Аннотация: Сверху было хорошо видно, как на золотом поле счастливо смеялись юные бог с богиней в образе сияющих овалов. А над ними и нами, и всем нависала грандиозная золотистая сень.
В начале, когда ничего не было, было я. Я явилось из тьмы в тот момент, когда появилось всё. До того ничего не было.
Всё ещё было мраком, но в нём стала жизнь, потому что я было. Я не знало, кто я и как выгляжу, но беспощадная радость существования переполняла меня. Я думало, как сладостно быть, и как повезло мне, что я явилось. Мне не нужно было света и мира, я само в себе было светом и миром, и в таком состоянии намеревалось пребыть вечно. Ибо лучше этого я ничего не ведало.
Но мрак стал изменяться, напрягаться и двигаться. Он сжал меня со всех сторон, и я познало страх. Это было другое чувство, но и в нём присутствовало ликование, потому что страх был неким великим образом связан с жизнью. Между тем мрак начал конвульсировать, сдвигая меня с места. Это была ещё одна ипостась жизни. Теперь я знало всё: жизнь есмь радость, страх и движение.
Но тут же истина обрушилась на меня, и я поняло, что до сих пор ничего не ведало. Ибо мрак вдруг умер. То, куда я попало, сияло, рябило и гомонило. Я было подумало, что взорвалось, и жизни больше нет, но оказалось, что это и была самая жизнь. Тогда радость и страх возросли во мне до невероятных размеров. Так я попало в свет.
Я видело мир. Он был тесным, длинным и наполненным белыми гладкими овалами. Я и само было таким овалом, но мне откуда-то было известно, что под белой твердью и белой жидкостью внутри меня суще золотое ядро. Знать про это было весело.
Вокруг всё гремело, а мир двигался. Сверху же над ним нависла огромная пугающая пустота, ограниченная блестящей клеткой, теряющейся в вышине за границей зрения. Из клетки глядели какие-то великие пёстрые существа, непрестанно издающие клёкот. Видимо, ангелы. Иногда они посылали в мир частицы веществ различной консистенции, очевидно, благословляя его.
Благословлять было что: меня только что осенило, что в каждом из белых овалов - а значит, и во мне - в золотых ядрах ожидал явления целый другой мир, который должен тоже обрести радость страха, движения и света, и пребывать вечно. Дух захватило от этой картины: тысячи будущих миров величественно плыли к грандиозной цели.
Всё вставало на свои места: то, что я сперва приняло за весь мир, на самом деле было лишь его частью, хоть и важнейшей - Путём, в конце которого нас ожидала конечная радость. Я попыталось донести эту мысль до моих спутников, но все они были слишком растеряны, чтобы воспринимать мои откровения. Тогда я углубилось в себя и принялось сочинять обоснование происходящему. По всему выходило, что каждый из нас, белых овалов, нёс в себе самостоятельный смысл. Этот смысл таился внутри нас в виде золотого ядра. И в силу этого смысла, который был при нас во мраке и не покинул в свете, каждое из нас было ПЕРВЫМ и ЕДИНСТВЕННЫМ. Во мраке лежало наше начало, но, отделившись от него, мы сами стали началом.
Мироздание обрело стройность, и я поразилось его грандиозности и изяществу. Путь, между тем, изменялся: я видело множество таких путей, сходящихся к одному, большому, на который с разных сторон попадали тысячи овалов. Многие из них были не белыми, а коричневатыми и даже зеленоватыми. Большой Путь вёл дальше, в неведомые дали пустоты. Если это пространство предварительного мира столь велико, до каких же пределов простирается мир, который ждёт во мне? Во всех нас? Я начало подозревать, что речь идёт о бесконечности, но, поскольку такая категория было слишком сложна даже для меня, на некоторое время я впало в тот же ступор, что и мои товарищи.
