14

Глава 5. После драки кулаками не машут!

Солнце сверкало на металле шлемов и кирас образовавших широкий круг сорока наёмников. Я последовал внутрь этого круга вслед за тем хитрым старичком. Оказывается, то был известный в здешних местах законознатец. Такие должны были сопровождать каждый крупный отряд наёмников - для решения возможных проблем. Вот как раз и пригодился. Лучший. Что б ему.

Круг замкнулся за моей спиной. Знаете, с каким звуком приходит к человеку смерть? Со звуком сминаемой сапогами луговой травы.

Старичок, откашлявшись, обратился к наёмникам.

- Доброе утро, дорогие честные наёмники, благородные и неблагородные, как нас судьба вместе свела и собрала. Мы клялись хорошо служить и содержать наш полк в исправности, наказывать всяческое неповиновение - бедного как богатого, богатого как бедного, которые что-либо сделали против нашего полка и нанесли ему вред. После этого я прошу сегодня дорогих наёмников помочь мне наказать зло, - старичок обернулся ко мне.

Зло, значит. Вот гад! Самое поганое - знание того, что будет в случае моего проигрыша.

Наёмники до белых костяшек сжимали в руках пики. Этими пиками они проткнут меня, если я не докажу обвинение.

- Позволят ли мне уважаемые капитаны продолжить? - лёгкий поклон стоявшим в центре круга Джироламо и Бодденброк.

Наш - с какой радостью я подумал об этом! - капитан был в своём "боевом" костюме. Металлическая шляпа и всё такое. Пистоли заткнуты за пояс. Перевязь со спящими - до поры до времени - ножами.

А вот командир "чистюль" преобразился до неузнаваемости. На лице ни следа от щетины (вчера он уж больно походил на борова с нею). Белоснежная сорочка. Ну разве что пара пятнышек от вина на груди. Да на пупке пуговицы не сходятся, что и неудивительно - при такой-то комплекции.

Два знаменосца стоят подле капитанов. Над Бодденброком развевается всё та же грязная тряпка. А вот над Джироламо...

Я впервые увидел наше знамя во всей красе. Золотой крылатый лев поднялся на дыбы на алом фоне. Красиво, чертовски красиво! Перед смертью хоть на что-то прекрасное посмотрю.

"Мыслить хочу" - возопил разум. Ноги дрожали. Жить и вправду хотелось. Очень. И зачем я сунулся, а? Зачем7 Пути назад нет. Может, дёрнуть? Огляделся по сторонам. Солдаты сомкнули круг. Выбраться из него теперь невозможно. Что ж. Ладно.

Меня Прошиб холодный пот. Точно так же я волновался и перед экзаменом. В голове шумит, сердце отчаянно колотится, руки трясутся. Ноги не носят. Отчаянно хочется убежать подальше. Только нельзя. Нельзя!

- Свернуть знамёна! - взмахнул рукой законознатец.

Его серые глаза смеялись надо мной, а вот лицо было серьёзно донельзя.

- Восстановим честь знамени! Иначе не быть вовеки веков раскрытым! - хором воскликнули капитаны.

- Я даю тебе, вопреки обычаю, последнюю возможность отказаться от глупого обвинения, - обращается ко мне ласковым и снисходительным голосом законознатец, точь-в-точь как следователь на допросе. Хороший следователь.

Если откажусь, лицо покажет "плохой следователь" - тот, что будет мучить вопросами, доказательствами, забрасывать фактами и фактиками. Но это будет после. Сейчас - он ещё добрый. Очень добрый.

Дёрнуть бы!

Но куда? Если откажусь...В "Роте безголовых" мне делать нечего. Я не обольщаюсь: подохну в этом мире в первый же день. Пока ты в команде, пока тебя здесь прикрывают, ты ещё на что-то способен. В одиночку же - ты покойник. Да, собственно, наш мир недалеко ушёл. Что ж. Будем драться.

Я махнул головой. Стиснул зубы. Закрыл глаза. Сейчас начнётся.

- Что ж, - законознатец вздохнул, правильно истолковав мой жест. - Тогда начинаем...

Судебный поединок - тоже поединок, по-своему прекрасный.

