Анфимова Анастасия И Ко : другие произведения.

Лягушка -2. Лягушка - путешественница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.14*26  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наша современница, волею таинственных сил попавшая в другой мир, почти год прожила в племени первобытных охотников, но так и не смогла найти с ними общего языка. Соблазнённая перспективой свободы и материальной независимости, она пускается в рискованное плавание через океан в компании трёх десятков мужиков, даже не представляя, куда могут занести ветра и течения утлую скорлупку под одним единственным парусом, и какие опасности ждут мореплавателей на загадочных берегах. Но даже добравшись до цивилизованных мест, эта особа, то ли по природной доброте, то ли по глупости умудряется вляпаться в детективную историю. За месяц, проведённый в приморском городе, она находит друзей, обретает врагов и даже влюбляется. Вроде бы?


  
  
  

Анфимова Анастасия Владимировна

Лягушка -- путешественница.

  
   Если стал наковальней - терпи, если стал молотом -- бей.
  
  
   Часть 1
  
  
   Глава I
  
  
   Неверная судьба морехода.
  
  

Мерзкая погода, досада и нетерпение,

вызванные невыносимой

медлительностью и проволочками,

морская болезнь, всевозможные лишения и

унизительное сознание своей слабости -

вот главное в моих воспоминаниях.

Герберт Уэллс.

Тоно Бенге

  
   Вытянувшись в струнку, высокая девушка стояла на носу маленького кораблика, подгоняемого течением реки и дружными ударами шестнадцати весел. Впрочем, это только ей он казался жалким и неказистым. Прочие члены команды, от капитана до его рабов, считали своё плавсредство большим судном, идеально приспособленным для дальних путешествий и долгих переходов. Хотя чего ждать, если они не видели ни сухогрузов, ни танкеров с рефрижераторами, ни даже простейших речных трамвайчиков, в изобилии бороздивших реки в каждом боле-менее крупном городе её родного мира. Для этих людей земля все ещё плоская, звезды прикреплены к небесному своду для красоты, а солнце каждый день катается по небу в колеснице, запряжённой четвёркой огненных коней.
   Однако девушка не могла не признать, что кругозор её новых знакомых все же значительно шире, чем у Детей Рыси. Так называлось одно из племён народа аратачей, среди которых она оказалась в силу рокового стечения обстоятельств, либо по чьей-то злой воле. Последнее предположение имело под собой более веские основания.
   Вспомнив своё появление здесь, девушка не смогла удержаться от грустной улыбки. Испуганная, жалкая, лишённая памяти, не сумевшая вспомнить даже собственное имя! Её уверяли, что с той поры не прошло и года, а она чувствовала будто прожила десять. Чтобы выжить пришлось научиться множеству вещей: от добывания огня и выделки шкур до охоты на оленей и рукопашного боя. Как-то так вышло, что отношения с аборигенами не сложились с самого начала. Пришлось пережить побои, унижения и даже обвинение в преступлении. К счастью, все закончилось благополучно. Клеветники и недоброжелатели посрамлены. Поклонники, настырно домогавшиеся тела оригинальной, не похожей на соплеменниц девицы, отстали. Правда, для этого одного пришлось убить, а второму выколоть глаз, но это уже детали. А женщины племени, упорно отказывавшиеся считать её своей, стали лучшими подругами, как только узнали, что она должна навсегда уплыть за море.
   Так что девушка покидала аратачей без особого сожаления, но с большим трепетом перед теми испытаниями, что ожидали впереди. Ей предстоял долгий, полный опасностей путь до столицы одного из крупнейших государств этой части света и борьба за свои права наследницы древнего рода.
   - Ника! - негромко крикнул с носа Картен.
   Девушка прекрасно расслышала своё имя, но даже не подумала обернуться.
   Пока они спускались вниз по Маракане, капитан и матросы вели себя в высшей степени предупредительно. Разумеется, на это имелись очень веские, выраженные в денежном эквиваленте причины. Тем не менее, она не могла назвать их поведение по другому. Её не игнорировали, даже пытались шутить. Иногда девушка отвечала, часто ставя матросов в тупик. Чему не мало способствовало чтение нудных свитков, написанных местными демагогами, которых здесь пышно именовали "философами". Среди словесного хлама иногда встречались на редкость хлёсткие и меткие выражения, которые она то и дело пускала в ход.
   Несмотря на кажущуюся лёгкость в общении, девушка ни на миг не забывала уроки наставника о том, как должна держать себя с простолюдинами радланская аристократка. Да это было и не трудно, учитывая, что основной темой бесед мореходов служили красочные описания драк в кабаках, сексуальные приключения в портовых борделях да изредка воспоминания о оставленных на берегу близких. Ни одна из этих тем не могла её заинтересовать.
   - Госпожа Ника Юлиса! - громко крикнул купец.
   Вот на такое обращение можно и среагировать.
   - Море! - указал вперёд капитан, пряча в бороде счастливую улыбку.
   Низкие, поросшие лесом берега, успевшие неторопливо разбежаться примерно на километр, вдруг как-то резко закруглились песчаными пляжами. В лицо ударил солёный запах водорослей, незнакомый, но будоражащий сознание. А глазам предстал во истину бескрайний простор, где светло-синее сливалось у горизонта с голубым.
   Неторопливо, солидно раскачивавшаяся под ногами палуба взбрыкнула словно норовистый конь. Почувствовав, как зашевелился желудок, девушка нервно сглотнула: "Только морской болезни мне сейчас и не хватает для полноты ощущений".
   То ли заметив её состояние, то ли по какой другой причине, матросы засмеялись, радостно скаля совсем не белоснежные зубы. Сама Ника иногда чистила их мелкой золой. Но уж больно вкус у неё неприятный, так что потом приходилось долго отплёвываться.
   - Смотрите, дикари! - крикнул матрос, восседавший в корзине на верхушке мачты.
   Далеко в море, среди невысоких, пологих волн перекатывалась утлая лодчонка, по сравнению с которой даже их кораблик казался настоящим судном.
   На ней виднелись две щуплые фигурки, торопливо работавшие вёслами.
   "Наверное, это и есть те самые морские люди, о которых говорил Быстрый Заяц?" - подумала девушка, вспомнив старого хвастуна. К сожалению, большое расстояние не позволяло разглядеть какие-то подробности.
   - И часто вы их здесь встречаете? - поинтересовалась она у тихо подошедшего Ус Марака, высокого черноволосого здоровяка, исполнявшего обязанности то ли заместителя Картена по работе с персоналом, то ли ещё какого начальника. Девушка слышала, как матросы иногда называли его "сарвалом", что можно перевести приблизительно как "распорядитель".
   Тот равнодушно пожал плечами, прикрытыми длинной рубахой из грубого толстого полотна.
   - Когда сюда шли, не видели. Но иногда попадаются. Мы к ним не подходим, они - к нам.
   Мореход презрительно скривился.
   - Да и что с них взять, кроме рыбы? Не повезёшь же рабов из такой дали?
   Ника понимающе кивнула, не отрывая глаз от плясавшей на волнах лодочки. Аборигены тоже прекратили грести и долго смотрели им вслед.
   С сарвалом у неё сложились особенно доверительные отношения. На третий день плавания Ника как-то умудрилась потерять золотое кольцо с печатью. Очевидно, соскочило с пальца, все же оно оказалось ей великовато. Само-собой, поиски ни к чему не привели. Она уже попрощалась с фамильной реликвией Юлисов, ругая себя последними словами. Но вечером, когда расстроенная пассажирка укладывалась спать на корме, неожиданно с палубы гребцов послышался скрип лестницы. Девушка тут же схватила дротик и вложила его в копьеметалку.
   - Я не сделаю тебе ничего плохого, госпожа! - предупреждающе поднял руку Ус Марак.
   - Чего тебе здесь нужно? - нахмурилась Ника, сторожа каждое его движение.
   - Вот, хотел отдать, - он протянул тускло блеснувшее кольцо. - Не стоит терять такие вещи, госпожа.
   У неё даже дыхание перехватило. По словам наставника, перстень в цивилизованных местах стоит больших денег. А тут вот так просто и возвратили? Ох, не верится.
   - Что ты хочешь за это?
   - Ничего, - пожал плечами матрос и бросил печатку на палубу. Спускаясь вниз, он бросил через плечо. - Лучше повесь на шею. Пока пальцы не потолстеют.
   И засмеялся, исчезая в темноте.
   Вспомнив об этом, Ника невольно поморщилась. Тогда она долго пыталась понять причину такого странного поступка. С какого перепугу Ус Марак отдал незнакомой девице по глупости потерянную драгоценность? Привитое жизнью недоверие и привычка ждать подвоха от любого доброго поступка не давали ей покоя. Пока корабль шёл по Маракане, выяснилось, что сарвал имел славу честного человека, которой очень дорожил. Кольцо он заметил, когда разговаривал с Марбетом. Тот предлагал оставить золото себе, но Ус Марак не согласился и вернул печатку хозяйке. Хотя, может дело в том, что, как рассказывал старый Пропид Дуст, по местным поверьям фамильные драгоценности часто приносят несчастье тем, кто владеет ими не по праву? А моряки - народ суеверный.
   В любом случае, пассажирка ощущала себя обязанной сарвалу, и ей это не нравилось. Десять серебряных риалов, ровно третью часть того, что у неё было, моряк не взял, а больше ничего ценного у Ники не нашлось. Ну не отдавать же одеяло из шкур росомахи или кожаную рубаху? Оставалось только надеяться, что она когда-нибудь сможет вернуть долг.
   Вода Мараканы стремительно меняла цвет, смешиваясь с морской, а берег все дальше отступал к горизонту.
   Переполненная новыми впечатлениями девушка по-прежнему стояла на носу, пристально вглядываясь вдаль и не замечая ничего, кроме медленно набегавших друг за дружкой волн. Её потихоньку стало охватывать пугающее чувство одиночества, бессилия, хрупкости человека и его творений перед вечным могуществом беспредельной водной стихии. Самый дикий, безлюдный лес не внушал такого страха, как эта раскинувшаяся на тысячи километров водяная пустыня, чья безбрежность заставляла чаще биться сердце, внушая вместе с благоговением чувство непонятного азарта и даже какой-то бесшабашности.
   - Никогда раньше не видели моря, госпожа Ника Юлиса? - ухмыляясь в клочковатую бороду, спросил Картен.
   - Только..., - она запнулась, чуть не ляпнув "по телевизору". - Только на картинах.
   - Ни один художник этого не нарисует, - покачал головой капитан. - Такие краски есть только у богов.
   Он нерешительно потёр ладонью заросший подбородок.
   - Может ваш отец уже говорил...
   Мужчина замялся.
   - О чем? - насторожилась девушка.
   - В Канакерне никто не знает, где я беру синие камни, - он, прищурившись, взглянул на собеседницу. - Пусть так и останется. Мы ходим сюда за мехами, кожей и всякой ерундой вроде оленьих рогов или лечебных трав. Понимаете?
   - Вполне, - кивнула Ника. - Мне тоже не хочется, чтобы кто-то лишний раз беспокоил Детей Рыси и моего отца. Не переживайте, никто не узнает, где вы берете сапфиры.
   Она произнесла название драгоценных камней по-радлански, и капитан удовлетворённо кивнул. Девушка не имела никакого желания создавать дополнительные трудности предприимчивому торговцу, да и лишние слухи о её происхождении совсем ни к чему. Именно на это она и постаралась намекнуть. Кажется, собеседник понял.
   Как обычно, после полудня рабы раздали матросам по куску вяленого мяса и горсти орехов. На оленину Ника даже смотреть не могла. Желудок продолжал бунтовать. С трудом удавалось удерживать внутри кружку тепловатой воды, чуть подкислённой уксусом. Выйдя в море, Картен сразу же установил жёсткие нормы её выдачи. Перекусив и часок подремав прямо на палубе, матросы вновь взялись за весла, неторопливо промахав ими до сумерек.
   Всё это время капитан либо стоял у руля, либо, передав его Жаку Фресу, сидел на маленьком стульчике, поглядывая на море и на гребцов.
   Стараясь не замечать очень неприятного ощущения в животе, Ника с недоумением гадала: для чего же им парус, если за все время плавания его даже ни разу не разворачивали? Ждут попутного ветра? Но девушка читала, что некоторые парусники могли ходить чуть ли не против ветра. Но, наверное, их время ещё не пришло.
   Путешествуя по реке, матросы готовили пищу один раз в сутки, приставая к берегу на ночлег. Интересно, как они собрались варить свою мерзкую кашу в море?
   Марбет, повар или по морскому "кок", обладал несомненным антикулинарным талантом. Ни чем другим девушка просто не могла объяснить то отвращение, которое внушала его стряпня. И это после годовой однообразной рыбно-мясо-желудевой диеты с десертом из корешков и орехов. Нужно сильно постараться, чтобы настолько испортить кашу из тех самых зёрен, которые так замечательно готовил Отшельник. Так звали аратачи её наставника, когда-то носившего гордое радланское имя Лация Юлиса Агилиса.
   От мыслей о еде страшно замутило. Ника перегнулась через борт и выблевала драгоценную воду под дружный смех спаянного коллектива профессиональных морских волков. Зло сверкнув глазами в их сторону, она отвернулась и принялась изучать повисшие над горизонтом созвездия.
   Однако любопытство оказалось сильнее. Поэтому, едва услышав за спиной подозрительные звуки, девушка бросила быстрый взгляд через плечо.
   На носовой палубе матросы расстилали какие-то доски, поверх которых установили метровой высоты цилиндрическое сооружение с короткой трубой и широким зевом. "Печка! - удивилась начинающая путешественница. - Из глины!"
   И уже не таясь, стала с интересом наблюдать за происходящим. Вставив внутрь знакомый котёл, Марбет шустро сбегал за водой, но потом долго возился с растопкой, бестолково щёлкая железом по кремню под насмешливые выкрики наиболее нетерпеливых мореходов. Ника уже собралась помочь незадачливому поджигателю, как тому все же удалось запалить пеньковый трут. От него загорелась тонкая смолистая лучинка, и вот в печке уже потрескивали мелко наломанные сухие сучья. Кок шустро настрогал ту же самую вяленую оленину, засыпал зерна и щедро посыпал смесью соли и специй.
   Когда густой мясной дух стал настойчиво забираться в ноздри, вызывая новые рвотные позывы, она, со стоном оторвавшись от борта, на негнущихся ногах направилась к мачте. Возле неё между двух тюков девушка оборудовала себе убежище, перекрыв щель парой сломанных весел и привязав поверх кожаный плащ. Получился узкий, тёмный, ужасно тесный пенал, где путешественница сложила свои пожитки. Передвигаться в нем приходилось очень осторожно и только на четвереньках. А стоило вытянуть ноги во сне, как они тут же высовывались из-за прикрывавшей вход шкуры. Случалось, караулившие по ночам матросы спотыкались о них, весьма не лестно высказываясь о высокородной пассажирке. Тем не менее, только у Ники и капитана имелись на борту персональные помещения. Причём каюта Картена не слишком отличалась от её закутка. Разве что потолок чуть выше, да подлиннее на полметра.
   Забравшись внутрь, девушка завернулась в одеяло и попыталась уснуть, вспоминая путешествие по реке как лёгкую, приятную прогулку. Расслышав своё имя, она встрепенулась, прислушиваясь. Но рассказчик, скорее всего зубоскал Купин, понизил голос, так что до неё донеслось только неразборчивое "бу-бу-бу". Однако раздавшийся через минуту дружный хохот послужил веским доказательством весёлой непристойности матросских шуточек.
   "Над чем ещё могут так ржать мужики?" - неприязненно подумала Ника, сворачиваясь клубком и крепче зажмурив глаза. Увы, но даже это не помогало забыть о мерной качке, натужном скрипе деревянных частей судёнышка и холодной бездне внизу.
   Все же, несмотря на тревоги, тошноту и обиду на вредных жлобов - матросов, она потихоньку задремала, а затем погрузилась в беспокойный, суетный сон.
   Целых пять дней девушка даже смотреть не могла на еду, посмеивавшиеся поначалу матросы и то стали жалеть начинающую мореплавательницу, а на шестой - куда только все подевалось? Смолола приготовленную Марбетом кашу так, что за ушами трещало, а потом долго грызла размоченный в воде кусок лепёшки. Капитан, который питался из одного котла с командой, одобрительно пробурчал, наблюдая за пассажиркой:
   - Повезло тебе, госпожа. Я уж думал, ты совсем к морю не приспособлена.
   - А что, разве так бывает, господин Картен? - спросила Ника, чтобы поддержать разговор.
   Купец усмехнулся, матросы заулыбались.
   - Случается. Есть люди, которых Нутпен не принимает, как бы те ни старались. И молятся, и жертвы приносят, да все без толку.
   Капитан облизал плоскую деревянную ложку.
   - Как только закачает на самой мелкой волне. Так и все. Ничего в брюхе не держится.
   Радуясь в душе, что она не такая, ещё немного посидела на корме, слушая морские байки, а потом вернулась к себе, впервые ощущая приятную, сонную тяжесть в желудке.
   Наставник вновь давал ей урок рукопашного боя. Вот только происходило это не в знакомом дворике, зажатом между двух скал и каменной оградой, и даже не на берегу озера, а на узеньком плоту, который девушка соорудила когда-то, чтобы ставить ловушки на рыбу.
   Прыгая, как молодой козёл вокруг козочки в период гона, старик наносил удары так стремительно и ловко, что девушка не успевала ни уворачиваться, ни парировать их, больше озабоченная колыхавшимися под ногами брёвнами, опасаясь упасть или сломать ногу.
   - Какая же ты стала неуклюжая! - весело хохотнул наставник, награждая ученицу увесистым тычком под ребра. - А ещё почти балерина! Корова неуклюжая!
   Разъярённая подобным сравнением, Ника взмахнула ногой, намереваясь достать проворного старикашку, но поскользнулась, попав ногой в щель и, чувствуя, как падает одновременно вперёд и вниз, отчаянно завизжала.
   Распахнутые от испуга глаза резануло мокрым, солёным ветром. Под ударами волн корабль накренился, и девушка, выскользнув из своего убежища вместе с постелью, проехала по мокрой палубе, больно ударившись об ограждение борта. Ошалев от мелкого дождя, ветра, пляски судна и внезапного пробуждения, она долго не могла выбраться из одеяла и расстеленных шкур.
   "Хорошо ещё, не легла спать голой, - пронеслось в голове, но тут же сверхновой звездой вспыхнула более здравая мысль. - Мои вещи!"
   - Эй! - донёсся с кормы голос Картена. - Госпожа Юлиса, спустись в трюм, а то ещё смоет!
   Довольно скаля зубы из-под низко надвинутого капюшона, он стоял, широко расставив кривые, волосатые ноги в сандалиях, крепко вцепившись в толстую рукоять рулевого весла.
   Капли звонко барабанили по грубо выделанной коже длиннополого плаща. У борта, скрючившись, сидели Жаку Фрес и Тритин Версат, готовые прийти на помощь капитану, и старались хоть как-то укрыться от косо бившего дождя.
   Плюнув на шкуры, Ника встала, ухватившись за удерживавший мачту канат. Крыша её "конуры" ещё держалась, лишь чуть провиснув внутрь между уложенных перекладин. Заглянув внутрь, она облегчённо перевела дух. Свалившись на бок, корзина намертво застряла между надёжно закреплёнными тюками. Едва не свалившись от очередного удара, девушка подняла глаза к небу, с которого продолжали хлестать холодные, косые струи. Скользнув внутрь, путешественница сунула руку под ворох заячьих шкурок и нашарила круглую, окованную серебром шкатулку с письмами, предназначенными подтвердить её личность. Оглядевшись, заметила кинжал в ножнах, зацепившийся ремнем за прутья корзины. Подумав, прихватила и его.
   Палуба вновь резко накренилась, потеряв равновесие, девушка упала, пребольно ударившись коленом. Охнув, она отпустила канат, и её вновь швырнуло о борт.
   - Ника!!! - заорал купец. - Зад Нутпена! Тебе, что жить надоело?! Живо в трюм!
   Шипя и ругаясь сквозь стиснутые зубы, девушка подползла к грубо сколоченному люку. Ухватившись за кожаную петлю, рванула его и едва не свалилась внутрь, вовремя подхваченная крепкими руками.
   - Госпожа Юлиса?! Осторожно.
   В вонючей, душной темноте желтело пятно масляного светильника, чуть теплившегося за узорной металлической решёткой. При его тусклом освещении и без того не слишком благообразные физиономии моряков казались жуткими карнавальными масками.
   Сообразив, что чьи-то ладони до сих пор лежат на её талии, Ника, вспомнив занятия с наставником, резко двинула локтем за спину.
   - Ой! - с деланной обидой охнул Дарин. - Да ты чего, госпожа?!
   - Руки не распускай! - зло бросила она, отыскивая взглядом, куда бы присесть.
   До этого случая ей приходилось несколько раз заглядывать в этот длинный, низкий ящик, предназначенный для проживания команды.
   Еле различимые во мраке матросы подвинулись. Корабль вновь вздыбился, так что девушке пришлось упереться плечами в потолок, чтобы вновь не упасть в гостеприимные объятия мореходов. Едва судно выпрямилось, взгромоздившись на гребень очередной волны, Ника тут же плюхнулась на загаженный пол и сразу оказалась зажата сильными телами.
   Нервно сглотнув, она резко ворохнула плечами, недовольная теснотой, качкой, штормом и неприятным соседством. Очевидно, это движение не осталось незамеченным, только вот понятым неправильно.
   - Это ещё что, - проворчал старый Пропид. - Так, лёгкий ветерок. Вот когда мы с Картеном подходили к Крикоровым островам в прошлом году...
   - Замолчи! - грубо оборвал его Ус Марак. - Без твоих сказок тошно.
   - Да брось ты! - громко усмехнулся собеседник. - Как будто первый раз в море. Это вон госпоже Юлисе в диковинку скачки коней колесницы Нутпена...
   - Заткнись, говорю! - прикрикнул сарвал. - Ветер сменился. На север нас гонит...
   - Ну и..., - начал было старик и тут же испуганно охнул. - Спина Змеи!
   Соседи девушки тревожно переглянулись, и их реакция ей очень не понравилась.
   - Что ещё за Змея? - нахмурилась она, ни к кому конкретно не обращаясь.
   Ответить никто не успел. Люк с грохотом открылся, впуская в трюм мелкую сырость, свет и шум ветра.
   - Вылезайте! - резко скомандовал Жаку Фрес. - Надо убрать мачту. Да поскорее, черепахи беременные!
   Возбуждённо гомоня, матросы полезли наверх, оставив знатную путешественницу в одиночестве.
   Почти сразу же стало очень холодно, мокрая одежда стремительно вытягивала из тела тепло. Надо бы переодеться. Вот только выбираться на палубу за сухой одеждой не хотелось. Сверху доносились крики и отчаянная ругань матросов. Судя по всему, там что-то не ладилось, а тут ещё она будет под ногами мешаться.
   Ника огляделась. Привыкшие к темноте глаза разглядели у стены какие-то тёмные предметы. Подобравшись к ним на четвереньках, убедилась, что это свёрнутые шкуры, очевидно, служившие постелями команде. Наверняка кишащие блохами или чем похуже. Тем не менее, ругаясь сквозь стиснутые зубы, девушка, стащив мокрую рубаху, обтёрла свалявшейся овечьей шерстью спину и грудь. Потеплело. Одевать сырую одежду не хотелось, а выжимать мокрую кожу -- занятие бессмысленное. Повозила ею по шкуре, чтобы хоть как-то избавиться от влаги. Потом завернулась в овчину, и пригревшись, стала ждать.
   С палубы донёсся приглушённый треск. Кто-то закричал, легко перекрывая шум ветра.
   - Купин, берегись!
   Удар, от которого содрогнулось судно, заставил пассажирку нервно сглотнуть.
   Очевидно, мачту все-таки сняли, потому что немного погодя злые и мокрые матросы стали один за другим прыгать в трюм. Пока они спускались, Ника успела избавиться от овчины. Не к лицу аристократке пользоваться постелью чужого мужика.
   - Подвинься, госпожа, - не слишком почтительным тоном попросил Марбет.
   Прекрасно понимая их состояние, девушка покладисто отодвинулась к борту, где на проконопаченных швах между досок выступили крупные капли.
   Последовав её примеру, матросы стали заворачиваться в шкуры. Вдруг люк вновь открылся. Ссутулившись, Пуст бережно прижимал к груди небольшую амфору.
   - Хозяин прислал согреться.
   - Цилянское? - с надеждой спросил Вулин.
   - Держи карман шире, - тоненько хихикнул Крек Палпин. - Тебе и бангарского хватит.
   Наблюдая за вмиг повеселевшей командой, Ника вдруг обратила внимание, что качать корабль стало гораздо меньше, и ещё ей очень хочется пить.
   Иногда за ужином Картен угощал свою пассажирку разбавленным вином. Но сейчас капитан занят, а озябшие матросы вряд ли догадаются ей предложить. С другой стороны, как-то неприлично напрашиваться на выпивку да ещё с грубыми моряками. Фи! Но уж больно в глотке пересохло. Однако оказалось, что она сильно ошибалась на счёт своих попутчиков.
   Сковырнув ножом залитую смолой пробку, Ус Марак нерешительно проговорил:
   - Госпожа Юлиса, выпьешь?
   И смущённо усмехнулся.
   - Правда, оно бангарское и не разбавленное. Но это даже полезнее в такую погоду.
   Не услышав отказа, сарвал вырвал у кого-то из рук деревянную плошку, заботливо протёр её полой грязной рубахи и осторожно наполнил темно-красной жидкостью.
   Поскольку очага в трюме не имелось, Ника лихорадочно вспоминала рассказ наставника о путешествии через море. Тихонько пробормотав что-то неразборчивое с упоминанием Нутпена, она под одобрительное хмыканье брызнула каплю на пол. Вино оказалось кислым, но провалившись в желудок, стало согревать её изнутри.
   - Теперь мне! - потребовал Купин, пояснив. - Пока чаша от губ госпожи не остыла.
   Матросы засмеялись, девушка тоже не стала скрывать улыбку. Смакуя свою порцию, шутник, закатив глаза, покачал головой. - Не хуже цилянского.
   - Вечно этому пройдохе достаётся самое сладкое! - деланно проворчал Нут Чекез, протягивая пустую чашу Ус Мараку. - Не иначе, его прабабка переспала с даросцем.
   - Это потому, что я знаю, как угодить женщине, - наставительно проговорил Купин. - А с тебя даже шлюхи двойную плату берут.
   - Ты им ещё и платишь? - усмехнулся собеседник. - Мне так дают.
   Слушая их перепалку, девушка с лёгким сожалением думала, что во все времена и во всех странах все мужики одинаковы.
   "Выпить, поржать да языками почесать про баб", - мысленно хмыкнула она, прислонившись спиной к переборке.
   И хотя корабль продолжало качать, а сверху по-прежнему доносился шум дождя, Ника почти задремала, но тут же встрепенулась, кое-что вспомнив.
   Тронув за плечо сидевшего неподалёку Пропида Дуста, уже проглотившего свою винную порцию, она тихонько поинтересовалась:
   - Ус Марак говорил, нас несёт на север. Это правда?
   Резко обернувшись, закутанный в облезлую шкуру старик подтвердил:
   - Кажется, так, госпожа.
   Моряки продолжали натужно подшучивать друг над другом, словно стараясь подольше растянуть явно затухавшее веселье.
   - А что это за Змея? - ещё сильнее понизила голос Ника.
   Пропид придвинулся ближе, обдав её кислым запахом изо рта.
   - Её зовут Андих, она дочь Нутпена и Такеры, богини севера, перекрёстков дорог и туманов. Когда-то они так рассорились, что даже великий Пирт не смог их помирить. Андих долго жила во дворце владыки морей, но всегда скучала по матери, умоляя могущественного отца разрешить им встретиться. И вот однажды, тронутый слезами дочери, Нутпен согласился. Андих обратилась в огромную змею, какую не может представить себе ни один смертный! Она так спешит к матери, что забирает с собой каждое встречное судно! Горе кораблю, попавшему в её объятия! Змея уволочёт его на дальний север, во мрак и холод, где живет страшная богиня Такера.
   "Рассказ красочный, - раздражённо подумала девушка. - Но не информативный".
   - Так что это на самом деле? Неужели живая змея?
   Даже в темноте было видно, как морщится рассказчик, явно разочарованный глупостью слушательницы. Но, видимо, вспомнив, где она проживала ранее, старик решил снизойти до объяснения:
   - Говорят, больше всего она похожа на реку.
   - В море? - удивилась Ника.
   - Ну да, - важно кивнул Пропид. - Ты думаешь, в нем вода на месте стоит? Как вино в кружке?
   Он тоненько захихикал.
   "Ну конечно!" - едва не всплеснула руками слушательница.
   - Течения!
   - Что ты сказала? - насторожился матрос.
   - Она течёт! - повторила девушка по-радлански.
   - Да, - подумав, согласился моряк. - Таких мест много. Чтобы плавать далеко, надо знать, где они и куда направляются.
   Он прижался к плечу Ники и еле слышно прошептал:
   - Только Змея очень сильная. Редко кому удаётся вырваться из её вод!
   - А что там, на севере?- так же шёпотом спросила девушка, легонько отстраняясь.
   - Царство Такеры! - убеждённо заявил Пропид. - Там живут призраки, сырые туманы, которые приносят лихорадку и другие болезни, туда после смерти попадают души самоубийц.
   Вонючая темнота, тихие разговоры, похрапывание дремавших матросов наряду с таинственными скрипами корабля, плеском воды за бортом и завывание ветра придавали рассказу старика какую-то не настоящую, игрушечную жуть, вроде детских страшилок или плохо снятых фильмов ужасов.
   Нике почему-то стало ужасно смешно, и чтобы не обидеть собеседника, она притворно зевнула.
   - Прости, добрый Пропид, но я так устала, что не могу слушать тебя внимательно.
   - Пусть Яфром пошлёт вам приятные сны, госпожа, - завистливо вздохнул матрос. - А я даже ночью редко глаза смыкаю. Прожитые годы держат их открытыми.
   Девушка скрестила руки на груди и притворилась спящей.
   В трюм один за другим спустились Жаку Фрес с Тритином Версатом, отправив двоих матросов к капитану на корму.
   Время тянулось медленно, словно переваренное варенье, вскоре, несмотря на сосущую пустоту в желудке, Ника действительно задремала. Громкий крик вырвал её из лёгкого забытья. Из открытого люка бил яркий свет и громкий голос Картена:
   - Вылезайте, попробуем уйти на восток.
   - На вёслах? - недоверчиво проговорил кто-то.
   - Да! - рявкнул капитан.
   - По таким волнам?! - вскричал Пропид Дуст. - Весла поломаем, хозяин.
   - Можешь отправляться в Тарар один! - зло отозвался Картен. - А меня ждут дома! И их всех тоже!
   И тут же заорал во всю глотку:
   - Живее, трюмные крысы! Торопитесь, если хотите добраться до Канакерна!
   Ворча и вздыхая, матросы стали выбираться на палубу. Внезапно корабль, вздрогнув от очередной волны, накренился на бок.
   - Вулин, шлюхино отродье! - рявкнул разъярённый капитан. - Как рулевое весло держишь, тупая скотина?!
   Ответ рулевого девушка не разобрала, нервно поёжившись: "Пожалуй, я могу никуда не доплыть". На всякий случай она подобралась поближе к люку, чтобы успеть выскочить наружу, если судно начнёт тонуть.
   Задрав рубаху, проверила пояс с кинжалом, потом достала шкатулку с документами. "Жаль, что тут нет полиэтилена или резины какой-нибудь", - подумала Ника. Наставник предупреждал, что листы материала, чем-то похожего на бумагу, очень легко портятся водой. Крышка вроде плотно прилегает, но вдруг придётся плыть по морю, держась за какой-нибудь обломок?
   Над головой послышался дробный стук. Матросы рассаживались на лавках, пытаясь вставить весла.
   - Раз! - скомандовал Картен, задавая темп. - Ещё раз!
   Раздался дребезжащий звук. Капитанский раб Милим стал мерно ударять металлической палочкой по подвешенной бронзовой пластинке. Натужно заскрипели уключины весел.
   - Давайте, давайте! - подбадривал команду купец. - Главное, уйти к востоку. Там Змея нас не захватит.
   В его голосе слышалась такая тревога, что это чувство передалось даже Нике, сидящей в тесном и относительно безопасном трюме.
   Вдруг раздался дикий крик, громкий треск и испуганные голоса матросов.
   - За весла, отродье шакалов! - перекрыл их голоса рёв Картена. - Эй, Милим, чего застыл?! И раз, и раз!
   Едва люк над головой вздрогнул, девушка встала, помогая откинуть его на сторону. Дождь почти перестал, но ветер как будто ещё резче хлестнул по лицу, швыряясь охапками морской воды. Бросив удивлённый взгляд на пассажирку, второй раб капитана пододвинул к краю лежащего на мокрой палубе старика.
   - Что с ним? - спросила Ника, аккуратно приподнимая тело Пропида Дуста.
   - Веслом ударило, госпожа, - пряча глаза, буркнул Пуст. - В грудь.
   Глухо закашляв, раненый сделал попытку приподняться.
   - Лежи! - с деланной строгостью прикрикнула девушка, подхватив его под колени.
   Несмотря на субтильное сложение, старичок оказался на удивление тяжёлым. Прижав его к груди как ребёнка, она плюхнулась на колени, тут же зашипев от стегнувшей вдоль ноги боли.
   - Вот батман!
   Пропид Дуст вновь зашёлся в рвущем грудь кашле. Она едва успела отыскать глазами кем-то брошенную овчину, как раб капитана захлопнул люк, погрузив трюм в темноту. Кое-как доковыляв до бараньей шкуры, Ника уложила хрипло, с присвистом дышащего старика.
   - Вот и пришёл мой черёд, - внезапно чётко проговорил он.
   Корабль вновь накренился, и ей пришлось упереться плечами в потолок, чтобы не упасть. Заметив свисавшее с него небольшое металлическое кольцо, Ника машинально схватилась за него, чтобы не упасть.
   - Умру в море, - продолжал старик. - Как и жил. Чего ещё желать моряку?
   Не зная ни что делать, ни о чем говорить, девушка молчала.
   - Жаль только..., - не договорив, Пропид Дуст вновь закашлялся.
   Его затрясло, пятки заколотили в пол, старик захрипел и затих. В воздухе разлилось зловоние.
   - Умер, - пролепетала пересохшими губами Ника, инстинктивно попятившись назад. Всего час назад этот человек рассказывал ей красивую легенду, и вот его нет, осталась только мёртвая оболочка. Все произошло так быстро, что захотелось выбраться из трюма, сообщить капитану о смерти его матроса и попросить убрать тело.
   Однако, как и в случае с сухой одеждой, девушку остановил доносившийся сверху металлический звон, натужное дыхание гребцов и выкрики Картена. Нет, им явно не до похорон. Ника отползла в противоположный конец трюма и уселась, подтянув колени к подбородку.
   У неё затекли ноги, и устала спина, тело чесалось от блошиных укусов, а этот день все не думал заканчиваться.
   - Сколько нам ещё мучиться, хозяин?! - зло выкрикнул Дарин.
   - Ты, что не видишь? - голос капитана едва не сорвался. - Нас несёт к северу! Может, мы уже на Змее?
   - Тогда от нашей гребли тем более никакого толку! - поддержал приятеля Претин. - Только зря руки ломаем!
   Прислушавшись, пассажирка затаила дыхание.
   - Уберите весла, - тихо скомандовал Картен, металлический звон прекратился. - Да помогут нам милосердные боги.
   Послышался деревянный стук и довольные голоса матросов.
   - Эй, Пропид! - крикнул Марбет, открывая трюм. - Оклемался, старый краб? Чего молчишь?
   - Он умер, - негромко сказала девушка.
   - Вот как? - хмыкнул моряк вполголоса. - Нут Чекез, передай хозяину, что старик умер.
   Послышались усталые голоса:
   - Точно мёртв? Ещё бы, после такого удара. Отмучился. Жаль, хороший матрос был.
   - Что, в самом деле умер? - в квадратном проёме показалась недовольная физиономия Картена.
   - Да, хозяин, - откликнулся кто-то. - Душа небось уже в Тараре.
   Капитан потянул носом.
   - Отправьте его за борт. Да приберитесь тут, воняет.
   Он, кряхтя, встал, а подчинённые стали переругиваться, решая, кому вытаскивать мертвеца.
   - Не мог помереть на палубе, - ворчал Тритин Версат, волоча бездыханное тело.
   - Подожди! - остановил его Вулин. - Я сандалии возьму. В царстве Нутпена они ему ни к чему.
   - Вот ещё! - отозвался державший Пропида Дуста на ноги Нут Чекез. - Как убирать, так другие, а как что взять, он первый.
   - Чего! - встрепенулся претендент на потрёпанную обувь. - Зубы лишние?!
   - Да я сам тебе шею сверну!
   - А ну, хватит! - рявкнул Ус Марак. - Отдай ты ему эти сандалии. Они все равно на твои лапищи не налезут.
   - Тогда пусть и сам тащит! - громко проворчал Нут Чекез, и ноги старика глухо ударились об пол.
   - Ну, мне долго ждать? - вскричал Тритин Версат.
   Встав на четвереньки, Вулин подхватил мёртвое тело. Вслед за ними на палубу выскользнула Ника. Дождь почти перестал. Но ветер, казалось, и не думал слабеть, по-прежнему громоздя вокруг судна гряды свинцово-серых волн.
   Девушка хотела отвернуться, но глаза словно сами собой следили за скорбной парой. Пригибаясь от порывов ветра, матросы лениво перевалили мёртвое тело через борт.
   "Вот и все", - она поёжилась то ли от забравшегося под рубаху холода, то ли от мысли, что её, вполне возможно, ожидает такой же конец. "Бросят в море, и не видать ни империи, ни имения, ни прочих радостей аристократической жизни".
   - Ты идёшь, госпожа? - хмуро поинтересовался Вулин, собираясь захлопнуть люк.
   - Ещё нет, - покачала головой Ника.
   Равнодушно пожав плечами, моряк исчез в трюме.
   Торопливо проделав то, о чем давно мечтала, едва не кувыркнувшись при этом через борт, она отправилась проведать свои вещички.
   Одеяло, шкуры и плащ мокрыми грудами валялись на палубе. Когда матросы убирали мачту, то сдвинули тюки, и все попытки выдрать корзину ни к чему не привели. Опасаясь доломать её окончательно, Ника решила бросить это дело до тех пор, пока не отдохнёт команда. Вряд ли моряки откажут единственной пассажирке в просьбе слегка отодвинуть груз.
   Поёживаясь от холода, занялась лежавшей на палубе постелью. Понимая, что вещи безнадёжно испорчены, Ника, тем не менее, принялась их развешивать, чтобы ветер немного высушил мех. Она как раз закрепляла последнюю волчью шкуру на перилах лестницы, ведущей с кормы на палубу гребцов, когда её окликнул Милим.
   - Госпожа Юлиса, господин Картен просит вас зайти.
   Раб вытер тыльной стороной ладони покрасневший нос и чихнул.
   - Сейчас! - бросила через плечо девушка, окинув взглядом пустынную палубу.
   Матросы по-прежнему прятались в трюме и не горели желанием подышать свежим воздухом. Лишь рулевой торчал на корме, кутаясь в длинный кожаный плащ.
   Комнатушка, которую занимал капитан этого корыта, представляла из себя ящик, примерно такого же размера, что и закуток Ники. Только потолок позволял стоять, пригнув голову, да пол застилали ковры и шкуры. Сейчас на льняной скатерти лежало скромное угощение: несколько кусков копчёной кабанятины на бронзовом блюде и прокалённые до каменной твёрдости куски лепёшки, заменявшие местным мореходам сухари. Ника хмыкнула. Купец расходовал их очень экономно, раздавая в обед, после того как съели все желудёвые лепёшки аратачей. Но ещё больше обрадовал гостью маленький кувшинчик с вином и полная кружка воды.
   Отведя взгляд от всего этого великолепия, она посмотрела на капитана, с трудом удержавшись от горестного вздоха. Под ввалившимися глазами бареца пролегли тёмные круги. Серая с лёгкой проседью борода подчёркивала бледность осунувшегося лица. Пальцы рук, лежащие на коленях, дрожали. Даже голос сделался каким-то просительным.
   - Садись, госпожа Юлиса, - он радушно пригласил гостью занять место напротив и рыкнул на застывшего у входа раба. - Пошёл прочь!
   Милим аккуратно прикрыл низенькую дверь с тремя окошечками, затянутыми полупрозрачной плёнкой. С учётом пасмурного дня, или уже почти вечера, в каюте наступил недобрый полумрак.
   - У меня плохая новость, купец плеснул в оловянный стаканчик вина, и долив воды, протянул пассажирке. - До Канакерна мы не доберёмся.
   - Змея? - спросила та.
   - Ты уже знаешь? - вскинул брови капитан.
   - Пропид Дуст рассказал, - пояснила девушка, аккуратно вытирая губы.
   - Жаль его, хороший моряк был, - себе Картен разбавлять вино не стал. - Вовремя ушёл к Нутпену.
   - Но ведь это всего лишь одно из течений? - проговорила Ника, отломив кусочек мяса. - Рано или поздно оно должно ослабеть либо повернуть назад.
   - Может и так, - кивнул собеседник, вновь наполняя свой стакан. - Только Змея тащит нас на север, в царство Такеры, где нет места живому человеку!
   - И на севере люди живут, - возразила гостья. - Даже там, где море сковано вечным льдом, и нет ничего кроме морозов и снега.
   Мужчина засмеялся, запрокинув голову.
   - Чего же они там едят? Сеют в сугробы пшеницу или ячмень? - насмешливо проговорил Картен. - Даже трава там не растёт, а значит, нет ни оленей, ни кабанов, ни даже мышей!
   Он с раздражением сунул в рот кусок мяса.
   - Бьют морского зверя, - невозмутимо объяснила девушка, смешав вино и воду в своём стакане. - А жилища делают из снега.
   - Это лишь сказки аратачей, - криво усмехнулся капитан.
   Судя по скорости опьянения, он ещё до её прихода успел приложиться к кувшинчику. - В таком доме замёрзнешь, а если разведёшь костёр, он растает!
   Довольный тем, что посрамил пассажирку, он громко икнул и безнадёжно махнул рукой.
   - Может, какие дикари и выживут в той морозной пустыне. Но мы там точно сдохнем!
   Собеседник смахнул злую, пьяную слезу.
   - Я уже никогда не увижу своих детей, а ты - родственников отца!
   - Но мы пока живы, - попыталась приободрить его Ника. - Значит, ещё не всё потеряно.
   Но тот уже ничего не слышал. Под влиянием сильнейшей усталости, вина и мрачных перспектив капитан уже еле ворочал языком, таращась куда-то в неведомые дали осоловелыми глазами.
   Понимая бесполезность любых разговоров, гостья взяла ещё один кусок мяса и сухарь.
   - Ты вот что, госпож..., - внезапно встрепенулся, казалось, совсем потерявший связь с реальностью купец. - Ты оставайся... Спать. Тут у меня тепло, сухо, и....
   Он криво и жалко усмехнулся:
   - Безопасно.
   С этими словами мореход завалился на бок, застыв в неудобной позе со скрещёнными ногами.
   Девушка привстала, собираясь помочь гостеприимному хозяину принять более удобное положение, но вовремя вспомнила о своём высоком статусе. Да и возиться с пьяным не хотелось.
   - Эй, кто там?! Милим?!
   В дверь осторожно заглянул раб, вытирая с носа прозрачную каплю.
   - Уложи хозяина! - кивнула Ника на заливисто храпевшего хозяина.
   Послушно кивая, невольник осторожно "распутал" ноги господина, потом снял с него сапоги, повернул на бок и заботливо прикрыл меховым одеялом.
   Не обращая внимания на его неодобрительные взгляды, гостья намешала себе вина с водой, и взяв сухарь, задумалась над предложением капитана. Нечего и думать ночевать на палубе. Холодно, сыро, от закутка ничего не осталось, и всё намокло. Спать в трюме среди трёх десятков матросов тоже особого желания не имелось. Кто знает, какие фантазии могут зародиться в их буйных головушках? Девушка поёжилась. Поднявшись, шагнула к Картену. Тот громко храпел, выпустив изо рта полоску слюны. Пожалуй, купец не врал на счёт её безопасности. Вряд ли он на что-то способен в таком состоянии. Во всяком случае ещё какое-то время.
   - Я лягу здесь! - подражая манере капитана, решительно заявила Ника топтавшемуся у двери рабу.
   - Как прикажете, госпожа, - пряча глаза, ответил Милим.
   Разумеется, забираться под одеяло к гостеприимному хозяину она не стала. Накинула на себя скатерть и край ковра. После долгих усилий удалось устроиться поудобнее и согреться.
   Храп соседа по каюте нисколько ей не мешал. Ника быстро заснула, погрузившись в благодатную темноту. Ни снов, ни видений. Красота!
   А вот очнулась она от того, что кто-то елозил ладонями по её ягодицам, настойчиво пытаясь просунуть пальцы под ремень брюк. Это ощущение мгновенно выплеснуло самые отвратительные воспоминания. Ещё толком не проснувшись, девушка взвизгнула, пытаясь одновременно вскочить, отпрянуть в сторону, лягнуть охальника и ударить кулаком.
   Более-менее получилось только отскочить. Да и то при этом она больно ударилась плечом о стену. Ника все-таки достала кулаком обладателя шаловливых ручонок.
   Послышался мужской смешок.
   - Чего брыкаешься, глупая?
   - Сдурел, Картен? - пробормотала она, лихорадочно вспоминая, куда дела кинжал, и с ужасом понимая, что не найдёт его в этих сумерках. Додумалась же снять его перед сном.
   - Тронешь меня, не получишь сапфиров!
   - Кому они теперь нужны?! - хрипло хохотнул капитан, бросившись на неё из темноты.
   Уроки наставника не прошли даром. Девушка встретила его ударом в лицо, но ловкий мореход сумел увернуться. Кулак попал в плечо, а она, запнувшись о край ковра, рухнула под напором более массивного противника.
   На какое-то мгновение тот даже растерялся от столь быстрой победы, но тут же стал задирать на ней рубаху. Завизжав ещё громче, Ника вцепилась ему в горло, выкрикнув непонятно откуда взявшиеся слова:
   - Хочешь сменять большие деньги на маленькое удовольствие?
   Оставив в покое одежду жертвы, капитан с трудом оторвал её руки от собственной шеи.
   - Дура! Не увижу я тех камней! Так тебя попробую!
   - Лучше попробуй вырваться от Змеи! - она попыталась ударить его коленом в пах, попав по бедру.
   Но видимо удар получился чувствительным, потому что, хрюкнув, мужчина рявкнул, опалив лицо жертвы смрадным дыханием:
   - Это невозможно! Никто ещё не вырвался из колец Анхид!
   - Но ты же лучший! - выкрикнула Ника и, почувствовав, как дрогнули его мышцы, торопливо заговорила, продолжая упирать на тщеславие и гордость купца. - Разве чей-нибудь корабль заходит в такую даль? Какой ещё мореход плавает по Маракане, не боясь долгой дороги, штормов и других опасностей?! Решай Картен, кто ты? Мужчина, готовый ради того, чтобы увидеть семью, драться даже с богами? Или мальчишка, у которого яйца вместо мозгов?!
   Гневная отповедь жертвы явно вызвала замешательство у насильника.
   "Общение с Глухим Громом не прошло даром, - промелькнуло у неё в голове. - Любого мужика на "слабо" разведёшь, как ребёнка".
   Рывком высвободив ногу, Ника повторила попытку утихомирить мужчину, ударив по тому самому, о чем говорила. На этот раз получилось гораздо удачнее. Захрипев, капитан согнулся, а девушка помогла ему свалиться на сторону. Пока мореход приходил в себя, она нашарила на полу кинжал, и пинком распахнув дверь, выскочила на пустынную палубу.
   Затравленно озираясь, испуганная пассажирка наткнулась на насмешливый взгляд Жаку Фреса, который стоял на корме, крепко держась за рулевое весло.
   - Вот батман! - прошептала она одними губами.
   Как бы этот матрос не решил помочь капитану справиться со строптивой девицей? Хотя для этого ему придётся бросить руль. Додумать она не успела. Откинулась крышка люка, и оттуда высунулась всклокоченная голова Ус Марака.
   - Чего тут за шум?
   Быстро убрав руку с кинжалом за спину, Ника замерла, не зная что сказать.
   - Ты кричала, госпожа? - заметив пассажирку, вскинул брови старший матрос. - Сон, что ли, плохой приснился?
   - Ага! - обрадовалась девушка, вымученно улыбаясь. Не говорить же, что её едва не изнасиловал их капитан? Хотя, рулевой все равно расскажет. Стены и потолок у каюты тонкие, так что он, наверняка, все слышал. А по своему опыту Ника знала, что мужчины любят сплетничать едва ли не больше женщин.
   В двери показался хмурый Картен, прилагавший значительные усилия для сохранения вертикального положения.
   - У новичков на море такое случается часто, госпожа Юлиса, - криво усмехнулся он и посмотрел на окрашенное зарёю небо, где быстро летели рваные облака.
   - Вставайте, ленивые сурки! Надо прибраться. Не корабль, а кабак утром после праздника Нутпена!
   Девушка убрала кинжал под рубаху, сунув его за ремень брюк. Опустив глаза, она проскользнула мимо капитана в каюту. Вряд ли ей стоит ещё раз здесь ночевать. Отыскав пояс с ножнами, она надела его поверх одежды и грустно усмехнулась. Куда она спрячется на этом крошечном кораблике, если команда или капитан вдруг решат "оторваться по полной"?
   Машинально подобрав шкатулку с папирусами, ей почему-то очень захотелось взглянуть на себя в зеркало. Небольшой серебряный кругляшок хранился в корзине, если, конечно, не выпал во время шторма.
   Тем временем Картен толкал матросам пламенную речь, смысл которой состоял в том, что с такими храбрыми и умелыми мореходами можно выбраться даже из Тарара, не то что с какой-то Змеи!
   Криво усмехнувшись, Ника решила дождаться конца выступления, и только когда капитан, рыча, приказал команде начать приборку, вышла из каюты. Едва не столкнувшись с ней в дверях, купец учтиво уступил дорогу, ведя себя так, словно ничего не случилось.
   Одни матросы наводили порядок на палубе, другие вычерпывали воду из трюма. Купин принимал из люка кожаное ведро и выливал его за борт.
   - Мы, что, уже тонем? - пробормотала она, испуганно глядя на Ус Марака.
   Заметив испуг пассажирки, тот снисходительно объяснил, что под ударами волн вода потихоньку просачивается сквозь самые крепко просмолённые доски, и в этом нет ничего страшного.
   - Главное, чтобы её не скопилось слишком много, госпожа Юлиса, - усмехнулся сарвал.
   Успокоившись, девушка попросила помочь ей вытащить корзину, а заодно спросила, не видел ли кто зеркальце? Силач Ус Марак вдвоём с Купином передвинули тюк, и Ника заполучила таки свои вещички. Увы, но серебряный кругляш пропал. То ли свалился за борт, то ли прикарманил кто-то. В последнее верить не хотелось. В отличие от своего капитана, матросы продолжали вести себя очень вежливо.
   Подступала жажда, но девушка знала, что получит свою кружку воды только в полдень. Чтобы хоть как-то отвлечься, решила заняться шкурами. Они хорошо просохли под ветром, но стали твёрдыми, как картон. Когда Ника снимала одну из волчьих шкур, та просто сломалась. Ну, лежать, в крайнем случае, можно и на половинках, а вот укрываться... Её замечательное одеяло из росомах застыло кособоким прямоугольником, словно творение художника авангардиста, и угрожающе потрескивало.
   Оттащив его в сторону, девушка пошла к капитану, уже занявшему своё место на корме. Сидя на складном стульчике, он читал какой-то папирус, время от времени поглядывая на солнце и шевеля губами, словно считая что-то про себя. Заметив пассажирку, купец вежливо улыбнулся.
   - Господин Картен..., - она замялась. - У вас на корабле нет какого-нибудь... жира?
   - Зачем? - удивился озадаченный барец.
   - Надо промазать одеяло с обратной стороны, - охотно объяснила собеседница. - После морской воды и дождя.
   Понимающе кивнув, капитан перегнулся через перильца, ограждавшие корму, и позвал раба. Выслушав приказание, тот нырнул обратно в каюту, где располагался вход в трюм со съестными припасами и водой. Вернувшись, Пуст протянул ей маленький горшочек с плотно обвязанной горловиной.
   Внутри оказался медвежий жир. Поблагодарив любезного купца, Ника вернулась на палубу, где стала осторожно втирать его в шкуры. Плащ меньше всего пострадал от недавней непогоды. Тем не менее, девушка и его обработала, рассудив, что "кожу салом не испортишь".
   В полдень рабы капитана раздали каждому по литровой кружке воды и куску вяленой оленины. Из всех припасов именно мясо хранилось хуже всего, а варить кашу в такой ситуации, никому и в голову не пришло.
   Проживая у аратачей, Ника, чтобы избежать постылого замужества, всерьёз собиралась пройти испытание и стать охотником. Разумеется, старейшины Детей Рыси не собирались позволить ей сделать это. Однако девушка, окрылённая возможностью получить право самой решать свою судьбу, тренировалась по-настоящему. Да и наставник даже не думал давать ей поблажек. Он то и приучил воспитанницу обходиться минимальным количеством воды. Во время охоты зачастую нет времени искать ручей или озеро. Зверь ждать не будет. Поэтому испытание жаждой оказалось для неё не таким уж и болезненным. Хотя пассажирка иногда ловила на себе странные, словно оценивающие, взгляды матросов. Хотя, возможно, это вызвано ночным происшествием, и они просто прикидывают свои шансы после провала капитана?
   И ещё Ника обратила внимание, как то один, то другой моряк, послюнявив палец, с тревогой поглядывали на небо. Ветер, хотя и стих, по-прежнему дул в корму корабля.
   Озабоченная проблемой предстоящей ночёвки, девушка, не долго думая, соорудила для себя новую клетушку. На сей раз матросы специально оставили небольшое пространство между тюками. Хотя Ус Марак счёл своим долгом предупредить пассажирку:
   - Если налетит шторм, тебя может здесь завалить, госпожа.
   - Не такие уж они и тяжёлые, - усмехнулась та, похлопав по плотной материи, перетянутой мохнатыми канатами.
   - Как пожелаешь, госпожа Юлиса, - неодобрительно хмыкнул сарвал. - Только в трюме надёжнее. Да и теплее.
   - Я не замёрзну, - успокоила его собеседница.
   Отказалась она и от предложения капитана вновь разделить с ним его каюту. По крайней мере, пока с неба не хлынет проливной дождь, или волны не смоют все тюки за борт. Явно уловив неприкрытую издёвку в словах пассажирки, тот равнодушно пожал плечами.
   Ночью действительно похолодало. Но тёплые волчьи шкуры и подарок Глухого Грома выручили Нику.
   Восемь дней прошло в безделье и ленивых хлопотах. Матросы, либо занимались мелким ремонтом, либо дремали, прикорнув на солнышке. Капитан и команда с нетерпением ждали, когда же, наконец, утихнет южный ветер, упорно гнавший корабль к северу. Несмотря на обилие уксуса в питьевой воде, уже явственно ощущался затхлый привкус. К жажде добавился голод. После отплытия из стойбища Детей Рыси Ника отдала все съедобные подарки купцу в "общий котёл" и теперь ужасно жалела об этом.
   "Хоть бы орехи оставила, дура", - в который раз ругала она себя, просыпаясь от невозможности съесть приснившееся вкусности и чувствуя сосущую боль под ложечкой.
   Выбравшись из своего закутка, девушка с радостным удивлением поняла, что ветер практически стих. Море медленно колыхалось, отражая чистое небо с постепенно гаснущими звёздами. Не глядя на лениво зевавшего рулевого, сделала свои дела, потом зачерпнула кожаным ведром морской воды и стала умываться. Пока она приводила себя в порядок, на палубу повыскакивали обрадованные матросы.
   - Яроб унял ветер, госпожа! - засмеялся довольный Ус Марак. - Теперь у нас всё получится!
   Ника удивлённо вскинула брови, но потом вспомнила, что так зовут радланского бога.
   Из каюты вышел ужасно довольный Картен. Его осунувшееся лицо сияло.
   - Пуст, Милим, раздайте мясо и воду! - громко приказал он невольникам. - Да добавьте вина! Нам всем сегодня понадобятся силы.
   Потом окинул взглядом притихшую команду.
   - Чего встали? Готовьте весла! Да побыстрее, нутпеновы задницы!
   Торопливо рассевшись на отполированные до блеска скамьи, матросы стали устанавливать весла в уключины.
   - Эй, где еда, бездельники?! - заорал хозяин в приоткрытую дверь каютки. - Плетей захотели?!
   - Сейчас, хозяин! - отозвался испуганный голос раба. - Только мясо нарежем...
   - Здесь настрогаете! - нетерпеливо рявкнул купец. - Каждый миг дорог, а вы колупаетесь!
   Получив свою порцию одной из первых, Ника отошла в сторонку, чтобы не мешать, и стала наблюдать, как моряки торопливо проглатывают вяленую оленину, пряча за пазухой полуобглоданные кости. Не отставая от команды, капитан жадно пил воду с вином и уксусом.
   "Коктейль морской особый", - усмехнулась про себя пассажирка, попробовав намешанное пойло.
   Дожёвывая на ходу, Милим занял своё место у кормы, держа в руках металлическую пластину и всем своим видом показывая готовность к работе.
   - Весла на воду! И раз! И раз!
   Дребезжащий, металлический звук подхватил ритм команд. Зажурчала вода, разбегаясь в стороны от носа судна. Опытный мореход дал возможность гребцам, как следует разогреть мышцы, и только после этого приказал увеличить ход.
   Девушке казалось, что корабль плывёт очень быстро. Она вроде даже почувствовала ветерок на лице. Руки матросов бугрились узлами мышц, лица лоснились от пота. Шестнадцать тяжёлых весел ритмично поднимались и опускались, чтобы вновь вспороть водную гладь. Пройдясь несколько раз туда-сюда по корме, капитан сам встал к рулю. Он то хмурился, то довольно улыбался.
   "Если бы ещё подул попутный ветер", - со вздохом подумала Ника, глядя на лежащую в проходе между лавок мачту. Парус рачительный хозяин убрал в трюм своей каюты.
   Дыхание гребцов становилось всё тяжелее. Кое-кто начал тихонько ругаться сквозь стиснутые зубы. Ус Марак и Жаку Фрес подсели на скамью, и перехватив весло, дали возможность двум матросам перевести дух. Тут же подскочил Пуст с кружкой коктейля и куском мяса. Перекусив и блаженно повалявшись с четверть часа, они вернулись на своё место, а сменщики ушли на соседнюю лавку.
   "Умно", - хмыкнула про себя пассажирка, глядя, как очередная пара торопливо жуёт вяленую оленину. Но поскольку больше ничего интересного не происходило, она стала прикидывать, когда ей могут понадобиться заячьи шкурки, выполнявшие в этом мире функцию средств женской гигиены. Выходило, что через три-четыре дня. Стало грустно. "Хорошо мужикам, - хмурясь, думала девушка. - Никаких таких проблем. Когда захотел, тогда и пошёл. А тут прячься, как заяц-беляк осенью".
   Аратачи, тот народ, где она жила раньше, так вообще считали женщин в "эти" дни существами "нечистыми", с которыми даже разговаривать нельзя. Перед тем, как отправиться в дальнюю дорогу, Ника о многом расспрашивала наставника, не обойдя стороной и данный деликатный вопрос. Бывший Лаций Юлис Агилис успокоил ученицу, объяснив, что столь глупых обычаев на его родине нет. Более того, радлане и многие окрестные народы верили, что в этот период женщины находятся под особым покровительством богини деторождения Элифии, и обижать их не рекомендуется. Даже рабыни получали послабления от своих хозяев.
   Несмотря на такую рекламу, Ника решила не афишировать столь интимные подробности. Шкурок хватит. Только бы шторм не начался. А то ещё придётся перебираться в трюм или в каюту. От одной мысли об этом её передёрнуло. Нет, уж лучше в трюм.
   К вечеру гребцы окончательно выбились из сил. Весла то и дело стукались между собой, сбиваясь с ритма. Матросы зло переругивались, и капитан с видимым сожалением приказал закончить. Измождённые люди вповалку повалились возле своих лавок, жадно хватая ртом воздух. Тут же подскочили рабы Картена с порцией воды и сухарей. Но даже это не вызвало оживления у измученных моряков. Казалось, у них нет сил жевать.
   Стало заметно прохладнее, так что девушке пришлось набросить на плечи меховую куртку. Но матросы не спешили спуститься в тёплый трюм,а словно ждали чего-то, поглядывая на корму, где капитан занимался какими-то загадочными манипуляциями.
   Несмотря на ранние сумерки Пуст принёс на корму маленький светильник, поставив его у самого борта, чтобы случайный ветерок не задул робкое пламя. Поглядывая на небо, Картен вертел в руках ровную палку с короткой поперечиной.
   Когда проступили звезды, капитан, заметно волнуясь, приставил рейку к правому глазу и стал водить по ней свободно закреплённой планкой.
   - Чего это он делает? - спросила заинтересованная Ника у замершего с недоеденным сухарём в руке Ус Марака.
   - Тихо! - шикнул на неё сарвал, но тут же добавил извиняющимся тоном. - Хозяин хочет узнать, как далеко мы отошли к югу, госпожа.
   - Как? - продолжала расспрашивать настырная пассажирка.
   - По высоте Северного кола, её ещё называют Небесным гвоздём, - стал важно объяснять мореход. - Это звезда, вокруг...
   Договорить он не успел.
   Картен сделал на палке пометку угольком и наклонился к светильнику. По тому, как тут же поникли его плечи, Ника со щемящей болью поняла, что попытка вырваться из колец Змеи провалилась.
   Очевидно, об этом догадалась и команда. Тем не менее Купин с отчаянной надеждой крикнул:
   - Ну, что там, хозяин?!
   - Говорите, господин! - не выдержал ещё кто-то.
   - Нас несёт на север, - слова капитана глухо ударили в напряжённую тишину. - Но мы попробуем ещё раз! И у нас обязательно получится!
   - Жертву бы принести, хозяин, - неожиданно предложил Жаку Фрес. - Нутпену.
   - Лучше Яробу! - возразил Вулин. - Пусть пошлёт северный ветер... Или хотя бы западный. Без паруса нам не соскочить со Змеи.
   - Надо было ещё утром сделать, - недовольно проворчал Нут Чекез. - А мы сразу за весла уцепились. Забыли про богов. Вот ничего и не вышло.
   - Жертвоприношение совершим завтра на восходе,- тут же пообещал Картен, спускаясь с кормы. - Сделаем все как надо.
   Моряки, поёживаясь от холода, потянулись к люку, а Ника поспешила укрыться в своём закутке, не желая лишний раз мозолить глаза усталым, разочарованным людям.
   Всю ночь из трюма доносился невнятный шум голосов. Очевидно, команда обсуждала постигшую их неудачу. Она попробовала прислушаться, но не сумев разобрать ни слова, уснула под тихий гул.
   Видимо, капитан решил придать церемонии как можно более торжественный характер. Матросы получили приказ умыться и собраться на палубе гребцов. На корме положили каменные плиты, служившие подставкой для печки, на которой когда-то готовили еду. Развели крошечный костерок. Одетый в чистый хитон, украшенный серебряной пряжкой на плече, капитан аккуратно положил в огонь пару кусочков мяса и запел, воздев к небу украшенные браслетами руки.
  

Движущий толщи воздушные мира своим дуновеньем,
О леденящий Яроб, появись к нам из царства Такеры, 
Неба пустого разбей неподвижность сплошную! 

Парус могучий наполни своею священною силой!

Пусть же корабль остроносый несётся на встречу Нолипу,

Точно туда, где его огнегривые кони

Тяжким галопом взбегают на синее небо!

  
   Запахло жареной кабанятиной. Желудок девушки отозвался на аромат обиженным урчанием. "Ценный продукт на дым изводят", - зло подумала голодная Ника. Стоявший рядом Купин жадно сглотнул слюну. Кое-кто из матросов пытался подпевать, но большинство помалкивало, доверив обращение к богам начальству.
   Когда костерчик прогорел, Картен тщательно смел пепел на дощечку и подбросил в воздух над волнами.
   - Нутпена не забудь, хозяин, - напомнил Жаку Фрес.
   Грозно сверкнув глазами на вмиг стушевавшегося матроса, капитан взял у раба стаканчик, и промочив горло, простёр руки вперёд по ходу корабля. Новый гимн разнёсся над лениво колыхавшимся морем.
  

О водовласый держатель земли Нутпенум, внемли мне
Конник, держащий в руках трезубец, из бронзы кровавой отлитый,
Ты, обитатель глубин сокровенных широкого моря,
Море
владыка, что тяжкими мощно грохочет валами!
О колебатель земли, что, вздымая могучие волны,
Гонишь четверку коней в колеснице, о ты, дивноокий,
С плеском взрываешь солёную гладь в бесчисленных брызгах,
Мира треть получил ты в удел -- глубокое море,
Тешишься, бог и владыка, средь волн со зверями морскими,
Корни земные хранишь, блюдёшь кораблей продвиженье.
Нам же подай честное богатство и мир, и здоровье! 

Дом наш увидеть позволь и гавань родную.

  
   На этот раз подтягивали гораздо дружнее. "Не очень то и складно, - хмыкнула про себя Ника и озабоченно нахмурилась. - А ему тоже мясо швырять будут? На их богов никаких запасов не хватит".
   Закончив пение, купец достал из висевшего на поясе кошелька три жёлтых, блестящих кружочка и продемонстрировав их команде, забросил подальше от судна.
   - Теперь будем ждать, - мрачно проворчал Ус Марак. - Когда боги нас услышат.
   Полная самых мрачных предчувствий, пассажирка медленно кивнула, почему-то вспомнив слова наставника о том, что небожителям частенько нет никакого дела до простых смертных и их надоедливых просьб.
   Как она и опасалась, ожидание сильно затягивалось. Первое время капитан ещё порыкивал на матросов, заставляя делать то одно, то другое. Но, по мере того, как уменьшалась порция, одновременно становясь всё противнее, дисциплина на корабле падала. Изнурённые голодом, а ещё сильнее жаждой, члены команды всё чаще исполняли приказы откровенно медлительно, а то и вовсе делали вид, будто не слышат. Чувствуя глухое недовольство подчинённых, Картен стал реже появляться на палубе и почти перестал стоять у рулевого весла. Несколько раз едва не вспыхивали драки, но могучие кулаки сарвала быстро наводили порядок. Матросы попрятались в трюм.
   Получив порцию пойла, девушка собиралась вернуться в свой закуток, откуда она в последнее время почти не вылазила, пережидая, так не кстати запоздавшие "запретные дни". В трёх шагах сидел, выставив за за борт зад, Дарин и страдальчески морщил бледное, заросшее щетиной лицо. Судя по звукам и запахам, парня мучил понос.
   "Ещё бы! - мысленно хмыкнула пассажирка, отводя взгляд. - От такой то воды. Если ничего не изменится, мы тут скоро усядемся всей командой, как воробьи на проводе".
   Словно отвечая, в животе противно забурчало и отрыгнулось чем-то кислым. Она с тоской посмотрела на содержание своей кружки. Но пить хотелось ужасно. Язык одеревенел, в горле пересохло. Казалось, даже суставы скрипят, как не смазанные шарниры. Организм буквально изнывал от жажды. Заставив себя не думать о Дарине, Ника сделала большой глоток.
   - Эй, госпожа! - окликнул её кто-то.
   Закутанный в невообразимое тряпье, Купин криво усмехался, держа в одной руке миску с водой, в другой кусок лепёшки. - Не замёрзла на палубе?
   - Нет, - отозвалась она с очень нехорошим предчувствием. - У меня одеяло тёплое.
   - Хорошо тебе, госпожа, - завистливо вздохнул выглянувший из-за плеча приятеля Вулин. - А у нас холодно. Хоть бы согрел кто-нибудь перед смертью?
   Нахмурившись, пассажирка постаралась придать лицу самое надменное выражение. Именно так, по её мнению, должна реагировать настоящая аристократка на оскорбительные намёки. Но вот что делать дальше, придумать не могла. Промолчать? Или ответить как-нибудь позаковырестее, затеяв перебранку с простолюдином?
   Прежде, чем она пришла к какому-то решению, раздался грозный рык:
   - Кто это здесь замёрз? - из каюты капитала выбрался хмурый Ус Марак. - Ты, Вулин? Так я тебе сейчас работёнку найду, сразу согреешься.
   Моряк оскалил зубы, но более благоразумный спутник схватил его за плечи и потащил к трюму.
   - Пойдём, пойдём отсюда.
   Ника торопливо допила противную воду.
   - Будь осторожнее, госпожа, - хмуро буркнул старший матрос, тоже замотанный в какие-то тряпки. - Люди злые стали.
   - Спасибо, Ус Марак, - поблагодарила пассажирка, забираясь в свою каморку.
   После близкого знакомства со штормом мех на шкурах свалялся, но они по-прежнему хорошо сохраняли тепло. Закутавшись в одеяло, пассажирка уселась, прислонившись спиной к набитому кожами тюку.
   Послышались чьи-то шаркающие шаги, потом стон и плеск. Очевидно, ещё кто-то решил справить нужду рядом с её закутком. Ника печально усмехнулась. Раньше матросы предпочитали гадить с другого борта. Густое облако вони уже давно сопровождало корабль в его непреклонном движении на север.
   Она сглотнула горькую тягучую слюну. Надо же, вокруг такая прорва воды, а они умирают от жажды. В этом есть что-то неправильное. Стараясь хоть как-то обмануть организм, девушка положила в рот орех, случайно найденный на дне корзины. Этому приёму её научил наставник. На какое-то время жажда притупилась. Вдруг показалось, что передние зубы шатаются. Чуть надавила языком. Так и есть.
   - Вот батман! - взвыла Ника, выплюнув на ладонь красную слюну вместе с орехом.
   Десны кровоточат. В голове замелькали отрывки из давным-давно прочитанных книг. Как же это называется?
   - Цинга! - охнула путешественница. Кажется, эту болезнь вызывает недостаток витамина "С". Или ещё какого?
   - Ну конечно, - пробормотала девушка, вытерев липкий от пота лоб.
   Судя по вкусу того, что она пила, в кружке были только вода и уксус. Похоже, даже вино у капитана закончилось. Или тот просто вылакал его в одиночку.
   - Гадство, - пробормотала Ника, осторожно трогая десны языком. Не хватало ещё остаться без зубов, а стоматологов здесь ещё долго не будет.
   На душе сделалось так мерзко, что она, свернувшись клубочком, тихо заплакала, с головой закрывшись дурно пахнущим одеялом. О чем только думала, дура?! Вообразила себя крутой путешественницей. Теперь вот сдохнешь от голода и жажды, если раньше матросы не замордуют всей командой!
   Поддавшись на уговоры наставника, который и предложил воспитаннице назваться его дочерью, чтобы побороться за родовое имение, Ника предполагала, что может пожалеть о своём решении. Но даже представить себе не могла, что это случится так скоро.
   "У аратачей от жажды точно не помрёшь, - прерывисто всхлипывала девушка, размазывая по щекам вязкие, противные слезы. - А Глухой Гром - лучший охотник племени... да плевать на него! Что, я бы сама себя не прокормила?! Какого черта меня в море понесло?! Аристократка из Хацапетовки!"
   - А всё Отшельник! - процедила она сквозь стиснутые зубы. - Наплёл с три короба... старый козёл!
   Выругавшись ещё раз, пассажирка медленно повернулась на другой бок. В этот раз палуба показалась особенно жёсткой, несмотря на расстеленные волчьи шкуры. Обессилив от переживаний, Ника закрыла глаза. Но голод и жажда не давали уснуть. В ушах появился глухой шум, похожий на еле слышное гудение. Теряя чувство времени, она погрузилась в странное оцепенение, нечто среднее между сном и явью. Желто-красные лучи заходящего солнца ворвались в узкую щель, падая на лицо. В ответ на их ласковое тепло из глаз вновь потекли непрошеные слезы. Сколько ещё раз ей придётся увидеть закат? Пять? Десять? Это вряд ли.
   Отвернувшись, пассажирка крепко зажмурилась. Ну почему всё плохое происходит именно с ней? Предательство любимого человека, насилие, инвалидность, попытки самоубийства, жестокий эгоизм вкупе с травлей собственной матери, и, наконец, попадание сюда. В мир, где ей тоже никто не припас пирогов и плюшек. Вдруг какие-то посторонние звуки прервали сеанс самобичевания.
   " Мышь или крыса?" - лениво подумала она, вспоминая, встречались ли ей на корабле эти милые грызуны. Ника приподнялась на локте, стараясь рассмотреть, действительно ли что-то шевелится в углу у самого входа. Или только кажется? В последнее время она стала плохо видеть в темноте.
   Вдруг одеяло дёрнулось и поползло, словно живое. Инстинктивно вцепившись в мех, девушка хрипло выдохнула:
   - Куда?!
   На миг постельная принадлежность словно замерла в нерешительности, но тут же вновь потащилась к выходу. Сообразив, что одеяло кто-то самым наглым образом тянет снаружи, пассажирка навалилась на него всем телом, надеясь на крепость шкур и крапивных ниток, одновременно судорожно нашаривая кинжал.
   - Отпустите!
   От мысли, что её сейчас обворуют, и остаток дней придётся к тому же ещё и мёрзнуть, отчаяние и жалось к себе превратились в злость. Жизнь опять поставила девушку в такое положение, когда ей вновь нечего терять.
   Клинок вышел из ножен как раз в тот момент, когда самозваную аристократку выволокли на открытую палубу. Хрипло выкрикнув, Ника, приподнявшись, изо всех сил махнула перед собой кинжалом. С криком один из чёрных силуэтов отпрянул, закрыв ладонями лицо. Второй отскочил назад. Тусклый свет луны упал на испуганное лицо Купина с огромными, вытаращенными глазами.
   - Сдурела?! - рявкнул он хриплым, надтреснутым голосом и завопил, брызгая слюной. - Сюда! Все сюда! Госпожа Вулина зарезала!
   - Я и тебе кишки вырежу! - разъярённой кошкой зашипела девушка, с трудом поднимаясь. - Козёл!
   Рот жадно хватал воздух, сердце колотилось так, словно собиралось, проломив ребра, выскочить из груди. Ноги мелко дрожали. Чтобы обрести большую устойчивость, она прижалась спиной к тюку, не сводя настороженных глаз с Купина.
   Рванувший к ней с кулаками матрос едва успел отскочить, уворачиваясь от клинка. Не зря наставник уделял особое внимание именно бою на кинжалах.
   - Госпожа решила ножичком помахать! - проговорил Вулин, отстраняя в сторону приятеля.
   На лице его темнела длинная, обильно кровоточащая царапина, а руки крепко сжимали длинную палку. - Теперь ты с нами не только одеялом поделишься!
   - Приди и возьми! - оскалилась Ника, прекрасно понимая, что в драке против двух мужиков у неё нет никаких шансов. Хотя противники еле держались на ногах, больше напоминая оживших зомби, девушка знала, что и сама выглядит не лучше. Но ещё раз переживать то, что случилось в том мире, она не собиралась. Тем более, что смерть все равно уже рядом.
   - Что тут у вас? - раздался властный голос Ус Марака.
   - Тебя не касается! - огрызнулся Вулин, даже не взглянув в его сторону. - Мы с госпожой сами разберёмся!
   - Этот лариг хотел меня ограбить! - попыталась объяснить Ника, используя одно из подслушанных у моряков ругательств.
   Оскорблённый моряк взмахнул палкой сверху вниз, словно колол дрова. Девушка успела отодвинуться, и деревяшка лишь скользнула вдоль руки, заставив вскрикнуть от боли.
   Бросившись на Вулина, сарвал попытался оттолкнуть его в сторону, но и сам не удержался на ногах. Изнурённые голодом и жаждой мужчины грохнулись на палубу, не прекращая бороться.
   - Эта шлюха в своей норе воду прячет! - неожиданно тонким фальцетом закричал Купин. - Я сам видел! Ей Картен целую амфору дал!
   - Ха! - выдохнула пассажирка, приподнимая закрывавшую вход шкуру. - Иди ищи! Я пью столько же, сколько и вы!
   Не глядя на неё, матрос на четвереньках пополз в закуток.
   - А вы чего встали? - она криво усмехнулась, глядя на притихших матросов, явившихся вместе с Ус Мараком, но не спешивших прийти ему на помощь. - Вдруг он без вас все вылакает?!
   - Есть! - раздался ликующий крик Купина. - Я же говорил! Есть!
   Девушка вздрогнула. Как кто-то мог найти то, что никто не оставлял? Двое моряков ринулись в проход, мешая друг другу.
   - Где? Где вода?
   - Чего это вы? - безмерно удивлённая Ника присела, чтобы заглянуть в собственную каютку, и тут же получила обернутой в тряпье ногой по лбу. Не сумев сохранить равновесие, она тяжело плюхнулась на палубу. А из тесной дыры донеслись крики и звуки ударов.
   - Дурак! Тухлая каракатица! Матеранский лагир! Тут ничего нет! Это же просто папирусы!
   "Ну вот, теперь у меня и писем к родичам нет, - обречённо подумала девушка, пытаясь встать, держась за борт. - Да теперь уже и не надо".
   Вдруг тяжело пыхтящая в стороне куча распалась на две части. Та, что побольше, осталась лежать, хрипя и булькая, а вторая медленно обернулась, вытирая щеку рукой с зажатым ножом.
   - Ус Марак! - ужаснулась Ника.
   Шатаясь и скаля зубы, убийца старшего матроса шагнул к ней. Тут неожиданно ему под ноги выкатились незадачливые искатели воды. Двое, тяжело дыша и отчаянно хватая ртом воздух, лупили третьего.
   - Наврал, селёдка вонючая! Лагир, моча шлюхи!
   - Я не знал! - хрипло завывал Купин. - Не знал! Думал, у неё есть!
   Замешкавшись у внезапно возникшего препятствия, Вулин хотел обойти драчунов, но, внезапно остановившись, ткнул одного из них ногой в бок.
   - Вода у хозяина! А, может, и вино ещё осталось! Взломаем его халупу! Хоть выпьем перед смертью.
   Он бросил злобный взгляд на замершую от страха пассажирку и растёр по шее набежавшую со щеки кровь.
   - Ты, шлюха, все равно никуда не денешься. Только водички попьём и тебя уважим.
   Вулин дурашливо захихикал:
   - Госпожа!
   Затем помог подняться тяжело дышащему приятелю.
   - Да брось ты этот навоз! Пошли к Картену!
   - Да! Да! -радостно закивал тот. - Пойдём... Только... С ним ещё и рабы. Тоже, наверное, сыты и воды...
   Купин с видимым усилием сглотнул.
   - Хозяин им, небось, тоже не жалел.
   Вулин на миг замер.
   - Да, вдвоём с ними не справиться.
   Он перевёл взгляд на все ещё лежащих на палубе моряков. Сил драться у них уже не оставалось, и они только переругивались, выплёвывая грязные непристойности.
   - Ползите в трюм к нашим. Скажите, я убил Ус Марака и хочу перед смертью пожрать и побаловаться с аристократкой.
   Мужчина опять стёр кровь со щеки.
   - Кто со мной, пусть вылезают. На остальных мне плевать, нам больше достанется. Ну, что уставились? Жить - чуть-чуть осталось, так вы ещё тут канителитесь!
   Отвесив Брек Карсангу хорошего пинка, Вулин, подхватив палку, заковылял к корме, где размещалась каморка Картена.
   - Жди, госпожа! - хихикнул, сверкнув беззубым ртом, Купин. - Я вторым буду.
   Проводив их ошалелым взглядом, девушка, не понимая зачем, бросилась к Ус Мараку. Все же этот человек относился к ней гораздо лучше других моряков и даже погиб, защищая от подонков.
   Справа от тела образовалась огромная тёмная лужа. Стараясь не вступить в кровь, Ника опустилась на колени, с удивлением и ужасом обнаружив, что сарвал ещё жив. Широкая грудь с хрипом втягивала воздух, с каждым выдохом изо рта выплёскивалась новая порция крови. Сильный и красивый мужчина умирал тяжело. Жизнь не хотела покидать могучее тело, причиняя ему нестерпимые муки. Заметив склонившуюся над ним пассажирку, стекленевшие глаза вспыхнули в последнем усилии.
   - Это ты, госпожа?
   - Конечно, - пробормотала она сквозь хлынувшие слезы.
   - Он спрятал в поясе нож, - словно извиняясь, пробормотал Ус Марак. - А то бы... Я бы...
   - Ты бы, конечно, справился с ним, - растягивая губы в вымученной улыбке, кивнула девушка. - Ты же такой сильный... И храбрый.
   Вновь повинуясь безотчётному порыву, Ника сделала то, на что никогда бы не решилась при других обстоятельствах. Наклонившись, она провела рукой по заросшей жёсткой щетиной щеке и поцеловала умирающего в покрытый испариной лоб.
   Со стороны капитанской каюты долетел громкий стук, треск дерева и звенящий голос Картена.
   - Пошли прочь, шелудивые собаки! Какая вода?! У меня нет! Клянусь бородой Нутпена и задницей Диолы! Не веришь?! Тогда -- получай!
   Раздался глухой звук ударов. Лязг металла, чей-то дикий, полный боли крик, затем неистово завизжал Купин.
   - Вулин! Вулин! Хозяин убил Вулина!!! Бей его!
   Вновь затрещало дерево, послышались крики и шум драки.
   Вдруг рука Ус Марака вцепилась ей в край рубахи.
   - Госпожа, у меня в Канакерне семья... Проследи, чтобы Картен их не обидел...
   Он с судорожным всхлипом втянул воздух.
   - Не хочу, чтобы мои дети голодали... Или стали рабами. Я свободный гражданин города, им и умираю.
   От этих слов горло сжало так, что Ника не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только слезы ещё сильнее потекли по впалым щекам.
   - Не оставь их, госпожа! - прохрипел сарвал.
   "Да мне самой осталось жить лишь на полчаса больше!" - едва не вскричала она, но в умирающих глазах светилась такая надежда, что девушка только кивнула.
   Ус Марак дёрнулся и затих. Прижав к груди неожиданно тяжёлую голову матроса, девушка завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Её слезы капали на заострившееся лицо, еле различимое во внезапно наступившей темноте.
   У капитанского жилья продолжал визжать Купин, и доносились звуки свалки. Ника сжалась, словно ища защиты у мёртвого сарвала, и тут что-то упало ей на руку, а затем холодом обожгло шею. Раздался звучный шлепок по кожаному рукаву рубахи.
   Девушка вскинула голову. Полнеба закрывала плотная, невесть откуда взявшаяся туча. Потянуло прохладой, и корабль ощутимо дёрнулся от порыва ветра.
   - Дождь! - отчаянно завопила она, вновь поцеловав убитого в начавший остывать лоб, тут же всхлипнув от жалости.
   - Ну как же так!? Батман! Ну почему не раньше-е-е! Хотя бы на полчаса, и ты был бы жив! Гадство! Что же всё так плохо то?!!
   Капли с грохотом барабанили по палубе.
   - Что встали?! - резанул по ушам ликующий крик Картена. - Разворачивайте парус, надо собрать воду! Милим, тащите бочонки и кувшины! Всё, что есть! Да пошевеливайтесь, ленивые бездельники! Боги послали нам ещё немного жизни!
   Мореход громогласно расхохотался.
   Осторожно опустив тело Ус Марака, пассажирка бросилась в свой закуток, спасать вещи, уцелевшие после неудачного обыска.
   У входа валялось скомканное одеяло, неудачная кража которого послужила поводом к началу кровавой заварухи на умиравшем от жажды корабле. Под ноги попалась круглая шкатулка. Опустившись на четвереньки, девушка стала торопливо шарить в темноте. Корзина на боку, куча заячьих шкурок. Пальцы наткнулись на смятый папирус. "Ну хоть что-то осталось", - с облегчением подумала Ника, на ощупь затолкав его в ларец. Кстати нашлась и крышка, а с ней и два последних письма. Скомканных, но вроде целых. Запихав все в корзину, уложила сверху одеяло и кое-как умудрилась прикрыться плащом.
   Корабль уже заметно качало, что не мешало радостно скалящимся матросам, растянув парус, спустить его на палубу гребцов. Где невольники капитана, отодвинув в сторону мёртвые тела, подставляли под бежавшую струю разнообразную посуду.
   Отыскав сбегавший по образовавшимся сбоку складкам ручеёк, девушка подставила под него сложенные ладони и напилась холодной, аж зубы заломило, удивительно вкусной воды.
   - Не мокни, госпожа! - донёсся сквозь шум дождя полный надежды крик капитана. - Иди в каюту, там сухо.
   И тут же зло рявкнул:
   - Эй, Пуст, тупая скотина! Тащи новую посуду, видишь, уже мимо льётся!
   Утолив жажду, Ника, подумав, решила воспользоваться предложением Картена. Но сунувшись в дверь, тут же столкнулась с рабом, прижимавшим к груди большую, пузатую амфору.
   - Ты долго будешь там копаться! - раздражённо выкрикнул из темноты каюты Милим. Дёрнувшись, но не решаясь опередить знатную пассажирку, невольник тихо заскулил, словно побитый щенок.
   "Нет, - подумала та, уступая дорогу. - Здесь я буду только мешаться".
   Едва не споткнувшись о труп Вулина, она шагнула к борту, где сразу же наткнулась на Жаку Фреса
   - Тише, госпожа! - раздражённо вскричал моряк, держа обоими руками миску с дождевой водой. - Прольёшь!
   Учитывая непрекращающийся дождь, опасение показалось Нике совершенно идиотским. Судно сильно качнулось, матрос присел, одновременно хватаясь за борт.
   - Жаку Фрес!!! Где ты, старая шлюха! - проорал капитан. - Быстро смени Брег Калсага! Ему только за свои яйца держаться, а не за руль!
   Матрос затравленно взглянул на пассажирку.
   - Госпожа, там в трюме Дарин. Отнеси ему воду, он сам уже не встаёт.
   Едва дождавшись кивка, он сунул Нике миску и торопливо зашагал на корму.
   С усилием откинув тяжёлую крышку люка, она случайно попала пальцами в треугольные вырезы, в досках, на которые раньше не обращала внимания. Прищемив кожу, девушка выругалась и тут же скривилась от ударившего снизу запаха, который показался отвратительным даже её привычному к вони вигвамов обонянию. Осторожно, стараясь не расплескать воду, спустилась на грязный пол и стала неловко освобождаться от плаща и корзины. Отодвинув вещи к стене, негромко позвала.
   - Эй, есть здесь кто-нибудь?
   Откуда-то из темноты, где тускло желтел робкий огонёк светильника, донёсся слабый голос.
   - Кто тут?
   - Я, Ника Юлиса, - буркнула она, пробираясь между кучами тряпья и мокрых шкур, источавших тошнотворный аромат.
   Из мрака показалось бледное, похожее на обтянутый кожей череп, лицо с большими, болезненно блестевшими глазами. От тошнотворного аромата заслезились глаза. Похоже, несчастный уже не имел сил выйти на палубу и гадил под себя.
   С трудом преодолевая отвращение, девушка поднесла миску к покрывшимся запёкшей плёнкой губам. Сделав большой глоток, больной в бессилии упал на свалявшуюся овчину.
   - Спасибо, госпожа, хоть водички попил перед смертью.
   - Теперь-то зачем умирать? - попыталась улыбнуться Ника. - Вот кончится дождь, сварим кашу, поешь и сразу выздоровеешь.
   - Нет, госпожа, - с обречённой уверенностью возразил Дарин. - Умру я... Скоро. Сил нет терпеть. Все внутренности наружу вылетели, ничего не осталось.
   Он в изнеможении закрыл глаза, а девушке опять захотелось заплакать.
  
  
   Картен молился горячо, истово, страстно, не замечая ни холодного ветра, ни дождя, постепенно превратившегося в мелкую, клубящуюся в воздухе водяную пыль.
   "Яроб, ветров владыка, помоги! - беззвучно шептали его губы, а глаза непрерывно обшаривали посеревший горизонт. - Развей эту пелену, и, клянусь, я приведу в твой храм барана. Нет, телёнка! Лучшего телёнка, какого только найду на рынке Канакерна!"
   Капитан чувствовал, что направление ветра сменилось. Но как узнать, откуда он дует, если небо затянуто пеленой облаков. Вот если бы увидеть восход.
   - Я пошлю десять серебряных риалов в твоё святилище в Обию! - почти вслух произнёс отчаявшийся купец.
   И тут, словно в ответ на его мольбы, в разрыве туч мелькнули затухающие звезды.
   - Благодарю тебя, Яроб! - моргая повлажневшими глазами, пробормотал Картен.
   - Оденьтесь, хозяин, - раб заботливо набросил ему на плечи длиннополый кожаный плащ.
   - Не мешай! - огрызнулся хозяин, продолжая с напряжённым вниманием следить за горизонтом.
   Вот ещё раз показался клочок неба, и ещё. Мореход застыл, забыв обо всем на свете. Забившись под натянутый парус, матросы довольно гомонили, жуя сухари и запивая их дождевой водой.
   "Хорошо быть таким тупым, - презрительно поморщился мореход. - Сейчас набил брюхо, и плевать, что будет завтра".
   Громкий всплеск на миг отвлёк его внимание. Капитан хотел спросить, но тут заметил, как Марбет с Нутом Чекезом бросают за борт ещё одно тело.
   - Проклятые мерзавцы! - выругался Картен себе под нос, вспомнив короткой бой, когда обезумевшие от жажды матросы ломились в каюту.
   Ударившая по глазам вспышка оборвала воспоминания. Лучи восходящего солнца, пробившись сквозь плотный слой облаков, осветили несчастное судно. Опытному мореходу понадобилось пара секунд, чтобы понять, насколько благоприятен начинавший крепчать ветер.
   - Эй, трюмные тараканы! - завопил он так яростно, словно и не голодал вовсе. - Ставьте мачту, поднимайте парус. Боги опять улыбаются нам!
   Удивлённые матросы повыскакивали из-под импровизированного навеса и тревожно уставились на хохочущего капитана.
   - Ветер сменился, мужи Канакерна! - заговорил стихами купец. - Дует теперь он туда, где живут наши семьи!
   Но, видя, что слушатели все равно его не понимают, раздражённо рявкнул:
   - Мачту ставьте, тупые сурки! Наш ветер! Или вы так хотите в царство Такеры!?
   Усталые, измученные люди восторженно завопили, глядя с обожанием на своего предводителя и совсем позабыв, что совсем недавно собирались его убить.
   Быстро, откуда только силы взялись, освободили лежавшую на палубе мачту, хотя работе и мешала все более усиливавшаяся качка. Радостный суматошный гомон разорвал резкий крик боли. Мокрое, напитавшееся влагой бревно выскочило из обессиленных рук.
   - Коровы неуклюжие! - вскричал Картен, с силой ударив кулаком о борт.
   Ал Жорк запрыгал на одной ноге.
   - Кажется сломана, хозяин!? - жалобно проблеял он, глядя на капитана с палубы гребцов.
   - Пошёл в трюм! - раздражённо махнул рукой тот, тут же забывая о неуклюжем матросе. - Куда? Левее! Да уберите вы эти тюки, не то все лапы переломаете!
   Купец взглянул на небо, где быстро летели большие, рваные облака. Стало ясно, что ветер дует с севера или, скорее, с северо-запада, что подходило для них почти идеально. Услышав удивлённые возгласы, посмотрел на палубу, тут же заметив среди суетящихся матросов высокую, стройную фигуру пассажирки. Поморщившись, собрался отослать её в трюм или в каюту, но передумал: "Ничего с ней не случится, девка здоровая, а у меня и так мало людей".
   Мачта с грохотом встала в гнездо. Команда бросилась поднимать парус. Когда послышался сдавленный треск, капитан невольно затаил дыхание. Уж больно тяжела казалась пропитанная водой ткань Но вот парус начал выгибаться подобно сытому брюху, и корабль, набирая скорость, заскользил по горбатым волнам.
   Только тут мореход почувствовал, как он устал, замёрз и проголодался. На корму медленно поднялся Крек Палпин. Такой же, как все, бледный, худой, с глубоко запавшими глазами, в насквозь промокшей одежде.
   - Дарин умер, хозяин, - сказал он, пряча взгляд и заметно дрожа. - И это... Нам бы согреться.
   - Вина больше нет! - отрезал Картен.
   - Да я не о том, - понимающе отмахнулся матрос. - У нас шкур в трюме полно. Вот в них хоть завернуться, что ли? Не то все свалимся в лихорадке.
   Он многозначительно шмыгнул носом.
   - Держи по ветру, - приказал капитан рулевому, и секунду поколебавшись, отдал свой плащ.
   В каютке заботливые рабы уже приготовили сухую одежду. Надевая тунику, он буркнул стоявшему в углу Пусту:
   - Достань десяток оленьих шкур.
   Невольник удивлённо вскинул брови, но с помощью Милима тут же отодвинул в сторону ковёр, под которым прятался большой квадратный люк. Отодвинув крошечную задвижку, раб нырнул в трюм. Послышалась возня, что-то упало.
   - Осторожнее там! - раздражённо вскричал купец, присаживаясь на корточки. - Сломаешь что-нибудь, за борт выкину! На корабле калеки не нужны.
   - Хорошо, хозяин, - испуганно проблеял Пуст, подавая приятелю туго свёрнутый рулон, по краям топорщившийся рыже-серой шерстью.
   Сложив шкуры в охапку, словно поленья, Крек Палпин ушёл, глухо бормоча благодарности. Едва закрылась дверь за матросом, Милим достал из тайника медный кувшин. Не дожидаясь, пока раб наполнит стакан, Картен вырвал его и жадно припал к горлышку.
   - Это последнее вино, хозяин, - чуть не плача, пробормотал невольник.
   - Сколько ещё сухарей осталось? - блаженно жмурясь, поинтересовался купец, пропустив его речь мимо ушей.
   - Две корзины, - быстро ответил Милим и поспешно добавил. - Но есть ещё полмешка фасоли. Можно кашу сварить.
   - Не промокла? - нахмурился господин, усаживаясь на вновь расстеленный ковёр.
   - Нет, хозяин, - заверил раб. - Я проверял. Сухая.
   - Жрал, наверное? - беззлобно буркнул Картен. - Смотри, поймаю, убью!
   Милим рухнул на колени.
   - Что вы говорите, хозяин?! Да как я осмелюсь?!
   - Ладно, - морщась, отмахнулся капитан, привалившись спиной к перегородке. - Жаль, с такой погодой огня не разведёшь. Ладно хоть теперь вода есть.
   Взяв из рук невольника кружку, он стал отмачивать в ней каменно-твёрдый кусок лепёшки.
   Жаль только отдохнуть ему не дали. Отказываясь просыпаться, мореход махнул рукой, отгоняя того, кто тряс его за плечи. Но испуганный крик: "Хозяин, ветер!" - заставил открыть глаза.
   В открытую дверь всунулся завёрнутый в оленью шкуру Марбет. Пол и стены ходили ходуном, снаружи доносился скрип и дребезжащий звук натянутых канатов.
   Поймав осмысленный взгляд капитана, матрос крикнул:
   - Ветер сильный, хозяин. Парус надо спустить. Как бы мачту не сломало.
   Просыпаясь на ходу, мореход поспешил покинуть каюту. В небе так же теснились рваные, клочковатые облака, сквозь которые пробивались весёлые, яркие лучи солнца. Выгнутый беременным брюхом, коричнево-серый парус тащил судно за собой. Раздался то ли скрип, то ли треск. Сердце капитана ёкнуло. Нет, только не сейчас! Но срубленное в Рифейских горах дерево стояло неколебимо, как скала.
   - Ничего с ней не случится! - купец хлопнул по спине Марбета и поднялся на корму, где стоял Жаку Фрес, с тревогой оглядывавший громоздящиеся вокруг водяные холмы.
   Отстранив матроса, капитан сам взялся за рулевое весло, тут же почувствовав упругое сопротивление моря.
   - Двое убиты, и Дарин умер, - проворчал рулевой. - У нас мало гребцов. Если ещё и парус потеряем...
   - Ты хочешь вернуться домой, Жаку Фрес? - раздражённо вскричал Картен, и не дожидаясь ответа, произнёс. - Я тоже. Если ветер с утра не менялся, мы уйдём от Змеи. А мёртвых пусть примет Нутпен.
   Разглядев впереди череду волн, капитан чуть повернул руль, чтобы корабль встретил их носом. Послушно сменив направление, судно бодренько вскарабкалось на водяную горку, на миг распахнув горизонт. Но вокруг по-прежнему расстилалось горбатившееся волнами безбрежное море.
   Даже не представляя, где они находятся, капитан твёрдо знал, что нужно плыть на восток к Версиуму. Вообще-то мудрые философы и жрецы именовали так весь населённый людьми мир. Но среди мореходов Западного моря это название закрепилось за Континентом, огромным массивом суши, необозримо протянувшемся с юга на север, и великим множеством островов, густо разбросанным у его берегов.
   Первые поселения цивилизованных народов возникли там ещё в незапамятные времена. Но настоящие города появились только полтораста лет тому назад. Когда на берега Западного моря через Рифейские горы устремились беженцы, спасавшиеся от бушевавшей в радланской империи гражданской войны.
   Легко договорившись с местными дикарями, они стали строить новые укрепления и верфи, разбивали сады, сажали хлеб. Занялись торговлей и разбоем, путешествуя вдоль Континента и прилегающих островов.
   Мало кто из них решался углубляться в океан. Мореходов страшили дальние расстояния, штормы и коварство Змеи. О которой им с удовольствием поведали те из варваров, кто занимался рыболовством. Случалось, их утлые лодчёнки заносило на край могучего течения. А потом кое-кто из пришельцев лично познакомился с характером дочери Нутпена и Такеры.
   Это обстоятельство сильно сокращало число любознательных. К тому же, в тех местах и делать-то оказалось особенно нечего. Не даром Вотунис Мерк, отец Картена, назвал открытую им землю Некуимом, то есть, "никудышной" или "бесполезной". И только случайно оказавшийся у аратачей сапфир заставил его вернуться ещё раз. Потом выяснилось, что драгоценных камней там достаточно, чтобы оправдать любой риск.
   Кое-кто из коллег Картена попытался следовать за ним, но находили лишь поросшие лесом пустынные берега или примитивных варваров с жилищами из дерева и каменным оружием, не имевших ничего ценного с точки зрения цивилизованного человека.
   Удачливый купец только посмеивался, свято храня тайну реки под странным названием Маракана и племени, живущем на её берегах. Именно сапфиры стали основой благополучия рода Мерков. На средства от их продажи построили большой дом, приобрели землю с рабами, а сам Картен даже добился избрания в городской Совет, устроив гражданам Канакерна шумный праздник с уличными музыкантами, акробатами, дармовой выпивкой и призовыми боями. Несмотря на высокое положение, советник опасался доверять свой главный секрет чужакам и предпочитал сам плавать в Некуим. Но только в этом походе он на какое-то время потерял надежду вернуться. И вот теперь она вновь появилась.
   Желание вырваться из объятий Змеи оказалось столь велико, что капитан упорно не желал слушать ни жалобную песнь туго натянутых канатов, ни зловещего потрескивания мачты. Глядя на бушующее море он раз за разом читал волшебное заклинание. Волны швыряли летящий вперёд кораблик, словно игрушку. Несколько раз Жаку Фрес и Крек Палпин предлагали спустить парус. Но Картен только усмехался, крепче сжимая рулевое весло и отрицательно мотал головой.
   Однако, вскоре шторм разыгрался настолько, что капитан уже не мог удерживать его в одиночестве. Пришлось звать на помощь рулевого. Вцепившись в весло, они направляли стремительно мчащийся корабль навстречу громоздящимся волнам.
   Несмотря на усталость, холод и ясное понимание нависающей опасности, капитан почувствовал, как в душе чувство восторга перед схваткой бога ветров Яроба с Нутпеном смешивается с уверенностью в своих силах. Подобное состояние охватывало Картена всякий раз, когда он видел перед собой цель и твёрдо рассчитывал победить. Упираясь промокшими ногами в сырую палубу, мореход засмеялся, словно бросая вызов шторму.
   Матрос с опасливым удивлением взглянул на начальника. Видимо, в отличии от него, Жаку Фрес не слишком верил в удачу.
   - Боги на нашей стороне! - ободряюще скалился капитан. - Поверь, я знаю это.
   - Пусть бессмертные услышат тебя, хозяин, - криво усмехнулся рулевой.
   В круговороте ветра и волн они быстро потеряли счёт времени, лишь изредка бросая короткие взгляды на то и дело мелькавшее в разрывах облаков солнце.
   С ужасающим треском, подобным смертельному стону, рухнула мачта, пав под натиском шторма.
   - Рубите канаты! - не растерявшись, заорал Катрен.
   Из-за кормовой надстройки выскочили Марбет и Претин.
   Тяжесть рухнувшей мачты сейчас же повела судно в сторону. Изнемогая, рулевые пытались удержать его поперёк волн.
   - Торопитесь, дети Тарара! - отчаянно вопил капитан, почти физически ощущая, как трещит в запредельном напряжении рулевое весло. - Если ещё жить не надоело!
   Случись ему обломиться, корабль встанет боком и перевернётся. Тогда наступит конец. Никому уже не выжить в этих холодных водах.
   Матросы отчаянно махали топорами. Один канат, другой, третий.
   - Ну, что же ты, Нутпен?! - взмолился купец, с ужасом глядя на огромный, неумолимо приближающийся водяной вал, увенчанный пышным пенным гребнем. - Помоги! Клянусь, подарить твоему храму десять золотых имперов!!!
   Судно вздрогнуло, освобождаясь от лишнего груза, и тут же врезалось носом в водяную стену. Казалось, половина моря рухнуло на палубу.
   - Марбет!!! - отчаянно завопил Претин. - Держись, я иду!
   Выронившего топор матроса едва не смыло. В последний момент уцепившись за край борта, он висел над бурлящей бездной, хрипя и взывая о помощи.
   Жаку Фрес рванулся было к нему, но капитан яростно рявкнул:
   - Стоять! Руль держи. Смерти нашей хочешь?! Ещё ничего не кончилось!
   К счастью, приятель успел прийти на помощь и, ругаясь, выволок обессиленного Марбета на палубу. Привлечённые криками, из трюма выбрались матросы. Даже пассажирка вылезла, тоже, очевидно, желая узнать, что случилось.
   Судно сбавило ход, но всё ещё двигалось подгоняемое порывами ветра. Повторилось то, что случилось больше месяца назад. Только теперь корабль, кажется, все же удалялся от вечно спешащего на север течения.
   Тем не менее, Картен ещё не был уверен окончательно в том, что им удалось вырваться из смертельных объятий Змеи до того, как они потеряли мачту.
   Словно выплеснув свою ярость в огромной водяной горе, море стало успокаиваться. Волны уже не шли сплошным потоком, а их вершины больше не топорщились устрашающими пенными шапками. К вечеру шторм стих на столько, что Картен смог отдать руль матросам, а сам, забыв об отдыхе, приказал принести измерительный посох.
   Как и много дней тому назад, собравшиеся на палубе матросы, затаив дыхание, наблюдали за действиями капитана. Хотя, даже без измерения стало заметно, что Северный кол заметно опустился над горизонтом. Тем не менее, Картен выполнил все необходимые манипуляции, и только окончательно убедившись в правильности первоначальных предположений, гордо заявил:
   - Мы ушли от Змеи! Теперь идём на восток. Вода есть, остались сухари и фасоль, не умрём.
   Команда ответила довольным гудением. Люди вновь обрели надежду, так необходимую в неверной судьбе морехода.
  
  
   Глава II
  
  
   Новые знания о море, землях и людях
  
  

Меня всегда поражала невероятная

сложность жизни, всех происходящих

вокруг нас явлений, а также и

человеческих взаимоотношений.

Нет ничего простого на этом свете. В любом

злодеянии есть элементы справедливости,

в любом добром деле - семена зла.

Герберт Уэллс.

Тоно Бенге

  
  
