Анфимова Анастасия И Ко : другие произведения.

Лягушка-путешественница. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.21*22  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Покинув не слишком гостеприимное племя Детей Рыси попаданка больше думает о цели своего путешествия. О богатстве и независимости, что ждёт её в далёкой, загадочной и могущественной Империи, чем о пути туда. Между тем, по дороге может встретиться очень много неприятных неожиданностей. Особенно если придётся пересекать бурный океан на утлом судёнышке, игрушке ветров и течений в компании трёх десятков морских волков.

  

Лягушка -- путешественница

  
   Лучше мало хорошего, чем много плохого.
  
  
   Часть 1
  
  
   Глава I
  
  
   Неверная судьба морехода.
  
  

Мерзкая погода, досада и нетерпение,

вызванные невыносимой

медлительностью и проволочками,

морская болезнь, всевозможные лишения и

унизительное сознание своей слабости -

вот главное в моих воспоминаниях.

Герберт Уэллс.

Тоно Бенге

  
   Вытянувшись в струнку, высокая девушка стояла на носу маленького кораблика, подгоняемого течением реки и дружными ударами шестнадцати весел. Впрочем, это только ей он казался жалким и неказистым. Прочие члены команды, от капитана до его рабов, считали своё плавсредство большим судном, идеально приспособленным для дальних путешествий и долгих переходов. Хотя, чего ждать, если они не видели ни сухогрузов, ни танкеров с рефрижераторами, ни даже простейших речных трамвайчиков, в изобилии бороздивших реки в каждом боле-менее крупном городе её родного мира. Для этих людей земля все ещё плоская, звезды прикреплены к небесному своду для красоты, а солнце каждый день катается по небу в колеснице, запряжённой четвёркой огненных коней.
   Однако девушка не могла не признать, что кругозор её новых знакомых все же значительно шире, чем у Детей Рыси. Так называлось одно из племён народа аратачей, среди которых она оказалась в силу рокового стечения обстоятельств, либо по чьей-то злой воле. Последнее предположение имело под собой более веские основания.
   Вспомнив своё появление здесь, девушка не смогла удержаться от грустной улыбки. Испуганная, жалкая, лишённая памяти, не сумевшая вспомнить даже собственное имя! Её уверяли, что с той поры не прошло и года, а она чувствовала будто прожила десять. Чтобы выжить пришлось научиться множеству вещей: от добывания огня и выделки шкур до охоты на оленей и рукопашного боя. Как-то так вышло, что отношения с аборигенами не сложились с самого начала. Пришлось пережить побои, унижения и даже обвинение в преступлении. К счастью, все закончилось благополучно. Клеветники и недоброжелатели посрамлены. Поклонники, настырно домогавшиеся тела оригинальной, не похожей на соплеменниц девицы, отстали. Правда, для этого одного пришлось убить, а второму выколоть глаз, но это уже детали. А женщины племени, упорно отказывавшиеся считать её своей, стали лучшими подругами, как только узнали, что она должна навсегда уплыть за море.
   Так что девушка покидала аратачей без особого сожаления, но с большим трепетом перед теми испытаниями, что ожидали впереди. Ей предстоял долгий, полный опасностей путь до столицы одного из крупнейших государств этой части света и борьба за свои права наследницы древнего рода.
   - Ника! - негромко крикнул с носа Картен.
   Девушка прекрасно расслышала своё имя, но даже не подумала обернуться.
   Пока они спускались вниз по Маракане, капитан и матросы вели себя в высшей степени предупредительно. Разумеется, на это имелись очень веские, выраженные в денежном эквиваленте причины. Тем не менее, она не могла назвать их поведение по-другому. Её не игнорировали, даже пытались шутить. Иногда девушка отвечала, часто ставя матросов в тупик. Чему не мало способствовало чтение нудных свитков, написанных местными демагогами, которых здесь пышно именовали "философами". Среди словесного хлама иногда встречались на редкость хлёсткие и меткие выражения, которые она то и дело пускала в ход.
   Несмотря на кажущуюся лёгкость в общении, девушка ни на миг не забывала уроки наставника о том, как должна держать себя с простолюдинами радланская аристократка. Да это было и не трудно, учитывая, что основной темой бесед мореходов служили красочные описания драк в кабаках, сексуальные приключения в портовых борделях да изредка воспоминания о оставленных на берегу близких. Ни одна из этих тем не могла её заинтересовать.
   - Госпожа Ника Юлиса! - громко крикнул купец.
   Вот на такое обращение можно и среагировать.
   - Море! - указал вперёд капитан, пряча в бороде счастливую улыбку.
   Низкие, поросшие лесом берега, успевшие неторопливо разбежаться примерно на километр, вдруг как-то резко закруглились песчаными пляжами. В лицо ударил солёный запах водорослей, незнакомый, но будоражащий сознание. А глазам предстал во истину бескрайний простор, где светло-синее сливалось у горизонта с голубым.
   Неторопливо, солидно раскачивавшаяся под ногами палуба взбрыкнула словно норовистый конь. Почувствовав, как зашевелился желудок, девушка нервно сглотнула: "Только морской болезни мне сейчас и не хватает для полноты ощущений".
   То ли заметив её состояние, то ли по какой другой причине, матросы засмеялись, радостно скаля совсем не белоснежные зубы. Сама Ника иногда чистила их мелкой золой. Но уж больно вкус у неё неприятный, так что потом приходилось долго отплёвываться.
   - Смотрите, дикари! - крикнул матрос, восседавший в корзине на верхушке мачты.
   Далеко в море, среди невысоких, пологих волн перекатывалась утлая лодчонка, по сравнению с которой даже их кораблик казался настоящим судном.
   На ней виднелись две щуплые фигурки, торопливо работавшие вёслами.
   "Наверное, это и есть те самые морские люди, о которых говорил Быстрый Заяц?" - подумала девушка, вспомнив старого хвастуна. К сожалению, большое расстояние не позволяло разглядеть какие-то подробности.
   - И часто вы их здесь встречаете? - поинтересовалась она у тихо подошедшего Ус Марака, высокого черноволосого здоровяка, исполнявшего обязанности то ли заместителя Картена по работе с персоналом, то ли ещё какого начальника. Девушка слышала, как матросы иногда называли его "сарвалом", что можно перевести приблизительно как "распорядитель".
   Тот равнодушно пожал плечами, прикрытыми длинной рубахой из грубого толстого полотна.
   - Когда сюда шли, не видели. Но иногда попадаются. Мы к ним не подходим, они - к нам.
   Мореход презрительно скривился.
   - Да и что с них взять, кроме рыбы? Не повезёшь же рабов из такой дали?
   Ника понимающе кивнула, не отрывая глаз от плясавшей на волнах лодочки. Аборигены тоже прекратили грести и долго смотрели им вслед.
   С сарвалом у неё сложились особенно доверительные отношения. На третий день плавания Ника как-то умудрилась потерять золотое кольцо с печатью. Очевидно, соскочило с пальца, все же оно оказалось ей великовато. Само-собой, поиски ни к чему не привели. Она уже попрощалась с фамильной реликвией Юлисов, ругая себя последними словами. Но вечером, когда расстроенная пассажирка укладывалась спать на корме, неожиданно с палубы гребцов послышался скрип лестницы. Девушка тут же схватила дротик и вложила его в копьеметалку.
   - Я не сделаю тебе ничего плохого, госпожа! - предупреждающе поднял руку Ус Марак.
   - Чего тебе здесь нужно? - нахмурилась Ника, сторожа каждое его движение.
   - Вот, хотел отдать, - он протянул тускло блеснувшее кольцо. - Не стоит терять такие вещи, госпожа.
   У неё даже дыхание перехватило. По словам наставника, перстень в цивилизованных местах стоит больших денег. А тут вот так просто и возвратили? Ох, не верится.
   - Что ты хочешь за это?
   - Ничего, - пожал плечами матрос и бросил печатку на палубу. Спускаясь вниз, он бросил через плечо. - Лучше повесь на шею. Пока пальцы не потолстеют.
   И засмеялся, исчезая в темноте.
   Вспомнив об этом, Ника невольно поморщилась. Тогда она долго пыталась понять причину такого странного поступка. С какого перепугу Ус Марак отдал незнакомой девице по глупости потерянную драгоценность? Привитое жизнью недоверие и привычка ждать подвоха от любого доброго поступка не давали ей покоя. Пока корабль шёл по Маракане, выяснилось, что сарвал имел славу честного человека, которой очень дорожил. Кольцо он заметил, когда разговаривал с Марбетом. Тот предлагал оставить золото себе, но Ус Марак не согласился и вернул печатку хозяйке. Хотя, может дело в том, что, как рассказывал старый Пропид Дуст, по местным поверьям фамильные драгоценности часто приносят несчастье тем, кто владеет ими не по праву? А моряки - народ суеверный.
   В любом случае, пассажирка ощущала себя обязанной сарвалу, и ей это не нравилось. Десять серебряных риалов, ровно третью часть того, что у неё было, моряк не взял, а больше ничего ценного у Ники не нашлось. Ну не отдавать же одеяло из шкур росомахи или кожаную рубаху? Оставалось только надеяться, что она когда-нибудь сможет вернуть долг.
   Вода Мараканы стремительно меняла цвет, смешиваясь с морской, а берег все дальше отступал к горизонту.
   Переполненная новыми впечатлениями девушка по-прежнему стояла на носу, пристально вглядываясь вдаль и не замечая ничего, кроме медленно набегавших друг за дружкой волн. Её потихоньку стало охватывать пугающее чувство одиночества, бессилия, хрупкости человека и его творений перед вечным могуществом беспредельной водной стихии. Самый дикий, безлюдный лес не внушал такого страха, как эта раскинувшаяся на тысячи километров водяная пустыня, чья безбрежность заставляла чаще биться сердце, внушая вместе с благоговением чувство непонятного азарта и даже какой-то бесшабашности.
   - Никогда раньше не видели моря, госпожа Ника Юлиса? - ухмыляясь в клочковатую бороду, спросил Картен.
   - Только..., - она запнулась, чуть не ляпнув "по телевизору". - Только на картинах.
   - Ни один художник этого не нарисует, - покачал головой капитан. - Такие краски есть только у богов.
   Он нерешительно потёр ладонью заросший подбородок.
   - Может ваш отец уже говорил...
   Мужчина замялся.
   - О чем? - насторожилась девушка.
   - В Канакерне никто не знает, где я беру синие камни, - он, прищурившись, взглянул на собеседницу. - Пусть так и останется. Мы ходим сюда за мехами, кожей и всякой ерундой вроде оленьих рогов или лечебных трав. Понимаете?
   - Вполне, - кивнула Ника. - Мне тоже не хочется, чтобы кто-то лишний раз беспокоил Детей Рыси и моего отца. Не переживайте, никто не узнает, где вы берете сапфиры.
   Она произнесла название драгоценных камней по-радлански, и капитан удовлетворённо кивнул. Девушка не имела никакого желания создавать дополнительные трудности предприимчивому торговцу, да и лишние слухи о её происхождении совсем ни к чему. Именно на это она и постаралась намекнуть. Кажется, собеседник понял.
   Как обычно, после полудня рабы раздали матросам по куску вяленого мяса и горсти орехов. На оленину Ника даже смотреть не могла. Желудок продолжал бунтовать. С трудом удавалось удерживать внутри кружку тепловатой воды, чуть подкислённой уксусом. Выйдя в море, Картен сразу же установил жёсткие нормы её выдачи. Перекусив и часок подремав прямо на палубе, матросы вновь взялись за весла, неторопливо промахав ими до сумерек.
   Всё это время капитан либо стоял у руля, либо, передав его Жаку Фресу, сидел на маленьком стульчике, поглядывая на море и на гребцов.
   Стараясь не замечать очень неприятного ощущения в животе, Ника с недоумением гадала: для чего же им парус, если за все время плавания его даже ни разу не разворачивали? Ждут попутного ветра? Но девушка читала, что некоторые парусники могли ходить чуть ли не против ветра. Но, наверное, их время ещё не пришло.
   Путешествуя по реке, матросы готовили пищу один раз в сутки, приставая к берегу на ночлег. Интересно, как они собрались варить свою мерзкую кашу в море?
   Марбет, повар или по-морскому "кок", обладал несомненным антикулинарным талантом. Ни чем другим девушка просто не могла объяснить то отвращение, которое внушала его стряпня. И это после годовой однообразной рыбно-мясо-желудевой диеты с десертом из корешков и орехов. Нужно сильно постараться, чтобы настолько испортить кашу из тех самых зёрен, которые так замечательно готовил Отшельник. Так звали аратачи её наставника, когда-то носившего гордое радланское имя Лация Юлиса Агилиса.
   От мыслей о еде страшно замутило. Ника перегнулась через борт и выблевала драгоценную воду под дружный смех спаянного коллектива профессиональных морских волков. Зло сверкнув глазами в их сторону, она отвернулась и принялась изучать повисшие над горизонтом созвездия.
   Однако любопытство оказалось сильнее. Поэтому, едва услышав за спиной подозрительные звуки, девушка бросила быстрый взгляд через плечо.
   На носовой палубе матросы расстилали какие-то доски, поверх которых установили метровой высоты цилиндрическое сооружение с короткой трубой и широким зевом. "Печка! - удивилась начинающая путешественница. - Из глины!"
   И уже не таясь, стала с интересом наблюдать за происходящим. Вставив внутрь знакомый котёл, Марбет шустро сбегал за водой, но потом долго возился с растопкой, бестолково щёлкая железом по кремню под насмешливые выкрики наиболее нетерпеливых мореходов. Ника уже собралась помочь незадачливому поджигателю, как тому все же удалось запалить пеньковый трут. От него загорелась тонкая смолистая лучинка, и вот в печке уже потрескивали мелко наломанные сухие сучья. Кок шустро настрогал ту же самую вяленую оленину, засыпал зерна и щедро посыпал смесью соли и специй.
   Когда густой мясной дух стал настойчиво забираться в ноздри, вызывая новые рвотные позывы, она, со стоном оторвавшись от борта, на негнущихся ногах направилась к мачте. Возле неё между двух тюков девушка оборудовала себе убежище, перекрыв щель парой сломанных весел и привязав поверх кожаный плащ. Получился узкий, тёмный, ужасно тесный пенал, где путешественница сложила свои пожитки. Передвигаться в нем приходилось очень осторожно и только на четвереньках. А стоило вытянуть ноги во сне, как они тут же высовывались из-за прикрывавшей вход шкуры. Случалось, караулившие по ночам матросы спотыкались о них, весьма нелестно высказываясь о высокородной пассажирке. Тем не менее, только у Ники и капитана имелись на борту персональные помещения. Причём каюта Картена не слишком отличалась от её закутка. Разве что потолок чуть выше, да подлиннее на полметра.
   Забравшись внутрь, девушка завернулась в одеяло и попыталась уснуть, вспоминая путешествие по реке как лёгкую, приятную прогулку. Расслышав своё имя, она встрепенулась, прислушиваясь. Но рассказчик, скорее всего зубоскал Купин, понизил голос, так что до неё донеслось только неразборчивое "бу-бу-бу". Однако раздавшийся через минуту дружный хохот послужил веским доказательством весёлой непристойности матросских шуточек.
   "Над чем ещё могут так ржать мужики?" - неприязненно подумала Ника, сворачиваясь клубком и крепче зажмурив глаза. Увы, но даже это не помогало забыть о мерной качке, натужном скрипе деревянных частей судёнышка и холодной бездне внизу.
   Все же, несмотря на тревоги, тошноту и обиду на вредных жлобов - матросов, она потихоньку задремала, а затем погрузилась в беспокойный суетный сон.
   Целых пять дней девушка даже смотреть не могла на еду, посмеивавшиеся поначалу матросы и то стали жалеть начинающую мореплавательницу, а на шестой - куда только все подевалось? Смолола приготовленную Марбетом кашу так, что за ушами трещало, а потом долго грызла размоченный в воде кусок лепёшки. Капитан, который питался из одного котла с командой, одобрительно пробурчал, наблюдая за пассажиркой:
   - Повезло тебе, госпожа. Я уж думал, ты совсем к морю не приспособлена.
   - А что, разве так бывает, господин Картен? - спросила Ника, чтобы поддержать разговор.
   Купец усмехнулся, матросы заулыбались.
   - Случается. Есть люди, которых Нутпен не принимает, как бы те ни старались. И молятся, и жертвы приносят, да все без толку.
   Капитан облизал плоскую деревянную ложку.
   - Как только закачает на самой мелкой волне. Так и все. Ничего в брюхе не держится.
   Радуясь в душе, что она не такая, ещё немного посидела на корме, слушая морские байки, а потом вернулась к себе, впервые ощущая приятную, сонную тяжесть в желудке.
   Наставник вновь давал ей урок рукопашного боя. Вот только происходило это не в знакомом дворике, зажатом между двух скал и каменной оградой, и даже не на берегу озера, а на узеньком плоту, который девушка соорудила когда-то, чтобы ставить ловушки на рыбу.
   Прыгая, как молодой козёл вокруг козочки в период гона, старик наносил удары так стремительно и ловко, что девушка не успевала ни уворачиваться, ни парировать их, больше озабоченная колыхавшимися под ногами брёвнами, опасаясь упасть или сломать ногу.
   - Какая же ты стала неуклюжая! - весело хохотнул наставник, награждая ученицу увесистым тычком под ребра. - А ещё почти балерина! Корова неуклюжая!
   Разъярённая подобным сравнением, Ника взмахнула ногой, намереваясь достать проворного старикашку, но поскользнулась, попав ногой в щель и, чувствуя, как падает одновременно вперёд и вниз, отчаянно завизжала.
   Распахнутые от испуга глаза резануло мокрым, солёным ветром. Под ударами волн корабль накренился, и девушка, выскользнув из своего убежища вместе с постелью, проехала по мокрой палубе, больно ударившись об ограждение борта. Ошалев от мелкого дождя, ветра, пляски судна и внезапного пробуждения, она долго не могла выбраться из одеяла и расстеленных шкур.
   "Хорошо ещё, не легла спать голой, - пронеслось в голове, но тут же сверхновой звездой вспыхнула более здравая мысль. - Мои вещи!"
   - Эй! - донёсся с кормы голос Картена. - Госпожа Юлиса, спустись в трюм, а то ещё смоет!
   Довольно скаля зубы из-под низко надвинутого капюшона, он стоял, широко расставив кривые, волосатые ноги в сандалиях, крепко вцепившись в толстую рукоять рулевого весла.
   Капли звонко барабанили по грубо выделанной коже длиннополого плаща. У борта, скрючившись, сидели Жаку Фрес и Тритин Версат, готовые прийти на помощь капитану, и старались хоть как-то укрыться от косо бившего дождя.
   Плюнув на шкуры, Ника встала, ухватившись за удерживавший мачту канат. Крыша её "конуры" ещё держалась, лишь чуть провиснув внутрь между уложенных перекладин. Заглянув внутрь, она облегчённо перевела дух. Свалившись на бок, корзина намертво застряла между надёжно закреплёнными тюками. Едва не свалившись от очередного удара, девушка подняла глаза к небу, с которого продолжали хлестать холодные, косые струи. Скользнув внутрь, путешественница сунула руку под ворох заячьих шкурок и нашарила круглую, окованную серебром шкатулку с письмами, предназначенными подтвердить её личность. Оглядевшись, заметила кинжал в ножнах, зацепившийся ремнем за прутья корзины. Подумав, прихватила и его.
   Палуба вновь резко накренилась, потеряв равновесие, девушка упала, пребольно ударившись коленом. Охнув, она отпустила канат, и её вновь швырнуло о борт.
   - Ника!!! - заорал купец. - Зад Нутпена! Тебе, что жить надоело?! Живо в трюм!
   Шипя и ругаясь сквозь стиснутые зубы, девушка подползла к грубо сколоченному люку. Ухватившись за кожаную петлю, рванула его и едва не свалилась внутрь, вовремя подхваченная крепкими руками.
   - Госпожа Юлиса?! Осторожно.
   В вонючей, душной темноте желтело пятно масляного светильника, чуть теплившегося за узорной металлической решёткой. При его тусклом освещении и без того не слишком благообразные физиономии моряков казались жуткими карнавальными масками.
   Сообразив, что чьи-то ладони до сих пор лежат на её талии, Ника, вспомнив занятия с наставником, резко двинула локтем за спину.
   - Ой! - с деланной обидой охнул Дарин. - Да ты чего, госпожа?!
   - Руки не распускай! - зло бросила она, отыскивая взглядом, куда бы присесть.
   До этого случая ей приходилось несколько раз заглядывать в этот длинный, низкий ящик, предназначенный для проживания команды.
   Еле различимые во мраке матросы подвинулись. Корабль вновь вздыбился, так что девушке пришлось упереться плечами в потолок, чтобы вновь не упасть в гостеприимные объятия мореходов. Едва судно выпрямилось, взгромоздившись на гребень очередной волны, Ника тут же плюхнулась на загаженный пол и сразу оказалась зажата сильными телами.
   Нервно сглотнув, она резко ворохнула плечами, недовольная теснотой, качкой, штормом и неприятным соседством. Очевидно, это движение не осталось незамеченным, только вот понятым неправильно.
   - Это ещё что, - проворчал старый Пропид. - Так, лёгкий ветерок. Вот когда мы с Картеном подходили к Крикоровым островам в прошлом году...
   - Замолчи! - грубо оборвал его Ус Марак. - Без твоих сказок тошно.
   - Да брось ты! - громко усмехнулся собеседник. - Как будто первый раз в море. Это вон госпоже Юлисе в диковинку скачки коней колесницы Нутпена...
   - Заткнись, говорю! - прикрикнул сарвал. - Ветер сменился. На север нас гонит...
   - Ну и.., - начал было старик и тут же испуганно охнул. - Спина Змеи!
   Соседи девушки тревожно переглянулись, и их реакция ей очень не понравилась.
   - Что ещё за Змея? - нахмурилась она, ни к кому конкретно не обращаясь.
   Ответить никто не успел. Люк с грохотом открылся, впуская в трюм мелкую сырость, свет и шум ветра.
   - Вылезайте! - резко скомандовал Жаку Фрес. - Надо убрать мачту. Да поскорее, черепахи беременные!
   Возбуждённо гомоня, матросы полезли наверх, оставив знатную путешественницу в одиночестве.
   Почти сразу же стало очень холодно, мокрая одежда стремительно вытягивала из тела тепло. Надо бы переодеться. Вот только выбираться на палубу за сухой одеждой не хотелось. Сверху доносились крики и отчаянная ругань матросов. Судя по всему, там что-то не ладилось, а тут ещё она будет под ногами мешаться.
   Ника огляделась. Привыкшие к темноте глаза разглядели у стены какие-то тёмные предметы. Подобравшись к ним на четвереньках, убедилась, что это свёрнутые шкуры, очевидно, служившие постелями команде. Наверняка кишащие блохами или чем похуже. Тем не менее, ругаясь сквозь стиснутые зубы, девушка, стащив мокрую рубаху, обтёрла свалявшейся овечьей шерстью спину и грудь. Потеплело. Одевать сырую одежду не хотелось, а выжимать мокрую кожу -- занятие бессмысленное. Повозила ею по шкуре, чтобы хоть как-то избавиться от влаги. Потом завернулась в овчину, и пригревшись, стала ждать.
   С палубы донёсся приглушённый треск. Кто-то закричал, легко перекрывая шум ветра.
   - Купин, берегись!
   Удар, от которого содрогнулось судно, заставил пассажирку нервно сглотнуть.
   Очевидно, мачту все-таки сняли, потому что немного погодя злые и мокрые матросы стали один за другим прыгать в трюм. Пока они спускались, Ника успела избавиться от овчины. Не к лицу аристократке пользоваться постелью чужого мужика.
   - Подвинься, госпожа, - не слишком почтительным тоном попросил Марбет.
   Прекрасно понимая их состояние, девушка покладисто отодвинулась к борту, где на проконопаченных швах между досок выступили крупные капли.
   Последовав её примеру, матросы стали заворачиваться в шкуры. Вдруг люк вновь открылся. Ссутулившись, Пуст бережно прижимал к груди небольшую амфору.
   - Хозяин прислал согреться.
   - Цилянское? - с надеждой спросил Вулин.
   - Держи карман шире, - тоненько хихикнул Крек Палпин. - Тебе и бангарского хватит.
   Наблюдая за вмиг повеселевшей командой, Ника вдруг обратила внимание, что качать корабль стало гораздо меньше, и ещё ей очень хочется пить.
   Иногда за ужином Картен угощал свою пассажирку разбавленным вином. Но сейчас капитан занят, а озябшие матросы вряд ли догадаются ей предложить. С другой стороны, как-то неприлично напрашиваться на выпивку, да ещё с грубыми моряками. Фи! Но уж больно в глотке пересохло. Однако оказалось, что она сильно ошибалась на счёт своих попутчиков.
   Сковырнув ножом залитую смолой пробку, Ус Марак нерешительно проговорил:
   - Госпожа Юлиса, выпьешь?
   И смущённо усмехнулся.
   - Правда, оно бангарское и не разбавленное. Но это даже полезнее в такую погоду.
   Не услышав отказа, сарвал вырвал у кого-то из рук деревянную плошку, заботливо протёр её полой грязной рубахи и осторожно наполнил темно-красной жидкостью.
   Поскольку очага в трюме не имелось, Ника лихорадочно вспоминала рассказ наставника о путешествии через море. Тихонько пробормотав что-то неразборчивое с упоминанием Нутпена, она под одобрительное хмыканье брызнула каплю на пол. Вино оказалось кислым, но провалившись в желудок, стало согревать её изнутри.
   - Теперь мне! - потребовал Купин, пояснив. - Пока чаша от губ госпожи не остыла.
   Матросы засмеялись, девушка тоже не стала скрывать улыбку. Смакуя свою порцию, шутник, закатив глаза, покачал головой. - Не хуже цилянского.
   - Вечно этому пройдохе достаётся самое сладкое! - деланно проворчал Нут Чекез, протягивая пустую чашу Ус Мараку. - Не иначе, его прабабка переспала с даросцем.
   - Это потому, что я знаю, как угодить женщине, - наставительно проговорил Купин. - А с тебя даже шлюхи двойную плату берут.
   - Ты им ещё и платишь? - усмехнулся собеседник. - Мне так дают.
   Слушая их перепалку, девушка с лёгким сожалением думала, что во все времена и во всех странах все мужики одинаковы.
   "Выпить, поржать да языками почесать про баб", - мысленно хмыкнула она, прислонившись спиной к переборке.
   И хотя корабль продолжало качать, а сверху по-прежнему доносился шум дождя, Ника почти задремала, но тут же встрепенулась, кое-что вспомнив.
   Тронув за плечо сидевшего неподалёку Пропида Дуста, уже проглотившего свою винную порцию, она тихонько поинтересовалась:
   - Ус Марак говорил, нас несёт на север. Это правда?
   Резко обернувшись, закутанный в облезлую шкуру старик подтвердил:
   - Кажется, так, госпожа.
   Моряки продолжали натужно подшучивать друг над другом, словно стараясь подольше растянуть явно затухавшее веселье.
   - А что это за Змея? - ещё сильнее понизила голос Ника.
   Пропид придвинулся ближе, обдав её кислым запахом изо рта.
   - Её зовут Андих, она дочь Нутпена и Такеры, богини севера, перекрёстков дорог и туманов. Когда-то они так рассорились, что даже великий Пирт не смог их помирить. Андих долго жила во дворце владыки морей, но всегда скучала по матери, умоляя могущественного отца разрешить им встретиться. И вот однажды, тронутый слезами дочери, Нутпен согласился. Андих обратилась в огромную змею, какую не может представить себе ни один смертный! Она так спешит к матери, что забирает с собой каждое встречное судно! Горе кораблю, попавшему в её объятия! Змея уволочёт его на дальний север, во мрак и холод, где живет страшная богиня Такера.
   "Рассказ красочный, - раздражённо подумала девушка. - Но не информативный".
   - Так что это на самом деле? Неужели живая змея?
   Даже в темноте было видно, как морщится рассказчик, явно разочарованный глупостью слушательницы. Но, видимо, вспомнив, где она проживала ранее, старик решил снизойти до объяснения:
   - Говорят, больше всего она похожа на реку.
   - В море? - удивилась Ника.
   - Ну да, - важно кивнул Пропид. - Ты думаешь, в нем вода на месте стоит? Как вино в кружке?
   Он тоненько захихикал.
   "Ну конечно!" - едва не всплеснула руками слушательница.
   - Течения!
   - Что ты сказала? - насторожился матрос.
   - Она течёт! - повторила девушка по-радлански.
   - Да, - подумав, согласился моряк. - Таких мест много. Чтобы плавать далеко, надо знать, где они и куда направляются.
   Он прижался к плечу Ники и еле слышно прошептал:
   - Только Змея очень сильная. Редко кому удаётся вырваться из её вод!
   - А что там, на севере? - так же шёпотом спросила девушка, легонько отстраняясь.
   - Царство Такеры! - убеждённо заявил Пропид. - Там живут призраки, сырые туманы, которые приносят лихорадку и другие болезни, туда после смерти попадают души самоубийц.
   Вонючая темнота, тихие разговоры, похрапывание дремавших матросов наряду с таинственными скрипами корабля, плеском воды за бортом и завывание ветра придавали рассказу старика какую-то не настоящую, игрушечную жуть, вроде детских страшилок или плохо снятых фильмов ужасов.
   Нике почему-то стало ужасно смешно, и чтобы не обидеть собеседника, она притворно зевнула.
   - Прости, добрый Пропид, но я так устала, что не могу слушать тебя внимательно.
   - Пусть Яфром пошлёт вам приятные сны, госпожа, - завистливо вздохнул матрос. - А я даже ночью редко глаза смыкаю. Прожитые годы держат их открытыми.
   Девушка скрестила руки на груди и притворилась спящей.
   В трюм один за другим спустились Жаку Фрес с Тритином Версатом, отправив двоих матросов к капитану на корму.
   Время тянулось медленно, словно переваренное варенье, вскоре, несмотря на сосущую пустоту в желудке, Ника действительно задремала. Громкий крик вырвал её из лёгкого забытья. Из открытого люка бил яркий свет и громкий голос Картена:
   - Вылезайте, попробуем уйти на восток.
   - На вёслах? - недоверчиво проговорил кто-то.
   - Да! - рявкнул капитан.
   - По таким волнам?! - вскричал Пропид Дуст. - Весла поломаем, хозяин.
   - Можешь отправляться в Тарар один! - зло отозвался Картен. - А меня ждут дома! И их всех тоже!
   И тут же заорал во всю глотку:
   - Живее, трюмные крысы! Торопитесь, если хотите добраться до Канакерна!
   Ворча и вздыхая, матросы стали выбираться на палубу. Внезапно корабль, вздрогнув от очередной волны, накренился на бок.
   - Вулин, шлюхино отродье! - рявкнул разъярённый капитан. - Как рулевое весло держишь, тупая скотина?!
   Ответ рулевого девушка не разобрала, нервно поёжившись: "Пожалуй, я могу никуда не доплыть". На всякий случай она подобралась поближе к люку, чтобы успеть выскочить наружу, если судно начнёт тонуть.
   Задрав рубаху, проверила пояс с кинжалом, потом достала шкатулку с документами. "Жаль, что тут нет полиэтилена или резины какой-нибудь", - подумала Ника. Наставник предупреждал, что листы материала, чем-то похожего на бумагу, очень легко портятся водой. Крышка вроде плотно прилегает, но вдруг придётся плыть по морю, держась за какой-нибудь обломок?
   Над головой послышался дробный стук. Матросы рассаживались на лавках, пытаясь вставить весла.
   - Раз! - скомандовал Картен, задавая темп. - Ещё раз!
   Раздался дребезжащий звук. Капитанский раб Милим стал мерно ударять металлической палочкой по подвешенной бронзовой пластинке. Натужно заскрипели уключины весел.
   - Давайте, давайте! - подбадривал команду купец. - Главное, уйти к востоку. Там Змея нас не захватит.
   В его голосе слышалась такая тревога, что это чувство передалось даже Нике, сидящей в тесном и относительно безопасном трюме.
   Вдруг раздался дикий крик, громкий треск и испуганные голоса матросов.
   - За весла, отродье шакалов! - перекрыл их голоса рёв Картена. - Эй, Милим, чего застыл?! И раз, и раз!
   Едва люк над головой вздрогнул, девушка встала, помогая откинуть его на сторону. Дождь почти перестал, но ветер как будто ещё резче хлестнул по лицу, швыряясь охапками морской воды. Бросив удивлённый взгляд на пассажирку, второй раб капитана пододвинул к краю лежащего на мокрой палубе старика.
   - Что с ним? - спросила Ника, аккуратно приподнимая тело Пропида Дуста.
   - Веслом ударило, госпожа, - пряча глаза, буркнул Пуст. - В грудь.
   Глухо закашляв, раненый сделал попытку приподняться.
   - Лежи! - с деланной строгостью прикрикнула девушка, подхватив его под колени.
   Несмотря на субтильное сложение, старичок оказался на удивление тяжёлым. Прижав его к груди как ребёнка, она плюхнулась на колени, тут же зашипев от стегнувшей вдоль ноги боли.
   - Вот батман!
   Пропид Дуст вновь зашёлся в рвущем грудь кашле. Она едва успела отыскать глазами кем-то брошенную овчину, как раб капитана захлопнул люк, погрузив трюм в темноту. Кое-как доковыляв до бараньей шкуры, Ника уложила хрипло, с присвистом дышащего старика.
   - Вот и пришёл мой черёд, - внезапно чётко проговорил он.
   Корабль вновь накренился, и ей пришлось упереться плечами в потолок, чтобы не упасть. Заметив свисавшее с него небольшое металлическое кольцо, Ника машинально схватилась за него, чтобы не упасть.
   - Умру в море, - продолжал старик. - Как и жил. Чего ещё желать моряку?
   Не зная ни что делать, ни о чем говорить, девушка молчала.
   - Жаль только..., - не договорив, Пропид Дуст вновь закашлялся.
   Его затрясло, пятки заколотили в пол, старик захрипел и затих. В воздухе разлилось зловоние.
   - Умер, - пролепетала пересохшими губами Ника, инстинктивно попятившись назад. Всего час назад этот человек рассказывал ей красивую легенду, и вот его нет, осталась только мёртвая оболочка. Все произошло так быстро, что захотелось выбраться из трюма, сообщить капитану о смерти его матроса и попросить убрать тело.
   Однако, как и в случае с сухой одеждой, девушку остановил доносившийся сверху металлический звон, натужное дыхание гребцов и выкрики Картена. Нет, им явно не до похорон. Ника отползла в противоположный конец трюма и уселась, подтянув колени к подбородку.
   У неё затекли ноги, и устала спина, тело чесалось от блошиных укусов, а этот день все не думал заканчиваться.
   - Сколько нам ещё мучиться, хозяин?! - зло выкрикнул Дарин.
   - Ты, что не видишь? - голос капитана едва не сорвался. - Нас несёт к северу! Может, мы уже на Змее?
   - Тогда от нашей гребли тем более никакого толку! - поддержал приятеля Претин. - Только зря руки ломаем!
   Прислушавшись, пассажирка затаила дыхание.
   - Уберите весла, - тихо скомандовал Картен, металлический звон прекратился. - Да помогут нам милосердные боги.
   Послышался деревянный стук и довольные голоса матросов.
   - Эй, Пропид! - крикнул Марбет, открывая трюм. - Оклемался, старый краб? Чего молчишь?
   - Он умер, - негромко сказала девушка.
   - Вот как? - хмыкнул моряк вполголоса. - Нут Чекез, передай хозяину, что старик умер.
   Послышались усталые голоса:
   - Точно мёртв? Ещё бы, после такого удара. Отмучился. Жаль, хороший матрос был.
   - Что, в самом деле умер? - в квадратном проёме показалась недовольная физиономия Картена.
   - Да, хозяин, - откликнулся кто-то. - Душа небось уже в Тараре.
   Капитан потянул носом.
   - Отправьте его за борт. Да приберитесь тут, воняет.
   Он, кряхтя, встал, а подчинённые стали переругиваться, решая, кому вытаскивать мертвеца.
   - Не мог помереть на палубе, - ворчал Тритин Версат, волоча бездыханное тело.
   - Подожди! - остановил его Вулин. - Я сандалии возьму. В царстве Нутпена они ему ни к чему.
   - Вот ещё! - отозвался державший Пропида Дуста на ноги Нут Чекез. - Как убирать, так другие, а как что взять, он первый.
   - Чего! - встрепенулся претендент на потрёпанную обувь. - Зубы лишние?!
   - Да я сам тебе шею сверну!
   - А ну, хватит! - рявкнул Ус Марак. - Отдай ты ему эти сандалии. Они все равно на твои лапищи не налезут.
   - Тогда пусть и сам тащит! - громко проворчал Нут Чекез, и ноги старика глухо ударились об пол.
   - Ну, мне долго ждать? - вскричал Тритин Версат.
   Встав на четвереньки, Вулин подхватил мёртвое тело. Вслед за ними на палубу выскользнула Ника. Дождь почти перестал. Но ветер, казалось, и не думал слабеть, по-прежнему громоздя вокруг судна гряды свинцово-серых волн.
   Девушка хотела отвернуться, но глаза словно сами собой следили за скорбной парой. Пригибаясь от порывов ветра, матросы лениво перевалили мёртвое тело через борт.
   "Вот и все", - она поёжилась то ли от забравшегося под рубаху холода, то ли от мысли, что её, вполне возможно, ожидает такой же конец. "Бросят в море, и не видать ни империи, ни имения, ни прочих радостей аристократической жизни".
   - Ты идёшь, госпожа? - хмуро поинтересовался Вулин, собираясь захлопнуть люк.
   - Ещё нет, - покачала головой Ника.
   Равнодушно пожав плечами, моряк исчез в трюме.
   Торопливо проделав то, о чем давно мечтала, едва не кувыркнувшись при этом через борт, она отправилась проведать свои вещички.
   Одеяло, шкуры и плащ мокрыми грудами валялись на палубе. Когда матросы убирали мачту, то сдвинули тюки, и все попытки выдрать корзину ни к чему не привели. Опасаясь доломать её окончательно, Ника решила бросить это дело до тех пор, пока не отдохнёт команда. Вряд ли моряки откажут единственной пассажирке в просьбе слегка отодвинуть груз.
   Поёживаясь от холода, занялась лежавшей на палубе постелью. Понимая, что вещи безнадёжно испорчены, Ника, тем не менее, принялась их развешивать, чтобы ветер немного высушил мех. Она как раз закрепляла последнюю волчью шкуру на перилах лестницы, ведущей с кормы на палубу гребцов, когда её окликнул Милим.
   - Госпожа Юлиса, господин Картен просит вас зайти.
   Раб вытер тыльной стороной ладони покрасневший нос и чихнул.
   - Сейчас! - бросила через плечо девушка, окинув взглядом пустынную палубу.
   Матросы по-прежнему прятались в трюме и не горели желанием подышать свежим воздухом. Лишь рулевой торчал на корме, кутаясь в длинный кожаный плащ.
   Комнатушка, которую занимал капитан этого корыта, представляла из себя ящик, примерно такого же размера, что и закуток Ники. Только потолок позволял стоять, пригнув голову, да пол застилали ковры и шкуры. Сейчас на льняной скатерти лежало скромное угощение: несколько кусков копчёной кабанятины на бронзовом блюде и прокалённые до каменной твёрдости куски лепёшки, заменявшие местным мореходам сухари. Ника хмыкнула. Купец расходовал их очень экономно, раздавая в обед, после того как съели все желудёвые лепёшки аратачей. Но ещё больше обрадовал гостью маленький кувшинчик с вином и полная кружка воды.
   Отведя взгляд от всего этого великолепия, она посмотрела на капитана, с трудом удержавшись от горестного вздоха. Под ввалившимися глазами бареца пролегли тёмные круги. Серая с лёгкой проседью борода подчёркивала бледность осунувшегося лица. Пальцы рук, лежащие на коленях, дрожали. Даже голос сделался каким-то просительным.
   - Садись, госпожа Юлиса, - он радушно пригласил гостью занять место напротив и рыкнул на застывшего у входа раба. - Пошёл прочь!
   Милим аккуратно прикрыл низенькую дверь с тремя окошечками, затянутыми полупрозрачной плёнкой. С учётом пасмурного дня, или уже почти вечера, в каюте наступил недобрый полумрак.
   - У меня плохая новость, купец плеснул в оловянный стаканчик вина, и долив воды, протянул пассажирке. - До Канакерна мы не доберёмся.
   - Змея? - спросила та.
   - Ты уже знаешь? - вскинул брови капитан.
   - Пропид Дуст рассказал, - пояснила девушка, аккуратно вытирая губы.
   - Жаль его, хороший моряк был, - себе Картен разбавлять вино не стал. - Вовремя ушёл к Нутпену.
   - Но ведь это всего лишь одно из течений? - проговорила Ника, отломив кусочек мяса. - Рано или поздно оно должно ослабеть либо повернуть назад.
   - Может и так, - кивнул собеседник, вновь наполняя свой стакан. - Только Змея тащит нас на север, в царство Такеры, где нет места живому человеку!
   - И на севере люди живут, - возразила гостья. - Даже там, где море сковано вечным льдом, и нет ничего кроме морозов и снега.
   Мужчина засмеялся, запрокинув голову.
   - Чего же они там едят? Сеют в сугробы пшеницу или ячмень? - насмешливо проговорил Картен. - Даже трава там не растёт, а значит, нет ни оленей, ни кабанов, ни даже мышей!
   Он с раздражением сунул в рот кусок мяса.
   - Бьют морского зверя, - невозмутимо объяснила девушка, смешав вино и воду в своём стакане. - А жилища делают из снега.
   - Это лишь сказки аратачей, - криво усмехнулся капитан.
   Судя по скорости опьянения, он ещё до её прихода успел приложиться к кувшинчику. - В таком доме замёрзнешь, а если разведёшь костёр, он растает!
   Довольный тем, что посрамил пассажирку, он громко икнул и безнадёжно махнул рукой.
   - Может, какие дикари и выживут в той морозной пустыне. Но мы там точно сдохнем!
   Собеседник смахнул злую, пьяную слезу.
   - Я уже никогда не увижу своих детей, а ты - родственников отца!
   - Но мы пока живы, - попыталась приободрить его Ника. - Значит, ещё не всё потеряно.
   Но тот уже ничего не слышал. Под влиянием сильнейшей усталости, вина и мрачных перспектив капитан уже еле ворочал языком, таращась куда-то в неведомые дали осоловелыми глазами.
   Понимая бесполезность любых разговоров, гостья взяла ещё один кусок мяса и сухарь.
   - Ты вот что, госпож..., - внезапно встрепенулся, казалось, совсем потерявший связь с реальностью купец. - Ты оставайся... Спать. Тут у меня тепло, сухо, и....
   Он криво и жалко усмехнулся:
   - Безопасно.
   С этими словами мореход завалился на бок, застыв в неудобной позе со скрещёнными ногами.
   Девушка привстала, собираясь помочь гостеприимному хозяину принять более удобное положение, но вовремя вспомнила о своём высоком статусе. Да и возиться с пьяным не хотелось.
   - Эй, кто там?! Милим?!
   В дверь осторожно заглянул раб, вытирая с носа прозрачную каплю.
   - Уложи хозяина! - кивнула Ника на заливисто храпевшего хозяина.
   Послушно кивая, невольник осторожно "распутал" ноги господина, потом снял с него сапоги, повернул на бок и заботливо прикрыл меховым одеялом.
   Не обращая внимания на его неодобрительные взгляды, гостья намешала себе вина с водой, и взяв сухарь, задумалась над предложением капитана. Нечего и думать ночевать на палубе. Холодно, сыро, от закутка ничего не осталось, и всё намокло. Спать в трюме среди трёх десятков матросов тоже особого желания не имелось. Кто знает, какие фантазии могут зародиться в их буйных головушках? Девушка поёжилась. Поднявшись, шагнула к Картену. Тот громко храпел, выпустив изо рта полоску слюны. Пожалуй, купец не врал на счёт её безопасности. Вряд ли он на что-то способен в таком состоянии. Во всяком случае ещё какое-то время.
   - Я лягу здесь! - подражая манере капитана, решительно заявила Ника топтавшемуся у двери рабу.
   - Как прикажете, госпожа, - пряча глаза, ответил Милим.
   Разумеется, забираться под одеяло к гостеприимному хозяину она не стала. Накинула на себя скатерть и край ковра. После долгих усилий удалось устроиться поудобнее и согреться.
   Храп соседа по каюте нисколько ей не мешал. Ника быстро заснула, погрузившись в благодатную темноту. Ни снов, ни видений. Красота!
   А вот очнулась она от того, что кто-то елозил ладонями по её ягодицам, настойчиво пытаясь просунуть пальцы под ремень брюк. Это ощущение мгновенно выплеснуло самые отвратительные воспоминания. Ещё толком не проснувшись, девушка взвизгнула, пытаясь одновременно вскочить, отпрянуть в сторону, лягнуть охальника и ударить кулаком.
   Более-менее получилось только отскочить. Да и то при этом она больно ударилась плечом о стену. Ника все-таки достала кулаком обладателя шаловливых ручонок.
   Послышался мужской смешок.
   - Чего брыкаешься, глупая?
   - Сдурел, Картен? - пробормотала она, лихорадочно вспоминая, куда дела кинжал, и с ужасом понимая, что не найдёт его в этих сумерках. Додумалась же снять его перед сном.
   - Тронешь меня, не получишь сапфиров!
   - Кому они теперь нужны?! - хрипло хохотнул капитан, бросившись на неё из темноты.
   Уроки наставника не прошли даром. Девушка встретила его ударом в лицо, но ловкий мореход сумел увернуться. Кулак попал в плечо, а она, запнувшись о край ковра, рухнула под напором более массивного противника.
   На какое-то мгновение тот даже растерялся от столь быстрой победы, но тут же стал задирать на ней рубаху. Завизжав ещё громче, Ника вцепилась ему в горло, выкрикнув непонятно откуда взявшиеся слова:
   - Хочешь сменять большие деньги на маленькое удовольствие?
   Оставив в покое одежду жертвы, капитан с трудом оторвал её руки от собственной шеи.
   - Дура! Не увижу я тех камней! Так тебя попробую!
   - Лучше попробуй вырваться от Змеи! - она попыталась ударить его коленом в пах, попав по бедру.
   Но видимо удар получился чувствительным, потому что, хрюкнув, мужчина рявкнул, опалив лицо жертвы смрадным дыханием:
   - Это невозможно! Никто ещё не вырвался из колец Анхид!
   - Но ты же лучший! - выкрикнула Ника и, почувствовав, как дрогнули его мышцы, торопливо заговорила, продолжая упирать на тщеславие и гордость купца. - Разве чей-нибудь корабль заходит в такую даль? Какой ещё мореход плавает по Маракане, не боясь долгой дороги, штормов и других опасностей?! Решай Картен, кто ты? Мужчина, готовый ради того, чтобы увидеть семью, драться даже с богами? Или мальчишка, у которого яйца вместо мозгов?!
   Гневная отповедь жертвы явно вызвала замешательство у насильника.
   "Общение с Глухим Громом не прошло даром, - промелькнуло у неё в голове. - Любого мужика на "слабо" разведёшь, как ребёнка".
   Рывком высвободив ногу, Ника повторила попытку утихомирить мужчину, ударив по тому самому, о чем говорила. На этот раз получилось гораздо удачнее. Захрипев, капитан согнулся, а девушка помогла ему свалиться на сторону. Пока мореход приходил в себя, она нашарила на полу кинжал, и пинком распахнув дверь, выскочила на пустынную палубу.
   Затравленно озираясь, испуганная пассажирка наткнулась на насмешливый взгляд Жаку Фреса, который стоял на корме, крепко держась за рулевое весло.
   - Вот батман! - прошептала она одними губами.
   Как бы этот матрос не решил помочь капитану справиться со строптивой девицей? Хотя для этого ему придётся бросить руль. Додумать она не успела. Откинулась крышка люка, и оттуда высунулась всклокоченная голова Ус Марака.
   - Чего тут за шум?
   Быстро убрав руку с кинжалом за спину, Ника замерла, не зная что сказать.
   - Ты кричала, госпожа? - заметив пассажирку, вскинул брови старший матрос. - Сон, что ли, плохой приснился?
   - Ага! - обрадовалась девушка, вымученно улыбаясь. Не говорить же, что её едва не изнасиловал их капитан? Хотя, рулевой все равно расскажет. Стены и потолок у каюты тонкие, так что он, наверняка, все слышал. А по своему опыту Ника знала, что мужчины любят сплетничать едва ли не больше женщин.
   В двери показался хмурый Картен, прилагавший значительные усилия для сохранения вертикального положения.
   - У новичков на море такое случается часто, госпожа Юлиса, - криво усмехнулся он и посмотрел на окрашенное зарёю небо, где быстро летели рваные облака.
   - Вставайте, ленивые сурки! Надо прибраться. Не корабль, а кабак утром после праздника Нутпена!
   Девушка убрала кинжал под рубаху, сунув его за ремень брюк. Опустив глаза, она проскользнула мимо капитана в каюту. Вряд ли ей стоит ещё раз здесь ночевать. Отыскав пояс с ножнами, она надела его поверх одежды и грустно усмехнулась. Куда она спрячется на этом крошечном кораблике, если команда или капитан вдруг решат "оторваться по полной"?
   Машинально подобрав шкатулку с папирусами, ей почему-то очень захотелось взглянуть на себя в зеркало. Небольшой серебряный кругляшок хранился в корзине, если, конечно, не выпал во время шторма.
   Тем временем Картен толкал матросам пламенную речь, смысл которой состоял в том, что с такими храбрыми и умелыми мореходами можно выбраться даже из Тарара, не то что с какой-то Змеи!
   Криво усмехнувшись, Ника решила дождаться конца выступления, и только когда капитан, рыча, приказал команде начать приборку, вышла из каюты. Едва не столкнувшись с ней в дверях, купец учтиво уступил дорогу, ведя себя так, словно ничего не случилось.
   Одни матросы наводили порядок на палубе, другие вычерпывали воду из трюма. Купин принимал из люка кожаное ведро и выливал его за борт.
   - Мы, что, уже тонем? - пробормотала она, испуганно глядя на Ус Марака.
   Заметив испуг пассажирки, тот снисходительно объяснил, что под ударами волн вода потихоньку просачивается сквозь самые крепко просмолённые доски, и в этом нет ничего страшного.
   - Главное, чтобы её не скопилось слишком много, госпожа Юлиса, - усмехнулся сарвал.
   Успокоившись, девушка попросила помочь ей вытащить корзину, а заодно спросила, не видел ли кто зеркальце? Силач Ус Марак вдвоём с Купином передвинули тюк, и Ника заполучила-таки свои вещички. Увы, но серебряный кругляш пропал. То ли свалился за борт, то ли прикарманил кто-то. В последнее верить не хотелось. В отличие от своего капитана, матросы продолжали вести себя очень вежливо.
   Подступала жажда, но девушка знала, что получит свою кружку воды только в полдень. Чтобы хоть как-то отвлечься, решила заняться шкурами. Они хорошо просохли под ветром, но стали твёрдыми, как картон. Когда Ника снимала одну из волчьих шкур, та просто сломалась. Ну, лежать, в крайнем случае, можно и на половинках, а вот укрываться... Её замечательное одеяло из росомах застыло кособоким прямоугольником, словно творение художника авангардиста, и угрожающе потрескивало.
   Оттащив его в сторону, девушка пошла к капитану, уже занявшему своё место на корме. Сидя на складном стульчике, он читал какой-то папирус, время от времени поглядывая на солнце и шевеля губами, словно считая что-то про себя. Заметив пассажирку, купец вежливо улыбнулся.
   - Господин Картен..., - она замялась. - У вас на корабле нет какого-нибудь... жира?
   - Зачем? - удивился озадаченный барец.
   - Надо промазать одеяло с обратной стороны, - охотно объяснила собеседница. - После морской воды и дождя.
   Понимающе кивнув, капитан перегнулся через перильца, ограждавшие корму, и позвал раба. Выслушав приказание, тот нырнул обратно в каюту, где располагался вход в трюм со съестными припасами и водой. Вернувшись, Пуст протянул ей маленький горшочек с плотно обвязанной горловиной.
   Внутри оказался медвежий жир. Поблагодарив любезного купца, Ника вернулась на палубу, где стала осторожно втирать его в шкуры. Плащ меньше всего пострадал от недавней непогоды. Тем не менее, девушка и его обработала, рассудив, что "кожу салом не испортишь".
   В полдень рабы капитана раздали каждому по литровой кружке воды и куску вяленой оленины. Из всех припасов именно мясо хранилось хуже всего, а варить кашу в такой ситуации, никому и в голову не пришло.
   Проживая у аратачей, Ника, чтобы избежать постылого замужества, всерьёз собиралась пройти испытание и стать охотником. Разумеется, старейшины Детей Рыси не собирались позволить ей сделать это. Однако девушка, окрылённая возможностью получить право самой решать свою судьбу, тренировалась по-настоящему. Да и наставник даже не думал давать ей поблажек. Он то и приучил воспитанницу обходиться минимальным количеством воды. Во время охоты зачастую нет времени искать ручей или озеро. Зверь ждать не будет. Поэтому испытание жаждой оказалось для неё не таким уж и болезненным. Хотя пассажирка иногда ловила на себе странные, словно оценивающие, взгляды матросов. Хотя, возможно, это вызвано ночным происшествием, и они просто прикидывают свои шансы после провала капитана?
   И ещё Ника обратила внимание, как то один, то другой моряк, послюнявив палец, с тревогой поглядывали на небо. Ветер, хотя и стих, по-прежнему дул в корму корабля.
   Озабоченная проблемой предстоящей ночёвки, девушка, недолго думая, соорудила для себя новую клетушку. На сей раз матросы специально оставили небольшое пространство между тюками. Хотя Ус Марак счёл своим долгом предупредить пассажирку:
   - Если налетит шторм, тебя может здесь завалить, госпожа.
   - Не такие уж они и тяжёлые, - усмехнулась та, похлопав по плотной материи, перетянутой мохнатыми канатами.
   - Как пожелаешь, госпожа Юлиса, - неодобрительно хмыкнул сарвал. - Только в трюме надёжнее. Да и теплее.
   - Я не замёрзну, - успокоила его собеседница.
   Отказалась она и от предложения капитана вновь разделить с ним его каюту. По крайней мере, пока с неба не хлынет проливной дождь, или волны не смоют все тюки за борт. Явно уловив неприкрытую издёвку в словах пассажирки, тот равнодушно пожал плечами.
   Ночью действительно похолодало. Но тёплые волчьи шкуры и подарок Глухого Грома выручили Нику.
   Восемь дней прошло в безделье и ленивых хлопотах. Матросы, либо занимались мелким ремонтом, либо дремали, прикорнув на солнышке. Капитан и команда с нетерпением ждали, когда же, наконец, утихнет южный ветер, упорно гнавший корабль к северу. Несмотря на обилие уксуса в питьевой воде, уже явственно ощущался затхлый привкус. К жажде добавился голод. После отплытия из стойбища Детей Рыси Ника отдала все съедобные подарки купцу в "общий котёл" и теперь ужасно жалела об этом.
   "Хоть бы орехи оставила, дура", - в который раз ругала она себя, просыпаясь от невозможности съесть приснившееся вкусности и чувствуя сосущую боль под ложечкой.
   Выбравшись из своего закутка, девушка с радостным удивлением поняла, что ветер практически стих. Море медленно колыхалось, отражая чистое небо с постепенно гаснущими звёздами. Не глядя на лениво зевавшего рулевого, сделала свои дела, потом зачерпнула кожаным ведром морской воды и стала умываться. Пока она приводила себя в порядок, на палубу повыскакивали обрадованные матросы.
   - Яроб унял ветер, госпожа! - засмеялся довольный Ус Марак. - Теперь у нас всё получится!
   Ника удивлённо вскинула брови, но потом вспомнила, что так зовут радланского бога.
   Из каюты вышел ужасно довольный Картен. Его осунувшееся лицо сияло.
   - Пуст, Милим, раздайте мясо и воду! - громко приказал он невольникам. - Да добавьте вина! Нам всем сегодня понадобятся силы.
   Потом окинул взглядом притихшую команду.
   - Чего встали? Готовьте весла! Да побыстрее, нутпеновы задницы!
   Торопливо рассевшись на отполированные до блеска скамьи, матросы стали устанавливать весла в уключины.
   - Эй, где еда, бездельники?! - заорал хозяин в приоткрытую дверь каютки. - Плетей захотели?!
   - Сейчас, хозяин! - отозвался испуганный голос раба. - Только мясо нарежем...
   - Здесь настрогаете! - нетерпеливо рявкнул купец. - Каждый миг дорог, а вы колупаетесь!
   Получив свою порцию одной из первых, Ника отошла в сторонку, чтобы не мешать, и стала наблюдать, как моряки торопливо проглатывают вяленую оленину, пряча за пазухой полуобглоданные кости. Не отставая от команды, капитан жадно пил воду с вином и уксусом.
   "Коктейль морской особый", - усмехнулась про себя пассажирка, попробовав намешанное пойло.
   Дожёвывая на ходу, Милим занял своё место у кормы, держа в руках металлическую пластину и всем своим видом показывая готовность к работе.
   - Весла на воду! И раз! И раз!
   Дребезжащий, металлический звук подхватил ритм команд. Зажурчала вода, разбегаясь в стороны от носа судна. Опытный мореход дал возможность гребцам, как следует разогреть мышцы, и только после этого приказал увеличить ход.
   Девушке казалось, что корабль плывёт очень быстро. Она вроде даже почувствовала ветерок на лице. Руки матросов бугрились узлами мышц, лица лоснились от пота. Шестнадцать тяжёлых весел ритмично поднимались и опускались, чтобы вновь вспороть водную гладь. Пройдясь несколько раз туда-сюда по корме, капитан сам встал к рулю. Он то хмурился, то довольно улыбался.
   "Если бы ещё подул попутный ветер", - со вздохом подумала Ника, глядя на лежащую в проходе между лавок мачту. Парус рачительный хозяин убрал в трюм своей каюты.
   Дыхание гребцов становилось всё тяжелее. Кое-кто начал тихонько ругаться сквозь стиснутые зубы. Ус Марак и Жаку Фрес подсели на скамью, и перехватив весло, дали возможность двум матросам перевести дух. Тут же подскочил Пуст с кружкой коктейля и куском мяса. Перекусив и блаженно повалявшись с четверть часа, они вернулись на своё место, а сменщики ушли на соседнюю лавку.
   "Умно", - хмыкнула про себя пассажирка, глядя, как очередная пара торопливо жуёт вяленую оленину. Но поскольку больше ничего интересного не происходило, она стала прикидывать, когда ей могут понадобиться заячьи шкурки, выполнявшие в этом мире функцию средств женской гигиены. Выходило, что через три-четыре дня. Стало грустно. "Хорошо мужикам, - хмурясь, думала девушка. - Никаких таких проблем. Когда захотел, тогда и пошёл. А тут прячься, как заяц-беляк осенью".
   Аратачи, тот народ, где она жила раньше, так вообще считали женщин в "эти" дни существами "нечистыми", с которыми даже разговаривать нельзя. Перед тем, как отправиться в дальнюю дорогу, Ника о многом расспрашивала наставника, не обойдя стороной и данный деликатный вопрос. Бывший Лаций Юлис Агилис успокоил ученицу, объяснив, что столь глупых обычаев на его родине нет. Более того, радлане и многие окрестные народы верили, что в этот период женщины находятся под особым покровительством богини деторождения Элифии, и обижать их не рекомендуется. Даже рабыни получали послабления от своих хозяев.
   Несмотря на такую рекламу, Ника решила не афишировать столь интимные подробности. Шкурок хватит. Только бы шторм не начался. А то ещё придётся перебираться в трюм или в каюту. От одной мысли об этом её передёрнуло. Нет, уж лучше в трюм.
   К вечеру гребцы окончательно выбились из сил. Весла то и дело стукались между собой, сбиваясь с ритма. Матросы зло переругивались, и капитан с видимым сожалением приказал закончить. Измождённые люди вповалку повалились возле своих лавок, жадно хватая ртом воздух. Тут же подскочили рабы Картена с порцией воды и сухарей. Но даже это не вызвало оживления у измученных моряков. Казалось, у них нет сил жевать.
   Стало заметно прохладнее, так что девушке пришлось набросить на плечи меховую куртку. Но матросы не спешили спуститься в тёплый трюм,а словно ждали чего-то, поглядывая на корму, где капитан занимался какими-то загадочными манипуляциями.
   Несмотря на ранние сумерки Пуст принёс на корму маленький светильник, поставив его у самого борта, чтобы случайный ветерок не задул робкое пламя. Поглядывая на небо, Картен вертел в руках ровную палку с короткой поперечиной.
   Когда проступили звезды, капитан, заметно волнуясь, приставил рейку к правому глазу и стал водить по ней свободно закреплённой планкой.
   - Чего это он делает? - спросила заинтересованная Ника у замершего с недоеденным сухарём в руке Ус Марака.
   - Тихо! - шикнул на неё сарвал, но тут же добавил извиняющимся тоном. - Хозяин хочет узнать, как далеко мы отошли к югу, госпожа.
   - Как? - продолжала расспрашивать настырная пассажирка.
   - По высоте Северного кола, её ещё называют Небесным гвоздём, - стал важно объяснять мореход. - Это звезда, вокруг...
   Договорить он не успел.
   Картен сделал на палке пометку угольком и наклонился к светильнику. По тому, как тут же поникли его плечи, Ника со щемящей болью поняла, что попытка вырваться из колец Змеи провалилась.
   Очевидно, об этом догадалась и команда. Тем не менее Купин с отчаянной надеждой крикнул:
   - Ну, что там, хозяин?!
   - Говорите, господин! - не выдержал ещё кто-то.
   - Нас несёт на север, - слова капитана глухо ударили в напряжённую тишину. - Но мы попробуем ещё раз! И у нас обязательно получится!
   - Жертву бы принести, хозяин, - неожиданно предложил Жаку Фрес. - Нутпену.
   - Лучше Яробу! - возразил Вулин. - Пусть пошлёт северный ветер... Или хотя бы западный. Без паруса нам не соскочить со Змеи.
   - Надо было ещё утром сделать, - недовольно проворчал Нут Чекез. - А мы сразу за весла уцепились. Забыли про богов. Вот ничего и не вышло.
   - Жертвоприношение совершим завтра на восходе,- тут же пообещал Картен, спускаясь с кормы. - Сделаем все как надо.
   Моряки, поёживаясь от холода, потянулись к люку, а Ника поспешила укрыться в своём закутке, не желая лишний раз мозолить глаза усталым, разочарованным людям.
   Всю ночь из трюма доносился невнятный шум голосов. Очевидно, команда обсуждала постигшую их неудачу. Она попробовала прислушаться, но не сумев разобрать ни слова, уснула под тихий гул.
   Видимо, капитан решил придать церемонии как можно более торжественный характер. Матросы получили приказ умыться и собраться на палубе гребцов. На корме положили каменные плиты, служившие подставкой для печки, на которой когда-то готовили еду. Развели крошечный костерок. Одетый в чистый хитон, украшенный серебряной пряжкой на плече, капитан аккуратно положил в огонь пару кусочков мяса и запел, воздев к небу украшенные браслетами руки.
  

Движущий толщи воздушные мира своим дуновеньем,
О леденящий Яроб, появись к нам из царства Такеры, 
Неба пустого разбей неподвижность сплошную! 

Парус могучий наполни своею священною силой!

Пусть же корабль остроносый несётся на встречу Нолипу,

Точно туда, где его огнегривые кони

Тяжким галопом взбегают на синее небо!

  
   Запахло жареной кабанятиной. Желудок девушки отозвался на аромат обиженным урчанием. "Ценный продукт на дым изводят", - зло подумала голодная Ника. Стоявший рядом Купин жадно сглотнул слюну. Кое-кто из матросов пытался подпевать, но большинство помалкивало, доверив обращение к богам начальству.
   Когда костерчик прогорел, Картен тщательно смел пепел на дощечку и подбросил в воздух над волнами.
   - Нутпена не забудь, хозяин, - напомнил Жаку Фрес.
   Грозно сверкнув глазами на вмиг стушевавшегося матроса, капитан взял у раба стаканчик, и промочив горло, простёр руки вперёд по ходу корабля. Новый гимн разнёсся над лениво колыхавшимся морем.
  

О водовласый держатель земли Нутпенум, внемли мне
Конник, держащий в руках трезубец, из бронзы кровавой отлитый,
Ты, обитатель глубин сокровенных широкого моря,
Моревладыка, что тяжкими мощно грохочет валами!
О колебатель земли, что, вздымая могучие волны,
Гонишь четверку коней в колеснице, о ты, дивноокий,
С плеском взрываешь солёную гладь в бесчисленных брызгах,
Мира треть получил ты в удел -- глубокое море,
Тешишься, бог и владыка, средь волн со зверями морскими,
Корни земные хранишь, блюдёшь кораблей продвиженье.
Нам же подай честное богатство и мир, и здоровье! 

Дом наш увидеть позволь и гавань родную.

  
   На этот раз подтягивали гораздо дружнее. "Не очень-то и складно, - хмыкнула про себя Ника и озабоченно нахмурилась. - А ему тоже мясо швырять будут? На их богов никаких запасов не хватит".
   Закончив пение, купец достал из висевшего на поясе кошелька три жёлтых, блестящих кружочка и продемонстрировав их команде, забросил подальше от судна.
   - Теперь будем ждать, - мрачно проворчал Ус Марак. - Когда боги нас услышат.
   Полная самых мрачных предчувствий, пассажирка медленно кивнула, почему-то вспомнив слова наставника о том, что небожителям частенько нет никакого дела до простых смертных и их надоедливых просьб.
   Как она и опасалась, ожидание сильно затягивалось. Первое время капитан ещё порыкивал на матросов, заставляя делать то одно, то другое. Но, по мере того, как уменьшалась порция, одновременно становясь всё противнее, дисциплина на корабле падала. Изнурённые голодом, а ещё сильнее жаждой, члены команды всё чаще исполняли приказы откровенно медлительно, а то и вовсе делали вид, будто не слышат. Чувствуя глухое недовольство подчинённых, Картен стал реже появляться на палубе и почти перестал стоять у рулевого весла. Несколько раз едва не вспыхивали драки, но могучие кулаки сарвала быстро наводили порядок. Матросы попрятались в трюм.
   Получив порцию пойла, девушка собиралась вернуться в свой закуток, откуда она в последнее время почти не вылазила, пережидая, так не кстати запоздавшие "запретные дни". В трёх шагах сидел, выставив за за борт зад, Дарин и страдальчески морщил бледное, заросшее щетиной лицо. Судя по звукам и запахам, парня мучил понос.
   "Ещё бы! - мысленно хмыкнула пассажирка, отводя взгляд. - От такой-то воды. Если ничего не изменится, мы тут скоро усядемся всей командой, как воробьи на проводе".
   Словно отвечая, в животе противно забурчало и отрыгнулось чем-то кислым. Она с тоской посмотрела на содержание своей кружки. Но пить хотелось ужасно. Язык одеревенел, в горле пересохло. Казалось, даже суставы скрипят, как не смазанные шарниры. Организм буквально изнывал от жажды. Заставив себя не думать о Дарине, Ника сделала большой глоток.
   - Эй, госпожа! - окликнул её кто-то.
   Закутанный в невообразимое тряпье, Купин криво усмехался, держа в одной руке миску с водой, в другой кусок лепёшки. - Не замёрзла на палубе?
   - Нет, - отозвалась она с очень нехорошим предчувствием. - У меня одеяло тёплое.
   - Хорошо тебе, госпожа, - завистливо вздохнул выглянувший из-за плеча приятеля Вулин. - А у нас холодно. Хоть бы согрел кто-нибудь перед смертью?
   Нахмурившись, пассажирка постаралась придать лицу самое надменное выражение. Именно так, по её мнению, должна реагировать настоящая аристократка на оскорбительные намёки. Но вот что делать дальше, придумать не могла. Промолчать? Или ответить как-нибудь позаковырестее, затеяв перебранку с простолюдином?
   Прежде, чем она пришла к какому-то решению, раздался грозный рык:
   - Кто это здесь замёрз? - из каюты капитала выбрался хмурый Ус Марак. - Ты, Вулин? Так я тебе сейчас работёнку найду, сразу согреешься.
   Моряк оскалил зубы, но более благоразумный спутник схватил его за плечи и потащил к трюму.
   - Пойдём, пойдём отсюда.
   Ника торопливо допила противную воду.
   - Будь осторожнее, госпожа, - хмуро буркнул старший матрос, тоже замотанный в какие-то тряпки. - Люди злые стали.
   - Спасибо, Ус Марак, - поблагодарила пассажирка, забираясь в свою каморку.
   После близкого знакомства со штормом мех на шкурах свалялся, но они по-прежнему хорошо сохраняли тепло. Закутавшись в одеяло, пассажирка уселась, прислонившись спиной к набитому кожами тюку.
   Послышались чьи-то шаркающие шаги, потом стон и плеск. Очевидно, ещё кто-то решил справить нужду рядом с её закутком. Ника печально усмехнулась. Раньше матросы предпочитали гадить с другого борта. Густое облако вони уже давно сопровождало корабль в его непреклонном движении на север.
   Она сглотнула горькую тягучую слюну. Надо же, вокруг такая прорва воды, а они умирают от жажды. В этом есть что-то неправильное. Стараясь хоть как-то обмануть организм, девушка положила в рот орех, случайно найденный на дне корзины. Этому приёму её научил наставник. На какое-то время жажда притупилась. Вдруг показалось, что передние зубы шатаются. Чуть надавила языком. Так и есть.
   - Вот батман! - взвыла Ника, выплюнув на ладонь красную слюну вместе с орехом.
   Десны кровоточат. В голове замелькали отрывки из давным-давно прочитанных книг. Как же это называется?
   - Цинга! - охнула путешественница. Кажется, эту болезнь вызывает недостаток витамина "С". Или ещё какого?
   - Ну конечно, - пробормотала девушка, вытерев липкий от пота лоб.
   Судя по вкусу того, что она пила, в кружке были только вода и уксус. Похоже, даже вино у капитана закончилось. Или тот просто вылакал его в одиночку.
   - Гадство, - пробормотала Ника, осторожно трогая десны языком. Не хватало ещё остаться без зубов, а стоматологов здесь ещё долго не будет.
   На душе сделалось так мерзко, что она, свернувшись клубочком, тихо заплакала, с головой закрывшись дурно пахнущим одеялом. О чем только думала, дура?! Вообразила себя крутой путешественницей. Теперь вот сдохнешь от голода и жажды, если раньше матросы не замордуют всей командой!
   Поддавшись на уговоры наставника, который и предложил воспитаннице назваться его дочерью, чтобы побороться за родовое имение, Ника предполагала, что может пожалеть о своём решении. Но даже представить себе не могла, что это случится так скоро.
   "У аратачей от жажды точно не помрёшь, - прерывисто всхлипывала девушка, размазывая по щекам вязкие, противные слезы. - А Глухой Гром - лучший охотник племени... да плевать на него! Что, я бы сама себя не прокормила?! Какого черта меня в море понесло?! Аристократка из Хацапетовки!"
   - А всё Отшельник! - процедила она сквозь стиснутые зубы. - Наплёл с три короба... старый козёл!
   Выругавшись ещё раз, пассажирка медленно повернулась на другой бок. В этот раз палуба показалась особенно жёсткой, несмотря на расстеленные волчьи шкуры. Обессилив от переживаний, Ника закрыла глаза. Но голод и жажда не давали уснуть. В ушах появился глухой шум, похожий на еле слышное гудение. Теряя чувство времени, она погрузилась в странное оцепенение, нечто среднее между сном и явью. Желто-красные лучи заходящего солнца ворвались в узкую щель, падая на лицо. В ответ на их ласковое тепло из глаз вновь потекли непрошеные слезы. Сколько ещё раз ей придётся увидеть закат? Пять? Десять? Это вряд ли.
   Отвернувшись, пассажирка крепко зажмурилась. Ну почему всё плохое происходит именно с ней? Предательство любимого человека, насилие, инвалидность, попытки самоубийства, жестокий эгоизм вкупе с травлей собственной матери, и, наконец, попадание сюда. В мир, где ей тоже никто не припас пирогов и плюшек. Вдруг какие-то посторонние звуки прервали сеанс самобичевания.
   "Мышь или крыса?" - лениво подумала она, вспоминая, встречались ли ей на корабле эти милые грызуны. Ника приподнялась на локте, стараясь рассмотреть, действительно ли что-то шевелится в углу у самого входа. Или только кажется? В последнее время она стала плохо видеть в темноте.
   Вдруг одеяло дёрнулось и поползло, словно живое. Инстинктивно вцепившись в мех, девушка хрипло выдохнула:
   - Куда?!
   На миг постельная принадлежность словно замерла в нерешительности, но тут же вновь потащилась к выходу. Сообразив, что одеяло кто-то самым наглым образом тянет снаружи, пассажирка навалилась на него всем телом, надеясь на крепость шкур и крапивных ниток, одновременно судорожно нашаривая кинжал.
   - Отпустите!
   От мысли, что её сейчас обворуют, и остаток дней придётся к тому же ещё и мёрзнуть, отчаяние и жалось к себе превратились в злость. Жизнь опять поставила девушку в такое положение, когда ей вновь нечего терять.
   Клинок вышел из ножен как раз в тот момент, когда самозваную аристократку выволокли на открытую палубу. Хрипло выкрикнув, Ника, приподнявшись, изо всех сил махнула перед собой кинжалом. С криком один из чёрных силуэтов отпрянул, закрыв ладонями лицо. Второй отскочил назад. Тусклый свет луны упал на испуганное лицо Купина с огромными, вытаращенными глазами.
   - Сдурела?! - рявкнул он хриплым, надтреснутым голосом и завопил, брызгая слюной. - Сюда! Все сюда! Госпожа Вулина зарезала!
   - Я и тебе кишки вырежу! - разъярённой кошкой зашипела девушка, с трудом поднимаясь. - Козёл!
   Рот жадно хватал воздух, сердце колотилось так, словно собиралось, проломив ребра, выскочить из груди. Ноги мелко дрожали. Чтобы обрести большую устойчивость, она прижалась спиной к тюку, не сводя настороженных глаз с Купина.
   Рванувший к ней с кулаками матрос едва успел отскочить, уворачиваясь от клинка. Не зря наставник уделял особое внимание именно бою на кинжалах.
   - Госпожа решила ножичком помахать! - проговорил Вулин, отстраняя в сторону приятеля.
   На лице его темнела длинная, обильно кровоточащая царапина, а руки крепко сжимали длинную палку. - Теперь ты с нами не только одеялом поделишься!
   - Приди и возьми! - оскалилась Ника, прекрасно понимая, что в драке против двух мужиков у неё нет никаких шансов. Хотя противники еле держались на ногах, больше напоминая оживших зомби, девушка знала, что и сама выглядит не лучше. Но ещё раз переживать то, что случилось в том мире, она не собиралась. Тем более, что смерть все равно уже рядом.
   - Что тут у вас? - раздался властный голос Ус Марака.
   - Тебя не касается! - огрызнулся Вулин, даже не взглянув в его сторону. - Мы с госпожой сами разберёмся!
   - Этот лариг хотел меня ограбить! - попыталась объяснить Ника, используя одно из подслушанных у моряков ругательств.
   Оскорблённый моряк взмахнул палкой сверху вниз, словно колол дрова. Девушка успела отодвинуться, и деревяшка лишь скользнула вдоль руки, заставив вскрикнуть от боли.
   Бросившись на Вулина, сарвал попытался оттолкнуть его в сторону, но и сам не удержался на ногах. Изнурённые голодом и жаждой мужчины грохнулись на палубу, не прекращая бороться.
   - Эта шлюха в своей норе воду прячет! - неожиданно тонким фальцетом закричал Купин. - Я сам видел! Ей Картен целую амфору дал!
   - Ха! - выдохнула пассажирка, приподнимая закрывавшую вход шкуру. - Иди ищи! Я пью столько же, сколько и вы!
   Не глядя на неё, матрос на четвереньках пополз в закуток.
   - А вы чего встали? - она криво усмехнулась, глядя на притихших матросов, явившихся вместе с Ус Мараком, но не спешивших прийти ему на помощь. - Вдруг он без вас все вылакает?!
   - Есть! - раздался ликующий крик Купина. - Я же говорил! Есть!
   Девушка вздрогнула. Как кто-то мог найти то, что никто не оставлял? Двое моряков ринулись в проход, мешая друг другу.
   - Где? Где вода?
   - Чего это вы? - безмерно удивлённая Ника присела, чтобы заглянуть в собственную каютку, и тут же получила обернутой в тряпье ногой по лбу. Не сумев сохранить равновесие, она тяжело плюхнулась на палубу. А из тесной дыры донеслись крики и звуки ударов.
   - Дурак! Тухлая каракатица! Матеранский лагир! Тут ничего нет! Это же просто папирусы!
   "Ну вот, теперь у меня и писем к родичам нет, - обречённо подумала девушка, пытаясь встать, держась за борт. - Да теперь уже и не надо".
   Вдруг тяжело пыхтящая в стороне куча распалась на две части. Та, что побольше, осталась лежать, хрипя и булькая, а вторая медленно обернулась, вытирая щеку рукой с зажатым ножом.
   - Ус Марак! - ужаснулась Ника.
   Шатаясь и скаля зубы, убийца старшего матроса шагнул к ней. Тут неожиданно ему под ноги выкатились незадачливые искатели воды. Двое, тяжело дыша и отчаянно хватая ртом воздух, лупили третьего.
   - Наврал, селёдка вонючая! Лагир, моча шлюхи!
   - Я не знал! - хрипло завывал Купин. - Не знал! Думал, у неё есть!
   Замешкавшись у внезапно возникшего препятствия, Вулин хотел обойти драчунов, но, внезапно остановившись, ткнул одного из них ногой в бок.
   - Вода у хозяина! А, может, и вино ещё осталось! Взломаем его халупу! Хоть выпьем перед смертью.
   Он бросил злобный взгляд на замершую от страха пассажирку и растёр по шее набежавшую со щеки кровь.
   - Ты, шлюха, все равно никуда не денешься. Только водички попьём и тебя уважим.
   Вулин дурашливо захихикал:
   - Госпожа!
   Затем помог подняться тяжело дышащему приятелю.
   - Да брось ты этот навоз! Пошли к Картену!
   - Да! Да! -радостно закивал тот. - Пойдём... Только... С ним ещё и рабы. Тоже, наверное, сыты и воды...
   Купин с видимым усилием сглотнул.
   - Хозяин им, небось, тоже не жалел.
   Вулин на миг замер.
   - Да, вдвоём с ними не справиться.
   Он перевёл взгляд на все ещё лежащих на палубе моряков. Сил драться у них уже не оставалось, и они только переругивались, выплёвывая грязные непристойности.
   - Ползите в трюм к нашим. Скажите, я убил Ус Марака и хочу перед смертью пожрать и побаловаться с аристократкой.
   Мужчина опять стёр кровь со щеки.
   - Кто со мной, пусть вылезают. На остальных мне плевать, нам больше достанется. Ну, что уставились? Жить чуть-чуть осталось, так вы ещё тут канителитесь!
   Отвесив Брек Карсангу хорошего пинка, Вулин, подхватив палку, заковылял к корме, где размещалась каморка Картена.
   - Жди, госпожа! - хихикнул, сверкнув беззубым ртом, Купин. - Я вторым буду.
   Проводив их ошалелым взглядом, девушка, не понимая зачем, бросилась к Ус Мараку. Все же этот человек относился к ней гораздо лучше других моряков и даже погиб, защищая от подонков.
   Справа от тела образовалась огромная тёмная лужа. Стараясь не вступить в кровь, Ника опустилась на колени, с удивлением и ужасом обнаружив, что сарвал ещё жив. Широкая грудь с хрипом втягивала воздух, с каждым выдохом изо рта выплёскивалась новая порция крови. Сильный и красивый мужчина умирал тяжело. Жизнь не хотела покидать могучее тело, причиняя ему нестерпимые муки. Заметив склонившуюся над ним пассажирку, стекленевшие глаза вспыхнули в последнем усилии.
   - Это ты, госпожа?
   - Конечно, - пробормотала она сквозь хлынувшие слезы.
   - Он спрятал в поясе нож, - словно извиняясь, пробормотал Ус Марак. - А то бы... Я бы...
   - Ты бы, конечно, справился с ним, - растягивая губы в вымученной улыбке, кивнула девушка. - Ты же такой сильный... И храбрый.
   Вновь повинуясь безотчётному порыву, Ника сделала то, на что никогда бы не решилась при других обстоятельствах. Наклонившись, она провела рукой по заросшей жёсткой щетиной щеке и поцеловала умирающего в покрытый испариной лоб.
   Со стороны капитанской каюты долетел громкий стук, треск дерева и звенящий голос Картена.
   - Пошли прочь, шелудивые собаки! Какая вода?! У меня нет! Клянусь бородой Нутпена и задницей Диолы! Не веришь?! Тогда -- получай!
   Раздался глухой звук ударов. Лязг металла, чей-то дикий, полный боли крик, затем неистово завизжал Купин.
   - Вулин! Вулин! Хозяин убил Вулина!!! Бей его!
   Вновь затрещало дерево, послышались крики и шум драки.
   Вдруг рука Ус Марака вцепилась ей в край рубахи.
   - Госпожа, у меня в Канакерне семья... Проследи, чтобы Картен их не обидел...
   Он с судорожным всхлипом втянул воздух.
   - Не хочу, чтобы мои дети голодали... Или стали рабами. Я свободный гражданин города, им и умираю.
   От этих слов горло сжало так, что Ника не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только слезы ещё сильнее потекли по впалым щекам.
   - Не оставь их, госпожа! - прохрипел сарвал.
   "Да мне самой осталось жить лишь на полчаса больше!" - едва не вскричала она, но в умирающих глазах светилась такая надежда, что девушка только кивнула.
   Ус Марак дёрнулся и затих. Прижав к груди неожиданно тяжёлую голову матроса, девушка завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Её слезы капали на заострившееся лицо, еле различимое во внезапно наступившей темноте.
   У капитанского жилья продолжал визжать Купин, и доносились звуки свалки. Ника сжалась, словно ища защиты у мёртвого сарвала, и тут что-то упало ей на руку, а затем холодом обожгло шею. Раздался звучный шлепок по кожаному рукаву рубахи.
   Девушка вскинула голову. Полнеба закрывала плотная, невесть откуда взявшаяся туча. Потянуло прохладой, и корабль ощутимо дёрнулся от порыва ветра.
   - Дождь! - отчаянно завопила она, вновь поцеловав убитого в начавший остывать лоб, тут же всхлипнув от жалости.
   - Ну как же так!? Батман! Ну почему не раньше-е-е! Хотя бы на полчаса, и ты был бы жив! Гадство! Что же всё так плохо то?!!
   Капли с грохотом барабанили по палубе.
   - Что встали?! - резанул по ушам ликующий крик Картена. - Разворачивайте парус, надо собрать воду! Милим, тащите бочонки и кувшины! Всё, что есть! Да пошевеливайтесь, ленивые бездельники! Боги послали нам ещё немного жизни!
   Мореход громогласно расхохотался.
   Осторожно опустив тело Ус Марака, пассажирка бросилась в свой закуток, спасать вещи, уцелевшие после неудачного обыска.
   У входа валялось скомканное одеяло, неудачная кража которого послужила поводом к началу кровавой заварухи на умиравшем от жажды корабле. Под ноги попалась круглая шкатулка. Опустившись на четвереньки, девушка стала торопливо шарить в темноте. Корзина на боку, куча заячьих шкурок. Пальцы наткнулись на смятый папирус. "Ну хоть что-то осталось", - с облегчением подумала Ника, на ощупь затолкав его в ларец. Кстати нашлась и крышка, а с ней и два последних письма. Скомканных, но вроде целых. Запихав все в корзину, уложила сверху одеяло и кое-как умудрилась прикрыться плащом.
   Корабль уже заметно качало, что не мешало радостно скалящимся матросам, растянув парус, спустить его на палубу гребцов. Где невольники капитана, отодвинув в сторону мёртвые тела, подставляли под бежавшую струю разнообразную посуду.
   Отыскав сбегавший по образовавшимся сбоку складкам ручеёк, девушка подставила под него сложенные ладони и напилась холодной, аж зубы заломило, удивительно вкусной воды.
   - Не мокни, госпожа! - донёсся сквозь шум дождя полный надежды крик капитана. - Иди в каюту, там сухо.
   И тут же зло рявкнул:
   - Эй, Пуст, тупая скотина! Тащи новую посуду, видишь, уже мимо льётся!
   Утолив жажду, Ника, подумав, решила воспользоваться предложением Картена. Но сунувшись в дверь, тут же столкнулась с рабом, прижимавшим к груди большую, пузатую амфору.
   - Ты долго будешь там копаться! - раздражённо выкрикнул из темноты каюты Милим. Дёрнувшись, но не решаясь опередить знатную пассажирку, невольник тихо заскулил, словно побитый щенок.
   "Нет, - подумала та, уступая дорогу. - Здесь я буду только мешаться".
   Едва не споткнувшись о труп Вулина, она шагнула к борту, где сразу же наткнулась на Жаку Фреса
   - Тише, госпожа! - раздражённо вскричал моряк, держа обоими руками миску с дождевой водой. - Прольёшь!
   Учитывая непрекращающийся дождь, опасение показалось Нике совершенно идиотским. Судно сильно качнулось, матрос присел, одновременно хватаясь за борт.
   - Жаку Фрес!!! Где ты, старая шлюха! - проорал капитан. - Быстро смени Брег Калсага! Ему только за свои яйца держаться, а не за руль!
   Матрос затравленно взглянул на пассажирку.
   - Госпожа, там в трюме Дарин. Отнеси ему воду, он сам уже не встаёт.
   Едва дождавшись кивка, он сунул Нике миску и торопливо зашагал на корму.
   С усилием откинув тяжёлую крышку люка, она случайно попала пальцами в треугольные вырезы, в досках, на которые раньше не обращала внимания. Прищемив кожу, девушка выругалась и тут же скривилась от ударившего снизу запаха, который показался отвратительным даже её привычному к вони вигвамов обонянию. Осторожно, стараясь не расплескать воду, спустилась на грязный пол и стала неловко освобождаться от плаща и корзины. Отодвинув вещи к стене, негромко позвала.
   - Эй, есть здесь кто-нибудь?
   Откуда-то из темноты, где тускло желтел робкий огонёк светильника, донёсся слабый голос.
   - Кто тут?
   - Я, Ника Юлиса, - буркнула она, пробираясь между кучами тряпья и мокрых шкур, источавших тошнотворный аромат.
   Из мрака показалось бледное, похожее на обтянутый кожей череп, лицо с большими, болезненно блестевшими глазами. От тошнотворного аромата заслезились глаза. Похоже, несчастный уже не имел сил выйти на палубу и гадил под себя.
   С трудом преодолевая отвращение, девушка поднесла миску к покрывшимся запёкшей плёнкой губам. Сделав большой глоток, больной в бессилии упал на свалявшуюся овчину.
   - Спасибо, госпожа, хоть водички попил перед смертью.
   - Теперь-то зачем умирать? - попыталась улыбнуться Ника. - Вот кончится дождь, сварим кашу, поешь и сразу выздоровеешь.
   - Нет, госпожа, - с обречённой уверенностью возразил Дарин. - Умру я... Скоро. Сил нет терпеть. Все внутренности наружу вылетели, ничего не осталось.
   Он в изнеможении закрыл глаза, а девушке опять захотелось заплакать.
  
