Успехи ЮАС и - особенно!!! - та роль, которую в этих успехах сыграло русское оружие, вызвали острый приступ озабоченности не только в Лондоне. Отчеты, регулярно поступающие из Южной Африки, высвечивали нечто такое, чего до сих пор никто как-то не удосужился заметить - эффект, достигнутый англичанами под Омдурманом применением станковых пулеметов, ещё не мог быть осознан. Помилуй Боже, это ведь было всего-то год назад!
А тут вдруг оказалось, что Россия - единственная из всех стран Европы! - имеет армию, хотя бы вчерне соответствующую требованиям времени. И не только соответствующую, но даже и многократно превосходящую!
Обычным "европейским стандартом" было наличие в дивизии (обычно в штате дивизионного артиллерийского полка или бригады) пулеметной команды в четыре, шесть или восемь пулеметов. То есть, в лучшем случае, два на полк. Только англичане, убедившиеся на опыте Судана в эффективности этих чудесных машинок, имели по одному пулемету на каждый пехотный батальон - а планировали иметь и по два.
Россия имела (планировала иметь) ДЕСЯТЬ пулеметов на батальон! И это одних только станковых, причем ИХ станковые были в два--три раза надежнее, легче и мобильнее! И ещё триста сорок ручных пулеметов на дивизию! Плюс - без малого три сотни орудий и минометов!
Пока ручные пулеметы были просто экзотическим увлечением, этакой скорострельной разновидностью винтовок (именно так они и рассматривали по всей Европе, оттого и именовались "ружьями-пулеметами"), бесполезной из-за крайней ненадежности своей конструкции и совершенной невнятности своего места в системе вооружения, минометы - просто дурацкой фантазией, а батальонные гаубицы - грудами слабосильного металлолома, все, в общем, было в порядке. Эксперты ещё только начинали разбираться во всем, что русские начали воротить в области перевооружения, с огромным трудом продираясь через на редкость хорошо сотканную завесу секретности, дезинформации и умолчания. Потом ещё отчетам предстояло пробиться сквозь предрассудки, через бюрократические препоны и испытывающих отвращение ко всякой новинке рутинеров, оказать влияние на политиков... И только уже после всего этого воплотится в тактико-технические характеристики выданных конструкторским бюро заданий. Обычно в мирное время этот процесс занимает от пяти до пятнадцати лет, в зависимости от степени бюрократизации вооруженных сил и состояния экономики.
А тут вдруг занавес сдернули - и миру явился некий монстр.
Оказалось, что правильно сконструированный ручной пулемет вовсе не так ненадежен, как считалось до сих пор. И что те, кто считал ручные пулеметы оружием кавалерии либо средством самообороны артиллерии, облажались по полной программе - поскольку ручник, введенный в штат пехотного отделения, повышает его огневую мощь ровно в два раза. То есть русские, вооружив ручниками некоторые из своих подразделений, тем самым этот штат УДВОИЛИ.
Оказалось, что в современных условиях артиллерийская батарея, выкатившая свои орудия на прямую наводку, практически обязательно будет истреблена огнем вражеских пулеметов и артиллерии. Стрельба же с закрытых позиций - гаубичным методом... Во-первых, она требует специальных орудий с большими углами возвышения и панорамными прицелами. Во-вторых, поскольку артиллеристы не могут непосредственно наблюдать поле боя, то совершенно необходимой становится связь между огневыми позициями артиллерии, наблюдательными пунктами на передовой и штабом формирования. Если такая связь отсутствует, то артиллерия не может поддержать свою пехоту - а, следовательно, должна быть сброшена со счетов в силу полной своей бесполезности. В обороне, когда есть время и возможности построить такую связь - как у англичан в Ледисмите и Кимберли и буров под Коленсо - огонь артиллерии наносит пехоте противника страшные потери. Однако в наступлении, когда такую связь невозможно наладить В ПРИНЦИПЕ, как у англичан при прорывах из Кимберли и под Коленсо... Вот тогда традиционная система артиллерийского вооружения полностью проваливается.
Скажем, из замаскированного укрытия типа "ДЗОТ" бьет пулемет противника. Стандартное вооружение пехоты - магазинные винтовки, револьверы господ офицеров, пулеметы полковой пулеметной команды и находящийся в подчинении командира дивизии артиллерийский полк или бригада. И чтобы уничтожить вражескую огневую точку, командир роты должен по цепочке передать приказ до командира дивизии (в лучшем случае - до командира бригады, которому в подчинение передана часть дивизионной артиллерии), а тот опять по цепочке через командира артиллерийского полка до командира артиллерийского взвода. Пушки стоят на закрытых позициях за много сотен метров от передовой - там, где вражеские снайпера и корректировщики огня их не увидят и не достанут. ДЗОТ командиры орудий не видят и видеть не могут - по определению. Так что выглядит "артиллерийская поддержка" приблизительно следующим образом: Командир роты пишет записку и посылает её командиру батальона, тот - командиру полка... Ну, и так далее. Долго ли, коротко ли, но на батареях получают информацию, что-то вроде: "Требуется артподдержка, прошу подавить пулемет в точке М с такими-то координатами". Батарея выдает пару залпов в точку с указанными координатами... Могут попасть. Могут промахнуться. Если офицер, пославший записку, дал точные координаты, вероятней первое. Если нет (или если пулемет успел сменить позиции) - второе. Кстати, интересный вопрос - откуда в пехотной цепи может взяться офицер, способный выдать батарее точные координаты точечной цели? Результативность огня артиллеристы проконтролировать не могут - цель они не наблюдают, мгновенной связи с передовой нет. Если артиллеристы попали, пехота встает из воронок и идет вперед. Если нет - продолжает лежать. И командир роты опять пишет записку командиру батальона...
Вот тут-то и начинают играть русские "глупости".
Да, снаряд русской батальонной гаубицы весит только 5,5 килограммов и летит всего лишь на три с половиной километра, а дальность эффективного огня составляет меньше одного км. НО! Эта гаубица весит меньше четырехсот килограммов, без каких бы то ни было проблем перемещается на поле боя силами своего расчета, а малые габариты орудия позволяют легко укрывать его за самыми незначительными препятствиями. В результате орудия могут сопровождать пехоту непосредственно на поле боя, оказывая любую необходимую поддержку в режиме реального времени!
