Утром Тенперон собрал всех четырёх магистров стихий у себя в кабинете. Первым делом, он заявил, что подобные собрания будут теперь проходить раз в неделю. А в силу надобности, и чаще. А уже затем он начал давно подготовленную им речь. Всё началось с того, что над Королевством нависла угроза, и только маги, его верные сыновья, могут помочь. Магистр Людовик расчувствовался, пустив скупую слезу.
Даркхам только этого и ждал: магистры созрели для того, чтобы им сказать о настоящей цели собрания. Тенперон предлагал обложить всех магов подоходным налогом. Проще говоря, любой волшебник должен теперь был вносить десятину в казну Гильдии. Естественно, только с доходов, получаемых им от волшебства. На подобное не решались даже огнарские короли. Да чего уж там, сам Реджинальд побоялся сделать это. А вот у Архимага получилось. Нет, он, конечно, мог и лично ввести налог. Но тогда бы поднялся ропот, что во главе Гильдии стоит тиран. А теперь-то что? Пришлось вначале спросить у магистров, вроде бы подавших эту идею.
Тенперон даже удивился, почему даже вроде не самый глупый Рикардо не спросил, а с какой, собственно, целью нужен новый налог? Архимаг усмехнулся: даже своему однокашнику он бы не сказал и половины правды. А всей - даже себе. Никому в таком грандиозном деле нельзя было доверять.
А после полудня он снова поднялся на Заклинательную башню. Прихватив с собой ту книгу, что была найдена в Катакомбах. Листы пергамента хранили в себе неизмеримую ценность. Именно из этой книги Тенперон узнал, что задолго до Рошфора в Таире маги овладевали искусством некромантии. Лишь единицы из них добивались каких-либо успехов в ней, но никто не был по-настоящему велик. Даркхам ухмыльнулся. Ведь у них не было ни Гильдии магов, ни армии айсаров. Пусть она и марширует сейчас на юг, на войну с тайсарами.
Тенперон нашёл на последних страницах именно то, что искал с самого начала. Как ни смешно это звучит. Он нашёл заклинания. Магические формулы, а также схемы пассов. Всё это было важно, но не настолько, как знание о новом... измерении. Да, именно оттуда черпали свою силу некроманты. Из измерения, в которой обретались души мёртвых, источник энергии для некромантии. И этот источник был рядом, не надо было даже протягивать руку: он окружал мир, как и эфир.
Но Даркхам долго не мог понять, как туда попасть. Сначала он пытался нащупать эфир, и пробить в нём что-то вроде окна. Кто знает, может, именно так можно было прорваться к местам последнего приюта душ мёртвых. Но нет, ничего не получилось. Лишь энергия стихий окружала Тенперона, протекая меж пальцев.
И лишь к вечеру Архимаг понял. Да, на него словно нашло озарение... Хотя, быть может, это был тот демон, который обещал помочь Тенперону? Но это не имело никакого значения.
Притянув ту чёрную энергию, с которой Тенперон упражнялся до этого, он, следуя намёкам из книги, позволил ей окружить себя. Это выглядело, если бы поверх мантии он надел чёрный саван. Тенперон поймал себя на мысли, что жалеет, что никто не видит его. Какое это было зрелище!
Словно крохотные ручейки, стекавшие с гор в самом начале весны, нити энергии смерти стекались к Тенперону. Они образовывали тот самый саван, который становился всё толще и толще, толще и... И спустя несколько мгновений он стал видимым даже для обычных людей. Нет, конечно, проверить это нельзя было: просто Даркхам чувствовал, что слой тёмной энергии стал виден.
А вскоре он оказался в том новом измерении. Тенперон летал в темноте, где был виден лишь свет далёких звёзд. Даркхам от радости рассмеялся, водя руками перед собой, проверяя, не снится ли ему это. Но нет: руки ощущали те нити, что несли с собой силу смерти. Тенперон начал вить потоки этой тёмной энергии, радуясь, как ребёнок, обретенной силе. Но как её можно применить? И как, во имя Тарика, вернуться обратно?
Лишь подумав об этом, Тенперон снова возвратился на вершину Заклинательной башни. Но теперь он чувствовал силу, которую притянул из того измерения. Измерения, измерения... Может, дать ему имя? Там была тьма... Значит, Дарк? Нет, слишком уж тянет на чрезмерное самолюбие первого побывавшего там. Ну, или не первого, но теперь это всё равно. Может, Место силы? Нет, можно спутать с местами выхода стихийной энергии. А там ничего нет, кроме... Да, кроме звёзд! Астры! Пусть будет Астрал, Звёздный!
Тенперон всплеснул руками, чего нельзя было от него ожидать. Наконец-то он добился своей цели. Но мгновения радости сменились задумчивостью. Что же, всё-таки, делать с этой энергией Астрала? Поднимать те толпы зомби, слишком уж уязвимых для обычного оружия? Это будет бессмысленная трата силы. А что, если каким-то образом укрепить их? Сделать то, до чего не додумался Эдмон Рошфор? А что, это мысль!
Тенперон уже мысленно приготовился к долгой-долгой ночи. Благо, что на Заклинательную башню почем-то в последнее время никто, кроме него, уже и не ходил. Обленились столичные маги, обленились! Ну ничего, утром он снова соберёт совет магистров. И даст им понять, что в сложившейся ситуации маги должны быть готовы в любой момент задействовать боевое заклинание. А для этого им надо тренироваться, тренироваться и ещё тренироваться. Но всё это после, а сейчас Тенперона ждала новая сила, подвластная теперь только ему.
Королевство. Герцогство Сагирина.
Старик менялся на глазах. Если со своими воинами он всё больше молчал, то перед крестьянами мог разразиться получасовой речью. То сражение у деревеньки что-то изменило в Старике, заставило вспомнить. Все считали, что к лучшему: теперь-то тайсары попляшут. С таким командиром, как Старик, нельзя было проиграть ни оной битвы. Правда, пока что и выиграли-то всего две: у, первую, у Малого Перелога, и схватку в двух лигах от неё. Правду сказать, её вполне могло и не быть, просто десятка четыре конных тайсаров нарвалось на шедшее из далёкой деревни подкрепление огнаров. Бой шёл не больше получаса, и завершился ровно в тот момент, когда Старик и его отряд, отборная полусотня, подоспели из Малого Перелога.
Ян Усмарь лежал на скамье, прикрытый овчиной - всего несколько часов назад его лихорадило. Местный целитель, маг-недоучка, обработал рану, но заживала она с трудом. К счастью, лежал Усмарь лицом к двери, которая была открыта. И видел, как Старик снова говорит с местными.
Не меньше трёх сотен человек слушали седого воина, доходчиво и ясно объяснявшего, что теперь их ждёт.
- Вы думаете, что однажды прогнав отсюда степняков, вы можете отдыхать? Не получится! Они будут приходить сюда снова и снова, пока не сожгут ваши дома, не потравят поля, не угонят в полон ваших жён и детей. Достанет ли у вас храбрости биться с врагом и дальше?
