Аннотация: Некий Проводник приглашает к себе Александра, якобы из-за срочного дела. "Кто он такой? что ему нужно? и почему именно я?" - возникают вопросы в голое героя
Посвящается всем, тем, кто мечтал стать 'Попаданцем', но не стал, по каким либо банальным причинам.
Глава 1
Меня зовут, а вернее, звали когда-то Александром. Сейчас я стал другим человеком, обрёл другое имя, обрёл другой дом и друзей. Об этом я и поведаю вам...
Скорее всего, ты - возможный читатель (если мне удастся передать тексты в родной мир) не поверишь в то, что будет излагаться далее; то воспринимай тогда эту рукопись - как сказку, коих в мире полным полно.
Начну повествование с одного прекрасного, перевернувшего мою жизнь, летнего денька, который остался в памяти и сердце на всю жизнь. Необычную и яркую жизнь.
***
Субботнее, не по-летнему прохладное утро. Люблю пасмурную погоду, даже если она выдалась в выходной. Обожаю, тихий шелест дождя, перекрывающий все сторонние шумы города, когда прохладные капли едва слышно барабанят по крышам и окнам, сливаясь в сверкающие ручейки влаги, ниспадающие к промозглой земле.
Нравится в такие дни нежиться в кровати, не задумываясь ни о чём. Лежать на мягкой, тёплой и удобной постели себе в радость, невидяще и мечтательно посматривая в потолок.
Воображать на его белом фоне сказочные битвы невиданных и ужасных тварей против стройных, мрачных, закованных в сталь людских легионов. Мне мерещатся прекрасные утонченные золотоволосые эльфы, поражающие врагов стрелами изящных луков, по правое плечо бессмертных - серьезные, суровые гномы подгорного племени, которые испокон веков верны могучим топорам и молотам, из стали, что славится на весь сказочный мир.
Рисовать на белом фоне потолка чарующих и пленяющих красотою принцесс, ожидающих в стройных замках принцев на белом рыцарском коне. Представлять могучих, древних крылатых исполинов - драконов, испускающих струи губительного огня на орды воюющих титанов.
Но это все мои грёзы. Я люблю мечтать, забывая о серой, ненавистной мне, реальности. Стараюсь забыть о той яви, что существует, в отличие от его дивных грёз. И мне приходится жить по законам этого мира, занимать ячейку в современном, и, к сожалению, загнивающем обществе. А ведь в этой убогой реальности я для кого-то любящий сын, лучший брат и верный друг.
Но ведь это, то немногое, что подобно единственной яркой звездочкой блестит в чёрном ночном небе. Но может ли эта звездочка затмить мрак и смрад этого ужасного мира?
Сбежать бы, куда-нибудь подальше, мечталось сейчас мне. А сердцем чувствовал, что чужды мне и этот мир, и это общество, в котором предательство, унижение, гордыня, ненависть и эгоистичность - норма. В обществе, где можно купить и продать совершенно всё и всех. В мире, где грехи возводятся в культ, где переступить через человека не только не порицается, но и восхваляется. Чужой я тому обществу, где бездумной, бездушной мерзкой массой подавляется индивидуальность.
И что интересно, многие не придают этому особого значения, то ли им нравится так жить, то ли они привыкли. А может устали бороться. Да и боролись ли?
Этот мир не для меня. Но куда сбежать, если полностью увяз в здесь? Скорее всего, вопрос без ответа. Остаётся лишь мечтать...
***
Хоть утро и оказалось хмурым и пасмурным, меня разбудил назойливый жаркий лучик, пробравшегося сквозь беспечные громады мрачных и тяжелых облаков; он елозил по лицу, играя со мной, словно сытый ленивый кот с пойманной мышкой.
Я сопротивлялся, но сон постепенно уже растаял, оставляя яркие и необычные сновидения. Смысл их я, как обычно, моментально забывал. Но в этот раз утро стало исключением - я запомнил - снились собственные мечты о другом мире.
