Элер Алиса : другие произведения.

Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Боже мой, я наконец-то закончила эту треклятую правку!! Радует, что хотя бы глава большой вышла - 16 страниц. В следующий раз немного по-другому буду с текстом работать - надеюсь, выйдет продуктивнее и быстрее. Из мелочей: убрала пролог (и прологи в принципе) и деление на части. Из важного: очень сильно переработан сюжет. Для тех, кто уже читал, подробно распишу изменения в отдельном файле - чтобы не спойлерить остальным. PS. До того умудрилась перезалить полный файл, в котором на полторы главы больше, но они почти нечитабельны из-за опечаток , которым я обязана набору на планшете. Признавайтесь: кто-нибудь ее заполучил?)

Глава 3,

  
   Не давая возможности перехватить инициативу, я невозмутимо продолжил:
   - Какое дивное у тебя проклятье. Кому обязан?
   - Проклятье? - ресницы магессы взметнулись вверх. - Но вы же сказали, что...
   - Вон! - взревел Корин, мгновенно теряя самообладание, и грохнул кулаком о стол.
   - Но... - неубедительно начала девушка, побледнев и медленно попятившись к двери.
   - ПРОЧЬ! - рявкнул маг. Его глаза почернели от гнева, уродливо обозначились и болезненно запульсировали желваки. Он грохнул кулаком снова, и на этот раз стол мучительно изогнулся, жалобно заскрипев. Подвески, хрустальными лозами свисающие с разлапистой люстры, качнулась туда-сюда, и грустный перезвон невесомой мелодией вплелся в пронизывающие кабинет цветные лучи, покачнул застывшие в сонном летнем воздухе пылинки.
   Девушка, чуть не сбив меня с ног, вылетела из кабинета. Дверь алчно клацнула захлопнувшейся мышеловкой.
   - Вы знакомы? - с показным безразличием спросил Нэльвё, едва повернув голову в мою сторону - так, чтобы лишь продемонстрировать вежливый интерес к диалогу, но не больше.
   - Знако-омы... - тихо и невыразительно, словно говоря сам с собой, протянул Корин, медленно поднимаясь из-за стола. Только вот плещущийся в глазах мрак никуда не ушел, а голос подрагивал от едва сдерживаемой ярости.
   - Все-таки, совершенно дивное проклятье, - продолжил я, не давая разговору протекать в неугодном мне направлении: - Сколько силы, неистощимой ярости, злости... и трагической любви, - и закончил безо всякого перехода, уже совершенно серьезно и жёстко: - Дивное и совершенно бездарное. Складывается ощущение, что его создатель не имеет никакого представления о векторах, направляющих, шумах и искажениях энергетического поля. Структуре проклятий, в конце концов. Кто вообще его творил? Ведьма-самоучка из глухой северной деревушки?
   Корин внимал молча, дожидаясь, когда я закончу затянувшийся монолог - чтобы разбить его одним едким замечанием. Лишь сильнее хмурились брови. Но последняя фраза его откровенно смутила. Неловкая пауза, повисшая в воздухе, затянулась - и была красноречивее иных слов.
   - Стесняюсь спросить, что ты ей сделал, - убийственно-спокойным тоном, без тени издевки, сказал я. Корин покраснел. И теперь злился уже на себя.
   - Скорее чего не сделал! - в сердцах бросил он, желая хоть как-то прояснить ситуацию, оправдаться - и стереть с наших лиц многозначительные ухмылки.
   - Чего же? - ехидно встрял Нэльвё, разом отбросив ставшую ненужной маску скучающего лорда, и хищно качнулся в сторону мага.
   - Взаимности, чего еще!
   - И чем же тебя не устроила очаровательная провинциалочка? - щедро рассыпал шпильки темный. - Говорят, они милые, добрые, неизбалованные... и заговоры за спиной не плетут. Ценное качество, между прочим!
   - Спасибо, как-нибудь обойдусь, - с кислой миной процедил Корин.
   - Полагаю, ты так ей и сказал? - улыбнулся я. - Причем не сразу.
   - Да за кого ты меня принимаешь?! - возмутился было Корин, но быстро сник под ироничным взглядом темного, слишком хорошо его знавшего, чтобы поверить. - Ну ладно, ладно! Может, я и не самых честных правил, но с Нэрис у нас вообще ничего не было! - и, видя повальное неверие слушателей, торопливо пояснил: - Я оказал ей одну услугу, которую она никак не может забыть.
   - Настолько не может, что только твоя смерть позволит ей освободиться?
   - Настолько, что никак не оставит меня в покое! - взорвался Корин. - Начиналось-то все хорошо: Нэрис - очень милая и умная девушка. Из тех, с кем действительно получаешь удовольствие от разговоров и походов в театр.
   - И что, в таком случае, тебя не устраивает? - прервал его душеизлияния я, не имея никакого желания выслушивать мелодраматическую историю. Корин мог сколь угодно открещиваться от своих нежных чувств к загадочной Нэрис, но не увидеть их мог разве что слепой. Таковых среди нас не было. И, в отличие от наслаждающегося нелепой ситуацией Нэльвё, я честно пытался свести ее на нет.
   Увы, почти безуспешно.
   - Полагаю, тем, что с такими барышнями не заводят мелкие интрижки. А серьезных отношений, похоже, наш Рыцарь не хочет, - ответил за него Нэльвё, смакуя каждое слово. - Но прояснить ситуацию и не подумал. Вот бедняжка и не понимает: вроде и нравится, и знаки внимания оказывают, а называют другом. Дай-ка угадаю, чем все кончилось: твоя прекрасная ненаглядная Нэрис случайно застала тебя с, хм, "мелкой интрижкой" - и от души пожелала всего самого наилучшего. Это и есть наше проклятье, не так ли?
   Корин, до того порывавшийся перебить темного, насупился, но отступать не собирался.
   - Да даже если так. Что же, - едко спросил он, уйдя в глухую оборону, - вы мне и помогать теперь не будете?
   - Почему же? - невозмутимо пожал плечами темный. - Будем. Вернее, хотим. Но не в силах.
   - Что значит не в силах?! - взвыл Корин. - Это же просто проклятье!
   - Раз это "просто проклятье", - саркастично вмешался я. - То как оно вообще на тебя подействовало?
   - Иначе говоря, почему твой щит настолько слаб, что пропустил огромный заряд неупорядоченной отрицательной энергии? - едко перефразировал темный,
   Корин окончательно стушевался, невнятно буркнув:
   - Стихийные выбросы слишком сильны, вот он и...
   - Что за бред?! - искренне возмутился я. Непрофессионализм - вот единственная вещь, которая приводила меня в бешенство, не взирая ни на какие обстоятельства. - Что значит "слишком сильны"?! Что значит "не выдержал"?! А многоуровневую сеть создать? А ловушки? Замкнутые циклы?! Возвратные алгоритмы, в конце концов, которые позволят потихоньку свести на нет импульс? Чему я тебя учил?!?!
   Маг выглядел донельзя смущенным и виноватым.
   - Учил? - заинтригованно спросил эльф, соизволив, наконец, сесть в пол-оборота, и переводя взгляд с меня на горе-ученика. - То есть ты его учитель?