Минометы же имеют ещё меньшую массу (50-мм ротный миномет, например, весит всего 17 кг и свободно переносится одним человеком) - и, следовательно, большую мобильность. При этом высокая скорострельность в сочетании с баллистической траекторией превращает их в особенно грозное оружие именно против окопавшейся пехоты! Все это прекрасно доказал штурм Ледисмита, когда атакующие смогли подтянуть орудия и минометы буквально на дальность пистолетного выстрела и поддерживали взаимодействие их с пехотой на протяжении всего боя. А вот вы попробуйте повторить этот фокус с обычным трехдюймовым орудием... Черта с два у вас что-нибудь выйдет! Обычная дивизионная пушка весит тонну с четвертью, и тащить её вручную у артиллеристов пупок развяжется. Это не говоря о габаритных размерах, превращающих орудие - в сочетании с малой подвижностью - в идеальную мишень.
То же самое большое "НО" относится и к "легким" станковым пулеметам Максима--Филатова. Они, конечно, значительно быстрее греются, чем традиционные пулеметы с жидкостным охлаждением ствола. Нормой для английского "Виккерса" является замена ствола через десять тысяч выстрелов (один час), русский "легкий" пулемет требует заменить ствол уже через пятнадцать--двадцать минут непрерывной стрельбы (2,5--3 тысячи выстрелов). НО! - что толку от того охлаждения, если пулемет весит, как неплохое артиллерийское орудие, издалека виден на поле боя и быстро уничтожается вражеским огнем?
2.
Проще говоря, артиллерия и пулеметы, состоящие на вооружении всех европейских армий, были великолепно подготовлены для обороны. Наступать на оборонительные позиции, занятые пехотой, имеющей пусть хотя бы по одному пулемету на батальон и налаженную связь с закрытыми огневыми позициями дивизионной артиллерии, было задачей для самоубийц. Продвижение пехоты по открытому полю в сфере действия вражеской артиллерии стало СОВЕРШЕННО НЕВОЗМОЖНЫМ, а по пересеченной - крайне затрудненным. Однако те же самые артиллерийские орудия и пулеметы, будучи применены в наступлении, давали эффект значительно меньший. А чаще всего - вообще никакого эф-фекта. Исключением - единственным!!! - в этом правиле была русская армия. Которая на вражеские пулеметы могла отвечать огнем батальонных гаубиц и ротных и батальонных минометов, а вражеским пушкам - огнем не только пушек, практически никак от тех не отличающихся, но ещё гаубицами и мортирами. Равных которым в Европе не было.
Единственной армией, имеющей на вооружении полевые гаубицы, была немецкая - 10,5-см IFH-98, принятая на вооружение всего год назад. Каждая дивизия должна была получить двенадцать таких орудий. Австрийский завод "Шкода" находился только в начальной стадии разработки 100-мм гаубиц, английские конструкторы трудились над 114-мм гаубицами. Французская армия вообще не видела необходимости в дивизионных гаубицах, полагая, что все задачи на поле боя способна решать 75-мм дивизионная пушка. А если ей немножко не хватает массы снаряда - так зато скорострельность повышенная! И экономия какая потрясающая - закачаешься! Во всей армии - только одна пушка с одним-единственным видом снарядов.
В любом случае, армейские корпуса Тройственного Союза (и некоторых других европейских стран) должны были получить 16 или 24 таких гаубицы, в зависимости от штатов артиллерийских батарей и количества дивизий в корпусе. Плюс 120 дивизионных пушек - на корпус. Влюбленные в тяжелое оружие немцы разрабатывали план включить в штат ещё некоторое количество 15-см гаубиц, но пока что эти намерения не вышли дальше докладных записок и экспериментальных образцов инициативной разработки.
Каждый русский корпус имел 144 орудия дивизионной артиллерии, из них 64 пушки, 64 гаубицы и 16 мортир, при этом русские 122-мм гаубицы превосходили 100--105-мм системы по весу снаряда и его действенности в 1,5 раза. Такой штат, дающий совершенно неоценимые преимущества в стрельбе именно с закрытых позиций, был будто специально рассчитан на прорыв вражеской обороны. А наличие в штате корпуса тяжелого артиллерийского полка позволяло ему взламывать не только полевую фортификацию, но и систему полудолговременных укреплений крепостного типа - без привлечения каких-либо специальных средств!
3.<====
Аналитики немецкого Большого Генерального Штаба подсчитали, что при переводе всех шестидесяти восьми дивизий линейной пехоты, сейчас имеющих "старый" штат (4 полка--12 батальонов--48 рот--192 взвода--768 отделений), на штат гвардейских и гренадерских частей (4 полка--12 батальонов--36 рот--108 взводов--324 отделения) русские смогут высвободить достаточно личного состава, чтобы сформировать ещё тридцать четыре пехотных дивизии "нового" штата. Перевод на новый штат пяти стрелковых корпусов (1-й и 2-й Туркестанские и 2-й, 3-й и 4-й Сибирские) даст материал ещё на два стрелковых корпуса (или четыре дивизии). Суммарно, считая Гвардию, гренадеров, стрелков, крепостную и армейскую пехоту, российская армия мирного времени после завершения реформ (то есть к концу 1903 года) будет насчитывать шестьдесят семь с половиной стандартных корпусов в 24 батальона - сто тридцать пять счетных дивизий. По мобилизации из запасных 1-го и 2-го резервов формируется по одному стрелковому корпусу на каждый действующий и по одному милиционному батальону на каждый действующий полк - всего 10 резервных стрелковых и 18,5 резервных пехотных корпусов (завершение создания необходимых запасов автоматического оружия и тяжелого вооружения - ориентировочно - 1905--1906 годы). Таким образом, общее количество перволинейных войск, выставляемых Российской Империей к 1906 году в случае начала Большой Войны, составит 96 стандартных армейских корпусов или 192 счетных дивизии.