- А то как же?
- Красно баешь! Что ж поведать хочешь?
- Если достанет, то слушайте меня и потом уже решайте, так делать или как иначе. Знает ли кто тайные места в здешних лесах, где не смогла бы проехать конница?
- Я!
- И я!
- Да их каждый ребёнок знает!
- Тогда надо спрятаться всем вам, покинув свои деревни! - Старик жестом унял поднявшийся ропот. Надо сказать, что он был не таким уж и громким. - Хотите вы и дальше приходить домой после пахоты или охоты, и видеть жену, готовящую вам еду? Тогда сегодня же собирайтесь и уходите в леса. А если будут охотники до драки, то пусть встанут по правую руку от меня. С ними я и буду воевать со степняками. Слишком уж родственнички наши распоясались!
Усмарь побледнел, увидев, что не меньше половины всех собравшихся людей желают идти за Стариком. Причём находились и женщины. И даже старики с юношами. Несколько детей пытались последовать за старшими братьями и отцами, но матери их вовремя остановили. Незачем встревать в дела взрослых.
- Я был уверен в храбрости потомков Огнара!
Затем последовали обычные указания, что, как и кому делать. Старик отобрал специальный отряд из охотников, которые лучше всех знали здешние места и, особенно, лесные чащи. Похоже, у него в голове уже созрел план. Усмарь и не сомневался: Старик вполне мог очистить эти земли от тайсаров. Если бы очень уж захотел, конечно. Во всяком случае, Ян верил в это.
Следующие дни прошли незаметно. Многих крестьян пришлось уговаривать покинуть нажитые места. Приходилось говорить, что это только на время, пока не подойдут королевские армии. Но все местные жители тут же уходили в леса, стоило появиться Старику. В его присутствии люди были готовы на немыслимые раньше поступки. В хорошем смысле этого слова.
Между тем, отряд из охотников и следопытов всё рос. За две недели в нём набралось уже пять сотен воинов. Огромная сила! Но это если всё мерить масштабами Войны за престол. Теперь же столько воинов вряд ли бы выстояло и двадцать минут против самого маленького войска тайсаров. Степняки наконец-то поняли, что местные поднялись на настоящую войну, и теперь по окрестным полям и лугам рыскали отряда в две или три тысячи воинов. Но в леса, слава Онтару, они пока что не совались.
Через две с половиной недели после битвы у Малого перелога Старик решился выступить. За ним последовали восемь сотен человек. И лишь треть из них раньше держала в руках копья и мечи. Сагирины не любили набирать воинов в окрестных землях, и вот потому-то теперь было настолько трудно найти побывавших хотя бы в одном бою людей. К счастью для Старика, таки всё-таки находились. И, как ни странно, большинство из таких получили боевой опыт на "большой дороге". Так что в первом же бою они могли разбежаться. А могли и не разбежаться, как надеялся. Берен. Да чего уж там Берен: все, кто теперь пробирался через реденький лесок на правом берегу реки Лесной, мечтали поквитаться со степняками. Хардак со смехом рассказывал, как один из охотников свершено серьёзно хотел наказать тайсаров за то, что на недавней охоте от него сбежал олень. А его собеседник, опять же, не меняясь в лице, обещал ему в этом помочь. Какими всё-таки странными были огнары, усмехался Ян. Но мидраты были очень на них похожи, особенно, если враги ходили по их землям.
И трёх дней не прошло, когда присоединившиеся к отряду Старика люди рассказали, что в нескольких лигах остановились на отдых тайсары. Старик лишь усмехнулся, когда услышал, что степняков там не меньше полутора тысяч.
- Дюже много их, милорд! - заметил один из немногих крестьян, что служили в рыцарских ополчениях. Старик назначил его сотником, надеясь, что бывалый воин сможет хоть чему-то научить крестьян.
- С нами правда, Гардак! - сотник побледнел: глаза Старика при этих словах блеснули, словно вглядываясь душу Гардака. А может, так оно и было на самом деле?
Другим же ничего не оставалось, как готовиться к битве. Когда до места вражеской стоянки оставалось не больше лиги, Старик приказал всем облачиться в кольчуги и кожаные доспехи. И чуть ли не со слезами смотрел, что этому приказу последовало не больше сотни людей: других не защищало ничего, кроме рубах, кафтанов и зипунов. И с этим войском ему предстояло разбить вдвое больший отряд тайсаров!
- Как там говорил Даркхам? - Эльфред помнил, что где-то уже слышал это имя. Но вот где? И, главное, когда? - Мы должны, значит, мы можем? Да, точно. Эльфред, передай приказ по сотням: остановиться.
Передовой отряд подал сигнал, что их стрелы уже могут достать тайсаров. Берен как раз находился там, командуя всеми лучниками - таких набралось где-то с три сотни. Могло быть и больше, но кто же тогда будет сражаться в ближнем бою? Правда, и этим сражаться было особенно нечем.
Старик смотрел из-за деревьев на вражескую стоянку. На довольно обширном заливном лугу, протянувшемся вдоль левого берега Лесной, мирно щипали траву степные кони. Тайсары, в основном группами по восемь-десять человек, отдыхали, купались в реке или бродили по краю луга, делая вид, что высматривают возможных врагов. Неужели они ничему не научились? Ну что ж, тогда Старик преподаст им ещё один урок. Последний в жизни для многих из них.
Не то что каждый сотник, - каждый десятник получил свои собственные указания. Старик доходчиво объяснил воинам их задачи, предупредил насчёт возможных неприятностей, а также сказал, куда надо отходить в случае неудачи.
- Эх, немного бы пакли сюда, да огниво! - процедил сквозь зубы Берен, и потом добавил погромче: - Залп!
Вообще-то, лучники справились очень даже неплохо: почти все стрелы были спущены с тетивы одновременно. Лишь семь или восемь десятков было выпущено через несколько мгновений после команды. Но это скорее была вина десятников и сотников, чем самих лучников. Которые меньше месяца назад ходили разве что на оленей, куропаток и диких уток.
Тайсары всполошились, когда тёмные силуэты стрел показались в воздухе. Многих это спасло, но не всех. Большинство дозорных пало на землю, убитые или раненые стрелами. Это лишь внесло неразбериху и сумятицу в ряды врагов - то, что надо для Старика. И для победы.
На луг начали выбегать те воины, у которых были кольчуги или кожанки. Пусть враг думает, что и остальные вооружены не хуже. Причём наступали они с трёх сторон, образовывая полумесяц, который должен был придавить врагов к реке.
Лучники под командованием Берена дали ещё один залп, но стрелы в большинстве своём попадали в траву - луг было плохо видно из-за спин наступавших огнаров.
Но вот Старик, бежавший в первых рядах своих воинов, схлестнулся на мечах с тайсаром. Степняк продержался не больше мгновения: ровно столько, сколько понадобилось на удар мечом, обманный блок и ещё один удар, пронзивший сердце врага. А вот уже и битва началась возле Старика.
