Аннотация: Эпизод шестнадцать, часть два, Project - Noir. Все, как и раньше. За исключением того, что кое-что уважаемый агент все же откопал.
* * *
Из окон вязким дегтем тянулся сонный свет, в контр которому тужились желтые полицейские фонари. Борьба пары хиляков выходила равной, обоим не хватало силенок, и они поделили писарскую на три части - каждый отъел по узкому куску со своей стороны, из-за чего меж ними осталась ничейная полоса сумрака.
В свете агент нуждался, но, не доверяя поползновениям нуарского солнца, передвинул стол ближе к искусственному огню. С газовыми трубками архивного подземелья он расстался сегодняшним утром, так как все старое уже было перерыто вдоль, наискось и зигзагами, а четвертый этаж управления, куда он пересел, предоставлял прямой доступ к самому свежему и горячему. А так же к Жан-Пьеру, обладающему безграничным ресурсом по переквалификации младших полицейских чинов в посыльные.
Перо агентской ручки застыло под идеально прямым углом к полу, указывая в столешницу, карту Нуара, угол блокнота и пару отдельных страниц. Пузырек с красными чернилами и устройство для заправки, которым сегодня пользовались дважды, тоже стояли рядом.
Доине обрабатывал новые сведения, перетирая их словно зубьями шестерен, размалывая в крупу и пропуская сквозь более мелкий фильтр. Отчаянно ища себе катализатор, так как после недавних катастрофических неудач ему был нужен только прорыв.
Перед ним лежал лист с кружками-символами и стрелочками-связями, количество которых верно увеличивалось. Центральное место на схеме занимал ломанный против часовой стрелки крест, от которого шла жирная черта к черепу в бандане. В соседнем круге поместились "они" - те самые "они" Грильяра, которых он выделял интонацией и которыми похвалялся перед агентом. О которых известно ровным счетом ноль. Другой круг занимали все те же темные. Памятую о борделе, агент соединил их с крестом Нуарэ, но потом засомневался и пунктиром провел к черепу в платке, минуя убийцу.
Иначе выйдет, что он уперся в тему полоумного душегуба, не прорабатывая альтернативы. Ведь допустимо же, что темные распотрошили обитель терпимости именно в поисках Грильяра? Тем более он был неподалеку, а они потом все равно нашли его, но уже в логове.
Вопрос: "зачем?". Верховный бандит поминал союзников - новых, да еще и "говено выглядящих". То есть "говенее", чем его собственные подчиненные, среди которых не наблюдалось ни графов, ни маркизов. Про связь с культом говорит и первоначальная грильяровская реакция на трущобного мутанта. Его слова, последовавшие после смерти монстра: "Вот их благодарность!", "Все они - враги!". Он явно не имел в виду тех "их".
Экспериментально зачеркнув связь "Грильяр-Нуарэ" как удивительное, но совпадение, агент представил, что из этого может последовать. Допустим, владыка трущоб оказал культу темных какую-то услугу и ожидал встречной реакции. Вполне похоже на правду, так как культ не стеснялся принимать подарки от доброжелателей, например, ту же пулеметную машину, да еще и с расчетом. Однако вместо ответного ценного дара бандит получил мутанта-убийцу и посчитал, что его предали и эти дружки. Тоже возможно, если он не знает об уничтожении культа. А об этом мало кто знает.
Дальше версия зашла в логический тупик. Подослать кого-либо культ был бы способен, только если бы только продолжал существовать. Не могут же в городе находиться две независимые ячейки...
Невольно Доине начал обдумывать и эту вероятность, но у него возникла ассоциация, что он занимается шахматами и просчитывает предыдущие ходы. Агенту это сильно не понравилось, так как на что ему нельзя было тратить время, так это на игры и выдачу желаемого за настоящее. С негодованием он перевел версию в категорию "на проверку, если остальные провалятся". Фактически на никогда.
Да и не был тот монстр темным. Точнее был - такая нечисть в природе не встречается даже среди людей - но каким-то неправильным темным, полунастоящим. Активное серебро его не свалило, вел он себя слишком нетипично, был слишком неповоротливым. И к тому же без хвоста! - это агент понял, только когда от пыла схватки ничего не осталось.
