Я не смогла развернуться и уйти восвояси. Не то чтобы мне стало жалко их или вновь подняла голову потрёпанная пытками совесть, просто нечистую натуру подвели чувство азарта и собственнические замашки. Это моя территория, моя добыча, моя охота и я буду делать и вести себя так, как сама захочу. Наверное, и он отчасти прав - мне действительно было слегка жалко этих дур, три жалкие жизни, которые у меня рука не поднималась оборвать.
Засветло выйти из-под лесного покрова у нас не получилось: Глацее внезапно захотелось подремать, а солнце подождать с закатом пару часов не согласилось. Рада покладисто натаскала лапника на лежаки и хвороста, пока я выслушивала весёлые истории из жизни в исполнении её сестрички, безуспешно пытаясь заточить мой несчастный клинок. Кажется, его проще выбросить, чем превратить в "как-то режущее" орудие. Жалко, он такой удобный...
- Мессирра, а как Вы среди людей будете? Вы же действительно пойдёте с нами дальше? - Радмила построила сырые палки кривобоким шалашиком и со скрытой мольбой посмотрела в мою сторону.
Я с трудом отвела взгляд от её запястий с голубеющими ниточками вен и задумалась. Кем мне нужно представиться, чтобы иметь возможность не показывать лица, при этом не вызывая подозрений? Естественно, что это должен быть кто-то тёмный, кто может относительно свободно путешествовать по человеческим землям и даже в компании. Но кто? Дроу редко кому показываются, но я даже представления не имею об их магических и физических особенностях. Тёмные маги среди бела дня в компании пустоголовых смазливых девиц не расхаживают. Мастера не ходят пешком, Жрецы не выходят из своих храмов вообще. Наёмницы презирают слишком броскую и непрактичную одежду, плащи в том числе. Хотя физически я бы прекрасно подошла. Оракулы не ходят в компании с кем бы то ни было. Чёрт бы их всех побрал!
Я укрыла уснувшую "матрёшку" своим плащом и закрыла глаза, прислушиваясь. Где-то километрах в трёх, мизерное расстояние, которое мы не сумели преодолеть, пахло сдобой, домашней скотиной и самогонкой.
Чем бы закончилась моя жизнь, если бы тогда ко мне не зашёл тот злополучный мужчина? У всех девушек, и я, увы, не исключение, довольно ограниченный круг интересов - дом, работа, любовь, дети. Деньги. Унылая среднестатистическая жизнь, которая завершилась бы гробовой доской, вытесанной средней руки мастером. За какой бы Горизонт в таком случае шагнула моя душа?
- Мессирра... Миледи, - я непроизвольно вздрогнула и с немым вопросом посмотрела на присевшую рядом Раду. - Думаю, Вам подойдёт вариант с Застывшими.
- Возможно...
А почему бы и да? В понимании многих рас и сословий они являются такими себе полумагами, однажды шагнувшими за Горизонт, но сумевшими вернуться. Они как будто застыли во времени, не старея ни телом, ни мировоззрением. Все почему-то думают, что обязательным их атрибутом является их лицо, навеки недвижимое и имеющее то выражение, которое было в момент смерти. Поэтому просить Застывшего откинуть капюшон сродни прогулке к логову дракона в нижнем кружевном белье. Они очень хорошие воины, с неплохими многосторонними знаниями и слабой магией, что, в принципе, мне подходит. Их нанимали чиновники, купцы, пилигримы - за приемлемую плату Застывшие выполняли быстро и качественно практически любую работу. Даже у нас в библиотеке была парочка, мне в помощники, благодаря чему их стиль жизни для меня не тайна. Придётся привыкнуть, что вместе с сырым мясом мне будут неизменно подавать красное вино... Я скривилась, удобней улеглась на лежаке и проснулась практически сразу, по ощущениям. Правда, небо уже предательски светлело, пришлось бессовестно отбирать у Глацеи плащ. Следовало бы воспользоваться лишним временем и продумать более-менее правдоподобную легенду про наше путешествие, но пойти против инстинктов я не могла. Организм требует еды сытнее и объёмней, чем мышь. Но не в поселение же мне идти на охоту! Пришлось пробежаться по округе в поисках хоть чего-нибудь. Чем ближе к людям, тем больше шансов, что труп заметят рано и к новоприбывшим возникнут никому не нужные вопросы. Я сделала круг побольше. Наверняка девушки уже проснулись и заметили моё отсутствие. Как же неудобно охотиться в плаще! Как будто невод на себе тащишь - и тяжело, и цепляется за всё, и бросить жалко.
Заплакал сыч, а когда птичка замолчала, я услышала скрип тележных колёс. Ну кто же в такое время по окольным дорогам с ярмарки ездит! Я понимаю, что от ближайшего городка тут всего ничего, но неужели нельзя было преодолеть эти жалкие километры днём? А так, прости, мужик, но придётся твоим родственникам остаться без выторга и без кормильца. С тоской посмотрев на приобретающие более чёткие очертания тени, я инстинктивно поёжилась и двинулась навстречу нерадивому путнику. Пришлось снова идти по тропам нежити, потому что повозка была в трёх километрах от села, к счастью, с противоположной от нас стороны.
