Аннотация: Что вы сделаете, если вам начнут приходить странные письма, призывающие бросить всё и устремиться в неизведанные дали?
Первое письмо я получил в середине лета. Прямоугольный конверт без марки украшал чуть кривоватый синий оттиск наборного штампа "Русское марсианСкое ОбщеСтвО", справа от которого виднелась размашистая надпись гелевой ручкой: "Моему единомышленнику и последователю".
Таких чудных конвертов мне ещё никогда не присылали! Почтовая переписка с родственниками заглохла лет двадцать назад. По инерции мы ещё обменивались открытками к Новому году и к дням рожденья, но мне всё чаще приходила в голову мысль о ненужности этого символического действа. Обычно я раз в неделю выгребал из почтового ящика бесполезную рекламу, выуживая из этого хлама квитанции и какие-нибудь извещения. А тут вдруг "Моему единомышленнику и последователю"! Зацепило! И эти забавные прописные "С" и "О" на оттиске: я так понял, что строчные буквы для штампа у автора послания закончились, и он использовал те, что оставались. Чудак-человек!
Я решил вскрыть странный конверт и ознакомиться с содержимым. Внутри лежал сложенный вчетверо желтоватый лист самой дешёвой бумаги формата А4. Такую бумагу нельзя вставлять в принтер -- она слишком тонкая. Да и барабан ксерокса после неё, скорее всего, будет безвозвратно испорчен. Бумага этого сорта годится лишь для черновых заметок, объявлений на заборах или писем, которые с большой вероятностью отправят в мусорную корзину, даже не читая.
Чуть принюхавшись и не уловив никаких подозрительных запахов, я развернул лист и вгляделся в размашистые строчки. Почерк у автора был неразборчивый: прописная "Я" почти не отличалась от "А", окончания большинства слов съёживались и ужимались, превращаясь в непонятные закорючки, а разобрать, где написано "ш", а где "т", помогала лишь интуиция. Но так как других развлечений в тот вечер не предвиделось, я всё-таки прочитал странное письмо.
"Мир тебе, дорогой друг!
Как твои дела?
Я знаю, что тебе сейчас нелегко. Ты очень занят по работе, а в быту у тебя накопились проблемы, которые требуют твоего внимания и немедленного участия. Жизнь всегда была сложной штукой, а в наше неспокойное время она стала ещё тяжелей. Такое уж нам выпало время.
Но, тем не менее, я решил обратиться к тебе, как к разумному и очень отзывчивому человеку, которому не нравится, куда катится наш мир. Ты, наверное, обращал внимание на то, что многое из привычного и естественного сейчас подвергается сомнению. Более того, некоторые общепринятые мировоззренческие основы активно выворачивают наизнанку и пытаются заменить лютейшим бредом, с примерами которого ты сталкиваешься каждый день, читая новости в интернете или включив телевизор.
Знай, что в этом замешаны мои враги, те, кто отрешил меня от власти и превратил страну, которой я так долго и мудро управлял, в развалины, в арену для бесконечного насилия и кровопролития. Думаю, что ты согласишься, что они являются и твоими врагами. Именно они превращают наш мир в сумасшедший дом, а людей -- в безумное стадо, подверженное любым манипуляциям, даже самым чудовищным и алогичным.
Для меня их деятельность никогда не являлась секретом, я знал, что рано или поздно они сделают всё, чтобы отстранить меня от власти, и потому предпринял определённые меры. Я вывел деньги и верных людей в те страны, где влияние моих врагов не так сильно. Мои посланцы трудятся над проектом "Ковчег", новой надеждой человечества. Он станет той каплей свободы, тем глотком свежего воздуха, которых так не хватает всем мыслящим и разумным людям. Я же считаюсь убитым, хотя на самом деле нахожусь в добром здравии и в меру сил руковожу проектом.
