Аннотация: Капитан Самохвалов и первый пилот Голынко приняли сигнал бедствия после выхода из прыжка...
Сигнал бедствия
Ничто в этот день не предвещало неожиданностей. "Полярная чайка" вышла из очередного прыжка, после чего экипаж лайнера занимался стандартной проверкой всех систем. Капитан Самохвалов и первый пилот Голынко находились в главной рубке, когда по гиперсвязи поступил сигнал бедствия. Иван сразу взглянул на координаты:
- Ба, сектор В948-С785! Всего в одном прыжке! Может, рванём туда сразу, без лишней волокиты?
- Иван! Умерь свой пыл! Действуем по инструкции.
Согласно уставу Космофлота, экипаж, принявший сигнал бедствия, обязан немедленно сообщить о нём на ближайшую стационарную станцию гиперсвязи. Затем требуется вычислить время, необходимое для того, чтобы долететь до места бедствия, а потом проинформировать заинтересованные стороны. И лишь только после подтверждения хотя бы из одного источника можно мчаться на помощь.
Ивана Голынко все эти стандартные процедуры раздражали. Ему хотелось сразу же действовать, лететь, спасать неизвестных бедолаг хоть в самый дальний край галактики, но приходилось сдерживаться, душить прекрасные порывы в зародыше и действовать строго по инструкции. К тому же "Полярная чайка" была пассажирским лайнером, а это означало, что никаких резких движений и необдуманных поступков не допускается никогда и ни при каких обстоятельствах. Прежде всего, следовало думать о безопасности людей на борту, и лишь в последнюю очередь - обо всём остальном.
Иван сделал глубокий вдох, досчитал до десяти и постарался успокоиться. Он первый пилот и обязан быть разумным и осмотрительным.
- Станция B947 приём подтвердила. Во всех смежных секторах кроме нас - никого.
- А что там с терпящими бедствие?
- Ответа нет, но сигнал повторяется.
- Автомат?
Собеседник коротко кивнул.
Самохвалов окинул взглядом карту на главной панели, немного помедлил, а потом чётко произнёс:
- Готовимся к прыжку в сектор В948-С785. Оповестить станцию B947. Сделать объявление для пассажиров.
Говорят, что опытные космолётчики ничего не чувствуют во время прыжка. Это полная ерунда. Нести такую ахинею могут лишь люди, которые не имеют ни малейшего представления о гиперпространственном переходе. Когда мощные двигатели пронзают нашу брану и внедряются в искривлённое пространство большей размерности, организм человека на борту корабля оказывается в стрессовом состоянии. Людские органы чувств не могут адекватно функционировать в четырёхмерном или пятимерном пространстве, поэтому каждый во время прыжка ощущает что-то аномальное, противоестественное, находящееся за пределами привычного житейского опыта. И пилоты не являются исключением из правил. Однажды Ивану во время гиперпространственного перехода почудилось, что у него два сердца, одно слева, другое справа. Когда он попытался сконцентрироваться внутренним зрением на новом органе тела, тот вдруг ушёл в низ живота, а потом и вовсе опустился куда-то в левое бедро. Другой раз Голынко при прыжке испытал невероятное расщепление сознания: ему показалось, что одна часть его сущности вдруг уменьшилась до такого размера, что могла видеть атомы. В то же самое время, другая ипостась Ивана оставалась в главной рубке, а третья разнеслась в космосе от корабля до ближайшей звезды. При этом пилот ощущал себя единым существом во всех трёх проявлениях. Капитан Самохвалов однажды обмолвился, что ему доводилось испытывать определённые проблемы со зрением, когда глаза вдруг теряли способность фокусироваться на предметах: зрение как будто пронзало их насквозь, пробегая через атомные или молекулярные решётки.
На этот раз прыжок прошёл без особых приключений. Голынко ненадолго почувствовал, что проваливается в бездну, затем растекается по полу рубки, как кисель, после чего всё внезапно закончилось. "Полярная чайка" вернулась в трёхмерное пространство в секторе В948-С785. Прямо по курсу сияла багровым светом звезда.
- Спектральный класс М6. Красный карлик. Масса - двадцать процентов солярной. Дистанция до звезды - ноль восемь а.е.
- Не нравится мне этот карлик. Срочно, проверку всех систем! Готовиться к прыжку на предыдущую локацию. Что с сигналом бедствия? Запеленговали?
