Альтера Таласс : другие произведения.

Принц для Ариадны (главы 1,2,3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Камни, цветы и птицы. Живые места. Летающие кони. Принцы. Предательства. Признания. Лилии. Все из-за них, определенно. И еще - из-за грильяжа. Словом - увы мне!

  Глава 1
  Нехороший букет
  Я сидела на подоконнике, ела грильяж в шоколаде и пила кофе.
  Мерзость.
  Я не люблю кофе, у меня после него начинает болеть голова. А грильяж мне не по зубам - слишком жесткий. Почти как подоконник.
  Так что правильней было бы сказать, что я грызла грильяж и давилась кофе, отсидев себе уже все, что можно. Но такое положение вещей отвлекало. От того, что было тверже грильяжа и горше кофе. От обиды на весь белый свет и одного конкретного мужчину.
  Я посмотрела вниз, за окно. На зеленые ветки тополя и голубые волны реки за ними. Лето. Жара. Прогулочный теплоход с пошлыми песенками. Вереница пляжных паломников. Идиллия, в общем.
  Я представила себе принца. Как он выезжает из-за угла на белоснежном коне... Вообще-то, мне больше нравилась рыжая масть. Или вороная. Или, на худой конец, серая. Но нужно соблюдать традиции. Итак, конь белый. И принц тоже. В смысле - белокурый, в белоснежном камзоле с золотым шитьем. Хотя, вообще-то, мне больше нравятся рыжие. Или брюнеты. Но традиции, как без них.
  Белый принц на белом коне. Выезжает из-за угла моего дома. Хм. Если он поедет по набережной, то вполне может до меня не доехать - там вон какие загорелые нимфы дефилируют. Тогда лучше пусть продирается по дорожке у самого дома, за кустами.
  Хотя, в таком случае, он не сможет пустить своего коня в галоп. Зачем в галоп? Затем, чтобы лошадка, разогнавшись как следует, смогла высоко подпрыгнуть, а принц смог поцеловать мне руку. Ой, нет, лучше не надо! Во-первых, ни один конь до второго этажа не допрыгнет, разве что волшебный... этот, который Сивка-Бурка, вещий каурка. Но у него всадник - Иванушка-дурачок, а я хочу принца. Настоящего. Всамделишного.
  И если пытаться поцеловать даме руку в таком вот прыжке, то дело закончится плохо - либо вывернутой рукой, либо стащенной с подоконника дамой. И покалеченным конем.
  Нет, пусть он никуда не прыгает. Пусть он бросит букет. Букет... я живо представила, как букет из белых разлапистых лилий - почему лилий?! Я ведь люблю розы, на худой конец - астры или ландыши! - по красивой дуге взмывает вверх... И отлетает от натянутой на окне сетки. Прямо принцу в лоб.
  Ой, мамочки! Увы мне, горемычной. Если у меня даже с собственными выдумками отношения не складываются, что уж о живых людях говорить.
  Клац! Пытаясь разгрызть особенно упорный кусок грильяжа, я чуть не прокусила себе язык. И решила, что с меня хватит. В коробке оставалась всего одна конфета, но я просто не могла ее доесть. Поэтому, подцепив ногтем канцелярскую кнопку, отогнула кусок сетки и спихнула грильяжину за окно. Все равно под домом никто не ходит, разве что кошки.
  Я ждала, что она свалится и стукнет об асфальт. Как бы не так! Зловредная конфета решила издеваться надо мной до конца. Она прилипла к карнизу. Видимо, шоколад нагрелся у меня в руках. Досадливо бурча, я отодвинула подальше чашку с остатками кофе и вытащила еще пару кнопок. Теперь в дыру можно было просунуть руку целиком, что я и сделала. Толкнула конфету - но слишком сильно, пальцы съехали за край карниза. И сомкнулись на чем-то... мокром. Прохладном. Сминающемся.
  От неожиданности я дернула руку назад, и вытянула...букет. Из тех самых лаптастых лилий. А на другом конце букета - конскую голову. Белую.
  То есть, поймите меня правильно - голова была не отдельно, конечно, но шея и остальное туловище оставались вне поля моего зрения. Более того, никакой тяжести я не ощущала - только сопротивление. Конь, в зубах которого был зажат букет, тащил его на себя, пытаясь вырвать из моей руки.
  Не тут-то было! Я вцепилась в лилии мертвой хваткой. Хорошо, это были не розы, а то разодрала бы всю ладонь.
  Конь издал очень злобный всхрап. В сочетании со звериным оскалом и немигающими черными газами вышло страшно.
  Я испугалась. И свалилась с подоконника.
  В комнату, само собой.
  Хрупкие стебли не выдержали подобного рывка - в зубах у коня остались "корешки", мне достались "вершки". Я тут же отшвырнула их в сторону и с тихим повизгиванием кинулась закрывать ставни. Успела вовремя - лошадиный нос отскочил от стекла с громким "бумс!"
  Тогда конь подплыл к все еще открытой форточке. Именно подплыл - сначала показалась шея с встопорщенной гривой, следом - широкая, лоснящаяся грудь. Сетка натянулась, грозя порваться... Я нажала на форточку изо всех сил, оттесняя тварь наружу. И повернула защелку.
  Ответом мне было ржание, короткое и очень... как бы это выразиться, ругательное.
  Силы меня покинули, и я начала сползать вниз. Конь опускался за окном вровень со мной. К счастью, подоконник на моей стороне начинался раньше, чем карниз на его, и вскоре я оказалась избавлена от сводящего с ума зрелища.
  Я сидела на полу, прижавшись к холодной батарее, а рядом валялись лилии. Вернее, то, что них осталось - сами цветы с короткими зелеными "хвостиками". Я не люблю лилии, я уже говорила. Мне нравятся розы, астры, хризантемы, ландыши, еще пионы... ну, и всякая полевая мелочь.
  Но эти лилии мне понравились. Они оказались не чисто белыми, а серебристо-перламутровыми, светлеющими к краям лепестков. Тычинки у них были короткие, темно-золотые. И пахли они...сладостно. Не сладко, а именно сладостно, легко и... улыбчиво, не подберу другого слова. Я взяла один цветок себе на колени. Он был прохладный, в чашечке собрались капли росы Я окунула туда палец, лизнула - и скривилась: горько! И кисло. Как шкурка у лимона. Брр.
  Не знаю, сколько я так просидела, не решаясь встать. Мне все казалось, что та лошадь где-то рядом. Дожидается, пока я покажусь. Впрочем, коняга давно могла бы разбить стекло копытом, если бы захотела. Однако все было тихо. С улицы доносились теплоходные песенки, плеск воды и шарканье пляжных шлепанцев.
  И я, наконец, решилась. Очень медленно повернулась, вставая на колени... и охнула, кулем плюхнувшись обратно: ноги затекли немилосердно! Спина тоже. А того, что пониже, я вообще не чувствовала.
  В общем, мне стало не до плавающего под окнами коня.
  Кое-как перетерпев приступы жгучих мурашек, и вскарабкалась на ноги, мельком глянув за стекло - никого, и поковыляла в ванную. За тазиком для лилий. Ставить их в вазу не имело смысла, к тому же, у меня ее не было. Принесенные Игорем цветы я засовывала в трехлитровые банки. Алекс все обещал подарить мне вазу - красивую, достойную меня - но так и не подарил. Видимо, не нашел такую. Ну и черт с ним.
  В зеленом пластиковом тазике лилии смотрелись тоже неплохо.
  Я поставила их у кресла, чтобы аромат чувствовался. И пошла отмывать пятно от кофе на подоконнике - чашка все-таки опрокинулась, хорошо хоть, не разбилась.
  Остаток дня обещал быть чудесным. Тем более что меня дожидалась новая сказка, закачанная с утра в читалку.
  То, что со мной только что произошло самое что ни на есть сказочное событие, до меня как-то не доходило. Ну, конь летающий. Ну, с букетом. Ну и что? Похоже, я тогда решила, что мне все это мерещится. Очередная фантазия, вдруг ставшая чуточку реальней, чем другие. Но все равно скоро пройдет.
  Так что я устроилась в кресле с бутылкой минералки - после сладкого грильяжа жутко хотелось пить - и электронной книгой. Вообще-то я предпочитаю настоящие. С запахами, звуками и ощущениями от бумажных страниц ничто не сравнится. Но, увы, увы... ради возможности читать все, что хочется, я некоторое время назад поступилась возможностью получать эстетическое удовольствие от самого процесса.
  Сказка оказалась именно такой, как я любила - богатой на опасные приключения и красивых героев. Поэтому, когда ближе к вечеру позвонила Алька, я отказалась идти с ней гулять. Да ну, в самом деле - одеваться, тащиться по жаре неизвестно куда, лучше я еще почитаю.
  До сих пор не знаю, если честно, правильно я тогда поступила или нет. Наверное, надо было пойти. Многих проблем бы избежала, это уж точно.
  Но - я осталась дома. И поэтому страниц через десять снова вынуждена была прерваться. От трудного объяснения между главгероями меня отвлек звонок в дверь.
