Аннотация: Ленусу угодна не только кровь. Он любит играть со смертными, чтобы развлечься, а заодно и помочь тем, кто нуждается, и наказать тех, кто этого давно заслужил...
Соран1 принёс из лавки книготорговца Лупа-младшего2 несколько новых свитков. Хоть мой муж и занят с утра до вечера работой, иногда он находит время для чтения.
Я посмотрела название на овальной пергаментной бирке, прикреплённой к торцу: Публий Корнелий Тацит, История, книга четвёртая3. Мне стало любопытно, и я раскатала этот свиток примерно до середины. Глаза выхватили обрывок текста:
"...зачастили гонцы между Цивилисом4 и префектом тревирской конницы Классиком5. Классик происходил из царского рода, стяжавшего себе великую славу на военном и гражданском поприще, и превосходил всех своих соплеменников знатностью и богатством..."
Соран подошёл сзади и заглянул через моё плечо. Читает мой муж быстрее меня.
- А ведь Классик был тревером6, как и ты. Он не твой родич?
Слова мужа и строки из книги разбередили мои воспоминания...
1Соран - Соран Эфесский, древнегреческий врач, работавший в Риме в период правления Траяна и Адриана.
2Луп - книготорговец Луп упоминается в эпиграмме XI, 108 Марциала.
3Публий Корнелий Тацит - древнеримский историк, один из самых известных писателей античности. Его "История" состояла из четырнадцати книг и была завершена около 109 года н.э.
4Цивилис - Гай Юлий Цивилис, вождь союзного римлянам германского племени батавов, префект когорты вспомогательных войск, возглавивший в 69 - 70 годах н.э. Батавское восстание против Рима.
5Классик - Юлий Классик, один из вождей треверов, префект треверской конной алы. Участвовал в Батавском восстании.
6Треверы - галльское племя, жившее по обоим берегам Мозеля. Их главным городом был Августа Треверорум (современный Трир).
Эта история началась в тот злосчастный день, когда заболела наша мама. Всё происходило очень давно, лет двадцать назад, или даже больше, но внезапно те события всплыли из памяти во всех деталях, так, как будто они случились лишь вчера...
Ещё вечером мама трудилась до самой темноты, приводя в порядок отцовскую одежду и занимаясь вместе с Кили, своей младшей сестрой, стряпнёй на кухне. Потом она пришла в кубикулу7, где спали мы с Руфом и Реной, и поцеловала каждого из детей в лоб. Я любила эти краткие мгновения и старалась дождаться их, не поддаваясь чарам Сомна8. Хоть глаза мои и оставались зажмуренными, мама всегда догадывалась, что я не сплю, и шептала мне на ухо: "Юнис! Проказница! Спать!", и целовала ещё раз в щёку.
На следующий день отец ушёл задолго до рассвета. Он сопровождал обоз с льняными тканями и пшеницей из Галлии в Аргенторат9. Главные люди нашего города, декурионы10, тогда обложили повышенными податями всех жителей Августы Треверорума11, пользуясь тем, что император Траян был занят войной в Дакии. Всем заправлял избранный вергобретом12 Люций Альпиний.
Знающие люди рассказывали, что Альпиний служил в легионе Минервы13, которым командовал Квинт Сосий Сенецион14. Когда же последнего назначили легатом Белгики15, он возвысил своего бывшего центуриона16 и добился его избрания городским головой. Люций Альпиний в должности вергобрета творил, что хотел. Особенно после того, как Сенецион стал консулом в Риме. Тогда Альпиний и вовсе потерял всякий страх. А страдали от этого все жители Августы Треверорума, кроме, конечно же, декурионов.
Чтобы наша семья жила не на верхнем этаже какой-нибудь разваливающейся инсулы17, а в приличном, хотя и не очень большом доме, отцу приходилось много работать, не жалея сил. В тот год мы его почти не видели - он всё время сопровождал обозы через Белгику. Отец был тревером, но в юности пошёл в ауксиларии18 и после окончания воинской службы получил римское гражданство. Поселившись в Августе Тревероруме, он женился на моей маме и занялся торговлей вместе с тестем.
7Кубикула - небольшая частная комната древнеримского дома. Как правило, выполняла функцию спальни.
8Сомн - бог сна и сновидений у древних римлян.
9Аргенторат - сейчас это Страсбург.
10Декурионы - члены курии, органа местного самоуправления в древнеримском городе.
11Августа Треверорум - сейчас это Трир.
12Вергобрет - верховный судья у галльских народов, избиравшийся на годовой срок и облекавшийся особой властью, дававшей ему право жизни и смерти над соплеменниками. В данном случае - ещё и высший городской магистрат.
13I легион Минервы - был сформирован примерно в 82 году по приказу императора Домициана для германского похода. Позже стал лагерем на рейнской границе, где и оставался на протяжении нескольких веков.
14Квинт Сосий Сенецион - римский государственный деятель второй половины I века - начала II века, консул 99 и 107 года.
15Легат Белгики - Легат Августа пропретор провинции Белгика, официальный титул наместника провинции, назначенного лично императором.
16Центурион - офицер древнеримского легиона, командовавший одним из его подразделений.
17Инсула - многоэтажный жилой дом с комнатами и квартирами, предназначенными для сдачи внаём.
18Ауксиларий - воин вспомогательного подразделения древнеримской армии, набиравшегося из союзников или из иностранцев-наёмников.