Этим список отличий не ограничивался. Существо предпочитало стоять на задних лапах, когда ни один "обычный" мутант с надежных четырех точек лишний раз не поднимется. Действовало оно слишком упорядоченно для неистового и безмозглого хищника, оставшегося без плетей дрессировщика, и при этом не было химерой, хотя легенды о мыслительной деятельности касались только их.
О чем говорили швы по всему телу, отсутствие панциря и неведомое усиление из железа в суставах? Об искусственности? Культ никогда не доходил до того, чтобы собирать своих выкормышей по запчастям. Кроме прочего, существо прошло сквозь дверь, а не вползло через подвал или по потолку. Было одето!
На этом агент решил остановиться. То, что гомункул относился к другому роду, более чем понятно. Но тогда кто пытается устранить властелина загаженных городских окраин? Еще один круг на листе. Схема окончательно замусорилась, что аллегорически отразило состояние мыслей агента.
Доине направил ручку к связи "Грильяр-Темные", но почуял сигнал в еще одной старой нестыковке. Раз уж он мельком коснулся пулеметного расчета, то... Из всех увечий у его членов - только локально содранная кожа... Один из главных ритуалов культа - кормление мутанта частью себя... А эти совсем по-легкому отделались, даже формальностью назвать нельзя. Соскоблили кусочек эпителия... По словам эксперта Трагэ - на груди, плечах...
Не ритуал. Отказ от прошлого, стирание любых связывающих с ним знаков, что бы и по трупам не определить кем они были. Предосторожность.
Сосредоточившись, Доине стал прокручивать всю сцену в городских катакомбах. Путь по подземелью: вонь и нечистоты. Ржавая труба: полиция идет по ней маршем. Первые культисты: убиты им, агентом Франко Доине. Много мутантов: работа карабинеров; зверь-легионер: пуля Мийер-Майера; пулеметная машина: лучи выстрелов, бег сквозь них, знак на кожухе пулеметного агрегата.
Агент плотно зажмурил глаза, отключился от звуков и начал восстанавливать в памяти то, как он бился с расчетом. Вал, тренога, культисты, которые, видимо, вовсе не культисты. На него толкают ствол орудия, оно верится на станке. Бьет в грудь, агент виснет на нем, проскальзывает снизу.
Знак! Притупленный перечеркнутый круг. Нацарапанный не то ножом, не то одним из гвоздей-снарядов. Круг, через который посередине проходит линия.
Доине зафиксировался на этом моменте: круг неровный, притупленный снизу; линия немного выходит за его пределы, образуя хвост или конец того, чем он обмотан; с плоской части круг не то заштрихованный, не то зазубренный.
Ручка, зарисовавшая это, перевернулась перпендикулярно полу, перо указало в потолок. Агент залез во внутренний карман и вынул кулон грильяровского прихвостня, положил рядом с наброском. Два символа как бы смотрели друг на друга. Серебряный профиль мертвой головы полуухмылялся зубастой верхней челюстью, отбрасывая позади себя концы банданы.
Отложив листок, Доине снял очки и долго, усердно и тщательно протирал их от несуществующей грязи.
- О, Франко Доине, господин уважаемый агент!
Топки в мастерской экспертного отдела горели в полную мощь, распространяя атмосферу мерцающей преисподней. Пулеметный агрегат находился на том же месте, его ствол немного торчал из-под покрывала - нового, отличающегося по цвету. Детали вскрытой машины лежали по всему верстаку, частично заваленные эскизами и рукописными заметками. Около него был расстелен пропотевший насквозь матрас со смятой простыней и засаленной подушкой, по которым было видно, что главный эксперт несколько дней не выходил из своих владений.
- Не тратьте время, Трагэ, - агент сорвал покрывало, перевернул кожух и к месту, где был затерт символ, приложил кулон-череп, - По чьему указанию сделано?
Эксперт заморгал стеклянным глазом.
