Аннотация: Часть номер девятнадцать. Маленький бенефис синьоры Лайзы Колонелли с неожиданным (для нее) концом.
* * *
Задание Лайзы Колонелли было сформулировано просто и понятно - найти и уничтожить. Ее, как лучшую из слуг Картеля, отправили потому, что требовалось действовать максимально быстро и показательно жестоко, то есть так, как она и любит. Расследование если и входило в планы, то вторично.
Нуарский инцидент очень беспокоил ее владельцев. То, что в отдаленном северном городе самопровозглашенной Республики кто-то без их дозволения наладил производство опиума, да еще и не утруждая себя качеством, бросало тень на авторитет Картеля дважды. Для разрешения проблемы они бы могли отрядить и пару обыкновенных убийц, однако сведения со временем стали приходить все более противоречивые, а в последнем донесении информаторы признались, что не могут докопаться до источника.
Прибывшая в город лучшая оперативница организации быстро выяснила, что головоломка "бурого" действительно не проста и что сам он - вовсе не то, о чем думают в штаб-квартирах Картеля на далеком Юге. Экспоненциальный же рост его распространения не позволял медлить. Как пятно зараженной крови расползается по серой ткани, так и наркотик уже пробрался во все сателлиты Нуара; бурое знамя победы было водружено за десятки миль от Черной горы, а город уже был оплетен его сетью целиком, чего, кажется, до конца не осознали и сами продавцы.
Подсаженные на их товар наркоманы были готовы отдавать за него все, что у них есть, плевали на чистоту товара и его убийственную токсичность. И чем беднее была жертва дьявольской смеси счастья и безразличия, чем безысходнее была ее ситуация, тем с большим рвением она пускала его себе по крови.
Пандемия ацетилморфиновых смертей еще не начала косить ряды заядлых вмазников - с момента, когда бурое цунами накрыло их, прошло недостаточно времени. Но о неумолимости кары сообщало недвусмысленное состояние тех поклонников зелья, кто первым встретил грудью ласкового захватчика.
Пока же главным проявлением небесной иронии Лайзе казалась основная причина их отхода в небытие - честность. Попадался очередному живому трупу барыга попорядочнее, который разбавил товар тальком лишь один к пяти, а не как остальные, и облагодетельствованный покупатель загонял в тело тройную дозу, из-за чего то расслаблялось настолько, что забывало, как дышать.
Скорость переработки обдолба в студень Лайзу впечатляла. Ей нравилось, что бурый порошок является наиболее достойным употребляющего его быдла способом без пафоса отправиться кормить червие, попутно организовав себе эскорт из еще нескольких таких же недочеловекообразных форм жизни, успев при этом добровольно передать в чужое владение все свое имущество. Причем исключительно имущество, так как тело и душа таких красавцев вряд ли бы кого заинтересовали.
Выражаясь по-другому, создатель горкой смеси импонировал ей своими методами. Однако он нарушал порядок, чего Картель не уважал ни в коей мере. Да и препарат в своей разрушительности и аддиктивности плавил поклонников излишне быстро, что в целом было не выгодно. Так что смешивать личное с профессиональным Колонелли не планировала.
В процессе поисков ей все же пришлось поработать ищейкой. Первым она поняла, что ни черта это не опиум, а по паре слов Карла Трагэ смогла прийти к выводу, что наркотик - это продукт переработки более доступного вещества, производимого к тому же самим картелем. Из чего выходило, что обманывают ее хозяев с помощью собственного же товара, только многократно усиленного, но для экономии просто не очищенного от примесей. Последнее, кстати, и не требовалось, так как наркотиком с упоением кололись и без этого, да еще и добавки вымаливали. В ход шло даже необработанное сырье к нему, по виду, цвету, консистенции и запаху, а так же по сути напоминающее дерьмо.
Когда прямые дедуктивные методы перестали давать результат, Лайза, не растерявшись, смело пошла в обход. Жан-Пьер, ее милый тупенький Жан-Пьер себя полностью оправдал. Обессилено оседая на постель после грандиозной фелляции в ее исполнении, он стабильно впадал в состояние полной умственной отсталости и переставал следить за тайнами начальства. Так что несколько раз применив полицейского адъютанта по назначению, она оперативно узнала, что происходит в городе, про рыскающих столичных агентов и следователей, и вообще совместила полезное с ну очень приятным. Закончила в своем стиле, но не испытывала сомнений, что при необходимости сможет вернуть все в прежнее состояние.
