Аннотация: Четвёртая глава, составленная из нескольких главок героев.
В комнате, освещённой лишь парой факелов и горящим камином, в креслах сидели двое. Одним из них был герцог Рабар.
Скоро ему должно было исполниться сорок, но выглядел он на тридцать пять, не больше. Статью он пошёл в отца: высок, но узок в плечах, очень худ, лицо казалось измождённым от длительной голодовки. Бледность лица компенсировалась горящими глазами: словно два чёрных алмаза смотрели на тебя, решая, жить тебе или умереть. Брови был короткими и не очень густыми: Фридрих Рабар каждое утро специально выщипывал волоски. Герцог всегда тщательно следил за собой, и даже после бессонной ночи и утомительного дня его коротко стриженые каштановые волосы были аккуратно расчёсаны и зачёсаны на правый бок, как любил Фридрих. Некоторые за это называли его старомодным: такие причёски были популярны лет пятьдесят назад, при деде короля АльфонсоV. Но Рабар лишь ухмылялся, если кто-то намекал о "старомодности", отвечая: "При Альфонсо III всё было лучше". Отец герцога, которого тоже нарекли Фридрихом, очень любил рассказывать сыну о былых временах. К счастью, он отправился к воротам Даркоса ещё семь лет назад, и не видел, во что превращается его любимое Королевство.
Вторым был барон Сан-Зар. Стефан, Владетель баронства Сан-Зар, являлся почти что полной противоположностью своему другу. Сорок восемь долгих лет жизни оставили на нём свой отпечаток, и не совсем приятный. Некогда прекрасные рыжие волосы, из-за которых по нему сходили с ума многие придворные дамы, поседели, хотя рыжие седеют медленнее остальных. Густые и длинные усы и бородка клинышком делали своего владельца в чужих глазах лет на пять или шесть старше. Ещё два года прибавлял совсем не красивший его, хотя Стефана уверяли в обратном, живот. Из-за вместительности этого живота враги Сан-Зара за глаза называли его "Усатым бочонком". Когда Стефан узнал об этом, он вызвал добрый десяток насмешников на Поединок Чести, отправив к Тайтосу всех десятерых. Насмешки стихли, но не прекратились.
Сан-Зар почти всю свою жизнь, не считая войн с воинственными соседями огнаров, провёл в своём замке, редко выбираясь даже в замки соседей. И лишь одно заставило покинуть барона так любимый им замок Сан-Зар: Реджинальд назначил его главой Особой охраны.
Указ об её учреждении был зачитан на Коронной площади лишь неделю назад, но вести об этом успели разлететься по всем Владениям. Не совсем добрые для дворян и, наоборот, прекрасные для простого народа. Во-первых, потому, что в Особую охрану Реджинальд повелел принимать всех желающих, лишь бы они умели держать меч в руках. Во-вторых, именно Особой охране теперь полагалось охранять королевскую особу, а гвардии отводилась лишь оборона дворца и патрулирование Белого города вместе с городской стражей. Дворяне боялись, что из королевской гвардии сделают обычное подразделение гарнизона, и поэтому подняли ропот. К счастью, Людольфинг оказался не глуп, и капитаном Особой охраны сделал Владетеля.
- Компромисс, не более, - вздохнул Сан-Зар, любуясь на новую форму.
Белый плащ, накинутый поверх белых же доспехов, должен был намекать людям, что Особая охрана борется только за правое дело. Во всяком случае, на это надеялся Людольфинг. На белой ткани была вышита золотыми нитками молния, герб Королевства. А над ней - корона с двумя зубцами, новый герб Людольфингов.
- Меня терзают смутные сомнения, сударь Сан-Зар, - наконец-то прервал своё задумчивое молчание герцог Рабар. - А что, если Реджинальд пойдёт дальше?
Когда Фридрих начинал говорить, многие вздрагивали и глазели по сторонам, потому что у такого щуплого на вид человека не могло быть такого низкого и мощного голоса. А вот народ Рабара помнил, как их герцог, словно сошедший на землю Вартар, одним голосом останавливал бегущие рати и приводил в смятение аркадские и партафские орды. Просто голос обычного человека не должен был перекрывать шум битвы и гром. А вот Рабара - мог.
