Аннотация: Новый фрагмент третьей части "Нуара". Появляется еще один полумифический персонаж, часто упоминавшийся во второй части. Кроме этого описывается жилище этого персонажа, его внешность и дается первое представление о характере и манерах. И кто-то до сих пор жалуется, что в повествовании мало представительниц прекрасного пола?
Лифт спустил агента обратно к Мирабелль, ждавшую его на выходе и опять глядевшую куда-то в совершенно иную от него сторону. Но на этот раз она для разнообразия не курила, а пела. И пела хорошо.
Обнявшись со своим полушубком, она была так увлечена занятием, что не заметила открывшейся кабины и поэтому не ожидала появления лоскутного плаща около себя. Удивленно замолчав, когда Доине прошел мимо, она некоторое время трепыхала ресницами, но вскоре спохватилась и виновато попросила повременить, пока она "уверяю вас!" очень быстро оденется.
Дожидаясь попутчицу, спешно оправляющую черную искусственную опушку, агент успел заметить, как из-под воротничка ее платья, застегнутого до самой верхней пуговки, выпростался край бинта. Заметил Доине и характерные кляксы ржавого цвета на нем, однако, интереснее это молодую госпожу Мирабелль для него не сделало.
- Господин Киприано Гарсиа - с ним не было проблем? - с волнением спросила Гару, вдеваясь в длинные перчатки, - Он всегда молчит, никогда ни на кого не нападает - без причины. Но говорят, у него не очень хорошо с головой... И в последние полгода он... беспокойный.
Ответил Доине односложно.
У выхода Мирабелль обреченно вздохнула и, собравшись с силами, отворила дверь. Холод был немилосерден.
В вагонете, который к тому моменту снова остыл, она затушила скуренную по дороге сигарету и быстро нацепила респиратор. Когда в ее перчатках появились промышленные защитные очки, она замешкалась.
- Прошу прощения, но я надену, хорошо, да? - попросила он и опять ненужно пояснила, - От ветра очень мерзнут глаза.
Лишившись лица за фильтрами и стеклами, юная госпожа Мирабелль стала воплощением индустриального стиля.
- Ад - это не огонь, - приглушенно произнесла она, заслужив косой взгляд агента, - Это холод и обледенение. Ненавижу этот город.
На выезде их транспортному средству пришлось постоять в очереди, пока путь не освободился от нескольких грузовых составов. Те везли паровые агрегаты - альтернативный источник энергии для завода. Оценивая количество, можно было решить, что их собирали со всего города.
Звон железных колес на рельсовых стыках ритмично отдавал в пол вагонета, за окном парили айсберги, обозначающие в зависимости от размера то фабричные корпуса, то просто дома. Ледяной шапкой безжизненной скалы показалась церковь. Двери ее были заколочены.
К середине пути выхлопные газы вернули в салон чуточку тепла, позволяя Гару немножко расслабиться. Задумываясь о своем, она то склонялась, как бы чем-то расстроенная, то начинала легонько покачивать головой, видимо опять напевая, но уже про себя. Однако выражение ее было скрыто, так что мысли, вертящиеся в ее милой головке, оставались неопределимы. Периодически она меняла сигареты в мундштуке, мелко и часто затягивалась, выпуская затем рваные струйки дыма из клапанов респиратора.
Доине поездку провел, осев на спинку пассажирского кресла и прикрыв глаза. Фоново его беспокоило ощущение в висках, но он отгородился от него прежде, чем распознал, сосредоточа усилия на том, чтобы успеть прийти в себя до конца пути и при этом не замерзнуть насквозь.
Время, затраченное на поездку по загробной нуарской погоде, тянулось со втрое меньшей скоростью, однако юная Мирабелль к счастью ошиблась, и от адских вечных мучений оно выгодно отличалось тем, что все-таки истекло, и узкоколейка привела их в квартал бывших дворян.
Дверь транспорта отворилась.
- Господин Доине, с вами все в порядке?
Множественные переломы ребер, перебита рука, глубокие порез век, контузия спины, ушиб головы. Вторую часть списка агент не вспоминал из-за меньшей значительности. Ходить он мог.
