Аннотация: В туманности Цитра что-то случилось с Ф-машиной магистрального контейнеровоза "Афанасий Никитин"...
Волшебная песнь эу
1. Странник
Я очень стар и очень мудр. Мне известны многие тайны мироздания. Я видел, как рождаются из сгустков ра великолепные эу, как вспыхивают ярким светом и начинают свою песнь длиною в жизнь. Что может быть прекрасней?
Я люблю гулять по этим бескрайним просторам, слушать эу, любоваться ра, такими разными и неповторимыми, наблюдать, как шу утоляют свой невероятный голод, поглощая всё, до чего только могут дотянуться. В моих владениях так много замечательных уголков. Восхищаться ими можно бесконечно. Вот яркий шар эули, собранный из огромного количества эу, спорит с чернотой окружающего ничто. На фоне этого торжества света тёмная пыльная ра по соседству кажется чем-то неестественным. А её разноцветную соседку как будто кто-то рвал на части, а потом раскидывал в разные стороны. Кто это был? Наверное, шу, такой незаметный и такой ненасытный.
А может отправиться в одно из самых любимых мест? Сколько раз я приходил туда, где, закутанные в клочковатую пёструю мантию ра, несколько разноцветных эу поют свою волшебную песню. Их голоса сливаются в чудесную элегию под тихий аккомпанемент далёких эули. Больше нигде я не слышал таких невероятных гармоничных рулад. Их мелодичное звучание пронзает насквозь. Жаль, что бытие этой песни так недолго. Разгонят голубые эу все сгустки ра - и закончится чудесная элегия.
2. Вера
Вера Ласточкина, сколько себя помнила, всегда хотела стать пилотом. В детстве она часто выходила во двор ясными вечерами и долго-долго всматривалась в звёздное небо. От знакомых контуров созвездий трудно было оторвать взор. Яркие точки в черноте безграничного космоса манили Веру, как будто звали к себе. Налюбовавшись красотой ночного неба, девочка воображала, как ведёт свой огромный корабль от одной системы к другой, чётко руководя командой из главной рубки. Любимый сериал "Звёздный флиптер "Юпитер" она смотрела бессчётное количество раз. Капитан флиптера Вилли Адамо был для неё образцом для подражания.
После школы Вера поступала в Лётную академию, но недобрала баллов, чтобы попасть на факультет управления космическими аппаратами. Пришлось идти на навигационный. Учёба давалась тяжело: оказалось, что будущему штурману, прежде чем его допустят к навимату, нужно вызубрить невероятное количество самой разнообразной информации. Некоторые вживляли себе имплантат эйдетической памяти, но это стоило баснословных денег. Ласточкины старшие не могли себе позволить такой подарок дочери. И Вере приходило учиться через "не могу", чтобы не вылететь из академии.
После выпускных её распределили на магистральный контейнеровоз "Афанасий Никитин", принадлежащий компании "GalaxyTrans". Этот нескладный звездолёт трудно было назвать кораблём мечты. Но ещё больше Ласточкину расстроило знакомство с командой. Бортинженер Надежда Павлова встретила нового члена экипажа неприветливо. Окинув Веру цепким подозрительным взглядом, широкоплечая брюнетка сразу устроила девушке экзамен на знание теоретических основ устройства Ф-машин. Затем, буркнув подошедшему мужчине возмущённое: "Присылают тут всяких... А ты потом нянчись с ними!", бортинженер шагнула в кабинку подъёмника и скрылась из виду.
От следующего члена команды неприятно попахивало спиртным. Он насмешливо поглядел на Веру:
- Виктор Минин, суперкарго, - затем глубокомысленно изрёк:
- Баба что ослица - без палки не угомонится. Но ты не робей - мы тебя в обиду не дадим!
После этого Минин растворился в недрах громадного грузового отсека. А ошарашенная Ласточкина отправилась разыскивать главную рубку. Выходя из подъёмника, она услышала негодующий голос бортинженера:
- Ну, Паша! Ну, избавься ты от...
Завидев Ласточкину, брюнетка замолчала, оборвав фразу на середине, а потом стремительно покинула рубку, оставив Веру с командиром наедине. Павел Хромов оказался совершенно не похож на капитана Адамо. Он был среднего роста, крепкий, плотно сбитый, с большой головой, начинающей лысеть. Но лицо его располагало к себе, вызывало доверие.
- Здравствуйте! А вы, значит, наш новый штурман? Я Павел Хромов, капитан "Афанасия Никитина".
