, с собой, правда, всего четыреста.
  -- А почему сорок девять? - неожиданно для себя спросила девушка.
  -- В смысле почему? - удивился разбойник. - Получилось так.
  -- Ладно, что здесь происходит? - решил сменить тему Сыю.
  -- Я всё им рассказала и они согласились помочь, - ответила Мэй.
  -- Помочь в чём?
  -- Попереловить голубых платков в Сосновом храме.
  -- Если господину Фэню нужна помощь, мы всегда к его услугам! - заявил разбойник.
  -- Мы не знаем ни сколько их, ни точно ли они все в монастыре. Просто безумие пытаться взять их наскоком, - возразил Сыю.
  -- Да ладно вам, господин Фэнь. Что мы, монахов каких-то не отделаем?
  -- Монахи тоже разные бывают...
  -- Зря ты волнуешься, - отмахнулась Мэй. - Пойдём и всыплем им по первое число!
   Сыю скривился. Он даже представить не мог, какими доводами можно придушить энтузиазм девушки и разбойника. И существуют ли такие доводы вообще.
  -- Ходить можешь? - спросила Мэй.
  -- Скорее всего, - пробурчал Сыю.
  -- Тогда пошли!
  -- Что, прямо так?!
  -- А чего тут рассусоливать? Папаша всегда меня учил: как только представилась возможность, бей, не задумываясь.
   Неожиданно Сыю понял, что ему жаль Тэн Юйшэна. С таким-то господином.
   Сыю ещё пытался возражать, взывал к рассудку, фонтанировал ядом и даже крутил головой, но ожидаемого эффекта ничто из вышеперечисленного не возымело. Разбойничья армия снялась с места и двинулась на монастырь.
  
   У главного храма было людно - там собрались все монахи с послушниками, а так же ещё сотни три пришлого люда, причём все до последнего человека повязали себе головы голубыми платками. Ну, почти до последнего. Первым из не повязавших был Фэнь Лао, стоявший в тени одного из проходов между монастырскими строениями и довольно пересчитывавший собравшихся, а второй же стоял на возвышении на ступенях храма и горящими фанатичным огнём глазами обозревал повёрнутые к нему лица.
  -- Дети мои, пути Небесные нельзя понять простому смертному, но мне всё же удалось постичь их! Грядёт новая эра, эра всеобщего процветания, эра Небесной Правды, эра, когда не будет старших и младших, богатых и бедных, но будут лишь равные, что плечом к плечу будут жить, трудиться и радоваться в мире без войн и бед, без голода и болезней! Верьте мне, и я проведу вас туда! Да, наш путь будет тяжек и тернист, но в конце его ожидает нас награда, достойней которой не существует под Вечным Небом! И пусть те, кто стоят на нашем пути, сейчас смеются над нами и считают, что мы повержены! Мы поднимем головы, мы сметём наших угнетателей, ведущих кровопролитные войны исключительно для собственного удовлетворения! Не будет больше земля наша оплакивать своих сыновей, павших жертвами злобных тиранов! Мы проложим путь к Небу, мы изъявим ему свои покорность и преданность, и оно наградит нас! Да здравствует эра Вечного Неба!
   Площадь взорвалась криками. А Чжань Сяньцзи продолжал что-то вещать. Он потрясал руками, грозил посохом воображаемым врагам, а его больше похожий на козлиное блеянье голос без труда разносился посреди общего шума.
   И людям хотелось верить ему. Потому что сам он излучал эту веру ярче, чем солнце излучает свет.
   Тут Лао испугался, что если продолжит размышлять в том же духе, то и сам случайно во всё это поверит.
   Честно говоря, он даже не ожидал, что монахи будут так подвержены учению Чжаня Сяньцзи. Скорее даже наоборот. Впрочем, что же жаловаться, если всё сложилось к лучшему? Конечно, жаль, что Сыю и Су Мэй удалось сбежать. Если им удастся добраться до своих, то они обязательно расскажут о новом пристанище повстанцев. Но для этого им придётся выжить ночью в кишащем дикими зверями и разбойниками горном лесу. К тому же, наверняка хоть один из них, скорее всего, Сыю, хоть немного, но снотворного получил.
   В общем, им не выжить.
   Жалко, конечно, младшего брата, но ради великой идеи чего только ни сделаешь.
   Чжань Сяньцзи пошёл по второму кругу в своём расписывании ожидающих повстанцев благ, когда монастырь сотряс удар.
  
   Сыю впервые в своей жизни видел, как стену разносят одним ударом могучего кулака. Ну, положа руку на сердце, следует признать, что стена монастыря в лесной глуши и крепости на перепутье всех дорог - вовсе не одно и тоже. Но не до такой же степени.
   Разбойники ломанули в пролом, оглашая утренний воздух боевыми кличами. В центре пролома возвышалась могучая фигура Инсюна. Обернувшись, он смущённо спросил:
  -- А приказы какие-нибудь будут?
  -- Бить их всех! - объявила Мэй.
  -- Господин Фэнь?
   Наверно, надо было задуматься. Наверно, надо было изобразить себя великим гуманистом и картинно поломаться, заливаясь слезами. Но учение Чжаня Сяньцзи - болезнь, которую надо выжечь калёным железом. В страшном сне не привидится мир, построенный безумным фанатиком. У Великого Учителя есть возможность наступить на горло не только идее Ледяного Короля - но и мечте самого Сыю. Сомнений просто не было.
   Какая жалость, что один из известнейших монастырей будет разграблен случайно проходившей мимо шайкой горных разбойников.
  -- Ни один не должен выжить.
  -- Будет сделано, - с готовностью кивнул Инсюн и вошёл в пролом.
  -- Да ты просто демон, - усмехнулась Мэй.
  -- Совершенно не понимаю, о чём ты, - хмыкнул Сыю.
  -- Папаша часто говорил мне, что, например, император не может быть всегда и ко всем добрым, иначе его государство просто развалится. То, что мы делаем сейчас, очень жестоко, но необходимо.
  -- Ты пытаешься в этом убедить саму себя. В своём сердце ты в это не веришь.
  -- Неправда! - обиделась Мэй. - Не надо считать меня наивным ребёнком, который не понимает...
   Сыю потрепал девушку по голове и мягко улыбнулся:
  -- И хорошо, что ты в это не веришь. Я бы не хотел, чтобы твоё сердце ужесточилось.
  -- Ты чего? - Мэй удивлённо моргнула.
  -- Ничего, - Сыю смутился и быстро убрал руку. - В общем, если ты останешься здесь, глупой или трусливой я тебя считать не стану, - и он быстро прошёл сквозь пролом.
  -- Как будто мне очень важно, кем меня считает какая-то паучиха, - пробурчала Мэй.
   Наверное, для очистки совести надо было остаться. Закрыть глаза, зажать уши руками и сказать самой себе: ``Меня это не касается'`.
   Но Мэй шагнула в пролом.
  
   Если бы южная стена не находилась от главного храма на некотором удалении, на площади бы была просто резня. Но так сложилось, что разбойники не озаботились скрыванием своего нападения, да и в монастыре совсем не ориентировались, что дало Фэню Лао несколько минут, необходимых для раздачи распоряжений и организации обороны и эвакуации Чжаня Сяньцзи.
   Но проповедник, Яньван его дери, эвакуироваться отказывался.
  -- Моё место рядом с моими людьми! - настаивал Великий Учитель, потрясая бородой и ударяя посохом в землю.
  -- Но если мы потеряем вас, мы потеряем всё! - возразил Лао.
  -- Если я умру здесь, то такова моя судьба! Если же Небу угодно, чтобы я провёл людей его тропами, то мы победим!
  -- Мы даже не знаем, сколько их. Это самоубийство.
  -- Моё присутствие будет воодушевлять моих людей, и каждый будет сражаться за сотню!
  -- Это вряд ли...
  -- Верь мне, Лао! От судьбы не уйти! Она начертана на Небесах задолго до нашего рождения! - Чжань Сяньцзи схватил Лао за плечо своей костлявой рукой. И Лао неожиданно понял, что рука эта, немощная на вид, очень сильна. - Я остаюсь для битвы! И прошу тебя встать рядом со мной!
   С площади доносились звуки битвы. Здесь, в проходе между двумя зданиями, было относительно тихо, лишь голос проповедника эхом отражался от стен. Остаться? Это глупость. Это верная смерть. Умереть за идею, которая себя не оправдала? Это ниже достоинства члена семьи Фэнь.
  -- Всё кончено, Лао, Чжань Сяньцзи. Вам лучше сдаться.
   Лао обернулся.
   В проходе стоял Сыю, скрестив на груди руки. Всем своим видом он выражал спокойствие, презрение и уверенность в собственном торжестве.
  -- Предатель! - Великий Учитель ткнул узловатым пальцем в Сыю. - Как смеешь ты являться мне на глаза?!
  -- Я никогда тебя не предавал. Потому что никогда не приносил тебе клятвы верности, - с усмешкой возразил Сыю.
  -- Будет тебе буквоедствовать, - осклабился Лао. - Клятва - всего лишь формальность. Ты втёрся к нам в доверие, а потом нас бросил. Чем не предательство?
  -- Ну, по правде говоря, мне абсолютно всё равно, как вы к этому относитесь, - Сыю пожал плечами. - Текущего положения это не меняет. Сдавайтесь, и вам будет дарована быстрая и лёгкая смерть.
  -- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
  -- И что же я ещё не перепрыгнул?
   Н-да.... А Чжань Сяньцзи, сволочь, быстрый, что твоя обезьяна. А сильный... как всё она же. Если подумать, точнее, если поверить, что этот пророк действительно сидел на Шенму, то такие скорость и сила вполне объяснимы - на Шенму сначала надо залезть. Вобщем, даже при том, что удар пришёлся по касательной, на мгновение Сыю увидел звёзды. После чего рухнул на землю.
   Извергая из себя боевое угуканье пополам с мяуканьем, Чжань Сяньцзи стоял посередь прохода и в этой тесноте умудрялся ещё и крутить посохом. Сыю ощупал лицо и с облегчением понял, что оно вполне цело. Однако, попытавшись подняться, Сыю чуть снова не упал - мир внезапно поплыл перед глазами.
  -- И кто из нас должен сдаваться? - ехидно поинтересовался Лао.
  -- Наглые повстанцы! - крикнула Мэй и бросилась на Чжаня Сяньцзи.
  -- Стой, куда ты?! - перепугался Сыю.
   Поединок вышел недолгим - два взмаха посохом, и Мэй тоже валялась на земле.
  -- На моей стороне само Небо, - провозгласил пророк. - Народ встал под мои знамёна! Они понимают, что иначе нельзя! Отчего же вы так слепы?
  -- Не должно кроту говорить о Небе, - ухмыльнулся Сыю. - Он его никогда не видел.
  -- Ты остёр на язык, но одним этим тебе меня не победить.
   На этот раз Сыю всё же удалось увернуться. Наклонившись, он помог Мэй встать и отступил по проходу, прикрывая собой девушку.
  -- Господин Фэнь, с вами всё в порядке?! - раздался громовой голос Инсюна.
   Лао аж присел, когда у него над головой пролетела огромная туша разбойника и приземлилась на две ноги перед Чжанем Сяньцзи.
  -- Эт ты тута главный? - Инсюн почесал подбородок. - Я тебе щас покажу <много непонятных слов>.
   Вскоре Сыю понял, что чем скорее очистит он проход, тем целее будет. Монастырь, правда, это всё равно не спасёт. Феерическая битва титанов длилась до тех пор, пока с площади перед монастырём не раздались вопли последователей Великого Учителя, постепенно сдававших позиции разбойникам. Тогда Чжань Сяньцзи отбросил Инсюна как можно дальше, схватил Лао за шиворот и запрыгнул на крышу здания.
  -- Дети мои, проиграть одну битву - не значит проиграть войну! Отступим сейчас и одержим победу потом! Не бойтесь, Небо на нашей стороне! - проблеял пророк, после чего в несколько прыжков достиг монастырской стены и скрылся за ней.
  -- Вот ведь <непонятное слово> обезьяна, - выдохнул Инсюн.
  -- Меня ноги не держат, - Сыю устало осел на землю.
  -- Может, ещё снотворное действует? - предположила Мэй, присаживаясь рядышком.
  -- Может быть.
  -- Ты как? Сильно он тебя?
  -- Кости вроде целы.
  -- Это хорошо. Слушай, можно я тебя Фэнем называть буду?
  -- Можно, - немного подумав, ответил Сыю. - А... а можно я... тебя буду называть... М-мэй?
  -- Можно, если без заикания.
  -- Постараюсь.
  -- Ты чего такой красный?
  -- Просто жарко тут.
  -- Разве?
   Инсюн понимающе ухмыльнулся.
   Сыю подумал, что надо будет как-нибудь выпросить у Ледяного Короля разрешение на карательный поход против горных разбойников с целью отомстить за разграбление монастыря.

Интерлюдия. Возвращаясь к делам насущным.

   Войска что шоские, что раские, очень удивились, когда их полководцы вернулись вместе. Правда, они тут же разошлись, но зрелище всё равно было странное. Долина Коучи оказалась основательно засыпана снегом, потому ни Ючжи, ни Янь Да не видели возможности возобновить битву. Да и, честно говоря, желания особого-то тоже не было.
   Ючжи в этом плане было проще - он защищал родные территории. А вот Яню Да предстояло решить, стоит ли пытаться продолжать или лучше на всё плюнуть и вернуться в Шо. С одной стороны, торчать в ущелье - глупо и бесперспективно. С другой же, уйти отсюда, значило стать мишенью для бесконечных насмешек этого сопляка.
   ``Этот сопляк'` тем временем думал, какой бы назначить критерий безопасности расположения себя относительно Яня Да, чтобы по нему безошибочно определять, стоит ли пытаться подвергнуть противника осмеянию, или же это выйдет себе дороже.
   Наконец, после долгих и мучительных размышлений, Янь Да приказал вооружить воинов лопатами и отправить разгребать снег. Тогда Ючжи немедленно отдал приказ свозить в ущелье снег со всех окрестных гор.
   Узнав об этом приказе, Янь Да выпал в осадок. Да и не только он.
  
   Вопреки всем стараниям разбойников, последователи Чжаня Сяньцзи, куда лучше знакомые с устройством монастыря, сумели в массе своей сбежать. В стенах монастыря осталось пятьдесят трупов, пятую часть которых составляли монахи и послушники. Сыю отдал распоряжение сжечь трупы и ссыпать весь прах в специально вырытую для того яму. Угольно-чёрный дым столбом поднимался в ярко-синее небо.
   Говорящие Камни, как ни странно, не тронутые, лежали в своих мешочках на специальной полочке. Камень Сыю истошно пищал. Сломав печать и вскрыв пакетик, Сыю нажал в середину Камня.
  -- МАСТЕР СЫЮ!!! - огласил горы истошный вопль Лун Юньсюя.
  -- Ты что орёшь? - яростно прошипел Сыю.
  -- Мастер Сыю, я так счастлив, что с вами всё в порядке! - было слышно, как Юньсюй шмыгнул носом. - Я вызывал вас, а вы не отвечали, и я начал беспокоиться.
  -- Ты какого Яньвана вызывал меня ночью?
  -- Так ведь у вас же бдение было.
  -- У тебя тоже?
  -- Из чувства солидарности с вами! - бодро ответил Юньсюй. - Так в чём было дело?
  -- Просто перед входом в храм забрали Камень.
  -- Но солнце встало больше часа назад!
  -- Не твоего ума дело, - Сыю раздражённо оборвал связь.
  -- Волнуется, - улыбнулась Мэй.
  -- Без его волнений обойдусь.
  -- Хорошие у тебя друзья.
  -- Друзья? - спросил Сыю таким тоном, будто Мэй сказала, что у него есть рога и копыта.
  -- Ну как, Инсюн и вот этот вот.
  -- Какие же они мне друзья? Они просто пешки в моей игре.
  -- Папаша всегда говорил, что глупо пытаться казаться хуже, чем ты есть на самом деле.
  -- Я счастлив за твоего ``папашу'`, - отмахнулся Сыю. - Эй, разбойник!
  -- Да, господин Фэнь? - тут же подошёл к нему Инсюн.
  -- М-мэй нужно в целости и сохранности проводить до ближайшей киской заставы. И если хоть один волос упадёт с её головы...
  -- Слушай, мне не нужна нянька! - возразила Мэй.
  -- Не нянька, а телохранитель. И мне так будет спокойнее, - отрезал Сыю и снова повернулся к разбойнику. - Проводишь её сам, возьмёшь самых лучших своих воинов.
  -- Фэнь, - протянула Мэй.
  -- Что?
  -- У меня тут такое странное чувство...
  -- Да? И какое же?
  -- Глупость, конечно, но ты часом в меня не втрескался?
   Вид покрасневшего до корней волос Сыю сам по себе был вполне красноречивым ответом, вопреки всем его воплям о том, что разумеется нет и откуда вообще такие мысли.
  
   Шэ Гуй сидел на скамейке на берегу пруда в саду своего дворца в Цуйгао и отчаянно зевал.
   Около полуночи с ним связался Юньсюй. Яньванов придурок бился в истерике, потому что не мог связаться с Фэнем Сыю. Ледяному Королю потребовалось минут десять, чтобы осознать, какую информацию пытается донести до него Юньсюй. Осознав же, Шэ Гуй рявкнул, что в Сосновом храме не ловит сеть, оборвал связь и продолжил спать.
   Попытался продолжить.
   Юньсюй вызвал его снова через полчаса, взорвав дворец воплями, что нет, во всём Рариншоки сеть не ловит только в Семи Лесах Дракона. Тогда Шэ Гуй попытался урезонить своего генерала, заявив, что во время бдения, возможно, использовать Камни запрещено. На это Юньсюй тут же возразил, что в таком случае ``мастер Сыю'` его бы предупредил. У Шэ Гуя было своё мнение на этот счёт, но он просто сказал, что, возможно, Фэнь предупредил об этом Хоу Чжуна.
   Через двадцать минут с Ледяным Королём связался Чжун и высказал ему всё, что думает о людях, которые посередь ночи посылают всяких психов тревожить сон других людей. Половину слов Шэ Гуй не понял. Почти одновременно с Чжуном на связь вышел Юньсюй с воплями, что нет, Чжуну Фэнь тоже ничего не говорил.
   И в том же духе продолжалось всю ночь. Почему-то Ледяному Королю казалось, что за одну эту ночь потратил нервов больше, чем за все предшествующие пятьдесят лет своей жизни.
   Вновь запищал Камень. Шэ Гуй поклялся себе, что если это опять Юньсюй, то он выкинет Камень в пруд.
  -- Доброе утро, господин, - поприветствовал Шэ Гуя Фэнь Сыю. Голос советника звучал странным образом отрешённо.
  -- Доброе, Фэнь. Как бдение?
  -- На нас напали голубые платки во главе с Чжанем Сяньцзи. Мы отбились. Десять монахов и послушников убито. Монастырь опустошён.
  -- Ну ты помолился...
  -- Каковы ваши дальнейшие указания?
  -- Прекратить говорить таким потусторонним голосом. Фэнь, ты о чём там думаешь?
   Советник замялся, после чего ответил:
  -- О деле, господин.
  -- Понятно, что о деле. Вопрос в том, о каком деле.
   Последнее, к чему после беспокойной ночи был готов Ледяной Король, это истерика своего советника. Не традиционная Фэневская, тихая и ядовитая, а полноценная общечеловеческая. Из общего бессвязного потока сознания Шэ Гуй уяснил, что:
   а) у Фэня Сыю проблемы с противоположным полом;
   б) пол этот принадлежит к роду Су;
   в) ни о чём другом в данный момент советник думать не в состоянии.
  -- Ладно, отправляйся в Алые Врата, а то Ючжи там уже совсем в какой-то маразм скатился.
   Так, значит, информация о том, что Чжань Сяньцзи обосновался в Сосновом храме, оказалась правдой. Нужно будет потом спросить у Фэня, что там с самим пророком.
   Почему Шэ Гуй не сказал сразу о настоящей цели визита Фэня в монастырь? Просто потому, что информация о голубых платках поступила из такого ненадёжного источника, как крестьянские слухи.
   Почему Шэ Гуй этому вообще поверил? Уж больно эти слухи были правдоподобны.

Глава 11. Все включено.

  
   Послал как-то Справедливый Юэ Вэйчжи Болезненного Лу Эньлэя проведать мастера Гао Фу, что правил провинцией Кон. Долго ехал Болезненный, а когда въехал в Кон, то увидел пустые поля да отчаявшихся людей. И спросил он у Гао Фу:
   ``Что случилось, что поля пусты, а люди безутешны?'`
   И ответил ему с грустью Гао Фу:
   ``Случилось это в третьем месяце зимы, в конце его. Собрались люди на праздник окончания долгой зимы, а злодей один пробрался к амбарам и поджёг их. Поймали мы злодея, да что толку? Не вернуть нам утраченное'`.
   Погрустнел тогда Болезненный и сказал, что не оставит Рин свою провинцию.
   <...>
   По приказу Степного Волка Су Юня, третий сын его Су Хэй явился в провинцию Бокай, дабы проведать правителя её Фу Хуа. Приехал он и видит, что на полях лишь ветер пыль гоняет, да теребит мёртвые ростки. И спросил Су Хэй у Фу Хуа:
   ``Что за беда страшная на вас обрушилась?'`
   И со вздохом ответил ему Фу Хуа:
   ``Засеяли мы поля наши, радовались всходам, но пришли тучи тёмные, саранча несметная, и пожрала наши посевы'`.
   Загрустил тогда Су Хэй, а когда вернулся в Хусюэ, приказал, чтобы когда будет собран урожай с каждой провинции послали бы в Бокай, чтобы не погибли зря люди.
   <...>
   Ледяной Король Шэ Гуй отправил генерала своего, Прекрасного Лун Мяньцзюя, в провинцию Байкон к мастеру Фа Ху, дабы узнать, всё ли спокойно и будет ли в этом году обильный урожай. Однако приехав в Байкон, Прекрасный узнал от безутешного Фа Ху, что зимой в хранилище пробрались мыши и погрызли все запасы. Тогда Прекрасный пообещал выслать в Байкон достаточно зерна и риса, а так же кошек, чтобы те уничтожили всех мышей.
   <...>
   Юный Цуй Сюэшэн, вняв совету Мудреца Жэня Жэньшу, приехал в провинцию Бай и пришёл на поклон к правителю её Хуа Го. Поприветствовав гостя, как подобает хозяину, Хуа Го вдруг заплакал.
   ``От чего вы плачете? Что случилось в славном Бае?'` - спросил тогда Цуй Сюэшэн.
   ``Ах, благородный мастер, беда на нас обрушилась превеликая. С гор пришли разбойники, жгут они наши посевы, убивают наших крестьян'`.
   ``Не бойтесь! Я разберусь с разбойниками, и не будут они более вас тревожить'`.
   Взял тогда Цуй Сюэшэн десять тысяч отборного войска и отправился к логову бандитов.
   ``Эй, есть кто храбрый среди вас, подлые собаки, что не побоится сразиться с воином?!'` - воскликнул Цуй Сюэшэн.
   Вышел ему навстречу разбойник семь чи ростом. Сшиблись они, и в первой же схватке Цуй Сюэшэн отрубил разбойнику голову. Остальные разбойники в страхе бежали.
   Тяжёлый был тот год для славных крестьян РаРинШоКи.

Ума Бинвэнь, ``Сказание о РаРинШоКи'`

  
   Если бы в Рариншоки когда-нибудь слышали о четырёх всадниках Апокалипсиса, то крестьяне почти наверняка бы решили, что по дороге мимо полей едет один из них. Всадник имел чрезвычайно бледную кожу и чрезвычайно чёрные круги под глазами, да и в целом вид имел до такой степени изнурённый и уставший, что никто бы не удивился, если бы он вдруг свалился с коня и остался без движения валяться в дорожной пыли.
   Впрочем, всадник этого делать не собирался.
   Звали всадника Лу Эньлэй, за внешний вид и общую нездоровость его прозвали Болезненным, а Чжоу Цян ласково именовал его Бациллоносителем. Служил Лу Эньлэй в качестве советника царя Рин Юэ Вэйчжи с самого образования РаРинШоКи и в определённом смысле пёр на своём горбу всё царство.
   Раннее лето - пора для Эньлэя не самая благоприятная, в основном из-за обильного цветения. Тем не менее, когда на улице светит солнце, а в ветвях деревьев поют птицы, даже он не мог заставить себя остаться в четырёх стенах. Ко всему прочему, к мастеру Гао съездить было необходимо, и чем сознательней и здравомыслящей будет человек, тем лучше.
   Но нельзя же все дырки пытаться заткнуть с помощью Цзыхао!
   Сказать по правде, Эньлэй уже даже начал получать от своей поездки удовольствие. Всё-таки, хорошая ясная погода заставляет улыбаться даже самых мрачных людей, а Эньлэй к таким себя никогда не относил. Другое дело, что многие считали, что его сердитое выражение лица ничуть не отличается от улыбающегося, а улыбающееся - от любого другого. Эньлэй на это не обижался. А если и обижался, то по его лицу это всё равно понять было нельзя.
   В общем, в сопровождении четырёх десятков воинов Эньлэй ехал по дороге между полей, когда дорогу ему преградили трое крестьян. Вперёд вышел самый старший, очевидно, деревенский староста. Эньлэй остановил коня (вообще говоря, Вэйчжи настаивал, чтобы Эньлэй разъезжал по своим делам в закрытой коляске, но советник утверждал, что тогда его будет жутко укачивать) и с удивлением посмотрел на крестьян.
  -- Приветствуем вас от имени нашего господина, - поклонился староста.
  -- И я приветствую вас, труженики полей, - Эньлэй склонил голову в знак приветствия. Голос советника был тихим, хрипловатым и по большей части лишённым эмоций. И очень подходил для призрака.
  -- Господин приказал приготовить для ваших воинов жильё на время вашего пребывания здесь. Не желаете ли осмотреть?
  -- Мастер Гао как всегда очень предусмотрителен, - улыбнулся Эньлэй. - Почему бы и нет? В конце концов, если я хочу быть хорошим военачальником, я должен заботиться о своих воинах, в частности, знать, где и как они живут.
  -- Тогда просим следовать за нами.
  
   Тем временем Су Хэй, третий сын Су Юня, уже въехал в ворота города. Он совершенно искренне не понимал, зачем его отец послал его в это захолустье, когда неизвестно где пропадает Мэй. Конечно, вряд ли он мог бы ей чем-нибудь помочь, но поездка смысл от этого не обретала - мелкая захолустная провинция, регулярно терзаемая различными стихийными бедствиями, что тут можно сделать? Разве что добить, чтоб не мучилась. Сколько с правителем ни говори, выше головы он всё равно не прыгнет.
   Воинов сопровождения Хэй оставил в деревеньке неподалёку от города и теперь ехал по улице один, лавируя между снующих по своим делам горожан. Причём ехал с весьма переменным успехом - коня, конечно, нашли самого терпеливого и терпимого, но тем не менее животное всё равно регулярно взбрыкивало и даже предприняло несколько попыток скинуть наездника. В промежутках между попытками удержаться в седле, Хэй осматривал город.
   Город этот впечатление производил приятное - чистенький, ухоженный, не особо богатый, но очень аккуратный и даже немного нарядный. Видно, что правитель заботится не только о собственном благосостоянии. Правда, стражник у ворот сказал Хэю, что ему очень повезло, что он ехал по южной дороге, потому что западные, северные и восточные ворота закрыты на ремонт. Ну что ж, раз их ремонтируют, значит, о городе заботятся.
   Хэй выехал на площадь перед дворцом правителя. Да, видно, что провинция. Размах совсем не тот, что в Хусюэ. Впрочем, Су Юнь часто предлагал снести огромный дворец к Яньваневой бабушке и жить в палатках и шатрах, как во время военного похода, но почему-то большая часть населения дворца (да и всего Хусюэ, жителям которого не улыбалось иметь в центре города постоянный палаточный лагерь) была против.
   На крыльце Хэя встречал сам правитель. Это был человек небольшого роста, упитанный, с залысинами на висках и сединой в острой бородёнке. На первый взгляд человек этот был ничем не примечателен, но стоило только приглядеться к нему получше, как можно было заметить, что в маленьких чёрных глазках светится не дюжий ум.
  -- Рад приветствовать вас, мастер Су, в моём скромном жилище, - правитель отвесил церемониальный поклон. - Но что могло привести вас в такое захолустье?
  -- Мой отец сказал мне проведать вас и разузнать, всё ли у вас в порядке, и если не в порядке, то можем ли мы вам чем-нибудь помочь, - ну да, оригинальная формулировка была более короткой и менее конкретной, но правителю-то об этом знать не обязательно.
  -- Помочь? - правитель грустно вздохнул. - Если бы вы могли помочь...
  -- Что случилось? - похолодел Хэй.
  -- Да вы проходите, отдохните с дороги, а я вам чуть позже покажу. Знаете ли, дела, - правитель виновато пожал плечами.
  -- Как скажете, - Хэй слез с коня.
   Или конь сбросил Хэя.
   Не суть важно.
   Правитель усмехнулся и, поклонившись, поспешил по своим делам. Внезапно образовавшийся на крыльце слуга заявил, что сопроводит Хэя в жилую часть дворца, где тот сможет отдохнуть, чем незамедлительно и занялся. Решив зря не тратить время и попытаться выяснить, что стряслось в провинции на сей раз, Хэй завёл разговор со слугой:
  -- Хороший у вас правитель?
  -- Очень! - с готовностью ответил слуга.
  -- И многие так думают?
  -- Да все, кого ни спросите. Господин очень много для нас делает, так что мы всеми силами стараемся ему помочь.
  -- Но почему тогда каждый год вы бедствуете?
  -- К сожалению, есть вещи, с которыми даже Сын Неба не может ничего сделать, что уж говорить об обычном, пусть и мудром человеке, которым является наш господин. Силы его ограничены.
  -- И что обрушилось на ваши головы в этот раз?
   Слуга немного подумал, после чего заявил:
  -- Если господин вам пока ничего не сказал, значит, считает нужным сказать вам это в другое время и в другом месте.
  -- Вы правы, - вынужден был согласиться Хэй.
  -- Вот ваши покои, - слуга открыл двери, и перед Хэем предстала просторная, может, не слишком богатая, но чистая, аккуратная и весьма комфортабельная комната. - Если вам что-то понадобится, только дёрните за этот шнур. Господин примет вас позже.
  -- Да, спасибо. Вы свободны.
   Слуга почтительно поклонился и ушёл, а Хэй прошёл в комнату и уселся за стол. Окон в комнате не было, но светильники давали достаточно света. На столе лежали несколько книг и пара свитков. Хэй задумчиво взял лежавшую сверху книгу, пробежал глазами название, выведенное каллиграфическим почерком на обложке, открыл первую страницу и...
   Углубился в чтение.
  
   В по-летнему ярко синем небе светило опять-таки по-летнему жаркое солнце. Щебетали птички, на окружающих дорогу лугах цвели безумно прекрасные цветы, над которыми порхали разноцветные бабочки. Воинам приходилось прилагать значительные усилия, чтобы их генерал не отправился порхать по лугам вместе с этими самыми бабочками.
   Выяснив, что у Фэня Сыю всё в порядке (разве что встал не с той ноги, что, впрочем, не такая уж и редкость), Прекрасный Лун Юньсюй пришёл в такое же прекрасное, как он сам, расположение духа и готов был обнять и расцеловать не только каждого встречного, но и весь мир вообще. Несложно догадаться, что ни встречные, ни мир взаимностью ему не отвечали.
   Если бы Юньсюя хоть раз в жизни остановило отсутствие взаимности...
   В общем и целом, денёк у воинов обещал быть весёлым. Если не считать бессонной ночи накануне. Надо сказать, что сам виновник переполоха был свеж, как огурчик, и раскаиваться в содеянном не собирался.
   И на радостях устроил ночной переход.
   И, как уже упоминалось, порывался порхать по лугам.
   И вообще эгоистичная сволочь.
   Приложив нечеловеческие усилия, воины всё-таки отконвоировали своего генерала до ворот города, у которых их как раз поджидал правитель Конбая, с точки зрения Юньсюя выглядевший как колобок на ножках.
  -- Добро пожаловать в Конбай, - улыбнулся правитель. - Вы будете...
  -- Прошу, - Юньсюй протянул письмо Шэ Гуя.
  -- Мастер Лун... Мяньцзюй? - подслеповато прищурившись, прочитал правитель.
  -- Юньсюй, - несколько раздражённо поправил Юньсюй. - Моё имя Лун Юньсюй.
  -- А, прошу прощения.
  -- Ничего, его часто не так читают, - Юньсюй пожал плечами. - Хорошая у вас провинция.
  -- Стараемся. Как вам цветы?
  -- Цветы просто чудесные. Что это за сорт? Никогда раньше подобных не видел.
  -- О, я очень долго работал над этим. В свободное от остальной работы время, разумеется. Абсолютно новый сорт - вывел их только этой весной.
  -- А не поделитесь? Я бы с удовольствием посадил их у себя в саду.
  -- Конечно, почему бы и нет. С радостью поделюсь, раз они вам так понравились, - улыбнулся правитель.
  -- Тогда заранее вам спасибо. А теперь ближе к делу.
  -- Ближе. Этот человек, - правитель указал на стоявшего у ворот крестьянина, - проводит ваших воинов в заготовленные для них помещения. Не обессудьте уж, но они в деревне неподалёку отсюда.
  -- Ничего не имею против. Было бы странно, если бы такой верный подданный как вы внезапно решил что-то замыслить против господина.
  -- Да, это действительно было бы странно.
  -- Итак, мой господин просил узнать, всё ли у вас в этом году в порядке и не планируется ли каких-нибудь катаклизмов.
   Н-да. Получилось, видимо, едковато. Вот что бывает, если слишком долго общаться Фэнем Сыю. Впрочем, правитель не обиделся, а лишь виновато улыбнулся:
  -- Боюсь, вы опоздали. Если в этом году, конечно, ещё чего-нибудь не случится.
  -- А что уже случилось? - настороженно поинтересовался Юньсюй.
  -- На самом деле, история не такая уж и долгая, но, думаю, вы устали с дороги и будете не против несколько часов отдохнуть в моём саду. Там растут совершенно чудесные камелии.
  -- Ну... почему бы и нет...
  -- Что ж, в таком случае, позвольте вас проводить.
  
  -- Не надо ныть! Жаркое солнце - пустяки! Вспомните пустыню! По сравнению с ней здешний зной покажется вам цветочками! Кстати, их здесь довольно много. Не отчаивайтесь! Скоро мы дойдём до города, там и отдохнёте!
   Воины кисло переглянулись. Подкрасться бы к этому энерджайзеру сзади и свернуть шею. И сказать, что так и было.
   Энерджайзеру было шестнадцать лет, сам он был небольшого роста, изящным не назовёшь, но и не коренастый увалень, лицо обычное, однако почти постоянно лучащееся энергией. Звали юношу Цуй Сюэшэн и был он направлен Жэнем Жэньшу проведать одну провинцию, в которой регулярно происходило что-то... весёлое. В данный момент, видимо, бунт воинов.
   Нельзя сказать, что их так уж допекала жара - как справедливо было замечено, в пустыне ещё жарче. Просто когда накануне тебя гонят до полуночи, в итоге удивлённо бормоча, что да, что-то уже поздновато, раз так темно, а потом поднимают буквально часа через три с заявлением, что до полудня непременно следует прибыть в Фукэсыдэн, и вы же великие воины, чего ноете...
   Короче говоря, Сюэшэн нарывался.
   Спасением оказалась неожиданно вынырнувшая из-за холма деревня, в которой, судя по всему, процессию уже ждали. Вышедший вперёд деревенский староста поинтересовался, не являются ли они славными воинами Шо, на что Сюэшэн бодро ответил, что да, именно ими и являются. Остальные ``славные воины'` ответили лишь невнятным то ли мычанием, то ли рычанием.
  -- Господин приказал нам дать жильё вашим воинам, пока вы будете гостить в Фукэсыдэне, - сказал староста, безошибочно угадав в Сюэшэне предводителя делегации.
  -- То есть дальше я поеду один? - юноша с грустью оглянулся на своих попутчиков.
   Воины с готовностью закивали.
  -- А далеко ехать? - Сюэшэн повернулся назад к старосте.
  -- До полудня успеете.
  -- Отлично. Что ж, счастливо оставаться! - Сюэшэн ударил коня пятками и пустил его галопом.
   Нельзя сказать, что конь был в восторге.
   Как и обещал староста, к тому моменту, как солнце достигло пика своей траектории, Сюэшэн достиг северных ворот Фукэсыдэна, где его уже поджидал какой-то упитанный чиновник среднего возраста. При виде юноши он улыбнулся и спросил:
  -- Вы, видимо, из Шо?
  -- Совершенно верно. Вы правитель?
  -- Вы абсолютно правы. А кто вы будете?
  -- Моё имя Цуй Сюэшэн.
  -- Цуй Сюэшэн...? - правитель задумался. - Никогда прежде о вас не слышал.
  -- Я ученик Жэня Жэньшу.
  -- Ученик? - удивился правитель. - Но мастер Жэнь ещё не настолько стар...
  -- Возраст не имеет значения. Учитель обладает огромным талантом и неземной мудростью. Что плохого в том, чтобы кого-нибудь этому учить?
  -- Вы правы.
   Ученичество Сюэшэна была история долгая и запутанная.
   Начать с того, что Жэнь Жэньшу нужды в учениках не испытывал. Да и любой потенциальный ученик, увидев, что все стены в кабинете потенциального учителя увешаны чертежами с какой-то ересью, мгновенно терял тягу к знаниям и испарялся в неизвестном направлении.
   Ну да, Со всегда был рад выучится чему-нибудь у старшего брата, но, увы, в технике был ни бум-бум.
   Так вот, когда в дом Жэньшу (что было уже в Шоцыбэне) заявился какой-то мальчишка (а было тогда Сюэшэну лет тринадцать) и объявил, что с сегодняшнего дня он ученик ``Великого Мудреца Жэня Жэньшу'`, наученный опытом предыдущих ученичков, Жэньшу просто не обратил на него никакого внимания и решил провести день в обычном режиме. Правда, в какой-то момент его жена, Се Линь, сжалилась над упорным юношей и пригласила пообедать вместе.
   После обеда Сюэшэн немного заблудился и попал в рабочий кабинет Жэньшу. Но вместо воплей ``что за Яньван?!'` и тому подобных выкриков, Сюэшэн начал неожиданно бурно выражать восхищение работами своего ``учителя'`, хотя уже минуты через две стало ясно, что он в этом ничего не понимает.
   И тем не менее признание таланта Жэньшу польстило, и он великодушно разрешил Сюэшэну приходить к нему иногда побеседовать о том, о сём. На практике это вылилось в то, что Сюэшэн дневал и иногда даже ночевал в доме своего учителя, проявил талант к военному делу, а отсутствие таланта к делу техническому компенсировал мазохистским упорством.
   Но мы вернёмся в Фукэсыдэн.
  -- Учитель послал меня узнать, как идут ваши дела, - сообщил Сюэшэн, слезая с коня.
  -- Дела наши идут так себе, - правитель заложил руки за спину и вздохнул. - Если желаете, могу прямо сейчас показать вам, в чём проблема.
  -- Желаю!
  -- Что ж, в таком случае пройдёмте, - правитель направился по дороге из города.
  -- Куда вы? - удивился Сюэшэн.
  -- К нашим амбарам, - пояснил правитель.
  -- Но они же к юго-востоку...
  -- Увы, но все ворота кроме северных закрыты на ремонт. Сами понимаете, ничто не вечно, - правитель виновато пожал плечами.
  -- Да, конечно, я понимаю! - с готовностью кивнул Сюэшэн. - Должен сказать, меня трогает ваша забота о городе!
   Правитель только фыркнул и пробормотал себе под нос:
  -- Молодёжь...
  
   Лу Эньлэй и мастер Гао сидели в кабинете последнего и пили чай. Над чайником вился парок и по комнате плыл благородный аромат, смешиваясь с доносящимся из сада чьим-то довольным мурлыканьем. Кстати, по кабинету легко было судить о его хозяине - человеке деловом, умном, любящем чтение, однако не лишённом чувства юмора и с годами вовсе не зачерствевшем.
  -- Да Шижэнь, ``Тысяча лун над горами'`, - Эньлэй задумчиво перелистнул несколько страниц книги. - Да уж, его теперь днём с огнём не сыщешь.
  -- И не говорите, мастер Лу, - кивнул Гао. - Я сам был безумно счастлив, когда неожиданно обнаружил эту книжицу у одного торговца.
  -- Лучший поэт всех стран и народов. Кстати, я слышал, что в скором будущем выходит его новый сборник стихов.
  -- Да? А названия его вы не слышали?
  -- Кажется, ``Драконы над Саньго'`.
  -- Буду знать, - Гао отхлебнул чаю. - Спасибо что заехали, мастер Лу. Давненько у меня никто не гостил. Никому не нужен старый Гао.
  -- Будет вам, - улыбнулся Эньлэй. - Когда вы так говорите, я невольно вспоминаю, что вы с моим отцом на фаньцев ходили.
  -- Да уж, я тоже был когда-то молод, - Гао рассмеялся. - Между прочим, мастер Лу, я, конечно, не молод, но совсем за дурака-то меня не держите. С инспекцией приехали? - Гао лукаво прищурился.
  -- А... это... да, - вынужден был признать Эньлэй. Вот старый лис! И ещё с таким невинным видом это заявляет.
  -- Не доверяете, значит, - Гао с укоризной посмотрел на своего гостя. - Думаете, совсем из ума выжил, даже одной захудалой провинцией управлять не могу.
   Неожиданно для себя Эньлэй почувствовал себя глупым мальчишкой, сгоряча нагрубившим отцу. Ага, на психику давит. Ну и мы тоже не лыком шиты.
  -- Видите ли, у вас каждый год происходит то одно, то другое. Разумеется, напрашивается вывод...
  -- Что я ни на что не способный маразматик? - подсказал Гао.
   Так, по-другому заходить надо было....
  -- Нет, что вы, я вовсе не это хотел сказать!
  -- Да будет вам стесняться, как девица на смотринах. Мы с вам взрослые разумные люди, ведём вполне дружескую беседу.
  -- Ну да, конечно, - Эньлэй грустно посмотрел в чашку. - Так как вы в этом году?
  -- Будем надеяться, что худшее уже свершилось.
  -- И что свершилось?
  -- Не волнуйтесь, я вам покажу и расскажу. В красках.
  -- Я вам верю.
   Дверь кабинета отворилась, к Гао быстро подошёл слуга и что-то прошептал ему на ухо, поклонился и так же стремительно вышел.
  -- Что-то случилось? - спросил Эньлэй.
  -- Нашлась пара дел, - Гао вздохнул. - У северных ворот возникли какие-то вопросы.
  -- А, да, у вас же там ремонт.
  -- Вот, вот, - Гао вздохнул. - Что ж, я оставлю вас ненадолго. Потом пришлю за вами слугу, и он отведёт вас в нужное место.
  
   Хэй следовал за слугой через рощу. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, и тропинка утопала в зеленоватом свете. Роща была самая распрекрасная, если только не считать, что состояла она почти целиком из тополей. И так-то не слишком приятно, поскольку тополиный пух так и норовит забиться во все щели, а уж какому-нибудь аллергику вообще смерть будет. Слава небу, Су Хэй всё же не так слаб здоровьем, как многие думают.
   И всё-таки, сколько ещё будет продолжаться эта пытка?
  -- Долго нам ещё? - поинтересовался Хэй у слуги.
  -- Мы почти пришли.
  -- Что у вас стряслось-то с хранилищами?
  -- Скоро вы сами поймёте.
   И Хэй действительно понял.
   То тут, то там встречались следы свежего пожара, а начиная с определённого рубежа просто шла полоса выжженной земли с покорёженными обугленными остовами деревьев. Посреди угольного пятна в самом центре рощи стояло несколько насквозь прогоревших строений.
  -- Что-то спасти удалось, но в основном, - слуга состроил скорбную мину и для наглядности пару раз шмыгнул носом.
  -- Вот такие вот дела, - из-за зданий показался правитель. - Что думаете, мастер Су?
  -- Это просто ужасно, - выдохнул Хэй. - Но почему...?
  -- Это случилось в день проводов зимы. Какой-то сумасшедший пробрался сюда и всё поджёг. Мы его, конечно, поймали, но, увы, зерно для посева нам это не вернёт.
  -- Но... могу ли я хоть чем-нибудь помочь?
  -- Чем? - правитель пожал плечами и грустно посмотрел на Хэя.
  -- Ну... я... я не знаю... но...
  -- Но в этом мире есть вещи, с которыми мы ничего не можем сделать. Лучшее, что вы можете для нас сделать, это осенью не требовать с нас очень много, - правитель улыбнулся и похлопал Хэя по плечу, мол, ``юноша, я на вас рассчитываю'`.
  -- Как и в прошлом году, - упавшим голосом сообщил Хэй.
  -- А что, в прошлом году кому-то было плохо?
  -- Нет, конечно, но...
  -- Я рассчитываю на понимание вашего отца. Кстати, совершенно забыл спросить, - правитель дёрнул себя за бородку. - Как поживает ваша почтенная матушка?
  -- Прекрасно, - сдавленно ответил Хэй.
   Вопросы о госпоже Линь мужская часть большой и дружной семьи Су Юня относила к разряду запрещённых приёмов. Если читатель вдруг подумал, то ни в коем случае не потому, что не любили. Любили. И уважали. Вообще, кто не уважал госпожу Линь, тот сильно рисковал.
  -- Это очень хорошо, - довольно кивнул правитель.
  -- А вы её знаете? - пискнул Хэй.
  -- Хоть лично, но не долго. Я же не самоубийца, в отличие от вашего отца.
  -- А вы не могли бы... рассказать поподробней?
  -- О, мастер Су, да я смотрю, вы пошли в отца больше, чем я думал.
  -- То есть?
  -- Ну, вы проявляете несколько мазохистские наклонности.
  -- Это же не может быть настолько страшно...
  -- Это было форменное смертоубийство.
  -- Матушка не настолько страшная!
   Правитель рассмеялся:
  -- Ну, нельзя же всё принимать так близко к сердцу. Мастер Су, вам определённо не хватает чувства юмора.
  -- Причём здесь юмор?
  -- Знаете ли, с вашей матушкой я познакомился двадцать лет назад во время похорон почтенного Сунь-ди.
  -- О, простите...
  -- Теперь согласны, что всё кончилось смертоубийством? - в прищуренных чёрных глазах плясали лукавые огоньки.
  -- Прошу простить меня за мою глупость.
  -- Причём здесь глупость? - правитель фыркнул. - То, что человек может что-то знать, так же естественно, как и то, что он может чего-то не знать. Да и невелико счастье - знать всё на свете. Знания, знаете ли, разными бывают. Но вы в любом случае не расстраивайтесь. Идите-ка лучше в мой дворец, выпейте чаю да посидите в библиотеке.
  -- Спасибо за приглашение, обязательно ему последую, - кивнул Хэй.
  -- Кстати, вы не слышали о новом сборнике Да Шижэня? Кажется, ``Драконы над Саньго'`?
  -- Да, слышал, - Хэй задумался. - Кажется, он должен выйти осенью.
  -- Спасибо, буду знать. Да, прошу прощения, я сейчас не смогу составить вам компанию - нужно отдать кое-какие распоряжения, - и правитель углубился в лес.
  -- Желаете здесь ещё осмотреться? - осведомился слуга.
  -- Может быть, немного, - Хэй пожал плечами и побрёл к обгоревшим зданиям.
  
   Хранилища стояли посреди чистого поля под ослепительно синим небом, растворяясь в повисшем в прокалённом воздухе мареве. На юго-западе виднелась роща. Сюэшэн повертел головой. Ничего интересного.
  -- И что случилось? - нетерпеливо спросил он у шедшего рядом правителя.
  -- Терпение, юноша, терпение. Неужели мастер Жэнь даже этому не смог вас научить? - правитель бросил на Сюэшэна лукавый взгляд.
  -- Прошу прощения, - пристыженно пробормотал юноша.
  -- А случилось вот что, - сказал правитель, открывая дверь в одно из хранилищ.
   После яркого солнца в темноте хранилища Сюэшэн сначала вообще ничего не увидел, но потом заметил, что пол вроде как шевелится.
  -- Мыши, - с грустью констатировал правитель. - Сами ужаснулись. И откуда их столько привалило?
  -- Не слабо, - вынес вердикт Сюэшэн.
  -- Да уж.
  -- И так везде? У вас хоть что-нибудь осталось?
  -- Ну, кое-что спасти удалось.
  -- И чем мы можем вам помочь?
  -- Да ничем, в общем-то. Не дерите только осенью три шкуры, а с остальным мы и сами справимся.
   Сюэшэн перевёл взгляд с правителя в темноту хранилища и сглотнул.
  -- Осмотреть желаете? - с улыбкой осведомился правитель.
  -- Нет, спасибо. И так всё хорошо видно.
  -- Что ж, я рад. А то одного храбреца мы уже не досчитались.
   Сюэшэн ещё раз сглотнул.
  -- Да вы не бойтесь, они зерна наелись, теперь сытые, - правитель закрыл дверь.
  -- Вы что их, так оставите?
  -- Сожжём, конечно. После того как потравим.
  -- А что, до сих пор не травили?
  -- Травили потихоньку. Хранилищ-то видите, сколько? А мышей в них, как думаете?
   Сюэшэн окинул взглядом строения и вздохнул.
  -- Вот-вот, вы вздыхаете, а нам с этим ещё разбираться, - правитель посмотрел на юношу взглядом, как бы говорившим: ``Вам бы всё развлекаться, а у нас тут дела посерьёзней ваших развлечений имеются'`.
  -- Что-нибудь ещё мне показать хотите?
  -- Нет, всё самое интересное вы уже увидели.
  -- Тогда... это...
  -- Хотите помочь в избавлении от этой напасти?
  -- А можно? - загорелся Сюэшэн.
  -- Почему бы и нет? Лишние руки никогда никому не мешали. А я, если позволите, удалюсь. У меня ещё очень много дел. Со всеми вопросами обращайтесь к этому господину, - правитель указал на стоявшего неподалёку верзилу, а сам направился к роще.
  
   Юньсюй шёл по дороге за слугой под палящим солнцем и недовольно поглядывал на возвышающуюся в отдалении тополиную рощу. Вспотеть - и то было бы нежелательно, а если при этом ещё и пухом облепит, то так и вообще товарный вид потерять недолго. Внезапно от рощи отделилась человеческая фигура и поспешила к дороге. Фигура оказалась правителем, которого Юньсюй со слугой услужливо подождали.
  -- Хорошая погодка, не правда ли? - улыбнулся правитель.
  -- Сейчас самая жара, - брезгливо заметил Юньсюй. - Можно было бы подождать, когда станет прохладней.
  -- Ах, прошу простить мою неосмотрительность. Может, тогда вернёмся?
  -- Ну что вы, всё равно уже полдороги проделали.
  -- Даже больше, - правитель махнул в сторону стоявших в поле строений. - Это они и есть, наши хранилища.
  -- Выглядят целыми, - Юньсюй прищурился. - И что же такого страшного с ними случилось?
  -- Сущая беда, мастер Лун, просто ужас.
  -- И что...
   В этот момент от хранилищ раздался дикий вопль. Все трое повернули свои головы в ту сторону, после чего правитель вздохнул:
  -- Да, травить мышей - не самая лёгкая задача.
  -- М-мышей? - голос Юньсюя дрогнул.
  -- Ну да, мышей, - кивнул правитель, как бы удивляясь, а что в этом такого.
  -- М-мышей, в смысле таких мелких серых противных г-грызунов?
  -- Да, именно таких мышей я и имею в виду. Там целые полчища, потому мы тем более не можем оставить их просто так.
  -- К-какая трагедия, - Юньсюй нервно ухмыльнулся. - Знаете что, не хочу мешать тем героям, что вступили в эту неравную схватку с этими... тварями. Пожалуй, такой инспекции будет вполне достаточно.
  -- Вы уверены? - удивился правитель.
  -- Абсолютно! Я лучше вернусь в сад, там ещё довольно много интересного, - Юньсюй быстро пошёл назад в город.
  -- Вы что же, мышей боитесь? - с усмешкой спросил правитель.
  -- А что в этом ненормального?! Серые, мелкие, пищат, грызут, воняют, хвостами ещё своими!
  -- Храбрый воин вроде...
  -- Я с людьми сражаюсь, а не с мышами.
  -- Ну, вам лучше знать, - правитель пожал плечами. - Вы не против, если я составлю вам компанию?
  -- Только не подходите слишком близко.
  -- Я не чумной.
  -- Зато весь в пухе.
  
   У Лу Эньлэя дёргался глаз, истерично сигналя хозяину об угрожающей ему опасности нервного срыва. А срыв угрожал хозяину по очень простой причине - перед Эньлэем возвышалась тополиная роща.
   О, тополя. Вы прекрасны и стройны, из вас делают безумное количество жутко полезных вещей. Но чтоб вы все сгнили на ближайшем болоте со всем своим пухом.
   Слуга с опаской переводил взгляд с рощи на Эньлэя, очевидно, опасаясь, что высокопоставленный гость внезапно возьмёт и откинет копыта. Иногда Эньлэю казалось, что это действительно лучший способ избавиться от всех земных мучений, но в такие моменты он вспоминал, что без него, скорее всего, загнётся и всё Рин, то есть как минимум четверть населения Рариншоки. Допустить это Эньлэю не позволяла совесть.
   Из рощи вышел Гао и направился к Эньлэю. Увидев, что гость бледен сверх своего обычного состояния, Гао удивлённо поднял брови и спросил:
  -- Что-то случилось?
  -- М-мастер Г-гао, а эт-ти в-ваши хр-ранилища, о-они т-там? - Эньлэй указал дрожащей рукой на рощу.
  -- Да. А что?
  -- А... а можно я туда не пойду?
  -- А что случилось?
  -- У меня аллергия.
  -- А! - Гао горестно хлопнул себя ладонью по лбу. - А я и забыл. Прошу, простите старого дурака. Ну, хотите, я вам так расскажу, что у нас стряслось?
  -- А что нам остаётся? Только давайте вернёмся во дворец.
  -- Прошу ещё раз меня простить, но я не могу, у меня ещё дела.
  -- Хорошо, только быстро.
  -- А это много времени и не займёт. Пожар там случился, вот что.
  -- А почему вся роща не выгорела?
  -- Понимаю, как вы этого хотите, но, увы, мы никак не можем этого себе позволить.
  -- Совсем никак?
  -- Вы же не хотите поджечь рощу прямо сейчас. Там же люди.
  -- Люди? - Эньлэй с трудом представлял себе этих ``людей'`, способных без вреда для здоровья находиться в самом центре тополиной рощи.
  -- Ну не демоны же.
  -- Кто знает.
  -- Не хотите убедиться?
  -- Нет, не хочу. Я лучше вернусь в библиотеку.
  -- Что ж, в таком случае, до вечера.
  
   Оставшийся день Хэй провёл чудесно - просидел в библиотеке, зарывшись в книги и свитки. Правда, в одну из комнат его не пустили, сославшись на ремонт, ну да не беда. Отужинав в компании правителя, Хэй решил лечь пораньше, чтобы, соответственно, встать пораньше, чтобы побыстрее добраться до дома. Потому, придя в свою комнату, он разделся, задул светильник и лёг спать.
   И даже попытался заснуть.
   Только за стеной кто-то непрерывно о чём-то болтал. Слов разобрать было нельзя, но и игнорировать неизвестный голос тоже не получалось. Поэтому Хэй подполз к той стене, из-за которой, по его мнению, раздавался шум, постучал в неё костяшками пальцев и попросил:
  -- Прошу прощения, но нельзя ли потише?
  -- Самому хотелось бы знать, - ответил тихий хрипловатый, лишённый эмоций голос. - Этот голос находится где-то ещё.
  -- Да? Тогда простите, что побеспокоил.
  -- Что вы, я вполне могу вас понять. Пойду, попробую постучать в другую стену, вы пока подождите.
   Какое-то время Хэй продолжал слышать шум, а затем всё ненадолго стихло, после чего шум продолжился.
  -- Он пообещал, что скоро замолчит, - доверительно сообщил голос.
  -- Тогда простите за беспокойство и спокойной ночи.
  -- Спокойной ночи.
  
   Сюэшэн очень устал. Это если не считать того, что его покусали мыши. Как он кричал, когда они бросились на него серой лавиной. Человек, к которому Сюэшэну сказали обращаться с вопросами, было решил, что Сюэшэн умирает. Надо сказать, юноша тоже так решил. Слава Небу, жив остался, но день этот ещё надолго запомнит.
   Из-за стены раздавалось чьё-то непрерывное бормотание. Слов Сюэшэн разобрать не мог, но в любом случае это раздражало. И вызывало интерес. Кто это там ночью шушукается у комнаты посланца из Шо? Надо бы посмотреть.
   Пока юноша искал предмет, которым можно было бы проделать незаметную дырочку в стене, через которую можно было бы подсмотреть, гундёж ненадолго стих, после чего возобновился. Не найдя ничего лучше собственного ножа, Сюэшэн подполз к стене, из-за которой доносился голос и принялся сосредоточенно в ней ковыряться. Проковыряв небольшую дырочку, Сюэшэн отложил нож и заглянул внутрь.
  -- А подглядывать нехорошо, - категорично заявил хозяин возникшего по другую сторону дырочки глаза. - Повезло тебе, что я решил сначала посмотреть, а потом уже палец в дырку совать.
   Сюэшэна передёрнуло при мысли о подобной перспективе.
  -- И что тебе надо? - поинтересовался незнакомец.
  -- Просто интересно было, кто тут гундит, - решил честно ответить Сюэшэн.
  -- Гундит ему, понимаете ли. Сейчас закончу гундеть. Так что иди и спи.
   Глаз исчез, а потом раздался звук, как будто что-то двигали, и дырку заслонили.
   Юноше ничего другого не оставалось, кроме как лечь спать.
  
   Нет ничего лучше, чем просто посидеть с хорошей книгой, попивая чай и наслаждаясь ветерком, приносящим из сада чудесные ароматы. Что касается ароматов, то тут Эньлэй был предельно осторожен, чтобы ни на что не напороться такое, о чём бы он потом долго жалел.
   А вот ночь, по крайней мере, её начало, выдалось гораздо хуже дня. Потому что за одной из стен кто-то непрерывно что-то вещал, причём понять, что именно, было решительно невозможно.
   Внезапно в другую стену постучались, и чей-то голос спросил:
  -- Прошу прощения, но нельзя ли потише?
   Эньлэй вздохнул, встал с кровати, подошёл к той стене и ответил:
  -- Самому хотелось бы знать. Этот голос находится где-то ещё.
  -- Да? Тогда простите, что побеспокоил.
  -- Что вы, я вполне могу вас понять. Пойду, попробую постучать в другую стену, вы пока подождите.
   Эньлэй подошёл к другой стене и постучал в неё. Гундёж за стеной стих, а потом кто-то спросил:
  -- Что-то случилось?
  -- Это вы всё время болтаете?
  -- Видимо... так. А что?
  -- Не могли бы вы потише? А лучше прекратить совсем.
  -- Мог бы, наверно. Я скоро закончу, прошу прощения. Просто мне необходимо кое-что обсудить.
  -- Надеюсь на ваше понимание, - Эньлэй вернулся к другой стене. - Он пообещал, что скоро замолчит.
  -- Тогда простите за беспокойство и спокойной ночи.
  -- Спокойной ночи.
  
   Юньсюй, после дня, проведённого в саду, а потому полного впечатлений, не мог не поделиться своим счастьем с Фэнем Сыю. То, что тот был зол, хотел спать и через каждые два слова вырубал связь, Юньсюя не останавливало. Он продолжал трещать, не переставая, когда в одну из стен неожиданно постучались.
   Юньсюй недовольно посмотрел на стену, вздохнул, подошёл к ней и как можно более вежливым голосом спросил:
  -- Что-то случилось?
  -- Это вы всё время болтаете? - раздался тихий хрипловатый, лишённый эмоций голос.
  -- Видимо... так. А что?
  -- Не могли бы вы потише? А лучше прекратить совсем.
  -- Мог бы, наверно. Я скоро закончу, прошу прощения. Просто мне необходимо кое-что обсудить.
  -- Надеюсь на ваше понимание.
   ``Надеюсь на ваше понимание'`. Юньсюй фыркнул и вернулся к прерванному разговору. Его вынужденный собеседник (то бишь Сыю) взвыл. Однако сия идилия продолжалась недолго, потому что вскоре скрежет, свидетельствовавший о том, что в другой стене кто-то ковыряется, выносить стало просто невозможно. Поэтому Юньсюй подошёл к стене, нашёл злополучное отверстие и уже хотел тыкнуть в него пальцем, но передумал и заглянул, со словами:
  -- А подглядывать нехорошо. Повезло тебе, что я решил сначала посмотреть, а потом уже палец в дырку совать.
   Глаз по другую сторону стены судорожно моргнул.
  -- И что тебе надо? - поинтересовался Юньсюй.
  -- Просто интересно было, кто тут гундит, - пробормотал незнакомец.
  -- Гундит ему, понимаете ли. Сейчас закончу гундеть. Так что иди и спи, - Юньсюй разогнулся и огляделся.
   Искомый предмет оказался комодом, которым Юньсюй оперативно заслонил дырку.
  -- Итак, мастер Сыю, на чём я остановился? Ах да, слива...
  
  -- Вы уверены, что не хотите погостить подольше? - спросил правитель.
  -- Увы, но я должен спешить домой. Дела, знаете ли, сами не делаются, - Хэй виновато пожал плечами.
  -- Тогда счастливой дороги. И не забудьте мою просьбу.
  -- Это вы про осень?
  -- Про неё самую.
  -- Да, я сделаю всё, что в моих силах.
  -- Вы уж постарайтесь.
   К крыльцу подвели коня, и с третьей попытки Хэю удалось на него залезть. А с пятой даже не задом наперёд.
  -- Что ж, удачной вам дороги, - правитель заложил руки за спину и улыбнулся.
  -- Спасибо, - Хэй улыбнулся в ответ и медленно пустил коня по улице.
  
   Сюэшэн вышел на крыльцо дворца, позёвывая и на ходу собирая жёсткие волосы в хвост. Стоявший на крыльце правитель обернулся и с улыбкой сказал:
  -- Доброе утро, мастер Цуй, как вам спалось?
  -- Так себе, - с кислой миной ответил Сюэшэн. - Мне всю ночь снились мыши.
  -- А, такое бывает.
  -- Ну, спасибо за тёплый приём, но я уже откланяюсь.
  -- А завтракать вы не будете? - удивился правитель.
  -- В дороге поем, - Сюэшэн улыбнулся и поспешил к конюшням.
  
  -- В целом у них всё как всегда плохо, - доложил Юньсюй Ледяному Королю, отъехав на некоторое расстояние от городских ворот.
  -- И что на это раз? - устало поинтересовался Шэ Гуй.
  -- Мыши. Полчища мышей. Всё съели.
  -- Как, совсем всё? Им что теперь, ещё и гуманитарную помощь высылать?
  -- Нет, правитель просто попросил не требовать слишком много осенью.
  -- Вот как? Чудесно. На самом деле, ничего хорошего в этом нет, но всё могло быть хуже.
  -- И куда мне теперь?
  -- В Хэй Инь, готовься к походу на Рао Тэй.
  -- А мастер Сыю?
  -- А Фэнь пока будет учить нашего юного стратега уму-разуму.
  -- А мастер Хоу? - совсем уж упавшим голосом спросил Юньсюй.
  -- Если ты про Чжуна, то он в Хумани и пока что там и останется.
  -- Да-а? То есть я буду с мастером Шэ и мастером Чжао?
  -- Ты угадал. И не надо говорить это таким обречённым голосом. Конец связи.
  
   Эньлэй ехал по дороге, вившейся между полей и думал. Думал о том, что произошло накануне, о том, что здесь вообще много странного происходит. Наконец, он покачал головой и пробормотал:
  -- Откуда у меня такое чувство, будто меня крупно надули?
  
   Спровадив всех инспекторов, правитель провинции Конбай Гао Фухуа сидел в кабинете в своём дворце в Фукэсыдэне и с довольным видом потягивал чай.
   Правителем Конбая Гао стал лет двадцать пять назад, а, может, и чуть больше, и в целом должностью своей был более чем доволен. Однако, когда после смерти предпоследнего императора началась вся эта чехарда, усилившаяся после трагический гибели последнего, Гао не ощутил в себе никакого желания мучить свою провинцию войнами, потому принял единственное, с его точки зрения, верное решение, и поклялся в верности всем четырём царствам сразу. И теперь в его комнате в сундуке лежало четыре пояса с печатями. Конечно, подобное положение дел вызывало определённые трудности, но Гао даже нравилось применять к их решению природные хитрость и смекалку.

Интерлюдия. Передышка?

   Пэн Ючжи широкими шагами мерил свой кабинет, хмуря брови и нервно покусывая губу. Известие о том, что в Алые Врата едет Фэнь Сыю, совсем его не обрадовало.
   Больше всего юноша боялся, что, прослышав о приезде главного стратега Ра, Заика Янь Да испугается, свернёт лагеря и уйдёт в Шо, а все лавры достанутся Фэню Сыю. Ючжи и так не слишком доверяют (хорошо, предположим, Шэ Гуй доверяет, но нельзя забывать, что остальные офицеры встретили его... гхм... прохладно), а уж если подумают, что сам он в принципе ничего не может, то конец всей его карьере.
   Ну что можно сделать, если противник попался достойный? На большинство провокаций Янь Да не поддаётся, а что касается тех, на которые поддаётся... н-да, лучше б не поддавался. Многочисленные вылазки ни к чему не привели - в основном потому, что отряд натыкался на совершенно симметричную вылазку Яня Да.
   Что же делать?
   И с кем?
   В голове зазвонил предупредительный звоночек - "интересная мысль".
   Действительно, что и с кем можно сделать, чтобы укрепить положение Ючжи? С Янем Да? Пристрелить бы его, да только фиг ты его пристрелишь. А с Фэнем Сыю? Как интересно...
   Итак, давайте подумаем в этом направлении. Да-сы-ма Фэнь - человек гордый, высокомерный, честолюбивый и властолюбивый. И сюда можно хорошо копнуть. В конце концов, все знают вышеперечисленные черты его характера, потому вряд ли кто не поверит, если мастер Фэнь вдруг попытается поднять восстание.
   Ючжи довольно потёр руки и побежал приводить свой план в действие.
  
   Су Мэй демонстративно дулась. Разбойники с кислыми минами ехали чуть позади. Предводитель разбойников Уцзяньбуцуй Инсюн тяжело вздохнул.
   И заговорил:
  -- Госпожа Су, ну что вы, в самом деле...
  -- Я уже много раз повторила, что няньки мне не нужны. Тем более заросшие и немытые.
  -- Но господин Фэнь правильно сказал. Времена сейчас неспокойные, девушке вашего возраста, да вообще девушке или женщине, не следует путешествовать в одиночку. Мужчинам, кстати, тоже не рекомендуется.
  -- Что со мной может произойти?
  -- Разбойники нападут?
  -- А вы разве не единственная разбойничья банда на много ли вокруг?
  -- Дык на вас же не написано, что мы знакомы.
  -- И вообще, какая вам разница?
  -- Ну как, вы милая девушка, мы всё ж бок о бок сражались, сдружились маленько и всё такое. Да и господину Фэню вы нравитесь.
  -- "Господин Фэнь" может просто прямо мне это сказать, а не носиться со мной, как курица с яйцом. Тухлым.
  -- Будет вам. Сами понимаете, трудно ж это всегда. А господин Фэнь ещё и человек тяжёлый.
  -- Человек он, видите ли, тяжёлый. В любом случае он может расслабиться, потому что никаких шансов у него нет.
  -- Как нет? - расстроился Инсюн.
  -- А вот так! Моя любовь раз и навсегда - Справедливый Юэ Вэйчжи!
  -- Этот убогий задохлик? - вырвалось у разбойника.
   Мэй смерила его уничтожающим взглядом, а затем проворчала:
  -- К тому же тебя это не касается.
  -- Как же ж, мне за господина Фэня обидно.
  -- Обидно ему. Как бы там ни было, ничто не даёт вам право всё время за мной таскаться.
  -- Да ладно вам, мы уже почти приехали.
  -- Тем более! Не хочу, чтобы меня увидели в компании горных разбойников.
  -- Вы внезапно стали беспокоиться о сохранении репутации?
  -- Просто не хочу, чтоб они подумали, что вы умудрились взять меня в плен.
  -- А с каких пор пленники с таким независимым видом скачут впереди пленителей?
  -- У Фэня ядом заразился?
  
  -- А я тебе вот что скажу: мы можем тут до зимы горбатиться, и толку не будет. Потому что сам понимаешь, что будет зимой, - Ленивец Ю Лян лениво потянулся и смачно зевнул. - Так что смысла работать я просто не вижу.
  -- <Нецензурное слово>, шевелись! Я не хочу проторчать здесь до зимы! Чем раньше закончим, тем быстрее нас пошлют бить кому-нибудь морду, - Макака Ша Фэн размахивал лопатой, точно ветряная мельница (и Лян это оценил бы, будь в РаРинШоКи ветряные мельницы).
  -- Знаешь, заниматься этим у меня тоже нет никакого желания, - Лян устало опёрся о лопату. - Нам нужно больше людей.
  -- Зачем?
  -- Чем больше, тем быстрее управимся. А так всё это просто дуракаваляние. Не то, чтобы я был против...
  -- Что-то вы со вчера не сильно продвинулись, - к говорившим подошла Се Линь (то бишь жена Жэня Жэньшу). - И с позавчера, кстати, тоже. Нам торопиться надо, а вы тут всё баклуши бьёте.
  -- Куда нам торопиться? - спросил Лян.
  -- Мой муж узнал, что генералы Шэ Гуя готовятся к новому походу на Рао Тэй.
   Лян уронил лопату, а Фэн наоборот принялся разгребать снег с ещё большим энтузиазмом.
  -- А можно я куда-нибудь..., - начал Лян.
  -- Нет, - с милой улыбкой отрезала Линь.
  -- Но это же только лишняя морока.
  -- Кстати, вам в помощь решили выслать ещё людей.
  -- А...
  -- Во главе с мастером Ханом.
   Лопата Фэна со свистом пролетела над головой Ляна и врезалась в скалу.
  -- Какого Яньвана нам тут нужен это старый придурок?! - взревел Фэн.
  -- Не такой уж он и старый, - заметил Лян. - И не кидайся больше лопатами, ты меня убьёшь.
  -- Что значит зачем? - Линь покачала головой. - Чтоб вы работали побыстрее. Я слышала, мастер Хан даже тебя может заставить работать, - она мило улыбнулась Ляну.
  -- Он только будет зудеть, зудеть, зудеть и ещё раз зудеть, - прорычал Фэн. - Я его своими руками придушу.
  -- Ну-ну, посмотрим.
  
   Хитрый Фэнь Сыю квадратными глазами смотрел на прибитое у ворот послание от его, Сыю, имени, в котором предлагалось объединить силы и свергнуть Шэ Гуя. Потом перевёл ошалелый взгляд на начальника гарнизона, радостно объявившего о его, Сыю, аресте. Потом снова посмотрел на послание и, наконец, выдавил из себя вопрос:
  -- Это что?
   Маловразумительно, конечно, но всё же лучше, чем ничего.
  -- Это мы вас должны спрашивать, мастер Фэнь, - из ворот выехал Ючжи. На губах его играла самодовольная ухмылка.
  -- А, щенок, так это твоих лап дело, - тут же догадался Сыю.
  -- Совершенно не понимаю, о чём вы говорите, - Ючжи засмеялся. Пожалуй, чересчур неестественно. - Стража, взять предателя.
  -- Ну что за топорная работа? - бормотал себе под нос Сыю, пока его снимали с коня и связывали. - Совсем молодой же ещё. Мог бы изобрести что-нибудь пооригинальнее.
  -- Не надо продолжать ваши жалкие попытки переложить всю вину на чужие плечи, - высокомерно ответил Ючжи. - Я немедленно свяжусь с господином, и он решит вашу судьбу.
  
  -- Мн-не в-вот-т ин-но-огд-да и-интер-рес-сно бы-ыв-вает-т, к-каку-ую тр-рав-ву он-н к-кури-ит, ч-что й-ему та-ак-кой бред-д пр-приходи-ит в гол-лов-ву? - сообщил простарнству Заика Янь Да, наблюдавший сцену у ворот через зрительную трубу.
  

Глава 12. Путешествие на Юго-Запад.

  
   Не знает границ людское бесстрашие. Не ведают слабости всадники Степного Волка Су Юня. Проскакали они всю степь с севера на юг и с востока на запад, пересекли высокие горы, прошли над бездонными пропастями и попали в страну Тяньбянь.
   А в стране той живут люди с кожей цвета плодородной земли и волосами цвета воронова крыла. Носят они золотые ожерелья на шеях, золотые серьги с рубинами в ушах, золотые кольца в носах. Во дворцах их, построенных из неведомого белого камня, поют им птицы, каких свет не видывал.
   А ездят они лишь на белых слонах. Слоны те белоснежны, точно облака, бегущие по небу, и огромны, точно горы, получившие способность ходить.
   И решил Степной Волк, что земля та должна быть его.
   Сказал он тогда своему старшему сыну, Маленькому Тигру Су Фа, вызвать на поединок самого сильного воина.
   И вышла в ответ на вызов женщина. Было в ней семь чи роста, два чи в плечах, и прекрасна она была, как только может быть прекрасна женщина.
   Рассмеялся тогда Маленький Тигр и сказал:
   "Что же это за страна такая, коль сильнейшая в ней женщина?"
   Ничего не ответила женщина, только подошла она к огромной скале весом шестнадцать даней, обхватила её и подняла высоко над головой. Держала она её так не меньше часа, после чего опустила на землю.
   Усмехнулся Маленький Тигр, закинул сверху той скалы ещё одну такую же и поднял над головой обе. Простоял так он два часа.
   Схватились они тогда в битве. День сражались, другой сражались.
   Повалил, наконец, Маленький Тигр ту женщину на землю, надавил ей коленом на горло.
   Так покорилась Степному Волку диковинная страна Тяньбянь.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   В джунглях кричали птицы и звери. Создавалось такое ощущение, будто в джунглях вообще ни к чему нельзя было применит глагол "петь". Стояла жара, но не лёгкое сухое степное пекло, а самая натуральная пароварка. Дышать было тяжело, влажная духота давила. Даже здесь, в самых зарослях, в тени огромных листьев диковинных растений, спасения от жары не было.
   Из кустов высунулась голова Степного Волка Су Юня. И морда эта, лоснящаяся от пота, с прилипшими ко лбу волосами, выражала лишь нетерпение и жгучее любопытство. Ничего интересного так и не увидев, морда вернулась в кусты. Где повернулась к Су Фа и капризным голосом поинтересовалась:
  -- Фа, ты уверен, что леопард именно этой тропой ходит на водопой?
  -- Угу, - кивнул Фа. - Мы с Юйшэном его только этим утром видели.
  -- Точно? - Юнь повернулся к Юйшэну.
   Тот только слабо кивнул. Утренний побег от разъярённого леопарда, которому Фа по неосторожности (или глупости) наступил на хвост, ещё долго будет преследовать Юйшэна в кошмарных снах.
  -- Но его нету, - пробурчал Юнь.
  -- Ну, он же не сутки напролёт на водопой ходит, - устало заметил Юйшэн. - Ему, кроме прочего, ещё есть и спать надо.
  -- А мы?
  -- Господин, вы что, хотите, чтоб он нас съел?
  -- А что, утром он чуть нас не съел, - беспечно отмахнулся Фа. - Что ему мешает съесть нас сейчас?
  -- Вы что, самоубийцы все поголовно?!
   Бедный Юйшэн. Заведомо глупый вопрос с заранее известным ответом, не требующим озвучки в своей очевидности.
  -- Я слышу плеск от реки, - Фа навострил уши.
  -- Может, это леопард? - глаза Юня загорелись.
  -- Лишь бы нет, - еле слышно пробормотал Юйшэн и сложил руки в молитвенном жесте.
  -- Пошли, - Юнь на карачках пополз через заросли в направлении реки.
  -- Зачем? - простонал Юйшэн.
  -- Не ной, интересно же, - улыбнулся Фа, схватил своего друга за шиворот и пополз вслед за отцом.
  -- Тебе интересно, а я жить хочу, - не унимался Юйшэн.
  -- А что с тобой будет?
  -- Леопард съест.
  -- Да ладно тебе, он же лопнет. Ну, ногу или руку отгрызёт - подумаешь!
  -- Кому подумаешь, а кто калека.
  -- Слушай, Юйшэн, кончай каркать.
  -- Я не каркаю, а просто пытаюсь воззвать к твоему рассудку.
  -- Ты же сам всё время говорил, что его у меня нет.
  -- Я говорил про здравый смысл.
  -- А какая разница?
  -- Отбой тревоги, - разочарованно протянул Юнь, внезапно вставая в полный рост и поворачиваясь к сообщникам. - Это просто наши девочки.
   От реки раздался визг, а потом в затылок Юню врезалась коряга из тех, что в обилии дрейфуют по вялотекущей речке. Степной Волк почесал затылок и пожал плечами.
  -- Наши девочки? - Фа грустно вздохнул.
  -- Цзи, я же запрещал тебе купаться в незнакомых водоёмах! - завопил Юйшэн, вставая в полный рост.
   И чудом увернулся от просвистевшей в воздухе коряги. А потом от реки раздался голос Лянь Цзи:
  -- Ну милый, не могу же я ходить не мытая!
  -- А убить своего мужа ты можешь? - пробормотал себе под нос Юйшэн, окидывая корягу оценивающим взглядом.
  -- В общем, пошли отсюда, здесь скучно, - Юнь зевнул и полез в джунгли.
  -- Может, вернёмся в лагерь? - робко предложил Юйшэн. - Или останемся и постережём девушек.
  -- В лагерь не хочу, - отрезал Юнь.
  -- Тогда постережём? - предложил Фа. - Заодно, может, и леопард подтянется.
  -- Упаси Небо, - тут же среагировал Юйшэн.
  -- Лучше стая, - мечтательно сказал Юнь.
  -- А леопарды ходят стаями? - спросил Фа у Юйшэна.
  -- Не знаю и знать не хочу, - был ответ.
  -- Действительно, - Фа рассмеялся. - Если всё будешь знать заранее, то никакого сюрприза не получится.
  -- Нет, не поэтому.
  -- Чего вы там про леопардов заговорили? - поинтересовалась Су Ли, не прекращая отмывать волосы.
  -- А вот Фа с Юйшэном утром видели тут леопарда, - с готовностью откликнулся Юнь.
  -- Что? - Ли опешила.
  -- У, а мне не рассказал! - надулась Цзи. - Хочу увидеть леопарда!
  -- Я запрещаю! - в ужасе воскликнул Юйшэн.
  -- Тебе можно, а мне нельзя?!
  -- Не думай, что я так уж хотел с ним встретиться!
  -- Хорошо быть молодым, - довольно хмыкнул Юнь.
  -- Я что-то слышу, - Фа прижал палец к губам.
   Все пятеро (включая девушек в реке) замерли, прислушиваясь. На самом деле, в джунглях, где всё время что-нибудь орёт дурным голос, такие действия были излишни, но с привычками не так просто расстаться. Когда Юйшэн уже хотел было с облегчением объявить ложную тревогу, он краем глаза заметил среди буйной зелени пятнистую шкуру с перекатывающимися под ней буграми мышц.
   Юйшэн помертвел и бросил взгляд на реку. Слишком далеко. Да и девушки вряд ли обрадуются, если он сейчас бросится в реку. Цзи-то ладно, жена, всё-таки, а вот Ли....
   Пока Юйшэн сосредоточенно соображал, что же делать, случилось непоправимое - Юнь увидел леопарда.
   Бедная кошка даже сообразить не успела, что происходит, как оказалась в медвежьих объятьях Степного Волка. Что Юнь собирался с леопардом делать, не знал, наверно, даже он сам.
  -- Так держать! - восхитился отцом Фа.
   Девушки в реке завизжали. Леопард истошно мяукал от ужаса, истерично лупя лапами по воздуху. Юйшэн упал в обморок стоя. Юнь носился со своим леопардом по берегу реки, тиская его, как ребёнок тискает любимую мягкую игрушку. Только игрушки обычно не пытаются загрызть детей.
  -- Отец, мы нашли вражеский лагерь! - на берег выбежал радостный Су Гэнь, пятый сын Степного Волка. - Ой, а что вы делаете?
   Тем временем Ли выползла на берег, надела на ещё мокрое тело длинную нижнюю рубашку, вытащила из ножен меч и с мрачной решимостью на лице двинулась на Су Юня. Не имея уверенности в том, отца или леопарда собралась зарезать девушка (а, может, обоих), Юйшэн бросился ей наперерез.
  -- Отойди, - прорычала Ли.
  -- Госпожа Ли, одумайтесь.
  -- Отойди.
  -- Так вы мне объясните, что происходит? - поинтересовался Гэнь.
   На заднем плане Цзи старательно одевалась, а Фа и Юнь устроили пляски вокруг вконец ошалевшего леопарда. Ли с шумом выпустила воздух сквозь зубы, взяла себя в руки и опустила меч. Юйшэн с облегчение выдохнул.
   Леопард тем временем, жалобно поскуливая, попытался ползком удрать от своих мучителей. Те с молодецким гиканьем снова его отловили и в пустились в обнимку с бедным животным в пляс.
   Пока творилось сие действо, Гэнь тихо балдел от происходящего, а Юйшэн решил ещё немного постоять в обмороке, остекленевшим взглядом наблюдая за своим господином.
  -- А можно мне его погладить? - пробился в сознание Юйшэна тоненький голосок Цзи.
   Вопрос мгновенно вывел его из оцепенения. Сгребя жену в охапку, Юйшэн бросился в сторону лагеря, пока она не успела действительно кого-нибудь погладить. Не совсем понятно, правда, за кого Юйшэну следовало волноваться больше - за Цзи или за леопарда - но в тот момент ему было не до философствований.
   Немного подумав, Гэнь посмотрел на Ли, виновато улыбнулся и с энтузиазмом присоединился к отцу с братом. Ли некоторое время с мрачным видом наблюдала танцы с леопардом, после чего оделась и вернулась в лагерь.
  
   Лагерь Су Юня находился на границе между джунглями и горным перевалом, через который войско попало сюда из степей, на северо-востоке которых и находилось Ки. Огнём и мечом пройдя по степи (по большей части мечом, потому что от огня и самим бы не сладко пришлось), всем случайно попавшим под руку кочевникам объясняя, кто в курятнике петух, Су Юнь внезапно напоролся на разведотряд какого-то государства в джунглях на юго-западе.
   Ну, тут, правда, можно поспорить, кто на кого напоролся, потому что буквально после пяти минут боя разведотряд драпал так, что только пятки сверкали.
   Нескольких чужеземцев удалось захватить в плен. Профессионально проведённый допрос (с активной жестикуляцией обеих сторон, поскольку язык врага, разумеется, ни допрашиваемым, ни допрашивающим известен не был) показал, что в каком-то царстве с непроизносимым названием, что находится на юге, пришла к власти некая женщина с непроизносимым именем и повела своих подданных на войну для расширения собственных границ.
   Женщину, чтоб называть хоть как-то, кисцы назвали созвучным её имени словом Чукча (мифическое существо, обитает на крайнем севере и ВООБЩЕ ничего не знает), а Су Юнь решил эту Чукчу... повидать.
   А там видно будет.
   В любом случае, Степной Волк хотел показать этой Чукче, что за счёт его государства она ничего себе не расширит. Причём, по мнению Су Юня, в его государство входило не только Рариншоки, но ещё все степи, а теперь, вдобавок, ещё и горы с внушительным куском джунглей. Естественно, Чукча с такими территориальными претензиями согласна не была, а потому окопалась в джунглях и вполне наглядно объяснила, что дальше Су Юнь пройдёт только через её труп.
   Степной Волк с радостью принял это предложение и уже третий день ломился в джунгли.
   Ну как ломился...
  
   Когда Ли добралась до лагеря, Юйшэн уже разговаривал с вернувшимися вместе с Гэнем разведчиками, прижимая к себе Цзи, рвавшуюся в джунгли гладить леопарда.
  -- И как? - поинтересовалась Ли, подойдя к Юйшэну.
  -- Кажется, у них там несколько лагерей, - ответил Юйшэн.
  -- Огневое нападение?
  -- В джунглях слишком влажно.
  -- Действительно.
  -- Юйшэн, пусти! - ныла Цзи.
  -- К этому зверю? Ни за что, - отрезал Юйшэн.
  -- К этому котёночку!
  -- Фига себе котёночек, - хмыкнула Ли.
   Убедившись, что уговоры не действуют, Цзи пошла на маленькую тактическую подлость - извернувшись, она лизнула Юйшэна в ухо. Тот тут же покраснел до корней волос и от неожиданности разжал руки. Оказавшись на свободе, Цзи рванула в сторону джунглей, из которых навстречу ей с траурными мордами вышли Су Юнь с сыновьями.
  -- Что случилось? - упавшим голосом спросила Цзи. - Где котёночек?
  -- Убёг, - коротко ответил Юнь.
  -- Ну вот! Юйшэн, а ты меня удержал! - Цзи с укором посмотрела на мужа.
   Тот в ответ промычал что-то невнятное, полностью сосредоточившись на возвращении пылающих щёк в их нормальное состояние.
  -- Ничего, не последний день тут, - усмехнулся Юнь. - Как дела у разведчиков?
  -- Так вот, отец, я всё тебе хотел сказать, - начал Гэнь. - Судя по тому, что мы видели и слышали, у них есть слоны!
   Юйшэн издал тихий стон священного ужаса при виде загоревшихся глаз Степного Волка и его старшего сына, а так же собственной жены. Ли возвела глаза к небу.
   Ну приплыли.
   Так уж сложилось, что в Рариншоки слонов отродясь не водилось. Равно как и в степях, пустыне, горах и островах у побережья Рин. Однако несколько столетий назад некий великий путешественник, коему дома хронически не сиделось, пересёк степи и горы и попал в джунгли. И увидел слонов. И надо было этой сволочи по возвращении слонов описать.
   И надо ж было Су Юню, который книги читал редко, среди прочего прочитать именно эту книгу.
   И по прибытии в джунгли рассказать о слонах всем остальным, кто по той или иной причине о них не слышал.
   Исходя из своих знаний о слонах, Юйшэн пришёл к выводу, что лучше с этими животными не пересекаться. Воображение Юйшэна услужливо рисовало своему хозяину кровожадных монстров величиной с гору с длиннющими острыми рогами, растущими из-под места, где обычно бывает нос, а у слонов - огромное щупальце.
  -- Может, нам отступить? - робко предложил Юйшэн.
  -- А слоны? - возразил Юнь.
  -- А что слоны?
  -- Ну как же, слоны! - подключился Фа.
  -- А что с ними?
  -- Неужели ты не хочешь их увидеть?
  -- Нет.
  -- Твои проблемы, - отмахнулся Юнь.
  -- Эй!
  -- Да будет тебе, - улыбнулся Фа. - Смотри, все остальные хотят увидеть.
  -- Я не хочу, - быстро возразила Ли.
  -- А ты вообще зануда.
  -- Что-о?!
  -- В любом случае, мы должны показать этой Чукче, где цилини зимуют, - Юнь пожал плечами.
  -- Сдалась она вам, - Ли недовольно поморщилась. - Готова поклясться, что она начисто лишённая вкуса уродина.
  -- И?
  -- И вообще влажный воздух вреден для кожи! - бред, конечно, но эти-то всё равно не знают.
  -- А слоны опасны для жизни, - вставил Юйшэн.
  -- Да хватит вам зудеть! - воскликнул Гэнь. - Слоны - это же круто!
  -- Короче, где вы там их лагеря нашли? - деловито поинтересовался Юнь.
  -- Но не можем же мы сунуться туда вообще без подготовки, - устало вздохнул Юйшэн. - Дайте мне план лагерей, и я продумаю нашу стратегию.
  -- Это долго? - уточнил Юнь.
  -- До завтра.
  -- Ясно. Фа, Гэнь, пошли ловить леопарда.
  -- А можно мне с вами? - попросилась Цзи.
  -- Нет! - в ужасе воскликнул Юйшэн.
  -- Да! - хором ответили Су Юнь с сыновьями.
  -- Нас больше, - ухмыльнулся Фа. - Цзи, пошли с нами.
  -- Дорогая..., - пробормотал Юйшэн.
  -- Милый, пойми, я тоже очень хочу погладить леопарда, - Цзи хлопнула ресничками и побежала к джунглям вслед за Юнем, Фа и Гэнем.
  -- Знаешь, мне всегда казалось, что вы с Фа женились неправильно, - заметила Ли.
  -- Почему? - обиделся Юйшэн.
  -- Потому что Хуалин милая, тихая, спокойная и куда больше подходит тебе по характеру. А Цзи больше подходит по характеру Фа.
  -- И ничего не больше.
  -- И почему ты каждый раз так обижаешься?
  -- Потому что я люблю свою жену. Что в этом странного? - огрызнулся Юйшэн и пошёл в шатёр планировать завтрашнюю битву.
   Ли задумчиво посмотрела ему вслед, а потом, подняв взгляд к небу, прошептала:
  -- Эх, где же мой идеальный мужчина?
   Её идеальный мужчина, о существовании которого Ли даже не подозревала, за много тысяч ли от лагеря Су Юня оглушительно чихнул и продолжил подводить глаза.
  
   Юнь, Фа, Цзи и Гэнь (именно в таком порядке) крались по джунглям. Вокруг истошно вопили птицы и, возможно, обезьяны. Влажность зашкаливала, над землёй стелились не самые ароматные запахи, но четвёрке авантюристов не было до этого никакого дела. Напав на след крупной кошки, они бежали по нему, не глядя по сторонам, а потому периодически кто-нибудь чем-нибудь ударялся о ветви и корни деревьев.
   Внезапно след оборвался, и сразу же Юнь сорвался с обрыва и кубарем скатился в овраг, по дну которого протекала мутная речка. Фа чуть было не покатился вслед за отцом, но вовремя ухватился за какую-то корягу. Коряга незамедлительно обвилась вокруг Фа и с грозным шипением попыталась его придушить. Короткий взмах кинжалом, и труп удава скатился в овраг к Степному Волку.
  -- Вы в порядке? - окликнула Юня Цзи.
  -- В полном. А эта змеюка съедобная?
   После спуска в овраг и небольшого перекуса, компания двинулась дальше вдоль речки. Топкие берега были испещрены таким количеством следов, что определить, которые из них принадлежат леопарду, было решительно невозможно. Тем не менее, компания ещё какое-то время топала по грязи до тех пор, пока не решила, что удав - обед не достаточно сытный. Смирившись с отсутствием леопарда, они повернули назад к лагерю.
  -- Ничего, - успокаивал всех Гэнь. - Зато завтра увидим слонов.
  -- А слоны очень большие? - спросила Цзи.
  -- Величиной с гору.
  -- Да ладно, это просто сказки, - усмехнулся Фа. - Как ты можешь представить себе ходячую гору? Да она будет медленней черепахи.
  -- Медленней черепахи - это неинтересно, - подытожил Юнь.
  -- А что тогда вы предлагаете? - обиделся Гэнь.
  -- Размером с панду? - предположила Цзи.
  -- Скорее с лошадь, - возразил Юнь. - Они же верховые.
  -- А что, верхом на панде ездить нельзя?
  -- Неудобно.
  -- А вы пробовали?
  -- А то ж.
  -- Правда?! - изумились Фа, Гэнь и Цзи.
  -- А в чём дело? Мне ж тоже интересно было, - Юнь пожал плечами.
   В следующее мгновение с дерева на эти плечи с грозным рыком спрыгнул леопард.
   Скорее всего, это был другой леопард, так как опыт общения со Степным Волком никогда не проходит бесследно и без соответствующих выводов. Даже среди представителей животного мира.
   Клыки клацнули в том месте, где только что была шея Степного Волка, а сам леопард внезапно оказался в его медвежьих объятьях, рядом с которыми захват удава нервно курит в сторонке. К леопарду тут же подбежала Цзи и попыталась погладить его по голове. После двух попыток откусить девушке руку, леопард получил такую затрещину, что мгновенно вырубился. С довольным видом Цзи погладила его между ушей.
  -- Хороший удар, - оценил Фа.
  -- Спасибо, - улыбнулась Цзи.
  -- Доставайте верёвки - это наш трофей, - скомандовал Юнь.
  -- У нас нет верёвок, - ответил Гэнь.
  -- Тогда снимайте плащи.
   Запеленав леопарда в тугой кокон из плащей, Степной Волк взвалил его на плечо и, довольно насвистывая старый имперский гимн, двинул в сторону лагеря. При виде "трофея" Ли потеряла дар речи, а Юйшэн чуть не потерял сознание. А когда увидел, как Цзи ласково потрепала всё ещё не прочихавшегося леопарда за уши и положила его голову себе на колени, главный стратег Ки, храбрый воин Милашка Тэн Юйшэн бухнулся в обморок как распоследняя изнеженная девица.
   Весь оставшийся день Фа ржал. Даже когда Юйшэна привели в чувство.
   Особенно когда привели в чувство.
  -- А лучше вы ничего не придумали? - поморщилась Ли, наблюдая, как на леопарда надевают ошейник и привязывают к врытому в землю столбу.
  -- А что тебе не нравится? - изумился Гэнь.
  -- А что мы будем с этим делать потом?
  -- Возьмём с собой.
  -- Взрослого хищника, который при первой же возможности нас загрызёт?
  -- Ну почему сразу загрызёт?
  -- Нашли себе игрушку. Может, у него детёныши.
  -- Это самец.
  -- Откуда ты знаешь?
  -- Под хвост заглядывал.
  -- .... И что, то, что он самец, автоматически означает, что детёнышей у него нет?
  -- Их же обычно самки выкармливают.
  -- Да что с тобой говорить! - Ли всплеснула руками. - Как бы там ни было, то, что вы сделали - чистой воды глупость.
  -- Не нуди ты уже.
  -- Что ты сказал? - Ли сузила глаза и пристально посмотрела на Гэня. - Ты как со старшей сестрой разговариваешь, наглый мальчишка?
  -- А... ну... прости... сорвалось, - мгновенно стушевался Гэнь.
  -- Ладно тебе, Ли, - подошедший Юнь хлопнул дочь по плечу. - Дай мне время до завтра, и я приручу эту киску.
  -- Ой ли.
  -- Ты что же, собственному отцу не веришь? - Юнь рассмеялся. - Не боись, этот леопард у меня как шёлковый станет.
   История не сохранила, что именно сделал с бедным кошаком Степной Волк, но на следующее утро леопард ел с рук (без попыток съесть сами руки), вилял хвостом, подобострастно заглядывал всем проходящим мимо в глаза и разве что только на задних лапах не ходил, хотя несколько раз пытался.
  -- Итак, Юйшэн, каков наш план действий? - громко спросил Юнь, врываясь в палатку стратега.
  -- У них три лагеря, - начал Юйшэн, продолжая натягивать сапоги. - Два лагеря с нашей стороны протекающей в джунглях реки, а один - главный - с другой. Река сама по себе довольно мелкая - не глубже полутора чи.
  -- А слоны где?
  -- Судя по всему, в главном лагере.
  -- Тогда мы нападаем на него!
  -- Нет, - ледяным тоном отрезал Юйшэн. - Сначала мы захватываем лагеря по эту сторону. Скорее всего, войска из их главного лагеря пойдут на подмогу, поэтому шанс схватиться со слонами у вас будет. Укрепимся на этом берегу - пойдём на другой.
  -- До-олго.
  -- Господин!
  -- Всё-всё, я молчу, - Юнь примиряюще замахал руками. - Ну что, на битву!
  
   Шествуя по джунглям с киской армией, Юйшэн пришёл к выводу, что, вопреки всем природным звукам, обычно здесь весьма и весьма тихо. И главное, не рявкнешь же, чтоб заткнулись, учитывая, что основной источник шума составляли Су Юнь и два его сына.
  -- Мы просто нападём в лоб? - спросила у Юйшэна Ли.
  -- Господин с сыновьями - да. Вас с Цзи я попрошу взять людей и укрыться в джунглях. Следите, чтобы враги вас не заметили.
  -- Думаешь, засада пригодится при нападении слонов?
  -- Боюсь, что оно неизбежно, а потому нам нужны свежие люди, о которых враг не будет знать и у которых хватит времени и способностей трезво оценить обстановку и принять разумное решение.
   Ли задумчиво кивнула, а потом спросила:
  -- А ты научил Цзи трезво оценивать обстановку?
   Юйшэн обиделся, но вынужден был лишь грустно покачать головой.
  -- Пойду, отберу людей, - сообщила Ли и направила коня прочь, прихватив с собой Цзи.
  
   Туземцы нападения ждали - видимо, вчера заметили Гэня. Или же просто имели привычку держать ворота запертыми наглухо в любое время суток. При приближении киской армии туземцы незамедлительно принялись стрелять из луков.
   Данное обстоятельство было не слишком приятно не только в силу тех прелестей, которыми обладают обычные стрелы, но также благодаря тому, что значительная часть стрел была отравлена. Юйшэн, конечно, пытался изобрести противоядие в компании войсковых лекарей, но в различных зельях был не силён, потому и успехов особых не достиг.
   Впрочем, у туземцев противоядие должно было быть обязательно, так что оставалось захватить хотя бы один лагерь.
   Стены лагерей были сложены из далеко не самых прямых брёвен и, хоть щели и были старательно замазаны чем-то вроде глины, карабкаться по ним было вполне сносно. Если б карабкавшихся при этом ещё никто и убить не пытался, было бы совсем чудесно.
   Спустя час ожесточённой битвы один из лагерей был взят. Юйшэн хотел было предложить приостановить битву, дабы передохнуть и подвести промежуточный итог, но слишком поздно обнаружил, что Су Юнь и два его сына уже усвистали под стены второго лагеря, с верху которых Степному Волку на голову незамедлительно скинули внушительных размеров булыжник.
   То ли Юнь увернулся, то ли его больной голове не было до этого булыжника никакого дела, но, когда Юйшэн рискнул открыть глаза (и когда он успел зажмуриться?), Степной Волк как ни в чём не бывало карабкался вверх по стене лагеря, зачем-то зажав рукоять меча в зубах. Видимо, какое-то столкновение всё-таки имело место, поскольку Фа уже орудовал мечом на стене, а иначе, чем как-то задержав отца, обогнать его он вряд ли бы смог.
   Внезапно от реки раздался какой-то странный звук - что-то похожее можно получить, если изо всех сил дунуть в трубу, только этот звук был пронзительней и громче. Под ногами задрожала земля. Юйшэн привык, что при приближении внушительной конницы земля дрожит, но эта дрожь скорее напоминала локальное землетрясение. Медленно - медленней, чем ему хотелось - Юйшэн повернулся к реке.
   Ничего подобного он не видел ни разу за всю свою жизнь.
   От лагеря по ту сторону реки приближалось стадо серых холмов. Высотой до двенадцати чи, с башенками на могучих спинах, с зазубренными рогами, растущими из-под длинного щупальца-носа, увешанные воинственно настроенными туземцами, эти существа пересекали реку и ступали на землю, а вода в реке бурлила в безумном танце.
   В этот момент Юйшэн понял, что если он что-нибудь не сделает, то киской армии придёт конец. Но он не мог рта открыть, пальцем пошевелить, даже просто сморгнуть повисшую на ресницах каплю пота.
   Он просто стоял на пространстве между двумя лагерями и смотрел на приближающихся слонов.
  
   Ли потребовалось приложить нечеловеческие усилия, чтобы удержать Цзи на месте при появлении слонов.
  -- Но он просто стоит там! Если он не пошевелится, его просто затопчут! Я должна что-нибудь сделать! - вырывалась Цзи.
  -- Умереть вместе с ним? - яростно прошипела Ли. - С ним всё будет в порядке, верь в него.
  -- Но!
  -- Замолчи. Смотри, он побежал.
   Цзи мрачно посмотрела на поле битвы. Юйшэн действительно сорвался с места, очевидно, пересилив вогнавший его в ступор ужас, и жестами и криками, а иногда и пинками гнал воинов в сторону незахваченного лагеря.
  -- Что он делает? Их зажмут с двух сторон! - испугалась Цзи.
  -- Если бы они остались в захваченном лагере, то слоны бы просто их вместе с ним и снесли. Свой они сносить не станут, им придётся сбросить скорость.
  -- Я надеюсь, - Цзи с тревогой наблюдала за происходящим на берегу реки.
   Ли улыбнулась. Да, может, Юйшэн и Цзи абсолютно друг другу не подходят, но их это совершенно не волнует.
   Ли перевела взгляд на поле битвы. Ещё в детстве, когда в минуты душевного порыва папаша читал своим чадам первую подвернувшуюся под руку книгу, Ли узнала, что где-то далеко существуют белые слоны. В фантазиях девушки они представали существами неземной красоты, ослепительно белыми, как снега на вершинах самых высоких гор. И Ли была уверена, что эта наглая Чукча обязательно поедет в бой на белом слоне. Поэтому девушка хотела и на слона полюбоваться, и Чукчу отыскать и приставить ей к горлу что-нибудь острое, что сделает туземную царицу посговорчивей.
   По ходу дела Ли подметила, что разумнее всего слонам перерезать сухожилия на ногах, что, впрочем, сопряжено с рядом трудностей.
  -- Госпожа Ли, смотрите, какое чудище, - Цзи потянула Ли за рукав и ткнула пальцем куда-то в гущу боя.
  -- Что такое?
   Ли проследила за взглядом Цзи и ужаснулась. Среди прочих слонов выделялся один - он был больше своих собратьев, чуть светлее и... до неприличия пятнистый. Причём пятна имели какой-то розоватый оттенок, что придавало слону в целом весьма нездоровый вид. Вдобавок ко всему бивни слона были украшены золотыми браслетами, в хлопающих ушах блестели драгоценными камнями серьги, а башенка на его спине поражала своим богатством.
  -- Вы думаете, это она? - после некоторой паузы спросила Цзи. - Чукча?
  -- Я в этом уверена. Значит так, слушай. Выносимся отсюда ураганом и врываемся в строй слонов. Бить по ногам, перерезать сухожилия. Я прорвусь к Чукче и возьму её в плен. Ясно?
  -- Угу.
   Раздав указания, девушки рванули в бой.
  
   Сказать по правде, Юйшэн вообще ничего не соображал. Кругом всё было как в тумане. Собственный голос он слышал как будто со стороны, причём смысл собственных слов доходил до него с большими задержками. Это было по-своему печально, но неожиданно Су Юнь с сыновьями не стали донимать стратега самоубийственными выходками. Более того, Степной Волк даже в определённой степени взял осмысление ситуации на себя, что делал с большим успехом.
   Туземцы действительно не рискнули размазать вражескую армию по стенам собственного лагеря и притормозили слонов, что дало немного времени на передышку и перегруппировку. Уяснив уязвимое место гигантских противников, самых ловких и быстрых отправили этих противников устранять, остальными же продолжая штурмовать вражеский лагерь.
   Атаку против слонов возглавил Фа. Юйшэн тоже хотел было пойти с ним, но Фа положил руку ему на плечо и, улыбнувшись, сказал:
  -- Ты выглядишь точно призрак какой-нибудь. Это, конечно, может испугать слонов, но, боюсь, подорвёт боевой дух наших воинов. Найди себе какое-нибудь местечко и проклемайся. Нам полуобморочные стратеги не нужны, - Фа засмеялся. - Но Яньван вас всех дери, я не думал, что они НАСТОЛЬКО большие!
  -- Спасибо, Фа. Прости. Я не знаю, что со мной, но...
  -- Да всё пучком. Не знаю, помнишь ты или нет, но папаша однажды сказал, что Ки - как одна большая семья. А разве в семье не принято прикрывать слабости друг друга?
   Юйшэн стоял и смотрел на то, как Фа сражается со слонами, и задавался вопросом, знает ли Маленький Тигр слово "страх". Для Юйшэна Фа был солнцем, настолько ярким, что если долго смотреть, то слепнут глаза, но неизменно дающим тепло, свет, жизнь. Для него Юйшэн хранит Ки. Для Фа и его потомков.
  -- Не зевай, муха в рот залетит! - на плечо Юйшэна с костедробительной силой опустилась рука Степного Волка. - Или стрела. Чего стоишь, будто обухом по башке съездили? Фа там, а ты тут. Ну-ка живо топай, мы с Гэнем тут разберёмся.
   Юнь хлопнул Юйшэна по спине, отчего тот по инерции сделал два шага вперёд.
   И встретился взглядом со слоном.
  -- Нашёл место в обморок падать, - проворчал Юнь. - Эй, кто-нибудь, оттащите нашего стратега в укромное место, а то его ещё тут затопчут. Так, надо быстрее лагерь брать, а то Фа мне слонов не оставит.
  
   Оказавшись в строю слонов, Ли поначалу чуть не задохнулась от ужасного запаха. Пот людей, грязь слонов.... Нет, понятно, что киские воины тоже, прямо скажем, не благоухали, но не до такой же степени. А, впрочем, что с дикарей взять?
   До пятнистого слона Ли добралась довольно быстро, по дороге чуть не угодив нескольким слонам под ноги. Ухватившись за какой-то кусок роскошной упряжи (или как там это называется), Ли подтянулась на руках, вскарабкалась по шершавому слоновьему боку и... едва увернулась от удара.
   Чукча была высокой статной женщиной со смуглой почти до черноты кожей, блестящими чёрными глазами и заплетёнными в две тугие косы чёрными же волосами. По меркам Ли красавицей Чукча не была, но какое-то странное то ли очарование, то ли величие в ней было.
   А ещё Чукча была отличным воином.
   Ли никогда не сражалась на слоновьей спине (что неудивительно), поэтому несколько раз чуть не сорвалась, а один раз запуталась в пышном убранстве башенки. Чукча наносила молниеносные и весьма сильные удары в слабые места, чувствуя себя в общем хаосе, как рыба в воде. В один прекрасный момент слон встал на дыбы и Ли чуть не скатилась вниз под ноги серых гигантов, но вовремя уцепилась за какое-то украшение. Чукча занесла кривой меч, которым и сражалась, но внезапно у неё за спиной возникла Цзи и приставила грозной воительнице нож к горлу.
   Поскольку стороны язык друг друга не знали, пришлось очень долго доносить до Чукчи такую простую истину, как то, что если она не объявит своим войскам о сдаче, то кто-то лишится горла.
   Свалку разгребали до вечера.
  
   Сквозь темноту до Юйшэна доносились какие-то обрывки разговоров. Внезапно он почувствовал, как на лоб ему опустилось что-то холодное и мокрое. Юйшэн тут же открыл глаза и сел.
  -- Ой, - только и сказала Цзи, потирая ушибленный лоб.
  -- Прости, милая. Я тебя сильно? - встревоженно спросил Юйшэн.
  -- Нет, что ты. Как себя чувствуешь?
  -- Могло быть и лучше. Последнее время я слишком часто теряю сознание.
  -- Может, это смена климата так на тебя повлияла?
  -- Что ещё за смена климата?
  -- Мастер Хэй говорил, что смена климата - ну, например, из степей в джунгли - может плохо повлиять на самочувствие человека.
  -- Кстати о джунглях. Чем всё кончилось? - Юйшэн огляделся.
  -- А, мы победили. Мы с госпожой Ли взяли Чукчу в плен, и на том всё и кончилось.
  -- "А, мы победили"?! Ты сказала это таким тоном, будто это ничего не значит!
  -- Ну, вполне естественно, что мы победили. Чего тебе не нравится? - Цзи карикатурно нахмурилась и надула губы.
  -- Мне всё нравится, - улыбнулся Юйшэн и поцеловал жену в лоб. - Где остальные?
  -- Госпожа Ли о чём-то беседует с Чукчей, а господин, мастер Фа и мастер Гэнь водят хороводы со слонами.
  -- Со слонами? Хороводы?
  -- Да. О, смотри, к нам Цимао идёт.
  -- Цимао? - Юйшэн повернул голову и чуть снова не бухнулся в обморок.
   Потому что к нему подошёл тот самый леопард, обзаведшийся золотым ошейником, и лизнул в нос.
  -- Смотри, ты ему нравишься, - засмеялась Цзи.
  -- А он мне нет, - Юйшэн отодвинулся от леопарда.
  -- Он совсем не страшный, - Цзи потрепала леопарда за ушами.
  -- Значит, его зовут Цимао?
  -- Угу. Цимао. Хорошее имя.
  -- Да уж. И что господин планирует делать дальше?
  -- Пока праздновать, а там не знаю.
  -- См'рю, проч'хался, - к разговаривавшим подошёл Фа.
  -- Ты пьян, - поморщился Юйшэн.
  -- Мож'быть, но ток' са-ам'ю чут'чку. В л'бом сл'ч'е, щас же эт'т, как ег', праз'н'к!
  -- Это да.
   Кругом горели костры, вокруг которых сидели пьяные и очень счастливые люди. Но ночные джунгли и без того были полны звуков, а высоко в небесах распростёрлась звёздная река.
  -- Фа, Говорящий Камень. Твой.
  -- Щас, с'к'ндочку, - Фа извлёк свой Камень и нажал в середину. - Я сл'шаю.
  -- Это кошмар! Это ужас! - взорвал воздух голос Хэя.
  -- Ш-што им'мно?
  -- Отец не отвечает! С ним что-то случилось?
  -- Он эт', со сл'нам' та-анц'ет.
  -- Рин объявило нам войну! Их войска двинулись к Рю Би!
  -- Что-о?! - вскочил Юйшэн.
  -- Эт'... эт' н'хор'шо..., - заключил Фа.
  -- Нам нужно возвращаться!
  -- З'чем?
  -- Спасать своё государство! Где там господин со слонами танцует?
  

Интерлюдия. Интриганы.

   Шэ Гуй сидел у себя в кабинете и пристально смотрел на Говорящий Камень. Только что с ним связался Пэн Ючжи и сообщил Очень Важную Новость - он поймал с поличным предателя родины Фэня Сыю и готов покарать его на месте по одному лишь слову Ледяного Короля. Бодро отрапортовав эту речь, Ючжи там, в далёких Алых Вратах, с нетерпением ждал ответа.
   Шэ Гуй думал.
   О том, за какие заслуги ему такие офицеры.
  -- Так господин, что прикажете делать с предателем? - напомнил о своём существовании Ючжи.
  -- Предателем? - Шэ Гуй задумчиво посмотрел в окно. - Пэн Ючжи, сколько лет ты мне служишь?
  -- Два года, господин! - с радостью ответил Ючжи, очевидно, ожидая, что теперь Ледяной Король его похвалит за то, что за два года он смог принести столько пользы.
  -- Два года. А сколько мне служит Фэнь?
  -- Эээ... пять лет?
  -- Пять лет. Именно. Как ты думаешь, знаю ли я его лучше, чем ты?
  -- Эээ... вы знаете его лучше, господин, - судя по тону, Ючжи начал подозревать неладное.
  -- Вот именно. И ты мне говоришь, что он прибил у ворот лагеря воззвание с целью поднятия бунта?
  -- Да, господин.
  -- Знаешь, я хочу рассказать тебе небольшую историю.
  -- Господин?
  -- Когда Фэнь только поступил ко мне на службу, скажу тебе честно, он сделал это совсем не по своей воле. И, если вкратце, то спал и видел мою "трагическую гибель".
  -- Вот видите, господин, а теперь он--
  -- Дослушай меня сначала. Так вот, если ты думаешь, что он сидел сложа руки, то ты больший дурак, чем я думал. Он и заговоры плёл, и яды всякие изобретал - кстати, с тех пор он очень сведущ в разных зельях - и какими только глупостями не занимался. Это было по-своему забавно, но со временем мне начало надоедать. И в какой-то момент мы с ним договорились, что если он сможет меня убить, то будет волен идти на все четыре стороны или же остаться править Ра, но если он провалится, и я снова его поймаю, то дорога ему будет одна - на плаху.
  -- И теперь--
  -- И теперь ты хочешь мне сказать, что мой лучший советник срезался на совершенно детской попытке поднять бунт? Ты хочешь убедить меня, что человек, обеспечивший нам множество побед, не может сложить два и два и получить четыре?
  -- Господин...
  -- Так что выпускай Фэня и в следующий раз придумай что-нибудь получше. То, что ты предложил, слишком убого.
  -- Да, господин.
  -- И пусть он со мной свяжется.
  -- Как прикажете, господин.
  -- Именно как прикажу.
   Ючжи оборвал связь и мрачно посмотрел на Сыю, с торжествующим видом сидящего в углу комнаты.
  -- Свободен, - мрачно бросил Ючжи.
  -- Я же предупреждал, что отсутствие фантазии не способствует успеху в подобных делах, - Сыю встал со стула, подошёл к столу и принялся рассовывать по карманам своё имущество, так тщательно только что извлечённое из него стражниками. - Так и быть, я буду великодушен и на первый раз прощу эту до смешного неумелую попытку. Попробуешь подставить меня ещё раз - незамедлительно отвечу тем же.
  -- Мне не нужна ваша помощь тут, в Алых Вратах.
  -- Это уж господину решать, кому и что нужно.
  -- Он сказал вам с ним связаться.
  -- Я слышал, - Сыю поднёс к губам Камень и прошептал. - Шэ Гуй.
  -- Я слушаю, - ответил Ледяной Король.
  -- Мастер Сыю, как вы там? - незамедлительно вклинился в диалог Лун Юньсюй. И нашёл же время.
  -- Мастер Сыю в порядке, - снисходительно ответил Ледяной Король.
  -- Ой, господин, приношу свои извинения.
  -- Ничего страшного. Фэнь, как дела в Алых Вратах?
  -- Глухо, мой господин, - ответил Сыю. - Оба генерала упёрлись и отступать не хотят, а пересилить друг друга нечем.
  -- И что ты предлагаешь?
  -- Оставить всё, как есть. Нет смысла тратить силы на это сейчас. У нас на носу поход на Рао Тэй, незачем отвлекаться на всякие глупости.
  -- Что ж, разумно. В таком случае ты отправляешься в Хэй Инь.
  -- Да, мой господин.
   Стоило Ледяному Королю отключиться, как тут же затараторил Юньсюй:
  -- Я так рад, мастер Сыю, мы снова встретимся. Я тоже направляюсь в Хэй Инь. В Конбае всё как всегда ужасно, но какие там цветы! В жизни не видел ничего прекрасней. Но мыши - мыши просто тихий ужас. Кстати, вы мне так и не рассказали, что же произошло в Сосновом храме. Между прочем, я весь--
   Сыю выключил связь и смерил уничтожающим взглядом не сумевшего сдержать ухмылку Ючжи.
  
   Мудрец Жэнь Жэньшу сидел в своём кабинете дома и работал над чертежами и государственными бумагами одновременно, когда над краем стола показалась любопытная мордашка Сяого.
   Сяого была дочерью Жэньшу и Линь. Она родилась ещё на Инши, но, поскольку провела там всего лишь первый год своей жизни, о том периоде ничего не помнила.
   Но смутно подозревала, что обычно в дальние походы должен отправляться папа, а ждать дома с детьми должна мама. В семье Жэньшу всё почему-то получалось иначе.
  -- Пап, а когда мама вернётся?
  -- К осени должна, - ответил Жэньшу, не отвлекаясь от работы.
  -- Это же ты её отправил, - надулась девочка.
  -- По важному делу.
  -- Важному для кого?
  -- Для нашей страны.
  -- А когда вернётся Сюэшэн?
  -- Посмотрим. Если не найдётся для него работы, то на следующей неделе может быть.
  -- Пап, а ты умеешь печь маньтоу?
  -- Для этого у нас есть прислуга.
  -- Но по сравнению с мамиными её маньтоу просто несъедобны.
  -- Поверь мне, мои будут действительно несъедобны.
  -- Папа, у тебя Камень пищит.
  -- Спасибо, - Жэньшу нажал в середину Камня. - Я слушаю.
  -- Учитель, у меня прекрасные новости! - раздался полный энтузиазма голос Сюэшэна. - Рин пошло войной на Ки!
  -- И?
  -- Основные войска Ки сейчас в дальнем походе.
  -- А, понятно. Тогда бери войско и вперёд на Цзиньшамо. Зажмём Ки с двух сторон. Посмотрим, смогут ли они выкрутиться. Скорее всего, все свои войска они перебросят на западную границу, так что особого сопротивления ты не встретишь.
  -- Как скажете, учитель!
  -- Удачи тебе, - Жэньшу оборвал связь.
  -- На следующей неделе, - мрачно пробурчала Сяого.
  -- Прости. Дела.
  -- Вечно у вас всех дела, - проворчала Сяого и выбежала из кабинета.
  -- Я слишком мало внимания уделяю дочери, - укорил сам себя Жэньшу. - Может, правда послать её погостить у Со? Он-то найдёт, чем её занять, - Жэньшу перевёл взгляд на окно и задумчиво вздохнул. - Со...
  
  -- Я работаю! - Ша Фэн с силой воткнул лопату в снег.
  -- Не заметно, - отрезал Хан Кан.
   Ю Лян даже не пытался изображать бурную деятельность, откровенно валяясь на снегу в сторонке.
  -- Госпожа Се, прошу простить, что эти оболтусы не принесли вам вообще никакой пользы, - обратился Кан к стоявшей рядом Линь.
  -- Что вы, ничего страшного, - улыбнулась та. - Зато наблюдать за ними очень весело.
  -- Да уж. А ну живо за работу! - рявкнул Кан так, что Лян подскочил на месте и испуганно заозирался. - Лентяи, тунеядцы и лоботрясы. Чтоб к концу месяца перевал был чист!
  

Глава 13. Место встречи изменить нельзя.

  
   Знал Справедливый Юэ Вэйчжи, что не поставить ему на колени гордый Ки, если не возьмёт он долину Дун. Но не взять долины Дун, не пройдя по перевалу Шаньлу, и не попасть на перевал, не взяв грозный Рю Би. Собрал тогда Справедливый несметную армию и осадил Рю Би, что высится на склонах неприступной горы Току.
   День прошёл, другой прошёл, минула неделя, но упрямы дети Степного Волка Су Юня, не видели они очевидного, не могли понять, кому самим Небом предназначено воссоединить Рариншоки.
   И вот, на седьмой день седьмой недели кончилось терпение Справедливого и повёл он свои войска на штурм.
   Кровавой была та битва.
   Сошлись в поединке Бесстрашный Сюань Цзыхао и Невозмутимый Су Лэй, Гигант Чжоу Цян и Су Жун. Свистели в воздухе стрелы Су Бию, блестела на солнце кровавыми всплесками нагината Отшельника Хун Вэя.
   Но Небо в тот день решило отдать победу Ки.
   И как по мановению руки колдуна возникли на перевале бесчисленные отряды киские и устремились в самую сечу.
   Отстояли кисцы Рю Би.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   По ярко-синему небу размеренно плыли ленивые облака. Воздух замер, наполненный неумолчным треском цикад. Лето - тяжёлое время года. Жара спадает только к ночи, и то ещё долго раскалённые солнцем камни отдают воздуху накопленное за день тепло. Ветерок - фиг вам. В Рариншоки слишком много гор, потому значительная часть его территории попросту отрезана от моря. Вот в Рин хорошо, оно на побережье, там нет гор и очень много лесов, дающих желанную прохладу.
   Кстати о Рин.
   Бию казалось, что где-то всё это уже было.
   По крайней мере, сидя за зубцами над воротами крепости Рю Би, возвышающейся на отрогах горы Току, и наблюдая за ринской армией, вторая дочь Су Юня ощущала острое чувство дежавю.
   Разве что Мэй рядом не было.
   Хэй связался с Бию, как только Мэй явилась на одну из застав на границе Убяна, и тут же получил радостное известие, что ринцы развели какую-то подозрительную активность. Не прошло и недели, как объявили войну.
   Бию всё это очень не нравилось. Кроме прочего просто потому, что ей было страшно. Она сто раз прокляла себя за слабость, за то письмо, что привязала к стреле. Девушка теперь просто не знала, что сказать или сделать при встрече с Юэ Вэйчжи.
   Особенно в таких обстоятельствах.
   Тем более страшно было наблюдать, как он бегает перед своей армией, активно жестикулируя и что-то втолковывая воинам. О чём он подумал, прочитав письмо? Прочитал ли его вообще? Ответит? Если ответит, то как? А если не ответит? А если за такую глупость теперь презирает?
   Бию обхватила голову руками и тихонько заскулила.
   Ну за что ей всё это?
  
