Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Люди гибнут за...уголь?!пролог-8 гл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновлено 25.02.2011 Полный текст пролога - 8 главы.

  
   Андреев Н.Ю.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Люди гибнут за ... уголь?!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пролог.
  
   - А давай поспорим, что я смогу это сделать?
   - Взять простого человека?
   - Нет, ты меня не понял! Взять какого-нибудь человека, перенести в любое место по твоему выбору и заставить его измениться.
   - Чтобы, как в прошлый раз, ты его бессмертным сделал? Нет уж, играли, знаем!
   - Нет, ты меня совершенно не слушаешь и не хочешь понять! Сделать так, чтобы он сам изменился. Чтобы он понял, что должен измениться, и изменился.
   - Что-то уж слишком... в общем, слишком! Мне кажется, что ты мне подвох подготовил!
   - Нет никакого подвоха. В последний раз это ты условия нарушил. Не припоминаешь такого, мускулистого, на совершенно глупое имя отзывался?
   - А что ты сделал с простым вором, что это лицо у тебя изменилось? Значит, вспомнил. Чтобы ещё раз ты кого-нибудь ты сделал истинно бессмертным?!
   - Ну вот, опять...Так, послушай: я не хочу тебя обманывать. Обычное пари: я выбираю человека, ты выбираешь мир, и он понимает, что должен измениться. Ну, скажем, за три тамошних года. Идёт?
   - Но если попытаешься хоть раз подтасовать потоки! Ладно, идёт!
   - Хорошо. Я выбираю вот этого.
   - Этого? Уж очень он, знаешь ли, полноват. А сможет выжить? Нет, я просто так, по старой дружбе спрашиваю, мне до этого нет никакого дела.
   - А ещё он мнит себя великим оратором, знатоком законов и прочее, прочее. Такой мне как раз и нужен, иначе какой же интерес в этом пари?
   - Ну ладно. Тогда отсылаем его вот сюда...
   - И ты меня ещё будешь обвинять, что я моим подыгрываю? Да ты же его угробишь!
   - А кто там хныкал про "интерес в пари", а? Или сюда его отправляем, или я отказываюсь!
   - И чего я такой сговорчивый? Но чтобы в безопасное место отправил. Более или менее.
   - Не бойся, спокойней не будет! В определённом смысле слова...
  
  
  
  
   Глава 1. Шаг назад.
   Ну и погодка этой зимой! Только дождь шёл на Новый год, а теперь - сугробы по колено! И угораздило же меня сдавать сессию первого января! Конечно, мне ещё повезло, что не в каком-нибудь "колледже сверхплавких полистиролов", нет, на юрфаке всё проще: пришёл, взял билет, рассказал, ушёл. Вернее, прошёл пару сотен метров по тротуару, взял билет, рассказал и пошёл домой.
   Проблема была только одна: тротуар-то был не хуже катка! Особенно если у катка был плохой директор. По этаком льду даже тёрки бы скользили, не то что мои ботинки со стёршейся подошвой. Давно думал: "Купи новые ботинки, купи новые ботинки, купи...". Но всё некогда! А когда я всё-таки собрался в обувной, то не смог пройти мимо книжного магазина. Неодолимая сила потянула меня на третий этаж старого дома, который был по форме уж очень похож на утюг, за что магазин так и прозвали. Меньше десяти минут - и вот уже у меня полные пакеты книг. Ну, не смог устоять, с кем не бывает? К сожалению или к счастью, в основном так со мной и случается.
   Вот и в этот раз я решил "отметить" удачно сданный экзамен: зашёл в книжный. Меньше минуты мне понадобилось, чтобы дойти до полок с фэнтези и историей, ещё столько же - на поиск нужных авторов. Для меня никогда не стоял вопрос: "Какую же книгу выбрать-то, а?". Задолго до того, как войти в книжный, я уже примерно знал, что за книгу куплю. Вот и в этот раз я сразу заметил нужные мне книжки. Так-с, две этого автора, ещё три - вон той писательницы, уж очень хочется узнать, что же случится с тем юным герцогом в конце. И поможет ли он своему сюзерену?
   Плакат "Спасибо за покупку" - и вот я уже на улице. Так-с, зажигается красный, надо спешить. Через пешеходный переход пробегаю без проблем, но машины уже гудят за моей спиной, когда я оказываюсь у обувного магазина.
   - Ладно, ладно, - тихо-тихо шепчу я словно глядящим на меня курткам, футболкам и ботинкам. - Потом и вас куплю, потом, когда прочту эти книжки.
   Поворачиваюсь, переставляю ногу - и вот ботинки всё-таки подводят меня. Подошва заскользила, ноги оказались в воздухе, а потом... Потом глухой удар, и тьма окружает меня. Надо было всё-таки купить новые ботинки, надо было...
   Сознание приходит постепенно. Странно, но голова не болит. И ещё... Глаза резко открываются: мне не холодно. И это-то при морозе в десять градусов! Разум через мгновение, оценив окружающую обстановку, даёт ответ. Не самый нормальный, знаете ли: "Снега нет, зимы нет, зато люди есть". Вот тут-то на меня накатывается головная боль, но вместе с тем я уже могу двигаться. Приподнявшись на локте, я оглядываюсь. Жаль, что у меня под рукой нет линейки: тогда бы уж точно смог поставить рекорд по максимальному падению челюсти. Как минимум: я в вообще не в почти родном городе. Как максимум: вообще не в России. А если и в России, то точно не в то время, в каком должен был бы быть. "Ну всё, дочитался" - любезно подсказывает разум. Ну почему он всегда прав? Или почти прав.
   Над полем витает пороховой дым. Вокруг меня лежат трупы людей в мундирах и кирасах этак ... шестнадцатого века? "Первая половина, однозначно" - тут же любезно подсказывают мозги. Что ж, иногда и они на что-то годятся, кроме как на сдачу сессии. У трупов аркебузы и мечи, кое-где я вижу пики. Причём огнестрельного оружия как-то очень много, не по времени. "Может, на полевую игру попал?". Ага, и разум отказывается верить в происходящее? Слишком легко. И где тогда снег? Или хотя бы лужи?
   Внезапно из-за клубов порохового дыма появляются живые люди. Лица загорелые, отдалённо напоминающие итальянские. Особенного у того, кто явно среди них главный: красная шёлковая лента через кирасу, шляпа с красным же пером. И меч. Интересно, очень интересно.
   Озноб пробежал у меня по спине, когда один из солдат, что шли вместе с человеком в шляпе, показал пальцем на меня. Я резко опустил голову на землю, отчего мой шлем стукнулся... Мой шлем? Откуда у меня, чёрт побери, шлем? "Не могу знать" - разум, похоже, совершенно отказался работать.
   Офицер приблизился ко мне, начав что-то лопотать на своём языке. Он даже был чем-то похож на итальянский, особенно интонацией и певучестью. "Нашёл время думать, что за язык, когда проблемы на носу"...
  
   - Ну что, говоришь, безопасное место? Помни: если его сейчас добьют как вражеского солдата, я аннулирую пари. Тебе ясно?
   - Не волнуйся ты так! Сейчас всё будет в порядке.
   - Тогда быстро делай так, чтобы он понимал его язык! А то... что ты скажешь насчёт одного героя, как его там зовут, не помню... В общем, альбиноса, бывшего принца? Или будущего, запамятовал...
   - Полегче, полегче! Сейчас всё сделаю...
  
   - Как Ваше имя? - в моей голове словно закружились бешеные гигантские мухи, а через мгновение я начал понимать язык офицера. С каждой секундой всё интереснее и интереснее...
   - Не ... помню... - может, разыграть амнезию? А что, это идея: ничего не знаю, ничего не помню, "не был стрелять в Вас" и ещё много чего в том же духе.
   - Капитан, у него дырка в шлеме, - заметил тот солдат, что указал на меня офицеру. Что ж, может, он ещё мне и поможет? А то точно могут за что-нибудь повесить. Как я успел заметить, форма, неизвестно как на мне оказавшаяся, была синего цвета. А вот у этих - жёлтого. И пусть меня отчислят с юрфака, если большинство трупов возле меня была отнюдь не в жёлтой форме.
   - Похоже, у него контузия. Что ж, очень хорошо, - офицер присел на корточки, глядя мне прямо в глаза. - Солдат, Вы что-нибудь помните?
   - Нет... - я старался говорить как можно медленнее и, что ли, глупее. Может, сойду за контуженного? И только спустя секунду я понял, что офицер понимает меня. А может, это просто сон, где всё легко и весело? "Во сне дым не пахнет". Ну да, ни добавить, ни убрать...
   - Великолепно! Ты умеешь стрелять?..
  
   - Всё, с меня хватит! Сейчас его уж точно поведут на виселицу! Или плаху, или гильотину - не знаю, что тут они успели изобрести со дня моего последнего визита.
   - И как я тебя терплю? Вот, пару градусов вправо, дуга верх...
  
   - Капитан, у него сумка писаря на поясе! Как Вы только её не заметили! - солдат немедленно замолчал, стило только капитану взглянуть ему в глаза.
   - Я с самого начала её увидел, просто... Решил проверить. Так ты точно ничего не помнишь? - Продолжил он, повернувшись ко мне.
   - Нет... - а может, повезёт? И я смогу отсюда убраться? Или, по крайней мере, выжить?
   - Надеюсь, ты не забыл, как буквы писать. Что ж, поднимите его, и следуйте за мной. Генерал Гримальди должен узнать о результатах поиска... одного человека. О неудачных поисках! - мне показалось, или капитан слегка улыбнулся, подмигнув мне? "Остальные-то не заметили".
   Двое солдат подхватили меня под руки, а мне лишь оставалось делать вид, что я еле передвигаю ногами. Впрочем, идти мне и вправду было очень трудно: на меня навалилась слабость, ноги подкашивались, а в голове гудело.
   Постепенно пороховой дым оседал, и я смог увидеть всё, что нас окружало. Повсюду валялись трупы людей в синей или жёлтой форме, причём вторых было намного меньше. Видимо, потому, что мушкетов у них было намного больше, насколько я видел. "А у синих-то аркебузы" - я старался думать о чём угодно, кроме того, как я сюда попал. Ведь должно же быть объяснение? Не могут же быть такие яркие и правдоподобные галлюцинации у ударившегося головой человека? Или, может, я ... умер? А что, в некотором роде похоже на клиническую смерть: свет-то есть, да и не то что фигуры - настоящие люди меня встретили! Нет, это даже более бредовое объяснение, чем простые галлюцинации. Так что остановимся на просто ярком сне. Пока что...
  
   - А он не так уж и глуп. Признаться, не ожидал подобного...
   -Ну да, поумнее, чем твои "избранные"! Чего стоил один, как бишь его там? Ну вот, склероз подкрался незаметно! Ну тот, с узкими глазами, в штанах, всё время с повязкой на голове такой глупой бегал? Да ещё даже без кольчуги, а в простой майке.
  
   Всё поле было усеяно трупами. На холме же был разбит довольно большой шатёр, у которого толпились люди в точно таких же костюмах, как и у того офицера, что меня подобрал. Кажется, он капитан? Надо будет запомнить его внешность на будущее. Думается, я ему зачем-то нужен. Вот только зачем? Может, он просто решил сделать доброе дело, подобрав раненого солдата? Да ещё и вроде как потерявшего память. Но, может, он меня раскусил - играл-то я контуженного не ахти как. Или люди здесь доверчивей, чем у нас дома? Нет, это уж вряд ли! Люди - они и в Средиземье люди. Есть доверчивые, а есть и коварные, которым всякие там тёмные властелины и боги зла в подмётки не годятся. Таких у нас обычно политиками называют...
  
   - Да, умнеет на глазах! Может, немного изменим условия пари? Скажем, ему нужно будет не три года, а в шесть раз меньше? А то он тут таких дел наделает...
   - Нет, ты уже согласился. Лучше не мешай смотреть, что там дальше происходит...
  
   Хуже всего было то, что это происходило на самом деле. Трупов-то я успел повидать, было дело. Но вот чтобы в таком количестве?! Да ещё и дымом пороховым несло, не считая того, что его серая была повсюду. И совершенно незнакомые люди, не очень-то дружелюбно глазевшие на меня. Ну за что мне такое наказание, а?
   Наконец-то мы оказались у входа в шатёр. Здесь двое солдат, в кирасах и с копьями, делали вид, что внимательно наблюдают за происходящим и готовы устранить нарушителя. В ТЮЗе лучше играют, знаете ли: выражение глаз у них было слишком уж скучающим. "А ты сам-то понял, что сказал?". Нет, я понимаю, что юристу сам бог велел утром вставать и сомневаться, чью же это физиономию он видит в зеркале? Но чтоб самому с собой разговаривать, при этом подвергая сомнению собственные мысли? Ну да, для меня это не очень чтобы необычно, но...
   Меня "внесли" в шатёр. Внутри пятеро или шестеро человек в кричащих камзолах, кирасах и морионах... Что такое морионы? Ах, ну да, я, бывает, увлекаюсь ... Представьте себе каску, по которой ударили пару раз кувалдой, отчего она стала более сплющенной. Представили? Теперь добавьте железную окантовку снизу с заострёнными краями, а ещё и железный гребень сверху. Вот и получится морион. Если, конечно, не простой лист железа, только немного утолщённый...
   - Капитан, извольте сообщить, кого это Вы привели! - повысил голос один из этих офицеров, тот, у кого всяких ленточек-звёздочек было больше всего.
   - Генерал Гримальди, нашёл раненого человека на поле боя. Решил, что вполне может оказаться полезным для нашей армии. Жаль, что память потерял, - Джироламо зыркнул на меня, отчего у меня мороз по коже пробежал. - Если, конечно, не притворяется.
   - И чем же он может быть полезен, а? - усмехнулся другой офицер, чуть пониже главного и со шпагой на поясе. Остальные, почему-то, могли похвастаться только мечами. Странно, знаете ли, очень странно.
   - Я грамоту знаю, товар... господин генерал.
   - Гм, выговор не наш. Откуда родом? - мне показалось, или этот генерал мною заинтересовался. Насколько я знаю, в то время грамотных было ещё мало. Если, конечно, я в моём мире... А как же иначе? Начитался я что-то книжек, начитался!
   - Не помню, господин генерал, - вот так, голос чуть тише, лицо пришибленное. Интересно, мне хоть чуть-чуть поверили?..
  
   - Импровизирует! Что ж, очень неплохой субъектик. Так как насчёт небольшого сокращения срока пари?
   - Не дождёшься! Знаю я твои приёмы.
   - Не хочешь, как хочешь. Моё дело просто предложить. А то вдруг проиграешь?
   - Нет уж, в этот раз я выиграю. Если, конечно, этот, как его там... Вот вечно я забываю эти мудрёные клички тамошнего народа!
  
   - Очень интересно, очень. - Этот Гримальди посмотрел на меня как на покупного коня. Будь я дарёным, вряд ли бы подвергся такой тщательной и быстротечной оценке. - А определи-ка ты его в свою роту.
   Офицеры начали посмеиваться в кулачок. Надеюсь, эта рота не получила каких-нибудь прозвищ вроде "Новичкам везёт - они умирают не больше минуты" или "Все вперёд - нас морг зовёт!"
   Похоже, что да, настолько широкой была ухмылка этого Гримальди. Куда же я, в конце концов, попал? Или хотя бы когда?
   - Нам писари нужны, ваше превосходительство, нужны. Благодарю, - Джироламо поклонился и бочком-бочком начал покидать шатёр. А я вслед за ним. Вернее, меня подвели.
   - Надеюсь, ты уже сказал своему новому подопечному, что за бегство или дезертирство - всего лишь расстрел?
   - Вы только что сами это сообщили...
   "Интересно, а "целое" - это прогулочка по клетке с крокодилами или стометровка в бассейне с кислотой?" - вот тут-то у меня ноги действительно подкосились...
  
  
  
  
   Глава 2. Без истории - ни ногой!
  
   - Не выдержит, я тебе точно говорю! Так что пари...
   - Пари в силе, шельмец! Всё он нормально сделает, и даже лучше.
   - Да не сердись ты так! Я же просто, по старой дружбе...
  
   Оказывается, до лагеря роты капитана Джироламо было всего ничего: шагов триста от силы. Только вот пришлось карабкаться по казавшемуся мне отвесным холму. Как всегда, по дорожке... Вернее, по кочкам, кое-где перемежавшимся дорогой. Ну да ладно, дома и не по таким местам приходилось идти. Только вот не в кирасе, с усталостью и по чёртовой жаре!
   "Терпи казак - атаманом будешь" - ну да, мозги у меня мозолями не покрываются, не то что ступни. И вообще, почему это мне кажется, что скоро я вполне смогу попасть в "жёлтый дом"? Уж слишком тут всё настоящим кажется. Не сон, не полевые игры, и даже не вытрезвитель. Так куда же я попал? Куда? Куда? У этих "почти итальянцев" не спросишь: вмиг учинят допрос. С пристрастием. И это будет не простой удар по почкам, пусть и чем-то вроде резинового крокодильчика, заполненного мокрым песком. Как минимум - дыба. А вот как максимум... Нет, уже лучше не думать!
   Зато с холма я мог оглядеть поле сражения. Порохового дыма уже не было, и масштаб сражения я смог вполне точно определить. Трупов было не больше восьми или девяти сотен, и две трети из них составляли солдаты в синей форме. Интересно, почему побоище произошло так близко от лагеря "жёлтых"? Может, произошло неожиданное нападение "синих"? "Ага, а конница в сторонке отдыхала, цветочки собирала?". Ну да, ведь для неожиданного удара больше подходят именно конные. А может, у "синих" её просто не было? Надо будет об этом спросить.
   - Что, солдат, вспоминаешь хоть что-нибудь?
   - Нет, - так-с, голос чуть бодрее, пусть думает, что я начал отходить от контузии.
   Хотя эффект должен сохраняться, по идее, несколько дней, а то и недель в средних по тяжести случаях? Ну, пусть тогда у меня будет лёгкий случай! И амнезия, конечно...
   - Тогда я тебе напомню. Может, поможет? - Джироламо, похоже, и вправду хотел помочь.
   Что ж, может, здесь люди не то что дома: так и думают, как бы получше подножку подставить утречком. Или на экзамене завалить.
   - Так вот, - интересно, а с чего это он завёл этот разговор?
  
  
   - Опять ты изменил потоки? Почему этот Джироламо захотел рассказать твоему "герою" об истории мира?
   - Нет, это не я! Да ты бы и сам понял, что я потоки изменяю...
   - Неужели ОН опять в деле?
   - Нет, не может быть! Он же спал почти всё то время, что прошло после его последней игры. Хотя это в его духе. Очень даже...
   - Лучше будем надеяться, что этот Джироламо просто захотел с кем-нибудь поговорить. А иначе...
   - Придётся менять правила пари. А я это так ненавижу!..
  
   Мы уже оказались в лагере роты Джироламо, а он всё продолжал и продолжать рассказывать. Всё-таки очень странно, знаете ли. Но ещё интересней оказалось то, что Джироламо мне поведал... И начал он далеко не со вчерашнего дня. А с далёкой-далёкой древности. Очень интересные у них тут дела творились, даже если половина рассказа оказалась ложью или выдумками. Зато как минимум половина - правдой...
   Давным-давно этими землями правила великая Бизантийская империя. Все народы континента были сплочены в одно государство, если и не процветая, то явно не бедствуя. Но нашлись, как обычно, и недовольные. Они считали, что империя слишком уж сильно завинчивает гайки, взимает слишком много налогов, слишком много... В общем, эта группа людей оказалась недовольна. Но они ничего не могли поделать: Бизантийская империя держалась на силе магов, которые могли повелевать силами природы. Я еле удержался, чтобы не брякнуть: "Ну наконец-то!", думая, что вот-вот исполнится моя самая заветная мечта, и я увижу настоящее волшебство. К сожалению или к счастью, но этого не случилось. Потому то недовольные всё-таки нашли средство борьбы против Бизанта. Священник церкви, чьё имя ныне забыто ( "Ну, не только у нас героев забывают, хоть что-то радуют"), нашёл рецепт чёрного порошка. И погиб, когда первый порох этого мира взорвался в его лаборатории. Вспышка от взрыва оказалась рассветом нового мира. Или закатом старого, кому как нравится.
   Маги не смогли справиться с огнестрельным огнём, потому что слишком уж мало людей было способно использовать силу стихий в своих целях. Да и, как я понял из намёков Джироламо, не обошлось и без "случайных" смертей в своих постелях и тому подобных вещей. Да уж, чтобы киллеров использовали для этого... А что, у нас так и поступают со своими противниками. Не важно, политическими или какими-либо другими.
   Словом, маги не выдержали, и горстка бунтовщиков вскоре поставила империю на колени. Но мятежникам не повезло: у них началась борьба за власть. И, конечно, хотел встать у кормила власти. Вот и получилось, что Бизантийская империя смогла сохранить кое-какие земли на этом континенте ("Ага, значит, этот континент не единственный, а один из многих? Интересно, очень интересно!"). А здесь образовалось множество государств. Которые дробились и дробились, делились между наследниками и раскалывались в ходе революций и мятежей. Пока не грянула очередная война, которая началась из-за той земли, на которую я и попал.
   Три страны сошлись в борьбе за крупнейшие залежи... угля ("Знакомо и понятно, даже очень понятно") во всём известном мире. Угольная война длилась двадцать лет, и ей всё не было видно конца и краю. А между тем земли с углём в них переходили из рук в руки так часто, что постепенно местные научились жить своим умом и обходиться без "власти сверху". И в один прекрасный день решили, что пора бы некоторым больше не лезть на их земли. Ничего бы этого не получилось, не придумай в этих землях ... аркебузу. Какая-то мелочь вроде большей скорострельности и большего удобства во время стрельбы помогла крохотной армии местных людей разгромить по очереди все вражеские войска. И вот эти три государства, когда к их границам уже подходили эти победоносные войска, подписали Угольный договор. Джироламо был слабоват в дипломатии, но смог объяснить, что в обмен на нерушимость границ Спорных графств (так теперь называют эти земли) и договор о ненападении местные будут поставлять уголь во все остальные государства. Без малейшего перебоя и в полном объёме.
   Спорные графства, к сожалению для простых людей, но к счастью для наёмников и джентльменов удачи, так и не дождались мирной жизни. Множество маленьких государств сражались друг с другом, не боясь угрозы от держав Угольного договора. Ещё бы: ведь пока Спорные графства остаются разделёнными, все остальные народы могут спать спокойно. Объединись эти земли - и вот уже появится новая империя, которую раньше не видел этот мир.
   - Вот вчера и произошла одна из многочисленных битв между барами, что живут в соседнем Спорном графстве, с нашими, сплитовцами. Ну что, так ничего и не вспомнил?
   - Нет, капитан, ничего не вспоминается, - не скажу же я ему : "Ваше превосходительство, так и так, не местный я, с другого мира, пустите погреться в Вашу роту, а?". А потом ещё и добавлю: "И не казачок я засланный, да и не псих". А потом меня на костёрик-то и поведут, туда всем людям, что такие речи говорят, и дорога. Если я ничего не напутал. - Но зачем Вы мне всё так долго рассказывали?
   - Если я не ошибаюсь, то тебе это очень скоро понадобится. Если нет - то просто к сведению.
   - Нет, почему именно мне? - всё-таки моя любознательность меня когда-нибудь в гроб загонит.
   Джироламо усмехнулся, выйдя из палатки и вдохнув вечерний воздух. А у меня в голове так и слышалось: "Тикать надо, Колян, тикать!"
   - Если я тебе скажу, то придётся тебе посидеть уже не в твоей собственной палатке, - он махнул рукой на ту палатку, где мы только что сидели. - А в каземате столичной крепости. И там люди более придирчивые, чем я или Гримальди. Они и "святой пытке" могут подвергнуть.
   Он провёл указательным пальцем по шее, жестом ещё добавив, что виселицы мне уж точно не миновать.
   - Я ... всё понял, капитан! - голос мой задрожал. Доверчивый я и впечатлительный, чего уж там. Да и желания побыть на дыбе не заметно. - А что мне надо делать как писарю?
   - Завтра узнаешь. И готов поспорить, что за пару месяцев службы ты попросишься в "Батальон весёлых смертников". От скуки, конечно. А сейчас, солдат, - голос его разом изменился, как только он сказал это последнее слово. - Иди спать. Завтра тебе предстоит уйма работы!
   - Есть, капитан! - я вытянулся по струнке, отдавая честь.
   - И попробуй ещё поговорить, что ты ничего не помнишь: вон как честь отдал великолепно. Только живости не хватает, солдат, живости.
   Интересно, этот Джироламо всегда так резко меняется при слове "солдат"? Или это до него дошло, что я - его новый подчинённый.
   Что ж, мне предстояла долгая ночь. И я очень надеялся, что, проснувшись, окажусь на больничной койке в родном городе. А не на походной кровати чёрт знает где.
   Только сейчас я решил присмотреться, так сказать, к "содержимому" моей палатки. Низкая походная кровать с шерстяным одеялом, складные стул и столик, ранец на этом столике... Постойте, какой ранец? "Надо бы осмотреть" - да уж, разум, как всегда, прав.
   Я раскрыл простой солдатский ранец. Внутри оказался закрытая металлическая чернильница со странным и очень знакомым гербом: падающая башня. А может, я просто попал куда-нибудь в Италию? А эта Бизантийская империя и "магия" - местные выдумки, суеверия?
   "Маловероятно" - ага, обрадовала ты своего хозяина, головушка. Очень даже буйна головушка, между прочим. Так-с, а что ещё кроме чернильницы?
   Набор гусиных перьев, листы бумаги, качество которой могло быть и получше. Но всё же не пергамент, что тоже радует. Так-с, смотрим дальше. Короткий кинжал, с тем же гербом и... запиской? Листок бумаги был перетянут полоской ткани просто жуткого красно-серого цвета. А, это не красный цвет, это кровь. Замечательно! Может, сразу пойти в этот, как бишь его там, "Батальон весёлых смертников"? Нет, там уж точно не письма читают, а... Ладно, просто не письма читают. Уж лучше не думать, что эти смертники там делают.
   Гляну-ка я одним глазом записку эту. О-о-о-очень интересно. И не только то, что я могу читать местные буквы. Да ещё и понимать, что значат те или иные слова на местном языке. Нервный мелкий почерк вывел на этом листе бумаги довольно-таки занимательное послание. Похоже, это было что-то вроде страницы из дневника. Ну и что с того, что чужие дневники нельзя читать? Судя по виду записки, можно сказать, что его хозяин уже точно не среди живых.
   "Найти Тибальдо. Сказать, что нашёл именно то, что нужно. Похоже, они всё-таки начали это. Возможно, Сплит уже под колпаком. Ещё: Маршал, Хромой, Кровавый, Косой, Хохотун, - они могут оказаться именно теми, о ком Он нас предупреждал. И ещё, пусть знает, что война - это обман. Тень тени от..." - а дальше было сплошное пятно давно высохшей крови.
   А может, всё-таки в "Батальон" пойти? На ночь прочтёшь - всю ночь будут сниться эти Хохотуны, Косые и прочая прелесть с детского утренника. Жаль, что детективов я на дух не переносил, ни в детстве, ни сейчас: "Развелось, батенька, развелось". Разве только Кристи и Конан Дойля, но...Ни Шерлоку, ни Пуаро не приходилось попадать прямо с тротуара на поле битвы. Разве только Челленджеру в Затерянный мир, но там было совсем другое... Потому что там были всего лишь динозавры, а тут - кошмар всего живого, даже самого себя, человек. Нет, даже Человек. Человечище. И одному из этих "человечищ" сейчас предстоит успокоиться и заснуть.
   Я лёг на эту походную кровать и закрыл глаза. Но сон, как обычно, не шёл: я обычно ворочался в постели по несколько часов, прежде чем уснуть.
   Так-с, подумаем, что мы имеем. Нас так всегда учили на уроках логики. Вернее, лекциях, никак не могу привыкнуть... Так вот, у нас в наличии: другой мир, мелкие государства, которые находятся в состоянии постоянной войны, армия одного из них, и я в роли писаря этой армии. Ну, про записку не будем вспоминать: может, это просто первое детективное произведение этого мира, пришедшее в голову прежнему владельцу ранца? Да, помню, что Джироламо упоминал, что я уже третий писарь в его роте. Что ж, лучше не будем думать, от чего мог умереть мой предшественник. И почему эта записка оказалась в целости сохранности среди других его вещей...
  
