Аннотация: читали когда-нибудь лёгкую романтическую историю про пьющих кровь?))
****
В последний раз Жаклин сидела за рулём десять лет назад. Ей было четырнадцать, и она решила сбежать из дома. Салон пропах сигаретным дымом, кожей, бензином, и слабо, как-то неуместно - кофейным освежителем воздуха; водительское кресло было слишком просторным, глубоким и далеко от руля, Жаклин не собиралась останавливаться из-за таких мелочей. Не помня толком, как заводится автомобиль, она решительно выжимала сцепление, дёргала рычаг переключения скоростей и вертела ключ зажигания, пытаясь найти правильную комбинацию этих действий. До того дня Жаклин казалось, что водить автомобиль интересно и просто: крути себе руль, следи за пешеходами да не забывай ругаться на тех, кто тебя обгоняет. Но на практике всё оказалось гораздо сложнее. Машина отказывалась трогаться с места, то взвывала - Жаклин вторила ей, то замолкала, и в результате задымилась. Дым повалил так неожиданно и так плотно, что Жаклин оставалось только предпринять единственное автомобильное действие, в котором она была уверена наверняка: начать сигналить. Гудок у машины был такой пронзительный и противный, что вскоре прибежали заспанные родители и спасли Жаклин. Машину спасти не удалось, чему девочка втайне радовалась: какой прок от железяки, на которой нельзя даже выехать со двора? В общем-то, больше в тот месяц домашнего ареста радоваться было нечему.
Но теперь побег был настоящим, и Жаклин отнеслась к нему серьёзней. Она всё ещё не научилась толком водить машину, но хорошо помнила, как это делал Брай: ей нравилось наблюдать за ним, и достаточно было закрыть глаза, чтобы вспомнить нужную последовательность движений. Вспоминалось много чего другого - дорога, проткнувшая горизонт, поля, бескрайние и безлюдные, где трава густая и колючая и до конца осени держится запах неба, маленькие попутные города со смешными названиями гостиниц, и Брай, Брай всё время рядом - все эти воспоминания туманили взгляд, пытались заставить её повернуть обратно, но Жаклин упорно гнала машину дальше и дальше. Ей хотелось размазать свою боль шинами по асфальту, но казалось, что она размазывает саму себя. Раньше прощаться было проще.
Жаклин надеялась через четыре дня добраться до побережья, надеялась, что море немного охладит и успокоит её, надеялась придумать, что делать дальше. Больше всего хотелось вернуться,и Жаклин злилась на себя за это желание, ей хотелось доказать себе, что она способна справиться с этим, способна принять решение самостоятельно, и вольна ехать в любую сторону. Она чувствовала, как расстояние, разделяющее её с Браем, истончает, делает хрупкой и нервной, и это заставляло её гнать машину на предельной, запрещённой скорости. "Чем дальше я успею уехать, тем сложнее будет вернуться назад."
Чтобы отвлекать себя во время побега, Жаклин слушала музыку. У Брая было множество кассет с классической музыкой, по большей части меланхоличной и нежной, так что Жаклин пришлось сделать остановку, чтобы купить несколько современных альбомов - самых злых, скрежещущих и крикливых музыкантов. Звуки, исторгаемые магнитолой, вызвали бы у неё тошноту и головную боль, если бы Жаклин могла их испытывать, но сейчас пребивали все унылые мысли.
Трижды её останавливали за превышение скорости и некорректное вождение. Патрульные сначала удивлялись тому, что она останавливалась, потом - тому, какой утончённой и милой она казалась - зелёные глаза, гладкие волосы с медным блеском, подвязанные шёлковой лентой больше для изящества, чем для аккуратности, длинные серьги и тонкие губы - она была похожа на юную аристократку. Жаклин улыбалась, пожимала плечами на вопрос о правах, застенчиво теребила прозрачный надушенный шарф на шее и соглашалась выйти из машины. Затем она завтракала и ехала дальше. Крови она забирала немного - тоска заглушала голод, и мысли о том, чтобы касаться кого-то губами, прокусывать кожу, втягивать чужую солоноватую жизнь вызывали тошноту. К тому же, патрульные пили много пива.