   Бесстрашный Сюань Цзыхао стоял рядом с Гигантом Чжоу Цяном и Отшельником Хун Вэем, которые пристально следили за тем, как Вэйчжи носится вокруг армии, активно её агитируя на подвиги. Сам Цзыхао внимательно изучал крепость, размышляя, насколько сложно будет взять её в этот раз. Камни вещь такая - от неё не спасёшься. Но и подготовить такую ловушку трудно. Догадались ли? Или придумали что-то новое?
   И что вообще собирается делать Юэ Вэйчжи?
   Понятно, что рано или поздно, но соседей надо подминать под себя. Так же понятно, что то обстоятельство, что Степной Волк ускакал куда-то в свои степи с большей частью армии, упрощает задачу по захвату Ки.
   Откуда же тогда такое отвратительное предчувствие?
   Ах да, письмо.
   Вэйчжи определённо что-то задумал. Легко понять по одному тому, что последние несколько дней он ходил с демонстративно заговорщицким видом. Какую глупость он задумал и как эту глупость пресечь?
   Ой, если б знать....
  -- Итак, мы готовы, - довольно кивнул Вэйчжи. - Брат Вэй, брат Цян, Цзыхао, не составите ли мне компанию?
  -- В чём? - величественно спросил Вэй.
  -- Съездить под стены Рю Би, предложить им добровольную сдачу.
  -- Сомневаюсь, что они сдадутся, - заметил Цзыхао.
  -- Именно! - кивнул Цян. - Эти идиоты не знают, когда надо остановиться.
  -- Но мы обязаны предложить им сдаться, - мгновенно надулся Вэйчжи.
  -- Мы никому ничем не обязаны, брат Вэйчжи, - заявил Вэй.
  -- Обязаны, - Вэйчжи повернул коня к крепости.
  -- Ещё нашпигуют нас стрелами, - проворчал Цян. - Тогда они НАМ будут обязаны.
  -- Чем? - удивился Цзыхао.
  -- Как чем? Четыре халявных ёршика.
  -- О.
   Тем не менее троица последовала за Вэйчжи, остановившемся на расстоянии полёта стрелы от ворот. Вэйчжи только открыл рот, чтобы воззвать к защитникам крепости, как внезапно застывший воздух сотряс грозный крик Цяна:
  -- Су Жун здесь?!
  -- Зачем тебе Су Жун? - ошалело спросил Вэйчжи.
  -- Нужен, - отрезал Цян.
  -- Ну здесь я, - над воротами показался громила, видимо, как раз и являвшийся вторым сыном Степного Волка.
  -- Верни коня, сволочь!
   Над крепостью повисла тишина. Жун сосредоточенно о чём-то думал. Вэйчжи шёпотом рискнул поинтересоваться у Вэя:
  -- Какого коня он имеет ввиду?
   Отшельник в ответ лишь пожал плечами.
  -- Что ещё за конь? - наконец изрёк Жун.
  -- Ах ты ещё и забыл, <нецензурное слово>?! - возмутиля Цян. - Тот самый, которого ты украл у меня на Сяне!
   Вэйчжи чуть не рухнул с коня, но Вэй вовремя его поймал. Жун удивлённо вылупился на Цяна, очевидно, то ли пытаясь вспомнить, что было на Сяне, то ли пытаясь вспомнить, что такое Сян.
  -- Никогда не думал, что он настолько злопамятный, - растеряно пробормотал Вэйчжи.
  -- Ну, мастер Чжоу торговец, как-никак, - пожал плечам Цзыхао.
  -- Торговец? - удивился Вэйчжи.
  -- А вы не знали?
  -- Нет.
  -- ....
  -- Не надо на меня так смотреть, - сконфузился Вэйчжи.
  -- Прошу прощения за грубость! - воскликнул Цзыхао.
  -- Ну, вообще говоря, ты прав, - вынужден был признать Вэйчжи.
  -- Брат, нельзя спускать своим генералам грубость, - заметил Вэй.
  -- Но Цзыхао прав!
  -- Он груб!
  -- Он прав! И ты тоже мой генерал!
   Вэй намёк понял и заткнулся.
   Цян же затыкаться не собирался, продолжая поливать Су Жуна и его родню нецензурной руганью.
  
  -- Брат, почему бы тебе действительно не вернуть ему коня? - устало предложила Бию. - Может, на том война и кончится, раз он так на этом настаивает.
  -- Я понятия не имею, о каком коне идёт речь, - проворчал Жун. - Не могу вспомнить даже, как он выглядел, не говоря уже о том, куда я его дел. И, кроме того, если мне не изменяет память, то он зарезал моего коня, так что всё честно.
  -- Кто знает.
  -- Ты там долго сидеть будешь?
  -- Не хочу, чтобы они меня увидели.
  -- Почему?
  -- Не хочу и всё.
  -- Кстати, Лэй говорил, что ты чуть не застрелила этого Юэ Вэйчжи.
  -- Ну... да.
  -- Боишься, что как увидят, сразу начнут стрелять?
  -- ... Может быть, - Бию искренне поблагодарила Небо за глупость брата.
  -- Нечего бояться, их армия далеко, не дострелят.
  -- Всё равно не хочу вставать. Я здесь посижу.
  -- Кстати, а ты можешь тайком его с этого расстояния застрелить? - с неподдельным любопытством спросил Жун.
  -- Не могу, - быстро ответила Бию.
  -- Даже не попробуешь?
  -- Даже не попробую.
  -- Но ты же такая искусная лучница...
  -- Раз я сказала, что не попробую, значит, не попробую! - воскликнула Бию и почти ползком, стараясь не светиться между зубцами, двинулась к лестнице, ведущей со стены.
  -- Да не смертельно же, просто попробовать...
  
   Вэйчжи показалось, что он заметил какое-то движение на стене, но, сколько ни вглядывался, ничего не увидел. Было совершенно очевидно, что Су Жун с кем-то разговаривает, причём не с Цяном, но с кем? И где же Су Бию? Не могла же она просто ни с того ни с сего уехать с рубежа, который ей было поручено охранять.
  -- Как мы и думали, совершенно бесполезно, - покачал головой Цян. - Брат, думаю, стоит начать штурм.
  -- ...
  -- Брат!
  -- А! Что? - Вэйчжи отвёл взгляд от стены.
  -- С тобой всё в порядке? - с подозрением спросил Цян.
  -- А? Д-да! Конечно, - Вэйчжи делано засмеялся. Особенно это сложно было делать под взглядом Цзыхао. Юноша о чём-то догадывался, и оттого взгляд его был особенно тяжёлым.
  -- Тогда начинаем штурм, - заключил Вэй.
  -- Но мы ещё не предлагали им сдаться! - возмутился Вэйчжи.
  -- Они не сдадутся, - вздохнул Цзыхао. - Господин, вы сами это прекрасно знаете.
  -- Но это просто невежливо.
  -- Они моего коня спёрли и отказываются отдавать! - вскипел Цян. - Это, по-твоему, вежливо?!
   Вэйчжи надулся. Цян тоже.
  -- Думаю, мы зашли в тупик, - заключил Вэй. - В таком случае...
  -- Кинем монетку, - предложил Цян.
  -- Дракон, - тут же сказал Вэйчжи.
  -- Пусть будет дракон, - Цян достал монетку и подкинул её в воздух.
   Монетка взлетела высоко в синее небо и со звоном упала куда-то между камнями.
   Су Жун тщетно пытался понять, что делают его враги, наблюдая со стены, как Юэ Вэйчжи со своими генералами ползает на коленях по камням, что-то выискивая.
   Солнце соприкоснулось с горизонтом, когда над горами разнёсся торжествующий вопль Вэйчжи:
  -- Дракон! Дракон!
  -- Это ты её сейчас нашёл и перевернул! - возмутился Цян.
  -- Но она действительно так лежала! Если тебе не нравится, мог бы попытаться её поймать в полёте! - Вэйчжи занял оборонительную позицию над монеткой.
  -- Хорошо, господин выиграл, так что давайте уже займёмся делом, - устало предложил Цзыхао.
  -- Закрыл варежку и дал старшим всё решить, - отрезал Цян.
   Цзыхао потерял дар речи от возмущения.
  -- Брат Цян, не думаешь же ты, что брат Вэйчжи стал бы нам врать, - нахмурился Вэй.
  -- Ну..., - Цян покосился на Вэйчжи.
   Тот скромно потупил глазки.
   В воздухе повисла так и не высказанная вслух мысль: "Соврал".
  -- Давай уже, предлагай им сдаться, - отмахнулся Цян. - Всё равно сейчас нападать уже не имеет смысла.
   Вэйчжи расплылся в довольной улыбке и направился к воротам крепости.
   Жун, всё время, пока ринские военачальники искали монетку, простоявший над воротами Рю Би точно монумент, с подозрением посмотрел на счастливую морду Вэйчжи, всю в пятнах пыли, а потом перевёл взгляд на украдкой посматривающую на царя Рин из-за зубцов Бию.
  -- Су Жун! Воины славного Ки! - начал Вэйчжи. - Зачем вам бессмысленное кровопролитие? Сложите оружие и покоритесь мне! Положим конец ужасам войны! Объединим земли и заживём счастливо под управлением законного правителя!
   И всё в том же духе.
  -- Ты всё сказал, что хотел? - выдержав некоторую паузу после того, как Вэйчжи закончил речь, уточнил Жун.
  -- Да, я думаю, - растерялся Вэйчжи.
  -- Так вы нападаете?
  -- Эээ... А вы не сдаётесь?
  -- Разумеется, нет!
  -- Тогда мы нападаем, - Вэйчжи повесил голову. - Завтра! Завтра с рассветом! Так что будьте готовы! - и Вэйчжи потопал к своим войскам.
  -- Я ж тебе говорил, - довольно хмыкнул Цян.
  -- Но предложить было надо, - надулся Вэйчжи.
  
   Над горами царила звёздная ночь. Летние ночи ясные, полные шорохов и неумолчного треска цикад. Даже огни многочисленных костров, разложенных воинами Рин, не могли затмить жемчужную россыпь звёзд на синевато-чёрном небе.
   Цзыхао, как военачальнику, стоять в карауле нужды не было никакой, но сон упорно не шёл, потому он неспешно оделся и вышел из палатки. В лагере было тихо (за вычетом звуков, отсутствие которых естественным образом воспринимается как тайное вражеское нападение), так что Цзыхао просто неспешно направился к ближайшему сторожевому костру. О чём-то тихо переговаривающиеся воины при виде юноши вскочили со своих мест и отдали честь.
  -- Что вы, не обращайте на меня внимания, - улыбнулся Цзыхао. - Мне просто не спится, поэтому, если я вам не помешаю, позвольте мне посидеть с вами.
  -- Разумеется! - воскликнул, очевидно, начальник стражи, явно поражённый самим фактом существования военачальника, интересующегося у своих воинов, не мешает ли им он.
  -- Спасибо, - Цзыхао сел в сторонке от воинов и уставился в костёр.
   Языки пламени выплясывали какой-то свой непонятный смертному танец, потрескивая и изредка выкидывая в черноту ночи одинокий язычок или парочку искр. Человек может вечно смотреть на три вещи: огонь, воду и на то, как работают другие люди. С последним у Цзыхао всегда был напряг. Раньше, чем он успевал это осознать, он уже оказывался среди работающих, выполняя сразу десять поручений одновременно.
   Как-то так он и оказался среди воинов Юэ Вэйчжи.
  
   Цзыхао тогда было тринадцать. Отец вручил ему своё копьё и выгнал из дома со словами: "Я тебя кормил, одевал и учил. Когда я умру, всё наследство, что останется тебе, будет старая хижина да клочок каменистой земли. Когда-то я был воином, и это копьё верно служило мне. Тебе нельзя замыкаться на том, что оставлю тебе я. Твори собственную судьбу. Иди, и чтоб больше я тебя здесь не видел".
   Это было тяжело. Внезапно оказаться одному. Да, дом был. Но в этот дом нельзя было вернуться. У Цзыхао были только копьё да свои крепкие руки, а впереди была лишь дорога в неизвестность. Цзыхао прошёл много деревень, зарабатывая на жизнь временными подработками. В пути он много тренировался с копьём, а впоследствии и с мечом, и преуспел во владении обоими видами оружия.
   Однажды идя по лесной дороге, он увидел караван, застрявший перед поваленными грозой деревьями. Стихия постаралась, и несколько чжанов дороги были сплошняком засыпаны стволами. У самого завала стояли трое людей, один из которых не уставал материться. Внезапно один из троицы, самый непримечательный, подошёл к первому из упавших деревьев и попытался его поднять. Естественно, у него ничего не получилось, а последний из троицы, самодовольно поглаживающий бороду, сказал:
  -- Брат Вэйчжи, ты царь и тебе не пристало заниматься такими делами. Отряди людей.
  -- Но нас мало, - возразил Вэйчжи. - Вместе мы управимся быстрее.
  -- Позвольте мне помочь, - услышал Цзыхао собственный голос.
   Он ухватил дерево с другого конца, и вместе с Вэйчжи им удалось отволочь его на обочину дороги. Матерщиник досадливо крякнул и принялся отдавать приказы. Вскоре на завале закипела работа. Оставалось раскидать совсем немного, как на караван наткнулись приблудные лесные разбойники.
  -- Не бойтесь, я один с ними справлюсь! - вновь услышал Цзыхао собственный голос.
   Не сказать, что бой был лёгким, но когда стало совсем уж жарко, в битву включились Вэйчжи и два его товарища. Завал к тому моменту разгребли, и караван спокойно двинулся дальше.
  -- Спасибо тебе за помощь, - искренне улыбнулся Вэйчжи.
   Цзыхао показалось, что он потерял дар речи. Внезапно он понял, что нашёл то самое, ради чего отец выгнал его с родного порога. Он нашёл господина, достойного служения. Улыбка Вэйчжи странным образом успокаивала, поселяла в сердце уверенность, что какие бы трудности ни случились сегодня, всегда наступит завтрашний день, на небо взойдёт солнце и жизнь станет легче. Пусть улыбка эта была немножко наивной и мечтательной, но она была искренней, светлой и доброй.
   Хоть и чумазой от пыли и пота.
   Цзыхао сам не понял, как оказался на коленях в дорожной пыли, протягивая Вэйчжи своё копьё.
  -- Но ты же ещё совсем мальчик, - возмутился Вэйчжи. - Я не могу эксплуатировать детей!
  -- Я воин! И вы только что видели это в битве! Позвольте мне служить вам!
  -- Но...
  -- Да возьми ты мальчишку с собой, - зевнул матерщиник. - Он ещё вырастет. Это мы с тобой теперь только стареть будем.
  -- Только обещай не подвергать свою жизнь ненужному риску, - потребовал Вэйчжи у Цзыхао.
  -- Как прикажет мой господин, - улыбнулся мальчик.
  -- Хорошо. Я так приказал, - Вэйчжи гордо упёр руки в бока. - Моё имя Юэ Вэйчжи. Я царь Рин и в скором будущем стану императором. А ты кто будешь?
  -- Моё имя Сюань Цзыхао. Я родом из Хэгу. И в скором будущем я стану одним из лучших полководцев императора.
   Матерщиник довольно рассмеялся. Вэйчжи улыбнулся и протянул Цзыхао руку:
  -- Приятно познакомиться, Цзыхао. Я тебя по имени буду называть, можно?
  
   Цзыхао очнулся от своих мыслей, услышав, как сквозь треск костра пробивается чьё-то пыхтенье, и резко обернулся, но в темноте никого не увидел. Воины повскакивали со своих мест и обнажили мечи. Цзыхао жестами попросил их соблюдать тишину и прислушался. Да, вот оно, пыхтенье, идёт вон из-за тех булыжников. Осторожно, на цыпочках, Цзыхао подкрался к булыжникам и заглянул за них. После чего встал в полный рост и устало воскликнул:
  -- Господин!
  -- Что? - надулся Вэйчжи, вылезая из-за камней.
  -- Что вы делаете?
   Воины у костра вновь расселись по своим местам, предоставив право воспитывать царя одному из его генералов.
  -- Иду на разведку, - буркнул Вэйчжи.
  -- Почему сейчас? И почему бы не послать разведчиков?
  -- Потому что... потому что мне непременно нужно всё разведать самому.
  -- Зачем?
  -- Зачем... ну... в смысле... мне очень надо! - Вэйчжи в упор посмотрел на Цзыхао.
   Юноша смутился, но взял себя в руки и сказал:
  -- Только не говорите мне, что хотели встретиться с госпожой Су Бию.
   Увидев выражение лица Вэйчжи, Цзыхао подумал, что лучше следовало промолчать. Тем не менее Вэйчжи посчитал цель своей ночной вылазки не раскрытой и упрямо заявил:
  -- Разумеется, нет. Просто как военачальник я должен заранее изучить поле боя и...
  -- Тайком под покровом ночи?
  -- Ну...
  -- Идите спать, хорошо?
  -- Но я должен...
  -- Выспаться перед завтрашним боем.
  -- Ты тоже.
  -- И я тоже иду спать, хорошо? Мы оба идём спать?
   Вэйчжи бросил тоскливый взгляд на Рю Би и со вздохом кивнул.
  
   Цикад было не слышно. Видимо заткнулись, услышав грохот, создаваемый скачущей галопом конницей. Вокруг были только ночь и степь.
  -- Отец, Юйшэн упал с коня, - сообщил Су Юню Фа.
  -- Подбери его тогда, - откликнулся Степной Волк.
  -- Отец, конь под тобой тоже упал.
  -- Правда? А я и не заметил.
  
   Рассвет наступил неожиданно для всех. Просто внезапно выяснилось, что уже утро и пора начинать бой. Одни воины строились под стенами, другие на стенах, но всех объединяло одно - все по дороге что-то спешно дожёвывали, затягивали пояса, крепили доспехи и натягивали сапоги. Офицерский состав это не обошло, что существенно затянуло начало битвы.
   Что можно сказать о самой битве? Ринская армия хорошо подготовилась - таран, лестницы, заранее разработанные маршруты наступления (дабы обеспечить воинам относительную безопасность при приближении к стенам) и всё в том же духе. Атаку на ворота возглавил Гигант Чжоу Цян, предоставив Бесстрашному Сюаню Цзыхао почётное право во главе одного из отрядов забраться в тыл крепости. Отшельник Хун Вэй и Справедливый Юэ Вэйчжи остались в главном лагере (в основном по настоянию Цзыхао).
   Армия Рин существенно превосходила гарнизон крепости, что, впрочем не мешало Су Жуну держаться более чем уверенно.
  -- По-моему, что-то тут нечисто, - заметил Вэйчжи, наблюдая за крепостью через зрительную трубу.
  -- Этих щенков Су Юня бояться не имеет смысла, - хмыкнул Вэй. - Они глупы и безрассудны.
  -- Но, например, Су Хэй, насколько я знаю, очень умён.
  -- Он слаб телом и духом.
  -- А дочери?
  -- А что дочери? Они же женщины. Брат Вэйчжи, ты же прекрасно знаешь место женщины в этом мире. Что они смыслят в войне?
   Вэйчжи, во время предыдущего штурма Рю Би имевший счастье убедиться на личном опыте, что смыслят они в войне более, чем достаточно, нахмурился, но промолчал.
  -- Нет повода для беспокойства. Что может гиена по сравнению с тигром?
  -- Засмеять до смерти.
   Вэй удивлённо уставился на Вэйчжи. Тот быстро состроил невинное лицо и сосредоточенно уставился куда-то в сторону.
  
   Цзыхао во главе отряда карабкался по скалам. Он заранее тщательно изучил карту местности и донесения разведчиков и выяснил, что на перевал Шаньлу, кратчайший путь в долину Дун, можно попасть не только через южные ворота Рю Би, но и по еле заметной горной тропке. Ею вообще не пользовались уже много десятков, если не сотен лет, потому это была не самая безопасная тропка на свете, но зато она выводила в тыл Рю Би, который беспечные кисцы почти наверняка оставили без какой-либо защиты, решив, что уж оттуда-то враг точно не сунется.
   Дорога была трудной, приходилось много лезть по отвесным скалам, иногда перепрыгивать расщелины, искать пути обхода каменных завалов. Однако Цзыхао выбрал самых сильных, крепких, ловких и выносливых воинов, заранее объяснил, с чем предстоит столкнуться, потому ни один из членов отряда не роптал. Все двигались быстро, но осторожно, страхуя друг друга на особо опасных участках и внимательно следя за горами, чтобы вовремя заметить вражескую засаду или ещё что-нибудь в том же духе.
   Но вот, наконец, преодолев последние несколько чи скалы, Цзыхао вылез на дорогу, ведущую через перевал и... тут же спрятался за грудой булыжников. Совсем рядом просвистело несколько стрел.
   Недопустимо. Недопустимо забывать о враге. Да, оборона Рю Би лежит на плечах Су Жуна и Су Бию, однако необходимо помнить, что тут же в горах расположен и лагерь Невозмутимого Су Лэя.
   Который с некоторой частью своего войска караулил у южных ворот Рю Би.
  -- Так и думал, что вы сюда полезете, - услышал Цзыхао лишённый эмоций голос Лэя. - Правда, на большое количество я не рассчитывал, так что, надеюсь, вас немного.
   Цзыхао украдкой выглянул из-за камней, пока его отряд карабкался наверх и так же по возможности прятался за укрытиями. Су Лэй, четвёртый сын Су Юня, стоял среди лучников, выстроившихся в два ряда впереди остального отряда, и спокойно взирал на то место, где прятался Цзыхао. Трудно было сказать, о чём он думал, но лицо Лэя выражало абсолютную безмятежность, даже некоторую отстранённость от происходящего. Руки он скрестил на груди, шлем то ли снял, то ли где-то забыл, и теперь его чуть рыжеватые волосы немного развевались на ветру. Странным образом во всём облике его сквозила затаённая мощь.
   Цзыхао доводилось видеть Степного Волка, от которого этой самой мощью разило за триста чжанов, потому при виде Су Лэя не смог сдержать улыбки. Как ни странно, приятно видеть, что сыновья достойны отца. В глубине души Цзыхао надеялся, что и его отец, прослышав о сыне, с гордостью сказал бы: "Весь в меня".
  -- Вы там всю жизнь сидеть будете? - вернул Цзыхао к реальности голос Лэя. - Не поймите меня превратно, но мне вовсе не улыбается простоять тут весь день. Чем раньше вы сдадитесь, тем быстрее мы со всем закончим.
   Цзыхао нахмурился. Однако каков нахал. Считает, что уже победил. Бесстрашный Сюань Цзыхао его научит уважать врага. Жестами раздав воинам команды, Цзыхао поудобнее перехватил копьё и, выскочив из-за валунов, рванул со всех ног на врага. Мимо засвистели стрелы но, к счастью, ни одна не попала в цель.
   Или Цзыхао просто не заметил.
   Как бы там ни было, лучники спешно просочились в тыл отряда, выпустив вперёд пехоту. Су Лэй при виде несущегося на него Цзыхао даже глазом не моргнул, а лишь выхватил меч и легко парировал удар копья. Два отряда сшиблись, и завязалась битва.
  
   Бию не рискнула выходить на стену. Боялась, что потеряет самообладание и только будет мешаться под ногами. Девушка осталась в главном зале замка - именно сюда приходили все известия о ходе битвы. Жун уверенно удерживал северные ворота, а Лэй вступил в схватку у южных.
   Бию чувствовала себя абсолютно бесполезной и проклинала себя за несвоевременную слабость. Девушка нервно меряла шагами главный зал и думала лишь о том, когда же всё кончится.
   Но в ближайшее время ничего кончаться не собиралось.
  
   Битва длилась до заката с перерывами на обед и чай. Ринской армии удалось сделать трещину в главных воротах крепости (видимо, не слишком глубокую), но сами ворота они так и не взяли. У Цзыхао так же особых успехов не было, хоть он и заставил Су Лэя отступить в Рю Би. Так что, если подводить итог, можно сказать, что ринцы выиграли, так как сумели запереть врага в крепости.
   И вечером, оценив состояние воинов, поля боя и своё собственное, две группы полководцев собрались на два независимых военных совета.
   Начнём с Рин.
  
  -- Я приношу свои глубочайшие извинения, господин, но мне не удалось пробиться в крепость, - сообщил Цзыхао.
  -- Мне тоже, дальше что? - буркнул Цян. - Ты воинов-то сторожить ворота оставил?
  -- Разумеется.
  -- Тогда возьмём их измором.
  -- Но это негуманно! - возмутился Вэйчжи.
  -- Это недостойно истинного воина! - воскликнул Вэй.
  -- Да шли б вы двое знаете куда, - досадливо отмахнул Цян.
  -- За ночь они не успеют заделать ворота достаточно крепко, так что ещё один день натиска, и мы их уничтожим.
  -- Ещё один день натиска, и я не знаю, сколько воинов мы тут положим, - возразил Цзыхао. - Рю Би штурмовать очень сложно. Я прошёл по лагерю - у нас огромное число раненных. А мы только начали войну. Сегодня убитых не больше двух десятков. А сколько будет завтра?
  -- Это плохо, - Вэйчжи нахмурился и закусил губу.
  -- Это война, - хмыкнул Цян. - Хотя идея брать эту штуку штурмом мне всё равно уже не нравится. Мы не можем идти на Дун, оставив Рю Би за спиной, но если мы перережем перевал, то долго без поставок они не протянут. Двух недель, думаю, будет более, чем достаточно.
  -- Но в первую очередь пострадают горожане!
  -- Они же и откроют ворота.
  -- Это недостойно..., - завёл шарманку Вэй.
  -- Да заткнись ты уже и иди чесать свою бороду, - проворчал Цян.
  -- Какое решение примет господин? - Цзыхао в упор посмотрел на Вэйчжи.
   Тот надулся и хмуро поглядел на своих полководцев, после чего пробурчал:
  -- Но только чтоб когда они откроют ворота никакой резни.
  
   Масляные светильники коптили, и от их трепещущих огоньков по залу разбегались колеблющиеся тени, скапливаясь в углах. Два сына и дочь Су Юня стояли в центре зала и пристально смотрели друг на друга. Жун ждал, что кто-нибудь предложит что-нибудь умное. Бию надеялась, что братья обнаружили какую-нибудь слабость врага, которой можно воспользоваться. Лэю хотелось спать и всё остальное его принципиально не интересовало.
  -- Надо что-то делать, - рискнул нарушить напряжённую тишину Жун.
  -- У нас есть козыри? - тут же спросила Бию.
  -- Лучший стрелок РаРинШоКи.
  -- Кроме?
  -- Нет.
  -- Плохо. Брат Лэй, скажи уже что-нибудь!
  -- Мы можем положить свои жизни и сильно обескровить врага, благодаря чему до Хусюэ он не дойдёт, - выполнил просьбу сестры Лэй.
  -- Это нам не подходит.
  -- Если они возобновят штурм, то завтра именно это и произойдёт.
  -- Но ещё никому не удавалось взять Рю Би! - возразил Жун.
  -- Всё когда-то происходит впервые, - Лэй пожал плечами. - Кстати, брат Жун, у тебя пищит Говорящий Камень.
   Жун спешно достал Камень и нажал в середину:
  -- Да?
  -- Привет, Жун, как дела? - раздался бодрый голос Степного Волка.
  -- Спасибо хреново, - ответила за брата Бию.
  -- Узнаю мою девочку, ты всегда была оптимисткой, - рассмеялся Юнь. - Две недельки продержаться сможете?
  -- Если нас попытаются взять измором - без проблем, - ответил Лэй.
  -- Это хорошо.
  -- А что будет через две недели? - спросил Жун.
  -- Мы приедем.
  -- Но это невозможно! - возразила Бию.
  -- В общем, всем спокойной ночи, ждите, мы приедем!
  
   Как нетрудно догадаться читателю, следующие две недели прошли в ожидании. И если бы ринцы знали, чего ждали кисцы, возможно, что-нибудь и предприняли бы. А так просто ограничились усилением блокады перевала.
   Но вот, в один прекрасный день Цзыхао, возглавлявший блокаду перевала, проснулся рано утром от дурного предчувствия. Наскоро собравшись, Цзыхао выбежал из шатра и забрался по скале на один из уступов, с которых открывался вполне приличный вид на перевал. И подумал, что как это ни прискорбно, лучшее, что он сейчас может сделать - это скомандовать наискорейшее отступление. Потому что если их зажмут между Рю Би и внезапно подоспевшей киской армией, от отряда останется одна лишь память.
   Надо сказать, Вэйчжи очень удивился, когда увидел, что отряд его бесстрашного полководца спешно драпает назад к основным силам, но виду не подал, терпеливо подождав самого Цзыхао.
  -- Что случилось? - спросил Вэйчжи.
  -- Ки, - отдышавшись, ответил Цзыхао.
  -- Ясен пень, что Ки, больше тут взяться некому, - пробурчал Цян.
  -- Не в этом смысле, - юноша отёр пот со лба. - Основная армия. И знамя Степного Волка.
  -- ЧТО?!
  -- Доброе утро, Вэйчжи! - эхом отдался от горных склонов могучий голос Су Юня, прокатился по ущельям, забрёл во все самые дальние уголки и заставил всех присутствующих зажать уши.
   Сам Степной Волк уже стоял на стене над воротами, довольно ухмыляясь. Подле него стояли три его сына, Милашка Тэн Юйшэн (в данный момент больше смахивавший на умертвие) и дочь. Бию явно очень нервничала и, судя по всему, на стене оказалась против собственной воли.
  -- Старый пень, ты ж должен быть где-то далеко на юге! - рявкнул Цян.
  -- Но вы ж обижаете моих драгоценных детишек, - Юнь потрепал по голове Бию. - Естественно, я тут же примчался!
  -- Твои дети оскорбили нашего господина! - зычным голосом ответил Хун Вэй.
  -- Чем? - искренне удивился Степной Волк.
  -- А Лу Мин ты уже запамятовал?! - вскипел Цян.
  -- Так он же всё равно ваш. В чём же дело?
  -- В чести! - воскликнул Вэй.
  -- В убытках! - рявкнул Цян.
   Внезапно Цзыхао понял, что что-то не так. Почему-то совершенно не возникает тот, кто вроде бы должен возникать в первую очередь. Внутренне содрогаясь от плохого предчувствия, Цзыхао медленно повернул голову. Пока Чжоу Цян и Хун Вэй переругивались с Су Юнем, некто Юэ Вэйчжи, углядев на стене что-то, точнее, кого-то, кого, видимо, ждал всё это время, радостно натянул лук и положил на тетиву стрелу с примотанной к ней запиской.
   В общем, прежде, чем Цзыхао успел хоть что-нибудь сделать, Вэйчжи выстрелил.
   Читатель, наверно, помнит, что тогда, на перевале, Су Бию чуть не застрелила Вэйчжи своим посланием. Царь Рин застрелил бы её со стопроцентной вероятностью, если бы стрелу не поймал Юнь.
   К сожалению, у Степного Волка так не вовремя проснулась наблюдательность, потому он тут же заметил, что стрела прилетела не налегке. Бию тоже это заметила, но, в отличие от Юня, ещё и сообразила, кому послание предназначено. Впрочем, возможно, Юнь тоже это понял.
   Потому зачитал письмо вслух исключительно из чувства противоречия.
   При виде разворачивающего письмо Юня Вэйчжи ударился в панику и принялся издавать нечленораздельные звуки, сопровождаемые активной жестикуляцией. Бию в свою очередь попыталась помешать отцу совершить непоправимое, однако была оттеснена от родителя своими же братцами, не менее папаши заинтересованными тем, что такое ринский царь может писать их дражайшей сестрице.
   В общем, Юнь развернул письмо и принялся читать. Громко и с выражением.
  -- "Уважаемая госпожа Су Бию, я искренне тронут Вашим письмом, хотя способ его доставки и был в высшей степени экстравагантным. Я польщён тем, что удостоился чести занимать в Вашем сердце такое важное место. Ваши искренние слова заставили меня задуматься о многом. И, к сожалению, я не могу с твёрдой уверенность сказать, что именно я испытываю по отношению к Вам. Скорее всего, просто потому, что я раньше никогда над этим не задумывался. Если после прочтения этого письма Вы всё ещё считаете меня достойным Вас, то прошу, дайте мне немного времени разобраться в себе самом. Тогда я смогу дать Вам достойный Вас ответ. Всегда Ваш, Юэ Вэйчжи, царь Рин", - Юнь свернул письмо и окинул окружающих пристальным взглядом. - А теперь кто-нибудь просветит меня относительно того, что я тут пропустил?
   Дальше за разъяснением ситуации ринские генералы приставали к Вэйчжи, а киские - к Бию. Ну, разве что за исключение Юйшэна, которому после двух бессонных недель уже всё было всё равно. Кончились эти два допроса с пристрастием тем, что допрашиваемые спешно ретировались в неизвестных направлениях, а две армии устроили грандиозный мордобой на почве "а нефиг наших совращать".

Интерлюдия. Затаились и ждем.

   Скажите, уважаемый, помните ли вы о том, что в провинции Юхуа среди болот северной части Долины Ста Рек возвышается Чаоцзэ? Город этот был построен в незапамятные времена, скорее из чувства противоречия, чем из каких-то тактических соображений. Ну сами посудите, кому может понадобиться город посередь болота?
   Тем больше было удивления, когда столицей Юхуа стал именно Чаоцзэ.
   Но это было давно и отношения к происходящему вообще не имеет.
   Так вот, в этом самом Чаоцзэ во дворце правителя в кабинете восседал единственный сын Ледяного Короля Шэ Гуя Шэ Хэн (помните, был такой?) и с обречённым видом ждал. Вот в коридоре раздались шаги, эхом отдающиеся от стен, вот распахнулась дверь, со всей дури вмазавшись в стену, и вот на пороге возник во всём своём великолепии Ястребиный Глаз Хоу Гоньцзи.
  -- Ну что ты такой кислый, неужто не рад?! - со смехом пророкотал вошедший, подошёл к Хэну и с размаху хлопнул его по плечу.
   Стул истошно заскрипел, но выдержал, а вот за своё плечо Хэн поручиться не мог.
   Хоу Гоньцзи приходился старшим братом Хоу Чжуну, соответственно, являлся кузеном Шэ Гуя и двоюродным дядей Шэ Хэна. И если Чжуна родственные связи с Хэном не волновали совершенно, то Гоньцзи считал своим священным долгом при каждой встрече напоминать племянничку, что перед ним стоит его дядя.
  -- Дядя, понимаете ли, приехал, а он сидит с такой миной, будто конец света настал! - и Гоньцзи залился смехом.
   Никто не назвал бы Хоу Чжуна мелким и тощим, но он был просто крепко сложенным и вполне себе статным, в то время как Гоньцзи обычно возвышался над собеседником подобно скале и имел привычку тыкать в него своим упитанным брюшком.
   Ещё у Гоньцзи было своеобразное чувство юмора, но об этом в процессе.
  -- Зачем ты приехал? - процедил Хэн, смерив дядю уничтожающим взглядом.
   Гоньцзи счёл сей взгляд ниже собственного достоинства (хотя, скорее, просто не заметил) и только довольно хмыкнул:
  -- Твой батька, знаешь ли, не очень рад, что ты тут штаны просиживаешь и ни шиша не делаешь, в то время как это хамло ринское себе весь юг ажно до Синих холмов захапало.
  -- Если ты мне сейчас скажешь, что он хочет, чтобы я бездумно бросил воинов в бой, то ни за что не поверю.
  -- С чего б вдруг бездумно? - Гоньцзи плюхнулся на лавочку, отчего та жалобно скрипнула. - Думно, разумеется. Только побыстрее. А то знаешь, прорастут ещё корешки из попы, тогда что будешь делать? - Гоньцзи пытливо уставился на племянника.
   Тот заскрежетал зубами, но матом дядюшку не обложил. Причём не столько из почтения к старшим, сколько из понимания, что это всё равно ничего не даст.
  -- В общем, батька твой просил меня тебя пнуть. Вызывался Чжун, так что сам понимаешь, что тебе ещё крупно повезло, так как он-то пнул бы тебя так, что ты б отсюда до самого Ичаня долетел на одном том пинке.
  -- Спасибо большое, - прошипел Хэн.
  -- О, всегда пожалуйста. Для любимого племянника - что угодно. Кстати об этом. Как там, наследнички не намечаются?
  -- Нет.
  -- Отчего ж так?
  -- Не твоего ума дело.
  -- Ой-ой, какие мы скрытные. Совсем ты не обращаешь на бедняжку внимания. А вдруг её уже соблазнил кто?
  -- Вот пусть к нему и проваливает. Нужна мне больно эта дура.
  -- Да, малец, ни шиша-то ты не смыслишь в бабах, - Гоньцзи почесал затылок. - И какой у тебя план действий?
  -- Ты о чём?
  -- Как о чём? О Рин!
  -- А, об этих. Юэ Вэйчжи собрал почти всю свою армию и бросился на юг воевать с Ки, - Хэн расстелил на столе карту западной части Рариншоки. - Эта пародия на правителя оставила свою столицу фактически никак не защищённой - обычная городская стража и ничего больше.
  -- Хочешь промаршировать до Ичаня и взять его, пока те не очухаются? А ты ни о чём не забыл? - Гоньцзи постучал пальцем по Долине Ста Рек чуть южнее Чаоцзэ.
  -- Достаточно оставить все флаги, что развеваются сейчас на стенах, и они подумают, что мы всё ещё в городе, в то время как мы проберёмся окольным путём ночью мимо их лагеря.
  -- Да ты хитрец, - Гоньцзи довольно хмыкнул.
  -- Они уверены, что я не сунусь дальше, пока не разберусь с ними, и поймут всю глубину своей ошибки только тогда, когда я зажму их в клещи.
  -- Ты их кем собрался зажимать в клещи?
  -- Свяжись со своим братом, пусть готовит войско.
  -- Знаешь, я думаю, до тех пор, пока твой батька не скажет ему покинуть Хумань, сам он оттуда ни в жисть не уйдёт, хоть ты сто раз ему прикажи.
  -- Хорошо, скажи ему готовить войско, а когда придёт время, я поговорю с отцом.
  -- Как скажешь. Ты ж тут у нас главный, - Гоньцзи хлопнул себя по коленям и лукаво прищурился.
  -- Именно. Я - главный, - самодовольно ухмыльнулся Хэн.
   У всех есть свои маленькие слабости.
  
   Провинция Цзиньшамо находилась на юго-востоке Рариншоки, и, хоть и не являлась самой восточной его частью, прочувствовала на себе все последствия близкого соседства с пустыней. Летом там было особенно невыносимо - раскалённый воздух дрожал, искажая пространство, песок, встречавшийся куда чаще нормальной земли, обжигал ноги даже сквозь подошвы сапог, даже малейшая нагрузка заставляла обливаться потом. В горах, отделявших Цзиньшамо от Южного Шо, ситуация была ненамного лучше.
   Тем не менее, по перевалу к крепости Тунго двигалось войско, причём вполне себе уверенно. Те, кто живёт близ пустыни, знают, что не имеет смысла жаловаться на невыносимую жару - её надо просто пережить. Пройдёт лето, наступит осень, а зимой, глядишь, и дожди пойдут.
   Дозорные, завидев приближающееся войско, бросились вниз открывать ворота. Навстречу войску на белоснежном коне выехал юноша семнадцати лет с надменным лицом и забранными в тугой хвост волосами. Предводитель войска, такой же семнадцатилетний юноша, однако, со смуглой кожей, живыми карими глазами и короткими встопорщенными волосами, спешился и склонился в церемониальном поклоне:
  -- Приветствую вас, мастер Цзэнь.
  -- Что привело тебя сюда, Го Шэнь? - надменно спросил Цзэнь.
  -- Я подумал, что в скором будущем нам следует ожидать нападения со стороны Шо, потому поспешил сюда с войском, дабы верой и правдой послужить вам и Ки.
  -- Ты просто читаешь мои мысли.
   Войско вошло в город, а юноши прошествовали во дворец, где в кабинете Цзэня расположились за столом с картой местности.
   Пока они устраиваются поудобнее, обсудим их.
   С Го Шэнем читатель уже знаком, хотя, скорее всего, его совсем не помнит, так как до сих пор роль юноши во всей истории была совсем незначительной. Шэнь был в некотором роде заместителем Юйшэна, так как проявил достаточно острый ум и известную склонность к изучению тактики и стратегии, а кроме того приходился зятем Су Фа, что, разумеется, возымело определённый эффект на скорость его продвижения по карьерной лестнице.
   Су Цзэнь был младшим сыном Су Юня, по общему мнению, самым красивым, однако, увы, не самым умным. Что не мешало Цзэню мнить себя настоящим гением и регулярно пытаться убедить в этом окружающих. С переменным успехом. Собственно, единственный его успех в данной области сводился к тому, что он так достал отца своими нотациями, что Степной Волк согласился отдать крепость Тунго на границе между Цзиньшамо и Южным Шо в его безраздельное владение, вообще говоря, уповая на то, что туда всё равно никто не сунется.
  -- Итак, твои мысли, - величественно уронил Цзэнь.
  -- Сами посмотрите, - Шэнь поудобнее устроился на стуле. - Юэ Вэйчжи сейчас ударил на Рю Би, пытаясь прорваться в Фужаодэ к плодородным полям долины Дун. Туда же сейчас направляется со своим войском господин. Таким образом, наши основные силы оказываются все собраны на западе, оставляя восток почти беззащитным. Я уверен, что Жэнь Жэньшу ни за что не упустит такой возможности и попытается на нас напасть. Конечно, можно попытаться обойти горы с востока, но сразу за горами начинается пустыня, а по такой жаре вести армию через пустыню - чистой воды самоубийство. С запада же у нас Большие болота, так что это даже не обсуждается.
  -- Итак, он поведёт свою армию на Тунго.
  -- Именно.
  -- Но даже с пополнениями наша армия меньше, чем в перспективе армия Шо.
  -- Во-первых, нельзя забывать, что значительную часть войска Жэнь Жэньшу отправил к Рао Тэю. Уж не знаю, что они собираются там делать, но что бы ни собирались, нас это пока не касается.
  -- А во-вторых, разумеется, мой тактический гений позволит нам легко одержать победу над этими недоучками, - самодовольно закончил Цзэнь.
  -- Именно, - Шэнь решил, что в данной ситуации разумней будет не спорить - тогда в будущем проще будет втиснуть Цзэню нужные планы под видом констатации того, что он, Цзэнь, и так уже придумал.
  -- Что ж, отлично, - Цзэнь откинулся на спинку кресла. - А теперь можешь прогуляться по крепости и в очередной раз убедиться в моём величии.
  -- Как прикажете, мастер Цзэнь, - Шэнь встал и с поклоном удалился.
   Род Шэня при дворе старого императора занимал довольно высокое положение, однако в связи с событиями двадцатилетней давности упустил инициативу и резко потерял былое величие, хотя и оставаясь древним и уважаемым родом. Сам Шэнь, умный, начитанный и образованный, искренне считал, что хоть Су Юнь, без всякого сомнения, и достоин уважения, но ни он, ни кто-нибудь из его детей не способен управлять всем государством. А потому был уверен, что стоит только привести семью Су к власти, как переход этой самой власти к семье Го станет вопросом времени.
   Оттого он и решил делать всё возможное, чтобы Ки из противостояния четырёх царств вышло победителем.
  
   Лето пришло и в Хэй Инь, что стоит у подножья северных гор. Да, да, тот самый Хэй Инь, в котором Чжао Лунвэй и Шэ Сюй готовили армию для нового похода на Рао Тэй. Но, несмотря на лето, в головах некоторых особ определённо до сих пор царила весна.
  -- Мастер Сыю, как я рад снова вас видеть!
   Сыю пришлось с рекордной скоростью совершить довольно сложный манёвр, чтобы увернуться от объятий Юньсюя, напавшего на него прямо в воротах.
  -- Я был бы куда больше рад, если бы увидел твою голову, прибитую над воротами, - поприветствовал Сыю Юньсюя.
   Тот только лучезарно улыбнулся и пошёл впереди, держа лошадь Сыю под уздцы.
  -- Что там с армией? - смирившись со своей участью, спросил Сыю.
  -- Сможем выступить в кратчайшие сроки.
  -- Кратчайшие - это какие?
  -- Эти двое готовы хоть сейчас, но я бы сказал, что в течение недели.
  -- И что ты думаешь об успешности похода?
   Юньсюй улыбнулся:
  -- Всё зависит от обстоятельств. Насколько мне известно, Шо подтянуло к Рао Тэю свежие силы. Правда, мы можем рассчитывать на то, что они слегка вымотаются из-за расчистки снега. Впрочем, это не значит, что мы можем совсем ничего не бояться. Я бы остерегался засады или ночного нападения.
  -- Сам же сказал, что они будут уставшие. Хотя, тут ты прав. Повременить недельку-другую, собраться с силами, отбить наше нападение, а уж потом продолжить уборку. Наверно, с их стороны это самая разумная стратегия.
  -- Рао Тэй - крепость очень сложная.
  -- Но мы должны взять её любой ценой.
  -- В этом году?
  -- Естественно. В следующем Жэнь Жэньшу уже дойдёт до Гошо.
  -- Как много Гошо значит для людей.
  -- Сам диву даюсь. Учитывая, что сейчас там лишь пепелище.
  -- Именно, - Юньсюй о чём-то задумался. - Всего лишь безлюдное пепелище.
  

Глава 14. Партия в го.

  
   Единственный сын Ледяного Короля Шэ Гуя Шэ Хэн, прознав о том, что повёл Справедливый Юэ Вэйчжи войска свои покорять неприступный Рю Би да ставить на колени гордый Ки, рассмеялся и сказал:
   `'Глупец! Он пошёл на юг и оставил без зашиты сердце своей страны - славный Ичань! Пройдём же мы маршем и лишим Справедливого его оплота!''
   Согласился с ним Ястребиный Глаз Хоу Гоньцзи, но сказал:
   `'Мудра сея тактика, но наблюдает за нами Шаман Мо Вэйминь. Не думаете же вы, что не заметит он нашего ухода и пропустит к Ичаню?''
   `'Шамана обхитрить просто - оставим мы флаги на стенах и уйдём глубокой ночью через северные ворота. И он ничего не узнает''.
   Восхитился тогда Ястребиный Глаз мудростью Шэ Хэна.
   Почувствовал Шаман, что замышляет Шэ Хэн недоброе, пошёл на реку, разжёг огни и принёс жертву духу реки. Явился Шаману дух и рассказал о коварном плане Шэ Хэна.
   Подождал тогда Шаман той ночи и ввёл войска свои в опустевший город.
   Узнав о том, повернул Шэ Хэн свои войска на Чаоцзэ и взял город в осаду. Длилась та осада долгих два месяца, но не смог взять Шэ Хэн город и пришлось ему уйти ни с чем.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Шэ Хэн был парень, конечно, умный, но, как уже заметил читатель, весьма заносчивый и самонадеянный. Конечно, недостаток во все времена не слишком уж и редкий, но от того не более приятный. Пока юноша вёл активную подготовку к выполнению своего гениального плана, некто, стоявший лагерем несколько южнее замка, тоже не ворон считал.
   Шаман Мо Вэйминь откровенно скептически отнёсся к идее Юэ Вэйчжи немедленно идти войной на Ки, а потому на многократные призывы присоединиться к основной армии не ответил. Ему несложно было понять, что стоит ринцам снять лагерь и уйти, расчистив таким образом Шэ Хэну путь на Ичань, как предприимчивый сын Ледяного Короля немедленно по этому пути и пройдёт. Рин и так было не самым крупным царством, а уж потеря главной провинции может его просто уничтожить.
   Не то, чтобы Вэйминь был таким уж патриотом, но терять хлебное место ему совсем не хотелось.
   Так вот, устроившись со всеми удобствами сразу за воротами лагеря, Вэйминь разглядывал Чаоцзэ в увеличительную трубу и подмечал все передвижения воинов. По итогам дня наблюдений, Вэйминь пришёл к выводу, что Шэ Хэн в ближайшие несколько дней намеревается покинуть своё гнёздышко и устремиться в некотором направлении. Впрочем, не надо было быть четырёх чи во лбу, чтобы понять, что же это за направление.
  -- Долго мы ещё тут сидеть будем? - встретил Шамана на входе в лагерь Хун Янь.
   По настоянию Отшельника Хун Вэя, считавшего, что его сын должен набираться опыта не только у отца, но и у других достойных людей, юношу отослали к Вэйминю, причём и Янь, и Вэйминь приняли эту идею без особого энтузиазма. Янь - потому что считал, что будет просто тухнуть на болоте, а Вэйминь - потому что считал, что дураков и так везде хватает, так что переброс одного идиота из одного места в другое никакого смысла не имеет.
  -- Не волнуйся, парень. Скоро у тебя будет возможность размяться, - ухмыльнулся Вэйминь и довольно пыхнул трубкой, обдав юношу клубом дыма.
  -- Да неужели? - Янь недоверчиво нахмурился.
  -- Совершенно точно. И обеспечит тебе эту возможность не кто-нибудь, а тип из вон той штуки, - Шаман махнул рукой в сторону Чаоцзэ.
  -- Мы что, пойдём на штурм?
  -- И это тоже. Пошли-ка за мной, не дело нам говорить об этом у всех на виду.
   Заинтригованный, Янь пошёл следом за Вэйминем. Вопреки ожиданиям юноши, Шаман прошёл не прямо в свой шатёр, а по дороге заглянул на плац, по которому гонял новобранцев (относительных, разумеется) Старейший Лоу Шоушань.
   В народе Старый Пень.
   Лоу Шоушаню было шестьдесят два года, и некоторые молодые особы, в число которых, разумеется, входил и Хун Янь, почитали его за реликтовое ископаемое и недоумевали, что он до сих пор делает в армии. Шоушань же считал, что если все военные действия доверить молодым, то скоро в стране останутся только старики, женщины и дети, причём не столько из-за жестокости войн, сколько из-за полнейшего непонимания сути войны и вытекающего из этого неумения воевать.
   Что же касается внешности Шоушаня, то её можно описать двумя словами: старая обезьяна.
  -- О, что-то случилось? - Шоушань отвернулся от еле ползших по плацу воинов и удивлённо посмотрел на Вэйминя.
  -- Кончай их мучить, пошли в мой шатёр - посвящу вас в детали ближайшего сражения.
  -- Мучить? - Шоушань вновь обратил свой взор к плацу и рассмеялся. - Да разве ж это мучения?! Вот если б они даже ползти не могли - это другое дело.
   Вэйминь и Янь предпочли оставить свои мнения при себе, потому промолчали. Шоушань вздохнул, сделал солдатам знак "вольно" и пошёл следом за Шаманом в его шатёр.
  -- Итак, что там у нас намечается? - полюбопытствовал Шоушань, усаживаясь на один из стульев.
  -- В ближайшее время, скорее всего, ночью.... Парень, посмотри-ка вон там. Никого не стоит? И потуже захлопни полог. Так вот, скорее всего, в одну из ближайших ночей Шэ Хэн попробует нас перехитрить и тайком улизнуть из города.
  -- Зачем? - удивился Янь.
  -- Не так громко, - цыкнул на него Вэйминь.
  -- А чего мы боимся?
  -- Как чего? - усмехнулся Шоушань. - Лазутчиков, разумеется.
  -- Так они и так обо всём прознают.
  -- Парень, ты не понял, - покачал головой Вэйминь. - Вот они сейчас попытаются подслушать, мы их и цапнем.
  -- А.
  -- Вот тебе и "а". Улизнуть он попытается вестимо зачем - промаршировать на Ичань.
  -- Это же подло!
  -- Именно поэтому он так и сделает.
  -- Это не подло, а хитро, - возразил Шоушань. - Обыкновенная военная хитрость - ничего особенного.
  -- Но отец учил меня, что хитрость - это недостойно воина, - возмутился Янь.
  -- Ну, отец твой, прямо скажем, не мыслитель, так что закрой рот и слушай, что говорят умные люди, - хмыкнул Вэйминь. - Значит так, парень. Хотел размяться? Разомнёшься. Пойдёшь вместе со мной, нападём на Шэ Хэна на марше.
  -- А этот чего? - Янь кивнул в сторону Шоушаня.
  -- Не "этот", а "многоуважаемый господин Лоу", - мгновенно откликнулся старик.
  -- А "многоуважаемый господин Лоу" отправляется и занимает пустующий Чаоцзэ почти без боя, - закончил изложение общих черт плана Вэйминь. - Парень, вон за тем углом. Быстро, а то он сейчас драпанёт.
  -- Совсем стыд потеряли. Хоть бы старательней прятались, что ли, - проворчал Шоушань, пока Янь в компании с несколькими воинами ловил лазутчика.
  -- Теперь его допрашивать надо, - Вэйминь поморщился. - Как же мне лень этим заниматься.
  -- Ты просто не умеешь их допрашивать.
  -- Может быть.
   Вытянув из лазутчика всю необходимую информацию, Вэйминь и Шоушань приступили к более детальной разработке плана.
  -- Ты смотри, какой он крюк делает. Видать, очень хочет, чтоб мы его не заметили, - Шоушань подёргал себя за жиденькую бородёнку.
  -- Оно и понятно, - хмыкнул Вэйминь.
  -- Где думаешь его подождать?
  -- Тут сплошь реки да болота, ни одного деревца. Спрятаться вообще негде.
  -- Разве что в болото нырнуть, - Шоушань рассмеялся.
  -- И то верно, - Вэйминь задумался, а потом ткнул пальцем в карту. - Здесь, вроде, трава высокая, если мне память не изменяет.
  -- Кажется, да. По-моему, этой-то травой он и хочет воспользоваться кроме ночной темноты, конечно.
  -- Думаю, здесь я его и подожду. Пропущу и отрежу от крепости.
  -- Хорошая мысль.
  -- Я послал разведчиков - как только Шэ Хэн покинет Чаоцзэ, они тебе сообщат. Выжди где-нибудь с час, а потом действуй.
  -- Прикинемся войском этого мальца, они меня без боя пустят. А уж когда разберутся, тогда уже поздно будет, - Шоушань довольно улыбнулся.
  -- Ты только не зверствуй особо.
  -- Так я ж не зверь, чтоб зверствовать.
  -- Возьмём Чаоцзэ - и Юхуа наша.
  -- Ты смотри ж, просто сказка будет. Сюйхучань сейчас пополам между Ра и Ки, а если мы Юхуа зацапаем, то все расцы в Сюйхучане издохнут от одиночества. Бэйланьшань тогда захватим, и у нас будут все земли от гор на юге до гор на севере.
  -- Да, приятная перспектива.
  -- Тогда через Конбай можно и на Рао Тэй пойти.
  -- По этому поводу я хотел бы ещё с Лу Эньлэем побеседовать.
  -- А что так?
  -- За Рао Тэй идёт большая свара. Не разумнее ли будет поискать действующий перевал по нашу сторону?
  -- Я слышал, их все завалило.
  -- Вот так все сразу хором? - Вэйминь скептически хмыкнул. - Не верю я в такие совпадения, старик. Никогда не поверю, что Шэ Миеши остался единственный. Есть ещё где-нибудь лазейка, её только найти надо.
  -- Пока искать будем, кто-нибудь уже до Гошо дойдёт.
  -- Потому и хотел посоветоваться с Лу Эньлэем.
  
   Шэ Хэн же ни с кем советоваться принципиально не собирался. Он вообще в ближайшие несколько часов ничего не собирался делать. А потому просто стоял у окна своего кабинета и наблюдал, как суетятся внизу воины, готовясь к ночной вылазке. План казался идеальным и обещал пройти без сучка без задоринки. Гоньцзи тоже вроде как одобрил, хотя, если честно, его мнение волновало Хэна в последнюю очередь.
   Хэн уже собрал и погрузил все свои вещи. В кабинете остались лишь доспехи, оружие, да набор для го. Хэн иногда развлекался, играя сам с собой. Вот и сейчас на доске расположились бастионы из камней. Пока что белые лидировали. Но один-единственный ход может изменить всё. Как в игре, так и на войне.
   Хэн подошёл к доске и поставил несколько камней. Отлично, эту группу уже ничто не возьмёт. Зато чёрные укрепились тут. Говорят, что го - игра богов. Что ж, отлично. Шэ Хэн согласен на скромный титул бога.
   Бога Войны, к примеру.
  -- Что ты киснешь тут?! - в кабинет вломился Хоу Гоньцзи. - Пошёл бы да прогулялся!
  -- Ещё нагуляюсь ночью, - отрезал Хэн.
  -- То же мне прогулка. Лошадям обвязать копыта, завязать рты, людям палочки в рты засунуть - это, по-твоему, увеселительная прогулка при луне. К тому же всё время придётся в траве прятаться. Да и огня зажечь нельзя будет. В общем, если хочешь порадоваться жизни, рекомендую не откладывать это до ночи.
  -- Что может быть радостней осознания того, что ты обхитрил своего врага и остался в выигрыше?
  -- Как мало человеку надо для счастья, - Гоньцзи картинно вздохнул. - Хэн, ты зануда. Неудивительно, что у тебя с женой ничего не клеится.
  -- Потому что она дура, - огрызнулся Хэн.
  -- Не-а. Потому что ты зануда.
   Хэн сделал вид, что не услышал. Гоньцзи подошёл к доске и критически осмотрел положение дел. Хмыкнув, он взял чёрный камень и уверенно плюхнул его на доску. Хэн скривился - ему не нравилось, когда ему мешали хоть в чём-либо - и повернулся к доске, чтобы убрать камень. И остолбенел.
   Гоньцзи с ухмылкой отвесил церемониальный поклон и покинул кабинет.
   Теперь Хэну будет чем заняться до вечера.
  
   Ночь как всегда подкралась незаметно. Только ещё солнце было высоко в небе, но вот уже последний луч угасает где-то за горизонтом, а всё небо затянула чёрно-лиловая тьма, укутанная в мелкую жемчужную сетку звёзд.
   Лето на болоте - пора не самая ароматная. Испарения, поднимающиеся от нагретой солнцем трясины, отнюдь не способствую приятному времяпрепровождению. Но ночью всё меняется. Ветер приносит прохладу и сдувает дурацкие испарения нафиг, рассеивая их по всему Рариншоки.
   Ну ладно, не по всему, а только куда дотянется.
   Тихо открылись городские ворота, выпуская войско Шэ Хэна. Выходить решили через северные ворота, так как они были дальше всего расположены от ринского лагеря. Как и говорил Хоу Гоньцзи, лошадям обвязали копыта и завязали рты, люди взяли в рты палочки, огня не зажигали. В ночной тишине из города выходили войска и растворялись в темноте.
   Возглавлял процессию сам Шэ Хэн верхом на коне, естественно, без всяких там палочек, поскольку был твёрдо уверен, что уж своему-то голосу он хозяин. Замыкал же всё это шествие отряд Хоу Гоньцзи, так же решившего обойтись без палочки.
   В целом всё шло хорошо.
   Шаман Мо Вэйминь тоже считал, что всё складывается как нельзя удачней.
   Вот, последние воины покинули город, ворота затворили и заперли. Лазутчики, спрятавшиеся чуть ли не в придорожной канаве, незамедлительно сообщили о том Лоу Шоушаню.
   Начался обратный отсчёт.
   Войско Ра двигалось не слишком быстро - ночь была тёмная, а выбранная дорога, прямо скажем, слабо приспособленная для передвижения. С дороги войско сошло очень быстро и отправилось плутать в лабиринте ручьев, речек и топей. Впереди двигались разведчики, тщательно изучавшие местность и выбиравшие наиболее пригодный вариант. Что было довольно сложно, поскольку спрятаться от посторонних глаз проще было там, где всё войско со стопроцентной вероятностью и сгинет. Такой вариант Хэна, разумеется, не устраивал, потому приходилось идти на компромисс.
  
   Выждав условленный час, Лоу Шоушань отдал своим воинам приказ выступать. Оставив в лагере все огни, дабы в Чаоцзэ чего не заподозрили, воины Шоушаня обогнули город с восточной стороны, забрали чуть на северо-запад и только после этого повернули к городу. Разумеется, всё это было проделано не чтобы ноги размять, а для большей достоверности.
   Добравшись до ворот, тихо постучали.
  -- Кто там? - спросили изумлённые стражники.
  -- Мы от мастера Шэ Хэна, - отвечал один из воинов. - Он решил всё-таки не оставлять город совсем без обороны и послал нас.
  -- Приятно, когда господин заботится о своём народе, - заулыбались стражники и бросились открывать ворота.
   Наивные.
   Как Шоушань и обещал Вэйминю, резню он устраивать не стал. Он даже решил не убивать всех стражников, а только тех, кто будет особенно активно сопротивляться. Таковых, однако, нашлись единицы, да и тех уговорили сослуживцы. Большинство стражников было местными - из города и ближайших деревень - потому, ясное дело, важнее того, кому служить, для них было сохранение собственных домов и семей. Шоушань даже несколько заскучал - он-то рассчитывал хоть на какую-нибудь драку, а в итоге всё произошло до неприличия цивильно.
   Выехав на площадь перед дворцом, Шоушань увидел, что на ступенях его уже ждёт какой-то человек. С десяток воинов - очевидно, телохранителей - рассредоточился вокруг него, находясь в полной боевой готовности. Сам человек был уже далеко не молод, Шоушань бы сказал, не намного младше его самого, но держался прямо и, несмотря на морщины, был в целом красив.
  -- Я так понимаю, Чаоцзэ, а вместе с ним и вся Юхуа принадлежит Рин, - вместо приветствия сказал человек.
  -- Совершенно верно понимаешь, - усмехнулся Шоушань. - Ты кто будешь?
  -- Я Лун Ци, правитель Юхуа вот уже тридцать лет, - человек принялся величественно спускаться по ступеням. От него веяло какой-то породистостью, совершенно непередаваемым аристократизмом.
  -- А я Лоу Шоушань.
  -- Что ж, мастер Лоу, надеюсь, с вами мы сработаемся лучше, чем с мастером Хэном, - кивнул Лун Ци.
  -- Тогда почему бы нам не отметить наше знакомство?! - неожиданно громко рассмеялся Шоушань. - Неси выпивку, раз драки не будет, так хоть гульнём душевно!
   Лун Ци поморщился.
   С этим тоже не сработается.
  
   Тем временем Шэ Хэн, ничего не подозревая о том, что творится в Чаоцзэ, вёл войско через болото. Впереди показались заросли высокой травы - идеальное место для того, чтобы спрятаться.
   И тут в мозгу Хэна зазвенел тревожный звоночек.
   Ловушка.
  
  -- Чего он остановился? - недовольно пробурчал Хун Янь, наблюдая за внезапно остановившим коня Шэ Хэном.
  -- Видать, что-то почуял, - предположил Вэйминь.
  -- По запаху? - удивился Янь.
  -- Ну если ты считаешь, что воняешь настолько, чтобы заглушить даже естественные болотные запахи...
  -- Эй!
  -- Потише, а то он точно куда-нибудь уедет. Судя по всему, парень наконец осознал, что кроме него в мире ещё много людей и не все они идиоты.
  -- Что вы хотите этим сказать?
   Вэйминь посмотрел на Яня и сказал:
  -- Нет, ну ты, конечно, идиот, но...
  -- Кончайте меня оскорблять!
  -- Я констатирую факты. Так вот, ты, конечно, идиот, но я-то нет, и вот это раский выскочка только что и осознал.
   Янь обиделся, но сдержал рвущийся наружу гнев и спросил:
  -- И что теперь?
  -- Всё зависит от того, насколько он самонадеян. Нам будет на руку, если он всё-таки посчитает себя самым умным и сунется в траву.
  
   Хэн пристально взирал на тёмные заросли, колыхавшиеся от лёгкого ночного ветерка. С одной стороны поворачивать вроде бы глупо, с другой же - ой, больно тихо что-то на болоте.
  -- Чего грустим? - поинтересовался подъехавший к Хэну Хоу Гоньцзи.
  -- Ты ничего не чувствуешь? - рискнул поделиться опасениями Хэн.
  -- Воняет, - с готовностью кивнул Гоньцзи.
  -- Да нет же!
  -- Понял я тебя, понял, - рассмеялся Гоньцзи. - Пошутить уже нельзя.
  -- Сейчас не до шуток.
  -- Если тебя интересует моё мнение, то в этой траве засада, - внезапно совершенно серьёзно заявил Гоньцзи. - Только моё мнение тебя обычно не интересует, так что не парься и поехали дальше.
  -- Прямо во вражескую ловушку?!
  -- Тогда поехали в обход, - легко согласился Гоньцзи.
  -- Тебя сюда вообще зачем прислали? - прорычал Хэн. - Делом заниматься или дурака валять?!
  -- Тебя пнуть. Дальнейших инструкций не поступало.
  -- И тебя не волнует, если всё войско сгинет?
  -- А ты сделай так, чтоб не сгинуло.
  -- Мастер Хэн! Мастер Хэн! - к разговаривавшим подбежал какой-то воин.
  -- Что ещё? - устало спросил Хэн.
  -- Ринцы взяли Чаоцзэ!
  -- Как взяли?!
  -- Хитрые, ззаразззы! - то ли усмехнулся, то ли разозлился Гоньцзи.
  
  -- Ну, парень, настал твой черёд, а то они сейчас повернут к Чаоцзэ, - Вэйминь хлопнул Яня по плечу.
  -- То есть "мой черёд"? - не понял юноша.
  -- Давай, подымай войско и в атаку.
  -- А!
  
   Да уж, как раз то, чего Хэну сейчас так не хватало - нападение вражеского войска с катастрофически близкого расстояния. Один из воинов - очевидно, командир - выскочил из травы буквально в чжане от Хэна и чуть не отрубил голову коню. Конь встал на дыбы и оглушительно заржал. Из травы выскакивали ринцы и, размахивая оружием, неслись на ошалевшего врага.
  -- Я Хун Янь из Шулиня! - громко объявил напавший на Хэна.
  -- Какая мне разница, кто ты?! Просто сдохни! - закричал Хэн и взмахом меча отрубил голову одному из нападавших.
  -- Что значит "какая разница"?! - обиделся Янь. - Это же важно!
  -- Парень, пригнись! - скомандовал Вэйминь.
   Яня спасло чудо - он поскользнулся на траве и рухнул на землю. А там, где он только что стоял, со свистом рассекая воздух, пронеслась стрела и растворилась в наполненной звуками боя тьме ночи.
   Напомним - прозвище Хоу Гоньцзи было Ястребиный Глаз. Ястреб, как известно, птица зоркая. А прозвища, как известно, в ту эпоху не за одни красивые глаза давали.
   Многим, очень многим было интересно, что же было бы, если б на соревнованиях по стрельбе сошлись Хоу Гоньцзи и Су Бию. Не в плане, кто кого застрелил бы, разумеется, а кто у кого бы выиграл по количеству попаданий.
   Долго не рассусоливая, Гоньцзи наложил на тетиву следующую стрелу, чуть опустил лук и выстрелил. Янь спешно отскочил в сторону и приготовился встретить следующую стрелу, но Гоньцзи уже отвлёкся на наседающих на него ринцев. Повернувшись к Хэну, Янь обнаружил, что и его уже оприходовали. Однако отказавшись довольствоваться простыми воинами, Янь немного поработал локтями и пробился к военачальнику.
   Тот так и не слез с коня, потому подойти к нему было крайне трудно, так как конь всё время брыкался и вставал на дыбы. Судя по всему, Хэн потерял контроль над животным и лишь пытался удержаться в седле, периодически отмахиваясь от совсем уж обнаглевших врагов.
   Битва была короткой, но яростной. Воины сражались до полного уничтожения противника. Однако ринцев было больше, да и фактор неожиданности сделал своё дело - раские войска с треском продували.
  -- Нам надо отступать! - сквозь шум битвы крикнул Гоньцзи Хэну.
  -- Не смеши меня! - рявкнул тот. - Отступить СЕЙЧАС?! Проиграть ИМ?!
  -- Именно сейчас! Правильно твой батька говорил - тебе во время битвы кровь в голову ударяет, - Гоньцзи пробился к Хэну и схватил его коня под уздцы. - Если сейчас не отступим, то положим тут всё войско!
   Хэн с досадой скрипнул зубами.
   Вместо триумфа он получил разгром. Вместо присоединения новой провинции, он потерял старую. Теперь все будут смеяться - сын Ледяного Короля ничего не может. Он глуп и беспомощен. Он с лёгкостью теряет то, что с таким трудом завоёвывал его отец.
   Как легко было бы сказать "лучше смерть, чем позор".
   Но тогда он выглядел бы совсем жалко.
   Он Шэ Хэн, сын Ледяного Короля Шэ Гуя, и это не пустой звук. Кровь - это не просто жидкость, текущая по венам. Наследие - это не просто красивое слово. Победа и поражение всегда идут рука об руку. Битва - это во многом лотерея. Кому повезёт, кто окажется предусмотрительней, кто кого перехитрит.
   Потому так же как и выигрывать, надо уметь проигрывать, надо уметь находить в себе силы вовремя признать поражение, отступить, сохранить войско, восстановить силы и ударить снова, ударить в десять раз сильнее, ударить по самому больному месту и сокрушить врага, вырвать победу из его рук.
   Хэн закусил губу до крови, но собрался с духом и сказал:
  -- Командуй отступление. Мы идём к Хумани.
  

Интерлюдия. Размышления.

   Единственным развлечением для Мэй последние несколько дней были лишь регулярные разговоры с Ли, оставшейся вместе с Гэнем и Цзи укреплять власть Су Юня в джунглях. Точнее так: от Ли она получала информацию, а в разговорах с Цзи отводила душу.
   В Хусюэ делать было нечего - Хэй занимался государственными делами, а Хуалин, жена Фа, беременностью. Да и в любом случае с Хуалин Мэй никогда особо близко не сходилась. Читатель спросит, почему бы в таком случае Мэй не проводить время с матерью, но по прибытии в Хусюэ госпожа Линь устроила своей дочери выговор с занесением в личное дело на почве того, что не должно девушкам её возраста и происхождения гоняться за женихами.
   Возразить, в общем, было нечего, так что пришлось смириться.
   С домашним арестом.
   Дни вынужденного безделья Мэй проводила, по большей части тренируясь с мечом и копьём. Хотела потренироваться сражаться нитью, но ни одного мало-мальски смыслящего в этом человека в округе не нашла.
   Да и сдалась ей эта нить?
   Мэй тупо уставилась в книгу. Каждый иероглиф - картинка. Каждая картинка - какой-то смысл. Но каждый иероглиф - слово. Следовательно, каждое слово - картинка.
   Какая может быть картинка у слова `'да''?
   Мэй замотала головой.
   Думать надо не о том.
   Думать надо о правилах поведения благородных девиц, книгу по которым Мэй и пыталась читать. Немного подумав, Мэй решила, что, наверно, если бы встретила такую вот идеальную девицу, то не выдержала бы в её обществе и пяти минут - судя по книге, идеальная женщина должна быть немой, непрошибаемо тупой курицей, с ног до головы перемазанной во всевозможной косметике и умеющей только мило улыбаться, хлопать ресничками и рожать детей. Ну да, ещё немного музицировать, танцевать и вышивать.
   Мэй вдруг подумалось, что автор книги, должно быть, был редкостным извращенцем.
   К слову об этом.
   Почтенная госпожа Линь под определение благородной девицы так же не попадала. Она, конечно, уже далеко не девица, но автор, похоже, писал для всех возрастов.
   Мэй было скучно.
   Солнце шпарило, в саду истошно пиликали цикады, все декоративные карпы в полном составе попрятались на дно пруда, видимо, не желая иметь с летней жарой ничего общего. Небо, пронзительно синее, застыло где-то высоко над головой, и ни единое, даже самое крошечное облачко не смело нарушить его величественное спокойствие.
   По-своему можно понять, почему Чжань Сяньцзи так уж верит в это ''Вечное Небо''.
   Интересно, как там эти разбойники?
   Насколько помнила Мэй, Фэнь говорил с Уцзяньбуцуй Инсюном (ну и имечко) о чём-то вроде выслеживания остатков фанатиков. Но как эти двое вообще познакомились? Представить пару более разных людей сложно. Однако на все вопросы разбойник только улыбался и говорил что-то о божественном вмешательстве, а Фэнь мгновенно скисал и менял тему.
  -- Фэнь Сыю.
   Внезапно Мэй сообразила, что произнесла это в Говорящий Камень.
  -- Кому там ещё внезапно потребовалось записаться добровольцем на участие в показательной мучительной казни? - ядовито поинтересовался Камень голосом Фэня.
  -- Мастер Сыю, а вдруг это господин? - раздался ещё один голос.
   Фэнь поперхнулся.
  -- Ничего страшного, это просто я, - неизвестно почему смутившись, пробормотала Мэй.
  -- Что ещё за `'я''? - с подозрением спросил неизвестный. - Мастер Сыю, кто эта женщина?
  -- А какое твоё собачье дело? - огрызнулся Фэнь.
  -- Прошу прощения. Я, видимо, не вовремя, - извинилась Мэй.
  -- Нет, что ты, всё в порядке. Что-то случилось? - голос Фэня звучал обеспокоенно.
  -- Нет, я просто размышляла о Сосновом храме, и неожиданно.... Я действительно случайно, я не хотела...
  -- Чем вы там занимались в этом Сосновом храме? - возмущённо поинтересовался неизвестный.
  -- Сгинь отсюда немедленно, - прошипел Фэнь.
  -- Всё-таки, я не вовремя, - и Мэй нажала в середину Камня.
   А потом засмеялась, недоумевая, почему вдруг чувствует себя настолько счастливой.
  
   А вот её старшая сестра, Су Бию, находившаяся в то время в Рю Би, чувствовала себя глубоко несчастной. Письмо Юэ Вэйчжи произвело настоящий фурор как среди кисцев, так и среди ринцев. Внезапно всем почему-то стало очень интересно, в каких отношениях находятся царь Рин и вторая дочь Степного Волка. Ясное дело, что ни Вэйчжи, ни Бию распространяться на эту тему не имели ни малейшего желания, что только подогревало интерес окружающих.
   И от некоторых интересующихся так просто не отвяжешься.
   Например, в тот самый момент, как Мэй размышляла о том, как хорошо жить на свете, Бию пряталась в самом дальнем углу самого захламлённого чердака дворца, с содроганием сердца прислушиваясь к тому, как в люк, придавленный статуей какого-то божества, обнаруженной Бию на всё том же чердаке, энергично ломился Су Юнь собственной персоной.
   Люк истошно трещал, статуя подскакивала при каждом ударе и со всей дури бухалась о люк, что наводило на мысль о том, что даже если у Степного Волка не получится скинуть статую, та проломит ветхие деревяшки и сама свалится ему на голову. Не то, что бы Су Юню что-нибудь бы от этого стало, но всё равно неприятно.
   Громкий скрежет возвестил о том, что первой не выдержала защёлка на люке, в результате чего после очередного прыжка божества тот внезапно распахнулся, уронив означенное божество на Степного Волка.
   Над отверстием в полу появилась голова Юня и громко объявила:
  -- Бию, ты что-то уронила.
   Бию мысленно заапплодировала отцу, решившему, что его дочь может поднять что-то подобного веса. Учитывая, что статую Бию до люка волокла долго и с привалами.
   Но вместо того, чтобы с пеной у рта отстаивать свою принадлежность к слабому полу, Бию лишь сильнее забилась в угол за ящик непонятного, но, очевидно, очень древнего содержимого, и начала усердно молиться всем, кого вспомнила, о том, чтобы отец её не нашёл.
   Либо боги в тот день нагло прогуливали свою смену, либо решили, что данная просьба ниже их достоинства, либо просто не рискнули связываться со Степным Волком. Как бы там ни было, все молитвы Бию не возымели ни малейшего эффекта, и Юнь уверенно нашёл девушку сразу же, как попал на чердак.
  -- Девочка моя, чего ты куда забилась? - Юнь подошёл к дочери и присел рядом с ней на корточки.
  -- От вас прячусь, - не стала скрывать Бию.
  -- Зачем?
  -- Ты ещё спрашиваешь, - Бию надулась и отвернулась от отца.
  -- Неужто обиделась?
  -- А ты как думаешь?
  -- Да будет тебе! Нашла из-за чего расстраиваться.
  -- Тебе не кажется, что всё это касается только меня и Юэ Вэйчжи?! Какого Яньвана в это лезет весь Ки?!
  -- Ну..., - Юнь задумчиво поскрёб небритый подбородок. - Знаешь, меня, например, просто волнует судьба моей дочери. И знаешь, будешь долго смеяться, но в определённой степени я одобряю твой выбор.
   Бию квадратными глазами посмотрела на отца. Тот улыбнулся:
  -- Я знаю Вэйчжи уже очень давно и могу тебе с уверенностью сказать - он, может, не шибко умный, но добрый, самоотверженный и слово своё всегда держит.
  -- Папаша..., - смягчилась Бию.
   Естественно. Отец - это, всё-таки, отец. Разумеется, его волнует будущее его дочери. Само собой, он просто хочет убедиться, что она будет счастлива.
  -- Ну так что там у вас? Вы уже целовались?
  
   Шэ Гуй не знал, смеяться ему или плакать. Сын его, вроде, клиническим идиотом никогда не был. Однако вместо того, чтобы отвоевать ещё одну провинцию, отдал уже имеющуюся, да и из той чудом сбежал. Кстати, из-за этого пришлось срочно отзывать Хоу Чжуна из Хумани - как бы в порыве патриотическо-воспитательных чувств кого не пришиб.
   Вообще говоря, Шэ Гуй полагал, что идея идти сразу на Ичань в корне дурацкая. Куда разумнее было бы сначала выгнать Шамана из Юхуа, а потом ударить по Шулиню. Разумеется, если бы план Хэна удался, то это была бы грандиознейшая победа Ра, однако Шаман оказался хитрее, умнее и предусмотрительней.
   Ра не просто потеряло провинцию, но и получило сокрушительный удар по репутации. И от кого? От Рин! От этого недоразумения, основанного Юэ Вэйчжи, само существование которого есть одно большое недоразумение. В своё время Фэнь Сыю сказал, что в будущем многое будет зависеть от харизмы и талантов наследников. Хэн особой популярностью у народа не пользуется, а если он вдобавок ещё и заработает славу неудачника, то Ра обречено.
   И это весьма прискорбно.
   Запищал Говорящий Камень.
  -- Я слушаю, - ответил Ледяной Король.
  -- Господин, все приготовления завершены, - раздался голос Фэня Сыю. - По вашему первому же приказу мы выступим.
  -- Что ж, отлично. В таком случае, немедленно выступайте. К концу лета Рао Тэй должен принадлежать нам.
  -- Как пожелаете.
  

Глава 15. Кайхуанская гонка.

  
   Коварен Мудрец Жэнь Жэньшу, хитёр, как лис, и мудр, как само Небо. Познал он все тайны земные и небесные, мог управлять силами природы, мог наслать засуху, пожирающую посевы, и наводнение, смывающее дома. Мог наслать безветрие, когда даже люди перестают дышать, а мог ураган, что может поднять в воздух даже древние горы.
   И всем своим премудростям обучал он юного Цуй Сюэшэна.
   Хитёр был юноша. Решил он, что трудно будет осаждать горный Тунго, потому пошёл на хитрость.
   Отрядил он двадцать тысяч воинов, сказал им подойти к Тунго с запада и бить в барабаны весь день. Так и сделали воины.
   И отражался грохот барабанов эхом от горных ущелий, нарастал и множился, и накатывал на Тунго.
   Испугался тогда Су Цзэнь, младший сын Степного Волка Су Юня, решил, что это с запада идёт на Тунго войско несметное, потому собрал всех воинов на западной стене и приказал готовиться к нападению.
   Тем временем хитрый Цуй Сюэшэн провёл своё войско вдоль восточной стены славного Тунго и направил свои войска на Кайхуан.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Рассуждения Го Шэня о способах, которые изберут полководцы Шо при нападении на Ки, были не лишены здравого смысла. Разумно полагать, что шосцы не станут рисковать при переходе через пустыню, а решат идти через Тунго, чтобы заодно и в тылу у себя ничего не оставлять.
   Однако, если читатель помнит, нападение по приказу Мудреца Жэня Жэньшу возглавил его ученик, Цуй Сюэшэн. А этот парень во все времена в последнюю очередь думал о том, с какими трудностями столкнётся простой воин при попытке претворить в жизнь хитроумный план начальства.
   Сюэшэн с серьёзным видом рассуждал, что Тунго, конечно, не Рю Би, но и не Бобруйск какой-нибудь. Бить по хорошо укреплённой крепости высоко на горном перевале может оказаться себе дороже, в то время как путь по пустыне пусть и труден, но предсказуем. Ну, может, вдруг кочевники встретятся, ну так это уже их проблемы.
   Кочевников, то есть.
  -- Так, так, не стенаем, не тратим зря силы! До заката надобно пройти ещё как минимум тридцать ли! Что вы будете делать, если потратите все силы сейчас? - `'подбадривал'' своих воинов Сюэшэн, обскакивая своё войско по периметру.
   Воины взвыли.
   Что их удивляло больше всего, так это то, что Сюэшэна всё ещё носит конь, который, видимо, от своего наездника в восторге не был.
   Сюэшэн к страданиям вверенных ему людей по своему обыкновению остался глух и только пришпорил коня и поскакал по направлению к ближайшему бархану. Воины принялись истово молиться, чтобы юный полководец провалился в какие-нибудь зыбучие пески да там и сгинул.
   День уже клонился к вечеру, жара частично спала, раскалённый воздух причудливо изкажал весь мир вокруг. Но Сюэшэн даже не думал теряться в миражах. Юноша был уверен, что всё в этом мире покорится тому, кто будет этой покорности добиваться. А значит, достаточно сжать волю в кулак, и ты победитель.
   Въехав на гребень очередного бархана, Сюэшэн остановился и оглянулся на своё войско. Многие тысячи воинов растянулись по пустыне, однако, уверенно следуя за своим полководцем.
   Довольно улыбнувшись самому себе, Сюэшэн поднёс к губам Говорящий Камень.
  -- Я слушаю, - раздался мягкий голос Мудреца Жэня Жэньшу.
  -- Добрый вечер, учитель.
  -- А, Сюэшэн. Как продвигается поход?
  -- Прекрасно. Я бы сказал, при таком темпе мы достигнем Кайхуана к концу недели.
  -- Кайхуана? А что с Тунго?
  -- А, я вам не сказал? Я всё же решил идти через пустыню. Если мы возьмём Кайхуан, а вместе с ним и весь Цзиньшамо, то тем самым отрежем Тунго от всех поставок, и они сами вскоре нам сдадутся.
  -- Да ты просто демон, - с довольной усмешкой сказал Жэньшу. - Что ж, Сюэшэн, отличная идея. Ты растёшь и однажды в военном деле превзойдёшь меня. Разумеется, произойдёт это нескоро, но тем не менее.
  -- Спасибо, учитель.
  -- Удачного похода.
  -- Спасибо, - Сюэшэн нажал в середину Камня и ещё раз с довольным видом оглядел своё войско, вяло бредущее по барханам.
   Идею идти между барханами Сюэшэн отверг как чересчур затратную.
   Ночь, как всегда бывает у Сюэшэна, настала незаметно. Солнце скрылось за хребтом на западе, небо приобрело тёмно-синий цвет, оделось в кружево звёзд и украсило всё это дело бледно-жёлтой блямбой луны. В пустыне начало холодать.
   В очередной раз ускакав на разведку дороги вперёд разведывательной группы, по возвращении юноша с удивлением обнаружил, что войско стало лагерем, разложило костры, расставило палатки, отрядило часовых и наотрез отказывается двигаться дальше раньше, чем встанет солнце. На все агитационные приёмы воины не покупались, а полководца по большей части игнорировали.
   После того, как несколько военачальников в подчинении Сюэшэна изъявили желание связать своего командира покрепче, заткнуть рот кляпом и забыть где-нибудь на всю ночь, юноша решил не искушать судьбу и смирился с необходимостью ночёвки.
   Однако юношеская энергия требовала выхода, потому вместо того, чтобы отправиться в услужливо приготовленную для него палатку, Сюэшэн сбежал на гребень какого-то бархана и на протяжении последующих часов двух отлавливал ящериц. Ни одной ящерицы так и не поймал, зато выдержал жестокий поединок с выползшим на ночную охоту скорпионом.
   Зажарив поверженного противника на сторожевом костре, но так и не решившись употребить его вовнутрь, Сюэшэн с чувством выполненного долга отправился в свою палатку, где завалился спать и продрых до рассвета бревно-бревном.
  
   Однако не все в ту ночь наслаждались спокойным сном. И речь не только и не столько о различных часовых. Западнее того места, где стало лагерем шоское войско, в крепости Тунго, что стережёт перевал, соединяющий Южный Шо и Цзиньшамо, мучался бессоницей юный стратег и тактик Ки Го Шэнь.
   Сон упорно не шёл, потому, провалявшись какое-то время в постели, Шэнь решил прогуляться на свежем воздухе. Юношу мучало плохое предчувствие. По его расчётам шоские войска должны были появиться не позже конца прошлой недели, однако ж никто до сих пор не явился. И Шэнь никак не мог понять почему.
   Жэнь Жэньшу решил не рисковать? А чем он, собственно, рискует? В случае неудачи Шо ничего не теряет, к тому же сам шанс неудачи фантастически мал. Шэнь приложил максимум усилий для того, чтобы сохранить передвижение войск в секрете. Да даже если шосцы как-то об этом и узнали, войск у Шэня и так немного. Собственно, юноша намеревался победить за счёт тщательно разработанной тактики и хитроумных ловушек.
   Ну не мог Мудрец испугаться какого-то мальчишки.
   Короче говоря, у Жэня Жэньшу нет ни малейшей причины упускать такую возможность. Так в чём же дело? Где войско-то?
   Шэнь устало опёрся о зубец и окинул взглядом ту часть перевала, что лежала к северу от Тунго. Никого. И дозорные, выставленные у северного конца перевала ничего не видели.
   Что-то тут не так.
   Проходивший мимо по стене дозорный отдал Шэню честь.
   Им хорошо, простым воякам. Откуда им знать мучения стратега? Впрочем, у них, разумеется, куча собственных забот. Не то, чтобы Шэня это в принципе волновало.
   Шэнь прошёлся туда-обратно по стене от одной башни до другой и отправился назад в свои покои - всё-таки сон был, есть и будет лучшим другом трезвых мыслей.
  
   Солнца ещё даже не было видно, его лучи прилетали откуда-то из-за края пустыни, лениво скользя по склонам барханов, утопая в тенях, залёгших между ними, и придирчивым взглядом вылавливая все неровности горного хребта на западе, а в шоском лагере уже вовсю кипела жизнь. В основном она кипела вокруг Сюэшэна, который, до того дрыхший так, что не добудиться, вскочил с первым же лучом солнца и принялся носиться по лагерю, тормоша всех, до кого мог добраться. А добраться он мог до многих. До тех же, до кого он добраться не мог, юноша всё равно добирался, несмотря на всё их недовольство.
   Таким образом к тому моменту, как солнце окончательно выползло из-за горизонта, войско уже выступило, вопреки всем попыткам угомонить не в меру энергичного полководца. Впереди был ещё один день пути по сыплющемуся под ногами раскалённому солнцем песку под опаляющими лучами.
   Читатель может задать вполне закномерный вопрос: а почему, собственно, не идти по ночам?
   Сюэшэн рассудил, что поскольку ночи короче, чем дни, то и пройти за ночное время получится меньше, вследствие чего такая идея убыточна в самой своей основе.
   Вскоре после полудня у подножья гор, за время путешествия плавно переползших с юга на северо-запад, показалась сторожевая крепость кисцев.
  -- Мастер Цуй, вам не кажется, что мы чересчур беспечны? - заметил Сюэшэну один из подчинённых полководцев.
  -- В смысле? - юноша непонимающе уставился на воина.
  -- Дозорные в крепости наверняка нас увидят. Весь эффект неожиданности пропадёт.
  -- Думаете? - Сюэшэн вроде как задумался, после чего самодовольно улыбнулся. - В любом случае для них будет большой неожиданностью обнаружить нас здесь. Но я считаю, что если вести себя так, будто так и надо, они, скорее всего, решат, что это просто мираж, и не обратят на нас особого внимания. Главное, не разводить слишком уж бурную деятельность, и всё сложится наилучшим образом.
  -- Мне кажется, вы преувеличиваете.
  -- Что именно?
  -- Глупость наших врагов.
  -- Даже мудрец хоть раз в своей жизни да совершает наиглупейший поступок за всю историю мира. Что уж говорить об обычных людях? - Сюэшэн победоносно посмотрел на своих подчинённых. - Придерживаемся первоначального плана.
  -- Но мастер Цуй...
  -- Ах да, чуть не забыл. Думаю, имеет смысл свернуть все флаги. Так нас будет куда труднее опознать. И как только раньше до меня не дошло?
  
   Как ни жаль это признавать, Сюэшэн оказался абсолютно прав. Дозорные вражеское войско, шествующее через пустыню более чем в пяти десятках ли от крепости, заметили далеко не сразу. Если быть точным, то через несколько минут после того, как был убран последний флаг. До этого момента из-за дрожания раскалённого воздуха войско вообще почти не было видно.
   Дозорные, заметившие подозрительное войско, бодрым маршем чешущее через раскалённые пески по самому солнцепёку, в соответствие с законами человеческой логики, не предусматривавшими существование войск мазохистов, незамедлительно решили, что сие зрелище есть мираж, собой никакой ценности не представляющий.
   О чём начальник гарнизона гордо отрапортовал Го Шэню.
   Вообще говоря, каждое утро и каждый вечер начальник гарнизона докладывался Шэню о происходящем. И ни в коем случае не собирался привлекать внимание юноши к этому миражу. Наоборот, сердобольный вояка, заметив, что что-то юный стратег не весел духом, решил рассказать Шэню эту историю в качестве анекдота.
   Сюэшэн к тому моменту, разумеется, уже давно нарушил границы Ки.
   Су Цзэнь наслаждался вечерней прохладой в саду, пытаясь извлечь из эрху нечто большее, чем просто жалобное повизгивание, когда в этот самый сад влетел неизвестно чем возбуждённый Шэнь и потребовал немедленно собирать войско и выступать.
  -- Что случилось? - нахмурился Цзэнь.
  -- Надо немедленно выступать! - Шэнь носился по саду, спотыкаясь обо всё, обо что только можно было споткнуться.
  -- Зачем? Куда?
  -- На Кайхуан! Нас перехитрили!
  -- На Кайхуан? Нас перехитрили? А я думаю, ты на солнце перегрелся.
  -- Вы не понимаете! Войско Шо сейчас шествует на Кайхуан уже по Цзиньшамо!
  -- Как они могли туда попасть мимо нас? Разве что по небу перелететь, но я сегодня никого подозрительного в небе не замечал. Не через пустыню же они шли.
  -- Именно через пустыню! Их видел гарнизон Цзуйдуна.
  -- Это же глупость, - Цзэнь недовольно поморщился. - Только силы тратить. Ты же сам так сказал.
  -- Как оказалось, я ошибался.
  -- Вот так - понадеешься на окружающих, а они такую кашу заварят, что мама не горюй, - кивнул Цзэнь с таким видом, словно исключительно Шэнь виноват во всё происходящем, в то время как сам он предсказывал такой исход с самого начала. - И что теперь?
  -- Надо немедленно выступать.
  -- Ты предлагаешь нам всё бросить и на ночь глядя побежать по горам?
  -- Во-первых, разумеется, Тунго мы без охраны не бросим, - Шэнь наконец остановился и в упор посмотрел на Цзэня. - Во-вторых, да, именно это я и предлагаю. У нас просто нет времени - в Кайхуане сейчас почти нет войск. Если они доберутся до него первыми - мы погибли.
  -- В Цзиньшамо есть города и кроме Кайхуана.
  -- Да, но если они захватят Кайхуан, то смогут легко отрезать нас от продовольственных поставок, и мы умрём тут с голоду.
   Цзэнь задумался и смерил Шэня мрачным взглядом.
   После чего не моргнув глазом выдал:
  -- Мне это не нравится.
  -- Мне тоже, поэтому что-то надо срочно с этим делать. Поэтому я немедленно выступаю. Вы идёте с нами или остаётесь здесь?
   С одной стороны, Цзэню совсем не хотелось ночью скакать по горам, но с другой просто сидеть и ждать исхода дела ему тоже совсем не хотелось. Причём не столько от жажды деятельности, сколько из свойственной людям нелюбви к ожиданию.
  -- Если ты считаешь это действительно необходимым, то я могу поехать.
   Шэнь задумался. С одной стороны, толку от от Цзэня в походе ноль, только под ногами мешаться будет, с другой же - а вдруг он тут в одиночку возомнит, что южные границы Шо остались без охраны и ломанёт на вражескую территорию. Су Юнь, может, и не поощряет закидонов младшего сына, но и гибели его вовсе не обрадуется.
   Кстати, градоправитель здесь вроде вполне адекватный и в отсутствие Цзэня город без управления не останется.
  -- Я считаю, что будет лучше, если вы поедете.
  -- Тогда я поеду, - величаво кивнул Цзэнь. - Как скоро мы выступаем?
  -- Надеюсь, что в течение часа.
  -- Так быстро?!
  -- Дело не терпит промедления.
   Цзэнь поморщился.
  -- А ночевать мы будем в горах?
  -- Думаю, сегодня обойдёмся без ночёвки.
  -- Как?! Совсем без ночёвки?! Похоже, ты действительно перегрелся на солнце! - Цзэнь всплеснул руками. - Ты предлагаешь нам в непроглядной тьме скакать через пропасти. Подумай хоть секунду! Мы сможем нагнать шосцев, если будем идти без ночёвок по равнине, но не по горам.
   Шэнь изумлённо уставился на Цзэня. Юноша никак не ожидал, что этот самовлюблённый щёголь внезапно выдаст умную мысль. Да, пожалуй, Шэнь действительно погорячился.
  -- Тогда, мастер Цзэнь, что вы думаете о том, чтобы выступить сейчас и идти до полной темноты?
  -- Одобряю.
  -- Я немедленно отдам все распоряжения.
  -- Ты уж постарайся. Через час выступаем, правильно? Тогда я иду собираться.
   Мало того, что войско действительно успело собраться за час, так ещё и пройти некоторое расстояние, прежде чем на землю опустилась непроглядная тьма. Пока войско разбивало лагерь, что было в целом весьма непросто в условиях окружающих дорогу скал и пропастей, Шэнь и Цзэнь решили немного прогуляться.
   Точнее сказать, Цзэнь решил прогуляться, а Шэнь решил составить ему компанию, чтобы на всякий случай проконтролировать.
  -- Как ты оцениваешь их шансы? - внезапно поинтересовался Цзэнь.
  -- С сожалением вынужден признать, что в нашем случае их шансы весьма и весьма высоки.
  -- Не стоит недооценивать кисцев.
  -- Не поймите меня неправильно - если они просто захватят Кайхуан, то их будет легко там окружить и взять измором. Однако сомневаюсь, что они поступят подобным образом. Скорее всего, они захватят все населённые пункты по дороге и оставят там гарнизоны.
  -- Но это уменьшит их численность.
  -- Да, и им потребуется больше времени, чтобы захватить Кайхуан. Но по докладам гарнизона Цзуйдуна их восйко значительно превышает наше. Даже при условии, что в каждом городе они будут оставлять не менее двух тысяч, наши силы в лучшем случае только сравняются.
  -- Подумаешь!
  -- Если мы не успеем перехватить их по дороге, то, когда мы окружим их в городе, шосцы, скорее всего, попытаются прорвать осаду.
  -- Мы успеем туда раньше них. И отобьём нападение.
  -- Я рад, что вы так сильно верите в наши способности, однако...
  -- Го Шэнь, семья Су издавна управляла всем югом. Это наши исконные земли, и мы умеем на них воевать.
   Шэнь удивился:
  -- Но разве Цзиньшамо принадлежал не семье Тэн?
  -- Это было давно. Сейчас от этой семьи остался один человек, и у него нет наследников.
  -- Но у мастера Тэна есть жена. Всё ещё впереди.
  -- Он всего на год младше моего брата, но дочь брата Фа, кажется, уже даже замужем. За тобой, между прочим. Мы всё время воюем. Кто знает, вдруг, пока мы тут говорим, он испускает свой последний вздох.
  -- Вы не любите мастера Тэна?
  -- Тэн Юйшэн прилип, как пиявка, к отцу и брату Фа, и поднялся до занимаемых им теперь высот лишь благодаря тому, что они пожалели `'бедного сиротку'', - последние слова Цзэнь выплюнул с горькой ненавистью.
  -- Мне кажется, вы несправедливы к мастеру Тэну.
  -- Но такова истина.
  
   Сюэшэн сидел на гребне бархана и довольным взглядом окидывал расстилающиеся перед ним земли - пустыню, плавно переходящую в степь, поросшую высокой травой. Это Цзиньшамо, чуть ли не самый край света - на восток только песок, на юг только трава.
   Кажется, около тридцати лет назад из степей пришли кочевники. Прошли огнём и мечом по Цзиньшамо, сметая всё на своём пути. Кайхуан был фактически сровнен с землёй. Ненасытных, как саранча, дикарей остановили в тридцати ли от Хусюэ. Основной части страны в целом бояться было нечего - четыре южные провинции отделены от остальных горами и болотами, кочевники не стали бы тратить силы на то, чтобы преодолеть их.
   Но Убяном правил Степной Волк, а он, может, и не мыслитель, но что значит слово `'правитель'', знает отлично. Битва длилась почти два дня без перерыва, поле боя утопало в крови. В той битве приняли участие кроме войск Убяна так же войска Цаоюаня, Фужаодэ и Конбая. Если не говорить о бесчисленных добровольцах.
   Тэн Фуцинь, бывший тогда правителем Цзиньшамо, погиб при штурме Кайхуана. Вся семья его погибла. Почти вся. Выжили только отец правителя и его старший сын, по счастливой случайности гостившие тогда в Хусюэ. Тэн Лаотоу отдал власть в провинции сыну, когда тот женился, но в сложившихся обстоятельствах вынужден был вернуться на пост правителя.
   Сколько пота, крови и слёз впитала эта земля, сколько историй она может рассказать.
   Сюэшэн потянулся. Завтра нужно будет ускорить темп. Скорее всего, кисцы уже сообразили, что к чему, так что нужно поднажать, чтобы успеть нанести сокрушительный удар, пока они там не проклемаются.
   Страна разбиты на четыре части вот уже двадцать лет - больше, чем Сюэшэн живёт на этом свете.
   Пора что-то с этим делать.
  
   Так началась самая известная гонка за всю историю древнего мира. Надо сказать, обе армии выложились на двести процентов, что, однако, не помешало им подойти к Кайхуану приблизительно в одно и то же время.
   Вообще говоря, шоские войска подошли к Кайхуану на пол дня раньше - вечером перед самым закатом. Довольный тем, что основных киских войск в округе не наблюдается, Сюэшэн немедленно приказал строить лагеря, и сам первый бросился рыть ямы под опорные столбы. На самом деле, он предпочёл бы сразу пойти на штурм, но воины просто с ног валились, потому самое лучшее, на что сумел Сюэшэн уговорить своих подчинённых - это постройка лагеря.
   Разумеется, строили не всю ночь и то, что построили, на лагерь было пока что похоже слабо. Однако, встав с рассветом, принялись за делом с удвоенным рвением. Пока воины достраивали лагерь, тем самым перекрывая проезд к западным воротам Кайхуна (градоначальник, ввиду отсутствия необходимой военной мощи, решил до поры до времени не высовываться и экономить стрелы), Сюэшэн маленьким ураганом носился вокруг города, пытаясь привести остальные подходы к нему в непригодность вплоть до невозможности использования по прямому назначению.
   Что у него с успехом получалось.
   Собственно, как раз когда Сюэшэн увлечённо минировал очередную дорогу, чтобы потом с помпой её подорвать, завалив тем самым городские ворота толстым слоем земли и камней, к городу и подошли киские войска.
   Заметил их всё тот же Сюэшэн, с помощью Говорящего Камня сообщивший о кисцах своим полководцам, после чего продолжил свою подрывную деятельность.
   Су Цзэнь весь выкипел от возмущения, когда какой-то шоский мальчишка, занимавшийся у ворот чем-то очень подозрительным, при подходе киской армии лишь на секунду оторвался от своего занятия, чтобы окинуть армию взглядом и шепнуть что-то в Говорящий Камень, после чего как ни в чём ни бывало вернулся к работе.
  -- Го Шэнь, ты видишь этого наглеца?! - дрожащей от гнева рукой Цзэнь указал на Сюэшэна.
  -- Да, мастер Цзэнь. Но на вашем месте я бы не стал необдуманно бросать воинов расправиться с ним.
  -- Почему?!
  -- Потому что Жэнь Жэньшу имеет привычку снабжать свои войска всякими хитрыми приспособлениями. А этот юноша, вполне возможно, его ученик, Цуй Сюэшэн.
  -- У Жэня Жэньшу есть ученик?
  -- По крайней мере, как я слышал.
  -- И чем нам это может грозить?
  -- Ловушкой.
   Закончив с установкой, Сюэшэн встал, отряхнулся, отвесил церемониальный поклон в сторону киских войск и бодрым шагом направился к шоскому лагерю, незаметно насыпая за собой тонкий пороховой след.
  -- Ну что скажешь, Го Шэнь? - Цзэнь проводил Сюэшэна мрачным взглядом. - Теперь ты скажешь, что нам нельзя ни в город войти, ни напасть на их лагерь.
  -- Здесь входить в город нельзя ни в коем случае. Он что-то сделал с дорогой и, честно говоря, у меня нет желания узнавать, что именно. На лагерь их напасть можно, однако ни в коем случае нельзя действовать необдуманно. Сначала мы должны всё разведать.
   Сюэшэн какое-то время подождал в надежде, что кисцы попытаются пройти через ворота, однако, так никого и не дождавшись, поджёг пороховую дорожку и поспешил в лагерь.
   Цзэнь чуть с коня не свалился, когда дорога неожиданно взорвалась, взметнув в воздух землю и тучи пыли, в миг небо стало жёлто-коричневого цвета, после чего пыль начала медленно оседать. Воины кашляли и чихали.
  -- Вот сволочи, - прокашлявшись, просипел Цзэнь.
  -- Теперь вы понимаете, почему мы не пошли в город, - не смог сдержать улыбки Шэнь.
  -- И нечего этому радоваться.
   Стоило Сюэшэну подойти к лагерю, как ему навстречу тут же бросились его полководцы с воплями и тысячей предложений на тему, что делать дальше. Окинув собственный лагер критическим взглядом, Сюэшэн заключил:
  -- Надо дать бой сейчас. Осаду в этом мы держать не можем, поэтому если попробуем их проигнорировать, то они сровняют нас с землёй. Впрочем, затея, кажется, всё равно дохлая. Главное, чтобы они не заперли нас между собой и городом. Тогда сможем при необходимости отступить. Часть Цзиньшамо уже всё равно под нашим контролем. Можно будет укрепиться на позициях, дать им достойный отпор, а потом потихонечку перейти в наступление.
  -- Но мы положили столько сил...
  -- Что поделаешь? Они оказались умнее, чем я думал. Война - она штука такая, никогда ничего нельзя знать заранее наверняка.
   Две армии выстроились друг напротив друга в чистом поле буквально в ли от города. Всё население Кайхуана тут же высыпало на стены, ожидая интересного зрелища. Вы спросите - а как же патриотические чувства и всё такое? Легко. Простому населению, по большому счёту, было глубоко по барабану, кому именно платить налоги, учитывая, что везде они были примерно одинаковыми. Разумеется, с ранжиром по достатку провинции в принципе.
   Однако, увы и ах, интересного зрелища как-то не получилось - сами посудите, что такого можно изобрести в чистом поле, причём экспромтом? Ну сшиблись два войска, помутузили друг друга маленько, потом из города во главе гарнизона с победным кличем выехал градоначальник и быстренько отступил внутрь под градом стрел. Когда стрелять прекратили, он украдкой высунулся из-за ворот, получил стрелу в султан и приказал запереть ворота на все засовы, которые найдутся.
   Нельзя сказать, что полководцы не старались `'порадовать'' своих коллег неожиданными сюрпризами, однако на плоской как блин поросшей высокой травой равнине максимум, что можно придумать, это запустить отряд воинов, крадущийся в траве и внезапно выскакивающий из неё в самом неподходящем месте. В целом всё шло хорошо, пока два таких отряда не столкнулись лоб в лоб. Что же до холмов, которые могли бы разнообразить бой, то некое их подобие начиналось на значительном отдалении от поля битвы, посему в процесс их втянуть не удалось.
   Мутузили друг друга войска долго и со вкусом - аж до заката. На закате Сюэшэн прикинул, что работоспособных кисцев осталось больше, чем шосцев, и приказал спешно отступать.
  -- Но как же, мы же столько усилий положили...
  -- Не страшно, - спокойно заявил Сюэшэн. - Своё мы ещё возьмём. А пока можно подкинуть нашим киским друзьям небольшой, но очень приятный сюрприз.
  -- Какой?
  -- Всё просто. Вы помните те телеги, которые вы всё время порывались бросить посередь пустыни?
  -- Да.
  -- Немедленно разгружайте их.
   Шоские войска, вяло отбиваясь, отступали к своему лагерю. Цзэнь с довольным видом гордо осматривал поле боя, очевидно, расценивая его полем личного триумфа. Шэнь так не считал, но своё мнение по этому поводу предпочитал держать при себе.
  -- Что ж, вот мы и победили, как и ожидалось, - Цзэнь повернулся к Шэню.
  -- Это, конечно, без сомнения, однако меня кое-что волнует.
  -- Что именно?
  -- Шоский лагерь.
  -- А что с ним такого? Снесём к Яньвану, и все дела.
  -- Что-то с ним не чисто.
  -- Это просто параноя.
  -- Кто-то достаточно расчётливый и жестокий, чтобы бросить своё войско марш-броском через пустыню по летней жаре, ни за что не отступит просто так, не постаравшись существенно испортить нам жизнь.
  -- И что ты предлагаешь?
  -- Действовать с максимальной осторожностью.
  -- А что тут можно сделать? Просто выгоним их из лагеря и внимательно его осмотрим.
   Ничего другого Шэнь предложить не мог, но странное предчувствие беды никуда не исчезало. Шоские войска медленно отступали, отбивая атаки, но не пытаясь броситься в контратаку. Шосцы плавно втекали в лагерь через одни ворота и отступали через другие, а следом за ними шли кисцы.
   В отдалении на холме Сюэшэн со спокойным лицом наблюдал за отступлением войск. И спокойствие юноши было отнюдь не показушным. Проигрыш битвы ещё не значит проигрыш войны, да ещё и не известно, кто тут проиграл. В конце концов, пока что всё идёт по его плану.
   В воротах лагеря, через которые велось отступление, показались киские знамёна. Сюэшэн поднёс Камень к губам и коротко сказал:
  -- Взрывайте.
   Шэнь потерял дар речи. Он не ожидал, что у шосцев осталось ещё такое количество пороха. Кисцы не просто потеряли убитыми и раненными несколько отрядов - теперь все ворота Кайхуана завалены, город заблокирован. Бросить жителей нельзя, нужно будет разобраться с потерями и раскопать город, а за это время мало ли что может случиться.
   Если бы только все войска не были сосредоточены на западе.
   Шэнь огляделся. На одном из холмов на фоне вечереющего неба виднелся всадник - юноша, мальчик, который только что у него, Шэня, выиграл в сухую. Который достаточно жесток и хитёр, чтобы быть достойным учеником своего учителя и однажды его превзойти.
  

Интерлюдия. Пат или не пат.

   Бесстрашный Сюань Цзыхао как раз занимался активными поисками ринского царя (в основном, чтобы убедиться, что тот в порыве чувств не наложил на себя руки), когда выяснил, что в лагерь приехал Лу Эньлэй. Вообще говоря, был посыльный, который долго искал, кому бы сообщить, но ни Отшельника Хун Вэя, ни Гиганта Чжоу Цяна не нашёл. Как, собственно, и самого Цзыхао. Наконец, Эньлэй решил больше не мучить беднягу и вызвал Цзыхао с помощью Говорящего Камня.
   Цзыхао тут же бросил всё (конкретно: какую-то корягу, которой он прощупывал дно реки) и побежал к лагерю. Эньлэй встретил его в шатре Вэйчжи стандартной вроде бы улыбкой. Вид у стратега был традиционно нездоровый, что не мешало ему выглядеть вполне уверенно, разве что несколько озадаченно.
  -- Что у вас здесь происходит? - вместо приветствия спросил Эньлэй. - Сколько ты мне это ни пытался объяснить по Говорящему Камню, я так ничего и не понял.
  -- Просто я думал о другом, наверное, поэтому слишком сбивчиво получилось. Если вкратце, то господин послал госпоже Су Бию письмо, но его перехватил и прочитал вслух обеим армиям господин Су Юнь.
  -- Вот как, - Эньлэй кивнул. - А зачем господину потребовалось писать письмо госпоже Су Бию?
  -- Когда мы возвращались в Лу Мин, она выстрелила в господина любовным посланием.
  -- Выстрелила?
  -- Из лука.
  -- И как?
  -- Господин ещё жив, так что...
  -- Да, извини. И как наши дела?
  -- Мы до сих пор не можем найти господина...
   Эньлэй вздохнул и покачал головой:
  -- Мы в горах - он мог спрятаться где угодно, а, может, уже и навернулся в какую-нибудь расщелину.
  -- Не говорите так!
  -- К сожалению это весьма правдоподобно. Впрочем, - черты лица Эньлэя чуть смягчились, что, видимо, должно было обозначать улыбку. - Не стоит сбрасывать со счетов то, что до сих пор боги благоволили ему хотя бы в той степени, что он всегда оставался цел и невредим.
  -- Честно говоря, я даже не представляю, что мы будем делать дальше, - Цзыхао почесал затылок.
  -- То есть?
  -- Просто.... Неудобно как-то будет после этого сказать что-нибудь вроде ''так о чём бишь мы'' и продолжить сражаться.
  -- Давай так: мы не можем просто сделать вид, что ничего не было, и разойтись. Мало того, что мы сами будем чувствовать себя идиотами, так ещё и воины нам этого не простят. Как и простые жители. Я уж молчу о тех, на чьи деньги поход организовывался. Конечно, не спорю, они уже двадцать лет нас терпят, но злоупотреблять их доверием мне всё равно не хочется.
   Цзыхао помрачнел:
  -- Но господин может упереться...
  -- Если господин упрётся, то свяжем по рукам и ногам, и пусть символизирует.
  -- Символизирует что?
  -- Себя хотя бы. Но сначала нам нужно его найти. Кстати, а где мастер Хун и мастер Чжоу?
  -- Мастер Чжоу повёл отряд прочёсывать горы, а мастер Хун сторожит Рю Би.
  -- Сторожит? Степной Волк по определению не умеет действовать скрытно - там сторожить нечего, мы заметим его действия, даже если будем изо всех сил стараться этого не делать.
  -- Мне сказать мастеру Хуну?
  -- Нет, пусть сторожит, - отмахнулся Эньлэй. - Цзыхао, у тебя есть идеи, куда мог направиться господин?
  -- Не имею ни малейшего представления. Но вряд ли это что-то уж очень далёкое.
  -- Тут ты прав. Не следует забывать, что хоть господин и благородных кровей, свои детство и юность он провёл как сын обычного землепашца. Вместе с наивностью и простодушием есть в нём эти крестьянские хитрость и смекалка. Он почти наверняка не ушёл далеко, но сделал что-то, чего мы не будем от него ожидать.
  -- Я считаю, что от господина можно ожидать всего, чего угодно.
  -- Это так. Но значит это лишь то, что мыслить надо ещё шире, чем ты считаешь. Проблема в том, что я не могу представить, что на его месте сделал бы смекалистый крестьянин.
  
   На самом деле, ничего действительно страшного Вэйчжи не делал. И если б его спросили, почему он решил спрятаться именно таким образом, он бы вряд ли нашёлся с ответом. Однако проделать это было проще простого - запутать след по лесу, тайком прокрастья в лагерь, надеть доспехи простого воина, по-другому причесаться, для верности поваляться по земле и ополоснуть горло алкоголем, и вот уже ещё один обыкновенный воин, определённый в отряд по поиску царя Рин. Общая невзрачность в данном случае играла Вэйчжи на руку - на него просто не обращали внимания. Поэтому он мог прощупывать шестом дно реки аж до того знаменательного момента, когда один особо пьяный рак-таки доползёт до чего-нибудь, хотя бы отдалённо напоминающего гору, найдёт в себе силы зачем-то на неё вскарабкаться и после долгих и усердный тренировок издаст звук, который хотя бы с натяжкой можно будет принять за свист.
   Однако привычкам трудно изменить, особенно когда сосредоточенно думаешь о чём-то отличном от того, чем занимаешься.
  -- Юэ Вэйчжи?
  -- Что?
   Вэйчжи уже хотел было проклясть себя за неосмотрительность, когда сообразил, что голос был женский, а в ринской армии женщин не было. На берегу реки стояла Су Бию и с любопытством рассматривала ринского царя.
  -- Как вы меня узнали? - удивился Вэйчжи.
  -- Не знаю, - Бию пожала плечами. - Мне просто почему-то подумалось, что это вы. А что вы делаете?
  -- Ищу.
  -- Что?
  -- Не `'что'', а ''кого''.
  -- И кого?
  -- Юэ Вэйчжи.
   Бию смерила Вэйчжи задумчивым взглядом, очевидно, оценивая, в своём ли уме он находится, после чего медленно кивнула и сказала:
  -- А я вот просто сбежала.
  -- К вам тоже пристают?
  -- Жутко, - Бию встала на берегу рядом с Вэйчжи и посмотрела в реку. - И надо было папаше прочитать это письмо.
  -- Я сам сглупил, - Вэйчжи вздохнул. - Но если бы вы всё это время от меня не прятались, этого бы не произошло.
  -- Я... я просто боялась.
  -- Чего? - Вэйчжи покосился на девушку.
  -- Ну, что вы меня презираете или ещё чего-нибудь. Честно говоря, наверно, узнать ответ.
  -- Надеюсь, я не обидел вас своим ответом?
  -- Нисколько. Это был честный ответ, большего мне и не надо. Это самое главное - честность. Вы не пытались меня обмануть, дабы подлизаться, получить власть надо мной, или просто унизить своей жалостью.
  -- Я бы никогда...
  -- Именно за это я вам и благодарна. И, наверно, именно потому вы мне и нравитесь.
  -- Что вы будете делать дальше?
  -- Не знаю. Надеюсь, со временем лихорадка вокруг всего этого уляжется, тогда я и вернусь. А вы?
  -- А я... честно говоря, я об этом как-то не задумывался.
  -- Это на вас похоже, - Бию улыбнулась.
  -- Знаете, я хотел спросить у вас одну вещь...
  -- Да?
  -- Я для вас не староват?
   Бию изумлённо посмотрела на Вэйчжи, после чего прыснула. Отсмеявшись, девушка спросила:
  -- Вас это так волнует?
  -- Не то что бы меня это очень волновало, но вам следовало бы поразмышлять над этим вопросом, - быстро ответил Вэйчжи.
  -- А я-то тебя обыскался, - внезапно раздался голос Гиганта Чжоу Цяна.
   Вэйчжи и Бию от неожиданности подскочили на месте и с ужасом на лицах обернулись к заставшему их врасплох. Цян смерил парочку мрачным взглядом и сказал:
  -- Мы его ищем, места себе не находим, а он по бабам шляется.
  -- Как ты можешь так говорить в присутствии благородной госпожи?! - расстроился Вэйчжи. - Это же грубо!
  -- Это факт, - отрезал Цян. - Эй, ты, пока что на нашего царя больше прав имею я, так что я его забираю.
   Бию неуверенно кивнула в ответ. Вэйчжи понял, что пора драпать, однако Цян, несмотря на свои габариты, оказался проворнее, в два счёта нагнал беглого ринского царя, сгрёб его в охапку и закинул на плечо, после чего, повернувшись к Бию, грозно сказал:
  -- А коня своего я с вас ещё стребую.
  -- Эээ, конечно, - выдавила улыбку Бию. - До свидания.
  -- Непременно.
   Естественно, Вэйчжи всё это время не просто висел мешком, но активно высказывал собственное мнение, по хорошей традиции окружающих мало интересовавшее.
  
   Степной Волк Су Юнь с энтузиазмом разгребал оружейные завалы в одном из подвалов в надежде найти под одной из особенно грандиозных куч свою дочь, когда в помещение влетел запыхавшийся Юйшэн, судя по всему, к тому моменту обыскавший в поисках своего повелителя уже весь Рю Би. Споткнувшись о бочку с мечами, рухнув вместе с ней на пол и вымазавшись в вытекшем из бочки масле, Милашка кое-как вскочил на ноги, поскользнулся на масле и выпалил:
  -- На нас напали шосцы!
   Су Юнь оторвался от своего занятия, смерил Юйшэна задумчивым взглядом и спросил:
  -- Что, прям так и напали?
  -- Да!
  -- На Рю Би?
   Юйшэн впал в ступор. На выручку ему пришёл Фа, неспешно вошедший в подвал следом и на ходу что-то дожёвывающий:
  -- Да нет, просто шосцы напали на Цзиньшамо, а Цзэнь как всегда лоханулся и отдал им половину.
  -- Северную или южную? - поинтересовался Юнь.
  -- Северную.
  -- Ну тогда всё ещё не так плохо. Вот если б они захватили южную, а мы остались в северной - тогда бы были проблемы. А пока что всё ещё впереди.
  -- Но что-то срочно надо делать! - проклемался Юйшэн.
  -- А как там Шэнь? - спросил Юнь. - Он где вообще?
  -- Всё там же, - хмыкнул Фа. - Вдвоём-то они и прогорели.
  -- Что я могу сказать, - Юнь пожал плечами. - Берите войско и езжайте исправлять ситуацию. Скоро, кстати, к вам Ли с Гэнем и Цзи должны будут присоединиться, так что вы их заборете.
  -- Но как же здесь? - спросил Юйшэн. - Ринцы вовсе не собираются извиниться и уйти! По крайней мере, наши разведчики таких намерений у них не заметили. Будет ещё битва!
  -- Я думаю, - Юнь поднял с пола меч и несколько раз со свистом рассёк воздух, - я сумею уговорить Вэйчжи. Я с ним потолкую, так что вы не волнуйтесь и идите и покажите там им всем, кто в курятнике петух.
  -- В таком случае, я попрошу мастера Хэя подготовить нам войск столько, сколько получится, а отсюда мы возьмём две сотни, - заявил Юйшэн. - Будем рассчитывать на госпожу Ли.
  -- Только проверьте, чтоб с вами Жун не увязался.
  -- А что такое? - удивился Фа.
  -- Вас и так там слишком много будет. А Жун всё ещё не прощён. Здесь я хотя бы смогу контролировать, чтоб ему веселья не доставалось.
  -- А, ладно.
  -- Тогда удачи вам. И позовите мне Лэя, я тут его любимый меч нашёл. Понятия не имею, как он тут оказался.
  

Глава 16. Одна голова хорошо...

