Солнце садилось... Этой ночью все дети получат подарки... А я нет. Не потому что я нехорошая, нет... Просто я не верю в дух Рождества. Я никогда не верила в него, не видела никаких чудес. Для меня жизнь - одна сплошная серость, слившая в себе много серых дней. А мне все равно. Знаете, бывают моменты, когда жизнь попросту течет - а тебе безразлично. Ничего ведь не изменится...
И вот сейчас я по привычке сидела на крыльце родительского домика. Весь мир смотрел на меня своей серостью. Да, иногда, возникало ощущение, что я просто не вижу его цвета. Но это бывало так редко, что не стоит и вспоминать...
Правда еще реже я пыталась сделать это чудо сама. Но всегда все кончалось полным крахом. В пять лет я просто стала наголову на крыльце. И снег падал вверх. Но все равно это не было чудом. Я была очень сильно расстроена. Но надежды не теряешь почти никогда. И даже у меня, той, что не верит, все равно остались в душе крохи той робкой надежды трехлетней девочки, которая ждет подарка. Сейчас я пришла на крыльцо, где сидела на Рождество уже пять лет, надеясь увидеть хоть маленькое, но настоящее чудо...
Полночь настала быстро, в доме забили часы. Родители давно знали, где я бываю каждую Рождественскую ночь, и поэтому не пытались меня загнать домой. Я встала и медленным шагом пошла по улице, а белый искристый снег падал на воротник моей черной куртки. Бьющиеся об лицо снежинки приносили легкую боль своими острыми, но почти невидимыми, краями.
В Рождественскую ночь я никогда не встречаю никого на улице. Все или сидят дома у теплого камина, или спят в ожидании подарков...
А сейчас встретила. Он был высокий, выше меня сантиметров на десять, с серыми, как мир, глазами и темными до плеч волосами. Шапку он не одел - белые снежинки падали ему на волосы. Грусти не было... Я остановилась перед ним и заглянула в глаза, казавшиеся бездонными. Он был явно удивлен, как и я, не ожидая никого встретить. Для него все стало серым только сейчас. И мне стало его жаль. Странное чувство - жалость. Оно может и вредить и помогать... Давно жалость не просыпалась в моей душе - нечего и некого было жалеть. Серость не нуждается в жалости. А он отделился от нее. Первый после меня, кто это сделал. А может мы оба наоборот - единственная Серость, а другие живут? Живут в ожидании чуда, дающего надежду и радость, счастье и саму жизнь?
И мы пошли вместе. Я смотрела на него, а он на меня. На миг мне показалось, что серые краски изменились на другие. Не знаю. Главное - я нашла такого же, как я, такого же одинокого... Мы говорили ни о чем, даже пытались шутить. И впервые за пять лет мои губы тронула улыбка. Но она пропала, как только вспомнились все несбывшиеся надежды. Остановились мы лишь у большой елки, которую ставили на углу каждый год. И тогда он заговорил по-другому, голосом мудрого и всезнающего, от него повеяло чем-то до боли знакомым с детства.
- Ты не веришь в чудеса, правда? А я верю, потому что сам их творю,- эти слова я запомнила. И буду помнить всегда.- Когда снег падает вверх...
Я подняла голову и всмотрелась в его глаза более пристально. Нет, он не принадлежит ничему - вот что я поняла тогда. Он не был един. Он жил двумя жизнями. Жизнью той и этой сторон. Ив это время снег для меня действительно стал падать вверх. Каски заиграли на всем. А я смотрела на это чудо с открытым ртом, а он смотрел на меня, таинственно улыбаясь...
Настоящее чудо... Мы сидели на моем крыльце до рассвета, говорили обо всем. Я решила научиться чудесам. Их созданию, каким бы это не было тяжелым. Он согласился, но дал мне на размышление один год, после чего пропал. На крыльце осталась я одна, все также смотря на небо, где снежинки снова начали свой затейливый танец, а моя душа ожидала его возвращения...