Шекспир Уильям : другие произведения.

Двенадцатая ночь, или Как вам заблагорассудится

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    «Мой маскарад, весёленькое действо, / Теперь я вижу точно: ты – злодейство, / В котором чёрт, отчаянный пострел, / Увы мне, чрезвычайно преуспел! / Ах, как легко элементарный лжец / На мягком воске девичьих сердец / Оттискивает образы, личины / Отменного красавчика – мужчины! / Не наша – нашей слабости вина, / Ведь женщина такою создана. / О женщины, нам некуда деваться: / Какие есть – такими оставаться. / Ну как распутать всё? Мой господин / В неё влюблён ужасно – он один, / А я, уродка бедная, – одна / В него, в беднягу, страстно влюблена, / Зато его красоточка сама / Лишь от меня, бедняжка, без ума. / Так как же быть? Какая чертовщина! / Положим для начала, я – мужчина; / Такое положенье безнадёжно: / Ему любить такого невозможно. / Однако предположим, я – девица. / Оливия узнает – удивится! / Но тщетно будет охать и рыдать. / Как этот трудный узел развязать? / О время! Это дело – для тебя, / А я кляну в бессилии себя!»

   Шекспир Уильям
  
   Двенадцатая ночь, или Как вам заблагорассудится
  
   Перевод Андрея Русавина
  
  
  
   Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А
  
  
   О р с и н о, герцог Иллирийский.
   С е б а с т ь я н, брат Виолы.
   А н т о н и о, капитан корабля, друг Себастьяна.
   К а п и т а н к о р а б л я, друг Виолы.
   В а л е н т и н, дворянин на службе у герцога.
   К у р и о, дворянин на службе у герцога.
   С э р Т о б и Б е л ч, дядюшка Оливии.
   С э р Э н д р ю Э й г ь ю ч и к.
   М а л ь в о л и о, дворецкий Оливии.
   Ф а б и а н, слуга Оливии.
   Ш у т Ф е с т е, слуга Оливии.
   О л и в и я, богатая графиня.
   В и о л а.
   М а р и я, камеристка Оливии.
   С в я щ е н н и к.
   П е р в ы й с т р а ж н и к.
   В т о р о й с т р а ж н и к.
   С л у г а.
   П р и д в о р н ы е, м а т р о с ы, м у з ы к а н т ы, с л у г и.
  
   Место действия - Иллирия: её столица
   и морской берег в окрестностях столицы.
  
  
  
   А К Т 1
  
  
   С Ц Е Н А 1
   Дворец герцога О р с и н о.
  
   Входят О р с и н о, К у р и о, п р и д в о р н ы е и м у з ы к а н т ы.
  
   Музыка.
  
   О р с и н о
   Играй, музы?ка, яство для любви!
   Дай мне сверх меры и до пресыщенья,
   И голод мой, насытившись, умрёт!
   Давайте ту мелодию, со спадом,
   Подобную шептанью ветерка,
   Принёсшего мне запахи фиалок
   Похищенные... Хватит, наконец!
   Не та! Не то! И сладостно не так! -
   О дух любви, как ты кипуч и рьян,
   И - поглощая - ты подобен морю
   И превращаешь ценности в ничто!
   Ты полон всяческих фигур фантазий,
   Но фантастичнее всего - ты сам!
   К у р и о
   Угодно ль на охоту вам, милорд?
   О р с и н о
   А кто мишень, мой Курио?
   К у р и о
   Олень!
   О р с и н о
   Олень? Есть благороднее мишень!
   Когда впервые я Оливию узрел,
   Почудилось, что воздух от чумы
   Очистился, и в тот же самый миг
   Твой герцог был в оленя превращён!
   Вот с этих пор желания как псы
   Безжалостно преследуют меня!
  
   Входит В а л е н т и н.
  
   Ну что там наконец-то от неё?
   В а л е н т и н
   Пардон, милорд, я к ней допущен не был,
   Но горничная принесла ответ:
   Мол, небеса - и те, пока семь раз,
   Пардон, не народится летний зной,
   Не смогут созерцать её лицо,
   Укрытое прискорбной пеленой
   И в келье - ах! - лиющее слезу
   Любви к сошедшему в гроб брату для
   Печального его поминовенья!
   О р с и н о
   О сердце изумительной структуры!
   Платить такую дань любви - лишь брату!
   Как запылаешь ты в тот миг, когда
   Роскошно позлащённая стрела
   Убьёт в тебе комплект других пристрастий
   И три престола - печень, мозг и сердце
   (Вместилища любезных совершенств) -
   Займёт один-единственный король! -
   Итак, туда! Оркестр, будь готов!
   Возляжем же на ложа из цветов;
   Любовные томления - брильянты,
   Лелеемые вами, музыканты!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 2
  
  
   Морской берег.
  
   Входят В и о л а, к а п и т а н и м а т р о с ы.
  
  
   В и о л а
   Эй, это что за местность, моряки?
   К а п и т а н
   Иллирия, сударыня!
   В и о л а
   Эге!
   А что мне в той Иллирии, моряк,
   Когда мой брат в Элизии! Есть шанс,
   Что брат не утонул, а, капитан?
   К а п и т а н
   Есть шанс: ведь вы, положим, спасены!
   В и о л а
   Мой бедный брат! Так есть у брата шанс!
   К а п и т а н
   Мадам, чтоб обнадёжить вас - есть шанс!
   Удостоверьтесь - заклинаю вас!
   Когда корабль наш, увы, разбился,
   А те, кто уцелел, держались в шлюпке,
   Которую швырял повсюду шторм,
   Я видел, как ваш брат благоразумный,
   Надеждой и отвагой вдохновлённый,
   К плывущей мачте привязал себя
   И так легко поплыл, дружа с волнами,
   Как на спине дельфиньей Арион,
   Покуда я ещё следил глазами!
   В и о л а
   Озолочу - за славные слова!
   (Даёт капитану золотую монету.)
   Моё спасение сулит надежду
   (И славные слова - обоснованье),
   Что спасся он! Ты знаешь эту местность?
   К а п и т а н
   Ну да, мадам. Тут я рождён и вскормлен -
   Не более чем в трёх часах пути.
   В и о л а
   Кто здесь правитель?
   К а п и т а н
   Герцог благородный -
   По естеству и по происхожденью.
   В и о л а
   Эге! А как его зовут?
   К а п и т а н
   Орсино.
   В и о л а
   Орсино! Из завидных женихов -
   Об этом я слыхала от отца!
   К а п и т а н
   Естественно. Он и сейчас такой же -
   Завидно холост. Или был таким
   Ещё недавно. Я всего лишь месяц,
   Как вышел в море. Шёл тогда слушок -
   Ведь вам, мадам, наверное, известно,
   Как бурно обсуждает мелкота
   Заботы птиц высокого полёта, -
   Так вот: ходил тогда упорный слух,
   Что герцог добивается любви
   Одной благочестивой юной девы -
   Оливии.
   В и о л а
   А это ещё кто?
   К а п и т а н
   Она - благочестивая дочь графа,
   Что год назад преставился, оставив
   Её на попеченье сына. Тут
   И сын преставился. Тогда она,
   Храня любовь к сошедшему в гроб брату,
   С торжественной божбою отреклась
   От зрелища и общества мужчин.
   Во всяком случае, так говорят.
   В и о л а
   Недурно было б к ней попасть на службу,
   Дабы дотоль не открываться миру,
   Покамест не созреет должный повод
   Открыть мой статус!
   К а п и т а н
   Маловероятно.
   Ходатайств госпожа не принимает,
   Хотя б они - от герцога Орсино!
   В и о л а
   Ну что ж, ты - то, что надо, капитан!
   Бывает, что прекраснейшая внешность
   Природой предназначена для грязи,
   Но это не относится к тебе.
   Я верю, друг: твой благородный дух
   Прекрасен столь же, сколь твой внешний вид!
   Прошу - а я бы заплатила щедро -
   Молчи о том, кто я, и помоги
   Устроить ряженье в мужской костюм,
   Которое, быть может, станет средством,
   Дабы сбылись мои предположенья.
   Я к герцогу на службу поступлю!
   Ты евнухом меня ему представь -
   Вот это было бы неоценимо -
   Мол, музыкант отличный, мол, пою
   И на любых играю инструментах;
   Для герцога такой - неоценим.
   Что будет дальше - время даст отчёт.
   А ты об умысле моём - молчок!
   К а п и т а н
   Итак, вы - евнух, я при вас - немой.
   Пусть навсегда язык отсохнет мой,
   Лишь только он посмеет проболтаться!
   Чтоб мне тогда без глаз ещё остаться!
   В и о л а
   Спасибо! В путь: руководи -
   И за собой меня веди!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 3
  
  
   Дом О л и в и и.
  
   Входят c э р Т о б и (в сапогах для верховой езды)
   и М а р и я (со свечой).
  
  
   С э р Т о б и. Очуметь, как моя племянница переживает из-за смерти братца! Убеждён: переживание - враг всего живого.
   М а р и я. А я убеждена, сэр Тоби: вам по вечерам следует возвращаться домой пораньше. Ваша родственница, моя госпожа, изъявляет огромное возражение на ваше порочное времяпрепровождение.
   С э р Т о б и. Пусть её возражает, пока ей не возражают.
   М а р и я. Да-да, вы б лучше держали себя в рамках приличий.
   С э р Т о б и. Лучше? Куда ж лучше, чем как есть! Моё платье вполне прилично для выпивки, то же - и сапоги, а если нет, пусть повесятся на собственных петельках!
   М а р и я. Все эти ваши распития да поддачи погубят вас. Вчера об этом толковала моя госпожа - я сама слышала; а также упоминался придурок рыцарь, которого вы притащили к ней как-то ночью, чтобы навязать в женихи.
   С э р Т о б и. Кто, неужели сэр Эндрю Эйгьючик?
   М а р и я. Кто ж, как не он.
   С э р Т о б и. Ха! Это ухарь: мало таких в Иллирии!
   М а р и я. Ха! Какой смысл в его ухарстве?
   С э р Т о б и. А такой: у него аж три тыщи дукатов в год!
   М а р и я. Ну да: у него аж три тыщи дукатов в год - ухают в трубу! Он - сущий дурень и транжира!
   С э р Т о б и. И не стыдно тебе чесать языком! Он же играет на виоле да гамба и чешет на трех, нет, на четырёх языках, слово в слово, - при этом без книги; и вообще он подарок: натура уникальная, ну всем одарённая!
   М а р и я. Вот именно, уникум натуральный: подарочек ещё тот! При том, что он дурень, он ещё грандиозный сутяга; и не будь он так одарён трусостью, сдерживающей страсть к ссорам, то, по мнению людей рассудительных, он живо был бы одарён могилой!
   С э р Т о б и. Ик! Поручусь: это - негодяи и - ик! - козлопыхатели, ежели такое говорят! Кто же они?
   М а р и я. Это те, которые прибавляют, что он вечера не пропустит, чтобы не напиться в вашей компании!
   С э р Т о б и. Так ведь за здоровье моей племянницы! И я буду пить за неё, лишь бы был проход в глотке и винцо в Иллирии! Трус и прощелыга тот, кто не напьётся за мою племянницу до мозговращения: чтоб мозги завращались, как приходский волчок! Так-то вот, деваха! Ха, говоря на вульгарнус кастильянус, сюда идёт сэр Эндрю Эйгьючмо!
  
   Входит с э р Э н д р ю.
  
   С э р Э н д р ю. Сэр Тоби Белч! Ну как вы, сэр Тоби Белч?
   С э р Т о б и. Милейший сэр Эндрю!
   С э р Э н д р ю. Хвала вам, прелестная мышка-грызунишка!
   М а р и я. Вам также, сэр!
   С э р Т о б и. Чалься, сэр Эндрю, чалься!
   С э р Э н д р ю. Что сие за штучка, а?
   С э р Т о б и. Камер-фрау моей племянницы.
   С э р Э н д р ю. Любезная госпожа Чалься, горю желанием ближе с вами познакомиться!
   М а р и я. Сэр, меня зовут Мэри.
   С э р Э н д р ю. Любезная госпожа Мэри Чалься!..
   С э р Т о б и. Превратно истолковываете, рыцарь! Чалься - значит встань с ней лицом к лицу, борт к борту, домогайся её, штурмуй её!
   С э р Э н д р ю (в сторону). По чести, я не решусь штурмовать её в присутствии целого театра! Так вот что означает "чалься"!
   М а р и я. Всех благ, джентльмены!
   С э р Т о б и. Ну, ежели ты позволишь ей улизнуть, сэр Эндрю, - то чтоб тебе никогда больше не обнажать рапиру!
   С э р Э н д р ю. Ежели вы, госпожа, улизнёте, то чтоб мне никогда больше не обнажать рапиру! Прелестная леди, вы что же, считаете, все - дураки и у вас в руках?
   М а р и я. Сэр, вас я за руку не держу!
   С э р Э н д р ю. Вот тебе на! Ну так держите: вот вам моя рука!
   М а р и я (берёт его руку и приближает к своей груди). Послушайте, сэр, у каждого на уме - своё. Умоляю вас, поднесите руку вашу к нашей буфетной стойке и дайте же хорошенько напиться!
   С э р Э н д р ю. В связи с чем, моё сердечко? В чём тут метафора?
   М а р и я. Она суха-пресуха, сэр!
   С э р Э н д р ю. Полагаю, что так. Ведь я не такой осёл: руки держу сухими-пресухими! Но в чём тут штука?
   М а р и я. В том, что это сухая-пресухая штука.
   С э р Э н д р ю. А у вас их полно?
   М а р и я. Да, сэр, не пусто - все у меня в руках! (Отпускает его руку.) Вот тебе на! Я упустила вашу руку - ах, я теперь пуста-препуста, сэр: я, сэр, бесплодна! (Уходит.)
   С э р Т о б и. Ох, рыцарь, что тебе ну совершенно необходимо, так это бокал канарского. (Наливает вино.) Виданное ли дело, чтобы ты был уложен вот так, в лёжку?
   С э р Э н д р ю. Совершенно невиданное, я полагаю, за исключением случаев, когда был в лёжку уложен канарским! Мне время от времени приходит в голову, что в ней, голове моей, остроты ума не больше, чем в голове у любого христианина или обычного едока. Но я превеликий поедатель говядины, а это, как я полагаю, притупляет ум.
   С э р Т о б и. Ясное дело!
   С э р Э н д р ю. Кабы я так полагал, я б отрёкся от неё! Завтра я скачу восвояси, сэр Тоби!
   С э р Т о б и (с завыванием). Пуркув-в-вуа, дорогой мой рыцарь?
   С э р Э н д р ю. Что значит "пуркув-в-вуа"? Скакать или не скакать? Ах, если б я потратил время на то, чтобы чесать по-иностранному, с завыв-в-ва-а-анием, а не грохнул на фехтование, танцы и медвежью травлю! О, если б я истинно был приверженцем изящного!
   С э р Т о б и. Вот это была б у тебя голова! Великолепная голова с великолепно расчёсанными волосами!
   С э р Э н д р ю. С чего вы взяли? Как это может придать моим волосам великолепие?
   С э р Т о б и. Касаемо последнего вопроса: сам сказал - с завив-в-ва-а-анием, а они у тебя, видишь ли, не завив-в-ва-а-аются от природы.
   С э р Э н д р ю. Но они у меня вполне, разве нет?
   С э р Т о б и. Великолепны! Они висят, как кудель на прялке, и я питаю надежду увидеть, как некая мать семейства почасту сучит их, зажав тебя между ног.
   С э р Э н д р ю. Ей-ей, завтра я ускачу восвояси, сэр Тоби! Вашу племянницу невозможно видеть, а если и можно, то четыре против одного, сэр, что она и не посмотрит на меня! Сам правитель наш - тут как тут и ухлёстывает за ней!
   С э р Т о б и. Она и не посмотрит на нашего правителя! И не пойдёт за мужчину выше её по статусу и имуществу, по летам и по умственным способностям; я слышал, как в этом она поклялась. Вот что тут самое главное, парень!
   С э р Э н д р ю. Остаюсь ещё на месяц! Я малый с образом мыслей - ну самым причудливым в мире! Услаждаюсь маскарадами да танцами, подчас всем вместе!
   С э р Т о б и. И ты горазд на такие причуды, а, рыцарь?
   С э р Э н д р ю. Как всякий в Иллирии, кто бы он ни был, по положению ниже тех, кто выше меня; впрочем, не стану сравнивать с человеком со стажем.
   С э р Т о б и. Какова же твоя виртуозность, твоя резвость в гальярде, а, рыцарь?
   С э р Э н д р ю. Ей-ей, я ведь точно могу резануть! И могу отмочить нечто пикантное, посолонее! (Делает прыжок.)
   С э р Т о б и. К пикантному бы соленью - тёлку, и помясистее! А что? Я ведь точно могу резануть!
   С э р Э н д р ю. И я полагаю, что ежели нужно резануть со спины, то тут я силён: тут я первый кавалер в Иллирии! (Делает прыжок назад.)
   С э р Т о б и. Так на кой ты припрятал от мира такие вот дарования? На кой такие вот шедевры укрыты драпировкой? Разве хорошо, чтобы они пылились задрапированные, подобно портрету непотребной женщины - мистрисс Молл? Почему ты не жаришь в церковь - гальярдой и домой - курантой? Я б жарил именно джигой, и тем паче мочась - чинквепачей! Что ж это ты? Возможно ли в мире сём утаивать такие вот сокровища? Я сделал вывод о превосходном сложении твоих ног: они были сложены под звездой какой ни на есть гальярды!
   С э р Э н д р ю. Да, они крепкие и довольно-таки хороши в чулках цвета пламени! Так не устроить ли нам какое-нибудь отчаянное бражничанье?
   С э р Т о б и. Что нам ещё остаётся, а, рыцарь? Разве не рождены мы под знаком Тельца?
   С э р Э н д р ю. Телец? То бишь судьбоносное влияние на бока и сердце.
   С э р Т о б и. Нет, сэр, на голяшки и ляжки. Эх, резани-ка ещё, а я посмотрю!
  
   С э р Э н д р ю делает прыжок.
  
   Ишь ты! Повыше!
  
   С э р Э н д р ю делает прыжок.
  
   Так, так, виртуозно!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 4
  
  
   Дворец герцога О р с и н о.
  
   Входят В а л е н т и н и в мужском облачении - В и о л а.
  
  
   В а л е н т и н. Если герцог и впредь будет благожелательствовать вам, Цезарио, пожалуй вы многого ещё достигнете. Он знаком-то с вами три дня, а вы уже, между прочим, не чужой.
   В и о л а. Вы опасаетесь непостоянства его характера или небрежения с моей стороны, коль сомневаетесь в перспективах благожелательства с его стороны. Он что, сэр, непостоянен в своём благожелательстве?
   В а л е н т и н. Несомненно, это не так!
  
   Входят О р с и н о, К у р и о и п р и д в о р н ы е.
  
   В и о л а
   Благодарю! Вот входит властелин!
   О р с и н о
   Цезарио! - Не видел кто его?
   В и о л а
   Я здесь, к услугам вашим, властелин!
   О р с и н о (сначала - приближённым, потом - Виоле)
   Постойте там! - Цезарио, мой друг,
   Ты знаешь всё, не меньше: я раскрыл
   Тебе реестр моих душевных тайн!
   Теперь, мой славный малый, устреми
   Стопы свои по направленью к ней;
   Отказ не признавай, встань у дверей
   И говори: стопами, мол, прирос,
   Покуда не добьёшься встречи с ней!
   В и о л а
   Однако, благородный властелин,
   Пока она в печаль погружена,
   Отвергнув всё и всех, как говорят,
   Она меня не примет ни за что!
   О р с и н о
   Будь шумен, неотвязчив, перейди
   Все мыслимые правила приличий,
   И чем бы это ни было чревато -
   Всё лучше, чем назад - без результата!
   В и о л а
   Мой властелин! Но в случае сей встречи
   С ней - что, скажите, заявить тогда?
   О р с и н о
   Тогда открой ей пыл моей любви,
   Ошеломи подробным изложеньем
   Любовного незыблемого кредо,
   Изобрази влюблённого печали;
   Она вернее уделит вниманье
   Ходатаю из юных-юных, чем
   Степенным, точно нунции, посланцам.
   В и о л а
   Я так не думаю, мой властелин!
   О р с и н о
   Ах, славный малый! Тем не менее
   Поверь: тот оболжёт твой чудный возраст,
   Кто назовёт мужчиною тебя.
   Блестят твои рубиновые губы,
   Как будто бы они - уста Дианы.
   Твой нежный голос - он точь-в-точь девичий:
   Высокий, звонкий, чистый, как свирель.
   Ах, будто всё в тебе - для женской роли!
   Я знаю, что событию такому
   Способствует расположенье звёзд. -
   Вы, четверо иль пятеро, - за ним!
   Да хоть бы все! Чем меньше коллектив,
   Тем лучше мне! - С успехом воротись,
   И заживёшь тогда, как властелин,
   Судьбу его своею назовёшь!
   В и о л а
   Все силы постараюсь приложить,
   Чтоб вашу леди к вам расположить!
   (В сторону.)
   Какой пассаж: в погоне за иной,
   Мой властелин располагает мной,
   Чтоб та была бы расположена
   К нему. Ему, ах, я чем не жена!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 5
  
  
   Дом О л и в и и.
  
   Входят М а р и я и ш у т.
  
