Аннотация: Как музыкальный альбом культовой рок-группы спас человечество. Рассказ опубликован в альманахе "Порог-АК" (N27, 2018)
April
В 1969 году группа "Deep Purple" выпустила свой третий студийный альбом. Музыканты ещё не подозревали, что создают самое важное творение в истории человечества. Жаль, что они об этом никогда не узнают, ведь мы с Лёшкой вынуждены молчать обо всём, что произошло тогда с нами.
Дело было зимой. Я вернулся из школы и не успел даже переодеться, как в дверь позвонили. Глянул в глазок: на лестничной площадке стоит Лёшка Нагорный, мой приятель. Уже два года мы сидели с ним на занятиях за одной партой. Лёшка - очень увлекающаяся натура. Помню, когда он читал "Спартака" Джованьоли, то каждый день докладывал мне, как идут дела у восставших гладиаторов и сколько римских отрядов удалось разбить Криксу и Эномаю. Похоже, что и сейчас Нагорный загорелся какой-то идеей.
Впустил одноклассника в квартиру. Он снял пальто, разулся и прошёл вместе со мною в гостиную. Приятель удобно устроился на диване, достал из портфеля потёртый номер "Техники молодёжи" и раскрыл его перед мои носом:
- Димон! Зацени! Это же круто! Мы можем сами такой сделать!
Я взял в руки журнал и по диагонали прочитал статью, в которой рассказывалось о том, как сделать веломобиль. Сейчас-то, наверное, многие видели подобные средства передвижения в парках или на бульварах, а тогда это было в диковинку. Почти машина, только без двигателя, или, если говорить более точно, с экологически чистым двигателем в одну или две человеческих силы. Судя по тексту заметки и фотографиям, которые к ней прилагались, некоторым людям удавалось смастерить себе подобное средство передвижения и потом эффектно раскатывать по улицам. Я представил себе, как мы с Лёшкой совершаем круг почёта по двору, а все ребята с восхищением смотрят вслед, и между лопатками приятно захолодило.
- Да, интересно. Можно попробовать. А где колёса брать? И остальные железяки? Их там целая гора.
- Выдохни! Я всё уже продумал! Серый сказал, что у него в гараже старых великов - навалом! По самую крышу! Забирайте, говорит, если очень надо.
- Странно. Ты про Веслика говоришь? Он же жмот - у него на трудах опилок не допросишься!
- Неа, это Серёга Кругликов из "Б". У него батя на автобазе работает и всякий хлам в гараж всё время тащит. А мамка на него орёт, что устроил помойку. Вот Серый и говорит, что забирайте.
- Круто! Ты гигант! Погоди, а собирать-то где? У нас гаража нету!
- Да ладно! Не вопрос! Около старой свалки сарай сколотим! Сами, прикинь?!
- А доски?
- Димон! Ты меня удивляешь! А завод на что?
Вы спросите, при чём тут завод? А всё дело в том, что на уроках труда Николай Романович учил нас резьбе по дереву. При некотором прилежании и капельке сноровки даже восьмиклассники создавали что-то интересное: маску божества с каких-нибудь тихоокеанских островов или печальный профиль Ибн Сины. Резцы и стамески в школе имелись, точильный станок тоже. А вот широкие доски приходилось добывать с определённым риском для репутации. Самые отчаянные мои одноклассники ходили в набеги на упаковочный цех близлежащего станкостроительного завода. Возвращались они оттуда с большими горбылями, из которых Николай Романович формировал на циркулярной пиле болванки для резьбы. Заводским это очень не нравилось, они даже приходили жаловаться, но директрисе как-то удавалось замять дело, намекая на то, что завод шефствовал над нашей школой, и пиломатериалы для уроков мог бы и выделить и сам, по доброй воле.
Тут Нагорный остановил свой взгляд на полочке с магнитофонными кассетами:
- Что-то новое записал?
- Да. Вовян раздобыл где-то "April" и "The Dark Side of the Moon". Я вчера у него вечером сидел, переписывал.
- Дашь послушать?
