Аннотация: Они по сути эмигранты, а абсорбция - это только не совсем удачно выбранная терминология, да еще и из совсем другой науки.
...или ГЛАВНОЕ В ПРОФЕССИИ ВОРА - ВОВРЕМЯ СМЫТЬСЯ
Помните Моню-скрипача из ростовского ресторана? Да, да, это его исполнение услышал наш с вами Александр Розенбаум, будучи на гастролях в столице Дона. Это Монины струны настолько тронули сердце певца России, что он за одну ночь написал и слова, и музыку песни, ставшей шлягером и посвященной бедному еврейскому музыканту. Помните: "Моня пьет на свои....". Кто только не спел скрипача? И Миша Шафутинский с хорошим а-идише акцентом, и Вилли Токарев прохрипел ее на весь Брайтон... Всех исполнителей не упомнишь, да и нет нужды - жила бы песня, играл бы Моня. Алевай!
Еврей - скрипач, кого удивишь? Национальный инструмент, как хумус в Израиле - национальное лакомство. Другое дело, если бы Моня шел пешком по льду Берингова пролива с Чукотки на Аляску, что вообще-то в аидише понимании "а-мешигене", это таки да. Стоит говорить, а Моня - скрипач... Он же не Ойстрах, и даже не Коган.
Моня не гордый, он пьет на свои, но вот в последнее время не всегда бывает, на что покушать, не то, чтобы опрокинуть рюмочку, что абсолютно не вредит здоровью. На Родине выручали чаевые, а на исторической чай не пьют, дети Магриба варят кофе. Нет работы, закрылся ресторанчик, и не в Ростове, а в самом центре Израиля. И если бы вдруг Розенбаум прилетел на Святую землю спеть русским евреям пару а-гите зах, то ему некуда было бы зайти вечерком послушать, как Моня своим смычком разрывает на части еврейское сердце и заставляет о многом задуматься, вспомнить тех, кого нет и кто уже не будет греть душу своим теплом. Вэй-вэй... Еврейское счастье, а-идише мазл... Пусть только дети наши будут здоровы, а мы уже как-нибудь дотянем... Вэй-вэй. Еврейская национальная особенность - дети, наши дети. Маленькие, большие, взрослые.
Но это все, как вы понимаете, мансыс, разговоры, а бедному музыканту действительно плохо и некуда податься. Смычок - не лопата, да и руки скрипача... На стройку не пойдешь. Одним словом, положение у Мони - чтоб нашим врагам... Что осталось у бедного репатрианта, как-то не расплавившегося в кем-то придуманном плавильном котле? Голова! И Моня думал, искал, надеялся на хотя бы маленькую удачу. Где ты, госпожа Удача?! Моня не гордый, здравствуйте, гости, Моня пьет на свои. Обратиться, что ли, к духу Вольфа Мессинга, если мольбы к Творцу не помогают? Совсем обюрократилась небесная канцелярия на Г-сподних харчах. О-хо-хо...
Говорят, что рыбак рыбака видит издалека. По этому "рыбному" принципу и встретились два безработных музыканта. С одним мы уже знакомы, а с Мамукой из Кутаиси - драсьте, шалом. Может быть, при его рождении отец нарек его иначе, но представился он именно Мамукой.
- Так ты Мамка или Мука, если в сокращенном варианте? - спросил нового знакомого Моня.
- Как хочешь, мы оба на "М". Значит, мы - близкие люди, и музыканты тоже на "М". О!
Мамука был ударник, не барабанщик с красным галстуком впереди отряда, а ударник из ансамбля. Стучал он на всем, что от удара издавало звенящий призывно-волнующий звук. От африканского "там-там" и, наверное, до пустой кастрюли. Там, где начинался ритм, там был он. Его толстое, вертлявое, не успевающее бриться, от чего всегда заросшее черной щетиной, существо, казалось, было создано для того, чтобы никогда не знать покоя самому и не давать его окружающим. Все время на горячей сковородке. Мамука скромно представлялся музыкантом, а только потом говорил, что он ударник. Но сегодня он, как и Моня, был только безработный. Только и всего, эка новость в Израиле "лапу сосать".
- Мы с тобой в поиске, ищем. Да-а-а..., - говорил ударник, и его протяжное "да-а-а" было не то вопросом, не то утверждением. Такое кавказское неопределенное, но понятное, и его можно было применить в широком спектре. По-русски это звучало как "ни ды, ни ны, ни дык, ни тык".