Добравшись до цели, я неслышно запрыгнула на телегу и заботливо поправила уставшему человеку воротник. Мужик под моими пальцами замер, не спеша обернуться.
- А Вы, случайно, не женаты? - кокетливо прошептала я в неделю немытое ушко.
- Н-нет, - судорожно сглотнула жертва.
- В богов верите?
- Н-ну-у...
- Помолитесь.
Я терпеливо ожидала окончания молитвы, собранной из обрывков всех ему известных, попросила прощения и гуманно свернула ему шею. Подарить быструю смерть - это лучшее, что я могу дать в обмен на его кровь. Ибо не могу по-другому. Нечисть даже с добрым сердцем свою натуру не перевоспитает. Тело в моих руках слабо дёрнулось, мышцы в последний раз за своё существование отреагировали на внешний раздражитель. Мускулистую шею разорвали острые, как медицинские иглы, клыки, пустотелый язык ужом пролез в рану и слабо запульсировал, всасывая начинающую остывать кровь.
Когда я вернулась на нашу стоянку, девушки уже были в полной боевой готовности и уже собирались уходить, наивно обрадовавшись моему возвращению. Я как могла по пути оттёрла попавшую на одежду кровь, поэтому выглядела вполне прилично. Наверное.
Поначалу они шли молча, боясь даже дышать в мою сторону, чтобы не разозлить. Радмила послушно направляла лошадей следом за мной. Спустя некоторое время, когда мы уже подходили к границе села, Глацея внезапно воскликнула, что хочет карету с периной и горячий шоколад на завтрак, едва не доведя подошедшую к колодцу бабульку до инфаркта, а нас с её сестрой - до греха. Переждав спровоцированную гормонами истерику, я подошла к всполошённой женщине, любезно предложив свою помощь в обмен на ничего не значащую информацию. Сплетни-бредни, кто, у кого, когда родился, умер, женился, вышел замуж, проклял, сглазил. Староста охамел, с государством вместе, слишком большие налоги назначили бедной бабушке, похлеще упырей, которых, кстати, в округе просто пруд пруди. Я тихо фыркала в ответ, опуская и поднимая "журавль" с привязанным ведром на конце. Бабулька насела на свободные уши, вещая обо всём и сразу, поэтому пришлось нам всей процессией тащиться за ней следом. Я без особых усилий перекинула коромысло через плечо, пока что терпеливо слушая. Как-то мельком бабулька оговорилась, что у неё есть коровка, а сосед её - пьянчуга, у которого от купеческого прошлого осталась только старая кляча и телега без одного колеса. Что ж, проще найти колесо, чем и дальше терпеть причитания беременной бабы. Я напросилась к женщине на обед, не забесплатно, ссылаясь на то, что моей госпоже (кошмар-р, на какие жертвы я иду!) ввиду её специфического положения нужно кушать побольше молочного. Бабуська умилённо заохала, запричитала о безалаберности современной молодёжи, мол, сейчас все такие независимые, путешествуют и вообще делают всё, что им заблагорассудиться, а о будущем ребёнке совсем не думают. А вот в её молодости... Я с трудом сдержалась, чтобы утробным рычанием не прервать бессмысленный поток слов и спросила, есть ли в этом прекрасном уголке мира человек, который помог бы мне починить транспортное средство, и возможен ли вообще его выкуп у владельца. Бабулька задумалась на мгновение, а затем запричитала с новой силой. Кары небесные, что я вообще здесь делаю?
Совершенно случайно по пути мы встретили старосту. Крайне заинтересовавшись украшениями благородных леди (и как я раньше не заметила, надо будет потом заставить их снять) и таинственной тёмной фигурой подле них он не смог просто пройти мимо и любезно пригласил нас в свой дом. От обиженного бабкиного взгляда, у которой из под носа уплывали денежки и халявная рабочая сила, мы скрылись за ржавыми воротами и уже спокойно последовали в дом.
- Такие гости - редкость в наших краях. Могу я поинтересоваться, каким ветром вас сюда занесло? - учтиво поинтересовался мужчина, предлагая девушкам сесть на лавку.
Староста внешностью под хуторок не подходил - поджарый, смуглый мужчина лет сорока-пятидесяти, с благородными сединами и бородой только чуть ниже ключиц больше был похож на тать лесную, чем на крестьянина. Правда, тати в рубахах из небелёного льна и лаптях не ходят, и квашеной капустой не питаются.
- Мы просто путешествуем, - мило улыбнулась Радмила, пока её сестра за обе щеки уплетала её порцию варёной картошки.
Стол нам накрыли так себе. Варёная остывшая картошка, кувшин молока, ломти ржаного хлеба с отрубями, миска с яблоками. Да-а, как же тогда питается простой люд, если у "властей" всё так плохо. Или он просто самый последний жлоб.
- В такой компании? - удивился мужчина. - Без сопровождающих и охраны?
