Аннотация: Путь наверх у каждого свой. Но иногда тернистые извилистые тропки приводят совсем не туда...
Чужое брать нехорошо. Эту истину Филипп усвоил с детства. Он рос подвижным непоседливым мальчиком, склонным к проделкам разной степени дозволенности, проказником, но вовсе не дураком. Филипп чтил логику и знал, что любому действию всегда найдётся противодействие. Неизбежно. Если ты берёшь что-то без спросу, то будь готов к неприятностям. Поэтому когда вдалеке темноту огромного склада прорезали пучки нестерпимо яркого света, Филипп даже не удивился. Он лишь половчее ухватился за рукояти манипуляторов, загружая в капсулу последнюю партию минерала. Нужно аккуратно уложить этот золотистый контейнер в маленький трюм, рядом с другими подобными вместилищами с эмблемой Латифа, странным крылатым жезлом, оплетённым змеями, на фоне звезды. После этого можно сматываться.
Змеи... Этих существ он никогда вживую не видел, поскольку вырос в городе-улье среди миллионов таких же человеческих существ, одержимых одной лишь идеей: пробиться наверх, в светлые просторные уровни, где могли жить лишь обладатели высших уровней потребления. Самым грязным ругательством в улье было словечко мувдаун, происходившее из какого-то древнего земного языка и означавшее движение вниз. В тот день, когда Малена первый раз показала ему копию протокола, Филиппу достаточно было лишь бросить взгляд на эмблему Латифа, чтобы по спине пробежал холодок, а тело непроизвольно содрогнулось. Змеи ему не понравились, а вместе с крылатым жезлом и вовсе произвели жуткое впечатление, как что-то дикое, чужое и очень опасное. Зря он тогда не доверился первому впечатлению и позволил Малене уговорить себя...
Мувдаун! Ему не хватило пары мгновений. Возле капсулы появились бесформенные махины и залили всё вокруг чудовищным светом, а потом воздух рядом с Филиппом прошили невидимые лучи и началось что-то ужасное. Пилот почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег, неведомая сила мучила тело, скручивая его в Архимедов винт, глаза отказывались видеть, а барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут. Руки онемели от жуткой боли. Из последних сил Филипп коснулся ногой запасной кнопки экстренной эвакуации и потерял сознание...
Сколько прошло времени -- он не понял. Может, мгновение, а может -- вечность. Его капсула висела в пространстве Мотидзуки среди невообразимой пустоты, а сам он пытался вспомнить, кто он такой, и как здесь очутился. В правом бедре кольнуло. Лишь после этого Филипп понял, что система жизнеобеспечения ввела ему вторую дозу стимуляторов. Первый укол всегда делали в левую ногу. Если дошло до второго, то шок от пережитого был слишком сильным.
До сознания Филиппа донёсся странный звук, похожий на треск рвущейся ткани. Оглядевшись и увидев повсюду растущие синие пятна, пилот выругался и принялся массировать виски подушечками пальцев. Мувдаун! Беглый осмотр капсулы поверг его в уныние: латифские излучатели пробили обшивку во многих местах, но самым неприятным было попадание в Прибор. Три крошечных отверстия в гиозитовом фейдере уже зарастали синей биокерамикой, сделав ремонт регулятора невозможным. Самовосстановление обшивки капсулы уже не раз спасало пилотов от неминуемой гибели, но сейчас у Филиппа перехватило дыхание, а сердце вдруг затрепетало и ёкнуло. Без Прибора он не сможет вернуться домой. Никак! Мувдаун!
Только без паники! Чтобы успокоиться, Филипп сделал несколько вдохов и выдохов по системе Гуауэй и представил себе Малену. Перед внутренним взором появилась миниатюрная смуглокожая брюнетка с блестящими раскосыми глазами. Очень умными глазами. Каждый раз, вспоминая подругу, Филипп сначала видел эти глаза, и лишь потом -- аппетитные формы. В голове зазвучал её мелодичный голос: "Давай рассуждать логически..." Это была любимая фраза Малены.
Помогло. Дыхание восстановилось, а руки перестали дрожать. Из глубин памяти всплыл первый инструктаж в Институте: пилотов-стажёров, сдавших многочисленные зачёты по теории, собрали в ангаре "А" вокруг настоящих капсул, позволяющих переходить из обычного пространства в пространство Мотидзуки, и инструкторы с золотыми нашивками на форменных комбинезонах с хитрым видом выслушивали вопросы от новичков.
-- А если Прибор сломается Там? Я смогу вернуться? -- чуть дрогнувшим голосом поинтересовался худой высокий стажёр слева от Филиппа.
