Аннотация: Когда жизнь - это капкан, а мир - всего лишь руины, трудно ждать чего-то нового. Но тем страшнее мысль, что даже это немногое может поглотить мрак.
Третий день подряд у меня на пути возникал странный ребенок. Девочка-оборванка появлялась из ниоткуда и молча тянула ко мне худенькие ручки. Я так же молча отводила глаза, проходя мимо. Нас здесь было много таких - безразличных к чужому горю. Возможно, потому что мы сами давно уже жили без надежды.
Пронзительный взгляд голубых глаз продолжал сверлить спину. Мне так хотелось исчезнуть из поля зрения попрошайки, что поневоле пришлось ускорить шаг. Но не тут-то было. Ненароком оглянувшись через плечо, я заметила ее фигурку. Вслед за мной она скользила через толпу людей.
Стало не по себе. Инстинктивно покрепче прижав к себе сумку, я почти ворвалась на грязную станцию. Под ногами противно захрустело битое стекло. Но кроме единственного неприглядного пятачка больше встать было некуда. Я опоздала, и люди, похожие на одноликую массу, уже замерли в ожидании поезда.
Споткнувшись, я сильно толкнула мужчину. Он пошатнулся, но не повернул головы. Даже выражение лица осталось прежним, замкнуто-безразличным. Каждое утро все мы, словно близнецы, стояли здесь, и никогда станция не слышала шума иного, нежели грохот приближающегося поезда. Никакого общения, никаких лишних движений. Суета - это пожиратель времени. Там нам внушали с детства.
- Наступает мрак.
Шепот донесся откуда-то снизу. Испуганно опустив глаза, я встретилась взглядом с маленькой оборванкой.
- Наступает мрак. Ты знаешь, ведь правда?
Мне стало жутко. В шепоте ребенка не было ничего детского. Так может шептать лишь взрослый - угрожающе, чуть приподнимая верхнюю губу, словно желая показать оскал.
Но это была не единственная странность. Здесь, в поселении Центра, я находилась уже второй месяц и до недавнего времени не встречала ни одного ребенка. Откуда же взялся этот - болезненно худой, с нереально светлыми глазами, под которыми залегли въевшиеся черные тени?
Вздох облегчения вырвался из груди, когда прозвучал предупреждающий сигнал поезда - вековой разваливающейся громады, оставшейся от прежних времен.
Холодные пальчики сжались вокруг запястья. Я резко отдернула руку и попятилась от попрошайки.
- Не беги. От мрака не скрыться.
Спиной вперед меня в водовороте людского потока поволокло к поезду. С трудом развернувшись и едва не потеряв сумку, я упала на жесткую скамью. Чуть повернула голову, искоса посмотрев в окно. На опустевшей станции сиротливо выделялся силуэт одинокого ребенка. Вся в грязных разводах кофта нелепого розового цвета с короткими рукавами, тонкие ножки в пыльных ботинках - я видела это изо дня в день. Но всегда мельком. А сегодня впервые обратила внимание на лицо - замкнутое, с сурово сдвинутыми бровями и угрюмым взглядом исподлобья.
Поезд тронулся. За окном замелькали тени мертвых деревьев, вывороченный асфальт, брошенные здания, поблескивающие остатками битых стекол.
Люди безразлично отворачивались. Каждый предпочитал смотреть в пол. Я так же привычно отвела взгляд, как в голове молоточками застучали слова - "Наступает мрак".
Возможно, так только казалось, но сегодня мне действительно не хватало света больше, чем обычно. Давящая серость даже кусочка виднеющегося неба нестерпимо действовала на нервы. Я сжала руки на сумке и вновь уставилась в окно.
Мы как раз проезжали район Западного русла. Недавно укрепленный мост нависал над каменистым дном пересохшей реки. Вряд ли кто-то еще помнил ее название и уж точно не я. Мы, потомки первого поколения после Тихой Охоты, вообще мало что знали о прошлом. Наши усилия с рождения были направлены на то, чтобы выжить и не свихнуться в этой вечной гонке.
Я отвернулась и вздрогнула оттого, что кто-то сзади положил мне руку на плечо.