- Почему же? - холодно бросила я.
Человек вздрогнул и недоверчиво уставился в прорезь капюшона, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.
- Три девушки? - как-то нехорошо ухмыльнулся староста. - Три девушки, с бирюльками? Без средств передвижения? Может быть, вы в розыске?
- Может быть, Вы прекратите строить глупые предположения? Лошади у нас есть, и мы даже готовы одну уступить Вам, взамен на приличную телегу, - я показательно оперлась руками об край стола.
Острые чёрные когти погрузились в доски столешницы, как в только что взбитое масло. Староста заискивающе заулыбался и даже подвинулся на лавочке, чтобы мне было где сесть. Я осталась стоять, мало ли что ещё ему в голову взбредёт.
- Простите. Сами понимаете, место глухое, люди разные приходят... Вот и бдим. Телегу? Есть у меня, есть, да я одолжил соседу. Тот на торги в город ездил, к вечеру должон вернуться. А Вы, я так полагаю, маг или наёмница? Лица не показываете... - мужчина не спешил представляться, продолжая допрос.
- Мне снять капюшон? - угрожающе протянула я, не спеша выполнять.
- Ваша воля.
В принципе, что мне терять? Хотя ситуация какая-то абсурдная складывается. Может, это я уже благополучно забыла обо всех особенностях человеческого общения. Я изящным движением сбросила с головы капюшон, безразлично смотря на побледневшее лицо человека. Уже третий день не мытые волосы неприличным колтуном собрались на затылке, мертвенно-бледная кожа с чёрными прожилками сосудов, блеклые губы. Благо, кровь вытерла всё тем же так и не отданным Глацее платком сразу после раннего завтрака.
- П-простите... Застывшая? - получив утвердительный кивок, мужчина слегка расслабился. - Тогда понимаю...
К вечеру новость о том, что в селение пришли городские девушки под охраной Застывшей, была обговорена, обглодана и рассмотрена со всех возможных сторон. На беременную Глацею молодые смотрели с сочувствием, старшее поколение - с осуждением, но нам было в принципе всё равно. Больше всего моих подопечных беспокоило то, что сосед с заветной телегой всё не возвращался. Я сидела между них всё на той же обеденной лавке, рассматривала вышивку на перчатках и тихо хмыкала на причитания старосты. Интересно, как долго телега с трупом мужчины простоит на обочине, прежде чем его кто-нибудь заметит? А если и заметят, как себя поведут эти трусливые и брезгливые создания, именуемые людьми?
Как ни удивительно, но селяне, которые за какой-то мелочью приходили к старосте, больше пытаясь рассмотреть нас, чем действительно решить какую-то проблему, реагировали вполне спокойно на мою внешность, даже не подозревая, что перед ними сидит нечисть. Дети даже подходили и, жутко стесняясь, просили показать оружие. Ох уж эти мальчишки, которые пытаются своими хиленькими ручками поднять большую железяку...
Когда за слюдяным окном совсем потемнело, мужчина с горестным вздохом принялся устраивать нас на ночлег, изначально вытребовав с Рады, как с самой представительной и человечной из нас, пару медяков за постой. Девушек положили вместе, на хозяйской кровати, сам человек устроился на печи. Мне, по статусу Застывшей, спать не полагалось, поэтому я осталась сидеть на слегка поднадоевшей лавке. В качестве мяса мне предложили мощи недавно зарубленного поросёнка, которые не успели достаточно прокоптиться, а вместо вина - самопальный аналог. Да-а, это вам не в лесу охотиться... Ужин, скажу я вам, на любителя. Любой уважающий себя Застывший на моём месте просто выпотрошил бы такого нерадивого хозяина и остался бы правым. Пришлось сцепить зубы и для вида пожевать провонявшееся дымом сырое мясо. И всё равно я чертовски голодна.
Лучину погасили и все улеглись спать. В доме воцарилась полумёртвая тишина, нарушаемая лишь храпом так и не представившегося мужика да тихим постаныванием Глацеи во сне. Сегодня она была удивительно послушной и спокойной. Вот бы не сглазить.
- Вы есть не хотите? - в дверном проёме, ведущим из комнаты на кухню, появился силуэт Радмилы.
Я медленно подняла голову, так как до этого пристроила её на сложенных на столе руках и вопросительно посмотрела на девушку. Та в кромешной для неё темноте попыталась нащупать дорогу к месту моего нахождения и пройти этот путь как можно тише. Я со снисходительной улыбкой наблюдала за её потугами, совершенно не собираясь помогать.
- Хочу, - моментально удлинившийся пустотелый язык, жадно облизал губы и тихо зашипел, выползая из ощерившегося рта.
Рада боязливо поёжилась от неестественного звука и остановилась, оставив между мной и собой хрупкую преграду - старый деревянный стол.
- Вы... пойдёте на охоту? - шёпотом поинтересовалась она, прислушиваясь к храпу мужчины.
Зря переживает - уж что-что, а заставить человека уснуть для нечисти и нежити раз плюнуть.