Когда я проснулась, в доме стояла непривычная тишина. Кили, скорее всего, ушла на форум19, привратник Сир спокойно спал у двери, завернувшись в старую шкуру. Но я не видела маму. Она каждое утро поднималась на заре, чтобы успеть сделать тысячи разных домашних дел. А сегодня привычный порядок вещей оказался нарушен.
Я заглянула в родительскую кубикулу. Там тоже было тихо. Мама лежала неподвижно под несколькими овечьими шкурами. Глаза её были открыты, и она даже что-то бормотала, но я не смогла различить ни слова. Мне показалось, что мама меня не видит. Я подбежала к родительскому ложу и потрогала мамин лоб. Он был мокрым и очень холодным. А её губы - сухими и запёкшимися.
Мне стало страшно. Я разбудила брата и сестру. Руф младше меня на два года. Скоро ему исполнится семь, и отец займётся его обучением и воспитанием. Но пока он спал и играл вместе с нами. Выслушав мои всхлипы и сбивчивые объяснения, Руф вскочил на ноги, бросился в родительскую кубикулу и потрогал мамин лоб, затем взял маму за руку и тяжело вздохнул. Потом брат обернулся:
- Мама заболела. Где Кили?
- Не знаю. Наверное, на форум ушла.
Тут к нам заглянула Рена, младшенькая. Сестрёнка сразу поняла, что в доме что-то случилось, но реветь пока не стала. Втроём мы направились к двери и растолкали Сира. Тот долго не мог уразуметь, что он него требуется. Мои родители купили Сира три года назад, но до сих пор он так и не научился, как следует, говорить на латыни или треверском. Руф отправил привратника к архиатру20, который жил на Декуманус Максимус21 недалеко от форума.
Кили всё никак не возвращалась. Мама иногда ругала сестру за слишком длительные отлучки, но та лишь загадочно улыбалась, не считая нужным вступать в пререкания. Кили нравилось кокетничать с молодыми торговцами за прилавками, хотя замуж она пока ещё не собиралась. Последнее время её часто видели возле лавки Потита, мясника.
Рена сказала, что хочет кушать и Руф повёл нас на кухню. Там брат нашёл вчерашние холодные лепёшки, кусок козьего сыра, достал плошку с мёдом и поставил всё это перед нами на сундук для зерна. Сестрёнка захныкала и заявила, что ей хочется пульса22, каши из полбы, и что мама на завтрак всегда готовила горячий пульс. Но Руф дал Рене лёгкую затрещину и велел есть лепёшку с мёдом. Я вступилась за сестру, и мы с братом даже немного подрались, но младшая быстро нас разняла, да ещё и развеселила, сказав, что мы ведём себя как маленькие дети и что нам давно пора взяться за ум.
После завтрака наведались к маме. Она всё так же лежала в родительской кубикуле под шкурами. Мамино лицо ещё больше побледнело. Взглянув на неё, Руф сказал, что от Сира нет никакого толка и предложил самим найти врача.
Мы оделись так, как подобало детям римских граждан, и вышли за порог. Наш дом стоял в квартале между старыми термами и огромным портовым амбаром, на третьей улице слева от Кардо Максимус23. Декурионы здесь не селились, но хороших людей в нашем районе хватало. И как раз один такой хороший человек шёл навстречу.
19Форум - главная городская площадь в древнеримские времена. Обычно на ней располагался рынок, а также место для общественных собраний.
20Архиатр - главный врач города или провинции в древнеримские времена.
21Декуманус Максимус - одна из двух главных улиц древнеримского города. Обычно она шла с востока на запад.
22Пульс - каша во времена Древнего Рима, основное блюдо всех слоёв населения. Готовилась чаще всего из спельты, проса, иногда из размельчённого нута.
23Кардо Максимус - одна из двух главных улиц древнеримского города. Обычно она шла с севера на юг. Чаще всего форум располагался возле перекрёстка Кардо Максимус и Декуманус Максимус.
Индурис был друвисом24, как и его почтенные предки треверы. Облик этого пожилого мужчины вызывал уважение: коротко остриженные волосы были чисто вымыты и осветлены известковым молоком, длинная расчёсанная борода разделена на пряди аккуратно заплетенными косичками, а широкие и густые усы закрывали всю верхнюю губу. Из-под простого серого плаща Индуриса выглядывала нижняя рубаха из некрашеного чистого полотна.
Увидев нас, друвис приветливо улыбнулся, а Руф воскликнул:
- Хвала Ленусу25 и Анкамне26, что привели вас сюда!
Индурис странствовал по берегам Мозеля через города и посёлки треверов, нигде особенно не задерживаясь. И было великим счастьем увидеть его в этот злополучный день. Услышав моего брата, почтенный друвис остановился и принялся за расспросы. Мы с Руфом отвечали невпопад, перебивая друг друга, а Рена, пытаясь помочь, лишь только мешала. Но Индурис быстро понял, в чём дело:
- Ладно, детвора. Ведите меня к вашему дому, да побыстрее!
У порога уже маячил Сир. Выглядел наш раб-привратник, как побитая собака. Запинаясь, он рассказал, что его даже не пустили в дом архиатра Септимия Мусаларга. При этом Сир как-то странно потирал левую руку.
Заметив это, Индурис приказал рабу:
- Ну-ка, покажи! - и приподнял рукав его туники. На плече Сира виднелся большой багрово-красный синяк. Друвис поднял брови:
- И кто тебя так приложил? Архиатр?
Сир сначала не понял вопроса, но Индурис его повторил и по-треверски, и на латыни, тогда наш раб ответил, коверкая слова:
- Нет. Его привратник.
