Аннотация: Родная деревня - она уже вроде как и не родная
- Макс, брат, ты ли это! - младший крепко обнял меня.
- Я, где ты еще найдешь такую красную морду! - усмехнулся я.
- Чорт, ну и здоровый же ты вымахал! - он хлопнул меня по плечу, отпуская. - А с рукой что?
- Ранение, - поморщился я. - Ты тоже уже не молокосос, который только дразниться умел!
- А то! У меня уже двое своих молокососов! - мы расхохотались, довольные встречей и шуткой.
- Вина?! - не дожидаясь ответа, он кивнул Тростинке и та метнулась в кладовку.
- Конечно!
- Знаешь, хорошо, что ты вернулся именно сегодня! Будешь помогать мне убрирать урожай, а то один я совсем в прошлом году умаялся... С отцом проще было.
- Как он умер?
- Замерз. Возвращался от старосты два года назад, да по пьянке не смог дорогу найти. Так и нашли следующим утром посреди улицы, - вздохнул брат. - Мать уже в эту зиму занемогла.
Я вздохнул:
- За них.
- Знаешь, Макс, ты это... К соседке не ходи, - заговорнищецки прошептал брат, когда Тростинка уже ушла, оставив нас на кухне с третьим кувшином вина.
- К кому? - не понял я.
- Да к Надин! Помнишь, такая, светленькая, высокая.
- А! Как не помнить! Помню, конечно! Я еще сох по ней тогда, пока... - я поспешно замолк. - А почему не ходить-то?
- Потому что не надо, - Брат мрачно посмотрел на меня. - Ты понял?
Я пожал плечами и снова пригубил вино.
- Дядя, а ты кто? - разбудил меня белобрысый мальчуган, усевшийся на кровать.
- Хм... - подобрался я. - Я... Максим.
- Понятно! А что у тебя с лицом?
- Родимое пятно, - я непроизвольно коснулся рукой красного пятна.
- Ух, ты! А с рукой что?
- Поранился. А ты кто?
- Я - Данил. А ты откуда появился? Я тебя не видел еще ни разу!
- Я из армии вернулся. Ты еще у матери в животе был, когда я ушел.
Мальчик некоторое время смотрел на меня с надеждой, явно боясь спросить, но я и сам догадался:
- Я не твой отец. Но я был с ним знаком.
- Его убили? - на глаза у него навернулись слезы.
- Не знаю... Меня призвали на войну, а он ушел в регулярную армию. Я его не видел.
- Вы были друзьями?
- Данил! - послышался крик Надин. - Ты где?!
Малец тут же соскочил с кровати и убежал к матери, а я смог встать и одеться. Они оба уже ждали меня у стола, когда я вышел из комнаты.
Улыбнувшись Надин, я сел и кивнул пацану:
- Есть хочешь? Налетай!
Тот шустро уселся, и рядом пристроилась его мать.
Уплетая щи за обе щеки, я посматривал в окно. Солнце уже встало, значит пора бы пойти к брату, я обещал помочь.
- Тростинка, ты видела Макса? - послышался знакомый голос. - Его нет в сарае!
Я собрался встать, но меня неожиданно остановила Надин:
- Не ходи! Сиди, ешь!
Я нахмурился:
- Я обещал помочь ему в поле! Пойду, скажу, что приду чуть позже!
- Надин! Ты Макса не видела?! - раздался крик Тростинки.
Я усмехнулся и она покраснела:
- Сиди! Не вздумай... - но уговаривать тут надо было не меня: малец уже выскочил во двор.
- Он тут, я его утром в кровати нашел! - радостно выкрикнул он.
Я вышел следом и, подойдя к ограде, сказал:
- Я чуть позже подойду, Влад.
- Хорошо, я тебя в поле подожду, - угрюмо кивнул он и отвернулся.
- Какого хрена, Красномордый!? - первым делом рыкнул Влад, увидев меня рядом. - Я же предупреждал!
- Не называй меня так, - с трудом успокаивая мгновенно поднявшуюся волну ярости, посоветовал я. - Надин не замужем, я свободен, в чем проблема!?
- Ты... Ты ничерта не понимаешь!!! - рыкнул он. - Она одинокая, и без помощи не проживет! А я ей помогаю!
- Отлично! - улыбнулся я. - Можешь не помогать, больше времени на свое хозяйство останется.
- Ты не понял!!! Я ей помогаю! И за это она спит со мной, а не со всякими проходимцами!!! - он схватил меня за грудки и встряхнул.
- Руки убери, - посоветовал я. - Может быть она и спала с тобой раньше, но теперь у нее будет мужчина. Я, если ты не понял.
- А вот хрен тебе! - взвился он. - Эта сука не будет трахаться с тобой! Я!!! Я помогал ей после смерти ее отца, и ноги она будет передо мной раздвигать!
- Руки убери! А то покалечу, - процедил я сквозь зубы.
- Что!? - взвился он. - Да я тебя, урою прям тут, инвалид!
