Силуэтилось. Желтое Сухое гладило трапедесканцию. Капал флюм. Давным-давно уже вихри асклизионных потоков не пируэтились по гельдарному вектору, и Желтое Сухое хотело жрать. Силуэта закатывалась за горизонт, и силуэтилось уже совсем по синему, когда легкий глитерок донес едва заметный запах возмущения асклизионного поля. Будет добыча! Желтое Сухое раскинуло полукольца хаблинций и затаилось в тепени.
Когда Вадим повернулся, чтобы закрыть дверь, в спину ему уперлось что-то твердое.
- Тихо! - приказали сзади. - Заходим обратно в квартиру.
"Ну наконец-то!" - подумал Вадим, однако вслух произнес испуганно:
- П-прошу прощения?
- В квартиру, быстро! Пристрелю! - в спину больно толкнули.
Вадим открыл дверь, и они зашли.
- Проходишь вперед, спокойно садишься в кресло. Руки держишь на виду.
Вадим послушно проделал требуемое и с интересом уставился на своего похитителя. Тот оказался вихрастым молодым человеком с наглой физиономией.
"Мальчишка совсем! - огорчился Вадим. - Жить да жить бы еще. Эх!"
- Вадим Сергеевич, извините меня, ради Бога, за мою грубость! - поднял одну руку парень. Во второй, впрочем, он держал пистолет, направленный на Вадима. По роже было видно, что ему ни капли не стыдно. - Я совсем отчаялся с вами встретиться. На письма вы не отвечаете, телефонов ваших никто не знает, по своим адресам вы не живете. А нам жизненно необходимо поговорить.
- Как тебя зовут, парень? - спросил Вадим.
- Ленни.
- Как?
- Л-е-н-н-и! - по буквам с обидой произнес парень.
- Да пожалуйста, хоть Кенни. Хорошо, Ленни. Говори. Только пистолет убери.
Парень запихал пистолет за пояс и сообщил:
- Предупреждаю: я был чемпионом части по рукопашному бою.
- Хорошо-хорошо. Выпьешь чего-нибудь?
- Нет.
- А я выпью. Пойдем на кухню, там посидим.
На кухне Вадим плеснул себе виски, сел на высокий табурет и, прихлебывая, уставился на Ленни:
- Ну-с?
- Грааль, - со значением произнес парень.
Вадим скривился:
- Фу! И ты туда же.
- Вы там были!
- Сказки.
- Существование планеты Грааль доказано! Я читал древние книги.
- Это наверняка была художественная литература.
- Доказано, что автор этой "художественной" литературы был агентом мршанцев! Он этими книгами готовил землян к Контакту. И он не врал про Грааль!
- Ну и обращайся к своему автору, я-то тут при чем?
- Вы не хуже меня знаете, что он еще в прошлом веке эмигрировал на Фиерну. Я расспросил, наверное, тысячу людей, прежде чем узнал о вас. И, наконец, вышел на Силина.
"Не зря, выходит, я Силину плачу. Молодец! Заработал премию."
- Жив еще, курилка? Надо же! И что он тебе рассказал?
- Когда мы встретились, был жив. Сейчас - нет. Но перед смертью он рассказал, что летал с вами на Грааль. И что координаты есть только у вас, так как вы управляли кораблем.
- Так. - Вадим помрачнел, Силина было жаль. - Допустим. И что дальше?
- Мне тоже нужно на Грааль!
- Тю! Зачем?
- Не ваше дело! - набычился Ленни.
- Ленни. Ты, чувствуется, не дурак. Ты веришь в сказки? Веришь, что Грааль выполняет все желания? Ты видел Силина. Видишь меня. Мы что, производим впечатление людей, которые что-то выпросили у Бога?
- Вы просили не то. Или не так. А я знаю, что и как попросить. Я изучал древние книги.
- Хорошо. А мне это зачем?
- Я Вам заплачу!
- Я не нуждаюсь.
- Ну да... - Ленни с сомнением оглядел окружающую обстановку. - Но Вы можете стать богатым! - он прямо на столе фломастером написал ряд цифр, картинно вырисовывая нули.
- Ого, - для приличия удивился Вадим. Такую сумму он мог без ущерба для кошелька оставлять ежедневно на чай в ресторане, но у рядового гражданина число должно было вызывать уважение.
- Это аванс, - торопливо сказал Ленни. - Еще столько же - при благополучном возвращении.