- Он, как мне кажется, несколько лет побесится, а потом возьмётся за ум, выкинет алых магов из столицы и... - баронов Сан-Зар всегда отличала полная наивность в делах политических.
- Если Фердинанд проиграет битву Блад Торну, Реджинальд подомнёт под себя всё северное Королевство. И, как мне кажется, отдаст в руки своих братьев. А потом примется и за остальные части. Боюсь, что за Артуа и Беневалем последуют мой Рабар и Ваш Сан-Зар. Уже сейчас Реджинальд может собрать до шестидесяти тысяч пеших и тысяч десять конных, и это не считая армий Королевства. Против такой силы уже сейчас вышел только Фердинанд, а потом, если принц погибнет или проиграет, у Реджинальда не будет внутренних врагов.
- Это что же получается? - лицо его сразу из красного стало снежно-белым.
- Вот, поняли? Ещё год, да что уж там, этот день и надвигающаяся ночь, и больше нет свободы, всё будет как в проклятой Унгуртской Теократии. А я хочу, чтобы мои внуки владели моим герцогством, а не ползали на брюхе перед потомками этого Реджинальда.
--
И что Вы предлагаете? Мы давали присягу на верность Реджинальду, и, скажем, убить его или предать - значит лишиться титулов и обречь на нищету наших детей и внуков. Лично у меня уже есть дочь, и я хочу, чтобы она вышла замуж за дворянина, а не за какого-нибудь столяра или каменщика. А ещё мне бы хотелось передать титул одному из моих сыновей.
--
Не бойтесь, я даже и не думал о таких вариантах. Сейчас нас слишком мало, чтобы сделать что-нибудь серьёзное. Нам надо натолкнуть на те же мысли дворян в моём герцогстве и в Вашем баронстве и герцога Аскера. Он же сейчас командует Пятой армией? На границе с Аркадией?
--
Да.
--
Это хорошо. Иоанн Дука Ватац может нам помочь в этом деле.
--
Герцог, Вы хотите воспользоваться помощью нашего извечного врага? Великолепно, сам Рошфор бы не додумался! - рассмеялся барон.
--
Нет, я бы сказал, что Ватац воспользуется нашей.
--
В смысле?
--
Мне тут недавно ветер нашептал, - герцог не любил раскрывать свои источники информации, - что император идёт на Партафу, а Королевство не должно мешать.
--
И что предлагает этот ветер?
--
Мы - спокойствие на восточной аркадской границе, они - деньги и наёмников.
--
Сколько? - бароны Сан-Зар всегда любили считать деньги. К чести их рода, только свои. Или те, которые в скором времени они смогут они назвать своими.
--
Сорок тысяч сестерциев и четыре-пять тысяч айсаров.
--
Великолепно!
--
Партия в "смерть короля" началась... - прошептал Рабар.
Королевство. Предгорья Саратских гор.
Едва мы вышли из палатки, я неуверенно спросил у Тенперона:
--
Учитель, что же мы будем делать?
--
В данный момент я собираюсь отвести тебя в твою палатку, а потом заснуть.
--
Нет, сударь, я имею в виду, что Вы будете делать после отъезда принца?
--
Взять столько еды и снаряжения, сколько можно, и отступать в предгорья.
--
А разве это не будет нарушением приказа?
--
Запомни: маги имеют право не выполнять приказ представителей королевской фамилии, если считают, что это противоречит интересам Ордена и Королевства. А если по-огнарски, то нас тут просто перебьют.
--
Ясно, учитель.
--
Вот твоя палатка, - учитель указал мне на довольно широкую палатку, у входа в которую дежурило пятеро воинов.
--
Доброй ночи, учитель!
--
Доброй, доброй, - пробурчал себе под нос Тенперон и быстрым шагом отправился вглубь лагеря.
