Альтшуль Павел Михайлович. Этот город (ч.8)

* * *

Бежевый плащ висел на спинке стула, ручка, направленная пером вверх, замерла в перчатке агента под идеально прямым углом к полу. Доине, не двигаясь, раскладывал по полкам памяти новую информацию, и, казалось, даже естественное для живого человека подрагивание рук относилось к кому угодно только не к нему.

Время, которое он провел в подземелье, уже на целый день превысило срок, который планировался изначально, но сегодняшняя работа, в отличие от предыдущих часов, принесенных в жертву архивной духоте, не принесла никаких внятных плодов.

Порядком набухший от чернил блокнот обогатился еще десятком заполненных страниц, но и они, и прочие ворохи пересмотренной за сегодня бумаги сложились лишь в очень грубый набросок. Господин Грильяр, которому и было уделено время, на поверку оказался персоной одиозной, но далеко не самой выдающейся, выделяясь на фоне нуарской преступности лишь непомерной жестокостью. Его биография, легко найденная в толстом личном деле, сообщала, что он был сыном нуарской проститутки, казненной за воровство. В наследство матушка оставила ему долги за какие-то бестолковые шмотки с намеком на великосветскую моду, подделки украшений, а так же странное имечко "Де", которое агент, к собственному большому неудовольствию, по ошибке принял за признак принадлежности к бывшей аристократии.

Из учебы он имел только незаконченное начальное образование, которое пытались втиснуть в его голову в церковном приюте. С четырнадцати лет занимался воровством, позже переключившись на разбой. Трижды сбегал с каторги, каждый раз возвращаясь в Нуар. В конце концов, обосновался в трущобах, где при содействии группы сообщников, соучастников и сокамерников сколотил банду, ножами и порохом начавшую завоевывать себе жизненное пространство.

Применяя свой излюбленный и по счастливому стечению обстоятельств единственно верный в этой части города метод - зверства и кровавый беспредел, он быстро взлетел на самый высокий бандитский верх. И уже там, усевшись на трон, проявил себя как прирожденный апостол насилия, калеча, ослепляя, убивая и прочими незамысловатыми способами не оставляя вокруг себя никого, кроме самых верных лизоблюдов. Вырезая или ставя на колени и только потом вырезая, он стал некоронованным властителем маслянисто-бурых нуарских трущоб, превратив их в такое гнездо кровавой грязи, что в расчистке теперь смогли бы помочь лишь тяжелые огнеметные машины.

В течение всего его восхождения за ним числился такой шлейф бесчеловечных, а главное доказанных преступлений, что между ним и палаческим колесом осталась всего одна формальность - бандита предварительно надо было арестовать, войдя, прошествовав по, а затем и выйдя из его владений, которые он уже считал законными - в собственном понимании этого слова. А нужной для этого армии не было не только у Нуара, но вероятно и у всей Республики.

Каким образом этот субъект касался основного задания агента, оставалось непонятно. Однако Доине чувствовал, что в этом плане Грегуару Боннэ сейчас можно было верить.

В одной из папок агент нашел изображение символа, который обязаны были носить все члены уже многочисленного грильяровского личного войска, а так же все прочие персоны, желающие подчеркнуть непередаваемую лояльность. Это был злобного вида профиль черепа, лишенного нижней челюсти, на котором была повязана пиратская бандана. Посетив полицейское хранилище, Доине смог ознакомиться с изъятыми образцами символа - кулонами, брошами, медальонами - в большинстве своем сделанными кустарно, отлитыми из свинца в некачественные земляные формы и в являющиеся лишь вялой попыткой изобразить эталонный силуэт. Но в то же время попадались и качественные экземпляры из железа, латуни и бронзы. На части были даже гравировки изготовивших их мастеров, информация от которых могла бы стать весьма полезной, если бы сами ремесленники, а чаще всего еще и хозяева изъятой преступной ценности, были бы живы.

