|
|
||
ЧАСТЬ 1 Москва - 1937 год Ручка на кранике самовара была в виде резной сказочной птицы, а головка сделана из слоновой кости, чтобы не горячо было держаться. Вода текла из птичьего клюва. Каждый раз, когда садились пить чай из самовара в конце дня, и Софья разливала кипяток в чашки, складывалось впечатление, что чай был как-то связан с этой сказочной жар-птицей. Он казался немного дурманящим и особенным. "Под самовар" иногда хотелось спросить то, что спросить было боязно или неудобно. - Федь, а как ты думаешь... есть реинкарнация или нет? - осторожно спросила Софья у мужа. Они редко вот так сидели вдвоём в ночной тиши на кухне. Забота о детях, хлопоты по хозяйству, трудовые будни отступали перед задушевным разговором, пусть и недолгим. Софье всегда хотелось помечтать, придумать счастливое будущее, интересного жениха дочке и, конечно, карьеру сыну. Лёшенька ведь такой необычный. - Я до сих пор про душу не всё понял. То есть, кто куда инкарнирует не могу знать. С докторами я про Лёшу говорить не стану. Он только рот откроет, нас и того... - Фёдор был заслуженный и уважаемый коммунист, участник Московского восстания большевиков в семнадцатом году, сражался в боях на Остоженке. Он рассказывал ей, как тогда в бессознательном состоянии с раной на груди, санитары отвезли и сбросили его в городской морг вместе с убитыми. Там он увидел себя как бы свысока, с потолка, что ли. Говорил, чудно ему было летать и видеть в темноте тела, набросанные один на другой. Но потом вдруг очнулся опять в своём теле, почувствовал боль, тяжёлые запахи, холод , сырость, начал шевелиться и пополз к выходу. После этого метафизического переживания, проходя мимо церквей, он, конечно, не крестился, но поглядывал в их сторону с уважением и даже c тайной благодарностью. - Понимаешь... - попыталась возразить Софья, - у Матрёны Ильиничны есть доктор, ну... надёжный... - Нет, Сонюшка, не начинай. Надёжных больше нет - кончились. Да и что он тебе скажет? - Он гипнозом владеет, - еле слышно сказала Софья. - Ты с ума сошла! Он такое у Лёшки выспросит, что, не дай Бог... - тут он сделал небольшую паузу, - короче, не начинай, - Фёдор даже кашлянул от волнения. - Поздно уже, спать пора. Она встала, собрала со стола, накрыла вазочку с вареньем стеклянной крышкой и задумалась, глядя на неё. Самовар и немного домашней утвари из родительского дома чудом удалось спасти. На чашках и тарелках с розовыми гвоздиками стояло клеймо "Братьев Корниловых". В этом сервизе дома подавали летом и обычно на розовой скатерти. Она отмахнулась от воспоминаний. Странно как Фёдор себя повёл сегодня. Софья выключила свет и пошла спать с мыслями о том, что завтра пятница, мужу утром на завод, а у детворы летние каникулы. Хлопот и дел всяких - не переделать. Подумала ещё о том, что шить вот совсем некогда, а Лёша всё просится в парк, да и Машенька тоже... Во дворе им каждый угол знаком, а так хочется разгуляться в волю. *** Фёдор работал на Заводе Љ 24, недалеко от дома. Создавал советский авиапром. Они делали моторы - сначала из дерева, потом отливали. Его считали лучшим специалистом, разбиравшемся в рентгене металла. Два года назад, в 1934-ом, он был откомандирован в Германию на стажировку. Фёдор был вдумчивый, обязательный, непьющий. Софью любил до беспамятства. Никогда ей не перечил и в доме помогал всем, чем мог. Она была из бывшего дворянского сословия, а потому училась в гимназии и знала немецкий, английский и латынь. Предок её по матери был аж опричником. Единственный раз Фёдор серьёзно воспротивился ей, когда запретил продолжать учёбу, после того, как она, никого не спросясь, подала на медицинский. Дело в том, что новая власть могла записать в институты без экзаменов всех бывших гимназистов. Софья собралась стать врачом по нервным болезням, но её послушный, внимательный, тихий муж вдруг восстал против этого и не разрешил. Да и Машенька уже родилась. Испугался её потерять среди учёных и образованных мужей. Она всегда чувствовала, что он боялся её потерять. Два её старших брата успели уехать в Ревель, а оттуда отплыли в Александрию или в Бизерту, точно она не знала. Справки навести было негде. Вся семья разлетелась, как напуганная выстрелом неумелого охотника птичья стая. Где сейчас жили и что делали её сёстры, она тоже не знала. Самая старшая, Татьяна, до Октябрьской Революции работала сестрой милосердия, но она тогда ещё пропала, в Первую Мировую. Когда родители ещё были живы. Софья заглянула в детскую. Там было тихо и казалось, что пахнет полевыми цветами. Сердце сжалось от нежности, как и должно, наверное, сжиматься у любящей матери. Лёша спал с плюшевым мишкой - безмятежно и глубоко. В прошлом году, их сейчас уже восьмилетний сынок, взял и начал сам по себе говорить по-английски. Играть стал только в солдатики, а когда входил в раж начинал приказывать на немецком. Чётко. Ясно. С военной интонацией. Эти его непонятно откуда взявшиеся способности вызывали у неё страх и невероятные волнения. С сыном было что-то не так. Она запретила ему говорить на иностранных языках в школе, но ведь как такое можно запретить - все | ||
Жандармский дворик
волшебная повесть
с и н о п с и с
***********
|