В какой-то рекламной газетенке, какие по четвергам валяются у дверей русских магазинов, друзья по несчастью нашли объявление о том, что кто-то покупает лом цветных металлов, обещает достойную оплату, и номер мобильника.
- Что это? - вспыхнул Мамука, как будто у него под кроватью лежали десятки килограмм цветнины, и он не знал, как от нее избавиться, хоть металлолом кушать не просит и мог бы лежать и лежать.
Ударник, услыхав, что ему предлагают продать тарелки, на которых еще, как он говорил, есть отпечатки пальцев Бубы Кикобидзе, превратился в огнедышащего дракона.
- Продать?! Тарелки?! Лучше не буду жрать три дня! Тарелки! Только ты своим скрипящим умом мог такое предложить! Смычок с хвостиком! Ха-ха! А что еще берут? Золото, да-а-а?
- Золота у тебя даже во рту нет, но я думаю, что их больше всего интересует медь. Медь - большой дефицит во всем мире. Электротехника. Норильск, Чили, Алмалык. Географию в школе учил или проходил? Тройка?
- В какую-нибудь бедуинскую деревню. Возьмут с руками и ногами. Или еще куда-то. Ближний Восток большой.
- Бедуины?! Металлолом, медь?!
- Они своим верблюдам уздечки делают. Верблюдам нравится медь во рту держать. Сосут, как конфету. Потому и воду не пьют неделями. Попробуй.
- Ты меня за лоха держишь, что ли? - сверкнул черным огнем ударник.
Моня помолчал и философски изрек свои мысли, от чего Мам только и мог, что раскрыть удивленно рот - какой начитанный, что ли? Или дурак совсем. Дураки тоже умно говорят, бывает. А-а-а?..
- Не груби мне, - наставлял смычок, - у тебя слишком здоровый желудок. Ты бык и грубиян. Ты пустой, как твои барабаны. Только пустозвон. Бам-бам.
Моня оглядел грузина взглядом торговца на блошином базаре и, заметив, что ошеломил его своими перлами, продолжал:
- Почему ты говоришь, что у тебя не на что купить жрать, и при этом не худеешь? Ты слишком весел и жизнерадостен. Уверен, что это веселость бездарного человека. У тебя узкий кругозор, и ты никогда не задаешься проблемами. Тебе надо думать о вечном, о смерти.
- Вах! - округлились глаза и уши поползли к макушке. - Вах! Зачем?! Ты ненормальный, да-а-а? Где я тебя встретил?
- Думай о загробной жизни, о проблеме двойного существования, - продолжал тоном проповедника Моня, - от этого худеют. Ты видел когда-нибудь толстого мистика? Человек с интеллектом не может быть толстым. Наполеон начал делать глупости с того момента, как потолстел. С жиром приходит тупость, а прогресс делают худые.
- Ты давно худой, а? Смычок прогрессивный. А Черчилль худой? Он умный? А, а, а, кто еще, а Крылов басни писал. Он какой? Эх ты...
- Не сердись, друг мой по несчастью, я люблю тебя, как брата, но ко мне только что пришла эта мысль, и я ее изложил. Я в тебя верю. Ты не Наполеон, но мы выиграем сражение. Победим?!
- Канэшно! Только скажи, кого побеждать, и не будь больше такой сильно умный. Будь просто худой. Давай опять про медь. Куда ее бедуины? - примирительно проговорил Мука, на что Моня заулыбался.
- Ты же не ребенок, они медяшку гонят дальше тому, кому надо. В Египет, например, или в Иорданию. Куда их верблюды еще могут дойти? Торговля.
- Медный бизнес! Да-аа...
- Цветных металлов, - уточнил Моня.
Мамука умолк, что означало, что он погружен в раздумье. Он, как ни странно, не обладал способностью Цезаря одновременно говорить и думать. Он скромный музыкант.
- Э-э-э, - проблеял, как барашек, ударник и высунул язык, - и что же?
- Что тебе "что же?"
- Я тебя спросил, смычок, где нам с тобой медь взять, а ты не врубаешься.
- Это ты не врубаешься, медь в земле. Норильск слыхал? Алмалык? - парировал скрипач. - Я тебе уже называл места добычи.