  Сначала я решила не открывать. Скорее всего, это опять охотники за подключениями. Или просто кто-то ошибся квартирой. Но глупая надежда - а может...? А вдруг понял, осознал...? - заставила меня отложить книгу, выбраться из кресла и на цыпочках подобраться к глазку. Разумеется, меня ждало разочарование - на площадке топтался совершенно незнакомый мне мужик. Плотный, лысоватый, в белой рубашке с какой-то нашивкой на груди. На рекламщика не похож - ни листовок, ни папочек в руках у него не было. Может, это из Горгаза? Или с проверкой счетчиков?
  В общем, я решила узнать, чего ему надо, и для начала спросила через дверь:
  -Кто там?
  -Участковый! - брякнул в ответ мужик. - Открывайте, гражданка!
  Господи, а это-то еще зачем? Чего я сделала?!
  -М-м-минуточку. - промямлила я. - С-сейчас открою! Заходите!
  Чувствуя, как невесть отчего затряслись руки, я отодвинула задвижку, нажала на ручку, приоткрывая дверь... и только тут до меня дошло. Я ведь нашего участкового знаю! Не очень хорошо, конечно, но видела пару раз. И он ничуть на этого мужика не похож!
  Мамочки, значит, воры?! Вот так, средь бела дня?!
  А этот нахал уже пихался с той стороны, пытаясь оттолкнуть меня и пролезть внутрь.
  -Брысь! - я ударила его по просунутой в коридор руке, и сама же вскрикнула: кожа грабителя оказалась невероятно горячей.
  Он что, еще и больной, вдобавок?
  Рассуждать здраво я в тот момент была неспособна. Иначе никогда не сделала бы того, что сделала. А так - продолжая изо всех сил цепляться за дверь, я изогнулась и укусила эту горячую руку.
  Вор - насильник? - убийца? - взвизгнул в ответ не хуже, чем я давеча, когда от коня отбивалась. И дернулся назад.
  А я захлопнула дверь. Задвинула задвижку. Сбегала за ключом и долго не могла попасть в замочную скважину. А когда, наконец, посмотрела в глазок, лестничная клетка была пуста.
  Только во рту у меня остался привкус...горячего лимона. Брр!
  
  -Я вас слушаю, - сквозь зубы. Выражение лица - подчеркнуто никакое. Руки скрещены на груди. Взгляд - скучающий, поверх повинных голов.
  "Я в гневе. Оправдываться бесполезно. Вы не справились - и этим все сказано"
  На самом деле, мне было смешно. Но принц не может позволить себя смеяться, когда под угрозой его помолвка. Под угрозой из-за безалаберности подчиненных, не сумевших донести в целости несчастный букет цветов. Совсем обленились, негодяи. Жиром заплыли на вольных хлебах. И эта пузатая кляча с трясущимися боками - боевой конь?! А этот серый шарик с глазами - Хранитель наследного принца Дома Поющих Цветов?!
  Позор. Позор. Позор!
  Умницы мои. Я не удивлюсь, если они это специально. В конце концов, ни для кого не секрет, что я не хочу жениться на принцессе Аглаэ Медовый Агат. А порча церемониального букета - вполне достойный повод, чтобы снова отложить помолвку. К такому даже матушка не придерется - напротив, кинется к Садовнику за советом.
  А вдруг это, и правда, знак? Да нет. Это было бы слишком хорошо. Моего везения на такое не хватит, так что будем довольствоваться тем, что есть.
  Что это они там лопочут?
  -А что я?! - это Ойхе, конь - Видели бы вы эту девку! Как вцепится! Стеклом меня по носу стукнула!
  -А меня за руку укусила! - встрял Филк. - До сих пор болит!
  И вытянул вперед мохнатую лапку, демонстрируя проплешину в серой шерсти.
  Мда, сильная женщина. И смелая, очевидно.
  -А я ему говорил, что здешний надзиратель не так выглядит! - наябедничал Ойхе. - А он меня не послушал! Вот и получил!
  -А я откуда знаю, как он должен выглядеть? - возмутился Филк, принимаясь вылизывать пострадавшую конечность. - Я думал, она тоже не знает! А она как вцепится!
  -Вот-вот, - согласно всхрапнул Ойхе. - Вцепилась - и хрясь! - поломала...
  Коняга виновато покосился на куцые стебли, лишенные цветов.
  -Я одного не понимаю, - под двумя жалобными взглядами броня моего молчаливого гнева дала трещину. - Как она вообще умудрилась тебя поймать, Ойхе? Ты что, сам ей показался?
  Морда коня выразила безграничное удивление:
  -Не показывался я ей, что я, дурак, что ли? Я правила знаю! Дошел до нужного места невидимкой, прыгнул вверх, а тут она как лапищу из окна вытянет - и цап.
  -И меня укусила! - вновь завел Филк. - Прямо зубами!
  -А чем еще, интересно, она могла тебя укусить? - хмыкнул я. - Ладно, горе-вояки, я сам с этой девой разберусь.
  -Хозяин! - Филк так и взвыл. - Не ходи туда!
  -А цветы невесты предлагаешь так оставить? - честно говоря, мне и самому не хотелось завязывать лишние контакты. Но традиции есть традиции. - Нет уж, надо забрать. Да отпусти ты меня, не в драконье логово иду!
  -Ага, в драконихино, - фыркнул Ойхе. - Вы бы хоть меч взяли, господин.
  -Да тьфу на вас! - возмутился я. - Совсем очеловечились?! Брысь с дороги, трусы несчастные!
  И ушел, провожаемый укоризненным фырканьем и тревожным пыхтением.
  Путь мой лежал на один пролет вниз. Девушку, жившую в квартире под нами, я видел только мельком, в Кристалле Росы, когда мы жилье подбирали. Миловидная, волосы светлые, глаза темные... или наоборот, уже не помню. Вживую как-то не довелось столкнуться. Ну вот, теперь встретимся.
  Хотя, конечно, лишний контакт мне ни к чему. Больше хлопот будет, когда придет время уходить. Больше связей рвать придется, а они, даже мимолетные, рвутся неохотно.
  Уже перед дверью я сообразил, что вваливаться к даме и сходу требовать обломки цветов будет невежливо. Надо хоть замену ей предложить... Только не лилии. Пусть будут...ландыши. Тоже белые, и смотрятся очень мило.
  Как я стану объяснять свой визит, я не думал. Само придет, по ходу - всегда приходило, если уж я перед придворными красотками не пасовал, то на эту человечку моего обаяния тем более хватит.
  С этой мыслью я и нажал на кнопку звонка.
  Дверь мне открыли не сразу. Пришлось звонить еще раз, и еще, и даже колотить кулаком, рискуя привлечь внимание соседей. А ведь я ощущал присутствие хозяйки внутри! Спит она, что ли?! Однако когда я уже почти решился войти без приглашения, дверь мне все-таки открыли.
  В первое мгновение я не увидел ничего, кроме света, хлынувшего в полумрак площадки ослепительной волной. А потом из этого света навстречу мне шагнула девушка.
  Самая прекрасная на свете.
  Она протянула ко мне руки, трепетно улыбнулась и произнесла чарующе-нежным голосом:
  -Любовь моя, я знала, что ты придешь. Я ждала тебя.
  И я заключил ее в объятья.
  
  Проснулась я от того, что упала с кровати. Причем разбудил меня не удар, а именно это чувство резкого и стремительного падения. Кажется, я даже вскрикнула, открыла глаза... и завопила уже в голос. Ниоткуда я не падала. Наоборот, я лежала на диване в большой комнате, а надо мной склонялся незнакомый мужик с лицом буйно-помешанного.
  "Маньяк", - четко определил мой разум. - "Это конец". К счастью, тело оказалось умнее. Я никогда не подозревала, что умею так драться. Но я врезала насильнику всем, чем смогла - головой, коленями и кулаками одновременно. Он свалился сначала с меня, потом с дивана с диким грохотом, а я, вскочив на ноги, метнулась к двери.
  По дороге меня занесло, я саданулась плечом о косяк, но не упала. И почти успела.
  Он нагнал меня, когда я уже схватилась за ручку. Схватил сзади, повалил на пол. Я завизжала, но в мой рот тут же грубо впечаталась холодная ладонь.
  
  Я проснулся резко, как от толчка. И в первое мгновение не мог даже вспомнить собственное имя. Да уж, догулялся. Такого со мной еще не случалось - чтобы прийти в себя не пойми где, не пойми с кем... В следующую секунду эта "не-пойми-кто" завопила дурным голосом и врезала мне по всему, до чего смогла дотянуться. От неожиданности я свалился с дивана... и вспомнил.
  Соседка! Цветы!
  Подскочив, я рванулся следом за убегающее девушкой - успел, настиг у самой двери, скрутил - было не до нежностей. Она завизжала, но я зажал ей рот ладонью.
  Как же она отбивалась! Куда там диким кошкам. Пока я не перехватил ее руки, она успела в кровь расцарапать мне лицо, шею, выдрала клок волос и чуть не выбила глаз. Я не мог как следует прижать ее, не причинив боли - поэтому приходилось терпеть. Я удерживал ее, и пытался успокоить, уговаривал, как ребенка, хотя у самого губы тряслись. Если это то, что я думаю... а ошибиться я не могу, уж мамину магию я всегда узнаю...то мне конец. И этой дурынде заодно со мной.