  
   М а р и я. Короче, или излагай, где ты был, или я не раскрою губ и на толщину иглы в твоё оправдание. Миледи повесит тебя за отлучку!
   Ш у т. И пусть она меня повесит; тому, кто хорошо повешен в этом мире, не нужно бояться завистников.
   М а р и я. Ну-ка, обоснуй.
   Ш у т. А чего их бояться, завистников, тому, кто и сам завис?
   М а р и я. Чепуха на постном масле! А сказать тебе, чей это юмор?
   Ш у т. Чей же, любезная госпожа Мэри?
   М а р и я. А висельника! Можете смело морить им всех в своей дурости!
   Ш у т. Что ж, Бог наделяет премудростью тех, кто премудр, а дураки, ну те пусть употребляют свои таланты.
   М а р и я. А всё-таки вас с позором повесят за отлучку из дома или с позором отлучат от дома - а не всё ли это для вас равно?
   Ш у т. Часто хорошее повешенье избавляет от дурной женитьбы. Что же касается отлучения от дома, то лето не даст мне пропасть.
   М а р и я. Вы, значит, не беспомощны? Или уповаете на помощь?
   Ш у т. Ни то и ни другое; я уповаю на две зацепочки.
   М а р и я. А, ну да, одна отцепится, другая удержит; обе отцепятся - бриджи с вас и свалятся!
   Ш у т. В яблочко, воистину в самое яблочко! Что ж, топай своей дорожкой; и ежели б ещё сэр Тоби перестал надираться, то ты бы оказалась самым мозговитым Евиным мясом во всей Иллирии!
   М а р и я. Замолчите, плут, больше ни слова об этом! Сюда идёт миледи. Извинитесь перед ней по-умному, чтобы с вами обошлись по-хорошему. (Уходит.)
   Ш у т. Острый мозг, если есть на то воля твоя, ниспошли мне дурачество чистой пробы! Ведь те остряки мозговитые, кои убеждены, будто имеют мозги, куда как часто оказываются дураками, а я вот по поводу себя убеждён в недостатке мозгов и могу сойти за мудреца. Ведь как выражается Квинапал, уж куда лучше какой ни на есть мозгастый дурак, чем какой-нибудь дураковатый мозгляк!
  
   Входят О л и в и я с М а л ь в о л и о и с л у г а м и.
  
   Да хранит тебя бог, леди!
   О л и в и я. Выведите дурь, джентльмены!
   Ш у т. Не слышите, что ль, голубчики? Выведите леди!
   О л и в и я. Катитесь-ка вы, зачахший дурень, чтоб духу вашего тут не было! Бессовестный!
   Ш у т. Вот два греха, о мадонна, их можно исправить питьём да добрым советом. Дайте зачахшему дурню выпить, вот дурень и не зачахший. Дайте шанс бессовестному исправиться, вот он и не бессовестный; а если не может, пусть его исправит исправник - в смысле мастак мелкого исправленья и латанья. Всё, что залатано, лишь шутовски подлатано; добродетель, которая прегрешила, - лишь то, что подлатано грехом, и грех, который исправлен, - лишь то, что подлатано добродетелью. Если так, этот простенький силлогизм, стало быть, подойдёт; если нет, что тут поделаешь. А раз так, то уж так: муж - подлинный рогоносец - вот это отчаяние, а красота - это ли не цветок? Ну так про дурь - леди одуре... велела: "Выведите дурь, джентльмены!" Посему повторяю: выведите леди!
   О л и в и я. Я оду... велела им вывести вас, сэр!
   Ш у т. Недонесе... недоразумение в высочайшей степени! Леди, послушайте латынь: не клобукус делаетс человекуса монахусом, а это ведь всё равно что сказать: "На колпак мой смотри не смотри, у меня в мозгах - не попурри!" О добродетельная мадонна, позвольте мне привести доказательство вашей дури.
   О л и в и я. А вам это под силу?
   Ш у т. Вполне, о добродетельная мадонна.
   О л и в и я. Представьте доказательство.
   Ш у т. Тогда я должен исповедовать вас, о мадонна. Добродетельный мой мышонок и добронравный, ответьте мне.
   О л и в и я. Что ж, сэр, за неимением других забав постараемся стойко выдержать это ваше доказательство.
   Ш у т. Добродетельная мадонна, почему ты скорбишь?
   О л и в и я. Добродетельный дурень, я скорблю о моём умершем брате.
   Ш у т. Я полагаю, душа его в преисподней, мадонна.
   О л и в и я. Я знаю, что душа его на небесах, дурень!
   Ш у т. Тем большая дурь, о мадонна, скорбеть, что душа вашего брата - на небесах! Выведите дурь, джентльмены!
   О л и в и я. Что вы думаете об этом дурне, Мальволио? Разве он не исправляется?
   М а л ь в о л и о. Несомненно! И он будет исправляться до тех пор, пока не забьётся в предсмертных судорогах. От немощи, разрушающей мудрость, дураку одна польза!
   Ш у т. Ах, да ниспошлёт вам Бог скорейшую немощь, сэр, для пущей дурости вашей! Сэр Тоби присягнёт, что я - не рыжий-бесстыжий, но он не поставит и медяка за то, что вы, сэр, не дурень!
   О л и в и я. Что вы на это ответите, а, Мальволио?
   М а л ь в о л и о. Поражаюсь я, ваше сиятельство, как вам доставляет истинное удовольствие такой пустопорожний шельмец! Видал я на днях, как его осадил какой-то обычный трактирный дурак, в котором ума не больше, чем в любом дурачине из забегаловки! Чем в гальке! Посмотрите-ка, вот он уже и нос повесил; ежели не смеётесь и не даёте ему потачки вы сами, то он и рот заткнул! Я официально заявляю, что те умники, кои умирают со смеху над подобного сорта дураками, сами - не лучше шутов, что в подручных у вышеозначенных незадачливых дураков!
   О л и в и я. О, да у вас воспалённое самолюбие, Мальволио, отсюда и нездоровый вкус. Быть великодушным, безгрешным и открытого нрава - значит считать неострыми стрелами для охоты на птиц то, что вам кажется пушечными ядрами. В довершение, нет оскорбления от официально заявленного и дозволенного дурня, который только бы всё поносил, и нет поношения от кого-то безоговорочно благоразумного, кто б только всё порицал.
   Ш у т. Да наградит тебя Меркурий даром одурачивания за то, что ты здорово говоришь о дураках!
  
   Входит М а р и я.
  
   М а р и я. Мадам, там у ворот юный джентльмен, он всей душой желает говорить с вами.
   О л и в и я. От герцога Орсино, не так ли?
   М а р и я. Не в курсе, мадам. Это хорошенький молодой человек и с хорошей свитой.
   О л и в и я. Кто же из моих людей не впускает его?
   М а р и я. Сэр Тоби, мадам, ваш родственник.
   О л и в и я. Уведите его, умоляю, он вечно несёт что-то безумное! Просто позор!
  
   М а р и я уходит.
  
   Сходите и вы, Мальволио. Если это из герцогской свиты, я больна или меня нет дома. Всё, что угодно, только б отделаться от него!
  
   М а л ь в о л и о уходит.
  
   Вот видите, сэр, ваше шутовство приедается и перестаёт нравиться людям.
   Ш у т. Мадонна, ты только что говорила в нашу пользу так, как будто бы твоему старшему сыну следует быть дураком, да пополнит Юпитер башку ему мозгами, поскольку... Да вот и он! У одного из твоих родственничков до чрезвычайности размягчена мягкая оболочка мозга!
  
   Входит c э p Т о б и.
  
   О л и в и я. Честное слово, частично нетрезв! - Кто это там у ворот, родич?
   С э р Т о б и. Кое-какой джентльмен.
   О л и в и я. Кое-какой джентльмен? А какой джентльмен?
   С э р Т о б и. Тот кое-какой джентльмен тут... Р-р-рыг! Проклятая селёдка в маринаде! (Шуту.) Чего это ты, дуропьянь?!
   Ш у т. Любезный сэр Тоби!
   О л и в и я. Ах, родич, родич, отчего это у вас в такую рань - такая патологическая заторможенность в любом действии?
   С э р Т о б и. В любодействе? Я не предаюсь любодейству! Не то, что тот, у ворот!
   О л и в и я. Ух ты, подумать только о таком! Кто ж он?
   С э р Т о б и. А хоть бы и сам дьявол, если ему угодно, а мне без разницы, поверьте моему слову! А впрочем, один чёрт! (Уходит.)
   О л и в и я. На кого похож фрукт подшофе, а, дурень?
   Ш у т. На утопшего, дурачка и умалишённого: один глоток для сугрева делает фрукта дурачком, второй вовсе лишает ума, а третий фрукта топит.
   О л и в и я. Ступай, требуй коронера, пусть проведёт заседание по делу моего сродственничка, ведь тот в третьей степени подпития: утонул! Ступай, да пригляди и за фруктом утопшим!
   Ш у т. Покамест фрукт лишь лишился ума, о мадонна; ну так дурачок приглядит за умалишённым! (Уходит.)
  
   Входит М а л ь в о л и о.
  
   М а л ь в о л и о. Мадам, там этот юнец клятвенно заявляет, что будет говорить с вами. Я изъяснил ему, мол, вы больны, а он гнёт своё, мол, он так и знал, вот почему и пришёл говорить с вами. Я изъяснил ему, мол, вы сейчас спите, но он, судя по всему, и это предвидел, вот почему и пришёл говорить с вами. Что следует сказать ему, мадам? У него - крепкая защита от любого отказа.
   О л и в и я. Скажите ему, мол, он ни за что не будет говорить со мной!
   М а л ь в о л и о. Именно так ему и сказано, а он говорит, что, мол, встанет так, как скамеечный столб у дверей шерифа, что, мол, станет подпоркой под эту скамейку, но он будет говорить с вами!
   О л и в и я. Какого рода тот человек?
   М а л ь в о л и о. Ну, человечьего рода.
   О л и в и я. А какого рода действия того человека человечьего рода?
   М а л ь в о л и о. Ох, самого что ни на есть дурного: сам будет говорить с вами, угодно вам то или нет.
   О л и в и я. Какого он облика и возраста?
   М а л ь в о л и о. Не дозрел до мужчины, перезрел для мальчишки: так, не созревший гороховый стручок, недозрелое кислое яблочко. Он ни то ни сё, а нечто застрявшее между мальчишкой и мужчиной. Уж очень он миловиден, а в речах заносчив; словом, у него молоко на губах не обсохло.
   О л и в и я. Впустить его! И позвать мою камеристку!
   М а л ь в о л и о. Камеристка! Миледи зовёт! (Уходит.)
  
   Входит М а р и я.
  
   О л и в и я
   Мою вуаль! Теперь, прикрыв картину,
   Послушаем посланника Орсино!
  
   Входит В и о л а с п р и д в о р н ы м и.
  
   В и о л а. Досточтимая госпожа сего дома - кто из вас?
   О л и в и я. Говорите со мной, я отвечу за неё. Что угодно?
   В и о л а. Наилучезарнейшая, наивосхитительнейшая и наинесравненнейшая краса!.. - Умоляю, скажите мне кто-нибудь, действительно ли это хозяйка дома, ведь я никогда её не лицезрел! А мне бы не хотелось обмишуриться с моей речью; ведь кроме того факта, что она чрезвычайно хорошо написана, мне стоило огромных трудов зазубрить её. Любезные красавицы, соблаговолите не подвергать меня насмешкам: я крайне раним и не переношу дурного обращения ни в малейшей степени.
   О л и в и я. Откуда, сэр, пожаловали?
   В и о л а. Могу поведать немногим больше, чем заучил, а сей вопрос выпадает из моей роли. Любезная госпожа, представьте ж достоверное подтверждение, что это вы - хозяйка сего дома, дабы я мог прочесть свою речь.
   О л и в и я. Вы лицедей?
   В и о л а. Нет, клянусь всем сердцем; и при этом клянусь самыми что ни на есть ядовитыми змеиными зубами порока: я не тот, чью играю роль! Вы - хозяйка сего дома?
   О л и в и я. Если я не узурпирую моё, то я.
   В и о л а. Несомненно, раз вы - она, вы действительно узурпируете своё, ведь то, что суть ваше для дарения, не суть ваше для сбережения. Впрочем, это вне моего поручения. Начну свою речь с восхваления, а затем изъявлю существо своего сообщения.
   О л и в и я. Переходите к существу, я освобождаю вас от восхваления.
   В и о л а. Какая жалость! Ведь мне стоило огромных трудов заучить его наизусть, и оно столь поэтично!
   О л и в и я. А потому надуманно. Умоляю вас, придержите его! Я прослышала, будто вы были забавно дерзки у моих ворот, и дозволила вас впустить, скорей чтобы подивиться на вас, чем выслушивать. Ежели вы ещё не вчистую выжили из ума, уйдите. А если у вас есть разум, будьте кратки. Нынче для меня отнюдь не та фаза луны, чтобы я в помешательстве участвовала в таком взбалмошном диалоге!
   М а р и я. Момент ставить парус, сэр! Ваш курс - туда!
   В и о л а. Нет уж, уважаемый швабрильщик палубы, я ещё тут подрейфую! - Укротите хоть чуточку вашего великана, прекрасная дама!
   О л и в и я. Сообщите, что у вас в голове.
   В и о л а. Я - некий посол.
   О л и в и я. Несомненно, вы должны сообщить нечто отвратительное, коль вы так пугающе учтивы. Излагайте, что должны.
   В и о л а. Предназначено исключительно для вашего слуха. Я объявляю не о начале войны и не о требовании дани. В моей руке ветка оливы. В моих словах - миролюбия не меньше, чем сути.
   О л и в и я. А начали неучтиво. Кто вы? И что вам?
   В и о л а. Проявленной мною неучтивости я научился во время оказанного мне приёма. Кто я и что мне - есть таинство, подобное тайне девичества: для ваших ушей - божественность, для прочих - осквернение.
   О л и в и я. Позвольте нам остаться тут одним. Мы будем слушать божественность.
  
   М а р и я, п р и д в о р н ы е и с л у г и уходят.
  
   Итак, сэр, тема вашей проповеди?
   В и о л а. Наипрелестнейшая госпожа!..
   О л и в и я. Это ободряющий догмат, и немало о нём можно высказать. Где же всё-таки тема вашей проповеди?
   В и о л а. В сердце герцога Орсино!
   О л и в и я. Ах, в сердце герцога! В каком параграфе его сердца?
   В и о л а. Чтобы отвечать по порядку, в параграфе первом сердца герцога!
   О л и в и я. Ох, начиталась я этого! Ну и ересь! Больше вам сказать нечего?
   В и о л а. Любезная госпожа, а можно взглянуть на ваше лицо?
   О л и в и я. Разве ваш властелин поручил вам вести дело с моим лицом? Тут вы сбились с темы! И всё ж мы отдёрнем драпировку и продемонстрируем вам наш портрет. (Поднимает вуаль.) Взгляните, сэр, вот такою я была в текущем! Первоклассное создание, а?
   В и о л а. Превосходное, если только всё это создано Богом!
   О л и в и я. Всё подлинное, сэр, и выдержит ветер и дождь!
   В и о л а
   Вот это красота так красота!
   Сама Природа вдохновенной кистью
   Умело наложила алый с белым
   В гармонии поистине чудесной!
   О госпожа моя! Среди живых
   Вы были б самою жестокосердной,
   Когда бы вот такую красоту
   Вы увлекли в холодную могилу,
   Не завещав вселенной репродукций!
   О л и в и я. О сэр, не буду ж я столь жестокосердна! Я выпущу всевозможные каталоги - репродукции моей красоты. Она будет инвентаризована, и каждые её крупица и атрибут будут поименованы в моём завещании. Ну к примеру, пункт первый: губ - две, в самый раз красные; пункт следующий: серых глаз - два, а при них - веки; пункт следующий: шея - одна; подбородок - один; ну и тому подобное. Вас прислали сюда произвести экспертизу с целью оценки моей стоимости?
   В и о л а
   Я понял, кто вы: вы - сама гордыня,
   Но будь хоть дьявол - да, вы идеал!
   А мой властитель и жизнеучитель
   Вас любит! О, подобную любовь
   Нет, невозможно не вознаградить,
   Будь вы хоть идеалом красоты!
   О л и в и я
   Как любит он меня?
   В и о л а
   С благоговеньем!
   С несметными количествами слёз
   И вздохов изнывающей любви,
   С пылающим дыханьем лихорадки!
   О л и в и я
   Ваш властелин всё знает про меня.
   Я не могу любить его! Конечно,
   Он добронравен и великодушен,
   Богат и молод, всеми он хвалим,
   Щедр и учён, отважен, он изящен
   Душой и телом, но - есть но одно:
   Я не могу любить его! Конечно,
   Он это сам бы мог постичь давно!
   В и о л а
   О, если б я любил вас так, как он,
   С огромным пылом, с каторжным мученьем,
   Я ваш отказ бессмыслицей почёл бы,
   Его б не понял!
   О л и в и я
   А тогда б вы - что?
   В и о л а
   Я ивовый шалаш себе возвёл
   У вашего б порога,
   Всё к душеньке, упрятанной в дому,
   Взывал, ей-богу!
   Слагал бы песнопения любви
   Неразделённой,
   Их даже ночью что есть мочи пел
   Вам я, влюблённый!
   Я имя ваше так бы и кричал
   Холмам гремящим
   И заставлял бы эхо выкликать
   Как можно чаще:
   "Оливия!" - одной, лишь вам одной,
   И вы тогда б не обрели покой
   В пространстве между небом и землёй,
   Пока не сжалились бы надо мной!
   О л и в и я
   Ого, какой вы можете достичь
   Судьбы счастливой! Кто вы по рожденью?
   В и о л а
   Что ж, статус мой счастливее судьбы:
   Я дворянин.
   О л и в и я
   Вернитесь к властелину.
   Пусть больше он не шлёт ко мне послов.
   Я не могу любить его! Конечно,
   Вы доложить должны мне, как он принял
   Мои соображения. Счастливо!
   Благодарю вас за труды. А это
   Вам от меня! Потратьте на себя!
   (Протягивает кошелёк.)
   В и о л а
   Я не курьер вам платный, госпожа!
   Держите кошелёк ваш при себе!
   Награды жду не я - мой властелин!
   И вам дай бог не в сердце, а в кремень
   Влюбиться, дабы ваш душевный жар
   Наткнулся б на одно пренебреженье!
   Прощайте, дивное жестокосердье!
   (Уходит.)
   О л и в и я
   О-о-о! "Кто вы по рожденью?"
   "Что ж, статус мой счастливее судьбы:
   Я дворянин". Я присягну, что - да!
   Лик, облик, речь, твой дух, твои манеры
   Тебе пять раз предоставляют герб!
   Постой-ка! Тише, тише! Ну а вдруг
   Слугою этим был сам господин?
   А? Что тогда? Вдобавок почему
   Моментом можно подцепить чуму?
   Мне кажется, я ощущаю, как
   Молоденького незнакомца чары
   Малозаметно, еле уловимо,
   Ворьём, - прокрадываются ко мне
   В глаза. Прекрасно, так тому и быть!
   Эй там, Мальволио, сюда!
  
   Входит М а л ь в о л и о.
  
   М а л ь в о л и о
   Мадам,
   Я перед вами! Что угодно вам?
   О л и в и я
   Беги за этим юношей ершистым,
   За герцогским парламентёром: он
   Оставил для меня сей ценный перстень
   Без моего на то соизволенья.
   Скажи, что я подарок не приму.
   Я не хочу ни угождать Орсино,
   Ни поощрять влюблённого мужчину
   И заявляю: я не для него!
   И если юноша здесь будет завтра,
   Я изложу резоны и причины
   Свои. Так поживей, Мальволио!
   М а л ь в о л и о. Мадам, я живо!
   (Уходит.)
   О л и в и я
   Что делаю - не знаю и сама!
   Глаза - ах, обольстители ума!
   Судьба - она играет нами, но
   Пусть будет, что предопределено!
   (Уходит.)
  
  
  
   А К Т 2
  
  
   С Ц Е Н А 1
  
  
   Морской берег.
  
   Входят А н т о н и о и С е б а с т ь я н.
  
  
   А н т о н и о. Вы, значит, не останетесь? И не хотите, чтобы я отправился с вами?
   С е б а с т ь я н. Уж не взыщите, нет! Мои звёзды светят мне мрачно. Злокачественность моей судьбы способна, пожалуй, расстроить и вашу судьбу, посему я умоляю вас остаться, дабы я нёс бремя моих злосчастий в одиночку. Было бы дурной наградой за ваше доброе отношение ко мне переложить хоть часть из них на вас.
   А н т о н и о. Позвольте всё ж поинтересоваться, куда сейчас вы направляетесь.
   С е б а с т ь я н. Нет, правда, сэр! Ведь намеченный мною маршрут скитаний - чистая расточительность, сумасбродство! Однако я подмечаю в вас эдакую превосходную манеру сдержанности, и вы, разумеется, не станете выпытывать то, что я желаю держать при себе; значит, тем более это обязывает меня, согласно хорошим манерам, высказать всё самому. Да будет вам известно, Антонио, меня зовут Себастьян, хоть я и назвался Родриго. Отец мой усопший - тот самый Себастьян из Мессалины, о котором, я знаю, вы наслышаны. После него остались я и сестрица, мы родились с ней в один час. Да так же бы и скончались, будь на то воля небес! Но вы, сэр, не дали этому произойти и извлекли меня из бурных волн моря, а за час до этого моя сестрица утонула.
   А н т о н и о. Ах ты, горе какое!
   С е б а с т ь я н. Эту леди, сэр, хотя про неё и говорили, что она очень похожа на меня, всё же многие считали красавицей. И хоть я не придаю большого значения таким чрезмерно восторженным отзывам, однако и по сей день решительно провозглашу: она обладала нравом, который и зависть не отказалась бы признать прекрасным. Сестра уже всё, сэр, утонула в солёных потоках, а я, как видите, всё ещё топлю в них воспоминания о ней!
   А н т о н и о. Не взыщите, сэр, за ненадлежащее гостеприимство!
   С е б а с т ь я н. Ах, любезный Антонио, извините за беспокойство!
   А н т о н и о. Ежели вы не желаете зарезать меня за привязанность, дозвольте мне вам служить!
   С е б а с т ь я н. Ежели вы не желаете изничтожить, что сами же сделали, то есть добить того, кого совсем недавно воскресили, - нет, не предлагайте! Попрощаемся сейчас же; у меня такая чувствительная душа и во мне всё ещё столько материнских черт, что при малейшем поводе глаза предают меня. Спешу ко двору герцога Орсино, всех благ! (Уходит.)
   А н т о н и о
   С тобой пусть будет благость всех богов,
   А у меня там множество врагов,
   Не то бы при дворе сего героя
   Я очень скоро свиделся с тобою!
   Ну что ж, пусть боги мне сулят беду,
   Всё - нипочём! Я за тобой иду!
   (Уходит.)
  
  
   С Ц Е Н А 2
  
  
   Улица.
  
   Входят В и о л а и М а л ь в о л и о.
  