Только я захотел зайти в палатку, как один из охранников, лет девятнадцати, в простой кожанке и лаптях, спросил меня:
--
Милорд, а правда, что Вы один убили сорок воинов в этой битве? - он прямо-таки сиял от одной мысли о том, что стоит рядом с таким героем.
--
Я не считал, но мне кажется, что намного меньше, - и правда, сколько же я тогда убил?
--
А алых магов вы же тогда чёрным пламенем спалили и одним взглядом сожгли того, в начале боя, чёрного рыцаря.
--
Алых я достал "ледяной стрелой", а рыцаря поджарил всего лишь молнией, - по лицу воина казалось, что "ледяная стрела" будет почище, чем чёрное пламя.
--
Ух ты! Но я всё равно горжусь тем, что буду охранять такого великого мага! - он мне поклонился. Через секунду уже все пять воинов кланялись мне до земли. В такие моменты кажется, что сможешь зажечь и погасить звезду одним движением брови.
--
Я рад не меньше вашего, что меня охраняют такие бравые воины! - я зашёл в палатку. Слышались возгласы: "Ура лорду магу!" или "Наш господин завсегда сильнее других будет!". Я немедленно показался на улице снова.
--
Какой такой "господин"? - недоумевал я.
--
Так как же, сударь? Лорд Тенперон, да живёт он тысячу лет, сказал, что теперь мы будем служить Вам!
--
К сожалению, он мне ничего не говорил, - я старался держаться увереннее - хозяин всегда должен быть примером для подражания.
--
На то и мы у Вас, чтобы вы знали, что здесь творится, милорд.
--
Хорошо. Всем доброй ночи.
--
Доброй ночи, милорд.
Наконец-то я смог осмотреть палатку: на земле стояла низкая походная кровать, возле неё поставили два маленьких складных стула, чтобы легче было переносить их с места на место. Сняв с себя мантию, я плюхнулся на кровать, не погасив даже свечи, горевшие на одном из стульев. Через мгновение я заснул.
Проснулся я, когда солнце только стало подниматься из-за Мёрзлого моря. От свечек остались только куски оплавленного воска. Накину мантию, я вышел из палатки. Рядом дежурил всё тот же огнар, с которым я вчера говорил.
--
Как почивали, милорд?
--
Хорошо, только не называй меня милордом - зови просто Николасом. К тому же я даже не знаю, как тебя зовут.
--
Слушаюсь, милорд Николас.... то есть господин Николас. Сташеком кличут меня, господин.
--
А ты тут всю ночь стоял?
--
Да не, господин! Владек с Лкашеком стояли, пока Вы почивать изволили. Потом старик Жихарь и Владарь стояли. Теперь вот я недавно тут и стою.
--
Это хорошо. Мы должны всё время быть готовы отразить удар предателя.
--
Пока Вы тут, господин, они и на версту не подойдут, это нам Жихарь сказывал.
--
Надеюсь, что Жихарь окажется прав. Кстати, а где остальные войска?
--
Его Величество ещё до восхода поднялись, собрали своих и пошли куда-то на закат.
--
Значит, у нас осталось не больше трёх тысяч, - чуть слышно прошептал я.
--
Зато скоро о нас будут слагать песни!
--
Чего?
--
Так то я говорю, господин, что Владарь слышал, что сюда топают сильно могучие ватаги предателя. А о погибших всегда слагают песни, - Сташек продолжал ухмыляться, словно не понимая, что он только что брякнул.
Храбрые воины, ничего не скажешь. А может, просто глупые? Как любит говорить Тенперон, храбрость и глупость отличаются на самую малость. Только вот я забыл, что это за малость...
--
А ну да, ну да. Слушай, Сташек, если тебе будет нетрудно, буди остальных, пусть идут сюда, а Владаря попроси, чтобы узнал, что сейчас делает ... - я не знал, как проще назвать теперешний чин Тенперона.... - лорд Тенперон и что сейчас говорят оставшиеся воины.
--
Будет исполнено, господин Николас!