Если хочешь -- ты можешь присоединиться к нам и помочь "Ковчегу" свободными средствами или собственным интеллектом. Деньги можно перевести на карту хххх-хххх-хххх-хххх или по номеру (9хх) ххх-хх-хх. А желающих влиться в наши ряды мой доверенный человек будет ожидать каждую субботу на закате возле монумента Покорителям космоса.
Наверняка ты сейчас задумался: "Почему мне пришло это письмо?"
Знай же, что тебя порекомендовал наш общий знакомый, человек, достойный и рассудительный. Я доверился его суждению.
С твоего позволения".
Закорючку под текстом я не смог расшифровать. Скорее всего, она была написана по-арабски и сопровождалась живописными завитушками, точками и галочками. Рядом была оттиснута синим монограмма, похожая на рыболовный крючок, к которому справа приставили расчёску.
Отбросив письмо, я рухнул в кресло и рассмеялся. Давно уже не встречались мне такие странные попытки развода на деньги, наивные, но в то же самое время не лишённые определённого шарма. Одни арабские письмена чего стоили! Не лень же было их вырисовывать! Фыркнув напоследок, я убрал листок и конверт в папку, где со времён работы в "ЦветМетПластике" собирал забавные документы.
Потом я ещё подумал, что, возможно, меня пытался разыграть кто-нибудь из друзей. Такое иногда проделывал Валерка, с которым мы вместе учились в университете. Внешне Валерка напоминал уличного гопника из "лихих девяностых", но при этом отличался прекрасной памятью, великолепной сообразительностью и феноменальной интуицией. Я представил себе, как подхожу к монументу возле ВДНХ, глупо озираюсь, а из кустов выскакивают мои бывшие однокурсники и дружно хохочут, надрывая животики. Или даже не выскакивают, а присылают позже видеоролик, снабжённый едкими Валеркиными комментариями, в котором я престаю в самом наиглупейшем виде. Ну уж нет! Фигушки! Не дам я им такого развлечения!
Следующая неделя получилась суматошной и бестолковой. На работе царил обычный хаос, усложнявшийся традиционной летней борьбой между теми, кому нечем дышать, и теми, кто немедленно простужается под кондиционером. Вторые пока одерживали победу, несмотря на свою малочисленность, и первые ходили с красными от злости и духоты лицами.
Наш Генеральный, похоже, впадал в маразм. Время от времени он вызывал меня в свой кабинет и устраивал жуткий разнос за то, что я был, по его мнению, или слишком откровенен с кем-то из акционеров, или не брался за дела, которыми уже занимались другие. Тот факт, что я мог аргументированно возразить и оспорить любое из предъявленных обвинений, приводил шефа в бешенство. Он срывался, кричал, психовал и прогонял меня из кабинета. Спустя какое-то время шефа отпускало, он осознавал, что был не прав, и сквозь зубы, нехотя, извинялся. А через несколько дней всё повторялось снова.
Дома же началась череда мелких поломок. Перестали гореть лампочки в ванной комнате. С трудом сняв пару пластиковых потолочных панелей, я добрался до проводки и выяснил, что перегорел электронный трансформатор. А ещё вышла из строя кнопка дверного звонка, о чём мне сообщил разносчик пиццы. И, в довершение всего, в коридоре вспучилась паркетная доска. Это значило, что где-то у меня протекает вода.
Разумеется, все выходные пришлось потратить на труды и заботы. Сначала я разобрался со светом и звонком. Потом пришлось общаться с сантехниками. Первый, работник ТСЖ, вызванный через консьержку, предложил мне самому вскрыть кафель, найти протечку, и лишь после обращаться к нему. Прогнав этого профана, я через друзей нашёл другого специалиста. Тот, приехав в воскресенье, обнаружил, что лопнули металлопластиковые трубы в сантехническом шкафу, успокоил, сказав, что плитку снимать не придётся и отправил меня на ближайший строительный рынок за комплектующими. Ближе к вечеру мастер справился с починкой, поменяв все подводки и спрятав новую трубу за тумбой с раковиной умывальника, и удалился, гордый собой. Мне же оставалось думать, что делать с полом в коридоре...