   - Людей мало, госпожа, - тяжело вздохнув, объяснил свою просьбу Картен. - Мачту потеряли, остались только весла. Я даже своих бездельников за них посажу.
   Он кивнул в сторону палубы гребцов.
   - Ты уж помоги, ну нет у меня на корабле стряпухи, - несмотря на вежливые слова, в голосе капитана ясно слышались требовательные нотки.
   - Хорошо, - немного растерянно кивнула пассажирка. - Но разве у нас осталось что-то кроме сухарей? Или ты хочешь размочить их в горячей воде?
   Купец удивлённо хмыкнул:
   - Не плохая мысль. Но у нас есть немного фасоли.
   - Хочешь, чтобы я сварила кашу? - удивилась Ника.
   - Что ты! - замахал руками купец. - Её и на пару раз не хватит! А кто знает, сколько ещё идти до ближайшей земли? Похлёбку готовь с фасолью... и кожей.
   Криво усмехнувшись, он поинтересовался:
   - Не пробовала такое блюдо в своих лесах?
   - Нет, господин Картен, - покачала головой собеседница. - Всякое есть приходилось, но до шкур дело как-то не доходило. Я даже не знаю, что с ней делать?
   - У нас всему научишься, - как-то двусмысленно хмыкнул мореход. - Главное, куски поменьше нарезать и подольше варить.
   Он посерьёзнел.
   - Вам все принесут. Останется только за огнём следить. Загорится палуба - пропадём.
   Девушка понимающе кивнула.
   Невольники уложили каменные плиты, поставили печку, принесли откуда-то засаленные до невозможности ремни непонятного происхождения, большой кувшин с дождевой водой и маленькую миску фасоли.
   Обеспечив повариху всем необходимым, Пуст и Милим присоединились к матросам на палубе гребцов. Их хозяин встал к рулевому веслу, а Ал Жорк взгромоздился на тюк с металлической пластинкой, готовясь отбивать такт.
   - Весла на воду! - бодро выкрикнул Картен, и выждав пару секунд, тягуче скомандовал:
   - И-и-и раз! И-и-и раз!
   Зазвенел металл, подхватывая слова капитана. Корабль неторопливо двинулся вперёд.
   В отличие от моряков, Ника добывала огонь с помощью двух плашек, палочки и крошечного лука. Осторожно раздув задымившийся кусочек пакли, девушка сунула его в печь. Убедившись, что мелко наломанные щепки затрещали охваченные весёлым пламенем, быстро перебрала фасоль, выбрасывая мелкие камешки, обломки веточек и мышиный помет.
   С того шторма, в котором судно лишилось мачты, прошло два дня. Всё это время моряки довольствовались размоченными сухарями. Хорошо, хоть дождь избавил их от жажды, дав возможность не только напиться, но и пополнить запас воды. Только голод никуда не делся. И хотя матросы не садились за весла, приходилось то и дело вычерпывать воду из трюма, что также требовало сил, которых у людей осталось и так не много. Наконец, сегодня Картен решил поставить печку и накормить команду горячим варевом.
   Кромсая бронзовым ножом широкие засаленные ремни, Ника могла только догадываться, на сколько отвратительным окажется вкус этого блюда. Побросав кусочки кожи в котёл, она с тоской посмотрела на море. Где-то там в глубинах вод ходят табуны, стаи или как их там? В общем, огромное количество селёдки, скумбрии, горбуши и прочего минтая с креветками. А ей приходится есть эту гадость!
   Со злости девушка промахнулась и задела палец кончиком лезвия. Пососав ранку, сплюнула за борт кровавую слюну.
   "Ну и дурак же этот Картен и прочие мореплаватели, - с раздражением думала она, укладывая на разделочную доску "свежий" старый ремень. - Нет, чтобы взять с собой какую-нибудь сеть или хотя бы удочку".
   Вспомнив потрясающий вкус копчёной рыбы, девушка прикрыла глаза и нервно сглотнула набежавшую слюну. Приобретённый в этом мире опыт давно приучил её рассчитывать только на свои силы. "Хочешь есть, не жди, когда кто-то накормит. Добудь еду сама", - вот, пожалуй, главный принцип первобытной жизни.
   Удивляясь и ругая себя последними словами за то, что такая простая и гениальная мысль не пришла в голову раньше, пассажирка едва не бросилась на поиски заменителя лески, удилища, крючка и червяков. Если судить по мультикам, книгам и фильмам, именно на них ловят настоящие рыбаки.
   Но благородный порыв тут же пресёк резкий окрик Картена:
   - Куда, госпожа?! За печкой следи.
   Сердито дёрнув плечами, Ника приподняла деревянную крышку с котла, где в кипятке кувыркались неприглядного вида обрезки. Пахло гадко, но съедобно.
   "Как у старого киоска с шаурмой на Школьной", - почему-то вспомнила она с лёгкой ностальгией.
   Зачерпнув деревянной ложкой, хлебнула бульончику. Горько, но есть можно. Рискуя, пожевала шатавшимися зубами жёсткий, как подошва, кусок. Хотя, что ещё взять с ремня?
   - Ну как, госпожа Юлиса? - смеясь, крикнул купец. - Уварилась?
   С трудом пропихнув в желудок измочаленный комок, стряпуха отрицательно покачала головой:
   - Суховато ещё.
   Сняв пробу в следующий раз, девушка не уловила особой разницы, зато обратила внимание на то, что гребцы уже еле шевелят вёслами. Решив, что после такой гребли и долгой голодовки они и кирпич сожрут, сыпанула в котёл фасоль, украдкой бросив одну в рот.
   Варево получилось отвратительным на вкус, цвет и запах. Тем не менее, усталые моряки ели так, что за ушами трещало. Да и пассажирка от них не отставала, забыв, что "настоящая леди ест как птичка".
   "Вас бы на этот кораблик, - с раздражением думала Ника, обращаясь к невидимым аристократкам. - Пожить с месяц в окружении солёной воды и голодных, во всех смыслах, матросов. Поглядела бы я на ваши холеные породистые рожи".
   Она зло хлопнула себя по руке, растирая между пальцами не успевшую увернуться блоху.
   Солнышко припекало и почти вся команда улеглась на тёплую палубу переваривать непривычно сытный обед перед новым сеансом гребли. А стряпуха, посчитав свою миссию выполненной, занялась воплощением мечты.
   В качестве лески подойдёт нить из крапивы, запас которой она захватила с собой на всякий случай. Палку под удилище найти тоже не проблема. Червей можно попробовать заменить на куколки каких-то насекомых, найденных в щели трюмной перегородки. Но где взять крючок?
   Девушка обратилась к Картену. Дремавший купец долго не мог понять, что хочет от него знатная пассажирка. А разобравшись, беспощадно поднял её на смех.
   - Это вам не Маракана, госпожа Юлиса. И не ваши лесные ручейки с озерками. Вы ничего не поймаете в здешних водах, во всяком случае, не на такую снасть. Ерундой не занимайтесь.
   Однако, ни обидные слова, ни откровенно издевательский тон уже не могли смутить охваченную энтузиазмом девушку. Набычившись, она уныло пробубнила:
   - А я попробую!
   Пихнув развалившегося морехода, Ника взяла свою корзину и вышла из каюты. Кроме заячьих шкурок, одежды и мелочей на самом дне лежали несколько запчастей, оставшихся от её инвалидного кресла, тоже залетевшего в этот мир. Наставник посоветовал взять их с собой и отдать какому-нибудь искусному кузнецу, чтобы тот сделал кинжал из этого превосходного металла. Используя железки не по назначению, путешественница кое-как согнула бронзовую иглу. Умудрившись при этом сильно распороть себе палец. Продезинфицировав рваную рану единственным доступным способом, крепко замотала куском тряпочки.
   "Ни тебе йода, ни зелёнки, ни противостолбнячной сыворотки, - мрачно думала она, глядя, как быстро пропитывается кровью повязка. - Пописала на пальчик, и всё".
   Пыхтя, шипя и ругаясь, девушка все же соорудила какое-то подобие рыболовного крючка с хищно изогнутым жалом. Странные звуки и эксцентричные выкрики привлекли внимание отдыхавших матросов. Самые любопытные подошли ближе, почтительно интересуясь её непонятными манипуляциями.
   В отличие от своего капитана, они не стали смеяться над знатной пассажиркой. Однако так кривили свои небритые рожи, что сразу стало понятно их истинное отношение к затее.
   Но хмурая девица продолжала упрямо мастерить снасть, используя в качестве инструмента нож и запчасти к инвалидному креслу. Кроме откровенно скептического отношения команды к идее рыболовства настроение портило бормотание и тупая боль в животе. И хотя, судя по звукам и запаху, кишечник барахлил не только у неё, оптимизма это не прибавляло.
   "Я, все-таки, аристократка, - ворчала она про себя, опустив взгляд и морщась от стыда. - А несёт как из пьяного бомжа. Вот батман! И терпеть - сил нет. А ну, и плевать! Умирать что ли? Пусть слушают и нюхают!"
   После короткого отдыха матросы вновь уселись за весла, а Ника забросила с кормы первую наживку. Видимо, высказав всё, что думает по этому поводу, купец не обращал на неё никакого внимания. Гребцам, тем более, было не до выкрутасов глупой пассажирки. Хотя, капитан, учитывая состояние команды, задал гораздо более медленный темп, чем в прошлый раз.
   Звенела металлическая пластинка, в такт ударам палочки поднимались и опускались весла. Картен пристально оглядывал горизонт, а незадачливая рыбачка уныло стояла у борта и тупо таращилась на поплавок, сделанный из сухой деревяшки. Покачиваясь на волнах, он то и дело отставал от уходившего вперёд корабля, так что его приходилось всё время подтаскивать.
   Ника начинала коситься на гребцов, кожей чувствуя их насмешливые взгляды. Мало что так сильно разрушает любой авторитет, как глупость, и очень похоже, что сейчас она попала именно в такое положение. Теперь матросы будут долго и со смаком перемывать ей косточки, наплевав на "происхождение" и сложившуюся репутацию.
   - Вот батман! - выругалась девушка сквозь стиснутые зубы, тут же почувствовав резкий рывок "удилища".
   Растерявшись, она упустила драгоценные мгновения, поэтому увидела только лишённый наживки крючок.
   Кто-то из матросов засмеялся, сбиваясь с дыхания, другой насмешливо свистнул. Пассажирке пришлось крепко прикусить губу, чтобы не расплакаться от обиды и разочарования. Тем не менее, она подчёркнуто медленно взяла с палубы новую куколку, со злостью насадив ни в чем не повинное насекомое на крючок.
   "Если наживка исчезла, значит, её кто-то слопал! - внезапно пришло в голову Нике. - Выходит, я просто не умею её ловить. Ну, это мы ещё поглядим!"
   Утешив себя подобным выводом, девушка вновь забросила удочку, твёрдо решив больше ни на что не отвлекаться. Насмешники-матросы и ехидный капитан исчезли, ушли куда-то в другое измерение, с ней остался только поплавок. Когда тот вновь натянул "леску", и рыбачка уже собралась забросить удочку по новой, она вдруг почувствовала ощутимый рывок.
   Боясь спугнуть нечаянную удачу, Ника осторожно потянула, и почувствовав нарастающее сопротивление, рванула бывшее древко копья вверх. Что-то блеснуло. На палубу звонко шлёпнулась бешено извивавшаяся рыбина, длиной сантиметров в тридцать.
   Не в силах сдержаться, девушка завизжала так, что Картен, вздрогнув, едва не выпустил руль, а весла матросов гулко стукнулись друг о друга. Воздев над головой всё ещё трепещущую добычу, пассажирка обвела обалдевших мореходов ликующим взглядом.
   - Ну, что?! А вы! Вы мне не верили!
   Тихо выругавшись в бороду, капитан раздражённо буркнул:
   - Этого на всех не хватит, госпожа.
   - Сейчас! - успокоила его девушка, беспощадно вырывая из широкого рта рыбины слегка погнутый крючок. - Ещё будет.
   - Посмотрим, - криво усмехнулся купец, качая головой.
   Вторая, хотя и не столь крупная как первая, не заставила себя ждать, а когда на строганных досках затрепыхалась пятая, Картен рассмеялся:
   - Не иначе, приглянулась ты Нутпену, госпожа Юлиса.
   Вспомнив о своём аристократическом "происхождении", Ника постаралась улыбнуться как можно снисходительнее. Но тут взгляд её за что-то "зацепился".
   Присмотревшись, разглядела далеко за кормой мелькнувшее среди волн угольно-чёрное, но одновременно блестящее пятно. А рядом ещё одно и ещё. Неужели, они прошли мимо рифов, не заметив их? Но эти предметы перемещались и, кажется, довольно быстро. Насадив очередную наживку, рыболов-любительница отправила её за борт, продолжая краем глаза поглядывать за корму.
   "Удочку" рвануло так, что Ника едва не упала, вовремя упёршись ногой в фальшборт. Струной натянулась кручёная нить. Девушке пришлось приложить не мало усилий, прежде чем добыча заплескалась у борта.
   - Ого! - не удержался от одобрительного восклицания купец, когда она выволокла здоровенную, похожую на полено, рыбину.
   - Такой одной на хороший суп хватит.
   Ужасно довольная собой пассажирка, отдуваясь, вытерла пот со лба и вновь бросила быстрый взгляд на море. Теперь сомнений не оставалось. Над водой вздымались высоченные, не менее полутора метров, чёрные плавники.
   - Вот батман! - пробормотала Ника, с тревогой подумав: "Какой же длины сами рыбки? Если и меньше нашего корыта, то совсем ненамного".
   Растянувшись цепью, восемь или девять больших чёрных спин то исчезали в глубине, то вновь появлялись, стремительно приближаясь к их судёнышку.
   Выражение лица девушки заставило Картена обернуться.
   - Сухар всенасущный! - испуганно охнул мореход. - Кто это? Акулы?! Какие огромные!
   Услыхав капитана, Ал Жорк едва не грохнулся с тюка, сбившись с ритма. Весла ударили вразнобой. Послышались ругательства гребцов, сменившиеся криками ужаса.
   А пассажирка, забыв о рыбалке, лихорадочно копалась в памяти, почему-то абсолютно уверенная в том, что знает или слышала об этих чёрных гигантах.
   - Они обкладывают нас со всех сторон! - вскричал купец, вытаращенными глазами наблюдая, как расходятся в сторону огромные плавники. - Как волки!
   Внезапно одно из чудовищ, вынырнув из моря, сверкнуло снежно-белым брюхом и с грохотом рухнуло, подняв тучу брызг.
   - Касатки! - ахнула девушка, назвав животных по-русски.
   - Что? - непонимающе уставился на неё мореход. - Кто?
   - Ну..., - собеседница замялась, подбирая слова. - Это не акулы. Даже не рыбы. Зверь такой... морской. Вроде...
   Неожиданно вспомнился один из рассказов наставника.
   - Вроде дельфинов. Только больше. Не бойтесь, они не нападают на корабли!
   "Кажется", - закончила Ника про себя.
   - Откуда ты знаешь? - недоверчиво нахмурился капитан, и не дожидаясь ответа, закричал, обернувшись к напряжённо застывшим матросам. - Весла из воды!
   Совсем рядом выскочило гигантское черно-белое чудовище, скаля в жуткой улыбке острые шилообразные зубы. Повернувшись на бок, касатка грохнулась, подняв волну, отшвырнувшую жалкое судёнышко.
   - Они нас сожрут! - фальцетом крикнул Картен, приседая, словно пытаясь спрятаться за хрупким фальшбортом от огромных хищников.
   В тот же миг чуть дальше выпрыгнул ещё один кит, проделав точно такой же акробатический кульбит. Вскоре море вокруг заходило ходуном, извергая и вновь принимая в родную стихию гигантские туши.
   На палубу обрушился солёный дождь. Полными ужаса глазами глядя на пассажирку снизу вверх, капитан непрерывно бормотал молитвы, обращаясь то к Нутпену, то к Яробу, то к Сухару, то к кому-то ещё. Часть команды бросилась в трюм, устроив у люка безобразную свалку, другая попряталась под лавки, воя и выкрикивая что-то невразумительное. Только Ал Жорк остался сидеть, зажмурившись и зажав ладонями уши.
   Ника стояла посреди этого бедлама, крепко вцепившись в дерево фальшборта побелевшими от напряжения пальцами. В отличие от бедных мореходов она знала, что происходит. Спасибо телеканалу Animal Planet, поэтому с трудом, но смогла удержаться от паники. Хотя колени дрожали, а мочевой пузырь внезапно оказался переполненным.
   Продолжая глушить рыбу своими телами, касатки быстро обогнали почти замерший на месте корабль. Поднявшись, купец облизал пересохшие губы, со страхом проводив взглядом резвящихся чудовищ.
   - Что это было?
   С трудом разомкнув сведённые судорогой челюсти, пассажирка хрипло выдохнула и скривилась, очевидно надеясь изобразить снисходительную улыбку.
   - Просто охота, господин Картен, - чуть заикнувшись, ответила она. - И больше ничего.
   Девушка едва заставила себя оторваться от фальшборта, тут же почувствовав острую боль в пальцах. Подняв ладони, она заметила выступившую под ногтями кровь. Убрав руки за спину, Ника проговорила уже более окрепшим голосом:
   - Смотри, они и нам кое-что оставили.
   Прямо возле борта лениво покачивалась на волне здоровенная рыбина, похожая на алюминиевое веретено не менее полутора метров величиной.
   Перехватив её взгляд, мужчина смутился, явно испытывая чувство неловкости от того, что так трусливо вёл себя на глазах знатной пассажирки.
   - Эй, уроды! - рявкнул он, подойдя к перилам и зверем глядя на палубу гребцов, где из-под лавок торчали испуганные физиономии матросов. - Вылезайте, касатки ушли!
   "Ну, вот и я обогатила местный язык русским названием", - неожиданно подумала Ника, и прыснув, прикрыла ладонью рот. На неё вдруг напал приступ истерического смеха, очевидно, явившийся реакцией на только что пережитый ужас. Девушку просто сворачивало от неудержимого хохота.
   - Марбет, Нут Чекез, берите канат и бегом сюда! - продолжал командовать капитан.
   А пассажирка поспешно отошла к рулевому веслу, возле которого никого не оказалось, где ноги окончательно ослабели, и она тихо сползла на палубу, продолжая фыркать, хрюкать и икать, изо всех сил стараясь справиться с душившей её истерикой. Понимая, что уважающая себя аристократка не должна вести себя подобным образом, Ника, сделав гигантское усилие, успокоилась и встала, продолжая опираться спиной о фальшборт.
   Пока девушка боролась с собой, на корму поднялись матросы, волоча канат с петлёй на конце. Кое-как привязав его к "удилищу" девушки, они попытались подцепить здоровенную рыбину за хвост. Прочие члены команды, сгрудившись у борта, подбадривали товарищей, давая "мудрые" советы и обзывая их "криворукими козлами".
   Окончательно опомнившись, рыболов-любительница заметила возле судна ещё несколько тушек поменьше, о чем тут же сообщила купцу. Но тот раздражённо отмахнулся.
   - Сначала эту вытащим.
   - Ну, как хочешь, - пожала плечами она, заметив под водой какие-то тени со странной "рогатой" головой.
   Одна из них вынырнула, сверкнула серо-розовая пасть, и девушка узнала рыбу-молот.
   - Вот батман, - еле слышно прошептала она. - Сожрёт эта падлюка наш ужин.
   Но Марбет и Нут Чекез уже подвели петлю под рыбий хвост, и теперь матросы дружно выволакивали добычу на палубу.
   - Тунец, - авторитетно заявил Тритин Версат. - Я такую видел, когда юнгой ходил с Уором Саншу на Перигриновы острова. Даже попробовать дали.
   - Ну, и как? - живо заинтересовался Картен.
   - Вкусная! - матрос мечтательно закатил глаза.
   - Чего встали? - рявкнул капитан. - Разделывайте её. Да остальную рыбу соберите. Каждый день Нутпен таким щедрым не будет.
   Ника с улыбкой наблюдала за суетящимися мужиками. На обросших, измождённых физиономиях матросов сияли счастливые улыбки, а взгляды, которые они бросали на пассажирку, светились благодарностью и даже каким-то обожанием. Хотя, может ей это только показалось?
   Само собой, команда тут же потребовала праздничный ужин. Картен не возражал. Но все время, пока Марбет колдовал у котла, моряки потрошили и пересыпали солью оставшуюся рыбу. Капитан сумел заставить подчинённых проявить благоразумие, оставив часть нечаянной добычи про запас.
   Над кормой поднимался столб дыма и упоительный аромат ухи. "Да, этот запашок с тем не сравнишь", - сглотнула слюну девушка, вспомнив гадостную вонь ременной похлёбки.
   Каждому матросу досталось по куску рыбы и большой кружке бульона, а пассажирку капитан пригласил отужинать в свою каюту.
   - Действительно, очень вкусно, - одобрительно хмыкнула она, отодвигая горку костей и вытирая пальцы замызганной тряпкой.
   Вилок в этом мире не знали не только дикари-аратачи, но и цивилизованные радлане: от грубых мореходов до утонченных аристократов. Только на великосветских приёмах имелись специальные сосуды для ополаскивания рук и гораздо более чистые полотенца.
   - Откуда вы знаете об этих чудовищах, госпожа Юлиса? - утробно рыгнув, спросил купец. - Я всю жизнь в море, но ничего подобного не видел.
   - Они обитают в холодных северных водах, - соловея от непривычной сытости, гостья сделала большой глоток бульона. - А вы так далеко не плаваете.
   Она усмехнулась:
   - Из-за Такеры, наверное.
   - А аратачи, стало быть, заплывают? - хмыкнул хозяин.
   - Ну-у-у...., - протянула Ника, с трудом ворочая мозгами, пытаясь придумать что бы такое соврать. - Дети Рыси встречаются с другими... народами. Разговаривают, рассказывают разные истории, что видели, о чем слышали.
   Девушка пожала плечами.
   - Наверное, от них отец и узнал про касаток.
   В наступавшей темноте смех Картена прозвучал как-то зловеще.
   - Я давно хожу на Маракану. Мне случалось целыми днями беседовать с Белым Пером. Очень не глупый человек. Для варвара. Но он никогда не упоминал о каких-то...
   Мужчина сделал неопределённый жест рукой.
   - Морских зверях, так похожих на акул или дельфинов. А уж о такой диковине вождь не стал бы молчать.
   Гостью неумолимо клонило в сон, веки наливались свинцом, да и язык уже плохо ворочался. Если бы они пили вино, Ника могла бы заподозрить, что хозяин опоил её чем-нибудь. Но сейчас, скорее всего, виноват сумасшедший день и тот стресс, который она испытала, оказавшись в эпицентре охоты китов-убийц.
   Раздражённо мотнув головой, пассажирка глухо пробормотала:
   - У каждого свои секреты. Давайте, я не стану интересоваться вашими, господин Картен, а вы оставите в покое мои.
   Не дожидаясь ответа, девушка встала, и пригнувшись, вышла из каюты. Лёгкий ветерок охладил лицо, отгоняя сонную одурь. Группа матросов все ещё сидела у печки, допивая бульон и перебрасываясь ленивыми замечаниями.
   Похвалив себя за то, что забыла занести корзину в каюту, достала одеяло и волчьи шкуры, устроившись на привычном месте между двух тюков. Только крышу делать не стала, понадеявшись на чистое небо. Почесав искусанную блохами шею, закуталась в одеяло, и прикрыв глаза, постаралась уснуть.
   Скрипнула дверь. Мгновенное проснувшись, Ника нашарила кинжал. Но, судя по звукам, капитан поднялся на корму.
   Через какое-то время почтительный голос Претина спросил:
   - Ну, что, хозяин?
   - Мы идём к югу, - уверенно заявил капитан и добродушно поинтересовался. - Отъелись, морские бродяги?
   - До отвала! Хвала Нутпену! Жаль, вина нету!
   - И шлюх! - смеясь, добавил Картен.
   - С Мараканы женщин не пробовали, - тем же шутливым тоном пожаловался кто-то.
   - Брюхо набили, теперь яйца чешутся? - чуть понизил голос купец.
   Матросы засмеялись, а девушка нервно поёжилась. Разговор нравился ей все меньше.
   - Хорошо тебе, хозяин, - шутливым тоном отозвался Нут Чекез. - Сам то сколько уж раз Юлису окучивал, а нам только гляди и облизывайся.
   Услышав подобную клевету, девушка едва не задохнулась от возмущения и даже дёрнулась, собираясь вскочить и высказать болтливому козлу все, что о нём думает. Желательно с помощью какого-нибудь тупого предмета потяжелее. Но, представив, как смешно и глупо это будет выглядеть со стороны, скрипнула зубами, продолжая притворяться спящей.
   С кормы донёсся звонкий звук удара.
   - Не смей так говорить, вонючий осел!
   Ника злорадно улыбнулась, почувствовав к Картену что-то вроде симпатии.
   - Да я чего, хозяин! - испуганно проблеял матрос. - Госпожа всё равно спит, как упившийся виноградарь на празднике Диноса.
   - Всё равно! - наставительно проговорил капитан, вновь понизив голос. - Такая женщина не про вас, тощие камбалы.
   - Это понятно, хозяин, - нестройным гулом отозвались моряки. - Никто не претендует на то, на что ты глаз положил.
   - И не только глаз, - хихикнул Нут Чекез.
   "Юморист, блин, - зло усмехнулась невольная слушательница. - Комеди клаб водоплавающий."
   - А тебе и завидно, бараний потрох, - самодовольно хмыкнул купец. - Думаешь, девица такого древнего рода будет ноги раздвигать перед какими-то матросами?
   - Особенно когда капитан есть, - вновь вставил шутник.
   Матросы почтительно, но с нескрываемой завистью засмеялись.
   Ника поморщилась: "Так этот Колумб-неудачник всем наплёл, что я его любовница?! Вот свинья старая!"
   - А ну тихо! - зашипел Картен. - Разбудите Юлису. Услышит, что вы тут болтаете, обидится...
   Внезапно он запнулся и буркнул невпопад:
   - А мне её ещё в Радл отправлять.
   "Значит, этот козёл не рассказал команде о сапфирах, которые наставник должен выдать за моё благополучное путешествие", - решила пассажирка.
   - Жаль, хозяин, что ты уже женат, - почти шёпотом проговорил кто-то из матросов. - А то бы... Породниться с таким родом.
   - Да, - завистливо вздохнул Картен. - Древняя имперская знать. Это не наши советники или вожди горцев. Там одних сенаторов хоть ложкой греби. Даже один Генерал имеется...
   "Угу, только тебя мне в мужья и не хватает, - усмехнулась девушка. - После охотника Глухого Грома целый капитан дальнего плаванья! Но морячки то каковы? Мою рыбу жрут и на меня же гадят!"
   Она уже успела привыкнуть к человеческому двуличию, но сталкиваясь с ним, всякий раз с трудом сдерживала слезы.
   - Спать идите, - тоном отца-командира проворчал капитан. - Брег Калсаг, остаёшься до утра. Да гляди в оба! Кто знает, какие монстры прячутся в здешних глубинах?
   Заскрипели ступеньки, стукнула дверь каюты.
   - Пойдём в трюм, Мулмин, - громко зевнул Нут Чекез. - У нас с тобой нет такого одеяла, как у хозяйской подружки. И пусть тебе приснятся все шлюхи Канакерна.
   - Уж лучше одна Юлиса, - со смехом отозвался приятель. - Как представлю, что она на мне сверху скачет...
   - Не думай об этом, - дружески посоветовал собеседник. - До добра не доведёт.
   - Кто знает?
   Проходя мимо её закутка, матросы замедлили шаг. Девушка тихо посапывала, словно во сне, только сжимавшая рукоятку кинжала ладонь слегка вспотела.
   - Плохо, что та рабыня умерла ещё до Мараканы, - вздохнул Мулмин. - Слышь, а чего это хозяин только одну девку взял?
   - Дорого, - усмехнулся Нут Чекез. - Матиканец Брюхан караван в Империю собирал, вот и скупил всех рабынь, которые хоть немного на людей похожи. Картен ту вирунку у него из-под носа увёл. Кто же знал, что она больной окажется?
   - Зато тут хозяину повезло, - усмехнулся собеседник. - Хороша девка. Высокая, мне такие нравятся. А смелая какая! Я чуть не обгадился под лавкой, когда эти чудища, касатки из-под воды выскакивать стали.
   Они ещё что-то говорили, но Ника уже не смогла различить слов, да и не пыталась, переваривая услышанное.
   Надо же, как Картен заботится о своих подчинённых. Даже рабынь в плаванье берет, чтобы бедные матросики не заскучали без женской ласки и внимания. Жаль, в этот раз товар не качественный попался. Девушку передёрнуло от отвращения. Вот и первое зримое проявление той новой, рабовладельческой реальности, куда несёт её по воле волн и собственной глупости.
   Внезапно пришло в голову, что она почти два месяца болтается по морю на этом корыте, но до сегодняшнего дня ни разу не слышала о какой-то умершей невольнице. Неужели, моряки так искусно скрывали это от неё? Но зачем?
   Поразмыслив, Ника пришла к выводу, что не больно-то она и прислушивалась к их разговорам. Сначала всё внимание занимали впечатления от путешествия по незнакомым местам. Изголодавшийся без информации мозг с радостной жадностью впитывал новые образы.
   К тому же, твёрдо помня одно из главных наставлений названного папаши, девушка всеми силами старалась отделить себя от команды, выстраивая незримую стену между собой и матросами. Учитывая устоявшуюся недоверчивость и глубоко запрятанный страх перед таким количеством мужчин, соблюдать такую дистанцию оказалось очень легко и даже комфортно. К тому же, сами мореходы, узнав о происхождении пассажирки, держались вежливо и подчёркнуто предупредительно.
   А потом пришёл шторм, отбросивший их судно к Змее, жажда, голод, матросский бунт. Жертвой которого она не стала лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Так что только теперь и то совершенно случайно она узнала о некоторых аспектах местного моряцкого быта.
   Ника легла на спину и положив под голову руки, уставилась в ясное, покрытое густой россыпью звёзд, небо. "Скорее всего, меня ждёт ещё много таких же неприятных открытий. Поэтому надо не расслабляться, а слушать ... в три уха и смотреть в четыре глаза. Жаль, столько у меня нет". С этой мыслью она и заснула.
   На канакернском корабле и в аратачском стойбище рабочий день начинался с восхода солнца. Хмурая пассажирка, зачерпнув кожаным ведром забортной воды, торопливо умылась, с отвращением размазывая по лицу застарелую грязь. Морская вода давала лишь мимолётное ощущение чистоты, и Ника в который раз с ностальгией вспомнила многочисленные ручьи и озера земли ааратачей. Остатки вылила себе на ноги, а когда стала обуваться, обратила внимание на четырёх кучковавшихся на носу матросов.
   Она недоуменно посмотрела на рулевого. Закутанный в лохмотья Брег Калсаг радостно скалился беззубым ртом, щурясь, словно сытый персидский кот.
   - Облако, госпожа!
   - Что? - вскинула брови девушка. - Какое облако?
   - Вот и мы гадаем, какое, - отозвался моряк.
   - Земля!!! - дико закричал с носа Тринит Версат. - Земля! Это же земля!
   Подхватив второй мокасин, Ника устремилась к ним, позабыв обо всём на свете.
   - Где?!! - ревел сзади Картен.
   Пассажирка всё же опередила его, первой взлетев на небольшую носовую палубу. Огромный огненный шар светила величаво поднимался над тёмной поверхностью, покрытой мелкими, еле различимыми зубчиками.
   Широко расставив босые ноги, капитан воздел руки к небесам:
   - Слава Питру, Нутпену, Яробу и всем бессмертным богам!
   Потом утробно, во весь голос рассмеялся, скомандовав:
   - За весла садитесь скорее, мужи Канакерна!Корабль быстрокрылый достиг берегов Версиума! Много опасностей ждёт впереди, но я верю, скоро обнимем мы жён и детей наших, братья!
   "Да он поэт", - усмехнулась девушка, а матросы, радостно гомоня, устремились к лавкам.
   Услышав шум и крики, те, кто ночевал в трюме, повалили на палубу, где приятели тут же сообщили им радостную новость, от чего образовалась небольшая толкучка. Только что проснувшиеся изо всех сил вытягивали шеи, стараясь рассмотреть вожделенный берег.
   За это время купец успел обуться, одеться, выпить кружку воды, принесённую заботливым Пустом, и проследовал на корму, откуда донеслось его грозное рычание.
   - Ну, что столпились, как деревенские дурни у заезжего балагана? Земля к вам сама не придёт. За весла, живо!
   Потом обернулся к Нике, которая торопливо закрепляла грязные волосы заколкой.
   - Госпожа Юлиса, идите на нос. У берега могут быть рифы.
   Довольная тем, что ей тоже нашлось дело, не связанное со стряпнёй, та послушно проследовала на пост.
   За спиной послышались звуки команд, задребезжала металлическая дощечка, и весла дружно ударили о воду.
   Ника стояла, обняв одной рукой толстый брус киля. Вдруг рядом с противным криком пролетела какая-то птица.
   - Чайка! - восторженно закричал Нут Чекез. - Видите, чайка!? Это берег!
   Довольно улыбаясь, девушка шумно втянула воздух, различив в привычном аромате моря смолистый запах леса. Солнце неторопливо поднималось, открывая взору мореходов полого уходивший к горизонту берег, поросший темно зелёным лесом.
   Странное, неизвестное ранее чувство переполняло душу. Здесь была гордость за то, что смогла вынести дальнее путешествие, неожиданно оказавшееся полным невзгод и лишений. С другой стороны она испытывала будоражащее предвкушение чего-то нового, ранее неизвестного, быть может странного или даже страшного.
   "Интересно, сколько километров прошёл наш корабль? - внезапно подумала Ника. - Тысяча? Две?"
   Девушка хмыкнула. Оказавшись в этом мире, она уже привыкла мерить расстояние в дневных переходах. А если так считать, то оставшийся за плечами путь оказывался колоссальным.
   "Несколько часов лета на авиалайнере или пара дней на автомобиле", - усмехнулась Ника, вспомнив прочитанную в детстве книгу. Там автор писал, что большую часть своей истории человечество оставалось рабом расстояний. Освоив земледелие, люди получили надёжный источник питания, зато оказались намертво привязаны к одному месту, которое покидали редко и только при чрезвычайных обстоятельствах. Вот почему мир большинства наших предков оказывался очень узок, ограничиваясь окрестностью города или деревни. Все, что располагалось дальше, уже подёргивалось туманом неизвестности, флёром загадок и легенд, сгущавшимся по мере отдаления от знакомых мест.
   Мало кто из жителей 21 века знает, как устроен адронный коллайдер. Но им известно, что он существует. Не все побывали в Антарктиде, но всем известно, что она есть.
   Возможно, в этом знании и было основное различие мировоззрения её и местных жителей, хоть аратачей, хоть моряков Картена.
   - Что впереди, госпожа Юлиса?! - прервал философствование девушки недовольный голос купца.
   Встрепенувшись, та окинула взглядом море. Но не заметила ничего подозрительного. Волны медленно накатывали на широкий песчаный пляж, упиравшийся в заросли кустарника, переходившего в смешанный лес. И нигде никаких следов человека.
   Когда стали различимы отдельные деревья, а пассажирка уже улыбалась, предчувствуя прогулку по твёрдой земле, капитан резко положил руль вправо.
   - Куда, хозяин! - не выдержав, взвыл Мулмин под недовольный гул матросов.
   - Кто знает, сколько мы здесь простоим? - громко проговорил Картен. - Надо ставить парус, проконопатить борта. А на этом берегу нас разобьёт первый же шторм. Будем искать бухту.
   Послышались разочарованные вздохи, вплетавшиеся в скрип уключин, и дребезжание металлической пластинки.
   Влекомый размеренными ударами весел корабль, переваливаясь с волны на волну, шёл вдоль бесконечного пляжа, то расширявшегося до сотни метров, то упиравшегося в подножье невысоких холмов.
   Сообразив, что поиски подходящего места могут затянуться, купец, скрепя сердце, приказал Марбету готовить обед.
   Когда вода в котле забурлила, берег стал заворачивать на восток. То ли они шли по какому-то заливу, то ли обогнули вдававшийся в море полуостров. Но и эти места не устраивали привередливого морехода.
   Когда команда, с тоской поглядывая на близкую землю, расселась обедать, он вновь пригласил пассажирку разделить с ним трапезу. Ника не стала отказываться, и едва они расположились на потёртых коврах, быстро спросила:
   - В какую часть Версиума нас занесло, господин Картен? Вам что-нибудь известно об этих землях? Это Континент?
   Собеседник многозначительно нахмурился, делая вид, будто раздумывает над ответом.
   - Если судить по картам премудрого Канут Скопена из Аримакса - это берега гантов: полулюдей-полуживотных.
   - Царство Такеры? - не удержалась от ехидного вопроса гостья.
   - Ещё нет, - нисколько не смутился хозяин. - Но уже близко. Хвала Яробу за то, что послал ветер, сорвавший нас со Змеи.
   Он благоговейно прикрыл глаза, то ли жуя, то ли шепча с набитым ртом какую-то молитву.
   Воспользовавшись паузой, пассажирка выбрала кусок тунца поаппетитнее.
   - У них есть города?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - рассмеялся купец. - Это же варвары, хуже аратачей! Те, по крайней мере, не прячутся, а ганты почти не выходят из своих лесов к людям. Хотя...
   Он понизил голос.
   - Некоторые купцы из Псерка привозят отсюда мёд, воск, пушнину и даже рабов!
   - Кому и зачем могут понадобиться полулюди-полузвери? - фыркнула Ника.
   - Не скажите, госпожа Юлиса, - покачал головой собеседник. - Умный человек сумеет из всего извлечь прибыль. Ганты выносливы, легко переносят боль, хотя и туповаты. Чем не призовые бойцы, готовые пролить кровь на потеху, лишь бы не вращать мельничный жёрнов с колодкой на шее или махать кайлом на рудниках? Их даже в Империю отправляют. А женщин в основном берут в кормилицы.
   - Это как? - не поняла девушка.
   - Разве вы не знаете, госпожа Юлиса, что женщины из высокородных семей не кормят своих детей грудью? - вскинул брови Картен и усмехнулся. - Говорят, это вредно, а ещё грудь теряет форму и становится дряблой.
   - Слышала, - невозмутимо кивнула Ника.
   - Гантайки пышногруды, у них много молока, и оно считается очень полезным для младенцев. У моего знакомого советника, Круза Арни Рорка, трое детей умерли, не дожив до года, пока наш знаменитый лекарь Септим Трест Урус не посоветовал ему купить кормилицу из гантов. Сейчас Примаксу двенадцать. Здоровый, весёлый парнишка. Надежда отца. Наследник.
   - А что стало с рабыней? - не удержалась от вопроса слушательница, тут же наткнувшись на недоуменный взгляд рассказчика.
   - Продали кому-то.
   Пожав плечами, он потянулся за новым куском.
   - Кажется, в Сантис или в Мунгин? Ганты - редкий товар, уж больно накладно возить их в такую даль.
   Слушая рассуждения предприимчивого морехода, Ника почувствовала, как страх, притаившийся где-то на самом дне души, начал расти и выбираться наружу. Купец говорил о людях, как... любитель животных. Все сознание жительницы 21 века восставало против такого отношения к людям. Так и хотелось крикнуть в его заросшую щетиной морду: "Глупец, ты же сам можешь оказаться на её месте, и тебя будут продавать, как скот, наденут колодки, дадут кирку и будут лупить кнутом, пока не сдохнешь!"
   Чтобы скрыть свои чувства, девушка шумно отхлебнула рыбного бульона: "А что ты хотела от рабовладельца?"
   - Почему?
   - Эти дикари плохо переносят жизнь в цивилизованных странах, госпожа Юлиса, - с сожалением вздохнул Картен. - И ловить их тяжело. Попробуй отыщи деревню в таком-то лесу?
   Гостья понимающе кивнула, изо всех сил пытаясь подавить нарастающую брезгливость.
   А купец, видимо, обрадовавшись возможности поболтать о приятных предметах, с воодушевлением продолжал:
   - Иногда из Псерка привозят речной жемчуг, наверняка, тамошние купцы тоже берут его у гатов.
   Собеседник мечтательно вздохнул.
   - Он, правда, не такой крупный как тот, что с Великого моря, но тоже красивый, и за него можно получить хорошие деньги.
   Довольная переменой темы разговора, Ника поинтересовалась:
   - Какие ещё товары и откуда привозят в Канакерн?
   Мореход тут же развёрнуто и обстоятельно просветил пассажирку о важнейших торговых партнёрах вольного города, о том, что пользуется спросом у горцев и имперских купцов, о том, какие споры кипят между Канакерном и соседями. Дав слушательнице некоторые представления о жизненных приоритетах Картена и его соотечественников. Надо сказать, они мало отличались от тех, что девушка знала по своему родному миру.
   Польщённый вниманием купец пообещал продолжить разговор, и со вздохом выйдя на палубу, грозным рыком прервал послеобеденный сон команды. Вспомнив, что у неё тоже есть свои обязанности, Ника, деликатно рыгнув, отправилась на нос.
   И опять корабль медленно продвигался вдоль однообразного берега, только сейчас стали попадаться поросшие лесом пологие холмы. Издалека казалось, что до самого горизонта лежит огромный зелёный ковёр. Пейзаж чем-то напоминал земли аратачей. Только там его оживляли разбросанные в художественном беспорядке скалы разнообразных форм и размеров.
   От воспоминаний о Детях Рыси в душе вновь завозился скользкий червячок сомнения. Отсюда издалека аратачи казались не такими уж и плохими. Правильно ли она сделала, отправляясь на край географии? В мир, где к людям относятся как к вещам, а порой и хуже.
   Впереди показался далеко выдававшийся в море мыс. Корабль повернул вправо, обходя вставший на пути кусок суши, так же густо заросший разнообразными деревьями и кустарниками. Нике почему-то показалось, что именно за ним Картен, наконец-то, отыщет то самое "подходящее" место. Едва судно обогнуло длинную, кишевшую чайками песчаную отмель, как взору мореходов открылось устье реки с цепочкой крошечных островков. Как она и думала, капитан сейчас же направил корабль в ту сторону.
   - Смотри внимательнее, госпожа Юлиса! - громко напомнил Картен пассажирке.
   "На что?" - чуть не отозвалась та, вглядываясь в неторопливо колыхавшиеся волны. Вдруг показалось, что прямо по курсу сквозь воду проглядывает какое-то большое светлое пятно.
   - Там что-то есть! - вскричала девушка, замахав руками.
   Повинуясь её сигналу, капитан взял левее, тут же приказав:
   - Крек Палпин, бросай весло и бегом на нос! Не хватало ещё вляпаться куда-нибудь.
   - Это мель, госпожа, -пояснил матрос. - Смотри,вон даже дно видно.
   Приглядевшись, Ника действительно различила светло жёлтый песок с торчавшими кое-где пучками водорослей.
   Постепенно вода сделалась тёмной и мутной. Корабль вошёл в реку, отнюдь не поражавшую своими размерами.
   - Бросайте якорь! - неожиданно скомандовал капитан. - Сегодня дальше не пойдём. Поздно уже.
   Пассажирка удивлённо захлопала глазами. На Маракане они вечером всегда приставали к берегу, а чтобы судно не унесло течением, его привязывали к вбитому в землю колу.
   Но сейчас двое матросов притащили откуда-то два больших камня с дырками, привязали их к канату и бросили за борт.
   - Сходить не будем, хозяин? - с жалобными нотками в голосе поинтересовался Крек Палпин.
   - Солнце садится, - покачал головой тот. - Неизвестно, что там за этими кустами?
   Признавая правоту предводителя, моряк грустно кивнул. Ужин тоже не готовили. Рабы раздали воду, сухари и остатки варёной рыбы.
   - Ночью огонь видно издалека, - специально для пассажирки объяснил капитан. - Да и на дым могут гости незваные прийти. Завтра осмотримся и решим, что делать дальше.
   На этот раз он выставил не одного, а двух караульных, вооружив их короткими копьями и длинными кинжалами. Кто-то из матросов укладывался спать прямо на палубе, другие спустились в трюм. Но все с тоской поглядывали на темневший метрах в семидесяти берег.
   А Нике снилась охота! Вдвоём с наставником они прятались в кустах у водопоя.
   - Вот, намажь руки и лицо, - строго сказал старик, протягивая маленькую берестяную коробочку. - Чтобы запах человеческий зверя не спугнул.
   Кивнув, девушка открыла плотную крышку и едва не задохнулась от ударившей в нос вони. Фыркнув, она проснулась, обнаружив, что лежит уткнувшись носом в собственную подмышку.
   - Вот батман! - только и смогла пробормотать пассажирка, откинув кишащее блохами одеяло.
   Над рекой стелился плотный туман. Со стороны леса слышались негромкие птичьи трели. Воздух застыл, словно хрупкое стекло, готовое разбиться от малейшего толчка или неверного движения. А рядом кто-то негромко посапывал.
   Поднявшись, девушка заметила торчащие из-за тюка волосатые ноги в рваных сандалиях.
   "Странно, - хмыкнула она про себя. - Вчера вроде тут никто не устраивался?"
   Перегнувшись, увидела сладко спавшего Претина, прикрывшегося облезлой овчиной.
   "Вот так часовой! - покачала головой Ника, вспомнив, что именно его Картен назначил караульным. - И копье тут, в сторонку убрал, чтобы не порезаться".
   Девушка хотела его разбудить, но передумала. Пусть капитан сам разбирается со своими людьми. Тем более, что второй дозорный добросовестно бдел, повернувшись к ней спиной и опираясь на копье.
   Внезапно в голову пришла дерзкая мысль. Почему бы и нет? Солнце ещё не встало, но уже достаточно тепло. Умаявшись за день, матросы спят как сурки. А чувствовать себя грязной, так надоело!
   Стараясь двигаться как можно тише, закрепила канат, торопливо разделась, и спустившись за борт, осторожно погрузилась в воду. Вначале от холода захватило дух, но вынырнув, Ника едва не завизжала от восторга, ограничившись сдавленным хихиканьем. Казалось, она физически ощущает, как смывается с кожи грязь и вонючий пот.
   Блаженство прервал негромкий стук двери.
   - Вот батман! - выругалась купальщица, и упираясь ногами в просмолённые доски, вскарабкалась на фальшборт, нос к носу столкнувшись с Пустом. Раб Картена уставился на неё, широко открыв рот и выпучив глаза.
   Нельзя сказать, что девушка сильно смутилась, успев за год привыкнуть к местным представлениям о приличиях. Тем не менее, она все же буркнула, отведя взгляд:
   - Чего вылупился? Голых женщин никогда не видел?
   - Простите, госпожа! - взвыл невольник, рухнув на колени. - Я не хотел вам мешать!
   - Заткнись, дурак! - буркнула Ника, поворачиваясь к нему спиной.
   Но было уже поздно. Пассажирка едва успела натянуть рубаху, как незадачливый часовой резко сел, застыв с открытым в зевке ртом.
   Продолжая бормотать что-то извинительное, Пуст скрылся в каюте, а на палубе один за другим стали просыпаться матросы. Когда они окончательно продрали зенки, девушка уже завязывала мокасины. Так что только мокрые волосы указывали на её утренние водные процедуры.
   Пример оказался заразительным, и скоро возле судна плескалось десяток голых мужиков. Их коллеги, не решившиеся или не умевшие плавать, завистливо вздыхали, и выстроившись в шеренгу, мочились в реку, стараясь не попасть в купальщиков.
   "Хорошо, что я встала пораньше", - брезгливо морщилась Ника, стараясь расчесать спутанные космы.
   Веселье прервал выспавшийся и вполне довольный собой Картен. Проведя короткое совещание, он решил подняться вверх по реке, и отыскав пологий берег, вытащить судно для ремонта. Матросы резво расселись по лавкам, Жаку Фрес встал к рулевому веслу, а капитан занял место на носу рядом с пассажиркой.
   На этот раз поиски не заняли много времени. Увидев вдали излучину и очень удобный, с точки зрения девушки, широкий пляж, он махнул рукой... в противоположную сторону.
   Ника удивлённо хмыкнула, но решила пока ничего не спрашивать. Корабль застыл, чуть коснувшись носом высокого берега.
   - Крек Палпин, возьми с собой троих и осмотритесь тут, - скомандовал Картен. - Только далеко не заходите.
   Понимающе кивая, матросы, прихватив копья и не дожидаясь, пока спустят трап, попрыгали с борта.
   - В незнакомых местах надо вести себя осторожно, - всё же снизошёл до объяснения мореход. - Река не широкая, так что лучше заранее узнать, что творится на обоих её берегах.
   - Это мудрое решение, - польстила ему пассажирка, тут же попросив вернуть дротики и лук со стрелами.
   Собеседник удивлённо вскинул брови.
   - Пока вы будете заниматься ремонтом, я схожу на охоту. В таких лесах должно быть много дичи.
   Картен недоверчиво усмехнулся, но, видимо, вспомнив слова аратачей о том, что дочь Лация Юлиса Агилиса сама добывала волков и оленей, кивнул. Одни матросы скопились на носу, другие остались сидеть на лавках, поглядывая в сторону желанного берега, не выпуская из рук весел.
   Пока ждали возвращения разведки, Пуст принёс связку дротиков, лук и копьеметалку. Сколько раз девушка ругала себя за то, что поддалась уговорам купца и позволила убрать оружие в грузовой трюм.
   Она как раз натягивала тетиву, когда из зарослей выбрался Крек Палпин и его спутники.
   - В эти дебри люди, наверное, с сотворения мира не заглядывали, хозяин, - проворчал он в ответ на вопросительный взгляд капитана. - Если только кто другой прячется?
   - Значит, с этой стороны никто не нападёт, - сделал очевидный вывод Картен и отдал новое распоряжение. - Весла на воду!
   На этот раз гребцы разогнали судно так, что оно с шипением вползло на песок почти на четверть.
   Перекинув лук через плечо и прихватив дротики, Ника спрыгнула с палубы, и не сумев сохранить равновесие, упала на колени, радуясь тому, что вновь чувствует под ногами надёжную опору. Осторожный Картен и здесь выслал разведку. Не удержавшись, пассажирка увязалась за ними. Никто из моряков не возражал.
   За широкой полосой кустарника, окаймлявшего пляж, начинался смешанный лес с явным преобладанием хвойных пород. Высокие сосны, разрастаясь, давили лиственный подлесок. Но отдельные старые деревья ещё встречались, позволяя солнцу пробиваться к земле, устланной прошлогодней листвой и сухими ветками. Знакомо пищали комары, а с сучков свешивались длинные клочья паутины, колыхавшиеся от гулявшего по низу ветерка.
   Ника хотя бы старалась ступать бесшумно, но вот её спутники ломились вперёд, не разбирая дороги, так что треск стоял на весь лес.
   "С такой компанией много не наохотишься", - раздражённо думала она, оглядевшись, но не замечая вокруг ничего, кроме деревьев. Впереди мелькнул просвет, и разведчики вышли на поляну с большим развесистым дубом.
   Заметив кучки свежей земли и следы раздвоенных копыт, девушка сразу определила, что не так давно здесь паслось стадо кабанов.
   - Хорошо бы сейчас мясца! - плотоядно облизнулся Крек Палпин, услышав её суждение.
   - Смотри, как бы тебя самого не слопали, - натужно рассмеялся Претин, с тревогой оглядываясь по сторонам. - В таких местах не только звери водятся.
   Ника усмехнулась.
   Крек Палпин, видимо, посчитав себя старшим над их маленьким отрядом, махнул рукой.
   - Возвращаемся к реке. Тут тоже никого нет. Даже следов людей не видать.
   - Вы идите, - неожиданно для самой себя проговорила пассажирка. - А я ещё осмотрюсь.
   - Стоит ли, госпожа Юлиса? - осуждающе покачал головой матрос. - По такому лесу в одиночку не гуляют. Мало ли что?
   Он многозначительно хмыкнул.
   - Я далеко не пойду, - успокоила заботливого моряка девушка.
   - Как пожелаете, - с деланным равнодушием пожал плечами тот.
   Глядя, как моряки исчезают среди деревьев, Ника поняла, что просто очень хочет побыть одна. Крошечное пространство кораблика не давало возможности по-настоящему уединиться. Даже не видя окружающих мужчин, она всегда ощущала их присутствие где-то совсем рядом, что порождало постоянное чувство дискомфорта. Возможно, будь на судне ещё хотя бы одна женщина, или проживай пассажирка в настоящей каюте, раздражение не оказалось бы таким сильным. Но приходилось терпеть. Однако, едва появилась возможность избавиться от общества бравых мореходов, девушка не смогла отказать себе в таком удовольствии.
   Ника давно перестала бояться леса. Осталось лёгкое опасение, или, скорее, уважение. Но страх исчез. Названный отец, прививая ей навыки выживания, зачастую не стеснялся в средствах.
   Умея кое-как ориентироваться по солнцу, девушка, тем не менее, решила подстраховаться. Подойдя к дубу, она первым делом несколькими ударами топорика вырубила что-то вроде стрелки. Потом, перебросив верёвку через нижний сук, вскарабкалась на него, опираясь ногами в грубую, шершавую кору. Отдышавшись, полезла наверх, двигаясь как можно осторожнее, остановившись только когда ветки под ногами стали угрожающе потрескивать. В силу древнего возраста и породы дуб немного возвышался над кронами соседних деревьев, и с него открывался великолепный вид.
   "Жаль, только глядеть не на что", - проворчала про себя разведчица.
   Пейзаж отличался удивительным однообразием. Море, чётко очерченная линия реки и лес. Лес от края до края. С севера на юг и от моря до горизонта. Впрочем, в той стороне не так уж и далеко протянулась цепочка низких, пологих холмов. Не зная, радоваться этому или огорчаться, девушка уже собралась спуститься на грешную землю, как вдруг показалось, что над одной из поросших лесом возвышенностей мелькнула струйка дыма.
   Смотреть приходилось против бившего в глаза солнца. Ника несколько раз мигнула, стараясь прояснить зрение. Но так и не смогла решить, привиделось ли ей это, или там на самом деле что-то горит.
   Прикинув расстояние, девушка определила его в четверть или, в крайнем случае, в треть дневного перехода. Не рядом, но и не так уж далеко. Спустившись, сняла с плеча лук и, прихватив дротики, зашагала в лес. Ей тоже очень хотелось мяса.
   Понимая всю опасность блуждания в таких... одинаковых местах, путешественница время от времени делала кинжалом надрезы на деревья. Поразмыслив, она решила, что так будет меньше шума, чем колотить топориком.
   Ника как раз убирала клинок в ножны, когда порыв ветра донёс до неё лёгкий мускусный запах. Ясно, что близко зверь и, скорее всего, не хищник. От тех воняет более резко. Но и не мелочь какая-то. Поэтому охотница вложила в копьеметалку дротик.
   На небольшой прогалине, образовавшейся на месте падения огромного дерева, породу которого с такого расстояния не определить, спиной к ней стоял небольшой олень с острыми витыми рогами. Такого животного в лесах аратачей девушка не встречала.
   Зверь с аппетитом объедал листья молодой поросли, облепившей поверженного лесного великана, смешно помахивая коротеньким хвостиком. Рядом паслись три оленя поменьше с более короткими рожками. Очевидно, самки.
   Стараясь даже дышать через раз, Ника двинулась вперёд, аккуратно ставя обутые в мягкие мокасины ноги. Вдруг какая-то ветка зацепилась за подол рубахи, и выпрямившись, зашелестела листьями.
   Вожак стада вздрогнул, тревожно осматриваясь по сторонам большими влажными глазами. Охотница замерла, чуть присев за низкой пышной ёлочкой. Сердце бухало так, что она даже испугалась, как бы потенциальная добыча не услышала этот звук и удрала, помахав на прощание таким милым хвостиком. Хорошо, что ветер дул с их стороны, и звери не могли её учуять.
   "Ну, ещё хотя бы пару шагов! - взмолилась Ника. - Ну, кушай листочки, олешка, они такие вкусные. Ну, давай! Ням-ням. А тут мышка пробежала, хвостиком махнула. Ты же не боишься мелких грызунов? С такими-то рогами? Вот батман, как же мяса хочется!"
   Замершие вместе со своим вожаком самки вернулись к прерванному занятию.
   "Видишь, какие у тебя умные подруги? - продолжала мысленно увещевать потенциальную жертву коварная охотница. - Времени зря не теряют, пузики набивают".
   Тряхнув головой, олень тоже приступил к трапезе. А на руку Ники сел большой зелёный слепень и принялся ползать, противно царапая кожу острыми коготками. Девушка пыталась стряхнуть проклятое насекомое. Но тот и не думал улетать, очевидно, раздумывая, в какое место сподручнее запустить своё жало. Проскользнув два шага, она метнула дротик и тут же хлопнула себя по руке.
   Бронзовый наконечник вошёл оленю в бок, а слепень, гадина такая, удрал, пребольно цапнув на прощание. Но охваченная азартом охотница уже мчалась за ускользающей добычей, шипя от боли и готовя новый дротик на бегу. Животное быстро исчезло из вида, но оставило за собой ясно читаемый кровавый след. Ника бежала по лесу, перебираясь через поваленные деревья, продираясь сквозь кусты, спускаясь в мелкие ложбинки с липкой, влажной землёй. Жизнь у аратачей закалила её тело и дух. Пробежав около часа, девушка почти не запыхалась и настигла таки свою добычу.
   Истекающий кровью олень, брошенный здравомыслящими самками, попытался оказать сопротивление, грозно выставив острые рога. Но тут тонкие ноги подломились, и он рухнул на землю, прямо в лужу собственной крови.
   - Вот это повезло! - выпалила охотница, плюхнувшись на землю рядом с добитой жертвой. - Всего три часа ходила, и уже с добычей!
   Она вытерла лоб рукой с зажатым в ней кинжалом.
   - Или тут зверей полно, или людей мало.
   Завалив животное, аратачи часто пьют свежую кровь или едят сырую печёнку. Но Ника ещё не успела настолько опервобытиться. А вот искупаться потом надо будет обязательно, решила она, приступая к разделке туши.
   Как путешественница и опасалась, лес действительно казался одинаковым. Поэтому пришлось по кровавым следам вернуться на полянку, где она первый раз метнула дротик, а уж потом двигаться дальше, разыскивая по пути зарубки на коре деревьев.
   Внушительный груз завёрнутого в шкуру мяса все сильнее давил на плечи. Привлечённые запахом крови, вокруг роились мухи, отчаянно чесалась укушенная слепнем рука, и очень хотелось пить.
   Выбравшись к дубу, девушка устроила короткий отдых, заодно выкопав тут же несколько корешков. Очень похожие растения аратачи использовали вместо мыла. Не Хед енд Шолдерс, но лучше, чем ничего.
   С кряхтением поднимая тюк, услышала глухие звуки ударов. Очевидно, Картен отыскал подходящее дерево для мачты.
   Мореходы времени даром не теряли. Корабль, завалившись на бок, лежал на песке, подставив солнышку грязное брюхо. Рабы раскладывали на просушку связки мехов. Одни матросы рубили дрова, другие чистили днище и затыкали паклю в щели между досок.
   Жаку Фрес и Мулмин вешали над костром два небольших угольно-чёрных котла, которых Ника никогда раньше не видела. Наверное, специально под смолу.
   Её возвращение вызвало настоящий фурор. Одно дело, когда кто-то рассказывает о чужих талантах, и совсем другое - убедиться в них самому. Побросав все дела, команда рассматривала куски мяса, бросая уважительные взгляды на измождённую охотницу. Но капитан быстро разогнал всех по работам, тут же приказав Марбету готовить похлёбку.
   Ника напилась прямо из реки и уселась в тени кустарника. Сил не осталось даже на то, чтобы вымыться.
   - Далеко зашла, госпожа Юлиса? - спросил Картен, останавливаясь поодаль.
   - Не очень, - покачала она головой. - Арсанг, может чуть больше.
   "Километров восемь", - мысленно перевала она расстояние в привычную меру, уже не удивляясь собственной выносливости.
   - Следов людей не встречала? - продолжал расспросы купец.
   - Нет, - с чистой совестью ответила собеседница. - Лес кругом.
   - Все равно, задерживаться здесь не стоит, - проворчал мужчина. - Не нравится мне тут.
   Ника понимающе хмыкнула. Да уж, в здешних дебрях весёлого мало.
   Заметив матросов с длинной лесиной на плечах, Картен поспешил им навстречу. А девушка почувствовала себя достаточно отдохнувшей, чтобы вплотную заняться гигиеной. Прихватив заготовленные корешки, она направилась вверх по течению реки, подальше от любопытных глаз мореходов.
   Отыскав местечко за густо разросшимися кустами тальника, быстро сбросила опостылевшую кожаную одежду, и оглядевшись по сторонам, зашла в воду. Мылась девушка долго и со вкусом, стараясь не обращать внимания на постепенно пробиравший до костей холод. Корешки не подвели, и к лагерю мореходов она вышла чистая, умиротворённая и красивая.
   - Я уже собирался посылать кого-нибудь за тобой, госпожа Юлиса, - проговорил Картен, масляно поблёскивая глазками. - Похлёбка почти готова.
   - Значит, я пришла вовремя, - усмехнулась Ника, тряхнув распущенными по плечам волосами.
   То ли Марбет чудесным образом научился готовить, то ли девушка так соскучилась по мясному супу, только полученное варево она уплетала с огромным аппетитом, жмурясь от удовольствия. Жизнь вновь могла бы показаться прекрасной, не мешай этому похотливые взгляды, которые она время от времени ловила на себе. Если матросы тут же отворачивались или начинали хвалить её талант, сравнивая с богиней Анаид, покровительницей зверей и охоты, то капитан, ни сколько не стесняясь, продолжал "раздевать" пассажирку глазами.
   "Вот батман! - с тоскливым раздражением думала та, обгладывая кость и старательно делая вид, будто не замечает более чем красноречивых взглядов купца. - Нажрался, козёл старый, теперь на подвиги потянет. Хорошо, если один заявится. Может и отобьюсь. А если с компанией?"
   Сытно рыгнув, Картен сунул полупустую миску рабу.
   - Пойду, искупаюсь перед сном.
   "Неужели, он на самом деле считает себя таким сексуально-привлекательным?" - фыркнула про себя девушка, глядя, как голый мореход, явно красуясь перед ней (ну не перед матросами же?), стоял на песке, подставив лицо заходящему солнцу и почёсывая густо заросшую чёрными волосами грудь.
   Не в силах смотреть на такое отвратительное зрелище, Ника отвернулась, покачав головой и возведя очи горе. За спиной река с шумным плеском приняла в свои воды разгорячённое тело капитана.
   Пользуясь прекрасной погодой, моряки устроились спать на берегу, разложив костры и выставив охрану.
   Девушка ушла спать на судно. За ней увязался и Картен, провожаемый многозначительным хмыканьем и тихими завистливыми смешками подчинённых. Представив себя в его объятиях, Нику передёрнуло от отвращения. Но одновременно она поняла, что самолюбивый купец ни за что не будет просить кого-то помочь справиться со строптивой пассажиркой: "Волосатый козёл успел всем растрепать, что у нас с ним как бы всё "по любви"".
   Прихватив одеяло и волчьи шкуры, она ушла с кормы на палубу гребцов, где расположилась в проходе между лавок, перегородив его парой весел, надеясь, что нетерпеливый кавалер обязательно наткнётся на них в темноте.
   Несколько раз девушка просыпалась, испуганно хватаясь рукой за кинжал. Но на судне царил мир и покой, а тревожные звуки доносились из леса, чёрной стеной заслонившего горизонт. Матросов тоже тревожили доносившиеся оттуда крики, и они пододвигаясь ближе к костру, подбрасывали в огонь дополнительную охапку хвороста. Только из капитанской каюты всю ночь доносился бодрый, жизнерадостный храп всем довольного человека. Казалось, ничто не могло помешать Картену наслаждаться заслуженным отдыхом. Пассажирка даже позавидовала такому спокойствию.
   Утром, осмотрев борта и все ещё лежащую на песке мачту, мореход уверенно заявил, что завтра они смогут уйти из этих мест.
   - Пойдём на юг, в цивилизованные земли.
   Ника, успевшая к тому времени умыться и заплести волосы в толстую, короткую косу, предложила:
   - Надо бы ещё мясом запастись.
   Матросы, выполнявшие утренний туалет, то есть, кто-то умывался, кто-то пил, а кто-то мочился, и всё рядом, поддержали предложение одобрительным ворчанием.
   Капитан на миг задумался.
   - Жаку Фрес, Дрес, возьмите лук, копья и идите с госпожой Юлисой. Быть может, Анаид и сегодня пошлёт нам добычу?
   Потом окинул орлиным взором моряков, провожавших счастливчиков завистливыми взглядами.
   - Вам, что делать нечего? За работу, ленивые сурки!
   Жаку Фрес нёс большой, явно составной лук, который, даже на первый взгляд, показался Нике гораздо более мощным, чем её оружие. Знать бы ещё, как метко может стрелять рулевой?
   Ответа на этот вопрос долго ждать не пришлось. Девушка услышала лёгкий шум в чаще. Непринуждённо болтавшие спутники замерли. Вдруг Дрес отчаянно замахал руками.
   - Вон там, смотри! Летит, летит!
   Большая чёрная птица, громко хлопая крыльями, сорвалась с высокой ели. Жаку Фрес вскинул лук. Звонко ударила тетива по кожаному браслету. Крупный глухарь, упав на землю, забился в зарослях папоротника.
   - Принеси, - повелительно сказал стрелок приятелю, и тот, согласно кивнув, помчался за первой добычей.
   А их спутница почувствовала острый укол зависти. Она-то по наивности считала себя самой крутой охотницей в их компании. Видимо, Жаку Фрес угадал мысли пассажирки, потому что на его лице расцвела снисходительная усмешка, которую не могла скрыть даже многодневная щетина. Скрепя сердцем, признав его превосходство в стрельбе из лука, девушка, тем не менее, решила не оставлять этот выпад без ответа и с деланным равнодушием пожала плечами.
   - Не плохой выстрел. Для моряка. Настоящий охотник за это время успеет выпустить две и даже три стрелы.
   - При всем уважении, госпожа Юлиса, - улыбаясь, покачал головой рулевой. - Это невозможно.
   - Когда на следующий год будешь на Маракане, попроси Гудящего Шмеля или Сурового Ветра, - улыбнувшись, Ника постаралась вложить в свои слова изрядную долю яда. - Они тебе покажут, как стреляют из лука охотники племени Детей Рыси.
   Вернулся ужасно довольный Дрес, и подняв за лапы здоровенную птицу, уверенно заявил:
   - Ещё один такой петух, и ужин нам обеспечен.
   - Одного не хватит, - возразил приятель, взглянув на спутницу.
   - Да, - легко согласилась она. - Слишком жидкая похлёбка получится.
   Девушка почувствовала вызов и приняла его. Охотиться - это не только стрелами швыряться. Тут повадки животных знать надо и к добыче подкрадываться бесшумно. Посмотрим, у кого это лучше получится!
   Поскучнев, Дрес убрал глухаря в большую матерчатую сумку. Очевидно, перспектива прогулки по лесу его не особенно вдохновляла.
   Наткнувшись на следы лося, Жаку Фрес с Никой немного поспорили о том, когда зверь их оставил. И хотя каждый остался при своём мнении, преследовать лесного великана не стали. Уж больно опасен сохатый да и бегает быстро.
   Спугнули ещё одну птицу. Но на этот раз матрос промахнулся к полному удовольствию девушки.
   "Не такой уж ты и снайпер", - удовлетворённо хмыкнула она, осторожно перебираясь через бурелом.
   Но все же первым добычу обнаружил именно рулевой. Заметив неподалёку ложбинку, заросшую каким-то кустарником, он взмахом руки предложил спутникам следовать за ним.
   Когда, прячась за деревьями, охотники спустились вниз по склону, то обнаружили старых знакомых Ники.
   Четыре оленя с острыми рожками паслись, объедая листья и побеги с кустарника. К сожалению, в самый напряжённый момент под сандалией Дреса треснул сучок. Пугливые животные рванули наутёк. И вновь повезло Жаку Фресу. Его стрела вошла в спину самочке, а дротик девушки пролетел мимо вожака. Вот только или наконечник не задел жизненно важных органов, или олени этой породы от природы такие живучие, только преследовали они её часа два!
   В конце-концов, не выдержав, Дрес предложил плюнуть на упрямую зверюгу и поискать другую добычу.
   - Ты разве не знаешь, что Анаид не велит оставлять подранков в живых? - строго спросил рулевой, разглядывая капли крови на широких листьях какого-то растения. - Хочешь прогневать богиню охоты?
   - Я подумал, может быть, госпожа Юлиса устала по лесу бегать? - проблеял пристыженный приятель.
   Но девушка только покачала головой, уверенно показав направление, в котором скрылась олениха.
   - Туда.
   Жаку Фрес кивнул.
   Вдруг где-то совсем рядом раздался грозный полувой-полувздох, перешедший в надсадное шипение, а затем треск веток и жалобный крик.
   - Нас опередили, - пробормотал рулевой, накладывая стрелу на тетиву. Ника торопливо вложила дротик в копьеметалку, а Дрес нервно сглотнул, выставил вперёд копье и предложил:
   - Пошли назад!?
   Вместо ответа коллега поднёс к его носу внушительный кулак, после чего тот, понимающе закивал, выражая полную готовность к сотрудничеству.
   Поймав взгляд спутницы, Жаку Фрес сделал круговое движение рукой, очевидно, предлагая ей обойти неизвестного хищника справа, а сам пошёл вперёд, осторожно ставя ноги в старых, грубых сандалиях. Немного обидевшись на то, что приходится выполнять чужие приказы, девушка направилась вдоль густых зарослей папоротника.
   Выглянув из-за ели, она увидела под соседним деревом рыже-серый мохнатый комок, с урчанием пожиравший их законную добычу.
   "Вот так встреча!" - усмехнулась охотница, узнав куцый хвост, окрас и кисточки на ушах.
   Но тут Дрес опять за что-то зацепился. Рысь, разъярённая тем, что кто-то побеспокоил её во время трапезы, гнусно заурчала. Затаив дыхание, Ника отвела назад руку с копьеметалкой. Вообще-то с такого расстояния можно и промахнуться, особенно, если цель так тесно прижалась брюхом к земле.
   Незадачливый моряк испуганно вскрикнул, очевидно, заметив хищника. Задние лапы лесной кошки задёргались. "Вот сейчас! - лихорадочно думала девушка, сторожа каждое её движение. - Нет, ещё секунду. Пора!" Выдохнув, она метнула дротик, вложив в рывок всю силу.
   Оружие настигло рысь в прыжке, бросив на землю.
   - Попалась! - испуганно и зло заорал Дрес. Увидев, что зверь катается по лесной подстилке, разбрасывая лапами листья в отчаянной попытке вырвать зубами глубоко впившийся бронзовый наконечник, с радостным криком подскочил и стал наносить удар за ударом.
   - Она уже мёртвая, - проворчала Ника, вытирая пот, но осатаневший матрос продолжал тыкать копьём в неподвижную тушу до тех пор, пока приятель не дал ему подзатыльник.
   - Шкуру испортил, придурок.
   - Да! - взвился тот, потирая начавшую лысеть макушку. - А ты видел, как эта зверюга на меня?! Чуть на куски не порвала. Глянь, какие у неё когти?! Р-р-раз и кишки наружу! Если бы не госпожа...
   - Хороший бросок, госпожа, - похвалил довольную охотницу рулевой и, понизив голос, спросил. - Вы специально хотели напугать беднягу Дреса? Или так случайно получилось?
   Загадочно улыбнувшись, Ника проговорила:
   - Разделывайте их, а я ещё погуляю.
   - Только далеко не уходите, - очень серьёзно попросил матрос.
   - Хорошо, - охотно согласилась она, добавив. - Если что, покричите.
   Здесь начинался более светлый лес с преобладанием высоких, длинноствольных сосен. Но встречались липа, ясень и даже берёза. Наткнулась на заросли орешника. Попробовала. Ядра ещё не дозрели, но есть уже можно. Пожалев, что под руками нет никакой ёмкости, сделала кулёк из большого лопуха, скрепив его веточками, и стала набивать орехами. Но вскоре почувствовала какое-то беспокойство. Жизнь давно научила девушку доверять подобным сигналам. Оглядываясь по сторонам, достала из связки дротик, а втянув носом воздух, ясно почувствовала запах дыма. До лагеря мореходов у реки - слишком далеко. Значит, местные что-то жгут.
   Ника прислушалась, и сквозь лёгкий шум листвы почудились звуки, походившие на человеческую речь. Да и запах дыма явно усилился.
   Сразу вспомнились рассказы Картена про тутошних аборигенов. Если мореходы время от времени захватывали кого-нибудь из них в рабство, то те, скорее всего, большой любви к заморским гостям не испытывают. Следовательно, самое умное в данной ситуации будет организованно отступить, предупредить матросов и потихоньку смыться, дабы избежать нежелательных встреч.
   Однако и Жаку Фрес и Картен, наверняка, спросят, кто там шарился по лесам, а главное - сколько их? Подумают, чего доброго, что она дыма испугалась? Да и любопытно самой посмотреть на этих самых гантов.
   Охотница решила временно переквалифицироваться в разведчицу. Пригибаясь, девушка перебегала от дерева к дереву, прислушиваясь к долетавшим обрывкам незнакомой речи. Через какое-то время стало казаться, что молодой, звонкий голос доносится как бы сверху. Притаившись за массивным стволом, Ника пристально оглядела ближайшие кроны, обратив внимание, что одна из них окутана густыми клубами дыма, сквозь которые ясно различалась присевшая на сук светло-серая фигурка.
   "Сигнал подаёт! - недоуменно хмыкнула девушка, не в силах понять, зачем этот туземец размахивает факелом на такой высоте. - Тут метров восемь, если не больше".
   На крик верхолаза снизу отозвался дребезжащий старческий басок.
   "Хоть бы бинокль какой-нибудь! - досадливо морщилась разведчица. - Или трубу позорную, то есть подзорную, узнать, что он там делает? Гнездо, что ли, вьёт?"
   Поколебавшись, решила подобраться ещё ближе. Но тут над головой раздражённо каркнула какая-то черно-белая, похожая на сороку, птица. Факельщик сейчас же обернулся в её сторону, так что Нике пришлось срочно нырнуть за ствол. Погрозив кулаком пернатой предательнице, стала отступать. Юноша в кроне обменялся с приятелем на земле парой фраз и вновь принялся махать факелом. А крылатая каркалка провожала её ещё с полкилометра, пока не успокоилась и не умотала куда-то по своим делам. Подобрав кулёк с орехами, девушка поспешила к матросам.
   - Нужно уходить, - заявила она, убедившись, что те уже разделали оленя и рысь, уложив мясо в снятые шкуры. - И поскорее.
   - Что случилось, госпожа Юлиса? - нахмурился Жаку Фрес, бросив тревожный взгляд ей за спину.
   - Люди, - ответила девушка. - Неподалёку. Тысяча шагов, может, чуть больше.
   - Что делают? - деловито осведомился рулевой, взмахом руки заставляя приятеля замолчать. - Сколько их?
   - Я слышала двоих, - так же лаконично ответила собеседница. - Один стоял на земле, второй сидел высоко на дереве и подавал кому-то сигналы дымом.
   - Сигналы? - настороженно переспросил матрос. - Как это?
   Разведчица постаралась максимально подробно описать поведение молодого верхолаза, размахивавшего чадящим факелом.
   Расслабившись, Жаку Фрес снисходительно усмехнулся:
   - Успокойтесь, госпожа Юлиса. Это не сигнал.
   - А что? - удивлённо вскинула она брови.
   - Они добывают мед, госпожа, - охотно пояснил рулевой. - Окуривают дымом пчёл, чтобы те не жалили.
   Ника досадливо поморщилась, а моряк с видимым удовольствием продолжал, перекинув через плечо кожаный, ярко расписанный футляр со стрелами.
   - Мой отец - охотник, часто бывал в горах, знаком со многими варварами. Я сам не раз видел, как они так делают. Находят дерево, где живут пчелы, морят их дымом, а потом забирают мед. Некоторые даже отлавливают пчел и селят их в специально сделанных дуплах. Только там есть какой-то секрет, который горцы никому не открывают.
   - Пойдём за мёдом? - предложил Дрес, довольно улыбаясь. - Варвары, наверное, уже ушли?
   - Так его тебе там и припасли?! - не удержалась от укола девушка. - Эти двое, небось, все выгребли.
   - Вряд ли, госпожа, - Жаку Фрес, покачав головой, поднял один свёрток с мясом, знаком приказав приятелю взять второй. - Я слышал, горцы редко всё забирают, чтобы гнездо не погибло, и было зачем прийти туда ещё раз.
   - Значит, если мы возьмём всё, пчелы погибнут? - решила на всякий случай уточнить собеседница.
   - Ну и что? - пожал плечами моряк. - Они же не наши. Показывай дорогу, госпожа.
   Подумав, Ника решила, что какая-то логика в этих словах безусловно есть. Насекомых, конечно, жалко. Но и мёду хочется. Даже успела забыть, когда в последний раз ела сладкое.
   Она рассчитывала, что за время её отсутствия сборщики успеют смотаться. Но хрупкая фигурка только начала спускаться по толстой, с навязанными узлами, верёвке.
   - Что-то долго они копаются, госпожа, - озабоченно пробормотал Жаку Фрес, а девушка с тревогой оглядывалась вокруг в поисках черно-белой скандальной пичуги.
   - Давай посмотрим поближе? - предложил матрос, снимая с плеча лук.
   Нике это предложение не очень понравилось, но опасаясь показать свой страх, она кивнула, приготовив дротик и копьеметалку.
   - Может, не надо? - неожиданно проблеял их спутник, отгоняя от потного лица надоедливо жужжащих мух.
   Вспомнив классическую советскую кинокомедию, девушка скорбно вздохнула:
   - Надо, Дрес, надо.
   В отличие от Крека Палпина. Жаку Фрес двигался по лесу очень осторожно, едва ли не бесшумнее Ники. Которая про себя во всю кляла тех, кто так плотно насадил здесь деревья. Впереди мелькнул просвет, а за спиной хрустнул сучок.
   Что-то громко обсуждавшие аборигены замолчали. Ощутив на лице лёгкий ветерок, разведчица потянула носом, ничего не почувствовав: "Ну, почему я не собака?" Моряки тоже замерли. Убедившись, что тревожные звуки больше не повторяются, местные продолжили разговор. Выглянув из-за дерева, Ника, наконец, смогла из рассмотреть.
   Высокий старик с длинными седыми волосами и пышной бородой, одетый в полотняную рубаху до колен, широкие штаны, заправленные в странно знакомую обувь, укладывал в плетёный из бересты короб янтарно-золотистые соты. Стоявший спиной к ней юноша с русыми волосами, заплетёнными в толстую косу, что-то говорил, время от времени помахивая рукой. Когда он повернулся, разведчица поняла, что это девушка, почему-то одетая так же, как и её спутник: длинная бледно-серая рубаха с вышивкой у ворота и по подолу, штаны и ... лапти.
   Ну, конечно! Такая знакомая по книгам и детским фильмам обувь из полосок липовой коры. Кажется? Ну или чего-то там в этом роде.
   Уложив добычу, старик аккуратно прикрыл короб плетёной крышкой, но вдруг, покачав головой, осторожно освободил зажатую пчелу и легонько подбросил её в воздух. Кряхтя, с видимым усилием он взгромоздил груз на плечи. Девушка подала ему короткое толстое копье с широким лезвием и короткой перекладиной на нём.
   Услышав за спиной натужное сопение, Ника резко развернулась. В двух шагах стоял Дрес, не отрывая глаз от исчезнувших за деревьями туземцев.
   - Жаку Фрес, - тихонько позвал он. - Слышишь?
   - Чего тебе? - выходя из-за сосны, хмуро спросил приятель.
   - Давай старика убьём, а девчонку возьмём с собой. В любом городе за такую хорошие деньги дадут.
   - Ты сдурел!? - возмущённо фыркнула Ника.
   - А чего? - даже обиделся моряк. - Пока далеко не ушли. У них одно копье, а у нас лук да дротики.
   Девушка хотела заявить, что не желает заниматься ловлей прекрасных аборигенок, но её опередили.
   - Вдвоём они не могли уйти далеко от жилья, - с сомнением покачал головой рассудительный рулевой. - Вовремя не вернутся, их искать начнут, доберутся до корабля...
   - Хозяин говорил, что утром уходим, - с жаром сказал Дрес, явно подыскивая новые аргументы. - Они же все равно раньше завтрашнего дня к реке не выйдут.
   - Вдруг рано не отчалим? - продолжал упорствовать Жаку Фрес. - А они навалятся всем племенем? Нет, из-за одной девки рисковать не будем.
   - Тогда пойдём назад? - предложила Ника, радуясь, что в их компании благоразумных людей все же оказалось на одного больше.
   Но моряк её тут же огорошил:
   - Проследить за ними надо. Посмотреть, куда идут.
   - Ты, что же, сумеешь найти их по следам? - недоверчиво усмехнулась она.
   - Дело не хитрое, госпожа Юлиса, - пожал плечами собеседник. - Я с отцом лет десять по лесам лазил, пока Нутпен в море не позвал.
   - А как же мясо? - теперь уже девушка искала причину отговорить спутников от погони за местными.
   Рулевой на малое время задумался.
   - Дрес, дорогу к реке найдёшь?
   - Нет, - решительно замотал головой приятель. - Я один не пойду!
   И тут же добавил:
   - Я донесу, я сильный!
   - Может, на дерево его повесить, госпожа Юлиса? - не обратил внимание на его слова Жаку Фрес. - Повыше, чтобы зверь не добрался.
   - Ага! - криво усмехнулась собеседница. - И на обратном пути нас будут ждать все окрестные медведи. А они здесь здоровые и зубастые!
   - Тогда понесём с собой, - решил упрямый рулевой, забирая один свёрток у Дреса.
   - За мёдом не полезем? - она предприняла последнюю попытку отговорить моряков от пустого и опасного преследования.
   - Потом, госпожа! - раздражённо махнул рукой Жаку Фрес.
   Ника взглянула на его приятеля. Глаза моряка лихорадочно блестели, острый кадык судорожно дёргался на тощей, заросшей щетиной шее.
   Девушка вдруг остро пожалела о том, что рассказала своим спутникам об аборигенах. Сейчас давно бы шли к реке, а теперь? Куда и к чему может привести эта глупая погоня?
   У подножья многоохватной сосны увидели примятую траву, остатки крошечного костерка, присыпанного землёй, и кусочек сот, густо обсаженный пчёлами. Бесцеремонно разогнав насекомых, моряки хотели преподнести лакомство знатной пассажирке. Но когда та отказалась, разделили его по-братски и сладко зачмокали.
   Посасывая соты, Жаку Фрес уверенно вёл их по следу. Хотя, как не без ревности отметила Ника, она бы тоже не заплутала. Старик с девушкой и не думали прятаться, а примятая трава на чуть заметной тропинке ещё не успела распрямиться.
   - Может, мы зря за ними пошли? - внезапно пробормотал тяжело дышащий Дрес. - Вдруг это колдуны какие-нибудь? Заведут в чащу и...
   "Так какого черта лысого ты раньше языком трепал, козёл?" - чуть не взвыла от злости девушка, вспомнив, как именно он уговаривал их преследовать аборигенов.
   Шагавший впереди рулевой, резко остановившись, обернулся.
   - Не хочешь идти, возвращайся! Дорогу знаешь.
   - Да я это..., - примирительно промямлил матрос, с отвращением отгоняя от потного лица надсадно жужжавшую зелёную муху. - Я только хотел сказать, далеко уже... И это...
   Но заметив, как заходили желваки на заросших скулах Жаку Фреса, поспешно закончил:
   - Я с вами.
   - Тогда заткни пасть и помалкивай! - прорычал рулевой. - Если жить хочешь.
   - Хорошо, - обречённо пробормотал собеседник. - Но...
   Вначале их задушевной беседы Ника хотела поддержать благородный порыв Дреса. Однако потом поняла, что Жаку Фрес все равно пойдёт по следу. Даже если останется один.
   Местность стала подниматься. Девушка решила, что сейчас они выходят на ту самую возвышенность, над которой, как ей показалось в первый раз, поднимался дым. Рулевой двигался тихо и плавно, с такой настороженностью, что его тревога невольно передалась спутникам. Оказавшись на вершине, разведчики увидели сравнительно глубокую для этой равнины котловину. На дне которой распростёрлась то ли большая поляна, то ли маленький луг с крошечным озерком в средине, и возле него загон из жердей, где мирно паслись коровы и лошади. Рядом с оградой притулились три четырёхколёсные повозки. А вокруг разбросаны в художественном беспорядке шалаши и навесы, покрытые ветками со всё ещё ярко-зелёными листочками. Судя по всему, поставили их совсем недавно.
   Но все это они разглядели потом. Первым делом в глаза бросилась группка людей, окруживших старика и девушку.
   - А мужчины где? - еле слышно пробормотал озабоченный рулевой.
   - Вон, от костра идут, - хмыкнула Ника. - Справа от загона. Других я не вижу.
   Приминая траву, торжественно шествовали двое широкоплечих бородачей. За ними - трое субъектов более хрупкого сложения, чью растительность на лице рассмотреть с такого расстояния не получилось.
   - Может, остальные на охоте? - предположил выглянувший из-за плеча приятеля Дрес. - Или на войне?
   Напрягая зрение, девушка попробовала пересчитать обитателей этого странного поселения. Больше всего напоминавшего ей лагерь беженцев, как их показывали по телевизору. Вот только детей почему-то очень мало? Она насчитала только пятерых. Женщин же примерно семнадцать или восемнадцать. Разного возраста, все в длиннополых платьях до земли. Большинство в платках, но кое-кто щеголял и длинными косами.
   - Смотри, у них и оружия почти нет! - продолжал комментировать матрос. - Только короткие копья. Неужели мы с шестью крестьянами не справимся? А девки - не бойцы, сам знаешь...
   - Для чего ты собираешься на них нападать? - нахмурилась Ника.
   - За рабов можно получить хорошие деньги, госпожа, - отозвался Жаку Фрес, отступая вглубь леса. - Наш хозяин - честный человек, и всегда делится с командой.
   - Да и по женщинам соскучились, госпожа, - глумливо хихикнул Дрес. - До шлюх то, когда ещё доберёмся. А тут - вон какие красавицы. Только руку протяни.
   - Но вдруг мужчины где-то рядом и вот-вот вернутся? - растерянно пробормотала девушка. Ей и в голову не могло прийти, что она может оказаться пособницей насильников.
   - Расскажем хозяину, - подвёл итог дискуссии Жаку Фрес, забросив за плечи лук. - Пусть он решает.
   На обратном пути мореходы оживлённо переговаривались, обсуждая цены на рабов, прикидывая, сколько денег капитан выделит команде в случае удачной реализации товара.
   Ника же чувствовала себя в... полном замешательстве. После убийства Ус Марака, вспыхнувшего на корабле бунта и подслушанных разговоров, она не питала особых иллюзий по поводу добросердечия и моральной устойчивости моряков Картена.
   Но напасть на ничего не подозревавших женщин, у которых, судя по всему, и так большие неприятности... А потом увести их за сотни, если не за тысячи километров, чтобы продать как скот или вещь? Все это никак не укладывалось в голове. Внезапно аратачи с их более чем прохладным к ней отношением, с желанием во что бы то ни стало заставить жить по своим глупым обычаям, показались "белыми и пушистыми" на фоне вежливых и даже любезных мореходов из далёкой цивилизованной страны.
   "Чего же ты тогда сбежала от Детей Рыси? - ехидно прочирикал внутренний голос. - Или не знала, какие тут порядочки? Разве названный папуля не рассказывал тебе о рабах? А откуда они берутся? Да вот отсюда. Людишки, вроде Картена или Жаку Фреса, нападают на мирные селения, отрывают людей от родной земли, лишают свободы, близких, собственного имени. И все для того, чтобы высокородный аристократ смог прийти на невольничий рынок и выбрать себе товар по вкусу!"
   Девушка поёжилась. Похоже, то, что в рассказах наставника выглядело прилично, даже красиво, вблизи может оказаться отвратительным и страшным.
   "Зря не вышла за Глухого Грома, - вновь напомнил о себе противный внутренний голос. - Сейчас выделывала бы шкуры, шила мужу рубахи, мясо жарила, а может, уже ждала бы прибавления. Здесь противозачаточных средств нету".
   Ника резко тряхнула головой, отгоняя глупые и бессмысленные мысли. "Нужно попробовать отговорить Картена от нападения! - внезапно решила она, хватаясь за эту мысль, словно утопающий за соломинку. - Только как? Словами о доброте, милосердии и любви к ближнему его не проймёшь. Судя по всему, здесь такие понятия не в чести. И что делать? Как заставить купца отказаться от денег?"
   Корабль с бодро торчавшей новенькой мачтой уже покачивался на мелкой речной волне, а моряки неторопливо загружали в трюм просохшие шкуры и кожу.
   Возвращение удачливых охотников не только с мясом, но и с мёдом команда встретила радостными криками и прославлением богов. Но когда Жаку Фрес поведал о главной находке, матросами овладел невиданный энтузиазм. Самые горячие головы предлагали немедленно идти походом на гантов.
   - Это подарок богов! - громогласно объявил Крек Палпин, воздев к небу перепачканные смолой руки. - За нашу стойкость! За то, что не сдались и соскочили со Змеи!
   - Госпожа Юлиса принесла нам удачу! - присоединился к общему хору Жаку Фрес. - Это она нашла варваров!
   Ника едва удержалась от болезненной гримасы: "Вот батман! Разболталась дура вместо того, чтобы скромненько промолчать".
   Дав людям высказать свои чувства, Картен заставил их вернуться к работе, а пассажирку и рулевого отвёл в сторону для более детального разговора.
   - Не надо трогать этих людей! - тут же преувеличенно громко заявила девушка. - С ними что-то не так.
   Матросы, вчетвером тащившие тюк с кожами, остановились, прислушавшись, а Жаку Фрес удивлённо вскинул брови.
   - Ты о чем, госпожа Юлиса?
   - Подумайте сами, не зря же они бросили свои дома и прячутся в лесу? - вопросом на вопрос ответила та, обведя пристальным взглядом насторожившихся собеседников. - Такое может заставить сделать только большая беда.
   Рулевой пренебрежительно хмыкнул, а капитан ответил наставительно, словно малому ребёнку:
   - Что плохо для одного, госпожа, то хорошо для другого. Какая нам разница, почему варвары забрались в эти дебри? Боги послали нам подарок. Пройти мимо, значит оскорбить их. А этого делать не следует. Мы продадим этих рабов за хорошие деньги и принесём богатые жертвы Нутпену, Яробу, и самому Питру.
   Ника прикусила губу. Кажется, попытка напугать суеверного барца неизвестной опасностью провалилась? Но не желая признавать поражение, она с отчаянием в голосе вскричала:
   - Что, если это не подарок? А ловушка и месть?
   И прежде, чем ошарашенные собеседники хоть как-то отреагировали, уже знала, что говорить:
   - Вдруг это Андих мстит за то, что не смогла донести наш корабль до своей матери Такеры?
   Девушка со скрытым удовольствием увидела, что подобное предположение, наконец-то, проняло толстокожих мореходов.
   Храбрый Жаку Фрес как-то по-детски шмыгнул носом.
   - Ты же сам видел, - тут же набросилась она на него. - Там почти нет мужчин, стариков и детей.
   - Я слышал, что варвары сами убивают своих стариков, - неожиданно подал голос Тритин Версат. Он с приятелями уже опустил тюк на землю и теперь внимательно слушал разглагольствования пассажирки.
   - Аратачи тоже так делают, - кивнула та, лихорадочно подбирая слова. - Но только, если старики сами об этом просят, или если это мешает племени. Что если ганты убегают от того, кто убил мужчин, а старики и дети просто не выдержали тяжёлой дороги? Вдруг этот враг рядом и нападёт на нас? Давайте покинем это место как можно скорее. Лучше всего - прямо сейчас!
   Ника почувствовала, что слушатели стали колебаться. Жаку Фрес, отведя взгляд, теребил заросший подбородок. Купец смотрел на реку за её спиной.
   - Поверьте! - с отчаянной решимостью вскричала Ника. - Не надо трогать этих людей, беда будет!
   - Вечером принесём жертву Нутпену, - нарушил молчание Картен. - Море защитит нас от всех напастей этого места.
   - Лучше всего, хозяин, - авторитетно заявил рулевой. - Перед отплытием утопить кого-нибудь из дикарей ему в дар.
   Успевшие собраться вокруг них моряки тут же поддержали его предложение, а пассажирка, на миг застыв с открытым ртом, поспешила захлопнуть нижнюю челюсть.
   "Вот батман! - молнией пронеслось в голове. - Чего же это я наделала? Теперь из-за меня кого-то ещё и утопят! Ведь хотела же как лучше, а получилось..."
   - Там посмотрим, - проворчал Картен, и взглянув на неё, усмехнулся. - А вы, госпожа Юлиса, можете остаться в лагере. Жаку Фрес и без тебя дорогу найдёт.
   Рулевой с важным видом кивнул.
   - Ну, как хотите, - пожала плечами девушка. - Я вас предупредила.
   Матросы разбрелись по своим делам, поглядывая на пассажирку кто со снисходительной усмешкой, кто с явным опасением. А та, чтобы не видеть их мерзкие рожи, отправилась купаться.
   "Может, пока не поздно, предупредить этих гантов? - внезапно подумала она, застыв с полуспущенной рубахой. - Напугать как-нибудь, или ещё что придумать?"
   Но, взглянув на клонившееся к закату солнце, поняла, что в этом случае большую часть пути даже туда придётся проделать ночью.
   "Ты не Глухой Гром, дорогуша, - с горечью сказала сама себе Ника. - Чтобы в темноте по таким чащобам шарахаться. Тут и днем-то того гляди заплутаешься".
   Зло сорвав с плеч ни в чем не повинную рубаху и ругаясь самыми нехорошими словами, девушка бросилась в холодную воду, стараясь как можно быстрее погасить зарождавшийся в душе пожар сожаления и стыда.
   Она плескалась до тех пор, пока зубы не стали выбивать мелкую дробь, а со стороны лагеря послышались крики моряков, успевших хватиться надолго пропавшей пассажирки .
   "Что же теперь поделаешь? - бормотала она, завязывая ремешок на брюках. - Здесь все так живут. Либо рабовладелец, либо раб".
   Стараясь согреться, Ника сделала несколько резких движений, разгоняя кровь, и чисто из хулиганских побуждений ударила ногой воздух, задрав её выше головы. "Как говорится, в чужой ансамбль со своим репертуаром не ходят".
   - Не стоило так долго купаться, госпожа Юлиса, - осуждающе покачал головой Картен, лично протянув ей миску с горячей похлёбкой. - Нимфы северных рек и ручьёв любят насылать на чужаков злую лихорадку.
   - Они боятся Нолипа, - как можно любезнее ответила собеседница, демонстрируя не шуточные познания в пантеоне радланских богов. - А его колесница ещё не ушла за край земли.
   - Чем дальше к северу, тем слабее солнце и сильнее Такера, - вздохнул капитан, с хрустом пережёвывая хрящик. - Её тёмные порождения гораздо опаснее наших прекрасных нимф.
   - Надеюсь, Нолип меня защитит, - пробормотала девушка, без особого аппетита орудуя ложкой.
   Поздно вечером после жертвоприношения она слышала, как на берегу у костров моряки живо обсуждали предстоящий налёт. Кто-то предложил Жаку Фресу ещё раз рассказать о варварах. Тот не стал отказываться, обратив особое внимание на описание внешности несчастных женщин. И как только он смог разглядеть подробности с такого расстояния? Слушатели тут же принялись делиться планами на их счёт.
   Каждое услышанное слово заставляло её морщиться, словно от зубной боли, пробуждая в памяти самые тёмные, разъедавшие душу воспоминания. Не выдержав, Ника закуталась в одеяло с головой. Но мало того, что стало тяжело дышать, так сознание, словно в насмешку, продолжало внимательно ловить доносившиеся обрывки разговора. Стараясь хоть как-то отвлечься, она решила вспомнить свою прошлую жизнь, сосредоточившись на самых радостных моментах. Это, наконец-то, помогло. Вот только от сознания того, что подобное больше никогда не будет, себя стало ужасно жалко. Расплакавшись, Ника, не заметила, как заснула.
   Утром девушка хмуро наблюдала, как Картен деловито вооружал свою команду. Она и не знала, что на корабле столько оружия. Короткие копья, мечи, круглые щиты, оббитые металлическими бляшками, кожаные шлемы с блестящими вставками, стрелы с тупыми наконечниками, сети с крупными ячейками и множество знакомых кожаных ремней. Один из которых они как-то употребили в пищу. Теперь пассажирка поняла их истинное предназначение.
  
   На корабле Картен оставил Ал Жорка и Нут Чекеза. Так, на всякий случай. А чтобы те не заскучали, приказал готовить трюм для рабов. Дочка Лация Юлиса Агилиса тоже не пошла с их отрядом ловить варваров. Лично убедившись в её способностях, капитан оказался слегка удивлён подобным решением. Разве есть что-то увлекательнее охоты на человека? Тем более, если жертва не может оказать достойного сопротивления. Он давно знал Жаку Фреса, и ещё ни разу не имел повода усомниться в его словах.
   Семнадцать ганток, преимущественно молодых, это очень не плохие деньги. А есть ещё трое подростков и двое взрослых мужчин. Хотя их, возможно, придётся убить. Да и старика незачем тащить за море.
   Хотя, Юлиса права, какой-то странный набор. Неужели девчонка и впрямь чувствует приближение несчастий? Мужчина торопливо пробормотал охранное заклинание, которое ему продал за серебряную монету бродячий горский колдун. Раньше оно не раз выручало морехода в трудную минуту. Правда, попав на Змею, капитан начал сомневаться в его силе. Но после встречи с ужасными чудовищами-касатками вновь поверил в могущество волшебных слов, понимая, что только они спасли его и корабль от страшных зубов.
   И все-таки суеверный, как и все моряки, Картен решил принять дополнительные меры предосторожности, чтобы как можно быстрее покинуть эту негостеприимную землю. На первом же привале, хмуро оглядев притихшую команду, он проговорил:
   - Как повяжем добычу, так сразу на корабль. Никого не трогать!
   Лица моряков недоуменно вытянулись от огорчения.
   - Я сказал, не трогать! - повторил капитан. - Выйдем в море, там и натешитесь!
   Люди облегчённо перевели дух и вновь заулыбались.
   "Похотливые скоты", - презрительно подумал купец, отворачиваясь, хотя сам тоже собирался прервать затянувшееся воздержание и попробовать какую-нибудь дикарку посимпатичнее.
   На подходе к возвышенности, за которой притаилось стойбище варваров, Картен разделил команду на три отряда, поставив во главе Крека Палпина и Жаку Фреса. Приказав матросам сидеть тихо, они втроём, прячась за кустами, долго рассматривали лощину. Теперь капитан смог сам убедиться в том, какую удачу послали ему боги. Всего три серьёзных противника. И хотя каждый из них высок, широкоплеч и, судя по всему, силён как медведь, у них нет ни щитов, ни доспехов, ни серьёзного оружия. Возможно, оно спрятано в шалашах? Значит, нельзя дать варварам им воспользоваться.
   - Я же говорил, хозяин, - прошептал рулевой. - Добыча сама идёт к нам в руки.
   - Только бы не разбежались, - озабоченно сказал купец. - В здешних лесах их и за сто лет не отыщешь.
   - Надо окружить стойбище, хозяин, - предложил Крек Палпин.
   - Бери своих людей и отправляйся налево, - велел тот. - А ты - направо.
   Жаку Фрес кивнул.
   Картен взглянул на небо.
   - Часа вам хватит?
   Моряки переглянулись.
   - Мы быстрее управимся, - уверенно заявил рулевой.
   - А долго ждать нельзя, - покачал головой Крек Палпин. - Варвары могут наткнуться на нас в лесу.
   - Тогда начнём через полчаса, - решил капитан. - Если станут убегать, догоняйте и вяжите, сколько успеете. Старика и щенков можете не жалеть. Мужчин постарайтесь схватить. Но зря не рисковать, вы мне нужны живыми.
   - Сделаем, хозяин, - подчинённые, пригибаясь, направились к своим людям, притаившимся за густым кустарником, осыпанным мелкими зелёными ягодами.
   - Теперь осталось только ждать, - зевнув, пробормотал купец, поудобнее устраиваясь на мягкой, прошлогодней хвое.
   Но долго отдыхать ему не пришлось. Внезапно на противоположном конце поляны раздался пронзительный крик. Между деревьев замелькали светло-серые фигурки. Из леса, пронзительно вереща, выскочили три девицы и со всех ног устремились к стойбищу. За ними по пятам мчались матросы. Последняя, всё больше отставая, швырнула под ноги преследователей корзину. Грет Фро ловко перепрыгнул через неожиданно подвернувшееся препятствие и ткнул беглянку в спину тупым концом копья. Не удержавшись на ногах, дикарка рухнула в траву. Достав из-за пазухи ремни, матрос стал ловко вязать ей руки, потом ударив под колено, заставил визжащую девицу согнуть ногу, и накинув петлю на ступню, лишил возможности передвигаться.
   - Подъем, дохлые каракатицы! - вскричал капитан, хватая копье. - Вперед!
   Десять моряков устремились на луг, на бегу разворачиваясь цепью. Одни держали щиты, другие готовили луки, третьи разворачивали сеть с крупными ячейками.
   Началась привычная работа.
   Как и все уважающие себя мореходы, Картен не чурался разбоя. Ему случалось грабить суда, похищать зазевавшихся рыбаков, нападать на прибрежные селения. Так что опыт в ловле людей у команды имелся.
   Варвары бестолково метались между шалашей и навесов. Чтобы усилить панику, купец принялся орать.
   - Держи, хватай, не упускай!
   Матросы закричали, заулюлюкали.
   Из стоявшего в стороне большого шалаша выскочил высокий старик с большим топором в могучей руке. Жаку Фрес вскинул лук. Но гант, казалось, не заметил пробившую грудь стрелу. Разинув волосатую пасть, он, ревя как раненый медведь, размахивал своим страшным оружием. Вторая стрела каким-то образом пролетела мимо, а на пути варвара оказались трое матросов. От страшного удара разлетелся в щепки крепкий щит. Дрес закричал, прижимая к груди окровавленную руку и готовясь к неминуемой смерти. Но в этот момент его приятель вонзил копье в правый бок старика. Охнув, тот упал на колени.
   - Быстрее! - недовольно рявкнул капитан, разглядев в разных концах стойбища ещё двух мужчин гантов.
   Пущенная рулевым стрела пробила горло, наконец-то утихомирив упорного варвара. А Картен вдруг заметил, как одна из девиц, резко сменив направление, бросилась к лесу, стремясь проскочить в брешь меж двух отрядов.
   - Жаку Фрес! - крикнул он и, поймав взгляд моряка, указал ему на беглянку.
   Кивнув, тот достал стрелу с толстым наконечником. Получив удар в плечо, дикарка чуть не упала, запутавшись в длинном платье, а от группы Крека Палпина уже кто-то бежал ей наперерез.
   Люди из его отряда сумели поймать сетью сразу двух женщин и девочку. На помощь к ним ринулся огромный варвар, которому заступили дорогу трое матросов. Подбежав вплотную, гант стремительно выбросил вперёд руку с копьём. Пролетев над краем щита, наконечник скользнул по шлему, отбросив морехода назад. Помня о словах хозяина, его спутники ответили ударом на удар. Но дикарь ловко отскочил, позволив противникам лишь слегка оцарапать себе грудь, и опять устремился в атаку. Щитоносцы расступились, а на дикаря попытались набросить сеть. Однако тот оказался стремителен и ловок, вновь сумев увернуться. Но тут ему в плечо ударила стрела. Варвар на миг замешкался. Воспользовавшись этим, один из нападавших ткнул ему в живот тупым наконечником копья. Охнув, гант устоял, в свою очередь опять сделав выпад. Но на этот раз наконечник застрял в крепком дереве щита, а на плечах мужчины оказалась сеть.
   Что-то просвистело в воздухе. Невольно пригнувшись, капитан увидел молодую женщину, с трудом натягивавшую тяжёлый лук. Стрела снова пролетела мимо, а подбежавший Претин ударом древка сбил её с ног.
   Удовлетворённо хмыкнув, Картен огляделся в поисках других мужчин гантов. Последний из них с каким-то парнем отчаянно отбивались от людей Крека Палпина. Вот матрос с рёвом отпрянул в сторону, пытаясь зажать разрубленное плечо, а бок другого окрасился кровью.
   - Убейте его! - закричал купец, бросаясь на помощь.
   Варвар размахивал коротким копьём с большим, похожим на кинжал, наконечником, которым можно колоть и рубить. Движения его казались неуклюжими, но никто из моряков ещё не сумел ранить ганта достаточно серьёзно, несмотря на численное преимущество, щиты и шлемы. Ещё один дикарь, молодой паренёк с короткой, русой бородкой, не производил впечатления грозного воина, и казалось, больше мешал, чем помогал своему сородичу.
   Торопясь к месту схватки, купец с удовлетворением заметил разбросанных то тут, то там пленниц. Матросы продолжали охоту, не отвлекаясь по пустякам. Заметив капитана, моряки расступились. Варвар, безошибочно признав в нём предводителя нападавших, с рёвом устремился на врага. Картен отбил мечом летевшее в живот копье, а Мулмин и Тирган ударили дикаря в спину. Капитану вовсе не хотелось лишний раз рисковать своей жизнью в драке с бешеным варваром. Обременённый семьёй, он просто зарабатывал на жизнь.
   Парнишка - гант, опустивший топор в предвкушении схватки один на один, пронзительно закричал. Могучее тело дикаря вздрогнуло, горевшие яростью глаза вдруг наполнились обидой и презрением. Взревев, он попытался достать напавших сзади противников, но капитан, подскочив, вогнал ему меч под ребра.
   В тот же миг молодой варвар метнул топор. Просвистев мимо Картена, он попал в грудь Брег Калсагу. Удар пришёлся обухом, но все услышали, как хрустнули ребра. Моряк рухнул на землю, дёргая руками и ногами, а дикарь бросился к лесу, что-то выкрикивая на бегу.
   - Остановите его! - скомандовал капитан, вытирая меч о густые волосы убитого, перехваченные на лбу тонким кожаным ремешком.
   Неожиданно оказавшийся рядом рулевой вскинул лук. Тупая стрела ударила ганта по заросшему пышной гривой затылку, сбив с ног. Сейчас же рядом оказались двое матросов и, побросав оружие, стали сноровисто вязать пленника. Впрочем, они могли и не торопиться. Варвар оказался без сознания.
   Убедившись в отсутствии новых противников, купец стал торопливо отдавать распоряжения.
   - Крек Палпин, собирайте рабов, гоните к лесу и связывайте.
   - По двое? - деловито осведомился собеседник.
   - Цепочкой, - покачал головой Картен. - В лесу так сподручнее будет.
   Потом обратился к Жаку Фресу.
   - Сколько у нас убитых?
   - Двое, кажется, - ответил тот, кивнув на затихшего Брег Калсага.
   - Узнай точно! - нахмурился капитан. - Их тела возьмём с собой и похороним в море. Нечего им в чужой земле червей кормить. Путь Нутпен примет их в пучине. И посмотри, что с ранеными. Может, кому носилки сделать надо?
   - Хорошо, хозяин, - озабоченно кивнул рулевой.
   Несмотря на погибших и пострадавших, купец пребывал в прекрасном расположении духа. Под навесами нашлись мешки с рожью и пшеницей, корзины с капустой и другими овощами.
   - Варвары сами позаботились о своей кормёжке! - рассмеялся он, хлопнув по плечу верного раба.
   - Телеги брать будем, господин? - улыбнулся тот.
   - Нет, - тут же отказался хозяин. - Навьючите сколько сможете на лошадей и коров.
   - Слушаюсь, господин.
   Чтобы дело продвигалось быстрее, капитан оставил с ним троих матросов, а сам направился к другим навесам. Под одним из которых варвары хранили кое-как уложенные меха. Десятки медвежьих, волчьих, рысьих шкур, свёртки кож, связки куньих, бобровых, лисьих и беличьих шкурок, под другим стояли сложенные друг на друга плетёные сундуки.
   Не выдержав, купец рассмеялся, потирая руки в предвкушении барыша. И хотя это путешествие продлилось дольше обычного, после него он станет значительно богаче. Подбежал озабоченный Милим. Матросы нашли сохи, бороны и прочий инструмент, а так же миски, чаши и другую утварь. Вот Жаку Фрес и послал раба узнать, что с этим делать?
   - Берите всё! - махнул рукой довольный Картен. - На берегу увидим, что тут лишнее.
   - На варваров грузить, господин? - уточнил собеседник.
   - А чего их порожняком гнать? - вскинул брови хозяин от столь глупого вопроса, и тут же отослал с невольником последних, оставшихся с ним матросов.
   Озадачив подчинённых, капитан с удовольствием наблюдал за деловой суетой. Помня строгий приказ, его люди торопились изо всех сил. Пуст и Марбет уже навьючили на лошадей и коров сундуки. Другие матросы вешали на шею ревущих женщин мешки и связки шкурок, болезненными тычками объясняя наиболее непонятливым, что от них требуется.
   Чуть в стороне, возле двух завёрнутых в полотно тел сидели трое раненых. Кажется, носилки никому не понадобились. Капитан обратил внимание на Гагнина, который торопливо раздевал убитого старика, бросая странные взгляды на большой шалаш. Предчувствуя недоброе, купец торопливо направился туда, стараясь не появляться в поле зрения матроса. Уже на подходе он услышал тихие болезненные стоны и довольное пыхтение. Выхватив меч, Картен сорвал прикрывавшую вход буро-коричневую тряпку. Гагнин предостерегающе вскрикнул. В нос ударил едкий запах травы, сохнущих листьев и ещё чего-то нехорошего. А прямо перед глазами ритмично вздымались белые ягодицы.
   - Ах ты, медуза сопливая! - рявкнул купец, от души приложившись к чьему-то заду плоской стороной клинка. - Каракатица дохлая! Все работают, а он на девку залез! Подождать не мог?!
   И второй удар последовал вслед за первым.
   - Да ты чего, хозяин?! - отскочив в сторону, завопил Дрес, путаясь в коротких, шерстяных штанах. - Я же раненый! Вот, смотри!
   И он показал кое-как перевязанную руку.
   - Болит очень. Вот я и... отдыхаю.
   Столь глупое объяснение заставило Картена зло рассмеяться.
   Не разобравшись в эмоциях начальства, моряк угодливо захихикал.
   - Руками, значит, работать не можешь? - с обманчивой вкрадчивостью проговорил капитан. - А другим местом получается? Так я сейчас это исправлю.
   - Простите, хозяин! - тонко заверещал Дрес, прикрываясь руками. - Простите, во имя всех богов. Я не хотел! Не знаю, как так получилось? Просто она тут... А я... Она ведьма!
   - Тащи её к другим варварам, - рыкнул Картен, остывая. - А с тобой я в море поговорю.
   - Да, да, хозяин! - обрадованно залепетал матрос и пнул по ноге застывшую дикарку. - Эй, ты вставай! Вставай, я говорю.
   Умный Гагнин уже удрал, оставив старика голым... Качая головой и бормоча проклятия, купец направился к рабам, но пройдя шагов двадцать почему-то обернулся. Из шалаша доносились крики и звук ударов. Капитан нахмурился.
   - Куда ты её тащишь? - заорал он, когда Дрес выволок наружу неподвижное тело женщины в длинной разорванной на груди рубахе.
   - Ты убил её, кал шакалий! - Картен от души врезал опешившему подчинённому по заросшей морде. Тот с воем рухнул в траву, на какое-то время потеряв способность соображать.
   - Ну, конечно! - скрипнул зубами купец, заметив на бледной шее дикарки следы пальцев.
   - Я не хотел, хожаин! - запричитал Дрес, сплёвывая кровь и осколки зуба. - Она шама ждохла!
   - Ты мне за неё заплатишь, каракатица дохлая! - капитан ударил матроса ногой в бок. - Столько, сколько она стоит на рынке в Канакерне! Понял, похотливый боров?!
   - Понял, хожаин, - пробурчал Дрес, с трудом поднимаясь на ноги. - Я и жжал-то чуть-чуть. Чего она ждоха-то? Хлипкая какая-то попалашь, хожаин.
   Но тот, уже не слушая его, махнул рукой и ушёл, ругаясь на чем свет стоит.
   Сразу почувствовав перемену настроения начальства, матросы засуетились, преувеличенно деловито выстраивая в колонну хнычущих пленниц. Первыми в обратный путь тронулись Жаку Фрес с двумя матросами. За ними, растянувшись длинной цепью, шли связанные между собой рабы. Потом гнали коров и лошадей. Купец окинул пристальным взглядом поляну, словно желая удостовериться в том, что они забрали отсюда все, что только можно.
   И вдруг с дальнего конца донёсся жалобный крик. У кромки леса появилась одинокая женская фигурка. Очевидно, кому-то из дикарок всё же удалось вырваться из облавы.
   - Пусть хранят тебя твои боги, - усмехнулся на прощание Картен и на всякий случай прочёл волшебное заклинание.
   Женщина кричала ещё несколько раз. Связанный бородач заорал глухо, словно обиженный медведь, тут же заработав удар древком копья на по спине. Гант закашлялся пленницы пронзительно завыли. Но мореход уже не обращал на эти звуки никакого внимания. Он с гордостью думал, что привезёт из этого плаванья не только богатство и славу, но и новые знания о море, землях и людях.
  
  
   Глава III
  
   Гиблый берег
  
  

И тут, как он и предсказывал,

разразилась катастрофа.

Герберт Уэллс.

Самовластье мистера Парэма

  
  