"Так-с, от не в меру ретивого Сташека отдохну хоть на пару минут. Надо решить, что сейчас делать. И поесть было бы неплохо". Время близилось к завтраку, когда пятеро моих, гм, подчинённых собрались у палатки. В свете дня я их смог рассмотреть получше. Все, кроме старика Жихаря, были похожи один на другого: тёмно-русые волосы, светлые глаза, всем лет по восемнадцать-двадцать, все четверо готовы выполнить любой приказ "лорда Николаса". Жихарь был самым старым среди них: лет сорока пяти, тёмные короткие волосы, тёмные умные глаза, довольно длинная бородка, доходившая до кольчуги, и топор, который он держал за поясом - привычка, доставшаяся скорее всего со времён или участия в бандитской шайке, или после работы лесоруба. Жихарь догадался взять немного хлеба, крынку молока и прожаренную куриную ножку.
--
Спасибо, Жихарь, за завтрак, - сказал я, поев немного хлеба и запив молоком.
--
Завсегда рады, господин Николас, - Сташек уже, видимо, предупредил своих об утреннем разговоре.
--
Ещё чего-нибудь желаете, господин? - спросил самый высокий среди них. Владарь, как мне почему-то взбрело в голову.
--
Нет, Владарь, ничего, спасибо, - Владарь поклонился. Вышло у него это, правда, не очень хорошо, но и так сойдёт.
--
Что слышно в лагере, Лкашек? - вперёд выступил парень лет двадцати, с бесшабашным видом.
--
Осталось наших тыщи три, господин. Говорят, что в горы отходить будем.
--
Хорошо. А что лорд Тенперон?
--
Лорд устроил совет, собрав всех сотников и тысячников. Такого даже Его Величество перед битвой не делал, - видя мой любопытный взгляд, он добавил: - Так Жихарь сказывал. Про Его Величество.
--
Естественно, учитель господина побольше принца сделал во время битвы! - мне оставалось только удивляться, как быстро по лагерю разносятся слухи и новости.
--
Ладно. Через десять минут всем быть готовыми - идём на этот совет.
--
Есть! - все пятерых словно и след простыл.
Мои худшие опасения подтверждались: Фердинанд просто бросил нас на произвол судьбы, а сам уходил к западной границе. Мучиться нам, конечно, оставалось недолго: по самым скромным мои подсчётам, в недели пути от нас стоит тысяч тридцать-сорок пехоты и с тысячу рыцарей, и им ничего не стоит нас просто задавит числом. Просто раздавить, безо всяких изысков. Мои размышления прервал Владек, тихо сказавший:
--
Господин, мы готовы, - все пятеро стояли в нескольких шагах от меня, боясь нарушить мои размышления. Видимо, я говорил вслух, а у здешних крестьян не было привычки даже показываться на глаза о чём-то думавшему господину. Просто потому что он обычно раздумывал, как же наказать нерадивых холопов.
--
А, да, я готов. - Я поднялся, поправил мантию, пригладил волосы. Сташек вручил мне короткий меч, неизвестно откуда взявшийся у него.
--
Меч их, - он сделал короткую паузу, - тысяцкого. Наша сотня где-то нашла и просила передать тому магу, что их спас.
--
Передай им мою благодарность!
В меч было вделано несколько небольших опалов, а клинок был довольно неплохо сбалансирован. Свой я потерял в горячке боя, метая во вражеский строй огненный шары. Да и тот не особо мне пригодился: пользоваться-то я им почти и не умел.
--
За мной! - гордо добавил я и пошёл вперёд, минуя ряды палаток, к шатру Тенперона.
Все, кто встречался нам на пути, невольно снимали шапки и шлемы. Еще бы! Вид нёсшего на поясе меч мага-ученика (мантия академии была хорошо известна местным), за которым шли пятеро облачённых в кольчуги и глубокие шлемы с личинами (Сташек нашёл их где-то у самого лагеря, видимо там, где полегла гвардейская рота Блад Торна), с каплевидными щитами и длинными копьями, был воистину впечатляющим.