Другой документ указывал, что в хранилище находится медальон, принадлежавший главарю бандитов, напавших на завод Трийе. Означенный символ был изготовлен из серебра, а в глазницу был инкрустирован маленький бриллиант. Драгоценный камень, правда, был лишь на бумаге, так как из реального медальона он был аккуратно извлечен кем-то предприимчивым, о чем свидетельствовали следы от шила вокруг металлической глазницы.

Ручка в пальцах агента перевернулась пером вниз, и в оглавлении блокнота возникла простая надпись "Де Грильяр". Далее Доине по памяти перерисовал основные варианты символа, стараясь воспроизвести их во всех подробностях. В момент, когда он заканчивал, дверь архива отворилась.

В подземелье спустился адъютант начальника полиции с кипой бумаг подмышкой. Глубоко задумавшись о чем-то своем, он прошел мимо агента, шевеля губами во внутреннем монологе и неразборчиво проговаривая обрывки отдельных слов. Тем, что выдернуло его из собственных мыслей, был плащ, на полу которого он чуть не наступил, и лишь потом - внимательно сверлящие его глаза агента.

Их взгляды на несколько секунд зацепились. Жан-Пьер нервно кивнул и стал дергано искать место, куда пристроить документы, мигом начавшие его отягощать. Шел он так, будто шею ему зажали в тиски, из-за чего он мог смотреть только прямо по курсу. С такой же прямой спиной и руками, двигающимися параллельно телу, он походил на сломавшуюся игрушку-автоматон.

Проследив за ним, Доине кое-что для себя быстро решил и с максимально доступными ему положительными нотами в голосе поприветствовал адъютанта. От неожиданности тот вздрогнул, завис на полушаге и снова поздоровался, чем немедленно вогнал себя тяжелейшее смущение.

Агент сделал вдох поглубже.

- Жан-Пьер, прошу вас задержаться, - сказал он и встал, чтобы быть с ним на одном уровне.

В рубашке, крестами пересеченной широкими ремнями ножен и кобуры, Доине выглядел очень внушительно, напоминая готовящегося к бою наемника гораздо больше, чем сыщика за унылой бумажной работой.

- Не напрягайся, - попросил он, - Допросов не будет. Тематика околорабочая. Всего-навсего пара вопросов архитектурного плана. Хотелось бы развеять неведение.

Жан-Пьер старался смотреть на него твердо.

- Попытаюсь помочь, чем смогу, - быстро произнес он, - Врать не стану, даже если у вас нет информации на сей счет.

В знак заинтересованности и того, что укол хорошо запомнен, Доине кивнул.

- Должен признать, что меня заинтересовало это здание, - сообщил он, - Архив. Мог бы ты рассказать, почему он расположен столь странно.

- Под управлением находится крупная полость, которую надо было только обработать - подумав над формулировкой, ответил Жан-Пьер, - Земля в Нуаре дорогая, и чтобы не занимать ее важным, но не очень полезным для финансов объектом, тот решили упрятать под нее. В Нуаре очень много подземных сооружений, особенно на полосе разлома.

- Разлома?

- Ну да. Черная гора - бывший вулкан, когда-то давно даже извергался. В наследие досталась широкая подземная щель, она же - Нуарский разлом. Его нашли очень удобным для подземного строительства, чем немедленно и воспользовались. Единственной проблемой была вентиляции, но и ее решили.

- Решили, - запомнил Доине.

- Пространство под этим корпусом - задумчиво продолжал адъютант, - самая широкая часть разлома. Считалось, что земля здесь не пригодна для строительства вообще, но благодаря усилиям архитектора Эрвэ Бертрана, это здание все-таки было возведено. Он расширил пещеры, установил сложную систему опор и крепежных узлов, в результате чего корпус стоит и по сей день. Во время подготовки фундамента пришлось снести находившееся на этой земле старое кладбище. Многие суеверно связывали с этим то, что Бертран не дожил до завершения строительства. На самом деле он от пневмонии умер - сильно простудился во время подземных работ. Однако это здание до сих пор гиблым местом считается. Привидений я не боюсь.