- А ты предлагаешь меня поужинать тем, что есть в этом доме? - язык принял свой прежний вид, удобно уместившись в ротовой полости.
Демоны, я ужасно голодна.
- Вы действительно можете съесть нас? И Вам... Вам совсем никогда никого не жалко?
- Мне жалко только себя. На остальных мне плевать.
- Почему?
- Потому что вы все - всего лишь моя еда. Еда ни умиления, ни сочувствия, ни каких либо других светлых чувств вызвать не может.
- Но Вы же нам помогаете!
- Я помогаю себе сберечь разум. То, что в результате я сохраняю ваши жизни - всего лишь побочный эффект. Ты не можешь заснуть?
Девушка постояла ещё несколько мгновений напротив и, обойдя стол, неуверенно присела на край лавки. Я чувствовала, как ей холодно в начинающем остывать ночью доме и что её что-то беспокоит. Подперев кулаком подбородок, я уставилась в мутное окно, всем своим видом изображая безразличие к происходящему.
- Всё не так просто, как может показаться на первый взгляд, - наконец-то выдавила из себя Рада, нервно теребя оборку на рукаве платья.
На границе хутора зазвучали голоса. Неужели только сейчас заметили этот несчастный труп? Как эти люди поведут себя дальше? Помогут ли лошади выйти из придорожной маленькой канавки, пригонят телегу, или так и оставят их там, до прибытия на место преступления старосты?
- На самом деле, этот парень и сестра - они очень любят друг друга, и дело шло к свадьбе. До появления в нашем доме этой женщины. Отец обвенчался с ней совсем недавно, буквально за два месяца до своей смерти. Она... Не человек. Я не знаю, какой она расы. Нас с сестрой этому не обучали. Никаким языкам, и никогда не рассказывали о других странах и существах. Отец был очень набожен и считал все расы, кроме человеческой - нечестивыми...
- Это всё о-очень интересно, - вяло протянула я, пытаясь сосредоточиться на расплывчатых, как мир за слюдяным стеклом, мыслях.
Получалось слабо. Жажда была не то чтобы неожиданной после довольно сытного завтрака, но настолько сильной, что я не была уверенна, что это нормально. Девушка замолчала и дрожащими от страха пальцами едва дотронулась до моей руки:
- Вы... вы хорошо себя чувствуете, мессирра?
- Я мёртвая. Как ты думаешь? - слабо улыбнувшись, ответила я, корпусом поворачиваясь к двери.
Голоса от крайних домов приближались к этому. И кто же такой пугливый и решительный, решивший разбудить представителя местной власти посреди ночи?
- Я просто хотела сказать... - решилась продолжить девушка, но я грубо закрыла ей рот, тихо шикнув:
- Иди спать. Сейчас у нас будут гости.
Рада понятливо кивнула и, с размаху приложившись бедром об угол стола, ушла в комнату, тихо попискивая от боли. Я улыбнулась уголками рта и встала, не спеша подходя к святая святых крестьянского дома - печке.
- Лукаш! Лука-а!! Просыпайся, старый жлоб!!! Нашли мы твою телегу да с подарочком! Лука-а!! - раздался за дверью одиночный мужской вопль, сопровождаемый ударами чего-то тяжёлого о дверь.
То ли ногой, то ли подобранным поленом бьёт - уж больно звук мощный. Староста ещё долго не реагировал на внешний мир, я открывать дверь в чужой дом не имела ни права, ни желания. В результате, голод и раздражение довели меня до чувства тихой ярости. Умом я понимаю, что убивать никого мне нельзя. Но как же хочется!
Мужчина, теперь я знаю, как его зовут, соизволил открыть свои зенки только тогда, когда я легонько провела когтём по заросшей щеке, вслед за ним остался слабый алый след, как будто кошка, играючи, полоснула. Мутный взгляд серых глаз стал осмысленным уже после того, как человек открыл дверь.
- Лука-а!!! - прямо ему в лицо проорал стоящий за ней. - Собирай мужиков, в лесу нежить буйствует!!! ...!! Никак упыри у нас завелися!!! ...!
Я тихо фыркнула от смеха, оставаясь стоять возле печи. Ага, завелись, как блохи на брошенной кошке. Староста задумчиво почесал маковку, почти намертво завязнув пальцами в слежавшихся за несколько часов сна волосах и попросил всех войти, сесть, успокоиться и уже потом объяснить, что случилось.
Ночь неторопливо шагала к своему зениту, перекатывая по ребристому дырявому тёмному небу надкушенную луну. Всматриваясь в мутную пропасть через дешёвое окно, я как-то пропустила мимо ушей разговор встревоженных селян. Поняла только, что труп опустошённого мной возницы они нашли, но это событие отошло на второй план, хоть мужика к дому доставили и телегу пригнали. А всё потому, что... Вот это "что" и оставалось для необычно рассеянной меня загадкой до тех пор, пока староста не подошёл, старательно пряча глаза. Уже интересно. Никак, предложат мне за нечистью гоняться.