При этом по мощи пехотного огня новая и старая дивизии буду почти равнозначны (дивизия, вооруженная ручными и станковыми пулеметами, сможет выпустить в минуту 125 960 пуль, а дивизия, вооруженная только винтовками, но имеющая большее количество пехоты - 117 500 пуль), а, следовательно, баланс по этому показателю между русской и стандартной европейской дивизиями будет сохранен. При этом по всем показателям артиллерийского огня преимущество будет за русскими - против 72 орудий немецкой дивизионной артиллерии (60 пушек и 12 гаубиц) русские будут иметь 194 орудия и миномета калибром в три дюйма и более и ещё семьдесят шесть 50-мм ротных минометов. В резервных частях штат, конечно, будет победнее... Но что это меняет в общей картине?
Германия и Австро-Венгрия, взятые вместе, могли выставить 136 пехотных дивизий первой линии (50 и 49 дивизий мирного времени, 29 и 8 резервных дивизий), сомнительная Италия могла добавить ещё 36 дивизий (24 и 12) - но могла и не добавлять, в таком случае часть сил Австро-Венгрии придется ещё отвлечь на охрану итальянской границы. Франция - ещё один обязательный участник уравнения - могла добавить к силам русских ещё 79 дивизий (47 и 32 - соответственно), увеличив тем самым силы Антанты до двухсот семидесяти одной дивизии перволинейных войск!
Таким образом, даже если считать, что Италия обязательно выступит на стороне Центральных Держав, что, во-первых, глубоко неочевидно в силу традиционных уже итало-австрийских противоречий, а во-вторых, учитывая боеспособность итальянцев ("их били все, даже вечно битые австрийцы!")... Все равно преимущество Антанты будет почти двукратным!
4.
Все планы Центральных Держав с начала 1890-х годов строились на том, что по условиям транспортной сети русская мобилизация будет сильно растянутой во времени. В результате этого обстоятельства Антанта, объективно бывшая СИЛЬНЕЕ Центральных Держав, с 15 по 48 день войны оказывалась СЛАБЕЕ. Этот выигрыш во времени можно и нужно было использовать, быстро разгромив одну из стран-союзниц. Поскольку разгром России в ограниченные по времени рамки завершить было невозможно (хотя бы по чисто территориальным соображениям), то следует быстро (до дня М+48) разгромить Францию, столь же быстро перебросить все силы на Восток и приступить к долгой войне с Россией.
Но тут вдруг русские вместо 90 перволинейных дивизий, которые они были способны выставить в 1896 году, выставляют уже 138 - и намереваются в ближайшие шесть лет довести это число до совсем уж гомерических 192!
5.
И что в этих обстоятельствах оставалось делать Центральным Державам?
Нанести удар немедленно, до завершения реформы - пока не все готово, не все соединения перевооружены и не все солдаты и офицеры обучены.
Или же... Или же срочно, спешно, в пожарном порядке проектировать собственную систему вооружения - адекватную российской! - и разворачивать выпуск её компонентов. Дело облегчалось тем, что теперь-то уже всем было совершенно ясно, ЧТО надо сделать, чтобы уравновесить шансы при столкновении с русской пехотой - но эта работа требовала времени, и немалого.
Не говоря уже о том, какие требовались грандиозные средства.
Русские финансировали свои программы промышленного и военного строительства за счет полученных от жаждущей реванша Франции кредитов, выпуска облигаций государственного займа, продажи золота из стратегического запаса и запуска печатного станка - ежегодно русский рубль дешевел на четверть, а в некоторые годы и на треть своей стоимости. Специфической, только русским свойственной чертой была государственная винно-водочная монополия, которая приносила казне почти такой же доход, как вся тяжелая промышленность, взятая вместе. Ещё имелись государственные монополии на внешнюю торговлю мехами, хлебом и нефтью. Также проводилась широкая компания по целевому сбору частных пожертвований, включающая подписку, разнообразные лотереи, аукционы и прочие подобные акции, направленные в основном на строительство ВМС по программе "Большого Океанского Флота" - но некоторые куски перепадали и армии: артиллерийские заводы и сведенные в единый трест заводы по производству боеприпасов работали на военное ведомство в той же степени, что и на морское.
Вся программа в целом была растянута на долгий срок - совмещенную с "малой индустриализацией" армейскую реформу начали осуществлять в 1896 году, закончить рассчитывали в 1906, и в рассрочку на десять лет все выглядело далеко не так остро. И все равно фаза наибольшей активности, падавшая на 1898--1903 годы, должна была обернуться критически дефицитным бюджетом даже по оптимистичным расчетам. На самом же деле все выходило куда хуже даже самых пессимистических ожиданий.
Тем же, кто теперь, убедившись в своем отставании, должен был срочно наверстывать упущенное время, никто не собирался предоставлять многомиллиардных кредитов. А отставание измерялось примерно в полтора года технических - необходимых на разработку и испытания образцов - и как минимум год производственных: Россия имела 200 батальонов и 838 эскадронов, полностью вооруженных ручными и станковыми пулеметами - 12,1 тысяч РП и 3,7 тысячи станкачей; 1212 батальонов - 2424 батальонных гаубицы, 2024 станковых пулемета, 7,3 тысячи ротных и четыре тысячи сто батальонных минометов. Для того, чтобы произвести столько же, даже развитой промышленности Западной Европы нужно было не менее года.
За это время русские произведут недостающие пока сорок тысяч ручных и пятнадцать тысяч станковых пулеметов и развернут свои семьдесят восемь пехотных дивизий в сто две и добавят ещё два стрелковых корпуса к восьми имеющимся. И пока все европейские армии будут производить свое перевооружение - в том же объеме! - русские завершат создание мобилизационных запасов (для тех самых двадцати восьми резервных корпусов) и программы развертывания полковой, корпусной и тяжелой артиллерии. И обязательно ещё что-нибудь придумают. Русские, они такие. Придумчивые.
