Когда фонари погаснут, как прекрасно будет смотреться твой силуэт на фоне тёмной сладости. Красно-коричневая плёнка, вызванная канцелярским ножом для бумаги, облепит руку. Мы не исчезнем, не треснем в расплывающемся океане тени, не будем видениями перетекать из плоскости во время и отвратно. Мы сохраним форму, и, пусть, эта дрожь преследует нас, когда фонари погаснут. Ты возьмёшься за руку, - Зачем ты это сделал?
- Так будет интересней. Всегда притягиваешь маски в надежде примерить их побольше, улыбаешься новой возможности в погасшем мире, где никто на тебя не взглянет.
Ты видишь штормы? Они окружают маленький кусочек суши, Мы сами выкрали бури из памяти, помятая временем выцветшая болванка для нашей радужной фантазии. Мы словно раскашиваем газеты, пастельными карандашами. Словно в далёком детстве, когда даже угасшие фонари были для нас звёздами. А солнце ярко злилось нам в глаза, мы погасили его первым; наше средство: выкрасив даже тени лишить их последнего приюта существования внутри теней. Как ты прекрасна в моём новом взгляде..., только сейчас я ощутил всю помощь канцелярского ножа. Солёное море первоокеана заливается в мои лёгкие. Какбудто ещё не началось восхождение фонарей на старый небосвод. В наших силах устранить этот цветовой хаос объективности. Мы начинаем. В померенном выростами карала городе, где никому нет причины отрывать нас, мы снова и снова будем смешивать собственный хаос, упиваясь призраками величия, чьи помыслы не в силах заглушить воспоминание о сером взгляде раскалённой фонарной нити. Мы начали.