Друвис нахмурился и пробормотал едва слышно:
- Ещё пожалеют треверы, что не бились насмерть за Юлия Классика и Цивилиса.
Потом обратился к нам:
- Что же мы стоим? Ведите меня к вашей маме!
Когда Индурис оказался в кубикуле родителей, он тут же склонился над ложем и взял маму за руку. Ещё друвис пощупал мамин лоб и чуть приподнял ей веко. Вздохнув, он подозвал Сира и несколько раз распорядился, чтобы привратник вскипятил воду, а сам отошёл вместе с нами в атриум27, поставил нас так, чтобы лучше видеть наши лица и начал говорить:
24Друвис - треверское название жреца, занимавшегося, в том числе, и врачеванием. Римляне именовали их друидами.
25Ленус - племенной бог треверов. Римляне отождествляли его с Марсом, но Ленус, в том числе, являлся и покровителем выздоравливающих.
26Анкамна - богиня треверов, являвшаяся покровительницей вод и источников. Супруга Ленуса.
27Атриум - центральная часть древнеримского жилища, представлявшая собой внутренний световой двор, откуда имелись выходы во все остальные помещения.
- Я приготовлю вашей маме отвар из целебных трав. Но этого мало. Вы тоже можете сделать кое-что.
После этого друвис замолчал, с сомнением обозревая каждого из нас. Мы переглянулись, и Руф выпалил:
- Говори, что нужно! Я сделаю всё, что потребуется!
Мой брат тогда был без ума от солдат и гладиаторов, поэтому вёл себя так же решительно и напористо, как, по его мнению, пристало держаться его героям. Я сразу присоединилась к Руфу:
- И я!
А Рена молча кивнула. Она немножко побаивалась друвиса.
Тогда Индурис продолжил:
- Вы знаете, что треверы приносят богам в жертву белых быков. Но Ленусу угодна не только кровь. Он любит играть со смертными, чтобы развлечься, а заодно и помочь тем, кто нуждается, и наказать тех, кто этого давно заслужил. Он и вашей маме поможет, если его хорошо попросить. А для этого мы сделаем так: вы сейчас хорошенько подумаете и принесёте что-нибудь важное, первое, что придёт вам в голову. Вы меня поняли?
Мы вразнобой прокричали "Да!" и оглядели дом. Рена тут же побежала в нашу кубикулу и вернулась с глиняной куклой в кожаном фартуке. Руф сначала кинулся к своим игрушечным гладиаторам, но потом остановился и снял с шеи длинный сложенный втрое шнурок с бронзовой буллой28, амулетом, который он носил с рождения, а я принесла чёрный шестигранный кристалл с заострённой вершиной. С него-то друвис и начал. Взяв камень в руку, он полюбовался его матовым смоляным блеском, потом проговорил:
- Морморион29. Очень интересный камень. Откуда он у тебя, девочка?
- Папа привёз из Цизальпийской Галлии30.
- Очень хорошо! Ленус останется доволен!
28Булла - амулет, который одевался на шею мальчиков, родившихся римскими гражданами, по достижении ими девяти дней от роду. Они носили её для защиты от злых духов вплоть до шестнадцатилетия.
30Цизальпийская Галлия - территория между Альпами, Апеннинами и рекой Рубикон, бывшая римской провинцией с 220 года до н.э. до 42 года до н.э. В правление Августа была объединена с Италией.
Потом Индурис бережно принял от Рены куклу, оглядел её и снял кожаный фартук. Саму же игрушку друвис вернул нашей младшей:
- С Ленуса хватит и фартука.
Буллу у Руфа Индурис тоже не взял, ограничившись шнурком:
- Амулет оставь себе и храни его до совершеннолетия.
После этого друвис торжественно спросил, приподняв руку с нашими дарами:
- Согласны ли вы принести всё это в жертву Ленусу?
Мы недружно закричали:
- Да! - а Индурис церемонно ответил: - Да будет так!
Тут вернулась Кили. Друвис поспешно спрятал наши дары в складках плаща, подмигнул нам и отправился на кухню готовить отвар. Мы же в три голоса рассказали тёте, что происходило дома в её отсутствие. Кили кинулась в родительский кубикул, всплакнула там над сестрой, потом, зарёванная, пришла на кухню, где Индурис рассказал ей, как ухаживать за больной и чем её лечить. Вскоре друвис поил маму с ложки своим зельем и мазал ей виски каким-то снадобьем...
Когда Индурис покинул наш дом, отказавшись от любого вознаграждения за труды и вежливо попрощавшись, Руф сделал мне знак и отошёл в самый дальний угол атриума. Там он огляделся, убедившись, что мы остались вдвоём, и шепнул на ухо:
- А давай проследим за друвисом!
- Зачем?
- Он же наверняка будет встречаться с Ленусом!
Такая мысль даже не приходила мне в голову, и я подумала, что брат мой - тот ещё хитрец. Увидеть бога - это было что-то невероятное, волнующее и опасное. Мы соврали Кили, что пошли смотреть на зверей, которых должны были привести к амфитеатру к завтрашним играм, и выбежали на улицу.
Я считала, что друвис направится к храму Ленуса на левом берегу Мозеля, и повернула в сторону моста. Но Руф дёрнул меня за руку: спина Индуриса виднелась почти на Кардо Максимус. Дойдя до главной улицы, почтенный друвис повернул в сторону форума и скрылся за углом. Мы побежали изо всех сил, чтобы не потерять его из вида.
Успели как раз вовремя! Я заметила серый плащ Индуриса возле портика, окружавшего форум, а потом Индурис пошёл по Декуманус Максимус вдоль акведука. И это было хорошо, поскольку в случае чего мы могли прятаться под нижними арками водовода.
