Аннотация: Пятый эпизод первой части. Продолжаем знакомиться с героями и узнаем, как добыть свет в неприличной тьме
* * *
Утро выползало из-за горизонта заранее устало, протыкая мучнистыми лучами грязно-желтый туман, успевший подняться от каналов за ночные часы. Но и это оно делало только затем, чтобы спрятаться за Горой в тот момент, когда люди, привыкшие зарабатывать на жизнь собственным трудом, будут отправляться на добровольные фабричные каторги.
Смоговый свод над городом как обычно был занят жирными придавленными тучами, сцеживающими с туш тощие ручейки тепловатой мороси. В единственном их разрыве, на пару минут возникшем у трубы с особенно раскаленным исходящим потоком, внезапно появился клочок коричневого неба, своим незапланированным отсветом заставивший многих щуриться и отворачивать головы.
Доине шел по еще пустынным улицам, количество грязных луж на которых за ночь только возросло. Пахло серной отработкой, где-то в сточных трубах хлюпала перемешавшаяся с маслом вода. Из главного ортханка "Фон Морганна" начинал течь дым, пока жидкий и не достигший своей истинной мощи, но спустя пару часов сия недоработка должна была исправиться сама собой.
Полицейское управление встретило агента крашенным в черный цвет чугунным забором с колючей проволокой, короткой аллеей неработающих фонарей и бетонными ступенями, ведущими к центральному входу.
На вершине лестницы, прячась от дождя под листовым козырьком, стояли люди в форме, среди которых агент узнал лейтенанта Трагэ. Судя по тому, что его мундир был покрыт черно-бурыми узорами из складской пыли и ружейного чада, он так и не удосужился почистить форму после завершения операции на складе. Рядом с ним находился и вчерашний капрал, который для придания эффекта непринужденности сдвинул в треуголку на темя, но вместо желаемого просто стал похож на не самого умелого комедианта.
Кроме того, среди них стоял тот, кого Доине знал только с чужих слов. Он обладал выдающимся ростом и был даже выше долговязого Грегуара Боннэ. Имел абсолютно гладкое, молодое и не по-мужски красивое лицо, на котором застыла приятная улыбка, одновременно выражающая ироничное отношение ко всему происходящему и неуловимую легкую грусть. Его не очень широкие плечи частично были скрыты спускающимися до лопаток волосами, удивительный серебристый цвет которых эффективно мешал определить возраст их обладателя.
Одет он был в идеально подогнанный костюм модного светло-серого цвета. Длинный сюртук, подчеркивающий стройность его фигуры, был элегантно украшен серебром и сверкал дорогими запонками. Туфли белой кожи лучились свежим лаком, а на шее было аккуратное шелковое кашне, полностью завершающее аристократический образ его внешности. И при всем этом, он отнюдь не смотрелся пижоном - одежда украшала его настолько органично, что даже в имперские времена в самом лучшем столичном салоне его вкусу не смогли бы подобрать ни единого слова укоризны.
Произносимых им реплик агент не слышал, но, судя по тому, что окружающие его полицейские хохотали в полный голос, они были понятны им и близки, а также потрясающе смешны.
Агнус Мийер-Майер на все сто процентов соответствовал своему описанию. Безупречно одет, умен, общителен, красноречив, остроумен и невероятно обаятелен. Одним словом, с первых же секунд Доине проникся к нему полной и всеобъемлющей неприязнью.
Прорезиненные подошвы ступили на бетон. Мийер-Майер проследил за взглядами разом умолкших полицейских, увидел агента и уже спустя мгновение расцвел в жемчужной улыбке.
- Франко Доине! - воскликнул он, указывая на агента пальцем, - Угадал? Да! Агнус Мийер-Майер, особый следователь Министерства Защиты Республики. Невозможно рад нашей встрече!
- Взаимно, - холодно бросил Доине и прошел мимо.