- П-простите.
Вид квартала вблизи давал понять, что бывшими здесь себя считали далеко не все. В особенности - Ингеборгэ де Талера.
Особняк ее внешне напоминал публичный дом. Точнее, тот один конкретный публичный дом, где и завязалась для агента головоломка из темных, бандитов и полоумных господ маньяков. Ассоциация с ним была логичной, так как хозяйка особняка была заодно и хозяйкой самого борделя, который в свое время был переделан из - внимание - ее же старого особняка, и поэтому малая разница в архитектуре была объяснимой. Однако логичная логичность такого сходства не отменяла щекотливое чувство, им порожденное.
Транспорт, высадивший пассажиров перед фигурно отлитой оградой, немедленно укатил в депо, но при этом машинист, вдавивший уже педаль ускорения, учтивейше попрощался с Гару, решившись даже приподнять шлем. Та из вежливости тоже улыбнулась, но из-за ее масок он мог об этом только догадаться.
Очень скоро ощутив обложивший ее холод, Мирабелль прошмыгнула до модно механизированных ворот, облегченно скрипя каблучками по крошкам толченого гранита, обильно усыпавшим путь до особняка. На миниатюрном рычажном замке ею была набрана комбинация, после чего устройство эффектно дохнуло паром и отворилось. Прутья ограды, сквозь проем в которой они с Доине вошли, венчались наточенными пиками и режущей лентой, искусно замаскированной под витую лозу.
Дорожка последовательно провела их меж батарей скульптур, под лепниной фасада, через колоннаду, а в завершение - мимо негра-швейцара. За дверьми их встретили слуги-полтергейсты, бестелесными тенями забравшие одежду у Гару, но не подошедшие к агенту. Было ли это местной традицией указывать гостям их положение в доме, тоже можно было лишь предполагать. Хотя агент бы и не отдал.
Чуть дальше в прихожей произошла краткая и непредвиденная для участников сцена, назвать которую стоило "встреча двух секретарей".
- Мира?.. - вымолвил Жан-Пьер, на вид очень удивленный тем, что застал помощницу де Талера в доме де Талера, - Господин Доине?! И вы здесь?
- Прости меня, пожалуйста, очень занята, - быстро проговорила Гару, проскальзывая рядом, - Совсем нет времени.
Агент кивнул ему без тени приветливости и, не уделяя далее его персоне и полувзгляда, последовал за Мирабелль. За сим "встреча" и кончилась, так как сам Жан-Пьер после этого тормозил тоже лишь чуть-чуть.
Обширная гостиная захлестнула непредставимой роскошью. Золото и цветной мрамор доминировали в ней от пола до потолка; полированный обсидиан и темный малахит, взятые, казалось, прямиком из сокровищницы мифического горного короля, придавали обстановке оттенок благородной скорби. Знакомые тяжелые ткани запечатывали окна, не выпуская драгоценный полумрак наружу, а масляные лампы сдавливали его, уплотняя до состояния, когда по нему как по бархату можно провести руками.
И на вершине этой бриллиантовой скалы статуей чистой платины стояла Ингеборгэ де Талера. В наглухо застегнутом платье самого дорого материала, с гордо вздернутым подбородком, высокая и до пят полная достоинства, она встречала пришельца, и весь ее замок был на ее стороне.
- Господин Доине, мне сообщали, что вы желаете аудиенцию, - владыческим тоном произнесла она, - Добро пожаловать в мое скромное обиталище.
Длинный шарф шелковым потоком струился до блестящего пола вслед за каждым ее движением.
Доине подозревал, что когда-то о ее красоте ходили легенды. Гладкая, покрытая тонкой косметикой кожа, коралловая помада, царственная осанка, размеренный шаг - легко было представлялось, как к ее ногам бросали плащи, едва перед благородной туфелькой показывалась хоть клякса.