В целом это напоминает знаменитый парадокс Зенона о том, что Ахиллес никогда не догонит черепаху, только ставки куда как выше - поскольку до установления паритета сил сторона, имеющая преимущество, будет стараться это преимущество реализовать. Или, как минимум, сохранить. И при этом Россия - страна антикварной абсолютной монархии, здесь если Государь Император сказал "надо", то бюджет ответил "есть!". И никак иначе! А в демократических странах - то есть во всех странах Европы и Северной Америки - бюджет утверждается органом демократии. И парламентарии, естественно, будут далеко не в восторге от тех расходов, которые ежегодно будут валить на бюджет эти клятские программы перевооружения.
6.
Французы - союзнички, чтоб их! - лицензии на производство минометов, ручных и станковых пулеметов и батальонных гаубиц приобретать отказались. Наотрез. Дескать, спасибо, мы сами справимся, не надо нам всякого вашего... И выражение лица такое, словно у барышни, увидевшей крысу или лягушку. И вообще, говорят, у нас вся военная концепция и тактика совершенно другие. И молчат, подразумевая "вам, варварам, её не уловить".
Вот это Елку-Аликс по-настоящему злило. В прошлый раз войну едва-едва не продули, потом Гитлеру вообще только видимость отпора оказали... А это их Сопротивление хваленое! "Скаутский пикник", как обозвал его один известный поэт в не менее известном романе. Конечно, "не всем же быть героями - кому-то надо и телячью печенку готовить". И она даже где-то их понимала. Для Франции войны Революции и Империи обернулись демографической катастрофой, вполне сравнимой с той, что постигла Россию в первой половине XX века - две мировых, гражданская и все внутренние дела с 1927 по 1953 годы. Темпа, потерянного в результате этого кровопускания, французской нации наверстать так и не удалось - до августа 1914 года. Первая Мировая стоила Франции ещё миллион четыреста тысяч убитых и четыре с лишним миллиона калек и пленных (суммарные потери - более трети мужчин "цветущего возраста"). Никакие аннексии и контрибуции не могли уже компенсировать этого... Чтобы избежать ещё одной такой бойни, французские генералы и государственные деятели были готовы на все!
Постоянное и все усиливающееся отставание в демографии и росте промышленного развития от Самого Главного Врага заставляли французов выдумывать самые странные военные концепции - вроде той религиозной одержимости наступательными боями, что привела их к кадровой катастрофе на Маасе и Марне (в боях с Приграничного сражения и до завершения Ипрской битвы французская армия потеряла 510 тысяч человек - преимущественно перволинейных войск, обученных и подготовленных в мирное время: компенсировать количественные потери Париж смог достаточно быстро, но потери качественные отзывались на Западном Фронте ещё как минимум полтора года). Все попытки повысить боеспособность их войск техническими средствами наталкивались на решительное сопротивление самих французов.
К примеру, по количеству дивизионных пушек французский и немецкий корпуса были, теоретически, равны - 120 стволов. Но немцы имели на дивизию по 60 пушек (и ещё по двенадцать 10,5-см гаубиц), французы же - только 36, а остальные 48 были зачем-то собраны в корпусных артиллерийских полках.
При этом, грубо беря эффективность действия снаряда как куб калибра, получим, что 12х105-мм гаубиц (12 умножаем на 1.157.625, получаем 13.891.500), имевшихся в каждой германской пехотной дивизии, аналогичны тридцати трем 75-мм французским дивизионкам (делим 13.891.500 на 421.875, получаем 32,928). Таким образом, введя в состав артиллерии пехотной дивизии две шестиорудийных батареи 105-мм гаубиц в дополнение к уже имевшимся там 60х77-мм пушкам, немцы вместо имевшегося 1,66-кратного создали 2,58-кратное преимущество в огневой мощи - ценой увеличения артиллерии всего на 20%!
Если же вспомнить, что каждый немецкий корпус уже в ближайшем будущем получит ещё и по шестнадцать 15-см гаубиц... То дела французского корпуса будут выглядеть и вовсе скверно. А вместе с ним - и дела России, неразрывно связанной с горящей жаждой реванша Францией золотыми узами многомиллиардных займов.
А французское стрелковое оружие... Это уж просто песня. Лебединая. В том смысле, что спел - и привет. Стандартная французская винтовка - восьмимиллиметровый ("8х50R") "Лебель" образца 1886 года, модернизированный в 1893 году. Емкость магазина - 8 патронов. Проблема в том, что магазин этот - трубчатый подствольный, как у "Винчестеров" в вестернах и помповых дробовиков. Только у "Винчестера" перезаряжение рычажное, у дробовиков - помповое, а у Лебеля - продольно-скользящим затвором. Что дает дивное сочетание недостатков.
Подствольный трубчатый магазин - это значит, что снаряжать магазин можно только по одному патрону за раз. Потому французское наставление по стрелковому делу рекомендует вести огонь, включив отсекатель и каждый раз заряжая вручную одним патроном. А восемь патронов в магазине приберегаются для нужного момента - своей или вражеской атаки. И вот, когда настает момент этого самого... момента... Вот тогда стрелок с "Лебелем" все равно стреляет медленнее, чем стрелок с рычажным "Винчестером" - потому как у "Лебеля", как и у любой системы с продольно-скользящим затвором, для перезаряжения необходимо, оторвав правую руку от шейки приклада, двинуть её вперед, совершить четыре движения затвором (рукоять вверх, на себя, от себя, вниз) и потом, вернув руку на шейку приклада, положить указательный палец на спусковой крючок и начать ловить невесть куда убежавший прицел. По сравнению с помпой или "Винчестером" - четыре движения лишних плюс сбой наводки. И неизбежное во всех конструкциях с подствольным магазином изменение баланса оружия по мере израсходования патронов - что тоже здорово влияет на прицельность стрельбы.
Кстати, модель "95" от того же "Винчестера" - не с подствольным, а с центральным магазином, с обычным обойменным заряжанием - являлась самой скорострельной магазинной винтовкой мира. Но у этой заразы была слишком сложная начинка для массового производства - там требовалось нечто подешевле и не столь... прецизионное.