  
   Картен молился горячо, истово, страстно, не замечая ни холодного ветра, ни дождя, постепенно превратившегося в мелкую, клубящуюся в воздухе водяную пыль.
   "Яроб, ветров владыка, помоги! - беззвучно шептали его губы, а глаза непрерывно обшаривали посеревший горизонт. - Развей эту пелену, и, клянусь, я приведу в твой храм барана. Нет, телёнка! Лучшего телёнка, какого только найду на рынке Канакерна!"
   Капитан чувствовал, что направление ветра сменилось. Но как узнать, откуда он дует, если небо затянуто пеленой облаков. Вот если бы увидеть восход.
   - Я пошлю десять серебряных риалов в твоё святилище в Обию! - почти вслух произнёс отчаявшийся купец.
   И тут, словно в ответ на его мольбы, в разрыве туч мелькнули затухающие звезды.
   - Благодарю тебя, Яроб! - моргая повлажневшими глазами, пробормотал Картен.
   - Оденьтесь, хозяин, - раб заботливо набросил ему на плечи длиннополый кожаный плащ.
   - Не мешай! - огрызнулся хозяин, продолжая с напряжённым вниманием следить за горизонтом.
   Вот ещё раз показался клочок неба, и ещё. Мореход застыл, забыв обо всем на свете. Забившись под натянутый парус, матросы довольно гомонили, жуя сухари и запивая их дождевой водой.
   "Хорошо быть таким тупым, - презрительно поморщился мореход. - Сейчас набил брюхо, и плевать, что будет завтра".
   Громкий всплеск на миг отвлёк его внимание. Капитан хотел спросить, но тут заметил, как Марбет с Нутом Чекезом бросают за борт ещё одно тело.
   - Проклятые мерзавцы! - выругался Картен себе под нос, вспомнив короткой бой, когда обезумевшие от жажды матросы ломились в каюту.
   Ударившая по глазам вспышка оборвала воспоминания. Лучи восходящего солнца, пробившись сквозь плотный слой облаков, осветили несчастное судно. Опытному мореходу понадобилось пара секунд, чтобы понять, насколько благоприятен начинавший крепчать ветер.
   - Эй, трюмные тараканы! - завопил он так яростно, словно и не голодал вовсе. - Ставьте мачту, поднимайте парус. Боги опять улыбаются нам!
   Удивлённые матросы повыскакивали из-под импровизированного навеса и тревожно уставились на хохочущего капитана.
   - Ветер сменился, мужи Канакерна! - заговорил стихами купец. - Дует теперь он туда, где живут наши семьи!
   Но, видя, что слушатели все равно его не понимают, раздражённо рявкнул:
   - Мачту ставьте, тупые сурки! Наш ветер! Или вы так хотите в царство Такеры!?
   Усталые, измученные люди восторженно завопили, глядя с обожанием на своего предводителя и совсем позабыв, что совсем недавно собирались его убить.
   Быстро, откуда только силы взялись, освободили лежавшую на палубе мачту, хотя работе и мешала все более усиливавшаяся качка. Радостный суматошный гомон разорвал резкий крик боли. Мокрое, напитавшееся влагой бревно выскочило из обессиленных рук.
   - Коровы неуклюжие! - вскричал Картен, с силой ударив кулаком о борт.
   Ал Жорк запрыгал на одной ноге.
   - Кажется сломана, хозяин!? - жалобно проблеял он, глядя на капитана с палубы гребцов.
   - Пошёл в трюм! - раздражённо махнул рукой тот, тут же забывая о неуклюжем матросе. - Куда? Левее! Да уберите вы эти тюки, не то все лапы переломаете!
   Купец взглянул на небо, где быстро летели большие, рваные облака. Стало ясно, что ветер дует с севера или, скорее, с северо-запада, что подходило для них почти идеально. Услышав удивлённые возгласы, посмотрел на палубу, тут же заметив среди суетящихся матросов высокую, стройную фигуру пассажирки. Поморщившись, собрался отослать её в трюм или в каюту, но передумал: "Ничего с ней не случится, девка здоровая, а у меня и так мало людей".
   Мачта с грохотом встала в гнездо. Команда бросилась поднимать парус. Когда послышался сдавленный треск, капитан невольно затаил дыхание. Уж больно тяжела казалась пропитанная водой ткань. Но вот парус начал выгибаться подобно сытому брюху, и корабль, набирая скорость, заскользил по горбатым волнам.
   Только тут мореход почувствовал, как он устал, замёрз и проголодался. На корму медленно поднялся Крек Палпин. Такой же, как все, бледный, худой, с глубоко запавшими глазами, в насквозь промокшей одежде.
   - Дарин умер, хозяин, - сказал он, пряча взгляд и заметно дрожа. - И это... Нам бы согреться.
   - Вина больше нет! - отрезал Картен.
   - Да я не о том, - понимающе отмахнулся матрос. - У нас шкур в трюме полно. Вот в них хоть завернуться, что ли? Не то все свалимся в лихорадке.
   Он многозначительно шмыгнул носом.
   - Держи по ветру, - приказал капитан рулевому, и секунду поколебавшись, отдал свой плащ.
   В каютке заботливые рабы уже приготовили сухую одежду. Надевая тунику, он буркнул стоявшему в углу Пусту:
   - Достань десяток оленьих шкур.
   Невольник удивлённо вскинул брови, но с помощью Милима тут же отодвинул в сторону ковёр, под которым прятался большой квадратный люк. Отодвинув крошечную задвижку, раб нырнул в трюм. Послышалась возня, что-то упало.
   - Осторожнее там! - раздражённо вскричал купец, присаживаясь на корточки. - Сломаешь что-нибудь, за борт выкину! На корабле калеки не нужны.
   - Хорошо, хозяин, - испуганно проблеял Пуст, подавая приятелю туго свёрнутый рулон, по краям топорщившийся рыже-серой шерстью.
   Сложив шкуры в охапку, словно поленья, Крек Палпин ушёл, глухо бормоча благодарности. Едва закрылась дверь за матросом, Милим достал из тайника медный кувшин. Не дожидаясь, пока раб наполнит стакан, Картен вырвал его и жадно припал к горлышку.
   - Это последнее вино, хозяин, - чуть не плача, пробормотал невольник.
   - Сколько ещё сухарей осталось? - блаженно жмурясь, поинтересовался купец, пропустив его речь мимо ушей.
   - Две корзины, - быстро ответил Милим и поспешно добавил. - Но есть ещё полмешка фасоли. Можно кашу сварить.
   - Не промокла? - нахмурился господин, усаживаясь на вновь расстеленный ковёр.
   - Нет, хозяин, - заверил раб. - Я проверял. Сухая.
   - Жрал, наверное? - беззлобно буркнул Картен. - Смотри, поймаю, убью!
   Милим рухнул на колени.
   - Что вы говорите, хозяин?! Да как я осмелюсь?!
   - Ладно, - морщась, отмахнулся капитан, привалившись спиной к перегородке. - Жаль, с такой погодой огня не разведёшь. Ладно хоть теперь вода есть.
   Взяв из рук невольника кружку, он стал отмачивать в ней каменно-твёрдый кусок лепёшки.
   Жаль только отдохнуть ему не дали. Отказываясь просыпаться, мореход махнул рукой, отгоняя того, кто тряс его за плечи. Но испуганный крик: "Хозяин, ветер!" - заставил открыть глаза.
   В открытую дверь всунулся завёрнутый в оленью шкуру Марбет. Пол и стены ходили ходуном, снаружи доносился скрип и дребезжащий звук натянутых канатов.
   Поймав осмысленный взгляд капитана, матрос крикнул:
   - Ветер сильный, хозяин. Парус надо спустить. Как бы мачту не сломало.
   Просыпаясь на ходу, мореход поспешил покинуть каюту. В небе так же теснились рваные, клочковатые облака, сквозь которые пробивались весёлые, яркие лучи солнца. Выгнутый беременным брюхом, коричнево-серый парус тащил судно за собой. Раздался то ли скрип, то ли треск. Сердце капитана ёкнуло. Нет, только не сейчас! Но срубленное в Рифейских горах дерево стояло неколебимо, как скала.
   - Ничего с ней не случится! - купец хлопнул по спине Марбета и поднялся на корму, где стоял Жаку Фрес, с тревогой оглядывавший громоздящиеся вокруг водяные холмы.
   Отстранив матроса, капитан сам взялся за рулевое весло, тут же почувствовав упругое сопротивление моря.
   - Двое убиты, и Дарин умер, - проворчал рулевой. - У нас мало гребцов. Если ещё и парус потеряем...
   - Ты хочешь вернуться домой, Жаку Фрес? - раздражённо вскричал Картен, и не дожидаясь ответа, произнёс. - Я тоже. Если ветер с утра не менялся, мы уйдём от Змеи. А мёртвых пусть примет Нутпен.
   Разглядев впереди череду волн, капитан чуть повернул руль, чтобы корабль встретил их носом. Послушно сменив направление, судно бодренько вскарабкалось на водяную горку, на миг распахнув горизонт. Но вокруг по-прежнему расстилалось горбатившееся волнами безбрежное море.
   Даже не представляя, где они находятся, капитан твёрдо знал, что нужно плыть на восток к Версиуму. Вообще-то мудрые философы и жрецы именовали так весь населённый людьми мир. Но среди мореходов Западного моря это название закрепилось за Континентом, огромным массивом суши, необозримо протянувшемся с юга на север, и великим множеством островов, густо разбросанным у его берегов.
   Первые поселения цивилизованных народов возникли там ещё в незапамятные времена. Но настоящие города появились только полтораста лет тому назад. Когда на берега Западного моря через Рифейские горы устремились беженцы, спасавшиеся от бушевавшей в радланской империи гражданской войны.
   Легко договорившись с местными дикарями, они стали строить новые укрепления и верфи, разбивали сады, сажали хлеб. Занялись торговлей и разбоем, путешествуя вдоль Континента и прилегающих островов.
   Мало кто из них решался углубляться в океан. Мореходов страшили дальние расстояния, штормы и коварство Змеи. О которой им с удовольствием поведали те из варваров, кто занимался рыболовством. Случалось, их утлые лодчёнки заносило на край могучего течения. А потом кое-кто из пришельцев лично познакомился с характером дочери Нутпена и Такеры.
   Это обстоятельство сильно сокращало число любознательных. К тому же, в тех местах и делать-то оказалось особенно нечего. Не даром Вотунис Мерк, отец Картена, назвал открытую им землю Некуимом, то есть, "никудышной" или "бесполезной". И только случайно оказавшийся у аратачей сапфир заставил его вернуться ещё раз. Потом выяснилось, что драгоценных камней там достаточно, чтобы оправдать любой риск.
   Кое-кто из коллег Картена попытался следовать за ним, но находили лишь поросшие лесом пустынные берега или примитивных варваров с жилищами из дерева и каменным оружием, не имевших ничего ценного с точки зрения цивилизованного человека.
   Удачливый купец только посмеивался, свято храня тайну реки под странным названием Маракана и племени, живущем на её берегах. Именно сапфиры стали основой благополучия рода Мерков. На средства от их продажи построили большой дом, приобрели землю с рабами, а сам Картен даже добился избрания в городской Совет, устроив гражданам Канакерна шумный праздник с уличными музыкантами, акробатами, дармовой выпивкой и призовыми боями. Несмотря на высокое положение, советник опасался доверять свой главный секрет чужакам и предпочитал сам плавать в Некуим. Но только в этом походе он на какое-то время потерял надежду вернуться. И вот теперь она вновь появилась.
   Желание вырваться из объятий Змеи оказалось столь велико, что капитан упорно не желал слушать ни жалобную песнь туго натянутых канатов, ни зловещего потрескивания мачты. Глядя на бушующее море он раз за разом читал волшебное заклинание. Волны швыряли летящий вперёд кораблик, словно игрушку. Несколько раз Жаку Фрес и Крек Палпин предлагали спустить парус. Но Картен только усмехался, крепче сжимая рулевое весло и отрицательно мотал головой.
   Однако, вскоре шторм разыгрался настолько, что капитан уже не мог удерживать его в одиночестве. Пришлось звать на помощь рулевого. Вцепившись в весло, они направляли стремительно мчащийся корабль навстречу громоздящимся волнам.
   Несмотря на усталость, холод и ясное понимание нависающей опасности, капитан почувствовал, как в душе чувство восторга перед схваткой бога ветров Яроба с Нутпеном смешивается с уверенностью в своих силах. Подобное состояние охватывало Картена всякий раз, когда он видел перед собой цель и твёрдо рассчитывал победить. Упираясь промокшими ногами в сырую палубу, мореход засмеялся, словно бросая вызов шторму.
   Матрос с опасливым удивлением взглянул на начальника. Видимо, в отличии от него, Жаку Фрес не слишком верил в удачу.
   - Боги на нашей стороне! - ободряюще скалился капитан. - Поверь, я знаю это.
   - Пусть бессмертные услышат тебя, хозяин, - криво усмехнулся рулевой.
   В круговороте ветра и волн они быстро потеряли счёт времени, лишь изредка бросая короткие взгляды на то и дело мелькавшее в разрывах облаков солнце.
   С ужасающим треском, подобным смертельному стону, рухнула мачта, пав под натиском шторма.
   - Рубите канаты! - не растерявшись, заорал Катрен.
   Из-за кормовой надстройки выскочили Марбет и Претин.
   Тяжесть рухнувшей мачты сейчас же повела судно в сторону. Изнемогая, рулевые пытались удержать его поперёк волн.
   - Торопитесь, дети Тарара! - отчаянно вопил капитан, почти физически ощущая, как трещит в запредельном напряжении рулевое весло. - Если ещё жить не надоело!
   Случись ему обломиться, корабль встанет боком и перевернётся. Тогда наступит конец. Никому уже не выжить в этих холодных водах.
   Матросы отчаянно махали топорами. Один канат, другой, третий.
   - Ну, что же ты, Нутпен?! - взмолился купец, с ужасом глядя на огромный, неумолимо приближающийся водяной вал, увенчанный пышным пенным гребнем. - Помоги! Клянусь, подарить твоему храму десять золотых имперов!!!
   Судно вздрогнуло, освобождаясь от лишнего груза, и тут же врезалось носом в водяную стену. Казалось, половина моря рухнуло на палубу.
   - Марбет!!! - отчаянно завопил Претин. - Держись, я иду!
   Выронившего топор матроса едва не смыло. В последний момент уцепившись за край борта, он висел над бурлящей бездной, хрипя и взывая о помощи.
   Жаку Фрес рванулся было к нему, но капитан яростно рявкнул:
   - Стоять! Руль держи. Смерти нашей хочешь?! Ещё ничего не кончилось!
   К счастью, приятель успел прийти на помощь и, ругаясь, выволок обессиленного Марбета на палубу. Привлечённые криками, из трюма выбрались матросы. Даже пассажирка вылезла, тоже, очевидно, желая узнать, что случилось.
   Судно сбавило ход, но всё ещё двигалось подгоняемое порывами ветра. Повторилось то, что случилось больше месяца назад. Только теперь корабль, кажется, все же удалялся от вечно спешащего на север течения.
   Тем не менее, Картен ещё не был уверен окончательно в том, что им удалось вырваться из смертельных объятий Змеи до того, как они потеряли мачту.
   Словно выплеснув свою ярость в огромной водяной горе, море стало успокаиваться. Волны уже не шли сплошным потоком, а их вершины больше не топорщились устрашающими пенными шапками. К вечеру шторм стих на столько, что Картен смог отдать руль матросам, а сам, забыв об отдыхе, приказал принести измерительный посох.
   Как и много дней тому назад, собравшиеся на палубе матросы, затаив дыхание, наблюдали за действиями капитана. Хотя, даже без измерения стало заметно, что Северный кол заметно опустился над горизонтом. Тем не менее, Картен выполнил все необходимые манипуляции, и только окончательно убедившись в правильности первоначальных предположений, гордо заявил:
   - Мы ушли от Змеи! Теперь идём на восток. Вода есть, остались сухари и фасоль, не умрём.
   Команда ответила довольным гудением. Люди вновь обрели надежду, так необходимую в неверной судьбе морехода.
  
  
   Глава II
  
  
   Новые знания о море, землях и людях
  
  

Меня всегда поражала невероятная

сложность жизни, всех происходящих

вокруг нас явлений, а также и

человеческих взаимоотношений.

Нет ничего простого на этом свете. В любом

злодеянии есть элементы справедливости,

в любом добром деле - семена зла.

Герберт Уэллс.

Тоно Бенге

  
  
   - Людей мало, госпожа, - тяжело вздохнув, объяснил свою просьбу Картен. - Мачту потеряли, остались только весла. Я даже своих бездельников за них посажу.
   Он кивнул в сторону палубы гребцов.
   - Ты уж помоги, ну нет у меня на корабле стряпухи, - несмотря на вежливые слова, в голосе капитана ясно слышались требовательные нотки.
   - Хорошо, - немного растерянно кивнула пассажирка. - Но разве у нас осталось что-то кроме сухарей? Или ты хочешь размочить их в горячей воде?
   Купец удивлённо хмыкнул:
   - Не плохая мысль. Но у нас есть немного фасоли.
   - Хочешь, чтобы я сварила кашу? - удивилась Ника.
   - Что ты! - замахал руками купец. - Её и на пару раз не хватит! А кто знает, сколько ещё идти до ближайшей земли? Похлёбку готовь с фасолью... и кожей.
   Криво усмехнувшись, он поинтересовался:
   - Не пробовала такое блюдо в своих лесах?
   - Нет, господин Картен, - покачала головой собеседница. - Всякое есть приходилось, но до шкур дело как-то не доходило. Я даже не знаю, что с ней делать?
   - У нас всему научишься, - как-то двусмысленно хмыкнул мореход. - Главное, куски поменьше нарезать и подольше варить.
   Он посерьёзнел.
   - Вам все принесут. Останется только за огнём следить. Загорится палуба - пропадём.
   Девушка понимающе кивнула.
   Невольники уложили каменные плиты, поставили печку, принесли откуда-то засаленные до невозможности ремни непонятного происхождения, большой кувшин с дождевой водой и маленькую миску фасоли.
   Обеспечив повариху всем необходимым, Пуст и Милим присоединились к матросам на палубе гребцов. Их хозяин встал к рулевому веслу, а Ал Жорк взгромоздился на тюк с металлической пластинкой, готовясь отбивать такт.
   - Весла на воду! - бодро выкрикнул Картен, и выждав пару секунд, тягуче скомандовал:
   - И-и-и раз! И-и-и раз!
   Зазвенел металл, подхватывая слова капитана. Корабль неторопливо двинулся вперёд.
   В отличие от моряков, Ника добывала огонь с помощью двух плашек, палочки и крошечного лука. Осторожно раздув задымившийся кусочек пакли, девушка сунула его в печь. Убедившись, что мелко наломанные щепки затрещали охваченные весёлым пламенем, быстро перебрала фасоль, выбрасывая мелкие камешки, обломки веточек и мышиный помет.
   С того шторма, в котором судно лишилось мачты, прошло два дня. Всё это время моряки довольствовались размоченными сухарями. Хорошо, хоть дождь избавил их от жажды, дав возможность не только напиться, но и пополнить запас воды. Только голод никуда не делся. И хотя матросы не садились за весла, приходилось то и дело вычерпывать воду из трюма, что также требовало сил, которых у людей осталось и так не много. Наконец, сегодня Картен решил поставить печку и накормить команду горячим варевом.
   Кромсая бронзовым ножом широкие засаленные ремни, Ника могла только догадываться, на сколько отвратительным окажется вкус этого блюда. Побросав кусочки кожи в котёл, она с тоской посмотрела на море. Где-то там в глубинах вод ходят табуны, стаи или как их там? В общем, огромное количество селёдки, скумбрии, горбуши и прочего минтая с креветками. А ей приходится есть эту гадость!
   Со злости девушка промахнулась и задела палец кончиком лезвия. Пососав ранку, сплюнула за борт кровавую слюну.
   "Ну и дурак же этот Картен и прочие мореплаватели, - с раздражением думала она, укладывая на разделочную доску "свежий" старый ремень. - Нет, чтобы взять с собой какую-нибудь сеть или хотя бы удочку".
   Вспомнив потрясающий вкус копчёной рыбы, девушка прикрыла глаза и нервно сглотнула набежавшую слюну. Приобретённый в этом мире опыт давно приучил её рассчитывать только на свои силы. "Хочешь есть, не жди, когда кто-то накормит. Добудь еду сама", - вот, пожалуй, главный принцип первобытной жизни.
   Удивляясь и ругая себя последними словами за то, что такая простая и гениальная мысль не пришла в голову раньше, пассажирка едва не бросилась на поиски заменителя лески, удилища, крючка и червяков. Если судить по мультикам, книгам и фильмам, именно на них ловят настоящие рыбаки.
   Но благородный порыв тут же пресёк резкий окрик Картена:
   - Куда, госпожа?! За печкой следи.
   Сердито дёрнув плечами, Ника приподняла деревянную крышку с котла, где в кипятке кувыркались неприглядного вида обрезки. Пахло гадко, но съедобно.
   "Как у старого киоска с шаурмой на Школьной", - почему-то вспомнила она с лёгкой ностальгией.
   Зачерпнув деревянной ложкой, хлебнула бульончику. Горько, но есть можно. Рискуя, пожевала шатавшимися зубами жёсткий, как подошва, кусок. Хотя, что ещё взять с ремня?
   - Ну как, госпожа Юлиса? - смеясь, крикнул купец. - Уварилась?
   С трудом пропихнув в желудок измочаленный комок, стряпуха отрицательно покачала головой:
   - Суховато ещё.
   Сняв пробу в следующий раз, девушка не уловила особой разницы, зато обратила внимание на то, что гребцы уже еле шевелят вёслами. Решив, что после такой гребли и долгой голодовки они и кирпич сожрут, сыпанула в котёл фасоль, украдкой бросив одну в рот.
   Варево получилось отвратительным на вкус, цвет и запах. Тем не менее, усталые моряки ели так, что за ушами трещало. Да и пассажирка от них не отставала, забыв, что "настоящая леди ест как птичка".
   "Вас бы на этот кораблик, - с раздражением думала Ника, обращаясь к невидимым аристократкам. - Пожить с месяц в окружении солёной воды и голодных, во всех смыслах, матросов. Поглядела бы я на ваши холеные породистые рожи".
   Она зло хлопнула себя по руке, растирая между пальцами не успевшую увернуться блоху.
   Солнышко припекало, и почти вся команда улеглась на тёплую палубу переваривать непривычно сытный обед перед новым сеансом гребли. А стряпуха, посчитав свою миссию выполненной, занялась воплощением мечты.
   В качестве лески подойдёт нить из крапивы, запас которой она захватила с собой на всякий случай. Палку под удилище найти тоже не проблема. Червей можно попробовать заменить на куколки каких-то насекомых, найденных в щели трюмной перегородки. Но где взять крючок?
   Девушка обратилась к Картену. Дремавший купец долго не мог понять, что хочет от него знатная пассажирка. А разобравшись, беспощадно поднял её на смех.
   - Это вам не Маракана, госпожа Юлиса. И не ваши лесные ручейки с озерками. Вы ничего не поймаете в здешних водах, во всяком случае, не на такую снасть. Ерундой не занимайтесь.
   Однако, ни обидные слова, ни откровенно издевательский тон уже не могли смутить охваченную энтузиазмом девушку. Набычившись, она уныло пробубнила:
   - А я попробую!
   Пихнув развалившегося морехода, Ника взяла свою корзину и вышла из каюты. Кроме заячьих шкурок, одежды и мелочей на самом дне лежали несколько запчастей, оставшихся от её инвалидного кресла, тоже залетевшего в этот мир. Наставник посоветовал взять их с собой и отдать какому-нибудь искусному кузнецу, чтобы тот сделал кинжал из этого превосходного металла. Используя железки не по назначению, путешественница кое-как согнула бронзовую иглу. Умудрившись при этом сильно распороть себе палец. Продезинфицировав рваную рану единственным доступным способом, крепко замотала куском тряпочки.
   "Ни тебе йода, ни зелёнки, ни противостолбнячной сыворотки, - мрачно думала она, глядя, как быстро пропитывается кровью повязка. - Пописала на пальчик, и всё".
   Пыхтя, шипя и ругаясь, девушка все же соорудила какое-то подобие рыболовного крючка с хищно изогнутым жалом. Странные звуки и эксцентричные выкрики привлекли внимание отдыхавших матросов. Самые любопытные подошли ближе, почтительно интересуясь её непонятными манипуляциями.
   В отличие от своего капитана, они не стали смеяться над знатной пассажиркой. Однако так кривили свои небритые рожи, что сразу стало понятно их истинное отношение к затее.
   Но хмурая девица продолжала упрямо мастерить снасть, используя в качестве инструмента нож и запчасти к инвалидному креслу. Кроме откровенно скептического отношения команды к идее рыболовства настроение портило бормотание и тупая боль в животе. И хотя, судя по звукам и запаху, кишечник барахлил не только у неё, оптимизма это не прибавляло.
   "Я, все-таки, аристократка, - ворчала она про себя, опустив взгляд и морщась от стыда. - А несёт как из пьяного бомжа. Вот батман! И терпеть - сил нет. А ну, и плевать! Умирать что ли? Пусть слушают и нюхают!"
   После короткого отдыха матросы вновь уселись за весла, а Ника забросила с кормы первую наживку. Видимо, высказав всё, что думает по этому поводу, купец не обращал на неё никакого внимания. Гребцам, тем более, было не до выкрутасов глупой пассажирки. Хотя, капитан, учитывая состояние команды, задал гораздо более медленный темп, чем в прошлый раз.
   Звенела металлическая пластинка, в такт ударам палочки поднимались и опускались весла. Картен пристально оглядывал горизонт, а незадачливая рыбачка уныло стояла у борта и тупо таращилась на поплавок, сделанный из сухой деревяшки. Покачиваясь на волнах, он то и дело отставал от уходившего вперёд корабля, так что его приходилось всё время подтаскивать.
   Ника начинала коситься на гребцов, кожей чувствуя их насмешливые взгляды. Мало что так сильно разрушает любой авторитет, как глупость, и очень похоже, что сейчас она попала именно в такое положение. Теперь матросы будут долго и со смаком перемывать ей косточки, наплевав на "происхождение" и сложившуюся репутацию.
   - Вот батман! - выругалась девушка сквозь стиснутые зубы, тут же почувствовав резкий рывок "удилища".
   Растерявшись, она упустила драгоценные мгновения, поэтому увидела только лишённый наживки крючок.
   Кто-то из матросов засмеялся, сбиваясь с дыхания, другой насмешливо свистнул. Пассажирке пришлось крепко прикусить губу, чтобы не расплакаться от обиды и разочарования. Тем не менее, она подчёркнуто медленно взяла с палубы новую куколку, со злостью насадив ни в чем не повинное насекомое на крючок.
   "Если наживка исчезла, значит, её кто-то слопал! - внезапно пришло в голову Нике. - Выходит, я просто не умею её ловить. Ну, это мы ещё поглядим!"
   Утешив себя подобным выводом, девушка вновь забросила удочку, твёрдо решив больше ни на что не отвлекаться. Насмешники-матросы и ехидный капитан исчезли, ушли куда-то в другое измерение, с ней остался только поплавок. Когда тот вновь натянул "леску", и рыбачка уже собралась забросить удочку по новой, она вдруг почувствовала ощутимый рывок.
   Боясь спугнуть нечаянную удачу, Ника осторожно потянула, и почувствовав нарастающее сопротивление, рванула бывшее древко копья вверх. Что-то блеснуло. На палубу звонко шлёпнулась бешено извивавшаяся рыбина, длиной сантиметров в тридцать.
   Не в силах сдержаться, девушка завизжала так, что Картен, вздрогнув, едва не выпустил руль, а весла матросов гулко стукнулись друг о друга. Воздев над головой всё ещё трепещущую добычу, пассажирка обвела обалдевших мореходов ликующим взглядом.
   - Ну, что?! А вы! Вы мне не верили!
   Тихо выругавшись в бороду, капитан раздражённо буркнул:
   - Этого на всех не хватит, госпожа.
   - Сейчас! - успокоила его девушка, беспощадно вырывая из широкого рта рыбины слегка погнутый крючок. - Ещё будет.
   - Посмотрим, - криво усмехнулся купец, качая головой.
   Вторая, хотя и не столь крупная как первая, не заставила себя ждать, а когда на строганных досках затрепыхалась пятая, Картен рассмеялся:
   - Не иначе, приглянулась ты Нутпену, госпожа Юлиса.
   Вспомнив о своём аристократическом "происхождении", Ника постаралась улыбнуться как можно снисходительнее. Но тут взгляд её за что-то "зацепился".
   Присмотревшись, разглядела далеко за кормой мелькнувшее среди волн угольно-чёрное, но одновременно блестящее пятно. А рядом ещё одно и ещё. Неужели, они прошли мимо рифов, не заметив их? Но эти предметы перемещались и, кажется, довольно быстро. Насадив очередную наживку, рыболов-любительница отправила её за борт, продолжая краем глаза поглядывать за корму.
   "Удочку" рвануло так, что Ника едва не упала, вовремя упёршись ногой в фальшборт. Струной натянулась кручёная нить. Девушке пришлось приложить не мало усилий, прежде чем добыча заплескалась у борта.
   - Ого! - не удержался от одобрительного восклицания купец, когда она выволокла здоровенную, похожую на полено, рыбину.
   - Такой одной на хороший суп хватит.
   Ужасно довольная собой пассажирка, отдуваясь, вытерла пот со лба и вновь бросила быстрый взгляд на море. Теперь сомнений не оставалось. Над водой вздымались высоченные, не менее полутора метров, чёрные плавники.
   - Вот батман! - пробормотала Ника, с тревогой подумав: "Какой же длины сами рыбки? Если и меньше нашего корыта, то совсем ненамного".
   Растянувшись цепью, восемь или девять больших чёрных спин то исчезали в глубине, то вновь появлялись, стремительно приближаясь к их судёнышку.
   Выражение лица девушки заставило Картена обернуться.
   - Сухар всенасущный! - испуганно охнул мореход. - Кто это? Акулы?! Какие огромные!
   Услыхав капитана, Ал Жорк едва не грохнулся с тюка, сбившись с ритма. Весла ударили вразнобой. Послышались ругательства гребцов, сменившиеся криками ужаса.
   А пассажирка, забыв о рыбалке, лихорадочно копалась в памяти, почему-то абсолютно уверенная в том, что знает или слышала об этих чёрных гигантах.
   - Они обкладывают нас со всех сторон! - вскричал купец, вытаращенными глазами наблюдая, как расходятся в сторону огромные плавники. - Как волки!
   Внезапно одно из чудовищ, вынырнув из моря, сверкнуло снежно-белым брюхом и с грохотом рухнуло, подняв тучу брызг.
   - Касатки! - ахнула девушка, назвав животных по-русски.
   - Что? - непонимающе уставился на неё мореход. - Кто?
   - Ну..., - собеседница замялась, подбирая слова. - Это не акулы. Даже не рыбы. Зверь такой... морской. Вроде...
   Неожиданно вспомнился один из рассказов наставника.
   - Вроде дельфинов. Только больше. Не бойтесь, они не нападают на корабли!
   "Кажется", - закончила Ника про себя.
   - Откуда ты знаешь? - недоверчиво нахмурился капитан, и не дожидаясь ответа, закричал, обернувшись к напряжённо застывшим матросам. - Весла из воды!
   Совсем рядом выскочило гигантское черно-белое чудовище, скаля в жуткой улыбке острые шилообразные зубы. Повернувшись на бок, касатка грохнулась, подняв волну, отшвырнувшую жалкое судёнышко.
   - Они нас сожрут! - фальцетом крикнул Картен, приседая, словно пытаясь спрятаться за хрупким фальшбортом от огромных хищников.
   В тот же миг чуть дальше выпрыгнул ещё один кит, проделав точно такой же акробатический кульбит. Вскоре море вокруг заходило ходуном, извергая и вновь принимая в родную стихию гигантские туши.
   На палубу обрушился солёный дождь. Полными ужаса глазами глядя на пассажирку снизу-вверх, капитан непрерывно бормотал молитвы, обращаясь то к Нутпену, то к Яробу, то к Сухару, то к кому-то ещё. Часть команды бросилась в трюм, устроив у люка безобразную свалку, другая попряталась под лавки, воя и выкрикивая что-то невразумительное. Только Ал Жорк остался сидеть, зажмурившись и зажав ладонями уши.
   Ника стояла посреди этого бедлама, крепко вцепившись в дерево фальшборта побелевшими от напряжения пальцами. В отличие от бедных мореходов она знала, что происходит. Спасибо телеканалу Animal Planet, поэтому с трудом, но смогла удержаться от паники. Хотя колени дрожали, а мочевой пузырь внезапно оказался переполненным.
   Продолжая глушить рыбу своими телами, касатки быстро обогнали почти замерший на месте корабль. Поднявшись, купец облизал пересохшие губы, со страхом проводив взглядом резвящихся чудовищ.
   - Что это было?
   С трудом разомкнув сведённые судорогой челюсти, пассажирка хрипло выдохнула и скривилась, очевидно надеясь изобразить снисходительную улыбку.
   - Просто охота, господин Картен, - чуть заикнувшись, ответила она. - И больше ничего.
   Девушка едва заставила себя оторваться от фальшборта, тут же почувствовав острую боль в пальцах. Подняв ладони, она заметила выступившую под ногтями кровь. Убрав руки за спину, Ника проговорила уже более окрепшим голосом:
   - Смотри, они и нам кое-что оставили.
   Прямо возле борта лениво покачивалась на волне здоровенная рыбина, похожая на алюминиевое веретено не менее полутора метров величиной.
   Перехватив её взгляд, мужчина смутился, явно испытывая чувство неловкости от того, что так трусливо вёл себя на глазах знатной пассажирки.
   - Эй, уроды! - рявкнул он, подойдя к перилам и зверем глядя на палубу гребцов, где из-под лавок торчали испуганные физиономии матросов. - Вылезайте, касатки ушли!
   "Ну, вот и я обогатила местный язык русским названием", - неожиданно подумала Ника, и прыснув, прикрыла ладонью рот. На неё вдруг напал приступ истерического смеха, очевидно, явившийся реакцией на только что пережитый ужас. Девушку просто сворачивало от неудержимого хохота.
   - Марбет, Нут Чекез, берите канат и бегом сюда! - продолжал командовать капитан.
   А пассажирка поспешно отошла к рулевому веслу, возле которого никого не оказалось, где ноги окончательно ослабели, и она тихо сползла на палубу, продолжая фыркать, хрюкать и икать, изо всех сил стараясь справиться с душившей её истерикой. Понимая, что уважающая себя аристократка не должна вести себя подобным образом, Ника, сделав гигантское усилие, успокоилась и встала, продолжая опираться спиной о фальшборт.
   Пока девушка боролась с собой, на корму поднялись матросы, волоча канат с петлёй на конце. Кое-как привязав его к "удилищу" девушки, они попытались подцепить здоровенную рыбину за хвост. Прочие члены команды, сгрудившись у борта, подбадривали товарищей, давая "мудрые" советы и обзывая их "криворукими козлами".
   Окончательно опомнившись, рыболов-любительница заметила возле судна ещё несколько тушек поменьше, о чем тут же сообщила купцу. Но тот раздражённо отмахнулся.
   - Сначала эту вытащим.
   - Ну, как хочешь, - пожала плечами она, заметив под водой какие-то тени со странной "рогатой" головой.
   Одна из них вынырнула, сверкнула серо-розовая пасть, и девушка узнала рыбу-молот.
   - Вот батман, - еле слышно прошептала она. - Сожрёт эта падлюка наш ужин.
   Но Марбет и Нут Чекез уже подвели петлю под рыбий хвост, и теперь матросы дружно выволакивали добычу на палубу.
   - Тунец, - авторитетно заявил Тритин Версат. - Я такую видел, когда юнгой ходил с Уором Саншу на Перигриновы острова. Даже попробовать дали.
   - Ну, и как? - живо заинтересовался Картен.
   - Вкусная! - матрос мечтательно закатил глаза.
   - Чего встали? - рявкнул капитан. - Разделывайте её. Да остальную рыбу соберите. Каждый день Нутпен таким щедрым не будет.
   Ника с улыбкой наблюдала за суетящимися мужиками. На обросших, измождённых физиономиях матросов сияли счастливые улыбки, а взгляды, которые они бросали на пассажирку, светились благодарностью и даже каким-то обожанием. Хотя, может ей это только показалось?
   Само собой, команда тут же потребовала праздничный ужин. Картен не возражал. Но все время, пока Марбет колдовал у котла, моряки потрошили и пересыпали солью оставшуюся рыбу. Капитан сумел заставить подчинённых проявить благоразумие, оставив часть нечаянной добычи про запас.
   Над кормой поднимался столб дыма и упоительный аромат ухи. "Да, этот запашок с тем не сравнишь", - сглотнула слюну девушка, вспомнив гадостную вонь ременной похлёбки.
   Каждому матросу досталось по куску рыбы и большой кружке бульона, а пассажирку капитан пригласил отужинать в свою каюту.
   - Действительно, очень вкусно, - одобрительно хмыкнула она, отодвигая горку костей и вытирая пальцы замызганной тряпкой.
   Вилок в этом мире не знали не только дикари-аратачи, но и цивилизованные радлане: от грубых мореходов до утонченных аристократов. Только на великосветских приёмах имелись специальные сосуды для ополаскивания рук и гораздо более чистые полотенца.
   - Откуда вы знаете об этих чудовищах, госпожа Юлиса? - утробно рыгнув, спросил купец. - Я всю жизнь в море, но ничего подобного не видел.
   - Они обитают в холодных северных водах, - соловея от непривычной сытости, гостья сделала большой глоток бульона. - А вы так далеко не плаваете.
   Она усмехнулась:
   - Из-за Такеры, наверное.
   - А аратачи, стало быть, заплывают? - хмыкнул хозяин.
   - Ну-у-у...., - протянула Ника, с трудом ворочая мозгами, пытаясь придумать что бы такое соврать. - Дети Рыси встречаются с другими... народами. Разговаривают, рассказывают разные истории, что видели, о чем слышали.
   Девушка пожала плечами.
   - Наверное, от них отец и узнал про касаток.
   В наступавшей темноте смех Картена прозвучал как-то зловеще.
   - Я давно хожу на Маракану. Мне случалось целыми днями беседовать с Белым Пером. Очень неглупый человек. Для варвара. Но он никогда не упоминал о каких-то...
   Мужчина сделал неопределённый жест рукой.
   - Морских зверях, так похожих на акул или дельфинов. А уж о такой диковине вождь не стал бы молчать.
   Гостью неумолимо клонило в сон, веки наливались свинцом, да и язык уже плохо ворочался. Если бы они пили вино, Ника могла бы заподозрить, что хозяин опоил её чем-нибудь. Но сейчас, скорее всего, виноват сумасшедший день и тот стресс, который она испытала, оказавшись в эпицентре охоты китов-убийц.
   Раздражённо мотнув головой, пассажирка глухо пробормотала:
   - У каждого свои секреты. Давайте, я не стану интересоваться вашими, господин Картен, а вы оставите в покое мои.
   Не дожидаясь ответа, девушка встала, и пригнувшись, вышла из каюты. Лёгкий ветерок охладил лицо, отгоняя сонную одурь. Группа матросов все ещё сидела у печки, допивая бульон и перебрасываясь ленивыми замечаниями.
   Похвалив себя за то, что забыла занести корзину в каюту, достала одеяло и волчьи шкуры, устроившись на привычном месте между двух тюков. Только крышу делать не стала, понадеявшись на чистое небо. Почесав искусанную блохами шею, закуталась в одеяло, и прикрыв глаза, постаралась уснуть.
   Скрипнула дверь. Мгновенное проснувшись, Ника нашарила кинжал. Но, судя по звукам, капитан поднялся на корму.
   Через какое-то время почтительный голос Претина спросил:
   - Ну, что, хозяин?
   - Мы идём к югу, - уверенно заявил капитан и добродушно поинтересовался. - Отъелись, морские бродяги?
   - До отвала! Хвала Нутпену! Жаль, вина нету!
   - И шлюх! - смеясь, добавил Картен.
   - С Мараканы женщин не пробовали, - тем же шутливым тоном пожаловался кто-то.
   - Брюхо набили, теперь яйца чешутся? - чуть понизил голос купец.
   Матросы засмеялись, а девушка нервно поёжилась. Разговор нравился ей все меньше.
   - Хорошо тебе, хозяин, - шутливым тоном отозвался Нут Чекез. - Сам то сколько уж раз Юлису окучивал, а нам только гляди и облизывайся.
   Услышав подобную клевету, девушка едва не задохнулась от возмущения и даже дёрнулась, собираясь вскочить и высказать болтливому козлу все, что о нём думает. Желательно с помощью какого-нибудь тупого предмета потяжелее. Но, представив, как смешно и глупо это будет выглядеть со стороны, скрипнула зубами, продолжая притворяться спящей.
   С кормы донёсся звонкий звук удара.
   - Не смей так говорить, вонючий осел!
   Ника злорадно улыбнулась, почувствовав к Картену что-то вроде симпатии.
   - Да я чего, хозяин! - испуганно проблеял матрос. - Госпожа всё равно спит, как упившийся виноградарь на празднике Диноса.
   - Всё равно! - наставительно проговорил капитан, вновь понизив голос. - Такая женщина не про вас, тощие камбалы.
   - Это понятно, хозяин, - нестройным гулом отозвались моряки. - Никто не претендует на то, на что ты глаз положил.
   - И не только глаз, - хихикнул Нут Чекез.
   "Юморист, блин, - зло усмехнулась невольная слушательница. - Комеди клаб водоплавающий."
   - А тебе и завидно, бараний потрох, - самодовольно хмыкнул купец. - Думаешь, девица такого древнего рода будет ноги раздвигать перед какими-то матросами?
   - Особенно когда капитан есть, - вновь вставил шутник.
   Матросы почтительно, но с нескрываемой завистью засмеялись.
   Ника поморщилась: "Так этот Колумб-неудачник всем наплёл, что я его любовница?! Вот свинья старая!"
   - А ну тихо! - зашипел Картен. - Разбудите Юлису. Услышит, что вы тут болтаете, обидится...
   Внезапно он запнулся и буркнул невпопад:
   - А мне её ещё в Радл отправлять.
   "Значит, этот козёл не рассказал команде о сапфирах, которые наставник должен выдать за моё благополучное путешествие", - решила пассажирка.
   - Жаль, хозяин, что ты уже женат, - почти шёпотом проговорил кто-то из матросов. - А то бы... Породниться с таким родом.
   - Да, - завистливо вздохнул Картен. - Древняя имперская знать. Это не наши советники или вожди горцев. Там одних сенаторов хоть ложкой греби. Даже один Генерал имеется...
   "Угу, только тебя мне в мужья и не хватает, - усмехнулась девушка. - После охотника Глухого Грома целый капитан дальнего плаванья! Но морячки то каковы? Мою рыбу жрут и на меня же гадят!"
   Она уже успела привыкнуть к человеческому двуличию, но сталкиваясь с ним, всякий раз с трудом сдерживала слезы.
   - Спать идите, - тоном отца-командира проворчал капитан. - Брег Калсаг, остаёшься до утра. Да гляди в оба! Кто знает, какие монстры прячутся в здешних глубинах?
   Заскрипели ступеньки, стукнула дверь каюты.
   - Пойдём в трюм, Мулмин, - громко зевнул Нут Чекез. - У нас с тобой нет такого одеяла, как у хозяйской подружки. И пусть тебе приснятся все шлюхи Канакерна.
   - Уж лучше одна Юлиса, - со смехом отозвался приятель. - Как представлю, что она на мне сверху скачет...
   - Не думай об этом, - дружески посоветовал собеседник. - До добра не доведёт.
   - Кто знает?
   Проходя мимо её закутка, матросы замедлили шаг. Девушка тихо посапывала, словно во сне, только сжимавшая рукоятку кинжала ладонь слегка вспотела.
   - Плохо, что та рабыня умерла ещё до Мараканы, - вздохнул Мулмин. - Слышь, а чего это хозяин только одну девку взял?
   - Дорого, - усмехнулся Нут Чекез. - Матиканец Брюхан караван в Империю собирал, вот и скупил всех рабынь, которые хоть немного на людей похожи. Картен ту вирунку у него из-под носа увёл. Кто же знал, что она больной окажется?
   - Зато тут хозяину повезло, - усмехнулся собеседник. - Хороша девка. Высокая, мне такие нравятся. А смелая какая! Я чуть не обгадился под лавкой, когда эти чудища, касатки из-под воды выскакивать стали.
   Они ещё что-то говорили, но Ника уже не смогла различить слов, да и не пыталась, переваривая услышанное.
   Надо же, как Картен заботится о своих подчинённых. Даже рабынь в плаванье берет, чтобы бедные матросики не заскучали без женской ласки и внимания. Жаль, в этот раз товар не качественный попался. Девушку передёрнуло от отвращения. Вот и первое зримое проявление той новой, рабовладельческой реальности, куда несёт её по воле волн и собственной глупости.
   Внезапно пришло в голову, что она почти два месяца болтается по морю на этом корыте, но до сегодняшнего дня ни разу не слышала о какой-то умершей невольнице. Неужели, моряки так искусно скрывали это от неё? Но зачем?
   Поразмыслив, Ника пришла к выводу, что не больно-то она и прислушивалась к их разговорам. Сначала всё внимание занимали впечатления от путешествия по незнакомым местам. Изголодавшийся без информации мозг с радостной жадностью впитывал новые образы.
   К тому же, твёрдо помня одно из главных наставлений названного папаши, девушка всеми силами старалась отделить себя от команды, выстраивая незримую стену между собой и матросами. Учитывая устоявшуюся недоверчивость и глубоко запрятанный страх перед таким количеством мужчин, соблюдать такую дистанцию оказалось очень легко и даже комфортно. К тому же, сами мореходы, узнав о происхождении пассажирки, держались вежливо и подчёркнуто предупредительно.
   А потом пришёл шторм, отбросивший их судно к Змее, жажда, голод, матросский бунт. Жертвой которого она не стала лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Так что только теперь и то совершенно случайно она узнала о некоторых аспектах местного моряцкого быта.
   Ника легла на спину и положив под голову руки, уставилась в ясное, покрытое густой россыпью звёзд, небо. "Скорее всего, меня ждёт ещё много таких же неприятных открытий. Поэтому надо не расслабляться, а слушать ... в три уха и смотреть в четыре глаза. Жаль, столько у меня нет". С этой мыслью она и заснула.
   На канакернском корабле и в аратачском стойбище рабочий день начинался с восхода солнца. Хмурая пассажирка, зачерпнув кожаным ведром забортной воды, торопливо умылась, с отвращением размазывая по лицу застарелую грязь. Морская вода давала лишь мимолётное ощущение чистоты, и Ника в который раз с ностальгией вспомнила многочисленные ручьи и озера земли ааратачей. Остатки вылила себе на ноги, а когда стала обуваться, обратила внимание на четырёх кучковавшихся на носу матросов.
   Она недоуменно посмотрела на рулевого. Закутанный в лохмотья Брег Калсаг радостно скалился беззубым ртом, щурясь, словно сытый персидский кот.
   - Облако, госпожа!
   - Что? - вскинула брови девушка. - Какое облако?
   - Вот и мы гадаем, какое, - отозвался моряк.
   - Земля!!! - дико закричал с носа Тринит Версат. - Земля! Это же земля!
   Подхватив второй мокасин, Ника устремилась к ним, позабыв обо всём на свете.
   - Где?!! - ревел сзади Картен.
   Пассажирка всё же опередила его, первой взлетев на небольшую носовую палубу. Огромный огненный шар светила величаво поднимался над тёмной поверхностью, покрытой мелкими, еле различимыми зубчиками.
   Широко расставив босые ноги, капитан воздел руки к небесам:
   - Слава Питру, Нутпену, Яробу и всем бессмертным богам!
   Потом утробно, во весь голос рассмеялся, скомандовав:
   - За весла садитесь скорее, мужи Канакерна! Корабль быстрокрылый достиг берегов Версиума! Много опасностей ждёт впереди, но я верю, скоро обнимем мы жён и детей наших, братья!
   "Да он поэт", - усмехнулась девушка, а матросы, радостно гомоня, устремились к лавкам.
   Услышав шум и крики, те, кто ночевал в трюме, повалили на палубу, где приятели тут же сообщили им радостную новость, от чего образовалась небольшая толкучка. Только что проснувшиеся изо всех сил вытягивали шеи, стараясь рассмотреть вожделенный берег.
   За это время купец успел обуться, одеться, выпить кружку воды, принесённую заботливым Пустом, и проследовал на корму, откуда донеслось его грозное рычание.
   - Ну, что столпились, как деревенские дурни у заезжего балагана? Земля к вам сама не придёт. За весла, живо!
   Потом обернулся к Нике, которая торопливо закрепляла грязные волосы заколкой.
   - Госпожа Юлиса, идите на нос. У берега могут быть рифы.
   Довольная тем, что ей тоже нашлось дело, не связанное со стряпнёй, та послушно проследовала на пост.
   За спиной послышались звуки команд, задребезжала металлическая дощечка, и весла дружно ударили о воду.
   Ника стояла, обняв одной рукой толстый брус киля. Вдруг рядом с противным криком пролетела какая-то птица.
   - Чайка! - восторженно закричал Нут Чекез. - Видите, чайка!? Это берег!
   Довольно улыбаясь, девушка шумно втянула воздух, различив в привычном аромате моря смолистый запах леса. Солнце неторопливо поднималось, открывая взору мореходов полого уходивший к горизонту берег, поросший темно зелёным лесом.
   Странное, неизвестное ранее чувство переполняло душу. Здесь была гордость за то, что смогла вынести дальнее путешествие, неожиданно оказавшееся полным невзгод и лишений. С другой стороны, она испытывала будоражащее предвкушение чего-то нового, ранее неизвестного, быть может странного или даже страшного.
   "Интересно, сколько километров прошёл наш корабль? - внезапно подумала Ника. - Тысяча? Две?"
   Девушка хмыкнула. Оказавшись в этом мире, она уже привыкла мерить расстояние в дневных переходах. А если так считать, то оставшийся за плечами путь оказывался колоссальным.
   "Несколько часов лета на авиалайнере или пара дней на автомобиле", - усмехнулась Ника, вспомнив прочитанную в детстве книгу. Там автор писал, что большую часть своей истории человечество оставалось рабом расстояний. Освоив земледелие, люди получили надёжный источник питания, зато оказались намертво привязаны к одному месту, которое покидали редко и только при чрезвычайных обстоятельствах. Вот почему мир большинства наших предков оказывался очень узок, ограничиваясь окрестностью города или деревни. Все, что располагалось дальше, уже подёргивалось туманом неизвестности, флёром загадок и легенд, сгущавшимся по мере отдаления от знакомых мест.
   Мало кто из жителей 21 века знает, как устроен адронный коллайдер. Но им известно, что он существует. Не все побывали в Антарктиде, но всем известно, что она есть.
   Возможно, в этом знании и было основное различие мировоззрения её и местных жителей, хоть аратачей, хоть моряков Картена.
   - Что впереди, госпожа Юлиса?! - прервал философствование девушки недовольный голос купца.
   Встрепенувшись, та окинула взглядом море. Но не заметила ничего подозрительного. Волны медленно накатывали на широкий песчаный пляж, упиравшийся в заросли кустарника, переходившего в смешанный лес. И нигде никаких следов человека.
   Когда стали различимы отдельные деревья, а пассажирка уже улыбалась, предчувствуя прогулку по твёрдой земле, капитан резко положил руль вправо.
   - Куда, хозяин! - не выдержав, взвыл Мулмин под недовольный гул матросов.
   - Кто знает, сколько мы здесь простоим? - громко проговорил Картен. - Надо ставить парус, проконопатить борта. А на этом берегу нас разобьёт первый же шторм. Будем искать бухту.
   Послышались разочарованные вздохи, вплетавшиеся в скрип уключин, и дребезжание металлической пластинки.
   Влекомый размеренными ударами весел корабль, переваливаясь с волны на волну, шёл вдоль бесконечного пляжа, то расширявшегося до сотни метров, то упиравшегося в подножье невысоких холмов.
   Сообразив, что поиски подходящего места могут затянуться, купец, скрепя сердце, приказал Марбету готовить обед.
   Когда вода в котле забурлила, берег стал заворачивать на восток. То ли они шли по какому-то заливу, то ли обогнули вдававшийся в море полуостров. Но и эти места не устраивали привередливого морехода.
   Когда команда, с тоской поглядывая на близкую землю, расселась обедать, он вновь пригласил пассажирку разделить с ним трапезу. Ника не стала отказываться, и едва они расположились на потёртых коврах, быстро спросила:
   - В какую часть Версиума нас занесло, господин Картен? Вам что-нибудь известно об этих землях? Это Континент?
   Собеседник многозначительно нахмурился, делая вид, будто раздумывает над ответом.
   - Если судить по картам премудрого Канут Скопена из Аримакса - это берега гантов: полулюдей-полуживотных.
   - Царство Такеры? - не удержалась от ехидного вопроса гостья.
   - Ещё нет, - нисколько не смутился хозяин. - Но уже близко. Хвала Яробу за то, что послал ветер, сорвавший нас со Змеи.
   Он благоговейно прикрыл глаза, то ли жуя, то ли шепча с набитым ртом какую-то молитву.
   Воспользовавшись паузой, пассажирка выбрала кусок тунца поаппетитнее.
   - У них есть города?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - рассмеялся купец. - Это же варвары, хуже аратачей! Те, по крайней мере, не прячутся, а ганты почти не выходят из своих лесов к людям. Хотя...
   Он понизил голос.
   - Некоторые купцы из Псерка привозят отсюда мёд, воск, пушнину и даже рабов!
   - Кому и зачем могут понадобиться полулюди-полузвери? - фыркнула Ника.
   - Не скажите, госпожа Юлиса, - покачал головой собеседник. - Умный человек сумеет из всего извлечь прибыль. Ганты выносливы, легко переносят боль, хотя и туповаты. Чем не призовые бойцы, готовые пролить кровь на потеху, лишь бы не вращать мельничный жёрнов с колодкой на шее или махать кайлом на рудниках? Их даже в Империю отправляют. А женщин в основном берут в кормилицы.
   - Это как? - не поняла девушка.
   - Разве вы не знаете, госпожа Юлиса, что женщины из высокородных семей не кормят своих детей грудью? - вскинул брови Картен и усмехнулся. - Говорят, это вредно, а ещё грудь теряет форму и становится дряблой.
   - Слышала, - невозмутимо кивнула Ника.
   - Гантайки пышногруды, у них много молока, и оно считается очень полезным для младенцев. У моего знакомого советника, Круза Арни Рорка, трое детей умерли, не дожив до года, пока наш знаменитый врач Септим Трест Урус не посоветовал ему купить кормилицу из гантов. Сейчас Примаксу двенадцать. Здоровый, весёлый парнишка. Надежда отца. Наследник.
   - А что стало с рабыней? - не удержалась от вопроса слушательница, тут же наткнувшись на недоуменный взгляд рассказчика.
   - Продали кому-то.
   Пожав плечами, он потянулся за новым куском.
   - Кажется, в Сантис или в Мунгин? Ганты - редкий товар, уж больно накладно возить их в такую даль.
   Слушая рассуждения предприимчивого морехода, Ника почувствовала, как страх, притаившийся где-то на самом дне души, начал расти и выбираться наружу. Купец говорил о людях, как... любитель животных. Все сознание жительницы 21 века восставало против такого отношения к людям. Так и хотелось крикнуть в его заросшую щетиной морду: "Глупец, ты же сам можешь оказаться на её месте, и тебя будут продавать, как скот, наденут колодки, дадут кирку и будут лупить кнутом, пока не сдохнешь!"
   Чтобы скрыть свои чувства, девушка шумно отхлебнула рыбного бульона: "А что ты хотела от рабовладельца?"
   - Почему?
   - Эти дикари плохо переносят жизнь в цивилизованных странах, госпожа Юлиса, - с сожалением вздохнул Картен. - И ловить их тяжело. Попробуй отыщи деревню в таком-то лесу?
   Гостья понимающе кивнула, изо всех сил пытаясь подавить нарастающую брезгливость.
   А купец, видимо, обрадовавшись возможности поболтать о приятных предметах, с воодушевлением продолжал:
   - Иногда из Псерка привозят речной жемчуг, наверняка, тамошние купцы тоже берут его у гатов.
   Собеседник мечтательно вздохнул.
   - Он, правда, не такой крупный как тот, что с Великого моря, но тоже красивый, и за него можно получить хорошие деньги.
   Довольная переменой темы разговора, Ника поинтересовалась:
   - Какие ещё товары и откуда привозят в Канакерн?
   Мореход тут же развёрнуто и обстоятельно просветил пассажирку о важнейших торговых партнёрах вольного города, о том, что пользуется спросом у горцев и имперских купцов, о том, какие споры кипят между Канакерном и соседями. Дав слушательнице некоторые представления о жизненных приоритетах Картена и его соотечественников. Надо сказать, они мало отличались от тех, что девушка знала по своему родному миру.
   Польщённый вниманием купец пообещал продолжить разговор, и со вздохом выйдя на палубу, грозным рыком прервал послеобеденный сон команды. Вспомнив, что у неё тоже есть свои обязанности, Ника, деликатно рыгнув, отправилась на нос.
   И опять корабль медленно продвигался вдоль однообразного берега, только сейчас стали попадаться поросшие лесом пологие холмы. Издалека казалось, что до самого горизонта лежит огромный зелёный ковёр. Пейзаж чем-то напоминал земли аратачей. Только там его оживляли разбросанные в художественном беспорядке скалы разнообразных форм и размеров.
   От воспоминаний о Детях Рыси в душе вновь завозился скользкий червячок сомнения. Отсюда издалека аратачи казались не такими уж и плохими. Правильно ли она сделала, отправляясь на край географии? В мир, где к людям относятся как к вещам, а порой и хуже.
   Впереди показался далеко выдававшийся в море мыс. Корабль повернул вправо, обходя вставший на пути кусок суши, так же густо заросший разнообразными деревьями и кустарниками. Нике почему-то показалось, что именно за ним Картен, наконец-то, отыщет то самое "подходящее" место. Едва судно обогнуло длинную, кишевшую чайками песчаную отмель, как взору мореходов открылось устье реки с цепочкой крошечных островков. Как она и думала, капитан сейчас же направил корабль в ту сторону.
   - Смотри внимательнее, госпожа Юлиса! - громко напомнил Картен пассажирке.
   "На что?" - чуть не отозвалась та, вглядываясь в неторопливо колыхавшиеся волны. Вдруг показалось, что прямо по курсу сквозь воду проглядывает какое-то большое светлое пятно.
   - Там что-то есть! - вскричала девушка, замахав руками.
   Повинуясь её сигналу, капитан взял левее, тут же приказав:
   - Крек Палпин, бросай весло и бегом на нос! Не хватало ещё вляпаться куда-нибудь.
   - Это мель, госпожа, -пояснил матрос. - Смотри,вон даже дно видно.
   Приглядевшись, Ника действительно различила светло жёлтый песок с торчавшими кое-где пучками водорослей.
   Постепенно вода сделалась тёмной и мутной. Корабль вошёл в реку, отнюдь не поражавшую своими размерами.
   - Бросайте якорь! - неожиданно скомандовал капитан. - Сегодня дальше не пойдём. Поздно уже.
   Пассажирка удивлённо захлопала глазами. На Маракане они вечером всегда приставали к берегу, а чтобы судно не унесло течением, его привязывали к вбитому в землю колу.
   Но сейчас двое матросов притащили откуда-то два больших камня с дырками, привязали их к канату и бросили за борт.
   - Сходить не будем, хозяин? - с жалобными нотками в голосе поинтересовался Крек Палпин.
   - Солнце садится, - покачал головой тот. - Неизвестно, что там за этими кустами?
   Признавая правоту предводителя, моряк грустно кивнул. Ужин тоже не готовили. Рабы раздали воду, сухари и остатки варёной рыбы.
   - Ночью огонь видно издалека, - специально для пассажирки объяснил капитан. - Да и на дым могут гости незваные прийти. Завтра осмотримся и решим, что делать дальше.
   На этот раз он выставил не одного, а двух караульных, вооружив их короткими копьями и длинными кинжалами. Кто-то из матросов укладывался спать прямо на палубе, другие спустились в трюм. Но все с тоской поглядывали на темневший метрах в семидесяти берег.
   А Нике снилась охота! Вдвоём с наставником они прятались в кустах у водопоя.
   - Вот, намажь руки и лицо, - строго сказал старик, протягивая маленькую берестяную коробочку. - Чтобы запах человеческий зверя не спугнул.
   Кивнув, девушка открыла плотную крышку и едва не задохнулась от ударившей в нос вони. Фыркнув, она проснулась, обнаружив, что лежит, уткнувшись носом в собственную подмышку.
   - Вот батман! - только и смогла пробормотать пассажирка, откинув кишащее блохами одеяло.
   Над рекой стелился плотный туман. Со стороны леса слышались негромкие птичьи трели. Воздух застыл, словно хрупкое стекло, готовое разбиться от малейшего толчка или неверного движения. А рядом кто-то негромко посапывал.
   Поднявшись, девушка заметила торчащие из-за тюка волосатые ноги в рваных сандалиях.
   "Странно, - хмыкнула она про себя. - Вчера вроде тут никто не устраивался?"
   Перегнувшись, увидела сладко спавшего Претина, прикрывшегося облезлой овчиной.
   "Вот так часовой! - покачала головой Ника, вспомнив, что именно его Картен назначил караульным. - И копье тут, в сторонку убрал, чтобы не порезаться".
   Девушка хотела его разбудить, но передумала. Пусть капитан сам разбирается со своими людьми. Тем более, что второй дозорный добросовестно бдел, повернувшись к ней спиной и опираясь на копье.
   Внезапно в голову пришла дерзкая мысль. Почему бы и нет? Солнце ещё не встало, но уже достаточно тепло. Умаявшись за день, матросы спят как сурки. А чувствовать себя грязной, так надоело!
   Стараясь двигаться как можно тише, закрепила канат, торопливо разделась, и спустившись за борт, осторожно погрузилась в воду. Вначале от холода захватило дух, но вынырнув, Ника едва не завизжала от восторга, ограничившись сдавленным хихиканьем. Казалось, она физически ощущает, как смывается с кожи грязь и вонючий пот.
   Блаженство прервал негромкий стук двери.
   - Вот батман! - выругалась купальщица, и упираясь ногами в просмолённые доски, вскарабкалась на фальшборт, нос к носу столкнувшись с Пустом. Раб Картена уставился на неё, широко открыв рот и выпучив глаза.
   Нельзя сказать, что девушка сильно смутилась, успев за год привыкнуть к местным представлениям о приличиях. Тем не менее, она все же буркнула, отведя взгляд:
   - Чего вылупился? Голых женщин никогда не видел?
   - Простите, госпожа! - взвыл невольник, рухнув на колени. - Я не хотел вам мешать!
   - Заткнись, дурак! - буркнула Ника, поворачиваясь к нему спиной.
   Но было уже поздно. Пассажирка едва успела натянуть рубаху, как незадачливый часовой резко сел, застыв с открытым в зевке ртом.
   Продолжая бормотать что-то извинительное, Пуст скрылся в каюте, а на палубе один за другим стали просыпаться матросы. Когда они окончательно продрали зенки, девушка уже завязывала мокасины. Так что только мокрые волосы указывали на её утренние водные процедуры.
   Пример оказался заразительным, и скоро возле судна плескалось десяток голых мужиков. Их коллеги, не решившиеся или не умевшие плавать, завистливо вздыхали, и выстроившись в шеренгу, мочились в реку, стараясь не попасть в купальщиков.
   "Хорошо, что я встала пораньше", - брезгливо морщилась Ника, стараясь расчесать спутанные космы.
   Веселье прервал выспавшийся и вполне довольный собой Картен. Проведя короткое совещание, он решил подняться вверх по реке, и отыскав пологий берег, вытащить судно для ремонта. Матросы резво расселись по лавкам, Жаку Фрес встал к рулевому веслу, а капитан занял место на носу рядом с пассажиркой.
   На этот раз поиски не заняли много времени. Увидев вдали излучину и очень удобный, с точки зрения девушки, широкий пляж, он махнул рукой... в противоположную сторону.
   Ника удивлённо хмыкнула, но решила пока ничего не спрашивать. Корабль застыл, чуть коснувшись носом высокого берега.
   - Крек Палпин, возьми с собой троих и осмотритесь тут, - скомандовал Картен. - Только далеко не заходите.
   Понимающе кивая, матросы, прихватив копья и не дожидаясь, пока спустят трап, попрыгали с борта.
   - В незнакомых местах надо вести себя осторожно, - всё же снизошёл до объяснения мореход. - Река не широкая, так что лучше заранее узнать, что творится на обоих её берегах.
   - Это мудрое решение, - польстила ему пассажирка, тут же попросив вернуть дротики и лук со стрелами.
   Собеседник удивлённо вскинул брови.
   - Пока вы будете заниматься ремонтом, я схожу на охоту. В таких лесах должно быть много дичи.
   Картен недоверчиво усмехнулся, но, видимо, вспомнив слова аратачей о том, что дочь Лация Юлиса Агилиса сама добывала волков и оленей, кивнул. Одни матросы скопились на носу, другие остались сидеть на лавках, поглядывая в сторону желанного берега, не выпуская из рук весел.
   Пока ждали возвращения разведки, Пуст принёс связку дротиков, лук и копьеметалку. Сколько раз девушка ругала себя за то, что поддалась уговорам купца и позволила убрать оружие в грузовой трюм.
   Она как раз натягивала тетиву, когда из зарослей выбрался Крек Палпин и его спутники.
   - В эти дебри люди, наверное, с сотворения мира не заглядывали, хозяин, - проворчал он в ответ на вопросительный взгляд капитана. - Если только кто другой прячется?
   - Значит, с этой стороны никто не нападёт, - сделал очевидный вывод Картен и отдал новое распоряжение. - Весла на воду!
   На этот раз гребцы разогнали судно так, что оно с шипением вползло на песок почти на четверть.
   Перекинув лук через плечо и прихватив дротики, Ника спрыгнула с палубы, и не сумев сохранить равновесие, упала на колени, радуясь тому, что вновь чувствует под ногами надёжную опору. Осторожный Картен и здесь выслал разведку. Не удержавшись, пассажирка увязалась за ними. Никто из моряков не возражал.
   За широкой полосой кустарника, окаймлявшего пляж, начинался смешанный лес с явным преобладанием хвойных пород. Высокие сосны, разрастаясь, давили лиственный подлесок. Но отдельные старые деревья ещё встречались, позволяя солнцу пробиваться к земле, устланной прошлогодней листвой и сухими ветками. Знакомо пищали комары, а с сучков свешивались длинные клочья паутины, колыхавшиеся от гулявшего по низу ветерка.
   Ника хотя бы старалась ступать бесшумно, но вот её спутники ломились вперёд, не разбирая дороги, так что треск стоял на весь лес.
   "С такой компанией много не наохотишься", - раздражённо думала она, оглядевшись, но не замечая вокруг ничего, кроме деревьев. Впереди мелькнул просвет, и разведчики вышли на поляну с большим развесистым дубом.
   Заметив кучки свежей земли и следы раздвоенных копыт, девушка сразу определила, что не так давно здесь паслось стадо кабанов.
   - Хорошо бы сейчас мясца! - плотоядно облизнулся Крек Палпин, услышав её суждение.
   - Смотри, как бы тебя самого не слопали, - натужно рассмеялся Претин, с тревогой оглядываясь по сторонам. - В таких местах не только звери водятся.
   Ника усмехнулась.
   Крек Палпин, видимо, посчитав себя старшим над их маленьким отрядом, махнул рукой.
   - Возвращаемся к реке. Тут тоже никого нет. Даже следов людей не видать.
   - Вы идите, - неожиданно для самой себя проговорила пассажирка. - А я ещё осмотрюсь.
   - Стоит ли, госпожа Юлиса? - осуждающе покачал головой матрос. - По такому лесу в одиночку не гуляют. Мало ли что?
   Он многозначительно хмыкнул.
   - Я далеко не пойду, - успокоила заботливого моряка девушка.
   - Как пожелаете, - с деланным равнодушием пожал плечами тот.
   Глядя, как моряки исчезают среди деревьев, Ника поняла, что просто очень хочет побыть одна. Крошечное пространство кораблика не давало возможности по-настоящему уединиться. Даже не видя окружающих мужчин, она всегда ощущала их присутствие где-то совсем рядом, что порождало постоянное чувство дискомфорта. Возможно, будь на судне ещё хотя бы одна женщина, или проживай пассажирка в настоящей каюте, раздражение не оказалось бы таким сильным. Но приходилось терпеть. Однако, едва появилась возможность избавиться от общества бравых мореходов, девушка не смогла отказать себе в таком удовольствии.
   Ника давно перестала бояться леса. Осталось лёгкое опасение, или, скорее, уважение. Но страх исчез. Названный отец, прививая ей навыки выживания, зачастую не стеснялся в средствах.
   Умея кое-как ориентироваться по солнцу, девушка, тем не менее, решила подстраховаться. Подойдя к дубу, она первым делом несколькими ударами топорика вырубила что-то вроде стрелки. Потом, перебросив верёвку через нижний сук, вскарабкалась на него, опираясь ногами в грубую, шершавую кору. Отдышавшись, полезла наверх, двигаясь как можно осторожнее, остановившись только когда ветки под ногами стали угрожающе потрескивать. В силу древнего возраста и породы дуб немного возвышался над кронами соседних деревьев, и с него открывался великолепный вид.
   "Жаль, только глядеть не на что", - проворчала про себя разведчица.
   Пейзаж отличался удивительным однообразием. Море, чётко очерченная линия реки и лес. Лес от края до края. С севера на юг и от моря до горизонта. Впрочем, в той стороне не так уж и далеко протянулась цепочка низких, пологих холмов. Не зная, радоваться этому или огорчаться, девушка уже собралась спуститься на грешную землю, как вдруг показалось, что над одной из поросших лесом возвышенностей мелькнула струйка дыма.
   Смотреть приходилось против бившего в глаза солнца. Ника несколько раз мигнула, стараясь прояснить зрение. Но так и не смогла решить, привиделось ли ей это, или там на самом деле что-то горит.
   Прикинув расстояние, девушка определила его в четверть или, в крайнем случае, в треть дневного перехода. Не рядом, но и не так уж далеко. Спустившись, сняла с плеча лук и, прихватив дротики, зашагала в лес. Ей тоже очень хотелось мяса.
   Понимая всю опасность блуждания в таких... одинаковых местах, путешественница время от времени делала кинжалом надрезы на деревья. Поразмыслив, она решила, что так будет меньше шума, чем колотить топориком.
   Ника как раз убирала клинок в ножны, когда порыв ветра донёс до неё лёгкий мускусный запах. Ясно, что близко зверь и, скорее всего, не хищник. От тех воняет более резко. Но и не мелочь какая-то. Поэтому охотница вложила в копьеметалку дротик.
   На небольшой прогалине, образовавшейся на месте падения огромного дерева, породу которого с такого расстояния не определить, спиной к ней стоял небольшой олень с острыми витыми рогами. Такого животного в лесах аратачей девушка не встречала.
   Зверь с аппетитом объедал листья молодой поросли, облепившей поверженного лесного великана, смешно помахивая коротеньким хвостиком. Рядом паслись три оленя поменьше с более короткими рожками. Очевидно, самки.
   Стараясь даже дышать через раз, Ника двинулась вперёд, аккуратно ставя обутые в мягкие мокасины ноги. Вдруг какая-то ветка зацепилась за подол рубахи, и выпрямившись, зашелестела листьями.
   Вожак стада вздрогнул, тревожно осматриваясь по сторонам большими влажными глазами. Охотница замерла, чуть присев за низкой пышной ёлочкой. Сердце бухало так, что она даже испугалась, как бы потенциальная добыча не услышала этот звук и удрала, помахав на прощание таким милым хвостиком. Хорошо, что ветер дул с их стороны, и звери не могли её учуять.
   "Ну, ещё хотя бы пару шагов! - взмолилась Ника. - Ну, кушай листочки, олешка, они такие вкусные. Ну, давай! Ням-ням. А тут мышка пробежала, хвостиком махнула. Ты же не боишься мелких грызунов? С такими-то рогами? Вот батман, как же мяса хочется!"
   Замершие вместе со своим вожаком самки вернулись к прерванному занятию.
   "Видишь, какие у тебя умные подруги? - продолжала мысленно увещевать потенциальную жертву коварная охотница. - Времени зря не теряют, пузики набивают".
   Тряхнув головой, олень тоже приступил к трапезе. А на руку Ники сел большой зелёный слепень и принялся ползать, противно царапая кожу острыми коготками. Девушка пыталась стряхнуть проклятое насекомое. Но тот и не думал улетать, очевидно, раздумывая, в какое место сподручнее запустить своё жало. Проскользнув два шага, она метнула дротик и тут же хлопнула себя по руке.
   Бронзовый наконечник вошёл оленю в бок, а слепень, гадина такая, удрал, пребольно цапнув на прощание. Но охваченная азартом охотница уже мчалась за ускользающей добычей, шипя от боли и готовя новый дротик на бегу. Животное быстро исчезло из вида, но оставило за собой ясно читаемый кровавый след. Ника бежала по лесу, перебираясь через поваленные деревья, продираясь сквозь кусты, спускаясь в мелкие ложбинки с липкой, влажной землёй. Жизнь у аратачей закалила её тело и дух. Пробежав около часа, девушка почти не запыхалась и настигла-таки свою добычу.
   Истекающий кровью олень, брошенный здравомыслящими самками, попытался оказать сопротивление, грозно выставив острые рога. Но тут тонкие ноги подломились, и он рухнул на землю, прямо в лужу собственной крови.
   - Вот это повезло! - выпалила охотница, плюхнувшись на землю рядом с добитой жертвой. - Всего три часа ходила, и уже с добычей!
   Она вытерла лоб рукой с зажатым в ней кинжалом.
   - Или тут зверей полно, или людей мало.
   Завалив животное, аратачи часто пьют свежую кровь или едят сырую печёнку. Но Ника ещё не успела настолько "опервобытиться". А вот искупаться потом надо будет обязательно, решила она, приступая к разделке туши.
   Как путешественница и опасалась, лес действительно казался одинаковым. Поэтому пришлось по кровавым следам вернуться на полянку, где она первый раз метнула дротик, а уж потом двигаться дальше, разыскивая по пути зарубки на коре деревьев.
   Внушительный груз завёрнутого в шкуру мяса все сильнее давил на плечи. Привлечённые запахом крови, вокруг роились мухи, отчаянно чесалась укушенная слепнем рука, и очень хотелось пить.
   Выбравшись к дубу, девушка устроила короткий отдых, заодно выкопав тут же несколько корешков. Очень похожие растения аратачи использовали вместо мыла. Не Хед енд Шолдерс, но лучше, чем ничего.
   С кряхтением поднимая тюк, услышала глухие звуки ударов. Очевидно, Картен отыскал подходящее дерево для мачты.
   Мореходы времени даром не теряли. Корабль, завалившись на бок, лежал на песке, подставив солнышку грязное брюхо. Рабы раскладывали на просушку связки мехов. Одни матросы рубили дрова, другие чистили днище и затыкали паклю в щели между досок.
   Жаку Фрес и Мулмин вешали над костром два небольших угольно-чёрных котла, которых Ника никогда раньше не видела. Наверное, специально под смолу.
   Её возвращение вызвало настоящий фурор. Одно дело, когда кто-то рассказывает о чужих талантах, и совсем другое - убедиться в них самому. Побросав все дела, команда рассматривала куски мяса, бросая уважительные взгляды на измождённую охотницу. Но капитан быстро разогнал всех по работам, тут же приказав Марбету готовить похлёбку.
   Ника напилась прямо из реки и уселась в тени кустарника. Сил не осталось даже на то, чтобы вымыться.
   - Далеко зашла, госпожа Юлиса? - спросил Картен, останавливаясь поодаль.
   - Не очень, - покачала она головой. - Арсанг, может чуть больше.
   "Километров восемь", - мысленно перевала она расстояние в привычную меру, уже не удивляясь собственной выносливости.
   - Следов людей не встречала? - продолжал расспросы купец.
   - Нет, - с чистой совестью ответила собеседница. - Лес кругом.
   - Все равно, задерживаться здесь не стоит, - проворчал мужчина. - Не нравится мне тут.
   Ника понимающе хмыкнула. Да уж, в здешних дебрях весёлого мало.
   Заметив матросов с длинной лесиной на плечах, Картен поспешил им навстречу. А девушка почувствовала себя достаточно отдохнувшей, чтобы вплотную заняться гигиеной. Прихватив заготовленные корешки, она направилась вверх по течению реки, подальше от любопытных глаз мореходов.
   Отыскав местечко за густо разросшимися кустами тальника, быстро сбросила опостылевшую кожаную одежду, и оглядевшись по сторонам, зашла в воду. Мылась девушка долго и со вкусом, стараясь не обращать внимания на постепенно пробиравший до костей холод. Корешки не подвели, и к лагерю мореходов она вышла чистая, умиротворённая и красивая.
   - Я уже собирался посылать кого-нибудь за тобой, госпожа Юлиса, - проговорил Картен, масляно поблёскивая глазками. - Похлёбка почти готова.
   - Значит, я пришла вовремя, - усмехнулась Ника, тряхнув распущенными по плечам волосами.
   То ли Марбет чудесным образом научился готовить, то ли девушка так соскучилась по мясному супу, только полученное варево она уплетала с огромным аппетитом, жмурясь от удовольствия. Жизнь вновь могла бы показаться прекрасной, не мешай этому похотливые взгляды, которые она время от времени ловила на себе. Если матросы тут же отворачивались или начинали хвалить её талант, сравнивая с богиней Анаид, покровительницей зверей и охоты, то капитан, нисколько не стесняясь, продолжал "раздевать" пассажирку глазами.
   "Вот батман! - с тоскливым раздражением думала та, обгладывая кость и старательно делая вид, будто не замечает более чем красноречивых взглядов купца. - Нажрался, козёл старый, теперь на подвиги потянет. Хорошо, если один заявится. Может и отобьюсь. А если с компанией?"
   Сытно рыгнув, Картен сунул полупустую миску рабу.
   - Пойду, искупаюсь перед сном.
   "Неужели, он на самом деле считает себя таким сексуально-привлекательным?" - фыркнула про себя девушка, глядя, как голый мореход, явно красуясь перед ней (ну не перед матросами же?), стоял на песке, подставив лицо заходящему солнцу и почёсывая густо заросшую чёрными волосами грудь.
   Не в силах смотреть на такое отвратительное зрелище, Ника отвернулась, покачав головой и возведя очи горе. За спиной река с шумным плеском приняла в свои воды разгорячённое тело капитана.
   Пользуясь прекрасной погодой, моряки устроились спать на берегу, разложив костры и выставив охрану.
   Девушка ушла спать на судно. За ней увязался и Картен, провожаемый многозначительным хмыканьем и тихими завистливыми смешками подчинённых. Представив себя в его объятиях, Нику передёрнуло от отвращения. Но одновременно она поняла, что самолюбивый купец ни за что не будет просить кого-то помочь справиться со строптивой пассажиркой: "Волосатый козёл успел всем растрепать, что у нас с ним как бы всё "по любви"".
   Прихватив одеяло и волчьи шкуры, она ушла с кормы на палубу гребцов, где расположилась в проходе между лавок, перегородив его парой весел, надеясь, что нетерпеливый кавалер обязательно наткнётся на них в темноте.
   Несколько раз девушка просыпалась, испуганно хватаясь рукой за кинжал. Но на судне царил мир и покой, а тревожные звуки доносились из леса, чёрной стеной заслонившего горизонт. Матросов тоже тревожили доносившиеся оттуда крики, и они, пододвигаясь ближе к костру, подбрасывали в огонь дополнительную охапку хвороста. Только из капитанской каюты всю ночь доносился бодрый, жизнерадостный храп всем довольного человека. Казалось, ничто не могло помешать Картену наслаждаться заслуженным отдыхом. Пассажирка даже позавидовала такому спокойствию.
   Утром, осмотрев борта и все ещё лежащую на песке мачту, мореход уверенно заявил, что завтра они смогут уйти из этих мест.
   - Пойдём на юг, в цивилизованные земли.
   Ника, успевшая к тому времени умыться и заплести волосы в толстую, короткую косу, предложила:
   - Надо бы ещё мясом запастись.
   Матросы, выполнявшие утренний туалет, то есть, кто-то умывался, кто-то пил, а кто-то мочился, и всё рядом, поддержали предложение одобрительным ворчанием.
   Капитан на миг задумался.
   - Жаку Фрес, Дрес, возьмите лук, копья и идите с госпожой Юлисой. Быть может, Анаид и сегодня пошлёт нам добычу?
   Потом окинул орлиным взором моряков, провожавших счастливчиков завистливыми взглядами.
   - Вам, что делать нечего? За работу, ленивые сурки!
   Жаку Фрес нёс большой, явно составной лук, который, даже на первый взгляд, показался Нике гораздо более мощным, чем её оружие. Знать бы ещё, как метко может стрелять рулевой?
   Ответа на этот вопрос долго ждать не пришлось. Девушка услышала лёгкий шум в чаще. Непринуждённо болтавшие спутники замерли. Вдруг Дрес отчаянно замахал руками.
   - Вон там, смотри! Летит, летит!
   Большая чёрная птица, громко хлопая крыльями, сорвалась с высокой ели. Жаку Фрес вскинул лук. Звонко ударила тетива по кожаному браслету. Крупный глухарь, упав на землю, забился в зарослях папоротника.
   - Принеси, - повелительно сказал стрелок приятелю, и тот, согласно кивнув, помчался за первой добычей.
   А их спутница почувствовала острый укол зависти. Она-то по наивности считала себя самой крутой охотницей в их компании. Видимо, Жаку Фрес угадал мысли пассажирки, потому что на его лице расцвела снисходительная усмешка, которую не могла скрыть даже многодневная щетина. Скрепя сердцем, признав его превосходство в стрельбе из лука, девушка, тем не менее, решила не оставлять этот выпад без ответа и с деланным равнодушием пожала плечами.
   - Не плохой выстрел. Для моряка. Настоящий охотник за это время успеет выпустить две и даже три стрелы.
   - При всем уважении, госпожа Юлиса, - улыбаясь, покачал головой рулевой. - Это невозможно.
   - Когда на следующий год будешь на Маракане, попроси Гудящего Шмеля или Сурового Ветра, - улыбнувшись, Ника постаралась вложить в свои слова изрядную долю яда. - Они тебе покажут, как стреляют из лука охотники племени Детей Рыси.
   Вернулся ужасно довольный Дрес, и подняв за лапы здоровенную птицу, уверенно заявил:
   - Ещё один такой петух, и ужин нам обеспечен.
   - Одного не хватит, - возразил приятель, взглянув на спутницу.
   - Да, - легко согласилась она. - Слишком жидкая похлёбка получится.
   Девушка почувствовала вызов и приняла его. Охотиться - это не только стрелами швыряться. Тут повадки животных знать надо и к добыче подкрадываться бесшумно. Посмотрим, у кого это лучше получится!
   Поскучнев, Дрес убрал глухаря в большую матерчатую сумку. Очевидно, перспектива прогулки по лесу его не особенно вдохновляла.
   Наткнувшись на следы лося, Жаку Фрес с Никой немного поспорили о том, когда зверь их оставил. И хотя каждый остался при своём мнении, преследовать лесного великана не стали. Уж больно опасен сохатый, да и бегает быстро.
   Спугнули ещё одну птицу. Но на этот раз матрос промахнулся к полному удовольствию девушки.
   "Не такой уж ты и снайпер", - удовлетворённо хмыкнула она, осторожно перебираясь через бурелом.
   Но все же первым добычу обнаружил именно рулевой. Заметив неподалёку ложбинку, заросшую каким-то кустарником, он взмахом руки предложил спутникам следовать за ним.
   Когда, прячась за деревьями, охотники спустились вниз по склону, то обнаружили старых знакомых Ники.
   Четыре оленя с острыми рожками паслись, объедая листья и побеги с кустарника. К сожалению, в самый напряжённый момент под сандалией Дреса треснул сучок. Пугливые животные рванули наутёк. И вновь повезло Жаку Фресу. Его стрела вошла в спину самочке, а дротик девушки пролетел мимо вожака. Вот только или наконечник не задел жизненно важных органов, или олени этой породы от природы такие живучие, только преследовали они её часа два!
   В конце-концов, не выдержав, Дрес предложил плюнуть на упрямую зверюгу и поискать другую добычу.
   - Ты разве не знаешь, что Анаид не велит оставлять подранков в живых? - строго спросил рулевой, разглядывая капли крови на широких листьях какого-то растения. - Хочешь прогневать богиню охоты?
   - Я подумал, может быть, госпожа Юлиса устала по лесу бегать? - проблеял пристыженный приятель.
   Но девушка только покачала головой, уверенно показав направление, в котором скрылась олениха.
   - Туда.
   Жаку Фрес кивнул.
   Вдруг где-то совсем рядом раздался грозный полувой-полувздох, перешедший в надсадное шипение, а затем треск веток и жалобный крик.
   - Нас опередили, - пробормотал рулевой, накладывая стрелу на тетиву. Ника торопливо вложила дротик в копьеметалку, а Дрес нервно сглотнул, выставил вперёд копье и предложил:
   - Пошли назад!?
   Вместо ответа коллега поднёс к его носу внушительный кулак, после чего тот, понимающе закивал, выражая полную готовность к сотрудничеству.
   Поймав взгляд спутницы, Жаку Фрес сделал круговое движение рукой, очевидно, предлагая ей обойти неизвестного хищника справа, а сам пошёл вперёд, осторожно ставя ноги в старых, грубых сандалиях. Немного обидевшись на то, что приходится выполнять чужие приказы, девушка направилась вдоль густых зарослей папоротника.
   Выглянув из-за ели, она увидела под соседним деревом рыже-серый мохнатый комок, с урчанием пожиравший их законную добычу.
   "Вот так встреча!" - усмехнулась охотница, узнав куцый хвост, окрас и кисточки на ушах.
   Но тут Дрес опять за что-то зацепился. Рысь, разъярённая тем, что кто-то побеспокоил её во время трапезы, гнусно заурчала. Затаив дыхание, Ника отвела назад руку с копьеметалкой. Вообще-то с такого расстояния можно и промахнуться, особенно, если цель так тесно прижалась брюхом к земле.
   Незадачливый моряк испуганно вскрикнул, очевидно, заметив хищника. Задние лапы лесной кошки задёргались. "Вот сейчас! - лихорадочно думала девушка, сторожа каждое её движение. - Нет, ещё секунду. Пора!" Выдохнув, она метнула дротик, вложив в рывок всю силу.
   Оружие настигло рысь в прыжке, бросив на землю.
   - Попалась! - испуганно и зло заорал Дрес. Увидев, что зверь катается по лесной подстилке, разбрасывая лапами листья в отчаянной попытке вырвать зубами глубоко впившийся бронзовый наконечник, с радостным криком подскочил и стал наносить удар за ударом.
   - Она уже мёртвая, - проворчала Ника, вытирая пот, но осатаневший матрос продолжал тыкать копьём в неподвижную тушу до тех пор, пока приятель не дал ему подзатыльник.
   - Шкуру испортил, придурок.
   - Да! - взвился тот, потирая начавшую лысеть макушку. - А ты видел, как эта зверюга на меня?! Чуть на куски не порвала. Глянь, какие у неё когти?! Р-р-раз и кишки наружу! Если бы не госпожа...
   - Хороший бросок, госпожа, - похвалил довольную охотницу рулевой и, понизив голос, спросил. - Вы специально хотели напугать беднягу Дреса? Или так случайно получилось?
   Загадочно улыбнувшись, Ника проговорила:
   - Разделывайте их, а я ещё погуляю.
   - Только далеко не уходите, - очень серьёзно попросил матрос.
   - Хорошо, - охотно согласилась она, добавив. - Если что, покричите.
   Здесь начинался более светлый лес с преобладанием высоких, длинноствольных сосен. Но встречались липа, ясень и даже берёза. Наткнулась на заросли орешника. Попробовала. Ядра ещё не дозрели, но есть уже можно. Пожалев, что под руками нет никакой ёмкости, сделала кулёк из большого лопуха, скрепив его веточками, и стала набивать орехами. Но вскоре почувствовала какое-то беспокойство. Жизнь давно научила девушку доверять подобным сигналам. Оглядываясь по сторонам, достала из связки дротик, а втянув носом воздух, ясно почувствовала запах дыма. До лагеря мореходов у реки - слишком далеко. Значит, местные что-то жгут.
   Ника прислушалась, и сквозь лёгкий шум листвы почудились звуки, походившие на человеческую речь. Да и запах дыма явно усилился.
   Сразу вспомнились рассказы Картена про тутошних аборигенов. Если мореходы время от времени захватывали кого-нибудь из них в рабство, то те, скорее всего, большой любви к заморским гостям не испытывают. Следовательно, самое умное в данной ситуации будет организованно отступить, предупредить матросов и потихоньку смыться, дабы избежать нежелательных встреч.
   Однако и Жаку Фрес и Картен, наверняка, спросят, кто там шарился по лесам, а главное - сколько их? Подумают, чего доброго, что она дыма испугалась? Да и любопытно самой посмотреть на этих самых гантов.
   Охотница решила временно переквалифицироваться в разведчицу. Пригибаясь, девушка перебегала от дерева к дереву, прислушиваясь к долетавшим обрывкам незнакомой речи. Через какое-то время стало казаться, что молодой, звонкий голос доносится как бы сверху. Притаившись за массивным стволом, Ника пристально оглядела ближайшие кроны, обратив внимание, что одна из них окутана густыми клубами дыма, сквозь которые ясно различалась присевшая на сук светло-серая фигурка.
   "Сигнал подаёт! - недоуменно хмыкнула девушка, не в силах понять, зачем этот туземец размахивает факелом на такой высоте. - Тут метров восемь, если не больше".
   На крик верхолаза снизу отозвался дребезжащий старческий басок.
   "Хоть бы бинокль какой-нибудь! - досадливо морщилась разведчица. - Или трубу позорную, то есть подзорную, узнать, что он там делает? Гнездо, что ли, вьёт?"
   Поколебавшись, решила подобраться ещё ближе. Но тут над головой раздражённо каркнула какая-то черно-белая, похожая на сороку, птица. Факельщик сейчас же обернулся в её сторону, так что Нике пришлось срочно нырнуть за ствол. Погрозив кулаком пернатой предательнице, стала отступать. Юноша в кроне обменялся с приятелем на земле парой фраз и вновь принялся махать факелом. А крылатая каркалка провожала её ещё с полкилометра, пока не успокоилась и не умотала куда-то по своим делам. Подобрав кулёк с орехами, девушка поспешила к матросам.
   - Нужно уходить, - заявила она, убедившись, что те уже разделали оленя и рысь, уложив мясо в снятые шкуры. - И поскорее.
   - Что случилось, госпожа Юлиса? - нахмурился Жаку Фрес, бросив тревожный взгляд ей за спину.
   - Люди, - ответила девушка. - Неподалёку. Тысяча шагов, может, чуть больше.
   - Что делают? - деловито осведомился рулевой, взмахом руки заставляя приятеля замолчать. - Сколько их?
   - Я слышала двоих, - так же лаконично ответила собеседница. - Один стоял на земле, второй сидел высоко на дереве и подавал кому-то сигналы дымом.
   - Сигналы? - настороженно переспросил матрос. - Как это?
   Разведчица постаралась максимально подробно описать поведение молодого верхолаза, размахивавшего чадящим факелом.
   Расслабившись, Жаку Фрес снисходительно усмехнулся:
   - Успокойтесь, госпожа Юлиса. Это не сигнал.
   - А что? - удивлённо вскинула она брови.
   - Они добывают мед, госпожа, - охотно пояснил рулевой. - Окуривают дымом пчёл, чтобы те не жалили.
   Ника досадливо поморщилась, а моряк с видимым удовольствием продолжал, перекинув через плечо кожаный, ярко расписанный футляр со стрелами.
   - Мой отец - охотник, часто бывал в горах, знаком со многими варварами. Я сам не раз видел, как они так делают. Находят дерево, где живут пчелы, морят их дымом, а потом забирают мед. Некоторые даже отлавливают пчел и селят их в специально сделанных дуплах. Только там есть какой-то секрет, который горцы никому не открывают.
   - Пойдём за мёдом? - предложил Дрес, довольно улыбаясь. - Варвары, наверное, уже ушли?
   - Так его тебе там и припасли?! - не удержалась от укола девушка. - Эти двое, небось, все выгребли.
   - Вряд ли, госпожа, - Жаку Фрес, покачав головой, поднял один свёрток с мясом, знаком приказав приятелю взять второй. - Я слышал, горцы редко всё забирают, чтобы гнездо не погибло, и было зачем прийти туда ещё раз.
   - Значит, если мы возьмём всё, пчелы погибнут? - решила на всякий случай уточнить собеседница.
   - Ну и что? - пожал плечами моряк. - Они же не наши. Показывай дорогу, госпожа.
   Подумав, Ника решила, что какая-то логика в этих словах безусловно есть. Насекомых, конечно, жалко. Но и мёду хочется. Даже успела забыть, когда в последний раз ела сладкое.
   Она рассчитывала, что за время её отсутствия сборщики успеют смотаться. Но хрупкая фигурка только начала спускаться по толстой, с навязанными узлами, верёвке.
   - Что-то долго они копаются, госпожа, - озабоченно пробормотал Жаку Фрес, а девушка с тревогой оглядывалась вокруг в поисках черно-белой скандальной пичуги.
   - Давай посмотрим поближе? - предложил матрос, снимая с плеча лук.
   Нике это предложение не очень понравилось, но опасаясь показать свой страх, она кивнула, приготовив дротик и копьеметалку.
   - Может, не надо? - неожиданно проблеял их спутник, отгоняя от потного лица надоедливо жужжащих мух.
   Вспомнив классическую советскую кинокомедию, девушка скорбно вздохнула:
   - Надо, Дрес, надо.
   В отличие от Крека Палпина. Жаку Фрес двигался по лесу очень осторожно, едва ли не бесшумнее Ники. Которая про себя во всю кляла тех, кто так плотно насадил здесь деревья. Впереди мелькнул просвет, а за спиной хрустнул сучок.
   Что-то громко обсуждавшие аборигены замолчали. Ощутив на лице лёгкий ветерок, разведчица потянула носом, ничего не почувствовав: "Ну, почему я не собака?" Моряки тоже замерли. Убедившись, что тревожные звуки больше не повторяются, местные продолжили разговор. Выглянув из-за дерева, Ника, наконец, смогла из рассмотреть.
   Высокий старик с длинными седыми волосами и пышной бородой, одетый в полотняную рубаху до колен, широкие штаны, заправленные в странно знакомую обувь, укладывал в плетёный из бересты короб янтарно-золотистые соты. Стоявший спиной к ней юноша с русыми волосами, заплетёнными в толстую косу, что-то говорил, время от времени помахивая рукой. Когда он повернулся, разведчица поняла, что это девушка, почему-то одетая так же, как и её спутник: длинная бледно-серая рубаха с вышивкой у ворота и по подолу, штаны и ... лапти.
   Ну, конечно! Такая знакомая по книгам и детским фильмам обувь из полосок липовой коры. Кажется? Ну или чего-то там в этом роде.
   Уложив добычу, старик аккуратно прикрыл короб плетёной крышкой, но вдруг, покачав головой, осторожно освободил зажатую пчелу и легонько подбросил её в воздух. Кряхтя, с видимым усилием он взгромоздил груз на плечи. Девушка подала ему короткое толстое копье с широким лезвием и короткой перекладиной на нём.
   Услышав за спиной натужное сопение, Ника резко развернулась. В двух шагах стоял Дрес, не отрывая глаз от исчезнувших за деревьями туземцев.
   - Жаку Фрес, - тихонько позвал он. - Слышишь?
   - Чего тебе? - выходя из-за сосны, хмуро спросил приятель.
   - Давай старика убьём, а девчонку возьмём с собой. В любом городе за такую хорошие деньги дадут.
   - Ты сдурел!? - возмущённо фыркнула Ника.
   - А чего? - даже обиделся моряк. - Пока далеко не ушли. У них одно копье, а у нас лук да дротики.
   Девушка хотела заявить, что не желает заниматься ловлей прекрасных аборигенок, но её опередили.
   - Вдвоём они не могли уйти далеко от жилья, - с сомнением покачал головой рассудительный рулевой. - Вовремя не вернутся, их искать начнут, доберутся до корабля...
   - Хозяин говорил, что утром уходим, - с жаром сказал Дрес, явно подыскивая новые аргументы. - Они же все равно раньше завтрашнего дня к реке не выйдут.
   - Вдруг рано не отчалим? - продолжал упорствовать Жаку Фрес. - А они навалятся всем племенем? Нет, из-за одной девки рисковать не будем.
   - Тогда пойдём назад? - предложила Ника, радуясь, что в их компании благоразумных людей все же оказалось на одного больше.
   Но моряк её тут же огорошил:
   - Проследить за ними надо. Посмотреть, куда идут.
   - Ты, что же, сумеешь найти их по следам? - недоверчиво усмехнулась она.
   - Дело не хитрое, госпожа Юлиса, - пожал плечами собеседник. - Я с отцом лет десять по лесам лазил, пока Нутпен в море не позвал.
   - А как же мясо? - теперь уже девушка искала причину отговорить спутников от погони за местными.
   Рулевой на малое время задумался.
   - Дрес, дорогу к реке найдёшь?
   - Нет, - решительно замотал головой приятель. - Я один не пойду!
   И тут же добавил:
   - Я донесу, я сильный!
   - Может, на дерево его повесить, госпожа Юлиса? - не обратил внимание на его слова Жаку Фрес. - Повыше, чтобы зверь не добрался.
   - Ага! - криво усмехнулась собеседница. - И на обратном пути нас будут ждать все окрестные медведи. А они здесь здоровые и зубастые!
   - Тогда понесём с собой, - решил упрямый рулевой, забирая один свёрток у Дреса.
   - За мёдом не полезем? - она предприняла последнюю попытку отговорить моряков от пустого и опасного преследования.
   - Потом, госпожа! - раздражённо махнул рукой Жаку Фрес.
   Ника взглянула на его приятеля. Глаза моряка лихорадочно блестели, острый кадык судорожно дёргался на тощей, заросшей щетиной шее.
   Девушка вдруг остро пожалела о том, что рассказала своим спутникам об аборигенах. Сейчас давно бы шли к реке, а теперь? Куда и к чему может привести эта глупая погоня?
   У подножья многоохватной сосны увидели примятую траву, остатки крошечного костерка, присыпанного землёй, и кусочек сот, густо обсаженный пчёлами. Бесцеремонно разогнав насекомых, моряки хотели преподнести лакомство знатной пассажирке. Но когда та отказалась, разделили его по-братски и сладко зачмокали.
   Посасывая соты, Жаку Фрес уверенно вёл их по следу. Хотя, как не без ревности отметила Ника, она бы тоже не заплутала. Старик с девушкой и не думали прятаться, а примятая трава на чуть заметной тропинке ещё не успела распрямиться.
   - Может, мы зря за ними пошли? - внезапно пробормотал тяжело дышащий Дрес. - Вдруг это колдуны какие-нибудь? Заведут в чащу и...
   "Так какого черта лысого ты раньше языком трепал, козёл?" - чуть не взвыла от злости девушка, вспомнив, как именно он уговаривал их преследовать аборигенов.
   Шагавший впереди рулевой, резко остановившись, обернулся.
   - Не хочешь идти, возвращайся! Дорогу знаешь.
   - Да я это..., - примирительно промямлил матрос, с отвращением отгоняя от потного лица надсадно жужжавшую зелёную муху. - Я только хотел сказать, далеко уже... И это...
   Но заметив, как заходили желваки на заросших скулах Жаку Фреса, поспешно закончил:
   - Я с вами.
   - Тогда заткни пасть и помалкивай! - прорычал рулевой. - Если жить хочешь.
   - Хорошо, - обречённо пробормотал собеседник. - Но...
   Вначале их задушевной беседы Ника хотела поддержать благородный порыв Дреса. Однако потом поняла, что Жаку Фрес все равно пойдёт по следу. Даже если останется один.
   Местность стала подниматься. Девушка решила, что сейчас они выходят на ту самую возвышенность, над которой, как ей показалось в первый раз, поднимался дым. Рулевой двигался тихо и плавно, с такой настороженностью, что его тревога невольно передалась спутникам. Оказавшись на вершине, разведчики увидели сравнительно глубокую для этой равнины котловину. На дне которой распростёрлась то ли большая поляна, то ли маленький луг с крошечным озерком в средине, и возле него загон из жердей, где мирно паслись коровы и лошади. Рядом с оградой притулились три четырёхколёсные повозки. А вокруг разбросаны в художественном беспорядке шалаши и навесы, покрытые ветками со всё ещё ярко-зелёными листочками. Судя по всему, поставили их совсем недавно.
   Но все это они разглядели потом. Первым делом в глаза бросилась группка людей, окруживших старика и девушку.
   - А мужчины где? - еле слышно пробормотал озабоченный рулевой.
   - Вон, от костра идут, - хмыкнула Ника. - Справа от загона. Других я не вижу.
   Приминая траву, торжественно шествовали двое широкоплечих бородачей. За ними - трое субъектов более хрупкого сложения, чью растительность на лице рассмотреть с такого расстояния не получилось.
   - Может, остальные на охоте? - предположил выглянувший из-за плеча приятеля Дрес. - Или на войне?
   Напрягая зрение, девушка попробовала пересчитать обитателей этого странного поселения. Больше всего напоминавшего ей лагерь беженцев, как их показывали по телевизору. Вот только детей почему-то очень мало? Она насчитала только пятерых. Женщин же примерно семнадцать или восемнадцать. Разного возраста, все в длиннополых платьях до земли. Большинство в платках, но кое-кто щеголял и длинными косами.
   - Смотри, у них и оружия почти нет! - продолжал комментировать матрос. - Только короткие копья. Неужели мы с шестью крестьянами не справимся? А девки - не бойцы, сам знаешь...
   - Для чего ты собираешься на них нападать? - нахмурилась Ника.
   - За рабов можно получить хорошие деньги, госпожа, - отозвался Жаку Фрес, отступая вглубь леса. - Наш хозяин - честный человек, и всегда делится с командой.
   - Да и по женщинам соскучились, госпожа, - глумливо хихикнул Дрес. - До шлюх то, когда ещё доберёмся. А тут - вон какие красавицы. Только руку протяни.
   - Но вдруг мужчины где-то рядом и вот-вот вернутся? - растерянно пробормотала девушка. Ей и в голову не могло прийти, что она может оказаться пособницей насильников.
   - Расскажем хозяину, - подвёл итог дискуссии Жаку Фрес, забросив за плечи лук. - Пусть он решает.
   На обратном пути мореходы оживлённо переговаривались, обсуждая цены на рабов, прикидывая, сколько денег капитан выделит команде в случае удачной реализации товара.
   Ника же чувствовала себя в... полном замешательстве. После убийства Ус Марака, вспыхнувшего на корабле бунта и подслушанных разговоров, она не питала особых иллюзий по поводу добросердечия и моральной устойчивости моряков Картена.
   Но напасть на ничего не подозревавших женщин, у которых, судя по всему, и так большие неприятности... А потом увести их за сотни, если не за тысячи километров, чтобы продать как скот или вещь? Все это никак не укладывалось в голове. Внезапно аратачи с их более чем прохладным к ней отношением, с желанием во что бы то ни стало заставить жить по своим глупым обычаям, показались "белыми и пушистыми" на фоне вежливых и даже любезных мореходов из далёкой цивилизованной страны.
   "Чего же ты тогда сбежала от Детей Рыси? - ехидно прочирикал внутренний голос. - Или не знала, какие тут порядочки? Разве названный папуля не рассказывал тебе о рабах? А откуда они берутся? Да вот отсюда. Людишки, вроде Картена или Жаку Фреса, нападают на мирные селения, отрывают людей от родной земли, лишают свободы, близких, собственного имени. И все для того, чтобы высокородный аристократ смог прийти на невольничий рынок и выбрать себе товар по вкусу!"
   Девушка поёжилась. Похоже, то, что в рассказах наставника выглядело прилично, даже красиво, вблизи может оказаться отвратительным и страшным.
   "Зря не вышла за Глухого Грома, - вновь напомнил о себе противный внутренний голос. - Сейчас выделывала бы шкуры, шила мужу рубахи, мясо жарила, а может, уже ждала бы прибавления. Здесь противозачаточных средств нету".
   Ника резко тряхнула головой, отгоняя глупые и бессмысленные мысли. "Нужно попробовать отговорить Картена от нападения! - внезапно решила она, хватаясь за эту мысль, словно утопающий за соломинку. - Только как? Словами о доброте, милосердии и любви к ближнему его не проймёшь. Судя по всему, здесь такие понятия не в чести. И что делать? Как заставить купца отказаться от денег?"
   Корабль с бодро торчавшей новенькой мачтой уже покачивался на мелкой речной волне, а моряки неторопливо загружали в трюм просохшие шкуры и кожу.
   Возвращение удачливых охотников не только с мясом, но и с мёдом команда встретила радостными криками и прославлением богов. Но когда Жаку Фрес поведал о главной находке, матросами овладел невиданный энтузиазм. Самые горячие головы предлагали немедленно идти походом на гантов.
   - Это подарок богов! - громогласно объявил Крек Палпин, воздев к небу перепачканные смолой руки. - За нашу стойкость! За то, что не сдались и соскочили со Змеи!
   - Госпожа Юлиса принесла нам удачу! - присоединился к общему хору Жаку Фрес. - Это она нашла варваров!
   Ника едва удержалась от болезненной гримасы: "Вот батман! Разболталась дура вместо того, чтобы скромненько промолчать".
   Дав людям высказать свои чувства, Картен заставил их вернуться к работе, а пассажирку и рулевого отвёл в сторону для более детального разговора.
   - Не надо трогать этих людей! - тут же преувеличенно громко заявила девушка. - С ними что-то не так.
   Матросы, вчетвером тащившие тюк с кожами, остановились, прислушавшись, а Жаку Фрес удивлённо вскинул брови.
   - Ты о чем, госпожа Юлиса?
   - Подумайте сами, не зря же они бросили свои дома и прячутся в лесу? - вопросом на вопрос ответила та, обведя пристальным взглядом насторожившихся собеседников. - Такое может заставить сделать только большая беда.
   Рулевой пренебрежительно хмыкнул, а капитан ответил наставительно, словно малому ребёнку:
   - Что плохо для одного, госпожа, то хорошо для другого. Какая нам разница, почему варвары забрались в эти дебри? Боги послали нам подарок. Пройти мимо, значит оскорбить их. А этого делать не следует. Мы продадим этих рабов за хорошие деньги и принесём богатые жертвы Нутпену, Яробу, и самому Питру.
   Ника прикусила губу. Кажется, попытка напугать суеверного барца неизвестной опасностью провалилась? Но не желая признавать поражение, она с отчаянием в голосе вскричала:
   - Что, если это не подарок? А ловушка и месть?
   И прежде, чем ошарашенные собеседники хоть как-то отреагировали, уже знала, что говорить:
   - Вдруг это Андих мстит за то, что не смогла донести наш корабль до своей матери Такеры?
   Девушка со скрытым удовольствием увидела, что подобное предположение, наконец-то, проняло толстокожих мореходов.
   Храбрый Жаку Фрес как-то по-детски шмыгнул носом.
   - Ты же сам видел, - тут же набросилась она на него. - Там почти нет мужчин, стариков и детей.
   - Я слышал, что варвары сами убивают своих стариков, - неожиданно подал голос Тритин Версат. Он с приятелями уже опустил тюк на землю и теперь внимательно слушал разглагольствования пассажирки.
   - Аратачи тоже так делают, - кивнула та, лихорадочно подбирая слова. - Но только, если старики сами об этом просят, или если это мешает племени. Что если ганты убегают от того, кто убил мужчин, а старики и дети просто не выдержали тяжёлой дороги? Вдруг этот враг рядом и нападёт на нас? Давайте покинем это место как можно скорее. Лучше всего - прямо сейчас!
   Ника почувствовала, что слушатели стали колебаться. Жаку Фрес, отведя взгляд, теребил заросший подбородок. Купец смотрел на реку за её спиной.
   - Поверьте! - с отчаянной решимостью вскричала Ника. - Не надо трогать этих людей, беда будет!
   - Вечером принесём жертву Нутпену, - нарушил молчание Картен. - Море защитит нас от всех напастей этого места.
   - Лучше всего, хозяин, - авторитетно заявил рулевой. - Перед отплытием утопить кого-нибудь из дикарей ему в дар.
   Успевшие собраться вокруг них моряки тут же поддержали его предложение, а пассажирка, на миг застыв с открытым ртом, поспешила захлопнуть нижнюю челюсть.
   "Вот батман! - молнией пронеслось в голове. - Чего же это я наделала? Теперь из-за меня кого-то ещё и утопят! Ведь хотела же как лучше, а получилось..."
   - Там посмотрим, - проворчал Картен, и взглянув на неё, усмехнулся. - А вы, госпожа Юлиса, можете остаться в лагере. Жаку Фрес и без тебя дорогу найдёт.
   Рулевой с важным видом кивнул.
   - Ну, как хотите, - пожала плечами девушка. - Я вас предупредила.
   Матросы разбрелись по своим делам, поглядывая на пассажирку кто со снисходительной усмешкой, кто с явным опасением. А та, чтобы не видеть их мерзкие рожи, отправилась купаться.
   "Может, пока не поздно, предупредить этих гантов? - внезапно подумала она, застыв с полуспущенной рубахой. - Напугать как-нибудь, или ещё что придумать?"
   Но, взглянув на клонившееся к закату солнце, поняла, что в этом случае большую часть пути даже туда придётся проделать ночью.
   "Ты не Глухой Гром, дорогуша, - с горечью сказала сама себе Ника. - Чтобы в темноте по таким чащобам шарахаться. Тут и днем-то того гляди заплутаешься".
   Зло сорвав с плеч ни в чем не повинную рубаху и ругаясь самыми нехорошими словами, девушка бросилась в холодную воду, стараясь как можно быстрее погасить зарождавшийся в душе пожар сожаления и стыда.
   Она плескалась до тех пор, пока зубы не стали выбивать мелкую дробь, а со стороны лагеря послышались крики моряков, успевших хватиться надолго пропавшей пассажирки.
   "Что же теперь поделаешь? - бормотала она, завязывая ремешок на брюках. - Здесь все так живут. Либо рабовладелец, либо раб".
   Стараясь согреться, Ника сделала несколько резких движений, разгоняя кровь, и чисто из хулиганских побуждений ударила ногой воздух, задрав её выше головы. "Как говорится, в чужой ансамбль со своим репертуаром не ходят".
   - Не стоило так долго купаться, госпожа Юлиса, - осуждающе покачал головой Картен, лично протянув ей миску с горячей похлёбкой. - Нимфы северных рек и ручьёв любят насылать на чужаков злую лихорадку.
   - Они боятся Нолипа, - как можно любезнее ответила собеседница, демонстрируя не шуточные познания в пантеоне радланских богов. - А его колесница ещё не ушла за край земли.
   - Чем дальше к северу, тем слабее солнце и сильнее Такера, - вздохнул капитан, с хрустом пережёвывая хрящик. - Её тёмные порождения гораздо опаснее наших прекрасных нимф.
   - Надеюсь, Нолип меня защитит, - пробормотала девушка, без особого аппетита орудуя ложкой.
   Поздно вечером после жертвоприношения она слышала, как на берегу у костров моряки живо обсуждали предстоящий налёт. Кто-то предложил Жаку Фресу ещё раз рассказать о варварах. Тот не стал отказываться, обратив особое внимание на описание внешности несчастных женщин. И как только он смог разглядеть подробности с такого расстояния? Слушатели тут же принялись делиться планами на их счёт.
   Каждое услышанное слово заставляло её морщиться, словно от зубной боли, пробуждая в памяти самые тёмные, разъедавшие душу воспоминания. Не выдержав, Ника закуталась в одеяло с головой. Но мало того, что стало тяжело дышать, так сознание, словно в насмешку, продолжало внимательно ловить доносившиеся обрывки разговора. Стараясь хоть как-то отвлечься, она решила вспомнить свою прошлую жизнь, сосредоточившись на самых радостных моментах. Это, наконец-то, помогло. Вот только от сознания того, что подобное больше никогда не будет, себя стало ужасно жалко. Расплакавшись, Ника, не заметила, как заснула.
   Утром девушка хмуро наблюдала, как Картен деловито вооружал свою команду. Она и не знала, что на корабле столько оружия. Короткие копья, мечи, круглые щиты, оббитые металлическими бляшками, кожаные шлемы с блестящими вставками, стрелы с тупыми наконечниками, сети с крупными ячейками и множество знакомых кожаных ремней. Один из которых они как-то употребили в пищу. Теперь пассажирка поняла их истинное предназначение.
  