Во время разговора Доине медленно обходил Жан-Пьера по кругу.

- Ты мне показался перспективным с точки зрения полицейской карьеры, - дослушав, заметил он, - Такие любят приезжать в Столицу. Некоторые даже чего-то добиваются. Ты не думал о таком варианте? Тем более у тебя есть опыт.

Агент оказался сбоку от Жан-Пьера, и тот невольно смотрел на него косо.

- Мне кажется, - напряженно наблюдая за реакцией Доине, ответил адъютант, - что без чужого заступничества пробиться в Столице будет нелегко.

- Соглашусь, - проследив его взгляд, агент с некоторой долей удовлетворения понял, что тот устремлен на него, - А здесь - чин при начальнике полиции. Весьма высокий и хорошо оплачиваемый. А в Столице надо будет начинать с низов. Да и господин Боннэ тебя ценит, - Доине развернулся и пошел в другую сторону, - Мне показалось, люди его уважают.

Жан-Пьер, задумавшись, взъерошил волосы на затылке.

- Он искренне любит свою службу, - с лицом человека, признающегося самому себе, сказал он, - Не от обостренного чувства справедливости, нет, что вы. Она доставляет ему удовольствие. Да и о нас он заботится не от отеческих чувств, а только для того, что бы мы работали лучше и приносили ему больше пользы. На эту тему я себе не лгу.

Адъютант примолк, вспоминая, есть ли что еще, что можно сказать в продолжение темы.

- С другой стороны, у полиции никогда еще не было начальника лучше. Например, получив финансирование, он не позволил его, как обычно, разворовать, и использовал для организации боеспособных карабинерский рот, что ему удалось. Сейчас их две, но резервистов хватит еще на четыре. Нуарские карабинеры имеют обмундирование лучше государственного образца, в том числе и имперское. Их выучка превышает армейскую, а на случай чрезвычайно ситуации для них хранится коммерческое оружием высокого качества. Они в равной степени не боятся ни людей, ни темных.

- Познавательно, - произнес Доине, - Какие-то еще факты?

Фраза произвела на Жан-Пьера отрезвляющее действие, и ему резко перестало нравиться даже то, что он уже озвучил.

- Разрешите, я не буду более обсуждать свое начальство, - тихо сказал он.

Агент с внешним равнодушием пожал плечами.

- Далее. Жилые дома. Я видел множество зданий с недостроенной крышей. Скажи мне, что это?

- Тоже из-за дороговизны земли, - ответил адъютант, не найдя вопреки стараниям в вопросе ничего опасного, - Мало у кого средств хватит построить новый дом, в то время как на дополнительный этаж накопить можно. Ну, или хотя бы наворовать кирпичей. И как только нужна новая площадь, жильцы достраивают этаж, оставляя заготовку для следующего. Иногда доходит до шести, а то и семи этажей, хоть это уже опасно. Рухнуть может, случаи были.

- Правильно ли я понимаю, что такая практика ведется даже в трущобах?

- Да, - смутился Жан-Пьер, - но по второму сценарию.

- Воруют, - подхватил Доине, - И ничего нельзя поделать?

- Активные действия только ухудшают положение, - виновато сказал адъютант.

- Не сильно в плюс полиции. Да и в целом: документы утверждают, что строительство в трущобах не ведется. А их площадь растет.

- Я очень сожалею, - ответил Жан-Пьер, - но трущобы действительно больное место Нуара. Город в городе, государство в государстве. Со своими законами, своими властителями. Разрастается на теле города как...

- Раковая опухоль, - зло закончил за него агент, - Их вырезают.

На лице Доине растянулась усмешка, плохо сочетающаяся с пронизывающим блеском в черствых глазах.

- Может, стоит вам помочь? - с издевкой, так же сквозившей только в голосе, поинтересовался он, - Может, стоит пройтись по ним огнем и мечом? Прижечь рану. В назидание.

