Аннотация: Мой скромный опыт стилизации, столь смело выставленный на ваш справедливый суд, милостивые господа.=)
Дуэль
В тот вечер Анна Павловна Рябинина была особенно хороша. Жемчужно-серое платье особенно подчеркивало изящность ее фигуры и царственную осанку, ослепительная улыбка особенно светло и радостно сияла на свежем лице, движения её были особенно грациозны, серо-голубые глаза смотрели особенно приветливо, и все гости находили именинницу исключительно обворожительной и милой.
При её появлении в гостиной все юноши стали особенно учтивы и предупредительны, все шутники особенно остроумны.
Два молодых человека особенно усердно кланялись Анне Павловне и особенно галантно целовали её ручку в кружевной перчатке. При этом они были особенно вежливы и подчёркнуто холодны друг с другом, ибо в этот вечер им особенно не хотелось делить даму сердца с соперником. Они кружили один вокруг другого, будто дикие звери, выжидающие удачного момента для нападения, готовые вступить в смертельную схватку.
Весь вечер оба искали повода вызвать соперника на дуэль, и каждый из них был уверен, что второй даже не подозревает о его намерениях. Но когда людьми овладевает жажда крови, кровь не заставляет себя ждать. И повод не замедлил явиться.
Владимир Петрович, которому очень шёл офицерский мундир, повествовал, окружённый восхищёнными дамами, среди которых, однако, не было Анны Павловны:
- Весь дом был объят пламенем. Я взбежал по лестнице и заглянул в двери. Предчувствие не обмануло меня: в горящей комнате были двое, пожилая женщина и девушка лет двадцати. Женщина была без сознания, а бедная девушка, задыхаясь от едкого дыма, пыталась подтащить её к выходу. То была героическая девушка, я не мог позволить ей погибнуть! И тогда я, не задумываясь, бросился в царство бушующей стихии и...
- Вы лжёте, - холодно бросил Николай Васильевич своему сопернику.
Молчание повисло вокруг Владимира Петровича, и все глаза устремились на Николая Васильевича, который с довольным видом поглаживал усы.
- Вы нагло врёте, - повторил он, и тут все посмотрели на Владимира Петровича.
Тот весь вскипел от с трудом сдерживаемого гнева, кровь прилила к его лицу. Он медленно встал, смерил противника уничтожающим взглядом и процедил сквозь зубы:
--
Так Вы утверждаете, милостивый государь, будто бы то, что я только что рассказывал этим милым дамам, не соответствует истине?
--
Именно так.
--
Какие же, позвольте осведомиться, у Вас есть основания, чтобы делать подобные утверждения? - Владимир Петрович едва сдерживал своё возмущение.
Николай Васильевич, напротив, был издевательски спокоен:
- Вы недостаточно смелы, чтобы всё, что Вы рассказывали, могло оказаться правдой.
--
То есть Вы утверждаете, что я трус?!
--
Более того, Вы настолько трус, что не посмеете даже отстоять своё честное имя, как подобает офицеру.
--
Ах, так! - вскричал бравый военный, не в силах более сдерживаться и судорожно сдёргивая с руки перчатку. - В таком случае я на дуэли докажу Вам свою смелость - и меткость! - и со словами: - Вызываю Вас на дуэль! - он бросил перчатку прямо в лицо Николаю Васильевичу.
--
Что ж, метко, - отозвался тот, сжимая в руке перчатку. Ироничная улыбка сползла с лица его. Кажется, он даже побледнел немного, но отступать уже было поздно. - Выйдемте, обсудим время и место.
--
Выйдемте, - ответствовал Владимир Петрович, откидывая волосы со лба гордым, тщательно отработанным, светским движением. - Милые дамы, любезно прошу простить меня, - он даже сумел в высшей степени галантно улыбнуться.
Они покинули сияющую тёплым светом залу, где искрилось шампанское, легко и непринуждённо лился вальс, где шуршали платья, слышался женский смех и где пары скользили по зеркальному паркету. Музыка зазвучала словно из другого мира. Темнота объяла их, и только глаза воспалённо блестели.
--
Сегодня, - прошептал Владимир Петрович и кашлянул учтиво.
--
В семь.
--
Под балконом в парке, - уже в полный голос.
--
Без секундантов.
--
Естественно.
--
Револьверы.
--
Великолепно.
--
Не опоздайте.
--
Не промахнитесь.
Дверь скрипнула, темнота растворилась, музыка и свет вихрем ворвались в широкий коридор. Дуэлянты вошли в залу. Побледневший Николай Васильевич имел поистине грандиозное самообладание. Владимир Петрович вытер лоб платком и тоже неотразимо-светски улыбнулся всем присутствующим.
"Что ж, это было действительно красиво", - удовлетворённо подумал он.
"Что ж, мне даже удалось оставить за собой выбор оружия", - не менее удовлетворённо думал тем временем Николай Васильевич.
Было пять часов вечера.
Весть о предстоящей дуэли медленно, но неумолимо распространялась по залу - и к шести часам достигла ушей именинницы и главной виновницы дуэли Анны Павловны. Сначала она была поражена и напугана, а потом возмущена до глубины души: по её мнению, убийство было не самым лучшим решением спора. Поэтому она всегда старалась мирить дуэлянтов - и оба её поклонника знали об этом. Но Анна Павловна, как девушка умная и рассудительная, понимала, что предотвратить дуэль уже не удастся: в лучшем случае соперники назначат другой день. И она решила действовать обходным путём.
Часы в гостиной на втором этаже московской резиденции господ Рябининых пробили семь раз. В саду, под полукруглым балконом, беседовали два молодых человека.
- Думаю, нам обоим ясна истинная причина дуэли, - хладнокровно чеканил слова Владимир Петрович.
--
Разумеется, - желчно цедил Николай Васильевич.
--
Чтобы наша дуэль не была бессмысленной, предлагаю следующее: победителю достаётся все.
--
Мне неприятно это признавать, но здесь наши с Вами мысли, милостивый государь, совпадают.
--
Стреляться будем до первой крови. Анна Павловна не простит мне, если я Вас убью. Чего не могу сказать о себе.
--
Посмотрим, кого ей придётся прощать, - процедил Николай Васильевич с наибольшей холодностью, на кою он был способен. - Итак, проигравший полностью отказывается от малейших претензий на внимание и благосклонность Анны Павловны.
--
Право, я поражен, но Вы все верно поняли. Несравненная Анна Павловна достанется победителю. Не будем же более терять время.
Оба проверили револьверы и стали расходиться. На десяти шагах каждый из них развернулся лицом к противнику и поднял револьвер, целясь.
- Как вы смеете?! - вскричала Анна Павловна, выбегая на площадку под балконом. Она неровно и глубоко дышала, её личико, раскрасневшееся от бега, было от этого ещё милее. Оба дуэлянта быстро опустили револьверы и повернулись в её сторону со смесью удивления и смущения на лице.
- Как вы смеете решать мою судьбу?! Я не награда, которую можно вручить кому угодно! Я не могу принадлежать никому, кроме себя и Господа Бога! Вы не сумели этого понять. А посему - теперь вы оба можете не рассчитывать на моё расположение, господа.
Она полоснула взглядом потерявших дар речи дуэлянтов, резко развернулась, взметнув вихрь шуршащих юбок, и быстро покинула площадку.
Николай Васильевич и Владимир Петрович в растерянности переглянулись, и каждый увидел в глазах противника то же изумление и замешательство, что чувствовал сам.