Зря Кирилл пугался молчания - поднявшиеся крики делегатов от Антанты и Четверного союза били по ушам, причиняя настоящую боль. На двух десятках языков люди пытались доказать, что их об стране, сирой и несчастной, позабыли, что именно они, французы, англичане, американцы и так далее, и тому подобное, заслужили лучших условий мира для себя.
Французы требовали разделить Германскую империю на части, вернуть "порядок" (или, скорее, когда-то такой привычный и такой удобный хаос), царивший до семьдесят первого года. И Республика заслужила исполнения своей просьбы гибелью миллионов лучших своих граждан...
Итальянцы будто бы и не проигрывали сражение за сражением, едва не потеряв северную Италию, и потребовали всё побережье Адриатики.
- Адриатика - это венецианское, а значит, итальянское море! Всё её побережье должно быть возвращено королевству! - Кирилл при этих словах подумал, что дай волю, итальянцы бы и всё Средиземноморье назвали бы исконно итальянской землёй. Всё-таки, как-никак, полторы тысячи лет назад, великая Римская империя...
- Королевство Румынское, отправляя на смерть своих сынов, заслуживает большего! - по-немецки прямо высказался посол короля румынского.
- Конгресс народ не поймёт, на что были потрачены средства налогоплательщиков. Нет, это несерьёзно, - ага, господин Вудро Вильсон использовал один из любимых американских козырей...
Словом, конференция потихоньку перерастала в этакий бедлам. Союзники уже сейчас, через считанные месяцы после кровавых беев в Нормандии и Эльзасе, не были едины. Англичанам не нужно было усиление Франции, Франция не хотела единой Германии, Италия требовала гораздо больших территориальных приобретений, несмотря на позорные неудачи в войне и положение бедного родственника, которого на протяжении всей войны выручали союзнические корпуса. И всем совершенно не хотелось дальнейшего усиления России...
Дебаты (или, скорее, обмен резкостями и требованиями справедливости) всё нарастали и нарастали. Вот французы вошли в спор с англичанами, при этом французы что-то там твердили на французском, англичане - на английском, - и всё равно худо-бедно друг друга понимали. Вильсон доказывал министру иностранных дели Итальянского королевства, что надо вернуться к "Четырнадцати пунктам", а итальянец, в общем-то, плевать хотел на все эти пункты, если они не дадут Италии Фиуме и хорватских земель...
- Господа, боюсь, мы зря сели за стол мирных переговоров. Великая Германия ещё может сражаться, и она будет сражаться. За свою жизнь и единство, - Вильгельм сказал это не так уж громко, но слова тут же разнеслись по всему залу, проникая в самые дальние уголки и потаённые закоулки.
- Россия больше не желает войны. Мы удовлетворимся исполнением наших требований, вернёмся к мирной жизни...- Кирилл подбавил масло в огонёк, над которым закипал котелок "Европа".
В считанные мгновения воцарилось молчание. Союзники сразу же вспомнили о взаимовыручке и взаимопомощи. Этому же способствовало воспоминание о последнем германском наступлении на Западном фронте, когда немцы едва не подошли к Парижу...Ведь Германия ещё может совершить последний бросок, особенно не волнуясь за безопасность своей восточной границы...
Вильгельм хитро улыбнулся. Принц Баварский, конечно же, был в тихом бешенстве: он боялся того, что кайзер всё испортит своей последней фразой, что сыны Германии вновь будут гибнуть на полях сражений. Максимилиан, знакомый с ситуацией в стране, понимал, что "финальное сражение Великой войны" может устроить "финал" и для самого рейха.
Но, как ни странно, слова кайзера благотворно подействовали на союзников. Англичане вспомнили, что они всё-таки лорды и джентльмены, и негоже ругаться с дорогими союзниками. Французы, прикидывая, сколько они могут стрясти из Германии в качестве контрибуции, быстренько из огненных демонов превратились в тихих, спокойных людей.
Только разве что итальянцы, не желая усмирить свой пыл, всё ещё твердили о том, что великая Италия заслуживает большего...
- Я предлагаю сегодняшнее заседание конференции считать законченным. Мы все должны обдумать предложения союзников и Центральных держав. Здравый смысл не терпит спешки, - предложение поступило от румынского министра иностранных дел.
- Идея весьма здравая, - поддержал Кирилл. Ему и самому не мешало бы отдохнуть. Столько нервов было потрачено за какой-то час...
- Что ж, тогда заседание считается приостановленным до завтрашнего дня, - англичане, председательствующие в тот день на конференции, подвели черту.
Делегаты начали расходиться...
- Кирилл Владимирович, - лорд Керзон, назначенный за считанные дни до конференции министром иностранных дел Кабинета Его Величества, подошёл к Сизову вместе с переводчиком. - Я хотел бы пригласить Вас на чай в наше посольство. Надеюсь, Вы не откажетесь?