  Мама, что же ты наделала?!
  Дурында, тем временем, вроде поняла, что сопротивляться бесполезно, и понемногу затихла. Я подождал еще пару секунд - и рискнул разжать руки. В крайнем случае, она еще клок у меня выдерет, но убежать все равно не успеет.
  
  Я дралась отчаянно и свирепо. Не на жизнь, а на смерть. Кусаться я не могла, зато царапаться, щипаться и пинаться - сколько угодно. Кажется, в какой-то момент я эту тварь здорово достала - он аж зашипел от боли. Но рук не разжал. Держал меня, как тисками, не давая подняться.
  Увы, силы мои скоро закончились. Я обмякла, собираясь с новыми... И услышала, как он твердит, словно заведенный: "Успокойся, все будет хорошо, я не убийца, я ничего тебе не сделаю, ты в безопасности, только не царапайся больше, я сам боюсь, ну успокойся, мотылек..."
  Этот "мотылек" меня добил. Он что, псих? Извращенец?! Господи. Господи, за что?!
  Силы не возвращались, и я лежала, не шевелясь. Только глаза зажмурила. Не хочу этого видеть. Не могу.
  А он вдруг разжал руки. И убрал ладонь от моих губ. Я жадно глотнула воздух, закашлялась, отползла, уткнувшись спиной в стену, все-таки открыла глаза...
  Ой, мамочки. Увы мне, это точно.
  У меня в коридоре сидел принц. На моем обшарпанном полу, между старой вешалкой и этажеркой для обуви - принц. В белоснежном... хм, уже не совсем белоснежном, но все-таки камзоле. С золотым шитьем. Белокурый. Волосы, в данный момент свисавшие встрепанными клоками, были именно того светлейшего оттенка, какого тщетно пытаются добиться наши крашеные блондинки. Глаза, правда, не голубые. Серые-серые, как вода в пасмурный день. Растерянные и злые.
  Увидев, что я на него смотрю и драться пока вроде бы не собираюсь, принц поднялся на ноги - как-то кособоко, с задавленным кряхтеньем, и галантно протянул мне ладонь. Я шарахнулась - еще не хватало! Встала сама, по стеночке, тоже невольно кряхтя от боли - отбила себе все, что можно. Подняла руку утереть лицо - и с удивлением обнаружила, что пальцы сжаты в кулак, а между ними торчат в разные стороны белокурые волосья. Кровь так и хлынула к щекам. Я поспешно разжала руку, стряхивая "добычу" на пол. Принц хмыкнул.
  Я подняла на него глаза - наверное, взгляд получился свирепым, потому что он тут же изобразил торопливый поклон и заявил:
  -Миледи, нам нужно поговорить. Прошу вас.
  Голос у него оказался самый "принцевский" - благородный и глубокий. Но не бархатный, нет. Скорее шелковый.
  Поговорить так поговорить... Я чувствовала себя совершенно вымотанной, выжатой и оглушенной. Заторможенной. Даже бояться перестала. В голове еще лениво трепыхались мысли вроде "розыгрыш, маньяк, псих, позвонить, к соседям...", но я отмахнулась от них, и побрела на кухню. В комнату возвращаться не хотелось.
  По дороге мельком глянула на себя в зеркало - ужаснулась. Лохматое, исцарапанное, грязное чудище в драной майке и жеваной юбке. Принц, впрочем, выглядел не лучше - на свету я рассмотрела красные полосы на его щеках, да и камзол висел чуть ли не клоками. Ну и силища у меня, оказывается.
  -Чай, кофе? - машинально предложила я, направляясь к плите.
  -Нет, благодарю вас, - отказ прозвучал странно поспешно. Боится, отравлю? Ну и ладно. Мне же лучше.
  Я отодвинула табурет в угол и забралась на него с ногами, натянув на колени юбку. Принц устроился на другой стороне стола.
  Присел на самый краешек, как благородные девицы в романах, держа спину прямо, а плечи расправленными. Откинул назад волосы - я по привычке обратила внимание на руки. Ничего так. Пальцы тонкие, длинные. На среднем левой - кольцо, кажется, серебряное, с прозрачным камнем. Больше никаких украшений. Не женат? А мне какая разница?
  Начинать разговор я не спешила. Пусть сам объясняет свое поведение.
  -Сударыня...
  "А минуту назад была "миледи", - мысленно хмыкнула я. - Ага, а еще раньше - "мотылек". Фу, ну и гадость. Так, хватит, молчи и слушай!"
  Но слушать пока было нечего. На "сударыне" мой принц спекся. Стоп. Почему уже "мой"?!
  -Прекрасная госпожа...
  О как. Еще круче.
  -Ариадна, - решила я прийти на помощь. - Или Рада.
  Имя свое я не то, чтобы не любила, просто считала слишком вычурным. А "Рада" - единственное приемлемое сокращение, терпеть не могу всяких "Арь" и прочих "Адей".
  Услышав мое имя, принц подскочил, как будто его укусили, и отвесил новый поклон, едва не стукнувшись лбом о столешницу.
  -Счастлив знакомству! Позвольте представиться - Лаллео Лилия-в-инее, наследный принц Дома Белых Цветов.
  Так. Приехали. Ничего более идиотского я в жизни не слышала. Или я все-таки сошла с ума?
  Видимо, на моем лице отразилась жалость пополам с ужасом, потому что принц неожиданно тепло улыбнулся.
  -Все хорошо, миледи. Я существую на самом деле. А имя... дурацкое, согласен, но у нас все такие. Можете звать меня, как вам будет удобно.
  -Разве я не должна обращаться к вам "Ваше высочество"? - язвительно поинтересовалась я. - Раз уж вы - принц!
  Он вдруг посерьезнел. Аккуратно одернул полы камзола, уселся обратно и уставился на мою плиту, как будто на ней что написано.
  -Миледи... видите ли, произошло недоразумение.
  Да уж, вижу. До "разумения" мне пока, как сибирскому муравью до городу Парижу.
  -Видите ли... - Лаллео оторвался от созерцания конфорок и обратил взор на меня. Взор был грустным и все еще злым.
  -У меня есть невеста, - признался он таким тоном, как будто это все объясняло.
  Я не нашла ничего лучше, чем брякнуть в ответ:
  -Поздравляю!
  -Не стоит, - с обескураживающей прямотой заявил Лаллео. - Я ее не люблю.
  -А...она вас? - неизвестно зачем поинтересовалась я.
  -Она... - лицо принца скривилось, словно он надкусил что-то кислое. - Леди Ариадна, поэтому я к вам и пришел. Сегодня должна была состояться наша помолвка, и я велел своему...другу доставить мне церемониальный букет. Но...
  -Так это ваши лилии! - я спрыгнула с табуретки. - Простите, я не нарочно! Я просто вытянула руку из окна, и... там был конь, - меня аж передернуло от воспоминаний о плавающей за стеклом морде. - Это и есть ваш "друг"?
  -Да, - улыбнулся принц. - Его зовут Ойхэ. Уверяю вас, леди, он вполне разумен... во всяком случае, в большую часть времени.
  -И он умеет летать.
  -Умеет, конечно, - Лаллео пожал плечами. - Ох, простите - я забыл, что вы не одна из Цветов.
  -Ну да, - мне почему-то послышалась нотка пренебрежения в последней фразе. - Я простой человек. И для меня не существует сказочных принцев и их летающих коней с букетами в зубах, зато существуют маньяки и воры. Объясните вы мне, наконец, какого черта вам понадобилось у меня дома, и почему вы... - я хотела сказать "набросились на меня", но почувствовала, что щеки невесть от чего вспыхнули, а в ушах зазвучал тягучий рокот
  -Миледи! - принц вскочил и попятился к выходу из кухни, едва не своротив плечом мой холодильник. - Миледи, умоляю, держите себя в руках! Это всего лишь магия... Ариадна!
  Я моргнула, и обнаружила, что глаза успела затянуть густая алая пелена. А еще мне до дрожи в каждой жилочке захотелось... поцеловать этого мужчину.
  Что за...?!
  -Тише, - уговаривал принц, продолжая пятиться. - Все хорошо... не смотрите на меня, отвернитесь... это не ваше желание, это... Стой, где стоишь, ты, фил"аарэна! (*лат. filia harena - дочь песка, так как песок для цветов бесплоден)
  Его голос, внезапно ставший жестким, отрезвил меня, а последнее слово, хоть и непонятное, хлестнуло странной обидой. Вместо сладкого дурмана во мне волной поднялась злость. Что он себе позволяет?!
  -Слава Розе, - глухо выдохнул Лаллео и привалился плечом к косяку. - Миледи... простите меня, но вы даже не представляете, чего мне стоило сопротивляться вашим чарам.
  -Моим?! - от растерянности я позабыла, что хотела сказать.
  Принц поморщился.
  -Позвольте, я все объясню.
  -Да уж, жду не дождусь! - я едва удержалась, чтобы не упереть руки в боки. - Но, предупреждаю, еще одна такая выходка...