- Очень приятно. Вера Ласточкина, штурман.
- Ну, что же. Рад вас видеть на борту корабля. Пойдёмте, я покажу вам вашу рубку и каюту.
3. Павел
"Афанасий Никитин" совершал очередной рейс. Нужно было перевезти горнодобывающее оборудование с фабрик Штал-3 на Бергверк. Отойдя от планеты на расстояние, предусмотренное инструкциями "GalaxyTrans", Павел Хромов объявил контроль полётного протокола номер три. Надежда запустила стандартный тест систем, Вера Ласточкина рассчитывала параметры флипта. В трюмах контейнеровоза суперкарго Виктор инспектировал центровку груза.
- Пост один всем постам. Доложить о готовности по протоколу номер три.
- Пост два. Павел, зайди ко мне! Требуется твоя помощь.
Хромов чуть поморщился, но тут же шагнул в кабинку подъёмника и через полминуты оказался в инженерной рубке. Увидев командира, Надежда сразу бросилась ему на шею.
- Паш! Я по тебе уже соскучилась! Ты меня за день ещё ни разу не поцеловал!
- Надя! Ты с ума сошла! Нам вот-вот флиптовать, а ты меня с поста вызываешь, чтобы поцеловаться! Сдурела?
- Вот так ты, значит? "Сдурела" - это ты так любимой говоришь? Значит, теперь я тебе неинтересна? Будешь на этого цыплёнка длинноногого любоваться?
- Ну что ты, Надь! Ну, извини, не то сказал, - Хромов крепко обнял женщину, затем нежно поцеловал. При этом он подумал, что, наверное, ещё не раз проклянёт себя за те мгновения слабости, когда его угораздило поддаться чарам фигуристой брюнетки. Безусловно, близость с Надеждой скрашивала Хромову монотонность длительных перелётов, но вот характерец у бортинженера был ещё тот. А когда на контейнеровозе появилась молоденькая длинноногая Ласточкина, Павлова начала превращаться в настоящую мегеру. Ох уж эта женская ревность...
- Ну всё, не обижайся, мне пора на пост. Не забывай, что мы в полёте. Тест отработал? Как системы?
- Мои системы полностью готовы к контакту с твоими! - вызывающе заявила бортинженер, призывно глядя в глаза командиру, отчего тот стушевался и тут же попятился к подъёмнику. Напоследок Павел буркнул через плечо:
- Жду рапорта.
Вернувшись на своё место, Хромов продолжил перекличку.
- Пост два в порядке. Проверено. Доложиться всем остальным.
Поскольку никто не откликнулся, командир обратился сам, чуть громче:
- Пост три. Доложить о готовности по протоколу номер три.
После паузы послышался тяжёлый вздох, а потом девичий голос виновато произнёс:
- Павел Иванович! Я сейчас... Одну минуточку...
Хромов мысленно выругался, и сначала решил было заглянуть в штурманскую рубку. Но потом, вспомнив, какими восхищёнными глазами смотрела на него перед взлётом Вера, передумал.
- Пост номер три. Жду вашего ответа.
- Да... Вот... Ещё минуточку... Есть, можно флиптовать.
- Пост четыре? Виктор! Как у тебя?
Очередная пауза, казалось, никогда не закончится. Павел представил себе Минина прислонившимся к стенке отсека и достающим из потайного кармана заветную фляжку, отчего сразу стал злиться. Наконец из комлинга раздалось ворчливое:
- Да нормально тут всё. Флиптуйте на здоровье, сколько вам заблагорассудится! - при этом создавалось впечатление, что у говорившего с трудом ворочался язык. Хромов нахмурился и переспросил:
- Груз закреплён?
- Да куда он денется! Всё в ажуре!
- Центровка груза?
- Паш! Я же сказал, что всё нормально. Флиптуй!
Хромов вздохнул. Распустилась его команда, дальше некуда. Пора с этим бороться. Вот закончится рейс - нужно будет подать рапорт руководству "GalaxyTrans", чтобы Минина списали за профнепригодность, пьянство и тёмные делишки с левым грузом. Да и от Ласточкиной, наверное, стоило избавиться под благовидным предлогом - уж больно она не уверена в себе. И чему их там в Лётной академии учат? Потом Павел подумал о Надежде. Бортинженер, при всей сложности характера, хотя бы матчасть знала великолепно и могла починить почти любой агрегат корабля.
- Пост один всем постам. Инициирую протокол номер три. Запускаю Ф-машину. Обратный отсчёт...