- Мессирра...э-э...
- Хастагай, - поморщившись, подсказала я.
- Сколько стоят Ваши услуги?
Вот чёрт. Наши Застывшие выполняли в библиотеке довольно непыльную для них работёнку, и платили им соответствующе - половину моего жалования. Но тут явно будет маловато. Нежить и нечисть изничтожать - это вам не каталоги на учебную литературу составлять...
- Десять серебриц.
Кажется, Лукаш забыл, как дышать. Он дико захрипел, хватаясь за сердце, и на слабеющих ногах еле доковылял до лавки.
- Ско-олько?! - почти со слезами переспросил он, смотря куда-то мимо меня и шаря по столу в поисках стакана.
- Десять.
- Помилуйте, мессирра, нынче неурожай, вот соседа на ярмарок послали с тем, что насобирали, абы налоги заплатить с чего было.
- Десять. И не медькой меньше.
- Но как мы зиму переживать будем? Нас же всех, на работы, в чернь...
Я раздражённо повела плечом. В конце концов, я никому не навязываюсь и силой деньги не отбираю. Мужчины собрались в кучку, для проведения экстренного совещания. Таких трат их бюджет не предусматривал, сейчас пред ними лежал выбор между шансом не пережить зимой и шансом пасть от пока что неопознанной нечисти. Мне должно быть стыдно, ведь по сути, того человека загрызла я, охотиться не на кого, деньги не будут отработаны по совести. Но что такое стыд и что такое вечная жажда унизить человека? Кстати, с каких пор к обычной присоединилась ещё и эта?
- Мессирра... Сес... - Рада, снова показавшись в проёме, с трудом сглотнула солёный комок, подступивший к горлу, еле восстановила дыхание; девица была крайне напугана чем-то. - Сестра. Пропала.
Нервы девушки не выдержали, и она зарыдала в голос, мелкими перебежками добралась до меня и уткнулась в плечо, ища утешения и поддержки. Я терпеливо похлопала её по спине и принюхалась. Глацеей в доме пахло довольно сильно. Она никуда не выходила - возле единственной двери наружу сидела я, а через окно при всём желании не вылезет и не влезет никакая нечисть. Да и следа, ведущего прочь из дома нет. Кровь девушка в доме тоже не проливала. Единственные жидкости, которыми просто невыносимо пахло здесь - это кошачья моча, которой насквозь провонялась мебель, и слёзы, которыми меня сейчас орошали с упрямством грозовых туч. Я стиснула зубы и, приобняв Раду, осторожно отстранила её от себя.
- Пять серебриц, телега, четыре покрывала, котелок и провиант, какой сможете. На охоту оправляюсь сейчас же.
Мужики кривились - это всё равно было слишком большой ценой, но уже куда более приемлемой, чем предыдущая. Староста крякнул, вставая, и протянул мне свою волосатую лапищу, для закрепления совершённой сделки. Я брезгливо проигнорировала конечность, пообещала оторвать её в том случае, если до моего прихода с этой девушкой что-то случится, и неохотно вышла из-под крыши дома. Опять мой день и моя охота начинаются с рассветом. Наверное, когда-нибудь это перестанет меня раздражать, но только не в этой жизни.
Я вошла под тень деревьев, незаметно поёжившись. Больно свежи были воспоминания о вчерашнем вечере, в голове услужливо всплыло липко-потустороннее: "Миледи-и...". Интересно, кто это такой и почему из всех людей себе в жертвы он приметил этих двух? Наверняка, лишь для того, чтобы мне досадить.
Закрыв глаза, сквозь сцепленные зубы втягивая воздух и пробуя его на вкус, сознание по частицам погружалось в полу медитативное состояние. Я давно этого не делала. Вернее, я делала это всего один раз, через несколько часов после своего возрождения, когда представление о своей силе имела раза в три меньшее, чем сейчас, то есть вообще не знала, на что способно новое тело. Тогда это чуть не угробило не сформировавшийся хрупкий организм, сомневаюсь, что сейчас у меня получится лучше. Выбор не ахти какой, так что не будет откладывать мышь в дальний карман.
