|
|
|
|
|
|
I.
|
|
|
|
|
|
|
|
A king there was in days of old:
|
Король жил в давние года,
|
|
|
ere Men yet walked upon the mould
|
Что правил рощами, когда
|
|
|
his power was reared in cavern's shade,
|
Был Человек не сотворен.
|
|
|
his hand was over glen and glade.
|
Владел страной пещерной он -
|
|
|
His shields were shining as the moon,
|
Там каждый щит сиял луной,
|
|
|
his lances keen of steel were hewn,
|
Роняли копья блеск стальной,
|
|
|
of silver grey his crown was wrought,
|
Созвездий бледные лучи
|
|
|
the starlight in his banners caught;
|
Ловили стяги средь ночи,
|
|
|
and silver thrilled his trumpets long
|
Фанфары пели, как хрусталь,
|
|
|
beneath the stars in challenge strong;
|
И чары облекали даль
|
|
|
enchantment did his realm enfold,
|
Страны прекрасной колдовской.
|
|
|
where might and glory, wealth untold,
|
Во славе твердою рукой
|
|
|
he wielded from his ivory throne
|
Повелевал он, сев на трон
|
|
|
in many-pillared halls of stone.
|
В чертогах с множеством колонн.
|
|
|
|
|
|
|
There beryl, pearl, and opal pale,
|
Мечи, секиры, копий сталь,
|
|
|
and metal wrought like fishes' mail,
|
Доспех, что чешуей блистал,
|
|
|
buckler and corslet, axe and sword,
|
Опал, и жемчуг, и берилл -
|
|
|
and gleaming spears were laid in hoard -
|
Всем был богат он, но ценил
|
|
|
all these he had and loved them less
|
Превыше сих сокровищ всех
|
|
|
than a maiden once in Elfinesse;
|
Эльфийской девы звонкий смех -
|
|
|
for fairer than are born to Men
|
Как из Людей никто, светла
|
|
|
a daughter had he, Luthien.
|
Дочь королевская была.
|
|
|
|
|
|
|
Such lissom limbs no more shall run
|
Лететь подобный гибкий стан
|
|
|
on the green earth beneath the sun;
|
Не будет по траве полян,
|
|
|
so fair a maid no more shall be
|
Вновь ни восход и ни закат
|
|
|
from dawn to dusk, from sun to sea.
|
Красы такой не озарят.
|
|
|
Her robe was blue as summer skies,
|
Как сумрак вечера - глаза,
|
|
|
but grey as evening were her eyes;
|
Наряд синей, чем небеса,
|
|
|
'twas sewn with golden lilies fair,
|
По платью золото вилось,
|
|
|
but dark as shadow was her hair.
|
Темней теней был шелк волос,
|
|
|
Her feet were light as bird on wing,
|
Шаг - легок, будто бы полет,
|
|
|
her laughter lighter than the spring;
|
Смех - веселей, чем ключ поет.
|
|
|
the slender willow, the bowing reed,
|
Свет в кронах, голос родника,
|
|
|
the fragrance of a flowering mead,
|
Ив тонкость, гибкость тростника
|
|
|
the light upon the leaves of trees,
|
И аромат цветущих трав -
|
|
|
the voice of water, more than these
|
Все превзошел красой, объяв,
|
|
|
her beauty was and blissfulness,
|
Прелестный облик Лютиэн,
|
|
|
her glory and her loveliness;
|
Беспечен и благословен -
|
|
|
and her the king more dear did prize
|
Король лишился б глаз скорей,
|
|
|
than hand or heart or light of eyes.
|
Чем милой дочери своей.
|
|
|
|
|
|
|
They dwelt amid Beleriand,
|
Белерианд был домом им,
|
|
|
while Elfin power yet held the land,
|
Эльфийской магией храним,
|
|
|
in the woven woods of Doriath:
|
Дремучий, древний Дориат -
|
|
|
few ever thither found the path;
|
Немногие там наугад
|
|
|
few ever dared the forest-eaves
|
Могли бы проложить свой путь,
|
|
|
to pass, or stir the listening leaves
|
Посмев под леса кров шагнуть,
|
|
|
with tongue of hounds a-hunting fleet,
|
Охотник смертный испокон
|
|
|
with horse, or horn, or mortal feet.
|
Здесь не тревожил чутких крон.
|
|
|
To North there lay the Land of Dread,
|
На север Земли Страха шли,
|
|
|
whence only evil pathways led
|
Откуда тропы зло вели
|
|
|
o'er hills of shadow bleak and cold
|
По хладным выцветшим холмам
|
|
|
or Taur-na-Fuin's haunted hold,
|
В тени Таур-ну-Фуин - там
|
|
|
where Deadly Nightshade lurked and lay
|
Жертв ждали мороки, бледны,
|
|
|
and never came or moon or day;
|
Таясь от солнца и луны.
|
|
|
to South the wide earth unexplored;
|
Юг полон был незнамых стран,
|
|
|
to West the ancient Ocean roared,
|
Бескрайний, древний Океан
|
|
|
unsailed and shoreless, wide and wild;
|
На западе вдали рычал,
|
|
|
to East in peaks of blue were piled
|
И пики синие венчал
|
|
|
in silence folded, mist-enfurled,
|
Хребтов Окраинной земли
|
|
|
the mountains of the Outer World,
|
Восток туманами вдали,
|
|
|
beyond the tangled woodland shade,
|
За сумраком густых чащоб,
|
|
|
thorn and thicket, grove and glade,
|
Укрытых магии плащом,
|
|
|
whose brooding boughs with magic hung
|
За плотною стеной ветвей,
|
|
|
were ancient when the world was young.
|
Что в мире не было древней.
|
|
|
|
|
|
|
There Thingol in the Thousand Caves,
|
Эсгалдуин, седой поток,
|
|
|
whose portals pale that river laves
|
Там Тысячи Пещер порог
|
|
|
Esgalduin that fairies call,
|
Волнами омывал у врат
|
|
|
in many a tall and torchlit hall
|
Под своды светлых анфилад,
|
|
|
a dark and hidden king did dwell,
|
Где Тингол, мрачен и суров,
|
|
|
lord of the forest and the fell;
|
Владыка вязов и дубов,
|
|
|
and sharp his sword and high his helm,
|
Владыка рощ, пещер и скал
|
|
|
the king of beech and oak and elm.
|
В чертогах тайных обитал.
|
|
|
|
|
|
|
There Luthien the lissom 'maid
|
Там в танце Лютиэн, быстра,
|
|
|
would dance in dell and grassy glade,
|
Кружилась на ковре из трав
|
|
|
and music merrily, thin and clear,
|
По музыки веселой звон -
|
|
|
went down the ways, more fair than ear
|
Нежнее птичьих трелей он,
|
|
|
of mortal Men at feast hath heard,
|
На празднествах подобный звук
|
|
|
and fairer than the song of bird.
|
Людей не мог изведать слух.
|
|
|
When leaves were long and grass was green
|
Когда была густа листва,
|
|
|
then Dairon with his fingers lean,
|
Чар полную и колдовства
|
|
|
as daylight melted into shade,
|
Мелодию творил флейтист,
|
|
|
a wandering music sweetly made,
|
И звук был трепетен и чист,
|
|
|
enchanted fluting, warbling wild,
|
И пел под шелест буйных крон,
|
|
|
for love of Thingol's elfin child.
|
Что Дайрон в Лютиэн влюблен.
|
|
|
|
|
|
|
There bow was bent and shaft was sped,
|
Там лился буйный ливень стрел,
|
|
|
the fallow deer as phantoms fled,
|
Стремительно олень летел,
|
|
|
and horses proud with braided mane,
|
Как ласточки, в тиши ночной
|
|
|
with shining bit and silver rein,
|
Там мчались кони под луной,
|
|
|
went fleeting by on moonlit night,
|
Сверкая серебром удил,
|
|
|
as swallows arrow-swift in flight;
|
И ленты в гривах ветер вил,
|
|
|
a blowing and a sound of bells,
|
Вплетая в голос бубенцов
|
|
|
a hidden hunt in hollow dells.
|
Гул рога в сумраке лесов.
|
|
|
There songs were made and things of gold,
|
Слагались песни, и металл
|
|
|
and silver cups and jewels untold,
|
Сокровищ форму принимал.
|
|
|
and the endless years of Faery land
|
И бесконечных лет поток
|
|
|
rolled over far Beleriand,
|
Так над Белериандом тек,
|
|
|
until a day beneath the sun,
|
Пока в один прекрасный час
|
|
|
when many marvels were begun.
|
Пора чудес не началась.
|
|
|
II.
|
|
|
|
|
|
|
|
Far in the North neath hills of stone
|
На мрачном Севере, вдали
|
|
|
in caverns black there was a throne
|
Во чреве страждущей земли,
|
|
|
by fires illumined underground,
|
Огнем подземным озарен,
|
|
|
that winds of ice with moaning sound
|
В пещере возвышался трон,
|
|
|
made flare and flicker in dark smoke;
|
Овеян вихрем ледяным,
|
|
|
the wavering bitter coils did choke
|
Колеблющем багровый дым,
|
|
|
the sunless airs of dungeons deep
|
В бессветных, душных недрах гор,
|
|
|
where evil things did crouch and creep.
|
Где алым тлеет чудищ взор.
|
|
|
There sat a king: no Elfin race
|
Король на троне восседал,
|
|
|
nor mortal blood, nor kindly grace
|
Что милосердия не знал -
|
|
|
of earth or heaven might he own,
|
Не Эльф, не Человек, древней
|
|
|
far older, stronger than the stone
|
Наш мир слагающих камней,
|
|
|
the world is built of, than the fire
|
И, чем под ними пламень, он
|
|
|
that burns within more fierce and dire;
|
Стократ был злее испокон,
|
|
|
and thoughts profound were in his heart:
|
Исполнен был коварных дум
|
|
|
a gloomy power that dwelt apart.
|
Его бездонный мрачный ум.
|
|
|
|
|
|
|
Unconquerable spears of steel
|
По мановению руки
|
|
|
were at his nod. No ruth did feel
|
Непобедимые полки,
|
|
|
the legions of his marshalled hate,
|
Не зная жалости, его
|
|
|
on whom did wolf and raven wait;
|
Несли на копьях торжество,
|
|
|
and black the ravens sat and cried
|
Гремел далеко мерзкий хор -
|
|
|
upon their banners black, and wide
|
Вой волчий, и вороний ор,
|
|
|
was heard their hideous chanting dread
|
И хруст костей из-под сапог -
|
|
|
above the reek and trampled dead.
|
Кровавый пир, где чашник - волк.
|
|
|
With fire and sword his ruin red
|
Всех тех, кто шеи не склонял,
|
|
|
on all that would not bow the head
|
Огнем он и мечом карал,
|
|
|
like lightning fell. The Northern land
|
И под безжалостной рукой
|
|
|
lay groaning neath his ghastly hand.
|
Стонали земли в муке злой.
|
|
|
|
|
|
|
But still there lived in hiding cold
|
Но, в серых схоронясь лесах,
|
|
|
undaunted, Barahir the bold,
|
Еще был жив не знавший страх
|
|
|
of land bereaved, of lordship shorn,
|
Когда-то гордый князь людской,
|
|
|
who once a prince of Men was born
|
Скиталец ныне и изгой
|
|
|
and now an outlaw lurked and lay
|
Отважный Барахир, и с ним,
|
|
|
in the hard heath and woodland grey,
|
Холодным вереском храним,
|
|
|
and with him clung of faithful men
|
Отряд из воинов лихих
|
|
|
but Beren his son and other ten.
|
И Берен, княжич, между них.
|
|
|
Yet small as was their hunted band
|
Был каждый верен, меток, смел,
|
|
|
still fell and fearless was each hand,
|
Немало достославных дел
|
|
|
and strong deeds they wrought yet oft,
|
Свершила горстка храбрецов,
|
|
|
and loved the woods, whose ways more soft
|
Дружина в дюжину бойцов.
|
|
|
them seemed than thralls of that black throne
|
Изгнанье было им милей,
|
|
|
to live and languish in halls of stone.
|
Чем рабство, плен и звон цепей.
|
|
|
King Morgoth still pursued them sore
|
Коварнейшую из охот
|
|
|
with men and dogs, and wolf and boar
|
Король сей, Моргот, вел - и вот
|
|
|
with spells of madness filled he sent
|
И человек, и волк, и хорт,
|
|
|
to slay them as in the woods they went;
|
И дикий вепрь из года в год
|
|
|
yet nought hurt them for many years, '
|
Им, полны злобой колдовской,
|
|
|
until, in brief to tell what tears
|
Искали смерти день-деньской,
|
|
|
have oft bewailed in ages gone,
|
Но зря - покуда в чар силок
|
|
|
nor ever tears enough, was done
|
Их тропы Моргот не завлек,
|
|
|
a deed unhappy; unaware
|
Пока злосчастье не сбылось,
|
|
|
their feet were caught in Morgoth's snare.
|
Достойное бессчетных слез.
|
|
|
|
|
|
|
Gorlim it was, who wearying
|
То Горлим был, что, утомясь
|
|
|
of toil and flight and harrying,
|
Скитанием, направил раз
|
|
|
one night by chance did turn his feet
|
По полю, сквозь ночную студь
|
|
|
o'er the dark fields by stealth to meet
|
К приюту дружескому путь
|
|
|
with hidden friend within a dale,
|
В долине, тайному. Но дом
|
|
|
and found a homestead looming pale
|
Был пуст и темен, лишь в одном
|
|
|
against the misty stars, all dark
|
Оконце блик свечи моргнул.
|
|
|
save one small window, whence a spark
|
Сквозь ставни Горлим заглянул -
|
|
|
of fitful candle strayed without.
|
И, как во сне, когда в обман
|
|
|
Therein he peeped, and filled with doubt
|
Сквозь дремы призрачный туман
|
|
|
he saw, as in a dreaming deep
|
Тоска и рада сердце ввесть,
|
|
|
when longing cheats the heart in sleep,
|
Он зрел - и глаз не мог отвесть -
|
|
|
his wife beside a dying fire
|
Жену, скорбящую о нем
|
|
|
lament him lost; her thin attire
|
Перед погасшим очагом.
|
|
|
and greying hair and paling cheek
|
Рекли о горестях сполна
|
|
|
of tears and loneliness did speak.
|
Дорожки слез и седина.
|
|
|
'A! fair and gentle Eilinel,
|
"О ландыш нежный, Эйлинель!
|
|
|
whom I had thought in darkling hell
|
Не в царстве мертвых ты ужель?
|
|
|
long since emprisoned! Ere I fled
|
Ведь, перед тем, как скрыться прочь
|
|
|
I deemed I saw thee slain and dead
|
В ту громом грянувшую ночь,
|
|
|
upon that night of sudden fear
|
Всего лишившись, что любил,
|
|
|
when all I lost that I held dear':
|
Я зрел - тебя удар сразил!"
|
|
|
thus thought his heavy heart amazed
|
Так, камнем на сердце согбен,
|
|
|
outside in darkness as he gazed.
|
Во тьме он думал, изумлен.
|
|
|
But ere he dared to call her name,
|
Позвать ее, спросить, как в дол
|
|
|
or ask how she escaped and came
|
Сей дальний путь ее привел,
|
|
|
to this far vale beneath the hills,
|
Он не успел решиться - вновь
|
|
|
he heard a cry beneath the hills!
|
Раздался шум среди холмов,
|
|
|
There hooted near a hunting owl
|
Охотящийся филин вдруг
|
|
|
with boding voice. He heard the howl
|
Тревожно ухнул. Жуткий звук
|
|
|
of the wild wolves that followed him
|
Услышал Горлим - волчий вой
|
|
|
and dogged his feet through shadows dim.
|
Голодной стаи за собой.
|
|
|
Him unrelenting, well he knew,
|
Вновь те, в ком милосердья нет,
|
|
|
the hunt of Morgoth did pursue.
|
Во мгле его сыскали след.
|
|
|
Lest Eilinel with him they slay
|
Чтоб Эйлинель спасти от них,
|
|
|
without a word he turned away,
|
Сомкнув уста, печален, тих,
|
|
|
and like a wild thing winding led
|
След путая, как зверь лесной,
|
|
|
his devious ways o'er stony bed
|
Скорей он бросился долой,
|
|
|
of stream, and over quaking fen,
|
По руслу жесткому ручья,
|
|
|
until far from the homes of men
|
Пока, далеко от жилья,
|
|
|
he lay beside his fellows few
|
За рубежом болот сырых,
|
|
|
in a secret place; and darkness grew,
|
Среди товарищей своих
|
|
|
and waned, and still he watched unsleeping,
|
В укрытьи потайном не лег.
|
|
|
and saw the dismal dawn come creeping
|
Но он забыться сном не смог,
|
|
|
in dank heavens above gloomy trees.
|
Покуда тусклый свет небес
|
|
|
A sickness held his soul for ease,
|
Не залил мрачный хмурый лес.
|
|
|
and hope, and even thraldom's chain
|
Он волю был готов отдать,
|
|
|
if he might find his wife again.
|
Лишь только б зреть жену опять.
|
|
|
But all he thought twixt love of lord
|
Как рвали душу на куски
|
|
|
and hatred of the king abhorred
|
Гнев, верность, ненависть, тоски
|
|
|
and anguish for fair Eilinel
|
Терзанья, боль за Эйлинель -
|
|
|
who drooped alone, what tale shall tell?
|
Никто не ведает досель.
|
|
|
|
|
|
|
Yet at the last, when many days
|
Шли дни. Раздумьем истомлен,
|
|
|
of brooding did his mind amaze,
|
В конце концов, решился он
|
|
|
he found the servants of the king,
|
Слуг королевских все ж найти,
|
|
|
and bade them to their master bring
|
К владыке их просить свести
|
|
|
a rebel who forgiveness sought,
|
Мятежника, чтоб он молить
|
|
|
if haply forgiveness might be bought
|
Мог о пощаде, иль купить
|
|
|
with tidings of Barahir the bold,
|
Ее известьями о том,
|
|
|
and where his hidings and his hold
|
Где мог быть, ночью или днем,
|
|
|
might best be found by night or day.
|
С отрядом Барахир пленен.
|
|
|
And thus sad Gorlim, led away
|
...И вот злосчастный уведен
|
|
|
unto those dark deep-dolven halls,
|
В подземный, темный, душный зал,
|
|
|
before the knees of Morgoth falls,
|
Вот он пред троном темным пал,
|
|
|
and puts his trust in that cruel heart
|
Вот он вверяется тому,
|
|
|
wherein no truth had ever part.
|
Чье сердце знает только тьму.
|
|
|
Quoth Morgoth: 'Eilinel the fair
|
"О, без сомненья, - Моргот рек, -
|
|
|
thou shalt most surely find, and there
|
Час вашей встречи недалек,
|
|
|
where she doth dwell and wait for thee
|
Где Эйлинели ныне дом -
|
|
|
together shall ye ever be,
|
Навек вы будете вдвоем,
|
|
|
and sundered shall ye sigh no more.
|
Впредь неразлучны там, где ждет
|
|
|
This guerdon shall he have that bore
|
Она тебя. И не уйдет
|
|
|
these tidings sweet, traitor dear!
|
Ненагражденным вестник мой,
|
|
|
For Eilinel she dwells not here,
|
Предатель, Горлим дорогой!
|
|
|
but in the shades of death doth roam
|
Знай - бродит меж теней она,
|
|
|
widowed of husband and of home -
|
Семьи и крова лишена,
|
|
|
a wraith of that which might have been,
|
По царству мертвых в тишине.
|
|
|
methinks, it is that thou hast seen!
|
Ты призрак видел, мнится мне!
|
|
|
Now shalt thou through the gates of pain
|
В безлунный и туманный край
|
|
|
the land thou askest grimly gain;
|
Вратами боли, что ж, ступай,
|
|
|
thou shalt to the moonless mists of hell
|
И, как хотел, меж сих земель,
|
|
|
descend and seek thy Eilinel.'
|
Свою обрящешь Эйлинель!"
|
|
|
|
|
|
|
Thus Gorlim died a bitter death
|
Издал несчастный горький стон -
|
|
|
and cursed himself with dying breath,
|
Себя пред смертью проклял он.
|
|
|
and Barahir was caught and slain,
|
Так Барахир повергнут был,
|
|
|
and all good deeds were made in vain.
|
Так подвиг обратился в пыль.
|
|
|
But Morgoth's guile for ever failed,
|
Но все ж неполным был успех -
|
|
|
nor wholly o'er his foes prevailed,
|
Смог Моргот истребить не всех,
|
|
|
and some were ever that still fought
|
Остались те, кто, в меру сил
|
|
|
unmaking that which malice wrought.
|
Сражались с злом, что он творил,
|
|
|
Thus men believed that Morgoth made
|
И верили, что Враг создал
|
|
|
the fiendish phantom that betrayed
|
Коварный морок, что предал
|
|
|
the soul of Gorlim, and so brought
|
Дух Горлима, повергнув в прах
|
|
|
the lingering hope forlorn to nought
|
Надежду, жившую в лесах.
|
|
|
that lived amid the lonely wood;
|
Но Берен был храним судьбой,
|
|
|
yet Beren had by fortune good
|
По счастью, в день тот роковой.
|
|
|
long hunted far afield that day,
|
В полей просторы уведен
|
|
|
and benighted in strange places lay
|
Охотничьей удачей, он
|
|
|
far from his fellows. In his sleep
|
От всех товарищей вдали
|
|
|
he felt a dreadful darkness creep
|
Заночевал. И сны пришли -
|
|
|
upon his heart, and thought the trees
|
Закрались в душу тьма и страх,
|
|
|
were bare and bent in mournful breeze;
|
Узрел он - на нагих ветвях
|
|
|
no leaves they had, but ravens dark
|
Расселось полчище ворон,
|
|
|
sat thick as leaves on bough and bark,
|
Сменив собою зелень крон,
|
|
|
and croaked, and as they croaked each neb
|
Гнул скорбный ветер ветки вниз,
|
|
|
let fall a gout of blood; a web
|
Грай, крик и карканье неслись,
|
|
|
unseen entwined him hand and limb,
|
С раскрытых клювов черных птиц
|
|
|
until worn out, upon the rim
|
Срывались капли крови. Ниц
|
|
|
of stagnant pool he lay and shivered.
|
Простерт, в сети незримых пут
|
|
|
There saw he that a shadow quivered
|
На берегу лежал он. Тут
|
|
|
far out upon the water wan,
|
Над темным зеркалом воды
|
|
|
and grew to a faint form thereon
|
Затрепетала тень, как дым,
|
|
|
that glided o'er the silent lake,
|
Поверх озерного стекла
|
|
|
and coming slowly, softly spake
|
Печально, медленно рекла:
|
|
|
and sadly said: 'Lo! Gorlim here,
|
"Я - Горлим! О, услышь мой глас!
|
|
|
traitor betrayed, now stands! Nor fear,
|
Предатель преданный я! Час
|
|
|
but haste! For Morgoth's fingers close
|
Не страха - спешки наступил,
|
|
|
upon thy father's throat. He knows
|
Скорей, покуда не схватил
|
|
|
your secret tryst, your hidden lair',
|
Отца за горло враг! Готов
|
|
|
and all the evil he laid bare
|
Напасть он, ваш разведав кров!"
|
|
|
that he had done and Morgoth wrought.
|
Всю правду призрак изложил,
|
|
|
Then Beren waking swiftly sought
|
Что Враг измыслил, он - свершил.
|
|
|
his sword and bow, and sped like wind
|
Меч, лук, схватив, не чуя ног,
|
|
|
that cuts with knives the branches thinned
|
Ночь рассекая, как клинок,
|
|
|
of autumn trees. At last he came,
|
Вихрь, все сметающий с пути,
|
|
|
his heart afire with burning flame,
|
Помчался Берен их спасти.
|
|
|
where Barahir his father lay;
|
С огнем в груди он, наконец,
|
|
|
he came too late. At dawn of day
|
Вошел туда, где спал отец -
|
|
|
he found the homes of hunted men,
|
Но поздно. Занялся восход
|
|
|
a wooded island in the fen,
|
Над островом среди болот,
|
|
|
and birds rose up in sudden cloud -
|
К домам изгоев он ступил -
|
|
|
no fen-fowl were they crying loud.
|
Взметнулась туча черных крыл.
|
|
|
The raven and the carrion-crow
|
Клонилась каждая ольха
|
|
|
sat in the alders all a-row;
|
От воронья. "Ха, Берен, ха! -
|
|
|
one croaked: 'Ha! Beren comes too late',
|
Весь хор вороний прокричал:
|
|
|
and answered all: 'Too late! Too late! '
|
"Ты опоздал! Ты опоздал!"
|
|
|
There Beren buried his father's bones,
|
И Берен схоронил отца,
|
|
|
and piled a heap of boulder-stones,
|
И трижды Моргота в сердцах
|
|
|
and cursed the name of Morgoth thrice,
|
Он проклял, но не ведал слез -
|
|
|
but wept not, for his heart was ice.
|
Дух Берена сковал мороз.
|
|
|
|
|
|
|
Then over fen and field and mountain
|
По топям, кряжам и лугам
|
|
|
he followed, till beside a fountain
|
Он бросился вослед врагам,
|
|
|
upgushing hot from fires below
|
Там, где горячий бил родник
|
|
|
he found the slayers and his foe,
|
Среди снегов, убийц настиг,
|
|
|
the murderous soldiers of the king.
|
Которых Моргот подослал.
|
|
|
And one there laughed, and showed a ring
|
Один со смехом потрясал
|
|
|
he took from Barahir's dead hand.
|
Кольцом, что с мертвой снял руки:
|
|
|
'This ring in far Beleriand,
|
"Белерианд, мои дружки,
|
|
|
now mark ye, mates,' he said, 'was wrought.
|
Колец не ведает ценней,
|
|
|
Its like with gold could not be bought, -
|
Чем перстенек блестящий сей.
|
|
|
for this same Barahir I slew,
|
Таких не купишь! Но рекут,
|
|
|
this robber fool, they say, did do
|
Что за услугу Фелагунд
|
|
|
a deed of service long ago
|
Мол, Барахира одарил -
|
|
|
for Felagund. It may be so;
|
Разбойника, что я убил.
|
|
|
for Morgoth bade me bring it back,
|
Не врут, наверно - есть приказ,
|
|
|
and yet, methinks, he has no lack
|
Сдать перстень Морготу тотчас,
|
|
|
of weightier treasure in his hoard.
|
Но, мнится мне, он всем богат,
|
|
|
Such greed befits not such a lord,
|
Владык скупой не красит взгляд,
|
|
|
and I am minded to declare
|
И заявить намерен я,
|
|
|
the hand of Barahir was bare! '
|
Что перстня не было, друзья!"
|
|
|
Yet as he spake an arrow sped;
|
На сих словах, стелой пронзен,
|
|
|
with riven heart he crumpled dead.
|
Убитым пал на землю он,
|
|
|
Thus Morgoth loved that his own foe
|
Тем Моргот позабавлен был -
|
|
|
should in his service deal the blow
|
Мятежник службу сослужил,
|
|
|
that punished the breaking of his word.
|
Став тут же вору палачом!
|
|
|
But Morgoth laughed not when he heard
|
Но радость кончилась на том,
|
|
|
that Beren like a wolf alone
|
Когда узнал он - Берен вдруг
|
|
|
sprang madly from behind a stone
|
Прыжком ворвался в тесный круг
|
|
|
amid that camp beside the well,
|
Безумным волком-одинцом,
|
|
|
and seized the ring, and ere the yell
|
Из-за камней, сумел кольцом
|
|
|
of wrath and rage had left their throat
|
Он завладеть в единый миг,
|
|
|
had fled his foes. His gleaming coat
|
И гневный не раздался крик,
|
|
|
was made of rings of steel no shaft
|
Как скрылся он - рожден на свет
|
|
|
could pierce, a web of dwarvish craft;
|
В счастливый час, храним от бед
|
|
|
and he was lost in rock and thorn,
|
Кольчугой гномьей - и меж скал,
|
|
|
for in charmed hour was Beren born;
|
Меж терний Берен вмиг пропал,
|
|
|
their hungry hunting never learned
|
И отыскать никто не смог,
|
|
|
the way his fearless feet had turned.
|
Где путь бесстрашных стоп пролег.
|
|
|
|
|
|
|
As fearless Beren was renowned,
|
Бок о бок бой ведя с отцом,
|
|
|
as man most hardy upon ground,
|
Слыл Берен первым храбрецом
|
|
|
while Barahir yet lived and fought;
|
На всей земле, но в горе сир
|
|
|
but sorrow now his soul had wrought
|
Ему казался целый мир,
|
|
|
to dark despair, and robbed his life
|
В отчаянье он жаждал, чтоб
|
|
|
of sweetness, that he longed for knife,
|
Нож иль копье его нашло б,
|
|
|
or shaft, or sword, to end his pain,
|
Чтоб скорби мука прервалась,
|
|
|
and dreaded only thraldom's chain.