4. Странник
Вот и заветный уголок, где я так люблю отдыхать: эти разноцветные эу, клочковатая ра. Красотища! Но, что же случилось? В пении эу я различаю непонятную фальшь. Их голоса больше не звучат привычным консонансом. Это не то, что мне нужно, не то, что я хотел услышать. Как такое могло произойти? Пристально вглядываюсь в неровные складки ра и вижу в них какой-то мусор: металлические обломки, куски замороженной органики и прочие инородные фрагменты. Вот что создаёт паразитный резонанс и искажает звучание эу! Убрать это отсюда, немедленно! Аннигилировать! Но в последнее мгновение останавливаюсь. Уничтожение материи не происходит бесследно, выделится слишком много энергии, а это может повредить ра, ведь она так хрупка! И эу после этого зазвучат иначе, и не будет больше той волшебной песни, которая мне так полюбилась. Нет, так дело не пойдёт. Лучше поступить чуть хитрее.
Я моментально придумал другой способ очистки ра. Никогда ещё не производил подобных манипуляций над материей, но тем интереснее будет совершить их в первый раз. Анализирую рассеяние мусора в пространстве и сооружаю над этим участком ра пузырь. Затем обращаю вспять все процессы в этом пузыре. Нужно быть крайне осторожным с такими манипуляциями! Вскоре я уже наблюдаю, как фрагменты и обломки начинают группироваться в некий упорядоченный объект сложной структуры. Кусочек за кусочком соединяются вместе, образуя уродливый корпус, изобилующий неровностями и искривлениями. И как такое неприглядное тело могло очутиться в этом прелестном уголке?
5. Надежда
Все опасения Надежды по поводу нового штурмана не подтвердились: первый флипт прошёл без сучка и без задоринки. "Афанасий Никитин" приблизился к Бергверку на положенные 3.14 парсека. Флуктуации Ли, изоморфные пространственной траектории (сокращённо ФЛИПТ), не могли переместить макроскопический объект дальше, поэтому Ф-машину иногда в шутку называли Пи-двигателем. Чтобы добраться до более отдалённых объектов, процесс приходилось повторять раз за разом. А это означало, что безопасность полёта зависит, прежде всего, от бортинженера, следящего за исправностью сложнейшего оборудования корабля. Вот и приходилось Надежде крутиться, как белке в колесе. Одно проверь, другое протестируй, третье держи под строгим контролем, и не забывай ещё следить за четвёртым, пятым и так далее по списку.
Как тяжело, когда всё зависит только от тебя! Невозможно всё время находиться под гнётом ответственности! Этот груз давит, висит на шее, как ярмо. А ведь так хотелось спокойствия, чего-то хорошего, какой-нибудь романтики. Жить на роскошной вилле на тропическом острове посреди изумрудного моря с красавцем-мужем и кучей детишек, встречать с любимым рассветы и провожать закаты, плавать по лагуне вместе с дельфинами, искать на дне жемчужины и сокровища пиратов. А вместо этого приходилось раз за разом отрабатывать стандартные тесты, ковыряться в двигательных установках и менять вышедшие из строя блоки, а так же чинить всё на борту по мелочи. Иногда хотелось кусаться, как собака, и волком выть!
В один из дней, наполненных привычной полётной суетой, Надежда вдруг со всей отчётливостью поняла, что прекрасный принц в её жизни не появится никогда. Это ужасающее открытие заставило Павлову проплакать в своей каюте всё время между вахтами. А потом она обратила своё внимание на Хромова. Капитан, конечно, не был красавцем, но лицо его вызывало доверие, а ранняя лысина намекала на высокий уровень тестостерона. Вскоре завязался их нескладный служебный роман. Павел не был пылким, не был страстным, но рядом с ним Надежда хоть иногда ощущала себя женщиной и начинала снова грезить о семье.
Но вот зачем с контейнеровоза ушёл штурман Петров? Ему на замену прислали эту молоденькую вертихвостку, которая так и норовила обратить на себя внимание капитана. Так и вертелась вокруг него. А ведь сама - полное ничтожество! Ничего не знает, ничего не умеет, только глазки строит, цыплёнок ощипанный.
Надежда вздохнула и посмотрела на табло. Тест перед новым флиптом отработал успешно. Надо докладывать капитану, чтобы запускал Пи-двигатель.