Мамука "написал" на своей щетинистой физиономии крайнее удовлетворение и заговорил о том, что не надо Норильск, что все телефонные провода из красной меди. Он сам видел. А кабели на деревьях не висят, они в земле лежат. На что Моня, еще не понимая, что хочет этим сказать Мам, ответил, что не в земле, а в кабельной канализации.
- Ага! Ты крышки люков под ногами видишь, когда по тротуару идешь? Там медь, много меди. В твоей канализации.
Моню пронзила догадка, он понял ход недоговоренных барабанщиком мыслей и вскрикнул, еще не понимая, от радости или удивления.
- И баксы! И баксы, Мам! Будем брать?
Задавая вопрос, он, конечно же, не отдавал себе отчет в том, что собирался или предлагал брать. Он пока еще не домыслил, что там не медь, а телефонный кабель, состоящий из сотен или тысяч медных проволочек. Его сознание было сфокусировано на меди, на металле, за который можно было получить спасительные деньги и перестать бедствовать. Пока он еще не думал, что его "брать" означает "красть".
Мамука изобразил хитрое выражение лица и, выставив вперед указательные пальцы, назидательно проговорил, что сначала надо хорошенько думать, как взять кабель. Думать, чтоб голова трещала, а потом уже будет бедуин с верблюдом.
Мир, господа, выжил не потому, что его спасла красота, а потому, что имел деньги. Лучше если много денег, лишних не бывает. Аксиома - истина, не требующая доказательства. И по жизни, и по науке.
Умер человек и попал в рай. Пожил в раю райской жизнью, насладился по самые уши, и она ему надоела. Не привык он к кущам, птицам, песням, от которых только лень одолевает и в сон клонит. Говорит человек тамошнему начальнику, что хотел бы посмотреть, как в аду люди пребывают. Повели его к воротам ада, приоткрыли - смотри в щель. А там гулянка идет горой. Вино льется, девушки веселые смеются и завлекают своими танцами. Одним словом - кейф. Человеку понравилось, он и говорит, что смотри, как в аду клево. Хочу, мол, в ад.
Только он эти слова произнес, как ад стал адом. Черти страшенные рогатые пляшут, грешники в котлах с раскаленным маслом купаются, других на сковороде жарят, крики, вопли, муки - ад. Человек удивился увиденному и говорит своему провожатому, что как, мол, это так, только что была такая веселая жизнь и вдруг черти и ад.
Тогда ему сказали - не надо никогда путать заграничную турпоездку с эмиграцией. Ни-ког-да!
Наши герои-музыканты тоже только приоткрыли ворота, а то, что их ждет... Ведь они по сути эмигранты, а абсорбция - это только не совсем удачно выбранная терминология, да еще и из совсем другой науки. И вообще, надо помнить, что нет в мире ничего более определенного, чем смерть и налоги. И единственное, что мы о пацанах достоверно знаем, так это то, что жизнь в последние годы сделала их такими, когда стыд для них стал таким же тормозом в их "работе", как застенчивость у проститутки. Пардон.
Что, чего хотели эти два молодых человека, зажатых клещами бедности и замысливших, говоря официальным языком, диверсию на линии связи? Они желали минимум из того, что должно быть отпущено человеку вместе с дарованной жизнью. Они хотели только лишь жить, доставляя себе радости, отдыхать, следить за здоровьем. Есть, в конечном счете, нормальную пищу. Они не хотели умереть в ожидании якобы ниспосланного лучшего. Одним словом, пацаны хотели жить, как в заграничной туристической поездке, которую им показывали в щель, приоткрытую Сохнутом. Да! Хотеть не вредно, а способ достижения избранного желаемого хорош любой, тем более что другого нет. Ведь каждый родится Фаустом, чтобы все объять, все испытать, все выразить. А тут живи и чувствуй себя летчиком-истребителем, который должен каждые 40 секунд оглядываться и смотреть, не зашли ли ему в хвост. Зеркала нет.
Мамука решил, что раз он родил идею, то и руководить ее осуществлением должен тоже он, как автор. Моня не стал оспаривать лидерство, ибо вообще был рожден "вторым номером". Он не любил командовать, принимать решения - пусть другие, я посмотрю и подумаю, что делать дальше. Он любил маму, скрипку и спокойную, без передергивания, жизнь. Если Мука, сидя верхом на своем грузинском с перцем темпераменте, хочет рулить, то пусть штурвал будет в его руках. Пусть.
