Синий свет в телепортационной кабине замерцал, и Федор Федорович материализовался. Хотя он пользовался телепортами почти каждый день уже лет сто двадцать и ласково называл их теликами, он все равно никак не мог привыкнуть к процессу. Сама мысль о том, что в одном месте его по атому разбирают, а в другом - собирают, крайне его нервировала. Почему-то ему казалось, что при очередной пересылке его могут не собрать.
- Уф! - сказал Федор Федорович с облегчением и вытер лоб рукавом.
- Шмяк! - сказал металлический пресс, раздавливая его в лепешку. Затем заработал блендер, тщательно размельчая расплющенное тело, затем биомасса стекла через решетки в центрифуги, где ее разделили на фракции и поместили в резервуары для дальнейшего использования.
Такой же "шмяк" произошел еще в трех соседних телепортационных кабинах. Таким образом уничтожались резервные копии, созданные на случай, если по каким-то причинам произойдет сбой в телепортации. То есть, если телепортируемый образец номер один окажется неудачным, то его уничтожат, и из кабины выпустят образец номер два. Вероятность того, что неудачными окажутся все пять создаваемых копий, была пренебрежительно мала. В любом случае, из кабины выходил только один объект, а остальные четыре уничтожались.
Те немногие специалисты, которые были посвящены в тонкости работы станций, называли их не гордым словом "телепорт", а ласково - "колбасным цехом". И сами никогда не телепортировались.
Но мы отвлеклись.
- Уф! - сказал Федор Федорович с облегчением и вытер лоб рукавом. Был он роста довольно невысокого, телосложения плотного, на лице его красовались аккуратные усики, одет он был довольно щеголевато: костюм-тройка, бабочка. Он вышел из кабины и вдохнул ароматный воздух Лозитреи, планеты-сада, переделанной в свое время из мрачной пустыни. "Интересно, - подумал Федор Федорович, - а если кто-то любит барханы, миражи, ящериц? Что бедному делать, если все пустыни в сады переделали?" Потом он подумал, что думал эту мысль каждый раз, когда бывал на очередной зеленой планете, усмехнулся и перестал ее думать.
Федор Федорович прибыл сюда для участия в рабочей группе Всемирной организации здравоохранения. Группа занималась составлением перечня болезней, которые должны быть вылечены при телепортации. В самом деле, раз уж все равно человека разобрали на атомы, то зачем собирать обратно вирусы СПИДа или, скажем, раковую опухоль? Абсолютно незачем. Или, к примеру, потерял человек палец. Почему бы его не восстановить? Да раз плюнуть! Любой человек при телепортации имел право ознакомиться с перечнем заболеваний, с которыми он расставался в телепортационной кабине, но обычно все нажимали "Ок", не читая. Еще бы: чтобы прочитать практически весь международный классификатор болезней, потребовалось бы несколько дней.
Конечно, заседания рабочей группы можно было бы организовать и через сеть, но люди в век всеобщей информатизации научились ценить личное общение. Поэтому после заседаний рабочей группы обязательно устраивались оргии. Федор Федорович с удовольствием вспоминал, как на прошлой неделе, например, во время фуршета прямо на столе овладевал несильно сопротивлявшейся фрау Фенхель, одновременно ловко уворачиваясь от месье Ануша, желавшего, в свою очередь, овладеть Федором Федоровичем.
Федор Федорович зажмурился и принялся гадать, что придумают устроители на этот раз, чтобы повеселить участников рабочей группы.
Мимо него проскочил какой-то молодой человек, невежливо оттерев его плечом. Федор Федорович неодобрительно смерил грубияна взглядом. Грубиян был смугл, кудряв и небрит. Он громко сопел и целеустремленно мчался к магазину, расталкивая случайных прохожих. Федор Федорович снисходительно усмехнулся. Парень явно был курильщиком. При телепортации вредные вещества, в том числе и избыточный никотин удалялся из организма, поэтому курильщики сразу по прибытию мчались к магазинам, чтобы купить сигарет. Телепортировать сигареты было запрещено.
Федор Федорович вошел в конференц-зал, кивнул знакомым, с удовольствием отметил некоторое количество аппетитных дам и с сожалением констатировал, что места рядом с ними уже заняты. Федор Федорович вздохнул и сел в свободное кресло. Через секунду рядом с ним пахнуло дымом, и в соседнее кресло плюхнулся давешний смуглый парень. Федор Федорович поджал губы.