И мне без трудна удалось представить нас - меня и законознатца - в образе бойцов...

Он старомоден. "Сахарная голова" - шлем с забралом. У него глазницы шире будут, чем, скажем, у "ведра" - ну помните псов-рыцарей? Так вот, у тевтонцев обычно "вёдра" на головах.

В общем-то, это и хорошо, и плохо. Плохо то, что если попадёт клинок - то всё, прощай зрение. А вот обзор хороший, да, хороший. Кольчуга. Поверх неё - белая накидка с вышитыми красными весами. Меч тоже неплох. Без всяких там выкрутасов, красивостей и прочего. Добрый меч. Ударит по голове - и прощай, жестокий мир.

А что у меня? У меня - только рубаха, кое-как подпоясанная алым кушаком. А вместо меча - кое-что поновее. Тяжёлая шпага. Тоньше меча, но длиннее. Но парировать удары меча ею будет сложно - придётся изворачиваться. Да, вот тебе и битва двух поколений, отстоящих друг от друга на добрых два-три века.

Мне надо попасть ему в глаз. Шансы есть? Есть. Это почти как сдать экзамены за все пять курсов разом. Может, экзамены даже проще будут.

Мы начинаем кружить. Сперва медленно. Шажок. Остановка. Шажок. Остановка. Не сходимся. Просто смотрим друг на друга, изучаем. Поединок начнётся позже, а сейчас мы смотрим. И работаем на публику. Мы всегда работаем на публику, даже когда трудимся над речью в каморке, озаряемой пламенем одинокой свечи.

Публика безмолвствует, ожидая начала боя. А мы ходим. Мы злим публику, которой нужны только зрелища. Мы знаем, что важнее - результат, чем кривляния и финты. Но ведь нам нужна публика. Без неё мы не можем. И мы растягиваем действо, измышляя красивости, закручивая интригу, чтобы замирало дыхание у благодарных зрителей.

Он всё понимает, этот старомодный законознатец, дарующий мне последние минуты жизни. В его глазах, умных, повидавших не одну сотню таких же самонадеянных выскочек, как я, расплывается океан спокойствия. Он знает, что я хочу жить - отчаянно хочу. Он улыбается одними глазами. Едва заметно кивает мне, движением головы показывая на публику. Я взглядом провожаю каждое его движение. Да, я знаю, законознатец, что сегодня мы вновь играем, и снова эта постановка потребует от нас всего нашего таланта. А под занавес я умру, ведь не могу же я победить человека, всю жизнь посвятившего изучению здешних обычаев?

Он всё понимает, читая по моему лицу каждую запятую моих мыслей, а может, даже приходит к выводам раньше, чем я сам. Он салютует мне: плавно поднимая меч, отводит его вправо, вытягивает руку вверх - и в мгновение ока прижимает к сердцу. И слышится в тишине, как металл звенит в такт биению сосредоточия жизни законознатца.

Я отвечаю, топорно и невнятно. Непривычная к здешнему оружию рука болтается, вместо финтов выписываю пьяную джигу. Законознатец качает головой: нет, он не смеётся - ему жаль меня, искренне жаль, ведь в кои-то веки удалось повстречать среди безграмотных наёмников кого-то, знакомого хотя бы с азами Поединка.

Да, это именно Поединок. С большой буквы, и никак иначе. Только решаю я свою судьбу, а не моего подзащитного. А это значит, что драться я буду до конца.

У меня не получается здешний салют - и тогда я взмахиваю так, как могу. Пируэт, может, не самый удачный. Поклон. Склоняю голову в знак уважения к мастеру.

Глаза его улыбаются. Да, он всё-таки не ошибся во мне.

И тогда мы начинаем сближаться.

Рука дрожит - но ровно до того момента, как ей суждено взяться за настоящее дело.

Он поднимает меч. Моя шпага принимает почти горизонтальное положение. Так. Кончик её должен смотреть в прорезь шлема. Да! Почти туда и смотрит! Замечательно!

Он заносит меч. Удар. Так, скорее, для острастки. Меч крутит ленивую "восьмёрку" - и разрубает воздух сантиметрах в двадцати от моего лица. Голова машинально дёргается, а ноги сами собой делают шаг назад.