Девятифутовые парадно-гигантские двери управления были сделаны из тяжеленного маренного дуба и снабжены свинцовыми противовесами. Агент открыл их одной рукой, хотя даже сквозь плащ было видно, как та вспучилась жилами.
Перед ним возник обширный полутемный зал, в разные стороны из которого расходились коридоры. В дальнем конце теснились узкие крутые лестницы без перил. Стены были покрыты тускло поблескивающей эмалью угнетающего бледно-зеленого цвета, нанесенной поверх не везде ровной штукатурки, и редко освещены стандартными полицейскими фонарями, над каждым из которых на потолке чернела клякса копоти.
Дверь закрылась за спиной Доине со звуком захлопывающейся крышки гроба.
- Я уже успел узнать о вашем эффектном появлении на складе Трийе, - Мийер-Майер неведомым образом очутился у него за спиной, - И о том, что оно до глубины души впечатлило наших общих друзей.
Агент набрал в грудь воздух и повернулся, чтобы сказать что-нибудь значительно грубее своей предыдущей реплики, но Мийер-Майер успел выловить его руку и горячо пожать. К неприятному удивлению Доине, та оказалась чертовски жесткой.
- Наслышан о вас, - продолжил следователь, легко отбивая его взгляд, - Несмотря на некоторое соперничество наших контор, отзывы о ваших профессиональных качествах только лестные даже у нас.
Высвободив руку, Доине оглядел зал. Коридоры казались одинаковыми и безликими, у немногочисленных дверей были только номера, а вокруг как назло не было ни единой души.
- Вы здесь уже были, - без вопросительных интонаций сказал агент, - Прошу показать мне кабинет господина Боннэ.
- Как изволите, - отозвался Мийер-Майер и, чуть ли не насвистывая, повел его за собой.
Они проследовали к лестницам и поднялись на второй этаж, такой же пустынный, как и первый. Дальше ступени были разобраны, а лестничная площадка перегорожена лесами. Пройдя по коридорам, они поднялись вверх еще на два пролета. Потолки последнего этажа управления были значительно выше, а в дверях были вставлены замутненные рельефные стекла, сквозь которые проникал бледноватый утренний свет из кабинетов.
Легкой походкой двигаясь рядом с агентом, Мийер-Майер сыпал красноречием. Агент на него не смотрел и старался на его слова не реагировать, так как ему было противно просто взглянуть на следователя снизу вверх.
Ненадолго прервавшись от рассказа о том, что даже местные карабинеры проявили себя не столь деревянными на голову, как любят говорить столичные полицейские о своих коллегах из провинции, следователь обратил внимание на рукоятку, торчащую из ножен на спине Доине.
- Разрешишь взглянуть? - спросил он и, не дожидаясь ответа, вынул меч.
До того, как агент успел сказать хоть слово, особый следователь сделал пару красивых выпадов.
- Какое оружие! - произнес он, принимая боевую стойку, - Примите мое восхищение! Мастерски изготовлено! И наверняка мастерски применяется. Я прав? Кстати, кабинет Грегуара вон там.
- Благодарю, - агент вернул себе оружие несколько более резко, чем сам того желал, - Дальше дойду один.
Мийер-Майер вежливо раскланялся. И что особо злило, этот жест не выглядел комичным или преувеличенным, и скрытый заряд сарказма в нем мог рассмотреть лишь выстланный раздражением взгляд Доине.
Несмотря на изрядно ранний час, кабинет главного полицейского был не заперт. Пройдя пустую секретарскую комнатку, Доине пару раз стукнул в дверь, подписанную именем "Г.Ф.С. Боннэ" и тут же потянул ее на себя.
Начальник городской полиции был на месте. Кроме него в кабинете присутствовал Жан-Пьер, держащий в руке стопку исписанных от руки листков. Когда дверь открылась, адъютант прервался от чтения, а, увидав агента, побледнел, против воли опуская глаза, но Доине никак не продемонстрировал, что давеча имел с ним общение.
Боннэ, в этот момент что-то жевавший, хотел подняться с места.
