Аннотация: Маленькая зарисовка к "Полуночному свету", где я немножко поиздевалась над собой из-за выбора расы ГГ. Джесс Фарлонг покидает Рашемен. Чтобы выразить свои чувства, она пишет письмо без адресата, которое затем сжигает.
Честно говоря, до сих пор не понимаю, зачем я пишу эти строки. Не то чтобы у меня нет дневника, нет, он есть. Там всё - воспоминания, мои прошлые поступки, планы того, что я только собираюсь совершить и многое другое. Хотя то, что я делаю сейчас, нельзя причислить к одной из страниц походного журнала или моей памяти. Это скорее попытка разобраться в своих чувствах, своеобразное признание, так сказать.
Столь многое осталось позади, что мне кажется, будто я живу уже тысячи лет, хотя мне всего-то двадцать с небольшим. "Детский возраст", как говорил Сэнд. Как же мне не хватает его высокомерия и пафосных речей!
Только что подумала, что эта моя странная затея с "самокопанием" сильно напоминает заметки Дриззта До'Урдена. Глядишь, скоро путать начнут. Слишком уж невероятно, что по Берегу Мечей расхаживают двоё тёмных эльфов с геройскими званиями, к тому же с довольно похожими взглядами на жизнь. Впрочем, я от Берега Мечей сейчас очень далеко... и не могу даже сказать, вернусь ли я туда когда-нибудь. Но не в этом суть. Да и с Дриззтом мы может и похожи, но различия всё же есть. Что нас роднит? Безусловно, происхождение, в чём-то даже и стремления, любовь к друзьям, заменившим нам семью... Даже наши глаза, - его лиловые и мои голубые, - в какой-то степени объединяют нас: ведь среди дроу такие оттенки редки. Но судьбы у нас разные. Я не знаю, что значит жить среди тёмных эльфов, я не видела ужасы Андердарка и понятия не имею, как можно побеждать гнев, направляя его на улучшение своего мастерства. Он же не знает, каково быть орудием чужого страха или ярости, ему не приходилось одним только усилием воли восстанавливать серебряные клинки и сдерживать голод Стены. И если говорить напрямую, Дриззт - герой гораздо лучше Джесс. Но я опять удаляюсь от темы...
Возвращение в прошлое, вновь и вновь, - моя беда, которую я должна избежать сейчас: ведь я пытаюсь разобраться в своих нынешних переживаниях, хотя они неотрывно связаны с тем, что произошло.
Решение покинуть Рашемен далось мне тяжело, и какая-то частичка меня до сих пор считает это ошибкой. Что, если я никогда больше не увижу рассвет над озером Слёз, озаряющий его снега и прозрачные воды? Или сумерки в долине Иммил, когда крохотные золотистые светлячки танцуют с наступающими тенями? Странно, но за несколько месяцев Рашемен стал для меня настоящим домом, его мрачная, холодная красота поразила меня до глубины души. Возможно, однажды я вернусь сюда, чтобы остаться уже навсегда...
Идя навстречу весне, я тоскую по зиме. Расцветающая природа угнетает меня, оставившую часть своей души в морозном краю тельторов и отважных рашеми.
Я не хочу быть ей, эльфийкой, потерявшей всю любовь к жизни и давно опустившей руки. Но мне и не стать той Джесс, что некогда бродила с Эми и Бивилом по окрестностям западной Гавани и мечтала о далёких землях и невероятных приключениях. Джесс Фарлонг Волк - это не неопытная девочка из Гавани, не лейтенант стражи Невервинтера и не рыцарь-капитан. И титул Калак-Ча принадлежит не мне, а той, что осталась погребённой под руинами Мерделейн...Возможно, они были лучше меня сегодняшней, а может и нет.
Теперь я иду другой дорогой. Своей дорогой. Я решилась на далёкое путешествие по Золотому пути с Востока на Запад. Проходя по незнакомым землям, я сталкиваюсь с людскими предрассудками и страхами. Но я свободна. Свободна от славы героини и всеобщей спасительницы. Удивительно, но меня не покидает ощущение, что начинать всё с нуля - гораздо интереснее, чем каждый раз слышать: "Смотрите, вот она, Носительница осколка! Она нам поможет!". Только не думайте, что я отвернулась от своего прежнего пути! Я по-прежнему стремлюсь к борьбе со злом и несправедливостью, моя душа, пусть и изувеченная Стеной, всё так же болит и радуется за тех, кто творит добро. Я посвятила себя служению Свету и никогда не жалела об этом. Но я часто сталкивалась со случаями, когда люди попросту сидели сложа руки, ожидая очередного героя, чтобы взвалить на него все свои проблемы. Им даже в голову не приходило, что героем может стать каждый из них. С меня же хватит.
Обрываю все нити - вот, что я делаю сейчас. Не хочу. Но обрываю и режу. Не могу до конца представить себе, что вскоре рядом со мной не будет моих дорогих рашеменских друзей. Мне вообще сейчас кажется даже, что Невервинтер был в прошлой жизни. Хотя так-то оно и есть. Там я мертва. Здесь я любима. И всё равно отрезаю последнюю нить.