  -Это не моя выходка, - он отлепился от косяка. - Это магия, с которой я не могу справиться. Скажите, леди Ариадна, где те цветы, что вы отняли у Ойхэ?
  -В комнате, - пожала я плечами.
  -Могу я взглянуть?
  -Пожалуйста.
  Принц галантно пропустил меня вперед, для чего ему пришлось почти вжаться в стену - в моем узком коридорчике двоим разминуться было трудно - и пошел следом.
  -Вот, здесь.
  -Э... - он с непередаваемым выражением лица уставился на зеленый тазик и плавающие в нем лилии.
  -Все равно у них остались слишком короткие стебли, - неизвестно, почему, принялась оправдываться я. - И у меня нет вазы.
  -Это неважно, - Лаллео опустился перед тазиком на колени и осторожно взял на ладонь один цветок.
  Стряхнул капли, поднес к лицу, вдыхая аромат... и неожиданно брезгливо швырнул обратно. С каким-то задавленным стоном ткнулся лбом в сиденье кресла, и процедил сквозь зубы:
  -Так я и... проклятье! А, чтоб их всех тля заела, интриганы чертовы...
  -Эй, - я осторожно дотронулась до его плеча. - Что случилось?
  Принц дернулся от моего прикосновения, как от удара. Поднял на меня лицо, разом ставшее жестким, почти незнакомым.
  -На лепестках была роса?
  -Да, - под немигающим взглядом светлых глаз мне стало не по себе.
  -Вы ее пили?
  -Нет...
  Черные ресницы чуть дрогнули, будто бы с облегчением.
  -Но я, кажется, тронула капельку... а потом лизнула палец, - я заново ощутила во рту горько-кислый привкус.
  Лаллео закрыл глаза.
  И я поняла, что своими словами подтвердила самые худшие его опасения.
  
  Глава 2
  Ха-Эя
  Солнце давно скрылось за островами, и летнему дню, каким бы длинным он ни был, пришлось угаснуть. Теплоход уплыл, увозя толпу хмельных орангутангов, сиречь посетителей вечерней дискотеки. Стало тихо, только лягушки орали, да плескала о берег вода.
  Комнату затопила темнота, но я не стала зажигать свет. Лаллео устроился на подоконнике, я забилась в кресло. Между нами плавали в тазике лилии. Их запах уже не казался мне сладостным. Не зря я никогда не любила эти цветы.
  Принц рассказал мне, что произошло. Короткими, сухими фразами, от которых где-то в животе возникла противная пустота.
  Его неприязнь к собственной невесте была вполне взаимной, так что оба они, как могли, тянули с помолвкой. Лаллео даже сбежал из владений Дома в мир людей. Увы, открыто пойти наперекор воле родителей, подкрепленной государственной необходимостью, послушный сын и разумный наследник престола не мог. Обычная история, в общем-то. Но королева-мать, в конце концов, устала от выходок Лаллео и решила принять собственные меры. Она сама собрала церемониальный букет, обрызгала его "Росой любви", и в таком виде отдала Ойхэ. Явись принц за цветами сам, и он, возможно, заподозрил бы неладное, но Дамэя Белая Роза хорошо знала своего сына. Лаллео, не пожелав лишний раз появляться дома и выслушивать нотации, отправил за букетом коня. Ну а конь букет не довез. Ему помешала глупая девчонка, которой некстати вздумалось выкинуть из окна невкусную конфету.
  Лаллео, правда, не мог понять, каким образом мне удалось схватить злополучную вязанку - церемониальные цветы на то и церемониальные, чтобы не всякому в руки даваться. Но факт остается фактом. Я сломала лилии и попробовала "Росу любви" с их лепестков. "Роса любви"... Увы мне. Трижды триста тридцать три раза "увы". Древний любовный эликсир, накрепко связывающий жениха и невесту, способный пробудить чувство даже в самом холодном сердце. Раньше им часто пользовались, особенно, если брак заключался по расчету. Потом перестали. Когда поняли, что наколдованная любовь со временем превращается в настоящую ненависть.
  Не знаю, о чем думала королева, подвергая своего сына такой опасности. Лаллео, хмуря тонкие брови, буркнул, что ничем. Потом, правда, опомнился, и принялся оправдывать мать. Мол, эликсира там было всего ничего, да и для достижения результата его нужно пить, а запах мог разве что на время притупить неприязнь между ним и принцессой, позволив им все-таки решиться на помолвку...
  И тут подвернулась я. Человек. И мне хватило одной капли, чтобы насквозь отравить магией свою кровь, и кровь Лаллео заодно. Он пришел очень кстати - или некстати, но эликсир как раз начал действовать (я содрогнулась, представив, что было бы, подействуй он во время визита фальшивого участкового). А так вся сила оказалась направлена на принца.
  Я вспомнила, как нас швырнуло друг к другу, и прижала ладонь к груди, успокаивая заколотившееся сердце. Лаллео вздрогнул, отзеркалив мой жест. Я сжалась в кресле, вцепившись в подлокотник свободной рукой. Меня неодолимо тянуло к окну. Тянуло к принцу. К моему принцу. Хотелось... его. И лилии вдруг запахли так дурманяще-сладко...
  Я с шипением втянула воздух сквозь стиснутые зубы... и охнула от боли: грильяж не прошел для меня даром, эмаль, ставшая болезненно чувствительной, отзывалась на любой раздражитель.
  Но это была спасительная боль. Она утихомирила отраву, вновь вскипевшую в моей крови.
  Вот только надолго ли?
  
  Я выдохнул, чувствуя, как жжет горло. Докатился. Мне ведь в принципе чужды физиологические реакции человеческого организма. Но магическое притяжение достигало такой силы, что я утрачивал контроль над собственными составляющими. Меня тащило к Ариадне со страшной силой. А ее - ко мне. Я понимал, что девушка не виновата, куда ей, человеку, против чар моей мамы, с которыми даже отец не всегда мог справиться! Я все понимал. Но ничего не мог с собой поделать. Я ее уже почти ненавидел. К счастью, у меня пока хватало сил ничем такое отношение не выказывать. Она не виновата. Это просто цепь безумных случайностей, приведшая к трагическому финалу. И все-таки... как она смогла?!
  Этого я не знал. Не знал, как долго продлится действие эликсира. Не знал, что будет, когда оно закончится. Не знал, что мне теперь делать. Наверное, впервые в жизни я оказался в ситуации, с которой не мог справиться. Искал выход - и не находил его. Насколько мне известно, разрушить чары "Росы" могла только гибель одной из их жертв. Но на такое я точно не пойду. Даже если возненавижу эту девушку по-настоящему.
  Я усмехнулся - мне вдруг пришло в голову, что один плюс в сложившемся положении все-таки есть. Теперь мне точно не придется жениться на принцессе Медовый Агат. На что ей сдался супруг, которого в любой момент может потянуть в объятия другой женщины?!
  Династическому браку, с идеей которого Дом Поющих Цветов и Дом Глубоких Камней так долго носились, конец. Скандал выйдет знатный. Матушка придет в бешенство... Ну и поделом ей. Сама эту каша заварила - пусть теперь сама и расхлебывает. Ищет противоядие, плетет новые чары, да пусть хоть все лепестки на своей Розе пообрывает - мне все равно. Только бы разорвать проклятую связь. Я не хочу любить эту женщину. Не хочу ее ненавидеть. И еще меньше хочу, чтобы она ненавидела меня.
  ...а чтобы она меня любила?
  Я украдкой покосился на свернувшуюся в кресле Ариадну. Бархатная темнота летней ночи мне не мешала. Да уж... красавицей ее точно не назовешь, даже по человеческим меркам. Разве что волосы красивые - густые, блестящие, того насыщенно-теплого цвета, какой бывает у лепестков золотой лилии. Жаль только, что острижены коротко. Худая, резкая в движениях, сильная - когда мы боролись в коридоре, я едва ее удерживал. Стоило подумать об этом, и ладони тут же с готовностью вспомнили ощущение ее кожи, а губы - лимонно-горький привкус. Она так смотрела тогда... как будто доверяла какую-то очень важную тайну. Стоп! Мама Роза, куда это меня понесло?!
  Все "Роса любви", будь она проклята.
  Ох, мама, что же ты натворила...
  
  Ха-Эя. Не место - ощущение, осознание места. То есть, когда-то, вероятно, оно было просто местом. Совокупностью земной тверди, воздушных потоков и какого-то количества живых организмов. Пока однажды вдруг не осознало само себя. Удивленным, восхищенным вдохом - долгим выдоооохоооом. Каждый камушек, каждую пылинку, каждую капельку воды, растворенную в воздухе, разлитую по земле, скрытую в стеблях растений и телах животных. Все сразу - память, чувства, мысли. Все до конца. В мизерную часть мгновения и навсегда.
  Однажды пробудившись, Ха-Эя уже не могла вернуться к прежнему, бессознательному состоянию. Как все новорожденные, Она была любопытна. Она не имела понятия о времени, а рядом не оказалось никого, кто мог бы ей рассказать. Да и, в самом деле, ну кто мог бы взять на себя обязанность по воспитанию Места?