  
   М а л ь в о л и о. Это не вы аккурат сейчас были у графини Оливии?
   В и о л а. Это я, аккурат сейчас, сэр; и умеренным шагом с тех пор удалось добраться всего-то до этих мест.
   М а л ь в о л и о. Так она возвращает вам этот перстень, сэр! И вы избавили бы меня от беспокойства, если бы прибрали его самолично. Скажу вам больше: она присовокупляет к сказанному, что вам следует втемяшить вашему повелителю безнадёжную убеждённость, что графиня к нему - совсем никак. Ах да, вдобавок: чтобы вы во веки веков не дерзали бы заявляться по его делишкам - вот разве лишь известить графиню, как ваш повелитель воспринял всё это. Учтите и получите!
   В и о л а
   Я отдал перстень ей - он ей нужней!
   М а л ь в о л и о. Позвольте, сэр, вы в сердцах его ей швырнули, и она теперь требует, чтобы он был возвращён в точности таким же манером! (Швыряет перстень наземь.) Коли перстень заслуживает, чтобы за ним нагнулись, вот он - валяется у вас на виду; коли нет, пусть достаётся тому, кто его отыщет! (Уходит.)
   В и о л а
   Так что за перстень? Ну-ка подниму!
   Причём тут перстень? Что-то не пойму!
   Удачный случай, чтоб торжествовать:
   Мне удалось её очаровать!
   Так взглянет на меня одним глазком,
   Так взглянет на меня другим глазком,
   Ах, кажется, что каждый - не знаком
   С её свирепствующим языком!
   Вне всякого сомнения, она
   В меня феноменально влюблена,
   А этот неотёсанный гонец -
   Уловка вожделенья, наконец!
   Совсем не перстень герцога Орсино?
   Он не дарил? Какая чертовщина!
   Он ей не посылал! Так в чём причина?
   Я, я - её возлюбленный мужчина!
   А если это так - а так случилось,
   Ах, лучше бы в мечту она влюбилась!
   Мой маскарад, весёленькое действо,
   Теперь я вижу точно: ты - злодейство,
   В котором чёрт, отчаянный пострел,
   Увы мне, чрезвычайно преуспел!
   Ах, как легко элементарный лжец
   На мягком воске девичьих сердец
   Оттискивает образы, личины
   Отменного красавчика - мужчины!
   Не наша - нашей слабости вина,
   Ведь женщина такою создана.
   О женщины, нам некуда деваться:
   Какие есть - такими оставаться.
   Ну как распутать всё? Мой господин
   В неё влюблён ужасно - он один,
   А я, уродка бедная, - одна
   В него, в беднягу, страстно влюблена,
   Зато его красоточка сама
   Лишь от меня, бедняжка, без ума.
   Так как же быть? Какая чертовщина!
   Положим для начала, я - мужчина;
   Такое положенье безнадёжно:
   Ему любить такого невозможно.
   Однако предположим, я - девица.
   Оливия узнает - удивится!
   Но тщетно будет охать и рыдать.
   Как этот трудный узел развязать?
   О время! Это дело - для тебя,
   А я кляну в бессилии себя!
   (Уходит.)
  
  
   С Ц Е Н А 3
  
  
   Дом О л и в и и.
  
   Входят с э р Т о б и и с э р Э н д р ю.
  
  
   С э р Т о б и. Ступай-ка сюда, сэр Эндрю! Не пойти в постель за полночь - значит быть на ногах спозаранок; а ещё преполезнус ранус вставанус, сам знаешь. Это по латыни, знаешь ли.
   С э р Э н д р ю. Честью клянусь, ни шиша не знаю; я только знаю, что быть на ногах запоздно - значит быть на ногах запоздно.
   С э р Т о б и. Неистинное заключение. Оно омерзительно, как незаполненная пивная кружка. Быть на ногах после полуночи, а потом пойти спать - значит рано; следовательно, пойти спать после полуночи - значит пойти спать спозаранок. Разве наша натура не состоит из четырёх первоэлементов?
   С э р Э н д р ю. Присягну, так говорят, однако я полагаю, что она скорей состоит из харчовки и бражничанья.
   С э р Т о б и. Ну ты грамотей! А посему давай харчеваться и бражничать! Эй, Мэричка, чару вина!
  
   Входит ш у т.
  
   С э р Э н д р ю. Сюда идёт дурень наш, я присягну!
   Ш у т. Ну как вы, сердечки мои? Никогда не видали картиночку над входом в пивнушечку: два осла - смотрят на зрителя, а название - "Вот нас и трое!"?
   С э р Т о б и. А, осёл! Милости просим! Послушай, давай-ка споём на три голоса!
   С э р Э н д р ю. Честью клянусь, у дурня прекрасные горло и грудь! Ах, мне бы такую ж ножку и такое превосходное дыхание для вокала, как, честью клянусь, у нашего дурня; ей-же-ей, это лучше, чем аж сорок шиллингов! И, ей-ей, здорово же ты всем вчера вечером пудрил мозги, по всем правилам хорошего тона, когда разглагольствовал про Программомистуса и про выпиванцев, что пересекли Карябусов небесный экватор! Это было из ряда вон, присягну! Я посылал тебе сребреничек для твоей ненаглядной; ну как, получил?
   Ш у т. В юбочный карманчик я приюбчил-прикарманил эдакую деньжулетку, поелику нос Мальволио - не ручка арапника, а у моей леди ручка-то белая, и мирмидонцы - это вам не какие-нибудь выпивнушки!
   С э р Э н д р ю. Ух, здорово! Превосходно запудрил мозги вконец! Ну, давай песенку!
   С э р Т о б и. Ну, давай, вот тебе от меня сребреник! Выдай какую-нибудь песенку!
   С э р Э н д р ю. И от меня сребреничек! Коль подаёт один рыцарь...
   Ш у т. Желаете любовную или про эх и мировую жизнь?
   С э р Т о б и. Любовную, любовную!
   С э р Э н д р ю. Да, да! А мировые проблемы меня в жизни не интересовали!
   Ш у т (поёт)
   Ах, где ты, миленькая, где ты?
   Где-то на краю планеты
   Ты всё ходишь, ищешь рай!
   Ты постой - везде и всюду
   О любви я страстно буду
   Петь, а ты внимай!
   Ах, не ходи сама далече,
   Я иду к тебе навстречу,
   Встречу, так и знай!
   С э р Э н д р ю. Ух, здорово! Превосходно, я присягну!
   С э р Т о б и. Недурственно, очень даже.
   Ш у т (поёт)
   Где любовь? Не в проволочке,
   Не в задержке, не в отсрочке,
   Веселись - сейчас!
   Что грядущее? Туманно!
   Так целуй же беспрестанно!
   Юность - временный припас!
   С э р Э н д р ю. Воистину медоточивый голос, не будь я истовый рыцарь!
   С э р Т о б и. Дыхание его вокала заразит нас.
   С э р Э н д р ю. Да, оно очень свежо и сладостно! И заразительно, я присягну!
   С э р Т о б и. Коль слушать носом - и сладко, и заразит! Ну так что, пустим в пляс небеса-то взаправду? Споём на три голоса: ух, шуганём там какого-нибудь ухаря - полуночника, да так, чтоб из каждого сладкопевца дух, нет, три духа - вон! Ну так как?
   С э р Э н д р ю. Если я вам страх как нравлюсь, давайте! Я ж в этом пении на три голоса истая бестия!
   Ш у т. Клянусь владычицей небесной, сэр, у нас и для истой бестии найдутся фразистые известия!
   С э р Э н д р ю. Само собой разумеется! Споёмте вот эту: "Ты, дрянь!"
   Ш у т. А, это что ли та, которая "Заткнись ты, дрянь!", рыцарь? Я же вынужден буду орать: "Ты, дрянь!", рыцарь!
   С э р Э н д р ю. Ну, это не в первый раз я вынуждаю кого-то орать мне: "Ты, дрянь!" Начинай, дурень! С начала: "Заткнись!"
   Ш у т. Как же я смогу начать с начала, ежели я заткнусь?
   С э р Э н д р ю. Неплохо, я присягну! Давай начинай!
  
   Дерут козла на три голоса.
  
   Входит М а р и я.
  
   М а р и я. Что за кошачий концерт вы устроили тут? Если миледи не вызвала уже своего дворецкого Мальволио и не приказала ему вытурить вас отсюда, навсегда перестаньте мне верить!
   С э р Т о б и. Миледи - китаяна, мы - интриганы, Мальволио - обезьяна, а ещё (поёт) "Мы - три весёлых парня"! (Говорит.) Я ль ей не рост... две... ростдвенник? Я ль ей не кровный? Ширли-мырли, леди! (Поёт.) "В Вавилоне жил один господин, эх, леди, леди!"
   Ш у т. Чёрт меня подери, рыцарь изумительно дурачится!
   С э р Э н д р ю. Да, это у него получается хорошо, если он расположен, и у меня тоже. Только он в этом деле искусник, а я - самородок!
   С э р Т о б и (поёт)
   Ой, двенадцатый день декабря!..
   М а р и я. Ради бога, умолкните!
  
   Входит М а л ь в о л и о.
  
   М а л ь в о л и о. Милостивые государи, вы что, спятили? Или что? Что у вас, ни ума, ни стыда и ни совести, только бы гоготать, как ремесленники-побродяги, и в этакое-то время ночи? Вам что, дом миледи - питейный дом, что вы так визжите свои дурацкие песенки уличных халтурщиков, да ещё не жалея лужёных глоток? У вас что, нет ни крохи уважительного отношения к месту и людям, ни такта, так, что ли?
   С э р Т о б и. Мы соблюдали такт, сэр, в наших песнях. Так что отвали да повесься!
   М а л ь в о л и о. Сэр Тоби, я вынужден быть с вами откровенным. Миледи поручила мне изъяснить вам, что ежели она и даёт вам пристанище, так как сподобилась состоять с вами в родстве, она всё же категорически не желает состоять в родстве с вашим буянством. Ежели вы способны отчленить себя лично от вашего скверного поведения, добро пожаловать в её дом. Если нет, коль вам будет благоугодно попрощаться с ней, она очень не прочь изъявить вам своё "прощай!"
   С э р Т о б и (поёт)
   Прощай, дорогая, я вынужденно исчезаю!
   М а р и я. Нет, милый сэр Тоби!
   Ш у т (поёт)
   Глаза закрывает; проклятие, он умирает!
   М а л ь в о л и о. Ах, что, даже если и так?
   С э р Т о б и (поёт)
   Сэр Тоби ни в жизнь не умрёт!
   Ш у т (поёт)
   Сэр Тоби, конечно же, врёт!
   М а л ь в о л и о. Зато это сделало бы вам честь, и огромную!
   С э р Т о б и (поёт)
   Сказать ли ему: "Пошёл вон!"?
   Ш у т (поёт)
   Скажи: "Пошёл вон!" Ну а он?
   С э р Т о б и (поёт)
   Сказать ли ему: "Пошёл вон!" -
   И сердце ему истерзать?
   Ш у т (поёт)
   О, нет, нет, нет, и не дерзать!
   С э р Т о б и. Без такта, сэр? Да ты лжёшь! Кто ты такой? Много ли выше, чем абсолютно любой дворецкий? Думаешь, раз ты такой добронравный, так не бывать пирогам с пивом?
   Ш у т. Бывать, клянусь святой Анной, и ещё имбирю пылать в глотке!
   С э р Т о б и. Вот это ты в точку! (Мальволио.) А шли бы вы, сэр, натирать хлебным мякишем вашу цепь - регалию! (Марии.) Чару вина, Мария!
   М а л ь в о л и о. Ежели вы, мистрис Мэри, дорожите расположением миледи хоть сколько-нибудь больше, чем её неуважением, вы не допустите вероятия этого отвратительного нарушения порядка! Она узнает об этом - я позабочусь собственноручно! (Уходит.)
   М а р и я. Да пошёл ты, ушами маша!
   С э р Э н д р ю. А славное это дельце, как выпивка, но натощак, - вызвать его на поединок да и не явиться! Во как обдурить!
   С э р Т о б и. Так, рыцарь, и поступи. А я за тебя настрочу вызов; впрочем, могу изъявить ему всё твоё негодование словами из уст.
   М а р и я. Сэр Тоби, миленький, ну потерпите хоть ночь! После сегодняшнего визита того молодого человека, что от герцога, миледи ну просто сама не своя! Словом, мусью Мальволио - он мой, ни чей иной! И если я не облапошу этого господина баснословно и не сделаю всеобщим посмешищем, значит, мне не хватает мозгов, чтоб в кровати улечься как надо! Убеждена, я справлюсь!
   С э р Т о б и. Осведоми, осведоми-ка нас, поведай нам что-нибудь про него!
   М а р и я. Видите ли, сэр, иногда он как будто бы святоша пуританин.
   С э р Э н д р ю. Ух, если б я в этом кумекал, то избил его, как кабысдоха!
   С э р Т о б и. Что, лишь за то, что он святоша пуританин? Но в чём же ухищрённая причина, многоуважаемый рыцарь?
   С э р Э н д р ю. Ухищрённая причина тут ни при чём, у меня есть только избитая причина!
   М а р и я. Какой, к чёрту, святоша, какой пуританин или кто там ещё, он - "всегда пожалуйста", он осёл контуженный, который зубрит свод параграфов без всякой книжки и вещает их с широким размахом направо и налево! Премного о себе мнит, в своём воображении он до того переполнен превосходными достоинствами, что вот основание его веры: в него все влюбляются с первого взгляда; и это его уязвимое место послужит достаточным основанием для действия моей мести!
   С э р Т о б и. И что ж ты учинишь?
   М а р и я. На его пути я подброшу какие-нибудь таинственные послания любовного характера; и тогда по цвету бородки, по очертанию ног и по причудам походки, по выражению глаз, по экспрессии лба и по цвету лица он признает чувствительнейшее изображение самого себя. Я умею писать почерком миледи, вашей племянницы, и в какой-нибудь забытой записке мы и сами порой не разберём, чьей рукой написано.
   С э р Т о б и. Прекрасно! Я чую душок некоей озорной проделки!
   С э р Э н д р ю. И я чую носом тоже!
   С э р Т о б и. Он вообразит, что подброшенные тобою письма - от моей племянницы и что у неё к нему страсть!
   М а р и я. Моя цель - воистину буцефал этой масти!
   С э р Э н д р ю. И тогда из-за вашего буцефала он - хи-хи! - осёл ослом!
   М а р и я. Несомненно, осёл ослом!
   С э р Э н д р ю. О, это будет превосходно!
   М а р и я. Забава прямо-таки королевская, гарантирую! Я знаю, моя слабительная микстура возымеет действие на него! Поблизости от того места, где он найдёт письмо, я спрячу вас обоих, а дурень пусть будет третьим. Ваша задача - следить, как дворецкий истолкует письмо. А что до нынешней ночи, то - в постель и мечтать об эффекте! Ну, всего доброго! (Уходит.)
   С э р Т о б и. Спокойной ночи, моя лютая великанша Пентезилея, царица амазонок!
   С э р Э н д р ю. Какая славнецкая - ей-богу, ей-ей и ей-мне! - деваха!
   С э р Т о б и. Ясно, она - коротконогая гончая чистой породы, а уж меня как боготворит! Ну что тут поделаешь, а?
   С э р Э н д р ю. И меня одна боготворила однажды!
   С э р Т о б и. Пойдём на боковую, рыцарь! Тебе нужно вытребовать ещё деньжонок!
   С э р Э н д р ю. Если я, в возмещение убытков, не добьюсь вашей племянницы, то я вляпался, ушёл в аут!
   С э р Т о б и. Вытребуй деньжонок, рыцарь! И ежели не отхватишь её в конце концов, прозывай меня обрезанным жеребцом!
   С э р Э н д р ю. А ежели так не поступлю, тогда больше ни в коем случае не уповайте на меня; а впрочем, как вам заблагорассудится!
   С э р Т о б и. Ну пойдём, пойдём, я подогрею канарское с пряностями; сейчас слишком поздно идти спать! Ну пойдём, пойдём, рыцарь!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 4
  
  
   Дворец герцога О р с и н о.
  
   Входят О р с и н о, В и о л а, К у р и о и д р у г и е.
  
  
   О р с и н о
   Музы?ку! - Всех вас - с добрым утром, други! -
   Цезарио, ах вот бы ту вещицу,
   Простую песню в духе старины,
   Пропетую тут кем-то прошлой ночью!
   Мне показалось, будто эта песнь
   Весьма ослабила мой приступ страсти,
   Не то, что вздор из легковесных пьесок
   Да из заученных пустых словес
   Сих самых продувных и оживлённых
   И головокружительно кружащих
   Времён! - Кто мог бы спеть хотя б куплет?
   К у р и о
   Его, к несчастью, нет здесь, ваша светлость,
   Того, кто мог бы спеть хотя б куплет!
   О р с и н о. А кто он?
   К у р и о. Паяц Фесте, милорд, дурак, весьма услаждавший ещё родителя леди Оливии. Топчется тут, возле дома.
   О р с и н о
   Сыскать его! - Мотив пока играйте!
  
   К у р и о уходит.
  
   Музыка.
  
   Приблизься, мальчик мой! Когда полюбишь,
   В мученье сладком вспомни про меня!
   Влюблённые - они точь-в-точь как я:
   Во всём неистовы и своенравны,
   Мы образу возлюбленной верны
   Незыблемо! Ну, как такой мотив?
   В и о л а
   Он вызывает отзвук в том чертоге,
   Где на престол возведена любовь!
   О р с и н о
   Великолепно сказано про сердце!
   Ручаюсь жизнью, положил ты глаз,
   Хотя ещё столь очевидно юн,
   На то лицо, в котором - вся любовь!
   Что, мальчик, неужели я не прав?
   В и о л а
   Немного, про лицо и про любовь!
   О р с и н о
   Та женщина, в которой - вся любовь,
   Она какая?
   В и о л а
   Внешне - точь-в-точь вы!
   О р с и н о
   Так, стало быть, она тебя не стоит,
   Мой мальчик! Ну, а сколько же ей лет?
   В и о л а
   Ей лет - как вам, милорд!
   О р с и н о
   Ей-богу, для тебя она стара!
   Пусть женщина возьмёт того, кто старше,
   Тогда они друг другу будут впору
   И западёт она в мужское сердце.
   Мой мальчик, как бы мы ни возносились,
   Но наши склонности столь ненадёжны,
   Непостоянны, ведь они жаднее,
   Хоть нерешительнее, ведь они,
   Увы, быстрей подвержены износу,
   Чем женские!
   В и о л а
   И я, милорд, и я,
   Ах, в точности того же мнения!
   О р с и н о
   Лелей такую, что тебя моложе,
   Не то влечение твоё не сможет
   Держать натянутым бессменно лук,
   Ведь женщины как розы: расцветает
   Цветок прекрасный - ах! - и увядает:
   Всё в одночасье! Так-то, юный друг!
   В и о л а
   Они такие, господи прости!
   Ах, умереть - когда б вовсю цвести!
  
   Входят К у р и о и ш у т.
  
   О р с и н о
   А ну, приятель, спой нам снова песнь,
   Пропетую тобою прошлой ночью! -
   А ты, Цезарио, запоминай
   Простую песню в духе старины;
   На солнышке вязальщицы и пряхи,
   И чистые девицы кружевницы
   Поют её, и песни простота
   Кокетничает с чистотой любви,
   Как будто встарь!
   Ш у т
   Так вы готовы, сэр?
   О р с и н о
   Да! Ну, давай!
  
   Музыка.
  
   Ш у т (поёт)
   Поспешай, смерть, поспешай, смерть,
   К бедолажечке мне устремись!
   Пусть положат меня, в гроб положат меня,
   В чёрный горестный кипарис!
   Пошла вон, жизнь, приходи, тлен,
   Злой красоткою я убиен!
   Приготовьте мне саван мой белый,
   Утыканный ветками тиса,
   Ах, траура в знак!
   Мою смертную роль
   Не сыграет вот так
   Ни один, ни один чудак!
   Ни один, ни один ароматный цветок
   Пусть не бросят в мой чёрный гроб,
   Ни один, ни один закадычный дружок
   Не оплачет зарытый труп!
   Так чтоб тысячу, тысячу вздохов сберечь,
   Вы заройте меня в том краю,
   Где могилку несчастный влюблённый мою
   Не найдёт, чтоб её обрыдать!
   О р с и н о. Вот тебе за труд!
   Ш у т. Да какой уж там труд, сэр, петь для меня - удовольствие, сэр!
   О р с и н о. Тогда я заплачу тебе за удовольствие!
   Ш у т. Верно, сэр, а как говорится, за удовольствие от труда заплатят с трудом, как-то раз или в другой раз!
   О р с и н о. Позволь мне позволить тебе удалиться!
   Ш у т. Да хранит тебя бог хандры Сатурн, а портной да сошьёт тебе нижний камзол - дублет из переливистой тафты, потому что твой разум - самый что ни на есть настоящий опалесцирующий опал! А я бы обладателей такого изумительного постоянства отправлял в море, чтобы уж надобность - какая угодно, и смысл надобности - в чём угодно; вот и прекрасный вояж ни за чем! Ну-с, в добрый путь! (Уходит.)
   О р с и н о
   Все остальные пусть уступят место!
  
   К у р и о и п р и д в о р н ы е отходят.
  