- Сейчас. Вот они. Даю картинку на главную панель. Увеличиваю.
Капитан с первым пилотом взглянули на экран. Голынко присвистнул:
- Это же звёздный балкер типа "Альбатрос"! Я на таком раньше летал вторым пилотом.
- Да, это он. Ты прав. Осталось узнать, прочему они не отвечают на наши сообщения.
- Как?
- Отправим к ним спасательную капсулу. А поведёшь её ты, как известный специалист по управлению этой посудиной.
Иван покраснел. Капитан никак не мог забыть о той выходке, которую устроил однажды Голынко во время рейса на Сампо. Тогда, жестоко страдая от несчастной любви, первый пилот самовольно вышел в космос на спасательной капсуле и выложил из сигнальных маячков имя своей коварной возлюбленной. Светящаяся надпись двигалась параллельным курсом и привлекла внимание пассажиров. Как же Ивану тогда досталось на орехи! Самохвалов отчитал его, как нашкодившего мальчишку, а потом ещё и арестовал на сутки в назидание.
Пока Голынко тестировал системы корабля, а затем проверял капсулу, в главную рубку зашёл Самарский, начальник санчасти "Полярной чайки". Константин Викторович рассказал, что троим пассажирам стало плохо во время прыжка, так что понадобилась краткосрочная госпитализация. Самохвалов тут же произнёс:
- Будь готов к тому, что у тебя могут появиться новые пациенты. Сейчас Иван летит к кораблю, который отправлял сигнал бедствия, и попробует узнать, что случилось с командой.
- Ясно. Ещё семерых я смогу принять. Но не больше.
- Надеюсь, что этого не понадобится, но ты продумай на всякий случай.
Самарский уже собирался уходить, но вдруг засмотрелся на изображение звёздной системы на главной панели.
- Сколько летаю, а такого ещё не видел. Посмотрите - это же какие-то кровавые звёзды.
Первый пилот и капитан тут же обернулись к монитору. И действительно, в секторе В948-С785 как будто специально отбирали звёзды по спектральному классу. Все, как на подбор, ближайшие светила оказались красными карликами, причём винного или даже кровавого цвета.
Когда капсула была подготовлена, Иван по настоянию Самохвалова облачился в скафандр и вошёл в маленький кораблик. Сел за пульт управления, покосился на приборы. На первый взгляд, никаких трудностей эта миссия не представляла. Голынко мог с закрытыми глазами вывести капсулу через шлюз, придать ускорение, а затем тормознуть возле "Альбатроса" и выровнять скорости. За работу!
Визуальный осмотр транспортника не добавил информации: никаких повреждений обшивки Голынко не заметил. Первый пилот ещё раз попытался связаться с балкером по радио, но ответа не получил. Ну что же, нужно пристыковаться, а потом попытаться зайти. Иван осторожно провёл капсулу вдоль борта "Альбатроса" к отсеку аварийной стыковки. Затем пришлось помучиться с манипулятором кораблика, чтобы подвести судёнышко под правильным углом на нужное расстояние. Универсальный стыковочный агрегат балкера долго не хотел сочленяться с аналогичной системой капсулы. Голынко вспотел, пока, наконец, не заставил механизмы сработать. Но вот кольца уплотнителей сомкнулись. Первый пилот открыл люк своего кораблика и попытался перейти в "Альбатрос". А не тут то было! Круглая дверь в транспортник никак не желала раскрываться. И что делать?
Иван задумался. Не вскрывать же этот люк плазменным резаком! А что ещё можно сделать? Тут взгляд пилота упал на пультик манипулятора. Ведь можно же постучаться, и если на "Альбатросе" есть кто живой, то он, скорее всего, в состоянии открыть дверь. Голынко осторожно подвёл механическую руку к борту балкера и заставил устройство удариться об обшивку. Кажется, получилось. Ещё разок. Три длинных удара, затем три коротких. Иван подождал и повторил всю серию. В наступившей затем тишине можно было услышать, как бьётся собственное сердце. Неужели не откроют? Неужели на транспортнике все погибли?
Через некоторое время люк балкера зашевелился и открылся. Голынко облегчённо выдохнул: значит, есть живые на борту, слава творцам звездолётов! Первый пилот перешёл на "Альбатрос" и вскоре уже осторожно пожимал руки членам экипажа транспортника.