Хардак командовал правым флангом, ведя в бой полторы сотни воинов. Он должен был отрезать путь врагу к бегству в лес, связать боем тайсаров, чтобы те не смогли воспользоваться своим численным перевесом, а потом и попытаться опрокинуть врага в реку. Только вот орудуя грубо сработанными копьями, давно сослужившими свою службу мечами и дубинами это было сложновато сделать.
Отряд Эльфреда, находившийся на левом фланге, был вооружён ещё хуже: дреколье, плохенькие копья и, в лучшем случае, длинные кинжалы с рогатинами. Но здесь огнарам удалось прорваться чуть ли не к берегу реки, пользуясь разобщённостью десятков тайсаров. Именно здесь решался исход битвы.
Старик отчаянно рубился в центре, пытаясь личным примером подбодрить воинов. Тайсары уже давно пришли в себя после испытанного ими страха, и теперь уже давили вражеский центр к лесу. Благо почти двойной численный перевес позволял им это сделать. Один за другим падали на землю недавние охотники и пахари. А Старик всё рубился и рубился, вспоминая битвы с реджинальдистами в Жаке. Пограничные схватки с мидратами и теми же тайсарами. Бой у Кровавого брода, где он со своим небольшим отрядом пытался прорваться к Людовику Мишелю.
Те тайсары, что подбирались к седому человеку в кольчуге, усиленной железными пластинами, который явно был огнарским командиром, как-то разом остановились. В глазах Старика словно засверкал огонь, а лицо его преобразилось: морщины разгладились, движения стали увереннее, а удары - смертоносными. Командир огнаров вспоминал свою молодость, своих сыновей, смерть своего сына у него на глазах, и всё бился и бился, один сдерживая натиск целого десятка врагов. Такого просто не могло быть! Но это всё-таки происходило, и, говорят, именно тогда степняки впервые увидели над головой у этого "бешеного" огнара тёмную фигуру, закутанную в балахон.
- Даркиаос! - воскликнул тайсар, падая на колени и пытаясь укрыться от взгляда бога смерти. Через мгновение его душа уже улетала в чертоги Тайтоса.
Говорят, что именно этот крик приободрил огнаров, и они остановили своё отступление.
Эльфред, видя замешательство во вражеском центре, пошёл в казавшуюся безуспешной атаку: одним ударом он надеялся взрезать ряды противника надвое, а потом кружить основную массу тайсаров и уничтожить. Самоубийство, конечно же... Но кто помнит хоть одну великую битву, в которой воины не шли бы в последнюю атаку, обращая орды врагов в бегство?
- Вартар, веди! За кровь и род! - воскликнул Эльфред, и ринулся на врага, сжимая в руках двуручный меч.
- За кровь и род! - подхватили огнары, и вот теперь восемь сотен ртов скандировали этот древний боевой клич - Берен решился вывести своих лучников из леса, надеясь хоть как-то помочь Старику.
От лязга железа, криков сражающихся и стонов умирающих тайсарские кони взбесились. До этого всех, кто не убежал, собрали в центр, что и стало главной ошибкой степняков. Животные понеслись к реке, туда, где не было этих ужасных двуногих и их воплей. Гордость тайсаров, их верные боевые кони, начали топтать своих хозяев, сломав их строй. Огнарам, конечно, тоже сильно досталось, но степнякам пришлось хуже всего.
Старик опустился на землю, не в силах сражаться. Вокруг него и так уже образовался круг из трупов, не важно, кого: врагов или друзей, потому что все они были людьми. У них тоже были свои мечты и радости, как у Старика, не обходилось и без неудач. И все они были родственниками, чьи предки плечом к плечу сражались с ксариатами и мидратами.
Берен, наконец-то найдя командира, не понимал, почему тот плаче. Слёзы текли по его лицу, а Старик всё смотрел и смотрел на луг и берег реки, устланные телами людей. Потомки айсов лежали здесь, и больше никто не в силах был заставить их подняться, вновь вдохнуть в них жизнь. Старик поклялся, что отомстит тому, кто начал эту войну. Жестоко отомстит...
Княжество Альдо. Город Альдо.
Первый день после переворота был наполнен эйфорией: как же, князь Пьетро свергнут за каких-то полчаса, грядёт новая жизнь и справедливое правление! Правление... кого? Стефано Анжело утром объявил, что считает свою вендетту исполненной. И добавил, что не имеет никакого желания занимать престол княжества. Но и не позволит на него вернуться и Пьетро, которого поместили в подвалы дворца. А также тем, за чьей спиной буду стоять Сфорца. Так что можно было считать, что такие претенденты вряд ли найдутся. А пока что Анжело "великодушно" решил принять титул регента. Вот только при ком?
Венцеслав наконец-то понял, во что он ввязался. Стефано-то совершил вендетту, с него нечего взять. Да он ещё и илат. А вот на мидрата, при первом удобном случае, можно будет всё свалить: и предательство князя, и помощь брату убитого генерала, и... Да всё, что сделает и даже не сделает Анжело, возложат на плечи Венцеслава. Конечно, в том случае, если он и Стефано допустят ошибку.
Именно поэтому мидрат весь день осматривал дворец, выискивая слабые места в его обороне. Рота смелых уже должна была узнать о то, что случилось вечером, и дворец в ближайшую неделю мог подвергнуться осаде. Но с той же вероятностью и не мог - стоило только Обронке вспомнить, с кем именно он попал на этот остров. Хотя действия титана нельзя было предугадать. А вдруг он вознамерится ещё и небольшое такое государство создать? Став, по примеру Стефано, "регентом"? Нет, нельзя было допустить, чтобы Альдо развалился. Учитель, посетив во снах Венцеслава, намекнул, что мидрат действовал по плану. А затем ещё и добавил, что Стефано должен продержаться в столице как минимум полгода. Желательно ещё и навсегда обезопасив страну со стороны Сфорца. Попросту захватив это княжество. Флавиану легко говорить! Но вот обещания учителя всегда исполнялись. Быть может, Венцеславу удастся исполнить план этой загадочной личности с практически божественными знаниями и возможностями и в этот раз?
Вечером у Венцеслава состоялся долгий разговор со Стефано. Они до полуночи спорили, что именно надо предпринять в ближайшее время. И решили, что необходимо перетянуть на свою сторону армию Альдо, которая вроде бы занимала нейтральную позицию. Затем Обронку с его воинами, если тот не признает власть регента, из восточных пригородов. И очистить страну от сторонников Пьетро.
- Всего лишь! - усмехнулся Венцеслав. - Какая-то малость: совершить несколько мелких подвигов, за пару недель перетянуть на свою сторону армию, тихо убрать чуть ли не треть дворян, городских начальников и командиров окрестных гарнизонов, да так, чтобы Альдо не запылало.
- Мы это сделаем, синьор Венцеслав! Клянусь памятью брата, что всё так и будет!
Уже на второй день после переворота начались проблемы. Похоже, Стефано Анжело, описывая неприязнь народа к князю, сгустил краски. Венцеслав понял это, когда стража портовых районов и дож города Марвона объявили о незаконности смещения Пьетро Альдо. Стефано, сообщив Венцеславу об этом, не мог понять причины его смеха. Мидрат еле смог объяснить, что ничего другого и не ожидал от дожа.