   Цезарио, ещё раз к ней ступай,
   Проведай полновластную жестокость
   И расскажи ей, что моя любовь
   (Которая земного величавей -
   Всего-всего в масштабе мировом)
   Не вожделеет, мол, её владений!
   Владения, которые фортуна
   Ей даровала, и её фортуну
   Саму я совершенно не ценю!
   Но от сокровищ, что сама природа
   Вложила в эту царственную деву,
   От чуда чудного, - я без ума!
   В и о л а
   Но вдруг ей не дано вас полюбить?
   О р с и н о
   Я буду повторять: не может быть!
   В и о л а
   Но вы должны смириться, что она
   В вас ну нисколечко не влюблена!
   К примеру, пусть какая-нибудь леди
   (И эта леди, может, есть на свете)
   Вас любит с той огромной мукой в сердце,
   Как вы Оливию. И что тогда?
   А вы её любить не в состоянье
   И признаётесь ей. Куда ей деться?
   Смириться? Или в самоистязанье
   С отказом не смириться никогда?
   О р с и н о
   Грудь женщины не выдержит, дружок,
   Биения такой огромной страсти,
   Как та любовь, что бьётся в моём сердце;
   И женщин нет с таким огромным сердцем,
   Чтоб страсти столь огромные вместить!
   У женщин нет способности вмещать.
   А их любовь - инстинкт, потребность, голод,
   Продукция не печени, а нёба;
   Вот и страдают дамы от излишеств,
   От пресыщенья и от тошноты.
   Моя ж любовь, что море, голодна,
   Она всепоглощающа, что море,
   А посему не сравнивай, дружище,
   Терзания любви какой-то дамы
   Ко мне с терзаньями огромной страсти
   Моей - к О-ли-ви-и!
   В и о л а
   Ах, знаю я!..
   О р с и н о
   Ах, что ты знаешь?
   В и о л а
   Превосходно знаю,
   Как могут женщины любить мужчин!
   Ведь - слово чести! - преданное сердце
   У женщин есть, не у одних мужчин!
   У моего отца имелась дочь,
   И так она мужчину полюбила,
   Как я вас, кабы женщиною был!
   О р с и н о
   Что за история такая с ней?
   В и о л а
   Ах, совершенно чистый лист, милорд!
   Любовь ее таилась молчаливо,
   Как червь в бутоне розы, и точила
   Покровы нежно-розовых ланит.
   Девица чахла в тяжких размышленьях,
   Изнемогала от тоски зелёной
   И меланхолии от жёлтой жёлчи,
   И восседала, точно истукан,
   Ну вылитая статуя Терпенья,
   И улыбалась собственным скорбям.
   Серьёзно, это разве не любовь?
   Что ж, мы, мужчины, можем больше клясться
   И больше соловьями разливаться,
   Однако ж, если говорить серьёзно,
   То наши шоу - больше наших жажд.
   Увы, мы и поныне таковы:
   На клятвы - щедры, на любовь - увы!
   О р с и н о
   И что потом, мой мальчик? Ну дела!
   Твоя сестра от страсти умерла?
   В и о л а
   Теперь все дочери - я у отца,
   Да и все братья тоже!.. Сэр, так что ж мне,
   Не знаю... Сэр, мне - к этой леди, да?
   О р с и н о
   Конечно да! Давай скорее к ней!
   И эту драгоценную вещицу
   Вручи, дружок, избраннице моей.
   При сём изустно передай девице:
   Страсть неотступная меня объемлет
   И ни за что отказа не приемлет!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 5
  
  
   Сад О л и в и и.
  
   Входят с э р Т о б и, с э р Э н д р ю и Ф а б и а н.
  
  
   С э р Т о б и. Входи же, синьор Фабиан!
   Ф а б и а н. Ну что ж, и войду! Если я провороню ну хоть грамульку этой смехоты, пусть я сварюсь вусмерть в кипятке - бр-р-р! - холоднющей меланхолии!
   С э р Т о б и. Разве ты был бы не рад, если б этот скаредный, низкий пёс - храбрец насчёт покусать овец - каким-нибудь образом весьма осрамился?
   Ф а б и а н. Дружище, да я бы возликовал! Вы знаете, как раз благодаря ему я оказался лишён благорасположения госпожи, это из-за травли медведя на сей раз.
   С э р Т о б и. Мы этого пса доведём до белого каления - сам будет у нас на сей раз медведем! Мы над ним распотешимся - до сплошных синяков! - Разве не расстараемся, сэр Эндрю?
   С э р Э н д р ю. Если не расстараемся, наши жизни, увы, достойны лишь сожаления!
  
   Входит М а р и я.
  
   С э р Т о б и. А вот и наша плутовочка - невеличка! - Что, золотко моё индийское?
   М а р и я. Вы трое прячьтесь вот в этих кустах самшита. Сюда по аллее влечётся Мальволио, он полчаса в солнечных лучах вон там практиковался в манерах пред собственной тенью. Следите за ним, хохмы ради, ибо, я знаю, вот это письмо превратит его знаете в кого? В принявшегося рассуждать идиота! Затаитесь же, смеха ради!
  
   Т р о е м у ж ч и н прячутся.
  
   А ты обожди тут (опускает письмо на землю), потому что сюда прёт форель, которую мы возьмём голыми руками! (Уходит.)
  
   Входит М а л ь в о л и о.
  
   М а л ь в о л и о. Итак, фортуна, исключительно фортуна! Да и Мария мне как-то изъяснила, мол, миледи так любит меня; и я слышал сам, подойдя этак поближе, что ежели уж она так-таки и полюбит кого, так лицо чтоб не иначе, как моего колера! Я уж не говорю о том, что она обращается со мною с куда более величественным почтением, чем с кем-нибудь иным, кто ей привержен. Так что же мне следует думать об этом?
   С э р Т о б и. Вот ведь зарвавшийся урод!
   Ф а б и а н. Молчите! Мудрствование превращает его в редкостного индюка! Ну надо же, как он вышагивает с важным видом да с распушёнными перьями!
   С э р Э н д р ю. Ей-богу, ух я бы отколошматил этого урода!
   С э р Т о б и. Замолчи, кому говорят!
   М а л ь в о л и о. Заделаться графом Мальволио!
   С э р Т о б и. Ах, урод!
   С э р Э н д р ю. Грохните его из пистоля, грохните его из пистоля!
   С э р Т о б и. Замолчи, замолчи!
   М а л ь в о л и о. А ведь налицо прецедент: владетельница Тряпьяччи (сиречь по-английски - Тряпьёскоу) сочеталась браком с постельничим!
   С э р Э н д р ю. Ах он Ахавая Иезавель!
   Ф а б и а н. Ах, помолчите! Ах, вот он и попался! Смотрите, как он надулся, воображала!
   М а л ь в о л и о. Эдак через пару-тройку месяцев после женитьбы на ней я восседаю на своём высоком тронном посту...
   С э р Т о б и. Эх, вот бы мне арбалет для стрельбы пулями из камушков, я бы шарахнул ему в глаз!
   М а л ь в о л и о. ...Подзываю моих придворных чинов, и вот они вокруг меня, а я в бархатной мантии, расшитой листочками да цветочками; я только что посреди дня поднялся с ложа, в котором оставил Оливию почивать...
   С э р Т о б и. Адский огонь и кипящая сера!
   Ф а б и а н. Ах, помолчите, ах, помолчите же!
   М а л ь в о л и о. ...А затем, во всём своём величии, сперва окинув степенным взором, а после того указав им, что мне ведомо моё место и мне желательно, чтоб и они знали своё, - затребовать родственничка Тоби!
   С э р Т о б и. В кандалы и оковы!
   Ф а б и а н. Замолчите, замолчите, замолчите! А ну, а ну!
   М а л ь в о л и о. Семеро моих приближённых с рвением устремляются за ним. Я между тем хмурю брови и, должно полагать, завожу дорогущие карманные часы либо поигрываю (поигрывает своей цепью дворецкого) эдаким роскошным ювелирным украшением. Является Тоби, учтивейше кланяется мне...
   С э р Т о б и. Этому субчику не жить!
   Ф а б и а н. Даже если молчание из нас будут выдёргивать конными упряжками, всё равно молчите!
   М а л ь в о л и о. ...Я простираю к сему господину руку - вот эдак, подавляю свою дружескую улыбку эдаким строгим взором властителя...
   С э р Т о б и. А Тоби не хлесть вас в таком случае по сусалам?
   М а л ь в о л и о. ...И говорю: "Свойственник Тоби, моя фортуна, вознёсшая меня к вашей племяннице, наделяет меня прерогативой увещевать вас..."
   С э р Т о б и. Что, что?!
   М а л ь в о л и о. "...Вам надлежит внести изменения в своё пребывание в состоянии алкогольного опьянения".
   С э р Т о б и. Сгинь, дрянь!
   Ф а б и а н. Нет-нет, терпение, или мы разладим пружину нашей интриги!
   М а л ь в о л и о. "При всём при этом вы расточаете сокровище собственного времени с придурковатым рыцарем..."
   С э р Э н д р ю. Это я, я ручаюсь вам!
   М а л ь в о л и о. "...С неким сэром Эндрю!"
   С э р Э н д р ю. Ну так и знал: это я, многие ведь взаправду называют меня придурком!
   М а л ь в о л и о (примечает письмо). А это что за штучка у нас тут? (Подбирает его.)
   Ф а б и а н. Вот теперь наша тетеря - прямиком перед силком!
   С э р Т о б и. Ах, помолчи! А бесёнок заскоков пусть вразумит балду, дабы читал во весь голос!
   М а л ь в о л и о (рассматривает письмо). Клянусь собственной жизнью, это написала - да-да! - госпожа: это же её собственные "ай", "эс", "экс", и точно так же это она тут понаписала больши-и-ие пи и пи! Вижу, не взирая ни на что, это она тут понаписала!
   С э р Э н д р ю. Её "ай", "эс", "экс" - что к чему?
   М а л ь в о л и о (читает). "Неведанному ненаглядному сие и мои добрые пожелания!" Подлинные её выражения! - Извините, сургуч, если я вас без спроса! Аккуратненько! - А-а, вот оттиск печатки, коей она всегда пользуется: головка заколовшейся на глазах мужа Лукреции! О да, это миледи! Сие - кому?
   Ф а б и а н. Эк его пробирает: до печёнок и всего остального!
   М а л ь в о л и о (читает)
   "Влюблена я! Лишь Юпитер
   Знает, кто мой господин!
   Губы, сжались - и терпите!
   Знать не должен ни один!"
   "Знать не должен ни один!" А что потом? Потом - другим размером... "Знать не должен ни один!" Ах, вот бы это был ты, Мальволио!
   С э р Т о б и. Ах, мать честная! Повесить тебя, смердящий барсук!
   М а л ь в о л и о (читает)
   "Могу отдать я приказанье
   Там, где дано мне обожать,
   Но, к сожалению, молчанье,
   Точь-в-точь Лукреции кинжал,
   Ударом сердце мне пронзило,
   Пусть остриё и не в крови!
   Вот возыметь какую силу
   Смог надо мной М...о...а...и!"
   Ф а б и а н. Витиеватая загадочка!
   С э р Т о б и. Бесподобная деваха, скажу я вам!
   М а л ь в о л и о (читает). "Вот возыметь какую силу смог надо мной М...о...а...и!" Ну что ж, прежде всего дай-ка подумать, дай-ка подумать, дай-ка подумать...
   Ф а б и а н. Ах, что за миску отравы она тут ему состряпала!
   С э р Т о б и. А сколь окрылённо наш соколик набрасывается на ту стряпню!
   М а л ь в о л и о (читает). "Могу отдать я приказанье там, где дано мне обожать..." А что, она, ей-же-ей, может отдать мне приказанье: я ей служу, она моя госпожа! Так что тут всё неопровержимо для любого надлежаще сформированного интеллекта. Здесь нет никакой препоны. И, наконец, в конце - что может предвещать расстановка букв? Ах, если б мне удалось додуматься, как сие указывает, что имярек - я! Спокойствие! М...о...а...и.
   С э р Т о б и. О, а, и вот и допетривай давай! - Теперь потерял след!
   Ф а б и а н. Кабысдох всё ж залает, взяв след, ведь вонища - ах, словно от лисицы!
   М а л ь в о л и о. "М"... Мальволио! "М" - да ведь с этого начинается моё имя!
   Ф а б и а н. Я ль не предупреждал, что он всё же осилит затруднение? Этот дворовый пёс - прекрасный бегун по ложному следу!
   М а л ь в о л и о. "М". Но в дальнейшем отсутствует согласованность в последовательности. Это вытекает из доказательства: должно следовать "а", тем не менее следует "о".
   Ф а б и а н. Пускай "о" в конце и прикончит его - петлёй на виселице!
   С э р Т о б и. Ещё бы, иль я его ох отдубашу дубиной - вот будет орать: "О!"
   М а л ь в о л и о. А "и", стало быть, следует после.
   Ф а б и а н. Ага, и орать "ай!" больше следует после, чем перед, у тебя ж больше хулы позади, чем фурора впереди!
   М а л ь в о л и о. М...о...а...и. Эдакая завуалированность не чета прежней; а всё же, если поднадавить чуть-чуть, можно гнуть к себе, понеже любая из этих литер включена в моё имя. Спокойствие! Дальше пошла проза. (Читает.) "Раз сие, ах, в твоих руках, так поворочай кой-чем! Согласно расположению знаков зодиака я выше тебя по положению, но не пугайся возвышенности! Одни возвышенны по рождению, другие добиваются возвышения, а некоторым бросают возвышенность к ногам! Твои планиды теперь раскрывают тебе объятья, и пусть твои страстность и решительность сами их обоймут; а дабы предуготовиться к тому, чтобы быть тем, кем ты предпочитаешь быть, сбрось с себя скромность, словно змея прежнюю кожу, и явись таким, будто только что появился! Будь антиподен родственнику, взыскателен к челяди; пусть в твоих речах гремят прения государственного значения; продемонстрируй характерное выражение собственной нехарактерности! Это та тебе предлагает, коя по тебе вздыхает! Припомни, кто расхваливал твои жёлтые, по молодёжной моде, чулки и кто желал видеть тебя всё время в подвязках в самом броском стиле - крест-накрест! Припомни, кому говорят! Так давай - дерзай и достигай! А коль нет, то позволь мне считать тебя дворецким, как прежде, собратом всей прочей челяди и не достойным притронуться к перстам Фортуны! Так в добрый путь! Та, которая очень желала бы преобразить круг твоих обязанностей! Счастливица-Горемычница". Ясным днём в чистом поле очам видно не боле! Ведь это очевидно! Я возьму и стану амбициозным, я возьму и стану читать политических авторов, я возьму и пригвозжу сэра Тоби к позорному столбу, я возьму и отмоюсь от грязных знакомств, я возьму и стану ну в точности требуемой персоной! Я сейчас не морочу себя, не даю воображению ввести меня в заблуждение - распаляет каждый резон, что миледи влюблена в меня! Совсем недавно она в самом деле прельстилась моими жёлтыми чулками, она в самом деле превозносила мои ноги в подвязках крест-накрест, и в сём она демонстрирует себя моей любви и таким предписанием проторяет мне путь к повадкам, кои приходятся ей по вкусу. Я благодарен расположению знаков зодиака, я в восторге! Я буду холоден и надменен, в жёлтых чулках и в подвязках крест-накрест, и даже надену как можно живей! Юпитеру и моим знакам зодиака - слава! А вот вдобавок ко всему постскриптум. (Читает.) "Ты можешь не гадая догадаться, кто я. Ежели ты принимаешь любовь мою, засвидетельствуй это улыбчивостью, ведь улыбка тебе к лицу необычайно! Посему в моём присутствии постоянно улыбайся, любезный мой возлюбленный, молю!" Спасибо Юпитеру! Я возьму и стану улыбаться, я возьму и стану делать всё, чего ты добиваешься от меня! (Уходит.)
   Ф а б и а н. Я возьму и не уступлю мою долю участия в этой смехоте даже в обмен на многотысячный пенсион от персидского шаха!
   С э р Т о б и. Я б женился на этой девахе за эдакую-то каверзу...
   С э р Э н д р ю. И я б тоже!
   С э р Т о б и. ...И не запросил никакого другого приданого, кроме подобной же хохмы!
   С э р Э н д р ю. И я тоже б!
   Ф а б и а н. А вот и моя превосходная олухоловка!
  
   Входит М а р и я.
  
   С э р Т о б и. Можешь попрать меня, мою шею, стопой!
   С э р Э н д р ю. И меня, и мою тоже!
   С э р Т о б и. А вот возьму и разыграю в кости свою свободу, сделаюсь твоим рабом, а?
   С э р Э н д р ю. Присягну, что и я, и я тоже!
   С э р Т о б и. Ух, ведь ты погрузила его ну в таковские грёзы, что, когда видения покинут его, он всенепременнейше свихнётся!
   М а р и я. Нет, правда, на него подействовало?
   С э р Т о б и. Как рюмаха аква-витухи на повитуху!
   М а р и я. Коль пожелаете видеть ещё и плоды смехоты, обратите внимание на его первое ж приближение к миледи. Он же заявится к ней в жёлтых чулках, да она-то не переносит этот цвет, и в подвязках крест-накрест, да она-то презирает этот фасон; и он ещё станет ей улыбаться, не сообразуясь с её настроением, да она-то предаётся нынче меланхолии, и это не может не навлечь на него эдакое нескрываемое презрение. Желаете это увидеть - за мной!
   С э р Т о б и. Хоть к вратам преисподней, непревзойдённый дьявол остроумия!
   С э р Э н д р ю. И я с вами тоже!
  
   Уходят.
  
  
  
   А К Т 3
  
  
   С Ц Е Н А 1
  
  
   Сад О л и в и и.
  
   С разных сторон входят В и о л а и ш у т,
   играющий на тамбурине и флейте.
  
  
   В и о л а. Бог в помощь, приятель, тебе и твоей музы?ке! Как живёшь? Что, всё по барабану?
   Ш у т. Нет, сэр, живу прихрамывая.
   В и о л а. Не здорово живёшь! А на какую ногу?
   Ш у т. Ни на какую, сэр. Живу прихрамывая, потому что живу в своём доме, а он у меня - при дороге к церкви, сиречь к храму.
   В и о л а. Этак ты скажешь, что король сожительствует с нищей, имеет, мол, с нею близость, если нищая жительствует вблизи, а ещё скажешь, что церковь стоит за твой тамбурин, когда твой тамбурин стоит за церковью!
   Ш у т. И не говорите, сэр! Представить только, что нынче за век! Любое изречение - всего лишь лайковая перчатка для ловкого острослова: как легко оборотная сторона может быть вывернута наружу!
   В и о л а. Что ж, бесспорно: те, что изощрённо заигрывают со словами, могут быстро сделать их непотребными.
   Ш у т. А посему я бы желал, сэр, чтобы у моей сестры не было никакого имени.
   В и о л а. Отчего так, братишка?
   Ш у т. Отчего, сэр? Но её имя - это тоже слово, и заигрывание с этим словом может сделать сестру мою непотребной! Да, поистине слова - это сущие канальи с тех пор, как цепи обесчестили их!
   В и о л а. Чем мотивируешь, братишка?
   Ш у т. Честное слово, сэр, я не могу привести вам доводы без слов, а слова нынче столь лживы, что я брезгую и пробовать что-то мотивировать с их помощью.
   В и о л а. Поручусь, ты потешный парень и не печёшься ни о чём!
   Ш у т. Вовсе нет, сэр, я как раз кой о чём пекусь, но поистине, сэр, я как раз не пекусь о вас: если это означает не печься ни о чём, я желал бы вам стать незримым.
   В и о л а. Не ты ли дурак леди Оливии?
   Ш у т. Бесспорно, нет, сэр! Леди Оливия - без дурости. Не обзавестись ей дураком, сэр, пока замуж не выйдет; а дурак и муж неотличимы, как сардинка и селёдка: но муж - больший из них. Сэр, я, бесспорно, не её дурак, а её словосовратитель!
   В и о л а. Недавно я видел тебя с герцогом Орсино.
   Ш у т. Дурость, сэр, воистину прохаживается вокруг земли точно солнце, она блещет всюду! Покорно прошу извинить меня, сэр, но дураку следует быть так же часто с вашим господином, как с моей госпожой: по-моему, я видывал вашу прозорливость и там, и там.
   В и о л а. Ну нет, раз уж ты прохаживаешься насчёт меня, мне больше не до тебя. Держи-ка, вот тебе на текущие траты! (Даёт ему монету.)
   Ш у т. Да ниспошлет тебе бороду Юпитер из очередной партии волос!
   В и о л а. По чести молвлю тебе, я почти что тоскую по бороде, (в сторону) хотя не хотелось бы, чтобы она выросла на моём подбородке!.. - Твоя госпожа у себя?
   Ш у т (показывает монету). А что, будь их пара, могли бы они размножиться, сэр?
   В и о л а. Да! Пусть только совокупятся - и в дело!
   Ш у т. Раз так, я б сыграл роль лорда Па?ндара Фригийского, сэр, затем чтоб свести какую-нибудь Крессиду вот с этим самым Троилом!
   В и о л а. Вас понял, сэр, ловко выклянчено! (Дает ещё одну монету.)
   Ш у т. Дело, дай бог, не большой важности, сэр, выклянчить какую-то там кля?нчу: Крессида-то была клянчей! Моя госпожа у себя, сэр. Я втолкую ей и её людям, из каких сфер к ней заявились; а вот кто вы и чего хотите - это вне моей сферы, вне моей стихии. Я бы даже сказал - это вне моей атмо-сферы: это вне моего Воздуха как натурфилософской стихии, да вот выражение, увы, поистрепалось! (Уходит.)
   В и о л а
   Удачно корчил роль собрат - весьма!
   А тут ума потребны закрома,
   Ведь, всех дурача, подмечает он
   Момент, настрой, кондиции персон.
   Зол как соко?л, охотничье нутро,
   Он не пропустит ни одно перо.
   Вот это жизнь! Она - в трудах ловца
   И в мастерстве кривляки-мудреца:
   Бывает к месту дурость, коль с умом,
   А ум, глупя, гниёт в себе самом!
  
   Входят с э р Т о б и и с э р Э н д р ю.
  
   С э р Т о б и. Храни вас Всевышний, джентльмен!
   В и о л а. Да и вас также, сэр!
   С э р Э н д р ю. Говорите по-французски? Хранисьё вас Дьё, мусьё!
   В и о л а. Говорю. Да и вас такжесьё; ваш слугасьё!
   С э р Э н д р ю. Уповаю, сэр, что вы и впрямь мой слугасьё! А я ваш слугасьё!
   С э р Т о б и. Желаете по-боевому столкнуться на курсе кое с кем в этом доме? Моя племянница алчет, чтоб вы вплыли, если рейс ваш - к ней.
   В и о л а. Курс держу на вашу племянницу, сэр, в том смысле, что она - предел моего плавания.
   С э р Т о б и. Тогда ноги в руки и - шагом марш!
   В и о л а. Мои ноги въезжают больше, чем я, сэр, в каком смысле вы призываете: "Ноги в руки!"
   С э р Т о б и. В том смысле, что идите, сэр, заходите!
   В и о л а. Так и быть, пойду и зайду...
  
   Входят О л и в и я и М а р и я.
  
   ...Но нас предвосхитили. (Оливии.) Наипрекраснейшая, наиизысканнейшая леди, да прольётся на вас благоухание небес!
   С э р Э н д р ю (в сторону, доставая шпаргалку и свинцовый карандаш). Этот юноша - потрясающий придворный: "прольётся благоухание" - ух, здорово!
   В и о л а. Леди, мой предмет не для обсуждения во весь голос, а единственно для вашего наивосприимчивейшего и наиснисходительнейшего ушка.
   С э р Э н д р ю (лихорадочно записывает). "Благоухание", "наивосприимчивейшего и наиснисходительнейшего": буду держать всегда наготове все три!
   О л и в и я. Закройте за собою садовую дверь, дайте мне выслушать его!
  