Приближение Брая Жаклин почувствовала вскоре после того, как пересекла очередной безликий город. Она испугалась ощущения силы, приближавшегося к ней, запаниковала. Жаклин была уверена, что Брай не помчится догонять её сразу, и, к тому же, она забрала его машину. Брай не любил воровать, не любил обманывать людей, и девушка была уверена: он не решится угнать машину, пока не забеспокоится по-настоящему. Знакомых в городе, кроме хозяина, у них не было, да и того они видели только дважды. В общем, Жаклин не сомневалась, что успеет уехать достаточно далеко, чтобы успеть решить, что делать, и, может быть, купить билет на самолёт. Улететь в какую-нибудь ненормальную, далёкую страну - в Японию, Россию или Австралию - и затеряться. Но вот он, Брай, где-то рядом, успел найти её! Что делать? Повернуть обратно? Остановиться, бросить машину и бежать? Жаклин знает, что увидев его, растеряет всю свою решительность. Она дёргала руль из стороны в сторону, автомобиль бросало влево и вправо по пустой дороге, пока Жаклин не поняла, что силы слишком много и она незнакома. Не Брай. Она рассмеялась - смех с нотками истерики и облегчения - понимая,что любого вампира могла принять сейчас за Брая. Жаклин сбросила скорость, попыталась выровнять дыхание, бросила на себя быстрый взгляд в зеркало над рулём - расширенные зрачки, нервный румянец, и решила, что этого достаточно, чтобы вызвать сочувствие.
Но тот, к кому она приближалась, был сильнее всех, с кем Жаклин случалось встречаться. Гораздо сильнее Брая, сильнее хозяина города...Это было неприятное ощущение. Раньше, какая бы опасность не угрожала, Жаклин была уверена, что есть тот, кто её защитит. Теперь его не было - она сама от него отказалась. Что за древнее существо поджидает её впереди? Жаклин съёжилась. Она выключила музыку, решив, что с таким аккомпаниментом её могут счесть агрессивной и наглой, накинула шарф на плечи и поехала совсем медленно. Она тащилась по дороге, настороженно глядя по сторонам, пока не увидела автостопера.
Подкрадываясь к нему на скорости, стремящейся к нулю, девушка невольно улыбнулась, ощущая, как уходит судорожное напряжение из пальцев,а ладони становятся теплее и мягче. Жаклин не любила стоперов. Она считала,что они, даже самые симпатичные, всегда неопрятны, нечёсаны и плохо пахнут. Она считала, что взгляды, которыми они встречают машины - "Остановитесь, пожалуйста,я вижу, вы хороший человек,а мне нужно добраться до другого конца страны без еды и денег!" - вполне могут обернуться грубой бранью в спину,если ты посмеешь проехать мимо. Или же они были бесстрастны и равнодушны,как придорожные столбы. Такими Жаклин представляла себе маньяков и вампиров,когда была маленькой.
Но этот парень не напоминал ни один из её домыслов. Жаклин пожалела о том, что не стащила у Брая фотоаппарат: замерший на фоне ясного послеполуденного неба, подчёркнутого просторной равниной, у шоссе, проткнувшего горизонт, он напомнил ей что-то очень классическое и идеально подошёл бы для какой-нибудь необычной рекламы. Путешествий, дорог, побегов - чего угодно! В его неподвижной стройности, в жесте вскинутой руки не было усталой просительности. Это было приветствие, а не вопрос, "Здравствуй",а не "пожалуйста". Длинные волосы, густые и такие чёрные, словно их закрасили тушью, красивые руки и дорогая кожанная куртка. Жаклин остановилась.
- Привет! Ты не к морю ли едешь? Если так,то нам по пути. - он улыбнулся, наполовину пробравшись в салон. Жаклин растерянно кивнула. Два факта обрушились на неё одновременно. Первый - то,что именно его она издалека приняла за Брая. Древнее существо. "Но этого не может быть! Он такой молодой! У лицо девятнадцатилетнего! У него глаза девятнадцатилетнего!" Девушка почувствовала себя обманутой. "Он знал,что я сейчас подъеду. Он ждал меня."