- Почему?
- Аркадские дуксы когда-нибудь проходили мимо пустующего трона?
- А я Вас не понимаю, синьор Венцеслав! - Стефано выглядел озадаченным.
- А Вы что, синьор регент, - Венцеслав улыбнулся при этих словах. - Не слышали, что дукс и дож - один и тот же титул? Теперь понятно, почему у вас в стране такое творится. Ещё бы, избавиться от власти императора, ничего не изменив.
Стефано так и не понял, что в этом смешного. Венцеслав, признаться, тоже. Но после разговоров с Флавианом многие совершенно серьёзные вещи казались смешными. Может, учитель применял магию с побочным эффектом? Или просто заставлял смотреть на мир иначе, чем другие?
Венцеславу предстояла очень и очень нервная ночь. Интересно, сколько сможет выдержать кованая ограда вокруг дворца, если сюда подоспеет Рота смелых? Час? Полчаса? Или дворец падёт за считанные минуты, когда предатель откроет ворота? Хотя какой, к Аркару, предатель, - он будет героем своей родины, защитником отечества и прочее, прочее, прочее... Если, конечно, Стефано Анжело не сможет удержаться у власти. Иначе он станет изменником, предателем, душегубом и прочее, прочее, прочее...
Королевство. Графство Аскер.
Те люди, что решили попробовать силу своих мечей на Феофане и Рабаре, были из Союза Спасения. Все они в один голос утверждали, что своей целью ставят лишь помощь королю Фердинанду в деле защиты Королевства. Защиты от всех не-огнаров, а также нелюди. Что ж, с этой своей последней целью они не справлялись: всего один вампир, пусть и с помощью Фридриха, смог с лёгкостью справиться с десятком этих "спасателей". Которых пришлось отпустить: как двое смогут сторожить десяток? Разве только поубивав их всех. Но Рабар не хотел лишнего кровопролития.
- Они так и не сказали, кто стоит за всем этим, - вслух размышлял Рабар.
- Скорее всего, Людольфинги, - спокойно отвечал Феофан, рассматривая из-под полов своей шляпы на деревья, окружавшие дорогу. Всего неделю назад они попали в ловушку в очень похожем месте.
- Прикрываясь именем Фердинанда?
- Вы, илюстрий, явно не искушены в делах придворных интриг, - ксариаты, если они были похожи на аркадцев, своих потомков, явно не могли прожить и дня без этого. - На кого первым падёт недовольство всех оскорблённых или обиженных этим Союзом Спасения? Конечно же, на короля! Ведь даже рядовые челны этого Союза слепо верят в это.
- Мои предки никогда не любили всего этого воровства и жульничества, которое Вы называете "интригами".
- Быть может, именно поэтому огнары сейчас правят на большей части префектуры Нордар! - Феофан вздохнул, отчего на мгновение показались его клыки. - Кстати, а долго ли до Аскера? Мне кажется, что мы будем добираться туда целую вечность!
- Нет, совсем недолго. Если считать вон с того холма, - Фридрих указал на одинокий холм, где росла не менее одинокая осина, - который здесь называют Злым, до озера Мрил пять лиг...
И Рабар начал рассказывать об окрестных местах. Вся земля на двадцать лиг окрест была покрыта хвойными лесами. Из древесины, которую добывали здесь, первые Владетели выстроили замок Аскер, а затем и одноимённый город вокруг него. Позже твердыня графов Аскер была перестроена в каменную, а вот город по большей части остался деревянным.
Сам замок был возведён на возвышенности, на берегах озера Мрил. В тихих водах отражалась серая твердыня Аскеров, символизировавшая мощь и силу Владетелей. А ещё и то, что именно они были хозяевами всех окрестных земель. И с тем, и с другим замок справлялся просто отлично. А ещё иногда и защищал от аркадцев, которые время от времени пытались вернуть себе давно утерянные земли. Именно из-за них деревянный город Аскер раз в тридцать-сорок лет перестраивался - легионеры уж очень любили пустить красного петуха. Для справедливости надо отметить, что огнары отвечали им взаимностью.
Где-то после полудня лес расступился перед путниками, и Феофан не удержался, ахнув от восхищения.
Замок Аскер и вправду был прекрасен. Над озером возвышалась твердыня, над которой господствовала великолепная башня-донжон. Сложенная из серого камня, она была украшена горгульями и статуями Палатора и Вартара. Именно их графы почитали своими покровителями. Дорога в замок поднималась по пологому склону, у подножия которого вольготно расположились срубленные из сосны домики, крытые дёрном и, лишь немногие, черепицей.
Ровно в ста шагах от ворот замка в землю был вкопан Камень Владетелей - особый знак. Он обозначал, где хозяин замка должен был встречать своих гостей. Причём, отойдя на шаг ближе к замку от Камня, он показывал неуважение к гостю. На шаг дальше - дружбу и преданность.
Как Рабар и ожидал, никто их и не ждал: Владетеля Лотаря Аскера вообще могло не быть дома. Он любил охотиться в окрестных лесах, или плавать на лодке по озеру.
Рабар лишь ухмыльнулся, направив коня к воротам. Феофан ехал позади него, пытаясь хоть где-то придерживаться ксариатского этикета. Рабару он казался странным, как и Лойоле - огнарский. Именно по правилам ксариатского этикета гость, следовавший за другом хозяина дома, и ни разу не бывший в доме, должен быть позади всех, кто хоть раз побывал там. Разве только кроме рабов.
Ворота замка были открыты, но стража не дремала. Их окликнули с надвратной башни.
- Назовитесь, желающие въехать в твердыню Аскер! - голос этот был хорошо известен Рабару.
- Вот сейчас у меня кое-кто получит! - рассмеялся Рабар. - Дорн, ты что, не узнаёшь человека, с которым вместе бился против аркадцев? А кто тебя на своём коне унёс из боя у леса Дармвальд? Вот только увижу Лотаря, так сразу ему расскажу, как...
- Милорд Рабар?! - голос объединил в себе нотки удивления и радости. Через мгновение в бойнице надвратной башни показался и его владелец. На бородатом лице, как заметил Феофан, было не меньше десятка шрамов, в том числе и над бровью. Лицо человека так и лучилось радостью. - Так что же Вы-то не предупредили, что хотите приехать? Как милорд будет рад! Эй, открывайте ворота! Милорд Рабар приехал!
- Вижу, что Вас тут любят, батенька, - Лойоле лишь оставалось удивляться: ксариатские слуги были намного... холоднее и напыщеннее.
- Да, это у местных не отнять. И как же можно не любить тех людей, с которыми ты умирал от ран в западных лесах? Как можно не любить тех, с кем плечом к плечу стоял против аркадских легионов. Как можно... Нет, Феофан, иначе и быть не может. - Герцог добавил тихо-тихо, так, что никто кроме него и не услышал: - Да и как не любить тех, ради кого сам готов умереть, а, Фридрих?