   Мне захотелось голыми руками придушить мерзавца (а заодно и себя - за возмутительную, вопиющую несдержанность), который разом свел все мои старания на нет. Тема безнадежно возвращалась в первоначальное русло, и сбить мага с толку повторно мне вряд ли удастся.
   - Учил, - с мрачным удовольствием просмаковал Корин. - Учил. А потом - перестал.
   - Спокойно! Иначе не сниму проклятье, - холодно предупредил я, резко меняя тактику. Излишняя спесь мигом слетела с мага.
   Что ж, играем в открытую.
   - А откуда такая уверенность, что ты сможешь его снять? - усомнился темный, будучи, похоже, весьма скептического мнения о моих способностях.
   Я проигнорировал вопрос и просто подошел к Корину, слегка поведя рукой перед ним. Взгляд привычно скользнул за Грань.
   Мир преобразился. Реальность посерела, поскучнела и ушла с авансцены, уступив место ярким всполохам аур, колыханиям энергетических полей и тончайшим плетениям волшебства. Изодранное кружево-паутинка заклинания затрепетала на ветру, доверчиво потянулась к протянутой руке.
   Что-то неуловимо очаровательное крылось в переплетениях неосторожного колдовства. Нелепое, наивное, спонтанное и неустойчивое, оно напоминало новорожденного ягненка на тонких и ломких ножках. Проклятье с беспощадной точностью и правдивостью рассказывало о создательнице и чувствах, обуревавших ее в момент заклинания - так что мне сложно было бы удержаться от смущения, встретившись с нею взглядом. Не люблю чужих тайн.
   Проклятье не было доплетено, а общими стараниями Корина и Нэльвё еще и изрядно подпорчено: местами кружево свисало неопрятными лохмотьями.
   Но это не давало ровным счетом ничего. Мне нужна одна-единственная нить. Та, на которой она завершила плетение, не закрепив, как следует.
   Или там, где сбилась с ритма - и поставила неловкую затяжку. Но первое лучше.
   Ага!
   Я ухватился за нить и потянул на себя. Волна тепла прокатилась по тончайшему кружеву. Оно затрепетало - и беззвучно распустилось, распалось, растворилось в потоках энергии.
   - Вуаля! - насмешливо бросил я.
   - Все? - недоверчиво спросил Корин, приоткрыв один глаз. - Что-то я не чувствую изменений. Кстати... - вдруг насторожился он. - А что ты тут делаешь? Неужели ты и есть та самая маленькая просьба, о которой упоминал Нэльвё?
   Его голос по мере произнесения становился все более и более медовым.
   - Мне следовало бы догадаться. "Блестящий маг, занятый изысканиями, но ввиду безжалостных обстоятельств утративший свой дар и не имеющий допуска в Закрытый отдел!" Не правда ли, удивительно знакомо?
   - Ты ведь выполнишь его просьбу, не так ли? - с нажимом спросил я.
   - Выполню, - покладисто согласился Корин. И жестко добавил: - В обмен на ответную услугу.
   - Какую еще услугу? - нахмурился Нэльвё. - Что за условия? Ты мой должник, забыл?
   - О, сущий пустяк! - мгновенно сменив тактику с кнута на пряник, заулыбался Корин: - Это и услугой-то называть стыдно. Столько лет столько зим, Мио... ты ведь удостоишь меня беседой?
   Проклятье! Лицо свела болезненная судорога - чего? Страха? Стыда? Нежелания оправдываться за то, в чем нет моей вины?
   Давно мне не было так сложно выдавить хотя бы подобие улыбки - мышцы словно окаменели.
   - Конечно, - из горла вырвалось хриплое карканье, противно резанувшее слух. Выдавить что-нибудь вроде "с удовольствием" я не смог бы даже под угрозой смерти.
   - Вот и замечательно! - хлопнул в ладони маг и улыбнулся. В отличие от меня - вполне дружелюбно и радостно, но одними губами. Глаза продолжали источать могильный холод.
   - Нэльвё, сердечное спасибо за помощь! - продолжил он, по-прежнему улыбаясь.- И за то, что поспособствовал встрече старых друзей! Подумать только - если бы не ты, мы, быть может, так и не встретились бы!
   Нэльвё бросил что-то саркастичное в ответ, вставая из-за стола, но я уже не слушал. Несмотря на свойственную темным бестактность, в умении понимать тонкие намеки ему нельзя было отказать: стоило Корину начать рассыпаться в благодарностях, как он засобирался и поспешил откланяться. Маг, продолжая заливаться соловьем, проводил его до двери - да так там и застрял, что-то шепотом обсуждая с темным. Я постоял немного в нерешительности, отбив пальцем тревожную дробь по столешнице, и все же занял опустевшее с уходом Нэльвё место. Задумчиво посмотрел в окно: закатное солнце ласково обнимало раскинувшийся внизу золотисто-алый город, прекрасный, как никогда.
   Тогда была зима...
  
   Зима выдалась снежная и холодная. Трескучий мороз кусал за опрометчиво подставленные щеки, а медленно коченеющие пальцы задавали вполне очевидный вектор моего настроения. Мир - светлый и радостный, умопомрачительно звонкий и яростный, свежий, юный и оттого прекрасный - вызывал не восторг, а тихую вялотекущую ненависть. Тянущиеся по обеим сторонам дороги полузасыпанные снегом домишки крошечной деревушки, в которой даже захудалого трактира не было, а люди проявляли совершенно изумительное равнодушие (не проходящее даже после посулов в пару медяков за обогрев и чай) - тоже. До ближайшего крупного поселка три километра по рыхлому свежевыпавшему снегу, белой пуховой шалью упавшей на тракт.
   Внезапно раздавшееся чуть справа и позади меня приглушенное, но все равно звонкое "Пчхи!" заставило насторожиться. Оно и понятно: кроме меня на единственной улочке деревеньки совершенно никого не было!
   Сделав еще несколько шагов, я театрально "подвернул" ногу (да так старательно, что чуть не вышло взаправду). Присел, заохал, запричитал - а сам стал осторожно косить глазами в нужную сторону.
   Ко мне потянулась цепочка маленьких, будто детских, следов. Это еще что за холера? Нечисть какая расшалилась? Да нет, чепуха! Не средь бела дня же! Едва заметно сощурившись, я позволил глазам смотреть сквозь Грань. Хм... аура типично альвийская.
   Я едва удержался от того, чтобы не стукнуть себя по лбу. "Следы, будто детские!", тьфу! Не будто, а детские - от маленьких башмачков.
   Мой любопытный гость в нерешительности замер, не дойдя пары шагов. Помялся минутку и деловито зашуршал свежим снегом.
   Наугад выкинув руку, я ловко перехватил протянутую ко мне лапку. Раздался тоненький вскрик. Невидимость схлынула рокотливой волной, ударилась о снег и разлетелась во все стороны мириадами солнечных зайчиков-брызг, обнажив маленькое испуганное черноглазое создание, по бледности лица способное соперничать с запорошившим все снегом.