   Усевшись на фальшборт, Ника с ленивым интересом наблюдала за суетящимися матросами, не забывая время от времени оглядываться вокруг. При этом делала она это совершенно машинально. Её наставник и названный папаша, несмотря на почтенный возраст и аристократическое происхождение, любил пошутить. Например, запустить в ученицу, увлечённую каким-нибудь делом, сосновой шишкой или даже камнем. А когда та обижалась, самым ядовитым тоном сообщал, что настоящий охотник должен быть внимательным и всегда готовым к любым неожиданностям.
   Ал Жорк и Нут Чекез, судя по всему, таких учителей не имели. Во всяком случае, вытаскивая из трюма овчины, корзины, узлы и какие-то свёртки, моряки ни разу не взглянули на лес.
   Ника ждала возвращения Картена с двойственным чувством. Ей очень не хотелось, чтобы ганты попали в рабство, тем более, она считала себя виноватой в том, что жадный купец нашёл их стойбище. С другой стороны, девушка прекрасно понимала свою зависимость от канакернских мореходов. Любое случившееся с ними несчастье автоматически отразится на ней. Втроём им ни за что не справиться с управлением кораблём. А перспектива застрять в этих дебрях совсем не привлекала будущую помещицу.
   Вот почему, раздираемая противоречиями, Ника обрадовалась, когда увидела выступившего из зарослей Жаку Фреса, но сердце её болезненно сжалось при виде связанных друг за другом женщин, к тому же тяжело нагруженных поклажей.
   - Как поохотились? - обрадованно вскричал Нут Чекез, сбегая по трапу.
   - Двадцать шесть взрослых и трое мелюзги, - сообщил довольный рулевой.
   И девушка почему-то обрадовалась, узнав, что никто из детей не пострадал.
   - Наши все целы? - спросил, перегнувшись через фальшборт, Ал Жорк.
   - Брег Калсаг и Укнан ушли в царство мёртвых, - со вздохом сказал Мулмин, отступая в сторону.
   Ника тихонько хмыкнула про себя, не слишком жалея погибших. По крайней мере ганты дорого продали свою свободу.
   Кроме толпы плачущих женщин мореходы привели четырёх маленьких, невзрачных коровёнок темно-коричневого цвета и трёх пузатеньких лошадок с толстыми ногами и массивными головами, так же тяжело нагруженных какими-то тюками. А на последней висел перекинутый через спину человек в заляпанной кровью рубахе, его ноги в больших, похожих на ласты, лаптях почти доставали до земли.
   Сияющий улыбкой Картен бодро вбежал на палубу, держа под мышкой небольшой плетёный короб. Поймав взгляд пассажирки, он призывно махнул рукой.
   - Не желаете взглянуть, госпожа Юлиса?
   Поколебавшись, девушка спустилась с кормы. Интересно, что такого мог отыскать предприимчивый мореход у этих лесных жителей? Купец приподнял крышку. Ника увидела множество бус и ещё каких-то украшений из серебряной проволоки и матово-бледных, округлых камешков с перламутровым отливом.
   - Речной жемчуг? - по наитию спросила она.
   - Он самый, - довольно осклабился капитан, и ехидно прищурившись, спросил с заметной издёвкой. - Всё ещё считаете, мы зря напали на варваров?
   И не дожидаясь ответа, нырнул в каюту, счастливо посмеиваясь.
   - Зря! - упрямо буркнула ему вслед Ника.
   Внимание девушки привлёк шум на берегу. Матросы со смехом пытались поставить на ноги высокого, широкоплечего мужчину с бледно-зелёным лицом и пышной бородой. Постояв несколько секунд на дрожащих ногах, тот с глухим стоном валился на землю.
   - Не жилец, - авторитетно заявил Крек Палпин, глядя на скривившегося от боли варвара, и вдруг отвесил звонкий подзатыльник Варину. - А все из-за тебя, пенёк гнилой! Каракатица дохлая.
   - Чего сразу я? - огрызнулся матрос. - Он нас чуть не прикончил!
   - С умом бить надо! - наставительно проговорил старший товарищ. - Ты же ему всё нутро порвал. В печень попал или ещё в какую селезёнку.
   Припрятав самое ценное, капитан поспешил вернуться на берег. Он тоже обругал Варина за порчу ценного имущества, и распаляясь всё больше, стал грозить крупным штрафом.
   - Так давай этого раба Нутпену отправим, хозяин? - пришёл на выручку приятелю Жаку Фрес. - Принесём щедрую жертву владыке моря.
   Покачав головой, Ника отвернулась.
   - Если он к тому времени не сдохнет, - остывая, ворчал Картен. - А за мертвеца бог и обидеться может.
   - Дикари живучие, - заверил его рулевой. - Да и ждать осталось совсем чуть-чуть. Как выйдем из реки, так сразу и за борт.
   Очевидно, капитан кивнул или сделал ещё какой-то знак, потому что два матроса втащили ганта на корабль, бесчувственным кулём бросив у борта. Его глаза горели таким страданием, что у девушки мурашки по спине пробежали. Нервно вздрогнув и передёрнув плечами, она торопливо поднялась на кормовую палубу, чтобы не видеть умирающего. "А ведь это ты его убила, - царапнул душу внутренний голос. - Второй труп на твоей совести".
   - Третий, - одними губами прошептала девушка: "Помощника Колдуна тоже из-за меня казнили".
   "Тот хоть тебя убить хотел, а этот варвар что плохого сделал?" - продолжал издеваться внутренний голос.
   - Нут Чекез! - бодро крикнул Картен. - Трюм готов?
   Ника прикрыла глаза, стараясь сдержать просившиеся наружу слезы.
   - Да, хозяин! - отозвался тот. - Вещи наши вынесли, канаты на кольца натянули. Можно грузить.
   Матросы стали одну за другой заводить рабынь на палубу, где передавали в руки коллег, которые и отводили их в низкий, тёмный трюм.
   Вдруг раздался крик, плеск и вопль Картена:
   - Пень безрукий! Хватай её! Стоять, они сами справятся!
   Ника обернулась. Какая-то девушка, путаясь в длиннополом платье, бежала к лесу. Очевидно, она как-то умудрилась столкнуть своих конвоиров с трапа и теперь пыталась удрать. Увы, шагов через десять мокрый, разъярённый Претин схватил её за длинную косу и рывком повалил на песок. Пленницы закричали, моряки угрожающе замахали копьями, безучастно валявшийся на палубе бородач тихо застонал от бессилия.
   Матрос, звучно хлестнув беглянку по лицу, схватил за грудки так, что платье затрещало.
   - Не порть товар! - грозно рявкнул купец, и занесённая для нового удара рука Претина нехотя опустилась. - Чего встал? Тащи её сюда.
   Оскалив жёлтые зубы, матрос швырнул девушку к трапу. Стараясь сохранить равновесие, та резко наклонилась вперёд, едва не упав. Из разорванной на груди рубахи выскочило и закачалось на кожаном шнурке что-то круглое, блестящее и настолько знакомое, что у Ники ослабли ноги, и перехватило дыхание. Выпрямившись, гантка торопливо спрятала за пазуху... эмблему немецкой фирмы "Мерседес"! Трёх-лучевая звезда в круге украшала радиаторную решётку автомобиля одного из соседей по дому. Виктория даже видела пару раз, как толстенький, жизнерадостный дядечка вставлял в дырку на капоте нестерпимо сверкавшее на солнце кольцо точно такого размера!
   Неужели, здесь, в этих дремучих лесах есть кто-то из её родного мира!? Возможно, он, она или они попали сюда в салоне "Мерседеса"? Почему бы и нет? Она же провалилась к аратачам на инвалидном кресле? Понимая, что не простит себе, если не выяснит всё прямо сейчас, Ника стрелой сорвалась с кормы, и не глядя на умирающего варвара, подбежала к трапу.
   - Вам чего, госпожа Юлиса? - вытаращил глаза Марбет, принимавший у Претина пленницу.
   - Стойте! - вскричала та. - Подождите!
   - Что такое? - встрепенулся на берегу Картен.
   - Я быстро, - отмахнулась пассажирка и, собираясь обратиться к пленнице, замерла, не зная что сказать.
   Девушка смотрела на неё со смесью страха, недоумения и любопытства. Ника машинально отметила странную бледность кожи, впалые глаза с красными прожилками и тёмными кругами вокруг них.
   - Покажи это? - громко, как обычно разговаривают с не владеющими языком иностранцами, попросила она, указав на разорванное платье. - Откуда оно у тебя?
   Втянув голову в плечи, дикарка сжалась, прижимая руки к груди, словно стараясь прикрыть запрятанный знак.
   - Не бойся, - поморщилась Ника: "Местные, небось, всю машину по винтикам разобрали, а пассажиров и водителя вообще прикончили. В жертву принесли".
   - Покажи, что там? - ещё раз попросила она, с трудом сдерживая нетерпение: "Вдруг кто-нибудь выжил и прячется в здешних дебрях? Тогда как же я его найду? Там решим. Вначале надо убедиться".
   Гантка выкрикнула что-то, судя по тону, не очень вежливое.
   - Что ты хочешь увидеть, госпожа Юлиса? - насмешливо хмыкнул Марбет.
   Стегнув его взглядом, Ника вцепилась в платье упрямой девицы. Та пыталась сопротивляться. Но названная дочь Лация Юлиса Агилиса оказалась гораздо сильнее. Отведя в сторону руку пленницы, она ухватилась за тонкий кожаный ремешок, на котором, судя по всему, и висела злополучная эмблема. Взвизгнув, дикарка вцепилась в её ладонь зубами так, что у Ники слезы из глаз брызнули.
   - Вот батман! - вскричала будущая помещица и отвесила гантке крепкую оплеуху. Лёгкую девицу швырнуло в сторону, и она, захрипев, повисла на том самом ремешке. Опомнившись, матросы бросились ставить пленницу на ноги. А Ника, ругаясь, сдёрнула с тонкой шеи амулет, прихватив изрядный клок светло-русых волос, и едва не застонала от разочарования. У неё в руках оказалась обычная местная безделушка, не имевшая никакого отношения к славной немецкой фирме. Да - круг, да - три спицы, кажется, из кованного серебра. Новое, не успевшее потемнеть изделие художественных промыслов.
   Стараясь успокоиться, девушка шумно втянула воздух и закусила нижнюю губу. Значит, земляков у неё здесь нет. Недоуменно глядя на знатную пассажирку, матросы потянули бьющуюся в истерике гантку к люку.
   - Да подавись! - пробормотала Ника по-русски, вкладывая амулет ей в руки. А когда Марбет попытался забрать амулет, зарычала так, что сама испугалась:
   - Оставь!
   Видимо, злость, боль и разочарование сделали её очень убедительной. Хмыкнув, моряк спустил всхлипывающую девицу в трюм, где она попала в заботливые руки Дреса и Жаку Фреса.
   Ника взглянула на прокушенную до крови ладонь. Машинально пососав, сплюнула за борт розовую слюну. Мелькнула мысль о перевязке, но решив, что рана не достаточно серьёзна, она махнула рукой, и сутулясь под тяжестью разочарования, поднялась на кормовую палубу.
   А мореходы, обменявшись непонимающими взглядами, продолжили погрузку живого товара. Последними в трюм спустили плачущих детей. Вскоре после этого оттуда выбрались довольные матросы. Вставив металлическую пластину в прорези, рулевой запер люк.
   - Готово, хозяин! - крикнул он Картену.
   Кивнув, тот сейчас же отдал приказ одним подчинённым забить и разделать коров, другим - продолжать погрузку. Меха, рулоны полотна, одежда, какие-то свёртки, топоры, мешки с зерном утащили в трюмы на носу и под капитанской каютой. Моряки посмеивались, довольные богатой добычей. А пассажирка гадала, что же могло заставить гантов покинуть дома? Причём уходили они явно не в спешке, если взяли с собой не только зерно, но и одежду с домашней утварью. Вряд ли это нашествие врагов или стихийное бедствие. "Что-то тут не так", - бормотала про себя Ника, стараясь как можно скорее забыть постигшее её разочарование.
   Очень скоро на берегу остались только лошади, коровьи кишки и куча разнообразных предметов: от корзин и горшков, до каких-то орудий труда, о назначении которых девушка могла только догадываться.
   Купец, застыв в позе мыслителя, задумчиво теребил заросший подбородок.
   "Гадает, не обделил ли он себя? - с неприязнью хмыкнула Ника. - Или жалеет, что у него корабль такой маленький?"
   - Железо выломаем, а остальное можно бросить, - предложил Крек Палпин.
   - Нет времени возиться, - с сожалением вздохнул капитан. - Пошли на борт.
   - Может, хоть лошадей забьём, хозяин? - не отставал настырный матрос. - Ртов то у нас прибавилось.
   - Говядину бы сожрать, - буркнул Картен. - Пока не протухла.
   Быстро убрали трап. Изо всех сил упираясь вёслами в дно, моряки кое-как оттолкнули от берега изрядно потяжелевшее судно. С трудом развернувшись, корабль направился к устью, подгоняемый течением и редкими ударами вёсел.
   - Как там варвар? - крикнул с кормы Картен, когда берега разбежались, открывая зыбкий морской простор с лениво перекатывавшимися волнами.
   - Живой ещё, - отозвался сидевший неподалёку на лавке Мулмин. - Но ненадолго.
   - Вытаскивайте весла! - скомандовал капитан. - Нужно почтить нашего бога. Принесём ему достойную жертву. Пусть сбережёт он нас от Такеры и её злобных слуг.
   Ника поёжилась.
   - Принесите якорь! - продолжал отдавать распоряжения мореход. - Нельзя, чтобы волны выбросили наш дар на берег.
   Матросы подняли чуть живого ганта. Тот, хрипя, закатывал глаза, а длинная борода слиплась от рвоты. Вдруг, словно обретя силы, мужчина выпрямился, рявкнув что-то в лицо невольно отшатнувшемуся Жаку Фресу.
   Тритин Версат торопливо привязал к ногам варвара камень. Капитан скороговоркой, на манер рэпера, прочитал какое-то заклинание или молитву, из которой Ника не поняла ни слова. И тело с громким всплеском скрылось под водой. Из трюма донёсся женский крик, а вслед за ним многоголосый вой.
   После жертвы прошли похороны. Брег Калсага и Укнана просто бросили в воду после короткой речи купца, в которой тот обещал отдать заработанное матросами их семьям. Покончив с обязательными процедурами, Картен, оценив силу и направление ветра, приказал поднять парус.
   Едва грязно-серое полотнище надулось дряблым брюхом, на кормовую палубу поднялся Крек Палпин.
   - Хозяин, тут люди интересуются, когда можно будет дикарок помять? От берега мы отошли, жертву принесли. Так что им передать?
   - Между ног горит? - насмешливо хмыкнул капитан. - Ладно, ставьте котёл, пусть Марбет мясо варит, и развлекайтесь. Только глядите у меня!
   Глаза купца свирепо сверкнули.
   - Попортите товар, вычту из доли! В двойном размере!
   - Не беспокойся, хозяин, - широко улыбаясь, успокоил его матрос. - В первый раз что ли?
   Отвернувшись, Ника стала пристально вглядываться в горизонт. Будь корабль побольше, она бы обязательно спряталась, забилась бы в какую-нибудь щель поглубже. Но на этой скорлупке просто некуда деться, значит, ей волей-неволей придётся видеть и слышать то, о чем она так долго пыталась забыть.
   Услышав тонкий, почти детский крик, девушка, не в силах совладать с собой, резко обернулась. Тирган вытаскивал из трюма за толстую русую косу молоденькую, пухлую гантку и довольно ржал, скаля щербатый рот.
   Пассажирка шагнула к Картену, наблюдавшему за этой картиной с нескрываемым любопытством.
   - Она же совсем девочка!
   - Все женщины когда-то ими были, госпожа Юлиса, - хохотнул капитан. - Пусть радуется, что её первым мужчиной будет моряк из славного Канакерна, а не какой-нибудь вонючий дикарь.
   Ну, тут он слегка преувеличивал. Несмотря на то, что судно три дня стояло на реке, не все члены команды смогли отмыться, и от многих всё ещё несло так, что глаза слезились.
   Ника почувствовала, как ладонь сама ищет рукоятку кинжала, а колени начинают мелко дрожать. Но тут вспомнился один из многочисленных рассказов наставника. Стараясь говорить как можно спокойнее, она пренебрежительно пожала плечами:
   - Я думала, девственницы стоят дороже.
   - А ведь госпожа Юлиса права, хозяин, - неожиданно подал голос стоявший у руля Жаку Фрес. - Вожди горцев специально ищут нетронутых рабынь.
   - С чего ты решила, госпожа, что эта дикарка девственница? - спросил купец, глядя, как матросы укладывают на палубу ревущую гантку.
   - Она очень молода, - ответила пассажирка, и не дожидаясь возражений, добавила. - У неё одна коса. Старшие женщины ходят в платках, и кос у них две. Это отличительный признак, как у аратачей.
   - Понятно, - хмыкнул собеседник, и облокотившись на перила ограждения кормовой палубы, крикнул:
   - Отпустите её!
   - Зачем?! Почему? Да ты что, хозяин?! - разочарованно взревела команда множеством недовольных и разочарованных голосов.
   - Тех, кто с одной косой, не трогать! - решительно рубанул воздух рукой капитан. - За них горцы хорошие деньги дадут. Из остальных - любая ваша.
   Купец рассмеялся.
   - Им всё равно, а вам хлопот меньше.
   Вздыхая и ворча, матросы поволокли плачущую дикарку к люку.
   Ника тихо радовалась маленькой победе. Хоть кого-то ей удалось спасти от боли и унижения. К сожалению, радость закончилась очень быстро. Высокая статная женщина отчаянно сопротивлялась, прежде чем гогочущая толпа смогла повалить её на палубу. Нисколько не стесняясь ни друг друга, ни знатной пассажирки, одни моряки торопливо стягивали штаны с набедренными повязками, другие с нетерпением стояли возле люка ожидая своей порции постыдного угощения.
   Девушка отошла в конец кормы, и встав рядом с рулевым, принялась пристально разглядывать проплывавшие мимо берега, изо всех сил стараясь не думать о том, что происходит сейчас на палубе гребцов.
   Внутри всё сжалось. Давно исчезнувший страх проснулся, его ледяные, липкие щупальца опять рвали душу, заставляя тело трепетать. Чтобы скрыть дрожь, пришлось прижаться коленями к фальшборту и сцепить руки на груди.
   "Когда же это кончится? - билось в голове. - Сколько можно? Ну не звери же они?! Нет, хуже зверей! Они люди."
   Хотелось заткнуть уши, зажмуриться, чтобы не слышать долетавших до неё звуков. Или даже прыгнуть в воду, чтобы уплыть подальше от этих отвратительных ублюдков!
   "Зачем я отправилась в это путешествие? - мысленно стонала Ника, стиснув зубы так, что заболели челюсти. - Что же за мир такой? Одни козлы и сволочи! Ненавижу!!!"
   "Прекрати истерику! - внезапно проскрежетал внутренний голос. - Можно подумать, тебя насилуют? Вон как Жаку Фрес косится. Ты же аристократка, батман! Какое тебе дело до варваров? Или хочешь оказаться на их месте?"
   - Нет, - еле слышно выдохнула девушка. - Моё место на этой палубе, а их - на той.
   "Если здесь есть только хищники и жертвы, то я лучше стану хищником. Или, по крайней мере, буду с ними дружить. На сколько это, конечно, возможно. В противном случае, не стоило покидать аратачей и бросаться в эту авантюру".
   - Может, и не стоило, - прошептала она, вздрогнув от дружного мужского гогота.
   Удовлетворив свою похоть, моряки дружно взялись за еду, при этом капитан решил присоединиться к команде. Поздний обед, или, вернее, ранний ужин прошёл весело и непринуждённо. Матросы с аппетитом жрали жёсткую, плохо проваренную говядину, живо обмениваясь впечатлениями. Не забыли и о рабах, отправив в трюм целую корзину мяса. Рачительный купец решил первым делом избавиться от скоропортящихся продуктов. А вот пассажирке кусок в горло не лез. Похабные разговоры резали слух. Из открытого люка доносились вздохи и тихий плач.
   - Не нравится еда? - усмехнулся Картен. - Может, соли или ещё каких приправ не хватает?
   - Поострее чего-нибудь желаете, госпожа? - подхватил игривый тон начальства Ал Жорк.
   - Вина бы сейчас, - с ностальгией пробормотал Крек Палпин. - Кларсийского. Лучше не разбавленного.
   - И часто ты такое пил? - усмехнулся купец.
   - Приходилось пару раз, - вздохнул матрос.
   - Да хоть канакернского, - рассмеялся Гагнин. - Той кислятины, что поит Кривоухий Сварх в своей дыре.
   К разговору о винах присоединялись все новые участники, оставив хмурую аристократку в покое.
   Она надеялась, что после дальней прогулки, погрузки, сытной жратвы и безудержного секса, команда в полном составе завалится спать. Но не тут то было. Испросив разрешения у начальства, матросы вытащили из трюма ещё четырёх рабынь. Сам капитан, решив не отрываться от коллектива, приказал невольникам доставить ему женщину помоложе и покрасивее.
   Не в силах видеть этот кошмар, Ника, прихватив корзину с вещами, отправилась на корму. На носу стоял котёл с остатками ужина, и моряки время от времени поднимались туда, чтобы подкрепиться.
   Стараясь не обращать внимание на стоявшего у руля матроса, девушка разложила постель, и укрывшись одеялом, закрыла глаза, стараясь отрешиться от происходящего рядом насилия. Мельком взглянув на пассажирку, Дрес тут же забыл о ней, с завистью прислушиваясь к звукам царившего на палубе гребцов веселья.
   Вскоре сквозь глухие женские крики и довольный гогот команды пробился скрип ступеней, шелест шагов и ленивый голос Жаку Фреса:
   - Иди, но только быстро. Не то хозяин заметит.
   - Ему сейчас не до того, - хихикнул Дрес, обиженно вздохнув. - И чего он на меня так взъелся?
   - А ты не знаешь? - ехидно усмехнулся рулевой. - Всё надо делать в своё время. Мы с варварами дрались, а ты девку мял!
   И угрожающе закончил:
   - Беги, пока не передумал.
   - Да, да, - матрос торопливо пробежал мимо пассажирки. - Я быстро. Может, ещё кусок мяса прихвачу...
   - Пошёл!
   Жаку Фрес выругался и вдруг тихо сказал:
   - Такова участь побеждённых, госпожа Юлиса. Победитель получает все. Везде так. Или у аратачей по-другому?
   Сначала Ника хотела промолчать, но потом решила, что это будет выглядеть глупо. Матрос знает, что она не спит.
   - Три десятка сильных мужчин против двадцати женщин? - девушка села.
   Силуэт рулевого чётко выделялся на фоне звёздного неба.
   - Какая же это победа? Они были беззащитны против вас.
   Понимая, что говорит лишнее, она, тем не менее, не могла остановиться.
   - Я никогда не слышала, чтобы Дети Рыси насиловали женщин! Это... это отвратительно!
   Жаку Фрес хмыкнул, а Ника испуганно прикусила язык.
   - Мой отец прожил долгую жизнь, госпожа Юлиса, - с ленивым превосходством заговорил моряк. - Он учил, что боги не ошибаются. Бессмертные не зря отдали варваров нам в руки. Они сами виноваты.
   - В чем? - слегка обалдев от подобного заявления, поинтересовалась пассажирка. - Это же просто несчастные, слабые женщины.
   - Горцы-охотники говорят, что слабый зверь должен уметь хорошо прятаться, госпожа, - усмехнулся рулевой. - А не кричать на весь лес: "Вот я, ешьте меня, кто хочет".
   - Я не понимаю, - растерянно пожала плечами девушка.
   - Да, что же тут непонятного, госпожа? - хмыкнул собеседник. - Вы же их сами нашли. А сиди они тихо и незаметно, глядишь, мы бы и мимо прошли. Разве не так? Вот и выходит, что дикари плохо прятались.
   Жаку Фрес пренебрежительно сплюнул.
   - Трое взрослых мужчин, а караульного выставить не додумались. Чего же уж проще? Посади ганты парнишку или девчонку побойчее на дерево. Он бы нас увидел, своих предупредил, и нам одни телеги могли достаться. Лес большой, там город спрячешь, да не один.
   "У него тут целая философия, - покачала головой пассажирка. - Что хочешь, можно оправдать".
   Она молчала, поражённая странной логикой, не находя возражений. Вернее, Ника знала, что сказать. Вот только чувствовала, что её аргументы не произведут на собеседника никакого впечатления.
   Какое-то время они молчали.
   Но моряк, видимо, довольный тем, что заткнул за пояс знатную пассажирку, оставив последнее слово за собой, не смог сдержать ораторский зуд:
   - Так ведь ничего страшного с ними не случилось, госпожа Юлиса. Ещё и удовольствие получили. Разве женщина создана не для того, чтобы служить мужчине? Разве у аратачей не так?
   - Настоящий охотник племени Детей Рыси никогда не возьмёт женщину против её воли, - проворчала девушка, подумав с нарастающей злобой: "Тебя бы отымели десяток мужиков, вот небось бы кайф словил, сволочь". - А уж тем более, не станет делать делать это целой толпой и у всех на виду. Люди все-таки не звери, чтобы выставлять такое напоказ!
   - Вы говорите странные вещи, госпожа, - хмыкнул Жаку Фрес. - Нет ничего почётнее, чем разделить добычу с товарищем. А куда на корабле спрячешься? Вот и приходится пускать дикарок по кругу на палубе.
   Понимая бесполезность спора и чувствуя нарастающую брезгливость, Ника отвернулась.
   - Я однажды видел представление на ярмарке, - как ни в чём не бывало продолжал рулевой. - Там одна окранка такое вытворяла...
   - Я не хочу это слушать! - не выдержав, вскричала девушка.
   - Как пожелаете, госпожа Юлиса, - разочарованно хмыкнул собеседник. - Я только рассказать хотел...
   - Хватит! - оборвала его Ника. - Я спать хочу!
   Жаку Фрес небрежно пожал плечами.
   Она долго ворочалась, стараясь устроиться поудобнее. Пришёл довольный Дрес и долго благодарил коллегу. Хорошо хоть, не пытался с ней заговорить. Зато стал насвистывать какую-то корявую мелодию, прямо-таки излучая самодовольство.
   Едва перевалило за полночь, рабы Картена вывели из каюты плачущую женщину. Вслед за капитаном закончили развлекаться и матросы. Но только когда затихли последние разговоры, и над медленно дрейфовавшим судном повис многоголосый храп, пассажирка смогла забыться коротким, беспокойным сном. В котором она, словно лейтенант Рипли из старинного ужастика, металась по бесконечным коридорам со змеившимися по стенам трубами. Но только гнался за ней не инопланетный монстр, а толпа объятых похотью мореходов во главе с Картеном.
   Пробуждение оказалось столь же неприятным. В горле першило, голова гудела, словно трансформаторная будка. А тут ещё какой-то бьющий по нервам звон. Оглядываясь, девушка с удивлением поняла, что матросы давно проснулись и сейчас ритмично работают вёслами. Картен сидел на раскладном стульчике у фальшборта, внимательно изучая потрёпанный свиток. Мельком взглянув на растрёпанную пассажирку, он насмешливо фыркнул:
   - Где вы отыскали вино, госпожа Юлиса?
   Та удивлённо вскинула брови.
   - Что?
   - Вид у вас очень... похмельный, - охотно пояснил капитан, кривя губы в ехидной ухмылке. - Или вас так опьянила вчерашняя ночь?
   По рядам гребцов пробежали смешки.
   - Голова болит, - буркнула девушка. - Сейчас умоюсь, и всё пройдёт.
   Но забортная вода не принесла даже минутного облегчения. Более того, приложив ладонь ко лбу, Ника с испугом почувствовала жар.
   - Вот батман! - тихо выругалась она. - Что же как не вовремя?
   Кое-как уложив постель в корзину, пассажирка тяжело уселась сверху, чувствуя нарастающую слабость и тошноту. Её состояние не укрылось от глаз капитана.
   - Кажется, у вас лихорадка, госпожа Юлиса?
   - Наверное, - Ника беспомощно развела руками и громко чихнула.
   - Я предупреждал, что речные духи этой земли опасны, - не утерпев, напомнил мореход. - Это слуги Такеры наслали на вас лихорадку.
   Он осуждающе покачал головой.
   - К словам старших следует прислушиваться.
   "Да пошёл ты!" - скрипнула зубами девушка и, чтобы не упасть, схватилась за фальшборт.
   - В следующий раз - обязательно. А сейчас прикажите кому-нибудь собрать мой навес.
   - Увы, это невозможно, - вздохнув, развёл руками Картен. - Трюм занят, сейчас всем приходится спать на палубе.
   Тихо застонав, Ника прикрыла глаза и, вдруг перегнувшись через борт, выблевала остатки ужина в море.
   - В вашем состоянии надо лежать, госпожа Юлиса, - нахмурившись, строго сказал капитан. - Если хотите добраться до Империи и увидеть своих родственников.
   Поднявшись, он позвал одного из рабов.
   - Отправляйтесь в мою каюту. И не спорьте. Там вам будет лучше, чем на палубе.
   Не имея ни сил, ни желания спорить, девушка устало махнула рукой. Выслушав приказ господина, Пуст помог ей встать и спуститься на палубу гребцов. Вдвоём с Милимом невольники уложили пассажирку на расстеленные шкуры. Поднесли воды. Но та тут же стала проситься наружу. Догадливый раб подал широкогорлый керамический сосуд. Когда вырвало - стало легче. Вот только суставы заболели.
   - Грипп, - пробормотала она, облизав пересохшие губы. - Ну точно - грипп.
   - Что-то ещё нужно, госпожа? - заботливо склонился над ней Милим.
   - Ничего, - только и смогла ответить девушка, погружаясь в болезненный полусон.
   Словно тупой пилой по мозгам прошёлся лёгкий скрип двери.
   - Как она? - громом ударил в уши голос Картена.
   - Ещё жива, - проворчала пассажирка, открыв глаза.
   Купец довольно улыбнулся.
   - Значит, лихорадка не такая сильная, как я вначале подумал.
   Он присел на корточки.
   - Вы останетесь здесь, госпожа Юлиса. Пока не поправитесь.
   Вспомнив, чем закончилась последняя попытка переночевать в капитанской каюте, Ника мотнула головой и тут же скривилась от боли.
   Очевидно, собеседник её понял.
   - Не беспокойтесь. Я буду спать на палубе.
   - Тогда возьмите моё одеяло? - решила проявить ответную любезность девушка. - Оно не очень красивое, но под ним вы точно не замёрзнете.
   - Благодарю, - мягко улыбнулся купец и взглянул на застывших у стены рабов.
   - У нас есть ещё мёд?
   - Немного, господин, - потупил глаза Пуст.
   - Сделай госпоже травяной отвар, - приказал капитан. - И оставайся с ней неотлучно.
   - Слушаюсь, господин, - поклонился невольник.
   - Если с госпожой что-нибудь случится, или она на тебя пожалуется - выпорю! - пригрозил на прощание Картен, хлопнув дверью.
   А Ника вновь почувствовала подступающую тошноту и не только.
   - Помоги мне встать, - приказала она рабу.
   Тот испуганно замахал руками.
   - Господин сказал, что вам надо лежать, госпожа. Если что-то нужно, я всё сделаю.
   Он взглядом указал на знакомый сосуд.
   - Вот ещё! - возмущённо фыркнула пассажирка.
   - Вы очень ослабели, госпожа, - продолжал увещевать Пуст. - И можете упасть.
   Она представила себя верхом на фальшборте и грустно вздохнула. Пожалуй, раб прав, ещё свалишься за борт, чего доброго.
   Ника поморщилась, как от зубной боли.
   - Тогда выйди.
   Нисколько не стесняясь справлять естественные надобности на палубе, ей вдруг стало стыдно садиться на горшок, оставшись один на один с мужчиной.
   - Иди, я сказала!
   - Как прикажете, госпожа, - с нескрываемым удивлением поклонившись, невольник вышел.
   Сполоснув ночную вазу, он попросил у неё разрешения отлучиться, чтобы приготовить целебный отвар. Очевидно, у девушки вновь поднялась температура. В голове гудело, чувствуя нарастающий озноб, Ника вяло махнула рукой.
   Когда Пуст вернулся с закутанным в тряпье бронзовым кувшинчиком, у неё зуб на зуб не попадал, а тело била мелкая, противная дрожь. Опустившись на покрытый облезлыми коврами и шкурами пол, раб стал поить девушку с ложки ужасно горячим, сладким, пряно пахнущим напитком. Когда посудина опустела, на коже выступил пот, в голове прояснилось, и захотелось спать.
   Проснулась как раз к ужину и с трудом, но всё же заставила себя проглотить кусочек варёной говядины и кружку бульона, опасаясь, что всё это вскоре попросится обратно.
   Но желудок принял пищу более-менее благосклонно. Да и жар заметно спал. Голова болела по-прежнему, но Ника уже не чувствовала давешнего отупения. Прислушавшись к полумраку каюты, она с удивлением обнаружила, что не слышит мужского гогота и женских криков. С палубы доносился негромкий разговор, перемежавшийся редкими вспышками смеха.
   - Пуст. Ты здесь?
   - Да, госпожа, - отозвался из тёмного угла невольник. - Вам что-то нужно?
   - Подай воды.
   - Почему так тихо? - поинтересовалась она, возвращая пустую чашку. - Что, сегодня никто не... развлекается?
   Секунду помолчав, раб неуверенно переспросил:
   - Вы имеете в виду дикарок, госпожа?
   - Да, - Ника откинулась на свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки.
   - Ну, не каждый же вечер праздновать, госпожа? - почтительно заметил собеседник. - Особенно в море.
   - Тут ты прав, - вздохнула девушка, поморщившись от собственной глупости.
   Утром она чувствовала себя гораздо лучше, а после обеда выбралась на палубу. Картен ворчал как добрый дядюшка, озабоченный здоровьем племянницы. Но пассажирка заявила, что свежий морской воздух для неё сейчас полезнее духоты каюты, а для тепла она плотно закуталась в меховое одеяло.
   Пока Ника отлёживалась, поднялся ветер, и корабль бодро бежал по волнам, грозно выпятив парус. Большинство членов команды, пользуясь свободной минутой, вповалку спали на палубе. Очевидно, капитан посчитал весла излишеством при такой скорости и дал подчинённым возможность отдохнуть.
   Впрочем, не все занимались блаженным ничегонеделанием. Два вооружённых мечами матроса сидели у распахнутого люка. Ещё двое время от времени выводили из трюма рабынь. Не предпринимая никаких насильственных действий, им предлагалось облегчиться за борт. Но те только плакали, с тоской глядя на еле различимый берег.
   - Тупые варвары! - насмешливо фыркнул Жаку Фрес, занимавший своё привычное место у рулевого весла. - Теперь им придётся гадить в трюме.
   - Может, парень окажется чуть умнее? - предположил стоявший у перил Картен.
   Ника невольно подалась вперёд.
   Ганток было жаль, но они не произвели на неё особого впечатления. В большинстве своём блондинки с круглыми зарёванными лицами разной степени веснушчатости. Правда, встречались и такие, чьи глаза метали молнии, а весь вид говорил отнюдь не о смирении с судьбой. Девушка обратила внимание, что глядя на них, купец заметно хмурился, очевидно, заранее беря на заметку непокорных.
   Вытаскивая за ворот рубахи молодого ганта, Дрес внезапно оступился и под ленивый гогот приятелей грохнулся на палубу, а поднявшись, тяжело задышал, вытирая мокрый лоб. Бросив на него презрительный взгляд, пленник расправил широкие плечи и с вызовом посмотрел на капитана.
   - Хорош, - вполголоса пробормотал тот. - Хозяева бойцовских школ из-за него передерутся.
   Нике показалось, что при этих словах по-детски пухлые губы юноши чуть дрогнули. Хотя в остальном весь облик молодого человека дышал силой и спокойствием, никак не свойственным его возрасту.
   "Сколько ему лет? - внезапно подумала девушка. - Двадцать? Нет, бородёнка слишком редкая. Восемнадцать? А может, даже семнадцать. Всё-таки чувствуется, что ещё мальчишка. Хотя рост метр восемьдесят, не меньше. И вес килограмм девяносто. Богатырь из средней школы".
   - Иди! - Дрес ткнул его тупым наконечником копья, подталкивая к борту. - Облегчись.
   Презрительно скривив губы, гант сделал пару шагов, но вдруг лицо его вспыхнуло. Проследив за взглядом, пассажирка увидела зеленевший на горизонте берег. Видимо, опытный купец тоже успел это заметить и успел крикнуть:
   - Держи!
   Молодой варвар оплеухой свалил на палубу одного моряка, ногой оттолкнул другого и попытался перемахнуть через фальшборт. Но массивный лапоть зацепился за лежащие весла, от чего прыжок вышел неудачным. А опомнившиеся моряки уже висели у него на плечах.
   - Тащите неблагодарного варвара в трюм! - раздражённо махнул рукой Картен. - И привяжите покрепче! Пусть в штаны гадит. Посидит в дерьме, поумнеет.
   "Неужели он рассчитывал доплыть до берега? - удивилась девушка, кутаясь в одеяло. - Его же еле видно. А может, утопиться хотел? Нет, вряд ли. Не похож он на самоубийцу".
   Больше ничего интересного не произошло. А после обеда её вновь стошнило. Поднялась температура, и Пусту опять пришлось поить пассажирку травяным отваром с мёдом. Лекарство сбило жар, но мысли в голове ворочались лениво, словно обожравшийся кот на солнцепёке.
   В сумерках заглянул капитан. Справившись о здоровье, он объявил, что пообещал щедрую жертву Пелксу, богу врачевания, если тот поможет ей побороть болезнь. "Боится остаться без сапфиров", - хмыкнула Ника, и стараясь говорить, как можно любезнее, поблагодарила Картена за заботу.
   А ночью девушке приснилось, что молодой гант, раскидав матросов, как Добрыня Никитич врагов в одноимённом мультике, спрыгнул за борт, и широко загребая сильными руками, быстро-быстро поплыл к неожиданно близкому берегу. Спасение казалось таким близким, пока наперерез ему не устремилась огромная черно-белая касатка с широко распахнутой пастью, полной острых и почему-то блестящих, словно никелированных, зубов. Представив, во что они могут превратить отважного парня, Ника закричала и проснулась.
   - Что-нибудь нужно, госпожа? - сонным голосом спросил из темноты Пуст.
   - Ничего, - буркнула она. Но промокшая от пота кожаная рубаха так противно липла к телу. - У тебя нет под рукой какого-нибудь хитона? Или рубахи? Только не очень грязной.
   Услышав подобное пожелание, раб завозился.
   - Сейчас поищу, госпожа, только огонь разведу.
   - Не надо, - вяло отмахнулась девушка. - Возьми мои вещи и повесь сушиться. Только не забудь снять до того, как все проснутся. Опоздаешь, пеняй на себя. Скажу Картену, что ты лентяй и бездельник. Или ещё что-нибудь придумаю.
   - Не надо, госпожа! - не на шутку испугался невольник. - Я всё сделаю, как прикажете.
   То ли травяной отвар с мёдом оказал своё благотворное действие, то ли закалённый организм не поддался заразе, только выздоровление шло быстро. На третий день, несмотря на разыгравшийся ветерок, вернулся аппетит, и она с удовольствием слопала два куска мяса с холодной водой.
   Команда больше не устраивала никаких оргий. Из-за сильной качки рабынь на прогулку не выводили. Два раза в день одна из них выносила переполненное нечистотами ведро, оставляя часть содержимого в трюме или на досках палубы. И без того пропахший всякой дрянью корабль стал вонять совершенно невыносимо. Парус спустили. А в те короткие часы, когда море слегка успокаивалось, капитан сажал людей за весла, и они, напрягая мышцы, гнали судно к югу.
   Хорошо, что такая погода не затянулась. На следующий день море успокоилось настолько, что Марбет сумел приготовить полноценный горячий ужин. Правда, от бульона попахивало. Но после двух дней питания всухомятку на такие мелочи никто не обращал внимания.
   Матросы вновь начали выводить пленниц на палубу. Теперь они уже не стеснялись. Ника видела, что лица большинства ганток осунулись, глаза потухли, и только некоторые продолжали с ненавистью смотреть на своих похитителей. И ещё она обратила внимание, что кое-кто из матросов тоже выглядел, мягко говоря, не блестяще. А Дрес вообще заболел, и завернувшись в одеяло, лежал на расстеленных овчинах.
   - Что с ним, господин Картен? - не выдержав, поинтересовалась пассажирка.
   Уютно расположившись на складном стуле, капитан что-то писал, положив на колени широкую доску. Проследив за её взглядом, он равнодушно пожал плечами.
   - Животом мается.
   Потыкав кисточкой в чернильницу, осторожно стряхнул обратно толстую, маслянистую каплю. Словно услышав его, матрос со стоном вскарабкался на фальшборт.
   - Обожрался, наверное, - насмешливо хмыкнул купец.
   Поднявшись с расстеленной шкуры, девушка подошла к перилам. Вялым движением одёрнув хитон, Дрес, заметив её взгляд, вымученно улыбнулся и вдруг, подавшись вперёд, согнулся в рвотном позыве.
   Дождавшись, когда он вернулся на своё место, Ника спустилась на палубу гребцов.
   - Вам чего, госпожа? - тихо спросил моряк, с трудом открывая глаза.
   - Голова болит? - поинтересовалась та, осторожно касаясь ладонью его горячего, как утюг, лба.
   - Очень, - пожаловался Дрес. - В море такое бывает.
   Кивнув, девушка внимательно огляделась и торопливо поднялась на корму.
   - Господин Картен, у него лихорадка.
   - Ну, и что? - пожал плечами капитан, продолжая аккуратно выводить буквы на листе папируса.
   - Кажется, Гагнин и Грет Фро тоже больны, - ещё тише продолжила пассажирка.
   - Что вы хотите сказать, госпожа Юлиса? - собеседник, наконец, поднял на неё глаза.
   - Думаю, на корабле эпидемия, - одними губами прошептала та.
   - Каждое плавание мне приходится отправлять к Нутпену своих людей - одного, двух, иногда даже больше, - грустно покачал головой купец. - А это получилось таким тяжёлым... Змея, штормы, голод...
   - Но на корабле уже четверо больных, - нахмурилась девушка. - Вы думаете, это случайно?
   - Нет! - тут же ответил собеседник и понизил голос. - Я же говорил вам, что север опасен. Мы подобрались слишком близко к царству Такеры. Её слуги злы и коварны. Для них нет ничего приятнее, чем насылать беды на людей.
   Пассажирка смотрела на него, растерянно хлопая глазами. Он прикалывается, или как? Но мореход, похоже, говорил совершенно серьёзно.
   - Чем дальше на юг, тем слабее сила владычицы туманов, - продолжал капитан. - Скоро все наладится, госпожа Юлиса. Вот увидите.
   - А как же Дрес и остальные? - нахмурилась Ника.
   - Море любит сильных, - наставительно сказал Картен. - Выживут, хорошо. А нет...
   Он пожал плечами.
   - То, что они заработали, я честно отдам их семьям.
   Поняв бесполезность дальнейшего разговора, девушка возвела очи горе, и отойдя к фальшборту, уселась на шкуру. Купец вернулся к своим записям.
   Следующим утром Гагнин и Грет Фро не смогли подняться, а ещё пятеро, судя по всему, тоже заболели. Чтобы успокоить команду, капитан произнёс прочувственную речь, упомянув о севере, Такере и скором возвращении в родные тёплые воды.
   А Нику стали, что называется, терзать смутные сомнения. Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, она решила расспросить Жаку Фреса. Сначала рулевой отвечал очень неохотно, из него приходилось буквально вытягивать каждое слово. Но постепенно, где надо поддакнув, где надо поохав, девушке удалось выяснить подробности нападения на лагерь гантов.
   К сожалению, ответов на все вопросы пассажирка так и не получила. Но подозрение в том, что болезнь на корабль принесли аборигены, только усилилось. Она же сама заболела после того, как девчонка из местных прокусила ей руку. Взглянув на затянувшуюся рану, Ника вспомнила, что гантка имела довольно-таки болезненный вид. Тогда она не придала этому внимание. Но сейчас...
   Возможно, именно эпидемия согнала их с насиженных мест? Это объясняет такую тщательную подготовку к бегству. В лагере имелся не только запас еды, одежды, но и семена, и даже какие-то земледельческие орудия. Вряд ли их можно захватить во время поспешного бегства, когда враг на пятки наседает.
   Ника нахмурилась. Даже если она права, какое теперь это имеет значение? И стоит ли кому-то рассказывать о своём открытии? Всесторонне обдумав ситуацию, решила, что лучше промолчать. Судя по тому, что из гантов никто не умер и даже не заболел, в рабство к Картену угодили те, кто либо имел врождённый иммунитет, либо уже выздоровел.
   Воспользовавшись установившейся погодой, мореход усадил за весла всех более-менее здоровых членов команды. Окинув взглядом пустые скамьи, пассажирка нахмурилась. Кто знает, скольких матросов не досчитается капитан, пока доберётся до Канакерна?
   Подойдя к нему, девушка тихо сказала:
   - Может, прикажете вашим рабам приготовить ещё целебного отвара?
   Не оборачиваясь, тот ответил:
   - Без мёда он не так полезен. А его больше нет.
   Тем не менее, он позвал Пуста, помогавшего Милиму готовить обед, и отдал соответствующее распоряжение.
   - Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы ночевать на палубе, господин Картен, - все также негромко продолжала пассажирка. - Быть может, больных стоит перенести в каюту? Там они никому не будут мешать?
   - Я подумаю, - сухо буркнул мореход, демонстрируя явное нежелание продолжать разговор.
   "Что же мне делать, если они все свалятся? - с тоской подумала Ника, отступая к фальшборту. - А если вообще умрут?"
   От мысли, что она может оказаться на корабле одна с толпой разъярённых гантов, сразу поплохело.
   Её внимание привлёк долетевший с носа крик. Кажется, Марбет распекал провинившегося Милима. Раб то ли не донёс что-то, то ли рассыпал. В любом случае, физиономия у невольника выглядела явно виноватой, а у повара, или вернее кока, бледной и злой. Девушка хмыкнула, его можно понять, ведь теперь приходилось готовить в два раза больше. Хотя раньше члены команды на рабов капитана так не орали.
   Вдруг матрос качнулся, подался вперёд и, чтобы не упасть, едва не схватился за котёл с кипящим варевом. Если бы печь опрокинулась, и угли смогли попасть на просмолённую палубу, пожар мог бы охватить все судно.
   С криком рванувшийся к нему Милим успел подставить плечо обмякшему коку.
   - Эй, господин Марбет? Ты чего? Что с тобой?
   Услышав шум, гребцы, сидевшие спиной к направлению движения корабля, стали оборачиваться. А капитан тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Зло глянув на притихшую пассажирку, он устремился на нос, провожаемый тревожными взглядами матросов.
   Отбивавший ритм Претин опустил бронзовую палочку. Кто-то перестал грести, другие продолжили работать вёслами. От чего те глухо стукались друг о друга.
   Хозяин и невольник, склонившись над полулежавшим у фальшборта Марбетом, тихо переговаривались.
   Все же купец оказался вменяемым человеком. Приказав убрать весла, он стал отдавать новые распоряжения, и на судне началась суета. Всех, кто не мог стоять на ногах, отнесли в каютку. Рабы получили строгие указания тщательно ухаживать за больными. А будущей помещице пришлось доваривать кашу из разваренной пшеницы и изрядно пованивавшего мяса. За всеми этими хлопотами за весла больше не садились, несмотря на затихший ветерок.
   Возясь с печкой, Ника чувствовала себя как-то неуютно. С испугом подумала, что хворь вернулась. Но ни голова, ни живот не болели, даже слабость не ощущалась. Тем не менее, состояние дискомфорта не проходило. Только раскладывая по мискам кашу, перехватила неприязненные взгляды кое-кого из матросов. Девушка забеспокоилась. Даже когда они голодали и умирали от жажды на спине Змеи, пассажирка не замечала у моряков такого озлобления против себя. Неужели, после тех бед, что свалились на их голову в этом плавании, именно её решили назначить виноватой во всех несчастьях?
   "Вот батман! - грустно думала Ника, раскладывая волчьи шкуры на досках палубы. - Ещё прирежут ненароком или в жертву принесут, как того варвара?"
   Она свернулась калачиком, положив кинжал рядом с собой под одеяло.
   Поднявшийся ночью ветерок утром смог наполнить парус, и корабль неторопливо двинулся к югу.
   Девушка умывалась, когда из каюты вынесли тело Дреса. Стараясь не мозолить глаза команде, она быстро поднялась на корму и направилась к рулевому. Но Жаку Фрес так сверкнул глазами, что пассажирка невольно отпрянула. "А я думала, ты почти друг", - подумала Ника, отворачиваясь и глядя на море.
   Мёртвого матроса отправили в царство Нутпена, а его приятели, переговариваясь, стали выводить на прогулку рабов.
   - Вам опять придётся готовить, госпожа Юлиса, -- недовольно проворчал Картен.
   - Вы собираетесь посадить людей за весла? -удивилась она. - Разве паруса не достаточно?
   - Нужно, как можно скорее, уйти из этих мест, - резко ответил собеседник, отводя глаза. - Здесь нас ждёт только смерть.
   - Хорошо, - неохотно кивнула пассажирка. - Кашу я сварю. Но от мяса воняет уже нестерпимо.
   - Так бросьте его за борт! - раздражённо огрызнулся купец. - Мы захватили у варваров топлёное сало. Добавьте его.
   Когда Пуст принёс корявый кувшин с обвязанной облезлой шкурой горловиной на носовую палубу, Ника тихонько поинтересовалась, как дела у больных?
   - Плохо, госпожа, - нервно сглотнув, ответил раб. - Гагнин без памяти, Ал Жорк и Варин мечутся в жару. Мой господин молил Пелкса. Вся надежда только на него.
   - А отвар? - спросила девушка, зачерпывая большой ложкой беловато-жёлтую массу с резким, неприятным запахом.
   - Грету Фро от него лучше, - сказал Пуст. - А остальным что-то не помогает. Если бы с мёдом... Но он уже закончился.
   Последние слова он произнёс с явным упрёком, будто именно пассажирка виновата в том, что работники его господина умирают.
   - Жалеешь, что на меня его извели? - усмехнулась она.
   - Нет, госпожа, - тут же опустил глаза невольник. - Как можно? Вы же из славного рода Юлисов, а матросы - обычные простолюдины из Канакерна.
   - Пошёл отсюда! - тихо рыкнула девушка, не понимая, издевается он или говорит серьёзно.
   Крек Палпин предложил капитану усадить за весла варваров.
   - Они здоровые, как лошади, - шмыгал носом матрос. - Чего их зря кормить? Пусть гребут.
   Но первая же попытка использовать ганток окончилась неудачей. Грязные, плачущие женщины никак не могли понять, что от них требуют эти страшные люди, лишившие их родины. Вдвоём еле справлялись с одним веслом, то опуская его слишком низко, то вздымая к небу. Не попадали в ритм, мешали другим гребцам. Раздосадованные мореходы поколотили их древками копий и вновь загнали в трюм.
   Весь день пассажирка чувствовала нарастающую ненависть команды. Даже капитан стал обращаться к ней только на "ты", цедя каждое слово сквозь стиснутые зубы.
   "Если так дальше пойдёт, меня по рукам пустят, а потом отправят к гантам или сразу за борт", - грустно думала Ника, прислушиваясь к доносившимся из каюты голосам больных. Кто-то выкрикивал какие-то имена, кто-то слал проклятия капитану, богам и даже ей персонально, кто-то тихо плакал. Расположившийся у противоположного борта Картен тоже всю ночь не спал, ворочаясь на разложенных на палубе овчинах.
   На следующий день умерли двое. Когда тело Варина скрылось в глубине, плачущий Тирган указал пальцем в направлении носовой палубы. И вызревавший много дней нарыв лопнул с оглушительным криком.
   - Она во всем виновата!!! С тех пор, как эта девка ступила на корабль, нас преследуют беды и несчастья!!! У неё дурной глаз!!!
   - Она вовсе не дочь Лация Юлиса Агилиса! - подхватил Нут Чекез, скаля гнилые зубы. - Я сам слышал, как аратачи говорили, что это мерзкая лягушка, которую демоны превратили в женщину с холодной кровью и подлым сердцем!
   - Из-за неё мы попали на Змею и чуть не погибли! - продолжал надрываться Тирган. - Теперь она принесла нам лихорадку, и мы все умрём!
   Застывшая у котла Ника испуганно посмотрела на корму. Но стоявший рядом с рулевым Картен демонстративно отвернулся, рассматривая чуть видневшийся на горизонте берег.
   - Вот батман! - прошептала она побелевшими губами. - За борт что ли прыгать? Далеко? Что делать?
   Матросы тоже заметили реакцию капитана на их обличительные речи. И, видимо, поняв её правильно, с криками: "За борт гадину! Бей её!" - устремились к лестнице, ведущей на носовую палубу.
   Вздрогнув, Ника тихо заскулила и попятилась к борту, с тоской глядя в сторону берега. Но внезапно, как уже часто случалось в подобных ситуациях, страх сменился отчаянной решимостью, а потом и гневом. Шагнув к печке, девушка выхватила оттуда головешку, и не обращая внимания на ожоги, бросила в поднимавшихся по ступеням матросов.
   - Вот вам, уроды! - закричала она, швырнув следующую. - Получите! Я вас козлов вонючих предупреждала: Не трогайте варваров! Оставьте их в покое! Не послушались, а теперь я виновата в вашей жадности, каракатицы бесхвостые! Держите!
   Нападавшие невольно попятились под огненным градом. Кое-кто даже остановился. Но подходящие головешки скоро закончились и, воспрянув духом, матросы вновь стали подниматься на носовую палубу.
   Затравленно озираясь, Ника схватила обломок весла, с помощью которого таскали котёл и каменные плиты. Волдыри от ожогов полопались, но она, тихо повизгивая от боли, упёрлась палкой в палубу и плечом навалилась на второй конец. Ещё одно усилие, и под ноги врагу рухнет не только котёл со все ещё скворчащей кашей, но и сама печь, внутри которой ярко переливались малиновые угли.
   - Ну, крысюки помойные! - завопила девушка, весело и зло скалясь сквозь набежавшие слезы. - Не будет вам денег ни за шкуры, ни за рабов, всё пеплом пойдёт!
   "А я за борт! - мелькнула у неё спасительная мысль. - И как получится!"
   - Назад! - внезапно прорезал воздух голос Картена. В перила лестницы с тихим звоном воткнулась стрела.
   Взгляды отпрянувших матросов и пассажирки устремились к корме.
   - Оставьте госпожу! - махнул рукой капитан, а стоявший за его спиной Жаку Фрес натянул лук.
   - Она во всем виновата! - истерически завопил Тирган, прижимая ладонь к обожжённому плечу. - Из-за неё мы все умрём!
   - А я вам говорила! - не утерпев, повторила девушка. - Вечером, перед тем, как вы пошли на гантов! Забыл, тупая селёдка!
   Матрос оскалился.
   - Вы провидица, госпожа Юлиса? - громко спросил купец. - Вашими устами вещают боги? Вы зрите будущее?
   Соблазн казался очень велик. В самом деле, кто будет связываться с предсказательницей? Ещё накличет какую-нибудь гадость. Но все же осторожность победила.
   - Нет! - ответила Ника, гадая, сможет ли она опрокинуть печку, прежде чем рулевой спустит стрелу. - Я не могу видеть грядущее, просто иногда знаю, чего лучше не делать.
   Она криво усмехнулась.
   - Не стоит меня убивать. Если, конечно, хотите, чтобы хоть кто-нибудь из вас добрался до Канакерна.
   Матросы на лестнице начали перешёптываться. Кто-то стал спускаться на палубу гребцов.
   - Госпожа предупреждала, - неожиданно подтвердил Крек Палпин.
   Топчась в задних рядах, он не торопился расправиться с пассажиркой, но и не спешил встать на её защиту.
   - Умри! - неожиданно, с отчаяньем в голосе завопил Тирган. - А-а-а!!!
   Ника упёрлась плечом, печка качнулась, готовая опрокинуться под ноги нападавшим. Но остальные матросы не сдвинулись с места. А пущенная Жаку Фресом стрела, пролетев над плечом вопившего моряка, исчезла в море.
   "С такого расстояния даже я не промахнусь", - молнией мелькнуло в голове девушки. Перехватив обломок весла, она ударила Тиргана сверху вниз, словно колола дрова.
   "Хочешь один на один? Давай!" - оскалилась Ника.
   Противник отскочил, и в руках у него неожиданно оказался короткий кинжал с широким, хищно изогнутым лезвием.
   - Держите его! - рявкнул Картен. - Чего встали?
   Но люди, обычно беспрекословно исполнявшие приказ своего капитана, на этот раз не двинулись с места.
   - Ты не дочь Юлисов! - презрительно плюнул ей под ноги Тирган. - А гадкая лягушка в человеческой коже! И я с тебя её сейчас сдеру. За Варина, за Дреса! За всех, кто из-за тебя не вернётся домой!
   "Опять экзамен, - подумала будущая помещица, следя за каждым движением врага и стараясь пропускать мимо ушей оскорбления. - Решил в ножички поиграть? Так меня тоже кое-чему учили. Посмотрим, чей наставник круче".
   Матрос сделал выпад, стараясь нанести колющий удар. Но ему в лицо полетела палка. Тирган без труда отбил её в сторону, но задев локтевой нервный узел, отпрянул, зашипев от боли. Этого времени пассажирке хватило, чтобы выхватить кинжал, с которым она в последнее время не расставалась.
   Дальше всё произошло как-то само-собой. Возможно, противник оказался никудышным бойцом, или Лаций Юлис Агилис был настоящим мастером и кое-чему смог научить свою названную дочь? Тело легко увернулось от летевшего в живот лезвия, а клинок Ники, легко преодолев сопротивление кожи и мышц, вошёл в печень врага.. Мускулы сработали на автомате, выдернув и вновь загнав оружие по самую рукоять.
   Тирган охнул, пахнув в лицо девушки смрадом гнилых зубов. Взгляд, горевший ненавистью, вдруг сделался жалким и обиженным. Казалось, взрослый, здоровый мужик готов расплакаться, словно ребёнок, у которого большие, злые мальчишки отняли любимую игрушку.
   Внутри у Ники все заледенело, мышцы сделались каменными, потеряв способность двигаться. Горло перехватил спазм, который и помешал ей завизжать изо всех сил. На глазах стали закипать слезы.
   Противник стал заваливаться на палубу. Ника почувствовала, как мокрая от крови рукоятка выскальзывает из обожжённых пальцев и, выдернув кинжал, отступила.
   Тело матроса несколько раз дёрнулось, отвратительно завоняло. Запредельным усилием воли она повернула голову в сторону напряжённо застывших членов команды.
   "Надо что-то сказать? - забилось в голове раненой птицей. - Обязательно, но что?"
   - Ну? - хрипло выдохнула девушка, рукавом вытирая пот. - Кто-то ещё сомневается в моей родословной?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - раздался взволнованный голос Крека Палпина. Бесцеремонно расталкивая моряков, он быстро поднимался на носовую палубу.
   Нику поразило горевшее восторгом лицо мужчины.
   "Я же только что убила его друга? - мысленно воскликнула она. - Ну, или, по крайней мере, приятеля".
   - Прости, госпожа, - неуклюже поклонился моряк. - Мы же не знали, что вашим голосом говорят сами боги.
   - Иногда, - поправила его пассажирка, отступая к фальшборту и примериваясь, как бы половчее сигануть в воду.
   Когда Крек Палпин сделал ещё шаг, Ника выставила вперёд кинжал. От души жалея, что не устроила этим морским козлам хорошенький пожар. На прощание.
   Но матрос предостерегающе поднял руки.
   - Я не собираюсь причинять вам вред, госпожа!
   Девушка опустила оружие, изо всех сил стараясь унять страх, заячьим хвостиком трепетавший в глубине души.
   - Тирганом овладел демон, посланный Исми, - приблизившись, Крек Палпин кивнул на застывшее тело. - Богиня безумия.
   - Кажется, не он один хотел меня убить, - усмехнулась пассажирка, продолжая пятиться.
   - Но мы же справились с демоном, госпожа Юлиса! - обиженно заявил матрос.
   "Он сам-то вертит в то, что говорит? - фыркнула про себя Ника, с трудом удерживаясь от иронической усмешки. - Или просто тупо смеётся надо мной?"
   Ни задать соответствующий вопрос, ни тем более получить ответ, девушка не успела. На носовую палубу, растолкав все ещё толпившихся на лестнице подчинённых, ворвался Картен Мерк.
   Ступив в лужу крови и бестрепетно перешагнул через мертвеца, он встал перед мгновенно насторожившейся пассажиркой.
   - На судне уже не так много опытных моряков, госпожа Юлиса. А из-за вас стало ещё на одного меньше.
   - Из-за вас, господин Картен! - не осталась в долгу собеседница. - Вы не смогли удержать своих людей от глупости, которая могла закончиться печально для всех нас!
   Под бородой капитана заходили желваки, а пальцы правой руки, которой он держался за пояс хитона, сжались в кулак, сминая ткань.
   Ника видела, как напряглись лица матросов. Команда застыла в напряжённом ожидании.
   "Вот батман, да пошли вы все! - в отчаянии решила она. - Будь, что будет. Бить, так первой и побольней!"
   - Вы уже забыли, как я сказала, что с такими умелыми моряками мы спасёмся от Змеи? - начала она в лучших традициях семейных скандалов. - Ну, что молчите? Говорила?
   - Да, - выдавил из себя Картен, а по толпе матросов пробежал возбуждённый шёпоток.
   - Я добыла рыбу там, где по вашему её просто не может быть, - наседала Ника. - Я сказала, что касатки ничего не сделают кораблю. Так?
   Набычившись, купец мрачно засопел.
   - Я предупреждала, что не нужно трогать варваров?! - голос её серебряным колоколом звенел над притихшим судном.
   - Вы не только не послушали, - зло усмехнулась девушка. - Ещё и посмеялись. А теперь...
   Она перевела взгляд на притихшую команду.
   - Вы обвиняете меня в том, что плохо слышали? Это не я...
   Пассажирка помахала пальцем перед носом невольно отпрянувшего капитана.
   - А вы виноваты в том, что нас преследуют беды!
   - Это варвары привели с собой демонов лихорадки! - Крек Палпин крикнул так, что все вздрогнули, тут же обратив на него внимание.
   - Никто из них не заболел!!! - ликующе и злобно орал матрос, потрясая кулаками. - Они колдуны! Вот почему их не трогают демоны лихорадки!
   - Давайте их утопим? - неожиданно предложил незаметно подошедший Жаку Фрес. - Тогда злые духи уйдут вслед за ними к Нутпену! А уж владыка моря с ними сам разберётся.
   Команда стала перешёптываться. Похоже, предложение рулевого пришлось по вкусу.
   "Вот батман! - Ника едва не взвыла от бессилия. - Чего же они тупые-то такие?"
   Она хотела объяснить, что к ним попали те из гантов, кто уже перенёс болезнь и выздоровел. Но потом поняла, что испуганные суеверные мореходы в такое простое объяснение просто не поверят и ещё, чего доброго, отправят её вслед за варварами.
   "Что же делать? - мысли заметались, как тараканы по кухне, когда неожиданно включили свет. - Если они все же утопят этих женщин, то получится, что я буду виновата и в их смерти? Вот батман! Почему так? Я же всегда хочу как лучше, а получается... чёрт знает что!"
   - Да пошли вы все! - по-русски процедила она сквозь стиснутые зубы и громко объявила, перекрыв нарастающий гвалт. - От этого будет только хуже!
   Матросы удивлённо замолчали. Купец облегчённо перевёл дух, вытирая потную ладонь о хитон.
   - Почему? - растерянно спросил кто-то из команды.
   - Не знаю, - пожала плечами пассажирка. - Только их смерть уже не избавит нас от бед.
   Крек Палпин насупился. Похоже, эти слова ему не понравились, да и остальным морякам тоже.
   - Варвары помогут нам! - тут же продолжила Ника, лихорадочно соображая, что бы ещё такого придумать. - У нас много больных. Скоро за ними будет некому ухаживать. Поить, кормить, убирать. Пуст уже кашляет. Да и я как буду готовить с такими руками?!
   Она продемонстрировала ладони со следами лопнувших волдырей.
   - Они нас всех отравят или перережут! - крикнул Нут Чекез.
   - Те, у кого хватит сил, будут за ними следить, - поддержал её Картен. - Разве граждане Канакерна не справятся с какими-то варварами?
   Он пренебрежительно сплюнул.
   - Все видели, хозяин, что вышло, когда мы их за весла посадили? - упорствуя, напомнил Крек Палпин. - Эти тупые коровы только выли, да на берег пялились.
   - Значит, надо отойти подальше, - предложил Жаку Фрес. - Пусть видят вокруг только море. Мы же все равно не заблудимся, хозяин?
   Капитан рассмеялся.
   - Пока днём светит солнце, а ночью сияет Северный кол, я приведу нас в Канакерн. Клянусь чреслами Сухара!
   Моряки засмеялись, а Ника почувствовала, как чудовищное напряжение начинает отпускать. Колени мелко задрожали, дыхание перехватило, и зверски заболели ладони.
   Чтобы никто не заметил её слабости, девушка несколько раз вздохнула, и заставив себя успокоиться, громко сказала:
   - Только для работы лучше брать тех, кто с одной косой.
   - Девок? - вскинул брови Картен. - Почему?
   - Они не так сильно нас ненавидят.
   - Хорошая мысль, госпожа Юлиса, - одобрительно хмыкнул купец и вдруг закашлялся. Кое-как восстановив дыхание, он махнул рукой в сторону мёртвого тела.
   - Отправьте его к Нутпену. Хороший моряк был.
   - Это все демоны... Такеры, - пробурчал Крек Палпин, беря труп за ноги.
   "У вас тут одни демоны, - устало подумала пассажирка. - А вы всегда ни при чём. Такие белые, пушистые, аж противно".
   - Вы хорошо владеете кинжалом, госпожа Юлиса, - хмыкнул капитан, когда Тиргана с грустным плеском приняло море.
   - А вы думаете, отец учил меня только кашу варить? - хмыкнула девушка, заглядывая в котёл. - Кстати, она почти готова.
   Потом, взглянув на палубу, покрытую кровавыми отпечатками подошв, и на свои липкие руки, буркнула:
   - Помыть бы тут.
   Машинально кивнув, Картен ушёл. Девушка спустила за борт кожаное ведро и долго оттирала ладони, закусив губы от пронзившей их боли. Остались ещё большие пятна на рубахе. Но её она сменит позже. В корзине ещё запасные есть. Ника грустно усмехнулась. Длиннополый первобытный стиль одежды тоже имел свои преимущества. Кровь на брюки почти не попала.
   Пока пассажирка приводила себя в порядок, купец с подручными выбирал работниц из числа пленных ганток, а Жаку Фрес опытной рукой направил корабль в открытое море.
   Несмотря на лёгкий ветерок, судно, казалось, еле двигается. Когда Тритин Версат привёл на носовую палубу молодую девушку в длинном, замызганном платье, украшенном по подолу и рукавам незатейливой вышивкой, берег почти скрылся из глаз и скорее угадывался, чем был виден.
   Ника поставила перед грязной, дурно пахнущей рабыней ведро с водой, бросила куски размочаленных канатных обрезков, служивших здесь вместо половой тряпки, и красноречиво указала на загаженную палубу.
   Девушка опасалась, что гантка откажется, сделав вид, будто не понимает, что от неё хотят. Или того хуже, гордо вздёрнет нос, отказавшись работать на врагов. В таком случае придётся прибегать к мерам физического убеждения. Ника заранее решила, что не опустится до побоев. Не к лицу аристократке руки марать, но вот отдать приказ придётся. Ну, а как будет заставлять работать упрямую рабыню Тритин Версат, ей даже думать не хотелось.
   Но невольница, молча взяв ведро, исподлобья посмотрела на пассажирку.
   Та удивлённо вскинула брови.
   - Чего глядишь? Мой!
   Пожав костлявыми плечами, гантка что-то прочирикала. Её речь оказалась переполнена мягкими и свистящими звуками.
   Вздохнув, девушка, или скорее девочка-подросток, положила канатные обрезки в воду.
   Перед тем, как уйти, матрос предупредил:
   - Вы поглядывайте за ней, госпожа. Рядом с домом рабы часто бегут.
   - Спасибо за предупреждение, - поблагодарила пассажирка, подбросив в печку толстых сучьев.
   По лестнице торопливо поднялся Милим со знакомым полотняным мешочком и кувшином для приготовления отвара.
   Опасения оказались напрасными. И эта девушка, и две другие пленницы, которых заставили помогать рабам Картена ухаживать за больными, выполняли все поручения безупречно, почти не вызывая нареканий. Вечером их вернули в трюм. Капитан счёл опыт вполне удачным, и на следующий день работать заставили уже троих девушек. Тем более, больных прибавилось, а Пуст свалился с сильнейшим жаром.
   Нике надоело окликать гантку междометиями, и когда та, закончив кормить соплеменников, вернулась из трюма с пустой миской, решила узнать её имя.
   - Я Ника Юлиса, - представилась она, положив ладонь на грудь, но поймав удивлённый взгляд Тритина Версата, быстро поправилась . - Госпожа Ника Юлиса Террина. Госпожа Юлиса. А ты кто?
   Рабыня вскинула на неё удивлённые глаза.
   - Отвечай, когда господа спрашивают! - матрос со стуком поставил на палубу пустую миску. Команда давно поела, а он задержался. - Говори, дикарка грязная!
   И тут же зашёлся в кашле.
   - Ильде, - чирикнула гантка, повторив жест пассажирки. - Ильде.
   - Зря вы так, госпожа, - вытерев рот, Тритин Верасат с трудом перевёл дыхание и осуждающе покачал головой. - Как вам захочется, так и зовите. Раб не понимает доброты. Их надо держать в строгости и страхе. Иначе однажды они перережут хозяев или сделают рабами их.
   - Такое уже случалось? - спросила Ника, наблюдая, как девушка тщательно моет миски морской водой.
   - Много раз, особенно в "Эпоху крови и слез", - ответил собеседник, привалившись к фальшборту. - У моего деда была большая мастерская и много рабов в Моммее. Есть такой город в империи. Когда его осадили враги, они подговорили невольников на бунт, пообещав деньги хозяев и свободу. Эти тупые животные согласились. В городе началась резня. Мой дед чудом спасся, спрятавшись в кувшин с маслом.
   Тритин Версат перевёл дух, похоже рассказ отнял у него много сил.
   - Боги не оставили такое преступление безнаказанным, - моряк криво усмехнулся. - После того, как рабы отперли ворота, и враг занял город, всех бунтовщиков посадили на колья. Но дед остался без дома, без мастерской и без рабов. Вот после этого он и отправился на Западное побережье, где и осел в Канакерне.
   Мужчина покачал головой.
   - Пусть вас не обманывает её кроткий вид, госпожа. На самом деле она только и думает, как вас убить.
   Подойдя к лестнице, он обернулся.
   - Вы предупредили нас, мы не послушали. Теперь я вас предупреждаю.
   Нельзя сказать, что слова Тритина Версата оказались каким-то откровением. "Глупо ждать хорошего отношения от того, кого лишил свободы и насиловал", - хмыкнула Ника ему вслед. Тем не менее, девушка понимала, что для гантов она такой же враг, как и матросы. Так что осторожность не помешает.
   Утром в царство Нутпена отправили ещё двоих. Боле-менее здоровыми оставалось человек пятнадцать. Хорошо хоть у Марбета дела пошли на поправку. Однако, хуже всего оказалось то, что свалился Картен. Он продолжал хорохориться, отдавая распоряжения, но уже покраснел от жара и морщился, очевидно, ощущая сильную боль во всём теле. Обеспокоенный Жаку Фрес предложил, как можно быстрее направить корабль к земле, высадиться на берег и переждать эпидемию.
   - Первый же шторм нас потопит, - доказывал он, взглядом ища поддержки у пассажирки.
   - Если некому будет стоять у руля и управляться с парусом, - осторожно пробормотала та. - Может случиться всё, что угодно.
   - Для этого людей хватит, - проворчал Крек Палпин, он тоже заболел, но ещё соображал. - Пристанем к земле, кто-нибудь из дикарок обязательно сбежит и приведёт своих соплеменников. Они нас точно не пощадят.
   Все посмотрели на капитана. Раб попытался поправить свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки, но господин отшвырнул его так, что Милим ударился о дверной косяк.
   Кроме самого купца в каюте оставались Пуст и Марбет. Остальных уложили на палубе гребцов, расстелив шкуры между скамеек и устроив навес из паруса и вёсел.
   - Ты восемь лет ходишь со мной по морям, Жаку Фрес, - отдышавшись, заговорил Картен, в изнеможении прикрывая глаза. - Четвёртый год пошёл с тех пор, как я доверил тебе рулевое весло.
   - Да, хозяин, - дрогнувшим голосом почтительно подтвердил матрос.
   - Разве ты не сможешь угадать приближение шторма? - капитан пытливо взглянул в лицо. собеседника.
   Тот, заметно волнуясь, кивнул.
   - Смогу, хозяин.
   - Тогда нам остаётся только положиться на волю богов и твою удачу, - больной вновь прикрыл глаза.
   Милим поднёс к его рту чашку с целебным отваром. Сделав глоток, купец поморщился. Раб торопливо схватил стоявшую у стены лохань.
   Ника поспешила покинуть каюту. Вскоре вышли Крек Палпин с Жаку Фресом. Девушка окинула взглядом лежащих матросов. Кто-то ёжился, плотнее заворачиваясь в оленьи шкуры, кто-то просто лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша и шмыгая носом. Лёгкий ветерок чуть раскачивал судно и трепал края полотняного навеса.
   У открытого люка сидели двое караульных, лениво наблюдая за четырьмя рабынями. Гантки то поили больных водой и лекарством, то подставляли миску под рвоту, то помогали дойти до борта, чтобы облегчиться.
   Одни моряки вели себя прилично, хотя и воспринимали подобную заботу, как само собой разумеющееся. Другие - капризничали, кричали на девушек, награждали их тычками, иногда даже били, на сколько хватало сил. Когда одна из ганток попробовала огрызнуться, в дело вступили стражники, и поколотив её древками копий, отправили обратно в трюм, заменив на другую рабыню.
   Возможно, отвар без мёда не обладал таким целебным воздействием? Или Нике просто повезло. Но пока только двое из заболевших начали потихоньку выздоравливать., а умерли уже восемь. Ещё тринадцать лежат, а из оставшихся на ногах здоровыми выглядят только пятеро, включая пассажирку.
   Она уже начинала жалеть, что капитан не принял предложение Жаку Фреса и не согласился высадиться на берег. Девушка всё чаще с тревогой поглядывала на небо. Но погода, словно пытаясь компенсировать прочие неудачи, продолжала радовать мореходов. Ровный ветерок дул с северо-востока, медленно, но неуклонно приближая их к Канакерну. Несмотря на увеличение числа едоков, продуктов и воды пока хватало. Вот только каши из разваренных зёрен пшеницы и какой-то местной культуры, напоминавшей крупное желтовато-красное пшено, успели всем надоесть.
   Получив в своё распоряжение невольницу, пассажирка решила заняться рыбной ловлей. Увы, но на этот раз результат оказался значительно скромнее. Видимо, сказывалось отсутствие загонщиков - касаток. Тем не менее, улова хватило, чтобы сварить суп и накормить больных. Не теряя надежды, девушка, полностью свалив приготовление еды на Ильде, сосредоточилась на рыбалке. Отравления она не боялась. Хозяева и рабы питались из одного котла, хотя и в два приёма. Сначала одна половина рабов и половина команды, потом вторая.
   А болезнь продолжала собирать свою скорбную жатву. Выбросили за борт тело несчастного Пуста, потом ещё двоих матросов.
   Иногда девушка ловила себя на мысли, что удивляется собственному спокойствию. Вокруг умирали люди, а её это будто и не трогало. Нет, жаль несчастных мореходов, чья жизнь оборвалась так рано. Но она ни разу не заплакала, глядя, как очередное тело исчезает в равнодушных волнах, хотя два месяца прожила бок о бок с этими людьми. Пережила такие испытания, которые, казалось бы, должны сроднить её с ними. Но нападение на гантов, а особенно то, что случилось потом, перечеркнули все. И теперь, слыша захлёбывающийся кашель или горячечное бормотание, доносившееся с палубы гребцов, девушка невольно вспоминала другие крики, не дававшие ей уснуть. Ника чувствовала, что та стена, которую она с самого начала выстроила между собой и мореходами, стала гораздо выше и массивнее.
   Возросло число тех, кто уже не мог заниматься делами. Но прибавилось и выздоравливающих, среди которых оказался и сам Картен. Что, несомненно, являлось заслугой его последнего раба. Милим ухаживал за хозяином с истинно материнской заботой.
   Весьма довольная этим обстоятельством, Ника стала надеяться, что капитан выживет, и эпидемия будет не столь смертоносной, как она думала вначале. Возможно, выкарабкается третья часть, а то и половина команды. Стараясь порадовать выздоравливающих чем-нибудь вкусненьким, девушка сосредоточилась на рыбной ловле, используя в качестве наживки не только мух, во множестве кружащихся над кораблём, но и разваренные зерна.
   Само-собой, чистить пойманную рыбу она не собиралась, отдавая её Ильде. Всерьёз воспринимая предостережения Крека Палпина, пассажирка зорко приглядывала за рабыней. Но та по-прежнему не подавала никаких поводов для беспокойства. Несколько раз ловя притворно-равнодушные взгляды гантки, Ника думала, что та просто ждёт, когда они все здесь передохнут.
   Вечером невольниц возвращали в трюм, и за больными приходилось ухаживать их товарищам. Многим это не нравилось. Крек Палпин и Жаку Фрес едва не подрались, когда матросы предложили оставлять рабынь на ночь. Рулевой высказался категорически против. Ссора зашла так далеко, что пришлось вмешаться капитану. Тот встал на сторону осторожного рулевого. Ни к чему вводить рабов в искушение. Тем более, что снаружи люк открывается очень легко.
   Пользуясь прекрасной погодой, печь с палубы не убирали. Только внимательно следили, чтобы не оставалось тлеющих угольков. Рядом на каменные плиты укладывали чисто вымытые чашки, черпак и разделочную доску.
   Выбравшись из-под многострадального одеяла, Ника со вкусом потянулась и оглядела палубу, где на овчинах спали ещё двое матросов. С удовлетворением убедившись, что те ещё даже не думают просыпаться, девушка совершила утренний туалет, перекинувшись парой слов с дежурившим у руля Тритином Версатом. Который тут же испортил ей настроение, сообщив, что ночью умер Претин. Их разговор разбудил здоровых и не очень членов команды.
   Закрепив волосы заколкой, девушка выплеснула за борт воду, оставшуюся после умывания. Поставив ведро на каменные плиты возле печки, скользнула взглядом по разложенной кухонной утвари. И уже поворачиваясь, поняла, что чего-то не хватает. Привыкшая доверять своим ощущениям, Ника присела на корточки. Котёл, миски, доска, поварёшка, разделочная доска, палка, ещё одна палка, хворост. Вроде как всё на месте. Но вдруг у неё перехватило дыхание. Нож! Сточенный почти до шила клинок, которым только вчера Ильде потрошила рыбу, исчез. Не желая напрасно поднимать панику и терять с таким трудом завоёванный авторитет, она подняла разделочную доску,а потом ещё раз обошла вокруг печки.
   - Вот батман! - выдохнула Ника: "Неужели, девчонка спёрла? Но зачем? В спину воткнуть?"
   И тут её осенило.
   - Ремни!
   - Жаку Фрес! - закричала пассажирка, бросаясь к ограждавшим палубу перилам. - Не открывай трюм! Слышишь? Люк, говорю, закрой!
   Но рулевой уже спускался в тесное, тёмное и вонючее нутро корабля. Сердце девушки сжалось в нехорошем предчувствии.
   Сдавленный вскрик, шум падения. Зевавший у люка караульный, торопливо перехватив копье, неловко ткнул им куда-то вниз. Крепкие руки вцепились в гладко оструганное древко. Чтобы не нырнуть в чёрный проём, матрос, выпустив оружие, попятился.
   Воспользовавшись копьём, как опорой, на палубу, словно подброшенный катапультой, выскочил молодой гант. Его вид с торчавшими во все стороны длинными, всклокоченными волосами, разорванной на груди рубахе и горящими жаждой мщения глазами, заставил второго часового тоже невольно податься назад.
   Не теряя времени даром, варвар ударил копьём Врез Ката, так и не успевшего выхватить из ножен короткий меч. Спасаясь от неминуемой смерти, тот попятился ещё дальше, и запнувшись о начавшего подниматься больного матроса, рухнул, звонко ударившись затылком.
   - Бунт! - опомнившись, заорал другой караульный, бросаясь на ганта. - Бунт!
   Варвар, отбив выпад, стал теснить матроса, работая копьём, со скоростью швейной машинки оттесняя того от люка, из которого одна за другой выбирались чумазые, страшные женщины с ножами в руках.
   На какой-то миг вспыхнула паника, но вскоре все мореходы устремились на невольниц. Сначала Ника решила, что они легко подавят восстание гантов. Но те дрались с яростью обречённых. В ход шли не только ножи, непонятно как оказавшиеся у пленниц, отобранные у караульных копья и мечи, какие-то палки, миски, лохани и даже ногти.
   Одна из навалившихся на Врез Ката женщин буквально выцарапывала ему глаза, а две другие в это время с хрустом ломали руку с зажатым мечом. Пока Ал Жорк с криком ударял кинжалом вцепившуюся в горло рабыню, подскочившая сзади гантка перерезала ему горло. Три женщины, сумев поднять весло, навалившись, свалили две из четырёх поддерживавших навес стоек, и тяжеленный навес рухнул на головы моряков.
   Звонкий голос предводителя восставших перекрыл какофонию женских воплей. Через несколько секунд над толпой взвились ещё два весла, чтобы опуститься на головы метавшихся под полотном людей.
   Ситуация мгновенно переменилась. Кто-то из матросов резал крепкую ткань, но их встречали ударами копий.
   - Вот батман! - ошарашенно пробормотала Ника и, повинуясь неясному порыву, крикнула. - Вылезайте оттуда!
   Рабыни отозвались новой порцией невероятно противных звуков. Каким-то образом им удалось уронить стойки, и запасной парус мрачным покрывалом прижал к палубе копошившихся под ним моряков. Спотыкаясь о скамьи, гантки лазили по нему, втыкая ножами или колотя вёслами по всему, что движется.
   Пассажирка заметалась по носовой палубе, где оказалась совсем одна. Вдруг из-под паруса показалась чья-то всклокоченная голова, на которую тут же опустилось тяжёлое весло. Две женщины, с ног до головы заляпанные кровью, зашлись диким, безумным смехом.
   Ника отпрянула, не имея никакого желания драться с этими бешеными чудовищами, напоминавшими зомби из фильмов ужасов. Только двигались они куда быстрее и целеустремлённее.
   Зычный молодой голос главаря заставил ганток прекратить бесполезное избиение. Собравшись вместе, бывшие рабыни ринулись на пятерых матросов, сгрудившихся у кормовой палубы. Тем не оставалось ничего другого, как укрыться в каюте.
   "Тесновато будет, - хмыкнула про себя девушка. - Их там и так трое или четверо".
   Восставшие принялись бить в дверь вёслами, рассчитывая расколоть тонкие дощечки. И вновь властный голос заставил их остановиться, а следующие слова юноши вызвали восторженные крики. Тут же одна из них бросилась на кормовую палубу, другие стали искать что-то у бортов. Только три, вооружённые мечами и копьями, остались у двери, припёртой веслом.
   Вдруг одна из филёнок с треском разлетелась. Мелькнуло лезвие топора, а потом из тёмного отверстия вылетела стрела, угодив в плечо какой-то девушки. Очевидно, мореходы достали оружие, которое сильно мудрый капитан хранил в трюме под своей каютой.
   Стоявшая поодаль гантка неловко, но решительно ткнула копьём в образовавшуюся дырку. Кто-то вскрикнул. Следом раздался громкий голос юноши, командира этой женской армии, и подчинённые забегали, как наскипидаренные. Одни несли весла, другие канаты, третьи какие-то палки и доски.
   - Чего это они удумали? - озадаченно пробормотала пассажирка, наблюдая из-за печки.
   Носовая палуба была гораздо выше кормовой, и Ника опасалась, что её могут заметить две гантки, которые, поднявшись, возились там с какими-то верёвками.
   Остальные бывшие невольницы суетились вокруг каюты. При этом их предводитель, такой спокойный в бою, кричал, жестикулировал и, вероятно, сильно ругался.
   - Вот батман! - вскинула брови девушка, уяснив, наконец, суть происходящего. - Они хотят их запереть!
   Вряд ли преграда из связанных между собой весел устоит перед топорами мореходов. Но чтобы с ней справиться, придётся повозиться. А за это время у мстителей и до неё руки дойдут.
   Проклятый вопрос "Что делать?" в который раз встал перед Никой. Нечего и думать о нападении на варваров. Она же не Ума Турман в роли "Чёрной мамбы". Эти опьяневшие от крови и победы лесные амазонки порвут её, как тот Тузик ту грелку. Даже если и удастся прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из них, подобная перспектива никак не устраивала радланскую аристократку.
   Вновь захотелось завыть от обиды и бессилия. Ну почему все так плохо?! Только недавно её хотели прирезать одни, а сегодня будут убивать другие! И ведь никому из них она ничего плохого не сделала!
   Бросив затравленный взгляд на палубу гребцов, девушка прервала очередной сеанс саможаления. То тут, то там под грубой тканью наблюдалось какое-то шевеление. Очевидно, ганты перебили ещё не всех членов команды.
   Распластавшись на просмолённых досках, она подползла к краю палубы, прячась за редкими, резными столбиками. Хорошо, что чрезвычайно занятые невольницы не обращали на неё никакого внимания, всецело поглощённые своим странным, но уже понятным делом.
   Ближний край рухнувшего полотна приподнялся, и из-под него, пугливо оглядываясь, выполз Гагнин.
   - Эй! - тихо окликнула его девушка, а когда тот вскинул голову, сердито зашипела. - Т-с-с!
   Матрос понимающе кивнул, и она увидела огромный, в пол лица синяк, заставивший хитро прищуриться левый глаз.
   - Госпожа Юлиса? Что делать?
   Так и хотелось ответить: "А я откуда знаю?". Но вместо этого пассажирка поинтересовалась.
   - Оружие есть?
   Гагнин беспомощно развёл руками.
   - Вот батман! - опять выругалась Ника, в очередной раз остро пожалев о том, что вокруг океан, а не лес аратачей с добрыми мишками, весёлыми кисками и симпатичными волчишками. Уж там бы она точно знала, что делать. Удирать, как можно скорее и незаметнее. А тут? Куда денешься с брошенной в океан скорлупки? Плыть к берегу? И где он? Неделю назад виднелся с левого борта. Даже если судно не поменяло направление за эти дни, хватит ли сил до него добраться? Хоть бы плотик какой соорудить! Но и на это нет ни материалов, ни времени.
   Давно пассажирка не чувствовала себя настолько беспомощной. Наверное, со времени бунта Вулина.
   - Госпожа! - нетерпеливо окликнул её матрос.
   "Чего он от меня хочет? - с тоской подумала Ника. - Он старше, опытнее. Он, в конце-концов, мужчина! А знать "что делать", почему-то должна я? Уроды!"
   - Плавать умеешь? - тихо спросила девушка.
   Ответить Гагнин не успел, громкий детский крик перекрыл восклицания ганток, продолжавших возиться у дверей капитанской каюты. Маленькая девочка дёргала за рукав суровую, вооружённую копьём женщину, и громко вереща, указывала рукой на притаившуюся пассажирку. Соплеменница отмахивалась, всецело поглощённая своим делом. Но малышка оказалась не по годам горластой и настырной. Вот уже ещё одна бывшая рабыня посмотрела в сторону носовой палубы, за ней вторая, третья. Женщина, возившаяся на корме, тоже заметила Нику.
   Гагнин тут же нырнул под свалившийся парус. Девушка видела, как он добрался до лавки, где и затаился. Понимая, что в данной ситуации прятаться бесполезно и даже глупо, она неторопливо поднялась, чувствуя, как внутри образовывается холодный комок, растущие из которого щупальца заставили ослабеть мышцы и дрожать колени.
   Недавние невольницы подняли многоголосый гвалт. Несколько самых нетерпеливых рванули к носу корабля. Но грозный окрик предводителя заставил их застыть на месте. Очевидно, юноша обладал для своих соплеменниц непререкаемым авторитетом. Потому что короткая тирада, подкреплённая нетерпеливым жестом, заставила вернуться к брошенным вёслам, которые эти дамы неумело, но очень старательно привязывали к перилам.
   "Ага! - криво усмехнулась Ника. - Пара минут у меня есть".
   Она вспомнила прочитанную в детстве книгу. Там потерпевший кораблекрушение долго плавал, держась за обломок мачты. Однако, осмотревшись, девушка с огорчением поняла, что ничего подходящего в пределах досягаемости нет: разве что палки, да хворост. В раздражении Ника пнула ногой качнувшиеся перила.
   - А чем не плотик? - внезапно подумала путешественница.
   Изучив хлипкое ограждение, она поняла, что часть его можно попытаться выломать. Девушка метнулась к печке за палкой. А когда вернулась, бывшие рабыни уже направлялись к носу судна, оставив позади грубо заколоченную досками и вёслами дверь в капитанскую каюту. Откуда доносились крики, перемежавшиеся глухими ударами.
   "Опять опоздала!" - зло выдохнула девушка, опираясь на палку, как на копьё.
   Впереди гордо выступал молодой предводитель в грязных штанах и разорванной до пупка рубахе, за ним - трое подростков лет двенадцати, изображавших что-то вроде свиты. Их грязные в потёках физиономии словно застыли в торжествующей маске, сквозь которую прорывался щенячий восторг молодых, только что отведавших крови, волчат. Потом беспорядочной толпой шли вооружённые чем попало женщины, чьи лица тоже не светились добротой и радушием.
   "Драться или прыгать? - лихорадочно гадала пассажирка. - Прыгать или драться?"
   Представив, как холодная вода заливает рот, нос, разрывает лёгкие, она поёжилась, а ладонь правой руки сама собой легла на рукоятку кинжала.
   "Уж лучше сразу", - решила Ника. Но вспомнив крики насилуемых женщин в ту страшную ночь и выцарапанные глаза Врез Ката, подумала, что варвары могут не дать ей умереть слишком быстро.
   Окончательно сделав выбор, пассажирка стремительно шагнула к фальшборту.
   - Тебе не нужно бояться, госпожа Юлиса!
   Если бы матросы вырвались из каюты, работая мечами как гладиаторы Спартака, или из морской пучины поднялась стая косаток, девушка, наверняка, удивилась бы гораздо меньше. Молодой гант говорил по-радлански с ужасный акцентом, беспощадно путая падежи и ударения. Но она понимала каждое сказанное им слово.
   - Люди народа куолле знают, что ты просила не нападать на нас.
   Он усмехнулся.
   - Мы благодарны, что ты не дала заморским арлакам убить нас после того, как они стали умирать.
   - Откуда ты знаешь радланский? - наконец, смогла овладеть собой Ника.
   - Нассис многому успел меня научить, - посуровел молодой человек. - Прежде чем арнаки его утопили.
   - Что будет со мной и другими мореходами? - торопливо спросила девушка.
   - Они убили многих из народа куолле, опозорили наших женщин и хотели продать нас в рабство! - чеканя слова, заговорил варвар, обращаясь не только к пассажирке, но и ко всем уцелевшим членам команды. - За всё это морские арлакам полагается смерть!!!
   Он прокричал какую-то фразу на родном языке, и спутницы отозвались восторженными криками. Ника судорожно сглотнула застрявший в горле комок. Кровожадность, с которой восставшие расправились с членами экипажа, не оставляла сомнений в серьёзности их намерений.
   Нельзя сказать, что девушка испытывала к морякам какие-то уж очень дружеские чувства. Но что случится с ней, когда дикари перебьют команду? Да и как она доберётся до Империи без Картена?
   - Тогда и вы умрёте, - спокойно заявила Ника, когда шум слегка утих.
   - Ты угрожаешь нам, госпожа Юлиса? - юноша поднял руку, призывая соплеменниц к молчанию. - Или так сказали твои боги?
   - Нет, - покачала головой девушка. - Без опытных мореходов вы не сможете привести корабль к берегу, а питьевой воды осталось не так много.
   Молодой человек рассмеялся, задирая всклокоченную бороденку.
   - Ты тоже считаешь людей народа куолле глупыми? Думаешь, у нас не получится...
   Он замялся, явно вспоминая нужное слово.
   - Грести вёслами. Наши боги уняли ветер. Мы легко доплывём до земли и без арнаков!
   - А где она? - пассажирка подалась вперёд, опираясь на перила.
   - Там! - уверенно указал в сторону кормы гант. - Нас везли оттуда.
   - А может оттуда? - Ника указала вперёд. - Или оттуда?
   Одна из женщин что-то спросила у предводителя. Тот нехотя ответил. Среди ганток началась перепалка.
   Девушка еле слышно вздохнула. Кажется, ей удалось заставить восставших задуматься, что уже хорошо.
   - Что вы будете делать, если задует сильный ветер? - продолжала наседать Ника. - Когда волны вырастут высотой с дерево, а корабль будет швырять во все стороны, как...
   Теперь уж замолчала она, отыскивая подходящее сравнение.
   - Как кусок мяса в кипящем котле! Когда море и небо меняются местами, а ветер воет, словно стая бешеных волков зимней ночью.
   - Берег рядом! - повысил голос гант, видимо, убеждая не столько собеседницу, сколько самого себя. - Я сам слышал, как главный арнак говорил, что вы не уйдёте далеко от берега!
   - Капитан уже пять дней не встаёт со своего ложа, поражённый болезнью. Ветер несколько раз менял направление. Я не знаю, куда нас могло занести.
   Неожиданно вперёд выскочила какая-то женщина в покрытом бурыми пятнами платье и с окровавленным кинжалом. Срываясь на визг, она кричала, тыкая в сторону пассажирки грязным пальцем.
   Лица ганток посуровели, а вот предводитель казался явно смущённым. Он что-то отвечал, но скандалистка с короткими тощими косичками продолжала орать, размахивая руками и брызгая слюной.
   Внимательно следившая за варварами девушка чуть сдвинулась к фальшборту. Между тем ораторша распалялась всё больше и больше. Временами её голос подходил к пределу слышимости. А вот глухие удары, доносившиеся с кормы, совсем прекратились.
   - Вы освободились из рабства только затем, чтобы утонуть или умереть от жажды? - самым любезным тоном поинтересовалась девушка.
   Запнувшаяся на полуслове женщина что-то спросила, бросив в её сторону полный ненависти взгляд.
   Юноша ответил.
   Ганта слегка стушевалась. Воспользовавшись паузой, слово взяли другие женщины. Через пару минут на палубе стоял такой ор, что предводителю пришлось вмешаться. Не ограничиваясь криком, он отвесил скандалистке звонкую плюху, не обращая внимания на зажатый в её руке нож. Отпрянув, та неловко споткнулась о подвернувшуюся лавку и громко, в голос заревела, размазывая слезы по грязным щекам.
   "Как-то это по... аратачски", - хмыкнула Ника, в душе понимая, что другого способа заставить заткнуться разошедшуюся тётку не было.
   - Нет! - после недолгого обсуждения провозгласил предводитель восставших. - Мы хотим вернуться домой. Туда, где нас захватили мерзкие арнаки.
   - Тогда вам надо говорить с главным на этом корабле, - самым нейтральным тоном сказала девушка. - Я лишь плыву на нем.
   - Мы знаем, что ты принадлежишь к знатному роду великой империи, - высказал свою осведомлённость юноша.
   - Но я не умею управлять судном, - развела она руками. - И не могу здесь распоряжаться.
   Главарь перевёл ответ, и женщины опять стали совещаться. На этот раз почти без криков и рукоприкладства.
   Девушка заметила, что молодой человек явно не спешит объявлять свою точку зрения, давая возможность соотечественницам выговориться. И только потом стал отдавать какие-то распоряжения, подкрепляя их движениями руки.
   Разделившись, бывшие пленницы сошли с полотна. Одна группа стала его сворачивать, а другая ловить прятавшихся под ним матросов. Те, очевидно, прекрасно слыша разговор пассажирки с главарём варваров особенно не сопротивлялись, позволив себя обыскать и переправить в трюм.
   - Власть меняется, - само собой сорвалось с губ Ники.
   Два мёртвых тела сбросили за борт. На какого-то больного матроса с криком набросилась одна из ганток и, пока не вмешался предводитель, лупила его обломком весла.
   Вдруг полотно вздыбилось. Из-под него стремительно, как голодная крыса, выскочил Гагнин. Увернувшись от бросившихся наперерез женщин, он стрелой влетел на палубу, и рухнув на колени, схватил пассажирку за руку.
   - Защитите меня, госпожа Юлиса! Скажи, пусть не бросают меня в трюм. Я же ещё болен! Они вас послушают!
   Гантки со смехом обменялись парой фраз. Юноша пренебрежительно фыркнул.
   - Пусть твой раб не отходит от тебя, госпожа Юлиса.
   - Гагнин - не раб, - поспешила прояснить ситуацию девушка.
   Но варвар её уже не слушал.
   Переведя дух, матрос поднялся.
   - Может, ещё удастся остальных освободить, госпожа Юлиса, - проговорил он, почтительно встав за спиной. - И вернуть этих дикарок на место.
   - Живыми бы остаться, - усмехнулась Ника такому громадью планов.
   Очистив палубу, победители направились к корме.
   - Ты ещё не умер, людокрад? - громко поинтересовался гант. - Или твой нечистый дух уже отправился в вечный холодный мрак Хелля, где только и место таким мерзавцам.
   - Если хочешь говорить с капитаном Мерком Картеном, советником великого города Канакерна, будь вежлив, - отозвался голос Милима. Произнеся столь напыщенную речь, невольник закашлялся.
   Молодой варвар звонко рассмеялся.
   - Твой хозяин язык проглотил? Или уже не в силах разговаривать?
   - Что ты хочешь, варвар? - спросил купец.
   - Ты знаешь! - гант упёр руки в бока. - Если хотите жить, отвезите нас туда, откуда взяли!
   - Я готов доставить вас на берег. - спустя минуту отозвался капитан. - Но до родных мест будете добираться сами!
   Насмешливо хмыкнув, юноша перевёл ответ женщинам, которые тут же разразились гневными воплями.
   - Мы в море уж девять дней! - зло усмехнулся варвар. - За это время ты увёз нас далеко от родной земли. А теперь хочешь, чтобы мы шли обратно через леса и болота? Нет!
   Он громко топнул ногой, одетой в массивный лапоть.
   - Вы высадите нас у реки Носвеси, вернёте всё, что взяли. Или мы вас убьём!
   - Как? - рассмеялся купец. - Вода, еда и оружие у нас. У вас ничего нет!
   - Мы выбрались из трюма, убили твоих людей, - нисколько не смутился юноша. - Думаешь, мы настолько глупые, что не сможем выкурить крыс из норы?
   Какое-то время Картен помалкивал. Ника знала, что до полного выздоровления ему ещё далеко. Мужчина по-прежнему мучился от головной боли и настолько ослабел, что с трудом мог даже сидеть.
   - Мы не сможем это сделать, - наконец донёсся его глухой голос. Однако, прежде чем гант успел что-то сказать, мореход добавил:
   - Сейчас судно гонит попутный ветер. Назад придётся идти на вёслах. Но мне некого за них сажать. Половина матросов умерли, половина из тех, кто жив, больны.
   Хмыкнув, юноша обратился к соплеменницам, очевидно, передавая подробности разговора с Картеном.
   Он ещё не закончил, как к почти безоблачному небу взвился многоголосый крик. Женщины вопили, потрясали оружием, энергично жестикулировали и всей толпой двинулись на предводителя, готовые, казалось, смять его, словно пустую консервную банку.
   Хорошо изучив их нрав, молодой человек рявкнул так, что гантки попятились и стали говорить чуть поспокойнее.
   - Мы будем грести сами! - торжественно объявил он по-радлански.
   - Тогда я согласен, - немедленно отозвался капитан. - Выпусти нас отсюда!
   - Сначала поклянись именами Питра, Дрина и вашего главного бога Нутпена, что доставишь нас туда, куда я скажу, и не будешь вредить.
   - Клятва варвару ничего не стоит, - тихо фыркнул за спиной Ники Гагнин. - Пусть только откроют дверь... Наши загонят этих коров обратно в стойла!
   Девушке почему-то не захотелось притворяться и она бросила на него полный презрения взгляд.
   - Чего же ты прятался от этих... коров, храбрец?
   Опустив глаза, матрос отвернулся, что-то тихо бормоча себе под нос.
   - Клянусь, - Ника скорее угадала, чем услышала голос Картена.
   - Нет, - рассмеялся гант. - Не так. Повторяй за мной...
   Часто останавливаясь и запинаясь, юноша начал так плести словесные кружева, что купцу, казалось, остаётся либо выполнить своё обещание, либо стать клятвопреступником.
   "Прямо адвокат какой-то, - удивлённо хмыкнула девушка. - Юрист, только не чёсанный и в лаптях".
   Больной, запертый в каюте вместе с семью подчинёнными, мореход повиновался. Но ушлый гант вновь не открыл дверь. Вслед за клятвой он потребовал сдать оружие. После недолгой перебранки капитан согласился и на это. Хотя Ника была уверена, что он обязательно что-нибудь припрячет.
   В щель, через которую кто-то из моряков ранил бывшую пленницу, стали передавать мечи и копья. Их тут же расхватывали подростки и женщины. Предводитель взял себе клинок в богато украшенных бляшками ножнах, принадлежавший самому Картену.
   Тем временем, кое-кто из ганток взломали низенькую дверку в трюм под носовой палубой, где рачительный купец сложил не особо ценный груз. В числе которого оказалась захваченная в лесном лагере одежда.
   Пока одни женщины плакали, другие хватались за оружие, третьи переодевались, ни чуть не стесняясь ни пассажирки, ни выглядывавшего из-за её плеча Гагнина. Так что когда дверь в каютку частично освободили, ровно настолько, чтобы с трудом мог пролезть один человек, большинство женщин сменили грязные лохмотья на рубахи и широкие мужские штаны. Только самые старшие предпочли платья.
   Бледный, как стиральный порошок, Картен, сделав несколько шагов, тяжело опустился на ближайшую скамью. Вслед за ним изнутри корабля передали пару больших амфор с водой. И вновь предводитель восставших рабынь удивил Нику не по годам развитой прозорливостью - первым делом напоив капитана.
   Девушка почувствовала, что ей тоже стоит спуститься. Увидев её, купец криво усмехнулся.
   - Не во всем надо вас слушать, госпожа Юлиса.
   - Жалеете, что не поступили так, как советовал Жаку Фрес? - спросила она, присаживаясь рядом.
   - Больше всего на свете!
   Пассажирка пожала плечами.
   - Тогда у вас осталось бы ещё меньше матросов.
   Молодой гант оторвался от кувшина с водой, и аккуратно вытерев усы, передал его подростку.
   - Теперь мы будем вас запирать в трюм.
   - Что?! - вскипел капитан.
   - Только на ночь, - ухмыляясь, успокоил его варвар.
   - Нет! - вскочив, Картен зашатался. Ника едва успела подхватить его за локоть. - Этого не будет! Я лучше умру, чем стану рабом на собственном корабле! Довольно и того, что ты заставил меня дать клятву.
   - Народ куолле знает, что морские арнаки держат только те клятвы, которые им выгодны, - усмехнулся гант, с видимым удовольствием почесав себя под мышкой. - Как же я могу знать, что ты её не нарушишь?
   - Как смеешь ты, грязный дикарь...., - вскипел благородным негодованием капитан, но вдруг его на миг порозовевшее лицо вновь стало бледно-зелёным.
   Поморщившись, он прошептал:
   - Мне все равно, веришь ты мне или нет. Но я не позволю запирать себя, как какого-нибудь... варвара! Можешь меня убить.
   Мореход ощерился.
   - Если сумеешь без меня добраться до своего вонючего леса!
   Молодой гант задумался, теребя свалявшуюся бородку. Рядом с ним как-то вдруг одновременно появились три женщины. Вернее две, и одна девушка. Кстати, та самая, которая так не вовремя пошла за мёдом и попалась на глаза будущей радланской аристократке.
   "Ближний круг вождя", - всплыло откуда-то случайно услышанное выражение.
   - Долго придётся плыть назад, господин Картен? - тихо спросила пассажирка, воспользовавшись совещанием руководителей гантов.
   - С такими гребцами да против ветра - дней десять, не меньше, - тяжело вздохнул мореход, и девушка заметила крупные капли пота, выступившие у него на лице. - Если боги смилостивятся, и Яроб не пришлёт шторма.
   Ника вспомнила уже пережитые шквалы, представила, как они будут выглядеть в глазах женщин, в жизни не видавших ничего, кроме своей деревни, и поёжилась.
   - Это ещё не самое плохое, госпожа Юлиса, - вполголоса продолжил капитан.
   - Что же есть ещё хуже? - удивилась она, но ответить собеседник не успел.
   - Хорошо, - кивнул патлатой шевелюрой молодой гант. - Мы не будем обращаться с вами так, как вы заслуживаете. Но вы будете спать в трюме и на носу, а мы на палубе и в...
   Он нахмурился, подбирая слово.
   - В каюте, - подсказал Картен. - Я согласен.
   - Вы отдадите все оружие, - продолжал варвар. - Даже ножи.
   - Забирай, - буркнул капитан. Опираясь на руку пассажирки, он с трудом поднялся. Но потом взял себя в руки и, почти не качаясь, вернулся в каюту.
   А юный вождь, созвав своих амазонок, стал отдавать новые распоряжения. Женщины тут же засуетились. Одна из приближенных с поясным поклоном преподнесла сложенную рубаху и штаны. Наблюдавшая за этой сценой Ника заметила ревнивые взгляды двух других "близких" подруг.
   "Все метят в альфа-самки, - с философской иронией подумала она. - Ну, девочка ещё туда-сюда. Подходит и по возрасту и вообще... А эти тётеньки куда лезут? Парнишка их моложе самое малое лет на десять".
   Тепло поблагодарив женщину за заботу, молодой человек с отвращением сорвал покрытую пятнами рубаху, обнажив мускулистый торс с изрядно волосатой грудью и тремя нитевидными шрамами, более походившими на порезы, чем на следы когтей диких животных. Рассматривать нижнюю часть туловища девушка не стала.
   Один из подростков как раз распахнул люк и, подбоченясь, сказал:
   - Вылазь, глязный арнак.
   Над досками палубы показалась голова Тритина Версата.
   - Госпожа Юлиса, чего они задумали?
   - Вылязь! - парнишка схватил его за ворот рубахи и попытался вытащить из трюма.
   - Ничего страшного, - поспешила успокоить его Ника. - Просто придётся исправлять свои ошибки. Убивать больше не будут.
   Вооружённые мечами и копьями, гантки с недоверием и враждебностью поглядывали на сбившихся кучкой матросов. Кое-кто из них сидел на лавке, не в силах держаться на ногах.
   По знаку предводителя двое мальчишек-подростков скрылись в каюте.
   "Эти все облазят, - подумала пассажирка. - Пропала капитанская заначка".
   Смена власти оказалась настолько увлекательным занятием, что и победители ганты, и проигравшие мореходы совсем забыли о еде. Ника, как наименее пострадавшая по итогам этих пертурбаций, внезапно ощутила сосущую пустоту в желудке. Нервное напряжение проходило, и организм настойчиво напоминал о своих насущных потребностях.
   Поразмыслив, она решила, что о каше пусть заботятся те, кто считает себя самым главным, а она займётся рыбалкой. Тем более, что ещё вчера вечером наловила мух для приманки. Следя за поплавком, девушка, не в силах удержать любопытство, краем глаза наблюдала, как на палубе гребцов сооружают новый навес.
   Лишённым оружия и инструментов морякам приходилось то и дело обращаться к ганткам. "Не женское это дело", - хмыкнула Ника, заметив, как потерявший терпение Тритин Версат почти вырывал у чуть не плачущей гантки топор и двумя точными ударами заклинил обломок весла между мачтой и скамейкой. Принимая назад инструмент, бывшая рабыня так зыркнула глазами, что чуть насмешливая улыбка мигом сбежала с лица матроса.
   В сознании промелькнула какая-то мысль, вернее даже тень мысли. Но вздрогнувший поплавок вернул её к действительности. Вытащив пустой крючок, рыбачка зло сплюнула и решила больше не отвлекаться по пустякам.
   Поэтому, когда на нос поднялась гордая Ильде с подругой, на палубе поблёскивали чешуёй уже две небольшие рыбёшки. Гантки установили котёл на печку, засыпали зерно и залили воду. Пошептавшись между собой, девица подошла к Нике.
   - Нож дай!
   - Что? - вскинула та брови.
   - Нож дай! - тонким голосом повторила Ильде, указав на висевший под полой рубахи кинжал.
   - Нет, - покачала головой пассажирка, насаживая на крючок муху.
   Гантки вновь обменялись несколькими фразами. Незнакомка насмешливо фыркнула, а Ильде схватила Нику за плечо, пытаясь сорвать с пояса кинжал. Та резко оттолкнула нахалку.
   - Не дам!
   Девица заверещала. Её подруга, похожая в рубахе и штанах на не сильно обременённого интеллектом паренька с окраины, схватив палку, неловко замахнулась. Уже проникшись суровыми реалиями этого мира, Ника поняла, что гантки хотят не просто обезоружить и унизить бывшую госпожу, а поменяться местами, заставив её стать невольницей. Девушка насмешливо фыркнула. Она взрослых охотников аратачей не сильно боялась, а уж этих соплюх - тем более. Пришлось бросать удочку и поучить дикарок уму-разуму.
   Ника была сильнее, быстрее, обладала кое-какими навыками. В результате короткой драки на нос примчалась толпа вооружённых ганток. Побитые девицы жаловались, тыча пальцами в сторону стоявшей у фальшборта пассажирки.
   "Дуры - везде дуры, - думала она, скрестив руки на груди и с любопытством ожидая реакции все более мрачневших женщин. - Что у аратачей, что у гантов, что у русских".
   Пришёл что-то жующий предводитель. Обиженные соплеменницы тут же все выложили и ему, демонстрируя порванный рукав и синяк на скуле. Даже не взглянув на их обидчицу, тот что-то спросил резким голосом. Девицы ответили. Тогда он обратился к Нике.
   - Они говорят, что ты не отдаёшь нож, как другие арнаки?
   - Я не обнажала его против народа куоле раньше, - спокойно сказала пассажирка. - Не собираюсь делать этого и впредь. Кинжал я не отдам. Это подарок... отца, которого я никогда больше не увижу.
   Юноша перевёл. Женщины стали шушукаться. Кто-то скорбно вздохнул. Внезапно одна из приближенных вождя отвесила Ильде подзатыльник, другие, посмеявшись, вернулись к своим делам.
   А Ника едва успела подхватить ускользавшую за борт удочку. На этот раз улов оказался гораздо крупнее. Хотя рыбачка с ностальгией вспоминала тот день, когда добычу для неё загоняли касатки.
   - Твоя чистить! - фыркнула Ильде, отпихнув босой ногой рыбину.
   Девушка стиснула зубы, готовясь ответить какой-нибудь резкостью. Но потом, передумав, улыбнулась.
   - Твоя ловить, - и сунула удилище в руку вздрогнувшей гантки.
   Очевидно, никогда не имевшая дело с подобной снастью девица удивлённо захлопала пушистыми ресницами.
   "Напугала!" - хмыкнула про себя Ника, ловко разделывая рыбу кухонным ножом.
   Посовещавшись с подругой, Ильде неловко насадила на острие крючка дохлую муху и осторожно спустила леску за борт.
   Пассажирка уложила кусочки рыбы в горшок, когда на палубу поднялся Милим с мешочком сухой травы и кувшинчиком. Косясь на перегнувшихся через фальшборт ганток, раб тихо сказал:
   - Хозяин хочет поговорить с вами, госпожа Юлиса.
   - Хорошо, - кивнула девушка, отодвинув в сторону горшочек и освобождая место для посудины невольника. - Как он себя чувствует?
   - Кашляет сильно, госпожа Юлиса, - покачал головой Милим. - И ослаб совсем. Ему бы вина выпить или свежего мяса поесть.
   Раб тут же закашлялся сам, и вытерев пот, добавил:
   - Жаку Фрес совсем плох. До утра не доживёт. Варвары его ножом в спину ткнули.
   Их внимание привлекли громкие голоса. По лестнице бодро поднялся юный предводитель восставших. За короткое время, что Ника его не видела, молодой человек успел причесаться, повязал на лоб ремешок, удерживавший волосы от попадания в глаза, и со своей бородкой походил на благообразного попика. Только глаза смотрели не по годам сурово и печально. За ним, смешно оттесняя друг дружку на узких ступенях, следовали приближённые вождя. На женщинах красовались новые платья, перехваченные в талии узкими поясками, сплетёнными из полосок кожи. Головы скромно прикрывали цветастые платки. Одетая мальчиком девушка украсила лоб яркой синей лентой, завязанной в бант над косой.
   "Когда они про жемчуг вспомнят? - внезапно подумала Ника. - Уже сегодня или все-таки завтра?"
   - Что тут делает он? - хмуро спросил юноша, указав на замершего в поклоне Милима.
   - Готовит лекарство для больных, - пояснила пассажирка. - Разве вам нужна их смерть?
   - Нет, - возразил гант. - Наши боги учат мстить, но не велят убивать без причины.
   - Мудрые боги, - самым серьёзным тоном проговорила девушка.
   Одна из женщин бесцеремонно оттеснила её от печки, заглянула сначала в котёл с кашей, потом в горшок, где кипела рыба.
   Гантка что-то сказала, поджав губы, и бросила на пассажирку полный презрения взгляд. Молодой человек нахмурился. Между ними произошёл весьма энергичный обмен мнениями. В разговор вмешалась Ильде, обиженно вытирая нос и указывая на Нику пальцем.
   - Теперь мы сами будем готовить еду, - выслушав соплеменниц, заявил юноша.
   - Как пожелаете, - пожала плечами девушка, ни капли не расстроенная подобной дискриминацией. Аккуратно положив нож на каменную плиту, она подошла к борту и стала смотреть в даль, туда, где по её расчётам располагался берег.
   - Тупые варвары! - ворчал Крек Палпин, с видимой неохотой заталкивая в рот разваренные зерна. - Даже кашу сварить по-человечески не в состоянии.
   - И рыбы нам не дали, - вздохнув, поддержал его Нут Чекез.
   - Эти дуры не умеют её ловить, - презрительно фыркнул Мулмин.
   Остатки когда-то многочисленной команды расположились на палубе гребцов, сгрудившись вокруг полулежавшего на ворохе шкур капитана. С кормы доносились громкое голоса и смех недавних пленниц. А под навесом из запасного паруса царило уныние. Моряки стыдливо прятали глаза. Даже здоровым кусок в горло не лез. Не решаясь выделяться, пассажирка ела медленно, тщательно пережёвывая недосоленную кашу.
   После очередного взрыва хохота кто-то из ганток запел высоким звонким голосом. Её охотно поддержали подруги. Медленная, тягучая песня разносилась над волнами, ещё сильнее раздражая недавних хозяев.
   - Завыли! - скрипнув зубами, Нут Чекез в сердцах выбросил остатки ужина за борт. - Почему мы не перебили этих глупых коров, хозяин?
   - Потому что кое-кто испугался женской болтовни! - фыркнул Крек Палпин, бросив выразительный взгляд на девушку. - Вместо того, чтобы послушать Жаку Фреса.
   Матросы насупились. Кое-кто стал поглядывать на девушку с неприкрытой враждебностью. Почувствовав противный холодок страха, она не сильно удивилась, прекрасно понимая естественное желание отыскать виноватого и желательно не из своих. Неторопливо прожевав кашу, она бестрепетно взглянула в глаза Креку Палпину.
   - Если бы ваш хозяин послушал меня и оставил варваров в их лесу, то Жаку Фрес остался бы жив. Да и многие другие тоже.
   - Сделанного не воротишь, - тихо проворчал капитан. - Надо жить дальше.
   - Правильно, хозяин! - подержал его матрос. - Перебьём бешеных дикарок!
   - А ты громче кричи, - зло посоветовала Ника. - Чтобы все слышали.
   Она кивнула в сторону мачты. Совсем недавно на неё вскарабкался парнишка-гант, и усевшись на рее, разглядывал горизонт.
   - Этот зверёныш не понимает человеческого языка! - фыркнул Крек Палпин.
   - Ты в этом уверен? - вскинула брови пассажирка. - А может, он, как их главарь, притворяется.
   - Его и надо убить! - перешёл на язык аратачей матрос, добавив по-радлански. - Без вожака мы легко загоним этих коров в стойла!
   После чего вновь перешёл на речь Детей Рыси.
   - У вас есть кинжал, госпожа Юлиса. Надо сделать всего один удар. А потом мы отберём оружие у остальных.
   Нике стало жаль юного ганта. Дикари не сделали ей ничего плохого. Моряки сами виноваты. Да и в успех предлагаемой операции девушка не верила. Слишком мало у них людей, и многие ещё не оправились после болезни.
   - Я обещала, что не пущу его в ход против них, - покачала она головой.
   - Клятва варвару ничего не стоит, - напомнил ей Гагнин.
   - Отец учил меня держать слово! - нахмурилась Ника. - Кому бы я его не дала!
   - Тогда отдайте нож мне! - тут же нашёл выход Крек Палпин. - Я никому ничего не обещал.
   - Как ты собираешься это сделать? - устало спросила девушка. - Рядом с ним всегда кто-то есть.
   Остальные члены экипажа с возрастающим интересом слушали их разговор.
   Матрос замялся. Видимо, над этим он ещё не думал.
   - Женщины не успеют помешать, я быстро. Они станут его оплакивать. Мы отберём у них оружие и загоним в трюм. Или перебьём.
   - Вдруг, вместо того чтобы плакать, они начнут мстить? - усмехнулась собеседница. - И сами нас перебьют.
   - Женщины? - презрительно фыркнул Гагнин.
   - Те самые, кто убил Врез Ката и Ал Жорка, - начиная терять терпение, напомнила девушка. - Ты видел их тела?
   Матрос крякнул.
   - Не о том говорите, - тяжело вздохнул капитан. - Нас четырнадцать человек...
   - Так что, мы с двадцатью коровами не справимся?! - прервал его Крек Палпин. - Им просто повезло...
   - Молчи, дохлая каракатица! - цыкнул Картен. - Здоровы только пятеро...
   - Шестеро, напомнила о себе пассажирка.
   - Всё равно, это очень мало, - поморщился купец. - Дикарки победили. Теперь их просто так не возьмёшь.
   - А может, высадим их на берег, и пусть провалятся! - внезапно проговорил молчавший до этого Гагнин. - Ну, опоздаем маленько. Чего уж теперь.
   Крек Палпин возмущённо фыркнул. Но Ника заметила, что кое-кто из матросов согласно кивал головой. Капитан закашлялся. Милим поднёс к губам хозяина чашу с целебным отваром. Сделав пару больших глотков, Картен вытер вспотевший лоб.
   - За весла кого посадишь, умник? Под парусом пойдём? А если ветер встреч? Что тогда?
   Наступило тягостное молчание. Мимо прошли две девушки со стопками грязных мисок. Проводив их тяжёлым взглядом, купец угрожающе проговорил:
   - Пусть радуются, пусть думают, что победили. Варвары.
   - Вам необходимо, как можно быстрее выздороветь, господин Картен, - от души пожелала Ника мореходу. - Да и всем остальным тоже.
   Она поднялась на носовую палубу, где уже ждала гора грязной посуды.
   "Ага! - усмехнулась пассажирка. - Сейчас все брошу и буду мыть. Наивные, батман".
   Она расстилала шкуры, когда услышала, как главный гант окликнул капитана. Между новым и старым начальником произошёл короткий разговор. После чего Крек Палпин поднялся на палубу и занял место у рулевого весла. Компанию ему составила одна из приближённых вождя и двое подростков.
   Окрылённые победой, бывшие невольницы долго не могли заснуть, звонко перекликаясь в темноте, а с палубы гребцов доносилось тихое, зловещее шушуканье.
   - Не спите, госпожа Юлиса? - окликнул её Гагнин.
   Ника промолчала. Матрос тяжело вздохнул и завернулся в оленью шкуру.
   Лёжа без сна, девушка размышляла над очередным крутым поворотом своей судьбы. Она с самого начала чувствовала, что варвары не просто так оказались в диком лесу. Да ещё в столь странном возрастно-половом составе. Вспыхнувшая на судне эпидемия тоже не сильно удивила. Но восстание женщин, захват ими корабля, пусть даже с полумёртвой командой, казалось чем-то невероятным. Гантки вели себя совершенно не стандартно, они очень сильно удивили Нику. Можно сказать: "поломали шаблон". Совсем непохожие на книжных и киношных амазонок, они не только вырвались на свободу, но и заставили служить себе вчерашних господ. Вероятно, решающую роль в этом сыграл молодой гант, которому каким-то образом удалось организовать и поднять соотечественниц на бунт. Внезапно девушка почувствовала любопытство и желание поближе познакомиться с необыкновенным юношей. Не то, что бы уж очень близко, одёрнула она себя, а так... Поболтать.
   У неё давно вошло в привычку просыпаться раньше всех, чтобы успеть привести себя в порядок до того, как начнут подниматься остальные члены команды. Ника и на этот раз не изменила себе. Но оказалось, что среди бывших невольников есть свои ранние пташки.
   Голый по пояс гант умывался, а светившаяся счастьем девица в штанах и рубахе, гордо поливала ему на руки забортной водой. Две другие всегдашние спутницы, очевидно, проспали столь ответственный момент, оставив вожака в компании молодой соперницы.
   Проведя мокрыми ладонями по длинным спутанным волосам, юноша с преувеличенной серьёзностью взял из рук спутницы тонкое льняное полотенце. При этом Ника ощутила острый укол зависти. Когда довольные мореходы грузили награбленное в лесном лагере варваров добро, она так переживала по поводу своей вины, что не обратила внимание на множество полезных вещей, способных скрасить её быт.
   Поймав взгляд пассажирки, молодой человек благожелательно улыбнулся, натянул рубаху, и выпростав из ворота пышную шевелюру, направился на носовую палубу, звонко шлёпая босыми пятками по струганным доскам. Его подруга, растерянно хлопнув ресницами, поспешила за предводителем, бросив мокрое полотенце на фальшборт.
   - Тебе нравится просыпаться раньше солнца, госпожа Юлиса?
   - Мне не нравится разговаривать с людьми, если я не знаю их имени, - чуть надменно сказала Ника.
   Стушевавшийся собеседник на миг стал тем, кем являлся на самом деле. Совсем юным молодым человеком, только-только ступившим на порог зрелости.
   - Меня зовут Орри, сын Татти и Сирли из селения Тьянниц.
   - А моё полное имя Ника Юлиса Террина, - церемонно представилась девушка, тут же заработав ревнивый взгляд от молодой гантки.
   - Как ты оказалась вместе с морскими арнаками? - спросил он, старательно пряча смущение. - Я слышал, они держат на кораблях только рабынь?
   Ника решила, что скрывать, кто она, и куда направляется, не имеет смыла, поэтому ответила честно:
   - Я плыву на родину отца, в Империю.
   Поскольку в этой части света имелось только одно государство со столь гордым наименованием, как правило, в разговорах название "радланская" опускали.
   Гант вскинул белесые брови.
   - Разве ты не знатного рода?
   - Моим родителям пришлось бежать и жить далеко от Радла. Теперь пришло время вернуться.
   - Кто твой отец, и где твоя почтенная мать? - продолжал расспросы Орри.
   - Мама давно умерла, - вздохнула Ника, выдавая привычную ложь. - А отец слишком стар для такого дальнего путешествия.
   - Разве арнаки пришли не за рабами? - последнее слово юноша почти выплюнул.
   - Капитан Картен - не работорговец, - покачала головой девушка и торопливо добавила. - То, что случилось с вами, лишь досадная случайность.
   Она беспомощно развела руками, вновь испытав чувство стыда. Из-за неё ганты попали в неволю и принесли на корабль смертельную болезнь.
   Орри нахмурился, серые глаза сверкнули металлическим блеском.
   - Арнаки убили Нассиса, старого Булди. Опозорили наших женщин. Ты хоть знаешь, каково это?
   Острая боль воспоминаний свела челюсти. Ноздри затрепетали, а ладони крепко сжались в кулаки, так что ногти больно впились в кожу. Чувствуя закипавшие на глазах слезы, она бросила быстрый взгляд на широко зевнувшего Гагнина. Забыв закрыть рот, матрос с любопытством слушал их разговор.
   - Мы сполна заплатили за всё! - наконец, смогла выговорить Ника. - Много наших людей умерло от той болезни, которой вы уже переболели.
   Молодой гант нахмурился, видимо, стараясь разобраться в словах собеседницы. Очевидно, его знание радланского языка было далеко от совершенства.
   - Разве не болезнь заставила вас бросить родные дома? - не давая ему опомниться, продолжала девушка. - Вы же от неё прятались в лесу.
   Орри беспомощно захлопал ресницами. Заметив его состояние, спутница что-то спросила, с тревогой глянув на кормовую палубу, где бродили сонные соотечественницы. Юноша коротко буркнул, потом поинтересовался:
   - Это тебе сказали боги?
   "Так я и думала", - удовлетворённо подумала Ника, неопределённо пожимая плечами. Не объяснять же юному варвару, что перебрав все возможные догадки, она остановилась именно на этой.
   - Вот только я не знаю, что случилось раньше, болезнь... или война?
   Наблюдая за течением эпидемии, девушка пришла к выводу, что сильно ошибалась насчёт её смертоносности. Более трети команды выжили даже при весьма посредственном уходе и почти без лекарств. Для стариков и детей болезнь могла иметь более тяжёлые последствия, но убыль мужского населения могла быть вызвана чем-то ещё. Скорее всего, их любимой игрушкой - войной.
   Во взгляде, который метнул на неё собеседник, ясно читался суеверных страх.
   - Наши мужи ходили в поход с вождём Атто на горных маалов, - кивнул он. - Не все вернулись с победой и добычей. Насис говорил, что они убили их воинов, но колдун сумел убежать и наслал на народ куолле злых духов невиданной болезни.
   Лицо молодого человека посуровело, сразу став старше, голос звучал глухо, словно через силу.
   - Старейшина Милле умер. Мудрый Укахей, говорящий с духами, не смог победить чары маалского колдуна и велел всем, кто выжил уходить, а сам остался.
   Он замолчал. Услышав знакомые имена, его молодая спутница шмыгнула носом.
   - Потом мы видели в той стороне много дыма.
   Девушка-гантка, с возрастающим беспокойством следившая за их разговором, осторожно тронула юношу за рукав.
   Орри огрызнулся . Губы у неё задрожали от сдерживаемой обиды. Вполне возможно, что под влиянием печальных воспоминаний она собиралась высказать молодому человеку все, что о нем думает? Но на палубу уже спешили старшие подруги вождя. Которые тут же набросились с расспросами на бедного Орри. Успокоившись, тот подробно отвечал своим соратницам. Одна из женщин испуганно отпрянула, прикрыв рот не промытой ладонью. Вторая инстинктивно передвинулась, встав между ним и Никой, словно защищая молодого вождя от пассажирки. А девица, вцепившись в рукав рубахи, почти силком потащила бедного Орри прочь от опасной собеседницы. Задумчиво глядя им вслед, девушка старательно переваривала услышанное.
  
   Как подавляющее большинство людей, Мерк Картен считал себя не глупым, не жадным, а исключительно умным и предприимчивым. Причём в последнем качестве он был просто уверен.
   Предложение Лация Юлиса Агилиса показалось ему более чем выгодным. Отвезти девчонку в Канакерн, найти подходящего караванщика и отправить в Империю к дальним родственникам. Всё это не требовало ни чрезмерных затрат, ни больших усилий. А прибыль сулило не малую. Купец Антоний Сулл Оверс, скупавший у него сапфиры, в последнее время всё чаще жаловался на плохой спрос и намекал на мелкий размер камней. Те же экземпляры, которые обещал отдать Лаций Юлис Агилис за помощь дочери, должны произвести на торгаша впечатление.
   Однако обратное плавание не заладилось с самого начала. Шторм, бросивший корабль в кольца Змеи, можно посчитать роковой случайностью, из тех, что часто подстерегают любого морехода. Бунт на корабле тоже не являлся чем-то необыкновенным. Капитан не раз слышал жуткие истории о том, как доведённые до отчаяния голодом и жаждой моряки пожирали друг друга, чтобы хоть немного продлить себе жизнь.
   Но вспыхнувшая эпидемия, и та лёгкость, с которой демоны болезни, насланные Такерой, забирали жизни матросов, не на шутку напугала Картена. Тогда-то он окончательно уверился в том, что все их беды из-за пассажирки. Сами собой всплывали и всплывали странные факты о Нике Юлисе Террине. Особенно стало настораживать её загадочное появление в лесах Некуима вблизи стойбища аратачей. Теперь купец уже сильно сомневался о том, что боги вернули Лацию Юлису Агилису дочь из другого мира. Прошли времена, когда небожители делали смертным такие подарки. А вот слова толстой жены вождя Детей Рыси о том, что девка послана силами зла, вызывали всё больше доверия.
   Разрываясь между страхом и жадностью, капитан не мешал команде расправиться с пассажиркой. Но когда та напомнила о своём предупреждении, сердце суеверного морехода дрогнуло. При желании Картен мог обмануть почти любого, но сам с собой предпочитал быть честным. Он помнил, как Ника уговаривала не трогать гантов, предрекая большие неприятности. Что, если девчонка окажется права, и на этот раз её смерть только ухудшит положение?
   Тогда он заступился за неё, но стерва всё равно зарезала Тиргана как овцу. Свалившись с лихорадкой, мореход не уставал её проклинать, а себя ругать за проявленное малодушие. Так и следовало её убить, а за одно и варваров. Тогда бы не случилось никакого бунта, и корабль смог бы добраться до цивилизованных мест. А теперь он остался без рабов, без добычи и почти без команды! Капитан чувствовал, что его отношение к дочери Лация Юлиса Алигиса разделяют и уцелевшие члены экипажа. Только привычка к подчинению и растерянность от происходящего удерживают их от расправы над пассажиркой. Так, может, намекнуть, что он не против? Достаточно одного слова, и ей свернут шею. Но девчонка каким-то образом сумела найти общий язык с главарём ганток. Возможно, она просто приглянулась волосатому дикарю? По сравнению с его соплеменницами, Ника выглядела как призовая лошадь из Императорской конюшни на фоне коровьего стада. Все-таки внучка сенатора. Что, если её убийство вызовет неудовольствие мальчишки и приведёт к печальным последствиям? Поразмыслив, Картен решил пока ничего не предпринимать.
   После недолгих препирательств бывшие рабыни и бывшие хозяева расселись по лавкам. Капитан уселся на стул, положив руки на перила. Крек Палпин встал у руля. Кроме них на корме находился предводитель гантов и две вооружённые копьями дикарки.
   Один из матросов, ещё не способный грести, взял в руки бронзовую палочку. Хорошо помня, чем закончилась первая попытка усадить глупых коров за весла, Картен рассчитывал, что и на этот раз у них ничего не получится. Действительно, вначале дело шло очень плохо. Гагнин едва не подрался с какой-то ганткой. Так что их пришлось растаскивать. Причём именно Ника не дала разгореться ссоре. Вожак бывших рабынь велел капитану спуститься вместе с ним на палубу гребцов. Где на молодого человека тут же набросились с упрёками соплеменницы. Картен с удовольствием наблюдал за первой ссорой в стане врага. Но вновь вмешалась пассажирка! По её предложению матросов, сгрудившихся у правого борта, равномерно рассадили среди бывших рабынь. Такое предложение не понравилось никому. Предводителю пришлось даже рыкнуть на какую-то женщину. А взгляды, которыми моряки оделяли юношу, Нику и своего капитана, говорили красноречивее всяких слов. Тем не менее, Картену пришлось согласиться. Очень уж злобно сверкали светло-серые глаза молодого дикаря. Странно, но это помогло. Весла всё чаще вздымались в такт ударам палочки, и корабль, потихоньку набирая ход, двинулся на север.
   Купец с тайным удовольствием наблюдал, как быстро устают бывшие рабыни. Женщины тяжело дышали, морщились, сдувая с мокрых лиц выбившиеся из-под платков волосы, но продолжали упорно грести.
   Когда над волнами появилась зелёная полоса земли, вожак гантов с дурацким именем Орри радостно закричал, указывая руками в ту сторону. Побросав весла, женщины бестолковой толпой бросились к борту и на носовую палубу, чтобы как можно скорее увидеть родной берег. Многие плакали, размазывая слёзы по щекам.
   "Теперь они и без нас дорогу найдут", - мрачно подумал Картен.
   - Далеко ли ещё до реки Носвести? - спросил молодой варвар, легонько отстранив от себя плачущую девушку в мужской одежде.
   - Вечером спрошу у звёзд, - с подчёркнутой важностью ответил капитан.
   Понимающе кивнув, молодой человек приказал соплеменницам вернуться за весла. По его требованию Крек Палпин направил судно ближе к берегу. Так что теперь гребцы прекрасно видели уходившую к горизонту равнину, поросшую густым лесом.
   Отстранив Нику Юлису от приготовления пищи, варвары не смогли поймать ни одной рыбёшки, и пришлось есть только кашу. Картен уже чувствовал себя настолько хорошо, что отправил Милима в трюм позаботиться о больных.
   Сидевшие тесной кучкой матросы торопливо жевали комковатое варево из зёрен, приправленное медвежьим жиром. Получив свою порцию от стряпухи-дикарки, подошла пассажирка. Капитан не говорил своим людям ни одного слова, но те, словно по команде, отвернулись, подчёркнуто её не замечая. Сам купец опустил глаза в миску, не имея никакого желания разговаривать.
   По чётко очерченным губам девушки промелькнула горькая усмешка. Бесцеремонно усевшись на корточки перед ним, она тихо спросила:
   - Господин Картен, вы говорили, что есть купцы, которые торгуют с гантами?
   - Да, из Псерка.
   - А как они это делают?
   Капитан взглянул на собеседницу с удивлением и жалостью, как на полоумную. Пассажирка смутилась и пустилась в объяснение:
   - Вы привозите товары на Маракану, куда приходят Дети Рыси. А где происходит обмен у купцов из Псерка?
   Капитан хмыкнул, стараясь вспомнить все, что ему известно по этому поводу, ещё не понимая, зачем это понадобилось настырной девчонке.
   - Наверное, так же, - наконец, пожал он плечами и не удержался от вопроса. - А зачем вам это нужно?
   - Я хочу знать, нет ли где на побережье страны гантов какого-нибудь крупного селения, - ответила девушка. - Где можно встретить купцов из городов Западного побережья.
   - Если и есть, - задумчиво проговорил капитан, всё ещё не понимая, что же задумала его собеседница. - То ближе к югу. А дикари заставляют нас возвращаться на север.
   - На самом деле им некуда возвращаться, - негромко сказала Ника.
   - Как это понимать? - не на шутку удивился мореход.
   Выслушав рассказ девушки о её разговоре с вожаком варваров, он потёр ладонью заросший подбородок.
   - Вы хотите уговорить их перебраться на юг?
   - Да, - кивнула пассажирка. - Тогда и нам не придётся терять время. Мы окажемся ближе к Канакерну. А если встретим купцов из других городов, попробуем нанять ещё матросов.
   - Не получится, - авторитетно заявил Картен. - Дикари, как звери, привязаны к своей норе. Они не будут путешествовать, даже если жизнь на новом месте лучше, чем в их чёрных лесах.
   - Но они же ушли из своего селения, - напомнила собеседница. - Которое, судя по всему, сожгли.
   Уже не удивляясь её глупости, мужчина равнодушно пожал плечами.
   - Я попробую уговорить Орри, - продолжала девушка. - Женщины его слушаются. Но мне надо знать, куда его приглашать. Понимаете?
   - Конечно, госпожа Юлиса, - рассмеялся мореход. - Только я никогда не плавал в этих водах, и никто из моих знакомых здесь тоже не бывал.
   - Жаль, - она встала.
   Капитан на миг задумался. Затея, разумеется, глупая. Но пусть себе болтает с волосатым дикарём, чтобы тот поменьше обращал внимания на моряков. А ему надо окончательно поправиться, усыпить бдительность врага и вернуть себе корабль. Даже если для этого придётся перерезать всех варваров, не взирая на пол и возраст.
   Да, сам он тут не ходил, и хороших карт здешних берегов у него тоже нет. Но зато есть два свитка с полным текстом: "Правдивых записок Эдриса Ксарка сантийского о необыкновенных вещах, случившихся с ним во время путешествия на север до самых границ царства Такеры". Наряду со стихами Картен любил и их почитывать на досуге.
   - Подожди! - окликнул он девушку. - Я попробую посмотреть в записях. Только они остались в каюте.
   - Пойдём к Орри, - предложила Ника. - Думаю, в такой мелочи он не откажет.
   Главарь варваров что-то обсуждал с женщинами, стоя возле застывшего у рулевого весла Крека Палпина. Одна их них заметила поднимавшегося на корму Картена с пассажиркой, и дикари прекратили разговор, обернувшись к пришельцам.
   - Вам что-то нужно?
   - Да, Орри, - кивнула девушка. - Чтобы точнее узнать, когда корабль прибудет на место, капитану необходимо изучить мудрые свитки.
   Ника выжидательно посмотрела на морехода.
   - Они в маленьком ящике у стены напротив входа, - процедил тот сквозь зубы, испытывая страшное унижение. Ему, цивилизованному человеку, капитану, городскому советнику Канакерна, приходится просить у волосатого варвара разрешения взять на своём корабле из своей каюты свою вещь!
   Очень скоро один из подростков, всегда болтавшихся возле вождя, принёс знакомую шкатулку с резным изображением обнажённых нимф на крышке.
   - Это? - спросил Орри, внимательно разглядывая картинку с тщательно проработанными деталями.
   - Да, - мрачно кивнул Картен, протягивая руку.
   По знаку вождя парнишка с явной неохотой подал ларец мореходу. Стоявшие рядом женщины презрительно скривились, а одна даже плюнула за борт.
   Не желая терпеть общество варваров дольше, чем это необходимо, купец торопливо спустился с палубы, мрачно хмыкнув: "Что вы понимаете в красоте, глупые, грязные коровы!". Отыскав нужный свиток, он углубился в чтение, желая не столько помочь внучке сенатора с её бессмысленной затеей, сколько хотя бы немного отвлечься от навалившихся неприятностей, наслаждаясь цветистыми оборотами речи Эдриса сантийского.
   Пока здоровые матросы и бывшие пленницы ворочали вёслами, капитан сидел на ворохе шкур, с удовольствием вглядываясь в ровные строчки букв, чётко выписанных умелой рукой писца. Он неплохо знал содержание "записок". Автор в основном описывал города Западного побережья, основанные выходцами из Империи и соседних стран. Тем не менее, мореход отыскал короткое упоминание о версах. Народе, яко бы родственном гантам, но гораздо более развитом, благодаря тому, что проживал дальше от царства Такеры и ближе к центрам цивилизации. По словам Эдриса, у венсов уже имеется свой верховный правитель, столица которого расположена где-то на берегу Ирисфена. Именно туда ходят купцы из Псерка для обмена товаров на меха, кожи, рожь, мед, воск и речной жемчуг.
   Отыскав в сундучке карту премудрого Канут Скопена, мореход не без труда нашёл на ней устье нужной реки. Вот только никакого селения там не оказалось. Синяя полоса упиралась в нарисованные деревья с волосатыми людьми под ними. Правда, карта была очень старой, ей пользовался ещё дед Картена Мерка.
   Поздно вечером он сполна рассчитался за своё унижение. Первым делом капитан согнал с кормы всех варваров, кроме вождя, чтобы не мешали. Ганты отнеслись к предстоящему измерению высоты Северного кола, как с какому-то волшебству, и беспрекословно подчинились. Потом долго возился с посохом, тщательно и неторопливо проверил вычисления, сверялся с картой. И только тогда, когда женщины, потеряв терпение, стали кричать от ярости, брюзгливо объявил:
   - Мы возвращаемся на север. Туда, куда вам надо.
   Выслушав перевод от своего предводителя, дикарки пришли в восторг.
   Настырная дочь Лация Юлиса Агилиса не ограничилась пересказом купца, а, несмотря на темноту, сама прочитала нужную часть свитка, поднеся папирус к глазам и щурясь от напряжения.
   - Если бы мы не повернули назад, - проговорил Картен. - То через пару дней подошли бы к Ирисфену.
   Поблагодарив, девушка ушла на корму, провожаемая неприязненными взглядами моряков. А к капитану подсел Крек Палпин.
   - Гангин и Мулмин готовы драться, хозяин.
   - Оружие отыскали? - вполголоса поинтересовался купец.
   - Да, хозяин, - хищно усмехнулся собеседник. - Два ножа. На первое время хватит.
   Мореход задумался. В глубине души он понимал, что попытка вернуть корабль может стоить жизни многим матросам, да и ему тоже. Но сознание того, что его победили не просто рабы - варвары, а женщины, существа изначально более слабые, глупые и ущербные, вызывало у канакернского купца приступы стыда и злости.
   - Только госпоже ничего не говори, - проворчал капитан. - А то ещё проболтается ненароком.
   - Понял, хозяин, - кивнул собеседник.
   Когда остатки экипажа заснули, завернувшись в шкуры, он стал различать обрывки доносившегося с кормы разговора.
   Внучка сенатора убеждала главаря варваров в необходимости переселения на новые места.
   - В лесу вы пропадёте. В шалаше зиму не переживёшь.
   Гант что-то тихо ответил.
   - А ты сможешь? - насмешливо проговорила девушка. - Мне приходилось топором махать. Это совсем не женская работа. Кто будет деревья валить? Мужчин у вас... мало.
   Видимо, вожак перевёл эти слова соплеменницам, потому что после короткой паузы поднялся многоголосый женский гвалт. Привлечённые им, на корму стали подниматься другие дикарки.
   С трудом восстановив тишину, Орри заговорил.
   Картен принялся жадно вслушиваться, но смог разобрать только отдельные слова. Проклятый варвар словно нарочно бубнил себе под нос.
   - Но вы же не знаете, остались ли там какие-нибудь люди?! - не выдержав, вскричала Ника. - Вдруг в Иекелле, вообще, все умерли?!
   - Почему? - громко удивился вождь. - Даже кое-кто из арнаков выжил. А люди народа куолле гораздо сильнее их.
   Купец злорадно усмехнулся. Глупой девчонке не найти, что возразить этому спесивому варвару. Пусть для начала дикари поставят её на место.
   - Если в Иекелле все произошло так, как у вас в селении, то там тоже должны остаться одни женщины, - неожиданно выпалила Юлиса. - Их мужчины тоже ходили в поход на горных маалов. Сколько лет пройдёт, прежде чем вырастут ваши сыновья? А как вы будете выживать до этого?
   Когда Орри переводил, в его голосе капитану послышалась неуверенность. Да и вопли ганток звучали не так громко.
   - Нам идти вам рабы! - звонко, с надрывом крикнула какая-то девица по радлански.
   Затаив дыхание, мореход весь превратился в слух. Что теперь скажет внучка сенатора?
   - Орри говорил, что знает о народе декалле, - голос Юлисы казался пустым и усталым. - У вас один язык и одни боги. Вождь Ристо Длиннобородый славится своей мудростью.
   - Насис мне рассказывал, - подтвердил молодой человек и тут же перешёл на родной язык.
   Соплеменницы набросились на него с вопросами, а Ника спустилась с кормы, и пройдя мимо притворившегося спящим Картена, направилась на нос.
   Купец с самого утра обратил внимание на царящее среди дикарок беспокойство. Сбиваясь кучками, женщины громко переговаривались, ругались и даже плакали, бросая раздражённые взгляды на корму, где у перил стоял вождь с приближёнными. Когда капитан стал подниматься наверх, то с удивлением и удовольствием убедился, что между главарями варваров тоже наметился разлад.
   Одна из женщин, уже успевшая украсить себя жемчужным ожерельем из заветного ларца, заботливо припрятанного Картеном в трюме, стояла чуть в стороне с заплаканными глазами, то и дело шмыгая носом.
   - Ты плавал когда-нибудь на реку Каалвелси? - спросил молодой гант. - Арнаки... Ваши люди называют её Ирисфен.
   Отметив оговорку главаря варваров, капитан покачал головой.
   - Никогда.
   И тут же зачем-то добавил:
   - Я случайно оказался в ваших водах так далеко от родного города.
   Дикарка с заплаканными глазами что-то сердито спросила. Орри перевёл. Среди его спутниц тут же началась перебранка. Картен ожидал ещё вопросов, но их не последовало. Тогда он уселся на стул и стал наблюдать, как занимают свои места гребцы, с удивлением отметив, что злобные взгляды, которыми ещё вчера обменивались моряки и гантки, сменились признаками любопытства и узнавания соседей по лавкам.
   Вечером ветер начал усиливаться. Капитан с тревогой вглядывался в багровевший полосатыми тучами закат. По всем признакам приближался шторм. "Пусть лесные коровы узнают ярость Нутпена!" - злорадно думал он, без аппетита ковыряясь в миске. Вымотавшиеся за день матросы с жадностью пожирали кашу, обмениваясь впечатлениями о новом дне в качестве помощников бывших рабынь. То и дело слышались солёные шутки и дружный смех.
   С кормы доносился голос пассажирки, все ещё уговаривавшей главаря бывших рабынь переселиться в землю венсов. "Какой терпеливый варвар попался, - хмыкнул про себя мореход. - Я бы давно прогнал прочь эту курицу. Хотя, Нику Юлису Террину курицей не назовёшь. Скорее - хищная скопа".
   - Вы совсем ничего не кушаете, господин, - с лёгким упрёком проговорил Милим.
   - Нет никакого желания жрать эту варварскую стряпню, - буркнул Картен. - Если хочешь, можешь доесть.
   Невольник с благодарностью принял миску, а хозяин вдруг задумался над тем, что они будут есть завтра. От одной мысли, что дикари попытаются затопить печку в шторм, капитан поморщился. Подумав, он решил, что сохранность корабля важнее его гордости и нехотя поплёлся на корму.
   - Ты хочешь смотреть на звезды? - недоверчиво хмыкнул молодой гант. - Но их ещё так мало.
   - Нет, - буркнул капитан, и ломая самолюбие, проговорил. - Завтра подует сильный ветер. На море будут очень большие волны. Огромные, как деревья.
   - Госпожа Юлиса рассказывала про шторм, - понимающе кивнул Орри, и Картен почувствовал раздражение от того, что варвар не назвал его "господином". - Ты хочешь пристать к берегу?
   - Если найдём подходящее место, - проворчал мореход.
   - Я не знаю, какое оно - это место, завтра смотри сам, - пожал плечами вожак дикарей и перевёл соратницам их разговор.
   Купец со злорадным удовольствием наблюдал, как испуганно переглядываются женщины.
   - Вы считаете, начнётся шторм, господин Картен? - тревожно спросила Ника.
   - Скорее всего, - дипломатично ответил тот и вновь обратился к Орри. - Когда корабль качает волна, нельзя топить печку.
   Юноша перевёл и это, а потом вопрос одной из женщин.
   - Улсина спрашивает, что вы ели, когда не варили кашу?
   - Готовили заранее, - охотно объяснил капитан и не удержался от шутки. - Лучше есть холодную кашу, чем не есть ничего.
   Немного подумав, гант решил.
   - Нам тоже надо варить сейчас. Пока ещё не очень качает, так Картен?
   - Да, Орри, - кивнул мореход и повернулся, чтобы уйти. Но его остановил новый вопрос варвара.
   - Ты надеялся встретить на Ирисфене земляков?
   - Соплеменников, - не оборачиваясь, бросил Картен, мысленно добавив: "И не я, а глупая сенаторская внучка."
   Спросонок, да ещё в сумерках, капитан с трудом разглядел сидевшего перед ним на корточках Крека Палпина.
   - Чего надо?
   - Не ладно, хозяин, - встревоженно проговорил матрос. - Яроб разыгрался, гонит ветер с севера. Буря будет.
   Мореход сел, стараясь прогнать дрёму. Звезды исчезли, луна превратилась в размытое белесое пятно, сей призрачный свет с трудом пробивался сквозь толщу облаков. В тоскливом вое ветра чувствовалось нарастающее напряжение. Судно, словно утка, колыхалось на частых, пологих волнах. У борта, где темнели неясные силуэты, кого-то громко стошнило. Удовлетворённо хмыкнув, капитан скомандовал:
   - Буди всех наших.
   Подавшись вперёд, моряк жарко зашептал:
   - Надо забрать корабль у дикарей! Пока они нам всю палубу не заблевали. Только скажи, хозяин, мы их быстро за борт перекидаем!
   - А грести кто будет? - зло буркнул Картен. - На небо погляди. Шторм будет. Не успеем укрыться, все у Нутпена будем. Торопись!
   Не обращая внимание на страдающих от морской болезни дикарок, он поспешил на корму и едва не столкнулся с Никой Юлисой.
   - Хорошо, что вы проснулись, господин Картен, - облегчённо вздохнула девушка. - Кажется, вы были правы. Будет буря.
   - Это варвар тебя прислал? - криво усмехнулся мужчина.
   - Я пришла сама, - отчеканила каждое слово пассажирка. - Ганты растеряны, напуганы и не знают, что делать. Орри слишком молод и горд, чтобы просить вас о помощи. Но вы же старше и мудрее, а значит, должны понимать, чем может грозить нам сильный шторм?
   Собеседник крякнул, но, признавая в душе её правоту, спорить не стал, буркнув:
   - Пусть сажает своих коров за весла.
   - Вот и скажите ему об этом сами, - вредная девчонка жестом пригласила его подняться на корму.
   Ещё на лестнице он услышал трескучую перебранку варваров, которая тут же стихла, едва они увидели морехода.
   - Это и есть тот ветер, о котором ты предупреждал? - спросил Орри, нервно сглотнув.
   - Нет, - насмешливо покачал головой капитан. - Это лишь лёгкий ветерок. Будет хуже, гораздо хуже.
   Юноша перевёл его слова женщинам.
   - Надо идти к берегу? - нахмурился гант.
   - Его ещё не видно, - улыбаясь, заметил мореход.
   - Тогда почему ты уже не спишь? - с наигранной злостью поинтересовался Орри. - Если пока нечего бояться?
   - В море всегда есть, чего бояться! - прервал его довольный Картен и, поставив на место варвара, заговорил деловым тоном. - Вчера утром мы шли мимо какой-то реки. Можно вернуться, зайти в неё и переждать непогоду.
   - Нельзя возвращаться! - вскричал главарь дикарей. - Наш дом впереди!
   - У вас нет дома, - неожиданно жёстко заявила Ника.
   Бородёнка молодого человека задёргалась, глаза превратились в узкие щёлочки, ноздри раздулись, а широкие, как весла, ладони скрючились в костистые кулаки.
   "Не стоило так говорить, - с беспокойством подумал мореход. - Он, хоть и молодой, но с одного удара ей дух вышибет".
   Но глупая девчонка продолжала, как ни в чём не бывало:
   - Мы не следили за берегом, и вы не знаете, есть ли впереди место, где можно укрыться от бури. А реку видели все.
   - Это далеко, - процедил сквозь зубы гант. - Мы не успеем!
   Девица в мужской одежде с голубой лентой на лбу что-то спросила, дёрнув его за рукав. Но Орри только отмахнулся.
   Картен решил, что пора вмешаться.
   - Если поплывём вперёд, ветер станет мешать нам, а повернём - поможет. Нас быстро понесёт к югу, отыщем устье и останемся живы.
   Привлечённые шумом, на корму стали подниматься бледные, измученные морской болезнью женщины.
   - Нет! - тряхнул космами Орри. - Идём к берегу!
   - Где волны разобьют корабль! - вскричал мореход. - И никто никуда не попадёт!
   Настырная девица, ещё раз дёрнув юношу за рукав, разразилась целой тирадой, полной, судя по тону, всяческих упрёков.
   Гаркнув так, что та попятилась, он развернулся к застывшим в напряжённом внимании соплеменницам, которые слушали его с возрастающей тревогой и недоумением.
   - Даже если сейчас подойти к берегу, - чуть насмешливо проговорила пассажирка. - Волны помешают вам разгрузить корабль. Вы просто ничего не сможете с него взять. Весь груз достанется морю!
   Молодой варвар взглянул на неё с неприязнью, даже не прервав своей сбивчивой речи. Бывшие рабыни вновь запричитали, замахали руками, грозно надвигаясь на своего вожака, невольно попятившегося под таким напором. Картен даже не стал скрывать злорадной усмешки. Со стороны казалось, будто стая собак теснит чужака, забредшего на их свалку. Но долго тешить себя подобным зрелищем он не мог.
   - Хватит! - рявкнул мореход, рубанув рукой. - Времени нет на вашу пустую болтовню!
   Дав удивлённому Орри перевести, стал привычно и решительно отдавать распоряжения.
  
   - Сейчас мы поставим парус. А вы не мешайте нам! Если хотите ещё раз пописать на травку!
   Услышав голос настоящего мужчины, гантки отпрянули, глядя на него с недоумением и надеждой.
   - Переведи! - грозно скомандовал Картен, ткнув пальцем в предводителя бывших рабов. - Да поживее! И слово в слово!
   - Ты не можешь мне приказывать! - голос юноши сорвался на фальцет.
   - Сейчас может! - внезапно поддержала его Ника. - Только господин Картен и его люди сумеют спасти нас!
   Не ожидавший такой поддержки капитан благодарно кивнул внучке сенатора. Потупив глаза, молодой варвар быстро заговорил, указывая то на него, то на светлевшее небо, то на громоздящиеся волны.
   Выслушав его, женщины с плачем и причитаниями стали спускаться на палубу, бросая на своего предводителя очень неприязненные взгляды.
   - Коровы! - процедил сквозь зубы Картен, и набрав в грудь побольше воздуха, заорал. - Крек Палпин, Гагнин, Тритин Версат, ставьте парус. Да поторапливайтесь, болваны!
   Потом обратился к нахохлившемуся юноше.
   - Предупреди своих. Сейчас мои люди развернут вон то полотно.
   - Мы не дикари и знаем, что такое парус! - гордо выпятил грудь молодой человек.
   Но капитан уже не слышал его, глядя на мачту взгляд на мачту.
   Раскачиваясь и обиженно скрипя, рея скользнула вниз, позволив распрямиться серому полотнищу паруса. Глухо хлопнув, тот выпятился, словно брюхо беременной женщины, а матросы бросились крепить канаты.
   Корабль рванулся вперёд, словно колесница после крепкого удара кнута по лошадям. Послышались испуганные крики женщин. Стоявший рядом Орри испуганно дёрнулся, и мореход заметил, что тот еле сдерживает рвоту.
   Презрительно фыркнув:
   -Слабак! - он закричал, привлекая внимание всполошившихся ганток.
   - Сюда! Смотреть сюда! Сюда я сказал, коровы безмозглые!
   Когда испуганные глаза женщин обратились на него, капитан ощутил чувство гордости и превосходства. Подняв руку, мореход привычно скомандовал:
   - Сидите и не мешайтесь под ногами, а когда мы войдём в реку, хватайте вёсла! Всё понятно?
   Решительный голос и уверенные манеры Картена слегка успокоили слушательниц и они вразнобой закивали головами.
   Перегнувшись через перила, он громко позвал Милима.
   - Я здесь, хозяин! - тут же отозвался раб откуда-то снизу.
   - Будь готов отбивать ритм!
   - Да, хозяин!
   - Орри! - вновь окликнул ганта мореход. - Объясни им ещё раз, что с первым ударом весла поднимаются, со вторым опускаются. Понял?
   - Да, - буркнул молодой человек.
   Подгоняемый ветром корабль с лёгким шипением резал волны. Держась за перила, к купцу вернулся от фальшборта молодой гант.
   - Это шторм, господин Картен?
   - Ещё нет, - усмехнулся тот. - Это только начало!
   - Раньше я только слышал о море, - запинаясь, проговорил варвар. - Но никогда не видел.
   - Что ты мог видеть в своём лесу? - пренебрежительно хмыкнул капитан. - Коров, навоз да медведей по праздникам.
   Но собеседник, казалось, пропустил его обидные слова мимо ушей, словно не замечая неприкрытой насмешки. Ветер развевал длинные волосы, задувая их в рот и глаза. Ещё недавно сочившиеся страданием, сейчас они горели странной смесью восторга и ужаса.
   - Оно красивое! - прошептал Орри, заворожённо глядя на голубовато-серые валы. - Как живое...
   Потом юноша заговорил совсем тихо, перейдя на родной язык. Уловив в его словах ритм, Картен удивлённо вскинул брови. Неужели дикарь читает стихи? Нет, не может быть! Варварам не знакомо божественное искусство поэзии. Тем не менее, выросшему у моря и не представлявшему свою жизнь без него канакернцу пришлась по вкусу подобная реакция молодого человека. "Он не струсил", - хмыкнул про себя мужчина, на какой-то миг даже почувствовав что-то вроде симпатии. Но быстро опомнившись, проворчал:
   - Следи за берегом. Мы погибнем, если не успеем войти в устье.
   Юноша, видимо, тоже устыдившись подобной впечатлительности, коротко кивнул.
   Встревоженный непогодой, капитан решил сам встать к рулевому веслу. Будь жив Жаку Фрес, он не стал бы беспокоиться. Но среди уцелевших членов команды не оказалось ни одного опытного рулевого. Слегка затухшая ненависть к дикарям вспыхнула с новой силой. Но едва Картен обернулся, как все посторонние мысли тут же вылетели у него из головы. Небо на севере стремительно темнело, а от горизонта надвигалась туманная стена дождя.
   - Останься здесь! -приказал он Мулмину. - Одному тяжело будет.
   - Хорошо, хозяин, - кивнул матрос, не меньше капитана встревоженный приближением шторма.
   Началась гонка за жизнь. Опытный мореход понимал, что убежать от бури невозможно. Но можно попробовать спрятаться. Губы сами собой зашептали знакомую молитву. Даже сквозь нарастающий вой ветра купец слышал доносившиеся с палубы гребцов сдавленные рыдания, нервные восклицания и голоса матросов, которые то ругали, то утешали своих недавних пленниц.
   - Там! - внезапно заорал молодой варвар, вытянув руку и подпрыгивая на месте. - Там!!!
   Картен тоже заметил вдававшийся в море мыс, венчавшийся холмом с голой вершиной.
   Требовалась немалая сила, опыт и большая удача, чтобы круто повернуть идущее по ветру судно. Мышцы и сухожилия трещали вместе с рулевым веслом. Вдвоём с Мулмином капитан сумел провести корабль почти вплотную к круто уходившему вверх берегу, и как только они укрылись за мысом, обрушился первый шквал.
   Холодные капли ударили злым горохом. Одежда моментально промокла. Палуба резко накренилась, готовая зачерпнуть взбаламученную воду.
   Люди, сидевшие у правого борта с криками и пронзительным визгом устремились на противоположную сторону от приближавшегося вала.
   - Парус! - отчаянно заорал Картен. - Рубите парус!
   - Чем!? - отозвался Крек Палпин.
   - Что делать? - обратился к мореходу растерянный Орри.
   - Дыру! - рявкнул тот, чувствуя, что ещё миг, и судно опрокинется.
   Не обращая внимания на качку, варвар вскочил на перила и прыгнул вперёд, подняв над головой кинжал. Купец охнул от неожиданности. Молодой гант ударил в центр туго натянутого паруса и рухнул вниз, не выпустив клинка.
   Воздух рванулся в разрез, затрепетав, опало полотно. Корабль резко выпрямился, а набежавшая волна перенеся его над так не кстати подвернувшейся отмелью, буквально втолкнув устье.
   Тяжело грохнувшись на палубу, молодой дикарь что-то закричал. Прежде чем капитан окончательно пришёл в себя, часть весел легло на воду.
   - И-и-и раз! - затянул он, стараясь рассмотреть в пелене дождя сужавшиеся берега. - Раз! Раз!
   Звонко ударила бронзовая палочка.
   - Эй, морские бродяги! - засмеялся Картен. - Вы, что заставите таких красавиц одних грести?
   Почувствовав, что смерть вновь прошла мимо, лишь чуть коснувшись своим чёрным крылом, мореход, хохоча от восторга, принялся громко декламировать, стараясь перекричать шум дождя.
  

Под взмётом ветра новый взъярился вал.
Навис угрозой тяжких трудов и бед.
Мы выдержим, когда на судно
Бурно обрушится пенный гребень.