Пока я пребывало в душевной и умственной немоте, Путь принял меня и повлёк дальше. ДорОгой происходили различные события, которые я лишь фиксировало, не особенно задумываясь об их значении, хотя таковое, несомненно, имелось. Например, в каком-то месте на Путь пролилось много жидкости, которая сделала нас мокрыми (впрочем, мы очень быстро обсохли под ласковым током воздуха) и смыла большую часть благословения ангелов. Где-то точно двигающиеся, твёрдые, но бережные зажимы останавливали на мгновение каждый овал (и меня), и за это время на белой тверди появились некие знаки, несомненно, содержащие потрясающие тайны о нашей сущности. Потом я впервые увидело богов. Я решило, что это боги потому, что они были гораздо больше и сильнее ангелов, которые провожали нас.
Тут страх вновь охватил меня. Некоторые из товарищей не выдерживали, лопались с траурным хрустом, их белое и жёлтое вытекало втуне. Эти жалкие остатки боги извергали с Пути, бросая куда-то вниз. Я поняло, что не все из нас могут достичь великой цели. Жизнь оказывалась суровой, но это странным образом не могло подорвать мою безграничную радость, потому что мир ждал во мне, а любая жизнь - лучше, гораздо лучше небытия. Я преисполнилось решимости и не единой трещинки не появилось на моей оболочке.
Пройдя через различные механизмы, совершавшие с нами глубокомысленные манипуляции, мы, наконец, удобно устраивались на явно предназначенных для нас ложах. Во всяком случае, моё подходило идеально. Вместе со мной улеглось ещё несколько товарищей, и тут вновь настал мрак. Сначала я немного испугалось, но потом сообразило, что это не тот, изначальный, мрак, потому что сюда проникали звуки и запахи извне. Я успокоилось, решив, что всё происходит так, как и дОлжно.
Дальше было много покоя и размышлений, которые, впрочем, не привели к новым глобальным открытиям. Передо мной вставали какие-то величавые грёзы и я созерцало их своим внутренним зрением, пытаясь проникнуть в их смысл. Всё это происходило на фоне ощущения непрерывного движения, то долгого и плавного, то быстрого и отрывистого. Когда вновь пришёл свет, надо мной склонилось лицо бога. От неожиданности я ничего не успело осмыслить, но свет сразу же погас и вновь настало движение, в конце которого мрак сгустился ещё больше и стало очень холодно.
Я, было, испугалось, что нечто пошло не так, но, спустя время холод отступил, и свет вновь сиял. Бог явно был намерен что-то делать с нами, и я возликовало, решив, что сейчас настанет миг торжества, когда золото внутри меня станет миром. В самом деле, надо было думать, что такое событие не может произойти без чьей-то помощи. Ведь и мрак породил меня без моей воли, и без моей воли влек меня Путь...
Да, тут же сообразило я, но разве не стремилось само я всем существом своим сперва к свету, а потом - к великой цели? И разве рождение мира не есть моя цель? А если так, значит, была моя добрая воля вступить на Путь, и воля моя и божия слились воедино. Значит, моя воля равна воле бога. То есть, получается, я есмь бог!..
От мысли этой я снова впало в ступор, между тем бог извлёк меня из ложа. Он омыл меня в жидкости, а потом долго манипулировал мною, одевая в разноцветные одежды из материи и бумаги, оплетал цветными ниточками, осыпал семенами. Я, было, разомлело от этого великолепия, как вдруг он воздвиг меня на воздуси, и в нутро моё проник ужас. Подо мною бурлило некое страховидное жерло, оно плевалось жгучей жидкостью и исходило знойным паром. Жидкость была зловещего бурого цвета, наверное, от томившихся в ней издающих резкий запах ошмётков. И тут бог опустил меня прямо туда!
Боль была неописуемо велика, я беззвучно вопило, подпрыгивая в облегшей меня мокрой, безумно горячей среде. Рядом со мной вопили мои товарищи-овалы, как и я, завёрнутые в разноцветные одежды - не иначе как в виде издевательства. Несправедливость происходящего жгла меня ещё хуже бурлящей жидкости. Этого не может быть! Мы были предназначены родить миры! Но теперь никто из нас не сможет этого сделать: я чувствовало, как жёлтое моё ядро от жара стало плотным и неживым. Как можно было так разрушить все надежды, всю радость мира?!. Так не должно было быть.