   - А ну цыц! - грозно шикнул я, нахмурив брови. Мальчишка перестал голосить и замер, боясь даже лишний раз моргнуть. Редко сыплющийся с неба снежок смешно посеребрил его смоляные кудряшки: казалось, будто бы в них прокралась седина. - Ну и что это мы тут делаем?
   Мальчишка зажмурился, побледнев еще больше (хотя, казалось, куда уж сильнее), но вопрос бесстрашно проигнорировал.
   - Кто научил тебя Невидимости и Неосязаемости? - сурово продолжил я.
   - Сам, - тихонько буркнул он, но я жестко оборвал его, хорошенько тряхнув сжимаемую руку:
   - Врешь!
   - Дяденька, не вру! - заголосила малявка, вырываясь. - В книжках прочитал!
   - В каких книжках? - мой голос угрожающе повысился.
   - Я сирота! У ведуньи нашей жил, у нее и книжки были!
   - Она и надоумила воровать?
   - Я не... - отчаянно краснея, стал оправдываться он, боясь смотреть мне в глаза.
   - Просил же - не врать, - строго напомнил я.
   - Она умерла по зиме. Теперь ученица ее заправляет, Маська. Она чародейничать не умеет и грамоте не обучена. И меня выгнать хочет. Говорит, или путников обирай, или с голоду помрёшь! - захлёбываясь от возмущения и обиды, протараторил мальчишка срывающимся голосом. Нос покраснел уже вовсе не от стыда и подозрительно захлюпал.
   - Вот уж точно ведьма, - проворчал я. - И сколько несчастных по твоей воле распрощалось с кошельком?
   - Нисколько, - шмыгнул носом он. - В прошлый раз меня злой господин поймал. И старосте отвел, а тот розог всыпал, - и он поднял на меня наивные детские глаза, в которых забрезжила надежда, будто я могу оказаться Добрым господином и спустить оболтусу шалость. Но, не увидев в моем строгом взгляде ни тени снисхождения, он потупился и грустно закончил: - А больше и не пытался. Только сегодня...
   - Про то, кто науськал, говорил?
   - Она сказала, что голову мне оторвет, а из сердца декокт сварит, если проболтаюсь! - смешно коверкая взрослое малопонятное слово, наябедничал мальчишка.
   - Врет, - спокойно сказал я. - Не рискнет с магом связываться, пусть даже маленьким. Тем более не зная, что именно было в книгах.
   - Вы меня к старосте не поведете? - осмелился-таки пискнуть он, смотря на меня щенячьими глазами.
   - Не поведу. Но заколдую так, что если воровать будешь - умрешь! - припугнул я. Радость, озарившая была черные бездны глаз, тут же сменилась суеверным ужасом. - А Маське своей скажи, что если еще тебе угрожать будет - в лягушку трансмутирешь.
   - Транс... что? - жалобно переспросил он, нахмурившись от нового сложного слова.
   - Транс-му-ти-ру-ешь.
   Он попробовал повторить, но сбился на втором слоге. Мы поразучивали его еще пару минут, и совместными усилиями враг был повержен (слово - выучено). Но любопытный мальчишка все-таки не удержался:
   - А зачем слово такое мудреное? И что это вообще такое?
   - Трансмутирую - "превращу". А мудреное, чтобы не усомнилась, что можешь.
   - Но я не могу, - шепотом, будто по секрету, поделился мальчик.
   - А это неважно. Главное, чтобы она поверила. А науки и "мудреных слов" безграмотные больше заклинаний боятся, - так же заговорщицки поведал я и подмигнул.
   - А я правда-правда умру, если украсть попробую? - шепот приобрел взволнованно-испуганные обертоны.
   - Правда, - я сурово кивнул и прибавил. - Как в Торлиссе: за кражу с применением магии - голову с плеч! - и выразительно стукнул кулаком по раскрытой ладони.
   Мальчишка нервно сглотнул, но убираться по своим делам отчего-то не торопился, топчась на месте. И вновь зашептал, требовательно дернув меня за рукав:
   - А Торлисс - это что?
   - Торлисс - это город, где много-много волшебников. Они там учатся, работают и живут потихоньку, - с улыбкой ответил я, позабавленный его неосведомленностью.
   У мальчонки аж глаза заблестели, и он, захлебываясь от восторга, спросил:
   - Настоящие волшебники? Как в сказках: в синих мантиях, расшитых звездами, и с бородой?
   Мне захотелось рассмеяться самым гнусным образом: "Торлисс" и "настоящие волшебники" проассоциировались у меня с самой влиятельной из всех моих знакомых - магистрессой Анарилл, директором Академии. Уж кто-кто, а очаровательная вампиресса в мантии и с бородой смотрелась крайне экстравагантно.
   С трудом подавив недостойное хихиканье, я лукаво сверкнул глазами и задал встречный вопрос:
   - Ты ведь сам волшебник. Где же твоя мантия и борода?
   Он посмотрел меня укоризненно и возмущенно, словно я сморозил очевидную глупость.
   - Так я же маленький еще! - таким тоном, будто это все объясняет, заявила малявка. - И разве я волшебник? Всего два заклинания знаю - и все! Но вы... - он внимательно заглянул мне в глаза и уверенно заявил. - Но вы - точно волшебник!
   - Но я же тоже без мантии и бороды! - вновь прибег я к железному аргументу, честно пытаясь скрыть ехидство, так и сквозящее в голосе.
   Мальчишка возмущенно притопнул ножкой.
   - Значит, необязательно мантия и борода должна быть!
   - А почему ты решил, что я волшебник? - отсмеявшись, зашел я с другой стороны. Мальчишка просиял и стал с важным видом загибать пальцы, перечисляя доводы:
   - Меня сквозь Невидимость увидели - раз!
   - Тебя же и в первый раз поймали. Или тоже чародей был? - иронично заметил я.
   - Там меня поймали, когда я уже в карман полез, - залившись пунцовым румянцем, но не убавляя в голосе решимости, ответил он. - А вы - заранее!
   Резонно.
   - А еще вы названия заклинаний знаете, много-много всего о волшебниках и... - и торжествующе закончил, загибая третий палец: - И заколдовать меня обещали!
   - Ну, если заколдовать обещал, то уж точно чародей, - продолжал бессовестно веселиться я, дивясь детскому простодушию.
   - Возьмите меня к себе в ученике! - внезапно тоскливо и не очень-то рассчитывая на успех, попросился он, вновь дергая меня за рукав.
   Улыбка криво сползла с моего лица. Ах ты, нерд! Ну и что мне теперь отвечать?
   Для разнообразия можно и правду.
   - Когда-то, - вздохнув, начал я, - я был прекрасным волшебником. Но меня заколдовали.
   - Как? - поразился мальчишка. - Разве волшебника можно заколдовать?
   - К несчастью, да. И теперь я никакой не чародей.
   - Почему не чародей?
   - Потому что колдовать не могу, - грустно улыбнулся я.
   - Совсем-совсем? - разочарованно протянул мальчишка.
   - Совсем-совсем.
   - Но учить ведь вы все равно можете? - неуверенно спросил он. И твердо продолжил: - Возьмите в ученики, мастер!