Но пока Жан-Пьер думал, что ответить, агент уже обрел свой прежний обжигающе холодный вид.

- Не в моем стиле, - закончил он.

- Да и не ваше дело, - неуверенно добавил Жан-Пьер.

И лишь спустя секунду понял, что именно он сказал. Некоторое время Доине расчленял его взглядом сквозь очки.

- Ты, кстати, прав, - ответ он, - Меня не касается то, что полиция не спешит бороться с заразой. Пока. Скажу только что договоренность, если она есть, равна предательству.

- Я думаю, что не стоит угрожать полиции, - отступая, осторожно сказал Жан-Пьер.

- Не пытаюсь, - как лезвие отрезал Доине.

- Правы люди, честность твоя главная черта! Я к тому, что неправда тебе не удается.

Опираясь плечом на шкаф, у входа в архив стоял особый следователь Мийер-Майер.

- Жан-Пьер, вы свободны, - с улыбкой сообщил он, - Этот страшный человек вам не докучал? А тебе, Франко, пора бы завести часы. Хорошие. Ты задерживаешь нашего юного друга на месте службы спустя часы после заката, что, по моему мнению, смахивает на варварство.

- Ох, действительно! - всполошился Жан-Пьер, - Уже почти полночь! Но если я вам нужен, то могу...

- Не стоит себя пытать, - мягко сказал Мийер-Майер, - Ты, Франко, ведь не возражаешь?

- Благодарю за информацию, - сдержанно подтвердил агент, - Большая польза для дела.

Жан-Пьер благодарно кивнул, попрощался с улыбающимся Мийер-Майером и отбыл, радостно стуча каблуками по ступенькам.

Доине даже не стал спрашивать, чего на этот раз желает особый следователь, и просто ждал следующей его реплики.

- Франко, мои слова тебя обрадуют, - торжественно объявил Мийер-Майер, - Мне нужна твоя помощь. Литературно выражаясь, я нуждаюсь в человеке, который не боится полазить по калоотстойникам.

- И я на него похож, - мрачно закончил Доине.

- Как никто, - следователь рассмеялся, - Но если серьезно, мероприятие намечается интересное, и мне потребуется квалифицированное ассистирование того, кто одновременно умеет шевелить мозгами и махать мечом. Это касается дела темных. Птичка мне начирикала, что ты им тоже интересуешься. А я как раз накопал кое-чего, что наши друзья из городской полиции либо упустили, либо упустили намеренно.

Он выудил карту Нуара из-под бумаг на столе. Недолго разглядывая пометки, узнал в них места особо частых нападений темных.

- У них есть система, - уверенно сказал он, ручкой агента обводя некоторые из них, - Нечеткая, но есть. Ты должен заметить. Впрочем, к делу. В районе того склада, где ты уложил химеру, обнаружили еще пару нор. Судя по тому, что около них гнили всего несколько трупов, доеденных уже крысами, норы старые и заброшенные. Ведут в канализацию. Я прибегнул к помощи диггеров, и один из них не вернулся. Хотя нельзя отрицать, что он просто не сбежал с деньгами - с обитателей этого славного города станется. Зато второй нашел обглоданные человеческие кости. Несколько даже принес. Судя по следам зубов, их глодали горизонтальные раздвижные челюсти. Догадываешься, кому они принадлежат? Вот и я тоже умный. Но есть вещь позанимательнее. Прочие повреждения показывают, что кости были отделены от их владельца лезвием. Железным.

- Культ.

- Культ, - подтвердил следователь, - И после этих выводов, сам понимаешь, ни один канализационный следопыт глубже не полезет. Либо полезет, но также трагически исчезнет вместе с авансом. А мне, черт возьми, чрезвычайно любопытно, какие еще забавные улики там можно отыскать.

- А ты не думал, что лично бродить по коллекторам как-то не по статусу?

Мийер-Майер насмешливо хмыкнул.