|
И, рабства одного страшась,
|
|
|
Danger he sought and death pursued,
|
Искал он смерть - и оттого
|
|
|
and thus escaped the fate he wooed,
|
Она бежала от него.
|
|
|
and deeds of breathless wonder dared
|
Любой захватывали дух
|
|
|
whose whispered glory widely fared,
|
Деянья Берена - и слух
|
|
|
and softly songs were sung at eve
|
О том, как он разит врагов,
|
|
|
of marvels he did once achieve
|
Несла тайком людская молвь,
|
|
|
alone, beleaguered, lost at night
|
О подвигах у очагов
|
|
|
by mist or moon, or neath the light
|
Звучали песни вновь и вновь -
|
|
|
of the broad eye of day. The woods
|
Один под солнцем иль луной
|
|
|
that northward looked with bitter feuds
|
Он мститель в глубине лесной,
|
|
|
he filled and death for Morgoth's folk;
|
Погибель морготовых слуг,
|
|
|
his comrades were the beech and oak,
|
Ему товарищ - вяз, и бук,
|
|
|
who failed him not, and many things
|
И множество созданий тех,
|
|
|
with fur and fell and feathered wings;
|
Кто облачен в перо иль мех,
|
|
|
and many spirits, that in stone
|
И духи пустошей и гор,
|
|
|
in mountains old and wastes alone,
|
Бродящие с древнейших пор
|
|
|
do dwell and wander, were his friends.
|
В глуши безлюдной и пустой.
|
|
|
Yet seldom well an outlaw ends,
|
Но редко здравствует изгой,
|
|
|
and Morgoth was a king more strong
|
А властью Моргот был мощней
|
|
|
than all the world has since in song
|
Всех королей до наших дней,
|
|
|
recorded, and his wisdom wide
|
Кольцо осады все тесней
|
|
|
slow and surely who him defied
|
Сжимал он мудростью своей.
|
|
|
did hem and hedge. Thus at the last
|
Бежать был Берен понужден,
|
|
|
must Beren flee the forest fast
|
Родимый край покинул он,
|
|
|
and lands he loved where lay his sire
|
Где спал в кургане меж трясин
|
|
|
by reeds bewailed beneath the mire.
|
Его отец и господин,
|
|
|
Beneath a heap of mossy stones
|
Чей тлеет прежде мощный прах
|
|
|
now crumble those once mighty bones,
|
Под мхом и камнем в камышах.
|
|
|
but Beren flees the friendless North
|
В осеннюю ночную студь
|
|
|
one autumn night, and creeps him forth;
|
На Север Берен держит путь,
|
|
|
the leaguer of his watchful foes
|
Враждебный обманув дозор,
|
|
|
he passes - silently he goes.
|
Бесшумно исчезает, скор,
|
|
|
No more his hidden bowstring sings,
|
И боле некому сквозь мглу
|
|
|
no more his shaven arrow wings,
|
Послать без промаха стрелу,
|
|
|
no more his hunted head doth lie
|
Запеть заставить тетиву,
|
|
|
upon the heath beneath the sky.
|
На вереск шалую главу
|
|
|
The moon that looked amid the mist
|
Склонить под пологом небес.
|
|
|
upon the pines, the wind that hissed
|
Зря ветер шелестел окрест,
|
|
|
among the heather and the fern
|
Его ища меж трав, луна,
|
|
|
found him no more. The stars that burn
|
В туманный плащ облачена,
|
|
|
about the North with silver fire
|
Зря щурилась на темный бор.
|
|
|
in frosty airs, the Burning Briar
|
Из звезд серебряный костер,
|
|
|
that Men did name in days long gone,
|
Горящий Вереск, за спиной
|
|
|
were set behind his back, and shone
|
Его сквозь воздух ледяной
|
|
|
o'er land and lake and darkened hill,
|
На Север из морозной тьмы
|
|
|
forsaken fen and mountain rill.
|
Лил свет на топи и холмы.
|
|
|
|
|
|
|
His face was South from the Land of Dread,
|
Он к югу обратил лицо.
|
|
|
whence only evil pathways led,
|
Храбрейший лишь из храбрецов
|
|
|
and only the feet of men most bold
|
Мог к Землям Страха повернуть,
|
|
|
might cross the Shadowy Mountains cold.
|
Где зло встречает каждый путь,
|
|
|
Their northern slopes were filled with woe,
|
Гряду Теней преодолеть,
|
|
|
with evil and with mortal foe;
|
Чьи с севера отроги смерть
|
|
|
their southern faces mounted sheer
|
Сулили дерзким испокон,
|
|
|
in rocky pinnacle and pier,
|
А с юга каждый пик и склон
|
|
|
whose roots were woven with deceit
|
Отвесно обрывался вниз,
|
|
|
and washed with waters bitter-sweet.
|
Туда, где корни гор сплелись
|
|
|
There magic lurked in gulf and glen,
|
Под плеск подземных горьких вод,
|
|
|
for far away beyond the ken
|
Где полон каждый кряж и грот
|
|
|
of searching eyes, unless it were
|
Был магии. И был одним
|
|
|
from dizzy tower that pricked the air
|
Орлам из поднебесья зрим
|
|
|
where only eagles lived and cried,
|
Волшебный край, страна чудес,
|
|
|
might grey and gleaming be descried
|
Где чар исполнен дол и лес,
|
|
|
Beleriand, Beleriand,
|
Белерианд, Белерианд,
|
|
|
the borders of the faery land.
|
Опал в оправе горных гряд.
|
|
|
|
|
|
|
III.
|
|
|
|
|
|
|
|
There once, and long and long ago,
|
То было в древности седой,
|
|
|
before the sun and moon we know
|
Еще не плыли над землей
|
|
|
were lit to sail above the world,
|
Луны и солнца корабли,
|
|
|
when first the shaggy woods unfurled,
|
Чащобы первые росли,
|
|
|
and shadowy shapes did stare and roam
|
И в темной зведной вышине
|
|
|
beneath the dark and starry dome
|
Бродили тени в тишине.
|
|
|
that hung above the dawn of Earth,
|
В молчаньи на заре времен
|
|
|
the silences with silver mirth
|
Лишь серебристый перезвон,
|
|
|
were shaken; the rocks were ringing,
|
Птиц Мелиан веселый глас
|
|
|
the birds of Melian were singing,
|
Край смертный полнил первый раз,
|
|
|
the first to sing in mortal lands,
|
И соловьи, как сны, легки,
|
|
|
the nightingales with her own hands
|
Клевали зерна из руки
|
|
|
she fed, that fay of garments grey;
|
Прекрасной Мелиан - она
|
|
|
and dark and long her tresses lay
|
Была в туман облачена,
|
|
|
beneath her silver girdle's seat
|
И темных прядей водопад
|
|
|
and down unto her silver feet.
|
Стекал до серебристых пят.
|
|
|
|
|
|
|
She had wayward wandered on a time
|
Она осмелилась дерзнуть
|
|
|
from gardens of the Gods, to climb
|
Оставить сад богов, и в путь
|
|
|
the everlasting mountains free
|
Отправиться за цепи гряд,
|
|
|
that look upon the outmost sea,
|
Что в море дальнее глядят,
|
|
|
and never wandered back, but stayed
|
И, напевая меж лесов,
|
|
|
and softly sang from glade to glade.
|
Обратно не вернулась вновь.
|
|
|
Her voice it was that Thingol heard,
|
Той стародавнею порой,
|
|
|
and sudden singing of a bird,
|
Когда род Эльфов молодой
|
|
|
in that old time when new-come Elves
|
Один всем миром обладал,
|
|
|
had all the wide world to themselves.
|
Сей голос Тингол услыхал.
|
|
|
Yet all his kin now marched away,
|
В то время, как его народ
|
|
|
as old tales tell, to seek the bay
|
В великий выступил поход -
|
|
|
on the last shore of mortal lands,
|
Край смертных берегов найти,
|
|
|
where mighty ships with magic hands
|
На побережье возвести
|
|
|
they made, and sailed beyond the seas.
|
Искусной магией челны,
|
|
|
The Gods them bade to lands of ease
|
Достичь обещанной страны,
|
|
|
and gardens fair, where earth and sky
|
Где беспечален звездный свет
|
|
|
together flow, and none shall die.
|
В садах богов, где смерти нет.
|
|
|
But Thingol stayed, enchanted, still,
|
Но Тингол, услыхав напев,
|
|
|
|
|
|
one moment to hearken to the thrill
|
Остановился, замерев,
|
|
|
|
of that sweet singing in the trees.
|
Был миг под сенью чар таков,
|
|
|
Enchanted moments such as these
|
Как средь садов Владыки Снов,
|
|
|
from gardens of the Lord of Sleep,
|
Среди фонтанов и теней,
|
|
|
where fountains play and shadows creep,
|
Был он веков земных длинней.
|
|
|
do come, and count as many years
|
Так Тингол пению внимал,
|
|
|
in mortal lands. With many tears
|
И тщетно род его искал -
|
|
|
his people seek him ere they sail,
|
Для эльфа час не пролетел,
|
|
|
while Thingol listens in the dale.
|
Как на поляне он узрел
|
|
|
There after but an hour, him seems,
|
Лик бледный Мелиан, меж трав,
|
|
|
he finds her where she lies and dreams,
|
Уснувшей, косы разметав
|
|
|
pale Melian with her dark hair
|
По листьям палым. Берегись!
|
|
|
upon a bed of leaves. Beware!
|
Здесь грезы с дремою сплелись!
|
|
|
There slumber and a sleep is twined!
|
Коснулся темной пряди он -
|
|
|
He touched her tresses and his mind
|
И погрузился в долгий сон,
|
|
|
was drowned in the forgetful deep,
|
И покатились, как вода,
|
|
|
and dark the years rolled o'er his sleep.
|
Над ним бессчетные года.
|
|
|
|
|
|
|
Thus Thingol sailed not on the seas
|
Он не уплыл за океан,
|
|
|
but dwelt amid the land of trees,
|
Божественную Мелиан
|
|
|
and Melian he loved, divine,
|
Он полюбил, и край лесной
|
|
|
whose voice was potent as the wine
|
Стал домом Тинголу и той,
|
|
|
the Valar drink in golden halls
|
Чей голос был пьяней стократ
|
|
|
where flower blooms and fountain falls;
|
Вина, что средь златых палат
|
|
|
but when she sang it was a spell,
|
Вкушают Валар. Он звучал -
|
|
|
and no flower stirred nor fountain fell.
|
И даже лист не трепетал.
|
|
|
A king and queen thus lived they long,
|
Так королевская чета
|
|
|
and Doriath was filled with song,
|
Царила многие лета,
|
|
|
and all the Elves that missed their way
|
И полный песней Дориат
|
|
|
and never found the western bay,
|
Был всем отставшим Эльфам рад,
|
|
|
the gleaming walls of their long home
|
Кто гавань отыскать не смог,
|
|
|
by the grey seas and the white foam,
|
Не вышел на златой песок,
|
|
|
who never trod the golden land
|
Седых морей и белых волн
|
|
|
where the towers of the Valar stand,
|
Стеной прозрачной огражден,
|
|
|
all these were gathered in their realm
|
Кто башен не узрел богов,
|
|
|
beneath the beech and oak and elm.
|
Тем бук и вяз давали кров.
|
|
|
|
|
|
|
In later days when Morgoth first,
|
Когда, оковы разорвав
|
|
|
fleeing the Gods, their bondage burst,
|
И в земли смертные бежав
|
|
|
and on the mortal lands set feet,
|
От Валар, Моргот свой оплот
|
|
|
and in the North his mighty seat
|
Воздвиг на Севере, и вот
|
|
|
founded and fortified, and all
|
Людей он в рабство обратил,
|
|
|
the newborn race of Men were thrall
|
Эльф, Нолдо каждый должен был
|
|
|
unto his power, and Elf and Gnome
|
Их участь разделить, иль пасть,
|
|
|
his slaves, or wandered without home,
|
Пытаясь отразить напасть,
|
|
|
or scattered fastnesses walled with fear
|
В одной из жалких крепостей,
|
|
|
upraised upon his borders drear,
|
Поспешно возле рубежей
|
|
|
and each one fell, yet reigned there still
|
Взведенных - и разбитых в прах,
|
|
|
in Doriath beyond his will
|
Иль, бросив дом, страдать в бегах.
|
|
|
Thingol and deathless Melian,
|
Но в Дориат покуда зло
|
|
|
whose magic yet no evil can
|
Еще проникнуть не могло,
|
|
|
that cometh from without surpass.
|
Хранило крепко колдовство
|
|
|
Here still was laughter and green grass,
|
Бессмертной Мелиан его,
|
|
|
and leaves were lit with the white sun,
|
Был белым солнцем залит лес,
|
|
|
and many marvels were begun.
|
И вот пришла пора чудес.
|
|
|
|
|
|
|
In sunshine and in sheen of moon,
|
Сияли солнце и луна,
|
|
|
with silken robe and silver shoon,
|
Под ними, в шелк облачена,
|
|
|
the daughter of the deathless queen
|
Бессмертной королевы дщерь
|
|
|
now danced on the undying green,
|
Кружилась меж цветов теперь,
|
|
|
half elven-fair and half divine;
|
Кровь эльфов и богов смешав.
|
|
|
and when the stars began to shine
|
Когда над зеленью дубрав
|
|
|
unseen but near a piping woke,
|
Блистанье разгоралось звезд,
|
|
|
and in the branches of an oak,
|
Незримо пение лилось -
|
|
|
or seated on the beech-leaves brown,
|
То Дайрон, сидя у корней
|
|
|
Dairon the dark with ferny crown
|
Иль затаившись меж ветвей,
|
|
|
played with bewildering wizard's art
|
Увенчан папорот-травой,
|
|
|
music for breaking of the heart.
|
Сплетал напев волшебный свой.
|
|
|
Such players have there only been
|
Меж Эльфов трижды лишь досель
|
|
|
thrice in all Elfinesse, I ween:
|
Такой рождался менестрель -
|
|
|
Tinfang Gelion who still the moon
|
Тинфанг Гелион, что июнь
|
|
|
enchants on summer nights of June
|
И ныне тешит песней струн
|
|
|
and kindles the pale firstling star;
|
И будит звезды в небесах;
|
|
|
and he who harps upon the far
|
Бродящий с арфою в руках
|
|
|
forgotten beaches and dark shores
|
По пляжам темным Маглор, чей
|
|
|
where western foam for ever roars,
|
Глас равен рокоту морей
|
|
|
Maglor whose voice is like the sea;
|
У пенных берегов лихих;
|
|
|
and Dairon, mightiest of the three.
|
И Дайрон, первый меж троих.
|
|
|
|
|
|
|
Now it befell on summer night,
|
И вышло так - играл он в час,
|
|
|
upon a lawn where lingering light
|
Когда вечерний отсвет гас,
|
|
|
yet lay and faded faint and grey,
|
Поляны погружая в тень,
|
|
|
that Luthien danced while he did play.
|
И танцевала Лютиэн.
|
|
|
The chestnuts on the turf had shed
|
Каштан затеплил между мглы
|
|
|
their flowering candles, white and red;
|
Соцветья, алы и белы,
|
|
|
there darkling stood a silent elm
|
Темнея, возвышался ильм
|
|
|
and pale beneath its shadow-helm
|
В шеломе сумрачном, под ним
|
|
|
there glimmered faint the umbels thick
|
Болиголов, высок и прян,
|
|
|
of hemlocks like a mist, and quick
|
Мерцал белесо, как туман,
|
|
|
the moths on pallid wings of white
|
Тараща глазки-огоньки,
|
|
|
with tiny eyes of fiery light
|
Порхали быстро мотыльки,
|
|
|
were fluttering softly, and the voles
|
Полевки выбрались из нор
|
|
|
crept out to listen from their holes;
|
Послушать, смолкнул сплюшек спор,
|
|
|
the little owls were hushed and still;
|
Луны еще не поднялось.
|
|
|
the moon was yet behind the hill.
|
Мерцали, как слоновья кость,
|
|
|
Her arms like ivory were gleaming,
|
Девичьи руки, и стлалось
|
|
|
her long hair like a cloud was streaming,
|
По ветру облако волос.
|
|
|
her feet atwinkle wandered roaming
|
Белеющих сквозь полумрак
|
|
|
in misty mazes in the gloaming;
|
Проворных стоп был легок шаг,
|
|
|
and glowworms shimmered round her feet,
|
Горели светляки у ног,
|
|
|
and moths in moving garland fleet
|
Рой мотыльков ее венок,
|
|
|
above her head went wavering wan -
|
Бия крылами, окружал -
|
|
|
and this the moon now looked upon,
|
Вот что сквозь ветви увидал
|
|
|
uprisen slow, and round, and white,
|
Луны огромной белой взор,
|
|
|
above the branches of the night.
|
Неспешно вставшей из-за гор.
|
|
|
Then clearly thrilled her voice and rang;
|
В порыве вывел птичью трель
|
|
|
with sudden ecstasy she sang
|
Хрустальный глас Тинувиэль,
|
|
|
a song of nightingales she learned
|
Старинный соловьев мотив
|
|
|
and with her elvish magic turned
|
С эльфийским чарованьем слив
|
|
|
to such bewildering delight
|
К такой усладе колдовской,
|
|
|
the moon hung moveless in the night.
|
Что звезды замерли с луной.
|
|
|
And this it was that Beren heard,
|
Вот что услышал, что узрел
|
|
|
and this he saw, without a word,
|
Там Берен - и остолбенел,
|
|
|
enchanted dumb, yet filled with fire
|
И смертный онемел язык,
|
|
|
of such a wonder and desire
|
И смертный ум померк на миг,
|
|
|
that all his mortal mind was dim;
|
И страстный, изумленный пыл
|
|
|
her magic bound and fettered him,
|
Немедля душу охватил.
|
|
|
and faint he leaned against a tree.
|
И, магией порабощен,
|
|
|
Forwandered, wayworn, gaunt was he,
|
Бессильно прислонился он
|
|
|
his body sick and heart gone cold,
|
К древесному стволу спиной -
|
|
|
grey in his hair, his youth turned old;
|
Юнец, покрытый сединой,
|
|
|
for those that tread that lonely way
|
Чей дух измучен, плоть больна,
|
|
|
a price of woe and anguish pay.
|
Страданий испытав сполна,
|
|
|
And now his heart was healed and slain
|
Был новой жизнью исцелен
|
|
|
with a new life and with new pain.
|
И новой мукой поражен.
|
|
|
|
|
|
|
He gazed, and as he gazed her hair
|
Смотрел он из последних сил -
|
|
|
within its cloudy web did snare
|
А невод влас ее ловил
|
|
|
the silver moonbeams sifting white
|
Созвездий серебристый блеск,
|
|
|
between the leaves, and glinting bright
|
Сквозь листья лившийся с небес,
|
|
|
the tremulous starlight of the skies
|
И в зеркалах ее очей
|
|
|
was caught and mirrored in her eyes.
|
Дрожали отсветы лучей.
|
|
|
Then all his journey's lonely fare,
|
Все, чем оплачен долгий путь -
|
|
|
the hunger and the haggard care,
|
И тяготы, и глад, и студь,
|
|
|
the awful mountains' stones he stained
|
И камни острые дорог,
|
|
|
with blood of weary feet, and gained
|
Что кровью утомленных ног
|
|
|
only a land of ghosts, and fear
|
Пятнал он, и тоску впотьмах
|
|
|
in dark ravines imprisoned sheer -
|
Того, кто заплутал в горах,
|
|
|
there mighty spiders wove their webs,
|
Где средь ущелий древний яд
|
|
|
old creatures foul with birdlike nebs
|
Во мгле чудовища таят -
|
|
|
that span their traps in dizzy air,
|
Клювасты, злобны и мерзки,
|
|
|
and filled it with clinging black despair,
|
Ткут жертвам сети пауки,
|
|
|
and there they lived, and the sucked bones
|
Белеют кости на камнях
|
|
|
lay white beneath on the dank stones -
|
И воздух полнит липкий страх. -
|
|
|
now all these horrors like a cloud
|
Скитаний тяжких ужас весь
|
|
|
faded from mind. The waters loud
|
Вдруг расточился и исчез,
|
|
|
falling from pineclad heights no more
|
Утих терзавший смертный ум
|
|
|
he heard, those waters grey and frore
|
Холодных водопадов шум,
|
|
|
that bittersweet he drank and filled
|
Чьих горько-сладких вод глоток
|
|
|
his mind with madness - all was stilled.
|
Его безумию обрек.
|
|
|
He recked not now the burning road,
|
Забылась горькая стезя,
|
|
|
the paths demented where he strode
|
Что, помешательством грозя,
|
|
|
endlessly... and ever new
|
Петляла бесконечно. Вмиг
|
|
|
horizons stretched before his view,
|
Сияя, окоем возник,
|
|
|
as each blue ridge with bleeding feet
|
И каждую из горных троп,
|
|
|
was climbed, and down he went to meet
|
Что шаг кровоточащих стоп
|
|
|
battle with creatures old and strong
|
Измерил, каждый злой утес,
|
|
|
and monsters in the dark, and long,
|
Что одолеть ему пришлось,
|
|
|
long watches in the haunted night
|
И с каждой древней тварью бой,
|
|
|
while evil shapes with baleful light
|
Жуть бдений в темноте ночной,
|
|
|
in clustered eyes did crawl and snuff
|
В кольце чудовищ, Берен счел,
|
|
|
beneath his tree - not half enough
|
И дважды б испытал еще,
|
|
|
the price he deemed to come at last
|
Чтоб только выйти довелось
|
|
|
to that pale moon when day had passed,
|
Под ясный свет эльфийских звезд,
|
|
|
to those clear stars of Elfinesse,
|
Под бледной летнею луной
|
|
|
the hearts-ease and the loveliness.
|
Утешить сердце красотой.
|
|
|
|
|
|
|
Lo! all forgetting he was drawn
|
Скрываться Берен позабыл,
|
|
|
unheeding toward the glimmering lawn
|
Родник мелодии забил
|
|
|
by love and wonder that compelled
|
В груди, и хлынувший поток
|
|
|
his feet from hiding; music welled
|
Напевов сладостных повлек
|
|
|
within his heart, and songs unmade
|
На сквозь стволы мерцавший луг.
|
|
|
on themes unthought-of moved and swayed
|
Ведом любовью властно, в круг
|
|
|
his soul with sweetness; out he came,
|
Он - очарован, изумлен,
|
|
|
a shadow in the moon's pale flame -
|
Ступил в холодный лунный огнь.
|
|
|
and Dairon's flute as sudden stops
|
И песню прервала свирель,
|
|
|
as lark before it steeply drops,
|
Как перед ливнем свиристель,
|
|
|
as grasshopper within the grass
|
Как прочь срывается стремглав
|
|
|
listening for heavy feet to pass.
|
Кузнечик, поступь услыхав.
|
|
|
'Flee, Luthien!', and'Luthien!'
|
"Прочь, Лютиэн! В лесах чужак!" -
|
|
|
from hiding Dairon called again;
|
Вскричал в тревоге Дайрон так,
|
|
|
'A stranger walks the woods! Away! '
|
Скрываясь. - "Лютиэн, скорей!"
|
|
|
But Luthien would wondering stay;
|
Но был испуг неведом ей,
|
|
|
fear had she never felt or known,
|
Она не двинулась, дивясь -
|
|
|
till fear then seized her, all alone,
|
И ужаснулась в первый раз,
|
|
|
seeing that shape with shagged hair
|
Когда всклокоченная тень
|
|
|
and shadow long that halted there.
|
Вдруг потянулась к Лютиэн.
|
|
|
Then sudden she vanished like a dream
|
Исчезла дева, будто сон,
|
|
|
in dark oblivion, a gleam
|
В забвеньи утром растворен,
|
|
|
in hurrying clouds, for she had leapt
|
Как блик меж быстрых облаков,
|
|
|
among the hemlocks tall, and crept
|
Прыжком нырнув в болиголов,
|
|
|
under a mighty plant with leaves
|
Укрылась меж густых стеблей,
|
|
|
all long and dark, whose stem in sheaves
|
Соцветий купола над ней
|
|
|
upheld an hundred umbels fair;
|
Сомкнулись. Платья серый шелк,
|
|
|
and her white arms and shoulders bare
|
И из шиповника венок,
|
|
|
her raiment pale, and in her hair
|
И рук девичьих белизна,
|
|
|
the wild white roses glimmering there,
|
Нагие плечи - все луна
|
|
|
all lay like spattered moonlight hoar
|
Сокрыла, меж корней и трав
|
|
|
in gleaming pools upon the floor.
|
Озера света расплескав.
|
|
|
Then stared he wild in dumbness bound
|
И Берен, скован немотой,
|
|
|
at silent trees, deserted ground;
|
Вспять по прогалине пустой
|
|
|
he blindly groped across the glade
|
К сомкнувшим темное кольцо
|
|
|
to the dark trees' encircling shade,
|
Стволам побрел - и вдруг лицо
|
|
|
and, while she watched with veiled eyes,
|
Сквозь трав вуаль увидел он
|
|
|
touched her soft arm in sweet surprise.
|
И тронул нежную ладонь.
|
|
|
Like startled moth from deathlike sleep
|
Как свой бессветный уголок
|
|
|
in sunless nook or bushes deep
|
Бросает в страхе мотылек,
|
|
|
she darted swift, and to and fro
|
От крепкого разбужен сна -
|
|
|
with cunning that elvish dancers know
|
Прочь, вздрогнув, кинулась она
|
|
|
about the trunks of trees she twined
|
И заметалась меж дерев,
|
|
|
a path fantastic. Far behind
|
С искусством всех эльфийских дев
|
|
|
enchanted, wildered and forlorn
|
Свив тропку колдовскую вмиг,
|
|
|
Beren came blundering, bruised and torn:
|
Оставлен, в муке Берен сник -
|
|
|
Esgalduin the elven-stream,
|
Истерзан, он стоял один,
|
|
|
in which amid tree-shadows gleam
|
Стремительный Эсгалдуин
|
|
|
the stars, flowed strong before his feet.
|
Созвездья отражая, тек,
|
|
|
Some secret way she found, and fleet
|
У ослабевших в беге ног
|
|
|
passed over and was seen no more,
|
За девой, тайною тропой
|
|
|
and left him forsaken on the shore.
|
Исчезнувшей в глуши лесной.
|
|
|
'Darkly the sundering flood rolls past!
|
"Жестокий колдовской поток!
|
|
|
To this my long way comes at last -
|
Вот долгого пути итог -
|
|
|
a hunger and a loneliness,
|
Глад, одиночество, печаль,
|
|
|
enchanted waters pitiless.'
|
Струенье вод, бегущих вдаль".
|
|
|
|
|
|
|
A summer waned, an autumn glowed,
|
Минуло лето, между крон
|
|
|
and Beren in the woods abode,
|
Свой осень развела огонь,
|
|
|
as wild and wary as a faun
|
Найдя в чащобах стол и кров,
|
|
|
that sudden wakes at rustling dawn,
|
Жил Берен, будто дух лесов,
|
|
|
and flits from shade to shade, and flees
|
Дикарь, кого страшит рассвет,
|
|
|
the brightness of the sun, yet sees
|
Но для кого секретов нет
|
|
|
all stealthy movements in the wood.
|
В движеньях тихих потайных
|
|
|
The murmurous warmth in weathers good,
|
Всех обитателей лесных.
|
|
|
the hum of many wings, the call
|
Жужжанье пчел и птичья молвь,
|
|
|
of many a bird, the pattering fall
|
И скрип бесчисленных стволов,
|
|
|
of sudden rain upon the trees,
|
Дождя по веткам топоток,
|
|
|
the windy tide in leafy seas,
|
В морях листвы прибоя ток -
|
|
|
the creaking of the boughs, he heard;
|
Все слышал Берен, кроме той,
|
|
|
but not the song of sweetest bird
|
Сладчайшей песни, что покой
|
|
|
brought joy or comfort to his heart,
|
Могла одна скитальцу дать,
|
|
|
a wanderer dumb who dwelt apart;
|
Что, нем и одинок, искать
|
|
|
who sought unceasing and in vain
|
Не прекращал в краю дерев
|
|
|
to hear and see those things again:
|
Незабываемый напев,
|
|
|
a song more fair than nightingale,
|
Что соловьиного нежней,
|
|
|
a wonder in the moonlight pale.
|
Волшбу в снопах седых лучей.