  
   По приказу Ледяного Короля Шэ Гуя собрал Хитрый Фэнь Сыю большое войско и повёл его на неприступный Рао Тэй. Забеспокоился тогда Мудрец Жэнь Жэньшу, зная, что не хватит Шо сил отразить такое войско, ведь не так много сил осталось в Рао Тэе.
   Сказал он тогда Осторожному Хан Кану:
   "Собери столько воинов, сколько сможешь, и скачи во весь опор к Шицзышаню. Там возьми с собой Честного Чао Фана, и скачи к горам. Ты должен опередить Хитрого и устроить ему засаду у бамбукового леса. Пусть Честный нападёт на него с востока, но он побежит не в лес, а в горы. Тогда ты устрой ему засаду в горах - приготовь камни, и когда покажется его войско, сбрось камни на головы расцев. Так избавимся мы от Хитрого, и потеряет Ледяной Король одну из своих опор."
   "Как всегда, вы невероятно мудры, мастер Жэнь", - склонил голову Острожный и поскакал на запад.
   Долго ехал он, устали воины, и приехал в Шицзышань. Вышел ему навстречу Честный и спросил:
   "Что случилось такое, что вы так спешите? Совсем утомились ваши воины".
   "Спешу я предотвратить великую беду. Едет с несметным войском на Рао Тэй сам Хитрый. Должны опередить мы его и уничтожить. Есть у меня план Мудреца, если следовать ему, то победа наша".
   "Скажите, чем помочь надо, все воины мои готовы идти на бой".
   Устроил тогда Осторожный всё так, как сказал ему Мудрец. Приказал он части воинов спрятаться в холмах и по знаку его бить мечами в щиты, чтобы подумал Хитрый, что идёт на него огромное войско.
   Услышал Хитрый грохот, увидел наступающее войско, испугался и бежал в горы мимо леса, так как боялся засады или огневого нападения. Тогда обрушил Осторожный на раское войско камни.
   Погибла тогда большая часть войска, но защитили Небеса Хитрого.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Как и должно было однажды произойти, летняя жара добралась и до Шэ Миеши. Солнечные лучи опаляли лицо и руки, варили в собственном соку людей в тёплой зимней одежде. Но под ногами лежал снег, снятие утеплённых вещей приветствовавший ледяным холодом. Разумеется, в какой-то момент он начал таять, и ещё холодные ручьи потекли с гор, с грохотом срываясь на дно ущелий, унося с собой снег, камни и всё, что плохо лежит. Огромное снежное поле, подтаивая за день, ночью намертво заледеневало, к утру превращаясь в непробиваемый ледяной щит. Да и когда к середине дня лёд трогался, легче не становилось, поскольку те самые ручьи могли появиться в самом неожиданном месте и зазевавшегося солдата утащить в какую-нибудь пропасть.
  -- Так что, может, и к лучшему, что расцы решили напасть на нас именно сейчас, - рассуждал Стремительный Ю Лян, с крепостной стены Рао Тэя разглядывая перевал. - Разгребать это сейчас всё равно нельзя, а людям здесь делать нечего.
  -- Вот именно, - кивнул Неистовый Ша Фэн. - Обрыдло мне тут сидеть! Пойти и начистить расцам рыло - самое то!
  -- Но их ведёт Фэнь Сыю. Меня это беспокоит, - Осторожный Хан Кан покачал головой.
  -- В любом случае не имеет смысла ждать их здесь, - заявил Лян.
  -- Но Рао Тэй удобно оборонять.
  -- С ними Лун Юньсюй и Чжао Лунвэй. Они свидетели того, как мы взяли Рао Тэй. И могут предложить воспользоваться чем-то подобным. Разумнее остановить их подальше от крепости.
  -- Но мы не можем оставить крепость совсем без защиты.
  -- Почему? - тут же спросил Фэн, испугавшийся, что его оставят на охране.
  -- Потому что нет ничего легче, чем напасть на незащищённую крепость, - с раздражением пояснил Кан.
  -- Это каждый дурак знает, - обиделся Фэн.
  -- Если знаешь, то не задавай глупых вопросов.
  -- Изначально гарнизон Рао Тэя составляли лишь люди под моим началом, - к разговаривавшим подошла Се Линь. - Столько и имеет смысл оставить.
  -- Не слишком ли это мало? - нахмурился Лян. - Расцы ведут большое войско. Даже если они разделят его на два отряда, один из которых обходным манёвром пустят через горы, отряды эти будут как две небольших армии.
  -- В таком случае надо остановить их до того, как они разделятся.
  -- А у нас войск-то хватит? - пробормотал Кан.
  -- Я думаю, более чем.
  -- Смотря для чего, - заметил Лян. - Идти с таким количеством на расцев в лобовую я бы не рекомендовал.
  -- Но силы же примерно равны, - подсчитав что-то на пальцах, предположил Фэн.
  -- Это-то и есть самое шаткое положение. Когда силы примерно равны, судьба битвы зависит от ошибки полководца. Вы что, предлагаете мне бросить вызов Фэню Сыю? Это безумие, если не считать того, что мне лень.
  -- Тем не менее, ради победы мы должны его перехитрить, - улыбнулась Линь. - И поверьте мне, это не так сложно, как все вы думаете.
  -- Мне кажется, вы переоцениваете наши возможности, - возразил Кан.
  -- Нисколько, - Линь покачала головой. - Более всего мастер Фэнь будет бояться ночного нападения. Однако же, скорее всего, ему и в голову не придёт, что мы попробуем напасть раньше, чем он достигнет подножья гор.
  -- Почему? - удивился Лян.
  -- Потому что сам бы он в такой ситуации ни за что не сунулся бы слишком далеко от крепости. Боялся бы, что ему отрежут путь к отступлению.
  -- Откуда вы это знаете? - спросил Кан.
  -- Ну, если вкратце, то я прожила с ним на одной горе два года.
  -- Вы же за Жэнем Жэньшу замужем? - на всякий случай уточнил Фэн.
  -- Да. Мой муж жил на западном склоне Инши, а мастер Фэнь - на восточном, но плодородная земля была лишь на южном склоне, потому огород у них был один на двоих. Огород этот был довольно маленький, вокруг него часто разгорались споры, поэтому мастер Фэнь много раз прибегал к нам в дом ругаться. Так мы и познакомились.
   Троица остекленевшими взглядами смотрели на Линь.
  -- Хорошо, - наконец, переварил информацию Лян. - Значит, чем дальше от Шэ Миеши мы на них нападём, тем больше шансов на успех. Нападение, естественно, ночное.
  -- Нужно тщательно выбрать место. Ошибки недопустимы, - Кан нервно теребил бородку.
  -- Мой муж думает, что бамбуковый лес чуть южнее Соснового храма прекрасно подойдёт для этой цели, - с улыбкой сказала Линь. - И я с ним полностью согласна.
  -- Там есть бамбуковый лес? - удивился Лян.
  -- Да, у самого подножья гор. Раская армия, скорее всего, будет проходить либо через него, либо неподалёку. Это достаточно далеко от нас, чтобы мастер Фэнь ещё был относительно расслаблен, но в то же время достаточно близко, чтобы иметь возможность в случае чего вовремя вернуться к крепости.
  -- Знаете, мне всё равно, где вы собираетесь на него нападать, - внезапно заявил Фэн. - Просто когда решите, не забудьте позвать меня. А я пока пойду.
  -- Куда? - насторожился Кан.
  -- По горам полазаю, к примеру.
  -- Чтоб из Рао Тэя ни на шаг!
  -- Это ещё почему?!
  -- А где мы тебя потом искать будем, Макака разгильдяйская?!
  -- Не твоего ума дело, Папаша!
  -- Как ты меня назвал, недомерок?!
  -- Ты кого недомерком называешь?!
  -- Госпожа Се, давайте обсудим это в помещении над картой - эти двое тут ещё долго пререкаться будут, - предложил Лян.
  -- Давайте, - кивнула Линь. - Кстати, я вспомнила, что хотела вам сказать.
  -- И что? - насторожился Лян.
  -- Мастер Чао решил нам помочь.
  -- Только не это.
  
   Фэня Сыю упорно преследовало смутное чувство дежавю. На его памяти он как-то уже ехал из Хэй Иня в Рао Тэй в компании Лун Юньсюя и Чжао Лунвэя. Правда, без Шэ Сюя, да и с меньшими войсками.
   Цель предприятия была, проще не придумаешь - выгнать шосцев из Рао Тэя. Но, как известно, именно задачи с простейшими формулировками при решении вызывают больше всего трудностей.
   Например, простейшая на первый взгляд задача: не передушить всех своих спутников за время похода.
   В общем, вы поняли.
   Большая часть пути прошла без эксцессов. Если, конечно, не считать верхушку отправленного в поход офицерского состава одним большим эксцессом. Со стороны всё выглядело вполне себе чинно и прилично, однако внутри группы наблюдались определённые разногласия. Горный Лев Чжао Лунвэй яро ратовал за то, чтобы при захвате воспользоваться той же тактикой, что в своё время применили шосцы. Прекрасный Лун Юньсюй предлагал воспользоваться вспыльчивостью одного из вражеских полководцев и заманить как можно большее количество вражеских воинов подальше от крепости и засыпать камнями в каком-нибудь ущелье, не уставая напоминать, что вражеское нападение может произойти где угодно, а не только в пределах определённого радиуса от Рао Тэя. Броненосец Шэ Сюй собственное мнение, буде таковое имелось, предпочитал держать при себе и на все попытки Лунвэя втянуть его в дискуссию отвечал, что остальным лучше знать. Но бесил от этого не меньше.
   Всё это наводило на грустные размышления на тему, отчего же умные люди такая редкость.
  -- Мастер Лун, я считаю, что зря вы отвергаете такую возможность. Шосцы просто не могли полностью защитить себя от подобного нападения. Для этого им пришлось бы перенести крепость на другое место и по-другому её построить, - не сдавался Лунвэй.
  -- Точно так же они никак не могут справится со вспыльчивостью своего командира, - в свою очередь не уступал Юньсюй. - Множество молодых крепких воинов, единственным занятием которых последние несколько месяцев было убирать снег, не смогут усидеть на месте и отказаться от возможности сразиться с врагом.
  -- Но что нам даст ваш план?
  -- Рядом с выходом из крепости легко можно спрятать значительных размеров отряд. Пока шосцы будут выходить из крепости, они могут тайком пробраться внуть в общей толкучке и потом просто открыть нам ворота изнутри.
  -- Но почему вы уверены, что остальные полководцы не смогут удержать одного бунтовщика?
  -- Вы видели его точно так же, как и я. Тогда, у Кэй Мина. Его не остановит даже отсутствие единомышленников. А уж единомышленники у него-то будут.
  -- Но в Кэй Мине же мы видели, что есть как минимум один человек, в совершенстве овладевший техникой успокоения бунтовщика.
  -- `'Техника успокоения''! Вы выбрали слишком красивые слова для описания не далеко не самой прекрасной и грациозной последовательности действий!
  -- Вы не на то обращаете внимание! Красота и грациозность--
  -- Тут при всём! Красота есть основа нашего существования! Что не красиво, то не имеет права на существование!
  -- Мастер Лун, вы судите слишком поспешно!
  -- Мастер Чжао, в моих суждениях нет ни капли поспешности! Я исповедую это учение всю свою жизнь и ни разу не видел подтверждений его ошибочности!
  -- Но это же не справедливо! Человек может быть не слишком красив, но очень умён!
  -- Истинно совершенный человек должен быть и красив, и умён!
  -- Но совершенных людей не существует!
  -- А мастер Сыю?!
   Нельзя сказать, чтобы Сыю был готов вечно терпеть эту бессмысленную болтовню, однако втягивания в этот дурацкий спор себя любимого простить не мог в любом случае.
  -- Мастер Чжао, Лун Юньсюй, вам не кажется, господа, что публичное обсуждение ещё не утверждённой стратегии во время похода в присутствии простых воинов да ещё и с переходом на личности не лучшим образом скажется на боевом духе наших войск? - ядовито поинтересовался Сыю, оборачиваясь на коне к говорившим.
   Странным образом жаркий летний день наполнился морозной стужей, волнами исходившей от одного не в меру раздражительного стратега.
   Юньсюй склонил голову набок, что, видимо, должно было обозначать задумчивость, а Лунвэй наморщил лоб, что, похоже, было свидетельством того же.
  -- Прошу прощения, я не подумал об этом. Это, разумеется, было глупо с моей стороны, и если это фатальным образом скажется на исходе нашего похода, то я готов принять на себя всю ответственность, - завёл шарманку Лунвэй.
   Сыю закатил глаза, а Юньсюй ткнулся лицом в гриву лошади и прыснул.
   Человек-скала по имени Броненосец Шэ Сюй молча ехал рядом и на происходящее никак не отреагировал.
   Отсмеявшись, Юньсюй оторвал лицо от гривы коня, выплюнул пару забившихся в рот волосков и с серьёзным лицом заявил:
  -- Но проявлять повышенную осторожность, особенно во время ночёвок, необходимо.
  -- И после этого меня называют параноиком, - хмыкнул Сыю. - Мы ещё слишком далеко от Рао Тэя, чтобы они попытались совершить подобную вылазку.
  -- Они или вы? - Юньсюй скептически посмотрел на стратега. - Мы, кажется, только что обсуждали, что у одного из них хватит безбашенности на целое царство.
  -- ВЫ обсуждали.
  -- А вы оглохли и не слышали?
   Сыю смерил Юньсюя уничтожающим взглядом и отвернулся.
  -- Если мне будет позволено высказаться, то я согласен с мастером Луном, - внезапно заявил Шэ Сюй.
   Пока Сыю с Юньсюем удивлённо таращились на Броненосца, тот невозмутимо уставился вперёд, а Лунвэй продолжал извиняться в пространство.
   В целом всё было как обычно.
  
   К ночи раская армия добралась до каких-то зарослей вроде как бамбука, где и решила заночевать. От леса, правда, решили отойти подальше, как по настоянию Юньсюя, так и по убеждениям Сыю. Последний по-прежнему считал, что шосцы не будут опрометчивы до такой степени, чтобы засылать войско так далеко от крепости, однако ни в лесу, ни рядом разбивать лагерь не хотел по той причине, что с дикими зверями, особенно горными, пересекаться не хотел.
  -- Это же бамбуковый лес! Что вы, панды испугаетесь? - рассмеялся Юньсюй, услышав аргументацию своего начальника.
  -- Панда - это тоже зверь, - огрызнулся Сыю.
  -- Ну да, конечно, большой и страшный.
  -- Шесть чи в длину, между прочим!
  -- А вы меряли? - Юньсюй с усмешкой посмотрел на Сыю.
  -- Прикинул на глаз.
  -- Точно, вы же одиннадцать лет в горах жили! И за это время не смирились с существованием диких животных?
  -- Я готов смириться с их существованием лишь при том условии, что оно будет протекать как можно дальше от меня, - невозмутимо заявил Сыю.
   Юньсюй прыснул.
  -- И кончай уже ржать.
  
   Неистовый Ша Фэн с какой-то нечеловеческой тоской смотрел на Семь Лесов Дракона. Ему хотелось выть, прервратиться в какое-нибудь дикое животное и сбежать куда-нибудь в горы, леса или степи. Нельзя сказать, чтобы Стремительный Ю Лян полностью разделял его устремления, однако схожее траурное настроение было и у него.
   Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что вокруг него всё время вился Честный Чао Фан, неизвестно зачем притащившийся сюда аж из самого Шицзышаня.
  -- Как можно! Ночное нападение - это против чести воина! Вы не можете так поступить! - зудел Чао Фан, нарезая круги вокруг Ляна с Фэном, со страдальческим видом сидящих на склоне холма к востоку от раского лагеря.
   Было решено разделить войско на две части, одна из которых во главе с Хан Каном спряталась на горных отрогах. Другая же, которой командовали Лян и Фэн, засела в холмах к западу от Семи Лесов Дракона. Общий план состоял в том, что Лян с Фэном ночью с востока нападают на расцев, те пугаются и драпают в горы, где их тепло встречает Кан. Там же их догоняют Лян с Фэном и с помощью небольшой каменной лавины с расцами покончено. Конечно, гораздо менее муторно было бы загнать расцев в бамбуковый лес и его поджечь, однако Линь заявила, что Фэнь Сыю ни за что в лес не побежит, даже если на выбор у него будут лес и бездонная пропасть.
   Честный Чао Фан же нарисовался как всегда некстати, отставать не собирался и, видимо, твёрдо решил сорвать всё предприятие.
  -- Ленивец, - протянул Фэн.
  -- Что? - отозвался Лян.
  -- Можно я его убью?
  -- Хотел бы я тебе ответить положительно....
  -- Да ладно тебе, кто по нему скучать будет?
  -- Тем не менее, мы не можем терять людей.
  -- Но он-то нам зачем?
  -- Он сильный воин.
  -- Я сильнее.
  -- Не факт.
   Фэн со вздохом повесил голову.
  -- Вспомните о вашей чести! Ещё не поздно стать на путь справедливости! - продолжал агитировать Чао Фан.
  -- Точно, его связать нужно будет, - вспомнил Лян.
  -- Мне приступать? - оживился Фэн.
  -- Приступай.
  
   На Рариншоки опустилась ночь. Чёрной тягучей массой поднялась она из пустынь далеко за Шо, вяло проползла через все леса, реки и горы, гоня перед собой последние отголоски дня, и с чувством выполненного долга утопила дневное светило в водах далеко за островами. Зажглись сторожевые костры, поднялись еле заметные на тёмно-синем мерцающем фоне ленты полупрозрачного белёсого дыма. Звуки, в дневное время заглушавшие все остальные, стихли, и над лагерем разносились лишь потрескивание огня, тихое перешёптывание часовых да неумолчные песни ошалевших от жары цикад.
   Такие привычные, такие убаюкивающие звуки.
   Нельзя сказать, что в походах Сыю спал плохо, но тут отрубился, стоило только прилечь. Может, за день устал.
   Проснулся он так же внезапно, как и заснул.
   Проснулся от криков, всполохов огня, просвечивающих через стенки шатра, лязга металла и влетевшего в шатёр запыхавшегося воина, прокричавшего:
  -- Шо! Шосцы нападают с холмов!
   Одновременно с этим откуда-то раздался громовой вопль:
  -- ГОСПОДА РАСЦЫ, ЭТО ЛОВУШКА!!!!
   Сон как рукой сняло. И почти одновременно с этим в шатёр ворвалась парочка шосцев. Разбудивший Сыю был ещё совсем мальчишка, он даже не успел обернуться, как рухнул на землю с откатившейся в сторону головой. Сыю не стал геройствовать, а просто вскочил в сапоги, схватил в охапку одежду, благо она лежала подле, и драпанул, поднырнув по стенку шатра, не забыв по дороге сбить одну из опор и повалить шатёр на преследователей.
   Накинув халат на плечи, Сыю осмотелся. Вокруг бегали люди, сражались друг с другом, горели солдатские палатки. Сейчас главное - убраться отсюда незамеченным. Может, это чересчур эгоистично, но собственную шкуру да-сы-ма Фэнь Сыю ценил выше прочих. Опытные вояки это переживут, а всякую молодёжь можно ещё много где набрать. Потеря же мозгового центра может стать фатальной.
   Очевидно.
   Сыю бежал между палаток, думая только о том, как бы побыстрее выбраться из лагеря и добежать до гор. О лесе и думать не стоит - там засада будет почти наверняка. А вот среди узких тропок и извилистых ущелий можно легко затеряться так, что ни в жизнь не найдут.
   Только б самому потом оттуда выбраться....
   Внезапно лагерь кончился. Впереди была только трава и тёмные громады гор на фоне ночного неба. Сыю не рискнул остановиться перевести дыхание, а сразу бросился к горам. Вот отбежит немного - тогда можно будет остановиться, отдышаться, развернуться и оценить масштаб бедствия.
   Сыю клял так некстати смилостивившийся над ним сон. Наверняка к тому моменту, как он проснулся, битва шла уже некоторое, возможно, весьма значительное время. Значит, скорее всего, если кто из полководцев проснулся раньше, то сумел собрать и организовать значительную часть войска.
   Мимо уха просвистела стрела. Сыю автоматически бухнулся в траву, прикрывая голову руками. Его заметили. С одной стороны этого только не хватало, с другой - было бы даже странно, если бы этого не случилось. Всего в паре чи рядом в траву вонзилась ещё одна стрела. Затем последовал внезапный вскрик, выделившийся на фоне общего хаоса звуков.
   Сыю осторожно приподнялся на локтях и попытался оглянуться через плечо, чтобы понять, что произошло, однако в этот момент кто-то рывком привёл его в вертикальное положение и толкнул в сторону леса.
  -- Имбецил! - рявкнул Сыю.
  -- Сам такой! - рявкнул в ответ неизвестный спаситель и поволок Сыю к лесу.
   Лишь добравшись до опушки и пробежав ещё пару чжанов вглубь леса, беглецы остановились отдышаться. Спасителем Сыю оказался молодой мужчина чуть младше тридцати, очень худой и высокий, с красивыми чертами лица и шелковистыми чёрными волосами, в данный момент рассыпанными по плечам. Из одежды на нём была лишь какая-то обувь, которую Сыю в темноте не разлядел, да белеющая среди бамбуковых стеблей ночная рубашка, зачем-то перехваченная поясом.
  -- Но засада...
  -- Её здесь нет, - отрезал спаситель. - Я думал, это очевидно.
  -- Ты не знаешь, где остальные полководцы?
  -- Мастер Чжао повёл основную часть войска к горам. С ним мастер Шэ. Но мне удалось часть оставшихся воинов направить к лесу. Надеюсь, враг этого не заметил.
  -- А Лун Юньсюй?
  -- А что?
  -- Где он, ты не знаешь?
   Повисла напряжённая тишина. Внезапно спаситель упёр руки в бока и негодующе воскликнул:
  -- Мастер Сыю, что у вас за шуточки дурацкие?!
   Только теперь Сыю наконец разглядел те самые сапоги на высоком каблуке, а так же болтающиеся на поясе "когти". Однако даже с учётом плохой видимости трудно было признать в просто красивом мужчине вечно накрашенного Лун Юньсюя.
  -- Что у вас за выражение лица такое? Кажется, вы в своё время вопили, что не макияж делает человека человеком, - похоже, Юньсюй всерьёз обиделся.
  -- Не важно, - Сыю хмыкнул и скрестил руки на груди. - Почему ты решил, что в лесу засады не будет?
  -- Это было несложно. Насколько вам известно, крепость Рао Тэй сейчас охраняет госпожа Се Линь, жена Жэня Жэньшу. Я предположил, что раз уж какое-то время вы жили в непосредственной близости друг от друга, причём круг общения был довольно узкий, то госпожа Се должна знать вас достаточно хорошо, чтобы понимать, что в лес вы не побежите ни при каких обстоятельствах. Следовательно, ловушка скорее всего в горах. Я пытался объяснить это мастеру Чжао, но он не захотел меня слушать. Он тоже посчитал, что в лесу больше вероятность попасть в ловушку. Если им повезёт, мы ещё встретимся, - Юньсюй наклонился и подобрал с земли, видимо, им же и брошенную тут одежду.
  -- Ты сказал, что направил сюда часть войска, но я никого не вижу.
  -- Я сказал им пересечь лес и собраться на его южной опушке. Там они будут ждать нас, - Юньсюй посмотрел на Сыю и внезапно улыбнулся.
  -- Что ещё? - насторожился Сыю.
  -- Просто я рад, что с вами всё в порядке. Если бы с вами что-нибудь случилось, я бы не смог себе этого простить.
  -- Вот только не надо ко мне приставать.
  -- Кто к вам приставал? Что у вас за мысли-то?
  -- Не важно, - Сыю надулся и пошёл прочь.
  -- И далеко вы?
  -- На южную опушку.
  -- Зачем вы тогда идёте на север?
  
   Лян стоял среди догорающих палаток и с довольным видом осматривал, если можно так выразиться, дело рук своих. Ночное нападение прошло на ура, если не считать, что в какой-то момент Чао Фан всё-таки вырвался, забежал на вершину какого-то холма и принялся оттуда что-то вещать.
   В целом всё прошло по плану, пришедшее с Чао Фаном войско даже помогло. Раские войска в массе своей направились в сторону гор, прямо в расставленную ловушку, остальная же часть рассеялась по холмам, не представляя более опасности. Хотя, конечно, надо бы кого-нибудь отрядить их отловить, а то ещё собьются в кучу и начнут разбойничать.
   Но кого послать это сделать? Если попросить об этом Макаку, он же взвоет и начнёт орать, что опять без него всё веселье будет. Самому отправляться... честно говоря, лень. Очень лень. И вообще ночь - спать пора.
   Лян огляделся.
   Фэн с диким гоготом усвистал куда-то вслед за основной массой расцев, так что попросить его о чём бы то ни было всё равно не получится, поскольку в такие моменты он на Говорящий Камень не реагирует. Ну, не страшно. Главное - чтоб вовремя остановился и не попал под камнепад вместе с врагом. Объяснять ещё потом Жэню Жэньшу, как полководца посеяли.
  -- Ю Лян! - внезапно раздался громовой крик, и к Ляну подбежал запыхавшийся Чао Фан.
  -- А, мастер Чао, отвели душу? - вздохнул Лян.
  -- Ты поступил бесчестно! Как мог ты таким образом оскорбить память о своём отце?!
  -- Причём здесь мой отец? - несколько раздражённо поинтересовался Лян.
  -- Ю Тун был храбрым и честным воином, никогда не прибегавшим к низким уловкам, позорящим честь воина!
  -- Потому его и убили.
   Чао Фан застыл с раскрытым ртом.
   Лян понимал, почему. Конечно, не должно сыну презрительно говорить об отце, тем более погибшем. Да Лян и не презирал своего отца вовсе. Просто привычка Чао Фана чуть что вспоминать Ю Туна нестерпимо раздражала. Просто потому, что Чао Фан знал Ю Туна вовсе не настолько хорошо, чтобы иметь хоть какое-то право попрекать его памятью его сына. Если честно, то они были еле знакомы - пару раз сражались вместе.
  -- Кстати, мастер Чао, у меня есть для вас важное поручение, - оживился Лян. - Часть раского войска разбежалась - не могли бы вы их отловить. Как бы они не сбились в разбойничью банду да не отправились грабить окрестные деревни.
   Чао Фан какое-то время сосредоточенно думал, видимо, пытаясь понять, не запятнает ли исполнение поручения его воинской чести, однако, похоже, решил, что защита мирных жителей - цель вполне достойная, да и ничего нечестного ему делать не придётся, потому утвердительно кивнул:
  -- Как скажешь.
  -- Вы меня обяжете, - Лян лениво кивнул и пошёл вдоль догорающих палаток к холмам, где пряталось некое подобие шоского лагеря.
   Теперь надо хорошенько выспаться - свою часть работы он сделал.
   Чао Фан проводил Ляна сосредоточенным взглядом, свидетельствовавшим скорее о серьёзной работе мысли, чем о пристальном наблюдении за Ляном, и вспомнил, что видел, как значительная часть расцев, пусть и меньшая, чем та, что отправилась к горам, небольшими группами, а то и поодиночке, скрылась в бамбуковом лесу.
   Надо собрать людей и прочесать лес.
  
   Сыю сидел на куче из старых, уже чуть подгнивших, бамбуковых стеблей и сверлил взглядом ночную темноту. Где-то рядом одевался Юньсюй, кокетливо попросивший не подглядывать. Собственно, этого-то Сыю делать и не собирался.
   А собирался он подумать.
   Недавнее происшествие внезапно заставило его обратить внимание на Лун Юньсюя. Если отбросить в сторону все домыслы, глупости и откровенные провокации, приходится признать, что этот тип вовсе не так глуп, как многие думают. По крайней мере, как Сыю думал. Обладая сравнительно малым количеством информации, Юньсюй построил весьма неочевидную, однако же, видимо, абсолютно верную логическую цепочку, прийдя к верным выводам и оперативно ими распорядившись.
   Данное обстоятельство настораживало.
   Сыю, что греха таить, очень гордился своими тактическими способностями и был о них крайне высокого мнения. Со скрипом он признавал равным себе Жэня Жэньшу (хотя по здравом размышлении следует признать, что если бы в мире Сыю не существовало Жэньшу, то мир бы казался ему в разы скучнее), снисходительно считал, что да, положим, и Тэн Юйшэн не полный идиот. Мо Вэйминя Сыю знал довольно поверхностно, поскольку тот на Инши бывал лишь наездами, да и то у Жэньшу, однако был о его уме весьма низкого мнения (в основном из-за своеобразной манеры Вэйминя себя держать, хотя стоит признать, что манеры Сыю тоже не сахар), все неудачи, связанные с Шаманом, списывая на непроходимую тупость раских военчальников. О Лу Эньлэе Сыю только слышал, потому заочно считал его имбецилом, не сознающим границы собственных способностей. Пэн Ючжи - нет, это просто несерьёзно.
   А тут внезапно выясняется, что у кое-кого мозги проклюнулись.
   Сыю чувствовал себя так, будто его предали. Возможно, это только его воспалённое воображение, но теперь ему казалось, что Юньсюй всё это время просто над ним издевался, втайне строя какие-то свои планы, просчитывая какие-то варианты и развлекаясь, наблюдая, сможет ли просчитать их Сыю. Глупости всё это, конечно, но природная мнительность мучала Сыю неприятным осадком.
   Сыю вздохнул и помотал головой.
   Нужно будет быть с этим типом поосторожней - чего доброго, ещё в самый неподходящий момент воткнёт нож в спину.
  -- Мастер Сыю, смотрите, кого я нашёл! - внезапно раздался восторженный голос Юньсюя.
   Хозяин голоса протанцевал и остановился прямо перед Сыю, с улыбкой прижимая к груди что-то маленькое и пятнистое.
   От мрачных мыслей Сыю отвлёк шок - он внезапно понял, что Юньсюй тискает маленькую панду.
  -- Ты что...?!
  -- Правда милашка? - Юньсюй погладил панду по маленькой пушистой головке, и зверёк в ответ лениво зевнул, демонстрируя пасть, полную маленьких острых зубок. - Она, конечно, не пушинка, но, думаю, даже ребёнок поднимет.
  -- Где ты это взял?!
  -- Я же сказал - нашёл. Она зарылась в мой халат, пока я штаны натягивал. Вам бы, кстати, тоже одется не помешало бы.
  -- Это животное...
  -- Это панда, если вы ещё не заметили. Довольно миленькая. Я думаю, она этой весной родилась.
  -- Мне всё равно когда она родилась! Просто положи это животное там, где его нашёл, и оставь в покое!
  -- Но она же погибнет в одиночку!
  -- У неё почти наверняка есть родители!
  -- А если нет?
   Сыю удивлённо посмотрел на Юньсюя. Последнюю фразу тот произнёс каким-то странным голосом. Как будто ему самому было очень важно, есть ли у маленькой панды родители или нет.
   Собственно, а что Сыю знает об это Яньваневом трансвестите?
   Если кто кого и обманывал, то только Сыю сам себя. Он не спрашивал, не интересовался, не обращал внимания. Ни на кого и никогда. Что ж тогда такого удивительного в том, что кто-то внезапно оказался совсем не тем, кем выглядит на первый взгляд.
   И вообще, чего этот тип вдруг стал вокруг всякого зверья сопли разводить. Вон, у Сыю тоже нет родителей (теперь, по крайней мере), так ничего же, живёт как-то. Тридцать лет мужику, о детях думать пора, а он до сих пор по родителям скучает!
  -- В общем, идите переодеваться, я вас тут покараулю, - заявил Юньсюй. - Правда, Сяньхо? - обратился он к панде.
  -- Что ещё за Сяньхо? - раздражённо спросил Сыю.
  -- Это её имя, - в том же тоне весьма резко ответил Юньсюй. - И в том, что вы встали не с той ноги, я не виноват. И уж тем более не виновата она.
  -- Да будет тебе известно, что я всегда встаю именно с той ноги, которая нужна в каждом конкретном случае, - ядовито заметил Сыю и полез в кусты одеваться.
   Юньсюй проводил его задумчивым взглядом, после чего обратился к панде:
  -- Он сегодня какой-то злой. Но, честно говоря, я тоже не в духе, чтобы выяснять, чем именно ему не угодил мир на этот раз. Тысячу раз же говорил, что шосцы устроят нам ночное нападение на значительном отдалении от Рао Тэя. И вообще, не люблю я шосцев. Не то, чтобы они что-то такое мне сделали, но.... Наверно, кроме них, единственный человек, которого я могу ненавидеть, наверняка уже давно где-нибудь погиб.
   Юньсюй вздохнул.
   На восток - Шицзышань, на запад - Гошо. Куда ни плюнь, всюду....
   Нет, такие слова лучше оставить Хоу Чжуну.

Интерлюдия. О птичках.

   Су Хэй, третий сын Степного Волка, стоял с разинутым ртом на ступенях царского дворца в Хусюэ и про себя истово молился, чтобы всё происходящее оказалось просто кошмарным сном. Кошмаров наяву ему в последнее время и так хватало, так что ещё один сверх имеющегося был явно лишним.
   Лянь Цзи, жена Тэн Юйшэна, хвалилась привезёнными из джунглей трофеями.
   В своё время само известие, что Степной Волк добрался ажно до джунглей, повергло Хэя в шок, однако он надеялся, что этим всё и кончится. Он никак не ожидал, что киское войско притащит из джунглей такое количество всего.
   Всякое золото, драгоценные породы деревьев, странные ткани, диковинные украшения, благовония, специи... и животные.
   Когда по команде Цзи леопард Цимао бросился в честь приветствия облобызать Хэя, тот чуть сознание не потерял от страха. В итоге Хэя пришлось извлекать из-под не в меру дружелюбного леопарда, оттаскивать в тенёк и отпаивать. Хэй хотел бы верить, что валерьянкой, но до конца уверен не был.
   Если бы дело кончилось леопардом, Хэй это ещё как-нибудь пережил бы, но затем Цзи потащила его показывать слона.
   Вот Хэй и стоял в прострации, невидящим взглядом смотря на невозмутимую гору серо-бурого цвета, глядящую на него маленькими оранжевыми глазками, похлопывающую ушами и меланхолично почёсывающуюся хоботом.
  -- Госпожа Ли и мастер Гэнь пошли на Рю Би, - меж тем щебетала Цзи. - Юйшэн решил, что важнее сейчас всё-таки отстоять Рю Би, потому надеется, что если все соберутся вместе, то что-нибудь получится. Но госпожа Ли решила, что с трофеями идти не сподручно, так что меня послали сюда.
  -- А как же Цзиньшамо? - слегка оклемался Хэй.
  -- Юйшэн сказал, что туда пойдут он, мастер Фа, их отряд и я со своим. Юйшэн думает, что падение Тунго - вопрос времени, и шосцы тогда опять ударят Кайхуан. Поэтому он хочет подготовить ловушки и тщательно разработать стратегию. По его мнению иначе мы обречены.
  -- К сожалению, это так, - вздохнул Хэй. - И я, и мастер Тэн ещё тогда говорили отцу, что в такое время идти в длительный военный поход куда-то далеко за границы царства неразумно. Наша граница слишком протяжённая - всё, на что мы можем уповать, это естественные препятствия. А если мы лишимся их....
  -- Мастер Хэй, вы слишком сгущаете краски. Мой муж, конечно, Милашка, но он очень умный Милашка, так что у него всё получится, - Цзи ласково улыбнулась. - Кстати, я не вижу госпожи Мэй. Она же вернулась в Хусюэ?
  -- Она под домашним арестом. Матушка запретила ей покидать пределы женской части дворца.
  -- Да, госпожа Линь сурова.
  -- Но справедлива, - попытался возразить Хэй.
  -- Вы сами в это не всегда верите.
  -- Я больше удивляюсь, как отец и матушка при такой разнице в характерах умудрились нарожать столько детей.
  -- Мне Юйшэн говорил, что противоположности притягиваются.
  -- Может быть, - Хэй покосился на слона. - А это животное как...?
  -- Ну, на мой взгляд вполне милый, но госпожа Ли просила передать, что у него очень дикий нрав. Мне, правда, так не показалось, но раз уж она просила, - Цзи пожала плечами, мол, что тут поделаешь.
   Хэй на всякий пожарный сделал несколько шагов в сторону от слона, однако, не надеясь, что в случае чего это может его спасти.
  -- А где сейчас моя сестра? - внезапно спросила Цзи.
  -- Госпожа Хуалин должна сейчас отдыхать в своих покоях.
  -- Срок, ведь, скоро? - в голосе Цзи сквозило беспокойство.
  -- Насколько я могу об этом судить, госпожа Хуалин чувствует себя хорошо. И, в конце концов, это же не первый её ребёнок.
  -- Да, конечно, - Цзи пожевала губы. - Ладно, тогда я сейчас к сестре, а потом пойду к Юйшэну.
  -- Он в лагере неподалёку от города.
  -- Да, спасибо. Я видела, когда подъезжала. Ну, а с трофеями вы разберётесь, - Цзи улыбнулась и побежала внутрь дворца.
  -- И зря Ли с собой слона не взяла, - сказал сам себе Хэй, вновь глядя в маленькие оранжевые глазки. - Отличное психологическое оружие получилось бы. И не только психологическое. Конечно, как его через горы вести....
  
   Юэ Вэйчжи чувствовал себя очень нехорошим человеком. Когда Чжоу Цян притащил его в лагерь и поставил перед Лу Эньлэем и Сюанем Цзыхао, те сначала ошалели, а теперь, в царском шатре, просто молча смотрели на него. Нельзя сказать, чтоб во взглядах их было осуждение, порицание, гнев, презрение или разочарование. Однако Вэйчжи мгновенно понял, что поступил очень нехорошо, и что нездоровый интерес окружающих, особенно простых воинов, к его личной жизни слабо его оправдывает.
  -- Я приношу свои глубочайшие извинения и клянусь впредь не поступать столь необдуманно, - выдавил из себя Вэйчжи, старательно изучая носки собственных сапог.
  -- Мы ни в чём вас не упрекаем, - мягко сказал Эньлэй.
  -- Но больше так не делай, - Цян бухнул названного брата по плечу рукой, видимо, желая подбодрить.
  -- Я действительно сожалею, что заставил вас беспокоиться и...
  -- Забудем об этом, - сказал Эньлэй. - Что было, то прошло. Сейчас нас больше волнует, что будет.
  -- А что будет? - Вэйчжи резко поднял голову и посмотрел на своего советника.
  -- Вот это нам и надо решить. Я считаю, что раз уж вы собрались, нам нужно продолжить наступление. Насколько мне известно, у Ки проблемы на востоке - Шо напало на Цзиньшамо. Думаю, нам следует немного выждать, посмотреть, что решит Степной Волк, и тогда принять окончательное решение. Пока же я полагаю, что лучше всего будет продолжить наступление. Кисцев пришло не так уж и много, они устали после долгой дороги. Такая усталость не проходит быстро.
  -- Но Цзыхао говорил, что Рю Би штурмом не взять, - возразил Вэйчжи.
  -- Взять. Если приложить к этому чуть больше умственных усилий, чем прилагалось ранее. Если крепость не взять силой, то её можно взять хитростью. Скорее всего, в Цзиньшамо господин Су пошлёт Тэн Юйшэна - в конце концов, это его земля по праву наследования. Оставшихся перехитрить будет проще.
  -- Но после всего произошедшего разве можно...
  -- Ваши отношения с дочерью господина Су мы обсудим позднее. Если вы наконец женитесь, и у вас родится наследник, все будут только рады.
   К своему стыду Вэйчжи понял, что краснеет. Цзыхао по-доброму улыбнулся. Эньлэй, наверно, тоже. Цян ещё раз бухнул Вэйчжи по плечу, заставив его от неожиданности (и силы удара) присесть.
  -- Ладно. Пойду скажу этому бородатому, что мы тебя поймали, - хмыкнул Цян и вышел из шатра.
  -- Но вы правда на меня не сердитесь? - рискнул спросить Вэйчжи.
  -- Господин, я прекрасно понимаю ваши чувства, - с улыбкой сказал Цзыхао. - И понимаю, почему вы так поступили. Никто не держит на вас обиды.
  -- Просто вы популярны у народа, - пояснил Эньлэй. - А у каждой медали, как известно, две стороны. С чем-то приходится мириться.
  -- Но у госпожи Бию те же проблемы, - надулся Вэйчжи.
  -- Ки похоже на одну большую семью, особенно армия. Так что в этом нет ничего удивительного.
  
   У Шо, как известно, тоже был царь. И то, что он был полностью индифферентен к происходящему в Рариншоки, не отменяет факта его существования.
   Пустынный Дракон Яо Лю сидел у окна своей мастерской и смотрел на бегущие по небу облака. Зря, очень зря послал Жэньшу Макаку и Ленивца в Рао Тэй. Простые воины или слуги при виде царя падали ниц и поднимать головы наотрез отказывались, а при таком раскладе конструктивной беседы не добьёшься. А без конструктивной беседы никак не объяснить, что тебе надо. А если объяснить не можешь, то и помощи для выпиливания, привинчиванивания, сборки и тому подобных вещей не дождёшься. Макаке за всю его жизнь много чем приходилось заниматься, а Ленивец быстро всё схватывал - лучших подмастерьев не найти. И главное - у обоих нет комплексов относительно царственности Лю.
   Лю вздохнул.
   Ну что за жизнь?
  -- Дорогой, отчего ты так тяжело вздыхаешь? - в мастерскую вошла Су Ай и присела рядом с мужем. - Что-то случилось?
  -- Работы много, а помощников нет.
  -- Но ты обычно все свои проекты обсуждаешь с мастером Жэньшу.
  -- Обсуждать-то обсуждаю, но у него вечно много дел, и с непосредственным воплощением в жизнь экспериментальных моделей он мне помочь не в состоянии, а работы невпроворт. Иногда даже требуется минимум три руки, а у меня, увы, только две, - Лю с грустной улыбкой развёл руками.
   Ай смерила оценивающим взглядом разбросанные по всей мастерской инструменты и решилась:
  -- Давай я тебе помогу.
  -- Ты? - Лю удивлённо моргнул, чуть не уронив с носа пенсне. - Но как же...
  -- Отец не делал больших различий между сыновьями и дочерьми. Я много чего умею, - Ай встала и засучила рукава.
  -- Тебя всё это очень беспокоит? - сочувственно спросил Лю.
  -- Это должно было рано или поздно произойти, - вздохнула Ай. - Я была к этому готова.
  -- Раз у нас увеличилась территория, то увеличится и количество налогов. Однако поскольку Цзиньшамо, скорее всего, будет полностью разгромлен войной, то в него придётся серьёзно вложиться, так что пока что всё пойдёт в убыток. И ещё Конбай как всегда выпендривается. Голову даю на отсечение, что этот старый лис что-то задумал. Честно не понимаю, чего Жэньшу так лезет наружу, если мы внутри себя разобраться не можем.
   Ай рассмеялась, глядя на надутое лицо мужа.
  -- Не понимаю, чему ты так радуешься, но я рад, что ты воспрянула духом, - Лю улыбнулся жене и встал. - Ну что, за работу?
  -- За работу, - с готовностью кивнула Ай.
  
   Вообще говоря, раздражённая рожа Упёртого Хоу Чжуна не самое душеспасительное зрелище, а если приплюсовать к этому ещё и выданную им минуту назад гневную тираду, состоящую в основном из матерных слов и выражений и дающую весьма нелестную характеристику единственному сыну Ледяного Короля, то впору признать этот мир самым безрадостным местом из всех, какие только могут существовать. Кого-нибудь полное игнорирование Чжуном самих основ этикета, возможно, и раздражало бы, однако Шэ Гуй умел ценить в людях не столько внешние проявления, сколько внутреннюю сущность. Главным плюсом Чжуна было то, что он может, не задумываясь о возможных последствиях, в лицо сказать человеку всё, что о нём думает, преимущественно именно теми словами, какими думает, что может привести к самым неожиданным результатам. Шэ Гуя, например, это всегда заставляло задуматься о происходящем и том, что с ним нужно сделать, чтобы Чжун прекратил материться.
   Чжун продолжал со скрещенными на груди руками и нахмуренными бровями возвышаться над столом венценосного кузена, пока тот откинулся на спинку стула и обвёл усталым взглядом кабинет.
   Наверно, чтобы Чжун хотя бы относительно успокоился, надо дать ему выпороть Хэна при огромном стечении народа на главной площади Цуйгао, однако это нанесёт огромный удар по репутации всей семьи, так что это не дело. Вообще-то Ледяной Король уже провёл с сыном воспитательную беседу. О воспитательной беседе, которую почти наверняка провёл Чжун со своим старшим братом, Шэ Гуй старался не думать.
   Что можно сделать? Только одно - зализать раны, продумать стратегию и ударить на Чаоцзэ. Войскам из Сюйхучаня, скорее всего, придётся отступать к Конбаю, так как теперь они зажаты между Рин и Ки. И вообще то, что Рин укрепляет свои позиции, не есть хорошо.
   Взгляд Ледяного Короля остановился на стоящем на подставке мече с богато украшенными рукоятью и ножнами.
  -- Знаешь, Чжун, память - странная штука. Ты можешь годами не вспоминать о чём-то, а потом внезапно вспомнить так, будто это было только вчера.
   Чжун проследил за взглядом Гуя и тоже посмотрел на меч.
  -- Меч Сыту Ваня, - произнёс Чжун.
  -- Да. Уже долгие годы он украшает мой кабинет, а тут вдруг решил напомнить о своём хозяине, - Ледяной Король встал из-за стола, подошёл к мечу и снял его с подставки. - Такой же щеголеватый и бесполезный, как и его хозяин, - Гуй вынул меч из ножен и пару раз рассёк воздух.
  -- Это очень хороший меч, - заметил Чжун. - Драгоценности всякие, конечно, излишни, но сам меч прекрасно выполнен. С таким оружием не стыдно идти в бой императору.
  -- Император не должен идти в бой, Чжун. Император должен править мирной страной, а границы её от варваров должны защищать его верные генералы. Если за оружие приходиться браться императору, то пиши пропало.
  -- Может быть, - Чжун хмыкнул. - Однако этот меч слишком хорош, чтобы использоваться лишь для церемоний.
  -- Да, твой хозяин никогда не жалел средств на то, чтобы показать своё превосходство над окружающими, - сказал Ледяной Король мечу, убрал его в ножны и вернул на подставку. - Однако это его не спасло.
  

Глава 17. Первый.

  
   Узнав о том, что Ледяной Король Шэ Гуй, подчинивший своей власти пять северных провинций, устремил взгляд свой на юг, вскипел Сыту Вань, бросил кубок он о землю и воскликнул:
   "Не бывать тому никогда!"
   Сказал тогда Прекрасный Лун Мяньцзюй:
   "Но хитёр Ледяной Король и велика его сила. Он подобен горной лавине, срывающейся внезапно и налетающей на деревни и города. Что в силах остановить её?"
   "Род Сыту правит Шицзышанем, что под сенью Львиной Скалы, вот уже четыре раза по сто лет! Когда Юэ Чжанкай поднял свой меч и сверг отжившую свой век Дунскую династию в битве при горе Байшэ, кто стоял подле него?! Это был Сыту Цзу, и никто другой! Кому ещё объединить разрозненные земли, как не мне, его прямому потомку, после того, как пресёкся род Юэ?! То моя судьба и причина моего рождения! Я должен возвеличить империю, как никогда прежде!"
   И приказал тогда Сыту Вань написать послание простым гражданам и развесить его во всех деревнях и городах Наньбушаньцюя и Лоцзи. И гласило эти послание:
   "Сыту Вань, взывает к чувству долга простых граждан!
   Когда власть ослабевает, наверх пробивается тиран. Когда тиран облекает себя всей полнотой власти, Небо являет героя, что карает тирана.
   Так было четыре раза по сто лет назад, когда сила Дунской династии ослабела и к власти пришёл хитрый и коварный Ляо Фань. Тогда явился миру славный Юэ Чжанкай, названный позже Дао-ди, поднял он людей и убил тирана. Ещё тогда Сыту Цзу, мой славный предок, поклялся верно служить роду Юэ и защищать страну от всех невзгод. И разве не мой долг, как его наследника, поднять людей и защитить земли?!
   Что же происходит сейчас?
   Шэ Гуй, правитель Яньчжуна, безродный выскочка, обманом получивший главенство в славной семье Шэ, возомнил себя равным Сыну Неба и самому Небесному Императору и посчитал, что достоин править всеми землями от северных гор до южных степей и от восточных пустынь до западного моря. В гордыне своей объявил он себя раским царём и повёл войска свои на своих соседей.
   Но знаем мы уже такое. Но вспомним мы Фу Эгуна, что тираном правил в Гошо с тех пор, как скончался Сунь-ди, и до тех пор, пока армия, ведомая мной, Сыту Ванем, не покарала нечестивца. Разве не говорил он, что избран Небом вершить дела земные? Разве не стонала тогда земля от творимых им зверств? Разве не молили тогда богов простые люди о том, чтоб явился герой и покарал тирана?
   Но история повторяется! Новый тиран хочет силой захватить власть над землями, ему не принадлежащими ни по праву рождения, ни по праву избранности. Никто не завещал ему объединять земли, никто не просил его огнём и мечом скреплять провинции кровавой цепью! Но разве остановит то гордеца?! Он губит крестьян, облагая их непомерным налогом и уничтожая деревни, если не справляются они с повинностями. Возвышает он низших, опускает высших, слушает лишь льстецов и лизоблюдов, глупых пустомель, а истинно мудрых и просветлённых людей подвергает жестоким пыткам и мучительным казням.
   Не желая ни славы, ни силы, ни власти, но счастья стране и справедливости её жителям, взываю я ко всем жителям славного нашего государства! Кто имеет силы держать в руках меч, воины и герои, приходите под мои флаги, помогите мне поставить на место нечестивца, покарать его за злые в помыслы, не дать ему втоптать в грязь светлую память Байшэской династии!
   Защитим родные земли от разбойников и тиранов!"

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Зима - время противное. Особенно в горах. Конечно, на равнинах от пронизывающих ветров спрятаться сложнее, однако в горах они имеют привычку дуть сквозь всевозможные ущелья, создавая и без того холодной погоде такой дьявольский аккомпанемент, что иногда хочется заткнуть уши, зарыться головой в сугроб и пролежать так до весны. А эти Яньваневы монахи ещё и строить нормально не могут - сквозь все щели дует, в помещении чуть ли не холодней, чем на улице.
   Шэ Гуй поёжился.
   Ещё этот главный настоятель - кем он себя вообще возомнил? Аудиенции с ним требует человек, во владении которого находятся уже аж пять провинций, а этот святоша его ещё и ждать заставляет на этом морозе.
   Сквозь неплотно закрытые ставни виднелся двор, в котором Гуя ожидали его генералы. Прямо под окном стоял верный Ван Цзянь, хотя на таком морозе стоять должно быть очень холодно. Лицо его всё ещё было разукрашено фантастических цветов синяками - следствие его знакомства с Хоу Чжуном. То есть Чжун услышал, что кто-то в горах валит медведей голыми руками и поехал посмотреть. Вернулся с фонарём под глазом и великаном, сопроводив своё возращение комментарием:
  -- Кузен, я нашёл тебе телохранителя.
   А вон там, в дальнем углу двора стоял и сам Чжун, скрестив на груди руки и всматриваясь в очертания украшенных снежными шапками горных пиков на фоне пронзительно-синего неба. И пока ещё не подозревал, что его заботливый брательник катал по всему двору огромный снежный шар, собираясь то ли снеговика соорудить, то ли обрушить снежный ком на голову зазевавшемуся братцу.
   Шэ Гуй вновь посмотрел перед собой. Лан сдался сам по себе в силу старости правителя и отсутствия у него наследников, которым можно было бы передать власть без опасения, что они с ней что-нибудь не то сделают. В Цзине пришлось повоевать. Хэгу оказалось достаточно припугнуть, благо братья Хоу это умеют. Вот теперь покорился Дуошань после нескольких стычек и долгих переговоров.
   Пора выходить за пределы Северных гор.
   Собственно, сейчас Шэ Гуй ожидал аудиенции главного настоятеля с единственной целью убедить его, а вместе с ним и все Алые Врата, что набирающее силу раское царство никакой угрозы им не представляет и представлять не будет, так что почему бы не подружиться и не продолжить мирное сосуществование. Монахи как никто другой обладают огромным потенциалом при поднятии народных масс на какое-нибудь дело. Так что пока что, по крайней мере, с ними лучше не ссориться.
   Тем более, что теперь начинаются трудности.
   Шэ Гуй выслал в Хэй Инь Чжао Лунвэя с предложением к правителю Наньбушаньцюя сдаться по-хорошему, однако, похоже, к нему уже поступило аналогичное предложение от царства Ди И, на данный момент контролировавшего так же пять провинций.
   Рано или поздно это должно было произойти.
   Конечно, не хотелось бы становиться смертельным врагом давнему другу, однако же Сыту Вань слишком высокого о себе мнения, чтобы добровольно уступить. Конечно, можно задать вопрос, а почему бы Шэ Гую в таком случае не уступить, однако он считал, что Сыту Вань не подходит на роль объединителя земель, к тому же даже если Гуй ему подчинится, не ровен час Вань попытается от него избавится, испугавшись амбиций и способностей друга.
   Друга.
   Как долго они ещё смогут считать друг друга друзьями?
   Или уже не считают?
   Шэ Гуй был готов к этому ещё тогда, когда только взвесил все "за" и "против" и всё-таки решил ступить на дорогу объединителя. Земля без императора погрузилась в хаос. Каждый правитель стал считать себя центром мира, задирать нос, править от своего имени. Такие разрозненные владения могут стать лёгкой добычей для варваров. Яньчжун - северная провинция. Что такое "варвары" Шэ Гуй знал не по наслышке. Как и Су Юнь из Убяна, живущий на границе степей. Наверно, потому тот тоже начал собирать провинции.
   К сожалению, вряд ли Сыту Вань стал присоединять к себе окружающих из тех же соображений.
   Балованный потомок древнего дворянского рода. Прошлое для него значит больше, чем настоящее. О будущем и думать не стоит.
  -- Это вы мастер Шэ Гуй? - раздался низкий голос.
   Шэ Гуй повернул голову на голос и увидел главного настоятеля. Гуй встал, и мужчины поприветствовали друг друга церемониальным поклоном.
  -- Что заставило вас явиться в Алые Врата?
  -- Во-первых, я пришёл к вам с миром.
   С улицы раздался мат, знаменующий собой то, что Гоньцзи-таки водрузил на голову младшему брату своё снежное творение.
  
  -- И как у него наглости хватило послать своего человека в Хэй Инь с таким предложением?! - раздался гневный возглас, заставивший Юньсюя проснуться.
   И как он вообще умудрился задрыхнуть на крыше, да ещё и зимой?
   Внизу продолжал гневно вещать Сыту Вань.
   Юньсюй сел, потянулся и принялся растирать затёкшие и замёрзшие конечности. Ну и холодрыга. Ещё немного, и, наверно, замёрз бы насмерть. Или как минимум подхватил бы насморк. Что по-своему ужасно. Хотя, если честно, с насморком вопрос ещё не решённый.
   Судя по излияниям господина, Шэ Гуй из Яньчжуна прислал человека к Сао Даю из Наньбушаньцюя с предложением сдаться и присоединиться к Ра. Сколько Юньсюй помнил, Сыту Вань всегда говорил о раском царстве с пренебрежением, называя Шэ Гуя безродным выскочкой и недвусмысленно рекомендуя ему не переходить диискому царству дорогу. Естественно, говорил он всё это не лично Шэ Гую, а чаще в пространство, заполненное верными чиновниками и генералами.
   Юньсюй был не слишком искушён во всяких родословных (кстати, этот пробел он собирался восполнить), однако род Шэ казался ему довольно древним и не намного менее уважаемым, чем род Сыту. Хотя господину, конечно, лучше знать.
  -- Но Шэ Гуй одерживает победу за победой, - раздался голос советника, прерывая поток бесконечных излияний Сыту Ваня. - Ничего удивительного, что он возгордился.
  -- Мы обязаны показать ему место, отец! - воскликнул Сыту Чжанцзы, старший сын Сыту Ваня.
  -- Именно, сын мой, - согласился Сыту Вань. - Так не может более продолжаться. Он наглеет сверх всякой меры.
  -- Я бы сказал, он хорошо подкован в тактике и стратегии, да и генералы у него сильные и храбрые, - заметил Юньсюй, свешиваясь с крыши и заглядывая в окно.
   К юноше обернулись три лица - заинтересованное лицо советника, искажённое плохо скрываемой ненавистью лицо Чжанцзы и раздосадованное лицо Сыту Ваня, которому не хотелось признавать способностей соперника, однако же поспорить с их существованием было трудно.
   Сыту Ваню было тридцать восемь лет. Он был на год младше Шэ Гуя, однако выглядел моложе своих лет. Скорее всего, этому способствовала его щеголеватость и изящество. Если в манере держать себя у Гуя был виден видавшие виды воин, то Вань больше смахивал на придворного щёголя и пустозвона. Что, впрочем, не отменяло того факта, что и он воин был недурственный, пусть и с меньшим боевым опытом.
  -- Мастер Лун, что вы на крыше-то делаете? - изумился советник.
  -- Задремал немного, - Юньсюй спрыгнул на подоконник и залез в комнату. - Здесь гораздо теплее.
  -- Задремали! Да вы ж...
  -- Знаю, знаю. Прошу прощения за неосмотрительность.
  -- Вот скажи мне, Юньсюй, неужели ты считаешь, что мои полководцы или мои таланты хуже, - потребовал Сыту Вань.
  -- Я бы не сказал, - попытался выбрать наиболее дипломатичную формулировку Юньсюй.
   С точки зрения юноши и сам Сыту Вань, и сыновья его талантами обделены не были, однако таланты эти гнили и гибли, задавленные впитанным с молоком матери и выпестованным многочисленным подпевалами и льстецами чувством собственного превосходства, обусловленного дворянским происхождением и древностью и влиятельностью рода. Завышенная самооценка, однако, поддерживалась не развитием талантов, а убеждением окружающих в их безусловном наличии и естественном праве рода Сыту на превосходство.
   Однако Юньсюй считал, что при всех недостатках это весьма милые люди. В их окружении были не только льстецы, но и весьма умные люди, способные помочь и научить эффективно управлять государством.
   Да и сам отец и три его сына людьми были весьма неглупыми при всех недостатках их воспитания.
  -- Вот видишь! И при том, что он ниже меня по происхождению, он ещё и выпендривается, - с победоносным видом заявил Сыту Вань.
  -- Но я думал, что род Шэ довольно знатный...
  -- Невежда! - довольно хмыкнул Чжанцзы.
  -- Будет тебе, - пожал плечами Сыту Вань. - То, что Юньсюй чего-то не знает, ещё не делает его невеждой.
  -- Имя, данное этой яньчжунской выскочке при рождении - Хоу Гуй. Его кровный отец принадлежит к роду Хоу, - тем временем принялся объяснять Чжанцзы. - Десять лет назад его усыновил евнух из рода Шэ. Только так он получил эту древнюю фамилию. А Яньчжун, эта северная окраина обитаемого мира, уже несколько поколений принадлежит роду Хоу.
  -- Ну, если уже несколько поколений, то всё не так плохо, - заметил Юньсюй.
  -- Да, но это ни в какое сравнение не идёт с нашим родом!
  -- Ну, это да, конечно....
  -- Так что на том вопрос считаем исчерпанным, - отрезал Сыту Вань. - Наньбушаньцюй будет моим. И если Шэ Гуй захочет его получить, ему придётся отобрать его силой.
  -- Как скажете, господин, - улыбнулся Юньсюй.
  -- Истинно так, - и Сыту Вань вышел из комнаты.
   Следом за ним вышел и советник. В комнате остались лишь Чжанцзы и Юньсюй. Юноши какое-то время пристально смотрели друг на друга, после чего Юньсюй с улыбкой поклонился:
  -- С вашего позволения я так же пойду, мастер Чжанцзы.
  -- Разговор про выскочек касается не только Шэ Гуя. Перед тем, как сказать что-нибудь, вспоминай, кто ты такой, - Чжанцзы развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
  
   Переговоры с главным настоятелем закончились успешно. Что нельзя сказать о переговорах с Сао Даем, в которых самое интересное только начинается. Конечно, можно просто направить туда армию, однако если ты хочешь править, не стоит изматывать народ ненужными войнами - он этого не простит и не забудет.
  -- И какие дальше планы? - весело поинтересовался Гоньцзи.
  -- Вам с Чжуном, я думаю, следует сменить Лунвэя в Хэй Ине. Я останусь в Алых Вратах, сюда же подойдёт войско и сюда пусть едет Лунвэй, - ответил Шэ Гуй.
  -- А от нас что требуется? - спросил Чжун.
  -- Припугните мастера Сао хорошенько. Может, он нам и сдастся. Если мы сможем выйти за пределы гор, будет проще совершать походы на юг. Горы нас охраняют и одновременно нам мешают.
  -- Эй, собираешься драться со старым приятелем? - усмехнулся Гоньцзи.
  -- Боюсь, других вариантов нет. По-хорошему он не уступит.
  -- Как скажешь, - кивнул Чжун. - Мы немедленно отправляемся.
  -- Я-то надеялся хоть немного согреться, - картинно погрустнел Гоньцзи.
  -- На коне согреешься, - Чжун коротко кивнул Гую и пошёл к конюшням.
  -- Ну, хорошо отдохнуть в обществе монахов, - улыбнулся Гоньцзи и пошёл за братом.
   Гуй проводил братьев задумчивым взглядом. Они оба выросли, Чжун стал чуть выше Гоньцзи, однако чуть меньше него раздался в плечах. Куда делся угловатый встрёпанный мальчишка, котрого встретил Гуй тогда у подножья Шэ Миеши? Только сталь в глазах всё та же. Только шрам напоминает о былом. Гоньцзи последнее время чаще упражняется с луком, чем с мечом. Отпустил брюшко, однако ловкости движений и общей подвижности не потерял. С ним Гуй встретился позже, чем с Чжуном, но находчивый улыбчивый подросток так же в своё время произвёл на него впечатление.
  -- Господин, что-то случилось? - встревоженно спросил Ван Цзянь.
   Он ещё не свыкся со своей ролью телохранителя и был не совсем уверен, что именно от него требуется, потому часто нервничал.
  -- Всё в порядке, Цзянь. Мы идём в комнаты.
  -- Как прикажете.
   На снегу остались следы. Первый же снегопад или первая же оттепель уничтожат их. Может, такова и человеческая жизнь? Тогда что ни делай, всё бестолку. Но так далеко Шэ Гуй не заглядывал. Он построит крепкое государство и передаст его наследнику - Хэн растёт умным мальчиком. А там - будь что будет.
  
   Юньсюй разгребал завалы в собственной комнате, соображая, что с собой взять, а что можно и оставить. Сыту Вань приказал готовиться к походу. Юньсюй и ещё один полководец, Цин Вэй, должны были с передовым отрядом отправиться на границу Наньбушаньцюя, дабы продемонстрировать Сао Даю всю серьёзность намерений Сыту Ваня. По первому же приказу они должны будут напасть. Основное войско во главе с самим Сыту Ванем подтянется позднее.
   На протяжении долгих лет Шицзышань был ему домом. Были тут и радости, и трудности. Например, Юньсюй совершенно не понимал, отчего Чжанцзы его так люто ненавидит. Средний сын Сыту Ваня, Гаошан, к Юньсюю относился прохладно, но не враждебно, а младший, Цзуань, одно время даже вроде как пытался подружиться, но потом передумал.
   Сам того не заметив, Юньсюй достал эрху. Всё то время, пока он жил здесь, у Львиной Скалы, он ни разу не прикасался к смычку, не извлёк ни единой ноты. По-своему глупость, конечно. Ну подумаешь, сыграть на эрху. В детстве он это каждый день делал. А тут то душа не лежит, то дел невпроворот, то ещё какую-нибудь отговорку придумает.
  -- Хорошо, - прошептал Юньсюй, заворачивая эрху назад в шёлковый платок и укладывая в деревянный резной футляр. - Я сыграю, когда вернусь в Гошо. Когда бы это ни случилось. До тех пор - ни разу, а как вернусь - во что бы то ни стало.
   Так, эрху убрать подальше, потому что в походе она точно не понадобится. А что понадобится? Косметичку не забыть. Наверно, это какая-то психологическая детская травма. Юньсюй до сих пор помнил тот день, когда сёстры нарядили его в одно из своих платьев и накрасили. Ему тогда едва исполнилось четыре. Юньсюй тогда повертелся в зеркале, себе понравился и решил и дальше придерживаться подобного стиля в одежде.
   Многих это раздражало.
   Конечно, с возрастом стало труднее, так как и вымахал знатно, и мускулы особо не спрячешь. Не то, чтобы он их специально накачивал - они, так сказать, к образу жизни прилагаются.
   Но ничего. В конце концов, он же хочет выглядеть красиво, а не выглядеть женщиной. Хотя Чжанцзы как-то язвительно заметил, что со спины можно и перепутать. Юньсюй тогда ему в ответ хлопнул ресничками, парень быстро побледнел, сдулся и незаметно исчез из комнаты.
  -- Мастер Лун, через полчаса мастер Цин ожидает вас перед городскими воротами, - раздался через дверь голос слуги.
  -- Спасибо, передайте ему, что я скоро буду, - отозвался Юньсюй и продолжил сборы.
   Война с Ра, скорее всего, неизбежна. Юньсюй видел Шэ Гуя всего пару раз, причём очень давно, и никогда лично с ним не общался, однако представлял себе раского царя человеком гордым, амбициозным и не стесняющимся в средствах. Такой сможет твёрдой рукой править огромным территориями, не применяя силу без необходимости, но и не боясь её применять, буде необходимость возникнет. Конечно, в нём не было тех естественной грациозности и породистости, что отличали Сыту Ваня, однако некоторая аура величия раского царя всё же окружала.
   По крайней мере, так показалось Юньсюю, когда он его последний раз видел.
   Жаль, конечно, что выдающиеся люди своего времени будут биться насмерть друг с другом, однако на пути объединения земель жертв не избежать. Вообще, Юньсюй слышал, что когда-то раньше Шэ Гуй и Сыту Вань даже дружили, однако каких-либо признаков этой дружбы за всё своё пребывание в Шицзышане так и не обнаружил.
   Хотя кто он такой, чтоб об этом судить.
  
   Сыту Вань стоял у окна своего кабинета и, уперев руки в подоконник, смотрел на город и пространство за городскими стенами. Холодный зимний ветер играл тщательно напомаженным локоном, специально не уложенным в причёску, однако Вань не чувствовал холода.
   Его взгляд был устремлён на север.
   Там, за Северными горами, набирает силу раское царство. Честно говоря, Вань не имел ничего против того, чтобы оно было там и только там, являясь своеобразным буфером между его будущей империей и северными варварами. Точно так же он готов был уступить земли за Южными горами Су Юню, дабы тот охранял его от южных варваров соответсвенно. А вот весь центр должен принадлежать роду Сыту - от восточных пустынь до западного моря. Правда, в восточных провинциях шебуршится Яо Лю, но пока особо не наглеет, а в западных внезапно вырос какой-то безродный царёк, имени которого Сыту Вань даже не помнил, однако до него ещё добраться надо.
   А тут Шэ Гуй решил устремить свой взгляд на юг.
   С одной стороны, ему бы логичней сначала напасть на Лоцзи, которую уже захватил Вань, однако, видимо, решил не рисковать - значит, войск у него меньше. Хэй Инь охраняет один из двух перевалов (второй достался Алым Вратам). По-своему логично, что Шэ Гуй решил заполучить и его.
   Но весь центр будет принадлежать Сыту. И когда Сыту Вань объявит себя императором во дворце в Гошо, Шэ Гуй всё ещё будет северным царьком. Если, конечно, к тому моменту не нарвётся на праведный гнев рода Сыту, что сейчас усиленно делает.
  -- Отец, Цин Вэй и Лун Юньсюй отбывают. Ты не хочешь сказать им напуственное слово? - за спиной, по своему обыкновению внезапно, возник Цзуань.
  -- Нет. Мы же не прощаемся навсегда.
  -- Действительно, - Цзуань подошёл к окну и стал рядом с отцом.
   Внимательный взгляд чёрных глаз юноши устремился на городские улицы. Там сновали люди, занимаясь своими повседневными делами и нисколько не заботясь судьбой всей страны. Потому они - простолюдины, а он, Цзуань, дворянин. Он размышляет о том, что выше их понимания.
  -- Ты попрощался с Юньсюем? - спросил Вань у сына.
  -- Да. Ты же, как всегда, оставишь меня охранять город.
  -- Шицзышань - наша столица, а не просто город. Он очень важен.
  -- Как скажешь, отец.
  -- Скорее всего, скоро я присоединюсь с основными войсками к Цин Вэю и Юньсюю.
  -- Война с Шэ Гуем неизбежна. Надеюсь, нам хватит сил победить.
  -- Не говори глупости! Это наша судьба - сокрушить всё, что стоит между нами и властью над всей страной! - Вань махнул рукой в сторону открывавшегося за городскими стенами пейзажа.
  -- Но всегда найдутся готовые это оспорить.
  
   Правитель провинци Наньбушаньцюй Сао Дай сидел в своём кабинете, вжавшись в спинку стула и переводя затравленный взгляд с улыбающегося Хоу Гоньцзи на щеголяющего каменной мордой Хоу Чжуна.
  -- Что вы от меня хотите? Что вы мне предлагаете? Чего вы хотите добиться своей угрозой? - когда Сао Дай задавал все эти вопросы, в голосе его сквозила паника.
  -- Всё просто, - с улыбкой сказал Гоньцзи. - Я не спорю, что если вы сейчас сдадитесь нам, а потом мы в пух и прах проиграем Ди И, то и вам, мастер Сао, мало не покажется. Однако ж мы можем и победить. А вот если вы немедленно откажетесь присягнуть господину Шэ, то сами понимаете - отвертитесь вряд ли.
  -- Вы с ума сошли! - воскликнул правитель. - Во дворце и городе полно моих воинов. Стоит мне закричать, и от ВАС мокрого места не останется.
  -- А ты не кричи, - флегматично посоветовал Чжун.
  -- Для справок - только чтоб потом не было претензий, что не предупреждал, - Гоньцзи с заговорщицким видом перегнулся через стол, уткнувшись в столешницу брюшком, оказавшись лицом к лицу с правителем. - Вот этот парень, да, с мрачной физиономией и шрамом на полбашки, в своё время один на один сражался с Ма Фынну.
   Сао Дай испуганно уставился на Чжуна, с отсутствующим видом смотрящего в окно в ожидании того момента, когда его брат закончит и либо придёт его черёд, либо можно будет возвращаться к господину в Алые Врата.
  -- Но Ма Фынну уже девять лет..., - испуганно зашептал правитель.
  -- Да, братец мой тогда был ещё очень молод.
  -- Но он же жив, - Сао Дай кивнул в сторону Чжуна.
  -- Точно подмечено. И это повод задуматься, не правда ли? О ваших воинах, - Гоньцзи улыбнулся ещё шире.
   Мозг правителя лихорадочно работал. Армия Сыту Ваня больше - по крайней мере, насколько ему известно. И сколько бы ни была велика армия Шэ Гуя, ей в любом случае необходимо сначала перейти горы. Однако если этот юноша действительно сражался с Ма Фынну в одиночку и остался жив.... Сао Дай слышал, что у Рао Тэя состоялся поединок, в котором против Ма Фынну вышли три сильных воина, и лишь втроём они заставили его отступить. А этот в то время должен был быть ещё мальчишкой.
   Просто невозможно.
  -- Так вы придумали уже что, или мне помочь? - поинтересовался Чжун.
   Да, положим, Сао Дай успеет закричать, однако от смерти его это не спасёт - воины просто не успеют его спасти. Конечно, сын уже взрослый и с управлением справится, однако правителю и самому пожить ещё хотелось. А к Сыту Ваню и подлизаться можно будет - он падок на лесть.
  -- Запомните - вы мне угрожали, - делано проворчал Сао Дай.
  -- Значит, мы договорились? - на всякий случай уточнил Гоньцзи.
  -- Значит, договорились.
  -- Хорошо. Теперь с вас расписочка, что мы вас тут не пытали, не убивали и пока не собираемся, а вы великодушно отвечаете нам тем же. С печатью и прочими финтифлюшками по протоколу.
   Сао Дай вздохну, достал лист бумаги, обмакнул кисть в тушь и принялся писать. С постоянно заглядывающим через плечо Хоу Гоньцзи это было не так легко. Прочитав документ и довольно крякнув, Гоньцзи отсалютовал двумя пальцами и направился к выходу. На пороге он обернулся и заявил:
  -- Чжун тут у вас пока погостит, а мы с господином скоро подтянемся.
  -- А мастер Хоу...?
  -- Так, на всякий пожарный, - Гоньцзи махнул свитком и скрылся в коридоре.
   Сао Дай устало утёр пот со лба и встретился с мрачным взглядом Хоу Чжуна. Да, после встречи с такими людьми начинаешь верить, что взглядом действительно можно убить. Вот за что всё это на его седины?
  
   Холодные зимние ветра умело находили щели в укрытиях и лазейки в одеждах - на плоской равнине от них негде спрятаться. Только и остаётся, что поплотнее запахивать пологи шатров да кутаться в зимние одежды.
   Юньсюй стоял на краю лагеря и неотрывно смотрел на север, где на горизонте синела полоска гор. Ветер трепал волосы юноши, забирался под одежду и холодил тело, но Юньсюй не обращал на это внимания. Сейчас, когда кругом зверский холод, когда с неба одна за одной начинают падать мелкие снежинки, он думал о том, кто построил своё царство там, в горах на севере, где зимы ещё холоднее, куда постоянно наведываются орды северных варваров.
  -- Ледяной Король, - прошептал Юньсюй.
  -- Ты что-то сказал, парень? - сзади к Юньсюю подошёл Цин Вэй.
   Это был старый вояка, семья которого многие поколения служила роду Сыту. Юньсюй уважал его за добрый нрав, однако не мог похвалить его умственную деятельность.
  -- Так, просто мысли вслух, - улыбнулся Юньсюй.
  -- Да, зима в этом году суровая, - усмехнулся Вэй, кутаясь в плащ. - И почему нашим господам вечно надобно воевать? И выгонять своих верных воинов в чисто поле в такой холод?
  -- В горах, наверно, ещё холоднее.
  -- Тогда понятно, чего господин Шэ на юг лезет - погреться ему охота.
  -- Может быть, - Юньсюй фыркнул.
  -- Вот тебе смешно, а я б на его месте именно потому так бы и поступил.
  -- Не смею спорить.
  -- Кстати, я слышал, ты с мастером Гаошаном поссорился.
  -- С мастером Гаошаном? - изумился Юньсюй. - Что-то я такого не припомню.
  -- Да? - в свою очередь удивился Вэй. - А я слышал, говорят, мастер Гаошан как раз накануне нашего отъезда сказал, что тебе безопасней будет в Шицзышань не возвращаться.
  -- Что за глупость, - Юньсюй отмахнулся. - Мастер Гаошан никогда не мог такого сказать.
  -- Тебе-то лучше знать, конечно.
  
   Сыту Гаошан, второй сын Сыту Ваня, ровесник Юньсюя, вошёл в комнату, где в одиночестве с мрачным видом сидел его старший брат и закрыл окно, сквозь которое дул холодный северный ветер.
  -- Что-то ты мрачный сегодня, братец, - заметил Гаошан.
  -- Думаю об одной выскочке.
  -- Пора думать о двух выскочках, - Гаошан взял полупустую чашу вина, из которой пил Чжанцзы, и отхлебнул немного. - Цуйгаоском и Гошовском.
  -- Отец доверяет этому легкомысленному идиоту всё больше и больше. В былые времена с авангардом послали бы меня, а не его!
  -- Я бы сказал, что это скорее его забота о твоём здоровье - подумай, каково при таком ветре там, в поле. Но по-своему ты прав. Отец действительно ему доверяет, а он от этого надувается, будто думает, что может стать ровней нам.
  -- Каков наглец. Ты, Гаошан, думай, что хочешь, но я считаю вот что: этот тип совсем не дурак. Он сейчас втирается в доверие к отцу, чтобы потом, получив власть, деньги и славу, перерезать нам всем глотки тёмной ночью, когда мы будем спать в своих постелях.
  -- Не могу не согласиться. И, честно говоря, он меня просто пугает.
  -- Чем же это?
  -- Знаешь ли ты, что он был знаком с Мань-ди?
  -- Ты что, правда что ли? - Чжанцзы вытаращился на младщего брата так, будто впервые его увидел.
  -- Я думал, это тебе известно, - опешил Гаошан.
  -- Да меня как-то никогда не интересовало, откуда он взялся.
  -- Так вот, отец его, бывший дружным с Сунь-ди, отдал своего щенка, так сказать, товарищем по играм к его сыну. И вот, когда Сунь-ди скончался и в Гошо запахло жареным, он и сбежал оттуда. Но, заметь, не к папаше своему, который сейчас на своём болоте плесенью покрывается и ждёт, когда его завоюют. Нет, он упорхнул сюда, в Шицзышань, под крылышко к нашему отцу.
  -- Слушай, но он же тогда слишком мал был, чтобы что-то такое просчитать.
  -- Я слышал, что при дворе дети рано взрослеют.
  -- И... что? К чему ты мне всё это рассказываешь?
  -- А к тому, что в условиях, когда везде всякая шваль за властью лезет, от такого ветренного типа надо поскорее избавиться. Любым способом.
  -- Да, но отец ему доверяет.
  -- Значит, надо сделать так, чтобы отец сам захотел от него избавиться.
  -- И что ты предлагаешь?
  -- О, поскольку этого щенка в Шицзышане сейчас нет, всё до банальности просто. Скажем, что слышали, как он говорил о том, что думает переметнуться к Шэ Гую.
  
   Шэ Гуй довольно осматривал выросшие вокруг Хэй Иня лагеря. Как он и ожидал, братья Хоу со своим заданием справились легко и непринуждённо. Теперь, когда под его контроль перешёл Наньбушаньцюй, Сыту Вань отреагирует немедленно. И реакция это будет вовсе не предложением о заключении союза.
   Вообще-то, Гуй готов был помиловать старого друга в том случае, если на каком-то этапе неизбежной войны тот решит сдаться. Влияние рода Сыту не стоит недооценивать. Род Хоу получил Яньчжун всего два поколения назад. И пусть фамилия Шэ придала Гую некоторый вес в обществе, на него до сих пор многие косо смотрят. Нельзя сказать, чтоб это было настолько большой проблемой, однако какой бы ни была проблема, всегда лучше, когда её просто нет. Если Гую будет подчиняться Сыту Вань, это его сильно возвысит и упростит многие вещи.
   Хотя далеко не факт, что Вань сдасться. Он может быть очень упрямым.
  -- Если будешь слишком много хмуриться, станешь похожим на маринованую сливу, - заметил Гоньцзи, возникая будто прямо из воздуха.
  -- А за сливу ты сражаться отказываешься? - усмехнулся Гуй.
  -- Я... подумаю, - Гоньцзи картинно потупил глазки и шаркнул ножкой.
  -- Как наши дела?
  -- Диисцы топчутся у границы. Чжун с Лунвэем с ними несколько раз поцапались, но это так, профанация одна. Я не знаю, чего эти типы ждут, но чего б они не ждали, не дождутся.
  -- Ты мне можешь это гарантировать?
  -- Легко. Разведчики докладывают, что у них авангард с основным войском поссорился.
  -- Не слишком умно.
  -- Вот и я так думаю.
  
   Юньсюю потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что он почти не дышит. Всё тело от напряжения сводило судорогой. Проехать этой ложбиной между холмами и ударить в тыл противнику, пока Цин Вэй отвлекает всё его внимание на себя.
   Юньсюй не хотел плохо отзываться о тех, кто дал ему пищу и кров, однако до ужаса хотелось выругаться площадной бранью и заявить, что они все там наверху с ума посходили. Сыту Вань с достойным лучшего применения упорством посылал авангард на такие сумасшедшие вылазки, что воины просто чудом уносили ноги. Их гоняли в хвост и в гриву, спать приходилось урывками, приказы заставляли мотаться вдоль всей границы.
   Вот и сейчас авангард выполнял очередное задание, сакральный смысл которого был выше понимания Юньсюя.
   Отряд крался по ложбине. От напряжения Юньсюй закусил губу до крови, по подбородку протянулась тоненькая красная дорожка. В этих безумных и бессмысленных сражениях юноша как никогда осознавал, что любой миг может стать для него последним. Как будто кто-то желал его смерти.
   Нет, что за глупость! Это просто слухи и сплетни. С чего бы вдруг?
   Юньсюй знал, что это может быть правдой, но не хотел верить.
   Высланные вперёд воины доложили, что за следующим поворотом стоит неприятель. Его больше, но если напасть врасплох и в случае опасности быстро сбежать, то всё должно пройти успешно.
   Воины бросились в атаку.
   Расцы действительно не ожидали нападения, целиком занятые Цин Вэем. Они смешались и растерялись, не решаясь что-либо предпринять. Юньсюй влетел в самую гущу врагов, разя направо и налево своими "когтями". Оружие это трудное, дабы овладеть ими, пришлось приложить уйму усилий, но результат, по мнению Юньсюя, того стоил. "Когти" позволяли ему танцевать на поле боя, раскрываясь, подобно распускающемуся бутону, прервращая кровавое безумие в произведение искусства.
   Опьянённый собственными красотой и грациозностью, Юньсюй поначалу ошалел под внезапным яростным натиском со стороны одного из расцев, видимо, генерала. Его меч с оглушительным свистом рассекал воздух, а сам воин кружился волчком, сокрушая всё на своём пути. Расшвыряв наседавших диисцев, в том числе и Юньсюя, воин рявкнул:
  -- Чего хлебала поразевали?! Гомиков не видели?! А ну живо мечи в руки и вперёд! - вообще-то, каждое высказывание сопровождалось ещё и некоторым набором непонятных слов, но их мы опустим.
   Юньсюю не потребовалось много времени, чтобы осознать, что пора делать ноги. Скомандовав отступление, он вскочил на коня и было пустил его вскачь, как глухой удар в плечо выбил его из седла. Плечо пронзила острая боль. В поле зрения торчало что-то деревянное, длинное и с оперением. Краем глаза юноша увидел, как один из дииских, его собственных, воинов бросил лук и попытался убежать, но прилетевшая со стороны расцев стрела вонзилась ему между лопаток.
   Удар о землю был сокрушительным. Сознание ускользало во тьму.
   Какой некрасивый конец.
  
   Сыту Вань смерил тяжёлым взглядом своего старшего сына. Чжанцзы ответил ему таким же. Гаошан за его спиной выглядел спокойно и уверенно, казалось, даже был чем-то доволен.
  -- За всё то время, что я посылал его на самые смертоносные задания, он ни разу не поколебался, ни разу не попытался роптать, и тут вы мне говорите, что его убили во время попытки переметнуться на сторону Ра, - Вань вздохнул. - И что я должен после этого думать?
  -- Всё просто, отец, - мягко сказал Гаошан, выступая из-за спины явно растерявшегося Чжанцзы. - Ты сам только что это сказал: сколько бы раз в какие бы опасности ты ни посылал его, он всегда возвращался живым без единой царапины. Разве тебе не кажется это странным? Почему расцы не трогали его? Даже мастер Цин, прекрасный воин, был ранен. Разве это не подозрительно?
  -- Но он не мог так легко отвергнуть руку, которая его вырастила.
  -- Мог. Легко. Ты сам знаешь, он ветренен, как продажная девица. Он должен был быть другом Мань-ди, но разве не сбежал он под защиту Шицзышаня, когда тому более всего требовалась помощь?
  -- Но в это трудно поверить.
  -- Отец, Цзуань недавно сообщил, что из Шицзышаня пропала эрху.
  -- Эрху? - Вань недоумённо поднял брови.
  -- Да, отец. Та самая эрху, которой так дорожил Юньсюй. Та самая эрху, которую он никогда не брал с собой в поход.
  -- Но если так! - Вань с досадой ударил по подлокотнику. - Выходит, он всё же пытался меня предать!
  -- Как мы и говорили, отец! - поддакнул Чжанцзы.
  -- Жаль лишиться его, однако в этом случае... Главное, чтобы он действительно умер.
  
   Юньсюй очнулся в каком-то шатре. Судя по ощущениям, стрелу вынули, а рану обработали и перевязали. Юноша попытался сесть, но скрипнул зубами от резкой боли в плече и снова лёг.
   Видимо, его взяли в плен. Вряд ли вдруг ни с того, ни с сего спас кто-то из своих. Впрочем, зачем он расцам, Юньсюй тоже не понимал.
  -- Я тебе говорю: он парень молодой и крепкий, раз такими железками махал. Сто лет уж, как прочихался, - сказал тот же голос, что командовал расцами на поле боя.
   Полог шатра отдёрнули, и внутрь вошёл тот самый человек-мясорубка. Падавший через открывшийся проём свет ярко очертил на его лице контуры вертикального шрама от правого виска к подбородку с небольшой бородкой. Поймав взгляд Юньсюя, генерал ухмыльнулся и обратился к кому-то снаружи:
  -- Как я и говорил. Вон лежит, зенки вылупил, будто впервые в жизни человека видит.
   Юньсюй обиделся и хотел было что-то возразить, но проглотил язык, когда в шатёр вошёл собеседник генерала. Задним числом Юньсюй потом думал, что выглядел, наверно, на удивление жалко. Он, конечно, сумел сесть, но рот удержать закрытым не смог и глаза вытаращил. Те несколько раз, когда он видел этого человека, были почти десять лет назад в Гошо. С тех пор Юньсюй вырос, а этот человек, разумеется, постарел. Но этот холод, эта хитрость, этот живой ум в его глазах светился по-прежнему.
   В шатёр вошёл Шэ Гуй.
   Генерал покосился на Юньсюя и хмыкнул. Шэ Гуй усмехнулся, пригладив усы и бороду. И заговорил:
  -- Не пугайся, я тебя не съем.
   Юньсюй с лязгом захлопнул челюсть и принялся лихорадочно соображать, насколько прилично он выглядит для встречи с раским царём. Замеченная в углу шатра одежда и лежащие сверху шпильки для волос подсказали, что неприлично. Поэтому Юньсюй резво натянул одеяло чуть ли не до ушей. Генерал фыркнул, а Шэ Гуй засмеялся.
  -- Да, странное же воспитание дал тебе Сыту Вань, - раский царь посмотрел Юньсюю в глаза.
  -- А почему вы думаете, что меня воспитывал он? - с глупым видом ляпнул Юньсюй. Шэ Гуй производи на него гипнотический эффект, точно змея на кролика.
  -- А я тебя помню, мальчик с эрху.
   У Юньсюя опять отвисла челюсть. Последнее, что он ожидал, так это то, что кто-то вроде Шэ Гуя запомнит кого-то вроде него, да ещё и в весьма сопливом возрасте.
  -- Ты встречал этого гомика раньше? - удивился генерал.
  -- Прошу не называть меня гомиком, - поморщился Юньсюй, приходя в себя.
  -- А как мне тебя называть?
  -- Лун Юньсюй.
  -- Слушай же меня, Лун Юньсюй, - заговорил Шэ Гуй. - Чжун сказал, что в тебя стреляли свои же. Тебя с отрядом бросали на абсолютно безумные мероприятия. Я слышал о тебе раньше - это ты завоевал для Ди И Цилинь и Лоцзи. Ты не настолько глуп, чтобы совершать такие бездумные поступки по собственной инициативе.
  -- Положим, - кивнул Юньсюй, постепенно набираясь смелости. Он понял, к чему клонит Шэ Гуй, а потому принялся всерьёз размышлять над этим вопросом.
  -- Не буду лукавить: выхода у тебя два - служить мне или умереть за Сыту Ваня. Что ты выберешь, Лун Юньсюй?
   Юньсюй думал. Видимо, Шэ Гуй разглядел в нём что-то, чего в упор не видел Сыту Вань. Правитель Хуанцзиня во многом заменил Юньсюю отца, дал ему воспитание и образование, открыл дорогу в жизнь. Не в прозябание среди болот в одном из поместий отца, но в жизнь, где Юньсюй мог сделать что-то и стать кем-то.
   Но в последние дни над юношей стала нависать тень. Он слышал, как его собственные воины перешёптывались о том, что он, Юньсюй, намеревается переметнуться к Шэ Гую, когда сама мысль об этом была юноше противна. Однако если о таких вещах говорят воины, то Сыту Вань почти наверняка знает об этом слухе, и, скорее, является если не его источником (что лишено всякого смысла), то одним из последователей в силу своей природной мнительности.
   А уж теперь, когда Юньсюя захватили в плен расцы, его словно само Небо толкало вперёд по одному ему ведомому пути.
   Только это больно.
  -- Дайте мне время подумать.
  -- До завтрашенго полудня, - легко согласился Шэ Гуй.
  -- А сейчас что? - вопрос прозвучал глупо, но знать надо.
  -- Полдень.
   Шэ Гуй и его генерал ушли, а Юньсюй остался сидеть. У него есть сутки. Это много и мало одновременно. Он сто раз решится и сто раз откажется от своего решения. Что же делать?
   Мысль о том, что его предали, отказывалась укоренятся в голове. Причём предал его не кто-нибудь, а господин, которому он служил верой и правдой. Хотелось зарыться лицом в одеяло, плакать и кричать, что всё это неправда и дурной сон. Совсем как тогда, когда пришло известие, что убит Мань-ди. Но тогда Юньсюю было девять лет, а сейчас восемнадцать. Что можно в детстве, того нельзя в юности.
   Юньсюй обхватил колени руками, ткнулся в них лицом и глухо разрыдался. Слёзы текли по щекам, из груди вырывались всхлипывающие звуки, и юноша не знал, как ему это остановить. Да и стоит ли?
   К еде, которую ему заботливо принесли, Юньсюй так и не притронулся. Аппетита просто не было. Было лишь желание лечь и умереть. Можно без конца приводить всевозможные разумные доводы, только сердцу всё равно, оно всё равно болит.
   Ночь юноша не спал. Ворочался с боку на бок, а перед глазами вставал Гиацинтовый сад, беседка и улыбающиеся чёрные глаза. Какова ваша мечта? Верой и правдой служить императору и возвеличить правление его, как никогда прежде.
   Где же то время, когда казалось, что всё ещё впереди? Где же то время, когда казалось, что человек в расшитом золотом халате исполнит своё обещание?
   К завтраку Юньсюй так же не притронулся. Чем был очень недоволен пришедший незадолго до полудня вчерашний генерал. Он прочитал Юньсюю целую лекцию о том, какой он, Юньсюй, идиот, причём больше половины слов юноша не понял.
  -- Будет тебе ругаться, - в шатёр вошёл Шэ Гуй. - У человека личная трагедия, а ты к нему со своей тушёнкой.
  -- Трагедия - не повод морить себя голодом, - огрызнулся генерал.
  -- Возможно, - раский царь повернулся к Юньсюю. - Итак, Лун Юньсюй, что ты надумал?
   А что он надумал? Он всю ночь ностальгировал по былому, а весь день перед этим проплакал, как распоследняя нюня.
   Гиацинтовый сад....
   Юньсюй грусто улыбнулся, а потом, лукаво прищурившись, спросил Шэ Гуя:
  -- Какова ваша мечта?
   Шэ Гуй ухмыльнулся и сказал:
  -- Собрать разрозненные провинции под властью достойного правителя, даже если это буду не я, и сделать раздробленное государство вновь единым.
   Юньсюй улыбнулся шире и посмотрел прямо в глаза Шэ Гую:
  -- Это красивая мечта, - Юньсюй на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом и молясь всем богам о том, чтобы голос не дрогнул, а потом вновь заговорил. - Лун Юньсюй умрёт, когда посчитает нужным сам, и это будет прекраснейшая смерть на свете. Однако не кажется ли вам, что смерть в плену за господина, который от меня отказался, прекрасной назвать трудно? Она скорее жалкая. Я, Лун Юньсюй, присягаю на верность властителю раского царства, Ледяному Королю Шэ Гую.
  -- Ледяному Королю? - Шэ Гуй поднял брови.
  -- Когда я размышлял о вас, то подумал, что такое имя подходит вам более всего.
  -- Что ж, это имя действительно мне нравится, - Шэ Гуй погладил усы. - Лун Юньсюй, я принимаю твою клятву. Сейчас у меня дела, так что, Чжун, он твой, - и новоявленный Ледяной Король вышел из шатра.
  -- Хоу Чжун, - наконец представился генерал. - Ну что, побазарим?
   Юньсюй сглотнул. Не то, что бы этот воин относился к нему недоброжелательно, но всё же....
  -- Кстати, не знаешь, какой дебил таскает с собой на поле боя эрху?
  -- Эрху?! - ужаснулся Юньсюй.
  -- Её нашли рядом с тобой. В резном футляре.
  -- Но я не брал её!
  -- Значит, кто-то услужливо взял её для тебя. Слушай сюда. Пока что ты на испытательном сроке под моим командованием. Без моего приказа чтоб даже не чихал. Но ты, вроде, парень смышлёный, так что сработаемся, - Чжун хлопнул Юньсюя по плечу и заглянул юноше в глаза. - Предашь его - лично тебе башку оторву.
   Юньсюй кивнул. Да, с этим типом лучше не ссориться.
  -- Мастер Хоу? - заговорил Юньсюй.
  -- Что?
  -- Когда будет военный совет?
  -- Если тебе есть, что сказать, то можешь сделать это в любое время. Хоть бы и сейчас. Я передам твои слова кузену.
  -- Кузену? - Юньсюй поднял брови, а потом сообразил. - Ах да, Хоу.
  -- Так чего ты там хотел сказать?
  -- Ничего. Просто мне было интересно, - Юньсюй сам не был уверен, зачем он задал этот вопрос. Наверно, просто хотелось поговорить, но не обсуждать же с раским полководцем детство и юность, проведённые под сенью Львиной Скалы.
  -- Ты мне в связи с этим напомнил, - Чжун скрестил руки на груди. - Ты же офицер какой-то был? У диисцев, так?
  -- Был, - с опаской кивнул Юньсюй.
  -- Значит, много интересного знаешь?
  -- Например?
  -- Склады с провиантом?
  -- Положим.... А это обязательно?
  -- Напомни-ка мне, кому ты поклялся в верности?
  -- Шэ Гую?
   Какое-то время Юньсюй и Чжун играли в гляделки. Игра, в которой Юньсюй с треском продул. Юноша замялся, но всё-таки выдавил:
  -- Хорошо. Я скажу вам, но прошу вас и господина пообещать, что вы постараетесь сохранить жизни Сыту Ваню и его сыновьям.
   Чжун коротко кивнул и вышел из шатра, видимо, чтобы передать сказанное Шэ Гую. Юньсюй в изнеможении опустился назад на подушки. Рана ныла, холод пробирался даже через плотные стенки шатра. Вдобавок к прочим радостям, душу глодало гадкое чувство вины.
   Его предали и бросили люди, которым он благодарен от всего сердца, которые сделали для него так много, что он думал, что не сможет отплатить им, даже если будет служить им всю свою жизнь. Сожалеть поздно - выбор сделан. Если он хочет стать кем-то, то просто не имеет права умирать здесь и сейчас по ложному обвинению.
   Ну, теперь уже не ложному, но, что называется, сами виноваты.
  
   Шэ Гуй принял совет Юньсюя к сведению. Когда зимние морозы разгулялись в полную силу (хотя, казалось бы, куда уж), завалив дороги снегом и сковав реки льдом, армия Сыту Ваня, находящаяся за многие ли от Шицзышаня, лишилась складов с провиантом. Воины голодали, их боевой дух был подорван. Раские отряды возникали словно из воздуха, и, нанеся стремительный удар, скрывались в метели. Ко всем прочим неудачам Сыту Вань подхватил какую-то болячку и стал ещё более капризным, чем обычно. Основное командование армией взял на себя Чжанцзы, но он тактик был аховый при всех своих прочих достоинствах. Гаошан в основном занимался плетением интриг, пытаясь по-быстрому заключить союз с правителем Имына, но тот, видимо, куда больше был заинтересован в диалоге с выскочкой из Шо.
  -- Больше так продолжаться не может! - Сыту Вань швырнул о землю кубок с вином. - Мы должны дать им генеральное сражение, пока они не возгордились и не решили, что смогли поднятся выше рода Сыту!
  -- В войсках царит апатия, - мрачно доложил Чжанцзы. - И откуда только они так хорошо знают все наши приёмы?! Как они могут так легко предугадывать наши движения?!
  -- Я пытался гнать от себя эту мысль, но, боюсь, это был жалкий самообман, - Гаошан скрипнул зубами.
  -- Что именно? - насторожился Вань.
  -- Тело Лун Юньсюя найдено не было. Похоже, он выжил и воплотил в жизнь свой план о переходе к Шэ Гую.
  -- Отец, мы же говорили тебе просто вызвать его и казнить! - воскликнул Чжанцзы.
  -- Я воспитал его как собственного сына! Как он смел предать меня?! - Вань закашлялся. - Тогда тем более мы должны сокрушить Ра одним мощным ударом. Пообещай воинам грандиозный пир в случае победы!
  -- Но где дать сражение?
  -- Ночью мы поднимемся вверх по Бинхэ. Там, в районе Анбянь Доло, стоит главный раский лагерь. Последнее, чего они будут ждать - это наше внезапное нападение со стороны реки.
   Выйдя из отцовского шатра, Гаошан остановился и в задумчивости посмотрел на низко нависшее небо со свинцовыми снеговыми тучами.
  -- Что случилось? - спросил Чжанцзы, оборачиваясь к брату.
  -- Странным образом, я чувствую, что он был в праве так поступить, а я не имею права винить его за это.
  -- Ты о ком?
  -- О Юньсюе.
  
   Юньсюй сидел на корточках на берегу и бросал камешки в специально выпиленную для этой цели аккуратную прорубь, постепенно затягивавшуюся льдом. Расцы уверенно шли к триумфу, вот только радости особой это юноше не приносило. Трудно, всё-таки, свыкнуться с мыслью, что вчерашние друзья сегодня стали смертельными врагами. Поганая штука всё-таки жизнь.
   Внезапно откуда-то из-за головы Юньсюя прилетел огромный валун и бухнулся в реку, проломив лёд, не оставив от проруби и следа и обдав юношу с ног до головы брызгами ледяной воды вперемешку с осколками льда. Юньсюй от неожиданности выпучил глаза, потерял равновесие и сел на попу.
  -- Хорош киснуть, Лун, - к юноше подошёл Чжун. - Разведчики донесли о подозрительных передвижениях диисцев, так что вскоре будет весело. Кузен просил спросить тебя, что ты об этом думаешь.
  -- Вы мне могли лицо поцарапать ледяными осколками! - взвился Юньсюй, игнорируя вопрос.
  -- Кузен. Просил. Спросить. Тебя. Что. Ты. Об. Этом. Думаешь.
   Юньсюй сразу понял, что если ещё раз попытается отклониться от темы, то получит в зубы.
  -- Смотря что они там делают, - пробормотал юноша, ёжась от холода.
  -- Тогда пошли в шатёр, покумекаем, - Чжун ухватил Юньсюя за шиворот, рывком поднял на ноги (точнее, поднял на такую высоту, на которой юноше пришлось воспользоваться ногами, поскольку Юньсюй был куда выше Чжуна) и потащил за собой в лагерь.
   В шатре юношей ждали Шэ Гуй и Хоу Гоньцзи. Снаружи, как всегда, караулил Ван Цзянь.
  -- Значит, вот оно, твоё новое приобретение, - Гоньцзи потер подбородок, покрытый жёсткой щетиной, и с любопытством осмотрел Юньсюя. - А то за всё это время я его так ни разу и не видел. Но со вкусом у кого-то из присутствующих точно проблемы.
  -- И уж точно не у меня, - Юньсюй скрестил руки на груди и поджал губы.
  -- Возможно, - Гоньцзи пожал плечами. - Итак, каковы наши действия?
  -- Так что там творится-то?
  -- Сыту Вань стягивает свои силы к реке, - Шэ Гуй ткнул пальцем в карту. - Что ты об этом скажешь?
  -- К реке? - Юньсюй пристально вгляделся в карту. - Что они собрались поднятся по реке и напасть на наш главный лагерь.
  -- А я тебе что говорил? - фыркнул Гоньцзи, уставившись на раского царя. - Я ж тебе и говорил: лучников в засаду и перестрелять всех к Яньвану.
  -- Может, лучше камнями? - неожиданно предложил Юньсюй.
  -- А чего вдруг?
  -- Просто когда мастер Хоу бросил камень, тот проломил лёд...
  -- То-то ты такой мокрый.
  -- ... так вот, - с нажимом продолжил Юньсюй. - Если мы сбросим на наших врагов камни, то лёд треснет и их поглотит Бинхэ.
  -- Хорошая мысль, - кивнул Шэ Гуй.
  -- Судя по темпам, нападут они завтра ближе к полуночи, - заметил Гоньцзи. - Берега тут скалисты, камнев нароем. А засаду им лучше тут устроить - здесь берег самый крутой, они до нас не доберутся.
  -- У нас есть машины? Камни придётся швырять аж до середины реки, - заметил Юньсюй.
  -- Сварганим, - отмахнулся Гоньцзи.
  -- Итак, у нас два дня, - подвёл итог Шэ Гуй. - Чжун, ты занимаешься камнями, Гоньцзи, ты - машинами. Юньсюй - на тебе расстановка машин и составление программы вечера.
  -- А ты что? - нахмурился Чжун.
  -- А я поговорю с Сюем. У него какие-то проблемы с варварами - те от холодов совсем озверели.
  -- Вот всегда так, - досадливо крякнул Гоньцзи. - Ты тут делом занимаешься, как вдруг к тебе варвары "здрастье, не ждали?".
  -- Ты давай, вперёд, я тебе задание дал.
   Весь день до заката Юньсюй бегал по обоим берегам реки, в результате чего излазил весь Анбянь Доло вдоль и поперёк и составил точнейший план местности. После ужина он попытался было заснуть, но сон не шёл. Юньсюй ворочался в постели с боку на бок, а в голове маячила одна мысль - завтра он встретит Сыту Ваня.
   Что он скажет? Какова будет эта встреча? Или в пылу боя они вообще не пересекутся? Мысль о том, что завтрашнее сражение должно будет поставить точку в конфликте, наполняла сердце страхом. Юньсюй не знал, какова будет эта точка, и от того боялся сильнее. Не за себя, но за своего бывшего господина. Предчувствие страшной потери терзало душу юноши. Хотя, казалось бы, что ещё ему терять? Не эрху же, в самом деле.
   Новый день принёс столько занятий, что предаваться упадническим настроениям было просто некогда. Все четверо имеющихся в наличии генералов Шэ Гуя носились по всему полю планируемого боя, спотыкаясь друг о друга, воинов, машины и груды боеприпасов. К заходу солнца все четверо вымотались до такой степени, что просто вышли на берег реки и в рядок повалились на снег.
  -- Если что-то пойдёт не так из-за моих неумелых действий, то я готов принять всю ответственность на себя, - подал голос Чжао Лунвэй.
  -- Да иди ты, - буркнул Чжун.
  -- Вы всегда так по-доброму друг с другом разговариваете? - с улыбкой спросил Юньсюй.
  -- Только когда собираемся боле-менее большой компанией, - усмехнулся Гоньцзи.
  -- Буду иметь ввиду.
  -- Слышь, а у Сыту есть дочери?
  -- Насколько я знаю, нет.
  -- Жаль.
  -- А вам зачем?
  -- Да вот, жену себе подыскиваю. Хочу, чтоб у Чжуна племянников побольше было, а то этот только и делает, что по бабам шляется, а ребёнок только один.
  -- Кто по бабам шляется? - удивился Юньсюй.
  -- Кто-кто, царь наш незабвенный.
  -- О.
  -- Ладно, не боись, ты на бабу до такой степени не тянешь, - Гоньцзи потрепал Юньсюя по плечу.
  -- Что у вас за мысли?! - юноша дёрнулся в сторону и налетел на Лунвэя, который тут же принялся активно извиняться.
  -- Да шучу я. Что ты, шуток не понимаешь?
  -- Главное, чтоб у тебя был сильный дух. Тогда шмотки значения иметь не будут, - вставил своё веское слово Чжун. - Ты только не заморачивайся из-за того, что пришёл от Сыту Ваня. Кузен может взять себе подручных самого Яньвана, если они талантливы и готовы служить стране.
  -- Про Яньвана - это вы загнули, - фыркнул Юньсюй.
  -- Я служил Ма Фынну, - внезапно сказал Лунвэй.
   Признание было слишком неожиданным, чтоб Юньсюй смог полностью с собой совладать. Он судорожно дёрнулся и уставился на Лунвэя со смешанным выражением страха и ненависти на лице. Юноше пришлось приложить дополнительные усилия, дабы вернуть лицу расслабленное выражение.
  -- Всё, что я теперь могу, это бесконечно извиняться за то, что изначально выбрал сторону преступников, - грустно улыбнулся Лунвэй.
  -- Простите, я не хотел вас обидеть, - замялся Юньсюй.
  -- Ничего страшного. Ваша реакция означает лишь то, что Ма Фынну что-то сделал вам такое, за что вы никогда не сможете его простить.
  -- Не то, что бы лично мне лично он...
  -- У нас сегодня вечер воспоминаний? - недовольно поинтересовался Чжун.
   Внезапно у Гоньцзи запищал Говорящий Камень.
  -- Я слушаю, - ответил он.
  -- Где вы все? - раздался раздражённый голос Шэ Гуя.
  -- Э... сидим на берегу?
  -- А где вы должны быть?
  -- Э... на своих позициях?
  -- Так почему вас там нет?
  -- Э... действительно?
  -- Живо за дело.
   Ночь спустилась на землю, окутав её тёмно-синим покровом, прошитым жемчужными нитями звёзд. Круглая монета луны, у горизонта бывшая жёлтой, медленно ползла по небосклону, приобретая благородный бело-серебристый цвет. Мороз крепчал, и Юньсюй забеспокоился, что камни не пробьют лёд, на что Чжун порекомендовал ему не заморачиваться такими глупостями и прекратить стучать зубами за весь отряд. Ближе к полуночи, когда луну скрыли появившиеся из-за северных гор тучи и над землёй воцарилась кромешная тьма, которую не мог рассеять даже будто светящийся в темноте серебистый снег, на бледно-голубом льду острые глаза дозорных различили силуэты идущих вверх по течению дииских воинов.
   Раское восйко приготовилось. Вот диисцы подошли к первому рубежу засады, вот часть прошла мимо, и только после этого Шэ Гуй отдал команду атаковать. Заработали механизмы, заскрипели верёвки, засвистели в воздухе огромные камни. Падая на людей, они дробили кости, разбивали головы, проламывали лёд и уходили под воду. Трещины пошли вверх и вниз по реке, лёд раскалывался и расходился, люди падали в реку, что было равносильно смерти.
  -- Что происходит? - обеспокоенно спросил у Гаошана Вань, вглядываясь в ночную тьму.
   Сам Сыту Вань и его средний сын ехали во главе небольшого отряда позади основного войска, авангард же вёл Цин Вэй, а во главе основного войска ехал Чжанцзы. Из-за большого размера войска авангард и Сыту Ваня разделяло значительное расстояние, потому то, что там творилось, он видеть не мог, однако паника прокатилась по рядам воинов волной, да и дрожание и потрескивание льда под ногами игнорировать было трудно.
  -- Мне связаться с братом Чжанцзы? - спросил Гаошан.
  -- Нет. Не отвлекай его. Лучше поспешим. Нам надо срочно выбраться на берег, не важно где и как.
   Командование машинами Шэ Гуй поручил Гоньцзи, в то время как Чжун и Лунвэй устроили засады на берегу в тех местах, где неприятель смог бы поднятся на утёсы. Юньсюй находился в отряде Чжуна. Поле скорее бойни, чем боя, находилось от него всего в нескольких чжанах. Так странно было видеть, как камни обрушивались на тех, кого совсем недавно он считал своими друзьями и соратниками. Их жизни обрывались по его задумке, и ничего уже нельзя было изменить.
  -- Рот вытри, а то подумают, что ты кровь пьёшь, - посоветовал Чжун.
  -- Простите? - Юньсюй непонимающе моргнул.
  -- Ты себе все губы искусал, идиот.
  -- Извините, - Юньсюй поспешно отёр кровь рукой, только размазав её по подбородку.
   Чжун выразительно покрутил пальцем у виска, но промолчал. Юньсюй повернулся назад к реке и почувствовал, как подкосились ноги. Чтобы удержать себя в вертикальном положении, юноше пришлось прислониться к скале. Мимо на льдине проплыл труп человека. Точнее, продрейфовал резкими рывками, налетая на другие льдины. Но внимание Юньсюя привлекла вовсе не льдина, мало чем отличающаяся от прочих, а тот, кто на ней лежал. Хотя голову человеку, видимо, отрвало камнем или ещё чем, но одежда и доспехи позволяли однозначно идентифицировать его как Сыту Чжанцзы.
   Казалось, мир обрушился. Сын человека, которому был стольким обязан Юньсюй, им самим и был убит.
   Юньсюй отвёл пустой взгляд в сторону, уставившись на Чжуна. Тому личность человека на льдине была неизвестна и неинтересна, потому он обратил на него внимания не больше, чем на прочих.
   Так, всё это совсем не дело. Он воин, а не сопливая барышня, пусть некоторые и высказывают по этому поводу сомнения. Хватит сантиментов, хватит разводить сопли и культивировать бесконечные сожаления. Эти люди предали его и желали его смерти. Он спасся и поклялся служить новому господину. Сомнения прочь. Хоу Чжун сказал, что главное - сильный дух. Может быть, уже и поздно, но попытаться его воспитать всё-таки стоит.
  -- Лезут, - внезапно сказал Чжун. - Всем приготовиться.
   Действительно, дииские воины заметили, что кое-где камни не падают (так было сделано, чтобы ненароком не задеть своих), и поспешили в безопасные места. Они крались вдоль самого берега, прижимаясь к скалам и вздрагивая от свиста камней в воздухе.
   Юньсюй проверил, хорошо ли закреплены "когти". Чжун поудобнее перехватил меч. Юньсюй выглянул из-за уступа скалы и прикинул расстояние до врага. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Ну же!
  -- Сейчас!
   Битва закипела. Судя по всему на другом берегу, где подъём охранял Чжао Лунвэй, произошло то же самое. Перепуганные дииские воины не ожидали засады и поначалу просто играли роль груш для битья, однако вскоре загнанные в угол люди пришли в себя и бросились в атаку с удвоенной яростью.
   Вскоре кончились камни. Точнее, Гоньцзи прекратил обстрел, опасаясь попасть по своим. Река бурлила от вздыбленных льдин, с треском налетающих друг на друга, брызги ледяной воды летели на берег. Вдобавок к прочим радостям жизни поднялся ветер, врывавшийся между отвесными скалами берегов и нёсший с собой снежную пыль и ледяной холод.
  -- Отец, я беспокоюсь, - Гаошан с тревогой посмотрел на Ваня. От Чжанцзы до сих пор нет вестей. Наше войско терпит поражение. Враг был готов к нашему приходу.
  -- Уж не предлагаешь ли ты нам отступить? - с раздражением спросил Вань. Смотри, камни кончились! И расцев в любом случае меньше, чем нас. Не родился ещё человек, равный мне по уму и силе. Наша победа - лишь вопрос времени.
  -- Я не был бы так уверен.
   Сыту Вань только фыркнул и придирчивым взглядом осмотрел высокие берега. Если убить Шэ Гуя, то его царство рухнет. Наверняка раский выскочка прячется где-то наверху этих скал. Только вот на каком берегу? Вань обернулся на реку. Несколько ниже по течению река не то, чтобы была совсем спокойна, однако льды застряли и замерли в некой относительно надёжной конструкции.
  -- Гаошан, бери десятка три и иди на другой берег.
  -- Зачем, отец?!
  -- Мы должны найти и убить Шэ Гуя. Анбянь Доло называют Берегом Павших, но падут здесь Шэ Гуй и Ра. Ты меня понял.
   Гаошан мрачным взглядом окинул берега и со вздохом сказал:
  -- Да, отец.
   Как и ожидал Сыту Вань, в скалах нашлась узкая неприметная тропа. Вообще, она была старательно завалена камнями, так что на коне не проедешь, потому в обычных условиях Вань бы туда ни за что не сунулся, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось. Правда, на тропе сидел в засаде раский отрядец, но ждал он, видимо, ослепших от страха разрозненных людей, а не боеспособный отряд. Ликвидировав засаду, отряд двинулся дальше и вскоре поднялся на скалы. Внизу кипела битва, а здесь, наверху, было относительно тихо и спокойно. Если не считать ветра. Впрочем, ветер даже на руку - больше шансов подобраться незаметно. С другой стороны - самим тоже ни зги не видно. Хотя расцам, чтоб заметить отряд, придётся смотреть против ветра, а это в любых обстоятельствах не слишком удобно.
   Отряд двинулся по берегу. Ветром намело большие сугробы, между которыми приходилось лавировать. Впереди из снежной пелены проступил человеческий силуэт. Странно, но Вань узнал его сразу. Шэ Гуй стоял спиной к отряду и, очевидно, не подозревал даже, что на утёсы вообще хоть кто-нибудь мог забраться. Внимание раского царя целиком поглотила битва внизу, по сторонам он не оглядывался и окружить себя по такому случаю толпой телохранителей не удосужился. Что ж, пусть пеняет на себя.
   Воины замедлили шаг, стараясь ступать как можно тише, однако вой ветра и полное отсутствие любопытства к тому, что находится у него за спиной, у Шэ Гуя приободрили воинов, и те пошли быстрее. До раского царя оставались какие-то жалкие пара чжанов, когда перед воинами внезапно вырос бритоголовый громила с большущим топором и совершенно зверским выражением лица. Вань в ужасе отскочил в сторону, а пяток нерасторопных воинов лишился голов.
  -- Как предсказуемо, - кажется, Гуй зевнул. - Ты купился на такое.
  -- Сдавайся, и я пощажу твою жизнь, - нахально заявил Вань, а сам опасливо покосился на громилу.
  -- Это было глупо. И, честно говоря, я надеялся, что твоя глупость не оправдает моих ожиданий. Я ошибался, - Шэ Гуй обернулся лицом к диисцам, прикрыв от ветра и снега глаза рукой. Насколько мог видеть Вань, лицо раского царя было спокойным и бесстрастным.
  -- В итоге победа всё равно будет за мной! Править страной - это судьба рода Сыту!
  -- Одного, который вещал что-то в этом духе, казнили на оставленном им от Гошо пепелище.
  -- Не ровняй меня с ним!
  -- Мы все теперь на него похожи. И ты, и я, и Яо Лю, и Су Юнь, и Юэ Вэйчжи. Все, кто ступил на путь объединения, так или иначе станут похожи на него. Просто потому что мы все решили, что достойны править. Основная задача заключается в том, чтобы вовремя остановиться и осознать, что ты человек, а потому не безгрешен. Из твоих слов сейчас я понимаю, что ты не сможешь остановиться.
  -- Ты смеешь мне угрожать?! - Вань махнул мечом, призывая воинов к атаке, но те только бестолково толпились, боясь подойти к громиле слишком близко.
  -- Ты проиграл и должен сдаться.
  -- Я проиграл?! Да как ты--?!
   Запищал Говорящий Камень Шэ Гуя.
  -- Я слушаю.
  -- Господин, я столкнулся с вражеским офицером, заявившим, что он Сыту Гаошан, сын Сыту Ваня. Он оказал сопротивление и был убит в поединке.
  -- Гаошан?! - Вань стиснул рукоять меча и в ярости бросился на Гуя.
   Перед ним мгновенно возник телохранитель раского царя и мощным ударом рукояти топора отбросил Ваня на чжан назад.
  -- Всё, что я могу сказать: сожалею, - невозмутимо сказал Шэ Гуй, убирая Камень. - Я готов голову дать на отсечение, что Лунвэй предлагал твоему сыну сдаться. Сыту Гаошан выбрал смерть. Ты достаточно умён, чтобы осознавать, что смертью ничего не решишь. Подчинись мне и помоги мне объединить страну.
  -- Служить?! Тебе?! Безродному выскочке, не знающему своего места?!
  -- Я не хотел и не хочу смерти ни твоим сыновьям, ни тебе.
  -- Ещё не всё потеряно! Род Сыту больше прочих имеет прав на власть! Это наши предки закладывали Гошо! Это наши предки сражались бок о бок с родом Юэ ещё в те времена, когда ни о роде Шэ, ни о роде Хоу и речи не было!
  -- Цепляясь за прошлое и пренебрегая настоящим, ты теряешь будущее.
   Громила выдвинулся на шаг вперёд, что заставило диисцев попятится назад. На очередном шаге нога Ваня нащупала пустоту, и дииский царь потерял равновесие.
   Битва внизу, на берегах реки, постепенно затихала. Потери диисцев были слишком значительными, ночь подходила к концу, воины обеих сторон устали. Юньсюй прислонился спиной к скале, чтобы хоть немного передохнуть, когда краем глаза заметил, что с обрыва что-то падает. Подняв глаза, Юньсюй встретился взглядом с тем, кого вообще надеялся сегодня не встретить. Визуальный контакт продолжался лишь мгновение, но его хватило, чтобы в глазах Сыту Ваня вспыхнул огонёк, как будто он что-то понял, а пересохшие и потрескавшиеся на морозе губы шепнули единственное слово:
  -- Предатель.
   В следующую секунду дииский царь уже валялся у ног юноши бесформенной кучей. Тщательно напомаженный локон окрасился в алый цвет, пустые глаза смотрели в небо. Поначалу снежинки ещё таяли, но постепенно стали скапливаться на лице так же, как и на роскошных одеждах. Только кровь отдавала тепло неохотней всего.
   Медленно начал стихать ветер.
   Прошла вечность, прежде чем Юньсюй решился подойти к телу. Его служба у Сыту Ваня окончена. Теперь уже навсегда. На месте сердца разверзлась дыра, отражаясь в груди тупой ноющей болью и жжением. Глаза оставались сухими, Юньсюй даже моргнуть не мог.
   Юноша неотрывно смотрел на то, как лицо его бывшего господина скрывает снежная вуаль, но видел лишь пустые глаза мертвеца. И ему казалось, что глаза эти смотрят прямо на него. На предателя. На того, кто убил его и Чжанцзы.
   Нет! Нет, не правда! Он пытался! Он сделал всё возможное! Шэ Гуй обещал, что постарается сохранить жизни! Кто знал, что Чжанцзы пойдёт во главе?! Кто знал, что Сыту Вань свалится со скалы?! Юньсюй не бог и колдун, он не мог этого знать! Или мог? Или это его вина? Или только он во всём виноват?! Ещё мать говорила: "Если бы тебя не было".
   Не смотри! Не смотри так укоряюще! Откуда в этих пустых глазах столько боли, скорби и разочарования?! Достаточно боли! Хватит! Хватит, это больше не вынести!
   Кажется, Юньсюй закричал. Словно во сне он схватил сверкающий меч Сыту Ваня и одним ударом снёс бездыханному телу господина голову. Так откатилась в сторону и замерла затылком наверх. Больше этих глаз видно не было.
   Юньсюй упал на колени. Его била дрожь, а вокруг всё было как в тумане. Или это продолжают кружить снежинки? Хоть бы потекли слёзы. Хоть бы излить эту боль и избавится от неё раз и навсегда.
   Но слёз не было.
   У Анбянь Доло войско Ди И потерпело сокрушительное поражение.
  