Из спущенных штанов полицейского адъютанта ею была вынута информация, что стражи порядка обеспокоены ситуацией с наркотиком, но вынуждены уделять проблеме внимания не больше, чем чему-то еще. И Жан-Пьер же вывел ее на главного полицейского эксперта, который по случайности оказался братом-близнецом ее старого знакомца - каннибала Эмиля Трагэ, ныне грызущего землю.
Уродом Карл оказался тем еще, но была в нем некая извращенная харизма абсолютно помешанного на своем деле профессионала. Благодаря нему Лайза поменяла концепцию своих целей. Убивать - с предельным зверством, чтоб иным было в пример - она станет только организатора безобразий. А того же, кто владел "секретной формулой", она живьем вывезет на потеху донам Картеля. Как они с ним поступят, принудят ли к сотрудничеству или скормят крокодилам, уже не ее дело. Но в любом случае ею будут довольны.
Выйти на таинственного поставщика ей во многом помог разговорчивый синьор Де. Доказывая свою пангалактическую значимость, он рассказал, что получает товар от бывших друзей, которые добывают тот извне.
- Все прямо-таки стремятся мне помочь! Какая благотворительность, тьфу, твою мать! - ответил он, когда Лайза предложила содействие в решении проблем. Подобной реакции она ждала, да и предлагаемые ее услуги были обыкновенным блефом, но для простоты она представила, что бандит таким способом говорит ей "да".
- Правильно поступаешь, что соглашаешься, - заметила она. В ответ на нее посмотрели два Грильяра - с портрета и настоящий.
- А к чему это мне? - прищурился тот, что не был нарисованным, попутно растирая бок, - Я могу защитить себя от всего! У меня - целая армия. Выгляни и посмотри! Они верны и преданны, в узде их держит страх! Никто из этих паршивых выблядков не посмеет тявкнуть в мою сторону даже тогда, когда я не слышу! Когда никто не слышит! Они знают, что их за это ждет. Знают и боятся! И это я добился сам, своими собственными руками! Вот этими вот двумя руками!!!
- Символично, - хмыкнула Лайза, так как предъявляемые руки оказались в крови. Увидев это, Грильяр зашипел и начал срывать с себя рубаху, где на боку от расчесывания появилось темное пятно, прошедшее сквозь бинты.
Пока он спешно переоблачался, Лайза тоже вскользнула в курточку и поправила серебряные пряжки. С восхищением созерцая себя в зеркале, застегнула верхние пуговицы блузки, которые, будучи расстегнутыми, как всегда верой и правдой послужили ей при переговорах. Закончив, она мысленно наградила свое отражение самым жарким сексом и отправилась в тронный зал.
- Куда пошла?! - бандит выскочил за ней, на ходу застегивая одежду, хромая на ногу под раненым боком.
В зале стояли наиболее близкие к нему главари, с овечьей покорностью, смиренно и без понимания происходящего ожидавшие распоряжений.
- Собрал, - отметила Лайза, внимательно всматриваясь в них, - Всех, кто мне нужен. Догадываюсь, ты уже кое-что решил по моему предложению.
- С чего взяла? - Грильяр обогнул ее и приградил путь, - Зачем мне что-то рассказывать? Что мне с этого будет? Чего я не могу сам? Чего не знаю?
Победно улыбнувшись, она закрутилась вокруг него, обвивая шею руками.
- А если у меня есть еще что-то? - сказала она и, сладко жмурясь, поцеловала его.
Пока длится поцелуй, пока он, обмякнув, лапал ее зад, одна ее рука опустилась к кобуре. Незаметно достала маленький трехствольный пистолет и поднесла тот к его затылку.
- Атаман!!! - закричали в рядах головорезов.
Лайза выстрелила, и на пол упал кто-то на другой стороне зала.
- Это был аванс, - нежно шепнула она на ухо подпрыгнувшего Грильяра.
- Да что ты, ебать тебя в сральник, творишь?!! - заорал он, хватаясь за "Юнкерс".
- Видел бы ты свою физиономию, - мило смеясь, Лайза снова закружилась на нем, ненавязчиво подставляя его спину под направленные в нее разбойничьи стволы.
Бандит хотел схватить ее за горло, но не дотянулся. То, что его удержала ее рука, понял не сразу.
- Не печалься, - она грациозным движением вывернулась из-под мастер-оружия, телом отклонив его в сторону, - Подстреленный Жак Барбару - не тот верный пес, каким хотел казаться. Смерть его будет мучительной.