  
  -- Я же говорил, что он справится. Видишь, он уже считает в порядке вещеё то, что он оказался писарем в отряде этого Джироламо. Правда, молодой уж очень писарь, ничего не могу сказать. Кстати, а... Так, ты что, опять менял потоки? Или это...
  -- Да не волнуйся ты! Помнишь наш прошлый договор: я первым начинаю влиять на мир, куда мы забрасываем ,ммм, нашего "героя". А уж потом ты начинаешь ему помогать. Надеюсь, ты также не забыл, какова должна быть максимальная амплитуда колебаний потоков?
   - Забудешь с тобой, конечно! Особенно с одним, кто всё время стоит за твоей спиной и радостно потирает руки...
   - Кто, я?! Ты ещё скажи, что я всё время "ну совсем чуть-чуть" превышаю амплитуду?
   - Сам виноват! Не надо было невменяемого монаха на моего "героя" натравливать! Да он всего лишь немного усомнился в догмах своей веры! Они и так не самые простые и ясные...
   - Я это тебе запомню! "Всего лишь немного..."! Потом и не говори, что я что-то против правил делаю... Которые, между прочим, мы с тобой сами установили. Не вспоминается, а?
   - Любишь ты меня в мои ошибки лицом тыкать. Ну, пусть тот мой "герой" оказался мёртв? Зато он погиб с честью, защищая мир! И, между прочим, возле него до сих пор сидит и плачет одна...
   - Ага, опять ты со своими, как в одном из моих любимых миров говоря, "на сантименты расщедрился"? Нет уж, в тот раз ты проиграл. И в этот раз тоже.
   - Не дождёшься! За три года я сделаю из него настоящего героя! И начну прямо сейчас. Тебе ясно?
   - Ну да, ну да, в который раз ты мне это говоришь? В сотый?
   - Нет, всего в восемьдесят девятый! Но в этот раз я выиграю!
   - Да, конечно, конечно!..
  
  
   Во сне меня, как всегда, мучили кошмары: в тысячный раз я делал контрольную по математике, физике, химии и ещё десятку предметов, получая, как обычно, размашистую "двойку". К счастью, просыпаюсь я рано, так что и кошмары меня мучают совсем недолго...
   Я потянулся, вдыхая свежий утренний воздух и... стуча зубами от холода! Ну да, точно: я лежал там же, где и уснул вчера. И это был далеко не дурдом или обычная больница (а я надеялся на это, между прочим, и не надо там смеяться, знаю я вас!).
   На столике всё так же стоял ранец, а полог палатки был приподнят - вот оттуда и тянуло холодом. Кстати, на будущее: ранним летним утром на природе не ожидайте, что почувствуете тропическую жару. В лучшем случае вас ждёт прохладный бриз. А в худшем, который как раз сейчас и наступил, вы поймёте, почему народы севера греются у себя в тундре в холодильниках, как утверждают наши юмористы. Потому что там теплее. И даже теплее, как мне показалось, чем внутри моей палатки. Пусть я и улёгся прямо в штанах и камзоле... Ах ну да, очнулся на том поле я тоже в нём... Что ж, за работу! Не развеселимся, так хоть согреемся!
   Я вышел на свежий воздух. Лагерь ещё даже не проснулся, и поэтому я мог без особых препятствий осмотреться вокруг. Не считая, конечно, нескольких дозорных, которые уже клевали носом.
   Палаток было вокруг, как я успел определил на глазок, примерно...
   "Сорок" - радостно подсказал разум. Что ж, опять спасибо. Все палатки были больше моей, но я был уверен, что в них спало по три-четыре человека, а то и больше. Интересно, тут в войсковых соединениях столько же людей, сколько в подразделениях российской армии? Хотя она сейчас и переживает не лучшие свои времена.
   Между тем теплело, люди начинали выходить из палаток без кирас, кстати, а в простых рубахах или камзолах, но чаще только в штанах. Зато вот капитан Джироламо выглядел так, как будто и не ложился, оглядывая расположение своей роты. Через мгновение после того, как я его заметил, он уже кивнул мне, прибавив шаг.
   - Так, писарь, - уже не солдат, хоть что-то. Не правда ли? - Сейчас мы посмотрим, на что ты годишься. Если всё пройдёт нормально, то ты поймёшь, почему мою роту считают лучшей во всей армии.
   - А если нет? - я старался быть как можно более серьёзным.
   Жаль, что мне это так и не удалось, особенно если допустить, что Джироламо догадывался, сколько мне на самом деле лет. Выглядел-то я немного старше своих лет. Да и по местным меркам, похоже, уже давно годился в солдаты. Но всё равно Джироламо мог и не верить, что я гожусь для подобной должности... "Несостыковочка в мыслях, знаешь ли" - радостно подметил разум. Что ж, и правда, что-то я совсем не о том думаю. Да и "не в ту степь" меня занесло, это уж точно...
   - Тогда будешь молить, чтобы мы тебя просто расстреляли как вражеского шпиона. - Да, и попробуй потом объяснить, что сам капитан-то меня и взял в армию.
   Не правда ли, Джироламо? К счастью, вслух я этого не сказал.
   - Надеюсь, что я справляюсь.
   - Я тоже надеюсь, писарь, - он махнул рукой каким-то солдатам с лёгкими мечами, тащившим сундук, с виду очень и очень тяжёлый.
   - А что там? Надеюсь, не мушкет, чтобы застрелиться?
   - Нет, всего лишь жалованье нашей роте. А теперь внимание! - Джироламо, оказывается, мог очень даже громко говорить. Сам Соловей-разбойник ему бы позавидовал. - Солдаты, все в очередь за жалованьем!
   - Мама, - готов поклясться, что я икнул от страха. Потому что даже в бесплатном автобусе, к которому приклеилось прозвище "Вываливай" не было такой давки и сумятицы. А ещё стольких ругательств и отдавленных пальцев, ног, рук и, не поверите, ушей! Но самое весёлое мне только предстояло увидеть. А ещё, если повезёт, пережить.
  
  
   - Так-с, сейчас увидим. Как думаешь, он всегда так шутит по любом поводу?
   - Насколько я успел узнать, да. Особенно весёлой его шуткой был "Гроб на тринадцать мест". Ты никогда не угадаешь, что он так назвал.
   - Корабль? Осадную башню? Дракона? Ударный отряд?
   - Нет, какую-то телегу, которую он называет смешным именем "маршрутка"...
  
  
  
  
  
   Глава 3. Я бы в писари пошёл - пусть меня научат!
  
   Нет, всё-таки, толкучка была побольше, чем в автобусе. Скорее, как в очереди за раздачей бесплатной земли на Рублёвке. С выстроенными на ней коттеджем, сауной, гипермаркетом и, хорошо бы, личным мавзолеем.
   Солдаты толкались, пинались ногами, пытаясь прорваться к сундуку, на откинутой крышке которого (там была специальная полочка, очень удобно) я положил чернильницу. Джироламо с улыбкой человека, получившего билет на представление века, положил на полочку клочок пергамента. На нём были выведены какие-то значки...Внезапно глаза закололо, я сморгнул, и понял, что эти значки - имена и фамилии. Интересно, а как я смог прочесть местные буквы?
   "Не могу знать!"- в который раз бойко ответил разум. Что ж, пока что хоть отвечает. А вот когда мозги откажут, тогда пора будет ручки складывать, да доски для гроба походящие выбирать.
   Но вот один из солдат, сутуловатый, черноволосый, поднатужившись, прорвался к импровизированному столику, который уже окружило двое его сослуживцев, единственных, на ком были кирасы, а в руках - пики.
   - Имя? - спросил я неуверенно, боясь, что собеседник меня не поймёт.
   Похоже, глубине сердца я надеялся, что Джироламо и ещё несколько тех, с кем я успел пообщаться, просто понимают русский, а стольные... Тогда было бы намного проще... Жаль, что моей мечте не суждено было сбыться.
   - Стефан Айдахо, - выпалил он, сгруппировавшись.
   Ещё несколько людей, растолкав остальных, прорывались к сундучку с жалованьем.
   - Ага, - я стал лихорадочно искать на пергаменте эту фамилию.
   К моему облегчению, этот Айдахо располагался почти в самом начале списка, а напротив его фамилии была написана сумма. К счастью, тут не было денежных знаков, без которых у нас только рубль обходился, а было название валюты. Да уж, я представил себе прошлого писаря из отряда, попади он в наш мир. "А что это за змейка, перечёркнутая двумя полосками?" Проше тут у них, намного проще. Во всяком случае, мне так казалось.
   - Айдахо, Стефан, двенадцать сплитских ливров. Получи, - пришла на помощь наша поговорка, - и распишись.
   Я протянул ему перо, а Айдахо, несколько смущаясь, взял перо, уставившись на меня.
   - Ну же, где ему надо крестик поставить? - Джироламо наконец-то прервал своё молчание. Похоже, он получал истинное удовольствие от вида нерадивого писаря.
   - То есть ... ах, да, здесь, - я ткнул пальцем в выведенную мелким и ровным почерком "Айдахо".
   Стефан одним разученным движением (я даже не успел понять, как так быстро можно нарисовать жирный крестик) вывел "подпись" и протянул руку вперёд, ладонью вверх.
   Джироламо укоризненно посмотрел на меня, и я понял, что мне ещё и отсчитывать нужную сумму предстоит. К счастью, все монеты в сундуке были одинаковые. И опять представился мой предшественник, который глядит на какие-то кусочки бумажек разного цвета, и думает: "Интересно, а вот этот вот водопад... Это что, любимая игрушка местного короля?". У них-то тут сплошь короли, герцоги и бургомистры, по идее, на монетах...
   Так продолжалось ещё около часа, а может, и больше. В конце концов я вымотался, словно курсовую пришлось за одно утро написать...
   - Молодец, солдат, великолепно справился!
  
  
   - Знаешь, только не говори мне, что это и есть те испытания, которым ты своего "героя" хочешь подвергнуть... Я-то припас для него совершенно другое.
   - Подожди, всё только начинается. Нельзя же, в конце концов, его из огня да в... Не помнишь, как там дальше? А то после очередного твоего "избранного", который все пословицы шиворот-навыворот говорил, нормальный-то вариант и не вспомнится...
   - Да в полымя... А ты это на что намекаешь?
   -Да так, просто вспомнилось, как один из твоих прямо на"том свете" оказался. Раз - и всё... Весело он потом мстил тамошнему хозяину...
   - Лучше не вспоминай! Ты тогда всуё-таки выиграл...
   - Да и сейчас я выиграю...
   - Мечтай побольше, мечтай! Посмотрим!
   - Ага, слепой сказал... Так что там дальше-то?.. И намекни-ка ты этому гусю разряженному, что пора бы и имечко-то у солдата узнать...
  
  
   - Спасибо, капитан! - я был искренне рад.
   Интересно, все солдаты чувствуют одно и то же, выполняя приказ старшего по званию? Надо будет как-нибудь потом узнать.
   - Кстати, ты что-нибудь вспомнил? - Джироламо как-то странно улыбнулся.
   Может быть, он о чём-то догадывался? Или знал, откуда... "Бред" - разум дал самый разумный ответ. Да уж, больше-то ему и делать нечего. И как он мог неразумный ответ? А вот это уже вопрос. Вот чёрт, совсем запутался в этой философии!
   - Боюсь, что нет...- самое время что-нибудь "вспомнить". Так-с, лицо посерьёзней, глаза забегали, затем расширились, рот начал жевать!
   - Кажется, меня зовут... Да, меня зовут, - лицо как можно более радостней. Эх, сейчас бы на сцену, сразу в Большой. - Меня зовут...
   Чёрт, надо придумать какое-нибудь "итальянское" имя, чтобы на местные было похоже. Надеюсь, вот это подойдёт...
   - Пьеро.
   "Долго думал? Ты бы ещё Буратино назвался" - разум корил... эхм... всуё тот же разум. Похоже, в дурку пора, в дурку... Только вот Буратино бы точно не прошёл: так деревянные куклы в Италии называют, а не людей. И ещё героев сказок. Что иногда одно и то же.
   - Пьеро. А не скажешь, Пьеро, что оно тебе уж очень идёт, имя твоё, - Джироламо дал понять, что догадывается об "истинности" моего имени. Ну ничего, я ему ещё припомню. Если будет чем припоминать...
   - Не знаю, словно молния в голове пронеслась: "Пьеро тебя зовут, и никак иначе", - и лицо, лицо поглупее бы!
   - Ну, ничего, Пьеро, ты хоть что-то начал вспоминать. И ещё: ты великолепно справился с работой, - он повторялся.
   А мне до этого особого дела не было, начальнику-то не скажешь:
   "А у Вас, батенька, склероз!". Вот и получил бы ты жилплощадь. Двумя метрами ниже земли. В вечное, так сказать, пользование...
   - Спасибо, капитан.
   - Не за что, Пьеро, - Джироламо до сих пор еле сдерживал ухмылку, произнося это имя. Может, оно у него связано су кем-то ещё? Надо будет потом узнать. - Теперь можешь отдохнуть. Твой предшественник...
   Голос Джироламо изменился, в нём прозвучал металл. А ещё появилось такое чувство, которое появляется, когда ты в тридцатиградусную жару открываешь мощный холодильник...
   - Твой предшественник тоже очень сильно уставал. Можешь идти.
   - Есть, капитан! - Джироламо покровительственно улыбнулся и направился в направлении основного лагеря. Двое солдат несли за ним теперь уже пустой сундучок.
   Интересно, они туда деньги кладут после боя, или до? Если первое, то там должны были остаться эти местные ливры. На них ещё "сверкал" своей кислой миной местный правитель с совершенно жутким носом.
   Едва зайдя в палатку, я сразу же плюхнулся на походную кровать. Та обиженно заскрипела, но всё-таки стерпела такое неуважение к обряду "почивания в кровати". Ничего, пусть терпит, не человек. "А человек, он ведь тоже много что стерпит!" - разум подкинул крамольную мысль. И я с ним согласился.
   Сам ведь уже привык к тому, что оказался чёрти где. И, что самое главное, чёрти когда.
   Но мои мысли почему-то вскоре свернули на тот листочек с глупыми именами. Кстати, он ведь бумажный? А список с фамилиями - пергаментный. Странно, очень странно... А почерк какой? Сейчас сверим...
  
  
   -А он умеет и любит думать. Не то что...
   - Так, если ещё раз вспомнишь кого-то из моих "героев", то я начну припоминать все твои неудачи!
   - Да не хотел я на это намекать! Просто его соотечественники это дело не очень признают...
   - Какое дело? Процесс мышления?
   - Да нет, любовь к этому процессу...
   - А разве это две разные вещи? Две большие разницы?
   - Да нет, я бы не сказал...
  
  
   Я развязал мешочек, в который сложил всё, что мне не было нужно. В том числе - и окровавленные записки. Да уж, "Записки мертвеца", понимаете ли... А вдруг эти бумаги - вправду первый детектив этого мира? Стиль, конечно, не особый, но автору было не на что равняться...
  
  
   - Знаешь, мне кажется, пора бы ему настоящие испытания подкинуть. А по-твоему?
   - Ночью. Как обычно. Не люблю придумывать... Опять твой избранный "Шиворот-навыворот" вспомнился!
   - Велосипед. Это такая конструкция...
   - Да знаю я, не раз видел, как его использовали. Всё-таки странное изобретение. Даже для той планеты. Как бишь её там?
   - Земля, Терра, Ойкумена, Ерс... Слишком много названий для каменного куска, большая часть которого покрыта водой? Ладно, если бы что-то вроде "Океан" имя дали. Так нет, подай им Землю, и точка!
   -Да, тамошние жители всегда славились...Да, теперь у вас есть только он... Всё время забываю, как того звали, кто обувью по трибуне стучал? Потом благодарный его потомок эту обувь-то и сжёг... Любят у них в стране наследие отцов. Не находишь?
   - Совершенно не понимаю, о чём ты. Но та вещь называется волюнтаризмом. Того человека за это...
  
  
   Меня начало клонить в сон где-то через полчаса после начала чтения. Не спорю, было довольно интересно читать "шпионские записки" совершенно неизвестного мне человека в совершенно новом для меня мире. Но пора бы и честь знать...
   И только сон начал овладевать мною, как в палатку кто-то вошёл. Уставшими глазами я смотрел на этого человека. Кажется я его видел недавно...Да, точно! Он был одним из первых, кто получил жалованье. Но что он тут делает?
   Между тем этот человек, похоже, не догадывался, что я не сплю. Он искал что-то среди моих вещей, сложенных мною в углу палатки, слева от входа. Человек склонился над тем мешком, в котором я нашёл "записки". Какой наглец! Он их и ищет! В моём присутствии роется в не принадлежащих ему вещах. Моя душа юриста не выдержала этого, вскипев праведным гневом.
   - А ну-ка, любезный, отойди-ка от чужих вещей! Это же частная собственность! Перед законом ответишь за посягательство на мой мешок! - человек резко повернулся. Ну и наглая же у него была морда! Но на него явно произвела впечатление моя гневная тирада. - Совершенно обнаглели!
   Но вот наглец потянулся к поясу. Упс, как бы он не сильно осерчал на мои слова: в его руках блеснуло железо ножа. Был бы я героем очередного детектива или фантастического романа, где крутой русский омоновец попадает в другой мир, мне бы ничего не стоило разобраться с этим человеком. К сожалению, подобного типа литературы я совсем не любил. Может быть, образ служителя порядка явно под меня подходил? Или я просто не умел драться. Ну, почти...
   Тем временем ночной гость стал приближаться ко мне, вскинув лезвие ножа. Да, оружие почти что кричало о том, что врагу не хочется наносить мне ран. Сразу - на тот свет. И точка.
   - Э, нет, дорогой! - я начал потихоньку отступать. Может быть, мой голос услышат в других палатках? Или мимо пройдёт дозор. Я же ещё жить хочу! - Знаешь, что за тяжкие телесные полагается? Вот скоро узнаешь, если меня ранишь! Это почище будет, чем то хулиганство, что ты мне устроил.
   - Заткнись, - просто, коротко и ясно. С оттенком тысячелетней злобы. - Хуже будет.
   И враг продолжил наступление. Секунды тянулись дольше, чем века в доисторическую эпоху...
   Чёрта с два я замолчу! И так уже смерть скоро ухмыльнётся мне своей беззубой улыбкой. Хотя, конечно, у неё вполне может быть и "голливудский" прикус: белизна снега, добытая искусственным путём... Боюсь, мне скоро это предстоит выяснить.
   - Э, нет, врёшь, не возьмёшь! - я бросил во врага то, что первым попалось под руку. Угадайте, что? Стул, нож, стальную сваю? Нет, не угадали! Полную чернильницу! И она угодила точно между глаз.
   Лицо незнакомца окрасилось чёрным цветом, он даже выронил нож из руки от неожиданности. Что ж, мне оставалось только воспользоваться замешательством противника!
   Я быстро выбежал из палатки, прихватив записки моего предшественника, - и как раз вовремя. Знаете, я в мгновение ока преодолел шагов двадцать. Что, говорите, от страха припустил? Если бы...
   Взрыв, сотрясший половину лагеря, разнёс палатку в клочья. И заодно придал мне ускорения. Полёт был что надо! Меня резко толкнуло в спину, и я не заметил, как лицо встретилось с землей. Похоже, нос разбит...А, нет, мне только показалось. Но вот болел он жутко...
   Вскоре дремавший лагерь наполнился движением и озлобленными возгласами. Ещё бы! Столько человек перебудило. Не хотел бы я оказаться на месте "подрывника" в те минуты. Во-первых, услышал бы очень много интересной информации о моих бедных родственниках и собственной персоне. Да ещё и испытал бы столько видов пыток и мучений, что хватило бы на жертв Инквизиции и парочку Тауэров...
  
   - Он опять выбрался ...как там говорят на его родине?
   - Сухим из воды.
   - Нет, всё же, такое определение ему бы вряд ли подошло. Скорее, он успел пересчитать все свои кости. И не единожды.
   - Что ж, твоя правда. Ну, и как тебе он?
   - Честно говоря, не ожидал от твоего "героя" такой прыти. Он меня удивил. А это со мной редко случается. В последний раз...Помнишь того "избранного", что всё время кичился своим странным цветом кожи и зрачками довольно-таки интересной формы?
   - Да. Похоже. Он был последним, заставившим тебя испытать хоть что-то, отдалённо похожее на удивление?
   - Ты прав. Как он заставил поволноваться вора! Бедный солдат даже половины того, что "герой" лопотал, не понял. Зато разволновался не на шутку!
   - Я польщён тем, что мой "герой" оказался не так прост, как тебе казалось. Надеюсь, ты не будешь продолжать требовать изменить условия сделки? Или подбрасывать на его пути лишние "сюрпризы"?
   - За кого ты меня принимаешь? Я ни за что...
   - За величайшего обманщика, которого я только знаю. Так смотри, не нарушай нашего договора и условий пари. Иначе...
   - Да-да, ты уберёшь моего очередного "героя". Кстати, как он там? А то я давно не следил за его путешествием...
   - Нашёл своего сына. Представляешь, он вылитый отец! Только глаза другого цвета. Но видел бы ты, как знакомые отца пугаются, увидев сына. Стоило затевать то пари...
  -- Надеюсь...
  