   В то самое время, как диисцы маршировали к месту своего разгрома, к воротам Шицзышаня пришла армия под жёлтыми флагами Шо. Не то, чтобы Сыту Вань так уж мешал Яо Лю, однако стычки на границах, равно как и бесконечные напоминания жены, возымели своё действие. Войско под командованием Хан Кана и Ю Туна выдвинулась на Шицзышань с рассчётом, что город будет практически беззащитен из-за похода Сыту Ваня на север.
   На городской стене скопились чиновники. Войск в городе была самая малость, так что шосцы без особых усилий могли взять его штурмом. Больше всего чиновники боялись, что шосцы в этом случае устроят резню и посносят всем головы. Царь в ответ на просьбы о помощи заявил, что сейчас он добьёт Ра, тогда и вернётся. Ходили предложения тихо сдаться и ублажать победителей в ожидании возвращения основных сил, дабы открыть им ворота.
   Сыту Цзуаня такие настроения несказанно раздражали. Недостойно рода Сыту заискивать перед врагом. Цзуань вышел на стену над воротами. Внизу стоял вражеский военачальник, а чуть поодаль - войско.
  -- Кто посмел угрожать Шицзышаню и роду Сыту?! - грозным голосом спросил Цзуань.
  -- Моё имя Хан Кан, и я служу Яо Лю из Шо, - объявил военачальник. - Я надеюсь, что мы сможем договориться и обойтись без лишней крови.
  -- Знай своё место, глупец! Чтобы Шицзышань покорился шоскому выскочке?! Нико--!
   Юноша пошатнулся и изумлённо уставился на свою грудь, из которой торчала стрела. Откуда она прилетела? Увлечённый собственным гневом, он её не заметил. Ноги подкосились, в глазах потемнело, и Сыту Цзуань полетел вниз со стены и упал в грязь перед воротами.
   Хан Кан стрелу заметил и даже видел, откуда она прилетела, а потому резко развернул коня к собственному войску. Навстречу Кану ехал улыбающийся широкоплечий воин, державший в левой руке лук.
  -- Мастер Ю, зачем вы это сделали? - спросил Кан.
  -- На следующей неделе у моего сына день рожденья. Ему будет тринадцать, но он так хочет побыстрее стать воином, что я пообещал дать ему взрослое имя, - Ю Тун прищурившись посмотрел на крепость. - Кроме этого парнишки все остальные выглядят вменяемыми, так что договоримся быстро. А я сыну обещал ко дню рожденья его вернуться. Так что хочу побыстрее здесь разобраться, - воин набрал в могучие лёгкие воздуха и крикнул. - Ну что, ворота открываем или как?!
  
  -- Шосцы взяли Шицзышань? - Юньсюй чуть не выронил голову Сыту Ваня, но вовремя сообразил, что это будет как-то нехорошо. Зачем он принёс её с собой?
  -- Сыту Цзуань убит, - Шэ Гуй развёл руками.
  -- Ты чего сюды приволок? - Гоньцзи нагнулся и осмотрел Юньсюев трофей. - И шо нам теперь с этим делать? На стенку прибить?
  -- Битву мы выиграли. Я отправил людей проспаться, во второй половине дня всё уберём, - к разговаривавшим подошёл Чжун.
  -- Точно, а что там со старшим сыном? - Шэ Гуй вопросительно посмотрел на своих генералов. - Я совсем про него забыл.
  -- Я видел его труп, - тихо сказал Юньсюй.
   Цзуань тоже умер. Теперь всё. Нет больше славного рода Сыту. Нет больше хозяев Львиной Скалы. Почему в душе так пусто?
  -- Что ж, по-своему, так даже лучше. Не знал я, конечно, что Шо вдруг так выскочит, ну да ладно. Лоцзи, Наньбушаньцюй и Цилинь мои - остальное всего лишь вопрос времени. Да, и голову приставь назад к телу, возьми людей и соберите тела его и его сыновей. Их нужно похоронить надлежащим их статусу образом. Если хочешь что-то оставить на память, то сохрани его меч - в случае финансовых затруднений можно будет камни выковырять и продать, - и Ледяной Король направился к раскому лагерю в сопровождении телохранителя.
  -- Умеет он быть циничным, - Гоньцзи потёр щетинистый подбородок и оглянулся на поле боя. - А Лев-то наш всё скачет, делать ему нечего, - потом он посмотрел на Юньсюя. - Чё-то лица на те нет, парень.
  -- Когда умирают дорогие тебе люди, оплакивать их вовсе не позорно, - заметил Чжун.
  -- Слёз нет, - прошептал Юньсюй.
  -- Странный ты тип, - Чжун положил руку на плечо юноше и внезапно сжал его. - Гоньцзи, помоги-ка мне этого типа напоить, чтоб он нам в три ручья тут рыдал.
  -- Ась? - Юньсюй ошалело захлопал ресницами и выронил-таки голову.
  -- Напоить? Да пожалуйста! - Гоньцзи схватил Юньсюя за другое плечо.
  -- Подождите! Что вы делаете?!
  -- Да не боись, насиловать не будем. Может, полапаем чуточку, но это не больно, - ухмыльнулся Гоньцзи.
   Юньсюй поперхнулся, побледнел от ужаса и принялся истерично вырываться. Только вот от братьев Хоу ещё никто не уходил.
  -- Да не истери ты, - цыкнул Гоньцзи. - Странный ты - совсем шуток не понимаешь.
  -- Шуточки у вас...
  

Интерлюдия. Вести с полей.

   Драгоценный метал и изумительной красоты камни сверкали и переливались в лучах врывающегося через распахнутое окно кабинета солнца. Заложив руки за спину, Ледяной Король Шэ Гуй любовался причудливой игрой света и перебирал в памяти все события своей жизни, так или иначе связанные с покойным правителем Хуанцзиня. Даже сейчас, после всего произошедшего, после стольких лет, Гуй не назвал бы Ваня плохим человеком. Кто знает, как сложилась бы история, переживи Сыту Вань ту ночь. Может, он переболел бы этой своей болезнью, осознал бы ошибки и нашёл какой-то выход, который до сих пор не может найти Шэ Гуй.
   Сказать, что он скучает по Ваню? Неправда. Не скучает ни капли. Может иногда поностальгировать за кубком вина, но не более. Что было, то было. Сейчас, на сломе эпох, жизненно важно смотреть лишь в будущее, иначе можно навсегда застрять в прошлом.
   За спиной раздался демонстративный кашель, напомнивший, что Чжун всё ещё здесь.
  -- Как ты думаешь, Чжун, что было бы--
  -- Ты тему-то не меняй.
  -- Тему? - Шэ Гуй удивлённо посмотрел на своего кузена.
  -- С щенком-то твоим, задарма отдавшим ринцам Юхуа, что делать собираешься?
   Вспомнить бы сейчас, что за мудрец прозвал Чжуна Упёртым.
  
   Сюэшэн сидел на камне и жевал соломинку, благо с южной стороны гор таких соломинок было навалом, что позволило сделать внушительный запас. Изумительно синее небо висело где-то высоко над головой, будто специально подчёркивая желтизну обрамляющих его скал. Стояла сухая жара, обычная в это время года в этой области страны. И было невыносимо скучно.
   Держать в осаде Тунго - занятие скучное, однообразное и занудное до смерти. С кисцами непосредственно на территории Цзиньшамо драться не получалось, потому что они либо огрызались, любо замахивались для того, чтоб дать по шее, а Сюэшэну ну никак нельзя было напасть на них всей армией, а то мало ли что - рано людей с рубежей снимать. Вот и оставалось только сидеть на камне, жевать соломинку да ждать, когда в треклятой крепости кончатся провиант и упрямство.
   Вообще Сюэшэн предпочитал крепости брать штурмом - юношеская энергия постоянно требовала выхода - однако идиотом он не был и знал, когда на штурм крепости можно (но совсем не нужно) положить всё войско. Одно развлечение - Жэнь Сяого, дочурка учителя, зачем-то свистнула Говорящий Камень своего папаши, и Сюэшэн какое-то время через неё мучил прислугу. Правда, Камень быстро отобрали, Сяого наказали да и Сюэшэна, когда он вернётся, видимо, не по головке погладят.
   Честно говоря, Сюэшэн думал, что когда в Цзиньшамо приедет Тэн Юйшэн, станет интересней, однако у Милашки были на сей счёт свои соображения, руководствуясь которыми, он разгребал завалы у Кайхуана.
   Скучно, господа.
  
   А вот Юйшэну было весело. В неопределённом смысле. С одной стороны, конечно, весело наблюдать, как щенячий восторг на лице Су Цзэня при виде его старшего братца сменяется лютой ненавистью при виде Юйшэна. Однако осознавать, что вся эта ненависть адресована тебе, причём без каких-либо внятных причин.... Фа на это регулярно угорал, Юйшэн изредка позволял себе нервно похихикать, а вот Цзи даже пару раз чуть с Цзэнем не подралась. Го Шэнь активно изображал сожаление и смирение и не менее активно прикидывался валенком, переводя разговор в другое русло, стоило только коснуться неудобной темы.
   Ну и раскуроченные окрестности Кайхуана органично дополняли картину общего раздрая.
   По-хорошему, надо бы руки в ноги да отогнать шосцев от Тунго, но людей кисцы от проклятого взрыва потеряли немеряное количество, так что лишних сил просто не было. Конечно, если бы на западной границе не маячили ринцы, то шосцев бы общими силами мигом вытурили. Да только ринцы вот они, чтоб все там передохли в страшных муках. Ещё и шоскому мальчишке всё неймётся. Мечется, будто вожжа ему под хвост попала.
   От обилия проблем голова у Юйшэна трещала по всем швам и, видимо, угрожала в скором будущем рвануть, как пресловутый шоский лагерь.
  -- Что такой мрачный? - Фа со смехом хлопнул Юйшэна по плечу.
  -- Мы обречены, - Юйшэн уткнулся лбом в стену и с переменным успехом сдерживая нервную ухмылку лихорадочно забормотал, обращаясь скорее сам к себе, чем к кому бы то ни было. - Впрочем, я знал это ещё когда господин решил объединить страну, так что тоже нашёл откровение.
  -- Слушай...
  -- Мы обречены.
  -- Юйшэн?
  -- За что всё это свалилось на мои плечи? Чем я так прогневал Небеса?
  -- Юйшэ~эн.
  -- Вроде всех богов всегда задабриваю. Неужели кого-то забыл?
  -- Юйшэн!
  -- Вот же ж вредная сволочь, чтоб ей там удавиться на своём Небе. Слышал, встарину был какой-то способ убить богов. Только чудо может спасти нас.
  -- ЮЦЗЫ!
  -- Что?
   Возможно, это был какой-то комплекс, но в моменты, когда киский стратег бывал поглощён буйным потоком собственного сознания, единственным способом вернуть его к реальности было обращение к нему по его детскому имени.
  -- У тебя Говорящий Камень пищит.
   Что до него пытается донести Фа, Юйшэн понял не сразу, зато когда понял, то так засуетился, что ответил на вызов только с пятой попытки.
  -- Я слушаю!
  -- Не ори ты так, у меня аж ухи заложило, - раздался голос Су Юня.
  -- Что у вас случилось?! - перепугался Юйшэн.
  -- Да говорю же: не ори. Просто ринцы вдруг нас испугались и куда-то драпают. Мы обождём пару деньков да к вам двинем. Так что ждите.
   На том связь оборвалась.
   Нетрудно догадаться, какими словами прокомментировал происходящее Су Цзэнь, войдя в комнату и обнаружив там Яньванего стратега, с радостными воплями повисшего на шее драгоценного Цзэневского братца.
  
   Будем разумны и признаем, что Степной Волк себе польстил, заявив, что ринцы его испугались. Не сказать, чтобы они его совсем не боялись, но наш мир был бы слишком простым местом, если бы все руководствовались исключительно соображениями субъективного характера.
   Утром того дня, как Юйшэн в Цзиньшамо бился башкой о стену, с Лу Эньлэем связался правитель Ичаня.
  -- Что такое? - устало спросил Эньлэй.
  -- Пираты, мастер Лу. Совсем обнаглели, - правитель вздохнул. - И их тьма тьмущая. Мы просто не справляемся.
  -- Свяжитесь с мастером Мо. Мы не можем прийти, - Эньлэй отключил связь и потёр виски.
   Вот только пиратов не хватало. Каждое лето одно и то же. Что им неймётся? Хорошо, хоть, зимой не прибегают. Интересно, кстати, почему. Впрочем, этой проблемой можно будет занятся только после объединения Рариншоки. И займётся этим совершенно точно не Эньлэй, а кто-нибудь другой. Помоложе и поэнергичней. И определённо поздоровей.
   Не успел Эньлэй полностью погрузится в мечты о том времени, когда либо подрастёт молодая талантливая смена, либо он просто сдохнет от какой-нибудь болячки и в любом случае обретёт покой, как вновь запищал Говорящий Камень.
  -- Я слушаю.
  -- Не надо так вздыхать, - раздался скрипучий голос Мо Вэйминя. - Я тебе что скажу: никуда я не пойду. У меня тут неподалёку в Хумани сидит один обиженный пацан, которому только дай шанс - в гроб загонит, крышкой прихлопнет и сверху попрыгает. Я ему шанса этого, сам понимаешь, давать не хочу и Юхуа с ним делить не собираюсь. К тому же войск у меня меньше, чем у тебя.
  -- То есть ты мне предлагаешь бросить затею с Рю Би?
  -- Я считаю, что она дохлая.
  -- Спасибо, сам знаю.
  -- В общем, желаю тебе удачи.
   Стоило Эньлэю окончить разговор и недовольно поворчать себе под нос, как в шатёр влетел Юэ Вэйчжи, размахивая всеми конечностями и громогласно провозглашая немедленный карательный поход на пиратов. Эньлэй бы своими руками придушил ту сволочь, что донесла о происходящем на побережье ринскому царю, однако выяснять её личность себе дороже. Обменявшись многозначительными взглядами с вошедшим следом за Вэйчжи Цзыхао, Эньлэй тяжело вздохнул, чем немедленно вызвал вопросительный взгляд своего господина.
   Вопрос закрыт и пересмотру не подлежит. С таким царём-то.
  
   Сюэшэн подскочил на своём камне как ошпаренный. Наверно, последнее, что он сейчас ожидал, так это то, что кто-то попытается связаться с ним через Камни. Ну не учитель же будет за проказы отчитывать? С удивлением юноша достал Камень и ответил на вызов.
  -- Мастер Цуй, - раздался голос одного из разведчиков, ошивающихся в непосредственной близости от Кайхуана.
  -- Что случилось?
  -- Кисцы зашевелились.
  -- Ну, было бы странно, если б они столбами стояли.
  -- Я хочу сказать, что они чуть ли не празднуют.
  -- Да-а? - Сюэшэн поднял брови.
   А вот это уже интересно. И что ж такое хорошее случилось, господа кисцы? Сюэшэн не смог сдержать довольной улыбки.
   Так гораздо веселее.
  
   Су Хэй шёл по коридору. Дворец в Хусюэ, коему уже несколько сотен лет, в своё время строили с поистинне императорским размахом, потому неподготовленных размерами и убранством он приводил в замешательство. К счастью, Хэй жил в этом дворце всю свою жизнь, так что пообвыкся. Хотя однажды, когда он был ещё полным несмышлёнышем и жил вместе с матерью и её служанками и компаньонками в женской части дворца, весть о том, что женской частью дворец не ограничивается, заставила Хэя вопить от ужаса дурным голосом при мысли о его истинных размерах. Хэю казалось, что в таком случае дворец должен вмещать в себя весь мир.
   Хэй улыбнулся своим воспоминаниям. Пусть время, в которое он родился, ну никак не назовёшь спокойным, да и мечталось ему о жизни мирной, Хэй не сожалел о такой своей участи. Времена не выбирают, и раз уж так, то его место здесь и сейчас. Если он сможет помочь отцу и Фа объединить земли, то последующие поколения не узнают этого хаоса.
   Хэй подошёл к одной из дверей и постучался:
  -- Мэй, матушка желает тебя видеть.
   Хэй ожидал, что дверь с грохотом распахнётся и маленький ураган по имени Су Мэй вырвется наружу, снося всё на своём пути, потому насторожился, когда этого не произошло. Ещё раз окликнув сестру, Хэй открыл дверь.
   В комнате никого не было. В голову вереницей стали закрадываться нехорошие подозрения. Хэй пересёк комнату, вышел на крытую галерею, прочесал весь сад, заглянул во все беседки, но Мэй так и не нашёл.
  -- Быть этого не может, - лоб Хэя покрылся испариной, а вдоль позвоночника вопреки полуденной жаре резво побежали муражки. - Мэй, отзовись! Мэй!
   Небо, неужели она опять сбежала?!
  

Глава 18. Бег по кругу.

  
   Защитили Небеса Хитрого, но погибла половина войска раского. Не мог он взять неприступный Рао Тэй - мало слишком людей у него осталось. Но боялся Хитрый гнева Ледяного Короля Шэ Гуя, а потому решил так:
   "Если вернусь я к Ледяному Королю с половиной здорового войска, то скажет он мне, что раз люди здоровы, то надо было попытать счастья. Надо сделать тогда так, чтобы не было здоровых людей".
   Вышел тогда ночью Хитрый на горный утёс и воззвал к Хуай Даню, покровителю всех колдунов, что губят людские жизни. И посла тогда Хуай Дань ему склянку с ядом, и отравил этим ядом Хитрый всю воду, и заболело войско.
   Умерла половина, и тогда повернул Хитрый к Хэй Иню.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Горный Лев Чжао Лунвэй сосредоточенно думал.
   Отсутствие Фэня Сыю и Лун Юньсюя в его планы не входило, равно как и ночное бегство в горы, так что поводов для размышлений было более чем достаточно. Даже большое войско может затеряться в серпантине горных тропок, достаточно приложить к этому определённые усилия, однако шосцев, уверенно продолжавших преследование, это не останавливало.
   Лунвэй поднял лицо к бесконечно высокому тёмно-синему небу, усыпанному бесчисленным множеством белых точек - звёзд. Как всё могло так получиться? Что и когда он сделал не так? Вновь мысленно возвращаясь к событиям вечера, Лунвэй вспоминал.
   После того, как Фэнь Сыю, поплевавшись ядом, уполз в свой шатёр, Лун Юньсюй продолжил активно капать на мозги всем остальным со своим возможным ночным нападением. Ни Шэ Сюй, ни сам Лунвэй вовсе не отрицали возможность чего-то такого вопреки уверенности Фэня Сыю. После долгих обсуждений (обсуждал в основном Лун Юньсюй сам с собой) сошлись на том, что первую треть ночи дежурит Лунвэй, вторую - Шэ Сюй, а третью Лун Юньсюй. Да-сы-ма Фэня будить с этим вопросом не стали, поскольку его ответ был заранее известен. А лишнюю порцию яда получать не хотел никто, сколь бы целебным этот яд ни был.
   Ночь выдалась ясной и тихой, беды ничто не предвещало. Смена Лунвэя как раз подходила к концу. Он пошёл уже будить Шэ Сюя (который если и спал, то так, что окружающие этого не заметили), когда с холмов к востоку от лагеря толпами повалили шосцы. Они выпрыгивали из травы у самого лагеря и бросались в бой. Не имея возможности в темноте ночи, озаряемой бессистемными багряными всполохами огня, оценить количество воинов противника, Лунвэй решил собрать воинов, отступить к горам, оторваться среди горных тропок, перегруппироваться и атаковать.
   Буквально через пять минут после отдачи соответствующих избранному решению приказов прибежал некий воин, на поверку оказавшийся Лун Юньсюем без макияжа, принялся хвататься за голову и объяснять Лунвэю, как он не прав. В ходе разговора выяснилось, что Фэнь Сыю скорее согласился бы с Лунвэем, что только окончательно убедило Горного Льва в своей правоте. Всё-таки есть причина, по которой да-сы-ма Фэнь Сыю, а не Лун Юньсюй.
   Лун Юньсюй незамедлительно пообещал Лунвэю, что тот о своём решении ещё пожалеет, и убежал в неизвестном направлении разводить бурную деятельность. Шэ Сюй как всегда своё мнение оставил при себе, посланный за Фэнем Сыю воин не вернулся (равно как не пришёл и сам да-сы-ма), в холмах какой-то оголтелый мужик принялся что-то вдохновенно вещать о чести и бытие истинного воина, так что в целях сохранения войска Лунвэй счёл за лучшее незамедлительно отступить к горам.
   И вот теперь они сидели на конях бок о бок с Броненосцем Шэ Сюем, смотрели на лежащую перед ними тропинку, ведущую по дну ущелья, и думали, что ни тропинка, ни ущелье им совсем не нравятся. Впрочем, за то, что думал Броненосец, Лунвэй поручиться не мог.
  -- Мастер Чжао, вам не кажется, что здесь ловушка? - подал голос Шэ Сюй.
   Лунвэй мог ответить только "кажется", но ответ этот звучал слишком невразумительно для того, чтобы его озвучивать.
   Лун Юньсюй был кругом прав. Но ведь да-сы-ма Фэнь поступил бы так же, как и Лунвэй! Или по достижении подножья гор бы он придумал что-то ещё? Это всё вина Лунвэя. Лунвэя и его непроходимой глупости. Когда же он наконец отучит себя совершать глупые ошибки, приносящие беды всем окружающим?
  -- Нас нагоняют шосцы! - закричал кто-то из задних рядов.
  -- Каков наш выбор? - поинтересовался Шэ Сюй.
  -- Знаете, мастер Шэ, я никогда не претендовал на звание гения тактики..., - начал Лунвэй.
  -- Какое совпадение.
  -- Но ущелье быстро кончается, а дальше виден подъём. Если мы сможем миновать ущелье на максимальной скорости...
  -- Осталось только это сделать, не так ли?
   Однако какого напряжения требует любое решение, принимаемое полководцем на поле боя. Пока Лунвэй был уверен, что ситуацию в целом контролируют Фэнь Сыю, Хоу Гоньцзи или Шэ Гуй, тактические решения он принимал без особых проблем, зная, что "великие полководцы" всё продумают, учтут и, если нужно, исправят. Теперь же, когда на его плечах лежала судьба всего предприятия...
   Небо, избавь в дальнейшем от таких приключений.
  
   Осторожный Хан Кан испытывал жгучее желание спуститься вниз со скалы и как-нибудь простимулировать движение расцев, потому что их столпотворение у входа в ущелье никого не вдохновляло. Вдобавок Кана очень нервировал тот факт, что нигде не было видно ни Фэня Сыю, ни его ручного трансвестита, да и расцев было как-то меньше, чем планировалось.
   И толкутся ещё, как стадо баранов.
  -- Мастер Хан, может, нам попытаться перетащить камни да покидать на них? - шёпотом предложил один из воинов.
  -- Нет, подождём ещё немного.
   Кан отёр выступивший на лбу от напряжения пот. Ночка-то была прохладная, но Кан в пустыне на самом солнцепёке чувствовал себя лучше.
   Отсутствие раского да-сы-ма нервировало. Се Линь говорила, что Фэнь Сыю обязательно побежит в горы, причём впереди своего войска, даже не оглядываясь. Неужели Хитрый почуял ловушку? И что он тогда решил? Расцев слишком мало. Часть войска пошла в обход? Но в каком месте оно разделилось? Разведчики докладывали, что войско шло в таком составе от самого подножья. Лян упоминал о том, что разрозненные группы людей бежали в сторону леса. Сколько их было, этих групп?
   И где теперь Хитрый?
   Внезапно расцы, видимо, что-то всё-таки надумали, и на максимальной скорости бросились через ущелье.
  -- Сейчас! - скомандовал Кан.
   Где бы ни был сейчас Фэнь Сыю, разобраться с этой частью войска - уже пол дела.
  
   Когда сверху посыпались валуны, воины пришли в смятение, но Лунвэй, не сбавляя хода, рявкнул:
  -- Не останавливаться! Ущелье короткое! Кто успеет выбраться, тот спасётся!
   Однако из ущелья выбралось немногим более половины первоначального количества. Если на них сейчас ещё и шосцы нападут, то всему конец.
  -- Надо как-то оторваться от погони, - заметил Шэ Сюй. Кажется, доспех его в нескольких местах был помят, но воин выглядел целым и почти что невредимым.
  -- Следуйте за мной. Я неплохо знаю эти горы и смогу запутать след, - Лунвэй тронул поводья и пустил коня по едва заметной тропке. Он действительно начал узнавать местность. До Рао Тэя оставалось недалеко. - Быстрее, они скоро будут здесь.
  
   Продираться ночью через бамбуковые заросли - занятие на любителя. И если в обычном лесу чаще всего наблюдается хоть какое-то разнообразие, то тут куда ни глянь - бамбук и бамбук, и Яньван его разберёт, откуда ты пришёл. Это с позиции обычного человека.
   С позиции же человека, который по собственному убеждению всю жизнь только и делает, что шляется по различного рода лабиринтам, всё было ещё гаже. Вдобавок к прочим радостям он дулся на своего спутника и, кажется, простыл.
   На этот не вселяющий энтузиазма факт намекнул Юньсюй, заметив, что вместо того, чтобы сто раз шмыгнуть носом, гораздо разумнее один раз высморкаться, благо бамбуковых листьев в округе в избытке - чем нос утереть всегда найдётся. Неподдельное же беспокойство Юньсюя вызвал тот факт, что Сыю против обыкновения не вылил на него цистерну яда, а просто проигнорировал.
  -- Мастер Сыю, вам так плохо? - нахмурился Юньсюй.
  -- Это не твоё дело.
   Без шипения. Просто мрачно. И холодно. Но это холод не обычный, колючий и ядовитый. Он просто... пустой?
  -- Мастер Сыю, что случилось? - Юньсюй ускорил шаг. Схватил бы Сыю за плечо, вот только тогда он выронит маленькую панду Сяньхо.
  -- Тебе-то какая разница?
  -- Мне большая. Вы простыли, у вас поганое настроение, вы меня игнорируете и опять идёте не в ту сторону.
   Сыю остановился, шмыгнул носом, подумал и взял чуть правее.
  -- Опять не туда. Нет, не туда. Теперь совсем не туда. Мастер Сыю, я вас чем-то обидел? Я же говорю, что не туда. Вы меня игнорируете. Я что-то не так сделал?
  -- Отстань от меня, - Сыю внезапно присел на охапку поваленных стеблей бамбука. - Оставь меня в покое и иди. Я скоро догоню тебя.
  -- Не говорите глупостей! Догоните! И вы хотите, чтоб я в это поверил?! Нам нужно идти. Вы и так простудились, а посидите здесь ещё - вообще умереть можете. Ночь-то прохладная выдалась!
  -- Это только в сравнении с жарким днём.
  -- Всё познаётся в сравнении. Насморк тоже.
  -- Не надо мне тут нотации читать!
  -- Тише, мастер Сыю. Я что-то слышу, - Юньсюй заозирался. - Посидите здесь, я сейчас вернусь, - он сгрузил Сяньхо на руки ошалевшего от такой наглости Сыю и скрылся в зарослях.
   Сяньхо подняла голову, посмотрела на Сыю и открыла маленькую розовую пасть с остренькими зубками. Раздался тихий протяжный писк. Панда как будто что-то чувствовала, потому потянулась и лизнула подбородок Сыю. Тот смерил Сяньхо мрачным взглядом, после чего внезапно прижал к себе и ткнулся носом в мохнатую макушку:
  -- Знаешь, - голос Сыю звучал глухо. - Однажды Со притащил мне панду. Постарше, чем ты. Я, естественно, долго на него ругался, но детёныш... вышвырнуть его было выше моих сил. Он так умильно топал по дому... что там говорить. На следующее утро мне в дом вломилась взрослая панда и забрала крошку. И знаешь, что мне было обидней всего? Вовсе не то, что она порушила дом, а то, что она забрала моего маленького--, - Сыю запнулся, напоровшись на смеющийся взгляд Юньсюя, притаившегося в тени бамбуковых стволов. - Давно ты слушаешь?
  -- С тех пор, как "он умильно топал по дому". Честное слово, Милашкой следовало назвать вас, а не Тэн Юйшэна.
  -- Ты--
  -- Заканчивайте посиделки. По лесу шастают недружелюбно настроенные шосцы с факелами, - Юньсюй схватил Сыю за шиворот, поставил на ноги, схватил за рукав и потащил за собой.
  -- Куда ты--
  -- Молчите, шевелите ногами и старайтесь не шмыгать носом.
   Вопреки обыкновению, в спину не разразились ядовитым шипением неизвестного содержания. Юньсюй помрачнел. Честное слово, что с этим типом?
   Примерно тот же вопрос задавал себе Сыю. Природная мнительность мучала его нестерпимо, за каждым, даже самым незначительным, словом или действием Юньсюя он пытался усмотреть некий умысел.
   Как же глупо.
   И эта дурацкая панда, заставившая его ни с того, ни с сего поностальгировать. Небо, каким же простым местом казался ему мир с высоты Инши. Каким же сложным он оказался вблизи. В глубине души Сыю, не решаясь себе в этом признаться, чувствовал себя виноватым перед Юньсюем. И ожесточённо думал, есть ли вокруг него ещё люди, которых он в своей гордыне несправедливо недооценил?
   Глупость.
   Они все дураки. Идиоты. Имбецилы. Они не понимают простейших вещей. Они не в состоянии оценить свои способности адекватно. Не могут быть честными даже с самими собой. Не знают, когда надо остановится. Не могут подвести под свои поступки никакой внятной аргументации. Вечно ищут себе какие-то высосанные из пальца оправдания...
   Так, хватит заниматься самоуничижением.
  -- Их много?
  -- Кого? - откликнулся Юньсюй.
  -- Шосцев, кого же ещё?
  -- Нам с вами хватит.
  -- Ты надо мной издеваешься?
  -- Как, вы заметили? - Юньсюй с улыбкой повернулся к Сыю.
   Небо, да этот тип же зол как Сюэ Лун. Против воли Сыю сглотнул. С по-настоящему злым Юньсюем он встретился впервые в жизни, и не сказать, что был от этой встречи в восторге.
  -- Нам лучше поторопиться, - заметил Юньсюй.
  -- Тогда сними с меня свою панду!
  -- Ничего, руки не отсохнут. К тому же вы премило смотритесь вместе.
  -- Ты как со мной разговариваешь?!
  -- Да не орите вы!
  -- Кто здесь?! - раздался мужской голос.
   Сбоку из зарослей выскочил шоский воин, размахивая перед собой факелом. Прежде чем он успел ещё что-то вякнуть, Юньсюй залепил ему ногой в челюсть (а получить в челюсть каблуком - удовольствие сомнительное) и поймал выпавший из руки шосца факел. Воин со сдавленным хрипом рухнул в траву и затих. Однако движения и звуки всё равно привлекли внимание рыщущих неподалёку шосцев. Юньсюй схватил Сыю за руку и с удвоенной энергией поволок его через заросли, не забыв по дороге затушить факел о землю.
   То тут, то там среди стволов мелькали огни факелов, шосцы перекрикивались, стараясь загнать "добычу".
  -- Держитесь. Осталось совсем чуть-чуть, - не оглядываясь, бросил Юньсюй.
   Беглецы внезапно для Сыю вылетели на край какого-то оврага, причём Юньсюй не сбавляя шага бросился вниз по довольно-таки крутому склону, как и всё в этом дурацком месте поросшему бамбуком. И как он умудряется на таких каблуках-то? Оказавшись на самом дне, Юньсюй круто повернул в бок и поспешил вдоль оврага по дну.
   И ровно в тот момент, когда Сыю подумал, что ему уже надоело спотыкаться о весь тот мусор, что столетиями гниёт на дне оврага, беглецы вылетели из леса на поляну.
   Звёздная ночь нависла над горами на западе и холмами на юге и востоке. На поляне горело несколько костров, вокруг которых расселись люди, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся раскими воинами. Что приятно удивило, воинов было больше, чем рассчитывал Сыю.
  -- Вот мы и пришли, - Юньсюй отёр пот со лба и повернулся к Сыю. - Как вы думаете, мастер Сыю, нам стоит дать бой, сбежать или придумать что-нибудь ещё?
   Сыю смерил Юньсюя злобным взглядом, сунул ему Сяньхо и отошёл в сторону, демонстративно скрестив руки на груди.
   Раз уж такой мудрец, сам разбирайся. Веселиться за счёт Сыю больше не будет. Ну а уж если начнёт пороть несусветную чушь, то тогда так уж и быть.
   Юньсюй вздохнул и задумчиво почесал затылок. Пискнула Сяньхо. Воины вокруг костров встали, ожидая приказов. Юньсюй посмотрел на лес, потом на костёр, снова на лес и опять на костёр. И улыбнулся.
  -- Значит так, господа, - Юньсюй усадил панду себе на плечо, видимо, чтоб было сподручней руками размахивать. - План наших действий прост до нельзя. Сейчас этот лес наводнён шоскими прихвостями. А у нас в распоряжении несколько прекрасных костров. Я надеюсь, вы прослеживаете мою мысль? Поджигаем лес и идём в горы! И сделайте это кра-си-во!
   Сыю вздохнул. Ох уж это позёрство.
  -- Мастер Сыю, пожалуйста, попытайтесь связаться с мастером Чжао, - попросил Юньсюй.
  -- А сам никак?
  -- И обстановку выясним, и мастера Чжао успокоим, а то он за вас волновался.
   Сыю до зарезу хотелось ещё поворчать, но он решил всё-таки окончить концерт и достал Камень:
  -- Чжао Лунвэй.
   Тишина стояла так долго, что Сыю уж было решил, что Горного Льва он больше никогда не увидит. Не то, что он скучал бы, но всё равно как-то нехорошо. Однако внезапно Камень ответил:
  -- Я приношу свои извинения за столь долгое молча--
  -- Где вы, мастер Чжао? - перебил его Сыю.
  -- Мы двигаемся по горам к Рао Тэю.
  -- Сколько вас?
  -- Немногим более половины тех, кто пошёл со мной. Около трети всего войска. Если бы не моя глу--
  -- Мастер Шэ с вами?
  -- Да. Я готов поне--
  -- Двигайтесь к той деревне, где в прошлый раз мы встретили разбойников, - Сыю резко оборвал связь, не желая больше выслушивать бессмысленные извинения и сожаления.
  -- Видимо, мы идём туда же? - уточнил Юньсюй.
  -- Да, - коротко кивнул Сыю.
  
   Честный Чао Фан очень обиделся на расцев.
   Разве это достойно настоящего воина прикрывать своё бегство горящим лесом? Это же просто нечестно! Могли бы хотя бы предупредить, что поджигать будут, он бы людей успел из леса вывести. А теперь... честные воины погибнут от рук подлецов.
   Совсем как Ю Тун.
  
  -- ЧТО ЗНАЧИТ, ОНИ УБЕЖАЛИ?!!! - голосил Неистовый Ша Фэн, топая ногами и размахивая мечом.
  -- Это тебя надо спрашивать, почему ты пропустил поворот и оказался не перед ними, а здесь, - с раздражением заметил Осторожный Хан Кан.
  -- Я гнался за ними!
  -- И чуть сам не попал под камни. Сколько ещё лет ты собираешься быть до неприличия инфантильным?
  -- Ты как меня назвал, Папаша?!
  -- Не повышай голос только потому, что не знаешь, что значит слово! И не смей называть меня Папашей!
  -- Да я щас всех расцев! - Фэн попытался вскочить на коня и броситься дальше по горной тропке, но Кан его поймал и скрутил.
  -- Сейчас ты уже никуда не пойдёшь, - Кан повернулся к топтавшимся в отдалении воинам. - Принесите верёвку.
   Воины замялись, не сразу сообразив, для чего она нужна. Однако строгий взгляд, раздражённо брошенный через плечо, во все времена способствовал мгновенному прозрению тех, кому адресован.
   Связав Фэна и убедившись, что даже в связанном виде он никуда не уползёт и не упрыгает (и такое бывало), Кан достал Говорящий Камень:
  -- Ю Лян.
   В ответ раздался шикарный зевок.
  -- Лян, не смей спать в такое время.
  -- Свою работу я уже сделал, так что не вижу в здоровом сне в положенное для него время ничего предосудительного.
  -- Как у тебя дела?
  -- У меня всё было чудесно до тех пор, пока меня не разбудили.
  -- Что с мастером Чао?
  -- Сейчас посмотрю, - судя по звукам, Лян довольно долго принимал вертикальное положение, после чего по весьма замысловатой траектории покинул шатёр и взобрался на холм, отделявший шоский лагерь от раского. - Он лес зачем-то поджёг.
  -- Что он сделал?!
  -- Поджёг бамбуковый лес. Сейчас схожу, спрошу у него, зачем он это сделал. Что-нибудь ещё? Как там камнепад?
  -- Пришлось прекратить его досрочно, потому что Макака вылетел прямо под камни.
  -- Понятно, - Лян зевнул, не выказав к произошедшему даже толики интереса.
   Кан вздохнул:
  -- Тогда быстрее иди тушить пожар. И бегом к Рао Тэю.
  -- Хорошо, - Лян ещё раз зевнул. - Как влом-то.
  
   В очередной раз солнце вылезло из-за барханов шоской пустыни, поднялось над Львиной Скалой, осветило Семь Лесов Дракона, окрасило небо в нежно-голубые тона и заиграло бесчисленными блёстками на белоснежных горных шапках.
   Юньсюй вдохнул полной грудью и улыбнулся всему миру. Разумеется, нельзя сказать, что путешествие по горам в компании озлобленного на весь белый свет и, вдобавок, простуженного раского стратега - такое уж удовольствие, однако Юньсюю всё было спокойнее, когда источающий ледяной холод почище окружающего снега да-сы-ма крутился рядом, а не где-то на периферии. Что было самым забавным, так это то, что при всём плохом настроении и демонстративной неприязни к самому Юньсюю, к маленькой панде Сяньхо Фэнь Сыю был определённо неравнодушен, причём, по своему обыкновению, наотрез отказывался признать очевидное. Вот и сейчас, сосредоточенно смотрит куда-то в сторону, а потом нет-нет, да и бросит быстрый взгляд на устроившуюся у Юньсюя на плече панду.
   Скалы расступились и впереди показалась деревня. Она ничуть не изменилась: всё так же зияли пустотой ворота, гнили полуразрушенные дома, осыпалась кладка стен. Да и с чего деревне меняться-то? У провала ворот стоял караул, при виде отряда незамедлительно отвесивший воинский поклон. Сразу после этого один из воинов побежал доложить о прибывших. Вернулся он буквально через минуту в сопровождении Горного Льва Чжао Лунвэя, лицо которого как обычно в подобных ситуациях выражало глубочайшее раскаяние за все грехи, совершённые или несовершённые хоть кем-нибудь из живших, живущих и ещё не родившихся.
  -- Мастер Фэнь, мастер Лун, я несказанно рад вас видеть, - траурным голосом начал Лунвэй. - И я готов понести наказание за...
   Далее шёл длинный список того, за что именно на сей раз Горный Лев готов понести наказание. Юньсюй подумал было, что Фэнь Сыю кающегося сейчас голыми руками придушит, однако тот внезапно очень обрадовался и незамедлительно вылил на Лунвэя всю ту цистерну яда, которая накопилась за время путешествия от бамбукового леса. Впрочем, Горный Лев весь яд стоически принял, будучи уверенным, что его заслужил, так что настроение Сыю не улучшилось ни на чуточку, а, возможно, даже ухудшилось.
   Положение внезапно спас Шэ Сюй, вышедший к новоприбывшим и предложивший немедленно организовать военный совет. Юньсюй подумал, что хоть тут Сыю оклемается и вернётся к себе обычному, однако тот надулся, сел в углу отведённого под штаб помещения и всем своим видом продемонстрировал, что до таких имбецилов снисходить не собирается.
   В ответ на вопросительные взгляды Горного Льва и Броненосца Юньсюй только пожал плечами и раскатал на столе карту местности.
  -- С таким количеством людей нам уже не взять Рао Тэй, - внезапно заявил Шэ Сюй.
  -- Да, - согласился Юньсюй. - Рассеялось по холмам, погибло и ранено в лагере и погибло и ранено под камнями больше, чем я предполагал.
  -- Но мы же не можем просто уйти отсюда, - возразил Лунвэй. - Шосцы скоро раскопают перевал и дойдут до Гошо. Мы же не можем им позволить это сделать.
   Юньсюй мягко улыбнулся. Нет, шосцев в Гошо первыми он не пустит. В Шицзышань они уже прибежали, так что пока в Гошо им делать нечего. Вот въедет туда с триумфом Ледяной Король - тогда хоть Яньван. Но до того чтоб духу их там не было.
  -- Если бы у нас был порох, мы бы опять засыпали перевал, - мечтательно пробормотал Юньсюй. Но пороха нет и достать его негде.
   Сыю громко чихнул.
  -- Будьте здоровы, - хором ответила ему троица у карты.
  -- Не дождётесь, - "отблагодарил" их Сыю.
  -- Мастер Фэнь, а что вы думаете о сложившейся ситуации? - спросил Шэ Сюй, проигнорировав плохие настроение и самочувствие стратега.
  -- Имбецилы, - коротко высказался Сыю.
  -- А подробнее?
   Сыю смерил наглеца уничтожающим взглядом. Троица у карты выжидательно уставилась на стратега. Сыю чуть ли не с ненавистью во взгляде зыркнул на улыбающегося Юньсюя, поэтому тот улыбнулся ещё шире в надежде, что стратега всё-таки прорвёт. Однако не прорвало. Вместо этого да-сы-ма сделал такое лицо, будто то, что он сейчас сделает, есть величайшее одолжение, и они ему потом по гроб жизни будут обязаны, встал со своего места, подошёл к карте и ткнул пальцем в одну из горных тропок:
  -- Это что?
  -- Тропинка? - предположил Юньсюй. Собственно, а чем это может быть? Непролазным ущельем? Высоченным хребтом? Массовой галлюцинацией?
  -- Мастер Чжао, вам должна быть хорошо известна эта местность. Куда ведёт эта тропа?
  -- К Рао Тэю, - ответил Лунвэй.
  -- Куда именно к Рао Тэю?
  -- К потайной двери...
  -- Через которую бежал Ма Фынну, не так ли?
   Лунвэй удивлённо посмотрел на Сыю. Тут было чему удивлятся. Юньсюй, например, знал, что Ма Фынну неким образом выбрался из крепости, однако сколько он не мучил этим вопросом Сыту Ваня, а потом Шэ Гуя, никто внятно ответить ему так и не смог.
  -- Вы правы, - кивнул Горный Лев.
  -- Так вот оно как было, - хмыкнул Шэ Сюй.
  -- Но как вы догадались, мастер Фэнь? - спросил Лунвэй. - Даже я забыл об этой тропе.
  -- Это же очевидно, - презрительно фыркнул Сыю. - Бесхозная тропа петляет по горам и упирается в стену Рао Тэя там, где нет ни ворот, ни чего-нибудь ещё, да вдобавок сверху над ней нависают утёсы, надёжно пряча первые пятьдесят чжанов от дозорных из крепости. Даже конченный идиот должен был понять, что тут что-то не так. Если, конечно, он внимательно изучал карту. Раз шосцы нападали на Рао Тэй по-другому, то Жэнь Жэньшу на карту глянул мельком.
  -- Вы хотите сказать, что шосцы не знают об этой тропе?
  -- Я хочу сказать именно то, что сказал.
  -- Нам придётся пройти совсем рядом с крепостью, - заметил Юньсюй.
  -- Придётся прогулятся там ночью, причём молча, что поделаешь, - буркнул Сыю, старательно глядя в другую сторону.
  -- Хорошо, - кивнул Юньсюй, любуясь на затылок раского стратега. - Мы согласны следовать вашему плану.
  -- Ещё бы не были.
  
   Вечером в большом зале дворца (по местным меркам) в Рао Тэе собрались все четверо полководцев, назначенных на охрану крепости. Ша Фэн уселся было на трон, полагавшийся градоначальнику, однако его оттуда незамедлительно согнал Хан Кан. Впрочем, Макаке в любом случае скучно было бы сидеть на одном месте дольше пяти минут. Освободившийся трон тут же оприходовал Ю Лян, и уж его оттуда согнать не получилось никакими силами. Ленивец будто прирос к трону, так что отодрать его не смог бы даже весь гарнизон вместе взятый.
  -- Расцев рано сбрасывать со счетов, - заговорила Се Линь.
  -- Но мы же их прогнали, - хмыкнул Фэн. - Разметали по горам!
  -- Мастер Фэнь не из тех, кто так легко сдаётся. Подожжёный лес - прямое тому доказательство. Кстати, как мастер Чао?
  -- Отделался парой ожогов и уверенностью, что все расцы - сволочи и подлецы, - зевнул Лян.
  -- Что ж, вполне ожидаемо.
  -- У вас есть какие-нибудь идеи, госпожа Се? - спросил Кан.
  -- Боюсь, что нет, - Линь скрестила руки на груди и принялась неспешными шагами мерять зал. - Если мастер Фэнь выжил, то не должен пытаться встрять в заведомо проигрышный бой. Однако если мы задели его самолюбие...
  -- Труп его мы не нашли, - Лян пожал плечами. - Мне кажется, что выжили все полководцы.
  -- Трудно сказать, - заметил Кан. - Для того, чтобы быть в этом полностью уверенным, пришлось бы заглянуть под каждый камень обвала.
  -- Мне кажется, проверить довольно легко, - внезапно улыбнулась Линь.
  -- Как? - удивились остальные.
   Линь достала Говорящий Камень и, нажав в середину, прошептала:
  -- Фэнь Сыю.
  -- Что? Кому там внезапно потребовалось, чтобы я наложил на него руки?
  -- Этот жив, - Линь нажала отбой. - Кто там ещё с ним?
  -- Чжао Лунвэй и Шэ Сюй, - сказал Кан.
  -- И ещё этот гомик, - вспомнил Фэн, пытаясь залезть на колонну.
  -- Ты что творишь?! - Кан бросился его снимать.
  -- Чжао Лунвэй, - тем временем вызвала Линь.
  -- Да, я вас слушаю.
  -- Этот есть. Шэ Сюй.
  -- Да?
  -- И этот тоже. А последний?
  -- Лун Мяньцзюй, если мне память по Кэй Мину не изменяет, - подсказал Лян.
  -- Хорошо. Лун Мяньцзюй, - ответом была тишина. - А вот этот умер.
  -- Одним меньше - уже хорошо, - зевнул Лян.
  -- Значит так, - Линь убрала Говорящий Камень. - Полководцев трое, войска у них осталось вряд ли более половины. Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что расцы ещё к нам сунутся, потому предлагаю ближайшие пару недель соблюдать повышенную осторожность, а по их истечении вернуться к обычному режиму.
  -- Как скажете, - Лян разлёгся на троне, явно собираясь тут же и прикорнуть.
  -- Тогда вы двое, - Кан отодрал таки Фэна от колонны и повернулся к Ляну. - Пойдёте сейчас со мной на стену. Очерчу вам будущий фронт работ.
  -- Опять?! - возмутился Фэн.
  -- Если бы вы там что-то сделали, то было бы "опять".
  -- Но сейчас же уже ночь, - заметил Лян.
  -- Ночи сейчас светлые, всё, что надо, вы увидите. Шагом марш.
  
   Раское войско медленно двинулось вдоль края обрыва по тропе не более трёх чи шириной. Коней, разумеется, вели в поводу. Сразу за поворотом шёл небольшой участок, с которого открывался прекрасный вид на Рао Тэй и Шэ Миеши. Впрочем, скала не была покрыта снегом, так что тёмные фигуры людей на тёмном камне, да ещё и ночью будут еле различимы, и то если приглядываться. Хотя осторожность никогда не помешает.
   Перед самым поворотом Сыю обернулся к войску и с мрачным видо сказал:
  -- И чтоб ни звука. Кто будет шуметь - не ждите, что ваша смерть будет быстрой и лёгкой.
   Войско двинулось вдоль обрыва. Поначалу всё шло хорошо, но внезапно Юньсюй заметил, что плечи шедшего впереди (тропа одна - не заблудится) Сыю подозрительно подрагивают. И прежде, чем кто-нибудь успел хоть что-нибудь сделать, раский да-сы-ма оглушительно чихнул.
   Это был чих, достойный императора. Именно так чихали герои древних легенд, когда простужались. Эхом прокатился он по горным долинам, прошёл над вершинами, покрытыми снежными шапками. Хрупкие связи, покалеченные давнишним взрывом и дневной жарой, а потому едва державшие снежные пласты, подточенные водными потоками, не выдержали.
   На Шэ Миеши сошла лавина.
  -- ВЫ ЧТО, ИЗДЕВАЕТЕСЬ ВСЕ ЧТО ЛИ?! - раздался истошный вопль Ша Фэна.
   То, что пережило чих, спешно присоединилось к тому, что уже рухнуло.
  -- Будьте здоровы, - с трудом сдерживая смех, сказал Юньсюй.
   Сыю смерил его злобным взглядом и шмыгнул носом.
  -- Тогда... на этот раз всё? - предположил Лунвэй.
  -- Согласен, - с готовностью кивнул Юньсюй. - Имеет смысл предоставить почётное право разгребать завалы господам шосцам.
  -- Возвращаемся в Хэй Инь? - подытожил Шэ Сюй.
   Так и не дождавшись ответа от Сыю, полководцы развернули войско, и расцы дружно потопали назад, уже не заботясь всякими мерами предосторожности. Людям в крепости до полного счастья сейчас только их не хватало.
  
  -- Фэнь Сыю, - Кан скрипнул зубами, глядя на заваленный перевал. - Не думал я, что он способен на такое.
  -- <Нецензурное слово>! - прорычал Фэн. - Я убью его своими руками!
  -- А мне показалось, что это просто кто-то чихнул, - меланхолично заметил Лян.
  

Интерлюдия. Прекраснейшая смерть на свете.

   Сыю сидел на камне и задумчиво скармливал Сяньхо один из захваченных из леса бамбуковых побегов. Фактически, в данный момент маленькая панда была единственным существом, общество которого он согласен был терпеть. Сунулся бы к нему кто-нибудь ещё - покусал бы, что он недвусмысленно дал понять окружающим.
   Разумеется, долго хандрить Сыю не собирался - вредно для имиджа. Но докладывать о произошедшем Шэ Гую отказался наотрез. То есть Лун Юньсюй, Чжао Лунвэй или Шэ Сюй пусть докладывают, но сам Сыю слова не скажет.
   Да и что сказать-то? "Простите, я чихнул"?
  
   Доклад Юньсюя Шэ Гуй и Хоу Чжун, который, видимо, прописался в кабинете Ледяного Короля, слушали с совершенно серьёзными лицами. И отвечали абсолютно серьёзно и ровным голосом. И переглядывались так серьёзно, как будто речь шла о внезапном вторжении.
   После окончания доклада в кабинет влетел секретарь, перепуганный громкими булькающими звуками непонятного происхождения. И застал там задыхающихся от смеха царя и его кузена.
  -- Фэнь - это всё-таки нечто, - давясь смехом, заключил Ледяной Король. - Сначала он так помолился, что монастырь снёс, а теперь ещё чихом лавину вызвал.
  -- Не пугайте меня так больше! - вскипел секретарь и вышел, громко хлопнув дверью.
  
   Ветер приносил солёные запахи моря и жалобные крики чаек. Мерный гул циклически накатывающих и отступающих волн приводил в состояние, близкое к просветлению. Лучи закатного солнца вспыхивали на волнах тысячами искр, в то время как само оно медленно погружалось в океан далеко за островами.
   Болезненный Лу Эньлэй и Бесстрашный Сюань Цзыхао сидели на конях на краю обрыва и с выражением полной безмятежности на лицах взирали на открывавшийся их взорам чудесный, в чём-то даже сказочный, пейзаж.
   Благоговейное молчание нарушил Эньлэй:
  -- Цзыхао, скажи мне.
  -- Что, мастер Лу?
  -- Вон тот человек, который бежит по берегу вслед за пиратскими кораблями, размахивает мечом и просит пиратов, которые на нашем языке-то не говорят, быть гуманнее.
  -- Что с ним?
  -- Это же не может быть наш господин?
  -- Боюсь, мастер Лу, что это именно он и есть.
   Эньлэй и Цзыхао тяжело вздохнули. В этом мире есть вещи, с которыми можно лишь смириться.
  -- Чего вы тут вздыхаете, как две бабки на завалинке?! - громовой рёв Гиганта Чжоу Цяна заставил генералов подпрыгнуть. - Я тут вам баллисты привёз, сейчас мы их всех потопим!
   Наверно, пытаться объяснить, что в этом случае ринский царь очень расстроится, глупо. Да и в любом случае потопить пиратов - лучшее решение из всех возможных. Осталось только придумать, как объяснить это Юэ Вэйчжи.
   Цян такими глупостями заморачиваться не стал и приказал стрелять из баллист по кораблям горящими стрелами. Вэйчжи, то ли вообразивший, то ли действительно увидевший, что на одном корабле несколько пиратов вроде как заинтересовались его пламенной речью, впал в ступор при виде скрывающихся под водой пылающих обломков этого самого корабля.
   Нехорошо как-то получилось.
  -- Мне кажется, или он сигналит нам прекратить стрельбу? - поинтересовался Эньлэй у Цзыхао.
  -- Я думаю, вам не кажется.
  -- Жаль.
   Цзыхао посмотрел на закатное солнце и с улыбкой сказал:
  -- Хорошая сегодня погода?
  -- Действительно.
  -- Горите синим пламенем, дикари! - гоготал Цян.
   Почему-то Вэйчжи казалось, что его собственные генералы его игнорируют. И нельзя сказать, что эта мысль его радовала.
  
   Сюэшэну было очень интересно, обрадуется ли Степной Волк, если сбросить на него бочку с порохом и подожжёным фитилём так же, как и всему остальному, что шосцы пытались с ним сделать. Непонятный восторг кисцев предварял собой новую главу в кампании Сюэшэна - главу панического бегства.
   Впрочем, не совсем так.
   Ни в коем случае нельзя сказать, что шосцы сдавали свои позиции совсем без боя, однако сложно сражаться с противником, который вообще никак не реагирует на все твои попытки его остановить. Среди простых воинов начали ходить слухи о том, что Су Юнь - бог, а с богами, как известно, сражаться бессмысленно, так как секрет их убийства был утерян ещё во времена молодости мира.
   Сюэшэн, разумеется, Су Юня богом не считал (в противном случае Степной Волк уже давно покорил бы Рариншоки), однако его необъяснимую неуязвимость игнорировать не мог. Этот человек скакал на коне под градом стрел с мечом наперевес так, будто в него летели не стрелы, а в худшем случае капли дождя. Маленький Тигр Су Фа и раньше, видимо, пытался вести себя подобным образом, однако на него всё-таки имел некоторое влияние здравомыслящий Тэн Юйшэн. На Су Юня, как ходили слухи, влияние имела только его жена, но она, к несчастью, осталась в Хусюэ, потому Степной Волк, как обычно, оказался предоставлен исключительно сам себе, что не могло не сказываться на самочувствии его врагов самым пагубным образом. Некоторых друзей, правда, тоже, но это уже их, друзей, проблемы.
   Сюэшэн с тоской взглянул на гнавшего шосцев прочь из цзиньшамских степей Су Юня. Конечно, приятно видеть такой энтузиазм на поле боя. Однако всегда приятней, когда это энтузиазм союзника, а не врага. Вдобавок, когда где-то в глубине души ты всё-таки надеешься объединить разрозненные земли, такой энтузиазм даже может вогнать в уныние.
   Впрочем, Тунго и Цзуйдун всё равно шоские, аж уж оттуда их никаким энтузиазмом не вышибить. И Шо рядом, и крепости хорошо укреплены. Другой вопрос, что если Тэн Юйшэн или Го Шэнь, а, может, оба сразу напрягутся и что-нибудь родят хоть вместе, хоть поодиночке, то смогут выбить шосцев с гор. Однако в этом случае Сюэшэн рассчитывал на как минимум умственную помощь своего учителя.
   Ничего, шосцы в Цзиньшамо ещё повоюют.
   Внезапно Су Юнь остановился и полез за чем-то за пазухой, похоже, Говорящим Камнем. Стоило ему ответит на вызов, как над степью разнёсся громовой вопль:
  -- ПАПА, МЭЙ ОПЯТЬ ПРОПАЛА!!!!
   Над полем боя воцарилась тишина. И в тишине этой раздался одинокий звонкий женский голос:
  -- Да тут же я.
   Голос разносился из общей толпы киских воинов.
  -- Слышал, Хэй? Мэй здесь, - сообщил Камню Юнь.
  -- А ДОЛЖНА БЫТЬ В ХУСЮЭ!!!
  -- Я не хочу, - ответила Мэй.
  -- Она не хочет, - констатировал факт Су Юнь.
   Громовой голос больше ничего сказал, однако, очевидно, из Говорящего Камня тем не менее кто-то что-то вещал, правда, Сюэшэну с его позиции слышно не было, что именно. В то время как все, кто попал в зону слышимости, как-то резко скукожились, понурились, потупили глаза и, видимо, признали себя самыми виноватыми. Более того, против обыковения, общая робость передалась и Степному Волку, который смотрел на Камень с таким выражением лица, с каким нормальный человек смотрит на в шутку тяпнувшего его милого и безобидного зверька, внезапно выяснив, что он заразный.
   Когда неслышный Сюэшэну монолог завершился, Юнь с видимым усилием сглотнул и повернулся куда-то туда, где находилась его дочь:
  -- Мэй, - почему-то голос Степного Волка дрожал. - Матушка очень тобой недовольна и просит тебя немедленно вернуться.
   Тишина на поле боя стала абсолютной. Казалось, даже ветер проникся страхом перед госпожой Линь и оттого стих.
   Сюэшэн, с любопытсвом наблюдавший за происходящим, внезапно подумал, что наступил прекрасный момент отвести войска с наименьшими потерями.
  
   У Шэ Хэна дрожали руки, отчего нож шёл ещё кривее обычного, хотя, казалось бы, куда уж. Ещё в далёком сопливом детстве, когда маленький Хэн впервые попробовал вырезать фигурку из дерева, добрый дядя Чжун (который обращался с малолетним племянником исключительно ласково) сразу сказал, что руки у Хэна растут, культурно выражаясь, из попы. Нельзя сказать, что Хэн был в этом с Чжуном категорически не согласен (хотя всё равно обижался), однако такое времяпрепровождение всегда успокаивало нервы.
   Глупо, конечно, столько времени находится в депресии только из-за того, что случайно услышал всё равно адресованные не тебе слова. Лёгкие у Хоу Чжуна были мощные, а Говорящий Камень передавал всё, кроме летящих в собеседника слюней, буде таковые имеются. Разнос старшему брату Чжун устроил знатный, причём слышно было его во всём дворце и, почти наверняка, и в окрестностях. По наблюдению Хэна, в депрессию впали все, кто слышал этот разнос хотя бы краем уха. Гоньцзи с тех пор заперся на стрельбище, откуда регулярно раздавались свист стрел и звон тетивы.
   Хэн слышал, что когда жена Гоньцзи отказала ему в первый раз, он заперся на стрельбище аж на полгода. После второго всего на три месяца, а на третий раз они всё-таки поженились.
   Нужно взять на заметку, что все нервные потрясения Ястребиный Глаз Хоу Гоньцзи выплёскивает на стрельбище.
   Рука дрогнула сильнее, чем обычно, и Хозяин Гор потерял за раз половину головы. Хэн вздохнул. Всё-таки, резьба по дереву - это не его. Но что тогда его? Он полностью провалился как полководец. Противостояние с Рин должно было стать его триумфом, но обратилось крахом. Теперь он просто бесполезный наследник, ни на что не способный, никому не нужный. Хвала Небесами, хотя бы Но не пыталась с ним связаться, чтобы пожалеть и посочувствовать. Попробовала бы - немедленно приехал бы в Цуйгао и убил бы корову собственными руками.
   Хотя какой смысл торчать в Хумани?
   Отец ничего не сказал. Нет, он конечно прочитал лекцию, которую прочитал бы любому оплошавшему полководцу, похмыкал, приказал сидеть в Хумани и ждать дальнейших приказов. И Но ничего не сказала. И Гоньцзи. И Чжун наорал только на Гоньцзи.
   От него теперь совсем ничего не ждут?
  
   Жэнь Со шёл по горной тропинке, довольно насвистывая себе под нос одну из слышанных им раньше крестьянских песенок. Слуха у Со не было как понятия, свистел он, мягко говоря, плохо, однако тем не менее был всем доволен.
   Он только что отправил очередное письмо старшему брату, что делал каждый месяц, и теперь пребывал в прекраснейшем настроении, представляя себе, как вскоре Жэньшу получит это письмо у ворот своего дома в Шоцыбэне. В сознательном возрасте Со за пределами Инши, Алых Врат и окрестных гор не бывал, потому дом старшего брата мог представить лишь в самых общих чертах. Но даже такие смутные фантазии доставляли юноше радость.
   Внезапно, когда Со шёл вдоль самого обрыва, он услышал сдавленную ругань. Переругивались двое, причём один из них заикался. Со вздохнул. Почему-то ему даже не надо было долго думать, чтобы догадаться, кто это. Иногда юноше начинало казаться, что этих двоих он знает уже всю жизнь.
   Со подошёл к самому краю обрыва, присел на корточки и с грустью спросил у мужчины и юноши, висящих в чжане под обрывом на небольшом уступе отвесной скалы:
  -- Вам помочь?
  -- К-кон-неч-чно! - возмутился Пэн Ючжи.
  -- И побыстрее, а то нытьё этого сопляка меня уже достало, - пожелал Янь Да.
  -- Ч-что т-ты ск-ка-аз-зал, д-дерев-венщи-ина?!
  -- Что слышал, сопляк. Если ты, конечно, ко всем своим достоинствам ещё и не глухой.
  -- Господа, успокойтесь, пожалуйста, - попросил Со. - Иначе я сделаю вид, что вас не знаю, и пройду мимо.
   Судя по лицам генералов, такой вариант развития событий их определённо не устраивал.
  -- Вы можете повисеть ещё полчаса? А я сбегаю за верёвкой.
  -- Б-бег-ги, - кивнул Янь Да, видимо, взяв себя в руки.. - Есл-ли ч-что, я эт-того хлюп-пик-ка по-ойм-маю.
   Ючжи хотел было огрызнуться, но прикинул свои силы и передумал. Со кивнул и поспешил к дому. Он не знал, сколько Заики уже висят на скале, потому спешил изо всех сил. К счастью, верёвку долго искать не пришлось - Со не в первой было вытаскивать всяких заплутавших (в массе своей паломников) из различных деталей рельефа. Ко всему прочему, рядом с тем местом, где висели Заики, обнаружилось крепкое дерево, вокруг которого Со обвязал один конец верёвки.
  -- Мне вам бросить или к вам спуститься?
  -- Л-луч-чше т-там-м стра-ахуй, - посоветовал Янь Да.
   Первым наверх залез Ючжи, у которого, видимо, от напряжения отваливалось уже всё. По крайней мере, большую часть пути его волок на себе Янь Да, а потом просто докинул до Со. Шоский генерал забрался самостоятельно, хотя было видно, что и он сильно устал.
  -- В-вовр-рем-мя в-вы, м-масте-эр Ж-жэнь.
  -- Вы лучше скажите мне, как вас угораздило-то? - проворчал Со.
  -- Я просто пошёл устроить несколько ловушек, - раздражённо буркнул Ючжи.
  -- Ан-на-ал-логич-чн-но, - кивнул Янь Да.
  -- Вы всегда мыслите одинаково? - сорвалось с языка Со.
   И зря сорвалось - генералы немедленно принялись с пеной у рта доказывать, что они не виноваты в том, что "этот идиот вдруг подумал так же".
  -- Хорошо-хорошо, я понял, - Со примиряюще замахал руками. - Раз уж мы с вами встретились, может, на чай ко мне заглянете? Тут недалеко.
   Ючжи злобно зыркнул на Яня Да, после чего пробурчал что-то про то, что да, в принципе, можно. Янь Да лишь пожал плечами и сказал, что если это не затруднит Со, то почему бы и нет. Отшельник довольно улыбнулся и повёл гостей к своему дому.
  -- М-маст-тер-р Жэ-энь, я х-хот-тел б-бы за-адат-ть в-вам-м о-од-дин во-оп-прос-с, - заговорил Янь Да.
  -- Что такое, мастер Янь? - откликнулся Со.
  -- Й-я с-слыш-шал, ч-что-о на И-ин-нши кр-ром-ме ваш-шег-го д-дома-а ст-тоит-т ещ-щё оди-ин-н.
  -- Это дом мастера Фэня. Правда, он там больше не живёт.
  -- Мастера Фэня?! - среагировал на знакомую фамилию Ючжи. - А как полностью звать этого мастера?
  -- Мастер Фэнь Сыю, - ответил Со. - Господин Шэ Гуй со своими генералами забрали его около пяти лет назад. С тех пор он здесь не появлялся. Вы, мастер Пэн, кажется, должны его знать.
  -- Да, я его знаю.
  -- Д-да-аж-же п-пытал-лся а-ар-рестов-ват-ть, - хмыкнул Янь Да.
  -- Эт-то н-не т-тво-оег-го ум-ма д-дел-ло, д-дер-ре-эвен-нщин-на-а! - вскипел Ючжи.
  -- Не такому мальчишке решать, что моё дело, а что не моё!
  -- Господа! - Со повысил голос. - Пожалуйста, прекратите ссору.
   Генералы за время знакомства с Со уяснили, что следующим этапом после повышения голоса всегда идёт рукоприкладство, что в исполненни отшельника приобретало характер стихийного бедствия, а потому замолчали.
   Однако вскоре Ючжи заговорил вновь:
  -- Мастер Жэнь, получается, вы живёте на Инши совсем один?
  -- Это так.
  -- Неужели вам совсем не одиноко?
  -- Нет.
  
   Игривая весна сменяет суровую зиму, на смену ей приходит знойное лето, за ним - нежная осень, а на исходе осени вновь рождается седая зима. Ничто не в состоянии изменить такой порядок вещей, ни один император и ни одним указом. А люди и не обращают на то внимания.
   Всё шло своим чередом, как шло уже двадцать лет.
   Вэйчжи с компанией гонялся за пиратами, в очередной раз горько пожалевшими о том, что вообще туда сунулись. Мо Вэйминь в компании Лоу Шоушаня и Хун Яня обживал промозглый из-за соседствия с болотами Чаоцзэ. Су Бию с двумя братьями и сестрой восстанавливала потрёпанный Рю Би, вздыхая о своей нелёгкой участи. Макака и Ленивец под чутким руководством Хан Кана разгребали Шэ Миеши, впрочем, не особо надеясь успеть до зимы и кляня всё на свете и в особенности раского стратега. Сюэшэн азартно рубился с кисцами на границе Цзиньшамо, всё-таки проигрывая дуэту харизмы Степного Волка и тактического гения Милашки, однако ж, совершенно при этом не унывая. Жэньшу корпел над государственными делами, а Яо Лю над своими изобретениями. Гао Фухуа с довольным видом просматривал отчёты по урожаю, прикидывая в уме новые ловушки для инспекторов, в чьём визите в следующем году он не сомневался. Шэ Хэн грыз ногти и переводил дерево в Хумани, а его отец в Цуйгао с тревожным любопытством читал доклады о подозрительном затишье на северной границе. И в том же Цуйгао в своём доме болел насмороком Фэнь Сыю, в процессе активно общаясь через Говорящий Камень с Су Мэй, которая, кстати, после просьбы госпожи Линь вернуться в Хусюэ испарилась в неизвестном направлении. Правда, об этом она Сыю не сказала.
   Благословенные деньки! Бывает, в процессе изменения чего-то вдруг понимаешь, что вовсе не хочешь ничего менять. И у каждого в голове нет-нет, да и проскакивала мысль, что он не имел бы ничего против, если бы эта возня в песочнице длилась вечно. Однако вечного в этом мире нет. Однажды даже великое Небо расколется на части, рассыпется в прах, всё сущее обратится в пыль, которая станет благодатной почвой для семян нового мира.
   Когда листьев на деревьях уже не осталось, Прекрасный Лун Юньсюй заканчивал ежегодный обход южной границы и собирался начать обход северной. Вообще-то, в конце южного маршрута Юньсюй схалтурил, проскочив через Хумань не подходя к границе с Юхуа и объяснив это тем, что на южной границе всё как всегда, а вот на северной подозрительно тихо, однако суть была в том, что это болото было ему ненавистно. Мысль о том, что среди этих бесконечных речек, заводей, топей и ароматов он мог провести всю свою жизнь, приводила Юньсюя в ужас и заставляла держаться от злополучной провинции по возможности подальше.
   Илян - река скучная, даром что по горной долине течёт не с гор, а с холмов, причём далеко не самых выдающихся. Тем не менее в некоторых местах берег был даже крутым, а обрыв достигал высоты в пару чжанов. Отряд лениво плёлся по дороге, прекрасно понимая, что от болот Юхуа они поднимаются не в райские кущи, а к границе с бесчисленными варварскими племенами. Юньсюй в своё время видел на столе у Ледяного Короля проект постройки северной стены, но до объединения страны оставаться ему проектом - не хватит ни денег, ни сил, ни возможностей.
   А ведь если б была стена, то стало бы гораздо проще. Меньше людей требовалось бы для патрулирования, можно было бы чаще и глубже посылать разведчиков, да и сами варвары вряд ли внезапно воспылали бы страстью к осадным орудиям и кинулись штурмовать новоявленное препятствие. Но стены нет, так что лучше всё десять раз проверить, особенно сейчас.
   Денёк был солнечный, холода временно уступили, что уже можно было считать поводом для праздника. Дорога, по которой двигался отряд, шла над самым обрывом Иляна вдоль хвойного леса, который - вот радость - не имеет привычки к осени облетать. Юньсюй любовался небом, рекой, хвоей, мурлыкал песенку и думал, что однажды Сыю наконец надоест на него дуться, и раский стратег всё-таки объяснит, из-за чего, собственно, весь сыр-бор. Ничто не предвещало беды.
   Впрочем....
   Юньсюй резко остановил коня, а с ним остановился и отряд. Воины удивлённо загалдели, недоумевая, что за блажь может взбрести в голову их предводителю посередь Хэгу, но Юньсюй жестом велел им замолчать. В образовавшейся тишине слышно было лишь журчание вялотекущего Иляна. Из леса не доносилось ни звука. Вглядываясь в темноту между плотно стоящими деревьями, Юньсюй ничего не увидел, зато окончательно убил собственное хорошее настроение.
   Разумеется, с приходом осени леса, поля и горы становятся гораздо тише. Но эта тишина была неестественной.
  -- Эй, кто из вас лучший наездник? - спросил Юньсюй у воинов.
  -- Син, наверно, - ответил один из ближайших. - Хуа Син, мастер Лун.
  -- Хуа Син, ты мне нужен.
  -- Да, мастер Лун? - конный строй разомкнулся, подпуская к юньсюю худощавого юношу на не самой лучшей лошади на свете.
  -- Сделаешь так, как я скажу, - Юньсюй спрыгнул с коня на землю. - Сейчас мы меняемся конями, и ты отходишь в хвост отряда. Держи мой Говорящий Камень.
  -- Но мастер...
  -- Не перебивай. По моей команде поворачиваешь коня назад и во весь опор скачешь к Хумани. Как только отъедешь на безопасное расстояние, немедленно сообщишь о произошедшем господину.
  -- Но что...
  -- Хуа Син, ты меня понял? - Юньсюй пристально посмотрел в глаза юноши.
  -- Д-да, мастер Лун!
  -- Выполнять, - Юньсюй хлопнул юношу по плечу и вскочил на его коня.
   Душу грызло дурное предчувствие, будто в треклятом лесу затаилось ни много ни мало всё мировое зло. Но он же не отшельник и уж тем паче не бессмертный, чтобы знать, как с ним бороться.
  -- Господа, некрасиво же сидеть в засаде, - разведку в лес посылать бессмысленно - убьют их, они и пикнуть не успеют. - Вылезли бы вы уже, мы бы с вами поговорили, может быть, даже плодотворно.
  -- О чём льву говорить с тараканом? - раздался грубый громовой голос, похожий на рык дикого зверя.
   Наверно, если бы Юньсюй стоял, у него подогнулись бы колени. Он не мог ни шевельнутся, ни рта открыть, ни даже моргнуть. Он просто неотрывно смотрел на ступившего на дорогу всадника на белом боевом коне. Но как бел был конь, очевидно, лучший из коней, которых Юньсюй когда-либо видел, так чёрен был всадник. На фоне чёрных одежд и доспехов неестественно белело лицо. Лицо, по-своему даже красивое, однако выражением своим более подходившее дикому зверю, чем человеку.
   Это лицо являлось Юньсюю в кошмарных снах, этот голос звучал в его ушах, когда он просыпался по ночам в холодном поту. За эти двадцать лет этот человек, раненый и изгнанный из родной страны, должен был умереть. Он должен был исчезнуть и стать таким же призраком прошлого, как и все, кто противостоял Союзу у Рао Тэя и в Гошо. Но вот он сейчас возвышается перед Юньсюем, призрак из плоти и крови, живой мертвец.
  -- Или ты считаешь себя достойным указывать великому Ма Фынну? - всадник самодовольно ухмыльнулся.
   Юньсюй внезапно сообразил, где находится и что происходит, и хотел было дать отмашку Хуа Сину, но понял, что поздно - их окружили. Из-за деревьев один за другим появлялись новые всадники, окружали отряд, прижимали его к обрыву над рекой. Непривычные лица, лица северных варваров. Непривычное оружие, непривычный говор - резкие гортанные звуки. Вот она, причина, по которой на северных границах воцарилось странное затишье.
  -- Хуа Син, немедленно свяжись с господином! - рявкнул Юньсюй.
   Но опять не успел. Или не успел юноша. Он свалился с коня с торчащей из горла стрелой. Из безвольных пальцев выкатился маленький круглый камешек. Ма Фынну что-то сказал на варварском языке, один из варваров спешился и подобрал Камень.
   Всё кончено. Их всех перебьют. Можно попробовать юлить, унижаться, молить. Ма Фынну падок на лесть. Так можно спасти людей. Но Юньсюй просто не находил в себе сил склонить голову перед этим человеком. Однако это проблема Юньсюя, а не вверенных ему людей.
  -- За Ра! - неожиданно выкрикнул один из воинов и пустил коня на врага.
   Это послужило сигналом. Все выхватили оружие. Варвары схватились с расцами.
  -- Глупцы, вы все умрёте! - рассмеялся Ма Фынну.
  -- Мы все однажды умрём, - усмехнулся Юньсюй. - Но смерть Лун Юньсюя, без сомнения, будет прекраснейшей смертью на свете!
   Варвары - прекрасные лучники. Небо стало чёрным от стрел. Юньсюя сбило с коня. Слава Небу, всего лишь плечо. То самое. Не страшно, так уже было. В ушах эхом отдавался смех чёрного всадника на белом коне. Юньсюй убил одного, другого, третьего. Казалось, это никогда не кончится. Внезапно Юньсюй оступился. Нога нащупала пустоту.
   Словно дурной сон. Он уже видел это раньше. Человека, летящего вниз головой с крутого обрыва. Только теперь этим человеком был Юньсюй, раненный варварскими мечами и стрелами.
   Внизу нёс свои воды флегматичный Илян.
  

Волны Иляна окрасились кровью.

Воины Ра бились там до рассвета,

Но не смогли одолеть злую волю.

Пал там Лун Мяньцзюй прекраснейшей смертью.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

Глава 19. Начало начал.

  
   И склонились все чиновники перед Мань-ди, пали ниц, признав его власть, посланную ему Небом. Лишь трое стоять остались - были то Фу Эгун, Демон Ма Фынну и Пустынный Дракон Яо Лю. И в гневе сказал тогда Фу Эгун:
   "Как смеешь ты стоять пред ликом Сына Неба! Склонись немедленно, если не желаешь накликать на себя кару Небесную!"
   Помрачнело чело тогда Пустынного Дракона, топнул он ногой так, что загудела земля, простёр руки свои к далёкому Небу и сказал так:
   "Перед лицом Неба и Сына его я, Пустынный Дракон Яо Лю, клянусь, что до тех пор, пока не оставит коварный Фу Эгун своих кощунственных притязаний, не склонюсь я перед ним, потому что видимая надета шапка на Мань-ди, но настоящая - на голове у злобного евнуха!"
   И зашептались тогда чиновники, и говорили они:
   "Правду говорит он! Истинно, что на троне Мань-ди, а у власти Фу Эгун!"
   И разозлился тогда Фу Эгун, и воскликнул он:
   "А кто считает, что прав Пустынный Дракон, пусть скажет это вслух, глядя в глаза моему сыну!"
   И вышел вперёд Демон Ма Фынну, и от голоса его содрогнулись сами горы:
   "Кто смелый, пусть выйдет вперёд да сразиться с непобедимым Ма Фынну!"
   Притихли чиновники.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Всё в мире имеет свой конец. Ещё даже не раскрывшийся цветок однажды непременно увянет, ещё не оперившийся птенец однажды упадёт на землю, только-только набравший силу ручей однажды засохнет. Ничто не вечно в этом мире и никому не миновать сей судьбы - ни распоследнему нищему, ни самому Сыну Неба.
   Чину из клана Юэ было семь лет и сто восемьдесят дней, когда его отец, император Сунь-ди, заснул вечным сном. Он умер тихо, во сне, один в своей большой спальне. До утра никто ничего и не заметил. Его омыли, одели в белые одежды, уложили в роскошный гроб, заполненный белыми цветами, и оставили в Похоронном зале. Со дня на день должны были съехаться правители провинций и главы кланов, чтобы почтить память усопшего и отпраздновать восхождение на трон нового императора. До тех пор, пока не прибудут первые гости, молодой император был предоставлен сам себе.
   И он со всех ног спешил в беседку в Гиацинтовом саду. Если уши его не подвели, то вскоре после отца он лишится и единственного друга.
   Ещё даже не добежав до сада, Чин уже услышал плачущие звуки эрху, складывающиеся в прекрасную, но печальную мелодию. Неизвестно зачем стараясь дышать как можно тише, Чин скользнул в сад, окольными путями прокрался к беседке и заглянул внутрь. Юйчунь сидел прямо на столе и, закусив губу и прикрыв глаза, старательно выпиливал на эрху ту самую мелодию, что наполняла сад. Понять его было легко - мелодия красивая, но больно сложная. Некоторое время Чин просто слушал, мечтательно прикрыв глаза, но потом всё-таки рискнул кашлянуть, дабы привлечь к себе внимание.
   Юйчунь тут же открыл глаза, увидел Чина, расплылся в улыбке, соскочил со стола и отвесил карикатурный поклон. Чин бы рассмеялся, не будь у него на душе так погано. Вместо этого он выпалил:
  -- Ты правда скоро уезжаешь?
  -- Да, - с грустью кивнул Юйчунь.
  -- Но зачем?!
  -- Ну, скорее всего, затем, что Жабе нравятся мальчики посговорчивей.
   Чин решил не уточнять, что значит последняя фраза, и просто сказал:
  -- Но меня объявят императором не раньше, чем через месяц. Зачем высылать тебя прямо сейчас?
  -- Чтобы я не имел возможности дурно на тебя повлиять. Но, скорее всего, потому, что Жаба боится, что отец через меня попытается взять тебя под свой контроль. Будто это возможно, - Юйчунь фыркнул.
  -- Ты вернёшься в Чаоцзэ?
  -- Не думаю. Скорее, отец отправит меня в одно из загородных поместий. Сам посуди, у него два взрослых сына и три дочери на выданье. Зачем ему ещё я?
  -- Ты же его сын.
  -- От наложницы, причём давно потерявшей популярность. Старшие братья меня никогда не будут считать равным.
  -- Значит, ты, как и я, останешься совсем один, - вздохнул Чин, усаживаясь на краешек скамейки.
  -- Почему же один? С тобой всегда будет Жаба!
  -- Юйчунь!
  -- И я, - рассмеялся мальчик. - Не физически, так в мыслях. Ты всегда мой господин, а я всегда твой слуга. Что бы ни случилось.
  -- Угу, - Чин шмыгнул носом.
  -- Ой, ну будет тебе реветь. Мы молоды и полны сил - прорвёмся!
  -- Спой что-нибудь, - пробормотал Чин.
  -- Спеть? - Юйчунь поднял брови. - А что так?
  -- У тебя красиво получается. Спой что-нибудь, - Чин принял важный вид. - Это я тебе как император приказываю!
  -- Ну раз император, - Юйчунь задумался.
   Потом он уселся на ступеньках беседки и начал наигрывать какую-то мелодию. Пончалу тихая, мелодия постепенно нарастала, набирала силу, вплетала в себя журчанье воды, шелест листьев, беседку, цветы, дворец, весь мир. И, наконец, раздался чистый детский голос:
  
   Белый туман опустился
   На воды великой реки.
   Дракон из неё напился
   И смыл в неё тяжесть тоски.
   Оставив следы на песке, он
   Подпрыгнул и взмыл в облака,
   Исчез в заоблачной выси -
   Остались песок и река.
   Следы на песке волны смыли,
   И больше не помнит никто,
   Кто жил на реке средь тумана,
   Белого, как молоко.
   Слава людская бренна,
   А жизнь - чересчур коротка.
   И что бы мы ни творили -
   Ничто не оставит следа.
   Героям былых поколений
   Мы тщетно возносим хвалы.
   Но судьбы их - бездна забвенья.
   Будем забыты и мы.
   Будут забыты деянья,
   Будут забыты мечты.
   Порастут могилы травою,
   Впитавшей в себя наши сны.
   И через тысячелетье
   Кто-то разроет курган
   И вдруг задастся вопросом,
   Кто был похоронен там.
   Но ветер не знает ответа.
   Но Небо успело забыть.
   Дракон на реку вернётся
   Хрустальной воды испить.
   Но высохли вечные воды,
   Осталась лишь толща песка.
   Мгновенья прошли для дракона -
   Для мира минули века.
  
  
   Первыми в Гошо прибыли правители Цилиня, Хуанцзиня и Яньчжуна. Оперативность последнего была обусловлена исключительно тем, что он гостил в Шицзышане. Высокопоставленную троицу у ворот императорского дворца встретил взволнованный ши-чжун, сообщивший, что поскольку гостей так рано не ждали, юный император ещё не готов их встретить, а потому не могли бы господа пока отдохнуть в приготовленных для них комнатах. Правитель Цилиня тут же заявил, что у него есть дела в городе, а Сыту Вань и Шэ Гуй изъявили желание прогуляться по дворцу, благо давно здесь не были. Бедный чиновник вызвался их сопровождать.
   Компания вышла к Гиацинтовому саду как раз в тот момент, когда Юйчунь затянул песню. Пел мальчик действительно очень красиво, потому правители решили остановиться и послушать. Увидев самого мальчика, Сыту Вань с улыбкой заметил:
  -- Какая милая девочка. Будь она постарше, я бы взял её в гарем.
   Ши-чжун не сдержал улыбки, когда сказал:
  -- Это мальчик, мастер Сыту.
  -- Да неужто? - прищурился Шэ Гуй.
  -- Да, - кивнул ши-чжун. - Это младший сын мастера Луна из Юхуа. Несколько лет назад его прислали сюда, дабы он стал наследнику другом по играм. Я слышал, они подружились, когда Сунь-ди гостил в Юхуа.
  -- Мальчик, значит, - Вань подёргал себя за то, что именовал бородкой.
  -- Поверьте, никого из себя не представляет. Пустоголов, беспечен и ленив. Неплохо музицирует и слагает стихи, но ни хорошего чиновника, ни храброго воина из него не выйдет. Позор для отца.
  -- После смерти Сунь-ди, я понимаю, он недолго при дворе продержится, - хмыкнул Гуй.
  -- Да. На следующей неделе его высылают в Юхуа.
  -- А мне он нравится, - неожиданно заявил Вань. - Если вдруг он не нужен своему отцу, я с радостью возьму этого мальчика на воспитание. Все три моих сына невыносимые мужланы. Надеюсь, мальчик сможет привить им вкус.
  -- Ну-ну, - покачал головой Гуй.
  -- Как зовут мальчика?
  -- Юйчунь, - ответил ши-чжун.
  -- Отлично, - Вань по садовой дорожке двинулся к беседке.
   Завидев, что к ним кто-то идёт (кто именно, мальчик разглядеть не успел), Чин в ужасе забился в самый дальний угол под скамейку, так как был совершенно не в настроении выслушивать выражения сочувствия и поздравления, причём от совершенно незнакомых людей. Юйчунь мгновенно прекратил играть и занял стратегическую позицию, наглухо перекрыв собой вход в беседку, после чего почтительно поклонился.
  -- Ты - Юйчунь, сын мастера Луна Ци? - спросил Вань мальчика.
  -- Да, мастер...?
  -- Я Сыту Вань, текущий глава славного рода Сыту, из которого вышло пять гунов, и правитель Хуанцзиня - гордо заявил Вань.
  -- И что могло мастеру Сыту понадобиться от такого ничтожного человека, как я?
  -- Я слышал, что скоро тебя высылают, не так ли?
  -- Вы совершенно правы.
  -- Будешь прозябать в этой глуши на вашем родовом болоте, зарастёшь мхом и покроешься бородавками, - начал проникновенно вещать Вань.
   Юйчуня передёрнуло - такая перспектива ему вовсе не улыбалась.
  -- Так вот, Юйчунь. Не хотел бы ты оказаться под сенью дворца, в котором выросло множество поколений благороднейших мужей?
  -- Но я уже в нём.
   Вань поперхнулся. Возразить ему было нечего. Однако он заговорил вновь:
  -- Но эти стены ты скоро покинешь. Что ты думаешь о Шицзышане? Не хочешь ли поступить в услужение человеку, столь выдающемуся, как я?
  -- Я думал посвятить свою жизнь служению императору, - честно ответил Юйчунь.
  -- Ну, разумеется, служа мне, ты будешь служить Сыну Неба.
   Юйчунь задумался и спросил:
  -- Какова ваша мечта?
   Вань подбоченился и с самодовольной ухмылкой заявил:
  -- Верой и правдой служить императору и возвеличить правление его, как никогда прежде.
  -- Это красивая мечта, - кивнул Юйчунь. - Хорошо. Если мой отец согласится, я готов вам служить.
  -- Э... прошу простить меня, - ши-чжун обратился к Гую. - Но зачем мастеру Сыту всё это?
  -- Незачем. Это просто каприз, - Гуй пожал плечами, наблюдая, как Вань, довольно похлопав Юйчуня по голове, направился назад к ним.
   Юйчунь проводил разряженного дворянина задумчивым взглядом. Не бог весть что, конечно, но всяко лучше отца, да и в любом случае судить о людях поспешно - глупо. Хотя в гораздо большей степени мальчика заинтересовал спутник "павлина". Было в нём что-то, чему Юйчунь даже слов подобрать не мог. Что-то, что заставляло его уважать, даже совершенно его не зная.
  -- Отец говорил, что Сыту Вань и Шэ Гуй не укусят первыми, но возможности это сделать им лучше не давать, - раздался из глубин беседки бубнёж Чина.
  -- А второй был Шэ Гуй? - удивился Юйчунь.
  -- Я видел его, когда отец брал меня на север.
  -- А, это когда меня оставили тут в компании Жабы? Вам, значит, интересный человек, а мне - ЭТО?
  -- Он страшный, - Чин обхватил руками колени и прикусил губу.
   Яньчжунский правитель явился на встречу с Сыном Неба прямо из похода куда-то за северные границы. Была зима, от человека, вошедшего в зал, разило холодом, в воздухе вокруг него витал слабый солоноватый запах. Лицом человек походил на хищную птицу. Он смотрел на Сунь-ди, а глаза его спрашивали: "Достоин ли ты моей службы?"
  -- Я его боюсь, - Чин передёрнул плечами.
  -- Мне кажется, лучше быть с тем, кого боишься, но уважаешь, чем с тем, кто противен, - Юйчунь присел на краешек скамейки.
  -- Ты про Жабу?
  -- Мне жаль тебя. Но помочь тебе я бессилен.
   Чин улыбнулся. Отец говорил, что в мире есть много хороших людей. Наверняка такие есть и среди чиновников и правителей. Внезапно Юйчунь переменился в лице. Он побледнел, губы сами собой сжались в тонкую линию, глаза в ужасе смотрели куда-то в сад. Чин обернулся.
   По саду шёл человек, которого Юйчунь боялся больше всего на свете. Не сказать, что Чин не испытывал страха, но тот панический ужас, что при встречах с ним захлёстывал Юйчуня, заставлял Чина держать себя в руках, чтобы защитить друга.
  -- Вот вы где, мелюзга, - прорычал Ма Фынну.
  -- Мы уже уходим, - Чин сжал руку Юйчуня. Тот испуганно посмотрел на друга. - Простите, мастер Ма, мы не хотели занимать ваше место.
   Чин сгрёб в охапку эрху и футляр, крепко взял Юйчуня под руку и поспешил прочь из сада, не рискуя оглядываться.
   Демон Ма Фынну, приёмный сын Жабы. Чин слышал, что Демон уже несколько раз менял отцов, потому что предыдущих убивал из-за своего крутого нрава, но с Жабой внезапно спелся, что привело всех чиновников в ужас. Он был как дикий зверь, которого надо держать на цепи, а лучше умертвить. Он был груб, он чувствовал, когда люди боятся его, и ему нравилось это чувство. Как-то раз несколько лет назад он куда-то увёл Юйчуня. Всего на полчаса. Когда мальчик вернулся, он был совершенно невредим, однако при упоминании Демона начинал заикаться. Чин чувствовал себя распоследним трусом, но он так и не решился спросить, что тогда произошло.
  -- Чин! - внезапно сказал Юйчунь.
  -- Да? - мальчик остановился.
  -- Я в порядке. Прости, - рука Юйчуня всё ещё дрожала.
  -- Император должен заботиться о своих подданых, - Чин улыбнулся. - Вот я и забочусь, - и он сильнее сжал руку друга.
  
   Время неумолимо шло, и с каждым новым днём в Гошо прибывали новые правители и дворяне.
   По галерее императорского дворца шли двое юношей восемнадцати и семнадцати лет. Первый был долговязый и худощавый, на носу его красовалось пенсне, а чёрные волосы были заплетены в косу. Волосы второго были собраны в хвост, сам он был ниже своего спутника, но шире в плечах. Шёл он чуть позади и, не переставая, вертел головой.
  -- Кан, ты же впервые в Гошо? - заметил первый.
  -- Даже если бы не впервые, как мог я раньше побывать в императорском дворце, мастер Яо?
  -- Почему "мастер Яо"?!
  -- Потому что, мастер Яо, вы теперь правитель Шо, так что обращаться к вам я должен соответствующе.
   Яо Лю вздохнул. Последние полгода он только и делал, что боролся со своим соратником за право оставаться приятелями.
  -- Мастер Хан, вам раньше уже говорили, что вы зануда?
  -- А вам, мастер Яо, говорили, что вы не от мира сего?
  -- Как же, как же, я столько раз это слышал. В особенности от вас.
  -- О, Фу, смотри, вон он! Тот самый парень, что уже правитель Шо! - раздался громовой голос, эхом прокатившийя по дворцу. - А ему ж ещё двух десятков не сткнуло!
   Лю и Кан замерли и обернулись на голос. К ним по галерее в компании колобка на ножках, которого Лю незамедлительно идентифицировал как правителя Конбая, двигалась широко улыбающаяся плешивая (для представительниц её вида) горилла, которую в силу обстоятельств, кои были выше понимания шоского правителя, прозвали Степным Волком. Не то, чтобы Лю имел что-то против Су Юня, однако, считая фамильярность обычным делом в кругу друзей, он не терпел её в окружении почти незнакомых друг другу людей.
  -- Будет тебе, Юнь, - улыбнулся Гао. - Ты сам был ненамного старше. День добрый, мастер Яо.
  -- А кто этот? - Юнь кивнул на Кана.
  -- Хан Кан моё имя, - юноша поспешно отвесил воинский поклон. - Мастер Яо сделал меня шоским ду-цзяном.
  -- Не будь таким нервным - всё пучком! - Юнь дружески хлопнул Кана по спине, отчего тот потерял равновесие и чуть не упал.
  -- Перемены приходят с рассветным солнцем, - довольно улыбнулся Гао, процитировав одного из поэтов старины.
  -- Простите? - переспросил Лю.
  -- Я хочу сказать, что молодые легче всего на подъём. Если кто и в состоянии изменить нашу действительность в лучшую сторону, то это вы.
  -- Фу, ты знаешь, что в приличном обществе о политике говорить не принято? - рассмеялся Юнь. - Не имеет смысла напоминать о том, как всё погано. Лучше оно от этого всё равно не станет. Ну, молодежь, мы вас задерживать не будем, - Юнь повёл Гао к главным воротам дворца, хлопнув Лю по плечу на прощание.
  -- Не могу сказать, что это человек плох, - Лю потёр ушибленное плечо, глядя вслед Степному Волку.
  -- Их слова заставили меня задуматься, - начал Хан.
  -- Думать уже поздно, - неожиданно резко бросил Лю. - Сунь-ди мёртв. Если мы ничего не сделаем, следующим Сыном Неба будет Фу Эгун.
  
   Нельзя сказать, что Су Юнь и Гао Фухуа не разделяли опасений шоского правителя, однако в данный момент их умы занимало кое-что другое. Другое должно было вот-вот въехать в ворота дворца, что заставляло парочку следить за ними неотрывно. Гао был неуверен касательно северных и центральных провинций (к коим Конбай он не относил), но в южных госпожа Линь Мэйфэнь, великолепная супруга Степного Волка, была живой легендой. Женщина, которая одним взглядом могла заставить убеждённого раздолбая и разгильдяя занятся делом, большинству представлялась спустившейся с Небес богиней. На кой Яньван богине степная горилла, обычно не думали.
   В ворота въехала изящная двухколёсная крытая повозка и остановилась перед ведущими ко дворцу ступенями.
  -- Вот она, моя лягушонка-в-коробчонке, - гордо улыбнулся Юнь.
   Гао не стал уточнять, причём здесь лягушка, а обратил всё своё внимание на вышедшую из повозки женщину. Ещё молодая (тридцать лет - тьфу, а не возраст), ослепительно красивая, госпожа Линь, казалось, была рождена, чтобы стать либо богиней, либо императрицей. Бывают женщины, в которых влюбляются с первого взгляда. Госпожа Линь относилась к женщинам, которых с первого взгляда начинают уважать.
   Юнь резво сбежал по ступенькам и подал жене руку:
  -- Мэйфэнь, смотри, этот колобок - правитель Конбая, Гао Фухуа. Я тебе о нём говорил раньше.
   Степной Волк умеет убить весь пафос на корню. Только зачем он это делает? Тем не менее госпожа Линь учтиво поклонилась и с улыбкой сказала:
  -- Я много о вас слышала, мастер Гао, и рада наконец увидеть вас.
  -- Да что там обо мне рассказывать, - смутился Гао.
   Правитель Конбая посмотрел на мужа и жену. На фоне грациозной и величественной госпожи Линь все недостатки её супруга, как физические, так и воспитания, казались особенно вопиющими. Впрочем, кое в чём он был её полностью достоин совершенно точно. Это ум. Степной Волк вовсе не глуп, он просто... своеобразен.
   Внезапно в ворота влетел всадник верхом на великолепном коне и чуть не врезался в повозку. Всадником оказался парнишка лет четырнадцати с топорщамися коротко стриженными чёрными волосами и жгучими чёрными глазами.
  -- Ты что творишь, сорванец?! - в притворном гневе воскликнул Юнь.
  -- В императорский дворец сказано входить бегом, а не верхом на коне, ко всему прочему, дворец начинается наверху этих ступенек, - заметила госпожа Линь.
  -- Простите, матушка, - понурился парнишка.
  -- Так сей достойный молодой человек - ваш сын? - улыбнулся Гао.
  -- Это наш старшой, - кивнул Юнь. - Совсем недавно получил взрослое имя, с тех пор угомониться не может.
  -- Су Фа к вашим услугам, - мальчик соскочил с коня и поклонился Гао. - А вы мастер Гао?
  -- Совершенно верно, - кивнул Гао.
  -- Фа, а где твой хвостик? - внезапно спросил Юнь.
  -- Поехал встретить мастера Тэна, - отрапортовал Фа.
  -- Это дело благородное.
  -- А о каком хвостике идёт речь, позвольте узнать? - поинтересовался Гао.
  -- О Юцзы, - с готовностью пояснил Фа. - Он внук мастера Тэна из Цзиньшамо.
  -- Фа, ты не думал о том, что ни ты, ни Юцзы города не знаете? - спросила госпожа Линь.
  -- Но я же нашёл дорогу ко дворцу!
  -- А Юцзы нужно найти дорогу к тем воротам, через которые въедет мастер Тэн. К твоему сведению, в этом городе четверо ворот. И Юцзы вовсе не такой бойкий, как ты. Что ты скажешь мастеру Тэну, если Юцзы потеряется?
  -- Извините, матушка, я понял, - Фа резво вскочил на коня и ускакал, перепугав стражников в воротах.
  -- А сколько лет хвостику? - уточнил Гао.
  -- Он на год младше Фа, но по характеру прямая противоположность, - Юнь почесал затылок. - Ума не приложу, как они так спелись.
   Гао не стал говорить, что он уже пятнадцать лет ума не приложит, как смогли без всяких скандалов поженится такие разные люди (притом, что и жениться-то они не особо хотели) и за эти годы нажить аж восьмерых детей.
  -- Мастер Гао, мой господин, что вы думаете о том, чтобы пройти во дворец и посетить похоронный зал? - предложила госпожа Линь.
  -- Точно, Мэйфэнь, если повезёт, я покажу тебе самого молодого правителя за всю историю, - оживился Юнь.
  -- Мы не в зверинец пришли, - одёрнула мужа госпожа Линь.
  
   Юцзы казалось, что он сейчас разревётся. Конечно, стыдно реветь в тринадцать лет-то, но Юцзы не нашёл ни ворот, ни деда и вообще слабо себе представлял, где находится. Кругом кипела жизнь совершенно незнакомого и просто неприлично большого города, конь меланхолично жевал удила, изредка подкрепляясь навесами, а Юцзы с ужасом на всё это взирал. Небо, да он в Кайхуане боялся лишний раз нос за ворота высунуть, а тут Гошо!
  -- У вас какие-то проблемы, юный мастер? - тихо прошелестел лишённый эмоций голос, который хорошо подошёл бы какому-нибудь призраку.
   В сложившейся ситуации Юцзы был готов повиснуть на шее даже у призрака, если бы он оказался знакомым. Но знакомых призраков у Юцзы не было, а семнадцатилетнего болезненного на вид юношу с кругами под глазами и неопределённым выражением лица мальчик видел впервые в жизни. Поэтому ограничился тем, что шмыгнул носом и затравленно уставился на незнакомца. Тот, возможно, улыбнулся. По его одежде Юцзы рискнул предположить, что он чиновник, впрочем, не самый важный.
  -- Простите, вы выглядите так потеряно, что я подумал, что вам требуется помощь, - сказал юноша. Поскольку Юцзы опять не ответил, он продолжал. - Прошу простить мою грубость. Я Лу Эньлэй из Гражданского департамента. Если мастер ехал во дворец, то я могу его проводить, так как именно туда и шёл.
   Эньлэй не выглядел плохим (хотя, сказать по правде, он вообще никаким не выглядел), поэтому Юцзы рискнул посвятить его в свои проблемы:
  -- Я ищу своего деда.
   Эньлэй фыркнул. Или Юцзы так показалось. Мальчик подозревал, что выглядит глупо, а звучит, возможно, ещё глупее, но поделать с собой ничего не мог.
  -- И кто ваш дед?
  -- Тэн Лаотоу.
  -- В мои обязанности это не входит, однако, - Эньлэй задумался. - Насколько я знаю, мастер Тэн должен вскоре въехать через Южные ворота. Вы ещё можете успеть.
  -- А вы... меня проводите? - Юцзы в кошмарном сне не могло привидиться искать в этом хаосе некие Южные ворота.
  -- Хорошо, - кивнул Эньлэй. - К счастью, я никуда не спешу.
   Юноша взял коня под узцы и повёл его сквозь людской поток.
  -- Юцзы, - буркнул мальчик.
  -- Очень приятно, - ответил Эньлэй.
  -- Вы... вы сказали, что вы из Гражданского департамента...
  -- Это так.
  -- Но вы же ещё так молоды!
  -- Так я никакой особо важной должности и не занимаю.
  -- Так вы из Гошо? Жителям Гошо, конечно, проще занять должность, - Юцзы вздохнул. А он-то думал, что это кто-то интересный.
  -- Хотел бы я родиться в Гошо, - картинно вздохнул Эньлэй. - Тогда не пришлось бы часть зарплаты отсылать семье в Фужаодэ.
  -- Вы из Чана?!
  -- Не хочу вас оскорбить, но вы даже названия этой деревни не знаете и никогда не узнаете.
  -- Но как тогда из такой глуши...?
  -- Я занял первое место на экзамене в провинции. А потом оказалось, что оно третье по стране. Это при том, что когда я шёл на экзамен, то ни на что особенно не рассчитывал.
  -- Ух ты! - нечаянный знакомец оказался гораздо интересней, чем Юцзы подумал сперва.
   Дедушка всегда говорил, что в Гошо из провинций попадают только всякий сброд и гении. Встретить такого гения.... Юцзы с Бяоханем однажды залезли посмотреть список вопросов к экзамену. Мальчишки корпели над ним весь день, так ничего и не решили, зато весь следующий день провалялись с головной болью. А тут третье место по стране...
  -- Юцзы!
   Через телегу опешившего торговца перелетел конь, чуть не врезался в лавку гончара, потоптавшись в опасной близости от горшков и прочей утвари, и во всём великолепии встал на дыбы, чуть не зашибив передними копытами Эньлэя, во время шарахнувшегося в сторону.
  -- Юцзы, я тебя обыскался! - улыбнулся Бяохань.
  -- Бяохань, ты чуть не убил человека! - возопил Юцзы.
  -- Фа! - воскликнул друг детства. - Меня теперь зовут Фа! Когда же ты выучишь?!
  -- Это не отменяет твоих идиотских поступков!
  -- Я тебя искал, а ты на меня теперь ругаешься!
   На самом деле Юцзы готов был незамедлительно повиснуть на шее друга и разрыдаться, однако дед всегда учил, что глупость и беспечность должны быть наказуемы вне зависимости от обстоятельств.
  -- Мастер Лу, вы в порядке? - мужественно спросил Юцзы.
  -- Не менее, чем обычно, - ответил Эньлэй.
   Логично слышать такое от человека, внешним видом более всего напоминавшего восставший труп. Сказать, что он в порядке, язык не повернётся, а так...
  -- А это что за... мастер? - смилостивился Фа под испепеляющим взглядом Юцзы.
  -- Лу Эньлэй, - представился Эньлэй.
  -- Су Фа, - гордо объявил Фа.
  -- Вы, видимо, должны приходится родственником мастеру Су Юню?
  -- Я его сын, - Фа гордо выпяти грудь.
  -- Вас тоже проводить к Южным воротам?
  -- Да! - выкрикнул Юцзы. Он прекрасно понимал, что Фа город знает немногим лучше него, так что проводник в любом случае необходим. Кстати говоря, последнее время Юцзы всё чаще стал замечать за собой пагубную привычку думать сразу за себя и за друга. С этим надо что-то делать, потому что в противном случае Фа разучится думать совсем. - Мастер Лу, не обижайтесь на Фа. Он, конечно, глупый, но не злой.
  -- Я уже понял, - Эньлэй, наверно, улыбнулся.
  -- Я не глупый, - заметил Фа.
  -- Конечно. Идём?
  -- А вы пешком? - изумился Фа. - Садитесь ко мне, быстрее доедем.
  -- Нет, не доедем, - хором отрезали Юцзы и Эньлэй.
  
   Хан Кан перевёл взгляд с гроба на своего господина. Яо Лю стоял, поджав губы, и неотрывно смотрел на бледное лицо покойного императора.
   Лю стал правителем всего полгода назад. Тогда чуть скандал не разразился. Как же, безродный школяр, да при живом предыдущем правителе, да при наличии у него адекватных наследников. И что самое странное, хлопотал-то в первую очередь тот правитель. Насколько знал Кан, хай тогда подняли Сыту. Впрочем, после того, как император, проговорив с Лю наедине около часа, утвердил его в новой должности, Шицзышань быстро сдулся. Однако же, всё равно неприятно. О чём Сунь-ди говорил с Лю?
   Небо, императору же не было ещё пятидесяти! Хотя следов отравления обнаружено не было. Все в голос твердят, что последний год Сын Неба тихо угасал. Кан по этому поводу сказать ничего не мог, но Лю этой истории не верил ни секунды.
   Кан снова посмотрел на лицо Сунь-ди. Интересно, каким человеком был покойный император? Сейчас, лёжа в гробу в белых одеждах среди белых цветов, Сунь-ди казался добрым духом, каким-то милосердным божеством. Говорят, за благочестивым Сыном Неба приходит сам Небесный Император. Пришёл ли он за Сунь-ди?
   Лю скрестил руки на груди и громко хмыкнул.
  -- Мастер Яо, что-то случилось?
  -- Я просто подумал над словами мастера Гао и решил, что он кругом прав.
  -- И что? - испугался Кан.
   Испугаться было чему.
   Лю по жизни был человеком незлобным, тихоней и интровертом, который не лез к окружающим и не терпел, когда лезли к нему. Домосед, жаждой деятельности не страдающий и ко всяким условно героическим деяниям испытывающий неподдельное отвращение. Но если он что-то вбивал себе в голову, то из него этого уже было не вышибить никакими силами. Тем более, что в голову себе шоский правитель привык вбивать только нечто чудовищно монументальное.
  -- Поживём - узнаем, - улыбнулся Лю.
  -- Рад видеть вас в хорошем настроении, мастер Яо, - раздался низкий глубокий голос.
   Только вернувшееся на лицо Лю привычное отстранённо-добродушное выражение мгновенно исчезло, сменившись непроницаемой ледяной маской. Кан проследил за взглядом своего господина и против воли дёрнулся от отвращения. Трудно представить, что ещё можно было испытывать при виде вошедшего. Низкий, грузный, весь закутанный в шелка и драгоценности, с курчавой разлапистой бородой, большим блестящим лбом, нависшим над холодными глазками, левый из которых, вдобавок, косил, приплюснутым носом и большим ртом, более всего вошедший напоминал отвратительную бородавчатую жабу.
  -- Вам радостно, что кто-то разделяет ваше хорошее настроение? - холодно сказал Лю. - К сожалению, мастер Фу, я не намерен радоваться вместе с вами хоть чему бы то ни было. Мастер Хан, идёмте, - и Лю быстрым шагом направился прочь из зала.
   Кан поспешил следом за ним, отвесив незнакомцу церемониальный поклон. Так вот он каков, Фу Эгун, один из евнухов. Впрочем, не так. Не "один из".
   Насколько знал Кан, последние несколько лет Фу Эгун был не просто евнухом. Конечно, Сунь-ди старался сражаться, однако евнух оказался искусней в интригах и менее разборчив в средствах. Теперь фактическим правителем империи будет он. И после того, как юный император сядет на трон. До тех пор, пока Фу Эгун не умрёт.
   Кан надеялся, что ускорять наступление этого события Лю не собирался.
  
   Чин сидел и ждал. Ждал, будто собственной казни. Тяжёлые императорские одежды были неудобны даже с учётом того, что конкретно этот комплект был сшит специально для Чина. Свисавшие на лицо шесть жемчужных нитей мешали видеть, а оставшиеся шесть били по затылку, при попытке наклонить голову. И как отец всё это носил?
   Рядом сидел Юйчунь и старательно щебетал обо всяких глупостях, пытаясь развеселить Чина. Чину было жалко друга. Он старался изо всех сил, хотя почти наверняка сам чувствовал себя не лучше.
   В дверь постучались и ши-чжун сказал:
  -- Я прошу прощения, но мастер Лун желает видеть своего сына.
   Юйчунь вздрогнул. Чин сжал его руку и прошептал на ухо:
  -- Иди. Я уверен, мастер Лун всё поймёт и отпустит тебя к мастеру Сыту.
   Юйчунь улыбнулся, встал, поклонился и вышел.
   Какой же он сильный. Вот, Чин улыбаться уже не мог. Он даже плакать не мог. Когда Юйчунь уедет, и Чин останется с Фу Эгуном и Ма Фынну, его душа окончательно опустеет. Жить уже будет нельзя - только существовать.
   Чин сидел один с полчаса. Потом за ним в компании огромного количества всяческих положенных по ритуалу чиновников явился Фу Эгун. На лице евнуха как всегда была омерзительная приторная подобострастная улыбка, за которой скрывалась кривая презрительная ухмылка. Жаба как всегда был предельно вежлив и почтителен, однако и он, и Чин прекрасно знали, кто здесь на самом деле главный. Дорога до Похоронного зала заняла вечность. Открылись двери, заиграла музыка, Чин проследовал на предназначенное для него место, сел и посмотрел на собравшихся в зале людей. Стихла музыка. Чиновник принялся читать речь императора.
   А Чин смотрел на лица.
   Лицо Шэ Гуя как всегда было бесстрастным. Он смотрел на гроб, но в глазах его не было ни боли, ни сожаления - только ледяное спокойствие. Сидевший рядом с ним Сыту Вань, казалось, даже был чем-то доволен. Впрочем, судя по всему, своим внешним видом. Интересно, договорился ли он с Луном Ци? А вон и сам правитель Юхуа. Сдержан и собран. По его лицу трудно было что-либо сказать. Человек, чаще смотревший в окно, чем на гроб или Чина, видимо, Степной Волк Су Юнь. Чин никогда не видел его раньше, но из того, что рассказывал о нём отец, решил, что никем другим этот человек быть не мог. Рядом с ним сидел полный низкий человечек с жиденькой бородёнкой и умными глазами. На лице красовалась печать глубокой скорби, но Чину почему-то казалось, что скорбь как раз последнее, что его занимало. С другой стороны от Степного Волка сидел старик вида самого благородного из всех, какие можно вообразить. Сидел справа и чуть сзади. Значит, это Тэн Лаотоу, правитель Цзиньшамо. Отец говорил, что это очень мудрый и справедливый человек. Странно видеть среди собравшихся юношу. Но он сидит среди правителей. Значит, это должен быть Яо Лю. Он о чём-то сосредоточенно думал, похоже, обращая мало внимания на происходящее вокруг.
   И ещё много лиц. Много незнакомых лиц, для которых нужно быть императором. Хотя бы номинально.
   Чиновник называл имена, а люди в зале вставали, подходили к гробу, зажигали палочки, кланялись, ставили медленно тлеющие палочки в подставку и возвращались на своё место. Толстяк оказался правителем Конбая Гао Фухуа. Его сосед действительно был Степным Волком. Чин пытался запомнить имена и лица, а в голове вертелся один-единственный вопрос. Если он позовёт на помощь, то кто откликнется? И откликнется ли кто-нибудь?
   День прошёл как в тумане. Отца с почестями отнесли в усыпальницу, запечатали дверь, во дворце устроили непонятный пир. Оставшись наконец один в своей огромной спальне, Чин бросился на кровать и попытался заплакать. Но не вышло. Снова не получилось. Отец ушёл неоплаканным.
   Внезапно кто-то постучал в окно. Чин встал с кровати, пересёк комнату и выглянул в сад. Под окном стоял Юйчунь, сияющий как надраенный медный таз.
  -- Твой отец тебя отпустил? - догадался Чин.
  -- Да, - кивнул Юйчунь. - Видимо, я ему совсем не нужен.
  -- Ладно тебе.
  -- Мастер Сыту отправляет меня завтра с одним из своих слуг. Кажется, Жаба хочет поскорее от меня избавиться.
  -- Наверно.
  -- Ты как?
  -- Честно?
  -- Лучше честно.
  -- Тогда я в порядке, - Чин выдавил из себя нечто, отдалённо напоминающее улыбку.
  -- Врушка! - Юйчунь ухватил Чина за щёки и потянул в стороны. - А обещал честно!
  -- Ай! Больно! Отпуфти!
   Внезапно Юйчунь действительно отпустил и вместо этого крепко обнял друга.
  -- Пожалуйста, прости меня, что я ничем не могу тебе помочь, - заговорил он. - Я маленький и слабый, мне некого попросить, а сам по себе я ничего не стою. Но я вырасту и стану сильным. Самым сильным на свете. Не только воином, но и интриганом. Я защищу тебя, и тебе никогда больше не придётся плакать. Только дождись меня. Только десять лет. А уж я не подведу.
   Юуйчунь разжал объятья так же неожиданно. И убежал. Чин же остался стоять, глядя в темноту ночного сада, в которой растворился его верный друг. По щекам текли тихие слёзы.
  -- Спасибо, - тихо прошептал Чин. - Спасибо тебе за всё.
  
   Всё для церемонии восшествия на трон было сделано в кратчайшие сроки. Скорее всего, Фу Эгун стремился побыстрее выставить из Гошо правителей провинций, чтобы некоторых "совершенно случайно" в дороге убили бы "разбойники", а самому в их отстутствие окончательно укрепиться на вершинах власти. Церемония прошла по всем правилам в специально вычисленный астрологами благоприятнейший из всех возможных день (оказавшийся так близко ко дню похорон, как только было прилично). Всё шло прекрасно до тех пор, пока не пришло время приносить клятву верности. Смолкли барабаны, опустились на колени чиновники и правители, признавая своего императора. Но один остался стоять.
   И имя ему было Яо Лю.
  -- Я отказываюсь присягать евнуху! - громко сказал Лю, и слова его разнеслись над коленопреклонной толпой. - Пусть Фу Эгун отойдёт от Сына Неба не менее, чем на двадцать чи, и сегодня же вечером покинет Гошо раз и навсегда! Если же ему хватит совести, то он сам оборвёт свою жизнь!
   Евнух аж позеленел от злости:
  -- Это оскорбление Сына Неба!
  -- Это ты его оскорбляешь! Кто позволил тебе стоять так близко к Сыну Неба?! Кто позволил тебе СТОЯТЬ, когда все преклонили колена?!
   Стражники засуетились, видимо, собираясь схватить смутьяна.
  -- А парень - чистый самородок, - в глазах Степного Волка загорелся азартный огонь.
  -- Юнь, ты же не можешь! - забеспокоился Гао. - У тебя жена и дети!
  -- А что с ними?
  -- Мудрые и храбрые слова, - тем временем заявил Шэ Гуй, поднимаясь с колен. - Могу лишь добавить к ним, что мне жаль, что их произнёс не я.
  -- Ну вот, Фу, пока я с тобой препирался, за меня уже всё сказали! - воскликнул Юнь, вскакивая на ноги. - Фу, это в смысле который не евнух.
  -- Мастер Шэ? Мастер Су? - Лю удивлённо посмотрел на нежданных союзников.
  -- Фу Эгун! - воскликнул Гуй. - Я надеюсь, ты не забыл, что любое преступление, совершённое в день восхождения на трон, если оно было первым, совершённым этим человеком, прощается? Или ты собрался осквернить этот священный день?
   Стражники замешкались. Фу Эгун скрипнул зубами, а потом рявкнул:
  -- Сын Неба простит вас, если вы немедленно прекратите нарушать порядок!
  -- Не тебе решать, простит на Сын Неба или нет! - возмутился Лю.
  -- Парень, - на плечо Лю опустилась рука Юня. - Давай просто тихо отсюда уйдём. Не смущай пацана, а то он нам тут сейчас напрощает.
  -- Уходим, - кивнул Гуй.
   Троица развернулась и, по возможности степенно, удалилась.
   Чин смотрел в спины уходящим и не верил своим глазам. Это происходило на самом деле. Трое из двадцати трёх правителей и бесчисленного множества чиновников. Но это уже много. Но это уже слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чин попытался вернуть себя с небес на землю. В конце концов, кто сказал, что эти трое что-то сделают?
   Например, Су Юнь. Влияние семьи Су на юге пусть и не так велико, как триста лет назад, когда в состав империи вошли четыре южные провинции, однако же как тогда вошли, так могут и выйти, и тогда царство Ки возобновит своё существование. Северные провинции никогда не были единым царством, но и им отделиться большого труда не составит. Единственный, кто не может отколоться, это Яо Лю. Между Шо и центральными провинциями ничего нет, а за Шо только безводня пустыня. Ему некуда идти, а потому остаётся лишь принять бой.
   Чин ещё раз осмотрел коленопреклонных чиновников. Сыту Вань, очевидно, ошалевший от такого поступка друга (отец говорил, что Сыту Вань и Шэ Гуй дружат), кажется, тряс головой, пытаясь то ли прийти в себя, то ли что-то решить. Гао Фухуа несколько растерян. Лун Ци будто вообще ничего не видел и не слышал. Тэн Лаотоу.... Не секрет, что семья Тэн по-прежнему служит семье Су, хотя с имперской точки зрения они равны по положению. Поддержит ли вассал господина, и если поддержит, то в чём?
   Фу Эгун решил завершить церемонию. Чин принял имя Мань-ди.
  
  -- Мастер Яо, вы с ума сошли?! - Кан был в ужасе. - Вас же убьют сегодня к вечеру!
  -- Я не мог иначе, - Лю надулся и скрестил руки на груди. - Поклясться в верности этому мерзавцу значило бы оскорбить память Сунь-ди.
  -- Поэтому вы решили умереть?!
  -- Я выживу, - Лю повернулся к окну. - Или, по крайней мере, переживу Фу Эгуна.
  -- Тогда я попрошу вас с этих пор быть предельно осторожным.
  -- Как ты думаешь, если мне удастся поймать убийц, мы сможем ткнуть в них эту мразь?
  -- Я думаю, что мастер Фу может позволить себе таких убийц, что вы и пикнуть не успеете.
  -- Тебе раньше говорили, что ты зануда?
  -- Вы же и говорили.
  -- Видишь, из-за тебя я уже повторяюсь.
  -- Совсем забыл! - в комнату вломился пышущий энергией Су Юнь.
  -- Мастер Су? - Лю опешил. Кан тоже. А Степной Волк подскочил к шоскому правителю, схватил его руку и принялся трясти с такой силой, что Кан испугался, как бы его господин этой самой руки не лишился.
  -- Парень, я хотел тебе сказать, что мне стыдно, что я был не первым и даже не вторым, но, Яньван возьми, ты герой! - Су Юнь отпустил многострадальную руку и обвёл взглядом присутствующих. - Только на твоём месте я подумал бы о том, чтобы поскорее очистить это место.
  -- Что вы хотите сказать? - Лю поправил сползсшее на кончик носа пенсне.
  -- Ты же не собираешься ограничиваться громкими словами, я надеюсь? - Степной Волк лукаво прищурился. - И уж точно не должен надеяться, что одними словами ты эту жабу перевоспитаешь, и она от стыда удавится.
  -- Нет, конечно.
  -- Ну тогда нужно собрать армию и показать ему, где цилини зимуют, - Юнь хлопнул Лю по плечу. - Вижу, ты меня понял, так что я пошёл агитировать нашего северного единомышленника.
   Уход Су Юня оказался чуть ли не большей неожиданностью, чем его появление.
  -- Видишь, всё не так плохо, - выдавил из себя Лю.
  -- Да, - кивнул Кан. Однако голос его был в самый раз для похорон. - Вы просто решили развязать междоусобицу.
  