Когда в середине недели, вернувшись с работы, я обнаружил в почтовом ящике очередной конверт от "Русского марсианСкого...", то даже обрадовался. Мне было интересно узнать, что ещё придумал неведомый автор.
"Мир тебе, дорогой друг!
Как твои дела?
Твоё молчание красноречивее любых слов. Я понимаю, что тебе сейчас не до меня. Рутина жизни порой засасывает человека целиком, наполняя дни ненужной суетой. Поверь, я знаю об этом не понаслышке. Управляя моей прекрасной страной, я каждый день вовлекался в пучину дел, большинство из которых не стоило моего драгоценного внимания.
Но позволь напомнить, что у каждого из нас есть внутренний компас, который безошибочно подскажет хорошему человеку, куда следует стремиться, который позволит найти верный ориентир и миновать лабиринт ложных целей. Я надеюсь, что твой компас в полном порядке, и ты сделаешь правильный выбор.
Знай же, что проект "Ковчег" вступает в завершающую фазу. Это значит, что времени на размышления у тебя осталось немного. Подумай хорошенько, взвесь все за и против. Осталось ли в этом мире хоть что-то, что действительно дорого тебе? Стоит ли оно того, чтобы стать свидетелем гибели человечества, как разумной созидательной силы? Не лучше ли оставить всё позади, и вместе с нами построить новое лучшее общество на новом месте?
Ты ещё можешь помочь нам деньгами (перевести любую сумму на карту хххх-хххх-хххх-хххх или по номеру (9хх) ххх-хх-хх) или влиться в коллектив наших учёных и инженеров, встретившись с моим доверенным человеком в субботу на закате возле монумента Покорителям космоса.
С твоего позволения".
Увидев под текстом всё ту же прихотливую подпись и синюю монограмму, я уже не стал смеяться, а задумался. На кого намекает автор послания? С кем он желает быть отождествлён? С Муаммаром Каддафи? С Саддамом Хусейном? Или с кем-то ещё из почивших диктаторов Азии или Африки? Каддафи, конечно же, был крайне противоречивой фигурой. Один его проект "Великой рукотворной реки" чего стоил. А кто знает, какие ещё тузы могли скрываться в рукаве полковника-бедуина?
Мои размышления прервал телефонный звонок. Оказалось, что Генеральный собирается завтра на встречу к одному из самых важных партнёров и просит меня расписать схему работы нашей фирмы так, чтобы она стала понятна даже директорам. Пришлось отложить письмо в заветную папочку и садиться за компьютер.
Следующим вечером позвонила Юлька и предложила встретиться в выходные. Я согласился, хотя и знал заранее, что ничего хорошего из этого не выйдет. С ней всегда так: о чём бы ни заходил разговор, всё равно он заканчивался её яростными нападками на мужиков вообще, и на меня в частности. Вот к чему приводит острая неудовлетворённость собственной жизнью на фоне неистового желания манипулировать другими людьми, не неся при этом никакой ответственности за свои поступки. Юльке бы сменить фамилию с Ивановой на Геббельс: в искажении фактов и ловком перемешивании правды и лжи она не имела себе равных и могла сравниться лишь с фашистским министром пропаганды. Но смотреть сериальчик под пивко всегда веселее вдвоём. К тому же Юлька прекрасно готовила, да и фигурой её природа не обделила...
Паркетная доска в коридоре продолжала вспучиваться. От безысходности я поддел ножом и отвёрткой изогнувшуюся полосу шпона и смог отделить её от остальных слоёв. Оказалось, что вся нижняя поверхность этой полосы была мокрой. Потрогав ладонью сосновые рейки основы, я ощутил, что они хорошо пропитались водой. А подниматься выше и испаряться этой жидкости мешал толстый слой лака поверх шпона. Вот паркетная доска и вспучилась.