- Не все возвращаются. Я, скорее, исключение.
- А Силин?
- Он вообще из корабля не выходил.
- Ну... тогда ограничитесь авансом. Сумма, согласитесь, немаленькая.
Парень, чувствуется, заглотил наживку вместе с крючком и грузилом. Но Вадим не торопился.
- Что мне помешает забрать аванс, а потом выбросить тебя в открытый космос?
- Я сообщу своей семье, куда и с кем полетел. Они в случае чего вас найдут и на ремни порежут.
- Ага, а потом ты останешься на Граале, а я буду разбираться с твоими ремнелюбивыми родственниками?
- Прежде, чем сойти с корабля на планету, я передам вам видеообращение с отказом от всех претензий.
- Мда... - Вадим изобразил задумчивость. - В общем, так: предоплата - стопроцентная. Твоя сумма, умноженная на два. Летим после того, как деньги будут на моем счету.
- Отлично! - вскочил с табурета Ленни. Он явно не ожидал, что так быстро добьется успеха.
- Ох, парень, не летал бы ты никуда, а?
Ленни в ответ белозубо рассмеялся. Вадим вздохнул.
- Ну, ладно. Мое дело - предупредить.
Проводив несчастного Ленни, Вадим отправился на кухню за новой порцией виски. Не то, чтобы он жалел парня, но на душе все равно было как-то неспокойно. "Старею!" - решил он и залпом прикончил порцию. Компьютер уже выдал все данные о посетителе. Имя, фамилия - Ленни Шухман. Единственный сын и наследник мультимиллионера Сергея Шухмана. Колледж, университет, спорт, служба в армии, невеста-красавица, неплохая должность в компании папаши. Чего придурку еще надо? Зачем он рвется на Грааль? А впрочем, какое мое дело? Лишняя информация только вредит. Вадим захлопнул экран ноутбука и направился к выходу из квартиры.
Коммуникатор зазвонил, когда Вадим повторно пытался закрыть дверь. Глянул на экран, вздохнул, вернулся в квартиру и нажал кнопку ответа.
- Алло?
- Привет.
- Привет.
- Узнал?
- А как ты думаешь?
Лена. Леночка. Солнышко. Когда она ушла? Пять месяцев назад? Да нет, почти шесть уже, как Вадим жил без своего Солнышка. Тускло жил. Холодно. Но особо не жаловался, знал, что тоска пройдет.
- Как дела? - спросила Лена.
- Нормально.
Они с полминуты подышали в трубку.
- Ты совсем не хочешь со мной разговаривать? - голос Лены дрогнул. Ну вот, она уже обижается. Как будто это он ей изменил, а не она ему. Когда она собиралась его бросать, Вадим заказал расследование у детективов и точно знал: с кем, где, каким образом и сколько раз она ему изменяла.
- Да нет. Просто занят немного.
- Ты не один? Ты не можешь говорить?
- Один, один. Говорю же, занят просто.
- Хорошо, я позвоню, когда освободишься, - голос у Лены сорвался, и она бросила трубку.
Вадим тупо уставился в пол. Он почувствовал, что сердце колотится, как после хорошей пробежки. Вот что ж такое, а? Видел же фотографии, после которых весь этот трепет перед ней должен стать смешным и ненужным. А все равно больно. Все равно хочется прижаться, взъерошить волосы, побаюкать на руках...
Но Вадим почему-то не мог переступить через себя. Единожды расставшись, он не мог заставить себя встречаться со своей прошлой любовью. Выяснялось, что главным для него в отношениях является доверие. А доверять единожды обманувшей его женщине он уже не мог. Правда, дожив до сорока двух лет и оставаясь холостым, Вадим начал сомневаться в правильности своих принципов. Чтобы не куковать до конца дней в одиночестве, надо было что-то менять. Только непонятно, что именно. Перестать доверять женщине? Или научиться прощать измены?
К этому Вадим был не готов.
Третий раз выходя из квартиры, Вадим остановился у двери. И ожидания не обманули: снова запиликал коммуникатор. Пришло сообщение: на счет поступила сумма, обговоренная с Ленни. Ничего себе скорость! Меньше часа прошло, когда он успел? Впрочем, сейчас это кстати.
Вадим скинул Ленни стандартный список того, что он обязан взять с собой в полет, и стандартный список того, что брать с собой не следует. В конце добавил: "Вылет завтра в 6 утра. Западный космопорт ".