Правда об одном из наиболее приближенных советников-советчиков сотворила бандиту остаток дня, а исполинская истерика на тему "все хотят, чтобы я сдох" и "мне никто не нужен", которую он закатил, дала Лайзе немного новой информации. К сожалению, до верховного атамана не дошло, что причиной предательства могли стать его любимые террор и репрессии, но зато он финально утвердился во мнении, что накал оных следует усилить еще больше. Успокоился бандит только когда прибил кого-то непричастного, но Колонелли к этому времени благополучно ретировалась.
Незапланированный второй заход ей едва не сорвали, однако кое-что удалось стрясти с одного из запуганных грильяровских прихлебателей. Она выдумала ему, что способна обеспечить защиту от обезумившего атамана, хотя ничего похожего она, конечно же, не могла и не собиралась.
Потом она проследила кое за кем, кое о чем догадались, а кое-что совместила с косвенными данными, выведанными у полицейского адъютанта с помощью верного орального акта.
В итоге Лайза добралась сюда, за высокий забор великого завода, производящего не только то, о чем было известно всем. Прокрадываясь по нему, она успела до глубины души поразиться его размерам, но тот, как истинный мифический циклоп, на этом не остановился. Как и все в этом городе, он зарылся вниз под землю, под холм, на котором стоял. Настолько глубоко, что когда Лайза проникала сквозь нижние уровни его цехов, и над ее головой оказывались десятки футов земли, она знала, что там, под ногами есть другие десятки футов. Они изрыты змеями труб и коммуникаций, испещрены камерами и подвальными помещениями. В них когда-то тоже было производство, и работали живые люди. Но после нападения нуарский канализационных обитателей и взрыва, их - помещения - закрыли. Ах да, с этого начался нуарский газовый кризис.
Ее тайный вояж прервался у парового лифта, на чьих дверях висела табличка "опасно для жизни". Лайза едва успела спрятаться, прежде чем он, пыхнув белыми клубами, раскрыл створки, из которых вышел гигант, чье лицо было закрыто маской. При его размерах он двигался очень тихо, и выдало его только то, что он, подволакивая ноги, немного шаркал дорогими туфлями.
Имя исполина в определенных кругах называли с придыханием - Киприано, и он был даже большей знаменитостью, нежели его наниматель. О великане, а так же о некоторых его особенностях Колонелли слышала, поэтому спокойно вышла навстречу, и, просто встав на его пути, остановила.
Черные прорези бауты Киприано вперились в нее с огромной высоты его роста, а она косо улыбнулась ему снизу, обдав ветром вожделения. Ей было явлено тело подлинного атланта! Широкое в плечах, как мост; мощное и твердое грудью, как крепостной вал; а при росте и сложении бога - еще и с длинными ногами, каждая из которых, как ствол векового дерева. Да и между ними, наверняка, тоже наличествует, что нужно!
- Маска-маска, - нараспев произнесла Лайза, подходя к нему и с хищным призывом виляя бедрами, - Маска, окруженная мистикой, известная и таинственная. Маска смерти, сошедшая со старинных гравюр. И нет другой такой маски, которая могла бы полностью скрыть личность, убить все опознавательные признаки. Она изменяет даже голос, делая носителя поистине неузнаваемым. Баута не имеет ни пола, ни возраста, ни веры, ни сословия. Надеть бауту - значит отречься от назойливой индивидуальности, отказаться от собственного лица, освободиться от норм морали. Это твое решение? Или твоего хозяина?
Гигант тяжело сопел, по подбородку у него струились мутные капли. Вздохнув, Лайза вытащила из его кармана красный платок и, с большим удовольствием вытягиваясь высоко вверх, вытерла их.
Поняв, что что-то не так с лицом, исполин вздрогнул и начал быстро искать свой платок по карманам фрака. Не нашел и, прерывисто дыша, впадая в панику, заметался на месте.
- Тебе плохо, - Лайза вложила искомую вещь гиганту в могучую ладонь и закрыла пальцы, - Не любит тебя твой хозяин... Мучает...
Не поняв, откуда тот взялся в руке, Киприано уставился на него, но Лайза взяла его за подбородок и заставила смотреть на себя.
- Иди, - гипнотизируя блеском зрачков, произнесла она, - До встречи, на которую я очень надеюсь.