Вблизи его сила была ещё очевидней, и Жаклин впервые ощутила себя по-настоящему беспомощной и слабой. "Тот, кто обладает такой силой, должен быть опасен. Но разве может быть опасен тот, кто так улыбается?" Именно улыбка незнакомца открыла Жаклин другую грань беспомощности: она поняла, что даже если бы не ехала на побережье, то из-за него изменила бы маршрут. И совсем не потому,что он был многократно сильнее и старше. Когда он улыбнулся, Жаклин захотелось поехать с ним к морю. Если бы он был просто красивый смуглый мальчик с пронзительными голубыми глазами, излучающий самоуверенность, граничающую с наглостью, она прогнала бы его,чтобы проучить. Если бы он был просто "древнее существо", она постаралась бы сбежать. И даже всё это вместе не заставило бы Жаклин по доброй воле позволить незнакомцу устроиться рядом. Но то, как он улыбался, и его тёплый голос, и губы...Жаклин на несколько секунд забыла Брая и свою тоску, и это было важнее всех других обстоятельств.
- Как тебя зовут? - требовательно поинтересовалась Жаклин. Ещё в детстве она имела привычку становиться наглее в присутствии тех, кто мог её обидеть, и так и не смогла от этой привычки избавиться.
- Чара. - он перебирал её кассеты, явно удивляясь необычному сочетанию стилей. Его большая спортивная сумка валялась на заднем сиденье. На Жаклин он смотрел с непосредственным интересом, в котором она, как ни старалась, не могла рассмотреть высокомерия или чего-то ещё, соответствующего слушаю.
- Странное имя у тебя. - она не собиралась грубить. Просто так получалось. Он рассмеялся:
- Честно говоря, это не совсем настоящее имя. Когда-то у меня было другое. "Чара" - это прозвище. На греческом - "счастье".
"Судя по тому, как он смеётся, он действительно очень счастлив. Или был для кого-то счастьем" - Жаклин почувствовала неуместную ревность. И зависть.
Упоминание о Греции вызвало у неё тонкое чувство чего-то позабытого, такое же, как при первом взгляде. Она захотела рассмотреть Чару получше,чтобы понять, о чём он ей напоминает, но надолго отвлекаться от дороги было нельзя, и Жаклин осыпала его чередой коротких цепких взглядов. Чётко вычерченный профиль, мягкие волосы, длинные ладони и узкие запястья - почти аристократично, но без истощённой субтильности. Теперь она видела, чем он отличается от обычных девятнадцатилетних - завершённостью, цельностью черт, слитностью движений. Но в глазах его не было ни тысячелетней тоски, ни умудрённости опытом - только ясная радость жизни, да что-то похожее на солнечный свет.
- А как твоё настоящее имя?
Он усмехнулся и покачал головой:
- Оно тебе вряд ли пригодится. Я думаю, сейчас самое время узнать, как твоё настоящее имя.
- Жаклин. Ничего необычного, как видишь. Пожалуй, тоже стоит подумать о какой-нибудь знаковой кличке.
- По-моему, "Жаклин" звучит очень мелодично. Но если хочешь, я могу придумать тебе второе имя.
- А ты уверен, что оно мне понравится?
- Абсолютно. У меня талант.
Это было произнесено с такой вдохновенной, чуть насмешливой убеждённостью, что Жаклин рассмеялась:
- Тогда спасибо тебе.
- Пока не за что. Надо же отблагодарить тебя за помощь, Жаклин.
- За помощь?..
- Ты же согласилась меня подвезти. А иначе мне пришлось бы ехать в компании с каким-нибудь человеком. Ничего не имею против людей, но сомневаюсь, что сегодня мне встретился бы кто-нибудь настолько же симпатичный.