И вот здесь я должна сделать признание. Каждый день, приближающий меня к Невервинтеру, страшит меня. Я боюсь возвращаться домой - это я-то! - и это чувство постоянно растёт. Что я найду там? Сомневаюсь, что это будут почести. Вспоминая печальную историю леди Арибет де Тильмаранд, я осознаю, что люди очень быстро забывают всё хорошее. В любом случае, я не намерена возвращаться на службу Невервинтера, несмотря ни на что и при всём уважении к лорду Нашеру. Переживут. Наше вам с кисточкой. Её мы у Коллекционера не свистнули. Зря, наверное.
Но это всё мелочи. Больше всего на свете я боюсь, что узнаю, что моих друзей нет живых. Говорят, неизвестность - худшее, что может быть. Но в моём случае мне легче жить в неизвестности. Услышать вести об их смерти - всё равно, что потерять их во второй раз.
Ради чего же я иду? Ради воссоединения с отцом? Но Дэйгун не отец мне, он столько раз давал мне понять, что я для него лишь живое напоминание о смерти близких; просто долг, выплачиваемый ради успокоения совести и памяти. Возможно, он спокоен теперь, свободный от оков прошлого. Хотя тогда, в битве за мосты Крепости-на-Перекрёстке, мне показалось, что я для него что-то значу... Но эти мечты разбились на миллионы осколков, когда мы вернулись с победой и он лишь холодно кивнул мне... на миллионы серебряных осколков, как меч Гит девятнадцать лет назад... и как моя душа, ценой предательства вырванная из цепкой хватки Стены.
Я знаю, что он любил и уважал мою мать, - я разглядела это в самом выражении его лица, когда мне удалось заставить его рассказать о ней хоть что-то, - думаю, его не волновало, что она принадлежит к нашему тёмному народу. Но меня не покидает ощущение, что Дэйгун, каждый раз глядя на меня, гораздо чаще вспоминал не свою подругу, но все те ужасы, которыми славятся дроу. Эсмерэль не была для него тёмной эльфийкой, но я была.
Иногда я спрашиваю себя, где он теперь, ведь Гавани больше нет. Вряд ли он отправился к Дункану, милый дядюшка и городской ритм жизни не для Дэйгуна. Кто знает, может, он вернулся к лесным эльфам. В любом случае, я уверена, что он считает мою "гибель" правильной: она ведь послужила благородному делу. Ему не нужна я живая, он не одобрил бы моей Священной Войны и не вышел бы мне навстречу, чтобы обнять и сказать те слова, в которых я всегда так нуждалась. Не стоит бередить его раны.
Не бойся, Дэйгун, тот момент, когда мы случайно встретились взглядами во время битвы против войск Короля Теней во дворе Крепости, был последним моментом, когда ты видел меня. В тот миг я спасла твою жизнь, направив заклятие на вампира, собиравшегося напасть на тебя, но ты даже не заметил этого. Ты даже не пришёл попрощаться с нами, когда Алданон собирался переместить нас в Мерделейн. Даже Торио Клэвен была там, но для тебя ведь это не важно, правда? Ты сбежал. Ты всегда боялся меня. Я - смерть Шейлы и Эсмерэль. Но я не претендую на твою свободу, как не претендовала на свободу другого следопыта, который так мне и не поверил.
Можешь радоваться, Джесс действительно умерла. Спроси у Келемвора, у кого душа почти сгнила в Стене. Знаешь, даже победив голод, живой я себя не почувствовала.
Спи спокойно, Дэйгун Фарлонг, отныне я не твой кошмар. Но знаешь, па... Дэйгун, тогда, в Крепости, глядя в твои неживые глаза, я всё чаще вспоминала другого.
Дядя Дункан. Честно говоря, думая о нём, мне всё чаще хочется назвать его отцом. Этот вечный холостяк за наше с ним не такое уж и долгое знакомство стал для меня настоящей семьёй. Я чувствовала его поддержку и совершенно искреннюю любовь, и хоть я не люблю, когда меня излишне опекают, его забота была для меня невероятно приятной. И сейчас, бредя по бесконечным дорогам и вспоминая его громкий хохот, моё сердце начинает биться чаще, а на лице появляется улыбка. И возвращение домой уже представляется совсем по-другому.
Всё-таки, как я ни стараюсь, моё прошлое и настоящее, похоже, настолько крепко связаны, что я не могу говорить об одном, не упомянув второго. Ну что ж, ничего не поделаешь. Да и всё равно пора уже заканчивать. Вскоре я сожгу эту бумагу, и вихрь развеет пепел.
Я не одна. Теперь я это точно знаю. Связь с теми, что остались позади, сильнее всего, даже пустоты. И пусть моя кожа темна, а сердце и воля разбиты, я вижу, что смогу восстановить и этот меч. Я слышу песню диких пустошей, что поёт мне ветер, и его голос эхом отдаётся в моей душе. И пока я слышу эту песню, я не забуду ночи Невервинтера и ночи Рашемена, вновь и вновь нашёптывая себе её слова. Я иду навстречу весне, не забывая о зиме.