   На корабле Картен оставил Ал Жорка и Нут Чекеза. Так, на всякий случай. А чтобы те не заскучали, приказал готовить трюм для рабов. Дочка Лация Юлиса Агилиса тоже не пошла с их отрядом ловить варваров. Лично убедившись в её способностях, капитан оказался слегка удивлён подобным решением. Разве есть что-то увлекательнее охоты на человека? Тем более, если жертва не может оказать достойного сопротивления. Он давно знал Жаку Фреса, и ещё ни разу не имел повода усомниться в его словах.
   Семнадцать ганток, преимущественно молодых, это очень неплохие деньги. А есть ещё трое подростков и двое взрослых мужчин. Хотя их, возможно, придётся убить. Да и старика незачем тащить за море.
   Хотя, Юлиса права, какой-то странный набор. Неужели девчонка и впрямь чувствует приближение несчастий? Мужчина торопливо пробормотал охранное заклинание, которое ему продал за серебряную монету бродячий горский колдун. Раньше оно не раз выручало морехода в трудную минуту. Правда, попав на Змею, капитан начал сомневаться в его силе. Но после встречи с ужасными чудовищами-касатками вновь поверил в могущество волшебных слов, понимая, что только они спасли его и корабль от страшных зубов.
   И все-таки суеверный, как и все моряки, Картен решил принять дополнительные меры предосторожности, чтобы как можно быстрее покинуть эту негостеприимную землю. На первом же привале, хмуро оглядев притихшую команду, он проговорил:
   - Как повяжем добычу, так сразу на корабль. Никого не трогать!
   Лица моряков недоуменно вытянулись от огорчения.
   - Я сказал, не трогать! - повторил капитан. - Выйдем в море, там и натешитесь!
   Люди облегчённо перевели дух и вновь заулыбались.
   "Похотливые скоты", - презрительно подумал купец, отворачиваясь, хотя сам тоже собирался прервать затянувшееся воздержание и попробовать какую-нибудь дикарку посимпатичнее.
   На подходе к возвышенности, за которой притаилось стойбище варваров, Картен разделил команду на три отряда, поставив во главе Крека Палпина и Жаку Фреса. Приказав матросам сидеть тихо, они втроём, прячась за кустами, долго рассматривали лощину. Теперь капитан смог сам убедиться в том, какую удачу послали ему боги. Всего три серьёзных противника. И хотя каждый из них высок, широкоплеч и, судя по всему, силён как медведь, у них нет ни щитов, ни доспехов, ни серьёзного оружия. Возможно, оно спрятано в шалашах? Значит, нельзя дать варварам им воспользоваться.
   - Я же говорил, хозяин, - прошептал рулевой. - Добыча сама идёт к нам в руки.
   - Только бы не разбежались, - озабоченно сказал купец. - В здешних лесах их и за сто лет не отыщешь.
   - Надо окружить стойбище, хозяин, - предложил Крек Палпин.
   - Бери своих людей и отправляйся налево, - велел тот. - А ты - направо.
   Жаку Фрес кивнул.
   Картен взглянул на небо.
   - Часа вам хватит?
   Моряки переглянулись.
   - Мы быстрее управимся, - уверенно заявил рулевой.
   - А долго ждать нельзя, - покачал головой Крек Палпин. - Варвары могут наткнуться на нас в лесу.
   - Тогда начнём через полчаса, - решил капитан. - Если станут убегать, догоняйте и вяжите, сколько успеете. Старика и щенков можете не жалеть. Мужчин постарайтесь схватить. Но зря не рисковать, вы мне нужны живыми.
   - Сделаем, хозяин, - подчинённые, пригибаясь, направились к своим людям, притаившимся за густым кустарником, осыпанным мелкими зелёными ягодами.
   - Теперь осталось только ждать, - зевнув, пробормотал купец, поудобнее устраиваясь на мягкой, прошлогодней хвое.
   Но долго отдыхать ему не пришлось. Внезапно на противоположном конце поляны раздался пронзительный крик. Между деревьев замелькали светло-серые фигурки. Из леса, пронзительно вереща, выскочили три девицы и со всех ног устремились к стойбищу. За ними по пятам мчались матросы. Последняя, всё больше отставая, швырнула под ноги преследователей корзину. Грет Фро ловко перепрыгнул через неожиданно подвернувшееся препятствие и ткнул беглянку в спину тупым концом копья. Не удержавшись на ногах, дикарка рухнула в траву. Достав из-за пазухи ремни, матрос стал ловко вязать ей руки, потом ударив под колено, заставил визжащую девицу согнуть ногу, и накинув петлю на ступню, лишил возможности передвигаться.
   - Подъем, дохлые каракатицы! - вскричал капитан, хватая копье. - Вперед!
   Десять моряков устремились на луг, на бегу разворачиваясь цепью. Одни держали щиты, другие готовили луки, третьи разворачивали сеть с крупными ячейками.
   Началась привычная работа.
   Как и все уважающие себя мореходы, Картен не чурался разбоя. Ему случалось грабить суда, похищать зазевавшихся рыбаков, нападать на прибрежные селения. Так что опыт в ловле людей у команды имелся.
   Варвары бестолково метались между шалашей и навесов. Чтобы усилить панику, купец принялся орать.
   - Держи, хватай, не упускай!
   Матросы закричали, заулюлюкали.
   Из стоявшего в стороне большого шалаша выскочил высокий старик с большим топором в могучей руке. Жаку Фрес вскинул лук. Но гант, казалось, не заметил пробившую грудь стрелу. Разинув волосатую пасть, он, ревя как раненый медведь, размахивал своим страшным оружием. Вторая стрела каким-то образом пролетела мимо, а на пути варвара оказались трое матросов. От страшного удара разлетелся в щепки крепкий щит. Дрес закричал, прижимая к груди окровавленную руку и готовясь к неминуемой смерти. Но в этот момент его приятель вонзил копье в правый бок старика. Охнув, тот упал на колени.
   - Быстрее! - недовольно рявкнул капитан, разглядев в разных концах стойбища ещё двух мужчин гантов.
   Пущенная рулевым стрела пробила горло, наконец-то утихомирив упорного варвара. А Картен вдруг заметил, как одна из девиц, резко сменив направление, бросилась к лесу, стремясь проскочить в брешь меж двух отрядов.
   - Жаку Фрес! - крикнул он и, поймав взгляд моряка, указал ему на беглянку.
   Кивнув, тот достал стрелу с толстым наконечником. Получив удар в плечо, дикарка чуть не упала, запутавшись в длинном платье, а от группы Крека Палпина уже кто-то бежал ей наперерез.
   Люди из его отряда сумели поймать сетью сразу двух женщин и девочку. На помощь к ним ринулся огромный варвар, которому заступили дорогу трое матросов. Подбежав вплотную, гант стремительно выбросил вперёд руку с копьём. Пролетев над краем щита, наконечник скользнул по шлему, отбросив морехода назад. Помня о словах хозяина, его спутники ответили ударом на удар. Но дикарь ловко отскочил, позволив противникам лишь слегка оцарапать себе грудь, и опять устремился в атаку. Щитоносцы расступились, а на дикаря попытались набросить сеть. Однако тот оказался стремителен и ловок, вновь сумев увернуться. Но тут ему в плечо ударила стрела. Варвар на миг замешкался. Воспользовавшись этим, один из нападавших ткнул ему в живот тупым наконечником копья. Охнув, гант устоял, в свою очередь опять сделав выпад. Но на этот раз наконечник застрял в крепком дереве щита, а на плечах мужчины оказалась сеть.
   Что-то просвистело в воздухе. Невольно пригнувшись, капитан увидел молодую женщину, с трудом натягивавшую тяжёлый лук. Стрела снова пролетела мимо, а подбежавший Претин ударом древка сбил её с ног.
   Удовлетворённо хмыкнув, Картен огляделся в поисках других мужчин гантов. Последний из них с каким-то парнем отчаянно отбивались от людей Крека Палпина. Вот матрос с рёвом отпрянул в сторону, пытаясь зажать разрубленное плечо, а бок другого окрасился кровью.
   - Убейте его! - закричал купец, бросаясь на помощь.
   Варвар размахивал коротким копьём с большим, похожим на кинжал, наконечником, которым можно колоть и рубить. Движения его казались неуклюжими, но никто из моряков ещё не сумел ранить ганта достаточно серьёзно, несмотря на численное преимущество, щиты и шлемы. Ещё один дикарь, молодой паренёк с короткой, русой бородкой, не производил впечатления грозного воина, и казалось, больше мешал, чем помогал своему сородичу.
   Торопясь к месту схватки, купец с удовлетворением заметил разбросанных то тут, то там пленниц. Матросы продолжали охоту, не отвлекаясь по пустякам. Заметив капитана, моряки расступились. Варвар, безошибочно признав в нём предводителя нападавших, с рёвом устремился на врага. Картен отбил мечом летевшее в живот копье, а Мулмин и Тирган ударили дикаря в спину. Капитану вовсе не хотелось лишний раз рисковать своей жизнью в драке с бешеным варваром. Обременённый семьёй, он просто зарабатывал на жизнь.
   Парнишка - гант, опустивший топор в предвкушении схватки один на один, пронзительно закричал. Могучее тело дикаря вздрогнуло, горевшие яростью глаза вдруг наполнились обидой и презрением. Взревев, он попытался достать напавших сзади противников, но капитан, подскочив, вогнал ему меч под ребра.
   В тот же миг молодой варвар метнул топор. Просвистев мимо Картена, он попал в грудь Брег Калсагу. Удар пришёлся обухом, но все услышали, как хрустнули ребра. Моряк рухнул на землю, дёргая руками и ногами, а дикарь бросился к лесу, что-то выкрикивая на бегу.
   - Остановите его! - скомандовал капитан, вытирая меч о густые волосы убитого, перехваченные на лбу тонким кожаным ремешком.
   Неожиданно оказавшийся рядом рулевой вскинул лук. Тупая стрела ударила ганта по заросшему пышной гривой затылку, сбив с ног. Сейчас же рядом оказались двое матросов и, побросав оружие, стали сноровисто вязать пленника. Впрочем, они могли и не торопиться. Варвар оказался без сознания.
   Убедившись в отсутствии новых противников, купец стал торопливо отдавать распоряжения.
   - Крек Палпин, собирайте рабов, гоните к лесу и связывайте.
   - По двое? - деловито осведомился собеседник.
   - Цепочкой, - покачал головой Картен. - В лесу так сподручнее будет.
   Потом обратился к Жаку Фресу.
   - Сколько у нас убитых?
   - Двое, кажется, - ответил тот, кивнув на затихшего Брег Калсага.
   - Узнай точно! - нахмурился капитан. - Их тела возьмём с собой и похороним в море. Нечего им в чужой земле червей кормить. Путь Нутпен примет их в пучине. И посмотри, что с ранеными. Может, кому носилки сделать надо?
   - Хорошо, хозяин, - озабоченно кивнул рулевой.
   Несмотря на погибших и пострадавших, купец пребывал в прекрасном расположении духа. Под навесами нашлись мешки с рожью и пшеницей, корзины с капустой и другими овощами.
   - Варвары сами позаботились о своей кормёжке! - рассмеялся он, хлопнув по плечу верного раба.
   - Телеги брать будем, господин? - улыбнулся тот.
   - Нет, - тут же отказался хозяин. - Навьючите сколько сможете на лошадей и коров.
   - Слушаюсь, господин.
   Чтобы дело продвигалось быстрее, капитан оставил с ним троих матросов, а сам направился к другим навесам. Под одним из которых варвары хранили кое-как уложенные меха. Десятки медвежьих, волчьих, рысьих шкур, свёртки кож, связки куньих, бобровых, лисьих и беличьих шкурок, под другим стояли сложенные друг на друга плетёные сундуки.
   Не выдержав, купец рассмеялся, потирая руки в предвкушении барыша. И хотя это путешествие продлилось дольше обычного, после него он станет значительно богаче. Подбежал озабоченный Милим. Матросы нашли сохи, бороны и прочий инструмент, а также миски, чаши и другую утварь. Вот Жаку Фрес и послал раба узнать, что с этим делать?
   - Берите всё! - махнул рукой довольный Картен. - На берегу увидим, что тут лишнее.
   - На варваров грузить, господин? - уточнил собеседник.
   - А чего их порожняком гнать? - вскинул брови хозяин от столь глупого вопроса, и тут же отослал с невольником последних, оставшихся с ним матросов.
   Озадачив подчинённых, капитан с удовольствием наблюдал за деловой суетой. Помня строгий приказ, его люди торопились изо всех сил. Пуст и Марбет уже навьючили на лошадей и коров сундуки. Другие матросы вешали на шею ревущих женщин мешки и связки шкурок, болезненными тычками объясняя наиболее непонятливым, что от них требуется.
   Чуть в стороне, возле двух завёрнутых в полотно тел сидели трое раненых. Кажется, носилки никому не понадобились. Капитан обратил внимание на Гагнина, который торопливо раздевал убитого старика, бросая странные взгляды на большой шалаш. Предчувствуя недоброе, купец торопливо направился туда, стараясь не появляться в поле зрения матроса. Уже на подходе он услышал тихие болезненные стоны и довольное пыхтение. Выхватив меч, Картен сорвал прикрывавшую вход буро-коричневую тряпку. Гагнин предостерегающе вскрикнул. В нос ударил едкий запах травы, сохнущих листьев и ещё чего-то нехорошего. А прямо перед глазами ритмично вздымались белые ягодицы.
   - Ах ты, медуза сопливая! - рявкнул купец, от души приложившись к чьему-то заду плоской стороной клинка. - Каракатица дохлая! Все работают, а он на девку залез! Подождать не мог?!
   И второй удар последовал вслед за первым.
   - Да ты чего, хозяин?! - отскочив в сторону, завопил Дрес, путаясь в коротких, шерстяных штанах. - Я же раненый! Вот, смотри!
   И он показал кое-как перевязанную руку.
   - Болит очень. Вот я и... отдыхаю.
   Столь глупое объяснение заставило Картена зло рассмеяться.
   Не разобравшись в эмоциях начальства, моряк угодливо захихикал.
   - Руками, значит, работать не можешь? - с обманчивой вкрадчивостью проговорил капитан. - А другим местом получается? Так я сейчас это исправлю.
   - Простите, хозяин! - тонко заверещал Дрес, прикрываясь руками. - Простите, во имя всех богов. Я не хотел! Не знаю, как так получилось? Просто она тут... А я... Она ведьма!
   - Тащи её к другим варварам, - рыкнул Картен, остывая. - А с тобой я в море поговорю.
   - Да, да, хозяин! - обрадованно залепетал матрос и пнул по ноге застывшую дикарку. - Эй, ты вставай! Вставай, я говорю.
   Умный Гагнин уже удрал, оставив старика голым... Качая головой и бормоча проклятия, купец направился к рабам, но пройдя шагов двадцать почему-то обернулся. Из шалаша доносились крики и звук ударов. Капитан нахмурился.
   - Куда ты её тащишь? - заорал он, когда Дрес выволок наружу неподвижное тело женщины в длинной разорванной на груди рубахе.
   - Ты убил её, кал шакалий! - Картен от души врезал опешившему подчинённому по заросшей морде. Тот с воем рухнул в траву, на какое-то время потеряв способность соображать.
   - Ну, конечно! - скрипнул зубами купец, заметив на бледной шее дикарки следы пальцев.
   - Я не хотел, хожаин! - запричитал Дрес, сплёвывая кровь и осколки зуба. - Она шама ждохла!
   - Ты мне за неё заплатишь, каракатица дохлая! - капитан ударил матроса ногой в бок. - Столько, сколько она стоит на рынке в Канакерне! Понял, похотливый боров?!
   - Понял, хожаин, - пробурчал Дрес, с трудом поднимаясь на ноги. - Я и жжал-то чуть-чуть. Чего она ждоха-то? Хлипкая какая-то попалашь, хожаин.
   Но тот, уже не слушая его, махнул рукой и ушёл, ругаясь на чем свет стоит.
   Сразу почувствовав перемену настроения начальства, матросы засуетились, преувеличенно деловито выстраивая в колонну хнычущих пленниц. Первыми в обратный путь тронулись Жаку Фрес с двумя матросами. За ними, растянувшись длинной цепью, шли связанные между собой рабы. Потом гнали коров и лошадей. Купец окинул пристальным взглядом поляну, словно желая удостовериться в том, что они забрали отсюда все, что только можно.
   И вдруг с дальнего конца донёсся жалобный крик. У кромки леса появилась одинокая женская фигурка. Очевидно, кому-то из дикарок всё же удалось вырваться из облавы.
   - Пусть хранят тебя твои боги, - усмехнулся на прощание Картен и на всякий случай прочёл волшебное заклинание.
   Женщина кричала ещё несколько раз. Связанный бородач заорал глухо, словно обиженный медведь, тут же заработав удар древком копья на по спине. Гант закашлялся пленницы пронзительно завыли. Но мореход уже не обращал на эти звуки никакого внимания. Он с гордостью думал, что привезёт из этого плаванья не только богатство и славу, но и новые знания о море, землях и людях.
  
  
   Глава III
  
   Гиблый берег
  
  

И тут, как он и предсказывал,

разразилась катастрофа.

Герберт Уэллс.

Самовластье мистера Парэма

  
  