Но так и не было. Я поняло это, когда невыносимый жар стал отступать, медленно и неохотно, но неуклонно. Когда перестало мучительно печь, я вновь обрело возможность мыслить. Я поняло, что мир не может родиться без боли. И боль эта была частью жизни, поэтому несла в себе ту же самую радость, которая понемногу возвращалась ко мне и вновь почти полностью затопила меня, когда боги освободили нас от наших промокших насквозь одежд. Очутившись снова в свете, я с удивлением и восторгом увидело, насколько мы изменились. Мы вошли в огненную пещь белыми, а стали... Мне было трудно судить о нашем теперешнем цвете. Все оттенки красного и коричневого, с разноцветными полосками, оставшимися от горячих тряпок и ниток, с крапинками от чудесных семян. Право же, мы были великолепны!
А боги, между тем, совершали обряд помазания - брали каждого из нас и бережно протирали маслом, отчего наши нарядные бока засверкали под лучами мирового света. Понимание восстановило гармонию: то, что случилось, было не смертью и не злом, нас просто приготовили к великому таинству. Мы не можем погибнуть в кипящем жерле, если боги одели нас так, как, наверное, ни один царь в славе своей не одевался! Я укоряло себя в маловерии, но вместе с тем лелеяло вновь обретённую радость.
И свет стал ослепительно золотистым, и мы торжественно плыли по нему, как владыки в мантиях. В огромном мире нас были тысячи тысяч, стоящих рядами близ величественных, источающих ароматы строений. И загорелись вокруг нас огни, раздалось пение, а потоки благой жидкости очистили нас ещё раз. Я чувствовало, что сейчас вознесусь к этому золотистому в вышине и стану там богом.
Однако ничего не случилось, опять было движение, а за ним - покой. Я недоумевало, когда же произойдёт великое, но вместо него случилось страшное. Бог взял меня в руку и поднял. Напротив я видело лицо ещё одного бога, в руке которого было мне подобное - роскошно убранный овал. О, было прекрасно оно! Я вдруг почувствовало к нему необъяснимую привязанность, взволновалась внутри меня золотое ядро моё и возликовало.
Но оно стало приближаться с невероятной скоростью, и я лишь успело понять, что движут нас руки богов, как мы столкнулись.
Раздался жуткий хруст, заполнивший собою весь мир, и на меня рухнула жестокая боль. Голоса богов раздались над нами, и говорили они непонятное. Я успело увидеть, что подобие моё цело и невредимо, хотя тоже стонет от боли. И тут с меня стали срывать оболочку!
Страшно, страшно попасть в руки божьи! И очень больно. Я выло и пыталось выскользнуть, но, конечно, напрасно. С меня сорвали роскошные мантии вместе с кожей, и я предстало белым и голым, словно только что созданное. В гордыне своей я уподобилось богам, и они наказали меня. Теперь будет смерть.
Но я опять, в который уже раз, ошибалось. Ибо, когда меня разделили надвое, смерти не случилось. Это снова была жизнь, в которой я вдруг осознал себя, и я осознала себя, глядя на разделённые наши половинки. Из нижней половины богиня создала то, что должно быть внизу, а бог из верхней - что должно быть наверху, и настал Мiръ.
Сверху было хорошо видно, как на золотом поле счастливо смеялись юные бог с богиней в образе сияющих овалов. А над ними и нами, и всем нависала грандиозная золотистая сень.
![яйцо_просветлённое []](/img/a/androgin/mif_jico/2.jpg)
![линия []](/img/a/androgin/mif_jico/1.jpg)
![печь_огненная []](/img/a/androgin/mif_jico/2a.jpg)
![смерть []](/img/a/androgin/mif_jico/4.jpg)
![Пасха []](/img/a/androgin/mif_jico/3.jpg)
![мальчик-девочка []](/img/a/androgin/mif_jico/5.jpg)
![космос []](/img/a/androgin/mif_jico/6.jpg)