  Поэтому в мире людей прошли века, прежде чем Ха-Эя, распознав в самой себе все до мельчайшей молекулы, составила обо всем собственное, по-детски непосредственное суждение. Больше всего Ей полюбились цветы, птицы, кристаллы и драгоценные камни. В них было что-то не вполне ощутимое. Не-здешнее, не-видимое, отчетливо проступавшее сквозь видимую оболочку. В людях такое тоже присутствовало, но гораздо слабее. Поэтому людей Ха-Эя в себя не пускала.
  Однако, спустя какое-то время, Она почувствовала странное беспокойство. Чего-то не хватало - и в Ней, и Ей. Если бы Ха-Эя мыслила привычными для человека понятиями, она сочла бы, что ей стало... скучно. Она не понимала смысла своего существования. Ей хотелось любить и быть любимой, но ни цветы, ни камни, ни даже птицы не могли Ей этого дать. Их любовь была неосознанной, безусловной, само собой подразумевающейся. Ха-Эе же нужна была любовь разумная. Обусловленная. Заслуженная. Ей, помимо всего прочего, хотелось, чтобы кто-то сказал Ей, красива ли она. Чтобы в чьих-то глазах появились восхищение и благодарность. Она собиралась заботиться и получать заботу в ответ.
  Вот только о ком и от кого? О том, чтобы позволить людям ступить на Ее травы, не могло быть и речи. Ха-Эя видела, что эти существа творят с подобными Ей. Спору нет, некоторые из них были прекрасны, почти так же, как цветы, кристаллы и птицы. Но даже в этих существах прекрасное соседствовало с уродливым. А Ей хотелось, чтобы Ее дети были безупречны.
  Ха-Эя погрузилась в туманы раздумий. Призвала и еще раз тщательно прочувствовала опыт горных недр, травяных холмов, лесных ручьев и молний в грозовых тучах. Времени для Нее по-прежнему не существовало, поэтому никто не может сказать, когда именно Она нашла решение. Известно только - где.
  Как ни странно - у людей. Ха-Эя попросту взяла самое лучшее, что в них было - светлые чувства, высокие мысли, благородные черты. Все то чистое и красивое, что не слишком часто, но все-таки попадало в окутывающую миры полуразумную оболочку. Собранное Она заключила в свои излюбленные формы: цветы, камни и птиц. Так появились Первые, давшие начало трем Домам - Дому Поющих Цветов, Дому Глубоких Камней и Дому Ветреных Птиц.
  Ха-Эя обрела то, чего так искренне желала - любовь, благодарность, восхищение. Первые оставались Цветком, Камнем и Птицей, но при этом они получили чисто человеческие черты. Они любили, мечтали, грустили, смеялись, иногда ссорились - но никогда не теряли своей сути. Сквозь принимаемые ими формы по-прежнему ярко светило солнце Духа.
  Так - или примерно так - я объяснил Ариадне, откуда я такой взялся. Ох, надеюсь, Ха-Эя простит мне эту убогую попытку сначала вместить Ее в слова, а потом еще и приукрасить. Со стороны ведь могло показаться, что у нас сущий рай с беспорочными ангелами. А на деле... Мать не вольна выбрать себе дитя. Ха-Эя, как ни старалась, не смогла создать совершенных существ. Все-таки в нас слишком много от людей, чтобы быть безупречными. Мы знаем ненависть. Злость. Обиду. Не только радость, но и горе. Не только смех, но и слезы.
  Единственное, что есть у нас общего, что объединяет всех ха-эн - это любовь к Той, что дала нам жизнь. К Ха-Эе. Даже самый жестокий Цветок, даже самый черствый Камень, даже самая бессердечная Птица безусловно преданы Ей. Мы и помыслить не можем уродовать Ее облик в угоду собственным нуждам. Поэтому у нас нет городов и жилищ в том виде, к которому привыкли люди. Мы не строим домов - мы растим их, создаем вместе с Ха-Эей, с Ее согласия и с Ее помощью.
  Да, с нами может случиться всякое. Но главное правило - не терять себя. Когда кто-то из ха-эн забывает о своей сути, "цепенеет", позволяя форме выйти на первое место, стать плотной, тяжелой, непроницаемой для души, он уходит. Теряет способность принимать свой первоначальный облик, превращается в человека. А люди не могут дышать воздухом Ха-Эи и не могут ходить по Ее земле.
  В принципе, к возвращению для таких ха-эн нет никаких препятствий. Если там, в мире людей, они смогут вновь услышать голос своей души, раскрыться, выпуская наружу свой свет - Ха-Эя примет их, как мать принимает блудных детей. За то время, что мы себя помним, "оцепеневших" было около тридцати. Вернулся только один.
  Его звали Йарраш Рубин-в-огне, но Ха-Эя позволила ему поменять не только имя, но и - уникальный случай! - саму сущность. Тот, кто был Камнем, стал Цветком. Вот только никто не знает, каким именно. Теоретически моему отцу, как правителю Дома, должно быть известно, с кем из его подданных случилась эта история, но я никогда его не спрашивал. Все равно не ответит
  Но тайна Вернувшегося была последним, что интересовало меня в данный момент.
  Потому что момент мне вообще дан не был. Мне следовало как можно скорее - и лучше всего еще вчера вечером - поговорить с мамой.
  Но я оставил Ариадну только сегодня утром, когда убедился, что действие "Росы" худо-бедно стабилизировалось, и меня не потянет назад, едва я сделаю хоть шаг прочь.
  Когда я уходил, Рада спала, свернувшись в кресле и смешно сдувая при каждом выдохе упавшую на нос прядку. Я перенес ее на кровать, укрыл пледом - к утру похолодало, а закрывать окно я не хотел. Не люблю закрытых окон.
  Лилии я от греха подальше унес к себе - вместе с тазом, не вылавливать же их было. Филк и Ойхэ кинулись было ко мне... да так и застыли, и встревоженное выражение на двух мордах - белой и серой - разом сменилось горестным.
  -Хозяин! - шепотом взвыл Филк, который, как Хранитель, мгновенно узнал то же, что и я. - Да как же это?! Да за что же?!
  Ойхэ покаянно всхрапнул, опустив голову. Ему тоже не требовалось объяснений. Верный мой конь винил в случившемся себя одного - как мог не распознать, что на лепестках вовсе не обычные капли? Как позволил перехватить букет?!
  -Ничего, - ответил я сразу обоим. - Разберемся. Я возвращаюсь домой, а вы пока...
  Филк, не дав мне договорить, прыгнул с места, метя мне в плечо - промахнулся, и повис на и без него драном рукаве, вцепившись всеми коготками. Ойхэ, сообразивший секундой позже, ухватил тот же рукав зубами.
  Мои верные друзья ни в какую не желали отпускать меня одного. И еще больше не хотели оставаться одни, догадываясь, какое дело я собираюсь им поручить.
  -Бунт?! - я сдвинул брови.
  Филк пискнул что-то неразборчивое и едва не прокусил мне кожу, пуская в ход еще и пасть.
  -Отцепитесь немедленно! - я добавил в голос металла.
  Не помогло. Разве что Ойхэ наступил мне копытом на ногу.
  Этого я уже вынести не смог.
  Отодрав мыша - с клоком ткани - я водрузил его на шею коню, и, воспользовавшись замешательством Ойхэ, выпутался из рубашки, оставив ее висеть на его озадаченной морде.
  -В общем, так, - я распахнул шкаф и принялся рыться на полках в поисках замены окончательно добитому наряду. - Вы все правильно поняли, господа. Вы остаетесь здесь, и вашей задачей будет...
  -Хозяин!!!
  -...следить за Ариадной, - безжалостно продолжил я. - Глаз с нее не спускать. Ни днем, ни ночью. Вам ясно?
  Ойхэ скосил глаза вверх, на устроившегося между ушей мыша. Филк скосил глаза вниз и обреченно дернул хвостом. Мол, все понимаю, но что делать, если хозяин под действием чар совсем свихнулся.
  -Вот и нет, - хмыкнул я. - Чары чарами, но я пока еще в своем уме. Просто я даже представить не могу, что будет с человеком, выпившим матушкин эликсир. А мне не хочется, чтобы эта девушка пострадала.
  Конь пренебрежительно фыркнул. Мыш поддержал его согласным писком.
  По мнению моих друзей, я свихнулся. Окончательно.
  -Ну и ладно, - пожал я плечами, застегивая новую рубашку, признанную наиболее чистой и наименее мятой из всех имеющихся. - Считайте, как хотите. Но приказ извольте выполнять, а то распустились вконец. Да, и тайно, разумеется. Мне еще и ваши связи ни к чему, своих хватает. Счастливо оставаться.
  Ойхэ коротко заржал. Филк не удостоил меня даже взглядом. Обиделись. Как дети, честное слово.
  Но я знал, что мою просьбу они все же выполнят - Ариадна останется под присмотром.
  Только, ох, что-то мне подсказывает: толку от этого будет мало.
  
  Теплый ветер, коснувшийся щеки. Бескрайний простор, раскинувшийся под ногами. Едва ощутимая дрожь камней, солнечные лучи, ласкающие кожу... Ха-Эя радовалась моему возвращению.