Я сделал резкий шаг назад, одновременно накладывая ладнь правой руки на его кулаки, а локоть круговым движением заводя справа налево и прижимая его руки в себе. Он тут же зарычал от боли - зафиксированные в импровизированных тисках запястьях захрустели суставы, а я освободился от захвата.
- Ты тут использовал пару слов, которыми уже никто не смеет меня называть очень, очень долго, - сказал я, наступая ему навстречу, и брат поспешно отступил. - В первую очередь - мое старое прозвище. В армии меня называли Красный, чаще - Кровавый. Во-вторых, инвалид... Это, - я поднял руку с плохо двигающейся ладонью, - боевое ранение, которое я получил, защищая твою жирную морду, пока ты трахал всех девок, до которых мог дотянуться. И если ты еще раз повторишь нечто подобное в разговоре со мной или еще кем-то, то сильно пожалеешь. Я это тебе обещаю. Как старший брат.
Я остановился, приперев его к дереву. Он оттолкнул меня:
- Да что ты знаешь про женщин?! Надин на тебя накинулась только из-за твоих денег! Все знают, что ветераны получают жалование из казны и выходное пособие! Вот и поспешила ноги раздвинуть! - он фыркнул. - А в этом деле она наловчилась здорово, ты вон как сразу запел, на собственного брата накинулся!
Я пожал плечами:
- Нет у меня выходного пособия. Я же на время войны был призван, да и списан по ранению, а не по выслуге.
- Вот и увидишь, как она запоет, когда это узнает, - ухмыльнулся брат. - Пойдем, покажу тебе что делать... С какой стороны за косу браться не забыл?!
Надин встретила меня у порога и обняла. Я поцеловал ее и зашел в дом. Мне показалось все настолько естественно, что даже как-то странно было увидеть за столом лишнего человека.
- Привет, Максим! - высокий седой старик встал и протянул мне руку. - Знарок, староста деревни.
- Привет, Знарок, - я пожал ладонь. - Какими судьбами?
- Да вот, решил встретить нового жителя своей деревни! Ты-то не торопишься ко мне явиться!
- А надо? Я брат Влада, Максим, из семейства Картов, всего семь лет в армии провел. Демобилизовался по ранению.
- Вот видишь, сколько нового рассказал! Я-то всего три года как староста, из Жвал приехал. Слыхал про такой город?
- Конечно. Не самое спокойное место.
- Это верно. Перебрался я сюда с шестью сыновьями, - сказал он, глядя на меня, - с тех пор и держу тут власть.
Я заинтересованно посмотрел на старосту:
- С каких пор должность старосты подразумевает власть?
- С тех пор, как я навел порядок, сынок. И с этим порядком надо считаться всем...
Он сделал паузу, явно давая мне вставитьчто-нибудь вроде: "да иди ты на юг, далеко и быстро", но я молчал, и дедуля продолжил:
- И тебе тоже придется привыкать к моим порядкам, Максим Карт.
Я открыто улыбнулся:
- Не вижу в этом проблемы, Знарок! Я ведь из армии, а там как заведено: служи подальше от начальства, и поближе к кухне! Так что мы будем видеться очень, очень редко.
Дедуля же не спешил отвечать на мой дружелюбный тон и улыбку. Более того, он нахмурился:
- Видишь ли, сынок, ты пришел внезапно, под вечер, никому ничего не сказал, завалился к Надин, переновал у нее...
- А чем проблема? - резко спросил я. - Она не замужем.
- Не замужем, да! - взъярился он. - Но она живет на деньги и еду, выделяемую моей деревней! - и добавил низким шепотом. - И только те, кто эту еду и деньги ей дают, имеют право ее трахать!
Он неверно истолковал мои округлившиеся глаза и отпавшую челюсть, и вместо того, чтобы подхватиться и бежать подальше, продолжил:
- Ты сделал это по незнанию, я понимаю, поэтому мы не будем тебя наказывать. За нарушение заплатишь как за ночь с известной гейшей - золотой империал. И впредь свои визиты согласовывай со мной, понял?
От моего рева вздрогнула даже Надин, стоящая на пороге:
- Ты ахренел, дедуля?!! - я схватил его за грудки и выдернул из-за стола. - Сутенером заделался, а свободную женщину в шлюху превратил?! Да было бы тебе на десять лет меньше - я б тебя прям тут кастрировал, ублюдок!!! - я толкнул его в торону двери. - Вали отсюда, пока ноги не переломал!
Староста отлетел к двери, к зажавшей руками рот Надин, зло оттолкнул ее, злобно оглянулся на меня:
- Ты думаешь, она с тобой легла просто так, солдатик? Хрена с два! Кошелек проверь, уверен, она его уже выпотрошила! А через десять минут придут мои сыновья и тебя самого выпотрошат! - и выскочил во двор.
Я глянул на Надин, хотел подойти, чтобы успокоить, но она вдруг отскочила и метнулась в дальний угол:
- Я ничего не брала!
Я мрачно дошел до своего вещмешка, высыпал его содержимое на кровать. Конечно, в нем рылись, веши, обычно аккуратно сложенные, разворошены, и перепутаны. Кошелька с деньгами не было. Серебряной медали за отвагу тоже. Вот, сучка, подумал я. Хотя, ожидаемо. За исполнение мечты надо платить.