|
|
|
|
|
|
|
An autumn waned, a winter laid
|
Минула осень, и пришел
|
|
|
the withered leaves in grove and glade;
|
Черед зимы, и лес, и дол
|
|
|
the beeches bare were gaunt and grey,
|
Устлавшей алою листвой,
|
|
|
and red their leaves beneath them lay.
|
Сереют буки наготой.
|
|
|
From cavern pale the moist moon eyes
|
Под бледной влажною луной
|
|
|
the white mists that from earth arise
|
Встает туман, чтоб день-деньской,
|
|
|
to hide the morrow's sun and drip
|
Скрыв солнца свет от сих земель,
|
|
|
all the grey day from each twig's tip.
|
С ветвей и прутьев лить капель.
|
|
|
By dawn and dusk he seeks her still;
|
Закат сменяет вновь восход,
|
|
|
by noon and night in valleys chill,
|
Он дни и ночи напролет
|
|
|
nor hears a sound but the slow beat
|
Все ищет - но находит вновь
|
|
|
on sodden leaves of his own feet.
|
Один лишь звук своих шагов.
|
|
|
|
|
|
|
The wind of winter winds his horn;
|
Охотничьи рога ветров
|
|
|
the misty veil is rent and torn.
|
Трубя, туманный рвут покров,
|
|
|
The wind dies; the starry choirs
|
Но умирает вихрь - и вот
|
|
|
leap in the silent sky to fires,
|
Пылая, звездный хоровод
|
|
|
whose light comes bitter-cold and sheer
|
Сквозь ледяной хрусталь небес
|
|
|
through domes of frozen crystal clear.
|
Струит холодный ясный блеск.
|
|
|
A sparkle through the darkling trees,
|
Он зрит - сквозь темных веток вязь
|
|
|
a piercing glint of light he sees,
|
Мерцает искра. То, лучась
|
|
|
and there she dances all alone
|
Сиянием в ночи, одна,
|
|
|
upon a treeless knoll of stone!
|
Танцует на холме она!
|
|
|
|
|
|
|
Her mantle blue with jewels white
|
Расшит алмазами, ловил
|
|
|
caught all the rays of frosted light.
|
Лучи застывшие светил
|
|
|
She shone with cold and wintry flame,
|
Плащ синий Лютиэн. Кружась,
|
|
|
as dancing down the hill she came,
|
Она под взглядом смертных глаз,
|
|
|
and passed his watchful silent gaze,
|
В холодный огнь облачена,
|
|
|
a glimmer as of stars ablaze.
|
Сошла по склону вниз, вольна.
|
|
|
And snowdrops sprang beneath her feet,
|
Где башмачок ее ступал,
|
|
|
and one bird, sudden, late and sweet,
|
Подснежник из земли вставал.
|
|
|
shrilled as she wayward passed along.
|
Раздался щебет из ветвей,
|
|
|
A frozen brook to bubbling song
|
Проснулся замерший ручей,
|
|
|
awoke and laughed; but Beren stood
|
Запел, забулькал, хохоча,
|
|
|
still bound enchanted in the wood.
|
Лишь Берен стыл в оковах чар.
|
|
|
Her starlight faded and the night
|
Истаял девы звездный свет,
|
|
|
closed o'er the snowdrops glimmering white.
|
И скрыла ночь цветочный след.
|
|
|
|
|
|
|
Thereafter on a hillock green
|
Шло время. Берен стал опять
|
|
|
he saw far off the elven-sheen
|
Блеск самоцветов замечать
|
|
|
of shining limb and jewel bright
|
Вдали, на зелени холмов.
|
|
|
often and oft on moonlit night;
|
Проснувшись, под луною вновь
|
|
|
and Dairon's pipe awoke once more,
|
Звенела Дайрона свирель,
|
|
|
and soft she sang as once before.
|
Плел девы глас за трелью трель,
|
|
|
Then nigh he stole beneath the trees,
|
Подкравшись, Берен звук впивал,
|
|
|
and heartache mingled with hearts-ease.
|
Что сердце, раня, исцелял.
|
|
|
|
|
|
|
A night there was when winter died;
|
Но в ночь успения зимы
|
|
|
then all alone she sang and cried
|
Запела Лютиэн средь тьмы,
|
|
|
and danced until the dawn of spring,
|
Чтоб танцевать, пока восход
|
|
|
and chanted some wild magic thing
|
Весну с собой не приведет,
|
|
|
that stirred him, till it sudden broke
|
И, с губ ворожеи слетев,
|
|
|
the bonds that held him, and he woke
|
Бурливый колдовской напев
|
|
|
to madness sweet and brave despair.
|
Его оковы вдруг разбил,
|
|
|
He flung his arms to the night air,
|
Безумьем сладким опьянил,
|
|
|
and out he danced unheeding, fleet,
|
И он, не чуя легких ног,
|
|
|
enchanted, with enchanted feet.
|
Пустился в пляс, как только мог -
|
|
|
He sped towards the hillock green,
|
По склонам вверх, по склонам вниз,
|
|
|
the lissom limbs, the dancing sheen;
|
Скорей шаги его неслись,
|
|
|
he leapt upon the grassy hill
|
И он объятья ей простер,
|
|
|
his arms with loveliness to fill:
|
Но белых стоп был слишком скор
|
|
|
his arms were empty, and she fled;
|
Проворный бег - долой, долой!
|
|
|
away, away her white feet sped.
|
Он руки свел над пустотой,
|
|
|
But as she went he swiftly came
|
Но именем, которым встарь
|
|
|
and called her with the tender name
|
Взывали к соловьям уста,
|
|
|
of nightingales in elvish tongue,
|
Ей Берен вслед воззвать успел,
|
|
|
that all the woods now sudden rung:
|
И голос гонгом прозвенел:
|
|
|
'Tinuviel! Tinuviel!'
|
"Тинувиэль! Тинувиэль!" -
|
|
|
And clear his voice was as a bell;
|
На языке благих земель
|
|
|
its echoes wove a binding spell:
|
Зов, брошенный стрелою в цель. -
|
|
|
'Tinuviel! Tinuviel! '
|
"Тинувиэль! Тинувиэль!"
|
|
|
His voice such love and longing filled
|
Глас так любовью и тоской
|
|
|
one moment stood she, fear was stilled;
|
Звенел, что дева, ужас свой
|
|
|
one moment only; like a flame
|
Забыв, помедлила на миг -
|
|
|
he leaped towards her as she stayed
|
И он прыжком ее настиг
|
|
|
and caught and kissed that elfin maid.
|
И к девичьим устам приник.
|
|
|
|
|
|
|
As love there woke in sweet surprise
|
Любовь проснулась в ней, дивясь,
|
|
|
the starlight trembled in her eyes.
|
Свет звезд дрожал в озерах глаз.
|
|
|
A! Luthien! A! Luthien!
|
О, Лютиэн! Ты, что светлей
|
|
|
more fair than any child of Men;
|
Любой из дочерей Людей!
|
|
|
! loveliest maid of Elfinesse,
|
Прекраснейшая Эльфов дщерь!
|
|
|
what madness does thee now possess!
|
Ужель безумна ты теперь?
|
|
|
A! lissom limbs and shadowy hair
|
О, гибкий стан, о, сумрак кос,
|
|
|
and chaplet of white snowdrops there;
|
Подснежники в реке волос!
|
|
|
! starry diadem and white
|
О, звезд венец! О, белизной
|
|
|
pale hands beneath the pale moonlight!
|
Перстов мерцанье под луной!
|
|
|
She left his arms and slipped away
|
Она из рук скользнула прочь,
|
|
|
just at the breaking of the day.
|
Едва рассвет разбавил ночь.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
IV.
|
|
|
|
|
|
|
|
He lay upon the leafy mould,
|
В холодный мох повергнут, он
|
|
|
his face upon earth's bosom cold,
|
Лежал, как громом поражен -
|
|
|
aswoon in overwhelming bliss,
|
Блаженством свыше смертных сил
|
|
|
enchanted of an elvish kiss,
|
Ниц поцелуй его сразил,
|
|
|
seeing within his darkened eyes
|
И вечный, негасимый свет,
|
|
|
the light that for no darkness dies,
|
Над коим власти мраку нет,
|
|
|
the loveliness that doth not fade,
|
Пусть канет целый мир во прах! -
|
|
|
though all in ashes cold be laid.
|
Стоял, слепя, в его очах
|
|
|
Then folded in the mists of sleep
|
Но сна туман его объял -
|
|
|
he sank into abysses deep,
|
И Берен в бездну скорби пал,
|
|
|
drowned in an overwhelming grief
|
Отчаянье познав стократ,
|
|
|
for parting after meeting brief;
|
Когда истаял аромат.
|
|
|
a shadow and a fragrance fair
|
Безмолвным горем одержим,
|
|
|
lingered, and waned, and was not there.
|
Безмолвен, нем и недвижим,
|
|
|
Forsaken, barren, bare as stone,
|
Оставлен, в листьях он лежал -
|
|
|
the daylight found him cold, alone.
|
Так Берена рассвет застал.
|
|
|
|
|
|
|
Where art thou gone? The day is bare,
|
"Куда ушла ты? Темен лес,
|
|
|
the sunlight dark, and cold the air!
|
Померкло солнце средь небес!
|
|
|
Tinuviel, where went thy feet?
|
Где ты теперь, Тинувиэль,
|
|
|
wayward star! maiden sweet!
|
Цвет зачарованных земель,
|
|
|
flower of Elfland all too fair
|
Звезда блуждающая, ты
|
|
|
for mortal heart! The woods are bare!
|
Отныне где? Леса пусты!" -
|
|
|
The woods are bare! ' he rose and cried.
|
Вскричал он, встав. - "Не рождена,
|
|
|
'Ere spring was born, the spring hath died!'
|
Погибель встретила весна!"
|
|
|
And wandering in path and mind
|
Потерян телом и душой,
|
|
|
he groped as one gone sudden blind,
|
Он брел, как тот, кто слепотой
|
|
|
who seeks to grasp the hidden light
|
Настигнут - и в ночи ночей
|
|
|
with faltering hands in more than night.
|
Наощупь ищет свет лучей.
|
|
|
|
|
|
|
And thus in anguish Beren paid
|
Так Берен заплатил сполна
|
|
|
for that great doom upon him laid,
|
За то, что свыше суждена
|
|
|
the deathless love of Luthien,
|
Судьба великая ему -
|
|
|
too fair for love of mortal Men;
|
Любовь, повергнувшая тьму,
|
|
|
and in his doom was Luthien snared,
|
Любовь бессмертной Лютиэн,
|
|
|
the deathless in his dying shared;
|
С ним разделившей смерти тлен,
|
|
|
and Fate them forged a binding chain
|
Им цепи скованы судьбой
|
|
|
of living love and mortal pain.
|
Из смертных мук любви живой.
|
|
|
|
|
|
|
Beyond all hope her feet returned
|
И вопреки всему она,
|
|
|
at eve, when in the sky there burned
|
Когда затеплилась луна,
|
|
|
the flame of stars; and in her eyes
|
Вернулась вспять в вечерний час,
|
|
|
there trembled the starlight of the skies,
|
И звездный свет в озерах глаз
|
|
|
and from her hair the fragrance fell
|
Дрожал, и от эльфийских кос
|
|
|
of elvenflowers in elven-dell.
|
Благоухание лилось.
|
|
|
|
|
|
|
Thus Luthien, whom no pursuit,
|
Так та, кого ни сталь, ни сеть
|
|
|
no snare, no dart that hunters shoot,
|
Ни удержать, ни одолеть
|
|
|
might hope to win or hold, she came
|
Вовек не в силах были - вновь
|
|
|
at the sweet calling of her name;
|
Сама пришла на нежный зов.
|
|
|
and thus in his her slender hand
|
В Белерианде - встарь, вдали -
|
|
|
was linked in far Beleriand;
|
Они ладони преплели.
|
|
|
in hour enchanted long ago
|
Его в краю, не знавшем зла,
|
|
|
her arms about his neck did go,
|
Она руками обвила,
|
|
|
and gently down she drew to rest
|
И на груди ее покой
|
|
|
his weary head upon her breast.
|
Обрел усталой он главой.
|
|
|
A! Luthien, Tinuviel,
|
Почто ж, сияя, Лютиэн,
|
|
|
why wentest thou to darkling dell
|
Тинувиэль, в долины тень
|
|
|
with shining eyes and dancing pace,
|
Идешь, танцуя, ты во мгле,
|
|
|
the twilight glimmering in thy face?
|
Со звездным блеском на челе?
|
|
|
Each day before the end of eve
|
Когда клонился к ночи день,
|
|
|
she sought her love, nor would him leave,
|
Делила с милым Лютиэн
|
|
|
until the stars were dimmed, and day
|
Свои часы - пока восход
|
|
|
came glimmering eastward silver-grey.
|
Не затмевал созвездий ход,
|
|
|
Then trembling-veiled she would appear
|
И, в трепете представ, она
|
|
|
and dance before him, half in fear;
|
Сплетала танец, смущена,
|
|
|
there flitting just before his feet
|
И, в шаге от него кружась,
|
|
|
she gently chid with laughter sweet:
|
Дразнила Берена, смеясь:
|
|
|
'Come! dance now, Beren, dance with me!
|
"Давай же, потанцуй со мной!
|
|
|
For fain thy dancing I would see.
|
Хочу увидеть танец твой,
|
|
|
Come! thou must woo with nimbler feet,
|
ты должен лучше тех плясать,
|
|
|
than those who walk where mountains meet
|
Кто тропы горные торят,
|
|
|
the bitter skies beyond this realm
|
Под небом горшим, чем у нас,
|
|
|
of marvellous moonlit beech and elm.'
|
В краю, где чуден бук и вяз!"
|
|
|
|
|
|
|
In Doriath Beren long ago
|
Так Берен много лет назад,
|
|
|
new art and lore he learned to know;
|
Судьбой заброшен в Дориат,
|
|
|
his limbs were freed; his eyes alight,
|
Уменье новое обрел
|
|
|
kindled with a new enchanted sight;
|
Там, где луною полон дол.
|
|
|
and to her dancing feet his feet
|
Стал легок шаг, стал ясен взор,
|
|
|
attuned went dancing free and fleet;
|
И вместе с Лютиэн узор
|
|
|
his laughter welled as from a spring
|
Летящей пляски он сплетал,
|
|
|
of music, and his voice would sing
|
И голос вверх его взмывал,
|
|
|
as voices of those in Doriath
|
Как будто эльфом был рожден
|
|
|
where paved with flowers are floor and path.
|
В цветущем Дориате он.
|
|
|
The year thus on to summer rolled,
|
Так лился смех, катился год,
|
|
|
from spring to a summertime of gold.
|
И лета наступил черед.
|
|
|
|
|
|
|
Thus fleeting fast their short hour flies,
|
Летит их счастья краткий час,
|
|
|
while Dairon watches with fiery eyes,
|
Но Дайрон не спускает глаз
|
|
|
haunting the gloom of tangled trees
|
Со мглы в сени сплетенных крон,
|
|
|
all day, until at night he sees
|
Пока в ночи не видит он
|
|
|
in the fickle moon their moving feet,
|
Влюбленных в отблесках луны
|
|
|
two lovers linked in dancing sweet,
|
Две тени, в танце сплетены,
|
|
|
two shadows shimmering on the green
|
Где Лютиэн одна досель
|
|
|
where lonely-dancing maid had been.
|
Кружилась в сердце сих земель.
|
|
|
'Hateful art thou, Land of Trees!
|
"О, ненавистная страна!
|
|
|
May fear and silence on thee seize!
|
Пускай же страх и тишина
|
|
|
My flute shall fall from idle hand
|
Тобой владеют, Край Дерев!
|
|
|
and mirth shall leave Beleriand;
|
Пусть флейта оборвет напев,
|
|
|
music shall perish and voices fail
|
Пускай умолкнут голоса,
|
|
|
and trees stand dumb in dell and dale!'
|
Пусть, онемев, замрут леса!"
|
|
|
|
|
|
|
It seemed a hush had fallen there
|
Застыл сам воздух, затаясь,
|
|
|
upon the waiting woodland air;
|
Шептались эльфы, изумясь,
|
|
|
and often murmured Thingol's folk
|
И вопрошали короля:
|
|
|
in wonder, and to their king they spoke:
|
"В молчанье рощи и поля!
|
|
|
'This spell of silence who hath wrought?
|
Кто сплесть такие чары мог?
|
|
|
What web hath Dairon's music caught?
|
Что ж Дайрона напев умолк?
|
|
|
It seems the very birds sing low;
|
В лощины пала тишина -
|
|
|
murmurless Esgalduin doth flow;
|
В реке не плещется волна,
|
|
|
the leaves scarce whisper on the trees,
|
Под ветром листья не шуршат,
|
|
|
and soundless beat the wings of bees! '
|
И даже пчелы не жужжат!"
|
|
|
|
|
|
|
This Luthien heard, and there the queen
|
Лишь королева поняла,
|
|
|
her sudden glances saw unseen.
|
Почто дочь очи отвела,
|
|
|
But Thingol marvelled, and he sent
|
Едва заслышав эту речь,
|
|
|
for Dairon the piper, ere he went
|
А Тингол Дайрону навстречь
|
|
|
and sat upon his mounded seat -
|
Послал приказ, веля, чтоб он
|
|
|
his grassy throne by the grey feet
|
Явился пред зеленый трон,
|
|
|
of the Queen of Beeches, Hirilorn,
|
Что возвышался испокон
|
|
|
upon whose triple piers were borne
|
В корнях великой Хирилорн,
|
|
|
the mightiest vault of leaf and bough
|
Чьей кроны гуще и мощней
|
|
|
from world's beginning until now.
|
Не ведал мир до наших дней -
|
|
|
She stood above Esgalduin's shore,
|
Она скрывала брег речной,
|
|
|
where long slopes fell beside the door,
|
Омытый хладною волной,
|
|
|
the guarded gates, the portals stark
|
И стражей у суровых врат
|
|
|
of the Thousand echoing Caverns dark.
|
В таинственный поземный град.
|
|
|
There Thingol sat and heard no sound
|
Ждет Тингол. Ни свирели звук,
|
|
|
save far off footsteps on the ground;
|
Ни листьев хор в лесах вокруг,
|
|
|
no flute, no voice, no song of bird,
|
Ни глас, ни щебет не слышны,
|
|
|
no choirs of windy leaves there stirred;
|
Одни шаги средь тишины -
|
|
|
and Dairon coming no word spoke,
|
И средь сородичей своих
|
|
|
silent amid the woodland folk.
|
Встал Дайрон, молчалив и тих.
|
|
|
Then Thingol said: ' Dairon fair,
|
"О Дайрон мудрый!" - Тингол рек. -
|
|
|
thou master of all musics rare,
|
"Ты редкой музыки знаток,
|
|
|
magic heart and wisdom wild,
|
Твой чуток слух, твой зорок взгляд -
|
|
|
whose ear nor eye may be beguiled,
|
Что нам знамения сулят?
|
|
|
what omen doth this silence bear?
|
О сердце колдовское, нам
|
|
|
What horn afar upon the air,
|
Скажи, каким внимать ветрам?
|
|
|
what summons do the woods await?
|
Чего, застыв, чащоба ждет?
|
|
|
Mayhap the Lord Tavros from his gate
|
Ужели выступил в поход
|
|
|
and tree-propped halls, the forest-god,
|
Владыка Таврос, бог лесов?
|
|
|
rides his wild stallion golden-shod
|
Сверкая золотом подков,
|
|
|
amid the trumpets' tempest loud,
|
Ужели, свитой окружен,
|
|
|
amid his green-clad hunters proud,
|
Его несется гордый конь,
|
|
|
leaving his deer and friths divine
|
И в громе труб спешит сюда,
|
|
|
and emerald forests? Some faint sign
|
Оставив реки, и стада,
|
|
|
of his great onset may have come
|
И чащи изумрудный кров?
|
|
|
upon the Western winds, and dumb
|
По знаку западных ветров
|
|
|
the woods now listen for a chase
|
Его приход предугадав,
|
|
|
that here once more shall thundering race
|
Умолкли шепоты дубрав,
|
|
|
beneath the shade of mortal trees.
|
Чтоб поступь уловить вдали -
|
|
|
Would it were so! The Lands of Ease
|
О, если б так! Благой земли
|
|
|
hath Tavros left not many an age,
|
Он много лет не покидал -
|
|
|
since Morgoth evil wars did wage,
|
С тех самых пор, как Север пал,
|
|
|
since ruin fell upon the North
|
Посеял Моргот скорбь и зло,
|
|
|
and the Gnomes unhappy wandered forth.
|
И лихо Номов привело.
|
|
|
But if not he, who comes or what?'
|
Но коль не Таврос - кто грядет?
|
|
|
And Dairon answered: 'He cometh not!
|
И Дайрон вымолвил: "Черед
|
|
|
No feet divine shall leave that shore,
|
Богам покинуть берег свой,
|
|
|
where the Shadowy Seas' last surges roar,
|
Где сумрачный ревет прибой
|
|
|
till many things be come to pass,
|
Придет нескоро. Но увы -
|
|
|
and many evils wrought. Alas!
|
Смущает гость покой листвы.
|
|
|
the guest is here. The woods are still,
|
Дивясь, чащоба замерла,
|
|
|
but wait not; for a marvel chill
|
Узрев престранные дела,
|
|
|
them holds at the strange deeds they see,
|
Что взор не знает королей,
|
|
|
but kings see not - though queens, maybe,
|
Они для королев видней
|
|
|
may guess, and maidens, maybe, know.
|
И девам ведомы порою.
|
|
|
Where one went lonely two now go! '
|
Торят путь одинокий двое!"
|
|
|
|
|
|
|
'Whither thy riddle points is plain'
|
"Намек твой ясен, - рек король. -
|
|
|
the king in anger said, 'but deign
|
Но все же пояснить изволь -
|
|
|
to make it plainer! Who is he
|
Кто гнев мой заслужил, и как
|
|
|
that earns my wrath? How walks he free
|
Меж вязов и дубов чужак
|
|
|
within my woods amid my folk,
|
Гулять привольно так посмел,
|
|
|
a stranger to both beech and oak?'
|
Как он проникнул в мой предел?"
|
|
|
But Dairon looked on Luthien
|
Но, бросив взгляд на Лютиэн,
|
|
|
and would he had not spoken then,
|
Эльф боле не сказал в тот день,
|
|
|
and no more would he speak that day,
|
Хоть Тингола владычный лик
|
|
|
though Thingol's face with wrath was grey.
|
Стал сер от ярости и дик.
|
|
|
Then Luthien stepped lightly forth:
|
Тут Лютиэн вступила в спор:
|
|
|
'Far in the mountain-leaguered North,
|
"На Севере, в осаде гор
|
|
|
my father,' said she, 'lies the land
|
Лежит несчастная страна -
|
|
|
that groans beneath King Morgoth's hand.
|
Под властью Моргота она.
|
|
|
Thence came one hither', bent and worn
|
В трудах и битвах изможден,
|
|
|
in wars and travail, who had sworn
|
Не одолен, не покорен,
|
|
|
undying hatred of that king;
|
В наш мирный край явился тот,
|
|
|
the last of Beor's sons, they sing,
|
Чья слава даже здесь поет,
|
|
|
and even hither far and deep
|
Кто клятву ненависти дал
|
|
|
within thy woods the echoes creep
|
Врагу, что дом его попрал.
|
|
|
through the wild mountain-passes cold,
|
То Берен, Барахира сын,
|
|
|
the last of Beor's house to hold
|
Что бился средь врагов один,
|
|
|
a sword unconquered, neck unbowed,
|
Наследник Беора, чей мгла
|
|
|
a heart by evil power uncowed.
|
Клинок повергнуть не смогла.
|
|
|
No evil needst thou think or fear
|
Отец, от Берена не след
|
|
|
of Beren son of Barahir!
|
Подвоха ожидать иль бед!
|
|
|
If aught thou hast to say to him,
|
Клянись, что цел пребудет он -
|
|
|
then swear to hurt not flesh nor limb,
|
И я сведу пред отчий трон
|
|
|
and I will lead him to thy hall,
|
Того, кто князь и сын князей,
|
|
|
a son of kings, no mortal thrall.'
|
Не смертный раб в плену цепей!"
|
|
|
Then long King Thingol looked on her
|
В дочь Тингол тяжкий взор вперил -
|
|
|
while hand nor foot nor tongue did stir,
|
И всякий, не дыша, застыл,
|
|
|
and Melian, silent, unamazed,
|
Лишь королева, не дивясь,
|
|
|
on Luthien and Thingol gazed.
|
С них молча не спускала глаз.
|
|
|
'No blade nor chain his limbs shall mar'
|
"Его не тронет ни клинок,
|
|
|
the king then swore. 'He wanders far,
|
Ни цепь, - тогда король изрек. -
|
|
|
and news, mayhap, he hath for me,
|
"Он может весть нести - как знать?
|
|
|
and words I have for him, maybe! '
|
И мне найдется, что сказать" -
|
|
|
Now Thingol bade them all depart
|
И удалиться дал приказ
|
|
|
save Dairon, whom he called: 'What art,
|
Всем, кроме Дайрона, тотчас.
|
|
|
what wizardry of Northern mist
|
"Что за волшбу принес в наш край
|
|
|
hath this illcomer brought us? List!
|
Пришелец с Севера? Узнай!
|
|
|
Tonight go thou by secret path,
|
Нет в Дориате троп таких,
|
|
|
who knowest all wide Doriath,
|
Чтоб, Дайрон, ты не ведал их,
|
|
|
and watch that Luthien - daughter mine,
|
Вослед ступай за Лютиэн... -
|
|
|
what madness doth thy heart entwine,
|
О дочь моя! В безумья плен
|
|
|
what web from Morgoth's dreadful halls
|
Как угодила ты! Какой
|
|
|
hath caught thy feet and thee enthralls! -
|
Ты одурманена волшбой!.. -
|
|
|
that she bid not this Beren flee
|
Ступай. Следи, чтоб человек
|
|
|
back whence he came. I would him see!
|
Не вздумал совершить побег.
|
|
|
Take with thee woodland archers wise.
|
Он нужен мне! Возьми отряд!
|
|
|
Let naught beguile your hearts or eyes! '
|
Не дай смутить ваш дух и взгляд!"
|
|
|
|
|
|
|
Thus Dairon heavyhearted did,
|
Вздохнув, повиновался он,
|
|
|
and the woods were filled with watchers hid;
|
Наполнив стражей каждый склон
|
|
|
yet needless, for Luthien that night
|
Без нужды - ввысь луна взошла,
|
|
|
led Beren by the golden light
|
И гостя Лютиэн ввела
|
|
|
of mounting moon unto the shore
|
На брег речной, за узкий мост,
|
|
|
and bridge before her father's door;
|
Туда, где в белом свете звезд
|
|
|
and the white light silent looked within
|
Их Тысячи Пещер портал,
|
|
|
the waiting portals yawning dim.
|
Врата отверзнув, ожидал.
|
|
|
|
|
|
|
Downward with gentle hand she led
|
Она его из грота в грот
|
|
|
through corridors of carven dread
|
Рукою нежною ведет,
|
|
|
whose turns were lit by lanterns hung
|
В неверном пламени лампад
|
|
|
or flames from torches that were flung
|
Со стен чудовища глядят,
|
|
|
on dragons hewn in the cold stone
|
Блеск самоцветов в их глазах,
|
|
|
with jewelled eyes and teeth of bone.
|
Оскал клыков наводит страх.
|
|
|
Then sudden, deep beneath the earth
|
Но вот, как на заре времен,
|
|
|
the silences with silver mirth
|
Вдруг серебристый перезвон,
|
|
|
were shaken and the rocks were ringing,
|
Птиц Мелиан веселый глас
|
|
|
the birds of Melian were singing;
|
Наполнил подземелья враз,
|
|
|
and wide the ways of shadow spread
|
Открылся в сумраке проход -
|
|
|
as into arched halls she led
|
И под огромной арки свод
|
|
|
Beren in wonder. There a light
|
Ввела пришельца Лютиэн.
|
|
|
like day immortal and like night
|
Благая ночь, бессмертный день
|
|
|
of stars unclouded, shone and gleamed.
|
Сойдя в глубины, свет небес
|
|
|
A vault of topless trees it seemed,
|
Пролили на волшебный лес,
|
|
|
whose trunks of carven stone there stood
|
Он, нисходя в пещерный зал,
|
|
|
like towers of an enchanted wood
|
Переливался и блистал,
|
|
|
in magic fast for ever bound,
|
И башни каменных стволов
|
|
|
bearing a roof whose branches wound
|
Взмывали под незримый кров,
|
|
|
in endless tracery of green
|
Струился, магией пленен,
|
|
|
lit by some leaf-emprisoned sheen
|
Свет солнца и луны из крон,
|
|
|
of moon and sun, and wrought of gems,
|
Где каждый лист - смарагд резной,
|
|
|
and each leaf hung on golden stems.