Приложив палец к губам, она поднесла его под маску. Тоже к губам, влажным от постоянно пускаемой слюны. Коснулась.
Не в силах сопротивляться ей, гигант послушно пошел. Не видя, куда двигается, он не вписался в дверной проем и чуть не снес дверь с петель, после чего, наконец, скрылся.
- Трогательно! - сказал Агнус Мийер-Майер, - Какое нежное проявление Черной Гадюки Лайзы Колонелли. Поражен и умилен.
От неожиданности присев, Лайза схватилась за рукоятки кинжалов. Потом, когда была подавлена первейшая заученная реакция на обнаружение - броском сорваться и рассечь врагу горло - она распрямилась в сторону особого следователя, скрестила руки на груди и, выдавив наигранный интерес, вскинула бровь в неозвученном вопросе.
Следователь плечом опирался на стену в центре помещения и разве что не стирал слезинки с глаз.
- И что же Картель позабыл в делах Гильдии Оружейников? - поинтересовался он, - Мы имеем шансы увидеть войну двух богатейших организаций известного мира? Или это твой личный способ дополнительного заработка?
- Так ты здесь не по тому поводу, как я? - удивилась Колонелли, - Как любопытно...
- Кажется, я подал тебе идею, - с досадой отметил следователь, отрываясь от опоры.
Чтобы прервать неловкую тишину, он... напал. Меч просвистел над ее головой, а на лице Мийер-Майера при этом возникло выражение какой-то особой безвыходной светлой грусти, как перед чем-то неизбежным и нужным одновременно.
Отскользнув от него на безопасную дистанцию, Лайза грациозно вынула саблю, описала ею правильный полукруг и встала, оттопырив упругий зад и выставив вперед грудь, особенно привлекательную в ее нынешней легкой сорочке с коротким атласным галстучком. Дождавшись, когда противник тоже встанет в стойку, она пальчиками достала вторую саблю и покачала ею таким движением, каким обычно дразнят или сопровождают смешные рожицы из-за угла.
- Хочешь рискнуть еще раз? - предположила она.
- Я буду очень старательным, - честно пообещал Мийер-Майер, чертя по полу концом клинка.
На мгновение в Лайзу просочилась жажда крови - приступ приближался! - и ту тоже пришлось гасить. К делу следовало подойти осмысленно - у ее противника опасное преимущество в росте, выбивающее из баланса длинное оружие и проклятая неудобная леворукость. А еще он создавал стойкое чувство, что в этот раз будет драться намного серьезнее. Справившись с ненужным порывом, Лайза глубоко вдохнула. После чего, обнажив клыки в усмешке и подпуская адреналина в ток крови, встряхнула волосами, и заводской подвал огласился металлическим звоном.
Тактику она избрала наиболее подходящую против оппонента его параметров - заставляла как можно чаще изменять направление работы меча, чтобы длина оружия сковывала и мешала хозяину. Однако Мийер-Майер давным-давно привык к подобным течениям боя и поэтому отбивался от атак с небольшим разочарованием. В итоге он пропустил всего один удар: как будто бы поймав обе ее сабли, следователь отвел их к полу обезоруживающим приемом, но Лайза применила против него приданную им же скорость и с красивым доворотом врезала ему точеным сапожком с окованной голенью в висок, продемонстрировав при этом поистине гимнастическую растяжку. В последний момент следователь прикрылся плечом и быстро вышел из стычки, но только для того, чтобы бесследно стряхнуть пыль с серого костюма.
- Зачем тот агент был нужен бойцу, как тебе? - осведомилась Колонелли, допуская свой обычный дефект, - Ты, оказывается, и сам не дурак железкой махать.
- Зачем мне Франко? Странный вопрос, - он в задумчивости покачал головой, - Разве на такого человека у кого-то может не быть особых планов? Как насчет тебя?
Они сошлись. Подозрительно пряча одну саблю за себя и призывно раскрываясь, Лайза провоцировала его на ошибки. Следователь на это не реагировал, необдуманных действий не допускал, так что она, устав ждать, организовала брешь в его обороне сама. Нырнув под меч, она ударила саблями сразу с двух сторон, метясь вспороть противнику живот. Точнее, обрезать полы дорогого сюртука.
Выскочив из ножниц, Мийер-Майер взмахом клинка нацелился ей в развевающиеся хвосты, но не догнал, после чего с его одежды отвалилась одна пуговица.