Вслушиваясь в его тёплые и беспечные интонации, Жаклин пыталась уловить, не издевается ли он над ней? Разве могла она не остановиться, разве могла его прогнать? Но нет, судя по всему, Чаре не было свойственно издеваться над кем бы то ни было.
- А я думаю, ты часто путешевствуешь в компании красивых девушек.
- Не так часто, как хотелось бы. - он вздохнул, и Жаклин поняла, что хочет его поцеловать.
Жаклин привыкла относиться к красивым и обаятельным, знающим о своей красоте, с лёгким и осторожным недоверием. Она никогда не позволяла себе приближаться к кому-то просто потому, что у него дивная улыбка, сносное чувство юмора и запас проверенных комплиментов, от которых краснеешь, несмотря на то, что видишь всю их банальность. И уж точно, она никогда не желала целоваться с кем-то, кого знала не дольше пятнадцати минут. "Я сумасшедшая. Может, он маньяк. Может, он когда-то был вождём племени каннибалов."
- Сколько тебе лет? - пристрастно спросила Жаклин. Тон был такой, словно она продаёт несовершеннолетнему билеты на фильм для взрослых.
- Две с половиной тысячи. - беззаботно ответил Чара. Жаклин поперхнулась. Ей стало дурно.
- Чего? Ты не врёшь?
- Нет, зачем бы мне? Тебя это смущает?
- Вообще-то, да... ты...
- Староват для тебя? - искры смеха плясали в его глазах, и Жаклин всё труднее было смотреть на дорогу.
- Нет... то есть, для своих лет ты классно выглядишь.
- О, спасибо. Это чарм.
- Что?!
- Я навожу иллюзии, чтобы ты не видела, какой я на самом деле старый и морщинистый. Доживёшь до моих лет - поймёшь.
Он сделал паузу, чтобы дать Жаклин возможность ужаснуться - "Неужели правда?!" - и разразился таким искренним хохотом, что она почувствовала себя полной идиоткой.
- Если бы знал, что тебя это так испугает, сказал бы, что мне скоро исполнится девятнадцать, - отсмеявшись, сказал Чара, - останови машину,а?
"Конечно, - уныло подумала Жаклин, притормаживая у обочины, - я бы тоже не хотела оказаться в одном салоне с умственно отсталой..." Но всё-таки переспросила:
- Зачем?
- Лучше я сяду за руль, иначе мы во что-нибудь врежемся. Ты не против?
***
Несколько часов спустя они остановились в центре небольшого городка, чтобы отдохнуть и попробовать местный кофе. Там была круглая улица, гордо именуемая площадью, и несколько маленьких ресторанов. Жаклин любила человеческую пищу, особенно разные сладости - можно лакомиться сколько угодно без ущерба фигуре - и поэтому они направились к забавному приземистому дому с остроконечной крышей, пахнущему корицей и шоколадом. Большие окна, круглые столики и настоящие тюльпаны в вазах - ничего более романтичного Жаклин не видела давно.
- Мне здесь нравится, - сообщила она, листая меню, - знаешь, мне иногда нравится читать длинные человеческие книги. Там обязательно бывает много описаний завтраков и ужинов, всяких упоительных запахов и пьянящих коктейлей. Даже обидно,что теперь я не могу испытывать от всего этого настоящего удовольствия.
- Почему же? Ты можешь чувствовать вкус.
- Это не то! Есть, не насыщаясь и не чувствуя голода - это не полное удовольствие. Это как сексом заниматься с тем, кого очень не хочешь. Можно и удовольствие получить, но...
Жаклин сбилась, встретившись с Чарой глазами. Он улыбался. Откровенно, чуть склонив голову - хищно и в то же время честно. Понимающе. Он знал, что её незачем подманивать, очаровывать, выслеживать - Жаклин и без того попалась, пойдёт с ним куда угодно - чтобы уйти от Брая или просто чтобы пойти с ним? Внезапно она разозлилась - да что он мнит о себе, древнее существо?
- А твоего хозяина не раздражало, что ты всё время улыбаешься?