Его меч направлен прямо мне в сердце. Левой - свободной - рукой законознатец делает призывный жест. Я наступаю. Где его глаза? Вот! Не подведи, рука! Сердце бешено бьётся. Я втягиваю воздух - и на выдохе наношу удар. Выпад.

В своих способностях он вполне уверен, ему хочется получить удовольствие от поединка - и поэтому он просто отходит чуть в сторону, отклоняя мою тяжёлую шпагу клинком. Это даже не блок, так, просто лёгкое направление удара в пустоту.

Я снова отхожу, едва сохраняя равновесие. На лбу уже не просто выступил пот - он льётся ручьями. Никогда прежде мне не доводилось биться на настоящем Поединке.

А глаза из-за прорезей сверлят меня насмешливым взглядом, твердя: "Надеюсь, это не всё, на что ты способен?". И тогда я вновь иду в атаку.

Выпад. Он не блокировал - просто увернулся.

Но всё не так просто. Кисть резануло болью - это не его удар, а мой: острие шпаги устремляется в сторону, и...ещё...ну...

Нет. Металл рассекает воздух - но ближе, чем в двадцати сантиметрах от шлема.

Я слышу вздох. Что это?

Ах, да, публика...Мы же на публике...Мы играем в смертельный бой, который и вправду закончится смертью. Моей смертью Я знаю это. А поэтом больше не боюсь.

Снова атака. Он даже не отходит в сторону. Выпад. Контакт! Меч и шпага скрещиваются, и я по инерции устремляюсь вперёд. Его левая рука в кольчужной рукавице перехватывает мою правую чуть пониже локтя. Я не понимаю, что произошло - но вот уже моё горло стискивают обе перчатки - его перчатки. Его меч стиснул мою шпагу и прижал к шее - моей шее!

Вот, наверное, и всё. Металл обжигает холодом кожу. Ну хоть не больно...

- А ты молодец, - доносится из-под шлема приглушённое бормотание. - Сыграем для них? Или ты хочешь закончить это прямо сейчас?

Публика сливается в моих глазах в единое целое. Она чем-то похожа на море, покрывшееся "барашками". Море вот-вот нахлынет - и только мы вдвоём его сдерживаем.

- Сыграем, - на диво спокойно отвечаю я, боясь порезаться о собственную шпагу.

- Я в тебе не ошибся.

Его хватка слабеет, и я вырываюсь. Лёгкие обжигает воздухом - мне наконец-то дано вздохнуть полной грудью.

Я не могу оторвать взгляда от его глаз. Он ждёт. Он очень ждёт. А ещё - он хвалит меня, безмолвно. За что? Может, за желание драться до конца?

И мы снова начинаем кружить. Он крутит "восьмёрки", в последнее мгновение останавливая клинок у самого моего лица. Я отвечаю выпадами. И даже однажды оказываюсь на волоске от победы. Ха, на волоске...от победы...так обычно не о победе говорят, а о гибели...

Выпад. Взмах. Сближаемся. Он всем телом подаётся назад, я же, наоборот - вперёд. Его глаза! Я с трудом отрываю свой взгляд от них. Удар.

Боль ожигает руку, и шпага чуть едва не выпадает из моих пальцев: я бью, а он на этот раз парирует, ударяя по металлу уже не понарошку - вполсилы. Меч стремится к моему сердцу, но я отхожу, отхожу как можно дальше, чтобы перевести дух. Но - тщетно.

Море бьёт меня в спину, торопит к врагу, прямо на его меч. Законознатец ликует. Да! Он вытянул из меня кое-что серьёзное, да, смог показать и своё умение. Он молодец. И я молодец. Совсем скоро мне предстоит умереть.

Рука устала. Лёгкие горят. Во рту пересохло. Я кое-как вытираю пот со лба, но он заливает глаза. Ладно. Мне всё равно недолго осталось.

Море грохочет волнами, радостное, ликующее. Во глубине даже смутно угадываются лица. Они такие знакомые...

Улыбающийся Бодденброк - и...

Да, это капитан. Он кусает губу, играет желваками - самообладание ему отказало, снова, как и в минуту речи перед ротой.