  Я счастливо зажмурился, как ребенок, которого обнимает мать. Какое это наслаждение - возвращаться Домой! Я бы уходил только за тем, чтобы снова и снова испытывать это чувство безбрежного покоя и безграничного доверия.
  Ветер внезапно швырнул мне в лицо пригоршню ледяных капель, толкнул в грудь, заставляя попятиться. Камни, только что чуть ли не жмущиеся к подошвам моих сапог, сердито задвигались, расползаясь в стороны. Глухо и обиженно зашумели сосновые кроны.
  Ха-Эя давала понять: она сердита, и обижена на то, что я оставил ее так надолго.
  Я глянул вниз - так и есть. Тропа, которая вилась между поросших мхом валунов еще секунду назад, исчезла. Ищи новую или лезь вниз так, по скалам.
  В любое другое время я бы не возражал, потому что и сам чувствовал себя виноватым. Но на этот раз времени не было.
  Вздохнув, я стянул сапоги и опустился на одно колено, подняв к небу руки ладонями вверх. Птица раскинул бы руки на краю, поднявшись на цыпочки, Камень лег бы ничком, но я был Цветком, я равно принадлежал земле и небу.
  Закрыв глаза, я застыл в неподвижности. Я не молился - по крайней мере, не так, как это принято у людей. Не вслух. И даже не в мыслях. Слова здесь были бесполезны.
  Ха-Эя слушала мое сердце.
  Вдох - радость возвращения, восхищение Ее красотой, благодарность, любовь.
  Задержать дыхание - просьба простить, виноват, знаю.
  И выдох - тревога. Опасение. Я попал в беду. Нужна помощь.
  Послание стекло по моим жилам в камни, слетело с раскрытых ладоней в небо. И Ха-Эя откликнулась. Я всем телом ощутил короткий трепет, пронизавший все вокруг, молчаливый ответ и обещание любой помощи, которая только потребуется.
  Тропа вновь появилась у самых моих ног. Я поднялся, делая единственный шаг и безошибочно зная, где окажусь. В нашем саду. Там, где я родился, и где любит проводить время моя мать.
  И, разумеется, ошибся. Нет, я действительно попал в королевский сад своего Дома, вот только мамы здесь не было.
  Были яблони. Среди зелени, несмотря на то, что лето было в самом разгаре, розовели нежные облачка - родовые цветы цветут круглый год, а если увядают и осыпаются, то лишь по воле своих крестников.
  Был холодный, кристально-чистый ручей, прыгающий по камням через поляну. Над ним дрожали маленькие радуги, порожденные нежащимися на дне кристаллами принятых в наш род уроженцев соседнего Дома Глубоких Камней.
  Мимо пролетела Малиновка-крестная моей племянницы, чиркнула меня крылом по макушке. Я улыбнулся ей вслед, скрывая досаду - матери по-прежнему не было видно.
  Только куст белых роз цвел на другом берегу ручья, расточая тонкий аромат.
  Постойте. Розы?!
  -Мама! - я одним прыжком перемахнул через смеющийся поток. - Что за шутки? Я же тебя ищу!
  -А я уж думала, ты никогда не догадаешься, - первые слова были произнесены еще цветком, венчающим вершину куста, но договаривала уже женщина.
  Как всегда, превращение произошло неуловимо, только шелк пышных юбок коротко прошелестел, опадая на траву. Впрочем, превращения, как такового, и не было - в каком-то смысле мама по-прежнему оставалась Белой Розой.
  -Такие долгие отлучки пагубно на тебе сказываются, - она укоризненно покачала головой. - Ты становишься тяжелее, Алле.
  Я молча опустился на колено, позволяя ей зарыться тонкими пальцами в волосы. Приветствие королевы и ласка матери одновременно.
  За то время, пока меня не было, Дамэя ничуть не изменилась. Да и с чего бы ей меняться? Ха-эн живут долго, почти вечно. Белый шелк платья не мог соперничать с нежностью ее кожи, а золото украшений тускнело перед золотом волос. Только у голубых, как безоблачное небо, глаз, появились две новые морщинки... или мне показалось?
  -Я рада, что ты вернулся, - произнесла мама своим певучим голосом, от которого и по сей день бросало в жар всех мужчин старше шести и младше трех тысяч лет. - Как прошла помолвка?
  Скрыть дрожь мне не удалось. Значит, все-таки помолвка состоялась. Она бы не спросила, не будь очевидных признаков. И все же, а вдруг...
  Дамэя серебристо рассмеялась и оттолкнула мою бедную голову.
  -Какой ты ребенок, Алле! Конечно, я все знаю - иней на твоей лилии начал таять, видишь?
  Я посмотрел туда, куда она показывала. Ну да. Все верно. Лилия-крестная у самого берега ручья уже не сверкала ледяным блеском. Иней, с рождения покрывавший ее лепестки, таял, и капли срывались вниз, когда налетал порыв ветра.
  -Так как все прошло? - не унималась мама. Судя по всему, мое смущение ее забавляло.
  Ладно же.
  Я не спешил подниматься с колен, наоборот, уселся на траву у ее ног. Запрокинул голову, ловя безмятежный взгляд.
  -Все прошло прекрасно, вот только...
  -Что?
  Нет, ну какова! Ни тени смущения!
  -Я вдруг понял...
  -Говори, Алле, мне ты можешь сказать.
  О да, еще как могу! И еще как скажу!
  -Я вдруг увидел, что моя невеста - она такая красивая...
  Ну, с некоторой натяжкой... Ладно, пусть будет красивая, мне не жалко.
  -...умная...
  Едва ли, раз до сих пор тянет в рот всякую гадость.
  -...великодушная...
  А вот это правда - окажись на ее месте та же Аглаэ, я бы парой царапин и клоком волос не отделался.
  -...в общем, она - само очарование...
  С некоторым удивлением я вдруг понял, что не вру. Ариадна, действительно, кажется мне очаровательной.
  Мама улыбалась. Этак покровительственно, мудро и одобрительно. Мол, я же говорила. Я всегда это знала. Требовался немалый опыт плюс абсолютная уверенность, чтобы распознать в этой улыбке глубоко запрятанное торжество. Получилось! Коварный план сработал.
  Я улыбнулся в ответ, и поднялся во весь рост.
  -И я люблю ее. Даже несмотря на то, что она человек.
  -Прости?
  Губы Дамэи еще улыбались, но глаза, застигнутые врасплох, выдали королеву с головой.
  Ох мама, мама... а ведь я, вопреки всему, еще надеялся, как последний дурак.
  -Она - человек, - устало повторил я. - Твой букет достался обычной девушке. Случайно.
  -И ты...?!
  -Да. И я испытал на себе всю силу твоего эликсира.
  Дамэя Белая Роза отшатнулась от меня, едва не потеряв равновесие. Я успел подхватить ее за талию, бережно усадил на траву. Мама не противилась, только все ловила мой взгляд.
  -Я не верю! - тихо и отчаянно вскрикнула она, когда я разжал руки. - Этого не может быть!
  -Моя лилия, - напомнил я. - Ты сама видишь. Помолвка состоялась.
  Не спорю, это было жестоко. Но мне в тот момент было не до ее чувств.
  -А теперь скажи мне, - потребовал я, глядя сверху вниз. - Скажи мне, мама, умоляю тебя - скажи, что есть средство обратить действие твоих чар вспять. Разорвать связь, вызванную "Росой любви". Скажи мне это, слышишь?!
  Дамэя закрыла лицо руками и ничего мне не ответила.
  В наступившей тишине я как-то очень отчетливо услышал, как звенят капли талой воды, падая с лепестков моей лилии на грудь ручья.
  
  Глава 3
  "Роса любви"
  Я проснулась непривычно и неприлично поздно - уже после полудня. Считай, еще один отпускной день насмарку. Заварить чаю и залечь обратно, все равно с такой гудящей головой я ни на что путное не способна. Хотя, ведь может позвонить Алекс... Стоп. Алекс мне уже не позвонит, это мы вчера окончательно выяснили. А еще вчера... Я бросилась к креслу. Лилии исчезли - вместе с "вазой", что характерно. Если все бредовые события прошедшего дня мне просто-напросто приснились, то куда, в таком случае, делся мой зеленый тазик? И еще - помнится мне, засыпала я совсем не на кровати... Сумасшествие. Белокурые принцы, злобные летающие кони, ожившие места... Может, я заболела?
  Но сунутый под мышку градусник исправно показал тридцать шесть и шесть. А исследовав пол в коридоре, я обнаружила забившийся в щель волос. Светлее и длиннее, чем мой.
  Выходит, не приснилось. Лаллео... Лаллео существует на самом деле? Поверить в это было трудно. Не поверить - невозможно. Поэтому я пошла на кухню заваривать себе чай с совершенно дурацкой улыбкой до ушей. У меня есть принц. Конечно, я получила его не слишком честным путем, украв чужие цветы, да еще и этот заморский афродизиак примешался, но я почему-то была совершенно уверена, что все это мелочи, не стоящие внимания. Главное - в моей жизни, наконец-то, начали происходить те самые волшебные вещи, о которых я мечтала с детства. Я всегда знала, что они произойдут. Ну, не может все быть вот так однотонно-серо. Я знаю, сказки случаются не со всеми, но со мной точно какая-нибудь случится. А в сказках - в правильных сказках - все всегда заканчивается хорошо. То, что на свете существуют еще и неправильные сказки, я решила не брать в расчет. Моя - правильная. Самая правильная!