|
И каждый стебель - золотой.
|
|
|
Lo! there amid immortal flowers
|
Там, средь невянущих цветов,
|
|
|
the nightingales in shining bowers
|
Звенели песни соловьев
|
|
|
sang o'er the head of Melian,
|
На головою Мелиан
|
|
|
while water for ever dripped and ran
|
И струи рассыпал фонтан.
|
|
|
from fountains in the rocky floor.
|
Там, сребровенчан, восседал
|
|
|
There Thingol sat. His crown he wore
|
Средь свиты Тингол, и мерцал
|
|
|
of green and silver, and round his chair
|
Доспех воителей, что трон
|
|
|
a host in gleaming armour fair.
|
Его хранили испокон.
|
|
|
Then Beren looked upon the king
|
Величью короля дивясь,
|
|
|
and stood amazed; and swift a ring
|
Тут замер Берен, взят тотчас
|
|
|
of elvish weapons hemmed him round.
|
В сверкающих мечей кольцо,
|
|
|
Then Beren looked upon the ground,
|
Но Мелиан ему в лицо
|
|
|
for Melian's gaze had sought his face,
|
Взгляд устремила - Берен сник,
|
|
|
and dazed there drooped he in that place,
|
Владычицы увидев лик.
|
|
|
and when the king spake deep and slow:
|
И Тингол медленно изрек:
|
|
|
'Who art thou stumblest hither? Know
|
"Кто ты, злосчастный? Сей чертог
|
|
|
that none unbidden seek this throne
|
Никто покинуть не сумел,
|
|
|
and ever leave these halls of stone! '
|
Придя незваным в наш предел.
|
|
|
no word he answered, filled with dread.
|
Страх Берену уста сковал,
|
|
|
But Luthien answered in his stead:
|
Но голос девы зазвучал:
|
|
|
'Behold, my father, one who came
|
"Узри, отец! Явился к нам
|
|
|
pursued by hatred like a flame!
|
Гонимый злобой по пятам
|
|
|
Lo! Beren son of Barahir!
|
Князь Берен, Барахира сын,
|
|
|
What need hath he thy wrath to fear,
|
Что бился с Морготом один.
|
|
|
foe of our foes, without a friend,
|
Врагу врагов твоих с чего
|
|
|
whose knees to Morgoth do not bend?'
|
Страшиться гнева твоего?"
|
|
|
|
|
|
|
'Let Beren answer! ' Thingol said.
|
"Пусть Берен держит слово сам!
|
|
|
'What wouldst thou here? What hither led
|
О дикий смертный, что стопам
|
|
|
thy wandering feet, mortal wild?
|
Твоим указывало путь?
|
|
|
How hast thou Luthien beguiled
|
Зачем ты здесь? Как мог дерзнуть
|
|
|
or darest thus to walk this wood
|
Ступить под наших листьев сень?
|
|
|
unasked, in secret? Reason good
|
Как обманул ты Лютиэн?
|
|
|
'twere best declare now if thou may,
|
Смотри, получше дай ответ -
|
|
|
or never again see light of day! '
|
Иль не увидишь солнца свет!"
|
|
|
Then Beren looked in Luthien's eyes
|
Тут Берен встретил девы взгляд,
|
|
|
and saw a light of starry skies,
|
Где отражался звездопад,
|
|
|
and thence was slowly drawn his gaze
|
На королеву посмотрел -
|
|
|
to Melian's face. As from a maze
|
И будто сон с него слетел,
|
|
|
of wonder dumb he woke; his heart
|
Оковы трепета разбив,
|
|
|
the bonds of awe there burst apart
|
Бесстрашной гордости порыв
|
|
|
and filled with the fearless pride of old;
|
Им овладел - и, словно сталь,
|
|
|
in his glance now gleamed an anger cold.
|
Гнев в ясном взоре заблистал.
|
|
|
'My feet hath fate, king,' he said,
|
"Король, мой рок меня привел,
|
|
|
'here over the mountains bleeding led,
|
Я то, что не искал, нашел,
|
|
|
and what I sought not I have found,
|
В краю, где зелен дол и лес -
|
|
|
and love it is hath here me bound.
|
Меня любовь связала здесь.
|
|
|
Thy dearest treasure I desire;
|
Твой драгоценнейший алмаз
|
|
|
nor rocks nor steel nor Morgoth's fire
|
Хочу я обрести - сейчас
|
|
|
nor all the power of Elfinesse
|
Все эльфы мира, сталь, иль ад,
|
|
|
shall keep that gem I would possess.
|
Иль Моргот путь не преградят.
|
|
|
For fairer than are born to Men
|
Нет девы меж людей светлей
|
|
|
A daughter hast thou, Luthien.'
|
Прекрасной дочери твоей".
|
|
|
|
|
|
|
Silence then fell upon the hall;
|
И весь чертог окаменел.
|
|
|
like graven stone there stood they all,
|
В молчанье горько прозвенел
|
|
|
save one who cast her eyes aground,
|
Смех Берена меж горных стен,
|
|
|
and one who laughed with bitter sound.
|
Взор опустила Лютиэн.
|
|
|
Dairon the piper leant there pale
|
Бледнея, Дайрон-менестрель
|
|
|
against a pillar. His fingers frail
|
Сжал онемевшую свирель,
|
|
|
there touched a flute that whispered not;
|
Ища опоры у колонн,
|
|
|
his eyes were dark; his heart was hot.
|
Как будто вдруг ослепнул он.
|
|
|
'Death is the guerdon thou hast earned,
|
"Смерть! Вот награда в самый раз,
|
|
|
baseborn mortal, who hast learned
|
Тебе, о смертный, среди нас
|
|
|
in Morgoth's realm to spy and lurk
|
Пришедший для Врага следить
|
|
|
like Orcs that do his evil work! '
|
И дело орочье вершить!"
|
|
|
'Death! ' echoed Dairon fierce and low,
|
"Смерть!" - Дайрон эхом молвил зло,
|
|
|
but Luthien trembling gasped in woe.
|
И деву горе сотрясло.
|
|
|
'And death,'said Thingol, 'thou shouldst taste,
|
"Вкус смерти ты б сейчас узнал,
|
|
|
had I not sworn an oath in haste
|
Когда бы клятвы я не дал,
|
|
|
that blade nor chain thy flesh should mar.
|
Увы, ни цепь и ни клинок
|
|
|
Yet captive bound by never a bar,
|
Тебя не тронут", - Тингол рек. -
|
|
|
unchained, unfettered, shalt thou be
|
"Ну что ж! Нескован, невредим,
|
|
|
in lightless labyrinth endlessly
|
Впредь по владениям моим
|
|
|
that coils about my halls profound
|
Во тьме сквозь лабиринт вовек
|
|
|
by magic bewildered and enwound;
|
Блуждать ты будешь, человек,
|
|
|
there wandering in hopelessness
|
В отчаянья повергнут мрак,
|
|
|
thou shalt learn the power of Elfinesse!'
|
И эльфов мощь познаешь так!"
|
|
|
'That may not be! ' Lo! Beren spake,
|
"Не быть тому!" - его слова
|
|
|
and through the king's words coldly brake.
|
Вдруг Берен холодно прервал. -
|
|
|
'What are thy mazes but a chain
|
"Ужель не меч - хлад вечной мглы,
|
|
|
wherein the captive blind is slain?
|
И мрак пещер - не кандалы?
|
|
|
Twist not thy oaths, elvish king,
|
Подобно Морготу, король,
|
|
|
like faithless Morgoth! By this ring -
|
Не извращать обет изволь!
|
|
|
the token of a lasting bond
|
И я кольцом клянусь сейчас,
|
|
|
that Felagund of Nargothrond
|
Что Барахиру как-то раз
|
|
|
once swore in love to Barahir,
|
Вручил, во дружестве клянясь,
|
|
|
who sheltered him with shield and spear
|
Спасенный им в сраженья час
|
|
|
and saved him from pursuing foe
|
Владыка Финрод Фелагунд
|
|
|
on Northern battlefields long ago -
|
На топком северном брегу -
|
|
|
death thou canst give unearned to me,
|
Ты волен гибели предать
|
|
|
but names I will not take from thee
|
Меня неправедно - как знать,
|
|
|
of baseborn, spy, or Morgoth's thrall!
|
Но оскорблять меня не смей!
|
|
|
Are these the ways of Thingol's hall? '
|
Иль Тингол ввел обычай сей?"
|
|
|
Proud are the words, and all there turned
|
Как речь горда! И целый зал
|
|
|
to see the jewels green that burned
|
Вперился в перстень, где сиял
|
|
|
in Beren's ring. These Gnomes had set
|
Смарагдовый огонь очей
|
|
|
as eyes of serpents twined that met
|
Двух свившихся в боренье змей.
|
|
|
beneath a golden crown of flowers,
|
Сражаясь за венец златой,
|
|
|
that one upholds and one devours:
|
Вели они свой вечный бой -
|
|
|
the badge that Finrod made of yore
|
Сей герб Финарфин встарь избрал
|
|
|
and Felagund his son now bore.
|
И Финроду в наследство дал.
|
|
|
His anger was chilled, but little less,
|
Гнев подутих, но сонмы дум
|
|
|
and dark thoughts Thingol did possess,
|
Теснили королевский ум.
|
|
|
though Melian the pale leant to his side
|
Шепнула Мелиан, склонясь:
|
|
|
and whispered: ' king, forgo thy pride!
|
"Отринь гордыню! Знай, сплелась
|
|
|
Such is my counsel. Not by thee
|
Его судьба с твоей судьбой,
|
|
|
shall Beren be slain, for far and free
|
Сражен не будет он тобой,
|
|
|
from these deep halls his fate doth lead,
|
Ждет Берена далекий путь...
|
|
|
yet wound with thine. king, take heed! '
|
Владыка, осторожней будь!"
|
|
|
But Thingol looked on Luthien.
|
Но было Тинголу невмочь
|
|
|
'Fairest of Elves! Unhappy Men,
|
Того вместить, смотря на дочь:
|
|
|
children of little lords and kings
|
"Прекраснейшая эльфов дщерь!
|
|
|
mortal and frail, these fading things,
|
Ужели смертные теперь,
|
|
|
shall they then look with love on thee?'
|
Чьи троны - прах, чья участь - тлен,
|
|
|
his heart within him thought. 'I see
|
Коснутся взором Лютиэн?"
|
|
|
thy ring,' he said, ' mighty man!
|
Он рек: "Я вижу блеск кольца,
|
|
|
But to win the child of Melian
|
Но мало подвигов отца,
|
|
|
a father's deeds shall not avail,
|
Пресветлой Мелиан дитя
|
|
|
nor thy proud words at which I quail.
|
Не завоюешь ты шутя.
|
|
|
A treasure dear I too desire,
|
Я драгоценнейший алмаз
|
|
|
but rocks and steel and Morgoth's fire
|
Желаю обрести. Сейчас
|
|
|
from all the powers of Elfinesse
|
Его от эльфов сталь, и ад,
|
|
|
do keep the jewel I would possess.
|
И огнь Моргота хранят.
|
|
|
Yet bonds like these I hear thee say
|
Но, раз опасности преград
|
|
|
affright thee not. Now go thy way!
|
Тебя, о смертный, не страшат,
|
|
|
Bring me one shining Silmaril
|
Священный Сильмарилл достань
|
|
|
from Morgoth's crown, then if she will,
|
Из Вражьего венца - и длань
|
|
|
may Luthien set her hand in thine;
|
Коль Лютиэн тебе отдаст -
|
|
|
then shalt thou have this jewel of mine.'
|
То обретешь ты мой алмаз!"
|
|
|
|
|
|
|
Then Thingol's warriors loud and long
|
И загремел эльфийский смех -
|
|
|
they laughed; for wide renown in song
|
Ведь были на устах у всех
|
|
|
had Feanor's gems o'er land and sea,
|
Три Сильмарилла с давних пор.
|
|
|
the peerless Silmarils; and three
|
Искусством тайным Феанор
|
|
|
alone he made and kindled slow
|
В земле богов их встарь создал
|
|
|
in the land of the Valar long ago,
|
И Камни светом напитал.
|
|
|
and there in Tun of their own light
|
Подобно звездам средь ночи,
|
|
|
they shone like marvellous stars at night,
|
Тун озаряли их лучи.
|
|
|
in the great.Gnomish hoards of Tun,
|
Лаурелин, Тельперион
|
|
|
while Glingal flowered and Belthil's bloom
|
Дарили светом небосклон,
|
|
|
yet lit the land beyond the shore
|
И все ж до Сумрачных Морей
|
|
|
where the Shadowy Seas' last surges roar,
|
Лилось сияние Камней,
|
|
|
ere Morgoth stole them and the Gnomes
|
Доколь их Моргот не украл,
|
|
|
seeking their glory left their homes,
|
С сынами Феанор не дал
|
|
|
ere sorrows fell on Elves and Men,
|
Безумной клятвы, и в Исход
|
|
|
ere Beren was or Luthien,
|
Не вышли Нолдор через лед,
|
|
|
ere Feanor's sons in madness swore
|
В года, пока не пала тень -
|
|
|
their dreadful oath. But now no more
|
До Берена, до Лютиэн.
|
|
|
their beauty was seen, save shining clear
|
Был ныне блеск Камней вотще -
|
|
|
in Morgoth's dungeons vast and drear.
|
Скрыл Моргот их во тьме пещер,
|
|
|
His iron crown they must adorn,
|
И заточил в венец стальной,
|
|
|
and gleam above Orcs and slaves forlorn,
|
Лишь орки зрели свет благой.
|
|
|
treasured in Hell above all wealth,
|
Дороже каждый Сильмарилл
|
|
|
more than his eyes; and might nor stealth
|
Зеницы ока Враг ценил,
|
|
|
could touch them, or even gaze too long
|
Кто лишний вгляд на них кидал -
|
|
|
upon their magic. Throng on throng
|
Ужасной казни подлежал.
|
|
|
of Orcs with reddened scimitars
|
Умом ли, силой - не суметь
|
|
|
encircled him, and mighty bars
|
Вокруг Врага преодолеть
|
|
|
and everlasting gates and walls,
|
Оружных орков тьмы и тьмы
|
|
|
who wore them now amidst his thralls.
|
И стены крепости-тюрьмы.
|
|
|
Then Beren laughed more loud than they
|
Но громче, горше прозвучал
|
|
|
in bitterness, and thus did say:
|
Смех Берена, наполнив зал:
|
|
|
'For little price do elven-kings
|
"О, нрав эльфийских королей!
|
|
|
their daughters sell - for gems and rings
|
Они, выходит, дочерей
|
|
|
and things of gold! If such thy will,
|
За побрякушки продают!
|
|
|
thy bidding I will now fulfill.
|
Что ж, хорошо. Меня ты тут
|
|
|
On Beren son of Barahir
|
Зришь ныне не в последний раз.
|
|
|
thou hast not looked the last, I fear.
|
Я этот выполню наказ.
|
|
|
Farewell, Tinuviel, starlit maiden!
|
О звездносветная! Прощай!
|
|
|
Ere the pale winter pass snowladen,
|
Еще не весна не вступит в край,
|
|
|
I will return, not thee to buy
|
Как я вернусь, Тинувиэль,
|
|
|
with any jewel in Elfinesse,
|
Искать любовь меж сих земель -
|
|
|
but to find my love in loveliness,
|
Не выкупать за самоцвет
|
|
|
a flower that grows beneath the sky.'
|
Тебя, о поднебесный цвет!"
|
|
|
Bowing before Melian and the king
|
Владыкам отпустив поклон,
|
|
|
he turned, and thrust aside the ring
|
Он, повернувшись, вышел вон
|
|
|
of guards about him, and was gone,
|
В кольце из стражников - и шаг
|
|
|
and his footsteps faded one by one
|
Их канул в переходов мрак.
|
|
|
in the dark corridors. 'A guileful oath
|
"Отец! Ты клятву дал - а сам
|
|
|
thou sworest, father! Thou hast both
|
Его оковам и клинкам
|
|
|
to blade and chain his flesh now doomed
|
В пещерах Моргота обрек!
|
|
|
in Morgoth's dungeons deep entombed,'
|
Как обмануть меня ты мог!" -
|
|
|
said Luthien, and welling tears
|
Слезами дева залилась,
|
|
|
sprang in her eyes, and hideous fears
|
Ужасная боязнь впилась
|
|
|
clutched at her heart. All looked away,
|
Ей в сердце. Не посмел никто
|
|
|
and later remembered the sad day
|
В глаза ей глянуть - но зато
|
|
|
whereafter Luthien no more sang.
|
Запомнил каждый скорбный день,
|
|
|
Then clear in the silence the cold words rang
|
Когда замолкла Лютиэн.
|
|
|
of Melian: 'Counsel cunning-wise,
|
И хладно Мелиан рекла:
|
|
|
O king! ' she said. 'Yet if mine eyes
|
"Хитро, король. Но, если мгла
|
|
|
lose not their power, 'twere well for thee
|
Еще мне очи не слепит -
|
|
|
that Beren failed his errantry.
|
То Берена провал сулит
|
|
|
Well for thee, but for thy child
|
Тебе добро, но Лютиэн -
|
|
|
a dark doom and a wandering wild.'
|
Далекий, страшный путь взамен".
|
|
|
|
|
|
|
I sell not to Men those whom I love'
|
"Не продаю я смертным тех,
|
|
|
said Thingol, 'whom all things above
|
Кого люблю превыше всех, -
|
|
|
I cherish; and if hope there were
|
Промолвил Тингол. - Никогда.
|
|
|
that Beren should ever living fare
|
Коль я бы верил, что сюда
|
|
|
to the Thousand Caves once more, I swear
|
Сей Берен явится опять,
|
|
|
he should not ever have seen the air
|
Ему бы солнца не видать
|
|
|
or light of heaven's stars again.'
|
Вовеки, Мелиан, клянусь!"
|
|
|
But Melian smiled, and there was pain
|
Та усмехнулась, боль и грусть
|
|
|
as of far knowledge in her eyes;
|
Предвиденья сокрыв едва -
|
|
|
for such is the sorrow of the wise.
|
Мудрейших участь такова.
|
|
|
|
|
|
|
V
|
|
|
|
|
|
|
|
So days drew on from the mournful day;
|
Шло время. Боле Дориат
|
|
|
the curse of silence no more lay
|
Был тишиною не заклят,
|
|
|
on Doriath, though Dairon's flute
|
Хоть смолкла Дайрона свирель
|
|
|
and Luthien's singing both were mute.
|
И голос стих Тинувиэль.
|
|
|
The murmurs soft awake once more
|
Проснулись шорохи опять,
|
|
|
about the woods, the waters roar
|
Ревел у королевских врат
|
|
|
past the great gates of Thingol's halls;
|
Поток, бегущий мимо стен,
|
|
|
but no dancing step of Luthien falls
|
Но боле танцем Лютиэн
|
|
|
on turf or leaf. For she forlorn,
|
Трав не тревожила - она,
|
|
|
where stumbled once, where bruised and torn,
|
Где ране, как в тенетах сна,
|
|
|
with longing on him like a dream,
|
Один, истерзанный тоской,
|
|
|
had Beren sat by the shrouded stream
|
Вперясь в Эсгалдуин седой,
|
|
|
Esgalduin the dark and strong,
|
Сидел, понурясь, Берен - там
|
|
|
she sat and mourned in a low song:
|
Скорбела, волю дав слезам:
|
|
|
'Endless roll the waters past!
|
"Жестокий колдовской поток!
|
|
|
To this my love hath come at last,
|
Таков любви моей итог -
|
|
|
enchanted waters pitiless,
|
Боль, одиночество, печаль,
|
|
|
a heartache and a loneliness.'
|
Поток воды, бегущей вдаль".
|
|
|
|
|
|
|
The summer turns. In branches tall
|
Уходит лето. Слышно ей,
|
|
|
she hears the pattering raindrops fall,
|
Как каплет дождь сквозь сеть ветвей,
|
|
|
the windy tide in leafy seas,
|
Шумит прибой в морях листвы,
|
|
|
the creaking of the countless trees;
|
Скрипят бесссчетные стволы,
|
|
|
and longs unceasing and in vain
|
И тщетно жаждет услыхать
|
|
|
to hear one calling once again
|
Ее зовущий глас опять,
|
|
|
the tender name that nightingales
|
Прозвание, которым встарь
|
|
|
were called of old. Echo fails.
|
Взывали к соловьям уста:
|
|
|
'Tinuviel! Tinuviel! '
|
"Тинувиэль!" - и не отвесть
|
|
|
the memory is like a knell,
|
Воспоминанье, смерти весть,
|
|
|
a faint and far-off tolling bell:
|
"Тинувиэль!" - колоколов
|
|
|
'Tinuviel! Tinuviel! '
|
Далекий погребальный зов.
|
|
|
|
|
|
|
' mother Melian, tell to me
|
"О матерь, Мелиан, твой взор
|
|
|
some part of what thy dark eyes see!
|
Чар преисполненный, остер.
|
|
|
Tell of thy magic where his feet
|
Прошу, проведай волшебством -
|
|
|
are wandering! What foes him meet?
|
Куда направлен шаг его?
|
|
|
mother, tell me, lives he still
|
Прошу, скажи мне - жив ли он?
|
|
|
treading the desert and the hill?
|
С кем бьется? Ясен небосклон
|
|
|
Do sun and moon above him shine,
|
Над ним - иль тучами сокрыт?
|
|
|
do the rains fall on him, mother mine?'
|
Где ныне путь его лежит?"
|
|
|
|
|
|
|
'Nay, Luthien my child, I fear
|
"Дитя мое, о Лютиэн,
|
|
|
he lives indeed in bondage drear.
|
Боюсь, захвачен Берен в плен.
|
|
|
The Lord of Wolves hath prisons dark,
|
У Повелителя Волков
|
|
|
chains and enchantments cruel and stark,
|
В темницах стон и хлад оков.
|
|
|
there trapped and bound and languishing
|
Там, в хватке колдовских цепей,
|
|
|
now Beren dreams that thou dost sing.'
|
О песне грезит он твоей".
|
|
|
|
|
|
|
'Then I alone must go to him
|
"Тогда я вслед идти должна,
|
|
|
and dare the dread in dungeons dim;
|
И страху вызов дать одна,
|
|
|
for none there be that will him aid
|
Коль в мире Берену помочь
|
|
|
in all the world, save elven-maid
|
Лишь только слабой деве вмочь,
|
|
|
whose only skill were joy and song,
|
Чьи все уменья - песнь и смех,
|
|
|
and both have failed and left her long.'
|
Да и давно не стало тех!"
|
|
|
|
|
|
|
Then nought said Melian thereto,
|
В ответ молчала Мелиан
|
|
|
though wild the words. She wept anew,
|
На речи дикие. Как лань,
|
|
|
and ran through the woods like hunted deer
|
Метнулась дева прочь в слезах,
|
|
|
with her hair streaming and eyes of fear.
|
Лишь ветер взвился в волосах.
|
|
|
|
|
|
|
Dairon she found with ferny crown
|
И Дайрона она нашла -
|
|
|
silently sitting on beech-leaves brown.
|
В венке зеленом вкруг чела
|
|
|
On the earth she cast her at his side.
|
В корнях сидел он, недвижим -
|
|
|
' Dairon, Dairon, my tears,' she cried,
|
И пала на листву пред ним:
|
|
|
'now pity for our old days' sake!
|
"О Дайрон, Дайрон, пожалей!
|
|
|
Make me a music for heart's ache,
|
Сыграй во имя прежних дней
|
|
|
for heart's despair, and for heart's dread,
|
Про сердца боль и сердца страх,
|
|
|
for light gone dark and laughter dead! '
|
Померкший свет и счастья прах".
|
|
|
|
|
|
|
'But for music dead there is no note,'
|
"У мертвой песни гласа нет" -
|
|
|
Dairon answered, and at his throat
|
Ей горько Дайрон рек в ответ,
|
|
|
his fingers clutched. Yet his pipe he took,
|
Но флейту взял, и полилась
|
|
|
and sadly trembling the music shook;
|
Трепещущих созвучий вязь,
|
|
|
and all things stayed while that piping went
|
И, слыша, Дориат затих,
|
|
|
wailing in the hollows, and there intent
|
Забыв о радостях своих,
|
|
|
they listened, their business and mirth,
|
Забыв о солнце в небесах,
|
|
|
their hearts' gladness and the light of earth
|
И смолкли птичьи голоса
|
|
|
forgotten; and bird-voices failed
|
Под нежный плачущий напев,
|
|
|
while Dairon's flute in Doriath wailed.
|
Что Дайрон плел в тени дерев.
|
|
|
Luthien wept not for very pain,
|
И молвила Тинувиэль,
|
|
|
and when he ceased she spoke again:
|
Когда умолкла флейты трель:
|
|
|
'My friend, I have a need of friends,
|
"Мой друг, мне так нужны друзья,
|
|
|
as he who a long dark journey wends,
|
Как путнику, кого края
|
|
|
and fears the road, yet dare not turn
|
Чужие дальние страшат,
|
|
|
and look back where the candles burn
|
Но он, не смея бросить взгляд
|
|
|
in windows he has left. The night
|
На окна в брошенном дому,
|
|
|
in front, he doubts to find the light
|
Бредет вперед сквозь ночь и тьму,
|
|
|
that far beyond the hills he seeks.'
|
Не ведая, найдет иль нет
|
|
|
And thus of Melian's words she speaks,
|
Он за холмами новый свет".
|
|
|
and of her doom and her desire
|
Она поведала о том,
|
|
|
to climb the mountains, and the fire
|
Что мать рекла, и о своем
|
|
|
and ruin of the Northern realm
|
Желанье горы пересечь,
|
|
|
to dare, a maiden without helm
|
Пусть не суметь поднять ей меч,
|
|
|
or sword, or strength of hardy limb,
|
Пусть магия ее слаба
|
|
|
where magic founders and grows dim.
|
В стране, куда ведет судьба.
|
|
|
His aid she sought to guide her forth
|
На Север указать тропу
|
|
|
and find the pathways to the North,
|
Просила Лютиэн, коль в путь
|
|
|
if he would not for love of her
|
В страну напастей и скорбей
|
|
|
go by her side a wanderer.
|
Он не отправится за ней.
|
|
|
'Wherefore,' said he, 'should Dairon go
|
"Почто же Дайрону идти
|
|
|
into direst peril earth doth know
|
В край, что опасней не найти,
|
|
|
for the sake of mortal who did steal
|
Во имя смертного - того,
|
|
|
his laughter and joy? No love I feel
|
Кто счастие украл его?
|
|
|
for Beren son of Barahir,
|
К нему любви не знаю я,
|
|
|
nor weep for him in dungeons drear,
|
Пусть он в темнице и цепях,
|
|
|
who in this wood have chains enow,
|
Не жаль! Ведь здесь, в глуши лесной
|
|
|
heavy and dark. But thee, I vow,
|
Ничем не слаще жребий мой.
|
|
|
I will defend from perils fell
|
Но я клянусь тебя спасти
|
|
|
and deadly wandering into hell.'
|
От бед ужасного пути".
|
|
|
|
|
|
|
No more they spake that day, and she
|
Печально поблагодарив,
|
|
|
perceived not his meaning. Sorrowfully
|
Подвох в словах не различив,
|
|
|
she thanked him, and she left him there.
|
Она оставила его,
|
|
|
A tree she climbed, till the bright air
|
Не заподозрив ничего,
|
|
|
above the woods her dark hair blew,
|
Так по ветвям взобралась ввысь,
|
|
|
and straining afar her eyes could view
|
Что косы на ветру взвились,
|
|
|
the outline grey and faint and low
|
И устремила ясный взор
|
|
|
of dizzy towers where the clouds go,
|
К туманным очертаньям гор,
|
|
|
the southern faces mounting sheer
|
К взнесенным гордо башням круч
|
|
|
in rocky pinnacle and pier
|
В холодном облаченье туч,
|
|
|
of Shadowy Mountains pale and cold;
|
К хранящей юг Гряде Теней,
|
|
|
and wide the lands before them rolled.
|
К земле, простертой перед ней.
|
|
|
But straightway Dairon sought the king
|
А Дайрон поспешил сыскать
|
|
|
and told him his daughter's pondering,
|
Владыку Тингола - сказать,
|
|
|
and how her madness might her lead
|
Как может Лютиэн сгубить
|
|
|
to ruin, unless the king gave heed.
|
Себя, коль он не будет бдить.