Дружней за дело! Возведём оплот,
Как медной бронёй, борта опояшем,
Противоборствуя пучине,
В гавань надёжную бег направим.

Да не поддастся слабости круг борцов!
Друзья, грядёт к нам буря великая.
О, вспомните борьбу былую,
Каждый пусть ныне стяжает славу.

  
   Любимые строки помогли быстрее прийти в себя, и Картен стал оглядывать поросшие лесом берега в поисках подходящего места для стоянки. Гребцы, видимо, тоже почувствовав, что опасность миновала, уже не работали с прежним рвением. То и дело слышался деревянный стук и ворчание матросов.
   Заметив удобный плёс, капитан повернул рулевое весло, бросив Мулмину
   - Берите канаты и привязывайте, как следует. Если дождь усилится, река снова снесёт нас в море!
   Коротко кивнув, тот почти бегом скатился с кормовой палубы, выкрикивая распоряжение хозяина. Через какое-то время они уже вдвоём с Креком Палпином стояли на носу, готовясь спрыгнуть на берег с канатом в руках.
   Неожиданно ослепительно яркая молния пронзила небо, которое раскололось с оглушающим треском. Дикарки пронзительно завизжали. Картен тоже присел от испуга, но в отличие от них руль не бросил. Хвала Питру, что судно оказалось так близко от берега. Преодолев последние несколько шагов, нос с чмоканьем вошёл в топкое дно. Матросы тут же спрыгнули и устремились к ближайшим зарослям. Совсем близко раздался ещё один удар грома, вызвав новые крики и женский плач.
   Капитан с нарастающей тревогой чувствовал, как вздрагивает корабль под напором усиливающегося течения, которое явно собиралось увлечь его обратно в море. Но опытные матросы не подвели, умудрившись буквально в последний момент обернуть конец вокруг толстой ели. Едва Крек Палпин затянул узел, как канат, дёрнувшись, натянулся струной. Подхваченное рекой судно стало бросать из стороны в сторону. Картен потерял равновесие и рухнул на сырую палубу.
   Обессиленный и продрогший, он почти не помнил, кто помог ему подняться, и как оказался в каюте. Очутившись в кромешной темноте, мореход вдруг обнаружил, что чьи-то руки торопливо стаскивают с него промокшую одежду.
   - Милим! - хрипло позвал Картен, но верный раб не отозвался.
   Зато уши заполонили женские голоса, что-то причитавшие на своём варварском наречии, да грохот дождя по просмолённым доскам палубы.
   Собрав последние силы, купец попытался вырваться из дикарских лап, но здоровенные коровы без труда повалили его на пол.
   - На помощь! - только и успел мяукнуть капитан, прежде чем кто-то из ганток вжал его лицо в жёсткий медвежий мех.
   "Убивают!" - испугано решил купец, жадно хватая ртом воздух. Но тут чьи-то ладони успокаивающе прошли по обнажённой холодной спине. Кое-как повернув голову, он сделал судорожный вздох, но орать и вырываться больше не стал. Уставший, озябший, казалось, до костей мужчина стал быстро отогреваться. От растиравших кожу ладоней исходило ласковое, расслабляющее тепло. Четыре руки, разминавшие капитана, буквально творили чудеса. Готовый вот-вот прорезаться кашель куда-то исчез, веки наливались свинцом, а тело охватывала приятная истома.
   "Откуда варварам известно искусство массажа? - лениво думал Картен. - Это же лучше, чем в бане Фения. О Нутпен и Дилоа, как же хорошо..."
   - Господин, - прошелестел над ухом знакомый голос.
   Открыв глаза, капитан с трудом различил склонившегося над ним Милима. В полуоткрытую дверь каюты тянуло холодом. Дождь размеренно стучал по доскам палубы.
   - Выпейте, господин, - раб поднёс ко рту хозяина миску с горячим отваром.
   - Откуда? - спросил Картен, осушив её в три глотка.
   - Костёр развели на берегу, ужин варим, - торопливо докладывал невольник. - Каша вот-вот поспеет.
   - Где все? - приподнялся на локте мореход.
   - Там, - неопределённо махнул рукой Милим. - Навес натянули.
   И понизив голос, добавил:
   - На корабле остались только три дикарки, господин. Но все с оружием.
   - Не стоит затевать драку в такую погоду, - проворчал капитан и вновь заснул, несмотря на голод.
   Проснувшись среди ночи, ткнул локтем мирно похрапывавшего рядом раба. Всполошившись, тот отыскал закутанную в шкуру миску и почти на ощупь покормил хозяина ещё тёплой кашей. Дождь перестал, но из-за тонких стен каюты доносился глухой шум леса, все ещё трепетавшего под порывами ветра. Кроме них в каюте находились ещё трое. Двое мирно посапывали, а Орри, заметив, что мореход проснулся, стал рассказывать, что сделано, пока тот спал. Корабль для надёжности привязали ещё одним канатом. Все матросы и женщины в трюме. Тесно, зато тепло. На палубе остались двое караульных. Поняв, что сам поступил бы точно так же, капитан решил все же похвалить расторопного варвара.
   Теперь, когда непосредственная угроза жизни миновала, можно подумать о будущем. Самое простое решение напрашивалось само собой. Убить мальчишку, а утром вновь загнать дикарок в трюм или силой посадить за весла. Картен мрачно хмыкнул. Глупость. В трёх шагах начинается лес без конца и без края. При первой же опасности гантки разбегутся, их и с собаками не отыщешь. Ему вдруг пришлось по душе предложение Ники Юлисы. Как ни печально, но, видимо, придётся идти на сделку с варварами. Тем более, что после такой бури они будут посговорчивее.
   На этот раз капитан проснулся от рези в мочевом пузыре. С удивлением оглядев пустую каюту, твёрдо пообещал себе наказать нерадивого раба, вздумавшего бросить господина в одиночестве. Хорошо, хоть не забыл оставить сухой хитон, аккуратно сложенный у изголовья. Раздражённый отсутствием невольника, Картен, только одевшись, обратил внимание на доносившийся с палубы шум.
   Солнце давно поднялось. Небо светилось такой поразительной голубизной, будто не было ни угрожающе клубившихся туч, ни дождя, ни урагана с порывами ветра и огненными всполохами молний.
   На кормовой палубе бушевали гантки. Размахивая руками и надрывно вереща, они грозной толпой нависали над двумя прижатыми к фальшборту фигурами. Орри огрызался, пытаясь что-то доказать, а Ника Юлиса мрачно смотрела на них, скрестив руки на груди. Непринуждённо рассевшиеся на лавках матросы с любопытством поглядывали за происходящим, обмениваясь короткими ехидными замечаниями.
   Быстренько облегчившись, капитан, подкравшись, ухватил за ухо глазевшего на варваров Милима.
   - Вот как ты следишь за больным господином, червяк навозный!
   - Господин! - тут же залепетал раб, пытаясь упасть на колени, но хозяин не дал ему это сделать, рванув многострадальное ухо.
   - Что происходит? - тихо, но угрожающе прорычал Картен.
   - Дикари ругаются, господин, - сквозь слезы пробормотал Милим.
   - Сам вижу, - нахмурился хозяин. - Из-за чего?
   - Госпожа Юлиса сказала, что матросы не повезут их назад! - торопливо затараторил невольник, приподнявшись на носки, в надежде хоть немного уменьшить боль в ухе. - Если хотят вернуться на старое место, пусть идут лесом или забирают корабль.
   - Что?! - капитан рванул так, что на туго натянутой коже выступили капельки крови.
   - Это же не я! - не выдержав, заверещал Милим. - Так госпожа говорила!
   - Я же клятву давал, - успокаиваясь, пробормотал мореход, отпуская пунцовое с синевой ухо и брезгливо вытирая пальцы о засаленный хитон раба.
   - Но матросы-то её не давали, - шмыгнул носом раб, тут же испуганно втянув голову в плечи.
   Вздрогнув, капитан резко развернулся к членам команды, которые с непринуждёнными улыбками развалились на прогретых солнцем скамейках.
   - Чего скалитесь? Хотите заставить меня нарушить клятву? Или собираетесь оставить одного с кучей дикарей? А сами до Канакерна пешком потопаете?
   - Не шуми, хозяин! - торопливо поднялся Крек Палпин. - Сам знаешь, клятва варвару ничего не стоит.
   Остальные матросы одобрительно закивали.
   - Сдурели? - вытаращил глаза купец. Он все же был достаточно суеверным и предпочитал не нарушать обещаний, освящённых именем богов. По крайней мере, без особой нужды. - Хотите, чтобы Питр поразил меня молнией, а Нутпен потопил корабль? Разве можно угадать капризы богов? Я же клялся их именем!
   - А мы нет! - усмехнулся матрос.
   Взглянув на корму, где продолжали бушевать гантки, он понизил голос:
   - Госпожа Юлиса правильно рассудила. Вчерашний шторм так напугал этих коров, что без нас они в море не сунутся!
   - Думаешь, они захотят идти лесом? - удивился Картен, все ещё ничего не понимая. Но его предположение о непроходимой глупости сенаторской внучки получило дополнительное подтверждение.
   - Нет, хозяин, - покачал головой Крек Палпин. - Госпожа предложила им плыть с нами на Ирисфен. Их парнишка тоже сначала орал. Тебя хотел будить. Хвала Пелксу, Милим не дал.
   - Мой раб? - машинально уточнил мореход, размышляя над его словами.
   - Он, - подтвердил собеседник. - Кричал, что тебе надо выспаться, чтобы выздороветь. Тогда варвар на нас набросился.
   Он тихо рассмеялся.
   - Но и мы не уступили. Хотят, пусть плывут на север. Тогда мы тут останемся.
   Капитан хмыкнул. Тут его заметила какая-то женщина. Казалось, вопль гнева вырвался одновременно из всех глоток. Разъярённая толпа ринулась на палубу гребцов. Разглядев у ганток оружие, мореход попятился, глянув на гостеприимно распахнутую дверь каютки. Но, сдержавшись, шагнул к мачте. Команда мгновенно сгрудилась вокруг, прикрывая его со спины и боков.
   Казалось, ещё миг, и рассвирепевшие дикарки порвут их в клочья. Не дрогнув, капитан грозно рявкнул, воздев руку к небу:
   - Илусь!!!
   Он не раз слышал, как этим словом Орри заставлял своих соплеменниц замолчать. Сработало оно и на этот раз. Ошарашенные гантки на какой-то миг затихли. Растолкав их, к мореходам вышел молодой предводитель.
   - Ты поклялся именем своих богов доставить нас туда, куда мы захотим! - голос его клокотал от возмущения.
   - А разве я отказываюсь? - не давая ему продолжать, картинно развёл руками Картен. - Запасёмся водой, и можно плыть дальше.
   - Но госпожа Юлиса сказала, что твои люди..., - начал стушевавшийся Орри.
   - Я не буду заставлять их делать то, чего они не хотят! - вновь прервал его капитан. - Мои матросы - не рабы, а свободные граждане вольного города Канакерн!
   Выслушав перевод, дикарки стали переговариваться.
   Появилась Ника Юлиса. Пошептавшись с Креком Палпиным, подошла и молча встала рядом с Картеном.
   - Убьём вас! - вскричала по-радлански высокая гантка, потрясая обнажённым мечом.
   - Попробуйте! - огрызнулась пассажирка, выхватывая кинжал. В руках матросов появились палки и ножи. - Нам все равно, где умирать! Без вас нам до дома не добраться!
   Удивлённый Орри торопливо переводил.
   - А если варвары решат плыть без нас? - тихо спросил Картен у девушки.
   - Это вряд ли,- усмехнулась та, потом, подумав, пожала плечами. - Да ну и пусть.
   - Здесь где-то люди живут, - с жаром зашептал Крек Палпин. - Госпожа Юлиса на реке оструганное бревно видела.
   - Мы должны вернуться, - глухо, с явным сожалением сказал молодой варвар. - Там наша сестра осталась.
   - Она вас ждёт? - быстро спросила Ника.
   - Не знаю, - растерянно пожал плечами юноша.
   - Ты сможешь отыскать её в лесу? - продолжала наседать девушка.
   - Но..., - замялся молодой человек и опустил глаза. - Я не знаю.
   - Ты должен знать! - жёстко заявила внучка сенатора. - Эти женщины считают тебя вождём, слушают и подчиняются. Но вождь - это не только тот, кто ведёт в бой на врага или имеет лучшее оружие. Он принимает решения, от которых зависит жизнь соплеменников. Иногда они очень тяжёлые и трудные. На Ирисфене - люди и жизнь. Там, куда вы так торопитесь, пепелища и смерть. Думайте. Или мы плывём дальше или расстанемся. А я иду рыбу ловить. Каша уже в глотке стоит.
   Гордо вскинув голову, она пошла прямо на толпу, которая нехотя расступилась перед ней, освобождая дорогу.
   Опомнившись, Картен закрыл рот и подумал, что он, пожалуй, сильно недооценивал Нику Юлису Террину. Такая речь сделала бы честь и её деду.
   Чтобы не терять времени, капитан заставил матросов чинить парус, а сам продолжил с интересом наблюдать за гантками. Хитрая внучка сенатора умудрилась их здорово перессорить. Наоравшись до хрипоты, большинство безучастно стояли, устало переговариваясь, или плакали. Только трое или четверо продолжали ругаться, готовые вцепится друг дружке в шевелюры.
   Их главарь, подойдя к мореходу, сел на ближайшую скамью, заставив Гагнина подвинуться.
   - Если мы решим плыть дальше, ты останешься с нами?
   - Конечно! - Картен постарался, чтобы его возмущение звучало как можно искренне. - Боги не простят, если я нарушу слово, данное их именем
   Какое-то время молодой варвар сидел, постукивая пальцами по рукоятке меча. Матросы старательно орудовали иголками, бросая на них любопытные и выжидательные взгляды.
   - Вы все должны поклясться, что не заберёте нас в рабство и помешаете другим сделать это. Тогда мы пойдём с вами на Каалсвеси.
   - Мы принесём такую клятву, - быстро согласился капитан.
   - И вернёте все, что забрали у нас, - продолжал юноша.
   - Пусть так, - уже гораздо менее охотно кивнул купец, заявив в свою очередь. - Выходим завтра с утра.
   - Хорошо, - вздохнул Орри, резко поднимаясь на ноги.
   Быстро заставив замолчать самых скандальных соплеменниц, он что-то сказал, указав на важно кивавшего Картена. Мореход облегчённо перевёл дух. Кажется, они, наконец-то, смогут покинуть этот гиблый берег.
  
  
   Глава IV
  
   Промежуточная остановка
  

Естественная любовь к жизни

наполнила меня чувством радости, и у меня

явилась надежда, что это приключение

так или иначе поможет мне выйти из

пустынного места и отчаянного положения,

в котором я находился.

Джонатан Свифт.

Путешествия Гулливера

  
  
  
  
  
   Только когда судно, выйдя из устья безымянной речки, повернуло на юг, Ника окончательно уверилась в успехе своей авантюры. Успев составить кое-какое представление о гантах, девушка понимала, что сильно рискует, выдвигая им ультиматум. Несмотря на бурю, обогатившую их новыми впечатлениями, Орри и его спутницы вполне могли решиться продолжить путь на север самостоятельно. В этом случае Нике и матросам пришлось бы попытаться захватить корабль силой, выгнав с него бывших пленниц, либо остаться посреди дикого леса. Ибо никакого бревна в реке она не видела. Девушке пришлось соврать, чтобы подбодрить Крека Палпина и тех членов команды, кто испытывал страх перед необозримыми безлюдными пространствами.
   Ещё до бури беседуя с молодым человеком, она почувствовала, что Орри не слишком привязан к родным местам. Более того, совсем не прочь попутешествовать. Видимо в этом заслуга Нассиса, ганта, которого мореходы принесли в жертву Нутпену. Юноша с удивительной теплотой рассказывал об этом необыкновенном человеке. Проведя почти пятнадцать лет в княжеской дружине, тот умел не только виртуозно владеть оружием, но и знал несколько языков и кучу всяких необыкновенных историй. Семь лет назад Нассис, тяжело заболев, вернулся в родное селение, где знахарь Укахей сумел поставить его на ноги. Орри с детства мечтал пойти по его стопам. Тренировался, даже научился кое-как говорить на языке маалов и радлан. Хотя в поход его не взяли, умение драться и понимать языки все же пригодилось.
   Да и плавать на корабле варвару явно нравилось. Возможно, сам он и не отказался бы перебраться на землю венсов, но оставаясь единственным взрослым мужчиной, уцелевшим из всего селения, полагал, что прежде всего должен заботиться о соплеменницах. А вот среди них царили, что называется, полный разброд и шатание. Хотя Ника полагала, что большинство в любом случае последует за Орри. Женщины доверяли юному предводителю, слушали его, наперебой оказывая знаки внимания.
   Он же, оказывается, больше всего переживал на судьбу молодой женщины, которая сумела избежать плена и осталась совершенно одна. Ника тоже жалела неизвестную гантку, хорошо помня своё одинокое скитание по лесам аратачей. К счастью, тогда оно продолжалось совсем недолго. Но сейчас ей надо в Канакерн! А добраться туда можно только на корабле Картена, которому не хватает гребцов! И взять их совершенно негде, кроме как посадить за весла соплеменниц Орри.
   Понимая это, пассажирка безуспешно пыталась отговорить его от возвращения на старое место. Испытывая чувство стыда и вины перед незнакомой ганткой и сознавая, что обрекает её на смерть, Ника мучительно искала аргументы, способные повлиять на молодого вождя. Вот только все логические умозаключения о том, что девица не останется на стоянке, а Орри просто не сможет отыскать её в дебрях, разбивались о железобетонное упрямство юноши.
   Только в бурю Ника поняла, чем можно на него воздействовать. Распоров кинжалом раздутый парус, он, пребольно ударившись о скамью, первым делом стал утешать ревущих от страха женщин.
   Именно его заботу о соплеменницах бросила на весы будущая радланская помещица при последнем решающем разговоре. Ну и, разумеется, добавила лести. Какому мальчишке не понравится, когда его называют "вождём"? И Орри сдался. Он не только согласился идти с мореходами на Ирисфен, но и окончательно убедил в этом своих спутниц. При чем двум - самым упрямым предложил идти пешком. Во всяком случае девушка так поняла их экспрессивный разговор, закончившийся бурными слезами.
   Тем не менее Ника время от времени поглядывала за молодым гантом. Тот развёл кипучую деятельность по подготовке к отплытию. Словно позабыв об убийстве Нассиса и недавнем пленении, внимательно слушал Картена, вместе с ним распределяя людей на работы. Пока одни женщины с матросами набирали воду и заготавливали хворост, другие наводили порядок на корабле, ремонтируя мачту и развешивая шкуры на просушку.
   После полудня вожак гантов потребовал от команды и Ники произнести торжественную клятву. Вид он при этом имел ужасно торжественный. Да и мореходы отнеслись к данному мероприятию тоже достаточно серьёзно. Даже Крек Палпин уже не напоминал то и дело, что "клятва варвару ничего не стоит".
   К концу следующего дня обстановка на корабле в который раз за последние дни разительно изменилась. Гантки выглядели сумрачно, иные даже испуганно. В речах звучало неприкрытое беспокойство, а во взглядах, которые они бросали на матросов, читалась нарастающая тревога. Те, наоборот, работали весело, довольно улыбались, обменивались шутками и даже пытались заигрывать с недавними рабынями.
   Оставив на корме с Картеном Паули и Лаюлу, Орри грёб наравне со всеми. Лицо его при этом все время хмурилось, а в неподвижным глазах то и дело мелькало какое-то отрешённое выражение.
   Уже за обедом Ника заметила, что третья из приближенных молодого вождя, Улсина, явно сторонилась прежней компании, предпочитая общество других женщин, многие из которых посматривали на вчерашнего кумира совсем не одобрительно.
   Морщась от боли в натруженных руках и пояснице, Ника посоветовала капитану не слишком напрягать новых гребцов.
   - Если, конечно, вы не хотите напугать их или угробить раньше времени, господин Картен, - усмехнулась она. - Тем более, что ветер почти попутный. Пусть женщины отдохнут.
   - Вот именно, что "почти", - проворчал мореход. - А до Ирисфена осталось дней семь или восемь. Чем быстрее мы там окажемся, тем лучше.
   - Но вы же не знаете, сколько ещё придётся плыть по реке? - не скрывая издёвки, спросила собеседница. - Ганты - уже не рабы, чтобы заставлять их работать до полусмерти. Тем более, они ещё от бури как следует не отошли.
   Поморщившись, купец приказал ставить парус. Теперь, чтобы корабль сохранял правильный курс, рулевому придётся сильнее нажимать на весло, а это будет сильно выматывать матросов.
   Воспользовавшись свободным временем, девушка отыскала молодого ганта. Тот сидел на самом краю лавки, уныло глядя на проплывавший мимо берег. Две оставшиеся подруги, расположившись поодаль, что-то горячо обсуждали между собой. Заметив пассажирку, они настороженно замерли.
   - Орри, - обратилась к нему Ника. - Научи меня своей речи.
   - Зачем тебе это? - с явной неохотой поинтересовался юноша.
   - Декалле, венсы и куолле, ганты говорят на одном языке, - проговорила она, прислонившись к фальшборту. - Я хочу их понимать, когда мы окажемся в землях князя Ристо.
   - Картен сказал, что корабль войдёт в Каалсвеси через десять дней, - насторожился молодой человек. - Чему можно научиться за это время?
   - Лучше знать хоть что-то, - усмехнулась девушка. - Чем не знать ничего.
   Губы молодого ганта растянулись в ухмылке, но глаза по прежнему оставались грустными. Зато его спутницы стали смотреть на пассажирку с ревнивым вниманием.
   Язык лесовиков оказался необычайно сложен. Ника сравнительно легко запоминала значение слов и выражений. Но вот сколько-нибудь правильно воспроизвести их - у неё никак не получалось. Слушая Нику, Орри заливисто смеялся, и даже женщины-гантки обидно хихикали, тыкая пальцами в глупую чужачку.
   Пассажирка ожидала, что мореходы тоже будут смеяться над её желанием овладеть языком варваров. Но моряки как-то подозрительно помалкивали, а Картен поздно вечером перед тем, как уйти спать в каюту, негромко спросил:
   - Получается?
   - Что? - не поняла девушка, раскладывая шкуры на палубе.
   - Разговаривать на их языке?
   Собеседница усмехнулась.
   - Пока сложно определить, господин Картен.
   - Завтра попрошу Орри, чтобы он занимался с вами весь день, - решительно заявил капитан. - Хватит Нут Чекезу придуриваться, пусть гребёт.
   Девушка, разумеется, не возражала.
   Услышав подобное предложение морехода, молодой человек поначалу воспротивился, заявив, что предпочитает работать вёслами. Но потом согласился. Переведя своё решение соплеменницам, юноша удостоился странных, полупрезрительных взглядов, а кое-кто даже тихо фыркнул. "Кажется, они слишком быстро забыли, благодаря кому плывут на палубе, а не в трюме, - с лёгкой иронией подумала Ника. - Кто избавил их от рабства и разлуки с родиной".
   Последняя мысль заставила её поморщиться и тихо выругаться про себя.
   Расположившись на носу, они занялись изучением многотрудного языка народа куолле. Попутно девушка с любопытством слушала рассказы о гантах, о своём селении Тьянницы, где жили люди одного рода. О тяжёлом труде земледельца, когда каждое поле приходилось буквально отвоёвывать у леса, и тем не менее своего хлеба редко хватало до нового урожая. Выручала охота, сбор грибов, ягод и кое-какая торговля с южными соседями. Не зная многих абстрактных вещей, хорошо известных жительнице двадцать первого века, населяя мир разнообразными духами, Орри тем не менее обладал широким кругозором. А некоторые его рассуждения звучали удивительно зрело для такого молодого человека. По сравнению со сверстниками из её мира, житель лесов выглядел взрослым, умудрённым жизнью мужчиной. При этом держался он совершенно свободно, охотно отвечая на вопросы. Не удивительно, что Улсина и Паули, несмотря на свой возраст, испытывали к нему совсем не материнские чувства. С другой стороны, в юноше совершенно отсутствовало то самодовольство, что так раздражало Нику в молодых аратачах.
   Видя искреннюю заинтересованность собеседницы, Орри много говорил об обычаях своего народа и его религии. Жизнь у Детей Рыси научила Нику внимательно относиться к чужим верованиям. А поскольку девушка не знала, как много времени придётся провести у венсов, то старалась разобраться в их пантеоне, чтобы ненароком кого-нибудь не оскорбить. Слушая юношу, она пришла к парадоксальному, с её точки зрения, выводу о некоторой схожести религиозных воззрений цивилизованных народов и варваров. У тех и других есть бог - "создатель". У радлан - это Сухар всенасущный, у ганов - Нарьяд. Они сотворили небо, землю, всякую живность, а так же богов. А уж от них пошли люди и разнообразные сверхъестественные существа. Нарьяда чтят, но помощи просят у узкоспециализированных небожителей: у бога солнца - Амлюса, бога грозы - Лауссе, богини смерти - Нершу и так далее. Местные служители культа так же имеют свои градации - от знахарей, заклинающих духов, до волхвов. Эти занимаются вещами куда серьёзнее, но о них простому человеку лучше не знать.
   Иногда Орри пытался расспрашивать и её. Ника говорила несколько слов о жизни у аратачей, вспоминала несчастную судьбу названных "родителей" и тут же задавала новый вопрос.
   Разумеется, столь тесное и дружеское общение не могло не привлечь самого пристального внимания окружающих. Но если матросы ограничивались хмыканьем и переглядыванием, то гантки обсуждали их беседы горячо и подробно. Девушка без труда определяла это, потому что знала, как варвары называют её между собой - "Аннке". Что можно перевести приблизительно, как "злая добрая" или "суровая".
   Демонстративно сторонившаяся молодого вождя Улсина вновь присоединилась к подругам. Теперь, сбившись кучкой, три кандидатки в "альфа-самки" оживлённо перемывали кости возможной разлучнице.
   Не имея никакого желания соперничать с ними за благосклонность Орри, девушка, при первой же возможности решила расставить все точки над "ё". Расспросив молодого человека об их свадебных обрядах и потихоньку посмеявшись, Ника, тщательно выговаривая слова, сообщила, что направляется в Империю к жениху. Разумеется, подобное сообщение не могло не вызвать бурного обсуждения, но враждебные огоньки в глазах женщин слегка притухли.
   За всё время плавания они только один раз заметили людей. Но те поспешно скрылись в лесу, несмотря на громкие крики гантов.
   Разочарованный их бегством, Орри потребовал сейчас же пристать к берегу, на что получил резонное возражение морехода:
   - Пока мы высадимся, они уже далеко будут. Потерпи, до Ирисфена осталось совсем немного.
   Молодой гант нахмурился, а Ника с раздражением хлопнула себя по шее. Комар! С тех пор, как они ушли с безымянной речки, эти мелкие, злобные твари не показывались. И только теперь самые дальнобойные из них вновь появились. Очевидно, впереди большое пространство, заполненное пресной водой.
   Несмотря на ожидание девушки, устье открылось неожиданно. Сначала стена деревьев стала резко отодвигаться от берега, уступая место густому кустарнику. Потом показались заросли камыша и то и дело торчавшие из воды низкие острова. В воздухе носилось множество птиц.
   Ветер усилился, началось волнение на море, поэтому капитан приказал спустить парус, а Крека Палпина послал на нос с тонкой жердью, специально вырубленной на последней стоянке. Орри прервал очередное занятие и уселся на лавку, заменив за веслом молодую Елси.
   Корабль заколыхался на волнах, борясь с течением.
   - Быстрее! - азартно покрикивал капитан. - Ну, быстрее! Давайте! И-и-раз! И-и-раз!
   Гребцы обоих полов отчаянно замахали вёслами. Сквозь команды Картена слышалось тяжёлое дыхание, ругань, громкие всхлипывания.
   - Дно! - рявкнул Крек Палпин.
   - Помогите, госпожа Юлиса! - попросил капитан, и они вдвоём навалились на рулевое весло.
   - Дно! - в голосе матроса слышалось отчаянье. - Локоть!
   Девушке казалось, что ещё немного, и они врежутся в мель. Хотя, кажется, правильнее будет: "Сядут на мель"?
   - Да хоть встанут! - буркнула Ника себе под нос.
   - Полтора! - крикнул довольный Крек Палпин.
   Берега начали резко сходиться. "Вот тебе и Ирисфен", - хмыкнула пассажирка, глядя, как русло сужается до пятнадцати метров чистой воды между зелёными стенами камыша. Похоже, мореход тоже испытал сильное разочарование.
   Корабль очень медленно продвигался вперёд, буквально крался, то и дело меря глубину. Привлечённые острым запахом уставших, потных гребцов, над палубой реяло густое облако крылатых кровососов всех форм и размеров. От крошечной мошкары, норовившей залезть в рот, нос и уши, до басовито гудевших слепней, чей укус заставлял невольно вскрикивать от боли.
   - Не туда мы идём, - тихо пробурчал Картен. - Может, это и не Ирисфен вовсе?
   - Тогда надо возвращаться, пока не поздно, - так же тихо проговорила пассажирка.
   - Подождём ещё немного, - подумав, решил мореход.
   Внезапно справа открылась широкая, полноводная протока, по которой им наперерез шла длинная узкая лодка. Видимо, ошалев от встречи с большим кораблём в столь не подходящем месте, двое её пассажиров несколько секунд тупо таращились на невиданное зрелище.
   Как и положено вождю, Орри опомнился первым. Прежде, чем мужики, одетые совершенно по-гантски, то есть в короткие широкие штаны неопределённого серого цвета и такие же длинные рубахи, принялись грести короткими, широкими вёслами, он закричал, подпрыгивая на месте и размахивая руками.
   Нике показалось, что его слова удивили неизвестных ещё больше. Как она поняла, молодой человек представился и назвал свою деревню.
   "Богатый улов", - не без зависти подумала девушка, заметив тускло-серебристую кучу разнообразной рыбы.
   Мужики привстали, и пассажирка смогла рассмотреть их как следует. Оба сухощавые, длинноволосые, с выдубленными солнцем морщинистыми лицами, заросшими густопсовыми бородищами. Только у одного в ней мелькало гораздо больше седины, чем у другого. Знакомая речь всполошила ганток. Побросав весла, женщины с криками и визгом бросились на правый борт, от чего судно накренилось. Вот тут рыбаки окончательно обалдели. Да так, что Ника, изо всех сил старавшаяся разобрать их разговор, не могла удержаться от смеха, увидев вытаращенные глаза и беззубые рты мужиков.
   Рядом хмыкнул Картен.
   - Я бы тоже удивился, увидев таких гребцов.
   Орри командирским окриком прекратил всеобщий гвалт. После чего стал рассказывать о горькой судьбе своего селения. Местные, придя в себя, сочувственно закивали головами. Когда заговорил рыбак постарше, сама собой воцарилась полная тишина, нарушаемая только пеньем птиц и жужжанием насекомых.
   Девушке показалось, что тот тоже ведёт речь о болезни. Кто-то из женщин жалобно всхлипнул. Прикрикнув на неё, молодой гант посуровел лицом и стал, очевидно, что-то уточнять. Кажется, он говорил о местном правителе. Вроде как, мудрый Ристо помер?
   - Что случилось? - не выдержал любопытный капитан.
   - Тут тоже прошёл мор, - объяснил юноша. - Хотя и не такой, как у нас. Здешние волхвы сумели прогнать духов болезни до того, как они смогли погубить много народа. Жаль, только князь Сеппо умер.
   - А мудрый Ристо? - удивилась Ника.
   - Князь ушёл к предкам ещё до мора, - обстоятельно ответил Орри. - Сейчас правит Йовви, младший сын мудрого Ристо.
   - Спроси, не видели ли тут кораблей, похожих на этот? - мореход постучал ладонью по фальшборту.
   Выслушав многословный ответ, юноша перевёл:
   - Эта протока слишком мелкая. Но он слышал, что по Каалсвеси проходили такие суда.
   - Тогда узнай, как нам туда попасть?
   Посовещавшись, бородачи стали долго и путано объяснять, бестолково размахивая руками.
   - Орри, попроси их проводить нас. Скажи, я заплачу, а если захотят, ещё и рыбу куплю.
   На сей раз мужики совещались гораздо дольше. Возможно, они бы и отказали в просьбе чужеземцу, но к нему присоединился хор жалобных женских голосов, и суровые мужские сердца дрогнули.
   - Они спрашивают, что ты им за это дашь?
   Картен взял из рук запыхавшегося Милима тощий кожаный кошелёк и, покопавшись, достал медную монетку. Седобородый тут же показал четыре пальца. Купец - два. Как и следовало ожидать, сошлись на трёх. Ника довольно хмыкнула, когда поняла, что в эту цену рыбаки включили и свой улов.
   Побросав рыбу в переданную с корабля корзину, аборигены вывели своё судёнышко вперёд. Гребцы торопливо расселись по лавкам, то и дело хлопая себя по разным частям тела, сгоняя кровососов.
   Девушка не знала, сколько они плутали по протокам, но одно поняла сразу. В одиночку им бы ни за что не выбраться в Ирисфен. Очевидно, река имеет обширную дельту, и их просто занесло в какое-то боковое русло.
   - Вот это река! - удовлетворённо крякнул капитан, оглядывая открывшийся перед ним простор. Ника прикинула на глазок. Получалось, что расстояние от одного густо заросшего кустарником берега до другого - не менее ста пятидесяти метров. Правда, оно постепенно уменьшалось и, возможно, выше по течению Ирисфен будет значительно уже.
   Картен, довольно улыбаясь, перевёл дух. Гребцы лениво работали вёслами, явно напрашиваясь на отдых.
   Корабль вошёл в крошечный затончик с невысокими, но круто поднимавшимися вверх берегами. Матросы закрепили канаты, сняли котёл и занялись осмотром местности. Часть ганток взялась потрошить рыбу. А пассажирка, воспользовавшись суматохой, решила отойти в сторонку и искупаться. На прошлой стоянке ей удалось лишь немного помыться, и сейчас девушка блаженствовала. Вода показалась чудесной. Ника плавала, ныряла, один раз даже дотронувшись рукой до покрытого водорослями дна. Раскинув руки лежала с закрытыми глазами, нежась в прохладных струях.
   Внезапно что-то с шумом рухнуло в воду. Блаженная расслабленность мгновенно улетучилась, уступая место тревоге. Оглянувшись вокруг, она успокоилась. На поросшем густой травой берегу торопливо стягивала рубаху Лаюла. А Паули, уже раздевшись, осторожно входила в воду, смешно морща веснушчатое лицо. Если эти двое ведут себя так свободно, значит ничего страшного вокруг не происходит. Обнажённое тело гантки показалось Нике чересчур... тяжеловесным и грубым. Невольно сравнивая себя с ними, девушка не без удовольствия подумала, что выглядит гораздо более гибкой, стремительной, но не менее сильной и женственной.
   Вдруг чьи-то не то клешни, не то пальцы вцепились в щиколотки, резко потянув вниз в тёмную, холодную глубину. Дико оглушительно завизжав, она изогнулась, пытаясь отцепить невидимого врага, и едва не ударилась лбом в смеющуюся физиономию Орри. Хватка мгновенно исчезла. Обретя возможность двигаться, Ника поплыла к берегу, матерясь, как пьяный сантехник.
   - Госпожа Юлиса! - окликнул её молодой гант. - Прости, я не хотел тебя напугать!
   - Но у тебя это получилось, - вполголоса огрызнулась будущая помещица, глядя, как из зарослей появляются все новые и новые женщины. Всё, купание безнадёжно испорчено! Скоро река здесь будет напоминать суп с клёцками, вариться в котором совсем не хотелось.
   Чувствуя на себе ревниво оценивающие взгляды, Ника осторожно выбралась на травянистый берег. Внутри у неё все дрожало от желания, как можно быстрее покинуть это ставшее вдруг ужасно неприятным место. Тем не менее, девушка, не торопясь, подошла к сложенной одежде, ладонями согнала воду с тела и только после этого взяла рубаху. Пусть не думают, что каким-то варварам удалось смутить радланскую аристократку.
   Подняв тучу брызг, Орри выскочил почти сразу вслед за ней. Мокрые волосы облепили широкие, но все ещё по-юношески угловатые плечи, бородёнка свалялась, на бледной коже, густо покрытой белесыми волосками, ярко сверкали капельки воды.
   Подчёркнуто не обращая на него никакого внимания, Ника, просунув руки в рукава, набросила рубаху. Явно сконфуженный таким приёмом, молодой человек растерянно пробормотал, сильнее обычного коверкая радланские слова:
   - Я это...
   Он замялся, очевидно, подбирая слова. Шмыгнул носом.
   - Похутиль. Разве у вас парни и девушки... не играются?
   Просунув голову в ворот, она одёрнула подол рубахи, собираясь огрызнуться, заявив что-то вроде: "Я тебе не девушка". Но потом сообразила, насколько двусмысленно прозвучат эти слова. Между тем все гантки затихли, прислушиваясь к их разговору.
   - Вон твои девушки, - кивнула на них Ника. - Они будут рады с тобой... поиграться.
   "А я чуть не описалась от страха!" - закончила про себя приёмная дочь Лация Юлиса Агилиса и, повернувшись спиной, стала натягивать штаны.
   Послышался тяжёлый вздох, шелест травы под босыми пятками, негромкий всплеск. А затем громкие разговоры и женский смех. Очевидно, гантки поняли, что чужачка не приняла ухаживание их "альфа-лидера".
   Ника вытряхнула из мокасина какого-то приблудного жучка, но едва успела завязать ремешок, как рядом опустилась Лаюла. Одетая одним воздухом, девица ловко расплетала впечатляющую косу, пытаясь поймать её взгляд.
   Согнав со щеки комара, Ника недовольно буркнула:
   - Чего тебе?
   Вспомнив, что собеседница не понимает по-радлански, постаралась задать вопрос на её языке. Подкрепляя свои слова не совсем пристойными, хотя и выразительными жестами, Лаюла высказалась в том смысле, что если Аннке нравится Орри, то она её убьёт, ибо имеет насчёт юноши очень серьёзные намерения.
   Удивлённая не столько самим фактом предупреждения, сколько тоном и масштабом угрозы от этой Отеллы с косой и прыщами вместо нормальной груди, Ника поспешно, но с достоинством заявила, что оставляет молодого человека в её полное распоряжение.
   Симпатичное, остроносое личико с обязательными веснушками тут же расплылось в такой детской счастливой улыбке, что ей тут же захотелось испортить наглой девице настроение.
   Тщательно подбирая слова, Ника поинтересовалась:
   - А как же Улсина и Паули? Неужели тоже убьёшь?
   Фыркнув в ответ, Лаюла разразилось целой речью, смысл которой никак не доходил до собеседницы. Тем не менее, обуреваемая желанием разобраться, она попросила повторить ещё раз, только медленнее.
   Пренебрежительное хмыканье, очевидно, означало отношение девицы к умственным способностям слушательницы. Тем не менее, тощая гантка, повысив голос, стала говорить чётче, во всю помогая себе движениями рук.
   Получалось, что такой крутой перец, как Орри, вполне может иметь трёх жён. Во всяком случае, она ни сколько не возражает, если Улсина и Паули составят ей компанию. А вот Аннке чужая и не может влиться в их будущую счастливую семью.
   "Пожалейте парнишку!" - мысленно взмолилась Ника, удивляясь грандиозности матримониальных планов и уже сейчас сочувствуя молодому варвару. Прижав ладонь к груди от избытка чувств, она ещё раз клятвенно пообещала, что не имеет никакого желания становиться четвёртой женой даже такого богатыря, как Орри.
   Возвращаясь к стоянке, девушка долго смеялась, представив себя в роли незабвенной Катерины Матвевны из "Белого солнца пустыни" среди гарема молодого ганта. Вот только на красноармейца Сухова он пока не тянет. Хотя, парень многообещающий, даже очень.
   На берегу горел костёр, пахло кашей. Матросы тоже купались, только не отходя далеко от корабля. Картен с мокрыми волосами сидел на разосланной шкуре, а верный Милим отгонял веточкой докучливых комаров. Заметив пассажирку, мореход жестом пригласил её сесть рядом.
   - Это плавание принесло мне одни убытки, - негромко начал он, наблюдая, как Гагнин полоскает в реке бельишко. - Я потерял больше половины команды. Теперь мне придётся искать новых матросов. Но на всё нужны деньги. Я надеялся поправить дела продажей рабов и добычи, взятой у гантов.
   Капитан посмотрел на девушку.
   - Теперь не будет ни того, ни другого. Если я буду нанимать команду, мне придётся выплачивать отступные их прежним хозяевам.
   Заметив её недоуменный взгляд, купец развёл руками.
   - По другому нельзя. Капитан может силой вернуть своего человека. А у нас слишком мало людей, чтобы отбиться.
   - К чему весь этот разговор, господин Картен? - напрямик спросила собеседница, уже зная ответ.
   - Ваш отец должен мне доплатить. Иначе это будет не справедливо.
   - В чем вы её видите, господин Картен? - вскинула брови Ника, внутренне усмехаясь, услышав столь не характерное для этого прожжённого дельца слово. - Вы уговорились с моим отцом в том, что доставите меня в Канакерн, а он за это отдаст вам сапфиры. Насколько я знаю, все, что у него есть.
   - Вот только мы до сих пор не в Канакерне! - раздражённо фыркнул купец. - А неизвестно где - в дремучих, варварских лесах!
   - Но при чем здесь я и мой отец? - сделала удивлённый вид собеседница. - Мы же не повелеваем ветрами и морем.
   - Я ни разу не попадал на Змею, - понизил голос капитан. - Мой отец тоже. Но стоило вам оказаться на моём корабле...
   Он многозначительно хмыкнул, поджав толстые губы.
   - Быть может, вы ещё считаете меня виновной в смерти своих матросов? - надменно усмехнулась девушка. - Скажите, что я и болезнь принесла?
   - Я не возвожу напрасных обвинений, госпожа Юлиса, - нахмурился мореход. - Но ваше плавание обошлось мне удивительно дорого, а ведь оно ещё не закончилось...
   Ника видела, что купец разошёлся не на шутку. Мало того, что люди перемёрли, ганты вырвались, так ещё и добро их возвращать придётся. Кто знает, какая моча ему в голову ударит?
   - Но о нём вы договаривались не со мной, господин Картен, - напомнила она, идя на попятную. - Расскажите обо всём, что случилось, моему отцу. Вы же знаете, денег у меня почти нет. Только-только добраться до Радла. А я, если захотите, напишу ему о всех несчастьях, выпавших на нашу голову.
   Купец задумался. Не отвлекая его, девушка стала наблюдать за суетящимися у костра гантками. Тут и Орри появился в сопровождении всех трёх невест. Хотя вряд ли Улсина и Паули захотят делить вожака с костлявой малявкой.
   - Господин Картен, - решила она нарушить затянувшееся молчание. - На невольничьем рынке вы не получите за меня больше, чем стоят те сапфиры, что ждут вас у Детей Рыси.
   - Как вы можете такое говорить! - вскипел благородным негодованием капитан. - Я обещал своему другу Лацию Юлису Агилису, что помогу вам!
   - В таком случае, - девушка постаралась мило улыбнуться. - Мы договорились?
   - Договорились, - кивнул мореход. - Вы напишите обо всём, что произошло, и попросите заплатить мне ещё.
   - Э, нет, - покачала головой Ника. - Просить будете вы. Я лишь честно напишу о том, как хорошо вы обо мне заботились.
   - Согласен, - чуть поморщился купец.
   К миске каши каждый получил по куску рыбины и кружке ухи. Если, конечно, так можно назвать бульон, в котором сиротливо плавали какие-то местные корешки.
   Наблюдая за окружающими, пассажирка стала с удивлением замечать, что уже не все бывшие рабыни смотрят на своих насильников с ненавистью. Во взглядах некоторых женщин все чаще мелькало извечное природное любопытство, свойственное их полу. Видимо, чувствуя это, кое-то из матросов пытался шутить и заигрывать с недавними пленницами. Более того, находились гантки, принимавшие данные попытки вполне благосклонно, беседуя с ухажёрами на жуткой смеси двух языков и выразительной пантомимы. Подобное всепрощение вызывало у Ники раздражение и брезгливость.
   Вечером она нашла Орри и как ни в чём не бывало потребовала продолжение банкета, то есть, обучения. Парнишка, очевидно полагавший, что Аннке обиделась на него раз и навсегда, буквально расцвёл. А вот его всегдашние спутницы заметно посмурнели.
   Измученные тяжёлым переходом, расслабленные мытьём и горячей пищей, люди почти сразу же уснули. А молодой гант и будущая радланская аристократка ещё долго сидели на корме, заучивали слова и развлекали зевавшего время от времени Крека Палпина.
   Утром отдохнувшие гребцы с новой силой взялись за весла. Опасаясь мелей и иных неприятностей, капитан вывел корабль на середину реки, и тот двинулся вперёд, легко преодолевая неспешное течение.
   Берега постепенно поднимались. Хотя в остальном пейзаж вокруг изменился мало. Тот же густой лес да заросли кустарника у воды. Когда судно обогнуло очередной мыс, Ника заметила на вершине далёкого холма какие-то чёрточки. По мере приближения становилось ясно, что это потемневший от времени и изрядно покосившийся частокол, окружавший какие-то странные холмы с крутыми склонами. На то, что перед ними населённый пункт, указывало присутствие людей, столпившихся у распахнутых ворот, явно наблюдая за приближающимся кораблём, да десяток темно-коричневых коров, вольготно расположившихся неподалёку на лугу.
   Ни мало не раздумывая, Картен повернул к длинному, узкому плоту, очевидно, выполнявшему здесь роль пристани, возле которой покачивались на волнах три узкие плоскодонки и лодка побольше, снабжённая низенькой мачтой.
   Пассажирка не имела никакого желания сходить на берег в этом явном захолустье. Но купец попросил её присутствовать при разговоре Орри с местными варварами.
   - Мне очень нужно знать, что он им скажет, - вздохнул мореход, с беспокойством глядя на берег.
   К реке неторопливо двигалась группа встречающих. Человек десять взрослых и неизвестное количество детей, подсчитать которых не представлялось возможным ввиду их постоянного и беспорядочного перемещения.
   По мере приближения корабля, их лица становились все более вытянутыми, а броуновское движение детворы замерло, словно при абсолютном нуле. Очевидно, аборигенов, как и вчерашних рыбаков, поразили гребцы странного судна. Вернее, их прекрасная половина.
   Хорошо ещё, что венсы вовремя опомнились Трое молодых мужчин в привычной одежде и лаптях вбежали на пристань. Поймав ловко брошенный Гагнином канат, они сноровисто привязали его к толстому, вбитому в дно колу.
   Ввиду неопытности гребцов, судно сильно стукнулось о плот, послышался тугой, натужный скрип, казалось, импровизированный причал сорвёт с места, или корабль получит пробоину. Но все обошлось, обшивка выдержала, содрав остатки коры с крайнего бревна.
   Не дожидаясь, пока хмурые матросы спустят трап, Орри, явно рисуясь, спрыгнул с фальшборта. И чуть не поскользнулся, вовремя подхваченный одним из венсов. Густо покраснев, он, пробурчав что-то себе под нос, поспешил к основной группе встречающих. Среди которых выделялся высокий, седобородый старик, чем-то похожий на Сарумана из фильма "Властелин колец", только без клюки, зато с какой-то раскрашенной висюлькой на поясе.
   А мужики удивлённо уставились на Нику, чей кожаный костюм выделял её среди моряков и гантов. Не удостоив их даже взгляда, девушка неспешно сошла по трапу, демонстративно не заметив протянутой для помощи руки.
   Тем временем Орри уже горячо рассказывал об их злоключениях. Слушая его, старик всё сильнее хмурил густые брови, а стоявшие сзади женщины стали громко перешёптываться. Дойдя до обстоятельств пленения себя и соплеменниц, молодой человек кивнул на свою спутницу. Представив девушку как дочь знатных родителей из далёкой страны, случайно оказавшуюся на корабле арнаков. Старейшина, или вождь, бросив короткий взгляд на Нику, вновь стал стал внимательно слушать юношу, засунув широкие ладони за пояс.
   Когда речь зашла о восстании и захвате судна, по толпе прокатился невнятный гул. Мужчины презрительно фыркали, кто-то из них посоветовал Орри не врать. Тот покраснел. Набычившись, гант, крепко сжав кулаки, заявил, что никогда никого не обманывал и клянётся в правоте своих слов землёй, небом и чем-то там ещё.
   Негромкий голос старика заставил сомневающихся замолчать.
   - Что привело ваш корабль в воды Каалсвеси? - вдруг спросил он по-радлански.
   - Мы выполняем клятву, - ответила Ника, прямо глядя в пронзительные, словно перекрестье прицела, глаза старейшины. Даже у вождя Детей Рыси не было такого тяжёлого, выворачивающего наизнанку взгляда. - Которую дали людям народа куолле.
   Собеседник ещё сильнее нахмурился, дёргая заросшим подбородком. Воспользовавшись его молчанием, Орри заговорил о намерении обратиться к князю за помощью и покровительством. С удовлетворением убедившись, что пусть хоть с пятого на десятое, но все же улавливает смысл разговора, девушка стала осматриваться вокруг. То, что она приняла за ворота, оказалось просто проёмом в заборе, заслонявшимся непонятно чем и как. Сквозь него Ника смогла разглядеть странные холмы, служившие судя по всему жилищами этих людей. Этакая полуземлянка со стенами из брёвен и крышей, покрытой цветущим дёрном. Ветер донёс до реки еле уловимый, смутно знакомый запах. Как будто кто-то готовил щи или борщ? Рот девушки тут же наполнился слюной.
   Выслушав молодого предводителя гантов, старейшина отвечал в том смысле, что желает Орри поскорее встретиться с Йовви, который по доброте душевной конечно не откажет в помощи попавшим в беду братьям.
   Ника надеялась, что далее, как минимум, последует хотя бы приглашение в гости. Но вместо этого длиннобородый старик принялся подробно рассказывать, как добраться до Скаальи. Именно так называлось селение, где проживает тот самый князь. Оказывается, чтобы не заблудиться, им надо повернуть в приток Каалсвеси - Аантру, до которого осталось всего пара - тройка дней.
   Девушка не ошиблась в умственных способностях Орри. Несмотря на возраст, тот быстро сообразил, что их самым наглым образом выпроваживают. Столь не ласковый приём явно навеял на юношу весьма мрачные мысли. Не стараясь скрыть обиду, тот поблагодарил встречающих за гостеприимство, и с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, повернулся, чтобы уйти на корабль.
   Венсы тихо зашептались, и саруманоподобный старик окликнул молодого человека. Ника поняла, что тот интересуется, не нужна ли им какая-нибудь помощь? На что гордый гант, уже овладев собой, снисходительно заявил, будто у них все есть.
   Поскольку девушка в этой ситуации оставалась, как бы "за кадром", она сочла для себя возможным обратиться к хозяевам с просьбой продать им свежего мяса. Если оно у них есть. Комитет по встрече вновь провёл короткое совещание, после которого выяснилось, что путешественникам очень повезло. Только вчера охотники принесли тушу лося, от которой ещё кое-что осталось.
   Пока Орри пыхтел от возмущения, Картен перебирал медяки, а Ника любезно беседовала со старейшиной об особенностях речной навигации, двое юношей принесли здоровенный окорок с уже ободранной шкурой.
   Когда довольный Мулмин шагал по трапу, прижимая мясо к груди, со стороны селения донёсся протяжный женский крик. Девушка настороженно попятилась. "Чего это у них тут такое делается? - подумала она, глядя на насупленного венса. - Пытают кого? Или, может , жертвоприношение? Вот батман".
   - Уплывайте! - грозно приказал старик.
   Не заставляя себя уговаривать, Ника птичкой взлетела по трапу, подивившись улыбке, осветившей лицо Орри.
   - Чем это ты так доволен? - спросила она, глядя, как старейшина машет им вслед какой-то деревянной штуковиной, похожей на ярко раскрашенную дымковскую игрушку.
   - Я думал, венсы злые, а они добрые, - тоном довольного ребёнка заявил юноша.
   - Ты догадался об этом по тому, как вежливо нас выгнали? - пробираясь между лавок, хмыкнула девушка.
   - Здесь нам могли бы и вовсе не позволить подойти к берегу.
   - Почему? - удивилась девушка.
   - А ты подумай? - улыбаясь, предложил ей молодой человек.
   Вновь послышался крик, но уже не такой пронзительный.
   - В этой деревне какая-то женщина готовится выпустить младенца в наш мир, - наставительно проговорил Орри.
   - Ну, и при чём тут мы? - она все ещё ничего не понимала.
   Тут настал черёд удивляться собеседнику.
   - Разве ты не знаешь, как это опасно?
   - Вообще-то представляю, - буркнула Ника, вспомнив тонкий шрам на животе матери от кесарева сечения.
   - Злые духи всегда чуют кровь и боль, - юноша заговорил с ней снисходительно, словно с малым ребёнком. - Они всегда вьются возле будущей матери, стараясь навредить ей и ребёнку. Для них нет ничего слаще чистой детской души. Знающие люди умеют прогнать или отпугнуть их. Но вместе с чужаками часто являются их злые духи, против которых обычные заговоры могут не подействовать. Конечно, волхв справится с любыми чарами, только не везде они есть. Там, видно, нету.
   - Почему же ты не боишься наших злых духов? - не удержалась от вопроса девушка.
   - Я же мужчина, - со слегка оскорблённым видом напомнил молодой человек. - Мне нельзя бояться. А рожать на вашем корабле никто не собирается.
   Сражённая подобной логикой, девушке осталось только неопределённо хмыкнуть и перевести разговор на другую тему.
   На ночлег остановились в низине между двух невысоких холмов. Полого спускавшийся к воде берег в этом месте оказался почти свободен от кустарника. Матросы отправились в лес, а гантки занялись готовкой.
   От котла пахло умопомрачительно. Ника едва успевала проглатывать набегавшую слюну. Терпеливо дожидаясь, пока каша с лосятиной допреет, путешественники вели неторопливые разговоры, отмахиваясь от докучливых кровососов. В сумерках слышался плеск воды и детский смех. Мелькал отсвет факела. Подростки то ли пытались ловить раков, то ли дурачились у реки. Девушка обратила внимание на появление смешанных компаний. Крек Палпин о чем-то беседовал с Орри и его "невестами". Гагнин неуклюже пытался заигрывать с низенькой, полной женщиной. Та хихикала, жеманно поджимая губы. Но большинство ганток все же сторонились моряков, очевидно, не собираясь прощать им ни насилия, ни убитых соплеменников.
   Сбросив старую шкуру с котла, Паули приподняла крышку, и удовлетворённо улыбаясь, стала мешать варево большой деревянной ложкой. Как и подобает настоящему мужчине - руководителю, предводитель бывших рабынь ждал, когда женщины принесут ему еду. Накормив вожака, гантка принялась раздавать кашу всем желающим. Образовалась лёгкая толкотня. Разумеется, Ника не бросилась расталкивать всех локтями, добывая свою пайку. Милим принёс миску своему господину и его пассажирке. Девушка с удовольствием убедилась, что аромат вполне соответствовал вкусу. Какое-то время тишину нарушали лишь громкое чавканье, шелест листвы на деревьях да возня ребятишек. Их даже голод не смог выгнать из реки. Хорошо, хоть заботливая Паули оставила им порции, тщательно прикрыв той же шкурой.
   Когда стали доноситься довольные возгласы и смачное рыгание, из леса донёсся громкий хруст веток. Все взоры сейчас же устремились в ту сторону. Кто-то догадливый бросил в затухающий костёр охапку хвороста. С треском взметнувшееся пламя осветило деревья и одинокую человеческую фигуру между ними.
   Предостерегающе подняв руки, неизвестный крикнул, что пришёл не со злом или что-то в этом роде. Убедившись, что кроме него больше никого не видно, Ника стала тревожно оглядываться по сторонам. В такое время по одиночке в лесу не шастают. Но залитая лунным светом река оставалась пустынной, а на берегу переругивались подростки. Кажется, кто-то кому-то в штаны лягушку положил.
   Орри, очевидно, полагая себя здесь самым главным, поинтересовался у незнакомца, кто он такой и что тут делает? Мужчина молча приближался гибкой грациозной походкой. "Словно хищник, - подумала девушка, чувствуя нарастающее беспокойство. - Или танцор". Но когда гость приблизился настолько, что стало возможным рассмотреть его лицо, поняла, что оно никак не может принадлежать артисту балета.
   "Бандюган какой-то", - хмыкнула она про себя, невольно нашаривая кинжал. И дело не в белом шраме, пересекавшем щеку, и не в насмешливо-ироничном прищуре. Просто мужчина чем-то неуловимо напоминал одного из охотников племени Детей Рыси. Только с двумя глазами и со всклокоченной бородой.
   С улыбкой глядя на Орри, гость назвался Хейви, заявив, что живёт здесь неподалёку. При этом мужчина сделал неопределённое движение рукой. Старейшина Пеелси рассказал ему о необыкновенных гребцах на корабле арнаков, проплывшем мимо его селения. Вот Хейви и решил взглянуть на пришельцев с далёкого севера и самому выслушать их печальную историю.
   Орри радушно пригласил его присесть, приказав Паули принести поесть дорогому гостю. Тот ответил, что сыт, а потом обратился к Картену на вполне приличном радланском, видимо, по каким-то признакам определив в нём капитана:
   - Это ваш корабль, господин?
   - Его, - опережая морехода ответил, хмурясь, молодой гант.
   Пришелец вскинул брови.
   - Ты знаешь язык радлан?
   - Я понимаю и разговариваю на нём, - гордо вскинул подбородок юноша.
   Ника вдруг заметила на ногах гостя сапоги из изрядно потёртой, коричневой кожи. Насколько ей помнилось, даже саруманоподобный старейшина щеголял в лаптях. Ох, не простой человек заглянул к ним на огонёк.
   - Это мой корабль, - негромко произнёс капитан. - Я - Картен Мерк из славного города Канакерна.
   - И вы хотели продать этих славных женщин в рабство? - неприятно усмехнулся Хейви.
   - Пытался, - сухо ответил купец. - Но ваши боги воспротивились этому.
   - Смотрите, сколько раков! - послышался радостный крик, и из темноты вышел ужасно довольный Рейко с корзиной, внутри которой что-то шевелилось.
   Орри тут же велел отдать добычу Паули, пусть она их сварит, пока свежие. Воспользовавшись тем, что все смотрели на подростков, Ника наклонилась к уху морехода, тихо прошептав:
   - На нем сапоги.
   Тот удивлённо отпрянул, потом взглянул на ноги Хейви. Видимо, уловив это, тот сразу же сложил их "по-турецки". Потом уже на родном языке стал расспрашивать молодого ганта о том, как им удалось захватить в плен арнаков. Во всяком случае девушка поняла его именно так.
   Раздувшись от гордости, Орри торжественно поведал о поразившей чужаков болезни, о битве между ними и людьми народа куолле на качающейся палубе корабля и в конце концов о заключённой с мореходами сделке.
   При этом Ника не расслышала, чтобы он называл матросов и Картена "пленниками" или того хуже "рабами".
   Едва юноша остановился, чтобы перевести дух, капитан спросил у странного гостя:
   - Откуда вы так хорошо знаете наш язык?
   - Мне приходилось служить у ваших купцов, - вполне доброжелательно ответил Хейви. - Они много знают и хорошо платят. Я слышал о Канакерне, но никогда не встречал здесь никого из вашего города. Это где-то далеко на юге?
   - Да, - мрачно подтвердил Картен. - Мы случайно оказались в этих местах. Нас принесла.... буря. Теперь нам надо в Скаальи. Вы там бывали?
   - Много раз, - небрежно махнул рукой гость. - У меня там много друзей.
   Ревниво наблюдавший за их беседой Орри решил вмешаться, причём по-радлански.
   - Если так, ты, наверное, знаешь князя Йовви? Мы хотим просить его о помощи.
   - Его интересуют только охота и девки, - пренебрежительно фыркнул Хейви. - Всем заправляет его мать - княгиня Эвдилит, четвёртая жена князя Ристо. Она хоть и из маалов, но женщина мудрая. А что вы хотите попросить?
   - Наше селение сгорело, - вздохнул юноша. - Народу вокруг совсем мало осталось. Хочу, чтобы князь нам крышу над головой дал, земли и помог со вспашкой под озимые. Сам видишь, работников у нас мало.
   - Даже если вы и застанете Йовви в Скаальи, решать все равно будет Эвдилит, - гость почесал заросший подбородок. - Мор у нас тоже многих забрал. Руки рабочие нужны, хотя бы и женские. Земля есть. Думаю, не откажет вам княгиня.
   Пока они беседовали, вокруг собралась плотная толпа из моряков и ганток. Улсина что-то нетерпеливо сказала Орри. Тот смутился, а Хейви, усмехнувшись, взялся пересказывать их разговор.
   Ника видела, что молодой человек явно теряется в присутствии взрослого, уверенного в себе мужчины.
   "Не быть тебе альфа-самцом", - с иронией подумала девушка, наблюдая, с каким вниманием слушают женщины незваного пришельца. Внезапно они расступились, и улыбающаяся Паули с поклоном протянула ему миску с ярко-красными раками, а какая-то девица - кувшин с водой.
   Легко, словно и не сидел со скрюченными ногами, поднявшись, Хейви отвесил глубокий поклон, поблагодарив их мягким, воркующим голосом. Принимая угощение, он не спускал глаз с "невесты" Орри, заставив женщину скромно потупить взгляд. Вот только лёгкий румянец на щеках намекал, что в эту минуту думала она совсем не о юном "женихе".
   Картен хотел что-то спросить, но Ника остановила, положив руку на плечо.
   - Не стоит отвлекать гостя, пока он не поест.
   Купец удивлённо вскинул брови.
   - Здесь так принято, - со значением проговорила девушка, кивнув на гантов.
   Орри с женщинами терпеливо ждали, пока Хейви доест последнего рака, тщательно обсосав панцирь. Лишь когда он сытно рыгнул, вопросы посыпались как горох из мешка. Капитан укоризненно взглянул на пассажирку. Та только пожала плечами. Упс! Кто же знал, что варвары так любопытны?
   Их интересовало буквально всё! От семейного положения гостя и числа потенциальных женихов в круге - до урожайности сельскохозяйственных культур. Мужчина отвечал легко и складно, вызывая у ганток смех, а у Ники полное недоумение. Она не на столько владела местным языком, чтобы разобраться в словесной паутине, которую так искусно плёл общительный гость.
   Картену надоело ждать, и он почти крикнул:
   - Много ли иноземных купцов в Скаальи?
   Мгновенно перестав балагурить, Хейви обернулся к нему всем телом.
   - Пока не очень. А вы земляков хотите встретить?
   - Хорошо бы, - мечтательно вздохнул мореход. - Только вряд ли. Мне матросы нужны или рабы.
   - Рабы? - недобро нахмурился гость.
   - У нас нет гребцов, господин Хейви, - решила прояснить ситуацию Ника. - А только под парусом до Канакерна не добраться.
   Мужчина, хмыкнув, огладил пышную бороду и как бы невзначай продемонстрировал широкий, длинный кинжал в потёртых кожаных ножнах с тусклыми металлическими бляшками.
   - В нашей земле людьми, как скотом, не торгуют. За рабами вам в Псерк идти надо.
   - Говорят же, людей мало, - проворчал Картен. - За весла сажать некого.
   - Тогда оставайтесь здесь зимовать? - усмехнулся Хейви. - А другие купцы пусть вам матросов весной привезут. В Псерке много тех, кто морем живёт. Случалось, что кораблей на всех не хватало.
   Он засмеялся. Но не так, как тогда, когда разговаривал с гантками, а зло, с издёвкой. Капитан нахмурился. Перспектива провести ещё полгода в чужом краю его абсолютно не привлекала.
   - Кое-кто из купцов так и делает, - погасив улыбку, продолжал мужчина. - Зимуют в Скаальи, а весной по талой воде поднимаются по Аантаре к маалам или ещё куда дальше - до самой сунгийской степи.
   - Нам надо домой, - проворчал Картен, пряча глаза и всем видом показывая, как неприятен ему этот разговор.
   - Если надумаете остаться, могу свести с нужными людьми, - как ни в чем не бывало продолжал Хейви. - Кров будет, еда, склад для товара и навес для корабля. Его все равно придётся на берег вытаскивать. Зимой у нас река и озера замерзают так, что на лошадях ездить можно. Слыхали про такое?
   - Слыхали, - любезно ответила Ника. - И видеть приходилось. Но, может быть, вы нам лучше матросов найти поможете?
   - Да кто же это в здравом уме свою землю бросит? - вновь обидно рассмеялся венс, и девушка заметила, как сразу помрачнел Орри. Женщины разговора не понимали, поэтому отнеслись к словам гостя равнодушно.
   - Так ведь не на совсем же! - вскинула брови девушка. - Мир посмотреть, деньги заработать да и домой вернуться. Будет что вспомнить и на что жить.
   Картен бросил на неё удивлённый взгляд, а девушка продолжала, ощутив странный прилив вдохновения, словно начинающий коммивояжёр перед первым потенциальным покупателем.
   - Бывает так, что и рад бы остаться на родной земле, да не получается.
   - Чего же так? - насторожённо усмехнулся Хейви.
   - Мало ли, - развела руками собеседница. - Кто от любви несчастной скрыться торопится, кто от долгов непосильных или ещё какой беды.
   - Складно говоришь, красавица, - покачал головой гость. - Кто ты, откуда? Что-то одежда твоя мне не знакома. Вроде как у горцев есть племена, что так одеваются? Или нет, только похоже.
   Ника вспомнила многочисленные наставления названного папаши о том, как легко потерять уважение окружающих. "Всегда помни о древности своего рода. Для аристократа лучше потерять жизнь, чем честь. В таком случае он становится посмешищем. А хуже этого может быть только рабство".
   - Я Ника Юлиса Террина! - надменно вскинула голову девушка, пытаясь представить, что разговаривает не со здоровым мужиком разбойной наружности, а с одной из наглых ганток. - Дочь Лация Юлиса Агилиса, внучка сенатора Империи Госпула Юлиса Тура. Если хочешь разговаривать со мной, будь вежлив и обращайся ко мне на "вы" или "госпожа".
   Суровые испытания закалили её характер, заставили поверить в собственные силы. Видимо, поэтому речь прозвучала очень убедительно. Хотя где-то в душе очень глубоко трепетал заячьим хвостиком страх. А ну, как этот головорез выхватит кинжал и начнёт её на куски резать?
   Никак не ожидавший подобной отповеди Хейви пару раз мигнул белесыми ресницами и криво усмехнулся.
   - А как же ты...
   Девушка резко встала, твёрдо намереваясь уйти на корабль, тем самым избегая неприятного разговора и выполнив обещание не общаться с грубияном. Все равно, в драке она с ним явно не справится.
   - Простите, госпожа, - чуть тряхнул буйной шевелюрой венс. - Как вы оказались на этом корабле? Откуда плывёте и куда?
   Моей семье пришлось покинуть Империю и скрываться очень далеко, - ответила она, вновь усаживаясь и скрестив ноги. - Люди там все так одеваются. Сейчас враги мертвы, и я возвращаюсь на родину.
   - А где же ваши уважаемые родители? - вскинул брови собеседник, оглядываясь вокруг.
   - Мама давно умерла, - выдала девушка привычную ложь. - А отец уже стар для такого долгого и опасного путешествия.
   Гость крякнул.
   - Теперь вы понимаете, что мы не можем ждать до следующего года, - ханжески вздохнул Картен, готовый вот-вот разрыдаться над судьбой несчастной сиротки. - Помоги найти людей, которые согласились бы дойти с нами хотя бы до Псерка.
   - Поспрашиваю, - неуверенно пожал плечами Хейви. - Только вряд ли...
   И оживившись, добавил:
   - Если все же надумаете зимовать, спросите обо мне у кузнеца Ланьси. Его в Скаальи все знают.
   Он ещё какое-то время поболтал с гантками, вызвав жгучий интерес женщин и ревностную неприязнь у Орри. А на прощание посоветовал остерегаться лихих людей, очевидно, разбойников. По его словам где-то в здешних лесах орудует шайка Матти. Чужеземных купцов грабит да и своими не брезгует.
   Утром, перед тем как начать урок, молодой гант высказал очень много весьма не лестных слов о вчерашнем госте, под конец высказав уверенность, что Хейви - этот самый Матти и есть!
   Ника спорить не стала. Очень может быть.
   Капитан отнёсся к предупреждению со всей серьёзностью. У него даже возникла короткая перепалка с Орри. Юноша, а точнее его "невесты" и многие другие женщины наотрез отказывались доверить матросам мечи и луки со стрелами. Видимо, все ещё опасались, как бы мореходы не перебили их ненароком или вновь не загнали в трюм.
   Вначале Картен пытался убедить собеседников в том, что так близко от Скаальи нет никакого смысла устраивать гадость своим спутницам. А вот разбойники могут неожиданно напасть, и тогда погибнут все. Но женщины продолжали упорствовать. Разозлившись, купец напомнил им о принесённой клятве и даже выразил желание повторить её снова. Только после этого гантки согласились выдать требуемое оружие.
   По пути до места впадения Аантара в Ирисфен им ещё дважды попадались селения на берегу. Но капитан настаивал на скорейшем движении к столице, поэтому останавливаться в них не стали.
   Едва корабль свернул в нужный приток, навстречу попался караван местных торговцев - три лодки с четырьмя гребцами, тяжело нагружённые туго стянутыми тюками. Увидев, кто ворочает вёслами на встречном судне, мужчины привычно впали в ступор. Но почти автоматически подтвердили правильность движения к Скаальи.
   "Деревня и есть деревня", - пренебрежительно хмыкнула Ника, рассматривая главный город венсов. Первое, что бросилось в глаза, отсутствие стен. Не имелось даже хиленького частокола. Правда, некоторые дома все же окружали добротные заборы. Но большинство усадеб ограждали либо плетни, либо кое-как привязанные к столбам жерди. Исключительно для того, чтобы крупная скотина не разбежалась.
   Жилища располагались строго как попало, без малейшего намёка на улицы. Хотя кое-где и проглядывали определённые "направления". Одни дома стояли рядом - забор в забор, а некоторые - метрах в ста или даже дальше друг от друга. Девушка попыталась сосчитать количество домов, но на восьмом десятке сбилась. А если учитывать, что часть склонов она видеть не могла, их могло быть более сотни. Вполне себе приличное поселение.
   Жизнь научила Нику серьёзно относиться к безопасности. Поэтому ей казалось странным отсутствие надёжной ограды. Все-таки не стойбище первобытных охотников, а вполне себе стационарный посёлок. Вывод напрашивался сам собой. Либо у венсов нет врагов, либо у князя настолько сильно-могучее войско, что на него просто никто не решается нападать. Хотя в последнее как-то не особенно верилось.
   Впрочем кое-какие оборонительные сооружения имелись и здесь. На вершинах двух холмов чернел частокол. На одном повыше, на другом пониже. За одним темнела островерхая крыша, из-за другого поднималась в небо струйка дыма, и торчали какие-то столбы.
   Возле новенького, не успевшего потемнеть причала, теснились лодки и лодочки. Солидно покачивались на мелкой речной волне три больших корабля. Нике показалось, что увидев их, Картен окончательно успокоился. Видимо, всерьёз опасался оказаться здесь единственным представителем цивилизованных стран.
   Как и везде, его гребцы привлекли всеобщее внимание. Не рассчитывая на их опыт, капитан сумел кое-как втиснуть судно на самом край пристани, чуть не потопив чью-то пустую лодку. Едва матросы спустили трап, появился низенький полный человек в жилете поверх рубахи с пестро расшитым воротом и аккуратно расчёсанной бородой.
   - Здравствуйте, гости дорогие! - певуче проговорил он по-радлански, казалось не замечая выстроившихся вдоль борта ганток. - Кто такие? Откуда? С каким товаром прибыли? Торговать будете или дальше пойдёте?
   - Купец Картен Мерк из свободного города Канакерна! - не менее церемонно представился мореход, гостеприимным жестом приглашая дядечку подняться на борт.
   Но тот остался стоять, лишь слегка переменив позу, выставив вперёд ногу, обутую в новенький лапоть.
   - Слышал о столь славном городе. Однако видеть гостей оттуда не доводилось. Наш князь Йовви рад, что купцы из новых мест в наши земли прибывают. Грамота городская имеется ли?
   Казалось, данный вопрос капитана слегка удивил. Повинуясь его взору, Милим бросился в каюту, чтобы через пару минут вернуться со знакомым ларцом. Отыскав внутри нужный папирус, Картен сам спустился на причал.
   Местный чиновник, а другого названия ему Ника не подобрала, бережно развернул свиток, внимательно прочёл, смешно шевеля ярко-красными губами и расплылся в довольной улыбке.
   - Волею князя нашего, первому купцу из нового города разрешается целый год торговать беспошлинно!
   - Мудр ваш князь, - с сожалением вздохнул мореход. - Да только товаров у меня почти что и нет.
   - Неужто разбойники напали? - вскинул белесые брови мужичок.
   - Нет, - печально покачал головой капитан. - Буря унесла нас далеко на север от обычных морских путей...
   Он замялся, не зная, как лучше рассказать о постигших их неудачах.
   Но по трапу уже спускался Орри. Соплеменницы где-то отыскали ему новую рубаху с вышивкой, усыпанный бляхами пояс с мечом и даже серебряную цепочку на шею.
   - Арнаки нас в рабство забрать хотели. Да мы с помощью пресветлых богов отбились, клятву с них взяв, что доставят они нас к мудрому князю Йовви, у которого собираемся мы просить защиты и помощи.
   Картена перекосило, как от зубной боли.
   - Так ли это? - нахмурился чиновник.
   - Почти, - проворчал купец. - Люди эти не венсы, а из дальних земель народа гантов. Поймали мы их, но они на корабль злую болезнь принесли. Много матросов у меня умерло.
   Презрительно усмехнувшись, юноша перешёл на родной язык. Спешивший мимо мужичок в застиранной до дыр рубахе и дырявых лаптях остановился, прислушиваясь к разговору. Следом встал широкоплечий детина с угловатым мешком за плечами. Толпа выросла стремительно. Послышались язвительные выкрики.
   Нервно сглотнув от волнения, Картен осторожно потянул папирус, всё ещё зажатый в руке чиновника. Внимательно слушавший Орри старик вернул купцу грамоту.
   Какая-то женщина в тёмном платке с маленькой девочкой на руках обратилась к молчаливо стоявшим у борта ганткам. Те дружно заголосили. Кто со слезами на глазах вспоминал родной дом и умерших от болезни близких, кто проклинал арнаков, подло напавших на них в лесу, а те, кто помоложе, живописно рассказывали о кровавой схватке во время захвата корабля.
   Воспользовавшись тем, что всё внимание зрителей занято бывшими пленницами, капитан стал торопливо подниматься на судно. Один из венсов выкрикнул что-то обидное. Ника толком не разобрала причудливую игру слов. Кажется, речь шла о детях, зайцах и плохой погоде. Толпа отозвалась злым смехом. Не понимая слов, Картен угадал общее настроение, и растолкав ганток, торопливо скрылся за их спинами.
   Но какой-то добрый человек напоследок крикнул по-радлански:
   - Что, купец, пока в море плавал, разучился с женщинами управляться? Копьё сломалось, или к матросам привык?
   Капитан вздрогнул, словно от удара, перекошенное от гнева лицо покрылось красными пятнами.
   Пассажирка сразу заметила группу людей, резко выделявшихся своим обликом от окружавших их гантов. Тощий мужичонка в светло-зелёном, травяного цвета хитоне громко гоготал, запрокинув голову с аккуратной остроконечной бородкой.
   Стоявшие рядом купцы и мореходы, посмеиваясь, качали головами.
   - Убью! - зарычал канакернец, отшвырнув папирус и пытаясь вытащить из-за пояса стоявшего рядом Мулмина нож.
   - Стойте! - подскочившая девушка едва успела схватить его за рукав туники.
   - Пусти! - зашипел рассерженным котом Картен. - Видишь, чего ты добилась? Сделала из меня и моих людей посмешище! Мужчины дикарок не удержали! После такого позора ко мне ни один матрос не пойдёт! Так и надо было их всех перебить! Пошла прочь! Хватит, наслушался тебя, больше не буду! Убью недомерка!
   Понимая частичную правоту его слов, Ника отпустила руку, пристыжено отведя взгляд. Но пока они переругивались, за своих бывших пленителей неожиданно вступился Орри.
   - Господин Картен - искусный и смелый мореход! - громогласно заявил он. - Мы бы не победили без помощи богов.
   Девушка почувствовала тёплое чувство благодарности к молодому человеку. Однако, протиснувшись вперёд вместе с капитаном, увидела, что тощий шутник, презрительно ухмыляясь, что-то цедит сквозь зубы своим спутникам.
   - Кто ты такой и почему оскорбляешь меня? - суровый голос Картена заставил примолкнуть галдевших женщин.
   - Зачем тебе, трусливому отродью Канаркерна. знать моё благородное имя? - вскинул густые брови мужичонка, скрестив на груди руки, сверкнувшие золотом перстней. - Довольно с тебя и того, что мои рабыни помочиться не смеют без разрешения!
   Окружавшие его купцы и мореходы засмеялись. Вот тут словно какой-то бес толкнул Нику под ребро.
   - Вы считаете, что умеете управляться с женщинами? - громко поинтересовалась она, ступив на трап.
   Тут же взоры всех собравшихся обратились на неё. На какой-то миг девушка вспомнила забытое ощущение внимания зрительного зала.
   - Никто ещё не жаловался, - несколько нервно рассмеялся незнакомец.
   В толпе то тут, то там зашушукались. Знавшие радланский торопливо переводили диалог между двумя чужаками.
   - Сильно сомневаюсь, - девушка легко и грациозно сбежала на причал, где люди торопливо расступились, образовав проход между ней и хамоватым мужчинкой.
   Ника медленно приближалась, с каждым шагом понимая, что перед ней не хищник, но крыса. Это не делало противника менее опасным. Просто в таком случае наставник учил сразу же драться "по подлому". Вроде удара в шею, в пах или в глаз.
   Из-за купца выступил мрачного вида верзила в грязном хитоне с обтрёпанными полами и с кинжалом за широким матерчатым поясом.
   - С женой он тебе тоже помогает? - хлопнув ресницами, спросила Ника на ужасно ломаном местном наречии.
   Но окружающие поняли. Грубый хохот взметнулся над рекой, угасая среди длинных, неказистых портовых складов.
   - Только со строптивыми дикарками, вроде тебя, - ухмыльнулся мужчинка, гордо выпятив впалую грудь.
   - Я Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов, - гордо вскинула голову девушка. - Понял, червяк? Убери свою любимую игрушку и попробуй показать, что ты стоишь на самом деле.
   - Я прикажу тебя выпороть, самозванка!
   - Только попробуй! - угрожающе закричал Орри, хватаясь за висевший на поясе меч.
   - Не стоит, - поддержал его капитан, бросив красноречивый взгляд на корму, где стояли двое матросов с натянутыми луками. - Я обещал благородному Лацию Юлису Агилису доставить его дочь в Империю к родственникам, чего бы мне это не стоило!
   - Волею князя Йовви прекратите! - неожиданно вмешался местный чиновник, видимо сообразивший, что так дело и до смертоубийства дойти может. - Пусть ваши люди опустят оружие, господин Картен!
   Купец раздражённо махнул рукой. Крек Палпин и Гагнин повиновались, хотя и не выпустили луки из рук. Молодой гант выкрикнул на родном языке, что голосом госпожи Юлисы вещают сами боги. По толпе прокатился негромкий, нарастающий ропот.
   Чиновник вскинул кустистые брови и озабоченно почесал затылок.
   - Вы бы, господин Ерфим, не бросались такими словами, - проворчал он через какое-то время. - А то может и князю пожаловаться на урон чести. Штраф платить придётся.
   Но тощий купчишка вместе с охранником уже растворились за спинами соотечественников. Послышались новые крики. Решительно расталкивая народ, появились трое крепких молодцов в привычных рубахах, но с кинжалами за поясами и шишковатыми дубинками в руках. Старший, с торчащей веником русой бородой и блестящими бляшками на жилете из толстой, грубо выделанной кожи, поинтересовался, по какому поводу толковище? По крайней мере девушка так поняла речь венса, с иронией подумав: "Полиция во всех мирах всегда появляется не вовремя".
   Выслушав чиновника, стражник мазнул взглядом по Орри, чуть пристальнее взглянул на Нику и внимательно осмотрел выстроившихся вдоль борта женщин. При этом он, выпятив и без того бочкообразную грудь, расправил густые пышные усы. После чего взялся расспрашивать юношу об обстоятельствах пленения, освобождения и прибытия в Скаальи.
   Воспользовавшись их разговором, девушка вернулась на корабль, а ганты, наоборот, устремились на пристать, очевидно собираясь отправляться к местным властям в полном составе.
   - Вы бы сходили с ними, госпожа Юлиса? - подойдя, тихо попросил Картен. - Послушали, чего они там князю наплетут.
   - Хорошо, - подумав, согласилась Ника.
   Судя по всему, торчать им здесь предстоит долго. Значит, надо как-то обживаться, знакомиться с местностью и людьми.
   Сбившись кучей, бывшие рабыни в сопровождении трёх стражников и множества любопытных направились в селение. Назвать это беспорядочное скопище полуземлянок, изб и хлевов городом, у девушки язык не поворачивался.
   Не успела она догнать торопливо удалявшихся гантов, как из-за угла длинного строения, сложенного из толстых, кое-как оструганных брёвен, ей наперерез вышел мужчина, судя по одежде, явный иностранец в этих местах.
   - Госпожа Юлиса!
   Ника замедлила шаг, настороженно оглядев незнакомца. Сразу обратила внимание на бронзовую застёжку на плаще из толстого сукна, накинутого поверх зелёного хитона. Длинный кинжал в украшенных серебром ножнах висел рядом с расшитым кошельком на тонком кожаном ремне. Короткие сапоги из мягкой кожи вместо привычных сандалий довершали наряд мужчины.
   - Я очень рад встретить в этой глуши девушку столь знатного рода, - любезно проворковал он, делая странное движение головой. То ли кланялся, то ли демонстрировал аккуратную причёску на прямой пробор. - Судя по одежде, вам пришлось не мало времени провести среди дикарей. Хотелось бы узнать, как вы оказались так далеко от великого Радла?
   - А мне бы прежде всего хотелось узнать ваше имя, - сурово отчеканила Ника. - Проживая среди варваров вы, очевидно, успели позабыть, что не вежливо задавать вопросы не представившись.
   - О, меня так очаровала ваша небесная красота, - всплеснул изящными, украшенными перстнями, ручками собеседник. - Что я совсем забыл назвать своё имя. Слас Масий из славного города Псерка.
   - Ника Юлиса Террина, - девушка поклонилась, как учил наставник. - Дочь Лация Юлиса Агилиса и Терсы Юлисы Верты.
   - Я слышал о печальных обстоятельствах, приведших вас в Скаальи, - заговорил мужчина, шагая рядом. - Но что заставило вашего отца, сына знаменитого Генерала Круса Юлиса Стукума покинуть Империю?
   Девушка рассмеялась столь наивной попытке разоблачить её невежество, используя такую известную историческую личность.
   - Генерал принадлежит к старшей ветви лотийских Юлисов, мой отец к младшей. К тому же он не так стар, чтобы быть сыном человека, погибшего в битве "четырёх армий" у города Нерсан.
   - Простите, госпожа Юлиса, - с фальшивой проникновенностью извинился Слас. - Я всегда плохо знал историю. Мы живём на самом краю цивилизации, и хроники приходят к нам с большим опозданием. И вы же знаете, стоит совершить ошибку одному переписчику, как другие тут же повторяют её, добавляя свои.
   - Такое случается, - согласилась девушка, прибавляя шаг.
   - Но вы так и не сказали, от чего вам пришлось так долго жить вдали от дома, - продолжал приставать настырный собеседник.
   - По политическим причинам, господин Слас, - ответила Ника. - К счастью времена сменились, и теперь я могу вернуться на родину.
   Мужчина благожелательно кивнул и открыл рот, собираясь задать новый вопрос. Но девушка его опередила.
   - Вы купец?
   - Помощник купца Фрисия Уназа.
   - Тогда у вас, наверное, много дел. Я не могу так долго злоупотреблять вашим вниманием.
   - Благодаря Исми, сегодня я совершенно свободен, - вернул ей улыбку Слас. - И смогу проводить вас до княжеского двора.
   - Чем же вам помогла богиня безумия? - не смогла удержаться от смеха Ника.
   - О нет! - бурно запротестовал собеседник. - Я имел ввиду прекрасную Аниру.
   - Владычицу зари? - уточнила девушка, испытывая давно забытое удовольствие от словесной пикировки.
   - Да, - Слас оставался вежливым и любезным. - Мой хозяин утром ушёл с караваном на север. Теперь мне остаётся только следить за товарами и ждать.
   "Даже соврать не может, как следует, - фыркнула про себя Ника. - Или не находит нужным? Вроде, как для дикарки, и так сойдёт. Ну посмотрим".
   Местные властители проживали на холме за одним из частоколов - за тем, что побольше. Весь путь до него Слас донимал свою спутницу вопросами. Девушка как могла изворачивалась, отвечая ему тем же самым. Только, в отличии от мужчины, врала гораздо меньше.
   У широких ворот, собранных из толстых дубовых плах, важно прохаживался стражник с коротким, широким мечом, длинным копьём и в странных доспехах, представлявших из себя кожаную рубаху с большими бляхами из непонятного материала. Заинтересовавшись, Ника бесцеремонно прервала очередную речь навязчивого спутника:
   - Что у него на груди, господин Слас?
   Запнувшись на полуслове, тот какое-то время недоуменно хлопал глазами. А сообразив, о чём его спрашивают, презрительно фыркнул:
   - Лошадиные копыта.
   Потом, томно закатив глаза, вздохнул.
   - Почему такую красавицу интересуют доспехи варваров?
   - Знание даёт силу, - наставительно проговорила Ника.
   - Не думаю, что есть смысл загружать память множеством ненужных вещей, - скривился Слас.
   - Ипий Курс Агербус с вами не согласен, - срезала собеседника девушка. - Я же привела его слова из "Размышлений о келлуанской войне".
   - Вы читали сочинения великого императора? - впервые в голосе мужчины послышалось что-то напоминающее уважение.
   - Увы, - она со вздохом развела руками, с благодарностью вспомнив наставника, заставлявшего её читать длинные и скучные опусы местных авторов. - Только цитаты, приведённые в "Хрониках Ирона Ксептийца". Но, так зачем он нашил эти копыта?
   - Для защиты, госпожа Юлиса, - с превосходством проговорил собеседник. Подавшись вперёд, он обдал её терпким ароматом благовоний.
   - Венсы - дикий народ. Их мастера не умеют работать с металлом. Его здесь мало, и он отвратительного качества. Настоящие доспехи есть только у вождей, знатных воинов и телохранителей князя. Остальные нашивают на кожу лошадиные копыта, оленьи рога и даже дубовые плашки. Варвары.
   Хихикнув, купец приблизился ещё ближе, пытаясь взять девушку за руку повыше локтя.
   - Осторожнее, господин Слас, - строго сказала Ника, отстраняясь. - Вы же не дикарь, чтобы бросаться на девушку при первой же встрече.
   - Простите, госпожа Юлиса, - масляно сощурился спутник. - Но ваша красота любого заставит позабыть о хороших манерах.
   Привычную речь прервал скрип ворот. Одетый в металлический шлём и грубо выкованный панцирь воин выслушал часового, потом Орри, потом стражника. Почесал бороду, буркнув что-то вроде: "Ждите", - вновь захлопнул массивную створку перед носом озадаченных гантов.
   - А вы расскажите мне что-нибудь о здешних правителях? - предложила девушка. - Тогда и глупые мысли из головы уйдут.
   - Почему? - слегка удивился собеседник.
   - Потому что мужчину от женщины может отвлечь только политика или война, - с улыбкой пояснила Ника, вспомнив фразу из какого-то псевдоисторического сериала.
   Слас рассмеялся.
   - Хорошо, попробую.
   Он приблизился ближе, но рукам воли не давал. Только от запаха его благовоний неприятно защекотало в носу.
   - Князь молод, горяч и даже безрассуден. Целыми днями пропадает на охоте. Правит его мать - княгиня Эвдилит.
   - Об этом все знают, - разочарованно протянула девушка. - Неужели, такой умный, утончённый человек, хорошо знакомый с вождями и старейшинами, не расскажет чего-нибудь новенького?
   Любой женщине приятны комплименты. Но когда тот, кто рассыпает их щедрой рукой, даже не пытается хоть сколько-нибудь скрыть сквозящую в каждом слове ложь, поневоле начнёшь злиться. Пусть уж лучше просветит её о здешних политических реалиях. Мужчины так любят поболтать об этом. Выставить себя умными и всезнающими. Да и время побыстрее пройдёт.
   Собеседник наклонился к её уху. Ника невольно подалась назад, но собеседник не пытался к ней прикоснуться.
   - Простолюдины княгиню не любят, она чужачка. Многие влиятельные старейшины считают, что княжить должен не бесшабашный Йовви, способный только вепрей валить да крестьянок катать по сеновалу...
   Слас захихикал, деликатно прикрыв рот ладошкой.
   - А Вилпо - младший брат мудрого Ристо, старейшина селения Кускимя...
   - Надо же! - покачала головой девушка. - Кто бы мог подумать, что даже здесь плетутся интриги, люди борются за богатство и власть. Быть может, разница между цивилизованными людьми и варварами не так уж и велика?
   - Да, что вы такое говорите!? - ошарашенно выкатил глаза Слас. - Разве можно поставить дикаря из этой грязной деревни рядом с подданным империи или с гражданином Псерка? Нам сами боги повелели стоять выше этой жалкой толпы!
   "Вот батман! - мысленно выругала себя Ника. - Кто тебя за язык тянул? Забыла, в какое время живёшь? Аристократка, а рассуждаешь как этот? Нитроглицерист... То есть, нигилист, или ещё какой революционер. Надо срочно выкручиваться".
   - Разве боги не любят, не мстят, не смеются? - снисходительно усмехнулась девушка, лихорадочно подбирая примеры в радланской мифологии. - Совершают вполне человеческие поступки. Но это же не делает их людьми?
   Гладкий, как попка младенца, лобик собеседника покрылся складками, изображавшими мучительную работу мысли.
   - Так и в этом случае, - продолжала она вешать лапшу на уши собеседника. - Кошка похожа на льва, но никогда им не станет.
   Слас облегчённо рассмеялся.
   - Вам бы только в философских диспутах участвовать, госпожа Юлиса.
   - Я часто беседовала с отцом о различных вещах, - скромно потупила глазки девушка, радуясь, что выпуталась из столь щекотливого положения.
   - Но вы говорили о старейшине Вилпо?
   - Ах да, - обрадовался мужчина и торопливо зашептал. - Он уже заручился поддержкой многих селений. Ходят слухи, что может начаться война. Многие купцы спешно покидают Скаальи...
   Договорить он не успел. Раздался натужный скрип мощных бронзовых навесов. Терпеливо ожидавшие люди попятились, давая возможность внушительным створкам разойтись в стороны. Два воина с копьями, в металлических шлемах, панцирях и сапогах из зеленоватой кожи встали по бокам открывшегося прохода.
   - Прошу извинить, господин Слас, - изобразив милую улыбку, Ника поспешила за гантами на княжеский двор.
   Важно бродившие по нему куры, напуганные гомонящей толпой, с кудахтаньем бросились врассыпную, прячась в бурьяне, густо разросшемся вдоль частокола.
   В глубине, прямо напротив ворот возвышалось массивное двухэтажное здание, срубленное из потемневших от времени брёвен. Девушке почему-то сразу вспомнилось старинное русское слово "терем". Вот только ничего сказочного в облике этого строения не наблюдалось совершенно. Мох, кое-где торчавший из пазов, маленькие окна со ставнями, частично зарешеченные, частью заделанные небольшими кусочками странного, поблёскивавшего на солнце материала, явно не стекла. Притулившиеся с боков корявые пристройки, покрытые, кажется, сосновой корой. Из той, что справа, вышла женщина в сером, неопределённого цвета платье, выплеснула из деревянной лохани грязную воду в заросли крапивы и застыла, удивлённо глазея на гантов. По сторонам выстроились многочисленные хозяйственные постройки. Не то хлева, не то сараи, из распахнутых ворот которых остро пахло навозом. А рядом с одним из них столпилось несколько венсов в одежде не первой свежести, тоже с интересом разглядывавших пришельцев.
   Возле крытого крыльца на земле лежали плотно подогнанные плашки, образовав небольшую, ровную площадку, на которой стояло кресло с вычурной резной спинкой и белой шкурой на сидении. Очевидно, место для начальства. Только где оно? Видимо, этот вопрос интересовал и гантов. Остановившись шагах в десяти, они стали удивлённо оглядываться по сторонам.
   Громко хлопнула дверь. На крыльце замелькали люди, послышались голоса. Первым спустился мужчина лет тридцати в красно-синем плаще поверх ярко расшитой рубахи и не по-венски узких штанах. Положив широкую ладонь на рукоятку меча, он окинул взором двор и перекинулся парой слов со стражниками , сопровождавшими гантов от самого порта. Вслед за ним на лестнице появилась высокая, не ниже Ники, сухощавая женщина в чёрном одеянии, которую с двух сторон почтительно поддерживали под руки две девушки.
   Глядя на надменное, пышущее здоровьем лицо княгини, будущая радланская аристократка решила, что они выполняют скорее представительские функции, нежели реально помогают Эвдилит не упасть.
   За княгиней плотным табунком вышли ещё три женщины, какие-то непонятные мужчины в длинных хламидах с капюшонами на головах и кривыми рогульками вместо посохов. Замыкали маленькое шествие ещё трое воинов в полном вооружении.
   Эвдилит основательно уселась в кресло, после чего все ганты, а с ними и Ника, чтобы не торчать столбом, отвесили поклон, коснувшись земли пальцами. Княгиня благожелательно кивнула и поинтересовалась, кто они они такие, и что им нужно от князя Йовви?
   Явно волнуясь, Орри, выступив вперёд, поведал уже знакомую историю. Краем уха вслушиваясь в его слова, Ника разглядывала правительницу венсов. Её отличие от подданных сразу бросалось в глаза. Более смуглая кожа, чуть иной разрез глаз, длинный нос, ни сколько не портящий лица, тонкая прядь чёрных с серебром волос, выбивавшаяся из-под синего с золотыми узорами платка.
   - Её отец, вождь племени кауча, отдал свою дочь в жены мудрому Ристо после битвы, в которой князь пленил старшего брата Эвдилит, - раздался над ухом еле слышный голос Сласа. - С тех пор венсы и каучи не воюют.
   - А кто рядом с ней? - так же тихо поинтересовалась Ника, указав глазами на свиту княгини.
   - Женщин я не знаю, - пренебрежительно пожал плечами собеседник. - Двое в капюшонах - волхвы. Так называют жрецов венских богов. Их главный храм на холме. Там горит неугасимый огонь и стоят их идолы. Просто деревянные чурбаки. Хотя некоторые не лишены варварской красоты. Но чужеземцам там лучше не появляться.
   - Убьют? - встрепенулась девушка.
   - На моей памяти такого не случалось, - осторожно покачал головой мужчина. - Венсам просто это не нравится. Но согласитесь, госпожа Юлиса, не стоит лишний раз дразнить зверя. Да ещё и в его логове?
   - Вы правы, господин Слас, - кивнула Ника.
   А собеседник продолжил знакомить её с окружением княгини.
   - Воин в плаще - ринс Келв. Бывший телохранитель князя Ристо и ближайший советник княгини.
   Он многозначительно поджал губы.
   - Говорят, очень близкий. Понимаете?
   - Почему бы и нет? - хмыкнула девушка. - Красивый мужчина.
   И тут же добавила:
   - Для варвара.
   - Очень богат, - Слас с явной завистью дополнил высказанную им характеристику. - Говорят, перед смертью князя Ристо дал тому страшную клятву, что убьёт любого, кто попытается отобрать княжение у Йовви.
   Тем временем Орри, закончив свою печальную повесть, поклонился. Гантки, хлюпая носами, последовали его примеру.
   Эвдилит промокнула уголок глаза белым платочком. Громко высморкалась, торжественно заявив, что в их землях лихорадка унесла тоже не мало народа. Пообещала рассказать обо всём князю, который сейчас, к сожалению, очень занят важными делами, выразив уверенность, что он не оставит беженцев своими заботами.
   - Наши народы - братья, - продолжала женщина. - Кто, как не декале, помогут куолле в трудный час.
   Далее последовало короткое совещание с волхвами и ринсом. Девушки - служанки скромно помалкивали, постреливая по сторонам подведёнными глазками. А у свитских женщин давно шёл свой разговор. Рассматривая просителей, они шёпотом обменивались впечатлениями, насмешливо кривя накрашенные губы.
   - Ринс Келв, - громко проговорила княгиня. - Поручаю тебе найти для этих людей дом и выдать им припасов из наших кладовых. На первое время.
   - Слушаюсь, госпожа, - склонил голову фаворит.
   - А там князь решит, куда вас определить на житьё, - продолжала Эвдилит, обращаясь к Орри, и улыбнулась. - Если сами раньше себе место не найдёте.
   - Спасибо, добрая госпожа, - поклонился юноша. - Только мы не с пустыми руками пришли. Еда у нас есть.
   - От княжеского угощения не отказываются! - Эвдилит строго свела густые брови к переносице.
   - Прости за дерзкие слова, - смущённо кланяясь, пробормотал Орри. - Не со зла сказал, но скудоумию.
   - То-то, - веско проворчала княгиня, заворочавшись в кресле.
   Тут же подскочили служанки, и подхватив под руки, повели к крыльцу. За ней потянулась свита. Дождавшись стука двери, ринс повернулся к застывшим в напряжённом ожидании гантам.
   - Слышали волю княжескую?
   - Да, господин, слышали, - вразнобой подтвердили женщины.
   - Ну, ждите меня за воротами, - махнул он рукой, и не слушая благодарностей, направился к высокому сараю, откуда донеслось негромкое ржание.
   Орри с соплеменницами на какое-то время растерялись, однако стражники и местные, и портовые вежливо, но настойчиво предложили им покинуть территорию княжеской резиденции. Не ожидая персонального приглашения, Ника торопливо вышла. Она собиралась вернуться на корабль, поскольку самое важное уже произошло. Ганты получили временное пристанище, а о Картене и его людях, к счастью, никто даже не вспомнил. Но потом решила досмотреть представление до конца, узнав, куда ринс Келв поведёт беженцев.
   Когда за гантами закрылись ворота, мимо которых вновь с важным видом начал прохаживаться часовой в копытном доспехе, девушка спросила у своего спутника, по-прежнему не отстававшего от неё ни на шаг.
   - Князь ждёт нападения Вилпо?
   - Я об этом не слышал, - озабоченно вскинул брови спутник.
   - Тогда почему ворота закрыты? - в свою очередь удивилась Ника. - Есть ещё какие-то враги, которых следует опасаться?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - рассмеялся Слас. - Закрытая дверь означает, что хозяина нет дома. Только и всего.
   - У каждого народа свои порядки, - понимающе кивнула девушка и, опережая собеседника, поинтересовалась. - Чем торгует ваш хозяин?
   - Всем понемногу, - неопределённо ответил собеседник. - Меха, мёд, воск, речной жемчуг.
   - А рабами? - продолжала приставать Ника, решив, что лучше спрашивать, чем самой отвечать на вопросы. Меньше шансов сказать глупость или проколоться, высказав своё невежество.
   - Венсов запрещено обращать в рабство, - понизил голос мужчина. - Это напоминает законы некоторых городов Либрии. Слышали о такой стране?
   - Это, скорее, часть Континента, господин Слас, - возразила собеседница. - Там много государств.
   - Вы и это знаете? - удивлённо хмыкнул спутник. - Даже не верится, что вам пришлось всю жизнь прожить среди дикарей.
   - Кто может научить лучше отца? - наставительно сказала девушка. - Лаций Юлис Агилис получил прекрасное образование и постарался передать все свои знания мне.
   - У него это получилось, - сделал комплимент Слас.
   Вновь заскрипели ворота. На сей раз приоткрылась только одна створка, выпустив большого вороного коня с Келвом на широкой спине. Люди расступились, давая дорогу знатному ринсу. Отыскав в толпе Орри, он призывно махнул рукой.
   Ника не разбиралась ни в породах лошадей, ни в конской сбруе и ни разу не ездила верхом. Тем не менее, она чувствовала какую-то странность в облике всадника. Что-то решительно выбивалось из образа, известного ей по картинам и фильмам. Возможно, грива, заплетённая в косички, перевитые цветными лентами? Или длинные жёсткие щётки, торчавшие чуть выше широких копыт? Или цветная накидка, вместо обязательного седла?
   Только шагая вслед за гантом, поняла, что ноги ринса в коричневый сапогах свободно болтались вдоль лошадиных боков, не упираясь в специальные висячие... педали или подножки с таким смешным названием? Времена? Трумена? Стремена! Судя по всему, венсы не знают, что это такое?
   Прислушавшись, Ника поняла, что её спутник как раз оживлённо комментирует лошадиные стати.
   - Слишком широкая в плечах, - весенним ручейком звучал голос Сласа. - Ноги короткие, круп слабоват...
   Он с удивлением сыпал какими-то специфическими терминами, значение которых Лаций Юлис Агилис забыл объяснить своей названной дочери. А может, вообще не знал? Так, что девушке пришлось только многозначительно хмыкать, да изредка восклицать:
   - Что вы говорите? А я и не знала...
   Толпа постепенно росла, и когда ринс привёл беженцев к покосившемуся частоколу, за ними тянулся солидный хвост из любопытных.
   По приказу Келва портовые стражники отодвинули сбитый из жердей щит, закрывавший ворота.
   - Вот здесь и располагайтесь, - громко объявил ринс, похлопывая коня по шее. - А князь подумает, где вам землю дать. Ну и прочее...
   Поблагодарив и его лично, и князя с княгиней, Орри первым вошёл на густо заросший бурьяном двор.
   Посчитав свою миссию выполненной, ринс развернул коня и удалился. А ганты вместе с многочисленными зеваками устремились вслед за молодым человеком.
   - Пекка, хозяин этого дома, умер в мор, - пояснил Слас. - Жена перебралась куда-то к родственникам.
   - Вы и его знали? - деланно удивилась Ника.
   - Нет, - рассмеялся спутник. - Только что услышал от тех варваров.
   Он кивнул на двух степенного вида старцев, борода к бороде обсуждавших происходящее. Девушка заглянула в ворота. Полуземлянка, по сторонам постройки. Кривые, косые, с провалившимися крышами. Ника решила, что всем гантам здесь будет тесновато.
   Но Орри, который вышел из дома, демонстративно оставив дверь открытой, казался очень доволен. Вновь ощутив себя непререкаемым авторитетом и лидером, юноша привычно стал отдавать распоряжения. Часть женщин осталась наводить порядок, остальные направились к кораблю Картена за вещами. С ними ушла и Ника. Навязчивый помощник купца вызвался проводить её до порта. Но девушка отказалась, сославшись на то, что ей нужно переговорить с главарём варваров. А поскольку в присутствии незнакомца тот не станет обсуждать важные вопросы, она просит господина Сласа не сопровождать её дальше.
   Мужчина с явной неохотой попрощался. Чувствуя на себе его взгляд, Ника, догнав Орри, тихо спросила:
   - Вы довольны?
   - Здесь лучше, чем в лесу, - дипломатично ответил молодой человек, полюбопытствовав. - А как вы будете добираться до Канакерна?
   - Картен хочет попробовать нанять матросов с других кораблей, - с сомнением покачала головой собеседница. - Только вряд ли у него получится.
   - Почему? - автоматически, без особого любопытства спросил юноша, явно думая о чём-то своём.
   Обидевшись на столь откровенное пренебрежение, Ника решила не посвящать его в только что услышанные сплетни о конфликте между князем и его дядей.
   - Судов мало, - буркнула она, незаметно оглянувшись.
   Провожавший её взглядом Слас наконец-то исчез.
   Оставшуюся часть пути девушка молчала, а Орри то и дело отвечал на многочисленные вопросы соплеменниц. Похоже, больше всего их интересовало: Скааальи - это их новый дом или так, промежуточная остановка?
  
  
  
   Глава V
  
   Особенности венского разбоя
  

Хвала столь мудрому поступку,

Хвала умеющим спасать!

Фон Эшенбах Вольфрам

Парцифаль

  
   Картен нервно расхаживал по палубе, потирая густую бороду. Он с каменно равнодушным лицом выслушал рассказ вожака бывших рабов о разговоре с княгиней, о том, что ганты получили новое жильё и теперь пришли забрать то, что принадлежит им по праву.
   - Крек Палпин! - крикнул матроса капитан. - Скажи парням, пусть проследят, чтобы наши... гости не взяли чужого.
   Щеки у Орри полыхнули жарким румянцем, губы сжались в нить, а глаза метали молнии.
   - Люди народа куолле - не арнаки! Мы не воруем ни вещей, ни людей!
   Но купец уже поднимался на корму. Девушка собралась последовать за ним, но молодой человек осторожно взял её за руку.
   - Госпожа Юлиса...
   Голос прозвучал непривычно мягко, даже жалостливо. У Ники ёкнуло сердце, хотя она сама не ожидала такой реакции. Неужели парнишка ей нравится?
   - Может, мы больше не увидимся, - проговорил Орри, пряча глаза и нервно облизывая губы.
   - Кто знает? - улыбнулась она, пожимая плечами. - Неизвестно, сколько мы здесь простоим? Да и когда ещё князь наделит вас землёй?
   - Ах, да! - энергично закивал гант. - Ну конечно, мы же ещё увидимся? Ведь правда?
   Молодой человек, глупо улыбаясь, махнул рукой, поспешив к носовому трюму, откуда женщины доставали рулоны тканей.
   - Ну, и что это было? - фыркнув, пробормотала ему вслед озадаченная девушка, подумав: "То ли признаться в любви захотел? То ли... подальше послать? Кто этих мужиков разберёт?"
   - Госпожа Юлиса! - в нетерпении окликнул её мореход. - Вы не могли бы подняться сюда?
   - Сейчас, господин Картен, - кивнула Ника.
   - Ну? - тихо спросил купец, постукивая пальцами по фальшборту.
   Услышав, что в разговоре с княгиней о нём и его моряках никто даже не вспомнил, капитан слегка успокоился. Но на всякий случай переспросил:
   - Вы уверены?
   - Я достаточно хорошо знаю их язык, - деланно обиделась собеседница. - Чтобы понять, о чём шёл разговор.
   - Хвала бессмертным богам, хоть у вас хорошие новости, - вздохнул Картен.
   - У вас плохие? - насторожилась девушка.
   Собеседник продекламировал:

Если задумали люди плыть

В далёкий по морю путь,

Будет на радость великую им,

Если дует им ветер попутный. Тогда

Будет плаванью их наверно дарован удачный конец.