   Джироламо спешил ко мне в своём извечном костюме. Ну хоть раз он появится без него? А может, он и спит в кирасе с ленточками? Всё возможно в этом безумном мире.
   Отметив про себя большое скопление народа вокруг того, что некогда было моей палаткой, я сел на землю, подобрав под себя колени. Самое время подумать. Странно, конечно, но более подходящего момента разобраться в ситуации я не видел. Пока Джироламо ещё не подошёл, пока солдаты заняты остатками палатки и руганью, я могу спокойной подумать.
   Первое: записки моего предшественника. Они несут в себе очень ценную информацию. Насколько - я пока не знаю. Но, скорее всего, она стоит жизни. И не одной.
   Второе: кто-то за этими записками охотится. Кто именно - неизвестно. Почему? Тоже неизвестно. Скорее всего, информация, которая содержится в этом тексте, не должна быть оглашена.
   Третье: я могу получить выгоду из всего этого. Как минимум - подняться по карьерной лестнице. Как максимум - зажить легко и беззаботно на какой-нибудь вилле в окружении слуг и богатства. Ну, или хотя бы довольно большой библиотеки...
   Четвёртое: надо как-то объясниться с Джироламо. Рванула-то именно моя палатка. Причём я никак не мог понять, из-за чего. Может быть, кто-то подложил взрывчатку...Стоп, какую ещё взрывчатку? Максимум, на что способны местные: это набить под завязку несколько десятков или сотен бочек порохом и поднести к ним факел. И будет большой взрыв. Относительно, конечно. По нашим меркам рванёт слабенько. Но чтобы повеселиться - хватит с лихвой.
   - Похоже, писарь, у тебя есть, что мне рассказать, - раздался за моей спиной голос капитана Джироламо. Как ни странно, он был совершенно спокоен. Такое впечатление, что он был готов к такому развитию событий.
   Значит, есть ещё и "пятое" в моём воображаемом дневнике: заинтересованность капитана в этом деле. Или как минимум - информированность. Интересно, очень-очень интересно.
   - Похоже, что есть, капитан, - вздохнул я и встал с земли. К счастью, обряд воинского приветствия ту ещё не придумали. Или к сожалению...
  
  
   - И опять - потрясающая выдержка! Его чуть не убило взрывом, а он сидит и думает о каких-то там записках невдалеке от места взрыва. Оно же чуть не стало его могилой!
   - Думаешь, почему я его выбрал? Если опасность у него под носом - становится дёрганным, нервным, пытается спастись любой ценой. Убери - и будет тише воды, ниже воды. Странные они всё-таки, люди его профессии...
   - Да уж, юристы! Что с ними поделаешь? Чем-то похожи на священников с одной планеты. И исповедь устроят, и покаяние, и от грехов попробуют отмолить... Жаль только, что за деньги...
   - Ну бывают же среди них и нормальные, если так можно выразиться об их народе, люди?
   - Да бывают, нередко бывают. А что поделаешь? У них же не розовый мир с молочными реками и кисельными ... Тьфу ты, скоро буду выражаться как этот "герой".
   - А что, было бы неплохо. Мне иногда бывает скучно слышать одни и те же фразы.
   - Это почему одни и те же? Я...
   - За тысячи и тысячи лет ты нередко повторялся. Да, собственно, как и я...
  
   Джироламо не сказал ни слова: по его лицу и так всё было ясно. Так выглядит экзаменатор, загодя знающий, что поставит студенту. Мой непосредственный начальник, похоже, знал ещё больше - не только оценку, но и судьбу. Мою. Безрадостную. Ведь, знаете ли, палатки так просто не взлетают на воздух. Да и труп ещё найдут...
   - Командир! Тут ещё кто-то! - раздался голос одного из солдат.
   Ага. Уже нашли.
   Джироламо шёл впереди меня, не оборачиваясь. При известии о покойнике он даже не замедлил шага. Так, разве что рукой махнул. Нет, скорее даже отмахнулся, нехотя, вяло, будто бы от известия о моросящем за окном дожде.
   Наверное, следовало что-то сказать. О презумпции невиновности, о том, что меня до суда не могут обвинить в чём-то. Подумаешь, труп. Палатка взорвана. Сна все лишились. Испугались. Что с того? Бывает. Совпадение. Ошибочка вышла, сударь. А я? Я тут ни при чём. Ни-ни! Мимо проходил, даже примуса не починял!
   Так. Всё-таки...Что-то ведь надо сказать? Уже начать объясняться? Рассказать о найденных бумагах? О ни с того, ни с сего набросившемся на меня человеке? О том, что именно он спас меня от гибели от взрыва? Да, наверное, так и поступим.
   - Командир, на меня...- голос всё-таки дрожал.
   Проклятье!
   Капитан и ухом не повёл.
   Продравшие глаза солдаты, проснувшиеся под звуки взрыва, уже выбежали из палаток. У кого-то не было кирасы, у кого-то выше не было ничего, кроме мориона. А у иных и ниже - тоже...
   - Напали с ножом...
   Джироламо всё шёл и шёл, и я за ним, словно под гипнозом.
   Люди недоверчиво переглядывались. Взрыв был? Был. А где же команда "К бою!". Почему Джироламо так спокоен? Что, чёрт побери, происходит?
   - Отбой, ребят, - наконец-то хоть что-то сказал мой непосредственный начальник.
   Что ж, тоже неплохо.
   Люди нехотя расходились по палаткам. Похоже, у них продолжали чесаться кулаки после сегодняшнего боя. Тем более драка сама к ним лезла. Кто себя не видит этаким героем, ночью в одиночку спасающим жизни целой толпы? А тут такой шанс мог представиться!
   Ладно, не все мечтают. Мне как-то сподручнее ночами спать и читать книги. Оно и безопасно для жизни, и удобно. Синяки получает кто-то другой, а ты об этом читаешь и мысленно все подвиги себе приписываешь. Лепота!
   - Командир...- взмолился я наконец.
   Лучше пусть обкостерит меня, чем молчит! Хуже нет молчания: проверено на экзаменах.
   - Да заткнись же ты наконец-то, писарчук, - хриплым усталым голосом ответил Джироламо.
   Я тут же умолк. Вот и поговорили, называется. Думаете, обиделся? Ничуть, исполнил команду капитана! И не думал обижаться!
   Ну разве что самую чуточку...
   "Пора взрослеть, дурак" - внутренний голос не замедлил напомнить о себе. Нашёлся собеседничек, ничего не скажешь!
   "Сам дурак, - ответил я. - Тоже мне, поучитель!"
   Мы петляли между палатками. Наверное, в такие моменты нужно говорить о том, что издалека доносились крики ночных птиц, предвещавшие недоброе, луна загадочно и кроваво сверкала, а звёзды скрылись за облаками неизвестности...
   Только ничего такого не было. Ночь как ночь. Люди ругались (надо сказать, местный мат особо грел душу, напоминая родные края), луна сверкала как обычно, даже звёзды - и те были хорошо видны. Да вот только глядеть на них не было никакого времени: старайся не споткнуться об очередную кочку да поспевай за Джироламо. Солдаты почтительно уступали нам дорогу, провожая кто подозрительными, а кто даже заинтересованными взглядами. Наверное, кто-то из них уже догадался о связи взрыва с "походом" капитана. Один особо даже присвистнул за моей спиной. Видимо, подумал,
   Когда же это всё наконец кончится?
   Ага, похоже, совсем скоро: после очередного поворота показался шатёр генерала Джироламо. Вот и знамя...Так страшно захотелось посмотреть на полотнище в свете дня...
   "Хватит ныть! Что с тобой сделают? Подумаешь, взорвалась палатка да труп там нашли! И что? Ты, что ли, его убил? Или порох аккуратненько так насыпал в бочечку да фитилёк поджёг? Нет. А даже если так, не докажут ведь!"
   "Угу, просто так пристрелят. По законам военного времени"
   "Тоже мне, их-бин-коммунист-партизан нашёлся! Всё будет хорошо! Соберись, тряпка! Авось ещё будут тобою стёкла протирать, не выкинут"
   "Разговорчики!"
   Интересно. Вот говорить можно командным тоном - а думать им можно? Или что у меня только получилось?
   За этими мыслями я и не заметил даже, как мы с Джироламо вошли в шатёр.
   Генерал Джироламо кивком поприветствовал капитана, а меня даже не соизволил взглядом одарить.
   - Излагай, - коротко и сухо скомандовал Джироламо.
   В горле пересохло...
   Я чувствовал себя на государственном экзамене, разве что комиссия в урезанном составе. Стоишь, не знаешь, чего отвечать - но ведь что-то надо...
   Нужно было взять себя в руки: обратить внимание на что-то другое. Скажем, палатку осмотреть.
   Сглотнул.
   - Господин генерал, дело было так...
   Джироламо сидел в походном кресле, уперев взгляд в мой лоб, будто бы прицеливался. Ага, так у него и пистоль есть. Точно. В правой руке. Штука, конечно, не то чтобы меткая, но в упор - самое то.
   Так, взгляд переведи, взгляд! Рассказывать, всматриваясь в дуло пистоля отнюдь не лучшая мысль.
   Шатёр был просторным, даже очень просторным - так было при прошлом моём визите. Но сейчас он казался узким донельзя, а ещё таким душным, что пальцы мои сами потянулись к воротничку ослабить пуговицы. Мгновение - и послышался треск ткани. Откуда? Что такое?
   - Писарь, спокойней, спокойней, - наконец произнёс хоть что-то генерал.
   Я скосил глаза - точно, это моя рубаха порвалась. Во дела...
   Губы сами собою двигались, гладко, будто и не экзамен был, а так, говорильня на семинаре.
   - В палатке...
   Рассказ оборвался на полуслове. Голова лихорадочно соображала: говорить о найденных бумагах или нет? Говорить ли нет?
   Левой рукой я нащупал листы, холодившие спину. Ага. Помог многолетний опыт списывания: машинально я спрятал документы под рубаху за пояс. Со стороны их чёрта с два разглядишь, разве что при особой сноровке и хорошем свете. Но так как этот мир - хвала местным божествам и "прогрессу" - ещё не узнал электрического освещения, то волноваться мне не стоило. Ну разве что генерал или капитан дважды в год принимают экзамены, набив руку - то бишь глаз - на поимке шпаргальщиков. Но в это верилось с трудом.
   - Так что - в палатке? - с нажимом на "что" спросил Джироламо.
   Даже генерал одарил меня заинтересованным взглядом.
   - А в палатке я как раз готовился ко сну...
   - Ясно, - хмуро пробубнил Гримальди. Всякий интерес с его стороны угас.
   Между тем я продолжал своё рассказ. Мне кажется, особо живописно удалась сцена с бегством, где я, превозмогая невероятно сильного врага, разжал его хватку на моей шее...
   - Заливать можешь в кабаке, писарчук, - перебил меня Гримальди. - У тебя следов от пальцев на шее нет. А значит, не душили. Дёрнул ты.
   - Да, Ваше Высокопревосходительство, дёрнул, - сглотнул я.
   Оказывается, не так уж невнимателен был генерал: с одного взгляда рассмотрел во всех деталях и при неверном свете походных ламп. Не стоило мне врать.
   - Ладно. Свободен. Без тебя разберёмся, - отмахнулся от меня, как преподаватель от троечника, Гримальди.
   - Постой-ка на воздухе, - добавил Джироламо.
   Молчание провожало меня, молчание - и ощущение сверлящего мой затылок взгляда.
   Воздух свободы показался мне сладким как малиновое варенье. Похоже, что всё было позади. Подумаешь, напали...Может, чего искали...
   Из палатки доносились приглушённые голоса.
   Я навострил уши.
   - Почему мне приходится волноваться из-за неисполненного тобою приказа? - это голос генерала.
   - За день до битвы солдаты плохо выполняют приказы. Не самому же мне было собирать вещи. Вот что-то и пропустили, - напористо ответствовал Джироламо.
   - Пропускают рюмку, а не такое...Ладно. Может, там и вправду ничего не было. Не спускай с него глаз. Это приказ, - устало, но с нажимом, приказал генерал.
   - Так точно, командир.
   - Ну не надо, не надо, Джироламо. Не строй из себя Петруччо. Я просто устал...
   - Как и все мы, генерал, как и все мы...
   Послышались шаги. Я отошёл как можно дальше от входа в шатёр, чтобы капитан не заподозрил меня в подслушивании.
   Так, лицо надо сделать как можно невинней...Надеюсь, получится.
   - Что, писарь, не сладко пришлось в нашем отряде? - с издёвкой спросил Джироламо, выходя из генеральского шатра.
   Вокруг его глаз залегли тёмные круги, а рот исказила глумливая ухмылка - или мне так показалось в неверном свете чадящих факелов.
   - Да уж не санаторий, командир, - развёл я руками, и только потом сообразил, что сморозил глупость.
   Не стоило мне сыпать всякими нездешними фразочками. За такое могут и на костёр. Интересно, тут есть инквизиция? Да-да, те самые массовики-затейники, пиротехники и вообще весёлые люди, ни дня не могущие прожить без работы на публику, всегда подходящие к делу с огоньком. Надо бы как-нибудь озадачиться поиском ответа на этот вопрос. Если есть - значит, следует бежать куда глаза глядят. И ещё дальше. А потом - ещё.
   Джироламо сделал вид, что пропустил мой ответ мимо ушей. Понимает, что и я не настроен на весёлую и радостную беседу.
   - Значит, так. На ночь я тебя устрою в какой-нибудь палатке. А утром - выступаем. Повидаешь наших ребят в настоящем деле. Да и себя покажешь.
   - Так точно, господин капитан!
   Мне показалось, или Джироламо довольно кивнул?
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4. Тяжело в учении, а легко - в бою
  
   Утром мы двинулись в путь. Мы - это именно мы, "Рота безголовых". На счастье, всем удалось разместиться в довольно-таки уютных крытых фургонах: топать под палящим солнцем мне ну совсем не хотелось. Ехал я в последнем фургоне вместе ещё с двумя парнями, Луиджи и Арлекино.
   - Арлекино? - даже переспросил я, не веря глазам своим.
   Дело в том, что двухметровому загорелому увальню со шрамом, тянувшимся от мочки правого уха и до левой части подбородка, менее всего подходило такое имя.
   - Ты что-то имеешь против, салага? - потянулся было Арлекино ко мне с во-о-от такими кулаками.
   Надо отдать должное парню, вести переговоры на высшем уровне он умел, все возможные и невозможные претензии тут же отпали.
   - Нет, нет, очень красивое и гордое имя! Для такого силача, как ты - самое оно, - замахал я руками.
   - Вот. И другие так говорят, - довольно ухмыльнулся Арлекино, потягиваясь всем своим безразмерным телом.
   "Угу. Сказали бы они что-то другое" - критический разум мой тут же дал о себе знать. Хоть бы не сболтнуть, хоть бы не сболтнуть!
   - Арли парень хороший, ты не подумай, - сказал Луиджи.
   От Арлекино он отличался разительно. Щуплый и сухопарый, то и дело оглядывавшийся по сторонам и не убиравший руки с пояса - там у него был запрятан в ножны стилет - Луиджи болтал всю дорогу. Но сейчас это было очень даже кстати: я буквально забрасывал его вопросами.
   Более всего интересовал меня, естественно, наш отряд. Взять то же название - "Рота безголовых". По словам соседа-болтуна, такое так отряд назвали после первого серьёзного боя: необстрелянные салаги, простите за каламбур, попали под вражеский обстрел. В итоге - только один выжил.
   - Кто же это? Арлекино? - ни-ни, и не подумайте, что это издёвка.
   - Нет, - силач покачал головой. - Это было давно, я тогда ещёпод стол ходил.
   - Наш капитан Гримальди был тем счастливчиком. С тех пор его так и зовут: Гримальди Счастливчик. Но кое-кто кличет его Головастиком. Ты не вздумай только при нём брякнуть, понял?
   Для лучшего понимания Луиджи вытащил до половины клинка стилет. В общем-то, и без подобных приёмов красноречия я бы Гримальди не назвал Головастиком.
   - Да что ты! Луиджи! Он же командир, как можно! - замахал я руками.
   Болтун и силач переглянулись. Луиджи взмахнул головой, отчего его патлы, сальные и растрёпанные, стали похожи на маленьких чёрных змеек.
   - Да. Его свои так не называют. Кто называл - тот уже не служит, - веско добавил Арлекино.
   - А то. В отпуск ушли, - Луиджи провёл по шее пальцем с обгрызенным ногтем. - Отдыхают на небесах.
   - Я пока ещё хочу служить, - попытался сказать это как можно более убедительно.
   - Ну ещё бы. Кто ж не захочет? "Рота безголовых" - лучший отряд в Спорных графствах! Самый храбрый! Самый бесшабашный! Самый...
   Арлекино замялся. Похоже, его запас хвалебных эпитетов иссяк.
   - Самый безголовый! - поддакнул я, стараясь скрыть улыбку.
   - Самый безголовый, - серьёзно повторил Арлекино. - Вот видишь, ты уже начинаешь понимать. Ничего, что ты писарь, может, выйдет из тебя настоящий мужик.
   - А вот и проверим скоро, - заговорщицки сказал Луиджи.
   Он так довольно улыбался, что меня по спине мурашки забегали.
   - В смысле?
   - А ты что, не знаешь? К вечеру доберёмся до одной деревушки. Её, говорят, давным-давно жители покинули.
   - Ещё бы, когда там через день заварушка, а через декаду - настоящая резня.
   - О да, дельце как раз по мне, - улыбка моя с каждой секундой становилось всё кислее и кислее.
   Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил полюбоваться окрестностями. Отодвинув в сторону краешек парусины, из которой была сшита крыша фургона, высунул голову наружу, вдыхая свежий...
   То есть гадкий, наполненный пылью воздух. От неожиданности я даже закашлял. Да, а ещё говорили, что наши дороги - убийцы лёгких! Да ничего подобного! Волы и лошади, запряжённые в фургоны, поднимали такие тучи пыли, что ими легко можно было закрыть солнце! За ними удавалось разглядеть только силуэты гор...
   - Это не горы, - хохотнул Луиджи.
   Похоже, я говорил мысли вслух. Так, надо будет пристальнее следить за языком, меня на нём же и повесят, обмотав вокруг шеи. Будет урок!
   - Не горы? - удивлённо переспросил я, закрывая "окно" в парусине.
   - Не-а. Это руины городов. Здесь когда-то вовсю гуляли наши деды и отцы. Задали жару снобам из Алмостры и Тампы! Эх! Не то что мы! Всё друг с другом грызёмся, - махнул рукой Луиджи.
   В глазах его сверкали бесенята: любитель стилетов, похоже, в глубине души мечтал о славе победителя этих самых Алмостры и Тампы.
   - Не всё ли равно? Платят, еда есть, крыша над головой есть, ещё кое-чего при случае, - аж захрюкал Арлекино.
   - Ты не понимаешь, Арли, - отмахнулся Луиджи, в кои-то веки замолкнув.
   Вот так и прошёл остаток дня - в молчании. Набравшись смелости - и воздуха - я часто выглядывал наружу, силясь разглядеть хоть что-то за облаками пыли. Но видел я только силуэты. Похоже, прежде здесь шумел огромный город.
   Шпили башен рвались к звёздам, бастионы спорили в крепости с горами, а жилые кварталы растилась на десятки километров вокруг. Теперь же остались только руины. Подумать только...
   Я даже заметить не успел, когда это фургон успел остановиться: меня разбудил звук трубы.
   - Приехали! - радостно воскликнул Арлекино.
   Великан выбежал из фургона, отчего тот даже зашатался и заскрипел. Как только оси колёс выдержали?
   - Выходим, - Луиджи, кряхтя, взвалил на спину мешок с нехитрым скарбом и аркебузу в просмоленном мешке. - Пошли, что ли.
   - Ага, - кивнул я.
   Все мои вещички поместились в рюкзак, родной брат того, чьё содержимое принесло мне столько головной боли. Рука машинально опустилась на пояс. Там, под рубашкой, покоился пакет с документами. Если они так нужны кому-то, значит, мне тоже могут сгодиться. Логично? Логично. Вспомнились слова нашего учителя логики: "Может, у этого человека и есть логика, но только какая-то извращённая!". Страшно захотелось домой, в университет, да хоть на экзамен! Лишь бы только подальше от...
   От лежавшей в развалинах деревни. Похоже, прежде этот был пригород того города, что мы проезжали днём. В центре высилась башня, должно быть, некогда красивая, а ныне наполовину разрушенная. Верх её будто срезали: теперь строение завершалось "на полпути" - кладка просто заканчивалась. На обтёсанных камнях нашли приют мох и пара-тройка кустов бурьяна. У подножия башни худо-бедно сохранилось с десяток домов. Да, это тебе не мазанки!
   Стены на вид прочные, с окнами - их даже заложили, и недавно, камнями, чтобы только узкие бойницы остались. Крыши черепичные, только прохудившиеся. А вокруг этого "островка" располагалось кладбище домов - иного и не скажешь.
   Развороченные дома, от многих из них осталась только одна стена, а то лишь фундамент. Кое-где торчали каминные трубы, выглядевшие чёрными могильными крестами. А между ними протянулись тропинки приходивших на это кладбище людей - наспех сколоченные баррикады. Здесь и опалённые доски, и закопчённые листы металла, и груды камней, державшиеся на одном добром слове. Да, и зачем за такую дыру сражаться? Тоже мне, нашли Кемску волость...
   - Не зевай, писарчук! - от всей души хлопнул меня по спине Арлекино.
   Вот тут бы моей жизни и конец, если бы я каким-то чудом не увернулся: дружеское похлопывание только задело меня. Но и этого хватило, чтобы распрощаться, по счастью не навсегда, с лёгкими. Хорошо, что Арли на моей стороне!
   - Рота, стройся! - донёслась из головы колонны команда Джироламо.
   В считанные секунды "безголовые" выстроились на пятачке напротив той самой башни.
   Да, зрелище то ещё! Всякий был одет, кто во что горазд. Тут тебе и рубашки с кружевными воротниками, и дырявые лохмотья, и дикого вида камзолы - да чего только не было! Ах, ну да - униформы не было. И не дай Бог мне посоветовать Джироламо задуматься над этим!
   Капитан прохаживался вдоль строя. Если нашу толпу, конечно, можно назвать этим гордым именем.
   - Итак. Располагаемся как дома. Всем быть начеку. Генерал сообщил, что раньше утра враг подойти не должен, но - кто знает? Патрули вдвое усилить. Подновить баррикады. Будет обычный уличный бой, разве только круговой. Всё поняли?
   - Да, командир! - рявкнула добрая сотня глоток.
   Не без удивления я обнаружил свою глотку в их числе. Стадный инстинкт, будь он неладен!
   - И, да, - капитан остановился напротив меня.
   Было в его глазах что-то этакое, недоброе и выжидающее.
   - Врага не жалеть. Поняли, безголовые?
   - ДААА! - все звуки мира сменились этим диким рёвом.
   Вот так и начались армейские будни...
   Первым делом вся рота взялась за ремонт "укреплений". Застучали ждавшие этой минуты молотки, засновали люди, таская туда-сюда камни. Мне тоже нашлась работка - предстояло разгребать руины дома, стоявшего на краю деревни. Всё те же Арлекино и Луиджи составили мне компанию.
   Силач, скинув никогда не видавшую рубаху, носил на себе, кажется, целые горы камня. Его загорелые мускулы сверкали на солнце: делай фотографию - и на обложку какого-нибудь журнала о бодибилдинге. И ни капельки допинга! Вот как надо!
   Луиджи взял на себя ответственную роль главного: раздавал приказы мне, быстро выдыхавшегося и часто устраивавшего отдых, и Арлекино, не знавшего усталости.
   - Э, да мы так провозимся! Ну-ка! Писарчук, знаешь, что тебе здесь предстоит сражаться? А? Живее! Живее!
   Я едва не упал. На счастье, устоял в последний момент, иначе бы очередная каменюка, предназначенная для укреплений, меня придавила.
   - То есть? - в-о-о-т такие глаза у меня, наверное, были в тот момент.
   - То и есть. По законам нашей роты, кто какое укрепление возводил - тот его и занимает в бою. Дошло наконец?
   - Я писарь, - ответ прозвучал как-то неуверенно.
   "И моя хата с краю" - добавил ехидный разум.
   - У нас даже кашевар сражается, ты это учти, - осадил меня Луиджи. - Так что бодрее!
   Мне понадобилось секунд пять, чтобы осмыслить происходящее. Итак. Мы таскаем камни. Камни идут на баррикады. За этими баррикадами мы будем прятаться, когда начнётся бой. В бою буду участвовать я. И в этом бою меня могут убить. Убить!!!
   Наверное, где-то глубоко в душе каждого человека дремлет необоримая сила - иначе с чего вдруг я начал носиться как угорелый, вовсю таская камни и выстраивая если уж не Великую китайскую, так хотя бы Кремлёвскую, стену? Только, надеюсь, меня не в ней похоронят. Не претендую, знаете ли.
   - Молодец! Сразу бы так! - одобрительно воскликнул Луиджи и сам принялся за доводку до ума наших баррикад.
   Надо сказать, получилось не так уж и плохо.
   Может, Вавилонская башня и была повыше, а Великая китайская стена - посолидней, но нам и такой постройки оказалось вполне достаточно. Камни приходились мне чуть повыше груди.
   Да! Потрудились мы на славу! Руки уже не просто болели - они вот-вот должны были отвалиться. Сейчас лечь спать и...
   - Так-с, отойдите-ка, - настал черёд Луиджи вступить в дело.
   Он припал к баррикаде. Долго вглядывался в даль. А чего вглядываться-то? Луга да луга, луга да луга, луга...Тьфу, скука. Единственная шероховатость на этом пузе планеты - наши руины. Драться-то из-за чего? А?
   - С чего вообще сдались эти места? - не удержался я от вопроса.
   - А ты что, не знаешь? - хором спросили мои товарищи по стройке тысячелетия.
   Даже Арлекино - и тот удивлённо почесал макушку. Мне послышалось, или раздался такой же звук, как при стуке о пустую миску?
   - Так я...это...память потерял...ничего не помню...Капитан Джироламо подобрал на поле боя. Ну вы знаете, что дальше было.
   - Ясно, - развёл руками Луиджи.
   Силач Арлекино - так тот даже хотел меня ободряюще похлопать по плечу. К счастья, я успел вовремя увернуться.
   - Угадай, что под нами?
   Луиджи для образности попрыгал на месте пару раз.
   - Земля? - развёл я руками.
   - Ха, а я по сравнению с ним профессор, - хмыкнул Арлекино.
   Его мясистые губы расплылись в торжествующей улыбке.
   - Нет! Величайшее сокровище Свободных графств - уголь. Единственное "ничейное" месторождение. И, говорят, самое жирное. В случае чего, здесь можно будет наделать пороха, чтобы весь мир взорвать - и ещё чуть-чуть останется. Как думаешь, стоит из-за такого драться? - подмигнул Луиджи.
   "А стоило бы драться за богатейшее нефтяное месторождение?" - так и норовил спросить я, но, к счастью, удержался.
   - Думаю, что да, - кивнул я.
   - Вот именно. Тащите аркебузы, парни! - скомандовал Луиджи, взбираясь на груду камней.
   Он станцевал нечто торжествующее и задорное, но в самом конце едва не упал. Высоко задрав правую ногу, он замахал руками, бешено закрутил головой и зашатался. Череда безумных телодвижений вернула ему равновесие - но ненадолго. Только-только переведя дух и отерев трудовой пот со лба, он не учёл тяжести своего тело - и камень под ним сперва зашатался, а потом и вовсе ухнул вниз. За ним устремился и сам бедолага Луиджи, на прощанье с "вершиной" всплеснув руками.
   - Допрыгался, Лягушонок, - захохотал Арлекино.
   От этого смеха задрожала наша "стена" - и, признаться, теперь она казалась скорее жалкой, чем величественной. Да и камни в любой момент готовы были "пойти по своим делам". А если это случится в самый опасный момент боя? Или вообще - мы окажемся под построенными своими же руками баррикадами? Вот жуть-то!
   - Знаешь, Арлекино, мне даже как-то не по себе, всё...
   В этот раз я был настолько погружён в свои размышления. Очень важные размышления, между прочим, глубокомысленные, тонкие, лирично-пафосные даже: "Мы все умрём! А! Боже!!! Мама!" - и потому не успел увернуться от "ободряющего" хлопка.
   Я повалился наземь, пропахав немаленькую борозду носом и передней челюстью. Признаться, уверенности поприбавилось: если уж Арлекино на нашей стороне - среди врагов бояться некого!
   Нету ведь Арлекино среди врагов, нету...
  