За минут десять мы смогли найти шатёр учителя: там уже дежурило десятка два воинов, все в трофейных кирасах и с длинными копьями. Сначала десятник не хотел меня пускать. Но когда Жихарь напомнил (говорил он так, словно стоял в битве рядом со мной), как погибли рыцари и алые, все расступились, а самые молодые даже поклонились мне.
Внутри шатра собралось человек тридцать-сорок. Хоть шатёр и был огромен по сравнению с моей палаткой, он еле вмещал всех собравшихся. В центре, у стола с какой-то картой, стоял Тенперон и незнакомый мне дворянин, в позолоченной кирасе, низком шлеме и в кольчужных штанах. Правда, он был без оружия. Тенперон, увидев меня, слегка кивнул головой, указывая на место рядом с ним.
--
Вот все и в сборе. Думаю, можно начать совет командиров.
--
Пора! Пора! - слышалось со всех сторон.
--
Рад вам представить, гм, - Тенперон на секунду поколебался, - генерала Блад Торна, который так великолепно вёл битву против нас. Прежде чем кидаться на него или на меня с кинжалами, выслушайте, что он скажет! - никто не проронил ни слова и даже не шелохнулся.
Слепому бы стало ясно, что после вчерашней битвы учитель стал непререкаемым лидером среди солдат. И всё же продолжал делать вид, что всего лишь гость на этом собрании. Хотя бы этой почти что шуткой.
--
Благодарю вас, сударь Тенперон. Итак, - он подбирал слова, - сейчас сюда движутся три армии Реджинальда, совсем недавно узурпировавшего трон. Насколько мне известно, в общей сложности узурпатор кинул против нас шестьдесят тысяч пехоты и пять сотен рыцарей, не считая вспомогательных войск. По моему скромному мнению, нам тут не продержаться в прямой битве, естественно, и часа. Своими мыслями я уже поделился с генералом Тенпероном.
Тишина была просто убийственной, только кто-то из сотников молился Богам про себя.
--
Я и капитан Блад Торн, трезво расценив обстановку, составили следующий план. Завтра же утром, если ещё не сегодня вечером, следует бросать этот лагерь и отходить в горы. За четыре дня форсированного марша мы сможем добраться до, - Тенперон указал пальцем на замысловато нарисованный на карте замок, - замка Беневаль. Он уже лет сорок как покинут, но его стены ещё сохранились, и мы сможем легко их привести в порядок. Там мы, даст Онтар, - за ним последние два слова повторили все собравшиеся, - сможем дождаться подхода подкреплений. К тому же, я не представляю себе, как вся та армада, брошенная против нас, сможет туда добраться без потерь, - Тенперон заговорщицки улыбнулся. - Если вообще Реджинальд и его генералы решат догонять нас там. Они ещё не знают, как мы потрепали Вторую армию Блад Торна.
--
Всё благодаря Вашей атаке, сударь Тенперон, иначе бы я уже стал маршалом!
--
Чего нет, того нет, генерал. Так вот, как мы просчитали с Блад Торном: Реджинальд кинет в погоню за принцем минимум три четверти всего войска. Против двадцати тысяч мы ещё сможем повоевать. Теперь слушаю ваше мнение по этому поводу, милостивые государи.
--
Я тут скумекал, - вперёд вышел старый сотник, с полностью седыми волосами и длинной бородой, придерживая меч, - что останься мы тут - и через две недели все будем болтаться на виселицах, если и не того хуже! Так вот, Ваша светлость Тенперон, - сотник применял ещё старое обращение, которое убрал ещё дед Фердинанда, - куда Вы - туда и мы. Мои ребятки Вас поддержат.
--
Сотня Кинбурна, - послышался выкрик из дальнего конца шатра, - с Его светлостью.
--
Как и сотня Патрика! - средних лет воин, явно из горожан, с гладко выбритым лицом, не хотел отставать от остальных.
--
Сотня де Заурье, - сотник, похоже, был младшим сыном рыцаря, в наследство от которого ему достался только титул, - поддерживает истинного короля.