|
|
|
Thingol was wroth, and yet amazed;
|
Разгневан был и изумлен
|
|
|
in wonder and half fear he gazed
|
Король, и рек флейтисту он:
|
|
|
on Dairon, and said: 'True hast thou been.
|
"Ты верность, Дайрон, проявил!
|
|
|
Now ever shall love be us between,
|
Как сын, мне будешь ныне мил,
|
|
|
while Doriath lasts; within this realm
|
Ты в Дориате будешь князь,
|
|
|
thou art a prince of beech and elm! '
|
В краю, где зелен бук и вяз!"
|
|
|
He sent for Luthien, and said:
|
И привести велел он дочь:
|
|
|
' maiden fair, what hath thee led
|
"О дева! Что погнало прочь
|
|
|
to ponder madness and despair
|
Тебя в безумный страшный путь,
|
|
|
to wander to ruin, and to fare
|
Тебя заставило дерзнуть
|
|
|
from Doriath against my will,
|
Ослушаться меня, бежать
|
|
|
stealing like a wild thing men would kill
|
Сквозь глушь, покинув Дориат,
|
|
|
into the emptiness outside?'
|
На смерть среди людских тенёт?
|
|
|
'The wisdom, father,'she replied;
|
"Лишь мудрость" - был ответ ее.
|
|
|
nor would she promise to forget,
|
Но не могли заставить вновь
|
|
|
nor would she vow for love or threat
|
Ее ни страх и ни любовь
|
|
|
her folly to forsake and meek
|
Отцу покорной дщерью быть,
|
|
|
in Doriath her father's will to seek.
|
Свою затею позабыть.
|
|
|
This only vowed she, if go she must,
|
Она поклялась только впредь
|
|
|
that none but herself would she now trust,
|
Довериться другим не сметь,
|
|
|
no folk of her father's would persuade
|
Не убеждать себе помочь,
|
|
|
to break his will or lend her aid; '
|
Когда уйти решится в ночь,
|
|
|
if go she must, she would go alone
|
И вызов бросить тьме одной,
|
|
|
and friendless dare the walls of stone.
|
Коль так начертано судьбой.
|
|
|
|
|
|
|
In angry love and half in fear
|
Отцовский гнев, любовь и страх
|
|
|
Thingol took counsel his most dear
|
Владели Тинголом. В сердцах
|
|
|
to guard and keep. He would not bind
|
Велел он крепко охранять
|
|
|
in caverns deep and intertwined
|
Ту, что ему светлее дня.
|
|
|
sweet Luthien, his lovely maid,
|
Но запереть меж горных стен
|
|
|
who robbed of air must wane and fade,
|
Он не решился Лютиэн -
|
|
|
who ever must look upon the sky
|
Луны и солнца лишена,
|
|
|
and see the sun and moon go by.
|
Увяла быстро бы она.
|
|
|
But close unto his mounded seat
|
Но Тингола высокий трон
|
|
|
and grassy throne there ran the feet
|
Дарила сенью Хирилорн -
|
|
|
of Hirilorn, the beechen queen.
|
То буков госпожа была,
|
|
|
Upon her triple boles were seen
|
Ее три гладкие ствола
|
|
|
no break or branch, until aloft
|
Взмывали гордо в небосклон,
|
|
|
in a green glimmer, distant, soft,
|
В выси мерцала зелень крон,
|
|
|
the mightiest vault of leaf and bough
|
И свода не было мощней
|
|
|
from world's beginning until now
|
От самого начала дней,
|
|
|
was flung above Esgalduin's shores
|
Холмы, и реку, и портал
|
|
|
and the long slopes to Thingol's doors.
|
Дворцовый он собой скрывал.
|
|
|
Grey was the rind of pillars tall
|
Кора была как серый шелк,
|
|
|
and silken-smooth, and far and small
|
Был беличьим глазам далек
|
|
|
to squirrels' eyes were those who went
|
И мелок из густых ветвей
|
|
|
at her grey feet upon the bent.
|
Любой, стоящий у корней.
|
|
|
Now Thingol made men in the beech,
|
И слугам приказал король
|
|
|
in that great tree, as far as reach
|
На буке, лестницы доколь
|
|
|
their longest ladders, there to build
|
Достанут, дочери своей
|
|
|
an airy house; and as he willed
|
Воздвигнуть дом. По воле сей
|
|
|
a little dwelling of fair wood
|
Воздушный теремок резной
|
|
|
was made, and veiled in leaves it stood
|
Возник, укутанный листвой.
|
|
|
above the first branches. Corners three
|
Трехстенный, трехоконный, он
|
|
|
it had and windows faint to see,
|
Мастеровыми вознесен
|
|
|
and by three shafts of Hirilorn
|
Был высоко на Хирилорн
|
|
|
in the corners standing was upborne.
|
И меж стволами укреплен.
|
|
|
There Luthien was bidden dwell,
|
Средь птиц и листьев жить ей тут,
|
|
|
until she was wiser and the spell
|
Покуда чары не спадут
|
|
|
of madness left her. Up she clomb
|
Безумия, пока она
|
|
|
the long ladders to her new home
|
Не образумится сполна.
|
|
|
among the leaves, among the birds;
|
По лестнице наверх без слов
|
|
|
she sang no song, she spoke no words.
|
Она взошла под новый кров -
|
|
|
White glimmering in the tree she rose,
|
Блеснуло платье - и, застыв
|
|
|
and her little door they heard her close.
|
На миг, исчезла, дверь закрыв,
|
|
|
The ladders were taken and no more
|
И боле брег речной не мог
|
|
|
her feet might tread Esgalduin's shore.
|
Касанья знать проворных ног.
|
|
|
|
|
|
|
Thither at whiles they climbed and brought
|
Вмиг стражи, что желалось ей,
|
|
|
all things she needed or besought;
|
Несли в жилище меж ветвей,
|
|
|
but death was his, whoso should dare
|
Но карою была бы смерть
|
|
|
a ladder leave, or creeping there
|
Тем, кто решился бы посметь,
|
|
|
should set one by the tree at night;
|
Прокравшись сквозь ночную мглу,
|
|
|
a guard was held from dusk to light
|
Приставить лесницу к стволу.
|
|
|
about the grey feet of Hirilorn
|
Так, в вышине заточена,
|
|
|
and Luthien in prison and forlorn.
|
Томилась Лютиэн одна.
|
|
|
There Dairon grieving often stood
|
И часто, позабыв покой,
|
|
|
in sorrow for the captive of the wood,
|
Грустя о пленнице лесной
|
|
|
and melodies made upon his flute
|
Под тенью бука замерев,
|
|
|
leaning against a grey tree-root.
|
Плел Дайрон флейт своих напев.
|
|
|
Luthien would from her windows stare
|
И, видя это из окна,
|
|
|
and see him far under piping there,
|
Простила Дайрону она
|
|
|
and she forgave his betraying word
|
Предательскую речь его
|
|
|
for the music and the grief she heard,
|
За грусть и звуков волшебство,
|
|
|
and only Dairon would she let
|
И он один из всех лишь мог
|
|
|
across her threshold foot to set.
|
Переступать ее порог.
|
|
|
Yet long the hours when she must sit
|
Но как тянулся каждый час!
|
|
|
and see the sunbeams dance and flit
|
Смотреть на солнца в листьях пляс,
|
|
|
in beechen leaves, or watch the stars
|
Ночами ясными глядеть
|
|
|
peep on clear nights between the bars
|
На очи звезд сквозь веток сеть...
|
|
|
of beechen branches. And one night
|
Но раз перед рассветом был -
|
|
|
just ere the changing of the light
|
Как знать, веленьем высших сил
|
|
|
a dream there came, from the Gods, maybe,
|
Иль Мелиан? - глас слышен ей:
|
|
|
or Melian's magic. She dreamed that she
|
"Тинувиэль! О, Соловей!" -
|
|
|
heard Beren's voice o'er hill and fell
|
То Берена поверх холмов,
|
|
|
'Tinuviel' call, 'Tinuviel.'
|
Долин и рек донесся зов
|
|
|
And her heart answered: 'Let me be gone
|
И Лютиэн проникнул в грудь,
|
|
|
to seek him no others think upon! '
|
И сердце отозвалось: "В путь!"
|
|
|
|
|
|
|
She woke and saw the moonlight pale
|
Она проснулась. Силуэт
|
|
|
through the slim leaves. It trembled frail
|
Луны сквозь листья сеял свет,
|
|
|
upon her arms, as these she spread
|
Сияньем деву озарив,
|
|
|
and there in longing bowed her head,
|
Когда, вздев руки, лик склонив
|
|
|
and yearned for freedom and escape.
|
В тоске о воле, Лютиэн
|
|
|
Now Luthien doth her counsel shape;
|
Замыслила покинуть плен.
|
|
|
and Melian's daughter of deep lore
|
Дщерь Мелиан была мудрей
|
|
|
knew many things, yea, magics more
|
Любых эльфийский дочерей,
|
|
|
than then or now know elven-maids
|
Сейчас иль прежнею порой
|
|
|
that glint and shimmer in the glades.
|
Мерцающих в тиши лесной.
|
|
|
She pondered long, while the moon sank
|
В раздумиях была она,
|
|
|
and faded, and the starlight shrank,
|
Пока не стаяла луна,
|
|
|
and the dawn opened. At last a smile
|
Когда ж рассвет коснулся стен,
|
|
|
on her face flickered. She mused a while,
|
То усмехнулась Лютиэн,
|
|
|
and watched the morning sunlight grow,
|
Помедлив, глядя на зарю -
|
|
|
then called to those that walked below.
|
И стражу позвала свою.
|
|
|
And when one climbed to her she prayed
|
И так просила - пусть один
|
|
|
that he would in the dark pools wade
|
Там, где течет Эсгалдуин,
|
|
|
of cold Esgalduin, water clear,
|
Воды прозрачной наберет,
|
|
|
the clearest water cold and sheer
|
И ей в покои принесет.
|
|
|
to draw for her. 'At middle night,'
|
"Но воду в полночь зачерпнуть
|
|
|
she said, 'in bowl of'silver white
|
В сосуд серебряный, и путь
|
|
|
it must be drawn and brought to me
|
Пройти, не смея молвить слов -
|
|
|
with no word spoken, silently.'
|
Вам первый мой наказ таков".
|
|
|
Another she begged to bring her wine
|
"Пускай нальют в златой сосуд
|
|
|
in a jar of gold where flowers twine -
|
Вино - и с песней принесут
|
|
|
'and singing let him come to me
|
Его ко мне в полдневный час -
|
|
|
at high noon, singing merrily.'
|
Вот будет мой второй наказ".
|
|
|
Again she spake: 'Now go, I pray,
|
И дале молвила: "Теперь
|
|
|
to Melian the queen, and say:
|
Скажите Мелиан - мол, дщерь
|
|
|
"thy daughter many a weary hour
|
В своем жилище день-деньской
|
|
|
slow passing watches in her bower;
|
Томится праздною тоской
|
|
|
a spinning-wheel she begs thee send."'
|
И просит прялку ей прислать".
|
|
|
Then Dairon she called: 'I prithee, friend,
|
И так рекла: "Потолковать
|
|
|
climb up and talk to Luthien!'
|
О Дайрон, друг, взойди под кров
|
|
|
And sitting at her window then,
|
На Лютиэн молящей зов!"
|
|
|
she said: 'My Dairon, thou hast craft,
|
"Мой Дайрон, - молвила она,
|
|
|
beside thy music, many a shaft
|
В светлице сидя у окна,
|
|
|
and many a tool of carven wood
|
Не только в музыке своей
|
|
|
to fashion with cunning. It were good,
|
Ты мастер - так прошу, скорей
|
|
|
if thou wouldst make a little loom
|
Ты ткацкий изготовь станок,
|
|
|
to stand in the corner of my room.
|
Чтоб мне поставить в уголок,
|
|
|
My idle fingers would spin and weave
|
Чтоб пальцы праздные могли
|
|
|
a pattern of colours, of morn and eve,
|
Все краски неба и земли,
|
|
|
of sun and moon and changing light
|
Все разноцветье ясных зорь
|
|
|
amid the beech-leaves waving bright.'
|
Вплести в затейливый узор".
|
|
|
This Dairon did and asked her then:
|
Помог ей Дайрон, но дивясь:
|
|
|
' Luthien, Luthien,
|
"О Лютиэн, что будешь прясть?
|
|
|
What wilt thou weave? What wilt thou spin? '
|
О Лютиэн, что будешь ткать?" -
|
|
|
'A marvellous thread, and wind therein
|
"Нить, что чудесней не сыскать,
|
|
|
a potent magic, and a spell
|
Моих заклятий крепких плат
|
|
|
I will weave within my web that hell
|
Всем силам бездны не порвать!"
|
|
|
nor all the powers of Dread shall break.'
|
Тому был Дайрон изумлен,
|
|
|
Then Dairon wondered, but he spake
|
Но Лютиэн не выдал он,
|
|
|
no word to Thingol, though his heart
|
Хотя его страшила цель
|
|
|
feared the dark purpose of her art.
|
Искусных чар Тинувиэль.
|
|
|
|
|
|
|
And Luthien now was left alone.
|
Одна оставлена! И вот
|
|
|
A magic song to Men unknown
|
Заклятье Лютиэн плетет,
|
|
|
she sang, and singing then the wine
|
Неведомое Смертным днесь,
|
|
|
with water mingled three times nine;
|
С водой вино под эту песнь
|
|
|
and as in golden jar they lay
|
Мешая трижды девять раз.
|
|
|
she sang a song of growth and day;
|
Когда в кувшин златой лилась
|
|
|
and as they lay in silver white
|
Струя, то пела Лютиэн
|
|
|
another song she sang, of night
|
Про рост цветов и трав, про день,
|
|
|
and darkness without end, of height
|
Когда в серебряный сосуд
|
|
|
uplifted to the stars, and flight
|
Она струилась - дева тут
|
|
|
and freedom. And all names of things
|
Про воли быстрые крыла,
|
|
|
tallest and longest on earth she sings:
|
Про ночь и звезды песнь вела,
|
|
|
the locks of the Longbeard dwarves; the tail
|
И поминала в песне сей,
|
|
|
of Draugluin the werewolf pale;
|
Что на земле всего длинней -
|
|
|
the body of Glomund the great snake;
|
Седые кудри гномьих брад,
|
|
|
the vast upsoaring peaks that quake
|
Змей Гломунд и угрюмый ряд
|
|
|
above the fires in Angband's gloom;
|
Ангбандских пиков в свете звезд,
|
|
|
the chain Angainor that ere Doom
|
Драуглуина волчий хвост,
|
|
|
for Morgoth shall by Gods be wrought
|
Ангайнор-цепь, в конце времен
|
|
|
of steel and torment. Names she sought,
|
Которой будет Враг пленен.
|
|
|
and sang of Glend the sword of Nan;
|
Сплетались имена легенд -
|
|
|
of Gilim the giant of Eruman;
|
Гигант Гилим, меч Нана - Гленд,
|
|
|
and last and longest named she then
|
О прядях пела Лютиэн
|
|
|
the endless hair of Uinen,
|
Владычицы Морей Уйнен
|
|
|
the Lady of the Sea, that lies
|
Что разметались навсегда
|
|
|
through all the waters under skies.
|
Повсюду, где бежит вода.
|
|
|
|
|
|
|
Then did she lave her head and sing
|
И, голову омыв, она
|
|
|
a theme of sleep and slumbering,
|
Песнь завела о безднах сна,
|
|
|
profound and fathomless and dark
|
Что так глубоки и темны -
|
|
|
as Luthien's shadowy hair was dark-
|
Как косы Лютиэн, темны,
|
|
|
each thread was more slender and more fine
|
Нежней был каждый волосок,
|
|
|
than threads of twilight that entwine
|
Чем сумрака прозрачный шелк,
|
|
|
in filmy web the fading grass
|
Сплетающая травы тень
|
|
|
and closing flowers as day doth pass.
|
В тот час, когда уходит день.
|
|
|
Now long and longer grew her hair,
|
А косы все росли, вились,
|
|
|
and fell to her feet, and wandered there
|
К ногам упали, растеклись
|
|
|
like pools of shadow on the ground.
|
Подобно озеру теней...
|
|
|
Then Luthien in a slumber drowned
|
И волны сон сомкнул над ней.
|
|
|
was laid upon her bed and slept,
|
Так, пав на ложе, Лютиэн,
|
|
|
till morning through the windows crept
|
Спала... коснувшись робко стен,
|
|
|
thinly and faint. And then she woke,
|
Закралось утро сквозь окно,
|
|
|
and the room was filled as with a smoke
|
Она проснулась...но темно
|
|
|
and with an evening mist, and deep
|
Вокруг - все будто бы в дыму,
|
|
|
she lay thereunder drowsed in sleep.
|
Погружено в туман и тьму.
|
|
|
Behold! her hair from windows blew
|
Глядь! Пряди льются из окон,
|
|
|
in morning airs, and darkly grew
|
Столп серебрисытый Хирилорн
|
|
|
waving about the pillars grey
|
Обвили волосы, и ах!
|
|
|
of Hirilorn at break of day.
|
Струятся в утренних ветрах.
|
|
|
|
|
|
|
Then groping she found her little shears,
|
Наощупь ножнички найдя,
|
|
|
and cut the hair about her ears,
|
Она остригла, не щадя,
|
|
|
and close she cropped it to her head,
|
Весь водопад своих волос,
|
|
|
enchanted tresses, thread by thread.
|
Что ей околдовать пришлось,
|
|
|
Thereafter grew they slow once more,
|
И отросли они опять,
|
|
|
yet darker than their wont before.
|
Но потемнев - за прядью прядь.
|
|
|
And now was her labour but begun:
|
Работа ж только началась -
|
|
|
long was she spinning, long she spun;
|
Пришлось ей долго, долго прясть,
|
|
|
and though with elvish skill she wrought,
|
Со всем эльфийским мастерством
|
|
|
long was her weaving. If men sought
|
Пришлось ей долго ткать потом.
|
|
|
to call her, crying from below,
|
Коль снизу доносился зов,
|
|
|
'Nothing I need,' she answered, 'go!
|
То был ответ ее таков:
|
|
|
I would keep my bed, and only sleep
|
"Мне ничего не нужно! Вон!
|
|
|
I now desire, who waking weep.'
|
Мне явь горька и сладок сон".
|
|
|
|
|
|
|
Then Dairon feared, and in amaze
|
Тревогой Дайрон был объят
|
|
|
he called from under; but three days
|
И к ней взывал. Три дня подряд
|
|
|
she answered not. Of cloudy hair
|
Ответа сверху не неслось.
|
|
|
she wove a web like misty air
|
Из тучи спутанных волос
|
|
|
of moonless night, and thereof made
|
Она соткала полотно,
|
|
|
a robe as fluttering-dark as shade
|
Как ночь безлунная, темно,
|
|
|
beneath great trees, a magic dress
|
И сшила из него покров,
|
|
|
that all was drenched with drowsiness,
|
Трепещущий, как тень лесов,
|
|
|
enchanted with a mightier spell
|
Сна чарами он был заклят
|
|
|
than Melian's raiment in that dell
|
Сильней, чем Мелиан наряд,
|
|
|
wherein of yore did Thingol roam
|
Давным-давно в долине той,
|
|
|
beneath the dark and starry dome
|
Где ею Тингол молодой,
|
|
|
that hung above the dawning world.
|
Бродивший на заре времен
|
|
|
And now this robe she round her furled,
|
По звездным сводом, был пленен.
|
|
|
and veiled her garments shimmering white;
|
В плащ завернулась дева, и
|
|
|
her mantle blue with jewels bright
|
Подол, где лилии цвели,
|
|
|
like crystal stars, the lilies gold,
|
Одежды синь и белизну
|
|
|
were wrapped and hid; and down there rolled
|
Он скрыл, и, крылья развернув,
|
|
|
dim dreams and faint oblivious sleep
|
Струение неясных грез
|
|
|
falling about her, to softly creep
|
Окрест неслышно разлилось.
|
|
|
through all the air. Then swift she takes
|
Остаток влас взяла она -
|
|
|
the threads unused; of these she makes
|
И вот из прядей сплетена,
|
|
|
a slender rope of twisted strands
|
Веревка вмиг - крепка, тонка,
|
|
|
yet long and stout, and with her hands
|
Вот девы белая рука
|
|
|
she makes it fast unto the shaft
|
Веревку вяжет к Хирилорн -
|
|
|
of Hirilorn. Now, all her craft
|
И труд искусный завершен,
|
|
|
and labour ended, looks she forth
|
И Лютиэн сквозь окон створ
|
|
|
from her little window facing North.
|
На Север обращает взор.
|
|
|
|
|
|
|
Already the sunlight in the trees
|
Луч солнца средь лесных ветвей
|
|
|
is drooping red, and dusk she sees
|
Уже становится алей,
|
|
|
come softly along the ground below,
|
Крадется сумрак над землей,
|
|
|
and now she murmurs soft and slow.
|
Напев неспешный колдовской
|
|
|
Now chanting clearer down she cast
|
Заводит тихо Лютиэн,
|
|
|
her long hair, till it reached at last
|
Вот вниз, к земле, одетой в тень,
|
|
|
from her window to the darkling ground.
|
Она простерла пряди влас,
|
|
|
Men far beneath her heard the sound;
|
И стражи услыхали глас,
|
|
|
but the slumbrous strand now swung and swayed
|
Прислушались, не видя, как
|
|
|
above her guards. Their talking stayed,
|
Над головами реет мрак
|
|
|
they listened to her voice and fell
|
Волос, им навевая сны -
|
|
|
suddenly beneath a binding spell.
|
И пали, песней сражены.
|
|
|
Now clad as in a cloud she hung;
|
Как в облако облачена,
|
|
|
now down her roped hair she swung
|
Проворной белкой вниз она
|
|
|
as light as squirrel, and away,
|
Скользнула, и скорей сквозь ночь,
|
|
|
away, she danced, and who could say
|
Танцуя, устремилась прочь,
|
|
|
what paths she took, whose elvish feet
|
Не оставляя и следа -
|
|
|
no impress made a-dancing fleet?
|
И кто бы мог сказать, куда?
|
|
|
|
|
|
|
VI
|
|
|
|
|
|
|
|
When Morgoth in that day of doom
|
Когда убил в злосчастный час
|
|
|
had slain the Trees and filled with gloom
|
Два Древа Моргот, разлилась
|
|
|
the shining land of Valinor,
|
Над светлым Валинором тьма,
|
|
|
there Feanor and his sons then swore
|
Тогда, взойдя на склон холма,
|
|
|
the mighty oath upon the hill
|
На Тун, увенчанный дворцом,
|
|
|
of tower-crowned Tun, that still
|
Дал Клятву Феанор, с отцом
|
|
|
wrought wars and sorrow in the world.
|
Клялись сыны - и до сих пор
|
|
|
From darkling seas the fogs unfurled
|
Обет нес горе и раздор.
|
|
|
their blinding shadows grey and cold
|
И мир туманы оплели,
|
|
|
where Glingal once had bloomed with gold
|
Где златом цвел Лаурелин
|
|
|
and Belthil bore its silver flowers.
|
И серебром - Тельперион.
|
|
|
The mists were mantled round the towers
|
Был белый город ослеплен,
|
|
|
of the Elves' white city by the sea.
|
И мантией одела тьма
|
|
|
There countless torches fitfully
|
Застывшие под ней дома.
|
|
|
did start and twinkle, as the Gnomes
|
И свет бесчисленных лампад,
|
|
|
were gathered to their fading homes,
|
Дрожал, когда текла толпа
|
|
|
and thronged the long and winding stair
|
По долгой лестнице витой
|
|
|
that led to the wide echoing square.
|
На площадь гулкую рекой.
|
|
|
There Feanor mourned his jewels divine,
|
О Сильмариллах Феанор
|
|
|
the Silmarils he made. Like wine
|
Скорбел и опьянял вином
|
|
|
his wild and potent words them fill;
|
Речей неистовой души
|
|
|
a great host harkens deathly still.
|
Внимавших в мертвенной тиши.
|
|
|
But all he said both wild and wise,
|
Но запись исступленных слов,
|
|
|
half truth and half the fruit of lies
|
Смешавших истину и злой
|
|
|
that Morgoth sowed in Valinor,
|
Обмана Морготова яд
|
|
|
in other songs and other lore
|
Иные повести хранят.
|
|
|
recorded is. He bade them flee
|
Он звал блаженные края
|
|
|
from lands divine, to cross the sea,
|
Покинуть, пересечь моря,
|
|
|
the pathless plains, the perilous shores
|
Скорей преследуя Врага
|
|
|
where ice-infested water roars;
|
По смерть несущим берегам,
|
|
|
to follow Morgoth to the unlit earth
|
Где волны льдистые ревут,
|
|
|
leaving their dwellings and olden mirth;
|
Забыть домов былой уют,
|
|
|
to go back to the Outer Lands
|
Ко Внешним Землям воротясь,
|
|
|
to wars and weeping. There their hands
|
К боям и плачу. И, клянясь,
|
|
|
they joined in vows, those kinsmen seven,
|
Ладони семеро сплели
|
|
|
swearing beneath the stars of Heaven,
|
Под звездами, что расцвели
|
|
|
by Varda the Holy that them wrought
|
Стараньем Варды Элберет,
|
|
|
and bore them each with radiance fraught
|
Зажегшей в безднах яркий свет.
|
|
|
and set them in the deeps to flame.
|
Они призвали Варды лик,
|
|
|
Timbrenting's holy height they name,
|
Таникветиль, священный пик,
|
|
|
whereon are built the timeless halls
|
Где Манвэ высится чертог.
|
|
|
of Manwe Lord of Gods. Who calls
|
Тому, кто так обет изрек,
|
|
|
these names in witness may not break
|
Его нарушить не посметь,
|
|
|
his oath, though earth and heaven shake.
|
Хотя б земли разверзлась твердь.
|
|
|
|
|
|
|
Curufin, Celegorm the fair,
|
С отцом поклялись, как один,
|
|
|
Damrod and Diriel were there,
|
И Карантир, и Куруфин,
|
|
|
and Cranthir dark, and Maidros tall
|
И Амрод, Амрас, Келегорм,
|
|
|
(whom after torment should befall),
|
Маэдрос (муки ждут его!)
|
|
|
and Maglor the mighty who like the sea
|
И Маглор - голос, скорби полн,
|
|
|
with deep voice sings yet mournfully.
|
Его досель - как рокот волн.
|
|
|
'Be he friend or foe, or seed defiled
|
"Хоть друг, хоть враг, хоть Человек,
|
|
|
of Morgoth Bauglir, or mortal child
|
Хоть Морготова тварь - вовек
|
|
|
that in after days on earth shall dwell,
|
Рок, боги, ад, закон, любовь
|
|
|
no law, nor love, nor league of hell,
|
Гнев Феаноровых сынов
|
|
|
not might of Gods, not moveless fate
|
И ненависть не охладят,
|
|
|
shall him defend from wrath and hate
|
И никого не оградят,
|
|
|
of Feanor's sons, who takes or steals
|
Коль он возьмет, похитит иль
|
|
|
or finding keeps the Silmarils,
|
Найдя, сокроет Сильмарил -
|
|
|
the thrice-enchanted globes of light
|
Любой из заклятых Камней,
|
|
|
that shine until the final night.'
|
Что светят до скончанья дней".
|
|
|
|
|
|
|
The wars and wandering of the Gnomes
|
Но эта песнь молчит о том,
|
|
|
this tale tells not. Far from their homes
|
Как эльфы, свой покинув дом,
|
|
|
they fought and laboured in the North.
|
В боях, скитаньях и трудах
|
|
|
Fingon daring alone went forth
|
Вели на Севере года.
|
|
|
and sought for Maidros where he hung;
|
Отважный Фингон разыскал
|
|
|
in torment terrible he swung,
|
Маэдроса, где он страдал
|
|
|
his wrist in band of forged steel,
|
Над пропастью от муки злой,
|
|
|
from a sheer precipice where reel
|
Врагом подвешен под скалой,
|
|
|
the dizzy senses staring down
|
Прикован за запястье к ней
|
|
|
from Thangorodrim's stony crown.
|
Над бездной много долгих дней.
|
|
|
The song of Fingon Elves yet sing,
|
О Фингоне поют досель -
|
|
|
captain of armies, Gnomish king,
|
О полководце, короле,
|
|
|
who fell at last in flame of swords
|
Кто пал в огне мечей засим
|
|
|
with his white banners and his lords.
|
Под белым знаменем своим.
|
|
|
They sing how Maidros free he set,
|
Маэдроса освободил
|
|
|
and stayed the feud that slumbered yet
|
Он и вражду остановил
|
|
|
between the children proud of Finn.
|
Меж Финвэ гордыми детьми.