Чара задумался на несколько мгновений.
- Нет, пожалуй, наоборот. Я его как бы уравновешивал. Сам он улыбался слишком редко.
В тоне его было что-то такое серьёзное - Жаклин поняла, что случайно наткнулась на важную тему. "Будет ли Брай через две с половиной тысячи лет так же важен мне, как сейчас? Если да, я, пожалуй, не проживу столько времени.."
- А где сейчас твой хозяин?
Подошла официантка. Чара с первого взгляда произвёл на неё глубокое впечатление: она обстреливала его глазами, вздыхала, мяла линялый передник и поправляла сбитую на бок копну светлых, пережжённых краской кудрей. Жаклин смотрела на неё с нескрываемой издёвкой и превосходством. Когда девушка ушла, она придвинула себе чашку горячего шоколада, надеясь что он не отравлен, и повторила свой вопрос:
- Так где он? Или ты его не помнишь?
Чара медлил с ответом. Он аккуратно сложил вчетверо салфетку из плотной ткани, лежавшую рядом на столе - Жаклин завороженно следила за слитностью его движений - и одним рывком разорвал её пополам.
- Прекрасно помню. Хозяев не забывают.
Жаклин почувствовала ,что задала неправильный вопрос. Ей захотелось извиниться, забрать его назад, чтобы не слышать, что Чара скажет дальше.
Лицо его замкнулось, а взгляд ушёл куда-то в сторону, когда он произнёс:
- Мой хозяин умер.
Стало холоднее. Жаклин хотела взять его за руку, но побоялась, что он ударит её за дурацкие и жестокие вопросы. "Я бы точно ударила. Но я же не знала, откуда я могла знать... Сейчас он встанет и уйдёт, уйдёт обязательно, и правильно сделает."
Она сцепила руки в замок, ругая себя и боясь поднять на него глаза.
Но произошло нечто удивительное.
- Не расстраивайся, - голос Чары снова был тёплым, и лишь отдалённо печальным. Он погладил её по щёке, - ты же не знала. Давай пока не будем говорить об этом. Может быть позже я тебе расскажу.
- Прости... прости, - бормотала Жаклин. Она думала о том, что было бы с ней, если бы умер Брай, - что я могу?...
- Разреши мне тоже задать бестактный вопрос.
Жаклин вскинула глаза, чтобы убедиться. "Это просто невозможно! Он опять улыбается!"
- Задавай. - вздохнула она.
- Почему ты одна? Тебе ведь не больше десяти лет.
Жаклин сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Она решила, что после всех сегодняшних промашек должна ответить честно:
- Я от него сбежала.
Она ждала осуждения, возмущения, уместных сейчас, но Чара выглядел искренне обеспокоенным:
- Как же так? Сбежала от хозяина? Он тебя обижал? Плохо обращался?
Уже очень давно Жаклин не с кем было по-настоящему поговорить - кроме Брая, конечно.Все её подруги из человеческой жизни вышли замуж и медленно старились, встречаться с родителями она просто боялась, а другие дети солнца редко казались ей достойныи немедленной дружбы. Но о том, что произошло между ней и Браем, ей хотелось рассказать, слова жгли кожу изнутри, копились, требовали воздуха лёгких. Но она знала, что если начнёт рассказывать - обязательно расплачется, а это было бы совсем уж неуместно.
- Нет.. он очень хороший, но... давай не сейчас?
- Давай, - покладисто согласился Чара, - а о чём мы говорили до всех этих душераздирающих вопросов? Об удовольствиях?
- О человеческой пище. - Поспешила поправить Жаклин.
- И что же, ты чувствуешь себя обделённой?
- Иногда. Нет такого разнообразия вкусов и ощущений.
- Ты ошибаешься, - убеждённо сказал он, и хитро добавил, - Могу доказать.