   С э р Т о б и, с э р Э н д р ю и М а р и я уходят.
  
   Вашу руку, сэр!
  
   Вместо рукопожатия на равных В и о л а опускается
   на колени и целует О л и в и и руку.
  
   В и о л а
   Я ваш слуга покорнейший, мадам!
   О л и в и я
   Как вас распорядитесь называть?
   В и о л а
   Цезарио, прелестная принцесса,
   Наименуйте вашего слугу!
   О л и в и я
   Вы - мой слуга? О, сэр, мир помрачнел
   Тогда, когда притворное смиренье
   Сочли непринуждённым комплиментом.
   Вы, юный господин, - слуга Орсино.
   В и о л а
   Но он-то - ваш, а если я - его
   Слуга, я, значит, - ваш слуга, мадам!
   О л и в и я
   Ах, он! Но я о нём не помышляю
   Ничуть, а что до помыслов его -
   Пусть будут лучше чистыми листами,
   Чем излияниями обо мне!
   В и о л а
   А что до ваших помыслов, до нежных, -
   Так к вам, мадам, явился я затем,
   Чтоб вы их обратили на него!
   О л и в и я
   Ах, я прошу вас, ах, я умоляю,
   Ах, я вам, наконец, повелеваю
   Впредь никогда не говорить о нём!
   Но если только будет вам угодно
   Ухаживанье предпринять иное,
   Я выслушала бы с большой охотой
   Тогда ухаживание иное,
   С охотой большей, чем музы?ку сфер!
   В и о л а
   Но дорогая леди!..
   О л и в и я
   Позвольте, я вас буду умолять!
   Вам в прошлый раз, подпав под ваши чары,
   Послала перстень, вас велев догнать.
   Так поступив, я нанесла ущерб
   Себе, слуге и, опасаюсь, вам.
   Вы вправе осуждать меня сурово
   За то, что неуклюжею уловкой
   Не вашу вещь я навязала вам.
   Что вы могли подумать о таком?
   Не прикуёте ль честь мою к столбу,
   Чтобы её подвергнуть псиной травле
   Сужденьями, намордник с коих снят,
   Придуманными тираничным сердцем?
   Достаточно для одного из сих
   Открылось: моё сердце не в груди
   Скрывается, а под прозрачным шёлком.
   Что скажете, позвольте мне узнать?
   В и о л а
   Как мне вас жалко!
   О л и в и я
   Жалость - шаг к любви!
   В и о л а
   Нет, нет, не шаг: обычай наш таков -
   Частенько мы жалеем и врагов!
   О л и в и я
   Опять имею право усмехнуться!
   Обычай наш таков, что бедняков
   Легко способна обуять гордыня!
   Ах, если суждено стать жертвой зверя,
   То лучше уж стать жертвой льва, чем волка!
  
   Бьют часы.
  
   Вот и часы стенные укоряют
   Меня за то, что время трачу зря!
   Не трепещите, миленький пай-мальчик,
   Я совершенно вас не добиваюсь!
   А всё-таки, когда и ваша юность,
   И ум дадут дозрелые плоды,
   Пожать супруге вашей доведётся
   Свой урожай - красавца-муженька!
   Ваш курс дальнейший до конца знаком:
   Ваш курс туда - на запад прямиком!
   В и о л а
   А коли так - на запад прямиком!
   Что ж, благодати Божьей вам, мадам,
   И доброго расположенья духа!
   И - ничего для лорда моего?
   О л и в и я
   Стой!
   Что думаешь ты обо мне, скажи!
   В и о л а
   Я думаю, вы думаете, вы -
   Увы, увы, не та совсем, кто вы!
   О л и в и я
   Ах, если я так думаю, увы,
   То точно так, я думаю, и вы!
   В и о л а
   И правы, коль так думаете вы:
   Да, я - не я совсем, увы, увы!
   О л и в и я
   О, как хотела б я, чтоб были вы
   Тем, кем бы я хотела, но увы!
   В и о л а
   Хотел бы я мадам, чтоб было так,
   А так - я перед вами как дурак!
   О л и в и я
   О, как прельщает чуточка издёвки
   В презрении и гневе губ его!
   Вины убийц яснее и скорей
   Признанье в сокрываемой любви.
   Любви ночь - дня ясней. - Цезарио!
   Клянусь тебе всем-всем из вешних роз
   В цветении, и девства своего,
   И чести, правды, и всего-всего:
   Ах, несмотря на гонор твой большой,
   Тебя я полюбила всей душой!
   Резонов убедительнейших власть
   Не может урезонить мою страсть,
   А у тебя - свой собственный резон:
   Любить - зачем? Любим - так не влюблён!
   Резон резону рознь. Но вот что странно:
   Незваная любовь прекрасней званой!
   В и о л а
   Невинностью и юностью своей
   Клянусь, что в глубине - в груди моей -
   Любовь одна и преданность одна,
   И их скрывает эта глубина!
   Из женщин не владеет ни одна
   Тем, что скрывает эта глубина,
   И ни одной из женщин, боже мой,
   Не быть всех этих таинств госпожой,
   Ведь этим всем владею только я,
   Один лишь я, в груди своей тая!
   Итак, адьё, любезная мадам,
   Я никогда к вам больше, никогда
   Я не явлюсь от герцога Орсино,
   Оплакивая слёзы властелина!
   О л и в и я
   Нет, приходи ещё: ведь, может быть,
   Лишь ты один способен побудить
   Девичье сердце взять и полюбить
   Того, кого и сил нет выносить!
  
   Уходят в разные стороны.
  
  
   С Ц Е Н А 2
  
   Дом О л и в и и.
  
   Входят с э р Т о б и, с э р Э н д р ю и Ф а б и а н.
  
  
   С э р Э н д р ю. Нет, присягну, я не останусь здесь ни на мгновенье!
   С э р Т о б и. Твои аргументы, глубокоуважаемая ядовитость, приведи аргументы!
   Ф а б и а н. Вам надо всенепременно привести все ваши аргументы, сэр Эндрю!
   С э р Э н д р ю. Раз надо, и приведу! Я видел, как ваша племянница оказала куда больше любезностей герцогскому прислужнику, чем за всё время удостоила ими меня! Любезничала с ним в саду, я сам видел!
   С э р Т о б и. А признайся, приятель: видела она тебя при этом?
   С э р Э н д р ю. Так же отчётливо, как я вас сейчас!
   Ф а б и а н. Так это же грандиозный аргумент, что она в вас влюблена!
   С э р Э н д р ю. О господи, за осла меня держите?!
   Ф а б и а н. Я докажу это строго по закону, на основании заявлений здравого смысла и разума, сделанных под присягой.
   С э р Т о б и. А они были присяжными заседателями Великого жюри ещё до того, как Ной стал мореплавателем!
   Ф а б и а н. В действительности она демонстрировала любезность по отношению к сему юноше лишь затем, чтоб возбудить вас, пробудить ваше спящее как сурок мужество, вложить пламя в сердце и серу в печень! Вам следовало в таком случае рвануть к ней, и несколькими потрясающими насмешками, сверкающе-новыми, точно с монетного двора, вам следовало заткнуть рот ему, сему юноше. Вот что требовалось с вашей стороны, а вы и прохлопали! Ах, свою вдвойне золотую перспективу вы позволили смыть потоку времени, и теперь вы плывёте на север расположения духа самой миледи, где вам висеть, как сосульке на бороде голландца, если только не искупите упущение каким-нибудь достохвальным усилием, хоть за счёт храбрости, хоть за счёт политичности!
   С э р Э н д р ю. Исключено: хоть за счёт того, хоть за счёт другого! Исключительно за счёт храбрости! Ведь политичность я не переношу! Из меня такой же, к счастью, политикан, как святоша пуританин!
   С э р Т о б и. Ну тогда построй мне своё счастье на основании храбрости! Брось мне открытый вызов герцогскому юнцу на поединок, изрань мне паренька в одиннадцати местах! Моя племянница учтёт это, и уверяю тебя, нет такой свахи в мире, которая восторжествует больше, рекомендуя мужчину женщине, чем весть о храбрости!
   Ф а б и а н. Ничего другого не остаётся, сэр Эндрю, только это!
   С э р Э н д р ю. А кто-нибудь из вас отнесёт мне открытый вызов герцогскому юнцу на поединок?
   С э р Т о б и. Ступай, черкни этот вызов вызывающим почерком! Будь злобен и немногословен. Не суть важно, остроумно ли; важно, чтобы была элоквенция и не занимать инвенции. Словом, спроворь-ка, чтоб всё по риторике! Очерни его по праву чернил! Ежели ты ему тыкнешь хоть разика три подряд, не будет неладно; и так много лжи, сколько её уложится на твоей бумажной простыне, хоть бы эта простыня подходила бы по размеру для постели в Уэре, в Англии, а постель-то на двадцать четыре персоны, на той простыне уложи! Ступай займись этим! И пусть будет побольше жёлчи в твоих чернилах! И хоть ты гусиным пером пишешь как гусь, это не суть важно. Займись этим!
   С э р Э н д р ю. Где я вас застану?
   С э р Т о б и. Мы разбудим тебя в твоей - как это по латыни? - опочивальнюс! Ступай!
  
   С э р Э н д р ю уходит.
  
   Ф а б и а н. Да он для вас прямо дорогой малюточка, сэр Тоби!
   С э р Т о б и. Да прямо! Это, паря, я дорогой для него: где-то примерно тыщи на две точно, ну или около того.
   Ф а б и а н. Чудная получится эпистола, но вы ж не станете её вручать?
   С э р Т о б и. Стану, готов поклясться! А ты любым способом подуськай юнца на ответ! По-моему, их воловьими упряжками не притянуть друг к другу! По поводу Эндрю: если его порежут и вы обнаружите в его печени столько крови - приметы мужества, что увязнет нога блохи, я съем остатки от анатомирования!
   Ф а б и а н. Да и этот юнец, его соперник, на вид вовсе не кровопийца.
  
   Входит М а р и я.
  
   С э р Т о б и. Глядите: летит птенчик - ну самый младшенький из девятерых корольков!
   М а р и я. Коль желаете тряхнуть селезёнкой - за мной! Нахохочетесь до колик! Этот простофилио Мальволио обернулся нехристем, сущим - как это по-испански? - ренегадом; а ведь нет порядочного человека, нет христианина, который бы рассчитывал на спасение посредством истинной веры и который бы мог когда-нибудь поверить в такую несусветную чушь! Он же уже в жёлтых чулках по молодёжной моде!
   С э р Т о б и. И в броских подвязках - крест-накрест?
   М а р и я. Выглядит в высшей степени гнусно, как буквоед, что учительствует в церкви за неимением собственной классной комнаты. Я, словно убийца, следовала за ним неотступно. Он как миленький выполняет все пункты моего письма, подброшенного соблазнения ради. При улыбке у него на физии загогулин больше, чем на новейшей карте с добавлением Индий; такого вы ещё не видали. Мне трудно себя сдержать, чтоб не швырнуть в него всё, что под руку попадётся; я так понимаю, миледи его прибьёт! Она-то его прибьёт, а он будет улыбаться, принимая побои за превеликую любовь!
   С э р Т о б и. Пошли! Влеки, влеки нас за собой туда, где он!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 3
  
  
   Улица.
  
   Входят С е б а с т ь я н и А н т о н и о.
  
  
   С е б а с т ь я н
   Я б сам не вздумал беспокоить вас,
   Но коль вам это беспокойство в радость,
   Не стану больше вам пенять.
   А н т о н и о
   Не мог отстать от вас. Моё желанье
   Острее, чем заточенный клинок,
   Подталкивает так-таки вперёд:
   Увидеть вас горячее желанье -
   Хотя оно одно подвигнуть может
   На более существенный вояж, -
   Но и боязнь, что может приключиться
   В вояже вашем, сопряженном с риском,
   По нашим экзотическим местам,
   Которые, увы, для чужака
   Без руководства, без друзей надёжных
   Весьма грубы и негостеприимны.
   Так вот, меня горячее желанье
   Ещё живей под доводом боязни
   За вами гонит так-таки вперёд!
   С е б а с т ь я н
   Антонио, мой славный, щедрый друг!
   Я не могу ответ другой вам дать,
   Как только повторять: благодарю,
   Благодарю, вовек благодарю!
   Сколь часто за свершённое добро
   Мы платим слов никчёмным серебром!
   Будь я богатым столь, сколь благодарным,
   Щедрей вы были б вознаграждены!
   Ну, чем займёмся в этом городке?
   На достопримечательности взглянем?
   А н т о н и о
   Сэр, лучше завтра. А сейчас пойдём
   Для вас поищем съёмное жилище.
   С е б а с т ь я н
   Я не устал, до ночи долгий срок.
   Мой друг, молю, вознаградим глаза
   Свидетельствами памяти и славы,
   Которыми прославлен этот град!
   А н т о н и о
   Прошу прощения, но мне нельзя
   Гулять по этим улицам без риска.
   В сраженье с флотом герцогских галер
   В один прекрасный день я дел наделал -
   Такой известности, что, в самом деле,
   Коль схватят здесь - себя не обелить.
   С е б а с т ь я н
   Вы, вероятно, герцогских людей
   Ухлопали тогда - невпроворот!
   А н т о н и о
   Преступное деяние моё
   Не столь уж кровожадно по природе,
   Хотя природа века и вражды
   Нам запросто в тот раз могла бы дать
   Сей кровожадности обоснованье.
   Ущерб возможно было б возместить
   Торговли ради, и, понятно, город
   Мой так и сделал, но отнюдь не я!
   Я - не как все! Эх, коль меня тут схватят,
   Придётся мне по полной заплатить!
   С е б а с т ь я н
   Ну, не разгуливайте так открыто!
   А н т о н и о
   Ну, это мне совсем не подобает!
   Держите, сэр, вот вам мой кошелёк!
   Разумнее всего остановиться
   В каком-нибудь предместье, лучше - южном:
   Там лучший постоялый двор, я знаю, -
   Гостиница под вывескою "Слон".
   Я там заране пищу закажу,
   Покуда вам угодно тратить время,
   Давая пищу своему всезнанью,
   С дотошностью осматривая город.
   Итак, вы сыщете меня в "Слоне".
   С е б а с т ь я н
   Ваш кошелёк? Зачем мне?
   А н т о н и о
   А вдруг ваш глаз нежданно натолкнётся
   На безделушку некую, и вам
   Её захочется приобрести, сэр,
   А ваши средства, думается мне,
   Назначены не для излишеств рынка.
   С е б а с т ь я н
   Итак, я, ваш носильщик кошелька,
   Ваш казначей, покину вас сейчас
   На час!
   А н т о н и о
   Жду вас в "Слоне".
   С е б а с т ь я н
   Да-да, я помню!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 4
  
  
   Сад О л и в и и.
  
   Входят О л и в и я и М а р и я.
  
  
   О л и в и я (в сторону)
   Послала только что за ним. Ой-ёй,
   Что, если он ответит, что придёт?
   Как мне его принять? Чем одарить?
   Ведь юношество проще подкупить,
   Чем заклинать или одалживать.
   Как громко я вещаю, боже мой!
   (Марии.)
   А где Мальволио? Ну где же он?
   Серьёзен и предусмотрителен,
   Он так удачен в качестве слуги
   При переменчивой моей фортуне!
   Ах, ну так где же, где Мальволио?
   М а р и я. Он идёт, мадам, но в очень причудливом образе! Он, несомненно, одержим бесом, мадам!
   О л и в и я
   Как! Что стряслось? Ужель беснуется?
   М а р и я. Нет, мадам, он только и делает, что улыбается! Лучше всего для вашего сиятельства, чтоб была какая-нибудь охрана поблизости, когда он появится, ибо у этого человека, несомненно, в мозгах гниющая рана!
   О л и в и я
   Ступай, скорей зови его сюда,
   И мы его послушаем тогда!
  
   М а р и я уходит.
  
   Ну надо же, какие параллели:
   Мы оба с ним чертовски ошалели!
   Мы в наших ошалелостях близки:
   Он ошалел от смеха, я - с тоски!
  
   Возвращается М а р и я с М а л ь в о л и о,
   посылающим О л и в и и воздушные поцелуи.
  
   Что это значит, Мальволио?
   М а л ь в о л и о. Сладостная леди, хи-хи!
   О л и в и я
   Ты ухмыляешься? Я за тобой
   Послала по нерадостной причине!
   М а л ь в о л и о. Нерадостной, леди? Я мог бы быть нерадостным! Они вызывают существенную закупорку вен, эти подвязки крест-накрест, но что из того? Если их вид по нраву одной, то это со мной, как в одной ну очень верной песенке (поёт): "Если я одной по нраву, значит, я им всем по нраву!"
   О л и в и я. Да ты здоров, дружок? Да что с тобой такое?
   М а л ь в о л и о. Ничего чёрного в мыслях, если уж жёлтое на ногах! (Достаёт письмо и размахивает им.) Вот это попало в руки адресата, и все директивы должны быть исполнены! Я думаю, нам несомненно известна эта сладостная рука - римский курсив!
   О л и в и я. Да не пойти ль тебе в постель, Мальволио?
   М а л ь в о л и о. В постель?! Да, сладостная, я к тебе приду!
   О л и в и я. Да смилуется над тобой Господь! Отчего ты так улыбаешься и шлёшь воздушные поцелуи столь часто?
   М а р и я. Да вы здоровы, Мальволио?
   М а л ь в о л и о. Касательно вашего запроса: "Вне всякого сомнения!" - шлют ответ галкам соловьи!
   М а р и я. На каком основании с такой возмутительной дерзостью вы предстали пред очи миледи?
   М а л ь в о л и о. "Не пугайся возвышенности!" - таково было точное предписание!
   О л и в и я. Что ты имеешь в виду, Мальволио?
   М а л ь в о л и о. "Одни возвышенны по рождению..."
   О л и в и я. А?
   М а л ь в о л и о. "...Другие добиваются возвышения..."
   О л и в и я. Что ты несёшь?
   М а л ь в о л и о. "...А некоторым бросают возвышенность к ногам!"
   О л и в и я. Да возвратит тебя Небо в нормальное состояние!
   М а л ь в о л и о. "Припомни, кто расхваливал твои жёлтые, по молодёжной моде, чулки..."
   О л и в и я. Чьи, чьи жёлтые чулки? Мои?
   М а л ь в о л и о. "...И кто желал видеть тебя всё время в подвязках в самом броском стиле - крест-накрест!"
   О л и в и я. Крест-накрест? Меня?
   М а л ь в о л и о. "Так давай - дерзай и достигай!"
   О л и в и я. Кто, я - давай?
   М а л ь в о л и о. "А коль нет, то позволь мне считать тебя кем-то из челяди!"
   О л и в и я. Да это ведь подлинно буйное помешательство!
  
   Входит с л у г а.
  
   С л у г а. Мадам, тот учтивый юноша из свиты герцога Орсино только что воротился. Я насилу уговорил юного джентльмена дать обратный ход. В данный момент сей джентльмен ждёт волеизъявления вашего сиятельства.
   О л и в и я. Я выйду к нему.
  
   С л у г а уходит.
  
   Мария, милая, за этой особой потребен присмотр особый! Поручите это моему родственнику Тоби; кстати, где он? И пусть он особо позаботится, чтобы упомянутой особе сколько нужно моих людей оказывали особую заботу; ведь за то, чтобы упомянутой особе не было бы особого ущерба, не пожалею и половины моего приданого!
  
   О л и в и я и М а р и я уходят.
  
   М а л ь в о л и о (публике). О-го-го! Теперь въезжаете, кто я такой? Хо-хо! Не обсевок в поле, а сам сэр Тоби - в заботе обо мне! С письмом сходится прямёхонько! Она отправляет ко мне сэра Тоби нарочно, она заставляет быть с ним несговорчивым, она заявляет об этом в письме! "Сбрось с себя скромность, словно змея прежнюю кожу, - говорит она. - Будь антиподен родственнику, взыскателен к челяди; пусть в твоих речах гремят прения государственного значения; продемонстрируй характерное выражение собственной нехарактерности"; и в последующем она предписывает, какими приёмчиками достичь всего этого, сиречь: мрачным обликом, почтенной осанкой, неспешной речью, как приличествует высокопоставленной персоне, ну и прочая. Я склеил её! Словил мою птичку на птичий клей! На то воля Юпитера, слава Юпитеру! Особо за слова, когда она сейчас уходила: "За этой особой потребен присмотр особый!" Назвала особой! Не Мальволио, не по должности, о нет - особой! Да, всё склеивается, одно с другим, сомнений - ни толики, ни самой малости от той толики, ни малой толики от той самой малости, и ни загвоздок, и ни неправдоподобных или недостоверных деталей! Что тут болтать? А что и может, ничто не может встрять промеж мною и полным осуществлением моих упований! Ну точно Юпитер, не я, зиждитель этого, и вот кого следует возблагодарить!
  
   Возвращается М а р и я с с э р о м Т о б и и Ф а б и а н о м.
  