Спасибо, Джироламо, я знаю, что ты был бы мне хорошим командиром. Прости, что побыл твоим солдатом считаные дни.

Итак. Время прощаться? Знаете, это не так уж и страшно. Ещё чуть-чуть - и я успокоюсь. А может, вернусь домой: ведь это сон. Это должен быть сон.

Мама...

И уж чего я точно не ожидал от самого себя - напоследок крикнул:

- За Родину, гады, - звуки моего голоса поглотил звон металла.

Выпад. Блокировка. Рука уходит вперёд - снова он меня на этом поймал!

Кольчуга ударяется о моё правое плечо - и на краткий миг мы с законознатцем застываем ну прямо как "рабочий и колхозница".

- Ты был неплохим бойцом, - шепчет старик и дёргает меня за руку.

Шпага отлетает в сторону, а я лечу за ней...

Но мощная хватка не даёт мне упасть и подхватывает на полпути к земле.

Под напором его силы я разворачиваюсь - и ловлю глазами блеск меча.

Глаза-в-глаза.

Ну вот и всё.

И тут море извергает из себя шторм...

- Что такое?

Старик первым уловил изменения в обстановке. Только он хотел произнести последние слова обвинительной речи, как оборвал себя, прислушавшись к чему-то. Звуки...Это ...

Да! Трубы. Много труб! Очень много!

- Сплитовцы! Сплитовцы! - кричали "чистюли".

- Барцы! Барцы! - не отставали "безголовые".

Я растерянно махал головой, прогоняя видения боя. В голове не укладывалось: что здесь происходит?

- Похоже, к вам прибыли подкрепление, молодой человек, - подмигнул старик.

Да, он оживился и был весел после Поединка. Похоже, ему ничуть не было жаль того, что его речь прервали непредвиденные обстоятельства.

- Мы обязательно продолжим наше действо, - старик обращался к Джироламо и Бодденброку. - Но суд не может продолжаться во время боя. А что будет бой, это ясно. Не будет нарушением правил, если честные и уважаемые свидетели разойдутся по своим отрядам, а знамёна будут развёрнуты, чтобы сражающиеся видели, за что дерутся. Капитаны?

Бодденброк нахмурился, перевёл взгляд со старика на меня, потом на Джироламо и...рассмеялся! Капитан "чистюль" ударил себя по ляжкам и выдал нечто, отдалённо похожее на похвальбу, только на местном мате.

- Ну, ребята, - наконец-то он вспомнил более-менее пристойные слова. - Вы меня уже во второй раз с момента нашей встречи обманули. Это обязательно стоит отметить!

Толстяк замолчал на мгновение, ещё шире улыбнулся - хотя, казалось, куда уж шире - и добавил:

- В нашей деревне. Как только мы её возьмём. Вечером. А потом напомним, за что нас прозвали "чистюлями".

- Когда ты будешь праздновать нашу, - Джироламо повысил голос на последнем слове, - победу, то у тебя будет достаточно напоминаний о смысле имени нашей роты.

Капитаны раскланялись.

- На позиции! На позиции! В полдень мы будем драться! - хором воскликнули Джироламо и Бодденброк.

- Пойдём, писарь. Тебя ждёт новый бой, - бросил мне через плечо капитан.

Так, наверное, звучали поздравления из его уст.

Меня закружили подоспевшие Луиджи и Арлекино. Они осыпали меня поздравления, хвалили мою везучесть и хлопали по спине. Но я не обращал на это никакого внимания: сердце моё бешено колотилось. Сперва от радости, потом, едва разум проснулся, - от страха. Снова бой! Снова! Не дают отдохнут, гады! Но теперь - настоящий. Это тебе не прения на виду у сорока свидетелей! Здесь на выручку подкрепления не подоспеют!

Да, и всё-таки - что за чудесное совпадение! На моё счастье, Поединок затянулся...точнее, его затянул законознатец...

Я замер как вкопанный. А что, если он знал? А? Вдруг? Нет, что за бред! Не может такого быть! И всё же? Нет, это сомнительное, очень сомнительно. Он же должен стоять горой за свой отряд - "Полк чистюль", с чего бы ему такие проблемы своим создавать? Да, старик просто сжалился надо мною, не больше. Вражеские пули не столь снисходительны.