   Шэ Гуй стоял на берегу пруда в одном из многочисленных садов императорского дворца и с рассеянным видом скармливал декоративным карпам останки какой-то булки. Он даже не помнил, где раздобыл эту несчастную булку, зачем это сделал и как пришёл к пруду. Детство, что ли, в одном месте взыграло? Мальчишка хорошо сказал - коротко, ёмко, по делу, и то, что у всех думающих людей на уме. Служить Фу Эгуну? Нет уж, увольте. У этой жабы на уме не интересы государства, а собственные жадность и чрево. Слава Небу, евнух, значит, хотя бы не попытается собрать себе в гарем всех женщин на свете. Впрочем, Гуй не был уверен, что Фу Эгун евнух по всем правилам. А если так, то его точно надо убить. По величине гарема Гуй согласен был уступить лишь императору.
   Вообще, Шэ Гуй собирался уехать в Яньчжун, переговорить с остальными правителями северных провинций, да закрыть перевалы. Там собрать войско, всё как следует распланировать, да вдарить так, чтоб мало не показалось. Но теперь уже так не поступишь. Со стороны Су Юня мудрее всего было бы отколоться от империи и вновь образовать киское царство, но, насколько знал Гуй, Степной Волк так никогда не поступит. С другой стороны, он всегда прислушивался к словам цзиньшамского правителя, а тот, скорее всего, посоветует просто отколоться. Яо Лю при всей своей способности громкими речами толкать людей на всякие глупости, всего лишь мальчишка и правитель окраинной провинции, он и полководец будет не ахти какой, и войска нормального поставить не сможет.
   Дохлое дело.
   Сзади тожественно кашлянули. Шэ Гуй даже ухом не повёл. Сыту Вань, причём, видимо, что-то надумавший. Во время церемонии он выглядел так, словно призрака увидел.
   Посмотрим, что теперь.
  -- Я до глубины души восхищён вашей храбростью, - возвестил Вань.
  -- Да ну неужели, - ухмыльнулся Гуй.
  -- Оскорбляешь, - Вань встал рядом, отобрал булку и принялся вдохновенно крошить её карпам.
  -- Быть того не может. И что ты надумал?
  -- Вы трое были абсолютно правы. И я скажу вот что - мы не можем смотреть сквозь пальцы на то, как нашего императора притесняет какой-то евнух, мало того, что урод, каких поискать, так ещё и сомнительного происхождения.
  -- Аргументы просто железные.
  -- Именно, - Вань либо не заметил сарказма, либо намеренно пропустил его мимо ушей. - И я считаю, что нам надо бороться.
  -- Ты хочешь развязать войну?
  -- Я могу, конечно, для разнообразия поинтриговать, но делать это мне придётся в одиночку на протяжении лет десяти в лучшем случае, а я чувствую, что заработаю несварение желудка, если увижу эту рожу ещё хоть раз. К тому же, ты меня, конечно, прости, но позволю себе напомнить, что количество войск, сосредоточенных на данный момент в Душицюане и лояльных Фу Эгуну превосходит все разумные пределы. Одно неверное движение, пока мы в Гошо - нас сметут и не заметят.
  -- Ты собрался воевать, но ты ни о ком не забыл?
  -- Забыл?
  -- Ма Фынну.
  -- Ай-я! - Вань хлопнул себя по лбу.
  -- Он не шибко какой полководец, но в физической силе и искусствах верховой езды и обращения с оружием ему нет равных.
  -- Может, купить его? Это не должно быть слишком дорого.
  -- Ты не думаешь, что у Фу Эгуна он имеет больше, чем ты сможешь ему предложить?
  -- Эй, поосторожней в выражениях! - Вань взмахнул изувеченной булкой словно мечом. - Не хочешь же ты сказать, что евнух богаче правителя провинции и главы древнего рода?!
  -- Именно это я сказать и хочу. Ты уж меня прости, но не думаешь же ты, что он всё это время интриговал, а руку в казну не засовывал и "подарков" никаких не принимал?
  -- Если ты, я и Су скинутся...
  -- Вдобавок, - Гуй поднял голову к бегущим по небу облакам. - Я считаю, что зверя нужно сажать на цепь или убивать, а не задабривать. Я не собираюсь тратить деньги на такую глупость, когда на ту же сумму могу вооружить людей.
   Вань удивился:
  -- Но мне казалось, что ты не хочешь воевать.
   Гуй улыбнулся.
   Он увидел скачущего к ним галопом по саду фантастически счастливого Су Юня. И вряд ли Степной Волк спешил к ним с целью предложить скинуться на перекупку Демона.
  
   День подходил к концу, а Кан метался по отведённым для шоского правителя комнатам, надеясь на двадцатый раз всё-таки обнаружить в сундуке или за ширмой наёмного убийцу. Лю уже было подумал попросить кого-нибудь со зверской рожей действительно спрятаться в каком-нибудь углу, дабы старания бедняги не были напрасны, но передумал, рассудив, что в этом случае Кан его просто со свету сживёт. Лю не сомневался, что наёмных убийц действительно подошлют, однако считал, что для этого нужно время.
   Энтузиазм Степного Волка воодушевлял. С Убяном всегда будет Цзиньшамо и, вполне возможно, Цаоюань и Чан. Значит, их уже пятеро. Если Су Юню удастся договориться с Шэ Гуем, то шестеро. Из двадцати трёх. Убийственное соотношение. Но наверняка Хуанцзиню не захочется делить власть с евнухом. А что теперь род Сыту потребует власть, сомневаться не приходится.
   Вообще-то, Лю политику не любил. Однако если не он, то кто? Если бы Лю тогда не встал, встали бы Су Юнь и Шэ Гуй? Кто их знает.
   Лю воровато оглянулся и, не обнаружив Кана в зоне прямой видимости, выскользнул в коридор. Хорошая погода настоятельно требовала отдать ей должное и прогуляться. Гулять по дворцу Лю совершенно не хотелось, поэтому юноша поспешил в город. Спускаясь по ступенькам к воротам, Лю хрюкнул. Представил себе, как эта жабья туша разгоняется (медленно, долго и, возможно, с дополнительным усилием) и влетает через двери во дворец, где, размахивая руками и ногами, тщетно пытается остановиться, скользя на отполированном полу. Эх, увидеть бы это. Впрочем, теперь почти наверняка евнух получит право входить во дворец шагом, а не бегом.
   В городе, разумеется, разговоров только и было, что о произошедшем на церемонии восхождения на трон. Разумеется, шоского правителя, которого обсуждали на каждом углу, в лицо никто не знал, так что Лю мог даже встрять в какое-нибудь обсуждение абсолютно безболезненно. Разумеется, с пеной у рта основная масса поносила злокозненного евнуха, что не могло не радовать, однако Лю грустил от того, что будь на месте Фу Эгуна человек, действительно пытающийся спасти страну от, скажем, глупости предыдущего императора, народ поносил бы его так же. Император свят, ему служат одни мудрецы, а если где-то попадается кто-то гадкий, то император просто об этом не знает, и ему нужно сказать. Простолюдинам так проще.
   Лю сам так считал. Пока не удостоился аудиенции у Сына Неба. Сунь-ди не был плохим человеком. И он даже не был плохим императором. На фоне парочки предшественников, по крайней мере. Однако времена и забравшаяся наверх мразь требовали не неплохого, а настоящего лидера. Фу Эгун, разумеется, не один. Он просто квинтэссенция, он ядро, он центр. Но он даже не причина. Сейчас причины уже не найти. Она родилась раньше. Гораздо раньше, чем родился сам евнух. Династия не может оборваться внезапно, она загнивает на протяжении нескольких поколений.
   Лю уважал Сунь-ди. За то, что он всё-таки поборол свою слабость и попытался бороться, пусть и тогда, когда уже проиграл. Из Мань-ди ещё можно что-то вырастить.
   Если начать действовать сейчас.
   Благородные думы о судьбах отечества прервали истошное конское ржанье и крики людей. Лю вынырнул из своих мыслей назад в бренную реальность. Вокруг метались люди, а прямо на Лю неслась взбесившаяся лошадь. Лю хотел было так же уйти с дороги, однако кто-то внезапно толкнул его в спину, да так сильно, что он упал прямо под копыта. Далее случилось чудо. Лю, видимо, с перепугу умудрился кувыркнуться в сторону, а на то место, где только что была его голова, плюхнулось тяжёлое копыто. Не мудрствуя лукаво, Лю решил сначала убраться от места подальше, а там уж разбираться, в чём дело.
   А дело было в том, что либо у него паранойя, либо его только что пытались убить. Пошёл в город, "случайно" попал под копыта, умер, ай, какое несчастье. И, что самое обидное, это же просто месть! Мелкая, подлая и противная. Лю в тройке взбунтовавшихся самый молодой, неопытный и бесполезный. Смысл убивать птенцов? Убьёшь птицу - птенцы сами сдохнут.
  -- Мастер Яо! - из толпы вынырнула рука и схватила Лю за плечо. Рука принадлежала весьма встрёпанному Хан Кану. - Вы в порядке?!
  -- Как видишь, - задумчиво кивнул Лю. - А что случилось?
  -- На Су Юня напали!
  -- И как?
  -- Слава Небу, выжил, но...
  -- Слава Небу? Выжил? Убийца? - Лю не верил своим ушам.
  -- Нет, - опешил Кан. - Мастер Су выжил. Но он убил убийцу, так что мы ничего не сможем у него узнать.
  -- Я так и думал. Жаль. И не пугай меня так больше, хорошо?
  
   Шэ Гуй посмотрел на глупо хлопающего ртом у самой поверхности воды карпа. Затем вылил прямо на это место содержимое своей чаши. Рыбина несколько раз глотнула, после чего послушно всплыла кверху брюхом.
   Жаль, а такое вино хорошее было. Изверги.
  -- Уже изгадил? Отлично, - из темноты вынырнул Степной Волк с какой-то ношей.
   При ближайшем рассмотрении ноша оказалась трупом в одежде слуг Су Юня.
  -- О, а тебя решил убить исполненный патриотических чувств слуга? - ночь, отравленное вино, приглушённые отзвуки пира и удивлённый труп настраивали на философский лад, а философы великосветских условностей не признают. - Пруд не жалко?
  -- Всё равно там уже твоя гадость плавает, - Юнь деловито закину труп в воду.
  -- Тут и чжана глубины-то нет, - заметил Гуй.
  -- Не будь ты формалистом, - отмахнулся Юнь.
  -- Надо начинать действовать как можно раньше.
  -- Я тут поговорил кое с кем - можем драпануть отсюда хоть завтра.
  -- Сбежать?
  -- Здесь нас всех перебьют, как цыплят. Старик Ле из Цилиня согласился пойти с нами. Таким образом, Лунчжу будет нашей базой. Оттуда кликнем клич, соберём свои войска и добровольцев, да вдарим.
  -- Только Цилинь?
  -- Отчего ж? Цзиньшамо, Конбай...
  -- Конбай?
  -- Знаешь ли, Фу ещё тот авантюрист. Дальше Чан и Цаоюань. К Луну из Юхуа вроде приставал Сыту, с Ляо из Сюйхучаня я ещё потолкую, но половину мы точно наскребём, - Юнь скрести руки на груди. - Только дедуля Тэн хочет сам остаться здесь. Не из-за ревматизма, разумеется. Интриган он, вроде, неплохой, так что потягается ещё.
  -- Я собрал двадцать! - внезапно возник Сыту Вань.
  -- А обязательно об этом на весь дворец орать? - недовольно осведомился Гуй.
  -- Ладно, едем завтра на рассвете. Все после сегодняшней попойки дрыхнуть будут, - Юнь хмыкнул. - У нас гость.
   Все трое обернулись.
   Эньлэй подумал, что он попал куда-то не туда и сделал что-то категорически не то. Но на кой ляд трём правителям вдруг срочно потребовалось любоваться на плавающего в пруду дохлого карпа в компании... о Небо, мертвеца! Прежде, чем Эньлэй успел извиниться и сделать ноги, на плечо ему легла тяжёлая рука Степного Волка.
  -- Парень, - проникновенно начал Су Юнь. - Ты же радеешь за счастье отечества?
  
   Юцзы проснулся от того, что в комнате деда кто-то ходил. Мальчик выполз из-под одеяла, сел на кровати и осмотрелся. Сквозь небольшую щёлку приоткрытой двери лился тусклый свет одинокой лампы. Юцзы встал, подошёл к двери и заглянул в соседнюю комнату. Как ни странно, там оказался именно дед. Он сидел у окна и о чём-то думал, глядя на звёзды. Свет лампы окрашивал седые волосы в жёлтый цвет и резко очерчивал глубокие морщины.
  -- Вы уже кончили? - спросил Юцзы, входя в комнату.
  -- Да, - Тэн Лаотоу обернулся к внуку. - Хорошо, что ты встал. Я должен тебе кое-что сказать.
  -- Что такое? - насторожился Юцзы.
  -- Завтра рано утром мастер Су и мастер Фа уезжают. Ты поедешь с ними.
  -- А ты?
  -- Я должен остаться.
  -- Почему?
  -- Так у нас будет больше шансов свергнуть тирана, - дед внезапно улыбнулся. - Юцзы, подойди сюда.
   Мальчик неуверенно подошёл и остановился, глядя деду в глаза.
  -- Знаешь, ты совсем не похож на Фуциня, - Лаотоу положил руку на голову Юцзы. - Ни внешне, ни по характеру. Твой отец всегда скакал впереди всех, будто ему вожжа под хвост попала. Зато ты одно лицо с матерью. Странно, конечно, говорить это о юноше.
  -- Мне жаль, что я их не помню, - пробормотал Юцзы.
  -- А, может, оно и к лучшему. Если бы ты их помнил, ты бы бесконечно горевал о том, что их больше нет, - взгляд Лаотоу ужесточился. - Юцзы, запомни раз и навсегда. Семья Тэн на веки связана с семьёй Су. Мы обязаны им всем, и мы отдаём долг. Служи им, будь им верен. Я не прошу тебя не сомневаться. Сомневайся. И если увидишь, что они избирают неправильный путь, твой долг будет вернуть их на верный. Скажи мне, что ты думаешь о мастере Фа?
  -- Фа, - Юцзы потупился. - Фа, он очень глупый. Безрассудный. Слишком горячий. Но... но он очень добрый. И храбрый. И... и даже безответственным я бы его не назвал. Я... я хочу быть ему полезным. Я хочу быть ему верным другом.
  -- Это хорошо. Ты умный мальчик, ты можешь одолжить ему свой ум. А он даст тебе силу. Служи ему, Юцзы.
  -- Да. Разумеется.
  -- Мой мальчик, - Лаотоу внезапно обнял внука. Его голос стал звучать гораздо мягче, чем обычно. - Мне жаль, что на твою долю выпало всё это. Поэтому живи. Живи, несмотря ни на что.
  -- Дедушка...
   Сердце Юцзы грызла странная тоска. Тоска, боль и страх. Он прижался к деду и расплакался, совсем как маленький. Ему было страшно. Казалось, что если он разожмёт объятья, то дед исчезнет, станет таким же призраком, как мать и отец.
  
   Солнце ещё не встало. Точнее, где-то там в песках оно уже встало, но здесь, в Гошо, из-за гор его было не видно. Только небо бледнело, теряя ночную глубину.
   Эньлэй с грустью уставился в затылок своего коня. Ну, точнее, теперь своего. Степной Волк обещал научить о нём заботиться, что, вообще-то, не вдохновляло. Угораздило ж его вчера оказаться не в том месте не в то время. Трудоголизм ни к чему хорошему не приводит. Теперь Эньлэй осознал это в полной мере.
   Компания во дворе собралась любопытная. Не считая самого Эньлэя штук пятнадцать правителей провинций, некоторое количество сопровождающих, парочка непонятных детишек и прекрасная женщина с устрашающей аурой. Детишки при ближайшем рассмотрении оказались той парочкой, что он не так давно спровождал к Южным воротам. Внук цзиньшамского правителя выглядел каким-то потеряным, а его чересчур энергичный друг всячески старался его развеселить.
  -- Ну что, народ? По коням? - ухмыльнулся Су Юнь, окидывая взглядом собравшихся.
  -- Я прошу меня простить, но кто это? - спросил, кажется, шоский правитель, указывая на Эньлэя.
  -- О, это очень неравнодушный молодой человек, - с улыбкой сказал Шэ Гуй. Издевается, сволочь. Впрочем, могли отправить в плаванье вместе с карпом, так что ещё по-своему легко отделался.
  -- Что-то по его лицу незаметно, - поднял брови колобок на ножках.
  -- Не волнуйся, Фу, мы с ним всё уже вчера обсудили, - отмахнулся Су Юнь.
  -- Ну раз обсудили, - колобок пожал плечами.
  -- Господа, советую поторопиться, - окликнул присутствующих, если память не изменяет, правитель Юхуа. - Солнце скоро совсем встанет, а это нам не на руку.
  -- Действительно, - засуетился Сыту Вань. - Поторопимся, господа.
   Внук Тэна Лаотоу затравленно осмотрелся.
   Эньлэй вздохнул. В этот момент он готов был отдать всё, что угодно, чтобы узнать, во что он ввязался и чем это для него кончится.
  
   Кто-то метался, как дикий зверь, круша всё на своём пути. Потом Лунвэя, ещё не успевшего разлепить веки, схватили за шкирку и зашвырнули о стену. Юноша, привыкший к такому обращению, не взвыл, зато сразу проснулся. Ма Фынну на ходу натягивал доспехи, вокруг суетились перепуганные слуги.
  -- Долго дрыхнуть собираешься?! - прорычал Демон.
  -- Никак нет! - вскочил на ноги Лунвэй.
   Он всё ещё не понимал, что происходит, но тем не менее последовал примеру своего господина и бросился собираться. В пять минут со сборами было покончено, и Лунвэй следом за Демоном выскочил во двор, где их уже ожидал небольшой отряд всадников и два осёдланных коня. Обычно за своим скакуном Лунвэй ухаживал сам, но тут, видимо, было не до этого.
   На полной скорости отряд понёсся по улицам просыпающегося города, преследуя невидимого беглеца. Впрочем, стоило выскочить на улицу, вёдшую к Южным воротам, как беглецы тут же образовались. Последний из неизвестных всадников обернулся, что-то крикнул своим, и вся процессия прибавила ходу.
   Небо, да это же правители! Что же происходит? Лунвэй видел вчерашнюю церемонию - он присутствовал на ней как пянь-цзян Демона - но не думал, что после этого события начнут развиваться столь стремительно. Наверно, шоский правитель был прав. А, может, и не был. О том судить не Лунвэю. Он поклялся служить Ма Фынну, величайшему воину на свете, а остальное не имеет значения.
   Расстояние между погоней и беглецами неуклонно сокращалось, когда последние достигли ворот, от Демона их отделяло не более трёх чжанов. Лунвэй занервничал - Демон был в том состоянии, когда мог, не задумываясь, убить несколько десятков просто потому, что так захотелось. Но, наверно, нельзя же вот так вот расправится с такими высокопоставленными чиновниками. Впрочем, как бы Лунвэй ни хотел, остановить Демона для него всё равно невозможно. В любом случае, Ма Фынну лучше знать.
   Погоня влетела в ворота. Демон уже размахнулся копьём, что предвещало первые жертвы.
   Всё произошло неожиданно.
   Верёвка вынырнула прямо перед копытами коня. Серая, она была незаметна в дорожной пыли. Лунвэю повезло - его конь шёл так, что перепрыгнул через верёвку. Рядом что-то рухнуло. Лунвэй обернулся и остановил коня. Ма Фынну вместе с конём покатился в дорожной пыли. Часть всадников так же налетела на верёвку. В воротах образовалась свалка.
   Это ещё что такое?!
  -- КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! - изгвазданный в пыли злющий Демон мог бы показаться смешным, если бы Лунвэй не знал, чем всё это чревато. Кем бы ни был неизвестный помощник беглецов, ему бы лучше потихоньку скрыться с места преступления. Хотя сейчас беглецов ещё можно нагнать....
  -- Я.
   Лунвэй в ужасе обернулся на голос. На дороге стоял двенадцатилетний мальчишка, угловатый и встрёпанный, чем-то похожий на волчонка. Он смотрел прямо в глаза Демону и, казалось, вовсе не испытывал страха. Безумец.
  -- ЩЕНОК! - рявкнул Демон.
   Мальчишка встал в нечто, что можно было бы назвать боевой стойкой и с совершенно спокойным лицом сделал приглашающий жест рукой. Маленький самоубийца.
   Ма Фынну рванулся вперёд и со всей силы ударил мальчишку по голове. Тот отлетел на чжан назад, кувыркнувшись в воздухе, и упал на дорогу. Лунвэй думал, что это конец, но Демон подошёл к мальчику и замахнулся снова. Лунвэй спрыгнул с коня и встал между Демоном и мальчишкой.
  -- Мастер Ма, довольно! Вы упустите беглецов! Наглец уже получил своё!
  -- Я даже не почувствовал, - прохрипел юный герой, с трудом принимая вертикальное положение.
   Его серые глаза смотрели зло и уверено, они смотрели прямо на Демона. Вся правая половина лица была залита кровью - перчатка с железным бляшками рассекла мальчишке лицо от виска до подбородка. "Волчонка" надо спасать.
  -- Мастер Ма, прошу вас!
  -- Сгинь! - Демон схватил Лунвэя за шиворот и отшвырнул в сторону.
  -- Что, ты можешь что-то ещё, кроме как рычать? - как этот самоубийца может быть так спокоен?!
   Демон ударил ещё раз. Теперь мальчишка почти увернулся и даже устоял на ногах. А потом замахнулся и ударил. По лицу. Демон не дрогнул, что ему какой-то сорванец.
  -- Мастер Ма! - Лунвэй прыгнул и повис на занесённой для удара руке своего господина. - Прошу вас! Пожалуйста, пощадите! Беглецы! Беглецы, они уже скрылись! Мы их теперь не догоним! А с наглецом я сам разберусь!
   Демон рыкнул и отбросил Лунвэя прямо в мальчишку, отчего оба повалились на землю, и подошёл к своему коню, до сих пор валявшемуся в пыли. Оказалось, тот сломал ногу. Продолжать погоню было бессмысленно, беглецы почти наверняка воспользовались нежданной задержкой. Отряд вернулся назад в город, а Лунвэй и неизвестный мальчишка остались на дороге.
  -- Ты в порядке? - спросил Лунвэй, поднимаясь на ноги.
  -- В жизни лучше себя не чувствовал, - отрешённо ответил мальчишка, отмахиваясь от протянутой руки.
  -- Как ты можешь так говорить? Тебя же чуть не убили!
  -- Зато я помог своему господину, - мальчишка криво усмехнулся.
  -- Это верно, - Лунвэй выпрямился. - Моё имя Чжао Лунвэй. А ты кто будешь?
  -- Я Цзюэцзян, - коротко ответил мальчишка, всё-таки вставая на ноги. - Имя своего рода называть не буду, а то вдруг донесёшь.
  -- Пошли? Тебе надо показаться лекарю.
  -- Обойдусь, - Цзюэцзян покачал головой. - Сейчас мне надо к моему господину.
  -- Но не в таком же виде!
  -- Я крепкий, - Цзюэцзян развернулся и пошёл прочь от города. - Ты выбрал не ту сторону, Чжао!
  

Интерлюдия. Перед прыжком.

  
   Последние недели были ужасны. Бегство из Гошо, настигающий, а потом почему-то отставший Ма Фынну, долгое коллективное сочинение воззвания к простым людям, регулярно срываемое бесконечным "шуточками" Степного Волка.... И ради этого нужно было становиться третьим по стране. Так и взвыть недолго. Тем более, что Эньлэя зачем-то поставили помощником по набору добровольцев. В воинском искусстве Эньлэй разбирался не особо (хотя Су Юнь временами бросался этот недостаток исправлять), потому по одному внешнему виду определить, стоит ли очередной "великий герой" хоть сколько-нибудь, не мог. Вдобавок заведовавший набором чиновник оказался ярым... как бы это сказать? Короче говоря, уроженцев южных провинций он не переваривал. В ответ Эньлэй не переваривал его.
   Эньлэй вздохнул и перевёл взгляд с потолка назад на бумаги. Зачем их столько? У них же восстание, зачем тогда столько различных отчётностей? Из соседней комнаты, в которой принимали добровольцев, доносились какие-то вопли. Что за припадочный на сей раз явился? Эньлэй встал из-за стола и прошёл в соседнюю комнату.
  -- Само Небо посылает меня спасти моего родственника! - с пеной у рта вещал парень года на два старше Эньлэя.
   С виду - крестьянин крестьянином, причём внешности настолько непримечательной, что даже если разрядить его в пух и прах и поставить у всех на виду, всё равно никто не заметит. Но надрывается, будто самый что ни на есть действующий император.
  -- Раз уж Небо вас посылает, вот мы и принимаем вас в ряды добровольцев, - терпеливо пояснил чиновник.
  -- Нет, вы не понимаете! - крестьянин замахал руками. - Вы берёте меня рядовым! Но как же я смогу обеспечить блистательные победы, если буду всего лишь разменной монетой?! Я, Юэ Вэйчжи, потомок шулиньского вана Юэ Юя, по праву рождения достоин того, чтобы вести в бой как минимум отряд!
   О, потомок Юэ Юя. Какая прелесть. А если с Мань-ди, не дай Небо, что случится, он попросит себя на трон посадить?
  -- А деньги, мастер Юэ, содержать отряд у вас есть? - вкрадчиво поинтересовался чиновник.
   Удар попал в больное место. Крестьянин весь сразу как-то сдулся и резко прогрустнел. Эньлэй подумал, что сейчас этот несостоявшийся генерал даст дёру, однако тот внезапно разрыдался в три ручья.
  -- Вот так вот! Небо, за что ты так жестоко со мной! Я родился в этот век для великих свершений, но этот человек отказывает мне в праве их совершить!
  -- Уведите, - махнул чиновник стражникам.
  -- Что ещё за сопли?! - дверь распахнулась от пинка ноги. На пороге стоял ровесник Эньлэя, чуть ниже, однако шире раза в три. И Эньлэй не был уверен, что из-за полноты.
  -- Меня, потомка Юэ Юя, отказываются поставить во главе отряда из-за каких-то жалких грошей!!! - взвыл "потомок Юэ Юя", бросаясь на шею к новоприбывшему. - А ведь я так хотел совершить подвиги и спасти своего драгоценного родственника! Сейчас, когда страна более всего нуждается в моей силе, я ничего не могу для неё сделать просто потому, что я беден! - и он разрыдался пуще прежнего.
   Эньлэй встречал раньше людей того же типа, что и новоприбывший, потому ожидал, что родовитый страдалец незамедлительно вылетит в окно с несовсем цензурным звуковым сопровождением. Собственно, кажется, именно это и начало происходить.
   Новоприбывший схватил плаксу за шиворот, отодрал от себя и уставился прямо ему в глаза:
  -- У тебя, значит, денег на отряд нет? - уточнил он.
  -- Угу, - шмыгнул носом "герой".
  -- А ты защищать императора хочешь?
  -- Угу.
  -- А звать тебя как?
  -- Юэ Вэйчжи.
  -- Юэ Вэйчжи, - кустистые брови сошлись на переносице. Эньлэй приготовился - сейчас полетит. - А я Чжоу Цян! - внезапно рассмеялся человек. - Эй ты там, рожа чиновничья, записывай за ним отряд, я плачу.
   Эньлэй не верил своим ушам. Платит?! А как же полёт через окно?! Платить за ЭТО?! Кстати говоря, "ЭТО" снова повисло на шее у Чжоу Цяна, на сей раз со слезами благодарности. И в довершение всех прелестей в открытые двери вошло очередное действующее лицо. Для того, чтоб войти, ему пришлось нагнуться, потому что в противном случае оно ударилось бы лбом о притолоку. Но больше всего в этом лице поражал даже не рост, а борода. Яньван возьми, он же не должен быть сильно старше Эньлэя, откуда ж у него такая роскошная борода?!
   При виде открывшейся ему картины бородач нахмурился и многозначительно погладил свою бороду, вызвав у Эньлэя непродолимое желание его на этой самой бороде и повесить.
  -- Что здесь происходит? - голос бородача был зычным и глубоким, подстать внешности.
  -- Идём обмывать назначение этого задохлика в командиры отряда, - засмеялся Чжоу Цян. - С нами?
   Эньлэй, выросший в глуши, был уверен, что в состоянии без особых усилий понять логику, которой в своей жизни руководствуются крестьяне, пусть даже и зажиточные... Однако собравшаяся в комнате компания такой сложной штукой, как логика, определённо не заморачивалась. Потому что бородач многозначительно хмыкнул, бросил чиновнику:
  -- Я Хун Вэй, запишите меня туда же, - и пошёл вместе с Чжоу Цяном и его новым шейным украшением.
   Эньлэй проводил троицу ошалелым взглядом. Впрочем, бородач, наверно, повёлся на халявную выпивку, но этого Чжоу Цяна... не понять.
  -- Мастер Лу, - внезапно сказал ненавидимый Эньлэем начальник.
  -- Да?
  -- Мне бы не хотелось терять из-за трёх глупцов целый отряд, пусть и собранный на их деньги, - на губах чиновника играла зловещая ухмылка. - Поэтому я назнаю вас их военным советником.
  -- ЧТО-О?!
   Эньлэй мог возмущаться столько, сколько ему хотелось, но приказ начальства есть приказ начальства (добротный - в письменном виде и с печатью), так что отныне ему придётся выпасать эту троицу. А для этого стоило бы познакомиться с нею поближе, несмотря на все вопли здравого смысла о том, что знакомство это чревато потерей остатков здоровья.
   Доставшийся ему детсад Эньлэй нашёл на ближайшем постоялом дворе, где бурно отмечалось назначение "потомка Юэ Юя", причём сам "потомок" к тому моменту был уже не то, чтобы в зюзю пьяный, но уж точно не трезвый. Собутыльники его выглядели чуть лучше. Впрочем, их адекватность ставилась под вопрос самого начала.
  -- О, а ты чего пришёл? - поприветствовал Эньлэя бочкообразный Чжоу Цян.
  -- Ты ещё кто такой? - спросил бородатый Хун Вэй.
   Эньлэй с ужасом обозрел фронт работ и вздохнул:
  -- Меня зовут Лу Эньлэй. Меня назначили военным советником мастера Юэ.
   "Мастера Юэ"! Не факт, что у него фамилия хотя бы созвучна!
  -- Эт' хор'шо, - одобрил "мастер Юэ". - М'ст'р Л', д'вайт' вм'ст' осв'б'дим С'на Н'б' от гн'т' узурп'т'ра!
  -- Давайте, - легко согласился "М'ст'р Л'", рассудив, что с сумасшедшими лучше не спорить.
  -- За это надо выпить! - провозгласил Цян.
  -- Истинно так, - веско добавил Вэй.
   И они выпили. И ещё выпили. И за здоровье Мань-ди выпили. И за возглавившего восстание Сыту Ваня выпили. Потом пили за каждую провинцию по отдельности и за все вместе.
   Точнее, троица пила, а вот Эньлэй больше вид делал.
  
   Когда Вэйчжи очнулся, то первое, что он понял, это то, что у него болит голова. Зверски. Она так не болела, даже когда во время поминок отца он с горя напился до беспамятства. Второе, что понял Вэйчжи, это то, что он сидит на земле в обнимку с каким-то деревом. Потомок Юэ Юя поднял голову, но взгляд на кроне сфокусировать так и не смог, потому породу дерева не определил.
   Рядом кто-то громко, по-богатырски так, всхрапнул. Вэйчжи от неожиданности подпрыгнул на месте и испуганно огляделся. Где-то в чжане от него на земле в обнимку с бутылью из-под чего-то алкогольного спал Чжоу Цян. Рядом с другим деревом, прислонившись к нему спиной, сидел Хун Вэй. Можно было подумать, что бородач бодрствует, однако остекленевший взгляд говорил об обратном. Спать с открытыми глазами - вот это да! А борода-то, борода!
   Осознав, что взгляд вновь подчиняется желаниям своего хозяина, Вэйчжи ещё раз посмотрел на крону.
  -- Персик, если я хоть что-то понимаю в деревьях, - раздался тихий шелестящий голос.
   Вэйчжи ещё раз подпрыгнул, однако голос принадлежал вовсе не призраку, а этому... как его... Лу Эньлэю! По нему, кстати, сразу видно, что добрый, ответственный и готов за императора хоть в огонь, хоть в воду.
  -- Мастер Лу, мы же, кажется, были на постоялом дворе?
  -- А потом вы пошли сюда, - кивнул Эньлэй.
  -- А зачем? - удивился Вэйчжи.
  -- Вы захотели побрататься в каком-нибудь более изящном месте, - по лицу и голосу Эньлэя трудно было что-либо понять, но Вэйчжи был уверен, что осуждения там точно не было.
  -- Побрататься?! - кстати, это новость. - Мы побратались? Все четверо?!
  -- Нет, слава Небу. Я за вашим братанием наблюдал с безопасного расстояния, - и ни капли раздражения в голосе.
   Хотя лицо и голос у него такие, что фиг поймёшь.
  -- Значит, мастер Чжоу и мастер Хун теперь мои братья? - подытожил Вэйчжи.
  -- Очевидно, так. Кроме этого, вы договорились называть друг друга по имени.
  -- Вот как. А кто из нас старший брат?
  -- Насколько мне известно - вы.
  -- В жизни бы не подумал, - Вэйчжи обвёл задумчивым взглядом новоявленных братьев.
   Эньлэй что-то пробормотал себе под нос, но что именно, Вэйчжи не расслышал.
   Итак, свершилось. Ему дадут оружие, людей и подвиг, который надо совершить. Служить на пользу стране и императору - то, о чём Вэйчжи мечтал с пелёнок.
  
  -- Итак, это случилось, - Вань окинул серьёзным взглядом собравшихся в комнате. - Мастер Лун сообщил, что этой ночью его выбили из Рао Тэя. Он стал лагерем в одном переходе от Шэ Миеши и ждёт нашего подхода. Ждать более не имеет смысла - мы собрали всех, кого могли.
  -- Я тебе это уже неделю твержу, - зевнул Су Юнь. - Не знаю, как остальные, но я готов выступать хоть сейчас.
  -- Полностью с вами согласен, мастер Су, - рассмеялся Ю Тун, привёдший с собой из Южного Шо всю провинциальную армию.
  -- Мастер Ю, - раздаражённо начал Вань. - Вы лучше помалкивайте - не можете похвастаться ни происхождением, ни должностью! Вы не правитель и даже не ду-цзян, у вас не было ни малейшего права поднимать провинциальные войска!
  -- Мастер Сыту, неужели вас так расстраивает, что вопреки воле струсившего в последний момент мастера Куна мастер Ю привёл нам на помощь лишние десять тысяч? - елейным голоском поинтересовался Гао Фухуа.
   Вань злобно зыркнул в его сторону. Лиса из Конбая он никогда не любил, в частности потому, что означенный лис никогда не искал благосклонности Шицзышаня и имел наглость быть умным.
  -- Ссориться сейчас - не самая умная затея, - заметил стоявший у окна Шэ Гуй. - Что же касается выступления, то мы действительно слишком затянули сборы. Нашим союзникам в Гошо уже должно быть жарко.
  -- В таком случае выступаем завтра утром, - раздражённо объявил Вань.
  -- Я пойду в авангарде, - вызвался Юнь.
  -- Хорошая мысль, - кивнул Гао. - Я тогда в арьегарде.
  -- Трусишь? - усмехнулся Степной Волк.
  -- Убеждаюсь, что этого больше никто не сделает, кроме меня.
  -- Только, мастер Су, не берите с собой своих... волчат, - хмыкнул Вань.
  -- Захотят - пойдут, не захотят - не пойдут, - Юнь пожал плечами.
  -- Главное, чтобы они не мешались.
  -- Уж тебе-то они мешать не будут. Ладно, мы всё решили?
  -- Думаю, всё, - согласился Гуй. - Говорить о наших дальнейших действиях имеет смысл только непосредственно на месте. Некоторые детали можно будет прояснить только в личном разговоре с мастером Луном.
  
   Чин, то есть Мань-ди, теперь был императором. Как будто что-то от того изменилось. Фу Эгун по-прежнему заправлял в Гошо и Душицюане, однако судя по всему, за пределами центральной провинции его власть ставилась под большой вопрос. Вообще говоря, и в самом Душицюане им были не сильно довольны, поскольку, опасаясь мятежников во главе с Сыту Ванем, евнух старательно пытался наращивать военную мощь, что население, особенно крестьянское, по понятным причинам принимало в штыки. Более того, иногда евнуху перечили даже в пределах дворца. Правитель Цзиньшамо Тэн Лаотоу был очень умным человеком, прекрасно ориентировавшимся во всём объёме законов, принятых за четыреста лет правления династии (во дворцовой библиотеке оные труды занимали десять огромных стеллажей целиком). А у Жабы то ли наглости не хватало, то ли ещё чего, но он всё ещё пытался сражаться с мастером Тэном на юридическом поле. По крайней мере, до сих пор.
   С самого утра евнух был в приподнятом настроении, что заставило Чина насторожиться. Хотя что может угрожать ему? Он всего лишь удобная игрушка, и играть им будут долго. На голове Чина шапка с двенадцатью жемчужными нитями, но шапка - это ещё не Небесный Мандат.
   Как обычно, в полдень собирался совет. Настолько полный, насколько это вообще можно в сложившихся обстоятельствах. Что, впрочем, вряд ли свидетельствовало об устойчивости позиций евнуха.
   По протоколу Чин должен был входить в зал последним, когда все уже рассядутся и успеют пасть ниц при появлении Сына Неба. Однако Жаба шёл прямо за Чином, не дыша ему в затылок только потому, что Чин был евнуху по пояс. Зато с успехом наступал на пятки. После того, как Чин занял своё место и чиновники вновь приняли сидячие положения, Фу Эгун состроил скорбную физиономию и заявил:
  -- Сегодня утром пришли дурные вести. В нашем прекрасном государстве нашлись люди, дерзнувшие посягнуть на власть Сына Неба и выдвинувшие против него свои войска! Эти наглецы под началом Сыту Ваня стали лагерем на расстоянии одного перехода от Рао Тэя, а авангард их подошёл к перевалу ещё ближе. Авангард этот ведёт Су Юнь, - судя по всему, евнух закатил глаза. - Кто бы мог подумать, что сей достойный и лишённый амбиций муж предаст Сына Неба?! Что думаете вы об этом, мастер Тэн?
  -- Соглашусь, что мастер Су поступил опрометчиво, - спокойно ответил правитель Цзиньшамо. - Однако поступать опрометчиво уже давно вошло у него в привычку, и опрометчивость эта всегда приводила его к победе.
  -- Стало быть, вы считаете, что покусившись на Сына Неба, Су Юнь поступает верно?
  -- Мастер Су всегда был верным слугой Сына Неба и государства. Если он поднимает руку на Гошо, то не на Сына Неба, а на того, кто правит, прикрывшись его именем.
  -- И вы хотите сказать, что вы, столь уважаемый Су Юнем человек, не имеете никакого отношения к принятому им решению, более того, его не одобряете?
   Чин сдерживался изо всех сил, чтобы не заёрзать на троне. Кажется, уже все в зале поняли, что Фу Эгун намерен сегодня избавиться от Тэна Лаотоу. Однако если цзиньшамский правитель ответит на последний вопрос утвердительно, то подкопаться будет не к чему. Чин знал, что гордый человек так не поступит, но так же он знал, что мудрого человека это не смутит.
  -- Мастер Су уже давно не младенец, чтобы я указывал ему, что делать. Что же касается моего одобрения, то, как я уже говорил, я считаю, что мастер Су поступил опрометчиво.
  -- В этом случае, мастер Тэн, - скорбь в голосе евнуха была настолько наигранной, что Чину стало страшно. - Вы мало того, что изменник, так ещё и лжец. Разведчики видели вашего внука в авангарде войска повстанцев. Или вы сейчас скажете, что и на внука своего повлиять не можете?
   Ни один мускул не дрогнул на лице старика. А вот Чину захотелось наброситься на евнуха с кулаками.
  -- Мой внук там, где должен быть - подле своего господина.
  -- Единственным его господином должен быть Сын Неба! Выходит, измена тлела в роду Тэн уже давно. Стража, схватить изменника!
  -- Как вы смеете?! - вскочил на ноги какой-то чиновник. - Мастер Тэн - уважаемый человек, всю свою жизнь посвятивший служению Сыну Неба! Как вы смеете его обвинять в измене?!
  -- Значит, вы заодно с изменниками, мастер Хоу? Жаль, я считал вас приличным человеком. Стража, взять и его тоже.
   Больше в зале никто не встал. Стражники хотели было схватить Тэна Лаотоу, но напоролись на холодный взгляд старика и резко оробели. Правитель Цзиньшамо спокойно встал сам и внезапно посмотрел Чину в глаза:
  -- Прошу вас, будьте сильным.
   После этих слов старик сам спокойно вышел из зала, пусть и в окружении стражников. Следом за ним вывели Хоу, причём вовсе не так почтительно.
  -- Сын Неба повелевает! - внезапно объявил евнух. - Казнить изменников и всех членов их семей, включая слуг! Это касается как родов Тэн и Хоу, так и Сыту, Шэ, Су и прочих, чьи члены примкнули к восстанию!
  

Глава 20. Когда мы были молоды.

  
   Велик был Демон Ма Фынну - не носила ещё земля воина сильнее его. Был он семи чи росту и трёх чи в плечах. Когда говорил он, то если стоял он в Чане, то услышать его можно было в Бэйсисы - так могуч был его голос. Одной рукой мог пробить он два чи стали и согнуть в подкову стальной прут в три цуня диаметром. Ни один воин не мог одолеть его в поединке, каким бы оружием ни решил сражаться. Самые норовистые кони смирнели, стоило Демону лишь взглянуть на них. Он так умело обращался с луком, что стреляя на полном скаку и не глядя себе за спину, попадал в стоящую у него за спиной цель сто раз из ста.
   Но не сопутствовал могучей силе добрый дух. Свиреп был Демон, и любого убить мог про прихоти. Лишь крови жаждал он. И ни один не смел стать ему поперёк дороги.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Редкие снежинки срывались со свинцовых туч, низко нависших над горами, и, медленно кружа, опускались на землю. Лунвэй слышал, что в ранних заморозках в горах нет ничего удивительного, однако почему-то всегда думал, что это касается только северных гор. Ну, это логично. В конце концов, они же на севере.
   Со стены Рао Тэя лагеря восставших были не то что бы прямо как на ладони, но в целом видно их было неплохо. По крайней мере, размер и количество оценить было можно достаточно точно. Каждый раз, когда Лунвэй выходил на стену и смотрел на лагеря, то невольно вспоминал Цзюэцзяна. Как он? Что с ним? Добрался ли до своего господина? И кто он вообще такой? Поскольку он говорил про род, который можно определить по фамилии, то вряд ли слуга. Значит, скорее всего, родственник кого-то из сбежавших. Значит, точно не Су, поскольку, как слышал Лунвэй, те родственников в Гошо не держали. Наверное, не Тэн, их, вроде, почти всех вырезали не так давно. Кого ещё точно быть не может?
   Лунвэй вздохнул. Родственников в столице держали почти все мало-мальски знатные семьи, потому точно определить, что вот этот или вон тот, не представлялось возможным.
  -- Суетятся, будто муравьи, - прорычало совсем близко.
   Лунвэй подскочил от неожиданности. Оказывается, рядом уже некоторое время стоял Ма Фынну и тоже смотрел на лагеря.
  -- И, точно муравьёв, я раздавлю их пяткой, - завершил свою мысль Демон. - Смотри на них, Лунвэй, - он опустил тяжёлую руку на макушку Лунвэя, как делал это всегда в минуты благодушия. - Они думают, что они сильны. Они думают, что им неведом страх. Но когда они пойдут в бой и столкнутся со мной, то побросают знамёна и мечи, забудут честь и гордость и побегут, в страхе поджав хвосты. Потому что ни один из них не в состоянии постичь величия истинной силы.
  -- Да, мастер Ма, - с улыбкой кивнул Лунвэй.
   Это так. Ма Фынну - сильнейший воин на свете. Даже боги боятся его силы. Лунвэй тоже хотел однажды стать таким - сильным и смелым, беспощадным к врагам и справедливым к друзьям.
   Внезапно Демон отвернулся от лагерей, посмотрел в сторону перевала и ухмыльнулся:
  -- А вот и подарки.
  -- Подарки? - переспросил Лунвэй.
  -- Да, - Демон посмотрел на Лунвэя и потрепал его по голове. - Для муравьёв.
  
   Весть о том, что отряд Юэ Вэйчжи попал в авангард, ведомый Су Юнем, поначалу повергла Эньлэя в ужас. А потом ничего - смирился. Видимо, не стоит ожидать, что если Степной Волк легко прицепился, то так же легко и отстанет. Вот и теперь вместо того, чтобы паниковать, Эньлэй просто сидел на камне, жевал мантоу и наблюдал за тем, как Чжоу Цян и Хун Вэй избивают своего названного старшего братца под видом тренировки.
   В чём точно нельзя отказать Юэ Вэйчжи, так это в упорстве. Или упрямстве. Называйте, как больше нравится. Вот сейчас, например. Цян его только что не взглядом с ног сбивает, а он всё равно встаёт и бросается в бой. Просто дурак или нечто категорически иное?
   Юэ Вэйчжи - человек-загадка, хоть на первый взгляд и не скажешь. Он глуп. Наверное. Нет, он умён. Просто он умён не разумом, а сердцем. Он совершенно искренне хочет спасти императора. И действительно верит, что является потомком Юэ Юя. Впрочем, с чего он это вообще взял, Эньлэй уяснить так и не смог. Не иначе, как Небесное Откровение снизошло. И точно так же Эньлэй никак не мог уяснить, почему зажиточный крестьянин (как выяснилось, купец) и бродячий воин (как выяснилось, просто разбойник), прониклись к Вэйчжи симпатией, что называется, с первого взгляда. Как и то, почему приникаться симпатией начал сам Эньлэй. Он терпеть Вэйчжи не мог, как только не может терпеть блаженного человек, повидавший если не все, то многие стороны жизни. И в то же время когда Вэйчжи начинал рассуждать о светлом будущем, ему невольно хотелось верить. Когда воины из доставшегося Вэйчжи отряда узнали, что за командир им назначен, то они, мягко говоря, в восторг не пришли. К концу первого дня Вэйчжи успел с каждым поговорить по душам, а к концу второго отряд был готов пойти за ним в огонь, в воду и за край мира.
   Удивительный талант, всё-таки.
   Вэйчжи опять полетел кувырком через всю площадку и мешком рухнул у самого края.
  -- Хватит, может? - предложил Цян. - На тебе живого места нет.
  -- Нет, не хватит, - пробурчал Вэйчжи. - Мы скоро дойдём до Гошо, а я же не могу вечно прятаться за спины простых воинов!
  -- Вот слова великого мужа, - многозначительно кивнул Вэй.
   Вэйчжи встал на четвереньки и помотал головой, очевидно, пытаясь привести вестибулярный аппарат в норму. Эньлэй не выдержал и издал смешок. Братья удивлённо посмотрели на него, из-за чего Эньлэй просто прыснул. Вэйчжи расплылся в немного растерянной, но довольной улыбке. Вэй нахмурил кустистые брови и, кажется, хотел что-то сказать, но в это время на стенах Рао Тэя запели рога. Все вздрогнули и удивлённо повернули головы в сторону крепости, над воротами которой возвышалась зловещая фигура в чёрных доспехах.
   Демон Ма Фынну.
  -- Жалкие глупцы, не знающие своего места! - пророкотало горное эхо, многократно усиливая и повторяя слова Демона. - Сын Неба был столь милостив к вам, что решил отпустить ваших родственников! - Ма Фынну поднял руку и резко её опустил, словно подавая сигнал к чему-то.
   Внезапно в воздух над крепосью взвилось большое количество условно круглых предметов. Лишь когда один из них шмякнулся чуть ли не Вэйчжи под ноги, Эньлэй понял, что это были человеческие головы.
  
   Юцзы несказанно обрадовался, когда услышал, что человек на стене (кажется, сам Ма Фынну) сказал, что отпускает родственников восставших. Но дальнейшие действия вызвали удивление. Что это в небе? Зачем это выкидывать, да ещё и с такой помпой? Где же люди?
   Что-то упало совсем рядом, ударившись о камень и обдав стоявших вокруг людей брызгами красного и серого.
  -- Парень, не смотри! - крикнул какой-то воин.
   Но Юцзы не смог не посмотреть. Часть разбилась вдребезги, часть ещё можно было различить. Ухо, волосы, нос... человеческая голова. Из трещин вытекал мозг и совсем немного крови.
   Голова?! Почему голова?! Почему только голова?! Их же отпустили, ведь так?! Они ведь должны быть живы, правильно?! Но тогда... тогда.. нет! Этого не может быть!!
  -- Юцзы! - крикнул Фа.
   Но Юцзы не слышал. Он бежал, вглядываясь в упавшие и падающие головы, каждую секунду боясь увидеть среди них ту единственную, которую он искал. Но её не было. Головы взлетали к серому небу и падали, разбиваясь о скалы, а её не было. Небо стало чистым, упали на камни последние головы, а той головы не было.
   У Юцзы отлегло от сердца, и он позволили себе отдышаться и оглядеться. Сам того не заметив, он подбежал очень близко к воротам Рао Тэя. Мальчик обернулся. К нему бежал Су Юнь, очевидно, намереваясь побыстрее увести его из опасного места.
  -- Эй, сопля! - рявкнуло от крепости.
   Юцзы вздрогнул и посмотрел наверх. Там стоял Демон и держал что-то в руках.
  -- Лови! - крикнул Ма Фынну и кинул свою ношу Юцзы.
   От неожиданности мальчик это поймал, поскольку бросок был довольно точным. Предмет был круглым, мягким и очень холодным. Юцзы начал медленно опускать глаза.
  -- Юцзы, не смотри! - крикнул Су Юнь.
  -- Юцзы! - следом за отцом бежал Фа.
   Седые волосы. Кустистые брови. Навеки осткленевшие карие глаза.
   В глазах у Юцзы потемнело.
  
   Это было страшно.
   Страшно жестоко. Зверски жестоко.
   Кто был тот человек, чью голову поймал мальчик? Эньлэй не знал. Хотя догадывался, но наверняка сказать не мог. Кем бы этот человек ни был, Эньлэй видел, что мальчик пару мгновений смотрел на голову в своих руках, после чего её выронил и упал на колени. Оттуда, где стоял Эньлэй, видно было не очень, но, кажется, мальчика трясло.
   Внук Тэна Лаотоу, правильно? Значит, скорее всего, голова принадлежит правителю Цзиньшамо.
   Степной Волк наконец добежал до мальчика, схватил и прижал к себе. И в этот момент, казалось, застывший воздух пронзил истошный крик. Крик, исходящий из самых глубин разбитого сердца, растоптанной души. Срывающийся, ломающийся мальчишеский голос, хриплый от подступивших к горлу слёз:
  -- Будь ты проклят! Будь ты проклят, Ма Фынну! Я убью тебя! Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!!
   Крик потонул в судорожных всхлипах.
   Демон на крепостной стене рассмеялся. Каким же зверем надо быть, чтобы смеяться в ответ на это?
   Степной Волк поднял мальчика и понёс прочь от Рао Тэя. Су Фа задержался, чтобы поднять голову, и поспешил за отцом. Внезапно он остановился, повернулся к крепости и с минуту пристально смотрел на чёрную фигуру над воротами, а затем продолжил путь.
  -- Собрать все головы, - услышал Эньлэй голос Вэйчжи, какой-то неестественно жёсткий и холодный. - Этих несчастных надо опознать и похоронить достойным образом.
   Эньлэй повернулся к Вэйчжи. Тот просто смотрел на Рао Тэй, а по лицу его текли слёзы. Вэйчжи внезапно моргнул и обернулся к Эньлэю:
  -- Мастер Лу, прошу вас, помогите мне сделать так, чтобы никогда и нигде больше не случилось подобного.
  -- Я приложу все свои силы, - ответил Эньлэй, сопроводив свой ответ коротким воинским поклоном.
  -- Но почему? Почему он поступает так? - Вэйчжи вновь посмотрел на крепость. - Ведь ни один человек не рождается злым.
  -- У него было достаточно времени, чтобы злым стать, - хмуро сказал Вэй. Цяна нигде видно не было - видимо, отправился заниматься головами.
  -- Но почему? Почему он стал злым?
  -- Наверное, это надо спросить у того, кто сотворил первое в мире зло, - пробормотал Эньлэй.
  
   Лунвэй лежал на кровати и смотрел в потолок. День близился к завершению, а идти в атаку на лагеря восставших Демон решил на рассвете, когда те изведутся после бессонной ночи скорби.
   Лунвэй слышал, что, бывало, похожим образом поступали варвары и с варварами, но, честно говоря, такой поступок в отношении таких же людей, как и он, его коробил. Но маяться, ворочаясь с боку на бок и пытаясь забыться сном, его заставляло совсем не это.
   Истошный крик скорби, боли и ненависти эхом отдавался в ушах юноши. Ма Фынну смеялся над чужим горем и говорил Лунвэю делать то же самое, но юноша не мог. Это же были не завоеватели. Они не пытались отдать страну на разграбление варварам. Они просто делали то, что считали нужным для блага страны. Да, они пришли к неверным выводам, но это не ставило их на одну доску с варварскими племенами.
   Почему тогда с ними поступили так жестоко? Почему просто не дать сражение, честное и справедливое? Неужели... неужели это страх? Неужели Фу Эгун боится проигрыша? В сражении? Когда на его стороне величайший воин эпохи? Чего тут бояться? Очевидно же, что Демон Ма Фынну не может проиграть. Из-за трусливой глупости причинить такую боль...
   Но почему тогда смеялся Демон? Почему он обрадовался, когда прибыли телеги с головами? Почему был так рад возможности низкой победы? Почему?
   Почему?
  
  -- Скажи мне, у тебя нет желания сравнять Гошо с землёй? - поинтересовался Вань, глядя в огонь жаровни.
  -- Абсолютно никакого, - пожал плечами Гуй.
  -- Несмотря на то, что убили членов твоей семьи?
  -- Там были головы Хоу Цая и нескольких его слуг. Подозреваю, что его жене, обоим сыновьям и большей части слуг удалось вовремя скрыться. Не знаю, кто это организовал, но я хотел бы познакомиться с этим человеком. Он может оказаться полезным.
  -- То есть на смерть своего дяди ты не обращаешь внимания? Ты готов им её простить?
  -- Жителям Гошо? Они в ней не виноваты. Слушай, я понимаю, что у тебя почти всю семью вырезали, но скорбь и гнев нам сейчас будут только мешать.
  -- Ты холоден, как лёд.
  -- Мне уже говорили это не раз. Сейчас нам надо думать о том, каков будет следующий шаг нашего врага.
  -- Прошу прощения, - в шатёр вошёл воин. - Тут какой-то мальчишка хочет говорить с мастером Шэ. Вид у него, правда...
  -- Пусть войдёт, - отмахнулся Гуй.
   Вид у мальчишки был и впрямь не ахти. Даже без учёта подростковой угловатости и, видимо, врождённой взъерошенности, он выглядел так, будто несколько недель ел и спал когда и где придётся, вдобавок постоянно находясь в напряжении. Ну и рассечённая правая часть его лица, конечно, не гноилась, но и радости не внушала.
  -- Что ещё за голодранец? - буркнул Вань.
   Мальчишка отвесил короткий воинский поклон и, не опуская рук, заговорил:
  -- Моё имя Цзюэцзян, я сын покойного Хоу Цая. Некоторое время я шпионил в Рао Тэе и готов рассказать всё, что знаю о количестве войск, их качественном составе и боевой подготовке, а так же планах Ма Фынну.
   Гуй с Ванем с благоговением уставились на свалившеся на них сокровище.
  
   Шоские войска шли вместе с основными силами, потому под обстрел не попали, да и родственников ни у кого в Гошо не было, однако настроение всё равно было поганое. История о мальчике (как понял Кан, внуке Тэна Лаотоу) облетела войска и, насколько знал Кан, была принята с сочувствием и негодованием. По крайней мере, Лю определённо намеревался удавить Ма Фынну лично голыми руками. Пока что это выражалось в том, что Лю выхватывал из кучи хвороста ветки, ломал их и бросал в огонь с таким видом, будто это были кости Демона. И, что самое ужасное, в этот момент всеобщего единенья в скорби о погибших Кан думал лишь о том, как бы помягче намекнуть, что в преддверии горного перехода переводить хворост несколько... нецелесообразно.
  -- Мнёмся? Бывает.
   Кан вздрогнул и чуть было не подпрыгнул на месте. Гао Фухуа изящностью и стройностью фигуры похвастаться не мог, но подкрадываться умел великолепно.
  -- Мастер Гао, добрый вечер, - поспешно поклонился Кан.
  -- Добрый, - кивнул Гао и прошёл к костру, у которого сидел Лю. - Мастер Яо, я разделяю ваше негодование, но подумайте о людях, которые собирали этот хворост. Об интенданте своём подумайте. Или хотя бы о мастере Хане, который тут уже полчаса мнётся.
   Лю удивлённо уставился на Гао, продолжая вертеть в руках очередную ветку.
  -- Если вас интересует, - продолжал правитель Конбая, - то я собирался прогуляться до нашего авангарда, благо он не так далеко, как полагается. Составите мне компанию?
  -- Я думаю, у авангарда слишком много дел, чтобы тратить силы на развлечение чужого генерала, - тихо сказал Лю.
  -- Но я вас уверяю, что для пользы общему делу вам необходимо развеяться. Вдобавок, вдруг кого опознаете.
  -- У меня не было родственников в Гошо.
  -- У меня тоже. И у Су Юня. Тем не менее мы с ним сохраняем ясные головы, а вы впали в депрессию, - Гао внезапно легонько пнул Лю в мягкое место. - Подъём, юноша, вам надо размять ноги. Мастер Хан, помогите-ка мне поднять вашего правителя.
  -- Спасибо, я сам! - тут же вскочил Лю.
  -- Вот и отлично. А теперь идёмте. Мастер Хан, вы с нами?
  -- Мне... посты ещё.. у меня много дел, - выдавил из себя Кан.
  -- Я так и думал, - кивнул Гао. - Верну вам вашего правителя не позже второй стражи в целости и сохранности.
  
   Когда Юцзы открыл глаза, было темно. Сквозь стенки шатра приглушёнными всплохами просвечивали лагерные костры. Если задержать дыхание, то можно было услышать неразборчивые отголоски разговоров воинов.
   Деда больше нет. Юцзы плакал до полного изнеможения, а потому, видимо, заснул. Теперь он совсем один. К горлу подступили рыдания. Воин не должен плакать - так говорил дед. Поэтому Юцзы только сдавленно протяжно всхлипнул.
   Чья-то рука мягко легла мальчику на макушку. Юцзы резко развернулся в ту сторону и увидел тёмный силуэт на фоне просвечивающих жёлтым и красным стенок.
  -- Бяохань?
  -- Фа, - ворчливо отозвался друг. - Я теперь Фа, запомни уже это.
  -- Я... долго...?
  -- Полночь уже была.
  -- Я... повёл себя совсем... по-детски.
  -- Ты повёл себя совсем по-человечески, - отрезал Фа. - Я бы тоже разревелся, если б мне скинули голову папаши. По-моему, ты придал всем сил. Ты излил наши скорбь и негодование. Ты был нашим глашатаем.
  -- Тоже мне глашатай.
  -- Ну уж какой есть. Лично мне другого не надо, - Фа усмехнулся и потрепал Юцзы по голове.
  -- Фа?
  -- Что?
  -- Пожалуйста... ты и господин... прошу вас... не оставляйте меня никогда, - Юцзы прижался лицом к руке друга. И всё-таки разрыдался.
   Юцзы плакал, а Фа что-то шептал. Монотонным еле слышным голосом шептал он волшебную мантру, вселяющую спокойствие и уверенность, изгоняющую боль и усталость:
  -- Мы, Су Фа и Юцзы из рода Тэн, хотя и не одного рода, клянёмся быть братьями, дабы, соединив свои сердца и силы, помогать друг другу в трудностях и поддерживать друг другу в опасностях. Мы не будем считаться с тем, что родились не в один и тот же год, не в один и тот же месяц, не в один и тот же день - мы желаем лишь в один и тот же год, в один и тот же месяц, в один и тот же день вместе умереть. И ничто не разлучит нас отныне и впредь.
  
   Честно говоря, Эньлэй думал (то есть подсознательно пребывал в уверенности), что в такой тяжёлый момент последним человеком, о котором вспомнит Степной Волк, будет мелкий столичный чиновник, захваченный вихрем событий и вырванный им из привычной среды обитания. Тем не менее, либо Эньлэй жестоко ошибался, либо Су Юнь всё делал с такой скоростью, что очередь дошла и до Эньлэя.
   В общем, Степной Волк внезапно вырос перед юношей, спешившим по своим делам, в массе своей бумажным и по большому счёту никому не нужным, и жизнерадостно поинтересовался состоянием дел. Эньлэй же ничего лучше не придумал, кроме как немедленно выразить свои соболезнования в связи с кончиной Тэна Лаотоу.
  -- Спасибо, - коротко кивнул Юнь. - Так как наши дела?
  -- Из собранных отрядом мастера Юэ голов удалось опознать менее половины.
  -- Ясно, - Юнь поскрёб щетинистый подбородок. - А много собрали?
  -- Сто двадцать две.
  -- Прилично. Я слышал, этот Юэ Вэйчжи в три ручья рыдал. Успокоился?
  -- Не то, чтобы он прямо рыдал, - Эньлэй вздохнул. - Но сейчас он уже окончательно взял себя в руки.
  -- Это хорошо. Ты бы, кстати, отдохнул, а то осунулся ещё больше, чем обычно.
  -- Мне ещё много надо сделать.
  -- Парень, спешка хороша только при ловле блох. Головы не блохи, убежать не убегут, потому имеет смысл оставить их в покое.
  -- Удивительно здравая мысль для человека, своей неугомонностью доканавший родного брата, что тот сбежал из отчего дома, - хмыкнул появившийся из темноты правитель Конбая.
  -- У вас есть брат? - ужаснулся Эньлэй, в то время как подошедший вместе с Гао правитель Шо ограничился тем, что уронил челюсть и выпучил глаза.
  -- Э... ну... да, - смутился Юнь.
  -- Близнец, - безжалостно уточнил Гао.
   Судя по выражению лица Яо Лю, он подумал то же, что и Эньлэй: два Степных Волка на одну страну - это слишком много.
  -- Это было по-своему весело, - неумолимо продолжал правитель Конбая. - Выглядят совершенно одинаково, но характерами просто небо и земля. Мастер Су Фу хотел сделать мастера Цзина наследником, да и Юнь был не против, но на свой четырнадцатый день рождения мастер Цзин внезапно сбежал из дворца в сторону болот, оставив лаконичную записку о том, что если ему предстоит жить в мире, где его легко спутать с человеком, поссорившимся с собственной головой, то он предпочитает от такого мира удалиться. Свою байку я рассказал, теперь твоя очередь, - Гао в упор уставился на Юня. - Как там наш хвостик?
  -- Дрыхнет, - кратко сказал Юнь, почесав колючую щёку. - Фа его караулит, так что всё под контролем.
  -- Я надеюсь.
  -- Лю, закрой уже рот, а то туда что-нибудь залетит, - Юнь глубоко вздохнул и улыбнулся. - Мы тут с... Эньлэем, да? - Степной Волк по-товарищески схватил Эньлэя за плечо. - Делами, в общем, занимаемся. Так что если пришли мешать, свалите-ка по-доброму.
  -- Делами они занимаются, - хмыкнул Гао. - Кто только что призывал этого бедного замученного юношу использовать ночь по прямому назначению?
   Юнь с отсутствующим видом возвёл глаза к звёздному небу.
  -- Мастер Гао, я же говорил, что мы будем только мешаться, - подал голос Лю.
  -- Молчите, юноша. И продумывайте свои оправдания перед интендантом.
  -- Круто ты за него взялся, - заметил Юнь.
  -- На молодых страна держится.
  -- Ты ещё не старый.
  -- Рядом с тобой я чувствую себя древним старцем.
   Эньлэй внезапно остро ощутил себя совершенно лишним в этом разговоре и начал думать, как бы так половчее и повежливей смыться, когда к компании подбежал посыльный:
  -- Мастер Су, мастер Гао, мастер Лю! Мастер Сыту получил важные сведения о противнике и созывает экстренное собрание.
  -- Мог бы и по Камням всех созвать, - заметил Гао. - А не гонять уставших людей по всему лагерю посередь ночи.
  
   Утром Лунвэй узнал много новых цветастых и заковыристых, но совершенно непонятных слов. Сей познавательный урок преподал ему Ма Фынну, как только увидел выстроившиеся повстанческие войска, полностью готовые к бою.
   План с треском провалился.
   Конечно, положа руку на сердце, план звёзд с неба не хватал, но в лучах утреннего солнца, искрящего на снежных шапках гор и надраенных до блеска доспехах некоторых личностей, вчерашняя затея с летающими головами выглядела неимоверно жалкой. Впрочем, так Лунвэю нравилось больше - честный бой оно всегда приятней.
   Ма Фынну, видимо, так не считал.
  
   Юцзы сверлил взглядом Степного Волка, в то время как тот с необыкновенным интересом изучал сбрую собственного коня.
  -- Господин, - с нажимом произнёс Юцзы.
  -- Нет, нет и ещё раз нет, - Юнь щелчком пальцев сбил с седла пылинку, чего отродясь не делал.
  -- А Фа можно?!
  -- Фа тоже нельзя.
  -- Почему?! - возмутился стоявший за спиной Юцзы Фа.
  -- Мелкий ещё.
  -- Но ты же взял нас в поход!
  -- Но я не обещал, что пущу вас в битву, - Юнь вздохну. - Отправил бы вас к лекарям помогать, но вы там таких ужасов насмотритесь, что потом ночью не уснёте.
  -- Это из-за меня, да? - поник Юцзы. - Из-за моего детского поведения?
  -- Ещё раз заикнёшься на эту тему - я тебя ударю, - пробурчал Фа.
  -- Это не из-за твоего поведения, - Степной Волк положил свою большую ладонь на голову Юцзы. - Это потому что вы действительно ещё мелкие. Слабоваты ещё. И вообще, Юцзы, чего тебя-то на подвиги потянуло?
  -- Ну как же, - мальчик опустил голову и сжал кулаки. - Я должен отомстить. За то, что ОН сделал с дедушкой. Я должен-- ай! - Юцзы схватился за макушку, по которой его щёлкнул Су Юнь. Ощутимо так щёлкнул.
  -- Чтоб таких разговоров я больше от тебя не слышал, - отрезал Юнь. - Запомни раз и навсегда: месть никогда не стоит затрачиваемых на неё усилий.
  -- А вон ему можно! - не к месту крикнул Фа и ткнул пальцем во взъерошенного мальчишку, сидевшего на коне по левую руку от Шэ Гуя.
  -- Эй-эй-эй! - Юнь цокнул языком. - Это ещё что такое?! Пацана на передовую? Спасибо, Фа, пойду потолкую с нашим яньчжунским другом.
   К вящей досаде Фа, он добился не совсем того, на что рассчитывал.
  
   Не то, чтобы Шэ Гуй действительно осознанно ставил Цзюэцзяна на передовую. Честно говоря, он думал, что отъевшийся и отоспавшийся мальчишка будет бдеть у головы отца или ещё что-нибудь в том же духе. Однако парень взял у конюха лошадь (если конюх и пытался этому воспрепятствовать, то, видимо, Цзюэцзян не обратил на это внимания) и с невозмутимым видом стал подле Шэ Гуя на полкорпуса позади с таким видом, что язык как-то не поворачивался его прогонять. Мальчишка должен вырасти очень интересным человеком.
   Внезапно, когда Гуй увидел направлявшегося к нему Степного Волка, очевидно, намеревавшегося поделиться какими-то чрезвычайно мудрыми мыслями, в Рао Тэе запели рога. Над воротами возвышалась знакомая фигура в чёрных доспехах. И потому вместо того, что он намеревался сказать, Су Юнь только устало вздохнул:
  -- Ну какой гадостью он на этот раз собрался нас забрасывать?
   Демон Ма Фынну никого и ничем забрасывать не собирался. Вместо этого он начал читать долгую и проникновенную речь о том, какие же повстанцы идиоты и предатели родины, а он - великий мудрец и защитник бедных и обездоленных. Излияния эти, однако ж, были внезапно прерваны.
   Гую потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что источник крайне нецензурной речи, выражавшей категорические неприятие оратором идеалов, взглядов на мир и самой личности Демона, сидит на коне по левую руку на полкорпуса позади.
   Гуй и Юнь изумлённо уставились на изрыгающего трёхэтажный мат Цзюэцзяна. И, надо сказать, они такие были не одни. А когда Степной Волк восхищённо присвистнул, вместе с ним присвистнуло полвойска.
  
   В Рао Тэе Лунвэй не без сожаления констатировал, что ругательства, выданные Демоном буквально только что по поводу боеготовности противника, на фоне сплошного потока нецензурщины, гуляющего эхом между горами, выглядят робким интеллигентным упрёком. Источником шокирующей речи оказался приснопамятный Цзюэцзян (очевидно, пребывающий в полном порядке), однако где он набрался таких экзотических выражений, Лунвэй совершенно понять не мог. По его скромному мнению для такого обогащения словарного запаса нужно было лет десять прожить среди северных варваров, непрерывно наступая им на ноги.
  
   Завершив свою речь, Цзюэцзян с невозмутимым видом посмотрел на Шэ Гуя и заявил:
  -- Я закончил.
  -- Парень, ты откуда такие слова знаешь? - поинтересовался Су Юнь.
   Цзюэцзян, немного подумав, серьёзно сказал:
  -- Они рождаются в моём сердце.
   История не сохранила, что ещё Степной Волк собирался спросить у мальчика, по довольно простой причине - ему не дали это сделать. Могучий голос пролетел над Рао Тэем, сообщая всем присутствующим следующее:
  -- Я вызываю Ма Фынну на бой, и если он не трус, то примет мой вызов!
  
   Вэйчжи подумал, что ослышался. И продолжал так думать до тех пор, пока не осознал, что:
   во-первых, вышедший из рядов человек, направляющийся к крепости, ему не пригрезился;
   во-вторых, человек это никто иной, как его недавно обретённый младший брат Хун Вэй.
   Правда, сколь бы то ни было активных действий Вэйчжи предпринять не успел, потому что ворота крепости открылись, и навстречу отважному бородачу, которого ни один язык не повернулся бы назвать юношей (хотя он был юношей), вышел Ма Фынну.
  -- Он же его убьёт, - осипшим от ужаса голосом сказал Вэйчжи, наблюдая за тем, как противники приветствуют друг друга и бросаются в бой с оружием наперевес.
  -- Я бы не был так уверен, - прошелестел Эньлэй.
  -- Так ж ведь если убьёт, то мне ничего не достанется! - забеспокоился Цян.
  -- А в этом случае может и убить, - многозначительно кивнул Эньлэй. - Я заметил, что мастер Хун довольно вредный.
  -- Но это же нечестно!
   В голову Вэйчжи закралось смутное подозрение, что собеседники поняли его с точностью до наоборот.
  
   Лунвэй искал причину, побудившую Демона принять столь наглый вызов, и нашёл сразу несколько. Во-первых, вызов был наглым сверх всякой меры. Во-вторых, абсолютно уверенный в своей победе Демон почти наверняка намеревался таким образом подорвать боевой дух обнаглевших повстанцев. Ну и в третьих, у наглеца была борода. Роскошная такая, просто обзавидуешься. А у Демона бороды не было. То есть что-то там росло, но это проще было сбрить, чем привести в товарный вид.
   Пристроившись между зубцов прямо над воротами, Лунвэй пристально следил за поединком. Что-то подсказывало ему, что разница в возрасте между противниками не так уж велика, хотя возраст бородача определить было сложно. Что же касается боевого опыта, то его у противников, очевидно, было чуть ли не поровну. А вот в отношении искусства ведения боя, которое особенно важно в поединках, Ма Фынну давал своему противнику сто очков форы. Впрочем, бородач был выше Демона головы на полторы-две, потому искусность Демона была скорее необходимостью, чем роскошью.
   В целом, поединок затягивал, а предсказать, кто победит, Лунвэй бы не взялся.
  
   Было бы ошибкой предположить, что Эньлэй был абсолютно уверен в победе Хун Вэя. Просто абсолютная абсурдность происходящего настраивала юношу на зловредно-ироничный лад. Цян иронии не понял. Эньлэй пояснять не стал. Вэйчжи, кажется, совсем запутался и периодически тихо попискивал, собираясь сделать и сказать то одно, то другое, так и не в состоянии решить, что именно.
   Поединок же в целом складывался неоднозначный, однако же спутя минут пятнадцать после начала Ма Фынну внезапно перешёл в стремительную атаку, заставив Вэя отступить.
  -- Давай, бородач, ты сможешь! - вдруг выкрикнул старший сын Степного Волка.
   Через минуту вся армия дружно скандировала:
  -- Бородач! Бородач!
  -- Вот так рождаются прозвища, - меланхолично заметил в пространство Эньлэй.
  -- Нет, я так не могу! - возопил Вэйчжи. - Цян, останови его!
  -- Уже! - с энтузиазмом закричал Цян.
   Эньлэй не знал, чего ожидал Вэйчжи, но его, Эньлэя, ожидания Цян оправдал в полной мере. То есть обрушился на Демона бок о бок с братом. Вэйчжи схватился за голову. Эньлэй хмыкнул.
   День только начинался - то ли ещё будет.
   А было очень быстро и просто. У Вэйчжи сдали нервы, и он бросился на подмогу братьям. То есть собирался-то он их, видимо, остановить, но как-то так получилось, что раньше, чем он обрёл способность соображать, юноша оказался нос к носу с Ма Фынну, и тут, хочешь - не хочешь, пришлось браться за меч. Стоит ли к этому добавлять, что войска, не переставая, скандировали "Бородач", "Бочка" и "Мелкий"?
   Втроём на одного, пусть и третий по большому счёту только мешается под ногами у первых двух, это всё-таки перевес, потому Демон начал отступать. Более того, в какой-то момент кто-то его ранил. Эньлэй не мог сказать, насколько серьёзно ранение, однако то, что это не царапина, было очевидно.Троица наседала на Демона со всех сторон, взяв его в кольцо.
   Внезапно Ма Фынну сделал резкий выпад в сторону Вэйчжи. Тот в ужасе шарахнулся вбок, запнулся о собственную ногу и повалился на Цяна. Цян, ругнувшись, тоже потерял равновесие, инстинктивно выкинув руку в воздух в поисках опоры, и нашёл оную в виде бороды Вэя. Надо ли говорить, что новоявленный Бородач резво нырнул вниз следом за своей бородой, а, может, даже чуть её опережая, с единственной целью не дать эту самую бороду выдрать? Порушив таким образом окружавшее его кольцо, Ма Фынну стремительно бросился к крепости, орошая камни и снег ярко-алой кровью, и скрылся в воротах Рао Тэя.
   Поединок завершился.
  
  -- Вот молодцы, ребята, - довольно цокнул языком Су Юнь.
   Шэ Гуй только подумал, что что-то многовато последнее время таких молодцов. Запели рога, но уже не в крепости, привлекая внимание воинов к гарцующему на коне перед войсками Сыту Ваню.
  -- Друзья! - Вань воздел руки, как бы пытаясь охватить всё восйко. - Эти храбрые воины показали нам, что значит истинная доблесть! - Вань указал рукой на барахтующуюся на снегу среди камней троицу, в данный момент демонстрирующую разве что способ превращения шестирукого, шестиногого и трёхголового нечто в трёх отдельных людей, и то без особого успеха. - Они объединили силы и обратили в бегство сильного врага! Так последуем же их примеру! Враг прямо перед нами! - указующий перст прицельно ткнул в направлении ворот Рао тэя. - Враг испуган! Враг в нерешительности! Так сокрушим же его своей мощью!
  -- Ох и горазд же он языком молоть, - покачал головой Су Юнь. - Ладно, пойду там своих гавриков призывать к порядку.
  
   Демон был зол. Если не считать того, что он был ранен. Ранен он был в руку, может, не слишком тяжело, но более, чем просто неприятно. Вдобавок, ему пришлось бежать под улюлюканье поганых повстанцев. Три каких-то беззвестных придурка, один из которых вообще редкостный хлюпик, его, Ма Фынну, обратили в бегство! Ну и перспектива штурма радости не прибавляла.
   Так, по мнению Лунвэя, думал Демон. По крайней мере, Ма Фынну был зол до такой степени, что чуть не прибил подбежавшего к нему лекаря. Снаружи стен запели рога, объявляя начало штурма. Пора брать инициативу в свои руки.
  -- Мастер Ма, какие будут распоряжения? - подскочил к Демону Лунвэй.
  -- Перебить их всех до последнего, - прорычал Ма Фынну.
   Более распоряжений не последовало. Можно сказать, Демон дал Лунвэю карт-бланш. Не то, что бы юноша был от этого в восторге, но выбора особого не оставалось.
   С первых же минут боя Лунвэй осознал, что сколько бы приказов они ни отдал, как бы свои действия ни продумывал, те, кто командовал повстанцами, были старше, умнее и опытнее. Потребовалось не так много времени, чтобы повстанцы взяли ворота нижнего города. Воспользовавшись небольшой передышкой, которую устроили себе восставшие после взятия нижнего города, Лунвэй решил сбегать к Ма Фынну, доложить обстановку и, может быть, получить более конкретные указания. В глубине души Лунвэй даже надеялся, что Демон сам встанет во главе обороны и тем самым обеспечит победу.
   Однако в тронном зале, где юноша ожидал найти Демона, никого не оказалось. Лунвэй выбежал из зала и бросился на поиски своего господина. Но нашёл он насмерть перепуганного лекаря, забившегося в какой-то насквозь провонявший дезинфицирующими снадобьями получулан и наотрез отказавшегося оттуда вылезать. Заплетающимся языком и с большой неохотой лекарь сообщил юноше, что, услышав о прорыве нижних ворот, Ма Фынну поспешил куда-то в направлении западной стены крепости. Пробежавшись до стены, Лунвэй с удивлением для себя обнаружил в одном из закоулков, куда, будь у него в крови поменьше адреналина, он бы и не подумал сунуться, дверь. Дверь, как ни странно, вела наружу, на какую-то тропку, о существовании которой юноша и не подозревал. На тонком снежном покрове, кое-где обнажавшем голые камни, отчётливо виднелись лошадиные следы.
   Вывод напрашивался один - Демона в Рао Тэе нет.
   Какая-то часть души Лунвэя ещё цеплялась за надежду, что остатки чести и благородства у Демона имеются. Поэтому он побежал назад на внутреннюю стену, всячески убеждая себя, что Ма Фынну просто отступил, чтобы в Душицюане собрать новое войско, разработать новую стратегию и полностью разбить врага.
   Однако как горько было внимать собственным доводам.
  
   Рао Тэй взяли до полудня.
   Когда солнце достигло своей наивысшей точки, предводители восстания собрались на совет в тронном зале. Взять неприступную горную крепость оказалось куда проще, чем думал Шэ Гуй. Не то, чтобы он ожидал от Ма Фынну каких-то гениальных тактических решений, но то, с чем столкнулись штурмующие, просто ни в какие ворота не лезло. Ответ, однако ж, оказался прост - Ма Фынну просто сбежал, окончательно деморализовав собственные войска, а обороной командовал его выкормыш, в таких делах неопытный, да, вдобавок, судя по всему, не слишком уважаемый.
   Подводя итог, получаем следующее: крепость взята, а Сыту Вань расхваливает направо и налево свой тактический гений.
   Перво-наперво было решено посмотреть на трофейных офицеров и добыть у них полезную информацию, буде таковая у них имеется. Трофейных офицеров оказалось немного, а обладать сколь бы то ни было полезной информацией из них могло ещё меньше. Начать беседу решили с мальчишки, командовавшего обороной Рао Тэя в отсутствие своего господина.
   Даже закованный в цепи и окруждённый стражей, юноша умудрялся сохранять достоинство. Он шёл прямо, голова его была высоко поднято, глаза смотрели прямо на восседающих на возвышении у трона предводителей восстания. И, что самое интересное, в юноше не было ни капли высокомерия - он понимал, где находится, и чем происходящее, скорее всего, для него кончится. Но страха во взгляде не было.
   Юношу поставили на колени перед возвышением.
  -- Как твоё имя? - спросил Вань.
  -- Чжао Лунвэй, - твёрдым голосом ответил юноша.
  -- Кем ты служил при Демоне?
  -- Я был его пянь-цзяном.
  -- Куда сбежал Демон?
  -- Этого я не знаю.
  -- А что ты знаешь?
  -- Что бы я ни знал, уста мои запечатаны клятвой верности моему господину.
   Краем глаза Шэ Гуй заметил, что Су Юнь довольно улыбнулся. Видимо, парень ему понравился. А вот Ваню Лунвэй, похоже, не понравился категорически. Правитель Хуанцзиня вообще не любил, когда ему перечат.
   Внезапно у Гуя запищал Говорящий Камень. Он ответил как можно быстрее, чтобы остальные не заметили, и говорить старался как можно тише, глазами продолжая внимательно следить за происходящим в зале.
  -- Ты хоть понимаешь, в каком положении находишься?! - Вань сверкнул глазами - у него это особенно хорошо получалось. - Ты стоишь одной ногой в могиле - по одному слову тебя отведут на плаху!
  -- Я знаю это, - спокойно отвечал юноша. - И я готов.
  -- Да как ты смеешь, наглец?!
  -- Приношу свои извинения, если оскорбил вас.
  -- Мастер Чжао, - заговорил Гуй, закончив свою тайную беседу с разведчиком. - Если мне не изменяет память, то клятва верности обоюдна - слуга верен господину, а господин верен слуге. Кроме случаев, когда иначе никак.
  -- Вы правы, - кивнул Лунвэй.
  -- В таком случае могу вас обрадовать - вы более не связаны клятвой.
  -- Вы убили мастера Ма?! - испугался юноша.
  -- Нет. Но он вас предал.
  -- Как вы смеете оскорблять его?!
  -- На перевале нет свежих следов. Около конюшен найден Говорящий Камень, откликающийся на имя "Ма Фынну". Ваш господин не поехал за подкреплением, а сбежал в неизвестном направлении, бросив вас на произвол судьбы.
  -- Он сбежал?! - перепугался Вань. - Ты хочешь сказать, что он может бродить где-то по горам?! Мы должны немедленно поймать его!
  -- Зачем? - хмыкнул Гао Фухуа. - Он ранен. Он, судя по всему, один. Он в горах. Поверьте мне, мастер Сыту, он умрёт без нашей помощи.
  -- Но это же Ма Фынну!
  -- И что с того? Именно, что это Ма Фынну, а не Сюэ Лун, к примеру. Пусть и злой, но человек, вдобавок, раненый.
  -- В любом случае, - вновь заговорил Гуй. - Мастер Чжао, ваш господин вас бросил и, более, чем вероятно, погиб. Хранить ему верность уже не имеет смысла.
  -- Тогда я с гордостью приму смерть, - ни секунды не колеблясь, ответил Лунвэй.
  -- Вот и прекрасно, - хмыкнул Вань. - Информации с него нет, так почему бы и не исполнить его желание? Стража--
  -- Я беру его, - прервал Ваня Гуй.
   Су Юнь, очевидно, намеревавшийся сказать если не то же самое, то что-то очень близкое по содержанию, с досадой закрыл рот. А вот Вань рот закрывать не стал, а просто уставился на Гуя квадратными глазами на пару с Лунвэем.
  -- Мастер Чжао меня заинтересовал, и я бы хотел взять его к себе на службу, - развил свою мысль Гуй.
  -- Но я же ваш враг! - возмутился Лунвэй.
  -- Именно! - поддержал его Вань.
  -- Я готов понести ответственность за свои деяния!
  -- Так что давайте его просто казним!
  -- Девочки, успокойтесь, - поморщился Гао. - Пусть мастер Шэ возьмёт мастера Чжао. Если последний продолжит в том же духе, то недели через две его казнят так или иначе. А если прекратит винить себя во всех бедах или за что он там собрался нести ответственность, то мастеру Шэ будет обеспечен верный генерал. Все согласны? Ах да, мастер Сыту, если вам срочно надо кого-нибудь казнить, то снега на дворе много - слепите себе Ма Фынну и казните его, сколько душе угодно.
  
   Шэ Гуй шёл к своим войскам, а следом за ним с траурным видом плёлся Лунвэй. Совершенно естественно, что умирать юноша не хотел, но духу признаться в этом у него почему-то не было (хотя дух на то, чтобы умереть вопреки собственным желаниям, имелся в избытке). Надо бы его воспитать...
   На дороге Гуя внезапно возник Цзюэцзян. Этот тоже тот ещё фрукт. И что ему теперь надо?
  -- Кузен, я бы хотел принести тебе клятву верности, - безапеляционно заявил мальчишка. И каков наглец, однако? "Кузен", да ещё и на "ты"!
  -- Я тоже! - завопил Лунвэй, хитрым манёвром огибая Гуя и врастая в дорогу рядом с Цзюэцзяном.
   Вот напасть же. Хотя...
  -- Я не могу принять клятву верности у ребёнка, - возразил Гуй, старательно игнорируя взгляд Цзюэцзяна, в случае отказа обещавший много чего хорошего и разнообразного. - Поэтому для начала тебе следует стать взрослым.
  -- Это как? - деловито спросил мальчик.
  -- Давай-ка на одно колено. Лунвэй, ты тоже. Сейчас сделаем его взрослым и оптом приму вашу клятву, - дождавшись исполнения приказа, Гуй продолжил. - Учитывая деяния, совершённые Цзюэцзяном из рода Хоу за последние недели, я считаю, что он достоин быть признанным взрослым. И по этой причине я даю ему новое имя - Чжун. Пишется как "верный", поэтому, Чжун, я на тебя рассчитываю. Теперь о присяге.
   Текст присяги мучительно вспоминали всей троицей, причём больше всего познаний в данной области проявил Лунвэй, что, впрочем, неудивительно. Разобравшись, наконец, с формальностями, Гуй сообщил своим новоиспечённым вассалам, что до выступления на Гошо они совершенно свободны, вызвав бурную негативную реакцию Лунвэя, жаждавшего, чтобы его немедленно приписали к чему-нибдь потяжелее и помуторней.
  -- Лунвэй, ты взрослый человек, - отмахнулся Гуй. - Вот и веди себя соответственно. Я понимаю, что в труде ты, скорее всего, хочешь попытаться забыть обрушившееся на тебя несчастье, однако поверь мне: нет ничего постыдного в том, чтобы слезами оплакивать гибель дорого человека. Впрочем, я совершенно себе не представляю, что ты в нём вообще нашёл.
   Чжун согласно хмыкнул.
  -- Я обязан мастеру Ма жизнью, - пробормотал Лунвэй.
  -- Теперь ты обязан жизнью мне. Запомни это, - Гуй потрепал юношу по голове и направился по своим делам.
  
   Обстановка во дворце, да и во всём Гошо, накалялась. С тех пор, как в Рао Тэй отправили телеги с кровавым грузом, никаких новостей от Ма Фынну не было. Его Говорящий Камень не отвечал, а посылаемые на перевал гонцы не возвращались. Опасаясь худшего, Фу Эгун стал стягивать к городу разбросанные по Душицюаню верные ему войска. Жители, разумеется, это не приветствовали. Опасаясь возможной осады или даже штурма, несколько зажиточных горожан попытались в тайне покинуть Гошо. Их и их семьи казнили на главной площади, а головы выставили на улицах для устрашения.
   Наверно, никогда прежде Чин не чувствовал собственное бессильне так остро, как сейчас. Там, на перевале, войска восставших, фактически, стоящих на его стороне, сражаются с армией Ма Фынну, а он может лишь сидеть на троне и выслушивать ничего не значащие доклады чиновников, старательно делающих вид, что ничего не происходит. Да и сами доклады слушать было совершенно не обязательно - докладывалось только то, что ранее было доложено Фу Эгуну и им одобрено. После докладов Чину надо было только поставить печать под указанными евнухом документами - спасибо, что ещё императорскую печать не отобрал.
   Через несколько дней в городе поползли слухи о том, что огромное войско миновало Шэ Миеши и движется в сторону Гошо. Город начал готовиться к осаде. Опасаясь то ли убийц, то ли ещё чего, Фу Эгун завёл себе две сотни телохранителей, одним из которых, видимо, можно было считать и Чина, потому что евнух всё время таскал за собой юного императора, куда бы ни направлялся. По-своему это пошло мальчику на пользу - он узнал много нового, в том числе о женской части дворца и её обитателях. Нельзя сказать, впрочем, что знания эти доставляли Чину радость.
   А однажды город окружили войска. Над головами тысяч воинов реяли знамёна Сыту, Шэ, Хоу, Су, Лун, Гао и прочих родов, знатных и не очень, знаменитых и почти беззвестных. Больше всего жителей Гошо веселил (хотя веселье это было скорее болезненным) трепыхающиеся над одним из отрядов Су самодельное знамя рода Юэ. Что это был за Юэ, и откуда он взялся, в городе и во дворце не знал решительно никто, но все очень любили строить на эту тему предположения. Среди самой бедной части населения наибольшую популярность обрела теория, что это Сунь-ди, который вовсе не умер, а удалился в горы отшельником и теперь вернулся, дабы покарать злодея, угнетающего простых людей.
   Впервые услышав эти пересуды от слуг, Чин заплакал - как бы ему хотелось, чтобы это было правдой. Но он сам это видел - будто уснувший человек в окружении мёртвых белых цветов, холодный и безучастный к мольбам любимого сына.
   Чин не знал, принимал ли Фу Эгун послов от восставших, однако с неделю те просто стояли под стенами города. А в одно прекрасное утро бросились на штурм.
   Утро было самое раннее, небо только-только начало менять цвет далеко на востоке, когда Чин проснулся, сам не зная, отчего. Слуг было не дозваться, поэтому, кое-как нашарив под кроватью туфли, Чин вышел на галерею. Откуда-то издалека доносились крики людей. Что именно кричали, Чин разобрать не смог, но криками радости это не было точно. Внезапно явившийся посыльный от Фу Эгуна с толпой слуг одели Чина в парадные одеяния и потащили в тронный зал к евнуху.
   Там-то Чин и понял, что начался штурм города.
   На мальчика внимания почти не обращали - видимо, привели его сюда просто для того, чтобы в случае чего он был под рукой. Вести из города приходили для евнуха самые неутешительные - натиск нападавших был яростен и хорошо рассчитан. Ну и, чтобы быть совсем уж честными, нападавших было больше.
   Когда восставшие ворвались в нижний город, Фу Эгун приказал его поджечь. На какое-то время это задержало нападавших, но вскоре они уже ломились в ворота верхнего города. А там недалеко и до императорского дворца. В панике евнух приказал готовить всё к немедленному бегству.
   Чин не знал, что думать. Больше всего на свете он боялся надеяться. Надеяться на то, что этот кошмар последних месяцев, если не нескольких лет, наконец, завершится. На то, что его, Чина, спасут. Однако евнух собрался бежать не один - похоже, решил, что император в качестве заложника куда полезней, чем император, оставленный в пустом тронном зале.
   Чина бесцеремонно запихнули в повозку, в которую затем залез сам Фу Эгун. Слуга на козлах щёлкнул вожжами, и лошади со всей возможной скоростью повезли повозку прочь от дворца. Как понял Чин, евнух собирался воспользоваться северными воротами и через горы бежать дальше на север. Что он на этом севере собирался делать, Чин не представлял, однако, очевидно, у евнуха какие-то соображения на эту тему всё же имелись.
   Верхний город тоже горел. Горел и дворец, подожжёный по приказу Фу Эгуна. Повозка продвигалась с максимальной осторожностью, чтобы не привлекать излишнее внимание восставших. Однако на одном перекрёстке они всё же натолкнулись на нескольких воинов.
  -- Остановитесь! - скомандовал юноша, судя по всему, являвшийся командиром отряда. - Я Хан Кан из Шо. Кто вы и куда едете?
  -- Я Куй Лу, слуга мастера Чэнь Туаня, - ответил возница. - Мой господин пострадал в пожаре. Он тяжело ранен и плохо выглядит. Я спешу вывести его из города.
   Сквозь щели в бамбуковых занавесках Чин с ужасом увидел, что назвавшийся Хан Каном кивнул, очевидно, поверив вознице, и собрался пропустить повозку. Повозка тронулась. Фу Эгун улыбнулся и пробормотал что-то про молодых наивных идиотов.
   Чин понял: сейчас или никогда.
   Или он сейчас преодолеет свой страх перед евнухом, или уже никогда не сможет этого сделать. Собравшись с духом, он что есть мочи рванул занавеску и, высунувшись из повозки, закричал:
  -- Я Сын Неба и--!!
   Договорить ему не дали - евнух зажал ему ладонью рот и втащил назад в повозку. Но и той малости оказалось достаточно. Воины бросились в погоню, но они не поймали бы повозку, если бы по улице им навстречу не поспешил небольшой отряд, возглавляемый Степным Волком. Повозка резко остановилась и в мгновение ока была окружена. Рванувшегося было к спасителю Чина перехватил Фу Эгун, притянул к себе и приставл к горлу нож. Металл неприятно холодил горло.
  -- Парень, наивность, конечно, не порок, но и не подспорье, - заявил Су Юнь, хлопая Хан Кана по плечу. Затем он подошёл к повозке и заглянул внутрь. Увиденное ему не понравилось. - Ты малого-то отпусти, авось, жив останешься.
  -- Прочь, - прошипел евнух.
   Су Юнь подмигнул Чину и отошёл от повозки. Пыхтя, евнух вылез на дорогу, продолжая держать перед собой Чина, и встал так, чтобы спину закрывала повозка. Краем глаза Чин заметил, что возница валяется на земле с торчащей из горла стрелой.
  -- Фу Эгун, сдавайся! Твоим зло--!
  -- Помолчи пожалуйста, парень, - прервал Хан Кана Степной Волк. - Эй, жиртрест, отпусти мальчонку, по-хорошему прошу. Обещаю, что сохраню тебе жизнь.
  -- Обращайтесь ко мне соответствующим образом, мастер Су, - прорычал Фу Эгун.
  -- Не могу. Моего старика звали Фу, и я не хочу оскорблять его память.
  -- Ты забылся!
  -- Не больше, чем ты, - на мгновение Чина будто холодом обдало из-за странного выражения, промелькнувшего в карих глазах Степного Волка.
  -- Сколько вас здесь?! Двадцать?! Сюда спешит мой отряд из двухсот человек! Вас сметут и не заметят!!
  -- Это не тот ли, что Лю с Туном покрошили с четверть часа тому назад?
   Страх в глазах евнуха больше не был спрятан под пеленой самодовольства. Кажется, он понял, что у него не осталось выхода.
  -- Я вас пощажу. Даже не буду высылать из Душицюаня. Если меня отпустите, - пообещал Чин.
  -- Заткнись ты, кукла! - рявкнул евнух.
   Может, у него дрогнула рука, а, может, он сделал это специально. Чин почувствовал, как по горлу потекло что-то горячее. Стало тяжело дышать, ноги подкосились, в глазах начало темнеть. Чин увидел будто со стороны, как евнух отшвырнул его в сторону, как его подхватил резко метнувшийся вперёд Су Юнь. Карие, чуть диковатые, наполненные тревогой глаза Степного Волка оказались совсем рядом.
  -- Спа...сибо..., - слабо прошептал Чин. Или ему только показалось? В горле что-то клокотало и булькало, веки налились тяжестью.
  -- А пацану-то... всего восемь лет.
  
   С Вэйчжи случилась истерика.
   Не та, тихая, что овладела им у Рао Тэя, а яростная, бешеная, какая-то отчаянная. Он рыдал в голос, рвал на себе волосы, только разве что по земле не катался - слава Небу, Цян с Вэем вовремя зафиксировали. Но, несмотря на столь бурное проявление, горе Вэйчжи было искренним, в нём не было и капли фальши.
   А Эньлэй только думал, что дождь пошёл очень вовремя, чтобы затушить пожарища. Вообще говоря, для дождей было уже поздновато, однако Эньлэю казалось, что именно так и должно быть. Небо оплакивает гибель своего Сына.
   Мань-ди умер.
   Эньлэй не любил лицемерить и лгать, особенно себе, и считал, что уж сейчас-то он точно не имеет права это делать. Вряд ли мальчишку ждала лучшая судьба. Большую часть лидеров восставших больше интересовала власть, чем её официальный носитель.
   Кто бы мог по-настоящему позаботиться о Мань-ди? Су Юнь? Почти наверняка, но его владения на юге и проблем там и так хватает. Яо Лю? Почему бы и нет, но он живёт на краю пустыни, да вдобавок слишком молод, чтобы иметь реальный политический вес. Шэ Гуй? Может быть. Он с равной вероятностью вырастил бы из Мань-ди как настоящего лидера, так и свою послушную марионетку. Но север не намного спокойнее юга. Сыту Вань? Ему нужна лишь власть, потому он бы вырастил марионетку. А центр достался бы Сыту.
   Вот и весь разговор.
   И нельзя исключить того, что даже если бы Мань-ди выжил, победители всё равно грызлись бы за власть через его голову.
   Печальная судьба.
   Эньлэй стоял на берегу пруда и смотрел на то, как пузырилась вода. Казалось, этот дождь никогда не кончится. Именно у этого пруда Эньлэй ввязался во всё это, оказавшись не в то время не в том месте. Тут его отловил Степной Волк.
   Правитель Убяна похоронил Мань-ди в одиночестве и ни единой живой душе не сказал, где находится эта могила. Почему он так сделал?
  -- Мастер Лу, что нам теперь делать? - хрипло прошептал сидевший на обгоревших ступеньках Вэйчжи.
  -- Жить дальше. Это самая малая часть того, что мы можем сделать.
  -- Что теперь будет?
  -- Война.
  -- Почему?! - испугался Вэйчжи.
  -- Потому что власть валяется на дороге, и каждый хочет её подобрать.
  -- Пострадают люди.
  -- Этого не избежать.
  -- Я не хочу этого. Я никогда не чувствовал себя таким бессильным! Я ненавижу себя за это! Я хочу защитить этих людей!
  -- Так защитите, - неожиданно для себя сказал Эньлэй. Потоки обрушившейся с неба воды вместе с грязью и кровью смывали боль и усталость. - В конце концов, род Юэ ещё не пресёкся.
   Знал бы Эньлэй, во что ввязывается, скорее удавился бы, чем произнёс последнюю фразу.
  
   На двадцатый день девятого месяца первого года периода Фаньжун, за день до своего восьмилетия, умер последний император династии Байшэ, правившей страной четыре столетия. С этого дня и ведётся отсчёт лет смутного времени, названного впоследствии Эпохой Бесконечных Войн.

Интерлюдия. Кто прошлое помянет.

  
   Раз уж мы всё равно решили немного освежить в памяти события, предшествующие основному действию, то предлагаю ещё немного побродить по лабиринтам памяти, чтобы вспомнить разные вещи, весёлые и не очень. Читателю это отступление может показаться обрывочным и чересчур разрозненным, но если я попытаюсь по дням расписать историю, развивашуюся на протяжении двадцати лет, прошедших между смертью Мань-ди и появлением Ма Фынну, то читатель взвоет.
   Засим, начнём же.
  
   Честно сказать, Яо Лю уже искренне раскаивался в том, что принял предложение Степного Волка съездить погостить в Хусюэ. Состояние, в котором юноша на это согласился, теперь он иначе, чем помутнением рассудка, называть не собирался. Путешествие из Душицюаня в Убян в компании вечно чему-то радующегося Степного Волка и невесть зачем увязавшегося с ними Ю Туна, пусть и без парочки детишек, отправившейся в Цзиньшамо с прахом Тэна Лаотоу, иначе, чем пыткой, назвать язык не поворачивался.
   Ю Тун был не намного старше самого Лю, но с Су Юнем они спелись, будто знали друг друга с детства (читать: росли в одинаковой среде обитания и одновременно и регулярно падали вниз головой с одинаковой высоты). Именно в этом путшествии Лю полностью осознал смысл выражения "ушибленный на всю голову".
   Но последней каплей был Хусюэ и дворец семейства Су.
  -- Ну как? - Степной Волк с довольным видом повернулся к разинувшим рты Лю и Туну.
  -- Он огромный! - ужаснулся Лю.
  -- А мне нравится, - Тун пожал плечами.
  -- Его построил Су Лан, когда бежал сюда из погибающего шуйского царства, - заявил Юнь. - Правда, он его не достроил. Строительство продолжил его сын, Су Нэн. Потом дворец зачем-то стали расширять при его, в смысле, Нэна, правнуке, Су Цзяне. Ну и последние строительные работы проводились при моём прадеде, Су Дэ. Только строили его сразу с императорским размахом, вот он такой огромный и получился. Управляющий всё ворчит, что мы на его ремонте разоримся, потому что пока в одном месте подлатаешь, в другом обязательно что-нибудь отвалится.
   Краткую лекцию по истории дворца Лю и Тун слушали с благоговейным молчанием.
  -- Чего притихли? Пошли уже, - Юнь принялся подниматься по ступенькам.
   Дворец давил Лю на психику. Возможно, просто из-за своих размеров. Когда Юнь вёл своих гостей через многочисленные комнаты, коридоры, залы и садики, Лю казалось, что даже дворец в Гошо был меньше.
   Был.
   Теперь остались лишь пепел и руины.
  -- Чья-то могила? - удивился Тун, кивая в сторону возвышавшихся среди зелени очередно садика двух камней и игнорируя от неожиданности врезавшегося ему в спину Лю. - Прямо во дворце?
  -- Это своего рода дань памяти, - пояснил Юнь.
  -- Памяти? - Лю задумчиво осмотрел камни.
  -- Вот этот, который побольше, это могила Су Лана, основателя Хусюэ и Ки в целом. Думаю, понятно, почему он тут захоронен. А поменьше - это его второй жены, госпожи Чэн.
  -- Вместе с мужем навечно, - хмыкнул Тун. - Да, были у вас в роду романтики.
  -- Это вызов! - внезапно заявил Юнь.
  -- Какой?! - испугался Лю.
  -- У Су Лана и госпожи Чэн было девять детей!
  -- Озабоченный, - оценил Лю, но его никто не услышал.
  -- Я должен его превзойти! - продолжал вещать Степной Волк.
  -- Уважаю, - одобрил Тун.
   Лю только подумал, что ему никогда не постичь ход мыслей этой парочки.
  -- Папа!
   Лю подскочил на месте от неожиданности и опять врезался в спину Туну.
   Во дворик со счастливым визгом влетел взлохмаченный чумазый мальчишка с собранными в хвост волосами, одетый во что-то, не поддающееся идентификации под слоем пыли и грязи, и бросился обнимать Степного Волка в меру своих возможностей.
  -- Живчик, - усмехнулся Тун.
  -- Это ещё что за чудовище? - брезгливо пробурчал Лю.
  -- Сам чудовище, - пропищал мальчишка и показал поперхнувшемуся от возмущения юноше язык.
  -- Ну, не надо грубить гостям, - шутливо погрозил пальцем Юнь. - Господа, позвольте вам представить, - Степной Волк вытолкнул мальчишку перед собой. - Фэй, моя старшая дочь.
  -- Дочь?! - Лю не верил своим ушам.
  -- Очаровательная маленькая госпожа, - Тун ласково потрепал девочку по голове.
  -- Кстати, папа, я придумала себе взрослое имя, - с гордостью сообщила Фэй.
  -- Тебе ещё два года до обряда. Не рано ли? - усмехнулся Юнь.
  -- Хочу, чтобы меня звали Ай! Как большая и светлая любовь!
   Лю презрительно фыркнул. Фэй сморщила носик и снова показала ему язык.
  -- Мастер Су, как вы воспитываете свою дочь?! - возмутился Лю.
  -- С любовью! - с готовностью ответил Степной Волк.
  -- Но разве юным барышням благородного происхождения не пристало вести себя, как минимум, прилично? - проворчал Лю.
  -- Не будь занудой, - усмехнулся Тун. - Милая и резвая девчушка - что может быть лучше?
  -- А что об этом думает госпожа Линь? - Лю пустил в ход последний аргумент, наслушавшись по дороге всяких историй о супруге Степного Волка.
  -- Думает, что на людях Фэй умеет вести себя прилично, - широко улыбнулся Юнь.
   Надо ли говорить, что пребывание в Хусюэ не прошло для Яо Лю бесследно? Его ещё не раз туда приглашали, причём в случае отказа Степной Волк грозился приехать за Лю лично. И через семь лет после первого своего появления в Хусюэ Лю сочетался браком со старшей дочерью Су Юня, Су Ай.
   Впрочем, опустим завесу жалости над всей этой историей.
  
   Вместо этого перенесёмся на несколько лет ближе ко времени нашего основного рассказа в город под названием Шамо Бяньюань.
  
   Ю Лян стоял на стене и смотрел на запад - оттуда должен был вернуться его отец после очередного похода.
   Последнее время крупных стычек между нарождающимися царствами не было, так что шосцы в основном гоняли разбойников, облюбовавших южные горы и, в особенности, топкие берега Больших болот, до которых по разным причинам не успели добраться кисцы. И в каждый такой карательный поход с тех пор, как Ляну исполнилось тринадцать лет, его приглашал отец - набраться опыта, мир посмотреть. Ляну хватало того опыта, что он получал на тренировках и из книг, и того мира, который можно было увидеть со стен Шамо Бяньюаня. Собственно, он и взрослое имя себе выцыганил на год раньше, чем положено, чтоб потом тыкать им в окружающих - мол, я взрослый, отстаньте.
   Лян был неплохим бойцом и смышлёным парнем, однако же всего его достоинства напрочь обрубались тем, что он был жуткий лентяй. Он с интересом читал труды различных учёных, но чтоб самому начать что-нибудь изучать или разрабатывать - на это его не хватало. Свару четырёх царств Лян считал напрасной тратой времени. Мир для него вообще был предельно прост - он разделялся на нормальную жизнь и никому не нужные усилия. Надо ли говорить, что если б человечество придерживалось философии Ляна, то вымерло бы ещё до зарождения цивилизации?
   На плоской, как стол, поверхности полупустыни, на востоке переходящей уже в полноценную пустыню, легко можно было различить движущееся к городу небольшое войско под флагами Шо. Его-то Лян и ждал. Вообще-то, в глубине души, вопреки рассуждениям о бессмысленном разбазаривании сил и времени, Лян своего отца уважал и им восхищался. Когда Лян был ещё совсем маленьким, он даже мечтал стать таким же, как отец, однако очень быстро понял, что для этого пришлось бы приложить усилий больше, чем Лян считал допустимым себе позволить, потому эту затею и бросил. Но каждый раз, когда отец возвращался домой, Лян неизменно ждал его на городской стене, а потом встречал в воротах.
   Войско приближалось. Лян лениво перебирал взглядом знамёна и внезапно понял, что нигде не видит знамени полководца. Точнее, одно он видел - принадлежавшее Хан Кану, иногда присоединявшемуся в карательных походах на разбойников к Ю Туну. Но знамени отца нигде не было.
   Сердце Ляна сжалось от дурного предчувствия. Он весь напрягся, стараясь рассмотреть лица воинов, хотя странно было бы надеятся это сделать с такого расстояния. В конце концов, знамя же могли просто потерять - знаменосца убили, а само знамя бухнулось в трясину, к примеру. Но даже когда войско подошло к городу вплотную, Лян так и не смог разглядеть среди воинов отца.
   Снедаемый опасениями, Лян побежал вниз со стены. Он встал сбоку от ворот, чтобы не мешать войску входить в город. Впереди ехал Хан Кан. Лицо его было мрачно и сосредоточенно, а на коленях лежал продолговатый свёрток. Завидев Ляна, Кан отвёл коня в сторону и спешился, дав знак своему помощнику продолжать движение. Лян подбежал к воину и с немым вопросом посмотрел ему в глаза. Кан помрачнел ещё больше и тяжело вздохнул. Каждая чёрточка его лица выражала печаль и сочувствие.
  -- Лян, мне очень жаль, - Кан развернул свёрток и протянул Ляну меч Ю Туна. - Твой отец пал в битве.
   Ляна как громом поразило. В душе всё оборвалось, а сам юноша впал в какой-то ступор, отказываясь верить собственным ушам. Может, именно поэтому он сохранил внешне безучастный вид, спокойно взял меч и ровным голосом спросил:
  -- Кто это сделал?
  -- Если верить его похвальбе, то Ша Фэн из Сюйхучаня. Один из разбойников.
  
   С тех пор прошёл год.
   Первые месяца два Лян в тайне от окружающих разрабатывал различные варианты мучительной смерти этого Ша Фэна, когда он будет пойман, но потом выкинул эти мысли из головы. Не сказать, что боль потери прошла - она просто притупилась. Как старая рана, которая, вроде бы, давно зажила, но может внезапно дать о себе знать в самый неподходящий момент.
   А потом Лян явился в Шоцыбэн и заявил, что хотел бы служить Яо Лю вместо своего отца. Удивлению окружающих не было предела, а причина такого поступка была проста - чтобы иметь возможость отомстить убийце отца (а от этой идеи Лян не отказался), надобно его сначала встретить. А топать в те места, где такие типы водятся, в одиночку, а не в составе войска, есть ни что иное, как форменное самоубийство.
   В общем, всё шло, как Лян и планировал, но с одним маленьким исключением - Хан Кан, видимо, всерьёз вознамерился заменить ему отца. С точки зрения Ляна этот дядька всегда был чересчур серьёзен, потому его назойливое внимание тяготило юношу до крайности. Тем более, что Кан почему-то вбил себе в голову, что где полёг отец, там обязательно поляжет и сын. Но, заручившись поддержкой Яо Лю (то есть, убедив его просто поприсутствовать при разговоре и многозначительно помолчать, что было не сложно, учитывая, что мозг Лю в тот период был почти полностью занят разработкой усовершенствованной машины для запуска фейерверков), Лян всё-таки выбил себе поход на разбойников, чем был крайне доволен.
   Следы крупной разбойничьей шайки обнаружились сразу при подъезде к горам - видимо, кисцы с юга их окончательно выжили. Понятное дело, местные крестьяне тут же бросились требовать выкурить с гор эту гадость немедля (хоть бы и обратно к кисцам), что Ляна вполне устраивало. Неделя тщательной подготовки, и банду удалось окружить.
   Разбойников зажали с двух сторон на узкой тропе, с одной стороны лепившейся к отвесной скале, а с другой обрывавшейся в пропасть. Лян хотел было предложить разбойникам сдаться (чтоб потом проникновенно побеседовать), однако его опередили. Из толпы выступил ровесник Ляна, невысокий, взъерошенный, странно подвижный, и громко объявил:
  -- Ну, кто тут самый смелый, подходи! Кто не боится скрестить мечи с Ша Фэном из Сюйхучаня?!
   К слову о старых ранах.
   Прежде, чем Лян успел опомниться, он уже вихрем налетел на разбойника. Тот только довольно ухмыльнулся. Воины восприняли порыв Ляна как сигнал к действию - завязалась битва.
   Вообще-то, на узкой тропке особо не подерёшься, однако же противник Ляна проявлял чудеса изворотливости и прыгучести. Из книг Лян знал, что, бывает, рождаются люди, которым на роду написано стать воинами или убийцами - Ша Фэн был из таких. Его не заботила опасность, он не боялся смерти. На краю пропасти своими движениями он сплетал изумительный танец разрушения. Он был сильнее Ю Туна. Сильнее Ляна.
   Но всё решает случайность.
   По воле случая, когда большинство разбойников уже покоилось на дне ущелья, Ша Фэн оступился. Потеряв равновесие, он рухнул в пропасть, не успев нанести удара, который стал бы для Ляна последним. Наверное. В глубине души Лян был пацифистом. А, может, ему подумалось, что такая смерть будет слишком лёгкой для убийцы отца. Что бы ни послужило тому причиной, юноша рванулся вперёд и схватил Фэна за руку, удержав его тем самым от падения.
  -- Ты чо? - опешил разбойник.
  -- Ничо, - в том же тоне ответил ему не менее опешивший Лян.
  -- Я ж тебя пристукнул бы.
  -- Я знаю, - Лян тупо уставился на своего врага и, чтобы хоть чем-то заполнить неловкую паузу, спросил. - Это ты год назад убил полководца Ю Туна?
   Фэн хмыкнул:
  -- Я убил полководца. Может, это было год назад. Может, его звали Ю Тун, но точно сказать не могу - трупы привычки разговаривать не имеют, а читать я не умею. А что?
  -- Это был мой отец.
   Фэн неожиданно рассмеялся. Его смех эхом прокатился над ущельем.
  -- Что смешного? - нахмурился Лян.
  -- Так ты мстить пришёл?! - всё тело Фэна содрогалось от неудержимого, какого-то безумного хохота. - Так чего ж ты ждёшь?! Мсти сейчас, а то следующего раза может и не быть!
   Внезапно Лян понял.
   Этому человеку было всё равно. Он прожил столько же, сколько и Лян, но ему хватит и этого небольшого отрезка, если придётся умереть сейчас. Никакая смерть и никакие мучения не заставят его сожалеть о жизни, которую у него могут отобрать. Он убил Ю Туна не потому, что хотел его убить. Нет, не так. Он хотел его убить. Но ему было всё равно, Ю Тун это или ещё кто-нибудь. Тогда, в тот момент, это был его враг, с которым он танцевал танец смерти, пережить который может только один. Он не будет раскаиваться. Он не будет сожалеть о содеянном ни секунды. Он убил, потому что сам выбирал между жизнью и смертью.
   Осознание всего этого отдавалось странной болью в сердце. То, что бесконечно дорого тебе, может ничего не стоить для других. И они в этом не виноваты.
   Судя по всему, вся гамма чувств, сопутствовавших озарению, отразилась на лице Ляна. По крайней мере, взгляд Ша Фэна наглядно свидетельствовал о том, что разбойник уже ничего не понимает.
  -- Ты это... мстить-то будешь?
  -- Мой отец был великий человек. Я хотел заменить его. Я не уступаю ему в уме, но проигрываю в силе. Я никогда не смогу заменить его. Для тебя же такая смерть будет слишком простой. Такой же простой, как вся твоя жизнь. И она ничего не изменит. Я не смогу вернуть себе отца. Ты отнял у него двадцать лет жизни, которые он мог приносить пользу своему господину, в которого верил. Верни их. У меня есть ум, но нет силы. Стань моей силой.
   Прослушав этот в высшей степени содержательный монолог, Фэн недоумённо хлопнул глазами, после чего фыркнул:
  -- Знаешь, а ты забавный. Только сопли вытри.
   Однако прошло ещё много времени, было наставлено ещё много синяков, выбито два зуба и сломана одна рука (по странному недоразумению принадлежавшая Хан Кану), прежде чем Лян и Фэн сумели сдружиться.
  
   Нам предстоит ещё один скачок во времени и пространстве - Хусюэ, столица Ки, за пятнадцать лет до того, как в Хэгу вторглись полчища варваров Ма Фынну.
  
   Тэн Юйшэн сидел в своём кабинете перед столом, заваленным книгами и свитками, и думал. О том, за каким Яньваном он подвязался в качестве советника этой семейки самоубийц. Как будто ему в Цзиньшамо проблем мало! Вот честное слово, неужели у них совсем мозгов нет?!
   Поглощённый раздумьями такого характера, Юйшэн не заметил, как в кабинет через выходящее в сад окно, находившееся у юноши как раз за спиной, влез Фа. Обнаружив, что друг его не заметил, старший сын Степного Волка не преминул этим воспользоваться и внезапно схватил друга за плечи. От неожиданности Юйшэн завопил дурным голосом и чуть не рухнул вместе со стулом - Фа поймал.
  -- Ты что делаешь?! - возмутился Юйшэн.
  -- Дурачусь, - улыбнулся Фа, поставил Юйшэна вместе со стулом и уселся на стол, потеснив сваленную на нём в кучу макулатуру.
  -- Почему бы тебе не подурачиться и не отрубить себе голову?!
  -- Ладно, не злись. Я поговорить с тобой хотел.
  -- Поговорить он хотел! - пробурчал себе под нос Юйшэн. - И о чём?
  -- Слышал о таком человеке - Ляне Дао? - Фа извлёк из кучи на столе чистый лист бумаги и принялся сосредоточенно складывать журавлика.
  -- А, этот купец, который--
  -- Да какая разница! - Фа возбуждённо замахал руками, чуть не порвав то, что уже успел сложить. - Ты же слышал, что говорят о его дочках?
  -- Дочках? - Юйшэн задумался. - Что-то такое припоминаю...
  -- Так вся жизнь мимо пройдёт, - пригрозил Фа. - Так вот, а говорят, что они невероятно красивы.
  -- Я слышал об этом, - Юйшэн пожал плечами. - Но у всех свои понятия о красоте.
  -- Я тоже так подумал, - Фа рассеянным взглядом окинул некую конструкцию, по всей видимости, изображавшую журавлика. - Поэтому решил проверить.
  -- Ты же не собираешься залезть в дом мастера Ляня? - Юйшэн укоризненно посмотрел на друга.
  -- О, я уже это сделал.
  -- Что-о?! - Юйшэн вскочил на ноги. - Фа, да ты в своём уме?!
  -- Не волнуйся, они меня не заметили, - отмахнулся Фа.
  -- Какая разница, заметили или нет?! Ты покусился на честь юных барышень!
  -- Тоже мне, нашёлся блюститель нравственности, - Фа фыркнул.
  -- Да я никогда--!
  -- Что верно, то верно, - Фа спрыгнул со стола и с улыбкой объявил. - Короче, я решил жениться!
   Юйшэн посмотрел на Фа квадратными глазами. Он искренне полагал, что сам Фа о женитьбе никогда думать не станет, а жену ему найдёт его великолепная матушка.
  -- Что? - кажется, Фа смутился. - Я влюбился!
  -- Во всех сразу? - Юйшэн скептически поднял бровь.
  -- Во-первых, их только две. Во-вторых, младшенькая, конечно, тоже ничего, но старшая запала мне в сердце раз и навсегда. И, поскольку ты мой младший брат,...
  -- Названный.
  -- ... то ты женишься на младшей, дабы упрочить нашу связь. И вообще, это будет прикольно, - внезапно Фа задумался. - Правда, младшей всего десять.... А, впрочем, какая разница?
  -- Какая разница? - Юйшэн не верил своим ушам. - Какая разница?! Фа, ты надо мной издеваешься?! Взять в жёны ребёнка?! И что я с ней делать буду?! Ты как себе нашу первую брачную ночь представляешь?!
  -- Она вырастет!
  -- Прямо в день свадьбы?! Фа, это не смешно!
  -- Слушай, ты же не можешь знать наверняка, пока сам её не увидишь.
  -- Фа, ты сам это сказал - ей десять лет! - Юйшэн устало опустился на стул. - Тебя б в десять лет привели к какой-нибудь взрослой тётеньке и сказали с ней... ну, ты понял, - юноша смутился.
  -- Во-первых, ты тоже ещё не "дяденька", - с умным видом начал Фа. - А во-вторых, от того, что ты на неё посмотришь, девственности она не лишится.
  -- Это покушение на честь--
  -- Да закрой ты варежку уже. Давай, вставай и пошли, - Фа схватил друга за шиворот и потащил к окну.
  -- А можно хотя бы отсюда выйти через дверь? - жалобно спросил Юйшэн, смирившись с тем, что Фа от него не отстанет, пока они не взглянут на дочерей Ляня Дао вместе.
   Тайными (в основном по настоянию Юйшэна) перебежками парочка авантюристов добралась от дворца до дома купца. Прокравшись вдоль стены сада, Фа ловко забрался на неё в том месте, где верх стены был спрятан ветвями сливового дерева, и рывком втащил за собой колеблющегося Юйшэна.
  -- Вон там, - шёпотом сказал Фа, украдкой раздвигая ветки.
   В просвете Юйшэн увидел двух девушек. Точнее, девочек. Они стояли спинами к дереву, склонившись над прудом и что-то внимательно в нём изучая. Младшая, судя по всему, щебетала не переставая. Её звонкий голосок разносился по саду журчаньем ручейка в жаркий летний полдень. Юйшэн отчего-то захотел разглядеть её получше, однако Фа старался не привлекать внимания, потому тех веток, что он отодвинул, было слишком мало, чтобы открыть достаточный обзор. Юйшэн сощурился, чуть подался вперёд и... с воплем рухнул в сад, потеряв равновесие.
  -- Кто здесь?! - испуганно вскрикнула старшая девочка, оборачиваясь.
   Приземлившийся прямо на какую-то клумбу Юйшэн сжался в комок, однако внимательно осмотрел потенциальную невесту Фа. Она действительно была очень красива, но, с точки зрения Юйшэна, чересчур напоминала хорошо сделанную куклу - белая кожа, аккуратные губки, правильный разрез глаз, длинные реснички. Слишком приторно.
   Внезапно Юйшэн понял, что нигде не видит младшей. И через секунду после этого кусты перед юношей раздвинулись, и на клумбе перед ним оказалось самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел в своей жизни.
   Она тоже была красива и, может, чем-то и напоминала сестру, но внезапно живое выражение её глаз заставляло, в общем-то, кукольную красоту предстать в совершенно другом свете. На щеках девочки алел румянец, вызванный определёнными усилиями, потребовавшимися от неё при преодолении кустов, несколько волосков прилипло надо лбом. Какой садист запаковал столь прекрасного подвижного и озорного ребёнка в эти сковывающие движения одежды?
   Девочка окинула Юйшэна взглядом, румянец вспыхнул ещё сильнее, и своим звонким голоском, который юноша уже готов был слушать вечно, громко объявила на весь сад:
  -- Какой милашка!
   Юйшэн почувствовал, что краснеет. Сердце билось как бешеное, явно стеснённое ограниченным пространством грудной клетки. Оно хотело вырваться наружу и воспарить к Небу. Нет, не так. Спорхнуть в руки к ней. Чтобы она сжимала его своими маленькими ручками, гладила его, как ручного зверька.
   Весь мир внезапно сузился до клумбы, на которой сидели Юйшэн и младшая дочь Ляня Дао.
  -- Ты в порядке? - обеспокоенно спросила девочка, протянула руку и коснулась горячей от прилившей крови щеки юноши.
  -- Выходи за меня! - выпалил Юйшэн, почти не соображая, что происходит, но желая лишь того, чтобы это прикосновение длилось вечно.
   Фа на вершине стены расхохотался в голос.
   Потом, во дворце, они с Су Юнем ржали вместе.
   А Лянь Дао ещё позже сосредоточенно размышлял, перевешивает ли выгодная партия дочки странные наклонности её супруга.

