Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

.................................................................

Я узнал, как ловить уходящие тени,

Уходящие тени потускневшего дня.

И все выше я шел, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

Бальмонт К.

В библиотеке сидели двое. Хозяин замка - Карл Филлип Ануа и его личный секретарь Бауцениус. Они просматривали очень старую книгу, которая называлась: "Запреты мира и Законы запретов мира". Одновременно с чтением книги они обсуждали ее.

- Ты уверен, что табу возможно снять? - Карл Филлип нахмурился.

- В Законе Необходимости сказано, что возможно.

- Моя бедная дочь... Почему так выходит?

Бауцениус ткнул пальцем в пыльную страницу книги.

Мрачная готическая лестница была такой крутой и высокой, что Летиции приходилось спускаться по ней, держась за стену, прижимаясь к ней так, что ощущался вечный холод камня. Девушка оступилась и чуть не упала, но в последний момент перед возможным падением ее взгляд зацепился за странную тень у самых перил. Тень напоминала силуэт молодого парня, впрочем, каких только теней не было в этом старинном, пережившим многие исторические события замке. Как ни странно присутствие сгустка темного света помогло Летиции справиться с собственным равновесием и не превратиться в сломанную статую, лежащую у подножия лестницы. Мысленно поблагодарив тень, девушка, все так же вжимаясь в стенку, двинулась дальше вниз. Только теперь намного быстрее.

Ему никогда не было страшно спускаться по самой опасной лестнице замка, может быть потому, что сноровка воина позволяла Жану не волноваться. Парень как всегда шел у самых перил, при этом, не касаясь их. В какой-то момент его взгляд выхватил луч света в обычном полумраке у самой стены. Это был очень тонкий лучик, напоминающий фигуру призрака женского рода. Жан сомневался, что в замке нет привидений. Луч дернулся и преломился, парню захотелось помочь ему разогнуться. Жан подумал, что неплохо было бы, если бы вместо бестелесного полупризрака была настоящая девушка. Тогда парень проявил бы себя во всей своей красе, спасши ее от неминуемой смерти у подножия лестницы. После этой мысли луч превратился в поток света, который с большой скоростью потек вниз. Жан неспеша пошел за ним.

Вход в Большую Обеденную Залу предварялся аркой, украшенной позолоченными лепными ангелочками и великолепными, просто невероятной красоты цветами. На полу расстилался океан-ковер с узором, имитирующим волны, каждому, кто ступал по нему, казалось, что он идет по воде. Стены Большой Обеденной Залы были расписаны самим Альдио Ковальши, на огромной картине изображены прекрасные нимфы и безобразные фавны, очаровательные дриады и ужасающие слуги Аида. Огромный роскошный стол обрамляли изящные резные стулья. На искрящейся белоснежной скатерти стояли серебряные блюда и фарфоровые тарелочки, кувшины из чистейшего хрусталя и маленькие фаянсовые чашечки с изображением восточного знака "Инь и Янь". Все ожидало гостей.

Летиция вошла в Залу и увидела тень. Ту самую. Она стояла у стены, как раз закрывая одну из фигур слуг Аида, парня с окровавленным мечом в одной руке и красным, будто пульсирующим сердцем в другой. Девушка остановилась и пригляделась к сгустку тьмы. Вдруг вместо темного пятна проступила фигура молодого парня, затем стало видно его одежду, а чуть позже и лицо. Летиция потерла глаза, видение исчезло, и снова появилась темная дымка. Неожиданно свет погас, и возникло ощущение слепоты. Но Летиция не успела испугаться, все произошло очень быстро. Свет вернулся и стало ясно, что парень существует на самом деле (была ли тень обманом зрения?..). Он был высоким, явно очень молодым, со светло-каштановыми волосами и странно-страшно голубыми ледяными глазами. Правая рука его лежала на эфесе длинного меча, левая бездейственно висела. Тонкие нежно-розовые губы были жестко сжаты в болезненносложное подобие улыбки. Это был портрет красивого принца-воина. Как из сна, из сказки. Только слишком холодный и поэтому совершенно реальный.