- Бери, но только недолго. Мне самому хочется.
Лёшка спрятал кассеты в портфель. Потом мы с приятелем оделись и вышли из дома. День стоял морозный и ветреный. На голубом небе не было заметно ни облачка - ветрюган постарался на славу. От резких холодных порывов мы быстро закоченели. Снег под ногами бодро похрустывал. Лёшка сострил, что это мы слышим, как ломаются скелеты ни в чём не повинных снежинок. При этом изо рта Нагорного вырывались клубы пара. Я хмыкнул, не разжимая губ.
Пройдя насквозь наш большой двор, мы вышли на пустырь. На краю этого неухоженного пятачка поднимался пригорок, на котором серой полосой возвышался железобетонный забор завода. Со стороны ограда казалась мощной стеной, но ученики нашего класса прекрасно знали, что под плитами имелись подкопы. Через один такой лаз мы с Лёшкой и пробрались на территорию упаковочного цеха. Обошли целый штабель деревянных коробок и осторожно выглянули из-за последней. Одна бригада свежезамороженных рабочих сколачивала из досок и фанеры квадратные щиты, а вторая закрывала этими щитами станки, обёрнутые брезентом и установленные на деревянных поддонах.
Лёшка осмотрелся, а затем указал рукой направо. Мы тихонечко прокрались к штабелям пиломатериалов. Ближе к забору обнаружилась стопка калиброванного бруса. Я прикинул, что это именно то, что мы искали. Осторожно вытянул из штабеля одну двухметровую деревяшку, затем вторую. Вместе с приятелем мы подтащили балки к забору и перекинули. Затем вернулись за второй парой брусьев. Всё складывалось на редкость удачно. Ни один рабочий нас не заметил. Перекинув ещё две деревяшки, мы добрались до подкопа и вылезли за ограду.
На белом снегу хорошо просматривались двухметровые балки. Но ещё лучше оказался заметен дедок в телогрейке, который бежал к уворованным нами пиломатериалам и громко ругался. Что делают в таких случаях уважающие себя восьмиклассники? Конечно же, дают дёру! Сбежав с пригорка, мы с Лёшкой изо всех сил рванули через пустырь к гаражам недалеко от свалки. Обычно зимой все ребята нашего двора развлекались тем, что прыгали с крыш этих металлических сарайчиков в сугробы.
Дедок нёсся за нами, забыв про любую старческую немощь. Я бежал, как лань, вспугнутая охотником. За мною, тяжело дыша, улепётывал Алексей. Оказавшись между двумя ржавыми гаражами, мы вползли в кусты и начали осторожно пробираться к сараюшке из почерневших досок. К одной из стен неказистой постройки были прислонены листы шифера. Мы с приятелем спрятались за ними и неожиданно обнаружили отверстие, ведущее внутрь хибары. Пролезли сквозь него - и попали в гараж. В небольшом помещении стоял автомобиль, накрытый брезентом. Нагорный нырнул под ткань, я последовал за одноклассником. Убежище показалось надёжным. Скорее всего, дедок не заметил этого логова в кустах и пробежал мимо.
Отсидевшись несколько минут в темноте и не услышав преследователя, мы осмелели. Вылезли из-под брезента и начали рассматривать гараж. Ничего необычного там не обнаружилось. Вдоль длинных стен протянулись деревянные полки, на которых лежал кой-какой инструмент, а также стояли пустые стеклянные банки и канистры из-под бензина. Когда я уже собрался выползать обратно на улицу, Лёшка предложил посмотреть, что за автомобиль находится в помещении. Ох уж это его любопытство! Я, глядя на очертания, сказал, что машина похожа на "Победу". Приятель хмыкнул и скинул на пол ткань.