- Слишком много суеты. Чем больше движений - тем меньше энергии для Центра. Помни свою роль.
Дрожь прошла по всему телу. Интуиция не дремала, подсказывая, кому могут принадлежать интонации неизвестного голоса. Так мог говорить лишь Ищущий - один из сотрудников вездесущего Центра. Это было первое предупреждение, после второго в базе данных напротив моего имени появится значок неблагонадежности. Пять таких значков - и мою энергию возьмут разом, чтобы больше не потерять ни капли.
Мне ли не знать об этом. Так шесть лет назад умер человек, заменивший мне отца.
Больше я не шевелилась вплоть до прибытия. Станция, пустынная всего минуту назад, в мгновение ока превратилась в людскую воронку. Темный ручеек пересек узкий проулок и раздулся перед воротами и лестницей многоэтажного бетонного куба. Здесь можно было стоять часами. Совсем немощные сидели - их уже ничто не страшило. Отсюда начинались владения Центра - организации, возглавившей кучку людей, выживших после гнева планеты. Но это формально. В реальности существовали целые районы, плюющие как на Центр, так и на его призывы спасти планету. Они жили по принципу - кто не с нами, тот против нас.
В следующий раз мы застряли в огромном сером фойе, после того, как автоматическая пропускная система занесла нас в общие списки. Я незаметно уперлась плечом в стену. К горлу подкатил комок, как всегда перед комнатой с рядами обжигающих лучей, бьющих прямо в грудь очередной партии добровольных самоубийц.
Мы все здесь были одинаковыми - продавшими душу за жизни близких. Кто-то ради детей, отца или матери. Я - ради младшей сестры. Контракт с Центром был прост - медленный уход их жизни во благо великой цели. Мы, безмолвное стадо самоубийц, спасали планету ради потомков. Но двигал нами первобытный инстинкт защиты родных.
В сером приемнике Центра энергию забирали частями, давая время восстановиться. Но энергии с каждым разом становилось все меньше, восстанавливалась она уже дольше, и лишь время просачивалось сквозь пальцы так же быстро, как прежде.
Нас как обычно загнали в полумрак вытянутого помещения. Мы послушно выстроились в шеренгу, уже приученные к железной дисциплине.
На секунду вспыхнул верхний свет - исключительно для персонала приемника. Я болезненно зажмурилась от резкого перехода ночи в ослепительный день. А следом полувздох-полувсхлип пронесся по нашим рядам. Кто-то врубил лучи.
Узкая и словно острая полоса голубого света пронзила грудь. Я выгнулась дугой и оторвалась от пола, будто нанизанная на острие.
Тихо зашипел выпускаемый газ, и мир перестал существовать. Зрение расфокусировалось. Распластанные в воздухе фигуры, запрокинутые изможденные лица с глазами, обведенными чернотой - все померкло и растворилось в сумраке. Но так даже лучше. В состояние полудремы, в которую нас искусственно погружали, я словно попадала в воображаемый загробный мир. Там царили пустота и покой вечного молчания.
Я пробыла в этом мире достаточно долго, пока сознание не начало медленно возвращаться вместе с болезненным жжением в груди. Ноги мягко коснулись пола, и луч помер. Вокруг ослабевшие люди покачивались, стараясь не смотреть по сторонам. А вот я никак не могла отвести взгляд от двух фигур, по-прежнему паривших в воздухе. Безвольно раскинутые руки, пепельно-серые лица, глаза, слепо уставившиеся в потолок. Лучи пронзали тела насквозь, и свет, красный, как кровь, забирал последние капли.
По команде мы цепочкой двинулись к выходу, в душе содрогаясь при мысли о том, что совсем скоро на месте этих двоих окажется кто-то из нас.
Слепо щурясь даже от слабого дневного света, выбралась я на улицу. Еще недавно единая толпа разделилась на два потока. Мы вновь брели на станцию, пополняя ряды людей, слабых после ежедневной процедуры.
Поезд вез нас обратно в Черный Лог, к однотипным баракам с крохотными закутками, где не было ничего, кроме тюфяка; к скудной пище, необходимой, чтобы восстановить хотя бы часть отданных сил. Центр не сильно тратился на убогое поселение. И если кто-то выбывал из строя навсегда, замена тут же водворялась на освободившееся место. Желающие находились всегда.