Глава 21. Тьма.

  
   Из тьмы и холода, с далёкого севера, из-за гор, стоящих на страже мира, явились бесчисленные варвары. И жаждали они лишь тьмы и разрушения, способны были лишь крушить и убивать, разрушать дворцы и обрывать жизни. И вёл их Демон Ма Фынну, опьянённый собственной силой, возомнивший себя равным Небесному Императору.
   Разрушили варвары Бяньцзин, спустились по Иляну и подошли под стены Хумани. И вышел тогда на стену сын Ледяного Короля Шэ Гуя, гордый Шэ Хэн, и испугался он, увидев тьму, что окружила город и расползлась по холмам. И рассмеялся тогда Ма Фынну и сказал:
   "Так и быть, пощажу я твою жалкую жизнь, если откроешь мне ворота Хумани и дашь мне убить каждого - от старика до младенца".
   Задумался тогда Шэ Хэн, ибо знал он, что разгневается Ледяной Король, если погибнет Хумань. Но так же знал он, что не защитить ему Хумань, сколь сильно бы ни желало этого хоть само Небо. Но не хотел он бесславно погибнуть от руки безвестного варвара в разгаре своей юности. Сказал он тогда Ма Фынну:
   "Дай мне время от утра до вечера и от вечера до утра - тогда дам я ответ".
   И согласился Демон.
   И когда укрыла Госпожа Запада своим широким рукавом солнце, тайком вышел Шэ Хэн из города и бежал через холмы и горы в Цзинь. Разъярился на утро Ма Фынну и разрушил Хумань до основания.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Шэ Хэн сидел в своём кабинете и бездумно расставлял на доске белые и чёрные камни. На подоконнике выстроились в рядок совершенно чудовищные на вид деревянные фигурки всех божеств и духов, каких только упомнил Хэн. Камнями юноша занялся после того, как в кабинет заглянул Гоньцзи, обозрел выставку на окне и посоветовал не переводить дерево. Хэн обиделся, но нож действительно отложил и принялся играть сам с собой в го.
   Депрессия прогрессировала.
  -- Слушай, тебе наш красавчик не докладывался? - в дверь просунулся Гоньцзи.
   Хэн только отрицательно покачал головой, даже не удосужившись уточнить, что за красавчика Гоньцзи имел ввиду. Тот с досадой крякнул и зашёл в кабинет.
  -- Хэн, возьми себя в руки. Со всеми случается.
   Хэн его проигнорировал, с сосредоточенным видом пытаясь поставить белый камень сверху на чёрный. Гоньцзи почесал затылок, махнул рукой и вышел. Хэн упал мордой в доску и проклял тот день, когда родился.
  
   В то время, как его сын лелеял осознание собственной никчёмности, Ледяной Король Шэ Гуй занимался делом, то есть бешеным количеством государственных бумаг разной степени адекватности, но неизменно необходимым для нормального функционирования государства. Даже при том, что бюрократический аппарат в Ра был вполне себе на уровне, Гую всё равно приходилось часами просиживать за бумажной работой. Раньше бы он припахал к этому делу Фэня, но тот, очевидно, собрался болеть до весны как минимум (хотя, по мнению Шэ Гуя, уже давно выздоровел) и на каждое предложение поработать начинал надрывно кашлять. Чжун сразу (то бишь ещё двадцать лет назад) заявил, что ничего в "этих писульках" не смыслит, Лунвэй бы бегал по каждому поводу советоваться, а потом бы сокрушался, что всё равно всё сделал не так, Цзянь не умел читать, Сюй сидел в Цяньшао, карауля подозрительно затихших варваров, Гоньцзи караулил окончательно скисшего Хэна, Юньсюй бегал вдоль границы туда-обратно, Ючжи сидел в Алых Вратах, а секретарь и так был завален бумагами с горкой.
   Отложив кисть, Гуй присыпал песком законченный документ и меланхолично вздохнул. От тяжёлых дум его отвлёк Говорящий Камень.
  -- Да?
  -- Слышь, тебе Юньсюй не докладывался? - раздался обеспокоенный голос Гоньцзи.
  -- Нет. И не должен был, а что? - Гуй насторожился. Гоньцзи волновался редко, но, как говорится, метко.
  -- Он обещал со мной связаться, как доедет до Бяньцзина, но так и не связался. Я пытался поговорить и с ним самим, и с комендантом, но мне никто не ответил. Я думал, может, это какие-то твои хитроумные махинации?
  -- Нет. Я ничего об этом не знаю, - Гуй нахмурился. - Гоньцзи, только прошу тебя, не высовывайся сейчас из Хумани. Разведку пошли, но сам чтоб не смел и Хэна не пускал.
  -- Да, хорошо. Но на всякий случай буду готовиться к худшему. А про мальца можешь не беспокоиться - не полезет.
  -- Что с ним?
  -- Киснет парень. Не ожидал, что Чаоцзэ так его подкосит. Просто не знаю, что с ним делать.
  -- Я боюсь, тут всё зависит от него - либо он это преодолеет, либо нет.
  -- Похоже на то. Ладно, до связи.
   Отложив Камень, Гуй полез в стол и извлёк оттуда карту северной границы. Значит, буря разразилась в Хэгу. Пока что предположительно. Хорошо бы, конечно, если б это были лишь домыслы. Но готовым надо быть ко всему. Вряд ли разрозненные варварские племена сумели объединиться в сколь бы то ни было значительную массу. И уж тем более слабо верилось, что они умудрились разжиться толковым стратегом.
   В общем, сидеть в Цяньшао Сюю совершенно незачем.
  -- Шэ Сюй.
  -- Я слушаю, - ответил Говорящий Камень
  -- Сворачивай войска, оставь обычные гарнизоны и иди в Гуйчэн. Держи свои силы в полной боевой готовности.
  -- Будет сделано.
   Вот что хорошо с Сюем - если тебе что-то надо, то можно просто сказать, что сделать, не вдаваясь в подробности.
  
   В последние несколько дней Хумань заметно оживилась. По крайней мере, военная ипостась города.
   Из окна своего кабинета Хэн видел, как усиленно ремонтируются стены даже там, где ремонт был вовсе не обязателен, как усердно тренируются воины, как пополняются склады еды и боеприпасов, как разъезжаются разведчики. Рин, что ли, собирается наступать? Ну да, ведь здесь он, задарма отдавший Чаоцзэ. Чего бояться?
   Хэн взял деревяшку и принялся её нещадно кромасть, пытаясь придать ей хоть отдалённое сходство с Волшебным Лисом Цзя-о-Хуа. Рыжий пакостник считался прямым подчинённым Небесного Императора, часто доносившим до людей его волю. Интересно, чьей победы жаждет Небо? И когда ждать нападения?
   Отпилив три из девяти полагающихся лису хвостов, Хэн порезал палец и уронил нож и деревяшку, теперь уже мало на что похожую, под стол. Посасывая руку, юноша полез под стол и уже протянул руку к ножу, когда внезапно запели рога на сторожевых башнях. Подскочив от неожиданности и схватившись за нож, Хэн больно ударился макушкой о столешницу и снова порезал руку - ибо нож схватил за лезвие. Выругавшись сквозь зубы, Хэн вылез из-под стола и с мрачным видом уставился в окно - руку он сосать уже не пытался, так что кровь из пореза просто стекала по пальцам и капала на пол. Рога продолжали выть, а на стене замельтешели люди.
   Да что здесь вообще творится?
   Хэн бросился из кабинета. Перепугав добрую половину обитателей дворца не в последнюю очередь окровавленной рукой, юноша выбежал из дворца и на лестнице налетел на спешащего на стену Гоньцзи.
  -- Смотрю, ожил? - Гоньцзи перевёл взгляд на руку Хэна. - И занялся кровопусканием.
   Хэн в ответ промычал что-то невнятное - ну этого придурка с его дурацкими шуточками. Гораздо важнее выяснить, что такого происходит за городскими стенами.
   Бок о бок дядя и племянник выбежали на внешнюю стену над воротами.
  -- Это ещё что такое?! - изумился Гоньцзи.
   Судя по нечленораздельным звукам, предварившим сие восклицание, Гоньцзи определённо хотел выразиться несколько крепче. И Хэн полностью разделял его желание.
   Вокруг города стояло многотысячное войско. Однако знамёна, если развевающиеся над рядами тряпки можно было назвать этим громким словом, не имели никакого отношения к тем, что можно было встретить в Рариншоки. Войско целиком и полностью состояло из варваров. По самым скромным прикидкам Хэна оно должно было насчитывать тысяч двести, не меньше. Но чтобы варвары сумели обединиться в таком количестве - просто бред! Такого не бывает!
  -- Ох, Юньсюй, что-то мне кажется, не увидим мы тебя больше, - обеспокоенно пробормотал Гоньцзи, поднося к губам Говорящий Камень. - Лун Юньсюй.
   Хэн как зачарованный смотрел на простирающееся по холмам бесчисленное войско, в то время как все мысли юноши были обращены в сторону Камня в руке Гоньцзи. Почему-то ему казалось, что от этого вызова зависит многое. Какое-то время никто не отвечал, а потом незнакомый голос, произносивший слова так, будто давно не пользовался языком цивилизованных людей, сказал:
  -- Это ты, толстяк над воротами?
   Сердце Хэна упало. Не то, что бы его прям так взволновала судьба одного из отцовских генералов. Просто один из Говорящих Камней попал в руки варварам. Просто огромная варварская армия дошла до Хумани, не дав идущему ей навстречу отряду дать своим хоть краткий сигнал.
  -- Я так понимаю, хозяин того Камня, что ты сейчас держишь в руках, мёртв? - вместо ответа спросил Гоньцзи.
  -- Именно. И вам лучше сдаться, если не хотите разделить его участь.
  -- Кто ты?
  -- Ма Фынну.
  -- Не может быть! - вырвалось у Хэна.
   Голос из Камня рассмеялся.
  -- К сожалению, может, - покачал головой Гоньцзи. - Ма Фынну, дай нам день на раздумье.
  -- Город окружён. Вам некуда деться.
  -- Я знаю. Но время на раздумье мне всё равно нужно.
  -- Как тебя зовут? Говори, или мы нападаем немедленно.
  -- Хоу Гоньцзи.
  -- Я прослежу, чтобы ты ни с кем не связался. Если попытаешься разорвать связь, город будет атакован немедленно.
  -- Я понял.
   Гоньцзи развернулся, взял Хэна за плечо и пошёл со стены, сопровождаемый встревоженными взглядами воинов. Едва спустившись, Гоньцзи сунул Камень в один из ящиков в караульной и повёл Хэна назад ко дворцу. Юноша наконец соизволил обратить внимание на порез, решив поразмышлять о том, как здесь и сейчас оказался погибший двадцать лет назад воин, да ещё и с огромной армией варваров, как-нибудь на досуге, и теперь думал, как бы так ловчее порез замотать, чтобы не мешал двигать пальцами.
  -- А, между прочим, они всё прибывают, - пробормотал себе под нос Гоньцзи.
  -- Я видел женщин, стариков и детей, - заметил Хэн.
  -- Это очень плохо. Давай, пойди доложи батьке, а я пока переговорю с градоправителем. Встретимся в твоём кабинете.
   Хэн молча кивнул и поспешил сквозь череду залов и галерей, разойдясь с Гоньцзи на первой же развилке. Добравшись до кабинета, юноша плотно закрыл за собой дверь, извлёк из одного из ящиков комода какую-то тряпку и замотал ею руку, после чего достал Говорящий Камень.
  -- Шэ Гуй.
  -- Да? - голос отца как всегда звучал холодно и деловито.
  -- Отец, под стенами Хумани стоят варвары.
  -- Сколько? - после короткой паузы спросил Ледяной Король.
  -- По моим прикидкам - не меньше двухсот тысяч. Вместе с женщинами, стариками и детьми.
  -- Значит, они намерены здесь поселиться, - констатировал факт Шэ Гуй.
  -- Их ведёт Ма Фынну.
   Вот здесь тишина продолжалась минут пять - к такому повороту событий Ледяной Король готов не был.
  -- Ты в этом уверен?
  -- Гоньцзи сказал, что это вполне вероятно. Назвавшийся Ма Фынну заявил, что Лун Юньсюй мёртв.
  -- Разумеется, - казалось, Шэ Гуя нисколько не затронула гибель одного из его доверенных генералов. - Что я могу сказать? Хумань не выстоит. Но сдаваться на милость бессмысленно - им своих ртов хватает. Хэн, я не знаю, что тебе предложить. Если ты скажешь Ма Фынну, что ты мой сын, то с равной вероятностью он может как взять тебя ценным заложником, так и убить особо изощрённым способом. Если в кольце есть слабое место - прорывайтесь. Если нет... мне жаль, Хэн.
  -- Я понял, отец.
   Закончив разговор, Хэн обессиленно опустился на стул и принялся меланхолично рассматривать перевязанную руку. Шэ Гуй умыл руки. Да, единственный сын, но раз уж всё равно бестолковый, то пусть хоть помрёт с помпой. Из груди вырвался истеричный смешок. Ему осталось жить от силы дня полтора и никто на всём свете палец о палец не ударит, чтобы как-то этому помешать. Потому что он никому не нужен.
  -- Хэн, у тебя тут крыша поехала? - Гоньцзи распахнул дверь и ворвался в комнату. - Как батька?
  -- Пожелал нам лёгкой смерти.
  -- Значит, не пал духом. Это хорошо.
  -- Что ж хорошего?
  -- Что у нас есть шанс выжить, - в комнату вошёл Чэн Хуан, правитель Хэгу и градоначальник Хумани по совместительству.
   Внешне правитель Хэгу разительно отличался от большинства своих соотечественников - в основном благодаря тому, что по материнской линии приходился кем-то вроде внучатого племянника какому-то хану какого-то варварского племени. Неизвестно, какая там кровь текла в жилах этого хана и его многочисленной родни, однако в Хуане она самым наглым образом проявилась в виде каштановых волос и ярко-зелёных глаз, совершенно немыслимых в цивилизованном обществе. Однако Хэну этот тип кроме прочего не нравился (Хэну вообще мало кто нравился), в частности, потому, что был всего на три года его старше, а вёл себя заносчиво сверх всякой меры.
   Впрочем, если бы Хэн спросил Хуана, то с удивлением для себя обнаружил бы, что тот придерживается о Хэне точно такого же мнения.
  -- И откуда же этот шанс у нас возьмётся? - с издёвкой в голосе спросил Хэн. - Вы можете призвать Сюэ Луна, чтобы он разметал варваров по миру?
  -- Нет, - в том же тоне ответил Хуан. - Я всего-навсего могу вывести людей из города.
  -- Как, вы можете обратить нас всех в птиц?
  -- Нет.
   Странным образом появление Хуана подействовало на Хэна ободряюще - по крайней мере, сейчас он думал не столько о варварах, сколько о способе свернуть шею стоящему перед ним человеку.
  -- Правда, как я уже сказал, это всего лишь шанс, - заметил Хуан, с брезгливым выражением осматривая фигурки на подоконнике.
  -- Так что это за шанс? - раздражённо спросил Хэн, подвигаясь к окну так, чтобы спиной закрыть выставку своих творений.
  -- В городе есть подземный ход, - Хуан сложил перед грудью руку и сплёл свои тонкие пальцы художника (кстати, ещё одна причина неприязни Хэна). - Его вырыл кто-то из моих предков, преследуя неизвестные мне цели. Он выходит к горам южнее границы Хэгу и Юхуа, - в этом месте Гоньцзи восхищённо крякнул. - Я думаю, если мы сможем вывести людей, то до перевала Лун Вэйбу мы доберёмся за день. Однако путь по самому ходу неблизкий. Мы не знаем, сколько варвары тут пробудут, потому вполне вероятно, что они настигнут нас прежде, чем мы поднимемся на перевал. Потому я и сказал, что это всего лишь шанс. И он мал.
  -- Вы поведёте горожан по ходу, - после некоторого раздумья сказал Хэн.
  -- Разумеется, - хмыкнул Хуан. - Не здесь же мне их оставить.
  -- Вам нужно время, не так ли?
  -- Я рад, что вы это усвоили.
  -- Гоньцзи выиграл вам день. Мои воины выиграют ещё один.
  -- Это было бы прекрасно. Но звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
  -- Это уже не ваша забота.
  -- Действительно, - губы Хуана тронула странная улыбка. - Что ж, если мы обо всём договорились, то я немедленно займусь эвакуацией, - правитель Хэгу развернулся и вышел из кабинета.
  -- Пойду, займусь пока обороной, - подытожил Гоньцзи. - Денёк предстоит жаркий.
  -- Гоньцзи, - Хэн бросил на дядю обеспокоенный взгляд.
  -- Что такое?
  -- Меня беспокоит, что Ма Фынну удовлетворился прослушкой твоего Камня.
  -- Знаешь, - Гоньцзи почесал затылок, задев стянутые в пучок волосы. - Он вообще не слишком умный. Вдобавок, он вряд ли в курсе наших дел. Говорящий Камень в городе обычно только у градоправителя. А поскольку ты, пусть и выбежал, но в остальном только ушами хлопал, он и решил, что я градоправитель, а больше тут никого и нет. Откуда ж ему знать, что у нас военачальников с Камнями развелось немеряно?
  -- А с чего ты вообще взял, что он глупый?
  -- Можно сказать, выяснил на личном опыте, - Гоньцзи пожал плечами. - В Гошо приходилось сталкиваться - батька-то мой министром был, обучал меня всяким чиновничьим премудростям. Вот и гулял я по дворцу, сталкиваясь иногда то с одним, то с другим. И с ентой страхолюдиной тоже. И крепко ж он меня невзлюбил, скажу я тебе. Как-то раз такую оплеуху отвесил, что до сих пор шея трещит. А я ж, ведь, честно пытался с ним светскую беседу вести и всё такое. Только вот темы для бесед, судя по его реакции, были для него крепко сложные. Потом ещё во время резни было кое-что. Батьку моего они поймали, Чжун куда-то смылся, а я чего - взял мамку, взял слуг, всех, кого могли порезать, кого я знал и кто бы меня послушал, и повёл в горы. Так эта жабья рожа, который ещё евнух, вся пеной изошла, кого только за нами не послала. То-то я оборжался, пока всех этих ищеек вместе с Жабой за нос водил, такие они "интеллектуалы" оказались. Вот я и считаю, что пусть они родственники и не кровные, то если б Ма Фынну умный был, фиг бы он к Фу Эгуну сыном пошёл. Хэн, подбери челюсть, муха залетит.
  
   В Цуйгао, тем временем, в своём кабинете Шэ Гуй обмозговывал сложившуюся ситуацию.
   Итак, Лун Юньсюй мёртв. Печально, очень печально. Он был хорошим генералом. Но теперь с этим уже ничего не поделаешь. Однако же, поступок Демона, если это действительно Демон - просто феерическая глупость. Потащить за собой такое количество варваров, причём с женщинами и детьми.... Куда он собрался их деть? Ещё и среди зимы и без провианта. То есть, что-то у них с собой наверняка есть, но до конца зимы этого не хватит. Что он собрался делать? Где он собрался окопаться? Не будет же он, в самом деле, так и бегать по всей стране.
   Гуй внимательно изучил карту Рариншоки. Если учесть, что вряд ли кто-то оперативно поставлял Демону свежие вести с родной земли, то можо предположить, что его целью станет Гошо - центр страны. И, учитывая текущее положение дел, можно было бы на том и успокоиться и пожелать Демону удачи. Однако сколько городов он сравняет с землёй прежде, чем мощь варваров иссякнет? Проблема явно достаточно велика для того, чтобы привлечь к её решению всех, кого только можно.
  -- Су Юнь, - сказал Гуй в Говорящий Камень.
  -- Да?! - выкрикнул тот полным энтузиазма голосом Степного Волка.
  -- Это Шэ Гуй.
  -- Какие люди! Что, внезапно решил капитулировать?
  -- Я рад, что ты в хорошем настроении, но сейчас не время для шуток. Огромная армия варваров--
  -- Где? - Гуй всегда поражался способности Су Юня мгновенно переключаться из режима добродушной гориллы на режим харизматичного лидера и вообще делового человека.
  -- У Хумани. Их ведёт Ма Фынну.
  -- Ясно, - казалось, весть о возвращении Демона не произвела на Степного Волка никакого эффекта. - Не знаешь, куда они пойдут дальше?
  -- Думаю, что в Гошо.
  -- Вероятно, так. Но каким образом?
  -- Логичнее всего им дойти до Си Дамэнь.
  -- Значит, встречаемся там. Я скажу Лю.
  -- Хорошо.
  -- До встречи.
   Наверно, этим Су Юнь и привлекал Шэ Гуя - умением мгновенно схватывать суть ситуации. Он знал, когда следует забыть все мелочные трения, чтобы иметь возможность сосредоточиться на по-настоящему важном деле.
   Осталось донести весть до Юэ Вэйчжи.
  
   Хэн, Гоньцзи и Хуан наблюдали за тем, как горожане уходят в потайной ход в подвале дворца градоправителя. Эвакуация шла успешно, потому как все истерики, вызванные внезапным появлением под стенами города варваров, уже иссякли. Проводив глазами последнюю партию горожан, Хуан довольно кивнул, сделал знак своим телохранителям и направился к ходу сам. На самом пороге он обернулся и вопросительно посмотрел на Хэна:
  -- А вы не идёте?
   Хэн долго размышлял над этим вопросом. Фактически, это - его единственный шанс на спасение. Хэну было дико страшно, он даже ни на секунду не заблуждался об успешности обороны Хумани. Хотелось сбежать, спрятаться где-нибудь далеко-далеко, только чтобы не видеть эту тёмную массу, эту саранчу, прилетевшую из-за северных гор, этих грязных дикарей в звериных шкурах, общавшихся какими-то странными звуками, даже отдалённо не напоминающими человеческую речь, смотревших голодными глазами на стены города. Они сотрут, сомнут, сломают и развеют в пыль города, как саранча уничтожает урожай. Как ночная тьма каждый день гасит солнечный свет, так варвары разрушат до основания страну.
   Но есть ли тогда место, где от них можно было бы спрятаться? Если сбежать сейчас, он потеряет остатки всякого уважения. Прежде всего в собственных глазах. Голос отца не дрогнул - значит, его не беспокоит потеря наследника. Значит, на Хэне уже поставили крест. Даже Но. Что будет с ней? Кому она вообще будет тогда нужна - жена бесполезного сына великого лидера, так и не подарившая своему мужу наследника? И если он сейчас сбежит - найдёт ли в себе силы вернуться в свой дом? Разбитым трусливым неудачником?
   Всё это Хэн тщательно обдумал и взвесил на весах остатков собственной совести. И принял единственно верное решение. Вопрос не в том, хочет ли он так поступить или нет. Просто он должен.
  -- Так вы идёте, мастер Шэ? - с некоторым раздражением повторил свой вопрос Хуан.
  -- Нет, - отрезал Хэн.
  -- Это ещё почему?! - удивился Гоньцзи.
  -- Это мой народ, и я обязан защитить его. Это мои воины, и я должен вести их, - заявил Хэн, решив не озвучивать всю цепочку своих рассуждений, особенно в присутствии этой хитрющей зеленоглазой рожи.
  -- Не ожидал, - вместо прощания сказала рожа и исчезла в тоннеле.
  -- Хэн, ты уверен? - переспросил Гоньцзи, наблюдая за закрывающимися дверьми хода.
  -- Да.
   Внезапно Гоньцзи потрепал Хэна по голове и рассмеялся.
  -- Ты чего?! - обиделся юноша.
  -- Да так, нервное.
  
   В кабинете царя Шо господствовала мрачная тишина. Жэнь Жэньшу с задумчивым видом сидел на диване, а Яо Лю с мрачным видом стоял у окна и смотрел на небо сквозь причудливый узор переплёта.
  -- Вы уверены, что дела обстоят именно так? - нарушил молчание Жэньшу.
  -- Ни один из нас не стал бы так шутить на эту тему, - Лю поморщился, словно сквозняк из окна холодил какую-то старую рану.
  -- Однако, - Жэньшу принялся критически осматривать уже порядком пообщипанный за прошедшие годы веер - между прочим, подарок Линь на годовщину свадьбы. - Кто бы ни вёл варваров, это никак не влияет на их количество. Шо, честно говоря, опасаться, в целом, нечего, потому что до нас они не дойдут. Я бы сказал, ситуация складывается в нашу пользу - нашествие варваров может уничтожить Рин и серьёзно подкосить Ра. Возможно, даже ослабить Ки.
  -- Это не обсуждается, - резко бросил Лю.
  -- Как прикажет мой господин, - после небольшой паузы со смирением в голосе сказал Жэньшу.
  
   Вэйчжи с траурным видом смотрел в одну точку, пока Эньлэй доводил до сведения Цзыхао, Хун Вэя и Чжоу Цяна последние известия. По Говорящему Камню сводке внимал и Вэйминь.
  -- Они пойдут по нашей территории, - нахмурился Цян.
  -- Я тебе больше скажу: они пойдут на Чаоцзэ, - проскрипел Вэйминь.
   Вэйчжи сорвался с места и вылетел в дверь. Перепуганный Цзыхао бросился следом, дабы проконтролировать действия царя и свести к минимуму все их негативные последствия.
  -- О Небо, - вздохнул Эньлэй.
  -- Что, наш господин бросился спасать болотное недоразумение? - в голосе Шамана звучала ухмылка. - Я так и думал.
  
   Светало. Ночью слегка подморозило, отчего повсюду расцвёл замысловатыми узорами иней. Дыхание вырывалось облачками пара и улетало к свинцово-серому низкому небу. Мир казался серым, потерявшим все свои краски, безжизненным и безнадёжным. А чёрное кольцо варваров, окружавшее город, казалось абсолютным.
   Хэн стоял на стене рядом с Гоньцзи - тот взял в караульной свой Говорящий Камень и поднялся на стену уже вместе с ним. Вдвоём они ждали, когда человек, назвавшийся Ма Фынну, ответит на вызов.
  -- И каково же твоё решение, толстяк? - наконец, спросил Говорящий Камень.
  -- Мы будем биться, - просто ответил Гоньцзи.
  -- Глупцы! - в голосе слышалось злорадство. - Неужто вы думаете, что какие-нибудь приблудные крестьяне расскажут обо мне императору, и он укрепит подступы к Гошо?! Недоумки! Я войду в Гошо, а он узнает об этом тогда, когда будет уже слишком поздно! Есть тропы, о которых не знает никто, кроме меня! Север Душицюаня не так непроходим, как вы думаете!
  -- Я же говорил, что он глупый, - подытожил Гоньцзи, отключая связь. - Хэн, свистне батьке, что--
  -- Знаю я, что ему свистнуть! - раздражённо оборвал его Хэн.
   Запели боевые рога варваров, призывая к штурму.
  -- Ну, понеслась, - вздохнул Гоньцзи, накладывая стрелу на тетиву.
  
   Шэ Гуй известию... гм... "обрадовался". После чего "обрадовал" своего секретаря известием о возвращении Ма Фынну и поручением оповестить о новом положении дел остальных царей. Секретарь оценил оказанную ему честь и в очередной раз пожалел, что вообще научился читать и писать.
  -- Шэ Сюй.
  -- Я слушаю.
  -- Гуйчэн отменяется. Запасаешься людьми и провиантом и укрепляешься на Лун Вэйбу. Будут лезть варвары - в крайнем случае можешь засыпать перевал. Увидишь мирных жителей - окажи им всяческое содействие при переходе. Их должен вести Чэн Хуан.
  -- Будет исполнено.
   Гуй задумчиво покрутил Камень и вновь поднёс его к губам:
  -- Чжао Лунвэй.
  -- Я к вашим услугам! - мгновенно отозвался Камень голосом Горного Льва.
  -- У меня есть к тебе задание.
  -- Мой господин?
  -- Возьмёшь отряд и поедешь на юг Яньчжуна. Я хочу, чтобы ты исследовал горы - излазь их, допроси местное население. Делай, что хочешь. Но ты должен найти перевал, о котором нам до сих пор не было известно.
  -- Неизвестный перевал? - Лунвэй был в равной степени ошарашен как известием о перевале, так и внезапной блажью, побудившей раского царя срочно заняться его поисками.
  -- Именно. Приступаешь немедленно.
  -- Так точно! - после небольшой заминки воскликнул Лунвэй.
   Гуй встал из-за стола и вышел из кабинета. Секретарь был целиком поглощён беседой со Степным Волком, и, видимо, убит наповал его логикой и чувством юмора, поскольку обильно потел вопреки тому, что в помещении было весьма прохладно. Гуй усмехнулся и вышел на галерею, опоясывающую один из внутренних двориков. Подняв голову, Ледяной Король посмотрел на бегущие по небу облака, похожие на резвящихся драконов, и отправился искать Чжуна - никто лучше него не сможет заставить Фэня принять вертикальное положение.
  
  -- Это безумие! - в очередной раз воскликнул Юйшэн.
  -- Почему? - обиделся Юнь.
  -- Господин, даже если на этот гипотетический перевал можно попасть с запада, это вовсе не означает, что на него можно попасть и с востока!
  -- Почему? - нахмурился Степной Волк, наотрез отказывавшийся вникать в тонкости географии собственной страны.
  -- Потому что восток - это не запад!
  -- И?
   Юйшэн, жестами иллюстрировавший свои аргументы, запутался в руках и обречённо поник. Киское войско уверенно держало курс в Наньбушаньцюй вопреки всем доводам, приводимым киским стратегом по ходу дела. И всё бы ещё было ничего, если бы Жэнь Жэньшу не попросил захватить с собой своего выкормыша.
   Цуй Сюэшэн был черезвычайно доволен своими внезапными кискими союзниками. Он не сомневался, что даже если кисцы вдруг перевал не найдут, то просто сами прорубят. Единственное, юноша никак не мог понять, с чего это вдруг киский стратег косится на него с такой неприкрытой ненавистью.
  
   Во дворце в Шоцыбэне Су Ай, стоя в дверях, наблюдала за тем, как её муж впервые за много лет собирается на войну. Причём по его действиям это было очень заметно. Ай, выросшая в доме Степного Волка, набитом оружием под завязку, смеялась бы, глядя на то, как Лю лихорадочно соображал, для чего может быть нужна та или иная явно военного назначения штуковина, если бы на душе у неё не было так тяжело.
   Муж Ай уходил на войну, а с войны можно и не вернуться. Казалось бы, с чего это вдруг дочь Су Юня уяснила такую простую истину? Но тому была причина, и Ай всё никак не решалась её озвучить.
   Ей жизненно необходимо было сказать Лю одну очень важную вещь, но женщина боялась, что это лишь помешает её супругу исполнить свой долг перед страной.
   Наконец, разобравшись со всеми частями доспеха и вооружения, Лю собрался выходить. Шосцы намеревались идти через Наньбушаньцюй. Конечно, возможность существования хода на перевал была мизерная, однако Жэньшу рассудил, что если они не найдут дороги, то, конечно, не успеют, но если они пойдут в обход через Конбай, то не успеют гарантированно. Всё решено, расписано и обжалованию не подлежит.
   Глупый добрый Лю. Интересно, зажили ли бесследно шрамы на сердце хоть у одного участника событий двадцатилетней давности?
  -- Не грусти, я скоро вернусь, - улыбнулся Лю, напоровшись на грустный взгляд жены.
  -- Очень скоро, - мрачно хмыкнула Ай.
  -- Просто побью несколько тысяч варваров, и сразу домой.
  -- Несколько сот тысяч, ты хотел сказать.
  -- Всего пару. И что это вообще дочь самого Степного Волка вдруг так недовольна появившейся возможностью подраться? - Лю шутливо щёлкнул жену по носу.
   Вопреки его ожиданию, Ай не улыбнулась, а наоборот чуть не разрыдалась.
  -- Ну что ты, в самом деле? - Лю привлёк к себе жену, крепко обнял и ласково погладил по волосам. - Обещаю, на рожон лезть не буду. Да мне и не дадут. Весь рожон заберёт себе твоя весёлая семейка. В их-то живучести ты не сомневаешься?
   Ай протяжно всхлипнула. Нет, сказать надо. Она должна сказать это сейчас, чтобы он знал. Он имеет полное право знать.
  -- Лю, - Ай шмыгнула носом. - Я... я беременна.
   Надо сказать, что за все годы супружеской жизни у шоской венценосной пары так и не родилось ни одного ребёнка - хотя бы и мёртворожденного. Ай предлагала Лю завести наложницу, которая и родила бы ему наследника, но Пустынный Дракон (как в шутку его прозвал Ю Тун, мир его праху) продолжал хранить верность жене, аргументируя это тем, что в противном случае пасть ему от руки госпожи Линь. В общем, Ай и Лю смирились с тем, что детей у них не будет ни в каком виде. Разве что усыновить кого.
   Потому, когда появились первые признаки, Ай решила, что это просто нервное (война с Ки и всё такое). Но когда служанки уже начали хором её убеждать, что к концу следующего лета у неё непременно будет ребёнок, тогда... тогда пришли варвары.
   Слуги в ужасе разбегались и вжимались в стены, когда мимо проносился радостно смеющийся шоский царь, кружа в каком-то неведомом танце свою насмерть перепуганную и то и дело вскрикивающую жену.
  
   Сказать, что оборона города была делом бесперспективным, значило бы очень себе польстить. Хэн сильно удивился, когда выяснилось, что солнце миновало зенит, а защитники только-только покинули внешнюю стену. Всё-таки, не умеют варвары штурмовать крепости.
  -- Хэн, у тебя истерика? - участливо поинтересовался Гоньцзи, посылая очередную стрелу в сторону прущих из ворот варваров.
  -- Нет, а что?
  -- Просто у тебя вид такой счастливый, что я подумал, ты башкой ударился. А ну живо дуй на стену, я прикрою. А то кто обороной командовать будет? - и ловким пинком под мягкое место Гоньцзи послал племянника в сторону ворот внутренней стены.
   Когда все защитники скрылись за спасительными воротами, нижний город запылал. Варвары к такой подлости готовы не были - рассчитывали разнести всё по камню самостоятельно. Отдав все распоряжения, Хэн подошёл к Гоньцзи.
  -- Это даст нам немного времени, - Хэн кивнул в сторону пожара.
  -- Хэн, ты всё продумал?
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Я имею в виду, что когда будем отдавать эту стену, отступать надо не абы куда, а ко дворцу. Причём, желательно, так, чтобы варвары не наступали нам на пятки.
  -- Думаешь уйти через ход?
  -- Его в любом случае надо завалить. А уж уйдём мы или нет - тут как сложится. К слову, пока есть время, пойди, расскажи людям что-нибудь пафосно-патриотическое - авось и до полуночи продержимся.
   Хэн задумчиво посмотрел на Гоньцзи. Как он умудряется сохранять спокойствие в такой ситуации? Почему, что бы ни случилось, он никогда не терял ни способности смеяться, ни способности здраво рассуждать? Хэн начинал понимать, почему его отец всегда так рассчитывает на братев Хоу. Даже вспыльчивого и скорого на расправу Чжуна Хэн не мог представить потерявшим голову (в переносном смысле, разумеется).
   Но как у них это получается?
  -- Я тебе, кажется, нашёл занятие, - заметил Гоньцзи. - А ну кышь отсюда. Понадобишься - позову.
   Хэн кивнул и торопливо пошёл прочь, на ходу состыковывая цитаты из различных речей легендарных героев в нечто воодушевительное, дабы поведать это своим воинам, а заодно пытаясь выкинуть из головы загадку братьев Хоу.
   Вскоре штурм возобновился. Варвары утроили усилия, очевидно, набив руку на штурме внешней стены. Обороняться становилось всё сложнее, защитники Хумани падали один за другим. У Гоньцзи, как и у всех лучников, кончились стрелы, и он взял в руки меч. Усталость начала одерживать верх, подкрепляясь всё возрастающим отчаягием защитников крепости, постепенно начинавших осознавать, что победы не будет, а варвары не оставят в живых никого.
  -- Отступаем ко дворцу! - скомандовал Хэн, когда понял, что даже небольшое промедление грозит неминуемой гибелью всем защитникам Хумани.
   Взвившаяся в воздух одинокая стрела пробила Хэну насквозь правую руку и застряла в щели между камнями, пригвоздив юношу к стене. Хэн выругался и выронил меч.
  -- Что ж ты за бестолочь такая? - внезапно образовавшийся в поле зрения Гоньцзи схватил стрелу, переломил её у наконечника и с силой выдернул из раны.
   Хэн вскрикнул от пронзившей руку боли. Гоньцзи схватил его за шиворот и потащил за собой. Хэн заметил, что тот прихрамывает, а его левая штанина намокла от крови.
  -- Гоньцзи, я сам.
  -- Главное - быстро!
   Остатки защитников крепости со всех четырёх стен быстро и организованно отступали ко дворцу правителя. Достигнув его, по приказу Гоньцзи воины подожгли и верхний город, после чего закрыли тяжёлые ворота дворца и заложили их засовом.
  -- Мастер Хоу, что делать дальше? - спросил воин, командовавший обороной южной стены.
  -- Идите за мной, - резко скомандовал Хэн, оскорбившись тем, что его мнение воинов не интересует. - Ранами займётесь позже. Сначала дело, всё остальное - потом.
   Гоньцзи одобрительно хмыкнул. При виде потайного хода и известии, что он выводит далеко за пределы осаждённого города, воины ощутимо воспряли духом. Их даже не смутило известие о том, что ход надо взорвать. Откопав в кладовой несколько бочек пороха, предназначенных для фейерверков (хотя, учитывая, что это была кладовая Чэн Хуана, Хэн не мог быть в этом уверен на все сто), воины под чутким руководством Хэна (Гоньцзи самоустранился от процесса, придирчиво изучая раненную ногу и давая Хэну возможность всласть покомандовать) заминировали проход (насколько хватило знаний и здравого смысла), после чего вошли в ход. Последним шёл Хэн, закрывший потайную дверь. Пройдя около двадцати чжанов, Хэн скомандовал подрывать.
   От грохота заложило уши, пол и стены задрожали, с потолка посыпались какие-то мелкие ошмётки пыли, земли и штукатурки. Воины попадали на пол. Когда грохот стих, минут пять стояла абсолютная тишина, а потом раздался первый истеричный смешок. Из нескольких тысяч, оборонявших Хумань, в живых осталось несколько сотен. Люди смеялись. Смех вырывался против их воли, тело отказывалось подчиняться приказам разума, который, казалось, тоже пошатнулся.
   Общее сумасшествие внезапно прервал писк Говорящего Камня.
  -- ЧТО?! - рявкнул Хэн, нажимая в середину.
  -- Мой господин, я не помешала вам? - раздался робкий женский голос.
  -- Это что, малышка Но? - опешил Гоньцзи. - Хэн, ты дал своей жене Говорящий Камень?
   Хэн смерил Гоньцзи уничтожающим взглядом и прорычал в Камень:
  -- Я же говорил тебе не беспокоить меня по пустякам.
  -- Я помню, мой господин, - голос девушки звучал растеряно. - Именно поэтому я решила сказать вам об этом только сейчас, когда всё разрешилось, чтобы не отвлекать вас от важных дел.
  -- И что тебе? - презрительно спросил Хэн.
  -- У вас родился сын.
   Хэну показалось, что он потерял способность мыслить. В совершенно пустой черепной коробке отдавались эхом слова Но. У него родился сын. Но родила ему сына. Буквально только что. Иначе с чего бы в её голосе такая слабость? А он даже не знал, что она беременна.
  -- Спасибо. Теперь спи спокойно, тебе надо отдохнуть, - Хэн оборвал связь.
   И напоролся на пристальный взгляд Гоньцзи.
  -- Что? - с вызовом спросил юноша.
  -- Да как тебе сказать? Твой батька всем подряд уши прожужжал, что без внуков останется, а у тебя, оказывается, всё чики-поки.
  -- Ты о чём? - надулся Хэн и почувствовал, что краснеет.
  -- А то, дорогой мой племянничек, любимой надо не давать Говорящий Камень в надежде, что она с тобой свяжется, а потом по нему грубить, а шептать на ушко всякие глупые нежности.
  -- Отстань от меня! - взвился Хэн. - Это не твоего ума дело!
  -- Ладно, - Гоньцзи оглядел воинов. - Всем вольно - зализываем раны и отсыпаемся. Потом придумаю, что делать дальше. Хэн, кончай дуться и помоги мне, - Гоньцзи достал кинжал и деловито разрезал штанину.
  -- Ты как этим ходил?! - ужаснулся Хэн.
  -- Жить захочешь - и не с таким побегаешь, - Гоньцзи схватил Хэна за ворот и подстащил к себе вплотную. - А когда вернёмся в Цуйгао, я лично прослежу, чтобы ты перед малышкой Но извинился.
  -- Это не твоего ума--
  -- Хэн, Но - девочка хорошая, и ты совершенно зря мучаешь и её, и себя.
  -- Ничего такого...
  -- Угу. А сына она тебе непорочным зачатием родила?
   Хэн исподлобья посмотрел на Гоньцзи.
  -- Давай, герой-любовник. Разберёмся с моей ногой - займёмся твоей рукой. И не надо так на меня смотреть. Вот будет хотя бы троица - тогда посмотришь.
  

Интерлюдия. Старый Союз.

  
   Сыю лежал на кровати на животе поверх одеяла ногами на подушке в окружении свитков и кормил Сяньхо молодыми побегами бамбука. Маленькая панда с удовольствием их лопала и умильно жмурилась. Сыю и сам был готов жмуриться и мурлыкать от счастья, как с ним всегда бывало после беседы с младшей дочерью Степного Волка. Однако звук шагов по коридору заставил раского стратега развести бурную деятельность - он смёл свитки под кровать, усадил Сяньхо на пол, сгрузил рядом с ней бамбук, рухнул на кровать, укрылся с головой одеялом и изобразил самый больной вид, на который только был способен. Но все его труды были напрасны, поскольку в комнату вломился Хоу Чжун, а его таким спектаклем не обманешь. Поэтому панда и бамбук немедленно перекочевали назад на кровать, а сам Чжун уселся на стул, который вплотную к кровати придвинул.
  -- Чего тебе? - мрачно спросил Сыю, высовывая из-под одеяла кончик носа.
  -- Вылазь, давай. И кончай разлёживаться. Луна убили.
   Сыю резко сел на кровати и во все глаза уставился на Чжуна, не зная, стоит ли верить собственным ушам. Однако Чжун шутить не умел и никогда не пытался. Это значило, что то, что он сказал, было правдой.
  -- Похоже, где-то на дороге между Хуманью и Бяньцзином на его отряд напала орава варваров. Сейчас эта орава штурмует Хумань, а кузен собирается искать перевал на севере Душицюаня, которым намереваются воспользоваться варвары по пути в Гошо. Хотя понятия не имею, на что он им сдался.
   Чжун говорил спокойным ровным голосом, как будто не случилось ничего из ряда вон выходящего. Это помогло Сыю успокоиться.
  -- На каком основании господин собирается искать этот перевал? - спросил Сыю, прижимая к себе довольно попискивающую Сяньхо и зарываясь лицом в её мех.
  -- Судя по всему, предводитель варваров бежал этим путём из Душицюаня двадцать лет назад. Это Ма Фынну.
   Краем глаза Сыю заметил, что Чжун непроизвольно коснулся рукой своего шрама на лице.
  -- Ах, Ма Фынну. Сильнейший воин под Небом, - Сыю издал истеричный смешок. - Мы ему покажем всю глубину его заблуждений.
  -- Фэнь, если хочешь напиться, то я тебя потом дотащу, - предложил Чжун.
  -- Только, пожалуйста, положи меня на кровать, а не брось у порога, как в прошлый раз, - пробурчал Сыю.
  -- Как скажешь, - Чжун пожал плечами.
  -- Умер твой хозяин, - Сыю посадил перед собой Сяньхо и щёлкнул её по носу. Панда в ответ чихнула. - Удочерить тебя теперь, что ли?
  -- Совсем крыша съехала?
  
  -- Господин, а вы любите ставить рекорды по забегам по пересечённой местности, - прокомментировал Шаман Мо Вэйминь появление у ворот Чаоцзэ ринского царя с войском.
  -- Стараюсь, - ответил Вэйчжи, не заметив сарказма.
  -- Самоубийцы из Хумани выиграли нам пару дней, потому можно было так и не торопиться, - Вэйминь посмотрел на Эньлэя, стоявшего позади Вэйчжи и всем своим весом державшегося за узду коня. Внешний вид второго человека в Рин был таков, что его легко можно было перепутать со свежим покойником. Проще говоря, Эньлэй выглядел не намного хуже, чем обычно.
  -- Мы защитим Чаоцзэ! - заявил Вэйчжи.
  -- Господин, мы с мастером Лу говорили вам, что это выше наших сил, - пробормотал Цзыхао.
  -- Но мы не можем бросить город--
  -- Именно это мы и сделаем, - отрезал Вэйминь и жестами попросил Чжоу Цяна заткнуть Вэйчжи и тащить его во дворец правителя.
   Пока Хун Вэй с сыном и Лоу Шоушанем устраивали войска, остальные прошли во дворец и собрались в кабинете, оприходованном Вэйминем с молчаливого согласия хозяина. Хозяин, кстати, стоял тут же у окна и на ввалившееся в кабинет сборище взирал с откровенным скепсисом, если не сказать презрением.
  -- Эээ... здравствуйте, - неловко поклонился Вэйчжи. - Мы вас побеспокоим...
   Лун Ци вопросительно поднял бровь, и Вэйчжи смущённо замолк.
  -- Лучше его побеспокоим мы, чем варвары, - отрезал Вэйминь, проигнорировав явное сомнение, отразившееся на лице правителя Юхуа.
  -- Мастер Мо, всё же, мы не можем бросить жителей Чаоцзэ! - решил вернуться к вопросу Вэйчжи.
  -- Этого мы делать не собираемся, - хмыкнул Вэйминь.
  -- Шэн, мой старший сын, сейчас в дневном переходе к северу от Чаоцзэ. Он сообщит нам о приближении варваров, - сказал Лун Ци. - А Чжуцзяо, мой младший, занимается эвакуацией горожан.
  -- Главное, вы сказали вашему старшему, чтоб не геройствовал? - проворчал Вэйминь.
  -- Спасибо, мастер Мо. Сам бы я никогда не догадался, - холодно улыбнулся правитель Юхуа.
  -- Политикой потом займётесь! - Цян грохнул ладонью по столу, отчего присутствующие подскочили. - Сейчас к делу.
  -- По мои расчётам, варвары дойдут до нас дня через два-три, - Вэйминь достал трубку и закурил. Лун Ци недовольно поморщился. - В принципе, у Хумани их должны были немного покрошить, но их всё равно в разы больше, чем нас. Пытаться защитить Чаоцзэ - самоубийство. Поэтому мы отдадим им город и уйдём на юг.
  -- Но ведь..., - начал Вэйчжи, но заткнулся под взглядами окружающих. - А я считаю, что так нельзя! - ринский царь надулся, прошёл в угол и с независимым видом уселся на стул.
  -- Отлично. Посидите, послушайте умных людей, авось, сами поумнеете, - довольно пыхнул трубкой Вэйминь. - В общем, как вы уже догадались, у нас полным ходом идёт эвакуация. К концу дня город будет пуст. За следующий день нужно будет подготовить его к сожжению.
  -- Я протестую! - взвился Вэйчжи.
  -- Мастер Юэ, помолчите уже. Вы нам мешаете, - Лун Ци устало помассировал переночицу и на мгновение прикрыл глаза.
   Вэйчжи надулся и исподлобья посмотрел на Ци.
  -- Короче, Цзыхао, я хочу, чтобы ты заранее разведал нам пути отступления в направлении на юго-запад, - продолжил Вэйминь. - Отправляйся прямо сейчас, но возвращайся не позже утра. И смотри там, чтоб у тебя ещё было время выспаться. Ты меня понял?
  -- Да, - Цзыхао отвесил короткий воинский поклон и быстро вышел из комнаты.
  -- Ты не слишком много на мальчишку взваливаешь? - Цян кивком головы указал на дверь.
  -- Мне нужен человек, который об увиденном расскажет ясно и чётко, да ещё и соображениями поделится, - Вэйминь пожал плечами. - Вы, мастер Чжоу, мне нужны для другого. Я хочу, чтобы вы прошлись по городу и прикинули примерную цифру неизбежного ущерба. Кстати, мы с мастером Луном будем благодарны, если сообразите какой-нибудь способ пожара, чтоб выглядело ужасно, а на деле как можно больше уцелело.
  -- Тогда я пошёл, - Цян вышел из кабинета.
  -- Мастер Мо..., - подал голос Эньлэй.
  -- А ты иди и проспись, - скомандовал Вэйминь. - То же мне, призрак недоделанный.
   Остаток совещания прошёл в бесконечных спорах с Вэйчжи, закончившихся фонтаном горьких царских слёз о судьбе древнего города.
  
   Пэн Ючжи был зол.
   Приказ Ледяного Короля, повелевавший объединить силы с Янем Да из Шо и топать в Наньбушаньцюй на встречу с шосцами и кисцами, был выше понимания юноши. Янь Да, получивший аналогичный приказ от своего царя, скорее всего, тоже в восторге не был, но вида не подавал. А вот простым воинам было, как будто бы, всё равно. Те, кто ещё вчера сражался насмерть, сегодня перебрасывались дружескими шуточками, от которых у Ючжи, к примеру, сворачивались уши.
   В общем, юноша пребывал в перманентно плохом настроении, отчего то и дело начинал заикаться, что настроение, понятно дело, только усугубляло. Вот и теперь, пока Янь Да, стоя над раскатанной на столе картой, предлагал различные варианты дальнейшего маршрута, Ючжи только дулся и сверлил взглядом шоского Заику с неприкрытой ненавистью.
  -- Мастер Пэн! Мастер Янь! Мы поймали лазутчика! - в дом, услужливо предоставленный старостой деревни, через которую проходило войско, ввалился один из дозорных.
  -- Л-лазут-тчик-ка? - Янь Да изумлённо поднял брови.
  -- Веди его, - с кислой миной бросил Ючжи.
   Пара стражников с гордым видом втолкнула в комнату юношу, вид которого показался Ючжи до боли знакомым.
  -- Здравствуйте, - Жэнь Со неловко поклонился, на сколько позволяли связывавшие его верёвки.
  -- Ты какого Яньвана здесь делаешь?
   Ючжи аж подпрыгнул на месте, испугавшись такой перемены в речи своего... коллеги. Со тоже как-то съёжился, поскольку успел уяснить, что если Янь Да перестаёт заикаться, то вскоре начинает махать руками. А, как показала практика, даже Со не всегда в состоянии его остановить.
  -- Н-ну, я, - Со вжал голову в плечи. - Понимаете, я увидел, что вы вместе куда-то со своими войсками так дружно двинули, что я просто голову себе свернул, пытаясь понять, в чём же дело. И я забеспокоился и пошёл всё узнать сам.
  -- М-ма Фын-ну при-ишёл-л, - пояснил Янь Да, выдёргивая Со из верёвок. - А в-вы св-воб-бодны, - кивнул Заика воинам.
  -- Ма Фынну? - у Со округлились глаза.
  -- С огромной армией варваров, - пояснил Ючжи. - И идти они собираются на Гошо через какой-то абстрактный перевал на севере Душицюаня.
  -- Это плохо, - заключил отшельник.
  -- Оч-чень, - поддержал его Янь Да.
  -- И что мы будем делать?
  -- Вы, друг мой, пойдёте к себе домой на Инши и проведёте генеральную уборку, - раздражённо заявил Ючжи, тыча пальцем в Со. - А мы пойдём в Наньбушаньцюй и к горам, где, как все почему-то решили, должен быть ещё один вход на перевал.
  -- Я пойду с вами! - возразил Со.
  -- Фигушки, - отрезал Янь Да.
   У Ючжи и Со по спинам дружно пробежали мурашки.
  -- Я пойду с вами, - упрямо возразил Со. - Я, может, всю жизнь мечтал стать летописцем, а тут такая возможность.
  -- Мастер Янь, - Ючжи устало прикрыл глаза. - Я, как мне ни жаль это признавать, разделяю ваше негодование, но если мы вышвырнем мастера Жэня из лагеря, он всё равно за нами увяжется.
  -- П-пусть д-дела-ает-т, чт-то хоч-чет-т, - махнул рукой Янь Да, смерив отшельника тяжёлым взглядом.
   Со просиял. Чего не скажешь о генералах.
  
   Цзыхао вернулся в Чаоцзэ незадолго до рассвета с детально разработанным планом отступления с учётом всех имевшихся в распоряжении сил. Вэйминь план проглядел, поморщился, сказал юноше идти спать, а сам сел думать. Не то, чтобы план был плох, просто... тяжело с ними, с романтиками-иделистами.
   После полудня в Чаоцзэ с севера прибыл отряд, возглавляемый Лун Шэном. Из его рассказа следовало, что варвары должны были подойти к городу ближе к полуночи. В Хумани их, конечно, потрепали, но не так сильно, как хотелось бы ринцам. Утряся все нюансы и утвердив план действий на вечер, Вэйминь потребовал к двум по полудни закончить все приготовления и всем городом (за вычетом дозорных) завалиться спать. Некоторых особо деятельных (например, Цзыхао и Вэйчжи) в постель пришлось загонять пинками.
   К тому моменту, как варвары по своей хорошей традиции окружили город, все уже проснулись.
  -- Какая прелесть, - ухмыльнулся Вэйминь, рассматривая освещаемый огнями многочисленных костров варварский лагерь в зрительную трубу. Ухмылка получилась какой-то хищной. - Господин, вы, кажется, с этими полчищами собирались сражаться?
   Вэйчжи ничего не ответил, с мрачным видом взирая на раскинувшееся вне стен города безобразие. У Вэйминя запищал Говорящий Камень.
  -- Слушаю.
  -- Ну что, мы пошли? - раздался бодрый голос Лоу Шоушаня.
  -- Идите, - разрешил Вэйминь. - Господин, нам бы тоже уже пойти, - Шаман повернулся к ринскому царю, никак не отреагировавшему на предложение. - Куда вы смотрите?
  -- Он действительно там? - Вэйчжи продолжал смотреть на лагерь. - Ма Фынну?
  -- Понятия не имею, - Вэйминь пожал плечами. - Я его никогда не видел, так что ничего по этому поводу сказать не могу. Идёмте уже, потом поностальгируете.
  
  -- Страшно? - Шоушань повернулся к Цзыхао, обнажив в улыбке крупные зубы, приставшие скорее лошади, чем макаке, на которую походил их хозяин.
  -- Есть немного, - смущённо признался юноша.
  -- Это правильно. И вбей себе в голову - с остальными всё в порядке. Я не хочу тебя потом отлавливать по всему варварскому лагерю, - Шоушань рассмеялся.
   Цзыхао кивнул. Он мог вспомнить не один раз, когда терял голову (после того, как терял господина или кого-нибудь ещё) и в своих поисках забирался в такие места, что потом ломал голову, как вообще умудрился туда попасть.
   Медленно приоткрылись ворота, и всадники один за другими выскользнули во тьму. Лишь когда последний всадник покинул город и ворота закрылись, Шоушань скомандовал зажечь факелы. Отряд сорвался на северо восток и влетел в лагерь варваров, не встретив на своём пути почти никакого сопротивления. Всадники размахивали факелами, рубили направо и налево, кричали, кто-то даже затянул глупую лиричесую песенку - в общем, всячески старались привлечь к себе максимум внимания. Не сказать, что варвары не выставили никаких караулов, однако к столь наглой вылазке очевидно уступающего им в численности противника готовы не были.
   Цзыхао нервничал. Нужно было перетянуть на северо-восток как можно больше варварских сил, но в то же время нельзя было потерять людей. По крайней мере, в значительных количествах. Конечно, рядом был Шоушань, боевой опыт которого превышал все мыслимые пределы, но никто не застрахован от ошибок. Сколько ещё? Когда?
  -- Поджигаем и па~аварачиваем! - разнёсся сквозь шум боя мощный голос Шоушаня.
   Цзыхао послушно бросил факел в ближайший шатёр и повернул коня назад к городу. Организованными рядами самую малость поредевший отряд уверенно поскакал прочь от варварского лагеря. Цзыхао оглянулся и с досадой отметил, что нескольких они всё же потеряли.
   Варварский лагерь разгорался. Его обитатели с криками бегали вокруг расползающегося во все стороны огня. Их фигуры чернотой рисовались на жёлто-красном фоне. Огонь потушат быстро - болото, всё-таки. Но и этого времени будет достаточно.
   Закрылись ворота города, и отряд, к которому присоединились стражники, не задерживаясь, поскакал к южным воротам, из которых уже выходило остальное войско. Стражники, покидая ворота, подожгли ближайшие дома - через некоторое время город должен вспыхнуть, лишив варваров всякой надежды разжиться одеждой, лекарствами и съестными припасами - тем, что им так нужно в их долгом походе.
   Отряд проехал Чаоцзэ насквозь и догнал основные силы, когда те уже прорвали ослабевшее кольцо варваров на юго-западе. Побросав факела, войско уходило на юго-запад по одному ему известным тропам. Погони можно было не опасаться - Долина Ста Рек крайне недружелюбна к тем, кто не посчитал должным тщательно изучить все её тропки прежде, чем туда соваться.
  
   Остатки расцев, защищавших Хумань, с переменным успехом подползали к перевалу. Хэн размышлял и по итогам целого дня размышлений и наблюдений пришёл к выводу, что быть героем (а в своём героизме юноша не сомневался) крайне накладно. По крайней мере, оставшиеся в живых воины от осознания своего героизма не очень-то и радовались. И отец тоже. Поблагодарил за выигранное время, поздравил с рождением сына и отключился.
   Нет на свете справедливости.
  -- Кого я вижу! - раздался ехидный голос с вершины одной из башен, охранявших перевал Лун Вэйбу.
   Справедливости не просто нет. При создании мира её даже в план вносить не стали.
  -- Чем любоваться окрестностями, выслали бы лучше людей в помощь! - рявкнул Хэн.
  -- Это, знаете ли, не в моих полномочиях, - над зубчатым венцом башни показалась довольная рожа Чэн Хуана. - Но вас уже встречают. Кстати, я слышал, у вас родился сын. Мои поздравления!
   Хэн подумал, что задушит эту гадину, как только восстановит достаточно сил, чтобы до неё добраться. Пока что Хуан спускаться с башни явно не спешил. Да и откуда вообще он знает про сына?!
  -- И ещё кое-что! - продолжал вещать правитель Хэгу. - Поскольку варвары уже на полпути к перевалу, который им позарез нужен, вам сказано возвращаться в Хумань и готовить её к обороне!
   Хэн зарычал. Он что, издевается?!
  
   Юэ Вэйчжи ныл. Не переставая. Он с таким усердием оплакивал сгоревший Чаоцзэ, что можно было подумать, будто вместе с городом сгорела вся его семья. И весь ужас ситуации заключался в том, что оплакивал Вэйчжи от всего сердца и совершенно искренне.
   Первым прибить Вэйчжи предложил не привыкший к столь обильному гореизъявлению ринского царя Лун Ци. Вскоре эту идею поддержал Цян. Лоу Шоушань со свойственным ему юмором принялся выспрашивать у Вэйминя, каким бы образом он предпочёл бы убить Вэйчжи. Вэйминь с готовностью ему отвечал, призвав в помощь всю свою фантазию. Хун Вэй начал читать лекцию о выдержке. Кончилось всё тем, что пришедшие в ужас от открывшихся перспектив Цзыхао и Эньлэй оттащили Вэйчжи в сторону и принялись всячески убеждать его умерить своё горе. Неизвестно, во что бы это всё вылилось, если бы Хун Янь внезапно не воскликнул:
  -- Впереди кисцы!
   Активное обсуждение резко прекратилось, и войско остановилось в ожидании кисцев. Впереди ехал второй сын Степного Волка Су Жун, очевидно, как самый старший. Однако для разговора вперёд выехал Су Лэй.
  -- Чем обязаны? - поинтересовался Вэйминь.
  -- Наш отец приказал нам объединиться с силами мастера Юэ и идти вместе по следу варваров, - ответил Лэй и прибавил ровным голосом. - Да и Бию волновалась, как там её драгоценный.
  -- Брат Лэй! - воскликнула Бию.
  -- В таком случае удачи вам всем, - сказал Лун Ци. - Я вместе с сыновьями останусь с моими людьми.
   Су Ли с сожалением отметила, что, будь правитель Юхуа хоть самую чуточку младше её отца, он мог бы её заинтересовать. Весть о сыновьях её немного приободрила, но, к вящему сожалению девушки, они и рядом со своим отцом не стояли. Ли громко вздохнула, забыв, где находится, и тут же оказалась в центре настороженного внимания.
  -- Всё в порядке? - спросила Бию.
  -- Да, да, простите, - отмахнулась Ли.
   После утрясения разного рода формальностей объединённое ринско-киское войско двинулось на северо-восток.
  
   Кисцы нагнали шосцев где-то на границе между Хуанцзинем и Наньбушаньцюем, хотя Лю никак не мог взять в толк, как у них это получилось. Известие о том, что Ай беременна, Су Юнь воспринял с непередаваемым энтузиазмом, и на следующем привале это событие обмывала уже вся объединённая армия. Не сказать, что Лю так этого жаждал, но он сам последние дни ходил в каком-то прибабахнутом состоянии, потому особо и не возражал. Единственное, чем омрачилось соединение двух армий, так это стычка, незамедлительно произошедшая между Жэнем Жэньшу и Тэн Юйшэном. Всё бы ничего (ну, поплевались ядом, бывает), да только к противостоянию почти тут же подключились Цуй Сюэшэн и Лянь Цзи, отчего мордобой вербальный превратился в мордобой физический. Лю даже обрадовался, что Макака и Ленивец в Рао Тэе, иначе страшно подумать, до каких бы размеров выросла свалка.
   Но, как показала жизнь, шоский царь рано расслабился. Западные предгорья Наньбушаньцюя встретили объединённое войско эхом боевых кличей весьма нецензурного содержания.
  -- Это ещё что такое? - нахмурился Тэн Юйшэн.
   Лю отстранённо вслушивался в эхо. Особенно его завораживал заикающийся голос, заставлявший и эхо звучать по-особому, и ругательства казаться заковыристей. Ещё три голоса Лю знал, а последний, впрочем, не представлявший собой ничего особенного, слышал впервые.
  -- Хорошо кричат, - оценил Су Юнь.
  -- Боюсь, нам надо поспешить, если мы хотим предотвратить смертоубийство, - со скорбной миной заметил отчего-то занервничавший Жэньшу.
   Дорога вывела войско в небольшую долину, в котром уже стояли два войска - шоское и раское. А прямо по центру дороги катался какой-то клубок переплетённых рук и ног. В стороне от этого действа с невозмутимым видом стояли несколько помятые Заика Янь Да и Ленивец Ю Лян и пристально изучали небо, очевидно, внезапно обнаружив на нём что-то до крайности интересное.
   На дорогу перед войском выбежал юноша в простой одежде и бросился к Жэньшу:
  -- Брат Жэньшу, ну хоть ты сделай уже что-нибудь! Они же полчаса здесь катаются!
  -- Со? - Лю никогда не видел у своего помощника такого растерянного, изумлённого и испуганного выражения лица одновременно.
  -- Лян, что вы здесь делаете? - тем временем спросил Лю.
  -- Это у него надо спрашивать, - Лян ткнул пальцем в клубок. - У Макаки.
   Су Юнь тем временем со счастливым гиканьем нырнул в самую гущу драки. За ним тут же последовали Фа и Гэнь. Со воздел руки к небу.
   Лю подумал, что ему жаль неизвестного раского офицера.
  
   Объединённое ринско-киское войско шло по следам варваров, и следы эти им совершенно не нравились. Варвары - одно слово. Они уничтожали всё на своём пути. Нельзя сказать, что виды Юхуа вызывали вдохновение, но обгорелые остовы спалённых варварами деревень (к счастью, вовремя эвакуированных) живописности пейзажу не придавали, а, скорее, навевали уныние.
   Су Ли поморщилась. Ароматы тут и так не ахти, а уж с примесью запаха гари.... Как ни верти, а жизнь в Юхуа не сахар. И как такой красивый человек, как Лун Ци (а Ли не сомневалась, что в молодости он был очень красив), согласился править этим болотом. Нет, понятно, что кто-то этим править должен, но нельзя ли кого-нибудь более подходящего? Кого-нибудь, похожего на жабу там или змею какую.
  -- Госпожа Су! - к Ли подбежал один из воинов в её подчинении.
  -- Что такое?
  -- Наши дозорные заметили подозрительного человека, спешившего к горам по следу варваров.
  -- Поймайте его, - скомандовала Ли.
  -- Мы его уже поймали, - виновато улыбнулся воин.
  -- Даже так? И где он?
  -- Пойдёмте, я отведу вас.
   Ли кивнула и пошла следом за воином к шатру, в который привели, предположительно, лазутчика. Откинув полог и сразу опустив его за собой, Ли придирчиво осмотрела пленника. Связывать его определённо не было никакой необходимости, поскольку находился он в крайне запущенном состоянии. Исхудавший, с жуткой щетиной и спутанными грязными волосами, в рваной грязной одежде, через дыры которой виднелись какие-то повязки, местами чёрные от спёкшейся крови. Но, что было самое странное, лицо пленника выражало какую-то безмятежность, если не радость.
  -- Ты странно спокоен для человека, попавшего в плен, - заметила Ли, продолжая осматривать пленника.
  -- Я узнал, что варваров преследуют, и мне стало чуточку легче, - с мягкой улыбкой ответил тот. У него оказался очень приятный, певучий голос, однако, чуть хриплый, видимо, из-за его общего состояния.
  -- Теперь можно и умереть? - усмехнулась Ли.
  -- Хотел бы я так сказать, - рассмеялся человек. Ли подумалось, что у него очень красивое лицо. Чем-то даже напоминающее правителя Юхуа. - Но такую смерть нельзя назвать прекрасной. Да и вы сами видите - без содрогания на меня не взглянешь.
   Пленник ласково улыбнулся Ли, а девушка отчего-то смутилась и резко спросила:
  -- Значит, ты не с варварами?
  -- Я совершенно точно против них.
  -- Кто ты такой? - Ли посмотрела пленнику в глаза. Яньван, он похож на Луна Ци и, вдобавок, она точно где-то раньше его уже видела.
  -- Я из Ра. Моё имя Лун Юньсюй.
  
  

Глава 22. Обещанный День.

  

На склонах заснеженных гор

Они знамёна подымут.

И Небеса жертвы их примут.

И сгинет их старый раздор.

Тот, кто бежал от них в страхе,

Вернётся за отомщеньем.

И варвары с песнопеньем

Придут, те, что крылись во мраке.

Но не испугаются ваны -

Судьба всё уже предрешила,

Когда ещё кровь не остыла

Из только полученной раны.

Стране угрожать будет тень.

Но ваны в главе своих армий

Придут на бой тяжкий, не равный

В те горы в Обещанный День.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Сыю жутко хотел спать, но спать было категорически нельзя. Им фантастически повезло, что поиски Горного Льва увенчались успехом, в результате чего карта будущего поля боя была составлена во всех подробностях ещё к вечеру и передана всем трём сторонам, отрезавшим варваров от всего кроме Гошо. Правда, про то, что их отрезали, варвары, скорее всего, ещё не знали.
   Хоу Чжун высказал мысль, что варвары, на самом деле, штука весьма полезная, поскольку Фэнь Сыю, Жэнь Жэньшу, Тэн Юйшэн и Мо Вэйминь в кои-то веки не переругались, составляя план действий. Сыю незамедлительно пожелал Чжуну заткнуться, упасть с обрыва и сломать себе шею. Лунвэй тут же заявил, что это его вина. Что именно, он уточнять не стал. Небо, кругом одни имбецилы!
   До рассвета было ещё далеко, но рариншокиские войска уже развели бурную деятельность. Расцы (все, кроме Пэна Ючжи) шли с севера. Основную массу повели Сыю, Чжун и Лунвэй, в то время как Шэ Гуй взял с собой лишь Ван Цзяня, пару сотен воинов и огромное количество знамён и гонгов. Причём гонгов оказалось больше, чем людей, поэтому часть пришлось сложить в какой-то пещере, клятвенно пообещав себе вернуться за ними после победы.
   Тем временем Сыю с войском пробирался горными тропами на террасу, на которой возвышалась одна из полуразрушенных старых башен, видимо, некогда охранявших перевал. Известие о том, что когда-то перевал, очевидно, использовался, повергло царей в уныние. Разумеется, гарантий, что за двадцать лет с момента прохода здесь Ма Фынну перевал остался в рабочем состоянии, не было, но всё равно обидно.
   Скальные стены, зажимавшие тропу с двух сторон, начали расходиться, открывая вид на террасу и башню. Сыю сделал знак остановиться. Нельзя было привлекать внимание варваров раньше времени.
  -- Но кто бы мог подумать, - покачал головой Чжао Лунвэй.
  -- Теперь-то какая разница? - огрызнулся Сыю.
   Чжун схватил их за шивороты, притянул к себе и зловещим шёпотом сообщил:
  -- До тех пор, пока не научитесь обмениваться мыслями напрямую, чтоб общались жестами, иначе обоим головы оторву. И чихай - не чихай, всё бестолку.
   Сыю смерил Чжуна негодующим взглядом, но смолчал. Лунвэй начал бормотать под нос оправдания.
  
   Сюэшэн был доволен. Идущий следом за ним отряд - нет.
   Их подняли всего через пару часов после полуночи и первым делом потащили в какую-то промозглую пещеру, торжественно сообщив, что шуметь нельзя, а на выходе ещё и факелы придётся погасить, а всё потому, что в противном случае на них набросится несколько тысяч кровожадных варваров. В итоге воины вздрагивали от каждого шороха, а Сюэшэн только разве под нос себе не мурлыкал. Обойдя таким образом северо-восточный лагерь варваров с юга, Сюэшэн, вопреки ожиданиям собственного отряда, повёл их вовсе не на север, к лагерю, а дальше на юг к мосту через ущелье.
  -- Мастер Цуй, мы же не на Гошо собрались? - обеспокоенно спросил советник.
  -- А почему бы и нет? - озорно подмигнул юноша. - Я там никогда не был - интересно было бы посмотреть, вам так не кажется?
  -- Мастер Цуй!
  -- Тише ты, варваров разбудишь, - Сюэшэн приложил палец к губам.
   Преодолев каменный мост, воины собрались было роптать, возмущённые предложением пойти на Гошо, однако Сюэшэн в очередной раз их удивил, повернув на развилке на северо-запад к другому каменному мосту. Советник попытался предложить Сюэшэну разъяснить отряду суть этого хитроумного манёвра, на что получил категоричный отказ.
  -- Но почему, мастер Цуй?!
  -- Понимаете какое дело, - Сюэшэн с многозначительным видом поднял палец к ещё тёмному небу. - Объяснять долго. Давайте сначала всё сделаем, а там уж наобъясняемся хоть до крушения Неба.
  -- Но как же воины смогут точно исполнить ваши приказы, если не будут знать, к чему вы ведёте?
  -- Одному Небесному Императору известно, что случится через полчаса. Я этого не знаю, а потому заранее смущать умы остальных не намерен. И довольно разговоров - все на мост!
   На другой стороне ущелься Сюэшэн дождался, когда последний воин пересечёт мост, после чего принялся вещать:
  -- Итак, там впереди - южный варварский лагерь. Скоро уже рассвет, так что мы с чистой совестью их разбудим. Однако, - юноша выдержал небольшую паузу. - Как вы сами понимаете, если варвары сметут нас, а потом пройдут по мосту, то ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому, - Сюэшэн повернулся к одному из офицеров, сопровождавших его в каждом походе (вовсе не по своей воле). - Мастер Бяо, возьмите с собой три десятка и разрушьте этот мост, - юноша кивнул в сторону моста, по которому только что прошёл отряд.
   Бяо смерил мост оценивающим взглядом, осознал, что за Яньван знает сколько лет запустения мост не развалился и даже не чихает, и пришёл в ужас.
  -- Мастер Цуй, это невозможно!
  -- То, что один построил, другой завсегда сломать сможет, - наставительным тоном заявил Сюэшэн.
  -- Вы выделите порох? - с надеждой спросил Бяо.
  -- Нет, нет и нет. У нас каждая крупинка на счету! Давайте, быстрее отбирайте и не задерживайте остальных. Чем быстрее закончите, тем быстрее к нам присоединитесь, - и юноша повернулся в сторону варварского лагеря, тем самым дав понять, что разговор окончен.
   Воины вздохнули. Скорее всего, Сюэшэн знал, как разрушить мост. И считал этот способ чересчур очевидным, чтобы давать какие-то пояснения.
  
   Пока Фэнь Сыю пытался уничтожить Хоу Чжуна взглядом, а Цуй Сюэшэн стимулировал умственную деятельность своего отряда, Жэнь Жэньшу тоже без дела не сидел. Перво-наперво он поцапался с Тэн Юйшэном. Так сказать, для-ради разогреву. Потом Жэньшу поцапался с Пэном Ючжи, рвавшимся к своим войскам и не желающим оставаться в той компании, в которой он оказался. Понять можно, но больно много возни получится. Ну и на десерт Жэньшу на пару с Тэн Юйшэном пришлось убеждать Степного Волка в том, что до поры до времени ему лучше посидеть в лагере. То ли Су Юнь решил рваться в бой только для поддержки имиджа, то ли просто приболел, но на уговоры поддался быстро и без особого сопротивления. В общем, что-то тут было определённо не так.
  -- Честно говоря, я ожидал, что будет труднее, - заметил Жэньшу, обмахиваясь веером.
  -- Я тоже, - пробормотал Юйшэн, бросая тревожные взгляды на шатёр киского царя.
  -- Обычно это бывает сложнее?
  -- Обычно этого вообще не бывает.
  -- Вот как. Тяжело, наверно.
  -- Спасибо, справляюсь.
  -- Вы там ещё долго?! - окликнул парочку Су Фа.
  -- Не ори!! - зашипел Юйшэн.
  -- Варваров разбудите! - поддержал его Пэн Ючжи, ещё более злой, чем обычно.
  -- Хорошо, хорошо, - отмахнулся Фа.
   Ючжи хотел ещё что-то вякнуть, но Янь Да, решивший, что срывающийся на ультразвук фальцет ранним утром в горах будет ничем не лучше грубого смеха старшего сына Су Юня, отвесил юноше подзатыльник, отчего тот подавился собственными словами.
  -- А куда мы идём? - подскочил к Жэньшу его младший брат.
  -- Ты - никуда, - резко ответил стратег Шо.
  -- Брат Жэньшу, я же тебе сказал, что ты от меня теперь не отвертишься, - Со всем своим видом излучал неподдельный энтузиазм.
  -- Со, мы не в игрушки играем.
  -- Я знаю. Поэтому помогу, чем смогу.
  -- Да пусть идёт, хуже не будет, - усмехнулся Фа. - Хотя лагерь, наверно, ему не сподручно штурмовать будет.
  -- Мы сейчас не в лагерь, - покачал головой Юйшэн.
  -- А куда?
   Юйшэн указал в сторону северных скал, среди которых виднелась еле заметная тропа, уводящая наверх и на запад. По этой самой тропе внушительных размеров отряд под командованием пятерых генералов и одного отшельника обогнул северо-западный лагерь с севера, выйдя тем самым на северо-восточную террасу.
   Основной проблемой при переходе были телеги, гружёные, судя по уделяемому им вниманию, порохом - ширина тропы была для них, что называется, впритык. А поскольку это была вовсе не мощёная дорога, а никем не хоженая горная тропа, колдобины там были ого-го какие. Ючжи, на этих колдобинах несколько раз навернувшийся и один раз чуть не кувыркнувшийся прямо в варварский лагерь, готов был высказать о них всё, что думает, если бы не недвусмысленная угроза Яня Да придавить юношу булыжником и забыть лет на пять, пока не повзрослеет.
   Но вернёмся на террасу.
  -- Ну чего, прыгаем сверху? - предложил Фа, уверенным шагом направляясь к краю.
  -- Стой, нас же увидят! - переполошился Юйшэн.
   Фа послушно остановился и выжидательно уставился на остальных.
  -- Наша задача - взять восточную башню, - заговорил Жэньшу. - Северную на себя берёт Фэнь Сыю, а с южной вопрос пока открытый, но решать его в любом случае не нам. Здесь же я хотел бы совершить некоторые приготовления, поэтому прошу выделить мне пару сотен.
  -- Как вы собираетесь штурмовать эту башню? - проворчал Ючжи. - Нам придётся пересечь мост, а мост этот на виду у всех, у кого только есть глаза.
  -- Поэтому придётся идти быстро, - подытожил Фа.
  -- У моста ограниченная пропускная способность, дубина.
   Юйшэн хотел было обидеться, но, к сожалению, Ючжи сказал абсолютную правду. У моста действительно ограниченная пропускная способность, а Фа действительно дубина. Стоеросовая.
  -- Для этого нам нужен Сюэшэн, - Жэньшу посмотрел на юг. - Вам лучше приготовиться. Как только услышите грохот, чуть выждите и приступайте к штурму. Вам понадобится вся скорость, какая у вас есть. Да, двигаться надо тихо.
  -- Грохот? - Юйшэн вопросительно посмотрел на Жэньшу, но тот лишь ухмыльнулся в веер.
  
   Пока Сюэшэн вместе с большей частью своего отряда подкрадывался к южному варварскому лагерю, несчастные, отряженные юношей для разрушения моста, всё-таки нашли способ выполнить своё задание. На утёсе над мостом возвышался огромный валун. Огромный достаточно для того, чтобы разрушить даже этот монументальный памятник титаническому труду предков. Задача упростилась - столкнуть камень на мост. Но и это тоже надо было ещё сделать. Из своего укрытия Сюэшэн увидел, что отряд осознал полученное задание, и довольно улыбнулся. Надо было начинать действовать.
   Небо на востоке над горами начало блекнуть. Раздав указания, Сюэшэн вылез из укрытия и повёл отряд к южному варварскому лагерю. Кровь закипала в жилах, сердце билось так быстро, что казалось, оно пробьёт грудную клетку и вырвется наружу. Все битвы, в которых Сюэшэн участвовал ранее, теперь казались ему детской забавой в сравнении с тем, чему предстояло развернуться у него на глазах. Если раньше, руководя целым войском, юноша чувствовал себя почти неуязвимым, то теперь, став, по сути, разменной монетой, пусть и чуть большего достоинства, чем окружающие его воины, он понял, что стоит между жизнью и смертью. И победа его страны вовсе не означает его жизнь. Странным образом, эта мысль заставляла Сюэшэна трепетать не столько от страха, сколько от азарта - если жизнь придётся продавать, как дорого её купят варвары?
   Отряд Сюэшэна, воспользовавшись сумраком рассвета, подкрался почти вплотную к варварскому лагерю. Судя по всему, варвары в кошмарном сне не могли себе представить, что кто-то вдруг нападёт на них с юга. Что было только на руку шосцам. Отряд обрушился на южный лагерь подобно лавине (довольно жиденькой, но всё же) и принялся крушить всё, до чего мог дотянуться, в то же время не отходя далеко от границы лагеря. В конце концов, не будут же варвары вечно рассеяно хлопать глазами. Отсчитав достаточно времени, Сюэшэн скомандовал своим воинам следовать за собой и пошёл прорываться через приходящих в себя варваров на юг, по возможности незаметно забирая чуть на запад. Естественно, просто так их отпускать не собирались.
   Внезапно между скалами эхом прокатился жуткий грохот, заставивший всех до единого судорожно вжать головы в плечи. Сюэшэн улыбнулся - всё шло по плану.
  -- Прибавили ходу! - скомандовал Сюэшэн. - Вы же не хотите, чтобы нас догнали и побили?
   Нет, не хотели.
   Впрочем, вряд ли отступление шоского отряда было бы столь удачным, если бы варвары не отвлеклись на шоско-киско-раских воинов, налетевших на восточную башню под предводительством Су Фа (кто бежал впереди, тот и предводитель). Воспользовавшись тем, что не до конца проснувшийся противник ошалело вертит головой в поисках очередной подлянки, Сюэшэн пинками загнал свой отряд в близлежащую пещеру, постаравшись сделать это как можно незаметней.
  -- Фух, пронесло, - Сюэшэн отёр пот со лба и оглянулся на приходящих в себя воинов. - Так, не рассиживаемся. У нас ещё куча дел. Давайте, руки в ноги и вперёд.
  
   К удивлению Юйшэна, башню удалось взять практически с наскока. Хотя чему тут удивляться? В конце концов, если на тебя несётся орава оголтелых мужиков со зверскими рожами и травмирующей направленности штуковинами в руках, то варвар ты или не варвар - уже совершенно не важно. На реакции, по крайней мере, никак не сказывается.
   Башня сама по себе вызывала невольное уважение к искусству древних мастеров, как, впрочем, и подвесной мост, который за несколько веков не сгнил. Башня была не слишком высокая - всего три этажа по восемь чи в высоту каждый - и заканчивалась открытой всем ветрам квадратной площадкой, огороженной зубчатым венцом. Дверь вынесли либо ещё в стародавние времена, либо варвары, либо Фа с компанией. В любом случае двери оставалось лишь посочувствовать. Внутри башни обнаружились лишь темнота, пыль, какой-то мусор и трупы не успевших сбежать варваров.
  -- В-вы с-само-оубийц-цы! Вс-се пог-голо-овн-но! - процедил сквозь зубы Пэн Ючжи, появляясь на пороге башни.
   Юйшэн обернулся к юноше и неожиданно для себя рассмеялся. Смех, странно громкий, сотрясал его так сильно, что он вынужден был ухватиться за стену, чтобы устоять на ногах. Когда Юйшэн, наконец, успокоился и принялся утирать выступившие на глазах от долгого смеха слёзы, Фа с беспокойством спросил:
  -- Крыша поехала?
  -- Нет, - Юйшэн отмахнулся. - Просто мастер Пэн вдруг озвучил то, что всё время твержу я. А у меня даже мыслей таких не было, - Юйшэн хрюкнул в кулак. - Всё-таки, семейство Су заразно.
   Ючжи судорожно рванул в сторону от Фа и Юйшэна. Теперь засмеялись все.
   Небо на востоке становилось всё светлее и светлее, первые лучи солнца осторожно заглядывали в узкие проходы между скалами. Начинался очень долгий день. День, который легко может стать последним.
  
   Надо сказать, ринско-киский союз тоже не дурака валял.
   Он высыпался.
   С рассветом отряд под командованием Лоу Шоушаня, которому выдали Хун Яня в нагрузку и Лу Эньлэя для порядку, выступил от своего лагеря к южному подвесному мосту. Целью их была южная башня, которую любезно предоставил всем желающим Жэнь Жэньшу.
   Разумеется, варвары заметили движущийся в их сторону отряд и незамедлительно послали гонца в юго-западный лагерь с весьма прозаичным вопросом: что делать?
   В лагере, несмотря на царившую на востоке суматоху, всё было спокойно. Хотгойд Хорлогийн Октай правил своим племенем вот уже без малого двадцать лет (как раз со времени гибели отца под стрелами стражей границы) и за всю свою жизнь успел побывать во многих битвах, из которых вынес убеждение, что основа победы - дисциплина. И это на протяжении всех лет своего правления он старательно вдалбливал в головы своих соплеменников. Именно по этой причине когда в лагере Тургэна, что на юго-востоке, начало твориться Эрлик-хан знает что, воины Октая не побежали в ту сторону, размахивая всем, что под руку подвернётся, а продолжили караулить свои укрепления.
   И дождались.
   Прикинув соотношение сил, Октай решил действовать осторожно.
  -- Запритесь в башне, - приказал он гонцу. - Запритесь и поливайте их стрелами.
  -- Но мы не сможем держаться так вечно!
  -- Это не страшно. Главное, не дайте им пройти мимо. Задержите их, внушите им, что взять башню им жизненно необходимо. И когда они слишком увлекутся штурмом, мы ударим им в спину и расплющим о камни башни.
   Как говорится, всё гениальное просто.
  
  -- Смотрите, как набиваются! - усмехнулся Янь. - Сейчас мы их вместе с башней снесём!
   Шоушань с Эньлэем скептически переглянулись.
  -- Всё-таки, я предлагаю придерживаться первоначального плана, - заметил в пространство Эньлэй.
  -- Плана? - Янь с удивлением посмотрел на своих старших товарищей. Те опять переглянулись.
  -- Короче, пошли уже, - подвёл итог Шоушань.
   Эньлэй вздохнул и обвёл обречённым взглядом горы. День обещал быть на удивление ясным. В такие дни надо сидеть в саду (если не слишком холодно), читая книги, или гулять с друзьями, или играть с детьми, или музицировать на свежем воздухе, если по ушам не пробегало стадо медведей - в общем, делать всякие глупости, а не биться не на жизнь, а на смерть в лабиринте горных тропок.
   Надо сказать, вид башни вызывал у Эньлэя не больше энтузиазма, чем мысль о том, что предстоит сделать и какими последствиями всё это чревато. Тем не менее, изобразив на лице энтузиазм (чего всё равно никто не заметил, потому как искусство различать выражения лица Лу Эньлэя даётся не всякому и не с первой попытки), Эньлэй присоединился к потоку штурмующих.
   Варвары не стали дожидаться, когда нападавшие вышибут дверь, а ещё загодя принялись осыпать ринцев стрелами. Стрелы - штука вообще малоприятная, а варвары, вдобавок, ещё и лучники отменные, потому наступление резко замедлилось. Прикрывая головы щитами, воины спешили к башне, смотря себе под ноги, чтобы случайно не споткнуться о своих невезучих товарищей.
   Эньлэю, как полководцу, гражданскому лицу и Бациллоносителю в одном лице, щита не полагалось. В основном потому, что многие считали, что он его не удержит. Наглейшая клевета. В ходе экспериментов Эньлэй убедился, что полчаса минимум он щитом даже махать может, а если щит к руке как следует примотать, то и час целый. Но, вопреки всем доводам, Эньлэю не верили, а потому щит опять не выдали. И по этой причине, вовсе не горя желанием получить стрелу в макушку или какое другое место, Эньлэй благоразумно откололся от нападавших и спрятался за одним из уступов. Не в последнюю очередь для того, чтобы пристально следить за юго-западным варварским лагерем.
   Варвары полностью оправдали его ожидания. Едва завидев воинственного вида массу на выходе из лагеря, Эньлэй выскочил из своего укрытия, чуть не схлопотал стрелу и заорал дурным голосом, потому что в противном случае его бы не услышали:
  -- ОТСТУПАЕМ!!!!
   Честно говоря, Эньлэй думал, что Шоушаня и Яня от башни придётся отдирать в буквальном смысле этого слова, однако же они внезапно проявили необыкновенную организованность и послушно оставили башню в покое, отступив через мост назад в лагерь.
   Теперь есть пять минут для того, чтобы перевести дух.
  
   Внезапное отступление противника заставило Октая насторожиться. В основном потому, что отступил противник не в стиле "ай, они зашевелились - тягаем", а "начали... раз... два... три... четыре... уходим". Проще говоря, союзники и не собирались брать башню. Что наводило на мысли о подвохе.
   По некотром размышлении Октай заключил, что нападали, скорее всего, те же самые люди, что и те, кто оставил союз племён с носом у того города на болоте (главное, выбрали ж место для города, извращенцы!). Насколько Октай разбирался в людях в общем и полководцах в частности, единожды оправдавшую себя тактику они будут претворять в жизнь снова и снова до тех пор, пока она вдруг не сработает с точностью до наоборот. Значит, нападение на башню было отвлекающим манёвром.
   Значит, они пойдут с северо-запада.
  
   Эхо от гонгов раносилось по горам жуткой какофонией, немилосердно терзавшей барабанные перепонки. Наблюдая за тем, как Чжао Лунвэй гнал остатки засевших на террасе и в башне варваров по мосту на восток, а затем мимо что-то шаманящего Жэня Жэньшу по висячему мосту на юг, а Хоу Чжун гонял воинов в хвост и в гриву, подтаскивая выламываемые тут же из скал и башни валуны к западному краю террасы, Сыю думал, а чем, собственно, люди отличаются от варваров? Когда с первыми лучами солнца он скомандовал начать атаку, расцы ломанули на варваров с таким рёвом, что, судя по лицам, варварам просто стало не по себе. Хотя озверевшая рожа Чжуна в принципе зрелище не для слабонервных.
  -- Варвары уничтожены! - доложил будто выросший из-под земли Лунвэй.
  -- Все? - не удержался от язвительной ухмылки Сыю.
  -- Приношу свои извинения, но нет. Мы над этим работаем!
   Вот за это Сыю Горного Льва просто не переваривал.
  -- Пойдите, помогите камни складывать, - Сыю кивнул в сторону росших у края террасы груд. - Эй! Стоп! Хоу, я куда сказал складывать?! Ты что творишь, имбецил чешуйчатый?!
  -- Бегут, - вместо ответа сообщил Чжун, стоявший на самом краю террасы рядом с камнями.
  -- Я бы тоже убежал, - пробурчал Сыю, закрывая уши ладонями - грохот гонгов тех остатков, что пошли с Ледяным Королём, приближался и от того становился всё невыносимей.
  -- Готовсь! - рявкнул Чжун, и воины у обрыва засуетились. - Кидай!
   Рукотворная каменная лавина с грохотом обрушилась на головы перепуганным варварам. В северном лагере, теперь уже принадлежавшем расцам, тем временем на радость всем участникам сражения прекратили концерт, и Сыю облегчённо отпустил свои намучившиеся за это утро уши. Когда последние камни заняли своё место в общей живописной куче, Чжун проверил ногой устойчивость конструкции и понёсся по образовавшемуся склону вместе с большей частью имевшихся на террасе войск в погоню за варварами. Сыю с террасы внимательно смотрел им в след. Главное - вовремя остановиться, дабы не спровоцировать варваров из самого крупного лагеря. Хотя... Сыю прищурился. Кажется, какой-то имбецил влетел прямо в центр этого скопления варваров.
   Что ж, им, хотя бы, есть, чем заняться.
  -- Мастер Чжао, - Сыю повернулся к что-то сосредоточенно осмысливавшему Лунвэю. - Приготовьте ещё камней. По южному краю. Рядом с теми двумя кучами.
  
   Яо Лю уже и забыл, что значит ходить в бой вместе с Су Юнем.
   А зря.
   Шоский царь, наверно, был удивлён не меньше варваров, когда из общей массы нападавших вперёд вырвалась горилла в доспехах, пышущая таким энтузиазмом, что им можно было бы растопить весь снег на многие ли вокруг. Хотя откуда варварам знать, что такое горилла? Лю сам знал об этом существе только по книге одного путешественника. Там ещё иллюстрации были такие... подробные. Портрет Степного Волка, только волос побольше.
   Честно говоря, этот варварский лагерь, северо-восточный, просто просился, чтоб его взяли. Он стоял практически на отшибе, вдобавок ещё и был зажат между основным лагерем и отрядами, укоренившимися в башне и на террасе. Поэтому, с молчаливого согласия Жэня Жэньшу и Тэн Юйшэна, Юнь и Лю с востока и Фа с запада ударили на лагерь. Когда Степной Волк первым скрылся среди шатров из шкур каких-то животных, сердце Лю упало, и он подумал, что тестя больше не увидит. Не тут-то было. Разнёсшееся между шатрами бодрое улюлюканье показало Лю всю глубину его заблуждений.
   Мимо ураганом пронеслось нечто, что Лю с некоторым запозданием идентифицировал как Ша Фэна. Вообще-то, ему человеческим языком объяснили, что он должен сидеть в лагере в качестве резерва, но Макака, очевидно, человеческий не понимал. К сожалению, Лю это не удивляло.
  -- Господин!
  -- Что такое? - Лю оглянулся и увидел нагоняющего его Ю Ляна.
  -- Вы Макаку не видели?
  -- Только что мимо проезжал, - Лю поправил пенсне.
  -- Яньван его дери!
  -- Ах, если бы.
  
   Цзыхао нервничал. Конечно, Су Лэй выглядел человеком рассудительным, но вот его старший брат.... Су Жун явно рвался в бой, причём Цзыхао не мог себе представить, что бы могло остановить второго сына Су Юня в случае необходимости. Ну разве что его отец, который в силу некоторых обстоятельств пока что был вне досягаемости. И, если уж быть честным, больше всего Цзыхао нервировало как раз-таки непрошибаемое спокойствие Су Лэя. Четвёртый сын Степного Волка казался изваянием из камня, а, как известно, в бою от каменного истукана верхом на лошади толку никакого.
   Запищал Говорящий Камень.
  -- Я слушаю.
  -- Давай, - проскрипел Мо Вэйминь.
  -- Как прикажете, - Цзыхао отбил вызов. - Мастер Су, можно начинать.
   Сообщение прозвучало двусмысленно, ибо кроме прочего было брошено куда-то в пространство между братьями, но, видимо, субординация у детей Су Юня была записана на подкорке - Жун отдал команду, Лэй последовал за ним. Всадники послали коней в галоп и быстро вылетели на северо-западный вражеский лагерь.
   Как и ожидалось, количество варваров увеличилось по сравнению с данными разведчиков. План сработал, и основная масса варваров из западных лагерей была стянута сюда, оставляя юго-западные башню и лагерь практически без защиты. Теперь главное - не дать варварам заподозрить подвох. Что было не так уж сложно, поскольку кисцы рубились так, будто собирались сравнять лагерь с землёй и на этом не остановиться (а, может, так оно и было?). Варвары отвечали кисцам взаимностью.
   Краем глаза Цзыхао заметил, что на террасе над лагерем тоже идёт какая-то свалка, очевидно, близящаяся к завершению - что ж, это объясняет, почему из башни не стреляют. Хоть об этом можно не беспокоиться. Цзыхао соскочил с коня и отпустил его, зная, что на свист он немедленно примчится к хозяину. Причиной такого поступка был тот факт, что, вообще-то, наездником Цзыхао был не ахти каким. Чтобы в этой куче мале среди шатров странной формы и материала эффективно рубиться, сидя на коне, нужно было либо на этом коне родиться, либо срастись с ним в единое целое. На такие жертвы Цзыхао готов не был, потому предпочёл спешиться.
   Мимо пронёсся Су Лэй, очевидно, в седле родившийся. Наверно, если бы не доспехи, варвары могли бы принять его за своего - волосы, глаза, черты лица. Хотя, если приглядеться, варвары бывают разной внешности, некоторых даже на первый взгляд от жителей страны Цзыхао бы с трудом отличил. Замечтавшись, юноша чуть не пропустил удар подкравшегося сзади варвара - только чудо и скорость реакции спасли его от гибели.
   Поднырнув под руку нападавшему, Цзыхао ударил его по ногам и прикончил ударом в грудь. Использовав копьё как шест, юноша подскочил в воздух и приземлился на плечи ещё одному варвару, крупному верзиле, сломав тому шею, а заодно съездив по шлему его товарищу. Раскрутив копьё над головой, юноша разогнал варваров, таким образом расчистив себе место для размаха. Всё как обычно - удары, прыжки, подкаты, кровь, крики, хруст костей, глухие удары падающих тел. На севере гремели гонги и пели рога. Здесь, в пылу боя, их было почти не слышно, но даже отзвуки эха странным образом придавали сил.
   Внезапно Цзыхао увидел варвара, сидевшего на низкорослом мохноногом жеребце (а, может, и кобыле) чуть в стороне от общей свалки и внимательно наблюдавшего за ходом боя. Он выглядел умелым и опытным воином. В чёрной бороде под нижней губой ярко белело пятнышко седины. На голове варвара красовался шлем из головы животного, подобных которому Цзыхао никогда не видел. Подводя итог, Цзыхао решил, что по всем параметрам это один из важных командиров. Значит, если его убить, то станет проще.
   В тот самый момент, как Цзыхао настроился с боем прорываться к варварскому военачальнику, к тому подъехал гонец, принявшийся что-то истерично тараторить. Выслушав сообщение, варвар переменился в лице и выкрикнул какое-то приказание на гортанном варварском языке. Основная масса варваров немедленно оставила бой и последовала за своим вождём на юг. Цзыхао остановился и поднёс пальцы ко рту, чтобы свистнуть и позвать коня, но кто-то схватил юношу за шиворот, резко вздёрнул в воздух и бросил на спину своему коню сразу за седлом. Судорожно ухватившись за упряж и сумев кое-как усесться на лошадином крупе, Цзыхао обнаружил прямо перед собой богатырскую спину Су Лэя.
  -- Вы, мастер Сюань, коня лучше в эту свалку не зовите - околеет, бедняга, - бросил через плечо Лэй.
  -- Спасибо, - как-то нервно кивнул Цзыхао.
   Если с террасы кто-нибудь следил за тем, что происходит в лагере внизу, то зрелище, представшее его глазам, должно было быть феерическим - только что буквально на головы друг другу лезшие люди с оружием в руках и все вперемешку внезапно откатились двумя волнами в разные стороны.
   Кажется, своё дело Цзыхао сделал.
   Пока что.
  
   Юйшэн поражался собственному спокойствию. Он никогда бы не подумал, что может с таким спокойствием стоять у подвесного моста и смотреть, как внизу воины Фа мутузят варваров. В общих чертах план заключался в том, что варвары, зажатые с двух сторон, драпанут на юг, но на Гошо пойти побоятся, а потому попытаются пройти к своим с вроде бы чистого юга, а там, оказывается, моста нет. Оставалось бы только их перебить и покидать на дно ущелья, чтобы вид не портили. Однако по непонятной причине на юг варвары идти отказывались наотрез, вместо этого с фантастическим упорством пытаясь прорубиться через воинов Фа, что было вовсе не на руку союзникам, так как войско Фа явно уступало варварскому по размеру. Пэн Ючжи и Янь Да, засевшие в башне, попытались было остудить варварский пыл стрелами, но быстро бросили эту затею, поскольку очень трудно было с такого расстояния в общей массе отделить своих от чужих.
   Подводя итог, Юйшэн пришёл к выводу, что дело швах, а потому поднёс к губам Камень:
  -- Су Фа.
  -- Да?! - крикнул Фа, стараясь перекрыть голосом шум боя.
  -- Да пропусти ты их. Пусть идут - мы их из башни постреляем. А то в противном случае они от тебя мокрого места не оставят.
  -- Как скажешь, - после некоторой паузы согласился Фа.
  -- Пэн Ючжи, - произнёс Юйшэн, отключившись от своего друга.
  -- Я весь внимание, - надменным голосом ответил юноша.
  -- Сейчас варвары пойдут в свой центральный лагерь мимо башни. Подстрелите их столько, сколько сможете. Стрелы я потом соберу и отправлю назад вам.
  -- Хорошо. Мы готовы.
   Юйшэн убрал Камень и перевёл взгляд на мост, на который уже набивались теснимые Горным Львом Чжао Лунвэем варвары. Обнаружив на южном конце моста очень дружелюбно настроенных кисцев, варвары затоптались на месте, не решаясь куда-нибудь сунуться. Дождавшись, пока варвары набьются на мост в достаточном количестве, Юйшэн дал отмашку:
  -- Поджигайте!
  
   Ючжи выключил Камень и повернулся к стоявшему у бойницы Яню Да.
  -- Варвары будут прорываться в центральный лагерь.
  -- Прор-рвёт-тся м-меньш-ше по-ол-лови-ины, - пообещал шосец, отлепился от стены и пошёл на верхнюю площадку, где расположились шоские лучники.
   Ючжи задумчиво посмотрел ему вслед, а затем обернулся к засевшим на этом этаже расцам:
  -- Всем приготовиться. Лучших лучников - к бойницам. Остальные подают стрелы. Как только варваров можно будет отличить от людей, начинайте стрелять. Стрельбу прекращать только когда последний варвар окажется на середине западного склона.
   Интересно, а сколько времени потребуется Яню Да, чтобы сказать то же самое? Наверняка до сих пор там заикается. Ючжи не сомневался в том, что день принесёт победу. Юношу волновало лишь, что будет после неё. Даже если цари не устроят побоища на руинах варварских лагерей или на пепелище Гошо, то что будет дальше? Его направят назад в Алые Врата? И, как только они с Янем Да их достигнут, как вновь станут непримиримыми врагами? Врагами? Точно, они же враги! Неужели он забыл об этом?! А всё этот чокнутый отшельник. Кстати, как там Жэнь Со? Впрочем, такого не каждый человек убьёт, что уж говорить о варварах.
   Ючжи искренне не понимал, почему все так суетятся из-за сегодняшней битвы. Ма Фынну? А кто его видел? С чего все взяли, что это Ма Фынну? Ну а варвары - да сколько бы их ни было, это просто варвары. А что он, варваров не видел?
   Ючжи подошёл к бойнице, которую оставил для себя для наблюдения за происходящим снаружи. В воздухе свистели стрелы, стремительно падая на бегущих через террасу варваров. Грязь под ногами, жалкая пародия на людей, существа, которые даже говорить не умеют. Только, как обезьяны, повторяют за человеком, коверкая из-за непонимания сути. Внезапно к собственному удивлению Ючжи заметил, что по пятам за варварами нёсся небольшой отряд под шоскими флагами. Правда, постепенно воины начали понимать, что происходит, и потихоньку отставать, в результате чего следом за бегущими варварами в их центральный лагерь влетел всего один человек.
   Ючжи этого не знал, но имя тому человеку было Неистовый Ша Фэн.
  
   Атака на юго-западную башню в прежнем составе с дополнением в виде отряда Мо Вэйминя прошла более, чем успешно. Можно даже сказать, триумфально. Когда варвары поняли, что дело плохо, и попытались сбежать через пещеру, их с распростёртыми объятьями встретил Цуй Сюэшэн.
   Бедняги.
  -- Что ж, пока всё отлично, - хмыкнул Вэйминь, вытряхивая пепел из трубки.
  -- Что очень подозрительно, - мрачно заметил Эньлэй, критически осматривая башню.
  -- Пусть только сунутся! - рассмеялся Янь.
  -- Не волнуйся, они это сделают раньше, чем ты думаешь, - Вэйминь оглянулся на варварский лагерь.
  -- Прошу прощения, - подал голос Сюэшэн.
  -- Что такое?
  -- А вы башню отдавать собираетесь?
  -- Да.
  -- Тогда позвольте мне приготовить сюрприз.
  -- Смотри только, чтобы твоего "сюрприза" на основное дело хватило.
  -- Не волнуйтесь, я это предусмотрел, - Сюэшэн улыбнулся и побежал раздавать приказы своим людям.
  -- Далеко пойдёт мальчишка, - довольно ухмыльнулся Вэйминь, глядя ему вслед.
  -- Это почему? - обиделся Янь, оскорблённый тем, что правая рука ринского царя похвалил, по сути, вражеского офицера.
  -- Да хотя бы потому, что ума у него будет поболе, чем у тебя и папаши твоего вместе взятых, - Шаман выразительно постучал себя по лбу согнутым пальцем.
  -- Смотрите-ка, прочухались! - ухмыльнулся Шоушань, указывая в сторону спешно приближающихся варваров.
  
   Октай начал терять терпение. Дисциплина дисциплиной, но если ты совершенно не можешь понять, что творится в голове у твоего врага, то толку от неё никакого. А в голове у врага, очевидно, творилась каша, и Октай нисколько не удивился бы, если б атака на башню оказалась отвлекающим манёвром. Только вот сколько можно отвлекать и, главное, от чего? Вдобавок к этому на севере и востоке творилось Эрлик-хан знает что - союзные племена отдавали свои лагеря, будто те им особенно и нужны-то не были.
   Октай уже начал раскаиваться в том, что дал себя уговорить и последовал за этим человеком, отчего-то так стремящимся в маленькую горную долину. Ма Фынну обещал, что оттуда они начнут строить своё государство, что разрастётся в огромную империю. Почему-то сейчас Октаю рисовались не столь радужные перспективы.
   Но довольно лирики, пора заняться делом.
  -- Они взяли башню и довольны этим! Жалкие идиоты! Смотрите, как они напуганы! Обрушимся на них всей своей мощью!
   Поначалу противник вроде как пытался обороняться, и Октай уже приготовился облегчённо вытирать пот со лба, как вдруг вражеские отряды с убийственным энтузиазмом ломанули прочь из башни. Отряд побольше, ведомый горбуном и молодым воином, так тот вообще драпанул так, что только пятки сверкали. Ещё два отряда, один под началом закованной в доспехи сморщенной седой обезьяны, а другой - мужчины такого вида, что казалось, что он в любой момент может упасть замертво, отступали куда более организованно, но и были куда меньше. И последний, самый маленький отряд, возглавляемый каким-то чокнутым юнцом, выскочил из башни прямо под носом у воинов Октая, и с такой скоростью, будто ему пинка под зад дали, бросился на террасу напротив. То есть в тупик.
   Октай устало вздохнул - либо ему противостояли сплошь трусы и идиоты, либо пора мчаться, спасать северо-западный лагерь.
  -- Какие есть известия с севера? - спросил Октай своего племянника, выполнявшего при нём роль посыльного.
  -- Пока что там всё спокойно. Из башни иногда стреляют. Основная заварушка сейчас на северо-востоке.
  -- Раз так, - Октай окинул взглядом удирающие войска. - Занимайте башню!
  
   Ю Лян поклялся себе, что свернёт Макаке шею, как только его найдёт. Правда, он дал себе эту клятву ещё девять лет назад и по несколько иной причине, но с течением времени всё забывается, если его периодически не обновлять.
   Когда Лян во главе своего отряда влетел на террасу, Фэн уже врубился в варварский лагерь. Ругнувшись сквозь зубы, Лян повернулся к своему отряду.
  -- Сейчас мы влетаем в этот лагерь, но не глубоко. Наша задача - вытащить самоубийцу по имени Ша Фэн. Несогласные есть? - пара воинов робко подняла руки. - Мои соболезнования, - кивнул Лян и направил коня вперёд.
   Вслед отряду полетел гневный вопль Тэн Юйшэна:
  -- Вы вообще что творите?!
  -- А почём я знаю?!
   Варвары были заняты Фэном. Фэн вообще умел занять окружающих. Лян размахивал мечом во все стороны, снося головы, отрубая руки, разрубая спины и вспарывая животы, и не переставал вертеть головой в поисках друга. Но его нигде не было, и Лян уже отчаялся увидеть в галдящей на непонятном языке толпе знакомую фигуру. Уже разворачивая коня, чтобы вырваться из лагеря, пока не станет слишком поздно, Лян внезапно увидел Фэна, вывалившегося из толпы чуть ли не коню под копыта. Свесившись с седла и чуть из-за этого не свалившись с коня, Лян схватил Фэна за шиворот и нечеловеческим усилием втащил его перед собой поперёк седла.
  -- Немедленно отходим! - крикнул Лян.
   Отряд с удвоенной энергией бросился прорубать себе путь через варварский лагерь. Раз за разом отражая атаки, Лян старался не думать о том, что с тех пор, как он закинул Фэна на седло, тот так и не пошевелился. Рука уже еле поднималась, а меч выскальзывал из липких от чужой крови пальцев. Так на очередном ударе улетит куда-нибудь за эти смешные шатры, и поминай, как звали. Совсем рядом с седла стащили одного из шосцев. Теперь его порвут на куски.
   Отряд вырвался из лагеря и поспешил к подъёму на террасу. Варвары, не будь конченные идиоты, бросились в погоню. Под кем-то рухнула истыканная стрелами лошадь. Рявкнув, чтобы свои подхватили, Лян пришпорил своего коня, моля всех богов о том, чтобы животина не рухнула прямо под ним. На середине подъёма, как раз к тому моменту, как Лян распрощался с жизнью, над головой засвистели стрелы, накрывшие наступавших на пятки варваров чёрной тучей. Значит, ребята в башне не ворон считают.
   Въехав на террасу, Лян остановил коня, к боков которого клочьями падала пена - ещё бы, с двумя всадниками, на такой скорости, да ещё и в гору.
  -- Я уж думал, что помер, - хрипло заметил Фэн.
  -- Я тоже, - вздохнул Лян, ощущая себя, будто камень с души свалился. - А теперь слезай, я тебе шею сворачивать буду.
  
   Сюэшэн еле успел. Работы было невпроворот, даже учитывая, что этих людей юноша дрессировал уже давно, а потому какие-то очевидные вещи можно было не пояснять. Воины сами определили троих, которым следовало довести дело до конца. Они не задавали лишних вопросов и делали всё в точности так, как было приказано. Но дел всё равно было много.
   В данный момент часть отряда готовила край террасы для дальнейших действий, в то время как остальные, в число которых входил и Сюэшэн, подозревавший, что засветился как лидер отряда, демонстративно метались по террасе, изображая панику. Наконец, решив, что в башню набилось достаточное количество варваров, Сюэшэн достал Говорящий Камень.
  -- Лу Эньлэй, Лоу Шоушань, - прошептал юноша и, дождавшись ответа, сказал. - Приготовьтесь, - связавшись с троицей, засевшей у края пещеры, Сюэшэн отдал короткий приказ. - Сейчас.
  
   Октай просто не понял, что произошло. Казалось, какая-то магия внезапно разрушила башню до основания, наполнив воздух пылью, дымом и каменным крошевом. Но Ма Фынну ничего не говорил о магах!
   Воины Октая застыли, поражённые произошедшим. Чего нельзя было сказать о противнике - два отряда вынырнули из облаков пыли и бросились убивать стоящих в ступоре варваров.
  -- Что вы стоите?! Рубите их!! - срывающимся голосом крикнул Октай.
   Но противник, казалось, только этого и ждал - отряды принялись спешно отступать к мосту через ущелье. Деревянному мосту. Октай довольно усмехнулся.
  -- Лучники! Лучникам построиться! Стреляйте огненными стрелами по мосту! Подожгите мост и не дайте этим наглецам уйти от заслуженной расправы!
  
   Огненные стрелы оказались для Эньлэя неожиданностью, причём не из приятных. Пришлось ускорить темп, но даже это не помогло. Да, спору нет, весь отряд Шоушаня и большая часть отряда Эньлэя успели перейти на другую сторону прежде, чем мост оказался непригодным для использования по прямому назначению. Но проблема-то вся была в том, что Эньлэй из-за некстати проснувшейся заботы о подчинённых замешкался и остался вместе с горсткой своих воинов в компании очень обиженных варваров. И что теперь прикажете делать?
   Почувствовав на себе взгляд, Эньлэй повернул голову и увидел Цуй Сюэшэна. Юноша будто спрашивал, какие у Эньлэя дальнейшие планы, поскольку горстка ринских воинов в этом конце ущелья была ну совсем не к месту.
  -- Мастер Лу, что теперь будет? - жалобно спросил один из воинов, совсем молодой парнишка. Пошёл в горы за подвигами. А найдёт свою смерть.
   С треском сгоревший мост рухнул в пропасть, оставив от себя лишь уголёчки. Эньлэй окинул взглядом варваров. Они медленно приближались, явно растягивая удовольствие от предвкушения жестокой расправы. Кажется, отряд Сюэшэна они оставили на сладкое, и слава Небу. Эньлэй обернулся к пропасти - слишком широкая, чтобы перепрыгнуть даже с разбегу. Даже если бы они были верхом. А внизу...
   Опасно нагнувшись, Эньлэй разглядел что-то вроде узенького карниза где-то в чжане под краем нависающего над пропастью утёса, с которого недавно брал начало мост.
  -- Слушайте внимательно, - Эньлэй обернулся к воинам. - По моей команде вы как можно быстрее спускаетесь вниз по стене до карниза. Я не даю вам никаких гарантий, но в противном случае ваша гибель неизбежна.
   Воины понимающе закивали. Тогда Эньлэй перевёл решительный взгляд на Сюэшэна. Юноша улыбнулся и отвесил воинский поклон. Мо Вэйминь прав - мальчик действительно очень умён.
   И в достаточной мере жесток.
  
   Октай не мог не разделять энтузиазма своих воинов. Как же его достали эти юркие сволочи. Сначала он разделается с горсткой у моста, а потом возьмётся за мальчишку на террасе. Мальчишку?
   Октай перевёл взгляд на юношу, выглядевшего удивительно спокойным для той ситуации, в которой он оказался. Поймав взгляд Октая, мальчишка улыбнулся, махнул рукой и что-то крикнул на своём смешном квакающем языке. Раздался оглушительный грохот, край террасы взлетел на воздух, как недавно башня. Так значит, колдун мальчишка?!
   Но больше ничего Октай ни сделать, ни подумать не успел. Запах крови, пыли и пепла, резкая боль и ворвавшаяся следом абсолютная пустота.
  
   Сюэшэн принялся раскачиваться с носка на пятку, задумчиво осматривая каменный завал, спускавшийся в пропасть. Да, хороший человек был мастер Лу. Жаль его, конечно. Но в будущем противостоянии его гибель ослабит Рин. Хотя, надо признать, были бы на месте ринцев шосцы, Сюэшэн бы взорвал всё, не задумываясь. А тут вроде как чужие, спросить надо хотя бы соблюдения приличий ради.
   Прощайте, мастер Лу, господа ринцы, господа варвары.
   Что там у нас дальше по плану?
  
  -- Ты какого Яньвана ещё тут?!
  -- Здесь моё место! Как я могу быть где-то ещё?!
  -- Тебе же лекари сказали остаться в лагере!
  -- Госпожа Ли, я считаю, что самый прекрасный воин и самая прекрасная воительница нашей славной эпохи должны сражаться плечо к плечу, чтобы варвары мёрли как минимум от осознания собственного уродства!
  -- "Самый прекрасный воин" сейчас вовсе не так прекрасен, как он думает. Болезнь ещё никого краше не делала!
  -- Я абсолютно здоров!
  -- И тяжело ранен. Сгинь отсюда.
  -- Я не могу остаться в стороне от столь великих свершений!
  -- Ты--!
  -- Да заткнитесь вы уже! - рявкнул Чжоу Цян.
   Лун Юньсюй и Су Ли инстинктивно вжали головы в плечи. В отдалении грянул взрыв. Вэйчжи поморщился.
  -- Плохое дело эти взрывы, - заметил Хун Вэй, ни к кому конкретно не обращаясь.
  -- Но они помогут нам сократить потери, - возразила Су Бию. - А это благо, так, мастер Юэ?
   Вэйчжи промямлил что-то невнятное. С одной стороны ему действительно не нравились взрывы, несущие в себе что-то богохульное, с другой стороны взрывы действительно помогали сберечь людей, а с третьей Вэйчжи не хотел огорчать Бию. А ещё ему надо было защитить страну от варваров и восстановить то, что они уже порушили. И убить Ма Фынну. Восстановить Гошо. Стать императором.
   Вэйчжи схватился за голову.
  -- Что вы до сих пор тут делаете?! - донёсся голос Мо Вэйминя. - Вперёд и с песней, пока варвары не сообразили, что к чему!
   Первым с места сорвался Су Жун.
   Скорее всего, обрушиться всеми силами на почти покинутый лагерь было сродни пригласить Сюэ Луна травить тараканов, но сделанного не воротишь. Объединённые ринско-киские силы обрушились на варваров и смяли их, почти не встретив сопротивления. Возможно, именно по этой причине Су Жун не заметил, что лагерь кончился, и, не сбавляя темпа, рванул на юг.
  -- Мастер Су! - окликнул его Цзыхао.
  -- Разумнее будет не оставлять его одного, - заметил Су Лэй и во главе своего отряда последовал за братом.
  -- Брат Жун! Брат Лэй! - воскликнула Бию и бросилась за братьями.
  -- Госпожа Бию! - испугался Вэйчжи.
  -- Господин! - ужаснулся Цзыхао.
   Мо Вэйминь обвёл скептическим взглядом оставшихся и спросил:
  -- У кого ещё шило в заднице?
   Вэй и Цян, думавшие, последовать ли за братом, или нет, решили остаться. Однако Лун Юньсюй, наоборот, воровато осмотревшись и убедившись, что всё внимание присутствующих устремлено на юг, куда-то втихаря намылился.
  -- Ты куда? - резко спросила его Ли.
  -- Мне надо съездить к господину, - Юньсюй кивнул в сторону развевающихся на северо-востоке раских флагов, после чего опасливо покосился на поднимавшуюся над лагерем террасу, где тоже реяло что-то определённо раское.
  -- Раз надо, тогда езжай, - Ли вздохнула. - Надеюсь, твой господин донесёт до тебя то, что пытались донести лекари. И я.
  -- Спасибо вам, госпожа Ли, за всё, что вы для меня сделали.
  -- Пожалуйста.
  
   Юньсюй виновато улыбнулся и направил коня прочь. Су Ли действительно сделала для него много - практически выходила. И не стала отсылать в тыл. Туда, где остались Лун Ци, два его сына и развалины ненавистного Чаоцзэ.
   Впереди были раские флаги и воюющие под ними люди. Сердце Юньсюя трепетало в ожидании долгожданной встречи. Разумеется, все решили, что он погиб на Иляне. То-то будет их удивление. Хотя мастер Сыю наверняка устроит грандиозный скандал.
   Завидев Шэ Гуя в компании Хоу Чжуна и Ван Цзяня, Юньсюй послал коня им навстречу. Соскочив с седла прямо перед ними, Юньсюй принял грациозную позу и лучезарно улыбнулся, глядя на их ошарашенные лица. Наверно, последнее, что он ожидал, так это получить вместо приветствия кулаком в челюсть - Хоу Чжун как всегда был немногословен, но скор на расправу.
  -- Рад тебя видеть, - с лёгким удивлением в голосе сказал Шэ Гуй.
  -- Спасибо, - пробормотал Юньсюй, потирая челюсть.
  -- Ты вовремя, - как ни в чём не бывало сообщил Чжун. - А то Фэнь, когда всё закончится, собирался удочерить твою панду.
  -- Всё так плохо?
  -- Всё очень плохо.
  -- Мне сходить к нему?
  -- Лучше не стоит, - покачал головой Ледяной Король. - Лично я бы не хотел лишних жертв среди своих офицеров в такой ответственной битве.
  -- Вы не думаете, что тогда после битвы мастер Сыю убьёт нас всех?
   Шэ Гуй посмотрел на небо. Чжун пожал плечами. Ван Цзянь почесал бритый затылок.
   Юньсюй внезапно с облегчением почувствовал, что вернулся домой.
  