Не хотел ставать, но пришлось поднять уставшее, после бурного вечера в компании друзей, тело с уютной постельки, размещавшейся в углу холостяцкой спальной комнаты. Заправлять кровать было лень.
Окончательно продрав глаза, рысцой прошмыгнул в ванную комнату. Почистил зубы и, широко улыбнувшись, подмигнул отражению в зеркале. Красавец! Всё той же рысцой нырнул в кухню.
Из нутра тихо урчащего холодильника достал колбаски, ломтики сыра и майонез с кетчупом. Сварганил бутерброды. Вспомнил, присказку мамы, что всухомятку есть вредно, вскипятил воду и приготовил чёрный, как я люблю, сладкий чай. Уже сел за стол, предвкушая хорошо и сытно позавтракать, но не тут-то было.
Надрывно затрещал старенький, еще с советских времён, дверной звонок, оглашая всю квартиру голосом неведомой птицы. Трезвонил он всё то время, пока я лениво плёлся к входной двери.
Обдумывая 'ласковые и добрые' слова приветствия, и жалея о том, что не заменил противный звонок, как только переехал жить в эту квартиру, протянулся к ручке. Звонок в тот же миг затих, я поморщился - прям как чувствовали, что открываю. На всякий случай глянул в глазок.
По ту сторону двери никого нет, во всяком случае, никого не вижу - ну, небось, детвора шалит - в нашем районе её полным-полно, а подъездная дверь толком не закрывается, любой без проблем может войти, в том числе и дети, которым уличные игры могли приесться.
Сейчас выйду, надаю оплеух, и... мысль оборвалась, как тонкая нить в руках неумелой молоденькой швеи. По ту сторону двери стоит поперёк себя шире, мрачный и грузный с виду, амбал, чей гнетущий, не предвещающий ничего доброго, взгляд просверлил, наверное, во мне пару дырок.
Двухметровый детина, с уродливой большой головой, напоминавшей пивной котёл, разве что не железный. Хотя, если постучать по нему, думаю, звук будет тот же. Бледная, на вид нежная кожа, как у девчушки. Ручищи кривые, размером с моё бедро, разведены на ширину необъятных плеч, а вот ноги - кривые и короткие. Мужик могучим телом закрыл весь проход.
Глаза мелкие, близко посаженные, в них как будто полыхает пламя, это, наверное, игра света, или мое воображение от страха пошаливает. Чем-то эти глаза были привлекательными, даже завораживающими. Очередной безобразностью в облике гостя стало отсутствие бровей и ресниц.
Рот с мясистыми бледными губами чуть раздвинулся то ли в улыбке, то ли ухмылке, больше похожей на звериный оскал, который мне совершенно не понравился. На растрепанных пепельно-серых волосах комично расположилась миниатюрная белая шапочка.
Да и весь вид детины был комичен. Костюм, что был на нем, совершенно не подходил ему; это было ясно даже мне, человеку далёкому от моды. Такое ощущение, что в костюм одели косолапого медведя. Да и то, что было на нем, трудно назвать цельным костюмом. Пиджак серый с небрежно завёрнутыми рукавами, а брюки чёрные, да ещё и в полоску.
Такого бы в клетку, и на балаган, вспомнил я слова одной весёленькой песни, но поток мыслей прервал хриплый голос. Он раздался так громко и устрашающе, что, наверное, услышали соседи на первом этаже и вздрогнули от ужаса.
- Утро доброе, Алекс Андр фон Лукин? - протрубил гигант, двигая челюстью так, что я невольно вообразил место неё ковш трактора, что тарахтел на стройке в соседнем дворе.
- Мм... Не совсем, - выдавил я, - я Александр Лукин, без всяких там фон, мордой не вышел в благородные.
Детина не обратил внимания на мою попытку съязвить:
- Мне всё равно! Вам письмо.