Поезд пронесся мимо безмолвной станции, выложенной лопнувшими бетонными плитами. Краем глаза я уловила странное отличие от привычной картины - одинокая черная фигурка, повернувшая голову вслед поезду.
"Ты ведь не забыла?"
Голос прозвучал прямо у меня в голове.
"Мрак идет, Риль. Он уже совсем близко".
Лишь отупение от невероятной усталости помешало мне выдать себя. Теперь она называла меня по имени, даже не трудясь приближаться. Называла так, как делала лишь мама в далеком и уже нереальном детстве.
- Не нужно бояться.
Я вздрогнула. Вместо парня с глазами старика напротив меня сидел ребенок в коричневом плащике с потрепанным подолом. Другой ребенок. Лишь глаза с голубой радужкой, обведенной серым контуром, были все те же.
- Так лучше? - Она говорила, не разжимая губ, и я могла поклясться, что и голос ее никто, кроме меня, не слышит.
- Ты скоро умрешь, - она вновь перешла на пугающе взрослый шепот. - Совсем скоро.
- Кто ты? - Я едва шевелила губами.
Девчонка поерзала на сиденье. Как-то по-детски трогательно пожала плечами.
- Дух, блуждающая душа, призрак - называй, как хочешь. Я то, что осталось после Тихой Охоты... И - да, я могу слышать твои мысли. - Она хитро улыбнулась.
Мне стало жутко. В голове, тяжелой после приемника, царил хаос.
- Утром ты выглядела иначе. Как тебя зовут?
- Имя? - Бледное личико девочки приняло задумчивое выражение. - У меня много имен и обличий. А еще больше воспоминаний - страшных, болезненных. Но тебе не нужно об этом знать.
Я затаила дыхание.
- Хотя, - она доверительно подалась вперед, - кое-что я все же могу рассказать. Знаешь, во мне тлеет душа не только этого ребенка. Во мне много людей, погибших в один миг. Просто мне нравится именно такой облик - он ведь не пугает тебя, правда?
- Меня пугаешь ты. Твой взгляд, шепот, непонятные слова.
Девочка удивленно вздернула брови.
- Разве я говорю непонятно? Нет, здесь дело в другом. Ты просто не хочешь позволить правде войти в сознание.
Шепот стал обвиняющим.
- Я дух, не забыла? Но ты видишь меня, а я - тебя. Я настолько реальна, что можешь даже потрогать. Это значит, что грань тонка. Скоро ты перейдешь ее и растворишься в неизвестности. Но пока у нас еще есть время.
- Для чего?
- Отодвинуть мрак. Выторговать несколько лет жизни. Возможно, именно они решат судьбу.
- Чью?
- Твою, мою, - по сухим губам скользнула странная полуулыбка, - всех этих людей вокруг.
- И что нужно делать?
- Тебе - больше не попадаться на глаза Центру.
- У меня контракт. Моей сестре позволено жить на окраине района Старой Башни, учиться, работать. Она сможет завести семью, а не существовать на задворках мира. Я не могу отобрать у нее этот шанс.
Я почти кричала в мыслях.
Девочка лишь улыбнулась.
- Когда наступит мрак, это станет неважно. Все равно все умрут.
Поезд остановился. Я поднялась как во сне, шагая и краем глаза замечая чуть поодаль ее - девочку-призрака исчезнувшего мира.
"Постой".
Я послушно замерла возле единственной уцелевшей колонны на станции.
Призрак появился сзади и как доверчивый ребенок уцепился за мою руку.
"Идем".
Она потащила меня не к баракам Центра, а по боковой улице прочь от них, и дальше - мимо осыпающейся бетонной стены. Там, километра через три, начинались Нескончаемые Нищие кварталы, где когда-то обитала и моя семья. Вряд ли на Земле существовало место хуже, чем это. Зато по многочисленности уж точно превосходило остальных выживших после Тихой Охоты.
- Тихая Охота... - Девочка говорила, уже не скрываясь. Услышать нас здесь не мог никто. - Что это за название? Откуда оно?