Через пару недель после знакомства с Браем Жаклин с удивлением узнала,что до шестнадцати лет он боялся вида крови. Потом, познакомившись с ним поближе, она решила, что эта подробность, сообщённая в тоне смущённой секретности - не более, чем милая шутка. Но позже, несколько лет спустя, она поняла, что Брай говорил серьёзно. Неизвестно, было ли это связано с детскими страхами, но он терпеть не мог кровь живых жертв, перебиваясь в основном запасами донорских центров. Он говорил: "Я не хочу, чтобы он нас кто-то узнал", и "Ты же добрая девушка, неужели хочешь убить кого-нибудь",и "Ты ведь не станешь есть живую форель или птицу? Тянуть кровь из живого человека - ничем не лучше. Ты не москит." Последняя метафора произвела на Жаклин глубокое впечатление, и некоторое время она даже думать не хотела обо всех этих людях, чья кровь сияла вокруг и звала, как зовёт солнце утром. Но воспитательных бесед не хватало надолго, и вскоре Жаклин становилось тоскливее, чем прежде.
В то время у Жаклин была знакомая лет ста пятидесяти, ненадолго приехавшая в город вместе с хозяином. Она называла себя Мерилин и умела улыбаться так обольстительно, что в её присутствии Брай начинал краснеть и забывать слова. Хозяина Мерилин, высокого блондина с тусклыми усталыми глазами, Жаклин побаивалась, но с ней самой иногда встречалась - в первую очередь, чтобы спросить о том, чего не рассказывал Брай.
- Твой хозяин - такой странный, - вздыхала Мэрилин, - так старается жить, как человек, строить какую-то.. .карьеру, - она сочувственно вздыхала, - ему, наверное, действительно некогда заниматься жертвами. Но ты можешь сделать всё сама. Может, это его растормошит.
И Жаклин решила сделать всё сама. Сначала она решила, что лучшим подарком Браю будет красивая девушка. Но потом, приревновав, передумала. К тому же, девушку было бы жалко. Она привела домой первого встречного юношу, чей вид не внушал ей отвращения, усадила в гостинной и стала ждать. Периодически он приходил в себя, настороженно спрашивал, в чём дело, поначалу Жаклин нервно успокаивала его и неумело отправляла в полудрёму. Брай на работе задержался.
Жаклин встретила его в дверях с загадочной улыбкой, сообщив, что у неё есть для него сюрприз. Брай потянулся к ней, но она лишь покачала головой и повела хозяина в гостинную, где сидел заскучавший молодой человек.
- Вот! - Жаклин широким жестом указала на него.
Дальнейшее было ужасно. Сначала Брай не понял, в чём дело, а когда понял, страшно разозлился - насколько это было возможно. Он потребовал у Жаклин обещание никогда больше так не поступать, почти приказал! - а затем - что было совсем уж ненормально - выпроводил жертву, извиняясь и уговаривая забыть обо всём произошедшем. "Это досадное недоразумение, вот моя визитка, обращайтесь, если я смогу быть чем-нибудь вам полезен..." - Брай теперь работал в больнице на какой-то почётной должности. Тот вечер Жаклин провела в слезах и не разговаривала с хозяином три дня.
Когда Чара услышал эту историю, он так смеялся, что Жаклин стало обидно: это была её тайна и её печаль, и ничего смешного в той ситуации не было.
- Может быть, тебе это кажется забавным, но хотя бы из чувства такта мог бы так не ржать! - раздосадованно прошипела она.
- Из какого чувства? - переспросил Чара, обнимая её за плечи - наверное, он надеялся этим жестом искупить свою вину, и надежда оправдалась: Жаклин потеряла чувство равновесия и земли под ногами, так что обижаться забыла, - Извини, но это правда настолько ненормально, что... ты поэтому от него сбежала?
- Нет! Я сбежала гораздо позже.
- А странно. Если бы мне запрещали живую кровь, я бы постарался уехать далеко.
- Уехать от своего хозяина?!
- От хозяина, который извиняется перед жертвой? Да я бы не смог его хозяином звать. Это было бы лицемерно и нечестно.
- Ты не понимаешь. Брай просто очень добрый, он не хочет никого обижать.
- Не сомневаюсь. Пойдём.