Дожить бы до завтра. А там - космос, трое суток полета. А потом - Новое Произведение Маэстро. Вадим, как всегда, почувствовал азарт. Весь мир может катиться к черту, но Произведению - быть!
Вадима весь мир знал под именем Маэстро. Это слово настолько закрепилось за ним, что больше никого так не называли. Даже в Италии художников и музыкантов стали называть другими словами, потому что слово "Маэстро" принадлежало только одному человеку. Все, кто слушал когда-либо музыку, все, кто знал о том, что существует музыка, - все знали и о Маэстро. Он был самым известным человеком в мире.
Под его музыку рождались и умирали, женились и расставались, работали и отдыхали, плакали и смеялись, засыпали и просыпались. Она звучала в церквях и ресторанах, дискотеках и концертных залах, на стадионах и в автомобилях. Его новых произведений ждали больше, чем новых коллекций носовых бреджетов или финалов мирового конкурса "Глобал Блюм". Все человечество обсуждало, какой будет его новая музыка: веселой или грустной, бурной или задумчивой, радостной или печальной. И человечество всегда ошибалось. Каждое новое произведение раздвигало горизонты того, какой может быть музыка, и все, существовавшее в искусстве до того, становилось несущественным.
Вадим ревностно охранял свое инкогнито. Ведь его могли попросить что-нибудь сыграть или напеть, а музыкального слуха он был лишен начисто. Поэтому ни одна живая душа в мире не знала, что Вадим и Маэстро - один и тот же человек.
Разместив в сети свое первое произведение (а никто их не называл фугами, симфониями, пьесами или сонатами. Просто - Произведения Маэстро), Вадим был потрясен тем шквалом обожания, который обрушился на автора музыки. А звукозаписывающие фирмы готовы были выложить любые деньги за права на следующие его творения.
Поэтому Вадим был еще и самым богатым человеком в мире. Все мировые рейтинги состояний начинались со второго места. Никто не знал, сколько денег у Маэстро, но было ясно, что больше всех. А его скрытность и таинственность только прибавляли ему популярности.
Корабль впечатлял. Это была штучная модель, а не серийная поделка. Несмотря на лаконичность линий, он одновременно смотрелся хищно и изящно, мощно и грациозно. На стандартные корабли он походил не больше, чем швейцарские часы на китайские подделки. Вадим направился к нему.
- Что это за корабль? - почему-то шепотом спросил Ленни.
- Просто - Корабль.
- Нет, я имею в виду - он чей?
- Мой.
- Ваш?! - Ленни ошарашено посмотрел на Вадима.
- Мой, - Вадим зашагал по летному полю, затем обернулся, - ну ты идешь или нет?
Но Ленни уже не мог никуда идти, его держали за руки двое громил. А к Вадиму направлялся мужчина лет пятидесяти.
- Вы - отец Ленни, - констатировал очевидное Вадим.
- Он никуда не полетит, - заявил отец Ленни.
- Я уже понял.
- Ты тоже никуда не полетишь, сволочь! Все, отлетался.
Вадим приподнял бровь. Отец Ленни продолжил:
- Я навел справки. Ты всегда действовал под разными именами. Всегда тайно уходил в полет с напарником и всегда возвращался один. Я знаю больше двадцати таких случаев, но, думаю, их было гораздо больше. Что ты делал с ними, людоед?!
Вадим молчал. Ему было грустно. Он не думал, что его могут раскусить. Он хорошо умел заметать следы. Чертов папаша, наверное, профессионал - отследил почти половину его полетов. Что-то придется с ним решать: нельзя, чтобы эта информация распространялась. Но - не здесь и не сейчас. Здесь слишком уж на виду.
Странно, но ушлому папаше, похоже, это не мешает.
- Все это уже неважно, - заявил отец Ленни, достал пистолет и направил Вадиму в живот, - больше ты никому не причинишь зла.
Он выстрелил. Затем еще раз. Затем выпустил в Вадима всю обойму. Пули с мягким стуком упали на асфальт.
- Не трудитесь, - сказал Вадим. - Я под защитой Корабля. А если вы и ваши гориллы будете и дальше проявлять агрессию, он вас всех уничтожит. Включая Ленни.
Подтверждая его слова, корабль выпустил яркий желтый луч, выжегший у ног отца Ленни приличных размеров ямку.
- Трус! - в ярости вскричал тот. Впрочем, это была контролируемая ярость, он даже не попытался что-то предпринять.