Сразу стало ясно, что тачка в гараже не имеет ничего общего с продукцией советского автостроения. Её невероятные плавные обводы разительно отличались от всего, что я когда-либо видел на дорогах или на даже экране. Это был какой-то очень странный экипаж, не похожий ни на старинный, ни на современный. Нагорный, как будто читая мои мысли, назвал это авто "машиной неопределённого времени". Я робко предположил, что перед нами иномарка, но Лёшка авторитетно заявил, что на зарубежных автомобилях всегда есть фирменные значки, а на этом ничего такого нет и в помине. Произнеся данную тираду, приятель похлопал экипаж по крыше. Тут же две боковых стенки непонятной машины пришли в движение и поднялись вверх. Перед нами открылся салон.
Что делает уважающий себя восьмиклассник, если у него появляется возможность войти в кабину раритетной лайбы? Конечно же, он садится в кресло водителя. Нагорный среагировал чуть быстрее меня, поэтому на шофёрское место Лёшка опустился первым. Мне пришлось довольствоваться креслом справа. Усевшись, я огляделся. Передняя панель этой странной машины выглядела на редкость необычно. Там не было руля! Заметив это, я посмотрел на приятеля. Тот таращился перед собой округлившимися глазами, но, заметив мой взгляд, принял самый уверенный вид и небрежно нажал какую-то клавишу на панели. Ничего не произошло. Тут Лёшка торопливо вдавил соседнюю кнопку, а потом ещё одну. Обе двери загадочного экипажа бесшумно опустились вниз, а из боковин сидений выползли ремни и обхватили наши животы. Одновременно с этим включилось освещение салона. А потом необычное авто бесшумно рвануло вверх. Я ещё удивился, что не услышал грохота проламываемой крыши, но, похоже, что хозяева хибары-гаража всё предусмотрели, в том числе и подъёмный механизм, который убирал кровлю на время запуска аппарата. Расчётливые!
Нас вдавило в кресла, а потом я услышал какой-то странный звук, такой громкий, пронзительный, но в то же время очень жалобный. Не сразу до меня дошло, что это орали мы с Нагорным. Такого аттракциона не ожидал никто из нас! Я скосил глаза вправо и увидел, как наш родной город стремительно проваливается вниз. Параллелепипеды зданий быстро превращались в маленькие, едва заметные чёрточки, а потом и вовсе слились в чёрную запятую на белом фоне. Ещё какое-то время угадывалась изгибы замёрзшей реки, но вскоре и они слились с окружающим пространством. И вот мы уже поднялись туда, где небо делалось из синего чёрным. Мамочки! Край земли уже начал загибаться. Мы же сейчас вылетим в космос!
Я повернулся к приятелю. На Лёшку было смешно смотреть: огромные растерянные глаза на побелевшем лице, разинутый рот. Таким ошарашенным я его ещё никогда не видел. Но, думаю, что моя физиономия выглядела примерно так же. Странная лайба неумолимо уносила нас от родной планеты в неизведанную даль. В кромешной черноте сияло множество звёзд. Сколько же их вокруг! Тысячи или десятки тысяч? С Земли столько не увидишь без телескопа!
- Ну, мы с тобой и влипли! - прошептал я Нагорному. Тот жалобно посмотрел на меня и ничего не ответил.
- Как думаешь, чем всё закончится?
- А я откуда знаю? - буркнул Лёшка. Потом обречённо добавил: - Меня же мать просила в гастроном за молоком сходить.
Тут я захохотал. Мы несёмся с невероятной скоростью куда-то в космос, а этот типчик про молоко вспомнил! Приятель посмотрел на меня, как на психа, но потом тоже улыбнулся. Страх куда-то пропал, а его место заняла какая-то невероятная лёгкость.
Через какое-то время мы вдруг почувствовали, что нас снова начало вдавливать в кресла, но только с креном на левый бок, как в обычном автомобиле при повороте. Наверное, эта "машина неизвестного времени" резко изменила курс. Картина звёздного неба через стёкла тоже пришла в движение. Ну, точно, куда-то заворачиваем. Но почему? Мы ведь с Лёшкой ни на какие кнопки больше не нажимали. Почему же этот аппарат так внезапно сменил траекторию? И тут я увидел, что мы стремительно приближаемся к какому-то невероятному объекту, гигантскому серебристому бублику. Пока наша лайба подлетала, этот бублик становился всё больше и больше. Вот он уже занял весь обзор: кроме громадных матовых сегментов, соединённых фермами и трубками, мы больше ничего и не видели сквозь стекло. Я и не думал, что могут существовать такие колоссальные сооружения, а Лёшка - тот так широко рот открыл, что я испугался, как бы он челюсть не вывихнул ненароком.