- Ну как вы здесь? Все живы? Что у вас сломалось, раз вы подавали сигнал бедствия? И почему не отвечали на наши вызовы?
- Ну, ты, брат пилот, и засыпал нас вопросами. Давай сначала познакомимся. Я - Жуан Жилберту, капитан "Альбатроса-13". Говорила мне жена, не соглашайся на корабль с таким номером, да не послушался я её. Вот и влип теперь. Это - Педру Кальейруш, первый пилот, и Луис да Силва - второй пилот. Остальные в главной рубке. А с кем мы имеем честь разговаривать?
- Я - Иван Голынко, первый пилот "Полярной чайки". Мы получили сигнал бедствия, изменили курс и пришли по указанным вами координатам. На вызов вы не ответили, поэтому наш капитан принял решение отправить спасательную капсулу.
- И замечательно! Ваш капитан - молодец! От имени всего экипажа "Альбатроса-13" позвольте вас поблагодарить за отзывчивость и столь быстрый приход! Ты не представляешь себе, как мы рады тебя видеть! В такую беду вляпались на ровном месте. Вышли из прыжка в этом секторе и решили проверить гипердрайв - с ним что-то было не так. Только вывели движок из рабочего режима - на ближайшей звезде началась мощная вспышка. Полыхнуло так, что она раза в три ярче сделалась. Пока мы с главным двигателем колупались, тут и до нас долетело. Шарахнуло по всему спектру, да так, что вся аппаратура накрылась. Гипер - умер, планетарные - испустили дух. Даже все передатчики выжгло. Хорошо ещё, что аварийный защищён по классу "А", а то бы мы здесь навечно застряли.
- А вот почему весь "Альбатрос" не экранируют по классу "А"? - спросил капитана второй пилот Луис да Силва.
- Ну ты запросил! - усмехнулся Жуан Жилберту. - Если бы балкеры целиком так экранировали, они бы стоили, как звёздные линкоры экстра-класса!
Голынко решил прервать этот совершенно не относившийся к делу разговор:
- Значит, говорите, этот красный карлик вспыхнул? Тогда нужно быть начеку - такое может повториться в любой момент. Подождите меня здесь - я доложу своему капитану.
Иван вернулся в спасательную капсулу и немедленно связался с "Полярной чайкой". Вкратце обрисовав ситуацию, он сообщил Самохвалову, что ближайшая звезда, скорее всего, является вспыхивающей. Как известно, подобные светила могут резко и непредсказуемо увеличивать свой блеск в разы за считанные секунды. Во время таких вспышек идёт мощнейшее излучение по всему спектру.
Пётр Самохвалов отдал приказ немедленно эвакуировать экипаж "Альбатроса-13" на "Полярную чайку". Жилберту согласился и отправил своих людей собирать личные вещи, затем переходить в капсулу, а сам отправился попрощаться с балкером. Голынко прекрасно понимал Жуана, но хотел как можно скорее оказаться подальше от транспортника с несчастливым номером. Его пилотская интуиция подсказывала, что промедление в данной ситуации не доведёт до добра. Вдруг красный карлик снова воспламенится? Ведь вспышки происходят совершенно непредсказуемо. Минут через десять уже собралась вся команда, но капитан "Альбатроса" всё никак не возвращался. Ивану уже хотелось плюнуть на всё и оставить сентиментального Жуана на его обездвиженном корабле, но тут вдалеке, наконец-то, послышались тяжёлые шаги. Жилберту нёс чемодан и какую-то коробку.
Когда Голынко уже почти долетел до "Полярной чайки", он решил посмотреть, что делается сзади. И тут Иван с ужасом заметил, что красный карлик начинает стремительно увеличивать яркость. Буквально на глазах пилота светило полыхнуло так, как будто кто-то повернул невидимый реостат. Цвет звезды внезапно изменился - из кроваво-красной она сделалась синей с каким-то зеленоватым оттенком.
- Пётр! Вспышка. Готовьтесь к прыжку! - в панике прокричал Голынко в устройство связи.
- Вижу Ваня, всё вижу. Быстро причаливай и дуй в главную рубку, - спокойно ответил Самохвалов.