- Мы с тобой, Франко, не добились бы наших должностей, если бы боялись испачкать носочки. Или я не прав? Опережая следующий вопрос, сразу скажу, что Боннэ с его отличниками боевой и идеологической подготовки об этом знать пока рано. А то он предпочитает лечить проблему нитроглицерином. Тоже, конечно, лекарство, но не от той болезни.

Доине не торопил и не перебивал.

- Вглядись в карту, - говорил следователь, - В особенности около памятного склада. Не слишком ли похоже на простое совпадение, чтобы им и являться? И если масштабы культа таки превышают утверждения официальных источников, то там может оказаться осиное гнездо, в котором хотелось бы хорошенько пошерудить. А после этого, согласись, улепетывать оттуда будет намного веселее вдвоем. Ты со мной?

- Ты бы не стал спрашивать, если бы не был заранее уверен в ответе.

Мийер-Майер улыбался широко и белоснежною.

* * *

Из длинной тонкой трубки шел сладковатый дымок, навязчиво наполняющий комнату ароматом экзотического табака. Лайза ждала, и на ее остром смуглом лице играла властная улыбка. Только увидев ее, Жан-Пьер начал задыхаться от нахлынувшего желания. Торопясь, он почти побежал к ней, припал к ее телу, в дрожи и нетерпении пытаясь прижаться к нему как можно крепче.

Он не мог без нее жить, не мог вообразить, как теперь сумеет провести без нее хоть один вечер, хоть единую ночь. Как в ее отсутствие сможет сбросить с себя сложности прошедших суток, как ему забыться.

Ни с кем и никогда он не испытывал подобных наслаждений. Она стала острейшим его пристрастием, необходимейшим из наркотиков. Научила немыслимым грехам, с каждой ночью погружая глубже в ватную бездну того, что может испытать человеческое тело.

Вместо приветствия Лайза выдохнула ему в лицо струю теплого пряного дыма. Позволив обнять себя, с торжеством почувствовала, как его ладони сжимают ее ягодицы. В ответ свободной рукой обвила его шею, ногтями слегка коснувшись горла. Отстранилась от поцелуя, получая удовольствие от вида его лица, на котором смешалось удивление и страдание.

- Мне очень скучно, - требовательно сказала она, - А твои рассказы всегда разгоняют скуку.

- Можно потом? - взмолился Жан-Пьер, - Не мучай меня. Я слишком долго ждал нашей встречи.

Она легко освободилась из его рук и отошла к окну, делая вид, что происходящее за ним интересует ее гораздо больше.

- У тебя очень интересная жизнь, - имитируя обиженные интонации, произнесла она, - очень интересная работа. А ты держишь все это в тайне.

Он подошел к ней сзади, обняв за талию. Гладя по упругому животу, притянул к себе. Ощутив, как ее ладонь начинает поглаживать его по промежности, страстно припал губами к ее шее. Движением крепкого плеча она отодвинула его, а ногтями сделала то, что заставило Жан-Пьера вздрогнуть.

Понимая, что от рассказа о прошедшем дне ему не отвертеться, он вздохнул и попытался взять себя в руки.

- Сегодня опять происходило что-то безумное, - начал он, - Но я по крайней начинаю понимать, что же хочет этот агент...

Комментарии: 1, последний от 15/09/2012. © Copyright Альтшуль Павел Михайлович Размещен: 15/09/2012, изменен: 15/09/2012. 19k. Статистика. Глава: Проза Этот город(часть_1)		Ваша оценка:
Аннотация: 8й эпизод 'Le dernier et seul espoir de Franco Dhôiné' (или просто "Нуар"). Немного подробностей о жизни крупных бандитских главарей темного города, странные намеки от господина агента Доине и - сюрприз - предположение, что безмозглые канализационные мутанты вполне вероятно не безмозглые. И кто такая Лайза?!

Альтшуль Павел Михайлович: другие произведения.

Этот город (ч.8)