Они долго петляли по улицам, и Жаклин удивлялась,как этот город может быть таким извилистым и вместительным. Людей на улицах было мало, но зато солнца
- предостаточно. Жаклин нравились такие города - тишиной,обилием зелени и живописностью морщинистых трещин на зданиях.
- Когда я стану свободной, - уверенно заявила она, - я хочу быть хозяйкой такого города.
- Это будет несложно устроить, но если попробуешь, через месяц все будут знать,что ты вампир.
- У меня такой кровожадный вид?
- Нет, просто тут все всё про всех знают. Тебе лучше подумать о другой территории.
- Хорошо,я подумаю.
Чара ли держал её за руку, или она держалась за него, было неважно. Жаклин нравилось тепло его ладони, она постепенно пьянела от его смеха и всего сегодняшнего дня, начавшегося так печально. Она ощущала в этой встрече магию и боялась очнуться - в машине, пропахшей дешёвым бензином, с заплаканными глазами и пустотой в душе. Ведь ей следовало сейчас тосковать по Браю, но Чара уводил её от тоски, не давая оглянуться. Жаклин была благодарна, и ей нисколько не хотелось думать ни о том,что с ней происходит, но о том, что случится дальше - хотелось только прожить это случайное светлое время легко и весело, и увидеть море рядом с Чарой. "Может быть, потом я вернусь к Браю, а может быть, не вернусь." Это было не важно.
Чара привёл её в парк, недостаточно большой, чтобы в нём потеряться, но достаточно запущенный, чтобы спрятаться. Жаклин затаила дыхание - людей не было, никто не прогуливался с собаками и не разгадывал кроссвордов на скамейках, как это обычно бывает в больших городах - жители пытаются спрятаться от дымного смрада среди пропылённой листвы скверов, на асфальтовых дорожках и замусоренных лужайках. Здесь же было тихо, это был почти лес - уютный и неухоженный. Жаклин облизнула губы и почувствовала приятную слабость в коленях. Теперь Чара не спешил, он осторожно крался по мягкой траве, уводя её вглубь парка, в густую дремотную тень деревьев, исчерченную полосами солнечных лучей. Остановился он у покосившейся беседки, рядом с озером - вода тёмная и гладкая, как старое зеркало. Жаклин улыбнулась. Пальцы её вздрагивали.
- Тебе здесь нравится? - спросил Чара, лукаво улыбаясь.
- Очень, - прошептала Жаклин, опуская ресницы, - и мне нравишься ты...
- Прекрасно. Тогда не уходи никуда, я скоро вернусь. Постарайся сохранить такое же загадочное выражение лица.
И он исчез - Жаклин не успела заметить, как, потому что стояла с закрытыми глазами и пыталась осознать услышанное. А когда открыла и осмотрелась, его уже не было - не было ни тени его, ни звука шагов. Жаклин не подозревала, что живое существо способно двигаться с такой скоростью.
"И что мне делать? Это шутка? Он бросил меня здесь и сбежал?" - от стыда и разочарования девушка готова была провалиться в это проклятое озеро, наверняка илистое и холодное. "Мне надо утопиться. Впрочем, вряд ли это получится. Буду вечно жить в этом пруду,как лягушка, и пугать школьников. Может быть, никто не узнает о моём позоре."
Делать было нечего, и Жаклин направилась в беседку. Скамейка была украшена любовными признаниями, а сама беседка - увита каким-то растением с крупными листьями. Внутри сгустился полумрак, почти вечерний, но эта романтика показалась Жаклин затасканной и пошлой - конечно, всё выглядело бы совсем иначе, войди она сюда не одна. В довершение всех бед Жаклин поняла, что проголодалась, но как найти жертву в пустом парке,как вообще выйти из этого дурацкого парка? Она смотрела на Чару, на его чернильные локоны и заострённый профиль, и не следила за дорогой.
- Ну что ж, попробую подождать, - произнесла Жаклин вслух, - но если ты не вернёшься, станешь моим злейшим врагом.