   Усевшись на фальшборт, Ника с ленивым интересом наблюдала за суетящимися матросами, не забывая время от времени оглядываться вокруг. При этом делала она это совершенно машинально. Её наставник и названный папаша, несмотря на почтенный возраст и аристократическое происхождение, любил пошутить. Например, запустить в ученицу, увлечённую каким-нибудь делом, сосновой шишкой или даже камнем. А когда та обижалась, самым ядовитым тоном сообщал, что настоящий охотник должен быть внимательным и всегда готовым к любым неожиданностям.
   Ал Жорк и Нут Чекез, судя по всему, таких учителей не имели. Во всяком случае, вытаскивая из трюма овчины, корзины, узлы и какие-то свёртки, моряки ни разу не взглянули на лес.
   Ника ждала возвращения Картена с двойственным чувством. Ей очень не хотелось, чтобы ганты попали в рабство, тем более, она считала себя виноватой в том, что жадный купец нашёл их стойбище. С другой стороны, девушка прекрасно понимала свою зависимость от канакернских мореходов. Любое случившееся с ними несчастье автоматически отразится на ней. Втроём им ни за что не справиться с управлением кораблём. А перспектива застрять в этих дебрях совсем не привлекала будущую помещицу.
   Вот почему, раздираемая противоречиями, Ника обрадовалась, когда увидела выступившего из зарослей Жаку Фреса, но сердце её болезненно сжалось при виде связанных друг за другом женщин, к тому же тяжело нагруженных поклажей.
   - Как поохотились? - обрадованно вскричал Нут Чекез, сбегая по трапу.
   - Двадцать шесть взрослых и трое мелюзги, - сообщил довольный рулевой.
   И девушка почему-то обрадовалась, узнав, что никто из детей не пострадал.
   - Наши все целы? - спросил, перегнувшись через фальшборт, Ал Жорк.
   - Брег Калсаг и Укнан ушли в царство мёртвых, - со вздохом сказал Мулмин, отступая в сторону.
   Ника тихонько хмыкнула про себя, не слишком жалея погибших. По крайней мере ганты дорого продали свою свободу.
   Кроме толпы плачущих женщин мореходы привели четырёх маленьких, невзрачных коровёнок темно-коричневого цвета и трёх пузатеньких лошадок с толстыми ногами и массивными головами, так же тяжело нагруженных какими-то тюками. А на последней висел перекинутый через спину человек в заляпанной кровью рубахе, его ноги в больших, похожих на ласты, лаптях почти доставали до земли.
   Сияющий улыбкой Картен бодро вбежал на палубу, держа под мышкой небольшой плетёный короб. Поймав взгляд пассажирки, он призывно махнул рукой.
   - Не желаете взглянуть, госпожа Юлиса?
   Поколебавшись, девушка спустилась с кормы. Интересно, что такого мог отыскать предприимчивый мореход у этих лесных жителей? Купец приподнял крышку. Ника увидела множество бус и ещё каких-то украшений из серебряной проволоки и матово-бледных, округлых камешков с перламутровым отливом.
   - Речной жемчуг? - по наитию спросила она.
   - Он самый, - довольно осклабился капитан, и ехидно прищурившись, спросил с заметной издёвкой. - Всё ещё считаете, мы зря напали на варваров?
   И не дожидаясь ответа, нырнул в каюту, счастливо посмеиваясь.
   - Зря! - упрямо буркнула ему вслед Ника.
   Внимание девушки привлёк шум на берегу. Матросы со смехом пытались поставить на ноги высокого, широкоплечего мужчину с бледно-зелёным лицом и пышной бородой. Постояв несколько секунд на дрожащих ногах, тот с глухим стоном валился на землю.
   - Не жилец, - авторитетно заявил Крек Палпин, глядя на скривившегося от боли варвара, и вдруг отвесил звонкий подзатыльник Варину. - А все из-за тебя, пенёк гнилой! Каракатица дохлая.
   - Чего сразу я? - огрызнулся матрос. - Он нас чуть не прикончил!
   - С умом бить надо! - наставительно проговорил старший товарищ. - Ты же ему всё нутро порвал. В печень попал или ещё в какую селезёнку.
   Припрятав самое ценное, капитан поспешил вернуться на берег. Он тоже обругал Варина за порчу ценного имущества, и распаляясь всё больше, стал грозить крупным штрафом.
   - Так давай этого раба Нутпену отправим, хозяин? - пришёл на выручку приятелю Жаку Фрес. - Принесём щедрую жертву владыке моря.
   Покачав головой, Ника отвернулась.
   - Если он к тому времени не сдохнет, - остывая, ворчал Картен. - А за мертвеца бог и обидеться может.
   - Дикари живучие, - заверил его рулевой. - Да и ждать осталось совсем чуть-чуть. Как выйдем из реки, так сразу и за борт.
   Очевидно, капитан кивнул или сделал ещё какой-то знак, потому что два матроса втащили ганта на корабль, бесчувственным кулём бросив у борта. Его глаза горели таким страданием, что у девушки мурашки по спине пробежали. Нервно вздрогнув и передёрнув плечами, она торопливо поднялась на кормовую палубу, чтобы не видеть умирающего. "А ведь это ты его убила, - царапнул душу внутренний голос. - Второй труп на твоей совести".
   - Третий, - одними губами прошептала девушка: "Помощника Колдуна тоже из-за меня казнили".
   "Тот хоть тебя убить хотел, а этот варвар что плохого сделал?" - продолжал издеваться внутренний голос.
   - Нут Чекез! - бодро крикнул Картен. - Трюм готов?
   Ника прикрыла глаза, стараясь сдержать просившиеся наружу слезы.
   - Да, хозяин! - отозвался тот. - Вещи наши вынесли, канаты на кольца натянули. Можно грузить.
   Матросы стали одну за другой заводить рабынь на палубу, где передавали в руки коллег, которые и отводили их в низкий, тёмный трюм.
   Вдруг раздался крик, плеск и вопль Картена:
   - Пень безрукий! Хватай её! Стоять, они сами справятся!
   Ника обернулась. Какая-то девушка, путаясь в длиннополом платье, бежала к лесу. Очевидно, она как-то умудрилась столкнуть своих конвоиров с трапа и теперь пыталась удрать. Увы, шагов через десять мокрый, разъярённый Претин схватил её за длинную косу и рывком повалил на песок. Пленницы закричали, моряки угрожающе замахали копьями, безучастно валявшийся на палубе бородач тихо застонал от бессилия.
   Матрос, звучно хлестнув беглянку по лицу, схватил за грудки так, что платье затрещало.
   - Не порть товар! - грозно рявкнул купец, и занесённая для нового удара рука Претина нехотя опустилась. - Чего встал? Тащи её сюда.
   Оскалив жёлтые зубы, матрос швырнул девушку к трапу. Стараясь сохранить равновесие, та резко наклонилась вперёд, едва не упав. Из разорванной на груди рубахи выскочило и закачалось на кожаном шнурке что-то круглое, блестящее и настолько знакомое, что у Ники ослабли ноги, и перехватило дыхание. Выпрямившись, гантка торопливо спрятала за пазуху... эмблему немецкой фирмы "Мерседес"! Трёх-лучевая звезда в круге украшала радиаторную решётку автомобиля одного из соседей по дому. Виктория даже видела пару раз, как толстенький, жизнерадостный дядечка вставлял в дырку на капоте нестерпимо сверкавшее на солнце кольцо точно такого размера!
   Неужели, здесь, в этих дремучих лесах есть кто-то из её родного мира!? Возможно, он, она или они попали сюда в салоне "Мерседеса"? Почему бы и нет? Она же провалилась к аратачам на инвалидном кресле? Понимая, что не простит себе, если не выяснит всё прямо сейчас, Ника стрелой сорвалась с кормы, и не глядя на умирающего варвара, подбежала к трапу.
   - Вам чего, госпожа Юлиса? - вытаращил глаза Марбет, принимавший у Претина пленницу.
   - Стойте! - вскричала та. - Подождите!
   - Что такое? - встрепенулся на берегу Картен.
   - Я быстро, - отмахнулась пассажирка и, собираясь обратиться к пленнице, замерла, не зная что сказать.
   Девушка смотрела на неё со смесью страха, недоумения и любопытства. Ника машинально отметила странную бледность кожи, впалые глаза с красными прожилками и тёмными кругами вокруг них.
   - Покажи это? - громко, как обычно разговаривают с не владеющими языком иностранцами, попросила она, указав на разорванное платье. - Откуда оно у тебя?
   Втянув голову в плечи, дикарка сжалась, прижимая руки к груди, словно стараясь прикрыть запрятанный знак.
   - Не бойся, - поморщилась Ника: "Местные, небось, всю машину по винтикам разобрали, а пассажиров и водителя вообще прикончили. В жертву принесли".
   - Покажи, что там? - ещё раз попросила она, с трудом сдерживая нетерпение: "Вдруг кто-нибудь выжил и прячется в здешних дебрях? Тогда как же я его найду? Там решим. Вначале надо убедиться".
   Гантка выкрикнула что-то, судя по тону, не очень вежливое.
   - Что ты хочешь увидеть, госпожа Юлиса? - насмешливо хмыкнул Марбет.
   Стегнув его взглядом, Ника вцепилась в платье упрямой девицы. Та пыталась сопротивляться. Но названная дочь Лация Юлиса Агилиса оказалась гораздо сильнее. Отведя в сторону руку пленницы, она ухватилась за тонкий кожаный ремешок, на котором, судя по всему, и висела злополучная эмблема. Взвизгнув, дикарка вцепилась в её ладонь зубами так, что у Ники слезы из глаз брызнули.
   - Вот батман! - вскричала будущая помещица и отвесила гантке крепкую оплеуху. Лёгкую девицу швырнуло в сторону, и она, захрипев, повисла на том самом ремешке. Опомнившись, матросы бросились ставить пленницу на ноги. А Ника, ругаясь, сдёрнула с тонкой шеи амулет, прихватив изрядный клок светло-русых волос, и едва не застонала от разочарования. У неё в руках оказалась обычная местная безделушка, не имевшая никакого отношения к славной немецкой фирме. Да - круг, да - три спицы, кажется, из кованного серебра. Новое, не успевшее потемнеть изделие художественных промыслов.
   Стараясь успокоиться, девушка шумно втянула воздух и закусила нижнюю губу. Значит, земляков у неё здесь нет. Недоуменно глядя на знатную пассажирку, матросы потянули бьющуюся в истерике гантку к люку.
   - Да подавись! - пробормотала Ника по-русски, вкладывая амулет ей в руки. А когда Марбет попытался забрать амулет, зарычала так, что сама испугалась:
   - Оставь!
   Видимо, злость, боль и разочарование сделали её очень убедительной. Хмыкнув, моряк спустил всхлипывающую девицу в трюм, где она попала в заботливые руки Дреса и Жаку Фреса.
   Ника взглянула на прокушенную до крови ладонь. Машинально пососав, сплюнула за борт розовую слюну. Мелькнула мысль о перевязке, но решив, что рана не достаточно серьёзна, она махнула рукой, и сутулясь под тяжестью разочарования, поднялась на кормовую палубу.
   А мореходы, обменявшись непонимающими взглядами, продолжили погрузку живого товара. Последними в трюм спустили плачущих детей. Вскоре после этого оттуда выбрались довольные матросы. Вставив металлическую пластину в прорези, рулевой запер люк.
   - Готово, хозяин! - крикнул он Картену.
   Кивнув, тот сейчас же отдал приказ одним подчинённым забить и разделать коров, другим - продолжать погрузку. Меха, рулоны полотна, одежда, какие-то свёртки, топоры, мешки с зерном утащили в трюмы на носу и под капитанской каютой. Моряки посмеивались, довольные богатой добычей. А пассажирка гадала, что же могло заставить гантов покинуть дома? Причём уходили они явно не в спешке, если взяли с собой не только зерно, но и одежду с домашней утварью. Вряд ли это нашествие врагов или стихийное бедствие. "Что-то тут не так", - бормотала про себя Ника, стараясь как можно скорее забыть постигшее её разочарование.
   Очень скоро на берегу остались только лошади, коровьи кишки и куча разнообразных предметов: от корзин и горшков, до каких-то орудий труда, о назначении которых девушка могла только догадываться.
   Купец, застыв в позе мыслителя, задумчиво теребил заросший подбородок.
   "Гадает, не обделил ли он себя? - с неприязнью хмыкнула Ника. - Или жалеет, что у него корабль такой маленький?"
   - Железо выломаем, а остальное можно бросить, - предложил Крек Палпин.
   - Нет времени возиться, - с сожалением вздохнул капитан. - Пошли на борт.
   - Может, хоть лошадей забьём, хозяин? - не отставал настырный матрос. - Ртов то у нас прибавилось.
   - Говядину бы сожрать, - буркнул Картен. - Пока не протухла.
   Быстро убрали трап. Изо всех сил упираясь вёслами в дно, моряки кое-как оттолкнули от берега изрядно потяжелевшее судно. С трудом развернувшись, корабль направился к устью, подгоняемый течением и редкими ударами вёсел.
   - Как там варвар? - крикнул с кормы Картен, когда берега разбежались, открывая зыбкий морской простор с лениво перекатывавшимися волнами.
   - Живой ещё, - отозвался сидевший неподалёку на лавке Мулмин. - Но ненадолго.
   - Вытаскивайте весла! - скомандовал капитан. - Нужно почтить нашего бога. Принесём ему достойную жертву. Пусть сбережёт он нас от Такеры и её злобных слуг.
   Ника поёжилась.
   - Принесите якорь! - продолжал отдавать распоряжения мореход. - Нельзя, чтобы волны выбросили наш дар на берег.
   Матросы подняли чуть живого ганта. Тот, хрипя, закатывал глаза, а длинная борода слиплась от рвоты. Вдруг, словно обретя силы, мужчина выпрямился, рявкнув что-то в лицо невольно отшатнувшемуся Жаку Фресу.
   Тритин Версат торопливо привязал к ногам варвара камень. Капитан скороговоркой, на манер рэпера, прочитал какое-то заклинание или молитву, из которой Ника не поняла ни слова. И тело с громким всплеском скрылось под водой. Из трюма донёсся женский крик, а вслед за ним многоголосый вой.
   После жертвы прошли похороны. Брег Калсага и Укнана просто бросили в воду после короткой речи купца, в которой тот обещал отдать заработанное матросами их семьям. Покончив с обязательными процедурами, Картен, оценив силу и направление ветра, приказал поднять парус.
   Едва грязно-серое полотнище надулось дряблым брюхом, на кормовую палубу поднялся Крек Палпин.
   - Хозяин, тут люди интересуются, когда можно будет дикарок помять? От берега мы отошли, жертву принесли. Так что им передать?
   - Между ног горит? - насмешливо хмыкнул капитан. - Ладно, ставьте котёл, пусть Марбет мясо варит, и развлекайтесь. Только глядите у меня!
   Глаза купца свирепо сверкнули.
   - Попортите товар, вычту из доли! В двойном размере!
   - Не беспокойся, хозяин, - широко улыбаясь, успокоил его матрос. - В первый раз что ли?
   Отвернувшись, Ника стала пристально вглядываться в горизонт. Будь корабль побольше, она бы обязательно спряталась, забилась бы в какую-нибудь щель поглубже. Но на этой скорлупке просто некуда деться, значит, ей волей-неволей придётся видеть и слышать то, о чем она так долго пыталась забыть.
   Услышав тонкий, почти детский крик, девушка, не в силах совладать с собой, резко обернулась. Тирган вытаскивал из трюма за толстую русую косу молоденькую, пухлую гантку и довольно ржал, скаля щербатый рот.
   Пассажирка шагнула к Картену, наблюдавшему за этой картиной с нескрываемым любопытством.
   - Она же совсем девочка!
   - Все женщины когда-то ими были, госпожа Юлиса, - хохотнул капитан. - Пусть радуется, что её первым мужчиной будет моряк из славного Канакерна, а не какой-нибудь вонючий дикарь.
   Ну, тут он слегка преувеличивал. Несмотря на то, что судно три дня стояло на реке, не все члены команды смогли отмыться, и от многих всё ещё несло так, что глаза слезились.
   Ника почувствовала, как ладонь сама ищет рукоятку кинжала, а колени начинают мелко дрожать. Но тут вспомнился один из многочисленных рассказов наставника. Стараясь говорить как можно спокойнее, она пренебрежительно пожала плечами:
   - Я думала, девственницы стоят дороже.
   - А ведь госпожа Юлиса права, хозяин, - неожиданно подал голос стоявший у руля Жаку Фрес. - Вожди горцев специально ищут нетронутых рабынь.
   - С чего ты решила, госпожа, что эта дикарка девственница? - спросил купец, глядя, как матросы укладывают на палубу ревущую гантку.
   - Она очень молода, - ответила пассажирка, и не дожидаясь возражений, добавила. - У неё одна коса. Старшие женщины ходят в платках, и кос у них две. Это отличительный признак, как у аратачей.
   - Понятно, - хмыкнул собеседник, и облокотившись на перила ограждения кормовой палубы, крикнул:
   - Отпустите её!
   - Зачем?! Почему? Да ты что, хозяин?! - разочарованно взревела команда множеством недовольных и разочарованных голосов.
   - Тех, кто с одной косой, не трогать! - решительно рубанул воздух рукой капитан. - За них горцы хорошие деньги дадут. Из остальных - любая ваша.
   Купец рассмеялся.
   - Им всё равно, а вам хлопот меньше.
   Вздыхая и ворча, матросы поволокли плачущую дикарку к люку.
   Ника тихо радовалась маленькой победе. Хоть кого-то ей удалось спасти от боли и унижения. К сожалению, радость закончилась очень быстро. Высокая статная женщина отчаянно сопротивлялась, прежде чем гогочущая толпа смогла повалить её на палубу. Нисколько не стесняясь ни друг друга, ни знатной пассажирки, одни моряки торопливо стягивали штаны с набедренными повязками, другие с нетерпением стояли возле люка ожидая своей порции постыдного угощения.
   Девушка отошла в конец кормы, и встав рядом с рулевым, принялась пристально разглядывать проплывавшие мимо берега, изо всех сил стараясь не думать о том, что происходит сейчас на палубе гребцов.
   Внутри всё сжалось. Давно исчезнувший страх проснулся, его ледяные, липкие щупальца опять рвали душу, заставляя тело трепетать. Чтобы скрыть дрожь, пришлось прижаться коленями к фальшборту и сцепить руки на груди.
   "Когда же это кончится? - билось в голове. - Сколько можно? Ну не звери же они?! Нет, хуже зверей! Они люди."
   Хотелось заткнуть уши, зажмуриться, чтобы не слышать долетавших до неё звуков. Или даже прыгнуть в воду, чтобы уплыть подальше от этих отвратительных ублюдков!
   "Зачем я отправилась в это путешествие? - мысленно стонала Ника, стиснув зубы так, что заболели челюсти. - Что же за мир такой? Одни козлы и сволочи! Ненавижу!!!"
   "Прекрати истерику! - внезапно проскрежетал внутренний голос. - Можно подумать, тебя насилуют? Вон как Жаку Фрес косится. Ты же аристократка, батман! Какое тебе дело до варваров? Или хочешь оказаться на их месте?"
   - Нет, - еле слышно выдохнула девушка. - Моё место на этой палубе, а их - на той.
   "Если здесь есть только хищники и жертвы, то я лучше стану хищником. Или, по крайней мере, буду с ними дружить. На сколько это, конечно, возможно. В противном случае, не стоило покидать аратачей и бросаться в эту авантюру".
   - Может, и не стоило, - прошептала она, вздрогнув от дружного мужского гогота.
   Удовлетворив свою похоть, моряки дружно взялись за еду, при этом капитан решил присоединиться к команде. Поздний обед, или, вернее, ранний ужин прошёл весело и непринуждённо. Матросы с аппетитом жрали жёсткую, плохо проваренную говядину, живо обмениваясь впечатлениями. Не забыли и о рабах, отправив в трюм целую корзину мяса. Рачительный купец решил первым делом избавиться от скоропортящихся продуктов. А вот пассажирке кусок в горло не лез. Похабные разговоры резали слух. Из открытого люка доносились вздохи и тихий плач.
   - Не нравится еда? - усмехнулся Картен. - Может, соли или ещё каких приправ не хватает?
   - Поострее чего-нибудь желаете, госпожа? - подхватил игривый тон начальства Ал Жорк.
   - Вина бы сейчас, - с ностальгией пробормотал Крек Палпин. - Кларсийского. Лучше не разбавленного.
   - И часто ты такое пил? - усмехнулся купец.
   - Приходилось пару раз, - вздохнул матрос.
   - Да хоть канакернского, - рассмеялся Гагнин. - Той кислятины, что поит Кривоухий Сварх в своей дыре.
   К разговору о винах присоединялись все новые участники, оставив хмурую аристократку в покое.
   Она надеялась, что после дальней прогулки, погрузки, сытной жратвы и безудержного секса, команда в полном составе завалится спать. Но не тут-то было. Испросив разрешения у начальства, матросы вытащили из трюма ещё четырёх рабынь. Сам капитан, решив не отрываться от коллектива, приказал невольникам доставить ему женщину помоложе и покрасивее.
   Не в силах видеть этот кошмар, Ника, прихватив корзину с вещами, отправилась на корму. На носу стоял котёл с остатками ужина, и моряки время от времени поднимались туда, чтобы подкрепиться.
   Стараясь не обращать внимание на стоявшего у руля матроса, девушка разложила постель, и укрывшись одеялом, закрыла глаза, стараясь отрешиться от происходящего рядом насилия. Мельком взглянув на пассажирку, Дрес тут же забыл о ней, с завистью прислушиваясь к звукам царившего на палубе гребцов веселья.
   Вскоре сквозь глухие женские крики и довольный гогот команды пробился скрип ступеней, шелест шагов и ленивый голос Жаку Фреса:
   - Иди, но только быстро. Не то хозяин заметит.
   - Ему сейчас не до того, - хихикнул Дрес, обиженно вздохнув. - И чего он на меня так взъелся?
   - А ты не знаешь? - ехидно усмехнулся рулевой. - Всё надо делать в своё время. Мы с варварами дрались, а ты девку мял!
   И угрожающе закончил:
   - Беги, пока не передумал.
   - Да, да, - матрос торопливо пробежал мимо пассажирки. - Я быстро. Может, ещё кусок мяса прихвачу...
   - Пошёл!
   Жаку Фрес выругался и вдруг тихо сказал:
   - Такова участь побеждённых, госпожа Юлиса. Победитель получает все. Везде так. Или у аратачей по-другому?
   Сначала Ника хотела промолчать, но потом решила, что это будет выглядеть глупо. Матрос знает, что она не спит.
   - Три десятка сильных мужчин против двадцати женщин? - девушка села.
   Силуэт рулевого чётко выделялся на фоне звёздного неба.
   - Какая же это победа? Они были беззащитны против вас.
   Понимая, что говорит лишнее, она, тем не менее, не могла остановиться.
   - Я никогда не слышала, чтобы Дети Рыси насиловали женщин! Это... это отвратительно!
   Жаку Фрес хмыкнул, а Ника испуганно прикусила язык.
   - Мой отец прожил долгую жизнь, госпожа Юлиса, - с ленивым превосходством заговорил моряк. - Он учил, что боги не ошибаются. Бессмертные не зря отдали варваров нам в руки. Они сами виноваты.
   - В чем? - слегка обалдев от подобного заявления, поинтересовалась пассажирка. - Это же просто несчастные, слабые женщины.
   - Горцы-охотники говорят, что слабый зверь должен уметь хорошо прятаться, госпожа, - усмехнулся рулевой. - А не кричать на весь лес: "Вот я, ешьте меня, кто хочет".
   - Я не понимаю, - растерянно пожала плечами девушка.
   - Да, что же тут непонятного, госпожа? - хмыкнул собеседник. - Вы же их сами нашли. А сиди они тихо и незаметно, глядишь, мы бы и мимо прошли. Разве не так? Вот и выходит, что дикари плохо прятались.
   Жаку Фрес пренебрежительно сплюнул.
   - Трое взрослых мужчин, а караульного выставить не додумались. Чего же уж проще? Посади ганты парнишку или девчонку побойчее на дерево. Он бы нас увидел, своих предупредил, и нам одни телеги могли достаться. Лес большой, там город спрячешь, да не один.
   "У него тут целая философия, - покачала головой пассажирка. - Что хочешь, можно оправдать".
   Она молчала, поражённая странной логикой, не находя возражений. Вернее, Ника знала, что сказать. Вот только чувствовала, что её аргументы не произведут на собеседника никакого впечатления.
   Какое-то время они молчали.
   Но моряк, видимо, довольный тем, что заткнул за пояс знатную пассажирку, оставив последнее слово за собой, не смог сдержать ораторский зуд:
   - Так ведь ничего страшного с ними не случилось, госпожа Юлиса. Ещё и удовольствие получили. Разве женщина создана не для того, чтобы служить мужчине? Разве у аратачей не так?
   - Настоящий охотник племени Детей Рыси никогда не возьмёт женщину против её воли, - проворчала девушка, подумав с нарастающей злобой: "Тебя бы отымели десяток мужиков, вот небось бы кайф словил, сволочь". - А уж тем более, не станет делать делать это целой толпой и у всех на виду. Люди все-таки не звери, чтобы выставлять такое напоказ!
   - Вы говорите странные вещи, госпожа, - хмыкнул Жаку Фрес. - Нет ничего почётнее, чем разделить добычу с товарищем. А куда на корабле спрячешься? Вот и приходится пускать дикарок по кругу на палубе.
   Понимая бесполезность спора и чувствуя нарастающую брезгливость, Ника отвернулась.
   - Я однажды видел представление на ярмарке, - как ни в чём не бывало продолжал рулевой. - Там одна окранка такое вытворяла...
   - Я не хочу это слушать! - не выдержав, вскричала девушка.
   - Как пожелаете, госпожа Юлиса, - разочарованно хмыкнул собеседник. - Я только рассказать хотел...
   - Хватит! - оборвала его Ника. - Я спать хочу!
   Жаку Фрес небрежно пожал плечами.
   Она долго ворочалась, стараясь устроиться поудобнее. Пришёл довольный Дрес и долго благодарил коллегу. Хорошо хоть, не пытался с ней заговорить. Зато стал насвистывать какую-то корявую мелодию, прямо-таки излучая самодовольство.
   Едва перевалило за полночь, рабы Картена вывели из каюты плачущую женщину. Вслед за капитаном закончили развлекаться и матросы. Но только когда затихли последние разговоры, и над медленно дрейфовавшим судном повис многоголосый храп, пассажирка смогла забыться коротким, беспокойным сном. В котором она, словно лейтенант Рипли из старинного ужастика, металась по бесконечным коридорам со змеившимися по стенам трубами. Но только гнался за ней не инопланетный монстр, а толпа объятых похотью мореходов во главе с Картеном.
   Пробуждение оказалось столь же неприятным. В горле першило, голова гудела, словно трансформаторная будка. А тут ещё какой-то бьющий по нервам звон. Оглядываясь, девушка с удивлением поняла, что матросы давно проснулись и сейчас ритмично работают вёслами. Картен сидел на раскладном стульчике у фальшборта, внимательно изучая потрёпанный свиток. Мельком взглянув на растрёпанную пассажирку, он насмешливо фыркнул:
   - Где вы отыскали вино, госпожа Юлиса?
   Та удивлённо вскинула брови.
   - Что?
   - Вид у вас очень... похмельный, - охотно пояснил капитан, кривя губы в ехидной ухмылке. - Или вас так опьянила вчерашняя ночь?
   По рядам гребцов пробежали смешки.
   - Голова болит, - буркнула девушка. - Сейчас умоюсь, и всё пройдёт.
   Но забортная вода не принесла даже минутного облегчения. Более того, приложив ладонь ко лбу, Ника с испугом почувствовала жар.
   - Вот батман! - тихо выругалась она. - Что же как не вовремя?
   Кое-как уложив постель в корзину, пассажирка тяжело уселась сверху, чувствуя нарастающую слабость и тошноту. Её состояние не укрылось от глаз капитана.
   - Кажется, у вас лихорадка, госпожа Юлиса?
   - Наверное, - Ника беспомощно развела руками и громко чихнула.
   - Я предупреждал, что речные духи этой земли опасны, - не утерпев, напомнил мореход. - Это слуги Такеры наслали на вас лихорадку.
   Он осуждающе покачал головой.
   - К словам старших следует прислушиваться.
   "Да пошёл ты!" - скрипнула зубами девушка и, чтобы не упасть, схватилась за фальшборт.
   - В следующий раз - обязательно. А сейчас прикажите кому-нибудь собрать мой навес.
   - Увы, это невозможно, - вздохнув, развёл руками Картен. - Трюм занят, сейчас всем приходится спать на палубе.
   Тихо застонав, Ника прикрыла глаза и, вдруг перегнувшись через борт, выблевала остатки ужина в море.
   - В вашем состоянии надо лежать, госпожа Юлиса, - нахмурившись, строго сказал капитан. - Если хотите добраться до Империи и увидеть своих родственников.
   Поднявшись, он позвал одного из рабов.
   - Отправляйтесь в мою каюту. И не спорьте. Там вам будет лучше, чем на палубе.
   Не имея ни сил, ни желания спорить, девушка устало махнула рукой. Выслушав приказ господина, Пуст помог ей встать и спуститься на палубу гребцов. Вдвоём с Милимом невольники уложили пассажирку на расстеленные шкуры. Поднесли воды. Но та тут же стала проситься наружу. Догадливый раб подал широкогорлый керамический сосуд. Когда вырвало - стало легче. Вот только суставы заболели.
   - Грипп, - пробормотала она, облизав пересохшие губы. - Ну точно - грипп.
   - Что-то ещё нужно, госпожа? - заботливо склонился над ней Милим.
   - Ничего, - только и смогла ответить девушка, погружаясь в болезненный полусон.
   Словно тупой пилой по мозгам прошёлся лёгкий скрип двери.
   - Как она? - громом ударил в уши голос Картена.
   - Ещё жива, - проворчала пассажирка, открыв глаза.
   Купец довольно улыбнулся.
   - Значит, лихорадка не такая сильная, как я вначале подумал.
   Он присел на корточки.
   - Вы останетесь здесь, госпожа Юлиса. Пока не поправитесь.
   Вспомнив, чем закончилась последняя попытка переночевать в капитанской каюте, Ника мотнула головой и тут же скривилась от боли.
   Очевидно, собеседник её понял.
   - Не беспокойтесь. Я буду спать на палубе.
   - Тогда возьмите моё одеяло? - решила проявить ответную любезность девушка. - Оно не очень красивое, но под ним вы точно не замёрзнете.
   - Благодарю, - мягко улыбнулся купец и взглянул на застывших у стены рабов.
   - У нас есть ещё мёд?
   - Немного, господин, - потупил глаза Пуст.
   - Сделай госпоже травяной отвар, - приказал капитан. - И оставайся с ней неотлучно.
   - Слушаюсь, господин, - поклонился невольник.
   - Если с госпожой что-нибудь случится, или она на тебя пожалуется - выпорю! - пригрозил на прощание Картен, хлопнув дверью.
   А Ника вновь почувствовала подступающую тошноту и не только.
   - Помоги мне встать, - приказала она рабу.
   Тот испуганно замахал руками.
   - Господин сказал, что вам надо лежать, госпожа. Если что-то нужно, я всё сделаю.
   Он взглядом указал на знакомый сосуд.
   - Вот ещё! - возмущённо фыркнула пассажирка.
   - Вы очень ослабели, госпожа, - продолжал увещевать Пуст. - И можете упасть.
   Она представила себя верхом на фальшборте и грустно вздохнула. Пожалуй, раб прав, ещё свалишься за борт, чего доброго.
   Ника поморщилась, как от зубной боли.
   - Тогда выйди.
   Нисколько не стесняясь справлять естественные надобности на палубе, ей вдруг стало стыдно садиться на горшок, оставшись один на один с мужчиной.
   - Иди, я сказала!
   - Как прикажете, госпожа, - с нескрываемым удивлением поклонившись, невольник вышел.
   Сполоснув ночную вазу, он попросил у неё разрешения отлучиться, чтобы приготовить целебный отвар. Очевидно, у девушки вновь поднялась температура. В голове гудело, чувствуя нарастающий озноб, Ника вяло махнула рукой.
   Когда Пуст вернулся с закутанным в тряпье бронзовым кувшинчиком, у неё зуб на зуб не попадал, а тело била мелкая, противная дрожь. Опустившись на покрытый облезлыми коврами и шкурами пол, раб стал поить девушку с ложки ужасно горячим, сладким, пряно пахнущим напитком. Когда посудина опустела, на коже выступил пот, в голове прояснилось, и захотелось спать.
   Проснулась как раз к ужину и с трудом, но всё же заставила себя проглотить кусочек варёной говядины и кружку бульона, опасаясь, что всё это вскоре попросится обратно.
   Но желудок принял пищу более-менее благосклонно. Да и жар заметно спал. Голова болела по-прежнему, но Ника уже не чувствовала давешнего отупения. Прислушавшись к полумраку каюты, она с удивлением обнаружила, что не слышит мужского гогота и женских криков. С палубы доносился негромкий разговор, перемежавшийся редкими вспышками смеха.
   - Пуст. Ты здесь?
   - Да, госпожа, - отозвался из тёмного угла невольник. - Вам что-то нужно?
   - Подай воды.
   - Почему так тихо? - поинтересовалась она, возвращая пустую чашку. - Что, сегодня никто не... развлекается?
   Секунду помолчав, раб неуверенно переспросил:
   - Вы имеете в виду дикарок, госпожа?
   - Да, - Ника откинулась на свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки.
   - Ну, не каждый же вечер праздновать, госпожа? - почтительно заметил собеседник. - Особенно в море.
   - Тут ты прав, - вздохнула девушка, поморщившись от собственной глупости.
   Утром она чувствовала себя гораздо лучше, а после обеда выбралась на палубу. Картен ворчал как добрый дядюшка, озабоченный здоровьем племянницы. Но пассажирка заявила, что свежий морской воздух для неё сейчас полезнее духоты каюты, а для тепла она плотно закуталась в меховое одеяло.
   Пока Ника отлёживалась, поднялся ветер, и корабль бодро бежал по волнам, грозно выпятив парус. Большинство членов команды, пользуясь свободной минутой, вповалку спали на палубе. Очевидно, капитан посчитал весла излишеством при такой скорости и дал подчинённым возможность отдохнуть.
   Впрочем, не все занимались блаженным ничегонеделанием. Два вооружённых мечами матроса сидели у распахнутого люка. Ещё двое время от времени выводили из трюма рабынь. Не предпринимая никаких насильственных действий, им предлагалось облегчиться за борт. Но те только плакали, с тоской глядя на еле различимый берег.
   - Тупые варвары! - насмешливо фыркнул Жаку Фрес, занимавший своё привычное место у рулевого весла. - Теперь им придётся гадить в трюме.
   - Может, парень окажется чуть умнее? - предположил стоявший у перил Картен.
   Ника невольно подалась вперёд.
   Ганток было жаль, но они не произвели на неё особого впечатления. В большинстве своём блондинки с круглыми зарёванными лицами разной степени веснушчатости. Правда, встречались и такие, чьи глаза метали молнии, а весь вид говорил отнюдь не о смирении с судьбой. Девушка обратила внимание, что, глядя на них, купец заметно хмурился, очевидно, заранее беря на заметку непокорных.
   Вытаскивая за ворот рубахи молодого ганта, Дрес внезапно оступился и под ленивый гогот приятелей грохнулся на палубу, а поднявшись, тяжело задышал, вытирая мокрый лоб. Бросив на него презрительный взгляд, пленник расправил широкие плечи и с вызовом посмотрел на капитана.
   - Хорош, - вполголоса пробормотал тот. - Хозяева бойцовских школ из-за него передерутся.
   Нике показалось, что при этих словах по-детски пухлые губы юноши чуть дрогнули. Хотя в остальном весь облик молодого человека дышал силой и спокойствием, никак не свойственным его возрасту.
   "Сколько ему лет? - внезапно подумала девушка. - Двадцать? Нет, бородёнка слишком редкая. Восемнадцать? А может, даже семнадцать. Всё-таки чувствуется, что ещё мальчишка. Хотя рост метр восемьдесят, не меньше. И вес килограмм девяносто. Богатырь из средней школы".
   - Иди! - Дрес ткнул его тупым наконечником копья, подталкивая к борту. - Облегчись.
   Презрительно скривив губы, гант сделал пару шагов, но вдруг лицо его вспыхнуло. Проследив за взглядом, пассажирка увидела зеленевший на горизонте берег. Видимо, опытный купец тоже успел это заметить и успел крикнуть:
   - Держи!
   Молодой варвар оплеухой свалил на палубу одного моряка, ногой оттолкнул другого и попытался перемахнуть через фальшборт. Но массивный лапоть зацепился за лежащие весла, от чего прыжок вышел неудачным. А опомнившиеся моряки уже висели у него на плечах.
   - Тащите неблагодарного варвара в трюм! - раздражённо махнул рукой Картен. - И привяжите покрепче! Пусть в штаны гадит. Посидит в дерьме, поумнеет.
   "Неужели он рассчитывал доплыть до берега? - удивилась девушка, кутаясь в одеяло. - Его же еле видно. А может, утопиться хотел? Нет, вряд ли. Не похож он на самоубийцу".
   Больше ничего интересного не произошло. А после обеда её вновь стошнило. Поднялась температура, и Пусту опять пришлось поить пассажирку травяным отваром с мёдом. Лекарство сбило жар, но мысли в голове ворочались лениво, словно обожравшийся кот на солнцепёке.
   В сумерках заглянул капитан. Справившись о здоровье, он объявил, что пообещал щедрую жертву Пелксу, богу врачевания, если тот поможет ей побороть болезнь. "Боится остаться без сапфиров", - хмыкнула Ника, и стараясь говорить, как можно любезнее, поблагодарила Картена за заботу.
   А ночью девушке приснилось, что молодой гант, раскидав матросов, как Добрыня Никитич врагов в одноимённом мультике, спрыгнул за борт, и широко загребая сильными руками, быстро-быстро поплыл к неожиданно близкому берегу. Спасение казалось таким близким, пока наперерез ему не устремилась огромная черно-белая касатка с широко распахнутой пастью, полной острых и почему-то блестящих, словно никелированных, зубов. Представив, во что они могут превратить отважного парня, Ника закричала и проснулась.
   - Что-нибудь нужно, госпожа? - сонным голосом спросил из темноты Пуст.
   - Ничего, - буркнула она. Но промокшая от пота кожаная рубаха так противно липла к телу. - У тебя нет под рукой какого-нибудь хитона? Или рубахи? Только не очень грязной.
   Услышав подобное пожелание, раб завозился.
   - Сейчас поищу, госпожа, только огонь разведу.
   - Не надо, - вяло отмахнулась девушка. - Возьми мои вещи и повесь сушиться. Только не забудь снять до того, как все проснутся. Опоздаешь, пеняй на себя. Скажу Картену, что ты лентяй и бездельник. Или ещё что-нибудь придумаю.
   - Не надо, госпожа! - не на шутку испугался невольник. - Я всё сделаю, как прикажете.
   То ли травяной отвар с мёдом оказал своё благотворное действие, то ли закалённый организм не поддался заразе, только выздоровление шло быстро. На третий день, несмотря на разыгравшийся ветерок, вернулся аппетит, и она с удовольствием слопала два куска мяса с холодной водой.
   Команда больше не устраивала никаких оргий. Из-за сильной качки рабынь на прогулку не выводили. Два раза в день одна из них выносила переполненное нечистотами ведро, оставляя часть содержимого в трюме или на досках палубы. И без того пропахший всякой дрянью корабль стал вонять совершенно невыносимо. Парус спустили. А в те короткие часы, когда море слегка успокаивалось, капитан сажал людей за весла, и они, напрягая мышцы, гнали судно к югу.
   Хорошо, что такая погода не затянулась. На следующий день море успокоилось настолько, что Марбет сумел приготовить полноценный горячий ужин. Правда, от бульона попахивало. Но после двух дней питания всухомятку на такие мелочи никто не обращал внимания.
   Матросы вновь начали выводить пленниц на палубу. Теперь они уже не стеснялись. Ника видела, что лица большинства ганток осунулись, глаза потухли, и только некоторые продолжали с ненавистью смотреть на своих похитителей. И ещё она обратила внимание, что кое-кто из матросов тоже выглядел, мягко говоря, не блестяще. А Дрес вообще заболел, и завернувшись в одеяло, лежал на расстеленных овчинах.
   - Что с ним, господин Картен? - не выдержав, поинтересовалась пассажирка.
   Уютно расположившись на складном стуле, капитан что-то писал, положив на колени широкую доску. Проследив за её взглядом, он равнодушно пожал плечами.
   - Животом мается.
   Потыкав кисточкой в чернильницу, осторожно стряхнул обратно толстую, маслянистую каплю. Словно услышав его, матрос со стоном вскарабкался на фальшборт.
   - Обожрался, наверное, - насмешливо хмыкнул купец.
   Поднявшись с расстеленной шкуры, девушка подошла к перилам. Вялым движением одёрнув хитон, Дрес, заметив её взгляд, вымученно улыбнулся и вдруг, подавшись вперёд, согнулся в рвотном позыве.
   Дождавшись, когда он вернулся на своё место, Ника спустилась на палубу гребцов.
   - Вам чего, госпожа? - тихо спросил моряк, с трудом открывая глаза.
   - Голова болит? - поинтересовалась та, осторожно касаясь ладонью его горячего, как утюг, лба.
   - Очень, - пожаловался Дрес. - В море такое бывает.
   Кивнув, девушка внимательно огляделась и торопливо поднялась на корму.
   - Господин Картен, у него лихорадка.
   - Ну, и что? - пожал плечами капитан, продолжая аккуратно выводить буквы на листе папируса.
   - Кажется, Гагнин и Грет Фро тоже больны, - ещё тише продолжила пассажирка.
   - Что вы хотите сказать, госпожа Юлиса? - собеседник, наконец, поднял на неё глаза.
   - Думаю, на корабле эпидемия, - одними губами прошептала та.
   - Каждое плавание мне приходится отправлять к Нутпену своих людей - одного, двух, иногда даже больше, - грустно покачал головой купец. - А это получилось таким тяжёлым... Змея, штормы, голод...
   - Но на корабле уже четверо больных, - нахмурилась девушка. - Вы думаете, это случайно?
   - Нет! - тут же ответил собеседник и понизил голос. - Я же говорил вам, что север опасен. Мы подобрались слишком близко к царству Такеры. Её слуги злы и коварны. Для них нет ничего приятнее, чем насылать беды на людей.
   Пассажирка смотрела на него, растерянно хлопая глазами. Он прикалывается, или как? Но мореход, похоже, говорил совершенно серьёзно.
   - Чем дальше на юг, тем слабее сила владычицы туманов, - продолжал капитан. - Скоро все наладится, госпожа Юлиса. Вот увидите.
   - А как же Дрес и остальные? - нахмурилась Ника.
   - Море любит сильных, - наставительно сказал Картен. - Выживут, хорошо. А нет...
   Он пожал плечами.
   - То, что они заработали, я честно отдам их семьям.
   Поняв бесполезность дальнейшего разговора, девушка возвела очи горе, и отойдя к фальшборту, уселась на шкуру. Купец вернулся к своим записям.
   Следующим утром Гагнин и Грет Фро не смогли подняться, а ещё пятеро, судя по всему, тоже заболели. Чтобы успокоить команду, капитан произнёс прочувственную речь, упомянув о севере, Такере и скором возвращении в родные тёплые воды.
   А Нику стали, что называется, терзать смутные сомнения. Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, она решила расспросить Жаку Фреса. Сначала рулевой отвечал очень неохотно, из него приходилось буквально вытягивать каждое слово. Но постепенно, где надо поддакнув, где надо поохав, девушке удалось выяснить подробности нападения на лагерь гантов.
   К сожалению, ответов на все вопросы пассажирка так и не получила. Но подозрение в том, что болезнь на корабль принесли аборигены, только усилилось. Она же сама заболела после того, как девчонка из местных прокусила ей руку. Взглянув на затянувшуюся рану, Ника вспомнила, что гантка имела довольно-таки болезненный вид. Тогда она не придала этому внимание. Но сейчас...
   Возможно, именно эпидемия согнала их с насиженных мест? Это объясняет такую тщательную подготовку к бегству. В лагере имелся не только запас еды, одежды, но и семена, и даже какие-то земледельческие орудия. Вряд ли их можно захватить во время поспешного бегства, когда враг на пятки наседает.
   Ника нахмурилась. Даже если она права, какое теперь это имеет значение? И стоит ли кому-то рассказывать о своём открытии? Всесторонне обдумав ситуацию, решила, что лучше промолчать. Судя по тому, что из гантов никто не умер и даже не заболел, в рабство к Картену угодили те, кто-либо имел врождённый иммунитет, либо уже выздоровел.
   Воспользовавшись установившейся погодой, мореход усадил за весла всех более-менее здоровых членов команды. Окинув взглядом пустые скамьи, пассажирка нахмурилась. Кто знает, скольких матросов не досчитается капитан, пока доберётся до Канакерна?
   Подойдя к нему, девушка тихо сказала:
   - Может, прикажете вашим рабам приготовить ещё целебного отвара?
   Не оборачиваясь, тот ответил:
   - Без мёда он не так полезен. А его больше нет.
   Тем не менее, он позвал Пуста, помогавшего Милиму готовить обед, и отдал соответствующее распоряжение.
   - Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы ночевать на палубе, господин Картен, - все также негромко продолжала пассажирка. - Быть может, больных стоит перенести в каюту? Там они никому не будут мешать?
   - Я подумаю, - сухо буркнул мореход, демонстрируя явное нежелание продолжать разговор.
   "Что же мне делать, если они все свалятся? - с тоской подумала Ника, отступая к фальшборту. - А если вообще умрут?"
   От мысли, что она может оказаться на корабле одна с толпой разъярённых гантов, сразу поплохело.
   Её внимание привлёк долетевший с носа крик. Кажется, Марбет распекал провинившегося Милима. Раб то ли не донёс что-то, то ли рассыпал. В любом случае, физиономия у невольника выглядела явно виноватой, а у повара, или вернее кока, бледной и злой. Девушка хмыкнула, его можно понять, ведь теперь приходилось готовить в два раза больше. Хотя раньше члены команды на рабов капитана так не орали.
   Вдруг матрос качнулся, подался вперёд и, чтобы не упасть, едва не схватился за котёл с кипящим варевом. Если бы печь опрокинулась, и угли смогли попасть на просмолённую палубу, пожар мог бы охватить все судно.
   С криком рванувшийся к нему Милим успел подставить плечо обмякшему коку.
   - Эй, господин Марбет? Ты чего? Что с тобой?
   Услышав шум, гребцы, сидевшие спиной к направлению движения корабля, стали оборачиваться. А капитан тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Зло глянув на притихшую пассажирку, он устремился на нос, провожаемый тревожными взглядами матросов.
   Отбивавший ритм Претин опустил бронзовую палочку. Кто-то перестал грести, другие продолжили работать вёслами. От чего те глухо стукались друг о друга.
   Хозяин и невольник, склонившись над полулежавшим у фальшборта Марбетом, тихо переговаривались.
   Все же купец оказался вменяемым человеком. Приказав убрать весла, он стал отдавать новые распоряжения, и на судне началась суета. Всех, кто не мог стоять на ногах, отнесли в каютку. Рабы получили строгие указания тщательно ухаживать за больными. А будущей помещице пришлось доваривать кашу из разваренной пшеницы и изрядно пованивавшего мяса. За всеми этими хлопотами за весла больше не садились, несмотря на затихший ветерок.
   Возясь с печкой, Ника чувствовала себя как-то неуютно. С испугом подумала, что хворь вернулась. Но ни голова, ни живот не болели, даже слабость не ощущалась. Тем не менее, состояние дискомфорта не проходило. Только раскладывая по мискам кашу, перехватила неприязненные взгляды кое-кого из матросов. Девушка забеспокоилась. Даже когда они голодали и умирали от жажды на спине Змеи, пассажирка не замечала у моряков такого озлобления против себя. Неужели, после тех бед, что свалились на их голову в этом плавании, именно её решили назначить виноватой во всех несчастьях?
   "Вот батман! - грустно думала Ника, раскладывая волчьи шкуры на досках палубы. - Ещё прирежут ненароком или в жертву принесут, как того варвара?"
   Она свернулась калачиком, положив кинжал рядом с собой под одеяло.
   Поднявшийся ночью ветерок утром смог наполнить парус, и корабль неторопливо двинулся к югу.
   Девушка умывалась, когда из каюты вынесли тело Дреса. Стараясь не мозолить глаза команде, она быстро поднялась на корму и направилась к рулевому. Но Жаку Фрес так сверкнул глазами, что пассажирка невольно отпрянула. "А я думала, ты почти друг", - подумала Ника, отворачиваясь и глядя на море.
   Мёртвого матроса отправили в царство Нутпена, а его приятели, переговариваясь, стали выводить на прогулку рабов.
   - Вам опять придётся готовить, госпожа Юлиса, -- недовольно проворчал Картен.
   - Вы собираетесь посадить людей за весла? -удивилась она. - Разве паруса не достаточно?
   - Нужно, как можно скорее, уйти из этих мест, - резко ответил собеседник, отводя глаза. - Здесь нас ждёт только смерть.
   - Хорошо, - неохотно кивнула пассажирка. - Кашу я сварю. Но от мяса воняет уже нестерпимо.
   - Так бросьте его за борт! - раздражённо огрызнулся купец. - Мы захватили у варваров топлёное сало. Добавьте его.
   Когда Пуст принёс корявый кувшин с обвязанной облезлой шкурой горловиной на носовую палубу, Ника тихонько поинтересовалась, как дела у больных?
   - Плохо, госпожа, - нервно сглотнув, ответил раб. - Гагнин без памяти, Ал Жорк и Варин мечутся в жару. Мой господин молил Пелкса. Вся надежда только на него.
   - А отвар? - спросила девушка, зачерпывая большой ложкой беловато-жёлтую массу с резким, неприятным запахом.
   - Грету Фро от него лучше, - сказал Пуст. - А остальным что-то не помогает. Если бы с мёдом... Но он уже закончился.
   Последние слова он произнёс с явным упрёком, будто именно пассажирка виновата в том, что работники его господина умирают.
   - Жалеешь, что на меня его извели? - усмехнулась она.
   - Нет, госпожа, - тут же опустил глаза невольник. - Как можно? Вы же из славного рода Юлисов, а матросы - обычные простолюдины из Канакерна.
   - Пошёл отсюда! - тихо рыкнула девушка, не понимая, издевается он или говорит серьёзно.
   Крек Палпин предложил капитану усадить за весла варваров.
   - Они здоровые, как лошади, - шмыгал носом матрос. - Чего их зря кормить? Пусть гребут.
   Но первая же попытка использовать ганток окончилась неудачей. Грязные, плачущие женщины никак не могли понять, что от них требуют эти страшные люди, лишившие их родины. Вдвоём еле справлялись с одним веслом, то опуская его слишком низко, то вздымая к небу. Не попадали в ритм, мешали другим гребцам. Раздосадованные мореходы поколотили их древками копий и вновь загнали в трюм.
   Весь день пассажирка чувствовала нарастающую ненависть команды. Даже капитан стал обращаться к ней только на "ты", цедя каждое слово сквозь стиснутые зубы.
   "Если так дальше пойдёт, меня по рукам пустят, а потом отправят к гантам или сразу за борт", - грустно думала Ника, прислушиваясь к доносившимся из каюты голосам больных. Кто-то выкрикивал какие-то имена, кто-то слал проклятия капитану, богам и даже ей персонально, кто-то тихо плакал. Расположившийся у противоположного борта Картен тоже всю ночь не спал, ворочаясь на разложенных на палубе овчинах.
   На следующий день умерли двое. Когда тело Варина скрылось в глубине, плачущий Тирган указал пальцем в направлении носовой палубы. И вызревавший много дней нарыв лопнул с оглушительным криком.
   - Она во всем виновата!!! С тех пор, как эта девка ступила на корабль, нас преследуют беды и несчастья!!! У неё дурной глаз!!!
   - Она вовсе не дочь Лация Юлиса Агилиса! - подхватил Нут Чекез, скаля гнилые зубы. - Я сам слышал, как аратачи говорили, что это мерзкая лягушка, которую демоны превратили в женщину с холодной кровью и подлым сердцем!
   - Из-за неё мы попали на Змею и чуть не погибли! - продолжал надрываться Тирган. - Теперь она принесла нам лихорадку, и мы все умрём!
   Застывшая у котла Ника испуганно посмотрела на корму. Но стоявший рядом с рулевым Картен демонстративно отвернулся, рассматривая чуть видневшийся на горизонте берег.
   - Вот батман! - прошептала она побелевшими губами. - За борт что ли прыгать? Далеко? Что делать?
   Матросы тоже заметили реакцию капитана на их обличительные речи. И, видимо, поняв её правильно, с криками: "За борт гадину! Бей её!" - устремились к лестнице, ведущей на носовую палубу.
   Вздрогнув, Ника тихо заскулила и попятилась к борту, с тоской глядя в сторону берега. Но внезапно, как уже часто случалось в подобных ситуациях, страх сменился отчаянной решимостью, а потом и гневом. Шагнув к печке, девушка выхватила оттуда головешку, и не обращая внимания на ожоги, бросила в поднимавшихся по ступеням матросов.
   - Вот вам, уроды! - закричала она, швырнув следующую. - Получите! Я вас козлов вонючих предупреждала: Не трогайте варваров! Оставьте их в покое! Не послушались, а теперь я виновата в вашей жадности, каракатицы бесхвостые! Держите!
   Нападавшие невольно попятились под огненным градом. Кое-кто даже остановился. Но подходящие головешки скоро закончились и, воспрянув духом, матросы вновь стали подниматься на носовую палубу.
   Затравленно озираясь, Ника схватила обломок весла, с помощью которого таскали котёл и каменные плиты. Волдыри от ожогов полопались, но она, тихо повизгивая от боли, упёрлась палкой в палубу и плечом навалилась на второй конец. Ещё одно усилие, и под ноги врагу рухнет не только котёл со все ещё скворчащей кашей, но и сама печь, внутри которой ярко переливались малиновые угли.
   - Ну, крысюки помойные! - завопила девушка, весело и зло скалясь сквозь набежавшие слезы. - Не будет вам денег ни за шкуры, ни за рабов, всё пеплом пойдёт!
   "А я за борт! - мелькнула у неё спасительная мысль. - И как получится!"
   - Назад! - внезапно прорезал воздух голос Картена. В перила лестницы с тихим звоном воткнулась стрела.
   Взгляды отпрянувших матросов и пассажирки устремились к корме.
   - Оставьте госпожу! - махнул рукой капитан, а стоявший за его спиной Жаку Фрес натянул лук.
   - Она во всем виновата! - истерически завопил Тирган, прижимая ладонь к обожжённому плечу. - Из-за неё мы все умрём!
   - А я вам говорила! - не утерпев, повторила девушка. - Вечером, перед тем, как вы пошли на гантов! Забыл, тупая селёдка!
   Матрос оскалился.
   - Вы провидица, госпожа Юлиса? - громко спросил купец. - Вашими устами вещают боги? Вы зрите будущее?
   Соблазн казался очень велик. В самом деле, кто будет связываться с предсказательницей? Ещё накличет какую-нибудь гадость. Но все же осторожность победила.
   - Нет! - ответила Ника, гадая, сможет ли она опрокинуть печку, прежде чем рулевой спустит стрелу. - Я не могу видеть грядущее, просто иногда знаю, чего лучше не делать.
   Она криво усмехнулась.
   - Не стоит меня убивать. Если, конечно, хотите, чтобы хоть кто-нибудь из вас добрался до Канакерна.
   Матросы на лестнице начали перешёптываться. Кто-то стал спускаться на палубу гребцов.
   - Госпожа предупреждала, - неожиданно подтвердил Крек Палпин.
   Топчась в задних рядах, он не торопился расправиться с пассажиркой, но и не спешил встать на её защиту.
   - Умри! - неожиданно, с отчаяньем в голосе завопил Тирган. - А-а-а!!!
   Ника упёрлась плечом, печка качнулась, готовая опрокинуться под ноги нападавшим. Но остальные матросы не сдвинулись с места. А пущенная Жаку Фресом стрела, пролетев над плечом вопившего моряка, исчезла в море.
   "С такого расстояния даже я не промахнусь", - молнией мелькнуло в голове девушки. Перехватив обломок весла, она ударила Тиргана сверху вниз, словно колола дрова.
   "Хочешь один на один? Давай!" - оскалилась Ника.
   Противник отскочил, и в руках у него неожиданно оказался короткий кинжал с широким, хищно изогнутым лезвием.
   - Держите его! - рявкнул Картен. - Чего встали?
   Но люди, обычно беспрекословно исполнявшие приказ своего капитана, на этот раз не двинулись с места.
   - Ты не дочь Юлисов! - презрительно плюнул ей под ноги Тирган. - А гадкая лягушка в человеческой коже! И я с тебя её сейчас сдеру. За Варина, за Дреса! За всех, кто из-за тебя не вернётся домой!
   "Опять экзамен, - подумала будущая помещица, следя за каждым движением врага и стараясь пропускать мимо ушей оскорбления. - Решил в ножички поиграть? Так меня тоже кое-чему учили. Посмотрим, чей наставник круче".
   Матрос сделал выпад, стараясь нанести колющий удар. Но ему в лицо полетела палка. Тирган без труда отбил её в сторону, но задев локтевой нервный узел, отпрянул, зашипев от боли. Этого времени пассажирке хватило, чтобы выхватить кинжал, с которым она в последнее время не расставалась.
   Дальше всё произошло как-то само-собой. Возможно, противник оказался никудышным бойцом, или Лаций Юлис Агилис был настоящим мастером и кое-чему смог научить свою названную дочь? Тело легко увернулось от летевшего в живот лезвия, а клинок Ники, легко преодолев сопротивление кожи и мышц, вошёл в печень врага. Мускулы сработали на автомате, выдернув и вновь загнав оружие по самую рукоять.
   Тирган охнул, пахнув в лицо девушки смрадом гнилых зубов. Взгляд, горевший ненавистью, вдруг сделался жалким и обиженным. Казалось, взрослый, здоровый мужик готов расплакаться, словно ребёнок, у которого большие, злые мальчишки отняли любимую игрушку.
   Внутри у Ники все заледенело, мышцы сделались каменными, потеряв способность двигаться. Горло перехватил спазм, который и помешал ей завизжать изо всех сил. На глазах стали закипать слезы.
   Противник стал заваливаться на палубу. Ника почувствовала, как мокрая от крови рукоятка выскальзывает из обожжённых пальцев и, выдернув кинжал, отступила.
   Тело матроса несколько раз дёрнулось, отвратительно завоняло. Запредельным усилием воли она повернула голову в сторону напряжённо застывших членов команды.
   "Надо что-то сказать? - забилось в голове раненой птицей. - Обязательно, но что?"
   - Ну? - хрипло выдохнула девушка, рукавом вытирая пот. - Кто-то ещё сомневается в моей родословной?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - раздался взволнованный голос Крека Палпина. Бесцеремонно расталкивая моряков, он быстро поднимался на носовую палубу.
   Нику поразило горевшее восторгом лицо мужчины.
   "Я же только что убила его друга? - мысленно воскликнула она. - Ну, или, по крайней мере, приятеля".
   - Прости, госпожа, - неуклюже поклонился моряк. - Мы же не знали, что вашим голосом говорят сами боги.
   - Иногда, - поправила его пассажирка, отступая к фальшборту и примериваясь, как бы половчее сигануть в воду.
   Когда Крек Палпин сделал ещё шаг, Ника выставила вперёд кинжал. От души жалея, что не устроила этим морским козлам хорошенький пожар. На прощание.
   Но матрос предостерегающе поднял руки.
   - Я не собираюсь причинять вам вред, госпожа!
   Девушка опустила оружие, изо всех сил стараясь унять страх, заячьим хвостиком трепетавший в глубине души.
   - Тирганом овладел демон, посланный Исми, - приблизившись, Крек Палпин кивнул на застывшее тело. - Богиня безумия.
   - Кажется, не он один хотел меня убить, - усмехнулась пассажирка, продолжая пятиться.
   - Но мы же справились с демоном, госпожа Юлиса! - обиженно заявил матрос.
   "Он сам-то вертит в то, что говорит? - фыркнула про себя Ника, с трудом удерживаясь от иронической усмешки. - Или просто тупо смеётся надо мной?"
   Ни задать соответствующий вопрос, ни тем более получить ответ, девушка не успела. На носовую палубу, растолкав все ещё толпившихся на лестнице подчинённых, ворвался Картен Мерк.
   Ступив в лужу крови и бестрепетно перешагнул через мертвеца, он встал перед мгновенно насторожившейся пассажиркой.
   - На судне уже не так много опытных моряков, госпожа Юлиса. А из-за вас стало ещё на одного меньше.
   - Из-за вас, господин Картен! - не осталась в долгу собеседница. - Вы не смогли удержать своих людей от глупости, которая могла закончиться печально для всех нас!
   Под бородой капитана заходили желваки, а пальцы правой руки, которой он держался за пояс хитона, сжались в кулак, сминая ткань.
   Ника видела, как напряглись лица матросов. Команда застыла в напряжённом ожидании.
   "Вот батман, да пошли вы все! - в отчаянии решила она. - Будь, что будет. Бить, так первой и побольней!"
   - Вы уже забыли, как я сказала, что с такими умелыми моряками мы спасёмся от Змеи? - начала она в лучших традициях семейных скандалов. - Ну, что молчите? Говорила?
   - Да, - выдавил из себя Картен, а по толпе матросов пробежал возбуждённый шёпоток.
   - Я добыла рыбу там, где по вашему её просто не может быть, - наседала Ника. - Я сказала, что касатки ничего не сделают кораблю. Так?
   Набычившись, купец мрачно засопел.
   - Я предупреждала, что не нужно трогать варваров?! - голос её серебряным колоколом звенел над притихшим судном.
   - Вы не только не послушали, - зло усмехнулась девушка. - Ещё и посмеялись. А теперь...
   Она перевела взгляд на притихшую команду.
   - Вы обвиняете меня в том, что плохо слышали? Это не я...
   Пассажирка помахала пальцем перед носом невольно отпрянувшего капитана.
   - А вы виноваты в том, что нас преследуют беды!
   - Это варвары привели с собой демонов лихорадки! - Крек Палпин крикнул так, что все вздрогнули, тут же обратив на него внимание.
   - Никто из них не заболел!!! - ликующе и злобно орал матрос, потрясая кулаками. - Они колдуны! Вот почему их не трогают демоны лихорадки!
   - Давайте их утопим? - неожиданно предложил незаметно подошедший Жаку Фрес. - Тогда злые духи уйдут вслед за ними к Нутпену! А уж владыка моря с ними сам разберётся.
   Команда стала перешёптываться. Похоже, предложение рулевого пришлось по вкусу.
   "Вот батман! - Ника едва не взвыла от бессилия. - Чего же они тупые-то такие?"
   Она хотела объяснить, что к ним попали те из гантов, кто уже перенёс болезнь и выздоровел. Но потом поняла, что испуганные суеверные мореходы в такое простое объяснение просто не поверят и ещё, чего доброго, отправят её вслед за варварами.
   "Что же делать? - мысли заметались, как тараканы по кухне, когда неожиданно включили свет. - Если они все же утопят этих женщин, то получится, что я буду виновата и в их смерти? Вот батман! Почему так? Я же всегда хочу как лучше, а получается... чёрт знает что!"
   - Да пошли вы все! - по-русски процедила она сквозь стиснутые зубы и громко объявила, перекрыв нарастающий гвалт. - От этого будет только хуже!
   Матросы удивлённо замолчали. Купец облегчённо перевёл дух, вытирая потную ладонь о хитон.
   - Почему? - растерянно спросил кто-то из команды.
   - Не знаю, - пожала плечами пассажирка. - Только их смерть уже не избавит нас от бед.
   Крек Палпин насупился. Похоже, эти слова ему не понравились, да и остальным морякам тоже.
   - Варвары помогут нам! - тут же продолжила Ника, лихорадочно соображая, что бы ещё такого придумать. - У нас много больных. Скоро за ними будет некому ухаживать. Поить, кормить, убирать. Пуст уже кашляет. Да и я как буду готовить с такими руками?!
   Она продемонстрировала ладони со следами лопнувших волдырей.
   - Они нас всех отравят или перережут! - крикнул Нут Чекез.
   - Те, у кого хватит сил, будут за ними следить, - поддержал её Картен. - Разве граждане Канакерна не справятся с какими-то варварами?
   Он пренебрежительно сплюнул.
   - Все видели, хозяин, что вышло, когда мы их за весла посадили? - упорствуя, напомнил Крек Палпин. - Эти тупые коровы только выли, да на берег пялились.
   - Значит, надо отойти подальше, - предложил Жаку Фрес. - Пусть видят вокруг только море. Мы же все равно не заблудимся, хозяин?
   Капитан рассмеялся.
   - Пока днём светит солнце, а ночью сияет Северный кол, я приведу нас в Канакерн. Клянусь чреслами Сухара!
   Моряки засмеялись, а Ника почувствовала, как чудовищное напряжение начинает отпускать. Колени мелко задрожали, дыхание перехватило, и зверски заболели ладони.
   Чтобы никто не заметил её слабости, девушка несколько раз вздохнула, и заставив себя успокоиться, громко сказала:
   - Только для работы лучше брать тех, кто с одной косой.
   - Девок? - вскинул брови Картен. - Почему?
   - Они не так сильно нас ненавидят.
   - Хорошая мысль, госпожа Юлиса, - одобрительно хмыкнул купец и вдруг закашлялся. Кое-как восстановив дыхание, он махнул рукой в сторону мёртвого тела.
   - Отправьте его к Нутпену. Хороший моряк был.
   - Это все демоны... Такеры, - пробурчал Крек Палпин, беря труп за ноги.
   "У вас тут одни демоны, - устало подумала пассажирка. - А вы всегда ни при чём. Такие белые, пушистые, аж противно".
   - Вы хорошо владеете кинжалом, госпожа Юлиса, - хмыкнул капитан, когда Тиргана с грустным плеском приняло море.
   - А вы думаете, отец учил меня только кашу варить? - хмыкнула девушка, заглядывая в котёл. - Кстати, она почти готова.
   Потом, взглянув на палубу, покрытую кровавыми отпечатками подошв, и на свои липкие руки, буркнула:
   - Помыть бы тут.
   Машинально кивнув, Картен ушёл. Девушка спустила за борт кожаное ведро и долго оттирала ладони, закусив губы от пронзившей их боли. Остались ещё большие пятна на рубахе. Но её она сменит позже. В корзине ещё запасные есть. Ника грустно усмехнулась. Длиннополый первобытный стиль одежды тоже имел свои преимущества. Кровь на брюки почти не попала.
   Пока пассажирка приводила себя в порядок, купец с подручными выбирал работниц из числа пленных ганток, а Жаку Фрес опытной рукой направил корабль в открытое море.
   Несмотря на лёгкий ветерок, судно, казалось, еле двигается. Когда Тритин Версат привёл на носовую палубу молодую девушку в длинном, замызганном платье, украшенном по подолу и рукавам незатейливой вышивкой, берег почти скрылся из глаз и скорее угадывался, чем был виден.
   Ника поставила перед грязной, дурно пахнущей рабыней ведро с водой, бросила куски размочаленных канатных обрезков, служивших здесь вместо половой тряпки, и красноречиво указала на загаженную палубу.
   Девушка опасалась, что гантка откажется, сделав вид, будто не понимает, что от неё хотят. Или того хуже, гордо вздёрнет нос, отказавшись работать на врагов. В таком случае придётся прибегать к мерам физического убеждения. Ника заранее решила, что не опустится до побоев. Не к лицу аристократке руки марать, но вот отдать приказ придётся. Ну, а как будет заставлять работать упрямую рабыню Тритин Версат, ей даже думать не хотелось.
   Но невольница, молча взяв ведро, исподлобья посмотрела на пассажирку.
   Та удивлённо вскинула брови.
   - Чего глядишь? Мой!
   Пожав костлявыми плечами, гантка что-то прочирикала. Её речь оказалась переполнена мягкими и свистящими звуками.
   Вздохнув, девушка, или скорее девочка-подросток, положила канатные обрезки в воду.
   Перед тем, как уйти, матрос предупредил:
   - Вы поглядывайте за ней, госпожа. Рядом с домом рабы часто бегут.
   - Спасибо за предупреждение, - поблагодарила пассажирка, подбросив в печку толстых сучьев.
   По лестнице торопливо поднялся Милим со знакомым полотняным мешочком и кувшином для приготовления отвара.
   Опасения оказались напрасными. И эта девушка, и две другие пленницы, которых заставили помогать рабам Картена ухаживать за больными, выполняли все поручения безупречно, почти не вызывая нареканий. Вечером их вернули в трюм. Капитан счёл опыт вполне удачным, и на следующий день работать заставили уже троих девушек. Тем более, больных прибавилось, а Пуст свалился с сильнейшим жаром.
   Нике надоело окликать гантку междометиями, и когда та, закончив кормить соплеменников, вернулась из трюма с пустой миской, решила узнать её имя.
   - Я Ника Юлиса, - представилась она, положив ладонь на грудь, но поймав удивлённый взгляд Тритина Версата, быстро поправилась. - Госпожа Ника Юлиса Террина. Госпожа Юлиса. А ты кто?
   Рабыня вскинула на неё удивлённые глаза.
   - Отвечай, когда господа спрашивают! - матрос со стуком поставил на палубу пустую миску. Команда давно поела, а он задержался. - Говори, дикарка грязная!
   И тут же зашёлся в кашле.
   - Ильде, - чирикнула гантка, повторив жест пассажирки. - Ильде.
   - Зря вы так, госпожа, - вытерев рот, Тритин Верасат с трудом перевёл дыхание и осуждающе покачал головой. - Как вам захочется, так и зовите. Раб не понимает доброты. Их надо держать в строгости и страхе. Иначе однажды они перережут хозяев или сделают рабами их.
   - Такое уже случалось? - спросила Ника, наблюдая, как девушка тщательно моет миски морской водой.
   - Много раз, особенно в "Эпоху крови и слез", - ответил собеседник, привалившись к фальшборту. - У моего деда была большая мастерская и много рабов в Моммее. Есть такой город в империи. Когда его осадили враги, они подговорили невольников на бунт, пообещав деньги хозяев и свободу. Эти тупые животные согласились. В городе началась резня. Мой дед чудом спасся, спрятавшись в кувшин с маслом.
   Тритин Версат перевёл дух, похоже рассказ отнял у него много сил.
   - Боги не оставили такое преступление безнаказанным, - моряк криво усмехнулся. - После того, как рабы отперли ворота, и враг занял город, всех бунтовщиков посадили на колья. Но дед остался без дома, без мастерской и без рабов. Вот после этого он и отправился на Западное побережье, где и осел в Канакерне.
   Мужчина покачал головой.
   - Пусть вас не обманывает её кроткий вид, госпожа. На самом деле она только и думает, как вас убить.
   Подойдя к лестнице, он обернулся.
   - Вы предупредили нас, мы не послушали. Теперь я вас предупреждаю.
   Нельзя сказать, что слова Тритина Версата оказались каким-то откровением. "Глупо ждать хорошего отношения от того, кого лишил свободы и насиловал", - хмыкнула Ника ему вслед. Тем не менее, девушка понимала, что для гантов она такой же враг, как и матросы. Так что осторожность не помешает.
   Утром в царство Нутпена отправили ещё двоих. Боле-менее здоровыми оставалось человек пятнадцать. Хорошо хоть у Марбета дела пошли на поправку. Однако, хуже всего оказалось то, что свалился Картен. Он продолжал хорохориться, отдавая распоряжения, но уже покраснел от жара и морщился, очевидно, ощущая сильную боль во всём теле. Обеспокоенный Жаку Фрес предложил, как можно быстрее направить корабль к земле, высадиться на берег и переждать эпидемию.
   - Первый же шторм нас потопит, - доказывал он, взглядом ища поддержки у пассажирки.
   - Если некому будет стоять у руля и управляться с парусом, - осторожно пробормотала та. - Может случиться всё, что угодно.
   - Для этого людей хватит, - проворчал Крек Палпин, он тоже заболел, но ещё соображал. - Пристанем к земле, кто-нибудь из дикарок обязательно сбежит и приведёт своих соплеменников. Они нас точно не пощадят.
   Все посмотрели на капитана. Раб попытался поправить свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки, но господин отшвырнул его так, что Милим ударился о дверной косяк.
   Кроме самого купца в каюте оставались Пуст и Марбет. Остальных уложили на палубе гребцов, расстелив шкуры между скамеек и устроив навес из паруса и вёсел.
   - Ты восемь лет ходишь со мной по морям, Жаку Фрес, - отдышавшись, заговорил Картен, в изнеможении прикрывая глаза. - Четвёртый год пошёл с тех пор, как я доверил тебе рулевое весло.
   - Да, хозяин, - дрогнувшим голосом почтительно подтвердил матрос.
   - Разве ты не сможешь угадать приближение шторма? - капитан пытливо взглянул в лицо. собеседника.
   Тот, заметно волнуясь, кивнул.
   - Смогу, хозяин.
   - Тогда нам остаётся только положиться на волю богов и твою удачу, - больной вновь прикрыл глаза.
   Милим поднёс к его рту чашку с целебным отваром. Сделав глоток, купец поморщился. Раб торопливо схватил стоявшую у стены лохань.
   Ника поспешила покинуть каюту. Вскоре вышли Крек Палпин с Жаку Фресом. Девушка окинула взглядом лежащих матросов. Кто-то ёжился, плотнее заворачиваясь в оленьи шкуры, кто-то просто лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша и шмыгая носом. Лёгкий ветерок чуть раскачивал судно и трепал края полотняного навеса.
   У открытого люка сидели двое караульных, лениво наблюдая за четырьмя рабынями. Гантки то поили больных водой и лекарством, то подставляли миску под рвоту, то помогали дойти до борта, чтобы облегчиться.
   Одни моряки вели себя прилично, хотя и воспринимали подобную заботу, как само собой разумеющееся. Другие - капризничали, кричали на девушек, награждали их тычками, иногда даже били, на сколько хватало сил. Когда одна из ганток попробовала огрызнуться, в дело вступили стражники, и поколотив её древками копий, отправили обратно в трюм, заменив на другую рабыню.
   Возможно, отвар без мёда не обладал таким целебным воздействием? Или Нике просто повезло. Но пока только двое из заболевших начали потихоньку выздоравливать, а умерли уже восемь. Ещё тринадцать лежат, а из оставшихся на ногах здоровыми выглядят только пятеро, включая пассажирку.
   Она уже начинала жалеть, что капитан не принял предложение Жаку Фреса и не согласился высадиться на берег. Девушка всё чаще с тревогой поглядывала на небо. Но погода, словно пытаясь компенсировать прочие неудачи, продолжала радовать мореходов. Ровный ветерок дул с северо-востока, медленно, но неуклонно приближая их к Канакерну. Несмотря на увеличение числа едоков, продуктов и воды пока хватало. Вот только каши из разваренных зёрен пшеницы и какой-то местной культуры, напоминавшей крупное желтовато-красное пшено, успели всем надоесть.
   Получив в своё распоряжение невольницу, пассажирка решила заняться рыбной ловлей. Увы, но на этот раз результат оказался значительно скромнее. Видимо, сказывалось отсутствие загонщиков - касаток. Тем не менее, улова хватило, чтобы сварить суп и накормить больных. Не теряя надежды, девушка, полностью свалив приготовление еды на Ильде, сосредоточилась на рыбалке. Отравления она не боялась. Хозяева и рабы питались из одного котла, хотя и в два приёма. Сначала одна половина рабов и половина команды, потом вторая.
   А болезнь продолжала собирать свою скорбную жатву. Выбросили за борт тело несчастного Пуста, потом ещё двоих матросов.
   Иногда девушка ловила себя на мысли, что удивляется собственному спокойствию. Вокруг умирали люди, а её это будто и не трогало. Нет, жаль несчастных мореходов, чья жизнь оборвалась так рано. Но она ни разу не заплакала, глядя, как очередное тело исчезает в равнодушных волнах, хотя два месяца прожила бок о бок с этими людьми. Пережила такие испытания, которые, казалось бы, должны сроднить её с ними. Но нападение на гантов, а особенно то, что случилось потом, перечеркнули все. И теперь, слыша захлёбывающийся кашель или горячечное бормотание, доносившееся с палубы гребцов, девушка невольно вспоминала другие крики, не дававшие ей уснуть. Ника чувствовала, что та стена, которую она с самого начала выстроила между собой и мореходами, стала гораздо выше и массивнее.
   Возросло число тех, кто уже не мог заниматься делами. Но прибавилось и выздоравливающих, среди которых оказался и сам Картен. Что, несомненно, являлось заслугой его последнего раба. Милим ухаживал за хозяином с истинно материнской заботой.
   Весьма довольная этим обстоятельством, Ника стала надеяться, что капитан выживет, и эпидемия будет не столь смертоносной, как она думала вначале. Возможно, выкарабкается третья часть, а то и половина команды. Стараясь порадовать выздоравливающих чем-нибудь вкусненьким, девушка сосредоточилась на рыбной ловле, используя в качестве наживки не только мух, во множестве кружащихся над кораблём, но и разваренные зерна.
   Само-собой, чистить пойманную рыбу она не собиралась, отдавая её Ильде. Всерьёз воспринимая предостережения Крека Палпина, пассажирка зорко приглядывала за рабыней. Но та по-прежнему не подавала никаких поводов для беспокойства. Несколько раз ловя притворно-равнодушные взгляды гантки, Ника думала, что та просто ждёт, когда они все здесь передохнут.
   Вечером невольниц возвращали в трюм, и за больными приходилось ухаживать их товарищам. Многим это не нравилось. Крек Палпин и Жаку Фрес едва не подрались, когда матросы предложили оставлять рабынь на ночь. Рулевой высказался категорически против. Ссора зашла так далеко, что пришлось вмешаться капитану. Тот встал на сторону осторожного рулевого. Ни к чему вводить рабов в искушение. Тем более, что снаружи люк открывается очень легко.
   Пользуясь прекрасной погодой, печь с палубы не убирали. Только внимательно следили, чтобы не оставалось тлеющих угольков. Рядом на каменные плиты укладывали чисто вымытые чашки, черпак и разделочную доску.
   Выбравшись из-под многострадального одеяла, Ника со вкусом потянулась и оглядела палубу, где на овчинах спали ещё двое матросов. С удовлетворением убедившись, что те ещё даже не думают просыпаться, девушка совершила утренний туалет, перекинувшись парой слов с дежурившим у руля Тритином Версатом. Который тут же испортил ей настроение, сообщив, что ночью умер Претин. Их разговор разбудил здоровых и не очень членов команды.
   Закрепив волосы заколкой, девушка выплеснула за борт воду, оставшуюся после умывания. Поставив ведро на каменные плиты возле печки, скользнула взглядом по разложенной кухонной утвари. И уже поворачиваясь, поняла, что чего-то не хватает. Привыкшая доверять своим ощущениям, Ника присела на корточки. Котёл, миски, доска, поварёшка, разделочная доска, палка, ещё одна палка, хворост. Вроде как всё на месте. Но вдруг у неё перехватило дыхание. Нож! Сточенный почти до шила клинок, которым только вчера Ильде потрошила рыбу, исчез. Не желая напрасно поднимать панику и терять с таким трудом завоёванный авторитет, она подняла разделочную доску,а потом ещё раз обошла вокруг печки.
   - Вот батман! - выдохнула Ника: "Неужели, девчонка спёрла? Но зачем? В спину воткнуть?"
   И тут её осенило.
   - Ремни!
   - Жаку Фрес! - закричала пассажирка, бросаясь к ограждавшим палубу перилам. - Не открывай трюм! Слышишь? Люк, говорю, закрой!
   Но рулевой уже спускался в тесное, тёмное и вонючее нутро корабля. Сердце девушки сжалось в нехорошем предчувствии.
   Сдавленный вскрик, шум падения. Зевавший у люка караульный, торопливо перехватив копье, неловко ткнул им куда-то вниз. Крепкие руки вцепились в гладко оструганное древко. Чтобы не нырнуть в чёрный проём, матрос, выпустив оружие, попятился.
   Воспользовавшись копьём, как опорой, на палубу, словно подброшенный катапультой, выскочил молодой гант. Его вид с торчавшими во все стороны длинными, всклокоченными волосами, разорванной на груди рубахе и горящими жаждой мщения глазами, заставил второго часового тоже невольно податься назад.
   Не теряя времени даром, варвар ударил копьём Врез Ката, так и не успевшего выхватить из ножен короткий меч. Спасаясь от неминуемой смерти, тот попятился ещё дальше, и запнувшись о начавшего подниматься больного матроса, рухнул, звонко ударившись затылком.
   - Бунт! - опомнившись, заорал другой караульный, бросаясь на ганта. - Бунт!
   Варвар, отбив выпад, стал теснить матроса, работая копьём, со скоростью швейной машинки оттесняя того от люка, из которого одна за другой выбирались чумазые, страшные женщины с ножами в руках.
   На какой-то миг вспыхнула паника, но вскоре все мореходы устремились на невольниц. Сначала Ника решила, что они легко подавят восстание гантов. Но те дрались с яростью обречённых. В ход шли не только ножи, непонятно как оказавшиеся у пленниц, отобранные у караульных копья и мечи, какие-то палки, миски, лохани и даже ногти.
   Одна из навалившихся на Врез Ката женщин буквально выцарапывала ему глаза, а две другие в это время с хрустом ломали руку с зажатым мечом. Пока Ал Жорк с криком ударял кинжалом вцепившуюся в горло рабыню, подскочившая сзади гантка перерезала ему горло. Три женщины, сумев поднять весло, навалившись, свалили две из четырёх поддерживавших навес стоек, и тяжеленный навес рухнул на головы моряков.
   Звонкий голос предводителя восставших перекрыл какофонию женских воплей. Через несколько секунд над толпой взвились ещё два весла, чтобы опуститься на головы метавшихся под полотном людей.
   Ситуация мгновенно переменилась. Кто-то из матросов резал крепкую ткань, но их встречали ударами копий.
   - Вот батман! - ошарашенно пробормотала Ника и, повинуясь неясному порыву, крикнула. - Вылезайте оттуда!
   Рабыни отозвались новой порцией невероятно противных звуков. Каким-то образом им удалось уронить стойки, и запасной парус мрачным покрывалом прижал к палубе копошившихся под ним моряков. Спотыкаясь о скамьи, гантки лазили по нему, втыкая ножами или колотя вёслами по всему, что движется.
   Пассажирка заметалась по носовой палубе, где оказалась совсем одна. Вдруг из-под паруса показалась чья-то всклокоченная голова, на которую тут же опустилось тяжёлое весло. Две женщины, с ног до головы заляпанные кровью, зашлись диким, безумным смехом.
   Ника отпрянула, не имея никакого желания драться с этими бешеными чудовищами, напоминавшими зомби из фильмов ужасов. Только двигались они куда быстрее и целеустремлённее.
   Зычный молодой голос главаря заставил ганток прекратить бесполезное избиение. Собравшись вместе, бывшие рабыни ринулись на пятерых матросов, сгрудившихся у кормовой палубы. Тем не оставалось ничего другого, как укрыться в каюте.
   "Тесновато будет, - хмыкнула про себя девушка. - Их там и так трое или четверо".
   Восставшие принялись бить в дверь вёслами, рассчитывая расколоть тонкие дощечки. И вновь властный голос заставил их остановиться, а следующие слова юноши вызвали восторженные крики. Тут же одна из них бросилась на кормовую палубу, другие стали искать что-то у бортов. Только три, вооружённые мечами и копьями, остались у двери, припёртой веслом.
   Вдруг одна из филёнок с треском разлетелась. Мелькнуло лезвие топора, а потом из тёмного отверстия вылетела стрела, угодив в плечо какой-то девушки. Очевидно, мореходы достали оружие, которое сильно мудрый капитан хранил в трюме под своей каютой.
   Стоявшая поодаль гантка неловко, но решительно ткнула копьём в образовавшуюся дырку. Кто-то вскрикнул. Следом раздался громкий голос юноши, командира этой женской армии, и подчинённые забегали, как наскипидаренные. Одни несли весла, другие канаты, третьи какие-то палки и доски.
   - Чего это они удумали? - озадаченно пробормотала пассажирка, наблюдая из-за печки.
   Носовая палуба была гораздо выше кормовой, и Ника опасалась, что её могут заметить две гантки, которые, поднявшись, возились там с какими-то верёвками.
   Остальные бывшие невольницы суетились вокруг каюты. При этом их предводитель, такой спокойный в бою, кричал, жестикулировал и, вероятно, сильно ругался.
   - Вот батман! - вскинула брови девушка, уяснив, наконец, суть происходящего. - Они хотят их запереть!
   Вряд ли преграда из связанных между собой весел устоит перед топорами мореходов. Но чтобы с ней справиться, придётся повозиться. А за это время у мстителей и до неё руки дойдут.
   Проклятый вопрос "Что делать?" в который раз встал перед Никой. Нечего и думать о нападении на варваров. Она же не Ума Турман в роли "Чёрной мамбы". Эти опьяневшие от крови и победы лесные амазонки порвут её, как тот Тузик ту грелку. Даже если и удастся прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из них, подобная перспектива никак не устраивала радланскую аристократку.
   Вновь захотелось завыть от обиды и бессилия. Ну почему все так плохо?! Только недавно её хотели прирезать одни, а сегодня будут убивать другие! И ведь никому из них она ничего плохого не сделала!
   Бросив затравленный взгляд на палубу гребцов, девушка прервала очередной сеанс саможаления. То тут, то там под грубой тканью наблюдалось какое-то шевеление. Очевидно, ганты перебили ещё не всех членов команды.
   Распластавшись на просмолённых досках, она подползла к краю палубы, прячась за редкими, резными столбиками. Хорошо, что чрезвычайно занятые невольницы не обращали на неё никакого внимания, всецело поглощённые своим странным, но уже понятным делом.
   Ближний край рухнувшего полотна приподнялся, и из-под него, пугливо оглядываясь, выполз Гагнин.
   - Эй! - тихо окликнула его девушка, а когда тот вскинул голову, сердито зашипела. - Т-с-с!
   Матрос понимающе кивнул, и она увидела огромный, в пол лица синяк, заставивший хитро прищуриться левый глаз.
   - Госпожа Юлиса? Что делать?
   Так и хотелось ответить: "А я откуда знаю?". Но вместо этого пассажирка поинтересовалась.
   - Оружие есть?
   Гагнин беспомощно развёл руками.
   - Вот батман! - опять выругалась Ника, в очередной раз остро пожалев о том, что вокруг океан, а не лес аратачей с добрыми мишками, весёлыми кисками и симпатичными волчишками. Уж там бы она точно знала, что делать. Удирать, как можно скорее и незаметнее. А тут? Куда денешься с брошенной в океан скорлупки? Плыть к берегу? И где он? Неделю назад виднелся с левого борта. Даже если судно не поменяло направление за эти дни, хватит ли сил до него добраться? Хоть бы плотик какой соорудить! Но и на это нет ни материалов, ни времени.
   Давно пассажирка не чувствовала себя настолько беспомощной. Наверное, со времени бунта Вулина.
   - Госпожа! - нетерпеливо окликнул её матрос.
   "Чего он от меня хочет? - с тоской подумала Ника. - Он старше, опытнее. Он, в конце-концов, мужчина! А знать "что делать", почему-то должна я? Уроды!"
   - Плавать умеешь? - тихо спросила девушка.
   Ответить Гагнин не успел, громкий детский крик перекрыл восклицания ганток, продолжавших возиться у дверей капитанской каюты. Маленькая девочка дёргала за рукав суровую, вооружённую копьём женщину, и громко вереща, указывала рукой на притаившуюся пассажирку. Соплеменница отмахивалась, всецело поглощённая своим делом. Но малышка оказалась не по годам горластой и настырной. Вот уже ещё одна бывшая рабыня посмотрела в сторону носовой палубы, за ней вторая, третья. Женщина, возившаяся на корме, тоже заметила Нику.
   Гагнин тут же нырнул под свалившийся парус. Девушка видела, как он добрался до лавки, где и затаился. Понимая, что в данной ситуации прятаться бесполезно и даже глупо, она неторопливо поднялась, чувствуя, как внутри образовывается холодный комок, растущие из которого щупальца заставили ослабеть мышцы и дрожать колени.
   Недавние невольницы подняли многоголосый гвалт. Несколько самых нетерпеливых рванули к носу корабля. Но грозный окрик предводителя заставил их застыть на месте. Очевидно, юноша обладал для своих соплеменниц непререкаемым авторитетом. Потому что короткая тирада, подкреплённая нетерпеливым жестом, заставила вернуться к брошенным вёслам, которые эти дамы неумело, но очень старательно привязывали к перилам.
   "Ага! - криво усмехнулась Ника. - Пара минут у меня есть".
   Она вспомнила прочитанную в детстве книгу. Там потерпевший кораблекрушение долго плавал, держась за обломок мачты. Однако, осмотревшись, девушка с огорчением поняла, что ничего подходящего в пределах досягаемости нет: разве что палки, да хворост. В раздражении Ника пнула ногой качнувшиеся перила.
   - А чем не плотик? - внезапно подумала путешественница.
   Изучив хлипкое ограждение, она поняла, что часть его можно попытаться выломать. Девушка метнулась к печке за палкой. А когда вернулась, бывшие рабыни уже направлялись к носу судна, оставив позади грубо заколоченную досками и вёслами дверь в капитанскую каюту. Откуда доносились крики, перемежавшиеся глухими ударами.
   "Опять опоздала!" - зло выдохнула девушка, опираясь на палку, как на копьё.
   Впереди гордо выступал молодой предводитель в грязных штанах и разорванной до пупка рубахе, за ним - трое подростков лет двенадцати, изображавших что-то вроде свиты. Их грязные в потёках физиономии словно застыли в торжествующей маске, сквозь которую прорывался щенячий восторг молодых, только что отведавших крови, волчат. Потом беспорядочной толпой шли вооружённые чем попало женщины, чьи лица тоже не светились добротой и радушием.
   "Драться или прыгать? - лихорадочно гадала пассажирка. - Прыгать или драться?"
   Представив, как холодная вода заливает рот, нос, разрывает лёгкие, она поёжилась, а ладонь правой руки сама собой легла на рукоятку кинжала.
   "Уж лучше сразу", - решила Ника. Но вспомнив крики насилуемых женщин в ту страшную ночь и выцарапанные глаза Врез Ката, подумала, что варвары могут не дать ей умереть слишком быстро.
   Окончательно сделав выбор, пассажирка стремительно шагнула к фальшборту.
   - Тебе не нужно бояться, госпожа Юлиса!
   Если бы матросы вырвались из каюты, работая мечами как гладиаторы Спартака, или из морской пучины поднялась стая косаток, девушка, наверняка, удивилась бы гораздо меньше. Молодой гант говорил по-радлански с ужасный акцентом, беспощадно путая падежи и ударения. Но она понимала каждое сказанное им слово.
   - Люди народа куолле знают, что ты просила не нападать на нас.
   Он усмехнулся.
   - Мы благодарны, что ты не дала заморским арлакам убить нас после того, как они стали умирать.
   - Откуда ты знаешь радланский? - наконец, смогла овладеть собой Ника.
   - Нассис многому успел меня научить, - посуровел молодой человек. - Прежде чем арнаки его утопили.
   - Что будет со мной и другими мореходами? - торопливо спросила девушка.
   - Они убили многих из народа куолле, опозорили наших женщин и хотели продать нас в рабство! - чеканя слова, заговорил варвар, обращаясь не только к пассажирке, но и ко всем уцелевшим членам команды. - За всё это морские арлакам полагается смерть!!!
   Он прокричал какую-то фразу на родном языке, и спутницы отозвались восторженными криками. Ника судорожно сглотнула застрявший в горле комок. Кровожадность, с которой восставшие расправились с членами экипажа, не оставляла сомнений в серьёзности их намерений.
   Нельзя сказать, что девушка испытывала к морякам какие-то уж очень дружеские чувства. Но что случится с ней, когда дикари перебьют команду? Да и как она доберётся до Империи без Картена?
   - Тогда и вы умрёте, - спокойно заявила Ника, когда шум слегка утих.
   - Ты угрожаешь нам, госпожа Юлиса? - юноша поднял руку, призывая соплеменниц к молчанию. - Или так сказали твои боги?
   - Нет, - покачала головой девушка. - Без опытных мореходов вы не сможете привести корабль к берегу, а питьевой воды осталось не так много.
   Молодой человек рассмеялся, задирая всклокоченную бороденку.
   - Ты тоже считаешь людей народа куолле глупыми? Думаешь, у нас не получится...
   Он замялся, явно вспоминая нужное слово.
   - Грести вёслами. Наши боги уняли ветер. Мы легко доплывём до земли и без арнаков!
   - А где она? - пассажирка подалась вперёд, опираясь на перила.
   - Там! - уверенно указал в сторону кормы гант. - Нас везли оттуда.
   - А может оттуда? - Ника указала вперёд. - Или оттуда?
   Одна из женщин что-то спросила у предводителя. Тот нехотя ответил. Среди ганток началась перепалка.
   Девушка еле слышно вздохнула. Кажется, ей удалось заставить восставших задуматься, что уже хорошо.
   - Что вы будете делать, если задует сильный ветер? - продолжала наседать Ника. - Когда волны вырастут высотой с дерево, а корабль будет швырять во все стороны, как...
   Теперь уж замолчала она, отыскивая подходящее сравнение.
   - Как кусок мяса в кипящем котле! Когда море и небо меняются местами, а ветер воет, словно стая бешеных волков зимней ночью.
   - Берег рядом! - повысил голос гант, видимо, убеждая не столько собеседницу, сколько самого себя. - Я сам слышал, как главный арнак говорил, что вы не уйдёте далеко от берега!
   - Капитан уже пять дней не встаёт со своего ложа, поражённый болезнью. Ветер несколько раз менял направление. Я не знаю, куда нас могло занести.
   Неожиданно вперёд выскочила какая-то женщина в покрытом бурыми пятнами платье и с окровавленным кинжалом. Срываясь на визг, она кричала, тыкая в сторону пассажирки грязным пальцем.
   Лица ганток посуровели, а вот предводитель казался явно смущённым. Он что-то отвечал, но скандалистка с короткими тощими косичками продолжала орать, размахивая руками и брызгая слюной.
   Внимательно следившая за варварами девушка чуть сдвинулась к фальшборту. Между тем ораторша распалялась всё больше и больше. Временами её голос подходил к пределу слышимости. А вот глухие удары, доносившиеся с кормы, совсем прекратились.
   - Вы освободились из рабства только затем, чтобы утонуть или умереть от жажды? - самым любезным тоном поинтересовалась девушка.
   Запнувшаяся на полуслове женщина что-то спросила, бросив в её сторону полный ненависти взгляд.
   Юноша ответил.
   Ганта слегка стушевалась. Воспользовавшись паузой, слово взяли другие женщины. Через пару минут на палубе стоял такой ор, что предводителю пришлось вмешаться. Не ограничиваясь криком, он отвесил скандалистке звонкую плюху, не обращая внимания на зажатый в её руке нож. Отпрянув, та неловко споткнулась о подвернувшуюся лавку и громко, в голос заревела, размазывая слезы по грязным щекам.
   "Как-то это по... аратачски", - хмыкнула Ника, в душе понимая, что другого способа заставить заткнуться разошедшуюся тётку не было.
   - Нет! - после недолгого обсуждения провозгласил предводитель восставших. - Мы хотим вернуться домой. Туда, где нас захватили мерзкие арнаки.
   - Тогда вам надо говорить с главным на этом корабле, - самым нейтральным тоном сказала девушка. - Я лишь плыву на нем.
   - Мы знаем, что ты принадлежишь к знатному роду великой империи, - высказал свою осведомлённость юноша.
   - Но я не умею управлять судном, - развела она руками. - И не могу здесь распоряжаться.
   Главарь перевёл ответ, и женщины опять стали совещаться. На этот раз почти без криков и рукоприкладства.
   Девушка заметила, что молодой человек явно не спешит объявлять свою точку зрения, давая возможность соотечественницам выговориться. И только потом стал отдавать какие-то распоряжения, подкрепляя их движениями руки.
   Разделившись, бывшие пленницы сошли с полотна. Одна группа стала его сворачивать, а другая ловить прятавшихся под ним матросов. Те, очевидно, прекрасно слыша разговор пассажирки с главарём варваров особенно не сопротивлялись, позволив себя обыскать и переправить в трюм.
   - Власть меняется, - само собой сорвалось с губ Ники.
   Два мёртвых тела сбросили за борт. На какого-то больного матроса с криком набросилась одна из ганток и, пока не вмешался предводитель, лупила его обломком весла.
   Вдруг полотно вздыбилось. Из-под него стремительно, как голодная крыса, выскочил Гагнин. Увернувшись от бросившихся наперерез женщин, он стрелой влетел на палубу, и рухнув на колени, схватил пассажирку за руку.
   - Защитите меня, госпожа Юлиса! Скажи, пусть не бросают меня в трюм. Я же ещё болен! Они вас послушают!
   Гантки со смехом обменялись парой фраз. Юноша пренебрежительно фыркнул.
   - Пусть твой раб не отходит от тебя, госпожа Юлиса.
   - Гагнин - не раб, - поспешила прояснить ситуацию девушка.
   Но варвар её уже не слушал.
   Переведя дух, матрос поднялся.
   - Может, ещё удастся остальных освободить, госпожа Юлиса, - проговорил он, почтительно встав за спиной. - И вернуть этих дикарок на место.
   - Живыми бы остаться, - усмехнулась Ника такому громадью планов.
   Очистив палубу, победители направились к корме.
   - Ты ещё не умер, людокрад? - громко поинтересовался гант. - Или твой нечистый дух уже отправился в вечный холодный мрак Хелля, где только и место таким мерзавцам.
   - Если хочешь говорить с капитаном Мерком Картеном, советником великого города Канакерна, будь вежлив, - отозвался голос Милима. Произнеся столь напыщенную речь, невольник закашлялся.
   Молодой варвар звонко рассмеялся.
   - Твой хозяин язык проглотил? Или уже не в силах разговаривать?
   - Что ты хочешь, варвар? - спросил купец.
   - Ты знаешь! - гант упёр руки в бока. - Если хотите жить, отвезите нас туда, откуда взяли!
   - Я готов доставить вас на берег. - спустя минуту отозвался капитан. - Но до родных мест будете добираться сами!
   Насмешливо хмыкнув, юноша перевёл ответ женщинам, которые тут же разразились гневными воплями.
   - Мы в море уж девять дней! - зло усмехнулся варвар. - За это время ты увёз нас далеко от родной земли. А теперь хочешь, чтобы мы шли обратно через леса и болота? Нет!
   Он громко топнул ногой, одетой в массивный лапоть.
   - Вы высадите нас у реки Носвеси, вернёте всё, что взяли. Или мы вас убьём!
   - Как? - рассмеялся купец. - Вода, еда и оружие у нас. У вас ничего нет!
   - Мы выбрались из трюма, убили твоих людей, - нисколько не смутился юноша. - Думаешь, мы настолько глупые, что не сможем выкурить крыс из норы?
   Какое-то время Картен помалкивал. Ника знала, что до полного выздоровления ему ещё далеко. Мужчина по-прежнему мучился от головной боли и настолько ослабел, что с трудом мог даже сидеть.
   - Мы не сможем это сделать, - наконец донёсся его глухой голос. Однако, прежде чем гант успел что-то сказать, мореход добавил:
   - Сейчас судно гонит попутный ветер. Назад придётся идти на вёслах. Но мне некого за них сажать. Половина матросов умерли, половина из тех, кто жив, больны.
   Хмыкнув, юноша обратился к соплеменницам, очевидно, передавая подробности разговора с Картеном.
   Он ещё не закончил, как к почти безоблачному небу взвился многоголосый крик. Женщины вопили, потрясали оружием, энергично жестикулировали и всей толпой двинулись на предводителя, готовые, казалось, смять его, словно пустую консервную банку.
   Хорошо изучив их нрав, молодой человек рявкнул так, что гантки попятились и стали говорить чуть поспокойнее.
   - Мы будем грести сами! - торжественно объявил он по-радлански.
   - Тогда я согласен, - немедленно отозвался капитан. - Выпусти нас отсюда!
   - Сначала поклянись именами Питра, Дрина и вашего главного бога Нутпена, что доставишь нас туда, куда я скажу, и не будешь вредить.
   - Клятва варвару ничего не стоит, - тихо фыркнул за спиной Ники Гагнин. - Пусть только откроют дверь... Наши загонят этих коров обратно в стойла!
   Девушке почему-то не захотелось притворяться, и она бросила на него полный презрения взгляд.
   - Чего же ты прятался от этих... коров, храбрец?
   Опустив глаза, матрос отвернулся, что-то тихо бормоча себе под нос.
   - Клянусь, - Ника скорее угадала, чем услышала голос Картена.
   - Нет, - рассмеялся гант. - Не так. Повторяй за мной...
   Часто останавливаясь и запинаясь, юноша начал так плести словесные кружева, что купцу, казалось, остаётся либо выполнить своё обещание, либо стать клятвопреступником.
   "Прямо адвокат какой-то, - удивлённо хмыкнула девушка. - Юрист, только не чёсанный и в лаптях".
   Больной, запертый в каюте вместе с семью подчинёнными, мореход повиновался. Но ушлый гант вновь не открыл дверь. Вслед за клятвой он потребовал сдать оружие. После недолгой перебранки капитан согласился и на это. Хотя Ника была уверена, что он обязательно что-нибудь припрячет.
   В щель, через которую кто-то из моряков ранил бывшую пленницу, стали передавать мечи и копья. Их тут же расхватывали подростки и женщины. Предводитель взял себе клинок в богато украшенных бляшками ножнах, принадлежавший самому Картену.
   Тем временем, кое-кто из ганток взломали низенькую дверку в трюм под носовой палубой, где рачительный купец сложил не особо ценный груз. В числе которого оказалась захваченная в лесном лагере одежда.
   Пока одни женщины плакали, другие хватались за оружие, третьи переодевались, ничуть не стесняясь ни пассажирки, ни выглядывавшего из-за её плеча Гагнина. Так что, когда дверь в каютку частично освободили, ровно настолько, чтобы с трудом мог пролезть один человек, большинство женщин сменили грязные лохмотья на рубахи и широкие мужские штаны. Только самые старшие предпочли платья.
   Бледный, как стиральный порошок, Картен, сделав несколько шагов, тяжело опустился на ближайшую скамью. Вслед за ним изнутри корабля передали пару больших амфор с водой. И вновь предводитель восставших рабынь удивил Нику не по годам развитой прозорливостью - первым делом напоив капитана.
   Девушка почувствовала, что ей тоже стоит спуститься. Увидев её, купец криво усмехнулся.
   - Не во всем надо вас слушать, госпожа Юлиса.
   - Жалеете, что не поступили так, как советовал Жаку Фрес? - спросила она, присаживаясь рядом.
   - Больше всего на свете!
   Пассажирка пожала плечами.
   - Тогда у вас осталось бы ещё меньше матросов.
   Молодой гант оторвался от кувшина с водой, и аккуратно вытерев усы, передал его подростку.
   - Теперь мы будем вас запирать в трюм.
   - Что?! - вскипел капитан.
   - Только на ночь, - ухмыляясь, успокоил его варвар.
   - Нет! - вскочив, Картен зашатался. Ника едва успела подхватить его за локоть. - Этого не будет! Я лучше умру, чем стану рабом на собственном корабле! Довольно и того, что ты заставил меня дать клятву.
   - Народ куолле знает, что морские арнаки держат только те клятвы, которые им выгодны, - усмехнулся гант, с видимым удовольствием почесав себя под мышкой. - Как же я могу знать, что ты её не нарушишь?
   - Как смеешь ты, грязный дикарь..., - вскипел благородным негодованием капитан, но вдруг его на миг порозовевшее лицо вновь стало бледно-зелёным.
   Поморщившись, он прошептал:
   - Мне все равно, веришь ты мне или нет. Но я не позволю запирать себя, как какого-нибудь... варвара! Можешь меня убить.
   Мореход ощерился.
   - Если сумеешь без меня добраться до своего вонючего леса!
   Молодой гант задумался, теребя свалявшуюся бородку. Рядом с ним как-то вдруг одновременно появились три женщины. Вернее, две, и одна девушка. Кстати, та самая, которая так не вовремя пошла за мёдом и попалась на глаза будущей радланской аристократке.
   "Ближний круг вождя", - всплыло откуда-то случайно услышанное выражение.
   - Долго придётся плыть назад, господин Картен? - тихо спросила пассажирка, воспользовавшись совещанием руководителей гантов.
   - С такими гребцами да против ветра - дней десять, не меньше, - тяжело вздохнул мореход, и девушка заметила крупные капли пота, выступившие у него на лице. - Если боги смилостивятся, и Яроб не пришлёт шторма.
   Ника вспомнила уже пережитые шквалы, представила, как они будут выглядеть в глазах женщин, в жизни не видавших ничего, кроме своей деревни, и поёжилась.
   - Это ещё не самое плохое, госпожа Юлиса, - вполголоса продолжил капитан.
   - Что же есть ещё хуже? - удивилась она, но ответить собеседник не успел.
   - Хорошо, - кивнул патлатой шевелюрой молодой гант. - Мы не будем обращаться с вами так, как вы заслуживаете. Но вы будете спать в трюме и на носу, а мы на палубе и в...
   Он нахмурился, подбирая слово.
   - В каюте, - подсказал Картен. - Я согласен.
   - Вы отдадите все оружие, - продолжал варвар. - Даже ножи.
   - Забирай, - буркнул капитан. Опираясь на руку пассажирки, он с трудом поднялся. Но потом взял себя в руки и, почти не качаясь, вернулся в каюту.
   А юный вождь, созвав своих амазонок, стал отдавать новые распоряжения. Женщины тут же засуетились. Одна из приближенных с поясным поклоном преподнесла сложенную рубаху и штаны. Наблюдавшая за этой сценой Ника заметила ревнивые взгляды двух других "близких" подруг.
   "Все метят в альфа-самки, - с философской иронией подумала она. - Ну, девочка ещё туда-сюда. Подходит и по возрасту и вообще... А эти тётеньки куда лезут? Парнишка их моложе самое малое лет на десять".
   Тепло поблагодарив женщину за заботу, молодой человек с отвращением сорвал покрытую пятнами рубаху, обнажив мускулистый торс с изрядно волосатой грудью и тремя нитевидными шрамами, более походившими на порезы, чем на следы когтей диких животных. Рассматривать нижнюю часть туловища девушка не стала.
   Один из подростков как раз распахнул люк и, подбоченясь, сказал:
   - Вылазь, глязный арнак.
   Над досками палубы показалась голова Тритина Версата.
   - Госпожа Юлиса, чего они задумали?
   - Вылязь! - парнишка схватил его за ворот рубахи и попытался вытащить из трюма.
   - Ничего страшного, - поспешила успокоить его Ника. - Просто придётся исправлять свои ошибки. Убивать больше не будут.
   Вооружённые мечами и копьями, гантки с недоверием и враждебностью поглядывали на сбившихся кучкой матросов. Кое-кто из них сидел на лавке, не в силах держаться на ногах.
   По знаку предводителя двое мальчишек-подростков скрылись в каюте.
   "Эти все облазят, - подумала пассажирка. - Пропала капитанская заначка".
   Смена власти оказалась настолько увлекательным занятием, что и победители ганты, и проигравшие мореходы совсем забыли о еде. Ника, как наименее пострадавшая по итогам этих пертурбаций, внезапно ощутила сосущую пустоту в желудке. Нервное напряжение проходило, и организм настойчиво напоминал о своих насущных потребностях.
   Поразмыслив, она решила, что о каше пусть заботятся те, кто считает себя самым главным, а она займётся рыбалкой. Тем более, что ещё вчера вечером наловила мух для приманки. Следя за поплавком, девушка, не в силах удержать любопытство, краем глаза наблюдала, как на палубе гребцов сооружают новый навес.
   Лишённым оружия и инструментов морякам приходилось то и дело обращаться к ганткам. "Не женское это дело", - хмыкнула Ника, заметив, как потерявший терпение Тритин Версат почти вырывал у чуть не плачущей гантки топор и двумя точными ударами заклинил обломок весла между мачтой и скамейкой. Принимая назад инструмент, бывшая рабыня так зыркнула глазами, что чуть насмешливая улыбка мигом сбежала с лица матроса.
   В сознании промелькнула какая-то мысль, вернее даже тень мысли. Но вздрогнувший поплавок вернул её к действительности. Вытащив пустой крючок, рыбачка зло сплюнула и решила больше не отвлекаться по пустякам.
   Поэтому, когда на нос поднялась гордая Ильде с подругой, на палубе поблёскивали чешуёй уже две небольшие рыбёшки. Гантки установили котёл на печку, засыпали зерно и залили воду. Пошептавшись между собой, девица подошла к Нике.
   - Нож дай!
   - Что? - вскинула та брови.
   - Нож дай! - тонким голосом повторила Ильде, указав на висевший под полой рубахи кинжал.
   - Нет, - покачала головой пассажирка, насаживая на крючок муху.
   Гантки вновь обменялись несколькими фразами. Незнакомка насмешливо фыркнула, а Ильде схватила Нику за плечо, пытаясь сорвать с пояса кинжал. Та резко оттолкнула нахалку.
   - Не дам!
   Девица заверещала. Её подруга, похожая в рубахе и штанах на не сильно обременённого интеллектом паренька с окраины, схватив палку, неловко замахнулась. Уже проникшись суровыми реалиями этого мира, Ника поняла, что гантки хотят не просто обезоружить и унизить бывшую госпожу, а поменяться местами, заставив её стать невольницей. Девушка насмешливо фыркнула. Она взрослых охотников аратачей не сильно боялась, а уж этих соплюх - тем более. Пришлось бросать удочку и поучить дикарок уму-разуму.
   Ника была сильнее, быстрее, обладала кое-какими навыками. В результате короткой драки на нос примчалась толпа вооружённых ганток. Побитые девицы жаловались, тыча пальцами в сторону стоявшей у фальшборта пассажирки.
   "Дуры - везде дуры, - думала она, скрестив руки на груди и с любопытством ожидая реакции все более мрачневших женщин. - Что у аратачей, что у гантов, что у русских".
   Пришёл что-то жующий предводитель. Обиженные соплеменницы тут же все выложили и ему, демонстрируя порванный рукав и синяк на скуле. Даже не взглянув на их обидчицу, тот что-то спросил резким голосом. Девицы ответили. Тогда он обратился к Нике.
   - Они говорят, что ты не отдаёшь нож, как другие арнаки?
   - Я не обнажала его против народа куоле раньше, - спокойно сказала пассажирка. - Не собираюсь делать этого и впредь. Кинжал я не отдам. Это подарок... отца, которого я никогда больше не увижу.
   Юноша перевёл. Женщины стали шушукаться. Кто-то скорбно вздохнул. Внезапно одна из приближенных вождя отвесила Ильде подзатыльник, другие, посмеявшись, вернулись к своим делам.
   А Ника едва успела подхватить ускользавшую за борт удочку. На этот раз улов оказался гораздо крупнее. Хотя рыбачка с ностальгией вспоминала тот день, когда добычу для неё загоняли касатки.
   - Твоя чистить! - фыркнула Ильде, отпихнув босой ногой рыбину.
   Девушка стиснула зубы, готовясь ответить какой-нибудь резкостью. Но потом, передумав, улыбнулась.
   - Твоя ловить, - и сунула удилище в руку вздрогнувшей гантки.
   Очевидно, никогда не имевшая дело с подобной снастью девица удивлённо захлопала пушистыми ресницами.
   "Напугала!" - хмыкнула про себя Ника, ловко разделывая рыбу кухонным ножом.
   Посовещавшись с подругой, Ильде неловко насадила на острие крючка дохлую муху и осторожно спустила леску за борт.
   Пассажирка уложила кусочки рыбы в горшок, когда на палубу поднялся Милим с мешочком сухой травы и кувшинчиком. Косясь на перегнувшихся через фальшборт ганток, раб тихо сказал:
   - Хозяин хочет поговорить с вами, госпожа Юлиса.
   - Хорошо, - кивнула девушка, отодвинув в сторону горшочек и освобождая место для посудины невольника. - Как он себя чувствует?
   - Кашляет сильно, госпожа Юлиса, - покачал головой Милим. - И ослаб совсем. Ему бы вина выпить или свежего мяса поесть.
   Раб тут же закашлялся сам, и вытерев пот, добавил:
   - Жаку Фрес совсем плох. До утра не доживёт. Варвары его ножом в спину ткнули.
   Их внимание привлекли громкие голоса. По лестнице бодро поднялся юный предводитель восставших. За короткое время, что Ника его не видела, молодой человек успел причесаться, повязал на лоб ремешок, удерживавший волосы от попадания в глаза, и со своей бородкой походил на благообразного попика. Только глаза смотрели не по годам сурово и печально. За ним, смешно оттесняя друг дружку на узких ступенях, следовали приближённые вождя. На женщинах красовались новые платья, перехваченные в талии узкими поясками, сплетёнными из полосок кожи. Головы скромно прикрывали цветастые платки. Одетая мальчиком девушка украсила лоб яркой синей лентой, завязанной в бант над косой.
   "Когда они про жемчуг вспомнят? - внезапно подумала Ника. - Уже сегодня или все-таки завтра?"
   - Что тут делает он? - хмуро спросил юноша, указав на замершего в поклоне Милима.
   - Готовит лекарство для больных, - пояснила пассажирка. - Разве вам нужна их смерть?
   - Нет, - возразил гант. - Наши боги учат мстить, но не велят убивать без причины.
   - Мудрые боги, - самым серьёзным тоном проговорила девушка.
   Одна из женщин бесцеремонно оттеснила её от печки, заглянула сначала в котёл с кашей, потом в горшок, где кипела рыба.
   Гантка что-то сказала, поджав губы, и бросила на пассажирку полный презрения взгляд. Молодой человек нахмурился. Между ними произошёл весьма энергичный обмен мнениями. В разговор вмешалась Ильде, обиженно вытирая нос и указывая на Нику пальцем.
   - Теперь мы сами будем готовить еду, - выслушав соплеменниц, заявил юноша.
   - Как пожелаете, - пожала плечами девушка, ни капли не расстроенная подобной дискриминацией. Аккуратно положив нож на каменную плиту, она подошла к борту и стала смотреть в даль, туда, где по её расчётам располагался берег.
   - Тупые варвары! - ворчал Крек Палпин, с видимой неохотой заталкивая в рот разваренные зерна. - Даже кашу сварить по-человечески не в состоянии.
   - И рыбы нам не дали, - вздохнув, поддержал его Нут Чекез.
   - Эти дуры не умеют её ловить, - презрительно фыркнул Мулмин.
   Остатки когда-то многочисленной команды расположились на палубе гребцов, сгрудившись вокруг полулежавшего на ворохе шкур капитана. С кормы доносились громкое голоса и смех недавних пленниц. А под навесом из запасного паруса царило уныние. Моряки стыдливо прятали глаза. Даже здоровым кусок в горло не лез. Не решаясь выделяться, пассажирка ела медленно, тщательно пережёвывая недосоленную кашу.
   После очередного взрыва хохота кто-то из ганток запел высоким звонким голосом. Её охотно поддержали подруги. Медленная, тягучая песня разносилась над волнами, ещё сильнее раздражая недавних хозяев.
   - Завыли! - скрипнув зубами, Нут Чекез в сердцах выбросил остатки ужина за борт. - Почему мы не перебили этих глупых коров, хозяин?
   - Потому что кое-кто испугался женской болтовни! - фыркнул Крек Палпин, бросив выразительный взгляд на девушку. - Вместо того, чтобы послушать Жаку Фреса.
   Матросы насупились. Кое-кто стал поглядывать на девушку с неприкрытой враждебностью. Почувствовав противный холодок страха, она не сильно удивилась, прекрасно понимая естественное желание отыскать виноватого и желательно не из своих. Неторопливо прожевав кашу, она бестрепетно взглянула в глаза Креку Палпину.
   - Если бы ваш хозяин послушал меня и оставил варваров в их лесу, то Жаку Фрес остался бы жив. Да и многие другие тоже.
   - Сделанного не воротишь, - тихо проворчал капитан. - Надо жить дальше.
   - Правильно, хозяин! - подержал его матрос. - Перебьём бешеных дикарок!
   - А ты громче кричи, - зло посоветовала Ника. - Чтобы все слышали.
   Она кивнула в сторону мачты. Совсем недавно на неё вскарабкался парнишка-гант, и усевшись на рее, разглядывал горизонт.
   - Этот зверёныш не понимает человеческого языка! - фыркнул Крек Палпин.
   - Ты в этом уверен? - вскинула брови пассажирка. - А может, он, как их главарь, притворяется.
   - Его и надо убить! - перешёл на язык аратачей матрос, добавив по-радлански. - Без вожака мы легко загоним этих коров в стойла!
   После чего вновь перешёл на речь Детей Рыси.
   - У вас есть кинжал, госпожа Юлиса. Надо сделать всего один удар. А потом мы отберём оружие у остальных.
   Нике стало жаль юного ганта. Дикари не сделали ей ничего плохого. Моряки сами виноваты. Да и в успех предлагаемой операции девушка не верила. Слишком мало у них людей, и многие ещё не оправились после болезни.
   - Я обещала, что не пущу его в ход против них, - покачала она головой.
   - Клятва варвару ничего не стоит, - напомнил ей Гагнин.
   - Отец учил меня держать слово! - нахмурилась Ника. - Кому бы я его не дала!
   - Тогда отдайте нож мне! - тут же нашёл выход Крек Палпин. - Я никому ничего не обещал.
   - Как ты собираешься это сделать? - устало спросила девушка. - Рядом с ним всегда кто-то есть.
   Остальные члены экипажа с возрастающим интересом слушали их разговор.
   Матрос замялся. Видимо, над этим он ещё не думал.
   - Женщины не успеют помешать, я быстро. Они станут его оплакивать. Мы отберём у них оружие и загоним в трюм. Или перебьём.
   - Вдруг, вместо того чтобы плакать, они начнут мстить? - усмехнулась собеседница. - И сами нас перебьют.
   - Женщины? - презрительно фыркнул Гагнин.
   - Те самые, кто убил Врез Ката и Ал Жорка, - начиная терять терпение, напомнила девушка. - Ты видел их тела?
   Матрос крякнул.
   - Не о том говорите, - тяжело вздохнул капитан. - Нас четырнадцать человек...
   - Так что, мы с двадцатью коровами не справимся?! - прервал его Крек Палпин. - Им просто повезло...
   - Молчи, дохлая каракатица! - цыкнул Картен. - Здоровы только пятеро...
   - Шестеро, напомнила о себе пассажирка.
   - Всё равно, это очень мало, - поморщился купец. - Дикарки победили. Теперь их просто так не возьмёшь.
   - А может, высадим их на берег, и пусть провалятся! - внезапно проговорил молчавший до этого Гагнин. - Ну, опоздаем маленько. Чего уж теперь.
   Крек Палпин возмущённо фыркнул. Но Ника заметила, что кое-кто из матросов согласно кивал головой. Капитан закашлялся. Милим поднёс к губам хозяина чашу с целебным отваром. Сделав пару больших глотков, Картен вытер вспотевший лоб.
   - За весла кого посадишь, умник? Под парусом пойдём? А если ветер встреч? Что тогда?
   Наступило тягостное молчание. Мимо прошли две девушки со стопками грязных мисок. Проводив их тяжёлым взглядом, купец угрожающе проговорил:
   - Пусть радуются, пусть думают, что победили. Варвары.
   - Вам необходимо, как можно быстрее выздороветь, господин Картен, - от души пожелала Ника мореходу. - Да и всем остальным тоже.
   Она поднялась на носовую палубу, где уже ждала гора грязной посуды.
   "Ага! - усмехнулась пассажирка. - Сейчас все брошу и буду мыть. Наивные, батман".
   Она расстилала шкуры, когда услышала, как главный гант окликнул капитана. Между новым и старым начальником произошёл короткий разговор. После чего Крек Палпин поднялся на палубу и занял место у рулевого весла. Компанию ему составила одна из приближённых вождя и двое подростков.
   Окрылённые победой, бывшие невольницы долго не могли заснуть, звонко перекликаясь в темноте, а с палубы гребцов доносилось тихое, зловещее шушуканье.
   - Не спите, госпожа Юлиса? - окликнул её Гагнин.
   Ника промолчала. Матрос тяжело вздохнул и завернулся в оленью шкуру.
   Лёжа без сна, девушка размышляла над очередным крутым поворотом своей судьбы. Она с самого начала чувствовала, что варвары не просто так оказались в диком лесу. Да ещё в столь странном возрастно-половом составе. Вспыхнувшая на судне эпидемия тоже не сильно удивила. Но восстание женщин, захват ими корабля, пусть даже с полумёртвой командой, казалось чем-то невероятным. Гантки вели себя совершенно не стандартно, они очень сильно удивили Нику. Можно сказать, "сломали шаблон". Совсем непохожие на книжных и киношных амазонок, они не только вырвались на свободу, но и заставили служить себе вчерашних господ. Вероятно, решающую роль в этом сыграл молодой гант, которому каким-то образом удалось организовать и поднять соотечественниц на бунт. Внезапно девушка почувствовала любопытство и желание поближе познакомиться с необыкновенным юношей. Не то, чтобы уж очень близко, одёрнула она себя, а так... Поболтать.
   У неё давно вошло в привычку просыпаться раньше всех, чтобы успеть привести себя в порядок до того, как начнут подниматься остальные члены команды. Ника и на этот раз не изменила себе. Но оказалось, что среди бывших невольников есть свои ранние пташки.
   Голый по пояс гант умывался, а светившаяся счастьем девица в штанах и рубахе, гордо поливала ему на руки забортной водой. Две другие всегдашние спутницы, очевидно, проспали столь ответственный момент, оставив вожака в компании молодой соперницы.
   Проведя мокрыми ладонями по длинным спутанным волосам, юноша с преувеличенной серьёзностью взял из рук спутницы тонкое льняное полотенце. При этом Ника ощутила острый укол зависти. Когда довольные мореходы грузили награбленное в лесном лагере варваров добро, она так переживала по поводу своей вины, что не обратила внимание на множество полезных вещей, способных скрасить её быт.
   Поймав взгляд пассажирки, молодой человек благожелательно улыбнулся, натянул рубаху, и выпростав из ворота пышную шевелюру, направился на носовую палубу, звонко шлёпая босыми пятками по струганным доскам. Его подруга, растерянно хлопнув ресницами, поспешила за предводителем, бросив мокрое полотенце на фальшборт.
   - Тебе нравится просыпаться раньше солнца, госпожа Юлиса?
   - Мне не нравится разговаривать с людьми, если я не знаю их имени, - чуть надменно сказала Ника.
   Стушевавшийся собеседник на миг стал тем, кем являлся на самом деле. Совсем юным молодым человеком, только-только ступившим на порог зрелости.
   - Меня зовут Орри, сын Татти и Сирли из селения Тьянниц.
   - А моё полное имя Ника Юлиса Террина, - церемонно представилась девушка, тут же заработав ревнивый взгляд от молодой гантки.
   - Как ты оказалась вместе с морскими арнаками? - спросил он, старательно пряча смущение. - Я слышал, они держат на кораблях только рабынь?
   Ника решила, что скрывать, кто она, и куда направляется, не имеет смыла, поэтому ответила честно:
   - Я плыву на родину отца, в Империю.
   Поскольку в этой части света имелось только одно государство со столь гордым наименованием, как правило, в разговорах название "радланская" опускали.
   Гант вскинул белесые брови.
   - Разве ты не знатного рода?
   - Моим родителям пришлось бежать и жить далеко от Радла. Теперь пришло время вернуться.
   - Кто твой отец, и где твоя почтенная мать? - продолжал расспросы Орри.
   - Мама давно умерла, - вздохнула Ника, выдавая привычную ложь. - А отец слишком стар для такого дальнего путешествия.
   - Разве арнаки пришли не за рабами? - последнее слово юноша почти выплюнул.
   - Капитан Картен - не работорговец, - покачала головой девушка и торопливо добавила. - То, что случилось с вами, лишь досадная случайность.
   Она беспомощно развела руками, вновь испытав чувство стыда. Из-за неё ганты попали в неволю и принесли на корабль смертельную болезнь.
   Орри нахмурился, серые глаза сверкнули металлическим блеском.
   - Арнаки убили Нассиса, старого Булди. Опозорили наших женщин. Ты хоть знаешь, каково это?
   Острая боль воспоминаний свела челюсти. Ноздри затрепетали, а ладони крепко сжались в кулаки, так что ногти больно впились в кожу. Чувствуя закипавшие на глазах слезы, она бросила быстрый взгляд на широко зевнувшего Гагнина. Забыв закрыть рот, матрос с любопытством слушал их разговор.
   - Мы сполна заплатили за всё! - наконец, смогла выговорить Ника. - Много наших людей умерло от той болезни, которой вы уже переболели.
   Молодой гант нахмурился, видимо, стараясь разобраться в словах собеседницы. Очевидно, его знание радланского языка было далеко от совершенства.
   - Разве не болезнь заставила вас бросить родные дома? - не давая ему опомниться, продолжала девушка. - Вы же от неё прятались в лесу.
   Орри беспомощно захлопал ресницами. Заметив его состояние, спутница что-то спросила, с тревогой глянув на кормовую палубу, где бродили сонные соотечественницы. Юноша коротко буркнул, потом поинтересовался:
   - Это тебе сказали боги?
   "Так я и думала", - удовлетворённо подумала Ника, неопределённо пожимая плечами. Не объяснять же юному варвару, что перебрав все возможные догадки, она остановилась именно на этой.
   - Вот только я не знаю, что случилось раньше, болезнь... или война?
   Наблюдая за течением эпидемии, девушка пришла к выводу, что сильно ошибалась насчёт её смертоносности. Более трети команды выжили даже при весьма посредственном уходе и почти без лекарств. Для стариков и детей болезнь могла иметь более тяжёлые последствия, но убыль мужского населения могла быть вызвана чем-то ещё. Скорее всего, их любимой игрушкой - войной.
   Во взгляде, который метнул на неё собеседник, ясно читался суеверных страх.
   - Наши мужи ходили в поход с вождём Атто на горных маалов, - кивнул он. - Не все вернулись с победой и добычей. Насис говорил, что они убили их воинов, но колдун сумел убежать и наслал на народ куолле злых духов невиданной болезни.
   Лицо молодого человека посуровело, сразу став старше, голос звучал глухо, словно через силу.
   - Старейшина Милле умер. Мудрый Укахей, говорящий с духами, не смог победить чары маалского колдуна и велел всем, кто выжил уходить, а сам остался.
   Он замолчал. Услышав знакомые имена, его молодая спутница шмыгнула носом.
   - Потом мы видели в той стороне много дыма.
   Девушка-гантка, с возрастающим беспокойством следившая за их разговором, осторожно тронула юношу за рукав.
   Орри огрызнулся. Губы у неё задрожали от сдерживаемой обиды. Вполне возможно, что под влиянием печальных воспоминаний она собиралась высказать молодому человеку все, что о нем думает? Но на палубу уже спешили старшие подруги вождя. Которые тут же набросились с расспросами на бедного Орри. Успокоившись, тот подробно отвечал своим соратницам. Одна из женщин испуганно отпрянула, прикрыв рот не промытой ладонью. Вторая инстинктивно передвинулась, встав между ним и Никой, словно защищая молодого вождя от пассажирки. А девица, вцепившись в рукав рубахи, почти силком потащила бедного Орри прочь от опасной собеседницы. Задумчиво глядя им вслед, девушка старательно переваривала услышанное.
  