Издалека были заметны разительные перемены в облике деревни. Теперь дома едва виднелись позади бесчисленных - как мне казалось - рядов солдат. Шлемы и кирасы блестели презрением к врагу, посмевшему не сдаться в первую же минуту. Выросла целая роща пик. Только "лысая" башня всё так же спокойно и невозмутимо возвышалась над равниной. Она видела такое десятки раз прежде - и увидит ещё больше, так зачем же переживать?

Людская волна подхватила меня и понесла, понесла к заветной баррикаде. Теперь здесь было полным-полно людей. Они сновали туда-сюда, крепя нашу "неприступную стену". И теперь, глядя на неё, я понял, насколько жалкой была наша постройка. С десяток человек выстроились в цепочку, и гора камней выросла на месте нашего не холма даже - так, кочки.

Мне пришёл на ум каверзный вопрос, который я и задал однополчанину.

- Луиджи, а почему деревня вообще стоит на месте? Почему от неё не осталась только такая вот стена? Здесь же постоянно бои...

И впрямь. От домов, конечно. Почти ничего не осталось, видно, что их растащили по камешку - но ведь и никаких порядочных укреплений не выстроили.

- Вот кажется, умный человек! - Луиджи поднял лицо к небу и театральным жестом закрыл глаза. - Олух! Их же разбирают, как только отряд отсюда выходит: не оставлять же врагу такой подарок! Ха! Чтобы потом пришлось эти постройки после штурмовать? Дудки! Был бы здесь Арлекино - даже он поразился бы твоей глупости!

Но силача здесь не было: он отправился за нашими аркебузами. Ещё бы научил меня кто из них стрелять! А может, и не придётся, а? Сохранят такой ценный кадр...

Я посмотрел на ушедших солдат, полностью погрузившихся в работу. Серьёзные. Таким палец в рот не клади, пусть даже и в стальной перчатке. Да, и слово "кадр"-то не знают. И беречь не станут. Тут говоруны хороши только на Поединках да при славословии местным владыкам. Ну, может, ещё и здешняя церковь им благоприятствует, если ничего еретического не произносят, конечно же. А в остальное время...

Я сглотнул. Да. Видно, что "мы в консерватории не обучались" -всеобщий девиз. Но, может, оно и к лучше - делом хоть занимаются, а не болтают...Да, может быть...

- А вот и Арлекино!

Луиджи не требовалось открывать глаз, чтобы по топоту, звук которого вполне способен был пробудить мертвеца от вечного сна. И правда: великан бежал к нам, радостный, сжимая в руках пять (зачем нам пять?) аркебуз и пару туго набитых мешочков. Одну аркебузу тащить - это нелёгкое бремя, а уж целых пять...Да, могу наш Арлекино! Могуч! Над таким лучше не смеяться.

- Налетаем, разбираем, - Арлекино сунул нам в руки аркебузы...

И я тут же ухнул вниз: настолько тяжёлой оказалась эта штука.

- Да, парень, это тебе не болтать! - расхохотался Арлекино. - Ничего, положишь на камни - и будет всё хорошо.

Пока я приноравливался к ноше, товарищи уже успели зарядить оружие. В мешках, принесённых Арлекино, оказались пули и порох. Только это не тот порошок, который гламурные "красные мундиры" во всевозможных фильмах засыпают в ствол ружья, о, нет! Этот порох больше походил на хлебный мякиш, только тёмного цвета и дурно пахнущий.

Я пытался было повторить простую с виду операцию, но...

Руки мои продолжали дрожать - хоть та шпага и была всего лишь плодом моего воображения. Скорее, это нервы пошаливали. Знаете ли, нелегко удержать небольшой свинцовый шарик, пляшущий пьяную джигу на твоей ладони.

- А, неумёха, дай сюда! - Луиджи отстранил меня и быстро проделал всё необходимое. - Писарь, ха! Стрелять-то умеешь?

- Ну...эээ...в теории, - промямлил я, втянув голову в плечи.

- В чём? - недоверчиво переспросил меня Луиджи. - - Ладно. Смотри.

Он показал на фитиль - тонкий просмоленный шнур, тянувшийся из крохотного отверстия в стволе примерно там, где в современных винтовках должна быть мушка.