Под веками алыми паутинками проступила сеть пульсирующих капилляров, кожа стала казаться истончившей и прозрачной, хотя внешне ничего не изменилось. Мир, прошнурованный красными нитями, стал лилово-серым, отбросив все ненужные цвета. Не было деревьев, травы, камней, домов, оставшихся позади - только двухцветная равнина и все, кто несли в себе благородную жидкость. Животные, ничуть не поменявшие окрас, степенно выхаживали между совершенно не представляющими какой-либо ценности деревьями, оставляя за собой след - размытую дымку смешанных цветов. Тёмно-лиловые пятна нечисти, и невзрачно серые - нежити, даже не удостоились того, чтобы иметь размытые контуры своего тела. Девушки не было. Ни в десяти, ни в пятнадцати километрах от меня. Ею не пахло, она не потревожила потоки, она не оставила следов. Ею не интересовалось ни одно существо, попавшее под мой взгляд. Я прикусила клычком губу и заставила себя углубить Взгляд. Теперь нет ни линий, ни цветов, ни животных - белое, бесцветное пространство, на котором нет моих следов, ибо я стою на месте. Оно колебалось в такт моих вдохов, как желе под детским пальцем. Оно выгибалось, когда я выдыхала. Оно тихо звенело, когда двигала глазные яблоки в ту или иную сторону. Среди белого полотна, где-то слева от себя, я увидела контур. Это была всего лишь тоненький волос, застрявший между листами книги, но мне этого было достаточно. Потянувшись к ней, я засекла местонахождение Глацеи и перестала Смотреть, резко открыв глаза. Меня тряхнуло, по телу пробежала гадкая дрожь. Я не литературно, безвольным бревном рухнула на землю, пытаясь восстановить вполне себе обыкновенное зрение и прочие органы чувств. Сейчас я была готова выпить до дна не то что первого встречного - весь хутор, вплоть до последней курицы. Кожа скукоживалась, морщилась, как у трёхсотлетней старухи, кости старились, волосы редели, а мозг выдавал такую несусветную чушь, вперемешку с кровожадными картинами выпотрошенных тел, что я дала себе зарок - впредь по таким мелочам Зрением не использовать. Я с трудом поднялась на ноги, хрустя сухожилиями и с неимоверными усилиями делая пробные шаги. Не знаю, что меня напугало больше - непривычная слабость или затуманивший взор вид того, как я вытягиваю не рождённый плод из утробы Глацеи и с наслаждением пожираю его, но дальше дело спорилось и я уже более уверенно двинулась в сторону местонахождения девушки, надеясь подкрепиться хоть чем-нибудь по пути.
Охотиться в таком состоянии было крайне паршиво. Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как старенькие бабушки пытаются поймать кота, сожравшего последнюю сосиску, или загнать выпорхнувшую курицу в курятник. Посмеявшись сама над собой, я наконец-то встретила мою спасительную жертву. Престарелый, брошенный стаей волк со своей особенной тоской заглянул в мои глаза. Кожа слегка обуглилась, так как капюшон слегка сбился во время моих манипуляций с телом, сомневаюсь, что я вызвала у животного более светлые ассоциации, чем со старушкой-волчьей смертью. Я поступила с почтенным хвостатым стариком по-человечески: прочитала над ним отходную, попросила прощения и только тогда приступила к трапезе. Даже не знаю, что для него было бы лучше - медленно подыхать в течение суток, или стать моим завтраком. Отплевавшись от шерсти и жадно облизавшись, я совершенно не утолила жажду, но дала своему собственному организму живительные соки на восстановление. Левая рука так и осталась чахлой, но это мелочи по сравнению с тем, что я снова стала видеть тропы нечисти. Теперь до места встречи можно добраться намного быстрее.
Пока я шла - изрядно уменьшила местную фауну. Надеюсь, нанесённый удар экосистема сможет с честью выдержать. В отличие от людей, животных мне было крайне жалко, поэтому и мышей, и змей, и зайца, и птичек я жевала с крайней неохотой. Но до встречи с неизбежными проблемами, которые меня не ждут, но против знакомства не будут, я вышла практически полностью восстановившись физически и морально.
На алодном месте, напротив друг друга сидело двое в плащах. Девушка, в помятом платье с оторванным рукавом, опухшими от слез глазами, разбитой губой и наливающейся синевой скулой заставила чужую кровь во мне вскипеть от ярости. Я ощерила клыки, оставляя рассудок холодным. Позволив телу подстраиваться под обстановку, благодаря чему шаги стали совершенно не слышными, практически невесомыми, а плащ стал не такой уж и обузой, я с подветренной стороны подошла ближе. Прежде чем ринуться в атаку, нужно определить, что примерно меня ожидает и как стоит себя вести во избежание каких-либо потерь. Один был магом - от него разило чарами так же сильно, как от крестьянина - коровьим навозом. Второй оставался для меня чёрной дырой в пространстве, потому что по отношению к нему я не чувствовала совершенно ничего. Подозреваю, это какое-то экспериментальное творение чёртового мага, которое тот и опробовал скуки ради на местных жителях. Правильно, если бы он взял курс на город его поймали бы в два счёта - Жрецы хоть и идиоты, но идиоты с хорошей техникой и базовыми знаниями. Решив, что прятаться смысла больше нет, всё равно кружение вокруг поляны не даст мне больше того, что имеется сейчас, я неспешно вышла из-под покрова тени деревьев.
- М...м...месс... - силилась сказать до слёз обрадованная моим появлением девушка.
Если всё будет хорошо, и я одолею этих двоих, надо будет проверить состояние ребёнка и при случае в следующем городе сводить её к хорошему лекарю. Беременность - это единственная болезнь, с которой не шутят даже тролли.
- Добрый день, - вежливо поприветствовал меня сиплый после долгого молчания голос из-под одного из капюшонов.
- Не стройте из себя добропорядочного путника.