Вдобавок ко всему этому, патрон 8х50R имеет рант - он же фланец, шляпка и закраина. Потому, собственно, к его индексу и добавлена буква "R" - рант. Такие патроны - так же, как русский 7,62х54Р, австро-венгерский 8х50Р, британский 7,71х56Р, румынский и голландский 6,5х54Р - сильно затрудняли создание под них автоматического оружия с приемлемыми массогабаритными характеристиками. Поскольку в этом случае винтовка (и ручной пулемет, разумеется) должна иметь магазин более сложной конструкции, устраняющий возможность сцепления патронов закраинами при подаче их из магазина в патронник. Кроме того, такой патрон увеличивает размеры винтовки за счет большего диаметра затвора, большего габарита магазина и сопряженных с ним других деталей. Именно из-за фланца своего любимого ".303 Ли-Энфильд" англичанам пришлось так долго возится с БРЕНом - и потому в русских пулеметах использовался либо диск, либо лента, но никак не принятый во всем остальном мире коробчатый магазин.
7.
Пока в Европе взметенные спущенным с самых верхов приказом эксперты оценивали ход и результаты первых боев англо-бурской войны, в Южной Африке наступило затишье. Отставленный после всех неудач ноября--декабря сэр Редверс Буллер сдавал дела прибывшему из Англии ему на смену фельдмаршалу Фредерику Слей-Робертсу, лорду Кандагарскому - этот титул он заслужил в последнюю Афганскую войну, командуя корпусом, взявшим Кандагар. Начальником штаба лорда Робертса был назначен генерал лорд Китченер, получивший за свою компанию в Судане в 1896--1898 годах титул барона и широкую известность в качестве отличного организатора и администратора - несмотря даже на все сопротивление высших военных чинов, недолюбливавших его за незнатность происхождения.
В портах Капской колонии и Наталя разгружались транспорты, привезшие войска со всех концов Империи - из Англии, Индии, Австралии, Канады и даже совсем крохотного Белиза. Пять из шести бригад, уничтоженных бурами (1-я, 2-я, 3-я, 7-я и 8-я) восстали из пепла за счет прибывших армейских и милиционных частей, все армейские батальоны, понесшие большие потери в ноябрьских и декабрьских боях, но окончательно ещё не уничтоженные (пусть даже от них одно название осталось, как от 2-го батальона Королевских фузилеров) получили переливание крови от других батальонов того же полка или милиционных частей...
Всего теперь английская Южно-Африканская армия насчитывала десять пехотных дивизий, включая возрожденные Первую и Четвертую, получившую новую 3-ю бригаду Вторую и Третью с восстановленной после "Бойни Коленсо" 5-й бригадой, кавалерийскую дивизию генерал-лейтенанта Френча - 2-я, 4-я и 5-я (13-й и 14-й гусарские полки, 16-й уланский полк) кавалерийские бригады и дивизион конной артиллерии - и четыре бригады конной пехоты, ставшие английским ответом на бурское использование лошадей. Буры не имели традиционной конницы и сражались как пехота - но передвигались они верхом, что придавало их отрядам великолепную мобильность. Англичане взяли 8 рот из состава кавалерийских бригад, добавили пехотинцев из соотношения три к одному (три пехотинца на одного кавалериста) - полученные таким путем полки конной пехоты по штату были аналогичны четырехротному батальону, всего сформировано восемь полков. Каждая бригада ездящей пехоты включала два полка и несколько конных отрядов различного происхождения, как правило - волонтерских или милиционных.
Расположение войск было следующим: в Натале (оперативное командование "Восток") - 2-я индийская дивизия, 8 батальонов милиции, 5 батальона йоменри, 2 австралийских контингента ("Тасмания" и "Западная Австралия"); в восточной части Капской колонии (командование "Центр") - 1-я индийская дивизия, Королевский Канадский пехотный полк, Королевские Канадские драгуны, Канадские конные стрелки, 3 батальона милиции, 6 батальонов йоменри.
Основные силы - восемь английских пехотных дивизий, английская кавалерийская дивизия, четыре бригады конной пехоты, 15 батальонов милиции, 9 батальонов йоменри, колониальные контингенты - были сосредоточены в западной части Капской колонии под непосредственным командованием лорда Робертса.
В ответ буры предприняли оригинальный шаг. Они разобрали все железные дороги на контролируемой ими территории Наталя, от Драконовых гор до самой Тугелы и ещё километров десять за ней. Разобрали бы и больше, но разрушенный железнодорожный мост в Коленсо препятствовал вывозу. И наступление здесь стало просто бессмысленным. На восстановление железной дороги потребуется несколько месяцев. А потом ещё стучаться лбом в труднопроходимые и без налетов назойливых бурских коммандо Дракенберги...
Эта мера позволила высвободить все части регулярной армии, ещё находившиеся на восточном фронте: в распоряжении командующего группой "Наталь" маршала Луиса Боты остались только два укомплектованных трофейными английскими пушками дивизиона Союзной Артиллерии, конно-пулеметная команда (12 трофейных "Виккерсов" на созданных по образцу применяемых преторианцами и эскадронами стрелковых бригад русских "тачанок" скоростных пулеметных повозках) и около четырех тысяч штыков бурских, оранжевых и натальских коммандо. Большая часть их стояла кордонами по берегам Тугелы, а небольшие мобильные отряды под командованием наиболее проявивших себя бурских военачальников и офицеров-волонтеров вились вокруг расположения английских войск в Натале, как пчелы вокруг меда. Из-за опасения их налетов англичане своих лагерей отрядами меньше роты просто не покидали.
Аналогичные меры были приняты и в зоне ответственности Центрального фронта - дорога на Ист-Лондон была разобрана на всем протяжении от Куинстауна до Стормберга, а дорога на Порт-Альфред и Порт-Элизабет - на пятьдесят миль к югу от Мидделберга. Эти зоны разрушения прикрывала завеса из небольших бурских отрядов. Сам командующий группой "Центр" генерал Христиан Девет с подчиненными ему силами, включающими пять тысяч капских, оранжевых и трансваальских буров, два дивизион КСА с трофейными английскими орудиями и 8 пулеметов, стоял в Мидделберге, откуда легко мог перебросить свои войска и к Де-Ар, на помощь западной группе войск, и к Стромбергу.