   - Мой ход, брат. Ты его и так чересчур бережёшь.
   - Согласен. Начинай.
   - Смейтесь! Смейтесь! - с деланной обидой всплеснул руками Луиджи, отряхивая со своих тёмно-синих штанов пыль.
   Как я успел заметить, он был чистюлей и модником. Театральным жестом смахивая пылинки и пёрышки, мечтал о подвигах и славе, тяготился войной с такими же наёмниками, как и он сам - и в этом оказался полной противоположностью Арлекино.
   Великан, похоже, радовался жизни такой, какая она есть. Не обращая внимания на то, что говорят о нём другие (во всяком случае, так мне казалось), столь же мало думал о нём о будущем. Есть еда в котелке, крыша над головой - да хоть звёздное небо - и хорошо.
   Эх!
   - Арлекино, я тебе ещё это припомню! - усмехнулся Луиджи, отвернувшись от нас.
   Я взялся за очередной камень. Надеюсь, мы тут будем только этим и заниматься. Рука заныла. Ладно, ещё чуть-чуть потаскаем. Рука заныла ещё сильнее. Как ни странно, сил на то, чтоб махнуть ею на глыбу, хватило. Вот лентяйка!
   - Ребята...- донёсся приглушённый голос Луиджи.
   Небось хочет показать очередные выкрутасы - и хочет привлечь внимание благодарной публики. Арлекино был уже далеко, так что не услышал своего товарища. Я же так устал, что мне было совершенно не до прыжков и падений щуплого солдата.
   - Ребята! - уже громче повторил Луиджи.
   И было что-то в этом голосе, что заставило меня повернуть голову в сторону разволновавшегося однополчанина.
   Луиджи тыкал пальцем вдаль. С чего бы? Я занял место по левую руку от него. Присмотрелся. Ну, поле и поле. Ничего. Вон, уже темнеет горизонт. Ночь надвигается, как-никак...А солнце ещё высоко...
   Глаза слезились и дико болели от напряжения: близорукость, чтоб её! Ничего там нет, на горизонте! Но ведь Луиджи испугался чего-то? Эх, глаза, ни разу не читавшие книг! Иногда я завидовал таким людям - им не прописывали очки!
   - Идут. За углём идут. Идут!!!
   И тут Луиджи сделал то, чего я от него ну никак не ожидал: запрыгал от радости.
   - Идут-идут-идут! Идут! Идут! Идут! Идут!
   Хлопая в ладоши, Луиджи во весь опор мчался в центр деревни: хотел поделиться радостью с капитаном Джироламо, не иначе. Вот командир-то порадуется! Рота против...эхм...сколько же их там? Ну, наверное много...
   - Да, "Рота безголовых" против многих, - ухмыльнулся я.
   Чего-то ноги устали. Такая слабость в них проснулась, что тело моё упало на землю и не желало подниматься. Вы не подумайте, это не страх, нет! А то, что я пополз к ближайшему укрытию - вовсе не желание спрятаться в ближайшую нору, да поглубже, и переждать заварушку. О, нет! Я горел желанием биться! Да, проливать кровь за "Роту"! Даже кулаки мои дрожали! От нахлынувшей ярости, конечно же, без всяких сомнений!
   К счастью, силы всё-таки вернулись ко мне, и я решил поскорее увидеть капитана. Может, хоть что-то ясно? И не подумайте, будто бежал я с такой прытью в центр деревни, потому что догадался, что там будет безопаснее всего. Ни-ни, с чего вы взяли?
   Несколько домишек с прохудившимися крышами. Руины башни. Жизнь здесь била ключом: собралась вся рота. Солдаты потрясали кто мечом, кто аркебузой (ох и силачи, этакую тяжесть попробуй подними, не то что уж...), а кто и кулаком (кулачищи у этих были те ещё, как у боксёров - считая перчатку).
   Джироламо взобрался на валун, так, чтобы всем его было хорошо видно. Капитан взмахнул правой рукой в длинной кожаной перчатке коричневого цвета, доходившей до локтя. Впервые он был не в своей дурацкой шляпе, а в...
   Шляпе. Металлической - это легко можно было понять по блеску в лучах вечернего солнца. Точно так же блестела стальная кираса с выгравированным крылатым львом. И сюда венецианцы добрались, поди ж ты!
   - Ребята, нас ждёт знатная битва!
   Капитан был на удивление весел и спокоен. Удалая ухмылка танцевала на его лице, а глаза были широко раскрыты. Да он получал удовольствие от предвкушения предстоящей драки! Да, настоящий "безголовый"!
   - Ура! - слились в единый хор голоса всех "безголовых".
   Всех - ведь "безголовым" я себя не считал. Мне ещё хочется вернуться домой. Очень хочется! Я даже экзаменаторов готов целовать на следующей сессии! Да каждый семинар будут отмечать как праздник! Хочу толкаться в автобусе в час-пик! Только верните домой, сволочи! Дайте жить, гады!
  
   - Не похож он на героя. Готов признать своё поражение?
   - Ты ещё не видел его в деле.
   - Да ну? Помнишь, как об этом ты уже так говорил? "Вот подожди, ему только последний штрих к заклинанию - поймает самих! И не вырвутся парни!"
   - Ну говорил. Твой герои оказался лучше. Но в этот раз всё будет иначе.
   - Посмотрим. Посмотрим...Ага!
   - Ты его подтолкнул.
   - Считаешь это бесчестным?
   - Нет. Так будет только интереснее.
  
   - Пьеро, ты хочешь сказать? - Джироламо перевёл свой взгляд на меня.
   Я замер. Руки мои протянуты к небу в мольбе. Неужели капитан подумал, будто я...Проклятье! Надо что-то делать! Может, мне удастся остановить эту вакханалию?
   - Капитан, я...Эээ...
   Как будто на лекции, и преподаватель задал тебе на первый взгляд простой вопрос. А ты не в силах вспомнить на него ответ. Тот вертится в голове, кажется, ещё чуть-чуть, и...Но нет, ты не в силах вспомнить.
   Звук рожка прервал мои велеречивые излияния.
   - Парламентёры! Парламентёры! - заорал кто-то за моей спиной.
   - Замечательно! Они как нельзя кстати, - утвердительно кивнул капитан.
   Он застыл в позе гордого мятежника. Подбородок, кажется, само небо хочет продырявить. Плечи расправлены крыльями. Эх, если бы полы шляпы колыхались на ветру! Но нет, от металла не дождёшься. Хотя, конечно, смотря какой ветер...
   Рожок пропел ещё раз и смолк, кряхтя и кашляя. "Безголовые" напротив меня расступались. Я взобрался на руины домика, чтобы получше разглядеть происходящее. Ага! Трое человек, в серых камзолах (и без кирас - то ли смельчаки, то ли психи). Тот, что посередине, нёс шест с двумя полотнищами: белым и...не белым. Второе было грязным донельзя, и цвета едва удавалось различить. Да уж, чистюли!
   - Привет "Полку Чистюль!", - воскликнул Джироламо.
   Радостно воскликнул, без тени иронии или издёвки. Надо же! Будто старого друга встретил. Так...И...
   Чистюль? Надо же, как я угадал! Горжусь!
   - Привет "Роте безголовых!", - ответствовал тот, что шёл справа.
   Его лысина блестела на солнце не хуже, чем металлическая шляпа Джироламо. Оружия не было видно. Ни мушкета, ни кинжала...Хотя...Ага! Рукоятка выглядывала из-за левого плеча. И верно: на этаком-то пузе пояс не поместится, не то что ножны! Поди сыщи подходящий кусок кожи.
   - За баров воюешь нынче, выходит?
   Джироламо спрыгнул с валуна и в два прыжка одолел расстояние, отделявшее его от толстяка.
   Обнялись. Как только пузан не задавил капитана?
   - А ты за сплитовцев который уже год, а? Как только терпишь? - ухмыльнулся в свои размашистые усы толстяк.
   - А ты постоянно меняешь нанимателей, чаще даже, чем сорочки. Эти хоть нормально платят?
   - Эх, - вздохнул толстяк. - Да как обычно...Всё завтраками кормят, да такими, которым живот не рад. Ну да ладно. Сказали, возьмём деревню - заплатят.
   Джироламо сделал шаг назад. Сделал вид, будто разглядывает толстяка - и рассмеялся.
   - Ты здесь похудеешь, Франц, но денег не заработаешь. Знаешь же моих ребят. Эх, жаль только, больно оторвались от своих, - Джироламо обвёл "безголовых" ободряющим взглядом. - Ну да мы привыкли.
   - Ребят у нас раз в десять больше, чем у тебя. Уходи к нам, а? Джироламо, ведь по молодости-то, по молодости! - толстяк широко улыбнулся, выставив на обозрение ряд не жёлтых даже - чёрных зубов.
   Угу. Чистюли. Как же. Сразу видно.
   - Нет, Франц. Будем драться, - спокойно ответил Джироламо. - Начинаем перед закатом. Идёт?
   Франц обвёл оценивающим взглядом "безголовых". Ребята ответили дружным гоготом. Некоторые даже показывали - и очень красноречиво - что сделают с толстяком и всеми его солдатами.
   - Ну ладно. Вы все умрёте. Не забыл, что чистюли никого не оставляют в живых? - Франц недобро усмехнулся.
   - Помню-помню, мой милый друг Франц. Вот и проверим, каковы твои ребята в деле.
   Парламентёр переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке. А вот третий флегматично смотрел на небо, будто разговор двух командиров его не касался, а во вражеский лагерь он забегал по утрам и вечерам ежедневно.
   Со стороны это больше походило на беседу двух приятелей за кружкой пива в каком-нибудь баре. Только вот мы были не в стороне - отнюдь не в стороне.
   Жить хочу!
   "Мыслить хочу!" - в кои-то веки разум оказался со мной солидарен.
   Надо выкрутиться! Думай, голова, думай!
   Говорят, что студент в момент опасности - то есть перед "неудом" - вспоминает двадцатую строчку сверху тринадцатой страницы любого учебника. Даже непрочитанного. Хорошо, что я студент!
   - Стойте! Это не по правилам! - воскликнул я.
   Все покосились на меня. Даже флегматичный белобородый "чистюля", до того рассматривавший небеса. В его взгляде - и на какую только глупость не обратишь внимания? - читался интерес.
   - Пьеро, я тебя слушаю.
   Мне показалось странным, что в такой момент слушают не солдата даже - писаря. Но, с другой стороны, здесь и воинских уставов пока что не издали.
   - Господин Франц, Вы ведь действуете на основании договора с барцами?
   Я старался говорить так, как нас учили. Тон спокойного, уверенного в себе человека. Только такой на вопрос, сколько бедолага будет сидеть или платить по решению суда, переспросит: "А сколько Вам надо?". Лишь бы голос не дрогнул. И плевать, что ни черта я здешних законов не знаю! Договор - он и на Марсе будет договором, лишь бы там люди жили. Люди-то - они везде одинаковые...
   - Да, - озадаченно ответил толстяк Франц.
   - И основным его условием является оплата Ваших услуг? - сощурил я глаза, сфокусировав взгляд на лбу командира "чистюль". Так оппонент думает, что я сверлю его взглядом - а на самом деле просто стараюсь не выдать неуверенность в глазах. - Следовательно, если Вы сейчас, лишённые заработка вот уже который день, станете с нами воевать - Вы нарушите договор. Ведь одно из главных условий его уже не выполняется, а когда такое происходит, договор считаете разорванным. Так? Так. И это значит...
   - И это значит, молодой человек...
   Меня перебил тот самый флегматичный "чистюля". Он оживился, само тело его кричало о достойной работёнке.
   - И это значит, молодой человек, что если мы сейчас пойдём атакой на "роту безголовых", то нас можно обвинить в нарушении обычаев наёмников. Что ж, интересная мысль. Сумеете её доказать на суде пик? Готовы его начать?
   Так мог бы улыбнуться маньяк, прижавший жертву - или адвокат, уцепившийся за слабость позиции противника. А оба взяли пример с паука, долгое время ждавшего, когда же мушка попадётся в паутину, почувствовавшего колебание ниточки. Вот оно! Ты пойман!
   Так вот - ни черта, старик! За мною опыт многих сессий, а это тебе не просто так! И уйма кодексов! И книг!
   "А за ним - "чистюли" и знание здешних обычаев и законов" - не преминул поддеть меня мой же разум. Совсем распустился, знаете ли!
   А мы ещё посмотрим, кто кого!
   - Готов! - пылко ответил я, ударив кулаком по воздуху.
   По рядам пронёсся вздох удивления. Ещё мгновение - и "безголовые" в крайних рядах принялись хлопать в ладоши. Конечно, тут вам не очередной брежневский съезд, но таки "аплодисменты на задних рядах переросли в бурные овации". Интересно, с чего вдруг они так аплодируют!
   Даже Джироламо - и тот подошёл ко мне. Обычно невозмутимый, он был удивлён без меры, и это было легко видно.
   - Я в тебе ошибался, Пьеро. Ты станешь хорошим солдатом. Если выживешь после "суда пик".
   И - удивительно дело - капитан сочувственно сжал моё плечо своей мощной рукой. С чего вдруг?
   "Что, начинает доходить, во что ты вляпался?"
   - Утром, на рассвете, мы решим, кто прав. А прежде пусть капитан Джироламо выберет по обычаю помощника этому смельчаку, - опустил голову в знак исполненного долга седобородый старик. - Пойдёмте, капитан Боддденброк, здесь нам делать больше нечего.
   Судя по всему, я попал в переделку. Большую переделку. Может, лучше б сражение устроили, а? Там хоть какие-то шансы выжить!
   Ко мне уже спешили Арлекино и Луиджи. Они так широко и довольно улыбались, что никаких сомнений в скорой гибели у меня не осталось.
  
  
  
   Глава 5. После драки кулаками не машут!
  