- Я подожду, - с холодом в голосе опередил его Доине, присаживаясь на свободный стул, скрипучий и неудобный. Начальник полиции, извиняясь, развел масляными руками.
Обстановка кабинета контрастировала со всем ранее увиденным. Он был ярко освещен несколькими химическими факелами в плотно закрытых колбах с вытяжкой. Стены были обиты свежими досками, а потолок - качественно выбелен. Окна были тщательно оттерты как изнутри, так и снаружи, а, судя по тому, что пыльная ветошь комком валялась прямо под одним из них, уборкой мог заниматься и хозяин кабинета лично.
На полках расставленных вдоль стен шкафов церемониально выстроились книги. В большей своей части это была художественная литература, но рядом с ней без утайки хранились сочинения авторов, одна половина из которых была запрещена в имперские времена, а другая - сейчас. Если исключить, что такая библиотека находилась на рабочем месте, то ее обладатель имел хороший, хоть и местами специфический вкус к чтению.
На отдельной полке в небольшом горшке стоял нелепого вида кактус.
Все канцелярские принадлежности начальника полиции находились на полу, а стол был покрыт немного заляпанной белой скатертью, на которой стоял опустевший глиняный кувшин, светло-коричневая фарфоровая чашечка с золотой каемкой и подходящая ей в тон тарелка с наполовину съеденной курочкой. От чашки поднимался ароматный кофейный парок. Спустя еще мгновение, Доине заметил, что начальник полиции сидел за столом, вынув ноги из сапог.
Боннэ наконец-то проглотил кусок.
- Извините за подобное плебейство, - сказал он, - Никак не ждал вас настолько рано. Думаю, вы разрешите мне дослушать утренний доклад? Жан-Пьер, пожалуйста, не отвлекайся.
Адъютант бросил на агента неуверенный взгляд и, встряхнув листки, продолжил зачитывать.
- Заканчивая о вчерашнем происшествии на складе: часть находившегося там товара уничтожена темными, остальная - необратимо отравлена газом. Ее придется сжечь, что грозит владельцам предприятия окончательным банкротством. Так что Трийе подали иск по возмещению ущерба. Итого, это стало второй подобной претензией к городской полиции за месяц, и уже третьей за год непосредственно от Трийе. Обращаться к Совету Учредителей?
- Как обычно. Касательно темных...
- Прочих нападений за ночь не зарегистрировано.
Боннэ задержал чашку на пути к губам.
- Приезжие?
- Из прибывших вчера тридцать семь человек мертво. Из них пятеро убито прямо у вокзальной площади. Причины стандартные: ограбления, незаконное вооруженное противостояние штрейхбрейкерству и просто ксенофобия. Одно самоубийство.
- Самоубийство! - всплеснул руками начальник полиции, - Этот город продолжает меня поражать!
- Трущобы? - осторожно спросил адъютант. Получил одобрение, - Есть доклад о крупной ночной перестрелке. В больничный дом поступили восемь человек с огнестрельными ранениями. В морг - еще тринадцать. Опознать их не удалось, так из-за подозрения, что у одного из покойников при жизни была бурая лихорадка, все тела были немедленно кремированы. Кроме того, прервалась связь с нашим внедренным информатором, но позже его нашли в канале с дырой во лбу. Не решусь утверждать, но кажется ситуация с трущобами начинает выходить из-под контроля. Прикажите ли вы связаться с?..
- Не прикажу, - перебил Боннэ, - Да и довольно на сегодня. Я уже достаточно проснулся.
Сложив листки рядом со столом, Жан-Пьер поклонился и поторопился покинуть кабинет.
Боннэ вытер пальцы о скатерть, сунул ноги в сапоги и встал. Подумав, вытер пальцы еще раз, о другое место.
- Ежедневный доклад о самом интересном, - сообщил он молчаливо ждущему агенту, - Помогает прийти в себя со сна, да и просто быть в курсе дел. А за импровизированный завтрак извините великодушно. Совмещаю приятное, - он с нежностью взглянул на куриные косточки, - с полезным.