Рулевой, будучи прямой противоположностью скрипачу, как будто став на трудовую вахту в честь... в честь выполнения... одним словом, грузин разрабатывал технологию проведения операции. Успех должен был быть гарантированным, так что он старался предусмотреть любые, могущие возникнуть, нюансы. Саму операцию он называл никак иначе, как "изъятие отрезка кабеля из места залегания". Наука! Он искал участок цепи на тихой боковой улице, где это должно было произойти. Выемка! Он, ломая себе голову, определял сумму затрат на подготовку и проведение. Он был твердо уверен, что все окупится с лихвой. Он даже позвонил по номеру из рекламы и справился о цене товара и его надобности. Полученный ответ прибавил ему "керосина". Кадима! Вперед!
Спокойный, по их обоюдному мнению, "кусок" улицы был найден. В порядке подготовки операции "старатели" подготовили к открытию крышки колодцев, очистив их от грязи, чтоб открывались без помех, между которыми должен был исчезнуть кабель. Они даже открыли колодцы и поняли, что прыгать туда рискованно, можно что-нибудь себе сломать, и поэтому обязательно нужна приставная лестница. И, о Г-споди, руководитель проекта чуть не упустил фонарь. Ведь работать надо ночью! Как ни тяжело было принятие решения, но "кабельщики" решили, что резать кабель надо только механическим инструментом, а не вручную ножовкой - тяжело и главное долго. Ну и потом Моня категорически заявил, что он со своим презентэйшн ножовку держать в руках не умеет. Купили немецкий дисковый нож с аккумуляторным электроприводом, каким спасатели режут арматуру при разборке завалов, решив, что впредь пригодится.
Управляющий мысленно пробежал все операции и заявил напарнику:
- Все, Моньчик, мы его сделаем чик-чик, эта "змея" у нас в руках!
- Кабель в трубе, а мы сидим у открытого колодца и горько плачем, - заявил после недолгого молчания, сопровождавшегося мозговым аналитическим штурмом, Моня.
- Это как?! - еле раскрывая рот, почти прошептал Мам.
- Тихо, чтобы не привлекать внимание.
- Говори, скрипач, что ты думаешь.
- Мы с тобой руками его не вытащим. Я видел, как затягивают эту кишку тросом, привязанным к машине. Не руки, а машина тянет. Раз туда таким способом, то и оттуда должно быть так же.
- Да-а-а... Ты прав, смычок. Но у нас нет машины! Где ее?!
- Придется взять напрокат, ведь она нам нужна не только, чтобы тянуть, но и к верблюдам ехать. На горбу, что ли...
- Да-а-а... Ты прав, смычок.
Большие черные глаза лица кавказско-еврейской национальности прищурились, стали колкими и злыми. А лицо сделалось похожим на пуримскую маску.
- Ты чо, Мука, - насторожился Моня.
- Пусть! Мы так решили, так и будет. Мне надоело постоянно быть жертвой с самого рождения. Почему моя судьба выстраивается так, что я должен жертвовать? Не буду! Будет так, как решили. Мы мужчины, черт побери!
Вот жизнь, блин! С высшим музыкальным, с руками даже не хирурга, а скрипача! Ну где это было видано, чтобы надо было, во имя жизни, лезть в колодец! Пусть даже не фикальный, а кабельный! В эту черноту, ночью, по какой-то приставной лестнице без перил и без света с фонариком! Вэй! И это называется жизнь?! А если прибавить, что надо спуститься в этот цурыс для того, чтобы, Б-же, прости своего заблудшего, как тот ягненок, сына... Для того чтобы украсть, то лучше уже вообще не открывать рот.
- Моньчик, ты что, молишься, чего застыл? Давай, лезь, - подстегнул, как плетью, стоявший рядом Мамука.
В школе по физкультуре у него была условная тройка с минусом. В консерватории - справка-освобождение. Спускаясь, скрипач, не попал ногой на перекладину лестницы. Фонарь грохнул об дно колодца, Моня издал стон.
- Ну, до-ре-ми-фасоль, блин, что ты умеешь?! Вылазь, так мы только пыль пустим. Давай я, и благодари судьбу, что я не жадный и не определяю вознаграждение по проценту участия. Давай я, престо, форте, модерато.