   Солнце сверкало на металле шлемов и кирас образовавших широкий круг сорока наёмников. Я последовал внутрь этого круга вслед за тем хитрым старичком. Оказывается, то был известный в здешних местах законознатец. Такие должны были сопровождать каждый крупный отряд наёмников - для решения возможных проблем. Вот как раз и пригодился. Лучший. Что б ему.
   Круг замкнулся за моей спиной. Знаете, с каким звуком приходит к человеку смерть? Со звуком сминаемой сапогами луговой травы.
   Старичок, откашлявшись, обратился к наёмникам.
   - Доброе утро, дорогие честные наёмники, благородные и неблагородные, как нас судьба вместе свела и собрала. Мы клялись хорошо служить и содержать наш полк в исправности, наказывать всяческое неповиновение - бедного как богатого, богатого как бедного, которые что-либо сделали против нашего полка и нанесли ему вред. После этого я прошу сегодня дорогих наёмников помочь мне наказать зло, - старичок обернулся ко мне.
   Зло, значит. Вот гад! Самое поганое - знание того, что будет в случае моего проигрыша.
   Наёмники до белых костяшек сжимали в руках пики. Этими пиками они проткнут меня, если я не докажу обвинение.
   - Позволят ли мне уважаемые капитаны продолжить? - лёгкий поклон стоявшим в центре круга Джироламо и Бодденброк.
   Наш - с какой радостью я подумал об этом! - капитан был в своём "боевом" костюме. Металлическая шляпа и всё такое. Пистоли заткнуты за пояс. Перевязь со спящими - до поры до времени - ножами.
   А вот командир "чистюль" преобразился до неузнаваемости. На лице ни следа от щетины (вчера он уж больно походил на борова с нею). Белоснежная сорочка. Ну разве что пара пятнышек от вина на груди. Да на пупке пуговицы не сходятся, что и неудивительно - при такой-то комплекции.
   Два знаменосца стоят подле капитанов. Над Бодденброком развевается всё та же грязная тряпка. А вот над Джироламо...
   Я впервые увидел наше знамя во всей красе. Золотой крылатый лев поднялся на дыбы на алом фоне. Красиво, чертовски красиво! Перед смертью хоть на что-то прекрасное посмотрю.
   "Мыслить хочу" - возопил разум. Ноги дрожали. Жить и вправду хотелось. Очень. И зачем я сунулся, а? Зачем7 Пути назад нет. Может, дёрнуть? Огляделся по сторонам. Солдаты сомкнули круг. Выбраться из него теперь невозможно. Что ж. Ладно.
   Меня Прошиб холодный пот. Точно так же я волновался и перед экзаменом. В голове шумит, сердце отчаянно колотится, руки трясутся. Ноги не носят. Отчаянно хочется убежать подальше. Только нельзя. Нельзя!
   - Свернуть знамёна! - взмахнул рукой законознатец.
   Его серые глаза смеялись надо мной, а вот лицо было серьёзно донельзя.
   - Восстановим честь знамени! Иначе не быть вовеки веков раскрытым! - хором воскликнули капитаны.
   Теперь пути назад нет. Единственный исход - гибель от пик или оправдание. Но...в общем, для меня - только гибель от пик.
   - Я даю тебе, вопреки обычаю, последнюю возможность отказаться от глупого обвинения, - обращается ко мне ласковым и снисходительным голосом законознатец, точь-в-точь как следователь на допросе. Хороший следователь.
   Если откажусь, лицо покажет "плохой следователь" - тот, что будет мучить вопросами, доказательствами, забрасывать фактами и фактиками. Но это будет после. Сейчас - он ещё добрый. Очень добрый.
   Дёрнуть бы!
   Но куда? Если откажусь...В "Роте безголовых" мне делать нечего. Я не обольщаюсь: подохну в этом мире в первый же день. Пока ты в команде, пока тебя здесь прикрывают, ты ещё на что-то способен. В одиночку же - ты покойник. Да, собственно, наш мир недалеко ушёл. Что ж. Будем драться.
   Я махнул головой. Стиснул зубы. Закрыл глаза. Сейчас начнётся.
   - Что ж, - законознатец вздохнул, правильно истолковав мой жест. - Тогда начинаем...
   Судебный поединок - тоже поединок, по-своему прекрасный.
   И мне без трудна удалось представить нас - меня и законознатца - в образе бойцов...
   Он старомоден. "Сахарная голова" - шлем с забралом. У него глазницы шире будут, чем, скажем, у "ведра" - ну помните псов-рыцарей? Так вот, у тевтонцев обычно "вёдра" на головах.
   В общем-то, это и хорошо, и плохо. Плохо то, что если попадёт клинок - то всё, прощай зрение. А вот обзор хороший, да, хороший. Кольчуга. Поверх неё - белая накидка с вышитыми красными весами. Меч тоже неплох. Без всяких там выкрутасов, красивостей и прочего. Добрый меч. Ударит по голове - и прощай, жестокий мир.
   А что у меня? У меня - только рубаха, кое-как подпоясанная алым кушаком. А вместо меча - кое-что поновее. Тяжёлая шпага. Тоньше меча, но длиннее. Но парировать удары меча ею будет сложно - придётся изворачиваться. Да, вот тебе и битва двух поколений, отстоящих друг от друга на добрых два-три века.
   Мне надо попасть ему в глаз. Шансы есть? Есть. Это почти как сдать экзамены за все пять курсов разом. Может, экзамены даже проще будут.
   Мы начинаем кружить. Сперва медленно. Шажок. Остановка. Шажок. Остановка. Не сходимся. Просто смотрим друг на друга, изучаем. Поединок начнётся позже, а сейчас мы смотрим. И работаем на публику. Мы всегда работаем на публику, даже когда трудимся над речью в каморке, озаряемой пламенем одинокой свечи.
   Публика безмолвствует, ожидая начала боя. А мы ходим. Мы злим публику, которой нужны только зрелища. Мы знаем, что важнее - результат, чем кривляния и финты. Но ведь нам нужна публика. Без неё мы не можем. И мы растягиваем действо, измышляя красивости, закручивая интригу, чтобы замирало дыхание у благодарных зрителей.
   Он всё понимает, этот старомодный законознатец, дарующий мне последние минуты жизни. В его глазах, умных, повидавших не одну сотню таких же самонадеянных выскочек, как я, расплывается океан спокойствия. Он знает, что я хочу жить - отчаянно хочу. Он улыбается одними глазами. Едва заметно кивает мне, движением головы показывая на публику. Я взглядом провожаю каждое его движение. Да, я знаю, законознатец, что сегодня мы вновь играем, и снова эта постановка потребует от нас всего нашего таланта. А под занавес я умру, ведь не могу же я победить человека, всю жизнь посвятившего изучению здешних обычаев?
   Он всё понимает, читая по моему лицу каждую запятую моих мыслей, а может, даже приходит к выводам раньше, чем я сам. Он салютует мне: плавно поднимая меч, отводит его вправо, вытягивает руку вверх - и в мгновение ока прижимает к сердцу. И слышится в тишине, как металл звенит в такт биению сосредоточия жизни законознатца.
   Я отвечаю, топорно и невнятно. Непривычная к здешнему оружию рука болтается, вместо финтов выписываю пьяную джигу. Законознатец качает головой: нет, он не смеётся - ему жаль меня, искренне жаль, ведь в кои-то веки удалось повстречать среди безграмотных наёмников кого-то, знакомого хотя бы с азами Поединка.
   Да, это именно Поединок. С большой буквы, и никак иначе. Только решаю я свою судьбу, а не моего подзащитного. А это значит, что драться я буду до конца.
   У меня не получается здешний салют - и тогда я взмахиваю так, как могу. Пируэт, может, не самый удачный. Поклон. Склоняю голову в знак уважения к мастеру.
   Глаза его улыбаются. Да, он всё-таки не ошибся во мне.
   И тогда мы начинаем сближаться.
   Рука дрожит - но ровно до того момента, как ей суждено взяться за настоящее дело.
   Он поднимает меч. Моя шпага принимает почти горизонтальное положение. Так. Кончик её должен смотреть в прорезь шлема. Да! Почти туда и смотрит! Замечательно!
   Он заносит меч. Удар. Так, скорее, для острастки. Меч крутит ленивую "восьмёрку" - и разрубает воздух сантиметрах в двадцати от моего лица. Голова машинально дёргается, а ноги сами собой делают шаг назад.
   Его меч направлен прямо мне в сердце. Левой - свободной - рукой законознатец делает призывный жест. Я наступаю. Где его глаза? Вот! Не подведи, рука! Сердце бешено бьётся. Я втягиваю воздух - и на выдохе наношу удар. Выпад.
   В своих способностях он вполне уверен, ему хочется получить удовольствие от поединка - и поэтому он просто отходит чуть в сторону, отклоняя мою тяжёлую шпагу клинком. Это даже не блок, так, просто лёгкое направление удара в пустоту.
   Я снова отхожу, едва сохраняя равновесие. На лбу уже не просто выступил пот - он льётся ручьями. Никогда прежде мне не доводилось биться на настоящем Поединке.
   А глаза из-за прорезей сверлят меня насмешливым взглядом, твердя: "Надеюсь, это не всё, на что ты способен?". И тогда я вновь иду в атаку.
   Выпад. Он не блокировал - просто увернулся.
   Но всё не так просто. Кисть резануло болью - это не его удар, а мой: острие шпаги устремляется в сторону, и...ещё...ну...
   Нет. Металл рассекает воздух - но ближе, чем в двадцати сантиметрах от шлема.
   Я слышу вздох. Что это?
   Ах, да, публика...Мы же на публике...Мы играем в смертельный бой, который и вправду закончится смертью. Моей смертью Я знаю это. А поэтом больше не боюсь.
   Снова атака. Он даже не отходит в сторону. Выпад. Контакт! Меч и шпага скрещиваются, и я по инерции устремляюсь вперёд. Его левая рука в кольчужной рукавице перехватывает мою правую чуть пониже локтя. Я не понимаю, что произошло - но вот уже моё горло стискивают обе перчатки - его перчатки. Его меч стиснул мою шпагу и прижал к шее - моей шее!
   Вот, наверное, и всё. Металл обжигает холодом кожу. Ну хоть не больно...
   - А ты молодец, - доносится из-под шлема приглушённое бормотание. - Сыграем для них? Или ты хочешь закончить это прямо сейчас?
   Публика сливается в моих глазах в единое целое. Она чем-то похожа на море, покрывшееся "барашками". Море вот-вот нахлынет - и только мы вдвоём его сдерживаем.
   - Сыграем, - на диво спокойно отвечаю я, боясь порезаться о собственную шпагу.
   - Я в тебе не ошибся.
   Его хватка слабеет, и я вырываюсь. Лёгкие обжигает воздухом - мне наконец-то дано вздохнуть полной грудью.
   Я не могу оторвать взгляда от его глаз. Он ждёт. Он очень ждёт. А ещё - он хвалит меня, безмолвно. За что? Может, за желание драться до конца?
   И мы снова начинаем кружить. Он крутит "восьмёрки", в последнее мгновение останавливая клинок у самого моего лица. Я отвечаю выпадами. И даже однажды оказываюсь на волоске от победы. Ха, на волоске...от победы...так обычно не о победе говорят, а о гибели...
   Выпад. Взмах. Сближаемся. Он всем телом подаётся назад, я же, наоборот - вперёд. Его глаза! Я с трудом отрываю свой взгляд от них. Удар.
   Боль ожигает руку, и шпага чуть едва не выпадает из моих пальцев: я бью, а он на этот раз парирует, ударяя по металлу уже не понарошку - вполсилы. Меч стремится к моему сердцу, но я отхожу, отхожу как можно дальше, чтобы перевести дух. Но - тщетно.
   Море бьёт меня в спину, торопит к врагу, прямо на его меч. Законознатец ликует. Да! Он вытянул из меня кое-что серьёзное, да, смог показать и своё умение. Он молодец. И я молодец. Совсем скоро мне предстоит умереть.
   Рука устала. Лёгкие горят. Во рту пересохло. Я кое-как вытираю пот со лба, но он заливает глаза. Ладно. Мне всё равно недолго осталось.
   Море грохочет волнами, радостное, ликующее. Во глубине даже смутно угадываются лица. Они такие знакомые...
   Улыбающийся Бодденброк - и...
   Да, это капитан. Он кусает губу, играет желваками - самообладание ему отказало, снова, как и в минуту речи перед ротой.
   Спасибо, Джироламо, я знаю, что ты был бы мне хорошим командиром. Прости, что побыл твоим солдатом считаные дни.
   Итак. Время прощаться? Знаете, это не так уж и страшно. Ещё чуть-чуть - и я успокоюсь. А может, вернусь домой: ведь это сон. Это должен быть сон.
   Мама...
   И уж чего я точно не ожидал от самого себя - напоследок крикнул:
   - За Родину, гады, - звуки моего голоса поглотил звон металла.
   Выпад. Блокировка. Рука уходит вперёд - снова он меня на этом поймал!
   Кольчуга ударяется о моё правое плечо - и на краткий миг мы с законознатцем застываем ну прямо как "рабочий и колхозница".
   - Ты был неплохим бойцом, - шепчет старик и дёргает меня за руку.
   Шпага отлетает в сторону, а я лечу за ней...
   Но мощная хватка не даёт мне упасть и подхватывает на полпути к земле.
   Под напором его силы я разворачиваюсь - и ловлю глазами блеск меча.
   Глаза-в-глаза.
   Ну вот и всё.
   И тут море извергает из себя шторм...
   - Что такое?
   Старик первым уловил изменения в обстановке. Только он хотел произнести последние слова обвинительной речи, как оборвал себя, прислушавшись к чему-то. Звуки...Это ...
   Да! Трубы. Много труб! Очень много!
   - Сплитовцы! Сплитовцы! - кричали "чистюли".
   - Барцы! Барцы! - не отставали "безголовые".
   Я растерянно махал головой, прогоняя видения боя. В голове не укладывалось: что здесь происходит?
   - Похоже, к вам прибыли подкрепление, молодой человек, - подмигнул старик.
   Да, он оживился и был весел после Поединка. Похоже, ему ничуть не было жаль того, что его речь прервали непредвиденные обстоятельства.
   - Мы обязательно продолжим наше действо, - старик обращался к Джироламо и Бодденброку. - Но суд не может продолжаться во время боя. А что будет бой, это ясно. Не будет нарушением правил, если честные и уважаемые свидетели разойдутся по своим отрядам, а знамёна будут развёрнуты, чтобы сражающиеся видели, за что дерутся. Капитаны?
   Бодденброк нахмурился, перевёл взгляд со старика на меня, потом на Джироламо и...рассмеялся! Капитан "чистюль" ударил себя по ляжкам и выдал нечто, отдалённо похожее на похвальбу, только на местном мате.
   - Ну, ребята, - наконец-то он вспомнил более-менее пристойные слова. - Вы меня уже во второй раз с момента нашей встречи обманули. Это обязательно стоит отметить!
   Толстяк замолчал на мгновение, ещё шире улыбнулся - хотя, казалось, куда уж шире - и добавил:
   - В нашей деревне. Как только мы её возьмём. Вечером. А потом напомним, за что нас прозвали "чистюлями".
   - Когда ты будешь праздновать нашу, - Джироламо повысил голос на последнем слове, - победу, то у тебя будет достаточно напоминаний о смысле имени нашей роты.
   Капитаны раскланялись.
   - На позиции! На позиции! В полдень мы будем драться! - хором воскликнули Джироламо и Бодденброк.
   - Пойдём, писарь. Тебя ждёт новый бой, - бросил мне через плечо капитан.
   Так, наверное, звучали поздравления из его уст.
   Меня закружили подоспевшие Луиджи и Арлекино. Они осыпали меня поздравления, хвалили мою везучесть и хлопали по спине. Но я не обращал на это никакого внимания: сердце моё бешено колотилось. Сперва от радости, потом, едва разум проснулся, - от страха. Снова бой! Снова! Не дают отдохнут, гады! Но теперь - настоящий. Это тебе не прения на виду у сорока свидетелей! Здесь на выручку подкрепления не подоспеют!
   Да, и всё-таки - что за чудесное совпадение! На моё счастье, Поединок затянулся...точнее, его затянул законознатец...
   Я замер как вкопанный. А что, если он знал? А? Вдруг? Нет, что за бред! Не может такого быть! И всё же? Нет, это сомнительное, очень сомнительно. Он же должен стоять горой за свой отряд - "Полк чистюль", с чего бы ему такие проблемы своим создавать? Да, старик просто сжалился надо мною, не больше. Вражеские пули не столь снисходительны.
   Издалека были заметны разительные перемены в облике деревни. Теперь дома едва виднелись позади бесчисленных - как мне казалось - рядов солдат. Шлемы и кирасы блестели презрением к врагу, посмевшему не сдаться в первую же минуту. Выросла целая роща пик. Только "лысая" башня всё так же спокойно и невозмутимо возвышалась над равниной. Она видела такое десятки раз прежде - и увидит ещё больше, так зачем же переживать?
   Людская волна подхватила меня и понесла, понесла к заветной баррикаде. Теперь здесь было полным-полно людей. Они сновали туда-сюда, крепя нашу "неприступную стену". И теперь, глядя на неё, я понял, насколько жалкой была наша постройка. С десяток человек выстроились в цепочку, и гора камней выросла на месте нашего не холма даже - так, кочки.
   Мне пришёл на ум каверзный вопрос, который я и задал однополчанину.
   - Луиджи, а почему деревня вообще стоит на месте? Почему от неё не осталась только такая вот стена? Здесь же постоянно бои...
   И впрямь. От домов, конечно. Почти ничего не осталось, видно, что их растащили по камешку - но ведь и никаких порядочных укреплений не выстроили.
   - Вот кажется, умный человек! - Луиджи поднял лицо к небу и театральным жестом закрыл глаза. - Олух! Их же разбирают, как только отряд отсюда выходит: не оставлять же врагу такой подарок! Ха! Чтобы потом пришлось эти постройки после штурмовать? Дудки! Был бы здесь Арлекино - даже он поразился бы твоей глупости!
   Но силача здесь не было: он отправился за нашими аркебузами. Ещё бы научил меня кто из них стрелять! А может, и не придётся, а? Сохранят такой ценный кадр...
   Я посмотрел на ушедших солдат, полностью погрузившихся в работу. Серьёзные. Таким палец в рот не клади, пусть даже и в стальной перчатке. Да, и слово "кадр"-то не знают. И беречь не станут. Тут говоруны хороши только на Поединках да при славословии местным владыкам. Ну, может, ещё и здешняя церковь им благоприятствует, если ничего еретического не произносят, конечно же. А в остальное время...
   Я сглотнул. Да. Видно, что "мы в консерватории не обучались" -всеобщий девиз. Но, может, оно и к лучше - делом хоть занимаются, а не болтают...Да, может быть...
   - А вот и Арлекино!
   Луиджи не требовалось открывать глаз, чтобы по топоту, звук которого вполне способен был пробудить мертвеца от вечного сна. И правда: великан бежал к нам, радостный, сжимая в руках пять (зачем нам пять?) аркебуз и пару туго набитых мешочков. Одну аркебузу тащить - это нелёгкое бремя, а уж целых пять...Да, могу наш Арлекино! Могуч! Над таким лучше не смеяться.
   - Налетаем, разбираем, - Арлекино сунул нам в руки аркебузы...
   И я тут же ухнул вниз: настолько тяжёлой оказалась эта штука.
   - Да, парень, это тебе не болтать! - расхохотался Арлекино. - Ничего, положишь на камни - и будет всё хорошо.
   Пока я приноравливался к ноше, товарищи уже успели зарядить оружие. В мешках, принесённых Арлекино, оказались пули и порох. Только это не тот порошок, который гламурные "красные мундиры" во всевозможных фильмах засыпают в ствол ружья, о, нет! Этот порох больше походил на хлебный мякиш, только тёмного цвета и дурно пахнущий.
   Я пытался было повторить простую с виду операцию, но...
   Руки мои продолжали дрожать - хоть та шпага и была всего лишь плодом моего воображения. Скорее, это нервы пошаливали. Знаете ли, нелегко удержать небольшой свинцовый шарик, пляшущий пьяную джигу на твоей ладони.
   - А, неумёха, дай сюда! - Луиджи отстранил меня и быстро проделал всё необходимое. - Писарь, ха! Стрелять-то умеешь?
   - Ну...эээ...в теории, - промямлил я, втянув голову в плечи.
   - В чём? - недоверчиво переспросил меня Луиджи. - Ладно. Смотри.
   Он показал на фитиль - тонкий просмоленный шнур, тянувшийся из крохотного отверстия в стволе примерно там, где в современных винтовках должна быть мушка.
   - Поджигаешь, наводишь и - ба-бах!- озорно осклабился Луиджи. - Всё ясно?
   - Да!
   На первый взгляд ничего сложного и вправду не было.
   - Со ста шагов и дурак попадёт! - ухмыльнулся я довольно.
   - Со ста шагов? - даже Арлекино удивлённо посмотрел на меня.
   Великан переглянулся с фигляром и оба, не сговариваясь, в изнеможении ударили себя ладонями по лицу:
   - Пьеро, попасть ты сможешь - при удаче - с двадцати шагов. Ну всему учить надо! Только трепать языком и можешь!
   Мне стало до крайности обидно. Да я, я! Я задержал "чистюль", и подкрепление подоспело! Без меня бы! А ещё! Ещё товарищи по оружию!
   - Ладно, парень, не дрейфь, все когда-то начинали, - стоявший рядом солдат протянул мне огниво. - У меня запаска есть, а тебе нужнее будет. По команде фитиль зажжёшь. Не боись, новик, отобьёмся!
   - Да, Карл, уж как-нибудь выстоим, - кивнул Луиджи и, взяв у Арлекино вторую аркебузу, принялся её заряжать. - С несколькими стволами всё куда как интереснее.
   Меж тем за нашим спинами спешно выстраивались "безголовые" с аркебузами. Где-то через каждые двадцать-тридцать человек они теснились, так, чтобы образовались проходы в рядах. За ними выстроился ещё ряд солдат. А ещё дальше - пикеносцы.
   - Присядь-ка, Пьеро. - Луиджи как раз закончил заряжать аркебузу. - Парни начнут стрелять вместе с нами.
   Парни? А, те, что сзади...
   - Пули летать будут! Они ж ни своих не разбирают, ни чужих, так что будь осторожнее.
   - Пуля - дура, а... - слово "штык" они вряд ли поймут. - Пуля- дура, зато меч- молодец.
   "Безголовые" вокруг засмеялись.
   - Верно! Языкастый у нас писарь! - раздалось откуда-то сзади.
   - Стрелять по команде, не забудь. - посоветовал тот самый Карл.
   Уже немолодой, с трёхдневной щетиной на смуглом лице, он смотрел на меня по-отечески.
   - У меня такой же пострел дома остался. Может, кто ему там поможет, как я - тебе.
   - Спасибо, - благодарно кивнул я.
   - И не храбрись, Пьеро! У тебя, вон, даже кирасы нет! Любая пуля возьмёт, - Луиджи положил вторую аркебузу рядом с первой.
   Труба коротко пропела и умолкла.
   - Готовсь! - раздалась команда Джироламо.
   Наконец-то я смог всё внимание перевести на врага. Ну и немножко на своё оружие. Неудобное, чтоб его! Приклада нет, курка нет, только ствол толстый из железа да "магазин" - утолщение в основании этого ствола, где своего времени ждали пуля с порохом. И, конечно же, фитиль.
   С той стороны доносились звуки труб, мелькали знамёна (как раз напротив меня виднелось "чистюльское"). Легко можно было разглядеть ряды пик...и шевеление.
   Народ принялся разбегаться в стороны, давая дорогу пяти людям, тянувшим ...
   Я прищурился. Какая-то чёрная штука. Большая. Похожа на...
   - У них пушка! - пронеслось волнение по рядам солдат. - Пушка!
   Я инстинктивно втянул голову в плечи. Шансы стать дуршлагом повышались с каждой секундой.
   - Эка невидаль, - хмыкнул Карл. - И не такое пережили.
   - Вон ещё одна! - Луиджи тыкал пальцем вправо. - Смотрите!
   Действительно: справа от первой, шагах в ста, показалась и вторая пушка. Судя по беготне, ещё в ста шагах была третья пушка.
   Большие дуры! На глазок в них было метра три длины и полтора в обхвате. Какое же ядро у них должно быть?
   - И какого я спросил?! - невольно слетел возглас с моих губ.
   К "нашей" - той, что напротив нас выкатили - подбежал парень, голый по пояс, с серо-коричневым шаром. Неровное ядро какое-то...
   - Пристреливаться будут. Ну, держись, братва, - Карл надвинул на лоб шлем и прижался к нашей баррикаде.
   Мои пальцы судорожно стиснули аркебузу. Зубы клацнули. Это тебе не ожидание разбирательстве на "суде длинных копий" - это гляделки со смертью!
   В горле пересохло. Глаза сузились до узких щёлочек, так, чтобы было видно только жерло орудия и пушкари. Солдат с какой-то палкой...нет, это не палка! Этой штукой поджигают фитили у пушек, точно! Только как же она называется? Как же? Вспоминать какой-то термин - лучшее успокоение сейчас. Да, как же штука называлась...
   Бух!
   Раздался звук, точь-в-точь как от удара взбивалки по старому пыльному ковру.
   Просвистело ядро. Я вжался в землю, желая зарыться и выйти уже на противоположном конце этого мира. Не вышло.
   Где-то позади ухнуло.
   Бах!
   Бах!
   Я повернул голову и...
   Я увидел! Я увидел! Большое пятно летело по небу, выделывая неровную параболу. Да, это было красиво - если бы я смотрел на летящее ядро с безопасной стороны. Наверное, этак километров с двадцати, не меньше, из бинокля.
   Но ведь угораздило же оказаться среди участников сего невероятно зрелищного события! Да, тут покруче, чем с "3D-очками", полное вживание в роль, и даже больше. Может, кто-то вжился бы в мою роль, а я спокойно вернулся домой? Нет? Никто не хочет?
  
   - Может, заткнёшь его причитания?
   - А мне нравится.
   - А мне - нет.
   - Ладно, ладно, сейчас исправим...
  
   Враг снова зарядил пушку. И снова - бах!
   - Где же наши орудия? Почему молчат?! - не выдержал я, когда над головой снова просвистело ядро, ударившись о землю уже гораздо ближе, чем в предыдущий раз.
   - Орудия? Наши? Ха! - Луиджи хмыкнул. - Так денег нету! Ха! Это вон у "чистюль" наниматели что надо, а у нас...
   - Им деньги всё равно не платят, - Арлекино цыкнул на Луиджи, и тот чуть успокоился. - А у нас жалованье выдаётся как надо. Может, и сегодня премиальные дадут, кто знает, а?
   - И точно! Пьеро, капитан что-нибудь а жалованье говорил? Ты ж нам теперь деньги выдаёшь! - глаза Луиджи прямо-таки издевались надо мной безмолвным хохотом. - А?
   - Да подавитесь вы своим жалованьем, - зло ответил я.
   Ведь этот насмешник знает, что с Джироламо я не общался вот уже второй день! И вообще, к чертям деньги! Выжить бы! Попал я впросак, ничего не скажешь! Единственная надежда была на аркебузу. Не подвела бы в самый ответственный момент. Да и ребята позади поддержат...Они ведь поддержат? И не дадут удрать, между прочим. Да, ситуация!
   И снова - бах! Бах! Бах! Ядро упало...И взорвалось! Ударная волна задела даже меня, а на голову посыпалась каменная крошка вперемешку с землёй. И ещё что-то красное...Кровь! Наших задели! Вскоре раздались возгласы: точно, кого-то убило. И стоны...Значит, есть раненые. Но с местными живодёрами им не прожить долго. Эх, что ж вы так...
   - А это уже настоящие ядра, не пристрелочные, - сплюнул Луиджи, покрепче перехватив аркебузу. - Сейчас ещё сделают пару залпов и полезут.
   - Как и обычно, - подытожил Карл. - Держись, писарь, ты везучий.
   Солдат видел мою дрожь и пот, заливавший глаза. Ага, везучий! Попал в чёрт знает какой мир, утром едва не умер. Сейчас могу от пули погибнуть. А не погибну от пули - так ранен буду. А если буду ранен, значит...
   "Прощай, хозяин" - отозвался разум. Да, этот умник сделал верное умозаключение. Мне в любом случае придёт конец.
   - Ребята! Приготовиться! Идут! - раздался абсолютно спокойный голос Джироламо.
   Капитан побывал и не в таких переделках.
   - Начиним их свинцом! - заорал Арлекино.
   - Начиним! - пронеслось в ответ.
   Я повернул голову на голос силача, чуть успокоился при взгляде на нашего весёлого громилу, перевёл взгляд на вражеские позиции и...сглотнул.
   Они шли в атаку...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6. Пуля - дура, штык - молодец!
  