Гость полез в карман брюк. Оттуда вытащил мятый чёрный конверт, резким дерганым движением сунул его мне в руки.
- До скорых встреч, Алекс Андр.
Я проигнорировал странное обращение, мельком взглянул на конверт, затем на порог - мужика и след простыл. Застыл в растерянности, ведь удаляющихся шагов не слышал, лифт безмолвно пребывал в своей шахте. Постояв минуту в пороге, переминаясь с ноги на ногу, захлопнул дверь, и, зловеще пригрозив коробочке звонка, задумался.
Кому я нужен, ведь родители и друзья могут позвонить, или придти лично, да и не актуальны письма в наше время. А этот угрюмый амбал мало подходит на роль курьера. Вернулся на кухню - надобно закончить прерванный завтрак. Сел за стол, хлебнул чай, повертел конверт в руках, распечатал.
Бумага белая, но наощупь такая же шероховатая, как и конверт. Слова нанесены ровным рукописным шрифтом. Написано словно пером - слова становились то блеклыми, то яркими и так весь текст. Это придавало письму некий шарм, дух старины.
Что-то отвлекся от самого текста. Бегло пробежался по содержимому: в нём в уважительной форме говорилось о том, что меня настойчиво приглашает в гости незнакомец, представлявшийся Проводником. Написано о срочном и важном ко мне деле, крайне нежелательно (тут я вспомнил курьера) отказываться от предложения.
И снова это странное обращение, с использованием фамильной приставки фон, и коверканьем имени. Да и автор письма назвался неординарно. Спрашивается кого, и куда он проводит, и что ему понадобилось от меня?
Изучив письмо, кинул его на стол - сюрпризы и не собирались заканчиваться - конверт с письмом вспыхнули, синим ярким пламенем, едва не опалив брови. Чуть не свалился со стула, благо со спины его подпирал холодильник. Первая мысль "пропал мой любимый столик" пронеслась в моей голове, как пожар в сухом лесу. Рванул к раковине, налил воды в кружку, обернулся и раскрыл рот от удивления - ни письма, ни конверта, даже пепла не осталось, а стол девственно чист, как и ранее.
- Что за...- только и мог промолвить дрожащим голосом, присаживаясь с опаской на стул.
***
В очередной раз прокрутил в голове события минувшего утра, ущипнул себя за руку, нет, не сплю. Делаю вывод, всё, что происходило вполне реально, тем более грибочков или травки накануне не употреблял, да и не балуюсь я этим, а с друзьями так, чуток пригубили, не напиться ради, а веселья для.
Увиденное и щекотало любопытство, и пугало. Чудной мужик, странное его исчезновение, синий дивный огонь, уничтоживший конверт с посланием, не оставляя даже пепла. Под конец путаных раздумий, решил, что гадать не стоит, надо всё выяснить, наведавшись по тому адресу, благо адресат находился в моем городе.
Отдохнув пару часиков, переоделся. Глянул в окно, солнца все больше, а тучи уплывают вдаль, значит не стоит надевать куртку, дождя больше не предвидится. С жалостью посмотрел на свой телик, так его и не посмотрел с утра.
Побродил по улицам, надоело, и, чтобы быстрее придти по адресу, хоть и знал хорошо город, ибо профессия обязала, пришлось скорректировать путь по навигатору в смартфоне. Чувствовал на себе чей-то внимательный взгляд, как не оглядывался, как не смотрел по сторонам, но хозяина этого взгляда не обнаружил. Я внимательно всматривался в лица редких прохожих, часто оборачиваясь, до тех пор, пока на меня не стали смотреть с укоризной, а некоторые с плохо скрываемой угрозой.
Суббота. Улицы города пусты, народ отсыпался после трудовых будней. Люди, попавшиеся мне, в основном угрюмы, погружены в себя, кроме детей. Те в любой день, в любую погоду шумны, беззаботны и веселы.