- Тоже не безгрешен, - признался он, - Например, я позволил Франко выпытать из меня больше, чем я из него. Да-да, железный агент не так прост, как может показаться. Репутация "Ледокола" позволяет проворачивать трюки непередаваемой изящности. Я был им обманут, - Мийер-Майер рассмеялся своему утверждению, - Пусть считает это маленькой идеологической победой, заслужил.
После этих слов он пригласил ее продолжить, но с первым же выпадом перехватил инициативу и надавил, не подпуская ее близко, но и не давая выйти из пределов досягаемости. Стал атаковать от бедра, снизу, коротко и опасно, пресекая любые лихие маневры.
Понимая, что начинает отступать от противника, которого определила как заведомо более слабого, Лайза снова пошла на фокус. В определенный момент, вместо логичной контратаки она внезапно откатила по полу обе сабли себе за спину, заставив Мийер-Майера закрыться вхолостую, и акробатическим сальто порвала неудобную дистанцию. Мыски сапог мелькнули у носа следователя. Приземляясь, Колонелли дернула на себе оружейную сбрую, которая до этого казалась просто очередным декоративным ремешком, и два пистолета сами прыгнули ей в руки. Строенные стволы прокрутились на одну позицию и, с грохотом, присущим короткому оружию, выплюнули отравленные разрывные заряды. Испачкав рукава серебристого сюртука пороховым следом, пули врезались в стену и разлетелись юркими брызгами.
- Ртуть! - выдохнул Мийер-Майер, расплываясь в восхищенной улыбке, - Какой прекрасный в своей подлости ход!
В ответ он выпустил в Лайзу весь барабан "Хенкеля", но та, кувыркаясь, как гимнаст, ловко уклонилась от всех выстрелов и, закончив шикарным цирковым колесом, на ходу добралась до сабель. На ноги она вернулась уже с ними наготове.
- Давно мне не хотели показать превосходство таким эффектным представлением, - особый следователь поаплодировал, зажав меч локтем, - Чуть не забыл: твоим финтом у Грильяра я просто поражен! Заставить Франко вступить в бой, да еще и выдернуть у него сразу две цели - эталон! А знакома с ним ты была не дольше часа. Чутье профессионала, завидую белой завистью!
- Как и у тебя, - совершенно не запыхавшись, ответила Лайза, - Твой Франко же фактически спас синьора Де. И не швырни мутант тот шкаф, и не лишись из-за этого наш общий друг всей своей заначки, вел бы он себя гораздо менее интересно.
- Тогда спасибо будет взаимным, - благородно поклонился Мийер-Майер.
Последовавшея атака следователя, возможно, и не имела изъянов, а он сам, скорее всего, и не открывался вовсе...
- Принимаю, - бросила Колонелли, как обычно за других решая, что и как они сделали.
Длинный клинок соскользнул по сабле, оставляя Мийер-Майера беззащитным перед вторым оружием Черной Гадюки. Задержавшись на момент, чтобы он понял свое положение, она нанесла удар. Не смертельный, но приводящий к обидной болезненной ране, плохо поддающейся лечению и оставляющей шанс пожизненно остаться калекой.
Завершая его, Лайза уже не смотрела на цель. Удар был лишен возможности промаха, и, убедившись, что вороненому лезвию осталось несколько дюймов до серого костюма, она сосредоточилась только на красивом завершении рывка и живописной позе после него.
Воздух позади нее был резко распорот, но на каком-то змеином рефлексе она принулась. С меча целого и невредимого Мийер-Майера соскользнул тонкий локон темных волос.
- Каламбур про Министерство, кстати, тоже был неплох, - с той же уважительной интонацией сказал он, - Обязательно расскажу его среди своих, им понравиться.
Колонелли недоверчиво посмотрела на саблю, но та не укоротилась, а если бы и исчезла перед атакой, то уж точно бы не появилась обратно спустя мгновение. Нахмурившись, она напала заново, но гораздо сложнее, с ливнем ложных выпадов одной саблей и неожиданными ударами другой. Противник отклонил все. С большим трудом, но отклонил. Откровенно злясь, Колонелли кинулась на врага уже в самую полную силу, закрутилась вокруг него, оплетая смертельными кольцами, перестав играть, желая только убить. Подсознанием поймала нужную позицию и на тех же рефлексах использовала прием, заслуженно считающийся неотразимым.