Вадим скучающе поднял глаза к небу и фальшиво засвистел известную мелодию.
- Верни деньги, - потребовал отец Ленни.
Вадим засвистел громче.
- Я тебя достану!
Вадим закашлялся, скрывая смех.
Затем повернулся ко всем спиной и направился к кораблю.
Закрывшись в рубке, он задумался. Лететь надо, это даже не обсуждается. Почему? Потому что! Он и так задержался. Надо - и все! Вадим понял, что испытывают наркоманы, не получая дозы. Логика, принципы, чувства - все перестает работать так, как раньше. Все подчинено одной потребности - дозе. Вадим должен был получить очередное Произведение, и все тут!
Только вот где взять попутчика? Вот ведь папаша какой бдительный у Ленни попался. Интересно, что тому надо было на Граале? И не узнаешь теперь... Нет, ну правда: где взять попутчика? Ни разу еще полет так глупо не срывался.
Зазвонил коммуникатор. Лена.
-Алло.
- Привет.
- Привет.
- Не спишь?
- Нет.
Вадим отвечал односложно и нарочито отстраненно. Он уже понял, что дальше произойдет. Не смог полететь Ленни, полетит Лена. Для судьбы - никакой разницы. Но Вадим пытался сопротивляться.
- А если не спишь, то что ты делаешь? - продолжала расспросы Лена.
- Улетаю.
- В смысле?
- Улетаю. В космос. По делам. На несколько дней.
- Один?
- Да.
- Вадим.
- Что?
- Можно мне полететь с тобой?
Повисла тишина. Одно слово, один слог отделял прошлое от будущего. Что бы Вадим ни ответил, он принимал необратимое решение. "Да" или "нет". Вадим не мог выговорить ни того, ни другого.
- Вадим... Ну прости меня. Я люблю и любила только тебя! Я всегда была верна тебе! Возьми меня. Пожалуйста!
От такой вопиющей лжи Вадима бросило в жар. Чаша весов со словом "да" уверенно поползла вниз.
- Конечно, любимая. Приезжай в космопорт.
Три дня полета. Три дня в замкнутом пространстве наедине с Леной. Не сказать, чтобы это было неприятно, но Вадим утомился, и, когда Корабль произвел посадку на Граале, он вздохнул с облегчением.
Ленка, напротив, была полна энергии и резвилась, как щенок: нацепила скафандр, тормошила Вадима, чтоб экипировался побыстрее, прицепила ему на скафандр новомодный магнитик с какой-то дурацкой рожицей. Когда открылся шлюз, она выскочила на поверхность. Ей явно надоело трое суток сидеть взаперти.
- Ну, куда здесь идти?
- Неважно. Куда хочешь, туда и иди.
Лена увидела у скалы какой-то отблеск и побежала к нему. Даже в неуклюжем скафандре она умудрялась выглядеть грациозно и соблазнительно.
Вадим отвернулся.
Когда он снова посмотрел в ту сторону, все уже было кончено. Было странно и дико видеть, как тело, которым он восхищался и которое ласкал буквально час назад, жрет какая-то инопланетная дрянь, жадно отрывая куски и заглатывая вместе с обрывками скафандра.
Желтое Сухое проглотило последний кусок и выплюнуло скорлупу скафандра. Трапедесканция у себя в углу торопливо вылизывала ошметки вкусняшки с внутренней поверхности шлема. Желтое Сухое уставилось на корабль. Второй чужак, как обычно, остался вне его досягаемости. Он стоял у корабля и ждал. Как же Желтое Сухое ненавидело его за это! Мало того, что его невозможно было достать, так он еще и издевался!
Дело в том, что после еды в результате пищеварительных процессов Желтое Сухое издавало неприличный импульс и крайне стеснялось, когда его слышал посторонний. И хотя глупо было стесняться куска пищи, Желтое Сухое тем не менее изо всех сил старалось сдержаться. Но физиология, как обычно, взяла свое, и оно издало этот треклятый импульс, густо при этом пограпснев.
Вадим вернулся в рубку и запустил проигрыватель.
Первый раз двадцать лет назад он записал послеобеденный импульс граальской твари чисто случайно. Он тогда и сам еле унес ноги с планеты, потеряв там напарника. А когда во время полета домой разбирал записи, сделанные кораблем, обнаружил странный импульс чрезвычайно сложной структуры, занимавший доли секунды. Увеличив длину волны до звуковой, Вадим услышал в наушниках волшебную музыку.