   Они шли в атаку. Гордо реявшие знамёна. Мерно ступавший тысяченогий ёж, ощетинившийся иглами пик. Топ. Топ. Перетоп. Топ. Топ. Слышен был мерный шаг смертоносного зверька. Кончики пик блестели на солнце, и мне даже пришлось сощуриться: "зайчики" атаковали мой левый глаз.
   Руки дрожали, в голове крутились десятки планов, один безумнее другого. Бросив аркебузу, удрать через разрыв в строю, как раз напротив наших пикеносцев. Хитро? Ага, свои же и заколют. Дождаться начала боя и улизнуть, воспользовавшись неразберихой? Геройски броситься, распевая какую-нибудь "ура-патриотическую" песню, на врага? Погибнув здесь, может быть, наконец-то вернусь домой? А там страшнее противника, чем охрана факультета и экзаменационная комиссия, не существует. Броситься - и погибнуть, а стоны мои потонут в этом топоте тысячерожего "ежа". Не дождутся!
   А они всё шли и шли. В металлических поножах и кольчугах, кирасах и стегачах. Кто в дедовских "сахарных головах", кто - в новомодных морионах. Так солдаты больше похожи были на петухов: такой же высокий гребень - только металлический. А ещё чуть-чуть на лодочку - такие же заострённые и приподнятые борта - поля. Иные натянули на уши кабассеты - головные горшки. Ну, горшки - они и есть горшки, только не с круглым, а с заострённым "дном".
   - Огниво, - будто из неведомой дали донёсся голос Карла.
   Я повернул голову на звук. Да, я слышал, что Карл что-то говорит. Да, кажется, это нечто важное. Да, мне бы послушать...Но голова не работала из-за волнения.
   - Огниво! Приготовь огниво! - с нажимом повторил Карла. - Ты меня слышишь? Огниво!!!
   - Что? - до меня наконец-то начал доходить смысл слов товарища по оружия. - А...Да...Сейчас...
   Я стиснул огниво в руках. Сейчас. Сейчас оно очень пригодится.
   - Готовсь! По моей команде! - Джироламо, в отличие от меня, был совершенно спокоен.
   Враг был уже совсем близко, шагах в пятидесяти. Неужели они так и будут лезть под пули? Где же их стрелки? Где? За пикеносцами не видно!
   - Зажигай! - из уст Карла это звучало ну точь-в-точь призывом диджея на танцпол.
   Тоже мне, огниво! Не сложнее зажигалки! Ага...Напильник...Кремень...Бац.
   Удар вхолостую. Ни намёка на искру. Угу. Ещё раз!
   У Карла фитиль уже вовсю горел. Враг уже шагах в сорока пяти! Скорее! Скорее!
   В висках застучало. Сердце решило, что самое лучшее сейчас - выпрыгнуть из груди. Кости трещали, но держали на месте бесноватый кровяной насос.
   Враг был в сорока шагах. Я легко мог разглядеть их довольные, сытые хари. Ага. Небось пировали всё утро. Набивали себе глотки солониной, похлёбкой и сухарями. Времени для удивления тому, что в такой момент я думаю о еде, не оставалось.
   Удар. Вот, кажется, красненькая точка...Нет, показалось! Глаза застил едкий пот. В ушах эхом отдавался стук тысяч ног. Вот-вот они начнут, как землю, топтать и меня.
   Чирк. Снова нет! Хотя!
   Я напрягся: красная точка упала на фитиль. Просмоленный шнур зарделся. Так, скорее! Скорее! Я принялся дуть изо всех сил. Но - проклятье! - задул искру. Да что такое!
   Краем глаза мне было видно, что соседи уже вот-вот сделают залп. А у меня проклятый фитиль ещё не загорелся!
   - Что б вам! - выкрикнул я в сторону наступающего врага.
   Скосил глаза на фитиль - чудо! Чудо! Он загорелся! Завоняло палёным, но как сладостен был этот запах! Да! Пламя спускалось вниз...Вот-вот раздастся выстрел.
   Послышался лязг металла и грохот ног. Я взглянул на врага...И обмер. Пикеносцы опустились на колено, а за их спинами...Стрелки! Со страха мне даже не хотелось разглядывать их "пушки", а страстно тянуло дать дёру. Но фитиль горел - а значит, скоро я им пришлю привет от русского с любовью.
   У них уже вот-вот должны были догореть фитили - несмотря на близорукость, я невероятно отчётливо это видел. Страх мне придал орлиную зоркость, не иначе. Вот. Ещё секундочка. И они...
   Но первыми успели сделать залп наши ребят. Раздался грохот полутора сотен аркебуз. За ним - ещё один. И ещё. Пахнуло дымом, словно тысяча петард рванула у меня под носом. Но вот и моя аркебуза выстрелила! Проклятая штука больно ударилась в плечо. Чувство было такое, что кости вышли через спину! Но - я выстрелил, выстрелил! И не важно, попал или нет, главное - сам факт!
   Они падали. Или не падали. А ещё...Они стреляли!
   - Ой! - дал "петуха" голос мой, и я юркнул вниз.
   Затылком чувствовал, как провожаемые грохотом аркебуз надо мной пролетели пули. Наши падали...Кто-то не успел спрятаться, кого-то задела шальная пуля, а кому-то просто не повезло. Солдаты падали. Одному пробило глаз, и он погиб сразу, не почувствовав боли. Кому-то рассекло пулей на руке, и кровь заструилась по одежде, окрашивая её в багрянец. Наши гибли...
   Я и не заметил, когда стал считать наёмников из "Роты безголовых" и других отрядов нашими...Да...
   - Ура!!! Смерть! Смерть!- кричали точно не с нашей стороны.
   Не дождётесь!
   - А теперь - самое весёлое, - расхохотался Луиджи, протянув мне кинжал. Где-то он его прятал? - Сейчас заварушка начнётся! Пригнись!
   Протянутое оружие рука моя обняла с такой же страстью и таким же волнением, как руку любимой девушки. Я прижимался спиной к ставшей такой уютной и родной баррикаде. От волнения во мне живыми остались только глаза - и ими я наблюдал за происходящим в наших рядах.
   Через проёмы в рядах аркебузиров вышли вперёд пикинёры, отличавшиеся от вражеских разве что цветов одежд. Выставив пики, они выстроились шагах в трёх от нас.
   - Заряжай! Стрелки у камней, заряжай! - горланил Джироламо, а его команду передавали пикинёры.
   До меня наконец-то дошло, что этот приказ и ко мне относится.
   - Патроны! - я и забыл, где нахожусь. - Тьфу, пороху дайте! И пуль!
   Луиджи сунул мне туго набитый кисет, куски фитиля и парочку железных шариков. Без промедления я разорвал кисет и принялся набивать аркебузу. Руки мои продолжали трястись, но стало чуть спокойнее. А чего волноваться? Подумаешь, те гады могут в любую минуту ворваться сюда, исколоть пиками...Или какой-нибудь из стрелков забежит и выстрелит в упор из пистоля. Или аркебузы. Мало ли? И вправду, если знаешь судьбу свою - горькую - почти и не волнуешься.
   - Поджигай фитили. На счёт три поднимаемся и даём залп! - гаркнул Карл.
   В ответ послышалась бодрая ругань: ну что тут ещё ответить, в самом деле?
   - Хорошо!
   Чирк. В этот раз кремень не плясал у меня в руках и - надо же! - с первого раза дал искру. Только...Проклятье! А как вставить фитиль? Как фитиль вставить?! Жонглируя сгорающим обрывком шнура, я принялся пихать его на место сгоревшего. Надеюсь, у меня получилось, иначе выстрела не будет!
   Так. Порох набит...Пулю!
   Шарик, бодренько прыгавший на ладонь, устремился вниз по стволу. Вот и славно. И ещё уйма времени!
   - Два с половиной! - выпалил Карл.
   Неужели я не слышал отсчёта? Проклятье! Сейчас уже подниматься! Я весь сжался. Сглотнул. Напрягся.
   - Три! - крикнул Карл, рывком поднимаясь и поворачиваясь в сторону врага.
   Я последовал его примеру и...
   Увидел напротив таких же стрелков. Дула аркебуз смотрели прямо в наши лбы. Фитиль догорел. И у них - догорел. Я видел довольную ухмылку стоявшего прямо передо мной аркебузира. Уже видит меня покойником. Дудки!
   Паф! Паф! Паф!
   Выстрел! Я тут же упал наземь.
   Паф! Паф! -не так стройно ответил враг мгновением позже. Ага, мы их задели! Мы их достали!
   Плечо отозвалось жуткой болью. Ружьё из-за отдачи, наверное, его сломало - ну и ладно! Зато жив остался!
   - Ура! - воскликнул я, потрясая кулаками.
   Рядом повалился от изнеможения Карл.
   - Карл! Карл! Мы сделали это! Карл!
   Он распластался на земле, всё ещё сжимая аркебузу. Глаза его смотрели в одну точку, а на лице застыло сосредоточенное выражение. А во лбу...Во лбу...
   Я отвёл взгляд. Да, наши погибали...но труп...Карла...
   Меня едва не вывернуло наизнанку.
   Они убили Карла! Гады! Они убили Карла!
   - Они убили Карла! - возопил я и рванулся было, с кинжалом в руках, на баррикаду.
   Рывок за рубаху заставил меня упасть навзничь. Луиджи прижал меня своими кулаками, которые оказались не такими уж слабыми, как можно было подумать, к земле.
   - Лежи, дурак! Погибнуть хочешь, а?
   - Они Карла убили! - крик вырывался наружу, провожаемый всхлипами.
   Нет, я не плакал! Нет, ни за что!
   - Это война, дурак! Лежи! - ударил меня Луиджи по щеке, отчего челюсть моя едва не покинуло привычное место. - Успокойся!
   Спиной я чувствовал, как дрожала земля. Это вражеские пикинёры двинулись на нас. Над самой головой Луиджи замелькали длинные палки с железными остриями. Но в ответ вырос целый лес пик - наших пик.
   - Так их, бей! - закричал я, что есть мочи, ничем другим не в силах помочь. - За Карла!
   Слышался треск и глухие удары, стоны и возгласы, площадная брань и всхлипы. Наши падали. Враги падали. Раненые и убитые. Падали. Кто-то грохнулся прямо рядом с моей головой, а пика его больно ударила меня по животу: Луиджи успел увернуться, высвободив меня. Вот он, шанс!
   - Ура-а-а-а! - сжимая кинжал, я перемахнул через баррикаду в два-три прыжка и оказался лицом к лицу с "чистюлями".
  
   - Ты не собираешься ему помочь?
   - С чего вдруг? Он сам захотел погибнуть.
   - Что-то ты не договариваешь. Хитришь?
   - Я? Да как ты мог подумать!
   - Ну вот, я так и знал!
  
   Кровь отхлынула от лица. Вид пик, тыкавших воздух в считанных сантиметрах от моего лица, остудил меня лучше холодного душа. Что же я наделал! С кинжалом - на ребяток в кирасах и шлемах! С пиками! Привычных убивать!
   Отступать некуда! В голове мелькнула иллюстрация к одной из книг по истории войн древнего мира: римские легионеры с короткими мечами подобрались вплотную к македонской фаланге. Ту битву римляне выиграли почти без потерь...
   Ага! Я смогу! Тут бы воскликнуть что-нибудь бодрое и устрашающее - но из меня вырвался то ли всхлип, то ли вздох. Ладно, и так сойдёт!
   Я бросился вперёд, а взгляд мой, каменный и холодный, удерживал "чистюлю" напротив. Пикой он тыкал в наших бойцов, обеими руками держа древко. Судя по его удивлённому выражению, такой прыти от меня он не ожидал. Ну и зря!
   Кираса. Шлем. Между ними щель - шея. Удар. Ещё удар. И кулаком по лицу, кулаком по застывшему окровавленному лицу. Ещё удар в уже безжизненную шею. Где он? Где враг?! Вот! Он успел выхватить меч, отбросив пику в сторону - и даже не успел пожалеть об этом. Один из наших бойцов его достал. И его соседа постигла та же участь.
   - "Безголовые", в атаку! - сотряс воздух не то трубный звук, не то рёв. Арлекино! Это Арлекино! Да!
   Только, наверное, они не успеют. "Чистюли" сообразили, что происходит, и решили избавиться от назойливого клопа. Пика целилась в моё лицо, и я едва успел увернуться. Ещё одна - на этот раз железяка вспорола рубашку на левом плече: я понял это по резкому толчку и звуку трескавшейся ткани. Ничуть не больно. Ранен я или нет? Не понимаю. Ну и ладно!
   И вот - ещё одна. И её обойду! Только бы...
   Я упал, споткнувшись о труп одного из "чистюль". Упал. Пика метит прямо мне в глаза. Встать не успею...Прощай, "гостеприимный" мир...
   Пику у самого острия перехватывает рука, бугрившаяся напряжёнными мускулами. Арлекино! Он спас мне жизнь! Клянусь, никогда не буду смеяться над ним, никогда! Ну разве что по праздникам!
   Арлекино переломил надвое пику и за обломок, всё ещё остававшийся в руках у "чистюли", притянул несостоявшегося убийцу. Удар кулаком по шлему, сопровождавшийся звуком бьющего по наковальне молота, и парень отправился отдыхать. Надеюсь, навсегда.
   Враги отступали, ощетинившись пиками и сомкнув ряды. Точнее, пытаясь сомкнуть: наши, подныривая под длинные древки, резали мечами и кинжалами "чистюль". Наконец, кто-то из пикинёров, оказавшись один на один с Арлекино, просто бросил оружие и дал дёру. За ним последовали другие, топча не успевших среагировать стрелков. Кто-то избавлялся от ставших бесполезными пик и выхватывал короткие мечи. Тогда его окружали и, скопом накидываясь, убивали или скручивали руки.
   А я всё ещё валялся рядом с телом убитого мною пикинёра, обессилевший: я выжал из себя всё, и даже чуть больше, в том безумном броске.
   - Молодец, писарчук. Не ранен?
   Капитан! Это капитан! Да, точно: Джироламо шёл позади наступавших "безголовых", спокойно так, добивая умирающих "чистюль". Делал он это без малейшего промедления, точно так же, как рабочий на конвейере: передвинул банку, подождал, передвинул ещё одну...удар, шаг, ещё удар...
   - Нет, капитан! - хрипло ответил я.
   - Вот и хорошо, - кивнул Джироламо, не глядя в мою сторону, и воткнул меч в очередного стонущего "чистюлю". Стоны сразу же смолкли.
   А наши всё продвигались. Раздавались выстрелы, крики, лязг металла, треск ломающихся пик. Заиграла труба - и вдруг всё смолкло. Наши остановились. Даже Джироламо проявил интерес к происходящему и поспешил к "безголовым".
   Я же попытался было подняться, повернул голову...и оказался лицом к лицу с убитым мною "чистюлей". Уста его были серьёзны, а вот "улыбка" на шее...
   Склизкий и противный комок подступил к горлу, и меня вывернуло наизнанку. Я убил его собственными руками? Да! Я убил...Странно, но когда убиваешь выстрелом, совсем не то чувствуешь, как при убийстве холодным оружием...Да...Совсем...Когда пуля убивает, вроде бы и не ты сеешь смерть. А вот когда ты собственными руками...Да...И снова меня вывернуло, хотя, казалось бы, ещё в первый раз сам желудок выпрыгнул наружу. Ан нет.
   Послышались возгласы. Наши. Довольные. Что происходит?
   Вырвавшись из толпы (порядок войска исчез в первые же минуты боя), ко мне со всех ног спешил Луиджи. Улыбка до ушей! Улыбка...
   И вот в третий раз желудок изволил совершить сальто-мортале. А ведь и вправду, доведёт меня до "мортале"! Проклятье!
   Словно и не замечая, что со мной творится, Луиджи радостно выпалил.
   - Тебе снова повезло, Пьеро!
   Я устало повернул голову на его голос. Выглядело это так. будто бы изнурённый странник прислушивается к рассказу о сказочных далях, до которых ещё идти, идти и...да, вы угадали, идти.
   - Тебе везёт как покойнику!
   Луиджи не успел увернуться, и ботинки его оказались забрызганы. Но и на это весельчак и балагур не обратил никакого внимания.
   - "Чистюли" согласны отступить и отдать нам равнину. Мы выиграли! - он пустился в пляс.
   - Согласны...отступить? И это...всё? - сплюнул я.
   Во рту не то что птицефабрика побывала - там целое стадо слонов отметилось на пару со змеями.
   - Да! Эх, как же ты такое мог бы забыть! Эх! Эх! У нас же капитаны обо всё могут договориться! - подмигнул Луиджи, выписывая пируэты.
   Вокруг уже начали ходить наши. Вот один склонился над покойником. Хочет закрыть глаза, чтобы вороны не выклевали? Да, потянул руку к...шее? Принялся дёргать кулон мертвеца...
   Я поспешил отвернуться. Да, лучше смотреть на бесшабашного Луиджи. И только тут до меня дошёл смысл последней его фразы.
   - Обо всём - договориться? То есть они могли не начинать эту битву, а просто разойтись? - выпалил я. От злости мне даже хватило сил встать на ноги и схватить за шиворот не унимавшегося Луиджи.
   Тот как-то странно посмотрел на меня, но вырваться и не пытался.
   - Ну да. Только к чему? За битву премиальные выплачивают. За удержание поля битвы за собой - так вообще двойные. Упустить такой шанс заработать? Ну уж нет, кастаньеты тебе!
   Лучше бы мне стоять громом поражённым. Из-за премиальных погибли десятки, сотни людей? Другие и вовсе могут остаться калеками? И я - в их числе?
   Я исступлённо тряс Луиджи за шиворот, и весельчак наконец-то отстранил мои руки.
   - Пьеро, спокойно! Спокойно! Ты так ведёшь себя, будто впервые человека убил! - Луиджи присмотрелся. - Ну точно! Вот она, память! Ты же забыл свои прошлые убийства! Вот в чём дело! Эх-эх-эх, бедняга! Ну ладно. Скоро придёшь в себя. Станешь настоящим наёмником...
   "И будешь резаться из-за премиальных!" - хотел добавить я, но удержался. Так. Надо взять себя в руки, надо! На что я надеялся, оказавшись в "Роте безголовых"? Что буду цветы сажать? Нет! Я, вообще, надеялся на должность тихого кассира Бени, подсчитывающего приход-расход. Но...Ладно!
   Меня продолжало трясти, но уже не так сильно. Похоже, я потихоньку успокаивался.
   - Вот и славно, - подмигнул мне Луиджи и кое-как поправил истерзанный воротник. - Тебе, кстати, полагается вознаграждение задиры. Всё по правилам, не подумай. Ладно! Пойду-ка я! Кое-кого взял в плен, надо бы договориться о выкупе!
   Весельчак пошёл было обратно, но, сделав шагов десять, обернулся.
   - Пьеро? - лицо и голос были совершенно серьёзны.
   Ага, он меня всё-таки решил подбодрить! Спасибо, друг!
   - Да?
   - А ты...ты мог бы мне без очереди выдать жалованье, а? - Луиджи едва сумел увернуться от летевшего со скоростью молнии шлема. - Не, ну я же так, из житейского интереса! По дружбе!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7. Дорога в десять тысяч ли начинается с одного шага
  
  
   Оказалось, что Сплит лежит в каком-то дне пути от той разрушенной деревушки. Ну что сказать? Спорные графства! Это вам не русские просторы! Признаться, от столицы государства - пусть и крохотного - я ожидал чего-то особенного. Судьба в которой раз меня обманула.
   У невысоких крепостных стен, сложенных из почерневшего от времен и непогоды камня, теснились разномастные харчевни и трактиры.
   - А в чём разница? - спросил я, и Луиджи, закатив глаза, принялся мне объяснять.
   Его долгий рассказ об истории названия "трактир", пошедшего от старинного слова "тракт", была интересной. В ней оказались замешаны двое бизантских императоров, один конь и уйма простых смертных...
   Но Арлекино, принявшийся зевать от экскурса в историю, решил положить конец лившейся весенним ручьём истории Луиджи.
   - В трактире не дадут комнаты, а в харчевне - дадут, - стукнул он по борту фургона, и это прозвучало звонком с урока истории.
   - Ну, в общем-то, да, - обиженно подытожил Луиджи и заложил руки за пояс. - Некоторые ничего не понимают в прекрасном!
   - Угу. Зато понимают в отдыхе. Хватит трепаться! Дай хоть денёк отдохнуть! - лоб Арлекино яростно наморщил лоб.
   Луиджи примиряюще замахал руками, отводя бурю.
   - Это я не про тебя! Как ты мог подумать? Это я...о горожанах, да! Не понимают столь чётко показанной тобою разницы между харчевнями и трактирами.
   - То-то же, - довольно хмыкнул Арлекино, изволив сменить гнев на милость...
   Я вернулся мыслями к битве. Оказывается, мне удалось выиграть время для подхода подкрепления. "Рота безголовых" была всего лишь авангардом, а основная армия шла с опозданием на полтора дневных перехода. К счастью, Джироламо сообразил отправить гонца, и войска прибавили шагу, чтобы подоспеть как нельзя вовремя. "Чистюли" быстренько прикрыли "суд длинных копий": это с маленьким отрядом в сотню человек можно играть в правосудие, а вот с армией...
   Я провалялся всё оставшееся до приезда в Сплит время в фургоне. Ни сил, ни желания показывать нос наружу у меня не было. Да и документы, которые я запрятал ещё до начала суда в пол фургона, требовали присмотра. Незадолго до того, как показалась столица крохотного государства, я выудил из тайника бумаги. Благо, в тот момент Луиджи и Арлекино вовсю храпели.
   Вот и сейчас я поминутно проверял, на месте ли записка, едва не обагрившаяся моей кровью. Да уж, сколько всего я пережил с момента попадания в это мир! Не говоря о чисто бытовых неудобствах (самим понимаете, до удобств ещё столько веков...), смерть могла настигнуть меня каждый день. А то и пару раз в день. Хотя, конечно, двумя смертям не бывать, так что пришлось бы всё-таки одной ограничиться...Но и такая перспектива меня отнюдь не прельщала: хотелось выжить и добраться до дома. Да хотя бы из-за кофе или котлет! Я бы даже в какой-нибудь чебуречной согласен был побывать, какая радость посетила бы при виде таких родных заспанных и недовольных продавщиц и пахнущих перегаром - родным перегаром от родного "левака" - посетителей. Да, мечты-мечты...
   Приходилось мириться. У меня ещё не пропала надежда отыскать выход отсюда, да я почти и не искал, собственно! Но, может быть, в городе что-то этакое подвернётся? Здесь же должны быть алхимики, чёрные маги, в конце концов, безумные предсказатели? Авось найдётся кто-то, способный мне помочь!
  
   - Его соплеменники тоже во всём полагаются на кого-то, но не на себя?
   - Ага...А потом ругают, если тот окажется не так хорош, как они представляли...
   - И себя при этом не ругают?
   - Как ты догадался, брат?
  
   Сплит встретил нас шумом и пылью. Нет, её было поменьше, чем при подъезде к деревне, она всего лишь заполняла лёгкие. Я уже почти успел к этому привыкнуть. Почти.
   - Чего это ты кашляешь? Заболел? - спросил участливо Арлекино.
   Сотрясаемый кашлем, я не в силах был ответить. Ну не сказать же ему, что чёртова пыль чёртового Сплита мне уже вот где сидит?
   Пыль обиделась, и проклятые частички вулканического пепла, морской соли, земли и микроскопические камушки ударили в глаза, отчего те заслезились как от пятитонного лука.
   - Нет, похоже, ему наш воздух не пришёлся по вкусу, - разочарованно махнул рукой Луиджи, вылезая из фургона. - Ну, пошли!
   Повозки остановились в сорока шагах от крепостных ворот. Вокруг вовсю засновали маленькие полуголые дети, клянчившие монетку, лоточники с.... Не запомнил названия, которое мне сказал Арлекино: это всё равно похоже на то, что уже минимум дважды ели...К парням тут же начали липнуть девушки сами-знаете-какой профессии с сами-понимаете-какой внешностью. Все попытки покушения на облико-морале русского туриста (а я имел честь являться первым русским туристом в этом мире) я пресёк. Не без сожаления, конечно, но и не без особой скорби.
   Далее мы шли, сопровождаемые целой армией попрошаек и торгашей. Я уже жалел, что оружие мы оставили в повозках.
   - А почему мы не можем доехать, куда нам нужно, на фургонах? - спросил я Луиджи, ударив по рукам очередного не в меру наглого пацанёнка.
   - Да, память у тебя выбили через левое ухо, - хмыкнул Луиджи. - Нашему брату запрещено въезжать в любой город Спорных графств конно и оружно, без особого на то разорения со стороны правителя или городского совета.
   - Глупость! - зло прокомментировал я, едва не споткнувшись о ногу лоточника с какими-то амулетами.
   Тот словно этого и ждал и завопил пуще прежнего:
   - От сглазу! От хвори-и-и! - и принялся потрясать особо "красивыми" товарами с подноса.
   Руки попрошаек дёргали меня за штаны и рубаху, кто-то даже подпрыгнул, вознамерившись уцепиться мне за локоть. Только бы бумаги не выкрали: я держал их на животе под рубашкой, постоянно держась рукой за бесценный груз. Помог же мне опыт шпаргалок, ничего не скажешь!
   - А ну! Брысь! Брысь! - Арлекино расправил плечи и потряс мощными ручищами.
   Детвора брызнула в стороны, а со стороны шедших впереди "безголовых" послышались одобрительные оклики.
   Капитан Джироламо, перебросившись парой слов со стражей, махнул нам: всё улажено. И мы, выстроившись по трое - городские ворота больше не позволяли - наконец-то вошли в Сплит.
   Честно говоря, я ждал больше. Много большего. Нет, внешний вид городка и так навевал ничего, кроме скуки, а тут...Ну, подумаешь, Средневековье и - совсем чуть-чуть - Новое время нетронутые и первозданные? Домики двух- и трёхэтажные, точь-в-точь зефирные постройки в немецких городах. Ну знаете, белые стены, деревяшки крест-накрест, окна домов то из какой-то мутной гадости - бычьего пузыря - то из дешёвого разноцветного стекла. Последние выглядели так, будто несколько нормальных стёкол разбили вдребезги, а потом перемешали и кое-как склеили. Ручная работа, видите ли, ручная работ! Тьфу! Грянут настоящие холодные - толку-то будет от всей этой экзотики?
   Что касается улиц...Знаете, я раньше, бывало, ругал наши дороги и грязь. Каюсь. Был неправ. Наши деревенские "направления" выглядели краше, прямее и чище, чем эти сплошные потоки нечистот, в которых можно было утонуть.
   - Счастливые люди, - вздохнул я, глядя как кто-то из местных передвигается по улице на ходулях. Их и придумали-то для преодоления этих зыбучих песков, по недомыслию лингвистов названных улицами. - Сюда бы кломпы...
   - О, вспомнил! - довольно воскликнул Арлекино. - А говоришь, забыл, забыл!
   Громила скорчил рожу. Он, наверное, меня хотел этим подбодрить. Но, признаться, эффект сие лицедейство вызвало абсолютно противоположный.
   Да, кломпы - деревянные башмаки - тут бы действительно не помешали! Помянув местные дорожные службы, которым, наверное, ещё веков не суждено появиться, я вслед за товарищами начал переправу. Тут другого слова и не подберёшь! Липкая жижа, в которой чего только не было намешано, пахнувшая сдохшим тысячелетие назад псом, засасывала мои нехитрые башмаки. Делая очередной шаг, я зорко следил за тем, чтобы моя обувь не досталась проклятой "улице". Этот бой я едва не проиграл, сделав слишком резкий шаг и почувствовав, что нога поднимается, а вот башмак - нет. На счастье, его не успело засосать, и я кое-как выдрал его из цепких лап грязи. Признаться, гордость от этой победы на пару мгновений превзошла все иные успехи моей жизни.
   Вот так мы и продвигались по улицам - или, честнее будет сказать, большим канавам - пока взору нашему не открылась гигантская...То есть, по нашим меркам, крохотная такая площадь, мощёная булыжником. Ступив на твердь, я едва не принялся её целовать! Да! Да! Почти нет грязи! Да! Можно смело ходить!
   Площадь окружала местный Кр...местную ратушу. Казавшееся громадой среди домишек горожан, роскошное (во все окна были вставлены стёкла!) здание, должное поражать своей величавой громадой (все три этажа!) и гигантской часовой башней (что вы, неужели все пять этажей?! не может быть такого!) стояло было целью нашего похода. Двери ратуши стерёг десяток солдат, видом своим мало чем отличавшихся от "безголовых". Должно быть, те же наёмники, только нёсшие службу внутри города. Они приветливо замахали руками. Ну точно, наши!
   - Так! Можете пока побродить по городу или подождать здесь. Узнаю насчёт оплаты! - Джироламо подмигнул ребятам.
   Я уже присмотрел улочку почище - грязь там не выглядела такой уж глубокой и противной - чтобы прогуляться...Но меня настиг оклик капитана.
   - Пьеро! Писарь! Со мной!
   - Так точно!
   Я не был так сильно разочарован: успею насмотреться на местные "красоты". Главное не потонуть до времени на сих замечательных улицах. Ничего не скажешь, поганая смерть будет.
   Я шёл позади капитана, стараясь не отстать от него ни на шаг. Перекинувшись парой фраз с охранниками, Джироламо вошёл в ратушу. А вот это место меня приятно удивило. Какие-никакие, а ковры, устилавшие пол. Разномастные, большие, маленькие и просто гигантские, коими были увешаны стены чуть повыше пояса. Кое-где даже виднелись так и дышавшие стариной гобелены. Странно, не мне они показались совершенно чужеродными. С портретов смотрели толстые и надменные хари прожжённых торгашей, из которых как раз и собирался городской совет. А вот на гобеленах были запечатлены сражавшиеся в доспехах воины, шедшие в атаку на врага, отдыхавшие после боя, или дамы, игравшие на арфах, приручавшие единорогов...Единороги! И они здесь! Привет, ребята! Я даже кивнул одному, самому прекрасному, как старому знакомцу.
   - Смотри, не отставай. В таком большом здании потеряться не составит труда, - участливо посоветовал Джироламо.
   Он без зазрения совести зашагал по красному ковру, что устилал коридор, ведущий прямо в центр здания. Там, похоже, был зал совета или что-то вроде. Точнее, ковёр прежде был красным: даже слепой мог бы заметить грязные следы подошв, огрызки и обглоданные кости. Видимо, уборщиков, чистоплотность и так далее здесь придумают ещё позже, чем дорожные службы. Честно говоря. Перспектива пробыть здесь дольше, чем месяц-другой, меня радовала всё меньше и меньше.
  