- Он идёт к амфитеатру! - первым догадался Руф. Я даже не стала спорить. А друвис неспешно дошагал до северного входа на арену и скрылся в арочном проёме.
Наш амфитеатр построили в прошлом году. Декурионы схитрили и не стали возводить арену с трибунами целиком из камня. Вместо этого, они приказали вырыть огромную овальную яму в западном отроге горы Хендун, со стороны города повелели укрепить склон насыпями и подпорными стенами, а сиденья трибун выложить из камня прямо на наклонных откосах этой ямы. Но и этой хитрости декурионам показалось мало! Они сделали амфитеатр западными воротами города! Путники, следующие в Августу Треверорум, должны были пройти по арене, чтобы добраться до форума.
Мы подошли к амфитеатру, но друвис уже скрылся в полутёмных подтрибунных галереях. А когда Руф попытался найти Индуриса, он наткнулся на служителя, который вытолкал нас прочь.
- Завтра нужно обязательно попасть на игры! - обиженно произнёс брат.
- Как мы это сделаем? - я попыталась вернуть его к реальности, ведь детей на трибуны обычно не пропускали.
Но Руф лишь хитро и снисходительно улыбнулся. Мне захотелось стукнуть его по лбу, чтобы не зазнавался, и я едва удержалась от этого соблазнительного желания.
Когда мы вернулись домой, Кили выбранила нас, а потом покормила горячими лепёшками из спельты31, яйцами, сыром и оливками. Утолив голод, я заглянула к маме. Она всё так же лежала под овечьими шкурами, но теперь её глаза были закрытыми, а дыхание сделалось ровным и спокойным. Мама спала. Я побежала к ларам и попросила Пенатов32, а заодно и Ленуса с Анкамной, чтобы мама скорее поправилась.
31Спельта - зерновая культура из рода Пшеница. Относится также к полбе. Была одной из основных зерновых культур в Древнем Риме.
32Пенаты - боги-хранители и покровители домашнего очага в Древнем Риме.
В тот день Кили больше не отпускала нас из дома. Мы с Руфом играли в чёт и нечет, потом нашли во внутреннем дворике глину и лепили из неё, что получится. У брата получались криворукие и кособокие воины, а у меня - странные диковинные звери. Потом Руф выстроил своих солдат у стены и расстрелял их камнями. Я же отдала зверей Рене, и та очень быстро сделала из них большой комок глины.
Перед сном я снова молила Ленуса, чтобы он исцелил нашу маму, а Руф услышал и предложил тайком выбраться из дома и отправиться в храм этого бога на левый берег Мозеля. И я почти согласилась, но тут Рена очень жалобно попросила нас не уходить...
Утром мама разговаривала с нами, но с родительского ложа не вставала, жалуясь на слабость. Есть мама тоже не могла. Кили дала ей целебного отвара, потом уговорила поспать ещё.
Мы позавтракали горячим пульсом, к которому тётя разрешила добавить мёду. А позже Руф заявил Кили, что друвис Индурис обещал нам сделать маленькие стилосы33 и подарить восковые таблички для письма, церы34. Не успела тётя хоть что-либо сказать на это, как брат взял меня за руку и повёл к двери.
Оказавшись на улице, я спросила:
- Какие ещё церы? Ты опять что-то придумал?
На что Руф рассмеялся и ответил:
- Надо же было как-то выбраться из дома! Ты разве не собираешься посмотреть игры?
Я вспомнила, что брат говорил вчера, и кивнула. Мне было очень интересно, как мы попадём на амфитеатр, но Руф слишком задавался, поэтому спрашивать я не стала.
Обычно перед играми августалы35 приносили жертвы в честь императора в храме возле ручья в священной роще Анкамны. Потом процессия во главе с декурионами и августалами в парадных одеждах направлялась к амфитеатру.
С утра должны были выступать венаторы36. Руф по дороге рассказал мне, что в этот раз привезли львов из Нумидии37 и медведей из-за Лимеса38. И откуда он это успел узнать? Объявление на улице прочитал? Брат повздыхал, что не будет слонов, но мне казалось нечестным выпускать людей, пусть и вооружённых, против этих громадин. Руф в ответ напомнил о наших славных предках, сражавшихся с Пирром39 и пунийцами40, на что я заметила, что это были не наши предки, и что настоящие треверы скорее могли биться в кавалерии Ганнибала, чем в армии римлян. Тут-то мой братец и замолчал. В кои-то веки я его переспорила, да ещё в военных вопросах!
33Стилос - инструмент для письма в виде остроконечного цилиндрического стержня из кости, металла или другого твёрдого материала.
34Цера - дощечка для письма из твёрдого материала (чаще всего из дерева) с выдолбленным углублением, куда заливался тёмный воск.
35Августал - член коллегии жрецов.
36Венаторы - легковооруженные гладиаторы без доспехов, которые сражались на арене против диких животных.
37Нумидия - в древнеримские времена область в Северной Африке между Карфагеном и Мавретанией.
38Лимес - укреплённый отрезок границы Римской империи протяжённостью в 550 километров, проходивший между Рейном и Дунаем.
39Пирр - царь Эпира и Македонии, воевавший с Римом в 280 - 275 годах до н.э.
40Пунийцы - название, которое дали древние римляне финикийцам, переселившимся в Северную Африку и основавшим там Карфаген. Пунические войны - три войны между Древним Римом и Карфагеном, продолжавшиеся с перерывами с 264 по 146 годы до н. э.