6. Павел
Перед следующим флиптом в капитанскую рубку влетела Ласточкина и нерешительно остановилась на полпути к Павлу. Хромов затылком почувствовал взгляд её васильковых глаз и немедленно обернулся. На лице тоненькой шатенки капитан заметил не привычное восхищённое выражение, которое постоянно ставило его в тупик и очень злило Надежду, а какую-то испуганную гримаску.
- Штурман? У вас какие-то вопросы?
- Нет... То есть да. Павел Иванович, я тут рассчитала очередной флипт. Мы попадём в туманность Цитра.
- Ну и что? Вы же знаете, что плотность вещества в межзвёздных туманностях ничтожно мала. Сто кубических километров такого "облака" будут весить один миллиграмм! Чего вы боитесь?
- Ну... Просто я... Навимат указывает, что в астронавигационном реестре ещё не зафиксированы флипты через эту туманность. Вот я и подумала, что лучше спросить у вас. К тому же у меня какое-то предчувствие нехорошее.
- Галактика громадная, а мы летаем в ней не слишком давно. Так что неудивительно, что в каких-то секторах ещё никто не флиптовал. Значит, мы будем первыми. Возвращайтесь на пост и занимайтесь своим делом. А предчувствия оставьте для гадалок.
После четвёртого флипта контейнеровоз оказался в удивительном по красоте секторе. Облако горячей плазмы, ионизированной молодыми голубовато-белыми звёздами, простиралось на десятки световых лет. В причудливо разбросанных струях межзвёздного газа, как в драгоценной оправе, виднелись разновеликие разноцветные светила. Уж на что Хромов был чужд романтике, но даже у него захватило дух, когда он вывел на большой монитор панораму сектора.
- Пост один всем постам. Посмотрите в окно - не пожалеете!
Понятное дело, на контейнеровозе нет окон. Но иногда ведь можно и пошутить!
- Ух ты! - сразу отозвалась штурман.
- Ничего особенного, - в пику ей буркнула бортинженер. - И не такое видали!
- Надь! Да ты сегодня, похоже, не в настроении! Вид вокруг нас тянет на лучший икс о! - возмутился суперкарго. - Я такую красоту только раз в жизни видел, когда в порту Таири мы повздорили с экипажем "Марко Поло". После той драки глаз нашего старпома был - почти как эта туманность...
- Да что ты понимаешь кроме своего икс о, алкаш старый! - перебила его Павлова.
- Отставить оскорбления! - положил конец дискуссии командир. - Доложить о готовности по протоколу номер три.
Подготовка к флипту прошла как обычно, штатно. Но после того, как Хромов запустил Ф-машину, начались странности. Из глубин корабля раздалось низкое гудение, потом корпус "Афанасия Никитина" задрожал противной мелкой дрожью.
- Что это? - испуганно прокричала Ласточкина в комлинк, но ей никто не ответил.
- Надя! Блокируй Ф-машину! - заорал Хромов.
- Да как её заблокируешь, она в ноль-режиме!
- Отключай!
- Как?
- Если вибрация не прекратится, то весь наш груз превратиться в металлолом, - довольно спокойно сообщил Минин.
- Скоро мы все превратимся в металлолом! - отчаянно взвыла Павлова. - Я не могу отключить Пи-двигатель! Он на блокировке!
Вибрация всё усиливалась, и капитан отдал приказ занять спасательные капсулы. Но было уже поздно! Контейнеровоз начал разваливаться на куски. Рубка, ещё недавно, казавшаяся такой надёжной, рассыпалась. Рёбра жёсткости корпуса отлетали вместе с фрагментами обшивки. Когда Хромова выносило в открытый космос, он открыл рот, рефлекторно сделав глубокий вдох, и почувствовал, как закипает слюна во рту и на языке. Нос начал быстро охлаждаться. Сердце забилось, как бешенное, но потом стало замедляться. "Вот и конец, - подумал Павел. - Как же всё глупо вышло!" Капитан ещё ощутил, как разбухают ноги, после чего потерял сознание от декомпрессии.
7. Странник
Дожидаюсь, когда внутри уродливого объекта начинает циркулировать энергия, и убираю пузырь. То, что недавно было кусками замороженной органики, оказалось белковыми носителями примитивных разумов, неспособных к существованию среди эу и прячущихся в этом угловатом металлическом панцире. Помню, что когда-то странник, подобный мне, развлекался экспериментами с засеванием холодных спутников эу зародышами белковой органики. Может быть, сейчас передо мною результаты его опытов? Интересно, таких жалких носителей можно признать успехом или неудачей экспериментов?