Вскоре уже все собравшиеся выкрикивали "За Тенперона!", совершенно забыв о принце, который, вроде, оставался командующим армией и этим отрядом - тоже. Что ж, всё это было только в мечтах Фердинанда.
- Прекрасно, мои воины, - при первых же словах учителя все замолчали. - Совет окончен, собирайте воинов. Выступаем через час, - знаком Тенперон попросил меня остаться.
Когда все разошлись, Тенперон подошёл ко мне.
--
Как тебе твои воины, твоё "копьё", - каждый дворянин должен был вывести на войну одно или несколько "копий" - восемь-десять воинов, - исполнительные?
--
Не могу пожаловаться, учитель, но как Вы смогли их уговорить?
--
Просто намекнул паре тех вилланов, что слонялись по лагерю без дела, что один маг ищет, гм, охрану. Через полчаса моей охране пришлось отгонять желавших записаться к тому магу, который, "яко Тарик", поразил алых.
--
Спасибо, учитель. Но как мне им платить? У мня же даже дома собственного нет, не то что уж поместья.
--
Поверь моим словам, через три месяца у тебя будет свой феод почище, чем у Даркмура.
--
Надеюсь, учитель. Но что вы собираетесь делать уже в самом замке? Зиму мы там без припасов не протянем.
--
Думаешь, я за несколько месяцев не успею выбить отсюда войска Реджинальда?
--
Но как?
--
Это уже моё дело. Помни: через три месяца мы будем пировать в Тронгарде, выгнав реджинальдистов.
--
Я запомню, учитель. А теперь я должен откланяться: меня ждут мои воины.
--
Через час вы уже должны будете собраться на северной стороне лагеря.
--
Конечно, учитель, - я поклонился и вышел из шатра.
Мои воины уже стояли по краям от палатки, сгрудившись вокруг меня, словно вообразив, что на их господина будут покушаться все шпионы Реджинальда.
--
Ну что, господин? - разом спросили у меня Сташек и Владек, звеня кирасами.
--
Через час мы должны собраться у северной стороны лагеря. Мы отступаем в горы, к замку Беневаль. Там и будем ждать подкрепления.
--
Идея эта, кончено, хорошая, - важно посмотрел в сторону шатра Жихарь, когда мы шли к моей палатке. - Но место это гиблое.
--
Почему?
--
Люди там пропадали, господин, один из моей деревни пропал, на праздник Онтара, так до сих пор и не вернулся. Обвалы там нередко случаются да лавины. И ещё, старики говорят, - Жихарь огляделся по сторонам, переходя на шёпот. - Замок чего забросили? Хозяин там молодой погиб, лет сорок назад, разбился о скалы, его туда предатели какие-то скинули. Так до сих пор и ходит он по горам и по комнатам замка, убивая всех, кто потревожит его. Такие вот дела.
--
Может, это и правда, может, и ни, - Лкашек явно занервничал, переходя на северо-восточный огнарский говор, - но с нашим господином и сама Хозяйка Зимы не страшна: так он уделал того рыцаря и алых колдунов.
--
Точно, Лкашек, - подхватил Владарь, - нам теперь и на Хозяйку Зимы можно, и на дракона, и на стаю голодных вампиров. Всех перережжём-пережгём!
--
Так! Отставить разговоры, - я решил, что пора привыкать к военному говору. - Лкашек и Владарь, вы помогаете мне собрать всё из палатки. Жихарь, сбегай на поле, может, там ещё доспехи остались: нужны кирасы и кинжалы. Владек и Сташек, вы собираете свои вещи. Потом соберёте и вещи остальных.
--
Вот такой господин мне по нраву, - подмигнул остальным Жихарь и быстро пошёл в южный конец лагеря, что был ближе всего к полю боя.
- Великолепно! - я зашёл в палатку.
В глаза сразу бросилось то, что вещей внутри прибавилось: на полу валялись сапоги, кирасы, кольчуги, несколько мечей и кинжал. На кровати лежали рубахи, явно снятые с мёртвых рыцарей, несколько свёртков и десяток плащей с разными гербами.