8.
Западный Фронт под командованием "героя Кимберли" маршала Пита Кронье включал около шести тысяч отборных бурских стрелков из всех четырех республик Союза, восемь дивизионов КСА, Регулярный Корпус (пять стрелковых бригад и кавалерийский полк), три волонтерских Легиона - Ирландский, Германо-Нидерландский и Сводный - и 1-й и 2-й полки ЮАС. Эти части были первыми подразделениями регулярной армии, сформированными из самих буров (немало, впрочем, было и ойтландеров - согласно принятому Объединенным фольксраадом ЮАС закону, гражданские права они могли получить, либо располагая земельной собственностью не менее 150 фунтов стерлингов или получая годовой доход не менее 200 фунтов, либо после семи лет проживания, либо отслужив два с половиной года в армии Союза), а не из иностранных волонтеров - чтобы подчеркнуть эту разницу, они и были наименованы полками, хотя входили в них те же три батальона, артдивизион и кавалерийский эскадрон, что и в обычную стрелковую бригаду. Это для них было закуплено оружие, конфискованное португальцами в Мозамбике - в результате этого набранные только из добровольцев полки имели вооружение намного худшее по сравнению с частями "регулярес": не хватало станковых пулеметов, а те, что имелись, были в основном трофейными, совершенно не было ручных пулеметов и батальонных гаубиц, самодельные минометы полукустарного изготовления не отличались ни качеством, ни мобильностью. Компенсировать это пытались "квадратным" или "усиленным" штатом - батальон в четыре роты, рота в четыре взвода и взвод в четыре отделения. Кроме этого, части имели высочайший боевой дух, то, что называется привычка побеждать. И состояли из стрелков, сравниться с которыми по меткости огня англичане не могли и мечтать. Не в этой жизни.
"Сердцевиной" Западного Фронта, ключом к нему был железнодорожный перекресток Де-Ар - здесь сходились линии от Кейптауна, Кимберли и Мидделберга. Обойти этот город англичане не могли - связь с железной дорогой была для них жизненно необходима. Именно в Де-Ар была свезена большая часть рельсов из Наталя и с центрального фронта - но использовал их вовсе не для строительства новой железной дороги.
Многие тысячи мобилизованных кафров, сведенных в батальоны и полки под началом бурских командиров и европейских военных инженеров, были собраны на строительство первой линии обороны, имевшей вид треугольника, сильно вытянутого вдоль дороги Де-Ар--Кейптаун.
Вся линия состояла из цепи так называемых "фесте" - по-русски они именовались укрепленными группами или батальонными опорными пунктами.
Основу обороны составляли глубокие, больше человеческого роста, траншеи, зигзагообразные для предотвращения анфиладного огня, укрепленные изнутри досками, камнями и мешками с песком, с уложенными поверх брустверов бревнами, образующими козырьки над узкими щелями амбразур. В фесте траншеи дополнялись многочисленными позициями для легких пулеметов - минимум по три запасных позиции на каждый - и долговременными огневыми точками, оборудованными для установки "тяжелых" пулеметов и предназначенными для ведения исключительно фланкирующего огня. Перекрытия в два слоя рельсов, переложенных слоем шпал и прикрытые сверху толстым слоем земли, обеспечивали неплохую защиту от падающих сверху снарядов. Спереди, со стороны поля, ДОТы были защищены либо слоем рельсов, уложенных между двумя слоями шпал, либо каменной или железобетонной стенкой - и в любом случае прикрыты изрядной толщины слоем земли. Глубокие амбразуры, обсыпанные землей, обложенные дерном, обсаженные кустами и даже деревьями, были с трудом различимы при взгляде в упор - не говоря уже о дистанции в пару километров. Траншеи на всем их протяжении были прикрыты заграждениями из колючей проволоки, однако, поскольку единственный проволочный завод, несмотря на трехсменную работу, все же не мог покрыть и четверти потребностей армии, то в среднем колючка была довольно жиденькая - но "узлы сопротивления" были прикрыты гораздо лучше. Особо опасные подходы к ним прикрывались даже минными полями!
Батальонные огневые средства - пулеметы, минометы, батальонные гаубицы - обеспечивали само фесте и перекрестным обстрелом держали промежутки. Позади линии были оборудованы закрытые позиции артиллерии дивизионных калибров, а также и более тяжелых орудий - например, 155-мм пушек "Шнейдер-Крезо". Две английских 4,7-дм морских пушки, одна из которых была захвачена 11 декабря под Кимберли, а вторая собрана из частей тех орудий, что англичане успели вывести из строя (по два в Ледисмите и в отступлении к Питермарицбургу после "бойни Коленсо"), были установлены на железнодорожных транспортерах, обеспечивая маневр не только огнем, но и самими орудиями. Для корректировки огня можно было пользоваться прекрасно налаженной телеграфной связью (ну, возможно, насчет "прекрасно" - некоторое преувеличение, но эта связь все же была, почти всегда работала, а все подступы к линии обороны были пристреляны заранее), подстрахованной развитой сетью ходов сообщения и фланкирующих траншей.
Занимая эти позиции, уже достаточно сильно укрепленные трудом кафрских стройбатов, бригады "регулярес", волонтерские легионы и бурские коммандо сразу же сами брались за лопаты. За две недели, что прошли от занятия ими обороны до начала движения лорда Робертса, укрепленные группы и соединяющие их линии превратились в настоящий лабиринт оборонительных сооружений, где каждый бугорок, впадина или овраг были использованы для усиления позиции.
Взять подобный шедевр фортификации, занимаемый войсками, имеющими высокий боевой дух и в полной мере обеспеченных боеприпасами, можно было только с по-настоящему массированным использованием тяжелой артиллерии, предполагающим многочасовой обстрел нескольких десятков тяжелых орудий... Или ценой огромных потерь, попросту забросав противника трупами.