- Поджигаешь, наводишь и - ба-бах!- озорно осклабился Луиджи. - Всё ясно?

- Да!

На первый взгляд ничего сложного и вправду не было.

- Со ста шагов и дурак попадёт! - ухмыльнулся я довольно.

- Со ста шагов? - даже Арлекино удивлённо посмотрел на меня.

Великан переглянулся с фигляром и оба, не сговариваясь, в изнеможении ударили себя ладонями по лицу:

- Пьеро, попасть ты сможешь - при удаче - с двадцати шагов. Ну всему учить надо! Только трепать языком и можешь!

Мне стало до крайности обидно. Да я, я! Я задержал "чистюль", и подкрепление подоспело! Без меня бы! А ещё! Ещё товарищи по оружию!

- Ладно, парень, не дрейфь, все когда-то начинали, - стоявший рядом солдат протянул мне огниво. - У меня запаска есть, а тебе нужнее будет. По команде фитиль зажжёшь. Не боись, новик, отобьёмся!

- Да, Карл, уж как-нибудь выстоим, - кивнул Луиджи и, взяв у Арлекино вторую аркебузу, принялся её заряжать. - С несколькими стволами всё куда как интереснее.

Меж тем за нашим спинами спешно выстраивались "безголовые" с аркебузами. Где-то через каждые двадцать-тридцать человек они теснились, так, чтобы образовались проходы в рядах. За ними выстроился ещё ряд солдат. А ещё дальше - пикеносцы.

- Присядь-ка, Пьеро. - Луиджи как раз закончил заряжать аркебузу. - Парни начнут стрелять вместе с нами.

Парни? А, те, что сзади...

- Пули летать будут! Они ж ни своих не разбирают, ни чужих, так что будь осторожнее.

- Пуля - дура, а... - слово "штык" они вряд ли поймут. - Пуля- дура, зато меч- молодец.

"Безголовые" вокруг засмеялись.

- Верно! Языкастый у нас писарь! - раздалось откуда-то сзади.

- Стрелять по команде, не забудь. - посоветовал тот самый Карл.

Уже немолодой, с трёхдневной щетиной на смуглом лице, он смотрел на меня по-отечески.

- У меня такой же пострел дома остался. Может, кто ему там поможет, как я - тебе.

- Спасибо, - благодарно кивнул я.

- И не храбрись, Пьеро! У тебя, вон, даже кирасы нет! Любая пуля возьмёт, - Луиджи положил вторую аркебузу рядом с первой.

Труба коротко пропела и умолкла.

- Готовсь! - раздалась команда Джироламо.

Наконец-то я смог всё внимание перевести на врага. Ну и немножко на своё оружие. Неудобное, чтоб его! Приклада нет, курка нет, только ствол толстый из железа да "магазин" - утолщение в основании этого ствола, где своего времени ждали пуля с порохом. И, конечно же, фитиль.

С той стороны доносились звуки труб, мелькали знамёна (как раз напротив меня виднелось "чистюльское"). Легко можно было разглядеть ряды пик...и шевеление.

Народ принялся разбегаться в стороны, давая дорогу пяти людям, тянувшим ...

Я прищурился. Какая-то чёрная штука. Большая. Похожа на...

- У них пушка! - пронеслось волнение по рядам солдат. - Пушка!

Я инстинктивно втянул голову в плечи. Шансы стать дуршлагом повышались с каждой секундой.

- Эка невидаль, - хмыкнул Карл. - И не такое пережили.

- Вон ещё одна! - Луиджи тыкал пальцем вправо. - Смотрите!

Действительно: справа от первой, шагах в ста, показалась и вторая пушка. Судя по беготне, ещё в ста шагах была третья пушка.

Большие дуры! На глазок в них было метра три длины и полтора в обхвате. Какое же ядро у них должно быть?

- И какого я спросил?! - невольно слетел возглас с моих губ.

К "нашей" - той, что напротив нас выкатили - подбежал парень, голый по пояс, с серо-коричневым шаром. Неровное ядро какое-то...

- Пристреливаться будут. Ну, держись, братва, - Карл надвинул на лоб шлем и прижался к нашей баррикаде.