--
Что это? - недоумевал я.
--
Так это, господин, у наших обычай такой: кто спас жизнь твою в битве, да помог добычу добыть, тому что-то из неё перепадает. Это, видать, из той сотни, с которой вы рыцаря да колдунов прищучили, - ничуть не удивился Владарь. Лкашек лишь тихо присвистнул, глядя на все собранные здесь вещи.
--
Знатно они Вашу помощь оценили - сразу видать, вся сотня лучшие вещи выбирала.
--
Кирасы, мечи, плащи, рубахи и сапоги берите себе. Я возьму себе кинжал и вон тот плащ, - я указал на висевший на стульчике чёрный плащ, - и.... красную кирасу, - она как раз была вся то ли покрашена в красный, то ли сделана из красного металла, и была мне почти в пору.
--
Завсегда рады служить Вам, господин! - хором гаркнули Владарь и Лкашек и быстро начали собирать вещи.
--
Господин, негоже Вам участвовать в работе. Вы лучше воздухом подышите, вот как раз вам Ваша кираса и плащ! - глаза Лкашека сияли от радости.
--
Спасибо.
Стянув мантию через голову, я надел кирасу поверх рубахи, кое-как застегнув лямки, державшие эту железку на мне. А потом снова надел мантию, и накинул плащ.
На улице все проходившие мимо солдаты невольно кланялись мне: вид у меня был словно у какого-то владетельного князя, не меньше. Скоро, минут через пять, из палатки вышли Владарь и Лкашек, нёсшие на спинах туго набитые мешки.
--
Вы выглядите как герцог, собравшийся на войну, господин, - оба уже, видимо, мечтали о герцогском достоинстве для меня и рыцарских шпорах для себя, - ещё год или два и Вы будете править каким-нибудь герцогством, не меньше.
--
Тогда ждите посвящения в дворяне! - сказал я шутя, но Владарь и Лкашек поклонились мне. Значит, я правильно угадал их мысли.
--
Рады служит господину Николасу! - гаркнули оба.
--
Ура великому магу Николасу, шевалье д'Атору! - вдруг послышалось за моей спиной.
Обернувшись, я увидел, как Владек и Сташек, свалив пять или шесть мешков на землю, придумывали мне титулы всё длиннее и почтительнее.
--
Ага, вот и наши шевалье прибыли! - я не мог не рассмеяться.
--
Мы... шевалье? - Владек и Сташек на секунду замолкли, а потом заголосили ещё громче. - Ура герцогу Николасу Датору, владетельному князю Саратскому, правой руке маршала Тенперона! - на последний титул словно откликнулся весь лагерь - все кричали: "Слава! Ура маршалу Тенперону!".
--
Так, быстро замолчите, а то скоро меня в принцы, а учителя в императоры запишите!
--
Было бы недурственно, господин! - отозвался Жихарь, тянувший за собой мешок.
Следующие двадцать минут ушли на перетаскивание мешков к северной стороне лагеря.
--
Господине, а Вы не можете попросить у лорда Тенперона повозку? А то мы восемь мешков сами не дотащим. И это ещё не считая еды и воды.
--
Для моего герцога всё что угодно, - засмеялся за моей спиной Тенперон, сопровождаемый Блад Торном и двумя десятками стражи.
--
Я буду очень признателен, учитель! - я слегка склонил голову, приветствуя собравшихся.
--
А вот как раз и эта повозка, - Тенперон указал вправо, где стояли пустые повозки, во многие из которых даже ещё не были запряжены лошади.
У каких-то двадцати повозок суетилось не меньше сотни человек, старавшихся как можно скорее свалить на них своё добро.
- Только вам придётся самим её взять у моих сотников и десятников: там битва почище вчерашней.
--
Нам не привыкать, сударь, - Жихарь, засучив рукава, быстро направился отбивать повозки.
--
Жихарь, стой, я сам! - я обогнал старика и уже стоял у одной из повозок, чудом ещё остававшейся пустой.