Наконец, мы влетели через отверстие в бублике и оказались внутри исполинского ангара. Наше загадочное транспортное средство опустилось на палубу. Ремни сами отстегнулись, затем ушли вверх боковые двери. Я выглянул наружу: в нашу сторону двигалось несколько людей в странной форме с оружием наперевес. Вот только людей ли? Стоило вглядеться, как сразу становилось ясно, что эти существа - не человеческой природы. Гуманоиды - да, но точно не люди. Чем-то они неуловимо отличались от нас. То ли пропорции тела другие, то ли овалы лица, то ли разрез глаз.
Существа в форме оцепили экипаж и навели на нас своё оружие. Из группы вышел самый высокий и жестом повелел выходить на палубу. Мы с приятелем повиновались. А что ещё делать? Ведь под прицелом держали! Вылезли, и тут к нам подбежал один гуманоид с каким-то приборчиком. Обвёл им меня, потом Лёшку. Вроде как исследовали нас, и результаты этого исследования оказались хорошими. По крайней мере, оружие сразу опустили.
Самый высокий инопланетянин что-то спросил у нас, но мы не поняли ни слова. Тут он кому-то махнул рукой и на нас с Нагорным тут же надели какие-то прозрачные шлемы.
- Вы глимпсы? - тихо вопрошал чей-то голос в голове. Пока я соображал, о чём, собственно, идёт речь, Лёшка быстро выпалил:
- Мы люди с планеты Земля. Мы пришли к вам с миром. А кто такие глимпсы?
- Если вы не глимпсы, то, как вы оказались в спасательной капсуле Глимпсонианской федерации?
- А мы не знали, что это спасательная капсула. Мы думали, что это старинный автомобиль. А потом эта штука вдруг сама включилась и куда-то полетела. А мы ничего сделать не могли.
- Вы включили режим эвакуации. После этого капсула действует автоматически. Значит, вы знакомы с управлением. Откуда вам это стало известно?
- Да я случайно нажал на несколько кнопок подряд. Если бы я знал, я бы никогда и близко не подошёл к этой машине... к этой капсуле! Меня мама в гастроном за молоком посылала, - чуть не плача взвыл Нагорный.
Высокий что-то скомандовал и нас повели вглубь исполинского бублика. Одно из существ в форме прихватило заодно и лёшкин портфель. Пройдя по широкому коридору, мы зашли в обширное помещение, похожее на лабораторию. Нас с приятелем загнали в прозрачные кабинки. Пока мы там томились неизвестностью, инопланетяне собрались группками у больших экранов и что-то оживлённо обсуждали. Потом высокий скомандовал мне и Алексею раздеться. Нас обоих уложили на мягкие кушетки на колёсиках, закрепили в области груди и ног какой-то белой лентой, а на глаза надели непрозрачные накладки. Меня закатили в нутро какой-то внушительной машины. Пока я там лежал, аппарат натужно гудел. Было прохладно и на груди начали появляться пятнышки гусиной кожи. В какой-то момент стало щекотно, и я дёрнулся, чтобы убрать пятку. Тут же замигала синяя лампа и меня обругали на неизвестном языке. Пришлось снова замереть. Затем настала очередь Нагорного, а мне разрешили одеться.
После того, как обследование закончилось, высокий инопланетянин снова распорядился, и на нас надели прозрачные шлемы.
- Мы исследовали вас. Вы и в самом деле не глимпсы. Это хорошо. Но тот факт, что на вашей планете находилась спасательная капсула Глимпсонианской федерации, мне совершенно не нравится. Это означает, что вы, люди, представляете интерес для глимпсов. Я, как старший офицер звёздного патруля Истмии, должен принять решение, что же нам делать с вашей цивилизацией. Если есть опасность, что вы поражены скверной, и через какое-то время станете союзниками Глимпсонианской федерации, мне надлежит уничтожить ваше человечество.