Тайсарский каганат. Западные земли.
Армия задержалась в завоёванном городе ровно один день. Ровно столько, сколько требовалось воинам на еду и сон. Аркадцы в сверкавших лориках выходили из разрушенных ворот, маршируя на восток.
Андроник ликовал: это был уже седьмой городок, что его воины взяли в каганате. До сих пор против них не была послана ни одна крупная армия, встречались лишь сравнительно небольшие конные отряды. Которых или прогоняли, или уничтожали. Тайсары вовсе обленились: за почти месяц марша легионеры смогли пройти не менее трёхсот лиг. Столица каганата была рядом, надо было только пройти ещё пятьдесят лиг. И самый густонаселённый район каганата - домен кагана Сарлека.
Но были и плохие новости: тайсарские армии стягивались к столице, некоторые даже покинули Тарнланд и Королевство. А у Андроника было лишь четыре легиона и три турмы! И то благодаря тому, что император прислал сюда всю остальную Особую армии. Скоро должна была подтянуться и Восточная.
- Всё это уже было, было! - в сердцах воскликнул Андроник, и на него покосились офицеры, которые скакали рядом с ним.
- Илюстрий, не всё так плохо! - подал голос Феодор Кантакузин. - Ведь Ипартафар-то пал?
- Да, но это не Партафские горы! Ты же сам знаешь, что нас тут могут окружить и расстрелять как котят, Феодор! - внезапно Андроник увидел гонца. Похоже, не зря он волновался.
- Илюстрий дрункарий! - в глазах разведчика. - Дозволено ли мне будет говорить?
- Да, воин, дозволено! Что случилось?
- Дозволено ли мне будет сообщить плохую новость?
- Да, Аркар тебя не заметь после смерти, да! - точно, сбывались худшие кошмары дрункария. Каган всё-таки собрал здесь силы.
- В полудне пути отсюда замечены вражеские войска.
- Сколько?
- Много, - дозорный, похоже, боялся говорить при илюстрии - ведь и казнить может. При предшественниках Ласкария такое довольно часто случалось.
- А точнее?
- Они слишком далеко, чтобы мы смогли понять лучше вон с того холма, - справа, шагах в пятистах, был довольно высокий холм, чей крутой склон как раз был обращён к врагу. В общем-то, не такая уж и необычная картина в окрестных землях.
- Феодор, прикажи трубить остановку... - и Андроник начал отдавать приказы. Что ж, к этому он давно привык, и это ему даже нравилось.
Что может быть лучше для дукса, десятки поколений семьи которого сражались за империю, и даже правили ею некоторое время? Эйфория суеты, расстановки войск, лязг гладиусов и крики людей - всё это заставляло кровь быстрее течь по жилам, а мозг работать с немыслимой до того скоростью...
Основой для построения армии перед боем Андроник выбрал как раз тот холм, с которого разведчики увидели приближавшихся врагов. Высокий, чья вершина была выше степи метров на сорок, он мог послужить прекрасной позицией для лучников. Что, собственно, и делал: около трёх тысяч лучников, практически две трети от всех вспомогательных войск, сейчас готовились к бою. Каждый взял в руки по три стрелы, а ещё с десяток воткнул в чернозём: ими будут стрелять, когда закончится первая троица.
Четырьмя рядами протянулись влево и вправо от холма на тысячу двести шагов легионеры. Здесь их было десять тысяч. Ещё по тысяче усилили фланги, а четыре Андроник оставил в запасе. Уж он-то знал, как важен резерв в бою. Особенно когда не знаешь, сколько же у врага воинов.
На левом фланге гарцевала конная турма: тысяча гребней из конского волоса развевалась на ветру, пестря красным, синим и жёлтым. Остальные две отвели за холм - враг должен был думать, что у аркадцев только тысяча всадников. Потом можно будет использовать этот резерв в нужный момент, обойти противника, ударить, а потом обратить в бегство. Если, конечно, тайсарская лёгкая конница не растечётся под ударом, как вода. Или любимый напиток степняков - кумыс.
Андроник стоял на холме, наблюдая за степью. Чёрная полоса на горизонте (зрением своим он никогда не хвастался) вскоре стала широкой лентой, а через час - тысячами едва различимых силуэтов врага.
- Легионеры! - Андроник по привычке, оставшейся после командования отрядом федератов, поднял руку вверх. Что ж, вряд ли его сейчас видят все воины. Но гул голосов, в которым смешались нервные, гордые и возбуждённые предстоящей битвой разговоры, разом смолк.
Настала очередь для речи перед боем. Ласкарий решил в этой кампании во всём следовать примеру древних императоров и полководцев, которые превратили захолустный городок Ксар в центр огромной империи.
- Враг идёт на Вас...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Это был самый смелый план Старика за всё время, что его знали его воины. Как только разведчики сообщили, что тайсарская конница вот-вот нагонит партизанский отряд... Нет, конечно же, уже партизанское войско: со всего герцогства к Старику стекались теперь уже не только крестьяне, но и горожане, ремесленники, а подчас и выжившие после разгрома Южной армии и дворянских ополчений воины. Три с половиной тысячи воинов, это не считая сотни конных! Так вот, Старик уже знал, чем закончится последний бой. Он давно ждал этого, специально раздувая гнев тайсарских темников и военачальников. Собрать в одном месте как можно больше проклятых врагов, лишивших Старика почти всех сыновей, радости, отдыха - и погибнуть с честью. Победой здесь и не пахло: как могут три тысячи продержаться против пятнадцати? Никак!
Но Старик не хотел, да и не мог просто сдаться. Честь его рода требовала, чтобы тайсаров настигла месть. Месть, достойная чести рода.
--
Магический круг, - хохотнул Старик, отдавая приказ отходить к берегу Лесной. Как раз к тому лугу, где две недели назад было уничтожено большое тайсарское войско.
Огнары прекрасно подготовились к битве. Ещё бы - ведь не им же предстояло бегать за исчезающими в лесах и болотах воинами, а тайсарам! Тайсарская армия не могла добраться до Лесной ранее завтрашнего утра, так что подчинённые Старика поработали на славу.
Берега было уже не узнать: вместо леса торчали лишь сотни пеньков. А вокруг луга была возведена засека. Колья должны были если уж не остановить, так хотя бы замедлить конную атаку.
Практически у всех пеших воинов были луки. Их залп должен был заметно проредить вражеские ряды. И, опять же, Старик надеялся задержать вражескую атаку. У воинов, что стояли в первых рядах, были самодельные копья, сделанные из деревьев, срубленных в соседнем лесу. На такие можно было насадить и рыцаря в полном доспехе, не говоря уже и о лёгких степняках.
Своё "войско" Старик выстроил полукругом, выгнутым в сторону ожидаемой вражеской атаки. К сожалению, ничем кроме широкой засеки берег не смогли укрепить. Конница, да и пехота, вполне могла обойти укрепления по мелководью, а потом ударить в спину огнарам. На этот случай и была припасена конная сотня - сгонять в реку прорвавшихся врагов. Что ж, великолепный план сражения! Если бы только соотношение сил было не один к пяти. И не в огнарскую сторону.