   - А он оптимист.
   - За что и выбрали мы его, помнишь?
   -Не только за это, конечно...Худшего "героя" тебе было бы сложно подыскать.
   - Если нету гербовой, пишем на обычной!
   - Понабрался, тьфу!
  
   И точно: коридор вёл к дверям из красного дерева, украшенных витиеватыми узорами. Присмотревшись, я понял, что это надпись: "Хранить, защищать и взращивать" - видимо, девиз города.
   На дверях стоял караул из трёх солдат. А вот эти на наёмников похожи не были совершенно. Чёрные камзолы с бесчисленными завязочками, ленточками и пуговицами, короткие мечи с широкими у основания лезвиями. На поясе - по три, а то и четыре пистоля. Причём вместо фитилей они были снабжены колесцовыми замками. Ага, значит, не так уж медленно тут идёт прогресс огнестрельного оружия. Интересно какие ещё сюрпризы запрятаны в подвалах Сплита?
   - Капитан "Роты безголовых" Ромуальд Джироламо, - я впервые услышал имя командира, между прочим, - к городскому совету по поводу жалованья. Со мной писарь, Пьеро.
   - Велено впустить, - кивнул тот из охранников, что стоял ближе всех к дверям. - Прошу.
   Двое расступились в стороны, а тот "говорун" открыл дверь.
   - Благодарю, - коротко кивнул Джироламо.
   Рука его по привычке покоилась на пустых ножнах: на капитанов запрет ношения оружия распространялся, похоже, точно так же, как и на простых наёмников.
   Я без боязни вошёл внутрь: судя по портретам внизу (а на них, без сомнений, были изображены члены городского совета прошлых лет) меня здесь ждали не какие-нибудь яростные и бесшабашные бойцы, а спокойные торгаши-интриганы. Чего их бояться лицом к лицу? А вот когда повернёшься спиной...
   В общем-то, я оказался прав.
   Колесо-подсвечник, вечерами и ночами освещавшее эту комнату. Десяток портретов особо дородных...двойников - двойников тех, кто сидел сейчас за круглым столом. В расшитых золотом и камнями кафтанах, причудливых шляпах (спасавших макушки от жутких сквозняков, гулявших по зданию). И всё же они были практически одинаковые, сидевшие здесь люди. Одинаково дородные, одинаково недовольные, одинаково смотревшие на нас с Джироламо. Даже одинаково хмыкнувшие в ответ на короткий поклон капитана.
   - Мой привет достопочтенной Синьории, - без особого уважения, но и без издёвки сказал Джироламо.
   Это было обращение равного к равным.
   - И тебе привет, доблестный Ромуальд, - слово взял тот единственный из синьоров, кто хоть как-то отличался одеждой от "достопочтенных".
   Красная мантия без украшений, блестевшая от пота лысина. Цепкий взгляд ледяных глаз, серо-стальных. На груди синьора покоился огромный, украшенный россыпью рубинов и топазов...медный ключ. Затёртый до блеска за многие годы, он резко контрастировал с собственною же отделкой. Наверное, это был символ власти над городом.
   Другие отцы города молчали, сверля нас глазами. Тоже мне, нашлась экзаменационная комиссия! И не таких видели! Несмотря на бахвальство "про себя", мне стало неуютно под градом хлёстких взглядов синьоров. В их глазах мелькали цифры прихода-расхода, чтобы на выходе дать мне цену. Судя по скучающим лицам, сумма выходила смехотворная.
   - Синьор Бертолуччо, мы выполнили Ваше задание. "Рота безголовых" наголову разбила сплитовскую пехоту, доблестно отразила атаку на Руины и выгнала прочь с земель великого...
   Я едва удержался от честной оценки "величия" Сплита. Столица- грязная, утопающая в собственных нечистота, и, наверное, единственный город на всю страну. Задравшие нос кверху правители-торгаши, для защиты ценнейшего месторождения угля пускающие в ход наёмников. Сплитовцы явно разучились воевать: в город жалкую сотню человек с оружием пустить боятся! Ха! Чем они тут вообще на жизнь зарабатывают? Углём? И всё? Ничего, вот прижмут их... Но что-то я разошёлся. Всё из-за проклятого места и этих чёртовых синьоров, не иначе.
   - Нас уже проинформировали о действиях Вашего отряда. К сожалению, мы не можем столь же высоко оценить результаты, - синьоры закивали. - "Полк чистюль" так и не был разбит. Трофеи захвачены только в одном сражении. Бар не лишился ни единой угольной копи. Сплит не получил никакой выгоды. Вы разочаровали нас, Ромуальд, - спокойным и ровным тоном отчитывал глава Синьории нашего капитана. - Если Вы надеетесь на премиальные, то совершенно зря. Кроме того, из-за Вашей медлительности вывоз угля в Алмостру и Мазур оказались приостановлены на целых три дня. Вы представляете, каких убытков это нам стоило? Мы подумываем, стоит ли вообще уплачивать Вам жалованье.
   Я едва не закричал на этого умника. Да что это такое! Мы кровь проливали, а этот...буржуй! Да, буржуй! Так вот, этот буржуй здесь спокойно жил, наваривался на каждой смерти, а теперь даже платить не хочет. Джироламо, что же ты бездействуешь? Сейчас бы с кулаками налететь на них! Ты в одиночку, безоружный, расправишься с людьми, в жизни не державшими ничего, кроме счётов и кошельков. Однако капитан даже не повёл бровью.
   - Что ж. Тогда мы...
   И дальше он изложил все перспективы невыплаты жалованья: уход отряда в Бар, ослабление потрёпанного за предыдущие недели войска Сплита...Джироламо говорил это медленно уверенно, как школьник - давным-давно разученный стих.
   И только тут до меня дошло: они же торгуются! Точно! За каждую монетку! У меня холодный пот выступил, когда я осознал: здесь даже за жизнь человеческую приходится вести торг...Да...Монеткой больше, монеткой меньше - что это синьорам?
   Мне всё меньше и меньше хотелось остаться в этом проклятом мире. Здесь каждый человек имеет цену, и, похоже, совсем крохотную...Хотя...Кто знает...Может, у нас - то же самое?
  
   - А он начинает понимать. Умный мальчик. Далеко пойдёт.
   - Ты говоришь так, будто готов признать поражение в пари.
   - А ты говоришь так, будто не знаешь меня столько эонов.
   - Надежда, как говорится, умирает последней.
   - Вот! Уже всё больше и больше у него набираешься этими словечками...
   - Не вижу в этом ничего плохого...
  
   Синьоры оживлялись с каждым витком торга. Даже капитан - и тот в какой-то момент скинул шляпу с головы. Жесты его становились всё более резкими, а голос уже давным-давно потерял обычное спокойствие. Глава Синьории вцепился в свою козлиную бородку, выщипав оттуда уже не один десяток волосков. Глаза его горели, лицо раскраснелось, со лба капал пот. Правая рука нервно ёрзала по столешнице, в поисках то ли кошелька, то ли стакана с водой, то ли пистоля.
   И вот торг подошёл к апогею. Джироламо принялся от ярости топтать шляпу, а Глава уже вот-вот готов был сорвать медный ключ с шеи.
   - Мы считаем переговоры законченными, капитан Джироламо, - соизволил сказать один из синьоров. - Тысяча двадцать два сплитских ливра.
   Я повернул голову в его сторону. Толстяк сидел рядом с сундуком (и как я его раньше не приметил?), уютно примостившимся в углу комнаты. Массивные замки почти полностью закрыли его. Да, не подберёшься! То-то они здесь такие прижимистые: кто ж захочет мучиться с открыванием этого добра? Тут бы взломщиков обучать, на целую сотню хватит дела!
   - Вот и замечательно, - облегчённо выдохнул Джироламо и поднял с пола истоптанную шляпу.
   Пару раз смахнув пыль и кое-как поправив, капитан нахлобучил её себе на голову и отвесил поклон синьорам. Положивший конец торгу толстяк протянул лист, испещрённый мелкой вязью разномастных мудрёных слов.
   - Мой писарь распишется под соглашением.
   Джироламо впервые за последние...Сколько же времени прошло? Час? Два? Сутки?.. В общем, впервые за последнее время капитан обернулся ко мне.
   - Так точно, капитан, - отрапортовал я и приблизился к синьорам, дабы принять в руки лист.
   Ага. Договор. Глаза сами собой, по выработанной за время обучения на юридическом факультете привычке, взялись изучать договор. Так: "Мы, нижеподписавшиеся...Далее именуемые...Обязуемся...Сумма договора..."
   Но - я наткнулся на очень хитрый пункт: "В случае изменения в период между достигнутым соглашением о цене договора и моментом выплаты числа солдат...". Тут же, рядышком, нашлись и более интересные пункты. По всему выходило, что реши покинуть какой-нибудь наёмник "Роту безголовых", набедокурь в таверне или ещё что-то, синьоры могли удержать весьма значительную часть жалованья.
   - Капитан, боюсь, мы не можем подписать этот договор, - пожал я плечами, возвращая бумагу в так и застывшие пальцы синьора-казначея. - Многоуважаемые синьоры хотят нас наду...хотят предусмотреть различные условия для невыплаты жалованья.
   Джироламо недоверчиво посмотрел на меня. Потом взял бумагу под хор возмущённых голосов синьоров.
   - Да как ты, писаришка, смеешь оскорблять нас!
   - Вздор! Глупость! Он намерен нам указывать!
   - Не хотите подписывать - и не надо! Нам же лучше!
   Я указал капитану пальцем на смутившие меня пункты. Джироламо принялся читать, медленно двигая губами: мечом он владел много лучше, чем мечом или аркебузой. Хотя, будь всё наоборот, зачем я ему понадобился бы?
   - Хм...- капитан нахмурился, отложив лист в сторону.
   Насколько я понял, до конца он так и не дочитал.
   - Обычно этим занимался твой предшественник...И никаких вопросов не возникало, - протянул Джироламо.
   Я едва удержался от того, чтобы не стукнуть себя по лбу: вот она, юридическая безграмотность! Всё было нормально, всё вроде нормально, ничего такого не вижу...А если нечто этакое случится? Так ведь нас по миру с таким договором пустят!
   - А в этот раз я настаиваю на исключении этих пунктов, - с неожиданным для самого себя нажимом произнёс я. - Синьоры, ваш договор мне не нравится.
   - Не нравится? - хмыкнул синьор-казначей. - Ну так другого и не ждите.
   - Да, а если...- я вздохнул поглубже, приготовившись к длинной тираде, но кивком меня остановил капитан.
   - Сейчас не время для споров, - приказным тоном подвёл итог капитан и повернулся к синьорам. - Завтра утром мы прибудем за обещанным жалованьем. Надеюсь, деньги будут нам предоставлены.
   - Не сомневайтесь в честности Синьории, - хмыкнул синьор-казначей.
   - Я в ней не сомневаюсь, - криво улыбнулся Джироламо и рукой показал мне на дверь. - До завтра, уважаемые синьоры.
   - До завтра, - ответил за всех Глава и кивнул.
   Всё, аудиенция окончена. Отцы города вернулись к обсуждению какого-то вопроса: время - деньги, и терять его невыгодно.
   Едва охрана захлопнула за нами дверь, как Джироламо обратился ко мне:
   - Как думаешь, Пьеро, какой подвох они нам заготовили? На Суде длинных копий ты доказал, что кое-что смыслишь в правилах и договорах.
   Натянутую улыбку Ромуальда я почёл за знак высшего доверия.
   - Если набедокурят наши ребята, если мы что-нибудь разобьём, если мы кого-то убьём, если кто-то из солдат решит покинуть отряд - мы потеряем деньги. Сколько - там не указано, всё зависит от усмотрения Синьории. Оно нам надо, капитан? - я старался говорить тоном прожжённого адвоката.
   Надеюсь, что получилось: в конце концов, Джироламо вряд ли часто сталкивался с людьми второй по древности профессии (надо же было защищать людей первой по древности профессии, какой бы она ни была).
   - Что ж. Тогда надо будет предупредить...А ты пока можешь быть свободен. Денег я выдать не могу, - развёл руками Джироламо. - ты сам раздал последние средства, помнишь? Но Луиджи покажет тебе казармы отряда. Там можешь бесплатно получить ужин и койку. После первого рассветного колокола ты должен быть на площади. Будем заниматься раздачей жалованья ребятам. Понятно?
   Капитан заметно повеселел. Даже обычно серьёзное выражение лица сменилось добродушным, даже, можно сказать, счастливым. Во всяком случае, при взгляде на капитана бежать куда подальше не хотелось - лишь оставалось смутное сомнение в безопасности рядом с этим субъектом.
   Мы вышли из ратуши (я у самых дверей едва не споткнулся об очередной огрызок от яблока) и повстречали улыбавшегося до ушей Луиджи. Он уже успел раздобыть где-то кричащего вида шляпу. Три размашистых пера: красное, синее и розовое - торчали из высокой замшевой тульи, а поля в обхвате были едва ли не в метр. Луиджи явно гордился приобретением, поворачиваясь к проходившим мимо людям то так, то этак. В комплекте со шляпой шёл и совершенно дикого вида плащ с сиреневой бахромой по краям, спускавшийся складками чуть пониже колен (уверен, что грязь его покроет в первые же часы).
   - Капитан! Ну что, удалось договориться насчёт денег? - Луиджи издалека нас приметил и принялся махать шляпой.
   Джироламо вздохнул. Похоже, он уже давным-давно устал от пристрастий Луиджи к вызывающему поведению и кричащей одежду.
   - А ведь когда-то он...- капитан скосил взгляд на меня и замолчал.
   Модник подбежал к нам, заставляя бахрому на плаще колыхаться при каждом движении.
   - Деньги мы получим завтра. И надеюсь, что ты потратишь их где-либо, кроме лавки полоумного портного, - со всей возможной строгостью сказал Джироламо. - А сейчас покажи Пьеро город и наши казармы. По кабакам не шляйтесь, мне он нужен трезвым и со здоровой головой завтра. А то знаю я тебя.
   - Капитан, всё будет сделано в лучшем виде, не извольте беспокоиться! - замахал руками Луиджи, подтверждая жестами правдивость и нерушимость своих слов. - Я покажу тебе славный город Сплит, Пьеро!
   Неуловимым движением правой руки он снял шляпу и выписал ею умопомрачительный пируэт, вслед за тульей опускаясь в изысканном поклоне. Я не мог не засмеяться от удивления. Луиджи улыбнулся и принялся отвешивать один поклон за другим, словно актёр, благодаривший публику за громкие аплодисменты.
   - Луиджи...- протянул Джироламо, и модник тут же посерьёзнел. - Надеюсь, Вы не угодите в очередную переделку. Не так ли?
   Капитан пристально смотрел в глаза Луиджи. Тот через мгновение отвернулся.
   - Прошлый раз не повторится, уверяю! Я прекрасно выучил уроки прошлого! - тоном блудного сына, вернувшегося домой, выпалил Луиджи.
   Щёки его - вот так штука! - порозовели.
   - И всё-таки она того стоила! - прошептал Луиджи, едва Джироламо отошёл на порядочное расстояние.
   - Луиджи! - укоризненно окликнул капитан.
   Слух у него был просто потрясающий! Или Джироламо просто загодя знал, что произнесёт бедокур?
   - Капитан! Я честно-честно исправился! - Луиджи вновь начал отчаянно жестикулировать, несмотря на то, что командир вряд ли смотрел в нашу сторону.
   Убедившись, что Джироламо затерялся в одном из переулков, Луиджи с довольным видом обратился ко мне:
   - Ну что, Пьеро, пойдём смотреть красоты Сплита! Сколько оттенков ты увидишь в этом замечательном центре всего прекрасного в мире! - Луиджи закрыл глаза и заулыбался.
   Прекрасно поняв, к чему клонит мой проводник, я быстро заговорил:
   - Нет, что ты, что ты! Лучше покажи мне казарму - и я больше не смею тебя задерживать! Дорогу от казарм сюда я с лёгкостью отыщу!
   Я, первый среди страдавших топографическим кретинизмом, не мог не похвастаться своими способностями! Я же найду! Обязательно! На второй день, на третий, на десятый - найду! В крайнем случае, пойду по "ниточке" - следам, которые проклятая грязь сохраняла довольно-таки неплохо.
   - Да ладно тебе! Неужели не хочется посмотреть нечто приятнее, чем грязная...
   Я представил картину воистину эпического характера: люди ходят по шею в помоях, койки более походят на муравейники (точнее, клоповники), а уж потолки...
   - Чем грязная казарма? Ну же! Соглашайся! Ты должен вкусить всех красот Сплита! - Луиджи широко улыбнулся, как акула, готовая сцапать ничего не подозревающего туриста. - Сколько, кстати, у тебя за душой?
   Луиджи придвинулся ко мне поближе, буквально нос к носу.
   - Честно говоря...- я развёл руками в стороны. - Ни единой монетки. Жалованья ведь я не получил при прошлой раздаче, а новой ещё не было...
   Модник тут же увял. Выглядело это так, будто обманутому вкладчику пообещали заплатить набежавшие за долгие годы проценты, да ещё основную сумму, - а потом сказали, что надо приходить завтра. Или через неделю. Или через год. А может, так вёл бы себя ребёнок, узнавший, что в кино родители его сегодня так и не поведут. Словом, глаза Луиджи полнились мировой печалью, а на лице отразилось выражение горести, перемешанной с ужасной обидой.
   - Ни монетки? - огонёк надежды ещё теплился где-то в глубине глаз Луиджи. - Ну хотя бы самой маленькой?
   - Не-а, - понурил я голову.
   Честно говоря, будь у меня деньги, всё равно не отправился бы в прогулку "за красотами" Сплита. Всё. Навидался. Домой хочу. Или хотя бы в казармы, спать.
   Луиджи печально вздохнул и махнул рукой.
   - Ну ладно. Тогда пошли в казармы. Не отставай. Путь предстоит неблизкий.
   Угу. Неблизкий. Это он не бродил по улицам моего города! Ха! Да этот ваш Сплит - жалкая деревня! Мне за хлебом дальше бегать, чем вам от края и до края...
   С последним я поторопился. Оказалось: и вправду дорога оказались длинной. Нет, в общем-то, напрямик мы бы добрались за считанные минуты. Но напрямик и сплитовские канавы...то есть, конечно же, сплитовские улицы - это две большие разницы. Они шли зигзагами, выделывали мёртвые петли, играли с пешеходом в лабиринт...Но! Они не делали главного, эти чёртовы улицы, - не приводили туда, куда надо. Но, может быть, оно и к лучшему: не будь сплитовские улицы столь безумны, клубок моей жизни так и не был бы распутан.
   Позади раздался громогласный оклик: "Дорогу синьоре Тибальдо! Дорогу синьоре Тибальдо!" - а вслед за окликом пришли звуки копыт и кряхтенье колёс...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8. Любовь зла - полюбишь и козла.
  
   Карета появилась из-за поворота, сопровождаемая пятёркой всадников. Взведённые арбалеты в одной руке, в другой - уздечки. А глаза добрые-добрые, так и пылающие незамутнённой любовью ко всему живому. Чтобы не мешать таких добрякам, Луиджи резко отпрянул в сторону, схватив меня за ворот рубахи. Брызги, окрики...
   И - она. Синьора Тибальдо как раз отдёрнула занавесь в сторону, обратив на меня внимание. Как же она прекрасна! Мгновения хватило, чтобы запечатлеть в моей памяти её образ. Длинные тёмные волосы, ровные, гребнем волны лежавшие на заключённом в бесконечные складки материи плече. Нос, не маленький, который так и боишься сломать одним прикосновением, а скорее напоминавший орлиный. Голова чуть приподнята, отчего кончик носа говорил об уверенности и волевом характере его обладательницы. Тонкие высокие брови (выщипывает, ну точно выщипывает!) цвета воронового крыла будто бы летали над серыми глазами с зелёным оттенком. Полные, чувственные губы сжаты: синьорина Тибальдо размышляла о чём-то и...бросила полный тяжких дум взгляд в мою сторону! Что-то было в нём, в этом взгляде...
   Что-то...Не понимаю...
   И как я со своей близорукостью всё это разглядел? Да ещё за мгновение?
  
   - Решил подкинуть ему трудности?
   - Какие трудности? Разве для героев они существуют?
   - Вот когда твой герой в прошлый раз влюбился сразу в трёх дам...
   - Э, не-не, тогда была совершенно иная ситуация! Не сравнивай! Ты специально сделал так, что эти трое дамочек враждовали!
   - Какая вражда? Не было никакой вражды. Ты что, не знаешь женский пол?
   - Иногда мне кажется, что даже мы не в силах их понять...
  