- Не знаю. - Я пожала плечами. - Так называют нечто, заставившее людей исчезнуть. То, после чего изменился даже облик Земли. Вроде как все начиналось постепенно, пока не нарастило смертельную скорость. Потому и Тихая. Потому - Охота. Планета сама начала истребление. И еще не закончила.
- Я покажу тебе кое-что. - Девчонка, слишком настоящая для призрака, потащила меня вперед.
Мы не стали сворачивать в Нищие кварталы, хотя меня так и жгло желание вновь увидеть их. Пусть даже это походило на извращенный мазохизм.
Мой чересчур реальный призрак повернул голову в сторону островков асфальта, виднеющегося среди гравия.
- Они звали тебя Риль. Почему?
- Мать увидела большие печатные буквы на обрывке старой газеты. Ей это показалось правильным - взять часть слова для имени ребенка. Мы ведь все как осколки тех, кто жил раньше.
Я заприметила вдалеке наполовину сбитый шпиль. На фоне серого неба он был как черная трещина.
Мне вдруг нестерпимо захотелось выговориться. Впервые за долгие месяцы молчания.
- Центр зовет наши кварталы Тихим местом. Здесь сразу рождаются мертвецами. И дорог лишь две - в приемник или общую могилу.
Я уловила момент, когда взгляд девчушки стал необыкновенно острым. Эмоции на ее лице вообще сменялись очень быстро.
- А как же твоя сестра?
- Повезло. Центр нуждался в дополнительной энергии. Я подвернулась под руку. Очень удачно - для нее. Но это скорее исключение. - Я чуть расслабилась и теперь говорила свободней. - Люди в Нищих кварталах не больно-то рвутся на подвиги и понятие родни здесь не приветствуется. Каждый сам за себя, вот так-то!
Остатки асфальта под ногами закончились. Мы ступили на мертвую изуродованную землю.
Я остановилась и обняла себя руками. Меня начала бить дрожь. Усталость, от которой я едва не засыпала в поезде, незаметно растворилась.
Взгляд метнулся к призраку.
- Ты как я, - ответила на невысказанный вопрос девчонка. - За тобой смерти многих. Целая непрерывная цепочка. Отец и отчим за мать. Мать за тебя. Ты за сестру. Но это разрушающая энергия. Такой планете не помочь. Только ускорить гибель. А здесь ее полно. Ты начала подпитываться сразу за станцией. И чем дальше - тем больше.
- Откуда... - я осеклась.
Девочка дернула плечиком.
- Твои мысли. Ты думала об этом, когда смотрела на шпиль.
Вслед за ней я протиснулась в щель между серой коробкой здания и каменными блоками, возвышающимися на два человеческих роста. Мы попали в узкий проулок с лужами, заполненными вязкой жижей. Вонь разложения намертво вгрызлась в осклизлые позеленевшие стены, неприятным налетом легла на землю. Инстинктивно задержав дыхание, я прибавила шаг.
Моя шустрая проводница вдруг исчезла, спустя миг показавшись по другую сторону проржавевшей решетки. Я легко протиснулась между прутьев, благодаря Центр за скудное питание. Ветер ударил в лицо, отгоняя вонь, и я с наслаждением сделала пару глубоких вдохов.
Здесь мне еще не доводилось бывать, но дома казались смутно знакомыми. Я видела их из окна поезда за той самой станцией, где заметила одинокую фигурку.
- Оглянись вокруг, - голос девчонки приобрел резкие интонации. Черты ее лица смазались, будто чужие руки вылепливали новую маску.
Я отвернулась и медленно побрела вдоль улицы, чувствуя неприятный привкус горечи во рту. Это место притягивало меня, внушало подозрительное чувство защищенности. Я больше не казалась себе слабой. Призрак сказал правду, разрушение питало меня куда лучше сна и скудной пищи.
День уже клонился к закату. Серый сумеречный свет длинными тенями полз по земле. Я вдруг очнулась, осознав, как же это пугающе странно - блуждать по пустынным останкам улиц, среди домов, где когда-то жили люди.