  Дурочка, что и говорить.
  Тем не менее, в тот момент я ощущала себя самой счастливой дурочкой.
  Ровно до тех пор, пока не услышала голоса.
  "Мне ее жалко", - сказал первый, густой и бархатистый.
  "А мне - нет!", - возразил второй, тоненький и писклявый.
  "Она не виновата!", - настаивал первый.
  "Еще как виновата!", - возразил второй.
  "Должен быть другой способ!"
  "И ты его знаешь?"
  "Нет, но... хозяин нам не простит!", - первый, казалось, заколебался.
  "Еще как простит, - второй голос мерзко хихикнул. - Он же не дурак. И потом, мы ему ничего не скажем. Ну, давай, решайся, трус несчастный! Ты ему жизнь испортил, тебе и исправлять!"
  В ответ раздалось неразборчивое фырканье.
  Я замерла, не донеся до рта чашку. Тишина.
  Только сердце бешено колотится.
  Кто здесь?!
  На то, чтобы решиться опустить руку у меня ушла почти минута. Потом я медленно-медленно повернула голову... никого. На моей маленькой кухне и мыши-то трудно спрятаться.
  Стараясь стать собственной тенью, я поднялась. Шагнула в коридор. Метнулась к выключателю, освещая ванную - пусто! Фух...
  Комнаты я обошла, уже почти успокоившись. Чуть не завизжала при виде сползшего на пол одеяла, но это не считается.
  Потом мне пришло в голову, что я могла слышать соседский телевизор. При чисто символической толщине стен мне иногда кажется, что мы с соседями обитаем в одной квартире. По крайней мере, я почти всегда в курсе, что у них на обед и какие оценки принес из школы старший ребенок.
  Телевизор. Это был телевизор. Или радио.
  Ну надо же быть такой глупой!
  Я вернулась на кухню, в слегка возбужденном состоянии человека, только что испытавшего сильный страх, но убедившегося, что испугался напрасно.
  И получила сокрушительный удар в лоб.
  
  Небытие было удивительно теплым. Тонким, как холстина, и шершавым, как песок. И еще таким...волнистым. Как попугайчик. Боже, что за бред.
  Хочу обратно.
  -Тупая скотина!
  Я успела оскорбиться, прежде чем сообразила, что обращаются не ко мне. Голос был смутно знакомым. Противный такой, писклявый голосочек.
  -Придурок! Кретин! Болван! Тупица! Навозная кляча!
  -Филк! - гневную тираду перебили. Тоже знакомым голосом.
  Уй, мамочки, как голова-то болит...
  Я тихонько застонала, и голоса на мгновение замолчали. Потом заговорили вдвое быстрее.
  -Что - "Филк"?! Что - "Филк", я тебя спрашиваю?! Теперь - "Филк", да?! - тараторил первый, вбуравливая свой писк прямо мне в уши. - Ничего не можешь сделать нормально! Я тебя что - просил застрелить ее? Зарезать? Из окна выбросить?! Просто дать копытом как следует! У тебя же копыта - как кувалды! Ты же на моих глазах одним ударом волка свалил, когда он на хозяина бросился! А тут - сопливая девчонка!
  -Ну не могу я, - гулко оправдывался второй. - Не могу я ее убить! Она... она же хозяйская невеста!
  -Невеста - из одного места! - теперь в писклявом голоске зазвучала ярость. - Она ему всю жизнь испортит! По твоей вине, тупой мерин, хозяин может... может... ему, может, придется УЙТИ!
  Последнее слово он прямо-таки простонал, сорвавшись на визг, и наступила тишина.
  Напряженно прислушиваясь, я слышала только чье-то тяжелое дыхание рядом со мной, да легкий шорох, как будто коготками по дереву.
  -Не говори так, Филк, прошу тебя, - наконец, пробормотал второй голос. - Я ни за что не позволю, чтобы с хозяином такое случилось!
  -Да? И что же ты сделаешь, о могучий? - язвительно поинтересовался первый.
  -Что скажешь, то и сделаю!
  -Тогда добей ее, пока не очнулась. Все равно, жить ей теперь будет плохо. Очень плохо, понимаешь?
  В ответ послышался вздох - тяжелый, длинный, моей щеки коснулось тепло выдоха... И тут только до меня дошло. Эти... неизвестные, они что - они обсуждают меня? Мою смерть?! Это меня они собираются убить?!
  Я распахнула глаза во всю ширь.
  Надо мной склонялась знакомая лошадиная морда.
  А на груди у меня сидела...
  Нет, не подумайте, я не боюсь мышей. Не очень боюсь. Во всяком случае, увидев серого зверя, не запрыгиваю с визгом на ближайшую возвышенную поверхность. Если хотите, это вопрос чести.
  Но когда вот это самое, серенькое, маленькое, живое - и сидит на тебе, и смотрит, и шевелит чудовищно длинными усами...
  Я завопила. В лучших традициях самых благовоспитанных барышень - то есть оглушительно, долго и вдохновенно.
  От моего визга мышь снесло на пол, а я, то ли отпихнув конскую морду, то ли, наоборот, использовав ее в качестве опоры, вскочила на ноги и бросилась наутек, под аккомпанемент ржания и писка.
  Увы, "утекать" мне было некуда. Выход в коридор перекрывала лошадиная туша, оставляя мне жалкие четыре метра кухни.
  Или распахнутое окно.
  Я отгородилась от убийц табуреткой, попыталась было схватить со стола нож - но на рукоятке уже сидела мышь, и я с новым визгом отдернула руку.
  Мы уставились друг на друга, не зная, что делать дальше. Воздух в моих легких закончился, превращая вопль в тихий сип.
  Я прижалась к стене около окна, конь шагнул вперед, вдвигаясь глубже в кухню, мышь продолжала сидеть на столе.
  Телефон остался в комнате, да и куда звонить - в милицию? Соседям? В любом случае, когда помощь подоспеет, я буду уже сто раз мертва.
  Драться? С одной мышью, путь и говорящей, я бы как-нибудь, может, справилась, но с трудом помещающаяся в моем коридорчике белая лошадь - это уже перебор.
  -Я тебе говорил, - вдруг спокойно заметила мышь. - Я тебя предупреждал. Хочешь, чтобы она добралась до хозяина?
  Конь испуганно и как-то жалко всхрапнул
  "Ойхэ, - вдруг вспомнила я слова принца. - Его зовут Ойхэ. Уверяю вас, леди, он вполне разумен... во всяком случае, в большую часть времени".
  Получалось, мне выпала "меньшая" часть.
  Стоп.
  Так это по приказу Лаллео?..
  Не сводя с меня больших черных глаз, конь сделал еще шаг. Задел холодильник, лампа, стоявшая сверху, угрожающе закачалась, но не упала. Копыта глухо цокнули по истертому полу.
  Мышь приподнялась на задние лапки.
  Я отмечала все это, не в силах пошевелиться. Странное оцепенение разлилось по телу, словно во сне. Нет, я понимала, что все происходит всерьез, но... но это же нелепо! Этого просто не может быть.
  Мне не было страшно. Я просто не могла испугаться, и это было плохо. Если бы я боялась - страх подхлестнул бы меня, заставил что-то делать, драться, сопротивляться... Вместо этого я стояла, прижавшись к прохладной стене, и наблюдала за медленно придвигающимся конем с отстраненным любопытством. Как он собирается это сделать?
  Голова кружилась все сильнее. Очертания кухни расплывались. Я отчетливо помню, что из вентиляционного отверстия под потолком потянуло горелым мясом - соседка снизу готовила обед.
  За окном кричали дети, и чирикали воробьи, прыгая по карнизу.
  Не страшно. Мне не страшно. Просто обидно - за что? Лаллео, сказочный принц, за что ты так? Мог бы сказать... мог бы прийти сам. Я бы поняла. Наверное.
  Все-таки не страшно. Болит ссадина на виске, противно цепенеют пальцы, магнитик-сердечко на холодильнике качается, звенят подвешенные к нему колокольчики, пересохшим горлом трудно дышать. Почему-то мне не давал покоя вопрос - как они станут избавляться от крови? С белой шерсти ее будет трудно отмыть...
  Лаллео. Лаллео Лилия-в-инее.
  Боже, какой бред.
  Я так хочу...
  
  Я уже говорил, что в Ха-Эе нет искусственно возведенных построек. Камни обитают в пещерах, Птицы вьют своеобразные "гнезда" на мощных ветвях вековых деревьев, ну а Цветы живут в лесных чертогах. Правда, нам милее не древние гиганты, помнящие еще Пробуждение, а стройные, светлые деревья, чьи стволы высятся кругом полян подобно колоннам дворцовых залов, а легкие ветки сплетаются над головой в трепещущий изумрудный купол. Сквозь кружево листвы проникает солнце, и свет с тенями ведут вечную игру на шелковом покрове трав, на прозрачной поверхности ручья, на одеждах и лицах. Еще ребенком, будучи допущенным в Высокий Совет Дома, я любил наблюдать за этой игрой. Подчас быстрое скольжение бликов на мгновение позволяло заглянуть под привычные маски, стирая искусственно приданые выражения.