Удивительным образом Мийер-Майер вывел меч перед собой, одновременно отбивая обе сабли - одну вверх, другую вниз, но тоже оказываясь в положении с неудобно вывернутыми руками. Крестовина его оружия застыла прямо напротив Колонелли, и лезвием он бы не добрался до нее ни при каких условиях.
Немыслимо ускорившаяся реакция позволила Лайзе видеть, как следователь ухмыльнулся - унизительно и выводяще из себя иронично, корежаще психику насмешливо. После чего вычурно-витая, почти парадная гарда ударила ее в лицо.
Лайза опрокинулась, от удивления не чувствуя боли. Поверить в то, что это произошло не понарошку, не во сне, не с кем-то другим, помогла только кровь, вкус которой она ощутила на разбитых губах. Но хуже того, если бы ее враг не сделал этого, то парный залп "Фокке-Вульфа" просто оторвал бы ей голову.
В помещение входил гигант Киприано, в его руке обильно дымились два мощных ствола. С целеустремленностью бронированного поезда он сокращал расстояние между собой и дерущимися, двигался непоколебимо, непреклонно, не сомневаясь. Его пистолет целился в участников драки: грозное мастер-оружие провернуло полуавтоматический взводной механизм и обойма дослала под боек следующий пакет картечных зарядов. Толстым пальцем могучий телохранитель привел курки в боевое положение. Свободной рукой вынул из-за пояса ужасающую волнистую шпагу.
Колонелли вскочила на ноги и, потеряв над собой контроль, накинулась на гиганта. Но вместо недавнего ручного кретина пред ней возник тигр, хищный монстр восточных лесов, в чьем исполинском теле слились воедино скорость, гибкость и мощь. Он предугадывал движения вороненых сабель, не давая им не единого шанса; все атаки Черной Гадюки упирались в него, как в неприступный бастион, а опасность ответных действий быстро поставили ее собственную жизнь под угрозу, с которой она не сталкивалась десяток лет. И при этом она, оглушенная кровавой яростью, не могла увидеть отчаянность своего положения, продолжая биться в окаменевшего Киприано, как хлыст о наковальню.
Ее волосы растрепались, залитый кровью подбородок превратил лицо в пасть гарпии. Несколько раз гигант ее чуть не достал, потом инстинкты Черной Гадюки, которые и перехватили над ней контроль, подметили одну почти невидимую странность. Он бил и отбивал без автоматизма каждого жеста, свойственного знатоку школ фехтования, равно как и не было в его движениях вольной импровизации истинного мастера. Было видно, что его вообще никогда не учили сражаться, но на даре слабоумного, на интуиции, близкой к гениальности, он чувствовал, куда и как будет атаковать противник.
Минуя головной мозг пришло решение, и Колонелли, разом убрав обе сабли, резко перестала сопротивляться.
Пустота за баутой Киприано разом изменила оттенок, он опустил шпагу, пытаясь понять, что вообще здесь делает.
- Хорошая маска, - хриплым, полным ржавого железа голосом похвалила его Черная Гадюка.
Движение, которым она вонзила кинжал ему в бок, было настолько быстрым, что на него не среагировала бы и кобра. В нее немедленно выстрелила тяжелая рука, но она проскочила под ней, оказавшись у гиганта за спиной со вторым кинжалом.
Кровожадно взвизгнув, Колонелли нацелилась ему под ребра, но серебристый силуэт перехватил ее запястье в самый последний момент.
- Тебе понравилось, милая? Ты испытала наслаждение? - прошептал ей на ухо Мийер-Майер, оттаскивая ее от волнистого лезвия, - А я умею делать еще приятнее.
То, что снизу на него смотрели змеиные зрачки, ему уже точно не мерещилось. Черная Гадюка сжалась как пружина и вырвалась, воющей баньши уносясь вон с завода. Чтобы ее удержать следователю элементарно не хватило сил.
Вслед ей был оправлен заряд картечи, после чего гигант переключился на последнего участника событий. Мийер-Майер, не делая под прицелом "Фокке-Вульфа" резких движений, за которым незамедлительно последует выстрел, невысоко приподнял руки, больше показывая дружелюбность, нежели то, что он не вооружен или сдается.
- Киприано, пожалуйста, вынь нож из тела, - мягко попросил особый следователь, - Даже если не больно, твой шеф будет сердиться. Он боится крови.
Прорези на маске, черные, как глазницы смерти, смотрели на Мийер-Майера с обидой и неверием.
- Прошу, опусти оружие, - добро улыбался особый следователь, - Это я, Агнус. Я опять не враг.