   - Могу, но... у меня нет дома, вся жизнь - одно сплошное странствие странствия. И ищу я не героические подвиги, а мелкую работу; ничегошеньки интересного и захватывающего. Еще и голодать порой приходится... Какие уж тут ученики?
   - Мне тут не лучше, - упрямо заявил он, глядя исподлобья. - Возьмите в ученики, мастер! Я помогать вам буду, правда-правда, чем смогу! Пожалуйста!
   - Ну, смотри, - неубедительно пригрозил я, надеясь, что хоть это возымеет результат. - Я предупреждал! Обратно сюда не верну!
   - И не надо! - обрадовано запищал мальчишка и радостно вцепился в меня, словно боясь, что я могу передумать.
   - Как тебя зовут, мелочь? - проворчал я.
   - Корин, мастер! Меня зовут Корин!
  
  
   - Куда ты пропал?
   Я вздрогнул и очнулся. Воспоминание растаяло сизой дымкой, мимолетным видением.
   Корин сидел напротив, мрачный и полный решимости. А еще - смешно всклокоченный и по-детски растерянный. Он побарабанил по столу, сцепил руки в замок, хлопнул по столешнице, вскочил, прошелся туда-сюда перед окном - и остановился, разразившись новой репликой: - Нет, не так! Почему ты бросил меня?
   - Корин, послушай...
   - Как ты мог?! - совершенно не слушая, что я говорю, продолжил он. - Как мог бросить меня - ребенка! - одного, без гроша в кармане? А я ждал, ждал - слышишь?!
   - Корин!
   - Ждал, волновался, боялся, как бы с мастером не случилось чего плохого! И все эти годы считал погибшим. А ты... ты...
   - Хватит! - не выдержав, рявкнул я. Корин вздрогнул и остановился, смотря на меня с непередаваемым удивлением. Похоже, такой отповеди он не ожидал. - Что за детские обиды?! Кого я вижу перед собой: взрослого или ребенка? Не перебивай! Да, со мной действительно "что-то" случилось! И я никак не мог ни прийти к тебе поначалу, ни разыскать - потом!
   - Да? И что же это за причина? - саркастично спросил он, побледнев, но взяв себя в руки.
   - Смерть.
   - Что за бред?! Не мог придумать что-нибудь правдоподобное?! - вновь разозлился Корин, сейчас как никогда похожий на прежнего мальчишку. - Не помню, чтобы ты питал особую любовь к литературе - а сюжетец-то банальный! "Ах, меня хотели убить, но я чудом спася! Добрая сестра милосердия выходила меня, но ,пока я оклемался, прошел целый месяц, и..."
   - Прекрати паясничать!
   - А ты прекрати лгать! Я хочу услышать нормальный ответ, а не какую-то чепуху! Я не идиот!
   - Да? А по-моему - очень даже! - вызверился я. - Во всяком случае, ведешь себя именно так, отказываясь меня слушать и требуя не правду, а правдоподобие!
   - То есть, по-твоему, я должен съесть любую твою байку, даже если она не имеет ничего общего с действительностью?! - фыркнул Корин, непробиваемый в своем упрямстве.
   - "По-моему", ты должен меня хотя бы выслушать! Так, знаешь, для разнообразия! И только потом уже думать, что правдиво, а что нет. Но никак не "правдоподобно"! "Правдоподобие" - принцип лжецов.
   Короткий поединок злых колючих взглядов окончился ничьей.
   - Мы друзья? - полуутвердительно спросил я, решившись, наконец, на откровенность, и желая убедиться в том, что моя тайна останется тайной и не выйдет за пределы этой комнаты.
   - Когда-то были! - огрызнулся Корин.
   - Ты знаешь, зачем я это спрашиваю!
   - Да, друзья, - сквозь зубы процедил он. - Поэтому будь любезен не лгать.
   - Я и не лгал.
   Корин красноречиво молчал, не глядя на меня.
   - Я действительно умер, - с нажимом сказал я.
   - Как бы тебе объяснить, Мио... Смерть - она, знаешь ли, обычно случается раз и навсегда.
   - В моем случае - и нет, - жестко оборвал я. - Поэтому будь любезен заткнуться и выслушать меня.
   Корин, наконец, посмотрел на меня - впервые за всю беседу. Посмотрел с непонятным выражением, словно пытаясь заглянуть за край, за волнующееся, тихонько перешептывающееся море диких трав, за тонкий лед сдержанности и холодок спокойствия; разглядеть что-то неуловимое, невыразимое, но очень важное.
   Бесконечно-долгое мгновение взгляда - и время вновь набирает ход.
   Внешне ничего не изменилось. Корин отвернулся и нарочито грубо спросил:
   - Дальнейшие объяснения будут?
   Однако отчего-то мне казалось, что теперь, несмотря на показную браваду, он готов меня выслушать.
   - Думаю, с чего начать.
   - Например, с правды. "Для разнообразия", - беззлобно поддразнил меня Корин. . - Итак, ты, якобы умер. Но сидишь сейчас здесь, напротив меня, вполне живой. Как такое возможно?
   - Я не могу умереть. Вообще. Считай, что это проклятье.
   - Любое проклятье бессильно перед смертью, - спокойно напомнил Корин: - Между прочим, ты сам мне это говорил. И что значит "считай"? Я просил правду.
   - Это... не совсем проклятье, - поморщившись, уклончиво исправился я.
   - Любая магия бессильна перед смертью, - пожав плечами, переиначил Корин, . И рассмеялся: - О, нет! Только не говори мне, что это была необычная магия! - и прибавил, уже раздражённо и потеряв терпение: - Мио, прекращай ломать комедию! Это не смешно.
   - Ты слышал об универсальном преобразователе материи?
   - Я же просил не...
   - Да чего ты хочешь?! - взорвался я. - Чтобы я умер прямо здесь и воскрес?! Только тогда поверишь?!
   - Нет, но... - смутился Корин, не зная, что сказать.
   - Ты мне веришь? - в лоб спросил я.
   - Да, - поколебавшись, решился он.
   - Тогда к чему этот сарказм и проверки?! Не надо пытаться подлавливать меня на несостыковках и заставлять решать проблемы, над которыми уже тысячи лет бьется наука! Причина моего "бессмертия" действительно преобразователь. Я могу поклясться, если мое слово для тебя недостаточно веско.
   - Не надо, - Корин покачал головой, откинулся на спинку кресла и нервно закусил губу, о чем-то напряженно думая и буравя взглядом потолок.
   Поверил или нет?
   Я поерзал на стуле. Было отчаянно скучно. Взгляд безнадежно скользил по уже успевшей набить оскомину комнате, не зная, за что зацепиться. Не вышивку же на шторах рассматривать, право слово! Квадратики витражей и то считать интереснее.
   Один, два, три...
   Взгляд остановился.
   За стеклом, в неге воздушных потоков, в ласковых объятиях солнечных лучей вилась муха. Она могла бы купаться в прозрачной закатной выси, нежиться в потоках теплого ветра, кружиться в умопомрачительном счастье...
   Но вместо этого она, глупая, билась в стекло.