Тяжелее первого шага... Мамука включил резак, дисковый нож пришел во вращение и "запел". "Диверсант" наклонился над кабелем, подвел инструмент и в последнее мгновенье, перед тем самым первым шагом, который труднее всех остальных, остановился. А может быть?.. А тогда для чего же все это?.. Страх?
Моня, стоя над люком, слыша, как жужжит мотор, но ничего не видя, с откровенным волнением выдавил из себя:
- Уже?
Мамука сделал нужное движение с усилием, зубья диска врезались в мякоть изоляции, взвизгнули, дойдя до металла, а через миг уже грызли провод, лишая людей связи. Того, без чего жизнь повисает на трамвайной подножке и может сорваться.
Со вторым концом все было проще и без волнений. Твердой рукой.
Но не все гладко, почему, вроде бы, гладко гладится. Есть и шероховатости, и задоринки, а бывает, что и на занозу напорешься. И вынимаешь ее с кровью и болью.
Мамука еще сидел в колодце, когда свет фар вырвал из темноты Монькину фигуру, склонившуюся над открытым люком. Моня бросил взгляд в ту сторону, откуда светило, и обомлел, лишившись дара речи - над крышей приближающейся машины сверкали голубые огни полицейской мигалки. Вэй... Пересилив охватившее его оцепенение и еле ворочая одеревеневшим от испуга языком, скрипач прохрипел в колодец:
- Нам крышка, конец. Тюрьма. Нас попутали, взяли. Полиция. Нам хана...
Миг тягостного, парализующего молчания - и черная дыра извергла на голову скрипача поток железного русского мата с грузинским акцентом и усилением. Моня, на удивление самому себе, необычайно быстро сбросил оцепенение. Железобетонные матюганы привели его в чувства, и, не задумываясь, он ответил еще более цветистой, отборной бранью. Откуда только?! Мамука моментально завелся, и дуэт продолжился, сотрясая окружающую атмосферу. Охвативший обоих мужиков страх быть схваченными с поличным на месте преступления неожиданно и удивительно трансформировался в жуткую пахаберию - пахабщину.
В это время полицейская машина поравнялась с колодцем и остановилась. В ней сидело двое - ночной патруль.
- Кто это? Что они кричат? - спросил один патрульный другого.
- Ты не слышишь? Это русские, они кричат: "Мать - мать". Это у них самые страшные ругательства.
- А что это они?
- Эй, - крикнул, не выходя из машины, тот, что сидел у правой двери, - кто вы?! Что делаете?!
Моня напряг весь свой интеллект и, не разгибаясь, только повернув голову в сторону патруля, злобно ответил на иврите:
- Чистим колодец! Чтоб он сгорел! Что еще доверяют русским евреям-ашкеназим - инженерам, музыкантам, артистам?! Только выгребать дерьмо.
- Ночью? - откровенно удивился полицейский.
- Ночью больше платят, адон. За то, что не спим и за срочность. А вам платят ночные? Хорошо?
Сидящие в машине рассмеялись и сказали, что да, конечно, и с надбавкой.
- А что ты такой злой и ругаешься "мать - мать"? Обижает?
- Это чтоб тот русси в яме не уснул, он ленивый и толстый. Ты толстый, адон? Тебя научить "мать - мать"? - плыл Моня в своей прорвавшейся фантазии запудривать мозги.
Второго патрульного Монины хохмы не развлекали.
- Оставь этих инженеров, что ты к ним привязался? Хотят работать с "мать", пусть работают, поехали.
Машина ушла, подмигивая сверкающими огнями находящемуся в обморочном состоянии Моне. Еле раскрывая рот, он причитал:
- Как я не умер? Как я выжил? У меня аж все стало мокрое. Ой-ой... Чтоб я еще раз... Ой-ой...
- Они уехали? Ты молодец, скрипочка, хорошо навешал им лапшу. Я бы не смог так сыграть дурака. Ты артист, но я все закончил, давай пошевелимся, а то...
- Не дай, Б-г, второе пришествие! Я не перенесу, мое сердце... моя мама...
- Ладно, не кисни, ты молодец, - успокаивал Моню ударник, - я тоже перетрухал, наверное, поседел даже. Видно, а-а-а?..
Моня ответил, что если бы в тот момент ему сделали кардиограмму, то аппарат бы не выдержал и сломался, так у него билось в груди. Вэ-э-й... Такое переживание...