Вечер пятницы и утро субботы я потратил на то, чтобы снять весь испорченный шпон, вытереть с него влагу и поставить на просушку под гнётом. Не все планки удалось демонтировать целиком: некоторые сломались. Так что когда Юлька переступила порог моей квартиры, пол в коридоре представлял собой жалкое зрелище. Это сразу же разозлило мою подругу. Ей хватило полчаса, чтобы довести себя до нужных кондиций и устроить жуткий скандал. Я узнал о себе много нового, а затем Юлька швырнула на пол дурацкую вазу, которую сама когда-то подарила мне на день рожденья. Тонкая китайская керамика разлетелась градом осколков. К счастью, ни одно животное при этом не пострадало.
После того, как входная дверь с жутким грохотом закрылась, оставив меня наедине с этим разгромом, я уполз в кресло зализывать душевные раны. Ну почему так происходит? Почему жизнь всё время сводит меня с энергетическими вампирами? Генеральный, Юлька, а до неё были Сашенька и Иришка, совершенно непохожие внешне, но одинаково любившие скандалы и склоки. Или мне посчастливилось уродиться идеальным энергетическим донором? Что за напасть?
Я включил на максимальную громкость "Paint It Black" Роллингов, пострадал под неё немножко, потом врубил самый депрессивный альбом Muse и под завывающее пение Мэттью Беллами собрал осколки вазы в мусорное ведро. Музыка не помогала. Включил телевизор и пристроился напротив него на диване. Сейчас было не до сериалов. Потыкав большим пальцем в кнопки пульта, я сморщился: пятьдесят каналов, а смотреть нечего! Либо сериалы, штампованные на одном станке, с одинаковыми пластмассовыми героями и сюжетами; либо бессмысленные ток-шоу, где гости программы пытаются перекричать друг друга, а ведущие следят, чтобы никто не смог довести свою мысль до конца; либо смакование неоднозначных подробностей из жизни знаменитостей. И стоило ради этого когда-то подключаться к общедомовому кабелю?
Я вдруг почувствовал, что мне сейчас невероятно нужен свежий воздух, что без него меня раздавит, расплющит в четырёх стенах, как таракана под подошвой сапога. Спешно переодевшись, выскочил на улицу и зашагал к ближайшей станции метро. Как же они все достали! Неужели так трудно жить, не пытаясь пить кровушку ближнего? Но, похоже, это стало модным и уважаемым занятием в нашем мире.
Несколько часов я бродил по заветным улочкам в центре: по Спиридоновке с её очаровательными особняками, по Трехпрудному переулку, осенённому гением Шехтеля, по Поварской, украшенной творениями Кекушева. Обычно это приносило радость и успокоение, но в тот день магия места не работала. Скорее всего, из-за летнего зноя: казалось, и сил уж не было дышать, но солнце, раскалив асфальт, всё никак не собиралось валиться за Садовое кольцо. Или из-за коммунальщиков, раздолбивших асфальт и превративших любимые места в унылые стройплощадки, утопающие в цементной пыли.
На Патриарших прудах, купив с лотка мороженое в раскисшем вафельном стаканчике, я быстро разгрыз его, даже не пытаясь дождаться, когда растает лёд. На вкус мороженое было отвратительным, так что пришлось после него выпить целую бутылку нарзана, чтобы перебить неприятное ощущение во рту. Дом "Патриарх", возвышающийся в северном углу сквера, своим куполом и ажурной башенкой напоминал космический корабль, готовый улететь к звёздам...
Угулявшись и добравшись до дома почти без сил, я машинально проверил почтовый ящик и нашёл там очередной конверт от "МарсианСкого ОбщеСтва". С нетерпением вскрыв его, пробежал глазами по размашистым неразборчивым строчкам.
"Мир тебе, дорогой друг!
Как твои дела?
Жизнь любит преподносить неприятные сюрпризы. Вот и сейчас она смешала нам все карты, заставив передвинуть старт "Ковчега" на ближайшую субботу. Я расстроен: при таком раннем запуске шансы на успех не слишком велики, но промедление смерти подобно. Вчера было рано, послезавтра станет поздно.