|
|
|
Now joined once more they hemmed him in,
|
Над грозным Морготом самим
|
|
|
even great Morgoth, and their host
|
Им удалось, союз создав,
|
|
|
beleaguered Angband, till they boast
|
Держать победы, и тогда,
|
|
|
no Orc nor demon ever dare
|
В кольцо осады Ангбанд взяв,
|
|
|
their leaguer break or past them fare.
|
Хвалились эльфы, что нельзя
|
|
|
Then days of solace woke on earth
|
Суметь пробраться мимо них
|
|
|
beneath the new-lit Sun, and mirth
|
Ни одному из духов злых.
|
|
|
was heard in the Great Lands where Men,
|
И на земле царил покой
|
|
|
a young race, spread and wandered then.
|
Под юным Солнцем и Луной,
|
|
|
That was the time that songs do call
|
И молодой народ Людей
|
|
|
the Siege of Angband, when like a wall
|
Не ведал в странствиях скорбей.
|
|
|
the Gnomish swords did fence the earth
|
Пока клинков эльфийских сталь,
|
|
|
from Morgoth's ruin, a time of birth,
|
Вкруг Моргота стеною став,
|
|
|
of blossoming, of flowers, of growth;
|
Хранила мир - то все цвело.
|
|
|
but still there held the deathless oath,
|
...Но все ж довлела тяжело
|
|
|
and still the Silmarils were deep
|
Власть Клятвы; и скрывал Камней
|
|
|
in Angband's darkly-dolven keep.
|
Свет Ангбанд в глубине своей.
|
|
|
|
|
|
|
An end there came, when fortune turned,
|
Но вот удачи срок истек,
|
|
|
and flames of Morgoth's vengeance burned,
|
Огнь Вражьей мести был жесток,
|
|
|
and all the might which he prepared
|
В оплоте тайно мощь скопив,
|
|
|
in secret in his fastness flared
|
Он черным войском затопил
|
|
|
and poured across the Thirsty Plain;
|
Простор Иссушенной Земли.
|
|
|
and armies black were in his train.
|
Осаду огнь и дым смели,
|
|
|
The leaguer of Angband Morgoth broke;
|
И с орочьих кривых клинков
|
|
|
his enemies in fire and smoke
|
Росой струилась эльфов кровь.
|
|
|
were scattered, and the Orcs there slew
|
Бесстрашный Барахир в тот час
|
|
|
and slew, until the blood like dew
|
Своим копьем от смерти спас
|
|
|
dripped from each cruel and crooked blade.
|
Владыку Финрода. Чрез топь
|
|
|
Then Barahir the bold did aid
|
Пройдя, не ведавшую троп,
|
|
|
with mighty spear, with shield and men,
|
Всем сердцем Финрод клятву дал
|
|
|
Felagund wounded. To the fen
|
Тогда ему и обещал -
|
|
|
escaping, there they bound their troth,
|
Отважный Барахира род
|
|
|
and Felagund deeply swore an oath
|
Любовь и дружество найдет
|
|
|
of friendship to his kin and seed,
|
У Фелагунда, и всегда -
|
|
|
of love and succour in time of need.
|
Подмогу, коль придет нужда.
|
|
|
But there of Finrod's children four
|
Но пламя яростных боев
|
|
|
were Angrod slain and proud Egnor.
|
Спалило Арфина сынов -
|
|
|
Felagund and Orodreth then
|
Аэгнор пал, и Ангрод с ним,
|
|
|
gathered the remnant of their men,
|
Из братьев четырех двоим
|
|
|
their maidens and their children fair;
|
В живых оставшимся, пришлось,
|
|
|
forsaking war they made their lair
|
Собрав свои остатки войск,
|
|
|
and cavernous hold far in the south.
|
Детей и дев вести на юг,
|
|
|
On Narog's towering bank its mouth
|
Презрев войну, искать приют
|
|
|
was opened; which they hid and veiled,
|
В пещерах Нарога, таясь,
|
|
|
and mighty doors, that unassailed
|
Скрыв чарами прохода пасть -
|
|
|
till Turin's day stood vast and grim,
|
До дней Турамбара осад
|
|
|
they built by trees o'ershadowed dim.
|
Не знали створки мощных врат.
|
|
|
And with them dwelt a long time there
|
И с братьями нашли там дом
|
|
|
Curufin, and Celegorm the fair;
|
Красавец гордый Келегорм
|
|
|
and a mighty folk grew neath their hands
|
И Куруфин, и их народ
|
|
|
in Narog's secret halls and lands.
|
Наполнил скрытый Нарготронд.
|
|
|
|
|
|
|
Thus Felagund in Nargothrond
|
В краю, неведомом Врагу,
|
|
|
still reigned, a hidden king whose bond
|
Так правил Финрод Фелагунд,
|
|
|
was sworn to Barahir the bold.
|
Обет свой Барахиру дав.
|
|
|
And now his son through forests cold
|
А Барахира сын, устав,
|
|
|
wandered alone as in a dream.
|
Скитался в холоде лесов
|
|
|
Esgalduin's dark and shrouded stream
|
Один, как будто в царстве снов.
|
|
|
he followed, till its waters frore
|
Он шел туда, где темный тек
|
|
|
were joined to Sirion, Sirion hoar,
|
Эсгалдуин, седой поток,
|
|
|
pale silver water wide and free
|
Покуда не достигнул он
|
|
|
rolling in splendour to the sea.
|
Тех мест, где вольный Сирион,
|
|
|
Now Beren came unto the pools,
|
Одетый в саванный туман
|
|
|
wide shallow meres where Sirion cools
|
Нес волны в дальний океан.
|
|
|
his gathered tide beneath the stars,
|
Увидел Берен гладь озер,
|
|
|
ere chafed and sundered by the bars
|
Где воды Сирион простер,
|
|
|
of reedy banks a mighty fen
|
Чтоб между отмелей потом
|
|
|
he feeds and drenches, plunging then
|
Пройти, укрытых тростником,
|
|
|
into vast chasms underground,
|
И, топи напитав, нырнуть
|
|
|
where many miles his way is wound.
|
В пещеры, где извилист путь.
|
|
|
Umboth-Muilin, Twilight Meres,
|
("Озера Сумрака" - зовут
|
|
|
those great wide waters grey as tears
|
Их эльфы, каждый долгий пруд
|
|
|
the Elves then named. Through driving rain
|
Как будто полон серых слез.)
|
|
|
from thence across the Guarded Plain
|
И, взглядом дождь пронзив насквозь,
|
|
|
the Hills of the Hunters Beren saw
|
Увидел Берен, как вдали,
|
|
|
with bare tops bitten bleak and raw
|
У Охраняемой земли
|
|
|
by western winds; but in the mist
|
Взнеслась Охотничья Гряда -
|
|
|
of streaming rains that flashed and hissed
|
Гола, угрюма и горда.
|
|
|
into the meres he knew there lay
|
Но сквозь дождей глухую муть,
|
|
|
beneath those hills the cloven way
|
Он знал, в холмах проходит путь
|
|
|
of Narog, and the watchful halls
|
Вод Нарога, и дальше, в ряд
|
|
|
of Felagund beside the falls
|
За водопадом водопад
|
|
|
of Ingwil tumbling from the wold.
|
Скрывают за завесой вод
|
|
|
An everlasting watch they hold,
|
На страже бдящий Нарготронд.
|
|
|
the Gnomes of Nargothrond renowned,
|
Так жители его дозор
|
|
|
and every hill is tower-crowned,
|
Несли бессменный до сих пор,
|
|
|
where wardens sleepless peer and gaze
|
Холм каждый башней увенчав,
|
|
|
guarding the plain and all the ways
|
И гибель тайную встречал
|
|
|
between Narog swift and Sirion pale;
|
От промаха не знавших стрел,
|
|
|
and archers whose arrows never fail
|
Любой, кто только красться смел
|
|
|
there range the woods, and secret kill
|
Лесами меж речных межей
|
|
|
all who creep thither against their will.
|
Без дозволенья сторожей.
|
|
|
Yet now he thrusts into that land
|
Со светлым перстнем на руке,
|
|
|
bearing the gleaming ring on hand
|
Шел Берен быстро, налегке,
|
|
|
of Felagund, and oft doth cry:
|
И часто восклицая так:
|
|
|
'Here comes no wandering Orc or spy,
|
"Не соглядатай и не враг -
|
|
|
but Beren son of Barahir
|
Сын Барахира к вам вступил,
|
|
|
who once to Felagund was dear.'
|
Что Финроду любезен был".
|
|
|
So ere he reached the eastward shore
|
Но Берен брега не достиг,
|
|
|
of Narog, that doth foam and roar
|
Где пена белая летит,
|
|
|
o'er boulders black, those archers green
|
Где Нарог буйствует шальной.
|
|
|
came round him. When the ring was seen
|
Отряд из лучников стеной
|
|
|
they bowed before him, though his plight
|
Пришельца тихо обступил -
|
|
|
was poor and beggarly. Then by night
|
Но Берен им кольцо явил.
|
|
|
they led him northward, for no ford
|
И головы склонил отряд,
|
|
|
nor bridge was built where Narog poured
|
Хоть беден был людской наряд.
|
|
|
before the gates of Nargothrond,
|
И эльфы Берена сквозь ночь
|
|
|
and friend nor foe might pass beyond.
|
Вдаль повели, на север, прочь -
|
|
|
To northward, where that stream yet young
|
Через поток ни мост, ни брод
|
|
|
more slender flowed, below the tongue
|
Не вел к воротам в Нарготронд.
|
|
|
of foam-splashed land that Ginglith pens
|
Отряд их реку пересек,
|
|
|
when her brief golden torrent ends
|
Где Гинглит, светлый ручеек,
|
|
|
and joins the Narog, there they wade.
|
Впадает в Нарог молодой.
|
|
|
Now swiftest journey thence they made
|
И спешен был их путь ночной
|
|
|
to Nargothrond's sheer terraces
|
Под сумрачный огромный свод
|
|
|
and dim gigantic palaces.
|
Чертогов, в тайный Нарготронд.
|
|
|
They came beneath a sickle moon
|
Пришел отряд, луной залит,
|
|
|
to doors there darkly hung and hewn
|
К дверям - из мощных темных плит
|
|
|
with posts and lintels of ponderous stone
|
И брусьев мастер их воздвиг.
|
|
|
and timbers huge. Now open thrown
|
Открылись створки в тот же миг
|
|
|
were gaping gates, and in they strode
|
И путники вступили в зал,
|
|
|
where Felagund on throne abode.
|
Где Фелагунд на троне ждал.
|
|
|
|
|
|
|
Fair were the words of Narog's king
|
Приветлив Нарога король
|
|
|
to Beren, and his wandering
|
Был к Берену, ведь всю дотоль
|
|
|
and all his feuds and bitter wars
|
Его скитаний, мести, битв,
|
|
|
recounted soon. Behind closed doors
|
Он ведал повесть. Дверь закрыв,
|
|
|
they sat, while Beren told his tale
|
Сын Барахира начал сказ
|
|
|
of Doriath; and words him fail
|
О Дориате... И не раз
|
|
|
recalling Luthien dancing fair
|
Он нужных слов найти не мог.
|
|
|
with wild white roses in her hair,
|
О, Лютиэн! Ее венок,
|
|
|
remembering her elven voice that rung
|
Эльфийской песни перезвон,
|
|
|
while stars in twilight round her hung.
|
И танец, звездно-озарен!..
|
|
|
He spake of Thingol's marvellous halls
|
Поведал он про тронный зал,
|
|
|
by enchantment lit, where fountain falls
|
Сиявший, будто бы кристалл,
|
|
|
and ever the nightingale doth sing
|
Где Мелиан и королю
|
|
|
to Melian and to her king.
|
Их птицы вечно трели льют.
|
|
|
The quest he told that Thingol laid
|
Он о заданье рассказал
|
|
|
in scorn on him; how for love of maid
|
Что из презренья Тингол дал.
|
|
|
more fair than ever was born to Men,
|
Тинувиэль! Она светлей,
|
|
|
of Tinuviel, of Luthien,
|
Любой из смертных дочерей,
|
|
|
he must essay the burning waste,
|
Но к ней любовь сулит теперь
|
|
|
and doubtless death and torment taste.
|
Мученье, смерть и боль потерь.
|
|
|
|
|
|
|
This Felagund in wonder heard,
|
Король, дивясь, ему внимал,
|
|
|
and heavily spake at last this word:
|
И молвил тяжко: "Возжелал
|
|
|
'It seems that Thingol doth desire
|
Владыка Тингол смерти злой
|
|
|
thy death. The everlasting fire
|
Тебе, о Берен. Огнь златой
|
|
|
of those enchanted jewels all know
|
Сих зачарованных камней
|
|
|
is cursed with an oath of endless woe,
|
Был проклят до скончанья дней,
|
|
|
and Feanor's sons alone by right
|
Лишь Феаноровы сыны
|
|
|
are lords and masters of their light.
|
Владеть по праву им должны.
|
|
|
He cannot hope within his hoard
|
У Тингола не хватит сил
|
|
|
to keep this gem, nor is he lord
|
Укрыть проклятый Сильмарил
|
|
|
of all the folk of Elfinesse.
|
Будь он владыка эльфам всем.
|
|
|
And yet thou saist for nothing less
|
И все ж, ты говоришь, ничем
|
|
|
can thy return to Doriath
|
Иным тебе купить нельзя
|
|
|
be purchased? Many a dreadful path
|
Дороги в Дориат? Стезя
|
|
|
in sooth there lies before thy feet -
|
Воистину твоя страшна -
|
|
|
and after Morgoth, still a fleet
|
Не только с Морготом война
|
|
|
untiring hate, as I know well,
|
Без устали - о, знаю я,
|
|
|
would hunt thee from heaven unto hell.
|
Что Феанора сыновья
|
|
|
Feanor's sons would, if they could,
|
Тебя из ненависти злой,
|
|
|
slay thee or ever thou reached his wood
|
Найдут меж небом и землей,
|
|
|
or laid in Thingol's lap that fire,
|
Пусть, бросив к трону Сильмарил,
|
|
|
or gained at least thy sweet desire.
|
Мечту бы ты осуществил.
|
|
|
Lo! Celegorm and Curufin
|
Знай - Куруфин и Келегорм
|
|
|
here dwell this very realm within,
|
Живут в владении моем,
|
|
|
and even though I, Finrod's son,
|
Хоть правит здесь моя рука,
|
|
|
am king, a mighty power have won
|
Их власть отныне велика,
|
|
|
and many of their own folk lead.
|
И многочислен их народ,
|
|
|
Friendship to me in every need
|
Хоть дружбу видел Нарготронд,
|
|
|
they yet have shown, but much I fear
|
От них допрежь, боюсь, к тебе,
|
|
|
that to Beren son of Barahir
|
Сын Барахира, и к судьбе
|
|
|
mercy or love they will not show
|
Твоей им милости не знать,
|
|
|
if once thy dreadful quest they know.'
|
Узнав, что ты решил искать".
|
|
|
|
|
|
|
True words he spake. For when the king
|
Судил он верно. Ибо, в час,
|
|
|
to all his people told this thing,
|
Когда король повел рассказ
|
|
|
and spake of the oath to Barahir,
|
О клятве, Барахиру данной,
|
|
|
and how that mortal shield and spear
|
О помощи на поле бранном,
|
|
|
had saved them from Morgoth and from woe
|
О том, как смертная рука
|
|
|
on Northern battlefields long ago,
|
Спасла от Черного Врага
|
|
|
then many were kindled in their hearts
|
На Севере давным-давно -
|
|
|
once more to battle. But up there starts
|
Сердца зажглись к боренью вновь.
|
|
|
amid the throng, and loudly cries
|
Но, слушая согласный хор,
|
|
|
for hearing, one with flaming eyes,
|
Поднялся гордый Келегорм -
|
|
|
proud Celegorm with gleaming hair
|
Волос сиянье, блеск меча,
|
|
|
and shining sword. Then all men stare
|
Пылающий огонь в очах,
|
|
|
upon his stern unyielding face,
|
И, глядя на его черты,
|
|
|
and a great hush falls upon that place.
|
В молчании весь зал застыл.
|
|
|
|
|
|
|
'Be he friend or foe, or demon wild
|
"Кто б ни был он, хоть враг, хоть друг,
|
|
|
of Morgoth, Elf, or mortal child,
|
Эльф, Смертный, Вражий злобный дух -
|
|
|
or any that here on earth may dwell,
|
К любому сына Феанора
|
|
|
no law, nor love, nor league of hell,
|
Любовь, законы, ада свора,
|
|
|
no might of Gods, no binding spell,
|
Могущество богов иль чары
|
|
|
shall him defend from hatred fell
|
Не сдержат ненависти ярой
|
|
|
of Feanor's sons, whoso take or steal
|
Коль тот возьмет, похитит, иль
|
|
|
or finding keep a Silmaril.
|
Найдя, сокроет Сильмарил.
|
|
|
These we alone do claim by right,
|
По праву нас одних трофей
|
|
|
our thrice enchanted jewels bright.'
|
Заклятый трижды блеск Камней".
|
|
|
|
|
|
|
Many wild and potent words he spoke,
|
Тек слов неистовый поток,
|
|
|
and as before in Tun awoke
|
И, как отец его, разжег,
|
|
|
his father's voice their hearts to fire,
|
Когда-то злой огонь в сердцах -
|
|
|
so now dark fear and brooding ire
|
Так Куруфин посеял страх,
|
|
|
he cast on them, foreboding war
|
И тяжким гневом застил взор,
|
|
|
of friend with friend; and pools of gore
|
Братоубийство и раздор
|
|
|
their minds imagined lying red
|
Пророчил он, и в их умах
|
|
|
in Nargothrond about the dead,
|
Возник Нарготронд, падший в прах,
|
|
|
did Narog's host with Beren go;
|
Коль войско с Береном ушло б,
|
|
|
or haply battle, ruin, and woe
|
Иль бой возможный, боль и скорбь -
|
|
|
in Doriath where great Thingol reigned,
|
Великий Тингол обречен
|
|
|
if Feanor's fatal jewel he gained.
|
Коль Камень будет обретен.
|
|
|
And even such as were most true
|
И самым верным королю
|
|
|
to Felagund his oath did rue,
|
Обет, им данный, был нелюб.
|
|
|
and thought with terror and despair
|
Отчаянье и дрожь в руках
|
|
|
of seeking Morgoth in his lair
|
При мысли - в логово Врага
|
|
|
with force or guile. This Curufin
|
Проникнуть силой иль умом.
|
|
|
when his brother ceased did then begin
|
И Келегорм умолк на том,
|
|
|
more to impress upon their minds;
|
Но брат его продолжил речь,
|
|
|
and such a spell he on them binds
|
До дней Турамбара навстречь
|
|
|
that never again till Turin's day
|
Никто врагу не выходил
|
|
|
would Gnome of Narog in array
|
Из тех, кто в этом зале был.
|
|
|
of open battle go to war.
|
Всех Куруфин околдовал.
|
|
|
With secrecy, ambush, spies, and lore
|
Засады, тайны мастерства
|
|
|
of wizardry, with silent leaguer
|
Искусных чар, ловушки, яд,
|
|
|
of wild things wary, watchful, eager,
|
Видений бдительных отряд,
|
|
|
of phantom hunters, venomed darts,
|
Уменье красться, гнев тая,
|
|
|
and unseen stealthy creeping arts,
|
Шаг бархатный при свете дня
|
|
|
with padding hatred that its prey
|
Неслышный жертве, сети чар,
|
|
|
with feet of velvet all the day
|
В ночи безжалостный удар
|
|
|
followed remorseless out of sight
|
Они избрали, чтоб хранить
|
|
|
and slew it unawares at night -
|
Нарготронд в потайной тени,
|
|
|
thus they defended Nargothrond,
|
Забыв про крепость кровных уз,
|
|
|
and forgot their kin and solemn bond
|
Забыв торжественный союз,
|
|
|
for dread of Morgoth that the art
|
Дрожа пред Морготом без сил -
|
|
|
of Curufin set within their heart.
|
Страх Куруфин в сердца вселил.
|
|
|
|
|
|
|
So would they not that angry day
|
И вот они в недобрый час
|
|
|
King Felagund their lord obey,
|
Отвергли короля наказ:
|
|
|
but sullen murmured that Finrod
|
Финарфин, мол, - никак не бог,
|
|
|
nor yet his son were as a god.
|
И Финрод быть бы им не мог.
|
|
|
Then Felagund took off his crown
|
Сорвал корону Фелагунд,
|
|
|
and at his feet he cast it down,
|
И под ноги себе швырнул
|
|
|
the silver helm of Nargothrond:
|
Нарготронда венец витой:
|
|
|
'Yours ye may break, but I my bond
|
"Обеты рушьте, я же свой
|
|
|
must keep, and kingdom here forsake.
|
Сдержать обязан, бросив трон,
|
|
|
If hearts here were that did not quake,
|
Но коль вмещал бы Нарготронд
|
|
|
or that to Finrod's son were true,
|
Сердца, что ужас не сковал,
|
|
|
then I at least should find a few
|
Где верность Финроду жива,
|
|
|
to go with me, not like a poor
|
Тогда сумел бы я найти,
|
|
|
rejected beggar scorn endure,
|
Попутчиков, чтоб не уйти
|
|
|
turned from my gates to leave my town,
|
Презренным нищим от ворот,
|
|
|
my people, and my realm and crown! '
|
Оставив землю и народ!"
|
|
|
|
|
|
|
Hearing these words there swiftly stood
|
Мгновенно при его словах
|
|
|
beside him ten tried warriors good,
|
Поднялись десять, что в боях
|
|
|
men of his house who had ever fought
|
Испытаны - сражался всяк
|
|
|
wherever his banners had been brought.
|
Где королевский реял стяг.
|
|
|
One stooped and lifted up his crown,
|
Один из них, венец подняв,
|
|
|
and said: ' king, to leave this town
|
Рек: "О король, но власти прав
|
|
|
is now our fate, but not to lose
|
Твоих судьбе не превозмочь,
|
|
|
thy rightful lordship. Thou shalt choose
|
Хоть суждено уйти нам прочь.
|
|
|
one to be steward in thy stead.'
|
Назначь наместника, король!
|
|
|
Then Felagund upon the head
|
И Финрод увенчал чело
|
|
|
of Orodreth set it: 'Brother mine,
|
Ородрета: "Так правь же, брат,
|
|
|
till I return this crown is thine.'
|
Пока я не вернусь назад".
|
|
|
Then Celegorm no more would stay,
|
Тут Келегорм покинул зал,
|
|
|
and Curufin smiled and turned away.
|
С усмешкой Куруфин смолчал.
|
|
|
|
|
|
|
VII.
|
|
|
|
|
|
|
|
Thus twelve alone there ventured forth
|
Итак, оставив Нарготронд
|
|
|
from Nargothrond, and to the North
|
Двенадцать храбрецов в поход
|
|
|
they turned their silent secret way,
|
На Север выступило. Шаг
|
|
|
and vanished in the fading day.
|
Их скрыл вечерний полумрак.
|
|
|
No trumpet sounds, no voice there sings,
|
В доспех искусный облачась,
|
|
|
as robed in mail of cunning rings
|
Надев плащи, от глаз таясь,
|
|
|
now blackened dark with helmets grey
|
Без песен и фанфар, они
|
|
|
and sombre cloaks they steal away.
|
Крались неслышимо в тени.
|
|
|
Far-journeying Narog's leaping course
|
Вдоль Нарога их путь пролег,
|
|
|
they followed till they found his source,
|
Туда, где он берет исток,
|
|
|
the flickering falls, whose freshets sheer
|
Где воды светлые струят
|
|
|
a glimmering goblet glassy-clear
|
За водопадом водопад
|
|
|
with crystal waters fill that shake
|
В хрустальный кубок, и каскад,
|
|
|
and quiver down from Ivrin's lake,
|
За край переливаясь, рад
|
|
|
from Ivrin's mere that mirrors dim
|
Из Иврин-озера бежать,
|
|
|
the pallid faces bare and grim
|
В чьем зыбком зеркале дрожат
|
|
|
of Shadowy Mountains neath the moon.
|
Гряды Теней вершины в ряд.
|
|
|
|
|
|
|
Now far beyond the realm immune
|
Немалый путь прошел отряд,
|
|
|
from Orc and demon and the dread
|
Из края, скрытого от зла,
|
|
|
of Morgoth's might their ways had led.
|
Их прочь дорога увела.
|
|
|
In woods o'ershadowed by the heights
|
За ночью ночь под сенью гор
|
|
|
they watched and waited many nights,
|
Они таились до тех пор,
|
|
|
till on a time when hurrying cloud
|
Пока луны последний луч
|
|
|
did moon and constellation shroud,
|
Не смерк среди спешащих туч,
|
|
|
and winds of autumn's wild beginning
|
Ветров осенних плач и вздох
|
|
|
soughed in the boughs, and leaves went spinning
|
Не зазвучал меж крон, на мох
|
|
|
down the dark eddies rustling soft,
|
Кружась, не полетела вниз
|
|
|
they heard a murmur hoarsely waft
|
Листва - до слуха донеслись
|
|
|
from far, a croaking laughter coming;
|
Сквозь чащу гогот, топот ног.
|
|
|
now louder; now they heard the drumming
|
Все громче, громче стук сапог
|
|
|
of hideous stamping feet that tramp
|
Бил по измученной земле,
|
|
|
the weary earth. Then many a lamp
|
Багрово факелы во мгле
|
|
|
of sullen red they saw draw near,
|
Пылали, на кривых клинках
|
|
|
swinging, and glistening on spear
|
И на копейных остриях
|
|
|
and scimitar. There hidden nigh
|
Кровавый отсвет их лежал.
|
|
|
they saw a band of Orcs go by
|
Отряд незримый увидал,
|
|
|
with goblin-faces swart and foul. I
|
Как банда орочья идет -
|
|
|
Bats were about them, and the owl,
|
Оскал звериный мерзких морд,
|
|
|
the ghostly forsaken night-bird cried
|
И свита из нетопырей,
|
|
|
from trees above. The voices died,
|
Вослед им филин из ветвей
|
|
|
the laughter like clash of stone and steel
|
Заухал, смолкнул шум и гам -
|
|
|
passed and faded. At their heel
|
Тогда по орочьим следам,
|
|
|
the Elves and Beren crept more soft
|
Лисиц бесшумней средь полей,
|
|
|
than foxes stealing through a croft
|
Отряд отправился скорей.
|
|
|
in search of prey. Thus to the camp
|
Они, неслышны и быстры,
|
|
|
lit by flickering fire and lamp
|
Туда, где банда жгла костры,
|
|
|
they stole, and counted sitting there
|
Пробрались и, сумев сквозь чад
|
|
|
full thirty Orcs in the red flare
|
Там тридцать орков насчитать,
|
|
|
of burning wood. Without a sound
|
Стоянку тихо взяли в круг,
|
|
|
they one by one stood silent round,
|
И каждый, не издав и звук,
|
|
|
each in the shadow of a tree;
|
Под темный полог древ шагнул
|
|
|
each slowly, grimly, secretly
|
И лук неспешно натянул,
|
|
|
bent then his bow and drew the string.
|
И в цель разбойника избрал.
|
|
|
|
|
|
|
Hark! how they sudden twang and sing,
|
Чу! Фелагунд подал сигнал!
|
|
|
when Felagund lets forth a cry;
|
Двенадцать стрел, звеня, летят,
|
|
|
and twelve Orcs sudden fall and die.
|
Двенадцать орков ниц лежат,
|
|
|
Then forth they leap casting their bows.
|
Вперед бросается отряд,
|
|
|
Out their bright swords, and swift their blows!
|
Клинки врагов своих разят,
|
|
|
The stricken Orcs now shriek and yell
|
А орки воют - и навряд
|
|
|
as lost things deep in lightless hell.
|
И в преисподней так вопят.
|
|
|
|
|
|
|
Battle there is beneath the trees
|
Был бой и быстр, и жесток,
|
|
|
bitter and swift; but no Orc flees;
|
Орк ни один спастись не смог.
|
|
|
there left their lives that wandering band
|
Их банде боле не суметь
|
|
|
and stained no more the sorrowing land
|
Нести насилие и смерть,
|
|
|
with rape and murder. Yet no song
|
Печальный край не осквернять...
|
|
|
of joy, or triumph over wrong,
|
Но ликованья не слыхать.
|
|
|
the Elves there sang. In peril sore
|
Ждет победителей беда -
|
|
|
they were, for never alone to war
|
Числом столь малым никогда
|
|
|
so small an Orc-band went, they knew.
|
Не ходят орки воевать.
|
|
|
Swiftly the raiment off they drew
|
Лохмотья орочьи собрать
|
|
|
and cast the corpses in a pit.