- Давай, иди, заводи и делай, как я тебе говорил. Не дергай, бери плавно и с малым газом. Понял? Вспомнил?
- Да помню, не отшибло. Понимаю, буду тихонько-тихонько. Тронусь и поеду.
- Да, делай, как балерина, но без прыжков. Давай.
Моня, сделав с десяток шагов, сел за руль - рррррр мотор... Как балерина... Провожая его взглядом, Мамука прошептал, что только бы вытащить, хватило бы сил у этой лайбы. Он вздохнул и впился глазами в черную дыру колодца, в которую уходил конец троса. Сквозь темень он больше угадывал каким-то неизвестным по счету чувством то, что там происходит. Он "видел" хомут, намертво охвативший тело кабеля, и притороченный к нему трос. Машина громче заурчала мотором и плавно тронулась. Стальные жилы, медленно расправляясь, натягивались, превращаясь в струну, подобно его нервам. У-ххх.
Вот трос дернулся в натяге, что означало, что машина тянет уже и кабель. Шевеля только губами, Мука просил Моню не торопиться, не давить. В ответ на его шепот из колодца донесся скрипяще-взвизгивающий звук трущейся о стенки канализационной трубы изоляции - пришло в движение то, ради чего была затеяна эта, граничащая с невероятной авантюрой, операция. Вззиии-и-и по нервам, по нервам... Идет!
Секунды казались часами - где же он? Но вот на брусчатку тротуара, будто бы удав, вышедший на охоту, выползало блестящее тело кабеля толщиной с руку и цветом чернее ночи. Пошел! В уме ударника вертелось "пошел, идет, 70 метров, 70 килограмм медной проволоки". По Мамукиному прикиду, меньше не должно было быть, а то и больше, а в кармане... а это всего... Но испугавшись соблазнительных и неуместных мыслей, он прогнал их внутренним окриком. А кабель полз, вытягиваемый из подземелья. Когда показался свободный конец, тот, что был за рулем тягача, почувствовал снятие тянущего усилия, будто бы тянула не машина, а он, слившись с ней воедино.
- Все бэсэдэр? - прошептал Моня, подбежав к напарнику.
- Получилось, - так же шепотом последовало ликующее. - Вот мы дали! А-а-а.
- Ладно, чтоб нам не дали по башке, давай сваливать.
Они аккуратно положили на место чугунные крышки, закрыв колодцы - пусть ищут. Притоптали стронутую с места брусчатку тротуара, расшаркали песочек - все!
Помните, уважаемые господа читатели, фильм "Праздник святого Иоргена" с Игорем Ильинским и Кторовым в главных ролях? Там прозвучало, что главное в профессии вора - вовремя смыться.
Теперь надо было как можно быстрее исчезнуть с места преступления.
- Поехали, поехали, - торопил Мамука.
- Что, с этой кишкой на хвосте?
- С кишкой, с хвостом. Пускай тащится пока что. Потом где-нибудь подальше остановимся и порежем на куски. Поехали.
Был тот час ночи, когда на дороге не бывает ни случайных прохожих, ни машин. Они уволокли "удава" на безопасное, как им казалось, расстояние, выбрали тихий пустырь среди столетних развалин и облегченно вздохнули. Минут через 40 семидесятиметровое тело "змеи" было порезано на удобные для транспортировки куски, погружены в багажник, и, дай Б-г, ноги-колеса и удачу. Надо было без приключений проскочить все опасные места, избежав нежелательной встречи, и добраться до бедуинской деревни, до условленного места встречи с покупателем.
Скупщик лома цветных металлов понимал, что то, что ему предлагали купить, ни на какой свалке не валяется, и то, что кабель краденный - было однозначно. Но его это не смущало. Он не задавал вопросов, откуда товар. Его интересовало, будет ли еще, когда и цена. Цена!
Главное в профессии торговца - выгодно купить и так же продать. Но пока речь шла только о купле. Торг. Это вам не твердая цена по прейскуранту, это древнейшее искусство, так сказать, кто кого обдурит. Почти дипломатия. Что такое три русских человека? Первичная партийная организация. А три грузинских еврея? По энергетическим показателям - электростанция, Братская ГЭС! Перекричат трибуны футбольного стадиона, заполненные фанатами. Но при всем при том торговец никак не хотел соглашаться, что в метре кабеля килограмм чистого провода. Уперся и хоть... Он предлагал ехать в деревню к нему домой, вскрыть изоляцию на метре и взвесить. Ведущий базар Мука сгоряча, было, согласился, но когда сели в машину, вдруг завопил, замахал руками. Моня видел, как его прошиб пот, и бледность лица была настолько сильной, что проглядывалась даже сквозь черную щетину его небритого лица.