В основном, мне попадались пенсионеры, спешившие к излюбленным местам - местным базарам и рынкам. Вечно там собирались и обсуждали проблемы современности, и, конечно же, главной проблемой считали молодежь, палец в рот не клади, но обсудят тебя вдоль и поперёк, при этом наслушаешься о себе много чего интересного и нового.
***
И вот, спустя час блужданий, стою, оглядываясь по сторонам, возле кованых ворот двухэтажного коттеджа из красного кирпича, с огромными и тёмными окнами. Ворота закрыты, за высоким забором зелёный сад. Охраны не видно. Осмотрев ворота, нашёл коробочку домофона. Нажал на вызов, ответили мгновенно:
- Алекс Андр? - прохрипел динамик знакомым голом.
- Да - это я! Только не Але...
- Вы можете проходить, - перебили меня, - прошу вас.
После открылись беззвучно ворота, хотя не наблюдал ни людей, что могли бы это сделать, ни сервомоторов. Осторожно вступил во внутренний двор усадьбы.
Пока проходил по аллее выложенной плиткой, имитирующей камень, вертел головой по сторонам, стараясь рассмотреть всё. Поражал красотою прекрасный парк - каких тут только не было деревьев и цветов. Он оказался очень большим, ухоженным, потрясая разнообразием. Некоторые деревья узнавал - вот стройная плакучая берёзка, вот вишня и яблоня, вдалеке усмотрел могучий дуб; но другие деревья были совсем не знакомы - слишком уж необычны для нашего края...
В цветах вообще не разбирался, я, конечно, мог отличить ромашку от розы, но не более того. На одном из диковинных деревьев приметил миниатюрную камеру, которая поворачивалась вслед за мной, мигая красной лампочкой на корпусе - не удержался - помахал рукой, хотя подмывало показать кукиш.
Наконец добрался до невысокого, всего в три ступени, крыльца усадьбы. По его сторонам застыли каменные изваяния гордых грифонов, перед ними цвели клумбы с подстриженным карликовым кустарником.
Скульптор, творя этих легендарных существ, постарался на славу, передав всё, вплоть до мельчайших деталей. Хищные изогнутые птичьи клювы казалось, были нацелены на меня, глаза как будто следили за каждым движением: шаг влево, шаг вправо - и растерзали бы.
Удивительна сама композиция статуй - она ассиметрична - грифоны представлены в различных позах. Тот, что справа, приготовился к прыжку - подобрал под себя передние лапы, припал телом к земле, прижав крылья к телу. Поза второго - другая. Он подался телом вперёд на вытянутых лапах, расправив крылья широко над собою.
Над дубовой дверью висел маленький золотой колокольчик с изящным красным шнурком, потянул за него - раздался нежный мелодичный звон, волной разнёсшийся по всему парку, и ему тут же вторили птицы. Как только звон затих в кронах деревьев, дверь открылась - и снова никого.
Переступил порог, и что сразу поразило, так это обилие картин на стенах. Тут и портреты, и пейзажи, даже натюрморты. Особенно мне понравилась картина, на которой умелой рукой художника была представлена сцена охоты на хозяина русских лесов.
На этой картине, что занимала почти всю стену богато обставленной гостиной, изображена группа охотников, поймавших в западню разъярённого бурого медведя; тот угрожающе встал на задние лапы и раскрыл свою широкую клыкастую пасть. Охотники стояли вокруг него поодаль, целясь из охотничьих ружей.
Кроме картин, в этом доме можно было назвать произведением искусства и мебель, что всем своим видом кричала о великолепии и утонченности. Через несколько шагов, напротив входной двери широкая, покрытая красным ковром, лестница на второй этаж. Поднялся по ней.
Не ошибся, решив подняться, там меня встретил тот самый детина, приходивший ко мне утром. Теперь он в черном смокинге, и походил на телохранителя важных персон.