Существа так и не вернулись к нормальному функционированию, поэтому приходиться заняться каждым из них по отдельности. Мыслительные центры белковых носителей оказались повреждены. Начинаю их восстанавливать - это нетрудно для такого, как я. Как только особи в металлическом объекте вернулись к жизнедеятельности, читаю их разумы. Мгновенно выяснился принцип работы движителей, приделанных к уродливому корпусу. Примитивно и до предела расточительно, но работает, хотя и с некоторыми особенностями. Вот одну такую особенность существа и не учли. Их движитель оказался подвержен воздействию песни эу в этом чудесном уголке. Упрощённая конструкция совершенно не учитывала влияние сторонних гармоний, поэтому пошла вразнос вместе с корпусом и особями на нём.
Что это значит? Это значит, что оставлять дикарей в моём любимом месте ни в коем случае нельзя! Они снова попытаются запустить свой металлический панцирь, а тот снова развалится на куски. Делать нечего, раздвигаю ткань пространства и выталкиваю через щель уродливый объект. Надеюсь, я правильно понял, куда направлялись эти примитивные существа.
8. Виктор
В голове Минина творилось чёрт знает что, как после многодневной пьянки в портовых притонах. Он как будто умер, но потом, чудесным образом, снова возродился к жизни. В закоулках мозга остались фантомные воспоминания о том, как корабль разваливался на куски, но суперкарго ясно и отчётливо видел, что находится в трюме "Афанасия Никитина", а груз контейнеровоза - в полном порядке, всё стоит на положенных местах, контейнер к контейнеру. Виктор глянул на пульт - никаких тревожных сообщений не высвечивалось. А потом вдруг что-то произошло, вся аппаратура звездолёта как будто взбесилась, а на Минина накатило странное ощущение падения, сопровождаемое кратковременной дурнотой. К счастью, очень быстро всё прошло. Суперкарго недоумевающе потряс головой, потом метнулся к тайнику, где был припрятан особый незадекларированный груз. Рука быстро нащупала мешочки с запрещёнными стимуляторами. Виктор облегчённо выдохнул.
- Пост один всем постам. Доложить о состоянии по протоколу номер пять.
- Пост два. Маршевые - девяносто пять процентов, Пи-двигатель - девяносто восемь, жизнеобеспечение - девяносто три. Себя ощущаю на пятьдесят, не больше. Что-то мне хреново после этой свистопляски.
- Пост три... Ой... А где же это мы?
- Так, Ласточкина! Что значит это ваше "Ой"? Доложить по форме!
- Павел Иванович! Я сейчас... Одну минуточку... Ой... Не может быть...
- Вера! Прекратить детский сад!
- Но, Павел Иванович! Навимат показывает, что от нас до Бергверка - пять а е. Разве такое может быть?
После этого воцарилось долгое напряжённое молчание. Минин собрался с мыслями и неуверенно предложил:
- А может нам принять по пятьдесят капель, чтобы прийти в себя?
Никто не стал возражать, даже Надежда. Команда "Афанасия Никитина" собралась в кают-компании у круглого стола. Минин достал четыре пластиковых стаканчика, плеснул в каждый из заветной фляжки прозрачную красно-золотую маслянистую жидкость с живым блеском. Над столом разошёлся лёгкий аромат дуба и каких-то пряностей. Ласточкина с сомнением посмотрела на коньяк, но, увидев, как остальные члены экипажа взяли в руки стаканчики, вопросительно глянула на капитана. Тот кивнул, и Вера присоединилась к большинству. Сделав небольшой глоток, штурман поморщилась, но оставила стаканчик в руках, чтобы не противопоставлять себя команде. Хромов начал:
- Значит, так, экипаж. Что мы имеем? В туманности Цитра что-то случилось с Ф-машиной и "Афанасий Никитин" развалился на куски. Я помню, как вылетел в открытый космос и потерял сознание. Потом, когда очнулся, обнаружил, что нахожусь в своей рубке, а корабль - целёхонький. После этого опять что-то происходит, и мы оказываемся за много парсеков от Цитры, возле самого Бергверка. Внятно излагаю? Поправки, дополнения есть?
- Всё точно, - кивнул Минин. - А ещё я видел, как контейнеры разбились, и весь груз в них рассыпался, перед тем, как корабль развалился. А сейчас - всё в ажуре, точно по накладным!
Хромов кивнул и повернулся к Павловой:
- Предлагаю поработать над данными регистраторов. Убрать лишнее, добавить необходимое. Что скажешь, Надь?