- Не поеду! Он со своей деревней нас за шекель убьет, а за доллар живьем закапает. Не поеду и тебя не пущу! Пусть здесь все решает, если ему нужен наш товар.
Что уж там они говорили, как рядились, но переспорить грузинского еврея было так же не легко, как убедить бедуина выложить деньги. Но, видно, нужна была ему медь, и товар стоил затрат.
- Еще будет?
- Будет, будет. Сообщим.
Есть вид чаек, называемых в науке чайками-хохотуньями. Их крик - безудержный смех, хохот. Для них это норма, а слышащие их человеки, даже очень серьезные и даже с каменным лицом и сведенными на переносице брежневскими бровями, мгновенно заражаются смехом и... Безудержно хохочут. Мамука смеялся громче и заразительнее. Его поток радости был подобен приливной океанской волне.
- Мы победили, хоть мы и воры, хоть украли, но все равно мы одержали победу. Как мужчины, не будь я Давид Мирианошвили из Кутаиси! О!
Сидевший за рулем Моня так резко тормознул, что шины издали визг дикой свиньи и окутали задок машины дымом. Грузин дернулся вперед по ходу и боднул панель.
- Ты чо?! Ты рули хорошо, а то все деньги на похороны пойдут!
- Нет, это ты скажи, как это ты Давид, а не Мамука!
- А-а-а, это шутка, это... Мамука - это был в кино армянин с очень большим носом. Помнишь? У меня тоже хороший размер паяльника, и ребята в оркестре меня так назвали. В шутку сначала, а потом...
- И прилипло?
- Приклеилось, как русская пословица про листик в бане, который к попе прилипает. А в паспорте я написан Джемал, но это тоже неправильно, потому что мой дед и отец Давиды, я тоже. У нас все мужчины в роду Давиды. Но когда какой-то двоечник-милиционер мне паспорт выписывал, он сказал, что в Грузии все евреи Давиды, и их уже много, и написал, что я Джемал. Отец умный был человек и не стал с милицией спорить. Махнул рукой - мы-то знаем, как тебя зовут. Отец говорил, что у милиции одна складка в мозгах, и то это след от фуражки. Вот такой я, но Мамука тоже хорошо, да-а-а...
- Такое только в Грузии могло быть. Горы влияют и вино, - ответил Моня. - Я тоже Моня по-домашнему, а так Менахем.
- Вот такие мы с тобой, да-а-а...
Шуршание купюр, их тепло, ощущаемое каждой клеточкой кожи пальцев и возбуждающее полет фантазии, развивают приходящий, как известно, во время еды аппетит. А это значит, что в здоровом теле и голове тоже - здоровый дух! За одну ночь такие бабки! Это клад! Это настоящий клад сокровищ. Как у Али-Бабы! Только у этого разбойника в пещере, а у наших героев в земле, в колодцах. Теперь они знают все секреты кабельной технологии - лиха беда начало.
Когда Моня прятал деньги в карман, он вдруг неожиданно расплакался, сжав свои скрипичные кулачки. Что это? К горлу вместе с комом нахлынувшей обиды подкатила горечь - разве для того мне в руки дали скрипку? Мои родители... Мой профессор... Концерты, аплодисменты... Фрачный костюм... Бабочка... Колодец и кража... Мамука понял, что товарищ имеет намерение плакать долго, изливая накопленный запас воды, начал его успокаивать. Размазывая по лицу соленые капли, Моня спросил:
- А что тот, который купил, делает с медью?
- На верблюда и через пустыню в страну пирамид.
- Чайники делают, у них медный чайник в моде.
- Ага, все по моде, чайники. Самовары! Медь превратят в латунь, из латуни сделают гильзы для патронов, зарядят, вгонят девять грамм свинца и продадут палестинцам.
- А те безголовые будут в нас стрелять.
- А в кого же еще? Еврей же у них главный враг на всей земле.
- Значит, мы с тобой...
- Значит, мы с тобой делаем свой бизнес, и он у нас вот такой, - ответил грузин, поняв, куда клонит скрипач.