Мы шли в толпе горожан, предвкушающих зрелища. Многие на ходу уже бились об заклад. Принимая ставки, среди свободных людей крутились рабы декурионов. Их можно было отличить от прочих по деревянным окованным бронзой коробкам с деньгами и чёрным сланцевым дощечкам, на которых светлым известняком писались возможные выигрыши.
Оказавшись у северных ворот арены, Руф повёл меня не к арочным проходам, а к Хендуну. Поднявшись по склону горы чуть выше трибун амфитеатра, брат уверенно подошёл к высокому раскидистому буку.
- А вот и наши места! Тебе как больше нравится: повыше или пониже?
На самой нижней ветке уже сидел какой-то мальчишка, поэтому мы забрались на следующую. Вид отсюда был замечательный: удавалось разглядеть всю арену, посыпанную жёлтым песком, а заодно и западную трибуну. Торжественная помпа41, процессия перед началом игр, уже закончилась. Вот в большой ложе, прикрытой от солнца красным тентом, показался Люций Альпиний. Вергобрет был облачён в тогу42, расшитую золотом и пурпуром. На шее его блестел массивный витой торквес43. Альпиний уселся в курульное кресло44 с подлокотниками. Позади городского головы маячили два ликтора45 с секирами и фасциями46.
41Торжественная помпа - в Древнем Риме торжественная процессия перед началом скачек на колесницах или гладиаторских игр.
42Тога - верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме, кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. Лицам, не имевшим статуса граждан, не позволялось носить тогу.
43Торквес - массивное ожерелье из золота, которое знатные кельты носили на шее.
44Курульное кресло - особое кресло без спинки с X-образными загнутыми ножками. Являлось символом власти высшего магистрата.
45Ликтор - служащие, сопровождавшие высших магистратов и наблюдавших за тем, чтобы тем оказывали надлежащие почести.
46Секира и фасция - пучки вязовых или берёзовых прутьев, перетянутые красным шнуром или связанные ремнями, в которых закреплён топорик или секира. Символизировали право магистрата казнить и миловать подданных.
Вергобрет махнул рукой и тут же зазвучали трубы. Игры в честь дня рождения императора Траяна начались. Через южные ворота на арену выскочили три венатора, чьи тела защищали лишь полоски кожи, обёрнутой вокруг ног, рук и кое-где поверх короткой туники. Им навстречу уже выталкивали нескольких львов. Публика на трибунах восхищённо зашумела.
Венаторы, вооружённые лишь копьями, не торопились. Самые нетерпеливые из публики, чтобы побудить бойцов к более активным действиям, начали кидать оливки и перезревшие фрукты. Один из звероборцов, стирая с лица остатки спелой груши, отвлёкся на мгновение, и его тут же атаковали два хищника. Участь венатора оказалась незавидной: он упал на песок, пытаясь разжать челюсти, сомкнувшиеся у него на плече. В этот момент другой лев прокусил человеку бедро. Кровь брызнула фонтанчиком. Даже с нашего дерева это выглядело ужасно! Я взвизгнула, едва не свалившись с ветки. Но зрители на трибунах встретили эту сцену одобрительными выкриками.
- Какие же они звери! - возмутилась я.
- Хорошие нумидийские львы! - ответил брат, не отрываясь от побоища.
В этот момент два других венатора напали разом на ближайшего хищника и пронзили ему копьями шею и живот. Лев дёрнулся, пытаясь достать людей, но те крепко держали своё оружие, и вскоре величественное животное затихло, истекая кровью. Бойцы выдернули копья и без промедления атаковали зверей, которые закусывали человеческим мясом.
Один из венаторов оказался невероятно точным или везучим и смог попасть прямо в сердце. Другой же пронзил своему льву переднюю лапу, не смог выдернуть копьё и был вынужден спасаться бегством. Хищник уже почти настиг врага, когда получил в глаз яблоком, запущенным с трибуны, и остановился, потрясая лохматой головой. Это отвлекло зверя, и убегающий человек смог описать большую дугу по арене и подхватить копьё убитого бойца.
Два оставшихся льва разошлись в разные стороны. Венаторы, осторожничая, сначала вместе прикончили одного, потом и второго. Публика встретила их победу одобрительными криками, впрочем, не самыми громкими. Я же со слезами на глазах ругалась на игры, на декурионов, устроивших это кровавое зрелище, на римлян, придумавших такое жестокое развлечение, и на Руфа, из-за которого я всё это увидела. А брат невозмутимо произнёс:
- Сейчас медведей выведут!
Следующие побоища мне запомнились плохо. Хищники дорого продавали свои жизни, хотя их погибло больше, чем венаторов. Я жалела и тех, и других, и призывала кары богов на голову Люция Альпиния.
Когда в играх наступил перерыв и на арену вышли рабы, чтобы засыпать песком многочисленные пятна крови, на трибунах появились разносчики еды. Они предлагали зрителям пирожки, лепёшки и другую закуску. У меня заурчало в животе, и я повернулась к Руфу:
- Вот бы чего-нибудь пожевать!
Брат загадочно улыбнулся и достал откуда-то финик:
- Угощайся, Юнис!
Предусмотрительный Руф стащил дома с полдюжины фиников. Ими мы и пообедали. Потом посмотрели на арену: там должны были начаться полуденные игры. Из южных ворот вытолкали мужчину и двоих юношей, почти мальчиков. Все они были одеты по-треверски, в узкие штаны и длинные разрезные туники с рукавами, но без традиционных коротких плащей.