Мои пальцы судорожно стиснули аркебузу. Зубы клацнули. Это тебе не ожидание разбирательстве на "суде длинных копий" - это гляделки со смертью!

В горле пересохло. Глаза сузились до узких щёлочек, так, чтобы было видно только жерло орудия и пушкари. Солдат с какой-то палкой...нет, это не палка! Этой штукой поджигают фитили у пушек, точно! Только как же она называется? Как же? Вспоминать какой-то термин - лучшее успокоение сейчас. Да, как же штука называлась...

Бух!

Раздался звук, точь-в-точь как от удара взбивалки по старому пыльному ковру.

Просвистело ядро. Я вжался в землю, желая зарыться и выйти уже на противоположном конце этого мира. Не вышло.

Где-то позади ухнуло.

Бах!

Бах!

Я повернул голову и...

Я увидел! Я увидел! Большое пятно летело по небу, выделывая неровную параболу. Да, это было красиво - если бы я смотрел на летящее ядро с безопасной стороны. Наверное, этак километров с двадцати, не меньше, из бинокля.

Но ведь угораздило же оказаться среди участников сего невероятно зрелищного события! Да, тут покруче, чем с "3D-очками", полное вживание в роль, и даже больше. Может, кто-то вжился бы в мою роль, а я спокойно вернулся домой? Нет? Никто не хочет?

- Может, заткнёшь его причитания?

- А мне нравится.

- А мне - нет.

- Ладно, ладно, сейчас исправим...

Враг снова зарядил пушку. И снова - бах!

- Где же наши орудия? Почему молчат?! - не выдержал я, когда над головой снова просвистело ядро, ударившись о землю уже гораздо ближе, чем в предыдущий раз.

- Орудия? Наши? Ха! - Луиджи хмыкнул. - Так денег нету! Ха! Это вон у "чистюль" наниматели что надо, а у нас...

- Им деньги всё равно не платят, - Арлекино цыкнул на Луиджи, и тот чуть успокоился. - А у нас жалованье выдаётся как надо. Может, и сегодня премиальные дадут, кто знает, а?

- И точно! Пьеро, капитан что-нибудь а жалованье говорил? Ты ж нам теперь деньги выдаёшь! - глаза Луиджи прямо-таки издевались надо мной безмолвным хохотом. - А?

- Да подавитесь вы своим жалованьем, - зло ответил я.

Ведь этот насмешник знает, что с Джироламо я не общался вот уже второй день! И вообще, к чертям деньги! Выжить бы! Попал я впросак, ничего не скажешь! Единственная надежда была на аркебузу. Не подвела бы в самый ответственный момент. Да и ребята позади поддержат...Они ведь поддержат? И не дадут удрать, между прочим. Да, ситуация!

И снова - бах! Бах! Бах! Ядро упало...И взорвалось! Ударная волна задела даже меня, а на голову посыпалась каменная крошка вперемешку с землёй. И ещё что-то красное...Кровь! Наших задели! Вскоре раздались возгласы: точно, кого-то убило. И стоны...Значит, есть раненые. Но с местными живодёрами им не прожить долго. Эх, что ж вы так...

- А это уже настоящие ядра, не пристрелочные, - сплюнул Луиджи, покрепче перехватив аркебузу. - Сейчас ещё сделают пару залпов и полезут.

- Как и обычно, - подытожил Карл. - Держись, писарь, ты везучий.

Солдат видел мою дрожь и пот, заливавший глаза. Ага, везучий! Попал в чёрт знает какой мир, утром едва не умер. Сейчас могу от пули погибнуть. А не погибну от пули - так ранен буду. А если буду ранен, значит...

"Прощай, хозяин" - отозвался разум. Да, этот умник сделал верное умозаключение. Мне в любом случае придёт конец.

- Ребята! Приготовиться! Идут! - раздался абсолютно спокойный голос Джироламо.

Капитан побывал и не в таких переделках.

- Начиним их свинцом! - заорал Арлекино.

- Начиним! - пронеслось в ответ.

Я повернул голову на голос силача, чуть успокоился при взгляде на нашего весёлого громилу, перевёл взгляд на вражеские позиции и...сглотнул.

Они шли в атаку...