Ты ещё можешь присоединиться к нам, если встретишься в субботу на закате в известном тебе месте с моим человеком. А потом мы покинем этот обречённый мир и устремимся навстречу опасностям и новым надеждам. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор!
С твоего позволения".
Прочитав письмо, я больше не раздумывал. Заскочил в квартиру, вытащил из кладовки рюкзак, запихал в него смену белья, пару свежих носок, чистую футболку и ещё что-то из мелочи, вроде швейцарского ножа, мотка верёвки и спичек. Выгреб из сейфа все деньги и рванул к метро. Никаких сомнений или раздумий я не больше испытывал. Переживал лишь об одном: успею ли до заката?
Как назло, метропоезд "Москва" затормозил в тоннеле и простоял там минут пять. Потом тронулся с места, но ехал так медленно, что я от нетерпения даже начал стучать кулаком по стальному поручню, чем вызвал неудовольствие бабушки, сидевшей возле двери. Испепелив меня негодующим взглядом, старушка пробормотала что-то неразборчивое про свихнувшихся наркоманов. Пришлось взять себя в руки.
На станции "ВДНХ" я пулей вылетел из вагона, добежал до эскалатора, расталкивая ни в чём не повинных людей, и бросился бежать по ребристым ступеням. На все сто метров подъёма дыхания не хватило, пришлось остановиться и уцепиться за резиновый поручень, чтобы ошалевшее сердце не вырвалось из груди. Краснолицый мужичок справа оглядел меня, подмигнул и дружелюбно спросил:
-- На свидание опаздываешь?
Я кивнул, чтобы он поскорее отвязался, а мужичок одобрительно похлопал меня по плечу. Стараясь не показать на лице отвращения, я сделал глубокий вдох и продолжил подниматься по ступенькам, чтобы избавиться от этого слишком назойливого субъекта.
Возле монумента Покорителям космоса никого не оказалось. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, я увидел вдалеке группу людей с рюкзаками, и бросился к ним. Но пока стоял на одном светофоре, потом на другом, эти люди скрылись во дворе панельной восьмиэтажки. Ради того, чтобы настичь уходящих, я очень рискованно перебежал через проспект Мира, едва не попав под колёса электробуса. Побледневший водитель даже погрозил кулаком через лобовое стекло. Рядом раздался истошный визг тормозов легковушки. Но мне было всё равно.
Вбежав во двор панельного дома, я огляделся: никого с рюкзаками поблизости не оказалось. Лишь бабушки судачили на скамейке у подъезда. Бросившись к ним, я сбивчиво задавал какие-то бестолковые вопросы, до смерти напугав старушек. В конце концов, удалось выяснить, что в этом дворе никого похожего на тех, кого я преследовал, не видели. В отчаянии я забрался на верхушку детской горки, которой зачем-то придали форму ракеты, и принялся озирать окрестности. Тщетно...
Разумеется, после этого мне уже не приходили странные письма. Поиск в интернете "Русского марсианСкого ОбщеСтва" ничего не дал. Но через месяц, листая какой-то сайт с не слишком достоверной информацией, я наткнулся на фотографию, якобы сделанную недавно на севере Москвы и изображающую очень странное облако над гостиницей "Космос". По форме это облако напоминало НЛО, какими их обычно изображают в сериалах. Загнав фотографию на сервис Let's Enhance и увеличив разрешение на порядок, я с удивлением разглядел на боку облака пятно, очень похожее на рыболовный крючок, к которому справа приделали расчёску.
А Валерка, мой однокурсник, так любивший розыгрыши, умер ещё год назад. Его смерть была внезапной и скоропостижной: оторвался тромб и попал в сердце. По крайней мере, так мне сообщила Валеркина соседка. Но на похоронах она не присутствовала и про поминки ничего не слышала...