   С э р Т о б и. В какой же он стороне, ради всего святого? Если все бесы ада явлены в миниатюре, и тот, чьё имя легион, самолично сим человеком овладел, я всё равно буду говорить с ним - сим человеком!
   Ф а б и а н. Вот же он, вот же он! (Мальволио.) Что это с вами, сэр? Что это с вами, дружище?
   М а л ь в о л и о. Убирайтесь, я вытуриваю вас за ненадобностью! Вы мешаете мне наслаждаться моим личным, интимным! Убирайтесь!
   М а р и я. Ишь, как замогильно дьявол вещает внутри него! Ну что я вам говорила! - Сэр Тоби, миледи умоляет вас особо позаботиться об этой особе!
   М а л ь в о л и о. Ага! Она умоляет особо!
   С э р Т о б и. Ну-ну, ну-ну! Спокойно, спокойно, нам следует относиться к нему бережно. Предоставьте это лично мне. - Ну, как поживаете, Мальволио? Что это с вами? Ну-ну, человече, не поддавайтесь диаволу; ну посудите сами, он ведь враг рода человеческого!
   М а л ь в о л и о. Вы соображаете, что вы такое загибаете?
   М а р и я. Ого, как он принимает к сердцу, когда вы худое загибаете про дьявола! Только б его, Господи помилуй, не заколдовали!
   Ф а б и а н. Оттащить его мочу к колдунье - нашей знахарке!
   М а р и я. Эх, мать честная, завтра же утречком оттащу, если доживу. Миледи страшится его потерять несказанно.
   М а л ь в о л и о. Как, как, мистрис?
   М а р и я. О боже!
   С э р Т о б и. Умоляю, не злись - бесполезно! - Не видите, что выводите его из себя? Позвольте, уж я с ним сам.
   Ф а б и а н. Шиш получится без незлобивости, так что без злобы, без злобы! Дьявол злобен, да сам не потерпит злобы!
   С э р Т о б и. Ну как ты, красавчик-кочеток? Ну ты как нынче, цыплёночек?
   М а л ь в о л и о. Однако, сэр!
   С э р Т о б и. Ой, цыплюшечка, ну пойдём со мной! Вот так-то, старик, несерьёзно играть в игры для детишек с князем тьмы. Вздёрни его, чумазого углекопа!
   М а р и я. Убедите его читать молитвы, добродетельный сэр Тоби, убедите его молиться!
   М а л ь в о л и о. Мне - и молиться, развязная девка?!
   М а р и я. Нет, уверяю, он не желает и слышать о набожности!
   М а л ь в о л и о. Да идите вы сами все к чёрту и вздёрните сами друг дружку! Оболтусы и ничтожества! Разве я вашего пошиба?! Ну, вы ещё меня узнаете! (Уходит.)
   С э р Т о б и. Наяву ли это происходит?
   Ф а б и а н. Будь оно сыграно сейчас на сцене, я бы осудил это как неправдоподобное измышление!
   С э р Т о б и. Его самая что ни на есть гениальная личность взяла и как раз заразилась нашим хитроумным замыслом, дружище!
   М а р и я. Ну-с, следуйте теперь за ней неотступно, в противном случае наш хитроумный замысел выйдет наружу и загубится.
   Ф а б и а н. Да ведь мы и вправду взбесим её до безумия.
   М а р и я. Зато дом станет сама безмятежность.
   С э р Т о б и. Пойдёмте затащим Мальволио в тёмную подсобку и свяжем! Моя племянница уже в полной уверенности, что он - бесноватый. Мы можем продолжать эти делишки на радость себе и ему в наказание, до тех пор, пока наша сущая забава не выдохнется и это не побудит нас оказать снисхождение к Мальволио, в коем разе мы внесём проект в судебную коллегию о вознаграждении тебя, Мария, за участие в розысках бесноватого. Нет, ну вы только поглядите, только поглядите!
  
   Входит с э р Э н д р ю.
  
   Ф а б и а н. Больше дела - меньше мишуры майским утречком!
   С э р Э н д р ю. Вот он, мой вызов! Прочтите! Ручаюсь, в нём уксус и перец!
   Ф а б и а н. Что, такой острый?
   С э р Э н д р ю. О да, я за это ручаюсь! Давайте всё ж прочтите!
   С э р Т о б и. Дай мне. (Читает.) "Юнец, каков ты ни на есть, но ты всего только и есть, что хамло!"
   Ф а б и а н. Изрядно и по-молодецки!
   С э р Т о б и (читает). "Диву не давайся и не изумляйся мысленно, почему это я тебя именно так именую, потому что причины этого я тебе не открою".
   Ф а б и а н. Путное пояснение: предохраняет от риска пропасть в пасти закона и власти.
   С э р Т о б и (читает). "Ты притаскиваешься к леди Оливии, и прямо на моих глазах леди обращается с тобой любезно. Но ты врёшь как сивый мерин, не по этой причине я вызываю вас на дуэль!"
   Ф а б и а н. Сама краткость да без меры - здравого смысла (в сторону) отсутствие!
   С э р Т о б и (читает). "Я устрою тебе засаду на пути домой, и если тебе посчастливится уложить меня на месте..."
   Ф а б и а н. Изрядно!
   С э р Т о б и (читает). "...Ты прирежешь меня как шельмец и подлец!"
   Ф а б и а н. Вы всё ещё держитесь закона, наветренной его стороны. Прекрасно - ведь безопасно!
   С э р Т о б и (читает). "Всего хорошего тебе, и да помилует Господь Бог ему отданную душу одного из нас! Быть может, Господь явит Божескую милость мне, тем не менее надеюсь на лучшее и поэтому уповаю на Его Божескую милость тебе. Твой друг, если ты обойдёшься с тем другом по-дружески, и при сём твой заклятый враг - Эндрю Эйгьючик". Ну, если эта эпистола не затронет его, значит, его ноги не в силах трогаться! Я передам ему её.
   М а р и я. У вас для этого будет весьма благоприятная возможность: он сейчас о чём-то сговаривается с миледи и вот-вот отвалит.
   С э р Т о б и. Ступай же, сэр Эндрю, и выслеживай мне его в этом углу сада, словно пристав, обязанный арестовать должника. И сразу, как только увидишь, выхватывай клинок! А выхватив клинок, изрыгай ужасные проклятья, потому что случается часто, что отвратительная ругань в чванливой манере, резко звучащая, куда хлеще доказывает наличие мужественности, чем это можно доказать на деле. Валяй!
   С э р Э н д р ю. Вот ругаться-то предоставьте как раз мне! (Уходит.)
   С э р Т о б и. Ну-с, не буду я передавать эту бумаженцию, всё ж манеры и речи того юного джентльмена обличают в нём изрядные умственные способности и воспитанность; задействование вьюноши в делах между его властелином и моей племянницей доказывает это не меньше. И стало быть, эта бумаженция, столь бесподобно безграмотная, не устрашит вьюношу; он сочтёт, что она исходит от идиотины. Нет уж, сэр, этот вызов я передам изустно, я припаяю Эйгьючику громкую славу храбреца и вдолблю нашему джентльмену (а его младость, как я соображаю, легко проглотит) самое чудовищное убеждение в ярости, сноровке, неистовстве и запальчивости Эйгьючика. И это нагонит такой страх на обоих, что они укокошат друг дружку одними взорами, словно василиски!
   Ф а б и а н. А вот и юный джентльмен вместе с вашей племянницей. Дорогу ему, а откланяется - немедленно за ним!
   С э р Т о б и. А я тем часом измыслю для вызова эдакое наводящее страх послание.
  
   С э р Т о б и, Ф а б и а н и М а р и я уходят.
  
   Входят О л и в и я и В и о л а.
  
   О л и в и я
   Я каменному сердцу всё сполна
   Не обинуясь высказать решилась,
   Я без оглядки честью поступилась,
   И, несомненно, в том моя вина!
   Так мне провозвещает некий голос,
   Являющийся толикой меня,
   И строго предвещает наказанье,
   Но мощная, упрямая вина
   Со смехом отвергает порицанье!
   В и о л а
   С любым - одно и то ж бывает!
   То ваша страсть претерпевает,
   Чем мой хозяин так страдает!
   О л и в и я
   Примите драгоценность - медальон
   С моим портретом. О, не возмущайтесь!
   Портрет мой нем, вас не рассердит он.
   И умоляю: завтра появляйтесь!
   Что вам ещё угодно пожелать,
   Что, честь не уронив, могла б я дать?
   В и о л а
   Всё неугодно, кроме одного:
   Любви для господина моего!
   О л и в и я
   Но даст ли честь согласие отдать
   Ему, по чести, отданное вам?
   В и о л а
   По чести, я согласие вам дам!
   О л и в и я
   Так помни: завтра должен ты прийти
   Опять! Итак, счастливого пути!
   (В сторону.)
   Ах, будь сам дьявол - и тогда, конечно,
   Я за тобой пошла бы в ад кромешный!
   (Уходит.)
  
   Снова входят с э р Т о б и и Ф а б и а н.
  
   С э р Т о б и. Храни господь тебя, джентльмен!
   В и о л а. А также и вас, сэр!
   С э р Т о б и. Все твои приёмы обороны, какие ни на есть, пусти в ход! Уж какого рода вред и обиды ты ему нанёс, я не ведаю, но тот, кто подстерегает тебя в засаде, исполненный презрения и гнева, кровожадный как зверобой, поджидает тебя в конце сада. Вынь свою рапиру да живо приготовься, ведь твой противник скор, ловок и смертоносен!
   В и о л а. Вы путаете что-то, сэр! Смею уверить вас, что никто не в раздоре со мной. Моя память совершенно незанята и в стороне от всякого подобия обиды, нанесённой кому бы то ни было.
   С э р Т о б и. Вы удостоверитесь, что дело обстоит по-другому, уверяю вас. Посему, ежели ваша жизнь хоть чего-то стоит для вас, предуготовьтесь защищаться, ибо ваш супротивник владеет ну всем, чем могут снабдить человека молодость, мощь, сноровка и злость!
   В и о л а. Умоляю вас, сэр, сказать: кто он таков?
   С э р Т о б и. Он кавалер, посвящённый в рыцари невыщербленной рапирой придворной персоны и по резонам ковровой дорожки, но он сам дьявол в приватных стычках! Да он только что разлучил три души и три тела, и сейчас его ярость ну так люта, что его сатисфакцией не может быть ничего кроме агонии и погребальной камеры! Наудалую - вот его девиз! Ты - иль тебя!
   В и о л а. Раз такое дело, вернусь-ка я в сии хоромы и потребую сопровождение у миледи. Я не рубака! Довелось мне слыхать о подобного сорта людях, кои нарочно затевают ссору с другими, дабы подвергнуть испытанию их мужество; видать, это человек именно с таким закидоном.
   С э р Т о б и. Сэр, ну нет! Негодование его проистекает от весьма весомого оскорбления, а посему - вперёд и дайте этому супротивнику то, чего он так жутко алчет! Никаких там назад в сии хоромы, разве что сможете затеять со мной то, кое-что, в чём вам столь же безопасно дать сатисфакцию ему. А посему - вперёд, иль здесь же обнажите догола эту вашу штукенцию, ибо сунуться вы должны, это факт, а иначе какой же вы тут джентльмен без этакого атрибута!
   В и о л а. Во-первых, некультурно, во-вторых, мудрено! Умоляю, окажите мне честь, разузнайте у этого рыцаря, в чём моя вина перед ним! Это каким-то образом вина по неосторожности, никоим образом не по умыслу!
   С э р Т о б и. Так и сделаю. Синьор Фабиан, а вы побудьте с джентльменом, покуда я не вернусь. (Уходит.)
   В и о л а. Умоляю вас, сэр, сказать: вам известно об этой передряге?
   Ф а б и а н. Знаю, что рыцарь на вас разгневан, вплоть до дуэли насмерть, вот только никакие подробности мне не известны.
   В и о л а. Молю вас, скажите: что он за птица?
   Ф а б и а н. Ничто, если только судить по его внешнему виду, от тех изумительных перспектив, которые вы будете иметь удовольствие найти в нём при доказательстве его доблести. Он воистину, сэр, самый проворный, кровожадный и смертоносный противник из всех, которых вы могли бы встретить в Иллирии, в любой её части! Так что, вы идёте к нему? Я примирю вас с ним, если смогу.
   В и о л а. В таком случае вы меня очень обяжете! Я из тех, кто скорее составит компанию сэру пастырю, чем сэру рыцарю, и я не рвусь прослыть храбрецом!
  
   Уходят.
  
   Возвращается с э р Т о б и с с э р о м Э н д р ю.
  
   С э р Т о б и. Нет, дружок, да он сущий дьявол, не встречал я подобного валькирия! Мы посостязались с ним в фехтовании на рапирах, ножнах и тому подобном; так он на мой выпад бросается в наступление так смертоносно, что её наступление - смерти - неизбежно! А при ответном ударе он по цели бьёт так же уверенно, как ноги по той земле, на которую наступают! Ходят слухи, что он побывал фехтовальщиком шаха Персии.
   С э р Э н д р ю. Чёрт попутал! Не буду с ним путаться!
   С э р Т о б и. Вот только теперь его, сэр, не умиротворить. Фабиан изо всех сил старается удержать его где-то вон там.
   С э р Э н д р ю. Чёрт бы его побрал! Да если б я предполагал, что он отчаянно храбр и умудрён в фехтовании, я бы скорей предпочёл послать его к чертям, чем послать ему вызов! Пусть он замнёт это дело, и я подарю ему мою серую лошадку по кличке Клячонка!
   С э р Т о б и. Сейчас походатайствую. Стойте тут, держите марку, и всё кончится без убытия душ в мир иной! (В сторону.) Эх, мать честная, ну и поезжу верхом на вашей лошадке, как езжу верхом на вас!
  
   Возвращаются Ф а б и а н и В и о л а.
  
   (Фабиану.) Я получу от него лошадь за урегулирование раздора! Я уверил рыцаря, что наш вьюноша - ну просто чёрт!
   Ф а б и а н. И тот навоображал себе таких же ужасов о рыцаре; вьюноша часто и тяжело дышит, бледный весь, будто за ним по пятам чешет медведь!
   С э р Т о б и (Виоле). Нет способов урегулировать ситуацию, сэр; он изъявляет желание драться с вами во исполнение клятвы! Однако, ей-ей, потщательнее поразмыслив о поводе для распри, рыцарь счёл таковой не стоящим упоминания. Посему обнажите ж рапиру сообразно его клятве, он торжественно уверяет, что не поранит вас.
   В и о л а (в сторону). Боже, умоляю, сохрани! Ещё совсем немного - и я проболтаюсь им всем, сколь многого недостаёт мне до мужчины!
   Ф а б и а н. Усмотрите, что он рассвирепел, - ретируйтесь!
   С э р Т о б и. Вперёд же, сэр Эндрю! Нет способов урегулировать ситуацию, этот джентльмен во имя своей чести должен провести с вами один бой! Джентльмен не вправе отказаться от боя согласно дуэльному кодексу, но клятвенно пообещал мне вот только что, как джентльмен и солдат, что не поранит вас! Так что вперёд, в бой!
   С э р Э н д р ю. Боже, умоляю, пусть джентльмен сдержит своё клятвенное обещание! (Обнажает рапиру.)
   В и о л а. Заверяю вас совершенно серьёзно, это вопреки моей воле! (Обнажает рапиру.)
  
   Смехотворно фехтуют.
  
   Входит А н т о н и о.
  
   А н т о н и о (сэру Эндрю, обнажая клинок)
   Клинок в ножны - вот то, что вы должны!
   И ежели сей юный джентльмен
   Напал на вас - то мой, конечно, грех;
   А если на него напали вы,
   Я за него бросаю вызов вам!
   С э р Т о б и
   Какого вам рожна? Вы кто такой?
   А н т о н и о
   Я тот, сэр, кто, ища его приязни,
   Вас подзадорит больше, чем он сам!
   С э р Т о б и
   Ну что ж, раз вы любитель услужить,
   То я к услугам вашим, так и быть!
  
   Обнажает клинок, и о н и фехтуют.
  
   Входят с т р а ж н и к и.
  
   Ф а б и а н. Упс, добронравный сэр Тоби, стоп! Стоп! Сюда идут стражники!
  
   В с е прекращают фехтовать.
  
   С э р Т о б и (Антонио). Продолжим через непродолжительное время!
  
   С э р Т о б и и А н т о н и о вкладывают клинки в ножны.
  
   В и о л а (сэру Эндрю). Прошу вас, сэр, вложите клинок в ножны, если вам будет благоугодно!
   С э р Э н д р ю. Ах, мать честная, мне будет благоугодно, сэр! А насчёт того, ну что я вам пообещал, то я всё равно исполню обещанное! Она будет возить вас без вашего воздействия, а поводьев слушается замечательно!
  
   С э р Э н д р ю и В и о л а вкладывают клинки в ножны.
  
   П е р в ы й с т р а ж н и к (второму стражнику)
   А вот и наш преступник! Приступай!
   В т о р о й с т р а ж н и к
   Внемли, Антонио: ты арестован
   По повеленью герцога Орсино!
   А н т о н и о
   Вы обознались, сэр!
   П е р в ы й с т р а ж н и к
   Нет, ни на йоту, сэр! - Я знаю это
   Лицо, пусть без моряцкого берета!
   Схватить! Теперь невинность корчить поздно:
   Он знает, что бесспорно мной опознан!
   А н т о н и о
   Увы мне, вынужден повиноваться!
   (Виоле.)
   Всё потому, что я стремился к вам!
   Настало время дать за всё ответ!
   А вам как быть? Насущная потребность
   Теперь меня, конечно, заставляет
   Просить вас возвратить мой кошелёк!
   Но то, что я - здесь и сейчас - не в силах,
   Как прежде, позаботиться о вас,
   Меня куда сильнее удручает,
   Чем то, что самому несдобровать!
   Вы поразились? Право, успокойтесь!
   В т о р о й с т р а ж н и к
   Идёмте, сэр!
   А н т о н и о
   Покорнейше прошу вернуть часть денег!
   В и о л а
   Что, денег, сэр? Каких?
   За ваше явственное доброхотство,
   А также принимая во вниманье
   Наличие у вас больших проблем,
   Я одолжу вам всё же кое-что
   При скудости возможностей моих!
   Мои наличные невелики;
   Я разделю мою наличность с вами.
   Держите-ка, здесь ровно половина
   Средств из хранилища моих богатств!
   А н т о н и о (отвергая деньги Виолы)
   Желаете отречься от меня?
   Возможно ль, что теперь мои заслуги
   Пред вами так неубедительны?
   Не растравляйте так моё страданье,
   Иначе предпочту я онеметь,
   Чем здесь провозглашать свои укоры
   Да вам перечислять свои заслуги!
   В и о л а
   Заслуги? Знать не знаю ничего!
   И вас я знать не знаю! Что до вас,
   Я вижу вас и слышу в первый раз!
   В мужчинах же хулю неблагодарность
   Я пуще всякой суетности, лжи
   И - вкупе с пьянством - пьяной болтовни
   Или иной инфекции порока,
   Что часто заражает нашу кровь,
   Весьма подверженную той заразе!
   А н т о н и о
   О небеса! Святые небеса!
   В т о р о й с т р а ж н и к
   Идёмте, сэр, я заклинаю вас!
   А н т о н и о
   Ещё два слова! Этого юнца,
   Стоящего пред вашими очами,
   Однажды вырвал я из пасти смерти,
   Его, полуживого, оживил
   Великой нерушимостью приязни,
   А к образу чудесному его,
   Который, как я думал, преисполнен
   Сплошных достоинств, я в своих моленьях
   Горячее питал благоговенье!
   П е р в ы й с т р а ж н и к
   А нам-то что за дело, не пойму?
   Пойдёмте! Время - деньги! Вам - в тюрьму!
   А н т о н и о
   Нет, ты не бог, ты низкий истукан!
   Ты замарал свой образ, Себастьян!
   Природа - изначально хороша,
   Её пятнает низкая душа!
   Недоброта - дефект, нечистота,
   А добродетель - это красота!
   А зло, личина чья архикрасна, -
   Пустышка, что украсил сатана!
   П е р в ы й с т р а ж н и к
   Он помешался! Ну, идём, идём!
   А н т о н и о
   Показывайте мне дорогу!
  
   А н т о н и о и с т р а ж н и к и уходят.
  
   В и о л а (публике)
   В его словах звучит такая жуть,
   Он убеждён в них! Ну а я? Ничуть!
   А как бы мне хотелось, милый брат,
   Поверить, что ты жив, как говорят!
   С э р Т о б и. Ко мне, рыцарь, сюда, Фабиан: пошепчемся тут, глядишь, и родим какое-нибудь подходящее двустишие или парочку самых глубокомысленных афоризмов!
  
   Собираются вместе и стоят в сторонке.
  
   В и о л а (публике)
   Ведь вот что в тех словах мне очень странно:
   В них прозвучало имя Себастьяна!
   Лишь в зеркало взгляну и - вот вам слово! -
   Там вижу Себастьяна как живого!
   То я иль он? У нас одно лицо,
   Один костюм у нас, в конце концов:
   Покрой и цвет, и позумент богатый,
   Ведь я во всём скопировала брата!
   Ах, коль он жив, шторма - благодеянья,
   В волнах солёных - сладость обожанья!
   (Уходит.)
   С э р Т о б и (сэру Эндрю). Архигнусный, презренный щенок, и ещё трусливее зайца! Это гнусность - бросить друга в беде да в нужде и отречься от него, а насчёт той ещё трусости - спроси-ка у Фабиана!
   Ф а б и а н. Ух трус, самый истовый трус, прямо до фанатизма!
   С э р Э н д р ю. Чтоб мне с места не сойти, а рвану-ка я за ним да ка-а-ак шандарахну!
   С э р Т о б и. Дуй! Отколоти его кулаками как следует, только не обнажай клинок!
   С э р Э н д р ю. Нет, ну я его!.. (Уходит.)
   Ф а б и а н. Пойдёмте поглядим на результат.
   С э р Т о б и. Дерзну предложить пари на любую сумму: всё одно он будет нулевым.
  
   Уходят.
  
  
  
   А К Т 4
  
  
   С Ц Е Н А 1
  
  
   Перед домом О л и в и и.
  
   Входят С е б а с т ь я н и ш у т.
  
  
   Ш у т. Ха! Вы хотите меня уверить, будто я вовсе не послан за вами?
   С е б а с т ь я н
   Пошёл ты к чёрту, к чёрту, вздорный чудик,
   Меня живей избавь-ка от себя!
   Ш у т (публике). Ей-ей, преизрядно держится - до самого конца! (Себастьяну.) Ну конечно, я вас знать не знаю, и я не послан за вами моей госпожой, дабы предложить вам с ней повидаться, и ваше имя не юный господин Цезарио, и это не мой нос, а чей-то ещё! И то - не то, и это - не это!
   С е б а с т ь я н
   Молю тебя, дурачества свои
   Пускай по ветру где-нибудь ещё,
   Ты знаешь не меня!
   Ш у т (публике). Дурачества свои пускай по ветру! Он подслушал этакое словцо у какой-нибудь высокоуважаемой личности, а теперь обращает к дураку! Дурачества свои пускай по ветру! Я боюсь, скоро весь этот грандиозный деревенщина мир начнёт корчить из себя коренного горожанина! (Себастьяну.) Умоляю, скорей распояшь свою отчуждённость и скажи, что же я должен пустить по ветру в сторону моей госпожи. Что ж, должен ли я пустить по ветру в её сторону, что ты идёшь туда?
   С е б а с т ь я н
   А я тебя молю, паяц дурацкий,
   Вот, получи свой грош и отвали,
   А, не дай бог, замешкаешься малость,
   Получишь тут же кое-что похуже!
   Ш у т. Слово чести, щедрая же у тебя рука! (Публике.) Все эти мудрецы, что платят дуракам грош за грошом, потом сами приобретают, ей-ей, репутацию людей, способных платить ренту, - эдак по истечении дюжины лет ренты, притом ещё накинем два годика!
  