Коренастый инструктор уставился на долговязого льдистыми глазами, в которых невозможно было прочитать никакие эмоции, выдержал долгую театральную паузу, за время которой расстояние между ним и стажёром увеличилось, как минимум, вдвое, и лишь потом задал встречный вопрос:
-- Что нам об этом говорит теория?
Худой высокий стажёр нервно сглотнул, сделал ещё шаг назад и наступил на ногу другому новичку, стоявшему за ним. Инструктор хмыкнул и воззрился на Филиппа -- тому пришлось спешно соображать, а затем, задыхаясь, выпалить:
-- Нет! То есть... Да... То есть, нужно чинить Прибор, иначе хана!
Коренастый инструктор и в этот раз не изменил выражение лица. Тщательно изучив Филиппа, как добросовестный учёный изучает лабораторный препарат, инструктор перевёл взгляд на долговязого, чем поверг того в окончательное смущение, и быстро окинул взглядом остальных:
-- Какие ещё будут версии?
Поскольку новых ответов не поступило, инструктор отчеканил:
-- Без Прибора нам не перейти из пространства Мотидзуки в обычное, поэтому нужно знать устройство Прибора и уметь его чинить любыми подручными средствами...
Филипп аккуратно снял кожух и рассмотрел повреждения. Биокерамические наросты оказались на концах и точно в середине гиозитового напыления. Удалить их, не испортив Прибор окончательно, не представлялось возможным. По крайней мере, с теми инструментами, которые имелись в капсуле. А с наростами ползунок фейдера не мог передвигаться, что исключало настройку временных координат. Мувдаун!
А ведь так всё хорошо начиналось! Малена, работавшая в архивах департамента экономики, раскопала интересную информацию. Подруге попался протокол заседания Контрольной комиссии с выдержками из бортового журнала экспедиции Л-410. Все результаты этой миссии были засекречены, но по какой-то причине данный конкретный протокол и приложения к нему оставались в статусе "Для служебного пользования", так что Малена смогла узнать о полёте капитана Франтишека Свинки. Целью полёта являлась система Латиф, чрезвычайно богатая дивицием. Этот минерал, столь редко встречавшийся на планетах Содружества, был невероятно востребован в производстве пищемассы, так как повышал эффективность матриц на порядок. Любой пищевик Содружества отдал бы всё, что имел, за пригоршню дивиция, но чтобы заработать на такое количество минерала, ему не хватило бы целой жизни. Да и поставки были расписаны на годы вперёд.
А в системе Латиф, не входящей в Содружество, дивиций добывали в огромных количествах. Вот только продавать его всем желающим не спешили. Причину такой их разборчивости Малена установить не смогла, но узнала, что капитана Франтишека Свинку в этой системе встретили, мягко говоря, неласково. Л-410 окончилась провалом, после чего все данные об этой миссии засекретили. Номер злосчастной экспедиции удалили из всех справочников, но департамент экономики как-то прознал про чудесную систему и время от времени предлагал отправить туда нового посланника от правительства. Однако руководство Содружества раз за разом отклоняло эту идею. Более того, само существование Латифа являлось государственной тайной, за разглашение которой можно было лишиться социального рейтинга и получить уровень потребления "D-".
Филипп поёжился: то, что они с Маленой запланировали, каралось тем же. Но лишь в том случае, если об этом узнают власти. Зато успех мог превратить их жизни в нескончаемую череду удовольствий.
Малена давно уже мечтала поднять уровень потребления со стандартного "B" до более комфортного "BB", или даже до "BB+", но их с Филиппом общественное положение не позволяло это сделать. Ни социальный рейтинг, ни карьерный рост, а точнее отсутствие оного, не сулили желаемого. И Малена, в чьих жилах текла гремучая смесь кровей авантюристов и бунтовщиков разных рас, упорно искала свой счастливый билет. И когда появился шанс провернуть незаконную и очень опасную операцию, Филипп стал важной частью плана подруги...
Малена всё рассчитала до мелочей. Тут здорово пригодились её три высших образования. Социокультурный анализ обитателей Латифа, сделанный на основе скудных сведений из архива, и вовсе заслуживал того, чтобы учить на этом примере студентов. Малена рассчитала оптимальные точки входа в пространство Мотидзуки и предположительную временную координату, сулящую вероятный успех. Но самое опасное предстояло сделать мужчине. Филипп не мог похвастаться такими разносторонними талантами, как у подруги, но дело своё знал. В институте он считался одним из самых перспективных пилотов, хорошо знал устройство капсулы и Прибора. Ему доверяли очень опасные миссии во всех доступных эпохах, а его допуск третьего уровня позволял входить в секретные ангары "A" и "B" в любое время суток...