К кафедре вышла дама и стала зачитывать доклад под названием "Рекуррентные аффективные расстройства настроения". Федор Федорович критически оглядел ее фигуру и решил, что доклад не стоит его внимания.
Кудрявый хмыкнул:
- Зачем вообще это обсуждение? Взяли бы скопом весь справочник болезней да и загнали в память телепорта.
- С органическими поражениями так и поступают, - отозвался Федор Федорович. - Инфекция там или увечье какое-нибудь - с этим телепорт быстро справляется. Поэтому в основном здесь обсуждают или вновь открытые инопланетные инфекции, или психические заболевания. Справедливости ради скажу, что у абсолютно здоровых людей психические заболевания возникают очень редко.
- А влюбленность - это заболевание или нет?
- Примерно восемьдесят лет назад была принята специальная инструкция, запрещающая это обсуждать на заседаниях рабочей группы. А то каждое заседание чуть не до драки доходило.
- Лихо... И все же я не понимаю. Есть заболевание. Оно доставляет страдание. Его надо излечивать. Зачем все эти заседания, обсуждения?
- Не скажите, молодой человек, - ответил Федор Федорович. - Я помню, в первые годы включение любой болезни в теле-список сопровождалось жуткими прениями. Даже аневризму аорты, помнится, мы пробивали года три.
- Господи, а аневризма-то кому была нужна?
- А вот представьте себе. Реакционеры утверждали, что болезнь неотрывно связана с процессом формирования личности. Например: от момента, когда человеку диагностировали аневризму, и до момента, когда ему ее оперировали, проходило несколько дней. За эти несколько дней человек в любую секунду мог умереть. Это очень острое переживание. И оно, естественно, влияло на психику. Сильные личности становились сильнее, слабые - ударялись в истерику, а впечатлительные натуры - получали незабываемые впечатления. Понимаете? А тут, с включением аневризмы в теле-список, мы сразу лишали человечество какой-то толики переживаний, а врачей - хлеба насущного.
- Кого?
- Врачей. Раньше, лет сто назад, были такие люди, жившие за счет страданий других.
- Сколько ж вам лет?
- Да уж хорошо за двести. Вот, кстати, еще один аспект. Раньше люди испытывали сильнейшие переживания от смерти близких. Сколько горя было! Слёз! А теперь? Никто ведь не умирает. Никто не переживает. Это проблема. Как бы нам не пришлось вскоре обсуждать здесь проблемы эмоционального голода.
Дама добубнила свой доклад. Первые ряды включились в обсуждение.
- Или, к примеру, лысина, - развил мысль Федор Федорович. - Лысина - это заболевание? Или часть имиджа? Кто-то страдает от лысины, кто-то гордится... Убирать ее при телепортации или нет?
- А если спрашивать самого телепортируемого?
- Нельзя. Один захочет нос уменьшить, другой - какой-нибудь орган, гм, увеличить. И что получится? Все начнут перекраивать тела по своему усмотрению. Нет уж. Если правила, то единые для всех.
- Сурово, - одобрил кудрявый.
- А вы, простите, из какой организации будете? Я вас раньше не видел.
- Я-то? - усмехнулся кудрявый. - Я из службы теле-безопасности.
Федор Федорович не числил за собой никаких предосудительных поступков, но, тем не менее, внутренне напрягся и даже немного отодвинулся от собеседника.
- Что же вас привело на наше сугубо специфическое собрание?
- То же, что и вас. Заболевания. Только не человеческого организма, а системы телепортов.
- Как это?
- Вирусы. Есть вирусы, так сказать, человеческие, а есть - компьютерные.
- Как же можно заразить телепорт?
- Оказалось, не так сложно. Что такое человек для телепорта? Набор атомов, собранных в определенной последовательности. Обычный программный код. Если бы стояла задача разобрать человека на атомы, а затем точно в том же виде в другом месте собрать, то все было бы просто. Но когда человека стали при сборке улучшать, то сразу возникла неоднозначность и неопределенность. Вот как в вашем примере с лысиной. Лечить или нет?
- И что?
- А то, что нашлись нехорошие люди, которые выискивают такие вот неоднозначные ситуации и ставят перед телепортами задачи с неопределенными решениями. Если задача сложная, да еще и не одна, то телепорты реагируют неадекватно, и происходят сбои. Могут неправильно человека собрать. Без ноги, например. Или без печени.