   Входят c э p Э н д р ю, с э р Т о б и и Ф а б и а н.
  
   С э р Э н д р ю. А-а, сэр, опять вы? Так вот вам! (Вмазывает Себастьяну.)
   С е б а с т ь я н
   За что? А вот тебе! Ещё! Ещё!
   (Колошматит сэра Эндрю рукояткой своего кинжала.)
   Здесь что, народ весь посходил с ума?
   С э р Т о б и (вцепляется в Себастьяна). Замрите, сэр, или я зашвырну ваш кинжал на самую крышу дома!
   Ш у т (публике). Незамедлительно доложу обо всём этом миледи! (Персонажам.) Я бы не хотел оказаться в шкуре кого-то из вас и за целых два пенса! (Уходит.)
   С э р Т о б и. Да ладно вам, сэр, замрите!
   С э р Э н д р ю. Нет, отцепитесь от него, сэр Тоби! Я пойду другим путём, чтобы поквитаться с ним! Я в суд на него подам за нанесение побоев, если есть хоть какое-нибудь судопроизводство в Иллирии! Пусть даже я вмазал ему первым, но всё же это не важно!
   С е б а с т ь я н
   Эй, руки прочь!
   С э р Т о б и. Стойте, сэр, я вас не выпущу из рук! Стойте ж, молоденький мой храбрец, уберите вашу железяку, уж больно вы расхрабрились! Да стойте ж!
   С е б а с т ь я н
   Я вырвусь из твоих ручищ! Ага!
   (Вырывается и обнажает свою рапиру.)
   Ну, что теперь посмеешь сделать? Коль
   Меня посмеешь дальше искушать,
   Так обнажай немедля свой клинок!
   С э р Т о б и. Что, что? Что ж, тогда я обязан добыть из вас унцию или две эдакой дерзкой крови! (Обнажает рапиру.)
  
   Входит О л и в и я.
  
   О л и в и я
   Замри-ка, Тоби! Если дорожишь
   Своею жизнью, требую: замри!
   С э р Т о б и. Мадам!..
   О л и в и я
   Что, это будет продолжаться вечно?
   Бесстыжий и негодный человек,
   Ты годен лишь для варварских пещер
   В горах, там, где изысканных манер
   Не будет, нет и не было извечно! -
   Цезарио, родной, не обижайся! -
   Прочь с глаз моих, дикарь, головорез!
  
   С э р Т о б и, с э р Э н д р ю и Ф а б и а н уходят.
  
   Молю тебя, мой кроткий, нежный друг,
   Пусть твой всегда учтивый, ясный ум,
   Ни в коем случае не страсть, рассудит
   Противоправный яростный наскок
   На твоё собственное миролюбье!
   Пойдём ко мне, в мой дом; ты там узнаешь,
   Какое множество никчёмных трюков
   Успел проделать этот дебошир;
   Ты сможешь посмеяться от души!
   Смелее, не раздумывай, вдвоём -
   Не смей отказываться! - ну, пойдём!
   Будь проклята душа, чей злобный пыл,
   Тебя язвя, - мне сердце уязвил!
   С е б а с т ь я н
   В чём сласть? В забвенья колдовской водице?
   Я обезумел или это снится?
   Пусть сны уймут рассудок в водах Леты;
   Коль видеть сны - пусть вечно снится это!
   О л и в и я
   Доверься мне, пойдём!
   С е б а с т ь я н
   О да, мадам!
   О л и в и я
   И пусть всё выйдет по твоим словам!
  
   Уходят.
  
  
   С Ц Е Н А 2
  
  
   Дом О л и в и и.
  
   М а л ь в о л и о заперт в тёмной подсобке.
  
   Входят М а р и я и ш у т.
  
  
   М а р и я. На-ка вот, надень сию мантию да прицепи эту вот бороду, пусть он уверует, будто ты - сэр Топа?с, наш приходский священник. Действуй, да поживей, а я пойду позову сэра Тоби. (Уходит.)
   Ш у т (публике). Ну вот и чудно, надену её и стану в ней лицедействовать; неужто я первый в мире, кто лицедействует в такой мантии? Разумеется, я недостаточно дороден, дабы подобать должности, и недостаточно тощ, чтобы походить на истинного учёного; впрочем, слыть добропорядочным человеком и уважаемым домохозяином - это звучит так же изрядно, как слава человека благопопечительного и великого грамотея. А-а, вот и сообщнички идут!
  
   Входит с э р Т о б и и М а р и я.
  
   С э р Т о б и. Юпитер да благословит тебя, господин священник!
   Ш у т. Бу?йнос дие?з, сэр Тоби; ибо, разумеется, как сам стародавний Пражский пустынник, ни в жизнь не видав пера и чернил, весьма умудрённо заметил племяннице короля Горбодука: "То, что есть, то и есть", так и я: коль я есть господин священник, то и есть господин священник, ибо вышеупомянутое "то" есть "то", а "есть" при этом "есть", разве нет?
   С э р Т о б и. Да-с, ты это с ним, с ним, сэр Топас!
   Ш у т (голосом сэра Топаса запертому Мальволио). Эй, там, внемли! Мир каземату сему!
   С э р Т о б и. А шельмец-то наш, ох и шикарно тут изображает из себя; ох и искусный шельмец!
   М а л ь в о л и о (за сценой). Кто меня спрашивает?
   Ш у т. Сэр Топас, приходский священник, пришёл навестить Мальволио, умалишённого!
   М а л ь в о л и о. Сэр Топас, сэр Топас, уважаемый сэр Топас, скорей к миледи!
   Ш у т. Изыди, разнузданный сатана! Ишь, как разгорячил ты мужа сего! Не можешь, что ль, толковать ни о чём, кроме как только об одних леди?
   С э р Т о б и. Отменно сказано, о господин священник!
   М а л ь в о л и о. Сэр Топас, от сотворения ещё так не оскорбляли человека! Уважаемый сэр Топас, не думайте, что я спятил: это они меня заперли здесь, в анафемской темноте!
   Ш у т. Фу ты, бессовестный сатана! Я взываю к тебе в самых благопристойных выражениях - потому что я один из тех кротких людей (указывает на зрителей), кои с самим диаволом будут обращаться с учтивостью! Так ты говоришь, что в помещении темно?
   М а л ь в о л и о. Да, словно в преисподней, сэр Топас!
   Ш у т. Да с чего ты взял, ведь сие помещение имеет эркерные окна, прекрасно, наподобие баррикад, проницаемые, а верхние окна на юго-север ослепительно блестят, как чёрное, сиречь эбеновое, дерево; и тем не менее ты жалуешься на светонепроницаемость?
   М а л ь в о л и о. Ну я ж не умалишённый, сэр Топас! Послушайте, в помещении сём темно!
   Ш у т. Умалишённый, ты грешишь против истины! Послушай, нет тьмы опричь тьмы невежества, причём в ней ты заплутал ещё пуще, чем некогда египтяне во тьме египетской!
   М а л ь в о л и о. Но послушайте, в помещении сём темно, как во тьме невежества, пусть даже сия тьма невежества и темна, словно преисподняя; и послушайте, от сотворения ещё так дурно не обращались с человеком! Я не пуще умалишённый, чем вы! Об этом судите, задав подходящий вопрос на проверку здравости ума.
   Ш у т. Изволь! Ответь: какова позиция Пифагора относительно дичи пернатой?
   М а л ь в о л и о. Что душа, предположим, моей бабуси способна по счастливой случайности переселиться в птичку!
   Ш у т. А ты что думаешь о его упомянутой позиции?
   М а л ь в о л и о. Я думаю, что душа благолепна, и ни в коей степени не разделяю его упомянутую позицию!
   Ш у т. Тогда прощай! Оставайся по-прежнему во тьме кромешной! Тебе надлежит поддержать позицию Пифагора, раньше чем я засвидетельствую твой здравый рассудок; и бойся ухлопать глухую тетерю, дабы не лишить обиталища душу своей собственной бабуси! А покуда прощай!
   М а л ь в о л и о. Сэр Топас, сэр Топас!
   С э р Т о б и. Совершеннейший мой сэр Топас!
   Ш у т. Я такой: чистейшей воды!
   М а р и я. Вот только ни к чему борода и мантия, раз он тебя не видит!
   С э р Т о б и. А теперь к нему собственным голосом - и неси мне известие, как там наш домоправитель. По мне, нам бы благополучно покончить с этим розыгрышем. Если б запертого можно было беспрепятственно освободить, как было бы здорово, потому что на данный момент я в такой немилости у своей племянницы, что не могу продолжать без опаски наше развлечение до завершающей точки. Ну, давай же, и тотчас приходи в мою комнату!
  
   С э р Т о б и и М а р и я уходят.
  
   Ш у т (поёт)
   "Женолюбивый Робин,
   Скажи мне, не тая,
   Как нынче поживает
   Любезная твоя?"
   М а л ь в о л и о. Дурень!
   Ш у т (поёт)
   "Ах, вид моей любезной
   Уж очень нелюбезный!"
   М а л ь в о л и о. Дурень!
   Ш у т (поёт)
   "И в толк я не возьму:
   Ой-ой, ну почему?"
   М а л ь в о л и о. Эй, дурень, кому говорят!
   Ш у т (поёт)
   "Ведь у моей любезной
   Теперь другой любезный!"
   (Говорит.) Кто окликает, а?
   М а л ь в о л и о. Замечательный дурень! Коль захочешь получить заслуженную награду из моих рук, раздобудь мне чернила, бумагу, перо и свечу! Я как джентльмен клятвенно обещаюсь за это быть благодарным тебе по гроб жизни!
   Ш у т. Мэтр Мальволио?
   М а л ь в о л и о. Вот именно, замечательный дурень!
   Ш у т. Ах, сэр, как же это вы лишились всех ваших пяти способностей ума?
   М а л ь в о л и о. Дурень, меня в жизни так откровенно никто ещё не бесчестил! А что до моих способностей, так я точно ведь в той же мере в своем уме, как вот ты!
   Ш у т. Лишь в той же мере? Ах, ведь тогда вы действительно умалишённый, раз вы точно в таком же уме, как дурень!
   М а л ь в о л и о. Они обращаются тут со мной, словно со своей собственностью: держат меня в темноте, посылают ослов-посланцев и делают всё, чтоб я точно тронулся умом!
   Ш у т. Прежде задумайтесь, что вы такое заявляете! Ведь этот посланец здесь! (Голосом сэра Топаса.) Мальволио, Мальволио, ах, ежели бы небеса вернули твой ум да на прежнее место! Постарайся отойти ко сну и прекрати эти твои бредовые тары-бары!
   М а л ь в о л и о. Сэр Топас!
   Ш у т (голосом сэра Топаса). Ни слова ему, ах ты, дьявольский умник! (Своим голосом.) Кто, я, сэр? Я - нет, сэр! Бог с вами, прощайте, умный и праведный сэр Топас! (Голосом сэра Топаса.) Вот так так, пусть будет так! (Своим голосом.) Будет так, сэр, будет так!
   М а л ь в о л и о. Дурень, дурень, послушай, дурень!
   Ш у т. Что поделаешь, сэр, потерпите! Что вы, сэр, говорите? Меня пропесочивают за разговоры с вами!
   М а л ь в о л и о. Умненький, хорошенький дурень, раздобудь мне ну хоть какую-нибудь свечку и хоть какую-нибудь бумажку! Говорю тебе, что я точно в такой же мере в своем уме, как любой муж в Иллирии!
   Ш у т. Если бы да кабы, сэр!
   М а л ь в о л и о. Отсохни моя рука, если нет! Ах, умненький, хорошенький дурень, ну хоть каких-нибудь чернил, бумагу и свечку! И то, что я изложу в письменной форме, отнеси миледи - получишь такое вознаграждение, которого не видывали за всю историю доставки корреспонденции!
   Ш у т. Придётся вас выручить. Только скажите мне честно, вы действительно не умалишённый или только придуриваетесь?
   М а л ь в о л и о. Поверь мне, действительно нет, говорю тебе честно!
   Ш у т. Не, ни за что не поверю умалишённому, пока не узрю его мозги! Ну, я пошёл за бумагой, свечой и чернилами для вас!
   М а л ь в о л и о. Дурень, за это воздам в высшей степени! Умоляю, ступай!
   Ш у т (поёт)
   Я - сейчас, сэр, и тотчас, сэр,
   Непременно к вам приду,
   Коль попали вы в беду,
   Поддержать вас, испытать вас,
   Эх, точь-в-точь тот старый Грех,
   Что с кинжалом деревянным
   В исступленье окаянном,
   Как мальчишка ошалелый,
   Заводной и очень смелый,
   Говорит: "Эй, слышь!" - балбесу,
   Самому папаше бесу:
   "Я тебе обрежу ногти:
   Вот сейчас отчикну когти,
   Безрассудный ты балбес,
   И - адью, папаша бес!"
   (Уходит.)
  
  
   С Ц Е Н А 3
  
  
   Сад О л и в и и.
  
   Входит С е б а с т ь я н.
  
  
   С е б а с т ь я н
   Вот небо, вот сияющее солнце;
   Вот перл - она вручила мне его,
   Я наяву его держу и вижу,
   Охвачен восхищеньем, не безумьем!
   Ну где Антонио, в конце концов?
   Я не сумел найти его в "Слоне",
   Однако он там был, ей-ей, ведь там
   Как раз и получил я заверенье,
   Что он обрыскал в поисках меня,
   Ей-ей, все городские закоулки.
   Ах, именно сейчас его совет
   Мне б сослужил блистательную службу!
   Моя душа сейчас - в сплошных дебатах,
   Подобно ощущениям моим,
   О том, что здесь ошибка, не безумье,
   И этот случай и каскад удачи
   Настолько паче чаяния, что
   Я не поверю собственным глазам,
   Поспорю с собственным благоразумьем,
   А не поверю в то, что не безумен
   Я сам иль не безумна эта леди!
   Однако если б это было так,
   Ну как смогла она бы управляться
   С хозяйством и людьми распоряжаться,
   Дела без запоздания решать,
   Да так спокойно, так благоразумно
   И твёрдо - ах, я видел это сам!
   Тут что-то есть, вводящее в обман.
   Но вот сюда пожаловала леди!
  
   Входят О л и в и я и с в я щ е н н и к.
  
   О л и в и я
   Не порицай скоропалительность
   Мою, и если ты желаешь блага,
   Тогда сию секунду поспеши
   Со мною и вот с этим преподобным
   И перед ним там, под священной кровлей,
   Дай окончательное заверенье
   В своей любви и преданности мне,
   Дабы весьма тревожная моя
   Душа достигла б умиротворенья,
   А он бы, преподобный сей, сокрыл
   Факт нашего с тобою обрученья
   До дня, когда сам пожелаешь ты,
   Чтоб было широко извещено,
   Когда конкретно наше торжество
   Отпразднуем по рангу моего
   Высокородного происхожденья!
   Что ты на это мне теперь ответишь?
   С е б а с т ь я н
   Что с вами вслед за этим преподобным
   Пойти я нахожу вполне удобным
   И, дав скреплённый клятвою залог,
   Вам буду вечно верен, видит Бог!
   О л и в и я
   Раз так, ведите с Богом, преподобный,
   Дабы свершить положенный обряд!
   Как небеса сияют бесподобно:
   Ко мне, как посмотрю, благоволят!
  
   Уходят.
  
  
  
   А К Т 5
  
  
   С Ц Е Н А 1
  
  
   Перед домом О л и в и и.
  
   Входят ш у т и Ф а б и а н.
  
  
   Ф а б и а н. Поистине, если ты меня чтишь, дай прочесть его докладную.
   Ш у т. Любезный мэтр Фабиан, удовлетворите и вы одно моё встречное ходатайство в свою очередь.
   Ф а б и а н. Да какое угодно!
   Ш у т. Откажитесь от желания прочесть эту докладную.
   Ф а б и а н. Так сказать, отдал собаку, а в награду потребовал ту же собаку. Однако!
  
   Входят О р с и н о, В и о л а, К у р и о и п р и д в о р н ы е.
  
   О р с и н о. Принадлежите леди Оливии, приятели?
   Ш у т. Да, сэр, мы некие её щегольские принадлежности!
   О р с и н о. Тебя-то я точно знаю. Как поживаешь, милейший?
   Ш у т. Воистину лучше всех благодаря моим недругам и хуже всех благодаря моим друзьям.
   О р с и н о. Как раз таки наоборот: лучше всех благодаря твоим друзьям.
   Ш у т. Нет, сэр, хуже всех!
   О р с и н о. Как так?
   Ш у т. Вот ведь штука в чём, сэр: друзья превозносят меня - и делают из меня какого-то осла. А вот мои недруги заверяют без околичностей, что я - какой-то осёл, так что благодаря недругам, сэр, к собственной выгоде я познаю себя, а благодаря друзьям я обманываюсь. А далее - как с правилом грамматики применительно к поцелую с девушкой. Правило гласит, что двойное отрицание дает утверждение. Девичье "нет, нет" означает "да". Аналогично - умозаключение: хуже всех благодаря моим друзьям и лучше всех благодаря моим недругам!
   О р с и н о. А что, безупречное умозаключение!
   Ш у т. По чести сказать, нет, сэр, пусть даже вы соблаговолите причислить себя к моим друзьям.
   О р с и н о. Благодаря мне тебе не будет хуже всех. Получи золотой!
   Ш у т. Вот бы вы были двурушником, сэр, да и спроворили б это дважды!
   О р с и н о. Фу, какой неблагородный совет!
   Ш у т. Суньте на сей раз благородство в карман, сэр, и пусть поспешит ваша плоть и кровь!
   О р с и н о. Ну что ж, согрешу, сколько требуется для двурушничества: получи второй!
   Ш у т. Примо, секундо, терцио, сэр, - вот добрая игра в кости; и есть старинная пословица: "двое третьего ждут"; в музыке для резвоногих царят добрые "раз, два, три", а звон колокольный Святого Беннета, сэр, так и западает прямо в душу: "Ра-а-з, два-а-а, три-и-и..."
   О р с и н о. Нет уж, больше вы меня на деньги не обдурите, игрок в кости! Вот ежели вы соблаговолите доложить вашей госпоже, что я здесь и намерен поговорить с ней, да сами приведёте её сюда, вот тогда, очень может быть, моя щедрость ещё разик проснётся!
   Ш у т. Да что вы! Сэр, побаюкайте-ка вашу щедрость, покуда я не вернусь! Я иду, но мне не хотелось бы, сэр, чтоб вы приняли мою жажду овладевать за грех стяжательства. Но, как вы выражаетесь, сэр, пусть ваша щедрость вздремнёт, вскоре я её разбужу! (Уходит.)
  
   Входят А н т о н и о и с т р а ж н и к и.
  
   В и о л а
   Вот, сэр, то неизвестное лицо,
   Которое вступилось за меня!
   О р с и н о
   Лицо его мне подлинно известно,
   Хоть я узрел его в тот раз, когда
   Он перемазан был в чаду войны
   И стал таким же чёрным, как Вулкан!
   Кэп на какой-то детской погремушке
   Ничтожнейшего водоизмещенья,
   Посудине с таким паршивым грузом,
   Что смех и грех, и никакой не приз,
   Но с боем, всюду сея разрушенья,
   Он заработал лучший наш корабль!
   И даже беспредельная вражда
   И вопли об убытках и потерях
   Ему провозглашали честь и славу!
   Так в чём вы обвиняете его?
   П е р в ы й с т р а ж н и к
   Орсино, это ведь Антонио,
   Он, собственной персоной, тот, который
   Взял "Феникса" и весь кандийский груз,
   Он, собственной персоной, тот, который
   И "Тигра" взял ещё на абордаж,
   Причём ваш молодой племянник Тит
   В тот раз ещё остался без ноги!
   Так на одной из улиц на сей раз,
   Где враг утратил стыд и сообразность,
   Во время пустяковой личной ссоры
   Схватили мы Антонио сего!
   В и о л а
   Сэр, он меня зачем-то пожалел:
   Клинок в мою защиту обнажил,
   Но позже он так дико говорил,
   Что я не знаю, как это иначе
   Назвать, чем помрачением ума!
   О р с и н о
   Отъявленный пират, ах ты, грабитель
   Солёных вод, что занесло тебя,
   Какая безрассудная бравада,
   В края сии, на милость тех, кого
   Ты на условиях столь кровожадных,
   Сколь и накладных, будь оно неладно,
   Сам превратил ведь в собственных врагов?
   А н т о н и о
   Орсино, о великодушный сэр!
   Я, с вашего, конечно, позволенья,
   Отрину бранные именованья,
   Превратно адресованные мне.
   Антонио нисколько не грабитель,
   И он ни в коей мере не пират!
   Хотя, на основании резонов
   Достаточных, я вам, признаюсь, враг!
   Меня, околдовав, сюда завлёк
   Вот этот дьявольски неблагодарный
   Юнец, который прямо подле вас!
   Из бурного, разгневанного моря,
   Из жутко вспененного входа в гавань
   Я взял и спас молодчика сего!
   Там потерпел он кораблекрушенье:
   Утратив и малейшую надежду,
   Он смерти ждал! А жизнь я подарил
   Ему, я взял да присоединил
   Всецело обращённую к нему
   Неудержимую мою приязнь!
   В надежде на ответную приязнь,
   Презрев опасность в городе враждебном,
   Я бросился парнишку защищать,
   Когда внезапно на него напали.
   И вот во время моего ареста
   Его предельно подлое коварство,
   Чтоб не делить со мной угрозу жизни,
   Подбило парня попросту списать,
   Как завалящее, знакомство наше!
   Он в мановенье ока отдалился
   На двадцать лет, ведь он мне отказал
   В моём же собственном, сэр, кошельке,
   Который я ему препоручил
   За полчаса до этого!
   В и о л а
   Что? Как?
   О р с и н о
   Когда он в город прибыл, а?
   А н т о н и о
   Сегодня. Мы три месяца подряд,
   Денно и нощно, без малейших пауз,
   Водили с ним компанию, милорд!
  
   Входит О л и в и я в сопровождении с л у г.
  