Ещё раз глянув на испорченный фейдер, Филипп вдруг задумался. А если совсем удалить ползунок? Что даёт ему текущая конфигурация отверстий в регуляторе? Он прикинул их взаимное положение, посчитал в уме, оттолкнувшись от двоичной системы счисления, и получил число двести семьдесят три. Испорченный регулятор будет раз за разом изменять настройки Прибора на эту константу, вычитая её из текущих координат. И, стало быть, манипулируя масштабированием и учитывая преобразования числовых типов данных в системе, он всё равно сможет попасть именно туда, куда ему нужно. Осталось лишь правильно всё рассчитать.
Проведя вычисления на бортовом компьютере три раза, Филипп получил один и тот же ответ и довольно хмыкнул. Математика всегда давалась ему легко. Он "видел" числа, как нечто материальное, осязаемое. Каждое число имело свой характер и узнаваемый облик. Но вот использовать эту свою способность, чтобы пробиться в элиту общества, Филипп не сумел. Наверное, для этого требовались другие качества. В памяти тут же всплыла полузабытая сценка из ранней юности...
-- Фил! А спорим, что ты не сможешь залезть в сектор 273?
Вик глядел на него с насмешкой и легким презрением, тем самым взглядом, который Филипп терпеть не мог. Захотелось стукнуть этого блондинчика с тонкими чертами лица, стукнуть так, чтобы из правильного классического носа потекла красная юшка. Но они стояли в общественном коридоре прямо под камерами наблюдения, так что робостражи явились бы через считанные мгновения, и потом бы Филиппа заставили проходить психокоррекцию, а им с мамой понизили бы рейтинг, а потом, почти наверняка, и уровни потребления.
-- Вот ещё! Делать мне нечего!
Вик повернул голову к Сэму и Мусе:
-- Я же говорил, что он сдрейфит! Только на словах смелый, а как до дела... Может нам лучше с Киром перетереть?
Муса примирительно произнёс:
-- Да он просто не знает, для чего это надо. Скажи ему!
Вик пожал плечами, будто сомневаясь в разумности этого шага, но всё же пояснил:
-- В секторе 273 поставили новые матрицы. Говорят, что там будут делать пищемассу для верхних уровней. Не стандартные рационы, как у нас, а настоящую еду, как в древних книгах!
Муса с Сэмом при этих словах мечтательно причмокнули, а Филипп непроизвольно сглотнул. Конечно же, ему хотелось попробовать настоящую еду, и, забыв на время о неприязни к задаваке Вику, подросток начал выяснять подробности. А позже, когда он пролез в сектор 273 через вентиляцию и пробрался к матрицам, его там уже ждали робостражи. И только чудо спасло их с мамой уровни потребления.
Вик, Муса и Сэм уже давно перебрались на верхние уровни. Что ж, у каждого свой путь наверх, но Филиппа никогда не привлекало то, что проделывала эта троица...
Вернувшись к реальностям пространства Мотидзуки, пилот в четвёртый раз проверил свои расчёты. Всё выглядело правдоподобным, но какая-то мысль свербела на самом краю сознания, и Филипп никак не мог её поймать. Посчитать в пятый раз? Но какой в этом смысл? В конце концов, к чёрту нерешительность!
Оставалось перенастроить автоматику капсулы и Прибор, что не заняло много времени. Уже запустив процесс возвращения, пилот вдруг спохватился: а почему он решил, что эта константа равна двумстам семидесяти трём? Мувдаун! А что, если он ошибся в оценке, и участки неповреждённого гиозитового напыления чуть длиннее? К тому же данное число уже как-то подвело его в ранней юности. Филипп потянулся к прерывателю, но не успел совсем немножко...
Пушистый теризинозавр, копавший длинными когтями передних конечностей влажную землю возле толстого ствола саговника, насторожился. В воздухе раздался непривычный шум. Ящер боязливо поводил маленькой головкой на длинной шее, потом укрылся в низкой поросли папоротников. Если это хищники, то почему не слышно шагов? Чтобы бежать, нужно знать направление.
У соседнего гинкго от порыва внезапно налетевшего ветра зашевелились ветви, посыпалась листва, а рядом с тёмным шершавым стволом возникло гигантское дымящееся яйцо. Такого яйца не смог бы отложить ни один из хищников, врагов теризинозавра. Пушистый ящер в ужасе заверещал и метнулся в заросли за саговником, быстро переваливаясь на мощных задних лапах и взметая комки мокрой грязи.
Из яйца вышло странное существо на прямых нижних конечностях, не похожее ни на кого из привычных обитателей здешних мест. Существо окинуло взглядом окрестности, застонало, а потом закричало так громко, что семейство птерозавров, обитавшее в ветвях гинкго, в панике вылетело из родного гнезда. Нижние конечности существа подогнулись, и оно рухнуло ничком на тёплую влажную землю.