- Думаю, что получится, - кивнула Павлова. - Я как-то уже прокручивала подобное, на другом корабле. Сделаем.
- А зачем? - штурман посмотрела на капитана испуганными васильковыми глазищами.
- Ты летать хочешь? - быстрее всех отреагировал Минин.
- Да... Конечно! А что? - удивилась Вера.
- А то, моя дорогая правдолюбица, что если отразить в рапорте всё, что с нами произошло, то нас больше никогда не подпустят к любому кораблю даже на пушечный выстрел! И хорошо ещё, если в дурдом не запрут! Ты думаешь, что "GalaxyTrans" станет разбираться, что с нами приключилось в туманности Цитра? Чёрта с два! Проставят на рапортах гриф "Для служебного пользования", а нас выпрут с волчьими билетами и подписками о неразглашении. И потом ни одна компания не возьмёт на лётную работу, ты уж поверь моему богатому жизненному опыту!
- Но ведь у нас там что-то произошло с Ф-машиной. А если в эту туманность залетит другой звездолёт и у них начнётся то же самое? Они же могут погибнуть! А их смерти будут на нашей совести! И как потом с этим жить?
- Ну, раз ты такая совестливая, придумай что-нибудь! Внеси запись в астронавигационный реестр о том, что туманность Цитра гипотетически непригодна для Ф-машин, или сочини что-нибудь в этом духе. Ты же умная, вдобавок, в курсе новейших веяний. Можешь сделать это под чужим именем или анонимно или как-то ещё. Но в служебном рапорте, будь добра, ничего такого не указывай. У нас был обычный рутинный полёт. Договорились?
- Я думаю... Н-наверное, вы правы. Да.
9. Вера
Ласточкина закончила рапорт в служебном планшете и откинулась в кресле. Сначала у неё никак не получалось составить чёткий и ясный текст, но потом заглянула Павлова и, воздержавшись от малейшей критики, внесла несколько ценных замечаний. Позже зашёл капитан и внёс свою лепту. А больше всех помог суперкарго, предложивший Вере стимулятор из личных запасов. Благодаря этой фиолетовой таблетке написание рапорта, избегающее любых упоминаний об инциденте в туманности Цитра, быстро дошло до победного финала. Минин намекнул, что если понадобится, то он всегда сможет помочь с тонизирующими средствами, повышающими работоспособность.
А потом Ласточкина написала письмо своему школьному приятелю Гарику Макину и попросила помощи в одном очень важном деле. Гарик ещё в двенадцать лет взломал школьный сервер, а год спустя добрался до компьютеров транспортного департамента, сделав так, чтобы все его приятели могли бесплатно пользоваться любым общественным транспортом. Окончив школу, Макин уже был признанным специалистом по получению информации, вне зависимости от степени её конфиденциальности. С Гариком у Веры были самые доверительные отношения, поэтому она надеялась на его сотрудничество. Важно было внести запись об ограничениях на использование Ф-машин в туманности Цитра в астронавигационный реестр так, чтобы потом никто не смог отследить её автора.
Затем девушка задумалась. Интересно, что сказал бы капитан Вилли Адамо, узнав, чем она тут занимается? Одобрил бы? Или отругал за ложь, поддержанную всем экипажем "Афанасия Никитина"? Ведь в жизни не все пути прямые, и иногда, чтобы быстрее добраться из пункта А в пункт Б, нужно свернуть с широкой дороги и идти по узкой неверной тропинке. А, может быть, она неправа, и ложь была в данном случае неверным выбором, следствием её слабости и неспособности идти против воли большинства?
Вера тяжело вздохнула. Этика никогда не была её коньком. Но одно Вера знала точно - она обязательно станет пилотом, капитаном корабля! И никакие препятствия, действительные или мнимые, не помешают ей в достижении цели!
10. Странник
Волшебная песнь эу вызывает у меня невероятный отклик. Мне весело, но, в то же самое время, грустно. Хочется творить, вызывать к жизни целые эули, заставлять шу испускать потоки вещества с огромной скоростью. Как приятно слышать дивные рулады, исполненные благозвучия. Жаль, что эта прекрасная элегия когда-нибудь закончится. Но она будет вечно жить в моих воспоминаниях.
А теперь можно отправиться в ещё один чудесный уголок моих бескрайних владений. Туда, где недавно взорвалась эу и вокруг её останков расползается великолепная искрящаяся сфера...