  Вот как сейчас, например. Мама, конечно, никогда не выдаст своих чувств, она ведь королева. Она будет улыбаться, и голубые глаза будут лучиться безмятежным покоем. Но тень, наискосок перечеркнувшая скулу, слишком напоминает слезу, сводя на нет весь тщательно отработанный образ.
  Или мой отец, король Роллад Золотая Лилия. По его лицу вообще невозможно угадать, о чем он думает и что чувствует. Но солнечный блик, метнувшийся по глазам, заставляет его морщиться, и этот короткий жест выдает больше, чем следовало бы. Отец встревожен, а король растерян. Он не знает, что делать. Даже он не знает.
  Что ж, Алле, ты ведь уже и не надеялся, верно?
  По моему лицу, надеюсь, сейчас ничего нельзя прочитать. Хорошо усвоив уроки светотени, я предпочитаю занимать место на самой границе солнца и сумрака. И так, чтобы свет был у меня за спиной.
  Продолжая разглядывать собравшихся, ловлю понимающую ухмылку дяди Дейла. Опытный интриган и знаменитый на все три дома ловелас не хуже меня знает, как следует использовать преимущества нашего Чертога Размышлений. Впрочем, у дяди слишком легкий характер, чтобы он мог испытывать действительно сильные чувства.
  Высокий Совет... Громкое название. На деле же в нем только трое постоянных участников - король, королева и наследник. Остальные собираются по собственной воле, когда им есть, что сказать или чем помочь.
  Помочь мне хотели бы многие - ха-эн всегда отзывчивы к чужой беде. Мы не стали делать из случившегося тайны: мало ли, вдруг кто-нибудь знает, или догадывается, как можно уничтожить, или хотя бы ослабить налагаемые эликсиром узы?
  Увы, я видел, что сказать им нечего. Кроме, разве что, соболезнований.
  После получаса деликатных расспросов и сочувственных вздохов слово взял Тумвис Изумрудный Свет, один из старейших мудрецов Дома Глубоких Камней.
  -Ваше Величество, - начал он сухо. - Без сомнения, вы уже понимаете, что ваш необдуманный поступок навлек беду не только на вашего сына, но и подверг опасности всех нас. Нас - и Ха-Эю вместе с нами.
  Мама опустила глаза, признавая вину. Да, Изумрудный Свет имел полное право так говорить - кто знает, чем обернется связь между одним из народа ха-эн и человеком? Не окажутся ли чувства Ариадны разрушительными для тонкой гармонии нашего мира?
  -Вам, без сомнения известна та причина, - продолжал Тумвис, скрещивая на груди ладони, спрятанные в длинные рукава. - По которой связь, вызванная "Росой любви" не может быть разрушена так же легко, как это происходит при применении других эликсиров сходного действия. "Роса" не просто вызывает влечение. Она заставляет партнеров обменяться своими Составляющими.
  Не то, чтобы я не догадывался. Но такое неоспоримое подтверждение заставило меня вздрогнуть от холода, хотя на поляне было тепло.
  Ха-эн ведь не люди. Мы - дети Ха-Эи, то, что она собрала и заключила в избранную Ей форму, смешав изначальный дух камней, цветов и птиц с отголосками людских душ. Эти отголоски составляют нас, как капли составляют реку, как лепестки составляют цветок. Совокупность. Собрание. Сознание вокруг бессознательного. Как вода принимает форму любого сосуда, так и мы принимаем человеческий облик. Но наши части никогда не бывают единым целым. Более того, когда они сплетаются слишком тесно, сплавляются в одно, мы тяжелеем. Очеловечиваемся. Внутри нашей формы всегда должен быть воздух. Но только внутри. И не слишком много.
  Иначе...
  -Самая коварная и стремительная любовь, - Тумвис покосился на меня, и в глубокой зелени его глаз мелькнула сочувственная тень. - Самая нерушимая связь. Один видит в другом даже не отражение, а истинную часть самого себя, и оказывается пленен прежде, чем осознает это. Я виноват перед вами, сородичи. Я должен был требовать запрета на использование "Росы", но я не мог и подумать, что кто-то осмелится вновь применить ее, после того, как мы узнали, что она делает со своими жертвами.
  Мама вскинула голову, но отец предупреждающе накрыл ее ладонь своей. Король понимал, что любые оправдания сейчас бесполезны.
  -Что с нами будет? - услышал я собственный голос. - О"хэ (*принятое у ха-эн обращение к старшим, более мудрым или просто уважаемым сородичам) Тумвис, что происходит после того, как заканчивается действие эликсира?
  -Лаллео... - Дамэя все-таки вмешалась. - Это не...
  -Мальчик имеет право знать, - Изумрудный Свет не удостоил королеву и взглядом. Его глаза были обращены к небу, по бесстрастному, лишенному признаков возраста лицу, скользили, сменяя друг друга, тени и свет. - Принц Дома Поющих Цветов, ответ очень прост. После того, как действие эликсира завершается, Составляющие возвращаются обратно.
  На слитный вздох, поднявшийся вокруг меня, эхом отозвались всколыхнувшиеся листья. Волны разбежались кругами по траве. Изумрудная бабочка, сорвавшись с ладони Тумвиса, описала круг над моей головой и вернулась к хозяину.
  Я не пошевелился.
  Такие простые слова... "Составляющие возвращаются". Вот только в них заключена смерть.
  В этом мире ничего не остается неизменным. Побывав частью другого, то, что было частью тебя, необратимо меняется. А потом, измененным, пытается вернуться.
  Встроиться заново - а куда? Ведь место уже занято.
  В одно время от тебя отрывают одно и вживляют другое. Как тут не возненавидеть того, кто причиняет тебе такую боль?! Любовь оборачивается ядом. Яд ломает тебя, выжигает изнутри, разрушая невидимые, но крепкие связи между частями одного целого.
  Воздуха становится слишком много...
  И либо то, что осталось, сольется в одно - тогда придется уйти в мир людей. Либо разрозненных лоскутков будет слишком мало. И тогда твоя форма опустеет. Станет всего лишь оболочкой, не осознающей себя. Пустышкой.
  Не смерть, о нет. Гораздо хуже смерти.
  -Есть способ исправить то, что со мной произошло? - я смотрел только на Тумвиса.
  -Нет, - ответил он, отвечая на мой взгляд. - Никакого, принц.
  Я поднялся на ноги и пошел прочь с поляны. Ха-эн отодвигались с моего пути. Трава сама стелилась под ноги. Спиной я чувствовал умоляющий взгляд королевы, но не обернулся.
  До древесной колоннады мне оставалось сделать всего пару шагов.
  Но тут небеса над моей головой разверзлись.
  Раскололись, как пустой орех. Разорвались, как слишком туго натянутая ткань.
  Сквозь прореху хлынул ослепительный свет пополам с клубящейся чернотой. Капли дождя застучали по моей макушке, и следом несколько острых снежинок обожгли щеки.
  Рванулся ветер.
  Рванулся... и стих.
  Все закончилось почти мгновенно - на месте разрыва в безмятежной синеве осталась только тоненькая белая полоска, похожая на шов или шрам, но она быстро исчезала...
  Впрочем, мне было не до нее.
  Потому что прямо в центре поляны, у ног Тумивса Изумрудный Свет сидела Ариадна.
  Моя Ариадна.
  В смешном домашнем платьице с цыплятами и сердечками.
  В тапочке на правой ноге - левая оказалась босой.
  Но я видел только темную кровь, залившую золотые волосы на виске.
  Потрясение обратило нас всех в мраморные статуи, а она поворачивала голову, озираясь... Увидела меня... И в карих глазах стеной огня взвился ужас.
  Я шагнул к ней, но она вскочила, покачнулась, выставив перед собой руки:
  -Не подходи! Не смей!
  Повернулась и бросилась бежать.
  Я хотел кинуться следом, но неожиданно запутался в стеблях травы и растянулся во весь рост.
  -Рада!
  -Не тронь!!! - она кричала так, как кричат на грани безумия.
  Я бился в траве, пытаясь встать и понимая, что уже слишком поздно. Сородичи мои метались вокруг, как стая вспугнутых сорок - кто-то кинулся ко мне - кажется, мама... кажется, отец бросился догонять Ариадну...
  Дядя опередил его.
  Подняв голову, я увидел, как он неожиданно оказался на ее пути, и моя Рада ткнулась в его грудь, словно котенок.
  Конечно, тут же отшатнулась прочь... но Аодейл не позволил ей этого сделать, сомкнув объятья.
  -Тише, - услышал я его ровный голос. - Шшшшш, малышка.
  Он выговаривал это свое "ш" как-то по-особому, будто гасил что-то, и даже я ощутил, как исчезает нахлынувшая паника, успокаивается сердце.
  А Ариадна вдруг перестала вырываться, замерла... и расплакалась, уткнувшись в дядино плечо.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"