   - Нэльвё обрисовал мне ситуацию. Те исследования, о которых он говорил... они ведь связаны с твоим бессмертием, верно? - спросил Корин, не глядя на меня:
   - Это было очевидно, - рассеянно бросил я.
   Муха заломила крутой вираж и со всего размаху врезалась в зеленое стеклышко.
   На какую-то долю секунды замерла в воздухе, покачнулась - и стремительно ухнула вниз. Я завороженно следил за ее свободным падением.
   - И, вероятно, ты пытаешься от него избавиться...
   Синее, фиолетовое, лиловое, бордовое, красное, оранжевое, желтое... вереница витражных стекол оборвалась - и она исчезла совсем, растворившись в пронзительной нежности летнего вечера.
   Корин резко выпрямился и, опершись о стол, вперился в меня взглядом.
   - Вот только зачем?
   Сердце предательски екнуло и пропустило удар. Я натянуто улыбнулся и, мысленно проклиная нердову проницательность "воспитанничка", стал лихорадочно подыскивать адекватный ответ.
   - Только честно, Мио. Мы же "друзья".
   Да, друзья.
   Друзья... как непривычно, "неправильно", почти позабыто.
   Друзья, которым можно доверять - и довериться. Все осталось там, в прошлом, среди дымных пожарищ, всполохов взрывов и алчного лязга стали.
   Нет, не могу. Не сейчас.
   Не могу рассказать всю правду.
   - Память, - помедлив, сказал я. - Это напоминание. О том, что было, и чего уже никогда не будет. О невыносимой боли. Живя прошлым, сталкиваясь с ним каждый день, нельзя найти силы двигаться дальше.
   - Все это замечательно, Мио, - вкрадчиво сказал он, меняясь на глазах. Легкая ленца, тень превосходства в голосе - едва заметная, на грани вежливости. Словно ведет переговоры, находясь в заведомо выигрышном положении. - Но слишком... неконкретно. И уклончиво. Твои слова можно трактовать как угодно. К тому же, - его голос приобрёл откровенно ироничный оттенок: - Прости, но я привык, что люди редко говорят правду сами по себе, без принуждения.
   - Ближе к теме, - нахмурился я.
   - Мне нужны гарантии, - коротко бросил он и улыбнулся. - Пока ты не пообещаешь, что не будешь искать смерти, я даже пальцем не пошевелю.
   Шах!
   Ожидаемый. Я задумчиво облизнул пересохшие губы.
   В принципе, я ничего не теряю. Хотя бы потому, что избавление от бессмертия остается лишь мечтой. Но само обещание... нердово обязательство, не выполнить которое - невозможно.
   Или почти невозможно.
   - Именно в этой формулировке, - прибавил маг.
   Взгляд заполошно заметался. Контролировать каждое действие, не-действие, мимику и речь, лихорадочно при этом соображая, было дьявольски сложно. Я закрыл глаза.
   Спокойствие!
   - Это глупо, Корин, - терпеливо, словно объясняя неразумному мальчишке, начал я. - Если я вдруг захочу, хм, покончить жизнь самоубийством, обещания меня не удержит. Наказание страшно живым, но не мертвым. Полумифическое "возмездие в следующей жизни" звучит как-то неубедительно, прости.
   - Как ты мог бы заметить, "искать смерти" - отнюдь не то же самое, что "покончить с жизнью", - спокойно парировал Корин. И холодно добавил: - И ты об этом прекрасно знаешь. Обещание, Мио, обещание. Если, конечно, ты хочешь получить мою помощь.
   Хороший вопрос. А хочу ли я?..
   - Хорошо. Я обещаю, что не буду искать смерти ни мыслью, ни делом. Устраивает? - голос звучал ровно и отстраненно; как будто мне действительно было все равно. Браво, Мио! - Ты выпишешь мне пропуск в библиотеку Академии? Хотелось бы приступить уже сегодня.
   - Да, конечно, - подозрительно обворожительная улыбка расцвела на его губах. - Сию минуту.
   Корин полез в лежащую перед ним пухлую папку и зашуршал бумагами. Нахмурился. Отложил в сторону. Приподнял папку и сунул любопытный нос под нее. Беспомощно обернулся к окну. Потер подбородок. Заглянул поочередно во все правые ящички. Потом - в левые. Не обнаружив искомого, маг, скорчив горестную гримасу, с видом естествоиспытателя, столкнувшегося с неизведанным, но чрезвычайно интересным явлением, принялся за завал на столе.
   - К чему это представление? - раздраженно спросил я, не выдержав. И только сейчас понял, какой я идиот. Как я мог не потребовать у Корина встречных гарантий?! Он вполне может мне не помогать... нет, что за бред?! Какой в том ему прок?
   Корин положил подбородок на сцепленные пальцы, хитро сверкнув глазами.
   - Я, конечно, могу выписать тебе пропуск... - протянул он. - Но, видишь ли, почти уверен, что это бесполезно. Ты не найдешь ответа ни в академической, ни в Королевской библиотеке.
   - Почему? - невольно удивился я.
   - Потому что твое бессмертие связано с преобразователем. В открытом доступе этих книг нет. Вернее, не так. Здесь этих книг нет.
   - Здесь - это...
   - В Торлиссе. Новая, республиканская, власть стремилась утвердиться как можно прочнее. Большая часть прежних учреждений закрыта. Академию, Королевскую библиотеку, Торлисс не тронули, памятуя о дарованной со дня основания автономии, но, как могли, взяли под контроль. Новый город ученых и магов - полностью подконтрольный аристократам, конечно же - создали на острове близ южной оконечности материка. Высшая школа заменила Академию, тамошняя библиотека - Королевскую. Поэтому если ты действительно хочешь получить ответы, боюсь, тебе придется отправляться именно туда.
   - Потрясающе. Ты не мог сказать об этом раньше? - ядовито процедил я, уже не считая нужным сдерживаться.
   - А что не так? - невинно хлопая глазами, спросил Корин.
   - Все не так! - рыкнул я. - Ты заставил пойти меня на клятву, чтобы ничем не помочь?! Потрясающе!
   - То есть я не зря просил? Мои подозрения верны? - Корин вопросительно изогнул бровь.
   - То есть любое обещание - слишком большой риск, чтобы разбрасываться ими налево и направо!
   - Не нарушай - и не будет риска.
   - Типичное человеческое суждение, - презрительно бросил я. - Ничего не знать и искренне верить в обратное!
   - Ты вообще о чем, Мио?
   - Почему невыполнение обещаний влечет за собой такие последствия?
   - Это непреложный закон бытия, - пожал плечами Корин.
   - И в чем же заключается этот закон? - едко спросил я. - Вот в чем? Каков его механизм? Почему не всегда приходит расплата? И почему в схожих ситуациях она так отличается?
   - Исключения лишь подтверждают правило, - стоял на своем Корин. - Мир зиждется на объективных рациональных законах. Собственно, он и есть закон.
   - Мир не обязан быть рациональным только потому, что тебе так этого хочется, - спокойно заметил я.
   - Только не говори, что ты из тех, кто верит, что за всем в мире стоит некая Воля. Глупые фейские сказки! - он выразительно поморщился. - Ложь, чепуха, суеверие. Только атомы, энергия - и непреложные, фундаментальные законы.