Она и сейчас была как легенда. В том плане легендарности, что подразумевает дела дней давно минувших и обросших патиной. Да и в Столице всегда трепались о хирургии, якобы позволяющей сохранять внешнюю молодость - в обмен на жуткую болезненность процесса и уловимую неестественность вблизи, но младший агент, коим тогда был Франко Доине, всегда стремительно покидал места, где обнаруживались подобные сплетники.
- К сожалению, я знаю, по какому вы делу, - с оперной трагичностью произнесла госпожа де Талера, - Ведь вы раскрыли убийство моего мужа! Неужели его действительно убил господин Нуарэ?!
"Господин"... и она тоже. Но вместо этой реплики Доине решил подтвердить.
- Химеры прошлого, кошмары и демоны - воистину они следуют за каждым по пятам... - вздохнула она, эмоционально раскрывая веер, - Есть сие участь человеческая, ибо создан он разумным и за разум свой платит памятью нестираемой. Пройдемте, господин Франко. Неучтиво с моей стороны держать вас рядом с людской.
- Будет ряд вопросов, - утвердительно проинформировал Доине, двигаясь за ней вглубь особняка.
- Сначала позвольте мне! - прося его прерваться, Талера властно вскинула ладонь, - Позвольте мне поблагодарить вас от сердца за спасение моего лучшего предприятия! Это не только место, где любой состоятельный человек найдет себе досуг по вкусу. Это - частичка утраченных времен, золотая башня посреди серости мануфактур и технократии. Возможность прикоснуться к образу жизни, которого лишились с падением былого мира.
Смело она это говорит пред сыскарем Тайной Канцелярии, отметил Доине.
- Вы изгнали из принадлежащих мне стен ужаснейших чудовищ! - рассыпалась в красноречии де Талера, - Монстров подземелья и еще хуже - в человеческой шкуре. Сохранили все в тайне! И ничего не попросили взамен. Неужели нет на свете того, чем я могу выразить признательность?!
- Показаниями, - ответил агента, вроде бы держа себя в руках. Сегодняшний его день был прям-таки доверху наполнен благодарностями, - Вам известно, где найден тот, который в шкуре?
Его собеседница прикрыла лицо сложенными лодочкой ладонями, выражая вселенский траур.
- Ужасно! Ужасно! - выдохнула она, - Кровавый безумец мог подбираться к моим гостям! Это моя вина, господин Франко! Погубленные им жизни на моей совести! Грех этот отяготит мою душу до скончания дней. Ах, если бы я только могла... Но я клянусь! Клянусь всеми известными богами! Архитектор, планировавший перестройку особняка, понесет заслуженное наказание. По его недогляду, по его халатности...
- Госпожа! - в разговор испуганно вступила Гару, но боялась она того, что хозяйка сообщит недостоверную информацию, - Он у-умер. У-у-убит.
- Ах да? Когда же? - Талера пораженно посмотрела на свою помощницу. Какое-то время они перешептывались, после чего хозяйка всплеснула руками, - Какая жалость... Мерзавец избежал моего гнева!
Доине отпустил взгляд в сторону ее секретаря, и тот, конечно же, не ускользнул от внимания госпожи Ингеборгэ.
- Мирабелль - мое продолжение, - уверенно пояснила она, - бесшумное и бессловесное. Любая тайна, озвученная при мне, навсегда останется тайной и при ней. А ваш скепсис обижает ее. И меня.
- По-вашему я раскрыл убийство, - напоминающим тоном сказал агент, прикрывая двери зала, из которого они только что вышли.
- Если вы подразумеваете визит господина адъютанта, - повела плечом де Талера, пуская шелковую волну по шарфу, - то он прибыл не для того, чтобы поведать об этом. Вам сообщить, зачем он здесь был? Вдруг это важно для следствия? А на ваш вопрос - житейский опыт. Пробудьте при дворе хоть год, вы научитесь складывать два плюс три и получать верный результат. Рассудите: ваш дважды интерес к моему скромному предприятию, ваш интерес к забытому портрету моего несчастного Эдуарда, - она отогнула три пальца, - Ваша схватка с этим ужасным господином Нуарэ, и общеизвестная информация о том, какой семье принадлежит особняк, - она отогнула два пальца на другой руке, - Ваш любезный визит ко мне, ваши расспросы, - Талера сложила пальцы в сетку и торжественно взглянула на гостя, - Пять, господин Франко.