"Ага, собираются устроить этакую мини-конференцию. Наверное, будут убеждать, что лучше как можно сильней надавить на Германию. Хотя, конечно, Керзон - сторонник сближения Георга и Вильгельма...Так что лорд на стороне подписания как можно скорейшего мира. И не в пользу России. Ну ничего, мы ещё дадим наш ответ лорду Керзону".
Так думал Кирилл, а сказал совершенно другое:
- Благодарю за приглашение. Конечно, я буду. Все подробности, пожалуйста, обсудите с господином Милюковым. А я слишком устал, чтобы думать о каких-то мелочах. Регенту не до деталей, милорд...
"Пусть Керзон считает, что Кириллу Владимировичу просто скучно, ему подавай великие битвы и сражения, баталии на конференциях для заработка "очков" славы..."
- Что ж, обещаю, что скучать Вам, Кирилл Владимирович, не придётся, - и холодная улыбка Керзона, напоминавшая о туманах Лондона и "чисто английских убийствах"...
"Интересно, что бы подумал лорд Джордж Натаниэль, скажи ему, что убийца-дворецкий...Хм...посчитал бы, что место мне в "Бедламе" ..."
Едва Кирилл приоткрыл дверь залы, в которой проходила мирная конференция, как его ослепили тысячи вспышек. Воздух наполнился щелчками фотоаппаратов: это репортёры решили старались запечатлеть малейшее событие столь важной для всего мира конференции.
Сизов, щуря глаза, приветливо помахал рукой газетчикам. Именно регент Российской империи более всего настаивал на присутствии рыцарей печатной машинки. По мысли Кирилла Владимировича, стоило сделать нынешние переговоры по окончательному варианту мирного договора как можно более открытыми. Народы должны видеть, как их правительства действуют в такой трудный момент, и это дело газетчики облегчали невероятно.
"Да уж, если бы репортёров не было, их стоило бы придумать, - улыбнулся своим мыслям Сизов. - Пусть участники переговоров чувствуют весь груз ответственности, упавший им на плечи, пусть чувствуют глаза миллионов своих соотечественников, ожидающих подписания мира".
Несколько особо рослых кирилловцев оттеснили толпу репортёров, вознамерившихся было пробиться к российскому регенту, получить шанс на эксклюзивное интервью. Однако ж вопросы сыпались на Сизова один за другим, со скоростью, которой бы и "виккерс-максим" позавидовал.
- Господа, господа, спокойствие, только спокойствие!
Улыбка не сходила с лица Кирилла. Он решил устроить этакую пресс-конференцию, причём сделать это раньше представителей других государств. Надо завоевать побольше сторонников именно российской позиции. А этому могли помешать, скажем, англичане и американцы, уже показавшиеся в дверях залы.
- Сегодня был только первый день конференции. Россия предложила мир на выгодных для всех сторон условиях, которые помогут добиться многих лет спокойствия и порядка.
"Хм, ну, конечно, не для всех стран, ещё кое-где полыхнёт...Но зачем вдаваться сейчас в детали?" - мысленно добавил Кирилл.
- К сожалению, представители многих стран-участниц, гонясь лишь за своей выгодой, высказались против российских предложений. Мне горько осознавать, что не все хотят мира и благоденствия, ослеплённые фантомными надеждами. Россия ждала более разумного подхода к вопросу о мире. Но, думаю, вы все, господа, сейчас получите возможность узнать причины затягивания решения нашей общей проблемы, воцарения мира во всём мире, от остальных участников переговоров, - Кирилл кивнул газетчикам и поспешил покинуть "зону обстрела" фотоаппаратов.
Мысленно регент попытался оценить свои действия в последние часы. Да, они были несколько скоропалительны, по-юношески настырны и прямолинейны. Наверное, не стоило вот так, в лоб, предлагать условия всеобщего мира - или тогда хотя бы требовалось потребовать большего. Сейчас ведь начнётся торг, поиск "компромиссов"...Германия ещё не поставлена на колени, Вильгельм вполне может пожелать прервать переговоры и вновь начать войну не дипломатами, а генералами. Это Австро-Венгрия оказалась на грани развала, из Вены приходили известия о волнениях, Будапешт всколыхнулся, в Праге который день проходили манифестации в поддержку независимости Чехии и Словакии...Нет, вряд ли Рейх продержится сколько-нибудь долго, если решит воевать. Без малейшей поддержки, в одиночку, Германская империя не выдержит напора врага. К тому же затягивание войны будет на руку американцам, чья роль сейчас была мизерной: ну что такое две-три дивизии пехоты и несколько кавалерийских бригад? Так, мелочи! А вот через месяцев пять уже два или три корпуса оказались бы весомым вкладом в дело победы. А потом во Франции бы высадился ещё корпус. И ещё. И ещё...В известной Кириллу истории у немцев опускались руки, когда они видели, что на Западный фронт всё прибывают и прибывают американские части. И прибывают, и прибывают, и прибывают...Когда численность врага кажется бесконечной, недолго и поверить, что твой конец не за горами. А уж особенно если целых три года не вылезаешь из окопов, сражаясь за жалкие пяди земли где-нибудь на берегу Марны или побережья Дуврского пролива.