|
И схоронить тела в овраг
|
|
|
This desperate counsel had the wit
|
Велел тут Финрод. Дерзкий шаг
|
|
|
of Felagund for them devised:
|
Измыслил он - пусть скроет их
|
|
|
as Orcs his comrades he disguised.
|
Личина банды орков злых.
|
|
|
|
|
|
|
The poisoned spears, the bows of horn,
|
И вот они, не тратя слов,
|
|
|
the crooked swords their foes had borne
|
На копья и клинки врагов
|
|
|
they took; and loathing each him clad
|
Сменив оружие свое,
|
|
|
in Angband's raiment foul and sad.
|
Рядятся в жалкое тряпье,
|
|
|
They smeared their hands and faces fair
|
И лица белые чернят,
|
|
|
with pigment dark; the matted hair
|
И тщательно за прядью прядь
|
|
|
all lank and black from goblin head
|
Лохм орочьих, наморщив нос,
|
|
|
they shore, and joined it thread by thread
|
Вплетают средь эльфийских кос,
|
|
|
with Gnomish skill. As each one leers
|
И каждый в ужасе на вид
|
|
|
at each dismayed, about his ears
|
Своих товарищей глядит,
|
|
|
he hangs it noisome, shuddering.
|
От зрелища оторопев.
|
|
|
Then Felagund a spell did sing
|
Тут Финрод колдовской напев
|
|
|
of changing and of shifting shape;
|
О смене облика завел,
|
|
|
their ears grew hideous, and agape
|
И вскоре каждый приобрел,
|
|
|
their mouths did start, and like a fang
|
Попав под заклинанья власть,
|
|
|
each tooth became, as slow he sang.
|
Клыки, раззявленную пасть.
|
|
|
Their Gnomish raiment then they hid,
|
И, спрятав нолдорский наряд,
|
|
|
and one by one behind him slid,
|
Они за тем вослед спешат,
|
|
|
behind a foul and goblin thing
|
Кто ныне - мерзостная тварь,
|
|
|
that once was elven-fair and king.
|
А не пресветлый государь.
|
|
|
|
|
|
|
Northward they went; and Orcs they met
|
Шел путь на Север без препон,
|
|
|
who passed, nor did their going let,
|
Клал всякий встречный орк поклон,
|
|
|
but hailed them in greeting; and more bold
|
Дорога под ноги текла,
|
|
|
they grew as past the long miles rolled.
|
Уверенность друзей росла.
|
|
|
At length they came with weary feet
|
Белерианд уж за спиной,
|
|
|
beyond Beleriand. They found the fleet
|
И вот они в долине той,
|
|
|
young waters, rippling, silver-pale
|
Где юный Сирион, искрист,
|
|
|
of Sirion hurrying through that vale
|
Бежит, стремителен и чист,
|
|
|
where Taur-na-Fuin, Deadly Night,
|
Сквозь страшный для усталых стоп,
|
|
|
the trackless forest's pine-clad height,
|
Не ведающий торных троп
|
|
|
falls dark forbidding slowly down
|
Лес Смертной Мглы - опасный бор,
|
|
|
upon the east, while westward frown
|
Спускавшийся к востоку с гор,
|
|
|
the northward-bending Mountains grey
|
Чей застит мрачный силуэт
|
|
|
and bar the westering light of day.
|
Последний предзакатный свет.
|
|
|
|
|
|
|
An isled hill there stood alone
|
Холм средь равнины был один -
|
|
|
amid the valley, like a stone
|
Как будто в древности с вершин
|
|
|
rolled from the distant mountains vast
|
Валун закинул великан,
|
|
|
when giants in tumult hurtled past.
|
Сраженья пылом обуян,
|
|
|
Around its feet the river looped
|
И камень пополам рассек
|
|
|
a stream divided, that had scooped
|
Бегущий меж равнин поток.
|
|
|
the hanging edges into caves.
|
Пещерами изрезав склон,
|
|
|
There briefly shuddered Sirion's waves
|
Тек дальше быстрый Сирион.
|
|
|
and ran to other shores more clean.
|
На острове эльфийский форт
|
|
|
An elven watchtower had it been,
|
Когда-то был, могуч и горд,
|
|
|
and strong it was, and still was fair;
|
Хоть он под вражеской рукой
|
|
|
but now did grim with menace stare
|
Не потерял красы былой,
|
|
|
one way to pale Beleriand,
|
Но помрачнел и грозный взгляд
|
|
|
the other to that mournful land
|
Вперял теперь в Белерианд,
|
|
|
beyond the valley's northern mouth.
|
А не в маячащий вдали
|
|
|
Thence could be glimpsed the fields of drouth,
|
Простор иссушенной земли
|
|
|
the dusty dunes, the desert wide;
|
И проступающий за ним
|
|
|
and further far could be descried
|
Пугающий Тангородрим
|
|
|
the brooding cloud that hangs and lowers
|
Под пологом угрюмых туч,
|
|
|
on Thangorodrim's thunderous towers.
|
Нависших над твердыней круч.
|
|
|
|
|
|
|
Now in that hill was the abode
|
Отныне тот, кто полон зла,
|
|
|
of one most evil; and the road
|
С холма вершил свои дела,
|
|
|
that from Beleriand thither came
|
Его недреманных очей
|
|
|
he watched with sleepless eyes of flame.
|
Поход не избегал ничей.
|
|
|
(From the North there led no other way,
|
(И с Севера иных дорог
|
|
|
save east where the Gorge of Aglon lay,
|
Не шло - смертельный мрак стерег
|
|
|
and that dark path of hurrying dread
|
В чащобах Таур-ну-Фуин,
|
|
|
which only in need the Orcs would tread
|
Где только ужас - господин,
|
|
|
through Deadly Nightshade's awful gloom
|
А через Аглон перевал -
|
|
|
where Taur-na-Fuin's branches loom;
|
Путь в Дориат за ним лежал -
|
|
|
and Aglon led to Doriath,
|
Взор Феаноровых сынов
|
|
|
and Feanor's sons watched o'er that path.)
|
Хранил надежно от врагов).
|
|
|
|
|
|
|
Men called him Thu, and as a god
|
"Тху" смертный род прозвал его
|
|
|
in after days beneath his rod
|
И после чтил, как божество,
|
|
|
bewildered bowed to him, and made
|
Во тьме немало алтарей
|
|
|
his ghastly temples in the shade.
|
Велел взвести себе злодей..
|
|
|
Not yet by Men enthralled adored,
|
Пока ж, чем этот чародей
|
|
|
now was he Morgoth's mightiest lord,
|
Слуг Вражьих не было страшней.
|
|
|
Master of Wolves, whose shivering howl
|
Вой вечный бился меж холмов -
|
|
|
for ever echoed in the hills, and foul
|
Тху был Хозяином Волков,
|
|
|
enchantments and dark sigaldry
|
Он чары темные сплетал
|
|
|
did weave and wield. In glamoury
|
И колдовством повелевал
|
|
|
that necromancer held his hosts
|
Голодной, жадною ордой
|
|
|
of phantoms and of wandering ghosts,
|
Чудовищ, созданных волшбой,
|
|
|
of misbegotten or spell-wronged
|
Толпой бездомных духов злых
|
|
|
monsters that about him thronged,
|
И мерзостным потомством их.
|
|
|
working his bidding dark and vile:
|
Покорен воле Тху сполна
|
|
|
the werewolves of the Wizard's Isle.
|
Был жуткий Остров Колдуна.
|
|
|
|
|
|
|
From Thu their coming was not hid;
|
Легко заметил вражий взгляд
|
|
|
and though beneath the eaves they slid
|
Сквозь лес крадущийся отряд,
|
|
|
of the forest's gloomy-hanging boughs,
|
Их увидав издалека,
|
|
|
he saw them afar, and wolves did rouse:
|
Тху тут же повелел волкам
|
|
|
'Go! fetch me those sneaking Orcs,' he said,
|
Доставить орков сей же час,
|
|
|
'that fare thus strangely, as if in dread,
|
Что, нарушая свой приказ,
|
|
|
and do not come, as all Orcs use
|
В чащобе под кустом дрожат
|
|
|
and are commanded, to bring me news
|
И отчего-то не спешат
|
|
|
of all their deeds, to me, to Thu.'
|
Как должно, дать доклад о всем.
|
|
|
|
|
|
|
From his tower he gazed, and in him grew
|
И подозрений сонмы в нем
|
|
|
suspicion and a brooding thought,
|
Росли, пока он с башни вниз
|
|
|
waiting, leering, till they were brought.
|
Глядел сквозь прорези бойниц.
|
|
|
Now ringed about with wolves they stand,
|
О Нарога беспечный край!
|
|
|
and fear their doom. Alas! the land,
|
Ты позади! Прощай, прощай!
|
|
|
the land of Narog left behind!
|
Кольцом волков окружены,
|
|
|
Foreboding evil weights their mind,
|
Теперь товарищи должны,
|
|
|
as downcast, halting, they must go
|
Дурным предчувствием томясь,
|
|
|
and cross the stony bridge of woe
|
Брести, судьбы своей страшась,
|
|
|
to Wizard's Isle, and to the throne
|
Туда, куда их рок привел,
|
|
|
there fashioned of blood-darkened stone.
|
Пред окровавленный престол.
|
|
|
|
|
|
|
'Where have ye been? What have ye seen? '
|
"Где вы бывали? Что вы видали?"
|
|
|
|
|
|
|
'In Elfinesse; and tears and distress,
|
"В эльфийском просторе, там слезы и горе,
|
|
|
the fire blowing and the blood flowing,
|
Огонь там печет и кровь там течет,
|
|
|
these have we seen, there have we been.
|
Вот, что видали, вот что слыхали.
|
|
|
Thirty we slew and their bodies threw
|
Тридцатку убили, трупы свалили
|
|
|
in a dark pit. The ravens sit
|
За косогором. Каркает ворон
|
|
|
and the owl cries where our swath lies.'
|
И филин кричит, где прокос наш лежит".
|
|
|
|
|
|
|
'Come, tell me true, Morgoth's thralls,
|
"А ну, рабы, скажите мне,
|
|
|
what then in Elfinesse befalls?
|
Что там в эльфийской стороне?
|
|
|
What of Nargothrond? Who reigneth there?
|
Как Нарготронд? Кто правит в нем?
|
|
|
Into that realm did your feet dare?'
|
Вы были в королевстве сем?"
|
|
|
|
|
|
|
'Only its borders did we dare.
|
"Пресечь не смели рубежей.
|
|
|
There reigns King Felagund the fair.'
|
Там правит Фелагунд, ей-ей"
|
|
|
|
|
|
|
'Then heard ye not that he is gone,
|
"Вы не слыхали? Сгинул он,
|
|
|
that Celegorm sits his throne upon?'
|
И Келегорм воссел на трон".
|
|
|
|
|
|
|
'That is not true! If he is gone,
|
"Неправда! Если сгинул он,
|
|
|
then Orodreth sits his throne upon.'
|
То Ородрет воссел на трон".
|
|
|
|
|
|
|
'Sharp are your ears, swift have they got
|
"Остер же слух, коль весть поймал
|
|
|
tidings of realms ye entered not!
|
Там, где и шаг ваш не ступал!
|
|
|
What are your names, spearmen bold?
|
Как звать-то храбрецов-вояк?
|
|
|
Who your captain, ye have not told.'
|
Кто ваш, копейщики, вожак?"
|
|
|
|
|
|
|
'Nereb and Dungalef and warriors ten,
|
"Нереб и Дунгалеф зовут,
|
|
|
so we are called, and dark our den
|
Да воинов десяток тут.
|
|
|
under the mountains. Over the waste
|
Среди пещер наш дом укрыт,
|
|
|
we march on an errand of need and haste.
|
Отряд по делу наш спешит
|
|
|
Boldog the captain awaits us there
|
По пустошам, нас Больдог ждет,
|
|
|
where fires from under smoke and flare.'
|
Где пышет огнь и дым идет".
|
|
|
|
|
|
|
'Boldog, I heard, was lately slain
|
"Недавно Больдог был сражен
|
|
|
warring on the borders of that domain
|
В бою - убит, я слышал, он,
|
|
|
where Robber Thingol and outlaw folk
|
Где Тингол-вор и прочий сброд,
|
|
|
cringe and crawl beneath elm and oak
|
Ютясь под вязами, живет,
|
|
|
in drear Doriath. Heard ye not then
|
В унынье ввергнув Дориат.
|
|
|
of that pretty fay, of Luthien?
|
А что о Лютиэн слыхать?
|
|
|
Her body is fair, very white and fair.
|
Плоть девы нежной так бела,
|
|
|
Morgoth would possess her in his lair.
|
Что будет Морготу мила.
|
|
|
Boldog he sent, but Boldog was slain:
|
За ней был Больдог послан в путь,
|
|
|
strange ye were not in Boldog's train.
|
Но Больдог мертв, а вы - отнюдь.
|
|
|
Nereb looks fierce, his frown is grim.
|
Что Нереба невесел взгляд?
|
|
|
Little Luthien! What troubles him?
|
Ужель представить он не рад,
|
|
|
Why laughs he not to think of his lord
|
Как лорд наш деву сокрушит?
|
|
|
crushing a maiden in his hoard,
|
Неужто Нереба страшит
|
|
|
that foul should be what once was clean,
|
Судьба ее? Что сменит так
|
|
|
that dark should be where light has been?
|
Собой сиянье мерзкий мрак?
|
|
|
|
|
|
|
Whom do ye serve, Light or Mirk?
|
"Кто ваш хозяин, Тьма иль Свет?
|
|
|
Who is the maker of mightiest work?
|
Кого искусней в мире нет?
|
|
|
Who is the king of earthly kings,
|
Кто князь превыше всех князей,
|
|
|
the greatest giver of gold and rings?
|
Даритель злата и перстней?
|
|
|
Who is the master of the wide earth?
|
Кто повелитель всей земли?
|
|
|
Who despoiled them of their mirth,
|
Божкам кто жадным насолил?
|
|
|
the greedy Gods? Repeat your vows,
|
Бауглировы орки, враз
|
|
|
Orcs of Bauglir! Do not bend your brows!
|
Присягу повторить сейчас!
|
|
|
Death to light, to law, to love!
|
Да сгинут свет, любовь, закон!
|
|
|
Cursed be moon and stars above!
|
Пускай померкнет небосклон!
|
|
|
May darkness everlasting old
|
Предвечный мрак, предвечный хлад
|
|
|
that waits outside in surges cold
|
Пусть Манвэ с Вардой поглотят!
|
|
|
drown Manwe, Varda, and the sun!
|
Пусть все пути ведут во тьму!
|
|
|
May all in hatred be begun,
|
Будь ненависть исток всему!
|
|
|
and all in evil ended be,
|
Пусть обратится все ко злу
|
|
|
in the moaning of the endless Sea! '
|
И канет в Моря плач и мглу!"
|
|
|
|
|
|
|
But no true Man nor Elf yet free
|
Так верный эльф иль человек
|
|
|
would ever speak that blasphemy,
|
Не богохульствовал вовек,
|
|
|
and Beren muttered: 'Who is Thu
|
И Берен мрачно пробурчал:
|
|
|
to hinder work that is to do?
|
"Да кто нам Тху? Ведь не давал
|
|
|
Him we serve not, nor to him owe
|
Ему присяг никто из нас.
|
|
|
obeisance, and we now would go.'
|
Пора нам. Срочен наш приказ."
|
|
|
|
|
|
|
Thu laughed: 'Patience! Not very long
|
"Терпенье!" - Тху раздался смех. -
|
|
|
shall ye abide. But first a song
|
"Недолго ждать! Но прежде всех
|
|
|
I will sing to you, to ears intent.'
|
Я песенкой потешу вас!" -
|
|
|
Then his flaming eyes he on them bent,
|
И взор вперил в них. И тотчас
|
|
|
and darkness black fell round them all.
|
Мрак непроглядный черный пал,
|
|
|
Only they saw as through a pall
|
Один в его клубах пылал
|
|
|
of eddying smoke those eyes profound
|
Бездонный зрак, лишая сил
|
|
|
in which their senses choked and drowned.
|
И волю превращая в пыль.
|
|
|
He chanted a song of wizardry,
|
Тху пел. Заклятием его
|
|
|
of piercing, opening, of treachery,
|
Сплеталось злое колдовство -
|
|
|
revealing, uncovering, betraying.
|
Измены, ложь, порочный круг.
|
|
|
Then sudden Felagund there swaying
|
Но Финрод властно начал вдруг
|
|
|
sang in answer a song of staying,
|
Напев о силе дружных рук,
|
|
|
resisting, battling against power,
|
О тайнах, сохраненных ей,
|
|
|
of secrets kept, strength like a tower,
|
О том, что крепости мощней,
|
|
|
and trust unbroken, freedom, escape;
|
О воле, вере нерушимой,
|
|
|
of changing and of shifting shape,
|
О смене облика незримой,
|
|
|
of snares eluded, broken traps,
|
Свободе, порванных сетях,
|
|
|
the prison opening, the chain that snaps.
|
Оковах, обращенных в прах.
|
|
|
|
|
|
|
Backwards and forwards swayed their song.
|
Меж них ярился песен шквал,
|
|
|
Reeling and foundering, as ever more strong
|
То падал вниз, то вверх взмывал,
|
|
|
Thu's chanting swelled, Felagund fought,
|
Тху посылал заклятий град.
|
|
|
and all the magic and might he brought
|
Все, чем эльфийский мир богат,
|
|
|
of Elfinesse into his words.
|
Всю мощь, всю силу волшебства
|
|
|
Softly in the gloom they heard the birds
|
Влил Фелагунд в свои слова,
|
|
|
singing afar in Nargothrond,
|
И стены замка раздались,
|
|
|
the sighing of the sea beyond,
|
Впуская тихий щебет птиц
|
|
|
beyond the western world, on sand,
|
В Нарготронде, прибоя плеск,
|
|
|
on sand of pearls in Elvenland.
|
Далекий край, жемчужный блеск.
|
|
|
|
|
|
|
Then the gloom gathered: darkness growing
|
Но тень приходит, тьма растет
|
|
|
in Valinor, the red blood flowing
|
На Валинором, кровь течет,
|
|
|
beside the sea, where the Gnomes slew
|
Окрашен багрецом прилив,
|
|
|
the Foamriders, and stealing drew
|
Где, Пенных Всадников сразив,
|
|
|
their white ships with their white sails
|
Разбоем Нолдор увели
|
|
|
from lamplit havens. The wind wails.
|
От их хозяев корабли.
|
|
|
The wolf howls. The ravens flee.
|
Волк воет. Вороны летят.
|
|
|
The ice mutters in the mouths of the sea.
|
В клыках у моря льды дрожат.
|
|
|
The captives sad in Angband mourn.
|
Стенают узники, кругом
|
|
|
Thunder rumbles, the fires burn,
|
Пылает огнь, грохочет гром,
|
|
|
a vast smoke gushes out, a roar -
|
Сквозь дым несется хохот орд -
|
|
|
and Felagund swoons upon the floor.
|
И наземь Фелагунд простерт.
|
|
|
|
|
|
|
Behold! they are in their own fair shape,
|
И вот, смотрите! Морок пал,
|
|
|
fairskinned, brighteyed. No longer gape
|
И каждый вновь собой предстал,
|
|
|
Orclike their mouths; and now they stand
|
Вновь ясноглаз и белокож,
|
|
|
betrayed into the wizard's hand.
|
Ничем на орка не похож.
|
|
|
Thus came they unhappy into woe,
|
Тху злою властью колдовской
|
|
|
to dungeons no hope nor glimmer know,
|
В застенок бросил их слепой,
|
|
|
where chained in chains that eat the flesh
|
Где хлад оков терзает плоть,
|
|
|
and woven in webs of strangling mesh
|
Удушье где не побороть,
|
|
|
they lay forgotten, in despair.
|
В отчаянье, во тьму пещер.
|
|
|
|
|
|
|
Yet not all unavailing were
|
Но Финрод бился не вотще -
|
|
|
the spells of Felagund; for Thu
|
Тху не проведал их имен,
|
|
|
neither their names nor purpose knew.
|
И цели их не ведал он.
|
|
|
These much he pondered and bethought,
|
Колдун подумал-погадал,
|
|
|
and in their woeful chains them sought,
|
В темнице пленных отыскал
|
|
|
and threatened all with dreadful death,
|
И пригрозил - смерть в муках ждет
|
|
|
if one would not with traitor's breath
|
Их всех, коль не найдется тот,
|
|
|
reveal this knowledge. Wolves should come
|
Кто правду не предаст ему,
|
|
|
and slow devour them one by one
|
Их волк пожрет по одному
|
|
|
before the others' eyes, and last
|
Перед очами остальных,
|
|
|
should one alone be left aghast,
|
Ну а последний среди них
|
|
|
then in a place of horror hung
|
Во тьме, где правят боль и страх,
|
|
|
with anguish should his limbs be wrung,
|
Подвешен на стальных цепях,
|
|
|
in the bowels of the earth be slow
|
Бессрочной муке обречен,
|
|
|
endlessly, cruelly, put to woe
|
И умереть не сможет он,
|
|
|
and torment, till he all declared.
|
Пока не выдаст тайны сам.
|
|
|
|
|
|
|
Even as he threatened, so it fared.
|
И стало по его словам.
|
|
|
From time to time in the eyeless dark
|
Но ни один - когда сквозь мрак
|
|
|
two eyes would grow, and they would hark
|
За разом раз багровый зрак
|
|
|
to frightful cries, and then a sound
|
Вдруг вспыхивал, срывался с уст
|
|
|
of rending, a slavering on the ground,
|
Последний стон сквозь страшный хруст
|
|
|
and blood flowing they would smell.
|
И запах крови в ноздри бил -
|
|
|
But none would yield, and none would tell.
|
Не сдался. Не заговорил.
|
|
|
|
|
|
|
VIII.
|
|
|
|
|
|
|
|
Hounds there were in Valinor
|
Род гончих в Валиноре был
|
|
|
with silver collars. Hart and boar,
|
В ошейниках сребристых, жил
|
|
|
the fox and hare and nimble roe
|
Привольно в чащах всякий зверь -
|
|
|
there in the forests green did go.
|
Олень, и лань, и лис, и вепрь.
|
|
|
Orome was the lord divine
|
Оромэ был владыкой сих
|
|
|
of all those woods. The potent wine
|
Краев бесчисленных лесных,
|
|
|
went in his halls and hunting song.
|
В чертогах чьих лилось вино
|
|
|
The Gnomes anew have named him long
|
И песни. Эльфами давно
|
|
|
Tavros, the God whose horns did blow
|
Был "Таврос" прозван этот бог,
|
|
|
over the mountains long ago;
|
Чей пел в горах веселый рог.
|
|
|
who alone of Gods had loved the world
|
Пока сиянием знамен
|
|
|
before the banners were unfurled
|
Не озаряли небосклон
|
|
|
of Moon and Sun; and shod with gold
|
Луна и солнце, только он
|
|
|
were his great horses. Hounds untold
|
Был меж богов в сей мир влюблен.
|
|
|
baying in woods beyond the West
|
Его подкован златом конь,
|
|
|
of race immortal he possessed:
|
Владеет Таврос испокон
|
|
|
grey and limber, black and strong,
|
Средь Запада густых лесов
|
|
|
white with silken coats and long,
|
Бессмертной сворой гончих псов,
|
|
|
brown and brindled, swift and true
|
Тех, что и верны, и смелы,
|
|
|
as arrow from a bow of yew;
|
И дичь разят быстрей стрелы,
|
|
|
their voices like the deeptoned bells
|
Чей лай - как звон колоколов
|
|
|
that ring in Valmar's citadels,
|
В чертогах Валмарских дворцов.
|
|
|
their eyes like living jewels, their teeth
|
Чья шерсть - как шелк, остры клыки.
|
|
|
like ruel-bone. As sword from sheath
|
Они, как из ножон клинки,
|
|
|
they flashed and fled from leash to scent
|
На волю вырвясь, гнали дичь
|
|
|
for Tavros' joy and merriment.
|
Под радостный Оромэ клич.
|
|
|
|
|
|
|
In Tavros' friths and pastures green
|
Средь Тавроса зеленых рощ
|
|
|
had Huan once a young whelp been.
|
Щенком когда-то Хуан рос,
|
|
|
He grew the swiftest of the swift,
|
Быстрейшим среди быстрых был.
|
|
|
and Orome gave him as a gift
|
В дар от Ороме получил
|
|
|
to Celegorm, who loved to follow
|
Его однажды Келегорм,
|
|
|
the great God's horn o'er hill and hollow.
|
Любивший средь полей и гор
|
|
|
Alone of hounds of the Land of Light,
|
Скакать на рога звонкий зов.
|
|
|
when sons of Feanor took to flight
|
Из всех земли блаженной псов
|
|
|
and came into the North, he stayed
|
Вслед за хозяином вперед
|
|
|
beside his master. Every raid
|
Один лишь он ушел в Исход,
|
|
|
and every foray wild he shared,
|
Он с ним любой поход делил,
|
|
|
and into mortal battle dared.
|
В любом бою защитой был.
|
|
|
Often he saved his Gnomish lord
|
От орков и волков не раз
|
|
|
from Orc and wolf and leaping sword.
|
Владыку-эльфа Хуан спас.
|
|
|
A wolf-hound, tireless, grey and fierce
|
Он ярым волкодавом стал,
|
|
|
he grew; his gleaming eyes would pierce
|
Все тени взгляд его пронзал,
|
|
|
all shadows and all mist, the scent
|
Он след любой учуять мог
|
|
|
moons old he found through fen and bent,
|
Легко сквозь тину и песок,
|
|
|
through rustling leaves and dusty sand;
|
Сквозь запах палого листа
|
|
|
all paths of wide Beleriand
|
И много, много лун спустя.
|
|
|
he knew. But wolves, he loved them best;
|
Он ведал весь Белерианд.
|
|
|
he loved to find their throats and wrest
|
И боле всех волкам был рад -
|
|
|
their snarling lives and evil breath.
|
Был рад им горла разрывать.
|
|
|
The packs of Thu him feared as Death.
|
Любой был ужасом объят
|
|
|
No wizardry, nor spell, nor dart,
|
Раб Тху при имени его.
|
|
|
no fang, nor venom devil's art
|
Ни клык, ни злое колдовство,
|
|
|
could brew had harmed him; for his weird
|
Ни острый меч, ни ливень стрел
|
|
|
was woven. Yet he little feared
|
Его бы ранить не сумел.
|
|
|
that fate decreed and known to all:
|
Известен был Хуана рок -
|
|
|
before the mightiest he should fall,
|
Убить его был должен волк,
|
|
|
before the mightiest wolf alone
|
Какого злей не родилось...
|
|
|
that ever was whelped in cave of stone.
|
Все знал, но не боялся пес.
|
|
|
|
|
|
|
Hark! afar in Nargothrond,
|
Чу! От Нарготронда вдали,
|
|
|
far over Sirion and beyond,
|
От Сириона донеслись
|
|
|
there are dim cries and horns blowing,
|
Неясный окрик, рога звук,
|
|
|
and barking hounds through the trees going.
|
Лай гончих средь чащоб вокруг.
|
|
|
The hunt is up, the woods are stirred.
|
Охота! Страхом лес объят.
|
|
|
Who rides to-day? Ye have not heard
|
Кто скачет? Вам ли не слыхать,
|
|
|
that Celegorm and Curufin
|
Что Куруфин и Келегорм
|
|
|
have loosed their dogs? With merry din
|
Собак спустили? Лук с копьем
|
|
|
they mounted ere the sun arose,
|
Взял каждый, громко веселясь,
|
|
|
and took their spears and took their bows.
|
Чуть свет на скакуна садясь.
|
|
|
The wolves of Thu of late have dared
|
Посмели красться волки Тху
|
|
|
both far and wide. Their eyes have glared
|
Повсюду, и сквозь темноту
|
|
|
by night across the roaring stream
|
За Нарогом их взгляд сверкал.
|
|
|
of Narog. Doth their master dream,
|
Ужель их славший помышлял
|
|
|
perchance, of plots and counsels deep,
|
Узнать о тайнах сей земли,
|
|
|
of secrets that the Elf-lords keep,
|
Советах эльфов, что вели
|
|
|
of movements in the Gnomish realm
|
Владыки их, от всех таясь,
|
|
|
and errands under beech and elm?
|
О том, что прячут бук и вяз?
|
|
|
|
|
|
|
Curufin spake: 'Good brother mine,
|
Рек Куруфин: "Брат добрый мой,
|
|
|
I like it not. What dark design
|
Мне не по нраву это. Тьмой
|
|
|
doth this portend? These evil things,
|
Какие козни сплетены?