- Кошмар какой!
- Не то слово, Федор Федорович.
Федор Федорович похолодел. Незнакомец знал его имя-отчество, хотя он его не называл. Справившись с волнением, он спросил:
- Что же, злоумышленники запускают в кабины множество, условно говоря, лысых людей и ждут, когда кабины сломаются?
- Нет, дело обстоит еще хуже. Злоумышленники собирают человека, являющегося ходячим вирусом, и "запускают", как вы выражаетесь, в кабины.
- Как это "собирают"?
- Элементарно! Технология давно известна и лежит в общем доступе. Тем более, что не нужно сочинять человека целиком. Берется прототип. А в него встраиваются дополнительные цепи. Получается такой ходячий человек-вирус, ломающий телепорты.
- Зачем же они это делают?
- Уж так они устроены.
- Нет, я про н-нехороших людей, которые делают в-вирусов.
Федору Федоровичу почему-то ужасно не нравился этот разговор, и он даже стал немного заикаться.
- В принципе, по той же причине. Так уж они устроены. Ну и из хулиганских побуждений, конечно.
- А к чему в-вы это м-мне рассказываете? - спросил Федор Федеорович.
- Вы и убили-с, Федор Федорович, - загадочно произнес кудрявый.
- Ч-что-с?- вздрогнул Федор Федеорович.
- Говорю, вы и есть тот самый вирус.
- Да что вы себе такое позво... - начал подниматься Федор Федорович, но незнакомец с силой дернул его за руку, прижал к креслу и жарко зашептал:
- Всё-всё, никуда вы больше не пойдете. Ваши похождения сегодня закончились. Вы в скольких рабочих группах состоите? И в этой, и в группе изучения дельфиньего языка, и в комитете спасения уникальных ландшафтов, и... Короче, каждый день у вас заседания на разных планетах. А по какому принципу вы их подбираете?
- Э-э...
- По одному единственному. После заседания обязательно устраиваются сексуальные игрища. И знаете, зачем вам это нужно?
- Э-э...
- Потому что задачи вируса - вредить и размножаться. Даже не так. На первом месте для него размножаться, а на втором - вредить. А вы и вовсе уникальны. Знаете, почему мы вас так долго не могли поймать?
Федор Федорович с какого-то момента плохо воспринимал смысл сказанного, поэтому машинально мотнул головой, не имея в виду ничего конкретного.
- Мы вас не могли поймать, потому что вы не вредили. Из-за вас телепорты не ломались. Зато вы чрезвычайно сексуально активны. Знаете, сколько у вас детей? Не знаете? И никто не знает. Но несколько тысяч наберется. А вот детки ваши как раз ломают телепорты, причем крайне эффективно. Они удваиваются.
- Кто?
- Да потомки ваши, чтоб их! При прохождении через телепорт они удваиваются. Вошел в кабину один, вышло из двух кабин - двое. Мы их отлавливаем, конечно, но они плодятся быстрее. За одиннадцать телепортаций из одного получается больше тысячи! Это ж угроза всему человечеству!
- Но как же...
- Что?
- Да всё! Как же... ну, не знаю, детство мое, мама-папа, школа, институт, работа, женитьбы-разводы... да вся моя жизнь! Я - человек!
- Все эти воспоминания - от прототипа. А последние лет сто вы только носитесь по галактике и спариваетесь, как кролик. Семьи у вас нет, друзей - тоже. Вы - вирус, Федор Федорович.
"Тоже мне, агент Смит нашелся! Бегущий, чтоб его, по лезвию! - с внезапным раздражением подумал Федор Федорович. - Хрена лысого я тебе дамся!"
Кудрявый еще что-то ему втолковывал, но Федор Федорович не слушал. Он ждал, что произойдет что-нибудь такое, что даст возможность спастись.
Вокруг оживленно зашумели. Заседание подошло к концу. К кафедре вышла пышнотелая дама, - Федор Федорович помнил ее по прошлым заседаниям, - и воркующим низким голосом произнесла:
- А теперь - сюрприз! Не расходимся, не встаем со своих мест. Сели-сели, все сели... Все сели?
Убедившись, что сели все, она тоже опустилась в кресло и крикнула:
- Поехали!