- Вас ждёт мой господин! - сказал он тихим, похожим на далёкий раскат грома, голосом, и движением услужливого клерка уступил дорогу, пропуская вперёд.
- Благодарю, - буркнул я, косо поглядывая на него, стараясь пройти мимо на предельном расстоянии.
Он проводил до двери одной из комнат, открыл её, дал пройти, затем осторожно прикрыл, оставшись с той стороны.
Комната в отличие от дома была обставлена не богато. На её фоне выделялись огромный камин, в котором тлел, едва различимый, но настоящий огонь, а не имитация, и зеркало, в раме, украшенной орнаментом странной вязи. По центру мягкое кресло спинкой к входу, там, скорее всего, кто-то сидел, не обращая внимания на скрип закрывающейся двери. Чутьё не подвело.
- Проходи, дорогой мой мальчик, - обратился ко мне неизвестный, немощным старческим голосом, кряхтя после каждого слова.
Я обошёл кресло и встал напротив, так, чтобы увидеть собеседника и не загораживать окно - единственный источник света, если не считать тусклый камин. Собеседником оказался маленький старичок с большой белоснежной бородой, струившейся волнами по груди.
- Здравствуй, Алекс, ты знаешь меня? - я отрицательно мотнул головой, - ну и правильно, меня никто не знает в этом мире.
Старческие, глубоко посаженные глаза внимательно следили за мной. Было в них что-то неправильное, но старался не смотреть ему в глаза. В ответ неопределённо кивнул:
- Я вас не понимаю! О чём вы говорите?
- А как тебе картина? Ну, та, которую ты приметил в гостиной.
- Я, конечно, не особо разбираюсь в искусстве, но все картины прекрасны, особенна та, на которой изображена охота. Вы ведь о ней? - чуточку опешив от чудаковатости и непоследовательности задаваемых вопросов, ответил я
- Благодарю, - медленно произнёс хозяин дома, улыбнувшись узкими бледными губами, - я долго старался, и вот итог мой единственный, за многие века, гость оценил её по достоинству, выделив её среди других моих полотен...
- Так вы художник? - поинтересовался я, в ответ раздался хриплый смешок.
- Нет, что ты! - старичок всплеснул руками, - я не художник, хотя дар, так сказать, есть, - тут старик призадумался, поглаживая дряблой рукой бороду, - молодой человек, веришь ли ты в другие миры? Ну, или измерения, как привыкли говорить у вас?
- Нет, - почти выкрикнул я, всё больше сомневаясь в здравомыслии собеседника. - Гражданин, я вас не понимаю! Почему задаёте такие странные, я бы сказал, бессмысленные вопросы...
- Какой я тебе гражданин? Проводник я. А имени у меня нет, - перебил старик и проворно, для своего возраста, соскочил с кресла и стал прохаживаться по комнате, останавливаясь после каждого пятого шага, - отрёкся от него, и спустя тысячелетия забыл! Никогда бы не подумал.
- А как же... - всё больше убеждался, что он сумасшедший.
- Паспорт и другие документы этого мира? - предугадал вопрос старик, неожиданно остановившись у камина.
Пожилой мужчина резво присел, запустил руки в красные от жара угли, стал копошиться там.
- Д-да! - от ненормального, если не сказать хуже, поведения умалишенного старикана я начал заикаться, с нескрываемым ужасом следя за его действиями.
- Мне всё это не надо, это лишь никчемные бумажки. Пепел и тлен.
Собеседник, не обращая внимания мой дикий взгляд, достал горсть углей, и, обернувшись, преподнёс их к лицу, таинственно стал рассматривать меня сквозь них.
- Старческому телу уже не хватает своего тепла, поэтому мне так полюбилось тепло живого огня, - объяснил он спокойным голосом, и вновь сменил тему, - вижу твои эмоции, ты их и не скрываешь, да и никто их не скрывает в вашем мире. В тебе сейчас зрю ужас, это печалит. Но, что меня радует, так это то, что в тебе чувствую и интерес, преобладающий над отрицательными эмоциями. Занимательно, я бы даже сказал похвально, дорогой мой мальчик.