- Но это же негуманно! - возмутился Нагорный. - Цивилизации третьего типа так себя не ведут. Они обязаны заботиться о таких, как мы!
- Я не знаю, что означает слово "негуманный", и никогда не слышал, что Истмия обязана заботиться о каких-то дикарях. В Уставе звёздного патруля об этом не сказано ни слова.
Мы с Лёшкой похолодели. Ну и дела! Вот тебе и собратья по разуму! Просто так, из-за каких-то дурацких подозрений уничтожить всех людей? Но ведь это же бессердечно и безжалостно!
А высокий меж тем взял в руки магнитофонные кассеты и продолжил свою речь:
- Наши специалисты проанализировали содержимое вашей сумки. Все носители информации декодированы и показывают, что ваша цивилизация находится ещё на очень примитивном уровне. Но вот эти два предмета нас озадачили. Судя по всему, это простейшие ленточные накопители, но мы не смогли их расшифровать. Что здесь записано? Голограммы? Ольфактометрограммы?
- Просто музыка. Такие приятные звуки, чтобы их слушать.
Старший офицер звёздного патруля Истмии отдал какие-то распоряжения. Перед ним появилась искусственная рука, которая подхватила кассеты и куда-то их вставила. Вскоре на всю лабораторию раздался треск, шум, шипение, а потом все эти посторонние звуки сменил ритмичный гитарный проигрыш, к которому затем присоединились ударные. Затем голос Яна Гиллана пропел про нищего, сидящего на углу и собирающего милостыню искалеченной рукой. Я во все глаза смотрел на высокого инопланетянина, а тот вдруг начал непроизвольно покачивать головой в такт песне. Определённо, ему понравилась музыка "Deep Purple"! А когда закончилась эта композиция и началась следующая, старший офицер и вовсе, казалось, забыл обо всём. Он закрыл глаза и вроде как весь отдался музыке. И не мудрено. Ведь это же "April", а не какая-нибудь "Вестсайдская история". Даже инопланетянину понравится!
Но вот кассета закончилась. Истмийский офицер открыл глаза и с некоторым недоумением посмотрел на нас. Потом в наших шлемах раздался его голос:
- Главный вычислитель звёздного патруля провёл семантический и культурологический анализ так называемой музыки. Ваша цивилизация представляет интерес для Истмии. Оценочная шкала, составленная по результатам исследования, показала, что вероятность укоренения скверны на вашей планете невелика. Мы не будем уничтожать ваше человечество.
Затем нас отвели обратно в огромный ангар. Возле странного экипажа дежурил один инопланетянин среднего роста. Высокий пояснил:
- Стрен полетит вместе с вами. Он знает, как управлять глимпсонианской капсулой. Доставив вас на поверхность, он вернётся. Мы же будем пристально наблюдать за вашей цивилизацией, и когда вы достигнете определённого уровня развития - предложим вступить в наше содружество планет. Будем надеяться, что ваша музыка не обманула, и вы действительно достигнете гармонии и убережётесь от проклятой глимпсонианской скверны. Я произвёл фрагментарное психокодирование с каждым из вас. Теперь вы не сможете никому рассказать о том, что происходило с вами с момента старта капсулы до самого вашего возвращения. Прощайте! И желаю удачи человечеству!
Стрен доставил нас обратно на родную планету, в то самое место, из которого мы улетали. Покинув хибару-гараж, мы вернулись по домам. Оказалось, что на Земле прошло всего лишь три часа. Лёшка успел даже сходить в гастроном за молоком. А я, как вошёл в родительскую квартиру, так сразу же плюхнулся на диван и впал в оцепенение. То, что произошло с нами за эти три часа, не укладывалось ни в какие рамки! Получается, что мы не одиноки во вселенной. Более того, в некоторых окрестностях Солнечной системы существуют, по меньшей мере, два противоборствующих союза планет, находящихся на высочайшей ступени развития. Как же хочется это обсудить с кем-нибудь. И я позвонил Вовяну. Но странное дело, как только я собрался рассказать однокласснику об этом важном факте вселенского масштаба, язык сразу перестал меня слушаться. Как будто мне вкололи наркоз. Но стоило сменить тему и поговорить о чём-то другом, например, о музыке, как способность разговаривать чудесным образом возвращалась.