   Как подавляющее большинство людей, Мерк Картен считал себя не глупым, не жадным, а исключительно умным и предприимчивым. Причём в последнем качестве он был просто уверен.
   Предложение Лация Юлиса Агилиса показалось ему более чем выгодным. Отвезти девчонку в Канакерн, найти подходящего караванщика и отправить в Империю к дальним родственникам. Всё это не требовало ни чрезмерных затрат, ни больших усилий. А прибыль сулило не малую. Купец Антоний Сулл Оверс, скупавший у него сапфиры, в последнее время всё чаще жаловался на плохой спрос и намекал на мелкий размер камней. Те же экземпляры, которые обещал отдать Лаций Юлис Агилис за помощь дочери, должны произвести на торгаша впечатление.
   Однако обратное плавание не заладилось с самого начала. Шторм, бросивший корабль в кольца Змеи, можно посчитать роковой случайностью, из тех, что часто подстерегают любого морехода. Бунт на корабле тоже не являлся чем-то необыкновенным. Капитан не раз слышал жуткие истории о том, как доведённые до отчаяния голодом и жаждой моряки пожирали друг друга, чтобы хоть немного продлить себе жизнь.
   Но вспыхнувшая эпидемия, и та лёгкость, с которой демоны болезни, насланные Такерой, забирали жизни матросов, не на шутку напугала Картена. Тогда-то он окончательно уверился в том, что все их беды из-за пассажирки. Сами собой всплывали и всплывали странные факты о Нике Юлисе Террине. Особенно стало настораживать её загадочное появление в лесах Некуима вблизи стойбища аратачей. Теперь купец уже сильно сомневался о том, что боги вернули Лацию Юлису Агилису дочь из другого мира. Прошли времена, когда небожители делали смертным такие подарки. А вот слова толстой жены вождя Детей Рыси о том, что девка послана силами зла, вызывали всё больше доверия.
   Разрываясь между страхом и жадностью, капитан не мешал команде расправиться с пассажиркой. Но когда та напомнила о своём предупреждении, сердце суеверного морехода дрогнуло. При желании Картен мог обмануть почти любого, но сам с собой предпочитал быть честным. Он помнил, как Ника уговаривала не трогать гантов, предрекая большие неприятности. Что, если девчонка окажется права, и на этот раз её смерть только ухудшит положение?
   Тогда он заступился за неё, но стерва всё равно зарезала Тиргана как овцу. Свалившись с лихорадкой, мореход не уставал её проклинать, а себя ругать за проявленное малодушие. Так и следовало её убить, а за одно и варваров. Тогда бы не случилось никакого бунта, и корабль смог бы добраться до цивилизованных мест. А теперь он остался без рабов, без добычи и почти без команды! Капитан чувствовал, что его отношение к дочери Лация Юлиса Алигиса разделяют и уцелевшие члены экипажа. Только привычка к подчинению и растерянность от происходящего удерживают их от расправы над пассажиркой. Так, может, намекнуть, что он не против? Достаточно одного слова, и ей свернут шею. Но девчонка каким-то образом сумела найти общий язык с главарём ганток. Возможно, она просто приглянулась волосатому дикарю? По сравнению с его соплеменницами, Ника выглядела как призовая лошадь из Императорской конюшни на фоне коровьего стада. Все-таки внучка сенатора. Что, если её убийство вызовет неудовольствие мальчишки и приведёт к печальным последствиям? Поразмыслив, Картен решил пока ничего не предпринимать.
   После недолгих препирательств бывшие рабыни и бывшие хозяева расселись по лавкам. Капитан уселся на стул, положив руки на перила. Крек Палпин встал у руля. Кроме них на корме находился предводитель гантов и две вооружённые копьями дикарки.
   Один из матросов, ещё не способный грести, взял в руки бронзовую палочку. Хорошо помня, чем закончилась первая попытка усадить глупых коров за весла, Картен рассчитывал, что и на этот раз у них ничего не получится. Действительно, вначале дело шло очень плохо. Гагнин едва не подрался с какой-то ганткой. Так что их пришлось растаскивать. Причём именно Ника не дала разгореться ссоре. Вожак бывших рабынь велел капитану спуститься вместе с ним на палубу гребцов. Где на молодого человека тут же набросились с упрёками соплеменницы. Картен с удовольствием наблюдал за первой ссорой в стане врага. Но вновь вмешалась пассажирка! По её предложению матросов, сгрудившихся у правого борта, равномерно рассадили среди бывших рабынь. Такое предложение не понравилось никому. Предводителю пришлось даже рыкнуть на какую-то женщину. А взгляды, которыми моряки оделяли юношу, Нику и своего капитана, говорили красноречивее всяких слов. Тем не менее, Картену пришлось согласиться. Очень уж злобно сверкали светло-серые глаза молодого дикаря. Странно, но это помогло. Весла всё чаще вздымались в такт ударам палочки, и корабль, потихоньку набирая ход, двинулся на север.
   Купец с тайным удовольствием наблюдал, как быстро устают бывшие рабыни. Женщины тяжело дышали, морщились, сдувая с мокрых лиц выбившиеся из-под платков волосы, но продолжали упорно грести.
   Когда над волнами появилась зелёная полоса земли, вожак гантов с дурацким именем Орри радостно закричал, указывая руками в ту сторону. Побросав весла, женщины бестолковой толпой бросились к борту и на носовую палубу, чтобы как можно скорее увидеть родной берег. Многие плакали, размазывая слёзы по щекам.
   "Теперь они и без нас дорогу найдут", - мрачно подумал Картен.
   - Далеко ли ещё до реки Носвести? - спросил молодой варвар, легонько отстранив от себя плачущую девушку в мужской одежде.
   - Вечером спрошу у звёзд, - с подчёркнутой важностью ответил капитан.
   Понимающе кивнув, молодой человек приказал соплеменницам вернуться за весла. По его требованию Крек Палпин направил судно ближе к берегу. Так что теперь гребцы прекрасно видели уходившую к горизонту равнину, поросшую густым лесом.
   Отстранив Нику Юлису от приготовления пищи, варвары не смогли поймать ни одной рыбёшки, и пришлось есть только кашу. Картен уже чувствовал себя настолько хорошо, что отправил Милима в трюм позаботиться о больных.
   Сидевшие тесной кучкой матросы торопливо жевали комковатое варево из зёрен, приправленное медвежьим жиром. Получив свою порцию от стряпухи-дикарки, подошла пассажирка. Капитан не говорил своим людям ни одного слова, но те, словно по команде, отвернулись, подчёркнуто её не замечая. Сам купец опустил глаза в миску, не имея никакого желания разговаривать.
   По чётко очерченным губам девушки промелькнула горькая усмешка. Бесцеремонно усевшись на корточки перед ним, она тихо спросила:
   - Господин Картен, вы говорили, что есть купцы, которые торгуют с гантами?
   - Да, из Псерка.
   - А как они это делают?
   Капитан взглянул на собеседницу с удивлением и жалостью, как на полоумную. Пассажирка смутилась и пустилась в объяснение:
   - Вы привозите товары на Маракану, куда приходят Дети Рыси. А где происходит обмен у купцов из Псерка?
   Капитан хмыкнул, стараясь вспомнить все, что ему известно по этому поводу, ещё не понимая, зачем это понадобилось настырной девчонке.
   - Наверное, так же, - наконец, пожал он плечами и не удержался от вопроса. - А зачем вам это нужно?
   - Я хочу знать, нет ли где на побережье страны гантов какого-нибудь крупного селения, - ответила девушка. - Где можно встретить купцов из городов Западного побережья.
   - Если и есть, - задумчиво проговорил капитан, всё ещё не понимая, что же задумала его собеседница. - То ближе к югу. А дикари заставляют нас возвращаться на север.
   - На самом деле им некуда возвращаться, - негромко сказала Ника.
   - Как это понимать? - не на шутку удивился мореход.
   Выслушав рассказ девушки о её разговоре с вожаком варваров, он потёр ладонью заросший подбородок.
   - Вы хотите уговорить их перебраться на юг?
   - Да, - кивнула пассажирка. - Тогда и нам не придётся терять время. Мы окажемся ближе к Канакерну. А если встретим купцов из других городов, попробуем нанять ещё матросов.
   - Не получится, - авторитетно заявил Картен. - Дикари, как звери, привязаны к своей норе. Они не будут путешествовать, даже если жизнь на новом месте лучше, чем в их чёрных лесах.
   - Но они же ушли из своего селения, - напомнила собеседница. - Которое, судя по всему, сожгли.
   Уже не удивляясь её глупости, мужчина равнодушно пожал плечами.
   - Я попробую уговорить Орри, - продолжала девушка. - Женщины его слушаются. Но мне надо знать, куда его приглашать. Понимаете?
   - Конечно, госпожа Юлиса, - рассмеялся мореход. - Только я никогда не плавал в этих водах, и никто из моих знакомых здесь тоже не бывал.
   - Жаль, - она встала.
   Капитан на миг задумался. Затея, разумеется, глупая. Но пусть себе болтает с волосатым дикарём, чтобы тот поменьше обращал внимания на моряков. А ему надо окончательно поправиться, усыпить бдительность врага и вернуть себе корабль. Даже если для этого придётся перерезать всех варваров, не взирая на пол и возраст.
   Да, сам он тут не ходил, и хороших карт здешних берегов у него тоже нет. Но зато есть два свитка с полным текстом: "Правдивых записок Эдриса Ксарка сантийского о необыкновенных вещах, случившихся с ним во время путешествия на север до самых границ царства Такеры". Наряду со стихами Картен любил и их почитывать на досуге.
   - Подожди! - окликнул он девушку. - Я попробую посмотреть в записях. Только они остались в каюте.
   - Пойдём к Орри, - предложила Ника. - Думаю, в такой мелочи он не откажет.
   Главарь варваров что-то обсуждал с женщинами, стоя возле застывшего у рулевого весла Крека Палпина. Одна их них заметила поднимавшегося на корму Картена с пассажиркой, и дикари прекратили разговор, обернувшись к пришельцам.
   - Вам что-то нужно?
   - Да, Орри, - кивнула девушка. - Чтобы точнее узнать, когда корабль прибудет на место, капитану необходимо изучить мудрые свитки.
   Ника выжидательно посмотрела на морехода.
   - Они в маленьком ящике у стены напротив входа, - процедил тот сквозь зубы, испытывая страшное унижение. Ему, цивилизованному человеку, капитану, городскому советнику Канакерна, приходится просить у волосатого варвара разрешения взять на своём корабле из своей каюты свою вещь!
   Очень скоро один из подростков, всегда болтавшихся возле вождя, принёс знакомую шкатулку с резным изображением обнажённых нимф на крышке.
   - Это? - спросил Орри, внимательно разглядывая картинку с тщательно проработанными деталями.
   - Да, - мрачно кивнул Картен, протягивая руку.
   По знаку вождя парнишка с явной неохотой подал ларец мореходу. Стоявшие рядом женщины презрительно скривились, а одна даже плюнула за борт.
   Не желая терпеть общество варваров дольше, чем это необходимо, купец торопливо спустился с палубы, мрачно хмыкнув: "Что вы понимаете в красоте, глупые, грязные коровы!". Отыскав нужный свиток, он углубился в чтение, желая не столько помочь внучке сенатора с её бессмысленной затеей, сколько хотя бы немного отвлечься от навалившихся неприятностей, наслаждаясь цветистыми оборотами речи Эдриса сантийского.
   Пока здоровые матросы и бывшие пленницы ворочали вёслами, капитан сидел на ворохе шкур, с удовольствием вглядываясь в ровные строчки букв, чётко выписанных умелой рукой писца. Он неплохо знал содержание "записок". Автор в основном описывал города Западного побережья, основанные выходцами из Империи и соседних стран. Тем не менее, мореход отыскал короткое упоминание о версах. Народе, яко бы родственном гантам, но гораздо более развитом, благодаря тому, что проживал дальше от царства Такеры и ближе к центрам цивилизации. По словам Эдриса, у венсов уже имеется свой верховный правитель, столица которого расположена где-то на берегу Ирисфена. Именно туда ходят купцы из Псерка для обмена товаров на меха, кожи, рожь, мед, воск и речной жемчуг.
   Отыскав в сундучке карту премудрого Канут Скопена, мореход не без труда нашёл на ней устье нужной реки. Вот только никакого селения там не оказалось. Синяя полоса упиралась в нарисованные деревья с волосатыми людьми под ними. Правда, карта была очень старой, ей пользовался ещё дед Картена Мерка.
   Поздно вечером он сполна рассчитался за своё унижение. Первым делом капитан согнал с кормы всех варваров, кроме вождя, чтобы не мешали. Ганты отнеслись к предстоящему измерению высоты Северного кола, как с какому-то волшебству, и беспрекословно подчинились. Потом долго возился с посохом, тщательно и неторопливо проверил вычисления, сверялся с картой. И только тогда, когда женщины, потеряв терпение, стали кричать от ярости, брюзгливо объявил:
   - Мы возвращаемся на север. Туда, куда вам надо.
   Выслушав перевод от своего предводителя, дикарки пришли в восторг.
   Настырная дочь Лация Юлиса Агилиса не ограничилась пересказом купца, а, несмотря на темноту, сама прочитала нужную часть свитка, поднеся папирус к глазам и щурясь от напряжения.
   - Если бы мы не повернули назад, - проговорил Картен. - То через пару дней подошли бы к Ирисфену.
   Поблагодарив, девушка ушла на корму, провожаемая неприязненными взглядами моряков. А к капитану подсел Крек Палпин.
   - Гангин и Мулмин готовы драться, хозяин.
   - Оружие отыскали? - вполголоса поинтересовался купец.
   - Да, хозяин, - хищно усмехнулся собеседник. - Два ножа. На первое время хватит.
   Мореход задумался. В глубине души он понимал, что попытка вернуть корабль может стоить жизни многим матросам, да и ему тоже. Но сознание того, что его победили не просто рабы - варвары, а женщины, существа изначально более слабые, глупые и ущербные, вызывало у канакернского купца приступы стыда и злости.
   - Только госпоже ничего не говори, - проворчал капитан. - А то ещё проболтается ненароком.
   - Понял, хозяин, - кивнул собеседник.
   Когда остатки экипажа заснули, завернувшись в шкуры, он стал различать обрывки доносившегося с кормы разговора.
   Внучка сенатора убеждала главаря варваров в необходимости переселения на новые места.
   - В лесу вы пропадёте. В шалаше зиму не переживёшь.
   Гант что-то тихо ответил.
   - А ты сможешь? - насмешливо проговорила девушка. - Мне приходилось топором махать. Это совсем не женская работа. Кто будет деревья валить? Мужчин у вас... мало.
   Видимо, вожак перевёл эти слова соплеменницам, потому что после короткой паузы поднялся многоголосый женский гвалт. Привлечённые им, на корму стали подниматься другие дикарки.
   С трудом восстановив тишину, Орри заговорил.
   Картен принялся жадно вслушиваться, но смог разобрать только отдельные слова. Проклятый варвар словно нарочно бубнил себе под нос.
   - Но вы же не знаете, остались ли там какие-нибудь люди?! - не выдержав, вскричала Ника. - Вдруг в Иекелле, вообще, все умерли?!
   - Почему? - громко удивился вождь. - Даже кое-кто из арнаков выжил. А люди народа куолле гораздо сильнее их.
   Купец злорадно усмехнулся. Глупой девчонке не найти, что возразить этому спесивому варвару. Пусть для начала дикари поставят её на место.
   - Если в Иекелле все произошло так, как у вас в селении, то там тоже должны остаться одни женщины, - неожиданно выпалила Юлиса. - Их мужчины тоже ходили в поход на горных маалов. Сколько лет пройдёт, прежде чем вырастут ваши сыновья? А как вы будете выживать до этого?
   Когда Орри переводил, в его голосе капитану послышалась неуверенность. Да и вопли ганток звучали не так громко.
   - Нам идти вам рабы! - звонко, с надрывом крикнула какая-то девица по радлански.
   Затаив дыхание, мореход весь превратился в слух. Что теперь скажет внучка сенатора?
   - Орри говорил, что знает о народе декалле, - голос Юлисы казался пустым и усталым. - У вас один язык и одни боги. Вождь Ристо Длиннобородый славится своей мудростью.
   - Насис мне рассказывал, - подтвердил молодой человек и тут же перешёл на родной язык.
   Соплеменницы набросились на него с вопросами, а Ника спустилась с кормы, и пройдя мимо притворившегося спящим Картена, направилась на нос.
   Купец с самого утра обратил внимание на царящее среди дикарок беспокойство. Сбиваясь кучками, женщины громко переговаривались, ругались и даже плакали, бросая раздражённые взгляды на корму, где у перил стоял вождь с приближёнными. Когда капитан стал подниматься наверх, то с удивлением и удовольствием убедился, что между главарями варваров тоже наметился разлад.
   Одна из женщин, уже успевшая украсить себя жемчужным ожерельем из заветного ларца, заботливо припрятанного Картеном в трюме, стояла чуть в стороне с заплаканными глазами, то и дело шмыгая носом.
   - Ты плавал когда-нибудь на реку Каалвелси? - спросил молодой гант. - Арнаки... Ваши люди называют её Ирисфен.
   Отметив оговорку главаря варваров, капитан покачал головой.
   - Никогда.
   И тут же зачем-то добавил:
   - Я случайно оказался в ваших водах так далеко от родного города.
   Дикарка с заплаканными глазами что-то сердито спросила. Орри перевёл. Среди его спутниц тут же началась перебранка. Картен ожидал ещё вопросов, но их не последовало. Тогда он уселся на стул и стал наблюдать, как занимают свои места гребцы, с удивлением отметив, что злобные взгляды, которыми ещё вчера обменивались моряки и гантки, сменились признаками любопытства и узнавания соседей по лавкам.
   Вечером ветер начал усиливаться. Капитан с тревогой вглядывался в багровевший полосатыми тучами закат. По всем признакам приближался шторм. "Пусть лесные коровы узнают ярость Нутпена!" - злорадно думал он, без аппетита ковыряясь в миске. Вымотавшиеся за день матросы с жадностью пожирали кашу, обмениваясь впечатлениями о новом дне в качестве помощников бывших рабынь. То и дело слышались солёные шутки и дружный смех.
   С кормы доносился голос пассажирки, все ещё уговаривавшей главаря бывших рабынь переселиться в землю венсов. "Какой терпеливый варвар попался, - хмыкнул про себя мореход. - Я бы давно прогнал прочь эту курицу. Хотя, Нику Юлису Террину курицей не назовёшь. Скорее - хищная скопа".
   - Вы совсем ничего не кушаете, господин, - с лёгким упрёком проговорил Милим.
   - Нет никакого желания жрать эту варварскую стряпню, - буркнул Картен. - Если хочешь, можешь доесть.
   Невольник с благодарностью принял миску, а хозяин вдруг задумался над тем, что они будут есть завтра. От одной мысли, что дикари попытаются затопить печку в шторм, капитан поморщился. Подумав, он решил, что сохранность корабля важнее его гордости и нехотя поплёлся на корму.
   - Ты хочешь смотреть на звезды? - недоверчиво хмыкнул молодой гант. - Но их ещё так мало.
   - Нет, - буркнул капитан, и ломая самолюбие, проговорил. - Завтра подует сильный ветер. На море будут очень большие волны. Огромные, как деревья.
   - Госпожа Юлиса рассказывала про шторм, - понимающе кивнул Орри, и Картен почувствовал раздражение от того, что варвар не назвал его "господином". - Ты хочешь пристать к берегу?
   - Если найдём подходящее место, - проворчал мореход.
   - Я не знаю, какое оно - это место, завтра смотри сам, - пожал плечами вожак дикарей и перевёл соратницам их разговор.
   Купец со злорадным удовольствием наблюдал, как испуганно переглядываются женщины.
   - Вы считаете, начнётся шторм, господин Картен? - тревожно спросила Ника.
   - Скорее всего, - дипломатично ответил тот и вновь обратился к Орри. - Когда корабль качает волна, нельзя топить печку.
   Юноша перевёл и это, а потом вопрос одной из женщин.
   - Улсина спрашивает, что вы ели, когда не варили кашу?
   - Готовили заранее, - охотно объяснил капитан и не удержался от шутки. - Лучше есть холодную кашу, чем не есть ничего.
   Немного подумав, гант решил.
   - Нам тоже надо варить сейчас. Пока ещё не очень качает, так Картен?
   - Да, Орри, - кивнул мореход и повернулся, чтобы уйти. Но его остановил новый вопрос варвара.
   - Ты надеялся встретить на Ирисфене земляков?
   - Соплеменников, - не оборачиваясь, бросил Картен, мысленно добавив: "И не я, а глупая сенаторская внучка."
   Спросонок, да ещё в сумерках, капитан с трудом разглядел сидевшего перед ним на корточках Крека Палпина.
   - Чего надо?
   - Не ладно, хозяин, - встревоженно проговорил матрос. - Яроб разыгрался, гонит ветер с севера. Буря будет.
   Мореход сел, стараясь прогнать дрёму. Звезды исчезли, луна превратилась в размытое белесое пятно, сей призрачный свет с трудом пробивался сквозь толщу облаков. В тоскливом вое ветра чувствовалось нарастающее напряжение. Судно, словно утка, колыхалось на частых, пологих волнах. У борта, где темнели неясные силуэты, кого-то громко стошнило. Удовлетворённо хмыкнув, капитан скомандовал:
   - Буди всех наших.
   Подавшись вперёд, моряк жарко зашептал:
   - Надо забрать корабль у дикарей! Пока они нам всю палубу не заблевали. Только скажи, хозяин, мы их быстро за борт перекидаем!
   - А грести кто будет? - зло буркнул Картен. - На небо погляди. Шторм будет. Не успеем укрыться, все у Нутпена будем. Торопись!
   Не обращая внимание на страдающих от морской болезни дикарок, он поспешил на корму и едва не столкнулся с Никой Юлисой.
   - Хорошо, что вы проснулись, господин Картен, - облегчённо вздохнула девушка. - Кажется, вы были правы. Будет буря.
   - Это варвар тебя прислал? - криво усмехнулся мужчина.
   - Я пришла сама, - отчеканила каждое слово пассажирка. - Ганты растеряны, напуганы и не знают, что делать. Орри слишком молод и горд, чтобы просить вас о помощи. Но вы же старше и мудрее, а значит, должны понимать, чем может грозить нам сильный шторм?
   Собеседник крякнул, но, признавая в душе её правоту, спорить не стал, буркнув:
   - Пусть сажает своих коров за весла.
   - Вот и скажите ему об этом сами, - вредная девчонка жестом пригласила его подняться на корму.
   Ещё на лестнице он услышал трескучую перебранку варваров, которая тут же стихла, едва они увидели морехода.
   - Это и есть тот ветер, о котором ты предупреждал? - спросил Орри, нервно сглотнув.
   - Нет, - насмешливо покачал головой капитан. - Это лишь лёгкий ветерок. Будет хуже, гораздо хуже.
   Юноша перевёл его слова женщинам.
   - Надо идти к берегу? - нахмурился гант.
   - Его ещё не видно, - улыбаясь, заметил мореход.
   - Тогда почему ты уже не спишь? - с наигранной злостью поинтересовался Орри. - Если пока нечего бояться?
   - В море всегда есть, чего бояться! - прервал его довольный Картен и, поставив на место варвара, заговорил деловым тоном. - Вчера утром мы шли мимо какой-то реки. Можно вернуться, зайти в неё и переждать непогоду.
   - Нельзя возвращаться! - вскричал главарь дикарей. - Наш дом впереди!
   - У вас нет дома, - неожиданно жёстко заявила Ника.
   Бородёнка молодого человека задёргалась, глаза превратились в узкие щёлочки, ноздри раздулись, а широкие, как весла, ладони скрючились в костистые кулаки.
   "Не стоило так говорить, - с беспокойством подумал мореход. - Он, хоть и молодой, но с одного удара ей дух вышибет".
   Но глупая девчонка продолжала, как ни в чём не бывало:
   - Мы не следили за берегом, и вы не знаете, есть ли впереди место, где можно укрыться от бури. А реку видели все.
   - Это далеко, - процедил сквозь зубы гант. - Мы не успеем!
   Девица в мужской одежде с голубой лентой на лбу что-то спросила, дёрнув его за рукав. Но Орри только отмахнулся.
   Картен решил, что пора вмешаться.
   - Если поплывём вперёд, ветер станет мешать нам, а повернём - поможет. Нас быстро понесёт к югу, отыщем устье и останемся живы.
   Привлечённые шумом, на корму стали подниматься бледные, измученные морской болезнью женщины.
   - Нет! - тряхнул космами Орри. - Идём к берегу!
   - Где волны разобьют корабль! - вскричал мореход. - И никто никуда не попадёт!
   Настырная девица, ещё раз дёрнув юношу за рукав, разразилась целой тирадой, полной, судя по тону, всяческих упрёков.
   Гаркнув так, что та попятилась, он развернулся к застывшим в напряжённом внимании соплеменницам, которые слушали его с возрастающей тревогой и недоумением.
   - Даже если сейчас подойти к берегу, - чуть насмешливо проговорила пассажирка. - Волны помешают вам разгрузить корабль. Вы просто ничего не сможете с него взять. Весь груз достанется морю!
   Молодой варвар взглянул на неё с неприязнью, даже не прервав своей сбивчивой речи. Бывшие рабыни вновь запричитали, замахали руками, грозно надвигаясь на своего вожака, невольно попятившегося под таким напором. Картен даже не стал скрывать злорадной усмешки. Со стороны казалось, будто стая собак теснит чужака, забредшего на их свалку. Но долго тешить себя подобным зрелищем он не мог.
   - Хватит! - рявкнул мореход, рубанув рукой. - Времени нет на вашу пустую болтовню!
   Дав удивлённому Орри перевести, стал привычно и решительно отдавать распоряжения.
   - Мы поставим парус, а вы - за весла! Если хотите ещё раз пописать на травку! Ну, живее!
   Услышав голос настоящего мужчины, гантки отпрянули, глядя на него с недоумением и надеждой.
   - Переведи! - грозно скомандовал Картен, ткнув пальцем в предводителя бывших рабов. - Да поживее! И слово в слово!
   - Ты не можешь мне приказывать! - голос юноши сорвался на фальцет.
   - Сейчас может! - внезапно поддержала его Ника. - Только господин Картен и его люди сумеют спасти нас!
   Не ожидавший такой поддержки капитан благодарно кивнул внучке сенатора. Потупив глаза, молодой варвар быстро заговорил, указывая то на него, то на светлевшее небо, то на громоздящиеся волны.
   Выслушав его, женщины с плачем и причитаниями стали спускаться на палубу, бросая на своего предводителя очень неприязненные взгляды.
   - Коровы! - процедил сквозь зубы Картен, и набрав в грудь побольше воздуха, заорал. - Крек Палпин, Гагнин, Тритин Версат, ставьте парус. Да поторапливайтесь, болваны!
   Потом обратился к нахохлившемуся юноше.
   - Предупреди своих. Сейчас мои люди развернут вон то полотно. Пусть не боятся.
   - Мы не дикари и знаем, что такое парус! - гордо выпятил грудь молодой человек.
   Но капитан уже не слышал его. Перегнувшись через перила, он громко позвал Милима.
   - Я здесь, хозяин! - тут же отозвался раб откуда-то снизу.
   - Будешь отбивать ритм!
   - Да, хозяин!
   - Орри! - вновь окликнул ганта мореход. - Объясни им ещё раз, что с первым ударом весла поднимаются, со вторым опускаются. Понял?
   - Да, Картен, - буркнул юноша.
   Едва дождавшись, когда остававшиеся на ногах бывшие рабыни рассядутся и выслушают своего вожака, капитан взмахнул рукой.
   -И, -и, -и, раз!
   Убедившись, что гантки кое-как научились держать ритм, он бросил взгляд на мачту. Раскачиваясь и обиженно скрипя, рея скользнула вниз, позволив распрямиться серому полотнищу паруса. Глухо хлопнув, тот выпятился, словно брюхо беременной женщины, а матросы бросились крепить канаты.
   Корабль рванулся вперёд, словно колесница после крепкого удара кнута по лошадям. Послышались испуганные крики женщин, стук весел друг о друга. Стоявший рядом Орри испуганно дёрнулся, и мореход заметил, что тот еле сдерживает рвоту.
   Презрительно фыркнув:
   -Слабак! - он закричал, привлекая внимание всполошившихся ганток.
   - Сюда! Смотреть сюда! Сюда я сказал, коровы безмозглые!
   Когда испуганные глаза женщин обратились на него, капитан ощутил чувство гордости и превосходства. Подняв руку, мореход привычно скомандовал:
   - И-и-и раз! Давайте, давайте, каракатицы мокрохвостые! Никто вас спасать не будет. Самим придётся выкарабкиваться!
   Решительный голос и уверенные манеры Картена слегка успокоили слушательниц. А тот продолжал отдавать приказания:
   - Крек Палпин, смени ту, которая слева! Да не эту, а ту! Видишь, она вся зелёная, того и гляди, свалится.
   - Гагнин, помоги девчонке. Этой. Ей только коз пасти, а не веслом ворочать. Соплёй перешибёшь.
   Нос корабля с легким шипением резал волны, подгоняемый ветром и ударами весел. Держась за перила, к купцу вернулся от фальшборта молодой гант.
   - Это шторм, господин Картен?
   - Ещё нет, - усмехнулся тот. - Это только начало!
   - Раньше я только слышал о море, - запинаясь, проговорил варвар. - Но никогда не видел.
   - Что ты мог видеть в своём лесу? - пренебрежительно хмыкнул капитан. - Коров, навоз да медведей по праздникам.
   Но собеседник, казалось, пропустил его обидные слова мимо ушей, словно, не замечая неприкрытой насмешки. Ветер развевал длинные волосы, задувая их в рот и глаза. Ещё недавно сочившиеся страданием, сейчас они горели странной смесью восторга и ужаса.
   - Оно красивое! - прошептал Орри, заворожённо глядя на голубовато-серые валы. - Как живое...
   Потом юноша заговорил совсем тихо, перейдя на родной язык. Уловив в его словах ритм, Картен удивлённо вскинул брови. Неужели дикарь читает стихи? Нет, не может быть! Варварам не знакомо божественное искусство поэзии. Тем не менее, выросшему у моря и не представлявшему свою жизнь без него канакернцу пришлась по вкусу подобная реакция молодого человека. "Он не струсил", - хмыкнул про себя мужчина, на какой-то миг даже почувствовав что-то вроде симпатии. Но быстро опомнившись, проворчал:
   - Следи за берегом. Мы погибнем, если не успеем войти в устье.
   Юноша, видимо, тоже устыдившись подобной впечатлительности, коротко кивнул.
   Встревоженный непогодой, капитан решил сам встать к рулевому веслу. Будь жив Жаку Фрес, он не стал бы беспокоиться. Но среди уцелевших членов команды не оказалось ни одного опытного рулевого. Слегка затухшая ненависть к дикарям вспыхнула с новой силой. Но едва Картен обернулся, как все посторонние мысли тут же вылетели у него из головы. Небо на севере стремительно темнело, а от горизонта надвигалась туманная стена дождя.
   - Останься здесь! -приказал он Мулмину. - Одному тяжело будет.
   - Хорошо, хозяин, - кивнул матрос, не меньше капитана встревоженный приближением шторма.
   - Орри! - окликнул молодого человека мореход. - Передай, чтобы гребли быстрее! Ещё быстрее!
   Обернувшись к нему, юноша тоже заметил клубящиеся тучи. Когда он обращался к своим соотечественницам, его голос звучал едва ли не панически.
   Началась гонка за жизнь. Опытный мореход понимал, что убежать от бури невозможно. Но можно попробовать спрятаться. Губы сами собой зашептали знакомую молитву. Даже сквозь нарастающий вой ветра купец слышал доносившиеся с палубы гребцов сдавленные рыдания, нервные восклицания и голоса матросов, которые то ругали, то утешали своих недавних пленниц. Но, несмотря на это, весла продолжали равномерно опускаться и подниматься, бросая вперёд не желавшее сдаваться судно.
   - Там! - внезапно заорал молодой варвар, вытянув руку и подпрыгивая на месте. - Там!!!
   Картен тоже заметил вдававшийся в море мыс, венчавшийся холмом с голой вершиной.
   Требовалась немалая сила, опыт и большая удача, чтобы круто повернуть идущее по ветру судно. Мышцы и сухожилия трещали вместе с рулевым веслом. Вдвоём с Мулмином капитан сумел провести корабль почти вплотную к круто уходившему вверх берегу, и как только они укрылись за мысом, обрушился первый шквал.
   Холодные капли ударили злым горохом. Одежда моментально промокла. Палуба резко накренилась, готовая зачерпнуть взбаламученную воду. Гребцы правого борта с криками и пронзительным визгом устремились на противоположную сторону от приближавшегося вала.
   - Парус! - отчаянно заорал Картен. - Рубите парус!
   - Чем!? - отозвался Крек Палпин.
   - Что делать? - обратился к мореходу растерянный Орри.
   - Дыру! - рявкнул тот, чувствуя, что ещё миг, и судно опрокинется.
   Не обращая внимания на качку, варвар вскочил на перила и прыгнул вперёд, подняв над головой кинжал. Купец охнул от неожиданности. Молодой гант ударил в центр туго натянутого паруса и рухнул вниз, не выпустив клинка.
   Воздух рванулся в разрез, затрепетав, опало полотно. Корабль резко выпрямился, а набежавшая волна перенеся его над так не кстати подвернувшейся отмелью, буквально втолкнув устье.
   Тяжело грохнувшись на палубу, молодой дикарь что-то закричал. Прежде чем капитан пришёл в себя, часть весел легло на воду.
   - И-и-и раз! - затянул он, стараясь рассмотреть в пелене дождя сужавшиеся берега. - Раз! Раз!
   Звонко ударила бронзовая палочка.
   - Эй, морские бродяги! - засмеялся Картен. - Вы, что заставите таких красавиц одних грести?
   Почувствовав, что смерть вновь прошла мимо, лишь чуть коснувшись своим чёрным крылом, мореход, хохоча от восторга, принялся громко декламировать, стараясь перекричать шум дождя.
  

Под взмётом ветра новый взъярился вал.
Навис угрозой тяжких трудов и бед.
Мы выдержим, когда на судно
Бурно обрушится пенный гребень.

Дружней за дело! Возведём оплот,
Как медной бронёй, борта опояшем,
Противоборствуя пучине,
В гавань надёжную бег направим.

Да не поддастся слабости круг борцов!
Друзья, грядёт к нам буря великая.
О, вспомните борьбу былую,
Каждый пусть ныне стяжает славу.