- Огнары, братья! - Старик бы очень удивился, узнай, что через каких-то два часа на совершенно другом языке, но с точно таким же смыслом, будет произнесена речь в степях Тайсарского каганата.
Но и Андроник, и Старик бы точно крякнули от удивления, узнай, что и в третьем месте сам герцог Эр-При готовится к величайшему сражению в своей жизни. Сражению, которое должно было решить судьбу Королевства. Хотя воинам и с той, и с другой стороны было всё равно, что произойдёт с этой страной. Ведь через несколько часов они могли погибнуть. Но могли и выжить, на что очень надеялись...
Королевство. Онтар. Чёрный брод.
Конные отряды, на которые разделилась в начале лета тайсарская армия, теперь снова соединились. Во всяком случае, почти все из них. И встретились они в трёх днях пути от Чёрного брода, где как раз стояли Центральная и Восточная огнарские армии, еле подоспевшие к южной границе королевского домена.
Вечером все командиры держали совет. И, естественно, никак не могли решить, кому же всё-таки предстоит возглавить объединённые армии. Или шестьдесят тысяч человек - это считая и айсарскую армию Гильдии, и феодальные ополчения, и даже тысячу мидратских дружинников, которых прислал на подмогу союзный герцогу Эр-При князь Переслав. И всё это происходило из-за того, что король Фердинанд был сильнее занят уже почти созданным проектом Сейма, который вскоре должен был начать заседания. Неслыханное дело! Пока враг разгуливает по стране, Огнарид занимается Даркос знает чем!
Главенство оспаривали четверо человек. Граф Филипп Мишель. Он привёл сюда полторы тысячи воинов - больше, чем какой-либо другой феодал. Кроме ещё одного, о коем будет сказано ниже. Но, прежде всего, именно его род имел больше всего счётов к тайсарам.
Едва услышав, что Филипп решил стать военачальником, Яков Эр-При тоже выставил свои претензии. Во-первых, он был маршалом Восточной армии. А во-вторых, у него было больше всего опыта ведения военных действий. Во всяком случае, именно на это он делал акцент тем вечером.
Третьим оказался маршал Ревенкьюл. Его попросту попросили выставить кандидатуру многочисленные офицеры Центральной армии. А иначе "все эти мстители да маршалы-юнцы угробят последнюю огнарскую надежду!". Ну, положим, не последнюю, ну уж предпоследнюю - точно.
Четвёртым же был ни кто иной, как герцог Матвей Филиппика. Его-то вообще не ожидали увидеть в рядах армии, но он пришёл, приведя с собой четыре тысячи воинов. Невысокий, тёмноволосый, нос с горбинкой, бегающие глазки. Он решил попытать удачу. Что ж, ему-то точно не везло: всё решалось в споре между Яковом Эр-При и Ревенкьюлом. Но последний, оглядев собравшихся в шатре огнаров, лишь невесело улыбнулся:
- Знаете, как мы выиграли битву за Тронгард?
- Да, конечно... - подал голос какой-то из баронских сыновей, попавший на совет по чистой случайности. Он привёл с собой сто одного воина, что было ровно на одного воина больше, чем нужно для участия в этом собрании.
- Да ничего вы не знаете! - внезапно помрачнел маршал. - Мы держались из последних сил на баррикадах, пока не подоспели Белые мантии и "белый отряд". А потом Тенперон Даркхам, чей полководческий талант я ценю не менее, чем талант Людовика Мишеля, убил Рошфора. Я не думаю, что Даркхам придёт к нам на помощь. Но надеюсь, что его айсары заменят магию своего повелителя. Тем более что и мы, и наши родичи поклялись не использовать её в битве...
Раздались недовольные голоса. Маршал славился своей забывчивостью, и уже не вполне мог припоминать, зачем же он начал эту речь. Но командир столичного гарнизона не зря столько времени занимал эту должность, с лёгкостью подавляя бунты черноты, мятежи мелких дворян и даже восстание городской стражи...
Ах, ну да:
- Даже Рошфор меня не торопил, знаете ли! Так вот. Я с моим отрядом останусь с айсарами, полностью уверенный в том, что Тенперон уже всё давно предусмотрел! - уважение к Архимагу появилось у многих, особенно после столь быстрого создания прекрасного наёмного войска и ликвидации Ордена алых магов.
В конце концов, Яков Эр-При встал во главе огнарского войска. И ближе к полудню, после приготовлений к битве, произносил казавшуюся ему "зажигательной" речь.
Но она была не такой уж и интересной, чтобы на неё отвлекаться. Намного интереснее было бы узнать, как же всё-таки расположилась у Чёрного брода огнарская армия.
Вообще-то, эта переправа получила своё название не благодаря каким-нибудь битвам, магическим поединкам или страшным легендам местных жителей. Просто речка, через которую как раз и шёл этот брод, называлась Чёрной. А уж сама речка называлась так потому, что летом почти высыхала, и можно было легко увидеть толстый слой ила, грязи и камней, издалека выглядевший почти однородной чёрной массой.
И теперь Чёрная река почти высохла, так что тайсарам не составило бы труда перейти её, почти не замочив ног - лето-то выдалось жаркое. На низком берегу стояли пехотинцы, в основном ополченцы. Несмотря на многочисленные советы, Эр-При решил выставить самую слабую часть войска вперёд, надеясь обмануть врага. Только вот зачем, было совсем не понятно. Второй глупостью, допущенной им, был слишком растянутый фронт: пехота расположилась почти на две с половиной лиги. Лучников же он, "следуя великолепному плану", сконцентрировал в центре, оставив на флангах всего три тысячи стрелков.
Абра, командовавший айсарским войском, решил не слушать охрипшего Эр-При. Почему охрипшего? Да потому, что герцог не менее получаса орал на Ревенкьюла и Абру, требуя, чтобы они следовали его плану, следующим пунктом которого было расположение войска Гильдии ... в лесу позади правого фланга. Нет, это было бы великолепным ходом - ведь туда чаще всего наступаю тайсарские конные отряды. Но ведь айсары-то были вооружены специально для придуманной Тенпероном и Блад Торном тактики. Фаланга просто не могла действовать на пересечённой местности - вот что половину всего времени, потраченного на учения, объяснял воинам Тенперон. И они усвоили это прекрасно: северяне просто построились напротив Чёрного брода, образовав глубокую фалангу.
Да, Яков Эр-При потерял дар речи, когда на него наконец-то дошло, как айсары будут действовать.
Северные родичи огнаров, облачённые в кольчуги, выстроились в восемь длинных рядов, между которых было очень мало места. Каждый из айсаров двумя руками сжимал длинное копьё, не менее трёх с половиной метров длины. К тому же на руке у каждого был крохотный круглый щит, дававший кое-какую защиту для рук.