  
   - Хорошие стихи, хотя и какие-то грустные, - похвалила Ника. - Но где же новости?
   - Нам не найти здесь матросов, - обречённо проговорил капитан. - Купцы уходят из Скаальи. Войны ждут.
   - Между князем Йовви и его дядей, - не утерпела выказать свою осведомлённость девушка.
   - А вы откуда знаете? - удивился мореход.
   - Просветил один нехороший человек, - мрачно хмыкнула Ника и рассказала о своём разговоре со Сласом.
   Собеседник слушал внимательно, чуть склонив голову на бок, словно любопытная курица.
   - Странно, - задумчиво проговорил он, когда девушка замолчала.
   - Обычное дело, - пожала плечами та. - Никак власть не поделят.
   - Я не о том, - отмахнулся Картен. - Пока вы были у княгини, ко мне приходил Севент Маний Кас и Туск Есий из Псерка. Их корабли стоят у центрального причала. Поговорили, даже общих знакомых нашли.
   Картен вновь потёр подбородок, спрятанный под густой бородой.
   - Они-то и рассказали о войне. Я спрашивал, кто из купцов ещё остался в Скаальи. Но они не называли имя Фрисия Уназа. А здесь все чужестранцы друг друга знают.
   Вспомнив бегающие глазки Сласа, его неопределённые ответы на вопросы о себе, сквозившая в каждом слове ложь, девушка не сильно удивилась.
   - Соврал козёл, - пренебрежительно фыркнула она. - Хорошо, хоть всё остальное оказалось правдой.
   - Да что же хорошего, госпожа Юлиса! - внезапно разозлился капитан. - Застрять в городе, где вот-вот вспыхнет война! Купцы всегда гибнут первыми.
   Мужчина проводил тоскливым взглядом Рейко, прижимавшего к груди знакомый ларец с жемчугом и другими драгоценностями.
   - Нас ограбят и убьют либо те, либо другие.
   Ника с удивлением взглянула на собеседника, а тот продолжал бушевать:
   - В этой дыре даже рабов не купишь!
   - Слас говорил, что венсы рабами не торгуют, - подтвердила девушка.
   Странно, но в отличие от взрослого, умудрённого опытом морехода, она почти не чувствовала страха. После того, что с ней случилось в море, Ника больше опасалась предстоящего путешествия до Канакерна, чем какой-то гипотетической войны. Которая к тому же, неизвестно, будет или нет? Может быть, девушка просто не могла представить какое-то масштабное кровопролитие среди такого спокойного деревенского пейзажа, наполненного умиротворяющей сонливостью, запахом травы и навоза.
   - Видите, куда мы влетели из-за вас? - зашипел купец, очевидно раздражённый её спокойствием. - Мало того, что варвары бросили нас здесь, так ещё и ободрали до нитки!
   Он зло кивнул на непонятно откуда взявшуюся телегу, в которую гантки укладывали мешки с зерном.
   - Чем я буду кормить матросов?!
   - Послушайте, господин Картен! - рассердилась Ника. - Решение идти в землю венсов принимали вместе. Я предложила, вы согласились! Поэтому хватит выставлять меня виноватой во всех ваших бедах! Моя жизнь дорога мне также, как и вам ваша. А плывём мы на одном корабле.
   Она отвела в сторону взгляд, буркнув:
   - Еда здесь дешёвая, не разоритесь.
   - Зато люди дорогие, - неожиданно спокойно ответил капитан. - Хотя нам он их все равно не продаст.
   - Кто? - встрепенулась пассажирка.
   - Ерфим Цемн, - тяжело вздохнул собеседник. - Тот тощий мерзавец, который оскорбил меня сегодня.
   - А они у него есть? - удивилась девушка.
   - Говорили, что какой-то местный старейшина или вождь отдал ему десяток горцев в счёт долга. Обычаи венсов запрещают обращать в рабство соплеменников, а до чужаков им дела нет.
   "Не этот ли глист подослал ко мне Сласа?" - внезапно подумала Ника.
   Но тут к лестнице подошёл Орри.
   - Прощайте, господин Картен. Мы все забрали.
   - Вижу, прощайте, - процедил сквозь зубы мореход. - Хотя лучше бы нам с вами вообще не встречаться.
   - Так бы и случилось, послушайся вы госпожу Юлису, - как-то грустно усмехнулся гант, и посерьёзнев, добавил. - Пусть боги помогут вам добраться до дома.
   - На них одних и надежда, - глухо проворчал Картен, с ненавистью глядя в спину удалявшегося варвара.
   - Надо нанимать местных, - тихо, но решительно сказала Ника. - Хотя бы до Псерка. Оттуда им проще вернуться назад.
   - Не говорите глупостей! - раздражённо поморщился собеседник. - Эти дикари умрут от страха, как только увидят море! Сдохнут в первый же шторм.
   - Эти женщины очень даже живы, - сухо напомнила девушка. - Или вы считаете мужчин более трусливыми?
   Капитан тяжело засопел. Ника лениво отмахнулась от комара и сглотнула слюну. За весь день она не съела ни крошки.
   - Как это сделать, госпожа Юлиса? - наконец проворчал мореход с явной неохотой. - Я не вижу здесь ни одного матроса!
   - Ну, по рекам же венсы ходят, - напомнила девушка. - Мы сами видели. Давайте для начала разузнаем здешние порядки, а потом будем решать.
   - Не опоздать бы, - с тревожным вздохом пробормотал Картен и совершенно неожиданно сменил тему. - В этой дыре, наверное, даже приличного трактира нет.
   Ну, на этот счёт он сильно ошибался. Где бы не останавливались на отдых путешественники, хоть морские, хоть сухопутные или речные - везде находились люди, готовые обеспечить их короткий отдых всевозможными удобствами, напрямую зависящими от толщины кошелька.
   Несмотря на молодость порта в Скаальи, здесь уже имелось целых четыре заведения, в которых купцы и матросы из стран цивилизованных, и не очень, могли вкусно покушать, выпить стоялых медов или даже заморского вина. А кое-где отведать и других удовольствий, для которых предприимчивые хозяева специально прикупили рабынь маалок.
   Получив от своих новых знакомых приглашение отужинать, Картен под вечер удалился, на всякий случай кроме раба взяв с собой ещё и матроса в качестве сопровождающего.
   Пронырливый Гагнин, уже поболтавшись по порту, подбил оставшихся на судне приятелей на поход в корчму. Именно так здесь назывались трактиры и харчевни. Но, даже сгорая от желания, как можно скорее отпраздновать прибытие в Скаальи, избавление от позорного обязательства перед гантками и просто элементарно напиться, матросы понимали, что корабль нельзя оставлять без охраны.
   Поскольку капитан, очевидно, позабыл назначить вахтенного, команда бросила жребий. В результате сторожить вместе с Никой остался Нут Чекез. Девушка не испытывала никакого желания знакомиться с ночной жизнью порта.
   Она и без того неплохо провела время. Сварила кашу с мясом, заварила чай из каких-то листьев, что гантки набрали на последней стоянке. Прислонившись спиной к фальшборту и вытянув ноги, девушка потягивала горячий отвар, размышляя о делах своих скорбных.
   Ни на склонах холмов, ни в долине между ними не теплилось ни одного огонька. Тишину там нарушал только ленивый лай собак, исправно нёсших караульную службу. За бортом тихо плескалась вода, перекликались ночные птицы. Со стороны порта изредка доносились пьяные выкрики и обрывки песен.
   На носу корабля послышался завистливый вздох Нут Чекеза, стук босых пяток по палубе и раздражённое бормотание.
   "Может, завтра платье надеть? - лениво думала девушка. - Всё не так буду в глаза бросаться. Да и вспомнить надо, как это делается, а то всё штаны да штаны".
   Вспомнив свой любимый концертный костюм - синий с искоркой, с вырезом на спине и высоким лифом, она улыбнулась, потихоньку засыпая. Внезапно уши резанул посторонний, выбивавшийся из привычной картины звук. Словно кто-то с силой провёл грубой тканью по поперечному срезу дерева.
   - Нут Чекез! - окликнула караульного Ника. Но тот молчал.
   Полная самых дурных предчувствий, девушка тихо встала, взяв лежащий на палубе дротик и копьеметалку. Она выглянула из-за фальшборта как раз в тот момент, когда одинокая рваная туча неторопливо наползла на ущербную луну. Тут же из-за склада выскочили неясные чёрные фигуры, и пригнувшись, бросились к трапу их корабля.
   "Это не наши! - поняла Ника. - Слишком резвые для пьяных".
   - Нут Чекез! - рявкнула пассажирка, изо всех сил метнув дротик в темноту.
   "Спит, козёл! - вспыхнуло в голове. - Вот батман! Чего им надо?! Ясно, что не в гости? Сколько их? Четверо? Пятеро? Тебе хватит. Что делать? На помощь звать! Кого? Наши перепились да и не услышат за толстыми стенами. Соседей? Им какое дело до чужих проблем! Стражу? И где её искать?"
   - Нут Чекез!!! - девушка заорала так, что едва не сорвала голос.
   Неизвестные уже гулко топали по строганым доскам причала.
   -Убью паршивца! - выдохнула Ника, торопливо нашаривая второй дротик: "Эти гады местные знают, где сейчас стража да и команда тоже. Уверены, что успеют нас прирезать и за борт выкинуть"
   - А? - послышался сонный голос. - Что?
   "А если нет?" - вдруг пришло ей в голову. И как это уже случалось, страх словно подвинулся, освободив место для знакомого азарта.
   - Крек Палпин, Гагнин, Люк Скайуокер, Палпатин! - рявкнула она командирским голосом, с грохотом спускаясь с кормовой палубы. - Они пришли! Стреляйте!
   Метнула дротик.
   - Остальные, со щитами к трапу! В мечи негодяев!
   - Засада! - испуганно пискнул кто-то в темноте.
   - Бей их! - сообразив, подхватил Нут Чекез.
   - Уходим! - раздалось на берегу, и фигуры растворились в ночи, а где-то в стороне послышались недовольные возгласы. Кажется, кто-то интересовался - по какому поводу шум?
   Матрос оказался у трапа вместе с ней. Увидев его заспанную недоуменную физиономию, девушка ощутила такую обиду и злость за только что перенесённый страх, всё ещё противно бивший в колени, что не удержалась и отвесила Нут Чекезу затрещину.
   - Госпожа Юлиса! - охнул тот, схватившись за ухо.
   Не в силах сдержать рвущееся наружу раздражение, она схватила матроса за хитон и, встряхнув, прошипела, даже не замечая бьющей из его рта вони. - Угробить нас захотел?!
   - Нет, госпожа, - промямлил тот.
   Лишь немного уступая ей в росте, крепкий мужчина, даже не пытаясь оттолкнуть девушку или как-то сопротивляться, испуганно втянул голову в плечи.
   - Думаешь, они пришли нас вином угостить? - уже спокойнее продолжала пассажирка. И хотя внутри все горело, а на язык лезли самые грубые слова, Ника отступила назад, хорошо помня наставления названного отца. Главное - не терять чести. А ругань её точно не прибавит.
   - Заснул малость, госпожа Юлиса, - канючил Нут Чекез. - Вы уж не говорите хозяину, пожалуйста.
   - Что так? - усмехнулась девушка.
   - Пороть будет, - вздохнул матрос. - Уж лучше вы накажите своей ручкой, хотя она у вас и тяжёлая.
   Хитрец понимал, что пассажирка не нанесёт его шкуре такой урон, как плеть из сыромятной кожи. Но и Ника это знала, поэтому пренебрежительно скривилась.
   - Вот ещё! Стану я о тебя руки марать. Не бойся, господин Картен не узнает, как ты едва не проспал его корабль.
   - Спасибо, госпожа Юлиса! - поклонился матрос. - Уж я этого не забуду...
   Девушка хотела величественно кивнуть, как и подобает аристократке, но бурлящий в крови адреналин все ещё требовал выхода.
   - Но если опять заснёшь - прирежу. Веришь мне?
   - Верю, госпожа Юлиса, - вновь поклонился Нут Чекез и, очевидно, желая сменить тему, спросил. - Кто это был?
   - Откуда мне знать? - пожала она плечами, стараясь унять дрожь. - Может грабители? Или, скорее всего, слуги того купца, который оскорбил нас сегодня.
   - Это такой тощий? - уточнил собеседник. - Плюгавый?
   - Да, - Ника скрестила руки на груди. - Как бы они господина Картена не подстерегли?
   - Предупредить бы надо, - не подумав, ляпнул матрос.
   - Ну так иди, - нашла в себе силы усмехнуться девушка. - Знаешь куда.
   - Я? - опешил Нут Чекез.
   - Ну не я же! - развела руками пассажирка и деловито поинтересовалась. - Доспехи есть?
   - Где-то в трюме, - грустно шмыгнул носом мужчина. - Я не знаю.
   - Тогда хоть меч возьми, - предложила Ника.
   - Нам с кинжалом привычнее, - отмахнулся Нут Чекез. - Вы бы, госпожа, тоже поостереглись.
   - Сейчас возьму ещё дротики, - кивнула девушка. - За меня не беспокойся. Сам не попадись.
   С опаской оглядываясь по сторонам, незадачливый караульный сбежал по трапу, громко топоча подошвами сандалий.
   "И когда только обуться успел?" - поморщилась она, отступая в тень от кормовой палубы. Туча прошла, и щербатая луна вновь осветила погружённый в сон причал, корабли, лодки, лодочки и лодчёнки. Не доверяя зрению, Ника напряжённо вслушивалась в ночь, с замиранием сердца ожидая услышать крики, шум драки или вопли умирающего.
   "А если его там ждут, и он погибнет? - вновь засвербело в душе. - Получается опять из-за меня? Вот батман! Да, что же это за глупости в голову лезут постоянно?!"
   - Хватит! - цыкнула на себя девушка: "Картен - его работодатель. Вот пусть и рискует своей шкурой ради него".
   Договорившись со своей совестью, Ника постаралась успокоиться. Тем более, что ничего из ряда вон выходящего пока не происходило. Только через час или даже полтора стали доноситься приближавшиеся голоса. Она с облегчением узнала голос Картена, пытавшегося время от времени декламировать стихи, и вкрадчивые увещевания Милима.
   Дабы не уронить драгоценную тушку капитана, матросы и раб втащили его на судно, держа за руки и за ноги. Но едва очутившись на палубе, мореход энергично задёргался, пытаясь принять вертикальное положение. Догадливые подчинённые помогли, крепко подхватив под мышки.
   - Ника, госпожа Юлиса! Где вы? Куда спрятались? Клянусь розовыми сосками Диолы, я ещё не настолько пьян, чтобы потерять зрение!
   - Не надо так говорить о богинях, господин Картен, - проворчала Ника, выйдя из тени.
   Капитан вздрогнул словно от испуга, но быстро овладев собой, с хмельной гордостью заявил:
   - Я обо всём договорился!
   - О чём? - не переставая хмуриться, уточнила девушка, чуть посторонившись, пропуская в каютку Милима. Невольник торопился приготовить ложе господину.
   - Завтра Севий Маний Касс познакомит меня с местным торговцем, - колено капитана подломилось, он едва не упал, вовремя подхваченный матросами. - Миккой или Мусикой...
   Пьяный хихикнул.
   - У них здесь такие противные имена! Да в ночной горшок, как его зовут! Этот варвар положит..., то есть поможет найти матросов среди этих дикарей. Ик...
   - Я очень рада вашей удаче, господин Картен, - стараясь сохранить непроницаемое лицо, кивнула пассажирка. - Надеюсь, завтра вы расскажете все более подробно?
   - А разве вас ещё что-то интересует? - попытался презрительно фыркнуть купец, но только заплевал себе бороду.
   - Сейчас, - подчеркнула Ника. - Ничего.
   - Тогда, я спать, - махнул рукой мореход. - Не желаете разделить со мной ложе, госпожа Юлиса?
   - Мне лучше остаться здесь, - покачала головой она.
   Влекомый догадливыми матросами, капитан проследовал в каюту, но вдруг упёрся рукой в переборку.
   - А где все?
   - Отдыхают, - несколько двусмысленно ответила пассажирка.
   - Да, - тряхнул буйной головушкой капитан. - Сегодня был тяжёлый день... Как там писал Эплисар Таниец? Ну, не важно...
   Матросы заявились под утро. Тоже пьяные, но, в отличие от своего начальника, побитые. Крек Палпин, как самый трезвый, с трудом шлёпая разбитыми губами, просветил будущую радланскую помещицу, что на них напали какие-то бесчестные негодяи, прервавшие так хорошо начавшийся отдых. Они постарались не посрамить честь Канакерна, но врагов оказалось больше, к тому же им ещё и местные помогли.
   Разумеется, после столь бурно проведённой ночи день не заладился с самого начала. Утро выдалось тихое, безветренное. Аромат винного перегара, вонь немытых тел и плохо работающих кишечников густым облаком накрыли судно. Кроме того, оказалось, что платье, так долго и заботливо сохранённое в сундуке Лацием Юлисом Агилисом, невозможно как следует одеть без посторонней помощи или хотя бы без простого зеркала. Кажется, чего проще - прямой силуэт, широкий вырез, собранные в складку бретели с черепаховыми пряжками на плечах да узкий поясок. Но когда Ника примеряла его в первый раз, наставник показал, как следует красиво расправить свободно падавшую ткань, чтобы одеяние не казалось наброшенным на тело мешком. Но сейчас ей просто не к кому обратиться за помощью, а ходить пугалом - не хотелось.
   - Опять в кожу? - проворчала девушка, аккуратно складывая платье. - Как балет Тодес.
   Но на этом неприятности не закончились.
   Проснувшись с больной головой и в прескверном настроении, капитан, увидев побитых матросов, почему-то набросился с упрёками на неё!
   - Вы же говорили, они спят! - шипел мореход, прикладывая ко лбу мокрый платок и зло поглядывая на столпившуюся у ведра с водой команду.
   - Я сказала, что они отдыхают, - проворчала пассажирка, смотрясь в реку в тени борта и расчёсывая заметно отросшие волосы.
   - Вы считаете это остроумным? - встав рядом, Картен задрал подол хитона.
   - Я считаю, что помочиться можно и в другом месте? - фыркнув от возмущения, Ника плюнула в воду.
   - Мой корабль, что хочу - то и делаю! - рявкнул в ответ капитан. - Где хочу - там и встану!
   Ещё ночью девушке захотелось посмотреть на местного купца, узнать о возможности найма матросов и, если понадобится, чем-нибудь помочь мореходу. Но после такой выходки желание встревать в дела вредного купчины испарилось. Пусть сам разбирается, если такой умный.
   - Это же его судно! - насмешливо хмыкнула она, спускаясь по трапу.
   Волосы она без затей заплела в довольно приличную по меркам её старого мира косу, смотревшуюся бедновато на фоне толстенных змеюк, часто спускавшихся у местных девиц до пояса, а то и ..., хм ниже. Зато такого брючного костюма из замши не нашлось бы ни у кого из них!
   Порт уже давно жил своей жизнью. Подъезжали и уезжали телеги, прямоугольные платформы на двух высоких сплошных колёсах, влекомые крепкими, пузатыми лошадками бурой масти. Переговариваясь, туда-сюда сновали грузчики с корзинами и плетёными из лыка мешками.
   На какую-то минуту девушка растерялась в этом многолюдстве, но ощущения человека двадцать первого века с его запруженными людьми улицами, торговыми центрами и метро помогли быстро освоиться. Более того, Ника скоро поняла, что особой толкотни тут и не наблюдается. Девушка обратила внимание на исчезновение одного из больших кораблей. Очевидно, капитан, опасаясь начала войны, с утра покинул столицу.
   Отыскав по аппетитным запахам местный фастфуд, она, пригнувшись, вошла в длинное мрачное помещение, освещённое светом очага, горевшего у противоположной стены. Дым, поднимаясь вверх, садился сажей на стропила и медленно вытекал сквозь дырку в передней стене под самой крышей. Тем не менее, глаза щипало не хуже чем в вигваме. Стояли несколько длинных, грубо сколоченных столов с такими же монументальными лавками.
   У самого входа чинно принимали пищу четыре благообразных венса. Трое в расшитых по вороту рубахах, а четвёртый напялил поверх нечто среднее между пиджаком, пальто и халатом, чей густой коричневый цвет напомнил Нике пасхальные яйца, крашенные луковой шелухой. Посетители по очереди зачерпывали из глубокой глиняной миски, и держа ложку над куском сероватой лепёшки, аккуратно подносили ко рту.
   Ей вдруг так захотелось хлеба - тёплого, с хрустящей корочкой, с тем непередаваемым запахом, от которого рот сразу наполняется слюной, и как бы сытно не поела - трудно удержаться, чтобы не откусить хотя бы кусочек.
   Желудок заворчал в радостном предвкушении, однако ни хозяина сего заведения, ни официанток она, как ни старалась, не смогла разглядеть в клубящейся тьме. Поправив зачем-то тощий кошелёк, подвешенный по местной моде на пояс, девушка решительно прошла и села за пустой стол.
   Стук ложек моментально прекратился, началось шушуканье. Местные не могли знать, что чужестранка понимает их речь, тем не менее понизили голоса. Очевидно, из вежливости. Доносились слова: "ганты, княгиня, ринс, арнаки".
   Из вкусно пахнущей глубины, зевая во весь щербатый рот, появилась неопрятная женщина в кое-как завязанном грязном платке. Подойдя ближе, она какое-то время тупо таращилась на необычного вида посетительницу.
   "Кормить будешь или глазки строить? " - раздражённо подумала Ника.
   Женщина обратилась к знакомым клиентам:
   - Катти, это кто?
   - Я издалека, - проговорила девушка по-гантски. - И хочу есть.
   - Госпожа знает язык народа декале? - захлопала редкими ресницами служанка или подавальщица.
   - Немного, - нахмурилась Ника и, не дожидаясь новых вопросов, поинтересовалась. - Что можно съесть за это?
   Она показала медную монетку с надписью на радланском: "Конети патус" или "Довольствуйся малым". Видимо, для местных торговцев сей денежный знак выглядел достаточно значительным, потому что женщина тут же стала торопливо перечислять названия блюд. Из всего сказанного девушка поняла, что речь шла о чем-то жареном, варёном, мёде и птицах.
   - Принесите мне суп, - тщательно выговорила слова девушка. - Хлеб, тёплый и...
   Гостья задумалась, стараясь вспомнить, как будет звучать "молоко" по-гантски. Увы, то ли забыла, то ли Орри его вообще не называл. Пришлось прибегнуть к пантомиме, изобразив нечто рогатое и процесс дойки, знакомой Нике в самых общих чертах.
   Собеседница недоуменно пожимала плечами, а мужики, исподтишка наблюдавшие за ними, сначала потихоньку хихикали, потом засмеялись в голос.
   - Чего кричите, как кони? - огрызнулась на них радланская аристократка. - Лучше помогите...
   Те не отказались, и сообразив, что нужно клиентке, женщина энергично закивала головой.
   - И хлеба! - выдохнула девушка. - Много.
   Это был просто праздник желудка! Плевать, что лепёшка оказалась выпечена из муки грубого помола. Пустяки, что в супе совсем не оказалось картошки, хотя имелся знакомый лук, нечто напоминавшее резанную бледную морковку и ещё какие-то вкусные овощи. Она ела и никак не могла наесться. Долгими, жадными глотками пила молоко, густое, жирное и удивительно вкусное. А на прощание взяла с собой ещё горшочек каши и несколько лепёшек.
   Ещё одним отличием Скаальи от настоящего города в понимании Ники являлось отсутствие мест общего пользования. Прямо, как в стойбище аратачей. Но если местных жителей это обстоятельство не сильно напрягало, то попаданка из двадцать первого века все же предпочитала совершать столь интимное общение с природой в одиночестве, особенно когда представлялась такая возможность. Поэтому она не поленилась, и выйдя, если так можно выразиться, за территорию порта, углубилась в высокий бурьян. А когда счастливая и умиротворённая выбиралась из зарослей, заметила нового знакомого.
   Хоронясь от посторонних за покосившимся складом, Слас Масий внимательно слушал пожилого солидного венса в расшитой по подолу и вороту рубахе, облеплявшей округлый животик, и непривычных полосатых штанах.
   Опасаясь попасть им на глаза, девушка присела, опустив узелок с едой на землю.
   Раздался чей-то негодующий крик. Чужестранец вздрогнул, сунул что-то в широкую ладонь собеседника и скользнул за угол.
   - Алле, где ты там пропал? - с противоположного конца амбара показался высокий абориген помоложе в коричневом плаще поверх синей рубахи и в сапогах их порыжевшей кожи.
   - Иду, хозяин! - отозвался обладатель полосатых штанов, что-то пряча за пазуху. - По нужде приспичило.
   - Я предупреждал - не ешь столько пусирти...
   К сожалению, название сего скверного блюда Ника не разобрала.
   Сокрушённо разводя руками, Алле пробирался через заросли репейника.
   - Уж больно вкусны они показались, господин Вуйко.
   Разговаривая о каких-то мешках и корзинах, венсы проследовали мимо притаившейся девушки.
   Как всякий уважающий себя капитан, Картен не мог допустить безделья команды. Поэтому страдавшие от похмелья и побоев матросы, словно зомби из дешёвого ужастика, слонялись по кораблю, изображая работу.
   Купец рычал, ругался, раздавал пинки и затрещины. Но даже такие стимулы не могли заставить подчинённых двигаться поживее.
   Гагнин и Мулмин лениво размазывали забортную воду по палубе измочаленными кусками канатов, глядя в неизвестность осоловелыми глазами. В каютке чем-то грохотал Милим, на секунду выглянувший из двери, очевидно услышав шаги пассажирки. Приняв из её рук узелок, раб поклонился, пообещав сохранить все в целости и сохранности.
   Судя по блестевшим глазкам Картена, тот, в отличии от страдающих матросов, уже успел поправить здоровье. Проорав что-то ругательное для мобилизации коллектива, он с довольным видом обратился к Нике.
   - Вы не спешите. Неужели так понравилась варварская стряпня?
   - Разве мне нужно куда-то торопиться? - удивилась она. - А еда неплохая, особенно после каши, которая уже в горло не лезет.
   - О, вы ещё не пробовали настоящей еды, госпожа Юлиса! - покачал головой мореход. - Дома я обязательно угощу вас свининой в меду. Блюдо достойное аристократов!
   Девушку невольно передёрнуло от подобного сочетания. Мясо да ещё и сладкое?! Б-р-р.
   - Пока что придётся довольствоваться дикарской кухней, - продолжал собеседник. - Ещё дней шесть или семь.
   - А потом? - нахмурилась пассажирка.
   - У нас будет команда, - небрежно пояснил капитан. - Приходил местный торговец. Я обо всём договорился.
   - Если не секрет, о чём, господин Картен? - продолжила расспросы девушка.
   - Вуйко нужно переправить зерно в селение на Ирисфене. Он хочет воспользоваться моим кораблём.
   - А взамен даст гребцов? - с сомнением в голосе спросила Ника.
   - Только до Ниакки, - вздохнул мореход. - Тамошний старейшина должен ему большую сумму. Вуйко простит ему долг, если тот выдаст нам семь или восемь человек до Псерка.
   - Но груз его вы повезёте бесплатно? - уточнила собеседница.
   - Да, - поскучнел Картен.
   - Далеко?
   - Восемь дней после впадения Аантары в Ирисфен.
   - Как, вы сказали, зовут торговца?
   - Вуйко, - ответил купец. - А что?
   - Мужчина, примерно вашего возраста, в коричневом плаще, с кинжалом на поясе и в сапогах?
   - Да, - насторожился мореход.
   - С ним был венс в полосатых штанах?
   - Был, - Картен нахмурился, явно предчувствуя недоброе. - Алле, его помощник. Но откуда вы знаете?
   Ника рассказала о встрече, свидетельницей которой случайно оказалась. Лицо капитана окаменело. Обернувшись к фальшборту, он принялся постукивать пальцами по потемневшему дереву.
   - Думаю, Слас Масий не желает нам добра, - вздохнула Ника. - Может поискать другие варианты?
   - Какие? - устало покачал головой Картен.
   Она пожала плечами.
   Девушка понятия не имела, как нанимать матросов. Там, откуда она родом, такие проблемы решались с помощью знакомых, газет с бесплатными объявлениями и его величества Интернета. Но Ника никак не могла сообразить, чем их можно заменить в таком месте, как Скаальи.
   - Здесь маленькое селение, - продолжила она задумчиво. - Все друг друга знают - значит, новости расходятся быстро. Если спросить у того же стражника в порту или у хозяина корчмы, рано или поздно вся округа узнает, что вы ищите матросов до Псерка.
   - Я уже договорился с Вуйко, - нахмурился мореход. - Нам никак нельзя здесь задерживаться, госпожа Юлиса. Мне сказали, сегодня утром ушло судно Гескара Ханда.
   - Я заметила, что нет одного корабля, - кивнула Ника. - Да и местных торговцев, мне кажется, поубавилось.
   - Вот и я об этом, - кивнул Картен.
   - А если попробовать обратиться к Хейви? - вспомнила девушка ночного визитёра. - Он обещал помочь.
   - Но не в найме матросов, - напомнил капитан. - Да и не верю я этому разбойнику.
   - А Вуйко верите? - усмехнулась пассажирка. - Разве он не может просто заманить нас в глубь земель венсов и перебить. Тем более его помощник - лазутчик Сласа Масия.
   - Но сам торговец не имеет к нему отношения, - покачал головой собеседник. - Хотя все, о чем вы говорите, возможно, особенно если начнётся война.
   - Тогда тем более следует встретиться с Хейви, - сама не зная почему, продолжала настаивать Ника. Наверное, хотела казаться очень умной или просто пыталась оставить последнее слово за собой?
   - В крайнем случае попросите прощения за беспокойство, а чтобы не обижался - подарите что-нибудь.... ненужное.
   Купец рассмеялся.
   - Решать, разумеется, вам, - подчеркнула девушка. - Вы хозяин и капитан корабля. Если хотите, я могу сама сходить к кузнецу Ланьси и передам просьбу о встрече.
   Какое-то время собеседник молчал, продолжая выстукивать пальцами по фальшборту.
   - В любом случае вы ничего не теряете, - продолжала убеждать Ника.
   - Хорошо, - кивнул мореход. - Послушаем, что этот разбойник скажет.
   Понимающе кивнув, пассажирка тем не менее не бросилась тут же выполнять поручение капитана. Рассудив, что радланской аристократке не к лицу бежать куда-то по первому слову простолюдина, а кузница и завтра никуда не денется. В этот день на корабль приходили ещё гости. Местные торговцы выясняли, не продаст ли что-нибудь случайно заплывший в Скаальи чужеземец? К удивлению пассажирки у запасливого канакернца нашлось несколько ожерелий из серебряных пластин и блестящих камешков, которые тот сменял на меха. С каждым венсом купец обстоятельно беседовал, выясняя конъюнктуру местного рынка, а затем задавал один и тот же вопрос. Увы, но едва торговцы узнавали, что плыть придётся за море, тут же разводили руками. Как и предупреждал Хейви, желающих покидать родные места не находилось.
   На следующий день, обследовав порт, Ника с грустью убедилась, что здесь шла преимущественно оптовая торговля. За одеждой обувью и прочими мелочами необходимо идти в "город". Девушка долго и тщательно выспрашивала стражника, как добраться до кузницы Ланьси, и нет ли где здесь того, кто шьёт одежду на продажу.
   Пожилой блюститель порядка подробно объяснил, как добраться до одного и до другого. Но посоветовал далеко не ходить, кивнув на надвигавшуюся с севера тучу. Прикинув расстояние и скорость ветра, девушка решила все же навестить местного портного, благо жил он недалеко.
   Не решаясь войти во двор, она несколько раз крикнула:
   - Господин Оску! Господин Оску!
   Послышался поросячий визг, брань и мужской голос:
   - Кто тут?
   Отодвинув загораживавший дверной проём плетёный щит, из низкого строения вышел тощий венс в войлочном колпаке на голове. Отставив в сторону измазанную в навозе лопату, он с недоумением посмотрел на гостью.
   - Вы господин Оску?
   - Я, - тряхнул длинной бородой мужчина, снял шапку и вытер блестевшую от пота лысину.
   - Мне сказали, вы делаете одежду? - продолжала расспросы Ника.
   - Шью, - неохотно проворчал венс. - А ты кто? Из каких народов?
   - Издалека, - нахмурилась девушка. Портной ей не нравился.
   - Это вас гантки побили? - ехидно усмехнулся Оску.
   - Меня никто не бил, - покачала головой гостья, уже жалея, что зашла.
   - Ну, и что вам надо? - перешёл к деловой части мужик.
   - Рубаху, - так же коротко ответила она. - Без рукавов. Вот до сих пор.
   Нагнувшись, Ника провела рукой по икрам.
   - Из самого тонкого полотна.
   - Что же ты, девица, а такую простую одежонку сшить не можешь? - насмешливо хмыкнул венс. - Кто же тебя замуж возьмёт?
   - То не твоя забота, - она начала злиться. - Возьмёшься или нет?
   Направляясь к местному кутюрье, она лелеяла надежду основательно обновить свой гардероб, но столкнувшись с таким отношением к клиенту, решила отказаться от своей мечты.
   - Сегодня нет, - почесав бороду, изрёк Оску. - На луга надо. Дня через три приходи, поговорим.
   Твёрдо решив здесь больше не появляться, Ника уточнила дорогу к кузнице. Так, на всякий случай.
   - Иди к тому холму, а там найдёшь по дыму да звону.
   Увы, туча уже заполонила собой весь небосвод, сырой тряпкой нависнув над землёй, так что девушке пришлось торопливо возвращаться в порт. А сверху упало лишь несколько капель, которые даже пыль на многочисленных тропинках не прибили. Но день оказался потерян.
   Мореход даже подтрунивать стал, ехидно шевеля усами.
   - Что же вы, госпожа Юлиса, меня уговаривали, а сами весточку подать Хейви не торопитесь?
   - Да вот все как-то не получается, господин Картен, - натужно усмехалась она, на чем свет кляня местную погоду.
   Твёрдо решив больше не откладывать, Ника направилась к кузнецу сразу после лёгкого завтрака, состоявшего из вчерашней лепёшки и забортной воды. За пару дней она успела здесь примелькаться так, что встречные венсы уже не таращились на странно одетую чужестранку, выпучив глаза и раскрыв рот. Возможно, поэтому, миновав ближайшую к порту усадьбу, девушка обратила внимание на парня в заплатанных штанах, провожавшего её долгим внимательным взглядом. Юноша даже перестал грызть маленькое, даже на вид кислое яблоко. Ника подумала, что, возможно, он не местный и видит её в первый раз? Однако, когда обернулась, сей непонятный субъект уже бежал к порту так, что только мелькали землистого цвета пятки. В душе ворохнулось нехорошее предчувствие. Не вернуться ли? Но вспомнив издевательскую гримасу Картена, поморщилась и зашагала по тропинке, петлявшей между домами. Ничего не случится. Тем более вскоре у неё появилась компания.
   Группа разновозрастных ребят, во что-то игравших у забора, заметив чужестранку, бросили своё высокоинтеллектуальное занятие, и подбежав шагов на десять, стали перешёптываться, показывая на девушку пальцем.
   Постаравшись улыбнуться как можно дружелюбнее, та попросила маленьких венсов проводить её до кузницы. Услышав родную, хотя и корявую речь, пацанята, одетые в одни рубашонки, удивлённо переглянулись, а единственная девочка среди них почему-то стала всхлипывать, вытирая глаза грязным кулачком. Представители сильного пола, проведя короткое совещание, согласились показать гостье, где живёт и работает Ланьси. Но близко не пойдут, потому что мамки заругают. Последнее обстоятельство слегка озадачило Нику, но от вопросов и комментариев она благоразумно воздержалась.
   Шагая чуть в стороне, маленькие венсы засыпали Нику градом вопросов, большинство из которых она просто не поняла, а ответы на остальные потребовали немалой фантазии. Любознательных детишек интересовало: колдунья она или нет, правда ли, что арнаки живут на краю земли, почему она в штанах и т. д.
   Хорошо, хоть эта пресс-конференция на ходу быстро закончилась. Едва подошли к холму с лысой вершиной, девушка увидела окружённую невысоким частоколом усадьбу, откуда доносился металлический перезвон, и поднимался вверх столб дыма. Здесь сопровождающие остановились и долго ещё смотрели ей вслед.
   Подойдя к узкому проходу в заборе, путешественница обратила внимание на сколоченные из брусьев створки, висевшие на массивных железных петлях. Хотя, как она успела заметить, большинство проёмов в Скаальи прикрывались щитами. А тут самые настоящие ворота, словно на княжьем дворе.
   За частоколом тоже оказалось много интересного. Большая полуземлянка в углу, в центре навес на массивных деревянных столбах с земляной крышей и ярко горевшим внутри горном. Рядом возвышалась поленница, над которой мелькало что-то темное, а сразу после раздавался звонкий двойной удар.
   Сараи, сараюшки, непонятные конструкции из связанных жердей. Ещё один навес, под которым высилась гора чего-то чёрно-красного и сыпучего. Ступа из толстого дерева. Лужа, в которой деловито копошились какие-то серо-коричневые птицы. То ли суперутки, то ли недогуси.
   Перезвон прекратился, из-за поленницы вышел... гном! Самый натуральный, вроде того, которых показывали в "Хоббите" или "Властелине колец". Низенький, квадратный, заросший густой темно-русой бородищей, заботливо прикрытой кожаным фартуком. С толстыми мускулистыми руками, тоже изрядно волосатыми и зажатым в здоровенном кулачище молотком.
   Увидев гостью, он несказанно удивился, проговорив на корявом радланском:
   - Господина?
   - Вы Ланьси? - поинтересовалась девушка на его родном языке.
   Собеседник тут же расплылся в улыбке.
   - Он самый.
   Ника заранее обдумала разговор, поэтому перешла сразу к делу.
   - Когда мы на корабле капитана Картена из Канакерна плыли в Скаальи, то встретились с Хейви. Он сказал, что если будет нужно, его можно найти через вас.
   Кузнец крякнул, смачно высморкался, вытерев чёрные пальцы о фартук.
   - Неужто понадобился?
   - Поговорить надо, - подтвердила собеседница.
   Из-за поленницы вышла копия Ланьси - только помоложе, и борода не седая, а русая да кучерявая.
   - Только за этим пришла, госпожа? - прищурился кузнец.
   - Да, - пожала плечами она, на всякий случай шагнув назад. Нечего и думать драться с этими ходячими шифоньерами. Значит, надо быть готовой дать дёру.
   - Тогда передам, - усмехнулся собеседник.
   - Побыстрей бы, - сама не зная почему, ляпнула гостья.
   - Ну, уж это как получится, - рассмеялся здоровяк.
   Вежливо кивнув на прощание, Ника повернулась, продолжая краем глаза следить за хозяевами. Но те только улыбались.
   Выйдя за ворота, девушка перевела дух, а когда посмотрела вперёд, едва не упала. Метрах в трёхстах по тропе быстро шли трое. Даже с такого расстояния она безошибочно узнала синий плащ Сласа Масия. Второй очень напоминал того странного парня, которого встретила у порта. Третий оказался здоровенным детиной то ли с мешком, то ли с тряпкой на плече.
   - Вот батман! - выругалась Ника, подумав: "Неужели по мою душу? Ну не будут же они меня ловить у всех на глазах? Может, просто случайность?"
   На всякий случай оглянулась. До ближайшей усадьбы метров сто, до леса - примерно столько же. Там спрятаться? Местные отыщут.
   Девушка растерянно перевела взгляд на Сласа и вздрогнула. Тот шёл один! Неужели ей померещилось? Или это глюки?
   - Ну уж нет! - прошептала радланская аристократка. Там по сторонам тропы такие заросли, слона спрячешь. И что делать? Идти в обход? Так, если я его вижу, он меня тоже. А что если...?
   - Я же ничего не теряю, - буркнула себе под нос девушка и крикнула:
   - Господин Ланьси.
   Удивлённый кузнец вышел из-за поленницы.
   - Никак забыла чего, госпожа?
   - Попросить хочу, - виновато улыбнулась Ника, смущённо потупив взор.
   - О чём ещё? - сделав несколько шагов, местный гном выжидательно посмотрел на гостью.
   - Проводите меня до порта.
   - Боишься кого? - настороженно хмыкнул Ланьси.
   - Да, - девушка поморщилась. - И этот человек идёт сюда.
   Кузнец решительно шагнул к воротам, и приставив ладонь козырьком к глазам, стал похож на Илью Муромца со знаменитой картины.
   - Ерьхо!
   Словно только и дожидаясь этого, сын тут же оказался рядом.
   - У тебя глаза помоложе. Не узнаёшь, кто идёт?
   - Чужестранец.
   - Сам знаю! - фыркнул папаша. - Который из них?
   - Похоже, Слас, - определил молодой человек. - Приказчиком у Ерфима. Того, что людьми торгует.
   Ланьси мрачно засопел.
   - Иди, госпожа, скажешь, что гостишь у меня, и никто не тронет.
   Говорить о том, что где-то в бурьяне прячутся ещё двое, Нике не хотелось. Ещё решит, что ей померещилось?
   - Все равно, боюсь, - покачала девушка головой. - Уплывёт он завтра, и ничего ты ему не сделаешь. Проводи, пожалуйста!
   - Я заплачу, - пустила она в ход последний аргумент.
   - Да разве можно за такие пустяки деньги брать? - вскинул кустистые брови Ланьси. - Железо перестоит. Пропадёт.
   Но мольба красивой чужестранки тронула сердце его сына.
   - Позволь сходить, отец?
   Видя, что кузнец по-прежнему колеблется, Ника предложила:
   - Ну хотя бы до бывшего дома Пекки, где сейчас ганты живут.
   - Отец!? - почтительно пробасил Ерьхо.
   - Иди! - в сердцах махнул он рукой. - Только быстро. И рубаху новую надень. На люди идёшь!
   Сверкнув белозубой улыбкой, молодой человек бросился в землянку, едва не сбив на пороге высокую пожилую женщину в бело-красном платье.
   Нике вдруг показалось несправедливым, если этот красивый, весёлый парень попадёт в засаду по её вине. И она решила предупредить кузнеца:
   - Господин Ланьси, мне показалось, Слас Масий не один шёл.
   - Ещё чужаки были? - нахмурился мужчина.
   - Нет, - покачала головой собеседница. - Местные - венсы, то есть декале.
   Пренебрежительно усмехнувшись, кузнец огладил бороду.
   - Тогда иди спокойно, с моим сыном никто из них тебя не тронет.
   Эти слова прозвучали настолько уверенно, что девушка поняла, с Ланьси в Скаальи по пустякам не связываются.
   Ерьхо выскочил из дома, на ходу завязывая плетёный с кисточками пояс.
   Перед тем, как покинуть этот гостеприимный двор, гостья отвесила поклон хозяину, потом хозяйке, наблюдавшей за ней, сурово поджав губы. Оглянувшись, она увидела, как кузнец что-то объяснял жене.
   - Госпожа Юлиса! - насквозь фальшиво улыбнулся Слас. - Куда вы идёте, и кто этот молодой атлет?
   - Добрый день, - ответила она такой же улыбкой. - Это Ерьхо, сын кузнеца Ланьси, он провожает меня до порта.
   - Я сам с удовольствием это сделаю! - слащавым голосом предложил приказчик.
   - А ты можешь вернуться к отцу, - добавил он на местном наречии.
   - То не тебе решать, - усмехнулся здоровяк, выпятив и без того бочкообразную грудь.
   - К сожалению, мы торопимся, господин Слас, - пожала плечами Ника. - До свидания!
   И ни сколько не стесняясь, схватив венса за локоть, потащила за собой.
   - Госпожа Юлиса? - удивлённо возопил мужчина, но быстро опомнившись, зашагал рядом. - Что привело вас к кузнецу?
   - Нож хотела заказать, господин Слас, - огрызнулась она. - Да занят мастер.
   - Если хотите, могу подарить вам прекрасный клинок? - продолжал собеседник. - Здешнее железо негодное, быстро тупится.
   - Я не могу принять такого подарка, - отказалась девушка.
   Вначале сын кузнеца с тревогой следил за их пикировкой. Не зная языка, он не мог судить, о чём разговаривают чужеземцы, но чувствовал их неприязнь друг к другу. Какое-то время спустя, убедившись, что приказчик работорговца не предпринимает никаких враждебных действий, успокоился, лишь изредка усмехаясь в бороду.
   А вот Ника начала беспокоиться, увидев впереди неглубокую лощинку, заросшую низким, но удивительно густым бурьяном. Как она могла о нём забыть? В таких миниджунглях сидячего, а тем более лежачего человека в упор не увидишь. Лучшего места для засады и искать нечего. Тюкнут по темечку чем-нибудь или просто заткнут рот, свяжут и запихают в мешок. Кто будет разбираться, что тащит за спиной нанятый Сласом Масием местный работяга?
   Говорливый собеседник тоже стал поглядывать по сторонам с напряжённым вниманием. Только Ерьхо казался абсолютно спокойным. Тропа становилась все уже, и он, сумев втиснуться между чужестранцами, избавил девушку от необходимости отвечать глупостью на дурацкие вопросы. При этом молодой человек бесстрашно повернулся спиной к приказчику.
   Видимо, кузнец действительно считался здесь очень крутым перцем. Подручные Сласа даже не рискнули показаться на глаза его сыну. Хотя Ника кожей ощущала их неприязненные, злые взгляды.
   - Правду говорят, что вас женщины гантские в плен захватили? - воспользовавшись моментом, не выдержал Ерьхо.
   - Боги захотят, и заяц волка съест, - вздохнула девушка, переделав одно из частых высказываний наставника.
   - Скажете тоже! - нервно хохотнул венс. - Разве такое бывает?
   - Все бывает, - проворчала собеседница, но нашла нужным пояснить. - Мор на корабле случился. Половина матросов умерли, другие болели тяжко. А ганты все здоровыми оказались, сберегли их боги. Понял теперь?
   - Как не понять, - хмыкнул Ерьхо и попытался сделать комплимент. - Госпожа хорошо говорит на языке народа декале.
   - Ещё плохо, - самокритично возразила Ника. - Наша речь сильно отличается от вашей. Трудно учить.
   Заросли закончились, Слас, не решившись потеснить богатыря-венса, зашёл с другой стороны. Но сын кузнеца уже задал новый вопрос.
   - Ещё говорят, что ты, госпожа, купца Ерфима на бой вызвала?
   - Нет, - возразила девушка. - Попросила не оскорблять капитана Картена.
   - А что Ерфим? - ехидно усмехнулся сын кузнеца.
   - Ушёл, - пренебрежительно фыркнула Ника, перехватив сверкнувший ненавистью взгляд Сласа.
   Ещё больше осмелев, венс принялся расспрашивать об Империи и очень огорчился, узнав, что собеседница там даже не была. Зато с интересом выслушал историю о морском путешествии - о течениях, штормах и чудовищах.
   Слас несколько раз пытался влезть в разговор, но девушка и Ерьхо его демонстративно игнорировали. Расстались они у ворот бывшей усадьбы Пекки вполне довольные друг другом. Приказчик работорговца же выразил желание проводить её до корабля, но Ника и тут отказалась.
   - Мне нужно повидать гантов, господин Слас, и боюсь, я задержусь здесь надолго.
   - У вас какие-то странные отношения со всеми этими варварами, - брезгливо фыркнул мужчина.
   - Почему же? - вскинула брови девушка, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый тон. - Исключительно деловые. Я путешествую одна и должна сама о себе позаботиться.
   Презрительно скривив брови, Слас откланялся.
   Не успел приказчик пройти и двадцати шагов, как к Нике подошла Елси и довольно грубо поинтересовалась:
   - Чего тебе надо?
   - Чтобы он ушёл подальше, - понизив голос, девушка кивнула на неторопливо удалявшегося мужчину. - Боюсь я его.
   Лицо гантки смягчилось. Видимо, сыграла роль извечная женская солидарность.
   - Пойдём, нечего у ворот стоять.
   Окинув взглядом знакомый двор, Ника сразу оценила произошедшие здесь изменения. Бурьян уже не торчал повсюду, а лежал у забора темно-зелёной кучей. Из отверстия под крышей полуземлянки тянулась вверх струйка дыма. Пахнуло свежим хлебом. На толстых мохнатых верёвках сушились рубахи и платья. Она обратила внимание на царившую во дворе суету. Женщины и девушки, одетые все как один соответственно своему полу и положению, сновали между домом и более-менее уцелевшим сарайчиком, таская узлы и корзины. Увидев незваную гостью, они встали, провожая её тревожными взглядами и переговариваясь.
   - Что случилось? - вскричала Лаюла, уперев руки в бока.
   - Сейчас уйду, - попыталась успокоить её Ника.
   - Ну и иди отсюда! - продолжала бушевать девица. - Нечего тебе у нас делать!
   - Госпожа Юлиса! - из полуземлянки выскочил Орри. Его лицо расплылось в глупой, счастливой улыбке, глаза смеялись и лучились счастьем. - Ты пришла нас проводить?
   - Нет, - растерянно покачала она головой. - Тут один нехороший человек пристаёт. Вот я и решила у вас спрятаться.
   - Кто? - тут же грозно свёл брови молодой человек. - Где он?
   - Уже ушёл, - торопливо сказала девушка, и взглянув на сбившихся в кучу ганток, сверливших её грозными взглядами, добавила. - Мне тоже пора. Прощай, Орри.
   Она чуть поклонилась женщинам.
   - И вы прощайте.
   - Постой! - окликнул её юноша. - Я сейчас.
   Он нырнул в дом, там что-то грохнуло, лязгнуло, и молодой человек выскочил обратно, торопливо набрасывая на плечо перевязь с мечом.
   - Я провожу до корабля. И не спорь!
   - И не собираюсь, - грустно улыбнулась Ника, вспомнив, как лихо гант владеет оружием.
   - Заканчивайте тут! - командным голосом рявкнул он на прощание. - Я скоро вернусь.
   Едва вышли за ворота, Орри принялся то и дело оглядываться по сторонам, положив ладонь на рукоятку меча. Девушке это показалось забавным.
   - Кто посмел тебя обидеть? - сурово спросил молодой гант. - Кто-то из Скаальи или из другого селения? Или это тот арнак, который испугался тебя там, на пристани? Только скажи, и я его... Я... Я его убью!
   Очередной раз убедившись в наблюдательности юноши, попутчица прервала поток заранее невыполнимых обещаний, которые так любят раздавать женщинам все мужчины независимо от возраста. - Приказчик Ерфима проходу не даёт. Все выспрашивает, выглядывает. Не иначе, гадость какую-то хочет сделать.
   - Пусть только попробует..., - вновь завёл свою песню Орри.
   - Я сама могу о себе позаботиться, - поморщилась девушка. - Но сегодня пришлось далеко ходить. А он тут как тут. Да ещё с какими-то двумя парнями...
   Она не скрывая рассказала, как ей пришлось просить помощи у Ланьси, и что из этого вышло.
   - Кузнецы - люди особые, - попутчик охотно разъяснил ей положение этого семейства в Скаальи. - Железо из земли и огня добывают. Тут без волшебства не обойтись. Люди почитают их за такое умение. Но опасаются. Магия, она ведь как огонь. Светит, греет, а чуть не доглядел - сам сгоришь, и селение спалишь.
   У первых амбаров молодой человек внезапно схватил её за руку. Замерев от неожиданности, Ника дёрнулась, но Орри не отпускал.
   - Ты чего?
   - Уплываем мы, завтра или после завтра, - выдохнул парень, в волнении облизав губы. - Ринс Келв приходил со старейшиной Сапмаа из селения Местисси. После мора мужчин вдовых там много осталось, а женщин и девок свободных нет. Ну вот мы... То есть они согласились. И я с ними. Куда мне, одному?
   - Я рада, - проговорила девушка, добавив со скрытой угрозой. - Только ты руку-то отпусти.
   Наставник научил её освобождаться от такого захвата. Но Ника медлила, чувствуя, что юноша не сделает ей ничего плохого. Да и устраивать драку на виду у прохожих как-то не хотелось.
   - Обещай, что не уйдёшь? Пока всё не скажу?
   - Обещаю, - кивнула собеседница, чувствуя странное, приятное волнение.
   - Знаю, что роду ты знатного, да и земля твоя далеко, - тяжело дыша Орри смотрел на неё с таким обожанием, что у Ники в носу защекотало и захотелось плакать.
   - Но если.... Ну вдруг... Если бы... Если бы здесь остались.... Замуж за меня пошла бы?
   Выпалив последние слова, юноша замер, даже, кажется, не дыша.
   - У тебя уже есть три невесты, - само собой сорвалось с губ. - Да и старая я для тебя.
   - То пустое! - решительно махнул рукой гант. - Так пошла бы?
   Шагнув вперёд, он попытался ещё раз взять её за руку. Девушка отступила.
   - Что, сказать не можешь? Пошла бы? Скажи, всё равно больше не свидимся!
   - Пошла бы, - кивнула Ника, решив не огорчать парня, да и не особо кривя душой, молодой человек ей нравился, как друг. - Только не место мне здесь. Да и не я твоя судьба, Орри.
   - То не нам решать! - рассмеялся юноша. - Одним лишь богам!
   Пытаясь отвести разговор от скользкой темы, собеседница быстро спросила:
   - Селение Местисси далеко?
   - Тихо! - предостерегающе поднял руку гант, кивнув на двух мирно беседовавших мужиков. Проходя мимо, те скользнули по ним равнодушным взглядом, лишь на миг задержав глаза на его мече.
   - Далече, - шёпотом сказал молодой человек. - Вот тамошние мужчины и послали старейшину... за невестами в Скаальи.
   - А почему тихо? - с трудом сдерживая улыбку, спросила девушка.
   - Так если местные девки с вдовами узнают, что Сапмаа нас... То есть я хотел сказать, ганток выбрал, - быть беде. До князя дойдут с жалобами, скандал устроят. Не они, так их родичи. Сам ринс Келв просил никому ничего не говорить. Не то разлучаться придётся, Сапмаа всех не возьмёт.
   - Понятно, - усмехнулась Ника. - Старейшине вас сами боги послали. Никого искать не надо, родичей уговаривать, выкуп платить. Возьмёт всех оптом.
   Последнее слово она произнесла по-русски, и собеседник насторожился. Пришлось объяснять его значение. Орри понял и тоже рассмеялся, хотя и не так весело.
   - Он обещал даже корабль нанять, чтобы всех сразу в Местисси забрать.
   - Тогда счастья вам на новом месте, - проговорила Ника. - Дальше не провожай. Тут близко, если что - наши заступятся.
   - Жаль расставаться с тобой, госпожа Юлиса, - порывисто вздохнул гант. - Да только мне родичей устроить надо.
   - Хороший ты парень, Орри, - улыбнулась девушка, на всякий случай предупредив. - Только дороги у нас разные.
   - Видно так суждено, - юноша резко обернулся и почти побежал, придерживая меч.
   Капитан встретил пассажирку похабной, многозначительной улыбочкой.
   - Никак не можете расстаться с прекрасным варваром, госпожа Юлиса? Захотели попрощаться ещё раз?
   - Хотела остаться в живых, - не менее ядовито огрызнулась Ника, вкратце рассказав о своём визите к кузнецу.
   Картен нахмурился.
   - Полагаете, Слас хотел вас похитить?
   - Может и нет, - передёрнула плечами девушка. - Но проверять как-то не хотелось. Вот и пришлось просить о помощи. Сначала Ланьси, потом Орри. Так что оставьте ваши оскорбительные намёки при себе!
   - Тогда вам лучше не покидать судно, - проигнорировав последние слова, заметил мореход. - По крайней мере, без сопровождения.
   - Вы правы, господин Картен, - кивнула собеседница и пожаловалась. - А я хотела помыться как следует. Стражник сказал, что корчмарь Кензо пускает в баню за деньги...
   - Вот ещё! - возмущённо вскричал капитан. - Разве это баня? Прокопчённая изба, где нечем дышать от жара и вони потных дикарей! Вот у нас в Канакерне бани Фения! Просторные, светлые, с бассейнами, рабами-массажистами, залом холодных и горячих омовений и площадкой для гимнастики. Ваш отец рассказывал, что это такое?
   - Разумеется! - фыркнула Ника.
   И они пустились в длительный разговор о различного рода физкультурных упражнениях. Увлёкшись, она даже продемонстрировала балетную позицию а ле занд, с радостью убедившись, что растяжки, на восстановление которых потратила столько сил, ещё работают. Надо сказать, что задранная выше головы нога произвела сильное впечатление на капитана и членов команды. Потом кто-то из них попытался совершить нечто подобное, но безрезультатно.
   А утром довольный капитан, вернувшись из корчмы, обрадовал пассажирку, которой совсем не улыбалось целый день провести на корабле.
   - Ушли они, госпожа Юлиса. Ещё до рассвета. Ерфим и Туск Есий. Остались только мы и корабль Сервия Мания Касса.
   - Хвала богам! - насмешливо воздела глаза к небу Ника и поинтересовалась. - А с новыми матросами так ничего и не получается?
   Мореход поскучнел.
   - В корчме подходили двое варваров. Так они языка человеческого не понимают. Как таких в команду брать?
   - Вы отказались? - спросила девушка с самыми плохими предчувствиями.
   - Конечно! - раздражённо фыркнул купец.
   - Зря, - покачала головой собеседница. - За ними могли прийти другие. А понимать они быстро учатся. Вспомните гантов. Под конец плавания им почти не требовался переводчик.
   - Что сделано, то сделано, - отрезал капитан, явно не желая разговаривать на эту тему.
   С трудом сдерживая раздражение, Ника дёрнула плечами и сошла с корабля. Воспользовавшись отсутствием врагов, она весь день провела на берегу. Где очень удачно встретила бродячего торговца, у которого разжилась костяным гребнем, ярко-красной лентой и сразу четырьмя льняными полотенцами. Более того очарованный сговорчивой покупательницей венс обещал в ближайшие пару дней достать рубаху из тонкого холста.
   И всё это удовольствие обошлось ей в три медные монетки. Рассмотрев её приобретения, матросы тоже решили прибарахлиться, а капитан остро пожалел об отсутствии свободных средств.
   Ночью накрапывал дождь, пришлось уйти в каютку. Уговоривший в одиночестве кувшин медовухи Картен вёл себя на редкость примерно, даже не проснувшись при её появлении.
   Несмотря на уменьшение числа чужеземных кораблей, корчмари по-прежнему открывали свои заведения с восходом солнца. Но Ника уже знала, что так рано туда лучше не ходить. Много народа, шум и прочие неприятности. Там столовались не только грузчики и матросы с оставшихся судов, но и венсы, прибывшие в Скаальи из ближних и дальних селений.
   Гораздо спокойнее завтракать, когда все эти люди в основном уже разойдутся по своим делам. Солнце быстро слизывало ночные лужи. День обещал быть приятным во всех отношениях. Заплатив корчмарю сразу за завтрак и обед, вполне довольная собой девушка покинула его заведение.
   Возвращаться на корабль не хотелось, и она решила пройтись по городу. Просто убить время, ибо не ожидала увидеть ничего интересного. Разве что внезапно начнётся война?
   Усмехнувшись этой мысли, Ника заметила небольшую группу людей, быстро двигавшуюся в сторону княжьего двора. Судя по долетавшим крикам, там явно кто-то кого-то обвиняет, требуя справедливости.
   На собственной шкуре испытав всю трудность и малоперспективность данного занятия, девушка решила вернуться к реке, и отыскав подходящее место, выкупаться. Но замерла, услышав знакомое имя "Орри". Придерживая рукой висевший под рубахой кинжал, она бросилась вдогонку.
   В окружении примерно десятка разновозрастных мужчин и женщин шла босая Лаюла в мокром платье, накинутом на плечи овчинном плаще и с сумасшедшими глазами на бледном измождённом лице.
   - Что случилось? - Ника беззастенчиво дёрнула за рукав немолодую женщину с горящим взором профессиональной сплетницы.
   - А? Ты кто?
   - Чего тут делается? - проигнорировала её вопрос девушка.
   - Девка от арнаков сбежала! Она из народа куолле. Ну из тех... Ну помнишь?
   Женщина окинула её оценивающим взглядом.
   - Да ведь вы же их в Скаальи привезли?
   - Мы, - не стала спорить Ника, гадая, насколько услышанное соответствует действительности.
   Тётка что-то спросила, но девушка уже устремилась вперёд, догоняя Лаюлу.
   Рядом с ней шагал кряжистый, широкоплечий мужик в рубахе с закатанными рукавами и в новеньких лаптях. Бережно поддерживая гантку за плечо, он громко говорил о мудрости князя Ристо, при котором арнаки знали своё место и не крали венсов, об обманщике ринсе Келве, о чужачке, которая распоряжается а Скаальи словно у себя в горах, и ещё что-то про Йовви и Вилпо.
   "Да тут политикой пахнет! - мысленно охнула Ника, ловя на себе неприязненные взгляды окружающих. - Вот батман! Не удрать ли - пока не поздно? Но что там с Орри?"
   Решительно отстранив какого-то парня, она в два шага догнала Лаюлу.
   - Что с вами случилось? - спросила девушка, заглядывая гантке в лицо.
   - Это все вы, арнаки проклятые! - истерически завизжала та простуженным голосом. - Опять нас в рабство взяли! Теперь обманом!
   - Заткнись, дура! - рявкнула Ника. - Я здесь, и корабль наш у пристани стоит! Чего мы вам на этот раз сделали?
   Губы Лаюлы задрожали, безумные глаза наполнились отчаянием и слезами. Но сопровождавший её мужик грубо оттолкнул чужестранку.
   - Пошла прочь, арначка! Мало вы горя принесли? Людокрады, работорговцы подлые. От вас, чужаков, все беды!
   Почувствовав резкую вспышку враждебности, Ника отстранилась, не на шутку перепугавшись: "Куда тебя несёт, дура?" Не в меру услужливая фантазия подсказала, что может сотворить разъярённая толпа с неугодным человеком. Сделав шаг назад, она с трудом удержалась от того, чтобы сбежать.
   К счастью, бородатый оратор, потеряв её из вида, заговорил о другом, приковав внимание окружающих.
   - К князю идём! Пусть знает, что дружок его, ринс Келв, женщин и девиц в рабство продал!
   - Ничего не понимаю! - пробормотала девушка себе под нос, прячась за спинами венсов. "Кто, кого продал и куда?" Вспомнились слова Орри о старейшине Сапмаа, который собирался вести ганток до своего селения по реке, исчезновение корабля Ерфима-работорговца. "Вот батман, неужто тут есть связь?"
   - Ворота заперты! - крикнул кто-то. - Йовви опять на потеху уехал!
   - С княгиней будем говорить! - отозвались из толпы. - Пусть за своего дружка ответит!
   Шагавшая рядом с Никой тётка визгливо засмеялась
   - Где это видано - сородичами торговать?! - гремел голос предводителя этой странной манифестации.
   Девушка вдруг почувствовала, что это народное выступление вполне может вызвать недовольство властей и закончиться хорошей дракой. Здравый смысл вновь настоятельно советовал - пока не поздно вернуться на корабль. Эти местные разборки её совершенно не касаются. Вот только извечное женское любопытство и, чего себя обманывать, беспокойство за судьбу Орри упрямо толкали к княжьему двору.
   "Ох, как же я об этом пожалею!" - с тоской думала Ника, оглядываясь на растущую толпу. Теперь на холм поднимались уже человек пятьдесят. Вполне внушительная процессия для местного городишки.
   Караульный у ворот заприметил шествие ещё издали и поспешил доложить начальству. Когда люди подходили к частоколу, из-за приоткрытой створки торчал его зад и ноги в лаптях.
   - Открывай! - закричал сопровождавший Лаюлу мужик, похоже уже вжившийся в роль народного вожака. - Зови княгиню! Пусть посмотрит, да в глаза этой несчастной поглядит!
   Словно повинуясь команде, тяжёлые створки разошлись, впустив недовольную толпу на пустынный княжий двор. Только у высокого крыльца терема переговаривались десяток воинов в доспехах с круглыми деревянными щитами и копьями.
   - Где княгиня Эвдилит? Ринса Келва сюда!
   От группы стражников отделился пожилой, широкоплечий мужчина в кожаной рубахе с нашитыми металлическими бляхами.
   - Тихо! - рокочущий, властный голос легко перекрыл гомон толпы. - Больна госпожа Эвдилит. В постели лежала, но как услыхала вас, велела себя одеть. Ждите, сейчас выйдет.
   - Где ринс Келв? - не менее сурово спросил предводитель, стоя рядом с Лаюлой.
   - В селении своём, не иначе, - начальник караула, или кто он тут, пожал налитыми силой плечами. - На княжьем дворе его нет.
   - Гонца за ним пошли, - тут же велел собеседник.
   - Прикажут - пошлю, - спокойно возразил воин. - А ты мне не указ. Лучше скажи, зачем больную женщину беспокоите?
   - Злая беда случилась. Сестёр наших из народа куолле в рабство продали. И причастен к этому ринс Келв!
   - Быть того не может! - тут же возразил страж. - Келв - воин честный, не унизит он себя такой подлостью!
   - Про то у неё спроси! - зло хохотнул мужчина, вытолкнув вперёд Лаюлу.
   Девушка хотела что-то сказать, но тут на крыльце появились трое слуг, с пыхтением тащивших знакомое резное кресло.
   - Осади назад! - скомандовал начальник караула. - Дайте пройти княгине.
   Люди попятились. Ника тоже шагнула назад. Благодаря своему росту, она видела всё происходящее, но не бросалась в глаза.
   Едва босоногие парни в застиранных штанах и рубахах установили трон, заботливо прикрыв сиденье лохматой белой шкурой, на крыльце замелькали тёмные фигуры.
   Первыми спустились два воина, очевидно, телохранители. На сей раз служанки выполняли не декоративные функции, а крепко поддерживали княгиню под руки, помогая идти. Даже со своего места Ника могла убедиться в том, что Эвдилит выглядит очень неважно. Неровно одетый платок, выбившиеся из-под него седые пряди и болезненно бледное лицо. Тяжело опустившись в кресло, княгиня долго отдувалась и кряхтела, устраиваясь поудобнее. За спинку трона встали знакомые женщины, волхв и двое мужчин в красно-синих плащах поверх ярких рубах.
   Эвдилит что-то сказала, но девушка не расслышала из-за слабого голоса и гомона толпы.
   - Людей, которым князь помощь да заботу обещал, в рабство к арнакам продали! - гневно зарокотал главный заводила всего этого мероприятия.
   Вновь тихие, неразличимые слова княгини.
   - Да вот пусть она сама все расскажет! Иди!
   Сбросив ему на руки плащ, гантка смело шагнула к помосту.
   - Лаюла я, госпожа княгиня. Из гантов. Мы приходили к князю, а разговаривали с тобой.
   - Я помню, - кивнула Эвдилит. - Говори.
   - Ринс Келв и старейшина Сапмаа обманули нас! Сказали, что в Местисси отвезут, а сами арнакам продали!
   Толпа негодующе взревела.
   Мужчина в плаще за троном зычно проорал, заставляя Эвдилит вздрогнуть.
   - Тихо! Княгиня говорить будет!
   Наступила тишина, в которой Ника смогла расслышать голос местной правительницы.
   - Как, говоришь, селение называлось?
   - Местисси.
   - Где такое? - вскинула чернённые брови княгиня. - Сколько лет живу, а о нём не слышала.
   - По Каалсвеси вверх, потом по Нискоре, а там ещё по Сртуне, - торопливо отбарабанила Лаюла.
   Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины и женщины недоуменно пожимали плечами. Ника слышала, как соседи спрашивают друг друга о Местисси. Оказывается, никто из них не знает селения с таким названием.
   - Не о том говорите, госпожа! - раздражённо рявкнул сопровождающий Лаюлы.
   - Как не о том? - отозвался мужчина из свиты княгини. - Девчонка говорит, что ринс Келв привёл к ним старейшину селения, о котором никто ничего не знает.
   - Но так и было! - закричала гантка. взмахнув кулачком. - Это ринс назвал Сапмаа старейшиной Местисси!
   Свитский позвал одного из воинов. Выслушав княгиню, тот кивнул бородой и побежал прямо на торопливо расступившуюся толпу.
   - Сейчас гонца за ринсом отправили, - громогласно объявил начальник стражи. - Пусть господин Келв расскажет, кого он к ним приводил.
   Послышалось негромкое ворчание и крики.
   - Чего молчишь? Пусть дальше рассказывает! Говори, девка, что там дальше было!
   - Сапмаа сказал, что у него в селении... после мора... мужчины без жён остались, - понизив голос так, что Ника с трудом разбирала её слова, заговорила Лаюла. - Говорил... женихов на всех хватит да ещё останется... Ну, мы и согласились.
   - Громче, чего лепечешь себе под нос! Нам не слышно!
   - Сапмаа сказал, чтобы всех забрать, он корабль большой нанял! - в отчаянии выкрикнула девушка. - Вот мы на него позавчера утром и пошли. Ещё до солнышка.
   - Вас кто-нибудь на причале видел? - громко поинтересовался второй мужчина из свиты княгиня.
   - Мы в порт не ходили, - пробормотала Лаюла, опустив голову. - Нас на берегу ждали, за селением. Там лодка стояла, а с неё - трап на корабль. Сапмаа тоже там был. У него, проклятого, зубы болели.
   - Почему в порт не пошли? - оборвал рассказ тот же мужчина. - По что прятались?
   Повисла выжидательная тишина. Гантка молчала, явно не желая отвечать на этот вопрос.
   - Говори! Сколько народу тебя слушают!
   - Ринс Келв и Сапмаа так приказали, - еле слышно пробормотала Лаюла. - Они нам помалкивать велели, чтобы девицы в Скаальи не обиделись.
   Собеседник усмехнулся в бороду, по толпе прокатился лёгкий смешок.
   - За что же им на вас обижаться? - широко улыбаясь, спросил мужчина.
   - За то, что женихов у них отбиваем, - пролепетала смущённая Лаюла. - Девок да вдов и здесь много.
   Свита, охрана, а вслед за ними и часть зрителей громко засмеялись.
   - Ну уж тут ты врёшь! - уперев могучие кулаки в бока, заявил старший стражник. - Чтобы наш ринс женщин боялся потревожить! Да быть такого не может!
   - Да вы дальше слушайте! - рявкнул заводила всего мероприятия. - Тут людей в рабство на чужбину отдали, а вам лишь бы ржать!
   Княгиня, на бледном лице которой блуждала лёгкая улыбка, слабо махнула рукой, призывая к тишине.
   - Продолжай, - поощрительно кивнул мужчина из свиты.
   Лаюла всхлипнула.
   - Вошли мы. Корабль-то большой. Больше того, на котором мы сюда приплыли. Жались на палубе. Солнышко взошло...
   Гантка прерывисто вздохнула.
   - В полдень уже Сапмаа и говорит: "Сейчас мимо селения пройдём. Не хорошо - если вас кто увидит. Схоронитесь пока в трюме". Мы пошли, а Орри, старейшина наш...
   - Хорош старейшина, молоко на губах не обсохло! - выкрикнул кто-то. По толпе вновь прокатился смешок.
   - Раз люди выбрали - значит старейшина! - сурово рявкнул стражник, а покосившись на одобрительно кивнувшую княгиню, добавил. - И нечего тут хохотать. Говори, дочка.
   Рассказчица вытерла набежавшую слезу.
   - Орри сказал, что плавал здесь, и никакого селения не помнит. Тут его какой-то арнак по голове ударил...
   У Ники сжалось сердце. Стоявшая неподалёку женщина тихо охнула.
   -... Остальные на нас бросились с палками и верёвками. А у нас-то в руках и нет ничего, одни узелки с вещами.
   - Как же ты спаслась? - уже очень серьёзно спросил недавний собеседник из свиты княгини.
   - В реку кинулась. Я да Ильде. Тут Сапмаа как закричит: "Хватайте их, ловите, что я ринсу скажу?!"
   Она опять тяжело вздохнула.
   - Только добрались до берега, а арнаки корабль повернули и погоню высадили с луками да копьями. Тогда я и говорю Ильде: "Бежим в разные стороны. Хоть кто-то до людей доберётся, расскажет про подлость Келва, а может и сестриц выручит".
   - Воинов слать надо! Конных! Берегом! - закричал кто-то, но на него тут же зашикали.
   - Да тише вы там! - прокричал второй мужчина из свиты. - Говори, что дальше?
   - Я то далеко в лес не пошла, в овраге под орешником схоронилась. Арнаки мимо за Ильде погнались. Долго она от них бегала. Да не спаслась. Сама слышала. Думала, теперь меня искать будут, испугалась и просидела в кустах. Потом к реке пошла, хотела берегом к людям выйти. Заплуталась, а тут ещё дождь. Промокла вся. Дойти не чаяла. Да хвала богам, Фанси встретила.
   Девушка кивнула на мужчину.
   - Рассказала ему все. Он меня накормил, напоил и сюда привёл правду искать.
   Лаюла замолчала, всхлипывая и вытирая слёзы. На какое-то время воцарилась тишина. Люди переваривали услышанное. Но уже через несколько секунд над двором взметнулся грозный ропот.
   - Погоню слать! Князю сказать! Где этот ринс? На суд его!
   Эвдилит позволила венсам "выпустить пар", поорать в своё удовольствие, и только после этого свитский громко повторил сказанные ею слова.
   - Кто-нибудь может подтвердить слова Лаюлы? Видел ли кто, как ганты на корабль садились? Знает ли кто старейшину Сапмаа из селения Местисси? И бывал ли там кто-нибудь?
   Люди стали переговариваться, выжидательно поглядывая друг на друга, но голоса никто не подал. Ника подалась вперёд, собираясь выйти и рассказать о разговоре с Орри, когда тот провожал её на корабль. Но вспомнив проклятия Лаюлы, откровенную враждебность венсов, решила пока не высовываться. "Подождём, что дальше будет, - думала она, пытаясь разобраться в словах гантки. - Что ещё ринс скажет. Насколько он замешан в этой истории? Нет, пока никуда не пойдём, а там увидим".
   Выждав ещё какое-то время, свитский продолжал:
   - Тогда для окончательного решения надо выслушать ринса Келва.
   Толпа разочарованно заворчала, но протестовать никто не стал. Служанки вытащили княгиню из кресла, вслед за ней удалились и сопровождающие.
   - Будем ждать ринса Келва! - торжественно объявил начальник стражи.
   Повздыхав, часть зрителей разошлась по своим делам. Оставшиеся, постепенно разбившись на группки, принялись живо обсуждать происходящее. Нике очень хотелось подойти к Лаюле и выяснить как можно больше подробностей. Но столпившиеся вокруг неё венсы внимательно слушали Фанси, а тот как раз гневно вещал что-то о "жадных арнаках".
   Стараясь не бросаться в глаза, девушка прислонилась к частоколу в тени могучей воротной створки. Здравый смысл вновь подсказывал, что пора сматываться и как можно скорее. Но любопытство и какое-то непонятное предчувствие упрямо удерживали на княжьем дворе.
   Между тем его решила покинуть ещё одна компания, потом вторая, третья. А четвёртая, состоявшая из трёх немолодых женщин, быстро вернулась с криками:
   - Ринс! Ринс скачут!
   Венсы моментально сгрудились, и ворвавшегося в ворота всадника встретила угрюмая толпа. Чтобы не врезаться и не покалечить людей, опытный наездник заставил коня встать на дыбы. С недовольным ржанием животное поднялось на задние ноги, потом грузно ударило передними копытами о землю, тяжело отдуваясь и роняя с губ клочья розовой пены.
   - Для чего собрались вы на княжьем дворе?! - сведя густые брови к переносице, громогласно спросил Келв.
   - Разве гонец не сказал? - насмешливо крикнул кто-то.
   - Он передал приказ госпожи княгини, - верховой огляделся. - А вы чего ждёте?
   Вперёд вышел Фанси, видимо собираясь произнести обличительную речь, но его опередил дикий крик Лаюлы.
   - Вон он! Старейшина Сапмаа из Местисси!!! Людокрад подлый! Змея болотная!
   За первым всадником в ворота въехали ещё трое. Два воина в доспехах и с оружием, а третий - мужчина с куцей бородой, в меховом жилете поверх грязно-белой рубахи с ярко расшитым воротом.
   - Какой такой Сапмаа? - удивлённо обернулся ринс.
   - Ну вот, вот! - Лаюла подпрыгивала от нетерпения.
   - Ошиблась ты, девица, - покачал головой Келв. - То приказчик мой - Юнхи.
   Гантка ошарашенно посмотрела на своего спутника. Фанси заметно стушевался.
   - Ну да, Юнхи, я его давно знаю, - смущённо кашлянул он и тут же поинтересовался. - Где ты был вчера ночью?
   - Дома, - недоуменно пожал плечами приказчик.
   - А вчера днём? - продолжал допытываться мужик.
   - На лугах, в Кривой пади участок смотрел, - стал перечислять Юнхи. - Вечером... Да зачем тебе это?
   - На каких лугах?! - голос Лаюлы едва не сорвался на визг. - Ты вчера с арнаками за нами по лесу гонялся!
   - С какими-такими арнаками? - вытаращивший глаза мужчина казался удивлённым не на шутку.
   Вот только Нике, наблюдавшей за ним из-за воротной створки, показалось, что он слегка.... переигрывает.
   - Ты о чём, девица? - наклонившись к гриве коня спросил ринс.
   Вот этот вёл себя совершенно естественно, задавая вопрос самым непринуждённым тоном. С оттенком лёгкого недоумения.
   - О том, как ты привёл к нам этого гуся ощипанного, назвал его старейшиной Сапмаа из селения Местисси! - выпалила гантка.
   - Да ты в своём уме? - на сей раз в голосе Келва звенел металл. - Такую чушь нести! Приходил я к вам с приказчиком по поручению князя нашего, узнать не надо ли ещё чего? Ну и пригласить хотел в своё селение. На женихов посмотреть, себя показать. Так ведь старший ваш отказался! Или забыла, как он сказал, что вы все вместе решили пока быть? Говорил Орри это или нет? Ну?!
   -Говорил, - пролепетала бледная, совершенно сбитая с толку Лаюла. - Но ведь это он Сапмаа сказал, когда тот нас в Местисси звал!
   - Кто там, чего тебе говорил - мне не ведомо, - покачал головой ринс. - Только никакого Сапмаа из Местисси я не знаю!
   - Да как же это?! - девушка повернулась к столь же обескураженному Фанси. - Я же сама, своими ушами... Да он же... Да я..
   Келв легко соскочил с коня, не глядя передав повод подскочившему молодому парню, по виду - местному слуге. Вслед за ним спешились спутники. Один из воинов принял их коней, а второй вместе с приказчиком подошли к крыльцу терема.
   - Да врёт он! - пронзительно завизжала гантка, потрясая кулачками. - Он всех продал! Орри, Паули, Рейко! В рабство арнакам отдал!
   Ринс резко развернулся.
   - Ты говори, да не заговаривайся! Будь ты парнем, кровью бы ответил за такие слова. А с девки чего взять? Известно - коса длинна, да ум короток.
   - Постой, господин Келв, - шагнув вперёд и загораживая плачущую гантку, проговорил Фанси. - Тут разбираться надо. Девка утром из леса пришла, много чего нарассказывала. Вот мы и пришли к князю, то есть к княгине, правду искать.
   - Давайте искать, - кивнул, соглашаясь, ринс. - Только подобными словами я себя бесчестить никому не позволю. Пусть госпожа Эвдилит нас рассудит.
   Видимо, ей уже сообщили о прибытии Келва. По ступеням крыльца затопали чьи-то торопливые шаги. Сбежавший вниз мужчина из свиты обменялся с ним короткими поклонами, и шагнув вплотную, тихо заговорил.
   - Чего таитесь? - напряжённо крикнули из толпы.
   Но ни один из местных вельмож и ухом не повёл. Свитский глянул на кресло и, повернувшись, махнул рукой. Вновь началась суета со спуском княгини. Хотя Нике показалось, что в этот раз та выглядела поживее. То ли допинг какой-то приняла, то ли подремала. Сон - лучшее лекарство, если он не вечный.
   Ринс отвесил Эвдиллит глубокий, почтительный поклон, подошёл, внимательно выслушал и, пожав плечами, отрицательно покачал головой. Нашарив взглядом Лаюлу, свитский махнул рукой, подзывая девушку.
   - Расскажи ещё раз, что случилось?
   Фанси легонько подтолкнул гантку вперёд. Обернувшись, та бросила на него затравленный взгляд. Ника смогла мельком увидеть лицо мужчины. Теперь оно уже не пылало праведным гневом и уверенностью в своей правоте, а выглядело скорее смущённым, хотя народный заступник и пытался это скрыть.
   Лаюла вновь начала свой скорбный рассказ в полной тишине. Будущая радланская помещица ждала, что Келв станет возмущаться, но тот спокойно слушал, пряча в густой бороде презрительную усмешку.
   Когда речь зашла о погрузке на корабль, раздалось сдавленное хихиканье.
   - Чего смеёшься, Юнхи? - окрысился Фанси. - Радуешься, что людей арнакам продал?
   - Неужто мне плакать, такую сказку слушая? - нагло отозвался приказчик. - Ни разу в жизни зубы не болели! Вот!
   Он ощерил пасть и громко клацнул крупными, как у лошади, жёлтыми зубами. Стоявший рядом с ним мужчина невольно вздрогнул. А Ника, покачав головой, хмыкнула: "Такими только проволоку грызть. Стальную".
   - Ах ты, огузок цыплячий! - в отчаянии закричала молодая гантка. - Ты же всё утро мычал и ходил с завязанной мордой!
   - Да не приснилось ли тебе это, красавица? - насмешливо, с заметной издёвкой, поинтересовался Келв, выжимая из толпы улыбки. - Какого-то старейшину выдумала из селения неведомого. Теперь вот на человека моего набросилась?
   - Госпожа княгиня! - взмолилась Лаюла, рухнув на колени. - Небом, землёй, предками своими, что ушли, и детьми, что придут, клянусь! Обманул нас проклятый ринс, а приказчик его на корабль привёл.
   - Если вам, госпожа княгиня, моего слова мало, - пожал широкими плечами Келв. - То и я клятву дам на огне и железе, что знать не знаю, о чём эта девка лепечет!
   - Небось Орри в жены не взял! - зло выкрикнул Юнхи. - Вот и выдумала не пойми чего!
   - Или грибов дурных наелась! - подхватил кто-то из толпы. - С них и не такое привидится.
   Люди неуверенно засмеялись. А Ника окончательно пришла к выводу, что наблюдает хорошо разыгранный спектакль. Очевидно, приказчик успел предупредить хозяина, и они договорились, как себя держать. Если бы Лаюла пришла на княжий двор без Фанси и организованной им группы поддержки, с ней и разговаривать бы никто не стал.
   - Да не ела я ничего, кроме хлебушка! - закричала девушка со слезами отчаянья. - Люди! Неужто вы не видите, как врут они, арнаки подлые. И ринс, змеиное семя...
   Договорить она не успела. Сопровождавший Келва воин стремительно оказался рядом и могучим ударом опрокинул гантку на землю.
   Фанси дёрнулся, но стражник уже обнажил короткий меч со словами:
   - Ринса моего бесчестить никому не позволю!
   Толпа молчала, а её недавний предводитель помог ошеломлённой гантке подняться.
   Молчание нарушил суровый, властный голос княгини.
   - Если за правдой пришла, так и веди себя по-людски! Лаять на этом дворе только княжьи сторожевые псы могут. Ринс Келв мужеством да честностью всему народу декале известен. Кровь проливал за князя и землю нашу. И тут ты являешься без роду, без племени. Обвинениями страшными бросаешься без доказательств и свидетелей-видоков.
   "Вот батман!" - выругалась про себя Ника, с тревогой глядя на Лаюлу.
   Та пустым мешком повисла в сильных руках Фанси. Казалось, из неё выкачали все силы. "А старушка, кажется, в курсе. Выходит, фаворит всю эту аферу провернул с её полного согласия. Это плохо. Девчонка не добьётся ничего, кроме неприятностей на тощий зад".
   После первой попытки самоубийства мать, чтобы хоть как-то отвлечь дочь от опасных мыслей, принесла на планшете целый ворох книг и фильмов. Но историко-любовные романы, которые та иногда почитывала, как все девочки в её возрасте, теперь только больно царапали душу, боевики и фантастика казались чем-то нереальным и оторванным от жизни. Только детективы с кровавым криминальным сюжетом какое-то время занимали внимание искалеченной Виктории. Исходя из всего прочитанного и опираясь на кое-какой свой жизненный опыт, девушка полагала, что гантку, скорее всего, убьют. Она, конечно, порядочная стерва...
   "На себя посмотри!" - насмешливо фыркнул внутренний голос. Но сегодня Ника не собиралась с ним дискутировать, привычная броня равнодушия, которую она так старательно выковывала для себя, чтобы выжить в этом мире, вдруг дала трещину. Ей до боли стало жаль Лаюлу. Возможно, потому что она сама когда-то оказалась в подобной ситуации.
   "Ну, и что тут поделать? - горько усмехнулась Ника. - Выйти вперёд и рассказать о том, что говорил Орри про ринса и старейшину Сапмаа? Так они и поверят! А главное, что потом будет? Тут, пожалуй, и Картен с матросами не поможет".
   - Пресветлая княгиня! - девушка вырвалась из рук Фанси. - Что сделать, чтобы вы мне поверили?
   - Что хоть за купец вас увёз? - внезапно поинтересовался второй мужчина из свиты. - Как его звали?
   - Не помню я имени его поганого, - Лаюла растерянно огляделась по сторонам. - Плюгавый такой, росточка маленького.
   - Не тот ли, с кем ваш старший в порту поругался? - уточнил собеседник.
   - Вроде тот, - неуверенно подтвердила гантка.
   - Да она, наверное, больше ни одного чужеземца в глаза не видела! - послышался знакомый, насмешливый голос. - Вот чушь и несёт!
   - Кто же в своём уме на корабль работорговца Ерфима Цемна тайком пойдёт? - с иронией покачал головой свитский. - Да ещё и ночью.
   - Не знали мы..., - еле слышно пробормотала гантка.
   - Разве тебе про подлость арнаков неведомо? - продолжал издеваться кто-то из венсов. - Не вас ли они уже раз в плен взяли? На тот корабль, на котором вы потом их везти себя сюда заставили. Или не было такого?
   Ника почувствовала, что настроение толпы начинает меняться от безоговорочного доверия до недоумения. Спокойный, уверенный ринс, его насмешливые слуги смотрелись гораздо более достойно, чем измученная, то и дело впадавшая в истерику Лаюла.
   - Почему не было? - встрепенулась она. - Побили мы тех арнаков, которые нас а рабство увести хотели.
   - И опять на их корабль пришли! - заржали в толпе.
   - Так мы..., - ганта растерянно огляделась, но даже Фанси уже прятал глаза.
   - Пресветлая княгиня! - девушка вновь рухнула на колени. - Пошли воинов за арнаками берегом! Не могли они далеко уйти! Если нет у них никого - за всё отвечу! Рабой твоей стану! Или смерть приму.
   Приподнявшись на цыпочки, Ника, затаив дыхание, впилась глазами в местную властительницу. Возможно, ей показалось, но на густо накрашенном лице Эвдилит промелькнуло сожаление, и княгиня еле заметно кивнула.
   - Почему не послать? - громко проговорил ринс, разводя руками. - Может, тогда эта полоумная девка успокоится?
   Народ зашумел.
   "Они же их всех убьют! - молнией вспыхнуло в голове Ники. - И взрослых, и детей... и Орри уже никто не найдёт! Сынок старушки на княжьем троне чуть сидит. Даже Фанси кричал о мудром старейшине Вилпо. Видимо, его сторонник. Иначе, с чего ему за чужую девчонку глотку драть? Вот только княгиня не даст своему шурину обвинить любовника в торговле людьми. Она лучше прикажет их перебить! Ой, мамочка, что же мне делать?"
   Девушка почувствовала, как в душу заползает знакомый страх, сердце сжалось, в голове заметались обрывки каких-то воспоминаний. Она вновь увидела, как матросы Картена топят в реке чуть живого Насиса. Неужели, их всех ждёт то же самое?
   - Но что я могу? - еле слышно прошептала Ника по-русски. - "Самой с ней умереть? Попросить княгиню отпустить бедную, несчастную, убогую... Убогую? Вот батман!"
   Девушка подалась вперёд, но ноги словно вросли в плотно утоптанную землю княжьего двора.
   "Стой, дура! - отчаянно заверещал внутренний голос. - И её не спасёшь, и себя погубишь! Плевать на этих гантов! Кто они тебе? Ну, Орри... А что Орри? Только знакомый. Мало ли таких уже было? Встретились, поговорили и разошлись. Стой и помалкивай, пока не трогают".
   - Так и решим, - с заметным сожалением кивнула Эвдилит. - Вам, ринс Келв, я...
   - Пресветлая княгиня! - голос Ники сорвался на петушиное пение, привлекая к себе всеобщее внимание.
   После того, как она вытолкнула из себя первые слова, отступать стало некуда, и путы страха один за другим лопались под напором отчаяния.
   - Позвольте сказать? - расталкивая удивлённых венсов, девушка приблизилась к выложенной деревянными плашками площадке.
   Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины неопределённо пожали плечами,а женщины стали шептать, перебивая друг друга.
   Ника поклонилась, как учил наставник. Конечно, какая-то варварская княгиня - не высшее общество Империи, но и не грубые матросы и скандальные гантки, с которыми ей приходилось иметь дело до этого. Тут тоже своё обхождение требуется.
   - Госпожа Ника Юлиса Террина? - на плохом радланском поинтересовалась Эвдилит.
   - Я рада, что вам известно моё имя, - улыбнулась девушка и добавила принятое в Радле обращение. - Ваше высочество.
   - Если бы я раньше узнала, что в Скаальи гостит дочь столь знатного рода, то обязательно пригласила бы в гости, - довольно улыбнулась княгиня. - Я никогда не была в Империи.
   - Увы, ваше высочество, - усмехнулась Ника. - Я тоже. Волею богов моим родителям пришлось покинуть Радл ещё до моего рождения, спасаясь от врагов. Возможность вернуться на родину появилась только сейчас.
   Эвдилит заметно поскучнела.
   - Но ваши родственники по-прежнему обладают влиянием в Радле?
   - Насколько мне известно, род младших лотийских Юлисов всегда занимал в Империи положение соответственное происхождению и заслугам, - гордо заявила девушка.
   - Возможно, мы с вами ещё встретимся, - с холодной любезностью улыбнулась княгиня. - Сегодня мне очень плохо, а тут ещё жалобу эту глупую приходится разбирать.
   - Долг властителя суров и тяжёл, ваше высочество, - сделала она старухе комплимент.
   - Вы хотите что-то сказать, госпожа Юлиса? - спросил ринс, когда понял, что начальница закончила разговор.
   - По воле богов я оказалась на том самом корабле, команда которой захватила этих женщин в рабство.
   - Вы её знаете? - удивилась княгиня.
   - Да, - подтвердила Ника. - Эта девушка так сильно любит своего старейшину, что иногда видит то, чего нет на самом деле.
   Эвдилит переглянулась с любовником.
   - Увидев людей на вашем дворе, мне стало любопытно и захотелось узнать в чём дело, - продолжала вдохновенно врать будущая радланская аристократка. - Я не очень хорошо понимаю ваш язык, а говорю совсем чуть-чуть. Поэтому когда сумела понять, о чём идёт речь, решила рассказать то, что знаю о Лаюле. Она могла придумать историю про несуществующее пленение и сама в неё поверить. У нас говорят, что это богиня безумия Исми набрасывает на лицо человека своё волшебное покрывало, заставляя видеть то, чего нет.
   - О чём там болтает эта арначка? - громко спросил Фанси.
   - Я не вру! - внезапно закричала гантка, топая ногами. Видимо, она тоже поняла слова Ники. - Ложь это! Ложь! Врёт гадина!
   - Да у тебя, девица, я погляжу, все кругом врут? - свела чернёные брови к переносице княгиня. - Ринс Келв - воин храбрый и уважаемый, госпожа Юлиса. Роду знатного из страны великой даже приказчик Юнхи. Неужели одна ты правду говоришь?
   - Чего же госпожа сказала? - хмуро поинтересовался заметно потерявший задор Фанси. - А то мы здесь люди простые, языкам чужим не обучены.
   - Девке этой часто всякая нелепица мерещится, - охотно пояснил свитский. - Навоображает всякого, а потом сама разобрать не может: было то на самом деле или нет.
   - А откуда эта чужестранка её знает? - подозрительно сощурился мужик.
   - Н-е-е-т!!! отчаянно завизжала Лаюла, воздев к небу руки. - Боги, где вы?!! Почему молчите?!! Почему не накажете лгунов и злодеев?!! О, Лауссе, где твои молнии?!! Вдарь! Испепели!
   Рухнув на колени, гантка, склонив голову, завыла, исступлённо ударяя кулаками в землю.
   - Блажная! Блажная! Ой, мамонька! - испуганно закудахтали венсы, пятясь от голосящей девушки.
   - Не гневи богов! - перекрыл ропот толпы низкий, глухой бас волхва, ранее хранившего молчание.
   Одетый в темно-коричневую хламиду с надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого торчала седая окладистая борода, мужчина направился к Лаюле. Перестав выть, девушка вскинула голову, глядя на него полными боли и отчаяния глазами.
   "Ну, вот ещё один Гендальф, - нервно хихикнула про себя Ника, уступая дорогу местному духовному авторитету. - Хотя, если по одёжке судить, то Радагаст Бурый в крапинку".
   - Неужели и ты, премудрый, мне не веришь? - с надрывом вскричала гантка. - Нет же ни капли лжи в моих словах!
   - Не ясны и мутны мне твои речи, девица, - покачал головой волхв. - Только чую в тебе обиду лютую на людей, которые зла тебе не делали. Да и видишь ты иной раз не то, что есть, а что пожелаешь. Не так ли, красавица? С чего взяла, что любит он тебя без памяти?
   Губы Лаюлы скривились, лицо перекосилось, казалось, ещё миг и она либо набросится на мужчину с бранью, либо в голос разрыдается.
   "Мудрец!, - мысленно скривилась Ника. - Такое про многих сказать можно".
   - Так врёт девчонка или нет? - раздражённо буркнул Фанси, осторожно подходя к все ещё стоявшей на коленях гантке. - Посылать гонцов за арнаками?
   - То дело княжье, - равнодушно пожал плечами волхв и вновь обратился к Лаюле. - Очиститься тебе надо. Приходи к святилищу, помолимся, принесём жертву Сильнеги. Может, и развеется туман?
   - А как же Орри и сёстры, маленькая Менька? - по щекам девушки ручьями текли слёзы. - Неужто им так и придётся... в земле чужой... долю рабскую горевать?
   - Довольно сказки сказывать! - вновь подал голос насмешник. - Напридумывала колоду небылиц, взбаламутила народ побасёнками!
   И хотя его никто не поддержал, Ника почему-то решила, что так думают многие.
   - Так, может, тебе прямо сейчас со мной пойти? - заботливо пророкотал волхв, качая бородищей.
   "Тогда её точно больше никто не увидит", - с грустью подумала будущая помещица, чувствуя, как засосало под ложечкой от страха и возбуждения. Чего ещё ждать? Если взялась делать, так сейчас самое время идти до конца.
   - Ваше высочество, - обратилась она к княгине. - Позвольте мне позаботиться об этой несчастной?
   - Вы хотите сделать её своей рабой? - изумилась Эвдилит.
   - Что вы! -вскинула брови Ника. - Ни в коем случае! Лаюле необходимо отдохнуть. Наш корабль был для неё не только местом заточения, но и домом. Много дней матросы господина Картена и ганты провели бок о бок, как добрые соседи. Возможно, в спокойной, привычной обстановке она вспомнит, что с ней случилось на самом деле? Если нет, то я приведу её к храму ваших богов.
   - Чего она там опять лопочет? - поинтересовался недовольный Фанси.
   - Госпожа Юлиса хочет приютить гантку на своём корабле, - ответил свитский.
   - Сестру нашу арнакам на расправу отдать? - обрадовался новому поводу поскандалить мужик, и люди поддержали его негодующими криками.
   - Чего зеваете? - осуждающе проговорил волхв, пытаясь утихомирить страсти. - Вы хоть до конца дослушайте? Говори, господин Ойво.
   Свитский продолжал:
   - Вы же знаете, они вместе на этом корабле в Скаальи приплыли. Вот госпожа по доброте своей желает, чтобы девица в знакомом месте отдохнула и успокоилась.
   - Клянусь, что никто плохого Лаюле не сделает, пока я жива! - громко объявила Ника на местном наречии. - Ничего плохого с ней не случится!
   - Ко мне она пойдёт, - не очень уверенно заявил Фанси. - У своего брата всегда лучше, чем у арнаков подлых.
   "Хочешь гантку в свои игры втянуть? - с холодным пониманием думала Ника. - Дать Вилпо ещё один козырь против княгини и сына её? И не жалко тебе девчонку, козёл старый?"
   Видимо, Эвдилит это тоже поняла. Неизвестно, какой сигнал она подала своим сторонникам, только Юнхи заорал, брызгая слюной:
   - Чтобы ты её против ринса нашего науськивал? Все знают, что ты сплетни подлые про него распускаешь с тех пор, как Йовви князем стал!
   - Молчи, пёс хозяйский! - взревел Фанси. - Сами арнакам людей продали, а на других ложь да напраслину возводите!
   Поднялся гвалт.
   Не теряя времени, Ника торопливо направилась к Лаюле. Та испуганно шарахнулась к недавнему защитнику, который как раз что-то доказывал соседу, энергично жестикулируя. Случайно попав под могучую длань, лёгкая гантка отлетела как теннисный мяч от подачи Марии Шараповой. А охваченная непонятным азартом радланская аристократка легко перехватила подачу, крепко вцепившись в холодное тонкое запястье.
   - Пусти! - пискнул девушка. - Всё равно не пойду с тобой, арначка подлая, врушка!
   Ника решила пустить в дело последний аргумент. Дёрнув гантку на себя, она прошипела прямо в бледное, как снег, лицо.
   - Тогда умрёшь! И все остальные тоже. Это я точно знаю!
   Только тут отбрехавшийся от собеседника Фанси обратил внимание на свою подопечную.
   - А ну, отпусти девку! - грозно рявкнул мужик, пытаясь оттолкнуть чужестранку.
   Легко увернувшись, девушка отступила, а обернувшись назад, наткнулась на пристальный взгляд ринса. Чуть повысив голос, чтобы перекрыть все ещё не утихающий шум, Ника проговорила:
   - Может, лучше саму её спросим, с кем она хочет уйти?
   Келв переглянулся с сиятельной любовницей. Та величественно кивнула.
   - А ну, тихо! - рявкнул начальник стражи. - Госпожа княгиня говорить будет!
   Люди постепенно успокаивались, бросая друг на друга неприязненные взгляды.
   Эвдилит подалась вперёд, опираясь на подлокотники кресла, и ласково поинтересовалась у заплаканной Лаюлы.
   - С Фанси пойдёшь или с госпожой Юлисой?
   Наступила такая тишина, что стало слышно, как в бурьяне у забора шебуршат куры, которых совершенно не интересовали дела людей. Гантка стояла, уперев взгляд в землю и мелко дрожа.
   - Если решить не можешь, - прогудел волхв. - Я тебя с собой забираю.
   "Ну и дура же, батман, - с сожалением и долей облегчения подумала Ника. - Ладно, всё, что могла, я сделала".
   - Нет! - тоненько взвизгнула Лаюла. - Я с госпожой Юлисой на корабль!
   Венсы разочарованно загудели.
   - Вот девка глупая! - в сердцах плюнул Фанси. - Если сама в ошейник рабский залезла, народу потом не жалуйся!
   - Благодарю, ваше высочество, - Ника торопливо поклонилась княгине, опасаясь, что своевольная девица вдруг передумает.
   Она буквально потащила безвольно перебиравшую босыми ногами Лаюлу по нехотя образовавшемуся в толпе коридору, стараясь не обращать внимание на провожавших их десятки недобрых глаз.
   - Дура блажная! - уже в воротах ударил в спину злой, глумливый крик.
   Вздрогнув, ганта втянула голову в плечи. Радланская аристократка только пренебрежительно фыркнула.
   У подножья холма девица, внезапно встала как вкопанная.
   - Ну, что ещё? - взвыла Юлиса.
   - Почему ты им соврала? - резко выкрикнула Лаюла.
   Её лицо, минуту назад бледное и безжизненное, как у вампира, покраснело, потухший взор метал молнии.
   - Зачем говорила обо мне так плохо?
   Ника посмотрела на венчавший холм частокол. С княжьего двора медленно расходились люди.
   - Чтобы спасти тебя и остальных.
   Гантка разразилась тихим, леденящим душу смехом.
   - От воинов княгини, что их спасти могли от доли рабской?
   - Не нашли бы воины гантов на корабле Ерфима Цемна, - покачала головой Ника, с тревогой поглядывая на приближавшихся венсов.
   - От чего так? -вскинула брови Лаюла, тут же зашипев бешеной кошкой. - Или и ты мне не веришь?
   - Верю! - рявкнула Юлиса. - Только пока воины до работорговцев доберутся, те всех перебьют, а трупы в речку выбросят!
   В волнении она путала местные и радланские слова, тем не менее собеседница её поняла прекрасно, пролепетав:
   - С чего бы?
   - С того! - передразнила Ника. - Думаешь, княгиня Эвдидит даст того, с кем постель делит, осудить да виноватым выставить?
   - Да неужели они того? - Лаюла глупо хихикнула.
   - Сама не видела, - пожала плечами Юлиса. - Но люди говорят, да и похоже на то.
   Она страдальчески поморщилась.
   - Пойдём, а то нас скоро догонят.
   - Но ведь то княжьи воины, - послушно шлёпая босыми пятками по пыльной тропинке, пролепетала гантка. - Неужели и они на такую подлость пойдут?
   - Может и не пойдут, - усмехнулась Ника, чувствуя себя взрослой, умудрённой опытом женщиной, разговаривающей с подростком. - Только задержат их на полдня, а гонец ринса сразу помчит, да на коне быстром. Обгонит воинов, предупредит купца и всё. Дальше рассказывать?
   - Нет, - буркнула девушка и жалобно всхлипнула. - Только вот в рабство попадут...
   - Зато живы останутся, - отрезала собеседница. - Орри - парень умный, может и второй раз сбежит?
   - А вдруг они все равно гонца отправили? - вновь застыла на месте Лаюла.
   - Не отправили, - успокоила её Юлиса. - Тогда им купцу деньги возвращать придётся, что за рабов уплачены.
   Девушка понимающе кивнула. Какое-то время шли молча, уже не держась за руки.
   - А как же я? - всхлипнула Лаюла у самых портовых складов. - Со мной что будет?
   - У меня поживёшь, - проворчала Ника, тоже размышлявшая над этим. Заметив набежавшую на острое личико тень, поморщилась.
   - Не бойся, рабыней не сделаю, в цепи не закую. Когда надумаешь, тогда и уйдёшь. Хоть прямо сейчас?
   - Не хочу, - тихо буркнула гантка.
  
  
   Несмотря на то, что Картен не очень рассчитывал услышать от гостя хорошие новости, принял он его радушно. Но в корчму не повёл, предложив расположиться на кормовой палубе. Милим расстелил потёртый ковёр и принёс початый кувшин хмельного мёда. Скрестив ноги всё в тех же потёртых сапогах, Хейви, с благодарностью приняв от хозяина чашу, проговорил:
   - Я узнал от Ланьси, что вы хотели меня видеть, поэтому решил зайти. Да и есть у меня, что вам сказать.
   - Неужели нашли мне людей? - встрепенулся мореход.
   - С этом пока плохо, - покачал головой венс. - Не хотят люди идти к арнакам плыть. Но я пришёл вас предупредить.
   - О чём? - насторожился капитан, аккуратно вытирая усы и бороду.
   Гость выпил, огляделся по сторонам, словно собираясь сообщить какую-то страшную тайну.
   - Хороший вы человек, господин Картен. Только приплыли в Скаальи не вовремя.
   - Вы говорите о войне между старейшиной Вилпо и князем, вернее княгиней? - так же тихо уточнил купец. - Так я знаю об этом. Но у меня по-прежнему не хватает матросов.
   - Неужели так никого и не нашли? - сочувственно вздохнул собеседник.
   - Один человек обещал помочь, - капитан решил не скрывать от гостя подробности сделки с Вуйко. - Только он будет здесь не раньше чем через два-три дня. А потом ещё дней десять придётся подниматься вверх по Ирисфену до Ниакки. У тамошнего старейшины перед ним долг. Вот его люди и пойдут со мной до Псерка, чтобы его отработать.
   - Это далеко, - хмыкнул венс. - Можете застрять надолго.
   - Я всё ещё не теряю надежду на вашу помощь, - вкрадчиво, даже с просительными нотками в голосе проговорил Картен. - Вы кажетесь мне человеком... значительным. Неужели так трудно найти шесть или восемь желающих отправиться в совсем недалёкое путешествие? Быть может, кому-то не захочется участвовать в этой войне?
   - Я уже говорил, что это невозможно, - проворчал Хейви, но мореход почувствовал, что он начал колебаться.
   - Пока большие люди будут делить власть, вы сможете хорошо заработать, - продолжал уговаривать купец. - А с деньгами хорошо при любом правителе.
   - Вы, арнаки, все деньгами меряете, - ворча поморщился венс. - А мы не будем подчиняться бесчестным вождям!
   - Делайте, что хотите! - махнул рукой, начиная злиться, Картен. - Купите на заработанное в Псерке хорошее оружие и воюйте за того, кто вам больше нравится!
   Видимо, такой вариант в голову собеседнику не приходил. Помолчав и привычно почесав бороду, он нерешительно сказал:
   - Я попробую кое с кем поговорить...
   И тут же добавил:
   - Но быстро не получится.
   - Тогда придётся выполнять заказ Вуйко, - капитан одним глотком осушил бокал.
   - Но где же ваша знатная гостья? - решил сменить тему гость. - Что-то я её не вижу, а Ланьси говорил, что она к нему приходила.
   - Глаза бы мои на неё не глядели, - выругался мореход, со стуком ставя посуду. - Сколько лет плавал спокойно! А тут беда за бедой! Видно, когда эта взбалмошная девица взошла на мой корабль - его покинула удача. Если бы вы только знали, как я жалею, что согласился взять её в Канакерн!
   Внимательно слушавший хозяина венс внезапно посмотрел куда-то ему за спину. Мореход тоже обернулся. По причалу торопливо шла Ника Юлиса Террина в своём дикарском наряде, а за ней какая-то местная девица. Когда они приблизились настолько, что стало возможно рассмотреть лицо, купец с удивлением узнал одну из ганток, кажется, близкую приятельницу Орри. Но пассажирка говорила, что дикарки отправились в какую-то дальнюю деревню, где после мора большой недостаток невест? Чего же тогда эта тощая воблина решила остаться? Занятые своими делами матросы тоже заметили девушек и стали удивлённо переговариваться.
   Поднявшись до половины, Ника оглянулась на застывшую у трапа гантку.
   - Чего встала? Пойдём. Или хочешь остаться?
   Девушка нерешительно поставила босую ногу на струганные доски. Картен отметил про себя, что раньше она ходила в лаптях из лыка.
   Юлиса быстро поднялась на судно и сразу же направилась на корму.
   - Здравствуйте, господин Хейви, - чуть поклонилась она и бросила застывшему у фальшборта Милиму. - Принеси ещё две чашки.
   Раб вопросительно глянул на хозяина, тот в нетерпении махнул рукой. Пассажирка уселась на ковёр, скрестив ноги, предложив расположиться рядом и своей спутнице. Такая бесцеремонность пришлась мореходу не по душе. Тем более, что одежду гантки покрывали какие-то подозрительные пятна, лицо выглядело болезненно бледным, а в косе запутались сухие сосновые иголки и всякий сор.
   "Девчонку кто-то хорошо повалял, - хмыкнул про себя купец и нахмурился. - Но зачем Юлиса её сюда привела?"
   - Я рада, что вы смогли навестить нас, - улыбнулась она венсу.
   - Я зашёл в Скаальи по своим делам, - ответил тот. - А Ланьси сказал, что вы обо мне спрашивали.
   Раб поставил на ковёр две деревянные плошки. Ника быстро налила мёд и протянула дикарке, которая сидела на корточках чуть позади, старательно прикрывая подолом грязные ноги.
   - Пей, после таких разговоров наверное в горле пересохло?
   После вновь потянулась за кувшином, но замерла на полдороге.
   - Что же у вас, господин Картен, не нашлось для меня более подходящей посуды?
   Мореход давно заметил, что пассажирка, безропотно работая вёслами, когда это нужно, и даже занимаясь приготовлением пищи на всю команду, болезненно реагирует на мелкие проявления непочтительности. Не имевший знатных предков купец считал такое поведение признаком аристократизма.
   - Эй, ты, мешок с дерьмом! - рявкнул он на недоуменно хлопавшего глазами раба. - Принеси госпоже отделанный серебром кубок.
   А когда тот бросился вниз по лестнице, виновато развёл руками.
   - Простите его, госпожа Юлиса.
   И поинтересовался:
   - Откуда взялась эта девица, и почему вы привели её на мой корабль?
   Понимая, что разговор зашёл о ней, гантка жалобно всхлипнула.
   - Ей некуда больше идти, - Ника дождалась, пока Милим наполнит бокал. - Нашего хорошего знакомого Орри и всех его соплеменниц продали в рабство тому самому купцу Ерфиму Цемну.
   - Как? - вскинул брови капитан.
   - Кто? - грозно проворчал Хейви, с нетерпением ожидая, пока вредная девчонка не торопясь, словно испытывая их терпение, выпивает мёд.
   - К ним явился ринс Келв, - она аккуратно вытерла губы грязным, замурзанным платком, который затем спрятала в рукав рубахи. - Привёл человека, представив его старейшиной Сапмаа из далёкого селения Местисси...
   По мере рассказа Картен с трудом удерживался от смеха, слушая, как ловко местный вельможа провёл глупых варваров. Надо же, додумался заманить дур женихами! А вот венс все более мрачнел. Когда Юлиса заговорила о том, как ринс поклялся огнём и железом, Хейви, не выдержав, обратился к гантке на её родном языке.
   Всхлипывавшая до этого девица, не выдержав, разревелась, выкрикивая что-то сквозь сдавленные рыдания.
   - Если мне не верите, спросите у своего друга кузнеца! - нахмурилась пассажирка. - Кажется, там его сын был. А к Лаюле не приставайте, ей ещё и не такое пришлось пережить!
   Опустив глаза, мужчина тихо заворчал, словно большой, обиженный пёс. Ника налила гантке ещё мёда и продолжила. Вот только Картен никак не мог взять в толк, зачем ей понадобилось вступаться за дикарку?
   А Хейви тихо уточнил:
   - Значит, не пошлёт воинов княгиня?
   - Теперь нет, - покачала головой Юлиса.
   - Так это из-за тебя девчонки в рабстве остались? - внезапно рявкнул венс, дёрнувшись вперёд, словно намереваясь вскочить на ноги. - Ты их освободить помешала!
   - Кому помешала? - окрысилась собеседница. - Ну скажи, кто бы их из плена выручил?!
   - Ты дурочку-то не строй! - рычал Хейви. - Известно кто - воины!
   - Чьи, полено бородатое!? - не осталась в долгу сенаторская внучка, но капитану почудился в её голосе страх.
   - Княжьи!
   - Ринс Келв князю и княгине верен ли? - чуть тише огрызнулась Ника, и не дожидаясь ответа, зло усмехнулась. - Думаешь, перед войной она даст осудить такого близкого и нужного человека? Кто же власть сына её защищать будет?
   - Ты наших воинов с вашими не ровняй! - презрительно скривил губы Хейви. - Они неправду ринса скрывать не станут. Не все такие, как Юнхи!
   - А всем и не нужно быть такими, - как показалось мореходу, устало покачала головой девушка. - Хватит двух или трёх. Или ты скажешь, что даже столько подлецов они не найдут?
   - Двое - трое ничего не решают! - не сдавался мужчина.
   - Решают! - презрительно фыркнула собеседница. - Один гонцов задержит, второй вперёд на коне быстром поедет. Доберётся до работорговца, расскажет и все!
   Девушка развела руками.
   - Когда корабль воины догонят, там уже никаких гантов не будет.
   - Куда же они денутся? - недоверчиво хмыкнул венс. - Спрячет где?
   - Убьют, а трупы утопят, - наставительно проговорила сенаторская внучка. - Чтобы сохранить имя славного ринса незапятнанным, княгиня пойдёт на всё, а матросам Ерфима все равно кого убивать, коз или рабов!
   - Не верю! - упрямо покачал головой Хейви. - Даже разбойники лютые просто так два десятка девок не перебьют!
   - Это уже дело твоё, - равнодушно пожала плечами Юлиса. - Дальше рассказывать?
   - Говорите, - попросил мореход, которому не терпелось узнать, чем закончилась эта история?
   - Мне показалось странным, что волхва совсем не заинтересовала судьба гантов, - продолжала девушка. - Зато моим словам о том, что Лаюла часто принимает желаемое за действительное, почему-то сразу поверил. А потом вообще захотел забрать её с собой в храм, то есть в капище.
   - И тогда вы решили взять девчонку себе, - понимающе хмыкнул купец.
   - Я её пригласила, господин Картен! - нахмурившись, поправила пассажирка. - Она согласилась. Вы и ваши матросы - люди замечательные во всех смыслах.
   В этих словах капитан ясно расслышал нескрываемую иронию.
   - Но у женщин свои секреты, - продолжала Ника. - Вот почему мне давно хотелось иметь рядом... помощницу.
   - Откуда взялся сей волхв? - внезапно спросил Хейви.
   - Пришёл вместе с княгиней, - пожала плечами Юлиса.
   - Каков он из себя? - венс вновь подался вперёд.
   - Высокий, борода седая, - задумчиво стала перечислять девушка. - Лицо я толком не разглядела под капюшоном. Голос такой... гулкий. Как будто палкой бьют по большой бочке.
   - Аккиль, - мрачно пробормотал гость. - Про него давно плохо говорят. До девок молодых сильно охочь, да и прочее...
   Вздохнув, он хлопнул себя по коленям.
   - Да что же это за время такое? Не разбойники, а ринсы - защитники народа своих людей в рабство продают, князья по охотам забавятся, волхвы не богам, а чужестранкам служат! Мыслимо ли было такое при Ристо Мудром? Жаль девчонок. Из одного плена - в другой. И не арнаки подлые их в рабство захватили, а те, кто помощь и защиту обещал! Сгинут теперь в чужой земле.
   Лицо венса пылало гневом, широкие ладони сжались в крепкие кулаки с заметными мозолями на костяшках.
   - Мне бы только добраться до них! Никого бы не пожалел за дела их подлые!
   - Так в чём же дело? - вдруг усмехнулась пассажирка. - Догоняй! Корабль у Ерфима большой, тяжелогружёный, даже по течению быстро не пойдёт.
   Глаза Хейви сверкнули, но он тут же опустил взгляд.
   - Смеётесь, госпожа? Что я один сделаю? Да и не настигнуть их пешему.
   - Почему один? - вскинула брови Юлиса.
   Ещё не понимая в чём дело, мореход с тревогой заметил, как раскраснелось лицо пассажирки, чётко очерченная верхняя губа приподнялась, обнажив мелкие белые зубы.
   - Вместе с матросами господина Картена и со мной.
   Вздрогнув, капитан решительно замотал головой. Во что ещё пытается втянуть его взбалмошная девчонка?
   - Я не разбойник, чтобы нападать... на другие корабли. Да и зачем мне это?
   Венс с напряжением посмотрел на сенаторскую внучку. Та налила себе мёда, при этом рука её заметно дрожала.
   - Быстро же вы, господин Картен, забыли, как Ерфим Цемн насмехался над вами, - явно волнуясь, девушка сделала большой глоток. - Отомстив, вы получите его товары, а главное - рабов, которых можно посадить на весла.
   Ника взглянула на притихшего гостя.
   - Надеюсь, вам нет дела до извечных ваших врагов и соплеменников княгини Эвдилит?
   Венс мрачно засопел, а мореход, быстро всё просчитав, расстроился.
   - У нас слишком мало людей, чтобы справиться с командой Ерфима.
   - Быть может, у вас, господин Хейви, найдутся решительные и храбрые друзья, которые согласятся побить арнаков, освободить ганток и получить свою долю добычи.
   С прищуром глядя на улыбавшуюся Юлису, гость задумчиво теребил бороду.
   - Так вы, госпожа, на самом деле предлагаете напасть на купца? Но Ерфим давно покинул Скаальи. Берегом да на быстрых конях ещё можно догнать, но вот по реке...
   Ника обернулась к капитану. Тот пренебрежительно фыркнул.
   - У него корабль больше, тяжело нагружен, да и сделан...
   Мореход махнул рукой.
   - Бока крутые, киль широкий... Моё судно по сравнению с ним, как ласточка против курицы! Со всеми гребцами мы их легко догоним!
   В глазах венса зажёгся интерес.
   - А если князь узнает про разбой и пошлёт погоню берегом? Ирисфен петляет, могут и догнать.
   - Не догонят, - возразила Ника не очень уверенно. - Иначе, все грязные дела ринса наружу выплывут.
   - Если я людей приведу, господин Картен, - проговорил Хейви. - Возьмётесь за дело?
   Купец понимал, что другого способа выбраться из земли венсов и поправить своё финансовое положение у него нет, поэтому сразу согласился, предупредив:
   - Только торопиться надо. Выйдет Ерфим в море - там нам его не найти.
   - Как добычу делить будем?
   - Смотря сколько у вас бойцов будет, - не задумываясь, ответил капитан.
   - Десяток наберётся, - усмехнулся Хейви. - Люди опытные, бывалые, с копьём, луком, палицей обращаться умеют.
   - Мои тоже не только вёслами орудовать могут, - проворчал мореход. - И их тринадцать.
   - Господа! - вмешалась пассажирка. - Полагаю, что третью часть надо сразу выделить хозяину корабля. Без него у нас ничего не получится.
   Удивлённый купец взглянул на неё с признательностью. Даже венс не стал возражать, хотя тут же начал торговаться.
   - Четвертую. Так у нас принято. По-другому мои люди не согласятся.
   - Не считая рабов! - заметил Картен. - Мне нужны гребцы.
   - Но только маалов! - насупился гость.
   - Конечно, - кивнул капитан.
   - Ганток отпустим, и пусть идут куда хотят, - подхватила Ника.
   Мужчины не возражали.
   - Остальное поделим пополам, - предложил Хейви. - Половина мне и моим людям, половина вам.
   - Но нас больше, - напомнил Картен.
   - Поделим на доли, - пожала плечами Юлиса. - Чтобы никто не обижался.
   - Это как? - заинтересовался венс.
   - Каждому полагается равная часть добычи, - стала объяснять девушка. - Независимо от того, венс он или канакернец.
   Капитан презрительно сощурился. Но пассажирка продолжала.
   - Главным,то есть вам, господин Картен, и вам, господин Хейви, по пять долей. Мне три.
   Купец быстро сообразил, что предложила хитроумная сенаторская внучка. А вот гость долго морщил лоб, шевелил губами, крякал, видимо, стараясь разобраться и, наконец, спросил:
   - Вы, что же, госпожа Юлиса, драться собрались? Надеетесь справиться? Врага убить не просто.
   - Я знаю, - кивнула собеседница, не отводя взгляд. - Приходилось.
   Венс посмотрел на морехода. Тот молча кивнул. Умом, конечно, девка не блещет, но в смелости ей не откажешь.
   - Тогда почему вам три доли? - усмехнулся Хейви.
   - Потому, что я привела Лаюлу и уговорила вас помочь освободить гантов, - спокойно объяснила девушка.
   "Достойный ответ, - усмехнулся про себя капитан, наблюдая, как хмыкает и качает головой венс. - И не поспоришь".
   Вот только гость тоже не любил, когда последнее слово оставалось за кем-то другим. Однако не стал вступать в перепалку с девчонкой, а обратился к хозяину:
   - Как считать будем? По каким ценам?
   - По местным, - не задумываясь, ответил тот. - Я уже с ними знаком, да и вам они известны.
   Хейви кивнул.
   - Тогда надо торопиться, - напомнила Ника.
   - Послезавтра я приведу своих людей, - венс легко, словно и не сидел скрючившись, поднялся на ноги.
   Пассажирка посмотрела на капитана.
   - Думаю, нам стоит спуститься по реке и встретиться где-нибудь подальше от Скаальи и любопытных глаз.
   Кивнув, Картен перевёл взгляд на гостя.
   - Как же вы поплывёте без гребцов? - спросил он, не скрывая иронии.
   - Тех, кто остался, хватит, чтобы спуститься вниз по такой спокойной реке, как Аантара, - объяснил мореход.
   Хейви задумался.
   - На полпути от Скаальи до впадения Аантары в Ирисфен есть холм с приметным дубом. У него верхушка голая. Видели?
   Профессиональная память не подвела капитана, и он утвердительно кивнул.
   - Послезавтра я буду вас там ждать со своими людьми.
   Проводив гостя, Картен почувствовал зверский аппетит. Вроде бы лёгкая, на первый взгляд, беседа утомила. Он уже собирался покинуть корабль и нанести визит в корчму, как его неожиданно окликнула пассажирка:
   - Быть может, лучше отплыть прямо сейчас?
   - К чему такая спешка? - раздражённо нахмурился капитан. - Завтра и уйдём, как все люди.
   - Я опасаюсь, как бы завтра не заявился Вуйко, - напомнила девушка. - Тогда без скандала из Скаальи не выбраться.
   - Его ещё дня два - три не будет, - возразил мореход.
   - А если он поторопится? - продолжала настырная девица.
   Картен посмотрел на сжавшуюся в комок дикарку и понимающе хмыкнул.
   - Переживаешь за свою служанку?
   - И это тоже, - не стала возражать Ника. - Со смертью Лаюлы исчезнет единственная свидетельница преступления ринса Келва. А если захотят убить её, может и нам достаться.
   - Но у нас почти нет еды, - качая головой, скривился капитан. - С чем выйдем в море?
   - Возьмём у Ерфима, - пожала плечами девушка. - А на первое время закупите у корчмарей.
   Картен задумался. Тревога сенаторской внучки показалась обоснованной. Он обещал Вуйко переправить большой груз. Торговец рассчитывает на его корабль и не обрадуется, если мореход вдруг откажется от сделки. Чего доброго, даже княгине пожалуется. Не трудно предугадать, в чью пользу решит она их спор. Но плыть в такую даль, когда есть возможность получить все быстрее и дешевле, будет великой глупостью. Правда, Картен навсегда уничтожит свою репутацию в глазах дикарей. Но, во-первых, он не собирается торговать с венсами, а во-вторых, обещание, данное варвару, ничего не стоит! Да и опасение насчёт княжеских убийц тоже следует принимать в расчёт. Мало ли кто им в горячке под руку попадётся?
   - Хорошо, уходим сегодня, - принимая решение, кивнул капитан и крикнул Крека Палпина.
   Выслушав приказ, матрос растерянно заморгал.
   - Так это, хозяин, Гагнин и Мулмин в корчму ушли.
   - Пошли за ними кого-нибудь! - нахмурился Картен. - И начинайте готовиться.
   - Воду в кувшины не залили, - брякнул моряк и тут же притворно закашлялся, сообразив, что сказал глупость.
   - Её за бортом много, - проворчал купец. - Всем хватит.
   И захватив с собой раба, отправился в знакомую корчму.
   Выслушав грандиозный заказ, хозяин аж в лице переменился.
   - Праздник устраиваете, господин? - подобострастно спросил он, потирая руки.
   - С собой возьмём, - не стал вдаваться в подробности мореход.
   - Подожди, господин, - засуетился корчмарь. - Посиди, выпей мёда. А уж мы расстараемся. Эй, Урхо! Калев! Кек! Сюда живее! Чего ползаете, как мухи зимой?!
   Работники и работницы тут же заметались. Где-то шумно хлопали двери, визжал поросёнок, заполошно кудахтали куры.
   Подавальщица поставила перед капитаном кувшин и расписную деревянную миску. Потягивая тягучий хмельной напиток, отдающий липовым цветом, Картен размышлял о предстоящем деле. Ему ещё никогда не приходилось нападать на чужие корабли с такими малыми силами. Даже если венский разбойник приведёт обещанные десять человек, их все равно будет меньше, чем матросов Ерфима. Значит, победить можно только хитростью, неожиданно напав на ничего не подозревающего противника.
   Корчмарь проявил чудеса изворотливости. Пока одни его люди щипали кур и свежевали свинью, другие откуда-то принесли мешок с хлебом. Мореход наугад достал из середины каравай, отломил кусок, прожевал и приказал Милиму нести на корабль. Чуть позже туда же отправилась варёная репа, мешок пшена и бочонок мёда.
   Плеснув немного на выскобленную до бела столешницу, капитан размазал его пальцем, пытаясь нарисовать схему схватки, ощущая себя при этом, по меньшей мере, адмиралом Волсам Геганом Пелагом. Однако, так ничего и не придумав, он, пошатываясь, покинул корчму. Верный раб шёл сзади, держа в одной руке корзину с жареным мясом и птицей, второй готовясь в любой момент поддержать шатавшегося господина.
   За время его отсутствия Крек Палпин разыскал всех членов команды, убрал мешавшие гребцам вещи, разложенные по палубе. Все эти приготовления не могли не привлечь к себе внимания. И когда капитан подошёл к трапу, его уже дожидался знакомый венс в жилете поверх рубахи.
   - Решили покинуть нас, господин Картен? - подозрительно сощурился портовый смотритель.
   - Да, господин Елло, - не стал скрывать очевидной истины купец. - Клятву свою мы выполнили, отдохнули в вашем гостеприимном городе. Пора домой. Быть может, на следующий год придём с товарами.
   - Вроде как не вовремя? - собеседник чуть склонил крупную лобастую голову. - Солнышко на закат пошло.
   - У меня мало матросов, - с пьяной доверительностью заговорил мореход. - Быстро идти не получится, придётся делать частые остановки...
   И сделав удивлённые глаза, поинтересовался:
   - Разве у вас запрещено отплывать по вечерам?
   - Нет, конечно, - усмехнулся венс, с брезгливостью глядя на пьяного арнака. - Счастливой вам дороги. Пусть боги хранят вас от всех несчастий.
   - А вам счастливо оставаться, - не менее любезно попрощался с ним капитан. - Мира и процветания городу вашему и мудрому князю Йовви.
   В глазах Елло на миг вспыхнул злой огонёк, но он послушно попятился, пропуская к трапу Картена и его раба. Взобравшись на кормовую палубу, мореход окинул орлиным взором судно. Одни матросы убирали трап, другие приготовились веслами оттолкнуть корабль от причала.
   - Где госпожа Юлиса? - поинтересовался он у застывшего возле руля Крека Палпина.
   - В трюме, хозяин. Приказала отделить себе и этой дикарке угол, - матрос усмехнулся. - Всё шепчутся.
   "Тем лучше", - подумал купец. Пребывая в состоянии лёгкого опьянения и полного довольства, он не желал портить себе настроение видом вечно хмурой сенаторской внучки.
   - Отчаливай! - скомандовал Картен, махнув рукой, и едва не упал, вовремя вцепившись в перила.
   После долгих усилий судно отошло от пристани. Матросы торопливо расселись по лавкам, похватав весла.
   Прохладный ветерок с реки освежил капитана. Шумно втянув носом воздух, он, убедившись, что Милим с бронзовой полоской занял своё место, скомандовал:
   - И-и-и раз! И-и-и раз!
   Задав темп, Картен уселся на раскладной стульчик и стал бездумно наблюдать за проплывавшими мимо берегами. Вскоре к нему присоединилась пассажирка.
   - Где ваша новая служанка, госпожа Юлиса? - бесцеремонно поинтересовался мореход.
   - Отдыхает, - небрежно ответила собеседница. - Девушке пришлось много вынести.
   - Скажите откровенно, - хмель ещё не выветрился из головы купца, и его тянуло на разговор. - Вы на самом деле считаете, что княгиня могла приказать Ерфиму Цемну перебить гантов? Или просто придумали?
   - Чтобы отвести подозрения от ринса Келва, Эвдилит пойдёт на всё, - уверенно заявила Ника.
   - Вы спасли дикарку только за тем, чтобы сохранить жизнь Орри и другим варварам? - капитан лукаво прищурился. - Или есть ещё какие-то причины?
   - Никаких, - покачала головой девушка. - Но если бы я не привела Лаюлу, Хейви не согласился бы помочь нам отомстить Ерфиму и получить новых гребцов.
   Картен задумался. Да, только ради них странный венс не пошевелил бы и пальцем. А с ним появляется возможность не только выбраться из этого захолустья, но и поправить свои денежные дела. Не иначе, у сенаторской внучки есть какой-то небесный покровитель. Только уж очень странный, капризный. Даже чересчур. Быть может, Анира - богиня зари? Среди небожителей она славится своим непостоянством? Или Семрег - бог торговцев, тоже гораздый на всякие мелкие пакости?
   Корабль двигался очень медленно, подгоняемый не столько ударами вёсел, сколько неторопливым течением реки. Они ещё немного поболтали о порядках в Скаальи, о княгине и ринсе, а потом капитана стало неудержимо клонить в сон. Но он стойко держался, собираясь вначале отыскать подходящее место для ночлега.
   - Господин Картен, - вдруг сказала Юлиса. - Это не за нами?
   Встрепенувшись, мореход посмотрел за корму. По реке ходко шла узкая лодочка с двумя гребцами, ловко орудовавшими короткими вёслами, и сидевшим на носу мужчиной, приложившим к глазам руку козырьком.
   - Кто бы это мог быть? - озабоченно пробормотал купец. - Неужели княгиня всё же послала убийц?
   - Не думаю, - покачала головой пассажирка. - Всего трое, плывут открыто, не скрываясь... И не воины.
   В последнем мореход вскоре убедился и сам. Сидевшие в лодке венсы оказались одеты в знакомые светло-серые рубахи.
   - Это же Фанси! - вскричала девушка. - Чего ему ещё надо?
   - Кто? - не понял Картен, чувствуя, что уже слышал это имя сегодня.
   - Тот, кто привёл Лаюлу на княжий двор, - торопливо пояснила Юлиса.
   Сидевший впереди мужчина что-то закричал, размахивая руками.
   Ника отозвалась на их дурацком языке.
   - Чего он хочет? - нахмурился капитан.
   - Говорит, что мы держим её в плену, - презрительно скривилась собеседница. - И хотим продать в рабство.
   - За такую тощую и страшную много не дадут, - пренебрежительно фыркнул мореход.
   Между сенаторской внучкой и варварами произошёл короткий, но энергичный обмен мнениями, после чего девушка поспешно покинула корму. Венс продолжал орать что-то грозное, но его спутники опустили весла, и лодка перестала приближаться к кораблю, сохраняя приличную дистанцию. Хотя, как отметил капитан, хороший стрелок, например Крек Палпин, легко подстрелит этих крикунов из лука. Но вдруг увидит кто-нибудь ненароком? Зачем без нужды злить местных дикарей?
   Послышалось шлёпанье босых ног по палубе. Сонная гантка, подойдя к фальшборту, встала рядом с капитаном.
   - Пойдёмте, господин Картен, - Юлиса тихонько тронула его за локоть. - Пусть поболтают.
   - Зачем? - удивился тот. - Я всё равно не понимаю их тарабарский язык?
   - Чтобы не подумали, будто она говорит под принуждением, - пояснила Юлиса. - Не нужно давать им повод обвинить нас хоть в чём-то.
   Раскинув руки, Фанси расплылся в широкой радостной улыбке.
   - Этот дурак думал, что мы её убили, - пренебрежительно фыркнула пассажирка, внимательно прислушиваясь к разговору варваров. - Теперь с собой зовёт.
   - Куда? - заинтересовался капитан, видя, как напряглась пассажирка.
   - К старейшине Вилпо. Говорит, он её выслушает, пожалеет и даже подходящего мужа найдёт.
   - Если девчонка согласится, - нахмурился купец. - То разболтает о наших планах.
   - Подождите, господин Картен, - знаком остановила его собеседница.
   Что-то лопоча по-своему, гантка отрицательно покачала головой. Никак не ожидавший этого венс, поначалу растерявшись, с жаром принялся уговаривать, ударяя себя в грудь и жестикулируя так, что лодка принялась опасно раскачиваться.
   - Она все испортит! - проворчал мореход. - Зачем вы её только привели сюда?
   - Чтобы эти глупцы дали нам уйти спокойно! - огрызнулась Юлиса.
   Дикарка обернулась. Равнодушно пожав плечами, Ника что-то сказала на их варварском наречии. Утвердительно кивнув, Лаюла прокричала Фанси несколько энергичных фраз, после чего направилась к лестнице с кормовой палубы. На секунду задержавшись, она проговорила по-радлански:
   - Я верить вам, госпожа.
   Озадаченные венсы стали переговариваться. Перегнувшись через перила, капитан приказал Милиму:
   - Прибавить ход!
   Звонкие удары стали раздаваться чаще. Лодка с преследователями начала отставать.
   - Караульных надо предупредить, - озабоченно сказала Ника. - Чтобы ночью стерегли как следует.
   - Думаете, нападут? - насторожился купец.
   - Вряд ли, - покачала головой собеседница. - А вот выкрасть могут попробовать.
   Однако ночь прошла спокойно. Правда, стороживший Мулмин потом со смехом рассказывал, как знатная пассажирка сопровождала дикарку, когда той приспичило сходить по малой нужде. Капитана это обстоятельство тоже изрядно позабавило. Но вскоре он понял, что обретение служанки явно пошло на пользу сенаторской внучке. Её волосы, болтавшиеся короткой косой, теперь оказались заплетены в несколько мелких, уложенных причёской, напоминавшей корону. Ей это шло. Даже грубые матросы стали посматривать на пассажирку с ещё большим почтением. Кроме того, она перестала торчать на корме, перебравшись с ганткой на носовую палубу. Очевидно по приказу госпожи, Лаюла взяла на себя приготовление пищи для команды. Недолго понаблюдав за ними, Картен убедился, что госпожа Юлиса никогда не имела рабов. Вместо того, чтобы заставить служанку работать быстрее, она ей помогала! А это в глазах морехода никак не вязалось с аристократическим происхождением и древностью рода. Возможно, тут сыграли свою роль долгие годы жизни, проведённые вдали от цивилизации? Хотя Лаций Юлис Агилис утверждал, что боги вернули ему дочь уже в зрелом виде и возрасте. Если так, то что помешало небожителям привить ей правила поведения, достойные представительницы рода младших лотийских Юлисов? Поразмыслив, купец мудро решил не ломать себе голову. Кто может угадать желания бессмертных? Что, если они так пошутили?
   Чем ближе становилось место встречи, тем сильнее волновался мореход. Вдруг разбойник-венс обманет и не придёт? Капитан понимал, что возвращаться поздно и придётся уходить дальше. Быть может, получится словить парочку рыбаков? Но чтобы плыть нормально - нужно не менее восьми гребцов. С такой малочисленной командой судно станет игрушкой ветров и течений, и сделает путешествие по морю ещё более опасным. А они даже не принесли жертву богам!
   Последнее обстоятельство настолько угнетало морехода, что он следующим утром сжёг на жертвенном огне целую курицу под пение хвалебных гимнов Нутпену, Питру и Яробу, пообещав не забыть милостями ни один храм в Канакерне.
   Очевидно, боги его услышали. С приметного холма поднималась вверх тонкая струйка дыма. Не обманул разбойник! Едва корабль приблизился к берегу, из леса вышел Хейви в металлическом шлеме, с круглым деревянным щитом и мечом у пояса. Вслед за ним показались восемь молодцов, четверо из которых, кроме коротких копий и ножей, несли длинные луки. При виде вооружённых до зубов дикарей у Картена нехорошо ёкнуло сердце, и он остро пожалел, что не раздал команде оружие. Кто знает, что на уме у этих варваров? Но останавливаться сейчас, чтобы достать мечи и доспехи на виду у венсов, значит показать свой страх. А вот этого нельзя делать ни в коем случае. Придётся рискнуть, положившись на милость небожителей.
   Запасливые дикари не забыли и о еде, прихватив с собой половину медвежьей туши и большую корзину грибов. Последние морякам пришлись не по вкусу, хотя капитан и уверял, что блюда из них подают даже на пирах имперской знати. Дабы избежать конфликтов и не дать пропасть ценному, с точки зрения варваров, продукту, госпожа Юлиса взялась приготовить два блюда, но потребовала в помощь своей служанке Милима.
   Впрочем, это оказалось единственным недоразумением. Венсы попрятали оружие и послушно расселись по лавкам. Глядя на их могучие атлетические фигуры, бородатые лица с широкими носами и спокойными глазами много повидавших людей, мореход думал, что такие воины сделали бы честь не только городской страже Канакерна, но и любому из легендарных имперских легионов.
   Какое-то время новички привыкали к вёслам. При всей кажущейся простоте - работать ими тоже надо уметь. Но зато потом нос корабля с плеском рассекал речные волны, влекомый двадцатью гребцами. Стоя у рулевого весла и прислушиваясь к заданному ритму, капитан только вздыхал, жалея, что такие молодцы будут с ними совсем не долго. Впрочем, у него даже мысли не возникало попытаться захватить их силой. Держались венсы настороженно, не расставаясь с висевшими на поясах ножами. А в том, что они умеют ими пользоваться, мореход не сомневался.
   В пути выяснилось ещё одно их отличие от жителей цивилизованных стран. Местные предпочитали плотно кушать в обед, а команда Картена - вечером. Впрочем, Юлису это только обрадовало, избавив от готовки на одной печке в двух котлах.
   Картен с Хейви много раз обсуждали план нападения. Весн предлагал без затей догнать корабль работорговца и взять на абордаж, надеясь на щиты и кожаные рубахи с нашитыми бляхами. Капитан предполагал действовать хитростью.
   Остальные варвары сторонились новых союзников, общаясь с ними исключительно знаками и только по необходимости. Даже на стоянке венсы разожгли отдельный костёр. Купец почему-то думал, что служанка пассажирки уйдёт к ним, но та ни на шаг не отходила от новой госпожи.
   Впрочем, Картену казалось вполне достаточным того, что они с Хейви прекрасно понимали друг друга. Возникло даже чувство симпатии, особенно укрепившееся после того, как капитан подарил главарю дикарей железный, кованый панцирь, принадлежавший когда-то Ус Мараку. Куда только подевалась важная невозмутимость варваров! Сгрудившись возле ужасно довольного Хейви, они щупали металл, вздыхали, щёлкали по нему пальцами. Чуть меньший восторг вызвал меч, выгодно отличавшийся от тех, что они таскали на своих поясах. А вот луки моряков венсов совсем не впечатлили. Слишком маленькие и слабые.
   Весь следующий день шёл мелкий, противный дождь. Над палубой натянули запасной парус, а вот питаться пришлось всухомятку. Тут-то и пригодился захваченный у корчмаря мёд.
   Как правило, они проплывали мимо деревень, не теряя времени на остановки. Но на подходе к селению, где в день прошлого посещения их не пустили на берег из-за какого-то варварского суеверия, главарь венсов попросил остановиться.
   Знакомые молодые мужчины обвязали брошенный канат вокруг вбитого в дно кола и даже помогли спустить трап на плот, служивший здесь вместо пристани.
   - Мне нужно повидаться с друзьями, - объявил Хейви. - Я скоро вернусь.
   - Тогда мы останемся на корабле, - решил капитан.
   Венс почти бегом сбежал на берег, где скоро встретился с длиннобородым местным старейшиной. Приобняв его за плечи, варвар тихо заговорил. Собеседник слушал его внимательно, изредка кивая. Потом дикари направились в селение.
   А морехода заинтересовала группа женщин, чинно шагавших по лугу с мисками и кувшинами. Наблюдая за их грациозными движениями, он внезапно пожалел, что так опрометчиво отказался от предложенной хозяином корчмы рабыни.
   - Давно хотела спросить вас, господин Картен, - прогоняя сладостные видения, громом прозвучал над ухом голос пассажирки.
   - О чём, госпожа Юлиса? - неприязненно буркнул тот, вспомнив свою неудачную попытку более тесно сблизиться с девушкой.
   - Почему у вашего корабля нет имени?
   Мореход хмыкнул от неожиданности. Он прекрасно знал, что многие хозяева судов посвящали их богам и героям, надеясь на помощь бессмертных покровителей. Другие просто придумывали звучные названия. Сам купец полагал, что наименование "Корабль Картена Мерка" уже само по себе звучит гордо и внушительно. Но не желая прослыть хвастуном и бахвалом, не решался написать своё имя на борту. В Канакерне, как и в других свободных городах Западного побережья Континента, показная скромность считалась одной из главных добродетелей. Однако объяснять сенаторской внучке тонкости взаимоотношений внутри гражданской общины не хотелось. Поэтому он как можно небрежнее пожал плечами.
   - А зачем?
   - Для красоты, - подумав, сказала девушка. - Все-таки вы проводите на корабле очень много времени. Это ваш второй дом.
   - Ну никто же не даёт имена домам? - рассмеялся, довольный возможностью остроумно ответить, Картен.
   От дальнейшего разговора с настырной пассажиркой его спасло появление Хейви, который торопливо шёл из селения, а за ним шагали ещё четверо мужчин со свёртками на плечах.
   - Пополнение идёт, - усмехнулась Ника. - Теперь у него столько же людей, сколько у вас.
   Нельзя сказать, что подобная новость сильно обрадовала морехода. Варвары и раньше представлялись ему серьёзным противником, а теперь, когда их число выросло почти наполовину, они стали просто опасны.
   - Корабль Ерфима проходил здесь позавчера вечером, - первым делом сообщил венс, поднявшись на палубу.
   - Кто это? - хмуро кивнул капитан на его спутников.
   - Они пойдут с нами, - ответил Хейви. - В бою лишними не будут и за вёслами тоже.
   В отличие от остальных членов его шайки, эти четверо оказались вооружены только дубинами и топорами.
   - Ты хочешь, чтобы и они получили долю? - решил уточнить купец.
   - Конечно! - усмехнулся венс. - Драться они будут наравне со всеми.
   Новички быстро перезнакомились с соплеменниками и безропотно уселись на места, указанные Креком Палпином.
   Судя по полученным сведениям, враг уже достаточно близко и может успеть дойти до дельты, где легко затеряется среди многочисленных протоков. Поэтому гребли до наступлении темноты, даже ели на ходу. Только в сумерках Картен приказал становиться на ночёвку. Развели единственный костерок и зорко поглядывали друг за другом. Капитан с матросами расположились на корме и в каютке, варвары вольготно раскинулись на палубе гребцов. Мореход то и дело просыпался от малейшего скрипа или шороха. Но дикари спокойно спали, пугая ночь богатырским храпом.
   Однако даже это не добавило купцу доверия к новым союзникам. С каждым днем ему всё больше казалось, что венсы перебьют их сразу же после того, как они вместе разграбят корабль работорговца. Не выдержав, он поделился опасениями с пассажиркой, поскольку показывать свою слабость команде просто не мог.
   Внимательно выслушав, девушка задумчиво покачала головой.
   - Вряд ли Хйеви обманет. Вспомните, как он возмущался предательством ринса Келва? Даже верить мне не хотел.
   Но эти слова нисколько не успокоили морехода, в который раз заставив усомниться в благоразумии сенаторский внучки. Про себя он вновь взялся на чём свет стоит ругать глупую девчонку, втравившую его в неверное и опасное предприятие. И в это время за очередным изгибом реки далеко впереди показался большой двухмачтовый корабль.
   Забыв обо всём, Картен окрикнул деловито ворочавшего веслом предводителя венсов. Вбежав на кормовую палубу, Хейви тоже внимательно посмотрел в ту сторону.
   - Это он?
   - Конечно! - вернул мореход его словечко. - Его корабль здесь трудно спутать с другим.
   - Тогда будем готовиться к битве.
   Люди оставили вёсла и принялись вооружаться. Схватка с опытным и хорошо вооружённым противником - это не прогулка в лес за рабынями. Поэтому Картен с помощью Милима обрядился в такой же железный панцирь, какой подарил вожаку венсов, добавив к нему кожаную юбку с нашитыми пластинами. Он не был настолько богат, чтобы вооружить подобным образом всю команду. Но каждый из матросов имел меч, кожаный с металлическими бляхами нагрудник и маленький щит. Союзники оказались снаряжены гораздо проще. Кожаные рубахи с нашитыми пластинами или конскими копытами, большие круглые щиты, доспехи из дубовых плашек. Пассажирка после недолгих уговоров согласилась надеть кожаный жилет покойного Претина.
   - В ближнем бою от меня толку мало, - покачала она головой. - Моё оружие - дротики.
   Понимающе усмехнувшись, мореход решил, что девчонка просто струсила. Одно дело - матроса беззащитного зарезать, но совсем другое - броситься в настоящую кровавую свалку.
   Стрелки разложили вдоль борта луки со стрелами и вновь расселись по лавкам. Оставался последний рывок. Картен выждал, когда корабль ненавистного Ерфима скроется за поворотом, и приказал Милиму отбивать ритм, постепенно его увеличивая.
   Подгоняемое мощными ударами вёсел судно мчалось вперёд, словно в бурю под парусом. Капитан с удовольствием ощущал, как встречный ветер освежает разгорячённое лицо и шевелит давно немытые волосы. Постепенно им овладело неописуемое ощущение приближения битвы. Смесь страха, восторга и надежды на победу.
   Когда корабль приблизился к мысу, лучники оставили лавки и попрятались за фальшбортом. Обогнув густо заросший кустарником и низкорослыми, корявыми деревцами участок суши, они увидели работорговца гораздо ближе, чем в прошлый раз.
   Там их тоже заметили. Какой-то матрос полез на мачту, намереваясь рассмотреть их судно из укреплённой на вершине корзины. Когда расстояние ещё более сократится, этот наблюдатель может заметить притаившихся стрелков. Понимая это, мореход, поработав рулевым веслом, направил судно параллельным курсом. Пока что, судя по всему, Ерфима не слишком беспокоило появление преследователей.
   Более лёгкий и быстроходный корабль Картена постепенно догонял работорговца, двигаясь чуть правее и занимая более удобную позицию для стрельбы.
   "Ещё хотя бы двадцать локтей", - молил богов капитан, не забывая кутаться в плащ, прикрывая панцирь.
   Но тут сидевший в корзине на мачте матрос закричал, размахивая руками:
   - Они с оружием! Хозяин, у них оружие! Берегитесь!
   Притворяться стало бессмысленно. Мореход резко налёг на рулевое весло, идя на сближение. Лучники вскочили, разом выпустив шесть стрел. Судя по яростному воплю боли, по крайней мере одна из них точно попала в цель.
   На судне Ерфима послышались резкие отрывистые крики команд, забегали люди. Несколько вёсел беспомощно повисли на уключинах. Со стуком задевая соседей, они сбивали с ритма гребцов. Скорость резко упала, а вот у преследователей, наоборот, увеличилась. Бронзовая пластинка дребезжала не переставая, могучие спины сгибались и разгибались, весла, казалось, гнулись как прутики в запредельном усилии. И все это время стрелки не опускали луков. А вот первая стрела со стороны работорговцев прилетела, когда корабли разделяло не более двадцати локтей.
   Едва обстрел усилился, венсы, бросив грести, вздели большие круглые щиты, заслоняя себя и союзников. Вбежавший на корму Хейви прикрывал Картена. Как и предполагал капитан, пассажирка, скрючившись, пряталась за фальшбортом. Злорадно рассмеявшись, мореход ещё раз резко повернул рулевое весло. Продолжая двигаться, судно с грохотом удалило в заднюю скулу противника, проскользнув вдоль борта, ломая весла.
   Крек Палпин, которому уже приходилось бывать в подобных переделках, и Гагнин перебросили на работорговца трап, заранее снабдив его двумя острыми железными крюками, глубоко впившимися в просмолённое дерево.
   Сбросив плащ, купец выхватил меч. Но перед тем как броситься в схватку, ещё раз глянул на сенаторскую внучку. К его немалому удивлению бледная, как первый снег, Юлиса уже стояла на ногах, вытаскивая из связки новый дротик. Странно, но смелость девушки почему-то обрадовала его больше, чем недавняя трусость.
   Проревев боевой клич родного города, капитан сбежал с кормы и в два прыжка очутился на уже мокрой от крови палубе вражеского корабля. Матросы Ерфима опомнились от неожиданности и теперь отбивались, отчаянно удерживая кормовую часть судна.
   Дрожа от возбуждения, мореход ещё раз выкрикнул:
   - Керн!!!
   Тут же отозвался сначала один член команды, потом другой, третий..., пятый, девятый. А где ещё трое? Неужели убиты или остались на своём судне? Ладно, потом разберёмся.
   Центр обороны работорговцев держали три здоровенных моряка со зверскими мордами и варварскими причёсками из множества косичек. Одетые в кожаные туники и юбки, они размахивали тяжёлыми топорами с двумя лезвиями, зажав их в голых, волосатых ручищах. Прикрываясь щитами, венсы пытались достать их мечами, но троица легко отбивала лезвия так, что только звон стоял, да вспыхивали короткие, тусклые в дневном свете искры.
   Внезапно перед мореходом оказался тощий матрос в одной грязной коричневой тунике. Ощерив в оскале щербатый рот, он ткнул Картена в бок кинжалом. То ли не заметив панциря, то ли надеясь пробить его лихим ударом. К счастью лезвие, скользнув, лишь оцарапало металл, заставив капитана попятиться. Но не помешало сделать точный выпад, распоров живот противника. В отличие от его команды, люди Ерфима дрались без доспехов. Либо в суматохе одеть не успели, либо хозяин пожадничал, не озаботившись приобретением средств защиты. Тем временем венсам удалось содрать доску с одной из скамей, и когда щитоносцы расступились, ударить ей как тараном, сбив двух из тройки вооружённых двойными топорами бойцов. А последнего настиг меч Хейви.
   Оборона матросов работорговца оказалась прорвана. Битва тут же рассыпалась на множество поединков. Картен сцепился с низкорослым крепышом, ловко орудовавшим коротким копьём с широким наконечником. Купец успел его достать по рукам и груди, но сам едва увернулся от летящей, казалось, прямо в лицо смерти. Выкрикивая что-то нечленораздельное, противник изо всех сил старался достать канакернца.
   Краем глаза тот заметил, что в нескольких шагах от него Хейви дерётся с очнувшимся здоровяком, пластавшим воздух страшным топором. Но проигрывая в силе, венс явно превосходил моряка в ловкости, несмотря на панцирь. Но тут позади него из-за связки бочек выскочил какой-то мужчина в добротном зелёном хитоне с длинным кинжалом. Мореход попытался криком предупредить варвара, но получил сильнейший удар в грудь. Хорошо, что ему удалось податься назад, и копьё, всё же пробив панцирь, лишь слегка оцарапало грудь. Тем не менее Картен сумел увернуться и достать увёртливого коротышку. Едва тот рухнул на колени, пытаясь зажать ладонями пробитое горло, капитан огляделся, ожидая увидеть мёртвого Хейви. Но тот, как ни в чём не бывало, уже добивал нового противника, безуспешно пытавшегося окованной железом дубиной защититься от напора бешеного варвара. Верзила, потеряв свой страшный топор, висел, перегнувшись через фальшборт, с торчавшим из плеча дротиком. А тот, кто пытался напасть сзади, скрючился у бочек в луже собственной крови, прижав руки и ноги к животу.
   Напуганные яростью варваров, матросы Ерфима пытались сдаться, но венсы убили их, как только те бросили оружие и упали на колени. Работорговцы поняли, что пощады не будет, и дрались отчаянно. Трое попробовали спастись вплавь, но попали под стрелы лучников. Купец не вмешивался. Ему хватит рабов, которые заперты в трюме. А лишние свидетели ни к чему.
   Битва подступила к корме, где орал и потрясал мечом Ерфим. Хейви стал кричать по-своему и по-радлански, приказывая обязательно взять его живым. Венсы прижали купца к фальшборту щитами, а когда тот попытался спрыгнуть в реку, повалили на палубу.
   Картен устал и вымотался, будто весь день непрерывно махал мечом. Хотя, если судить по положению солнца, от первой стрелы до поимки работорговца прошло около получаса. Теперь пришло время осмотреться.
   Кроме Ерфима в резне каким-то чудом уцелело трое его людей. Остывшие от боя варвары выволокли их из каких-то закутков и согнали на нос.
   Картен с огорчением узнал, что лишился двух матросов, а Крек Палпин тяжело ранен и скорее всего не выживет. Именно так перевела Юлиса слова одного из венсов, закончившего перевязывать моряка. Сами варвары потеряли четырёх. Их тела уже лежали вдоль борта рядом с крепко связанным работорговцем. Хейви заявил, что отвезёт его к старейшине Вилпо. Ему, видите ли, так госпожа Юлиса посоветовала. А о том, что тощий слизняк, выбравшись из этой варварской страны, может обвинить его в пиратстве, глупая девчонка не подумала?
   Венсы почему-то первым делом побросали за борт трупы врагов. Матросы канакернца, как люди более цивилизованные, бросились шарить в капитанской каюте.
   Лаюла в хозяйкиных мокасинах пыталась открыть люк в палубе, из-за которого уже доносились крики и плач её соплеменников. Подошёл хмурый Хейви с трофейным топором и одним ударом перерубил металлическую щеколду хитрого запора.
   Первым из трюма выскочил Орри в грязной, разорванной рубахе с синяком в пол-лица и слипшейся от крови бородкой. Гантка тут же с воем повисла у него на плечах, а парень стал недоуменно оглядываться по сторонам. Заметив купца, вздрогнул, пытаясь отстраниться и что-то спрашивая у верещавшей подруги. Но тут Хейви, звонко хлопнув его по плечу, разразился короткой и эмоциональной речью, после которой гант с видимым облегчением перевёл дух. А из люка, смеясь и плача, вылезали знакомые женщины и девицы.
   Оставив Лаюлу, тут же оказавшуюся в окружении галдящих соотечественниц, Орри подошёл к сидевшему на ступенях лестницы мореходу и низко поклонился, коснувшись пальцами палубы.
   - Спасибо, господин Картен, что помог выручить нас. Всю оставшуюся жизнь у богов милости и удачи вам просить буду.
   - Пустое, - пренебрежительно усмехнулся купец, хотя бесхитростная похвала варвара пришлась ему по душе. - Они уже одарили меня.
   - Чем же? - вскинул брови юноша. - Добром этого арнака Ерфима?
   - И не только! - капитан внушительно поднял палец. - Мне нужны рабы на весла, и я их здесь нашёл.
   - Уж не нас ли хочешь опять в рабство взять? - тут же насторожился собеседник, сжимая кулаки.
   - Нет! - снисходительно рассмеялся Картен. - Я же поклялся, что никогда не стану этого делать. Других невольников Ерфима возьму.
   - Кого? - по-прежнему не понимал гант, глянув на трёх сидящих на корточках пленников.
   - Разве в трюме больше никого нет? - настал черёд насторожиться купцу.
   - Сидят какие-то пятеро, господин Картен, - пожал плечами Орри. - Так они больше на диких зверей, чем на людей, похожи.
   - Сколько? - внутри у канкернца всё сжалось.
   - Пятеро, - подтвердил юноша. - Ерфим потому и согласился купить нас у ринса, что почти пустой шёл. А княгине деньги срочно нужны. Арнаки говорили, будто она наёмников каких-то ждёт.
   К такому удару Картен оказался не готов: "Что же получается? Обманули меня купцы, нет у псерской крысы никаких рабов!".
   Колени подогнулись, и мореход звонко шлёпнулся задом на выскобленную до белизны и залитую кровью ступеньку. Из перехваченного спазмом горла вырвалось глухое рычание, налитые злостью глаза настойчиво разыскивали проклятую пассажирку, к своему удивлению обнаружив её в окружении внимательно слушавших ганток. Перехватив разъярённый взгляд купца, Орри поспешил к соплеменницам.
   А к пышущему гневом мореходу подошёл озабоченный Хейви.
   - Нечего время терять, господин Картен. Здесь и у камышей глаза вырастают, а уж рыбы до чего болтливые!
   Не в силах разговаривать, капитан согласно кивнул.
   - Корабль мы отведём в протоку и утопим. Уж больно он приметный.
   Купец представил, сколько денег за него можно выручить, и тяжело вздохнул. Нет, эту посудину до Канакерна не довести. Да и продавать опасно. Тех, кто попадался на морском разбое в свободных городах Западного побережья, - не жаловали.
   - Давайте делиться, как условились, и плывите своей дорогой, - продолжал варвар. - А мы пойдём своей.
   Вдруг в носовом трюме, откуда матросы и их союзники вытаскивали связки мехов, раздался крик, грохот и женский визг.
   Оба предводителя тут же обернулись в ту сторону. Из люка с бранью выбрался Гагнин, волоча за руку молодую женщину с обернутым тряпкой рабским ошейником на тонкой шее. Одетая в короткий замызганный хитон, она ревела, размазывая слёзы по круглому, грязному лицу.
   - Рабыню Ерфима нашли, - доложил матрос, толкнув женщину к пленникам. - В самый дальний угол забралась.
   Та затравленно огляделась, и увидев своего бывшего господина связанным, залилась звонким истерическим смехом.
   - Попался навозник мерзкий! И на тебя управа нашлась?! Пиявка вонючая! Пёс облезлый! Теперь эти варвары сделают с тобой то, что ты так любил со мной вытворять! Они мужчины сильные, не то что ты, лагир рыжий!
   И не обращая внимание на кровь, трупы, застывших от удивления матросов, начала пинать Ерфима босыми, грязными ногами. А потом попыталась выцарапать ему глаза. Тут всполошился Хейви. По его приказу могучий венс легко оторвал визжащую женщину от работорговца и швырнул к пленным так, что она кубарем покатилась по палубе.
   - Это тоже ваше, господин Картен, - рассмеялся предводитель варваров.
   Мореход скривился в гримасе, очень отдалённо напоминавшей улыбку.
   Куча захваченного добра росла. Меха, кожа, ставленные меды и простой мёд, корзины с золотистыми кругами воска, ткани - от грубой дерюги, до тончайшего льняного полотна. Речной жемчуг и небольшой запас разнообразных монет аккуратно сложили отдельно.
   Хейви и Картен после недолгих переговоров оценивали каждый предмет. Затем венс делал какие-то загадочные зарубки на древке трофейного копья, а купец записывал цифры на вощёной дощечке. По мере того, как их становилось все больше, настроение его слегка улучшилось. Работали без перерыва не покладая рук, но более-менее управились только к вечеру. Почти всё это время ганты, сгрудившись у кормовой палубы, переговаривались, иногда очень громко.
   Последними из трюма извлекли пятерых замурзанных мужчин, одетых в невообразимые лохмотья, с лицами, заросшими так густо, что из жёстких чёрных волос торчали только большие, крючковатые носы. Однако канакернец опытным взглядом определил, что если их немного подкормить, то они вполне смогут орудовать вёслами. Может людей Ерфима все же взять? Но там все раненые, и молчать они не будут. При первом же удобном случае разболтают, что Картен Мерк вместе с варварами напал на почтенного купца Ерфима Цемна.
   Вздохнув, мореход махнул рукой, и матросы увели безучастных к происходящему горцев на корабль.
   - И этих берите, - предложил Хейви, кивнув на пленников.
   - Нет, - решительно покачал головой капитан. - Мне они не нужны, пусть остаются у вас. Продадите кому-нибудь. Я слышал, чужаков у вас в рабах держат. А мне, как условились, съестные запасы пойдут.
   Венс неохотно кивнул.
   К ним подошёл Орри, и ещё раз поклонившись, хотя уже и не так низко, спросил:
   - А нам как быть, господа?
   - Как угодно! - широко улыбнулся предводитель варваров. - Земля наша велика. Княгиня с Келвом не всюду дотянутся. Если хотите, можем вас до Миисаки и старейшины Пеелси проводить. Ну, а дальше куда хотите, туда и идите.
   - Если господин Картен не возражает, возвращайтесь к нам, - неожиданно проговорила Юлиса. - Работа знакомая.
   Хейви расхохотался, звонко хлопнув себя ладонями по ляжкам.
   - Вот, господин Картен, вам и матросы! Не забыли ещё, что хорошие деньги обещали им заплатить?! Ха-ха-ха!
   Вздрогнув, мореход хотел рассердиться, но смех этого дикаря почему-то не казался обидным. Действительно, ситуация складывается довольно забавная.
   - Тем более, сейчас вам есть откуда взять деньги, - добавила пассажирка, кивнув на таскавших добычу матросов.
   Однако купец её уже не слушал. Конечно, гребцы из женщин никудышные, но если опять рассадить вперемешку?
   - Вы согласны идти с нами до Псерка? - уточнил он, хотя именно в этот город ему не хотелось заходить больше всего.
   Орри в замешательстве взглянул на Юлису, та напряжённо, но ободряюще улыбнулась. Юноша выпалил:
   - Мы бы хотели работать у вас, господин Картен.
   Рука капитана, машинально оглаживавшая бороду, дрогнула. Молодой дикарь вновь его удивил. А вот моряки, разобравшись о чём идёт речь, заулыбались, стали махать руками старым знакомым. В группе ганток послышались робкие смешки.
   Картен колебался. Только представив, какие разговоры пойдут в Канакерне, когда его корабль вернётся с такой командой, купец поморщился. Он, уважаемый гражданин города, член совета, станет посмешищем, игрушкой насмешников и острословов. Чего доброго ещё и эпиграммы начнут сочинять? Однако нет другого выхода, кроме как принять предложение варваров. Задерживаться у венсов нельзя, новых рабов ловить не с кем.
   "Придётся соглашаться, - с сожалением подумал капитан. - До Канакерна далеко, что-нибудь придумаю".
   Пока он размышлял, группа гантов разделилась на две части. Четыре женщины с двумя маленькими детьми остались стоять на месте, остальные, всхлипывая и перешёптываясь, сгрудились за спиной Орри.
   Тот, видимо, угадал мысли морехода, потому что негромко, но настойчиво проговорил:
   - Только вы, господин Картен, клятву дайте, что рабства нашего не допустите.
   Купец заёрзал на ступеньке. Нарушать клятву, освящённую именем богов, даже данную варварам, как-то не хотелось.
   - И поможете на первых порах, - подхватила пассажирка. - Вы же уважаемый человек, один из старейшин Канакерна.
   - Что же, мне их теперь до конца жизни кормить? - окрысился капитан.
   - Ганты - люди умные и работящие, - возразила Ника. - Они сами себя прокормят. Им только чуть-чуть помочь надо. А они уж вернут все сторицей. Так Орри?
   - Да, госпожа Юлиса, - кивнул молодой человек.
   - Соглашайтесь, господин Картен, - на этот раз серьёзно сказал Хейви. - Боги не забывают добрых дел, а злые могут и простить.
   Ещё немного поломавшись, мореход согласился и тут же принёс торжественную клятву именем Нутпена, Питра и богини правосудия Цитии.
   Гантки, запричитав, стали прощаться. Капитан с пассажиркой направились к трапу, перекинутому на свой корабль.
   Вдруг к ним наперерез бросилась рабыня Ерфима. Упав на колени, она с криком попыталась схватить Юлису за руку.
   - Госпожа, возьмите меня с собой! Добрая госпожа! Не пожалеете! Я вам пригожусь!
   Ника резко отскочила, но настырная невольница поползла к ней на четвереньках.
   - Не оставляйте меня здесь, добрая госпожа!
   - Да зачем ты нужна? - раздражённо фыркнул купец, убирая ладонь с рукоятки меча. - Меретта корабельная!
   - О, добрый господин, я совсем недавно стала шлюхой! - женщина молитвенно сложила руки. - Я долго была личной рабыней прекрасной Цирции, дочери Тура Мария Друна, городского советника Ванерии. Я знаю, как должны одеваться и вести себя девушки знатных родов! Умею делать красивые причёски и массаж. Знаю, как выбирать краски для лица и тела, как избежать ненужного зачатия... И очень много всего!
   - Как же такая ценная рабыня оказалась простой корабельной мереттой? - недоверчиво рассмеялся капитан, прекрасно зная, как дорого стоят обученные домашние невольники. - Совершила какой-то проступок?
   - Нет, господин, - женщина энергично замотала слипшимися сальными волосами. - Когда Цирция вышла замуж, меня продали Титу Нерию Квинтому. Мой новый хозяин называл себя путешественником. Он даже выучил меня читать, чтобы я записывала его впечатления. Но больше всего хозяин любил играть в кости. В Аримаксе его поймали на обмане и убили, поделив имущество. Я досталась купцу Кешу Дарогу, который вёл караван в Псерк. Но мои знания там оказались никому не нужны, и я попала к Ерфиму.
   - Я беру тебя! - не задумываясь, заявила Ника.
   "Ну, ещё бы! - понимающе хмыкнул мореход. - Какая же женщина откажется от такой рабыни".
   - Надеюсь, вы не станете возражать, господин Картен? - любезно улыбнулась сенаторская внучка. - Её провоз и питание я оплачу из своей доли.
   Пробежав оценивающим взглядом еле прикрытое рваным хитоном тело, капитан предложил:
   - Можете везти даром, если я буду время от времени ей пользоваться.
   Губы Ники сжались в тонкую, злую нитку, а в глазах мелькнуло что-то нехорошее.
   - Эта женщина и без того много пережила и намучилась. Я лучше заплачу вам, господин Картен.
   - О, добрая и щедрая госпожа! - голос рабыни задрожал, а по грязным щекам побежали мокрые дорожки. - Вам нет нужды тратить лишние деньги. Если господин настоящий мужчина, а не лагир, любитель мальчиков...
   - Довольно! - поморщилась Юлиса. - Поговорим об этом потом...
   Невольница вновь попыталась припасть к её руке, но девушка резко отмахнулась.
   - Иди на корабль!
   Раздражённо сопя, капитан поднялся на кормовую палубу, а стоявшие плотной группой гантки продолжали плакать, обнимаясь и причитая.
   - Эй, быстрее там! - раздражённо крикнул мореход.
   Над рекой взметнулся многоголосый женский плач, хотя многие из дикарок стали поспешно перебираться на его судно.
   - Или идите сюда, или оставайтесь там! - теряя терпение, рявкнул капитан. - Уберите трап!
   - Ой, подождите! Подождите! - крича и размахивая руками, последние из желающих отправиться в Канакерн торопливо покидали палубу корабля работорговца.
   Пока матросы отталкивались от него вёслами, женщины с плачем стояли у фальшборта, обмениваясь последними прощаниями с теми соплеменницами, которые решили остаться в стране венсов.
   - По местам! - скомандовал мореход, едва водное пространство между судами стало достаточно широким. - Быстрее! Не забыли ещё, кто где сидел?
   После короткой суеты, всхлипываний и шумных сморканий женщины послушно расселись по лавкам.
   - Прощайте, господин Картен! - помахал ему на прощание Хейви. - Пусть дорога будет счастливой!
   - Вам тоже всего хорошего! - отозвался капитан, и глядя на удалявшийся корабль, по палубе которого продолжали ходить нечаянные союзники, пробормотал. - Никогда не знаешь, чего ждать от этих варваров.
   - Зря вы так, господин Картен, - покачала головой незаметно оказавшаяся рядом пассажирка. - Часто ли вас обманывали Дети Рыси?
   Перехватив поудобнее рулевое весло, мореход отвернулся, хотя и признался самому себе, что никогда.
   - А ваши соотечественники? - будто не замечая его нежелания разговаривать, продолжала девушка. И не дождавшись ответа, усмехнулась. - Вот то-то!
   - Милим! - окликнул купец верного раба. - Готов?
   - Готов, господин! - отозвался тот, звякнув палочкой.
   - И-и-и-и раз! - размеренно протянул капитан, не собираясь задавать сразу же слишком быстрый темп.
   А внучке сенатора, наверное, очень хотелось поговорить.
   - В этих местах скорее обманет какой-нибудь старейшина или князь, - продолжала она. - Чем такой человек, как Хейви.
   - Это ещё почему? - неожиданно заинтересовался собеседник.
   - Из-за своего положения и большого ума, они быстрее учатся у нас, чем простые варвары, - усмехнулась Ника Юлиса Террина. - Такие вот особенности венского разбоя.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть 2
  