  
   Любимые строки помогли быстрее прийти в себя, и Картен стал оглядывать поросшие лесом берега в поисках подходящего места для стоянки. Гребцы, видимо, тоже почувствовав, что опасность миновала, уже не работали с прежним рвением. То и дело слышался деревянный стук и ворчание матросов.
   Заметив удобный плёс, капитан повернул рулевое весло, бросив Мулмину
   - Берите канаты и привязывайте, как следует. Если дождь усилится, река снова снесёт нас в море!
   Коротко кивнув, тот почти бегом скатился с кормовой палубы, выкрикивая распоряжение хозяина. Через какое-то время они уже вдвоём с Креком Палпином стояли на носу, готовясь спрыгнуть на берег с канатом в руках.
   Неожиданно ослепительно яркая молния пронзила небо, которое раскололось с оглушающим треском. Дикарки пронзительно завизжали. Картен тоже присел от испуга, но в отличие от них руль не бросил. Хвала Питру, что судно оказалось так близко от берега. Преодолев последние несколько шагов, нос с чмоканьем вошёл в топкое дно. Матросы тут же спрыгнули и устремились к ближайшим зарослям. Совсем близко раздался ещё один удар грома, вызвав новые крики и женский плач.
   Капитан с нарастающей тревогой чувствовал, как вздрагивает корабль под напором усиливающегося течения, которое явно собиралось увлечь его обратно в море. Но опытные матросы не подвели, умудрившись буквально в последний момент обернуть конец вокруг толстой ели. Едва Крек Палпин затянул узел, как канат, дёрнувшись, натянулся струной. Подхваченное рекой судно стало бросать из стороны в сторону. Картен потерял равновесие и рухнул на сырую палубу.
   Обессиленный и продрогший, он почти не помнил, кто помог ему подняться, и как оказался в каюте. Очутившись в кромешной темноте, мореход вдруг обнаружил, что чьи-то руки торопливо стаскивают с него промокшую одежду.
   - Милим! - хрипло позвал Картен, но верный раб не отозвался.
   Зато уши заполонили женские голоса, что-то причитавшие на своём варварском наречии, да грохот дождя по просмолённым доскам палубы.
   Собрав последние силы, купец попытался вырваться из дикарских лап, но здоровенные коровы без труда повалили его на пол.
   - На помощь! - только и успел мяукнуть капитан, прежде чем кто-то из ганток вжал его лицо в жёсткий медвежий мех.
   "Убивают!" - испугано решил купец, жадно хватая ртом воздух. Но тут чьи-то ладони успокаивающе прошли по обнажённой холодной спине. Кое-как повернув голову, он сделал судорожный вздох, но орать и вырываться больше не стал. Уставший, озябший, казалось, до костей мужчина стал быстро отогреваться. От растиравших кожу ладоней исходило ласковое, расслабляющее тепло. Четыре руки, разминавшие капитана, буквально творили чудеса. Готовый вот-вот прорезаться кашель куда-то исчез, веки наливались свинцом, а тело охватывала приятная истома.
   "Откуда варварам известно искусство массажа? - лениво думал Картен. - Это же лучше, чем в бане Фения. О Нутпен и Дилоа, как же хорошо..."
   - Господин, - прошелестел над ухом знакомый голос.
   Открыв глаза, капитан с трудом различил склонившегося над ним Милима. В полуоткрытую дверь каюты тянуло холодом. Дождь размеренно стучал по доскам палубы.
   - Выпейте, господин, - раб поднёс ко рту хозяина миску с горячим отваром.
   - Откуда? - спросил Картен, осушив её в три глотка.
   - Костёр развели на берегу, ужин варим, - торопливо докладывал невольник. - Каша вот-вот поспеет.
   - Где все? - приподнялся на локте мореход.
   - Там, - неопределённо махнул рукой Милим. - Навес натянули.
   И понизив голос, добавил:
   - На корабле остались только три дикарки, господин. Но все с оружием.
   - Не стоит затевать драку в такую погоду, - проворчал капитан и вновь заснул, несмотря на голод.
   Проснувшись среди ночи, ткнул локтем мирно похрапывавшего рядом раба. Всполошившись, тот отыскал закутанную в шкуру миску и почти на ощупь покормил хозяина ещё тёплой кашей. Дождь перестал, но из-за тонких стен каюты доносился глухой шум леса, все ещё трепетавшего под порывами ветра. Кроме них в каюте находились ещё трое. Двое мирно посапывали, а Орри, заметив, что мореход проснулся, стал рассказывать, что сделано, пока тот спал. Корабль для надёжности привязали ещё одним канатом. Все матросы и женщины в трюме. Тесно, зато тепло. На палубе остались двое караульных. Поняв, что сам поступил бы точно так же, капитан решил все же похвалить расторопного варвара.
   Теперь, когда непосредственная угроза жизни миновала, можно подумать о будущем. Самое простое решение напрашивалось само собой. Убить мальчишку, а утром вновь загнать дикарок в трюм или силой посадить за весла. Картен мрачно хмыкнул. Глупость. В трёх шагах начинается лес без конца и без края. При первой же опасности гантки разбегутся, их и с собаками не отыщешь. Ему вдруг пришлось по душе предложение Ники Юлисы. Как ни печально, но, видимо, придётся идти на сделку с варварами. Тем более, что после такой бури они будут посговорчивее.
   На этот раз капитан проснулся от рези в мочевом пузыре. С удивлением оглядев пустую каюту, твёрдо пообещал себе наказать нерадивого раба, вздумавшего бросить господина в одиночестве. Хорошо, хоть не забыл оставить сухой хитон, аккуратно сложенный у изголовья. Раздражённый отсутствием невольника, Картен, только одевшись, обратил внимание на доносившийся с палубы шум.
   Солнце давно поднялось. Небо светилось такой поразительной голубизной, будто не было ни угрожающе клубившихся туч, ни дождя, ни урагана с порывами ветра и огненными всполохами молний.
   На кормовой палубе бушевали гантки. Размахивая руками и надрывно вереща, они грозной толпой нависали над двумя прижатыми к фальшборту фигурами. Орри огрызался, пытаясь что-то доказать, а Ника Юлиса мрачно смотрела на них, скрестив руки на груди. Непринуждённо рассевшиеся на лавках матросы с любопытством поглядывали за происходящим, обмениваясь короткими ехидными замечаниями.
   Быстренько облегчившись, капитан, подкравшись, ухватил за ухо глазевшего на варваров Милима.
   - Вот как ты следишь за больным господином, червяк навозный!
   - Господин! - тут же залепетал раб, пытаясь упасть на колени, но хозяин не дал ему это сделать, рванув многострадальное ухо.
   - Что происходит? - тихо, но угрожающе прорычал Картен.
   - Дикари ругаются, господин, - сквозь слезы пробормотал Милим.
   - Сам вижу, - нахмурился хозяин. - Из-за чего?
   - Госпожа Юлиса сказала, что матросы не повезут их назад! - торопливо затараторил невольник, приподнявшись на носки, в надежде хоть немного уменьшить боль в ухе. - Если хотят вернуться на старое место, пусть идут лесом или забирают корабль.
   - Что?! - капитан рванул так, что на туго натянутой коже выступили капельки крови.
   - Это же не я! - не выдержав, заверещал Милим. - Так госпожа говорила!
   - Я же клятву давал, - успокаиваясь, пробормотал мореход, отпуская пунцовое с синевой ухо и брезгливо вытирая пальцы о засаленный хитон раба.
   - Но матросы-то её не давали, - шмыгнул носом раб, тут же испуганно втянув голову в плечи.
   Вздрогнув, капитан резко развернулся к членам команды, которые с непринуждёнными улыбками развалились на прогретых солнцем скамейках.
   - Чего скалитесь? Хотите заставить меня нарушить клятву? Или собираетесь оставить одного с кучей дикарей? А сами до Канакерна пешком потопаете?
   - Не шуми, хозяин! - торопливо поднялся Крек Палпин. - Сам знаешь, клятва варвару ничего не стоит.
   Остальные матросы одобрительно закивали.
   - Сдурели? - вытаращил глаза купец. Он все же был достаточно суеверным и предпочитал не нарушать обещаний, освящённых именем богов. По крайней мере, без особой нужды. - Хотите, чтобы Питр поразил меня молнией, а Нутпен потопил корабль? Разве можно угадать капризы богов? Я же клялся их именем!
   - А мы нет! - усмехнулся матрос.
   Взглянув на корму, где продолжали бушевать гантки, он понизил голос:
   - Госпожа Юлиса правильно рассудила. Вчерашний шторм так напугал этих коров, что без нас они в море не сунутся!
   - Думаешь, они захотят идти лесом? - удивился Картен, все ещё ничего не понимая. Но его предположение о непроходимой глупости сенаторской внучки получило дополнительное подтверждение.
   - Нет, хозяин, - покачал головой Крек Палпин. - Госпожа предложила им плыть с нами на Ирисфен. Их парнишка тоже сначала орал. Тебя хотел будить. Хвала Пелксу, Милим не дал.
   - Мой раб? - машинально уточнил мореход, размышляя над его словами.
   - Он, - подтвердил собеседник. - Кричал, что тебе надо выспаться, чтобы выздороветь. Тогда варвар на нас набросился.
   Он тихо рассмеялся.
   - Но и мы не уступили. Хотят, пусть плывут на север. Тогда мы тут останемся.
   Капитан хмыкнул. Тут его заметила какая-то женщина. Казалось, вопль гнева вырвался одновременно из всех глоток. Разъярённая толпа ринулась на палубу гребцов. Разглядев у ганток оружие, мореход попятился, глянув на гостеприимно распахнутую дверь каютки. Но, сдержавшись, шагнул к мачте. Команда мгновенно сгрудилась вокруг, прикрывая его со спины и боков.
   Казалось, ещё миг, и рассвирепевшие дикарки порвут их в клочья. Не дрогнув, капитан грозно рявкнул, воздев руку к небу:
   - Илусь!!!
   Он не раз слышал, как этим словом Орри заставлял своих соплеменниц замолчать. Сработало оно и на этот раз. Ошарашенные гантки на какой-то миг затихли. Растолкав их, к мореходам вышел молодой предводитель.
   - Ты поклялся именем своих богов доставить нас туда, куда мы захотим! - голос его клокотал от возмущения.
   - А разве я отказываюсь? - не давая ему продолжать, картинно развёл руками Картен. - Запасёмся водой, и можно плыть дальше.
   - Но госпожа Юлиса сказала, что твои люди..., - начал стушевавшийся Орри.
   - Я не буду заставлять их делать то, чего они не хотят! - вновь прервал его капитан. - Мои матросы - не рабы, а свободные граждане вольного города Канакерн!
   Выслушав перевод, дикарки стали переговариваться.
   Появилась Ника Юлиса. Пошептавшись с Креком Палпиным, подошла и молча встала рядом с Картеном.
   - Убьём вас! - вскричала по-радлански высокая гантка, потрясая обнажённым мечом.
   - Попробуйте! - огрызнулась пассажирка, выхватывая кинжал. В руках матросов появились палки и ножи. - Нам все равно, где умирать! Без вас нам до дома не добраться!
   Удивлённый Орри торопливо переводил.
   - А если варвары решат плыть без нас? - тихо спросил Картен у девушки.
   - Это вряд ли,- усмехнулась та, потом, подумав, пожала плечами. - Да ну и пусть.
   - Здесь где-то люди живут, - с жаром зашептал Крек Палпин. - Госпожа Юлиса на реке оструганное бревно видела.
   - Мы должны вернуться, - глухо, с явным сожалением сказал молодой варвар. - Там наша сестра осталась.
   - Она вас ждёт? - быстро спросила Ника.
   - Не знаю, - растерянно пожал плечами юноша.
   - Ты сможешь отыскать её в лесу? - продолжала наседать девушка.
   - Но..., - замялся молодой человек и опустил глаза. - Я не знаю.
   - Ты должен знать! - жёстко заявила внучка сенатора. - Эти женщины считают тебя вождём, слушают и подчиняются. Но вождь - это не только тот, кто ведёт в бой на врага или имеет лучшее оружие. Он принимает решения, от которых зависит жизнь соплеменников. Иногда они очень тяжёлые и трудные. На Ирисфене - люди и жизнь. Там, куда вы так торопитесь, пепелища и смерть. Думайте. Или мы плывём дальше или расстанемся. А я иду рыбу ловить. Каша уже в глотке стоит.
   Гордо вскинув голову, она пошла прямо на толпу, которая нехотя расступилась перед ней, освобождая дорогу.
   Опомнившись, Картен закрыл рот и подумал, что он, пожалуй, сильно недооценивал Нику Юлису Террину. Такая речь сделала бы честь и её деду.
   Чтобы не терять времени, капитан заставил матросов чинить парус, а сам продолжил с интересом наблюдать за гантками. Хитрая внучка сенатора умудрилась их здорово перессорить. Наоравшись до хрипоты, большинство безучастно стояли, устало переговариваясь, или плакали. Только трое или четверо продолжали ругаться, готовые вцепится друг дружке в шевелюры.
   Их главарь, подойдя к мореходу, сел на ближайшую скамью, заставив Гагнина подвинуться.
   - Если мы решим плыть дальше, ты останешься с нами?
   - Конечно! - Картен постарался, чтобы его возмущение звучало как можно искренне. - Боги не простят, если я нарушу слово, данное их именем
   Какое-то время молодой варвар сидел, постукивая пальцами по рукоятке меча. Матросы старательно орудовали иголками, бросая на них любопытные и выжидательные взгляды.
   - Вы все должны поклясться, что не заберёте нас в рабство и помешаете другим сделать это. Тогда мы пойдём с вами на Каалсвеси.
   - Мы принесём такую клятву, - быстро согласился капитан.
   - И вернёте все, что забрали у нас, - продолжал юноша.
   - Пусть так, - уже гораздо менее охотно кивнул купец, заявив в свою очередь. - Выходим завтра с утра.
   - Хорошо, - вздохнул Орри, резко поднимаясь на ноги.
   Быстро заставив замолчать самых скандальных соплеменниц, он что-то сказал, указав на важно кивавшего Картена. Мореход облегчённо перевёл дух. Кажется, они, наконец-то, смогут покинуть этот гиблый берег.
  
  
   Глава IV
  
   Промежуточная остановка
  

Естественная любовь к жизни

наполнила меня чувством радости, и у меня

явилась надежда, что это приключение

так или иначе поможет мне выйти из

пустынного места и отчаянного положения,

в котором я находился.

Джонатан Свифт.

Путешествия Гулливера

  
  
  
  
  
   Только когда судно, выйдя из устья безымянной речки, повернуло на юг, Ника окончательно уверилась в успехе своей авантюры. Успев составить кое-какое представление о гантах, девушка понимала, что сильно рискует, выдвигая им ультиматум. Несмотря на бурю, обогатившую их новыми впечатлениями, Орри и его спутницы вполне могли решиться продолжить путь на север самостоятельно. В этом случае Нике и матросам пришлось бы попытаться захватить корабль силой, выгнав с него бывших пленниц, либо остаться посреди дикого леса. Ибо никакого бревна в реке она не видела. Девушке пришлось соврать, чтобы подбодрить Крека Палпина и тех членов команды, кто испытывал страх перед необозримыми безлюдными пространствами.
   Ещё до бури беседуя с молодым человеком, она почувствовала, что Орри не слишком привязан к родным местам. Более того, совсем не прочь попутешествовать. Видимо в этом заслуга Нассиса, ганта, которого мореходы принесли в жертву Нутпену. Юноша с удивительной теплотой рассказывал об этом необыкновенном человеке. Проведя почти пятнадцать лет в княжеской дружине, тот умел не только виртуозно владеть оружием, но и знал несколько языков и кучу всяких необыкновенных историй. Семь лет назад Нассис, тяжело заболев, вернулся в родное селение, где знахарь Укахей сумел поставить его на ноги. Орри с детства мечтал пойти по его стопам. Тренировался, даже научился кое-как говорить на языке маалов и радлан. Хотя в поход его не взяли, умение драться и понимать языки все же пригодилось.
   Да и плавать на корабле варвару явно нравилось. Возможно, сам он и не отказался бы перебраться на землю венсов, но оставаясь единственным взрослым мужчиной, уцелевшим из всего селения, полагал, что прежде всего должен заботиться о соплеменницах. А вот среди них царили, что называется, полный разброд и шатание. Хотя Ника полагала, что большинство в любом случае последует за Орри. Женщины доверяли юному предводителю, слушали его, наперебой оказывая знаки внимания.
   Он же, оказывается, больше всего переживал на судьбу молодой женщины, которая сумела избежать плена и осталась совершенно одна. Ника тоже жалела неизвестную гантку, хорошо помня своё одинокое скитание по лесам аратачей. К счастью, тогда оно продолжалось совсем недолго. Но сейчас ей надо в Канакерн! А добраться туда можно только на корабле Картена, которому не хватает гребцов! И взять их совершенно негде, кроме как посадить за весла соплеменниц Орри.
   Понимая это, пассажирка безуспешно пыталась отговорить его от возвращения на старое место. Испытывая чувство стыда и вины перед незнакомой ганткой и сознавая, что обрекает её на смерть, Ника мучительно искала аргументы, способные повлиять на молодого вождя. Вот только все логические умозаключения о том, что девица не останется на стоянке, а Орри просто не сможет отыскать её в дебрях, разбивались о железобетонное упрямство юноши.
   Только в бурю Ника поняла, чем можно на него воздействовать. Распоров кинжалом раздутый парус, он, пребольно ударившись о скамью, первым делом стал утешать ревущих от страха женщин.
   Именно его заботу о соплеменницах бросила на весы будущая радланская помещица при последнем решающем разговоре. Ну и, разумеется, добавила лести. Какому мальчишке не понравится, когда его называют "вождём"? И Орри сдался. Он не только согласился идти с мореходами на Ирисфен, но и окончательно убедил в этом своих спутниц. При чем двум - самым упрямым предложил идти пешком. Во всяком случае девушка так поняла их экспрессивный разговор, закончившийся бурными слезами.
   Тем не менее Ника время от времени поглядывала за молодым гантом. Тот развёл кипучую деятельность по подготовке к отплытию. Словно позабыв об убийстве Нассиса и недавнем пленении, внимательно слушал Картена, вместе с ним распределяя людей на работы. Пока одни женщины с матросами набирали воду и заготавливали хворост, другие наводили порядок на корабле, ремонтируя мачту и развешивая шкуры на просушку.
   После полудня вожак гантов потребовал от команды и Ники произнести торжественную клятву. Вид он при этом имел ужасно торжественный. Да и мореходы отнеслись к данному мероприятию тоже достаточно серьёзно. Даже Крек Палпин уже не напоминал то и дело, что "клятва варвару ничего не стоит".
   К концу следующего дня обстановка на корабле в который раз за последние дни разительно изменилась. Гантки выглядели сумрачно, иные даже испуганно. В речах звучало неприкрытое беспокойство, а во взглядах, которые они бросали на матросов, читалась нарастающая тревога. Те, наоборот, работали весело, довольно улыбались, обменивались шутками и даже пытались заигрывать с недавними рабынями.
   Оставив на корме с Картеном Паули и Лаюлу, Орри грёб наравне со всеми. Лицо его при этом все время хмурилось, а в неподвижных глазах то и дело мелькало какое-то отрешённое выражение.
   Уже за обедом Ника заметила, что третья из приближенных молодого вождя, Улсина, явно сторонилась прежней компании, предпочитая общество других женщин, многие из которых посматривали на вчерашнего кумира совсем не одобрительно.
   Морщась от боли в натруженных руках и пояснице, Ника посоветовала капитану не слишком напрягать новых гребцов.
   - Если, конечно, вы не хотите напугать их или угробить раньше времени, господин Картен, - усмехнулась она. - Тем более, что ветер почти попутный. Пусть женщины отдохнут.
   - Вот именно, что "почти", - проворчал мореход. - А до Ирисфена осталось дней семь или восемь. Чем быстрее мы там окажемся, тем лучше.
   - Но вы же не знаете, сколько ещё придётся плыть по реке? - не скрывая издёвки, спросила собеседница. - Ганты - уже не рабы, чтобы заставлять их работать до полусмерти. Тем более, они ещё от бури как следует не отошли.
   Поморщившись, купец приказал ставить парус. Теперь, чтобы корабль сохранял правильный курс, рулевому придётся сильнее нажимать на весло, а это будет сильно выматывать матросов.
   Воспользовавшись свободным временем, девушка отыскала молодого ганта. Тот сидел на самом краю лавки, уныло глядя на проплывавший мимо берег. Две оставшиеся подруги, расположившись поодаль, что-то горячо обсуждали между собой. Заметив пассажирку, они настороженно замерли.
   - Орри, - обратилась к нему Ника. - Научи меня своей речи.
   - Зачем тебе это? - с явной неохотой поинтересовался юноша.
   - Декалле, венсы и куолле, ганты говорят на одном языке, - проговорила она, прислонившись к фальшборту. - Я хочу их понимать, когда мы окажемся в землях князя Ристо.
   - Картен сказал, что корабль войдёт в Каалсвеси через десять дней, - насторожился молодой человек. - Чему можно научиться за это время?
   - Лучше знать хоть что-то, - усмехнулась девушка. - Чем не знать ничего.
   Губы молодого ганта растянулись в ухмылке, но глаза по-прежнему оставались грустными. Зато его спутницы стали смотреть на пассажирку с ревнивым вниманием.
   Язык лесовиков оказался необычайно сложен. Ника сравнительно легко запоминала значение слов и выражений. Но вот сколько-нибудь правильно воспроизвести их - у неё никак не получалось. Слушая Нику, Орри заливисто смеялся, и даже женщины-гантки обидно хихикали, тыкая пальцами в глупую чужачку.
   Пассажирка ожидала, что мореходы тоже будут смеяться над её желанием овладеть языком варваров. Но моряки как-то подозрительно помалкивали, а Картен поздно вечером перед тем, как уйти спать в каюту, негромко спросил:
   - Получается?
   - Что? - не поняла девушка, раскладывая шкуры на палубе.
   - Разговаривать на их языке?
   Собеседница усмехнулась.
   - Пока сложно определить, господин Картен.
   - Завтра попрошу Орри, чтобы он занимался с вами весь день, - решительно заявил капитан. - Хватит Нут Чекезу придуриваться, пусть гребёт.
   Девушка, разумеется, не возражала.
   Услышав подобное предложение морехода, молодой человек поначалу воспротивился, заявив, что предпочитает работать вёслами. Но потом согласился. Переведя своё решение соплеменницам, юноша удостоился странных, полупрезрительных взглядов, а кое-кто даже тихо фыркнул. "Кажется, они слишком быстро забыли, благодаря кому плывут на палубе, а не в трюме, - с лёгкой иронией подумала Ника. - Кто избавил их от рабства и разлуки с родиной".
   Последняя мысль заставила её поморщиться и тихо выругаться про себя.
   Расположившись на носу, они занялись изучением многотрудного языка народа куолле. Попутно девушка с любопытством слушала рассказы о гантах, о своём селении Тьянницы, где жили люди одного рода. О тяжёлом труде земледельца, когда каждое поле приходилось буквально отвоёвывать у леса, и тем не менее своего хлеба редко хватало до нового урожая. Выручала охота, сбор грибов, ягод и кое-какая торговля с южными соседями. Не зная многих абстрактных вещей, хорошо известных жительнице двадцать первого века, населяя мир разнообразными духами, Орри тем не менее обладал широким кругозором. А некоторые его рассуждения звучали удивительно зрело для такого молодого человека. По сравнению со сверстниками из её мира, житель лесов выглядел взрослым, умудрённым жизнью мужчиной. При этом держался он совершенно свободно, охотно отвечая на вопросы. Не удивительно, что Улсина и Паули, несмотря на свой возраст, испытывали к нему совсем не материнские чувства. С другой стороны, в юноше совершенно отсутствовало то самодовольство, что так раздражало Нику в молодых аратачах.
   Видя искреннюю заинтересованность собеседницы, Орри много говорил об обычаях своего народа и его религии. Жизнь у Детей Рыси научила Нику внимательно относиться к чужим верованиям. А поскольку девушка не знала, как много времени придётся провести у венсов, то старалась разобраться в их пантеоне, чтобы ненароком кого-нибудь не оскорбить. Слушая юношу, она пришла к парадоксальному, с её точки зрения, выводу о некоторой схожести религиозных воззрений цивилизованных народов и варваров. У тех и других есть бог - "создатель". У радлан - это Сухар всенасущный, у ганов - Нарьяд. Они сотворили небо, землю, всякую живность, а так же богов. А уж от них пошли люди и разнообразные сверхъестественные существа. Нарьяда чтят, но помощи просят у узкоспециализированных небожителей: у бога солнца - Амлюса, бога грозы - Лауссе, богини смерти - Нершу и так далее. Местные служители культа так же имеют свои градации - от знахарей, заклинающих духов, до волхвов. Эти занимаются вещами куда серьёзнее, но о них простому человеку лучше не знать.
   Иногда Орри пытался расспрашивать и её. Ника говорила несколько слов о жизни у аратачей, вспоминала несчастную судьбу названных "родителей" и тут же задавала новый вопрос.
   Разумеется, столь тесное и дружеское общение не могло не привлечь самого пристального внимания окружающих. Но если матросы ограничивались хмыканьем и переглядыванием, то гантки обсуждали их беседы горячо и подробно. Девушка без труда определяла это, потому что знала, как варвары называют её между собой - "Аннке". Что можно перевести приблизительно, как "злая добрая" или "суровая".
   Демонстративно сторонившаяся молодого вождя Улсина вновь присоединилась к подругам. Теперь, сбившись кучкой, три кандидатки в "альфа-самки" оживлённо перемывали кости возможной разлучнице.
   Не имея никакого желания соперничать с ними за благосклонность Орри, девушка, при первой же возможности решила расставить все точки над "ё". Расспросив молодого человека об их свадебных обрядах и потихоньку посмеявшись, Ника, тщательно выговаривая слова, сообщила, что направляется в Империю к жениху. Разумеется, подобное сообщение не могло не вызвать бурного обсуждения, но враждебные огоньки в глазах женщин слегка притухли.
   За всё время плавания они только один раз заметили людей. Но те поспешно скрылись в лесу, несмотря на громкие крики гантов.
   Разочарованный их бегством, Орри потребовал сейчас же пристать к берегу, на что получил резонное возражение морехода:
   - Пока мы высадимся, они уже далеко будут. Потерпи, до Ирисфена осталось совсем немного.
   Молодой гант нахмурился, а Ника с раздражением хлопнула себя по шее. Комар! С тех пор, как они ушли с безымянной речки, эти мелкие, злобные твари не показывались. И только теперь самые дальнобойные из них вновь появились. Очевидно, впереди большое пространство, заполненное пресной водой.
   Несмотря на ожидание девушки, устье открылось неожиданно. Сначала стена деревьев стала резко отодвигаться от берега, уступая место густому кустарнику. Потом показались заросли камыша и то и дело торчавшие из воды низкие острова. В воздухе носилось множество птиц.
   Ветер усилился, началось волнение на море, поэтому капитан приказал спустить парус, а Крека Палпина послал на нос с тонкой жердью, специально вырубленной на последней стоянке. Орри прервал очередное занятие и уселся на лавку, заменив за веслом молодую Елси.
   Корабль заколыхался на волнах, борясь с течением.
   - Быстрее! - азартно покрикивал капитан. - Ну, быстрее! Давайте! И-и-раз! И-и-раз!
   Гребцы обоих полов отчаянно замахали вёслами. Сквозь команды Картена слышалось тяжёлое дыхание, ругань, громкие всхлипывания.
   - Дно! - рявкнул Крек Палпин.
   - Помогите, госпожа Юлиса! - попросил капитан, и они вдвоём навалились на рулевое весло.
   - Дно! - в голосе матроса слышалось отчаянье. - Локоть!
   Девушке казалось, что ещё немного, и они врежутся в мель. Хотя, кажется, правильнее будет: "Сядут на мель"?
   - Да хоть встанут! - буркнула Ника себе под нос.
   - Полтора! - крикнул довольный Крек Палпин.
   Берега начали резко сходиться. "Вот тебе и Ирисфен", - хмыкнула пассажирка, глядя, как русло сужается до пятнадцати метров чистой воды между зелёными стенами камыша. Похоже, мореход тоже испытал сильное разочарование.
   Корабль очень медленно продвигался вперёд, буквально крался, то и дело меря глубину. Привлечённые острым запахом уставших, потных гребцов, над палубой реяло густое облако крылатых кровососов всех форм и размеров. От крошечной мошкары, норовившей залезть в рот, нос и уши, до басовито гудевших слепней, чей укус заставлял невольно вскрикивать от боли.
   - Не туда мы идём, - тихо пробурчал Картен. - Может, это и не Ирисфен вовсе?
   - Тогда надо возвращаться, пока не поздно, - так же тихо проговорила пассажирка.
   - Подождём ещё немного, - подумав, решил мореход.
   Внезапно справа открылась широкая, полноводная протока, по которой им наперерез шла длинная узкая лодка. Видимо, ошалев от встречи с большим кораблём в столь не подходящем месте, двое её пассажиров несколько секунд тупо таращились на невиданное зрелище.
   Как и положено вождю, Орри опомнился первым. Прежде, чем мужики, одетые совершенно по-гантски, то есть в короткие широкие штаны неопределённого серого цвета и такие же длинные рубахи, принялись грести короткими, широкими вёслами, он закричал, подпрыгивая на месте и размахивая руками.
   Нике показалось, что его слова удивили неизвестных ещё больше. Как она поняла, молодой человек представился и назвал свою деревню.
   "Богатый улов", - не без зависти подумала девушка, заметив тускло-серебристую кучу разнообразной рыбы.
   Мужики привстали, и пассажирка смогла рассмотреть их как следует. Оба сухощавые, длинноволосые, с выдубленными солнцем морщинистыми лицами, заросшими густопсовыми бородищами. Только у одного в ней мелькало гораздо больше седины, чем у другого. Знакомая речь всполошила ганток. Побросав весла, женщины с криками и визгом бросились на правый борт, от чего судно накренилось. Вот тут рыбаки окончательно обалдели. Да так, что Ника, изо всех сил старавшаяся разобрать их разговор, не могла удержаться от смеха, увидев вытаращенные глаза и беззубые рты мужиков.
   Рядом хмыкнул Картен.
   - Я бы тоже удивился, увидев таких гребцов.
   Орри командирским окриком прекратил всеобщий гвалт. После чего стал рассказывать о горькой судьбе своего селения. Местные, придя в себя, сочувственно закивали головами. Когда заговорил рыбак постарше, сама собой воцарилась полная тишина, нарушаемая только пеньем птиц и жужжанием насекомых.
   Девушке показалось, что тот тоже ведёт речь о болезни. Кто-то из женщин жалобно всхлипнул. Прикрикнув на неё, молодой гант посуровел лицом и стал, очевидно, что-то уточнять. Кажется, он говорил о местном правителе. Вроде как, мудрый Ристо помер?
   - Что случилось? - не выдержал любопытный капитан.
   - Тут тоже прошёл мор, - объяснил юноша. - Хотя и не такой, как у нас. Здешние волхвы сумели прогнать духов болезни до того, как они смогли погубить много народа. Жаль, только князь Сеппо умер.
   - А мудрый Ристо? - удивилась Ника.
   - Князь ушёл к предкам ещё до мора, - обстоятельно ответил Орри. - Сейчас правит Йовви, младший сын мудрого Ристо.
   - Спроси, не видели ли тут кораблей, похожих на этот? - мореход постучал ладонью по фальшборту.
   Выслушав многословный ответ, юноша перевёл:
   - Эта протока слишком мелкая. Но он слышал, что по Каалсвеси проходили такие суда.
   - Тогда узнай, как нам туда попасть?
   Посовещавшись, бородачи стали долго и путано объяснять, бестолково размахивая руками.
   - Орри, попроси их проводить нас. Скажи, я заплачу, а если захотят, ещё и рыбу куплю.
   На сей раз мужики совещались гораздо дольше. Возможно, они бы и отказали в просьбе чужеземцу, но к нему присоединился хор жалобных женских голосов, и суровые мужские сердца дрогнули.
   - Они спрашивают, что ты им за это дашь?
   Картен взял из рук запыхавшегося Милима тощий кожаный кошелёк и, покопавшись, достал медную монетку. Седобородый тут же показал четыре пальца. Купец - два. Как и следовало ожидать, сошлись на трёх. Ника довольно хмыкнула, когда поняла, что в эту цену рыбаки включили и свой улов.
   Побросав рыбу в переданную с корабля корзину, аборигены вывели своё судёнышко вперёд. Гребцы торопливо расселись по лавкам, то и дело хлопая себя по разным частям тела, сгоняя кровососов.
   Девушка не знала, сколько они плутали по протокам, но одно поняла сразу. В одиночку им бы ни за что не выбраться в Ирисфен. Очевидно, река имеет обширную дельту, и их просто занесло в какое-то боковое русло.
   - Вот это река! - удовлетворённо крякнул капитан, оглядывая открывшийся перед ним простор. Ника прикинула на глазок. Получалось, что расстояние от одного густо заросшего кустарником берега до другого - не менее ста пятидесяти метров. Правда, оно постепенно уменьшалось и, возможно, выше по течению Ирисфен будет значительно уже.
   Картен, довольно улыбаясь, перевёл дух. Гребцы лениво работали вёслами, явно напрашиваясь на отдых.
   Корабль вошёл в крошечный затончик с невысокими, но круто поднимавшимися вверх берегами. Матросы закрепили канаты, сняли котёл и занялись осмотром местности. Часть ганток взялась потрошить рыбу. А пассажирка, воспользовавшись суматохой, решила отойти в сторонку и искупаться. На прошлой стоянке ей удалось лишь немного помыться, и сейчас девушка блаженствовала. Вода показалась чудесной. Ника плавала, ныряла, один раз даже дотронувшись рукой до покрытого водорослями дна. Раскинув руки лежала с закрытыми глазами, нежась в прохладных струях.
   Внезапно что-то с шумом рухнуло в воду. Блаженная расслабленность мгновенно улетучилась, уступая место тревоге. Оглянувшись вокруг, она успокоилась. На поросшем густой травой берегу торопливо стягивала рубаху Лаюла. А Паули, уже раздевшись, осторожно входила в воду, смешно морща веснушчатое лицо. Если эти двое ведут себя так свободно, значит ничего страшного вокруг не происходит. Обнажённое тело гантки показалось Нике чересчур... тяжеловесным и грубым. Невольно сравнивая себя с ними, девушка не без удовольствия подумала, что выглядит гораздо более гибкой, стремительной, но не менее сильной и женственной.
   Вдруг чьи-то не то клешни, не то пальцы вцепились в щиколотки, резко потянув вниз в тёмную, холодную глубину. Дико оглушительно завизжав, она изогнулась, пытаясь отцепить невидимого врага, и едва не ударилась лбом в смеющуюся физиономию Орри. Хватка мгновенно исчезла. Обретя возможность двигаться, Ника поплыла к берегу, матерясь, как пьяный сантехник.
   - Госпожа Юлиса! - окликнул её молодой гант. - Прости, я не хотел тебя напугать!
   - Но у тебя это получилось, - вполголоса огрызнулась будущая помещица, глядя, как из зарослей появляются все новые и новые женщины. Всё, купание безнадёжно испорчено! Скоро река здесь будет напоминать суп с клёцками, вариться в котором совсем не хотелось.
   Чувствуя на себе ревниво оценивающие взгляды, Ника осторожно выбралась на травянистый берег. Внутри у неё все дрожало от желания, как можно быстрее покинуть это ставшее вдруг ужасно неприятным место. Тем не менее, девушка, не торопясь, подошла к сложенной одежде, ладонями согнала воду с тела и только после этого взяла рубаху. Пусть не думают, что каким-то варварам удалось смутить радланскую аристократку.
   Подняв тучу брызг, Орри выскочил почти сразу вслед за ней. Мокрые волосы облепили широкие, но все ещё по-юношески угловатые плечи, бородёнка свалялась, на бледной коже, густо покрытой белесыми волосками, ярко сверкали капельки воды.
   Подчёркнуто не обращая на него никакого внимания, Ника, просунув руки в рукава, набросила рубаху. Явно сконфуженный таким приёмом, молодой человек растерянно пробормотал, сильнее обычного коверкая радланские слова:
   - Я это...
   Он замялся, очевидно, подбирая слова. Шмыгнул носом.
   - Похутилью. Разве у вас парни и девушки... не играются?
   Просунув голову в ворот, она одёрнула подол рубахи, собираясь огрызнуться, заявив что-то вроде: "Я тебе не девушка". Но потом сообразила, насколько двусмысленно прозвучат эти слова. Между тем все гантки затихли, прислушиваясь к их разговору.
   - Вон твои девушки, - кивнула на них Ника. - Они будут рады с тобой... поиграться.
   "А я чуть не описалась от страха!" - закончила про себя приёмная дочь Лация Юлиса Агилиса и, повернувшись спиной, стала натягивать штаны.
   Послышался тяжёлый вздох, шелест травы под босыми пятками, негромкий всплеск. А затем громкие разговоры и женский смех. Очевидно, гантки поняли, что чужачка не приняла ухаживание их "альфа-лидера".
   Ника вытряхнула из мокасина какого-то приблудного жучка, но едва успела завязать ремешок, как рядом опустилась Лаюла. Одетая одним воздухом, девица ловко расплетала впечатляющую косу, пытаясь поймать её взгляд.
   Согнав со щеки комара, Ника недовольно буркнула:
   - Чего тебе?
   Вспомнив, что собеседница не понимает по-радлански, постаралась задать вопрос на её языке. Подкрепляя свои слова не совсем пристойными, хотя и выразительными жестами, Лаюла высказалась в том смысле, что если Аннке нравится Орри, то она её убьёт, ибо имеет насчёт юноши очень серьёзные намерения.
   Удивлённая не столько самим фактом предупреждения, сколько тоном и масштабом угрозы от этой Отеллы с косой и прыщами вместо нормальной груди, Ника поспешно, но с достоинством заявила, что оставляет молодого человека в её полное распоряжение.
   Симпатичное, остроносое личико с обязательными веснушками тут же расплылось в такой детской счастливой улыбке, что ей тут же захотелось испортить наглой девице настроение.
   Тщательно подбирая слова, Ника поинтересовалась:
   - А как же Улсина и Паули? Неужели тоже убьёшь?
   Фыркнув в ответ, Лаюла разразилось целой речью, смысл которой никак не доходил до собеседницы. Тем не менее, обуреваемая желанием разобраться, она попросила повторить ещё раз, только медленнее.
   Пренебрежительное хмыканье, очевидно, означало отношение девицы к умственным способностям слушательницы. Тем не менее, тощая гантка, повысив голос, стала говорить чётче, во всю помогая себе движениями рук.
   Получалось, что такой крутой перец, как Орри, вполне может иметь трёх жён. Во всяком случае, она нисколько не возражает, если Улсина и Паули составят ей компанию. А вот Аннке чужая и не может влиться в их будущую счастливую семью.
   "Пожалейте парнишку!" - мысленно взмолилась Ника, удивляясь грандиозности матримониальных планов и уже сейчас сочувствуя молодому варвару. Прижав ладонь к груди от избытка чувств, она ещё раз клятвенно пообещала, что не имеет никакого желания становиться четвёртой женой даже такого богатыря, как Орри.
   Возвращаясь к стоянке, девушка долго смеялась, представив себя в роли незабвенной Катерины Матвевны из "Белого солнца пустыни" среди гарема молодого ганта. Вот только на красноармейца Сухова он пока не тянет. Хотя, парень многообещающий, даже очень.
   На берегу горел костёр, пахло кашей. Матросы тоже купались, только не отходя далеко от корабля. Картен с мокрыми волосами сидел на разосланной шкуре, а верный Милим отгонял веточкой докучливых комаров. Заметив пассажирку, мореход жестом пригласил её сесть рядом.
   - Это плавание принесло мне одни убытки, - негромко начал он, наблюдая, как Гагнин полоскает в реке бельишко. - Я потерял больше половины команды. Теперь мне придётся искать новых матросов. Но на всё нужны деньги. Я надеялся поправить дела продажей рабов и добычи, взятой у гантов.
   Капитан посмотрел на девушку.
   - Теперь не будет ни того, ни другого. Если я буду нанимать команду, мне придётся выплачивать отступные их прежним хозяевам.
   Заметив её недоуменный взгляд, купец развёл руками.
   - По-другому нельзя. Капитан может силой вернуть своего человека. А у нас слишком мало людей, чтобы отбиться.
   - К чему весь этот разговор, господин Картен? - напрямик спросила собеседница, уже зная ответ.
   - Ваш отец должен мне доплатить. Иначе это будет не справедливо.
   - В чем вы её видите, господин Картен? - вскинула брови Ника, внутренне усмехаясь, услышав столь не характерное для этого прожжённого дельца слово. - Вы уговорились с моим отцом в том, что доставите меня в Канакерн, а он за это отдаст вам сапфиры. Насколько я знаю, все, что у него есть.
   - Вот только мы до сих пор не в Канакерне! - раздражённо фыркнул купец. - А неизвестно где - в дремучих, варварских лесах!
   - Но при чем здесь я и мой отец? - сделала удивлённый вид собеседница. - Мы же не повелеваем ветрами и морем.
   - Я ни разу не попадал на Змею, - понизил голос капитан. - Мой отец тоже. Но стоило вам оказаться на моём корабле...
   Он многозначительно хмыкнул, поджав толстые губы.
   - Быть может, вы ещё считаете меня виновной в смерти своих матросов? - надменно усмехнулась девушка. - Скажите, что я и болезнь принесла?
   - Я не возвожу напрасных обвинений, госпожа Юлиса, - нахмурился мореход. - Но ваше плавание обошлось мне удивительно дорого, а ведь оно ещё не закончилось...
   Ника видела, что купец разошёлся не на шутку. Мало того, что люди перемёрли, ганты вырвались, так ещё и добро их возвращать придётся. Кто знает, какая моча ему в голову ударит?
   - Но о нём вы договаривались не со мной, господин Картен, - напомнила она, идя на попятную. - Расскажите обо всём, что случилось, моему отцу. Вы же знаете, денег у меня почти нет. Только-только добраться до Радла. А я, если захотите, напишу ему о всех несчастьях, выпавших на нашу голову.
   Купец задумался. Не отвлекая его, девушка стала наблюдать за суетящимися у костра гантками. Тут и Орри появился в сопровождении всех трёх невест. Хотя вряд ли Улсина и Паули захотят делить вожака с костлявой малявкой.
   - Господин Картен, - решила она нарушить затянувшееся молчание. - На невольничьем рынке вы не получите за меня больше, чем стоят те сапфиры, что ждут вас у Детей Рыси.
   - Как вы можете такое говорить! - вскипел благородным негодованием капитан. - Я обещал своему другу Лацию Юлису Агилису, что помогу вам!
   - В таком случае, - девушка постаралась мило улыбнуться. - Мы договорились?
   - Договорились, - кивнул мореход. - Вы напишите обо всём, что произошло, и попросите заплатить мне ещё.
   - Э, нет, - покачала головой Ника. - Просить будете вы. Я лишь честно напишу о том, как хорошо вы обо мне заботились.
   - Согласен, - чуть поморщился купец.
   К миске каши каждый получил по куску рыбины и кружке ухи. Если, конечно, так можно назвать бульон, в котором сиротливо плавали какие-то местные корешки.
   Наблюдая за окружающими, пассажирка стала с удивлением замечать, что уже не все бывшие рабыни смотрят на своих насильников с ненавистью. Во взглядах некоторых женщин все чаще мелькало извечное природное любопытство, свойственное их полу. Видимо, чувствуя это, кое-то из матросов пытался шутить и заигрывать с недавними пленницами. Более того, находились гантки, принимавшие данные попытки вполне благосклонно, беседуя с ухажёрами на жуткой смеси двух языков и выразительной пантомимы. Подобное всепрощение вызывало у Ники раздражение и брезгливость.
   Вечером она нашла Орри и как ни в чём не бывало потребовала продолжение банкета, то есть, обучения. Парнишка, очевидно полагавший, что Аннке обиделась на него раз и навсегда, буквально расцвёл. А вот его всегдашние спутницы заметно посмурнели.
   Измученные тяжёлым переходом, расслабленные мытьём и горячей пищей, люди почти сразу же уснули. А молодой гант и будущая радланская аристократка ещё долго сидели на корме, заучивали слова и развлекали зевавшего время от времени Крека Палпина.
   Утром отдохнувшие гребцы с новой силой взялись за весла. Опасаясь мелей и иных неприятностей, капитан вывел корабль на середину реки, и тот двинулся вперёд, легко преодолевая неспешное течение.
   Берега постепенно поднимались. Хотя в остальном пейзаж вокруг изменился мало. Тот же густой лес да заросли кустарника у воды. Когда судно обогнуло очередной мыс, Ника заметила на вершине далёкого холма какие-то чёрточки. По мере приближения становилось ясно, что это потемневший от времени и изрядно покосившийся частокол, окружавший какие-то странные холмы с крутыми склонами. На то, что перед ними населённый пункт, указывало присутствие людей, столпившихся у распахнутых ворот, явно наблюдая за приближающимся кораблём, да десяток темно-коричневых коров, вольготно расположившихся неподалёку на лугу.
   Нисколько не раздумывая, Картен повернул к длинному, узкому плоту, очевидно, выполнявшему здесь роль пристани, возле которой покачивались на волнах три узкие плоскодонки и лодка побольше, снабжённая низенькой мачтой.
   Пассажирка не имела никакого желания сходить на берег в этом явном захолустье. Но купец попросил её присутствовать при разговоре Орри с местными варварами.
   - Мне очень нужно знать, что он им скажет, - вздохнул мореход, с беспокойством глядя на берег.
   К реке неторопливо двигалась группа встречающих. Человек десять взрослых и неизвестное количество детей, подсчитать которых не представлялось возможным ввиду их постоянного и беспорядочного перемещения.
   По мере приближения корабля, их лица становились все более вытянутыми, а броуновское движение детворы замерло, словно при абсолютном нуле. Очевидно, аборигенов, как и вчерашних рыбаков, поразили гребцы странного судна. Вернее, их прекрасная половина.
   Хорошо ещё, что венсы вовремя опомнились Трое молодых мужчин в привычной одежде и лаптях вбежали на пристань. Поймав ловко брошенный Гагнином канат, они сноровисто привязали его к толстому, вбитому в дно колу.
   Ввиду неопытности гребцов, судно сильно стукнулось о плот, послышался тугой, натужный скрип, казалось, импровизированный причал сорвёт с места, или корабль получит пробоину. Но все обошлось, обшивка выдержала, содрав остатки коры с крайнего бревна.
   Не дожидаясь, пока хмурые матросы спустят трап, Орри, явно рисуясь, спрыгнул с фальшборта. И чуть не поскользнулся, вовремя подхваченный одним из венсов. Густо покраснев, он, пробурчав что-то себе под нос, поспешил к основной группе встречающих. Среди которых выделялся высокий, седобородый старик, чем-то похожий на Сарумана из фильма "Властелин колец", только без клюки, зато с какой-то раскрашенной висюлькой на поясе.
   А мужики удивлённо уставились на Нику, чей кожаный костюм выделял её среди моряков и гантов. Не удостоив их даже взгляда, девушка неспешно сошла по трапу, демонстративно не заметив протянутой для помощи руки.
   Тем временем Орри уже горячо рассказывал об их злоключениях. Слушая его, старик всё сильнее хмурил густые брови, а стоявшие сзади женщины стали громко перешёптываться. Дойдя до обстоятельств пленения себя и соплеменниц, молодой человек кивнул на свою спутницу. Представив девушку как дочь знатных родителей из далёкой страны, случайно оказавшуюся на корабле арнаков. Старейшина, или вождь, бросив короткий взгляд на Нику, вновь стал стал внимательно слушать юношу, засунув широкие ладони за пояс.
   Когда речь зашла о восстании и захвате судна, по толпе прокатился невнятный гул. Мужчины презрительно фыркали, кто-то из них посоветовал Орри не врать. Тот покраснел. Набычившись, гант, крепко сжав кулаки, заявил, что никогда никого не обманывал и клянётся в правоте своих слов землёй, небом и чем-то там ещё.
   Негромкий голос старика заставил сомневающихся замолчать.
   - Что привело ваш корабль в воды Каалсвеси? - вдруг спросил он по-радлански.
   - Мы выполняем клятву, - ответила Ника, прямо глядя в пронзительные, словно перекрестье прицела, глаза старейшины. Даже у вождя Детей Рыси не было такого тяжёлого, выворачивающего наизнанку взгляда. - Которую дали людям народа куолле.
   Собеседник ещё сильнее нахмурился, дёргая заросшим подбородком. Воспользовавшись его молчанием, Орри заговорил о намерении обратиться к князю за помощью и покровительством. С удовлетворением убедившись, что пусть хоть с пятого на десятое, но все же улавливает смысл разговора, девушка стала осматриваться вокруг. То, что она приняла за ворота, оказалось просто проёмом в заборе, заслонявшимся непонятно чем и как. Сквозь него Ника смогла разглядеть странные холмы, служившие судя по всему жилищами этих людей. Этакая полуземлянка со стенами из брёвен и крышей, покрытой цветущим дёрном. Ветер донёс до реки еле уловимый, смутно знакомый запах. Как будто кто-то готовил щи или борщ? Рот девушки тут же наполнился слюной.
   Выслушав молодого предводителя гантов, старейшина отвечал в том смысле, что желает Орри поскорее встретиться с Йовви, который по доброте душевной конечно не откажет в помощи попавшим в беду братьям.
   Ника надеялась, что далее, как минимум, последует хотя бы приглашение в гости. Но вместо этого длиннобородый старик принялся подробно рассказывать, как добраться до Скаальи. Именно так называлось селение, где проживает тот самый князь. Оказывается, чтобы не заблудиться, им надо повернуть в приток Каалсвеси - Аантру, до которого осталось всего пара - тройка дней.
   Девушка не ошиблась в умственных способностях Орри. Несмотря на возраст, тот быстро сообразил, что их самым наглым образом выпроваживают. Столь не ласковый приём явно навеял на юношу весьма мрачные мысли. Не стараясь скрыть обиду, тот поблагодарил встречающих за гостеприимство, и с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, повернулся, чтобы уйти на корабль.
   Венсы тихо зашептались, и саруманоподобный старик окликнул молодого человека. Ника поняла, что тот интересуется, не нужна ли им какая-нибудь помощь? На что гордый гант, уже овладев собой, снисходительно заявил, будто у них все есть.
   Поскольку девушка в этой ситуации оставалась, как бы "за кадром", она сочла для себя возможным обратиться к хозяевам с просьбой продать им свежего мяса. Если оно у них есть. Комитет по встрече вновь провёл короткое совещание, после которого выяснилось, что путешественникам очень повезло. Только вчера охотники принесли тушу лося, от которой ещё кое-что осталось.
   Пока Орри пыхтел от возмущения, Картен перебирал медяки, а Ника любезно беседовала со старейшиной об особенностях речной навигации, двое юношей принесли здоровенный окорок с уже ободранной шкурой.
   Когда довольный Мулмин шагал по трапу, прижимая мясо к груди, со стороны селения донёсся протяжный женский крик. Девушка настороженно попятилась. "Чего это у них тут такое делается? - подумала она, глядя на насупленного венса. - Пытают кого? Или, может, жертвоприношение? Вот батман".
   - Уплывайте! - грозно приказал старик.
   Не заставляя себя уговаривать, Ника птичкой взлетела по трапу, подивившись улыбке, осветившей лицо Орри.
   - Чем это ты так доволен? - спросила она, глядя, как старейшина машет им вслед какой-то деревянной штуковиной, похожей на ярко раскрашенную дымковскую игрушку.
   - Я думал, венсы злые, а они добрые, - тоном довольного ребёнка заявил юноша.
   - Ты догадался об этом по тому, как вежливо нас выгнали? - пробираясь между лавок, хмыкнула девушка.
   - Здесь нам могли бы и вовсе не позволить подойти к берегу.
   - Почему? - удивилась девушка.
   - А ты подумай? - улыбаясь, предложил ей молодой человек.
   Вновь послышался крик, но уже не такой пронзительный.
   - В этой деревне какая-то женщина готовится выпустить младенца в наш мир, - наставительно проговорил Орри.
   - Ну, и при чём тут мы? - она все ещё ничего не понимала.
   Тут настал черёд удивляться собеседнику.
   - Разве ты не знаешь, как это опасно?
   - Вообще-то представляю, - буркнула Ника, вспомнив тонкий шрам на животе матери от кесарева сечения.
   - Злые духи всегда чуют кровь и боль, - юноша заговорил с ней снисходительно, словно с малым ребёнком. - Они всегда вьются возле будущей матери, стараясь навредить ей и ребёнку. Для них нет ничего слаще чистой детской души. Знающие люди умеют прогнать или отпугнуть их. Но вместе с чужаками часто являются их злые духи, против которых обычные заговоры могут не подействовать. Конечно, волхв справится с любыми чарами, только не везде они есть. Там, видно, нету.
   - Почему же ты не боишься наших злых духов? - не удержалась от вопроса девушка.
   - Я же мужчина, - со слегка оскорблённым видом напомнил молодой человек. - Мне нельзя бояться. А рожать на вашем корабле никто не собирается.
   Сражённая подобной логикой, девушке осталось только неопределённо хмыкнуть и перевести разговор на другую тему.
   На ночлег остановились в низине между двух невысоких холмов. Полого спускавшийся к воде берег в этом месте оказался почти свободен от кустарника. Матросы отправились в лес, а гантки занялись готовкой.
   От котла пахло умопомрачительно. Ника едва успевала проглатывать набегавшую слюну. Терпеливо дожидаясь, пока каша с лосятиной допреет, путешественники вели неторопливые разговоры, отмахиваясь от докучливых кровососов. В сумерках слышался плеск воды и детский смех. Мелькал отсвет факела. Подростки то ли пытались ловить раков, то ли дурачились у реки. Девушка обратила внимание на появление смешанных компаний. Крек Палпин о чем-то беседовал с Орри и его "невестами". Гагнин неуклюже пытался заигрывать с низенькой, полной женщиной. Та хихикала, жеманно поджимая губы. Но большинство ганток все же сторонились моряков, очевидно, не собираясь прощать им ни насилия, ни убитых соплеменников.
   Сбросив старую шкуру с котла, Паули приподняла крышку, и удовлетворённо улыбаясь, стала мешать варево большой деревянной ложкой. Как и подобает настоящему мужчине - руководителю, предводитель бывших рабынь ждал, когда женщины принесут ему еду. Накормив вожака, гантка принялась раздавать кашу всем желающим. Образовалась лёгкая толкотня. Разумеется, Ника не бросилась расталкивать всех локтями, добывая свою пайку. Милим принёс миску своему господину и его пассажирке. Девушка с удовольствием убедилась, что аромат вполне соответствовал вкусу. Какое-то время тишину нарушали лишь громкое чавканье, шелест листвы на деревьях да возня ребятишек. Их даже голод не смог выгнать из реки. Хорошо, хоть заботливая Паули оставила им порции, тщательно прикрыв той же шкурой.
   Когда стали доноситься довольные возгласы и смачное рыгание, из леса донёсся громкий хруст веток. Все взоры сейчас же устремились в ту сторону. Кто-то догадливый бросил в затухающий костёр охапку хвороста. С треском взметнувшееся пламя осветило деревья и одинокую человеческую фигуру между ними.
   Предостерегающе подняв руки, неизвестный крикнул, что пришёл не со злом или что-то в этом роде. Убедившись, что кроме него больше никого не видно, Ника стала тревожно оглядываться по сторонам. В такое время по одиночке в лесу не шастают. Но залитая лунным светом река оставалась пустынной, а на берегу переругивались подростки. Кажется, кто-то кому-то в штаны лягушку положил.
   Орри, очевидно, полагая себя здесь самым главным, поинтересовался у незнакомца, кто он такой и что тут делает? Мужчина молча приближался гибкой грациозной походкой. "Словно хищник, - подумала девушка, чувствуя нарастающее беспокойство. - Или танцор". Но когда гость приблизился настолько, что стало возможным рассмотреть его лицо, поняла, что оно никак не может принадлежать артисту балета.
   "Бандюган какой-то", - хмыкнула она про себя, невольно нашаривая кинжал. И дело не в белом шраме, пересекавшем щеку, и не в насмешливо-ироничном прищуре. Просто мужчина чем-то неуловимо напоминал одного из охотников племени Детей Рыси. Только с двумя глазами и со всклокоченной бородой.
   С улыбкой глядя на Орри, гость назвался Хейви, заявив, что живёт здесь неподалёку. При этом мужчина сделал неопределённое движение рукой. Старейшина Пеелси рассказал ему о необыкновенных гребцах на корабле арнаков, проплывшем мимо его селения. Вот Хейви и решил взглянуть на пришельцев с далёкого севера и самому выслушать их печальную историю.
   Орри радушно пригласил его присесть, приказав Паули принести поесть дорогому гостю. Тот ответил, что сыт, а потом обратился к Картену на вполне приличном радланском, видимо, по каким-то признакам определив в нём капитана:
   - Это ваш корабль, господин?
   - Его, - опережая морехода ответил, хмурясь, молодой гант.
   Пришелец вскинул брови.
   - Ты знаешь язык радлан?
   - Я понимаю и разговариваю на нём, - гордо вскинул подбородок юноша.
   Ника вдруг заметила на ногах гостя сапоги из изрядно потёртой, коричневой кожи. Насколько ей помнилось, даже саруманоподобный старейшина щеголял в лаптях. Ох, не простой человек заглянул к ним на огонёк.
   - Это мой корабль, - негромко произнёс капитан. - Я - Картен Мерк из славного города Канакерна.
   - И вы хотели продать этих славных женщин в рабство? - неприятно усмехнулся Хейви.
   - Пытался, - сухо ответил купец. - Но ваши боги воспротивились этому.
   - Смотрите, сколько раков! - послышался радостный крик, и из темноты вышел ужасно довольный Рейко с корзиной, внутри которой что-то шевелилось.
   Орри тут же велел отдать добычу Паули, пусть она их сварит, пока свежие. Воспользовавшись тем, что все смотрели на подростков, Ника наклонилась к уху морехода, тихо прошептав:
   - На нем сапоги.
   Тот удивлённо отпрянул, потом взглянул на ноги Хейви. Видимо, уловив это, тот сразу же сложил их "по-турецки". Потом уже на родном языке стал расспрашивать молодого ганта о том, как им удалось захватить в плен арнаков. Во всяком случае девушка поняла его именно так.
   Раздувшись от гордости, Орри торжественно поведал о поразившей чужаков болезни, о битве между ними и людьми народа куолле на качающейся палубе корабля и в конце концов о заключённой с мореходами сделке.
   При этом Ника не расслышала, чтобы он называл матросов и Картена "пленниками" или того хуже "рабами".
   Едва юноша остановился, чтобы перевести дух, капитан спросил у странного гостя:
   - Откуда вы так хорошо знаете наш язык?
   - Мне приходилось служить у ваших купцов, - вполне доброжелательно ответил Хейви. - Они много знают и хорошо платят. Я слышал о Канакерне, но никогда не встречал здесь никого из вашего города. Это где-то далеко на юге?
   - Да, - мрачно подтвердил Картен. - Мы случайно оказались в этих местах. Нас принесла... буря. Теперь нам надо в Скаальи. Вы там бывали?
   - Много раз, - небрежно махнул рукой гость. - У меня там много друзей.
   Ревниво наблюдавший за их беседой Орри решил вмешаться, причём по-радлански.
   - Если так, ты, наверное, знаешь князя Йовви? Мы хотим просить его о помощи.
   - Его интересуют только охота и девки, - пренебрежительно фыркнул Хейви. - Всем заправляет его мать - княгиня Эвдилит, четвёртая жена князя Ристо. Она хоть и из маалов, но женщина мудрая. А что вы хотите попросить?
   - Наше селение сгорело, - вздохнул юноша. - Народу вокруг совсем мало осталось. Хочу, чтобы князь нам крышу над головой дал, земли и помог со вспашкой под озимые. Сам видишь, работников у нас мало.
   - Даже если вы и застанете Йовви в Скаальи, решать все равно будет Эвдилит, - гость почесал заросший подбородок. - Мор у нас тоже многих забрал. Руки рабочие нужны, хотя бы и женские. Земля есть. Думаю, не откажет вам княгиня.
   Пока они беседовали, вокруг собралась плотная толпа из моряков и ганток. Улсина что-то нетерпеливо сказала Орри. Тот смутился, а Хейви, усмехнувшись, взялся пересказывать их разговор.
   Ника видела, что молодой человек явно теряется в присутствии взрослого, уверенного в себе мужчины.
   "Не быть тебе альфа-самцом", - с иронией подумала девушка, наблюдая, с каким вниманием слушают женщины незваного пришельца. Внезапно они расступились, и улыбающаяся Паули с поклоном протянула ему миску с ярко-красными раками, а какая-то девица - кувшин с водой.
   Легко, словно и не сидел со скрюченными ногами, поднявшись, Хейви отвесил глубокий поклон, поблагодарив их мягким, воркующим голосом. Принимая угощение, он не спускал глаз с "невесты" Орри, заставив женщину скромно потупить взгляд. Вот только лёгкий румянец на щеках намекал, что в эту минуту думала она совсем не о юном "женихе".
   Картен хотел что-то спросить, но Ника остановила, положив руку на плечо.
   - Не стоит отвлекать гостя, пока он не поест.
   Купец удивлённо вскинул брови.
   - Здесь так принято, - со значением проговорила девушка, кивнув на гантов.
   Орри с женщинами терпеливо ждали, пока Хейви доест последнего рака, тщательно обсосав панцирь. Лишь когда он сытно рыгнул, вопросы посыпались как горох из мешка. Капитан укоризненно взглянул на пассажирку. Та только пожала плечами. Упс! Кто же знал, что варвары так любопытны?
   Их интересовало буквально всё! От семейного положения гостя и числа потенциальных женихов в круге - до урожайности сельскохозяйственных культур. Мужчина отвечал легко и складно, вызывая у ганток смех, а у Ники полное недоумение. Она не на столько владела местным языком, чтобы разобраться в словесной паутине, которую так искусно плёл общительный гость.
   Картену надоело ждать, и он почти крикнул:
   - Много ли иноземных купцов в Скаальи?
   Мгновенно перестав балагурить, Хейви обернулся к нему всем телом.
   - Пока не очень. А вы земляков хотите встретить?
   - Хорошо бы, - мечтательно вздохнул мореход. - Только вряд ли. Мне матросы нужны или рабы.
   - Рабы? - недобро нахмурился гость.
   - У нас нет гребцов, господин Хейви, - решила прояснить ситуацию Ника. - А только под парусом до Канакерна не добраться.
   Мужчина, хмыкнув, огладил пышную бороду и как бы невзначай продемонстрировал широкий, длинный кинжал в потёртых кожаных ножнах с тусклыми металлическими бляшками.
   - В нашей земле людьми, как скотом, не торгуют. За рабами вам в Псерк идти надо.
   - Говорят же, людей мало, - проворчал Картен. - За весла сажать некого.
   - Тогда оставайтесь здесь зимовать? - усмехнулся Хейви. - А другие купцы пусть вам матросов весной привезут. В Псерке много тех, кто морем живёт. Случалось, что кораблей на всех не хватало.
   Он засмеялся. Но не так, как тогда, когда разговаривал с гантками, а зло, с издёвкой. Капитан нахмурился. Перспектива провести ещё полгода в чужом краю его абсолютно не привлекала.
   - Кое-кто из купцов так и делает, - погасив улыбку, продолжал мужчина. - Зимуют в Скаальи, а весной по талой воде поднимаются по Аантаре к маалам или ещё куда дальше - до самой сунгийской степи.
   - Нам надо домой, - проворчал Картен, пряча глаза и всем видом показывая, как неприятен ему этот разговор.
   - Если надумаете остаться, могу свести с нужными людьми, - как ни в чем не бывало продолжал Хейви. - Кров будет, еда, склад для товара и навес для корабля. Его все равно придётся на берег вытаскивать. Зимой у нас река и озера замерзают так, что на лошадях ездить можно. Слыхали про такое?
   - Слыхали, - любезно ответила Ника. - И видеть приходилось. Но, может быть, вы нам лучше матросов найти поможете?
   - Да кто же это в здравом уме свою землю бросит? - вновь обидно рассмеялся венс, и девушка заметила, как сразу помрачнел Орри. Женщины разговора не понимали, поэтому отнеслись к словам гостя равнодушно.
   - Так ведь не на совсем же! - вскинула брови девушка. - Мир посмотреть, деньги заработать, да и домой вернуться. Будет что вспомнить и на что жить.
   Картен бросил на неё удивлённый взгляд, а девушка продолжала, ощутив странный прилив вдохновения, словно начинающий коммивояжёр перед первым потенциальным покупателем.
   - Бывает так, что и рад бы остаться на родной земле, да не получается.
   - Чего же так? - насторожённо усмехнулся Хейви.
   - Мало ли, - развела руками собеседница. - Кто от любви несчастной скрыться торопится, кто от долгов непосильных или ещё какой беды.
   - Складно говоришь, красавица, - покачал головой гость. - Кто ты, откуда? Что-то одежда твоя мне не знакома. Вроде как у горцев есть племена, что так одеваются? Или нет, только похоже.
   Ника вспомнила многочисленные наставления названного папаши о том, как легко потерять уважение окружающих. "Всегда помни о древности своего рода. Для аристократа лучше потерять жизнь, чем честь. В таком случае он становится посмешищем. А хуже этого может быть только рабство".
   - Я Ника Юлиса Террина! - надменно вскинула голову девушка, пытаясь представить, что разговаривает не со здоровым мужиком разбойной наружности, а с одной из наглых ганток. - Дочь Лация Юлиса Агилиса, внучка сенатора Империи Госпула Юлиса Тура. Если хочешь разговаривать со мной, будь вежлив и обращайся ко мне на "вы" или "госпожа".
   Суровые испытания закалили её характер, заставили поверить в собственные силы. Видимо, поэтому речь прозвучала очень убедительно. Хотя где-то в душе очень глубоко трепетал заячьим хвостиком страх. А ну, как этот головорез выхватит кинжал и начнёт её на куски резать?
   Никак не ожидавший подобной отповеди Хейви пару раз мигнул белесыми ресницами и криво усмехнулся.
   - А как же ты...
   Девушка резко встала, твёрдо намереваясь уйти на корабль, тем самым избегая неприятного разговора и выполнив обещание не общаться с грубияном. Все равно, в драке она с ним явно не справится.
   - Простите, госпожа, - чуть тряхнул буйной шевелюрой венс. - Как вы оказались на этом корабле? Откуда плывёте и куда?
   Моей семье пришлось покинуть Империю и скрываться очень далеко, - ответила она, вновь усаживаясь и скрестив ноги. - Люди там все так одеваются. Сейчас враги мертвы, и я возвращаюсь на родину.
   - А где же ваши уважаемые родители? - вскинул брови собеседник, оглядываясь вокруг.
   - Мама давно умерла, - выдала девушка привычную ложь. - А отец уже стар для такого долгого и опасного путешествия.
   Гость крякнул.
   - Теперь вы понимаете, что мы не можем ждать до следующего года, - ханжески вздохнул Картен, готовый вот-вот разрыдаться над судьбой несчастной сиротки. - Помоги найти людей, которые согласились бы дойти с нами хотя бы до Псерка.
   - Поспрашиваю, - неуверенно пожал плечами Хейви. - Только вряд ли...
   И оживившись, добавил:
   - Если все же надумаете зимовать, спросите обо мне у кузнеца Ланьси. Его в Скаальи все знают.
   Он ещё какое-то время поболтал с гантками, вызвав жгучий интерес женщин и ревностную неприязнь у Орри. А на прощание посоветовал остерегаться лихих людей, очевидно, разбойников. По его словам, где-то в здешних лесах орудует шайка Матти. Чужеземных купцов грабит да и своими не брезгует.
   Утром, перед тем как начать урок, молодой гант высказал очень много весьма нелестных слов о вчерашнем госте, под конец высказав уверенность, что Хейви - этот самый Матти и есть!
   Ника спорить не стала. Очень может быть.
   Капитан отнёсся к предупреждению со всей серьёзностью. У него даже возникла короткая перепалка с Орри. Юноша, а точнее его "невесты" и многие другие женщины наотрез отказывались доверить матросам мечи и луки со стрелами. Видимо, все ещё опасались, как бы мореходы не перебили их ненароком или вновь не загнали в трюм.
   Вначале Картен пытался убедить собеседников в том, что так близко от Скаальи нет никакого смысла устраивать гадость своим спутницам. А вот разбойники могут неожиданно напасть, и тогда погибнут все. Но женщины продолжали упорствовать. Разозлившись, купец напомнил им о принесённой клятве и даже выразил желание повторить её снова. Только после этого гантки согласились выдать требуемое оружие.
   По пути до места впадения Аантара в Ирисфен им ещё дважды попадались селения на берегу. Но капитан настаивал на скорейшем движении к столице, поэтому останавливаться в них не стали.
   Едва корабль свернул в нужный приток, навстречу попался караван местных торговцев - три лодки с четырьмя гребцами, тяжело нагружённые туго стянутыми тюками. Увидев, кто ворочает вёслами на встречном судне, мужчины привычно впали в ступор. Но почти автоматически подтвердили правильность движения к Скаальи.
   "Деревня и есть деревня", - пренебрежительно хмыкнула Ника, рассматривая главный город венсов. Первое, что бросилось в глаза, отсутствие стен. Не имелось даже хиленького частокола. Правда, некоторые дома все же окружали добротные заборы. Но большинство усадеб ограждали либо плетни, либо кое-как привязанные к столбам жерди. Исключительно для того, чтобы крупная скотина не разбежалась.
   Жилища располагались строго как попало, без малейшего намёка на улицы. Хотя кое-где и проглядывали определённые "направления". Одни дома стояли рядом - забор в забор, а некоторые - метрах в ста или даже дальше друг от друга. Девушка попыталась сосчитать количество домов, но на восьмом десятке сбилась. А если учитывать, что часть склонов она видеть не могла, их могло быть более сотни. Вполне себе приличное поселение.
   Жизнь научила Нику серьёзно относиться к безопасности. Поэтому ей казалось странным отсутствие надёжной ограды. Все-таки не стойбище первобытных охотников, а вполне себе стационарный посёлок. Вывод напрашивался сам собой. Либо у венсов нет врагов, либо у князя настолько сильно-могучее войско, что на него просто никто не решается нападать. Хотя в последнее как-то не особенно верилось.
   Впрочем, кое-какие оборонительные сооружения имелись и здесь. На вершинах двух холмов чернел частокол. На одном повыше, на другом пониже. За одним темнела островерхая крыша, из-за другого поднималась в небо струйка дыма, и торчали какие-то столбы.
   Возле новенького, не успевшего потемнеть причала, теснились лодки и лодочки. Солидно покачивались на мелкой речной волне три больших корабля. Нике показалось, что, увидев их, Картен окончательно успокоился. Видимо, всерьёз опасался оказаться здесь единственным представителем цивилизованных стран.
   Как и везде, его гребцы привлекли всеобщее внимание. Не рассчитывая на их опыт, капитан сумел кое-как втиснуть судно на самом край пристани, чуть не потопив чью-то пустую лодку. Едва матросы спустили трап, появился низенький полный человек в жилете поверх рубахи с пестро расшитым воротом и аккуратно расчёсанной бородой.
   - Здравствуйте, гости дорогие! - певуче проговорил он по-радлански, казалось, не замечая выстроившихся вдоль борта ганток. - Кто такие? Откуда? С каким товаром прибыли? Торговать будете или дальше пойдёте?
   - Купец Картен Мерк из свободного города Канакерна! - не менее церемонно представился мореход, гостеприимным жестом приглашая дядечку подняться на борт.
   Но тот остался стоять, лишь слегка переменив позу, выставив вперёд ногу, обутую в новенький лапоть.
   - Слышал о столь славном городе. Однако видеть гостей оттуда не доводилось. Наш князь Йовви рад, что купцы из новых мест в наши земли прибывают. Грамота городская имеется ли?
   Казалось, данный вопрос капитана слегка удивил. Повинуясь его взору, Милим бросился в каюту, чтобы через пару минут вернуться со знакомым ларцом. Отыскав внутри нужный папирус, Картен сам спустился на причал.
   Местный чиновник, а другого названия ему Ника не подобрала, бережно развернул свиток, внимательно прочёл, смешно шевеля ярко-красными губами и расплылся в довольной улыбке.
   - Волею князя нашего, первому купцу из нового города разрешается целый год торговать беспошлинно!
   - Мудр ваш князь, - с сожалением вздохнул мореход. - Да только товаров у меня почти что и нет.
   - Неужто разбойники напали? - вскинул белесые брови мужичок.
   - Нет, - печально покачал головой капитан. - Буря унесла нас далеко на север от обычных морских путей...
   Он замялся, не зная, как лучше рассказать о постигших их неудачах.
   Но по трапу уже спускался Орри. Соплеменницы где-то отыскали ему новую рубаху с вышивкой, усыпанный бляхами пояс с мечом и даже серебряную цепочку на шею.
   - Арнаки нас в рабство забрать хотели. Да мы с помощью пресветлых богов отбились, клятву с них взяв, что доставят они нас к мудрому князю Йовви, у которого собираемся мы просить защиты и помощи.
   Картена перекосило, как от зубной боли.
   - Так ли это? - нахмурился чиновник.
   - Почти, - проворчал купец. - Люди эти не венсы, а из дальних земель народа гантов. Поймали мы их, но они на корабль злую болезнь принесли. Много матросов у меня умерло.
   Презрительно усмехнувшись, юноша перешёл на родной язык. Спешивший мимо мужичок в застиранной до дыр рубахе и дырявых лаптях остановился, прислушиваясь к разговору. Следом встал широкоплечий детина с угловатым мешком за плечами. Толпа выросла стремительно. Послышались язвительные выкрики.
   Нервно сглотнув от волнения, Картен осторожно потянул папирус, всё ещё зажатый в руке чиновника. Внимательно слушавший Орри старик вернул купцу грамоту.
   Какая-то женщина в тёмном платке с маленькой девочкой на руках обратилась к молчаливо стоявшим у борта ганткам. Те дружно заголосили. Кто со слезами на глазах вспоминал родной дом и умерших от болезни близких, кто проклинал арнаков, подло напавших на них в лесу, а те, кто помоложе, живописно рассказывали о кровавой схватке во время захвата корабля.
   Воспользовавшись тем, что всё внимание зрителей занято бывшими пленницами, капитан стал торопливо подниматься на судно. Один из венсов выкрикнул что-то обидное. Ника толком не разобрала причудливую игру слов. Кажется, речь шла о детях, зайцах и плохой погоде. Толпа отозвалась злым смехом. Не понимая слов, Картен угадал общее настроение, и растолкав ганток, торопливо скрылся за их спинами.
   Но какой-то добрый человек напоследок крикнул по-радлански:
   - Что, купец, пока в море плавал, разучился с женщинами управляться? Копьё сломалось, или к матросам привык?
   Капитан вздрогнул, словно от удара, перекошенное от гнева лицо покрылось красными пятнами.
   Пассажирка сразу заметила группу людей, резко выделявшихся своим обликом от окружавших их гантов. Тощий мужичонка в светло-зелёном, травяного цвета хитоне громко гоготал, запрокинув голову с аккуратной остроконечной бородкой.
   Стоявшие рядом купцы и мореходы, посмеиваясь, качали головами.
   - Убью! - зарычал канакернец, отшвырнув папирус и пытаясь вытащить из-за пояса стоявшего рядом Мулмина нож.
   - Стойте! - подскочившая девушка едва успела схватить его за рукав туники.
   - Пусти! - зашипел рассерженным котом Картен. - Видишь, чего ты добилась? Сделала из меня и моих людей посмешище! Мужчины дикарок не удержали! После такого позора ко мне ни один матрос не пойдёт! Так и надо было их всех перебить! Пошла прочь! Хватит, наслушался тебя, больше не буду! Убью недомерка!
   Понимая частичную правоту его слов, Ника отпустила руку, пристыжено отведя взгляд. Но пока они переругивались, за своих бывших пленителей неожиданно вступился Орри.
   - Господин Картен - искусный и смелый мореход! - громогласно заявил он. - Мы бы не победили без помощи богов.
   Девушка почувствовала тёплое чувство благодарности к молодому человеку. Однако, протиснувшись вперёд вместе с капитаном, увидела, что тощий шутник, презрительно ухмыляясь, что-то цедит сквозь зубы своим спутникам.
   - Кто ты такой и почему оскорбляешь меня? - суровый голос Картена заставил примолкнуть галдевших женщин.
   - Зачем тебе, трусливому отродью Канаркерна. знать моё благородное имя? - вскинул густые брови мужичонка, скрестив на груди руки, сверкнувшие золотом перстней. - Довольно с тебя и того, что мои рабыни помочиться не смеют без разрешения!
   Окружавшие его купцы и мореходы засмеялись. Вот тут словно какой-то бес толкнул Нику под ребро.
   - Вы считаете, что умеете управляться с женщинами? - громко поинтересовалась она, ступив на трап.
   Тут же взоры всех собравшихся обратились на неё. На какой-то миг девушка вспомнила забытое ощущение внимания зрительного зала.
   - Никто ещё не жаловался, - несколько нервно рассмеялся незнакомец.
   В толпе то тут, то там зашушукались. Знавшие радланский торопливо переводили диалог между двумя чужаками.
   - Сильно сомневаюсь, - девушка легко и грациозно сбежала на причал, где люди торопливо расступились, образовав проход между ней и хамоватым мужчинкой.
   Ника медленно приближалась, с каждым шагом понимая, что перед ней не хищник, но крыса. Это не делало противника менее опасным. Просто в таком случае наставник учил сразу же драться "по подлому". Вроде удара в шею, в пах или в глаз.
   Из-за купца выступил мрачного вида верзила в грязном хитоне с обтрёпанными полами и с кинжалом за широким матерчатым поясом.
   - С женой он тебе тоже помогает? - хлопнув ресницами, спросила Ника на ужасно ломаном местном наречии.
   Но окружающие поняли. Грубый хохот взметнулся над рекой, угасая среди длинных, неказистых портовых складов.
   - Только со строптивыми дикарками, вроде тебя, - ухмыльнулся мужчинка, гордо выпятив впалую грудь.
   - Я Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов, - гордо вскинула голову девушка. - Понял, червяк? Убери свою любимую игрушку и попробуй показать, что ты стоишь на самом деле.
   - Я прикажу тебя выпороть, самозванка!
   - Только попробуй! - угрожающе закричал Орри, хватаясь за висевший на поясе меч.
   - Не стоит, - поддержал его капитан, бросив красноречивый взгляд на корму, где стояли двое матросов с натянутыми луками. - Я обещал благородному Лацию Юлису Агилису доставить его дочь в Империю к родственникам, чего бы мне это не стоило!
   - Волею князя Йовви прекратите! - неожиданно вмешался местный чиновник, видимо сообразивший, что так дело и до смертоубийства дойти может. - Пусть ваши люди опустят оружие, господин Картен!
   Купец раздражённо махнул рукой. Крек Палпин и Гагнин повиновались, хотя и не выпустили луки из рук. Молодой гант выкрикнул на родном языке, что голосом госпожи Юлисы вещают сами боги. По толпе прокатился негромкий, нарастающий ропот.
   Чиновник вскинул кустистые брови и озабоченно почесал затылок.
   - Вы бы, господин Ерфим, не бросались такими словами, - проворчал он через какое-то время. - А то может и князю пожаловаться на урон чести. Штраф платить придётся.
   Но тощий купчишка вместе с охранником уже растворились за спинами соотечественников. Послышались новые крики. Решительно расталкивая народ, появились трое крепких молодцов в привычных рубахах, но с кинжалами за поясами и шишковатыми дубинками в руках. Старший, с торчащей веником русой бородой и блестящими бляшками на жилете из толстой, грубо выделанной кожи, поинтересовался, по какому поводу толковище? По крайней мере девушка так поняла речь венса, с иронией подумав: "Полиция во всех мирах всегда появляется не вовремя".
   Выслушав чиновника, стражник мазнул взглядом по Орри, чуть пристальнее взглянул на Нику и внимательно осмотрел выстроившихся вдоль борта женщин. При этом он, выпятив и без того бочкообразную грудь, расправил густые пышные усы. После чего взялся расспрашивать юношу об обстоятельствах пленения, освобождения и прибытия в Скаальи.
   Воспользовавшись их разговором, девушка вернулась на корабль, а ганты, наоборот, устремились на пристать, очевидно собираясь отправляться к местным властям в полном составе.
   - Вы бы сходили с ними, госпожа Юлиса? - подойдя, тихо попросил Картен. - Послушали, чего они там князю наплетут.
   - Хорошо, - подумав, согласилась Ника.
   Судя по всему, торчать им здесь предстоит долго. Значит, надо как-то обживаться, знакомиться с местностью и людьми.
   Сбившись кучей, бывшие рабыни в сопровождении трёх стражников и множества любопытных направились в селение. Назвать это беспорядочное скопище полуземлянок, изб и хлевов городом, у девушки язык не поворачивался.
   Не успела она догнать торопливо удалявшихся гантов, как из-за угла длинного строения, сложенного из толстых, кое-как оструганных брёвен, ей наперерез вышел мужчина, судя по одежде, явный иностранец в этих местах.
   - Госпожа Юлиса!
   Ника замедлила шаг, настороженно оглядев незнакомца. Сразу обратила внимание на бронзовую застёжку на плаще из толстого сукна, накинутого поверх зелёного хитона. Длинный кинжал в украшенных серебром ножнах висел рядом с расшитым кошельком на тонком кожаном ремне. Короткие сапоги из мягкой кожи вместо привычных сандалий довершали наряд мужчины.
   - Я очень рад встретить в этой глуши девушку столь знатного рода, - любезно проворковал он, делая странное движение головой. То ли кланялся, то ли демонстрировал аккуратную причёску на прямой пробор. - Судя по одежде, вам пришлось не мало времени провести среди дикарей. Хотелось бы узнать, как вы оказались так далеко от великого Радла?
   - А мне бы прежде всего хотелось узнать ваше имя, - сурово отчеканила Ника. - Проживая среди варваров вы, очевидно, успели позабыть, что не вежливо задавать вопросы не представившись.
   - О, меня так очаровала ваша небесная красота, - всплеснул изящными, украшенными перстнями, ручками собеседник. - Что я совсем забыл назвать своё имя. Слас Масий из славного города Псерка.
   - Ника Юлиса Террина, - девушка поклонилась, как учил наставник. - Дочь Лация Юлиса Агилиса и Терсы Юлисы Верты.
   - Я слышал о печальных обстоятельствах, приведших вас в Скаальи, - заговорил мужчина, шагая рядом. - Но что заставило вашего отца, сына знаменитого Генерала Круса Юлиса Стукума покинуть Империю?
   Девушка рассмеялась столь наивной попытке разоблачить её невежество, используя такую известную историческую личность.
   - Генерал принадлежит к старшей ветви лотийских Юлисов, мой отец к младшей. К тому же он не так стар, чтобы быть сыном человека, погибшего в битве "четырёх армий" у города Нерсан.
   - Простите, госпожа Юлиса, - с фальшивой проникновенностью извинился Слас. - Я всегда плохо знал историю. Мы живём на самом краю цивилизации, и хроники приходят к нам с большим опозданием. И вы же знаете, стоит совершить ошибку одному переписчику, как другие тут же повторяют её, добавляя свои.
   - Такое случается, - согласилась девушка, прибавляя шаг.
   - Но вы так и не сказали, от чего вам пришлось так долго жить вдали от дома, - продолжал приставать настырный собеседник.
   - По политическим причинам, господин Слас, - ответила Ника. - К счастью времена сменились, и теперь я могу вернуться на родину.
   Мужчина благожелательно кивнул и открыл рот, собираясь задать новый вопрос. Но девушка его опередила.
   - Вы купец?
   - Помощник купца Фрисия Уназа.
   - Тогда у вас, наверное, много дел. Я не могу так долго злоупотреблять вашим вниманием.
   - Благодаря Исми, сегодня я совершенно свободен, - вернул ей улыбку Слас. - И смогу проводить вас до княжеского двора.
   - Чем же вам помогла богиня безумия? - не смогла удержаться от смеха Ника.
   - О нет! - бурно запротестовал собеседник. - Я имел ввиду прекрасную Аниру.
   - Владычицу зари? - уточнила девушка, испытывая давно забытое удовольствие от словесной пикировки.
   - Да, - Слас оставался вежливым и любезным. - Мой хозяин утром ушёл с караваном на север. Теперь мне остаётся только следить за товарами и ждать.
   "Даже соврать не может, как следует, - фыркнула про себя Ника. - Или не находит нужным? Вроде, как для дикарки, и так сойдёт. Ну посмотрим".
   Местные властители проживали на холме за одним из частоколов - за тем, что побольше. Весь путь до него Слас донимал свою спутницу вопросами. Девушка как могла изворачивалась, отвечая ему тем же самым. Только, в отличии от мужчины, врала гораздо меньше.
   У широких ворот, собранных из толстых дубовых плах, важно прохаживался стражник с коротким, широким мечом, длинным копьём и в странных доспехах, представлявших из себя кожаную рубаху с большими бляхами из непонятного материала. Заинтересовавшись, Ника бесцеремонно прервала очередную речь навязчивого спутника:
   - Что у него на груди, господин Слас?
   Запнувшись на полуслове, тот какое-то время недоуменно хлопал глазами. А сообразив, о чём его спрашивают, презрительно фыркнул:
   - Лошадиные копыта.
   Потом, томно закатив глаза, вздохнул.
   - Почему такую красавицу интересуют доспехи варваров?
   - Знание даёт силу, - наставительно проговорила Ника.
   - Не думаю, что есть смысл загружать память множеством ненужных вещей, - скривился Слас.
   - Ипий Курс Агербус с вами не согласен, - срезала собеседника девушка. - Я же привела его слова из "Размышлений о келлуанской войне".
   - Вы читали сочинения великого императора? - впервые в голосе мужчины послышалось что-то напоминающее уважение.
   - Увы, - она со вздохом развела руками, с благодарностью вспомнив наставника, заставлявшего её читать длинные и скучные опусы местных авторов. - Только цитаты, приведённые в "Хрониках Ирона Ксептийца". Но, так зачем он нашил эти копыта?
   - Для защиты, госпожа Юлиса, - с превосходством проговорил собеседник. Подавшись вперёд, он обдал её терпким ароматом благовоний.
   - Венсы - дикий народ. Их мастера не умеют работать с металлом. Его здесь мало, и он отвратительного качества. Настоящие доспехи есть только у вождей, знатных воинов и телохранителей князя. Остальные нашивают на кожу лошадиные копыта, оленьи рога и даже дубовые плашки. Варвары.
   Хихикнув, купец приблизился ещё ближе, пытаясь взять девушку за руку повыше локтя.
   - Осторожнее, господин Слас, - строго сказала Ника, отстраняясь. - Вы же не дикарь, чтобы бросаться на девушку при первой же встрече.
   - Простите, госпожа Юлиса, - масляно сощурился спутник. - Но ваша красота любого заставит позабыть о хороших манерах.
   Привычную речь прервал скрип ворот. Одетый в металлический шлём и грубо выкованный панцирь воин выслушал часового, потом Орри, потом стражника. Почесал бороду, буркнув что-то вроде: "Ждите", - вновь захлопнул массивную створку перед носом озадаченных гантов.
   - А вы расскажите мне что-нибудь о здешних правителях? - предложила девушка. - Тогда и глупые мысли из головы уйдут.
   - Почему? - слегка удивился собеседник.
   - Потому что мужчину от женщины может отвлечь только политика или война, - с улыбкой пояснила Ника, вспомнив фразу из какого-то псевдоисторического сериала.
   Слас рассмеялся.
   - Хорошо, попробую.
   Он приблизился ближе, но рукам воли не давал. Только от запаха его благовоний неприятно защекотало в носу.
   - Князь молод, горяч и даже безрассуден. Целыми днями пропадает на охоте. Правит его мать - княгиня Эвдилит.
   - Об этом все знают, - разочарованно протянула девушка. - Неужели, такой умный, утончённый человек, хорошо знакомый с вождями и старейшинами, не расскажет чего-нибудь новенького?
   Любой женщине приятны комплименты. Но когда тот, кто рассыпает их щедрой рукой, даже не пытается хоть сколько-нибудь скрыть сквозящую в каждом слове ложь, поневоле начнёшь злиться. Пусть уж лучше просветит её о здешних политических реалиях. Мужчины так любят поболтать об этом. Выставить себя умными и всезнающими. Да и время побыстрее пройдёт.
   Собеседник наклонился к её уху. Ника невольно подалась назад, но собеседник не пытался к ней прикоснуться.
   - Простолюдины княгиню не любят, она чужачка. Многие влиятельные старейшины считают, что княжить должен не бесшабашный Йовви, способный только вепрей валить да крестьянок катать по сеновалу...
   Слас захихикал, деликатно прикрыв рот ладошкой.
   - А Вилпо - младший брат мудрого Ристо, старейшина селения Кускимя...
   - Надо же! - покачала головой девушка. - Кто бы мог подумать, что даже здесь плетутся интриги, люди борются за богатство и власть. Быть может, разница между цивилизованными людьми и варварами не так уж и велика?
   - Да, что вы такое говорите!? - ошарашенно выкатил глаза Слас. - Разве можно поставить дикаря из этой грязной деревни рядом с подданным империи или с гражданином Псерка? Нам сами боги повелели стоять выше этой жалкой толпы!
   "Вот батман! - мысленно выругала себя Ника. - Кто тебя за язык тянул? Забыла, в какое время живёшь? Аристократка, а рассуждаешь как этот? Нитроглицерист... То есть, нигилист, или ещё какой революционер. Надо срочно выкручиваться".
   - Разве боги не любят, не мстят, не смеются? - снисходительно усмехнулась девушка, лихорадочно подбирая примеры в радланской мифологии. - Совершают вполне человеческие поступки. Но это же не делает их людьми?
   Гладкий, как попка младенца, лобик собеседника покрылся складками, изображавшими мучительную работу мысли.
   - Так и в этом случае, - продолжала она вешать лапшу на уши собеседника. - Кошка похожа на льва, но никогда им не станет.
   Слас облегчённо рассмеялся.
   - Вам бы только в философских диспутах участвовать, госпожа Юлиса.
   - Я часто беседовала с отцом о различных вещах, - скромно потупила глазки девушка, радуясь, что выпуталась из столь щекотливого положения.
   - Но вы говорили о старейшине Вилпо?
   - Ах да, - обрадовался мужчина и торопливо зашептал. - Он уже заручился поддержкой многих селений. Ходят слухи, что может начаться война. Многие купцы спешно покидают Скаальи...
   Договорить он не успел. Раздался натужный скрип мощных бронзовых навесов. Терпеливо ожидавшие люди попятились, давая возможность внушительным створкам разойтись в стороны. Два воина с копьями, в металлических шлемах, панцирях и сапогах из зеленоватой кожи встали по бокам открывшегося прохода.
   - Прошу извинить, господин Слас, - изобразив милую улыбку, Ника поспешила за гантами на княжеский двор.
   Важно бродившие по нему куры, напуганные гомонящей толпой, с кудахтаньем бросились врассыпную, прячась в бурьяне, густо разросшемся вдоль частокола.
   В глубине, прямо напротив ворот возвышалось массивное двухэтажное здание, срубленное из потемневших от времени брёвен. Девушке почему-то сразу вспомнилось старинное русское слово "терем". Вот только ничего сказочного в облике этого строения не наблюдалось совершенно. Мох, кое-где торчавший из пазов, маленькие окна со ставнями, частично зарешеченные, частью заделанные небольшими кусочками странного, поблёскивавшего на солнце материала, явно не стекла. Притулившиеся с боков корявые пристройки, покрытые, кажется, сосновой корой. Из той, что справа, вышла женщина в сером, неопределённого цвета платье, выплеснула из деревянной лохани грязную воду в заросли крапивы и застыла, удивлённо глазея на гантов. По сторонам выстроились многочисленные хозяйственные постройки. Не то хлева, не то сараи, из распахнутых ворот которых остро пахло навозом. А рядом с одним из них столпилось несколько венсов в одежде не первой свежести, тоже с интересом разглядывавших пришельцев.
   Возле крытого крыльца на земле лежали плотно подогнанные плашки, образовав небольшую, ровную площадку, на которой стояло кресло с вычурной резной спинкой и белой шкурой на сидении. Очевидно, место для начальства. Только где оно? Видимо, этот вопрос интересовал и гантов. Остановившись шагах в десяти, они стали удивлённо оглядываться по сторонам.
   Громко хлопнула дверь. На крыльце замелькали люди, послышались голоса. Первым спустился мужчина лет тридцати в красно-синем плаще поверх ярко расшитой рубахи и не по-венски узких штанах. Положив широкую ладонь на рукоятку меча, он окинул взором двор и перекинулся парой слов со стражниками, сопровождавшими гантов от самого порта. Вслед за ним на лестнице появилась высокая, не ниже Ники, сухощавая женщина в чёрном одеянии, которую с двух сторон почтительно поддерживали под руки две девушки.
   Глядя на надменное, пышущее здоровьем лицо княгини, будущая радланская аристократка решила, что они выполняют скорее представительские функции, нежели реально помогают Эвдилит не упасть.
   За княгиней плотным табунком вышли ещё три женщины, какие-то непонятные мужчины в длинных хламидах с капюшонами на головах и кривыми рогульками вместо посохов. Замыкали маленькое шествие ещё трое воинов в полном вооружении.
   Эвдилит основательно уселась в кресло, после чего все ганты, а с ними и Ника, чтобы не торчать столбом, отвесили поклон, коснувшись земли пальцами. Княгиня благожелательно кивнула и поинтересовалась, кто они они такие, и что им нужно от князя Йовви?
   Явно волнуясь, Орри, выступив вперёд, поведал уже знакомую историю. Краем уха вслушиваясь в его слова, Ника разглядывала правительницу венсов. Её отличие от подданных сразу бросалось в глаза. Более смуглая кожа, чуть иной разрез глаз, длинный нос, нисколько не портящий лица, тонкая прядь чёрных с серебром волос, выбивавшаяся из-под синего с золотыми узорами платка.
   - Её отец, вождь племени кауча, отдал свою дочь в жены мудрому Ристо после битвы, в которой князь пленил старшего брата Эвдилит, - раздался над ухом еле слышный голос Сласа. - С тех пор венсы и каучи не воюют.
   - А кто рядом с ней? - так же тихо поинтересовалась Ника, указав глазами на свиту княгини.
   - Женщин я не знаю, - пренебрежительно пожал плечами собеседник. - Двое в капюшонах - волхвы. Так называют жрецов венских богов. Их главный храм на холме. Там горит неугасимый огонь и стоят их идолы. Просто деревянные чурбаки. Хотя некоторые не лишены варварской красоты. Но чужеземцам там лучше не появляться.
   - Убьют? - встрепенулась девушка.
   - На моей памяти такого не случалось, - осторожно покачал головой мужчина. - Венсам просто это не нравится. Но согласитесь, госпожа Юлиса, не стоит лишний раз дразнить зверя. Да ещё и в его логове?
   - Вы правы, господин Слас, - кивнула Ника.
   А собеседник продолжил знакомить её с окружением княгини.
   - Воин в плаще - ринс Келв. Бывший телохранитель князя Ристо и ближайший советник княгини.
   Он многозначительно поджал губы.
   - Говорят, очень близкий. Понимаете?
   - Почему бы и нет? - хмыкнула девушка. - Красивый мужчина.
   И тут же добавила:
   - Для варвара.
   - Очень богат, - Слас с явной завистью дополнил высказанную им характеристику. - Говорят, перед смертью князя Ристо дал тому страшную клятву, что убьёт любого, кто попытается отобрать княжение у Йовви.
   Тем временем Орри, закончив свою печальную повесть, поклонился. Гантки, хлюпая носами, последовали его примеру.
   Эвдилит промокнула уголок глаза белым платочком. Громко высморкалась, торжественно заявив, что в их землях лихорадка унесла тоже не мало народа. Пообещала рассказать обо всём князю, который сейчас, к сожалению, очень занят важными делами, выразив уверенность, что он не оставит беженцев своими заботами.
   - Наши народы - братья, - продолжала женщина. - Кто, как не декале, помогут куолле в трудный час.
   Далее последовало короткое совещание с волхвами и ринсом. Девушки - служанки скромно помалкивали, постреливая по сторонам подведёнными глазками. А у свитских женщин давно шёл свой разговор. Рассматривая просителей, они шёпотом обменивались впечатлениями, насмешливо кривя накрашенные губы.
   - Ринс Келв, - громко проговорила княгиня. - Поручаю тебе найти для этих людей дом и выдать им припасов из наших кладовых. На первое время.
   - Слушаюсь, госпожа, - склонил голову фаворит.
   - А там князь решит, куда вас определить на житьё, - продолжала Эвдилит, обращаясь к Орри, и улыбнулась. - Если сами раньше себе место не найдёте.
   - Спасибо, добрая госпожа, - поклонился юноша. - Только мы не с пустыми руками пришли. Еда у нас есть.
   - От княжеского угощения не отказываются! - Эвдилит строго свела густые брови к переносице.
   - Прости за дерзкие слова, - смущённо кланяясь, пробормотал Орри. - Не со зла сказал, но скудоумию.
   - То-то, - веско проворчала княгиня, заворочавшись в кресле.
   Тут же подскочили служанки, и подхватив под руки, повели к крыльцу. За ней потянулась свита. Дождавшись стука двери, ринс повернулся к застывшим в напряжённом ожидании гантам.
   - Слышали волю княжескую?
   - Да, господин, слышали, - вразнобой подтвердили женщины.
   - Ну, ждите меня за воротами, - махнул он рукой, и не слушая благодарностей, направился к высокому сараю, откуда донеслось негромкое ржание.
   Орри с соплеменницами на какое-то время растерялись, однако стражники и местные, и портовые вежливо, но настойчиво предложили им покинуть территорию княжеской резиденции. Не ожидая персонального приглашения, Ника торопливо вышла. Она собиралась вернуться на корабль, поскольку самое важное уже произошло. Ганты получили временное пристанище, а о Картене и его людях, к счастью, никто даже не вспомнил. Но потом решила досмотреть представление до конца, узнав, куда ринс Келв поведёт беженцев.
   Когда за гантами закрылись ворота, мимо которых вновь с важным видом начал прохаживаться часовой в копытном доспехе, девушка спросила у своего спутника, по-прежнему не отстававшего от неё ни на шаг.
   - Князь ждёт нападения Вилпо?
   - Я об этом не слышал, - озабоченно вскинул брови спутник.
   - Тогда почему ворота закрыты? - в свою очередь удивилась Ника. - Есть ещё какие-то враги, которых следует опасаться?
   - Что вы, госпожа Юлиса! - рассмеялся Слас. - Закрытая дверь означает, что хозяина нет дома. Только и всего.
   - У каждого народа свои порядки, - понимающе кивнула девушка и, опережая собеседника, поинтересовалась. - Чем торгует ваш хозяин?
   - Всем понемногу, - неопределённо ответил собеседник. - Меха, мёд, воск, речной жемчуг.
   - А рабами? - продолжала приставать Ника, решив, что лучше спрашивать, чем самой отвечать на вопросы. Меньше шансов сказать глупость или проколоться, высказав своё невежество.
   - Венсов запрещено обращать в рабство, - понизил голос мужчина. - Это напоминает законы некоторых городов Либрии. Слышали о такой стране?
   - Это, скорее, часть Континента, господин Слас, - возразила собеседница. - Там много государств.
   - Вы и это знаете? - удивлённо хмыкнул спутник. - Даже не верится, что вам пришлось всю жизнь прожить среди дикарей.
   - Кто может научить лучше отца? - наставительно сказала девушка. - Лаций Юлис Агилис получил прекрасное образование и постарался передать все свои знания мне.
   - У него это получилось, - сделал комплимент Слас.
   Вновь заскрипели ворота. На сей раз приоткрылась только одна створка, выпустив большого вороного коня с Келвом на широкой спине. Люди расступились, давая дорогу знатному ринсу. Отыскав в толпе Орри, он призывно махнул рукой.
   Ника не разбиралась ни в породах лошадей, ни в конской сбруе и ни разу не ездила верхом. Тем не менее, она чувствовала какую-то странность в облике всадника. Что-то решительно выбивалось из образа, известного ей по картинам и фильмам. Возможно, грива, заплетённая в косички, перевитые цветными лентами? Или длинные жёсткие щётки, торчавшие чуть выше широких копыт? Или цветная накидка, вместо обязательного седла?
   Только шагая вслед за гантом, поняла, что ноги ринса в коричневых сапогах свободно болтались вдоль лошадиных боков, не упираясь в специальные висячие... педали или подножки с таким смешным названием? Времена? Трумена? Стремена! Судя по всему, венсы не знают, что это такое?
   Прислушавшись, Ника поняла, что её спутник как раз оживлённо комментирует лошадиные стати.
   - Слишком широкая в плечах, - весенним ручейком звучал голос Сласа. - Ноги короткие, круп слабоват...
   Он с удивлением сыпал какими-то специфическими терминами, значение которых Лаций Юлис Агилис забыл объяснить своей названной дочери. А может, вообще не знал? Так, что девушке пришлось только многозначительно хмыкать, да изредка восклицать:
   - Что вы говорите? А я и не знала...
   Толпа постепенно росла, и когда ринс привёл беженцев к покосившемуся частоколу, за ними тянулся солидный хвост из любопытных.
   По приказу Келва портовые стражники отодвинули сбитый из жердей щит, закрывавший ворота.
   - Вот здесь и располагайтесь, - громко объявил ринс, похлопывая коня по шее. - А князь подумает, где вам землю дать. Ну и прочее...
   Поблагодарив и его лично, и князя с княгиней, Орри первым вошёл на густо заросший бурьяном двор.
   Посчитав свою миссию выполненной, ринс развернул коня и удалился. А ганты вместе с многочисленными зеваками устремились вслед за молодым человеком.
   - Пекка, хозяин этого дома, умер в мор, - пояснил Слас. - Жена перебралась куда-то к родственникам.
   - Вы и его знали? - деланно удивилась Ника.
   - Нет, - рассмеялся спутник. - Только что услышал от тех варваров.
   Он кивнул на двух степенного вида старцев, борода к бороде обсуждавших происходящее. Девушка заглянула в ворота. Полуземлянка, по сторонам постройки. Кривые, косые, с провалившимися крышами. Ника решила, что всем гантам здесь будет тесновато.
   Но Орри, который вышел из дома, демонстративно оставив дверь открытой, казался очень доволен. Вновь ощутив себя непререкаемым авторитетом и лидером, юноша привычно стал отдавать распоряжения. Часть женщин осталась наводить порядок, остальные направились к кораблю Картена за вещами. С ними ушла и Ника. Навязчивый помощник купца вызвался проводить её до порта. Но девушка отказалась, сославшись на то, что ей нужно переговорить с главарём варваров. А поскольку в присутствии незнакомца тот не станет обсуждать важные вопросы, она просит господина Сласа не сопровождать её дальше.
   Мужчина с явной неохотой попрощался. Чувствуя на себе его взгляд, Ника, догнав Орри, тихо спросила:
   - Вы довольны?
   - Здесь лучше, чем в лесу, - дипломатично ответил молодой человек, полюбопытствовав. - А как вы будете добираться до Канакерна?
   - Картен хочет попробовать нанять матросов с других кораблей, - с сомнением покачала головой собеседница. - Только вряд ли у него получится.
   - Почему? - автоматически, без особого любопытства спросил юноша, явно думая о чём-то своём.
   Обидевшись на столь откровенное пренебрежение, Ника решила не посвящать его в только что услышанные сплетни о конфликте между князем и его дядей.
   - Судов мало, - буркнула она, незаметно оглянувшись.
   Провожавший её взглядом Слас наконец-то исчез.
   Оставшуюся часть пути девушка молчала, а Орри то и дело отвечал на многочисленные вопросы соплеменниц. Похоже, больше всего их интересовало: Скааальи - это их новый дом или так, промежуточная остановка?
  