Скорее всего, англичане и французы будут настаивать на окончательном разделении Австро-Венгрии. Особенно честные джентльмены в лице лорда Керзона возжелают создать "санитарный кордон" против набирающей силу России. И обязательно включить в этот кордон независимую Польшу. В том смысле, что зависеть теперь она будет не от России, а от Франции с Англией. Обивавшего пороги дворцов Токио в поисках денег для подрывной деятельности, Юзефа Пилсудского протолкнут в главу нового государства. Начнутся споры за возвращение былых земель великой Речи Посполитой, от Балтийского до Чёрного морей. Будут рушиться, сотрясённые взрывами, православные соборы и церкви, преследоваться священники "схимники", изгоняться отовсюду русские и украинцы - и всё во имя торжества католической веры и польской культуры. В общем, начнётся то, что в памятной Кириллу истории зовётся "торжеством исторической справедливости и "нэзалэжности".
"Хотя, нет, по-польски вряд ли это звучит как нэзалэжность" - засомневался Кирилл Владимирович.
За подобными мыслями прошло некоторое время. Регент успел уехать в русское посольство, где должно было собраться небольшое совещания. На нём должно будет решить, как действовать дальше. К тому же некоторые сотрудники русской миссии должны были собрать некоторые сведения об обстановке, царившей в германской столице и в посольствах стран-участниц мирной конференции. ...
"Чаепитию" менее всего подходили эпитеты "душевное", "скромное" и "тихое". За бокалом красного вина или игристого, министры иностранных дел, премьеры, послы и просто неслучайные люди Британии, Франции, Италии Соединенных штатов продолжали конференцию, так сказать.
- Как это понимать? Почему Республика, ценою миллионов жизней своей элиты, лучших, купившая победу. Не может получить жалкий левый берег Рейна? - Жорж Клемансо, похоже, был совсем близок к размахиванию кулаками, пению "Марсельезы" и гильотинированию "дворянчика" Керзона.
Англичанин, надо отдать ему должное, держался с потрясающей, достойной подражания флегматичностью. Отставив бокал с игристым, смежив веки, сложив руки в молитвенном жесте, он вновь и вновь повторял, словно молитву, одну и ту же фразу:
- Германия отвергнет Ваше предложение, продолжив войну, а это совершенно не соответствует интересам Согласия. Ваше Высочество, а что Вы скажете насчёт этого? Что Вы думаете по поводу проблемы левого берега Рейна? - Керзон, похоже, искал поддержку у Кирилла, до того момента с наигранно отстранённым видом наблюдал за спорами "за чашкой чая".
Кирилл взвешивал все "за" и "против". Естественно, было бы сейчас полезным делом поддержать мнение Керзона, не дать французам отхватить левый берег Рейна. Немцы ещё быстрее захотят взять реванш за проигранную Великую войну, если у них ещё и эти земли отберут. Но...было одно "но", веское такое, ценно в многие миллионы рублей...
"А что, если сыграть? Ну-ка, господа, сыграем в любимую игру дипломатии "поддавки" - всё же решил Кирилл.
- Я пока что не могу точно сказать, чью сторону поддерживаю, - забубнил переводчик.
Бедный посольский чиновник, похоже, уже седьмым потом изошёл, чувствуя причастность к созданию, без преувеличения, большой политики. Тонкая струйка побежала по лбу. Кирилл сделал вид, что ничего не замечает, и попытался превзойти Керзона в непоколебимости.
Отстраненный взгляд, устремлённый чуть повыше бокала с шампанским, руки, сложенные на груди, тонкая полуулыбка, ровно ничего не говорящая о мыслях и чувствах регента. Сизов надеялся, что получилось более или менее сносно.
- Мне предстоит провести консультации. Знаете, господа, если Германия всё-таки откажется от конференции из-за нежелания отдавать прирейнские земли...Думаю, это послужит поводом для значительного беспокойства всех участников Согласия, вы не находите? Ну разве что кто-то сможет доказать кайзеру, что передача левого берега Рейна в руки Французской Республики...Но кто это сможет сделать?
"Кирилл, ты переигрываешь!, - эта мысль всё настойчивей и настойчивей стучалась в рассудок Сизова. - Это тебе не Дом актёра, не Большой драматический, и даже не кафе-шантан!".