Но не копья были главным оружием фаланги. Когда целых четыре ряда копий выставлены в твою сторону, а ещё четыре подняты, не возникает особого желания броситься вперёд, в атаку на фалангу. Особенно если ты - в конном отряде, которые фаланга должна была уничтожать на раз. К сожалению, айсары ещё не пробовали ни в одном нормальном бою воевать в новом построении. И поэтому бой у Чёрного брода можно было назвать боевым крещением фаланги.
Воины-ветераны, занявшие позиции впереди фалангистов, лишь хмыкали, не думая, что айсары смогут на равных сражаться с тайсарами. Особенно под градом стрел.
Тяжёлая конница маялась позади фаланги. Вернее, небольшая её часть: рыцари сейчас встали во главе своих отрядов, готовясь командовать воинами. И все желали завоевать славу в битве.
- Раньше было всё по-другому: воины слушались своих командиров, а командиры - своего короля, - вздохнул Ревенкьюл.
- Значит, они слушали хорошего короля. А Фердинанд - не самый лучший вождь, - Абра мог говорить всё, что угодно, обходя своих воинов.
Маршал шёл возле него: лошадей они оба не признавали, считая, что свои ноги вернее сякого животного вынесут из беды. Ревенкьюл одобрительно смотрел на спокойно стоявших айсаров, сравнивая их с нервными ополченцами и уставшими от многодневного марша солдат Восточной и Центральной армий. Сравнение было не в пользу последних.
Но вот впереди, за бродом, маршал различил движение. Он надеялся, что это просто дозорные возвращаются, чтобы доложить, что всё спокойно. К сожалению, Ревенкьюл ошибся...
Тайсарский каганат. Западные земли.
-Легионеры! Враг идёт на вас, надеясь испугать своим числом! Но разве могут великие потомки императоров Ксара испугаться каких-то жалких степняков, которые пьют перебродившее молоко?
Андроник надрывал свой голос, ставя перед собой лишь одну цель: заставить аркадцев подумать, что тайсары оскорбили их гордость. А это качество у жителей империи было, мягко говоря, очень уж сильно...
- Смерть им, смерть! - легионеры ударяли мечами о щиты, показывая, что готовы к битве с врагом. Что ж, Андроник и не сомневался.
Ласкарий улыбался, придерживая колыхавшийся на ветру плащ: ветер дул в спины легионеров, увлекая тучи пыли в лица кочевников. И к тому же мешал вражеским лучникам стрелять на максимальную дальность, ведь стрелы кочевников были слишком лёгкими. В отличие от стрел для композитных луков аркадцев.
- Валент, командуй залп, - Андроник кивнул командиру вспомогательных когорт. Снова Ласкарий пытался не думать о том, как замечательно было бы встать с воинами плечом к плечу, отражая вражескую атаку...
- Лучники, пли! - через мгновение команда разнеслась по всему войску, передаваемая центурионами и декурионами. Ещё через одно мгновение стрелы взлетели в воздух.
А ещё через несколько ударов сердца упали среди вражеских всадников. Тайсары шли слишком редким строем, и поэтому немногие из них пали на землю. Но пока вражеские лучники только натягивали тетивы, чтобы ответить аркадцам, стрелки Валента уже успели сделать ещё три залпа. И каждый из них вносил свой весомый взнос в копилку победы.
Тайсарские лучники начали обхватывать строй аркадцев, готовясь к стрельбе.
- Щиты поднять! - и эта команда Андроника была передана всем воинам первой линии.
Легионеры подняли щиты меньше чем за удар сердца до того, как в них полетели стрелы. К сожалению, некоторые всё-таки упали, пронзённые, но воины из задних рядов заняли их место. А лучники Валента продолжали посыпать врага стрелами. Зато теперь аркадцы были надёжно защищены от вражеских выстрелов: первый ряд выставил щиты вперёд, а задние - вверх. Когда-то, ещё во времена величия Ксара, такой строй называли "черепахой".
Тайсары заволновались, поняв, что встретились с сильным противником. Вражеский командир отозвал конных лучников, одновременно выводя тяжёлую конницу, катафрактов, к флангам аркадской пехоты. Нужно было как можно скорее сделать ответный ход, иначе пехоте грозило окружение. Да и спрятанную конницу скоро могли обнаружить.
- Фланги закруглить! - Андроник отрабатывал этот приём слишком мало времени, чтобы его выполнили так же быстро и точно, как и трюк со щитами.
Крайние когорты начали возиться, нервно бегая на виду у приближающихся катафрактов. К сожалению, лучники ещё не могли достать тяжёлую конницу тайсаров с такого расстояния. Центурионы и декурионы волновались, послышалась ругань, брань, но всё же фланги армии вскоре упёрлись в склоны холма.
Катафракты, как ни странно, продолжили наступление. Аркадские стрелы с трудом могли пробить их костяные чешуйчатые доспехи, так что Валенту пришлось перенаправить огонь почти всех лучников на вражескую тяжёлую конницу.
Этим воспользовался тайсарский командир. Конные лучники устремились вперёд, выпуская на скаку стрелы в легионеров. Излюбленным тайсарским приёмом был залп с пятидесяти шагов, на расстояние, через которое не долетали аркадские пилумы и копья, но достаточное, чтобы бить точно в цель.
На этот случай позади четвёртого ряда легионеров, у подножия холма, Андроник и оставил лучников. И с улыбкой наблюдал, как тайсары резко останавливали своих коней, попав под обстрел.
- Сейчас они у нас потанцуют, илюстрий! - Валент потирал руки, хохоча при виде отступавших конных лучников. Но и Андроник, и командир вспомогательных когорт разом клацнули зубами, наблюдая за идущими в атаку катафрактами.
Тайсары выставили пики вперёд, оказавшись в шестидесяти шагах от первого ряда легионеров. Некоторые из них не выдержали обстрела, у других лошади испугались аркадских войск, но всё-таки слишком уж много тяжёлых всадников вот-вот должно было врезаться в ряды аркадской пехоты.
Лициний Дикор вынул свою спату из потёртых ножен. Он не доверял "новым" гладиусам, которые были на порядок короче испытанного меча легата. Яркие перья на гребне шлема трепыхались на ветру, но выражение на обветренном лице Дикора было словно камень. То есть на нём не было никакого выражения, как будто легат сейчас не видел наступавших врагов. А он их и вправду не видел, вспоминая родное поместье на берегу Западного океана. У него там остался двое маленьких сыновей и дочь на выданье. Но когда враг был всего в двадцати шагов от него, он запел старинную "Легионерскую песню":
За сталь, за сталь -
На бой зовёт
Аркар, Аркар!
За Ксар, за Ксар-
На смерть зовёт
Аркар, Аркар!?
Легионеры подхватили эту песню, и слова, под которые их предшественники шли на смерть, поглотили треск ломающихся пик, крики людей, лязг железа и стоны умирающих. Катафракты на полном скаку врезались в ряды пехоты. Нет, конечно, не со скоростью стрелы или, хотя бы, брошенного со всей силы камня, - кони просто не могли перейти в галоп под таким весом. Но удар всё равно оказался очень мощным.