   Сюэшэн был очень рад внезапно подлетевшему с севера подкреплению, посколько оставшиеся в юго-западном лагере варвары были настроены крайне недружелюбно и, вот незадача, превышали своей численностью шосцев. Всего-то в пару-тройку раз, но уже неприятно.
   Правда, поблагодарить спасителя Сюэшэн не успел, поскольку Су Жун, не останавливаясь, пролетел лагерь, взлетел на террасу и увяз в обломках башни. Вот с Су Лэем, уделившим лагерю несколько больше внимания, чем его старший брат, уже можно было поговорить. Сюэшэн уже собрался было это сделать, как остолбенел при виде ввалившейся в лагерь толпы - Су Бию, Юэ Вэйчжи, Сюань Цзыхао, и все с отрядами. По мнению юноши такого количества на этот лагерь было явно многовато.
   Варвары тоже это очень быстро поняли, но деваться им было некуда, а зажатый в угол раненный зверь вдвойне опасней свободного. Кстати об углах и их пленниках. Сюэшэн отыскал взглядом в толпе ринского царя. Надо бы воспользоваться нежданной оказией и честно рассказать, что он, Цуй Сюэшэн, засыпал камнями ринского генерала Лу Эньлэя, потому что в противном случае мастера Лу разорвала бы толпа варваров.
   Ловко лавируя между сражающимися, Сюэшэн подобрался к Юэ Вэйчжи и вынырнул прямо у него под носом, изрядно ринского царя при этом напугав.
  -- Мастер Юэ, - заговорил Сюэшэн.
  -- Да? - судя по выражению лица, ринский царь тщетно пытался сообразить, как звать стоящего перед ним юношу.
  -- Примите мои глубочайшие соболезнования, - Сюэшэн изобразил на лице скорбь.
  -- Что случилось? - Юэ Вэйчжи напрягся.
  -- Мастер Лу пал в битве смертью храбрых.
  -- Мастер Лу? - ринский царь побледнел. Было видно, что он поражён до глубины души.
  -- Господин, - оказавшийся подле Сюань Цзыхао тронул своего господина за плечо.
  -- Всё в порядке, - Юэ Вэйчжи судорожно вздохнул и поднял лицо к небу. - У нас ещё много дел.
  -- Юэ!
  
   Крик Су Бию звонким эхом отдавался у Вэйчжи в ушах. Время будто замедлило ход. Он увидел рванувшуюся к нему девушку, пришедшего в движение Цзыхао, выхватывающего меч шоского юношу, имени которого он вспомнить так и не смог.
   И варвара, подкравшегося со спины.
   Вэйчжи не успевал ни обернуться, ни уклониться, ни парировать удар - ничего. Успела Бию - она врезалась в Вэйчжи, рухнув вместе с ним на землю. Меч варвара со свистом рассёк воздух, распорол плечо второй дочери Степного Волка и выпал из руки своего хозяина, пронзённого копьём Цзыхао.
  -- Госпожа Бию! - Вэйчжи резко сел, подхватив девушку на руки, и испуганно заглянул ей в лицо.
  -- Рано расслабились, - криво улыбнулась Бию, зажимая здоровой рукой рану на плече.
  -- Что верно, то верно, - заметил шосец. - Раненых предлагаю складировать в пещере, - он махнул рукой в сторону террасы, а сам бросился в бой.
  -- Складировать! - возмутился Вэйчжи.
  -- А что с ними делать? - Бию усмехнулась. - Их много.
  -- Молчите. Я вас отнесу и пошлю за лекарем.
  -- Уже молчу.
  -- Ну зачем вы это сделали?
  -- Вы же сказали молчать, - Бию хитро посмотрела Вэйчжи в глаза. - Кстати, до пещеры я и сама дойду.
  -- Тогда молчите и позвольте мне вас донести, - Вэйчжи с улыбкой поцеловал девушку в лоб и поспешил к пещере.
  
   Цзыхао мог бы ещё немного поумиляться на эту парочку, если бы радостные вопли Су Жуна не принесли весть о том, что на, фактически, уже захваченный союзниками лагерь напали свежие варварские силы с юго-востока. Радостной новостью это не было, как ни посмотри, но в некой мере служило оправданием такой концентрации союзных войск в этом месте.
   Когда Цзыхао подоспел к атакованному краю лагеря, Су Жун уже схватился с каким-то варваром, похоже, предводителем нападавших. Этот, в отличие от вождя в непонятном шлеме, был ещё молод, возможно, ровесник Су Жуну и, видимо, был схож с ним и характером. Рубились они лихо и азартно, явно получая от схватки море удовольствия.
  -- Не зевайте, - посоветовал пронёсшийся мимо Су Лэй.
  
  -- На нас кто-то надвигается! - обрадовался Хун Янь, наблюдая, как тёмная масса варваров наступает на остатки ринско-киского союза с востока.
  -- А Шэ Гуй даже не чешется, - прокомментировал известие Мо Вэйминь. - Что ж, ему виднее.
  -- Мы встретим их во всеоружии, - пообещал Хун Вэй.
  -- А я бы предпочёл залпом лучников.
  -- Какая гадость, - неизвестно к чему сказал въехавший в лагерь Лоу Шоушань.
  -- А что вы один? - удивился Янь.
  -- Преставился наш мастер Лу. Скорее всего, - Шоушань почесал основание своей жиденькой бородки. - Лучники, стройсь!
  -- Вечно они преставляются в самый неподходящий момент, - проворчал Чжоу Цян.
   Засвистели стрелы. Стрелы полетели и с возвышавшейся на террасе над лагерем башни - расцы тоже не ворон считали. Хоть какая от них польза. Погиб Лу Эньлэй. Печально, но ничего уже с этим не сделать. По крайней мере, сейчас есть проблемы поважнее.
  -- Это Ма Фынну,- внезапно сказал Хун Вэй. - Я вижу его.
  -- Неплохо было бы его пристрелить, - пробормотал Вэйминь, отмечая про себя, что та громадина в чёрных доспехах на белом коне - ужас двадцатилетней давности.
  -- Сдавайтесь! - прогрохотал гигант, замедляя бег своего коня - видимо, дождь из стрел ему не понравился. - Вам не выстоять против великого Ма Фынну!
   От горных склонов эхом отдался демонический смех. Только вот Вэйминь был готов съесть свою трубку, что смех этот принадлежал совсем не Ма Фынну. И не только потому, что вслед за смехом с террасы на варваров обрушились камни.
  -- Имбецил! Твоё время прошло! Теперь ты только память, прах и пыль под ногами строителей нового мира! - продолжал смеяться неизвестный.
   Точнее, вполне известный. Вон, стоит там на краю террасы и ржёт, как полоумный. Всегда был падок на дешёвые спецэффекты. Получит стрелу в лоб - и поделом ему.
  
   Сыю сам бы не смог объяснить, что за эмоции его захлёстывали. Откуда взялась эта жуткая ненависть к Ма Фынну, человеку, всегда остававшемуся для него лишь именем, встречающимся на страницах летописей да в рассказах безграмотных простаков? Великий Ма Фынну?! Ха! Да что возомнил о себе этот наглый выскочка?! С какой это радости они должны дрожать в страхе перед этой грязью, спутавшейся с варварами?
   Сыю понимал, что несёт околесицу. Одну из тех пылких, пафосных и совершенно идиотских речей, которые он в своих мечтах толкал перед поверженными царями РаРинШоКи, восхваляя свой гений и прочие несомненные достоинства. Глупость, но Фэнь Сыю просто не мог остановиться.
   До определённого момента.
  -- Мастер Сыю?
   Сыю подскочил на месте, развернулся, увидел призрак и чуть не рухнул на головы варваров вслед за камнями. Но призрак проявил присущую ему ещё при жизни проворность, схватил Сыю за руку и помог сохранить равновесие.
  -- Господин и мастер Хоу меня отговаривали, но вы так смеялись, что я испугался, как бы вы рассудком не тронулись, - Лун Юньсюй виновато улыбнулся.
  -- Имбецил, - прошипел Сыю.
  
   Ледяной Король тем временем тоже не в потолок плевал, в частности, потому что потолка в обозримом пространстве не наблюдалось. Когда варварская масса вышла из главного лагеря и двинулась в сторону ринских позиций, Шэ Гуй подумал, что можно бы что-нибудь и сделать. И стоило ему только начать обдумывать эту идею серьёзней, как запищал Говорящий Камень.
  -- Да? - спросил Гуй.
  -- Слышь, Шэ, давай им вмажем! - раздался бодрый голос Су Юня. - А то надоело мне тут торчать просто вусмерть.
  -- Имело бы смысл попытаться захватить или просто разорить их главный лагерь...
  -- Во-во, то самое! Я готов!
  -- Сейчас, подожди немного, - Гуй отключил вызов. - Пэн Ючжи.
  -- Я вас слушаю, - отозвался юноша.
  -- А не хотел бы ты поразмяться?
  -- Простите?
  -- Сейчас вы с террасы ударите на главный варварский лагерь. Я и Су Юнь поддержим этот удар. На подготовку у тебя пять минут. Всё ясно?
  -- Да, господин!
   В общем, если можно так выразиться, три отряда стрёх сторон направились в гости к варварам. Варвары, судя по всему, были поражены и оскорблены до глубины души, ибо такой наглости не ожидали. А зря. От себя Гуй ожидал бы не меньшего. А от семейства Су...
   Ладно, лучше не думать о том, что можно ждать от семейства Су.
  
  -- Брат, они наступают, - заметил Со, выглядывая из-за скалы на краю террасы.
  -- Поподробней, - попросил Жэньшу, продолжая следить за приготовлениями.
  -- С севера Шэ Гуй с телохранителем, кажется, Ван Цзянем и Хоу Чжун. С северо-востока Су Юнь, Су Фа, Су Гэнь. С востока мастер Пэн и мастер Янь. Кажется, Тэн Юйшэн не очень этому рад.
  -- Насколько я знаю, он вообще редко чему радуется. Как ведут себя варвары?
  -- Отступают.
   Жэньшу обернулся и увидел, что его младший брат что-то лихорадочно записывает на свитке деревянных дощечек, который он притащил с собой.
  -- Со, что ты делаешь?
  -- Записываю, - Со отложил кусочек угля, которым писал, и придирчиво осмотрел почерневшие кончики пальцев. - Знаешь, после того, как я познакомился со всеми этими замечательными людьми, я подумал, что будет печально, если через сотни лет от них всех останется всего несколько предложений на страницах забытой всеми летописи.
  -- Это неизбежно, - Жэньшу пожал плечами и подумал, что горное уединение сделало Со похожим на бессметрного как минимум по образу мыслей.
  -- Нет, - Со покачал головой. - Понимаешь, я решил. Я хочу написать историю РаРинШоКи. Описать этих людей такими, какими их увидел я. Увидел и запомнил. И полюбил.
  -- Со, будь осторожней. Если в тебя попадут стрелой, то ты уже ничего не напишешь.
  -- Постараюсь, - Со взялся за уголь и вновь выглянул из-за скалы. - О, варвары контратакуют. А те, которые пошли на северо-запад, по-моему, они отступают, - Со сделал несколько пометок в свитке. - Как думаешь, что скажет мастер Фэнь, когда мы встретимся?
  -- Он будет в шоке, - улыбнулся Жэньшу.
  -- Как ты? - в ответ улыбнулся Со.
  -- Думаю, ещё сильнее, - Жэньшу поднёс к губам Говорящий Камень. - Шэ Гуй, Су Юнь, Янь Да, - Камень ответил тремя разными голосами. - Это Жэнь Жэньшу. Пожалуйста, отступите на ваши предыдущие позиции.
  -- Будешь взрывать? - с усмешкой спросил Су Юнь.
  -- Буду.
  -- Они отступают, - прокомментировал происходящее Со. - А варвары, наверно, подумают, что это из-за их натиска. Брат Жэньшу, а почему мы так презираем варваров? Некоторые их даже за людей не считают.
  -- Со, это же очевидно. Я не хочу сказать, что они вообще не люди, но они не понимают некоторых элементарных вещей. И отказываются им учиться.
  -- Здесь женщины и дети. И старики, - Со замолк. - Нам придётся убить их всех.
  -- Со, я надеюсь, ты понимаешь, что если они выживут, что если мы вдруг примем их в ряды граждан, что даже если вдруг их не будут унижать из-за того, что они варвары, то эти старики и эти женщины всё равно будут ненавидеть нас, убийц их мужей, сыновей и братьев. И они будут учить этой ненависти детей.
  -- Я понимаю, - Со задумчиво посмотрел на свиток. - И всё запомню и запишу, - юноша улыбнулся. - Интересно, что бы сказал отец, если бы узнал, что ты стал видным государственным деятелем?
  -- Не знаю, - после короткой паузы отмахнулся Жэньшу. - А теперь отойди оттуда, иначе тебя сметёт камнями.
  -- Я думаю, - Со мечтательно поднял глаза к небу, пока тело автоматически исполняло приказ старшего брата. - Отец бы тобой гордился.
  
   Юйшэн был зол.
   От безделья. Все что-то делают, а он должен стоять и ждать неизвестно чего. Ах да, он выжидает и наблюдает. Одна радость - эти гопники из Шо-таки убрались назад в лагерь зализывать раны после самоубийственного рейда на главный варварский лагерь. Но Фа сражается где-то там. От воспоминаний, каких усилий стоило заставить Лянь Цзи остаться в лагере вместе с резервом, Юйшэн невольно улыбнулся.
   И чуть не рухнул вниз с обрыва (но на ногах всё-таки не устоял и бухнулся на колени), потому что на его глазах горы сдвинулись с места.
   С неимоверным грохотом огромные скальные пласты отделялись от основной горной массы, трескались, ломались, дробились и неудержимым потоком неслись в ущелье, на главный варварский лагерь. Завал накрыл его почти целиком - только на юге Юйшэн смог разглядеть какие-то останки шатров. Всё остальное, включая варваров, было погребено под смесью камней и снега.
   Юйшэн против воли подумал, что Жэня Жэньшу есть за что уважать. И только потом до него дошло, что киские отряды находились практически на пути у обвала.
  -- Фа! - испуганно закричал Юйшэн, свешиваясь с края обрыва. Кисцы, столпившиеся в каких-нибудь трёх чжанах восточнее сгоревшего моста, выглядели целыми - похоже, они успели унести ноги. Но вот старшего сына Степного Волка нигде не было видно. - ФА!
  -- Чего тебе? - раздался чуть удивлённый голос за спиной Юйшэна.
  -- Фа?! - Юйшэн резко обернулся и увидел своего друга, явно озадаченного происходящим.
  -- Так чего тебе? - спросил Фа.
  -- Я просто испугался, что вас накрыло, - смутился Юйшэн.
  -- Ну, - Фа дёрнул себя за короткую бородку и улыбнулся. - Почти.
  
   Цзыхао был очень рад тому, что ринско-киские отряды решили отступить и отдать юго-западный лагерь варварам - на севере прогремел настолько знатный взрыв, что земля под ногами ощутимо тряхнулась, а отголоски обвала в виде нескольких внушительных валунов докатились аж досюда. Конечно, жаль, что господин остался на террасе рядом с руинами башни, но там он, хотя бы, в безопасности - вряд ли камни смогут закатиться на террасу.
   Варвары при виде валунов в ужасе заметались по лагерю и попытались слинять на север. Если б там стоял один Цзыхао, у них, возможно, это бы и получилось, пусть и ценой огромных потерь, но вместе с Раненым Буйволом там стояло несколько тысяч очень недружелюбно настроенных союзников, пребывавших в твёрдой уверенности, что под камнями варварам самое место. По мнению Цзыхао варварам не следовало так суетиться - да, камни были, но во вполне разумных пределах и со вполне предсказуемой траекторией движения. Не устрой варвары панику, большинство, скорее всего, отделалось бы лёгким испугом.
   Как бы то ни было, смотреть на мечущихся в ужасе варваров, пытающихся прорваться либо на север, либо на террасу, куда их тоже не пускали, было даже как-то приятно. Скорее всего, из-за опьянения битвой и маячащей впереди победой, но всё же. Поэтому, когда Цзыхао заметил мечущуюся среди варваров детскую фигурку, он подумал, что ему померещилось.
   Всех своих детей вместе с их матерями и дедами варвары держали в главном лагере (одна из основных причин его гигантских размеров), так что взяться ребёнку здесь было определённо неоткуда. Но ребёнок Цзыхао не привиделся, да и одет был как-то не по-варварски. Иными словами, это был беззащитный, неизвестно как здесь оказавшийся ребёнок кого-то из граждан.
   В голове у Цзыхао щёлкнул переключатель.
   В следующий момент юноша уже ворвался в варварский лагерь, раскидав нескольких попавшихся по пути варваров и расколов булыжник с Хун Вэя ростом практически одним взглядом, и выдернул ребёнка буквально из-под очередного валуна. Ребёнок судорожно прижался к Цзыхао. Как юноша оказался на террасе, он уже не помнил.
  -- Хороший забег, - оценил Су Жун. - Самое странное, что после него ты ещё живой, хотя по моим меркам тебя пару раз прикокошили.
  -- Бывает, - отмахнулся Цзыхао как-то странно подвижной рукой и внезапно сообразил, что второй всё ещё прижимает испуганно всхлипывающего ребёнка к груди.
   Он поставил ребёнка перед собой на землю и встал на колени, чтобы не приходилось слишком уж сильно наклоняться. Подвижная рука безвольно повисла, отказываясь отзываться на какое бы то ни было движение. Когда Цзыхао повёл плечами, то понял, что в правом плече сзади что-то торчит. Ну, с этим можно разобраться позднее.
   Цзыхао осмотрел ребёнка. Им оказалась девочка лет шести (хотя Цзыхао не был большим спецом в определении возраста на взгляд), чумазая и перепуганная. Братья Су изумлённо смотрели на девочку. Юэ Вэйчжи нигде видно не было - очевидно, в пещере помогал Су Бию перевязать рану, хотя Цзыхао в страшном сне бы не привиделся результат этой перевязки. А девочка дрожала всем телом и периодически громко и надрывно всхлипывала, утирая выступающие на глазах слёзы маленькими улачками.
  -- Всё в порядке. Успокойся, ты в безопасности, - заговорил Цзыхао как можно более ласковым голосом. Братья Су активно закивали в знак подтверждения.
  -- Й-я... я никогда больше... так не буду, - тихая речь девочки то и дело прерывалась судорожными всхлипами. - Папа... ушёл... и мамы тоже... не было... и я решила... за папой... а потом за Сюэшэном... я думала... мы победили... но потом...
  -- Всё хорошо. Мы действительно почти победили, - Цзыхао улыбнулся, зубами стянул перчатку с уцелевшей руки и принялся ласково вытирать слёзы девочки.
   Всхлипнув ещё пару раз, девочка протяжно шмыгнула носом и взглянула на Цзыхао, видимо, несколько успокоившись.
  -- Я Сяого, - представилась она.
  -- А я Цзыхао, - улыбнулся юноша.
  -- Мастер Цзыхао, спасибо, что спасли меня, - Сяого неуверенно улыбнулась.
  -- Тебе не за что меня благодарить, - покачал головой Цзыхао. - На моём месте так поступил бы каждый.
  -- Но я должна как-то вас отблагодарить! Это основы вежливости! - Сяого тряхнула головой.
  -- Поверь мне, это далеко не самое важное, особенно сейчас...
  -- Придумала! - девочка аж засветилась от счастья. - Я выйду за вас замуж!
   Всё-таки, Цзыхао не любил детей.
  
   Жизнь кипела чуть ли не во всех смыслах этого слова. Все что-то делали, с кем-то сражались, а плесень на мантоу, который Ша Фэн пытался съесть уже третью неделю, вплотную подобралась к изобретению колеса. Все резервы подтянулись к полю боя (некоторые не спросясь своих полководцев), а тем временем во всеми покинутый шоский лагерь ступил отряд. На войско этот отряд не потянул бы, но и маленьким его бы никто не назвал.
   Гао Фухуа, правитель Конбая, не любил бессмысленную спешку, да и тормошить свою провинцию внезапной мобилизацией не собирался, здраво рассудив, что кроме него в стране взрослых мальчиков хватает - как-нибудь и без него разберутся, да и вряд ли конбайское войско способно вообще хоть на что-то повлиять. Впрочем, проигнорировать вторжение варваров Гао себе всё-таки не позволил.
   Что не меняло того факта, что он абсолютно никуда не спешил.
   В шоско-киско-раском лагере были лишь лекари и раненые, все как один без Говорящих Камней. Хотя нет, один был - какой-то шоский парень, совершенно невменяемый. Любой другой на его месте с таким ранами лежал бы себе смирно да тихонько постанывал, а этот строил планы по отделению головы Ма Фынну от тела. Да такие фантастические, что Гао аж заслушался.
   Решив не беспокоить человека с такой богатой и совершенно оторванной от реальности фантазией по всяким пустякам, Гао прошёл в главный шатёр и обнаружил там карту поля боя со следами разработанного плана. Довольно хмыкнув, он позаимствовал этот свиток и повёл своих воинов в пещеру. У её выхода, если верить карте, можно организовать прекрасную засаду, мимо которой не сможет пройти никто.
   При условии, что он идёт в Гошо.
  
   Вечерело.
   Юйшэн и не заметил, как миновал день. Возможно, просто потому, что за чередой событий казалось, что этот день никогда не кончится. Все вымотались и устали, как союзники, так и варвары. Вдобавок, наверняка варвары деморализованы страшными потерями. Почему они до сих пор не сдались?
   Ма Фынну. Этот монстр не знает, когда надо сдаться. Или же знает? Тогда, при Рао Тэе, он сбежал, трусливо поджав хвост, бросив своих воинов в безнадёжной битве. Этот монстр не умеет держать слово. Интересно, он до сих пор там, среди варваров? Или, как обычно, сбежал, поняв, что ему ничего не светит. Если его поймают, то казнят. На этом сошлись все четыре царя. Если он падёт в битве - что ж, так тому и быть. Но пережить этот день Демон не должен. За давностью лет жгучее желание убить его своими руками, бить его до тех пор, пока он не превратится в кровавое месиво, чувствовать его кровь на своём лице, на руках - всё это сгладилось и потухло. Но сама ненависть осталась. Она затаилась, они тихо тлела, чтобы в любой момент вспыхнуть с новой силой. Когда Юйшэн узнал о возвращении Демона, он внезапно понял, что за всю свою жизнь по-настоящему всегда ненавидел лишь одного человека - того, что забрал у него деда.
  -- Мастер Тэн, они идут сюда! - вскричал один из воинов, карауливших у западного края террасы. - Знамя полководца движется к нам!
   Юйшэн ожидал чего-то подобного. Единственная дорога, которая может привести Ма Фынну в Гошо, теперь пролегала через террасу. На этот случай план действий был прост - отступить, заманить в покинутый самими варварами северо-восточный лагерь и поджечь его.
  -- Пэн Ючжи, - сказал Юйшэн в Говорящий Камень.
  -- Да, я слушаю.
  -- Немедленно отступайте, если не хотите, чтобы Ма Фынну снёс вас вместе с башней.
  -- А то я сам не д-догад-дался! - возмутился раский Заика и оборвал связь.
   С точки зрения Юйшэна этот тип был чересчур вспыльчивым.
  -- Мы отходим? - с кислой миной поинтересовался Фа.
  -- Да, - с нажимом сказал Юйшэн. - Мы отходим.
   Фа только вздохнул. Из башни вылетел Пэн Ючжи, схватил с земли ком снега, кое-как его умял и со всей дури запустил в Юйшэна, который от неожиданности не успел увернуться. Снежок прилетел прямо в физиономию, залепив рот, нос и глаза.
  -- Я т-тольк-ко соб-бра-ал-лся ко-ом-мандов-вать отступ-плен-ние-е--
  -- Всё, хватит, - на макушку разошедшемуся Пэну Ючжи опустилась тяжёлая рука Яня Да. - Мы уходим.
  -- И побыстрее, - пробормотал Юйшэн, соскребая с лица снег.
   Кисцы, расцы и шосцы отступали организованно и спокойно, и даже раский Заика больше не возникал. Всё шло по плану ровно до тех пор, пока на восточном спуске отступающие не столкнулись с отрядом Степного Волка.
  -- А вы куда? - удивился Су Юнь.
  -- На нас Ма Фынну наступает, - с мрачным видом сообщил Юйшэн.
  -- Так начистим ему рыло, в чём же дело?
  -- Господин, так нельзя, - покачал головой Юйшэн. - Их всё равно больше. Не говоря уже о том, что они должны быть в отчаянии. Вы же знаете, что раненый и загнанный зверь в разы опаснее здорового и свободного.
  -- Знаю, но, - Юнь поднялся по склону мимо спускавшихся вниз воинов. - Как-то это, - он обернулся к остальным и задумчиво взъерошил волосы на затылке. - Неправильно, что ли?
  -- Господин!
  -- Отец! - почти хором с Юйшэном крикнул Фа.
   Юйшэн ничего не мог с собой поделать. Перед глазами против его воли всплыла картина - падающая с небес отрубленная голова деда и возвышающийся на стене воин в чёрных доспехах, смеющийся злым ледяным смехом. Какое же белое у него лицо. Какое же злое у него лицо. Неужели время может течь так медленно? Словно во сне, Юйшэн видел, как чёрная фигура на белом коне несётся сзади на человека, заменившего ему отца. Юйшэн видел, как поднимается меч, как блестит в последних лучах солнца лезвие, как слетают с меча капли крови, как слетает с боков коня пена. Он хотел рвануться вперёд, оттолкнуть, заслонить, защитить, но тело двигалось одуряюще медленно, потеряв всю свою гибкость, всю свою силу. Юйшэн не готов был потерять этого человека. И ничего не мог сделать, чтобы его спасти.
   Но всё же, чудеса случаются. Юнь увернулся от просвистевшего в воздухе меча, избежал конских копыт, схватил коня за узду и дёрнул с такой силой, что животное потеряло равновесие, повалилось само и уронило всадника.
   Юйшэн моргнул. Неужели пронесло? Но тут он увидел поднимающихся на террасу варваров и закричал:
  -- Господин, уходим быстрее!
  -- Сейчас! - Степной Волк выхватил меч и отразил удар почти мгновенно вскочившего на ноги великана в чёрных доспехах и с белым лицом.
  -- А ты постарел, Волк, - ухмыльнулся Ма Фынну, жутко коверкая слова на варварский лад.
  -- Ты тоже, - спокойно ответил Юнь.
  -- Только я сейчас в расцвете силы, а ты одной ногой стоишь в могиле! - Демон бросился вперёд, обрушив на Степного Волка град яростных ударов.
  -- Продолжаем отступление! - разнёсся над головами рык Яня Да.
   Юйшэн понимал, что этот приказ в равной степени относится и к нему тоже, но ноги будто вросли в землю. Честное слово, да сколько можно лелеять собственные кошмары?!
   Посреди террасы сцепились в бою Ма Фынну и Су Юнь. Мечи со свистом рассекали воздух, при столкновении наполняя его лязгом металла о металл. Юйшэн не мог с уверенностью сказать, кто же одержит победу. Да, Степной Волк прошёл бесчисленное множество битв. Но кто знает, сколько битв прошёл Ма Фынну?
  -- А ничего, зрелищно, - усмехнулся Фа.
  -- Ты всё ещё здесь?! - изумился Юйшэн.
  -- А что, я вас с отцом должен бросить одних на растерзание варварам? Они, кстати, приближаются.
  -- Господин, надо уходить! - крикнул Юйшэн.
   Юнь кивнул, парировал очередной удар, сделал выпад, увернулся от ответного, сделал шаг назад с параллельным замахом и... исчез. Сами того не заметив, воины оказались на краю обрыва. Ма Фынну победоносно заревел.
  -- Господин!
  -- Отец!
   Юйшэн и Фа, не сговариваясь, бросились к тому месту, где мгновение назад стоял Степной Волк, причём Фа по дороге ощутимо толкнул Ма Фынну, отпихнув его с пути. Плюхнувшись на колени, друзья свесились с обрыва. Внизу на большой куче снега с задумчивым видом восседал Су Юнь и рассматривал свой меч. У Юйшэна отлегло от сердца.
  -- Отец, ты в порядке?! - крикнул Фа.
  -- Полном! - ответил Степной Волк. - Только ногу сломал, а так всё пучком!
  -- Какой, нафиг, порядок со сломанной ногой? - чуть не плача, пробормотал Юйшэн.
  -- Тягаем, - Фа схватил друга за шиворот, выдернул из-под удара Ма Фынну, перехватил за талию, взвалил себе на плечо и побежал от варваров.
  -- Фа, отпусти меня, - попросил Юйшэн.
  -- Потом!
   Юйшэн представил себе рожу Жэня Жэньшу при виде этого зрелища и решил собрать всё своё мужество - оно ему пригодится.
   Варвары, что характерно, несмотря на все победные вопли Ма Фынну и танцы с веерами, на террасе задерживаться не стали, поскольку наступающий на пятки Хоу Чжун кого хочешь заставит передвигать ноги. Иногда даже против воли хозяина ног - тело реагирует само, независимо от своего хозяина. Оставив Су Юня выбираться из сугроба самостоятельно, союзные войска резво проскочили северо-восточный лагерь (с матюгами вытолкнув оттуда все воодушевившиеся в предвкушении мордобоя резервы) и заняли оборонительные позиции. Варварам бы задуматься, но наседавшие сзади расцы такой роскоши им предоставить не пожелали. Влетев в лагерь, варвары внезапно осознали, что он горит, причём с трёх концов сразу.
  
  -- Я ещё жив? - раздался голос одного из воинов.
  -- Не знаю, - честно ответил Эньлэй, безучастно взирая на вечереющее небо где-то высоко над горами.
   Он лежал на камнях на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и, о Небо, как же ему было на всё плевать! Эньлэй не чувствовал ни рук, ни ног, ни, если уж на то пошло, головы, и на краю сознания вертелась гаденькая мыслишка о сломанном позвоночнике, но даже она не вызывала никаких эмоций, кроме полного безразличия.
  -- Мастер Лу, вы как? - спросил другой воин.
  -- Прекрасно. А вы?
  -- Тоже ничего.
  -- Все здесь?
   Раздалось кряхтенье, будто кто-то садился и осматривался.
  -- Нет, одного не хватает.
  -- Я здесь, - раздался жалобный голосок. - Я воротом зацепился, вот и вишу тут.
  -- А, вот ты где. Сейчас снимем.
   Странным образом на завале создалась мирная домашняя обстановка. Эньлэй продолжал смотреть в небо и думал о том, сколько же он провалялся здесь без сознания. Получалось никак не меньше нескольких часов. Эньлэй попытался пошевелить пальцами, но так и не понял, получилось у него или нет. Попытавшись сесть, Эньлэй к собственному изумлению выполнил это нехитрое упражнение. Вновь пошевелив пальцами, Эньлэй убедился, что они шевелятся, пусть и не считая нужным сообщить о сем факте хозяину. Вокруг в живописном раздрае валялись остальные воины, так же начавшие подниматься. Троица самых энергичных пыталась снять болтающегося под обрывом беднягу.
  -- Мастер Лу, как вы себя чувствуете? - к Эньлэю на четвереньках подполз один из воинов.
  -- Как тебя зовут? - спросил Эньлэй.
  -- Тан Ся, - глупо хлопнув глазами, ответил юноша.
  -- И сколько тебе лет?
  -- Семнадцать.
  -- И что ты здесь забыл, дурак?! - с чувством воскликнул Эньлэй, рывком вставая на ноги, что отозвалось резкой болью во всём теле.
  -- Мастер Лу? - оробел юноша.
  -- Подвигов захотел? Славы и наград? Я в семнадцать лет был умнее тебя, а всё равно это меня не уберегло. Что ж ты-то лезешь?!
   Юноша окончательно смутился.
  -- Жена есть? - требовательно спросил Эньлэй.
  -- Н-нет...
  -- А невеста?
  -- Я... я люблю одну девушку...
  -- Чтоб по возвращении из похода женился. Сразу же! Лично прослежу! - выпустив таким образом пар, Эньлэй оглядел сборище битых жизнью вояк и вздохнул. - А теперь пошли искать отсюда выход.
  
   Когда варвары из центрального лагеря ломанули на восток, жестоко избиваемые бросившимися в погоню расцами, их коллеги из юго-западного лагеря растерялись. Они решили было пойти следом, но по просьбе Сюэшэна бросившийся им наперерез Су Жун не дал им воплотить затею в жизнь.
  -- И что же с ними делать? - стоявший рядом Су Лэй задумчиво почесал подбородок.
  -- Может, отпустим их? - предложил Сюэшэн.
  -- Куда?
   Уловки кончились. Воины устали. Варваров ещё достаточно. Если сейчас стать стеной, то ещё неизвестно, кто победит и сколькими придётся пожертвовать ради победы. В конце концов, бывает такое количество погибших, которое полностью обесценивает победу.
  -- Да пусть идут назад в свои горы.
   Мо Вэйминь, с которым связались для утрясения всех деталей, затею одобрил. Затея была простая и эффективная - стоявшие к северу от лагеря союзные войска поделились на две части, как бы случайно оставив между частями проход. Обнаружив в рядах противника брешь, варвары с радостью туда ломанули. К их удивлению задерживать их не стали, чуть ли не за ручку проведя до моста и мимо западного союзнического лагеря.
   Только что пинка под зад на прощание не отвесили.
  
   Су Мэй (ещё помните такую?) была бесконечно горда собой. Ещё бы! Ей удалось прибиться к конбайскому войску, а Гао Фухуа (опустим, что думал об этом сам Гао) даже не заметил! Поля сражений взывали к Мэй, требуя от неё подвигов, и девушка не собиралась растрачивать свою молодость на книги о правилах поведения благордных девиц. Правда, Мэй смущало, что к полю значимого для страны сражения войско доползло только к вечеру. Создавалось ощущение, что всё самое главное уже решилось без них.
   Тем не менее, девушка терпеливо сидела в засаде, стараясь привлекать к своей персоне как можно меньше внимания. Мальчишеская внешность в кои-то веки сыграла ей на руку. Раз уж Юэ Вэйчжи не получится охмурить женскими чарами (а Бию куда более женствена), придётся сразить его великими подвигами. А подвиги уже спешили к Мэй, распахнув свои широкие объятия.
   По дороге бежали варвары. Было не совсем понятно, то ли они убегают, то ли так изначально задумывалось, но засаду они заметили ровно в тот момент, когда она выскочила из устья пещеры и ударила в бок варварской массе. Разумеется, Мэй была в первых рядах. Завязалась драка. Сражаться оказалось несколько сложнее, чем ожидала Мэй, но со временем она втянулась и завертелась волчком, отрубая всё, что попадалось на пути её меча. Самым сложным оказалось не попасть по своим и не попасть под удары своих. Варвары были измождены, кто-то был ранен, но сражались они с яростью диких зверей, загнанных охотниками в смертельную ловушку. Мэй уже начала мечтать о хоть маленькой, но передышке, когда варвары словно расступились, и девушка увидела его.
   Мэй не знала, кто это, но что этот человек не такой, как все, бросалось в глаза. Он был необыкновенно высок и широк в плечах, а его белое лицо казалось белее снега на фоне чёрных доспехов. Но что больше всего поразило Мэй, так это аура исходившей от воина силы. Силы злой и яростной, кровожадной и пропитанной ненавистью. У попадавшихся на его пути конбайцев, давно уже ни с кем по-настоящему не воевавших, просто подкашивались ноги, а оружие валилось из рук. Так он же их всех перережет, как овец!
   Мэй сама подивилась собственной наглости, когда высоко подняла меч и звонким голосом насмешливо прокричала:
  -- Эй, ты, груда железа!
   Воин повернул к ней голову. Сердце Мэй ушло в пятки, а во рту разом высохла вся слюна, но девушка каким-то чудом заставила себя усмехнуться и прокричать:
  -- Да, я к тебе обращаюсь! Сколько туши ты перевёл на эти доспехи?! Неужели не было ни единой умной мысли, чтобы потратить хоть капельку этой туши на её запись?! - варвары начали расступаться, испуганно вжимая головы в плечи и освобождая пространство между Мэй и великаном. - И зачем тебе все эти финтифлюшки на доспехах?! Они же будут только цепляться за ветки, когда ты побежишь через кусты, поджав свой трусливый хвост! - воин сделал шаг в сторону Мэй. Лицо его начало медленно искажаться от гнева. - Небо, а что с твоим лицом?! Оно такое белое, что почти синюшнее! Если тебе так холодно, то что ж ты столбом стоишь?! Ножками потопай, ручками похлопай, авось, согреешься! - Мэй сглотнула, хотя глотать в пересохшем горле было нечего. Теперь вся эта аура, наполненная жаждой убийства, была нацелена на неё. - Или ты уже примёрз к земле?! Я слышал, на морозе металл слипается, мешает двигаться!
   В один прыжок воин оказался рядом с ней. Мэй сама не поняла, как молниеносно отпрыгнула в сторону, отмахиваясь мечом от метнувшейся к её горлу руки. На щеке великана заалела узкая дорожка - кончик меча прошёл по скуле, оставив неглубокую царапину.
  -- Ай, ай, ай! Кажется, я испортил тебе личико! Бедняжка, теперь никто замуж не возьмёт!
   Воин зарычал, его лицо побагровело от гнева. С рыком он бросился на девушку. А Мэй не придумала ничего лучше, кроме как крутануться на пятках и броситься прочь со всех ног. Судя по звукам, великан последовал за ней, не сбавляя скорости. Иллюзий Мэй не испытывала - преследователь был сильнее, быстрее и выносливее. Шансов на победу не было никаких. Впрочем, отступать было поздно.
   Вылетев к ущелью, Мэй заметила идущую по его краю тропинку и бросилась туда в надежде, что воин не успеет затормозить и сверзится с обрыва. Надежда, что характерно, не оправдалась. Мэй бежала изо всех сил, чувствуя, как сердце бешено колотится о стенки грудной клетки. Как долго она сможет бежать? И что она вообще собирается делать?
   Совершила подвиг.
   Интересно, что бы сделал в такой ситуации Фэнь? Он же умный, наверняка бы что-нибудь придумал. Как они тогда бежали из Соснового храма - одни среди неизвестного количества врагов. Фэнь был рядом, он придумал план действий, он мог прикрыть спину, помочь, поддержать. Каждый день все эти месяцы Мэй беседовала с ним по Говорящему Камню. Она ни словом не обмолвилась о том, что сбежала из дома. Она просто болтала с ним о разных пустяках - расспрашивала, как он научился драться нитью, какова она, жизнь военного чиновника, почему он никогда не причёсывается, почему вечно на всех ворчит, о том, как это он жил один в горах. Рассказывала сама о своей жизни во дворце и за его пределами. О братьях и сёстрах. Об отце. А он внимательно слушал. Иногда ворчал. Иногда одобрял. Иногда смеялся вместе с ней. Наверно, она ни одному человеку столько не рассказала за всю свою жизнь, сколько ему за все эти месяцы.
   Так! Стоп! Яньван, почему в такой момент она думает о нём?! Надо думать о Юэ Вэйчжи! Юэ Вэйчжи. Нет! Думать надо о той горе доспехов, что так настойчиво дышит в затылок.
   Тропинка обрывалась в пустоту.
   Мэй резко затормозила и обернулась, готовясь встретить удар. Рука в чёрной железной перчатке схватила девушку за горло и оторвала от земли. Глаза Мэй оказались на одном уровне с глазами её преследователя.
  -- Ну что, добегалась? - прорычал он, странно коверкая слова, и сильнее сжал руку. - Столько лет я ждал этого дня, а ты думаешь, что можешь меня осмеять и остаться безнаказанной?! Девчонка в мужских тряпках, знай своё место! - рука всё сильнее стискивала горло, перекрывая Мэй доступ воздуха в лёгкие. - Сучка, знай своё место - место подстилки! Да ты и для этого не годишься! Двадцать лет назад я поклялся, я обещал себе, что вернусь, что наступит день, когда я отомщу за своё унижение!!! И ты думаешь, что в этот обещанный день я позволю какой-то дешёвой шлюшке меня осмеять?!!!
   Он говорил и говорил, сыпал проклятьями и оскорблениями, а грудная клетка Мэй разрывалась на части от нехватки воздуха. Глаза начала медленно застилать красная пелена. И сквозь неё ярким белым пятном сияла узкая полоска между шлемом и наплечниками, белая незащищённая кожа шеи. Краем уплывающего сознания Мэй поняла, что потерявшие гибкость пальцы всё ещё мёртвой хваткой сомкнуты на рукояти меча. Белая полоска гипнотизировала, ноги болтались в воздухе, а в голове кружился кровавый туман. Собственный взмах мечом Мэй наблюдала безучастно, как будто со стороны. Брызнувший в лицо фонтан крови, изумление в чёрных глазах на белом лице. Рука на шее разжалась, и Мэй упала на колени. Сделав несколько судорожных вздохов, девушка провалилась во тьму.
  

Интерлюдия. Рубикон.

  
   Сыю брезгливо пнул выгоревший колышек шатра, пеплом валявшегося тут же. Истерику он Лун Юньсюю устроил знатную (и, что особенно радовало, свою традиционную, ледяную и ядовитую), поэтому теперь на душе было легко. Варваров нагнали у моста и всех перебили, потому как что ещё с ними делать, всё равно никто не представлял. Правда, Ма Фынну нигде не нашли, но что он один может сделать? Разве что лет через двадцать привести новую толпу варваров. Но нельзя же так бегать до бесконечности.
   На плечо Сыю внезапно плюхнулась тяжёлая рука:
  -- Парень, прости, ты не мог бы мне помочь? - попросил Степной Волк.
   Сыю, уже готовый было разразиться гневной тирадой, проглотил все возражения и обернулся. По итогам беглого осмотра он заключил, что правая нога киского царя находится в весьма плачевном состоянии. Сыю оглянулся, чтобы подозвать кого-нибудь из простых воинов, но, как назло, поблизости никого не оказалось. Да и Су Юнь отпускать его плечо явно не собирался. Ну и, в конце концов, он же отец Мэй, правильно? Если он поможет её отцу, то она наверняка это оценит.
  -- Конечно, - кивнул Сыю, что, впрочем, выглядело не совсем естественно после всех его предыдущих действий. - Куда вас отвести?
  -- А, во-он туда. Видишь, там наши кучкуются, - Степной Волк махнул рукой в сторону, где на пепелище стояли три царя.
   До царей дошли быстро - видимо, опора Су Юню была не так уж и нужна.
  -- Мастер Су! - в ужасе воскликнул Юэ Вэйчжи. - Ваша нога!
  -- Всё ещё при мне, - усмехнулся Степной Волк. - Лю, не делай такие глаза. Ты же знаешь, на мне всё заживает, как на собаке.
  -- Ну да, - Яо Лю кашлянул в кулак.
  -- Фэнь, с каких это пор ты у нас такой добренький? - усмехнулся Шэ Гуй.
  -- Не смущай парня, - засмеялся Су Юнь.
  -- Вот вы где!
   Все пятеро обернулись на голос и увидели спещащего к ним между устанавливаемых шатров Гао Фухуа.
  -- Явился-таки, - улыбнулся Су Юнь.
  -- Кто бы мог подумать, - хмыкнул Шэ Гуй.
  -- Мастер Гао, как я рад вас видеть! - воскликнул Юэ Вэйчжи.
  -- Не ожидал вас увидеть, - признался Яо Лю.
   Причём всё это они сделали одновременно. И, поскольку Сыю восторгов изъявлять не стал, он заметил это первым. Озадаченно переглянувшись, цари посмотрели на Гао. Внезапно Степной Волк разразился громким смехом и со всей дури заехал Сыю по спине, отчего он чуть не упал. В глазах Ледяного Короля вспыхнуло восхищение, а на губах заиграла довольная улыбка. Пустынный Дракон захрюкал в кулак. Только Справедливый обиженно надулся. И Фэнь Сыю полностью разделял его мнение.
  -- Оставьте свои восторги на потом, - попросил Гао. - Юнь, мне очень стыдно, но я нигде не могу найти твою дочь.
  -- Мою дочь? - удивился Су Юнь. - Бию или Ли--
  -- Младшую, - прервал его Гао. - Мои воины нигде не могут найти малышку Мэй.
   Опомнился Сыю, только уже несясь во весь опор на коне через ночную тьму по горам.
  
   Мэй было холодно. Она ничего не ощущала, кроме бесконечного холода, казалось, ставшего частью её существа. Сколько прошло времени? Сквозь тьму доносились какие-то звуки. Кажется, кто-то звал её по имени. В голосе слышались отчаяние и страстная надежда. Ну, раз уж так просят, то можно и попытаться что-нибудь сделать.
   Мэй открыла глаза и сначала вообще ничего не увидела, даже успев испугаться, что ослепла. Сделав над собой усилие и сфокусировав взгляд, девушка обнаружила над собой лицо Фэня Сыю, судя по всему, бывшего на грани отчаяния.
  -- А, Фэнь, это ты.
   Голос был хриплым и тихим, слова дались с огромным трудом, но радость, отразившаяся на лице Фэня, стоила этих усилий. Неожиданно смутившись, он пробурчал:
  -- Я понимаю, что ты хотела бы увидеть Юэ Вэйчжи, но извини. Бери, что дают.
   Мэй слабо улыбнулась:
  -- А я рада, что это ты. Не могу же я предстать перед любимым в таком виде.
  -- Уж точно, - проворчал Фэнь и встал, держа Мэй на руках. - У него бы сердце разорвалось.
  -- Действительно, - Мэй прикрыла глаза и положила голову Фэню на плечо, чувствуя тепло и странное умиротворение.
  -- Не вздумай засыпать! Мне тебя ещё на коня сажать!
  -- А я не сплю. Я просто чуточку устала.
  -- Не сомневаюсь, - Фэнь усадил Мэй в седло, сел сзади сам и укрыл девушку складками своего плаща. - Приедем в лагерь - там тебя разотрут, согреют и вообще устроят тебе все тридцать три удовольствия. А потом выпорят.
  -- А я подвиг совершила.
  -- Да уж, подвиг, - Фэнь обхватил Мэй руками, прижал к груди и, ткнувшись носом в волосы девушки, прошептал. - Никогда больше так не делай.
  -- Извини, - прошептала Мэй. - Я больше не буду.
   Фэнь взял ладони Мэй в свои и принялся их аккуратно растирать. А у него большие ладони, хоть и меньше, чем у отца. Девушка с трудом удержалась от смешка. Да, Фэнь всё-таки гадюка, а не горилла. Пальцам постепенно возвращалась чувствительность и гибкость, отчего их стало колоть немилосердно.
  -- Больно, - пожаловалась Мэй.
  -- А это тебе чтоб впредь неповадно было, - усмехнулся Фэнь.
   Неожиданно громкий демонстративный кашель заставил парочку подскочить на месте. Подняв взгляд, Мэй увидела трансвестита с факелом, сидящего на коне чуть поодаль, и, казалось, пытавшегося их с Фэнем испепелить взглядом.
  -- Лун Юньсюй, - сказал Фэнь.
  -- Я за него, - раздражённо ответил транствестит. - По прямой два шага сделать не может, чтоб не заблудиться, а туда же! Ночью и в горы! Один!
  -- Зато он меня нашёл! - вступилась за Фэня Мэй.
  -- Действительно, - Лун Юньсюй поджал губы. - Поехали тогда, - он подъехал, прикрепил узду коня Фэня к седлу своего и повёл их сквозь ночную тьму.
   Вопреки обыкновению, Фэнь возникать не стал.
  
  -- Учитель! Учитель!
   Жэньшу обернулся и увидел спешащего к нему Сюэшэна и идущего следом за ним весьма потрёпанного молодого ринского офицера, бережно прижимавшего здоровой рукой к груди что-то, завёрнутое в плащ.
  -- Что такое? - спросил Жэньшу.
  -- Это мастер Сюань, - Сюэшэн указал на ринца. - И он на поле боя где-то откопал Сяого.
  -- Сяого?! - перепугался Жэньшу.
  -- Прошу вас, тише, - заговорил ринский юноша. - Она спит, - и он бережно передал Жэньшу свёрток.
   Сяого действительно спала и, судя по всему, была совершенно невредима.
  -- Но что она там делала? - изумился Жэньшу.
  -- Из того, что понял я, она осталась дома одна, ей это не понравилось и она пошла за вами, - доложил ринец.
  -- Спасибо вам, мастер Сюань. Если бы с ней что-то случилось...
  -- Я всё понимаю.
  -- Цзыхао, - пробормотала во сне Сяого. - А я вырасту и выйду за тебя замуж.
   Ринец подскочил на месте.
  -- Цзыхао, - Жэньшу задумался. - Это вас так зовут?
   Юноша обречённо кивнул.
  -- Не беспокойтесь, - Жэньшу улыбнулся. - Она ещё маленькая - быстро забудет.
  -- Я надеюсь.
  
   Полог шатра откинулся и сразу упал на своё место. Бию подняла глаза на вошедшую Ли.
  -- Мэй нашли, - улыбнулась третья дочь Су Юня. - Немного замёрзшую, но вполне живую.
  -- Хвала Небу, - облегчённо улыбнулась Бию.
  -- Мы все так подумали. Больше похоже на чудо, - Ли уселась подле сестры. - Юньсюй теперь рвёт и мечет.
  -- Юньсюй?
  -- Раский офицер. Мы познакомились с ним в Юхуа. Просто, понимаешь, Мэй нашёл этот их Фэнь Сыю, а он, как утверждает Юньсюй, в трёх соснах с лёгкостью заблудится. Хотя, учитывая, где нашли Мэй, наверно, именно такой человек нам и был нужен.
  -- А почему он вообще её искал?
  -- Есть у меня одна мысль, - Ли загадочно улыбнулась. - Как твои дела?
  -- Лекарь сказал, что стрелять, как прежде, я уже не смогу, - Бию грустно улыбнулась.
  -- Очень обидно?
  -- Не знаю. С одной стороны, я всегда гордилась своим мастерством, но с другой... понимаешь, Ли, ради этого человека я бы и всю руку отдала. Может, даже обе.
  -- Ну, этого, слава Небу, не потребовалось. И как он отнёсся к твоей жертве?
   Бию зарделась.
  -- Поздравления принимаешь?
  -- Я ещё не знаю, - Бию принялась что-то вырисовывать пальцем на одеяле. - И всё это...
  -- Что он сказал?
  -- Что станет моей левой рукой...
  -- Тогда принимай поздравления.
  
   В главном раском шатре царила праздничная атмосфера - офицерский состав отмечал "воскрешение" Лун Юньсюя. Но после того, как чаша обошла круг второй раз, Шэ Гуй выгнал всех из шатра со словами, что наутро всем рано вставать, так что не шли бы любезные по своим шатрам дрыхнуть. Собственно, именно так Сыю и собирался поступить, тем более, что в голове уже гулял лёгкий пьяный туман, хотя сделал он всего пару маленьких глоточков. Однако по дороге он заблудился и остался один на один с молчаливыми горами, мирно спящим лагерем и полной луной, венчавшей тёмно-синий небосвод.
   С Мэй всё в порядке. Лун Юньсюй, этот Яньванев имбецил, жив. Варвары разгромленны. Ноги от усталости и алкоголя заплетаются.
   Жизнь прекрасна.
   Деликатный кашель заставил Сыю обернуться.
  -- Я вам не помешал? - робко спросил Юэ Вэйчжи.
  -- Нисколько, - сжалился Сыю.
  -- Я... хотел с вами поговорить.
  -- И о чём же?
  -- Скажите... а, ведь, дочки у мастера Су очень милые, - Вэйчжи, очевидно, смутился от собственных слов.
  -- Это так, - пробурчал Сыю.
  -- Вам, вот, младшенькая больше нравится? - Сыю не знал, что ответить, поэтому ринский царь продолжил. - А мне, вот, госпожа Бию.
  -- К чему вы клоните? - насторожился Сыю, про себя отметив, что на Мэй Юэ Вэйчжи не претендует.
  -- В одиночку же просить руки страшно, да? У мастера Су.
   Сыю пробурчал что-то неопределённое, что ринский царь истолковал как согласие.
  -- Почему бы нам вместе завтра с утра не...?
   Сыю задумался. Вообще говоря, один на один со Степным Волком да и по такому интимному вопросу...
  -- Почему бы и нет, - кивнул Сыю.
  -- Спасибо вам огромное! - ринский царь протянул Сыю руку. - Юэ Вэйчжи.
  -- Эээ... Фэнь Сыю, - Сыю неуверенно её пожал.
  -- И да поможет нам Небо!
  
  -- Знаешь, - Вэйминь переложил трубку из одного угла рта в другой. - Тебе это может показаться абсурдным, но я не верю в призраков.
  -- Это ты к чему? - насторожился Эньлэй.
  -- Это я к тому, что если посреди ночи ко мне является мёртвый человек, то, скорее всего, он жив.
  -- Честно сказать, я сам не до конца уверен, потому не могу развеять твои сомнения.
  -- Ноги есть? - Вэйминь и Эньлэй посмотрели на ноги последнего. - Есть. Подбородок есть?
  -- Похоже на то, - кивнул Эньлэй, потирая подбородок.
  -- Тогда живой, - заключил Вэйминь.
  -- Скорее всего.
  -- И как спасся?
  -- Чудом. Как наши дела?
  -- О, ты пропустил столько интересного, что даже не знаю, с чего начать, - Вэйминь затянулся и выпустил аккуратное колечко дыма.
  -- Мастер Лу!!! - раздался оглушительный вопль ринского царя, от которого беседовавшие подскочили на месте. - Мастер Лу, мы всегда будем помнить вас! - по щекам Вэйчжи сплошным потоком текли слёзы. - Скажите, где лежит ваше тело, и мы найдём и похороним его в том месте, которое вы укажите! Я обещаю заботиться о вашей жене и детях до конца своей жизни! Я--
  -- Господин, по-моему, я всё ещё жив, - поспешил вставить Эньлэй.
  -- Да? - Вэйчжи глупо моргнул. - Мастер Лу, вы действительно живы?! - Вэйчжи радостно схватил Эньлэя за руку и с энтузиазмом её затряс. - Как я счастлив!
  -- Я в этом не сомневаюсь. Поздравляю вас с победой, господин.
  -- Спасибо, - Вэйчжи рассеяно кивнул. - Я женюсь.
   Вэйминь поперхнулся дымом и закашлялся.
  -- Это радостная весть, - слабо улыбнулся Эньлэй, соображая, как долго ещё продержится его рука прежде, чем оторваться.
  -- И когда успел только? - покачал головой Вэйминь.
  
   Шэ Гуй был не слишком доволен. Хоть вчера он смог удержать своих офицеров от излишнего пьянства, на утренний совет они собирались со скрипом. Последним приполз Фэнь Сыю, ещё более злющий, чем обычно, и на вопрос, где он заблудился, убил бы Хоу Чжуна взглядом, если б на его месте был кто-то менее толстокожий.
  -- Итак, господа, - Гуй обвёл генералов внимательным взглядом. - Сегодня утром в горах Лунвэй нашёл очень интересную вещь, - Ледяной Король поднял за волосы на всеобщее обозрение отрубленную человеческую голову.
   Глаза Юньсюя округлились, сам он побледнел и испуганно выдохнул:
  -- Ма Фынну!
  -- Это Ма Фынну? - бесцеремонно спросил Ючжи.
  -- Кто-то отрубил ему голову? - констатировал Чжун.
  -- Голову отрубил Лунвэй, - ответил Гуй. - От мёртвого тела.
  -- В шее торчал чей-то меч. Я и его привёз, - быстро пояснил Лунвэй.
  -- Так что вопрос с Демоном можно считать закрытым, - Гуй поставил голову на бочку, служившую чем-то вроде тумбы. - На повестке дня Гошо. Я слушаю ваши предложения.
  -- Не вижу смысла ждать, - заявил Чжун. - Раз уж мы здесь, то можно и дойти. Разумеется, при условии, что перевал рабочий. В противном случае нам потребуется пара дней на расчистку.
  -- И как можно скорее, - встрял Ючжи. - Тогда господин станет императором!
  -- Другие мнения есть? - поинтересовался Гуй, про себя отметив, что, видимо, Чжуну уже так обрыдли все эти пляски вокруг Душицюаня, что он пробьёт туда дорогу, даже если придётся снести для этого все горы.
  -- Воины устали, - заметил Лунвэй. - Я думаю, им нужно дать хотя бы день отдыха.
  -- Остальные? Юньсюй, кончай так смотреть на эту голову, она не кусается.
  -- Я согласен с необходимостью предварительного отдыха, - протараторил Юньсюй.
  -- Фэнь? - Гуй повернулся к своему стратегу
   Тот не удостоил его даже мимолётным взглядом, продолжив сосредоточенно созерцать какую-то точку на земле.
  -- Фэнь! - Гуй повысил голос.
  -- Делайте, что хотите, - лениво бросил стратег.
  -- Надо сказать, я удивлён, что у тебя внезапно не оказалось собственного мнения.
   Фэнь пропустил замечание мимо ушей.
  -- Мастер Сыю? - Юньсюй обеспокоенно посмотрел на стратега. - Что-то случилось?
   Но прежде, чем Фэнь успел ответить, если бы вдруг попытался это сделать, в шатёр ввалился Степной Волк и, размахивая импровизированным костылём, выдал следующее:
  -- Нет, Шэ, ты только послушай! Сегодня с утра приходит ко мне этот твой Фэнь и просит руки моей младшенькой!
   Нельзя сказать, что Фэнь не попытался его остановить. Однако же, увы, не успел. С оглушительным хохотом на пол осел Юньсюй.
  -- Вы совсем не умеете держать язык за зубами? - прошипел стратег, заливаясь краской.
  -- А зачем? - Су Юнь повернул голову и увидел то, что осталось от Ма Фынну. - О, кто это его так?
  -- Сами не знаем, - ответил Гуй.
   На заднем плане Фэнь судорожно глотал воздух, силясь сказать хоть что-нибудь.
  -- Возможно, кто-то узнает этот меч? - Лунвэй поднял изящный и в то же время вполне добротный меч.
  -- Это меч Мэй, - удивился Степной Волк. - А где она его потеряла?
  -- В шее Ма Фынну, - вздохнул Гуй.
   Су Юнь присвистнул. Фэнь, казалось, вообще разучился дышать. В воцарившейся тишине раздавалось только истеричное похихикиванье Юньсюя, который всё никак не мог успокоиться.
  -- Я всегда знал, что моя девочка - это нечто! - гордо улыбнулся Степной Волк.
  
  -- Извини, что ты только что сказала? - переспросила Мэй, не веря своим ушам.
  -- Нет, я понимаю, не наблюдай я это лично, я бы тоже не поверила, - Ли пожала плечами.
  -- Ли, что ты сказала?
  -- Что сегодня утром к папаше явились Юэ Вэйчжи и Фэнь Сыю, ну, который тебя вчера спас, и ринец попросил руки Бию, а расец - твоей.
   Чувство реальности медленно, но верно покидало Мэй. Сама мысль о произошедшем казалась ей абсурдной. И, вместе с тем, девушка не могла понять, что же она в связи с этим чувствует. Радость? С чего бы вдруг, она же влюблена в Юэ Вэйчжи! Ведь так? Яньван, почему Фэнь пошёл к папаше, а не спросил у неё самой?!
  -- Мэй, ты злишься? - удивилась Ли. - Нет, понятно, если ты дала ему от ворот поворот, а он--
  -- Почему этот имбецил пошёл прямо к отцу, не поговорив сначала со мной?! - Мэй ударила кулаком по одеялу, в которое её вчера запеленали.
  -- Не поговорив? - Ли удивилась ещё больше. - Странно.
  -- Что странно?
  -- Я видела, как на рассвете он долго крутился вокруг твоего шатра, а потом зашёл внутрь. Я думала, вы поговорили.
  -- Я спала, - Мэй почувствовала, как румянец заливает щёки. - А он меня не стал будить.
  -- Так получается, он всё ещё не знает ответа?
  -- Что ты хочешь сказать?
  -- Ты же знаешь папашу. Он сказал, что как вы с Бию решите, так и будет. Бию к тому моменту уже решила, вот мы и подумали, что ты тоже. И что ты ему отказала, раз он такой мрачный ушёл.
   В голове Мэй промелькнула мысль, что если б папаша ответил что-нибудь конкретное и решил за неё, ей было бы легче.
   Полог шатра взмыл в небо, и внутрь ворвались Фа, Жун и Гэнь, все трое возбуждённые до предела.
  -- Вы что себе позволяете?! - возмутилась Ли.
  -- Мэй, так ты Ма Фынну убила?! - воскликнул Фа.
  -- Кого? - опешила Мэй.
  -- Ма Фынну! - повторил Гэнь. - Ты что, даже имени его не знаешь?!
  -- Да он как-то не представился, - пробормотала Мэй. - Да и я не думала, что его убила. Это же тот тип в чёрных доспехах?
  -- Именно! - Фа подхватил Мэй на руки, выбежал наружу и закружил между шатров, игнорируя испуганный вопли девушки.
   Жун и Гэнь бросились водить вокруг них хоровод.
  -- Брат Лэй, - Ли подёргала за рукав обнаружившегося у входа в шатёр Лэя. - Правда, что ли?
  -- Свидетелей нет, - Лэй пожал плечами. - Есть только труп и орудие убийства, - он протянул Ли меч Мэй. - Найден в шее убитого.
  
   Сыю чувствовал себя препоганейшим образом. Во-первых, Мэй вчера чуть не убил Ма Фынну. Во-вторых, Степной Волк его сегодня утром, пусть и без злого умысла, но оборжал. С Мэй до злосчастного похода к её отцу поговорить не удалось, а как к ней подойти теперь, он понятия не имел. Вдобавок, он еле вырвался от Лун Юньсюя и Хоу Чжуна, похоже, поставивших себе целью довести его до белого каления. И об этом человеке он ещё недавно скорбел! Да пусть утоп бы в этом своём Иляне - хоть рыб бы накормил!
  -- Мастер Фэнь!
   Сыю даже оборачиваться не стал, поскольку обладателя этого голоса здесь не могло быть по определению.
  -- Мастер Фэнь!
   Сыю замотал головой - нет, это не дело, уже слуховые галлюцинации начинаются.
  -- Мастер Фэнь!!!
   Резкий рывок за плечо заставил Сыю обернуться.
  -- Со?
   Юноша с их последней встречи вырос, стал шире в плечах, и, судя по ноющему плечу, не растерял медвежьей силы. Но в то же время почему-то возникло ощущение, что и не было этих пяти лет, что Сыю видел Со только вчера.
  -- Мастер Фэнь, я так рад вас видеть! - лицо Со сияло от радости.
  -- Со, что ты тут делаешь? - от шока Сыю забыл и про яд, и про шипение, и про сарказм.
  -- Наблюдаю, как творится история, - юноша сделал широкий жест в сторону объединённого лагеря. - Я решил, что хочу стать историком. А как ваши дела, мастер Фэнь? Я слышал, вы посватались к младшей дочери Су Юня?
  -- Удивлюсь, если на весь лагерь найдётся хоть кто-то, кто этого не слышал, поэтому, думаю, бессмысленно просить тебя не говорить об этом твоему братцу, - пробурчал Сыю.
  -- Вы какой-то мрачный для жениха.
  -- Это не твоего ума дело, - Сыю отвернулся.
  -- Знаете, мастер Фэнь, вы совсем не изменились. Ну, может, обросли малость.
  -- Ты тоже, - еле слышно прошептал Сыю. - Ты куда-то шёл?
  -- Я вас искал.
  -- Нашёл? Успокоился? Теперь оставь меня в покое, - Сыю быстрым шагом направился прочь.
  
   Между горными пиками, подпиравшими ясное пронзительно-синее небо, кружила, раскинув огромные крылья, какая-то птица. Но вместо чего-то величественного в голове у Мэй кружился единственный вопрос - каких размеров пятна оставляет после себя это животное. Странным образом девушка упивалась повседневностью, пошлостью этой мысли.
   Весть о том, что Мэй убила Ма Фынну, сильнейшего воина под Небом, облетела лагерь, и куча людей, большиство их которых девушка видела впервые в жизни, стремилась пожать ей руку, подкинуть в воздух, покачать на руках и испробовать прочие изощрённые методы пытки. Почему-то теперь идея о совершении подвига не казалась Мэй такой уж привлекательной. Собственно, подвигом это и не было. И девушка никак не могла взять в толк, почему этого не понимают остальные. Что они там себе навоображали? Захватывающий поединок? Жестокое сражение? Да и близко такого не было! Мэй горестно вздохнула. Огонь, вода и медные трубы, да? Медные трубы - это жестоко.
   И как-то гадко.
   Мэй обхватила колени руками и положила сверху подбородок. Она каким-то чудом вырвалась от прославлявших её людей и сбежала из лагеря. И теперь сидела на краю обрыва и смотрела на зимнее горное небо. Внезапно девушка услышала, как кто-то идёт в её сторону, хрустя снегом и раздражённо бормоча под нос что-то нечленораздельное.
   Яньван, она же совсем забыла о нём!
   Девушка заметалась вдоль обрыва, но к тому моменту, как из-за поворота показался Фэнь, так ничего и не придумала. Раский стратег при виде Мэй резко остановился и, видимо, попытался было сбежать, но решил, что это будет невежливо. Или, может, по какой другой причине. В итоге он чуть покраснел и уставился в снег у себя под ногами.
  -- Привет, - неловко улыбнулась Мэй.
   Фэнь в ответ промямли что-то неразборчиво-вежливое. На его одежде и в волосах кое-где блестели комочки снега, так что девушка предположила, что он уже где-то заблудился и откуда-то сверзился.
  -- А... ты чего здесь? - после некоторое паузы спросила Мэй.
  -- Я... одиночества... ищу, - Фэнь перевёл взгляд в пропасть.
  -- Достали?
  -- Я слышал... тебя по лагерю на руках носили.
  -- Но я же ничего такого не сделала, - пробурчала Мэй. - Не знаю, что они там напридумывали, но поединком и не пахло!
  -- Не спорю, - Фэнь внезапно посмотрел на девушку. - Я сам видел последствия этого... гхм... "поединка". И прекрасно понимаю, что если бы поединок действительно имел место, то я нашёл бы не придушенный полутруп, а аккуратно нашинкованную кучку мяса.
   Почему-то то, как Фэнь описал результат гипотетического поединка, подняло Мэй настроение, и девушка улыбнулась.
  -- Я сказал что-то смешное? - Фэнь надулся. - Мэй, к твоему сведению, ты ходила по краю! Неужели ни у кого из вашей семьи нет привычки использовать мозг по прямому назначению?! Почему нельзя сначала подумать, а потом уже лезть на баррикаду, раз уж шило в заднице не позволяет отсидеться в сторонке?!
  -- Ну извини, - пробурчала Мэй. - Не думала, что ты будешь так волноваться.
  -- Да причём здесь я?! - Фэнь всплеснул руками. - Ни один родитель не хочет своими руками хоронить своего ребёнка!
   Мэй улыбнулась:
  -- Я знаю, что папаша с матушкой плакали бы. И все мои братья и сёстры. И поэтому я боролась до конца, - девушка посмотрела Фэню в глаза. - Но если бы я понимала, что горше всех плакать будешь ты, я бы не позволила ему и пальцем меня коснуться.
  -- Мэй--
  -- Не перебивай! - Мэй отвела взгляд и обхватила себя за плечи. - У меня сердце сжимается, когда я об этом думаю. Глупо, конечно, но ничего не могу с собой поделать. Знаешь, я правда думала... ну, то есть, не то чтобы специально думала, а так... мне казалось, что твои чувства - просто плод совместной опасной вылазки и всё такое. Наверно, я даже думала, что это я себе напридумывала. Но тогда становится непонятно, а чего я себе это придумала и..., - девушка умолкла, осознав, что окончательно запуталась в своих чувствах.
  -- Мэй, скажи, ты слышал о том, как я сегодня утром ходил к твоему отцу? - мягко спросил Фэнь.
   Мэй кивнула, не поднимая глаз.
  -- Тогда послушай, что я сейчас скажу, - Фэнь сделал небольшую паузу, словно собираясь с духом. - Я совсем не Юэ Вэйчжи. И я не спорю с тем, что выгодно от него отличаюсь лишь умом и возрастом. Хотя мой возраст всё же не достаточно хорош. Я не радею за мир во всё мире и счастье нищих и убогих. И не собираюсь этим заниматься. Я хочу построить будущее этой страны в соответствии со своими идеалами и для этого готов испачкать руки столько раз, сколько потребуется. Если мне суждено пройти этот путь в одиночку, то я пройду его. Но если, - голос Фэня дрогнул. - Если ты вдруг... сочтёшь возможным разделить эту дорогу со мной, то я...
   Мэй хрюкнула. Скорее всего, смех её разобрал от смущения, но ничего сделать с ним она не могла.
  -- Что я опять сказал смешного?! - возопил Фэнь, заливаясь краской.
  -- Эээ... прости, - Мэй опять хрюкнула. - Просто, понимаешь... меня ещё никогда не звали... замуж.
  -- А я ещё никогда не звал замуж, и что?!
   Мэй не выдержала и рассмеялась в голос. Да уж, сколько раз она ни представляла себе романтичное предложение руки и сердца, в жизни бы не догадалась, что вместо ответа будет ржать как лошадь, а вокруг будет носиться Фэнь (?!), клянясь всеми богами сразу, что в жизни больше никому предложение не сделает.
  -- Так извините, я не понял. Госпожа Су, вы согласны или нет?
   Мэй кончила смеяться, а Фэнь - ругаться, и они вдвоём уставились на, видимо, выскочивших из ближайшего сугроба Лун Юньсюя (который вопрос и задал) и Хоу Чжуна.
  -- Вы какого Яньвана?! - налетел на них Фэнь.
  -- Мы пошли проследить, что вы не заблудились, - пояснил Лун Юньсюй.
  -- И нашли это, - закончил Хоу Чжун.
  -- И давно вы тут?!
  -- Аккурат с "нашинкованной кучки мяса".
  -- Госпожа Су, - заговорил Лун Юньсюй поверх головы Фэня, встав на цыпочки, хотя необходимости в этом не было никакой. - Советую вам согласиться хотя бы потому, что мастер Сыю единственный человек на свете, который может повернуть свою голову совсем назад.
  -- Покажешь?! - тут же загорелась Мэй.
  -- НЕТ!! - рявкнул Фэнь. - Детям такие ужасы показывать нельзя!
  -- Ты уж определись, или она ребёнок, или ты на ней женишься, - посоветовал Хоу Чжун.
  -- Да какая тебе-то разница?!
  -- Ну же, давайте все успокоимся, - предложил Лун Юньсюй.
   Фэнь смерил его злым взглядом и отошёл в сторону.
  -- Госпожа Су, ваш ответ, - трансвестит сделал жест в сторону Мэй.
   Девушка задумалась. От этого решения во многом зависела вся её последующая жизнь. Доверяет ли она Фэню настолько, чтобы вручить свою жизнь ему в руки? Фэню?
  -- Слушай, Фэнь, а если я соглашусь, можно будет называть тебя по имени?
  
   В лагере исчезновение Су Мэй было замечено не сразу. Но и когда кто-то особо наблюдательный всё-таки обнаружил, что чествовать больше некого, унывать народ не стал. Потому что Степной Волк не упустил возможности объявить, что назавтра объединённая армия выступает на Гошо. Яо Лю и Юэ Вэйчжи, которые о таких отдалённых перспективах пока ещё не задумывались, были крайне удивлены таким известием, но отвертеться уже не получилось. Впрочем, Вэйчжи особенно и не пытался, а Лю уже давно понял, что если Су Юнь что-то за тебя решил, то дальше можно уже не трепыхаться - не поможет.
  -- Я считаю, что это было опрометчиво, - заметил Шэ Гуй, окидывая взглядом собравшуюся в неопознанном шатре компанию царей. - Всё-таки, следовало бы хоть сколько-нибудь разведать дорогу, прежде чем бросать такие голословные утверждения. В конце концов, мы опираемся исключительно на слова Ма Фынну, а он, если помните, бежал из Рао Тэя, а не из Гошо.
  -- Я сегодня утром отловил того пацана, - начал Су Юнь. - Шустрый такой который. Говорит, бегал смотреть дорогу, вроде пройти можно. На дневной переход.
  -- Вот, значит, куда Сюэшэн делся, - пробормотал Яо Лю. - А что касается перевала, то, насколько я помню, Фу Эгун пытался сбежать из Гошо на север. Тогда эта идея мне показалась абсурдной, но в свете существования этого перевала всё может быть.
  -- Но как-то это странно, - Юэ Вэйчжи почесал подбородок. - Спустя столько лет вернуться туда всем вместе.
  -- Мне идея устроить здесь массовое побоище кажется сомнительной, - холодно бросил Гуй.
  -- Я не это имел ввиду! Просто... смотрите, - Вэйчжи замялся, а когда заговорил, голос его звучал тихо и печально. - Тогда мне ещё не было двадцати. Я был молод, полон сил и энергии, что уж тут говорить, глуп, - в этом месте Гуй, Юнь и Лю смерили ринского царя долгими задумчивыми взглядами. - Даже глупее, чем сейчас, хотя понимаю, что это трудно представить. Я думал, что один человек силой своего сердца может перевернуть мир. Скоро мне будет сорок. Я думал, что мир вокруг меня менялся, но теперь я понимаю, что менялся только я и мой взгляд на мир. Мы не можем заставить течь вспять реки или уйти назад под землю горы. И... я просто боюсь, - голос Вэйчжи стал хриплым. - Боюсь вернуться туда и увидеть то же самое пепелище, что я видел двадцать лет назад. Увидеть его совершенно другими глазами. Извините, я, кажется, глупости говорю, - Вэйчжи украдкой смахнул с глаз выступившие слёзы.
  -- Тогда хватит шмыгать носами! - объявил Юнь. - Вперёд! Пойдём, посмотрим и убедимся, что за столько лет пепелище уже смыло дождями!
  
   К вечеру Шэ Гуй уже начал думать, что идея идти на Гошо срочно, сразу на рассвете, была очень своевременной. Воинам просто, простите за жаргон, сорвало крышу. Никакими силами нельзя было призвать их к порядку - люди праздновали. Особенно диким это казалось кроме всего прочего потому, что происходило в узкой горной долине за сотни ли от любого человеческого жилья, зато совсем рядом с живописными кучами варварских трупов. Ко всему добавилось ещё и то, что воины хотели над трупом Ма Фынну всласть поглумиться, а в Чжао Лунвэе так некстати проснулась верность бывшему господину, и он всячески пытался оградить труп и, впоследствии, могилу, от каких-либо посягательств. Лун Юньсюй, которому полагалось лежать в постели и выздоравливать, порхал по лагерю и с каждым встречным делился соображениями о семейной жизни в целом и личной жизни Фэня Сыю в частности. И в довесок ко всему прочему по лагерю шнырял какой-то мальчишка-отшельник, терроризировавший окружающих вопросами о событиях последних двадцати лет.
   Когда же этот дурдом кончится?
  
   Да, оно того стоило. Стоило сражаться в заведомо проигрышной битве, практически на брюхе ползти по потайному ходу, брести, спотыкаясь, грязным и усталым в сторону гор и возвращаться на место смертельного штурма, чтобы увидеть такое лицо Чэн Хуана.
  -- Это что?! - взвыл правитель Хэгу, хватаясь за голову.
  -- Хумань, - не без гордости ответил Хэн, хотя гордиться было особенно нечем.
   Но зрелище действительно отменное. Жалко, в пылу боя не было времени полюбоваться.
  -- Вы что с городом сделали, варвары криворукие?! - продолжал ужасаться Хуан. - Да вы ж его по камню разнесли! Такого уже лет триста не было!
  -- Во-первых, это не мы, а, как вы правильно заметили, варвары, - Хэн с трудом удерживал на лице бесстрастное выражение, хотя очень хотелось показать Хуану язык. - А во-вторых, что такое, вы не можете отстроить один город?
  -- Мальчик-мажор, ты хоть примерно представляешь, каких денег это будет стоить?!
   Хотя Хэн не знал, что такое "мажор", но на "мальчика" уже можно было обидеться. Он призвал всю свою фантазию и собрался уже сказать что-то черезвычайно едкое и меткое, что поставит наглого правителя на место раз и навсегда, когда сзади к ним подошёл к Гоньцзи и бесцеремонно похватал за плечи.
  -- Драться потом будете, - вкрадчиво сообщил Ястребиный Глаз. - Мастер Чэн, если за неделю приведёте внешнюю стену в порядок, дам вам шанс прибить десяток-другой ваших обидчиков.
  -- Мой город, - сокрушённо пробормотал Хуан.
  

Глава 23. Битва за Гошо.

  
   Великий Учитель Чжань Сяньцзи, бежав из Кэй Мина, повёл своих людей за собой в поисках просветления. Долго шли они по горам и лесам, питались лишь плодами да ягодами, пили лишь родниковую воду. Если видели они, что попал кто в беду - человек ли, зверь ли - то помогали ему изо всех сил своих. И собрал Великий Учитель ещё больше последователей, и постигли они мудрость Небесную во всей красоте её.
   И явился однажды Великому Учителю Девятихвостый Цзя-о-Хуа, что разносит людям волю Небесную, и сказал ему:
   "Много ты странствовал, много повидал, многое понял, многим помог. Гордится Небо твоей чистотой и твоей мудростью. И решил Небесный Император одарить тебя. Скажи, чего ты желаешь - всё исполнено будет".
   Пал тогда ниц Великий Учитель и ответил:
   "Всё, что мне надо, есть уже у меня. Я одарён и силой, и мудростью, и любовью людскою. Об одном молю я великое Небо - дай мне землю, на которой я и люди мои могут жить в мире".
   Улыбнулся тогда Волшебный Лис и сказал:
   "Да будет так".
   И открыл он Великому Учителю тайный путь через горы, по которому прошёл он и провёл людей своих, и попал в страну Лэюань.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Широкая долина, насколько хватало глаз окружённая горами, уходила к горизонту, где в синеватой дымке парили пики гор, стерегущих долину с юга. Снежные шапки блестели на солнце, а по пронзительно синему небу лениво плыли редкие облачка. Снег укутывал долину толстым пушистым покрывалом, но даже он не мог скрыть явственные следы запустения. То тут, то там виднелись остовы заброшенных крестьянских домишек, покосившихся, с дырами в крышах и выбитыми дверьми, глаз угадывал очертания полей, на которых уже двадцать лет никто ничего не растил. И нигде ни души - только одинокое карканье больших чёрных воронов в небольшой роще у подножья гор, куда и вела дорога, по которой двигалось войско. Но взгляд не задерживался ни на разорённых деревнях, ни на заброшенных, и оттого одичавших садах и полях. Магнитом манил взгляд чернеющий на юге огромный прямоугольник. Три вложенных друг в друга прямоугольника, угольной чернотой кричавшие из-под неспособного скрыть их полностью слоя снега - внешний город, внутренний город, дворец императора. Как пусто, одиноко и холодно. Как будто духи погибших бродили по опустевшим улицам и взывали о чём-то. Спасении? Отмщении? Вечной памяти? Нет, точно не о ней. Они и так помнят слишком много.
   Всех раненых, переживших битву, вместе с конбайским войском оставили в ущелье, вызвав им предварительно подмогу из внешнего мира. Сюаня Цзыхао хотели оставить там же, причём хотели это сделать все, кто видел его во время битвы и сразу после. Сам же юноша, несмотря на все увечья, чувствовал себя прекрасно и в своих силах был полностью уверен, но на осмотр лекаря согласился. Выяснилось, что левую руку он просто вывихнул из плечевого сустава, причём на место она встала легко и непринуждённо, а стрела в правом плече вообще просто застряла в щели между доспехами. Если можно так выразиться, Цзыхао отделался лёгким испугом. А потому присоединился к общему походу на Гошо.
   Цзыхао по понятным причинам никогда прежде не бывал в Гошо. Даже издалека не видел. Поэтому сейчас поглощал выжженое пятно взглядом в тщетной попытке представить, как же выглядел город в период своего расцвета. Гошо, город золотых ворот, город красных стен, город-отражение Срединного Дворца, из которого правит миром Небесный Император. Пятьсот лет назад, за сто лет до основания династии Байшэ, сюда, в эту долину, пришёл Юэ Хайцзы и построил здесь город, назвав его столицей будущей империи. Сколько людей, сколько историй видели эти стены. Теперь на месте того, что казалось когда-то вечным, руины. Казалось, сама история проиграла здесь неравную битву со временем. И от этого чувства становилось как-то неуютно, как-то слишком остро ощущалась скоротечность и мимолётность собственной жизни.
  -- Внушает, - протянул оказавшийся рядом Цуй Сюэшэн, проявляя свою традиционную бесчувственность. Не сказать, что Цзыхао его не любил, но временами всерьёз задумывался, а есть ли у этого юноши сердце.
  -- Это всё, что вы можете сказать?
  -- Понимаете, мастер Сюань, я не поэт, поэтому да, - Сюэшэн пожал плечами. - Мне только одно интересно, - отчётливо проговорил он, повысив голос. - А это нормально, что над заброшенным городом дымок поднимается?
   Цзыхао перевёл взгляд с Сюэшэна на долину и с ужасом отметил, что на синем небосклоне действительно вырисовываются тонкие ленточки белёсого дыма. Первым зрительную трубу выхватил Фэнь Сыю (откуда-то из недров своих карманов), навёл её на город и тут же грязно выругался, правда, таким шипом, что слов всё равно никто не разобрал.
  -- О, - только и сказал Жэнь Жэньшу, убирая трубу.
  -- И как просочились-то? - с досадой воскликнул Тэн Юйшэн.
   Шэ Гуй хмыкнул, Су Юнь восхищённо крякнул, а Юэ Вэйчжи от возмущения потерял дар речи. Яо Лю только недоумённо моргал, очевидно, не понимая, что происходит. Цзыхао, которого трубой обделили, хотел уже было спросить, а в чём дело-то, как над войсками пронёсся голос Чжоу Цяна:
  -- Вечное Небо, мать вашу за ногу!
  -- То самое? - удивился Сюэшэн.
  -- Судя по флагам, "самее" не придумаешь, - кивнул подкравшийся сзади Су Лэй.
  -- Но как?! - изумился Цзыхао.
  -- Узнаем у них при встрече.
  
   Известие о том, что на руинах Гошо кучкуются религиозные фанатики печально известной секты, прокатилось по войскам волной искреннего негодования. Разбить тьму тьмущую варваров, уничтожить Ма Фынну, пройти древним перевалом - и всё это, чтобы узнать, что древнюю столицу уже заняли какие-то психи?! Боевой дух в войсках скакнул на, казалось бы, недостижимые высоты, и воины были готовы пойти в рукопашную сразу после спуска в долину. Слава Небу, Неукротимый Хоу Чжун умел призывать к порядку всё, что может двигаться и издавать звуки. Спустившись с гор и миновав рощу, войско остановилось лагерем в нескольких ли от города.
   Надо сказать, при ближайшем рассмотрении оказалось, что фанатики всё же не сидели, сложа руки. Наружняя стена, насколько это вообще было возможно, была подлатана, пусть и не до конца. Ворота, чуть искорёженные пламенем пожара, висели на месте, и даже башня над ними была практически восстановлена. Да, у фанатиков было много рук и времени. Сказывалась лишь тотальная нехватка материала.
  -- Вот ведь гниды, - проворчал Чжоу Цян, мрачно глядя на Гошо. - Такой праздник испортили.
  -- Это в любом случае был бы печальный праздник, - сказал Вэйчжи. - Но ты прав. То, что они сделали, непростительно.
  -- Осквернить руины священного города - как до такого вообще можно было додуматься? - недоумевал Хун Вэй.
  -- Хорошо, что мастер Лу остался на перевале. Он бы расстроился.
  -- Но зрелище, конечно, - Цян вздохнул.
  
  -- Но зрелище, конечно, удручает, - Мо Вэйминь пыхнул трубкой. - Чжань Сяньцзи, ведь, там?
  -- Должен быть, - кивнул Фэнь Сыю. - Видимо, он бежал сюда после того, как его прогнали из Соснового храма.
  -- У него было достаточно причин прятаться в горах, так что перевал он вполне мог найти.
  -- А нам сейчас вообще она нужна, стратегия-то? - Су Юнь задумчиво почесал затылок. - Ворота можно взглядом вынести, а внутри просто бойня будет.
  -- Для начала нам надо выяснить, сколько их там вообще. А то бойня будет, но бить будут немного не тех, - возразил Тэн Юйшэн.
  -- Я уже послал Сюэшэна, - Жэнь Жэньшу прикрыл зевок веером. - А то ему всё равно заняться нечем.
  -- Шэ, а ты что думаешь? - Степной Волк повернулся к Шэ Гую.
  -- Я думаю, что шапкозакидательство ещё никого до добра не доводило, - кратко ответил Ледяной Король.
  
  -- Цуй Сюэшэн.
  -- Су Мэй.
  -- Хун Янь.
   Молодые люди скрепили знакомство тройным рукопожатием. В разведку Сюэшэн по привычке собирался в одиночку, но внезапно налетевшая на него младшая дочь Степного Волка быстро его убедила, что вместе, как минимум, веселее. А проходивший мимо приёмный сын Отшельника Хун Вэя из Рин жаждал подвигов. Согласившись с тем, что командовать всем будет всё-таки Сюэшэн, троица короткими перебежками от сугроба к сугробу с крюком через заброшенное поле подобралась вплотную к городской стене.
  -- Ты смотри, все дырки заклепали! - возмутилась Мэй.
  -- Какая вопиющая подлость! - совершенно искренне поддержал её Янь. - Прорываемся с боем?
  -- Мы всё-таки в разведке, - снисходительно заметил Сюэшэн.
  -- Но внутрь же надо как-то попасть.
  -- У вас есть что-нибудь голубое? - после некоторого размышления поинтересовался Сюэшэн.
   Янь и Мэй отрицательно покачали головами.
  -- Может, мне к Сыю сбегать? У него наверняка найдётся, - предложила Мэй, но тут же от этой идеи отмахнулась. - Не даст и не отпустит.
  -- Давайте отойдём подальше от дозорных, - скомандовал Сюэшэн.
   Компания послушно отползла под сень ближайшего полуразрушенного крестьянского жилища. Убедившись, что со стены их не видно, Сюэшэн заговорил:
  -- Я думаю, к ним прибегает много битых жизнью и мародёрами крестьян. Так почему бы этим не воспользоваться?
  -- И что для этого нужно? - спросил Янь.
  -- Не так уж много, - Сюэшэн демонстративно топнул ногой по земляному полу. - Немного грязи, красные носы и следы побоев.
   Первой идею просекла Су Мэй. С боевым кличем она налетела на Яня, повалила его на землю и принялась бить ногами, особенно не церемонясь - парень крепкий, а она, всё-таки, девушка.
  -- Да, да, именно так, - кивнул Сюэшэн, засучивая рукава, и прыгнул на Мэй.
   Схватка вышла яростной, но короткой и закончилась тем, что лазутчики некотрое время просто валялись на земле без сил. Побросав всё лишнее (сапоги, рукавицы, куртки, плащи и всё тому подобное) и максимально изгваздав то, что снять было ну никак нельзя, троица направилась назад к воротам, морщась от холода.
  -- Кто вы такие?! - окликнул их дозорный с башни.
  -- Моё имя Янь, и я с моими братом и сестрой ищу защиты Великого Учителя! - громко ответил Янь.
   Отвечать поручили ему, поскольку он был самым старшим из компании, а потому и должен был отыгрывать роль старшего брата. И, видимо, дозорных актёрское мастерство Хун Яня удовлетворило - ворота приоткрылись, пропустив троицу в город, и тут же закрылись за их спинами. Судя по открывшемуся пейзажу, остатки фанатиков ютились во внутреннем городе. Во внешнем же были лишь обгорелые руины домов, простиравшиеся на всё обозримое пространство.
  -- Вам туда, - сказал дозорный, указывая в сторону видневшихся вдали ворот верхнего города.
  -- Спасибо, - кивнул Янь, и троица побрела по пустой, засыпанной снегом главной улице.
  -- И как крестьяне босиком по снегу ходят? - поморщилась Мэй.
  -- Крестьяне босиком по снегу не ходят, - заявил Янь. - Просто у нас нет подходящей обувки.
  -- Печально, но факт, - кивнул Сюэшэн. - Скажи спасибо на том, что ноги хоть тряпками обмотать можно.
  -- А вы из крестьян? - удивилась Мэй.
  -- Ну да, - подтвердил Янь. - Я повстречал моего нынешнего отца, когда оборонял от господина и его братьев поле моего родного отца.
  -- А они на него нападали?
  -- Они мимо проходили, но вид у них был самый бандитский.
  -- Вот как.
  -- А я городской, - улыбнулся Сюэшэн.
  -- Можно сказать, что и я тоже, - ухмыльнулась Мэй.
  -- Нет, нельзя, - Сюэшэн покачал головой. - Ты - дворцовая, а это совсем не одно и то же.
  -- Наверно, ты прав...
  -- А это так принципиально? - спросил Янь.
  -- Если хочешь быть хорошим правителем, то да, - наставительно сказал Сюэшэн. - Хороший правитель должен понимать, что он никогда не сможет довести до идеала жизнь, скажем, крестьян, потому что он не понимает до конца их нужд и чаяний. И даже если он поживёт какое-то время крестьянином, это не поможет. Потому что, чтобы до конца понять крестьянина, нужно им родиться и прожить всю жизнь. Не говоря уже о том, что интересы разных сословий могут прямо друг другу противоречить. И дело даже не только в этом. Какие-то правители могут отказываться от каких-то реформ просто потому, что в сиюминутном раскладе они приносят лишь убытки. Правители не видят долгосрочной перспективы.
  -- А ты умный, - заметил Янь.
  -- Просто, когда страна объединится, я хочу стать министром, - Сюэшэн усмехнулся. - И не абы каким, а лучшим из лучших.
  -- А почему министром? - удивилась Мэй. - Почему не императором?
  -- Мне всегда казалось, что император обладает меньшей властью.
  -- Это как? Это же бессмыслица. Император - он Сын Неба. Нет власти, выше его - разве что Небесный Император вдруг вылезет.
  -- Но сама посуди - император у всех на виду, он в плену бесконечных традиций, догм и условностей.
  -- Ты хочешь сказать, что когда папаша станет императором, то у него станет меньше власти? - помрачнела Мэй.
  -- Во-первых, я бы не считал вопрос о том, кто станет императорм, решённым. А во-вторых, его, я думаю, это не коснулось бы. Всё-таки, твой отец - человек по-своему уникальный.
  -- Все так говорят. Не знаю даже, радоваться ли мне этому.
  -- Ну и видок, - протянул тем временем Янь.
   Сама того не заметив, троица подошла к воротам внутреннего города, вид которых мог привести в уныние даже самого закоренелого оптимиста. Верх ворот был разрушен, а то, что осталось, было покрыто толстым слоем грязи и копоти. Одна из створок, жутко искорёженная пожаром, валялась у стены, судьба второй же оставалась загадкой.
  -- Если нам тяжело видеть Гошо таким, то каково же будет тем, кто знал его в период расцвета? - пробормотала Мэй.
  -- Всё зависит от того, какие чувства они испытывали, - пожал плечами Сюэшэн. - Пойдёмте. Нам стоит закончить с делами до заката.
   Миновав ворота, троица оказалась в той части города, где до трагедии жили люди в основном зажиточные. Пожар здесь бушевал, видно, страшный, но даже то, что сохранилось, было пригодно для жилья - то там, то здесь можно было увидеть спешащих по своим делам последователей Чжаня Сяньцзи. Далеко троица от ворот уйти не успела - перед ней практически тут же вырос какой-то оборванец с грязной голубой тряпкой на голове:
  -- Вы ещё кто такие?!
  -- Мы беженцы, - ответил Янь. - Только прибыли.
  -- По вам видно, - мужчина засунул большие пальцы рук за верёвку, служившую ему поясом. - Сражаться умеете?
  -- Разве что вилами...
  -- И то сойдёт. Вы ж видали, шо на нас выползло. За мной, я вас к вербовщику отведу. А девка, - мужчина смерил Мэй взглядом и, видимо, решил, что такая плоская ему ни к чему. - А девка пущай идёт во дворец, там ей работу найдут.
  -- Иди, не бойся, - кивнул Сюэшэн и одними губами добавил. - Если что, Камень у тебя есть.
  
   Мэй кивнула, собралась с духом и побрела в сторону дворца. Честно говоря, ей эта идея совсем не нравилась - девушка никак не могла выкинуть из головы, что и Чжань Сяньцзи, и Фэнь Лао её уже видели, а где им быть, как не во дворце? Фэнь Лао. Каково это - сражаться со своим же братом? Мэй представить себе такого не могла. Ну, положим, у них могут быть разные матери. Но отец-то один, да и росли они в одном доме. Как можно ненавидеть родную кровь? И, ведь, ненавидят же. Или нет? Сыю всегда с охотой рассказывал о том, как он жил на Инши, о братьях Жэнь (кстати, Жэнь Со оказался именно таким, каким Мэй себе его и представляла - и очень приятным в общении), о настоятеле Алых Врат, но стоило его спросить о родном доме и семье, как Сыю менял тему. Почему он вообще сбежал из дома? Мэй этого так и не узнала. Расскажет ли он ей когда-нибудь?
   Кругом ходили люди. Были среди них и честные крестьяне, бежавшие от войны или разбойников, или всего сразу, были и пройдохи, бродяги, нищие бездельники. Пьяницы с красными носами, бандитского вида задиры, искренние фанатики. Кого только ни собрало Вечное Небо. Неужели в стране живётся так плохо? Хотя, наверно, так оно и есть. Война истощает ресурсы, человеческие в том числе. Что делать семье, потерявшей кормильца? Отец всегда старался заботиться о таких семьях, но за всеми же не уследишь. Обязательно найдётся чиновник, который решит от такой семьи избавиться. Цуй Сюэшэн хочет стать министром. Но кто будет исполнять издаваемые им указы?
   Практически сгибаясь под грузом невесёлых мыслей, Мэй добрела до дворца. Стражники не потребовали от неё никаких объяснений - один из них просто молча провёл девушку на кухню и вручил крупной немолодой женщине, очевидно, всем тут заправлявшей. Та без лишних церемоний ухватила Мэй за подбородок и подняла лицо девушки к свету, убрала с него волосы и придирчиво осмотрела.
  -- Конечно, не красотка, но бывало и хуже. Да и кожа выше всяких похвал, - пробормотала женщина. - Будешь подавать.
  -- Когда? - испугалась Мэй, осознав, что так она точно попадётся на глаза тому, кому не нужно.
  -- Прямо сейчас! - рявкнула женщина. - Берёшь кувшин и идёшь наливать!
   Всучив Мэй кувшин с вином, женщина выставила её с кухни. Сунув нос в кувшин, Мэй заключила, что вино-то вполне себе ничего. Не иначе, в чьих-то погребах сохранилось. Наливать.... Вообще-то, прислуживать в планы Мэй не входило, но, вооружившись кувшином, можно в случае чего гордо объявить, что она новенькая, а потому заблудилась. И Мэй двинулась в обход дворца.
   Повсюду бросались в глаза следы неумелого ремонта. Похоже, в прошлом дворец горел, причём душевно. В коридорах, галереях, залах и комнатах, в многчисленных садиках - везде царили грязь и запустение. У Чжаня Сяньцзи совсем нет гордости, если он рад сидеть на руинах дворца царём оборванцев. Хотя, надо признать, дворец был огромен, но Мэй затруднялась сказать, был ли он больше дворца в Хусюэ.
   Довольно быстро Мэй оказалась в совсем не обжитой части, где многие детали интерьера осыпались кучкой пепла от пристального взгляда. Проплутав в разрушенном лабиринте пару часов и так и не выйдя к людям, Мэй решила, что ничего интересного во дворце нет, а Чжаня Сяньцзи она всё равно при встрече убить не сможет, а потому надо бы отсюда и выбраться. Вот только как?
   Мэй осмотрелась. Она стояла у беседки посреди одного из многочисленных внутренних садиков, запрятанных где-то в дворцовых недрах. Можно попробовать залезть на крышу и выбраться по ней. Но не привлечёт ли это излишнее внимание? И не обвалится ли под ногами крыша?
  -- Заблудились? - раздался за спиной знакомый голос.
   Мэй чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности, но оборачиваться не стала. Со спины наверняка её узнать труднее.
  -- Вы не бойтесь, я вас не укушу, - судя по голосу, Фэнь Лао то ли изрядно наклюкался, то ли просто бабник. - Ну что вы стоите, вся сжавшись? - на плечо Мэй опустилась рука, которую усилием воли девушка приказала себе не стряхивать. Фэнь Лао наклонился и прошептал девушке в ухо. - А, госпожа Су Мэй?
   Мэй отскочила в сторону и резко обернулась, прижав к груди кувшин. Несколько пролившихся капель окрасили снег во дворе алым. Фэнь Лао небрежно прислонился к колонне, поддерживавшей крышу беседки.
  -- Маленькая отважная лазутчица, тебе всё неймётся? А Сыю тоже где-то по дворцу бегает?
  -- Тебе лучше знать. Ты ему брат.
  -- Досадно, не правда ли? Это маленькое хамло никогда в грош меня не ставило, а я за ним ещё и присматривать должен. Но не будем о грустном. Что собираешься делать дальше?
  -- Не твоего ума дело, - Мэй отступила на несколько шагов и ткнулась спиной в колонну, поддерживающую крышу над галереей.
  -- Я, между прочим, в любой момент могу позвать стражу.
  -- А без стражи ничего не можешь?
  -- Пытаешься взять меня на слабо, - Лао рассмеялся. - Разве это не разумно - если кто-то что-то умеет лучше тебя, почему бы не предоставить ему возможность этим и заниматься?
  -- Тогда можешь позвать стражу.
  -- Пока не буду, - Лао с улыбкой покачал головой.
  -- Почему?
  -- На то есть разные причины, - он отделился от беседки и сделал пару шагов к Мэй. - Например, почему бы нам не подружиться? Я чувствую, что ты относишься ко мне резко отрицательно. Но почему? Не помню, чтобы я тебя чем-то обидел или оскорбил.
  -- На то есть разные причины, - Мэй ухмыльнулась.
  -- Интересно было бы послушать, - Лао подошёл чуть ближе.
  -- Во-первых, ты - правая рука Чжаня Сяньцзи.
  -- Это поправимо, - легко отмахнулся Лао.
  -- Что ты хочешь сказать? - опешила Мэй.
  -- Если такая прекрасная воительница, как ты, меня попросит, то я могу и одуматься и перейти на сторону добра, - Лао ухмыльнулся.
   Мэй моргнула. Либо она заразилась от Сыю излишней мнительностью, либо Лао пытается её охмурить. Видать, запахло жареным, вот он и решил воспользоваться, между прочим, не кем-нибудь, а младшей дочерью Степного Волка. Вот гад.
  -- А с чего мне вдруг тебя просить?
  -- Например, чтобы помочь тебе выбраться отсюда невредимой, - Лао сделал ещё пару шагов. - Но это только одна из возможных причин.
  -- Я вся в нетерпении.
  -- Например, ты можешь пожалеть Сыю, скучающего по старшему брату.
  -- Что-то не припомню, чтобы он по тебе скучал.
  -- Не сомневаюсь. Удивлюсь, если Сыю вообще о ком-то в своей жизни может скучать, - Лао оказался совсем близкои наклонился таким образом, что его лицо оказалось всего в нескольких цунях от лица Мэй. - Не встречал в своей жизни кого-то более бессердечного.
  -- Значит, ты просто его совсем не знаешь, - с победоносной улыбкой сказала Мэй.
   Лао усмехнулся, а в следующий момент получил в физиономию кувшином, мгновенно разлетевшимся на мелкие кусочки. Взлетев вверх по столбу, Мэй со всех ног бросилась бежать по крыше. Надо будет пожаловаться Сыю, что его брат к ней грязно приставал.
  
   В целом Сюэшэн был доволен.
   Ответственный за набор рекрутов оказался полным идиотом, вытянуть из которого информацию о численности и расположении фанатиков труда не составило. Вдобавок ещё и накормил вполне недурственной похлёбкой.
  -- Теперь надо как-то найти Су Мэй, и уходим? - спросил Янь.
  -- Ты можешь уходить, - разрешил Сюэшэн.
  -- А ты?
  -- А мне и тут неплохо, - и в ответ на немой вопрос Яня пояснил. - Хочу во время штурма подложить им пару хрюшек. Так что ты, в самом деле, возвращайся и Су Мэй с собой забери.
  -- Как скажешь...
  -- Лазутчик в городе! - раздался вопль со стороны руин дворца.
  -- Это ещё что такое? - нахмурился Сюэшэн. Вот только не говорите, что Мэй попала в неприятности.
  -- Пошли, помочь же надо! - и, прежде, чем Сюэшэн успел возразить, Янь поволок его ко дворцу.
  
   Трудно сказать, что испытал бы Фэнь Лао, узнай он, насколько близок был к истине в предположении о местонахождении его самого младшего брата. Означенный тип, в самом деле весьма неприятный в общении, в тот момент, когда Лао пытался добиться от Мэй чего-то, очевидно, ему самому неизвестного, стоял у двери в одной из полуразрушенных лачуг внутреннего города и со смесью жалости, презрения и раздражения во взгляде увещевал своего не то, чтобы друга, но определённо близкого знакомого:
  -- А теперь объясни мне, какого Яньвана трансвестит чуть ли не в припадке бьётся после того, как его облапал мужик?
  -- Я не понимаю, почему вы относитесь к этому так спокойно!! - возмутился Лун Юньсюй, тщетно пытаясь унять нервную дрожь в коленках.
  -- Во-первых, это была твоя идея переодеться женщинами, а во-вторых--
  -- Это была ваша идея вообще сюда лезть!
  -- Я не могу бросить Мэй на произвол судьбы во вражеском городе! И я не звал тебя с собой!
  -- И вас поймали бы практически тут же просто потому, что вы бы как всегда заблудились!
  -- Да что ты со мной носишься, как с маленьким?! Тебе человеческим языком сказали - оставайся с раненными в ущелье и лечись, наконец!
  -- Ага! Вы все в Гошо, а я - оставайся с человеком, который даже имя моё произнести правильно не может!
  -- Не похоже на довод разумного человека.
   Юньсюй оскорблённо посмотрел на Сыю. Мимо дома по улице пробежал кто-то, сопроводив сие действие громким воплем:
  -- Лазутчик во дворце!
   Сыю с Юньсюем переглянулись и, не сговариваясь, ломанули на улицу. Где-то ближе к дворцу били в колокол. По улицам бежали ошарашенные и, чего уж там, испуганные люди. Видимо, они действительно верили в неприступность своей цитадели. Сыю бросился бежать ко дворцу. С одной стороны - хороший способ слиться с потоком, с другой - если это Мэй, то её надо спасать. Какого Яньвана она вообще полезла в Гошо?! Кажется, уже насовершалась подвигов!
  -- Мастер Сыю, вы не туда свернули, - заметил Юньсюй, подкорректировав траекторию Сыю.
  -- Ты всё ещё здесь?
  -- А куда мне деться?
  -- Яньван, даже не знаю, куда бежать!
  -- Бегите, куда зовёт вас сердце, - Юньсюй приложил руки к груди, но потом подумал и покачал головой. - Нет, лучше не стоит, а то мы так и до Островов Бессмертных добежать можем.
  -- Это намёк?!
  -- Явно не руководство к действию!
   Сыю бы сказал ещё что-нибудь, но решил поберечь дыхание. Вместо этого он обратил всё своё внимание на дворец, пытаясь понять, в каком месте надо к нему подбежать, чтобы встретить Мэй (а что в передрягу попала Мэй, он уже и не сомневался). Увлёкшись этим занятием, Сыю чуть не заблудился, но тут выручил Юньсюй, тормозивший его при необходимости и разворачивавший в нужную сторону. К тому моменту, как они добежали до ворот дворца, там уже собралась небольшая толпа, пытавшаяся у самой себя выяснить, а что случилось-то и кто наступает всем на ноги. Естественно, найти в такой толпе Мэй, а уж тем паче помочь ей, если она выскочит где-нибудь в стороне, не представлялось Сыю возможным. Он уже собрался было удариться в панику (в прошлый раз, в ущелье, помогло же), но тут Юньсюй схватил его за рукав и потащил куда-то через толпу, активно работая локтями. Сыю потребовалось не так много времени, чтобы понять, что тащат его вовсе не ко входу во дворец, кстати говоря, заблокированный неизвестно откуда выскочившими стражниками.
  -- Эй, ты куда?! - возмутился Сыю.
  -- Есть здесь одно место. Было, по крайней мере, - они выбежали из толпы и только после этого Юньсюй еле слышно сказал. - Там мы сможем попасть во дворец.
  -- Тебе-то откуда знать?!
  -- Давайте об этом как-нибудь потом?
   Сыю помрачнел. Ему уже надоели всевозможные тайны, окружающие этого имбецила, и узнавать новые ему совсем не хотелось.
   Пробежав вдоль дворцовой стены несколько перекрёстков, Юньсюй остановился в месте, где забор ближайшего дома отстоял от стены всего на пять чи, и принялся простукивать стену.
  -- Только не говори мне, что тут есть какой-то тайный ход, - вздохнул Сыю.
  -- Это скорее дверь, - заметил Юньсюй и с силой нажал на стену.
   Раздавшийся скрип поднял бы на ноги весь город, не будь он уже на ногах. Часть стены повернулась, намертво перегораживая проход по улице, но открывая вход во дворцовую территорию.
  -- Хороший механизм, - Юньсюй любовно погладил стену. - Я уж боялся, что за двадцать лет он проржавел насквозь.
  -- Я надеюсь, ты не собираешься мне сказать, что ты - чудом выживший Мань-ди? - с подозрением спросил Сыю, начавший подозревать, что если что-то и не в порядке, то исключительно его собственный рассудок.
  -- Мастер Сыю, умерьте фантазию, - с раздражением посоветовал Юньсюй. - Вы идёте?
   Сыю просочился в дверь и, оглядевшись, побежал через двор к лестнице, вёдшей непосредственно ко дворцу. Об императорском дворце ходили разные слухи, большинство из которых сходились в том, что огромен он до неприличия. Найти в таком лабиринте одну-единственную девушку - такое вообще возможно? Кстати, а что делать, если виновником переполоха окажется какой-нибудь Хун или Цуй? Убить имбецила на месте.
   Взбежав вверх по ступенькам, Сыю осмотрелся. Так, а где здесь входят? Сзади подбежал Юньсюй, задержавшийся из-за того, что закрывал потайную дверь. Сыю повернулся к нему и только открыл рот, чтобы спросить, надо ли быть бесплотным духом, чтобы войти во дворец, или для простых смертных двери тоже имеются, как удар огромной силы заставил его пошатнуться и опереться об остатки колонны, чтобы устоять.
  -- Госпожа Су! - воскликнул Юньсюй.
  -- Извините, что так неожиданно, - пробормотала Мэй.
   Как оказалось, девушке удалось по крыше удрать от преследователей, но вот как выбраться из дворца, она так и не придумала. Увидев знакомые фигуры, Мэй так обрадовалась, что, не долго думая, сиганула с крыши Сыю на плечи. На счастье, все остались живы.
  -- Кстати, что-то вы как-то странно выглядите, - заметила Мэй.
  -- Ни слова об этом больше, - попросил Сыю. - Давай просто сделаем вид, что мы выглядим, как обычно, хорошо?
  -- Да, а что вы вообще здесь делаете?
   Сыю с Юньсюем переглянулись, после чего Сыю, нарочито лениво растягивая слова, заявил:
  -- Да знаешь, подвигов как-то захотелось.
  -- Но не будем здесь задерживаться, - предложил Юньсюй.
   Потайная дверь привела Мэй в столь бурный восторг, что Сыю уже решил, что они застрянут там навсегда. На счастье, девушка быстро поняла, что её положение лазутчицы во вражеском городе, в сущности, не изменилось, а потому поумерила восторги и позволила себя увести. Миновав несколько перекрёстков, компания остановилась отдышаться, но внезапно из ворот ближайшего дома высунулась рука, схватила Мэй за локоть и рывком затащила внутрь. Влетев во двор, Сыю с Юньсюем, к своему удивлению, обнаружили вовсе не толпу фанатиков, а всего-навсего Цуй Сюэшэна и Хун Яня, имевших, как и Мэй, вид весьма раздраенный.
  -- Мэй, это твои знакомые? - громко спросил Сюэшэн, хотя по промелькнувшему у него на лице выражению Сыю понял, что наглец их узнал.
  -- Расскажешь своему учителю - умрёшь самой мучительной смертью из всех возможных, - пообещал Сыю.
  
   По хорошей традиции военный совет постановил идти на фанатиков ночью - хотя бы просто потому, что лазутчикам в городе ночью будет проще открыть ворота. Правда, ночь, как назло, выдалась лунной, а местность вокруг города - плоской, как столешница, потому о том, чтобы окружить город хотя бы с трёх сторон, не могло быть и речи. Ставку было решено сделать на скорость - быстро-быстро вломиться в остатки императорского дворца и всех там порубить. Пленных хотели вообще не брать, но Юэ Вэйчжи начал угрожать, что сорвёт всё, что только можно, если будет решено перерезать всех обитателей Гошо. В итоге сторговались на том, что предводителей фанатиков убить надо в любом случае, а остальным, по возможности, сохранить жизнь и после всего судить уже конкретно каждого по проступкам.
   В авангарде, разумеется, шёл Су Юнь со своими многочисленными детьми. И Тэн Юйшэном. Всё бы ничего, да только теперь уговорить Цзи остаться в резерве было просто невозможно. Вдобавок, воспоминания о Гошо, как оказалось, у Юйшэна остались весьма разнообразные, но все как одно сугубо отрицательные. Здесь деда убили, здесь Фа потерялся, вообще город большой до неприличия - и всё в том же духе.
  -- Что-то ты какой-то кислый, - заметил Фа.
  -- Просто не люблю Гошо, - отмахнулся Юйшэн.
  -- Да ты был-то тут пару раз от силы.
  -- И мне этого хватило. Надеюсь, когда господин станет императором, он останется в Хусюэ, а не переедет в Гошо.
  -- Да, думаю, ты прав, - с умным видом согласился Фа. - Теперь, когда земли Чукчи принадлежат нам, Хусюэ куда ближе к центру страны, чем Гошо.
  -- Я думаю, что Чукча уже и думать забыла о том, что её земли - наши.
  -- А вот это уже хамство. Нужно будет ей напомнить.
  -- Фа, давай о Чукче потом, хорошо?
  -- ОТКРЫВАЙТЕ!!! - внезапно во всю мощь лёгких проорал Су Юнь, подъехав к воротам вплотную. - СВОИ ПРИШЛИ!!!
  -- ДА КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАШЕГО ШИЗАНУТОГО СЕМЕЙСТВА ЗНАЕТ СЛОВО "ОСТОРОЖНОСТЬ"?!! - рявкнуло с башни над воротами.
  -- А сам-то, - хмыкнул Юйшэн.
   Ворота открылись на всю ширину, пропуская войско внутрь города. Степной Волк ухмыльнулся, обернулся к своим, заговорщецки подмигнул и пустил лошадь вскач. Войско хлынуло в город, где разделилось на три потока - кисцы во главе с Су Юнем при поддержке шосцев под началом Яо Лю продолжили движение по прямой к распахнутым воротам внутреннего города. Ринцы Юэ Вэйчжи должны были обогнуть город с запада, а расцы Шэ Гуя - с востока, и, таким образом, заблокировать западные и восточные ворота внутреннего города соответственно. В итоге, задача по молниеносному проникновению во дворец ложилась на плечи кисцев. И чтоб Степной Волк возражал.
   А вот Юйшэн терпеть не мог гонки на время.
  
   Убедившись, что ворота полностью открылись и закрываться не собираются, Лун Юньсюй и Хун Янь отпустили ворот, приводивший механизм в движение. Цуй Сюэшэн стоял у бойницы со стороны внешнего города и смотрел вслед скачущим по пепелищу войскам. В ярком лунном свете, да на белом снегу их не заметил бы только слепой. Су Мэй копалась в привратницкой в поисках подходящего оружия, нисколько не смущаясь присутствием в помещении трупов караульных. Фэнь Сыю приходил в себя после вспышки гнева, вызванной непрошибаемой тупостью Су Юня.
   В целом, всё было не так уж и плохо.
  -- Наверно, пора бы нам присоединиться к нашим товарищам, - предложил Цуй Сюэшэн.
  -- Но не в голом же виде, - заметил Сыю. - Кто-то должен сходить в этот крестьянский домишко за нашими вещами.
  -- Ну уж точно не вы, - отрезал Юньсюй.
  -- А ваши вещи там же? - удивился Хун Янь.
  -- Это самое очевидное место для того, чтобы оставить лишние вещи, - хмыкнул Сыю. - Лун Юньсюй и ты, - он посмотрел на Яня. - Вдвоём и сходите.
  -- Мы быстро, - пообещал Юньсюй и потащил Яня к выходу.
   Поскольку Мэй копалась в привратницкой, в башне Сыю и Сюэшэн остались одни. Какое-то время они просто молча друг друга рассматривали - днём было не до того, да и до того поводов как-то не возникало. Значит, вот этого мальчишку Жэнь Жэньшу взял себе в ученики. По роже сразу видно: наглость - второе счастье. Что ж, в этом он похож на своего учителя. И совершенно не похож на Жэня Со.
  -- Вы немножко не такой, каким я вас себе представлял, - неожиданно улыбнулся Сюэшэн.
  -- И какой же я? - ядовито поинтересовался Сыю.
  -- Я понимал, что всё, что говорит о вас учитель, надо делить пополам. Но по его рассказам вы представлялись мне очень эмоциональным и, по правде говоря, просто глупым.
  -- Ах, глупым? Ты своего учителя больше слушай.
  -- Я бы сказал, - Сюэшэн вновь перевёл взгляд на руины внешнего города. - Вы похожи на человека, в своё время озверевшего от одиночества, а потому жутко боящегося показать, как же он рад тому, что у него наконец кто-то есть.
  -- Эй, шкет, ты себя Небесным Императором ещё не успел возомнить? - вкрадчиво поинтересовался Сыю.
  -- Вы интересный человек, - Сюэшэн улыбнулся. - Я бы хотел, чтобы, вне зависимости от того, кто будет императором, вы служили ему вместе со мной. Я почти уверен, что наши видения идеального государства во многом совпадают.
  -- Ты ещё слишком мал, чтобы служить императору, - хмыкнул Сыю.
   Идеальное государство нельзя построить - к нему можно только стремиться. И на этом пути куда лучше, если мнения строителей будут различаться хотя бы в мелочах.
  
   Су Мэй - редкостная стерва. По крайней мере, так думал Фэнь Лао, рассматривая в зеркале последствия встречи своей головы с кувшином. Проклятая посудина раскололась, оставив на лбу и щеках глубокие царапины. Не хватало ещё, чтобы шрамы остались.
   Что в Гошо плохо, так это его размеры. Особенно учитывая, что фанатики не могут полностю заселить даже внутренний город. Нет ничего удивительного в том, что наглая девчонка испарилась в неизвестном направлении. Допрос стражников показал, что днём через северные ворота сначала прошла семья из двух братьев и сестры, а чуть позже - две женщины. Больше в город никто не входил. Обеим женщинам было хорошо за тридцать, поэтому их можно не учитывать. Таким образом получается, что у Су Мэй в городе есть два сообщника. И, хоть весь день землю носом рыли, их так и не нашли.
   Именно поэтому вместо того, чтобы спать, Лао сидел у себя в кабинете, готовый при первых признаках вражеского вторжения схватить Чжаня Сяньцзи и бежать. Или же бежать в одиночку. За эти месяцы Лао успел понять, что, как ни больно это признавать, глупый младший брат в очередной раз оказался прав - вся идея Вечного Неба яйца выеденного не стоит. Всё, чего они добились - в отрезанной от внешнего мира провинции собрали вокруг себя всякий сброд, бежавший сюда исключительно потому, что к нормальной жизни не приспособлен. Если бы ему удалось переманить на свою сторону младшую дочь самого Степного Волка или хотя бы взять её в заложники.... Что уж говорить, теперь об упущенных возможностях вздыхать поздно. Лао был уверен, что Гошо - это конец. Во всех смыслах. Предводителей восстания ждёт лишь смерть.
   А ведь в Кэй Мине всё казалось таким радужным.
   Дверь распахнулась, и в кабинет влетел гонец.
  -- Мастер Фэнь, на нас напали! Они уже в городе!
  -- Бросайте город и запритесь во дворце, - быстро скомандовал Лао.
  -- Великий Учитель...
  -- Я поговорю с ним сам.
   Отдав необходимые распоряжения и отослав гонца, Лао вышел из кабинета и, пройдя по коридору, дошёл до комнаты, наверно, бывшей раньше императорскими покоями. Именно здесь ночевал Чжань Сяньцзи. Если так подумать, что же за жалкий человек.
  -- Мастер Чжань, вы не спите?
  -- Нет, - ответил блеющий голос.
   Как же он раздражает.
   Лао вошёл и сразу же прикрыл за собой дверь. Чжань Сяньцзи сидел на полу перед кроватью. Видимо, молился. Он делал так каждый день. Просто бесполезный фанатик.
  -- Мастер Чжань, на нас напали. Вам надо бежать. Мы не сможем удержать дворец.
  -- Это конец, Лао, - пророк покачал головой на тощей жилистой шее. - Наша дорога кончается здесь.
   Лао не ожидал, что Чжань Сяньцзи вдруг сдасться. Почему? Он не унывал всё это время, почему он решил опустить руки сейчас?
  -- Мастер Чжань, не всё потеряно. Пока мы живы, Небо с нами! - как же уже надоели эти фальшивые фразы.
  -- Небо оставило нас.
  -- Оставило?
  -- Меня посетил посланник. Он сказал, что Небо проверяло нас и поняло, что люди ещё не готовы жить по его законам. Мы потеряли его поддержку.
  -- Посланник? - Лао издал истерический смешок. - И кто же это мог быть?!
  -- Его глаза были цвета ясного неба, а волосы цвета спелого мандарина. У него было девять хвостов, а улыбка его была холодна, как лёд Шенму.
  -- Вы просто описали Цзя-о-Хуа, - усмехнулся Лао.
  -- Значит, ко мне приходил он, - Чжань Сяньцзи был удивительно спокоен. - Это конец, Лао. Для меня, по крайней мере. Ты можешь бежать - возможно, Небо смилостивится и сохранит твою жизнь.
   Лао не заставил себя долго уговаривать. Быстро покинув кабинет, он направился в конюшни, где столкнулся с ещё несколькими чиновниками, вынужденными служить Чжаню Сяньцзи.
  -- Мастер Фэнь, а где мастер Чжань? - спросил один из них.
  -- Он сдался, - отмахнулся Лао. - Не время думать о нём. Если хотите спасти свои жизни, нужно немедленно скакать к южным воротам - возможно, мы успеем опередить наших врагов.
   Рассевшись по коням, чиновники поспешили к южным воротам. Внутренний город миновали быстро и, что не могло не радовать, совсем без приключений. А вот внешний заставил Лао понервничать - уж слишком легко можно было увидеть на белом снегу вереницу всадников, спешащую прочь из разрушенного города. Но до самых ворот так ничего и не произошло. Убедив стражей, что открыть ворота просто жизненно необходимо, Лао приготовился уже утирать пот со лба. У него получилось. Что делать дальше сейчас ещё не важно. Главное - выбраться из города живыми, а там всё уж можно и разобраться.
   Ворота открылись, выпуская всадников из города. Но стоило им выехать, как сугробы по обеим сторонам дороги зашевелились, и чиновники в миг оказались окружены людьми весьма бандитского вида.
  -- Ста-аять-бояться! - рявкнул громила, очевидно, возглавлявший эту компанию.
   В темноте определить было трудно, но Лао показалось, что это тот самый разбойник, что помог Фэню в Сосновом храме. И только он открыл рот, чтобы попробовать запудрить этому нищеброду мозги, как вперёд вышел человек, выглядевший совсем не по-разбойничьи. Он обвёл взглядом чиновников и тихо, но отчётливо сказал:
  -- Я Хан Кан из Шо. Именем своего господина я арестовываю смутьянов, пытающихся порвать страну на части.
  