   - Не собираюсь вступать в бесполезные споры, - и бровью не повел я. - Просто послушай дружеский совет: никогда не делай то, последствия чего не можешь предугадать.
   - Это не тот случай, - уперся Корин.
   - Можешь думать, что хочешь, но факты неумолимы. Обещания принципиально непредсказуемы, механизм их работы - не ясен. Поэтому не надо разбрасываться ими налево и направо.
   - До этого момента как-то все обходилось.
   - Знаешь, цыпленок тоже считает, что птичник всегда будет приходить лишь за тем, чтобы вкусно его накормить. А в один день - вот же не задача! - он придет - и свернет цыпленку шею. Аналогия ясна?
   - Она неуместна. Птичник - разумное существо.
   - Зато отлично показано, что, не зная целей, мотивов или механизма работы, не надо слишком уж истово верить в правильности собственных выводов. А иначе можно оказаться этим самым цыпленком.
   - Детские байки.
   - Дурак ты, - беззлобно, почти с жалостью, сказал я. - Сам не знаешь и советов не слушаешь. Будь по-твоему, если тебе так больше нравится. Просто учти, что, по большому счету, у тебя будет всего одна попытка. И после уже ничего не исправишь.
   - А ты как будто знаешь!
   - Да, знаю, - спокойно осадил его я. - Даже слишком хорошо. И поэтмоу предостерегаю.
   - Да? Откуда? Сорока на хвосте принесла?
   - Я знаю, - так же спокойно продолжил я, - что потерял самое дорогое из того, что у меня было. Да, я нарушил данное слово. Но оно касалось только меня; моей судьбы, моей свободы, моего выбора. Меня заставили его дать. Считается, что такие обещания не имеют силы. Но жизнь рассудила иначе. И теперь я не "великий волшебник", а безродный бродяга, которому некуда и незачем идти. Забавно, не правда ли? Смысл жизни, талант, путь, сокровище - вот ставка в этой игре. Самое ценное, самое дорогое. Все еще желаешь рискнуть?
   - Но ты же говорил, что... - начал Корин и растеряно замолчал.
   - А что я должен был сказать десятилетнему мальчишке? - вопросом на вопрос ответил я. Он молчал, огорошенный, сбитый с толку. Я великодушно продолжил, обрывая затянувшуюся паузу: - Теперь ясно, отчего я разозлился?
   - Вообще-то, нет, - Корин прочистил горло, выравнивая голос, и деловито продолжил: - Не знаю, с чего ты это решил, но я не собирался отказывать тебе в обещанной помощи.
   Корин, расстегнув ворот рубашки, царапнул по горлу, подцепить что-то. Наконец, это ему удалось; он выудил из-за шиворота серебряную мелкозвенную цепочку и стянул через голову. И теперь держал полусогнутой в локте рукой, давая мне разглядеть что-то на самом конце цепочки; подвеску, ослепительно сияющую в солнечном свете и испускающую скачущие по стенам, книжным стеллажам, витражу блики.
   Я сощурился. Сквозь яркий свет совершенно невозможно было разглядеть саму подвеску. Цепочка колебалась, словно натянутая струна; подвеска описывала неправильные круги. Я следил за ней, заинтересованный. И, подгадав момент, качнулся вперед.
   Корин проворно отдернул руку с зажатой в ней цепочкой. Пальцы сомкнулись на пустоте.
   - Что это? - спросил я, заинтригованный больше прежнего, и, выпрямляясь, откинулся на спинку.
   - Пропуск. На Арлетту вообще и в тамошнюю библиотеку в частности. Конечно, он не самого высокого ранга - таким могут похвастаться, пожалуй, только арлеттские, проверенные Советом, исследователи, - но для тебя вполне подойдет.
   - Ты отдашь мне его? - спросил я, смотря на подвеску уже совсем иным, хищным и расчетливым взглядом.
   Идея с путешествием нравилась мне гораздо больше простого протирания штанов в застенках Академии. Я даже уже почти не желал о том, что вынужден был дать обещание.
   Корин скорчил жалостливую гримасу:
   - Я бы с удовольствием, но это наказуемо и слишком рискованно. К тому же, это допуск к сети магических учреждений вообще. Без него обходиться мне будет очень сложно... - маг с сожалением развел руками и поджал губы.
   - Хватит кривляться, - раздраженно прервал его я. Меня все это начинало злить. - Я же вижу, что ты хочешь что-то взамен. Так называй цену и закончим с этим.
   Он недоуменно нахмурился:
   - Мио, ты за кого меня принимаешь?
   - За шантажиста, - честно ответил я.
   - Я не отказываюсь помочь, - раздраженно открестился Корин. - Просто прошу оказать небольшую услугу, которую никому больше доверить не могу. К тому же, тебе все равно по пути. Впрочем, если не хочешь...
   - Ты откажешься от бартера? - искренне удивился я.
   - Нет, - также искренне ответил он. - Потому что мне действительно некого больше просить.
   - Прости, но я не собираюсь соглашаться на кота в мешке. Поэтому смогу дать ответ только после того, как узнаю, в чем заключается просьба, - пожал плечами я.
   - А никто и не собирался что-либо скрывать, - улыбнулся Корин. - Все просто. Тебе всего лишь нужно передать моему другу... посылку.
   - Так просто? - не поверил я. - В таком случае, почему ты не можешь отправить ее почтой? Телепортировать, в конце концов? - я нахмурился: - Или там что-то противозаконное?
   - Нет, конечно! - отмахнулся Корин. - Голубиная почта, как ты понимаешь, отпадает сразу - размеры посылки не позволяют, - государственная чревата досмотрами, бюрократической волокитой... и оседанием в карманах проверяющих. Что касается телепортации, то она исключена: его поместье полностью экранируется.
   - Давай сюда пропуск, - со скорбной миной на лице сказал я. И, перестав кривляться, уже миролюбиво добавил: - И посылку тоже. Обещаю все выполнить в лучшем виде.
   - Лови! Посылку передам завтра. Ты ведь не торопишься, верно? - спохватился Корин, сообразив, что мы вообще не обговаривали отправления.
   - Не-а, - помотал головой я. - Выпиши тогда, все-таки, допуск в библиотеку. Сколько сейчас времени? Часов пять? Как раз успею осмотреть за вечер. Все равно нечем заняться.
   Корин безошибочно выудил из стопки бумаг лист с личной печатью, черканул пару слов и протянул мне:
   - Держи. Сам найдешь?
   - Спрашиваешь! - фыркнул я, задвигая за собой стул.
   Оклик Корина настиг меня в дверях. Я, совершенно не представляя, что еще он может сказать, обернулся.
   - Кхм... - замялся он, стушевавшись, а я удивился еще больше. - В общем, я хотел сказать, что... м-м-м... если ты... нерд! - он коротко выругался и раздраженно замолчал, не собираясь продолжать.
   - Корин, - мягко сказал я. - Ты меня пугаешь. Что стряслось-то?!
   - В общем, если захочешь, я всегда могу устроить тебя преподавателем теоретической магии в Академию, - выпалил Корин и отчего-то смутился. Совсем по-детски. Я невольно улыбнулся.