  
  
   Глава V
  
   Особенности венского разбоя
  

Хвала столь мудрому поступку,

Хвала умеющим спасать!

Фон Эшенбах Вольфрам

Парцифаль

  
   Картен нервно расхаживал по палубе, потирая густую бороду. Он с каменно равнодушным лицом выслушал рассказ вожака бывших рабов о разговоре с княгиней, о том, что ганты получили новое жильё и теперь пришли забрать то, что принадлежит им по праву.
   - Крек Палпин! - крикнул матроса капитан. - Скажи парням, пусть проследят, чтобы наши... гости не взяли чужого.
   Щеки у Орри полыхнули жарким румянцем, губы сжались в нить, а глаза метали молнии.
   - Люди народа куолле - не арнаки! Мы не воруем ни вещей, ни людей!
   Но купец уже поднимался на корму. Девушка собралась последовать за ним, но молодой человек осторожно взял её за руку.
   - Госпожа Юлиса...
   Голос прозвучал непривычно мягко, даже жалостливо. У Ники ёкнуло сердце, хотя она сама не ожидала такой реакции. Неужели парнишка ей нравится?
   - Может мы больше не увидимся, - проговорил Орри, пряча глаза и нервно облизывая губы.
   - Кто знает? - улыбнулась она, пожимая плечами. - Неизвестно, сколько мы здесь простоим? Да и когда ещё князь наделит вас землёй?
   - Ах, да! - энергично закивал гант. - Ну, конечно, мы же ещё увидимся? Ведь правда?
   Молодой человек, глупо улыбаясь, махнул рукой, поспешив к носовому трюму, откуда женщины доставали рулоны тканей.
   - Ну, и что это было? - фыркнув, пробормотала ему вслед озадаченная девушка, подумав: "То ли признаться в любви захотел? То ли... подальше послать? Кто этих мужиков разберёт?"
   - Госпожа Юлиса! - в нетерпении окликнул её мореход. - Вы не могли бы подняться сюда?
   - Сейчас, господин Картен, - кивнула Ника.
   - Ну? - тихо спросил купец, постукивая пальцами по фальшборту.
   Услышав, что в разговоре с княгиней о нём и его моряках никто даже не вспомнил, капитан слегка успокоился. Но на всякий случай переспросил:
   - Вы уверены?
   - Я достаточно хорошо знаю их язык, - деланно обиделась собеседница. - Чтобы понять, о чём шёл разговор.
   - Хвала бессмертным богам, хоть у вас хорошие новости, - вздохнул Картен.
   - У вас плохие? - насторожилась девушка.
   Собеседник продекламировал:

Если задумали люди плыть

В далёкий по морю путь,

Будет на радость великую им,

Если дует им ветер попутный. Тогда

Будет плаванью их наверно дарован удачный конец.