|
|
|
we swift must end their wanderings!
|
Мы тварей вражеских должны
|
|
|
And more, 'twould please my heart full well
|
Скорей скитанья прекратить!
|
|
|
to hunt a while and wolves to fell.'
|
Мне это сердце усладит".
|
|
|
And then he leaned and whispered low
|
И, наклонясь, шепнул слова:
|
|
|
that Orodreth was a dullard slow;
|
Ородрет - жалкий, мол, болван,
|
|
|
long time it was since the king had gone,
|
Король ушел давным-давно
|
|
|
and rumour or tidings came there none.
|
Ни слухов, ни вестей о нем.
|
|
|
'At least thy profit it would be
|
"Была б нам польза велика
|
|
|
to know whether dead he is or free;
|
Узнать - он мертв иль жив пока,
|
|
|
to gather thy men and thy array.
|
Ты должен свой отряд собрать
|
|
|
"I go to hunt" then thou wilt say,
|
И объявить охоту, брат,
|
|
|
and men will think that Narog's good
|
Тогда подумает народ,
|
|
|
ever thou heedest. But in the wood
|
Что бережешь ты Нарготронд.
|
|
|
things may be learned; and if by grace,
|
Мы многое узнаем так,
|
|
|
by some blind fortune he retrace
|
И если бы безумца шаг
|
|
|
his footsteps mad, and if he bear
|
И путь наш случай вдруг скрестил,
|
|
|
a Silmaril - I need declare
|
А он имел бы Сильмарил...
|
|
|
no more in words; but one by right
|
Мне нет нужды продолжить вслух,
|
|
|
is thine (and ours), the jewel of light;
|
По праву только нас лишь двух
|
|
|
another may be won - a throne.
|
Алмаз священный - да и трон,
|
|
|
The eldest blood our house doth own.'
|
Наш род был старше испокон".
|
|
|
|
|
|
|
Celegorm listened. Nought he said,
|
Хоть молча Келегорм внимал,
|
|
|
but forth a mighty host he led;
|
Но быстро войско он собрал.
|
|
|
and Huan leaped at the glad sounds,
|
И рад услышать рога зов
|
|
|
the chief and captain of his hounds.
|
Был Хуан, вождь всех гончих псов.
|
|
|
Three days they ride by holt and hill
|
Три дня в холмах вилась стезя,
|
|
|
the wolves of Thu to hunt and kill,
|
Волкам погибелью грозя.
|
|
|
and many a head and fell of grey
|
Зверей немало распугав
|
|
|
they take, and many drive away,
|
И серых шкур немало сняв,
|
|
|
till nigh to the borders in the West
|
Они остановились близ
|
|
|
of Doriath a while they rest.
|
Хранящих Дориат границ.
|
|
|
|
|
|
|
There were dim cries and horns blowing,
|
Неясный окрик, рога звук,
|
|
|
and barking dogs through the woods going.
|
Лай гончих средь чащоб вокруг.
|
|
|
The hunt was up. The woods were stirred,
|
Охота! Страх объял леса.
|
|
|
and one there fled like startled bird,
|
Заслышав шум и голоса,
|
|
|
and fear was in her dancing feet.
|
Кто птицей вспугнутой летит,
|
|
|
She knew not who the woods did beat.
|
Не зная, кто средь пущи мчит?
|
|
|
Far from her home, forwandered, pale,
|
От дома вдалеке, одна,
|
|
|
she flitted ghostlike through the vale;
|
Подобно призраку, бледна,
|
|
|
ever her heart bade her up and on,
|
Скользит бесшумно средь полян,
|
|
|
but her limbs were worn, her eyes were wan.
|
Но застит очи ей туман
|
|
|
The eyes of Huan saw a shade
|
Усталости, а в сердце - страх.
|
|
|
wavering, darting down a glade
|
Взор пса увидел - тень, быстра,
|
|
|
like a mist of evening snared by day
|
Стремительно бежала прочь,
|
|
|
and hasting fearfully away.
|
Как утром спугнутая ночь.
|
|
|
He bayed, and sprang with sinewy limb
|
Рванулся Хуан, чтоб настичь
|
|
|
to chase the shy thing strange and dim.
|
Такую редкостную дичь.
|
|
|
On terror's wings, like a butterfly
|
Прочь, ужасом окрылена,
|
|
|
pursued by a sweeping bird on high,
|
От птицы мотыльком она
|
|
|
she fluttered hither, darted there,
|
Вспорхнула, в воздухе мечась,
|
|
|
now poised, now flying through the air -
|
Туда летя, сюда стремясь -
|
|
|
in vain. At last against a tree
|
Вотще, лишь выбилась из сил,
|
|
|
she leaned and panted. Up leaped he.
|
Вмиг к деве Хуан подскочил.
|
|
|
No word of magic gasped with woe,
|
И слово тайное сквозь плач,
|
|
|
no elvish mystery she did know
|
И чары, и чудесный плащ
|
|
|
or had entwined in raiment dark
|
Пред ним бессильны были - ведь
|
|
|
availed against that hunter stark,
|
Не могут и не смогут впредь
|
|
|
whose old immortal race and kind
|
Ни магия, ни волшебство
|
|
|
no spells could ever turn or bind.
|
Смутить бессмертный род его.
|
|
|
Huan alone that she ever met
|
Из всех известных Лютиэн
|
|
|
she never in enchantment set
|
В сплетенных ей заклятий плен,
|
|
|
nor bound with spells. But loveliness
|
Под власть ее не попадал
|
|
|
and gentle voice and pale distress
|
Один лишь Хуан никогда.
|
|
|
and eyes like starlight dimmed with tears
|
Но красотою нежной он,
|
|
|
tamed him that death nor monster fears.
|
Был вмиг, бесстрашный, приручен.
|
|
|
|
|
|
|
Lightly he lifted her, light he bore
|
Трепещущую ношу пес
|
|
|
his trembling burden. Never before
|
Легко поднял. Не довелось
|
|
|
had Celegorm beheld such prey:
|
Такого Келегорму зреть:
|
|
|
'What hast thou brought, good Huan say!
|
"О Хуан, что это, ответь!
|
|
|
Dark-elvish maid, or wraith, or fay?
|
Дух, призрак иль дочь эльфов тьмы?
|
|
|
Not such to hunt we came today.'
|
Иную дичь искали мы!"
|
|
|
|
|
|
|
"Tis Luthien of Doriath,'
|
Рекла она: "То Лютиэн
|
|
|
the maiden spake. 'A wandering path
|
Из Дориата, что взамен
|
|
|
far from the Wood-'Elves' sunny glades
|
Полянам солнечным лесным
|
|
|
she sadly winds, where courage fades
|
Избрала вьющийся, как дым,
|
|
|
and hope grows faint.' And as she spoke
|
Скитаний путь - а в сих краях
|
|
|
down she let slip her shadowy cloak,
|
Слаба надежда, мощен страх" -
|
|
|
and there she stood in silver and white.
|
Плащ спал, сверкнула белизна,
|
|
|
Her starry jewels twinkled bright
|
В алмазов блеск облачена,
|
|
|
in the risen sun like morning dew;
|
Росой горевших на заре
|
|
|
the lilies gold on mantle blue
|
Она предстала в серебре,
|
|
|
gleamed and glistened. Who could gaze
|
На платье лилии цвели -
|
|
|
on that fair face without amaze?
|
Кого б не поразил сей лик?
|
|
|
Long did Curufin look and stare.
|
Куруфин обмер, бросив взгляд -
|
|
|
The perfume of her flower-twined hair,
|
Волос цветочный аромат,
|
|
|
her lissom limbs, her elvish face,
|
И тонкий стан, и нежность черт
|
|
|
smote to his heart, and in that place
|
Заставили окаменеть.
|
|
|
enchained he stood. ' maiden royal,
|
"О дева царственная! Как
|
|
|
lady fair, wherefore in toil
|
Решилась ты брести сквозь мрак?
|
|
|
and lonely journey dost thou go?
|
Скажи - ужели Дориат
|
|
|
What tidings dread of war and woe
|
Войной и бедами объят?
|
|
|
In Doriath have betid? Come tell!
|
Счастливая судьба вела
|
|
|
For fortune thee hath guided well;
|
Тебя - друзей ты обрела!
|
|
|
friends thou hast found,' said Celegorm,
|
Поведай все!" - рек Келегорм,
|
|
|
and gazed upon her elvish form.
|
Вперив в стан стройной девы взор.
|
|
|
|
|
|
|
In his heart him thought her tale unsaid
|
В душе уже он знал сейчас
|
|
|
he knew in part, but nought she read
|
Ее неначатый рассказ,
|
|
|
of guile upon his smiling face.
|
Но по улыбке не смогла
|
|
|
'Who are ye then, the lordly chase
|
Она прочесть коварный план.
|
|
|
that follow in this perilous wood?'
|
"Но кто вы, чья охота мчит
|
|
|
she asked; and answer seeming-good
|
В лесах опасных средь ночи?"
|
|
|
they gave. 'Thy servants, lady sweet,
|
И добрым мнилось слово их:
|
|
|
lords of Nargothrond thee greet,
|
"Прозванье верных слуг твоих -
|
|
|
and beg that thou wouldst with them go
|
Владыки Нарготронда. Мы
|
|
|
back to their hills, forgetting woe
|
Спуститься молим к нам в холмы
|
|
|
a season, seeking hope and rest.
|
Найти надежду и покой.
|
|
|
And now to hear thy tale were best.'
|
Поведай же рассказ нам свой!"
|
|
|
|
|
|
|
So Luthien tells of Beren's deeds
|
И повесть полилась ее -
|
|
|
in northern lands, how fate him leads
|
Сражения, что Берен вел,
|
|
|
to Doriath, of Thingol's ire,
|
Путь в Дориат открывший рок
|
|
|
the dreadful errand that her sire
|
И гнев отцовский, что зарок
|
|
|
decreed for Beren.. Sign nor word
|
Измыслил страшный. Вздох иль жест
|
|
|
the brothers gave that aught they heard
|
Не выдал братьев интерес.
|
|
|
that touched them near. Of her escape
|
Легко поведала она
|
|
|
and the marvellous mantle she did shape
|
Про бегство, плащ и чары сна,
|
|
|
she lightly tells, but words her fail
|
Но не сумела описать
|
|
|
recalling sunlight in the vale,
|
Свет, озарявший Дориат,
|
|
|
moonlight, starlight in Doriath,
|
Весь блеск бесчисленных светил,
|
|
|
ere Beren took the perilous path.
|
Покуда Берен с нею был.
|
|
|
'Need, too, my lords, there is of haste!
|
"О господа мои! Сейчас
|
|
|
No time in ease and rest to waste.
|
Нельзя смыкать в покое глаз!
|
|
|
For days are gone now since the queen,
|
Нам нужно поспешить скорей,
|
|
|
Melian whose heart hath vision keen,
|
Взор вещей матери моей
|
|
|
looking afar me said in fear
|
Зрел Берена в плену, в цепях,
|
|
|
that Beren lived in bondage drear.
|
Вселив в меня безумный страх.
|
|
|
The Lord of Wolves hath prisons dark,
|
У Повелителя Волков
|
|
|
chains and enchantments cruel and stark,
|
В темницах - муки, хлад оков,
|
|
|
and there entrapped and languishing
|
Заклятья злые, боли стон,
|
|
|
doth Beren lie - if direr thing
|
Там ныне Берен заточен -
|
|
|
hath not brought death or wish for death':
|
При смерти иль взывая к ней!"
|
|
|
than gasping woe bereft her breath.
|
Рыданья сжали горло ей
|
|
|
|
|
|
|
To Celegorm said Curufin
|
"Узнали весть мы не одну -
|
|
|
apart and low: 'Now news we win
|
Что ныне Фелагунд в плену,
|
|
|
of Felagund, and now we know
|
За кем Тху слуг своих послал, -
|
|
|
wherefore Thu's creatures prowling go',
|
Брат Келегорму прошептал. -
|
|
|
and other whispered counsels spake,
|
"Теперь я дам тебе совет,
|
|
|
and showed him what answer he should make.
|
Что деве нам сказать в ответ".
|
|
|
'Lady,' said Celegorm, 'thou seest
|
"О госпожа!" - рек Келегорм, -
|
|
|
we go a-hunting roaming beast,
|
Волков мы гнали между гор.
|
|
|
and though our host is great and bold,
|
Пусть наш отряд весьма силен,
|
|
|
'tis ill prepared the wizard's hold
|
Твердыню Тху не сломит он.
|
|
|
and island fortress to assault.
|
Прошу, не сомневайся в нас!
|
|
|
Deem not our hearts or wills at fault.
|
Охоту бросим мы сейчас
|
|
|
Lo I here our chase we now forsake
|
И вмиг кратчайшею тропой
|
|
|
and home our swiftest road we take,
|
Скорей отправимся домой,
|
|
|
counsel and aid there to devise
|
Чтоб там измыслить нам пути
|
|
|
for Beren that in anguish lies.'
|
Как Берена суметь спасти".
|
|
|
|
|
|
|
To Nargothrond they with them bore
|
И подчинилась им она,
|
|
|
Luthien, whose heart misgave her sore.
|
Страданием ослеплена,
|
|
|
Delay she feared; each moment pressed
|
Но замечала через скорбь,
|
|
|
upon her spirit, yet she guessed
|
Что бег коней не так уж скор.
|
|
|
they rode not as swiftly as they might.
|
Задержки миг ее страшил
|
|
|
Ahead leaped Huan day and night,
|
И был мученьем для души.
|
|
|
and ever looking back his thought
|
И вопрошал Хуана взор -
|
|
|
was troubled. What his master sought,
|
Зачем не мчать во весь опор?
|
|
|
and why he rode not like the fire,
|
Чего желает господин?
|
|
|
why Curufin looked with hot desire
|
Почто взирает Куруфин
|
|
|
on Luthien, he pondered deep,
|
На деву, не скрывая страсть?
|
|
|
and felt some evil shadow creep
|
Зверь чуял - то проклятья власть,
|
|
|
of ancient curse o'er Elfinesse.
|
Всем сердцем взволновался пес -
|
|
|
His heart was torn for the distress
|
Что с храбрым Финродом стряслось?
|
|
|
of Beren bold, and Luthien dear,
|
Что будет с милой Лютиэн
|
|
|
and Felagund who knew no fear.
|
И Береном, попавшим в плен?
|
|
|
|
|
|
|
In Nargothrond the torches flared
|
Огнями Нарготронд залит,
|
|
|
and feast and music were prepared.
|
Ждет пир и музыка звучит,
|
|
|
Luthien feasted not but wept.
|
Но, заперта меж горных стен,
|
|
|
Her ways were trammelled; closely kept
|
Как птица в клетке, Лютиэн,
|
|
|
she might not fly. Her magic cloak
|
Она, отчаясь, слезы льет,
|
|
|
was hidden, and no prayer she spoke
|
Не в силах вырваться в полет.
|
|
|
was heeded, nor did answer find
|
Похищен был чудесный плащ,
|
|
|
her eager questions. Out of mind,
|
Мольбы, вопросы, горький плач
|
|
|
it seemed, were those afar that pined
|
Никто и слышать не хотел,
|
|
|
in anguish and in dungeons blind
|
Казалось, позабыты те,
|
|
|
in prison and in misery.
|
Кто изнывал от муки злой
|
|
|
Too late she knew their treachery.
|
В слепых пещерах под землей.
|
|
|
It was not hid in Nargothrond
|
Теперь лишь поняла она,
|
|
|
that Feanor's sons her held in bond,
|
Как вероломно предана.
|
|
|
who Beren heeded not, and who
|
Нарготронд знал - она в плену
|
|
|
had little cause to wrest from Thu
|
У тех, кто не хотел в войну
|
|
|
the king they loved not and whose quest
|
Вступить за короля, чей пыл
|
|
|
old vows of hatred in their breast
|
В них клятвы злобы разбудил,
|
|
|
had roused from sleep. Orodreth knew
|
Тех, кто о Берене забыл.
|
|
|
the purpose dark they would pursue:
|
Ородрет знал, что план их был -
|
|
|
King Felagund to leave to die,
|
Оставить Финрода на смерть,
|
|
|
and with King Thingol's blood ally
|
И силой иль умом суметь
|
|
|
the house of Feanor by force
|
Связать союзом брачным дом
|
|
|
or treaty. But to stay their course
|
Свой с дщерью Тингола потом.
|
|
|
he had no power, for all his folk
|
Но им противостать не мог -
|
|
|
the brothers had yet beneath their yoke,
|
Весь город был под их ярмом,
|
|
|
and all yet listened to their word.
|
Народ двум братьям потакал,
|
|
|
Orodreth's counsel no man heard;
|
Его советам не внимал,
|
|
|
their shame they crushed, and would not heed
|
Знать не желая без стыда -
|
|
|
the tale of Felagund's dire need.
|
Смертельна Финрода нужда.
|
|
|
|
|
|
|
At Luthien's feet there day by day
|
Речь Лютиэн сквозь капли слез
|
|
|
and at night beside her couch would stay
|
Лишь Хуан слушал, гончий пес,
|
|
|
Huan the hound of Nargothrond;
|
Что ночью ложе ей стерег,
|
|
|
and words she spoke to him soft and fond:
|
И днем всегда лежал у ног.
|
|
|
' Huan, Huan, swiftest hound
|
Струился шепот, как вода:
|
|
|
that ever ran on mortal ground,
|
"О Хуан, Хуан, господа
|
|
|
what evil doth thy lords possess
|
Твои объяты злом каким,
|
|
|
to heed no tears nor my distress?
|
Что глухи к горестям моим?
|
|
|
Once Barahir all men above
|
Когда-то Барахир любил
|
|
|
good hounds did cherish and did love;
|
Собак, их холил и ценил.
|
|
|
once Beren in the friendless North,
|
Когда скитальцем в землях злых
|
|
|
when outlaw wild he wandered forth,
|
Был Берен, то друзей своих
|
|
|
had friends unfailing among things
|
Он находил лишь между тех,
|
|
|
with fur and fell and feathered wings,
|
Кто в перья облачен иль в мех,
|
|
|
and among the spirits that in stone
|
Средь духов пустошей и гор.
|
|
|
in mountains old and wastes alone
|
Сын Барахира с этих пор
|
|
|
still dwell. But now nor Elf nor Man,
|
Людьми и эльфами забыт,
|
|
|
none save the child of Melian,
|
Лишь память Лютиэн хранит
|
|
|
remembers him who Morgoth fought
|
Того, кто битвы вел с Врагом,
|
|
|
and never to thraldom base was brought.'
|
Кто не был никогда рабом".
|
|
|
|
|
|
|
Nought said Huan; but Curufin
|
И Куруфину стало впредь
|
|
|
thereafter never near might win
|
Коснуться девы не суметь,
|
|
|
to Luthien, nor touch that maid,
|
К ней близко подойти невмочь,
|
|
|
but shrank from Huan's fangs afraid.
|
От рыка не отпрянув прочь.
|
|
|
Then on a night when autumn damp
|
Раз, ночью осени сырой,
|
|
|
was swathed about the glimmering lamp
|
Когда туманы скрыли мглой
|
|
|
of the wan moon, and fitful stars
|
Лампады лунной бледный луч,
|
|
|
were flying seen between the bars
|
Дрожали звезды между туч,
|
|
|
of racing cloud, when winter's horn
|
Когда зимы грядущей горн
|
|
|
already wound in trees forlorn,
|
Уже трубил меж сирых крон.
|
|
|
lo! Huan was gone. Then Luthien lay
|
Чу! Пес пропал. И, зла страшась,
|
|
|
fearing new wrong, till just ere day,
|
Лежала дева... В мертвый час,
|
|
|
when all is dead and breathless still
|
Когда бессонный полнит мрак
|
|
|
and shapeless fears the sleepless fill,
|
Собою безымянный страх,
|
|
|
a shadow came along the wall.
|
На стену рядом пала тень,
|
|
|
Then something let there softly fall
|
И мягко к ложу Лютиэн
|
|
|
her magic cloak beside her couch.
|
Слетела ткань ее плаща.
|
|
|
Trembling she saw the great hound crouch
|
Узрела дева, трепеща -
|
|
|
beside her, heard a deep voice swell
|
Пес замер, перед ней склонясь,
|
|
|
as from a tower a far slow bell.
|
И вдруг раздался гулкий глас.
|
|
|
|
|
|
|
Thus Huan spake, who never before
|
Так речи дар был псу в тот час
|
|
|
had uttered words, and but twice more
|
Дарован свыше в первый раз:
|
|
|
did speak in elven tongue again:
|
"О госпожа, кому любой
|
|
|
'Lady beloved, whom all Men,
|
С любовью должен быть слугой -
|
|
|
whom Elfinesse, and whom all things
|
Будь эльф, будь смертный, будь из тех,
|
|
|
with fur and fell and feathered wings
|
Кто облачен в перо иль в мех!
|
|
|
should serve and love - arise! away!
|
Надень свой плащ! Скорей! Вперед!
|
|
|
Put on thy cloak! Before the day
|
Заря не тронет Нарготронд,
|
|
|
comes over Nargothrond we fly
|
Как устремимся - ты и я -
|
|
|
to Northern perils, thou and .'
|
К напастям в северных краях!"
|
|
|
And ere he ceased he counsel wrought
|
И прежде, чем умолкнуть, зверь
|
|
|
for achievement of the thing they sought.
|
Сказал, что делать им теперь.
|
|
|
There Luthien listened in amaze,
|
На пса тут дева, изумясь,
|
|
|
and softly on Huan did she gaze.
|
Взгляд устремила нежных глаз
|
|
|
Her arms about his neck she cast -
|
И обвила его рукой
|
|
|
in friendship that to death should last.
|
В знак верной дружбы в жизнь длиной.
|
|
|
|
|
|
|
IX.
|
|
|
|
|
|
|
|
In Wizard's Isle still lay forgot,
|
В пещере Острова сырой,
|
|
|
enmeshed and tortured in that grot
|
В оковах тяжких, в муке злой,
|
|
|
cold, evil, doorless, without light,
|
В бессветный мрак вперяя взгляд -
|
|
|
and blank-eyed stared at endless night
|
Так два товарища лежат.
|
|
|
two comrades. Now alone they were.
|
Все остальные смерть нашли,
|
|
|
The others lived no more, but bare
|
И повесть скорбную рекли
|
|
|
their broken bones would lie and tell
|
Обглоданные кости их
|
|
|
how ten had served their master well.
|
О верности десятерых.
|
|
|
|
|
|
|
To Felagund then Beren said:
|
И Фелагунду Берен рек:
|
|
|
"Twere little loss if I were dead,
|
"Мне в жизнь вцепляться что за прок?
|
|
|
and I am minded all to tell,
|
Все колдуну я расскажу
|
|
|
and thus, perchance, from this dark hell
|
И тем тебя освобожу,
|
|
|
thy life to loose. I set thee free
|
С тебя снимаю я обет -
|
|
|
from thine old oath, for more for me
|
Ведь не было заслуг и нет,
|
|
|
hast thou endured than e'er was earned.'
|
Чтоб стоили подобных мук!"
|
|
|
|
|
|
|
'A! Beren, Beren hast not learned
|
"А! Берен, вспомни - вражьих слуг
|
|
|
that promises of Morgoth's folk
|
Посулы - что ночной туман,
|
|
|
are frail as breath. From this dark yoke
|
Одно коварство и обман.
|
|
|
of pain shall neither ever go,
|
Ярмо страданий в сердце тьмы,
|
|
|
whether he learn our names or no,
|
Открыв себя, не скинем мы,
|
|
|
with Thu's consent. Nay more, I think
|
И боле - я уверен в том -
|
|
|
yet deeper of torment we should drink,
|
Мы горшей пытки изопьем,
|
|
|
knew he that son of Barahir
|
Проведай Тху, что Берен сам
|
|
|
and Felagund were captive here,
|
И Финрод пленены. И нам
|
|
|
and even worse if he should know
|
Досталось хуже бы стократ,
|
|
|
the dreadful errand we did go.'
|
Узнай он, что вело нас в ад".
|
|
|
|
|
|
|
A devil's laugh they ringing heard
|
Смех Тху вдруг камни бросил в дрожь:
|
|
|
within their pit. 'True, true the word
|
"Да, правду, правду ты речешь!
|
|
|
I hear you speak,' a voice then said.
|
Беды не будет никакой,
|
|
|
"Twere little loss if he were dead,
|
Коль смертный сгинет тут изгой,
|
|
|
the outlaw mortal. But the king,
|
Но эльф бессмертный, но король
|
|
|
the Elf undying, many a thing
|
Переживет такую боль,
|
|
|
no man could suffer may endure.
|
Что человеку не снести.
|
|
|
Perchance, when what these walls immure
|
Быть может, твой народ спасти
|
|
|
of dreadful anguish thy folk learn,
|
Тебя решится, услыхав
|
|
|
their king to ransom they will yearn
|
Каков сих стен ужасный нрав,
|
|
|
with gold and gem and high hearts cowed;
|
И златом выкуп поднесет?
|
|
|
or maybe Celegorm the proud
|
Иль, может быть, наоборот,
|
|
|
will deem a rival's prison cheap,
|
Захочет Келегорм-гордец
|
|
|
and crown and gold himself will keep.
|
Себе оставить твой венец?
|
|
|
Perchance, the errand I shall know,
|
Но прежде, чем конец придет,
|
|
|
ere all is done, that ye did go.
|
Я все пойму про ваш поход!
|
|
|
The wolf is hungry, the hour is nigh;
|
Волк голоден, и час настал -
|
|
|
no more need Beren wait to die.'
|
Довольно Берен смерти ждал!"
|
|
|
|
|
|
|
The slow time passed. Then in the gloom
|
Текли мгновенья... Вот сквозь мрак
|
|
|
two eyes there glowed. He saw his doom,
|
Зрачки блеснули - рока знак.
|
|
|
Beren, silent, as his bonds he strained
|
Рванулся Берен из цепей,
|
|
|
beyond his mortal might enchained.
|
Но сталь была его сильней.
|
|
|
Lo! sudden there was rending sound
|
Но звон оков раздался вдруг,
|
|
|
of chains that parted and unwound,
|
Разбитых звеньев резкий звук -
|
|
|
of meshes broken. Forth there leaped
|
И волкодава в тот же миг
|
|
|
upon the wolvish thing that crept
|
Во мгле одним прыжком настиг
|
|
|
in shadow faithful Felagund,
|
Вдруг Фелагунд, презрев напасть,
|
|
|
careless of fang or venomed wound.
|
Зубов и яда не страшась.
|
|
|
There in the dark they wrestled slow,
|
Жестокий бой, протяжный рык,
|
|
|
remorseless, snarling, to and fro,
|
На горле хватка, в плоти клык,
|
|
|
teeth in flesh, gripe on throat,
|
В шерсть впившиеся пальцы, вой -
|
|
|
fingers locked in shaggy coat,
|
И Берен, сжавшись под стеной,
|
|
|
spurning Beren who there lying
|
Во мгле тюрьмы услышал, как
|
|
|
heard the werewolf gasping, dying.
|
Скуля, издохнул волколак.
|
|
|
Then a voice he heard: 'Farewell!
|
"Друг и товарищ мой! Прощай!
|
|
|
On earth I need no longer dwell,
|
Я покидаю смертный край!" -
|
|
|
friend and comrade, Beren bold.
|
Раздался голос. - "В сердце яд,
|
|
|
My heart is burst, my limbs are cold.
|
И тело облекает хлад.
|
|
|
Here all my power I have spent
|
Чтоб звенья цепи разломать
|
|
|
to break my bonds, and dreadful rent
|
Все силы мне пришлось отдать.
|
|
|
of poisoned teeth is in my breast.
|
Клыки мне разорвали грудь,
|
|
|
I now must go to my long rest
|
Мне предстоит далекий путь
|
|
|
neath Timbrenting in timeless halls
|
В чертог у Тимбретингских круч,
|
|
|
where drink the Gods, where the light falls
|
Где пир богов, где блещет луч
|
|
|
upon the shining sea.' Thus died the king,
|
В волнах..." - так пал король в бою,
|
|
|
as elvish singers yet do sing.
|
И так досель о нем поют.
|
|
|
|
|
|
|
There Beren lies. His grief no tear,
|
Так Берен в темноте простерт.
|
|
|
his despair no horror has nor fear,
|
Слезы его не знает скорбь,
|
|
|
waiting for footsteps, a voice, for doom.
|
Отчаянье избыло страх.
|
|
|
Silences profounder than the tomb
|
Шаг, голос, смерть он ждет в цепях.
|
|
|
of long-forgotten kings, neath years
|
Стоит молчание страшней,
|
|
|
and sands uncounted laid on biers |