  
   Глава I
  
  
   Загадки женского сердца
  
  

- Начинается новая жизнь для всех,

- сказала Хэтти по пути домой в автомобиле.

- Да, - ответил Вилли погодя.

- Судьба уберегла нас от гибели -

несколько человек здесь, несколько человек там.

Что будет дальше, зависит

от нас всех. Время глупости кончилось.

Нам больше нельзя быть глупцами.

Рэй Брэдбери.

Око за око

  
  
   Солнце неторопливо опускалось за горизонт. Ника надеялась, что Картен не станет выходить в море ночью. Опытный мореход оправдал её ожидание, направив корабль к одному из многочисленных островков. Матросы бодренько забили кол в землю, привязали спущенный с судна канат и принялись разводить костры, так как слетевшиеся на человеческий запах мелкие кровососы с жадностью набросились на дармовое угощение.
   Лаюла, с которой пассажирка успела почти сдружиться за время преследования работорговца, предпочитала держаться вместе с соплеменниками, не отходя далеко от Орри. Девушка взглянула на скромно стоявшую в сторонке рабыню.
   - Как тебя зовут?
   - Как будет угодно, госпожа, - поклонилась женщина. - Господин Тур Марий звал Дистой, а господин Тит Нерий - Куной.
   - А какое имя тебе дали родители? - нахмурилась Ника.
   - Я плохо помню мать, добрая госпожа, - дрогнувшим голосом сообщила невольница. - Совсем маленькой меня продали хозяину ковровой мастерской.
   - Зачем? - вскинула брови девушка. - Неужели он любил...
   Ника замялась, не зная как сказать об этом ужасном пороке более-менее пристойно.
   - Нет, госпожа, - по тусклым губам рабыни пробежала тень улыбки. - Самые дорогие ковры ткут маленькие девочки. Их пальцы могут вязать совсем крошечные узелки.
   - Как же ты попала к Туру Марию? - заинтересовалась пассажирка.
   - Господин Тур Марий пришёл за ковром, а купил меня, - объяснила женщина. - Сначала я работала по дому, потом стала прислуживать Цирции.
   - Понятно, - кивнула Ника. - Но все же, как мне тебя называть?
   Невольница явно растерялась.
   - Как пожелаете, госпожа.
   - Вот ещё! - фыркнула девушка, чувствуя нарастающее раздражение. - Сама придумай себе имя!
   И тут собеседница впервые подняла на неё вспыхнувшие удивлением глаза. Тотчас-же опустив взор, она тихо пролепетала:
   - Если вы не против - зовите меня Риатой, госпожа.
   - Пусть будет Риата, - удовлетворённо кивнула Ника.
   Пока они беседовали, почти вся команда уже сошла на берег. Матросы повесили над огнём котёл с водой, а гантки собирали хворост, промывали пшено и резали вяленое мясо.
   - Пойдём, - махнула рукой пассажирка, звонким шлепком размазав по щеке комара. - А то нас здесь съедят.
   Густой дым стелился над землёй, путаясь в камышах и разъедая глаза. Девушка окинула критическим взглядом своё новое имущество, все ещё с трудом представляя себя в роли рабовладелицы. От Риаты остро несло немытым телом, а хитон покрывали разнообразные не симпатичные пятна, различимые даже в наступающих сумерках.
   - Одежду тебе подберём завтра, - решительно заявила Ника. - Сандалии тоже. Жаль, я мокасины отдала.
   Пройдя мимо попятившейся в сторону невольницы, она подошла к воде, и опустив руку, удовлетворённо хмыкнула.
   - Отойди в сторонку и вымойся, пож..., - девушка прикусила язык, едва не сказав "пожалуйста." - А то запах от тебя...
   - Я не замарашка, госпожа! - всхлипнула Риата. - Это все... Ерфим. Ему так больше нравилось.
   - Извращенец! - фыркнула Ника по-русски и, не удержавшись, сплюнула.
   Рабыня громко шмыгнула носом.
   - Теперь ты живёшь со мной, - девушка поморщилась от некоторой двусмысленность этой фразы. - То есть у меня. Ну, в общем - вымойся. Только далеко не уходи.
   - Слушаюсь, госпожа, - поклонилась женщина.
   Проводив взглядом удалявшуюся рабыню, Ника направилась к костру. Старые и новые матросы Картена уже не сторонились друг друга. Разбившись на несколько групп, гантки пытались разговаривать с моряками. В стороне, словно прячась, расположились две или три парочки. Девушка не смогла рассмотреть их как следует за клубами дыма. Но, судя по доносившемуся оттуда хихиканью, они неплохо проводили время.
   Усевшись на раскладной стульчик, капитан что-то степенно объяснял примостившемуся рядом Орри. Когда пассажирка, морщась от дыма, уселась рядом, скрестив ноги, купец снисходительно усмехнулся.
   - Вот, госпожа Юлиса, парень только из леса вышел, а уже хочет стать моряком.
   - Из него получится отличный матрос, господин Картен, - очень серьёзно проговорила Ника. - А то и капитан.
   Собеседник рассмеялся.
   - Не вижу ничего смешного, - покачала головой девушка. - Смелости и ума ему не занимать, а всему остальному можно научиться.
   Мореход посмотрел на смущённого юношу.
   Откуда ни возьмись появилась Лаюла и, наклонившись, что-то шепнула ему на ухо. Тот досадливо отмахнулся. Стараясь не показывать огорчения, гантка уселась рядышком и аккуратно расправила на коленях платье.
   Риата вернулась, когда мужчины и женщины уже дружно орудовали ложками. Поклонившись госпоже и извинившись за долгое отсутствие, рабыня уставилась на кашу голодными глазами. Мысленно обругав себя за то, что не позаботилась о посуде для невольницы, Ника быстро доела и протянула ей свою миску.
   - Накладывай, в котле ещё осталось.
   Не дожидаясь повторного приглашения, невольница, навалив гору каши, с жадностью набросилась на еду.
   Её мокрые волосы блестели при свете костра. Прилипнув к сырой коже, платье обрисовывало плотную, крепко сбитую фигуру с плохо обозначенной талией и большой, но ещё не отвисшей грудью. Ника заметила, как в глазах Картена, смачно облизавшего ложку, зажглись похотливые огоньки.
   Вспомнив его похабное предложение по поводу платы за провоз рабыни, пассажирка раздражённо засопела: "Вот кобелина старый!" Опасаясь, как бы мореход вновь не завёл тот разговор, девушка увела Риату сразу, как только та закончила ужин.
   Не заметив Лаюлу у костра, Ника почему-то решила, что встретит гантку в закутке, отгороженном для них в трюме. Но там никого не оказалось. Девушка усмехнулась. Она же сама говорила, что гантка - не рабыня и может уйти, когда пожелает. Вот та и воспользовалась этим правом при первой же возможности.
   Но неужели нельзя было хотя бы попрощаться? Спасибо сказать за то, что вытащила её с княжьего двора? Да хотя бы за те же мокасины! Ника с силой потянула на себя крошечный лук. Сплетённая из оленьих жил тетива провернула зажатую между деревянных пластин палочку. Пахнуло дымком. Нет, ну надо же, какая стерва неблагодарная!Ещё рывок. На клочке сухой пакли появилась крошечная искорка. Приказав себе не думать о негодной девице, пассажирка опустилась на колени и принялась осторожно раздувать огонёк. Едва вспыхнуло пламя, она зажгла висевший в углу масляный светильник, и привалившись спиной к переборке, посмотрела на невольницу, скромно стоявшую на коленях.
   В голове всё никак не укладывалось, что эта женщина в глазах окружающих и по всем местным законам является её собственностью, как одежда, оружие или вот это одеяло из шкур росомахи. Она имеет полное право распоряжаться жизнью своей невольницы и никому не придёт в голову осудить хозяйку за убийство своей рабыни. Бр-р-р.
   Слушая рассказы Наставника о невольничьих рынках и даже став свидетельницей совершенно скотского обращения матросов Картена с пленными гантками, Ника, как ей казалось, приняла жестокость этого мира. С которой придётся смириться, если она, конечно, собирается здесь выжить. Но сейчас девушка вновь ощутила смятение и сумбур чувств.
   Сердито засопев, подумала: "Назвалась аристократкой - так и веди себя соответственно! Не позорь род младших лотийских Юлисов!"
   - Я родилась и выросла далеко от Империи. И о жизни в ней мне известно только по рассказам отца, который многому меня научил. Но он мужчина, а значит, ничего не знает о многих важных для женщины вещах. Понимаешь?
   Ника постаралась быть максимально честной.
   - Да, госпожа, - кивнула Риата и несмело добавила. - Позволено ли будет спросить мою госпожу?
   Он столь витиеватых речей девушка поморщилась. Невольница испуганно втянула голову в плечи. Как не похожа эта робкая, забитая женщина на ту фурию, которая накинулась на связанного работорговца, едва не выцарапав ему глаза. Неужели рабыня специально играет перед ней роль сломленной жизнью тихони? Похоже. Тогда придётся с ней держать ухо востро. А жаль, так хочется хоть кому-то верить.
   - Послушай, Риата, - нахмурилась пассажирка. - Если хочешь чего-то узнать - спрашивай, а не разводи дурацкие церемонии.
   - Хорошо, госпожа, - робко улыбнулась женщина, тут же нахмурившись. - Что случилось с вашей достойной матерью?
   - Она умерла вскоре после моего рождения.
   - Мне так жаль, госпожа, - покачала головой невольница.
   - Ты жила в доме знатного человека, служила его дочери, - продолжала Ника. - Вот и помоги мне не выглядеть дикаркой, когда мы прибудем в Канакерн. А я...
   Девушка запнулась.
   - Я буду заботиться о тебе и постараюсь защитить от неприятностей и похотливых мужчин. Денег у меня сейчас немного. Но я заплачу капитану, и тебе не придётся его ублажать.
   В тусклом свете робкого огонька глаза Риаты влажно заблестели. Неожиданно рухнув на пол, она попыталась поймать руку хозяйки.
   - Ты чего?! - резко отпрянула та, нашаривая кинжал.
   - О великодушная, милостивая госпожа! - тело рабыни сотрясали рыдания, голос срывался то на шёпот, то на крик. - Пусть небожители помогут вам во всём! Пусть все ваши желания исполнятся, а жизнь будет словно великая река Син! Такой же плавной, длинной и до краёв наполненной богатством! О боги, вы услышали мои молитвы, приняли жертву и послали самую лучшую госпожу во Версиуме!
   Разум Ники не испытывал никаких иллюзий по поводу искренности слов невольницы. Но в душе по мимо воли поднялась мягкая, тёплая волна удовольствия, а губы сами собой растянулись в глупую, довольную улыбку.
   Словно почувствовав её состояние, Риата попыталась дотянуться до ног хозяйки, едва не впечатавшись губами в грязную кожу мокасин.
   Наваждение исчезло, уступив место брезгливости.
   - Эй! - прикрикнула девушка, прижимая колени к груди. - Хватит меня целовать! И не кричи, я не глухая.
   Встав на четвереньки, женщина энергично закивала, преувеличенно громко всхлипывая.
   - Никогда так больше не делай, - скривившись, проворчала пассажирка. - Ты меня пугаешь.
   - Как я могу, добрая госпожа! - запричитала собеседница, и слезы вновь потекли из покрасневших глаз.
   - Опять?! - рявкнула Ника. - Заткнись, пожалуйста!
   Риата удивлённо заморгала.
   - Так-то лучше, - удовлетворённо кивнула девушка, мысленно ругая себя за несдержанность. - Есть, что сказать по делу - говори. Нет - лучше помалкивай!
   - Вам не стоит тратиться, госпожа, - всё ещё всхлипывая, покачала головой женщина. - Пошлите меня к капитану. Я же была корабельной шлюхой. Одним мужчиной больше, одним меньше.
   - Но сейчас ты, - хозяйка запнулась, лихорадочно подбирая, как на зло вылетевшие из головы слова. - Ты принадлежишь мне! А я не буду расплачиваться с Картеном твоим телом!
   - Прости, госпожа, - Риата поклонилась, но уже без надрыва и истерики. - Я всё поняла.
   - И потом, вдруг ты забеременеешь? - уже остывая, проворчала пассажирка. - Куда я тебя дену с ребёнком?
   Глаза невольницы вновь наполнились слезами, а голос дрожал. Но уже как-то по-другому. Более естественно, что ли?
   - Этого не случится, добрая госпожа.
   - Ты знаешь средство от зачатия? - догадалась Ника, вспомнив, как рекламировала себя собеседница на корабле работорговца.
   - Да, - кивнула та. - Но дело не в этом. Господин Тур Марий отправлял всех беременных рабынь в свою загородную виллу. Но маленькая Цирция никак не хотела со мной расставаться. Тогда господин привёл лекаря. Тот оказался не очень искусным. Я чуть не умерла и лишилась возможности иметь детей.
   От этих просто и буднично сказанных слов девушка поёжилась, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника пробежал ледяной ветерок.
   - Это не имеет значения! - упрямо набычилась она. - Картену придётся обойтись без тебя!
   - Слушаюсь, госпожа.
   - Если ты так хочешь сделать для меня доброе дело, - продолжила Ника, прогоняя неприятное ощущение. - Научи вести себя так... как подобает дочери свободного и богатого человека.
   - Приложу все старания, госпожа, - вздохнула Риата. - Но я всего лишь невольница и не должна указывать хозяйке.
   Девушка нахмурилась, а собеседница поспешила объяснить, тщательно подбирая слова.
   - Я опасаюсь, что господин Картен и другие... матросы начнут.... плохо думать о вас. Или даже... посмеиваться.
   Подумав, Ника решила, что какой-то смысл в этом замечании есть. Зная презрительно-настороженное отношение свободных моряков к рабам, она вполне допускала, что может серьёзно уронить свой авторитет, если будет хоть чему-то учиться у "говорящего орудия труда".
   "Странная у аборигенов логика, - хмыкнула про себя девушка. - Сами же в любой момент могут оказаться в неволе. Вот встреть мы корабль Ерфима Цемна в открытом море да ещё с больным экипажем? На каждого, кто выжил, надели бы рабский ошейник. Так чего выпендриваться?"
   Однако, жизнь уже убедила её в правильности пословицы про свой устав и чужой монастырь. Да, морячки не поймут. Вот если бы никто не видел. Но куда же спрячешься на такой скорлупке? Не "Титаник" же.
   Размышляя, Ника вытащила заколки, тряхнула головой, и косы тяжко упали на плечи. Машинально расплетая первую попавшуюся под руку, она проговорила:
   - Тогда сделаем так... Ты будешь рассказывать о своей жизни. О том, как вёл себя Тур Марий, его жена, дочь, гости, рабы при различных обстоятельствах. Мне нужны самые мелкие, незначительные подробности, на которые ты, может, и внимания не обращала. Начиная с того, каким богам они молились и приносили жертвы, до того, какими скверными словами ругались.
   - Дивлюсь твоей мудрости, госпожа, - восхищённо пролепетала Риата.
   Но Ника, казалось, не обращала на её слова никакого внимания, целиком погрузившись в свои мысли.
   - Ты опишешь мне их дом. От центрального зала с водоёмом в полу до... кухни и уборной. Ну и вообще...
   Она сделала неопределённое круговое движение рукой.
   - Говори обо всём, что вспомнишь.
   - Слушаюсь, госпожа.
   - Но это будет завтра, а сейчас, - хозяйка широко зевнула. - Давай спать.
   Поскольку Лаюла так и не пришла, девушка отдала невольнице две оленьи шкуры, служившие постелью молодой гантке.
   В дальнем конце трюма тихо переговаривались привязанные к переборке невольники-маалы. Их никто и не подумал вывести наружу. Пассажирка уже засыпала, когда к ним спустился Мулмин. Изголодавшиеся, измученные жаждой рабы с такой жадностью набросились на остатки каши и речную воду, что матросу пришлось пустить в дело палку. Только так удалось заставить их более-менее соблюдать очередь и не размазать еду по полу. Набив брюхо, пленники почти сразу же захрапели. Под их аккомпанемент будущая радланская помещица погрузилась в чарующий сон.
   Плавные звуки заполняли огромный зал с терявшимися во мгле стенами и множеством туманных фигур. Сильная ладонь партнёра лежала на спине, с бережной уверенностью заставляя подчиняться чарующему ритму вальса. Ноги в узких белых туфельках на высоком каблуке с негромким шорохом скользили по паркету. Танец не принадлежал к числу любимых, тем не менее Ника, откинув голову чуть в сторону и назад, испытывала давно забытое наслаждение внутренней лёгкостью и властью над собственным телом. Душа словно плыла в наполненной сиянием пустоте. Последние аккорды, девушка приседает в глубоком реверансе, а когда поднимает взгляд на партнёра, то кричит от ужаса. Рядом в чёрном фраке и белоснежной сорочке замер Орри с залитым кровью лицом и остекленевшими глазами. Тут же всё вокруг - зал, таинственные танцоры, окровавленный гант закружились, втягиваясь в гигантскую стремительно сужающуюся воронку.
   - Госпожа Юлиса! - прорвался сквозь нараставший кошмар чей-то знакомый голос. - Госпожа Юлиса!
   Распахнув глаза, Ника увидела склонившееся над собой лицо, чьи черты никак не могли обрести чёткость в полумраке трюма. Рядом появилась озабоченная физиономия Риаты.
   - Что с вами, госпожа? Вы так кричали.
   - Лаюла? - удивилась девушка, окончательно приходя в себя и садясь на постели. - Ты как здесь оказалась?
   - Пришла, - гантка растерянно пожала плечами. - Там уже все проснулись. А вас всё нет. Здесь же эти звери сидят. Мало ли что? Ну вот я и решила посмотреть...
   - Куда я денусь? - проворчала пассажирка, с удовольствием чувствуя, как исчезает вчерашняя обида. Все-таки девчонка не забыла о ней, побеспокоилась.
   Натягивая рубаху, пассажирка с неудовольствием убедилась, что в трюме уже воняет. Ведь никто и не думал выводить рабов по нужде. Очевидно из трюма придётся переселяться на палубу. Во всяком случае, пока погода хорошая.
   Они выбрались наружу, когда большинство мужчин и женщин уже поднялись на палубу и переговаривались между собой, сбившись плотными группками.
   Выслушав распоряжение хозяйки, рабыня с помощью Милима быстро отыскала кожаное ведро. Пока Ника умывалась, Картен с Орри и двумя матросами одного за другим выволакивали из трюма щурившихся от солнца маалов.
   - Что они собираются с ними делать? - спросила Ника у Гагнина, передавая Риате мокрое полотенце.
   - За весла посадят, госпожа Юлиса, - ухмыльнулся моряк. - Чего их зря кормить?
   Пленников подвели к передним скамьям. Милим принёс откуда-то знакомые кожаные ремни. Похоже, он не испытывал никакого сочувствия к собратьям по несчастью. Матросы грубо усадили на одну лавку двух маалов. Раб капитана ловко привязал их к специальному кольцу на внутренней стороне доски, потом, пропустив ремень через специальные дырки в ножках скамьи, соединил правую лодыжку одного с левой другого. Теперь пленники оказались накрепко прикреплены к монументальной лавке. Перед тем, как усаживать вторую пару гребцов, Картен внимательно осмотрел все узлы и, видимо, остался доволен.
   Пассажирка обратила внимание, что женщины смотрели на маалов с явным сочувствием, а некоторые, отворачиваясь, украдкой вытирали глаза кончиками платков. Невольники жмурились от солнца, почёсывались, тихо переговариваясь друг с другом.
   - А если вдруг шторм налетит? - поинтересовалась девушка у Гагнина. - Эти ремни быстро не развязать.
   - Вот ещё! - возмущённо фыркнул собеседник. - Ничего с ними не случится, только чище буду.
   И он презрительно рассмеялся.
   Капитан приказал гребцам занимать места на свободных скамьях. Рядом с рабами сели по матросу, жестом показывая маалам, что надо делать.
   Пока матросы убирали трап, мимо Ники прошли две гантки. Встав за спиной госпожи, Риата стала аккуратно расчёсывать ей волосы. А женщины о чём-то заговорили с капитаном. Склонив по своему обыкновению голову чуть на бок, Картен с серьёзным видом внимательно слушал старшую "невесту" Орри. А сам юноша с явно растерянной физиономией стоял у рулевого весла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
   Разумеется, пассажирка решила, что просто обязана узнать, о чем там идёт речь! Нетерпеливо отстранив Риату, она, как была с растрёпанной причёской, быстро вбежала по скрипучим ступеням.
   Увидев её Паули, обрадовалась.
   - Госпожа Юлиса, скажите хозяин. Слабый девчонка зачем за вёсла сажать? Сил грести нет, только другим мешать.
   Гантка чётко выговаривала радланские слова, хотя все ещё путала падежи и не совсем правильно строила предложения.
   - Одна, два весла нет - корабль сильно медленно не плыть.
   - Им пол мыть, каша варить, рубаха стирать, - поддержала её подруга.
   - Тут вам не изба, - проворчал мореход, топнув ногой. - Это называется палуба! Поняли?
   - Да, хозяин. Палуба, хозяин, - вразнобой закивали женщины.
   - Думаю, они правы, - проговорила Ника, бросив взгляд на Лаюлу и трёх молоденьких ганток, о чём-то шептавшихся у фальшборта рядом с лавками рабов.
   - За вёслами от них будет мало толку, зато они избавят вас от многих мелких хлопот.
   Тут она заметила, как Милим, выскочив из каютки, выплеснул за борт вонючее содержимое лохани.
   - Да вот - хотя бы за Креком Палпиным ухаживать. А ваш раб будет темп гребцам задавать. Это у него отлично получается.
   - Хорошо, - с явной неохотой проворчал капитан. - Но уж если вы за них хлопочете, госпожа Юлиса, то проследите, чтобы девчонки не бездельничали! Их проезд мне никто не оплачивал.
   - Я найду им занятие, господин Картен, - пообещала пассажирка, поспешно добавив. - Предварительно посоветовавшись с вами.
   Величественно кивнув, мореход подошёл к рулевому веслу, и встав рядом с Орри, проговорил:
   - Смотри и учись.
   Перед тем, как вслед за подругой спуститься на палубу гребцов, Паули тихо сказала:
   - Спасибо, госпожа Юлиса. Не дала девчонок ломать.
   Та снисходительно усмехнулась, соображая, чем бы их занять?
   Внизу у лестницы её ждала Риата с расчёской и маленьким, бронзовым зеркальцем. Где только раздобыла такое сокровище? Однако госпожа вновь не дала рабыне привести в порядок свою причёску. Сурово оглядев притихших ганток, Ника решала, кому из них доверить Крека Палпина?
   - Ты, Ильде, отправляйся в каюту, - скомандовала она. - Там матрос лежит чуть живой. Будешь его кормить, поить, подмывать, мух отгонять. Ясно?!
   - Да, госпожа Юлиса! - зло сверкнув глазами из-под приспущенных век, процедила девица.
   - А я проверю, - усмехнулась пассажирка. - И если что - не обижайся...
   Она пристально посмотрела на гантку.
   - Капитану я ничего не скажу. Он и без того взял вас с собой без большого желания. Сама все косы вырву. Иди!
   Вспыхнув, словно сигнал светофора, прикусив губы и вытирая глаза, Ильде почти бегом бросилась в каюту, едва не сбив с ног Милима, гордо державшего в руке бронзовую пластинку.
   - А вы пока подождите, - велела Ника трём девицам, решив, наконец-то, подумать о себе.
   Матросы оттолкнули корабль от берега. Новые гребцы после некоторого замешательства, закончившего мордобитием и криками наставников, разобрались, что нужно делать. Матросы строго следили, чтобы невольники работали вёслами в полную силу, то и дело пуская в ход кулаки. Маалы только зло сверкали глазами из-под нависшей шапки спутанных волос. Видимо, бывший хозяин уже разъяснил им особенности рабской жизни, потому что из них никто не подумал даже огрызнуться.
   Развернувшись, судно неторопливо двинулась вниз по реке, подгоняемое течением и редкими ударами вёсел. Толком не зная фарватера, мореход решил не торопиться.
   Внимательно выслушав лекцию о том, что сейчас носят на головах знатные женщины свободных городов Западного побережья Континента и Империи, будущая радланская аристократка пришла в тихое замешательство. Юные девицы и почтенные дамы собирали волосы в рыхлый пучок, перевязанный лентами на темени или на затылке. Либо громоздили сложные конструкции из локонов, кудряшек и косичек, которые, если только Ника всё поняла правильно, могли сделать честь опытным парикмахерам из родного мира Виктории Седовой.
   По словам Риаты, для того, чтобы сотворить подобное, ей нужны специальные щипцы, шпильки, ленты, открытый огонь, ножницы и кое-какая косметика. А без всего этого она не может отвечать за результат.
   Поразмыслив, пассажирка решила отказаться от столь рискованного эксперимента и обойтись чем-нибудь попроще, вроде тех уложенных в корону косичек. Правда Лаюла утверждала, что у гантов более двух кос заплетают только повитухи, знахарки и колдуньи. Но во-первых, они в море, а не в лесу, во-вторых, все эти женщины пользовались у варваров особым уважением, в-третьих, девушке просто так нравится.
   Выслушав пожелание госпожи, невольница пришла в восторг, заявив, будто это самая лучшая причёска из тех, что ей приходилось видеть. "Наверняка, врёт!" - со вздохом подумала девушка, усаживаясь на край люка. Рабыня не забыла о пожелании хозяйки. Понизив голос, она поведала о том, как первый раз попала в дом Тура Мария Друна. Ника слушала очень внимательно, и время прошло совершенно не заметно.
   Разглядывая себя в зеркальце, девушка с удовлетворением отметила, что рабыня не врала, когда расхваливала свои парикмахерские способности. Косы лежали ровно, точно так, как ей хотелось, и нигде не выглядывал ни один упрямый локон.
   Вполне довольная своим внешним видом, пассажирка поднялась на кормовую палубу. Вытаращив глаза, бледный Орри стоял у рулевого весла, крепко вцепившись в его рукоятку побледневшими от напряжения пальцами. Вальяжно развалившись на раскладном стульчике, капитан тем не менее зорко вглядывался в расстилавшуюся впереди реку.
   - Вы подумали над моим предложением, госпожа Юлиса?
   - Да, господин Картен, - кивнула пассажирка. - И вынуждена отказаться. Не люблю, когда кто-то пользуется моим имуществом.
   Купец рассмеялся.
   -Тогда вам придётся оплатить её провоз?
   - Разумеется, - согласилась Ника. - Но я пришла не за этим.
   Она в двух словах рассказала, чем собирается занять молодых ганток.
   - Пусть так и будет, - кивнул мореход.
   Перед тем, как покинуть кормовую палубу, она кое-что уточнила у купца по поводу захваченной добычи.
   Вернувшись к ожидавшим её девицам, Юлиса поставила им задачу по наведению образцового порядка в жилом трюме. Следовало убрать все, что осталось после рабов, вынести на просушку все шкуры, служившие постелями, а потом вымыть стены пол и потолок.
   Лаюла, взяв на себя роль младшего командира, задала несколько уточняющих вопросов.
   - Верёвку я принесу. Натяните между носом и мачтой, на неё и вешайте. Ведра и тряпки там же, где лежали. Да, плащ мой снимите и вместе с корзиной вытаскивайте на палубу.
   Гантки разошлись, а хозяйка внимательно оглядела Риату. Она обещала её переодеть, но как выяснилось, готовой одежды среди захваченных трофеев нет. Ника подошла вплотную к невольно попятившейся женщине и медленно обошла её кругом. Странно, но только сейчас девушка поняла, что платье невольницы представляет из себя один прямоугольный кусок ткани. Сложив его пополам чуть ниже подмышек, края в двух местах сверху прихватили грубыми стежками, получив что-то вроде лямок или бретелей, а потом сбоку кое-как пришили. По сравнению с этим мешком даже балахоны ганток могли сойти за коллекцию "от кутюр".
   Неопределённо хмыкнув, хозяйка оставила в покое невольницу и направилась в носовой трюм, где долго перебирала тонкие рулоны материи. Ощупывая тонкую льняную ткань, девушка вдруг с тоской вспомнила, что так и не купила себе ночной рубашки. Отложив подходящий материал, она поманила к себе Риату.
   - Шить умеешь?
   Та недоуменно захлопала глазами.
   - Я спрашиваю - платья нам сошьёшь?
   - Нет, госпожа! - отмахнулась рабыня. - Я не умею! Для этого господа держали других рабов.
   Разочарованно вздохнув, Ника бросилась догонять проходившую мимо Лаюлу.
   - Подожди!
   - Что нужно, госпожа Юлиса?
   - Ты рассказывала, что готовила себе приданное? - быстро спросила пассажирка.
   - Да, - кивнула гантка, и глаза её наполнились слезами. - Только Улси умер.
   - Сшей кое-что мне и моей рабыне? - предложила Ника, не дав ей погрузиться в мрачные воспоминания. - А Риата за тебя поработает.
   - Пусть она лучше Паули подменит? - предложила собеседница. - У неё лучше выйдет.
   - Да, - поддержала её женщина с ближайшей лавки, ворочая веслом, она, очевидно, слышала их разговор. - Паули мастерица.
   Выслушав предложение пассажирки, гантка, пыхтя, пожала плечами.
   - Если хозяин позволит - сошью.
   Берега Ирисфена начали расходиться, поэтому капитан встал к рулю сам. Выслушав просьбу пассажирки, он только досадливо поморщился.
   - Мне все равно, кто грести будет. Но подожди, пока в море не выйдем.
   - Как скажете, господин Картен, - покладисто согласилась пассажирка, решив не дёргать Паули до обеда.
   Корабль величаво перебирался с волны на волну. Тяжело колыхались развешанные шкуры, похожие на диковинные флаги. Подняв крышку, Ника втянула носом густой, мясной аромат. Каша пахла великолепно, да и на вкус оказалась вполне съедобной. Неожиданно надоевшее до чёртиков металлическое бряканье стихло. Матросы убирали весла, а Мулмин с Гагнином полезли на мачту. И хотя ветер показался пассажирке не совсем попутным, капитан все же решил поднять парус. С глухим хлопком расправилось грязно-серое полотнище.
   Гребцы обоих полов с жадностью набросились на воду, которую разносили в кувшинах молодые гантки. Напившись, женщины со стоном поднимались с лавок, держась за натруженные спины. Рабам воду принесли в последнюю очередь. Набросившись на Лаюлу, те едва не вырвали у неё кувшин. Следивший за ними Гагнин вновь пустил в дело палку.
   - Куда вы лезете, вонючие шакалы! Всем хватит!
   Потом взглянул на бледную гантку.
   - Не бойся, это грязные твари тебе ничего не сделают, пока я здесь.
   Девушка попыталась улыбнуться, принимая у матроса пустой кувшин, но только жалко скривилась.
   Милим быстро отнёс на кормовую палубу миску с парящей кашей. Скрестив руки на груди, Ника, усмехаясь, наблюдала за мореходом. Тот осторожно зачерпнул ложкой, подул, пожевал и удовлетворённо кивнул.
   - Раздавай, - велела пассажирка Лаюле.
   Усталые люди ели молча, изредка перебрасываясь короткими фразами. Девушка отыскала глазами Паули, которая сидела в компании Орри, Улсины и ещё двух ганток, но не стала её беспокоить.
   Усвоив урок, маалы вели себя прилично, только вытягивали шеи да облизывались, глядя на обедавших матросов. Волосатые, покрытые красными полосами от расчёсывания, руки рабов дрожали, когда принимали от девушек миски. Наблюдая, как они пальцами запихивают в рот куски каши, Ника решила, что прежний хозяин их кормёжкой явно не баловал.
   Вернув грязную посуду стряпухам, моряки и морячки вповалку разлеглись на палубе, греясь в тёплых лучах солнышка.
   Ника поднялась на кормовую палубу. Поскольку в каютке никак не мог умереть Крек Палпин, капитан отдыхал на открытом воздухе, не забывая время от времени подниматься, чтобы взглянуть на море, берег и застывшего у руля Орри.
   - Вы прекрасно справились, госпожа Юлиса, - усмехнулся мореход, растянувшись на потёртом ковре. - Палуба чистая, еда вкусная и выдумка с водой хороша. Нечего матросам у кувшина толпиться, пусть девчонки подносят.
   - Спасибо, что оценили мой скромный труд, - поблагодарила пассажирка, присаживаясь рядом. - До Псерка ещё далеко?
   - При попутном ветре - дней десять, - зевнул мореход. - Если будем идти только на вёслах, то четырнадцать или пятнадцать.
   И сейчас же предупредил:
   - Но мы туда не зайдём. Надеюсь, понимаете почему?
   - А если воды не хватит? - нахмурилась девушка. - Народу у нас много.
   - Поищем реку, - купец оставался непреклонен.
   - Неужели вы собираетесь идти прямо в Канакерн, никуда не сворачивая? - решила уточнить собеседница.
   - Нет, конечно, - рассмеялся капитан. - В Фарниб заглянем. Он такой же грязный и вонючий как Псерк. Это всё? А то мне очень хочется спасть.
   - Нет, - покачала головой Ника. - Я пришла за своей долей.
   - За чем? - приподнялся на локте Картен.
   - Мы договаривались, что мне принадлежит часть добычи с работорговца, - хмуро напомнила собеседница.
   - И где вы собираетесь её здесь продавать? - усмехнулся капитан, кивнув на море. - А главное - кому?
   - Я собираюсь взять ткань и кое-что сшить, - добавив в голос изрядную порцию яда, пояснила девушка. - А ещё - обуть свою рабыню.
   - Ах, вот вы о чём, - хмыкнул купец.
   - Я уже отобрала пару рулонов и сандалии, - продолжала пассажирка. - Вам осталось только их оценить.
   - Неужели это так срочно? - поморщился собеседник. - Подождать нельзя?
   - Нет, - решительно тряхнула головой собеседница.
   - Вот видите, я всегда готов оказать вам услугу, - проворчал мореход, поднимаясь. - А вы жалеете для меня свою рабыню.
   - Господин Картен, - поморщилась Ника, уже приготовив ответ на подобный вопрос. - Никто из младших лотийских Юлисов никогда не содержал публичных домов. И я не хочу быть первой.
   Рассмеявшись, купец встал на ноги.
   Осмотрев ткань, он назначил столь несуразную цену, что девушка едва не задохнулась от возмущения.
   - Память потеряли, господин Картен! Когда делили добычу, вы с Хейви оценили её в два раза дешевле! Я же рядом стояла!
   Огорчённо крякнув, собеседник разозлился:
   - Тогда чего пристаёте, если сами всё знаете?!
   Возмущённо фыркнув, Ника схватила в охапку рулоны, почти новые сандалии, и гордо вскинув голову, удалилась, оставив за спиной брюзжащего купца. Приготовив материал, нитки и иголку, за которой вновь пришлось обращаться к капитану, пассажирка отправилась к Паули. Заметив её, женщина, о чём-то беседовавшая с Гагнином, встала.
   - Что нужно, госпожа Юлиса?
   Девушка позвала Риату. Фасон её платья хозяйке очень не нравился. Но и сооружать нечто выдающееся - не хотелось. Ни к чему привлекать лишнее внимание к своим рабам. Ника попыталась описать гантке нечто напоминающее расклёшенный сарафан. Паули быстро разобралась в пожелании заказчицы. На это Ника передала ей более грубую ткань. А из тонкой и мягкой пассажирка попросила сшить себе ночную рубашку, вроде тех, что в её мире покупают те женщины, кто уже не собирается соблазнять мужчин видом своего пеньюара.
   - Хорошо, госпожа Юлиса, - кивнула гантка, протягивая руки за материалом.
   - Постой, - смутилась Ника. - А разве тебе не нужно сначала...
   Она запнулась, сообразив, что не знает, как сказать по гантски "измерить" или "снять мерку".
   - Надо же сначала попробовать? А то будет слишком длинное или слишком короткое.
   Паули удивлённо вытаращила глаза.
   - Я же не слепая, госпожа. Вижу, что делаю.
   Уже к вечеру ветер сменился, и гребцам вновь пришлось браться за вёсла. Риата не пришла в восторг от нового вида трудовой деятельности. А её хозяйка, озадачив молодёжь приготовлением ужина, сидела возле мастерицы, с любопытством наблюдая, как та орудует здоровенной, похожей на вязальную спицу иглой.
   Разумеется, две женщины не смогли долго сидеть молча. Обретя благодарную слушательницу, гантка рассказывала короткую историю своей жизни, в которой, на первый взгляд, не было ничего интересного.
   Росла среди сестёр и братьев, вышла замуж за хорошего парня, завели хозяйство. Один за другим детки пошли. Две девочки и мальчик. Супруг вместе с другими мужчинами вырубал леса, расчищал новые поля и пахал землю деревянной сохой.
   Пристально наблюдая за Паули, Нике временами казалось, что та и сама уже не слишком верит, что когда-то имела семью, дом, жила среди родных, дорогих сердцу людей. Женщина как будто рассказывала сказку. Даже когда речь зашла об эпидемии, косившей соплеменников, глаза её оставались сухими, а голос ровным. Вспоминая об умерших детях, она продолжала спокойно сшивать края примитивной выкройки.
   Слушая Паули и вспоминая историю Риаты, Ника со стыдом чувствовала, что собственные невзгоды кажутся все менее значительными.
   Море оставалось спокойным, приметы не указывали на возможное изменение погоды, и капитан не стал приставать к берегу на ночлег. Люди поужинали и принялись укладываться спать, раскладывая сухие шкуры на чисто вымытой палубе подальше от рабов. Многие ушли на нос или на корму. Слышались постепенно затихавшие разговоры на гантском и радланском.
   На носу важно расхаживал Рейко, которому Картен приказал сторожить первую половину ночи. У рулевого весла зевал Мулмин, назначенный вторым караульным.
   Ника при любой возможности старалась избегать тесноты, поэтому решила спать в трюме, где на этот раз они оказались вдвоём с невольницей. Правда там ещё пованивало, но в открытый люк задувало достаточно свежего воздуха. Девушка присела, собираясь спуститься в трюм, когда её остановил негромкий окрик.
   - Госпожа Юлиса!
   Ника страдальчески поморщилась, догадываясь, о чём хочет поговорить молодой гант.
   - Отправляйся спать, Риата, - велела она рабыне. - У меня ещё дела появились.
   Орри стоял, облокотившись о фальшборт, и девушке показалось, что вид у него словно бы растерянный. Ника подошла ближе и стала смотреть на блестевшую в волнах дорожку лунного света.
   - Господин Картен обещал научить меня измерять высоту Северного кола, - похвалился молодой человек по-радлански.
   - Хочешь стать капитаном? - поинтересовалась пассажирка.
   - Да, - кивнул гант. - Я мечтал стать воином, пока не увидел море. Здесь лучше, чем на земле.
   - И опаснее, - напомнила девушка, невольно взглянув в сторону носа, откуда доносился храп рабов.
   - Я не трус! - вскричал Орри.
   - Разве я сказала, что ты боишься? - повысила голос собеседница. - Просто предупреждаю. Как друг.
   - Женщина не может дружить с мужчиной, - убеждённо заявил юноша.
   - А мужчина с женщиной? - усмехнулась Ника.
   - Тоже, - нахмурился Орри.
   - Почему? - вскинула брови девушка.
   - Друзья - самые близкие люди после единокровных родичей, - принялся обстоятельно отвечать гант. - Они помогают и защищают друг друга, всегда готовы прийти на помощь, делят вместе радости и печаль. Если так ведут себя мужчина и женщина, то это уже семья.
   Собеседница смутилась от столь безапелляционной, хотя и не лишённой некоторой логики, формулировки. Тут, конечно, можно поспорить, особенно опираясь на реалии её родного мира. Но зачем напрасно смущать аборигена? Тем не менее, не собираясь оставлять за ним последнее слово, она проворчала:
   - Тогда я предупредила тебя, как хорошая знакомая.
   - Это значит, ты не выйдешь за меня замуж? - с горечью, но как показалось и с каким-то удовлетворением, сказал молодой человек.
   - Не выйду, - подтвердила Ника.
   - Как же твоё обещание? - с лёгким упрёком напомнил гант.
   - Ты, что забыл? - осуждающе покачала головой девушка. - Мы же не остались у венсов, а плывём в Канакерн.
   Юноша горько рассмеялся.
   - Если вдруг передумаешь...
   - Не передумаю, Орри, - резко оборвала его собеседница. - Устраивай свою жизнь без меня. Любая из твоих соплеменниц будет счастлива стать твоей женой.
   Она подалась вперёд, собираясь похлопать его по плечу, но в последний момент передумала. Оставив ганта любоваться звёздами и щербатой луной, Ника отправилась в трюм, тихо радуясь, что так легко и просто прошёл этот неизбежный и очень неприятный для неё разговор. Рабыня уже спала, завернувшись в шкуры, но светильник не задула, чтобы хозяйка не шарахалась в полной темноте.
   Платье Паули закончила уже утром, а вот с рубахой для будущей радланский помещицы провозилась гораздо дольше. Обновки понравились и невольнице, и хозяйке.
   - Ах, госпожа! - умильно вздыхала Риата. - Даже когда я служила госпоже Цирции, у меня не было такой красивой одежды.
   Стараясь не обращать внимания на её слова, Ника критически осматривала оставшийся кусок ткани. Прикинув его на себя, девушка, не долго думая, заказала нижнее бельё. Вот этот фасончик ввёл мастерицу в ступор. Гантка никак не могла сообразить, для чего может понадобиться такая странная вещь? Пришлось популярно объяснять, что носить кожаные штаны на голое тело - весьма сомнительное удовольствие, а лазить по кораблю в единственном приличном платье - значит безвременно его угробить. Подумав, женщина согласилась. Правда, пришлось преодолевать некоторые технологические трудности, вроде отсутствия резинки, вместо которой пришлось использовать верёвочку. Получившийся предмет гардероба выглядел сурово и не эротично. Зато мягкая ткань так приятно льнула к коже, что Ника даже захихикала от удовольствия. Девушка тут же решила заказать себе ещё пару на смену.
   За трудами и хлопотами время шло незаметно. Да и погода пока не преподносила особых сюрпризов. Жизнь на корабле постепенно налаживалась, всё более превращаясь в заурядные будни. Даже к привязанным рабам стали привыкать. Несмотря на тяжёлую работу, маалы отъелись, научились различать команду и уже почти не получали тумаков от Гагнина и других матросов. Поскольку они не могли отойти от своих лавок, то и гадили там же. Поэтому каждое утро девчонкам приходилось вычищать и мыть палубу, от чего те ворчали, требуя поставить им хотя бы ведро. Нут Чекез обещал на первой же стоянке сделать какою-нибудь посудину. Он явно проявлял большой интерес к Елси, да и девушка его не сторонилась. Образовались ещё несколько парочек, которые держались вместе, пытаясь разговаривать. Хотя дальше разговоров дело ни у кого не зашло. Уж очень кораблик маленький.
   К большому удивлению пассажирки Улсина бросила Орри и теперь явно старалась обратить на себя внимание капитана. Желая уберечь женщину от неприятностей, Ника шепнула Лаюле, что у Картена есть семья, а барцам, как и радланам, нельзя иметь двух жён.
   Но девушка только возмущённо фыркнула.
   - Ей говорили! Когда главный был Орри - она его хотела, сейчас к хозяину лезет. А нас ругала.
   - За что? - заинтересовалась собеседница.
   - Так, - дёрнула плечом девушка и убежала по своим делам.
   Но самым удивительным оказалось то, что Крек Палпин выжил, хотя никто на это уже не рассчитывал. То ли рана оказалась не такой серьёзной, то ли сыграли свою роль зелья Арьи, а скорее всего - мужику просто повезло. Он уже сидел на постели, а иногда даже выбирался из каютки. Сухой, словно обтянутый кожей скелет, он крепко держался за свою сиделку и смотрел на море, чуть улыбаясь бескровными губами.
   Орри и Рейко всё больше времени проводили с капитаном и матросами, отдаляясь от соплеменниц. Купец даже попробовал учить молодого ганта грамоте. Но пока что тому удалось освоить только цифры. Хотя в глазах Ники это уже выглядело подвигом, учитывая их громоздкое и ужасно сложное, на её взгляд, написание.
   Судя по карте, они сейчас находились неподалёку от Псерка. Съестные припасы оставались, а вот от воды уже пованивало. Но капитан по-прежнему не хотел заходить в родной город Ерфима Цемна, предпочитая поискать источник воды на пустынном берегу.
   Погода начинала портиться, когда они увидели устье небольшой речки. Запахнув меховой жилет, Ника указала на темневшие тучи.
   - Стоит ли высаживаться? Давайте просто наберём дождевой воды?
   Но мореход отрицательно покачал головой.
   - Что, если шторм затянется? Команда неопытная, корабль потрёпан. Нет, нам нужно где-то укрыться.
   Он пристально взглянул на пассажирку.
   - Понадобятся все весла, госпожа Юлиса.
   Девушка вспомнила только начавшие заживать мозоли на руках невольницы и со вздохом кивнула.
   - Понятно, господин Картен.
   Капитан сам взялся за руль, отправив Орри на палубу гребцов.
   Матросы как раз заканчивали растягивать над ней запасной парус, края которого тут же захлопали на ветру. Ника уселась на последнюю лавку вместе с Елси. Молодой гант с Лаюлой заняли место через проход. Впервые с того момента, как корабль Картена Мерка попал на Змею, оказались заняты все места для гребцов.
   - И-и-и, - послышался нарастающий крик капитана. - Р-р-раз!
   По мере того, как крупные капли всё чаще падали с неба, громко ударяя по толстому полотну, Милим все больше увеличивал темп. Женщины стонали сквозь стиснутые зубы, мужчины тихо ругались, рабы выли, словно дикие звери, но никто не выпускал из рук вёсел.
   Они почти успели. Первый шквал налетел, когда судно уже вошло в реку. Под резкими порывами ветра его потащило к правому берегу. Картен резко навалился на рулевое весло, послышался шорох под днищем. Девушка сжалась, ожидая удара. Но корабль, проскользнув отмель, вновь выскользнул на стрежень. По густым береговым зарослям гуляли зелёные волны. Верхушки деревьев раскачивались, то ли приветственно махая, то ли предупреждая о чём-то.
   Следующий порыв подтолкнул корабль вперёд, и тут же дождь часто-часто забарабанил по навесу. Просачиваясь сквозь плотную ткань, на гребцов стали падать крупные, холодные капли.
   Милим принёс рабам какие-то накидки, больше всего напоминавшие разрезанные с одного бока мешки. Нахлобучив их себе на головы, мокрые невольники сидели, тесно прижавшись друг к другу, и стучали зубами, непонятно, от холода или от страха.
   По приказу капитана двое матросов сошли на берег и крепко привязали сброшенный с корабля канат к толстому, корявому дереву, торчавшему среди кустов. А остальные члены экипажа, убрав весла, торопливо прятались в трюм. Ника замешкалась, с жалостью глядя на мокрых рабов, скорчившихся под пропитанными влагой накидками.
   "Вот батман! - покачала она головой. - Они, пожалуй, насморком не отделаются, а антибиотиков тут нет".
   И тут же привычно оборвала себя.
   "Хочешь поменяться с ними местами? Нет? Тогда нечего глазеть!"
   Пока она предавалась очередному сеансу самобичевания, в трюме стало так тесно, что ей с трудом удалось пробраться в свой уголок, где рабыня помогла хозяйке переодеться в сухую рубаху. У остальных такой возможности не было. Кто-то из матросов стаскивал мокрые хитоны, заворачиваясь в овчины. Несмотря на почти полный мрак, в котором терялся жалкий огонёк светильника, никто из женщин на такое не решился, предпочитая кутаться в оленьи шкуры и тесно прижиматься друг к дружке. Пассажирка тоже взяла к себе под одеяло озябшую Риату. Которая, быстро пригревшись, заснула под мерный стук капель. А у Ники перед мысленным взором ещё долго стояли чёрные, до краёв наполненные тоской, глаза рабов, смотрящие на неё из-под расплющенной шапки мокрых волос.
   К утру небо прояснилось. Когда девушка выбралась из трюма по нужде, уже во всю светили звезды, а на востоке чуть угадывались первые отблески приближавшейся зари. Закутавшись в плащ, по кормовой палубе мерно расхаживал часовой. Ника не утерпела и осторожно приблизилась к носу. Сбившись в два плотных кома, рабы спали, отгоняя храпом комаров. По крайней мере, никто из них ещё не умер.
   Утром невольники выглядели так, словно и не просидели под дождём всю ночь. Такому здоровью оставалось только завидовать. И пожалуй, это единственное - чем девушка готова с ними поменяться.
   Едва капитан выбрался из каютки, Ника напросилась отправиться в разведку. Тот согласился, посоветовав взять с собой ещё кого-нибудь. Девушка позвала Орри и Гагнина.
   Прогулка по лесу после дождя - то ещё удовольствие! От травы намокли ноги, а с каждой ветки то и дело срывался холодный водопад. Тем не менее, они постарались тщательно осмотреть местность в радиусе примерно километр. Тот же привычный, успевший надоесть смешанный лес. Нашли несколько старых, почерневших пней от срубленных топором деревьев да исчезавшую в зарослях узенькую тропинку. Никаких свежих следов человеческой деятельности не обнаружилось.
   Дожидаясь их, Картен времени зря не терял. По его приказу корабль перешёл реку, и матросы осмотрели противоположный берег, где так же не оказалось ничего настораживающего.
   Выслушав пассажирку, капитан принял решение остановиться здесь на пару дней. Команда с воодушевлением поддержала своего предводителя.
   Глядя на довольные, улыбающиеся лица, Ника, внутренне усмехаясь, пришла к выводу, что у ганток и матросов Картена, очевидно, накопилось великое множество дел на берегу. Вот только каких?
   Люди торопливо покидали судно, разбредаясь по ближайшим зарослям. Мужчины рубили сухостой, а женщины готовили место для костра.
   Выслушав приказ капитана, ужасно довольный новым заданием, Рейко взобрался на мачту, где, усевшись на рее, стал внимательно наблюдать за окрестностями, оберегая покой команды.
   Глядя на всеобщую возбуждённую суету, Ника приказала рабыне повесить постель на солнышко, а потом выстирать старое платье. Нечего разбрасываться хорошими вещами. Сама же девушка собиралась сходить на охоту. Как-то привыкла она к свежему мясу за этот год. Да и надоело сидеть на месте и видеть одни и те же рожи. Слишком далеко она заходить не собиралась. Если что - позовёт на помощь. Должны услышать. Чтобы её ненароком не хватились, решила сообщить о своём намерении капитану.
   В отличии от подчинённых, тот сходить на берег не торопился. Мореход стоял у рулевого весла, что-то пристально разглядывая на реке, постукивая пальцами по фальшборту. Ника проследила за его взглядом, но обзор закрывали густые заросли тальника. Только поднявшись на корму, она поняла, что же так привлекло внимание мужчины.
   Спрятавшись за кустами от нескромных взоров с берега, Улсина, высоко задрав подол, мыла в реке белые, стройные ноги. Вот на это зрелище купец и пускал слюну, словно оголодавший котяра на миску со сметаной. Явно чувствуя на себе его взгляд, гантка, грациозно покачивая бёдрами, вышла из воды, оправляя платье. И только после этого улыбаясь посмотрела на морехода.
   "Вот батман!" - презрительно фыркнула про себя девушка. Она как-то раньше не замечала, чтобы Улсина так откровенно предлагала себя Орри. Ей казалось, что в этих вопросах гантки ведут себя более сдержанно и целомудренно. - "Правильно, тот мальчишка, а этот - мужчина в самом расцвете сил, да ещё и работодатель".
   Брезгливо поморщившись, пассажирка отвернулась.
   - Вам чего, госпожа Юлиса? - нахмурился капитан.
   Решив, что взаимоотношения морехода и Улсины её совершенно не касаются, девушка сказала:
   - Хочу на охоту сходить. Свежее мясо нам не помешает.
   - Только будьте осторожны, - кивнув, предупредил собеседник и вновь взглянул на берег. Но женщина уже ушла.
   Ухмыляясь и качая головой, девушка сбежала на берег, прихватив любимую копьеметалку и связку дротиков.
   Очень скоро весёлый гомон стоянки стих за спиной, уступая место шумной лесной тишине. Перекликались птицы, стрекотали кузнечики и жучки всякие, листья на верхушках деревьев шевелились, отзываясь на ласку ветра. Ника не столько охотилась, сколько гуляла, наслаждаясь одиночеством. Хотя глаза по привычке всматривались в лесную подстилку, кое-где покрытую чахлой травкой, а уши настороженно сортировали доносившиеся отовсюду звуки.
   Очень скоро попались лосиные следы. Зверь шёл быстрым намётом. Присмотревшись, девушка нашла несколько вытянутых вмятин с царапинами впереди. Медведь! Так вот от кого спасался лось! Она невольно вздрогнула, не испытывая никакого желания встречаться с местным топтыгиным. Однако присмотревшись к состоянию следов, поняла, что им не меньше суток. Захотелось вернуться, но Ника упрямо зашагала вперёд, надеясь, что хищник настиг таки добычу и сейчас спокойно переваривает пищу где-нибудь в тенёчке.
   Потом поперёк её пути протянулась цепочка неглубоких двойных ямок, а чуть в стороне ещё несколько таких же, только совсем маленьких.
   "Свинья с выводком, - определила девушка. - Вот только тоже прошли давненько".
   Она ещё долго ходила, да всё без толку. Наконец, сжалившись над неудачливой охотницей, лес решил компенсировать добычу богатым малинником. Кое-где ягоды уже покраснели, и Ника с удовольствием лакомилась ими, не забывая прислушиваться и поглядывать по сторонам. Вдруг после мяса косолапого на сладкое потянет?
   Ягоды только раздразнили аппетит. Взглянув на солнышко, путешественница с удивлением поняла, что гуляет уже около трёх часов. Пора возвращаться, и на этот раз с пустыми руками.
   Негромкий треск заставил девушку замереть. Хрустнула ещё одна ветка. Ника скользнула к толстой сосне, и прижавшись к дереву, вставила дротик в копьеметалку. Бесшумно ставя ноги в мягких мокасинах, сделала несколько шагов в ту сторону, откуда доносились подозрительные звуки. В зарослях мелькнуло что-то темно-коричневое.
   "Накаркала! - охнула Ника про себя. - Медведь!"
   Но тут показалась горбоносая голова, большие уши, длинные голенастые ноги. Молодой лосёнок с аппетитом обгладывал молодые побеги осины.
   "Много же вас здесь", - перевела дух девушка. Она стала обходить потенциальную добычу, стараясь зайти с подветренной стороны. Что-то почувствовав, зверёныш оторвался от своего занятия, тревожно поводя ушами. Негодующе фыркнув, животное рванулось в сторону, но метко пущенный дротик ударил его в бок. Жалобно заверещав, лосёнок сделал несколько прыжков, бестолково взбрыкивая длинными ногами. Но тут в него угодил второй дротик. Зверь упал. Не желая продлевать его напрасные мучения, Ника быстро подбежала и полоснула по горлу кинжалом.
   Сноровисто освежевав тушу, завернула мясо в шкуру. Вот с такой добычей будет совсем не стыдно появиться на стоянке, вновь подтвердив свой авторитет искусной охотницы.
   Возвращение заняло несколько больше времени, чем рассчитывала Ника. Пару раз показалось, что она заблудилась, и только вовремя найденные зарубки на деревьях помогли отыскать путь к реке.
   Мышцы ныли от усталости, и девушка с огорчением отметила, что начинает терять спортивную форму. Когда жила у Наставника, могла ходить целыми днями без особой усталости. Хотя, возможно, в данном случае она слегка преувеличивает?
   "Все равно надо тренироваться, - мрачно думала пассажирка, с облегчением узнавая знакомые места - Вот только где? На корабле не побегаешь. Там и ходить-то трудно ни на кого не натыкаясь".
   Когда девушка остановилась, чтобы поправить все время сползавший свёрток с мясом, совсем рядом раздался звонкий, женский крик. Кажется, кто-то из ганток звал на помощь? Сбросив с плеча ношу, охотница заметила среди деревьев светло-серое платье.
   - Стой, киилва! - зло орал другой голос.
   Ника не знала значение этого слова, но явно что-то не хорошее. Прихватив пару дротиков, она поспешила выяснить, что там такое происходит?
   Высоко подобрав подол, Ильде с криком убегала от мчащейся следом Тойни, яростно и бестолково размахивавшей зажатым в кулаке ножом.
   - И чего это девки не поделили? - пробормотала ошарашенная Юлиса.
   - Помогите! Орри! Паули! Сюда! - во всю глотку орала одна гантка.
   - Убью! Стой! Молчи, киилва! - вторила другая.
   Испуганно обернувшись, Ильде запнулась о торчавший из земли корень, сделала несколько неуклюжих шагов, стараясь сохранить равновесие, но все же рухнула на выставленные вперёд руки.
   Тойни издала торжествующий вопль хищника, настигающего свою жертву. Но та быстро встала на четвереньки и попыталась удрать от убийцы таким несколько экзотическим способом.
   - Стой! - рявкнула Ника, замахнувшись дротиком, и добавила по-русски фразу, услышанную в каком-то полицейском сериале. - Стой, стрелять буду!
   Услышав столь необычный набор звуков, гантка от неожиданности замерла. Обернулась к девушке, потом вновь взглянула на соплеменницу, которая, сидя на земле, что-то кричала, размахивая руками. В бурном потоке слов удалось разобрать только: "Улсина, Картен, убить".
   В голове будущей радланский помещицы тут же все встало на свои места. Так вот для чего женщина, относившаяся к мореходам едва ли не хуже всех гантов, вдруг принялась многообещающе заигрывать с капитаном!
   - Вот батман! - привычно выругалась она, не спуская глаз с Тойни. Если Улсина прикончит Картена, её поездка в Империю окажется крайне затруднительной. Да что там, им и до Канакерна не добраться!
   Скорчив жуткую гримасу и не обращая внимания на вопящую соплеменницу, гантка высказалась в том смысле, что арнаки должны ответить за свои многочисленные преступления, и всех их ждёт смерть!
   Ильде тут же отозвалась на эту пламенную речь.
   - Улсина ушла с хозяином, чтобы его убить!
   "Да тут целый заговор! - с тревогой подумала Ника. - И сколько их таких мстительниц? Ясно, что не все. Но вдруг остальные уже всех матросиков перебили? Ладно, делать надо всё по порядку. Сначала - спасём капитана."
   - Ильде, знаешь, где хозяин? - спросила она по-гантски.
   - Он мёртв! - презрительно фыркнула Тойни. - А тебя я сейчас убью!
   Пропустив угрозу мимо ушей, пассажирка бросила быстрый взгляд на Ильде.
   - Где господин Картен?
   - Там, - неопределённо махнула рукой девица. - К озеру пошли.
   - Беги! - приказала Ника. - Скажи ему. Торопись. Без хозяина пропадём все!
   Тойни бросилась на соплеменницу, но Юлиса решительно заступила ей дорогу, крепко сжав в руке дротик.
   Проводив предательницу злобным взглядом, гантка бросилась на пассажирку, пытаясь отбить древко в сторону. Ожидавшая чего-то подобного, девушка чуть подалась назад, а потом, сделав длинный выпад, уколола ногу противницы, тут же отдёрнув оружие назад. Судя по крику Тойни, удар получился довольно болезненный, но не остановил настырную дикарку. Хромая и пачкая кровью платье, она напирала на Юлису, бестолково размахивая ножом.
   Пришлось добавить ещё и в плечо. Проняло. Выронив клинок, девица, охнув, схватилась за рану.
   Одним прыжком оказавшись рядом, Ника от души врезала кулаком ей в лицо и, подхватив с земли нож, бросилась за Ильде.
   И опоздала! Впереди послышался полный боли и ярости крик.
   - Батман! - охнула она, вылетев на поросший травой берег озера, скорее всего старицы, оставшейся от когда-то протекавшей здесь реки.
   Посверкивая лысиной на макушке, Картен пересекал его вплавь, неловко загребая одной рукой. А по берегу вслед за ним с ножом в руке бежала голая Улсина.
   - Ильде! - окликнула девушка, недоуменно оглядываясь по сторонам.
   Кто-то отозвался слабым голосом, и Ника заметила шевелящийся в нескольких шагах ком. Чувствуя, как сжимается в тревожном предчувствии сердце, девушка, подбежав, увидела скорчившуюся в траве Ильде. Та лежала, уткнувшись лицом в землю, тихо воя на одной ноте. Не обнаружив вокруг никаких следов крови, Юлиса схватила Ильде за плечо и рывком перевернула на спину. Девица плакала, скривив лицо в жалкой, противной гримасе. Убедившись, что у неё нет никаких ран, кроме душевных, Ника бросилась в погоню за Улсиной. Той, кажется, удалось таки ранить морехода. Потому что он плыл все медленнее. Теперь гантка окажется на противоположном берегу озера раньше Картена или, в крайнем случае, одновременно с ним.
   Девушка мчалась, не разбирая дороги и не глядя под ноги. Мелькнула мысль метнуть в стерву дротик. Но тогда она может убить женщину, а делать этого пока не хотелось.
   - Стой, киилва! - крикнула Ника, воспользовавшись только что услышанным оскорблением. Очевидно, оно действительно являлось очень обидным, так как гантка тут же остановилась, повернувшись в её сторону.
   Нике ещё ни разу не приходилось видеть такой ненависти, какая полыхала в глазах Улсины. Из головы тут же вылетели все возможные призывы к спокойствию и благоразумию. А память вновь услужливо подбросила вполне подходящую к данной ситуации фразу из какого-то боевика: "Валить её надо!"
   - Откуда ты взялась, арначка подлая? - прошипела гантка сквозь стиснутые зубы -- Опять мешать будешь?!
   Тело её внезапно затряслось, лицо отвратительно перекосилось, а в уголках губ появилась пена. Противно заверещав, женщина бросилась на противницу, словно не замечая оружия у той в руках.
   У Ники просто не оставалось выхода. С мерзким хрустом пробив кость, бронзовый наконечник вошёл в тело, как раз между грудей. Испуганно пискнув, девушка отступила, выпустив дротик. Гантка с шумом рухнула на траву. Изо рта хлынула кровь, а ноги задёргались в коротких конвульсиях.
   - Помогите! - вырвал её из ступора голос морехода.
   Так и не выбравшись на берег, он стоял на четвереньках, зажимая рукой левый бок. Из-под пальцев струилась кровь, а на лице алели глубокие царапины. Не раздумывая, Ника вбежала в воду. Ухватившись за её плечо, Картен с трудом поднялся на ноги, демонстрируя свой смелый наряд. Вернее его полное отсутствие.
   - Эта дрянь меня чуть не убила, - бормотал мореход.
   Опустившись на траву, он позволил пассажирке осмотреть рану. Та облегчённо перевела дух и плюхнулась рядом.
   - Благодари богов, господин Картен. Они вновь вам помогли.
   - Да! - удивлённо вскинул брови мужчина.
   - Ваши любовные приключения закончились простым порезом, - пояснила девушка. - Пойдёмте туда, где ваша одежда. Поищем чем перевязать.
   Бросив взгляд на тело Улсины, капитан покачал головой.
   - Она меня чуть не убила! Не женщина, а бешеная волчица.
   После пережитого стресса слова из морехода лились потоком.
   - Когда она позвала меня с собой, я думал, мы хорошо проведём время. Мне показалось странным идти так далеко в лес... Но я подумал, может быть, может это какой-то глупый варварский обычай.
   Он попытался пожать плечами, тут же скривившись от боли.
   - Здесь действительно оказалось очень красиво, да и она мне понравилась. Никак не ожидал от дикарки такую страсть...
   Поморщившись, Ника хотела попросить избавить её от подробностей. Но потом решила не прерывать. Пусть выговорится. Она как-нибудь переживёт.
   - Поверь, госпожа Юлиса, нам было очень хорошо вдвоём, пока не появилась эта глупая девчонка! Я даже не понял, чего она кричала, только в Улсину, или как её там? В неё словно дикий зверь вселился. Вдруг ни с того ни с сего вцепилась мне в лицо ногтями! Расцарапала, а потом откуда-то вытащила нож. Вы же знаете, госпожа Юлиса, я не трус! Но, увидев её, решил, что передо мной не человек, а какое-то порождение Такеры! Бр-р-р!
   Мореход шагал все увереннее, потихоньку приходя в себя.
   Ильде шла им навстречу, тихо всхлипывая, прижимая к груди скомканную одежду, оставленную на берегу неудавшимися любовниками.
   - Улсина? - одними губами спросила она, передавая девушке свёрток.
   - Там, - кивнула Ника себе за спину.
   Гантка прерывисто вздохнула. Юлиса с треском оторвала от подола платья убитой широкую полосу ткани, и вернув его Ильде, хмуро буркнула:
   - Одень её, а то нехорошо.
   Быстро кивнув, девица поспешила к телу соплеменницы. И в это время из леса донеслось:
   -Хозяин! Господин Картен!
   Поскольку кричали по-радлански, Ника решила ответить:
   - Мы здесь! Сюда идите!
   Из-за деревьев выскочили двое матросов, капитанский раб и Орри с Лаюлой.
   Первым до них добежал Милим. Рухнув на колени ещё за пять шагов, невольник с воем пополз на четвереньках к хозяину.
   - О, мой господин! О, мой добрый господин! Как же так!? Горе мне, я не смог уберечь моего доброго господина! Накажи меня, господин!
   - Не кричи, видишь, я жив, - проворчал Картен, которому явно понравилось такое поведение раба. - Эта мерзавка только поцарапала мне лицо да чуть порезала бок.
   - Кто-нибудь ещё пострадал? - продолжая бинтовать, спросила Ника, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Нет, - ответил Гагнин. - Мы вообще ничего не знали, пока Орри не сказал.
   Девушка посмотрела на молодого человека. Не отводя глаз, тот пожал плечами.
   - Улсина очень хотела отомстить. За Булди, Пилви, за Нассиса и за себя. Вы же её изнасиловали в ту ночь.
   - Но мы же и освободили вас из рабства! - раздражённо рявкнул капитан. - А сколько добрых моряков ушло к Нутпену, после того как вы попали на наш корабль?!
   - Ей этого было мало, господин Картен, - скорбно покачал головой юноша. - Улсина хотела смерти для всех вас! Мне казалось, я уговорил её отказаться от мести. Но оказалось, она только затаила зло.
   Подошла Лаюла и стала помогать Милиму надевать на морехода хитон.
   - Она многих уговаривала помочь ей убить всех матросов, - продолжал Орри тем же спокойным тоном. - Но согласились только Тойни и Ииснен. Понимая, что со всеми им не справиться, они решили убить только вас, господин Картен, надеясь, что остальные без вас просто пропадут.
   Ника заметила, как мореход словно невзначай попытался гордо расправить плечи, забыв о ране. Молодой гант продолжал, глядя почему-то не на капитана, а на пассажирку:
   - Когда Ильде и Тойни собирали ягоды, то увидели вас, хозяин, с Улсиной.
   Юноша замолчал, очевидно, стараясь подобрать слова так, чтобы ненароком не обидеть Картена, и заговорил ещё медленнее:
   - Тогда Тойни и рассказала, что они задумали, предложив Ильде тоже отомстить... другим матросам. Но та отказалась. Тогда они подрались.
   - Откуда ты знаешь? - нахмурился мореход.
   - Мы услышали крик, - вздохнул Орри. - Подумали, может что случилось? Побежали. Нашли раненую Тойни... Она всё и рассказала.
   - И вы поверили? - криво усмехнулся купец.
   - Зачем ей врать? - пожал плечами собеседник. - Она же думала, что вы уже мертв.
   Капитан крякнул и обернулся к Нике.
   - Получается, что вы опять спасли мне жизнь, госпожа Юлиса.
   - Не я, - покачала головой та. - Она.
   Девушка кивнула на приближавшуюся Ильде.
   - И я прошу вас, не забывать об этом. Стоило ей промолчать, затаив обиду, и Улсина убила бы вас, господин Картен.
   Мореход нахмурился.
   - Я буду иметь ввиду.
   - Пойдёмте к кораблю, хозяин, - робко предложил Гагнин. - А то ребята волнуются. Как бы чего не вышло.
   - А я схожу за мясом! - встрепенулась охотница.
   - Вы опять с добычей, госпожа Юлиса, - без особого удивления хмыкнул купец, явно занятый какими-то своими мыслями.
   Не собираясь дольше задерживаться у озера, где ей снова пришлось убивать, девушка побежала в лес за добычей. Тупо болело под ложечкой - то ли от голода, то ли от отвращения. Сейчас, когда она осталась одна, в ушах вновь возник треск пробиваемой дротиком груди, а перед глазами - дикий, ненавидящий взгляд Улсины. Бр-р-р...
   Несмотря на то, что Ника оставила свой груз всего лишь минут на двадцать или на полчаса, от завёрнутого мяса порскнула лисица, а три большие чёрные птицы с недовольным карканьем взлетели на ветку ближайшего дерева.
   - У, шакальё! - погрозила она им кулаком, заметив прогрызенную дырку. Всё, шкура, считай, испорчена. Бормоча весьма нелестные отзывы о мохнатых и крылатых падальщиках, девушка торопливо зашагала к реке.
   Донёсшийся с берега шум, прогнав посторонние мысли, заставил тревожно сжаться сердце.
   "Как бы они там не переубивали друг друга, - озабоченно думала она, продираясь сквозь бурьян. - Кто же тогда меня в Канакерн отвезёт?"
   Сбившись в две плотные, почти одинаковые группы, матросы Картена и ганты стояли друг против друга, разделённые костром с кипящим над ним котлом. В толпе матросов мелькали мечи, женщины вооружились ножами и палками. Так как Орри отсутствовал, вперёд выступила Паули, уперев левую руку в бок, а в правой сжимая один из дротиков пассажирки.
   В середине стоял Картен с поднятой вверх рукой, требуя тишины.
   - Хватит! Помолчите!
   Он обвёл мрачным взглядом свою разноплемённую команду.
   - Я жив, а та, которая хотела меня убить, мертва. О чем ещё спорить?
   - Их надо здесь оставить! - брызгая слюной, кричал Мулмин, тыкая пальцем в сторону женщин. - Иначе, эти дикарки нас всех убьют!
   Ника презрительно скривилась, вспомнив, что не раз видела его в компании симпатичной Айге.
   - А ты, как легендарный Карелг, один будешь грести пятью парами вёсел? - зло усмехнулся Картен. - Я обещал им помощь и сделаю это. Не нравится - сам иди с корабля! Тебя всё равно никто не ждёт, кроме кабатчика и шлюх!
   Потирая раненый бок, мореход оглядел притихшую команду.
   - Это всех касается! Я дал клятву и сдержу её во что бы то ни стало. Кто не хочет возвращаться в Канакерн - могут уйти. Местные варвары будут рады новым рабам. Все! Спрячьте оружие!
   Высказавшись, он обернулся к ганткам.
   - Улсина лежит у озера. Похороните её по вашим обычаям. Мы не будем здесь задерживаться. Уходим завтра с восходом.
   Отдав последние распоряжения, капитан устало опустился на раскладной стул, заботливо подставленный верным Милимом.
   Женщины, всхлипывая и причитая, заторопились в лес. Паули, задержавшись, отвесила купцу низкий поклон. Но матросы расходиться не торопились. Негромко переговариваясь, они расселись на траву, явно ожидая от своего капитана ещё какие-то разъяснения.
   - Неужели им это сойдёт с рук, хозяин? - недоуменно спросил Гагнин, едва последняя из ганток скрылась за деревьями. - Они же завтра нас всех перережут!
   - Захотели бы, давно перерезали, - буркнула Ника, стремясь во что бы то ни стало избежать серьёзного конфликта на корабле.
   - Вам то что, госпожа Юлиса, - ехидно усмехнулся Нут Чекез. - Вас то они не тронут, а вот нас...
   Он оглядел притихших товарищей.
   - Кто-нибудь видел мою рабыню? - вместо ответа поинтересовалась пассажирка, оглядываясь по сторонам. - Сходи, посмотри, может в трюме спит? Не самой же мне мясо варить? Сколько там ганты провозятся с похоронами, кто знает?
   Нут Чекез недоуменно посмотрел на капитана. Кивнув, тот сделал лёгкое движение рукой. Скривившись, моряк вразвалочку направился к трапу.
   - Может, свяжем их, хозяин? - робко предложил Гагнин. - А то на самом деле страшновато.
   Остальные члены команды поддержали его нестройным одобрительным гулом.
   Купец молча гладил бороду.
   - Орри говорил, что убить нас хотели только трое, - напомнила девушка, умышленно выделив слово "нас". - А решилась только одна.
   - Кто же верит варвару? - насмешливо фыркнул Мулмин. - Он, может, нарочно соврал?
   - Зачем? - напустилась на него Ника. - Для чего? С каждым днем мы все дальше от их Родины. Здесь уже даже не земля венсов. Так ли, господин Картен?
   - Судя по карте, тут живут уваги.
   Внезапно из-за кустов появилась Риата, державшая в руках свёрнутый из листьев кулёк, полный мелких ярко-красных ягод, похожих на лесную землянику. Сообразив, что у госпожи важный разговор, невольница скромно уселась в сторонке.
   - Так зачем им так надолго откладывать месть? - продолжала пассажирка. - Почему они не напали на нас сегодня? Да потому, что мы нужны им. Так же, как и они нам!
   - Дикарка, что чуть хозяина не убила, так не думала, - криво усмехнулся Мулмин.
   Нут Чекез, вернувшись с корабля, заметил невольницу и в сердцах сплюнул, что-то неразборчиво бормоча себе под нос.
   - Нужно принять меры предосторожности, - наконец, заговорил капитан. - Я раздам вам оружие, на ночь будем собираться все вместе и сторожить как следует. Понял, Нут Чекез?
   - Чего сразу я? - обиженно протянул матрос. - Я на вахте не сплю, хозяин.
   - А что с теми двумя будем делать? - вдруг встрепенулся Мулмин. - С Тойни и этой, как её? С Ииснен? Варвары сказали, что они тоже хотели вас убить.
   - Девчонки не опасны! - поспешила заявить Ника. - Чего вам могут сделать?
   - Но и прощать такое нельзя, - наставительно проворчал Картен. - Они дружили с Улсиной, а вы её убили, значит, теперь и вам могут отомстить.
   Девушка смутилась, рассуждения морехода показались ей вполне логичными. До сегодняшнего дня пассажирке удалось сохранить более-менее нейтральное отношение с гантами. Но после смерти Улсины все может измениться. Теперь между ними кровь их соотечественницы. Мдя.
   - Пусть варвары сами их убьют! - предложил кто-то. - Тогда можно им поверить.
   - Правильно! Пусть докажут, что они не обманывают! Пусть сами накажут!
   - Нельзя этого делать! - Ника повысила голос, стараясь перекричать команду. - Вы только ещё больше разозлите их!
   - Предлагаете опять простить? - зло усмехнулся капитан. - Не кажется ли вам, что я и так слишком добр? Даже чересчур.
   - Оставьте их здесь! - на миг задумавшись, предложила девушка. - Дадим немного еды, и путь идут куда захотят. Повезёт, выживут.
   И быстро затараторила, опасаясь упустить промелькнувшую мысль.
   - Они же знали, господин Картен, что без вас мы погибнем. Утонем в в море или навсегда заблудимся в этих диких, чужих местах. Вот и надо им дать еды, оружие, и пусть сами испытают то, что готовили для нас.
   Как она и рассчитывала, мореход оказался сильно неравнодушен к лести.
   - А если кому-то из варваров это не понравится, пусть остаётся вместе с ними! - вынес окончательный вердикт купец.
   Матросы одобрительно закивали, вполне довольные таким мудрым решением капитана. Очевидно, перспектива мучительной смерти злобных дикарок в здешних дебрях пришлась им по вкусу. Переведя дух, Ника позвала рабыню и приказала заняться приготовлением ужина. А сама принялась наслаждаться ягодами, отсыпав щедрую горсть мореходу.
   Ганты вернулись, когда каша уже сварилась и прела, накрытая сверху старой овчиной. Матросы давно ворчали, глотая слюну, но Картен не садился ужинать, не дождавшись половины команды.
   При виде варваров остальные члены экипажа почему-то встали и быстро сгрудились за спиной своего предводителя. Суровый Орри уселся по другую сторону догоравшего костра. Сбившись в плотную группу, женщины остались на ногах. Повисла тяжёлая, гнетущая тишина.
   "И долго они намерены... мужественностью мериться?" - раздражённо думала пассажирка, глядя то на капитана, то на юношу. Опасаясь, что подобное молчание может закончиться очень печально, она решила его прервать:
   - Вы сделали всё как полагается?
   Молодой человек посмотрел на неё с удивлением.
   - Я говорю об Улсине, - голос девушки дрогнул помимо воли.
   - Мы предали тело земле, - сухо ответил гант. - Оплакали и попросили прощения.
   Ника не совсем понимала, за что неудавшаяся убийца должна прощать своих соплеменников, но от уточнений благоразумно отказалась.
   - Тогда будем ужинать? - спросила она у капитана.
   - Подождите, госпожа Юлиса, - остановил её тот, вновь прижав ладонь к раненому боку.
   - Одна из вас чуть меня не убила, - медленно проговорил мореход, грустно усмехаясь. - И это после того, как мы догнали корабль Ерфима Цемна и освободили вас.
   Женщины, видимо, уже научившись кое-как понимать радланскую речь, зашумели, Орри подался вперёд, явно собираясь что-то сказать, но купец остановил его властным движением руки.
   - Если я так плох и ненавистен, зачем вы стали работать на меня? Почему не остались у венсов?
   Ника одобрительно хмыкнула. Она ждала, что капитан начнёт ругаться и, чего доброго, устроит скандал.
   - Мы просим прощения, господин Картен, - опустив глаза и с трудом выговаривая слова, сказал юноша. Его обычно бледное лицо покраснело, крылья носа раздувались, а лежащие на коленях ладони дрожали, словно собираясь сжаться в кулаки.
   - Этого мало, - покачал головой мореход.
   - Чего же вы ещё хотите от нас? - удивлённо вскинул брови Орри.
   - Те, кто хотел меня убить, на корабль не взойдут! - отчеканил капитан. - По всем законам их следует убить. Но добрая госпожа Юлиса просила меня сохранить им жизнь.
   "Вот козёл!" - скрипнула зубами пассажирка, почувствовав обжигавшие ненавистью взгляды ганток.
   - Я дам им оружие и еду, - продолжал купец. - Пусть идут, куда угодно. Но в Канакерн я их не возьму! Это моё последнее слово!
   Он звонко хлопнул себя по коленям.
   - Теперь можно и поесть. Милим, накладывай.
   Среди ганток кто-то громко заплакал, остальные обиженно закричали, размахивая руками. Орри сидел, сгорбившись и прикрыв глаза.
   Нике казалось, будто её только что изгваздали в медвежьем помете.
   Не обращая внимание на бурную реакцию женщин, мореход осторожно положил в рот ложку каши с лосятиной.
   - Вкусно, спасибо, за свежее мясо, госпожа Юлиса.
   - Мне это в радость, господин Картен, - девушка вернула любезность, добавив в неё изрядную порцию яда.
   Капитан довольно усмехнулся.
   Матросы уже поужинали, а ганты продолжали негромко, но очень эмоционально обсуждать решение морехода. И, судя по долетавшим до Ники обрывкам разговора, многие из них оказались не прочь составить компанию Тойни и Иинсен, бросив жестокосердных арнаков.
   - О чём они говорят? - вполголоса поинтересовался капитан.
   - Плохо слышно, - дёрнула плечом пассажирка. - Вроде, как не очень рады.
   Картен хмыкнул, а девушка, передав пустую миску рабыне, стала терпеливо ждать, чем же все это закончится.
   - Вы обрекаете их на медленную смерть, господин Картен! - процедил сквозь зубы Орри. - Куда они пойдут? Мы даже не знаем, кто здесь живёт. Как их встретят?
   - Тогда убейте их сами и избавьте от мучений! - зло усмехнулся мореход, поднимаясь со стула.
   - Тойни ранена! - вскричал юноша.
   - Я тоже! - огрызнулся купец и уже тише добавил. - Пусть Арья перевяжет её и приготовит какую-нибудь траву.
   Вслед за капитаном матросы тоже пошли на корабль. Хотя Ника знала, что многие из них собирались ночевать на берегу, явно рассчитывая на приятное времяпрепровождение в хорошей компании. Но сейчас всем стало не до любовных утех.
   Поднявшись на на борт, Картен назначил двух караульных вместо одного и приказал команде держать ухо востро.
   - И вы, госпожа Юлиса, будьте осторожны, - посоветовал он пассажирке.
   - Спасибо за заботу, господин Картен, - зло усмехнулась та. - Теперь мне тоже придётся опасаться гантов.
   - Как и всем нам, - отозвался собеседник, и она с трудом различила в наступивших сумерках его торжествующую улыбку.
   Фыркая, как рассерженная кошка, Ника спустилась в тёмный трюм и, неловко подвернув ногу, упала на вытянутые руки.
   - Вот батман! - выругалась девушка. - Риата, почему светильник не горит?! Темно как у...
   Она запнулась, вспомнив, что не знает, как будет "негр" по-радлански, и немного успокоилась.
   - Погас, госпожа! - испуганно отозвалась невольница.
   Отряхнув ладони, Юлиса ждала, когда глаза хоть чуть привыкнут к темноте.
   - Тут все ноги переломаешь.
   - Простите, добрая госпожа! - взмолилась рабыня. - Наверное, сквозняк задул. Сейчас сбегаю к костру за угольком и зажгу.
   - Не надо! - поморщилась хозяйка, почти на ощупь пробираясь в свой угол.
   - Ой, госпожа! - продолжала причитать Риата. - Я сейчас помогу, только не наказывайте строго.
   - Да заткнись ты! - рявкнула пассажирка, наконец-то добравшись до растянутого плаща, который отгораживал закуток.
   Женщина тут же притихла.
   Бурча себе под нос, Ника, пыхтя, разделась, стащив опостылевшую замшу.
   - Рубаху давай!
   Рабыня торопливо вложила в протянутые руки матерчатый свёрток.
   - Ну, и где здесь верх, где низ? - ворчала девушка, распаляясь.
   Невольница молча расправила сорочку. Выбравшись из штанов, Ника забралась под одеяло и закрыла глаза. Ну и денёк! Удачная охота завершилась дракой и неудачным убийством! Ох, и когда же это закончится? Где же этот Канакерн?! Сколько ещё несчастий свалится на её голову?!! Внезапно вспомнился странный сон в самом начале путешествия. Когда некое многоликое существо обещало множество опасных приключений. Неужели, это не померещилось, и она действительно стала игрушкой неких могущественных сил, которые развлекаются, глядя на её страдания?
   - Вот батман! - процедила сквозь зубы Ника. - Нет, это всего лишь бред, морок, видение! Роковое стечение обстоятельств. И всё!
   Изо всех сил стараясь прогнать пугающие мысли, девушка раз за разом повторяла, как заведённая: "И все! И все! И все!" - постепенно проваливаясь в сон.
   Лучше бы ей не засыпать! Она вновь оказалась в лесу у озера, а рядом, размахивая ножом, плясала голая Улсина. Но на сей раз женщина двигалась так стремительно, что Ника едва успевала уворачиваться. Гантка словно исчезала в одном месте, чтобы тут же появиться в другом. Две косы превратились в змей с торчавшими из распахнутых ртов ядовитыми клыками. Девушка словно раздвоилась. Одна часть понимала, что все это лишь кошмарный сон, не имеющий ничего общего с действительностью, а вторая, визжа от страха, размахивала дротиком, стараясь увернуться от ужасающего монстра.
   Как и в реальности ей все же удалось достать гантку. Но едва Ника выдернула дротик, как из раны на груди женщины посыпались белые, мерзко извивающиеся черви.
   - Да сдохнешь ты когда-нибудь или нет?! - закричала девушка, прогоняя застилавшую разум панику.
   Змеи-косы рванулись вперёд, вытягиваясь словно пережёванная жвачка, и впились ей в плечи. Чувствуя, как от яда останавливается сердце, Ника подалась вперёд и падая нанесла удар снизу вверх. Блестящий, металлический наконечник вошёл как раз под подбородок, с отвратительным хрустом запрокинув голову Улсины назад. Её белое тело вдруг стало раздуваться до безобразных размеров и с жутким треском лопнуло, обдав девушку дождём кровавых ошмётков.
   С криком вырываясь из объятия кошмара, девушка неожиданно почувствовала, как кто-то гладит её по голове, приговаривая:
   - Тише, госпожа. Это лишь дурной, глупый сон. Не плачь, госпожа.
   Нике захотелось отстраниться, но вместо этого она бурно разрыдалась, уткнувшись в живот невольницы. Та ласково гладила хозяйку по спутанным волосам, тихо покачиваясь, словно баюкая дитя, которого у неё никогда не будет.
   Осторожно освободившись из рук невольницы, Ника села и с облегчением поняла, что слезы смыли с души часть обиды и отчаяния.
   - Мужа вам надо, госпожа, - негромко сказала Риата. - Он защитит и пожалеет. Любая беда на двоих легче кажется.
   - Мужья тоже разные бывают, - покачала головой девушка.
   - Это так, - покладисто согласилась рабыня, но добавила. - И все же, женщина может быть счастлива только рядом с мужчиной. Так распорядились боги, госпожа.
   - Где же его взять? - грустно усмехнулась Ника, вспомнив своих кавалеров из племени Детей Рыси, предлагавших разделить с ней вигвам. Одного она убила, второму выколола глаз, третий вовремя сбежал от такого счастья.
   - Что вы, госпожа! - бурно запротестовала Риата. - Вы же такая красавица, из знатного рода. Мужчины за вами табунами бегать будут. За один только взгляд драться станут.
   Прекрасно понимая, что невольница либо жалеет её, либо просто льстит, девушка не смогла удержаться от улыбки, но сочла нужным напомнить:
   - Разве ты не знаешь, что мужей нам выбирают родители или старшие родственники?
   - Да, потому что они лучше знают жизнь, госпожа, и желают вам только добра, - наставительно, словно малому ребёнку, сказала женщина. - Близкие люди не отдадут вас за кого попало, не спросив, нравится вам этот человек или нет.
   Ника уже успокоилась и только покачала головой, борясь с желанием спросить, верит ли сама Риата в то, что говорит? Подумав, решила промолчать, вместо этого отодвинув край кожаного плаща. В темноте серело светлое пятно люка. Кажется, близко рассвет, и нет никакого смысла пытаться заснуть снова.
   Выбравшись на палубу, девушка увидела двух вооружённых караульных, горевший на берегу костёр, и услышала тихое пение. Слов разобрать не удалось, но мелодия звучала очень грустно. Сделав свои утренние дела, Ника спросила:
   - Давно поют?
   - С полуночи, госпожа Юлиса, - тихо ответил Гагнин. - Песни все такие жалостливые.
   Он тяжело вздохнул, поправив висевший на поясе меч.
   Ника с помощью рабыни успела умыться и привести себя в порядок, когда с кормовой палубы спустился хмурый Картен. Сидевшие на лавках матросы повставали, выжидательно глядя на своего капитана. Тот прошёл на нос судна и, опираясь руками о фальшборт, громко приказал:
   - Поднимайтесь на борт. Нам пора.
   Затаив дыхание, Ника вместе с другими членами команды наблюдала, как гантки, оборвав песню, поднимались, и причитая, стали обнимать друг друга. Едва Орри подошёл к лежащему на берегу концу трапа, девушка заметила, как сильно он изменился. Плечи опустились, лицо посуровело, на лбу пролегли две глубокие складки.
   - Вы обещали оружие и припасы, господин Картен.
   - Я помню, - кивнул мореход и спросил, кривя губы в насторожённой усмешке. - Что-то вы не торопитесь? Неужели, хотите все нас покинуть?
   - Не все, господин Картен, - покачал головой юноша. - Арья, Нарья и Флина остаются вместе с Тойни и Ииснен.
   Услышав имя знахарки, так успешно пролечившей Крека Палпина, мореход встрепенулся, невольно положив руку на раненый бок.
   - А кто же будет лечить.... нас?
   Молодой человек пожал плечами.
   - Если хотите, Арья приготовит вам мазь из лечебных трав. Но Тойни серьёзно ранена, и она не соглашается оставить её одну.
   В словах юноши читался неприкрытый ультиматум. Ника с уважением отметила про себя, что ганты все же нащупали слабое место Картена. Вот только в данном случае имеет значение ещё и мнение команды, которая настроена резко против присутствия варваров на судне. Купец явно растерялся, хотя и старался скрыть это изо всех сил. На взгляд девушки, его рана не выглядела очень уж угрожающей. Единственное, что внушало опасение - это продолжительное купание морехода в стоячей воде. Мало ли какую заразу он успел там прихватить. Вдруг произойдёт нагноение, или, чего доброго, заражение крови? Тут не то что антибиотиков, даже йода с зелёнкой нет. Смерть капитана сильно пугала пассажирку. Кто тогда доведёт корабль до Канакерна? Кто поможет ей добраться до Империи?
   - Вот батман! - процедила Ника и громко заявила, внутренне корчась от отвращения и брезгливости. - Я прошу вас изменить своё решение, господин Картен! Ваша жизнь слишком ценная для нас, чтобы рисковать ей, оставшись без знахарки.
   - Нет! - взвился Нут Чекез. - Если Арья не плывёт с нами, пусть все варвары останутся здесь!
   Матросы одобрительно загомонили.
   - Мы готовы! - рявкнул Орри, перекрывая шум. - Вы и так принесли нам столько зла! Чего же от вас ещё ждать!?
   - Остаёмся! Мы тоже! - дружно подхватили женщины
   - Пропадите вы пропадом! - бушевал матрос. - Без вас обойдёмся! Как-нибудь дойдём до Фарнии! Народу хватит!
   - Не хватит! - набросилась на него пассажирка. - Ты будешь лечить нашего капитана, если рана воспалится? Ты знаешь, как выдавливать гной? Как сбивать жар и убрать лихорадку?
   Краем глаза она заметила, как резко побледнел Картен, а матросы, замолчав, стали тревожно переглядываться.
   - А Арья знает! - продолжала бушевать девушка. - Она спасла Крека Палпина, хотя никто не верил, что он выживет!
   - Ну так мы её сюда сейчас приведём, - отведя взгляд, буркнул Нут Чекез. - Правда, парни?
   - Она одна не пойдёт! - напомнил о себе Орри, а женщины угрожающе загомонили. Вновь откуда-то появились палки и ножи.
   - Да, что мы не справимся с кучкой дикарей? - фыркнул Гагнин, демонстративно вытаскивая из ножен меч.
   - А сколько вас после этого останется? - торопливо выкрикнула Ника, привлекая к себе внимание. - И ты доверишь Арье свою жизнь, после того, как убьёшь ещё кого-нибудь из её народа?
   Судя по реакции матросов, последнее обстоятельство как-то не приходило им в головы. Оставив глупых мужчин обдумывать услышанное, девушка вновь обратилась к купцу, удивляясь про себя, откуда только её слова берутся?
   - Господин Картен, ещё раз прошу отменить ваше решение. Вы держите в руках наши жизни. Если с вами что-нибудь случится, мы все пропадём!!!
   Мореход сурово сдвинул брови к переносице, всем своим видом демонстрируя колебание между верностью слову и тяжким грузом ответственности.
   - А вы, что молчите? - крикнула Ника притихшим морякам. - Думаете, Нут Чекез приведёт вас в Канакерн? Или Гагнин сможет прочитать карту и выбрать верный путь? Да он и рулевое весло как следует не удержит! Тогда просите капитана взять Тойни и других гантов на корабль!
   Внезапно Милим, безучастно стоявший у дверей каютки, с шумом рухнул на палубу, звонко впечатавшись лбом о гладкие доски.
   "Знатный синяк будет", - машинально отметила девушка.
   Резко обернувшись, Картен недоуменно уставился на раба.
   - Ты чего это?
   - Я не могу советовать моему господину, - срывающимся от рыдания голосом возопил невольник. - Но я тоже смиренно умоляю пощадить себя. Края раны уже покраснели.
   Капитан нервно сглотнул, все ещё пытаясь сохранить каменно-непреклонное выражение морды лица. Но пассажирке почему-то казалось, что ему отчаянно нужен повод для возвращения гантов на корабль.
   - Гас Мрек! - окликнула она всё время молчавшего матроса. - Ты хочешь увидеть своего сына?
   - Конечно, госпожа Юлиса, - хмуро ответил тот, всем видом показывая глупость вопроса.
   - Тогда проси хозяина взять Арью и других гантов! - тут же добавила девушка. - От его жизни зависит, доберёмся ли мы до Канакерна или нет. Никто, кроме господина Картена, не проведёт нас по суровым волнам царства Нутпена!
   Нике уже случалось жалеть о том, что она покинула Детей Рыси. Но ещё никогда это чувство не наваливалось с такой раздирающей душу остротой. Только сейчас девушка смогла в полной мере оценить то бесшабашное ощущение свободы, которое владело ей в тех диких местах. Зная, что будущее не готовит ей ничего, кроме постылого замужества, вонючего вигвама и побоев какого-нибудь искусного охотника. Ника ни на что не надеялась и ничего не боялась. В отчаянии человек готов решиться на самые безрассудные поступки.
   Теперь же, когда впереди замаячила неясная, но манящая перспектива новой, возможно, более счастливой жизни, приходилось лгать, изворачиваться, даже льстить. И это было отвратительно.
   Если бы перед началом путешествия девушке кто-то рассказал, с каким рвением она будет ублажать страдающее самомнение трусливого идиота, Ника ни за что бы не поверила, просто послав того далеко и надолго пешим эротическим маршрутом. Но сейчас девушка отчаянно искала нужные слова, дабы убедить матросов в исключительной ценности их капитана и заставить попросить его разрешить гантам продолжить путешествие в Канакерн. Уф, даже мысли путаются.
   "Вот батман,- с горьким самобичеванием думала она, напряжённо ожидая реакции команды. - Как же теперь Картен по большому за борт ходить будет? Я же ему весь зад зализала! До чего же гадко! Ну только бы не зря!"
   - А может и правда, позволите, хозяин, - пряча глаза и по-мальчишески вытирая нос кулаком, промямлил Гас Мрек. - Только бы вас вылечили...
   - Да чего там! - совершенно неожиданно для девушки вскричал Нут Чекез, в сердцах махнув рукой. - Простите дур, хозяин!
   И матросы, напрочь позабыв, что всего лишь несколько минут назад собирались драться с варварами, стали просить капитана "простить глупых девчонок".
   Ника в изнеможении упёрлась кулаками о фальшборт. Картен, немного поломавшись, наконец, кивнул, уступая мнению коллектива:
   - Хорошо, Орри, я возьму Тойни и Ииснен. Но ты...
   Он состроил угрожающую физиономию.
   - Отвечаешь за них своей жизнью! Согласен?
   - Да, господин Картен, - не колеблясь, поклонился юноша.
   - И если кто-то из них попытается навредить мне, моим людям или моему кораблю, ты тоже умрёшь!
   - Я принимаю ваши условия, господин Картен, - всё так же бесстрастно подтвердил молодой гант. - Но и вы не должны забывать о своей клятве.
   - В отличие от вас, я ещё ни разу не нарушил данного вам слова! - напыщенно отчеканил мореход. - Скажи своим... пусть поднимаются на борт. Да захватите котёл и остатки мяса. Нечего еде пропадать.
   Присев на краешек скамьи, пассажирка пустыми глазами наблюдала, как женщины, переглядываясь и бросая опасливые взгляды на хмурых матросов, взбирались по трапу на палубу. Давно она так не уставала. Сейчас девушке казалось, что легче выследить оленя в зимнем лесу, чем уговорить десяток упёртых мужиков. Вдруг Ника с удивлением поняла, что ганты, видимо, совсем не отказывались от путешествия в Канакерн. Арья внесла на корабль целую корзину разнообразной травы. И когда только она успела её насобирать? А главное - зачем? Если собиралась остаться в этом лесу? "А ещё говорят, будто бабы - дуры!" - довольно хмыкнула про себя пассажирка.
   Травница вознамерилась сейчас же сменить повязку капитану, но тот отказался.
   - Вот выйдем в море, и поменяешь, - проворчал мужчина, глядя, как матросы затаскивают на палубу трап.
   Мореход оказался прав в своём стремлении, как можно скорее покинуть место стоянки. Едва корабль вышел на середину реки, из-за дальнего мыса показались две узкие лодки. Заметив удалявшееся судно, сидевшие в них люди крича замахали копьями. Судя по долетавшим звукам и блеску оружия, намерения они имели самые недружелюбные. А чуть погодя, другая группа вооружённых воинов вышла к реке как раз там, где совсем недавно сборный экипаж Картена Мерка устраивал очередную разборку.
   Весьма довольный своей предусмотрительностью капитан только усмехнулся и приказал Милиму прибавить ход. Наблюдая, с какой скоростью движется неизвестный корабль, аборигены даже не подумали пускаться в погоню, ограничившись неясными криками и красноречивыми жестами.
   Вырвавшись на морской простор, Картен приказал Орри взять рулевое весло, а сам отдался в опытные руки Арьи. Молчаливая женщина с грустными, коровьими глазами аккуратно размотала наложенные капитанским невольником повязки. Пассажирка с беспокойством заметила, что края раны действительно покраснели. Покопавшись в корзине, гантка отыскала несколько разнокалиберных листочков, помяла их в руках и принялась жевать. Выплюнув на ладонь зелёную неаппетитного вида кашицу, травница размазала её по коже вокруг раны, после чего вновь забинтовала.
   - Пока так, - проговорила она мелодичным, но каким-то бесцветным голосом. - Я варить мазь.
   Не сказав больше ни слова, женщина спустилась на палубу гребцов. У носа рядом с прикованными рабами на расстеленных шкурах лежала Тойни.
   Капитан кряхтя сел на стульчик, положив на колени свиток. Ника пристроилась рядом у фальшборта. Она уже озадачила Лаюлу и двух других девчонок. А Ильде теперь придётся ухаживать за двумя ранеными. Жаль, но лежать в одной каютке с Креком Палпиным, гантка категорически отказалась. Но теперь это проблема Арьи. А пассажирку сейчас интересовал другой вопрос.
   - Как скоро мы будем в Фарнии, господин Картен?
   Мореход оторвался от карты, на которую аккуратно наносил угольком недавно открытую реку.
   - Дней через пять или семь, госпожа Юлиса.
   - И как вы собираетесь объяснять там столь странный состав команды? - усмехнулась девушка.
   Купец вздрогнул.
   - О некоторых вещах лучше бы и вовсе помалкивать, госпожа Юлиса.
   - Я согласна, но спрашивать всё равно будут, - резонно заметила собеседница. - И уж в Канакерне вы точно не отмолчитесь.
   Мореход засопел.
   - Полагаю, необходимо придумать такую, похожую на правду, историю, которая, не бросая на вас тень, отвечала бы на все вопросы. А их будет много.
   - Кого? - вскинул брови купец.
   - Любопытных, - улыбнулась девушка. - И вопросов.
   Она пожала плечами.
   - К сожалению, я слишком плохо знакома с цивилизованной жизнью, чтобы чем-то помочь в этом, господин Картен. Историю вам придётся придумывать самому.
   - А вы обещаете, что всем рассказывать будете только её, - нахмурился капитан.
   - Разумеется, - любезно согласилась Ника. - И я, и ганты, и все матросы. Только так и не иначе.
   Собеседник удовлетворённо кивнул.
   - Только поторопитесь, - нахмурилась она. - Историю надо всем рассказать и заставить запомнить.
   Мореход досадливо крякнул, а пассажирка, довольная тем, что хоть как-то испортила ему настроение, отплатив за вчерашнее, танцуя сбежала по лестнице на палубу гребцов. Пришла пора позаботиться об обеде.
   Видимо, проблема оказалась очень серьёзной, поскольку Картен весь день имел ужасно озабоченный вид и даже невпопад отвечал на вопросы подчинённых. Возможно, именно из-за этого он не замечал или не придавал значение воцарившей на корабле напряжённой обстановке. Впрочем, после случившегося на последней стоянке было трудно ожидать чего-то другого. За обедом матросы и ганты демонстративно садились подальше друг от друга. Остатки старой команды со смехом и шутками принимали пищу на корме, а женщины располагались возле раненой Тойни.
   На взгляд пассажирки, подобное поведение отдавало детским садом или начальной школой. "Теперь они и нужду справлять на разные борта ходить будут, - мысленно усмехалась девушка, с аппетитом уплетая кашу с кусочками лосятины. - Прямо как дети! Хорошо хоть, дорога дальняя. Успеют подружиться... Или разодраться окончательно".
   Мореход думал целых три дня! Благо хорошая погода оставляла ему много времени для размышления. Да и рана почти не беспокоила. Тойни чувствовала себя гораздо хуже, но Арья уверяла, что опасности для жизни нет.
   На четвёртый день, когда команда блаженно отдыхала после обеда, капитан, подойдя к огораживавшим корму перилам, громко привлёк к себе внимание:
   - Слушайте все!
   Матросы завозились, удивлённо вскидывая головы. Гантки, привычно сбившись в кружок возле раненой соплеменницы, тревожно обернулись. Они уже в достаточной мере знали радланский, чтобы разобрать слова Картена и, видимо, по привычке не ждали от них ничего хорошего.
   - Орри, переводи! - приказал купец. - Я хочу, чтобы все всё поняли.
   Юноша насторожённо кивнул, знаком попросив женщин соблюдать тишину.
   - Я не хочу! - грозно заявил мореход. - Чтобы кто-нибудь, когда-нибудь узнал, как мы захватили в плен этих... достойных людей и хотели обратить их в рабство.
   Нут Чекез хохотнул, кто-то презрительно хмыкнул. Матросы принялись тихо пересмеиваться, как школьники на уроке анатомии. Орри торопливо переводил слова капитана чрезвычайно удивлённым соплеменницам.
   - И тем более! - продолжал вещать оратор. - Ни одна живая душа не должна знать, как им удалось освободиться, и почему нам пришлось плыть в страну венсов!
   Пассажирка с неприкрытым злорадством наблюдала, как кривые усмешки сползают с бородатых рож моряков.
   - Так чего же говорить, хозяин? - буркнул Гагнин, пряча глаза.
   - Сейчас расскажу, - кивнул Картен и поинтересовался. - Все ещё помнят, как умирали от голода на спине Змеи?
   - Такое не забудешь, - просипел Крек Палпин. Он выбрался из каютки, и сидя у фальшборта, внимательно слушал капитана.
   - Тогда боги сжалились над нами и привели к земле гантов.
   - Так оно и было, - мрачно пробурчал Нут Чекез, соглашаясь с ним, матросы дружно закивали.
   - А дальше будете говорить, что вар... ганты встретили нас на берегу и спасли от голодной смерти. Понятно?
   Он энергично хлопнул ладонью по перилам.
   После этих слов недовольный ропот послышался из толпы женщин. Одна из них что-то возмущённо воскликнула. Но Орри грозно цыкнул, и всё ограничилось затухающим бурчанием.
   - Когда мы гостили в их селении, - чеканил слова мореход. - На наших друзей гантов напали злые маалы. Врагов было очень много. Чтобы спасти своих женщин и детей, старейшина попросил нас взять их на корабль.
   Он замолчал, дожидаясь, пока юноша переведёт его слова соплеменницам, и не обращая внимание на глухое ворчание, с жаром продолжал:
   - По пути от селения до реки на нас напали маалы. Чтобы дать нам возможность уйти, Ус Марак с теми, кто умер от мора, остались прикрывать наш отход. Это ясно?
   Картен обвёл грозным взглядом притихших матросов.
   - Пусть лучше близкие считают их павшими в бою героями, чем умершими от болезни или погибшими от рук своих товарищей!
   Все члены экипажа, не зависимо от места рождения, молчали, ожидая продолжения. Однако, судя по хмурым физиономиям, тех и других история, придуманная Картеном, в восторг не привела.
   А тот продолжал излагать свою версию событий.
   - Мы, как честные люди, выполнили обещание и доставили женщин наших друзей в землю венсов, народа одного с ними языка.
   "Ну, с этим, похоже, никто спорить не собирается", - хмыкнула про себя Ника.
   - Когда мы шли по Ирисфену, на нас напали воины ринса Келва. Мы отбились, но после этого женщины попросили взять их в свободный город Канакерн.
   Усмехнувшись в бороду, Картен посмотрел на Орри.
   - Всё поняли? Не было ни вашего бунта, ни нашей охоты за рабами. Мы по собственной воле возили вас к венсам. Ну и, разумеется, никакому Ерфиму Цемну вас никто не продавал, а мы вас не освобождали.
   Потом перевёл взгляд на матросов.
   - Не вздумайте вспоминать о заразе на борту и о том, что мы вообще заходили в Скаальи. А уж о бунте - лучше вообще не заикаться. Спасая этих женщин...
   Мореход указал на ганток, жадно слушавших своего предводителя.
   - Мы выполняли свою часть сделки с их старейшиной и отплатили за оказанное нам гостеприимство. Тогда никто не упрекнёт вас в неумении обращаться с рабами. И вы не станете всеобщим посмешищем из-за того, что попали в плен к женщинам.
   Он ещё раз стукнул ладонью по перилам.
   "Ишь ты, - презрительно фыркнула про себя пассажирка. - "Вас", а сам вроде как и ни при чём".
   Матросы начали смущённо переглядываться.
   - Наоборот! - воздел к верху палец Картен. - Нас будут уважать за то, что мы отплатили добром за добро, как и подобает честным людям.
   - А вас! - его указующий перст переместился на Орри. - Встретят гораздо более радушно за то, что помогли гражданам свободного города Канакерна избежать голодной смерти.
   Молодой человек понимающе кивнул, а капитан, наконец, перевёл дух. Ника не могла не отметить, что его прочувственная речь произвела сильное впечатление на экипаж. Сбившись в две группы, люди с жаром принялись обсуждать предложенный им вариант истории. А лучащийся самодовольством купец устало уселся на складной стульчик.
   - Прекрасное выступление, господин Картен, - на сей раз нисколько не кривя душой сказала девушка. - Такое сделало бы честь и сенатору.
   - Я же все-таки консул.
   - Кто? - не поняла собеседница.
   - Член городского совета, - снисходительно пояснил капитан. - Его ещё называют Консулатом. Это очень древнее слово. Сейчас говорят немного не так.
   Пассажирка кивнула, всем видом демонстрируя внимание и заинтересованность.
   - Консулов ежегодно избирают на хорале.
   - Где? - вновь не удержалась от вопроса слушательница. Уж очень занятно звучало это странное слово для слуха русского человека.
   - Хорал, - наставительно проговорил мужчина. - Это собрание "хоры". Это тоже старинное слово, обозначающее общину.
   - Значит, так называется собрание всех жителей города, - понимающе кивнула Ника.
   - Граждан! - наставительно поднял палец Картен. - Кроме них в Канакерне живут ещё метеки. Это свободные люди, чья жизнь и собственность находятся под защитой города. Они платят дополнительные подати, а так же не имеют права присутствовать на хорале. Зато метеки не обязаны вступать в городское ополчение, а их сыновья могут не служить в эфебах.
   Он на пару секунд задумался, словно раздумывая, стоит ли ещё что-то говорить.
   - Хотя некоторые состоятельные люди из не граждан всё же посылают сыновей учиться военному делу. Это помогает завести нужные связи и считается хорошим тоном. Из метеков состоит отряд лёгкой пехоты ополчения.
   - Эфебия - это что-то вроде армии? - нерешительно спросила Ника, опасаясь прослыть невежей в глазах купца.
   Мореход снисходительно улыбнулся, а его глаза затуманились, словно мужчина вспомнил что-то очень приятное. Наверное - молодость.
   - Нет, госпожа Юлиса. Скорее, воинская школа. Когда сыну гражданина исполняется шестнадцать или семнадцать лет, он, продолжая жить в доме родителей, поступает под начало городского стратега.
   - Начальника стражи? - решила уточнить слушательница.
   - Да, - важно подтвердил рассказчик. - Их учат ходить строем, владеть оружием. Вместе со стражниками они стерегут покой и порядок в городе. Если случается набег артавков, они первыми принимают удар на себя. Таков их долг перед "хорой". Только после эфебии молодой человек становится полноправным гражданином. По этому поводу в городе устраивают большой праздник. Собирается городское собрание, жрецы совершают жертвоприношения. Потом юношей провожают в храм прикоснуться к чаше Нутпена...
   - Бога? - на всякий случай переспросила девушка.
   - Владыки морей, пеннобородого повелителя волн, - торжественно, даже с каким-то придыханием произнёс Картен. - Когда-то он встретил первых поселенцев на берегу, и подарив золотую чашу, повелел основать Канакерн именно в этом месте.
   - А сыновья метеков тоже могут прикоснуться к ней, если пройдут эфебию? - заинтересовалась Ника, вспомнив свою неудачную попытку пройти посвящение и стать охотников племени Детей Рыси.
   - Нет, - покачал головой собеседник. - Эта привилегия граждан. Метек получает право прикоснуться к чаше Нутпена только как награду за подвиг, совершённый во имя города.
   - И тогда он становится гражданином? - продолжала расспрашивать настырная пассажирка.
   - Нет, - рассмеялся капитан. - Это величайшая честь. За всю историю города было только несколько подобных случаев.
   "Везде одно и то же, - мысленно хмыкнула путешественница. - Люди всегда ревностно оберегают полученные с рождения привилегии от любых конкурентов".
   Вечером она вновь вернулась к этому разговору.
   - Насколько велик ваш город, господин Картен? Сколько в нём жителей?
   - Много, госпожа Юлиса, - сытно рыгнув, купец какое-то время деловито выковыривал ногтем застрявшее в зубах мясо. - Почти две тысячи граждан.
   - Сколько? - едва не прыснув от смеха, уточнила Ника.
   - Две тысячи, - с апломбом заявил мореход, но тут же слегка стушевался. - Конечно, это не Обия или Радл. Но для Западного побережья это не мало.
   - В это число входят только мужчины? - решила окончательно прояснить ситуацию девушка. - И только члены "хоры"?
   - Разумеется, - важно кивнул рассказчик.
   - А сколько женщин, детей и не граждан?
   - Кто же будет считать женщин, а тем более детей? - рассмеялся Картен. - Число метеков точно знает разве что консул Вокр Рукис. Он занимается учётом податей.
   - Каждый член совета отвечает за какое-то конкретное дело?
   - Вы правильно всё понимаете, госпожа Юлиса, - похвалил её собеседник. - Первый консул Мниус Валер Септум надзирает за храмами и богослужениями. Это очень почётно и не слишком хлопотно. Мой друг Тренц Фарк следит за городским хозяйством. Колодцы, канализация, чистота улиц и общественных зданий. Вот у него полно хлопот. Так же как у Хромого Ниркина, распорядителя порта...
   - А вы, господин Картен? - удивлённо поинтересовалась девушка. Все перечисленные купцом занятия требовали постоянного внимания, а значит, присутствия в городе. За что же он отвечает, если имеет возможность по полгода болтаться в море?
   - На мне попечение над городским театром, - с напускной скромностью ответил капитан.
   - В Канакерне есть театр? - вскинула брови Ника.
   - Да, госпожа Юлиса, - гордо подтвердил собеседник. - Самый большой на Западном побережье. На полтысячи зрителей. Его начали строить давно, потом забросили. И только мой отец закончил, выложив сидения и площадку плитами из сурикского мрамора. А после смерти передал в дар городу.
   - Пятьсот мест - это много, - уважительно протянула слушательница, на миг представив себе огромное здание, но тут же вспомнила, что все представления в этом мире проходят под открытым небом.
   - Но, господин Картен, - она усмехнулась. - Где вы, а где театр?
   - В моё отсутствие за ним приглядывает мой племянник Приск Грок. Он договаривается с актёрами, проводит мелкий ремонт...
   Рассказчик сделал неопределённое движение рукой.
   - В общем, делает всё, что нужно.
   - Должно быть хлопотное занятие, - покачала головой девушка.
   - За это он проживает с семьёй в моей усадьбе, - нахмурился капитан, видимо, уловив упрёк в словах собеседницы. - И получает часть платы за представления.
   - В вашем городе есть свои актёры? - поспешила сменить тему пассажирка.
   - Да. Но они дают представления только зимой. В то время, когда бушуют шторма в море, решаются выходить только самые отчаянные рыбаки. А рачительные хозяева прячут корабли в сараях на берегу.
   Чувствуя, что у неё есть ещё масса вопросов, Ника собиралась задать их на следующий день. Но погода внесла существенные коррективы в грандиозные планы девушки. С раннего утра зарядил нудный противный дождь, загнавший под крышу весь экипаж за исключением рабов и вахтенных. Пассажирка, не желая тесниться в каютке с капитаном, расположилась в трюме, где прятались ганты и трое храбрых матросов. Заняв противоположный от неё угол, они тут же принялись травить байки, вешая лапшу на уши Орри и Рейко. Женщины либо спали, либо слушали ужасно правдивые рассказы суровых морских волков.
   Ника тоже не стала терять времени зря, забросав Риату разнообразными вопросами о её жизни в семье Тура Мария Друна. Вдруг край плаща, отгораживавшего её закуток, отогнулся.
   - Впустите, госпожа Юлиса? - улыбаясь, спросила Паули на ломаном радланском.
   - Заходи, - вернула улыбку девушка, помня, что совсем недавно убила её соотечественницу и даже подругу. - Вернее - заползай. Тут во весь рост не выпрямишься.
   - Зато сухо и не дует, - сказала гантка.
   Дождавшись, пока она усядется и расправит платье, Ника вежливо поинтересовалась:
   - Что нужно, Паули?
   - Служить вам хочу, госпожа, - огорошила её женщина, тут же добавив. - Только не в рабах.
   Девушка растерянно захлопала глазами. Предложение прозвучало так неожиданно, что где-то в глубине души тревожно звякнул колокольчик: "Уж не хочет ли она отомстить за Улсину? Втерётся в доверие, а потом прикончит".
   Но жизнь у дикарей научила Нику хорошо скрывать свой страх. Мило улыбнувшись, она проговорила:
   - Но путь мой далёк. Канакерн - лишь краткая остановка на нём.
   - Так что? - пожала плечами гантка. - Возвращаться мне всё равно некуда и незачем.
   Задумавшись, пассажирка краем глаза уловила ревнивый взгляд Риаты. Похоже, та уже видела себя единственной наперсницей и советницей хозяйки, что Нике совсем не понравилось. Тем не менее она со вздохом развела руками.
   - Сейчас у меня слишком мало денег, чтобы тебе платить.
   - За еду служить согласна, госпожа, - не задумываясь, ответила Паули. - Когда деньги будут - заплатите.
   Гантка смотрела открыто и прямо, не отводя взгляд, так что девушке ужасно захотелось ей поверить.
   - Как же Орри? - усмехнулась она. - И остальные.
   - Молод он, госпожа, - грустно покачала головой женщина. - На Лаюлу больше смотрит. Плохо чужому счастью мешать. Рейко матросом у хозяина быть хочет. Другие пусть сами новую жизнь ищут.
   Паули улыбнулась.
   - А кто-то нашёл.
   - Да ну! - встрепенулась пассажирка. - Кто?
   - Прости, госпожа, - покачала головой собеседница. - Рано говорить. Счастье уйдёт.
   - А ты мне служить хочешь? - Ника мялась, понимая, что необходимо задать тот самый главный вопрос. Но всё никак не могла решиться.
   - Да, госпожа, - в который раз подтвердила Паули.
   - Но мне же пришлось убить Улсину, - наконец, выдохнула девушка. Голос её дрогнул, в носу защипало, и она несколько раз моргнула, пряча набежавшие слезы.
   - Что вы могли сделать? - собеседница все же отвела взгляд. - Улсина сама хотела вашей смерти.
   Гантка опять посмотрела на Нику.
   - Улсина мужа сильно любила. Горевала очень, когда умер. А её той ночью хозяин, а потом все... Такое нельзя простить.
   "Я знаю", - согласилась девушка и поинтересовалась:
   - Ты тоже не простила, Паули?
   - Нет, госпожа! - глаза у собеседницы вспыхнули, но тут же потухли. - Я не буду мстить. Лучше уйти далеко. Не видеть этих арнаков.
   Видя, что Юлиса всё ещё колеблется, женщина с неожиданным жаром вскричала:
   - Верьте, госпожа, я буду хорошо служить вам... Только не рабой!
   - Ладно! - решительно тряхнула головой Ника, гадая, хватит ли её средств, чтобы содержать ещё одного человека.
   Кроме небольшого запаса серебряных монет Наставник подарил ей два сапфира пронзительно синего цвета. Девушка зашила их в рукав одной из рубах, хорошо помня слова названного папаши, что продавать их лучше как можно дальше от Канакерна, чтобы ненароком не навести беду на Картена.
   - Вот только в этой одежде ты будешь привлекать к себе ненужное внимание.
   Она посмотрела на Риату.
   - Ты должна помочь ей сшить платье, какие носят свободные женщины.
   - Слушаюсь, госпожа, - с деланным смирением кивнула рабыня.
   К счастью, дождь так и не перешёл в настоящий шторм. Корабль немного поболтало по волнам, отнеся дальше от берега, и все. Погода наладилась, стало даже теплее. Жизнь на судне текла своим чередом. Люди, вынужденные тесниться на крошечном пространстве, волей - неволей привыкали, притирались, приспосабливались друг к другу. Старые обиды, если и не забывались, то отходили на второй план, прячась в глубинах памяти. Дни проходили в более насущных, текущих делах и заботе о будущем. Матросы снова стали пытаться неуклюже заигрывать со своими попутчицами, иногда добиваясь от них негромкого смеха.
   Крек Палпин теперь большую часть времени проводил на палубе. Но Ильде все так же ухаживала за ним, заботливо укутывая овчиной или крепко придерживая под локоть, когда тот, шатаясь, подходил к борту, чтобы справить нужду.
   Тойни тоже поправлялась , хотя по-прежнему сторонилась матросов, а на пассажирку поглядывала с откровенной ненавистью. Орри и Рейко продолжали осваивать нелёгкую морскую науку, помогая ставить и убирать паруса. Даже маалы-рабы, казалось, смирились со своей печальной судьбой, изо всех сил стараясь лишний раз не привлекать к себе внимание.
   Появились первые признаки того, что судно приближается к обжитым, цивилизованным местам. Один раз на горизонте появилось серое пятнышко паруса, в другой - чёрная чёрточка чужого корабля. В обоих случаях по команде Картена гребцы резко увеличивали ход, стараясь избежать нежелательной встречи.
   Комментируя своё решение любознательной пассажирке, капитан говорил:
   - В открытом море свои правила, госпожа Юлиса. Здесь нет ни друзей, ни земляков, ни добрых соседей. Только в гавани мореход может чувствовать себя в безопасности. Ни один город не допустит разбоя в виду собственных стен.
   Девушка понимающе кивала, чувствуя, как по мере приближения к Фарнии её все сильнее охватывает ощущение надвигающегося испытания, очередного экзамена, не сдать который она вновь не имеет права. Нике придётся впервые ступить на землю цивилизованного города. И от того, как поведёт себя в нём имперская аристократка, будет зависеть отношение к ней Картена, матросов, гантов и даже собственной рабыни.
   К столь знаменательному событию следовало тщательно подготовиться. Чтобы привыкнуть к новой одежде, девушка с помощью Риаты облачилась в старое платье давно умершей жены Наставника, повесила на шею простенькое нефритовое ожерелье, тоже доставшееся от названной матери. Но от причёски, которая по словам многоопытной невольницы приличествовала представительнице знатного рода, решительно отказалась. Нике почему-то казалось, что у неё будет ужасно глупый вид с обмотанной разноцветными лентами копной волос на голове. Да и не отрасли они ещё в достаточном количестве.
   Попутно выяснилось, что в своих многочисленных рассказах о жизни на родине Наставник, то ли по старости, то ли по какой другой причине, забыл упомянуть одну очень важную деталь. Оказывается, выходя на улицу, женщины цивилизованных народов обязательно одевали накидки, похожие на большие шарфы или платки разнообразных форм и размеров. К сожалению, данный предмет туалета у названного папаши не сохранился. Возможно, поэтому он о нём ничего и не сказал?
   Вновь пришлось беспокоить купца. Доброжелательно посмеиваясь, тот разрешил ей использовать любую ткань, какая только отыщется на судне.
   Паули, принимавшая живейшее участие в выборе подходящей расцветки, тут же предложила хозяйке плотную шерстяную накидку, расшитую весёленькими красно-жёлтыми узорами. Но Риата забраковала её, тут же заявив, что цветные одежды носят баренки, ковенки или оркеянки, а вот радланки предпочитают однотонные платья.
   Подумав, Ника решила, что в данном случае невольнице виднее. Приняв во внимание её замечание, девушка остановила свой выбор на лёгкой льняной ткани желтоватого оттенка. Но у рабыни и тут нашлись серьёзные возражения.
   - Ах, госпожа, - с сожалением вздохнула Риата. - В Фарнии, наверное, нет никакой канализации. Вдруг кто-нибудь решит вылить ночной горшок в окно? Для таких мест лучше взять плотную накидку, чтобы сразу не промокнуть.
   Паули возмущённо фыркнула.
   - Чего же они тогда так гордятся, эти арнаки, если даже дерьмо перед дверью выбрасывают?
   - Не везде так! - заступилась за хозяев рабыня. - Посмотрю я, что будет, когда ты увидишь Канакерн, Обию или великий Радл!
   - Не спорьте! - поморщилась Ника. - Риата права, лучше принять меры предосторожности.
   И подумала: "Жаль, в плаще ходить нельзя. Не поймут".
   Первый раз увидев её в платье и накидке, капитан, вскинув брови, удивлённо покачал головой.
   - Эта одежда ещё больше красит вас, госпожа Юлиса. Вы по-прежнему подобны богине. Только не охотнице Анаид, а прекрасной Диоле.
   - Благодарю за добрые слова, господин Картен, - девушка постаралась улыбнуться как можно любезнее. - А вот слушая вас, трудно определить, кто вы.
   - Почему? - усмехнулся собеседник.
   - Временами вы кажетесь вдохновенным мореходом, - Ника чуть склонила голову на бок. - А иногда - искусным поэтом.
   Польщённый мужчина улыбнулся.
   Паули аккуратно обшила края накидок. Края одежды свободных людей не должны трепаться. Это считалось дурным тоном. Риате головной убор не полагался. Только если пойдёт дождь, или будет очень холодно.
   Земля на горизонте постепенно менялась. Поросшая лесом равнина, лениво убегавшая к горизонту, уступала место столь же зелёным холмам, которые делались всё выше и круче по мере продвижения к югу.
   Сравнив очертания берегов с картой, мореход уверенно заявил, что уже на следующий день они войдут в гавань Фарнии. Как ни ждала пассажирка этих слов, но после них сердце встрепенулось и словно ухнуло куда-то вниз живота.
   "И чего бояться? - раздражённо убеждала себя девушка, не в силах понять, откуда взялся этот странный, иррациональный страх. - На волков охотилась - не дрожала, людей убивала, а тут какой-то задрипанный городишко! Мало ли ты их в своей жизни видела? Уймись, дура, успокойся!"
   Сеанс самодеятельной психотерапии помог. Ника смогла вернуть способность более-менее здраво рассуждать и адекватно оценивать ситуацию. Но ночью всё равно долго ворочалась, прежде чем забыться тревожным, беспокойным сном.
   Зато утром все страхи куда-то делись, и девушка вновь чувствовала себя бодрой, решительной, готовой к новым опасным приключениям. Ну, по крайней мере, ей так казалось.
   Ника в очередной раз рассмотрела себя в зеркальце, остро жалея, что под руками нет хорошего набора косметики. Вроде того, что когда-то подарил ей Сема Гришин - партнёр по танцам, лучший друг, почти возлюбленный и предатель. Воспоминания больно стегнули по душе. Прогоняя их, девушка тряхнула головой и критически оглядела своих спутниц. Хотя фасон платья Паули несколько отличался от местного, оно все же не так бросалось в глаза, как её цветастая накидка. Но тут уж пришлось пойти навстречу служанке, которой хотелось именно такой платок.
   Стоя за спиной гантки, Риата деловито снимала с бронзового ошейника намотанные тряпки, предохранявшие кожу от металла.
   - Найдём в Фарнии кузнеца и избавим тебя от этой... гадости! - раздражённо буркнула Ника.
   - Прежний хозяин наказал меня за строптивость, - вздохнула невольница. - А раньше я носила только табличку на шнурке, как все послушные рабы.
   - Что-то я не замечала у Милима ничего такого, - недоверчиво проворчала госпожа.
   - Вы просто не присматривались, госпожа, - пояснила Риата. - Здесь на корабле он её под хитоном прячет. Но на берегу обязан выставить всем на обозрение. Иначе, его хозяина могут заставить заплатить штраф.
   - Хорошо, - неохотно согласилась Ника. - Куплю я тебе такую табличку. А ошейник все равно уберём!
   - Спасибо, добрая госпожа, - с поклоном поблагодарила женщина, тут же предупредив. - Только пусть кузнец выбьет на ней ваше имя.
   Она хотела ещё что-то сказать. Но тут капитан негромко произнёс:
   - А вот и Фарния.
   Не глядя сунув ярко начищенный медный кружок Риате, девушка тут же стала шарить глазами по берегу. Высокие холмы с крутыми склонами, какие-то пустоши... И ничего похожего на город!
   - Где, господин Картен? - не выдержав, переспросила Ника, и в её голосе помимо воли прозвучала обида разочарованного ребёнка.
   - Гору с двумя вершинами видите? - терпеливо со снисходительной улыбкой спросил мореход. - Теперь смотрите туда. У самого моря.
   - Мдя, - только и смогла пробормотать пассажирка, рассмотрев невысокие каменные стены с массивными круглыми башнями, окружавшими скопище разнокалиберных домиков: "Если это город, то что же они называют "деревней"?"
   Хотя, возможно, местные не видели особой разницы между этими видами поселений? Потому что, судя по аккуратным прямоугольникам, зеленевшим на склонах холмов, жители Фарнии активно занимались ещё и сельским хозяйством.
   Вдоль обращённой к морю стены расположился базар с короткими рядами навесов и порт, состоящий из двух причалов с выстроившимися вдоль них плавсредствами разнообразных форм и размеров, а так же длинных каменных складов под камышовыми крышами. На берегу сушились длинные рыбацкие сети.
   Появление нового корабля не могло не привлечь к себе внимание. По мере его приближения люди на пристани и на притулившихся возле неё судах бросали свои дела, возбуждённо переговаривались, показывая рукой в сторону моря.
   Судя по тому, как грязно выругался сквозь стиснутые зубы капитан, Ника поняла, что он тоже сильно волнуется.
   Девушка заметила, как один, то ли грузчик, то ли матрос, подбежав к двум оживлённо беседовавшим мужчинам, с поклоном показал на их корабль. Здоровый мужик в меховой безрукавке досадливо отмахнулся. А вот второй, толстенький дядечка в длинном хитоне и полосатом плаще, резко оборвав разговор, уставился на судно Картена, прикрыв ладонью глаза.
   Сборная команда канакернского консула доказала, что долгие тренировки не прошли даром. Гребцы правого борта шустро убрали вёсла, и корабль, гулко стукнувшись о брёвна пристани, занял своё место.
   Подбежавший раб в грязной тунике с обтрёпанными краями поймал брошенный Гагнином канат, тут же укрепив его на толстом деревянном столбике. Пока матросы неторопливо спускали трап, к судну подошёл полный обладатель полосатого плаща, а вокруг стали стремительно собираться зеваки.
   - Купец Картен Мерк из свободного города Канакерна, - представился капитан, стоя у фальшборта. - Следую из дальних краёв, зашёл пополнить запасы воды и продовольствия.
   - Приветствую вас, господин Картен, в славном городе Фарния, - ответил любезностью на любезность толстяк и представился. - Я портовый писец Мергнин.
   Пассажирка обратила внимание, что здешний чиновник очень напоминает своего коллегу из Скаальи: "Интересно, это профессия налагает отпечаток на внешний вид? Или на такую работу специально подбирают людей соответствующей внешности?"
   Мореход отвесил церемонный поклон, жестом приглашая писца подняться на борт. Рядом с ним уже появился Милим со знакомой шкатулкой.
   - Прошу вас осмотреть городскую грамоту и принять деньги за стоянку.
   - Как долго вы намерены пробыть в нашем городе? - спросил чиновник, с нескрываемым удивлением разглядывая сбившихся в кучу ганток.
   - Пару дней, господин Мергнин, - мореход протянул ему папирусный свиток.
   Бросив короткий взгляд на текст и печать, мужчина поинтересовался, принимая от капитана серебряную монетку:
   - Где вы взяли таких необыкновенных матросов, господин Картен?
   - Там, где погибли мои люди и мужья этих женщин, - сурово сдвинул брови собеседник.
   - Они похожи на гантов! - крикнул кто-то из толпы.
   - Это ганты и есть, - подтвердил мореход.
   - Что же вы делали так далеко на севере? - тут же насторожился писец. Ему явно не понравилось появление чужих купцов в землях, которые фарнийцы считали исконно своими угодьями.
   - Мы ходили за Западное море в Некуим искать новые места для торговли, - стал степенно объяснять Картен. - А на обратном пути попали в кольца Змеи.
   Стоявшие у трапа люди загомонили.
   - Вы спаслись от дочери Такеры? - с явным недоверием уточнил чиновник.
   - Мы уже умирали от голода и жажды, когда Яроб и Нутпен, сжалившись над нами, прислали шторм, который и вынес нас к берегу земли гантов...
   Сквозь толпу на пристани протиснулся пожилой человек в новом, но уже заляпанном хитоне, тёплом сером плаще и с широким серебряным браслетом на волосатом запястье.
   - Вы продаёте этих женщин? Сколько хотите за каждую из них?
   - Нет! - отрицательно замотал головой капитан, и Ника краем глаза заметила, как Орри облегчённо перевёл дух. - Они свободны. Мы направляемся в Канакерн, где я буду просить Консулат разрешить им остаться в городе.
   - За что же такая честь? - усмехнулся писец.
   - Они спасли нас от голодной смерти, - веско заявил мореход. - Я обязан им жизнью и верну долг, как и подобает честному гражданину.
   Писец, понимающе кивнув, посоветовал:
   - Вяленое мясо лучше всего брать у Друла Лорка. Его лавка неподалёку от площади собраний.
   - Спасибо за совет, господин Мергнин, - поблагодарил купец. - Я первый раз в вашем замечательном городе и совсем никого не знаю.
   - Если будете торговать на рынке, не забудьте заплатить пошлину, - напомнил чиновник.
   - А что стало с мужчинами этих женщин? - крикнул кто-то с причала.
   - На них напали враги, - сухо ответил мореход. - Мы не могли взять всех и спасли только часть женщин. Там же погибли и мои люди.
   Капитан тяжело вздохнул.
   - Они сражались, дав нам возможность взойти на корабль.
   Набросив накидку, Ника внимательно наблюдала за слушателями, стараясь подолгу не задерживать взгляд на одном лице. Судя по их выражениям, Картен прекрасно разбирался в психологии цивилизованных людей. По мере его рассказа с их физиономий исчезали похабные улыбочки и презрительные ухмылки.
   Крякнув, Мергнин засуетился, убирая в кошелёк на поясе потёртую серебряную монету, которую все ещё сжимал в кулаке.
   - Пусть боги помогут вам добраться до родных берегов, господин Картен, - тепло попрощался он, перед тем как спуститься на пристань.
   Зеваки, сообразив, что все самое интересное уже закончилось, стали расходиться, бурно обсуждая только что услышанную историю.
   Капитан обернулся к притихшей команде, и его физиономия расплылась в довольной улыбке.
   - Все слышали?
   - Да, хозяин. Слышали. Угу.
   - Все всё поняли?
   - Поняли, хозяин, - дружно закивали обросшими головами матросы.
   - Вот пусть так и будет! - он наставительно воздел палец и тут же стал деловито распоряжаться. - Нут Чекез, Гас Мрек, идёте со мной в город. И ты Орри. Своим скажи, пусть по одной не шатаются.
   - Хорошо, хозяин, - кивнув, юноша стал быстро переводить женщинам слова морехода.
   Ника машинально проверила кинжал, укреплённый в ножнах на пояснице. Сначала она повесила его спереди на широком кожаном ремне. Но Риата почтительно заявила, что знатные девушки и женщины оружие не носят, по крайней мере, на виду.
   - Их всегда сопровождают рабы и слуги, - пояснила невольница. - Которые и должны защищать госпожу от неприятностей.
   Подумав, девушка все же не решилась остаться совсем без оружия, спрятав клинок под накидкой, край которой на спине спускался почти до колен. Риата получила короткую дубинку с кожаной петлёй и залитым внутрь свинцом, доставшейся ей в наследство от Пропида Дуста. А Паули повесила на поясе широкий тесак.
   Дождавшись, когда капитан покинул корабль, оставив за себя Крека Палпина, пассажирка с сопровождающими отправилась вслед за ним.
   Внезапно им заступил дорогу бородатый, волосатый мужик в помятом панцире поверх грязного хитона и с коротким копьём в руках.
   - А вы куда?
   Внутри у Ники всё сжалось. Что она сделала неправильно? В чём опростоволосилась? Взяв себя в руки, девушка, чуть поморщившись от смрадного дыхания, посмотрела на позеленевший, давно не чищенный шлём с аккуратной заплаткой на боку.
   - Кто это, Риата?
   От подобных слов мужчина явно растерялся, а сообразительная рабыня тут же подобострастно доложила.
   - Портовый стражник, госпожа Ника Юлиса Террина.
   Та перевела взгляд на узкий лобик собеседника, прикрытый патлами грязных нечёсаных волос.
   - Разве я чем-то угрожаю жителям вашего города? Или успела нарушить его законы?
   Охранник стушевался, а девушка с мстительным удовольствием продолжила:
   - Так почему ты не даёшь мне пройти в храм, посмотреть город и кое-что купить на рынке?
   Однако, прежде чем стражник успел что-то сказать, появился портовый писец.
   - Что тут такое?
   - Да вот, господин Мергнин, - с явным облегчением пробормотал носитель мятого панциря. - Эта... госпожа в город хочет.
   - Кто вы? - нахмурился чиновник, но тут же удивлённо вскинул брови. - А я вас видел. На корабле. Только что.
   - Да, - вежливо подтвердила Ника, одарив его равнодушной улыбкой. - Я возвращаюсь на родину на судне господина Картена.
   - Вы из Канакерна?
   - Нет, - девушка вскинула подбородок. - Из Радла.
   - Но господин Картен сказал, что побывал в Некуиме, - подозрительно нахмурился чиновник.
   - Моему отцу, Лацию Юлису Агилису, пришлось покинуть Империю, - снисходительно объяснила девушка. - Теперь мне пришло время вернуться.
   - А где ваш отец? - продолжал подозрительно щуриться писец. - Что с ним случилось?
   - Он уже слишком стар для такого долгого и тяжёлого путешествия, - тяжело вздохнула Ника.
   - Вы из каких Юлисов, госпожа?
   - Род младших лотийских Юлисов, - сухо ответила она. - Мой дед сенатор Госпул Юлис Лур.
   Наверняка, портовый стражник ничего не знал о древних аристократических родах Империи. Но то, что слово "сенатор" означает людей могущественных и богатых, было известно любому даже в этой дыре на самом краю света. Поэтому он отступил в сторону, освобождая путь. Но прежде чем идти дальше, девушка обернулась к чиновнику.
   - Вас ещё что-то интересует, господин Мергнин?
   Услышанное и на него произвело впечатление. Но писец, видимо, в силу должностного положения оказался более стоек перед званиями и титулами.
   - Прошу меня простить, госпожа, - настороженно усмехнулся толстяк. - Но мы живём далеко от Империи и видели всяких людей...
   Мужчина красноречиво замолчал.
   - Если вы почему-то сомневаетесь в моих словах, - презрительно опустила уголки губ Ника. - Прошу обратиться к господину Картену. Хотя, возможно, это развеет ваши подозрения?
   Сунув руку за вырез платья, она достала висевший на кожаном шнурке золотой перстень с печатью. Размер его сам по себе внушал почтение, но там имелся ещё и герб, и мелкие буковки.
   Вот тут чиновника, что называется, проняло.
   - Прошу прощения, госпожа Юлиса, - низко поклонился мужчина. - Добро пожаловать в свободный город Фарнию.
   - Благодарю вас, - кивнула девушка с ледяной вежливостью. - Теперь я могу идти?
   - Прошу вас, - Мергнин сделал приглашающий жест рукой. Но счёл необходимым предупредить:
   - Только будьте осторожны. Днём в город заходит много окрестных варваров.
   И не утерпев, вставил шпильку надменной аристократке:
   - Они дурно воспитаны и могут обидеть даже внучку сенатора.
   На языке Ники уже вертелась ответная колкость. Но тут, стоявший столбом стражник брякнул доспехами, переступив с ноги на ногу, и гостья свободной Франии решила обнаглеть окончательно:
   - В таком случае, вы не могли бы отпустить со мной этого храброго воина? - она небрежным жестом указала на совершенно обалдевшего от неожиданности служителя местного правопорядка. - Обещаю, не задерживать его надолго. Я лишь принесу жертву в храме, найду кузнеца и кое-что куплю.
   Писец не меньше стражника поразился подобной дерзости. А собеседница, сменив гнев на милость, одарила его обворожительной улыбкой.
   - Или вы не имеете права распоряжаться в порту? Ну тогда...
   Она разочарованно пожала плечами.
   - Извините.
   - Гартун! - рявкнул чиновник, обращаясь к вздрогнувшему охраннику. - Проводи госпожу Юлису!
   - Да, господин Мергнин, - бодро, хотя и без особого энтузиазма отозвался стражник.
   Базарчик, протянувшийся вдоль обращённых к морю городских стен, оказался довольно скудным. Три десятка продавцов уныло рекламировали свежую рыбу, овощи, какую-то зелень, ягоды в берёзовых туесках, живых птиц в клетках и нарубленное мясо, щедро пересыпанное крапивными листьями. А вот ни хлеба, ни круп, ни каких-либо вещей путешественница не заметила, сделав вывод, что здесь торгуют только скоропортящимися дарами моря, окрестных лесов, полей и ферм.
   Решив заглянуть сюда на обратом пути, Ника направилась к городским воротам, возле которых скучали двое молодых людей, почти подростков, но в ярко начищенных шлемах и с круглыми щитами, окованными по краям позеленевшей бронзой.
   Девушка подумала, что это и есть так называемые "эфебы". Юноши пересмеивались, толкали друг друга плечами, но, заметив путешественницу со свитой, замерли, уставившись на неё во все глаза.
   Чуть улыбнувшись, она скользнула взглядом по их вытянувшимся лицам и, не замедляя шаг, вступила под тёмную арку одной из башен. Как и рассчитывала начинающая аристократка, эфебы даже не пытались её остановить, вместо этого набросившись с расспросами на Гартуна. Тот что-то пробурчал, видимо, переполненный важностью своего поручения.
   За городской стеной всё оказалось ещё более убого. Маленькая площадь у ворот с застарелой лужей, которую всем приходилось обходить. Вокруг глухие каменные стены с крошечными окошечками под камышовыми крышами, низенькие двери из толстых плотно пригнанных досок.
   Когда одна из них отворилась, выпуская пожилую женщину в хитоне и темно-коричневой накидке, путешественница сумела разглядеть крошечный дворик и сидевшего на корточках раба, размеренно ворочавшего жёрнов ручной мельницы.
   Видимо, почувствовав её любопытство, горожанка бросила в сторону Ники неприязненный взгляд и торопливо зашагала к выходу из города, прижимая к груди кособокую корзину.
   - Как пройти к храму, храбрый воин? - вежливо поинтересовалась девушка у стражника.
   Смущённо кашлянув, тот махнул зажатым в руке копьём.
   - Туда на площадь собраний. Там храм Яроба. А в той стороне...
   Он указал на право.
   - Святилище Диолы.
   - Сначала нужно почтить Яроба, - наставительно сказала служанкам путешественница, и эти слова, явно, пришлись по душе Гартуну.
   Чем ближе к центру города, тем больше попадалось прохожих. Нике казалось, что узкие улочки буквально кишат народом. Многие здоровались с их сопровождающим и даже спрашивали, чего он здесь делает.
   Стражник что-то тихо отвечал, но девушка пропускала его слова мимо ушей. Она первый раз сошла на берег в местных сандалиях и уже успела пожалеть об этом. Ника с раздражением чувствовала, как клубившаяся под ногами мелкая, серая пыль забивается между ступнёй и подошвой, так что время от времени её приходилось вытряхивать. Несколько раз девушка едва не вляпалась в мелкие, мерзкого вида и запаха лужи.
   Когда по сторонам потянулись двухэтажные дома, путешественница поспешно вышла на середину улицы. К счастью, никто не опорожнил ей на голову ночной горшок, и они благополучно добрались до площади собраний, которая оказалась вымощена камнем.
   "Наконец-то, хоть что-то похожее на их хвалёную цивилизацию", - мысленно усмехнулась Ника, с интересом разглядывая расположенный на противоположной стороне храм.
   Примерно до высоты человеческого роста шла кладка из грубо отёсанных валунов, поверх которых ещё настолько же возвышались деревянные стены, украшенные резными фигурками. Шесть окрашенных известью колонн поддерживали двускатную крышу, крытую темно-коричневой черепицей. Из круглого окна под которой выбивалась ленивая струйка дыма.
   Ника хорошо помнила подробные инструкции Наставника о правилах посещения подобного рода святилищ. Первым делом следовало позаботиться о подходящей жертве.
   Неподалёку от храмовой лестницы несколько торговцев предлагали живых голубей, кур, ещё зелёные яблоки, какие-то овощи. Всё, что будет благосклонно принято Яробом и его жрецами, наверняка имевшими свою долю малую от подобной торговли.
   Заметив прилично одетую незнакомку в сопровождении служанки и рабыни, продавцы принялись наперебой расхваливать свой товар, не обращая внимания на стражника. Оказалось, что кроме жертвенных даров здесь по-тихому из-под полы можно прикупить чудодейственные зелья, магические амулеты и даже узнать будущее. Но стеснённая в средствах путешественница купила только живого голубя со связанными крыльями и лапками.
   Передав птичку Риате, Ника, поправив накидку, с некоторым волнением стала подниматься по лестнице к большим, гостеприимно распахнутым дверям, ярко сверкавшим начищенными медными бляшками.
   Внутри царил приятный полумрак и витал густой аромат, чем-то напоминающий запах ванили, только более резкий. Пробивавшийся в окно солнечный свет падал на аляповато раскрашенную каменную статую мужчины с лебедиными крыльями за спиной и витым рогом в руке. Лицо скульптуры показалось девушке сделанным нарочито грубо. Хотя, возможно, виной всему дым от жертвенника, искажавший его черты. Присмотревшись, девушка разглядела несколько человек. Две женщины в длинных накидках стояли на коленях, положив ладони на постамент, да какой-то молодой мужчина в мятом хитоне что-то бормотал себе под нос, полуприкрыв глаза.
   Путешественница попыталась отыскать взглядом жреца или кого-нибудь в этом роде. По словам Наставника, их легко можно узнать по длинным белым одеяниям. Внезапно из тёмного угла к ней шагнул кривоногий старик в коротком, застиранном хитоне и с деревянной табличкой на груди.
   - Госпожа желает о чём-то попросить бога? - с поклоном поинтересовался он, ужасно шепелявя.
   - Я хочу принести благодарственную жертву, - ответила Ника, гадая, не зазорно ли будет аристократке разговаривать с чужими рабами? Не будет ли в этом урона её родовой чести?
   - О! - уважительно протянул старик. - Тогда я схожу за жрецом.
   И он торопливо засеменил куда-то в глубь храма, смешно приволакивая правую ногу.
   "Ну уж этого точно ни с кем не спутаешь", - усмехнулась про себя девушка. Она уже освоилась и сейчас чувствовала себя актрисой, исполнявшей глупую роль в плохонькой костюмной комедии.
   Высокий, благообразного вида мужчина с окладистой, аккуратно подстриженной бородой в ниспадающем до пола белом балахоне удивлённо смотрел на неё цепкими внимательными глазками.
   - Кто вы, госпожа? Я знаю всех в Фарнии, но вас не видел ни разу.
   - И не могли видеть, - путешественница почтительно поклонилась служителю Яроба. - Я только что прибыла в ваш замечательный город.
   - И сразу же решили посетить храм? - вскинул брови мужчина. - Похвально видеть такое благочестие в столь юном возрасте. Я Кратрий - жрец этого храма.
   - Меня зовут Ника Юлиса Террина, - представилась девушка. - Я пришла поблагодарить повелителя бурь и хозяина ветров за спасение наших жизней. К сожалению...
   Она грустно вздохнула.
   - Сейчас я не могу выказать свои чувства в полной мере. Поэтому ограничусь этой птицей.
   Девушка, не глядя, протянула руку, в которую Риата тут же вложила тревожно заворковавшего голубя. Приятно-слащавая физиономия жреца поскучнела, но голос оставался таким же благожелательным.
   - Богам угодна любая жертва. Лишь бы её приносили с чистым сердцем и почтением.
   - В этом можете не сомневаться, господин Кратрий, - совершенно искренне заявила собеседница. - Мне есть за что благодарить Яроба. А это вам на украшение храма.
   Ника протянула пару медных монеток. Жрец принял пожертвование, невнятно бормоча благодарности. Дальше всё прошло быстро и изящно. Взяв лежащий на алтаре тесак, священнослужитель привычным движением отсек голову птичке, вылил кровь на угли, от чего те зашипели, и в воздух поднялось облачко чадного дыма.
   Тушку принял раб. Жрец, воздев руки к крылатой статуе, запел хвалебный гимн гонителю туч крылатому Яробу. При этом Нике показалось, что поёт он как-то уж очень быстро, торопливо проглатывая окончания слов.
   "Наверное, спешит куда-нибудь", - с иронией подумала она, и тепло попрощавшись с Кратрием, покинула храм.
   Стражник ожидал их на площади, что-то обсуждая с торговцами.
   - Теперь, храбрый воин, - обратилась к нему девушка. - Проводи меня к кузнецу.
   - Хотите что-то купить или заказать? - набравшись храбрости, спросил тот.
   - У меня к нему дело, - неопределённо ответила Ника, решив, что настоящая аристократка вряд ли будет отчитываться о своих желаниях перед каким-то стражником.
   - Ну, понятно, - стушевавшись, протянул тот, отводя глаза.
   Путешественнице даже стало немного стыдно за своё стервозное поведение. Однако, следовало соответствовать выбранному образу. "Назвалась груздем - полезай в кузов", - кстати вспомнилась услышанная где-то пословица.
   Они вновь углубились в узкие улочки Фарнии. Закончились двухэтажные дома, лавки, где торговали хлебом, тканями, ещё какими-то вещами, и вновь потянулись глухие заборы с мощными дверями. Едва расслышав сквозь гомон толпы звонкие удары, девушка усмехнулась, сочувствуя соседям кузнеца. Все-таки венсы поступили мудро, выселив своего металлиста на окраину. Хотя куда ему деваться в этой крошечной загородке?
   Потянуло дымом, показался широкий проём ворот с гостеприимно распахнутыми створками. Здесь путешественница едва не столкнулась с двумя юношами в хитонах с простенькими пряжками на одном плече.
   Красуясь атлетическими торсами, парни восхищённо рассматривали короткий блестящий меч, не замечая ничего вокруг. Опасаясь сверкающего лезвия, которым молодые люди размахивали во все стороны, Ника отпрянула, прижавшись к пыльной стене и гневно вскричала:
   - Осторожнее!
   - Глаза разуй! Куда прёшь! - запоздало загремел за её спиной голос стражника.
   Юноши замерли, с удивлением рассматривая путешественницу и её свиту.
   - Оружие - не игрушка, - проворчала та.
   Машинально девушка попыталась отряхнуть платье, но юркая рабыня опередила её, избавив начинающую аристократку от конфуза.
   - Хочешь мечом помахать - иди за стены! - рычал Гартун, протискиваясь вперёд. - В городе его надо в ножнах держать и не вынимать без дела.
   - Простите, госпожа, - церемонно поклонился тот, что постарше, с мягкими вьющимися волосами и блудливыми глазами разбивателя девчачьих сердец. - Мы не думали встретить в таком месте внучку имперского сенатора.
   Он вновь поклонился, чуть разведя в сторону сильные, мускулистые руки.
   "Как есть деревня, - фыркнула про себя Ника. - В одном конце чихнёшь, в другом - здоровья пожелают".
   Видимо, юноши ожидали удивления или расспросов. Однако девушка равнодушно прошла мимо, а обескураженные парни, вцепившись в хитон стражника, засыпали его вопросами.
   Все кузницы примерно одинаковы. Корзины с углём под навесом, поленница дров, горн, массивная гранитная наковальня и стук молотков. Но здесь имелось что-то вроде прилавка с разложенными скобяными изделиями, а одетый в кожаный фартук хозяин оказался сухим и жилистым. Да и редкая поросль на обожжённом подбородке не шла ни в какое сравнение с бородищей Ланьси.
   - Госпожа? - вскинул седые брови кузнец, увидев странную посетительницу. - Чего-то нужно?
   - Да, мастер, - благожелательно улыбнулась Ника. - Нет ли у тебя таблички, что вешают на шею рабам?
   - Найдётся, госпожа, - он указал грязной рукой на прилавок, возле которого откуда-то материализовался пацан лет десяти с вымазанным сажей носом. - Железную, медную или, быть может, серебряную?
   - Бронзовую, - сразу же определилась с выбором заказчица.
   - Сынок, - окликнул мальчишку хозяин. - Покажи госпоже, что у нас есть.
   Тот сейчас же принёс три зеленоватых металлических квадрата с ушками для шнурка.
   - Этот, - девушка указала на средний, размером чуть меньше половины тетрадного листа.
   Мастер кивнул.
   - Теперь, - она движением руки позвала Риату. - Сними с неё ошейник.
   Бесцеремонно поворачивая голову рабыни, кузнец читал, чуть шевеля губами. И тут Ника внезапно почувствовала, как ослабели ноги, по спине пробежал холодок, а на лбу и под носом выступили капельки холодного пота.
   "Дура! Ой, дура! Надо же было посмотреть, что там накарябано!!! - молнией пронеслось у неё в голове, и происходящее вокруг мгновенно перестало казаться забавной пьесой на сцене самодеятельного театра. - Артистка, батман! Кира Найтли! Что, если там автограф Ерфима Цемна? Тогда только дурак не свяжет исчезновение псерского работорговца с Картеном Мерком, а значит и со мной!"
   Девушка стала лихорадочно соображать, придумывая, где и когда она могла купить Риату? Кузнец, наконец, запинаясь, прочитал по слогам:
   - Дер-жи ме-ня креп-че, чтобы я не у-бе-жа-ла.
   После чего вопросительно посмотрел на заказчицу, которая, чуть не застонав от облегчения, вспомнила одно из изречений Наставника.
   - Риата доказала свою преданность, а ни одно наказание не может длиться вечно, кроме смерти.
   Понимающе кивнув, мастер вновь стал рассматривать металлическое кольцо. Несмотря на бешено колотящееся сердце, Ника обратила внимание на довольную гримасу, промелькнувшую на морщинистом, закопчённом лице.
   Повинуясь внезапному импульсу, она проговорила, небрежно дёрнув плечом:
   - Можешь взять за работу и табличку. Бронза тебе пригодится.
   - За работу возьму, - согласился мастер . - А за табличку придётся добавить пару медяков.
   - Один, - покачала головой девушка, окончательно приходя в себя. - Из этого ошейника ты себе такую же сделаешь, и металл ещё останется.
   - Хорошо, - усмехнулся кузнец и поинтересовался. - Что выбить на табличке?
   - Имя хозяйки, - важно ответила Ника.
   - Гучерен! - гаркнул мужчина так, что она вздрогнула.
   Металлический стук прекратился. Из-за какой-то сараюшки появился молодой мужчина в почти таком же фартуке.
   - Звал, отец?
   - Выбей здесь "Ника Юлиса Террина", - он кивнул мальчишке, и тот бегом понёс табличку к брату, а кузнец обернулся к заказчице. - Я не ошибся?
   - Вы правы, мастер, - кивнула та, уже ничему не удивляясь.
   Бледная с дрожащими губами Риата встала на колени перед врытым в землю бревном с укреплённой на торце маленькой наковальней. Тремя точными ударами кузнец сшиб зубилом расплющенную головку заклёпки и с заметным усилием разогнул края толстого бронзового ошейника. Повертев в руках, не глядя, бросил за спину, угодив точно в стоявшую у стены корзину.
   Из двери низенького домика вышла немолодая,полная женщина в наброшенной на голову темно-зелёной накидке и с плетёным подносом, на котором тускло поблёскивали два оловянных стакана.
   - День жаркий, госпожа Юлиса, - радушно улыбнулся хозяин. - Утолите жажду, пока мой старший сын заканчивает работу.
   Напиток походил на слабенькую бражку с заметным медовым вкусом.
   - Правда ли, что вашему почтенному отцу пришлось бежать, спасая свою жизнь? - спросил кузнец, вытирая губы тыльной стороной ладони.
   - Находиться возле власти гораздо опаснее, чем многие думают, - уклончиво проговорила Ника, уже не удивляясь осведомлённости собеседника.
   Кивнув, тот вернул пустой стакан на поднос.
   - Должно быть, вы всю жизнь прожили среди варваров?
   Почувствовав в его словах некий нехороший намёк, девушка усмехнулась.
   - Вы же сами живёте среди них. Стоит выйти за ворота. И вот она - дикость во всей красе.
   - Этого хватает, - с неохотой согласился мастер. - Но наши соседи ещё спокойные, а вот дальше к югу горожане ложатся спать с топором под кроватью.
   - Часто случаются нападения? - высказала вежливый интерес собеседница, кстати вспомнив предупреждение портового писца. Либо Мергнин преувеличивал, или дальше варвары ещё опаснее, чем те, кто живёт возле Фарнии?
   - Мой дед родом из Музгина, так там у них почти каждый год по мелочи шалят. То торговца ограбят, то на пахарей налетят...
   Интересную беседу прервало появление старшего сына хозяина. Он не только выбил требуемую надпись, но и приделал к пластинке кожаный шнурок.
   - Риата, - негромко позвала госпожа.
   Шагнув к ней, та опустилась на колени, покорно склонив голову. Ника нахмурилась, собираясь рассердиться, настолько глупым и наигранным показался ей этот жест. Но лица окружающих казались клинически серьёзными. Принимая правила игры, девушка с надменной важностью повесила на шею женщине позорный знак её рабского состояния.
   Покинув кузнеца, они ещё немного побродили по городу. Купили свежих лепёшек, чистых тряпок, душистого масла для притираний вместо дезодоранта и медный кувшинчик. Нике пришло в голову, что время от времени полезно умываться и тёплой водой. Уже на портовом базарчике, не удержавшись, приобрела у бородатого варвара в меховой куртке на голое тело пучок травы, которая, по словам Паули, хорошо отмывает грязь с волос и тела.
   Риата, послушно складывая покупки в холщовый мешок, то и дело всхлипывала, смахивая с глаз набежавшие слезы. Переполненная новыми впечатлениями, хозяйка поначалу не обращала на это внимание. Но когда, взойдя на корабль, невольница разревелась в голос, Ника не выдержала:
   - Да, что с тобой?! - с недоумением вскричала она, глядя, как женщина, плюхнувшись на лавку, плачет, закрыв лицо руками.
   - Ах, госпожа! Вы так добры ко мне! Как я счастлива, что служу вам! Я буду любить вас до самой смерти, сделаю все, что вы прикажете, стану пылью у ваших ног...
   И ещё какая-то муть в этом роде.
   Возможно, рабыня говорила искренне, да и слушать, когда тебя хвалят, пусть даже чрезмерно, все же приятно. Вот только печальный жизненный опыт Ники подсказывал, что люди чаще всего используют окружающих исключительно в своих целях. Какие бы слова они при этом не говорили. И именно эти воспоминания немного отрезвляли, мешая воспринимать всерьёз надрывную речь невольницы.
   Решив дать ей выплакаться, Ника направилась к люку в трюм, на ходу передав накидку Паули.
   - Город - не лес, госпожа Юлиса, - заставил её обернуться громкой голос.
   На кормовой палубе стоял широко улыбавшийся Крек Палпин. Одна его рука крепко вцепилась в перила, а другая по-хозяйски лежала на талии Ильде.
   - Женщины здесь ножи не носят, - слегка смутился матрос. - Вон вас какой грозный страж охранял.
   Он улыбнулся ещё шире, явно приглашая собеседницу последовать его примеру.
   Но та предпочла остаться серьёзной. Ещё не хватало, чтобы какой-то простолюдин аристократке указывал.
   - Я привыкла рассчитывать только на себя и не расстаюсь с оружием. А вообще, это не твоё дело.
   - Конечно, госпожа, простите, - усмехнулся матрос, всем видом показывая, что слова пассажирки нисколько не испортили ему настроение. - Я не хотел сказать ничего дурного.
   - И не сказал, - чуть скривила губы Ника, не отрывая взгляда от молодой гантки.
   Та, будто нарочно, дразнила её, плотнее прижимаясь к кавалеру, и даже положила ему голову на плечо.
   "Так вот что имела в виду Паули, - догадалась девушка. - Ну, что же, Ильде нашла себе не самый плохой путь в новую жизнь. Основательный. Только не думает ли эта дура, что я ей завидовать должна?"
   Презрительно фыркнув, Ника отвернулась, качая головой. Дурдом какой-то! Одна воет и причитает, то ли искренне, то ли понарошку. Вторая вешается на шею тому, кого только-что ненавидела. Сплошные загадки женских сердец.
  