Жан лениво, без интереса смотрел на вход в Залу. Однако появление луча его очень заинтересовало. Луч буквально летел по воздуху и был таким свежим, что парню захотелось чихнуть. Внезапно вместо полоски света проявился образ девушки. Жан не успел удивиться, как свет в Зале погас. Через минуту он вернулся, и уже не было сомнений в наличие молодой девушки в Зале. Она была невысокой и очень тонкой, похожей на акацию в момент ее цветения. Длинные золотисто-пепельные волосы волной спадали на плечи. Платье бирюзового цвета безупречно облегало фигуру. Вздернутый носик и холодные серые глаза говорили о неординарности личности, о внутренних противоречиях. Абсолютная бесшумность походки, поднятый подбородок, прямая спина выдавали воспитание в аристократических традициях. "Интересно, откуда она взялась, тем более - здесь, в этом мрачном мире призраков и теней...", - Мысль промелькнула и испарилась.

В Залу входил хозяин замка Карл Филлип, за ним боязливо семенил старенький библиотечный червь - Бауцениус. Они были настолько разными, что от их одновременного прихода болели глаза. Если Карл просто седой, приятный господин, то Бауцениус сухой, морщинистый и с такой молодой бездной в глазах, что если в нее заглянуть, то можно провалиться навсегда.

Летиция вежливо поздоровалась с отцом, ласково поприветствовала библиотекаря и как бы не обратила внимания на Жана, все так же стоящего у стены, только теперь заслоняя от взгляда нимфу с золотым гребнем в руках. Парень подошел к Карлу и ответил кивком на его приветствие, с Бауцениусом он поздоровался за руку.

Когда все уже сидели за столом и слуги подали все основные блюда, Летиция отметила, что Жан находился по другую сторону от всех, прямо напротив девушки. Карл Филлип встал из-за стола и, смотря, сильно кося при этом, на всех сразу, представил молодых людей друг другу:

- Летиция, доченька, хочу представить тебя Жану Де Тое. Жан, очаровательная девушка, сидящая напротив тебя - моя дочь, Летиция Ферерра Ануа.

Карл замолчал на секунду, чтобы собраться с духом. Затем речь возобновилась:

- Мне придется начать с истории родов Де Тое и Ануа.

Десять веков назад девушка из клана Де Тое и парень, принадлежащий к роду Ануа полюбили друг друга. Они были вынуждены скрывать свои чувства, потому что жестокая родовая война пролегла между ними. Когда стало ясно, что вместе им не быть, молодые люди разошлись в разные стороны, не забывая друг о друге ни на минуту. Девушка очень страдала от разлуки с любимым, вышла замуж за нелюбимого и вскоре умерла от тоски. Когда парень Де Тое узнал о смерти своей любимой, то предложил на семейном совете наложить полное табу на детей противоположных полов обоих родов.

Полное табу. Люди не ощущают друг друга ни одним из органов чувств. Они могут жить в одном замке и не знать об этом.

Мальчик Жан потерял родителей в возрасте пяти лет... тогда его отцом стал я. Через год у меня родилась своя дочь, Летиция. Дети не знали о существовании друг друга. Жана я растил настоящим воином, Летицию истинной аристократкой. Я понимаю, что мои учения не прошли даром. Но, дети мои, пришла беда.

Беда страшная и жестокая. Пять дней назад в нашем царстве был поднят опасный мятеж. Его вовремя подавили, но королю требуется войско. Войско, состоящее из настоящих, преданных ему рыцарей. Поэтому Франц Доблестный прислал ко мне гонца. Я отправлюсь на службу королю. Не зря давались обеты и произносились смертные клятвы.

Мне было страшно оставлять свою любимую дочь одну, ведь Бауцениус тоже уезжает... со мной. Пришлось сделать так, чтобы табу было снято. Это почти невозможно, но мы с Бауцениусом, потратив много сил физических и душевных, сделали это. Теперь, Жан - ты единственная защита Летиции. Летиция - ты самый близкий человек Жана. Так должно было быть... на все божья воля.

Карл замолчал. В Зале стояла тишина ужаса и потрясения. Карл встал из-за стола и вышел из Залы, за ним и неуклюже потрусил Бауцениус. Молодые люди не решались взглянуть друг на друга. Жану стало жутко холодно, девушку наоборот бросило в жар. Страшное понимание, что все изменилась навсегда и бесповоротно, пронзило их души. Летиция первой не выдержала и заговорила:

- Бывает же такое, что мы живем и никогда не видим друг друга...