Глашатай объявил, что это опасные бунтовщики, виновные в государственной измене и оскорбившие величие римского народа и императора Траяна. Зрители, среди которых треверы и потомки треверов составляли большинство, встретили эти слова ропотом. Тогда Люций Альпиний поднялся со своего кресла и выкрикнул, что не потерпит никакой смуты в Августе Тревероруме, и что все мятежники будут казнены по законам великого Рима. Вергобрет подал знак - и через северные ворота на арену выпустили трёх львов.
Хищники медленно приближались к приговорённым, принюхиваясь к песку, ещё пахнувшему кровью. Мужчина вышел вперёд, закрывая собой юношей. Но что он сможет сделать голыми руками? Ведь даже венаторы, вооружённые копьями, не всегда справлялись со львами. У меня на глазах выступили слёзы, мне стало очень жалко этих несчастных. Даже Руф забормотал:
- Ленус! Интарабус47! Спасите их!
47Интарабус - племенной бог треверов.
Публика на трибунах притихла. Эти трое мятежников не были похожи на бандитов или бунтовщиков. Скорее, многие горожане увидели в них соседей или родственников из деревни, и прониклись сочувствием.
Самый большой лев подошёл к мужчине на расстояние вытянутой руки, мотнул гривастой головой и потёрся о ногу тревера. После этого хищник отошёл в сторону. Другие звери забрались в тень от каменной стены, окружающей арену, и разлеглись на песке.
Вдруг Руф толкнул меня локтем. Он неожиданности я чуть не свалилась с ветки:
- Ты чего?
Брат указал рукой на верхний ярус трибун:
- Смотри! Это же Индурис!
Почтенный друвис стоял, подняв обе руки и обратив взгляд в небеса. Руф возбуждённо произнёс:
- Он молит Ленуса!
И действительно, фигура Индуриса так сильно отличалась от окружающих, что некоторые зрители начали оборачиваться и показывать на друвиса соседям. Тем временем служители вытолкали на арену медведей, но те тоже убежали в тень, не обращая внимания на приговорённых к казни. Я заметила, что Люций Альпиний вскочил со своего кресла и что-то заорал, но расслышать его слова мне не удалось. На трибунах стоял такой гул, какого не было во время избиения зверей. Народ любил кровь, но это необычное зрелище воспламенило сердца зрителей. Кто-то молился, уподобившись Индурису, кто-то ликовал. Декурионы обеспокоенно переговаривались.
И тогда из южных ворот на арену вышел огромный человек, на три головы выше обычного взрослого мужчины. Его русые волосы были связаны в пучок на затылке, а усы и брода подстрижены чуть длиннее, чем сейчас у знатных римлян, но значительно короче, чем у друвисов. Могучий торс воина вызвал восторженные крики зрителей.
- Это Маровибий, германец из свевов48, - сообщил мне Руф. - Он любимый гладиатор Люция Альпиния.
Великан-германец, облачённый ретиарием49, поднял свой трезубец и очень зычно закричал. Трибуны ответили бешеным рёвом, даже те, кто несколько мгновений назад сочувствовал обречённым треверам, а вергобрет сразу заулыбался и пару раз хлопнул в ладоши.
48Свевы - группа древнегерманских племён.
49Ретиарий - гладиатор, вооружённый сетью, трезубцем и кинжалом.
Маровибий знал, как вести себя, чтобы воодушевить публику. Он повторил воинственный клич ещё дважды, поворачиваясь так, чтобы зрители с каждой трибуны полюбовались его мускулистой фигурой. Потом совершил круг почёта по арене. А осуждённые на казнь треверы сникли. Но тут один из юношей снял что-то с шеи и обратился к товарищам по несчастью. Те собрались в кружок и начали поспешную деятельность. Чем они там занимались - с нашего дерева разглядеть не получалось.
Великан-германец тем временем закончил приветствовать публику, перехватил трезубец поудобнее и направился к треверам, ускоряясь с каждым новым шагом. Его движения свидетельствовали о невероятной мощи свева. Такой, наверное, смог бы сделать круг по арене с лошадью на плечах или высадить плечом дверь любого дома в городе! Я задержала дыхание от волнения.
Тут юноша-тревер повернулся в сторону набегающего Маровибия, чуть отвёл в сторону руки и сделал несколько быстрых движений одной кистью над головой. Когда германцу оставалось не больше дюжины шагов, чтобы нанести ужасный удар трезубцем, что-то произошло. Зрители на нижних рядах восхищённо завопили, а великан-свев вдруг запнулся, зачем-то откинул голову назад и выронил своё оружие. Потом колени Маровибия подогнулись, и он медленно осел на песок. Ничего не понимая, я посмотрела на брата, а тот размышлял вслух:
- Как? Почему? Лужа крови у головы... Праща! Они сделали пращу!!!
Только тут до меня дошло, что треверы успели связать шнурок с шеи юноши с каким-то кусочком кожи, а потом запустили из этой самодельной пращи камень прямо в голову германца. У них было лишь мгновение на единственный успешный выстрел! Как же им повезло!
Я ещё глядела на брата, когда Руф завопил:
- Смотри!!!
Юноша-тревер на арене подошёл к поверженному гиганту и склонился над его головой. Затем выпрямился, обернулся лицом к Люцию Альпинийу и вложил в пращу тёмный окровавленный снаряд, который показался мне странно знакомым. Но из-за большого расстояния трудно было утверждать наверняка. Публика на трибунах смолкла. Казалось, что само время замедлилось.