Тарелка и чашка были убраны под стол. Скатерть скомкана и запущена в дальний угол кабинета. Боннэ нагнулся за писчими принадлежностями, а когда распрямился, на столе уже ждала солидного вида папка.
- Не имел адекватной возможности передать вчера, - произнес Доине, - Надлежащая бюрократия. Извольте ознакомиться.
Начальник полиции бегло проглядел лежащие в ней документы. Там было уведомление за подписью генерал-прокурора Тайной Канцелярии, дорожное предписание с оплатой проезда, направленной на адрес городской полиции Нуара, а так же десяток разрешений разной степени значимости и запечатанное письмо в тисненном гербовом конверте, которое главный полицейский немедленно вскрыл. Пока он хлопал себя по карманам в поисках монокля, а не найдя и махнув рукой, щурился и читал, агент перечислил необходимые ему условия для работы. Их было немного, но делал он это настолько сухо и таким официозным языком, что Боннэ разве что не зевал.
- Кроме того, - закончил агент, - на срок изучения дел мне необходимо рабочее место, где меня не будут беспокоить.
Отложив послание, начальник полиции вздохнул. В письме руководителя Канцелярии, почерк адъютанта которого он узнал, содержались такие же стандартные предписания, хоть и адресованные ему лично, что Боннэ даже расстроился. Он-то ожидал чего-то поинтереснее. Но потом, поднимая настроение, в нем зародились определенные подозрения.
- Все, вами перечисленное, поступит в ваше распоряжение, - легко согласился он, - Кстати, могу предложить возможность объединить информацию с уединением. Но за это придется расплатиться некоторым недостатком комфорта. Это вас не беспокоит?
- Нет.
- Тогда архив городской полиции в действительности будет вам идеально подходить.
Он поглядел на вытащенные из жилета позолоченные часы.
- Да, люди как раз уже должны прибыть. Ночное дежурство уже окончилось, а дневное, к коему относится работа в архиве, вот-вот начнется.
Щелкнула крышечка циферблата.
- Признаться, я удивлен и обрадован, - сообщил Боннэ, глядя в закрытые часы, - Оказывается, я не единственный блюститель закона в Республике, который готов добровольно приходить на место службы за час и более до начала прописанного в формулярах рабочего дня. У меня это невинная привычка, вызванная любовью к тому, чем занимаюсь. А у вас? Служебная необходимость? Желание быстрее покончить с ненужными формальностями? Или просто хотите приступить к труду раньше других?
- Все вместе, - холодно сказал агент, поднимаясь с места.
В напутствие Боннэ порекомендовал обратиться к дежурному, который сможет его проводить, напоследок посетовав, что архив находится во втором корпусе управления и до него всякий раз придется совершать небольшую прогулку.
Выйдя в коридор, агент вновь увидел Жан-Пьера. Тот двумя руками заворожено держал красивый длинноствольный пистолет, смотря на него полными восхищения глазами. Оружие было искусно украшено серебряной инкрустацией поверх вороненого ствола, а в ложе был встроен гравированный пятипозиционный барабан. Над замком оружия выступали два часовых колеса разных диаметров, которые отвечали за точное вращение барабана и взвод курка после выстрела. Кроме того, в оружии использовались новомодные капсюльные заряды, чью практичность, перекрываемую бездушно завышенной ценой, могли себе позволить только очень обеспеченные люди.
Рядом с полицейским стоял и сам хозяин пистолета, взирающий на него с улыбкой радостного умиления.
- Это ведь "Хенкель"? - спросил Жан-Пьер, видимо, не способный до конца поверить в свое счастье.
- Он самый, - усмехаясь, ответил Агнус Мийер-Майер, - Мастер-оружие от Гильдии. Может быть не такое механически современное, как у моего коллеги Франко, но все равно более чем оправдывающее свою космическую стоимость.
- А вы можете позволить мне выстрелить из него хотя бы один раз?
Следователь рассмеялся даже с какой-то отцовской нежностью.