Октябрьские и декабрьские бои убедили командование как самих буров, так и регулярной армии ЮАС в том, что некомпетентность британских генералов является системным фактором, а не глупым стечением обстоятельств. Один случай - это случай, да, но четыре подряд?!!
9.
В середине февраля 1900 года, собравшись у Бофорт-Уэст и пройдя сквозь Нелспуртский проход в хребте Нювефелдберге, с середины декабря удерживавшийся новой 4-й дивизией (7-я бригада: 1-й батальон Королевского Мюнстерского фузилерного полка, 1-й батальон Королевского Ланкаширского полка, 2-й батальон Королевского Беркширского полка, 2-й батальон легкой пехоты Герцога Кромвельского; 8-я бригада: 2-й батальон стрелковой бригады, 2-й батальон Королевских Ирландских стрелков, 1-й батальон Уэльсского полка, 1-й батальон Дербиширского полка), британская армия "Запад" вышла на равнины.
Первоначально продвижение лорда Робертса к Де-Ар было беспрепятственным, однако вскоре начала ощущаться вредоносная деятельность противника - небольшие верховые отряды буров, комариными стаями вьющиеся вокруг расположения английских войск, совершали постоянные налеты на лагеря и уничтожали, или, по меньшей мере, наносили серьезный урон любому британскому отряду, осмелившемуся высунуть нос из-под защиты артиллерийских орудий. Тактика "малой войны", уже неоднократно доказавшая свою эффективность, стала ещё более опасной из-за применения высокоточного дальнобойного оружия - маузеровские винтовки позволяли четырем--пяти снайперам уничтожать, или, по крайней мере, останавливать продвижение целых рот!
Ситуация: пехотная рота, передвигающаяся по открытой местности, попала в снайперскую засаду. Согласно инструкции ГлавШтаба ЮАС, зачитанной во всех ротах и эскадронах, первыми выбиты офицеры, унтер-офицеры и прислуга тяжелого вооружения. Стрелков, способных справиться в бурскими снайперами, английская пехота не имеет - единственный вид огня, которому британские солдаты обучены, это стрельба залпом по плотному пехотному строю! Последней КРУПНОЙ войной, какую довелось вести англичанам, была война с Наполеоном - согласно поговорке, именно к ней и готовились английские генералы. Впрочем, не одни они - французская тактика отдавала временами Первой Империи ещё больше: армия III Республики имела на вооружении одну-единственную полевую артиллерийскую систему - 75-мм дивизионную пушку. И патрон к ней был также один-единственный - шрапнельный. Предполагалось, что эти пушки, построенные в мощные батареи по тридцать--пятьдесят орудий, будут шквальным огнем прямой наводкой сметать вражеские колонны и густые цепи пехоты... Наполеон и Веллингтон были бы в восхищении от такой тактики. Так вот, попавшей в эту ловушку роте остается только залечь, ждать темноты и молиться!
Как следствие, англичане вынуждены были либо полностью прекратить высылку кавалерийских разъездов, либо увеличить эти разъезды до таких размеров, чтобы они могли самостоятельно справляться с мелкими неприятностями. И в том, и в другом случае войсковая разведка своих функций выполнять не могла, а в последнем случае она ещё и несла неоправданные потери, попадая уже не в снайперские засады мелких бурских коммандо, а в полноценные пулеметно-минометные и даже артиллерийские засады регулярных войск ЮАС. Армия лорда Слей-Робертса была ослеплена.
С той же настойчивостью буры атаковали и железную дорогу - не пытаясь установить над ней контроль, а просто всячески вредя и портя. Если у нападавших не было времени, то они, как правило, просто взрывали рельсы, но случалось, что даже и в этом случае на дороге устанавливался фугас, взрывающий её не саму по себе, но прямо под колесами поезда. На охрану железной дороги немедленно были направлены батальоны милиции и йоменри, а также две бригады ездящей пехоты, однако большого успеха эта мера не имела - полностью нападения предотвратить не удалось.
В результате темп движения войск значительно замедлился: менее ста миль, разделявших Нелспурт и передовую бурскую позицию за Меррименом, англичане ползли неделю с лишним.
10.
27 февраля 1900 года двигавшаяся впереди главных сил Западной армии кавалерийская дивизия генерала Френча наткнулась на передовой укрепленный район оборонительной линии южноафриканцев. УР "Крепость Дроэда", состоящий из шести фесте, соединенных в единый комплекс, был занят бригадой "Крест Падрайга", волонтерским Ирландским Легионом, четыре полнокровных батальона которого были сформированы преимущественно из американских добровольцев, прибывших в последние три месяца и не прошедших жесткий конкурсный отбор "регулярес", и 1-м полком ЮАС.
Прощупав оборону ирландцев несколькими короткими стычками, генерал Френч в полной мере оценил представленный его вниманию шедевр военно-инженерного искусства и решил не пытаться прошибить лбом железобетонную стену. Он уступил позиции перед фесте наконец-то подтянувшимся батальонам 5-й дивизии и попытался обойти позиции буров глубоким фланговым маневром...
И около десяти утра 29 февраля 1900 года лоб в лоб столкнулся с двигавшейся навстречу кавгруппой Клембовского - в её состав входили полк "Мартинус Весселс Преториус", сведенные в отдельный кавдивизион голландский и итальянский эскадроны (3-я и 4-я бригады, сильно потрепанные в боях за Кимберли, были отведены на переформирование, а их эскадроны остались в действующей армии), конный отряд кап-буров и восемь английских конных пушек - батареи А и В 1-го конно-артиллерийского дивизиона КСА, трофеи Ледисмита и Кимберли. Поскольку английская кавалерия, как обычно в последнее время, передвигалась, не высылая вперед дальние разъезды, то для бригадира Брабазона, командовавшего шедшей впереди 2-й бригадой, столкновение в определенной степени стало неожиданностью.