В ответ хмыкнули и через некоторое время откинули капюшон - на меня с интересом смотрели глаза с чёрной дужкой и белёсым крестообразным зрачком. В целом, он был довольно симпатичный, если бы на голове у него были нормальные волосы, а не перламутровая чешуя. Я брезгливо скривился - человек относился к тому разряду магов, которые готовы на всё ради скудных знаний и могущества. Говорить о чистоте души с ним определённо не стоило, ибо она имелась в её первозданном виде только у Глацеи. Сделав вид, что он для меня такое же пустое место, как и его ручная тварь, я неспешно и осторожно двинулась в сторону напуганной девицы.
- С Вашей стороны очень невежливо продолжать прятать лицо, - довольно вежливо проговорил мужчина, когда я была буквально в трёх шагах от Глацеи.
- Сомневаюсь, что я смогу хоть чем-нибудь оскорбить Вас.
По-хорошему, я должна была отдать дрожащей то ли от утреннего холода, то ли от страха девушке свой плащ. Я же всего лишь успокаивающе дотронулась кончиками пальцев к её протянутой руке и застыла перед ней в ожидании хоть какой-то реакции со стороны похитителя. Маг, порывшись в своей сумке, с подозрением обнюхивал найденный кусок сыра, усугубляя абсурдность ситуации. Откусив маленький кусочек, он перекатил его языком по рту и словно у самого себя спросил:
- Шептунья, значит?
Я вопросительно изогнула бровь, чего, конечно же, совершенно не было видно. Он продолжал есть свой вонючий сыр (даже при жизни не любила кисломолочные изделия), когда вторая фигура встала и направилась ко мне. Я могла бы сказать, что ужасно сильна и никакой маг не сможет мне противостоять. Что создание, сотканное из его заклинаний, эманаций проданной души и леший знает какого тёмного божка даров мне не страшно. Что я могу его победить просто в два счёта. Но когда плащ распахнулся, и передо мной предстало ЭТО, я на некоторое время, кажется, даже забыла, что вообще умею разговаривать.
Фигура, смутно напоминающая человеческую. Кукла, сшитая из человеческих лиц. Они менялись и перетекали в другую форму, другие черты, как будто кто-то лепил их из горячего воска и никак не мог удовлетвориться результатом. Я знала каждое лицо. Каждую черту. Каждые глаза, умоляюще и с болью смотрящие на меня. Сшитые рты силились что-то сказать, сменяясь губами другого человека. Удивительно, ведь большая часть их на данный момент живы. Тем более селяне, так любезно нанявшие меня. Что не мешало их лицам проступать на животе и плечах этого создания. Я даже представления не имею что оно такое и как с ним бороться, но отступать некуда. Испытывая вполне нормальный и логичный страх, я внезапно осознала, что то создание, объявившее мне персональную войну, было право по поводу моей излишней человечности. Я слишком мало была мёртвой и слишком сильно цепляюсь за любой признак живого организма. Как и слишком близко к сердцу всё воспринимаю. А ведь так не должно быть... М-да, положение хуже губернаторского. Краем сознания, я почувствовала, как девушка за моей спиной провалилась в глубокий обморок от увиденного. Такой стиль жизни влияет пагубно на психику матери и развитие плода. А кто в это виноват?
- Почему я чувствую тебя как мёртвую, м-м? - с набитым ртом прошамкал маг.
- Зачем вам девушка? - проигнорировала вопрос я, сосредоточено следя за малейшими движениями твари.
- Она корм. Девица мне, в общем-то, мало интересна, мне нужно её дитя. Ну, знаешь, всякие там кровавые обряды на крови нерождённых и недоразвитых младенцев... Так почему я чувствую тебя как мёртвую?
- Наверное, потому что я мёртвая?
- Так это замечательно! Мормо!
Я немного не поняла - это имя создания или команда к атаке? Тем не менее, тварь повела себя так, как от неё требовалось - вытянула вперёд руки, грубыми стежками пришитые к туловищу, и тихо загудела.
Надо будет у первой же швеи заказать короткую куртку с глубоким капюшоном и что-нибудь вроде широкого шарфа, чтобы лицо заматывать. А сейчас приходится уродовать плащ, отрывая от него примерно половину материи, чтобы под ногами не путался. Даже не знаю, что меня больше удивило - вежливое ожидание монстра, пока я совершала эти манипуляции или то, как он напал.
Чудище внезапно умолкло и не спеша, прогулочным шагом двинулось в мою сторону. Лица застыли, каждая в своей эмоции, они были такими же, какими я видела их при последней встрече. У него не было никакого оружия, как оно драться будет? Я спешно преобразовала тело в ту форму, в которой обычно нападаю на жертву и угрожающе зашипела. Сейчас я напоминала себе мокрую кошку, которая с ужасом взирала на громадного пса, посмевшего зайти на её территорию. Вроде и лапой полоснуть боязно, и отступать как-то уже неприлично.