   - Пьеро, Пьеро! - из сладкого небытия меня вывели насмешливые возгласы Луиджи. - Ах, как мне знаком этот взгляд!
   С неохотой, превозмогая себя, я повернул голову в сторону проклятого шутника.
   Уперев руки в боки, он изобразил на своём лице выражение лица, обычно свойственное альтернативно одарённым. Глупая улыбка от уха до уха, зубы так и торчат, широко раскрытые глаза, то и дело норовящие подмигнуть пустоте. Картину довершали бесчисленные брызги грязи, покрывавшие его с головы до пят.
   Щёки горели. Так, ничего такого и нет! Я просто оценил красоту девушки, вот и всё! Защитная речь сложилась в моей голове, и я вот-вот готов был пустить её в ход, когда Луиджи все мои карты.
   - Что? Да на такого заморыша, тем более - писаря из "Роты безголовых", она и не взглянет лишний раз! Ты видел, как она посмотрела? Да ты ведь ей омерзителен! Ха, весь в грязи из-под колёс её кареты. Кареты! Ты знаешь, кто она? Знаешь?..
   Луиджи махал руками...Но и его план по спасению меня от стрел Амура провалился.
   Откуда-то сверху донёсся писклявый голос, окликавший Луиджи. Тот поднял голову. Секунда, и его увещевания резко сменились восторженными криками:
   - Беатриса! Беатриса! - "безголовый" перешёл на скороговорку, и следить за его потоком слов мне стало не под силу.
   Размахивая кистями, пальцы которых были сжаты в нечто вроде горсти - если бы итальянца на середине эмоционального разговора разбил паралич, оставив нетронутым только руки чуть выше запястья и голову, это было бы лучшей иллюстрацией произошедших с Луиджи резких перемен.
   Наконец-то вспомним о моё существовании, он с залитыми румянцем (явно не стеснения) щеками обратился ко мне:
   - Вот если пойдёшь прямо по этой улице, - Луиджи сделал жест в неопределённом направлении, - отыщешь казармы. А сейчас, прости, страждущие ждут моей помощи. Абсолютно бесплатной, смею заверить.
   Мой проводник с улыбкой от уха до уха и блеском в глазах упорхнул в дом, из окна второго этажа которого ещё выглядывала та курносая "страждущая".
   Опомнился я, когда за Луиджи захлопнулась дверь.
   Сглотнул. Ещё раз опомнился. Сглотнул. И ещё раз. Вот, теперь вроде как окончательно опомнился. Да. Ситуация была великолепная. Чужой город-лабиринт. Ни гроша в кармане. Топографический кретинизм. Прибавьте сюда ещё прижимистость местных (у меня возникало мало в сомнений в необходимости оплаты совета или указания, в какой стороне казармы) - и примерно представите моё положение. Наверное, уж лучше попасть в Сахару - там обзор закрывают только барханы, а ноги не засасывает уличная грязь. Хотя, нет, уж лучше в поле рядом с железной дорогой. Там идёшь, идёшь - и когда-нибудь да набредёшь на посёлок. Хотя, конечно, если это БАМ...
   Что ж. Я осмотрелся. Впереди не так уж и много переулков было и поворотов. Значит, надо идти, а там положусь на авось! Гордо задрав голову, я двинулся в поход. В первое время насвистывал под нос нечто бравурное. Этот этап закончился где-то минут через двадцать, когда я понял, что идти ещё долго. Улица не заканчивалась, а только всё дальше и дальше уходила змеёй. Заглянул в один из переулков. Нет, конечно, я слышал, что в европейских городах улица должна была быть ровно такой ширины, чтобы всадник с копьём проехал. Но судя по здешним просторам, гордое название копья присвоила себе зубочистка, и не самая длинная, а всадник с раннего детства должен был страдать рахитом.
   Я повернулся спиной к этому, с позволения сказать, переулку. Почесал голову: это значило, что мне предстояло обмозговать весьма и весьма трудную задачу. Мысли, однако, не желали складываться, то и дело сменяясь воспоминаниями о синьоре Тибальдо. А волосы, какие прекрасные волосы...
   - Заблудился, парень? - голос раздался над самым ухом.
   Я отпрянул, развернулся - и обомлел. Знаете, в бою видеть перед собой человека с оружием и во-о-от такой вот ухмылкой видеть было не так волнительно, как сейчас. Да и тогда у меня кинжал был, и "безголовые" ...
   Передо мной стоял высокий, выше меня на полголовы, парень лет двадцати пяти. Лицо грязные, волосы всклокочены. В глазах хищный блеск. Одет в рваньё. Но зато нож в левой руке невероятно красноречив.
   - Заблудился? - повторил он свой вопрос, приблизившись на шаг.
   - Не, не, ты что, - я ровно на такое же расстояние отошёл от "чуткого" представителя городского дна.
   - Ага, ну точно, - парень сплюнул, смачно так, от души. - Монетку дашь, покажу дорогу.
   - Мне кажется, сперва спрашивают, есть ли позвонить? - не удержался я.
   - Чего? В колокол позвонить, что ли? - уставился на меня доброхот. - Это ещё успеется.
   - И семечек чего-то не видно, - развёл я руками. - Какой из тебя парень с Машмета?
   - Ты вообще, чего несёшь? Всякие словечки, - разъярился парень и в один шаг оказался лицом к лицу со мной.
   Ноздри его раздувались от вырывавшегося воздуха. Глаза покраснели. Меньше секунды - и его нос едва не ударился о мой лоб: паренёк захотел поговорить с глазу на глаз, так сказать.
   - Деньги гони, и точка, - глаза его лучше всякой бегущей строки объясняли последствия моего отказа.
   - А нету, - голос мой от волнения стал как никогда ровным.
   А чего бояться? Сейчас вот ножик всадят, и всё.
  
   - Почему твой герой не хочет ударить его?Почему не начнёт защищаться? Ведь они почти равны по силам, и тот не ожидает отпора. Неужели нож его так пугает?
   - Нет, он просто боится.
   - Чего? Ты всегда людей лучше понимал, чем я.
   - Он и сам не знает, чего. Просто боится. Просто ощущает страх. А больше ничего не мешает ему отбиться.
  
   - Ни одной монетки, так что не того ты человека остановил, - я смотрел прямо в глаза этому обитателю подворотен.
   - Ты что, писарь? - ухмыльнулся работник ножа (топора, видимо, за бедностью, не было).
   - Да, - гордо вскинул я голову.
   - Отряда наёмников? - в голосе парня уже не слышался вызов.
   - Да! - с ещё большей напыщенностью и дерзостью ответил я и по инерции едва не треснул по сопатке.
   Парень в мгновение ока переменился: нож занял место за поясом, а руки повисли.
   - Братуха, держись, - вздохнул преобразившийся до неузнаваемости разбойник. - Извини, своего не признал. Совсем жизнь замотала. Ну, держись. Смотри, если что...В общем, Косого Стефана кликай. Кто знает, тот выведет. Эх...
   И он повернулся ко мне спиной, вернувшись не в переулок даже - длинный проём между соседними домами. На прощание Косой Стефан потряс кулаками над головой в ободряющем жесте.
   А я ещё долго стоял на месте, пытаясь сообразить, что же произошло. Наконец, решив, что мне попался скатившийся на самое дно коллега, двинулся дальше. Теперь часть мыслей моих переметнулась от синьоры Тибальдо к Стефану. Не подумайте ничего плохого, просто очень интересный случай!
  
   - Признайся: это ты устроил!
   - Отнюдь. Это он сам.
   - Что, герой уже рождается?
   - Мне кажется, он родился ещё в первые минуты нашего пари. А может, и раньше, только его не видно было.
   - Ладно. Продолжим наблюдение...
  
   Что мне оставалось делать? Спустя некоторое время, придя в себя, я продолжил путь. Раньше - в нормальном мире - я бы часами, а то и днями прокручивал бы случившееся в голове, думая, как скрутил бы того молодчика, а если бы ещё и девушка красивая рядом была, чтобы восторгаться моим подвигом...А сейчас? Сейчас я просто пожал плечами, недолго занимался разглядыванием закоулка, в котором исчез странный разбойник, - и всё.
   Но даже грязь, проклятая грязь Сплита, не смога засосать, прогнать мысли о словах, произнесённых тем человеком. Он - тоже писарь отряда наёмников? Почему же скатился до жизни такой? Может, его просто выгнали из отряда за ненадобностью? Нет, вряд ли, ведь даже капитан Джироламо едва может складывать буквы в слова при чтении, уж не говоря о его писательском "таланте". Значит, продававшие свою жизнь бойцы просто так сильно уважали писаря, что без зазрения совести прогнали его. А может, всему виной сам парень? Хотя вроде не такой уж он и злобный на вид, не дурак...Разбойник, конечно...Его бы повесили в ином месте, попадись он на глаза городской страже. Но ведь явно не просто так он упал на дно!
   Из размышлений меня вырвал деловитый разум: улица упёрлась в площадь, не такую уж и плохую, а очень даже опрятную и просторную: тут с лёгкостью смогли бы разъехаться двое всадников, кони которых в грязи утопали по бабки. Словом, оплот цивилизации и опрятности. На площади что-то происходило. Дымок...Люди, что ли, у костра стоят? Шум какой-то...
   Я прибавил шаг, а потом едва не побежал - помешало только кольцо из тесно жавшихся друг к другу зевак. Сплитовцы решили поглядеть на чудную выдумку: большой молот, ударявший по наковальне. А ещё - этот во всех смыслах ударный инструмент направляла большая бочка, из которой вовсю валил дым. Да, именно бочка: деревянный остов с металлическими скобами и заклёпками, с приделанной к боку жестяной трубой. Из этой штуки доносились кряхтение, пыхтение и дикий звон двигающихся шестерёнок.
   Зеваки рукоплескали при каждом ударе молота по наковальне, а я не мог оторвать взгляда именно от "бочки" - внутри был паровой двигатель. Вне всякого сомнения! Да! Долговязый парень в фартуке мастерового, перемазанный сажей, то и дело забрасывал в бочку дрова. Тут же кряхтенье становилось громче, а молот бил с удвоенной энергией. Вот оно, пришествие паровой эпохи!!!
   Раздались возгласы откуда-то слева. Зеваки принялись толкаться. Мне дважды за секунду отдавили ноги, пнули в бок, лягнули по правой коленке - и вот уже я оказался внутри людского круга, напротив хозяина чуда техники. Сам местный Левша подрастерял задор. Всему виной были трое стражников, с алебардами наперевес, окружившие изобретателя и оттеснившие его от творения.
   Паровой молот обходил по кругу толстопузый (по "стройности" он был где-то между стражниками и отцами города) сплитовец в красном полукафтане с гербом, на котором полнился золотом кошелёк, на спине.
   - Нарушаем, - причмокнул ценитель новинок, довольно потирая руки. - Скажешь, что не читал Книгу цехов?
   Крючковатый нос, сутулая спина, привычная к поклонам, ладони с иссиня-чёрными жилами - вот оно, одутловатое лицо, как их там...Что-то на "и"...Крутили нечто такое по телевизору, перед самым моим исчезновением...На слово "панацея" похожая, только букв больше...Ну да ладно.
   - Цех кузнецов не запретил мне демонстрацию, - ответствовал изобретатель.
   Тёмно-русые волосы, собранные в хвост, перетянутый цветастой лентой: чтобы не мешали работе. Мощные руки, не две горы, как у Арлекино, а именно мощные. Уверенные и взвешенные слова: он не отвечал - он именно, что ответствовал, зная себе и своим делам цену. Даже стражники его побаивались: острия алебард метили прямо в сердце. Трое воинов, в кольчугах - и боятся безоружного.
   "Странно: те, что сторожат Синьорию - с пистолями...Следовательно, это оружие здесь всё-таки редкость" - разум меж тем занимался малозначительными в данный момент рассуждениями. Разум, знаете ли, испугался.
   "Разум не может бояться, у него нет чувств" - поспешил он ретироваться. Ну-ну, знаем, всё знаем.
   "Только разум всё знает"...
   Я замахал головой, желая прогнать дурацкие мысли.
   - Ага, а этот, наверное, в сговоре с тобой? - одутловатое лицо развития Сплита перевёл взгляд на меня. - По виду сущий разбойник. А ну-ка, ребятки, поближе его подведите.
   Мигом меня толкнули в спину, и я оказался буквально на расстоянии волоска от острия алебарды. Озорной блеск стали мне удалось оценить. А вот остриё что-то пробовать не хотелось, я и так верил в невероятную его остроту.
   - Впервые его вижу, - пожал плечами изобретатель.
   Он упёр чёрные от копоти руки в боки.
   Паровой молот ударил с громом по наковальне, труба пыхнула, и двигатель заглох: видимо, дрова прогорели.
   Толстяк бросил оценивающий взгляд на чудо техники, покачал головой, и, даже не глядя на меня, бросил стражникам:
   - Ведём их, ребятки. С ними всё ясно.
   Стражник (изобретателю досталось целых двое) многозначительно кивнул на лезвие алебарды. Так и тянуло крикнуть: "Я буду жаловаться" - но волны негодования разбились о железобетонные и в высшей степени красноречивые доводы блюстителя закона. Я свято чту не только Уголовный, но и кодекс об административных правонарушениях - а потому ни малейшего желания спорить со знающим на зубок оба этих документа (естественно, в местной редакции) стражем правопорядка у меня не было. Оставалось уповать на везение. И, как ни странно, это в очередной раз помогло.
   - Что здесь происходит? - раздался возглас капитана Джироламо из-за спин зевак.
   Сплитовцы заволновались, расступаясь перед спокойно шедшим к чиновнику командиром "Роты безголовых". Будничная походка, лёгкая улыбка, игравшая на губах насвистывавшего нечто лёгкое и бравурное Джироламо - поджилки тряслись от мысли, что этот парень идёт к тебе. Да, и у стражников тоже уверенности поубавилось.
   - Так что здесь, говорите, происходит? - повторил капитан, остановившись на расстоянии вытянутой руки перед толстяком.
   Лоб служащего покрылся испариной. Он сжался, то ли в подобострастном поклоне, то ли в подготовке к броску.
   - О, рад встрече, синьор. Вы, видимо, идёте в казармы? Желаю Вам приятной дороги. А мы тут нарушителей закона берём, - последние слова он проговорил скороговоркой. - Взнос не заплатили, цехового разрешения нет...
   - Вот этот, - Джироламо показал на меня пальцем, и стражник мигом сделал шаг назад. - Из моей роты.
   Подальше, видимо, от опасности.
   - Из "Роты безголовых", - с лёгким нажимом уточнил Джироламо. - Он час назад появился в городе, никого здесь не знает. Просто зевака, я в этом уверен. Так что мы пойдём. Успехов в отправлении правосудия.
   Чиновник усиленно закивал, отчего его мышастого цвета берет сдвинулся на лоб и закрыл глаза. Выглядело это потрясающе комично. Не считая того, что минуту назад по приказанию этого забавника меня вполне могли использовать для проверки остроты алебарды.
   - Пошли, - бросил прошедший мимо меня Джироламо, и я спешно не пошёл даже - попрыгал за ним.
   - Только молчи, - не успел я даже рот открыть, как Джироламо принял все меры для предотвращения моих словесных излияний. - После.
   Из присущей мне вредности я обернулся на чиновника и махнул головой: мол, знай наших! Толстяк, только-только водрузивший на положенное место берет, насупился и отвернулся. Послышался гомон толпы, дождавшейся настоящего действа. Стража закричала, отгоняя наседавших зевак, послышались топот, лязг, окрики толстяка и короткие реплики сплитовского Левши. Я даже боялся обернуться. Нет, всей душой я был с изобретателем...Но...Как-то страшновато было увидеть правёж.
  
   - Он меня разочаровал. Настоящий герой ринулся бы на служащего, растолкал бы толпу, разоружил стражников и, за день собрав десяток огромных копий парового молота, только на колёсах...
   - Мы сейчас точно о реальном человеке говорим?
   - Извини, забылся...
  
   Едва я открыл рот, чтобы поблагодарить Джироламо, как тот поднял руку, приказывая помолчать. Так мы и дошли до казарм: шествовавший впереди капитан и я, двигавшийся позади него то бойко, вприпрыжку, то опасливо, мелкими шажками. Неспешная походка командира помогла мне полюбоваться красотами этого района Сплита. О да, без всяких сомнений, квартал выделялся буквально всем! Здесь даже грязи не было: только сплошной массив глины. На нас озирались такие же грязные, как и их лабазы, местные жители. Глаза добрые-предобрые. Знаете, при взгляде на эти полные мировой печали лица хотелось бежать. Быстро и без оглядки. Этак на противоположный континент. Или сразу - на полюс.
   Наконец, после очередного поворота, мы вышли к двухэтажному кирпичному строению, кое-как оштукатуренному, с давным-давно прохудившейся крышей. На скамейке, прибитой (да, именно прибитой - во-о-от такими досками!), сидели и мирно болтали двое парней в домотканых рубахах. Руки их были толщиной с чугунное ядро, а шеи, казалось, были сотворены из дубовых пеньков.
   Ребята посмотрел на Джироламо - и рывком поднялись. Скамейка заскрипела от удара, и стало ясно, зачем её прибили к стене: чтобы не поднимать с земли после каждого вскакивания.
   - Капитан! - радостно замахали гиганты, вполне сравнимые с Арлекино. - Капитан!
   Джироламо приветливо кивнул и, не оборачиваясь и не говоря ни слова, вошёл внутрь здания. Пахнуло...старым корпусом! Точно! У нас иногда пары шли в старинном здании, которое ещё Вышинского юнцом видело: во всяком случае, так говаривали преподаватели. Пыль, смешанная с затхлым воздухом, приправой к которому служила побелка - вот таким был запах и этого места. Узкий коридор со множеством ответвлений открылся моему взору. Голые, обшарпанные стены, на которых то тут, то там виднелись пятна от сырости, трещины, испещрившие вдоль и поперёк всю поверхность. То и дело в коридоре показывались пьяные наёмники, мутными глазами всматривавшиеся в капитана. Некоторых я даже узнавал: с ними плечом к плечу мне довелось сражаться против "чистюль". Серьёзные и бесстрашные в битве, они обращались в полных размазней в минуту мира. Было противно и больно видеть это изменение. И этих боялись горожане? Ха! Да что могут едва стоящие на ногах наёмники?
   - Ага, жалованье пропиваем, - кивнул собственным мыслям Джироламо, когда очередной боец с глазами кролика шарахнулся в сторону, чтобы дать дорогу капитану. - Пьеро, эти первыми в очередь за жалованьем выстроятся. Если будут с утра стоять на ногах.
   Я представил себе ползущую к сундуку с деньгами "Роту безголовых", шикающую на любого, кто не скажет даже - прошепчет громко. Да, это будет грандиозное зрелище людей, ставших свиньями. Почувствуй себя Одиссеем, что называется.
   Наконец, коридор упёрся в добротную, сколоченную из дубовых досок дверь. На ней висел непомерных размеров амбарный замок с добрым десятком скважин.
   Джироламо привычным движением снял с шеи цепочку с висевшим на ней ключом и, не поворачивая головы, приказал:
   - Пьеро, отвернись.
   Что мне было делать? Нет, конечно, любопытно взглянуть на процесс открытия сего чудовища, но приказ есть приказ. Пока я лицезрел потрясающе занимательное пятно сырости на потолке, как позвучал щелчок...Ага...Один...Второй щелчок...Потом послышался натужный скрип открываемой двери. Как, всего два щелчка? Значит, только две скважины настоящие, остальные обманка. Да, хитро, ничего не скажешь. Только с чего это я так заинтересовался этим замком? Сам в толк не возьму.
   - Проходи, - произнёс Джироламо, и я повернулся.
   Надо сказать, покои капитана отличались прямо-таки спартанской неприхотливостью. Койка под зарешеченным окном. Четыре простеньких шкафа по углам. Стол рядом с койкой: на нём стояли жестяной кувшин (для умывания, не иначе), подсвечник. А ещё...Я едва поверил глазам своим! Книга! В это время она должна стоить целое состояние: кожаный переплёт, инкрустированный несколькими зеленоватыми камешками. И, конечно же, к спинке койке был придвинут массивный сундук - полковая казна. Он также был снабжён замком, да не одним, а добрым десятком. На крышке лежали три пистоля и короткий меч, на котором дожидалась своего часа железная шляпа.
   - Располагайся, - Джироламо кивнул на кое-как сколоченный стул, стоявший напротив рабочего стола.
   Сам же капитан, бросив шляпу на крышку сундука, сел на койку и упёрся спиной в стену. Окно было слева от него, и солнечный свет, кое-как пробиравшийся через разноцветное стекло, задевал лишь краешек подбородка Джироламо.
   Я поспешил исполнить приказ капитана и сел на стул. Тот, несмотря на кажущуюся ветхость, даже не заскрипел и в целом, как ни странно, был очень даже удобен.
   - Не бойся, он даже Арлекино выдерживает, - позволил себе скупую улыбку капитан, но тут же посерьёзнел. - Почему Луиджи не провёл тебя сюда? Снова по девчонкам побежал?
   Конечно, начальство обманывать нехорошо, но и своих сдавать нельзя. Тем более повеса дрался вместе со мною в том бою, да и вообще...
   - Нет, он проводил меня до дверей казарм, а я попросил его оставить меня. Хотелось осмотреться.
   Видимо, мои слова не показались капитану Джироламо. Тот лишь хмыкнул, пожал плечами, и пробубнил:
   - Луиджи неисправим.
   Командир помолчал немного, наблюдая за тем, как я бросаю косые взгляды на книгу.
   - Удивляешься, как эта штука могла здесь оказаться?
   Я кивнул.
   - Это хроника Спорных графств. Точнее, раньше эти места назывались по-другому...Но, похоже, только автор этой хроники помнит то, старое, название. Жаль, что я прочёл только самое начало. Когда открываю эту книгу, завидую таким, как ты, книгочеям.
   Джироламо вновь позволил себе улыбку.
   Я только смущённо пожал плечами. Командир завидует подчинённому, да ещё и честно в этом признаётся - где такое видано?
   - Твой предшественник, да будет к нему добра земля, часто читал эту хронику. Перед гибелью он даже говорил, что раскопал что-то в этой книге. Только вот что? - Джироламо напрягся, подавшись вперёд. - Скажи, Пьеро, что именно произошло в палатке до взрыва? Здесь нет генерала, можешь говорить открыто. Тем более его власть распространяется на нас только во время боевых действий, а в мирное время наша рота сама себе голова. Как бы это смешно ни звучало.
   Да, голова у "Роты безголовых" - шутка из раздела чёрного юмора. Но с чего вдруг Джироламо стал настолько разговорчив? Значить, его похвала мне - способ втереться в доверие? Но тогда это выглядит настолько навязчиво, что сам капитан должен был бы это понимать.
   А может, и вправду рассказать о том, что же я нашёл в палатке? А? Ну что мне с этого будет? Только вот...Кое-какие имена там были упомянуты...Это явно клички...Вдруг Джироламо - сам владелец одной из тех кличек? Ну скажем, Маршал. А? Вдруг ему нельзя доверять? Или, едва получив бумаги, капитан отправит меняна встречу с предыдущим писарем? Как-то не хотелось, знаете ли, подобного поворота событий.
   Капитан обошёл меня, я же не смел даже голову повернуть. В голове так и крутилась картинка: Джироламо достаёт из-за пояса кинжал (и чтоб длинный и острый до жути!), строит хитрую рожу и, приговаривая "тихо-тихо", перехватывает мою шею...
   - Капитан, в палатке ничего не было, и почему тот парень напал - кто же знает? У покойника не спросишь! - я развёл руками, но голос мой дрожал.
   Угу, тоже мне, разведчик на допросе. Думал, никто ничего не заподозрит? Не выйдет!
   Джироламо почувствовал слабину и пошёл в атаку. Голос его, доносившийся из-за моей спины, нёс в себе нотки напористости и уверенности.
   - А знаешь, что это был человек из отряда самого генерала?
   Я едва не подскочил на месте. Так. Тихо. Надо взять себя в руки. Мало ли? Это могло быть простое совпадение. Но если...
   - Похоже, ты несколько удивлён. - Джироламо нащупал слабое место в моей стене уверенности. - Да-да, не удивляйся. Возможно, сам генерал его и подослал. Вопрос только: зачем? Что он не оставит тебя в покое, я полностью уверен. К чему ему лишние свидетели?
   - Свидетели чего, капитан? - не выдержал я. - Куда я влез?
   Проклятье! Выдал! Выдал себя! Да что ж такое!
   Джироламо, довольный, вернулся на койку. Теперь он смотрел мне прямо в глаза, не давая отвести взгляд в сторону. Тело моё покрылось испариной, а затылок запылал. Вот он, товарищ страх: здравствуйте, давно не виделись, чувствуйте себя как дома.
   - Ты действительно хочешь узнать? - Джироламо ухмыльнулся.
   В единый миг его лицо преобразилось. Глаза расширились, а на губах заиграла торжествующая улыбка.
   - Но я не могу ввести тебя в курс дела, пока не узнаю, что ты на наш...на моей стороне.
   Оговорка была сделана специально: Джироламо давал понять, что за ним кто-то стоит, и этот кто-то довольно-таки могущественен.
   - И как же мне это показать? - с наигранным безразличием сказал я.
   Точнее, мне хотелось, чтобы я произнёс с таким выражением свой вопрос. На самом же деле я весь напрягся, а голос мой задрожал от волнения. Джироламо выиграл. Теперь у меня нет пути назад.
   - Наши добрые соседи затевают одно дельце. Если выиграют - Спорные графства станут землёй одной из великих держав. А вслед за этим на континенте останется только одно государство. Угадай, какое?
   Джироламо выжидающе смотрел на меня, точь-в-точь как змея на кролика.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   94
  
  
  
  
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"