- Хоть два. Но только аккуратно.
Доине вышел на улицу ровно в тот миг, когда солнце окончательно скрылось за Черной горой.
* * *
Второй корпус полицейского управлений был виден издалека. Это было высокое здание из темнеющего от влажности коричневого камня, архитектурой напоминающее саркофаг и окруженное обширным сырым парком из пеньков и пахнущей тиной травы. Над крышей возвышалась высокая часовая башня с толстыми стенами, циферблат с которой давно сняли на ремонт, оставив на его месте глазницей чернеть пустоту.
Остальные здания как будто разбежались от угрюмого исполина, со всех сторон освободив вокруг него пространство достаточное, чтобы взаимно стать друг для друга лишь массивом безликого камня. Город пропадал для него за ржавой оградой, растворяясь в стене сизоватого от испарений воздуха и будто бы силясь представить, что мрачного каменного мавзолея не существует вовсе.
Остановившись у дверей, Доине глянул вверх. На фоне серо-коричневого неба за зданием была видна лишь уходящая глубоко вверх труба "Фон Морганна", выдыхающая чадом и комьями пепла. С другой стороны небосвод подпирала Гора, еще более черная из-за освещающего ее с обратной стороны солнца.
Увидев, что агент встал, выделенный ему в провожатые полицейский неуверенно позвал его, раскрывая перед ним низкие обитые железом двери. Агент ответил ему сухим кивком, и они вошли внутрь.
Архив находился на глубине трех этажей под зданием и более всего напоминал крепость. Узкая винтовая лестница и длинный коридор, в стенах которых располагались отверстия неясного назначения, вызывали мрачные мысли об обороне с помощью огнеметов. Дверь из темной линкорной стали закрывалась на три замка, запирающие стержни которых имели толщину в руку. Круглый главный зал архива был довольно просторен, а его потолок - относительно высок, но и в том зияли те же непонятные отверстия. В центре зала стоял привинченный к полу широкий рабочий стол из потускневшего полированного железа, вся столешница которого была залита мутным свечным воском. Рядом стоял неподъемный и слегка ржавый стул и покосившаяся от возраста клепанная тумба.
Чугунные шкафы с пыльными томами располагались только по периметру зала, но в стенах было множество толстых приземистых дверок, которые вели в тесные и низкие казематы основных хранилищ, каждое из которых у входа сторожили походящие на бойницы вентиляционные окошки.
А еще в архиве был страшный холод и неприличная для такого места темнота. Только успев понять, что сопровождающий его полицейский собирается зажечь масляную лампу, также привинченную к столу, Доине развернулся и, не сказав ни слова, пошел обратно. Испугавшийся до смерти полицейский прыснул в сторону с его пути.
- Государственному управлению жалко денег на газовые фонари? - с неприятными нотками в голосе спросил Доине, захлопывая за собой дверь кабинета начальника полиции.
- Почему же жалко? - Грегуар Боннэ взглянул на него поверх свежей газеты, - Мы бы все с радостью платили за газ, если бы тот был в наличии. А так - дефицит. Результат совершенно необходимых реформ. Да наверняка еще и действия контрреволюционных элементов, чтоб им пусто было. Так что нам приходится идти на маленькое каждодневное унижение, работая с бесценными бумагами при свечах, лампах и вонючих химических факелах. Уж извините.
- Архиву нужен свет, - Доине сохранил внешние спокойствие, - И я верю, что начальник полиции может это обеспечить.
- Если бы, - Боннэ грустно развел руками, - если бы в наши темные времена вера имела бы хоть какую-нибудь силу, то страна прямо с переворота бы уже купалась в иллюминации.
- Это просьба, а не использование специальных полномочий, - подчеркнул агент и покинул кабинет.
Главный полицейский города задумчиво усмехнулся.
- Хотя, - сообщил кабинету он, - наверно, если очень искренне верить и не сомневаться ни секунды, то, может быть, это и даст какие-нибудь результаты.