   - Да какой из меня преподаватель! Академию и ту не закончил, позор, - пошутил я.
   - Но ты же говорил...
   - Я учился. Но не закончил. Война грянула в последние дни весны - и нам, честно сказать, стало совсем не до защиты дипломов, - пояснил я. И усмехнулся: - Впрочем, у меня звание Магистра было задолго до этого.
   - Ты был Магистром, еще учась в Академии?
   - Ну да.
   - Так не бывает!
   - В моем случае было, - пожал плечами я, и пояснил, видя его недоверие: - Корин, серьезно! Я родился в семье талантливейших волшебников, магистров изящных искусств. Боги, да я летать научился раньше, чем ходить! Ты все еще сомневаешься? Может, теперь тебе, наконец, станет понятно, насколько мне тяжко без колдовства. Словно руки отрезали, честное слово. Причем обе.
   - Ты ничего не ответил на мое предложение, - настороженно напомнил Корин.
   - Не ответил, - согласился я. - Спасибо, Корин, это правда очень здорово. Несмотря на то даже, что любой ученик утрет мне нос.
   - Это лучше, чем подрабатывать писцом в провинциальных городках. Или гувернером высокородных бездарных детишек. О неудачных попытках варить снадобья и эликсиры и помогать бабкам-знахаркам в снятии порчи я просто молчу, - за его злыми словами вновь прорезалась детская обида. Ну да, как же так: он искренне хочет и готов помочь - а неблагодарный я отказываюсь!
   - Забыл еще помощника в лавке торговца артефактами, - напомнила с улыбкой. - Корин, твое предложение действительно замечательно: я смогу обрести свое дело и какое-то подобие дома - как раз то, в чем нуждаюсь больше всего. Но сейчас я, честно говоря, даже не вижу смысла этого обсуждать. Поговорим позже, хорошо? Когда я вернусь.
   Он кивнул, принимая мои слова.
   - Жду завтра, после полудня. Тебе, кстати, есть, где жить?
   Я кивнул и гордо заявил:
   - У Нэльвё!
   - Неужели вы и впрямь закадычные друзья? - удивился маг, покачав головой. - А я не верил!
   Я расхохотался в полный голос, вызвав еще большее недоумение бывшего ученика.
   - Да-а... закадычные... - многозначительно протянул я. И сквозь смех закончил: - Со вчера!
   - И ты остановился у него? - уточнил Корин, медленно проговаривая каждое слово. Кажется, он хотел спросить что-то еще, но погряз в паутине формулировок и промолчал.
   - Я спас его кошку от клинков Карающих! - торопливо пояснил я, пока он не начал озвучить интригующие догадки. - Обязательство, все такое.
   - Дай-ка угадаю, - прищурился Корин. - Он пообещался достать тебе пропуск в нашу библиотеку в счет долга?
   Я скромно промолчал, потупив глазки.
   - Вот же сволочь! - восхищенно прицокнул маг. - Вот же враль расчетливый! А заливался-то соловьем как! "Мой лучший друг", "могу поручиться, чем хочешь"! Тьфу!
   Я улыбнулся и, весело помахав рукой на прощанье, вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
  
   ...Я покинул стены Академии глубокой ночью, когда солнце с головой нырнуло под теплое покрывало-небо, а тонкий ободок месяца затерялся среди его неряшливых складок - темных перистых туч. Сад, тонущий в иссиня-черной непроглядной мгле, безмолвствовал; лишь изредка среди деревьев мелькали тоненькие силуэты фей, и сыплющаяся с нежно трепещущих крылышек пыльца расцвечивала полуночный час. Скрытные и недоверчивые, но безмерно любопытные, маленькие проказницы ныряли в густые кроны и кустарники, высовывая лишь любопытные носики.
   Я улыбнулся и, остановившись, поманил их. По рядам фей прокатилось возмущенное шушуканье - словно ветер всколыхнул кроны. "Возмутительная наглость!" - шелестели их журчащие голоса, точно звонкий весенний ручей, бегущий по лесным тропкам. - Как он посмел обратиться к нам?"
   Я улыбнулся еще шире, уверенный, что мне не откажут.
   Листья ближайшего кустарника деловито зашуршали, раздвигаемые маленькими тоненькими ладошками, и из них показалось лукавое и бесконечно любопытное личико. Я приподнял локоть, приглашая фею скрасить мне путь. Поколебавшись пару мгновений и озорно сверкнув глазами, она выпорхнула из листвы и, на мгновение нерешительно замерев, все-таки опустилась на подставленный локоть. Я невольно ею залюбовался: волосы - золотой шелк, глаза без радужки глубже небесного омута. Простоволосая, босоногая, в длинном струящемся платье, сотканном из лунных лучей, лишь подчеркивающем непропорциональность фигуры, с болезненно-истонченными руками-веточками, фея была нечеловечески красива. Чуждость немигающего взгляда, глаза без век, резкость и утонченность, почти острота черт - все это могло напугать любого человека, но не альва.
   - Ну что, illar'i-ely, прогуляешься со мной? - полушутливо пригласил я. Тонкие бескровные губы тронула неожиданно теплая и ласковая улыбка. Фея кивнула, не говоря ни слова.
   Бережно придерживая локоть, чтобы не испортить столь дивное и краткое путешествие тряской, я шел сквозь ночной мрак, неспешно и витиевато рассказывая фее истории. Она улыбалась, звонко заливисто смеялась, и в омутах глаз отражалось все ее кристально-чистые ничем не замутненные эмоции. Сама искренность, сама порывистость и настоящесть, феи исцеляли души одним своим присутствием.
   Соблюдая негласные правила, я церемониально поклонился, благодаря illar'i-ely за скрашенный вечер и ее незримое волшебство. Крылышки затрепетали особенно часто, старательно удерживая ее на месте. Фея, балансируя в воздухе, присела в изящном реверансе. А после скользнула в воздушные потоки и исчезла так же естественно, как волна тает в бескрайнем океане.
   Улыбаясь, я толкнул створку ворот.
   Тьма - густая, вязкая горькая патока, почти ощутимая на вкус - навалилась на плечи, облепила стены домов, просочилась в щели мостовой. Я, точно муха, влетел в нее со всего размаху - и увяз, отчаянно трепыхаясь.
   Ничто не могло нарушить ее господства: ни робкий фонарь, ни оконце, ни потеряшка-луна - тьма затопила маленькую улочку до краев, погасив все, до чего смогла дотянуться своею алчною дланью.
   Лишь в конце улочки брезжило маленькое пятнышко света, такое робкое, блеклое, трусливо жмущееся к камням, что его можно было принять за мираж, обман воспаленного зрения. Но я уцепился за него, как за соломинку; рванул изо всех сил сквозь осязаемую липкую тьму, в три длинных, размашистых шага преодолел разделяющее нас расстояние - и вылетел на соседнюю улочку.
   "Улица Ста Солнц", - припомнил я мелькнувшее днем название. Тогда оно лишь позабавило. Но сейчас, стоя посреди широкой, утопающей в свете улицы, я не мог сдержать рвущуюся наружу улыбку - и почти детский, давным-давно позабытый восторг.