- Теперь видим. - Сухим холодным тоном поправил ее Жан.

- Может быть, это и к лучшему. - Летиция не верила в свои слова. Она вообще не была уверена, что сможет теперь во что-либо поверить.

Одну минуту, очень тягостную, вязкую, длинную они молча сидели и боялись поднять глаза. И вдруг в головах у обоих пронесся эпизод с лестницей. И тогда они без слов поняли, что все произошедшее не простая прихоть Карла Ануа и не просто божья воля. Это что-то высшее, то, что светит над всем миром и не доступно никому вообще. И все душевные преграды были сметены потоком мятущихся чувств. С каждым словом они все больше узнавали друг друга.

Это не была любовь с первого взгляда. Это вообще не была любовь в общепринятом смысле. И Жан, и Летиция были одиноки с самого рождения. Теперь же два жестоких одиночества слились в одно - самое одинокое и спокойное. Странное, непростое понятие - Защита вдруг приравнялось к другому, не менее сложному - Близости. Но, Боже мой, сколько они не знают, не понимают и не обретут друг в друге никогда. Бессонные ночи придут на смену тихим и тяжелым кошмарам. Узнавать себя в другом - всегда счастье, еще большее счастье осознавать это.

Вечером Карл зашел в комнату к Жану, чтобы попрощаться. Юноши не было. На широкой, но жесткой кровати лежала маленькая иконка. Подойдя к окну, Карл увидел, что Жан в саду. Дверь медленно и тихо затворилась за почти уже бывшим хозяином.

Лезвие тонкого изящного меча со свистом рассекало воздух. Оно срезало с веток листья и едва не срубало сами молодые деревья. Жан на секунду остановился, убрал волосы с глаз и тут же вздрогнул от появления Карла. Мужчина заговорил:

- Я скоро уеду. На ночь глядя, потому что тогда мы сможем добраться до столицы к утру. Я пришел, чтобы попросить тебя поддерживать мою дочь. И вообще, я всегда очень тебя любил... да, я часто был неправ и несправедлив, но мою любовь у меня никто не отнимет.

С этими словами Карл обнял Жана, и две горячие, неправдоподобно сухие слезы коснулись щеки юноши. Парень поцеловал грубую, созданную для оружия, руку названного отца. Карл улыбнулся, грустно и обреченно, и пошел прочь из сада. Жан смотрел ему вслед, и губы сами произносили: "Но мою любовь у меня никто не отнимет". Что именно вкладывалось в эти слова...

Тем временем Карл уже стоял у постели своей дочери. Она уже спала, но Карлу необходимо было с ней попрощаться, поэтому он ее разбудил. Летиция протерла глаза маленькими, хрупкими кулачками. Увидев Карла, она натянула одеяло по самую шею. Отец сел на край ее кровати и взял тонкую белую руку дочери в свою.

- Прости меня за все. Я никогда не смогу исправить своих ошибок. Но и забыть их невозможно. Я очень тебя люблю! Может быть, ты думаешь, что я не умею любить. Но ты моя дочь... хотя, если в тебе есть хоть капля моей жестокости, то ты меня не поймешь. Может быть, это к лучшему. Главное, будь с Жаном, ты единственная, кто у него есть на этом свете.

Карл встал и очень быстро вышел, даже выбежал. Летиция минуту просто лежала. Потом пришло понимание того, что отец не вернется. Никогда. Больше. Жгучая черная боль захлестнула сердце и сознание девушки. Она тихо бесполезно заплакала, плечи ее мелко вздрагивали, по подбородку стекали крупные соленые слезы. Внезапно плач оборвался, Летиция встала и подошла к окну. В саду крутилась тонкая фигурка Жана, лезвие меча быстро мелькало в воздухе. Девушка переоделась и помчалась в сад. Все запреты когда-нибудь становятся разрешениями, но не все табу переворачиваются вверх ногами.

Дрожание искрящейся радости на кончиках пальцев... бесконечность ветра в глазах... защита...

Навсегда!