С трудом подавив дрожь в непослушных руках, первый пилот ввёл спасательную капсулу через шлюз лайнера на посадочную палубу. Теперь нужно зафиксировать судёнышко, после чего скорее выходить. Оставив команду с "Альбатроса" на попечение старшего помощника, Голынко снял скафандр и понёсся в главную рубку. Он бежал так быстро, что к тому моменту, когда влетел на центральный пост, дышал, как загнанная лошадь.
- Что так мчался? Запыхался весь. У нас ещё целых три минуты есть до подхода фронта излучения от вспышки - мог бы и не торопиться. Несолидно так бегать для первого пилота! - подначил Ивана Самохвалов. Затем произнёс уже серьёзным тоном: - Прыжок на предыдущую локацию через десять секунд. Оповестить пассажиров.
На этот раз во время гиперпространственного перехода Голынко привиделось, что к нему тянутся огромные сине-зелёные щупальца, и в тот момент, когда, казалось, что они вот-вот доползут до пилота, лайнер вышел из прыжка. Беспокойный красный карлик и его соседи, кровавые звёзды, остались позади. Можно было спокойно выдохнуть и продолжать рейс. И тут по гиперсвязи снова поступил сигнал бедствия. Капитан Самохвалов нахмурился:
- Ну и денёк сегодня! Где на этот раз?
- Сектор В948-С785... Мы же только что оттуда!
- Бред! Ну ладно, действуем по инструкции.
Очередной обмен со станцией B947 показал, что новых кораблей в данном участке космоса не появилось. Снова "Полярной чайке" придётся идти на помощь. Но теперь хотя бы ясно, что за опасность подстерегает космолётчиков в злополучном секторе. Перед тем, как совершать новый прыжок, Пётр Самохвалов решил подстраховаться и провёл самую тщательную диагностику всех систем лайнера.
- Что с бедствующими?
- Есть ответ. Старательский майнер "Баклан-169". Отказ двигателей.
- Эти лоханки ещё летают? Их же лет десять, как сняли с производства! - удивился капитан, затем осведомился: - Раненые на борту?
- Нет.
- И каким же их ветром занесло в эту систему? Там же нет ни одной планеты! Что они там добывать собирались? Наша диагностика?
- Полный порядок. Можно стартовать.
- Готовимся к прыжку в сектор В948-С785. Оповестить станцию B947. Сделать объявление для пассажиров.
Этот гиперпространственный переход запомнился Ивану тем, что во время прыжка ему всё казалось, что ноги его остались на месте, а голова стремительно просачивалась сквозь межзвёздное пространство. При этом тело пилота всё удлинялось и вытягивалось, превращаясь в исполинскую натянутую струну. В то мгновение, когда, по прикидкам Голынко, эта струна должна была лопнуть, "Полярная чайка" вышла из прыжка.
Иван сделал глубокий вдох и вернулся к работе. Бедствующих увидели быстро - их майнер обнаружился неподалёку от опустевшего "Альбатроса". Голынко удивило такое близкое соседство кораблей.
- Вызвать "Баклан"!
- На связи.
- Что хотят?
- Просят отправить им механика с ремкомплектом.
- Ну что, Ваня, готовься! Капсула в твоём полном распоряжении. Бери механика и - вперёд!
Старенький, неоднократно латаный майнер выглядел на редкость убого. Пилот удивился, что такую развалюху выпустили в открытый космос. Пристыковав капсулу к "Баклану", Иван связался со старателями. Когда открылся люк, Голынко первым ступил на терпящий бедствие корабль. Его поджидали двое в засаленных комбинезонах.
- Приветствуем вас на борту "Баклана-169". Вы механик?
- Я - Иван Голынко, первый пилот "Полярной чайки". А вы?
- Джек Смит, капитан. А это Мартин Грей, мой помощник.
- Что у вас случилось?
Капитан майнера как-то многозначительно посмотрел на своего помощника, потом, довольно сбивчиво, начал жаловаться на нелёгкую жизнь артели. Со слов Смита выходило, что корабль старателей оказался в данном секторе случайно, из-за неверно введённых координат для гиперпространственного перехода. Дескать, рука дрогнула. Ивану сразу показалось, что Джек недоговаривает. Голынко спросил, принимали ли на "Баклане" сигнал бедствия от "Альбатроса-13", но капитан майнера тут же уклонился от ответа, посетовав на то, что их приёмник-передатчик такой же древний, как и сам корабль, поэтому часто выходит из строя.