Этой определенной степени хватило, чтобы начать развертывание, но не хватило, чтобы его закончить - из-за холмов показались летящие галопом запряжки конной артиллерии, мгновенно развернувшейся и открывшей беглый огонь. Три сотни кап-буров, лихо соскакивая со своих низкорослых выносливых лошадок, рассыпались в стрелковую цепь, готовясь прикрывать батареи от непосредственной атаки - а запряженные тройкой бурские тачанки, опять, как это у них было принято, подлетели на пистолетный выстрел, хлестнув пулеметными очередями по скучившимся драгунам смешавшихся под градом шрапнели полков Inniskilling и Royal Scots Grey's, остановив их разбег смертоносным свинцовым дождем.
Болезненный урок встречного боя 17 декабря, когда быстрые и выносливые, но очень легкие бурские лошадки не выдерживали удара мощных тяжелых коней английских кавалеристов, и преторианцы "держались только на стиснутых зубах и автоматических "Маузерах"", на три порядка превосходящих применяемые англичанами револьверы, был принят во внимание. На этот раз "регулярес" не пытались сбить врага решительной сабельной атакой, предпочитая расстреливать его с почтительной дистанции - спешенные пулеметчики отсекали короткие прицельные очереди, оперев на седла стволы своих РП, всадники, вооруженные девяносто шестыми "Маузерами", опустошали магазины, проносясь вдоль строя, а вооруженные винтовками старались выбивать командиров и всех, пытающихся наладить хоть какое-то управление боем. Англичане отвечали редко, а вскоре их огонь стих вовсе - магазины их винтовок "Ли--Энфильд" были центральными, десятизарядными и даже отъемными, но заряжались не обоймой, а по одному патрону. Бурские "G-98" с магазином на пять патронов, но обойменным заряжанием, существенно превосходили их в скорострельности.
Пытаясь облегчить положение избиваемых 2-го и 6-го полков, бригадир Брабазон швырнул в атаку 1-й полк Royal Dragoons, поддержав его атаку выдвинутыми вперед конными батареями О и Т, и запросил немедленной поддержки у комдива, который тут же сам бросился на помощь во главе 4-й бригады с тремя конными батареями.
По отзыву командовавшего 3-м эскадроном преторианского полка барона Маннергейма, эта атака англичан была "блистательной". Стройные линии драгун широким галопом продвигались вперед, сохраняя полный порядок невзирая на артиллерийский огонь. Всадники, потерявшие коней, быстро поднимались с земли, собирались в цепи и наступали пешком за своим полком. Сбитые уже было жестоким огнем буров драгуны Inniskilling и Royal Scots Grey's, по большей части также уже спешенные, пристроились во фланг пехотным цепям, вынесшаяся на позиции конная артиллерия завязала дуэль с бурскими батареями, вынудив их перенести огонь...
Преторианцы в ожидании атаки спешились, передав лошадей коноводам, и залегли, быстро соорудив себе примитивные окопчики для стрельбы лежа, защищенные спереди сложенным из двух-трех крупных и десятка мелких камней бруствером. Снятые с тачанок пулеметы установили тремя группами - восемь в центральной батарее и по четыре на каждом фланге.
Когда драгунские линии приблизились к залегшим цепям на 500--600 метров, колонель Баратов, сменивший Клембовского в должности командира кавалерийского полка, запустил в небо ракету зеленого дыма - по этому сигналу стрелки, пулеметчики и артиллеристы открыли беглую пальбу по атакующим англичанам. Под плотным огнем британцы сразу же дрогнули, стали падать люди и лошади, линии спутались и порядок движения нарушился. Не выдерживая обрушившегося на них града пуль и картечи, всадники начали сбиваться в кучки, пытаясь повернуть назад - но было уже слишком поздно: слишком далеко они уже углубились в зону огня.
Устлав поле телами людей и лошадей, кончился 1-й полк, но цепи спешенных драгун продолжали идти вперед - прямо по трупам, невзирая на выкашивающие их ряды пулеметы. Вскоре перед бурскими позициями образовался вал в рост человека - гора трупов в английских мундирах.
Генерал Френч прибыл слишком поздно - искрошенные пулеметами, в куски разорванные бомбами и картечью, кончились уже 2nd Dragoons Royal Scots Grey's и 6th Inniskilling Dragoons, а вихрем налетевшие на конные батареи итальянцы рубили немногочисленную прислугу, уцелевшую после прокатившейся по огневым позициям смертоносного шквала, и пытались уволочь захваченные пушки. Стремительная атака двух эскадронов 7-го полка Гвардейских драгун выбила их с батарей, однако попытка преследования не удалась - помешал огонь бурской артиллерии и удар трех тачанок, на которые успели вернуть пулеметы.
Обозрев заваленное трупами поле боя и выслушав доклады уцелевших, генерал Френч срочно запросил помощи у командира 5-й дивизии генерал-лейтенанта сэра Чарльза Уоррена. До прибытия подкреплений спешенные кавалерийские полки при поддержке шести батарей конной артиллерии - тридцать шесть орудий - должны были связывать противника перестрелкой и демонстрационными атаками.
Сэр Чарльз ответил на запрос отказом - он как раз намечал атаку и все его батальоны были нужны ему самому. На повторный запрос опять последовал отказ, и только обращение к лорду Китченеру, прибывшему для обозрения неприятельских укреплений - начав службу в инженерных войсках, барон намного лучше других мог представить себе силу сопротивления "фесте" - предоставило, наконец, генералу Френчу необходимое количество пехоты: в его распоряжение была передана 10-я бригада генерал-майора Кока (3-й батальон Королевского Уорвикширского полка, 1-й батальон Йоркширского полка, 2-й батальон Дорсетширского полка и 2-й батальон Мидлсекского полка), усиленная 19-й и 28-й ездящими батареями - всего теперь в его распоряжении имелось 48 орудий.
В три часа тридцать минут пополудни кавалерийские эскадроны пошли в атаку на фланги позиции буров, английская артиллерия открыла огонь по позициям бурских батарей, а генерал Френч на расстоянии около 4 км от противника начал выстраивать свою пехоту - для фронтальной атаки он предназначил только два батальона, ещё два при поддержке 4-й бригады должны были обойти буров с фланга.