Оно открыло каждый свой рот, подойдя ко мне на расстояние пяти шагов. Раздался только тихий сип, но я почувствовала удар как от сильной звуковой волны. Меня отшвырнуло на несколько метров и мотнуло в сторону. Если пытались дезориентировать и сбить с толку, то тварь явно просчиталась - я смогла броситься на неё даже с такого расстояния. Вестибулярный аппарат, взлелеянный висельной петлёй и манипуляциями со зрением, был твёрже пресловутого гранита науки, который ещё ни одни зубы сточить не смогли. Я попыталась вспороть когтями и вгрызться в удивительно мягкую плоть и почувствовала что вязну, а рот заполняет до тошноты сладкая жидкость, похожая на переслащённый кисель. Отплеваться или выдернуть руки уже не получалось - меня втягивало в монстра, как в зыбучие пески. Причём, по тому же принципу: чем больше я двигалась - тем быстрее погружалась.
Рыкнув, я сделала рывок на грани возможности, казалось, что я должна была оставить несколько частей своего тела, но вырваться из этой ловушки. Естественно, у меня ничего не получилось. Чёртовы маги... Чёртова магия... Расслабившись каждой клеточкой и мышцей своего тела, я просто безвольно обвисла тряпичной куклой. Капюшон спал, волосы коснулись травы. Они струились, как ручьи бурлящей красной жидкости. Они разливались, не видя преград и не спеша впитываться в землю. Придётся смириться с тем, что вся моя прекрасная одежда и кошель останутся в этом создании. И что серьги придётся потом искать в траве, но факт - я освободилась из липкой хватки твари, вылившись из неё кровавым потоком. Увы, мне так же придётся некоторое время походить практически лысой. Просто немыслимые жертвы.
Поверх кровеносной сети плоть и все нужное для нормального функционирования образовалось быстро, благо, вокруг меня имелись все нужные элементы. Мормо послушно стояло на месте, ожидая завершения метаморфоз и даже не пытаясь напасть на беззащитную девушку. Я тихо рыкнула привлекая внимание и... тварь взорвалась. Я почувствовала сотню маленьких иголок, впившихся в мою кожу и прилипших к ней вместе со сгустками протухшей крови. Не пострадало только лицо, как будто иглы сознательно его избегали как материал, который потом может понадобиться для дополнения образа. Если бы у меня билось сердце по тому же принципу что и у людей - оно бы замерло от осознания неизбежного. Нехотя разлепив глаза, я нашла среди шевелящихся и ползущих друг к другу ошмётков слабо вздрагивающее тело. Отравленными иглами - я просто физически чувствовала как яд, который должен был парализовать мышцы, растекался по моим сосудам, смешиваясь с кровью - не было тронуто только лицо с широко распахнутыми от ужаса глазами. Если бы я могла позволить проявить эмоции... Не знаю, чтобы я тогда сделала. А так мне оставалось только вспомнить как это - шептать на болезнь.
Я не была уверена, что у меня получится. В конце концов, моя магия могла исчезнуть вместе с человеческим телом там, на костре. Я даже не надеялась на удачу. Но она повернулась ко мне тем местом, каким положено кушать.
Звуки становились буквами. Буквы становились словами. Слова - словосочетаниями и предложениями. Предложения обретали смысл и цель, которую хотела добиться душа. Душа, протекая вместе с воздухом и колебля голосовые связки, заставляла воздух вибрировать. Воздух, как один из лучших в мире проводников, исполнял мои желания. Почти собравшийся воедино монстр стал тлеть. Загореться из-за своих жидкостей он не мог, но выпариться, скукожиться, распасться на взаимно отталкивающе частицы - вполне. Я даже не чувствовала, как под солнечным светом скукоживаюсь и тлею я сама. Маг исчез так же незаметно, как и объявился на границах этого хутора. Кровью пахло просто невыносимо сладко...
Несмотря на то, что чувствовал мой нюх и видели мои глаза, поверить в случившееся я просто не могла. Это сводило на нет все мои действия, и как-то лишало смысла этот чёртов мир. Не обращая внимания на собственную боль, я склонилась над девушкой и не знаю зачем успокаивающе погладила её по щеке. Глаза обожгло, и я почувствовала, что плачу. Вместе с солёной водой меня покидали с трудом удерживаемые всё время не-жизни остатки разума. Да и зачем оно мне, когда солнце так нежно сжигает моё тело.
- О чём я и говорил, миледи. Вы их жалеете и бережёте с таким же трепетом, как бережёт маленькая девочка подаренную на День рождение фарфоровую куклу.
Реальность поплыла, смялась как конфетный фантик. Сквозь пелену секреции слёзных желёз, которые ещё ни одной нечистью не использовались, чтобы проявлять свои чувства, я смотрела перед собой. Судя по тому, что небо совершенно не поменяло своего оттенка, я сижу так не более пяти минут. Девушки из последних сил шептали молитвы своим богам, в то время как ночной гость, слегка скучая, ковырял палкой в потухшем костре. Внутренние органы свело судорогой, организм требовал срочно утолить смертельный голод.
К тому времени, как он заметил, что моё сознание вернулось к реальности, я уже знала, КТО сидит передо мной.