Несколько человек захотели было спорить со мной, но многие узнали меня.
--
Эй, хлопцы, отойдите - это ж тот маг, что пожёг лыцаря у сотни Седого! - спорившие сразу отошли в сторону, кланяясь на каждом шагу, а остальные просили Онтара дать мне сто лет жизни.
--
Спасибо, огнары, спасибо, не забуду вашей доброты! - я подозвал Жихаря и Лкашека с Владеком, чтобы они перенесли все мешки и корзины с едой в повозку, а сам вернулся к Тенперону. Возле него уже стал собираться народ.
--
Учитель, когда мы выступаем?
--
Как только все три тысячи соберутся вот на том поле, - Даркхам указал на поле сразу за выходом из лагеря.
--
Сколько дней нам понадобится на переход, сир? - это уже Блад Торн, поглаживая усы и звеня доспехами, спрашивал у генерала. Интересно, и Блад Торн уже "был уверен", что Тенперон не задержится на звании генерала?
--
Неделя, если нам ничто не помешает. Там, я надеюсь, мы сможем продержаться два или три месяца.
--
Кстати, я всё время забываю Вас спросить, что будет через два месяца?
--
У нас будет армия! - Тенперон любил ставить своих учеников и подчинённых в тупик неожиданными ответами.
--
Вы имеете в виду эти три тысячи голодранцев? - генерал. а теперь уже капитан, с горечью смотрел на собиравшихся воинов.
--
К тому времени у нас будет в десять раз больше воинов, которым не сможет противостоять и столичная гвардия!
--
Вы, естественно, не скажете, где мы возьмём в горах столько, гм, воинов?
--
Естественно, я ведь ещё сам до конца не всё продумал! - Тенперон засмеялся.
--
Будем надеяться, сир, что Реджинальд не погонит на нас к тому времени все тринадцать армий Королевства.
--
Он будет занят Фердинандом и компанией. - Именно после этих слов у меня появились сомнения насчёт дальнейших планов учителя.
--
Дайте боги, чтобы Вы оказались правы, сир! - Торн вскочил на подведённого к нему коня. Позвольте откланяться, я должен проследить за погрузкой моих вещей, - я раскланялся.
--
Конечно, Николас, конечно! - Тенперон чуть наклонил голову в знак согласия.
Даркос был всего лишь хранителем ворот в царство мёртвых, обитель своего отца, Тайтоса. Считалось, что именно он решает, кому занять место подле своего отца, а кому скитаться по миру живых в облике дух, призрака, обречённым на вечные муки.
Поединок Чести - это бой, на который один благородный вызывает другого. Этот поединок по Кодексу Огнара имеют право отменить только боги, то есть - практически никто. Бой обычно ведётся на мечах, до смерти одного из участников. Отказавшийся от поединка дворянин не имеет право появляться на расстоянии ста лиг от столицы и публично подвергается осмеянию. Первое, конечно, намного опаснее, но второе - обиднее для дворянской чести.
Крестьяне, которые должны идти на войну вместе со своим феодалом. Чаще всего такое обращение принято на севере Королевства, где крестьянство в большинстве своём - лично зависимое. На юге и западе же, наоборот, крестьяне свободны и платят лишь плату за аренду земли феодала.
Практически все доходы феодал получал со своего поместья и зависимых крестьян. Например, чтобы купить коня и полный набор доспехов, требовалось денег, за которые можно было купить не меньше сотни коров.
Феод - личное владение рыцаря, пожалованное за службу. Постепенно из временно пожалованных стали наследственными.
См. "Глоссарий".
Приставка "д'" использовалась только на севере Королевства, что с айсарского означала "из". В остальных частях Королевства. В языке титул произносился бы как "Датор".
И опять обращение, оставшееся только на севере.
Именно так называют всех людей благородного происхождения на востоке Королевства, на границе с Конфедерацией мидратских княжеств.
По три армии на север, юг, восток и запад Королевства. И так называемая Столичная - в Тронгарде.