   По обеим сторонам улицы тянулись фонари. Лиловые, фиолетовые, оранжево-алые, молочно-белые, золотые, цвета весенней зелени и гречишного меда - они беспорядочно, не подчиняясь никакой логике, сменяли друг друга на страже Ста Солнц. Мостовая, частично тонущая в чернильном мраке, частично расцвеченная островками света, казалась нереальной, эфемерной, зыбкой - как сон или видение.
   Почти тысяча медленных, заплетающихся от пьянящего восхищения шагов слились в один миг, упоительно-прекрасный.
   ...Я вышел на соседнюю, Липовую, улицу и чуть не умер от разочарования - такой отвратительно-скучной и чудовищно-невыразительной казалось она после фантасмагорического великолепия Ста Солнц. Почти физическая брезгливость свела челюсти, искривила лицо в уродливой маске. Всего на секунду, но я насторожился, заподозрить жителей Ста Солнц в каком-то изощренном виде ментальной магии: даже для меня подобная одурь была странной.
   Вернее, странной была именно одурь, так разительно отличающаяся от периодически накатывающих, накрывающих с головой приступов восхищения и эмоционального единения с миром, с каждым, даже мельчайшим его проявлением. Неконтролируемое счастье, восторг, легкость, щемящее, трепетно замирающее сердце... Но брезгливость, злость, ненависть? Никогда.
   Оборачиваться и провожать взглядом великолепие Ста Солнц я не рискнул - от одной мысли о повторном "очаровании" меня передернуло. И вообще на душе стало как-то мерзко: словно что-то жуткое непонятное только что, пусть и на краткий миг, овладело мной, подчинило собственной воле, вдоволь наигралось - и отпустило.
   А могло и не отпустить.
   "Боги, что за чушь?! - взорвался я, стряхивая оцепенение. - Что я вообще несу?! Ауру блокировать надо, а не впитывать все эманации мира. И не приписывать собственные низкие мысли и чувства некоему внешнему злу".
   Но ощущение липкого ужаса, сжавшего сердце маленькой потной ладошкой, не проходило.
   Я прибавил шаг, но тревога лишь усилилась. Страх гнал меня вперед, по полузнакомым улицам, укутанным полуночным кружево светотени. Мелькали размашистые кляксы фонарей, дома слились в размытую полосу - а я все ускорял и ускорял шаг, почти срываясь на бег. Безупречная, но обычно медлительная альвийская память приятно меня удивляла, послушно и без задержек подкидывая воспоминания о проделанном днем пути
   ...Он нагнал меня, когда до дома Нэльвё оставался всего квартал. Сорвался в длинном смазанном прыжке, настигая, разом преодолевая разделяющие нас шаги, и пригвоздил к мостовой.
   Только сейчас, столкнувшись с овладевшим мной страхом, я, наконец, понял, что вызван он был совсем не дурацкой улицей Ста Солнц.
   А домом Нэльвё.
   Из горло вырвался нервный смешок: это же надо так себя накрутить и загнать! Идиот!
   Страх - наконец, опознанный, проанализированный и убранный в дальний ящик, как надоевшая игрушка - потерял власть надо мной. Тревога никуда не ушла, но, лишенная мистического ореола, который я ей придал, теперь маячила на самом краешке сознания, как белокосая баньши, не угрожающая, но бередящая душу своими жалобными песнями.
   Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Тревога... Нэльвё... неужели действительно что-то произошло? Проклятое наказание! Даже Вероятности не просмотреть, чтобы подтвердить или опровергнуть подозрения!
   Поиграем в угадайку?
   "Неприятности связаны именно с домом?" - задал себе вопрос я и нахмурился.
   Выходило, что да.
   Погодите-ка. Меня ведь никто туда силком не тащит, так что я вполне могу развернуться и...
   А что - "и"? Мне ведь совершенно некуда идти. Не возвращаться же обратно в пустующую Академию! Главный корпус давно закрыт, в студенческое общежитие ломиться бесполезно, а искать преподавателей - чревато. Где живет Корин, я как-то не догадался спросить. С теми жалкими грошами, что тоскливо позвякивают в карманах, я могу рассчитывать на ночлег лишь в портовом клоповнике.
   Трущобы вызывали у меня гораздо большие (и, в отличие от мифической угрозы, исходящей от дома - вполне обоснованные) опасения, так что из двух зол я малодушно выбрал меньшее.
   "Ведь почти наверняка не о чем беспокоиться, - попытался утешить себя я. - Просто настроение подпортилось. Ветер не тот, расстроен, что в библиотеке ничего не нашел... или испортившаяся погода подгадила".
   И вообще. Я всегда смогу удрать, верно? Кто предупрежден - тот вооружен! Осмотрю дом с пристрастием, поброжу за Гранью - и выберусь, если запахнет жареным.
   Важно кивнув самому себе (и признавая, таким образом, собственную рассудительность и правоту), я бодро зашагал в сторону дома. Правда, с приближением к нему походка становилась все более напряженной и жесткой, скованной, словно у диковинных шарнирных кукол с далекого Востока.
   Дом не понравился мне сразу, с первого взгляда. Хотя бы потому, что в нем не горели окна. Вообще. Ни одно.
   И дверь при моем приближении тихонько заскрипела, покачиваясь на петлях.
   "Открыто", - мрачно подумал я. Поверить в то, что дотошный и озабоченный сохранностью собственной шкуры эльф так пренебрежёт безопасностью, мог бы только полный дурак.
   Окинув дом внимательным взглядом, я понял, что ошибся. Тоненький луч света пробивался сквозь тяжёлые, но неплотно задернутые шторы. Кажется, здесь должна быть гостиная.
   Какое-то время внутри меня боролись пытливый ум (или, попросту говоря, любопытство) и рациональное логическое мышление (зачем лезть в мышеловку, если знаешь, что это мышеловка, да еще и сыра в ней нет?). Но недолго: последний позорно капитулировал, и я тихонько, на полусогнутых, прокрался к окну (стараясь не попадать в поле видимости возможных ночных посетителей, пожелавших друг выглянуть в окно). Тяжело привалился к стене, переводя дух и успокаивая бешено колотившееся сердце.
   Отдышавшись, я осторожно развернулся, уткнувшись носом в кирпичную кладку. Ухватился за ящик с цветами и подтянулся, моля богов об удаче.
   Мои глаза удивленно расширились. Мне хватило полудюжины секунд, чтобы, заглянув в щелку между шторами, оценить обстановку в комнате.
   И целого десятка, чтобы, наконец, оторвать взгляд. Сначала - шокированный, потом - откровенно недоумевающий.
  
  
   Прим. автора - Корин в формулировке обещания специально делает акцент на намерении, а не на действии. В этом случае попытки не сдержать слово будут пресекаться, а не караться. Таким образом, Мио ожидает не наказание, а провал планов, нарушающих обещание.
   Пример беззастенчиво позаимствован у Бертрана Рассела
   Магистр - звание, присуждаемое мастерам магических искусств и наук.
   Illar'i-ely - "младшая сестра", староальвийский.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"