Андронику издалека показалось, что сплошная линия щитов вздулась, а затем прогнулась. Это воины первых рядов либо просто попадали, либо погибли под ударом пик. Но катафракты завязли среди аркадских легионеров, растеряв ударную силу: вверх по холму особо не побегаешь.
- Эх, чувствую, что сегодня нас ждёт очень долгий день, - вздохнул Андроник, жестом отдавая приказ поддержать легионеров на левом фланге, где как раз и прошла атака катафрактов.
- Надеюсь, что только день, илюстрий! - по лбу Валента уже катились мелкие бисеринки пота от волнения и напряжения...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Всё было готово к битве. Почти все пехотинцы, кроме привычных теперь глазу Старика трофейных мечей с плохенькими копьями, были вооружены ещё и луками. Что ж, залп трёх тысяч луков вполне мог изменить ход предстоящей битвы. К сожалению, не многие из "младших командиров" поддерживали уверенность Старика.
Берен, к примеру, решивший командовать первыми рядами, что заняли оборону у самой засеки, не верил даже в возможность победы. Какая, к Даркосу, удача, если против тебя идёт как минимум втрое большее войско?
Между тем Хардак не был столь резок. Он приводил в пример битву у Дорожного замка, в которой он впервые убил человека. Вернее, аркадца - имперцев за людей он не считал. Не в последнюю очередь за их чрезмерную гордость и самоуверенность.
Старик, выслушав бывалого воина, направил его командовать огнарами на левом фланге: шесть сотен бойцов, вооружённых хуже всех. Кольчуги и шлемы были редким зрелищем среди этих вчерашних крестьян и охотников. Но вот задора и энтузиазма им было не занимать! Они могли бы, наверное, дать фору в этом даже тарнам.
Эти дальние родичи, говорят, в трудную минуту становились непобедимыми воинами, берсерками, рубившими врагов направо и налево. И при этом ещё и кусавшие свои щиты. За несколько лет верхний его край превращался в щепки. Жаль, что у воинов Хардака не было таких щитов - он был бы не прочь посмотреть, станут ли огнары их кусать, или нет. А то по виду некоторых можно было сказать, что драться будут не хуже берсерков.
Ян Усмарь стоял в центре, перекидывая свой топор из руки в руку. Мидрат лишь ухмылялся, не обращая внимания на восторженные взгляды воинов. В дружине князя он был далеко не самым последним, но лучшим считал всё же не себя. Скорей - Венцеслава, которого очень часто видел на тренировочном поле. Да, один на один Усмарь бы побоялся выйти против этого на вид не самого крепкого человека. Да и втроём на одного - тоже. Но ещё сильнее он сомневался в возможности поединка со Стариком.
Просто командир, неизвестно где их откопав, вышел на битву с мечом и кинжалом. Меч-то был обычным, двугранным, с каким ещё предки огнаров "ходили за зипунами" в Аркадскую империю. А вот кинжал был очень даже не простым. С крохотной гардой, стилизованной под лист дуба, но очень длинным, в две ладони, клинком. Он был не очень широким, но на вид очень прочным.
Но и это было не так уж и странно, особенно если припомнить, сколько всякого оружия, честно отнятого у тайсаров за последний месяц. Усмарь не спускал со Старика глаз, когда тот, будучи правшой, взял меч... в левую руку! А кинжал - в правой.
- Командир, а ты уверен, что...
- Нет, Ян, с ума я не сошёл, - осклабился Старик, для эффекту подкинув кинжал в воздух и через мгновение подхватив его в воздухе, схватив за рукоятку. - Тайсары уж точно не будут знать, как я буду сражаться! Это окажется самым удивительным открытием в их жизни. И, надеюсь, последним.
- Надеюсь, Старик, - Усмарь кивнул, повернувшись в сторону ожидаемого нападения врага.
Эльфред мурлыкал под нос песенку, командуя правым флангом. Здесь стояли семь сотен человек, готовых положить свои головы за свободу родной земли. А других и не было: кто бы ещё пошёл на верную гибель? Пускай и сам Старик ведёт тебя в бой? Да никто! Будучи некогда "заместителем" Старика в их некогда маленьком отряде, теперь Эльфред надеялся донести до своих воинов весь смысл приказов командира, попутно вселив уверенность в победе в сердца своих людей. Что ему очень даже неплохо удавалось.
Люди, многие из которых до этого охотились в местных лесах не просто на оленей и зайцев, но подчас и на медведей и волков, быстро уловили идею Старика. Первым делом надо было заманить тайсарскую конницу "в капкан". Этим "капканом" и была засека. А уж потом, когда тайсары будут сражаться в непривычной обстановке, у огнаров появится шанс на победу.
К счастью, Старик догадался оставить в засеке бреши - чтобы заманить внутрь побольше врагов. Тайсары считали себя хитрецами, отказывая врагам даже в толике этого качества. Что ж, скорее всего, они были просто слишком уж самоуверенными.
Внезапно, за пару часов до полудня, послышался недалёкий звук рожков. Тайсары наступали.
- Всем приготовиться! - Старик сжал рукоятки меча и кинжала с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.
Вскоре, где-то в тысяче шагов, показались первые враги. Всадники на приземистых лошадях шли редкой цепью, готовясь к стрельбе. Позади них угадывались силуэты основной массы войска.
- Настал час расплаты, - тихо-тихо проговорил Старик, взмахнув рукой.
Ещё немного, и во врагов должны были полететь стрелы. Но вдруг раздался жуткий скрип и треск дерева, и на засеку полетели какие-то камни. Вернее, они только издалека выглядели камнями. Несколько огнаров с криками ярости показывали на отрубленные головы людей, которыми, похоже, выстрелили из катапульты. Тайсары хотели вывести огнаров из себя, испугать, но лишь укрепили их дух перед битвой. Теперь многими из воинов двигала ещё и месть. Похоже, что мёртвенно-белые лица некогда улыбались этим людям, подмигивали, улыбались их шуткам, а теперь лишь глядели на воинов пустым взглядом.
- Залп! - скомандовал Берен своим людям, когда до передовых лучников врага оставалось не больше двух сотен шагов.
Лишь несколько десятков стрел из более чем девятисот попали в цель, и то уже на излёте. Но тайсары всё-таки стали продвигаться медленнее, в свою очередь готовясь к стрельбе.
Вскоре последовало ещё несколько отдельных залпов, а потом началась перестрелка.
- Первый ряд, щиты поднять! - надрывал горло Берен, надеясь, что его воины выполнят команду.
Всё-таки им было далеко до аркадских легионеров: на выполнение этой команды у воинов Старика ушло никак не меньше трёх или четырёх минут. А это стоило вдесятеро больше жизней. Но воины первого ряда подняли вверх круглые деревянные щиты, которые в несколько мгновений оказались утыканы стрелами: в бой вступило основное войско тайсаров. И оно было как минимум втрое больше, чем у Старика.
- Ну же, ближе, молочные пьяницы, ближе! - цедил сквозь зубы Старик, надеясь, что тайсары буду достаточно глупы для этого.