Заметив сбоку какое-то движение, медленно обернулась. Заблудшая душа из прежних времен была все там же, где я ее и оставила. Но теперь призрак подернулся рябью, крупная дрожь сотрясала худенькое тело. Девочка больше не была реальной. Кожа на глазах становясь все тоньше, слезала, обнажая кости.
- Я не могу удержать их! - Голос призрака исказился, свистящими хрипами вырываясь из горла.
Из костей и обрывков кожи проявлялся новый облик, но, едва успев сформироваться, вновь сминался в кровоточащую изуродованную маску.
- Ты убиваешь их. Забираешь энергию Смерти. Ты убиваешь меня!
Приблизившись, я протянула призраку руку.
- Нет, не трогай, - простонала та, с видимым усилием возвращая человеческий облик.
Я опустилась возле нее на колени, молча наблюдая, как из единой открытой раны выступают очертания детского лица с больными глазами, замутненными болью.
Спекшиеся губы шевельнулись в подобие улыбки.
- Я знала, что не могла ошибиться. Ты именно то, что нужно миру. Просто посмотри - он умирает. И никакие усилия Центра не смогут этому помешать. Они впрыскивают вашу энергию в планету, но это как новые порции яда. А яд нужно нейтрализовать, пока он не заполнит все артерии Земли.
- И? - Я пристально смотрела в голубые глаза.
- Я привела тебя к истоку, где возникла сама. Здесь земля до основания пропитана разрушением. Но Разрушение - это и ты. Так получилось изначально, само твое имя подразумевает распад. Он питает тебя, потому что ты стала его средоточием.
- Чего ты хочешь от меня? - Истина начала обретать смутные очертания.
- Останови разрушение. Возьми энергию. Ты сможешь.
Я медленно поднялась с колен.
- А что будет со мной? - Я уже знала ответ, но хотела услышать. Услышать так громко, чтобы не было сил отступить.
Во взгляде призрака смешались горечь и что-то, похожее на смертельную усталость.
- Ты умрешь. А вместе с тобой и я. Ты не будешь одна.
- И жизнь станет как прежде?
- Возможно. Постепенно. Я ничего не могу обещать. Просто не знаю.
Я беспомощно раскинула руки.
- Но как? Что мне делать?
- Ты сама должна понять.
На пустые улицы опустилась ночь. Мрак поглотил фигурку призрака и словно отгородил меня от всего мира.
Я опустила взгляд. Мне вдруг показалось, что землю под ногами расцветила паутина оранжевых прожилок.
Присев, я коснулась их ладонями - сначала боязливо, слегка, потом прижала сильнее. Холодно. Пальцы тут же начали леденеть. Замерзли колени, упертые в голую землю.
- Да. У тебя получается. - Шепот пришел из темноты - надрывный, прерываемый хрипами.
Промозглый холод поднимался все выше. Я словно приросла к земле, уже не чувствуя тела, видя только усиливающуюся пульсацию переплетения оранжевых нитей. А потом пришло тепло.
Словно ласковый свет проник под кожу, кольнул игриво, по-дружески. Я только успокоилась и разжала сведенные судорогой челюсти, как приятное тепло предательски сменилось обжигающим потоком. Он расплавленным металлом потек по жилам, заставляя меня корчиться от невыносимой боли на мертвой земле.
- Я здесь, с тобой. Ничего не бойся. - Словно легкое дуновение ветерка прошелестел в голове голос. - Осталось немного, потерпи.
Я как охваченный огнем факел врастала в землю, путалась в оранжевой паутине, захлебываясь собственным криком.
И вдруг жар отступил. Я поднялась на ноги, чувствуя себя странно невесомой. А вокруг стояли люди. Их светящиеся силуэты были четко видны в темноте.
Так же, как и мой.
От толпы отделилась девчушка с длинными светлыми локонами. Подбежала и взяла меня за руку. Вскинула серьезные голубые глаза.
- Идем. Теперь мы можем уйти.
_ Идем.
Я оглянулась на вымерший квартал некогда огромного города. Я не могла больше чувствовать, но знала, что в центре планеты уже начала медленно, неуверенно зарождаться новая жизнь.