Раскрыв рот, я смотрела, как тревер раскручивает шнурок над головой. При этом в поле зрения попадала и ложа, где сидел Люций Альпиний. Вергобрет не пытался сбежать: он был солдатом и привык встречать опасность лицом к лицу. И тут его облик исказился: глаз вспучился и рассыпался кровавыми брызгами. Голова Люция безжизненно откинулась назад, потом сам он свалился с кресла. К большой ложе бросились декурионы.
Зрители на трибунах в ужасе притихли. Такого происшествия во время игр никто не мог даже предположить. А потом на арене в нескольких местах поднялся дым. Кто-то закричал: "Пожар!" и началась паника.
Я тоже заволновалась и предложила Руфу:
- Давай уйдём отсюда!
Брат тяжело вздохнул: уйти с игр, не дождавшись самого интересного, боёв гладиаторов, было очень тяжело для него. Но спорить Руф не стал. Он помог мне слезть с дерева, а затем мы спустились по склону Хендуна к Декуманус Максимус. Из амфитеатра уже выбегали испуганные люди. Неужели пожар?
И тут Руф сказал:
- Идём в храм Ленуса!
- Зачем? Нас наверняка уже дома хватились. Знаешь, как Кили будет ругаться?
Но брат настаивал:
- Пусть ругается! Хуже не будет. Зато мы сможем сами попросить Ленуса вылечить маму и не дать городу сгореть. А заодно и поблагодарить за то, что этих треверов не растерзали звери и не убил Маровибий.
- Хорошо. Но только быстро! И потом - сразу домой!
И мы понеслись по улице. Когда пробегали мимо форума, отметили, как мало возле него было людей. Ведь все пошли в амфитеатр. Я подумала, что эти игры жители Августы Треверорума запомнят надолго. Не каждый день при всём честном народе убивают вергобрета! Потом мои мысли обратились к тем несчастным треверам. За что их приговорили к такой ужасной смерти? Удалось ли им сбежать, пользуясь суматохой на арене?
Перед мостом мы ненадолго остановились, чтобы перевести дух. Я полюбовалась этим римским сооружением, построенным тридцать лет назад. Вода медленно струилась мимо толстых дубовых свай, обрамляющих могучие опоры из камня. Между опорами были переброшены деревянные балки, на которых мастера настелили проезжую часть моста. Наш берег Мозеля низкий, но противоположный - весь в холмах, поросших лесом.
Мы с Руфом перешли реку, стараясь не попасть под колёса повозок, и направились к подножию холма Ирменвингерта. Там, на лужайке возле ручья Ирр, стоял храм Ленуса. Жрецы каждую весну белили его каменные стены. На фоне светло-зелёной травы и тёмной, местами начинающей желтеть листвы деревьев, храм, окружённый крытой колоннадой, смотрелся очень ярко.
Войдя в обитель бога, я бросилась к изваянию, изображавшему Ленуса голым, но в шлеме и с копьём в правой руке, и произнесла:
- О, великий Исцеляющий, супруг Анкамны и покровитель всех треверов! Молю тебя, вылечи нашу маму и спаси наш город от пожаров и прочих бедствий!
Следом подошёл Руф и добавил:
- И спасибо тебе Ленус, что спас тех несчастных! Молю тебя, не оставь их и дальше! Помоги им найти безопасное место!
Тут сзади раздался знакомый голос:
- Он услышал ваши молитвы и принял ваши жертвы!
Мы обернулись и увидели Индуриса. Почтенный друвис стоял в дверях храма, а за ним угадывались очертания людей, одетых по-треверски, но без коротких плащей.
Когда мы вышли на лужайку, Руф с обычной бесцеремонностью обратился к мужчине-треверу:
- А почему вас хотели казнить?
Тот молча вздохнул. Вместо него ответил Индурис:
- Оргеторис - сын Юлия Классика. Когда славные батавы50, вслед за треверами и лингонами51, устали воевать с римлянами, они присягнули на верность императору Веспасиану. Вождям восстания, Цивилису и Классику, пришлось бежать в Каледонию52. Но спустя год в Каледонский лес пришёл тревер, который рассказал, что по всей Галлии люди только и ждут, чтобы снова выступить против римлян. Юлий Классик поверил ему и убедил Цивилиса пересечь Германское море53, чтобы вернуться к борьбе. Больше этих благородных людей никто не видел. Говорили, что их корабль у берегов Фризии54 перехватила боевая римская трирема.
После друвиса заговорил Оргеторис:
- Недавно я захотел показать сыновьям родные края. Мы переплыли Германское море, потом поднимались вверх по великому Реносу55 через земли фризов56, батавов и убиев57. В Конфлуентесе58 мы вошли в Мозель. Я был счастлив, что Думнорис и Киндеирн повидают прекрасную страну треверов. К началу осени мы прибыли в Августу Треверорум. И первым, кого я заметил на пристани, был тот самый человек, который увёл из Каледонии моего отца и Гая Юлия Цивилиса. Он немножко постарел и погрузнел, но, клянусь всеми богами треверов, это был именно он!
50Батавы - древнегерманское племя, обитавшее в устье Рейна.
51Лингоны - кельтское племя, жившее на водоразделе между верхней Соной и областью истоков Марны и Сены.
52Каледония - древнее название северной части острова Великобритания, отождествляется с нынешней Шотландией.
53Германское море - древнеримское и средневековое название Северного моря.
54Фризия - историческая область на побережье Северного моря.
55Ренос - кельтское название Рейна.
56Фризы - древнегерманское племя, обитавшее в нижнем течении Рейна.
57Убии - древнегерманское племя, обитавшее в нижнем течении Рейна.