- Простите, не понимаю, о чем вы толкуете-с.
- Понимаете, - заверил его агент, - И прекрасно знаете, что ожидает после вылета со службы.
- С чего это меня должны уволить? - вымолвил Трагэ, не сразу отыскав нить разговора, так как частично все еще прибывал в "порохах и потрохах".
- Недопустимые служебные нарушения. Саботаж работы государственного агента высшей категории. Достаточно?
Разглядев грильяровский знак, Трагэ уставился на него, как на метку дьявола, и выражение его было таковым, будто та располагалась не на детали агрегата, а на его собственной груди.
- Пулеметная машина попала к культу от известного бандита Де Грильяра, - продолжал Доине, - Расчет принадлежал ему и по традиции пометил оружие. Вы об этом знали и сознательно уничтожили вещественную улику, чтобы помешать мне. Поищу здесь - найду предмет, которым это сделано. Например, этот, - агент наугад выбрал ближайший напильник, - Желаете подробнее?
Все, что смог старший эксперт - это тупо посмотреть на означенную вещь и не понять, почему выбрана именно она, хотя такие действия производятся иными инструментами.
- Вам некуда отступать, - сразу предупредил агент, - Если что-то откажется выполнять Боннэ, за дело примутся жандармы из Столицы. Желаете видеть их в Нуаре? Фамилия Трагэ известна в нужных кругах.
- Вы пойдете на революционный террор ради крошечного знака? - Трагэ отказался верить в происходящее.
- Когда начнется, вас это интересовать не будет.
В этом агент был прав. Республика еще никого не прощала и до сего момента отличалась сварливой злопамятностью. Трагэ попытался сесть, но едва не промахнулся мимо стула и удержался, лишь схватившись за верстак. Его искусственный глаз выпал.
- Начальник полиции не будет защищать вас, Трагэ, - Доине давил не столько словами, сколько своим видом, полной уверенностью, мертвенным блеском глухих красных линз, - Канцелярия сильнее, и он не подставит под нее свою шкуру.
- У вас нет доказательств, - неуверенно возразил эксперт.
- Я - не нуждаюсь, - ответил агент.
Трагэ во всё единственное око смотрел на него, на его ужасающую серьезность. А ведь доказательства ему действительно не нужны! Никто не помешает ему устроить ад прямо так, здесь, без всяких санкций!
- Сон, какой-то морок, да, - произнес эксперт, отчаянно ища сигареты, - Вы не могли этого узнать. Все было правильно.
- По чьему приказу сделано? - по словам повторил Доине.
- Вы раскрыли мне глаза на самого себя, господин агент, - Карл внезапно развеселился, - Я никак не мог подумать, что окажусь в одной лодке с нашими доблестными карабинерами. Их, как солдат Императорского Иностранного легиона, не спрашивают, зачем они пришли и кто они такие. Ружье в руки, саблю на пояс - и вперед-с, умирать за спокойствие и благополучие городских хозяев.
Он нашел портсигар, положил его перед собой и полез искать глазной протез.
- Высокий оклад, темное прошлое и возможность "вылета", - сказал он из-под стола, - означающая перспективу попасть в другую госструктуру, но уже пенитенциарного толка - неплохое обеспечение верности, да. Не забывайте о временной индульгенции грешков-с, и вот тебе идеальный воин, готовый бить и убивать за тебя. Никогда себя к ним не причислял. Но если взглянуть со стороны, - он вылез с глазом в обрубках пальцев и направил его на себя, - допустим вот так, да. То можно рассмотреть уйму всего-с, Господин Доине, уйму всего-с! Например, сразу же видно, что ничем от них не отличаешься, - Трагэ повернул глаз и себя к агенту, - Такой же раб прошлого, зависимый от настоящего.
- Без лирики, Трагэ. Иначе не будет будущего.
- Чувствую себя одним из них, да, - усмехнулся эксперт, - И чтобы остаться им, приходиться перешагнуть через линию, подписанную "предательством".
- Не впервые, - заметил Доине.