   О р с и н о
   Идёт графиня! Ах, в сей самый миг
   На мир земной снисходит благодать!
   (Антонио.)
   Дружок, а что касается тебя,
   Дружок, твои слова - безумие!
   Сей молодой достойный человек
   Три месяца на службе у меня!
   Об этом позже мы поговорим!
   (Стражникам.)
   Теперь ведите в сторону дружка!
   О л и в и я
   Что пожелаете, милорд, опричь
   Того, чем не дано вам обладать?
   (Виоле)
   Цезарио, не держите вы слово!
   В и о л а
   Мадам!
   О р с и н о
   Любезная Оливия!
   О л и в и я
   Цезарио, так молвите хоть слово!
   (Орсино.)
   Вы столь благовоспитанны, милорд!
   В и о л а
   Милорду дана воля отвечать,
   Моё предназначение - молчать!
   О л и в и я
   Коль это вновь - то ль нечто, то ль ничто -
   И всё из той, милорд, давнишней песни,
   Мне это столь смешно и тошнотворно
   Для слуха, как после музы?ки - вопль!
   О р с и н о
   По-прежнему настолько беспощадны?
   О л и в и я
   По-прежнему настолько постоянна!
   О р с и н о
   В чём, в твердокаменности? Боже мой,
   Дикарка вы! Так вот на чей алтарь -
   Не обнадёживающий - несла
   Моя столь преданная вам душа
   Сонм верноподданических даров
   Невиданных! И что же сделать мне?
   О л и в и я
   А что угодно сделать вам, милорд,
   То самое вам следует и сделать!
   О р с и н о
   И в самом деле, почему бы нет,
   Имей я храбрость взять и сделать это,
   Совсем как тот египетский пират,
   Которому вовсю светила крышка,
   То бишь убить возлюбленную? Что ж,
   Такая варварская, что ли, ревность
   Как будто в чём-то благородна, а?
   Хотя мне вроде ведом инструмент,
   Который выковырнул всё ж меня
   Из справедливого расположенья
   В фаворе вашем, я желаю вам
   Без перерыва пребывать в веках
   Тиранкой, что точь-в-точь холодный мрамор!
   А вашего любимчика - его,
   Которого вы так облюбовали,
   Кому, клянусь всем сердцем, я и сам
   Весьма оказываю уваженье, -
   Ну, я его - долой с жестоких глаз,
   Где он царит к досаде господина! -
   За мной, малец! Такие вот дела:
   Созрели устремления для зла!
   Ты - агнец! Ах, как я тебя люблю -
   И в жертву принесу и заколю
   Назло голубке с виду! Погляди:
   Воронье сердце у неё в груди!
   В и о л а
   А я, чтоб ублажить хоть чем-то вас,
   Приму в экстазе смерть - хоть тыщу раз!
   (Делает несколько шагов вслед за Орсино.)
   О л и в и я
   Куда это Цезарио идёт?
   В и о л а
   Ах, я иду за тем, кого люблю
   Сильнее собственной зеницы ока,
   Сильнее жизни - и без экивоков!
   И, несомненно, несравненно больше,
   Чем женщину когда-то полюблю!
   А коли я прикидываюсь, ах,
   Вы, очевидцы, что на небесах, -
   Вот жизнь моя! Карайте - и чёрт с ней! -
   За осквернение любви моей!
   О л и в и я
   О горе мне, отвергнутой! Ой, ой!
   О, как я околпачена тобой!
   В и о л а
   Кто околпачил вас? Кто оскорбил?
   О л и в и я
   А сам себя мгновенно позабыл?
   Эй, преподобного сюда!
  
   Один из с л у г О л и в и и уходит.
  
   О р с и н о (Виоле)
   За мной!
   О л и в и я
   Цезарио, супруг! Супруг, постой!
   О р с и н о
   Супруг?!
   О л и в и я
   Ага, супруг навеки, разве нет?
   О р с и н о
   Её супружник? Ты, что ль?
   В и о л а
   Что за бред!
   О л и в и я
   Что ж, это низость собственного страха
   Тебя, увы и ах, теперь склоняет
   Возвышенность твою же удушить.
   Не трусь, Цезарио, лови фортуну!
   Будь тем, кем - ты же знаешь сам - ты есть,
   И стань высок как тот, пред кем ты трусишь!
  
   Входит с в я щ е н н и к.
  
   Ох, милости прошу, святой отец!
   Святой отец, ах, заклинаю саном
   Вот здесь открыть известное тебе
   (Хотя недавно мы предполагали
   Скрывать во мгле, что поворот событий
   Вскрывает нынче прежде, чем созрело)
   О том, что всё-таки произошло
   Недавно меж тем юношей и мною!
   С в я щ е н н и к
   Нерасторжимый договор любви;
   Он был свершён соединеньем рук,
   Благочестивым сочетаньем уст,
   Скреплён обмениванием колец.
   Формальности сей церемонии
   По должности моей подтверждены
   Подписанным свидетельством. С тех пор,
   Как говорят карманные часы,
   (достаёт огромной стоимости карманные часы)
   Я лишь продвинулся на два часа
   По направлению к своей могиле.
   О р с и н о
   Ах ты, щенок, отродье лисье! Кем
   Ты станешь, двоедушный, когда время
   Усеет твою шкуру сединой?
   А если на такой кривой дорожке
   Сам же - кувырк от собственной подножки?
   Хватай мадам - и уносите ноги!
   Прощай! Не попадись мне на дороге!
   В и о л а
   Клянусь, милорд!..
   О л и в и я
  
   Не надо клятв! Ей-богу,
   Немного б верности - где страхов много!
  
   Входит с э р Э н д р ю (голова его в крови).
  
   С э р Э н д р ю. Ах, ради бога, хирурга! И сейчас же хирурга - к сэру Тоби!
   О л и в и я. Ну что ещё стряслось?!
   С э р Э н д р ю. Он мне голову раздолбал от и до, и сэру Тоби тоже раскровенил башку - ой-ё-ёй, стал ну вылитый петушиный гребень тоже! Бога ради, на помощь! Я б, чем даже обладать аж сорока фунтами, предпочёл оказаться сейчас дома!
   О л и в и я. Кто это учинил, сэр Эндрю?
   С э р Э н д р ю. Герцогский джентльменчик, некто Цезарио! Мы же ж мерекали, он трусишка, а он сущий дьявол во плоти! Да он Вельвезулова плоть и кровь!
   О р с и н о. Мой джентльменчик Цезарио?
   С э р Э н д р ю. Боже, ми... милостивый к чадам своим! Ведь вот он! (Виоле.) Вы раздолбали мне голову ни за что! А если я что учинил, так это науськал меня учинить он - сэр Тоби!
   В и о л а
   Вы мне так говорите? Почему?
   Я вообще вам не нанёс ущерб!
   Нет, беспричинно на меня с оружьем
   Напали вы! Но я, ей-богу, с вами
   Благовоспитанно поговорил
   И вообще вам не нанёс ущерб!
   С э р Э н д р ю. Ежели окровавленную башку - ну вылитый петушиный гребень! - счесть ущербом, то вы нанесли мне ущерб! Вы, как мне кажется, ни во что не ставите окровавленную башку - вылитый петушиный гребень!
   Входят с э р Т о б и (под градусом, хромает, голова окровавлена)
   и ш у т (поддерживает с э р а Т о б и).
  
   Да вот и сэр Тоби - ишь, как шкандыбает; ну, вы от него ещё наслушаетесь! А если б он не был под градусом, вот бы вам выдал щекотку - не ту, что прежде!
   О р с и н о. Что это значит, джентльмен? Что с вами?
   С э р Т о б и. А, всё едино, вдарили - и всё! (Шуту.) Дуропьянь, не видал тупаря Дика-хирурга, а, дуропьянь?
   Ш у т. Ах, сэр Тоби, он на рогах был час тому назад, его глазищи скрылись утром в восемь.
   С э р Т о б и. Ах он каналья, всё канителится в заторможенном танце пьяницы! Ух, как я ненавижу каналий - пьяниц и канительщиков!
   О л и в и я. Живее увести его отсюда! Кто это их так исковеркал?
   С э р Э н д р ю. Я поддержу вас, сэр Тоби, поелику нас будут перевязывать за компанию.
   С э р Т о б и. Это вы-то поддержите? Ослиная башка, да притом с петушиным гребнем! А ещё прощелыга! Сухолицый прощелыга, глупец!
   О л и в и я
   Живее уложить его в постель
   И тотчас позаботиться о ране!
  
   Уходят с э р Т о б и и с э р Э н д р ю,
   их уводят, поддерживая, ш у т и Ф а б и а н.
  
   Входит С е б а с т ь я н (одетый точь-в-точь как В и о л а).
  
   С е б а с т ь я н
   Я родственника вашего зашиб,
   Мадам, мне жаль, вне всякого сомненья,
   Но будь он даже собственный мой брат,
   Мне не дала б иначе поступить
   Разумная, поймите, осторожность.
   По вашим, столь ошеломлённым, взглядам
   Я вижу: вы в обиде на меня.
   Любимая, прошу у вас прощенья,
   Хотя бы ради тех великих клятв,
   Что мы друг другу принесли недавно!
   О р с и н о
   Одно лицо, один в одежде стиль,
   И голос - тот же, но их две персоны!
   Реальная иллюзия, ну то есть
   Есть - а не есть!
   С е б а с т ь я н
   Антонио! О мой
   Антонио! О друг мой дорогой!
   Ах, с того часа, как я потерял
   Тебя, за часом час меня терзал
   И истязал!
   А н т о н и о
   Вы разве Себастьян?
   С е б а с т ь я н
   Да ты что, дрейфишь?
   А н т о н и о
   Да как смогли вы - взять и раздвоиться? -
   Как раз две половинки яблока
   Между собой не больше двойники,
   Чем эти два! Который - Себастьян?
   О л и в и я
   Весьма чудно!
   С е б а с т ь я н (увидев Виолу)
   Не я ль стою вон там? Но брата нет,
   А также я не вездесущ, как Бог!
   Была сестра однако у меня,
   Но волны и валы, увы, слепые
   Её однажды с жадностью пожрали. -
   Ответьте милосердно: кто вы мне?
   Откуда? Имя? А родных как звать?
   В и о л а
   Из Мессалины родом. Себастьян -
   Отец мой. Также у меня был брат -
   Как вы, точь-в-точь такой же Себастьян;
   Точь-в-точь в такой же, как у вас, одежде
   Лежит в своей могиле водной он.
   И если духи могут принимать
   Людей обличье вплоть до одеянья,
   То вы здесь, чтобы нас повергнуть в ужас!
   С е б а с т ь я н
   Дух, верно, но в телесной оболочке,
   Которая, как всем, досталась мне
   Во чреве матери. Но будь вы дева,
   Ого, тогда, поскольку в остальном
   Всё сходится, я б дал моим слезам
   Коснуться ваших щёк и объявил:
   "Добро, добро, добро пожаловать,
   Утопшая Виола!"
   В и о л а
   Родинка
   Была над бровью моего отца!
   С е б а с т ь я н
   И моего!
   В и о л а
   И умер он в тот самый день, когда
   Тринадцать лет исполнилось Виоле
   Со дня её рожденья!
   С е б а с т ь я н
   Ещё живёт в душе воспоминанье!
   Он свой смертельный номер завершил
   Вполне - в тот самый день, когда тринадцать
   Годков исполнилось моей сестре!
   В и о л а
   Ну, хоть отныне нам двоим ничто
   Не воспрепятствует отдаться счастью,
   За исключеньем этого мужского,
   Мной узурпированного, наряда,
   Меня вы всё-таки не обнимайте,
   Пока не соберутся воедино
   Фрагменты места, времени, фортуны,
   Доказывающие: я - Виола!
   Чтоб это подтвердить, я вас возьму
   К живущему в сём граде капитану,
   В чьём доме до сих пор ещё лежит
   Моё девическое облаченье.
   Великодушно капитан помог
   Во всём, и этот герцог благородный
   Меня на службу принял. Вот и всё
   Осуществление моей фортуны,
   Учитывая, что произошло
   Меж сими госпожой и господином!
   С е б а с т ь я н (Оливии)
   Вот и выходит, леди, вы ошиблись!
   Зато природа всё ж своё взяла!
   Вы всей душой стремились обручиться
   Не с мужем - с девственной моей сестрицей!
   Но жизнью поклянусь, не обманулись:
   При обрученье обрели и мужа,
   И девственную душу заодно!
   О р с и н о (Оливии)
   До глубины души изумлены?
   Напрасно! У него кровь благородна!
   И ежели ничуть не искажает
   Стекло зеркальное, тогда из тех
   Удачнейших трофеев от, увы,
   Злосчастнейшего кораблекрушенья
   И мне найдётся пай!
   (Виоле.)
   Мой мальчуган!
   Не ты ли говорил мне тыщу раз,
   Что не полюбишь женщин, как меня?
   В и о л а
   Словами теми же - хоть заклянусь!
   А клятвы свято сохраню в душе,
   Точь-в-точь как шар небесный, что хранит
   Свечение, что чётко отделяет
   Ночь ото дня!
   О р с и н о
   Так протяни мне руку
   И в девичьем наряде покажись!
   В и о л а
   Тот капитан, что прежде спас меня,
   Взял на храненье девичью одежду
   Мою, но по решению суда
   Находится сам ныне в заточенье
   По иску истого Мальволио,
   Порядочного гражданина,
   Воспитанного дворянина
   И человека из людей миледи.
   О л и в и я
   Что ж, будет вызволен из заточенья
   Он оным гражданином, дворянином
   И человеком. Привести сюда
   Мальволио! И всё ж, как ни прискорбно,
   Сейчас припоминаю: говорят,
   Порядочный, мол, гражданин,
   Воспитанный, мол, дворянин
   И человек - весьма ополоумел!
  
   Входят ш у т с письмом и Ф а б и а н.
  
   (Шуту.)
   Ах, пребольшая часть безумия
   Попёрла рьяно из меня самой
   И изгнала из памяти моей
   Всё полоумие Мальволио!
   Что там с Мальволио, любезный шут?
   Ш у т. Ей-богу, мадам, противостоя натиску Вельзевула, он делает всё, что можно в его положении: как говорится, по-крестьянски прибегнув к дубью, боевито грозится: "Прибью!" Он настрочил вам письмо - вот оно. Мне бы отдать его вам сегодня утром, но эпистола умалишённого не есть благая весть, так что не суть важно, когда она вам доставлена.
   О л и в и я. Вскрой же эту эпистолу и прочти.
   Ш у т. Глядите тогда, хорошенечко поучайтесь, как дурень возглашает весть умалишённого! (Читает, словно сумасшедший.) "Истинный бог, мадам!.."
   О л и в и я. Что это значит? Ты что, обезумел?
   Ш у т. Нет, мадам, я лишь воспроизвожу ну точно безумие! Коль вашему сиятельству угодно, чтоб безумие это было выражено должным образом, тогда вы должны дозволить воплюс - сиречь глас вопиющего (это по-латыни).
   О л и в и я. Умоляю тебя, возглашай с должными мозгами!
   Ш у т. Так я и поступаю, мадонна! Ведь возглашать это с должными мозгами - его мозгами - означает возглашать как раз таким образом. (Говорит напыщенными старомодными стихами.) А посему с умом, моя принцесса, к речениям сим преклоните ухо!
   О л и в и я (выхватывает у шута письмо и передаёт Фабиану). Прочтите это вы, любезный!
   Ф а б и а н (читает). "Истинный бог, мадам, Вы дурно со мною обходитесь, и об этом узнает весь мир! Пусть Вы даже упрятали меня в темень и дали Вашему пьяному родственничку полную власть надо мной, но, невзирая на эти обстоятельства, обладаю я неподсудностью рассудка, и причём в точности, Ваше сиятельство, как Вы! Я храню у себя Ваше собственноручное письмецо, кое и спровоцировало меня на принятый мною облик, кое послужит к вящей моей правоте и к вящему Вашему позору! Считайте меня кем Вам заблагорассудится! Я намерен несколько пренебречь своим долгом почтительности к Вам и выступлю с громким публичным заявлением о причинении мне вреда! Безумно попользованный Мальволио".
   О л и в и я. Да он ли это написал?
   Ш у т. Да, мадам!
   О р с и н о. Здесь привкуса безумья мало!
   О л и в и я
   Прошу вас, Фабиан, освободить
   Его и привести тотчас сюда!
  
   Ф а б и а н уходит.
  
   Милорд, но коль благоугодно вам,
   По здравом размышлении, признать
   Вдвоём с женой меня своей сестрой,
   Тогда пусть, коль благоугодно вам,
   Один счастливый день и увенчает
   Два брака, в этом доме, за мой счёт!
   О р с и н о
   Мадам! Ей-богу, ваше предложенье
   Я склонен в высшей степени принять!
   (Виоле.)
   Что ж, ваш властитель увольняет вас
   Со службы, но за преданную службу,
   Противоречащую как природе
   Особ, что мы зовём прекрасный пол,
   Так и воспитанности тонкой вашей,
   А также принимая во вниманье,
   Что вы меня так долго называли
   Властителем своим, вот вам за это
   Рука моя! Так будьте же отныне
   Владычицею вашего владыки!
   О л и в и я
   Сестра! А мне - сестрой и госпожой!
  
   Входят Ф а б и а н и М а л ь в о л и о (с письмом).
  
   О р с и н о
   Тот самый ваш безумец?
   О л и в и я
   Да, милорд,
   Тот самый! - Как дела, Мальволио?
   М а л ь в о л и о
   Мадам, со мной вы дурно обошлись,
   Дурно-предурно!
   О л и в и я
   Я? Не может быть!
   М а л ь в о л и о
   Нет, может, леди! Я вас попрошу
   Внимательно прочесть сие письмо.
   (Подаёт Оливии письмо.)
   Ведь не осмелитесь вы отрицать,
   Что почерк ваш! Нет, напишите-ка
   Другой рукой и не в такой манере!
   Посмеете ль сказать, мол, так и так,
   Печать не ваша, склад да лад не ваш?
   Не сможете! Тогда признайтесь честно!
   И честно-благородно объясните,
   Зачем такие ясные сигналы
   Фавора вы адресовали мне?
   Зачем вы отдали приказ - дурной! -
   Являться к вам, всё время улыбаясь,
   В подвязках самых броских, что крест-накрест
   Поверх желтейших пшютовских чулок?!
   И морщиться при виде сэра Тоби
   И всякой человечьей мелкоты?!
   Лишь только я в покорном упованье
   Всё перечисленное совершил,
   Зачем позволили вы заточить
   Меня, держать в могильной темноте,
   Наслать приходского священника
   И выставить меня весьма-весьма
   Отъявленным глупцом и простофилей,
   Кого морочат, прежде чем надуть?!
   Нет, вы мне объясните всё ж: зачем?!
   О л и в и я
   Мне жаль, Мальволио, сие письмо
   Не моего, однако ж, сочиненья,
   Хотя, я признаю, что чрезвычайно
   Напоминает мой оригинал.
   Здесь, вне сомнения, рука Марии;
   Ах, я и впрямь теперь припоминаю,
   Как первая она мне сообщила
   Что ты лишился разума. Засим
   И сам ты появился, улыбаясь,
   Причём, увы, в обличье неприличном,
   Предписанном тебе вот сим письмом.
   Теперь, пожалуйста, утихомирься.
   Тебя донельзя ловко разыграли,
   Однако нам виновники известны,
   А также их мотивы, в связи с чем
   Ты будешь и истцом, и судией
   На собственном процессе.
   Ф а б и а н
   О мадам,
   Высокой добродетели мадам!
   Внемлите, о мадам, моим словам!
   Пусть ни проклятия, ни потасовка,
   Нам предстоящие, не омрачат
   Таких чудесных обстоятельств часа,
   Которыми я просто потрясён!
   Но я надеюсь, что не омрачат,
   И, значит, совершенно без боязни
   Я сознаюсь, что это я и Тоби
   Устраивали козни супротив
   Мальволио. Лишь по причине всяких
   Его выпендриваний презловредных
   Мы возымели супротив него.
   Письмо ему Мария накатала
   Под сильным принужденьем сэра Тоби,
   И тот за это обвенчался с ней!
   Коль был скорей наш умысел шутливым,
   Его осуществление взывает,
   Ей-ей, скорее к смеху, чем к расплате,
   Особенно коль справедливо взвесить
   Обиды двух сторон.
   О л и в и я
   О, как это печально, дурачок,
   Что выставили олухом тебя!
   Ш у т. Вот так, "одни возвышенны по рождению, другие добиваются возвышения, а некоторым бросают возвышенность к ногам!" И я сыграл важную роль в этом фарсе, сэр, важного сэра Топаса, сэр, но это не представляет большой важности. "Видит бог, дурень, я ж не умалишённый!" А помните: "Мадам, ну зачем вы смеётесь брехне этого пустопорожнего мошенника? Ан сами не улыбаетесь - вот он и рот-то заткнул!"? В результате чего круговерть времени приносит расплату.
   М а л ь в о л и о
   Я расплачусь со всей-всей вашей шайкой!
   (Уходит.)
   О л и в и я
   Над ним весьма жестоко надругались!
   О р с и н о
   Вернуть его! И умолять мириться!
   Он нам не рассказал про капитана!
   Как только этот казус прояснится,
   Пусть золотой момент нас призовёт
   Осуществить торжественный союз
   Возлюбленных и любящих сердец!
   И с этих пор, любезная сестрица,
   Ничто нас не заставит разлучиться! -
   Пойдёмте же, Цезарио, - столь чинно
   Вас буду звать, покуда вы - мужчина,
   Чтоб, ах, когда нарядитесь вы девой -
   Назвать моих томлений королевой!
  
   В с е, кроме ш у т а, уходят.
  
   Ш у т (поёт)
   Когда я малец был малым-малой,
   Хей-хо, дождь, дождь, ветер и дождь,
   Дурные дела были просто игрой;
   Дождь, дождь, что ни день, то идёшь и идёшь!
  
   Когда я годами стал больно здоров,
   Хей-хо, дождь, дождь, ветер и дождь,
   Народ заперся от ножей и воров;
   Дождь, дождь, что ни день, то идёшь и идёшь!
  
   Когда я, увы, обзавёлся женой,
   Хей-хо, дождь, дождь, ветер и дождь,
   Не нажил добра я фигнёй, похвальбой;
   Дождь, дождь, что ни день, то идёшь и идёшь!
  
   Когда я добрёл до одра, о да-да,
   Хей-хо, дождь, дождь, ветер и дождь,
   С пьянчужками ой как пьяна балда;
   Дождь, дождь, что ни день, то идёшь и идёшь!
  
   Но мир этот добрый рождён не вчера,
   Хей-хо, ветер, дождь - дребедень!
   Окончен спектакль, расставаться пора,
   А нам радость - радовать вас каждый день!
   (Уходит.)
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"