При всем желании Доине не смог бы выдавить что-то похожее на восхищение. Однако хозяйка продолжала стойко переносить недостаток галантности в его поведении, чем частично подтверждала тезис, что приближенность ко двору воспитывает в человеке двужильную выдержку. Либо невольно показывая, что действительно не слышит никого кроме себя.
- Когда вы жили в том здании?
- Пока Эдуард был со мной, - Талера закрылась веером, - Кто бы мог подумать, что душегуб вернется на место преступления спустя три года! Ах, как же страшно! Неужели он действительно способен добраться до кого угодно?!
- Кто-то еще проявлял интерес к зданию? - агент приказал себе не тереть висок, хотя задавленное ранее ощущение стало прорывать возведенную ментальную платину, оказавшись на поверку головной болью.
Талера взглянула на него так, будто он озвучил несусветную бестактность.
- Это будет нарушением этики, - ошарашено произнесла она, хотя потом вынужденно признала, - Как бы... ммм, комично это не звучало по отношению к тому, что происходит за теми стенами. Хм. Но я не могу выдавать имена, господин Франко! Люди приходят туда за увеселением. Радостью, удовольствием. Нельзя за это ругать человека, ведь создан он не для страданий! Сделать так - совершить насилие против собственной природы! Ту вещь, против которой я борюсь сильнее всего - против насилия!
- Интерес, - как бы терпеливо повторил агент, - Финансовый, технический, архитектурный.
На мгновение Талера сбилась, на ее скулах под слоем пудры кинули тень желваки. Потом она просветлела и тут же негодующе передернула плечами.
- Покойный господин из Совета, - выдала она с брезгливостью, - Но он предлагал такую смешную сумму, что я не запомнила его имени. Оскорбление! Мое заведение - не дешевый портовый вертеп! Отдых для души, разума, эрудиции! Как он смел!
Перед следующими дверьми, покорно распахнувшимися при ее приближении, хозяйка дома возмущенно похлопала в ладоши.
- Сожалею, вынужден спросить, - агент мельком обернулся, удостоверяясь, не появился ли кто за спиной, - Прошу рассказать об убийстве вашего супруга. Как это произошло. Где.
- На том месте, где был оставлен этот проклятый куб, - после недолгого раздумья ответила хозяйка дома, - Да, именно там был кабинет Эдуарда до... ммм... трагедии.
Из-под драпировки, за которой пряталась самая плотная тьма, вынырнул прислужник, мастерски держащий на одной ладони поднос с парой фужеров, над которыми парила шипящая пена. Талера приняла один и пригубила, прикрыв веки. Видно было, как неприятные воспоминания отпускают ее. Однако агент подозревал, что запивает она не гибель любимого мужа, а недостаточно щедрого члена Совета.
- Обслужи гостя, - сказала она ходячему подносу, после чего добавила, имея в виду недавнюю реакцию агента на ее маленькие аплодисменты, - Как видите, я призвала не подкрепление. А стража - не пещерные же медведи! На посетителей не бросаются.
- Зачем оставили куб?
Видя, что слуга продолжает стоять около него неподвижным почетным караулом, а напиток в фужере выдыхается, Талера огорченно спросила:
- Вам нельзя? Это лучшее игристое вино нашего полушария. Дело в ваших лекарствах?
- Куб.
- Если бы я только могла предположить, - отослав прислужника обратно в царство мрака, хозяйка возвела очи к потолку, - Перепланировка, появился новый этаж, комнаты изменили форму. Не сошлась мозаика. Не хочу гадать, а спросить не с кого, - она всплеснула веером, - Ах, как правы мудрые, говоря, что великие катастрофы складываются из крохотных мелочей. Крошка-описка при расчете, стершаяся линия на чертеже. И окровавленные ножи посреди моего любимого детища... Что-то не так?
По беспокойству Гару агент понял, что не так что-то именно c ним. Потом понял, что, ссутулившись, опирается на стену.