- Прискорбно-с, господин Канцелярия, очень, очень прискорбно-с. Капитулирую без гарантий, да.
Дальше по списку агента шла связь "Грильяр-Нуарэ", от которой рано было отказываться. Кроме того, ему не было известно, как начальник полиции отнесется к поражению одного из ведущих подчиненных, и не придет ли Трагэ к нему с повинной сам. Поэтому, исходя из худшего, он решил готовиться к возможному скорому вмешательству, из-за чего ему было нужно что-то такое, чем можно обороняться, чем можно накормить Боннэ, уверив его, что сотрудничество продолжает быть небезынтересным.
В расследовании же тем временем образовывались новые вопросы, которых становилось слишком много, связь между которыми - слишком уж тесной. А рук для решения - всего две, голова - одна, союзников - икс, неизвестная.
- Жан-Пьер, прошу проследовать со мной.
Капрал агента разочаровал. Исполнительному и лишь слегка коррумпированному служаке Доине перестал доверять с момента, как тот согласился на деньги, потому что верность, проданная за монету, за монету побольше может быть легко перепродана. Да, будущий унтер питал к агенту огромное уважение, пусть и примитивное, основанное на почитании силы и родственное тому, что господствовало в его бывшей среде. Но начальника полиции или того же Мийер-Майера он уважал не меньше, хоть и по-другому.
Точку в вопросе поставил его последний доклад, при котором капрал сконфуженно сообщил, что Боннэ незаметно закрутил гайки. И если раньше главный полицейский равнодушно закрывал глаза на незначительные сторонние дела, не мешающие служебным обязанностям, а условием ставил только качественно и вовремя выполненную работу, то с недавних пор что-то изменилось, и халтурить стало невыносимо сложно, да и сопряжено с опасностью. Недовольства этим будущий унтер не проявил, но пришлось накинуть ему сверху еще две кроны.
Поэтому Жан-Пьер. Аргументом "за" была близость к главнокомандованию и намек на то, что вопреки общенуарскому здравому смыслу он таки может оказаться порядочным человеком. А Боннэ - тот все равно узнает, что делает агент, так пусть будет спокоен, думая, что имеет руку в его делах.
Полицейского адъютанта Доине поймал не в секретарской, а в кабинете его патрона, где тот с видом контуженного жизнью поливал начальницкий кактус. На призыв агента он прореагировал без энтузиазма, но и без эмоций, подчинившись механически. В некой прострации он продолжил пребывать, даже когда позади осталась не только главная дверь управления, но и его ограда.
"Зачем вы скрывали? Приказ Боннэ?" - это агент сказал на прошедшем допросе главного эксперта.
"Инициатива-с, моя собственная, да, - отвечал Карл Трагэ, - Те же самые татуировки были у культистов за пулеметом..."
"Их тоже удалили вы?"
"Не все, только четыре. Три крупных, из которых две на одном теле, и одна совсем незаметная. Я полагаю, что хозяин о ней забыл сам. По ним можно было догадаться... Все остальное - убрано до меня, да"
"В чем смысл ваших действий?"
"Господин Франко Доине, я всем сердцем уважаю своего начальника. И не хочу, чтобы ему мешали, нарушали его планы - негоже, знаете ли-с, кусать кормящую руку, да. Он никогда не сделает ничего такого, что может повредить его положению - а значит и городу, так как отлаженность системы и отсутствие форс-мажоров он ценит превыше всех благ".
"Говорите яснее".
"А вы не перебивайте, - эксперт захотел прикурить, но сигарета выпала из рук, и он достал другую, - Так вот, я никогда не вникаю в схемы моего уважаемого начальства - моих просоленных фульминатами мозгов на это не хватит-с. Зато знаком с его страстью к своеобразного рода развлечениям, да. Он любит держать все интересные процессы под контролем. Знать, что происходит. Эстетического ли удовольствия для, иного - не знаю-с. Но он никогда не даст им разрастись до размеров угрозы: разрешить что-либо и держать в рамках легче, чем безрезультатно бороться. Да и безопаснее для жизни, да. Он прагматик, а не фанатик.