После нескольких попыток подобного рода, я был вынужден смириться тем, что никогда и ни с кем не смогу обсудить ни Истмию, ни Глимпсонианскую федерацию. Даже с Лёшкой мы могли обмениваться лишь намёками, впрочем, хорошо понятными каждому из нас.
Веломобиль мы с приятелем так и не построили. Вскоре мой сосед по парте нашёл новое увлечение, радиолюбительство. Он приходил в школу с книжкой какого-то японского инженера "Двадцать простейших схем на транзисторах для начинающих", после уроков проводил много часов у витрины отдела радиодеталей, пожирая глазами резисторы, потенциометры, конденсаторы и прочие диоды. Думаю, что Нагорный хотел построить приёмник сигналов от звёздного патруля Истмии или тайных агентов Глимпсонианской федерации. Но, как это часто случалось с моим другом, он успел охладеть к радиолюбительству раньше, чем у него что-то начало получаться.
А потом как-то весной, когда мы всем классом ходили в краеведческий музей, в одной из витрин зала, посвящённого истории рабочего движения в нашем городе, Лёшка увидел фотографию, сделанную в Китайской слободе, жутком трущобном районе на берегу речки Лесопилки. На пожелтевшей карточке оказались запечатлены два странных человека возле хибары-развалюхи. На подписи значилось, что это хунхузы, но для китайцев люди на картинке выглядели странно. Высокие, нескладные, больше напоминающие богомолов, по прихоти фотографа облачённых в тёмные маньчжурские халаты, сутулые фигуры отличались ещё и странной формой лица.
- Это они! - выдавил из себя Лёшка.
- Кто? - не понял я.
- Те... Хибара... Лайба, - булькнул Нагорный и подавился последним словом. И тут до меня дошло, что он имел в виду. Мой приятель решил, что на дореволюционной карточке оказались сфотографированы глимпсы, но произнести этого не смог из-за проклятого психокодирования. Я всмотрелся попристальнее в пожелтевшую фотографию. С одной стороны, на хунхузов эти незнакомцы были совершенно не похожи, но с другой стороны, мало ли кого носило тогда по окраинным землям империи. А вот хибара и в самом деле чем-то напоминала гараж, где скрывалась "машина неопределённого времени".
- А давай мы..., - я сделал страшное лицо, но Лёшка меня понял с полуслова и кивнул. Выскользнув из музея, мы сели на троллейбус и быстро домчались до своей остановки, но по домам не пошли, а отправились на пустырь возле завода. И что же мы там увидели? Все гаражи, среди которых так замечательно маскировалась хибара, оказались снесены. По пустырю деловито катался бульдозер, ровняя площадку, а чуть поодаль рабочие монтировали ограждение. Мы подошли к тому месту, где ещё зимой росли кусты, и с грустью отметили, что развалюху, в которой мы с Лёшкой спрятались от деда в телогрейке, тоже разобрали.
- Вот и всё, - упавшим голосом пробормотал Нагорный. За весну и лето на пустыре построили новый цех завода. Тайна глимпсонианской базы оказалась погребена под толстым слоем бетона. Так и завершилась эта невероятная история. Но всякий раз, когда мне уже начинало казаться, что всё это приснилось, я вставлял в магнитофон кассету с записью альбома "April" и вспоминал огромный серебристый бублик звёздного патруля Истмии. И постоянно мне становилось не по себе, когда я задавался простыми вопросами: "А что бы произошло, если бы Нагорный не взял у меня эту кассету?", "А что бы произошло, если бы "Deep Purple" не записали этот замечательный альбом?"