- Где кошелек, Надин? Ты рылась в моих вещах?
- Я ничего не брала!
Понятно. Я молча закинул все обратно в мешок и вышел из комнаты, снимая пояс и нащупывая зашитые в него монеты. На меня бросился пацан с воплем:
- Не-е-е-т!!!
Я поймал руку с ножом на замахе, крутнулся, выворачивая ее наружу, толкнул мальца в угол к матери, и поднял нож.
- Не надо, умоляю! - упала на колени Надин.
Я удивленно посмотрел на нее, выковыривая из пояса монеты.
- На, это тебе за ночь, - бросил я в ее сторону золотой империал. - А это старосте отдашь, за то, что ты со мной вне очереди легла, - я положил второй золотой на стол.
С улицы донеслось:
- Он у Надин, быстрее, пока не ушел!
Я поморщился: все-таки завозился, просто уйти не получилось.
- Ладно, раз староста уже тут, сам расплачусь, - я взял монету, закинул мешок на правое плечо, и вышел, стараясь не смотреть в сторону Надин, прячущей империал под платье.
- Вот он! - довольно гаркнул староста, показывая на меня пальцем.
Шестеро мужиков хмуро посмотрели на меня. Сыновья, ага. Примерно одного возраста и разной масти. Они двинулись ко мне, слаженно заходя с разных сторон.
- Эй, эй, парни, вы чего? Староста говорил насчет золотого за ночь с Надин?! - заголосил я на всю улицу. - Дороговато, конечно, но я заплачу! Вот, держи!
Щелчком большого пальца я отправил монету в дуговой полет к тому, что был дальше всех, а сам подскочил к ближнему справа и мощным ударом локтя в челюсть отправил в глубокий нокаут. Пока все следили за полетом монеты, я успел добраться и до второго, но по челюсти не попал - он отскочил.
Дальше было не интересно. Меня повалили, начали пинать, а когда на истошный вопль Тростинки:
- Макса убивают!!! - выскочил Влад и попытался вытащить меня из кольца "сынков", врезали и ему.
- Еще сунешься - рядом с ним ляжешь! - злобно рыкнул дедуля, и брата, во избежании эксцессов, поволокла домой жена.
Били недолго - стоило притвориться, что потерял сознание, как отстали. Староста подошел плюнул на меня, и рыкнул Надин:
- Как придет в себя - скажи, что если завтра утром тут будет - палками поколотим. Тоже мне, герой нашелся! - он пнул меня, проходя мимо.
Я тихонько вздохнул: конечно, не герой, но с этими ослами вполне мог бы справиться. Не голыми руками, конечно, но хотя бы при помощи того же самого ножа, которым пояс вспарывал. Двоих точно зарезал бы, пока они смотрели на полет монеты. Еще одного наверняка порезал. Ну, а дальше уже дело техники. Мало в ком остается боевой дух, когда вокруг тебя ползают и истекают кровью трое подельников, а уложивший их размахивает ножиком, дико вращая глазами.
Брат с еще кем-то подняли меня, с явным желанием занести в дом к Надин, но та не разрешила:
- Куда? Не пущу!
Так я снова оказался в сарае на сене. Мне ничего не сломали, да и неудивительно - целили-то в основном в причинное место. Похоже, хотели отбить желание ходить к Надин. Это они зря, туда я и так больше ни ногой. Я встал, прошелся, держась за стену. Закружилась голова и меня стошнило. Все-таки сотрясение. Да и общее состояние было таким, что ноги едва держали. Болело все.
Потихоньку накрапывал дождь, успокаивая и убаюкивая.
Сон немного восстановил силы, но болеть стало еще сильнее. Дождь продолжался, и я вышел из сарая.
Конечно, можно было остаться, сделать вид, что болен, и даже если утром "сынки" и староста реально придут с дубинами, забить до смерти меня у них духа не хватит. Им надо чтоб я ушел из деревни, тогда они пустят собак по следу, догонят и завалят где-нибудь в дороге. Но дождь поможет мне уйти от преследования.
Чортова коряга. Чуть палец не сломал. Я присел на нее, разминая ушибленную ногу. Как там было, о старой боли поможет забыть новая? Хрен там, все болит по-прежднему.
Постепенно углубляясь в лес, я, наконец, наткнулся на ручей. Вот мое спасение от собак. Мальчишкой я любил бродить по лесу, и излазил его вдоль и поперек. Этот ручей брал начало на вершине Тихой сопки, по идее, я мог бы пойти по нему вверх, удаляясь от деревни. Думаю, если собаки доведут погоню до ручья, староста их пустит по обоим берегам, и снова выйдут на мой след. Я предпочел пойти вниз по течению. Ручей возвращался, проходил в опасной близости деревни, и поворачивал на запад, по пАди между Большой и Сосновой сопками, постепенно превращаясь в мелкую речушку.
Не особо заботясь о следах, набирая полные сапоги воды и оскальзываясь на камнях, я обдумывал планы мести.
За мечту надо платить. А за разбитую мечту - вдвойне!