Вас же, господин агент Тайной Канцелярии, я знал очень, очень поверхностно-с. А первые сообщения о вас были нелицеприятными, не выдававшими большого прагматизма.
Не имею понятия, как символ попал на машинку. Точнее имею, но не знаю об отношениях культа и трущоб, да. Однако побоялся, что сам факт их существования может навредить моему шефу - вдруг не-прагматик из Столицы примет их за халатность моего начальства? Докажи потом, что это не так! А как было замечено, потеря работы скажется на моем здоровье удручающе негативно, да.
Поэтому не решился передавать сию информацию в руки пришлых ревизоров-с. То есть в ваши-с. Господин Доине-с.".
Адъютант шел рядом с пустым выражением, бездумно, будто его ничего не касалось. Он и в управлении был серый как пролившаяся ливнем туча, отсутствовал, находясь прямо на рабочем месте. Его прекрасная Лайза бесследно пропала. Пусть она и обошлась с ним жестоко, но он все равно испытывал по ней щемящую тоску, а без ее властных ночных объятий начинал ощущать почти физическую ломку. Когда же он спросил домовладельца, когда она ушла и как забрала вещи, тот ответил, что адъютанту надо меньше работать и больше отдыхать, иначе ему опять начнут мерещиться бабы. Совету Жан-Пьер не последовал, вместо этого понадеясь отвлечься, посильнее зарывшись в службу. И то и другое вышло у него из рук вон скверно, доказательством чему было то, что он обнаружил себя в квартале бывших дворян только после вопроса:
- Жан-Пьер, кому принадлежит... это?
Роскошный особняк с бельведером, похотливыми фавнами и негром-швейцаром он узнал, а узнав, взмолился небесам, чтобы они не дали ему покраснеть.
- Я стараюсь не ходить... Я не хожу по подобным заведениям, - быстро выдал он.
- Моральный облик не нужен, - бросил Доине, раздраженный тем, что ответ не связан с вопросом, - Кто хозяин? Лучшее из заведений подобного рода в городе - по их заверениям. Не может быть само по себе.
- Госпожа Ингеборгэ Талера, - с неохотой сказал адъютант, - Ударение на последний слог, и нежелательно путать.
Фамилия была известна, мелькала во время разбора архивных насыпей, и агент поставил мысленную галочку напротив еще одной персоны, достойной подробного исследования.
- Кто она для города? - спросил он.
Жан-Пьер поморщился; им уже было проклято все на свете: и уход с рабочего места черте куда черте на сколько, и его собственная никчемность, и Грегуар Боннэ с его идиотским наказанием, и агент с его отвратительной манерой давить без повода.
- Обо всем узнать можно в архиве, - отодвигаясь, произнес адъютант, - Там записи, все очень подробно. Зачем я вам здесь?
Агент вспылил настолько натурально, что сам не был уверен, изображает ли он:
- В городе готовят контрреволюцию! - по нарастающей поцедил он, - А ты смеешь не говорить про владельца сраного бардака! Да, это нужно! Да, если спрашиваю, значит, важно для дела! Шефы Канцелярии подозревают всех! Я здесь - из-за этого! Непричастных нет! В полиции - особенно! В начальстве полиции - тем более! Подумай, кто ты, при ком служишь. Уловил?!
Для убедительности он хотел подтащить адъютанта к себе за грудки, но решил, что и без этого будет достаточно. Потом, разжимая руки с адъютантского мундира, понял, что уже сделал это.
Бледнея, Жан-Пьер вымолвил:
- Вы понимаете, что я не имею права не сообщить подобную информацию господину Боннэ?
Доине несколько секунд глубоко дышал, закрывшись красными очками.
- Как хочешь, - буркнул он, перебирая не послушавшимися пальцами. Последние сотни футов они проделали, не разговаривая.