Отправив механика вместе с Мартином Греем разбираться с двигателями, первый пилот связался с Самохваловым и доложил ему обстановку. Потом Иван направился в главную рубку "Баклана". Джека Смита там не оказалось, как и других членов старательского экипажа. Голынко подошёл к центральной панели и заглянул в судовой журнал. То, что он там увидел - его не обрадовало. Оказалось, что в системе мониторинга зафиксирован сигнал бедствия от "Альбатроса-13", но никаких действий, предусмотренных инструкциями, команда майнера не предприняла. В то же самое время, прыжок, который последовал за приёмом сигнала, явно указывал на то, что старатели не могли не видеть сообщения с аварийного балкера, ведь гиперпространственный переход был осуществлён именно в сектор В948-С785. Разве случаются такое совпадения? Что-то здесь не так.
Затем Иван отправился в двигательный отсек. Там собралась вся команда "Баклана", мрачно наблюдая за тем, как механик с "Полярной чайки" ковырялся во внутренностях гипердрайва.
- Ну как? - спросил Голынко.
- Дело дрянь, - ответил механик. - Такое старьё, что наш ремкомплект не поможет.
- А что с маршевыми?
- Та же песня. Проще сдать в утиль.
Иван посмотрел на Джека Смита: тот мрачно ковырял прыщик на своей небритой щеке. Разодрав кожу до крови, капитан майнера беззвучно выругался. Затем он окинул недобрым взглядом свою команду и медленно произнёс:
- Ну, всё, братва. Нам это корыто не оживить. Отлетались. Я принял решение: покидаем корабль. Собирайте манатки - попросимся на лайнер, раз такая ерунда.
Эвакуация старательского экипажа прошла без приключений. Спасательная капсула доставила людей с "Баклана-169" на "Полярную чайку". Красный карлик вёл себя спокойно, новых вспышек больше не наблюдалось. Добравшись до главной рубки, Голынко рассказал Самохвалову о том, что прочитал в судовом журнале старателей. Капитан лайнера поморщился:
- Ясно всё с ними, как день. Хотели поживиться на покинутом балкере, да сами попали под вспышку. Мы можем осуждать старателей за недобрый умысел, но сделать-то они всё равно ничего не успели. Недоказуемо и ненаказуемо. Но, если ты не согласен, можешь связаться со своим приятелем, Георгием Тархановым из Корпуса безопасности Терры. Помнится, в его конторе методы работы весьма нестандартные...
Вспомнив про Тарханова, Иван сразу же нахмурился. Инцидент, приключившийся с пилотом на Руме, надолго выбил его из душевного равновесия. А уж общение с сотрудником Корпуса и вовсе ввергло в глубокую депрессию. Со стороны Самохвалова было бестактностью напоминать об этом досадном эпизоде.
Голынко закончил проверку всех систем лайнера, доложил об этом капитану, а потом заглянул под благовидным предлогом в санчасть, к Самарскому. Осведомившись о том, как обстоят дела у пассажиров, занедуживших во время прыжка, первый пилот рассказал о записях в судовом журнале "Баклана" и о догадках насчёт нехороших намерений команды майнера. Константин Викторович внимательно выслушал Ивана, задумался, потом ответил:
- Помнишь, что произошло со мной на Сампо? Я называю такие случаи ловушками судьбы. Пытаешься сотворить доброе дело, а потом расплачиваешься за это. А в данном случае в ловушку судьбы попали негодяи. Они сами устроили себе западню, и теперь понесут расплату. Вне всякого сомнения, их майнер настолько стар, что ни одна компания не согласилась его застраховать. Так что старатели остались без корабля, а это в их случае - самое худшее, что могло произойти.
- Но ведь, получается, что мы пришли на выручку мародёрам! Они не захотели помочь "Альбатросу", а отсиживались где-то, дожидаясь, пока балкер опустеет. Хотели нажиться на чужом горе! Их бы бросить на этом майнере, и пусть бы болтались в открытом космосе...
- Ваня! Ты не прав! Даже если тебе встретились подонки - необязательно опускаться на их уровень. А наказывать их - это не наша с тобой прерогатива. В данном случае их жизнь уже и так наказала.
Немного успокоившись, Голынко вернулся в главную рубку. И тут по гиперсвязи поступил новый сигнал бедствия...