Он тоже об этом думал, но... Бизнес... Такой вот способ выживания. Рады бы...
- Ну и что же нам..., - спросил Моня, может быть, надеясь получить желаемый ответ.
- Вот и не задумывайся глубоко, а то быстро состаришься. Живи легче.
Чрезвычайное происшествие! Скандал! ЧП или скандал, или компания оскандалилась?! Да! Неожиданно разразился скандал, какого телефонная компания не знала со дня основания. Пропала, прекратилась телефонная связь в целом районе города. Сотни абонентов одновременно оглохли. Квартиры, офисы и даже приемная министерства абсорбции. Скандал! Конкурирующая на рынке телефонной связи компания не замедлила тут же выйти на телеэкран и "показала", насколько ненадежна в представлении услуг "оглохшая" хевра. Конкурент не замедлил выйти с предложением ко всем пострадавшим немедленно прервать деловые отношения с этим шлемазл. Скандал!
- Обрыв кабеля, - гадали одни.
- Какой обрыв, - возражали другие, - магистральный многожильный кабель диаметром 80 миллиметров, лежащий в канализационных трубах под слоем земли, оборвался?! Кто его дергал, чтобы порвать? Чем вы думаете?
- Грызуны сожрали изоляцию, и все замкнуло...
- Да, есть такие... Писали... Но не у нас, у нас не было.
Скандал! Дискредитация! О-о-о, ди-вер-сия! Да, да! Диверсия! Террористы! Уже добрались до линий связи, скоро останемся без воды и электричества! Куда смотрит спецслужба?! Это все потому, что в день выборов граждане не хотели голосовать... Скандал!
Пока в главном штабе компании гадали те, которые работают языком, работающие головой и руками бросились на поиски невероятной, с технической стороны, причины отказа связи. После проверки коммутационных устройств, идя по цепочке, инженеры с красными дипломами и серпасто-молоткастым гербом на обложке очень скоро...
Первым пришло сообщение, что при "прозванивании" кабеля не проходит сигнал. Затем последовало сообщение "идем по цепи" и, наконец...
- Шеф! У нас украли 70 метров кабеля!
- Что-о-о?!
- Между двумя колодцами кабель вырезан и вытащен из трубы, 70 метров.
- Ка-а-а-а-к?!
- Обрезали с обеих сторон и вытащили. Тянули лебедкой или машиной.
- Это впервые! Это что-то небывалое! Нонсенс! Промышленные диверсанты! Уже воруют подземные коммуникации связи, воруют кабель.
- Шеф, украли не кабель, а медь. Цветной металл нужен в любом виде.
Пострадавшим гражданам и учреждениям с телеэкрана была сделана информация о неслыханном доселе происшествии криминального характера. Вслед за сообщением компании, начальник полиции города призвал граждан к спокойствию, бдительности и проявлению патриотизма. Полицейский генерал пообещал, что все будет, как это принято говорить, а-коль бэсэдэр. Найдем, поймаем, накажем и т.д. и т.п. Терпение и еще раз терпение.
Главное, господа, что МЫ есть, а не то, что у НАС есть. Живые в отдельности МЫ, а ВСЕ вместе - живые на вечность. Пейте красное вино и до 120-ти. Алевай!
Вместо эпилога
Автор хочет напомнить читателю три цитаты, высказанные разными людьми в разное время. Но не для того, чтобы прочесть и забыть. Прочесть и задуматься, поскольку есть уверенность, что есть над чем. Итак: "Прежде чем спрашивать Америку, что она дала тебе, спроси себя, что ты дал Америке". Это Джон Кеннеди. А вот другой великий американец Генри Форд: "То, что выгодно Америке, выгодно Форду, то, что выгодно Форду, выгодно Америке". И, наконец, слова из песни наших соотечественников Пахмутовой и Добронравова: "Прежде думай о Родине, а потом о себе".
Порой кажется, что у нас все с точностью до наоборот. Кажется, что у нас многие прежде думают о себе, а потом о... Посмотрите критическим взглядом, не из-за угла, а со стороны, на национальную игру по перетягиванию министерских портфелей. Тянут, забыв или вообще не думая о профнепригодности в данном кресле. Это во благо стране, народу? Согласитесь, что на фоне поставленного вопроса цитаты впечатляют - были и есть Люди - патриоты, которые за Родину...