Свет погас, и в тот же миг кресло Федора Федоровича рванулось в сторону. Судя по крикам присутствующих, с ними происходило то же самое. Удерживающая его рука кудрявого соскользнула и унеслась вдаль. Кресла двигались хаотично в полной темноте, тасуя присутствующих, как колоду карт, затем внезапно остановились. Чья-то то рука зашарила по Федору Федоровичу, и знакомое контральто произнесло:
- Ты мальчик или девочка?
- Угадай, - прохрипел он.
- Иди ко мне! - мягкие руки притянули его к пышной груди. Спинка у кресла откинулась, и Федор Федорович страстно впился в губы своей партнерши. Теоретически он понимал, что пока творится такая неразбериха, было бы неплохо улизнуть, но бросить это роскошное тело, не сделав с ним все, что требовало его естество, он не мог.
"В конце концов, я же вирус, и моя главная задача - размножение, - философски решил он, - покувыркаюсь с красавицей, а там видно будет".
Где-то в другом конце зала слышались приглушенные вопли кудрявого: "Вы ошиблись, я не такой, выпустите меня!" Но все это не имело значения, потому что Федор Федорович увлеченно занимался тем единственным делом, которое умел лучше всего - размножался.
Когда зажегся свет, Федор Федорович как опытный участник подобных мероприятий нашел свою аккуратно сложенную одежду, быстренько оделся и потрусил к выходу, в то время, как его коллеги разыскивали свои вещи, беспорядочно разбросанные по конференц-залу.
Смуглый голый службист, весь почему-то в красных пятнах, сидел в кресле, закрыв лицо руками. Несмотря на свою наготу, он, заприметив уже в дверях Федора Федоровича, рванулся к нему, схватил за рукав и, гневно сверкая очами, захрипел:
- Ну, подлый клон, этого я тебе никогда не прощу!
- Отпустите меня, мужчина! - дернулся Федор Федорович и вытянул кудрявого в коридор.
- Удрать решил! Ну уж дудки! - заорал кудрявый, потом вдруг замолчал и странным взглядом уставился за плечо Федора Федоровича. Тот тоже обернулся. К ним подходили трое молодых людей: один румяный круглолицый в костюме, явно главный, и двое бугаев, по виду охранники.
- Шеф... - пробормотал голый кудрявый.
- После поговорим, - легко махнул рукой румяный. Детины, абсолютно одинаковые, аккуратно взяли за плечи смуглого службиста, тихонько его приподняли и унесли куда-то по улице.
Круглолицый в костюме улыбнулся, похлопал Федора Федоровича по плечу и сказал:
- Батя, привет! Ты это, ты не бойся ничего, мы за тобой наблюдаем. Если чего, подсобим.
- А... э... э?
- Этот, который тебя арестовывал, в моем отделе работает. Извини, не доглядел за ним. Шибко шустрый оказался.
- А ты... вы кто?
- Так сын же твой. И те двое, одинаковых с лица - тоже. Этот, который тебя арестовывал, тебя вычислил и мне доложил. Ну, раз такая тема, я стал братьев по галактике разыскивать. Много разыскал. Общаемся, переписываемся....
- И вас правда несколько тысяч?
- Собственно детей тысяч десять. Но мы же удваиваемся при телепортации. Так что по всей галактике пара миллионов наберется, а ежели с внуками-правнуками, то уж и не сосчитаешь! Мы во всех госструктурах работаем, во всех крупных корпорациях, так что не боись - никто тебя не обидит.
- А я правда вирус?
- Пап, ну что ты, в самом деле! Это ж извечная тактика спецслужб: нагородить дезы с три короба, чтобы клиент вышел из себя и поплыл.
- Зачем?
- Ну, принято у нас так, не бери в голову. Человек ты, человек. Хороший человек. Просто генотип такой необычный. А насчет кудрявого мы что-нибудь придумаем. В любом случае он для тебя неопасен.
- Ну что ж... Спасибо, - Федор Федорович взмахнул рукой, неловко повернулся и зашагал к ближайшему телепорту.
В кабинах на Нордении замерцал синий свет, и материализовался Федор Федорович.
- Уф! Уф! Уф! Уф! Уф! - сказали копии.
- Шмяк! Шмяк! Шмяк! Шмяк! - сказали прессы.
Федор Федорович вышел из кабины на планете-фьорде и поежился от холодного ветра. Северной романтики он не одобрял, но сегодня здесь проходило заседание комитета по сохранению эпосов малых народов, и его Федор Федорович никак не мог пропустить. Он облизнулся и направился к конференц-залу.