- Ты можешь не понимать меня, но ты должен верить, поскольку я горю правду!
Он подошёл ко мне и пристально стал всматриваться в глаза, встав лицом к лицу. Только сейчас я понял, что мне показалось неправильным - один глаз старика был обычным, а второй кошачий, с узким вертикальным зрачком.
- Но ответь мне, так ты веришь в другие миры? Измерения? Пространства?
- Я по-прежнему не понимаю, к чему вы ведёте, но отвечу, - я решил поддержать разговор с сумасшедшим, - нет, не верю в эти сказки - это фантазии и бредни впечатлительных людей, что любят помечтать! И хватит глупых расспросов, разве для этого меня позвали?
- А так же фантазии одного, известного нам обоим, молодого человека, - прошептал в пустоту старичок, - жаль, что не признаёшься даже самому себе! Но я могу показать тебе один из миров.
- Вы волшебник, экстрасенс? Ну, или маг? Как любят называть себя аферисты. Только они, как сами говорят, способны увидеть другие миры - бросил я с издёвкой, а в ответ вновь услышал задорный смех старичка.
- Да нет, что ты! Не претендую на такие яркие определения, - шурша полами одежд, старец подошёл к зеркалу. - Подойди, взгляни.
Он призывно махнул мне рукой, подмигнув кошачьим глазом. Я, пожав плечами, подошёл к зеркалу и взглянул в него.
- Вот почему я назван Проводником! - пожилой мужчина швырнул, всё ещё бордовые угли в зеркало, те вспыхнули, как тот самый злополучный конверт, и исчезли.
- Надеюсь не в мир иной, как Харон на реке Стикс? - нервно сострил я, мужчина и глазом не повел на хохму.
Я снова перевёл взгляд в зеркало. В нём лишь моя глуповатая физиономия, морщинистый старик, испытующе поглядывающий на меня.
Но вот, что-то стало меняться - изображение в зеркале темнело, сливалось в одно чёрное пятно, затем посветлело, картинка сфокусировалась, если можно было так сказать о том, что происходило - увидел голубое небо с пушистыми облаками, ниже поле, стога сена, что устроились ровными рядами. Изображение стало приближаться к одному из стогов, возле него увидел парня лет десяти. Тот спокойно, не зная о том, что за ним подглядывают, спал, улёгшись на сено.
Мне парень кого-то смутно напоминал, но долго не мог понять кого, пока не вспомнил старый фотоальбом, который мама хранила у себя по сей день. Теперь передо мной, словно диафильм, пронеслись все детские фотографии, на которых был запечатлён: ведь парень вылитый я в детстве. Те же черты лица - это был я, но... и не я!
От всего увиденного вновь вспомнил всё, что сегодня произошло. Оглянулся на хозяина дома - тот что-то утвердительно и вдумчиво кивал сам себе, поглаживая свою пышную бороду.
- Ну как? - старичок, снова мило улыбнулся.
- Что?! что это? - у меня тряслись руки, не мог поверить собственным глазам.
- Это, сынок, другой мир - твой мир. А там, как не удивительно, ты! - спокойно произнёс он.
Только после этих слов я стал замечать, что что-то происходит. Меня влекло к зеркалу. Ощущение падения в бездну. Ох... мне это не казалось, и, правда, притягивало, словно магнитом всё сильнее и сильнее к зеркалу. Что это такое?! Меня вовлекало в зеркало всё глубже и глубже, от страха упёрся руками об раму. Но сил моих не хватало. Притяжение зеркала была чудовищной. Пальцы мои соскользнули. Я просачивался сквозь стеклянную гладь зеркала.
- Я знал, что ты придёшь. Я знал, что наш мир примет тебя, я знал...