- Поэтому, думаю, немало проблем доставит нам обсуждение того вопроса, - Кирилл покачал головой. - Но что вы думаете, господа, насчёт...
В общем-то, Сизов задавал вопросы Клемансо и Керзону, лишь затягивая время, решая, что же делать дальше. Если всё пойдёт, как того желает регент, то в течение этого же вечера Клемансо начнёт намекать о "братской помощи дорогой (да, такой дорогой, сколько миллионов франков потрачено!!!) России в решении вопроса о возвращении Франции прирейнских земель". И если подойдёт - что же тогда делать? Не давать прямого ответа? Юлить...Или...В лоб, а?
"Что ж, на переговорах как на переговорах" - мысленно улыбнулся неказистому каламбуру Сизов, этак через полчаса после окончания спора Жоржа с Джорджем. Мсье Клемансо как раз "нацелился" на сближение с Кириллом.
- Ваше Высочество, как Вы находите это собрание? - француз начал издалека.
- Скучновато, говоря по правде. Ничего конкретного не было предложено, только намётки, манёвры...Ну, Вы понимаете, мсье Клемансо. Мне бы хотелось услышать хоть что-то дельное, что-нибудь, что будет полезным и выгодным для России, - Кирилл словил заинтересованный взгляд собеседника. - Да, именно, выгодного. А если интересы, скажем. Туманного Альбиона несколько пострадают от этого...Что ж, Франция помнит тысяча девятьсот третий и пятый годы. Англия не очень чтобы очень стремится к соблюдению интересов Республики.
- Вы с истинно русской чувственностью оценили положение дел, - Клемансо тонко улыбнулся.
"Улыбайся, улыбайся, главное, не прикуси язык свой, узнав, что я потребую в обмен на прирейнские поля, луга да городки" - подумал Кирилл.
- Думаю, мы, сыновья двух великих братских народов, поймём друг друга, - меж тем продолжал француз. - И я надеюсь, что никакие мелкие противоречия этому не помешают. Всё же, Ваше Высочество, каким Вы видите выход из проблемы левого берега Рейна? Уверяю, это один из важнейших вопросов на данной конференции. Надо дать понять кайзеру, что простым разоружением и какими-то там референдумами мы не ограничимся. Мы вообще выступаем за возвращения состояния Германии на момент до тысяча восемьсот семидесятого года. Мир увидел, к чему привело объединение проклятых алеманов...Но...Но мы согласны просто создать плацдарм, крепость против Германии не левом берегу священной для наших восточных соседей реки. Россия протянет руку помощи Франции в этом деле?
- Наши народы прекрасно могут понять друг друга, мсье Клемансо. Но что делать нашему народу, если, когда Германия вновь наберёт силу и приготовится взять реванш - а это неминуемо - за поражение в этой войне? Мы не сможем ничего им противопоставить, разве что расстояния и людские массы. Но на как вооружить нашу армию? Чем? А точнее, на что? Боюсь, Россия залезла в долги...Мы не сможем справиться с этим бременем. Разве что...Разве что...
"Интересно, Клемансо мысленно уже сравнивает меня с Ротшильдом - или клеймит проклятым ростовщиком?".
- Разве что эти долги будут прощены? Или выплаты по ним отложены? - сверкнули глаза француза.
- Именно, мсье, именно! Если Франция и крупнейшие французские кредиторы простят хотя бы половину долгов империи...Это ведь можно расценить как благодарность за помощь в войне, так ведь? Благодарность за столько раз спасённый тысячами наших трупов Париж. Во что превратился бы Монмартр, не посылай мы на смерть наших соотечественников? Я думаю, в пепелище, не более...А артиллерийский огонь немцев, превративший в груду камня Дворец Инвалидов, если бы дали германцам хотя бы день отдыха? О, мы сполна кровь оплатили все эти кредиты. Но...всё же мы ещё раз заплатим за них - Англия не сможет помешать Республике получить столь желанную прирейнскую землицу. А Франция, в знак признательности, простит все долги России...
- Это...серьёзное предложение, Ваше Высочество, - наверное. Владей Клемансо собой не так хорошо, весь "чайный домик" услышал бы, как француз нервно сглотнул. - И ответить на него я смогу не сию же секунду. Потому...
- А потому - давайте поднимем бокалы за нашу победу и державы Согласия! Виват! По-гусарски! - улыбнулся Кирилл, осушил бокал и со всей силы бросил его на пол. Раздался звон трескавшегося хрусталя.
"Вот так и Согласие, как этот бокал - на осколки раскалывается. Нет согласия в Согласии с того момента, как немцы сделали последний выстрел..."- с горестью подумал Кирилл, сохраняя на лице лукавую улыбку...