58Конфлуентес - сейчас это Кобленц.
Голос Оргеториса звенел от негодования. Тревер стиснул кулаки и посмотрел в сторону храма. Потом, переведя дух, продолжил:
- Когда я сошёл на берег, то бросился к этому человеку. Я лишь спросил у него, что случилось с моим отцом, Юлием Классиком. А этот человек позвал ликторов и повелел схватить меня. Думнорис и Киндеирн всё видели и бросились на выручку. Их тоже взяли под стражу, потом всех нас посадили в клетку под трибунами амфитеатра. И если бы не добрый человек, который передал нам шнурок, кусочек кожи и кристалл, не знаю, чтобы с нами стало.
Индурис легко похлопал по плечу Оргеториса:
- Благодари Ленуса и этих детей за ваше чудесное спасение...
Дома нас с Руфом ждал скандал. Сначала ругалась Кили, её звонкий голос разносился по всему атриуму. Тётя грозилась, что больше не выпустит нас на улицу без присмотра Сира, потом стращала Руфа, что попросит мясника Потита выпороть его розгами за такое безобразное поведение. Когда Кили устала и отошла на кухню, глотнуть воды, появилась наша мама. Она не кричала, а укоряла нас тихим усталым голосом, и от этого было хуже всего. Я заплакала первой. Руф продержался чуть дольше, но вскоре мы оба ревели, обняв маму. Так и помирились.
Мы с братом не рассказали взрослым про жертвы Ленусу. Боги - они такие капризные и переменчивые, что лучше их не дразнить. К счастью, великий Исцеляющий, супруг Анкамны и покровитель всех треверов был к нам милостив. Мама поправилась и больше не болела.
Вместо Люция Альпиния декурионы избрали нового вергобрета. Он оказался не таким наглым и сребролюбивым, как Альпиний, а, может быть, просто боялся императора, вернувшегося в Рим и отпраздновавшего триумф за победу над даками, поэтому жить в нашем городе стало проще. Отец чаще бывал дома. Через год у нас появился младший брат, Публий.
Мы же с Руфом вскоре начали учиться чтению и письму. Cначала с нами занимался отец, потом его сменил Орест из Эфеса, вольноотпущенник одного из декурионов. Под его руководством мы читали, а затем писали по латыни и греческому. Учитель не жалел нас и частенько наказывал, но вскоре приохотил к свиткам.
Брат, после всего того, что случилось на арене, охладел к гладиаторам и военному делу. Зато ему хорошо давались подсчёты и операции с числами. Через несколько лет он уже вёл записи о торговых делах отца и деда.
Меня же болезнь мамы очень напугала и заставила обратиться к Эскулапу59. Я почитала этого римского бога наравне с Ленусом. Я упросила Ореста раздобыть сочинение Авла Корнелия Цельса60 "О медицине" и не расставалась со свитками ни дня, пока не поняла, о чём писал великий врач. Потом Орест принёс "Медицинские вопросы" своего земляка Руфа61. И этот трактат я заучила наизусть.
Однажды, когда отец направлялся в Рим, я упросила его взять меня с собой. Орест написал рекомендательное письмо врачу Сорану, тоже его земляку. И когда мы прибыли в столицу империи, я смогла встретиться с великим целителем и произвести на него впечатление своими познаниями. А Соран, в свою очередь, понравился мне. Невысокий, одетый по греческому обычаю, он не слишком выделялся в толпе. Но его глаза... Таких мудрых и добрых глаз я не видела ни у кого.
На следующий день Соран пришёл к моему отцу и сговорился о приданном и о дате свадьбы. После июньских ид62 нас подвели к алтарю, на котором в жертву богам принесли белую свинью. Авгур63, изучивший внутренности животного, предрёк нам счастье. Потом мы попросили благословения у пяти богов64, и отец с моим мужем заключили брачный договор. Пиршества не устраивали: отцу уже следовало возвращаться домой с очередным обозом, а Соран всегда занят с больными и с учениками. Теперь я помогаю мужу с пациентами, а ещё мы вместе работаем над трактатом о женских болезнях65.
59Эскулап - древнеримский бог врачебного искусства.
60Авл Корнелий Цельс - древнеримский врач и учёный-энциклопедист (ок. 25 до н. э. - ок. 50 н. э.)
61Руф - Руф Эфесский, врач-анатом, живший в период правления императора Траяна в Эфесе.
62Иды - в древнеримском календаре идами назывался день в середине месяца.
63Авгур - член почётной древнеримской жреческой коллегии, выполнявший официальные государственные гадания.
64Благословение у пяти богов - после подписания брачного договора и обмена кольцами жених и невеста просили благословения у Юпитера как гаранта союза, у Юноны как богини брака, Венеры как богини любви, Фидес как олицетворения верности и Дианы как богини-матери.
65Трактатом о женских болезнях - главный труд Сорана Эфесского, являлся основным источником сведений по акушерству, гинекологии и педиатрии вплоть до XVII в.
Амфитеатр Августы Треверорума после тех ужасных игр не пострадал. Оказалось, что кто-то поджёг на арене мокрую солому, которая сильно дымила, но почти не горела. Мне кажется, что я знаю, кто это был.
Индурис всё так же странствует по землям треверов. Говорят, что его волосы и борода сделались совсем белыми, так что их теперь не нужно осветлять известковым молоком. Но друвис остался таким же бодрым и подвижным. Иногда мне приходит в голову странная мысль, что это сам Ленус бродит среди людей и помогает тем, кому это больше всего нужно...