Кроме озвученного вопроса, который все-таки больше являлся проверкой Жан-Пьера на внушаемость, агенту надо было прояснить еще кое-какие аспекты о развеселом дворце. Например, кто автор тамошнего "неприятного" портрета, и может ли эта картина быть связью между убийцей Нуарэ, найденным буквально около него, да еще и к большому удивлению местной администрации, с раненным им же Грильяром, который обладал образцом очень схожего характера. На взгляд Доине это выглядело шаманизмом, однако живопись фигурировала около ножей полоумного маньяка уже минимум три раза - третий, если считать вспоротого кривым лезвием Учредителя-коллекционера, посмертно смешавшего свой прах с коллекцией. А три, это тенденция, которую нельзя оставлять без внимания.
Кроме того, агент какое-то время хотел установить, может ли все же быть что-то общее у темных, посетивших бордель, и "темного" у Грильяра. Однако обоснованные сомнения в каких-либо отношениях мутантов и "мутанта" полностью победили, и он убрал этот пункт из списка целей. Главной причиной на это была услуга, оказанная бандитом культу, то есть передача в пользование орудия и людей. Вероятно, убить его пытаются сейчас как раз за это, а, вероятно, и не только за это и не только сейчас. Но кому бы он не насолил, темные к недавнему нападению в трущобах точно не причастны. Потому что "А" - незачем, "Б" - некому. А так же "В":
"Господин Трагэ, по какой причине захваченные в катакомбах твари оказались не уничтожены?"
"Позвольте? Что вы хотите сказать?"
"Клеймо, - агент показал воссозданный им по памяти рисунок, при виде которого Трагэ изменился в лице, - Вы его знаете. Каким образом тварь с ним покинула полицейское управление?"
Это было то самое клеймо, которое Доине видел в подземном зверинце культа на лапе несчастного существа под ядовитой капельницей. И то же клеймо, что показал трущобный гомункул на этой же облезлой лапе, но раздутой опухшими мышцами.
"Господин Доине, при всем уважении, это не имеет отношения к процессам в городе. Я готов клясться, что все живые образцы уничтожены, да!"
"Рекомендую отвечать".
Дальше был долгий, мучительный для одного из собеседников разговор. Ломка, если сказать правильно. По всем правилам, которым учили в Канцелярии, так как эту тайну эксперт охранял гораздо более стойко.
"Я передал части зверей Густаву, моему брату - признался он, когда агент давно перешел от угроз к действиям, частично физическим, - Не все, только самые любопытные. Мне не хватало ни способностей, ни таланта, чтобы разобраться самому. А он - увлеченный профессионал! Не покойный Поль Виелле конечно же, но большой знаток, да. Его ученик! Я надеялся, что он поможет мне разобраться, увеличить мои собственные познания. Ничего преступного, ну, более преступного, чем сама их передача, да".
Сдав брата, Трагэ потерял присутствие духа, перестал прикладываться к тлеющей сигарете и ужасно ссутулился, но не так, как он делал за сосредоточенной работой, а безвольно, безжизненно, как живой мертвец.
"Я пропал? Пропал, господи Доине, да?" - в его голосе слышались отголоски надежды на чудо.
"Знаю я и вы, - ответил ему агент, - Так будет впредь".
- Правильно произносить "де Талера", - не выдержал тишины адъютант, - Очень знатный род. Ее муж - Жан Эдуард Эмиэль-Мари Фруассар герцог де Талера, очень близкий родственник императорской фамилии. Наверное, самый близкий на момент окончания террора. Он умер три с лишним года назад. Здесь в Нуаре. У себя в доме. При невыясненных обстоятельствах. Мы тоже думали, что это дело рук его жены. Боннэ очень хотел добраться до истины, хотел еще к одной большой марионетке прикрепить ниточки. Он ошибся. Ингеборгэ де Талера оказалась не при чем. И действительно была опечалена смертью мужа.
- Рассказано просто так? - с сухостью уточнил Доине, косясь на него из-под очков.
- Нет. Я не всегда был при Боннэ, вы помните. И тогда я занимался этим делом, нашел кое-что сам. Потом бросил - слишком испугался, боюсь до сих пор.
- Если "нет" - короче.
- Эдуард Фруассар - первая жертва господина Нуарэ. Этого нет в архиве.