  
   Глава II
  
   Чудесные города, прекрасные люди.
  
  

- Что вы делаете, красавица?

Да неужели вы совсем одни?

- Ах, бабушка, - ответила королева,

В немалой я компании путешествую,

потому что со мной мои огорчения,

заботы да неудовольствия.

Мари Катрин Д'Онуа

Голубая Птица

  
  
   Картен спешил домой, поэтому нигде надолго не задерживался. Кроме Фарнии они заходили ещё в два города, каждый из которых выглядел все старше, многолюднее и благоустроеннее.
   Но везде их странный экипаж встречали одинаково. Сначала смех, обидные шуточки, насмешки. Потом тишина, внимание, под конец сочувственное уважение. Пообщавшись с этими людьми, Ника, кажется, стала догадываться, почему придуманная Картеном история имеет такой успех у слушателей. Дело в том, что он не просто помогал каким-то варварам, а возвращал долг, спасая их за то, что ганты когда-то не дали морякам умереть с голода, не захватили в плен, не обратили в рабство. Все это казалось горожанам ясным, понятным и даже достойным некоторого уважения. Ибо ничто так не пугало их, как не выплаченный вовремя долг. Закон беспощадно карает должников. Его самого и семью могли не просто выгнать из дому, но даже продать в рабство, не делая исключений ни для женщин, ни для детей. Для многих такая перспектива казалась хуже смерти. Раб уже не человек с его стремлениями, желаниями и мечтами, он - вещь, имущество, скот, обречённый жить и умирать по воле хозяина.
   Милосердие и благотворительность в этом мире не приветствовались. Возможно, поэтому Ника за всё время путешествия не заметила нищих и попрошаек. Наверняка кто-то считал Картена глупцом, потому что "обещание, данное варвару, ничего не стоит". Вот только говорить такое в толпе небезопасно.
   Являясь во многом посредниками между варварскими народами и Империей, жителям городов Западного побережья приходилось соблюдать видимость честности по отношению ко всем своим торговым партнёрам. Вожди, старейшины или их доверенные лица могли зайти в порт по своим делам, и им вряд ли бы понравились такие слова. Так что острословы предпочитали посмеиваться над простофилей-канакернцем втихаря. Но Картена это нисколько не волновало, как впрочем и Нику. Её больше занимали сами города. На каждой стоянке она обязательно устраивала себе обзорные экскурсии. Вот только такого бдительного портового стражника, как в Фарнии, ей больше встречать не доводилось. Возможно, причиной тому удаление города от основных торговых путей, небольшое число заходящих в порт кораблей и полное отсутствие на них пассажирок? Либо дело в самом Гартуне, чрезвычайно усердно относившемся к своим обязанностям. Но ни в одном городе больше никому не приходило в голову спрашивать: "Кто она такая и что здесь делает?"
   Ника гуляла по узким улочкам, в большинстве своём лишённым мостовой. Осматривала грозные стены и башни, заходила в величественные и не очень храмы с прекрасными, хотя и по-дурацки раскрашенными скульптурами. Заглядывала в лавки, приценивалась к тканям, украшениям, косметике, но ничего не покупала.
   Девушка изо всех сил старалась вникнуть в поведение этих людей, хотя бы немного понять их, и если не сойти за "свою", то, по крайней мере, не бросаться в глаза. Путешественницу уже не удивлял вид грязных, одетых в невообразимые лохмотья рабов, убиравших улицы или ремонтирующих здания. Её не шокировал караван связанных за шеи невольников, которых подгоняли ударами древков копий усталые, злые охранники со зверскими лицами, ведущие коней в поводу. Оказывается, ездить верхом в городе имели право только гонцы и местные конные стражники. Любому варвару или купцу приходилось спешиваться ещё в воротах.
   И таких, странных с точки зрения человека двадцать первого века, законов имелось великое множество. Вроде запретов рабам носить головные уборы и обшивать края одежды, метекам строить дома выше одного этажа, а женщинам даже присутствовать на народном собрании. Разумеется, у неё хватало ума держать своё мнение при себе и строго подчиняться общепринятым правилам.
   В Сантис поначалу вообще заходить не собирались. Но погода начала стремительно портиться, из-за чего капитан принял решение укрыться от шторма в хорошо защищённой бухте. Ненастье разыгралось не на шутку, и мореход предложил пассажирке пожить в гостинице, где остановился сам. Ника хотела отказаться, сберегая свои скудные финансовые ресурсы, но оставаться в переполненном вонючем трюме не хотелось.
   Не удивительно, что после аратачских вигвамов и хижины Наставника довольно жалкое заведение поначалу показалось ей почти дворцом. Ну или трёхзвездочным отелем по крайней мере.
   Когда скособоченный, плешивый хозяин привёл их в пустую комнату, девушка не обратила внимание ни на грязные потёки по стенам, ни на земляной пол, ни на камышовый потолок и даже на сортирный аромат, струившийся из-под крышки деревянного ведра в углу. Она во все глаза таращилась на широченную, просто "императорскую" кровать с облупившейся краской на резных спинках.
   Наклонившись к её уху, Риата еле слышно прошептала:
   - Солома старая, госпожа. Спать плохо будет.
   Ника тут же высказала свои претензии. Удивительно, но владелец гостиницы не стал спорить, пообещав исправить всё в самое ближайшее время. Решив и дальше играть роль избалованной аристократки, потребовала вытереть маленький трехногий столик и принести хотя бы одну табуретку. А когда хозяйские рабы исполнили и этот каприз, ехидно поинтересовалась, где будут спать её люди?
   Тут уж лысый владелец не выдержал:
   - Да где хотите, госпожа! Если желаете, прикажу ещё соломы принести. Или с собой укладывайте. На этой кровати пятерым места хватит!
   Разочарованно хмыкнув, девушка окинула оценивающим взглядом монументальное сооружение на высоких толстых ножках. Пятеро вряд ли, а вот четверым точно места хватит.
   - Хорошо, - нехотя буркнула она. - Разберёмся.
   Вновь вернулось дурное настроение. Очарование первых минут возвращения в цивилизацию исчезло, бросилась в глаза очевидная убогость обстановки. Даже мелькнула тень сожаления о том, что она так опрометчиво покинула обжитой трюм.
   Но путешественница тут же забыла обо всём, узнав, что в гостинице есть ванная! Правда местная действительность вновь внесла свои коррективы в её представления. В тесной комнатушке, темнотой и сыростью напоминавшей пещеру аратачей с "холодным кипятком", прямо в полу устроили крошечный бассейн с грубо оштукатуренными стенами. Вот только если в святилище Детей Рыси вода всё время обновлялась, оставаясь чистой. То в этой, так называемой ванной, дно едва различалось и отчётливо пахло затхлостью. За то время, что Ника прожила в этом мире, ей приходилось мыться в местах и похуже. Вот только люди там встречались гораздо реже, а значит, риск подхватить какую-нибудь заразу был существенно меньше. Подумала заставить хозяина поменять воду, только вряд ли он согласится. Разве что за дополнительную плату, а с деньгами и так напряжёнка.
   Не решаясь забраться в ванную, девушка уселась на её край и велела Риате и Паули поливать на неё воду из кувшинов. Чем не душ? Нашлось здесь и мыло. Нечто скользкое, пастообразной консистенции, с неприятным животным запахом.
   Какое все-таки блаженство ощущать себя чистой! Без сала на коже, без перхоти в волосах, без бьющего в нос запаха подмышек и многого другого.
   Подставив затылок под тёплую струю, девушка закрыла глаза в невыносимом наслаждении и тихо запела, чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

День за днем проводишь у окна.

Молнии и гром, над морем пелена.

Отражаются волны в чистых глазах.

Губы безмолвны. Полночь на часах.

Там где вода ласкает небеса.

Ты без труда увидишь паруса.

Перейти надо море иллюзий,

Чтоб увидеть Забвенья Страну.

  
Вымытая и умиротворённая, она вернулась в свою комнату, а Риата со служанкой задержались. Теперь, когда ушла госпожа, можно и о себе подумать. Ника не стала заставлять их спать на полу, даже отдала одеяло из толстого, засаленного сукна, предпочтя укрыться своим.
   Дождь с порывами ветра не утих и утром. Вылезать из тёплой постели не хотелось. В углу с потолка закапало. Невольница подставила туда ведро и вновь нырнула в кровать. Путешественница попробовала задремать снова, но раздражающий удар капель, шушуканье служанок и переполненный мочевой пузырь беспощадно изгнали последние остатки сна. Пришлось вставать самой, поднимать слуг. При тусклом свете, пробивавшемся из узкого окна под потолком и маленького светильника, похожего на приплюснутый чайник с двумя торчавшими в разные стороны носиками, те помогли госпоже умыться над ночным ведром, одеть платье и причесаться.
   Ника вновь отказалась от местных причёсок, оставив аккуратно уложенные косички. После того, как Риата с Паули тоже привели себя в порядок, втроём прошли в обеденный зал. В отличие от венской корчмы, здесь стояло множество небольших квадратных столиков, большинство из которых, несмотря на раннее утро, оказалось занято. Вероятно, из-за уныло моросящего на улице дождя. Или здесь такая замечательная кухня, что они никак не могут уйти? Путешественница застыла в дверях, взглядом отыскивая свободное место.
   - Госпожа Юлиса! - знакомый голос легко перекрыл царивший в помещении шум.
   Несколько посетителей, отвлекаясь от бесед, с интересом посмотрели в её сторону. Но большинство продолжали разговаривать между собой, не обращая на девушку никакого внимания. А та, оглядев полутёмный зал, с тревогой убедилась, что в нём нет ни одной женщины. От этого стало как-то неуютно. Успокаивая себя, Ника вспомнила, что местные жительницы очень мало путешествуют, особенно по морям. Как правило, их удел - дом, муж, дети, сплетни.
   Кивнув махавшему рукой Картену, она пошла к его столику, удивляясь про себя, почему такой популярный вчера мореход сейчас скучает в одиночестве? Однако девушка ошибалась. На столе перед капитаном стоял широкогорлый сосуд для смешивая вина с водой и три пустых оловянных стакана. Очевидно, его новые знакомые недавно ушли, оставив купца в лёгком подпитии.
   - Садитесь, госпожа Юлиса, - сделал он приглашающий жест.
   Мельком проверив чистоту сиденья, Ника опустилась на массивную табуретку.
   - А они пусть постоят рядышком, - продолжал капитан, ткнув пальцем в Риату, и хихикнул. - Как полагается в богатых домах Империи. Там рабы...
   - Не слишком ли усердно вы славите Диноса? - прервала его собеседница. - Всё-таки ещё утро.
   - Это вас не касается, - сурово нахмурился капитан, но выпитое вино не позволило ему долго сердиться. - А что мне ещё делать?
   Он развёл руками.
   - Я уже сходил на корабль. Отнёс туда сушёную рыбу, лепёшки и вино. Но в море сегодня лучше не выходить.
   - Дождь так и не закончился? - полувопросительно, полуутвердительно сказала девушка, посмотрев на плоскую глиняную миску с одинокой маслиной, стоявшую на столе возле собеседника.
   - Стихает, - неопределённо ответил капитан. - Возможно, завтра или послезавтра мы покинем Сантис.
   - А пока, - он обвёл рукой помещение. - Наслаждайтесь оплаченным гостеприимством нашего хлебосольного хозяина. Как там у Нектона Битийского?

Смоквы приносит

И сдобные булки

Нам щедрый трактирщик,

Светлого мёда в горшке

И масло для умащения,

Добрую чару вина,--

Угостился и спи, опьянённый.

   - Что-то я его не вижу, - проворчала собеседница, чувствуя, как аппетит стремительно превращается в голод.
   - Мермион! - рявкнул капитан, грохнув кулаком по исцарапанной столешнице. - Где ты лысый плут?! Эй, кто-нибудь?!
   Ника оглянулась. Никто из посетителей не обратил внимание на пьяный вопль морехода. Но те, кому положено, его услышали, и возле столика появился молодой раб в хитоне на одно плечо с копной чёрных курчавых волос и поблёскивавшими из-под них хитрыми глазками.
   - Чего изволите, господин?
   Картен могучей дланью сгрёб его за грудки, и подтянув ближе, рявкнул с хмельным нетерпением:
   - Где ты шляешься, бездельник? Вот нажалуюсь хозяину, и он отправит тебя в каменоломни, лагир!
   - Простите, добрый господин! - совершенно натурально заплакал юноша. Слезы текли по грязным щекам, пухлые губы кривились в жалкой гримасе, взгляд молил о пощаде. - Я лишь слегка задержался на кухне...
   "Ну и артист! - с невольным восхищением подумала девушка, вспомнив представление, устроенное Риатой. - Видимо, не притворяясь - рабу тут не выжить. Да, наверное, и не только рабу?"
   - Оставьте его, господин Картен! - поморщилась она, заметив, что посетители наконец-то стали на них оборачиваться. - Пусть лучше скажет, что у них есть на завтрак?
   Купец с явной неохотой отпустил невольника, слегка оттолкнув его от себя.
   - Свежий хлеб, госпожа, - заговорил тот совсем другим тоном. - Овечий сыр, оливки, вино виганское, цилянское. Ещё могу принести салат с капустой, уксусом и луком, маслины. Только что принесли свежую рыбу. Если желаете, её могут пожарить для вас в луке...
   Риата негромко кашлянула.
   Вспомнив её рассказы, девушка жестом прервала говорливого официанта.
   - Кто же ест рыбу утром? Неси вино, сыр и маслины. Не забудь и про моих людей.
   Она кивнула на стоявших за спиной женщин.
   - Захвати им оливковое масло и хлеб.
   - Конечно, госпожа, - кивнул паренёк, исчезая.
   - Из вас получится хорошая хозяйка, госпожа Юлиса, - одобрительно хмыкнул Картен, охотно пояснив. - Вы не забываете о тех, кто вам служит.
   Сыр оказался страшно солёным, разбавленное вино напоминало кислый компот. Зато хлеб превзошёл все ожидания! Пышный, мягкий, ещё тёплый с поджаристой, хрустящей корочкой на крутом боку. Риата и Паули тоже ели с жадностью, макая его в плошку с оливковым маслом. Закончив завтрак, гантка одобрительно покачала головой, а невольница ещё и пальцы облизала.
   Дождь заметно ослаб, но резкие порывы ветра продолжали метаться по узким улочкам, залетая в открытую дверь и зарешеченные окна обеденного зала. Ника подумала, что сейчас самое время пройтись по лавкам и попробовать реализовать один из сапфиров. Вряд ли у торговцев в такую погоду будет много покупателей?
   Узнав, что пассажирка собирается прогуляться, капитан попытался её отговорить, а когда у него ничего не получилось, посоветовал попросить у хозяина сабраги.
   - Это что ещё такое? - вскинула брови девушка, стараясь вспомнить, слышала она такое слово или нет?
   Собеседник криво усмехнулся.
   - Как же вы мало ещё знаете о настоящей жизни, госпожа Юлиса...
   - Впрочем, - он дурашливо пожал плечами. - Ваши родственники ими не пользуются. Их в паланкинах носят.
   Нахмурившись, Ника обернулась и жестом подозвала Риату. Та, видимо, всё слышала, потому что тут же зашептала, понизив голос:
   - Это вроде сандалий, госпожа, на высокой деревянной подошве. Чтобы в грязи не утонуть.
   Мореход ещё продолжал разглагольствовать, а она уже направилась к двери на кухню, возле которой располагалось что-то вроде стойки или прилавка. Окликнув возившегося за ним хозяина, девушка расплатилась за завтрак и поинтересовалась на счёт сабрагов. Ей как-то не хотелось бродить по улице по щиколотку в холодной грязи.
   Увы, но в наличии имелось только две пары, которые Мермион готов предоставить постоялице за чисто символическую плату. Пообещав сейчас же вернуться, путешественница прошла в свою комнату, оставив Риату и Паули в обеденном зале.
   Закрыв за собой дверь, она отыскала в корзине одну из запасных рубах с бахромой по подолу, кинжалом распорола толстый шов и достала небольшой синий камень.
   Больше всего сабраги напоминали японские сандалии гэта. Деревянная подошва с двумя поперечными планками. Когда рабыня завязала ремешки и помогла госпоже подняться, та почувствовала себя выше сантиметров на двадцать. Хотя на самом деле в них вряд ли было больше десяти.
   Она решила Риату с собой не брать. Пусть в комнате сидит, добро охраняет, за одно приготовит сухую одежду к их возвращению.
   С неба по-прежнему капало. Ветер забирался под накидку и шерстяное платье, неприятно холодя кожу. С черепичных крыш сбегали тонкие водопадики, которые легко разбивались резкими порывами гулявшего по узким улочкам сквозняка. Мутные потоки воды сбивались в озера, устраивая водовороты возле забитых канализационных люков.
   Прохожие встречались редко. В основном рабы, бесстрашно шлёпавшие по грязным лужам. Свободные граждане торопились по своим делам, плотно закутавшись в плащи, а иногда воздев над головой приспособление, чем-то напоминавшее зонтик Только четырёхугольный и явно не складывающийся. Все они звонко топали по камням в сабрагах самой разной высоты.
   Молодой человек с короткой бородкой и завитыми волосами в полосатом плаще вышагивал на настоящих, сантиметров тридцать, ходулях. Сопровождающий его тощий раб в покрытой заплатами тунике не только держал над головой господина " зонтик", но и время от времени подхватывал его под локоть, не давая упасть.
   Проплутав по узким улочкам и промокнув, Нике удалось отыскать лавочку ювелира. На стене двухэтажного дома темнел дощатый навес, с краёв которого капала вода, а под ним располагалась низкая массивная дверь и прямоугольное окно, в котором скучала широкая бородатая физиономия под головным убором, напоминавшим тощий тюрбан.
   За широкими, покатыми плечами поблёскивали статуэтки и какие-то безделушки из металла и кости. На палочках висели разнообразные ожерелья из жемчуга, нефрита, янтаря и ещё каких-то красивых камушков.
   При виде Ники со служанкой рожа лавочника расплылась в такой счастливой улыбке, словно он только что выиграл джекпот.
   - Не проходите мимо, госпожа! Заходите, взгляните на лучшие украшения в Сантисе. У старого Тирафа есть всё, что нужно такой прекрасной женщине! Вот ожерелье, оно так подойдёт к вашим глазам! Либрийские агаты. Не желаете ли примерить серьги из бирюзы и ляпис-лазури. Их привезли с другого края земли из волшебного Келлуана, страны магов, специально для того, чтобы украсить ваши замечательные ушки...
   - А сапфиры есть? - прервала рекламный ролик девушка, заметив, что левый глаз продавца как будто затянут мутной плёнкой.
   - У вас прекрасный вкус, госпожа, - похвалил её бородач, доставая откуда-то из-под прилавка ожерелье из нескольких грубо отшлифованных синих камней в серебряной оправе. Центральное место занимал сапфир почти такого же размера, что лежал у неё в кошельке.
   - Сколько будет стоить такая прелесть?
   - Только для вас, - прижал волосатую руку к пухлой груди продавец. - И только сегодня... Четыре тысячи серебряных риалов. Ну или сорок империалов, если пожелаете расплачиваться золотом.
   - Вы, как я полагаю, знаток драгоценных камней, господин Тираф? - поинтересовалась потенциальная покупательница.
   - Сорок лет я их продаю, - растянул толстые губы в улыбке лавочник. - Поверьте, госпожа, никто в городе не разбирается в них лучше меня.
   - Тогда скажите, сколько будет стоить вот этот камень?
   - Я не могу его вытащить и продавать отдельно, - нахмурился толстяк. - Даже для вас!
   - Но все-таки? - настаивала Ника, чувствуя, как начинают замерзать ноги.
   - Не меньше тысячи серебром! - уверенно заявил лавочник.
   - Тогда цена в девятьсот риалов не будет чрезмерной за этот камешек? - девушка грациозно достала из висевшего на поясе кошелька сапфир.
   Физиономия торговца скривилась так, будто он только что сжевал лимон и даже без коньяка.
   - Я не покупаю у незнакомцев.
   - Жаль, господин Тираф, - огорчённо вздохнула путешественница, убирая камень и раздумывая, стоит ли поискать ещё ювелиров или лучше сразу вернуться в гостиницу?
   - Впрочем, можно взглянуть, - остановил её лавочник, тут же предупредив. - Но я ничего не обещаю.
   Он осторожно взял камешек и стал внимательно разглядывать, поднеся почти вплотную к правому глазу.
   - Это не сапфир, а лазурит, - авторитетно заявил он спустя некоторое время. - Вас обманули, госпожа
   - Что вы говорите! - в притворном изумлении всплеснула руками Ника.
   - Но если вы очень нуждаетесь в деньгах, я готов дать за него, - мужчина замялся. - Пятьдесят риалов. И то только потому, что вы мне симпатичны.
   - Лучше я оставлю его себе, - усмехнулась девушка.
   Глазки лавочника сузились, превратившись в щёлочки, волосатые пальцы крепко сжали сапфир, а под густой порослью на роже зазмеилась насмешливая улыбка.
   У неё внутри всё похолодело: "Вот батман! Этот пузан хапнет сейчас мой камешек, и всё! Чёрта с два потом на него управу найдёшь! Скажет: "Ничего не знаю, ничего не видел, а она все придумала!" Свидетелей нет, кроме Паули, но кто же дикарке поверит?"
   Противно засосало под ложечкой. Этот драгоценный камень - половина того, что у неё есть. И вот так запросто отдать его чужому дяде, а самой остаться без трусов?! Что может ожидать одинокую девушку в этом мире - страшно даже представить. Тут никакое происхождения не поможет. За шикарную родословную никто кормить не будет. Молнией пронеслась в голове история Риаты. Доля бедняка здесь ничем не лучше рабской, а порой и хуже.
   В груди глухо заворочалась обида, стало наваливаться отчаяние. Ну почему обладателям мужских половых признаков так нравится вытирать о неё ноги?! Уныние и жалость к себе перешли в ярость, и, как всегда в таких случаях, решение пришло внезапно. Ника понимала, что отчаянно рискует. Но купчина явно решил её грабануть, а то что на улице никого нет - может и к лучшему.
   Чувствуя, как бешено заколотилось сердце, она подчёркнуто неторопливо сняла и передала мокрую накидку растерянной Паули.
   - Послушайте, господин Тираф, - девушка навалилась на прилавок, с каждым словом заговорщицки понижая голос. - Мне рассказывали, что это не обычный камень...
   - Что вы говорите? - заинтересовавшись, собеседник тоже подался вперёд, на всякий случай отведя в сторону руку с зажатым сапфиром.
   Ника бросилась так стремительно, словно спасалась от голодных волков или отбивала летящее в грудь копьё.
   Завопив, лавочник подался назад, но потенциальная покупательница, превратившаяся в продавщицу, уже крепко вцепилась в его густую, ухоженную бороду. Продолжая бестолково орать, лавочник пятился, втаскивая в окно настырную девицу. Согнув ноги в коленях, она зацепилась за край слегка выступавшего за стену прилавка. Вздрогнув, купец наконец-то опомнился и попытался оторвать её свободной рукой от растительности на лице. Но тут же замер, увидев возле правого глаза острие длинного узкого кинжала, который путешественница успела выхватить из ножен за спиной.
   - Отпусти! - прохрипел Тираф. - Если тронешь меня, тебя казнят!
   - Ты этого уже не увидишь! - звенящим от переизбытка адреналина голосом проговорила Ника. - И останешься слепым до конца дней! Подумай, стоит это моей жизни?
   Глядя на красную, покрытую бисеринками отвратительного, вонючего пота физиономию, девушка с отчаянной решимостью поняла, что без сожаления выколет глаз этому мерзавцу. В голове мелькнуло: "Ну и дурные же привычки у вас, госпожа Юлиса!" Но какое-то движение в глубине лавки заставило забыть обо всём.
   Позади и чуть сбоку от разевавшего рот купца появился голый по пояс мужчина в кожаном фартуке и с деревянной табличкой на впалой, волосатой груди.
   - Пусть твой раб остаётся на месте! - голос Ники чуть не сорвался на крик.
   - Погоди, Орг, - пролепетал толстяк. Видимо, богатый жизненный опыт научил купца разбираться в людях, поэтому он отнёсся к её угрозам очень серьёзно.
   - А ты верни камень немедленно!
   - Вот возьми, мне разве жалко, - облегчённо затараторил толстяк. - Он мне и не нужен вовсе!
   - Положи на прилавок! - распорядилась девушка. - Только тихо, без резких движений.
   Сапфир негромко стукнул о толстые, оструганные доски.
   - Паули, забери! - приказала Нина. - И вытаскивай меня отсюда!
   - Как?! - не поняла служанка.
   - Быстро! - взвизгнула хозяйка.
   Сообразив, гантка ухватила её за талию и дёрнула на себя. Они едва не грохнулись в лужу из-за неустойчивых сабрагов. Но всё же сумели сохранить равновесие, вымочив только подолы платьев.
   - Ну и смелая же вы, госпожа, - качая головой, проговорила Паули, подавая накидку.
   - Я на волков охотилась, а это так, шакал, - буркнула девушка себе под нос, чувствуя, как противно дрожат колени, а глаза начинает щипать от слёз. - Пошли отсюда.
   - Постойте! - окликнул торговец. - Семьсот! Эй, слышите, семьсот риалов!
   Как же тяжело и трудно было ей заставить себя остановиться. Несколько раз глубоко вздохнув прохладный сырой воздух, Ника обернулась.
   - Восемьсот, и не рахмой меньше!
   - Хорошо! - сильнее чем в прошлый раз скривился лавочник.
   - И деньги вперёд!
   - Ага! - вскричал Тираф. - Чтобы ты удрала с моим серебром!?
   - Глупец! - фыркнула девушка. - Далеко я убегу в такой обуви?
   Чуть приподняв подол она продемонстрировала свои сабраги.
   - Ладно, - устало махнул рукой лавочник. - Иди сюда. Да не бойся, не обижу.
   Получив в руки мешочек с серебряными чешуйками, путешественница прикрыла его накидкой и поспешила в гостиницу. Вряд ли разумно разгуливать по городу с такими деньгами.
   Пока они пересчитывали монеты, дождь перестал, народу вокруг заметно прибавилось. Тем не менее, Ника не чувствовала себя в безопасности. Вдруг какой-нибудь местный гопник решит напасть на двух беззащитных женщин? Вырвет заветный мешочек и скроется в лабиринте улочек?
   Да и продавец всё ещё внушал ей некоторые опасения. Уж слишком сильно она его унизила. Мужчины, как правило, такое не прощают особенно женщинам. Ника криво усмехнулась, вспомнив Глухого Грома.
   Одно хорошо, торгаш не знает ни кто они, ни где живут. Чтобы установить это, потребуется какое-то время. Оставалось надеяться, что Картен проспится, а погода улучшится настолько, чтобы корабль смог выйти в море.
   Но вдруг лавочник решит за ними проследить? Нет, не сам, для этого он слишком толстый. Но можно же кого-нибудь послать? Ника резко оглянулась и вновь едва не упала.
   - Что с вами, госпожа? - тревожно спросила Паули.
   - Ты не заметила, за нами от Тирафа никто не шёл? - спросила девушка, перекладывая серебро в другую руку.
   - Нет, госпожа, - чуть помедлив, покачала головой служанка. - Я смотрела. Тот злой купец в окне со своим рабом разговаривал.
   Услышанное слегка успокоило путешественницу. Но все же она попыталась прибавить шагу, а в пустынных переулках сама проверяла, не идёт ли кто следом?
   В гостиницу они вернулись усталые и мокрые. Обеденный зал опустел, хотя, видимо, ненадолго. Скоро полдень - время обеда. Из кухни уже тянуло умопомрачительными запахами оливкового масла, жареной рыбы, мяса и каких-то специй, от которых рот Ники тут же наполнился слюной.
   Всё так же возившийся за стойкой хозяин удивлённо посмотрел на женщин. Не собираясь ничего объяснять, они торопливо простучали сабрагами мимо, завернув в коридорчик к "номерам" для постояльцев, где едва не столкнулись с Картеном.
   Увидев пассажирку, капитан почему-то вздрогнул, взгляд дёрнулся в сторону, но через секунду лицо его расплылось в пьяненькой улыбке.
   - Как прошла прогулка, госпожа Юлиса?
   - Плохо, - буркнула девушка, придерживая заметно потяжелевший мешочек. - Вы оказались правы, не стоило уходить из гостиницы.
   Купец самодовольно кивнул и вдруг сладко, со вкусом зевнул, пахнув на собеседницу густым перегаром.
   - Но дождь кончился, и ветер почти стих, - добавила она, заведя руки за спину.
   - Значит, завтра отплываем, - удовлетворённо кивнул мореход, и покачиваясь, заковылял к своей двери.
   Проводив его взглядом, Ника постучалась в свою комнату.
   - Госпожа? - раздался недоверчивый голос Риаты.
   - Я, - откликнулась та. - Открывай быстрее!
   Пропустив их внутрь, рабыня выглянула в коридор.
   - Сними с меня эту гадость! - со стоном взмолилась девушка, плюхнувшись на табурет.
   - Сейчас, сейчас, госпожа, - засуетилась невольница. - Тут ремешок затянулся.
   - Спала, что-ли? - проворчала Паули, сбрасывая мокрую накидку.
   Ника бросила взгляд на скомканную постель.
   - Вот ещё, что ты такое говоришь! - обиженно затараторила Риата, разматывая обернутый вокруг лодыжки ремешок. - Даже не думала!
   Хмыкнув, путешественница положила на стол тяжёлый кошелёк.
   - Неужели всё время на ногах стояла?
   - Ну, может самую малость вздремнула, госпожа, - пряча глаза, пробормотала женщина. - Все равно же делать нечего.
   - Одежду сухую припасла? - спросила Паули, самостоятельно снимая тяжёлые сабраги.
   - Тебя ждать буду! - фыркнула невольница, со стуком ставя деревянные сандалии, и метнулась к кровати.
   Не имея чётких указаний, многоопытная рабыня развесила на высокой спинке гантское платье, доставшееся госпоже из захваченных у работорговца трофеев, кожаную рубаху с брюками и ночную сорочку.
   В комнате было прохладно, и аратачский костюмчик пришёлся бы как нельзя кстати. Но вдруг кто в гости зайдёт? Или самой выйти понадобится? Одно дело - непривычный фасон и расцветка, и совсем другое - аристократка в кожаных штанах. Подобное зрелище может вызвать разрыв шаблона у добрых жителей Сантиса и привлечёт к её персоне совсем нежелательное внимание. А вариант с ночнушкой лучше вообще не рассматривать. В ней и заболеть недолго.
   Рабыня взяла её мокрое платье, накидку , чтобы вывесить сушиться на гостиничном дворе, и сабраги. Паули тоже переоделась и, расправляя ткань, сказала:
   - Моё тоже захвати.
   - Вот ещё! - дёрнула плечом Риата. - Сама неси. Ты такая же служанка, как и я!
   - Не такая! - вскипела гантка. - Я свободная, а ты рабыня!
   - Рабыня, да не твоя! - огрызнулась невольница.
   - Вы ещё подеритесь! - морщась, проворчала Ника. - Как дети малые. Ты всё равно во двор идёшь? Вот и захвати её вещи. Не переломишься.
   - Слушаюсь, госпожа, - с деланным смирением опустила глазки Риата.
   Оставшись вдвоём со служанкой, девушка приказала ей сшить три мешочка для денег. Не стоит их держать все в одном месте.
   - Если здесь тебе темно, пойди в зал или во двор. Только на улицу не показывайся.
   Весь день Риата и Паули дулись, всячески демонстрируя друг другу свою неприязнь. Но формально Ника не могла ни к чему придраться. Все её распоряжения выполнялись так, что ссора их госпожи не касалась. Плюнув, та решила не обращать внимание на глупых баб, сосредоточившись на деньгах.
   Два мешочка по двести риалов она убрала на дно корзины, завернув их в незаменимые заячьи шкурки и уложив рядом со шкатулкой. Ещё один положила сверху, прикрыв рубахой и предварительно отсыпав немного в кошелёк. Четвёртый вручила удивлённой Паули.
   - Пусть у тебя будет. Чтобы мы без денег не остались, если вдруг меня ограбят.
   - Вы так доверяете мне, госпожа? - вскинула белесые брови служанка.
   - А что, не должна? - нахмурилась Ника.
   Гантка степенно поклонилась.
   - Спасибо, госпожа. Как своё беречь буду.
   На обед и ужин девушка в зал не выходила, сославшись на недомогание. Ей не хотелось показываться на людях в платье варваров. Надо же соответствовать образу радланской аристократки. А еду ей принесли служанки.
   Ни погода, ни капитан не подвели. Правда, отплытие пришлось отложить на несколько часов, пока грузили продукты и воду. Но ещё до полудня корабль Картена покинул гостеприимный Сантис.
   Теперь, если не произойдёт ничего непредвиденного, следующей остановкой станет Канакерн. Среди матросов царило приподнятое настроение, а вот женщины явно беспокоились все сильнее.
   Орри являлся единственным мужчиной - гантом на судне, поэтому Крек Палпин именно у него официально попросил руки Ильде. Жена моряка умерла несколько лет назад, оставив ему сына и свою престарелую мать. И вот теперь он вновь решил связать себя узами брака.
   Риата потихоньку сообщила госпоже, что на родине ему бы ни за что не заполучить в жены такую молодую девушку.
   - Если только она не ужасная уродина, - шептала невольница, косясь на гомонящих неподалёку ганток.
   - Почему? - вскинула брови Ника.
   - Старый, госпожа, - рабыня взглянула на хозяйку с лёгким укором, словно на малое дитя. - Какой девушке он понравится настолько, чтобы выйти за него замуж? И простой моряк. Какие родители отдадут ему свою дочь. А тут сразу и красивая, молодая жена для постели и работница в дом.
   Видимо, подобные мысли пришли в голову не одному Креку Палпину. Через пару дней Нут Чекез так же попросил Орри отдать ему в жёны Елси. Матрос поклялся, что брак будет заключён по всем правилам, и даже согласился подписать брачный контракт, взяв в свидетели самого Картена.
   Надо отдать должное молодому ганту. Перед тем, как ответить, он поговорил с девушкой наедине. Вот ей Ника точно могла только посочувствовать. Крек Палпин ещё тот козёл, но у него, по крайней мере, есть сын, и он не бросил тёщу. А Нут Чекез всегда вёл себя как конченный придурок.
   То ли к счастью, то ли к сожалению, но больше никто не последовал их примеру. Потом Паули рассказала, что Гас Мрек уговаривает Флийну выйти замуж за его сына. По словам матроса, он хороший парень, здоровый, заботливый. Только сильно шепелявый. Поэтому очень стеснительный и до сих пор не нашёл себе девушку по сердцу.
   Заинтересовавшись этой "ярмаркой невест", пассажирка спросила у капитана, будут ли гражданами Канакерна дети ганток?
   - Происхождение всегда считалось по отцу, - удивился мореход. - Разве вы не знали этого, госпожа Юлиса.
   - Я не то имела ввиду, господин Картен, - смешалась девушка, мысленно ругая себя за глупость и длинный язык. Как она могла забыть, что этот мир принадлежит мужчинам? Теперь надо срочно выкручиваться.
   - Не будет ли препятствием то, что гантов считают варварами?
   - Ах вот вы о чём! - понимающе кивнул купец. - Не важно - какая мать, лишь бы отец был гражданином.
   Такое пренебрежительное отношение к своему полу не могло не покоробить жительницу двадцать первого века. Ну в самом деле - почему так? Мать рожает ребёнка, воспитывает, а судьба его зависит от того, какое общественное положение занимает отец. Получается, что женщины ничего не решают?
   Не удивительно, что гантки, так быстро "простив" своих похитителей и насильников, легко соглашаются выйти за них замуж. Даже стремятся к этому. Очень трудно не пропасть в незнакомом месте среди чужих людей и дурацких законов. Особенно женщине. Кому, как не ей, знать об этом? Так что стоит ли осуждать Ильде или Елси за то, что они просто пытаются выжить? Так же, как и она.
   Вслед за матросами капитан тоже стал проявлять признаки нетерпения. Обычно спокойный и рассудительный, он чаще бранился, кричал на подчинённых, совершенно напрасно увеличивая темп гребли и продолжительность "рабочего дня". Близость дома словно подстёгивала его, заставляя забывать обо всём, в том числе и о здравом смысле.
   Не удивительно, что люди начали потихоньку роптать. При чём на сей раз их мнения совпадали, не взирая ни на пол, ни на место рождения.
   Как и Картену, Нике не терпелось поскорее сменить тесный душный трюм на просторную комнату. Спать не на досках, чуть прикрытых шкурами, а на тюфяке, набитом свежей соломой, вновь ощутить под ногами твёрдую почву. Но она видела, что на корабле назревает большой скандал, если не бунт. При чём сейчас капитану придётся иметь дело со всей командой.
   Пассажирка несколько раз пыталась урезонить ретивого морехода, но вокруг всё время были люди. А Ника знала, как ревностно тот относится к любому покушению на свой авторитет. Выждав момент, когда рядом не оказалось ни одного матроса, она заговорила на языке аратачей.
   -Мы уже близко, господин Картен. Стоит ли заставлять людей работать до изнеможения? Поверьте, день - два ничего не решит, но даст возможность отдохнуть и успокоиться.
   Купец вздрогнул, зло сверкнув глазами из-под нахмуренных бровей.
   - Они очень устали, - продолжала увещевать девушка самым мягким и благожелательным тоном. - А в этом состоянии человек способен на такие глупости о которых потом будет очень сильно сожалеть.
   Шумно втянув носом воздух, капитан, видимо, собирался грубо ответить пассажирке, но в последний момент сумел удержаться.
   - Я опаздываю с возвращением почти на три месяца, - проговорил он на том же языке. - Такого ещё никогда не случалось. Я не знаю, как там мои дети, жена, хозяйство. Что с ними? Возможно, меня сочли мёртвым, уже приносят жертвы на алтаре домашних богов, а Приск Грок готовится захватить моё имущество, пользуясь тем, что Уртекс только через год может попытаться пойти в эфебы. Каждый лишний день жжёт моё сердце, госпожа Юлиса. Поэтому будет так, как я скажу. А недовольные пусть отправляются за борт!
   Последние слова он произнёс на радланском и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
   Неизвестно, к чему могло привести упрямое нетерпение морехода, если бы не вмешались боги, послав устойчивый северный ветер. Ника вновь обрядилась в свой брючный костюм, а матросы поставили парус. Гребцы наконец-то получили возможность немного отдохнуть. Правда капитан все же время от времени сажал их за вёсла. Но Милим уже не колотил по бронзовой пластинке как сумасшедший.
   Корабли стали попадаться чаще, так что даже опытному мореходу приходилось прилагать значительные усилия, чтобы избежать нежелательных встреч. Сильно изменился берег. На горизонте появились высокие горы с голыми, серыми вершинами. Иногда скалы подступали к самой воде, где прибой с шипящим шумом накатывался на мокрые камни.
   Капитан, регулярно измеряя высоту Небесного гвоздя над горизонтом, сверял их положение с картой. Однажды он объявил:
   - Если боги позволят, завтра мы будем в Канакерне!
   Матросы отозвались восторженным рёвом, гантки даже их невесты настороженно помалкивали.
   Ника с утра уложила вещи, обрядилась в своё единственное парадное платье, набросила на плечи накидку. Всё, она больше не вернётся в этот тёмный, тесный трюм с въевшейся в доски вонью. Самая длинная часть пути осталась позади. Но, возможно, она окажется не самой трудной? Впереди дорога через горы по продуваемым ветрами перевалам и узким извилистым тропам мимо отвесных скал и глубоких пропастей. Неизвестно ещё, кто или что её там ждёт?
   Завозилась, не решаясь нарушить молчание хозяйки Риата. Девушка вздрогнула, прогоняя мрачные мысли.
   - Посмотри, Паули узел забрала?
   - Да, госпожа.
   - Тогда пойдём отсюда.
   Стоявший за рулевым веслом Орри первым обратил внимание на небольшое серое пятнышко у самого горизонта. Что-то вроде размытого облачка. Посчитав его предвестником перемены погоды, юноша обратился к капитану за разъяснением. Но тот неожиданно рассмеялся.
   - Это дым от маяка Канакерна!
   - Он горит, этот..., - молодой гант замялся, стараясь правильно произнести новое слово. - Маяк?
   - Да, - кивнул Картен. - На его вершине ночью жгут бочки со смолой, а днём земляное масло, чтобы указать кораблям безопасный путь в гавань.
   Известие, что цель путешествия совсем рядом, взбудоражило людей. Но время шло, облачко превратилось в пересекавшую небосвод темно-серую полосу, а судно всё ещё двигалось вдоль покрытого невысокими скалами берега. Капитан лично взял в руки руль. Матросы и женщины сгрудились на носу, с нетерпением ожидая появление города, который должен стать для многих новой родиной.
   Ника не захотела тесниться , предпочитая оставаться на корме. Здесь же стоял Орри, внимательно слушая рассказ морехода о местах, мимо которых они проплывали.
   - Видишь, серое пятно на склоне холма? Да, вот то. Эту каменную статую поставили здесь в незапамятные времена. Она так вросла в землю, что снаружи осталась только голова размером с повозку. Но и её не пощадили ни время, ни люди. Теперь даже трудно понять, кого она изображает. За холмом Седерская долина, на языке атавков - "Место отдыха богов", там они зимуют. Эти варвары состоят в союзе с Канакреном...
   Он хотел ещё что-то сказать, но тут с мачты раздался ликующий крик Рейко.
   - Вижу! Гора вот там и этот.... О котором вы рассказывали, хозяин. Дымит который.
   - Это называется "маяк"! - громко рассмеялся Картен. - Запомни, ты же моряк, а не репей сухопутный!
   - Маяк, хозяин! - повторил довольный подросток, крепко обхватив мачту.
   Взглянув вперёд, Ника увидела скалистый мыс, на плоской вершине которого стояла маленькая крепость. Или, вернее, окружённая стеной башня, с которой и поднимались вверх густые клубы дыма. По склону змеилась дорога с ползущей по ней крошечной повозкой, запряжённой какими-то животными. На ограде мелькнула вспышка отражённого от металла солнца.
   - На маяке кроме рабов, поддерживающих огонь, дежурят стражники, - пояснил капитан, видимо, тоже заметивший блеск.
   - Ему что-то угрожает? - поинтересовалась пассажирка.
   - В горах живут разные племена, и не все они наши союзники, - усмехнулся собеседник. - Случалось, что варвары нападали и на маяк.
   - Зачем? - вскинула брови девушка. - Какую добычу там можно взять? Земляное масло да бочки со смолой.
   - Горцы не так глупы, как вы считаете, госпожа Юлиса, - покачал головой Картен. - Если тёмной ночью погасить огонь на маяке и разжечь костёр в нужном месте, то корабль, вместо того чтобы войти в гавань, налетит на камни у берега. Вот вам и добыча. Такое случалось не один раз, прежде чем город решил поставить на маяке крепкую охрану.
   Судно, неторопливо обогнув мыс, подошло к входу в просторную, слегка вытянутую бухту.
   - Канакерн! - благоговейно проговорил мореход дрогнувшим голосом и тут же стал отдавать распоряжения.
   - Нут Чекез, Гагнин, Орри, Рейко спустите парус! Остальные по местам, за вёсла! Милим, ленивая каракатица, где ты там?!
   - Здесь, господин! - испуганно отозвался раб, ныряя в каюту. - Сейчас, уже несу!
   Ника принялась оглядываться по сторонам, но сначала увидела не город, а два десятка каменных домишек под камышовыми и соломенными крышами, разбросанные по берегу в километре от маяка. Больше всего её удивило отсутствие вокруг поселения ограды или хотя бы жалкого заборчика. Только трепыхались на ветру растянутые сети, да покачивались у маленького причала узкие лодочки.
   Возле жилищ дымились очаги, ходили мужчины и женщины с корзинами и какими-то свёртками, не обращая на их корабль никакого внимания. Носились стайками дети. Крупные, белые чайки парили над волнами, важно расхаживали по берегу, сидели на крышах или копались в отбросах, воюя за них с тощими собаками.
   Девушка хотела спросить у Картена, что это за место? Но тот смотрел на приближавшийся город таким восторженными, полными счастливых слёз глазами, что она не решилась отвлекать его от встречи с родиной. Впрочем, даже для неё тут нашлось на что поглядеть.
   Канакерн действительно оказался самым большим городом из тех, где побывала путешественница в этом мире. Увенчанные зубцами стены возносились на высоту пятиэтажного дома. Массивные квадратные башни, выступая вперёд, давали возможность защитникам обстреливать вздумавшего штурмовать стены противника с флангов. Линия укреплений продолжалась и в море, заходя в него метров на сто и не давая врагу ворваться в город берегом.
   Канакерн полого спускался к воде, так что Ника видела не только крыши домов и храмов крытых в основном черепицей, но и уходившие вверх мощёные улочки, кишащие людьми, нагруженными ослами и сверкавшими доспехами стражниками. Разглядела она и ещё одну стену. Чуть ниже, но тоже с башнями, отделявшую город от порта. Судя по всему, к обороне в Канакерне относились очень серьёзно.
   - Видите храм Нутпена, госпожа Юлиса? - спросил радостно скаливший зубы Картен, уверенной рукой направлявший судно к пристани. - На самом верху, у площади собраний. Здание под сиреневой черепицей?
   Девушка без труда отыскала взглядом двускатную крышу, обычную для такого рода святилищ, и двенадцать высоких, каменных колонн, поддерживавших богато украшенный фронтон. С такого расстояния оказалось довольно сложно рассмотреть детали, но ей показалось, что художник изобразил лицо главного морского божества. Причём, его усы, борода и шевелюра плавно переходили в волны, а открытый рот служил окном.
   - Красиво, - пробормотала Ника, вновь нисколько не кривя душой, и поинтересовалась. - Есть ли в городе ещё какие-нибудь храмы?
   - Конечно! - даже обиделся собеседник. - Святилище Питра, Диолы, Элифии. Но я их вам потом покажу. Сейчас взгляните ниже и найдите фонтан Тикла, его уже видно.
   В проёме между зданиями девушка действительно смогла рассмотреть круглый бассейн со статуей в центре и людьми, видимо, набиравшими воду. Но через минуту его уже заслонил угол дома.
   - Уже не видно, - буркнула Ника.
   - Запомните, где он был, - попросил мореход, не спускавший глаз с выстроившихся возле пристани судов, и продолжил. - Теперь посмотрите налево до городской стены. Башню, которая кажется чуть ниже остальных, разглядели?
   - Кажется, да, - неуверенно ответила девушка.
   - Теперь между ней и фонтаном ищите двор дома с двумя кипарисами. Один выше, другой ниже. Там я живу.
   Всяческой зелени в городе оказалось неожиданно много. То тут, то там из-за высоких каменных заборов выглядывали верхушки деревьев. Создавалось впечатление, что, по меньшей мере, у половины домов есть сады или, скорее, садики.
   Вот только определить, что же конкретно там растёт, не представлялось возможным. И к своему стыду она забыла, как выглядит этот самый "кипарис". Пассажирка хотела спросить у капитана, но тот по-прежнему не отрываясь смотрел на проплывавшие мимо корабли, выбирая место для стоянки, и отвлекать его не хотелось.
   Ника вновь принялась рассматривать город между башней и фонтаном, стараясь определить, где же все-таки проживает Картен Мерк с чадами и домочадцами? Внезапно она обратила внимание на странное дерево, похожее на зелёную колонну с острой верхушкой, а рядом ещё одно такое же, но чуть ниже. Так вот где его дом! Судя по высоким заборам и большим черепичным крышам, люди в этом районе живут очень даже обеспеченные. Что, впрочем, не удивительно, если вспомнить, сколько заплатил толстый Тираф за один не самый крупный сапфир.
   - Правый борт, убрать весла! - гаркнул над ухом капитан, оторвав её от размышлений.
   Под тревожными и удивлёнными взглядами десятков глаз, гребцы правого борта исполнили приказ, и корабль, чуть развернувшись, мягко ткнулся бортом о каменный причал.
   Девушка увидела, как выпустив рулевое весло, мореход что-то быстро и неразборчиво зашептал себе под нос. Молится, что ли?
   Она нисколько не удивилась, наблюдая, как стремительно растёт толпа любопытных, с нетерпением ожидающих, когда матросы установят трап. Только если в других городах к этому времени уже слышались насмешливые выкрики и разного рода остроумные комментарии, то здесь люди настороженно молчали. Лишь по краям все увеличивавшейся человеческой массы слышались тревожные возгласы: "Картен Мерк вернулся! Корабль консула Картена здесь! Кто это с ним? Что за женщины?".
   Зеваки группировались вокруг трёх человек - двух рабов в добротных туниках с металлическими табличками на бычьих шеях и узловатыми дубинками в крепких руках и пожилого мужчины в коротком синем плаще поверх серо-зелёного хитона с висевшим на поясе большим кошельком. Даже выражение откровенного недоумения на бородатом лице с массивным фиолетовым носом не могло скрыть начальственных манер руководителя среднего звена. Ника решила, что это и есть местный портовый писец.
   - Картен? - спросил он, словно не веря своим глазам. - Господин Картен Мерк?
   - Неужели я так сильно изменился, господин Кенцат Бел? - горько усмехнулся мореход.
   - Вы немного задержались, - покачал головой чиновник. - И где Ус Марак, Жаку Фрес, Тритин Версат? Почему у тебя за вёслами женщины? Кто они такие и откуда?
   Шагнув к трапу, капитан окинул взглядом притихшую толпу.
   - Тяжкую, горькую весть принёс я в родной город! - голос его задрожал, словно от сдерживаемых рыданий. - Боги послали нам тяжкие испытания! Мы благополучно дошли до Некуима, встретили знакомых варваров, удачно обменяли свои товары, хвала Семрегу...
   Картен замолчал, словно собираясь с мыслями. Писец, его рабы, столпившиеся вокруг матросы, купцы, грузчики и просто прохожие, привлечённые неожиданным развлечением, терпеливо ждали.
   Ника в который раз подивилась актёрскому мастерству морехода. Выдержав театральную паузу ровно до того момента, как слушатели стали проявлять первые признаки нетерпения, он продолжил:
   - А на обратном пути беды и напасти обрушились на нас! Налетел шторм и бросил корабль прямо в холодные объятия Змеи! Много дней и ночей несла нас Арилах в мрачное царство ледяной смерти. Мы умирали от голода и жажды, а в тёмных водах вокруг резвились ужасные чудовища.
   Внезапно голос оратора окреп и зарокотал подобно боевому барабану, привлекая ещё больше внимания.
   - Но мы не теряли надежды, неустанно вознося молитвы бессмертным богам - владыке Нутпену и лебедекрылому Яробу...
   Не в первый раз слушала девушка эту душераздирающую историю. Но ей показалось, что сейчас Картен буквально превзошёл самого себя. Он, то воздевал руки к небесам, то простилал их в сторону сбившихся тесной группой ганток, то размахивал ими, словно разя мечом неведомого врага. Зрители смотрели, затаив дыхание, злобно шикая на тех, кто подходил и пытался выяснить, что тут происходит? Нет, видимо, не зря он взял под своё покровительство именно театр. В мореходе погиб талантливый актёр. Хотя его коммерческая деятельность тоже давала простор для игры и лицедейства.
   Когда речь зашла о "подвиге" Ус Марака и тех, кто "остался прикрывать отступление" команды и гантов, в толпе кто-то горестно вскрикнул. Быстренько закруглившись с прославлением их подвига, капитан ударил себя кулаком в грудь.
   - Я не оставлю заботой ни их престарелых родителей, ни безутешных вдов, ни сирот! Они получат деньги, которые заработали их мужья, отцы и сыновья!
   На столь проникновенные слова толпа отозвалась одобрительным гулом. Из которого путешественница сделала вывод, что подобная практика взаимоотношений между капитаном и матросами, при которой в случае их гибели семьи получали хоть какие-то деньги, не слишком распространена в Канакерне.
   Почувствовав, что сумел вызвать симпатию слушателей, купец плавно приступил к завершающей части своей эпической саги.
   Услышав, что какой-то варвар со смешным прозвищем "ринс" пытался напасть на корабль из Канакерна, слушатели разразились гневными криками и проклятиями. Но когда Картен рассказал, что привёз гантов в город и будет просить городской Совет разрешить им остаться здесь, люди замолчали.
   У пассажирки да и у капитана, наверное, тоже тревожно ёкнуло сердце. Что, если его согражданам не понравятся такие мигранты?
   - Вы поступили правильно, господин Картен! - напыщенно заявил писец. - Консулы должны согласиться.
   - Молодец Картен! Правильно! - крикнул кто-то из зевак. - Пусть только попробуют отказать!
   Взмахом руки призвав к тишине, Кенцат Бел тем же тоном продолжал:
   - Пусть все народы и племена знают, что граждане Канакерна никогда не остаются в долгу!
   Толпа отозвалась громким, одобрительным гулом. Растроганный купец, низко поклонившись, пригласил чиновника взойти на борт. Тот неторопливо поднялся и между ними завязался оживлённый разговор о каких-то городских делах, ценах на меха и кожи. Чувствовалось, что они, если и не друзья, то хорошие приятели.
   Перегнувшись через борт, матросы перекликались со своими знакомыми, но не спешили сходить на берег, очевидно, ожидая разрешения капитана.
   Когда писец покинул корабль, кстати, так и не взяв платы за стоянку, Картен обратился к притихшей команде.
   - В трюмах полно всякого добра, которое нельзя оставлять без присмотра. Все, кому некуда идти кроме кабака и борделя, пока остаются здесь. Орри, я пришлю своего человека, и он проводит вас в мою усадьбу. Поживёте там. Прочие свободны. Часть жалования я выдал, остальное, как всегда, после того, как распродам товар. Всё!
   - Хозяин! - окликнул его молодой гант. - Господин Картен, когда придёт ваш человек?
   - Сегодня, - буркнул мореход, но взглянув нас солнце, добавил. - Или завтра утром. Ещё одну ночь как-нибудь переночуете на корабле.
   И оглядевшись, раздражённо рявкнул:
   - Милим, где ты сын шелудивой ослицы?!
   - Здесь, господин! - раб выскочил из каюты с большим мешком за спиной и висевшей поверх хитона бронзовой табличкой.
   - Господин Картен! - тоже решила побеспокоить купца Ника. - Я понимаю, вы давно не были дома, и у вас много дел, поэтому не стану торопить с караваном в Империю. Но прошу подсказать какую-нибудь гостиницу, приличную и не слишком дорогую.
   - Я приглашаю вас остановиться в моём доме, - ошарашил её мореход. - Поверьте, ни в одной гостинице вы не найдёте таких удобств.
   - Мне бы не хотелось причинять вам дополнительные хлопоты, господин Картен, - растерянно пробормотала девушка, гадая, чем вызвано такое странное радушие обычно расчётливого и прижимистого купца. - Да и ваша семья...
   - Глупости! - пренебрежительно махнул рукой капитан. - Я не могу допустить, чтобы дочь моего друга ютилась по гостиницам. А жена и дети будут только рады с вами познакомиться.
   - Даже не знаю, как отблагодарить вас, господин Картен, - развела руками пассажирка.
   - Просто напишите обо всём отцу, - то ли шутливо, то ли всерьёз, посоветовал мореход и стал спускаться на пристань.
   - Обязательно, - пообещала Ника ему в спину, после чего окинула критическим взглядом свою свиту. Паули явно волновалась не меньше госпожи, то и дело перекладывая поудобнее узел с вещами А вот Риата выглядела абсолютно спокойной.
   - Ну, что же вы! - нетерпеливо крикнул Картен. - Не забывайте, меня очень ждут дома!
   После столь тёплого приёма, оказанного его согражданами, девушка ожидала, что вокруг капитана тот час соберутся преданные фанаты, как в её мире возле более-менее известных звёзд и звездюлек. Но люди уже разошлись по своим делам. Правда, многие здоровались, поздравляли с благополучным возвращением. Но никто не приставал с расспросами, не просил автограф или разрешение сделать селфи.
   Купец торопился, с привычной ловкостью лавируя в толпе. Чтобы не отстать, Нике тоже пришлось прибавить шагу. Предоставив мужчине возможность прокладывать путь, она шла чуть позади, поправляя так и норовившую сползти накидку. Видимо, опасаясь потеряться в портовом многолюдстве, Паули старалась держаться как можно ближе к госпоже. Но вокруг было столько необыкновенного для служанки, что она то и дело отвлекалась и уже несколько раз врезалась в спину девушки. Та возмущённо фыркала, злым шёпотом пресекая робкие попытки женщины извиниться. Её раздражало подобное поведение гантки. Они уже успели побывать в трёх городах Западного побережья Континента. Пора бы и привыкнуть! Но, очевидно, Канакерн оказался слишком велик и не походил на то, что им приходилось видеть раньше. Или на Паули так повлияла разлука с соплеменниками? В любом случае, Ника решила поговорить со служанкой. Возможно, той лучше остаться здесь? А то в Империи им встретятся ещё и не такие чудеса, да и города гораздо больше. Так что, она и там будет ходить с открытым ртом?
   Милим, как образцово-показательный раб, не посмел идти рядом со столь знатной госпожой и шагал сзади, о чём-то беседуя с Риатой. Кажется, рассказывал, какие пиры затевал его господин всякий раз по возвращению из Некуима.
   Внезапно Картен резко остановился, и теперь уже сама путешественница едва не врезалась ему в спину.
   - Советник Картен? - услышала она полный разочарованного удивления голос, а выглянув из-за спины морехода увидела сухощавого мужчину в зелёном плаще поверх синего хитона, богато расшитого по подолу.
   На вытянутом, лошадином лице выделялась седоватая, аккуратно подстриженная борода. Кажется, в её мире такую называли "шкиперской"? Удивляясь, почему этот человек не назвал морехода "консулом", Ника вдруг поняла, что даже "советник" тот произнёс, сменив ударение и почти "проглотив" окончание. То, что получилось, очень походило на либрийское слово, означающее то ли чашу, то ли кувшин с широким горлом. А учитывая, что этот язык знали в Канакерне многие, получалось, что собеседник просто-напросто обозвал капитана.
   - А мы уже надеялись никогда вас больше не увидеть.
   - Долго будете ждать, господин Глис Эмбуц, - ядовито усмехнулся Картен. - Я ещё в ваш костёр дровишек подброшу!
   Девушка удивилась про себя, при чём тут костёр? Но сейчас же вспомнила, что радлане, как правило, сжигают тела умерших.
   - Посмотрим, - покачав головой, собеседник сделал знак стоявшему за спиной рабу с корзиной в руках и проследовал мимо, надменно вскинув выдающийся во всех отношениях подбородок.
   - Кто это? - спросила пассажирка у капитана, глядя, как ходят желваки на его заросшем лице.
   - Один очень плохой человек, - процедил тот сквозь стиснутые зубы. - Но ему всё равно не испортить мне такой день! Поспешим, госпожа Юлиса! Я познакомлю вас со своей женой Тервией и дочерью Вестакией. Двум девицам обязательно найдётся о чём поболтать.
   Он хотел ещё что-то сказать, но его вновь окликнули.
   - Как же я рад видеть вас, господин Картен! - к нему спешил толстяк в застиранном сером хитоне и обтрёпанном плаще. - Хвала Нутпену, вы вернулись!
   - Как видишь, Палвер! - широко улыбнулся капитан. - Как поживает мой друг и твой хозяин - достойнейший Тренц Фарк?
   - Милостью богов, не плохо, - тряхнул сальными волосами собеседник. - Продолжает неустанно трудиться на благо нашего славного города.
   И тут же нахмурившись, покачал головой.
   - Он очень беспокоился о вас, господин Картен. Дважды приносил жертву Нутпену, умоляя уберечь вас от опасностей и привести к родному берегу.
   - Так чего же ты ждёшь? - шутливо нахмурился мореход. - Беги к хозяину, скажи, что я буду рад видеть его сегодня вечером. Ну, поторапливайся!
   Толстяк досадливо взмахнул руками.
   - Ой, и правда, заболтался я с вами. Надо же обрадовать господина Тренца Фарка.
   У ворот, отделявших территорию порта от города, возникла заминка. Картен раздражённо хмурился, а Ника с любопытством наблюдала, как быки тащили широкую повозку с угловатыми глыбами белого камня.
   Натужно скрипели сплошные деревянные колеса, суетился сухощавый погонщик-раб в набедренной повязке и рваном плаще. Но могучие животные, серые, словно мыши, казалось, не обращали внимания ни на него, ни на теснившихся вокруг людей.
   Едва телега освободила проход, они устремились в ворота, где столкнулись с теми, кто ждал с той стороны. Образовалась давка. Паули крепко вцепилась в локоть госпожи, а та, не долго думая, в плащ Картена. Долго ли затеряться в таком столпотворении? И ищи его потом по всему городу?
   - Куда только смотрит стража?! - возмущённо пыхтел купец, протискиваясь вперёд. - Где эти глупые эфебы? О чём думает стратег Ред Стаут?!
   Оказавшись за стеной, он оглянулся.
   - Видите, госпожа Юлиса, какое безобразие! А я давно говорил, что нужны ещё одни ворота. Но Консулат даже слушать не захотел! Сидят на мешках с золотом, а хоть бы что-нибудь сделали для простого народа?!
   Из стремительно редеющей толпы вышли Милим с Риатой.
   - Мешок цел? - первым делом поинтересовался хозяин.
   - Да, господин, - кивнув, раб в доказательство продемонстрировал свою ношу со всех сторон.
   Путешественница думала, что сейчас они направятся к тому самому фонтану, который видели с моря. Но вместо этого Картен повёл их узкими, кривыми переулками, которые, однако, оказались вымощены камнем, хотя кое-где и попадались выбоины, наполненные мутной, вонючей водой. Прохожие здесь попадались редко, зато каждый почтительно здоровался и поздравлял консула с благополучным возвращением. Тот вежливо благодарил, но не останавливался и не стал ни с кем разговаривать.
   Внезапно они вышли на относительно широкую улицу, где Ника увидела очень необычно одетого мужчину. С первого взгляда девушка едва не приняла его за аратача. Почти такие же кожаные штаны, только без бахромы, резко выделяли их владельца в толпе голоногих горожан. Длинная замшевая куртка или скорее халат, перехваченный ярким матерчатым поясом. Всё, начиная от коротких сапог без каблуков до остроконечной войлочной шапки, покрывала вышивка, гораздо более затейливая, чем простенькие узоры Детей Рыси.
   Девушка решила, что это и есть один из здешних варваров. Горец чинно вышагивал рядом с каким-то черноволосым мужчиной в коротком зелёном плаще, лицо которого рассмотреть не удалось. Вернее, не дал Картен, вновь сошедший с центральной магистрали и углубившийся в запутанный лабиринт узких улочек.
   Ника окончательно запуталась и уже вряд ли смогла бы отыскать дорогу назад. Казалось, они так будут идти весь день. Но мореход вдруг резко остановился перед богато украшенными резьбой воротами.
   Схватив висевший на толстом кожаном ремне деревянный молоток, он с размаху ударил по бронзовой пластинке с затейливыми радланскими буквами, в которой сообщалось, что здесь проживает Картен Мерк, консул, купец и мореход.
   После первого же удара послышался раздражённый старческий голос.
   - Опять безобразничаете, маленькие поганцы?! Вот погодите, догоню, все уши оборву.
   - Терет, так ты встречаешь господина, старый дырявый бурдюк?! - громко рассмеялся купец.
   Маленькая калитка со стуком распахнулась, и на улицу выскочил сухонький, сгорбленный раб с длинной седой бородой в неопределённого цвета застиранной тунике.
   - Господин Картен!!! - завопив во все горло, невольник опустился на колени. - Вы вернулись! Хвала бессмертным богам! Мой добрый, великодушный, мудрый господин опять дома! Радуйтесь! Радуйтесь!
   - Вставай, бездельник, - довольно проворчал капитан, проходя мимо старикашки, пытавшегося поцеловать подол его хитона. - Зови госпожу.
   С неожиданной для такого возраста прытью Терет вскочил и бросился придерживать перед ним дверь, не уставая причитать:
   - Господин! Наш добрый господин вернулся!
   С тревожно бившимся сердцем Ника, пригнув голову, шагнула вслед за мореходом, с интересом оглядывая небольшой, залитый солнцем дворик. Оказывается, одно дело - слушать самые подробные рассказы, а другое - увидеть всё своими глазами. Судя по запахам и звукам, справа находились хозяйственные постройки. Из распахнутой двустворчатой двери выбежали двое рабов в одних набедренных повязках и тоже принялись кланяться, громогласно славя возвращение господина.
   Сам дом занимал три оставшиеся стороны и был похож на букву "П". Причём вдоль всего первого этажа шла крытая галерея с выходившими в неё дверями. Та, что напротив входа, вела в кухню. Путешественница успела разглядеть очаг с висевшим над ним котлом, корзины и какую-то посуду. Через миг проём заполнила толстая, растрёпанная женщина с рабской табличкой поверх грязного хитона и с морковиной в руке.
   - Господин! - пророкотала она гулким, почти мужским басом, воздев к небу оранжевый овощ. - Хвала могучим богам, вы вернулись!
   Сверху донёсся стук, а потом звонкий, детский крик.
   - Отец, отец! Мама, он вернулся!
   Вскинув голову, девушка увидела, как из распахнутого окна второго этажа почти до половины высунулся мальчик лет семи в хитончике на одно плечо. Размахивая руками и громко вереща, он, казалось, готов был выпрыгнуть наружу.
   - Стойте, молодой господин! - испуганно крикнула какая-то женщина. - Вы упадёте, сломаете себе чего-нибудь и огорчите отца в день его возвращения. Умоляю вас, спуститесь по лестнице!
   - Послушай няньку, сынок, - рассмеялся Картен. - Иди по лестнице!
   Мальчишка исчез со счастливым визгом, послышался звонкий топот. Появившаяся вслед за ним в окне пожилая рабыня, кланяясь и щеря в счастливой улыбке редкие зубы, аккуратно закрыла ставни, представлявшие собой решётку из тонких, наклонных планок. Этакий местный вариант жалюзи.
   А от дома, шлёпая сандалиями по каменным плитам двора, визжа неслась молодая, хрупкая девушка с огромными, горящими счастьем глазами и рассыпанными по плечам каштановыми волосами.
   Подбежав почти вплотную, она внезапно остановилась, словно налетев на невидимую преграду.
   - Отец! - голос её сорвался, мокрые от слёз губы кривились.
   - Вестакия! - только и смог произнести купец, чьи глаза тоже подозрительно блестели. - Любимая дочь!
   Он развёл руки в сторону, девушка с писком бросилась к нему, и уткнувшись лицом в широкую грудь, громко, в голос разревелась.
   У Ники спазм сжал горло, захотелось плакать. Совершенно неожиданно для себя путешественница вдруг остро, до физической боли в сердце, позавидовала Картену. У него есть семья. Близкие, родные люди, которые любят и ждут его не из-за денег или какой-то выгоды, а просто потому, что он папа.
   Но тут её внимание привлекала женщина, неторопливо приближавшаяся так же со стороны дома. Полная, но не обрюзгшая, она своей надменной важностью напомнила девушке секретаршу какого-то начальника, к которому когда-то очень давно, в другом мире, привозила искалеченную Викторию мать в тщетной надежде пробить жалостью надёжно защищённое параграфами и инструкциями чиновничье сердце.
   В ней сразу угадывалась хозяйка дома. Даже свои чёрные с чуть заметной проседью волосы, уложенные в пучок, перевязанный тонкими разноцветными лентами, она несла словно корону. На покатых плечах, прикрытых сиреневым платьем, возлежала зелёная, с желто-красной каймой накидка. Аккуратно подведённые синей краской глаза, окружённые сеточкой морщинок, почему-то смотрели на неё очень настороженно.
   "Вот батман, не пошла в гостиницу, дура, - с тоской обругала себя Ника. - Теперь эта толстомясая карга, чего доброго, ещё приревнует меня к своему потасканному красавцу? И зачем мне это надо?"
   - Ну, здравствуй, верная моя супруга Тервия, - легонько отстранив дочь, поприветствовал её мореход. - Вот я и вернулся.
   - Счастлив ли оказался твой путь? - мягкий, грудной голос женщины дрогнул. В уголке глаза набухла и сбежала к переносице прозрачная капля.
   - Да, - кивнул капитан. - Он привёл меня к дому.
   В отличие от дочери, жена вела себя гораздо сдержаннее. Подойдя к мужу, обняла его, прижимаясь лбом сначала к правому, потом к левому плечу.
   - Отец, отец! - мальчишка вихрем промчался по двору и одним прыжком оказался в объятиях Картена. - Как я рад, что ты вернулся! Привёз мне что-нибудь от варваров? Отец, скажи Уртексу, чтобы он не задавался и дал мне поиграть тем деревянным мечом, который ты подарил ему на праздник нолипий. Уртекс сейчас в школе, а когда вернётся, ты ему обязательно скажи...
   - Не приставай к отцу с глупостями! - строго сказала Тервия. - Где нянька?
   - Я здесь, госпожа, - отозвалась рабыня, кривобоко семеня по двору. - Маленький господин такой быстрый, мне за ним никак не угнаться.
   - Ты же уже взрослый, Валрек, - покачала головой мать, и мальчик, ещё раз обняв отца, с явной неохотой сполз на землю.
   А женщина, взглянув на притихшую гостью, поинтересовалась:
   - Кто с тобой, Мерк?
   - Это, - мореход обернулся к девушке. - Дочь моего друга Лация Юлиса Агилиса.
   - Что? - встрепенулась супруга, тут же растеряв значительную часть своей важности. - А кто же мать?
   - Разве не видно? - усмехнулся Картен. - Тейса Юлиса Верта.
   - Но ты говорил, у них не было детей? - подозрительно нахмурилась женщина. - И разве она не погибла в горах?
   - Я и сам так думал, - пожал плечами муж. - А теперь разреши тебе представить Нику Юлису Террину, дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты. Она поживёт у нас, пока я не найду подходящий караван в Империю.
   - Мне бы очень не хотелось стеснять вас, господа, - чуть поклонилась девушка. - Возможно, будет лучше, если я остановлюсь в гостинице? Мой отец просил вас помочь мне только добраться до родственников. Отец обеспечил меня средствами для путешествия.
   - Не сомневаюсь, - усмехнулся капитан. - Но я настаиваю. Вы спасли мне жизнь, а мы, канакернцы, не любим оставаться в долгу.
   При этих словах глаза Тервии слегка расширились, и в них мелькнул страх.
   - Я прошу вас не отвергать наше гостеприимство, госпожа Юлиса, - сказала она.
   - Если вы так настаиваете, госпожа Картен, - смущённо ответила Ника в лучших традициях радланского этикета и тут же поспешила прояснить ситуацию. - Со мной служанка и рабыня. Надеюсь, у вас найдётся место для них?
   - Разумеется, госпожа Юлиса, - величественно кивнула хозяйка.
   - Вестакия, - обратилась она к дочери. - Проведи нашу гостью со служанкой в комнату бабушки. А ты, Кривая Ложка, позаботься о её рабыне.
   - Сделаю, госпожа, - поклонилась могучая толстая стряпуха, всё ещё продолжая сжимать морковку в красной, словно обожжённой руке.
   - Пойдёмте, госпожа Юлиса, - пригласила Нику дочь Картена.
   Перед тем, как направиться в дом, путешественница приказала Паули взять у Риаты корзину.
   - Сюда, пожалуйста, - то и дело говорила Вестакия, оборачиваясь и с любопытством поглядывая на неожиданную гостью. Та тоже смотрела на неё с интересом, обращая внимание, что платье девушки доходит ей едва до щиколоток, а мамашино подметало подолом двор. Пояс на талии оказался сплетённым из тонких кожаных ремешков. Из украшений дочь Картена носила только серёжки с маленькими, гладко отшлифованными сапфирами. "Ну, кто бы сомневался", - усмехнулся про себя Ника.
   Пройдя по галерее, они завернули в дверной проём, завешанный циновкой из каких-то толстых, растительных волокон. За ним круто поднималась вверх лестница. Там оказалось довольно темно. Неяркий свет пробивался сквозь занавеси сверху и снизу. Да ещё и ступени здешние строители сделали какими-то очень узкими. Так что гостья едва не упала, вовремя успев упереться о оштукатуренную стену. Шагавшая впереди Вестакия еле слышно хмыкнула, очевидно, считая свою спутницу дикаркой, в жизни не видевшей лестниц.
   "Вот батман!" - мысленно поморщилась Ника, пообещав при первом же удобном случае поставить, что называется, девчонку на место.
   Поднявшись на второй этаж, она с тайным злорадством убедилась, что недоразвитые в Канакерне не только строители, но и архитекторы. Это же надо, при наличии канализации не додуматься до такой простой вещи, как коридор.
   Лестница вывела прямо в комнату с двумя узкими, но высокими кроватями, большим сундуком и ярко расписанными стенами. По белёной штукатурке плавали разнообразные синие и красные рыбы, шевелили длинными щупальцами осьминоги и причудливо клубились водоросли. На полу поверх тощего, вытертого ковра стоял перевёрнутый трёхногий табурет и валялись деревянные фигурки.
   - Комната братьев, - словно извиняясь за беспорядок, пояснила Вестакия. - Мальчишки такие неаккуратные. Обычно Валрек играет на улице или в саду. Но третьего дня он приболел, и мама велела ему остаться дома.
   - Там, - девушка указала на деревянную двустворчатую дверь. - Спальня родителей. А здесь...
   Она кивнула на завешенный циновкой проём.
   - Живу я.
   Первым делом Ника увидела такую же высокую кровать с массивными вычурными спинками. Небольшой столик с парой крошечных пузырьков из мутного стекла и круглым медным зеркалом на подставке. Вместо табурета расстеленный на полу ковёр попирало странное кресло с подлокотниками, но без спинки. Стены девичьей комнаты украшали диковинные цветы, большие бабочки с яркими узорчатыми крыльями и маленькие птички.
   Не останавливаясь, Вестакия провела их к противоположной стене.
   - Прошу сюда, госпожа Юлиса, - она отодвинула в сторону занавес из плотной темно-синей ткани, напоминавшей крашенную парусину.
   - Ой! - испуганно пискнула дочка Картена при виде пустой кровати, где не оказалось ничего, кроме переплетённых крест на крест широких ремней. - Простите, я совсем забыла. Я сейчас скажу маме, она пришлёт рабов и все устроит...
   Девушка попыталась уйти, но Ника поспешно взяла её за руку.
   - Подождите! Ничего страшного. Вы же не ждали гостей.
   - Ну да, - смущённо улыбнулась собеседница. - С тех пор, как умерла бабушка, здесь никто не живёт. Только Валрек иногда прячется здесь от няньки.
   Внезапно она всплеснула руками.
   - Но вам же надо отдохнуть.
   - Подождите! - поморщившись, вновь остановила её порыв гостья, представив, как, наверное, смешно и нелепо выглядят они в своих попытках изображать очень взрослых и солидных светских дам. Конечно, не стоит забывать о своём происхождении. Но с другой стороны, близкое, доверительное общение с Вестакией поможет разобраться в жизни местной молодёжи лучше, чем все рассказы Риаты. - Может не стоит так важничать? Я же не намного старше вас.
   Она попыталась изобразить самую добрую и располагающую улыбку.
   - Если не возражаете, называйте меня просто Никой. Я всю жизнь прожила вдалеке от цивилизованных стран и надеюсь, вы поможете провести время с пользой в вашем прекрасном городе?
   "Вот батман! - охнула про себя путешественница, глядя, как потупилась собеседница, а на щеках даже выступил лёгкий румянец. - Неужели я ляпнула что-то предосудительное или непристойное?"
   - Я не смела предложить, госпожа Ника, - смущённо, но с достоинством произнесла купеческая дочь. - Вот так, сразу.
   - А чего ждать, госпожа Вестакия? - облегчённо выдохнула девушка. - Я в вашем городе надолго не задержусь. Как только ваш достойный отец подберёт подходящий караван в Империю, мы расстанемся и больше не увидимся никогда. Так зачем время терять?
   - Ты права, госпожа Ника, - широко улыбнулась собеседница, демонстрируя ровные, удивительно белые для этого мира зубы.
   Скрепя сердце путешественница мысленно согласилась, что Вестакия нисколько не уступает, а кое в чём, возможно, даже немного превосходит её своей красотой. Тоненькая, хрупкая с аккуратной точёной фигуркой, уже избавившейся от подростковой угловатости, но ещё не вступившей в пору расцвета, юная жительница Канакерна производила впечатление набухшего бутона с готовыми вот-вот раскрыться лепестками. И каждый сам мог представить, насколько необыкновенно прекрасным окажется этот цветок.
   Ни в племени Детей Рыси, ни среди гантов, ни среди венсов Ника не встречала красавиц, так соответствующих идеалам именно её мира.
   - Мне так многое хочется узнать о тебе. Скажи, это очень страшно... жить среди варваров?
   - Ни чуть, - усмехнулась гостья, гася невольно возникшую зависть, а тут ещё дал о себе знать переполненный мочевой пузырь. - Как и везде, среди них встречаются разные люди.
   Вестакия хотела ещё что-то спросить, но гостья её опередила.
   - У нас ещё будет время обо всём поговорить. А сейчас мне нужна твоя помощь.
   - Всё, что хотите, госпожа Ника, - развела руками девушка.
   - Пока здесь будут наводить порядок, мне бы очень хотелось сходить в уборную и помыться.
   Неизвестно, что ожидала услышать собеседница, но после этих слов её губы сжались, а густые тёмные брови сошлись к переносице.
   - Я сейчас распоряжусь.
   - А если я описаюсь? - ошарашенно пробормотала Ника, слушая торопливо удалявшиеся шаги хозяйской дочери. - "Ну, батман, опять что-то не так сказала? Называется, наладила отношения. Тьфу!"
   Тяжело вздохнув, она вперила в служанку тяжёлый взгляд, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорвать на ней зло.
   Видимо, Паули уже поняла настроение хозяйки. Опустив корзину и свёрток на пол, она виновато развела руками.
   - Прости, госпожа. Там народу больше, чем на ярмарке в праздник солнцеворота. И все бегут, спешат, толкаются. Я вот хоть за вами торопилась, а они куда?
   Эти слова, произнесённые с самым простым и бесхитростным выражением лица, заставили путешественницу невольно улыбнуться.
   - Там, куда я направляюсь, их ещё больше, - покачала она головой. - Сможешь ли ты жить среди такого количества чужих людей?
   - Так ведь это только поначалу страшно, - попыталась улыбнуться гантка. - А потом ко всему привыкаешь.
   - Смотри, - пожала плечами девушка. - Может, здесь останешься с Орри?
   - Нет, госпожа, - решительно тряхнула головой женщина. - Не гоните меня, прошу. Не будет мне здесь жизни.
   - Разрешите войти, госпожа Юлиса? - вмешался в их разговор чей-то голос из-за занавеси.
   - Да, - откликнулась Ника.
   Пробивавшиеся сквозь наклонные планки ставен полоски света не могли рассеять царивший в комнате полумрак. Поэтому Ника сразу не сообразила, кто перед ней, вначале приняв его за подростка. Но потом поняла, что это молодая рабыня в коротком обтрёпанном хитоне и непривычно коротко остриженными волосами. На тонкой шее свободно болталось бронзовое кольцо.
   - Ванна готова, госпожа Юлиса, - поклонилась девушка. - И я провожу вас в уборную.
   Путешественница встала, бросив требовательный взгляд на Паули. Та быстро отыскала в корзине полотенце, и они все втроём покинули комнату.
   Чтобы попасть в туалет, пришлось спускаться на первый этаж, пройти по крытой галерее почти до кухни. Именно там располагалась маленькая узкая каморка с каменным приступком, в котором темнело отверстие весьма характерной формы. Рядом стоял кувшин с водой и лежала стопка застиранных тряпочек неопределённого цвета. В сантисской гостинице все было куда проще. Круглая дырка в полу и все.
   "Вот это я понимаю, цивилизация!" - восхищённо подумала девушка, разглядывая мраморное чудо канакернской сантехники. Но заметив, что, ни рабыня, ни Паули не собираются оставить её одну, нахмурилась. Одно дело - корабль, где никак не спрячешься от чужих нескромных взглядов, другое дело - дом, где хочется все-таки почувствовать себя цивилизованным человеком.
   - А вы чего встали? С этим делом я как-нибудь сама справлюсь. Идите отсюда!
   Встрепенувшись, гантка быстро выскочила из комнатки, плотно прикрыв за собой дверь.
   - Простите меня, госпожа Юлиса, - невольница опустилась коленями на каменный пол. - Но госпожа Картен приказала мне проследить, чтобы вы всё сделали правильно.
   Ника вздрогнула, как от удара, едва не заскрипев зубами в бессильной злобе. Здешняя хозяйка и в самом деле считает её дикаркой!
   - Пошла вон! - с трудом выдохнула девушка, крепко сжав кулаки и чувствуя, как лицо покрывается краской от унижения.
   - Я не могу не выполнить приказ госпожи, - тусклым голосом отозвалась рабыня, и вытянув вперёд руки, распростёрлась ниц перед грозной гостьей. - Иначе меня накажут.
   В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь узкое отверстие над дверью, тускло блеснул ошейник. Ника с шумом втянула в себя воздух.
   - Вот батман! Да как хочешь!
   К сожалению, её первоначальная оценка здешней гигиены оказалась, мягко говоря, слегка завышена. Да, это не лопухи и не пучки травы. Но жительнице двадцать первого века не могло прийти в голову, что тряпочки, выполнявшие роль туалетной бумаги, используют неоднократно! Рабы их стирают, сушат и вновь приносят в хозяйскую уборную. Мдя! Этот мир не перестаёт её удивлять. Кстати, отсюда следует и ещё один вывод: слуги и рабы справляют нужду в другом месте.
   После посещения туалета, местная невольница препроводила гостью в ванную комнату, располагавшуюся по другую сторону кухни. Там уже суетилась Риата, подливая горячую воду в маленький, квадратный бассейн. Каменный пол блестел чистотой, ровно оштукатуренные стены украшали росписи в виде моря со знакомыми рыбами и водорослями. Кроме крошечного окна над дверью горели две масляные лампы. Вода тоже оказалась чистой и прозрачной, не скрывавшей три высоких, уходивших вниз ступени.
   При виде хозяйки рабыня ещё раз проверила воду и, взяв со скамьи круглую деревянную коробочку, с восхищением сказала:
   - Ах, госпожа, посмотрите, какое чудесное мыло!
   Ника понюхала знакомую буровато-чёрную массу и почувствовала, как густой аромат фиалок забивает тот неприятный запах, что преследовал её в сантисской гостинице.
   - Хорошо пахнет, - согласилась она.
   - Представляете, госпожа, здесь есть даже настоящие губки! - продолжала восторженно болтать Риата, демонстрируя большой, с голову взрослого мужчины, пористый комок. - Ей очень приятно мыться. Смотрите, госпожа.
   Присев на корточки, рабыня опустила губку в воду, и вытащив, сжала в кулаке.
   - Видите?
   Паули испуганно охнула, едва не выронив свёрнутое полотенце.
   - Я знаю, что это такое, - снисходительно улыбнулась Ника. - Очень удобная и полезная вещь.
   - И дорогая, госпожа, - наставительно добавила Риата. - Такие большие на Западном побережье не водятся. Эту из Империи привезли.
   И обернувшись к застывшей столбом невольнице Картенов, спросила:
   - Правда, Мышь?
   - Да, - чуть помедлив, кивнула девушка.
   "Хорошо живёт купчина, - хмыкнула про себя путешественница. - Но богатство напоказ не выставляет".
   Освободившись с помощью невольницы от платья и сняв нижнее белье, она осторожно спустилась в бассейн, вода в котором доходила ей до пояса. Присев на ступеньку, девушка прислонилась спиной к стенке, устраиваясь поудобнее.
   - Добавить душистой травы, госпожа? - заботливо поинтересовалась невольница. - Это мрен и лишица. От них кожа становится мягкой и шелковистой.
   - Как-нибудь в другой раз, - подумав, отказалась Ника, ей хотелось просто вымыться. - Подай мыло и приготовь воду, промоешь мне волосы.
   Местная невольница с таким странным именем попыталась помочь, но Риата вежливо оттеснила её, не доверяя чужим рабыням свою госпожу. Пожав плечами, Мышь отошла в сторону и встала рядом с Паули, которая рассматривала росписи на потолке, где клубились не то облака, не то клубы пара.
   Внезапно с лёгким скрипом распахнулась тяжёлая дверь. От порыва ветра заметалось пламя светильников. Быстро вошла Тервия, и в комнате почему-то сразу стало тесно. Женщина бросила недовольный взгляд на свою рабыню и служанку гостьи. Видимо, хорошо изучив характер хозяйки, Мышь исчезла со скоростью одноимённого зверька, спасавшегося от кошки. А Ника торопливо сказала:
   - Паули, оставь полотенце и жди меня в комнате.
   - Хорошо, госпожа, - поклонилась понятливая гантка.
   Только Риата, как ни в чём не бывало, продолжала намыливать плечи госпожи.
   - Постель вам уже застелили, госпожа Юлиса, - проговорила хозяйка дома. - Я приказала набить матрас сушёной морской травой, а на пол постелили медвежью шкуру.
   - Благодарю вас, госпожа Картен, - кивнула мокрой головой гостья.
   - Надеюсь, теперь комната вам понравится?
   - Она с первого взгляда показалась мне очень уютной, - улыбнулась Ника, поворачиваясь так, чтобы рабыня смогла потереть ей спинку, и старалась держаться как можно непринуждённее. Судя по рассказам Риаты, её бывшие хозяева частенько вели светские беседы с гостями, позволяя невольникам себя мыть, расчёсывать и всячески ублажать. Рабы - не люди, а лишь говорящие вещи. Как жителю двадцать первого века не придёт в голову стесняться кофеварки или телевизора, так и местные не смущаются своих рабов. Вспомнив ещё одну историю, рассказанную Риатой, путешественница проговорила:
   - У вас прекрасный дом, в нем так удобно и красиво. Сразу чувствуется опытная и твёрдая рука заботливой хозяйки.
   Тервия довольно улыбнулась. Чувствовалось, что речи гостьи пришлись ей по душе.
   - К мужу пришёл Тренц Фарк, и я оставила их вдвоём, - вздохнула она, присаживаясь на скамейку, аккуратно подвинув в сторону сложенное платье Ники. - Пусть поболтают о политике, торговле и других важных для мужчин делах.
   Женщина, явно играя, жеманно поджала губы.
   - Не понимаю, что интересного они находят во всей этой суете?
   Ника как раз вспомнила один философский трактат из числа тех, которые почти силой заставлял её читать Наставник.
   - Первейший долг мужчины - заботиться о своей семье, - проговорила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно серьёзнее. - Господин Картен прилагает очень много сил, чтобы обеспечить благополучие близких. Ему приходится принимать ответственные и трудные решения. А чтобы не ошибиться в них, надо знать, что происходит в городе. Иногда самая незначительная мелочь имеет значение. Думаю, что только из-за этого ваш достойный супруг, вместо того чтобы наслаждаться встречей с семьёй, беседует с господином Тренцом Фарком.
   И улыбнувшись ошарашенной Тервии, добавила:
   - Хорошо, что мы, женщины, избавлены от таких забот. Они у нас другие - муж, дети, дом.
   - Вы правы, - наконец, кивнула хозяйка, явно не ожидавшая от гостьи подобных слов. - На главе семьи лежит огромная ответственность. Нам остаётся только помогать и поддерживать мужа. Всякий раз, когда Мерк уходит в море, я не устаю молиться бессмертным богам, ожидая его возвращения.
   - Господин Картен - опытный и умелый мореход, - сказала Ника, выходя из ванной. - У него крепкое судно и надёжный, храбрый экипаж.
   - Да, но в этот раз он едва не погиб! - вскричала женщина. - А я не один раз приносила жертву Нутпену. Даже подарила храму расшитое покрывало!
   - Быть может, именно из-за ваших молитв и щедрых жертв владыка пучины позволил Яробу вырвать наш корабль из объятий своей дочери Андих, - наставительно проговорила девушка, с неприязнью чувствуя, как глаза Тервии беззастенчиво шарят по её обнажённому телу. Возможно, женщину заинтересовали невиданные ранее трусики? Но уж больно оценивающим и липким показался ей этот взгляд.
   - Да и потом мы много раз проходили рядом со смертью.
   - Мерк говорил, вы спасли ему жизнь, - вдруг сказала хозяйка. - Как это случилось?
   - Вам лучше спросить у мужа, госпожа Картен, - гостья повернулась спиной, давая возможность рабыне расправить платье красивыми складками и соображая, как лучше отвертеться от ответа на столь щекотливый вопрос. Они же с капитаном не обсуждали, кому и что можно говорить. Сболтнёшь чего-нибудь ненароком, потом хлопот не оберёшься. Подстёгнутая чувством опасности память вновь нашла подсказку у местных философов. Все же не зря она читала их словесную муть.
   - Только не подумайте, будто я пытаюсь что-то скрыть, - предостерегающе проговорила девушка, заметив тень неудовольствия на всё ещё красивом лице собеседницы. - Просто с моей стороны будет слишком самонадеянно заявлять о том, будто я спасла жизнь вашему мужу. Но если он так считает, то пусть и рассказывает сам.
   Слушая её, Тервия, казалось, вновь находилась в явном замешательстве.
   - Госпожа Юлиса, я начинаю сомневаться, что вы всю жизнь провели среди варваров. Ваши речи разумны не по годам. Можно подумать, в диких лесах Некуима вас учили лучшие философы!
   - Так и есть, - любезно улыбнулась довольная собой Ника, присаживаясь рядом с ней на лавку и позволяя Риате зашнуровать сандалии. - Они постоянно присутствовали рядом в виде свитков и воспоминаний моего отца. А он все-таки принадлежит к славному роду младших лотийских Юлисов.
   - Истинное благородство видно сразу, - чуть поклонилась женщина. - И если это так, вы должны понять моё беспокойство...
   - Постараюсь вас не разочаровать, госпожа Картен, - тут же стала серьёзной девушка, гадая, что же такое вдруг понадобилось от неё супруге морехода.
   - Мой муж привёз целый корабль дикарок, - понизила голос собеседница. - Вы должны знать, кто из них... пользуется его наибольшей благосклонностью? Или он, как варварский вождь, решил окружить себя целой толпой наложниц?
   Гостья открыла рот, собираясь защитить доброе имя капитана, но хозяйка, опередив её, решила объяснить причину своего беспокойства.
   - Мне не нравится, что они останутся в Канакерне. Может, вы не знаете, но Мерк решил поселить их в нашем загородном имении. Понимаете, одно дело шалости с рабынями или проститутками, и совсем другое, если мужчина привязывается к любовнице.
   - Я с радостью развею все ваши опасения, госпожа Картен, - облегчённо перевала дух Ника. - Ваш муж не увлечён ни одной из этих женщин. Да их не так уж и много.
   - Вот как? - вскинула подведённые брови Тервия.
   - Во время плавания две девушки нашли себе мужей среди матросов, - стала перечислять гостья. - Одну сватает за своего сына-заику Гас Мрек. Осталось десять. Точнее девять. Одна - невеста единственного мужчины-ганта.
   Неожиданно собеседница звонко рассмеялась.
   - Ах, госпожа Юлиса! Вы все-таки очень молоды. Для того, чтобы отвлечь мужчину от семьи, достаточно одной смазливой мордашки.
   - Да, вы правы, - поднимаясь, вернула улыбку Ника. - У меня нет опыта общения с мужчинами. Но все же не стоит беспокоиться из-за этих женщин. Среди них нет никого, кто мог бы сравниться с вами.
   - Спасибо на добром слове, госпожа Юлиса, - Тервия тоже встала. - Вечером у нас небольшой праздник. Придут только друзья.
   - Такое событие необходимо отметить, - согласилась девушка.
   - Супруг хочет, чтобы вы к нам присоединились.
   "Вот батман!" - едва не выругалась Ника и растерянно заметила.
   - Вряд ли это будет уместно, госпожа Картен? Я лишь случайный гость в вашем доме и никого не знаю.
   - Вот и познакомитесь, - Тервия мягко взяла её за руку. - Не бойтесь, это же не большой императорский приём. Приходите. Друзья не простят, если мы спрячем от них внучку сенатора и племянницу радланского регистора. О вас обязательно будут говорить в самых богатых домах Канакерна. Девушка такого знатного и известного рода выросла среди варваров! Вы даже не представляете, что могут наболтать здешние сплетницы? Так покажите хотя бы нашим знакомым, что вы не только красивы, но и умны, начитаны и прекрасно воспитаны.
   - Не перехваливайте меня, госпожа Картен, - покачала головой девушка, высвобождая кисть руки из цепких холодный пальцев собеседницы. - Мне ещё очень многому придётся научиться.
   - Вот и поучитесь, - не терпящим возражением тоном сказала женщина, отступив на шаг. - Жаль только, платье у вас несколько старомодное.
   - Ещё бы, - усмехнулась Ника. - Его носила ещё моя мать.
   - Но ваш отец мог бы позаботиться об этом, - нахмурилась хозяйка. - Мерк привёз бы вам все самое новое, что смог бы найти в городе.
   - В лесу подобная одежда только мешает, - покачала головой гостья. - А он до последнего не мог решиться отправить меня на родину. Политика, госпожа Картен.
   - Я сейчас иду в город, - заявила Тервия. - Надо кое-что закупить и договориться с госпожой Сассой насчёт повара. Он у них так искусно готовит угрей!
   Закатив глаза, женщина восхищённо причмокнула губами.
   - По дороге мы можем зайти к госпоже Грее Курцие. Её рабыни шьют довольно приличные платья. Вдруг подберём что-нибудь подходящее?
   - Благодарю за заботу, госпожа Картен, - церемонно поклонилась Ника. - Но к сожалению в данный момент я испытываю недостаток в средствах.
   - Это пустяки! - беспечно махнула рукой собеседница. - Мы готовы одолжить вам. Разбогатеете, отдадите.
   - Ну, если так, - улыбаясь, пожала плечами путешественница. - Я с удовольствием пойду. Только дайте мне немного времени привести в порядок причёску.
   - Поторопитесь, госпожа Юлиса, - нахмурилась Тервия.
   - Уверяю, госпожа Картен. Я не заставлю себя долго ждать.
   С этими словами она вышла из ванной комнаты, пропустив вперёд преисполненную важностью хозяйку. За госпожой тенью скользнула Риата.
   Комната действительно преобразилась. На полу чернела обещанная шкура с жёстким, как платяная щётка, ворсом. Стоял стол, а кровать оказалась застеленной красивым узорчатым покрывалом.
   Сообразительная Паули уже открыла окно, приготовила зеркальце и гребень.
   - Быстренько заплетите мне косички и уложите как всегда, - скомандовала девушка, тряхнув волосами.
   - Госпожа, - несмело напомнила рабыня. - Здесь так не ходят.
   - А я пойду! - дёрнула плечами Ника. Ну никак она не могла себя переломить и устроить на голове перевязанное ленточками воронье гнездо. Тем более, с её волосами оно получится скорее воробьиным.
   "Что с меня взять? Только из леса приехала", - пробормотала про себя девушка, с интересом разглядывая разложенную на столике косметику. Кроме её запасов, тут лежали местные горшочки и баночки. По словам служанки, их принесла рабыня госпожи Картен.
   "Вот только чем вызвано такое радушие и щедрость? - подумала Ника, осторожно понюхав масло для притирания. - Как-то странно всё это".
   Чуть подкрасив губы, она критически оглядела себя в зеркало. Лицо усталое, но симпатичное. Вот только ещё бы брови подправить, а то разрослись, как сорняки на грядке, да два мелких прыщика не мешало бы припудрить. Ага, догадливая рабыня уже протягивает коробочку с мелким белым порошком и пуховку.
   - Попробуйте, госпожа.
   Ну, что же, совсем не плохо. Во всяком случае, себе девушка понравилась. Набросив накидку, встала.
   - Мы с госпожой Картен идём в город покупать мне новое платье. Кто со мной? Или обе пойдёте?
   Женщины переглянулись.
   - Позвольте остаться, госпожа, - попросила Паули, криво улыбаясь. - В себя прийти надо.
   Ника посмотрела на невольницу.
   - Готова служить вам, госпожа, - с готовностью поклонилась Риата, и по её лицу проскользнула довольная улыбка.
   Девушка с трудом подавила раздражение. Не дай бог, опять пойдут интриги и разборки среди служанок. А ей это надо?
   Комната детей Картена всё ещё пустовала, а вот из-за циновки, прикрывавшей ход на лестницу, доносились приглушённые голоса. Путешественница сделала предостерегающий жест, и рабыня замерла, прижав к груди холщовую сумку. Ника, бесшумно ступая, подошла ближе, сразу же узнав в одном из говоривших Картена, а вот голос второго мужчины был ей незнаком.
   - Мне всё равно, что Обглодыш голубей ловит вместо того, чтобы хлев чистить! - сварливо шипел мореход. - И что там Мышь с кухни воровала. Об этом госпоже расскажешь, безмозглый баран! Глис Эмбуц заходил?
   - Простите, господин, виноват, господин, не подумал, господин, - быстро затараторил собеседник. - Заходил два раза. Первый - перед праздником убрина. Будто бы долг принёс за Селкия. Он, вишь ты, приболел и попросил Глиса захватить.
   Мужчина угодливо захихикал.
   - Вон чего придумал, морда ло...
   - А второй? - резко оборвал Картен.
   - Недавно, господин. Дней пять или шесть назад. Я его в щель видел. Сам грустный такой, а глаза радуются. Словно у шлюхи при виде богатого клиента. Пришёл и стал пугать госпожу. Вроде как узнал, что вы погибли.
   - И госпожа поверила?
   - Нет, господин, - голос собеседника купца стал еле различим. - Глис Эмбуц говорил, что матросов ваших видели на невольничьем рынке в Аримаксе. Будто пираты их в плен захватили, а вас и всех остальных убили. И нечего ей больше ждать, а она одна пропадёт...
   - А госпожа? - вновь перебил его капитан. - Где она с ним говорила? В дом приглашала?
   - Нет, нет, господин, - отвечал неизвестный. - Все тут было, на дворе. Глис попенял за то, что госпожа ему даже воды не предложила.
   Картен удовлетворённо хмыкнул.
   - А когда он сказал, что ждать вас больше нечего, госпожа на него накричала.
   - Молодец! - прервал информатора мореход. - На, держи вот.
   - Спасибо, добрый господин, щедрый господин. Да благословят вас все бессмертные боги, путь пошлют долгую жизнь и богатство...
   - Ну, иди. Чего ждёшь?
   - Господин, Мышь рассказывала, что Глис Эмбуц к госпоже на улице подходил. Когда она на рынок ходила. Словно специально поджидал...
   - О чём говорили? - сухо поинтересовался мореход.
   - Больше о вас. И ещё о молодой госпоже спрашивал. Когда свадьба? Обещал невесту богато одарить.
   - Всё?
   - Да, господин, - с явным сожалением вздохнул собеседник и вдруг торопливо добавил. - Нет, ещё! Забыл, совсем забыл! Простите дурного раба...
   - Ну?
   - Кривая Ложка с Обглодышем живёт и тайком таскает ему господской еды...
   - Тьфу, дурак! - послышался глухой звук удара. - Это тоже госпоже скажешь!
   - Понял, господин. Обязательно, господин.
   - Пошёл!
   "Ого, какие тут страсти! - хмыкнула про себя Ника. - Видно, вражда Глиса с Картеном давно длится. Кажется, наш капитан когда-то увёл у него Тервию. Сколько лет прошло, а тот до сих пор не забыл. Всё вернуть хочет. Любит, наверное?"
   Интересно, а Картены друг друга ещё любят? Или просто так, вместе живут? Вроде, как общие дети, хозяйство и прочее. Наверное, какие-то чувства остались. Иначе, зачем Тервии выспрашивать у первой встречной про потенциальных любовниц мужа, а ему заставлять раба шпионить за женой? Ревность? Наверняка. Вот только любовью здесь, скорее всего, не пахнет. Тервия переживает, как бы Мерк не ушёл к другой. Или с учётом местных реалий завёл бы другую семью и стал тратить на неё деньги. А капитан не желает, чтобы его женщиной пользовался кто-то другой. Одно слово - собственник.
   Девушка сама не знала, откуда у неё появились такие нехорошие мысли о гостеприимных хозяевах, но почему-то была уверена в этом.
   - Да, - процедила она себе под нос, продолжая стоять у лестницы и давая возможность мореходу отойти подальше. - Чудесные города, прекрасные люди.
  