Следующий год Вадим посвятил попыткам записать на Граале еще что-нибудь подобное. И в конце концов сообразил, что звук этот издает тварь, прячущаяся под скалой, причем издает она его только после того, как пожрет. И эта тварь не жрет ни ананасы, ни круассаны, ни парную телятину, ни домашних животных. А жрет эта гадина, судя по всему, исключительно живых людей. Откуда у обитателя далекой заштатной планеты столь экзотические гастрономические пристрастия, и как она не сдохла до сих пор от голода, Вадим отнес к неразрешимым загадкам вселенной.
Так бы и осталась та первая мелодия единственной, но как-то на Земле в переулке на Вадима напал грабитель. Дав ему по голове и оглушив, Вадим неожиданно для себя оттащил его в корабль (еще старый, не чета нынешнему) и рванул на Грааль. Так появилась Второе Произведение Маэстро.
В дальнейшем Вадим создал целую агентурную сеть и выстроил ее работу таким образом, чтобы для полета на Грааль отбирались самые бессовестные и наглые, громкоголосые и донельзя уверенные в себе, готовые отпихивать любого, кто мешает в достижении их целей. Не любил он таких. И особенно не переживал, когда эти типы превращались в мелодии, служившие источником радости для миллиардов людей.
Итак, Вадим запустил проигрыватель. Музыка была бесподобна и, как всегда, не похожа ни на что, ранее существовавшее. Но на этот раз Вадим не испытал обычного восторга. Нехорошо было на душе. Пусто и тихо. Он чувствовал, что переступил черту, переступать которую было нельзя. Одно дело - скармливать твари здоровых мужиков, каждый из которых в свое время угрожал ему горячим или холодным оружием и, - Вадим это знал наверняка, - в своей жизни кого-то уже убивал. И совсем другое дело - погубить ни в чем не виновную девушку. Да, может быть, не совсем порядочную, но разве бывают другие? А ведь она принадлежала ему, она доверяла ему...
Вадим вышел из корабля, прошел пару шагов, облокотился на приметный каменный обломок, обозначавший границу владений хищной твари, и посмотрел на скалу. Интересно, тварь узнаёт его? Понимает, что это он таскает ей пищу? Может быть, она уже приручена, как собачка, и сейчас виляет хвостиком, а он зря ее боится? Может быть, удастся ее погладить? Вадим нервно хихикнул.
Желтое Сухое не верило своим хлядзам. Ненавистный чужак был в пределах досягаемости! Дело в том, что после недавней хлиньки его хаблинции стали существенно шире и теперь спокойно доставали до того камня, у которого стоял чужак. Желтое Сухое собралось уже рвануться к добыче, но застыло в нерешительности. Нарушался привычный ход событий, повторявшийся долгие годы, и Желтое Сухое не знало, как поступить.
Трапедесканция крутила глюпловой, смотря то на пищу, то на Желтое Сухое. Она не понимала медлительности хозяина. Хватать надо! Чего тянуть-то? Тут она углядела что-то яркое на шлеме чужака. Магнитик!! Она со звонким пляском соскочила с кулепней хозяина, метнулась к чужаку, оторвала у него голову и, довольно хлюрча, вернулась с добычей на место. У нее была неплохая коллекция скафандровых магнитов: почти вся бразильская футбольная сборная и 16 видов Эйфелевой башни. Рожицы она, правда, не собирала, но можно будет поменяться с гортепрентезией, та вроде бы коллекционировала покемонов.
Ситуация для Желтого Сухого разрешилась сама собой. Наглый чужак погиб без его участия. А теперь, чтобы пища не пропала, ее надо было съесть. Неторопливо сжевав еду, Желтое Сухое расправило хаблинции и, наконец-то, без помех и посторонних ушей свободно и расслабленно издало свой послеобеденный звук.
Если бы кому-то из людей удалось его записать и преобразовать, он навсегда бы вошел в историю как человек, подаривший миру величайшее произведение искусства. Но записывать и преобразовывать было некому.
Возможно, через миллионы лет сигнал, растянутый красным смещением и искаженный помехами, достигнет кого-то настолько чувствительного, кто сможет его уловить и, приняв за божественное озарение, напишет гениальную музыку. А скорее всего, сигнал сгинет в глубинах космоса, как миллионы и миллиарды подобных сигналов, блуждающих по вселенной.
Желтое Сухое это не волновало. Оно гладило трапедесканцию.