   Возможно, Юйшэн поступал и неправильно, но судьба жены волновала его больше судьбы этих непрошибаемых лбов из семейства Су. Поэтому он не столько прорубал дорогу через фанатиков, сколько опекал Лянь Цзи. К сожалению, кисцы не успели ворваться во дворец до того, как остатки фанатиков успели в нём запереться. А всё из-за тех, кто до дворца добежать не успел. Похоже, последователи Чжаня Сяньцзи осознали, что, скорее всего, жить им осталось недолго, потому сражались хоть и неумело, но отчаянно.
  -- Заперлись, - Су Юнь смерил взглядом ворота.
  -- Я думаю, мы их вынесем, - решил Фа, прощупав петли.
  -- Фа, Жун, Лэй, Гэнь - поднажмём! - скомандовал Степной Волк.
   Семейство Су за вычетом восседавшего на лошади родителя выстроилось перед воротами и по команде Юня со всей дури врезалось в них плечами. Ворота дрогнули.
  -- Пропустите! - рявкнул кто-то, и к семейству Су присоединился давишний самоубийца из Шо, что в одиночку въехал во вражеский лагерь. И чего он здесь делает? На нём же живого места быть не должно. - Эй, Ленивец, помоги!
  -- Сгинь ты, я спать хочу, - пробурчал кто-то из толпы.
   Вперёд вышел Заика Янь Да. Да уж, вот кто не смотрелся ущербным рядом с Су Юнем и его выводком. После нескольких мощных ударов, ворота (скорее воротца, явно снятые с какого-то из зажиточных домов) распахнулись, и подпиравшие их сзади фанатики рванули врассыпную.
  -- В бой! - крикнул Степной Волк и первый ступил на территорию дворца.
  -- Юйшэн, - Цзи обернулась к Юйшэну и улыбнулась. - Пойдём?
  -- А почему ты вдруг спрашиваешь? - насторожился Милашка.
  -- Просто... не знаю... как-то, - Цзи замялась. - Ты же был там раньше.
  -- Не заморачивайся, - Юйшэн поудобней перехватил меч и побежал внутрь.
   Цзи не отставала. Да, она права. На этом самом дворе он последний раз видел своего деда живым. Но сейчас это неважно. Потому что теперь у него есть то, что он может защитить. Та, которая может защитить его. Интересно, хотел бы Фа, чтобы точно так же, как Цзи за Юйшэном, за ним бежала Лянь Хуалин?
   Битва затянулась. Фанатики бежали кто куда, спасая свои жизни. Отловить всех казалось нереальным, но сделать это было необходимо. Юйшэн с Цзи следом за Фа прорвались во дворец, где чудом выстояли в неравной битве с кухаркой, стоявшей на пороге своей вотчины намертво. Потребовалось всё обаяние Юйшэна, чтобы убедить её, что никто не собирается её убивать или насиловать, а уж тем более на священной территории кухни.
  -- Но где же отец? - Фа огляделся. - Юйшэн, ты не видел?
   Юйшэн покачал головой.
  -- По-моему, он побежал куда-то туда, - пробормотала Цзи, тыча пальцем вглубь дворца.
  -- Ты хотела сказать "поскакал"? - уточнил Юйшэн.
  -- Ну да.
  -- Какого Яньвана он со сломанной ногой ещё и в первых рядах всюду лезет?
  -- Это же отец, - улыбнулся Фа. - Но, думаю, нам всё-таки стоит его поискать.
   В этот момент из темноты раздалось ржание, и через стену в коридор въехал Су Юнь собственной персоной.
  -- А, вот и вы, - усмехнулся он.
  -- Господин, где вас носило?! - воскликнул Юйшэн, решив игнорировать раскуроченную стену и гордо торчащее из фиксирующих сломанную ногу досок копьё.
  -- Хотел побеседовать с Чжанем Сяньцзи прежде, чем он сбежит, - Юнь почесал кончик носа. - Не сложилось.
  -- Он опять сбежал?! - возмутилась Цзи.
  -- Можно и так сказать, - Юнь задумчиво поскрёб потолок. - Туда, где мы его ещё нескоро достанем.
  

Интерлюдия. На руинах.

  
   Юэ Вэйчжи был оскорблён до глубины души. Нет, ну как так можно - наложить на себя руки, не дождавшись справедливого суда? У этого Чжаня Сяньцзи совсем нет совести!... Не было.
   И не будет такими темпами.
   Вэйчжи сидел на обгоревших ступеньках и с меланхоличным видом наблюдал за тем, как бледнеет небо над долиной. Двадцать лет назад в этом же дворике он оплакивал гибель Мань-ди. Сейчас он просто и сидел и... честно говоря, вообще ничего не делал. После напряжённой ночи голова была просто чугунной и наотрез отказывалась соображать. Вэйчжи даже подумал о том, чтобы заснуть прямо тут, на этих чернющих от сажи и копоти ступеньках. Кому будет нужно - разбудят. Император, конечно, должен вдохновлять своих подданых, но императоры тоже люди.
   Юэ Вэйчжи, по крайней мере, определённо человек.
   Как хорошо, что госпожа Бию осталась с раненными в ущелье. Вэйчжи не хотел бы показывать ей такой город: пепел, руины, трупы, кровь. Фанатиков переловили всех до последнего, но многие сами бросались на мечи воинов. На последователей Чжаня Сяньцзи было просто жалко смотреть.
  -- Господин, вы простудитесь.
   Вэйчжи с трудом обернулся и увидел Цзыхао. Юноша опять выглядел так, будто за ночь сбегал до Шенму и обратно, по пути успев несколько раз подраться с Сюэ Луном. И как только у него получается?
  -- Прости, я просто устал, - пробормотал Вэйчжи, вновь оборачиваясь к останкам сада.
  -- Во дворце есть обустроенные для жилья покои - вы можете отдохнуть там, - не сдавался Цзыхао.
  -- Какой-нибудь совет собираются устраивать?
  -- Я слышал, что ближе к вечеру. Сейчас все слишком устали.
  -- Они не сбегут снова?
  -- Теперь, когда Чжаня Сяньцзи больше нет, вряд ли они представляют такую уж угрозу.
  -- Никогда нельзя знать наверняка, - Вэйчжи задумчиво посмотрел на Небо.
  -- Господин?
  -- Так, бормочу себе под нос всякие глупости, - Вэйчжи с усилием встал. - Где там эти покои?
   Цзыхао улыбнулся. Именно тем и приглянулся он Вэйчжи почти восемь лет назад. Да, он, тогда ещё совсем мальчик, был силён. Да, он был отзывчив и ответственнен. Да, в бою он мог быть зверем. Но всё это было неважно. Просто у Цзыхао была очень добрая ласковая улыбка. И этой своей добротой, идущей от самого сердца, он готов был одарить каждого. Такие люди не должны рождаться в тёмные времена. Такие добрые и чистые, как Цзыхао. Они не должны сражаться, чтобы проливать кровь своих сограждан. Они...
   А что с самим Вэйчжи? Хотел ли он родиться в такое время? Кем бы он хотел стать, если бы всё сложилось иначе?
  -- Господин? - Цзыхао нахмурился. - Господин, что-то случилось?
  -- Нет, ничего, - встрепенулся Вэйчжи. - Просто немножко задумался.
  
  -- Нет, я его не знаю! - почти кричал Фэнь Сыю.
  -- А он тебя, похоже, знает, - невозмутимо констатировал Шэ Гуй.
   Предмет разговора стоял в стороне, подпирая головой полуразрушенный потолок, и картинно смущался.
  -- Но, мастер Сыю, это же тот--
   Сыю смерил Лун Юньсюя убийственным взглядом, отчего тот заткнулся.
  -- Фэнь, давай посмотрим правде в глаза, - предложил Ледяной Король. - Этот человек знает такие интимные подробности вашего похода на Шэ Миеши и твоих подвигов в Сосновом храме, что мне не остаётся ничего другого, кроме как предположить, что из вас двоих мне врёшь ты.
   Сыю в очередной раз перевёл взгляд с Шэ Гуя на мнущегося в стороне разбойника (как там его звали?) и обратно. Ситуация была патовая. Сделать вид, что эту дикую груду мышц он не знает, уже не получилось. Но не говорить же теперь "извините, я соврал, он действительно считает меня богом".
   Из затруднительного положения Сыю спас как из-под земли выскочивший Хоу Чжун. Хотя лучше бы не спасал.
  -- Так это и есть тот самый разбойник, которого ты мне в красках живописал? - громко поинтересовался Чжун, смеривая разбойничью тушу оценивающим взглядом, точно прикидывая, а не нужен ли Шэ Гую второй телохранитель.
  -- Когда?! - возмутился Сыю.
  -- А когда мы Луна поминали. Ты тогда ещё надрался до поросячьего визга.
  -- Не помню.
  -- Ещё б помнил. Я бы удивился.
   Лун Юньсюй на заднем плане смахнул воображаемую слезинку, изображая, как его растрогали.
  -- Кончай тут изображать невесть что! - рявкнул на него Сыю.
  -- Я понимаю вашу досаду, - улыбнулся Юньсюй. - Я сам расстроился, когда выжил. А то, когда падал в Илян, я такое трогательное четверостишье придумал:

Волны Иляна окрасились кровью.

Воины Ра бились там до рассвета,

Но не смогли одолеть злую волю.

Пал там Лун Юньсюй прекраснейшей смертью.

  -- Ничего пошлее ты не придумал?
  -- Прекратили спор, - тихо скомандовал Ледяной Король. - Итак, Фэнь, ты этого разбойника знаешь?
  -- Да, знаю, - сдался Сыю.
  -- Хорошо, - Шэ Гуй удовлетворённо кивнул. - Разбойник, как твоё имя?
  -- Уцзяньбуцуй Инсюн, господин, - промямлил громила.
  -- Гхм, - Ледяной Король, очевидно, решил не тратить силы на бесплотные попытки воспроизвести или хотя бы запомнить это имя. - Насколько я понял, ты что-то хотел именно от Фэня - что ж, он в полном твоём распоряжении.
  -- У меня дела! - быстро возразил Сыю, лихорадочно соображая, что бы ответить, если окружающие поинтересуются, каким именно.
  -- Да я, собсно, просто сказать хотел, - начал Инсюн. - Повязали мы его, господин Фэнь. Братца-то вашего.
  -- Даже странно, - хмыкнул Сыю. - И что ж у него вдруг сбежать не получилось?
  -- Мы-то его как раз при побеге и перехватили. На южных воротах.
  -- Мне всё равно. Меня его судьба не касается, - Сыю повернулся к Шэ Гую и посмотрел прямо ему в глаза. - Я не буду просить за Лао.
  -- Я запомню, - пообещал Ледяной Король.
  
   На рассвете, что в городе, что на природе, всегда очень тихо, отчего любой звук разносится на умопомрачительные расстояния. Или так кажется тем, кто эти звуки издаёт. По крайней мере, Ленивец Ю Лян не удивился бы, если б узнал, что их с Макакой Ша Фэном вопли разбудили его мать в далёком Шамо Бяньюане.
  -- Папаша! Пусти! Убьёшь! - орал Фэн, безуспешно пытаясь вырваться из железного захвата Осторожного Хан Кана.
  -- Вас варвары не убили, куда уж мне?! - рявкнул Кан.
  -- И у вас появился прекрасный шанс исправить это недоразумение, - прохрипел Лян, решивший не тратить силы на заведомо безрезультатную борьбу.
  -- Я что вам сказал?! Я сказал вооружить отряды лопатами и чистить перевал! А вы что сделали?! Только я отвернулся - вас тут же и след простыл!
  -- Я здесь ни при чём! - попытался оправдаться Лян. - Это всё его идея!
  -- А я не звал тебя с собой! - тут же возразил Фэн. - Сказал же: дай мне свой отряд, и сам можешь дрыхнуть до Падения Неба!
  -- Мне всё равно, кто из вас кого с собой не звал! - хорошо отработанным движением Кан послал полупридушенную парочку в другой конец двора, где та шмякнулась о стену и повалилась на кучу мусора. - Факт в том, что ваше безрассудство чуть вас обоих не погубило!
  -- Но все же живы! - воскликнул Фэн. - Если только Ленивец сейчас не сломал себе шею. Эй, ты там как?
  -- Я умер, отстаньте, - пробурчал Лян, поудобнее устраиваясь на куче - после бессонной ночи он бы и в канаве заснул, а тут столько восхитительно мягкого полуобгорелого тряпья!
  -- Идиоты, - вздохнул Кан. - Дураки. Выпороть бы вас обоих так, чтоб месяц потом сидеть не могли.
  -- Папаш, ты что, волновался за нас, что ли? - усмехнулся Фэн.
  -- Какой я тебе Папаша? Фэн, взял Ляна, и пошли искать подходящее место для отдыха.
  -- А как ты здесь вообще оказался?
   Кан помрачнел и буркнул себе под нос:
  -- Разбойники звериную тропу показали.
  
   Было уже далеко заполдень, когда участники ночной битвы принялись собираться на площади между дворцовыми воротами и, собственно, самим дворцом, где было решено вершить суд над пойманными мятежниками. Сыю нервничал - судилище должно было начаться с минуты на минуту, а он как всегда заблудился. Дворец и в целом виде наверняка был похож на лабиринт из ночных кошмаров, состоящий из тысячи поворотов, за каждым из которых прячется маньяк с топором, а его теперешнее состояние нагнетало мрачную атмосферу похлеще страшилки жаркой летней ночью. Не сказать, что Сыю жаждал увидеть казнь своего старшего брата, но почему-то ему казалось, что не увидеть этого значит проявить слабость. Потому он старался успеть, во что бы то ни стало, отчего с каждым поворотом всё сильнее осознавал, что заблудился окончательно. Ему уже и не казалась такой хорошей идея улизнуть от Лун Юньсюя через окно в сад, поскольку в попытках найти из него выход он потерял так же и окно собственной комнаты, тем самым отрезав себе путь к отступлению.
   Тем больше была радость Сыю, когда выйдя из коридора в очередной сад (Небо, да сколько их здесь?!) он заметил в центре его человека. Человек этот при ближайшем рассмотрении оказался Степным Волком Су Юнем. Он сидел прямо на снегу перед каким-то внушительных размеров булыжником, поджав под себя здоровую ногу и отложив в сторону костыль. Рядом с вытянутой по причине невозможности её согнуть сломанной ногой стояла какая-то бутыль, скорее всего, с алкогольным содержимым.
   Почувствовав, что в саду происходит что-то сугубо личное, Сыю, вместо того, чтобы просто подойти и поинтересоваться, а не отморозил ли почтенный киский царь себе пятую точку, отошёл вглубь коридора, собрался с духом, стрательно запнулся правой ногой за левую и с оглушительным грохотом рухнул плашмя на пол. Подняв глаза, Сыю понял, что чуть погорячился, поскольку буквально в цуне от его головы из пола торчал острый конец одной из сломанных досок. Решив не думать о том, что могло бы быть, Сыю встал на четвереньки и аккуратно пополз вперёд. Выползя в сад, он встретился взглядом с Су Юнем.
  -- А я думаю, кто это там так навернулся. Живой?
  -- Думаю, да, - Сыю встал. - Мастер Су, а вы что тут делаете?
  -- Так, - Степной Волк снова повернулся лицом к камню. - Пришёл навестить друга.
  -- Друга? - Сыю подошёл ближе и встал чуть позади киского царя. - Это могила?
  -- Да.
  -- Чья?
  -- Я же сказал - моего друга, - Су Юнь усмехнулся. - Сыю, помоги-ка мне встать.
   Сыю вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Мэй и её отец называют его по имени. Просто по имени. Это было так непривычно... и так приятно. Выпав из оцепенения, он резво протянул руку и помог Степному Волку принять вертикальное положение, а затем подал ему костыль. Су Юнь наклонился, взял бутыль, сделал из неё пару глотков, а остальное вылил на камень.
  -- Мастер Су, мы опаздываем на суд, - напомнил Сыю.
  -- Точно, ещё ж суд. Пошли тогда, что ли? - Степной Волк развернулся и пошёл прочь из сада.
   Сыю бросил задумчивый взгляд на камень и поспешил следом за будущим тестем.
  
   На суд пришло посмотреть столько человек, что Мэй пришлось изрядно поработать локтями, чтобы пробиться на место, откуда она могла бы увидеть хоть что-нибудь. Конечно, можно было бы позвать на помощь братьев, но девушка решила не привлекать к своей персоне излишнего внимания, так как уже натерпелась за переход, когда в самый неожиданный момент к ней начинали лезть всякие незнакомые личности с целью пожать руку.
   Площадь перед дворцом была забита народом, однако большой кусок перед лестницей, огороженный воинами по периметру, оставался свободным. В одном из углов этого свободного пространства стояла какая-то тумбочка, судя по виду, дорогущая, рядом с которой возвышался воин, исполнявший обязанности палача. На верху лестницы выстроились в рядок четыре кресла, в которых сидели цари. Последним приковылял Су Юнь. Ранение отца действовало на Мэй как-то угнетающе. Видеть человека, кто всегда казался сильным и несокрушимым, как скала, калекой, было физически больно. После удара гонга, заставившего собравшуюся толпу примолкнуть, Цуй Сюэшэн, неизвестно как просочившийся в распорядители мероприятия, громко объявил:
  -- Первый подсудимый - Чжань Сяньцзи!
   Мэй очень удивилась, так как думала, что фанатик наложил на себя руки, но практически тут же всё прояснилось - на площадь вышел воин, нёсший в руках отрубленную голову лжепророка.
  -- Чжань Сяньцзи испугался нашего суда, потому вверил свою душу Небу, оставив нам лишь своё бренное тело, - продекламировал Сюэшэн. - Что скажет суд?
  -- Пусть Небо и судит его! - громко объявил Юэ Вэйчжи, чуть ли не вскочив со своего места.
  -- Ничего изощрённей него мы всё равно не придумаем, - поддержал его Юнь.
   Шэ Гуй лишь кивнул в знак согласия, а Яо Лю на происходящее никак не отреагировал, очевидно, пребывая мыслями где-то в дебрях своего внутреннего мира.
  -- Голову можно уносить, - разрешил Сюэшэн. - Следующий - Фэнь Лао!
  -- Кажется, я вовремя, - услышала Мэй у себя над ухом.
  -- Сыю? - девушка повернула голову и увидела раского стратега.
  -- Ты места получше не нашла? - раздражённо прошипел Сыю. - Позвала бы братьев, а то стоишь в самой толчее.
  -- Не хотела привлекать к себе лишнего внимания.
   Тем временем два воина вывели на площадь Фэня Лао и заставили его опуститься на колени перед лестницей рядом с Сюэшэном.
  -- Перед вами Фэнь Лао, один из ближайших сподвижников мятежника Чжаня Сяньцзи! - громко объявил юноша. - С позволения царей я начну допрос! - он повернулся к Лао и спросил громко и отчётливо, чтобы его можно было услышать и понять на дальних концах площади. - Фэнь Лао, ты служил в должности шу-цзи правителя Лоцзи, ныне покойного Ду Ни. Отвечай, так ли это?
  -- Это так, - после небольшой паузы тихо ответил Лао. Мэй пришлось напрячь слух до предела, чтобы разобрать, что он говорит.
  -- Ты стоял во главе заговора против мастера Ду, привёдшего к его гибели. Так ли это?
  -- Это не так, - Лао усмехнулся.
  -- Слуги во дворце в Кэй Мине показали, что мастера Ду убили по твоему приказу.
  -- Вы больше слушайте слуг. Они говорят то, что им прикажет тот, с чьих рук они едят.
  -- Итак, ты не признаёшь своей вины в его гибели?
  -- Нет.
  -- Что ж, оставим это на твоей совести, - просто сказал Сюэшэн и ногтем пометил что-то на свитке, который держал в руках. Такая его реакция разрядила атмосферу на площади, успевшую накалиться за время допроса. - Надеюсь, ты не собираешься отрицать, что был правой рукой Чжаня Сяньцзи?
  -- Не вижу смысла что-то доказывать, раз вы не собираетесь меня слушать.
  -- А ты имеешь, что сказать?
  -- У меня не было выбора, - заговорил Лао. Заговорил он громче, чем раньше, так, чтобы его слышали все собравшиеся. - Мастер Ду был прекрасный человек, но очень мягкий. Раньше, чем мы успели понять, фанатики подняли голову. Это они убили мастера Ду. Я был поставлен перед выбором - гарантированная смерть или же жизнь среди фанатиков. И я решил, что выживу, подберусь как можно ближе к их предводителю и покончу с ним раз и навсегда. Но когда я уже был в шаге от осуществления своего плана, фанатики поймали моего младшего брата. Они угрожали, что убьют его, если я не буду работать на них. Как вы помните, в Кэй Мине фанатики бежали до суда. Они захватили меня с собой. Я решил всё же исполнить свой план, но Чжань Сяньцзи разгадал мои намерения и более не подпускал меня к себе. Я не мог вернуться к обычной жизни, потому что все считали меня фанатиком, и не мог испольнить свой замысел. Я такая же жертва, как и большинство тех, кто бежал сюда в поисках защиты от бед нашего времени.
  -- Мерзавец, - еле слышно процедил Сыю.
   Мэй только молча сжала его руку и почувствовала, как он сжал её в ответ.
  -- Вы слышали, что сказал этот человек, - обратился Сюэшэн к царям. - Каково же ваше решение?
   Мэй увидела, что Юэ Вэйчжи колеблется. Неудивительно - ринский царь был добр и чуток. Ну и, в конце концов, за что-то же его прозвали Справедливым? Уж точно вряд ли за справедливость.
  -- Это красивая сказка, но я ей не верю, - высказал своё мнение Шэ Гуй. - Фэнь Лао, можешь ли ты привести доказательства своих слов?
  -- Единственный, кто может подтвердить их, уже сбежал от правосудия. Имя его Чжань Сяньцзи, - ответил Лао.
  -- Парень, - Степной Волк почесал подбородок. - Может, всё было и так, как ты рассказываешь, но рожа у тебя последнего проходимца. Так что чего-то я тебе не верю. Лю, ты что скажешь?
   Яо Лю встрепенулся, выдранный из мира своих мыслей мощным похлопыванием по плечу. Оглядев собравшихся и несколько раз озадаченно моргнув, он понял, что все от него что-то ждут, и меланхолично бросил:
  -- Казнить, - после чего вновь углубился в, без сомнения, очень важные раздумья.
   Вэйчжи сидел с открытым ртом. Мэй могла его понять - то, с какой лёгкостью шоский царь решил судьбу человека, не могло не повергнуть в шок кого-то, кто стремился стать хорошим императором. Шэ Гуй и Юнь повернулись к Вэйчжи, ожидая от него какого-либо ответа. Вряд ли ответ этот мог радикально поменять судьбу Фэня Лао, но вполне мог стать поводом для дискуссии.
  -- Извините, - пробормотал Вэйчжи. - Мастер Фэнь, я вам не верю.
  -- Чего не отнять у этого имбецила, так это его способность чувствовать людей, - пробормотал Сыю.
  -- Что ж, Фэнь Лао, тебе не верят, - Сюэшэн улыбнулся. - Боюсь, нам придётся лишить тебя жизни.
  -- Вы не можете казнить невиновного! - вскричал Лао.
  -- Ты признан виновным.
  -- Это ложь и клевета! Вы на этом собираетесь строить будущее страны?!
  -- Все это сказали - твоя история красива, но ты не можешь её доказать. А доказательств против тебя у нас навалом. Если ты прав, а мы неправы, то после смерти Небо нас рассудит. Хотя бы перед смертью не демонстрируй нам свою трусость и умри, как и подобает мужчине и воину.
  -- Я чиновник.
  -- Все чиновники в наше время в той или иной степени воины. Остальных уже убили, - Сюэшэн сделал знак воинам, стерегущим Лао, и те потащили его к импровизированной плахе.
  -- Я требую поединка! - раздался голос в толпе.
   Головы повернулись на голос, люди расступились, и на площадь вышел Хоу Чжун.
  -- Что творит этот имбецил? - прошипел Сыю.
  -- Поединка? - удивлённо повторил Сюэшэн. - Не собираетесь же вы защищать Фэня Лао?
  -- Вовсе нет, - отрезал Чжун. - Он оскорбил меня, и я требую возмещения. Если я убью его, то это и будет казнью. Если он убьёт меня, то он был прав перед Небом и его следует отпустить.
  -- Что скажут цари? - спросил Сюэшэн.
  -- Да пусть деруться, - пожал плечами Юнь.
  -- Я разрешаю, - смилостивился Ледяной Король.
   Вэйчжи просто то ли кивнул, то ли судорожно дёрнулся под грузом возложенной на него ответственности. Яо Лю решили не беспокоить.
   С Лао сняли цепи и дали ему меч. Точно такой же меч взял и Хоу Чжун, оставив свой неподъёмный кусок железа в покое. Противники встали друг напротив друга в центре свободного пространства.
  -- Готов? - коротко спросил Чжун.
  -- Я же сказал, я не воин, - ответил Лао. - Мне вас не победить.
  -- Поэтому у тебя будет фора. Я буду стоять на месте, не шевелясь, до тех пор, пока ты не занесёшь надо мной меч.
  -- Это же огромная фора! - возмутилась Мэй.
  -- Упёртый Хоу Чжун не будет рисковать своей жизнью просто так, - тихо сказал Сыю. - У Лао нет шансов.
  -- Но зачем мастеру Хоу всё это?
  -- Просто он имбецил.
   Мэй почувствовала, что Сыю крепче сжал её руку. Наверно, он всё-таки не ненавидит Лао. Фа для Мэй всегда был большим, хоть и не слишком сообразительным, но бесконечно энергичным авторитетом. А кто Лао для Сыю?
   Хоу Чжун и Фэнь Лао встали друг напротив друга. Расец стоял, широко расставив ноги и опустив руки, в правой из которых он держал меч, вдоль тела. Он казался полностью расслабленным - убивай, не хочу. И, похоже, это здорово нервировало Лао. Он дрожал, что особенно было заметно по кончику его меча - он описывал в воздухе замысловатые фигуры. Все зрители смолкли, напряжение на площади нарастало.
   Внезапно Лао, видимо, не выдержав, с криком сорвался с места, налетел на Чжуна и взмахнул мечом. Всё произошло в одно мгновение - чёткий, хирургически точный росчерк стали, короткое уверенное движение, и обезглавленное тело Фэня Лао упало на камень, которым была вымощена площадь. Голову Лао Хоу Чжун поймал в воздухе за волосы и поднял высоко в воздух.
   Мэй вздрогнула - Чжун смотрел прямо на них с Сыю. Точнее, Мэй решила, что прямо Сыю в глаза.
  -- Я, Хоу Чжун, убил Фэня Лао в заведомо неравном поединке! - громко объявил расец так, чтобы его слышала вся площадь.
  -- Имбецил, - прошипел Сыю.
   Мэй улыбнулась. Что бы там Сыю ни говорил, у него очень хорошие друзья.
  
   Юньсюя не интересовало судилище в первую очередь потому, что ему были совершенно неинтересны подсудимые. Разве что Фэнь Лао, но вряд ли ему дадут удушить эту сволочь голыми руками. Поэтому вместо того, чтобы с каменной рожей наблюдать спектакль на площади перед дворцом, Юньсюй решил по дворцу прогуляться. В конце концов, он не был здесь двадцать лет, и, несмотря на разрушения и запустение, каждый коридор, каждый сад, каждая комната вызывали в душе смутные образы мальчика, на которого так рано свалилась неподъёмная ноша.
   Юньсюй не смог его защитить. Не надо оправдываться своим возрастом и своей слабостью. Он обещал защитить и не сумел. Это факт, который надо принять. Факт, который он принял. Но "принял" не значит "простил".
   Очередная комната оказалась какой-то кладовкой. Осмотревшись, Юньсюй решил, что здесь, видимо, хранились музыкальные инструменты для различных церемоний. Значит, здесь должна быть и хоть одна эрху. Лишь бы уцелела. После продолжительных поисков Юньсюй вытащил заветный футляр. Выйдя в сад, он тщательно осмотрел эрху и пришёл к выводу, что в состоянии она вполне приличном и звуки издаёт нормальные.
   Он уже давно обещал себе, что по прибытии в Гошо сыграет на эрху. И он даже знал, что именно. Эту песню он придумал ещё двадцать лет назад, когда оплакивал Чина. Она детская и глупая - но именно таким и знал его Чин.
   Присев на ступеньках полуразрушенной беседки, Юньсюй начал играть, погружаясь в некое подобие транса. И запел:
  
   Наше солнце зашло,
   Закатилось за горы лишенья,
   Утонуло в море забвенья
   И от нас навсегда ушло.
  
   Как вернуть город тот,
   Полный солнечным светом,
   Чудным сливовым цветом
   И позолотой ворот?
  
   Произошедшее с нами
   Будет однажды всеми забыто,
   И, словно зеркало, будет разбито,
   Что создавалось веками.
  
   Был наказан злодей,
   Отнявший у нас самое дорогое,
   Осквернивший самое для нас святое,
   Укравший свет наших дней.
  
   Город теперь пепелище.
   Среди развалин призраки бродят,
   На их могилы живые не ходят,
   Ведь больше могил не отыщешь.
  
   Солнце больше не светит.
   Нам нужно искать другое светило,
   До той поры тьма войны поглотила
   Всё, что ещё есть на свете.
  
   Однажды мы найдём путь.
   Но ветер шепчет цветам вешней сливы
   Твоим голосом, детским и милым:
   "Прошу, друг, меня не забудь".
  
   Кто я такой, чтоб забыть
   Солнце, бывшее нашей надеждой,
   Светившее светом тёплым и нежным,
   Что злодей посмел умертвить?
  
   Прошу, прими клятву мою,
   Мой молодой господин и правитель,
   Мой неопытный юный учитель.
   Вечную славу тебе я пою.
  
   Ещё какое-то время мелодия владела сознанием Юньсюя, и только вынырнув из её плена, он увидел, что находится в саду не один.
  -- А я так и подумала, что это ты, - улыбнулась Су Ли. - Кто ещё мог бы заниматься музицированием в то время, как все остальные упражняются в задачках на гражданское право.
  -- А вы что здесь делаете? - спросил Юньсюй.
  -- Меня эти задачки никогда не прельщали, - Ли пожала плечами. - Этот человек был тебе очень дорог? - тихо спросила она. - Мань-ди?
  -- Я... да... вы правы. Я жил здесь какое-то время, - Юньсюй глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. - Был его другом по играм.... Я думаю, единственным. Прошу прощения, что заставил вас слушать такую неказистую песенку...
  -- Ты плачешь, - мягко сказала Ли.
  -- Вовсе нет, - Юньсюй улыбнулся.
  -- Я знаю, - Ли покачала головой с грустной улыбкой. - Это привилегия женщин - выставлять напоказ своё горе. Мужчины умеют плакать без слёз.
  
   С остатками фанатиков разбирались до поздней ночи, причём под конец Су Юнь задрых от скуки и то и дело прерывал суд громовым храпом. Сидящему рядом Яо Лю, которому он храпел чуть ли не в самое ухо, это не мешало. А поскольку Вэйчжи всё время мялся, особенно выслушивая жалостливые истории особо изощрённых фанатиков, суд вершил в основном Шэ Гуй с закономерным результатом - всех, кого хотели, перерезали.
   Наутро цари собрались в одном из наиболее уцелевших залов, дабы обсудить свои дела и решить, что делать дальше. А решать было надо.
  -- Я хочу отстроить Гошо! - заявил Юэ Вэйчжи. - Мне просто больно видеть его в руинах.
  -- Рин издохнет от нехватки денежных средств, отстраивая город таких размеров, - обрисовал ему перспективы Яо Лю.
  -- Не говоря уже о том, что процесс займёт не один год, - подытожил Шэ Гуй.
  -- Красивое число - десять, - внезапно выдал Су Юнь.
  -- Это ты о чём? - моргнул Ледяной Король.
  -- Красивое же? - с нажимом спросил Степной Волк.
  -- Красивое, красивое, - отмахнулся Лю. - Так в чём дело?
  -- Одно царство, как ты и сказал, отстраивая Гошо издохнет. Не само, так другие подсобят.
  -- Это так, - нехотя признал Вэйчжи.
  -- Вот я и думаю - а не заключить ли нам перемирие лет на десять и сообща привести страну в порядок? То есть, не только Гошо и Душицюань, но и всю страну в целом.
  -- Это не лишено смысла, - кивнул Гуй.
  -- А императором-то кто будет? - нахмурился Вэйчжи, выискивая подвох в рассуждениях Степного Волка.
  -- А вот через десять лет соберёмся в Гошо и сообща решим.
  -- Но я же император!
  -- Я слышал, - меланхолично заметил Лю. - Нас называют Четырьмя Земными Императорами, так что каждый из нас уже добился этого звания.
  -- Но император же может быть только один?
  -- Вот за время перемирия и подумаем, как решить эту проблему, не доводя страну до восстания религиозных фанатиков.
  -- Так и поступим, - решил Гуй.
  -- Давайте подпишем договор, - предложил Лю и покосился на Вэйчжи. - На нарушившего набрасываются остальные трое и раскатывают в лепёшку.
  -- Я - за! - тут же согласился Юнь.
  -- Ну кто бы сомневался, - хмыкнул Гуй.
  -- Давайте подпишем, - без энтузиазма протянул Вэйчжи.
  
   Пока союзные силы подписывали все договорённости (а объединённый совет по составлению этих договорённостей в составе Мо Вэйминя, Жэня Жэньшу, Фэня Сыю и Тэн Юйшэна внезапно разродился тьмой тьмущей всяких соглашений, дополнений, уточнений и поправок) и пытались выбраться из Душицюаня в большой мир, по дороге чуть не подравшись с собственным лагерем раненных, принявших возвращавшихся с триумфом победителей за горных разбойников, наследник Ледяного Короля, разобравшись с проходившими мимо руин Хумани варварами, вернулся домой в Цуйгао. Хоу Гоньцзи с ним не было, так как из-за больших нагрузок его нога практически не зажила, и лекари посоветовали Ястребиному Глазу на время оставить пробежки по РаРинШоКи туда-обратно кому-нибудь поздоровее.
   В общем, в отчий дом Хэн вернулся в гордом одиночестве, чем был несказанно доволен, поскольку в предстоящей встрече с Сяо Но только опеки Гоньцзи ему и не хватало. Разумеется, все слуги и чиновники, которых юноша встретил по дороге, наперебой поздравляли его с рождением первенца. После двадцатого поздравителя Хэн почувствовал острое желание кого-нибудь убить. Судя по всему, желание это отразилось на его лице - количество желающих его поздравит резко поубавилось, ну а те, у кого всё-таки хватало то ли смелости, то ли наглости, поздравления свои выдавали скороговоркой и тут же прятались за ближайшим поворотом. В итоге, до женской половины удалось добраться без жертв со стороны мирного населения.
   Покои Но долго искать не пришлось, тем более, что девушка, которой, видимо, уже сообщили о его прибытии, встречала Хэна практически в дверях.
  -- С возвращением, мой господин, - поклонилась Но. - Позвольте поздравить вас с победой.
   Хэна перекосило. "Победа" - слишком громкое слово для того, что произошло под Хуманью, учитывая, что более обалдевших рож, чем тогда у варваров, Хэн в жизни своей не видел.
  -- Как ты себя чувствуешь? - спросил юноша, решив не распространяться на военные темы.
  -- Очень хорошо, - Но еле заметно улыбнулась. - Роды были лёгкими.
  -- Первые роды не могут быть лёгкими. Как мой... сын? - понимание того, что он стал отцом, давалось Хэну с трудом.
  -- Очень крепкий. И очень умный - только ест и спит.
  -- А... можно на него... посмотреть?
   Похоже, Но удивили и позабавили те нерешительность и даже какая-то грубоватая нежность, сквозившие в интонации и жестах Хэна, поскольку она позволила себе хихикнуть и кивнула:
  -- Он же ваш сын.
   Возразить на это было нечего, поэтому Хэн просто молча проследовал за своей женой. В колыбели, завёрнутый в многочисленные одеяла, лежал маленький человечек. Настолько маленький, что Хэну он сначала показался просто игрушечным. Но в то же время он был слишком большим, чтобы представить, каким же образом он поместился внутри Но. С другой стороны, Но во время беременности Хэн не видел.
  -- Но...
  -- Да, мой господин?
  -- Я... я должен... просить прощения...
  -- За что? - удивилась девушка.
  -- За... хотя бы за то, что не поддержал тебя в трудное для тебя время.
  -- Вы защищали нашу страну.
  -- Твоя мать умерла родами...
  -- Мой господин, - Но взяла своими маленькими ручками - она вообще вся была какая-то маленькая - руку Хэна и прижала к своей груди. - Если бы роды унесли мою жизнь, вы не могли бы мне ничем помочь, даже находясь рядом. Но если бы я умерла в то время, как вы сражались в Хумани, ваш сын пусть и лишился бы матери, но обрёл бы героя-отца. Я могу лишь радоваться, что его отец стал героем, а мать осталась жива.
  -- Я вовсе не герой, - Хэн покачал головой. - Но.
  -- Да, мой господин?
  -- А... можно его... потрогать?
   Но рассмеялась, а Хэн почувствовал, что краснеет.
  -- Я же сказала: он ваш сын.
   Хэн опустился на колени рядом с колыбелью и осторожно протянул руку, чтобы коснуться лба спящего младенца. Юноша никак не мог объяснить ту нежность, что он испытывал в этот момент к младенцу и его матери. Своей жене. Своей тихой, верной, доброй и ласковой жене.
   И, о Небо, ну почему именно в это трогательное мгновение, когда пальцы Хэна замерли в каком-то цуне ото лба младенца, в тишине комнаты противно запищал Говорящий Камень. Хэн, испугавшись, что разбудит малыша, вскочил на ноги и пулей вылетел из комнаты в сад, где и нажал в середину Камня.
  -- ЧТО?! - рявкнул юноша (шёпотом, отчего прозвучал этот возмущённый вопль особенно интересно).
  -- Мастер Хэн, вы вообще где? - поинтересовался Чэн Хуан, чтоб его собаки задрали.
  -- Что значит "где"?! У себя дома!
  -- Я был в полной уверенности, что вы бегаете где-то по дворцу и занимаетесь полезным делом, а вы, оказывается, в Цуйгао сбежали!
  -- Я почему я вообще должен там торчать?!
  -- А Хумань тушканчики будут отстраивать? Кто город раскурочил?
  -- У меня сын родился!
  -- Кажется, я вас уже с этим поздравил. Или это другой?
  -- Это тот же самый! - Хэн оборвал связь и со всей дури закинул Камень куда-то вглубь сада.
   Найти можно будет и потом. А пока Хэн занят - налаживает свою семейную жизнь.

Глава 24. Испытания госпожи Линь.

  
   Решил Справедливый Юэ Вэйчжи посвататься к прекрасным дочерям Степного Волка Су Юня. Но коварный Милашка Тэн Юйшэн решил воспользоваться этим и заманить Справедливого в ловушку, и оборвать его жизнь.
   Узнала о том госпожа Линь и разгневалась. И вскричала она:
   "Как можешь ты поступить так?! Как можешь ты оставить дочерей моих вдовами, когда они ещё так молоды?!"
   И устрашился Милашка. Так спасён был Справедливый.

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

  
   Вэйчжи чувствовал себя идиотом и почему-то не сомневался, что стоявший рядом Фэнь Сыю чувствовал себя точно так же. Он знал, что дворец в Хусюэ огромен, но не думал, что настолько. Судя по всему, род Су счёл себя императорским уже очень давно. Не в последнюю очередь такому впечатлению способствовал тот факт, что на ступенях дворца их приветствовала женщина, которая могла быть лишь императрицей. Вообще говоря, приветствовала-то она Су Юня с выводком, но Вэйчжи и Фэнь Сыю, так уж сложилось, оказались рядом, и теперь стояли на ступенях дворца с отвисшими до пола челюстями.
  -- Мэйфэнь, смотри, - тем временем обратился к императрице Степной Волк. - Это Вэйчжи, я тебе про него рассказывал, да и девочки, небось, тебе про него уже все уши прожужжали. Он посватался к Бию. А этот рядом - это Сыю, он хочет жениться на Мэй, - Су Юнь повернулся к женихам. - А это моя несравненная супруга - Линь Мэйфэнь.
  -- Госпожа Линь, это большая честь для меня, - тут же нашёлся Фэнь Сыю.
  -- И для меня, - пискнул Вэйчжи.
  -- Значит, вы - те люди, что осмелились просить себе в жёны моих любимых дочерей? - спросила госпожа Линь с такой интонацией, будто одна лишь мысль о подобном смертельно её оскорбила.
  -- Это так, - быстро ответил Фэнь, видимо, почуявший неладное.
   Вэйчжи почуял лишь, что почтенная госпожа Линь видит в нём смертельного врага, а его собственный язык намертво прилип к нёбу и во всю мочь орёт, что ему и так хорошо.
  -- Да будет вам известно, что только достойнейшие из достойнейших станут мужьями моих дочерей, - продолжила вещать госпожа Линь. Вэйчжи всерьёз задумался, а как же тогда Яо Лю стал её зятем. - И если вы считаете себя достойнейшими, то будьте готовы доказать это на деле, - госпожа Линь смерила потенциальных женихов оценивающим взглядом. - И, для начала, мастеру Юэ следует взять себя в руки, а мастеру Фэню - причесаться. Но это вы можете сделать потом.
  -- Потом? - переспросил Вэйчжи.
  -- Когда пройдёте первое испытание.
  -- Испытание?
  -- Мастер Юэ, вы так и будете повторять за мной?
  -- Нет!
  -- Отлично, - госпожа Линь оглядела собравшихся. - Остальных гостей проведут слуги и помогут им расположиться. Прошу вас. Бию, Мэй, останьтесь.
   Вэйчжи с грустью смотрел на то, как по ступенькам дворца поднимались соратники его и Фэня. Хун Вэй положил руку Вэйчжи на плечо и промычал в бороду что-то воодушевительное. Цзыхао просто понимающе улыбнулся. Чжоу Цян сунул Вэйчжи под нос свой огромный кулак, видимо, желая его этим приободрить, да только со стороны это выглядело угрозой прибить в случае неудачи.
   Когда последние гости скрылись в огромных дворцовых дверях, а Су Бию и Су Мэй встали подле матери, госпожа Линь вновь обратила своё внимание на горе-женихов.
  -- Первое испытание начнём немедленно, - объявила она. - Если вы действительно любите моих девочек, то ваше сердце должно привести вас к ним, будь они хоть на Островах Бессмертных. Сейчас я отведу Бию и Мэй каждую в отдельную комнату. Комнаты эти расположены в глубине этого дворца. Через час вы должны войти во дворец и ещё за час найти ваших возлюбленных.
   Вэйчжи увидел, как переменилась в лице Су Мэй, и краем глаза заметил вытянувшееся лицо Фэня Сыю. Нет, то есть дворец, конечно, огромный, но за час справиться можно. Вряд ли госпожа Линь предложила бы своим потенциальным зятьям что-то совсем непреодолимое. В конце концов, Яо Лю же как-то женился.
   Кстати, шоский царь на предложение съездить в Хусюэ повидать тёщу перепугался до полусмерти.
   Странно.
   Госпожа Линь в сопровождении дочерей удалилась во дворец. Вэйчжи решил, что стоять этот час не сподручно, а потому уселся на ступеньку. Фэнь Сыю остался стоять, причём Вэйчжи показалось, что раский стратег почему-то бултыхается где-то на грани пучины отчаяния.
  -- Мастер Фэнь, что-то случилось?
  -- Ничего, - быстро ответил Фэнь.
  -- Первое испытание довольно лёгкое, не правда ли?
  -- Действительно, - раский стратег отошёл куда-то в сторону, тем самым дав понять, что разговор окончен и возобновлять он его не намерен.
   Всё-таки, Фэнь Сыю вёл себя как-то странно. Вэйчжи предположил, что он, возможно, не отошёл от казни Фэня Лао, хотя во время путешествия ничего такого за ним не наблюдалось. Поэтому Вэйчжи решил оставить его в покое и понаблюдать за людьми на площади.
   У дворца в Хусюэ была одна странная особенность, казалось бы, совершенно неприемлемая для города, находящегося на плоской как стол поверхности степи, где никакие естественные преграды не защищают от набегов варваров - у дворца не было стены. У самого Хусюэ стена была, причём прекрасная, а вот у дворца нет. Он просто стоял на искуственной насыпи высотой около чжана. Где-то на этой насыпи были искусно сделаны лестницы, облицованные камнем и украшенные скульптурами волшебных существ, а большую часть поверхности склона занимали изящные клумбы. Правда, сейчас место клумб занимали пышные сугробы внутри изящных резных оград высотой не более полутора чи. Внизу же у подножья лестницы раскинулась огромная квадратная площадь, по которой, как ни в чём ни бывало, ходили люди. Всё-таки, Хусюэ - действительно странное место. Кощунственна сама мысль, но семья Су уже давно, видимо, в величии сравнялась с императорским родом.
   В наблюдении за жителями Хусюэ час пролетел незаметно. Из дверей дворца появился какой-то чиновник и траурным, но громким голосом объявил:
  -- Первое испытание начинается! Мастер Юэ Вэйчжи мастер Фэнь Сыю приглашаются во дворец!
  
   Дворец в Хусюэ был бесконечен. И был наводнён бесконечно бессердечными людьми, на вопрос "куда я иду?" отвечавшими многозначительным хмыканьем. С первых своих шагов во дворце Сыю заблудился. Стоило ему обернуться, и Юэ Вэйчжи след простыл. Он оказался один в огромном лабиринте, выросшем из тщеславия рода Су. Кто ещё мог назначить себя императором и с таким независимым видом отгрохать себе императорский дворец, а потом, согнувшись под постоянными налётами степняков и присоединившись к основной империи, виновато шаркнуть ножкой и сделать вид, будто так и было задуманно. Конечно, не самое подходящее направление мыслей для человека, собирающегося жениться на одной из дочерей этого семейства, но Сыю был зол, и этим всё было сказано.
   И хоть бы кто-нибудь из своих попался по дороге (ладно, зачем с ним попёрлись Лун Юньсюй и Хоу Чжун - вообще отдельная песня). Так нет же! Бравые расцы как сквозь землю провалились. Даже ринца ни одного видно не было. Одни только кисцы со своим многозначительным хмыканьем.
   Что волновало Сыю больше всего, так это то, что на выполнение задания давался лишь один час. Так-то, рано или поздно, но он выбрел бы на комнату, в которую посадили Мэй. Но вероятность того, что счастливое событие произойдёт в отведённый для этого час, была мизерной. Сыю честно попытался систематически прочёсывать коридоры и галереи, но вскоре бросил это дело, так как попытка систематизировать внутреннее устройство дворца только больше всё запутала.
   В итоге он смирился с тем, что Мэй не стать его женой, и, погружённый в мрачные думы, бесцеремонно вломился в очередную комнату, нисколько не задумываясь, что подумает об этом её обитатель.
   Обитатель же очень обрадовался.
  -- Сыю! - Мэй бросилась раскому стратегу на шею. - Как ты меня нашёл?! Да ещё так быстро!
  -- Составив схему коридоров, я..., - под пристальным взглядом Мэй Сыю осёкся и честно признался. - Я заблудился.
  -- Знаешь, я начинаю думать, что это пора уже записывать тебе в достоинства.
  -- Это было оскорбление?
  -- Это было удивление, - Мэй улыбнулась, подошла к другой двери и распахнула её с воплем. - Мама, меня нашли!
  -- Я слышу, - раздражённо заметила госпожа Линь, отставляя в сторону чашку чая (экзотический напиток, привезённый киской армией из царства Чукчи), и смерила строгим взглядом младшую дочь и её жениха. - Мэй, следи за своими эмоциями. Благородной леди не пристало вести себя подобным образом.
  -- Да, прости, - Мэй понурилась.
   Сыю погладил её по голове, чтобы утешить, и схлопотал убийственный взгляд госпожи Линь. Теперь утешать надо было его.
  
   Бию вся извелась.
   Ещё бы не известись, когда через стенку раздаются восторги Мэй, которую каким-то чудом уже нашли. Как такое вообще возможно?
   Бию знала, как ведут себя все, кто попал во дворец впервые. Дети Су Юня тем и развлекались, что играли в этаких леших, заводя несчастных в самые отдалённые и редко кем используемые уголки дворца, да там их и бросая. Шанс, что Юэ Вэйчжи найдёт её за час, бесконечно мал. Хотя нашёл же Мэй этот её расец. Где она его вообще откопала и почему так бодро выкинула из головы ринского царя, который очевидным образом благороднее и приятней в общении?
   Краем глаза Бию увидела, как торжественно и с лёгким скрипом (надо бы смазать) открылась одна из дверей (между прочим, потайная), и в комнату вполз очень грустный Су Хэй. Вперив в Бию исполненный мировой скорби взгляд, он застыл посреди комнаты, словно какой-то трагический герой, не говоря ни слова.
  -- Брат Хэй, что-то случилось? - на всякий случай спросила Бию.
  -- Скажи мне, - замогильным голосом вопросил Хэй. - Что здесь происходит?
  -- Здесь?
  -- Во дворце.
  -- Испытание женихов?
  -- Ах, вот оно что, - Хэй рассеяно кивнул и направился назад к потайной двери.
  -- Брат Хэй!
  -- Ммм? - отозвался Хэй.
  -- Пожалуйста, помоги мне, - шёпотом попросила Бию.
  -- Завести кого-то в Скорпионий тупик? - Хэй в полоборота застыл на пороге.
  -- Нет! Наоборот, приведи его ко мне.
  -- И кого?
  -- Юэ Вэйчжи.
   Хэй возвёл глаза к потолку и, пробормотав что-то вроде "о, женщины", скрылся за потайной дверью. Бию была довольна. Насколько она знала Хэя, тому было выгодно поскорее закончить историю со сватовством с наиболее удачным исходом, поскольку он очень не любил, когда панику во дворце создавал кто-то, кроме него.
  
   Вэйчжи довольно быстро понял, что к первому испытанию отнёсся чересчур легкомысленно. Но, к сожалению, раского стратега (который умный и что-нибудь бы обязательно придумал) к тому моменту поблизости уже не наблюдалось, а дорогу все встречные подсказывать почему-то отказывались. Это было очень подло с их стороны, но как ни пытался втолковать им это Вэйчжи, помощи или хотя бы вразумительного ответа он так и не добился.
   Собравшись уже звать на помощь Цзыхао (а в затруднительных ситуациях это всегда помогало, тем паче, что зов о помощи юноша воспринимал на каком-то подсознательном уровне без помощи всяких там Камней), Вэйчжи внезапно обнаружил, что стена глухая прямо перед ним отворилась, и в коридор вывалился кто-то из сыновей Су Юня. Имени сего, без сомнения, достойного молодого человека Вэйчжи не помнил, но был уверен, что при должном подходе эту тему можно вообще обойти стороной. Су Кто-то-Там смерил Вэйчжи печальным и каким-то укоризненным взглядом и тихо спросил:
  -- Мастер Юэ Вэйчжи?
  -- Да?
  -- Вас-то мне и нужно, - молодой человек перевёл взгляд с Вэйчжи на стену, на которой, видимо, обнаружил что-то невероятно интересное. - Имя мне Су Хэй. Моя младшая сестра, Су Бию, если вы не знаете, попросила меня вам помочь. Вы же к ней сватаетесь, если я всё правильно понял?
   Вэйчжи не понял, почему вся эта речь была обращена к стене, но со всем остальным был согласен, потому радостно кивнул.
  -- В таком случае, прошу за мной, - Су Хэй повернулся к двери но, что-то вспомнив, остановился. - Кое-что так, на всякий случай. Мастер Юэ, в ваших же интересах, чтобы матушка ни в коем случае не узнала о том, что я вам помог. В противном случае полетят головы - и моя, и ваша, - молодой человек пожевал губы и добавил. - В буквальном смысле этого слова.
   Вэйчжи проникся опасениями Су Хэя (хотя бы из-за тона, коим опасения эти были высказаны) и на цыпочках последовал за ним через потайную дверь. Какой-то там по счёту сын Су Юня провёл Вэйчжи через систему потайных дверей и коридоров (пару раз даже пришлось спуститься под землю) и в итоге вывел в коридор, кончавшийся единственной дверью.
  -- Бию там, - Су Хэй указал на дверь. - Здесь я откланяюсь - не хочу, чтобы меня увидела матушка. Удачи вам, мастер Юэ, - и молодой человек скрылся за потайной дверью.
   Вэйчжи потрогал стену, понял, что не понимает, как открывается эта дверь и в каком месте этой стены она вообще была, и направился в комнату к своей невесте. Деликатно постучавшись, он открыл дверь и увидел обернувшуюся на стук Бию.
  -- Вот и ты! - Бию подлетела к Вэйчжи. - Я уже начала волноваться.
  -- Мне помог добрый дух, - улыбнулся Вэйчжи.
  -- Только матушке об этом не говори, - скривилась Бию. - Она и духа четвертует.
  -- Не может быть, чтобы госпожа Линь была настолько страшной!
  -- Ты просто её не знаешь, - Бию покачала головой. - Матушка... она привыкла командовать. Она очень умная, хорошо образованная и начитанная. И очень любит нас, её детей. В особенности дочерей. Поэтому, я боюсь, это было самое лёгкое из испытаний, которые она вам предложит.
   Бию подошла к противоположной двери и открыла её. За дверью оказалась ещё одна комната, в которой уже находились госпожа Линь, Су Мэй и Фэнь Сыю. Даже не посмотрев на Вэйчжи, царственная супруга Степного Волка сказала:
  -- Итак, первое испытание вы успешно прошли. Вы доказали, что ваша любовь к мои дочерям приведёт вас к ним, где бы они ни были. Теперь я даю вам час на то, чтобы вы отдохнули. Затем вас ждёт второе испытание, - по хлопку ладоней госпожи Линь в комнату немедленно вошла пара слуг. - Вас отведут к вашим товарищам. Бию, Мэй, вы пойдёте со мной.
   Госпожа Линь встала и величественной походкой направилась к дверям. Её дочери послушно двинулись следом, бросив на своих женихов тоскливые взгляды. Вэйчжи остался наедине с раским стратегом и двумя совершенно невозмутимыми слугами.
  -- А как у вас получилось найти вашу невесту так быстро? - спросил Вэйчжи Фэня Сыю, на что получил такой взгляд, что тут же пожалел о своём вопросе.
  
   К счастью для всех Фэнь Сыю справился с первым заданием, несмотря на всю их очевидную несовместимость. О том, что за задания предстоят женихам, прочим гостям не сообщалось, поэтому когда Сыю заявил, что один (!) нашёл (!) в огромном киском дворце Су Мэй, ему сначала не поверили. Юньсюй ему не верил ровно до тех пор, пока его из комнаты за рукав не вытащила Су Ли и не заявила, что именно в том и состояло задание.
  -- Но, госпожа Ли, мастер Сыю не может сделать три шага по прямой, чтобы не свернуть пять раз не в том месте.
  -- Возможно, именно это ему и помогло, - Ли развела руками. - Я сейчас не о том.
  -- А о чём вы хотели поговорить? - Юньсюй склонил голову набок.
   Они стояли на галерее, опоясывавшей один из многочисленных внутренних двориков. Дворик этот был засажен кустами дикой розы, и лишь в центре его красовался аккуратный пруд, на берегу которого под ветвями старой ивы уютно расположилась изящная скамейка. Жаль, что сейчас всё это великолепие покрыто слоем снега. Наверно, хорошо сидеть на этой скамейке в жаркий денёк и вести милую и ничего не значащую беседу с приятным собеседником.
   Или собеседницей.
  -- Лун Юньсюй, ты меня слушаешь? - пробился в сознание Юньсюя голос Су Ли.
  -- Нет, - честно признался он.
  -- Почему-то я так и подумала, - Ли вздохнула.
  -- Прошу прощения, задумался. Так что вы говорили?
  -- Я видела подготовку к следующему испытанию и знаю, в чём оно состоит.
  -- Я весь внимание.
  -- Тридцать девушек одного роста и сложения с Бию и столько же одного роста и сложения с Мэй. Одеты в одинаковые одежды, лица закрыты, волосы убраны.
  -- И среди них нужно угадать суженую?
  -- Совершенно верно.
  -- Умеет госпожа Линь давать пошлые и в то же время совершенно невыполнимые задания.
  -- Попрошу не называть мою мать пошлой, - Ли совершенно очаровательно надулась.
   Подавив практически нестерпимое желание щёлкнуть девушку по носу, Юньсюй виновато улыбнулся.
  -- И что мы будем делать? - спросил он.
  -- К счастью, в этом испытании каждое действие участниц строго спланированно, потому я знаю, где будет находиться Мэй, а где Бию.
  -- Тогда всё решается просто.
  -- Есть одна проблема, - Ли закусила губу. - Я не сомневаюсь, что Фэнь Сыю сумеет убедительно сыграть долгое раздумье, но я почти уверена, что Юэ Вэйчжи просто радостно ткнёт пальцем, как только будет отдана команда выбрать.
  -- Тут уж я ничем не могу помочь. Может, его генералам удасться ему втолковать?
  -- Нужно поговорить с ними. Сходишь со мной?
   Юньсюй удивлённо поднял брови.
  -- Боюсь я его, - смутившись, пробормотала Ли. - Гиганта Чжоу Цяна. Он большой, громкий и грубый.
  -- Тут я с вами согласен, - вынужден был признать Юньсюй. - Пожалуй, я с вами схожу.
  -- Да, кстати.
  -- Что такое?
  -- Ничего, что я всё время обращаюсь к тебе на "ты"? А то, как привыкла, когда думала, что ты бандит какой-то, так всё и...
  -- Я не против.
   Милая она, Су Ли. Красивая, а как начинает смущаться, так воообще глаз не отвести.
  -- Хорошо, - кивнула Ли. - Тогда пойдём.
  -- Только предупредим сначала мастера Сыю.
   Юньсюй подошёл к двери, ведущей в покои раской делигации и распахнул её, после чего застыл на пороге в оцепенении. Комната, в которой предлагалось находиться между испытаниями, была пуста. То есть, вообще-то в ней сидел Хоу Чжун, но в данном случае это не имело никакого значения в отстутсвие Фэня Сыю.
  -- А где мастер Сыю? - спросил Юньсюй.
  -- Ушёл, - кратко ответил Чжун.
  -- Куда?!
  -- На испытание.
  -- КУДА?!
  -- Как на испытание?! - под рукой Юньсюя в комнату пролезла Ли.
  -- Так слуга сказал, который за ним пришёл.
  -- Уже час прошёл?!
  -- Вы б там ещё дольше ворковали, - Хоу Чжун неодобрительно покачал головой и налил себе в кубок ещё вина.
  -- Всё кончено, - пробормотал Юньсюй.
  -- У нас ещё есть шанс, - возразила Ли и бросилась прочь по галерее.
   Юньсюй поспешил следом. Конечно, можно попытаться догнать мастера Сыю и тайком ему всё рассказать, но выглядеть всё это будет слишком подозрительно. А что же ещё можно сделать?
   Бедный, глупый Лун Юньсюй. Зря он забыл, что, вообще-то, у госпожи Линь было десять детей и один муж, которые за всю свою жизнь научились прекрасно взаимодействовать на почти телепатическим уровне с целью обойти некоторые матушкины запреты и наставления.
  
   Вэйчжи, осознавший, что, скорее всего, во всех испытаниях будет подвох, ко второму испытанию отнёсся с опаской и здоровым скепсисом. В конце концов, если все девушки выглядят одинаково, да ещё и лица закрыли, то никакое сердце не поможет узнать среди них ту единственную, что послало тебе Небо.
   Вэйчжи нервно огляделся. В большом пустом зале было всего несколько человек. Они с Фэнем Сыю стояли практически у самых дверей, выход из которых перегораживал Су Лэй. Чуть ближе к центру зала и чуть в стороне, лицом к женихам, стояла госпожа Линь, окружённая двумя своими старшими сыновьями - Су Фа и Су Жуном. В дальнем же конце зала, отставив костыль в сторону, могучей спиной подпирал стену сам Степной Волк, совершенно откровенно зевавший. Что называется, обложили со всех сторон.
  -- Итак, мастер Юэ, мастер Фэнь, вы готовы? - величественно спросила госпожа Линь.
  -- Мы будем проходить испытание одновременно? - спросил Фэнь.
  -- Да, - кивнула госпожа Линь. - Потому что если вы не сможете отличить свою невесту от девушки другого сложения, то вы даже целовать прах под их ногами недостойны.
   С точки зрения Вэйчжи последнее было грубовато, зато отношение госпожи Линь к женихам обозначило очень чётко.
  -- Начнём же! - госпожа Линь хлопнула в ладоши.
   Тут же в двух противоположных стенах зала открылись потайные двери (да сколько их в этом дворце?!), и в танце в зал вбежало шестьдесят девушек. Все они были в одинаковых цветастых одеждах и закрывали лица веерами. Покружившись какое-то время в танце, девушки выстроились рядами в центре зала и присели, ожидая решения женихов. Госпожа Линь окинула девушек взглядом и с довольным видом повернулась к женихам. Да, ей-то было чему радоваться.
   Вэйчжи перевёл взгляд с госпожи Линь на девушек и застыл в немом изумлении. Оказывается, пока в зал вбегали девушки, туда же тайком прокрались ещё двое - Су Ли и раский офицер, которого Вэйчжи уже где-то видел. Они встали с двух сторон от Су Юня и подняли у него над головой табличку с надписью:

БИЮ - ТРЕТЬЯ СПРАВА ВО ВТОРОМ РЯДУ

МЭЙ - ВТОРАЯ СЛЕВА В ЧЕТВЁРТОМ РЯДУ

   Вэйчжи сначала обрадовался, а потом испугался. Что же будет, если госпожа Линь увидит?
  
   Сыю был восхищён. С самого начала расстановка людей в зале показалась ему странной. На своём месте здесь были только госпожа Линь и женихи - остальные выглядели как-то неестественно. Зато теперь всё встало на свои места.
   Широкая спина Степного Волка в случае необходимости послужила бы прекрасным прикрытием таблички, и если бы госпожа Линь обернулась, то увидела бы лишь то, как её муж мило обнимает за талию свою единственную непросватанную дочь, а сбоку от них стоит один из жениховых болельщиков, которым на испытаниях присутствовать в качестве зрителей не возбранялось (хотя мало кто об этом знал). А чтобы супруга Су Юня лишний раз не оборачивалась, её боковое зрение наглухо блокировали её шкафоподобные сыновья, стоявшие от неё по бокам и чуть сзади. На тот случай, если госпожа Линь всё же захочет обернуться, у дверей стоял Су Лэй, начинавший незамедлительно зевать при всех попытках своей матушки обернуться.
   Странным образом оказалось, что семейство Степного Волка способно на продумывание такой вот хитроумной тактики. А ведь все до одного казались полными придурками.
   Правда, весь этот план вполне способен был сорвать Юэ Вэйчжи, так некстати занервничавший и, чтоб ему пусто было, постоянно переводивший нервный взгляд с таблички на госпожу Линь. Поэтому Сыю ощутимо, но незаметно ткнул его локтём в бок, наступил на ногу и, прикрыв рот ладонью и изобразив, что советуется насчёт девушек, яростно зашептал:
  -- Единственный, кто может всё это сорвать - ты. Стой с задумчивым видом и изучай девушек. Отвечай только тогда, когда тебя спросят.
  -- Мастер Фэнь, я наслышана о вашем уме, - обронила госпожа Линь. - Прошу вас, не надо подсказывать мастеру Юэ.
  -- Приношу свои извинения, - Сыю мгновенно согнулся в почтительном поклоне.
  -- И ещё я наслышана, что всех окружающих вы держите за идиотов.
  -- Это наглая ложь.
   Нужно было видеть, какое лицо при этом сделал Лун Юньсюй. Госпожа Линь же лишь смерила Сыю скептическим взглядом, но спорить не стала. Видимо, посчитала себя выше этого.
   Юэ Вэйчжи, к счастью, всё понял и теперь старательно разглядывал девушек. Пожалуй, чересчур старательно, но что поделаешь, не все рождаются артистами.
   По истечении определённого времени госпожа Линь, обведя всё ещё задумчиво оглядывающих девушек женихов победоносным взглядом, объявила:
  -- А теперь я выслушаю ваши ответы.
   В мгновение ока табличка спряталась за спиной Степного Волка. Су Фа и Су Жун отступили в сторону, и госпожа Линь тоже повернулась к девушкам.
  -- Сначала мастер Юэ, - приказала супруга Су Юня.
  -- Я думаю... мне кажется, - Юэ Вэйчжи по-прежнему безбожно переигрывал, но, видимо, ему на руку шла его репутация конченного идиота. - Сердце говорит мне, что госпожа Бию - там! - и он ткнул пальцем в сторону девушек. Ничего умнее, наверно, не придумал.
   Госпожа Линь подняла бровь. Чокнутый ринский царь понял, что нужно себя поправить, и залопотал что-то про ряды и места, пару раз сбился, перепутал лево и право, но в итоге всё-таки выпалил:
  -- Госпожа Бию - в третьем месте справа во втором ряду!
  -- Теперь мастер Фэнь.
   Сыю сложил руки на груди, ещё раз оглядел девушек и величественно сообщил:
  -- Моё сердце говорит мне, что моя суженая сидит в четвёртом ряду. И по счёту слева она вторая.
   За девушками у стены Лун Юньсюй согнулся пополам от смеха. Прибить имбецила.
  -- Это ваше последнее слово? - спросила госпожа Линь.
  -- Это так, - улыбнулся Сыю.
   Юэ Вэйчжи судорожно дёрнул головой, видимо, изображая кивок.
  -- Бию, Мэй, встаньте, - приказала госпожа Линь.
   В последнее мгновенте сердце Сыю совершило головокружительный скачок - он вдруг подумал, что кто-то мог что-нибудь напутать, и девушки находятся вовсе не на тех местах, на которые было указано. Но, к счастью, всё обошлось. Госпожа Линь поджала губы:
  -- Мастер Юэ, мастер Фэнь, вам предстоят ещё два испытания. Я даю вам четверть часа, дабы подготовиться к следующему. Слуги проводят вас в ваши комнаты.
  
   Вэйчжи сглотнул. Что же это за испытание будет, если для него нужна подготовка? Фэнь Сыю, однако, и глазом не моргнул и спокойно проследовал за слугой. Вэйчжи вздохнул и тоже дал себя увести.
   Место, куда его привели, ему совсем не понравилось. Просто потому, что это была небольшая комнатка, в которой стояла скамейка, на которой лежала одежда для тренировок. Не сказать, что ринский царь плохо относился к упражнениям с мечом и копьём, но прекрасно понимал, что на фоне семейства Су всё равно будет смотреться бледно, как бы ни старался.
   Переодевшись, Вэйчжи проследовал за слугой, который вывел ринского царя на тренировочную площадку. Беспокойство Вэйчжи усилилось. Разумеется, он не был плохим воином. Другое дело, что в поединке с тем же Су Юнем у него нет шансов. Хотя у Степного Волка сломана нога.... Но Су Фа, скорее всего, в боевом мастерстве своему отцу если и уступает, то незначительно. Куда ни кинь, всюду... филейная часть.
   На краю площадки в ряд выстроилось несколько стульев, на которых уже восседали Линь Мэйфэнь и две её дочери. И муж. Чуть в сторонке и без всякого энтузиазма. Чуть дальше группой стояли Хун Вэй, Чжоу Цян и Сюань Цзыхао, при этом Цян активно жестикулировал, видимо, пытаясь подбодрить Вэйчжи, а Цзыхао просто вымученно улыбались. Расцы в количестве двух штук стояли вообще на другом конце площадки.
   К Вэйчжи подошёл Фэнь Сыю. Их же не заставят сражаться друг с другом? Раский стратег, конечно, на великого воителя не тянул, но парочка неприятных сюрпризов у него в рукаве наверняка имеется.
   Госпожа Линь поднялась со своего места и заговорила:
  -- Вы уже доказали, что найдёте своих невест, где бы они ни были, и узнаете их из тысячи. Теперь пришла пора доказать, что вы сможете их защитить, - почтенная супруга Су Юня поджала губы, как бы выражая своё сомнение в успехе женихов в этом испытании. - Для этого каждый из вас сразится с двумя противниками: человеком и зверем. Сражаться вы будете деревянными мечами. Поединок длится ровно до тех пор, пока один из сражающихся не признает поражение.
   В голову Вэйчжи закралось два дурацких вопроса: чем зверь будет держать меч и как зверь покажет, что признал поражение? Однако произнести эти вопросы вслух ринский царь всё же не решился. Госпожу Линь такие мелочи не волновали, а Фэнь Сыю в связи с этим затруднений, очевидно, не испытывал.
   По приказу супруги Су Юня два стражника вывели на площадку диковинного человека. Прежде всего, он был смугл до черноты. Кроме того, волосы его чуть вились, чёрные глаза были заметно навыкате, губы толстые, а в длиннющих мочках ушей висели тяжёлые золотые серьги. Одет человек был в какие-то странные одежды и весь увешан роскошными золотыми украшениями. Фэнь неодобрительно хмыкнул, а Вэйчжи поёжился под недоброжелательным взглядом чёрного человека.
  -- Перед вами наследник престола покорённой моим мужем страны, - объявила госпожа Линь.
   Вэйчжи глупо моргнул. Покорённой страны? Су Юнь покорил какую-то страну? Уж не во время ли южного похода? Он что, ещё и успел там что-то сделать? На юге есть страна?
   То есть, была...
  -- Мастер Фэнь, вы первый, - обратилась госпожа Линь к раскому стратегу.
   Тот кивнул, нехорошо усмехнулся и, взяв поданный слугой деревянный меч, встал напротив чёрного человека. Южанин оскалился и бросился на Фэня. Разумеется, раский стратег был медленне и слабее этой горы мускулов. Фэнь еле успел выставить перед собой меч и пошатнулся от мощи обрушившегося на него удара. И противники замерли. Вэйчжи, к которому Фэнь стоял спиной, видел только лицо чёрного человека. И лицо это стремительно серело и приобретало испуганное выражение. Внезапно южанин отскочил в сторону и, бухнувшись на колени, что-то залопотал, то и дело кланяясь, да с такой силой, что расшиб себе лоб.
  -- Победитель очевиден, - хмыкнула госпожа Линь. - Мастер Юэ, ваш черёд.
   Фэнь, лучаясь самодовольством, вернулся к краю площадки. Как это, всё-таки, по-раски, победить, пальцем о палец не ударив. Методы расцев в общем и Ледяного Короля в частности Вэйчжи не одобрял, но и не признать их эффективность не мог.
   Вознамерившись показать, что и в справедливом поединке цивилизованный человек способен победить дикаря, Вэйчжи взял меч, вышел на площадку и встал в стойку. Южанин ухмыльнулся и явно воспрял духом. По его злорадному оскалу и горящим глазам Вэйчжи понял, что чернокожий собрался отыграться. Одного-единственного удара, нанесённого в схватке с Фэнем, было для ринского царя достаточно, чтобы понять, что даже Хун Вэю пришлось бы с этим типом повозиться. Постаравшись убедить себя, что императоры умирают, но не сдаются, и вообще Небо охранит своего сына от всех напастей, Вэйчжи состроил как можно более величественную физиономию (один из двух раских офицеров, к которым ринский царь стоял лицом, прыснул и повис на плече у другого) и попытался смерить противника снисходительным взглядом. Южанин оскалился, обнажив крупные жёлтые зубы, и с рёвом бросился на Вэйчжи.
   Против природы не попрёшь - Вэйчжи испуганно пискнул и позорно шмыгнул в сторону. Видимо, чернокожий ожидал, что его жертва, парализованная страхом, застынет на месте, а потому необходимость торможения не предусмотрел. Разрубив воздух, он по инерции сделал ещё несколько шагов и чуть не потерял равновесие. Воспользовавшись этим, Вэйчжи подбежал в южанину сзади и легонько ткнул кончиком меча в мягкое место. Следующие минут двадцать ринский царь бегал по всей площадке от озверевшего чёрного человека, изматывая его неожиданными поворотами и деликатными ударами. С каждым ударом южанин зверел всё больше, что лишало его разума совершенно. В конце концов чернокожий в бешенстве сломал меч о землю и зарычал что-то на своём наречии, тыча в Вэйчжи пальцем и дико вращая глазами.
  -- Я думаю, он сдался, - громко предположил Су Юнь.
   Госпожа Линь поджала губы, но, похоже, она, к собственному сожалению, разделяла точку зрения мужа. Расстроенного южанина увели. А Вэйчжи стало стыдно - справедливого поединка так и не получилось.
  
   Сыю был доволен. Да, эта черномазая гора мяса силой сравнится с медведем, но мозгов у неё нет вовсе и человеческого языка она не понимает и не поймёт никогда. Поэтому достаточно было со зловещей миной зловещим же шёпотом напеть детскую песенку про Лекаря И Ши, как дикарь решил, что его собираются проклясть и сдался без боя.
   Одна проблема - с животным такое не прокатит.
   Следует признать, что какое-то мышление у дикаря всё же есть. У животного ничего подобного нет и быть не может, поэтому песенкой от него не спасёшься. А какое животное может выставить против женихов госпожа Линь? Тигра какого-нибудь.
   Вряд ли панду.
   Сыю поморщился. Издалека раздался странный рёв, похожий на то, как еслиб кто-то со всей мочи дунул в трубу. Но всё равно какой-то не такой. Сыю насторожился. Юэ Вэйчжи принялся испуганно озираться.
  -- Это ещё что такое?! - воскликнул Лун Юньсюй.
   Сыю и ринец хором обернулись на крик и увидели странное существо, подобных которому на просторах Рариншоки просто не водилось.
   Оно было двенадцати чи ростом и двадцати чи в длину на коротких толстых ногах, напоминавших стволы деревьев как формой и толщиной, так и цветом. Огромные уши напоминали крылья летучей мыши, а вместо носа у существа свисал с морды жирный морщинистый червяк. На шее существа был золотой ошейник, к которому крепились цепи. Цепи эти держали в руках четверо воинов, выведших существо на площадку.
  -- Что это? - пискнул Юэ Вэйчжи.
   Услышал его, скорее всего, один только Сыю, поскольку куда лучше было слышно матерящегося Чжоу Цяна, но, тем не менее, госпожа Линь величественно пояснила:
  -- Перед вами животное, обитающее в южных джунглях. Оно зовётся слоном и почитается, как священное животное. Нрав его спокойный, но в бешенстве он неистов. Ваша задача - заставить его покориться вашей воле.
  -- Он же их растопчет! - испугалась Су Бию. - Он же бешеный!
  -- Нормальный слон, - в один голос возразили Су Юнь и Мэй.
  -- Если слон растопчет господина Юэ, значит, он тебя не достоин, - отрезала госпожа Линь.
  -- Слон? - тупо переспросила Су Бию.
  -- Это уж тебе решать. Мастер Фэнь, ваш черёд.
   Воины отпустили слона и вышли за пределы площадки. Собравшись с духом, Сыю встал напротив слона. И что прикажете делать с этакой махиной? Как это может признать своё поражение? На колени встанет? И что для этого надо сделать?
   Слон хлопнул ушами и сделал пару шагов вперёд. Сыю напрягся. Интересно, а эта громадина умеет прыгать? И на какие расстояния? Слон подошёл ещё ближе и положил своего червяка Сыю на голову. Над площадкой повисла гробовая тишина. Сыю был возмущён до глубины души - он даже поначалу дышать забыл. Этого мерзкого, жирного, студенистого червяка ему на голову?! Да как наглости хватило?!
   Слон тем временем меланхолично похлопал Сыю по голове, дёрнул ушами и внезапно схватил своим червяком прядь волос Сыю. Раский стратег затаил дыхание - когда прядь волос вот так вот обмотана вокруг чего-то строго фиксированного в пространстве, тут особо не побегаешь. Слон решил эту проблему просто - со всей силы дёрнул своим червяком.
   Чёрная длинная прядь отделилась от головы раского да-сы-ма и повисла на конце червяка. В первый момент Сыю даже почувствовать ничего не успел - боль пришла через бесконечно долгое мгновение, которое потребовалось ему, чтобы опознать в клоке чёрной паутины, свисавшей со слоновьего червяка, собственные волосы. А вместе с болью пришла злость.
   Сыю поднял голову. Слон снисходительно смотрел на него с высоты собственного роста, задумчиво помахивая своим червяком. Выдранные волосы шлейфом развевались по воздуху. Сыю улыбнулся самой своей опасной улыбкой, имевшей свойство самых чувствительных убивать на месте. Сложно сказать, что подумал об этом слон, но выдранной прядью размахивать перестал и прижал к голове уши. Не сводя с чудовища взгляда и продолжая улыбаться, Сыю сделал медленный, но уверенный шаг вперёд.
   Со следующим шагом слон отступил. Сыю продолжил имитировать тяжёлую поступь рока, а слон продолжил пятиться. Шагов через десять животное уже дрожало всем телом, нервно хлопало ушами и издавало своим червяком какие-то жалобные звуки. Ноги его ходили ходуном и, добредя задом до края площадки, слон плюхнулся на колени. Сыю оскалился и собрался уже наступить слону на его червяк (всем своим весом), как громкий хлопок привёл его в чувство.
  -- Да, силён, парень, - прокомментировал Су Юнь, который, оказывается, и хлопнул. - Твоей жаждой убийства можно народ резать.
   Сыю обвёл взглядом присутствующих. Большинство имело на лицах смертельную бледность, а вот Хун Вэй и Чжоу Цян наоборот побагровели.
  -- Моей... чем? - выдернутый из мира собственного возмущения, Сыю соображал медленно и неохотно.
  -- Жаждой убийства, - Степной Волк подковылял к Сыю и хлопнул его по плечу. - Хорош, хорош. Проходишь. А теперь отойди от животинки, а то вишь, как она тебя боится.
   Сыю глупо моргнул. Подошедший сзади Хоу Чжун схватил его за шиворот и оттащил к противоположному краю площадки.
  -- Так что случилось-то? - шёпотом спросил Сыю.
  -- Ты довёл слона до заикания, - пояснил Чжун.
  -- Мастер Сыю, вы перестарались, - по краешку площадки к ним, пошатываясь, подошёл Лун Юньсюй. Выглядел он бледнее, чем обычно, и, похоже, только что отошёл от ступора. - Хотя, если бы он мне волосы выдрал, я думаю, я поступил бы так же.
   Тем временем на другом конце площадки Су Юнь, Мэй и несколько воинов (без особого энтузиазма) пытались откачать слона. Животное только жалобно трубило и отмахивалось от "реаниматоров" червяком. Чуть в сторонке топтался Юэ Вэйчжи, которому Сыю, очевидно, сорвал испытание. Так и надо этой ринской заразе.
   Внезапно ринский царь что-то решил, протолкался к слону и отобрал у Су Юня только что пойманный им червяк. Юэ Вэйчжи присел на корточки, ласково поглаживая червяка, и принялся с доброй улыбкой что-то шептать слону. Через пятнадцать минут ласкового обращения слон был готов идти за ринским царём до Островов Бессмертных и дальше. В определённом смысле, и Юэ Вэйчжи слон покорился.
  -- Что ж, - госпожа Линь недовольно поджала губы. - Мастер Юэ, мастер Фэнь, вы прошли все испытания, которые я для вас приготовила. Но вам осталось ещё одно?
  -- Ещё? - удивился ринский царь.
  -- Да. Его приготовит для вас мой супруг.
  -- Я?! - изумлению Степного Волка не было предела. - Помилуй, Мэйфэнь, да хорошие они парни, что ты их ещё мучить...!
  -- Мой господин, вы выдаёте замуж своих родных дочерей, - под испепеляющим взглядом госпожи Линь Су Юнь весь как-то сразу скукожился. - Вы обязаны убедиться, что отдаёте их в хорошие руки.
  -- Я ж не котят отдаю, - пробурчал Степной Волк. - Они девушки взрослые, знают, чего хотят. И кого.
  -- Мой господин...
  -- Хорошо, хорошо! - Су Юнь замахал руками. - Вэйчжи, Сыю, шагом марш за мной, - и он резво заковылял внутрь дворца.
  
   Степной Волк привёл женихов, невест, болельщиков и свою жену в небольшой дворик, на дальнем конце которого стояло несколько мишеней для упражнений в стрельбе из лука. Тут же оказался и заранее посланный Су Юнем слуга, принёсший лук, две стрелы и, зачем-то, кувшин с вином и здоровенную чашу.
  -- Извращаться не будем, - постановил Степной Волк. - Каждый пьёт до дна чашу и пробивает с двадцати шагов мишень. Всё просто.
   Вэйчжи смерил оценивающим взглядом чашу. Либо госпожа Линь постаралась, либо представления о выпивке были у киского царя не совсем стандартные. Су Юнь невозмутимо взял у слуги чашу и принялся её наполнять.
  -- А, может, чашу поменьше? - подал голос раский офицер, который повыше и поуже (и вообще странно одет).
  -- Нормальная чаша, - Степной Волк пожал плечами.
  -- Но...
  -- Заткнись, - прошипел Фэнь Сыю.
  -- Но мастер Сыю...
  -- Я тебе сказал заткнуться.
  -- Вэйчжи, ты первый, - Су Юнь протянул Вэйчжи чашу.
  -- Мы в вас верим, - быстро сказал Цзыхао.
   Вэйчжи слабо улыбнулся и опрокинул в себя чашу. Внутренности обожгло, и ринский царь даже пошатнулся, судорожно хватая ртом воздух. Какой градус у этой штуки?! Потрясение, впрочем, быстро прошло, и Вэйчжи понял, что чувствует себя терпимо. В центр мишени, конечно, не попадёт, но уж и не промажет совсем.
   Правда, вопреки ожиданиям Вэйчжи, стрела угодила в самый край. Ничего. И это тоже попадание.
  -- Прошёл! - Су Юнь хохотнул. - Бию, забирай.
  -- Папа! - Бию смутилась.
  -- Заберёт на свадьбе, - отрезала госпожа Линь, вставая между Вэйчжи и Бию.
  -- Ну, как скажете, - Степной Волк вновь наполнил чашу. - Сыю, теперь ты.
   Раский стратег выглядел каким-то бледным, а на чашу смотрел круглыми испуганными глазами. Тем не менее, чашу он принял и даже выпил её до дна, хоть при этом почему-то крепко зажмурился.
  -- Сыю? - Степной Волк, принимая чашу назад, нахмурился. - С тобой всё в порядке?
   Фэнь Сыю неопределённо мотнул головой и, проигнорировав лук и стрелу, по замысловатой траектории двинулся к мишени. Добредя до неё, он со всей силы ударил кулаком в центр мишени (осталось неаккуратное условно круглое отверстие с изломанными краями) и, не оборачиваясь, убрёл со дворика через другой выход.
  -- Мастер Сыю!
  -- Сыю! - Су Мэй, поднырнув под рукой у матери, бросилась за раским стратегом.
  -- Мастер Хоу, пустите! - возмутился расец (который странный).
  -- У него есть жена, вот она пусть за ним и ухаживает, - отрезал Хоу Чжун (кажется, его так звали).
  -- Он не выполнил задания! - возразила госпожа Линь.
  -- Он пробил мишень, - спокойно заявил Хоу Чжун. - И сделал до неё ровно двадцать шагов.
  
   Мэй бежала со всех ног. Яньван, Сыю же говорил ей, что плохо переносит алкоголь! Где же его теперь искать?!
   Нашёлся Сыю быстро - буквально в соседнем дворике. Он сидел на ступеньках, прислонившись спиной к колонне и положив правую руку себе на колени.
  -- Сыю! - Мэй опустилась на пол рядом с ним. - Сыю, как ты?!
  -- Тише, не кричи так, - заплетающимся языком пробормотал расец. - По-моему... руку сломал...
  -- Ещё б не сломал, - Мэй взяла его ладонь и тихонько ощупала.
  -- Яньван, больно!
  -- К сожалению, не могу обещать, что до свадьбы заживёт, - Мэй улыбнулась.
  -- К счастью, Мэй. К счастью.
  
   Госпожа Линь настаивала на соблюдении всех обычаев, включающих долгий обмен дарами и сватами. Су Юнь с остальной семьёй были решительно против. В любой другой ситуации это бы госпожу Линь не остановило, но семейство Су обрело неожиданных союзников в лице Хоу Чжуна (которому, по его словам, надоел весь этот балаган) и Чжоу Цяна (который на этой почве вдрызг разругался с Хун Вэем, заявившим, что традиции превыше всего). Госпожа Линь попыталась было представить это в виде отсрочки для раского да-сы-ма, которому следовало бы подлечить руку, но Хоу Чжун, нисколько не заботясь о чувствах окружающих, заявил, что сломанная рука исполнению супружеского долга никак помешать не может. Фэнь Сыю попытался его тут же и убить, однако ж, безрезультатно.
   И, после долгих препирательств, споров и нескольких объявлений войны день, которого так ждали девушки (женихи как-то особого восторга не выказали), настал.
  
  -- Бию, я есть хочу, - жалобно протянула Мэй.
  -- Я тоже, - кисло отозвалась Бию.
  -- Что за дурацкие обычаи? И сестрица Ай тоже проходила через весь этот кошмар?
  -- Да, насколько я знаю.
  -- И так же по-дурацки?
  -- Да.
   Проблема номер один - с утра невесте в день свадьбы есть нельзя. Мэй думала, что это просто извращенство, но ровно до тех пор, пока не обнаружилась проблема номер два - свадебное одеяние. Полный боевой доспех весил меньше. А всё из-за многочисленных украшений и роскошных одежд, из-за которых, по мнению Мэй, её саму было и не видно. Передвигаться в таком наряде не было никаких сил, а потому Мэй очень обрадовалась, когда узнала, что ходить ей и не придётся. Её будут носить. Вместе со стулом, на который девушку и усадили. И только тогда пришло понимание, что чем меньше при таком раскладе будет весить сама невеста, тем больше будет шанс, что по дороге её нигде не уронят.
   К слову о дороге. Традиция предполагает, что в день свадьбы невесту в паланкине отнесут в дом супруга. Что в случае Мэй, что в случае Бию, нести пришлось бы через пол Рариншоки. Временно же женихи поселились тут же во дворце, благо места хватало. Ситуация получалась идиотская, но выход нашли простой - невест решили обнести вокруг дворца. Дорога, вообще-то, дальняя.
   И вот, сидели Мэй и Бию в пустой комнате в полном боевом облачении на свадебных стульях и предавались грустным размышлениям.
  -- Я всегда думала, что свадьба - это нечто куда более романтичное, - пробормотала Мэй.
  -- Нам ещё повезло, - пробурчала Бию.
  -- Повезло?!
  -- Некоторых выдают в тринадцать за каких-нибудь старых, но богатых извращенцев.
  -- Неприятно, конечно, но...
  -- А ты знаешь, что следует за днём свадьбы?
  -- Эээ... супружеская жизнь?
  -- Первая брачная ночь.
  -- А что в этом такого?
   Бию покраснела:
  -- Мэй, ты что, никогда не слышала?
  -- О чём?
  -- О чём? - Бию залилась краской ещё сильнее. - Ну, хотя бы о том, откуда дети берутся?
  -- А... ну, жена рожает их мужу...
  -- С потолка она их рожает, что ли, по-твоему? - раздражённо фыркнула Бию.
  -- Ну..., - по правде сказать, в свои пятнадцать (уже почти шестнадцать) Мэй как-то не задавалась мыслью, откуда берутся дети. Собственно говоря, до недавнего времени она вообще замуж не собиралась, грезя воинским уделом.
  -- Ты что, и пересудов служанок никогда не слышала? Ты знаешь, что такое супружеский долг?
  -- А! - обрадовалась Мэй. - Без его исполнения мужем жена не может родить детей!
  -- Ты знаешь, что это такое?!
  -- Нет, - вынуждена была признать Мэй.
  -- Я в своё время проявила к этой теме чуть больше интереса, так что слушай.
  
   Нарезать круги по периметру киского царского дворца удовольствие само по себе сомнительное, а если ещё прибавить к этому сугробы высотой до полутора чи и бьющий в глаза ветер вперемешку со снежной пылью, то даже ринцу какому-нибудь станет ясно, что дело это дохлое и неблагодарное. Одна радость - паланкин хоть не надо самому тащить.
   Идея с пробежкой вокруг дворца сразу показалась Лун Юньсюю ущербной в самой своей основе. И то, что Чжоу Цян из Рин был с ним в этом согласен, облегчения не приносило. Вышагивавшие впереди Хоу Чжун и Хун Вэй принялись спорить, чей царь больше достоин титула императора, причём спорили до хрипоты и с переходом на личности. Вдобавок, носильщики паланкинов всё время норовили сделать привал или вообще свалить куда-нибудь в неизвестном направлении, и Сюаню Цзыхао не всегда удавалось управиться с ними в одиночку.
   На полпути вокруг дворца представителей женихов поджидали представители невест. Насквозь продрогшие и злые.
  -- Доброе утро, - насилу поздоровался Юньсюй.
  -- Доброе, - точно так же через силу улыбнулась Су Ли.
  -- Нам ещё долго? - проворчал Чжоу Цян.
  -- Ещё столько же, - мрачно ответил Су Хэй. Понять его, правда, было сложно, потому что говорил он гораздо тише, чем стучал зубами.
  -- Тогда не останавливаемся и идём дальше, - скомандовал Хоу Чжун. - Паланкины у нас для невест, а не для всяких отморозков.
  -- У слова "отморозок" немножко другое значение, - заметил Су Хэй, оглушительно чихнув.
  -- Шевели задом, а то отморозишь себе что-нибудь важное.
   Что ж, по крайней мере, проблема с паланкинами была решена - от Су Лэя, замыкавшего процессию, носильщики сбежать даже не пытались.
  -- Да, до сих пор помню свадьбу мастера Чжанцзы, - пробормотал Юньсюй.
  -- И почему? - поинтересовалась пристроившаяся рядом Ли.
  -- Потому что тогда было лето. Тепло и солнечно. И пройти надо было всего три улицы.
  -- Надо было подождать до лета?
  -- С вами подождёшь.
  -- А кто такой мастер Чжанцзы?
  -- Старший сын мастера Сыту Ваня.
  -- Но Сыту же...?
  -- Давно это было, правда?
   Ли странно улыбнулась:
  -- Странная у тебя судьба.
  -- Почему?
  -- Никогда не слышала ни о чём подобном.
  -- Наверняка бывало и не такое.
  -- Кстати, уже довольно давно хочу спросить.
  -- О чём?
  -- Лун Ци...
   Юньсюй даже не думал, что это имя заставит его вздрогнуть. Тем не менее, собрав волю в кулак, он улыбнулся:
  -- Просто однофамилец. Может, мы действительно принадлежим одному роду, но на генеалогические изыскания меня никогда не тянуло.
  -- Знаешь, я бы поверила, если бы ты не был так на него похож.
  -- Я на него похож? - искренне удивился Юньсюй.
  -- По-моему, очень. Ты, конечно, можешь сказать, что все красивые мужчины выглядят одинаково, но мне так не кажется.
  -- Красота - это состояние, прежде всего, души, а потом уже тела! А его душа чернее ночи.
  -- Он тебя чем-то обидел?
  -- Почему ты так решила?
  -- Ты с ним явно знаком. И ты почему-то его терпеть не можешь, - Ли показала Юньсюю два загнутых пальца.
  -- Просто..., - Юньсюй задумался.
   За те двадцать лет, что прошли с падения Фу Эгуна, он почти не вспоминал отца. Первые года два - может быть. А потом лишь тогда, когда находился в непосредственной близости от Юхуа. И то не всегда. Он просто предпочитал убеждать себя в том, что ненавидит это болото. Он же, в конце концов, уже не ребёнок, чтобы бояться просто взглянуть отцу в глаза.
  -- Так что просто? - Ли ободряюще улыбнулась.
  -- Он... мой отец. Физический.
  -- Я так и думала, - кивнула Ли. - Ты его отцом не считаешь?
  -- Следовало бы считать моим отцом мастера Сыту Ваня, но... я отношусь к нему лишь как к господину, которому какое-то время служил. Почему-то.
  -- Ясно. Спасибо за честность.
  -- Всегда пожалуйста. Позвольте и мне тогда нескромный вопрос.
  -- И какой же?
  -- У вас есть жених?
   Ли уставилась на Юньсюя круглыми глазами и задумчиво протянула:
  -- Как-то не довелось его спросить об этом.
  
   Во дворце посланцев женихов накормили, обогрели и отправили забирать невест. То есть вместе с носильщиками и паланкинами завели в комнату, где невест держали, после чего Су Фа без видимых усилий перетащил невест прямо на стульях в паланкины.
  -- Ну что, госпожа Мэй, осталось ещё немного, - Юньсюй улыбнулся девушке, но та упорно продолжала смотреть в пол. - Что-то случилось?
  -- Да на девке лица нет, - заметил Хоу Чжун.
  -- Не на "девке", а на благородной госпоже! - возмутился Су Хэй.
  -- Закрыл вякалку и свалил с глаз долой.
  -- Госпожа Мэй, что-то не так? - Юньсюй наклонился к невесте, но та шарахнулась от него в сторону, как от прокаженного.
  -- Мэй, что произошло? - под руку Юньсюя пролезла Ли.
  -- Не обращайте внимания, - окликнула их Су Бию, которую уже выносили. - Просто разрыв шаблона, ничего более.
  -- Ну, что бы там ни произошло, у неё будет время всё осмыслить, - хмыкнула Ли.
  
   Как ни странно, в общем и целом свадьба прошла без происшествий. Правда, Су Юнь умудрился заарканить Сюаня Цзыхао из Рин и напоил его до состояния полнейшего нестояния, но тут уж, что называется, ловчее надо было уворачиваться. Мэй, кажется, к концу тоже вполне пришла в себя и даже вовсю улыбалась. Только вот Ли поняла, что её собственная свадьба, по возможности, обойдётся без всех этих излишеств - уж больно всё это муторно.
   Пировать продолжили и после того, как женихи и невесты (то есть уже две семейные пары) отправились по своим покоям, но Ли, улучив удобный момент, выскользнула из пиршественного зала. Как старшая сестра, она просто обязана была проследить, что у нервничавшей весь день Мэй всё в порядке. Да, именно так.
   Именно с такими мыслями (или убеждением в их истинности) Ли кралась под окнами по пустому тёмному садику. Ради своей сестры она готова на всё. Однако прежде, чем заглянуть наконец в заветное окно, Ли внезапно со всей силы стукнулась с кем-то любом. Зажав себе рот руками, чтобы не вскрикнуть, девушка, не удержав равновесие, села на попу. А с другой стороны от окна точно так же на попу сел Лун Юньсюй.
  -- Ты что здесь делаешь? - прошептала Ли.
  -- Охраняю покой мастера Сыю, - точно так же шёпотом ответил Юньсюй.
  -- Там моя сестра!
  -- И мой друг!
   Внезапно ставни у них над головами распахнулись, и на подоконник облокотился Фэнь Сыю. Осмотрев "охранников", он улыбнулся и елейным голоском поинтересовался:
  -- Лун Юньсюй, госпожа Су Ли, вы какого Яньвана тут забыли?
  -- Я беспокоился о вас, а госпожа Ли беспокоилась о своей сестре! - тут же вскочил Юньсюй.
  -- Побеспокоились бы лучше о себе, имбецилы! - рявкнул Фэнь. - Ещё раз вас здесь увижу - головы оторву и скажу, что так и было! - он с силой захлопнул ставни.
   Ли попыталась поковырять их ногтём, но быстро поняла, что это бесполезно - разве что попытаться тараном выбить, но вряд ли молодожёны этого не заметят.
  -- Прогуляемся? - предложил Юньсюй, протягивая Ли руку.
  -- Почему бы и нет, - Ли с благодарностью приняла помощь и встала. - Куда пойдём?
  -- Вы лучше знаете дворец - вам решать, - Юньсюй улыбнулся.
  -- Можно просто побродить.
  -- Вы, главное, скажите, если будете замерзать.
  -- Обязательно.
   Главный зал, где до сих пор пировали, Ли с Юньсюем обогнули по большой дуге и углубились в лабиринт садиков, расположившийся в юго-восточной части дворца. Когда Ли чувствовала, что подмерзает, то просто ускоряла шаг - ей совсем не хотелось прощаться и идти в свою комнату.
   Интересно, понял ли он? Конечно, понял. Он совсем не глуп, а намёк был прозрачней некуда. Но спросить всё равно было боязно. Ну и, честно говоря, неприлично.
  -- Госпожа Ли, - внезапно прервал молчание Юньсюй. - Вы можете ответить мне на ещё один провокативный вопрос?
  -- Зависит от степени его провокативности.
  -- А всем соискателям необходимо проходить все эти муки?
  -- Если ударить по матушке в походящий момент, то думаю, что нет.
  -- Как-то уж слишком кровожадно звучит.
  -- Так что, мне с ней поговорить?
  -- Нет, если вы считаете эту затею сомнительной, я, конечно, всё вытерплю...
  -- Попытка - не пытка. Я что-нибудь придумаю, - внезапно Ли фыркнула. - Никогда не думала, что это будет так прозаично. У меня-то, из всех сестёр!
  -- Мне пообещать вам луну с неба? - Юньсюй улыбнулся.
  -- Да пусть висит.
  
   На следующее утро обе делегации в расширенном составе наконец-то отправлялись по домам. Степной Волк настаивал на продолжении празднеств, но Сыю ему доходчиво объяснил, что:
   а) у него в Ра работы непочатый край;
   б) никому не захочется проводить первые дни супружеской жизни в компании тёщи.
   Если на первый аргумент Су Юнь ещё мог что-то возразить, то со вторым согласился без раздумий.
   Не было ещё полудня, когда все расцы уже сидели на конях в ожидании скорейшего отъезда. О подробностях ночи Сыю старался не думать, потому что... в общем, потому что. Мэй, видимо, тоже, но к моменту отъезда она всё-таки смогла себя заставить посмотреть ему в глаза. Кризис был преодолён. Собственно, ночь-то они провели чудесно, но о таких "чудесно" на людях рассуждать не принято.
  -- Итак, мастер Сыю, поздравляю вас! - во двор наконец выскочил Лун Юньсюй, почему-то сияющий от счастья.
  -- Сгинь и сдохни, - пожелал ему Сыю.
  -- Теперь, мастер Хоу, надо бы нам его нагонять, - улыбнулся Юньсюй, забираясь на коня.
  -- Почему "нам"? - удивился Хоу Чжун. - Ты здесь единственный тормоз.
  -- То есть как? - опешил Юньсюй.
  -- Хоу, ты о чём? - поддержал его Сыю.
  -- О тормозах, - лаконично ответил Чжун.
  -- Ты что... женат?
  -- Да, - непрошибаемый вояка невозмутимо пожал плечами.
  -- Когда?! - ужаснулся Юньсюй.
  -- Лет пять уже. В том году родилась дочь.
  -- Почему мы ничего не знаем?!
  -- А я вам докладываться, что ли, должен?
  -- Значит, из моей свадьбы можно аттракцион устраивать, а сам втихомолку?! - взвился Сыю.
  -- Как у вас весело..., - во двор вышла Су Ли.
  -- А ты что здесь делаешь? - удивилась Мэй.
  -- А я с вам еду. Ну, до Конбая, по крайней мере.
  -- Зачем?
  -- Как зачем? Матушка сказала, что если Лун Ци даст хорошую рекомендацию, то так и быть.
  -- Он никогда не даст хорошую рекомендацию! - всполошился Юньсюй. - Он меня двадцать лет не видел! Да мы друг другу как чужие!
  -- Так, вы о чём? - настойчиво спросил Сыю.
  -- Женится хочу, - огрызнулся Юньсюй. - Можно?
  -- Так ты не "этот"? - с каким-то разочарованием протянула Мэй.
  -- И не "тот". И никогда не был, - обведя взглядом вытянувшиеся физиономии присутствующих, Юньсюй упавшим голосом постановил. - Вы что, поголовно все извращенцы?
  -- Ещё вякнешь - в харю дам так, что мать родная не узнает, - пообещал Чжун.
  

Эпилог. Рассветный император.

  
   Бесстрашный Сюань Цзыхао сидел в саду царского дворца Рин и размышлял.
   О всяком.
   О том, что мастер Лу недавно начал харкать кровью и таким макаром протянет ещё лет пять от силы. О том, что пираты уже достали и, заразы такие, вообще ничему не учатся. О том, что восточные варвары ничуть не лучше западных, хоть и не такие дикие, как северные и южные. О том, у Хун Яня, видимо, проблемы с головой, если он до сих пор пытается подражать своему отцу. О том, что поездка по провинциям с целью сагитировать местное население голосовать за ринского царя близится, а весь план агитации сводится к надежде на обаяние Юэ Вэйчжи. О том, что дети, независимо от того, чьи это дети, ведут себя, в сущности, одинаково, и, сколько бы их ни было, их всегда слишком много.
   И что пить надо меньше, тогда на утро не будешь таким угрюмым.
  -- Цзыхао, ну Цзыхао! - настойчиво дёргал воина за рукав Хао, первенец ринского царя. - Изобрази Ма Фынну!
  -- Простите, дети, - Цзыхао устало потёр виски. - У меня болит голова и я не в настроении.
  -- Это потому что ты много пил? - спросила Тао, сестра-близнец Хао.
  -- Именно.
  -- Ну, тогда этого... как его... Великого Учителя, - упорствовал Хао.
  -- Он не великий и ничему хорошему тебя бы не научил.
  -- Ну, Цзы-ха-о! Ну, хотя бы Шэ Гуя!
  -- О, кажется, меня господин зовёт! - Цзыхао вскочил на ноги и быстро пошёл прочь.
  -- Но папа зовёт тебя с другой стороны!
   Цзыхао это знал. И всеми силами пытался не столкнуться с Вэйчжи, но тот внезапно выскочил у него под носом чуть ли не из-под земли.
  -- Вот я тебя и нашёл! - ринский царь крепко схватил Цзыхао за рукав. - А ну-ка пошли!
  -- Господин, я искренне сожалею, что вместе с мастером Цяном заставил вас перерезать пуповины мастеру Хао и госпоже Тао! Пощадите! - взмолился Цзыхао и бухнулся на колени.
  -- Это очень важный жизненный опыт! - Вэйчжи попытался наставительно ткнуть пальцем вверх, но на полпути всё же вспомнил, что пальцев на правой руке, равно как и самой руки по самый локоть у него уже года два как нет. Не растерявшись, он тут же воспроизвёл этот жест левой. - Давай, будь мужчиной! Рождение первенца - это важное событие. Конечно, он может и не выжить, но в этом случае ты должен поддержать госпожу Жэнь в этом страшном горе!
  -- А, вот ты где, - подошедший сзади Чжоу Цян невозмутимо схватил Цзыхао за плечи и потащил в комнату роженицы. - Ты всегда был смелым парнем, чего тут-то дрейфить?
  
   Идея, до которой дошли цари, была гениальна в своей простоте - если император правит народом, пусть народ его и выберет. Разумеется, только один раз, а то каждый раз носиться со всем этим - запаришься. К тому же, это был единственный способ решить дело, не доходя до рукоприкладства. Тем паче, что всем почему-то казалось, что, хотя Степному Волку уже пошёл седьмой десяток, а после перелома ноги в битве с Ма Фынну он ещё и прихрамывает, в его победе в случае драки сомневаться не приходится.
   В строго оговорённый срок каждый кандидат (а участвовать по такому случаю разрешили всем желающим) вместе с группой поддержки проехался по стране, а следом за ними Жэнь Со и группа чиновников, поставленная следить за голосованием. На все дела потребовалось около года, по истечение которого кандидаты и чиновники собрались в Гошо - именно там в отстроенном императорском дворце было решено объявить итоги голосования.
  
  -- И всё-таки я тебя не понимаю, - покачал головой Хоу Гоньцзи. - Ты действительно считаешь, что кто-то может предпочесть тебя твоему батьке?
  -- Он уже старик, а я как раз в расцвете лет, - огрызнулся Хэн.
  -- А ещё он волевой человек, а у тебя просто противный характер.
   Хэн смерил Гоньцзи испепеляющим взглядом. Ему уже хватило Чэн Хуана, который пообещал в случае победы Хэна съесть свою шляпу и податься в монахи. В Алых Вратах, наверно, бесконечно обрадовались бы такому пополнению.
   Хэн совершенно не понимал, чего это все вдруг на него так взъелись, в особенности учитывая тот факт, что у него-то прав на императорскую шапку больше, чем у тех же Фэня Сыю и (о, Небо!) Пэна Ючжи. Последний вообще непонятно на что рассчитывает, тем паче, что оборзел уже окончательно и мнил себя то ли самим Небесным Императором, то ли ещё не пойми, кем.
  -- Гоньцзи, оставь его в покое, - хмыкнул Шэ Гуй ставя на доску очередной камень и с улыбкой наблюдая за тем, как морщит лоб Хоу Чжун. - Пусть делает, что хочет.
  -- Чем бы дитя не тешилось, конечно, - Гоньцзи пожал плечами. - Когда там результаты-то будут?
  -- Сегодня вечером.
  -- Ой, нехорошее у меня предчувствие.
  -- Ты сомневаешься в моей победе?
  -- Честно?
  -- Честно.
  -- Да.
  
   Юньсюй гулял по Гошо. Да, так было гораздо лучше. По-новому спланированный и в соответствии с этим планом отстроенный, вновь заселённый, город уже ничем не напоминал о кошмаре тридцатилетней давности. И это было замечательно. Детям город тоже понравился, но отцовской эйфории они не понимали. И слава Небу. Пусть их жизнь будет легка и приятна - страна достаточно выстрадала, чтобы получить хотя бы сто лет мирной жизни.
   Прогуливаясь по очередной улице и разглядывая всё подряд, Юньсюй заметил на дереве в одном из внутренних двориков странное шевеление. Подкравшись к дереву, он быстрым и точным движением стащил с него мальчишку лет восьми с характерной искоркой в глазах, что часто встречается в роду Су.
  -- Сяосин, что ты тут делаешь? - поинтересовался Юньсюй.
  -- О, дядя трансвестит, - Сяосин улыбнулся, даже не пытаясь вытереть с подбородка сливовый сок. И как он это ест - кислятина же жуткая!
  -- Дядя Юньсюй! Твой отец знает, чем ты занимаешься?
  -- Не думаю. Иначе он бы меня выпорол. Вы же ему не скажете?
  -- Как его друг, я обязан ему рассказать.
  -- Печально.
  -- Ты понимаешь, что будет, если твой отец отправится тебя искать?
  -- Он заблудится, - с готовностью ответил Сяосин. - Будет бегать кругами и называть всех имбецилами.
  -- Поэтому сейчас мы пойдём к нему сами, - Юньсюй поставил мальчика на землю и взял его за руку. - Сегодня очень важный день, поэтому не расстраивай своего отца лишний раз.
   Сяосин кивнул. Он вообще был очень сообразительный мальчик. Как, впрочем, и его старший брат. И, хотя Чжинэн был сильнее похож на своего отца, Сяосин нравился Юньсюю куда больше.
  
   Юйшэн бегал по кругу. Вместе с Су Хэем. При этом если Юйшэн бегал, потому что Гошо ему всё равно не нравился ни в каком виде, Фа с господином как всегда на всё забили и получали удовольствие, а Лянь Цзи на сносях (если быть точным, уже четвёртый по счёту раз, но второй мальчик, к сожалению, не выжил) в далёком отсюда Кайхуане, то Су Хэй бегал в ужасе от перспектив, которые открывались перед ним при победе Степного Волка. Так-то контролировать надо только шесть провинций, а если все двадцать четыре сразу!
   Ещё и Го Шэнь вдруг вылез - тоже императором быть хочет. Насилу Су Цзэня уговорили во всём этом бардаке не участвовать.
  -- Да не парьтесь вы оба, - усмехнулся Фа, отправляя в рот маринованную сливу. - А то можно подумать, будто вы тут вырабатываете какой-то неведомый вид энергии.
   Вместо ответа Юйшэн и Хэй наградили его тяжёлыми взглядами.
  -- Я считаю, что что-то делать уже поздно, - продолжил свою мысль Фа. - Значит, почему бы не отдохнуть?
  -- А вдруг там Цзи рожает?! - накинулся на него Юйшэн.
  -- Во-первых, рожает она уже не первый раз. А во-вторых, рожают, по-моему, на девятом месяце, а не на шестом.
  -- А вдруг на нас кто-нибудь нападёт?! - воскликнул Хэй.
  -- Кто?
  -- Варвары!
  -- Далеко ж им идти придётся, - Фа закинул в рот две сливы сразу и продолжил вещать уже с набитым ртом. - Знаете, у женщин каждый месяц бывает такое состояние, когда они чуть что - сразу закатывают истерику. Тут, конечно, понять можно - никто не радуется, когда из него кровь хлещет, но вы-то вроде не женщины.
  -- Брат Фа, ты относишься к происходящему слишком легкомысленно! - не унимался Хэй. - Ты представляешь, какая это ответственность - быть императором?!
  -- Большая, - согласился Фа.
   Хэй взвыл, схватился за голову и забегал кругами с удвоенной энергией.
  -- Кстати, Фа, а где господин? - слабым голосом спросил Юйшэн.
  -- Пошёл на могилу какого-то своего друга. Ну, тот самый булыжник, который он потребовал оставить на месте.
  -- Не знаешь, чья это могила? - Юйшэн решил попытаться отвлечься от своих мрачных мыслей.
  -- Понятия не имею. Но размер небольшой, поэтому там либо урна с прахом, либо кто-то маленький. Как мне кажется, это кто-то, погибший тридцать лет назад.
  -- Почему ты так думаешь?
  -- До этого отец в Гошо ни на какую могилу не рвался.
  -- Это может быть...?
   Фа пожал плечами:
  -- Если отец не захотел никого посвящать в подробности, то так тому и быть. Не думаю, что если он станет императором, то попытается перенеси эту могилу в какую-нибудь роскошную усыпальницу или что-то вроде того. Мне кажется, он считает, что это самое подходящее место.
  -- Это было тридцать лет назад...
  -- Большая часть наших жизней позади, - Фа с довольной улыбкой отправил в рот очередную сливу.
   Человек, который живёт так, чтобы никогда не жалеть о содеянном. Счастливый человек. Хотел бы Юйшэн быть таким.
  
   Осторожный Хан Кан как раз обходил по периметру выделенные шоской делегации покои (так, по старой привычке), когда у него запищал Говорящий Камень. Со всей поспешностью он выхватил Камень и нажал в середину:
  -- Фэн, ты?
  -- Я, я, - ответил Камень голосом Макаки Ша Фэна.
  -- И как?
  -- С Ленивцем всё оказалось не так плохо, как мы думали. Голос правда, он, скорее всего, потерял, но лекарь сказал, что его жизнь вне опасности.
   У Кана отлегло от сердца, но он тут же заставил себя собраться:
  -- Вы поймали убийцу?
  -- Папаша, не учи меня жизни. Он уже расколот и выпотрошен.
  -- Будь осторожней, Яньван возьми! - Кан от избытка чувств всадил кулаком в стену. - Собрались основывать новое царство - так подключите голову к процессу! Фэн, Лян - твоя голова, без него у тебя останутся только мускулы и гонор!
  -- Я знаю, - в голосе Фэна послышалось раздражени. - Я знаю! Я знаю, что он мне нужен! И я защищу его! И нечего меня учить! Мы тебя с собой звали, но ты отказался! Так что теперь закрой вякалку и радуйся, что мы вообще с тобой сообщаемся!
  -- Ты на кого рот подымаешь, Макака неугомонная?!
  -- Мы в твоей опеке не нуждаемся! И, как определятся с императором, сообщи нам!
   Фэн оборвал связь. Кан облегчённо вздохнул. Ленивец Ю Лян жив - это главное, что он хотел услышать. Царство дальше в пустыне, там, где, оказывается, протекает большая река - это, конечно, здорово, но нервов никаких не хватит. Особенно на эту парочку.
  -- Как там Ленивец? - в дверном проёме стоял Яо Лю.
  -- Жить будет.
  -- Это хорошо, - Лю улыбнулся. - Если им будет нужна помощь, пусть обращаются к нам. Даже если император откажется, я помогу им сам.
  -- Но императором можете стать и вы.
  -- А могу и не стать, - легко отмахнулся Лю. - Собственно, не велика разница.
  -- Скажете тоже.
  -- Как хорошо, что скоро всё закончится, - Лю посмотрел в окно.
  -- Закончится?
  -- Да. Эпоха бесконечных войн подойдёт к концу. Исчезнут четыре царства и страна вновь станет единой. Это очень хорошо.
  -- Таких уж и бесконечных, - Кан спектически поднял брови.
  -- Лично я не помню, чтобы до возвращения Ма Фынну мы хоть раз подписывали хоть один мирный договор.
  -- А Кэй Мин?
  -- Союз.
  -- Но у нас же было перемирие...
  -- И все помнят, чем оно кончилось.
  -- Чем?
  -- Тем, что я породнился с Юэ Вэйчжи, - Лю скривился, будто от зубной боли. - Небо, за что мне такие родственники?
  
   Но вечер неуклонно приближался, а с ним и час, когда будет объявлен новый император. Постепенно в главном зале нового императорского дворца начали собираться кандидаты, их группы поддержки, а так же просто знатные и богатые люди (либо уж очень знатные и богатые, либо по знакомству). Отдельно от всех стояли Четыре Земных Императора, четыре повелителя РаРинШоКи. На фоне своих "коллег" сильно выделялся Яо Лю - он единственный ещё не был полностью седым.
   В назначенный час двери зала распахнулись, и в зал в сопровождении нескольких чиновников вошёл Жэнь Со. Читатель может возмутиться, а чего это подсчётом голосов заведовал он, но отшельник, несмотря на горячую привязанность к старшему брату, честность и справедливость ставил превыше родственных чувств, притом говорил об этом так убедительно, что сомневаться никто даже не пытался.
   Встав рядом с троном, Со повернулся лицом к собранию и заговорил:
  -- Прошло тридцать лет с тех пор, как Сын Неба покинул нас. Сегодня он вновь вернётся. За эту судьбу сражались многие достойные люди, и от лица всех жителей нашей страны я хотел бы поблагодарить вас за ваше участие, за то, что судьба страны вам не безразлична, - и Со степенно поклонился. Это было совсем не похоже на шоу, которое устроил Цуй Сюэшэн на суде над адептами Вечного Неба. - Теперь же позвольте мне назвать того, кто станет нашим господином и положит начало династии, что будет править нами долгие годы, - Со принял свиток из рук своего помощника, развернул его и не смог сдержать улыбки. - Я думаю, имя это удивит всех присутствующих, но я смею заверить вас, что перевес этого человека огромен, - Со осмотрел зал. - Как удачно, он даже здесь.
   Такой комментарий собрание, мягко говоря, озадачил. А что, его могло не быть? А с чего вдруг?
  -- Прошу подойти к трону и принять шапку императора, - Со выдержал торжественную паузу, - Сяосина из рода Фэнь.
  -- ЧТО-О?! - в голос завопила большая часть присутствующих, причём громче всех орал Фэнь Сыю.
  -- Ты-то что удивляешься?! - рявкнул на него Хоу Чжун.
  -- Сяосин, это что значит?! - накинулся Сыю на младшего сына.
  -- Предатель!!! - голосил Чжинэн, старший брат Сяосина.
  -- Все так носились с этим - я и подумал, почему бы мне не попробовать? - Сяосин пожал плечами, увернулся от отца и подбежал к Со.
  -- Вот это мой сын! - восхищённо верещала Мэй.
  -- Я протестую! Ты ещё слишком маленький! - возмущался Сыю.
  -- Мы его поддержим, - пообещал Юньсюй.
  -- Какое поддержим?! Ты посмотри на этот зверинец - они его живьём съедят!
  -- Эй, Фэнь, поаккуратней в выражениях, - раздражённо заметил Жэнь Жэньшу, все планы которого спутал какой-то сопляк, вдобавок ещё и Фэневское отродье.
  -- Я вафифю Фяофина! - под ногами у присутствующих к новообретённому Сыну Неба и держащемуся за бока Жэню Со прополз четырёхлетний карапуз и гордо встал рядом.
  -- Фэнхуан?! Куда?! - всполошился уже Юньсюй. Малыша он вообще хотел оставить дома, но Ли была против как оставлять его одного на попечение слуг, так и оставаться вместе с ним вдали от всего самого интересного.
  -- Я буду любить и вафифять Фяофина, как папа любит и вафифяет дяду Фыю!
  -- НЕТ!!! - в голос рявкнули Сыю, Юньсюй и Сяосин.
   Зал гудел. Выходка младшего сына Фэня Сыю не оставила равнодушным практически никого. В разных углах зала можно было услышать:
  -- Но я же император! Я же потомок Юэ Юя! Какое у него право?!
  -- Господин, не надо злиться на мальчика! Наверняка его заставил его отец!
  -- Да у всех у них, этих <не совсем понятное слово> расцев вместо мозгов яд один.
  -- Когда к власти приходят недостойные, Небо гневается на них. Не волнуйся, брат. Узурпатору не долго сидеть в Гошо.
   Или, например:
  -- П-по к-как-к к-ко-ом-му пр-рав-ву-у?! Эт-то-от п-пры-ыщ--?!
  -- Заткнись, щенок! Тебе и так ничего не светило!
   Или ещё вот:
  -- Я ж тебе говорил, что нехорошее у меня предчувствие.
  -- Да, спасибо за предупреждение.
  -- Господин, это исключительно моя вина! Своей убогостью я дискредитировал вас как хорошего правителя, поэтому народ от вас отвернулся! Позвольте мне своей смертью--!!
  -- Угомонись наконец, а?
   Было и такое:
  -- Фэнь Сыю! Проклятый Фэнь Сыю! Это всё он подстроил! Я же говорил, что господин отдал свою дочь за гадюку!
  -- Слушай, ладно тебе, он же в верности отцу не клялся.... В отличие от Шэня...
  -- Небо, спасибо за избавление от тяжкого бремени!
   Или ещё такое:
  -- Люблю нашу жизнь. Всё время выкидывает какие-нибудь этакие фортели - не соскучишься.
  -- Фортелей можно было бы и помень... кхе... кхе-кхе... кха!
  -- Лу, тебе плохо?
   Или даже такое:
  -- Учитель, мастер Фэнь вас обставил.
  -- Почему ты этому так радуешься?
   Возмущённый гул голосов перекрыл громкий смех Су Юня. Степной Волк подошёл к трону, снял с него шапку и нахлобучил её на Сяосина (шапка тут же сползла мальчику на нос). Потом он подхватил на руки обоих внуков (мальчишки с визгом повисли у деда на шее, потому что Степного Волка обожали все его внуки и внучки без исключения), и со смехом сказал:
  -- Ладно, с этим решили! Теперь праздновать! И кто хоть пальцем тронет Сына Неба, тому голову откручу лично!
  
   И, хоть и не видел никто, но было в зале ещё двое - отрок восьми лет в шапке с двенадцатью жемчужными нитями и молодой воин с волосами цвета спелого мандарина. И сказал отрок, а был то Мань-ди:
   "Умер я, когда было мне восемь. И ему тоже восемь. И продолжит он мою жизнь, и жить будет за нас обоих, и править страной, и принесёт мир. Теперь спокоен дух мой".
   И ударился тогда воин о землю, и обратился в девятихвостого лиса Цзя-о-Хуа, и унёс Мань-ди на Небо.
   И началась так империя Дань, и правил в ней Сянь-ди мудро и справедливо, и снизошло благословение на землю. И закончу на том рассказ я свой о времени далёком, зовётся что РаРинШоКи.

Утекает сквозь пальцы песок,

Вместе с ним и память о прошлом.

В вечности жизнь невозможна -

У всего под Небом есть срок.

Зло и добро слишком зыбки.

Кто герой, кто злодей - как понять?

Правду так сложно принять.

Память хранит пережитки.

Байки за чашей вина -

Вот итог наших свершений.

Довольно уже сожалений!

Осушим же чашу до дна!

Ума Бинвэнь, "Сказание о РаРинШоКи"

Оглавление

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Чжан - мера длины, равная 3,2 м
   Чи - мера длины, равная 32 см
   Цунь - мера длины, равная 3,2 см
   Ли - мера длины, равная 576 м
   что-то вроде военного министра
   Дань - мера веса, равная 59,68 килограмма
   "цимао" или "qimao" (??) значит "пушок"
   старинный китайский струнный смычковый инструмент, оригинальная двуструнная скрипка с металлическими струнами.
   Ши-чжун - чиновник (адъютант), постоянно дежуривший при императоре или высших сановниках
   Гун - почетный титул первой степени. Его носили три высших сановника.
   Ду-цзян - высший военный чин, соответствующий командующему округом или военному губернатору
   Пянь-цзян - помощник военачальника.
   Ван - титул, который давался правителям самостоятельных владений, а также членам императорской семьи и наследнику престола. В данном произведении их чаще именуют царями.
  
   Шу-цзи - должностное лицо вроде секретаря при высших военных и гражданских чиновниках
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   241
  
  
  

384

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"