  
  
  
  
   Глава III
  
   Гостям два раза рады
  

Как мячиком, судьба играет мной,

От радости к отчаянью кидая.

Позавчера я был у двери рая,

Вчера я встретил холод ледяной,

Сегодня вновь надежды луч сияет...

Что будет завтра -- знает только бог.

И близок ли конец моих тревог

Иль снова перемена угрожает?

Учитель танцев

Лопе Де Вега

  
  
   - Вам, конечно, не приходилось видеть таких городов? - со светской улыбкой проговорила Тервия, едва они отошли от ворот.
   Понимая, чего ждёт от неё собеседница, Ника не стала её разочаровывать.
   - Да. После леса и гор высокие дома и мощёные камнем улицы выглядят непривычно.
   - Даже не представляю, как можно жить в этих ужасных хижинах из сучков и коры? - жеманно поджала губы женщина.
   - Разве супруг не говорил вам, что мой отец построил себе дом? - вскинула брови девушка, задетая такими словами. - Он не так велик, как ваш, но нам вдвоём там хватало места.
   - Так вы не бродили с дикарями туда-сюда? - явно удивилась Тервия.
   - Конечно! - фыркнула Ника так, словно женщина сказала какую-то очевидную глупость. - Отец сопровождал аратачей только до реки, где встречался с господином Картеном. Иногда он уходил куда-нибудь по своим делам. Но я всегда оставалась дома.
   - Мерк не рассказывал мне такие подробности, - покачала головой собеседница.
   Она задала ещё несколько вопросов, в основном касавшихся бытовых условий проживания Лация Юлиса Агилиса и его дочери у варваров. Разумеется, девушка многое приукрасила, превратив убогую хижину в аккуратный двухкомнатный домик. Но в остальном попыталась оставаться честной. Особенно поразило Тервию описание горячей ванны в святилище Детей Рыси. Причём о культовом значении пещеры Ника "по забывчивости" умолчала.
   От дальнейших расспросов её спас рынок. Войдя на заполненную торговцами площадь, супруга морехода на какое-то время потеряла интерес к спутнице, сосредоточив внимание на предлагаемых продуктах. Чего тут только не было! Капуста, морковь, лук, чеснок, репа, ещё какой-то корнеплод - то ли редька, то ли свёкла. Разнообразная зелень, яблоки, арбузы, вишни, виноград и даже гранаты с абрикосами. Несмотря на то, что овощи и фрукты, мягко говоря, не впечатляли своими размерами, рот Ники наполнился слюной. Захотелось всего и побольше. Торговцы поздравляли Тервию с возвращением мужа, наперебой предлагая всё самое свежее, сладкое, лучшее.
   Благосклонно кивая, женщина не забывала торговаться. Вскоре один из рабов, которых она взяла с собой, ушёл, сгибаясь под тяжёлой корзиной.
   - Тронешь хоть виноградину, - тихо, но грозно предупредила хозяйка. - Всю шкуру спущу!
   - Что вы, госпожа, - затянул привычную песню молодой невольник с копной нечёсаных рыжих волос. Но Тервия хлёсткой пощёчиной заставила его замолчать. - Пошёл!
   Вокруг сновали люди, продавали, покупали, просто глазели. Но эта маленькая сценка не заинтересовала никого.
   "Дело привычное, - хмыкнула про себя Ника. - Хозяйка наказала нерадивого раба. Чего тут удивительного?"
   Зерновые ряды они прошли не останавливаясь, хотя и здесь продавцы поздравляя Тервию с благополучным возвращением консула, предлагали пшеницу, фасоль и горох с бобами.
   Послышались крики, блеяние, визг. Пахнуло свежей кровью и навозом. За непонятно как затесавшейся здесь лавкой, где торговали рогожей из лыка, начиналось царство мясников. Сидевшие в клетках куры и утки громко возмущались своим заключением. Их более невезучие товарки, лишённые головы и перьев, висели на тонких верёвочках. В загончиках хрюкали странно-волосатые свиньи, похожие на кабанов, только толще и ленивее. Живые овечки соседствовали с прилавками, где уже лежали разрубленные туши. Покупатели, продавцы и живой товар всё время кричали, и приходилось сильно напрягать слух, чтобы расслышать друг друга.
   Тервия долго и придирчиво перебирала разложенные куски баранины, не стесняясь сама ощупала маленького, визжащего поросёнка, тут же потребовав заменить его на другого. Свинке связали ноги и уложили в мешок, а потом опустили на дно корзины, которую держал второй раб.
   Рыбы - существа молчаливые, а вот торговки ими оказались на редкость крикливыми созданиями. Зато какие только дары моря не лежали в их корзинах и на прилавках! Всяческая рыба, разнообразных форм и размеров, большинство из которых Ника видела первый раз в жизни. Моллюски в раковинах, какие-то ракообразные, даже осьминоги! И всё густо пересыпано солью и крапивными листьями. Почему-то торговали всем этим изобилием преимущественно женщины. Увидев Тервию, они по примеру своих коллег принялись поздравлять жену консула с возвращением мужа, за одно активно расхваливая свой товар. Но супруга морехода, не останавливаясь, упрямо двигалась к своей цели. Которой оказалась сухая, ведьмообразного вида старушенция в кожаном фартуке поверх хитона и с тощим пучком седых волос, закрученных выцветшей лентой на маленькой обезьяньей головке. Возле неё под навесом стояли две бочки, в которых что-то лениво шевелилось.
   - Госпожа Картен решила побаловать мужа лучшими угрями в Канакерне?
   - Да, свежие ли они у тебя, Бриса? - подходя, спросила Тервия.
   - Ха! - обиженно выдохнула продавщица. - Вот, смотри!
   С этими словами старуха, бестрепетно сунув руку в тёмную воду, рывком вытащила толстую, зеленовато-бурую змею!
   Вздрогнув, Ника невольно попятилась. Существо, похожее на кусок шланга, яростно извиваясь, скалило совсем не змеиную пасть, полную маленьких, треугольных зубов. Да это же рыба! Вон и плавники трепыхаются сразу за жабрами. Девушка, сильно не любившая всяких ядовитых гадов, облегчённо перевела дух.
   - Самый большой? - деловито осведомилась супруга консула-морехода.
   - Есть и побольше, - усмехнулась Бриса. На сей раз она опустила руку в бочку почти по плечо и вытаскивала рыбу с явным усилием.
   Сей экземпляр выглядел и вёл себя гораздо солиднее.
   Тервия удовлетворённо кивнула. Продавщица бросила почти метровую рыбину на прилавок, и пресекая её попытки уползти, начала торговаться. После короткой перебранки деньги ушли старухе,а угорь составил компанию всё ещё повизгивавшему поросёнку.
   Женщина тут же отправила домой второго раба, строго наказав передать Кривой Ложке, что рыбу надо немедленно опустить в воду.
   - Поторопись, - напутствовала невольника рачительная хозяйка. - Если угорь сдохнет, я прикажу тебя высечь!
   - Да, госпожа, - ответил немолодой мужчина затравленного вида, и Ника узнала голос болтавшего с мореходом доносчика.
   - У вас там были рабы, госпожа Юлиса? - вдруг спросила Тервия, глядя ему вслед.
   - Нет, госпожа Картен, - покачала головой девушка. - Варвары ещё так далеки от цивилизации.
   - Тогда вы ещё не знаете, сколько хлопот доставляют эти бездельники! - она свирепо посмотрела на притихшую Мышь, не удостоив взгляда стоявшую рядом Риату. - Чуть недосмотришь, обязательно что-нибудь своруют или испортят.
   - Тит Турий Плавст, живший триста лет назад, говорил, - решила блеснуть эрудицией Ника. - "Имеющий раба, имеет врага".
   - Неглупый человек был, - уважительно хмыкнула собеседница.
   - Ещё бы, - поддержала её девушка. - Сенатор, один из богатейших людей своего времени.
   - Ну, он давно умер, а у нас ещё столько дел, - решительно сменила тему Тервия. - Надо зайти к Сассе Луиле и попросить у неё повара.
   - Который умеет замечательно готовить угря? - усмехнулась спутница.
   - Да, да, - величественно кивнула супруга морехода и зашагала между прилавками так быстро, что Нике осталось только покорно следовать за ней.
   Выйдя с рынка, Тервия сбавила шаг, и обернувшись, поинтересовалась.
   - У вас странная причёска, госпожа Юлиса. Так принято у варваров Некуима?
   - Нет, - покачала головой та. - Женщины там носят две косы, девушки - три. А у меня слишком мало волос, чтобы уложить их правильно. Они вылезли, когда я болела, и ещё не успели отрасти как следует.
   - Мне так жаль, госпожа Юлиса, - вздохнула собеседница. - Но девушке вашего положения так ходить не подобает. Купите парик. В нашем городе есть замечательный мастер. Я поговорю, и он сделает вам скидку.
   - Вряд ли это так необходимо, - покачала головой путешественница. - Пока я доберусь до Империи, волосы отрастут настолько, что их можно будет уложить в приличную причёску.
   - Как хотите, - с недовольной гримаской пожала плечами Тервия.
   До дома Сассов добрались быстро. Внешне он мало чем отличался от жилища Картенов. Разве что краска на воротах давно облезла, да отсутствовала металлическая табличка с именем хозяина. А вот деревянный молоточек висел.
   Внутри отличия бросились в глаза сразу. Роль привратника исполнял угловатый подросток с испуганным выражением на глуповатом лице. Судя по бьющему в нос запаху, он же ухаживал за скотиной, чьё хрюканье доносилось из покосившегося скотного двора.
   Под ногами оказался не камень, а утоптанная земля, по которой сновали мелкие, невзрачные куры. Однако, открытая галерея имелась, и по ней торопливо шла очень толстая дама с самым радушным выражением на широком и плоском лице с маленьким, вздёрнутым носиком, утонувшим среди жирных щёк.
   - Тервия! - всплеснула она дряблыми, белыми руками, будучи второй, кто при Нике назвал жену консула по имени. - Как хорошо, что ты заглянула! Хвала богам, твой муж вернулся. Теперь он защитит...
   Толстуха запнулась на полуслове, уловив какой-то знак гостьи, и неуклюже закончила:
   - Он защитит тебя от всех несчастий.
   Быстро подскочив почти вплотную, она потянулась к Тервии, словно собираясь заключить её в объятия. Та тоже развела руки в стороны, но вместо того, чтобы обнять подругу, повернула голову. Женщины лишь на миг коснулись друг дружки дряблыми щеками, издав при этом чмокающий звук. Ни дать ни взять - две светские львицы на какой-нибудь тусовке из числа тех, что так любят транслировать по молодёжным каналам.
   "Есть вещи неизменные во всех мирах", - с философским безразличием подумала Ника.
   - Все только и говорят о твоём Мерке! Подумать только - целый корабль женщин! Он, что, решил заняться работорговлей? - затараторила Сасса, отступая. - Или хочет открыть бордель? Я не слишком в это верю. Но расскажи, все же в чём тут дело? Умоляю! Иначе, я просто умру от любопытства.
   Но, прежде чем гостья успела что-то сказать, хозяйка перевела взгляд на её спутницу.
   - Кто это с тобой? Неужели одна из дикарок? А она симпатичная. Не боишься...
   - Чего же ей опасаться, госпожа Сасса? - резко оборвала её Ника.
   - Вы знаете наш язык? - свиные глазки толстухи стали почти нормальной величины.
   - Он не только ваш, - жёстко усмехнулась девушка. - Но ещё и мой.
   - Дорогая госпожа Луила! - повысила голос Тервия, привлекая к себе внимание. - Позволь представить тебе нашу гостью - Нику Юлису Террину, внучку сенатора Госупла Юлиса Лура. Она возвращается в Империю из дальних стран и несколько дней поживёт у нас.
   - Простите, госпожа Юлиса, - толстуха сделала неуклюжую попытку поклониться. - Я подумала... Ваш вид...
   Она сделала неопределённое движение рукой.
   - Вот поэтому я и советую ей купить парик, - наставительно проговорила супруга морехода. - С такой причёской в вас трудно узнать... радланку.
   - Да, да, - энергично затрясла брыльями щёк Сасса. - Вот я и спуталась.
   И тут же, спохватившись, затараторила ещё быстрее:
   - Ой! Я так разволновалась, что совсем забыла о правилах приличия и долге гостеприимства. Прошу вас в дом.
   - Прости, госпожа Луила, - с явным сожалением развела руками Тервия. - Но сегодня мы очень спешим. Одолжи мне своего повара. Я купила замечательного угря, но боюсь, что моя Кривая Ложка его только испортит.
   - Ну, хотя бы выпейте вина! - взмолилась хозяйка, шутливо пригрозив. - Иначе я на тебя обижусь.
   - Если только по стаканчику, - улыбнулась гостья.
   Кивнув, толстуха закричала резким, противным голосом:
   - Чрита!
   "Тут и кухня на том же месте, - хмыкнула про себя Ника. - Интересно, такое только у этих двоих, или тут все дома построены по типовому проекту?"
   Отодвинув в сторону занавешивавшую проход циновку, во двор вышла похожая на воблу рабыня, держа в руках поднос, на котором красовался ярко начищенный сосуд для смешивания вина с водой и три солидных оловянных стакана.
   - Собираешься устроить праздник? - причмокнув, спросила Луила с ревнивыми нотками в голосе.
   - Да, - Тервия торопливо вытерла губы и, явно извиняясь, пояснила. - Мерк пригласил только Тренца Фарка и своего племянника с жёнами. Муж говорит, что большое торжество проведёт только после того, как выполнит все данные богам обеты. Вот на него мы обязательно пригласим тебя с мужем.
   - Если начать праздновать до того, как почтишь богов, они могут обидеться, - согласилась собеседница, и встрепенувшись, спросила. - Вам теперь и свадьбу придётся отложить?
   - Решим сегодня вечером, - вздохнула Тервия и сделала ещё один глоток. - Хорошее вино. А вы как считаете, госпожа Юлиса?
   - Не плохое, - кивнула девушка.
   - Вам, наверное, приходилось пить и получше? - с самым невинным видом поинтересовалась Сасса.
   Супруга морехода криво усмехнулась.
   "Издевается, стерва толстая", - с раздражением подумала Ника, любезно улыбнувшись.
   - И хуже тоже.
   Потом добавила:
   - Вкус вина во многом зависит от того, с кем его пьёшь. Поэтому оно у вас великолепно.
   Собеседница как-то неуверенно засмеялась, явно не ожидая такого ответа.
   Тервия, улыбнувшись, метнула на девушку озадаченный взгляд.
   Повар, низенький, толстый, лысый, с ярко начищенной медной табличкой на кожаном ремешке, внимательно выслушав хозяйку, задал несколько уточняющих вопросов. Из ответов на которые путешественница с огромным удивлением поняла, что блюдо, которым госпожа Картен собирается угостить родичей, готовится из мяса и рыбы. Точнее - из поросёнка и угря!
   Представив себе столь странное сочетание, Нике ещё сильнее не захотелось идти на праздник. Важно кивнув, повар пообещал явиться стразу же после того, как соберёт все необходимые инструменты и приправы. Держась с большим достоинством, он вёл себя так, словно речь шла, по меньшей мере, о сложной хирургической операции, и даже табличку носил не как знак своего рабского состояния, а будто орден или почётную медаль.
   Тепло попрощавшись с подругой и пообещав непременно зайти в самое ближайшее время, Тервия в сопровождении внучки сенатора и рабов отправилась дальше по своим делам.
   Опасаясь, что она вновь будет навязывать ей покупку парика, Ника сама решила задать тему разговора.
   - Вы выдаёте замуж Вестакию?
   - Да, - кивнула Тервия, поправляя накидку. - Ей уже пятнадцать лет. Пора думать о будущем. О своей семье.
   - И жених имеет отношение к Тренцу Фарку?
   Женщина рассмеялась.
   - Это его сын Румс - десятник конной стражи.
   Подобное звание или должность не произвели на её собеседницу большого впечатления.
   "Странно, - хмыкнула про себя Ника. - Неужели папаша-консул не смог найти отпрыску местечко потеплее? И как Картен согласился отдать свою красавицу дочь за человека столь низкого общественного положения?"
   Очевидно, её мысль все же как-то отразилась на лице, потому что губы Тервии сурово сжались, а в глазах вспыхнуло раздражение.
   "Вот батман, - выругалась девушка. - Никак не научусь притворяться как следует".
   Не желая портить отношения с женой морехода, она попыталась хоть как-то исправить возникшую неловкость. Вновь пришлось вспоминать местных философов и их словоблудие.
   - Я многого не знаю о вашем прекрасном городе, госпожа Картен, - заявила она, тщательно подбирая слова. - Но уверена, что такие достойные родители, как вы, очень ответственно подошли к выбору жениха для своей дочери.
   Собеседница смягчилась, а Нике захотелось прополоскать рот и обязательно выплюнуть воду.
   - Для девушки, чьи предки водили в бой многотысячные армии, "десятник" звучит не так привлекательно, как "генерал".
   Усмехнувшись, женщина постаралась добавить в свои слова изрядную порцию яда.
   - Но в Канакерне, где всего пятьдесят конных стражников, это не такой уж маленький пост. У Румса блестящее будущее. Его командир уже стар и скоро просто не сможет сесть на коня. Тогда ничего не помешает Румсу с помощью друзей и родственников занять его место. А после стратега - это второй военный в городе. И возможно вы не знаете, но в конных эфебах служат дети самых богатых и влиятельных горожан. Это очень почётно. Не даром среди всадников до сих пор нет ни одного метека.
   - О! - уважительно протянула путешественница. - Это очень удачный выбор. Думаю, ваша дочь счастлива.
   - Конечно! - не задумываясь, сказала Тервия. - Сегодня вечером вы сами убедитесь, что Румс - очень достойный мужчина. И семьи наши давно дружат. Мерк знает Тренца Фарка ещё с эфебии.
   - Я правильно поняла, что у Румса есть старший брат? - продолжила расспросы Ника, чувствуя, что собеседнице нравится этот разговор.
   - Да, - подтвердила женщина. - Враст давно помогает отцу в торговых делах. Сейчас он с караваном в Империи. Возможно, на праздник заявится его жена Сулвия....
   Госпожа Картен поморщилась.
   - Неприятная особа. Считает, что если она племянница первого консула, то имеет право учить всех благочестию. Будьте с ней осторожны, госпожа Юлиса.
   - Спасибо, - поблагодарила девушка. - Я обязательно последую вашему совету.
   Тервия увлеклась, и Нике пришлось минут двадцать выслушивать развёрнутые характеристики самого Тренца Фарка и всей его родни, вплоть до двоюродного брата. Судя по азарту и безапелляционности суждений, госпожа Картен могла продолжать подобные лекции очень долго, тщательно и со вкусом перемывая косточки знакомым. Но внезапно остановилась на полуслове возле низеньких ворот с бронзовой табличкой.
   - Вот и пришли. Здесь живёт Сентор Курций Мир. Его жена торгует платьями. Лучше бы сшить на заказ. Но может удастся подобрать что-нибудь поприличнее.
   Тервия ещё раз критически осмотрела свою спутницу с головы до ног, но ни ничего не сказала.
   Когда раб-привратник, открыв калитку, с поклоном пропустил их внутрь, путешественница убедилась в правильности своего предположения. Видимо, большинство богатых домов Канакерна действительно построены по единому образцу с незначительными вариациями. Вот тут скотный двор или хлев, и оказалась справа. А вдоль первого этажа устроена такая же галерея с завещанными циновками дверьми. Но в отличие от жилища Сассов, под ногами оказались камни. Только не ровные плитки, как у Картенов, а кое-как подогнанные булыжники.
   Хозяйка, сухопарая дама бальзаковского возраста со следами былой красоты, встретила гостей не очень любезно, хотя и поздравила Тервию с возвращением супруга. Однако, узнав о цели визита, сразу подобрела, пригласив их на второй этаж. Рабыни - Мышь и Риата остались на дворе. Поднявшись по привычно узкой лестнице, Ника увидела первые отличия в планировке. Там, где у Картенов располагались спальни детей, здесь было большое помещение, разделённое рядом деревянных колонн. Прямо на полу, скрестив ноги, сидели семь разновозрастных рабынь, и низко склонившись, орудовали иголками. Между ними лежали куски и рулоны ткани, клубки ниток, ножи и ножницы.
   Высокая, мужеподобная невольница с полоской усов на верхней губе низко поклонилась, придерживая висевшую на поясе короткую плеть. Путешественницу удивило, как наличие надсмотрщицы при таком малом количестве работников, так и её пол. Очевидно, у госпожи Греи Курции какие-то свои заморочки.
   В стороне прямо на стоявших вдоль стены сундуках лежали готовые платья, хитоны и накидки. Хозяйка пригласила гостей подойти ближе и осмотреть готовую продукцию более тщательно. Все это время она любопытством поглядывала на Нику, однако не задавая Тервии никаких вопросов. Та сама представила спутницу, сделав особый упор на почётном звании её дедушки.
   - Госпожа Юлиса проездом в нашем городе, - вещала жена морехода. - К сожалению, у неё сейчас нет подходящего платья, а заказывать некогда. Муж с первым же караваном должен отправить её в Империю.
   - Для меня это честь, госпожа Юлиса, - Грея Курция поклонилась, сделав широкий жест в сторону разложенной одежды.
   Важно кивнув, девушка неторопливо продефилировала мимо сундуков, делая вид, будто внимательно рассматривает платья. Мдя, выбор фасонов не впечатляет. Вернее - отсутствует. Придётся обращать внимание на цвет и качество ткани. Вот вроде бы не очень страшное - зелёное изумрудного оттенка, с голубоватым отливом. Но присмотревшись, едва удержалась от разочарованного вздоха. Материя оказалась слишком редкой, слегка напоминающую плотную сетку от комаров, только из толстых, неровных нитей. Но ей же надо не только себя демонстрировать на всяких праздниках, но и через горы перебираться, а там холодно.
   Не мешая ей, хозяйка о чём-то неспешно беседовала с Тервией. Кажется, речь шла о какой-то общей знакомой, которая оказывает слишком явные знаки внимания сыну консула Вокра Рукиса. Обе дамы дружно нашли такое поведение предосудительным и неумным. Усмехнувшись про себя, Ника громко проговорила:
   - Я хочу померить вот это и это.
   - Но, госпожа Юлиса! - вздёрнула брови супруга морехода. - Этот цвет вам совершенно не к лицу.
   - С чего вы это взяли, госпожа Картен? - нахмурилась девушка, задетая не столько словами собеседницы, сколько её не терпящим возражения тоном. - Вы же меня в нём ещё не видели.
   - Примеряйте, пожалуйста, - радушно предложила Сасса, указав на прислонённое к стене медное зеркало. - Жбень, помоги госпожа Юлисе.
   - Слушаюсь, госпожа, - поклонилась надсмотрщица, подходя ближе.
   Ника растерянно огляделась, но женщины уже продолжали обсуждать свою непрактичную знакомую.
   Переодеваться в присутствии стольких незнакомых зрительниц как-то не хотелось. В отличие от хозяев, она по-прежнему считает рабов людьми. Но просить отдельную комнату, давая тем самым повод для пересудов, путешественница и вовсе не имела желание.
   Не дожидаясь усатой невольницы, девушка сама стащила платье, вызвав у всех присутствующих, кроме Тервии, лёгкое замешательство. Ну не носят здесь женщины нижнего белья. Впрочем, Сасса вновь ничего не спросила, а рабыням этого вообще делать не полагалось.
   Даже для рослой Ники платье оказалось чересчур длинным. К тому же, подол лохматился нитками. А насколько она знала, в не подогнутой одежде здесь ходили только невольники. Но прежде чем покупательница успела высказать свои претензии, хозяйка быстро проговорила:
   - Не беспокойтесь, это сделано для того, чтобы подогнать платье по длине. Если оно вам понравится, мои рабыни быстро обрежут его и подогнут.
   Хмыкнув, Ника не могла не признать такой способ продажи практичным. Местная надсмотрщица засуетилась вокруг, умело поправляя складки, стараясь придать им наиболее красивую форму.
   Вот только руки её при этом как-то слишком сильно прижимались к телу гостьи, норовя задержаться на нём несколько дольше, чем требовалось.
   Отпрянув, девушка зашипела рассерженной кошкой, зло зыркнув на нахалку.
   - У вас очень неловкая рабыня, госпожа Грея Курция!
   Жбень побледнела, от чего чёрная полоска усов стала ещё больше бросаться в глаза.
   Запнувшись на полуслове, хозяйка удивлённо уставилась на разъярённую покупательницу. На поблёкших щеках женщины вспыхнули красные пятна.
   - Я предоставлю вам другую. Мисили, подойди.
   Молодая швея, с трудом поднявшись, поклонилась хозяйке.
   - Да, госпожа.
   Надсмотрщица, прижавшись к стене, затравленно сверкала глазами, но на неё уже никто не обращал внимания.
   Ника перемерила четыре платья, но после долгих дискуссий все согласились, что первое все же подходит ей лучше всего. Рабыни сняли мерку. Оставив их подгонять и подшивать края, хозяйка пригласила гостей в соседнюю комнату выпить по стаканчику разбавленного вина.
   Усаживаясь за маленький, потёртый столик, путешественница, оглядевшись, решила, что это, скорее всего, супружеская спальня. Обстановка явно не блистала роскошью. Широкая, даже на вид старая кровать без каких-либо украшений, у одной табуретки выделялась новая, не очень аккуратно приделанная ножка. Пол покрывали потёртые циновки, а на стенах красовались всего лишь несколько аляповатых цветов. Правда, вино оказалось вкусным. Смакуя его маленькими глотками, девушка сделала вывод, что Картен, несмотря на показную скромность, принадлежит явно не к среднему классу Канакерна.
   В присутствии Ники женщины перестали перемывать косточки знакомой и вели разговоры о воспитании детей, которых у Греи Курции оказалось аж четверо! Путешественница узнала, что подрастающее поколение надо воспитывать в строгости и беспрекословном подчинении родителям.
   Ладно хоть, здешние швеи хорошо знали своё дело, и девушке не пришлось долго выслушивать педагогические откровения канакернских матрон. Перед тем, как примерить платье в последний раз, Ника с тайным удовольствием заметила, что усатой надсмотрщицы в комнате уже нет. Повертевшись перед зеркалом, девушка нашла свой вид вполне удовлетворительным. Голубовато-зелёное нефритовое ожерелье будет отлично смотреться на тускло-золотистой ткани.
   Переодевшись, попросила сложить обновку и отнести во двор, где ждёт её рабыня. Однако, прежде чем Мисили вышла, Грея Курция назвала цену платья. Ника едва не расхохоталась, узнав, что этот балахон стоит целых семьдесят риалов! И все попытки снизить цену ни к чему не привели... Хозяйка уверяла, что отдаёт едва ли не даром, что ткани сейчас ужасно подорожали, что если бы не уважение к госпоже Картен и её супругу, она бы попросила больше, ну и т.д.
   Пришлось согласиться. Но путешественница твёрдо решила, что не будет больше обновлять гардероб до приезда в Империю. Сняв с пояса кошелёк, Тервия быстро отсчитала семь десятков серебряных чешуек, и они спустились во двор.
   По дороге до дома Картенов девушка узнала, что муж Греи Курции тоже купец, но очень ленивый и неудачливый. Он ездит по ближайшим селениям горцев, где торгует всякой всячиной. Но денег всегда не хватает, вот и пришлось его жене превратить дом в лавку. Им много раз предлагали продать дом за хорошую цену, но они упрямо цепляются за это место, хотя давно уже обросли долгами.
   - Очень глупо жить в доме, который не можешь содержать, - наставительно проговорила женщина в заключение.
   Не желая вступать в бессмысленную дискуссию, Ника только молча кивала, отгородившись от собеседницы своеобразным барьером, превратившим напыщенные речи супруги купца в бессмысленный набор звуков, вроде журчания ручейка или шума леса.
   Вдруг взгляд девушки зацепился за перегнувшуюся через высокий каменный забор ветку яблони с зелёными плодами. Путешественница с удивлением поняла, что не заметила в доме Картена двери в сад, точно зная, что он там есть.
   Едва дождавшись, когда Тервия замолчит, чтобы набрать воздуха перед новой тирадой, Ника тут же решила прояснить этот вопрос.
   Сбитая с мысли собеседница какое-то время непонимающе хлопала ресницами, потом натянуто засмеялась.
   - Я всё забываю, что вы никогда не жили в настоящем доме, госпожа Юлиса, - покачав головой, женщина ускорила шаг. - В сад проходят через мужской зал.
   Но, видимо, почувствовав, что объяснение получилось далеко не полным, пояснила:
   - Так называют главную комнату на первом этаже. Там горит огонь, глава семьи принимает посетителей, устраивают праздники и жертвоприношения.
   - И через неё ходят в сад? - удивилась девушка.
   Насколько она знала, все растения, даже большие деревья, требуют ухода, подкормки и всяких других агротехнических мероприятий. Таскать же через комнату разнообразный инвентарь, и тем более удобрение в виде навоза, как-то не очень практично. Однако на этот раз путешественница сумела сохранить равнодушно-вежливое выражение лица, и собеседница стала с жаром рассказывать, какие замечательные цветы они с дочерью высадили этой весной.
   - Багряная рязунка уже набила бутоны, а стыдливая фроска уже отцвела. Ах, госпожа Юлиса, видели бы вы эти прекрасные цветы, так похожие на утренние облака!
   Кажется, госпожа Картен, что называется, "оседлала любимого конька". Довольной Нике оставалось только поддакивать и восхищённо качать головой в нужных местах. Такой разговор без сплетен и нравоучений ей нравился больше.
   Открыв калитку, Терет первым делом сообщил, что повар госпожи Сассы Луилы уже на кухне.
   - Вечером приходите на праздник, госпожа Юлиса, - напомнила Тервия, перед тем как гостья скрылась на лестнице.
   - Я не забыла, госпожа Картен, - улыбнулась девушка.
   Ещё поднимаясь на второй этаж, Ника услышала доносившиеся из комнаты братьев крики, поэтому ей счастливо удалось избежать столкновение с подростком, державшим в руках нечто, завёрнутое в тряпку.
   - Вы кто? - на миг растерялся пацан, но тут же широко улыбнулся, демонстрируя полный набор великолепных зубов. - Вы дочь Лация Юлиса Агилиса, госпожа Ника Юлиса Террина.
   - А ты, надо думать, Уртекс? - вопросом на вопрос ответила путешественница, окинув пристальным взглядом его крепкую, коренастую фигуру в коротком хитоне, украшенном на правом плече черепаховой застёжкой.
   - Да, госпожа Юлиса, - подросток, удивительно похожий на Картена Мерка, поклонился, пропуская девушку в комнату, где его младший брат, оседлав перевёрнутую на бок табуретку, самозабвенно размахивал деревянным мечом.
   Увидев гостью, он на миг задумался, опустил своё грозное оружие и вдруг выпалил:
   - Госпожа Юлиса, отец говорил, вы видели морских чудовищ?
   - Их видели все матросы, - осторожно ответила девушка. Если Картен рассказал сынишке о касатках, значит, и ей нет никакого смысла скрывать? Но все же путь ему лучше папочка рассказывает.
   - Какие они? - продолжал приставать юный натуралист, тут же пояснив, почему спрашивает именно у неё. - Отец очень занят. Никто из матросов с вами не пришёл, а мне очень интересно.
   - Ты видел когда-нибудь дельфинов? - спросила Ника, проходя вперёд и пропуская в комнату Риату.
   - Видел, - тряхнул кудрявой шевелюрой мальчик. - Это дети Нутпена и Артеды. У них острый плавник на чёрной спине, а бока и живот белые. Есть ещё серые дельфины. Они тоже иногда заплывают в нашу гавань...
   - Ну, значит, нам повстречались их старшие братья и сёстры, - прервала его лекцию путешественница.
   - У них тоже чёрная спина и белое брюхо. Только размером они чуть меньше корабля вашего отца.
   - Ух ты! - восхищённо охнул Валрек.
   - Вы испугались, госпожа Юлиса, когда их увидели? - спросил Уртекс в той неподражаемой манере, в которой могут задавать вопросы только подростки.
   - Конечно! - не стала разочаровывать его девушка.
   - А отец?! А отец?! - тут же затараторил Валрек, подпрыгивая от нетерпения.
   - Нисколько! - решила осчастливить мальчика гостья. - Он же храбрец.
   - Храбрец! Мой отец храбрец! - закричал довольный отпрыск консула-морехода и, едва не сбив с ног Риату, галопом помчался по лестнице.
   "Он же себе ногу сломает или шею!" - молнией пронеслось в голове девушки. Она дёрнулась, пытаясь задержать реактивного пацана. Но тот уже громко шлёпал подошвами сандалий где-то внизу.
   - Маленький господин! - до этого мирно дремавшая на табуретке нянька воздела руки и устремилась за Валреком, охая и потирая спину.
   Покачав головой, Ника собралась пройти в свою комнату, но тут вмешался старший сын Картена Мерка:
   - Госпожа Юлиса, там, у варваров, вам приходилось охотиться?
   - Да, - нахмурилась девушка, не ожидавшая ничего хорошего от ехидно прищурившегося пацана.
   - На кого?
   - На глухарей, оленей, - перечислила гостья. - На волков.
   - Вы стреляли в них из луков?
   - Иногда из лука, - пожала плечами собеседница. - Иногда метала дротики.
   Лицо парнишки дрогнуло. Нике даже показалось, что на нем промелькнуло выражение растерянности.
   К счастью, разговор дальнейшего развития не получил. В комнату бурей ворвалась дочь хозяина дома.
   - Как тебе не стыдно, Уртекс! - вскричала она, взмахнув руками. - Госпожа Юлиса только что пришла, устала, а ты пристаёшь к ней с разными глупостями! Дай ей хоть немного отдохнуть!
   - Я лишь хотел узнать, как она стреляет из лука! - попытался оправдаться парнишка.
   - Не очень хорошо! - громко объявила Ника, и оставив сестру разбираться с братом, торопливо проследовала в свою комнату.
   - Вы вернулись, госпожа? - то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорила Паули, поднимаясь с табурета.
   Девушка тут же обратила внимание на покрасневшие глаза и нос служанки.
   - Ты плакала? - спросила Ника, хмурясь.
   - Нет, госпожа, - попыталась отрицать очевидную истину женщина, и не дожидаясь новых вопросов, достала из-под кровати украшенный аляповатыми цветами широкогорлый сосуд с крышкой. - Это рабыня здешняя принесла. Чтобы вы ночью на лестнице не упали.
   И заметив, как нахмурилась хозяйка, торопливо добавила:
   - Тут у них так полагается, госпожа. Днём - в уборную, а ночью - вот сюда.
   Она со вздохом вернула ночную вазу на место.
   Понимающе хмыкнув, девушка не стала приставать к гантке с расспросами, сообразив, что та не настроена откровенничать. Зато служанке, кажется, искренне понравилось новое платье хозяйки. Та как раз его примеряла, когда за завешивавшей проход циновкой послышался голос Вестакии.
   - Можно войти, госпожа Ника?
   - Конечно! - разрешила путешественница, гадая, что могло понадобиться дочери морехода?
   К счастью, всё оказалось просто. Узнав, что мать с гостьей ходили покупать новое платье, девушка не могла не взглянуть на него. Какое-то время они с увлечением обсуждали цвета и фасоны. При этом Ника высказала критические замечания по поводу их крайней скудности. Вестакия сразу согласилась, рассказав, что по слухам в Империи стали входить в моду сандалии на каблуке с фигурно переплетёнными ремешками, и платья такими длинными уже не шьют. Потом дочка морехода продемонстрировала, как сейчас принято расправлять складки на одежде.
   Не удержавшись, Ника показала своё нефритовое ожерелье и дала примерить девушке. С явным сожалением возвращая украшение, та неожиданно спросила:
   - У тех варваров, к кому вы попали, был вождь?
   - У кого? - не поняла собеседница.
   - У них! - Вестакия ткнула пальчиком в сторону удивлённо вскинувшей брови Паули.
   - Ганты называют их старейшинами, - сейчас же насторожилась путешественница.
   - Расскажи, как они жили?
   - Кто, старейшины? - переспросила Ника, делая вид, будто не совсем понимает вопрос, и лихорадочно размышляя, как же на него отвечать?
   - Все эти варвары. Как ты их назвала? Ганты, - с нескрываемым раздражением поморщилась собеседница.
   - Не мастерица я рассказывать, госпожа Вестакия, - пожала плечами гостья. - Лучше отца своего спроси.
   "А ведь такие же вопросы сейчас задают Креку Палпину, Нут Чекезу и другим матросам, - с нехорошим предчувствием подумала Ника. - И каждый отвечает на них в меру собственной фантазии. Картен - вроде бы умный человек, а не додумался, что его история и их рассказы могут очень сильно отличаться в деталях. Рано или поздно кто-то обратит внимание на эти несоответствия, станет разбираться, и консула объявят лжецом. Хорошо, что меня к этому времени здесь не будет? Может, поговорить с ним? Все-таки Картен мне ещё один камешек должен переправить. Нет, поздно. Вот батман! Чего ещё ей надо?"
   Оставив размышления, девушка прислушалась к дочери морехода.
   - У него все разговоры только о доброте варваров да о битве с врагами!
   - А тебя что интересует? - удивилась гостья.
   - Парни у них красивые? - вдруг выпалила Вестакия и густо покраснела.
   - Сама увидишь, - усмехнулась Ника. - Один из них в вашей усадьбе жить будет. Орри его зовут.
   Дочь морехода смутилась, помолчала несколько секунд и дерзко взглянула на гостью.
   - Ну, а какие у них... свадьбы?
   - Ни одной не видела, - честно призналась гостья, недоумевая от столь странного любопытства девушки, и растерянно предложила. - Если хочешь, моя служанка тебе обо всём расскажет. Она тоже из племени гантов. Паули, как у вас свадьбы справляют?
   - У нас сначала родители сговариваются, - как-то по особенному светло улыбнулась женщина, словно помолодев сразу лет на пять. - Это тоже праздник, но только для двух семей. Они ходят друг к другу в гости, пьют пиво, поют и танцуют. После сговора жених каждый день приходит к родителям невесты и помогает им в работе, а невеста готовит специальные подарки его отцу и матери.
   - Подожди! - неожиданно прервала её Вестакия. - Об этом потом как-нибудь послушаем.
   Паули удивлённо, и как показалось Нике, обиженно замолчала.
   - Скажи, тебя муж часто бил? - девушка чуть повернула голову, почти в точности копируя характерный жест отца.
   - Да что вы говорите, госпожа Картен!? - гантка даже попятилась от таких слов. - Ругал, случалось, когда сильно уставший приходил, или не ладилось что. Но не бил никогда.
   Вестакия посмотрела на гостью.
   - Я слышала, варвары из Некуима специально бьют своих жён, чтобы любили крепче. Отец рассказывал.
   - Приходилось видеть, бьют, - с неохотой согласилась путешественница. - А уж для чего - не знаю.
   - Или у вас не так? - с издёвкой спросила дочь морехода у Паули.
   - Не знаю, как там у других народов, госпожа Картен, - нахмурившись, гантка выпрямилась, словно проглотила кол и посмотрела куда-то поверх головы девушки. - Да только ни один наш мужчина никогда не ударит мать своих детей. Животворная богиня Тинлин не допустит такого. Да и не по-людски это.
   "Ну это ты врёшь! - почему-то сразу решила Ника, успевшая за короткое время немного изучить свою служанку. - Вон как губы сжала и глаза в одну точку, как у наркомана".
   Опасаясь, как бы женщина сгоряча не ляпнула лишнего, она вновь вступила в разговор.
   - Почему тебя это интересует, госпожа Вестакия?
   - Отец сказал, два его матроса взяли в жёны дикарок,- чуть помедлив, ответила собеседница. - Вот я и подумала, что в Канакерне им будет лучше, чем в своих дремучих лесах.
   Ника бросила предостерегающий взгляд на Паули. Но служанка молчала, только уголки губ чуть скривились, то ли в насмешливой, то ли в горькой усмешке.
   - У нас в городе жена может пожаловаться на мужа консулам, - не обращая внимания на гантку, продолжала дочь морехода. - Но все равно, наверное, это очень тяжело жить среди чужого народа?
   - Если люди любят друг друга, они перенесут все испытания и трудности, - вспомнила гостья фразу из какой-то давно прочитанной книги. Или это был фильм? Не важно, главное, эти слова явно понравились собеседнице.
   - Это правда, госпожа Ника! Бессмертная Диола им обязательно поможет!
   Девушка засмеялась неизвестно чему и вдруг заторопилась.
   - Ой заболталась я, а мне ещё причёску делать.
   - Хочешь поразить Румса своей красотой? - усмехнулась ей вслед Ника.
   Вестакия еле заметно вздрогнула, но ничего не сказав, быстро покинула комнату. "Что-то тут не то, - посмотрела ей вслед девушка. - Вопросы какие-то странные про варваров. И о женихе разговаривать не хочет. Ну да пусть со всем этим папа разбирается. Я, надеюсь, здесь долго не задержусь".
   - Госпожа, - обратилась к ней Риата. - Вам бы тоже не мешало волосы прибрать. А то...
   Не договорив, рабыня красноречиво вздохнула.
   - Что ты предлагаешь? - деловито спросила хозяйка, усаживаясь перед зеркалом, у неё ещё не изгладилась из памяти встреча с госпожой Сассой.
   Но внимательно выслушав невольницу, Ника резко возразила:
   - Нет, так я буду похожа на молодую морковку. Снизу лысо, и тощий хвостик на затылке.
   - Да почему же, госпожа?! - раздражённо всплеснула руками Риата. - Вот увидите, как вам будет хорошо.
   - Тебе нравится! - огрызнулась девушка. - Сама так и ходи!
   - А если сделать по-другому, госпожа? - неожиданно вступила в разговор Паули.
   - Как?
   Обсуждение получилось очень бурным и деятельным. Ника признавала, что рабыне о местной моде известно больше, чем ей, зато служанка вроде бы лучше понимала свою хозяйку. В результате женщины вновь стали отчаянно ругаться между собой. С госпожой они не спорили, но та и сама не знала, что выбрать.
   Возможно, со стороны это выглядело смешно. Вот только смеяться Нике почему-то не хотелось. Все-таки первый выход в свет. Пусть соберётся узкая, семейная компания, она не имеет права ударить в грязь лицом. Происхождение обязывает.
   Только к вечеру они общими усилиями смогли соорудить что-то боле-менее подходящее, используя косы и купленные в Фарнии шпильки.
   Подкрасила губы, нанесла на веки немного чёрной краски, размазав её до мягкой голубизны. От белил, любезно предложенных гостеприимными хозяевами, решительно отказалась, лишь чуть замазала прыщики. Повесила на грудь ожерелье, которое действительно смотрелось великолепно, и окончательно убедилась в правильности выбора платья. Рабыня со служанкой ещё раз расправили складки, после чего путешественница уселась на табурет, выпрямив спину и положив руки на колени, она твёрдо решила спускаться вниз, только после того как позовут.
   Со двора донеслись громкие голоса, женский смех. Подойдя к окну, Ника встала так, чтобы её не заметили снизу.
   Мореход с супругой встречали двух мужчин и женщину. Сопровождавшие их рабы с корзиной скромно стояли у ворот.
   Судя по всему, появился Тренц Фарк с семейством. Потому что Приск Грок, племянник Картена, должен прийти только с женой. Разглядывая гостей, девушка завистливо вздохнула. Причёска женщины вздымалась над лбом самое малое сантиметров на двадцать! Судя по возрасту, это супруга консула, вот той их снохи, о которой предупреждала Тервия, что-то не видно.
   Видимо, почувствовав на себе её взгляд, молодой человек резко вскинул голову. Но путешественница успела укрыться за стеной, с удивлением заметив, что у него нет бороды! До сегодняшнего для почти все мужчины, кроме аратачей, носили на лице волосатое богатство. А этот почему-то оказался бритым?
   Ника вернулась на табурет и только устроилась поудобнее, как услышала приближающиеся шаги.
   "Интересно, кто придёт? - подумала она, внутренне напрягаясь. - Мышь?"
   Но в наступившей тишине раздался мелодичный голос Вестакии.
   - Госпожа Ника, мы вас ждём.
   Отодвинув циновку, дочь морехода проскользнула в комнату и замерла, удивлённо разглядывая гостью.
   - Какая у тебя необычная причёска, - пробормотала девушка, тут же предложив. - Подойди, пожалуйста, к окну, я хочу лучше её рассмотреть.
   Нике подобная бесцеремонность не понравилась. Тем не менее, не желая портить отношения с хозяевами, она выполнила её просьбу.
   - Красиво, тебе идёт.
   - Ты тоже хорошо выглядишь, госпожа Вестакия, - сухо проговорила путешественница.
   На груди девушки поблёскивало ожерелье, в сравнении с которым её собственное смотрелось дешёвой подростковой бижутерией. Серьги с висюльками и фигурная заколка из серебра, а может даже из золота, в пышно взбитых волосах. Венчало это великолепие тощий, растрёпанный венок из листьев какого-то дерева.
   - Вот, госпожа Ника, - дочь морехода протянула ей такой же. - Надень. Отец решил посвятить праздник Питру.
   Кое-как устроив на голове кольцо из веток и листьев, гостья мельком пожалела о своих мучениях с волосами. Все равно её стараний никто не оценит. Но она сильно ошибалась.
   - Пришли мне завтра свою рабыню, хочу, чтобы она мне сделала такую же причёску, - попросила Вестакия, торопливо добавив. - Пойдём, все уже собрались.
   Ника хотела спросить про племянника Картена и сноху Тренца Фарка, но передумала. Нечего собеседнице знать, что она следила в окно за приходом гостей.
   Перед тем, как покинуть комнату, дочь морехода посоветовала:
   - Прикажи служанке спуститься на кухню и взять у Кривой Ложки светильник. А то тут темно, как в погребе.
   - Слышала, Паули? - спросила Ника.
   - Да, госпожа, - ответила гантка с лёгким замешательством.
   - Я её провожу, госпожа, - пришла ей на помощь невольница.
   - Хорошо, сделайте это.
   В комнате сыновей Картена тоже царил полумрак. В проёме открытого окна появились первые, ещё тусклые звезды. Сидевшая на табуретке у высокой кровати рабыня-нянька монотонным голосом рассказывала какую-то сказку.
   Чтобы нарядно одетые девицы не грохнулись на узких ступенях лестницы, сопровождавшая их Риата отодвинула и держала прикрывавшую вход циновку до тех пор, пока они не спустились.
   Их распахнутых двустворчатых дверей вырывался желтовато-красный, мерцающий свет, исходивший не только от масляных ламп, но и от жарко пылавших в углублении стены поленьев. "На камин похоже", - тут же подумала Ника. Рядом на низеньких скамеечках, прикрыв голову пышными венками, сидели двое мужчин в длинных хитонах с какими-то явно музыкальными инструментами в руках.
   Центральное место в просторном помещении занимали три стола, выставленные буквой "П". Солидно сверкала драгоценными бликами дорогая посуда, на больших блюдах громоздились незнакомого вида кушанья, чей восхитительный запах смешивался с ароматом цветов в красно-чёрных керамических вазах. В широкогорлых сосудах рубиново поблёскивало вино.
   Но табуреты с вышитыми подушечками на сиденьях оставались пустыми. Гости и хозяева с украшенными зеленью головами живописной группой сгрудились в углу зала возле закрытой двери, очевидно, ведущей в сад. У стены справа в тени застыли статуями фигурки рабов. О венках для них никто не позаботился. Видимо, данное украшение полагалось только свободным людям.
   Почувствовав недоумение спутницы, Вестакия шёпотом пояснила:
   - Отец приносит жертву домашним богам-хранителям.
   Услышав её голос, стоявший позади всех молодой человек обернулся, и Ника получила возможность рассмотреть будущего зятя Картенов как следует.
   Невысокий, почти на голову ниже её, но широкоплечий, даже на вид сильный, с рельефными мускулистыми руками и крепкими волосатыми ногами в сандалиях на толстой подошве. Своим гладко выбритым лицом с впалыми щеками и глубоко посаженными глазами он чем-то напоминал голливудского актёра Александра Скарсгорда в роли вампира из сериала "Настоящая кровь". Только в отличие от декаденски бледного Эрика, кожа жениха Вестакии оказалась загорелой до коричнево-бронзового оттенка.
   Тонкие губы молодого мужчины растянулись в улыбке. Он сделал попытку подойти к девушкам. Но стоявшая рядом женщина с высокой причёской в наброшенной на плечи полупрозрачной накидке проворчала что-то тихо и укоризненно.
   "Ясно, - пренебрежительно хмыкнула путешественница. - Маменькин сынок".
   С брезгливым недоумением она наблюдала, как взрослый мужчина лет двадцати пяти - двадцати восьми смущённо пожимает плечами и остаётся на месте. Возможно, поэтому дочь морехода и не желает о нём говорить, будучи явно не в восторге от своего жениха.
   "Мне бы такой тоже не понравился, - решила Ника. - До старости только мамочку и будет слушать: "Мама сказала то, мама сказала сё". А жена сиди и помалкивай!"
   Едва церемония закончилась, взоры всех собравшихся обратились в её сторону. Девушка представила себя на сцене и заученно улыбнулась.
   - Кто ещё не знает - это и есть дочь Лация Юлиса Агилиса Ника Юлиса Террина, - купец прочувственно вздохнул. - Ей пришло время возвращаться в Империю. И я не мог отказать своему другу в такой просьбе.
   Мамаша Румса любезно улыбнулась густо набелённым лицом.
   - Вам, наверное, пришлось очень тяжело в море? Не представляю, как бы я смогла выдержать такое долгое плавание? Одна, на корабле полном мужчин!
   Она жеманно поджала накрашенные губы, и Ника вновь посочувствовала Вестакии. Хлебнёт она горюшка с такой свекровью.
   - В роду Юлисов нет слабых духом! - отрапортовала девушка, не пытаясь скрыть раздражение.
   - К какой ветви Юлисов принадлежит ваша семья? - неожиданно поинтересовался Румс. Голос у него оказался глубокий с чуть заметной хрипотцой.
   - Младшие лотийские Юлисы, - с гордостью ответила путешественница и спросила с лёгким недоумением: - Вы разбираетесь в родословной знатных родов Империи?
   - Я долго там жил, - ответил молодой человек. - И успел познакомиться со многими аристократами.
   - Мой сын четыре года провёл в Третьем Победоносном Приграничном легионе, - гордо заявила его мать.
   "Как же ты его от своей юбки отпустила?" - с иронией подумала девушка, а потом вдруг вспомнила рассказы Наставника. По его словам, легионеры служат лет по двадцать и покидают армию в весьма преклонном возрасте.
   Очевидно уловив недоверие собеседницы, Румс нахмурился.
   - Вас что-то смущает, госпожа Юлиса?
   Полагая, что лучше высказаться честно, она, осторожно подбирая слова, озвучила свои сомнения.
   Молодой мужчина улыбнулся.
   - Ваш отец говорил правду. Но я не был легионером, а завербовался в конные разведчики.
   - Вы любите лошадей?
   - Разве можно их не любить? - широко улыбнулся собеседник. - К тому же в разведчиках интереснее, да и платят больше.
   - Но и служба у них опаснее, - решила проявить осведомлённость Ника.
   - Разве мужчина бегает от опасностей? - усмехнулся Румс.
   Странно, но у него эти напыщенные слова прозвучали просто и обыденно, без привычной для представителей сильного пола бравады и рисовки.
   Их приятную беседу прервало появление новых гостей.
   Мужчина, лет тридцати, с клочковатой бородёнкой на худом, болезненном лице. Он как-то суетливо кутался в толстый темно-зелёный плащ и словно норовил спрятаться за высокую статную женщину с золотым ожерельем на высокой груди.
   - Племянник! - досадливо всплеснул руками Картен. - Почему так долго?! Я уже думал, что вы не придёте, и провёл церемонию без тебя. Прости.
   - Это ты меня прости, дядя, - вяло отозвался Приск Грок. - Пастух задержал. У коровы брюхо раздуло. Решали, как с ней быть.
   - И что надумали? - нахмурился купец.
   - Я приказал заварить лечебных трав. Если завтра лучше не будет, придётся прирезать, пока не сдохла.
   - Довольно пустых и важных разговоров! - громогласно провозгласила Тервия. - Прошу вас за стол. Отдадим должное искусству поваров и восхвалим Диноса.
   - Да, да! - подхватил супруг. - Какой же праздник без вкусной еды и хорошего вина? Садитесь!
   После недолгой суеты Картен с Тренцем Фарком заняли место во главе стола, а остальные расселись по бокам. За одним столом оказались, если так можно сказать, взрослые - Тервия, Матра - супруга консула Фарка и племянник Картена с женой Алией. За другим - Румс, Вестакия, Ника и Утрекс Мерк.
   По знаку хозяина дома, вымытые, одетые в чистые, но сильно помятые туники, рабы торопливо разлили по бокалам разведённое вино.
   Мореход, подойдя к камину, плеснул в него немного вина из одной чаши. Пламя затрещало.
   - Возблагодарим бессмертных богов за то, что милостью их мы собрались за этим щедрым столом.
   С этими словами купец приник к кубку. Гостьи дружными криками поддержали тост хозяина, но остались сидеть. Вино Нике понравилось. Но скосив глаза в сторону Вестакии, она по её примеру не стала выпивать всё.
   Следующий кубок подняли за Питра и его священное дерево - кипарис.
   "Так вот из чего сплели нам эти веночки, - догадалась путешественница, и выпив, понюхала свежий, пахучий листочек. - Это вместо закуски".
   Действительно, ни хозяева, ни гости к еде так и не притронулись, продолжая заполнять желудки смесью вина и воды.
   - Теперь, - Картен терпеливо дожидался, пока раб в третий раз наполнит посуду. - Славим великого владыку бездн, хранителя кораблей, покровителя нашего города - пеннобородого Нутпена!
   Тут все встали, и каждый выплеснул себе под ноги немного вина.
   "Ну вот, - с неприязнью подумала Ника. - Теперь пол будет сладким, и сандалии начнут прилипать".
   Но похоже такая мелочь никого, кроме неё, не волновала. Рабы вымоют. Искоса наблюдая за Вестакией, путешественница заметила, что на этот раз та всё выпила до дна. Пришлось последовать её примеру.
   Приск Грок обернулся к смирно сидевшим на скамеечках музыкантам. Те поняли сигнал правильно. Один ударил по струнам какой-то карликовой арфы, другой стал дуть в связанные между собой трубочки разной длины, держа из вертикально. К удивлению Ники, мелодия получилась довольно складная и даже как будто танцевальная. Впрочем она не стала вслушиваться и занялась решением более насущной проблемы. Вокруг все наконец-то стали есть! Значит, и ей можно. Иначе обиженное урчание её голодного желудка перекроет все звуки в комнате.
   Своим поведением за столом жители цивилизованного Канакерна мало чем отличались от первобытных охотников племени Детей Рыси. Точно так же лезли в еду руками, брали понравившиеся куски и тянули в рот. Но имелись и некоторые различия. Если кушанье оказывалось слишком жидким, пользовались деревянными ложками со странно длинными ручками, или, согнув кусок лепёшки, зачерпывали им какую-нибудь подливку.
   Из множества блюд Ника выбрала те, что были приготовлены отдельными кусками, осторожно брала их кончиками пальцев, стараясь как можно меньше пачкать руки, ругая себя за то, что забыла взять носовой платок или хотя бы чистую тряпочку. Особенно девушке понравились маленькие птички, чьи румяные тушки горкой лежали на керамическом дискосе.
   Впрочем скоро выяснилось, что она слишком плохо думала о хозяевах, которые позаботились об удобстве гостей. За их спинами расхаживала Мышь с медным тазиком, наполненным тёплой водой с цветочными лепестками и переброшенным через плечо полотенцем.
   Утолив первый голод, путешественница, собравшись с духом, решила зачерпнуть лепёшкой нечто, напоминающее овощное рагу. Но пока несла - половину потеряла. Только благодаря собственной ловкости и удаче удалось избежать жирного пятна на свежекупленном платье. Правда, пришлось изрядно толкнуть Румса. Удивлённый молодой человек, выслушав её торопливые извинения, улыбнулся блестевшими от жира губами и вновь занялся поросячьей косточкой. А огорчённая девушка сжевала лепёшку. Хорошо, хоть кушанье оказалось вкусным, с кусочками нежного мяса, щедро сдобренного острой приправой. Тем не менее, она не рискнула повторять рискованный эксперимент, а вооружившись ложкой, сразу оценила пользу от длинной ручки, позволявшей дотянуться до любого блюда.
   Какое-то время в зале звучала только музыка, звон посуды да редкое чавканье.
   - Угорь бесподобен! - закатил глаза Тренц Фарк. - Ваш повар - просто волшебник, госпожа Тервия.
   - Что вы! - махнула рукой хозяйка. - Моя Кривая Ложка на такое не способна. Я брала повара у Сассов.
   - И голуби замечательные, - Румс тоже решил сделать комплимент будущей тёще. - Правда, Вестакия?
   "Так вот кого я с таким аппетитом лопала! - вздохнула Ника. - Символ мира".
   - На мой взгляд, жестковаты, - капризно сморщила носик девушка. - Пересушила их Кривая Ложка.
   Путешественница посмотрела на кучку мелких, тщательно обглоданных косточек, вспомнила, как дочь морехода на перегонки с ней хрустела хрящиками, и решила, что Вестакия отвечает так в пику своему жениху. Видимо, на самом деле не испытывает к нему особенно нежных чувств.
   - Баранина с яблоками лучше! - громко объявил Уртекс, утробно рыгнув в доказательство своих слов.
   - Всё это и так часто попадает к нам на стол, - вступил в кулинарный разговор Приск Грок. - Но вы совершенно правы, господин Тренц Фарк. Угорь с поросёнком - это что-то изумительное.
   Тервия принимала похвалы с таким видом, будто сама готовила столь необычное блюдо.
   - А вы, госпожа Юлиса, что скажете? - внезапно обратилась к гостье супруга племянника хозяина дома. - За морем часто приходилось есть что-то такое?
   - Такое - нет, мы жили далеко от моря, - Ника подсмотренным у других жестом подозвала рабыню с тазиком, и пока мыла руки, лихорадочно обдумывала ответ, ясно почувствовав в вопросе стремление унизить её, выставив дикаркой, случайно попавшей в общество цивилизованных людей. Неожиданно кое-что вспомнив, девушка победно улыбнулась. Ну посмотрим, что у тебя получится.
   - Но жареная на углях печёнка только что убитого своими руками оленя тоже очень вкусная. Попробуйте как-нибудь.
   Разговоры за столом разом стихли. Предложение прозвучало откровенной издёвкой, учитывая возраст, а главное - солидные габариты Алии Грок. Картен и Тренц Фарк смотрели на гостью с удивлением, Уртекс с восхищением, а Румс с любопытством.
   - Вот ещё! - презрительно фыркнула супруга племянника морехода, оглядев молчавших женщин, словно ожидая от них поддержки. - Я лучше умру с голоду, чем стану есть еду варваров!
   "Вот ты и попалась!" - злорадно усмехнулась путешественница, ожидавшая примерно такого ответа.
   - Вы, что же, и Анаид дикаркой считаете? - насмешливо вскинула брови Ника. - Когда бессмертная явилась к Карелгу после его битвы с великаном Адаром, богоравный сын Питра угощал её именно жареной оленьей печёнкой. Богиня не отказывалась.
   Посрамлённой собеседнице оставалось только плотнее сжать губы и отвернуться, бормоча что-то неразборчивое, но очень злое. Первый враг уже есть.
   - Откуда вы всё это знаете, госпожа Юлиса? - поинтересовался Румс.
   - От отца, - ответила девушка. - Он был моим единственным учителем.
   - А ваша мать? - тут же вступила в разговор Матра Фарк.
   - К сожалению, я её почти не помню, - вздохнула путешественница, и посмотрев на хозяйку дома, улыбнулась. - Я не могу считать себя знатоком кулинарного искусства, но думаю, самый взыскательный ценитель согласится со мной в том, что все блюда приготовлены замечательно.
   Милостиво кивнув, Тервия вернулась к разговору с соседкой, Алия Грок потянулась ложкой к овощному рагу, а мужчины взялись за кубки.
   "Уф! - перевела дух Ника, чувствуя, как по спине между лопаток сбегает струйка пота. - На оленей охотиться легче, чем с этими змеями светскую беседу вести. Вот батман! Сижу, ем, никого не трогаю. Нет, надо обязательно прицепиться, задеть побольнее, унизить, поставить на место. Стерва! А это лишь глубоко провинциальный Канакерн. Чего же ждать от высшего света Империи? Мамочка, куда же я влезла? Во что вляпалась?"
   Поискав глазами, чем бы подлечить расстроенные нервы, нацелилась на нарезанное тонкими кусочками копчёное мясо, вываленное в мёду и обсыпанное толчёными орехами. Сочетание столь не соответствующих, с её точки зрения, ингредиентов должно придать свинине совершенно специфический вкус.
   - Отец! - громкий голос Вестакии привлёк к себе всеобщее внимание. - Но ты говорил, что женщинам варваров запрещено охотиться!
   Разговоры вновь прекратились. Тишину нарушала только непрерывная мелодия. Музыканты честно отрабатывали свои деньги.
   Досадливо крякнув, Картен вернул кубок на стол и важно огладил бороду, явно не зная, что сказать.
   "Вот батман! - путешественница едва не взвыла от досады. - Ну, кто тебя за язык тянул? Если так интересно, спросила бы как-нибудь наедине. Нет, надо орать на весь дом! И что теперь отвечать? Люди ждут. Думай, шевели мозгами, аристократка недоделанная! А, была не была!"
   - Я же не дикарка! - презрительно фыркнув, Ника надменно вскинула подбородок. - И не обязана следовать их глупым обычаям!
   Мореход довольно улыбнулся и покачал головой.
   - Дочь, даже варвары Некуима чувствуют разницу между своими глупыми, грязными женщинами и дочерью радланских аристократов.
   - Цивилизованный человек изначально выше любого варвара, - наставительно сказал Тренц Фарк.
   Не мешая гостям и хозяевам восхвалять их собственную исключительность, девушка дотянулась до копчёной свинины в мёду и горько пожалела. Вкус оказался премерзким.
   Выплюнуть её на пол Ника не решилась, с трудом заставив себя проглотить сладкое месиво, и тут же схватилась за бокал, жадным взглядом разыскивая раба-виночерпия.
   Хорошо ещё, тот не заставил себя долго ждать, торопливо наполнив кубок. Только выпив до дна, девушка смогла избавиться от отвратительного вкуса во рту, и пробовать экзотические блюда как-то сразу расхотелось. Взяла большое, но явно ещё не до конца созревшее яблоко и с наслаждением вцепилась зубами в кислую, неподатливую мякоть. Хорошо!
   Разговор за противоположным столом становился всё громче и развязнее. Алия Грок, заглушив обиду изрядной порцией слабенького алкоголя, активно присоединилась к беседе двух почтенных дам, обсуждавших чрезвычайное происшествие в семье хозяина какой-то красильной мастерской. Его жена родила двойняшек. Так мальчик похож на отца, а девочка - вылитый Первый консул!
   Мужчины не менее горячо говорили о последнем народном собрании. Раскрасневшийся, повеселевший племянник с увлечением рассказывал дяде, как Хромой Никрин с трудом удержался в городском Совете, за то что часть брёвен на только что отремонтированной пристани оказались гнилыми.
   Вестакия, морщась, вытерла руки полотенцем, резким ударом повесив его на плечо рабыни, державшей тазик с водой.
   - Здесь так душно. Может, сходим в сад, госпожа Ника?
   - С удовольствием, - охотно согласилась девушка, которой тоже стало скучно. Да и любопытно посмотреть, что же у них там растёт?
   - Вы куда? - встрепенулась Тервия.
   - Оставь их, - на миг оторвался от политической аналитики Картен. - Пусть идут.
   Сад, или вернее садик, представлял собой небольшую площадку, с трёх сторон огороженную глухими каменными заборами, а с четвёртой - задней стеной дома. Здесь вполне хватало места для двух кипарисов, короткого ряда деревьев поменьше, чью породу путешественница не смогла определить в темноте, пары то ли грядок, то ли цветников и мраморной скамьи, белевшей на фоне кустов.
   Оглядываясь вокруг, Ника никак не могла уяснить утилитарное значение этого места. Ясно, что сколько-нибудь значительное количество овощей и фруктов тут вырастить невозможно. Тогда зачем оно? Возможно, отголосок давнего прошлого? Тех времён, когда предки канакернцев не теснились за городскими укреплениями и жили вольно на своей прежней родине. Или это как-то связано с местными верованиями? Решив не ломать себе голову, девушка уселась на не успевший остыть камень рядом с дочерью морехода, с удивлением заметив слезы у неё на глазах.
   Подавив готовый сорваться с языка вопрос о причинах такого огорчения, путешественница устало поинтересовалась:
   - Уже можно снять венок?
   - Что? - встрепенулась Вестакия, вытирая слезы тыльной стороной ладони. - Да, если он тебе мешает. Всё, церемония уже закончилась.
   И вслед за собеседницей, пыхтя, стала стаскивать с высокой причёски пучок начавших вянуть листьев. С неожиданным ожесточением швырнув его в кусты, девушка с жаром выпалила:
   - Как я завидую тебе, госпожа Ника!
   Озабоченно ощупывавшая аккуратно уложенные волосы, путешественница невольно замерла.
   "Она - это издевается? Или как?"
   - Ты столько видела и ещё увидишь! - продолжала мечтательным тоном Вестакия. - Великие города Империи, её лучших людей. А мне...
   Она горько всхлипнула.
   - А я навечно заперта в этом городе, где с одной стороны море, а с другой горы.
   - Поверьте, госпожа Вестакия, - усмехнулась Ника. - В мире есть много вещей, на которые лучше не смотреть. А море и горы у вас очень красивые, и сам город совсем неплохой.
   - Ты говоришь, так как будто тебе уже тридцать лет, - обиженно буркнула девушка и капризно передёрнула плечами. - Конечно, если всю жизнь провести в диком лесу, то и Рыбное место садом богов покажется.
   У Ники опять зачесался язык. Что сказала бы эта дурочка, расскажи она о своём мире? Скорее всего, посчитала бы сумасшедшей. Это опасение и помогло промолчать.
   - Сразу видно, что мудрый отец научил тебя очень многому, - тон Вестакии становился всё более покровительственным. - Но одно дело - слушать рассказы, и совсем другое - жить здесь! В этих каменных стенах, которые давят на тебя, как.... Как могила!
   - Ого! - не выдержала собеседница, начиная злиться.
   - Да! - запальчиво выкрикнула дочь морехода. - Меня никто не слушает, как будто я какая-то рабыня! А когда пытаюсь возражать - твердят одно и то же!
   Девушка запищала, явно кого-то передразнивая.
   - Ты ещё молода, ты ничего не понимаешь, слушай, что тебе говорят! А что слушать? Денег мало, рабы подлые и вороватые, раньше было лучше. Или как вкуснее приготовить пирожки с капустой и морковью. Но мне не нравится готовить! И я не хочу всю жизнь гонять ленивых рабов. А другой жизни у меня здесь не будет. Поэтому я тебе и завидую, госпожа Ника.
   Путешественница криво усмехнулась. Эта домашняя девушка, выросшая с мамой и папой в просторном уютном доме, не зная голода, горя и забот, рассказывает ей о своей тяжкой судьбе!
   К счастью, в этот момент громко хлопнула дверь, и в сад, громко разговаривая, вошли Уртекс и Румс Фарк.
   Вестакия тихо, но выразительно фыркнула, отворачиваясь к забору.
   - Мы тоже решили прогуляться! - жизнерадостно объявил её брат и тут же продолжил прерванный разговор.
   - Я давно прошу отца купить лошадь. У нас и место для конюшни есть. Но отец все откладывает. А ведь я уже на следующий год могу попасть в эфебию. Как было бы здорово стать всадником! Поговори с отцом, Румс! Он тебя послушает.
   - Дай ему немного времени отдохнуть от путешествия, - рассмеялся молодой мужчина. - И распродать товар. Тогда он станет более сговорчивым.
   - Ты не забудешь? - по-мальчишески остро спросил Уртекс.
   - Разве я тебя когда-нибудь обманывал? - усмехнулся Румс. - А когда отец купит лошадь, я сам научу тебя сидеть в седле и потом возьму в свой десяток эфебом. Будем охранять границу.
   - О чём вы говорите, господин Румс Фарк? - спросила путешественница, стараясь поскорее забыть неприятный разговор с Вестакией и не упуская случая узнать побольше об окружающем мире.
   На миг мужчина замер, видимо, стараясь сообразить, что интересует собеседницу. А та мысленно обругав себя за слишком общий вопрос, лихорадочно соображала, как сформулировать его более конкретно?
   Как ни странно, но Уртекс понял её первым.
   - Городские стражники, госпожа Юлиса, обходят караулом сам Канакерн и его ближайшие окрестности, - с важным видом произнёс подросток. - А всадники охраняют границы владений города.
   - И как они велики? - удивилась Ника, стараясь вспомнить, упоминал ли когда-то Картен о чем-то подобном.
   - По два асанга вдоль берега в ту или другую сторону от города, - ответил Румс.
   "Почти тридцать километров побережья", - быстро перевела в привычные меры длины девушка.
   - И один - в сторону гор, - продолжал мужчина.
   - Много ли людей живёт вне городских стен?
   - Так сразу и не скажешь, - пожал широкими плечами десятник и, подумав, стал перечислять. - Два селения - Рыбное место и Скалтовая долина. Сорок три усадьбы. Шесть совсем заброшены, в восьми живут метеки-арендаторы.
   - Как же вы справляетесь всего пятью десятками всадников? - удивилась Ника. - Мне говорили, что горцы частенько нападают.
   Собеседник рассмеялся.
   - Вы забыли про эфебов, госпожа Юлиса. С ними нас иногда и до сотни набирается. Что же до варваров, то в деревню и большие усадьбы они редко суются. Там людей много, и есть кому дать отпор, а арендаторам приходится остерегаться.
   - Тогда в чём же ваша задача? - не отставала девушка, стремясь уяснить принципы оборонной политики Канакерна и совершенно не понимая, зачем ей это надо. Может, просто приятно разговаривать с умным человеком?
   Румс Фарк подошёл ближе, присев на самый краешек скамьи. Казалось, он тоже удивлён такому настырному любопытству собеседницы.
   - Мы ловим или прогоняем мелкие шайки варваров. Их молодые воины любят нападать на стада и отары. Украсть у нас хотя бы овцу - считается признаком удали и отваги. Это одно из немногих развлечений, которые есть у дикарей. Иногда мы захватываем их в плен, тогда вожди и старейшины племён без слов платят городу выкуп. Но главное, мы следим, чтобы Канакерн не застали врасплох.
   - Часто приходится драться?
   - Случается, - усмехнулся мужчина.
   - И товарищей терять?
   - И это тоже, - посуровел десятник. - Наша служба опаснее, чем у городской стражи. Хотя они с этим и не соглашаются.
   - Зато у вас есть кони! - выпалил Уртекс. - А они своими ногами ходят. Вы, как птицы, над горами летаете, а они из города почти не выходят. И доспехи у вас красивые. Правда, Вестакия?
   - Что-то стало прохладно, - вместо ответа выпалила та, поднимаясь со скамейки. - Вернёмся в зал?
   - Я не замёрзла, - удивлённо покачала головой путешественница, не понимая причин такой откровенной враждебности дочери морехода к своему жениху.
   - Ах да, ты же привыкла к холоду среди дикарей, - девушка гордо вскинула подбородок, и прежде чем направиться к распахнутой двери, пренебрежительно бросила. - Тогда оставайся, скучно тебе не будет.
   "Уж не ревнует ли она меня к своему гусару? - внезапно подумала Ника, растерянно хлопая ресницами. - Вот батман! Нашла место и время допросы устраивать. Может, тоже уйти? Нет уж, дудки! А то эта коза решит, что я по первому зову буду бегать за ней, как собачонка".
   Проследив взглядом за сестрой, Уртекс хихикнул и, понизив голос, покровительственно сказал обескураженному спутнику.
   - Это она нарочно тебя дразнит. Обижается, что долго не приходил.
   - Так Вестакия сама запретила! - повысил голос Румс Фарк. - Сказала, что нам не следует слишком часто видеться до свадьбы.
   Парнишка на миг стушевался, но тут же нашёл, что сказать.
   - Мужчину не должны останавливать запреты, если он питает к возлюбленной настоящую страсть! Принц Ланр не послушал предостережений прекрасной Дридилы и проник во дворец её отца, хотя это и грозило юноше смертью. Быть может, Вестакия так проверяет твои чувства? Девушки всегда так делают, правда, госпожа Юлиса?
   - Не знаю, - усмехнулась путешественница. - Не пробовала.
   - Хороший совет, Уртекс, - рассмеялся Румс Фарк. - Быть может, я воспользуюсь твоим советом.
   - Значит, ты научишь меня держаться в седле? - тут же ухватился за его слова ушлый сын морехода. - Будет лишний повод прийти к нам.
   - Как только твой отец купит коня, - пообещал мужчина, поднимаясь. - Вы остаётесь, госпожа Юлиса?
   - Да, - кивнула девушка. - Я ещё немного посижу.
   - Вакун Длинный советует купить коня у ланалов, - деловым тоном сказал парнишка. - Говорит, у них копыта крепче. А мне больше нравятся атавские лошади. Ты как думаешь?
   Ответа кавалериста Ника не услышала. Откинувшись на каменную спинку скамейки, она наслаждалась вечером. Выглянув из-за ската крыши, месяц заливал сад призрачным светом, позволявшим разглядеть даже неровные камни стен. Пахло цветами, негромко стрекотали какие-то насекомые. Ни качки, ни скрипа досок, ни вони от немытых скученных тел. Красота. А тут ещё музыканты заиграли новую, весёлую мелодию. Неплохо живёт консул-мореход-купец Картен. Хотя, вспомнив плавание через океан, девушка подумала, что вряд ли ей захочется поменяться с ним местами. Во всяком случае, на корабль её можно затащить теперь только силой!
   Внезапно как-то очень резко навалилась усталость. День оказался слишком длинным. Тело и разум настойчиво требовали отдыха. Интересно, что будет, если она сейчас встанет и тихо уйдёт в свою комнату? Хозяева и гости ничего не заметят? Или обидятся? Нет, рисковать не стоит. Лучше дождаться, когда закончится это мероприятие. Путешественница со вкусом, до хруста в суставах потянулась и направилась в зал. Неожиданно музыка смолкла, а в тишине громко прозвучал незнакомый голос:
   - Это стихотворение яснозвучный Грай Вудсток посвятил своему возвращению домой из ссылки.
   Снедаемая любопытством, Ника осторожно заглянула в зал. У камина, картинно закутавшись в тёмно-коричневый плащ, стоял немолодой мужчина с венком из листьев на голове. Опустив на широкую грудь пышную бороду, он медленно, словно нехотя, заговорил:
  

"Дружбы вельмож избегай", - поучал ты в речении кратком:

Эта большая беда все же была не одной.

Дружбы ещё избегай, что блистает чрезмерным величьем,

И сторонись от всего, что восхваляют за блеск!

Так, и могучих владык, прославляемых громкой молвою,

Знатных домов, что тяжки происхожденьем своим,

Ты избегай; безопасный, их чти издалека, и парус

Свой убери: к берегам пусть тебя лодка несёт.

Пусть на равнине удача твоя пребывает и с равным

Знайся всегда: с высоты грозный несётся обвал!

Нехорошо, если с малым великое рядом: в покое

Давит оно, а упав, в пропасть влечёт за собой.

  
   Декламируя, артист, отбросив за спину плащ, то картинно прижимал руки к сердцу, то вздымал их к потолку, то прикрывал ладонями лицо. От чего голос звучал глухо, но очень разборчиво. В заключение он гулко топнул обутой в сандалии ногой и поклонился под одобрительные, хотя и не очень энергичные крики зрителей.
   Растроганный Картен вышел из-за стола и собственноручно поднёс ему наполненный до краёв кубок. Быстро осушив весьма объёмистый сосуд, мужчина что-то тихо сказал хозяину дома.
   Понимающе кивнув, мореход похлопал его по плечу. Кланяясь, артист заторопился к выходу, но перед тем, как уйти, обменялся парой слов с Приском.
   Чтением стихов культурная программа вечера не ограничилась. Из тёмного угла к камину вышел тощий человек в длинном плаще поверх хитона и торжественно провозгласил:
   - Господин консул Картен Мерк, господин консул Тренц Фарк, уважаемые гости, Быстрорукий Флук с младенчества учился в Империи у лучших мастеров из далёкой Либрии. И сейчас он покажет вам своё искусство!
   Музыканты заиграли новую мелодию. Ещё один сухощавый, смуглый мужчина с бородкой клинышком, одетый в одну набедренную повязку, встав между столами, стал ловко жонглировать кинжалами.
   А тот, кто объявил о его выступлении, начал нахлобучивать на голову неуклюжую остроконечную шапку с каким-то дурацким рисунком.
   Рабы Картена осторожно втащили в зал деревянный щит в рост человека. Ника уже примерно догадалась, что произойдёт дальше. Обладатель плаща встал рядом, расправив его как крылья птицы, а жонглёр принялся метать ножи, пришпилив края одежды к грубо отструганным доскам. Последний кинжал угодил в шапку. Мужчина рванулся и, как стриптизёр из штанов, выскочил из снабжённого завязками хитона.
   Зрители восторженно закричали. Путешественница уважительно покачала головой. Раньше что-то подобное ей доводилось видеть только на экране. Но оказалось, что выступление ещё не закончено. Ассистент, сверкая натёртым маслом мускулистым телом, брал со стола яблоки, подбрасывал их в воздух, а мастер ножа ловко резал их в полёте на равные, ну или не очень равные части.
   - А я? - вскричал Уртекс. - Дай, я попробую!
   - Пожалуйста, господин Картен.
   Мальчик неловко бросил гранат, брызнул сок, четыре дольки упали на пол. Один из рабов тут же подобрал.
   - А теперь я! - неожиданно заявила Алия Грок.
   Гости и хозяева захлопали в ладоши. Похоже, эта часть представления им понравилась куда больше чтения стихов.
   Супруга племянника Картена выбрала абрикос. Но жонглёр и его сумел разрезать напополам. Зрители пришли в восторг так, что никто не обратил внимания, когда Ника заняла своё место. Хозяин дома щедрой рукой отсыпал артистам серебра, после чего они ушли, кланяясь и бормоча благодарности. А гости вернулись к недоеденным блюдам.
   Путешественнице опять стало очень скучно. Всё сильнее хотелось спать, голова сделалась тяжёлой, будто налитой свинцом, а веки так и норовили сомкнуться.
   Убедившись, что заокеанская гостья способна дать отпор, к ней больше не приставали с глупыми вопросами. Женщины ворковали в своём кругу. Консулы вели политические беседы, полные туманных намёков, понятных только им. Румсом полностью завладел Уртекс, терзая его расспросами о недостатках и достоинствах коней той или иной породы.
   Вестакия сурово молчала, время от времени спрашивая уже откровенно зевавшую путешественницу о городах Западного побережья, где той удалось побывать. За весь вечер жених и невеста не сказали друг другу и двух десятков слов. Как же они будут жить вместе с таким отношением друг к другу? Впрочем, дочь Лация Юлиса Агилиса это совершенно не касается.
   У Ники едва хватило сил добраться до своей комнаты, где Паули помогла ей раздеться.
   На следующий день путешественница бессовестно проспала почти до обеда. В такой постели можно бы поваляться и дольше, но уж слишком много съедено и выпито накануне вечером. А садиться на горшок взрослой девице при дневном свете как-то неудобно.
   Служанки уже принесли воду , деревянный тазик для умывания и завтрак. Лепёшки, маслины и яблоки.
   Едва невольница стала заплетать ей косы, Ника встрепенулась.
   - Я же обещала Вестакии прислать к ней тебя!
   - Всё уже сделано, госпожа, - мягко проворковала Риата. - Госпожа Картен приказала передать, что она очень довольна вашей рабыней.
   Убиравшая постель Паули пренебрежительно фыркнула.
   В комнатах сестры и братьев Картен уже никого не было. Девушка торопливо спустилась на первый этаж, и отдав дань природе, отправилась искать хозяйку.
   Громкий голос Тервии доносился со стороны сарая. У широко распахнутых дверей стояла группа рабов, нагруженных инструментами и, видимо, их хозяин. Кряжистый мужчина с седой шевелюрой, перетянутой на лбу кожаным ремешком на гантский манер.
   Как поняла Ника, мореход все же "созрел" до покупки лошади. Но, как рачительный хозяин, решил для начала подготовить ей место. Странно только, что с мастерами договаривался не Картен Мерк, а его супруга. Видимо, здесь так принято.
   Рядом вертелся ужасно довольный Уртекс, а его младший брат с надутыми губами стоял, крепко вцепившись в хитон озабоченной няньки.
   Чувствуя себя лишней и не зная, чем себя занять, гостья прошла в сад. В мужском зале уже не осталось никаких следов вчерашнего праздника. Деревянный пол сверкал чистотой, столы и табуретки выстроились вдоль стен, в камине чуть теплился огонёк.
   Этот и следующий день она не покидала гостеприимный дом морехода. Отсыпалась, беседовала с Тервией и её детьми. Но на этот раз старалась задавать вопросы сама. Картена Мерка девушка видела только за ужином. Видимо, купец даже обедал где-то в городе, попутно обделывая свои коммерческие дела. Кстати, кулинарное изобилие царило в этой семье только по праздникам. Первый же обед показался путешественнице довольно скромным. Лепёшки, жареная рыба, бульон, пшённая каша, ну и оливки. На ужин подали баранину с той же кашей.
   Хозяева не считали себя обязанными развлекать гостью. Госпожа Картен, скорбно поджав губы, объяснила Нике, что супруг торопится, как можно быстрее и выгоднее продать привезённые из Некуима меха и кожи.
   Видимо, задача эта оказалась не такой простой. Даже за ужином с физиономии морехода не сходило озабоченное выражение. Да и разговаривал он с домашними так, что те старались лишний раз к нему не обращаться. Путешественница тоже помалкивала, не интересуясь, когда же он отправит её в Империю. Крыша над головой есть, кормят, поят, работой не утруждают. Курорт да и только. Но, к сожалению, чем дольше Ника отдыхала, тем сильнее её начинала одолевать скука. Тем более, что все вокруг казались очень заняты.
   Тервия, не останавливаясь, носилась по дому, двору и садику. Казалось, только что отчитывала кухарку за грязную посуду, но вот гневный голос хозяйки уже гремит в саду, где рабыни пропалывали цветник, а через минуту уже спорит с плотниками.
   Уртекс большую часть дня учился. Когда гостья подробно расспросила его о процессе обучения, то выяснилось, что школы, как таковой, в Канакерне нет. Преподаватель почти всегда проводил занятия на свежем воздухе, только в непогоду укрываясь под крышей любого из многочисленных храмов. Чему жрецы нисколько не препятствовали. Ученики слушали, запоминали, задавали вопросы, иногда записывали на покрытых воском табличках. А вторую половину дня парнишка занимался гимнастикой. Его младший брат, как и все маленькие дети, с неуёмной энергией носился по дому, играл в саду или уходил на улицу под присмотром рабыни. Причём няньке эти прогулки очень не нравились. Она возвращалась вся в поту, и морщась от боли в спине.
   Вестакия очень много времени проводила за ткацким станком. Фундаментальное сооружение из ремней и планок стояло на первом этаже в комнате рядом с мужским залом.
   На недоуменный вопрос гостьи:
   - Разве твой отец не в состоянии купить ткань?
   Девушка возмущённо фыркнула, но видимо, вспомнив, кто перед ней, снисходительно проговорила:
   - По нашим обычаям, невеста должна сшить будущему мужу тунику или хитон из ткани, которую соткала сама. Поэтому я и сижу здесь, вместо того чтобы в последние свободные дни гулять по городу.
   Нике показалось, что станок стоит здесь довольно давно. Но и этому имелось своё объяснение, приоткрывавшее путешественнице ещё одну страничку из жизни местных женщин.
   Оказывается, подобный агрегат есть в любом более-менее зажиточном доме, даже во дворцах богачей. Он являлся одним из символов богини Ноны, владычицы домашнего очага, супруги грозного Питра. А полотно считалось символом счастливой семейной жизни. Поэтому каждая девушка обязана уметь прясть и ткать. Без этого просто не выйти замуж! Во всяком случае, в Канакерне.
   "Вот батман! - хмыкнула про себя девушка, внимательно слушая хозяйку. - Я даже приблизительно не представляю, как это делается? Теперь точно никто замуж не возьмёт. Какая... радость!"
   Вестакия ещё долго говорила про других богов, уделявших в своей деятельности не меньше внимания ткачеству. Не забыв упомянуть, как лично ей все это надоело. Но когда в комнату заглянула её мать, торопливо пропустила челнок через основу. Тервия довольно улыбнулась и посоветовала гостье тоже принять участие в производственном процессе. Ника с удивлением узнала, что госпожа Картен часто заходит в гости к госпоже Сассе, и они не просто болтают, но ещё и ткут вместе.
   Однако, это занятие девушке совсем не пришлось по вкусу. И на третий день за завтраком она обратилась к привычно хмурому мореходу.
   - Господин Картен, я хочу навестить семью Ус Марака. Но не знаю, где они живут.
   Мужчина недовольно поморщился.
   - У Нижних ворот. Но я очень занят и не смогу проводить вас, госпожа Юлиса.
   - Отец, если разрешишь, я провожу госпожу Юлису? - неожиданно предложил Уртекс.
   - Нечего тебе там делать! - встрепенулась Тервия. - Те улицы - неподходящее место для прогулок!
   - Я возьму с собой служанок, - попыталась успокоить её путешественница. - Мы не дадим в обиду вашего сына.
   - А я попрошу сходить с нами Лерция Лавка и Длинного Глота. Он там живёт, и нас с ним никто не тронет.
   - Где ты только находишь таких друзей?! - возмущённо фыркнула мать. - Один - сын наёмника, второй - нищий! Чем они помогут тебе в будущем?
   - Длинный Глот твой друг? - заинтересовался мореход, вытирая полотенцем измазанные маслом пальцы.
   - Да, отец, - буркнул Уртекс, упёршись взглядом в стол. - Он хороший парень.
   - Если так, дружи, - усмехнулся купец. - Быть может, когда-нибудь он выкрикнет твоё имя на городском собрании.
   Мужчина звонко рассмеялся и обратился к Вестакии.
   - А ты, не хочешь прогуляться с ними?
   - Нет, отец, - потупила глаза дочь. - Я хочу сходить в храм Диолы.
   - Опять гадать будешь? - нахмурилась Тервия.
   - Что ты, мама! - поспешно и неубедительно возмутилась девушка. - Я давно обещала принести жертву богине любви. А сегодня её день.
   - Ну хорошо, иди, - нехотя согласилась мамочка. - Только возьми с собой Мышь и Обглодыша.
   - Мужчин в храм сегодня не пускают, - пробормотала дочка и почтительно добавила. - Вдруг там много народа, и я задержусь? Чего ему там бездельничать?
   - И то правда, - хмыкнув, кивнула Тервия. - В доме дел полно. Бери одну Мышь.
   - Тебя когда ждать? - поинтересовалась Ника у Уртекса, покидая мужской зал, где завтракала семья за исключением рабов.
   - После обеда, - со взрослой значительностью изрёк подросток. - Поедим и пойдём.
   Немного погодя к гостье заглянул мореход.
   - Вот, отдай жене Ус Марака, - сухо сказал он, протягивая кожаный кошелёк. - Здесь сорок риалов.
   - Хорошо, - кивнула девушка, положив деньги на стол.
   - Я велел Кривой Ложке приготовить подарок его детям. Скажешь Уртексу, пусть передаст от меня.
   - Скажу, - кивнула путешественница, удивлённая такой щедростью.
   Приказав Паули убрать деньги, Ника отправилась искать Вестакию, чтобы прояснить ещё один вопрос. У ткацкого станка её не оказалось. Но раб-привратник уверял, что из дома она не выходила. Да и голос Мыши, которая должна её сопровождать, ещё доносился из кухни.
   Девушка нашла дочь морехода в саду, где та срезала с куста темно-красные, готовые распуститься бутоны.
   - Я думала, ты уже ушла, - улыбнулась Ника, присаживаясь на скамейку.
   - Пойду чуть позже, - не слишком любезно отозвалась Вестакия.
   - Твоя мать говорила про какое-то гадание? - осторожно полюбопытствовала путешественница.
   Девушка бросила на неё насторожённый взгляд. Но собеседница постаралась придать лицу выражение самого благожелательного любопытства, и купеческая дочь успокоилась, даже улыбнулась.
   - Храна, верховная жрица Диолы, очень хорошо гадает на любовь, - понизив голос почти до шёпота, ответила она. - Надо только принести жертву богине и капнуть крови на священную пластинку из янтаря.
   Присев рядом, Вестакия жарко зашептала:
   - На ночь эту табличку оставляют у ног богини, а утром Храна определяет, будет ли девушка счастлива с тем юношей, о ком думает.
   - Как? - удивилась Ника.
   - Никто не знает, - с мрачным видом покачала головой собеседница. - Это тайна верховной жрицы. Но, говорят, она ещё ни разу не ошибалась!
   - Ты хочешь погадать?
   - Да, - кивнула девушка и тут же схватила гостью за руку. - Но обещай, что никому не скажешь!
   - Обещаю, - охотно согласилась путешественница. Ещё не хватало лезть в семейные дела Картенов. Она усмехнулась.
   - Если задержусь у вас подольше, может, и сама погадаю.
   - А у тебя уже есть кто-то на примете? - лукаво прищурилась Вестакия.
   - Ещё нет, - покачала головой Ника.
   - Тогда о чём ты будешь спрашивать богиню? - удивилась дочь морехода и, не ожидая ответа, спросила:
   - А как гадают варвары?
   Путешественнице пришлось напрячь память, вспоминая о дыме колдовской травы, о бегущей воде, куда нужно смотреть долго-долго, чтобы увидеть лицо суженого. О помете рыси, найти в котором птичью косточку определённой формы считается очень счастливым предзнаменованием.
   Юная жительница Канакерна в свою очередь поведала о гадании по расплавленному воску, по полёту священных птиц и свету луны. Они проболтали примерно час. Могли бы и больше, но в сад пришла Мышь, чтобы напомнить госпоже о её желании посетить храм Диолы. Вестакия встрепенулась, тепло попрощалась с гостьей и убежала в дом.
   Путешественница улыбнулась ей вслед. "Вроде нормальная девчонка. Только замуж за Румса не хочет, от этого и бесится. Хотя парень красивый, кавалерист, почти гусар".
   Ника почему-то ожидала, что Уртекс приведёт своих не слишком богатых друзей на обед, а уж потом они все вместе отправятся к Нижним воротам. Вот почему спустившись в мужской зал и обнаружив парнишку в одиночестве, недоуменно спросила:
   - А где Лерций и этот? Длинный Глот?
   - Они будут нас ждать у фонтана Тикла, - невозмутимо ответил сын морехода, пододвинув к себе блюдо с рыбой в тушёных овощах.
   - Мальчишкам тоже надо поесть, - с ласковым упрёком добавила Тервия, видимо удивляясь, как это гостья не понимает таких простых вещей. - Они же сегодня за стены ходили к Плитняковой скале.
   Энергично работавший челюстями сын кивком подтвердил слова матери. А путешественница уяснила, что приглашать приятелей в гости здесь не принято. Подумав, она напомнила о подарке детям Ус Марака. Хозяйка заверила, что уже отдала все необходимые распоряжения.
   Собираясь в город, Ника распаковала свою кубышку, отложила пятьдесят серебряных монет и, завернув их в тряпочку, спрятала на поясе. Служанки обменялись удивлёнными взглядами, но промолчали. Не собираясь ничего объяснять, девушка привязала на спину кинжал, так чтобы рукоятка была с правой стороны. Набросив накидку, ещё раз осмотрела себя в зеркало, потом спросила:
   - Ну, что-нибудь видно? Чего жмётесь? Правду говорите.
   - Если приглядеться, - пожала плечами рабыня и посоветовала. - Вы бы оставили оружие, госпожа, мы же с вами пойдём.
   - А ты что скажешь, Паули?
   - Берите, госпожа, - тряхнула головой гантка. - Лучше путь будет.
   Сама она повесила на пояс нож, а Риата прихватила дубинку и узелок к картеновскими гостинцами.
   Всю дорогу до площади, где располагался фонтан Тикла, Уртекс болтал без умолку. То по примеру папы рассказывал, кто живёт в домах, мимо которых они проходили, то ярко описывал свои успехи в учёбе, особенно напирая на историю города и воинские упражнения. При этом парнишка шагал так близко, что они пару раз стукнулись локтями. Ника деликатно отодвигалась, но улочки были слишком узкие, да и сын морехода упорно старался сократить дистанцию. Девушка собралась отчитать прилипчивого подростка, но тут впереди показалась площадь.
   Приятели Утрекса в таких же хитонах на одно плечо стояли у круглого, обложенного каменной оградой водоёма, куда падали струи воды из четырёхугольного столба, украшенного звериными мордами. Мальчишки пересмеивались и неумело пытались обратить на себя внимание приходивших за водой девушек.
   "Это, наверное, Длинный Глот? - решила путешественница, глядя на высокого худого подростка, чьи плечи находились на уровне макушки более коренастого соседа. - Значит, это Лерций Лавк, сын наёмника".
   Заметив молодого Картена и его спутниц, они тут же пошли им навстречу. Довольно правдоподобно изображая из себя взрослого, Уртекс представил приятелей девушке. И та с удовольствием убедилась в правильности своей догадки. Называя её имя, сын морехода не только обратил внимание на дедушку сенатора, но и со значением подчеркнул, что Ника пересекла океан. Чем может похвастаться не каждый моряк в Канакерне. Друзья тут же со значением закивали головами, а путешественница с трудом удержалась от улыбки.
   Длинный Глот ещё раз поинтересовался, куда именно она хочет попасть?
   - Разве Уртекс тебе не сказал? - удивилась девушка. - Мне нужна семья Ус Марака, он служил сарвалом - старшим матросом на корабле Картена.
   О том, что моряк просил её присмотреть за своей семьёй, Ника решила пока умолчать. Ей ещё надо самой о себе позаботиться.
   Парнишка задумчиво почесал затылок.
   - Так она сейчас с Вилсом Шрымом живёт.
   - И давно? - растерянно пробормотала путешественница.
   - Дней десять, как он к ней совсем перебрался, - объяснил Длинный Глот. - Как раз когда слухи пошли, что на корабль господина Картена пираты напали.
   - Это их дело, - нахмурилась Ника, с горьким облегчением подумав, что одной проблемой меньше, и жена, точнее вдова Ус Марака, уже сама похлопотала обо всём. - Я обещала Ус Мараку навестить его семью. Да и деньги передать надо. Пошли.
   Паренёк оглядел её с ног до головы и, видимо, оставшись довольным, кивнул. Как девушка и предполагала, они направились к стене, отделявшей город от порта. Вскоре Ника поняла, что проходя здесь с мореходом в первый раз, лишь краем коснулась границ неблагополучного района.
   В этот час на узких, кривых улочках царила благодатная тень от нависших над ними трёх и даже четырёхэтажных домов. На взгляд девушки, они выглядели какими-то слишком низкими по сравнению со зданиями её мира. Но ровные ряды окон снимали последние сомнения.
   Как и везде в городе, под ногами лежали кое-как обтёсанные булыжники, среди которых темнели каменные решётки канализационных стёков. Несмотря на кажущуюся чистоту, в воздухе стоял устойчивый запах отходов человеческой жизнедеятельности, вонь горелого оливкового масла, тухлой рыбы и какой-то кислятины.
   Лица попадавшихся навстречу мужчин, мягко говоря, не несли на себе печати добродетели. Женщины, в основном, казались измотанными и озлобленными, кроме иногда встречавшихся представительниц древнейшей профессии, чьи физиономии щеголяли яркой, почти клоунской раскраской. Туда-сюда носились стайки голых, грязных детей. Из памяти самой-собой всплыло подходящее слово - "трущобы".
   "Смотри, что тебя ждёт, если не сможешь вписаться в семейство Юлисов", - внезапно подумала Ника и невольно передёрнула плечами. Глядя на эти клетушки, девушка в который раз поняла, что жизнь у аратачей в хижине Наставника ещё может показаться ей раем.
   "Ну и зачем этим дикарям так приспичило выдавать меня замуж? - путешественница поморщилась от воспоминаний, краем уха слушая болтовню Уртекса. - И почему Глухой Гром оказался таким козлом?"
   С трудом подавив горестный вздох и пряча слёзы, она попыталась сосредоточиться на словах молодого Картена. Кажется, он говорил, что здесь проживают в основном метеки.
   - Ус Марак не был гражданином? - удивилась девушка. - Как же твой отец поставил его сарвалом?
   - А чего тут такого? - в свою очередь вскинул чёрные брови парнишка. - Их семья живёт в Канакерне уже давно. Сам Ус Марак плавал ещё с моим дедом. Люди его уважали. Мой отец тоже. Корабль - не городское собрание, госпожа Юлиса.
   Почувствовав себя дурой, девушка поспешила избавиться от этого ощущения, вспомнив разговор за завтраком.
   - Длинный Глот, разве твой отец не гражданин?
   - Гражданин, госпожа Юлиса, - гордо, но с изрядной долей горечи проговорил подросток.
   - Ему просто не повезло, - влез в разговор Уртекс.
   - Это как? - удивилась собеседница.
   - Моего деда брат обманул, - нехотя буркнул Длинный Глот, явно недовольный тем, что приятель задел такую болезненную тему. - Сам удрал с деньгами в Империю, а на него долг повесил.
   Парнишка криво ухмыльнулся.
   - С тех пор наша семья здесь и живёт. Квартира дешёвая, соседи хорошие. Отец в подручных у купца, караваны его водит. Много уже выплатили, ещё больше осталось. Хвала бессмертным богам - в рабы не повязали.
   Из подворотни им навстречу вывернулась группка гогочущих подростков, при виде которой Ника не смогла удержаться от усмешки: "Некоторые вещи одинаковы во всех мирах".
   Уртекс как-то сразу скис, подвинувшись ближе к своему приятелю, а путешественница спрятала руку под накидкой. Длинный Глот поздоровался с предводителем местных гопников, коротко рассказав, кого и куда ведё