  
   - Хорошие стихи, хотя и какие-то грустные, - похвалила Ника. - Но где же новости?
   - Нам не найти здесь матросов, - обречённо проговорил капитан. - Купцы уходят из Скаальи. Войны ждут.
   - Между князем Йовви и его дядей, - не утерпела выказать свою осведомлённость девушка.
   - А вы откуда знаете? - удивился мореход.
   - Просветил один нехороший человек, - мрачно хмыкнула Ника и рассказала о своём разговоре со Сласом.
   Собеседник слушал внимательно, чуть склонив голову на бок, словно любопытная курица.
   - Странно, - задумчиво проговорил он, когда девушка замолчала.
   - Обычное дело, - пожала плечами та. - Никак власть не поделят.
   - Я не о том, - отмахнулся Картен. - Пока вы были у княгини, ко мне приходил Севент Маний Кас и Туск Есий из Псерка. Их корабли стоят у центрального причала. Поговорили, даже общих знакомых нашли.
   Картен вновь потёр подбородок, спрятанный под густой бородой.
   - Они-то и рассказали о войне. Я спрашивал, кто из купцов ещё остался в Скаальи. Но они не называли имя Фрисия Уназа. А здесь все чужестранцы друг друга знают.
   Вспомнив бегающие глазки Сласа, его неопределённые ответы на вопросы о себе, сквозившая в каждом слове ложь, девушка не сильно удивилась.
   - Соврал козёл, - пренебрежительно фыркнула она. - Хорошо, хоть всё остальное оказалось правдой.
   - Да что же хорошего, госпожа Юлиса! - внезапно разозлился капитан. - Застрять в городе, где вот-вот вспыхнет война! Купцы всегда гибнут первыми.
   Мужчина проводил тоскливым взглядом Рейко, прижимавшего к груди знакомый ларец с жемчугом и другими драгоценностями.
   - Нас ограбят и убьют либо те, либо другие.
   Ника с удивлением взглянула на собеседника, а тот продолжал бушевать.
   - В этой дыре даже рабов не купишь!
   - Слас говорил, что венсы рабами не торгуют, - подтвердила девушка.
   Странно, но в отличие от взрослого, умудрённого опытом морехода, она почти не чувствовала страха. После того, что с ней случилось в море, Ника больше опасалась предстоящего путешествия до Канакерна, чем какой-то гипотетической войны. Которая к тому же, неизвестно, будет или нет? Может быть, девушка просто не могла представить какое-то масштабное кровопролитие среди такого спокойного деревенского пейзажа, наполненного умиротворяющей сонливостью, запахом травы и навоза.
   - Видите, куда мы влетели из-за вас? - зашипел купец, очевидно, раздражённый её спокойствием. - Мало того, что варвары бросили нас здесь, так ещё и ободрали до нитки!
   Он зло кивнул на непонятно откуда взявшуюся телегу, в которую гантки укладывали мешки с зерном.
   - Чем я буду кормить матросов?!
   - Послушайте, господин Картен! - рассердилась Ника. - Решение идти в землю венсов принимали вместе. Я предложила, вы согласились! Поэтому хватит выставлять меня виноватой во всех ваших бедах! Моя жизнь дорога мне также, как и вам ваша. А плывём мы на одном корабле.
   Она отвела в сторону взгляд, буркнув:
   - Еда здесь дешёвая, не разоритесь.
   - Зато люди дорогие, - неожиданно спокойно ответил капитан. - Хотя нам он их все равно не продаст.
   - Кто? - встрепенулась пассажирка.
   - Ерфим Цемн, - тяжело вздохнул собеседник. - Тот тощий мерзавец, который оскорбил меня сегодня.
   - А они у него есть? - удивилась девушка.
   - Говорили, что какой-то местный старейшина или вождь отдал ему десяток горцев в счёт долга. Обычаи венсов запрещают обращать в рабство соплеменников, а до чужаков им дела нет.
   "Не этот ли глист подослал ко мне Сласа?" - внезапно подумала Ника.
   Но тут к лестнице подошёл Орри.
   - Прощайте, господин Картен. Мы все забрали.
   - Вижу, прощайте, - процедил сквозь зубы мореход. - Хотя лучше бы нам с вами вообще не встречаться.
   - Так бы и случилось, послушайся вы госпожу Юлису, - как-то грустно усмехнулся гант, и посерьёзнев, добавил. - Пусть боги помогут вам добраться до дома.
   - На них одних и надежда, - глухо проворчал Картен, с ненавистью глядя в спину удалявшегося варвара.
   - Надо нанимать местных, - тихо, но решительно сказала Ника. - Хотя бы до Псерка. Оттуда им проще вернуться назад.
   - Не говорите глупостей! - раздражённо поморщился собеседник. - Эти дикари умрут от страха, как только увидят море! Сдохнут в первый же шторм.
   - Эти женщины очень даже живы, - сухо напомнила девушка. - Или вы считаете мужчин более трусливыми?
   Капитан тяжело засопел. Ника лениво отмахнулась от комара и сглотнула слюну. За весь день она не съела ни крошки.
   - Как это сделать, госпожа Юлиса? - наконец, проворчал мореход с явной неохотой. - Я не вижу здесь ни одного матроса!
   - Ну по рекам же венсы ходят, - напомнила девушка. - Мы сами видели. Давайте для начала разузнаем здешние порядки, а потом будем решать.
   - Не опоздать бы, - с тревожным вздохом пробормотал Картен и совершенно неожиданно сменил тему. - В этой дыре, наверное, даже приличного трактира нет.
   Ну на этот счёт он сильно ошибался. Где бы не останавливались на отдых путешественники, хоть морские, хоть сухопутные или речные, везде находились люди, готовые обеспечить их короткий отдых всевозможными удобствами, напрямую зависящими от толщины кошелька.
   Несмотря на молодость порта в Скаальи, здесь уже имелось целых четыре заведения, в которых купцы и матросы из стран цивилизованных и не очень могли вкусно покушать, выпить стоялых медов или даже заморского вина. А кое-где отведать и других удовольствий, для которых предприимчивые хозяева специально прикупили рабынь маалок.
   Получив от своих новых знакомых приглашение отужинать, Картен под вечер удалился, на всякий случай кроме раба взяв с собой ещё и матроса в качестве сопровождающего.
   Пронырливый Гагнин, уже поболтавшись по порту, подбил оставшихся на судне приятелей на поход в корчму. Именно так здесь назывались трактиры и харчевни. Но, даже сгорая от желания, как можно скорее отпраздновать прибытие в Скааальи, избавление от позорного обязательства перед гантками и просто элементарно напиться, матросы понимали, что корабль нельзя оставлять без охраны.
   Поскольку капитан, очевидно, позабыл назначить вахтенного, команда бросила жребий. В результате сторожить вместе с Никой остался Нут Чекез. Девушка не испытывала никакого желания знакомиться с ночной жизнью порта.
   Она и без того неплохо провела время. Сварила кашу с мясом, заварила чай из каких-то листьев, что гантки набрали на последней стоянке. Прислонившись спиной к фальшборту и вытянув ноги, девушка потягивала горячий отвар, размышляя о делах своих скорбных.
   Ни на склонах холмов, ни в долине между ними не теплилось ни одного огонька. Тишину там нарушал только ленивый лай собак, исправно нёсших караульную службу. За бортом тихо плескалась вода, перекликались ночные птицы. Со стороны порта изредка доносились пьяные выкрики и обрывки песен.
   На носу корабля послышался завистливый вздох Нут Чекеза, стук босых пяток по палубе и раздражённое бормотание.
   "Может, завтра платье надеть? - лениво думала девушка. - Всё не так буду в глаза бросаться. Да и вспомнить надо, как это делается, а то всё штаны да штаны".
   Вспомнив свой любимый концертный костюм - синий с искоркой, с вырезом на спине и высоким лифом, она улыбнулась, потихоньку засыпая. Внезапно уши резанул посторонний, выбивавшийся из привычной картины звук. Словно кто-то с силой провёл грубой тканью по поперечному срезу дерева.
   - Нут Чекез! - окликнула караульного Ника. Но тот молчал.
   Полная самых дурных предчувствий, девушка тихо встала, взяв лежащий на палубе дротик и копьеметалку. Она выглянула из-за фальшборта как раз в тот момент, когда одинокая рваная туча неторопливо наползла на ущербную луну. Тут же из-за склада выскочили неясные чёрные фигуры, и пригнувшись, бросились к трапу их корабля.
   "Это не наши! - поняла Ника. - Слишком резвые для пьяных".
   - Нут Чекез! - рявкнула пассажирка, изо всех сил метнув дротик в темноту.
   "Спит, козёл! - вспыхнуло в голове. - Вот батман! Чего им надо?! Ясно, что не в гости? Сколько их? Четверо? Пятеро? Тебе хватит. Что делать? На помощь звать! Кого? Наши перепились, да и не услышат за толстыми стенами. Соседей? Им какое дело до чужих проблем! Стражу? И где её искать?"
   - Нут Чекез!!! - девушка заорала так, что едва не сорвала голос.
   Неизвестные уже гулко топали по строганым доскам причала.
   -Убью паршивца! - выдохнула Ника, торопливо нашаривая второй дротик: "Эти гады местные, знают, где сейчас стража, да и команда тоже. Уверены, что успеют нас прирезать и за борт выкинуть"
   - А? - послышался сонный голос. - Что?
   "А если нет?" - вдруг пришло ей в голову. И как это уже случалось, страх словно подвинулся, освободив место для знакомого азарта.
   - Крек Палпин, Гагнин, Люк Скайуокер, Палпатин, - рявкнула она командирским голосом, с грохотом спускаясь с кормовой палубы. - Они пришли! Стреляйте!
   Метнула дротик.
   - Остальные со щитами к трапу! В мечи негодяев!
   - Засада! - испуганно пискнул кто-то в темноте.
   - Бей их! - сообразив, подхватил Нут Чекез.
   - Уходим! - раздалось на берегу, и фигуры растворились в ночи, а где-то в стороне послышались недовольные возгласы. Кажется, кто-то интересовался: по какому поводу шум?
   Матрос оказался у трапа вместе с ней. Увидев его заспанную недоуменную физиономию, девушка ощутила такую обиду и злость за только что перенесённый страх, всё ещё противно бивший в колени, что не удержалась и отвесила Нут Чекезу затрещину.
   - Госпожа Юлиса! - охнул тот, схватившись за ухо.
   Не в силах сдержать рвущееся наружу раздражение, она схватила матроса за хитон и, встряхнув, прошипела, даже не замечая бьющей из его рта вони. - Угробить нас захотел?!
   - Нет, госпожа, - промямлил тот.
   Лишь немного уступая ей в росте, крепкий мужчина, даже не пытаясь оттолкнуть девушку или как-то сопротивляться, испуганно втянул голову в плечи.
   - Думаешь, они пришли нас вином угостить? - уже спокойнее продолжала пассажирка. И хотя внутри все горело, а на язык лезли самые грубые слова, Ника отступила назад, хорошо помня наставления названного отца. Главное - не терять чести. А ругань её точно не прибавит.
   - Заснул малость, госпожа Юлиса, - канючил Нут Чекез. - Вы уж не говорите хозяину, пожалуйста.
   - Что так? - усмехнулась девушка.
   - Пороть будет, - вздохнул матрос. - Уж лучше вы накажите своей ручкой, хотя она у вас и тяжёлая.
   Хитрец понимал, что пассажирка не нанесёт его шкуре такой урон, как плеть из сыромятной кожи. Но и Ника это знала, поэтому пренебрежительно скривилась.
   - Вот ещё! Стану я о тебя руки марать. Не бойся, господин Картен не узнает, как ты едва не проспал его корабль.
   - Спасибо, госпожа Юлиса! - поклонился матрос. - Уж я этого не забуду...
   Девушка хотела величественно кивнуть, как и подобает аристократке, но бурлящий в крови адреналин все ещё требовал выхода.
   - Но если опять заснёшь, прирежу. Веришь мне?
   - Верю, госпожа Юлиса, - вновь поклонился Нут Чекез и, очевидно, желая сменить тему, спросил. - Кто это был?
   - Откуда мне знать? - пожала она плечами, стараясь унять дрожь. - Может грабители? Или, скорее всего, слуги того купца, который оскорбил нас сегодня.
   - Это такой тощий? - уточнил собеседник. - Плюгавый?
   - Да, - Ника скрестила руки на груди. - Как бы они господина Картена не подстерегли?
   - Предупредить бы надо, - не подумав, ляпнул матрос.
   - Ну так иди, - нашла в себе силы усмехнуться девушка. - Знаешь куда.
   - Я? - опешил Нут Чекез.
   - Ну не я же! - развела руками пассажирка и деловито поинтересовалась. - Доспехи есть?
   - Где-то в трюме, - грустно шмыгнул носом мужчина. - Я не знаю.
   - Тогда хоть меч возьми, - предложила Ника.
   - Нам с кинжалом привычнее, - отмахнулся Нут Чекез. - Вы бы, госпожа, тоже поостереглись.
   - Сейчас возьму ещё дротики, - кивнула девушка. - За меня не беспокойся. Сам не попадись.
   С опаской оглядываясь по сторонам, незадачливый караульный сбежал по трапу, громко топоча подошвами сандалий.
   "И когда только обуться успел?" - поморщилась она, отступая в тень от кормовой палубы. Туча прошла, и щербатая луна вновь осветила погружённый в сон причал, корабли, лодки, лодочки и лодчёнки. Не доверяя зрению, Ника напряжённо вслушивалась в ночь, с замиранием сердца ожидая услышать крики, шум драки или вопли умирающего.
   "А если его там ждут, и он погибнет? - вновь засвербело в душе. - Получается опять из-за меня? Вот батман! Да, что же это за глупости в голову лезут постоянно?!"
   - Хватит! - цыкнула на себя девушка: "Картен его работодатель. Вот пусть и рискует своей шкурой ради него".
   Договорившись со своей совестью, Ника постаралась успокоиться. Тем более, что ничего из ряда вон выходящего пока не происходило. Только через час или даже полтора стали доноситься приближавшиеся голоса. Она с облегчением узнала голос Картена, пытавшегося время от времени декламировать стихи, и вкрадчивые увещевания Милима.
   Дабы не уронить драгоценную тушку капитана, матросы и раб втащили его на судно, держа за руки и за ноги. Но едва очутившись на палубе, мореход энергично задёргался, пытаясь принять вертикальное положение. Догадливые подчинённые помогли, крепко подхватив под мышки.
   - Ника, госпожа Юлиса! Где вы? Куда спрятались? Клянусь розовыми сосками Диолы, я ещё не настолько пьян, чтобы потерять зрение!
   - Не надо так говорить о богинях, господин Картен, - проворчала Ника, выйдя из тени.
   Капитан вздрогнул словно от испуга, но быстро овладев собой, с хмельной гордостью заявил:
   - Я обо всём договорился!
   - О чём? - не переставая хмуриться, уточнила девушка, чуть посторонившись, пропуская в каютку Милима. Невольник торопился приготовить ложе господину.
   - Завтра Севий Маний Касс познакомит меня с местным торговцем, - колено капитана подломилось, он едва не упал, вовремя подхваченный матросами. - Миккой или Мусикой...
   Пьяный хихикнул.
   - У них здесь такие противные имена! Да в ночной горшок, как его зовут! Этот варвар положит..., то есть поможет найти матросов среди этих дикарей. Ик...
   - Я очень рада вашей удаче, господин Картен, - стараясь сохранить непроницаемое лицо, кивнула пассажирка. - Надеюсь, завтра вы расскажете все более подробно?
   - А разве вас ещё что-то интересует? - попытался презрительно фыркнуть купец, но только заплевал себе бороду.
   - Сейчас, - подчеркнула Ника. - Ничего.
   - Тогда, я спать, - махнул рукой мореход. - Не желаете разделить со мной ложе, госпожа Юлиса?
   - Мне лучше остаться здесь, - покачала головой она.
   Влекомый догадливыми матросами, капитан проследовал в каюту, но вдруг упёрся рукой в переборку.
   - А где все?
   - Отдыхают, - несколько двусмысленно ответила пассажирка.
   - Да, - тряхнул буйной головушкой капитан. - Сегодня был тяжёлый день... Как там писал Эплисар Таниец? Ну, не важно...
   Матросы заявились под утро. Тоже пьяные, но, в отличие от своего начальника, побитые. Крек Палпин, как самый трезвый, с трудом шлёпая разбитыми губами, просветил будущую радланскую помещицу, что на них напали какие-то бесчестные негодяи, прервавшие так хорошо начавшийся отдых. Они постарались не посрамить честь Канакерна, но врагов оказалось больше, к тому же им ещё и местные помогли.
   Разумеется, после столь бурно проведённой ночи день не заладился с самого начала. Утро выдалось тихое, безветренное. Аромат винного перегара, вонь немытых тел и плохо работающих кишечников густым облаком накрыл судно. Кроме того, оказалось, что платье, так долго и заботливо сохранённое в сундуке Лацием Юлисом Агилисом, невозможно как следует одеть без посторонней помощи или хотя бы без простого зеркала. Кажется, чего проще - прямой силуэт, широкий вырез, собранные в складку бретели с черепаховыми пряжками на плечах да узкий поясок. Но когда Ника примеряла его в первый раз, наставник показал, как следует красиво расправить свободно падавшую ткань, чтобы одеяние не казалось наброшенным на тело мешком. Но сейчас ей просто не к кому обратиться за помощью, а ходить пугалом не хотелось.
   - Опять в кожу? - проворчала девушка, аккуратно складывая платье. - Как балет Тодес.
   Но на этом неприятности не закончились.
   Проснувшись с больной головой и в прескверном настроении, капитан, увидев побитых матросов, почему-то набросился с упрёками на неё!
   - Вы же говорили, они спят! - шипел мореход, прикладывая ко лбу мокрый платок и зло поглядывая на столпившуюся у ведра с водой команду.
   - Я сказала, что они отдыхают, - проворчала пассажирка, смотрясь в реку в тени борта и расчёсывая заметно отросшие волосы.
   - Вы считаете это остроумным? - встав рядом, Картен задрал подол хитона.
   - Я считаю, что помочиться можно и в другом месте? - фыркнув от возмущения, Ника плюнула в воду.
   - Мой корабль, что хочу - то и делаю! - рявкнул в ответ капитан. - Где хочу - там и встану!
   Ещё ночью девушке захотелось посмотреть на местного купца, узнать о возможности найма матросов и, если понадобится, чем-нибудь помочь мореходу. Но после такой выходки желание встревать в дела вредного купчины испарилось. Пусть сам разбирается, если такой умный.
   - Это же его судно! - насмешливо хмыкнула она, спускаясь по трапу.
   Волосы она без затей заплела в довольно приличную по меркам её старого мира косу, смотревшуюся бедновато на фоне толстенных змеюк, часто спускавшихся у местных девиц до пояса, а то и ..., хм ниже. Зато такого брючного костюма из замши не нашлось бы ни у кого из них!
   Порт уже давно жил своей жизнью. Подъезжали и уезжали телеги, прямоугольные платформы на двух высоких сплошных колёсах, влекомые крепкими, пузатыми лошадками бурой масти. Переговариваясь, туда-сюда сновали грузчики с корзинами и плетёными из лыка мешками.
   На какую-то минуту девушка растерялась в этом многолюдстве, но ощущения человека двадцать первого века с его запруженными людьми улицами, торговыми центрами и метро помогли быстро освоиться. Более того, Ника скоро поняла, что особой толкотни тут и не наблюдается. Девушка обратила внимание на исчезновение одного из больших кораблей. Очевидно, капитан, опасаясь начала войны, с утра покинул столицу.
   Отыскав по аппетитным запахам местный фастфуд, она, пригнувшись, вошла в длинное мрачное помещение, освещённое светом очага, горевшего у противоположной стены. Дым, поднимаясь вверх, садился сажей на стропила и медленно вытекал сквозь дырку в передней стене под самой крышей. Тем не менее, глаза щипало не хуже, чем в вигваме. Стояли несколько длинных, грубо сколоченных столов с такими же монументальными лавками.
   У самого входа чинно принимали пищу четверо благообразных венсов. Трое в расшитых по вороту рубахах, а четвёртый напялил поверх нечто среднее между пиджаком, пальто и халатом, чей густой коричневый цвет напомнил Нике пасхальные яйца, крашенные луковой шелухой. Посетители по очереди зачерпывали из глубокой глиняной миски, и держа ложку над куском сероватой лепёшки, аккуратно подносили ко рту.
   Ей вдруг так захотелось хлеба, тёплого с хрустящей корочкой, с тем не передаваемым запахом, от которого рот сразу наполняется слюной, и как бы сытно не поела - трудно удержаться, чтобы не откусить хотя бы кусочек.
   Желудок заворчал в радостном предвкушении, однако ни хозяина сего заведения, ни официанток она, как ни старалась, не смогла разглядеть в клубящейся тьме. Поправив зачем-то тощий кошелёк, подвешенный по местной моде на пояс, девушка решительно прошла и села за пустой стол.
   Стук ложек моментально прекратился, началось шушуканье. Местные не могли знать, что чужестранка понимает их речь, тем не менее понизили голоса. Очевидно, из вежливости. Доносились слова: "ганты, княгиня, ринс, арнаки".
   Из вкусно пахнущей глубины, зевая во весь щербатый рот, появилась неопрятная женщина в кое-как завязанном грязном платке. Подойдя ближе, она какое-то время тупо таращилась на необычного вида посетительницу.
   "Кормить будешь или глазки строить?" - раздражённо подумала Ника.
   Женщина обратилась к знакомым клиентам:
   - Катти, это кто?
   - Я издалека, - проговорила девушка по-гантски. - И хочу есть.
   - Госпожа знает язык народа декале? - захлопала редкими ресницами служанка или подавальщица.
   - Немного, - нахмурилась Ника и, не дожидаясь новых вопросов, поинтересовалась. - Что можно съесть за это?
   Она показала медную монетку с надписью на радланском: "Конети патус" или "Довольствуйся малым". Видимо, для местных торговцев сей денежный знак выглядел достаточно значительным, потому что женщина тут же стала торопливо перечислять названия блюд. Из всего сказанного девушка поняла, что речь шла о чем-то жареном, варёном, мёде и птицах.
   - Принесите мне суп, - тщательно выговорила слова девушка. - Хлеб, тёплый и...
   Гостья задумалась, стараясь вспомнить, как будет звучать "молоко" по-гантски. Увы, то ли забыла, то ли Орри его вообще не называл. Пришлось прибегнуть к пантомиме, изобразив нечто рогатое и процесс дойки, знакомый Нике в самых общих чертах.
   Собеседница недоуменно пожимала плечами, а мужики, исподтишка наблюдавшие за ними, сначала потихоньку хихикали, потом засмеялись в голос.
   - Чего кричите как кони? - огрызнулась на них радланская аристократка. - Лучше помогите...
   Те не отказались, и сообразив, что нужно клиентке, женщина энергично закивала головой.
   - И хлеба! - выдохнула девушка. - Много.
   Это был просто праздник желудка! Плевать, что лепёшка оказалась выпечена из муки грубого помола. Пустяки, что в супе совсем не оказалось картошки, хотя имелся знакомый лук, нечто напоминавшее резанную бледную морковку и ещё какие-то вкусные овощи. Она ела и никак не могла наесться. Долгими, жадными глотками пила молоко, густое, жирное и удивительно вкусное. А на прощание взяла с собой ещё горшочек каши и несколько лепёшек.
   Ещё одним отличием Скаальи от настоящего города в понимании Ники являлось отсутствие мест общего пользования. Прямо как в стойбище аратачей. Но если местных жителей это обстоятельство не сильно напрягало, то попаданка из двадцать первого века все же предпочитала совершать столь интимное общение с природой в одиночестве, особенно когда представлялась такая возможность. Поэтому она не поленилась, и выйдя, если так можно выразиться, за территорию порта, углубилась в высокий бурьян. А когда счастливая и умиротворённая выбиралась из зарослей, заметила нового знакомого.
   Хоронясь от посторонних за покосившимся складом, Слас Масий внимательно слушал пожилого солидного венса в расшитой по подолу и вороту рубахе, облеплявшей округлый животик и непривычных полосатых штанах.
   Опасаясь попасть им на глаза, девушка присела, опустив узелок с едой на землю.
   Раздался чей-то негодующий крик. Чужестранец вздрогнул, сунул что-то в широкую ладонь собеседника и скользнул за угол.
   - Алле, где ты там пропал? - с противоположного конца амбара показался высокий абориген помоложе в коричневом плаще поверх синей рубахи и в сапогах их порыжевшей кожи.
   - Иду, хозяин! - отозвался обладатель полосатых штанов, что-то пряча за пазуху. - По нужде приспичило.
   - Я предупреждал: не ешь столько пусирти...
   К сожалению, название сего скверного блюда Ника не разобрала.
   Сокрушённо разводя руками, Алле пробирался через заросли репейника.
   - Уж больно вкусны они показались, господин Вуйко.
   Разговаривая о каких-то мешках и корзинах, венсы проследовали мимо притаившейся девушки.
   Как всякий уважающий себя капитан, Картен не мог допустить безделья команды. Поэтому страдавшие от похмелья и побоев матросы, словно зомби из дешёвого ужастика, слонялись по кораблю, изображая работу.
   Купец рычал, ругался, раздавал пинки и затрещины. Но даже такие стимулы не могли заставить подчинённых двигаться поживее.
   Гагнин и Мулмин лениво размазывали забортную воду по палубе измочаленными кусками канатов, глядя в неизвестность осоловелыми глазами. В каютке чем-то грохотал Милим, на секунду выглянувший из двери, очевидно услышав шаги пассажирки. Приняв из её рук узелок, раб поклонился, пообещав сохранить все в целости и сохранности.
   Судя по блестевшим глазкам Картена, тот, в отличии от страдающих матросов, уже успел поправить здоровье. Проорав что-то ругательное для мобилизации коллектива, он с довольным видом обратился к Нике.
   - Вы не спешите. Неужели так понравилась варварская стряпня?
   - Разве мне нужно куда-то торопиться? - удивилась она. - А еда неплохая, особенно после каши, которая уже в горло не лезет.
   - О, вы ещё не пробовали настоящей еды, госпожа Юлиса! - покачал головой мореход. - Дома я обязательно угощу вас бараньими почками в меду. Блюдо достойное аристократов!
   Девушку невольно передёрнуло от подобного сочетания. Почки, да ещё и сладкие?! Б-р-р.
   - Пока что придётся довольствоваться дикарской кухней, - продолжал собеседник. - Ещё дней шесть или семь.
   - А потом? - нахмурилась пассажирка.
   - У нас будет команда, - небрежно пояснил капитан. - Приходил местный торговец. Я обо всём договорился.
   - Если не секрет, о чём, господин Картен? - продолжила расспросы девушка.
   - Вуйко нужно переправить зерно в селение на Ирисфене. Он хочет воспользоваться моим кораблём.
   - А взамен даст гребцов? - с сомнением в голосе спросила Ника.
   - Только до Ниакки, - вздохнул мореход. - Тамошний старейшина должен ему большую сумму. Вуйко простит ему долг, если тот выдаст нам семь или восемь человек до Псерка.
   - Но груз его вы повезёте бесплатно? - уточнила собеседница.
   - Да, - поскучнел Картен.
   - Далеко?
   - Восемь дней после впадения Аантары в Ирисфен.
   - Как вы сказали зовут торговца?
   - Вуйко, - ответил купец. - А что?
   - Мужчина примерно вашего возраста в коричневом плаще, с кинжалом на поясе и в сапогах?
   - Да, - насторожился мореход.
   - С ним был венс в полосатых штанах?
   - Был, - Картен нахмурился, явно предчувствуя недоброе. - Алле, его помощник. Но откуда вы знаете?
   Ника рассказала о встрече, свидетельницей которой случайно оказалась. Лицо капитана окаменело. Обернувшись к фальшборту, он принялся постукивать пальцами по потемневшему дереву.
   - Думаю, Слас Масий не желает нам добра, - вздохнула Ника. - Может поискать другие варианты?
   - Какие? - устало покачал головой Картен.
   Она пожала плечами.
   Девушка понятия не имела, как нанимать матросов. Там, откуда она родом, такие проблемы решались с помощью знакомых, газет с бесплатными объявлениями и его величества Интернета. Но попаданка никак не могла сообразить, чем их можно заменить в таком месте, как Скаальи.
   - Здесь маленькое селение, - продолжила она задумчиво. - Все друг друга знают - значит, новости расходятся быстро. Если спросить у того же стражника в порту или у хозяина корчмы, рано или поздно вся округа узнает, что вы ищите матросов до Псерка.
   - Я уже договорился с Вуйко, - нахмурился мореход. - Нам никак нельзя здесь задерживаться, госпожа Юлиса. Мне сказали, сегодня утром ушло судно Гескара Ханда.
   - Я заметила, что нет одного корабля, - кивнула Ника. - Да и местных торговцев, мне кажется, поубавилось.
   - Вот и я об этом, - кивнул Картен.
   - А если попробовать обратиться к Хейви? - вспомнила девушка ночного визитёра. - Он обещал помочь.
   - Но не в найме матросов, - напомнил капитан. - Да и не верю я этому разбойнику.
   - А Вуйко верите? - усмехнулась пассажирка. - Разве он не может просто заманить нас в глубь земель венсов и перебить. Тем более его помощник - лазутчик Сласа Масия.
   - Но сам торговец не имеет к нему отношения, - покачал головой собеседник. - Хотя все, о чем вы говорите, возможно, особенно если начнётся война.
   - Тогда тем более следует встретиться с Хейви, - сама не зная почему, продолжала настаивать Ника. Наверное, хотела казаться очень умной или просто пыталась оставить последнее слово за собой?
   - В крайнем случае попросите прощения за беспокойство, а чтобы не обижался - подарите что-нибудь... ненужное.
   Купец рассмеялся.
   - Решать, разумеется, вам, - подчеркнула девушка. - Вы хозяин и капитан корабля. Если хотите, я могу сама сходить к кузнецу Ланьси и передам просьбу о встрече.
   Какое-то время собеседник молчал, продолжая выстукивать пальцами по фальшборту.
   - В любом случае вы ничего не теряете, - продолжала убеждать Ника.
   - Хорошо, - кивнул мореход. - Послушаем, что этот разбойник скажет.
   Понимающе кивнув, пассажирка тем не менее не бросилась тут же выполнять поручение капитана. Рассудив, что радланской аристократке не к лицу бежать куда-то по первому слову простолюдина, а кузница и завтра никуда не денется. В этот день на корабль приходили ещё гости. Местные торговцы выясняли: не продаст ли что-нибудь случайно заплывший в Скаальи чужеземец? К удивлению пассажирки, у запасливого канакернца нашлось несколько ожерелий из серебряных пластин и блестящих камешков, которые тот сменял на меха. С каждым венсом купец обстоятельно беседовал, выясняя конъюнктуру местного рынка, а затем задавал один и тот же вопрос. Увы, но едва торговцы узнавали, что плыть придётся за море, тут же разводили руками. Как и предупреждал Хейви, желающих покидать родные места не находилось.
   На следующий день, обследовав порт, Ника с грустью убедилась, что здесь шла преимущественно оптовая торговля. За одеждой обувью и прочими мелочами необходимо идти в "город". Девушка долго и тщательно выспрашивала стражника, как добраться до кузницы Ланьси, и нет ли где здесь того, кто шьёт одежду на продажу.
   Пожилой блюститель порядка подробно объяснил, как добраться до одного и до другого. Но посоветовал далеко не ходить, кивнув на надвигавшуюся с севера тучу. Прикинув расстояние и скорость ветра, девушка решила все же навестить местного портного, благо жил он недалеко.
   Не решаясь войти во двор, она несколько раз крикнула:
   - Господин Оску! Господин Оску!
   Послышался поросячий визг, брань и мужской голос:
   - Кто тут?
   Отодвинув загораживавший дверной проём плетёный щит, из низкого строения вышел тощий венс в войлочном колпаке на голове. Отставив в сторону измазанную в навозе лопату, он с недоумением посмотрел на гостью.
   - Вы господин Оску?
   - Я, - тряхнул длинной бородой мужчина, снял шапку и вытер блестевшую от пота лысину.
   - Мне сказали, вы делаете одежду? - продолжала расспросы Ника.
   - Шью, - неохотно проворчал венс. - А ты кто? Из каких народов?
   - Издалека, - нахмурилась девушка. Портной ей не нравился.
   - Это вас гантки побили? - ехидно усмехнулся Оску.
   - Меня никто не бил, - покачала головой гостья, уже жалея, что зашла.
   - Ну, и что вам надо? - перешёл к деловой части мужик.
   - Рубаху, - так же коротко ответила она. - Без рукавов. Вот до сих пор.
   Нагнувшись, Ника провела рукой по икрам.
   - Из самого тонкого полотна.
   - Что же ты, девица, а такую простую одежонку сшить не можешь? - насмешливо хмыкнул венс. - Кто же тебя замуж возьмёт?
   - То не твоя забота, - она начала злиться. - Возьмёшься или нет?
   Направляясь к местному кутюрье, она лелеяла надежду основательно обновить свой гардероб, но столкнувшись с таким отношением к клиенту, решила отказаться от своей мечты.
   - Сегодня нет, - почесав бороду, изрёк Оску. - На луга надо. Дня через три приходи, поговорим.
   Твёрдо решив здесь больше не появляться, Ника уточнила дорогу к кузнице. Так, на всякий случай.
   - Иди к тому холму, а там найдёшь по дыму да звону.
   Увы, туча уже заполонила собой весь небосвод, сырой тряпкой нависнув над землёй, так что девушке пришлось торопливо возвращаться в порт. А сверху упало лишь несколько капель, которые даже пыль на многочисленных тропинках не прибили. Но день оказался потерян.
   Мореход даже подтрунивать стал, ехидно шевеля усами.
   - Что же вы, госпожа Юлиса, меня уговаривали, а сами весточку подать Хейви не торопитесь?
   - Да вот все как-то не получается, господин Картен, - натужно усмехалась она, на чем свет кляня местную погоду.
   Твёрдо решив больше не откладывать, Ника направилась к кузнецу сразу после лёгкого завтрака, состоявшего из вчерашней лепёшки и забортной воды. За пару дней она успела здесь примелькаться так, что встречные венсы уже не таращились на странно одетую чужестранку, выпучив глаза и раскрыв рот. Возможно, поэтому, миновав ближайшую к порту усадьбу, девушка обратила внимание на парня в заплатанных штанах, провожавшего её долгим внимательным взглядом. Юноша даже перестал грызть маленькое, даже на вид кислое яблоко. Ника подумала, что, возможно, он не местный и видит её в первый раз? Однако, когда обернулась, сей непонятный субъект уже бежал к порту так, что только мелькали землистого цвета пятки. В душе ворохнулось нехорошее предчувствие. Не вернуться ли? Но вспомнив издевательскую гримасу Картена, поморщилась и зашагала по тропинке, петлявшей между домами. Ничего не случится. Тем более вскоре у неё появилась компания.
   Группа разновозрастных ребят, во что-то игравших у забора, заметив чужестранку, бросили своё высокоинтеллектуальное занятие, и подбежав шагов на десять, стали перешёптываться, показывая на девушку пальцем.
   Постаравшись улыбнуться как можно дружелюбнее, та попросила маленьких венсов проводить её до кузницы. Услышав родную, хотя и корявую речь, пацанята, одетые в одни рубашонки, удивлённо переглянулись, а единственная девочка среди них почему-то стала всхлипывать, вытирая глаза грязным кулачком. Представители сильного пола, проведя короткое совещание, согласились показать гостье, где живёт и работает Ланьси. Но близко не пойдут, потому что мамки заругают. Последнее обстоятельство слегка озадачило Нику, но от вопросов и комментариев она благоразумно воздержалась.
   Шагая чуть в стороне, маленькие венсы засыпали Нику градом вопросов, большинство из которых она просто не поняла, а ответы на остальные потребовали немалой фантазии. Любознательных детишек интересовало: колдунья она или нет, правда ли, что арнаки живут на краю земли, почему она в штанах и т. д.
   Хорошо, хоть эта пресс-конференция на ходу быстро закончилась. Едва подошли к холму с лысой вершиной, девушка увидела окружённую невысоким частоколом усадьбу, откуда доносился металлический перезвон и поднимался вверх столб дыма. Здесь сопровождающие остановились и долго ещё смотрели ей вслед.
   Подойдя к узкому проходу в заборе, путешественница обратила внимание на сколоченные из брусьев створки, висевшие на массивных железных петлях. Хотя, как она успела заметить, большинство проёмов в Скаальи прикрывались щитами. А тут самые настоящие ворота, словно на княжьем дворе.
   За частоколом тоже оказалось много интересного. Большая полуземлянка в углу, в центре - навес на массивных деревянных столбах с земляной крышей и ярко горевшим внутри горном. Рядом возвышалась поленница, над которой мелькало что-то темное, а сразу после раздавался звонкий двойной удар.
   Сараи, сараюшки, непонятные конструкции из связанных жердей. Ещё один навес, под которым высилась гора чего-то чёрно-красного и сыпучего. Ступа из толстого дерева. Лужа, в которой деловито копошились какие-то серо-коричневые птицы. То ли суперутки, то ли недогуси.
   Перезвон прекратился, из-за поленницы вышел... гном! Самый натуральный, вроде того, которых показывали в "Хоббите" или "Властелине колец". Низенький, квадратный, заросший густой темно-русой бородищей, заботливо прикрытой кожаным фартуком. С толстыми мускулистыми руками, тоже изрядно волосатыми и зажатым в здоровенном кулачище молотком.
   Увидев гостью, он несказанно удивился, проговорив на корявом радланском:
   - Господина?
   - Вы Ланьси? - поинтересовалась девушка на его родном языке.
   Собеседник тут же расплылся в улыбке.
   - Он самый.
   Ника заранее обдумала разговор, поэтому перешла сразу к делу.
   - Когда мы на корабле капитана Картена из Канакерна плыли в Скаальи, то встретились с Хейви. Он сказал, что если будет нужно, его можно найти через вас.
   Кузнец крякнул, смачно высморкался, вытерев чёрные пальцы о фартук.
   - Неужто понадобился?
   - Поговорить надо, - подтвердила собеседница.
   Из-за поленницы вышла копия Ланьси - только помоложе, и борода не седая, а русая да кучерявая.
   - Только за этим пришла, госпожа? - прищурился кузнец.
   - Да, - пожала плечами она, на всякий случай шагнув назад. Нечего и думать драться с этими ходячими шифоньерами. Значит, надо быть готовой дать дёру.
   - Тогда передам, - усмехнулся собеседник.
   - Побыстрей бы, - сама не зная почему, ляпнула гостья.
   - Ну, уж это как получится, - рассмеялся здоровяк.
   Вежливо кивнув на прощание, Ника повернулась, продолжая краем глаза следить за хозяевами. Но те только улыбались.
   Выйдя за ворота, девушка перевела дух, а когда посмотрела вперёд, едва не упала. Метрах в трёхстах по тропе быстро шли трое. Даже с такого расстояния она безошибочно узнала синий плащ Сласа Масия. Второй очень напоминал того странного парня, которого встретила у порта. Третий оказался здоровенным детиной то ли с мешком, то ли с тряпкой на плече.
   - Вот батман! - выругалась Ника, подумав: "Неужели по мою душу? Ну не будут же они меня ловить у всех на глазах? Может, просто случайность?"
   На всякий случай оглянулась. До ближайшей усадьбы метров сто, до леса - примерно столько же. Там спрятаться? Местные отыщут.
   Девушка растерянно перевела взгляд на Сласа и вздрогнула. Тот шёл один! Неужели ей померещилось? Или это глюки?
   - Ну уж нет! - прошептала радланская аристократка. Там по сторонам тропы такие заросли, слона спрячешь. И что делать? Идти в обход? Так, если я его вижу, он меня тоже. А что если...?
   - Я же ничего не теряю, - буркнула себе под нос девушка и крикнула.
   - Господин Ланьси.
   Удивлённый кузнец вышел из-за поленницы.
   - Никак забыла чего, госпожа?
   - Попросить хочу, - виновато улыбнулась Ника, смущённо потупив взор.
   - О чём ещё? - сделав несколько шагов, местный гном выжидательно посмотрел на гостью.
   - Проводите меня до порта.
   - Боишься кого? - настороженно хмыкнул Ланьси.
   - Да, - девушка поморщилась. - И этот человек идёт сюда.
   Кузнец решительно шагнул к воротам, и приставив ладонь козырьком к глазам, стал похож на Илью Муромца со знаменитой картины.
   - Ерьхо!
   Словно только и дожидаясь этого, сын тут же оказался рядом.
   - У тебя глаза помоложе. Не узнаёшь, кто идёт?
   - Чужестранец.
   - Сам знаю! - фыркнул папаша. - Который из них?
   - Похоже, Слас, - определил молодой человек. - Приказчиком у Ерфима. Того, что людьми торгует.
   Ланьси мрачно засопел.
   - Иди, госпожа, скажешь, что гостишь у меня, и никто не тронет.
   Говорить о том, что где-то в бурьяне прячутся ещё двое, Нике не хотелось. Ещё решит, что ей померещилось?
   - Все равно, боюсь, - покачала девушка головой. - Уплывёт он завтра, и ничего ты ему не сделаешь. Проводи, пожалуйста!
   - Я заплачу, - пустила она в ход последний аргумент.
   - Да разве можно за такие пустяки деньги брать? - вскинул кустистые брови Ланьси. - Железо перестоит. Пропадёт.
   Но мольба красивой чужестранки тронула сердце его сына.
   - Позволь сходить, отец?
   Видя, что кузнец по-прежнему колеблется, Ника предложила:
   - Ну хотя бы до бывшего дома Пекки, где сейчас ганты живут.
   - Отец!? - почтительно пробасил Ерьхо.
   - Иди! - в сердцах махнул он рукой. - Только быстро. И рубаху новую надень. На люди идёшь!
   Сверкнув белозубой улыбкой, молодой человек бросился в землянку, едва не сбив на пороге высокую пожилую женщину в бело-красном платье.
   Нике вдруг показалось несправедливым, если этот красивый, весёлый парень попадёт в засаду по её вине. И она решила предупредить кузнеца:
   - Господин Ланьси, мне показалось, Слас Масий не один шёл.
   - Ещё чужаки были? - нахмурился мужчина.
   - Нет, - покачала головой собеседница. - Местные - венсы, то есть декале.
   Пренебрежительно усмехнувшись, кузнец огладил бороду.
   - Тогда иди спокойно, с моим сыном никто из них тебя не тронет.
   Эти слова прозвучали настолько уверенно, что девушка поняла, с Ланьси в Скаальи по пустякам не связываются.
   Ерьхо выскочил из дома, на ходу завязывая плетёный с кисточками пояс.
   Перед тем, как покинуть этот гостеприимный двор, гостья отвесила поклон хозяину, потом хозяйке, наблюдавшей за ней, сурово поджав губы. Оглянувшись, она увидела, как кузнец что-то объяснял жене.
   - Госпожа Юлиса! - насквозь фальшиво улыбнулся Слас. - Куда вы идёте, и кто этот молодой атлет?
   - Добрый день, - ответила она такой же улыбкой. - Это Ерьхо, сын кузнеца Ланьси, он провожает меня до порта.
   - Я сам с удовольствием это сделаю! - слащавым голосом предложил приказчик.
   - А ты можешь вернуться к отцу, - добавил он на местном наречии.
   - То не тебе решать, - усмехнулся здоровяк, выпятив и без того бочкообразную грудь.
   - К сожалению, мы торопимся, господин Слас, - пожала плечами Ника. - До свидания!
   И нисколько не стесняясь, схватив венса за локоть, потащила за собой.
   - Госпожа Юлиса? - удивлённо возопил мужчина, но быстро опомнившись, зашагал рядом. - Что привело вас к кузнецу?
   - Нож хотела заказать, господин Слас, - огрызнулась она. - Да занят мастер.
   - Если хотите, могу подарить вам прекрасный клинок? - продолжал собеседник. - Здешнее железо негодное, быстро тупится.
   - Я не могу принять такого подарка, - отказалась девушка.
   Вначале сын кузнеца с тревогой следил за их пикировкой. Не зная языка, он не мог судить, о чём разговаривают чужеземцы, но чувствовал их неприязнь друг к другу. Какое-то время спустя, убедившись, что приказчик работорговца не предпринимает никаких враждебных действий, успокоился, лишь изредка усмехаясь в бороду.
   А вот Ника начала беспокоиться, увидев впереди неглубокую лощинку, заросшую низким, но удивительно густым бурьяном. Как она могла о нём забыть? В таких миниджунглях сидячего, а тем более лежачего человека в упор не увидишь. Лучшего места для засады и искать нечего. Тюкнут по темечку чем-нибудь или просто заткнут рот, свяжут и запихают в мешок. Кто будет разбираться, что тащит за спиной нанятый Сласом Масием местный работяга?
   Говорливый собеседник тоже стал поглядывать по сторонам с напряжённым вниманием. Только Ерьхо казался абсолютно спокойным. Тропа становилась все уже, и он, сумев втиснуться между чужестранцами, избавил девушку от необходимости отвечать глупостью на дурацкие вопросы. При этом молодой человек бесстрашно повернулся спиной к приказчику.
   Видимо, кузнец действительно считался здесь очень крутым перцем. Подручные Сласа даже не рискнули показаться на глаза его сыну. Хотя Ника кожей ощущала их неприязненные, злые взгляды.
   - Правду говорят, что вас женщины гантские в плен захватили? - воспользовавшись моментом, не выдержал Ерьхо.
   - Боги захотят, и заяц волка съест, - вздохнула девушка, переделав одно из частых высказываний наставника.
   - Скажете тоже! - нервно хохотнул венс. - Разве такое бывает?
   - Все бывает, - проворчала собеседница, но нашла нужным пояснить. - Мор на корабле случился. Половина матросов умерли, другие болели тяжко. А ганты все здоровыми оказались, сберегли их боги. Понял теперь?
   - Как не понять, - хмыкнул Ерьхо и попытался сделать комплимент. - Госпожа хорошо говорит на языке народа декале.
   - Ещё плохо, - самокритично возразила Ника. - Наша речь сильно отличается от вашей. Трудно учить.
   Заросли закончились, Слас, не решившись потеснить богатыря -венса, зашёл с другой стороны. Но сын кузнеца уже задал новый вопрос.
   - Ещё говорят, что ты, госпожа, купца Ерфима на бой вызвала?
   - Нет, - возразила девушка. - Попросила не оскорблять капитана Картена.
   - А что Ерфим? - ехидно усмехнулся сын кузнеца.
   - Ушёл, - пренебрежительно фыркнула Ника, перехватив сверкнувший ненавистью взгляд Сласа.
   Ещё больше осмелев, венс принялся расспрашивать об Империи и очень огорчился, узнав, что собеседница там даже не была. Зато с интересом выслушал историю о морском путешествии: о течениях, штормах и чудовищах.
   Слас несколько раз пытался влезть в разговор, но девушка и Ерьхо его демонстративно игнорировали. Расстались они у ворот бывшей усадьбы Пекки вполне довольные друг другом. Приказчик работорговца же выразил желание проводить её до корабля, но Ника и тут отказалась.
   - Мне нужно повидать гантов, господин Слас, и боюсь я задержусь здесь надолго.
   - У вас какие-то странные отношения со всеми этими варварами, - брезгливо фыркнул мужчина.
   - Почему же? - вскинула брови девушка, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый тон. - Исключительно деловые. Я путешествую одна и должна сама о себе позаботиться.
   Презрительно скривив брови, Слас откланялся.
   Не успел приказчик пройти и двадцати шагов, как к Нике подошла Елси и довольно грубо поинтересовалась:
   - Чего тебе надо?
   - Чтобы он ушёл подальше, - понизив голос, девушка кивнула на неторопливо удалявшегося мужчину. - Боюсь я его.
   Лицо гантки смягчилось. Видимо, сыграла роль извечная женская солидарность.
   - Пойдём, нечего у ворот стоять.
   Окинув взглядом знакомый двор, Ника сразу оценила произошедшие здесь изменения. Бурьян уже не торчал повсюду, а лежал у забора темно-зелёной кучей. Из отверстия под крышей полуземлянки тянулась вверх струйка дыма. Пахнуло свежим хлебом. На толстых мохнатых верёвках сушились рубахи и платья. Она обратила внимание на царившую во дворе суету. Женщины и девушки, одетые все как один соответственно своему полу и положению, сновали между домом и более-менее уцелевшим сарайчиком, таская узлы и корзины. Увидев незваную гостью, они встали, провожая её тревожными взглядами и переговариваясь.
   - Что случилось? - вскричала Лаюла, уперев руки в бока.
   - Сейчас уйду, - попыталась успокоить её Ника.
   - Ну и иди отсюда! - продолжала бушевать девица. - Нечего тебе у нас делать!
   - Госпожа Юлиса! - из полуземлянки выскочил Орри. Его лицо расплылось в глупой, счастливой улыбке, глаза смеялись и лучились счастьем. - Ты пришла нас проводить?
   - Нет, - растерянно покачала она головой. - Тут один нехороший человек пристаёт. Вот я и решила у вас спрятаться.
   - Кто? - тут же грозно свёл брови молодой человек. - Где он?
   - Уже ушёл, - торопливо сказала девушка, и взглянув на сбившихся в кучу ганток, сверливших её грозными взглядами, добавила. - Мне тоже пора. Прощай, Орри.
   Она чуть поклонилась женщинам.
   - И вы прощайте.
   - Постой! - окликнул её юноша. - Я сейчас.
   Он нырнул в дом, там что-то грохнуло, лязгнуло, и молодой человек выскочил обратно, торопливо набрасывая на плечо перевязь с мечом.
   - Я провожу до корабля. И не спорь!
   - И не собираюсь, - грустно улыбнулась Ника, вспомнив, как лихо гант владеет оружием.
   - Заканчивайте тут! - командным голосом рявкнул он на прощание. - Я скоро вернусь.
   Едва вышли за ворота, Орри принялся то и дело оглядываться по сторонам положив ладонь на рукоятку меча. Девушке это показалось забавным.
   - Кто посмел тебя обидеть? - сурово спросил молодой гант. - Кто-то из Скаальи или из другого селения? Или это тот арнак, который испугался тебя там, на пристани? Только скажи и я его... Я... Я его убью!
   Очередной раз убедившись в наблюдательности юноши, попутчица прервала поток заранее невыполнимых обещаний, которые так любят раздавать женщинам все мужчины не зависимо от возраста. - Приказчик Ерфима проходу не даёт. Все выспрашивает, выглядывает. Не иначе, гадость какую-то хочет сделать.
   - Пусть только попробует..., - вновь завёл свою песню Орри.
   - Я сама могу о себе позаботиться, - поморщилась девушка. - Но сегодня пришлось далеко ходить. А он тут как тут. Да ещё с какими-то двумя парнями...
   Она, не скрывая, рассказала как ей пришлось просить помощи у Ланьси, и что из этого вышло.
   - Кузнецы люди особые, - попутчик охотно разъяснил ей положение этого семейства с Скаальи. - Железо из земли и огня добывают. Тут без волшебства не обойтись. Люди почитают их за такое умение. Но, опасаются. Магия, она ведь как огонь. Светит, греет, а чуть не доглядел -- сам сгоришь и селение спалишь.
   У первых амбаров молодой человек внезапно схватил её за руку. Замерев от неожиданности, Ника дёрнулась, но Орри не отпускал.
   - Ты чего?
   - Уплываем мы, завтра или после завтра, - выдохнул парень, в волнении облизав губы. - Ринс Келв приходил со старейшиной Сапмаа из селения Местисси. После мора мужчин вдовых там много осталось, а женщин и девок свободных нет. Ну вот мы... То есть они согласились. И я с ними. Куда мне, одному?
   - Я рада, - проговорила девушка, добавив со скрытой угрозой. - Только ты руку то отпусти.
   Наставник научил её освобождаться от такого захвата. Но, Ника медлила, чувствуя, что юноша не сделает ей ничего плохого. Да и устраивать драку на виду у прохожих как-то не хотелось.
   - Обещай, что не уйдёшь? Пока всё не скажу?
   - Обещаю, - кивнула собеседница, чувствуя странное, приятное волнение
   - Знаю, что роду ты знатного, да и земля твоя далеко, - тяжело дыша Орри смотрел на неё с таким обожанием, что у Ники в носу защекотало и захотелось плакать.
   - Но, если.... Ну вдруг... Если бы... Если бы здесь остались.... Замуж за меня пошла бы?
   Выпалив последние слова, юноша замер, даже, кажется, не дыша.
   - У тебя уже есть три невесты, - само собой сорвалось с губ. - Да и старая я для тебя.
   - То пустое! - решительно махнул рукой гант. - Так пошла бы?
   Шагнув вперёд, он попытался ещё раз взять её за руку. Девушка отступила
   - Что, сказать не можешь? Пошла бы? Скажи, всё равно больше не свидимся!
   - Пошла бы, - кивнула Ника, решив не огорчать парня, да и не особо кривя душой, молодой человек ей нравился, как друг. - Только не место мне здесь. Да и не я твоя судьба, Орри.
   - То не нам решать! - рассмеялся юноша. - Одним лишь богам!
   Пытаясь отвести разговор от скользкой темы, собеседница быстро спросила.
   - Селение Местисси далеко?
   - Тихо! - предостерегающе поднял руку гант, кивнув на двух мирно беседовавших мужиков. Проходя мимо, те скользнули по ним равнодушным взгляд, лишь на миг задержав глаза на его мече.
   - Далече, - шёпотом сказал молодой человек. - Вот тамошние мужчины и послали старейшину... за невестами в Скаальи.
   - А почему тихо? - с трудом сдерживая улыбку, спросила девушка.
   - Так если местные девки с вдовами узнают, что Сапмаа нас... То есть я хотел сказать ганток выбрал быть беде. До князя дойдут с жалобами, скандал устроят. Не они так их родичи. Сам ринс Келе просил никому ничего не говорить. Не то разлучаться придётся Сапмаа всех не возьмёт.
   - Понятно, - усмехнулась Ника. - Старейшине вас сами боги послали. Никого искать не надо, родичей уговаривать, выкуп платить. Возьмёт всех оптом.
   Последнее слово она произнесла по-русски, и собеседник насторожился. Пришлось объяснять его значение. Орри понял и тоже рассмеялся, хотя и не так весело.
   - Он обещал даже корабль нанять, чтобы всех сразу в Местисси забрать.
   - Тогда счастья вам на новом месте, - проговорила Ника. - Дальше не провожай. Тут близко, если что наши заступятся.
   - Жаль расставаться с тобой госпожа Юлиса, - порывисто вздохнул гант. - Да только мне родичей устроить надо.
   - Хороший ты парень Орри, - улыбнулась девушка, на всякий случай предупредив. - Только, дороги у нас разные.
   - Видно, так суждено, - юноша резко обернулся и почти побежал, придерживая меч.
   Капитан встретил пассажирку похабной, многозначительной улыбочкой.
   - Никак не можете расстаться с прекрасным варваром, госпожа Юлиса? Захотели попрощаться ещё раз?
   - Хотела остаться в живых, - не менее ядовито огрызнулась Ника, вкратце рассказав о своём визите к кузнецу.
   Картен нахмурился.
   - Полагаете, Слас хотел вас похитить?
   - Может и нет, - передёрнула плечами девушка. - Но, проверять как-то не хотелось. Вот и пришлось просить о помощи. Сначала Ланьси, потом Орри. Так, что оставьте ваши оскорбительные намёки при себе!
   - Тогда, вам лучше не покидать судно, - проигнорировав последние слова, заметил мореход. - По крайней мере, без сопровождения.
   - Вы правы, господин Картен, - кивнула собеседница и пожаловалась. - А я хотела помыться как следует. Стражник сказал, что корчмарь Кензо пускает в баню за деньги...
   - Вот ещё! - возмущённо вскричал капитан. - Разве это баня? Прокопчёная изба где не чем дышать от жара и вони потных дикарей! Вот у нас в Канакерне бани Фения! Просторные, светлые с бассейнами, рабами -- массажистами, залом холодных и горячих омовений и площадкой для гимнастики. Ваш отец рассказывал, что это такое?
   - Разумеется! - фыркнула Ника.
   И они пустились в длительный разговор о различные рода физкультурных упражнениях. Увлёкшись, она даже продемонстрировала балетную позицию, а ле занд, с радостью убедившись, что растяжки, на восстановление которых потратила столько сил, ещё работают. Надо сказать, что задранная выше головы нога произвела сильное впечатление на капитана и членов команды. Потом кто-то из них попытался совершить нечто подобное, но безрезультатно.
   А утром, довольный капитан, вернувшись из корчмы, обрадовал пассажирку, которой совсем не улыбалось целый день провести на корабле.
   - Ушли они, госпожа Юлиса. Ещё до рассвета. Ерфим и Туск Есий. Остались только мы и корабль Сервия Мания Касса.
   - Хвала богам! - насмешливо воздела глаза к небу Ника, и поинтересовалась. - А с новыми матросами так ничего и не получается?
   Мореход поскучнел.
   - В корчме подходили двое варваров. Так они языка человеческого не понимают. Как таких в команду брать?
   - Вы отказались? - спросила девушка с самыми плохими предчувствиями.
   - Конечно! - раздражённо фыркнул купец.
   - Зря, - покачала головой собеседница. - За ними могли прийти другие. А понимать они быстро учатся. Вспомните гантов. Под конец плавания им почти не требовался переводчик.
   - Что сделано, то сделано, - отрезал капитан, явно не желая разговаривать на эту тему.
   С трудом сдерживая раздражение, Ника дёрнула плечами и сошла с корабля. Воспользовавшись отсутствием врагов, она весь день провела на берегу. Где очень удачно встретила бродячего торговца у которого разжилась костяным гребнем, ярко-красной лентой и сразу четырьмя льняными полотенцами. Более того, очарованный сговорчивой покупательницей, венс обещал в ближайшие пару дней достать рубаху из тонкого холста.
   И всё это удовольствие обошлось ей в три медные монетки. Рассмотрев её приобретения, матросы тоже решили прибарахлиться, а капитан остро пожалел об отсутствии свободных средств.
   Ночью накрапывал дождь, пришлось уйти в каютку. Уговоривший в одиночестве кувшин медовухи Картен вёл себя на редкость примерно, даже не проснувшись при её появлении.
   Несмотря на уменьшение числа чужеземных кораблей, корчмари по-прежнему открывали свои заведения с восходом солнца. Но, Ника уже знала, что так рано туда лучше не ходить. Много народа, шум и прочие неприятности. Там столовались не только грузчики и матросы с оставшихся судов, но и венсы, прибывшие в Скаальи из ближних и дальних селений.
   Гораздо спокойнее завтракать, когда все эти люди, в основном, уже разойдутся по своим делам. Солнце быстро слизывало ночные лужи. День обещал быть приятным во всех отношениях. Заплатив корчмарю сразу за завтрак и обед, вполне довольная собой девушка, покинула его заведение
   Возвращаться на корабль не хотелось, и она решила пройтись по городу. Просто убить время, ибо не ожидала увидеть ничего интересного. Разве, что внезапно начнётся война?
   Усмехнувшись этой мысли, Ника заметила небольшую группу людей, быстро двигавшуюся в сторону княжьего двора. Судя по долетавшим крикам там явно кто-то кого-то обвиняет, требуя справедливости.
   На собственной шкуре испытав всю трудность и малоперспективность данного занятия, девушка решила вернуться к реке и отыскав подходящее место, выкупаться. Но замерла, услышав знакомое имя - "Орри". Придерживая рукой висевший под рубахой кинжал, она бросилась вдогонку.
   В окружении примерно десятка разновозрастных мужчин и женщин шла босая Лаюла в мокром платье, накинутом на плечи овчинном плаще и с сумасшедшими глазами на бледном измождённом лице.
   - Что случилось? - Ника беззастенчиво дёрнула за рукав не молодую женщину с горящим взором профессиональной сплетницы.
   - А? Ты кто?
   - Чего тут делается? - проигнорировала её вопрос девушка.
   - Девка от арнаков сбежала! Она из народа куолле. Ну из тех... Ну помнишь?
   Женщина окинула её оценивающим взглядом.
   - Да ведь вы же их в Скаальи привезли?
   - Мы, - не стала спорить Ника, гадая на сколько услышанное соответствует действительности.
   Тётка что-то спросила, но девушка уже устремилась вперёд, догоняя Лаюлу.
   Рядом с ней шагал кряжистый широкоплечий мужик в рубахе с закатанными рукавами и в новеньких лаптях. Бережно поддерживая гантку за плечо, он громко говорил о мудрости князя Ристо, при котором арнаки знали своё место и не крали венсов, об обманщике ринсе Келве, о чужачке, которая распоряжается, а Скаальи словно у себя в горах, и ещё что-то про Йовви и Вилпо.
   "Да тут политикой пахнет!" - мысленно охнула Ника, ловя на себе неприязненные взгляды окружающих. - "Вот батман! Не удрать ли пока не поздно? Но, что там с Орри?"
   Решительно отстранив какого-то парня, она в два шага догнала Лаюлу.
   - Что с вами случилось? - спросила девушка, заглядывая гантке в лицо.
   - Это все вы, арнаки проклятые! - истерически завизжала та простуженным голосом. - Опять нас в рабство взяли! Теперь обманом!
   - Заткнись, дура! - рявкнула Ника. - Я здесь и корабль наш у пристани стоит! Чего мы вам на этот раз сделали?
   Губы Лаюля задрожали, безумные глаза наполнились отчаяньем и слезами. Но, сопровождавший её мужик грубо оттолкнул чужестранку.
   - Пошла прочь, арначка! Мало вы горя принесли? Людокрады, работорговцы подлые. От вас, чужаков все беды!
   Почувствовав резкую вспышку враждебности, Ника отстранилась, не на шутку перепугавшись: "Куда тебя несёт дура?" Не в меру услужливая фантазия подсказала, что может сотворить разъярённая толпа с неугодным человеком. Сделав шаг назад, она с трудом удержалась от того, чтобы сбежать.
   К счастью, бородатый оратор, потеряв её из вида, заговорил о другом, приковав внимание окружающих.
   - К князю идём! Пусть знает, что дружок его, ринс Келв женщин и девиц в рабство продал!
   - Ничего не понимаю! - пробормотала девушка себе под нос, прячась за спинами венсов: "Кто кого продал и куда?" Вспомнились слова Орри о старейшине Сампаа, который собирался вести ганток до своего селения по реке, исчезновение корабля Ерфима -- работорговца: "Вот батман, неужто тут есть связь?"
   - Ворота заперты! - крикнул кто-то. - Йовви опять на потеху уехал!
   - С княгиней будем говорить! - отозвались из толпы. - Пусть за своего дружка ответит!
   Шагавшая рядом с Никой тётка визгливо засмеялась
   - Где это видано, сородичами торговать?! - гремел голос предводителя этой странной манифестации.
   Девушка вдруг почувствовала, что это народное выступление вполне может вызвать недовольство властей и закончится хорошей дракой. Здравый смысл вновь настоятельно советовал, пока не поздно, вернуться на корабль. Эти местные разборки её совершенно не касаются. Вот только извечное женское любопытство и, чего себя обманывать, беспокойство за судьбу Орри, упрямо толкали к княжьему двору.
   "Ох, как же я об этом пожалею!" - с тоской думала Ника, оглядываясь на растущую толпу. Теперь на холм поднимались уже человек пятьдесят. Вполне внушительная процессия для местного городишки.
   Караульный у ворот заприметил шествие ещё издали и поспешил доложить начальству. Когда люди подходили к частоколу, из-за приоткрытой створки торчал его зад и ноги в лаптях.
   - Открывай! - закричал сопровождавший Лаюлу мужик, похоже, уже вжившийся в роль народного вожака. - Зови княгиню! Пусть посмотрит, да в глаза этой несчастной поглядит!
   Словно повинуясь команде, тяжёлые створки разошлись, впустив недовольную толпу на пустынный княжий двор. Только у высокого крыльца терема переговаривались десяток воинов в доспехах с круглыми деревянными щитами и копьями.
   - Где княгиня Эвдилит? Ринса Келва сюда!
   От группы стражников отделился пожилой, широкоплечий мужчина в кожаной рубахе с нашитыми металлическими бляхами.
   - Тихо! - рокочущий, властный голос легко перекрыл гомон толпы. - Больна госпожа Эвдилит. В постели лежала, но как услыхала вас, велела себя одеть. Ждите, сейчас выйдет.
   - Где ринс Келв? - не менее сурово спросил предводитель стоя рядом с Лаюлой.
   - В селении своём не иначе, - начальник караула, или кто он тут, пожал налитыми силой плечами. - На княжьем дворе его нет.
   - Гонца за ним пошли, - тут же велел собеседник.
   - Прикажут -- пошлю, - спокойно возразил воин. - А ты мне не указ. Лучше скажи за чем больную женщину беспокоите?
   - Злая беда случилась. Сестёр наших из народа куолле в рабство продали. И причастен к этому ринс Келв!
   - Быть того не может! - тут же возразил страж. - Келв воин честный, не унизит он себя такой подлостью!
   - Про то у неё спроси! - зло хохотнул мужчина, вытолкнув вперёд Лаюлу.
   Девушка хотела что-то сказать, но тут на крыльце появились трое слуг, с пыхтением, тащивших знакомое резное кресло.
   - Осади назад! - скомандовал начальник караула. - Дайте пройти княгине.
   Люди попятились. Ника тоже шагнула назад. Благодаря своему росту, она видела всё происходящее, но не бросалась в глаза.
   Едва босоногие парни в застиранных штанах и рубахах установили трон, заботливо прикрыв сиденье лохматой белой шкурой, на крыльце замелькали тёмные фигуры.
   Первыми спустились два воина, очевидно телохранители. На сей раз служанки выполняли не декоративные функции, а крепко поддерживали княгиню под руки, помогая идти. Даже со своего места Ника могла убедиться в том, что Эвдилит выглядит очень неважно. Неровно одетый платок, выбившиеся из-под него седые пряди и болезненно бледное лицо. Тяжело опустившись в кресло, княгиня долго отдувалась и кряхтела устраиваясь поудобнее. За спинку трона встали знакомые женщины, волхв и двое мужчин в красно- синих плащах поверх ярких рубах.
   Эвдилит что-то сказала, но девушка не расслышала из-за слабого голоса и гомона толпы.
   - Людей, которым князь помощь да заботу обещал в рабство к арнакам продали! - гневно зарокотал главный заводила всего этого мероприятия.
   Вновь тихие, не различимые слова княгини.
   - Да вот пусть она сама все расскажет! Иди!
   Сбросив ему на руки плащ гантка смело шагнула к помосту.
   - Лаюла я, госпожа княгиня. Из гантов. Мы приходили к князю, а разговаривали с тобой.
   - Я помню, - кивнула Эвдилит. - Говори.
   - Ринс Келв и старейшина Сампаа обманули нас! Сказали, что в Местисси отвезут, а сами арнакам продали!
   Толпа негодующе взревела.
   Мужчина в плаще за троном зычно проорал, заставляя Эвдилит вздрогнуть.
   - Тихо! Княгиня говорить будет!
   Наступила тишина, в которой Ника смогла расслышать голос местной правительницы.
   - Как говоришь, селение называлось?
   - Местисси.
   - Где такое? - вскинула чернённые брови княгиня. - Сколько лет живу, а о нём не слышала.
   - По Каалсвеси вверх, потом по Нискоре, а там ещё по Сртуне, - торопливо отбарабанила Лаюла.
   Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины и женщины недоуменно пожимали плечами. Ника слышала, как соседи спрашивают друг друга о Местисси. Оказывается, никто из них не знает селения с таким названием.
   - Не о том говорите, госпожа! - раздражённо рявкнул сопровождающий Лаюлы.
   - Как не о том? - отозвался мужчина из свиты княгини. - Девчонка говорит, что ринс Келв привёл к ним старейшину селения, о котором никто ничего не знает.
   - Но так и было! - закричала гантка взмахнув кулачком. - Это ринс назвал Сампаа старейшиной Местисси!
   Свитский позвал одного из воинов. Выслушав княгиню, тот кивнул бородой и побежал прямо на торопливо расступившуюся толпу.
   - Сейчас гонца за ринсом отправили, - громогласно объявил начальник стражи. - Пусть господин Келв расскажет, кого он к ним приводил.
   Послышалось негромкое ворчание и крики.
   - Чего молчишь? Пусть дальше рассказывает! Говори, девка, что там дальше было!
   - Сампаа сказал, что у него в селении... после мора... мужчины без жён остались, - понизив голос так, что Ника с трудом разбирала её слова, заговорила Лаюла. - Говорил... женихов на всех хватит, да ещё останется... Ну мы и согласились.
   - Громче, чего лепечешь себе под нос! Нам не слышно!
   - Сампаа сказал, чтобы всех забрать он корабль большой нанял! - в отчаянье выкрикнула девушка. - Вот мы на него позавчера утром и пошли. Ещё до солнышка.
   - Вас кто-нибудь на причале видел? - громко поинтересовался второй мужчина из свиты княгиня.
   - Мы в порт не ходили, - пробормотала Лаюла, опустив голову. - Нас на берегу ждали, за селением. Там лодка стояла, а с ней трап на корабль. Сампаа тоже там был. У него, проклятого, зубы болели.
   - Почему в порт не пошли? - оборвал рассказ тот же мужчина. - По что прятались?
   Повисла выжидательная тишина. Гантка молчала, явно не желая отвечать на этот вопрос.
   - Говори! Сколько народу тебя слушают!
   - Ринс Келв и Сампаа так приказали, - еле слышно пробормотала Лаюла. - Они нам помалкивать велели, чтобы девицы в Скааальи не обиделись.
   Собеседник усмехнулся в бороду, по толпе прокатился лёгкий смешок.
   - За что же им на вас обижаться? - широко улыбаясь, спросил мужчина.
   - За то, что женихов у них отбиваем, - пролепетала смущённая Лаюла. - Девок да вдов и здесь много.
   Свита, охрана, а вслед за ними и часть зрителей громко засмеялись.
   - Ну уж тут ты врёшь! - уперев могучие кулаки в бока заявил старший стражник. - Чтобы наш ринс женщин боялся потревожить! Да быть такого не может!
   - Да вы дальше слушайте! - рявкнул заводила всего мероприятия. - Тут людей в рабство на чужбину отдали, а вам лишь бы ржать!
   Княгиня, на бледном лице которой блуждала лёгкая улыбка, слабо махнула рукой, призывая к тишине.
   - Продолжай, - поощрительно кивнул мужчина из свиты.
   Лаюла всхлипнула.
   - Вошли мы. Корабль то большой. Больше тот, на котором мы сюда приплыли. Жались на палубе. Солнышко взошло...
   Гантка прерывисто вздохнула.
   - В полдень уже, Сампаа и говорит: сейчас мимо селения пройдём, не хорошо, если вас кто увидит. Схоронитесь пока в трюме. Мы пошли, а Орри, старейшина наш...
   - Хорош старейшина, молоко на губах не обсохло! - выкрикнул кто-то. По толпе вновь прокатился смешок.
   - Раз люди выбрали, значит старейшина! - сурово рявкнул стражник, а покосившись на одобрительно кивнувшую княгиню, добавил. - И нечего тут хохотать. Говори, дочка.
   Рассказчица, вытерла набежавшую слезу.
   - Орри сказал, что плавал здесь и никакого селения не помнит. Тут его какой-то арнак по голове ударил...
   У Ники сжалось сердце. Стоявшая неподалёку женщина тихо охнула.
   -... Остальные на нас бросились с палками и верёвками. А у нас-то в руках и нет ничего, одни узелки с вещами.
   - Как же ты спаслась? - уже очень серьёзно спросил недавний собеседник из свиты княгини.
   - В реку кинулась. Я да Ильде. Тут Сампаа как закричит: "Хватайте их, ловите что я ринсу скажу?!"
   Она опять тяжело вздохнула.
   - Только добрались до берега, а арнаки корабль повернули и погоню высадили с луками да копьями. Тогда я и говорю Ильде: бежим в разные стороны. Хоть кто-то до людей доберётся, расскажет про подлость Келва, а может и сестриц выручит.
   - Воинов слать надо! Конных! Берегом! - закричал кто-то, но на него тут же зашикали.
   - Да тише вы там! - прокричал второй мужчина из свиты. - Говори, что дальше?
   - Я-то далеко в лес не пошла, в овраге, под орешником схоронилась. Арнаки мимо за Ильде погнались. Долго она от них бегала. Да не спаслась. Сама слышала. Думала, теперь меня искать будут, испугалась и просидела в кустах. Потом к реке пошла, хотела, берегом к людям выйти. Заплуталась, а тут ещё дождь. Промокла вся. Дойти не чаяла. Да хвала богам, Фанси встретила.
   Девушка кивнула на мужчину.
   - Рассказала ему все. Он меня накормил, напоил и сюда привёл, правду искать.
   Лаюла замолчала, всхлипывая и вытирая слёзы. На какое-то время воцарилась тишина. Люди переваривали услышанное. Но уже через несколько секунд над двором взметнулся грозный ропот.
   - Погоню слать! Князю сказать! Где этот ринс? На суд его!
   Эвдилит позволила венсам "выпустить пар", поорать в своё удовольствие, и только после этого свитский громко повторил сказанные ею слова.
   - Кто-нибудь может подтвердить слова Лаюлы? Видел ли кто как ганты на корабль садились? Знает ли кто старейшину Сампаа из селения Местисси? И бывал ли там кто-нибудь?
   Люди стали переговариваться, выжидательно поглядывая друг на друга, но голоса никто не подал. Ника подалась вперёд, собираясь выйти и рассказать о разговоре с Орри, когда тот провожал её на корабль. Но вспомнив проклятия Лаюлы, откровенную враждебность венсов, решила пока не высовываться. "Подождём, что дальше будет", - думала она, пытаясь разобраться в словах гантки. - "Что ещё ринс скажет. На сколько он замешан в этой истории? Нет, пока никуда не пойдём, а там увидим".
   Выждав ещё какое-то время свитский продолжал.
   - Тогда, для окончательного решения, надо выслушать ринса Келва.
   Толпа разочарованно заворчала, но протестовать никто не стал. Служанки вытащили княгиню из кресла, вслед за ней удалились и сопровождающие
   - Будем ждать ринса Келва! - торжественно объявил начальник стражи.
   Повздыхав, часть зрителей разошлась по своим делам. Оставшиеся, постепенно разбившись на группки, принялись живо обсуждать происходящее. Нике очень хотелось подойти к Лаюле, и выяснить как можно больше подробностей. Но, столпившиеся вокруг неё венсы внимательно слушали Фанси, а тот как раз гневно вещал что-то о "жадных арнаках".
   Стараясь не бросаться в глаза, девушка прислонилась к частоколу в тени могучей воротной створки. Здравый смысл вновь подсказывал, что пора сматываться и как можно скорее. Но, любопытство и какое-то непонятное предчувствие упрямо удерживало на княжьем дворе.
   Между тем, его решила покинуть ещё одна компания, потом вторая, третья. А четвёртая, состоявшая из трёх не молодых женщин быстро вернулась с криками.
   - Ринс! Ринс скачут!
   Венсы моментально сгрудились и ворвавшегося в ворота всадника встретила угрюмая толпа. Чтобы не врезаться и не покалечить людей, опытный наездник заставил коня встать на дыбы. С недовольным ржанием животное поднялось на задние ноги, потом грузно ударило передними копытами в землю, тяжело отдуваясь и роняя с губ клочья розовой пены.
   - Для чего собрались вы на княжьем дворе?! - сведя густые брови к переносице, громогласно спросил Келв.
   - Разве гонец не сказал? - насмешливо крикнул кто-то.
   - Он передал приказ госпожи княгини, - верховой огляделся. - А вы чего ждёте?
   Вперёд вышел Фанси, видимо собираясь произнести обличительную речь, но его опередил дикий крик Лаюлы.
   - Вон он! Старейшина Сампаа из Местисси!!! Людокрад подлый! Змея болотная!
   За первым всадником в ворота въехали ещё трое. Два воина в доспехах и с оружием, а третий - мужчина с куцей бородой, в меховом жилете поверх грязно-белой рубахи с ярко расшитым воротом.
   - Какой такой Сампаа? - удивлённо обернулся ринс.
   - Ну вот, вот! - Лаюла подпрыгивала от нетерпения.
   - Ошиблась ты девица, - покачал головой Келв. - То приказчик мой -- Юнхи.
   Гантка ошарашенно посмотрела на своего спутника. Фанси заметно стушевался.
   - Ну да, Юнхи, я его давно знаю, - смущённо кашлянул он и тут же поинтересовался. - Где ты был вчера ночью?
   - Дома, - недоуменно пожал плечами приказчик.
   - А вчера днём? - продолжал допытываться мужик.
   - На лугах, в Кривой пади участок смотрел, - стал перечислять Юнхи. - Вечером... Да за чем тебе это?
   - На каких лугах?! - голос Лаюлы едва не сорвался на визг. - Ты вчера с арнаками за нами по лесу гонялся!
   - С какими-такими арнаками? - вытаращивший глаза мужчина казался удивлённым не на шутку.
   Вот только Нике, наблюдавшей за ним из-за воротной створки, показалось, что он слегка... переигрывает.
   - Ты о чём, девица? - наклонившись к гриве коня спросил ринс.
   Вот этот вёл себя совершенно естественно, задавая вопрос самым непринуждённым тоном. С оттенком лёгкого недоумения.
   - О том, как ты привёл к нам этого гуся ощипанного, назвал его старейшиной Сапмаа из селения Местисси! - выпалила гантка
   - Да ты в своём уме? - на сей раз в голосе Келва звенел металл. - Такую чушь нести! Приходил я к вам с приказчиком, по поручению князя нашего. Узнать не надо ли ещё чего? Ну и пригласить хотел в своё селение. На женихов посмотреть, себя показать. Так ведь старший ваш оказался! Или забыла как он сказал, что вы все вместе решили пока быть? Говорил Орри это или нет? Ну?!
   -Говорил, - пролепетала бледная, совершенно сбитая с толку Лаюла. - Но ведь это он Сапмаа сказал, когда тот нас в Местисси звал!
   - Кто там чего тебе говорил, мне не ведомо, - покачал головой ринс. - Только никакого Сапмаа из Местисси я не знаю!
   - Да как же это?! - девушка повернулась к столь же обескураженному Фанси. - Я же сама, своими ушами... Да он же... Да я.
   Келв легко соскочил с коня, не глядя, передав повод подскочившему молодому парню, но виду, местному слуге. Вслед за ним спешились спутники. Один из воинов принял их коней, а второй, вместе с приказчиком, подошли к крыльцу терема.
   - Да врёт он! - пронзительно завизжала гантка, потрясая кулачками. - Он всех продал! Орри, Паули, Рейко! В рабство арнакам отдал!
   Ринс резко развернулся.
   - Ты говори, да не заговаривайся! Будь ты парнем, кровью бы ответил за такие слова. А с девки чего взять? Известно коса длинна да ум короток.
   - Постой, господин Келв, - шагнув вперёд и загораживая плачущую гантку, проговорил Фанси. - Тут разбираться надо. Девка утром из леса пришла, много чего нарассказывала. Вот мы и пришли к князю, то есть к княгине, правду искать.
   - Давайте искать, - кивнул, соглашаясь ринс. - Только, подобными словами я себя бесчестить никому не позволю. Пусть госпожа Эвдилит нас рассудит.
   Видимо, ей уже сообщили о прибытии Келва. По ступеням крыльца затопали чьи-то торопливые шаги. Сбежавший вниз мужчина из свиты, обменялся с ним короткими поклонами и шагнув вплотную, тихо заговорил.
   - Чего таитесь? - напряжённо крикнули из толпы
   Но, ни один из местных вельмож и ухом не повёл. Свитский глянул на кресло и, повернувшись, махнул рукой. Вновь началась суета со спуском княгини. Хотя, Нике показалось, что в этот раз, та выглядела поживее. То ли допинг какой-то приняла, то ли подремала. Сон, лучшее лекарство, если он не вечный.
   Ринс отвесил Эвдиллит глубокий, почтительный поклон, подошёл, внимательно выслушал и, пожав плечами, отрицательно покачал головой. Нашарив взглядом Лаюлу, свитский махнул рукой, подзывая девушку.
   - Расскажи ещё раз, что случилось?
   Фанси легонько подтолкнул гантку вперёд. Обернувшись, та бросила на него затравленный взгляд. Ника смогла мельком увидеть лицо мужчины. Теперь оно уже не пылало праведным гневом и уверенностью в своей правоте, а выглядело скорее смущённым, хотя народный заступник и пытался это скрыть.
   Лаюла вновь начала свой скорбный рассказ в полной тишине. Будущая радланская помещица ждала, что Келв станет возмущаться, но тот спокойно слушал, пряча в густой бороде презрительную усмешку.
   Когда речь зашла о погрузке на корабль, раздалось сдавленное хихиканье.
   - Чего смеёшься, Юнхи? - окрысился Фанси. - Радуешься, что людей арнакам продал?
   - Неужто, мне плакать, такую сказку слушая? - нагло отозвался приказчик. - Ни разу в жизни зубы не болели! Вот!
   Он ощерил пасть и громко клацнул крупными как у лошади, жёлтыми зубами. Стоявший рядом с ним мужчина, невольно вздрогнул. А Ника, покачав головой, хмыкнула: "Такими только проволоку грызть. Стальную".
   - Ах ты огузок цыплячий! - в отчаянье закричала молодая гантка. - Ты же всё утро мычал и ходил с завязанной мордой!
   - Да не приснилось ли тебе это красавица? - насмешливо, с заметной издёвкой, поинтересовался Келв, выжимая из толпы улыбки. - Какого-то старейшину выдумала из селения неведомого. Теперь вот на человека моего набросилась?
   - Госпожа княгиня! - взмолилась Лаюла, рухнув на колени. - Небом, землёй, предками своими, что ушли и детьми, что придут клянусь! Обманул нас проклятый ринс, а приказчик его на корабль привёл.
   - Если вам госпожа княгиня моего слова мало, - пожал широкими плечами Келв. - То и я клятву дам на огне и железе, что знать не знаю о чём эта девка лепечет!
   - Небось Орри в жены не взял! - зло выкрикнул Юнхи. - Вот и выдумала не пойми чего!
   - Или грибов дурных наелась! - подхватил кто-то из толпы. - С них и не такое привидится.
   Люди неуверенно засмеялись. А Ника окончательно пришла к выводу, что наблюдает хорошо разыгранный спектакль. Очевидно, приказчик успел предупредить хозяина, и они договорились как себя держать. Если бы Лаюла пришла на княжий двор без Фанси и организованной им группы поддержки с ней и разговаривать бы никто не стал.
   - Да не ела я ничего, кроме хлебушка! - закричала девушка со слезами отчаянья. - Люди! Неужто вы не видите, как врут они арнаки подлые. И ринс, змеиное семя...
   Договорить она не успела. Сопровождавший Келва воин стремительно оказался рядом и могучим ударом опрокинул гантку на землю.
   Фанси дёрнулся, но стражник уже обнажил короткий меч, со словами.
   - Ринса моего бесчестить никому не позволю!
   Толпа молчала, а её недавний предводитель помог ошеломлённой гантке подняться.
   Молчание нарушил суровый, властный голос княгини.
   - Если за правдой пришла, так и веди себя по-людски! Лаять на этом дворе только княжьи сторожевые псы могут. Ринс Келв мужеством да честностью всему народу декале известен. Кровь проливал за князя и землю нашу. И тут ты являешься, без роду без племени обвинениями страшными бросаешься без доказательств и свидетелей - видоков.
   "Вот батман!" - выругалась про себя Ника, с тревогой глядя на Лаюлу.
   Та пустым мешком повисла в сильных руках Фанси. Казалось из неё выкачали все силы. - "А старушка, кажется, в курсе. Выходит, фаворит всю эту аферу провернул с её полного согласия. Это плохо. Девчонка не добьётся ничего, кроме неприятностей на тощий зад".
   После первой попытки самоубийства мать, чтобы хоть как-то отвлечь дочь от опасных мыслей, принесла на планшете целый ворох книг и фильмов. Но, историко-любовные романы, которые та иногда почитывала, как все девочки в её возрасте, теперь только больно царапали душу, боевики и фантастика казались чем-то не реальным и оторванным от жизни. Только детективы с кровавым криминальным сюжетом какое-то время занимали внимание искалеченной Вероники. Исходя из всего прочитанного и опираясь на кое-какой свой жизненный опыт, девушка полагала, что гантку, скорее всего, убьют. Она, конечно, порядочная стерва...
   "На себя посмотри!" - насмешливо фыркнул внутренний голос. Но, сегодня Ника не собиралась с ним дискутировать, привычная броня равнодушия, которую она так старательно выковывала для себя, чтобы выжить в этом мире, вдруг, дала трещину. Ей до боли стало жаль Лаюлу. Возможно, потому, что она сама, когда-то, оказалась в подобной ситуации.
   "Ну и что тут поделать?" - горько усмехнулась Ника. - "Выйти вперёд и рассказать о том, что говорил Орри про ринса и старейшину Сампаа? Так они и поверят! А главное, что потом будет? Тут, пожалуй, и Картен с матросами не поможет".
   - Пресветлая княгиня! - девушка вырвалась из рук Фанси. - Что сделать, чтобы вы мне поверили?
   - Что хоть за купец вас увёз? - внезапно поинтересовался второй мужчина из свиты. - Как его звали?
   - Не помню я имени его поганого, - Лаюла растерянно огляделась по сторонам. - Плюгавый такой, росточка маленького.
   - Не тот ли с кем ваш старший в порту поругался? - уточнил собеседник.
   - Вроде, тот, - неуверенно подтвердила гантка.
   - Да она, наверное, больше ни одного чужеземца в глаза не видела! - послышался знакомый, насмешливый голос. - Вот чушь и несёт!
   - Кто же в своём уме на корабль работорговца Ерфима Цемна тайком пойдёт? - с иронией покачал головой свитский. - Да ещё и ночью.
   - Не знали мы..., - еле слышно пробормотала гантка.
   - Разве тебе про подлость арнаков не ведомо? - продолжали издеваться кто-то из венсов. - Не вас ли они уже раз в плен взяли? На тот корабль, на котором вы потом их вести себя сюда заставили. Или не было такого?
   Ника почувствовала, что настроение толпы начинает меняться. От безоговорочного доверия, до недоумения. Спокойный уверенный ринса, его насмешливые слуги, смотрелись гораздо более достойно чем измученная, то и дело впадавшая в истерику Лаюла.
   - Почему не было? - встрепенулась она. - Побили мы тех арнаков, которые нас а рабство увести хотели.
   - И опять на их корабль пришли! - заржали в толпе.
   - Так мы..., - ганта растерянно огляделась, но даже Фанси уже прятал глаза.
   - Пресветлая княгиня! - девушка вновь рухнула на колени. - Пошли воинов за арнаками берегом! Не могли они далеко уйти! Если нет у них никого, за всё отвечу! Рабой твоей стану! Или смерть приму.
   Приподнявшись на цыпочки, Ника, затаив дыхание впилась глазами в местную властительницу. Возможно, ей показалось, но на густо накрашенном лице Эвдилит промелькнуло сожаление, и княгиня еле заметно кивнула.
   - Почему не послать? - громко проговорил ринс, разводя руками. - Может тогда эта полоумная девка успокоиться?
   Народ зашумел.
   "Они же их всех убьют!" - молнией вспыхнуло в голове Ники. - "И взрослых и детей... и Орри уже никто не найдёт! Сынок старушки на княжьем троне чуть сидит. Даже Фанси кричал о мудром старейшине Вилпо. Видимо, его сторонник. Иначе, с чего ему за чужую девчонку глотку драть? Вот только княгиня не даст своему шурину обвинить любовника в торговле людьми. Она лучше прикажет их перебить! Ой, мамочка, что же мне делать?"
   Девушка почувствовала, как в душу заползает знакомый страх, сердце сжалось, в голове заметались обрывки каких-то воспоминаний. Она вновь увидела, как матросы Картена топят в реке чуть живого Насиса. Неужели их всех ждёт то же самое?
   - Но, что я могу? - еле слышно прошептала Ника по-русски. - "Самой с ней умереть? Попросить княгиню отпустить бедную, несчастную, убогую... Убогую? Вот батман!"
   Девушка подалась вперёд, но ноги словно вросли в плотно утоптанную землю княжьего двора.
   "Стой, дура!" - отчаянно заверещал внутренний голос. - "И её не спасёшь и себя погубишь! Плевать на этих гантов! Кто они тебе? Ну, Орри... А что Орри? Только знакомый. Мало ли таких уже было? Встретились, поговорили и разошлись. Стой и помалкивай, пока не трогают".
   - Так и решим, - с заметным сожалением кивнула Эвдилит. - Вам, ринс Келв я...
   - Пресветлая княгиня! - голос Ники сорвался на петушиное пение, привлекая к себе всеобщее внимание.
   После того, как она вытолкнула из себя первые слова, отступать стало некуда и путы страха, один за другим лопались под напором отчаянья.
   - Позвольте сказать? - расталкивая удивлённых венсов, девушка приблизилась к выложенной деревянными плашками площадке.
   Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины неопределённо пожали плечами, а женщины стали шептать, перебивая друг друга.
   Ника поклонилась, как учил наставник. Конечно, какая-то варварская княгиня не высшее общество Империи, но и не грубые матросы и скандальные гантки с которыми ей приходилось иметь дело до этого. Тут тоже своё обхождение требуется.
   - Госпожа Ника Юлиса Террина? - на плохом радланском поинтересовалась Эвдилит.
   - Я рада, что вам известно моё имя, - улыбнулась девушка и добавила принятое в Радле обращение. - Ваше высочество.
   - Если бы я раньше узнала, что в Скааальи гостит дочь столь знатного рода, то обязательно пригласила бы в гости, - довольно улыбнулась княгиня. - Я никогда не была в Империи.
   - Увы, ваше высочество, - усмехнулась Ника. - Я тоже. Волею богов моим родителям пришлось покинуть Радл ещё до моего рождения спасаясь от врагов. Возможность вернуться на родину появилась только сейчас.
   Эвдилит заметно поскучнела.
   - Но, ваши родственники по-прежнему обладают влиянием в Радле?
   - На сколько мне известно, род младших лотийских Юлисов всегда занимали в Империи положение соответственное происхождению и заслугам, - гордо заявила девушка.
   - Возможно, мы с вами ещё встретимся, - с холодной любезностью улыбнулась княгиня. - Сегодня мне очень плохо, а тут ещё жалобу эту глупую приходиться разбирать?
   - Долг властителя суров и тяжёл, ваше высочество, - сделала она старухе комплимент.
   - Вы хотите что-то сказать, госпожа Юлиса? - спросил ринс, когда понял, что начальница закончила разговор.
   - По воле богов, я оказалась на том самом корабле, команда которой захватила этих женщин в рабство.
   - Вы её знаете? - удивилась княгиня.
   - Да, - подтвердила Ника. - Эта девушка так сильно любит своего старейшину, что иногда видит то, чего нет на самом деле.
   Эвдилит переглянулась с любовником.
   - Увидев людей на вашем дворе мне стало любопытно и захотелось узнать в чём дело, - продолжала вдохновенно врать будущая радланская аристократка. - Я не очень хорошо понимаю ваш язык, а говорю совсем чуть-чуть. Поэтому когда сумела понять о чём идёт речь, решила рассказать то, что знаю о Лаюле. Она могла придумать историю про несуществующее пленение и сама в неё поверить. У нас говорят, что это богиня безумия Исми набрасывает на лицо человека своё волшебное покрывало, заставляя видеть то, чего нет.
   - О чём там болтает эта арначка? - громко спросил Фанси.
   - Я не вру! - внезапно закричала гантка, топая ногами. Видимо, она тоже поняла слова Ники. - Ложь это! Ложь! Врёт гадина!
   - Да у тебя, девица, я погляжу, все кругом врут? - свела чернёные брови к переносице княгиня. - Ринс Келв, воин храбрый и уважаемый, госпожа Юлиса, роду знатного из страны великой, даже приказчик Юнхи. Неужели одна ты правду говоришь?
   - Чего же госпожа сказала? - хмуро поинтересовался заметно потерявший задор Фанси. - А то мы здесь люди простые, языкам чужим не обучены.
   - Девке эта часто всякая нелепица мерещится, - охотно пояснил свитский. - Навоображает всякого, а потом сама разобрать не может было то на самом деле или нет.
   - А откуда эта чужестранка её знает? - подозрительно сощурился мужик.
   - Н-е-е-т!!! отчаянно завизжала Лаюла воздев к небу руки. - Боги, где вы?!! Почему молчите?!! Почему не накажите лгунов и злодеев?!! О Лауссе где твои молнии?!! Вдарь! Испепели!
   Рухнув на колени, гантка склонив голову завыла, исступлённо ударяя кулаками в землю
   - Блажная! Блажная! Ой, мамонька! - испуганно закудахтали венсы, пятясь от голосящей девушки.
   - Не гневи богов! - перекрыл ропот толпы низкий, глухой бас волхва, ранее хранившего молчание.
   Одетый в темно-коричневую хламиду с надвинутым на лицо капюшоном из-под которого торчала седая окладистая борода, мужчина направился к Лаюле. Перестав выть, девушка вскинула голову глядя на него полными боли и отчаянья глазами.
   "Ну, вот ещё один Гендальф", - нервно хихикнула про себя Ника, уступая дорогу местной духовному авторитету. - "Хотя, если по одёжке судить, то Радагаст Бурый, в крапинку".
   - Неужели и ты, премудрый мне не веришь? - с надрывом вскричала гантка. - Нет же ни капли лжи в моих словах!
   - Не ясны и мутны мне твои речи, девица, - покачал головой волхв. - Только чую в тебе обиду лютую на людей, которые зла тебе не делали. Да и видишь ты иной раз, не то, что есть, а что пожелаешь. Не так ли, красавица? С чего взяла, что любит он тебя без памяти?
   Губы Лаюлы скривились, лицо перекосилось, казалось, ещё миг и она либо наброситься на мужчину с бранью, либо в голос разрыдается.
   "Мудрец!", - мысленно скривилась Ника. - "Такое про многих сказать можно".
   - Так врёт девчонка или нет? - раздражённо буркнул Фанси, осторожно подходя к все ещё стоявшей на коленях гантке. - Посылать гонцов за арнаками?
   - То дело княжье, - равнодушно пожал плечами волхв и вновь обратился к Лаюле. - Очиститься тебе надо. Приходи к святилищу, помолимся, принесём жертву Сильнеги. Может и развеется туман?
   - А как же Орри и сёстры, маленькая Менька? - по щекам девушки ручьями текли слёзы. - Неужто им так и придётся... в земле чужой... долю рабскую горевать?
   - Довольно сказки сказывать! - вновь подал голос насмешник. - Напридумывала колоду небылиц, взбаламутила народ побасёнками!
   И хотя его никто не поддержал, Ника, почему-то решила, что так думают многие.
   - Так, может тебе прямо сейчас со мной пойти? - заботливо пророкотал волхв, качая бородищей.
   "Тогда её точно больше никто не увидит", - с грустью подумала будущая помещица, чувствуя, как засосало под ложечкой от страха и возбуждения. Чего ещё ждать? Если взялась делать, так сейчас самое время идти до конца.
   - Ваше высочество, - обратилась она к княгине. - Позвольте мне позаботиться об этой несчастной?
   - Вы хотите сделать её своей рабой? - изумилась Эвдилит
   - Что вы! -вскинула брови Ника. - Ни в коем случае! Лаюле необходимо отдохнуть. Наш корабль был для неё не только местом заточения, но и домом. Много дней матросы господина Картена и ганты провели бок о бок, как добрые соседи. Возможно, в спокойной, привычной обстановке, она вспомнит, что с ней случилось на самом деле? Если нет, то я приведу её к храму ваших богов.
   - Чего она там опять лопочет? - поинтересовался недовольный Фанси.
   - Госпожа Юлиса хочет приютить гантку на своём корабле, - ответил свитский.
   - Сестру нашу аратачам на расправу отдавать? - обрадовался новому поводу поскандалить мужик и люди поддержали его негодующими криками.
   - Чего зеваете? - осуждающе проговорил волхв, пытаясь утихомирить страсти. - Вы хоть до конца дослушайте? Говори господин Ойво.
   Свитский продолжал.
   - Вы же знаете, они вместе на этом корабле в Скаальи приплыли. Вот госпожа, по доброте своей желает, чтобы девица в знакомом месте отдохнула и успокоилась.
   - Клянусь, что никто плохого Лаюле не сделает, пока я жива! - громко объявила Ника на местном наречии. - Ничего плохого с ней не случится!
   - Ко мне она пойдёт, - не очень уверенно заявил Фанси. - У своего брата всегда лучше, чем у арнаков подлых.
   "Хочешь гантку в свои игры втянуть?" - с холодным пониманием думала Ника. - "Дать Вилпо ещё один козырь против княгини и сына её? И не жалко тебе девчонку, козёл старый?"
   Видимо, Эвдилит это тоже поняла. Неизвестно, какой сигнал она подала своим сторонникам, только Юнхи заорал, брызгая слюной.
   - Чтобы ты её против ринса нашего науськивал? Все знают, что ты сплетни подлые про него распускаешь с тех пор как Йовви князем стал!
   - Молчи, пёс хозяйский! - взревел Фанси. - Сами арнакам людей продали, а на других ложь да напраслину возводите!
   Поднялся гвалт.
   Не теряя времени, Ника торопливо направилась к Лаюле. Та испуганно шарахнулась к недавнему защитнику, который как раз что-то доказывал соседу, энергично жестикулируя. Случайно попав под могучую длань лёгкая гантка отлетела как теннисный мяч от подачи Марии Шараповой. А охваченная непонятным азартом, радланская аристократка легко перехватила подачу, крепко вцепившись в холодное тонкое запястье.
   - Пусти! - пискнула девушка. - Всё равно не пойду с тобой, арначка подлая, врушка!
   Ника решила пустить в дело последний аргумент. Дёрнув гантку на себя, она прошипела прямо в бледное, как снег лицо.
   - Тогда умрёшь! И все остальные тоже. Это я точно знаю!
   Только тут отбрехавшийся от собеседника Фанси, обратил внимание на свою подопечную.
   - А ну, отпусти девку! - грозно рявкнул мужик, пытаясь оттолкнуть чужестранку.
   Легко увернувшись, девушка отступила, а обернувшись назад наткнулась на пристальный взгляд ринса. Чуть повысив голос, чтобы перекрыть все ещё не утихающий шум, Ника проговорила.
   - Может, лучше саму её спросим, с кем она хочет уйти?
   Келв переглянулся с сиятельной любовницей. Та величественно кивнула.
   - А ну тихо! - рявкнул начальник стражи. - Госпожа княгиня говорить будет!
   Люди постепенно успокаивались, бросая друг на друга неприязненные взгляды.
   Эвдилит подалась вперёд, опираясь на подлокотники кресла и ласково поинтересовалась у заплаканной Лаюлы.
   - С Фанси пойдёшь или с госпожой Юлисой?
   Наступила такая тишина, что стало слышно, как в бурьяне у забора шебуршат куры, которых совершенно не интересовали дела людей. Гантка стояла, уперев взгляд в землю и мелко дрожа.
   - Если решить не можешь, - прогудел волхв. - Я тебя с собой забираю.
   "Ну и дура же, батман", - с сожалением и долей облегчения подумала Ника. - "Ладно, всё, что могла я сделала".
   - Нет! - тоненько взвизгнула Лаюла. - Я с госпожой Юлисой, на корабль!
   Венсы разочарованно загудели.
   - Вот девка глупая! - в сердцах плюнул Фанси. - Если сама в ошейник рабский залезла, народу потом не жалуйся!
   - Благодарю, ваше высочество, - Ника торопливо поклонилась княгине, опасаясь, что своевольная девица вдруг передумает.
   Она буквально потащила безвольно перебиравшую босыми ногами Лаюлу по нехотя образовавшемуся в толпе коридору, стараясь не обращать внимание на провожавших их десятки недобрых глаз.
   - Дура блажная! - уже в воротах ударил в спину злой, глумливый крик.
   Вздрогнув, ганта втянула голову в плечи. Радланская аристократка только пренебрежительно фыркнула.
   У подножья холма девица, внезапно встала как вкопанная.
   - Ну, что ещё? - взвыла Юлиса.
   - Почему ты им соврала? - резко выкрикнула Лаюла.
   Её лицо, минуту назад бледное и безжизненное как у вампира, покраснело, потухший взор метал молнии.
   - За чем говорила обо мне так плохо?
   Ника посмотрела на венчавший холм частокол. С княжьего двора медленно расходились люди.
   - Чтобы спасти тебя и остальных.
   Гантка разразилась тихим, леденящим душу смехом.
   - От воинов княгини, что их спасти могли от доли рабской?
   - Не нашли бы воины гантов на корабле Ерфима Цемна, - покачала головой Ника с тревогой поглядывая на приближавшихся венсов.
   - От чего так? -вскинула брови Лаюла, тут же зашипев бешеной кошкой. - Или и ты мне не веришь?
   - Верю! - рявкнула Юлиса. - Только пока воины до работорговцев доберутся, те всех перебьёт, а трупы в речку выбросят!
   В волнении она путала местные и радланские слова, тем не менее, собеседница её поняла прекрасно, пролепетав:
   - С чего бы?
   - С того! - передразнила Ника. - Думаешь, княгиня Эвдидит даст того, с кем постель делит осудить да виноватым выставить?
   - Да неужели они того? - Лаюла глупо хихикнула.
   - Сама не видела, - пожала плечами Юлиса. - Но люди говорят, да и похоже не то.
   Она страдальчески поморщилась.
   - Пойдём, а то нас скоро догонят.
   - Но ведь то княжьи воины, - послушно шлёпая босыми пятками по пыльной тропинке, пролепетала гантка. - Неужели и они на такую подлость пойдут?
   - Может и не пойдут, - усмехнулась Ника, чувствуя себя взрослой, умудрённой опытом женщиной, разговаривающей с подростком. - Только задержат их на полдня, а гонец ринса сразу помчит, да на коне быстром. Обгонит воинов, предупредит купца и всё. Дальше рассказывать?
   - Нет, - буркнула девушка и жалобно всхлипнула. - Только вот в рабство попадут...
   - За то живы останутся, - отрезала собеседница. - Орри парень умный, может и второй раз сбежит?
   - А вдруг, они все равно гонца отправили? - вновь застыла на месте Лаюла
   - Не отправили, - успокоила её Юлиса. - Тогда им купцу деньги возвращать придётся, что за рабов уплачены.
   Девушка понимающе кивнула. Какое-то время шли молча, уже не держась за руки.
   - А как же я? - всхлипнула Лаюла у самых портовых складов. - Со мной что будет?
   - У меня поживёшь, - проворчала Ника, тоже размышлявшая над этим. Заметив набежавшую на острое личико тень поморщилась.
   - Не бойся, рабыней не сделаю, в цепи не закую. Когда надумаешь, тогда и уйдёшь. Хоть прямо сейчас?
   - Не хочу, - тихо буркнула гантка.
  
  
   Несмотря на то, что Картен не очень рассчитывал услышать от гостя хорошие новости, принял он его радушно. Но, в корчму не повёл, предложив расположиться на кормовой палубе. Милим расстелил потёртый ковёр и принёс початый кувшин хмельного мёда. Скрестив ноги всё в тех же потёртых сапогах, Хейви, с благодарностью приняв от хозяина чашу, проговорил.
   - Я узнал от Ланьси, что вы хотели меня видеть поэтому, решил зайти. Да и есть у меня, что вам сказать.
   - Неужели нашли мне людей? - встрепенулся мореход.
   - С этом, пока плохо, - покачал головой венс. - Не хотят люди идти к арнакам плыть. Но, я пришёл вас предупредить.
   - О чём? - насторожился капитан, аккуратно вытирая усы и бороду.
   Гость выпил, огляделся по сторонам, словно собираясь сообщить какую-то страшную тайну.
   - Хороший вы человек, господин Картен. Только приплыли в Скаальи не вовремя.
   - Вы говорите о войне между старейшиной Вилпо и князем, вернее княгиней? - так же тихо уточнил купец. - Так я знаю об этом. Но, у меня по-прежнему, не хватает матросов.
   - Неужели так никого и не нашли? - сочувственно вздохнул собеседник.
   - Один человек обещал помочь, - капитан решил не скрывать от гостя подробности сделки с Вуйко. - Только он будет здесь не раньше, чем через два - три дня. А потом ещё дней десять придётся подниматься вверх по Ирисфену до Ниакки. У тамошнего старейшины перед ним долг. Вот его люди и пойдут со мной до Псерка, чтобы его отработать.
   - Это далеко, - хмыкнул венс. - Можете застрять на долго.
   - Я всё ещё не теряю надежду на вашу помощь, - вкрадчиво, даже с просительными нотками в голосе проговорил Картен. - Вы кажетесь мне человеком... значительным. Неужели так трудно найти шесть или восемь желающих отправиться в совсем недалёкое путешествие? Быть может, кому-то не захочется участвовать в этой войне?
   - Я уже говорил, что это невозможно, - проворчал Хейви, но мореход почувствовал, что он начал колебаться.
   - Пока большие люди будут делить власть, вы сможете хорошо заработать, - продолжал уговаривать купец. - А с деньгами хорошо при любом правителе.
   - Вы, арнаки, все деньгами меряете, - ворча поморщился венс. - А мы не будем подчиняться бесчестным вождям!
   - Делайте что хотите! - махнул рукой, начиная злиться Картен. - Купите на заработанное в Псерке хорошее оружие и воюйте за того, кто вам больше нравиться!
   Видимо, такй вариант в голову собеседнику не приходил. Помолчав и привычно почесав бороду, он нерешительно сказал.
   - Я попробую кое с кем поговорить...
   И тут же добавил.
   - Но, быстро не получится.
   - Тогда, придётся выполнять заказ Вуйко, - капитан одним глотком осушил бокал.
   - Но, где же ваша знатная гостья? - решил сменить тему гость. - Что-то я её не вижу, а Ланьси говорил, что она к нему приходила.
   - Глаза бы мои на неё не глядели, - выругался мореход, со стуком ставя посуду. - Сколько лет плавал спокойно! А тут беда за бедой! Видно, когда эта взбалмошная девица взошла на мой корабль его покинула удача. Если бы вы только знали, как я жалею, что согласился взять её в Канакерн!
   Внимательно слушавший хозяина венс, внезапно посмотрел куда-то ему за спину. Мореход тоже обернулся. По причалу торопливо шла Ника Юлиса Террина, в своём дикарском наряде, а за ней какая-то местная девица. Когда они приблизились на столько, что стало возможно рассмотреть лицо, купец с удивлением узнал одну из ганток, кажется близкую приятельницу Орри. Но, пассажирка говорила, что дикарки отправились в какую-то дальнюю деревню, где после мора большой недостаток невест? Чего же тогда эта тощая воблина решила остаться? Занятые своими делами матросы тоже заметили девушек и стали удивлённо переговариваться.
   Поднявшись до половину, Ника оглянулась на застывшую у трапа гантку.
   - Чего встала? Пойдём. Или хочешь остаться?
   Девушка нерешительно поставила босую ногу на струганные доски. Картен отметил, про себя, что раньше она ходила в лаптях из лыка.
   Юлиса быстро поднялась на судно и сразу же направилась на корму.
   - Здравствуйте, господин Хейви, - чуть поклонилась она и бросила застывшему у фальшборта Милиму. - Принеси ещё две чашки.
   Раб вопросительно глянул на хозяина, тот в нетерпении махнул рукой. Пассажирка уселась на ковёр скрестив ноги, предложив расположиться рядом и своей спутнице. Такая бесцеремонность пришлась мореходу не по душе. Тем более, что одежду гантки покрывали какие-то подозрительные пятна, лицо выглядело болезненно бледным, а в косе запутались сухие сосновые иголки и всякий сор.
   "Девчонку кто-то хорошо повалял", - хмыкнул про себя купец и нахмурился. - "Но, за чем Юлиса её сюда привела?"
   - Я рада, что вы смогли навестить нас, - улыбнулась она венсу.
   - Я зашёл в Скаальи по своим делам, - ответил тот. - А Ланьси сказал, что вы обо мне спрашивали.
   Раб поставил на ковёр две деревянные плошки. Ника быстро налила мёд и протянула дикарке, которая сидела на корточках чуть позади, старательно прикрывая подолом грязные ноги.
   - Пей, после таких разговоров, наверное, в горле пересохло?
   После вновь потянулась за кувшином, но, замерла на полдороге.
   - Что же, у вас, господин Картен не нашлось для меня более подходящей посуды?
   Мореход давно заметил, что пассажирка, безропотно работая вёслами, когда это нужно, и даже занимаясь приготовлением пищи на всю команду, болезненно реагирует на мелкие проявления непочтительности. Не имевший знатных предков купец считал такое поведение признаком аристократизма.
   - Эй, ты, мешок с дерьмом! - рявкнул он на недоуменно хлопавшего глазами раба. - Принеси госпожа отделанный серебром кубок.
   А когда тот бросился вниз по лестнице, виновато развёл руками.
   - Простите его, госпожа Юлиса.
   И поинтересовался.
   - Откуда взялась эта девица и почему вы привели её на мой корабль?
   Понимая, что разговор зашёл о ней, гантка жалобно всхлипнула.
   - Ей некуда больше идти, - Ника дождалась, пока Милим наполнит бокал. - Нашего хорошего знакомого Орри и всех его соплеменниц продали в рабство тому самому купцу Ерфиму Цемну.
   - Как? - вскинул брови капитан.
   - Кто? - грозно проворчал Хейви, с нетерпением ожидая, пока вредная девчонка, не торопясь, словно испытывая их терпение, выпивает мёд.
   - К ним явился ринс Келв, - она аккуратно вытерла губы грязным, замурзанным платком, который за тем спрятала в рукав рубахи. - Привёл человека, представив его старейшиной Сампаа из далёкого селения Местисси...
   По мере рассказа Картен с трудом удерживался от смеха, слушая как ловко местный вельможа провёл глупых варваров. Надо же, додумался заманить дур женихами! А вот венс все более мрачнел. Когда Юлиса заговорила о том, как ринс поклялся огнём и железом, Хейви, не выдержав, обратился к гантке на её родном языке.
   Всхлипывавшая до этого девица, не выдержав, разревелась, выкрикивая что-то сквозь сдавленные рыдания.
   - Если мне не верите, спросите у своего друга кузнеца! - нахмурилась пассажирка. - Кажется, там его сын был. А к Лаюле не приставайте, ей ещё и не такое пришлось пережить!
   Опустив глаза, мужчина тихо заворчал, словно большой, обиженный пёс. Ника налила гантке ещё мёда и продолжила. Вот только Картен никак не мог взять в толк, за чем ей понадобилось вступаться за дикарку?
   А Хейви тихо уточнил.
   - Значит, не пошлёт воинов княгиня?
   - Теперь нет, - покачала головой Юлиса.
   - Так это из-за тебя девчонки в рабстве остались? - внезапно рявкнул венс, дёрнувшись вперёд словно намереваясь вскочить на на ноги. - Ты их освободить помешала!
   - Кому помешала? - окрысилась собеседница. - Ну, скажи, кто бы их из плена выручил?!
   - Ты дурочку то не строй! - рычал Хейви. - Известно кто, воины!
   - Чьи, полено бородатое!? - не осталась в долго сенаторская внучка, но капитану почудился в её голосе страх.
   - Княжьи!
   - Ринс Келв князю и княгине верен ли? - чуть тише огрызнулась Ника и не дожидаясь ответа зло усмехнулась. - Думаешь, перед войной она даст осудить такого близкого и нужного человека? Кто же власть сына её защищать будет?
   - Ты наших воинов с вашими не ровняй! - презрительно скривил губы Хейви. - Они неправду ринса скрывать не станут. Не все такие как Юнхи!
   - А всем и не нужно быть такими, - как показалось мореходу, устало покачала головой девушка. - Хватит двух или трёх. Или, ты скажешь, что даже столько подлецов они не найдут?
   - Двое, трое ничего не решают! - не сдавался мужчина.
   - Решают! - презрительно фыркнула собеседница. - Один гонцов задержит, второй вперёд на коне быстром поедет. Доберётся до работорговца расскажет и все!
   Девушка развела руками.
   - Когда корабль воины догонят, там уже никаких гантов не будет.
   - Куда же они денутся? - недоверчиво хмыкнул венс. - Спрячет где?
   - Убьют, а трупы утопят, - наставительно проговорила сенаторская внучка. - Чтобы сохранить имя славного ринса незапятнанным княгиня пойдёт на все, а матросам Ерфима все равно кого убивать, коз или рабов!
   - Не верю! - упрямо покачал головой Хейви. - Даже разбойники лютые просто так два десятка девок не перебьют!
   - Это уже дело твоё, - равнодушно пожала плечами Юлиса. - Дальше рассказывать?
   - Говорите, - попросил мореход, которому не терпелось узнать, чем закончилась эта история?
   - Мне показалось странным, что волхва совсем не заинтересовала судьба гантов, - продолжала девушка. - За то, моим словам о том, что Лаюла часто принимает желаемое за действительное, почему-то сразу поверил. А потом, вообще захотел забрать её с собой в храм, то есть в капище.
   - И тогда, вы решили взять девчонку себе, - понимающе хмыкнул купец.
   - Я её пригласила, господин Картен! - нахмурившись, поправила пассажирка. - Она согласилась. Вы и ваши матросы люди замечательные во всех смыслах.
   В этих словах капитан ясно расслышал нескрываемую иронию.
   - Но у женщин свои секреты, - продолжала Ника. - Вот почему, мне давно хотелось иметь рядом... помощницу.
   - Откуда взялся сей волхв? - внезапно спросил Хейви.
   - Пришёл вместе с княгиней, - пожала плечами Юлиса.
   - Каков он из себя? - венс вновь подался вперёд.
   - Высокий, борода седая, - задумчиво стала перечислять девушка. - Лицо я не толком не разглядела под капюшоном. Голос такой... гулкий. Как будто палкой бьют по большой бочке.
   - Аккиль, - мрачно пробормотал гость. - Про него давно плохо говорят. До девок молодых сильно охочь, да и прочее...
   Вздохнув, он хлопнул себя по коленям.
   - Да, что же это за время такое? Не разбойники, а ринсы, защитники народа своих людей в рабство продают, князья по охотам забавятся, волхвы не богам, а чужестранкам служат! Мыслимо ли было такое при Ристо мудром? Жаль девчонок. Из одного плена в другой. И не арнаки подлые их в рабство захватили, а те, кто помощь и защиту обещал! Сгинут теперь в чужой земле.
   Лицо венса пылало гневом, широкие ладони сжались в крепкие кулаки с заметными мозолями на костяшках.
   - Мне бы только добраться до них! Никого бы не пожалел за дела их подлые!
   - Так, в чём же дело? - вдруг усмехнулась пассажирка. - Догоняй! Корабль у Ерфима большой, тяжелогружёный даже по течению быстро не пойдёт.
   Глаза Хейви сверкнули, но он тут же опустил взгляд.
   - Смеётесь, госпожа? Что я один сделаю? Да и не настигнуть их пешему.
   - Почему один? - вскинула брови Юлиса.
   Ещё не понимая в чём дело, мореход с тревогой заметил, как раскраснелось лицо пассажирки, чётко очерченная верхняя губа приподнялась, обнажив мелкие белые зубы.
   - Вместе с матросами господина Картена и со мной.
   Вздрогнув, капитан решительно замотал головой. Во что ещё пытается втянуть его взбалмошная девчонка?
   - Я не разбойник, чтобы нападать... на другие корабли. Да и за чем мне это?
   Венс с напряжением посмотрел на сенаторскую внучку. Та налила себе мёда, при этом рук её заметно дрожала.
   - Быстро же вы, господин Картен забыли, как Ерфим Цемн насмехался над вами, - явно волнуясь, девушка сделала большой глоток. - Отомстив, вы получите его товары, а главное -- рабов, которых можно посадить на весла.
   Ника взглянула на притихшего гостя.
   - Надеюсь, вам нет дела до извечных ваших врагов и соплеменников княгини Эвдилит?
   Венс мрачно засопел, а мореход, быстро всё просчитав, расстроился.
   - У нас слишком мало людей, чтобы справиться с командой Ерфима.
   - Быть может, у вас, господин Хейви найдутся решительные и храбрые друзья, которые согласятся побить арнаков, освободить ганток и получить свою долю добычи.
   С прищуром глядя на улыбавшуюся Юлису, гость задумчиво теребил бороду.
   - Так вы, госпожа, на самом деле предлагаете напасть на купца? Но Ерфим давно покинул Скаальи. Берегом да на быстрых конях ещё можно догнать, но вот по реке...
   Ника обернулась к капитану. Тот пренебрежительно фыркнул.
   - У него корабль больше, тяжело нагружен, да и сделан...
   Мореход махнул рукой.
   - Бока крутые, киль широкий... Моё судно по сравнению с ним как ласточка, против курицы! Со всеми гребцами мы их легко догоним!
   В глазах венса зажёгся интерес.
   - А если князь узнает, про разбой и пошлёт погоню берегом? Ирисфен петляет, могут и догнать.
   - Не догонят, - возразила Ника не очень уверенно. - Иначе, все грязные дела ринса наружу выплывут.
   - Если я людей приведу, господин Картен, - проговорил Хейви. - Возьмётесь за дело?
   Купец понимал, что другого способа выбраться из земли венсов и поправить своё финансовое положение у него нет, поэтому сразу согласился, предупредив:
   - Только торопиться надо. Выйдет Ерфим в море, там нам его не найти.
   - Как добычу делить будем?
   - Смотря сколько у вас бойцов будет, - не задумываясь ответил капитан.
   - Десяток наберётся, - усмехнулся Хейви. - Люди опытные, бывалые с копьём, луком, палицей обращаться умеют.
   - Мои тоже не только вёслами орудовать могут, - проворчал мореход. - И их тринадцать.
   - Господа! - вмешалась пассажирка. - Полагаю, что третью часть надо сразу выделить хозяину корабля. Без него у нас ничего не получиться.
   Удивлённый купец взглянул на неё с признательностью. Даже венс не стал возражать, хотя тут же начал торговаться.
   - Четвертую. Так у нас принято. По-другому мои люди не согласятся.
   - Не считая рабов! - заметил Картен. - Мне нужны гребцы.
   - Но, только маалов! - насупился гость.
   - Конечно, - кивнул капитан.
   - Ганток отпустим и пусть идут куда хотят, - подхватила Ника.
   Мужчины не возражали.
   - Остальное поделим пополам, - предложил Хейви. - Половина мне и моим людям, половина вам.
   - Но, нас больше, - напомнил Картен.
   - Поделим на доли, - пожала плечами Юлиса. - Чтобы никто не обижался.
   - Это как? - заинтересовался венс.
   - Каждому полагается равная часть добычи, - стала объяснять девушка. - Не зависимо от того венс от или канакерец.
   Капитан презрительно сощурился. Но пассажирка продолжала.
   - Главным, то есть вам, господин Картен и вам, господин Хейви по пять долей. Мне три.
   Купец быстро сообразил, что предложила хитроумная сенаторская внучка. А вот гость долго морщил лоб, шевелил губами, крякал, видимо стараясь разобраться и, наконец, спросил.
   - Вы, что же, госпожа Юлиса драться собрались? Надеетесь справиться? Врага убить не просто.
   - Я знаю, - кивнула собеседница, не отводя взгляд. - Приходилось.
   Венс посмотрел на морехода. Тот молча кивнул. Умом конечно, девка не блещет, но в смелости ей не откажешь.
   - Тогда, почему вам три доли? - усмехнулся Хейви.
   - Потому, что я привела Лаюлу и уговорила вас помочь освободить гантов, - спокойно объяснила девушка.
   "Достойный ответ", - усмехнулся про себя капитан, наблюдая как хмыкает и качает головой венс. - "И не поспоришь".
   Вот только гость тоже не любил, когда последнее слово оставалось за кем-то другим. Однако, не стал вступать в перепалку с девчонкой, а обратился к хозяину.
   - Как считать будем? По каким ценам?
   - По местным, - не задумываясь ответил тот. - Я уже с ними знаком, да и вам они известны.
   Хейви кивнул.
   - Тогда, надо торопиться, - напомнила Ника.
   - Послезавтра я приведу своих людей, - венс легко, словно и не сидел скрючившись, поднялся на ноги.
   Пассажирка посмотрела на капитана.
   - Думаю, нам стоит спуститься по реке и встретиться где-нибудь подальше от Скаальи и любопытных глаз.
   Кивнув, Картен перевёл взгляд на гостя
   - Как же вы поплывёте без гребцов? - спросил он, не скрывая иронии.
   - Тех, кто остался хватит, чтобы спуститься вниз по такой спокойной реке как Аантара, - объяснил мореход.
   Хейви задумался.
   - На полпути от Скаальи до впадения Аантары в Ирисфен есть холм с приметным дубом. У него верхушка голая. Видели?
   Профессиональная память не подвела капитана, и он утвердительно кивнул.
   - Послезавтра, я буду вас там ждать со своими людьми.
   Проводив гостя, Картен почувствовал зверский аппетит. Вроде бы лёгкая, на первый взгляд, беседа, утомила. Он уже собирался покинуть корабль и нанести визит в корчму, как его неожиданно окликнула пассажирка.
   - Быть может, лучше отплыть прямо сейчас?
   - К чему такая спешка? - раздражённо нахмурился капитан. - Завтра и уйдём, как все люди.
   - Я опасаюсь, как бы завтра не заявился Вуйко, - напомнила девушка. - Тогда без скандала из Скаальи не выбраться.
   - Его ещё дня два, три не будет, - возразил мореход.
   - А если он поторопиться? - продолжала настырная девица.
   Картен посмотрел на сжавшуюся в комок дикарку и понимающе хмыкнул.
   - Переживаешь за свою служанку?
   - И это тоже, - не стала возражать Ника. - Со смертью Лаюлы исчезнет единственная свидетельница преступления ринса Келва. А если захотят убить её, может и нам достаться.
   - Но у нас почти нет еды, - качая головой скривился капитан. - С чем выйдем в море?
   - Возьмём у Ерфима, - пожала плечами девушка. - А на первое время закупите у корчмарей.
   Картен задумался. Тревога сенаторской внучки показалась обоснованной. Он обещал Вуйко переправить большой груз. Торговец рассчитывает на его корабль и не обрадуется, если мореход вдруг откажется от сделки. Чего доброго, даже княгине пожалуется. Не трудно предугадать в чью пользу решит она их спор. Но плыть в такую даль, когда есть возможность получить все быстрее и дешевле будет великой глупостью. Правда, Картен навсегда уничтожит свою репутацию в глазах дикарей. Но, во-первых, он не собирается торговать с венсами, а во-вторых обещание данное варвару ничего не стоит! Да и опасение на счёт княжеский убийц тоже следует принимать в расчёт. Мало ли кто им в горячке под руку попадётся?
   - Хорошо, уходим сегодня, - принимая решение, кивнул капитан и крикнул Крека Палпина.
   Выслушав приказ, матрос растерянно заморгал.
   - Так это, хозяин, Гагнин и Мулмин в корчму ушли.
   - Пошли за ними кого-нибудь! - нахмурился Картен. - И начинайте готовиться.
   - Воду в кувшины не залили, - брякнул моряк и тут же притворно закашлялся, сообразив, что сказал глупость.
   - Её за бортом много, - проворчал купец. - Всем хватит.
   И захватив с собой раба, отправился в знакомую корчму.
   Выслушав грандиозный заказ, хозяин аж в лице переменился.
   - Праздник устраиваете, господин? - подобострастно спросил он, потирая руки.
   - С собой возьмём, - не стал вдаваться в подробности мореход.
   - Подожди, господин, - засуетился корчмарь. - Посиди, выпей мёда. А уж мы расстараемся. Эй Урхо! Калев! Кек! Сюда живее! Чего ползаете, как мухи зимой?!
   Работники и работницы тут же заметались. Где-то шумно хлопали двери, визжал поросёнок, заполошно кудахтали куры.
   Подавальщица поставила перед капитаном кувшин и расписную деревянную миску. Потягивая тягучий хмельной напиток, отдающий липовым цветом, Картен размышлял о предстоящем деле. Ему ещё никогда не приходилось нападать на чужие корабли с такими малыми силами. Даже если венский разбойник приведёт обещанные десять человек, их все равно будет меньше чем матросов Ерфема. Значит, победить можно только хитростью, неожиданно напав на ничего не подозревающего противника.
   Корчмарь проявил чудеса изворотливости. Пока одни его люди щипали кур и свежевали свинью, другие откуда-то принесли мешок с хлебом. Мореход наугад достал из середины каравай, отломил кусок, прожевал и приказал Милиму нести на корабль. Чуть позже туда же отправилась варёная репа, мешок пшена и бочонок мёда.
   Плеснув немного на выскобленную до бела столешницу, капитан размазал его пальцем, пытаясь нарисовать схему схватки, ощущая себя при этом по меньшей мере адмиралом Волсам Геганом Пелагом. Однако, так ничего и не придумав, он, пошатываясь, покинул корчму. Верный раб шёл сзади, держа в одной руке корзину с жареным мясом и птицей, второй готовясь в любой момент поддержать шатавшегося господина.
   За время его отсутствия Крек Палпин разыскал всех членов команды, убрал мешавшие гребцам вещи, разложенные по палубе. Все эти приготовления не могли не привлечь к себе внимания. И когда капитан подошёл к трапу его уже дожидался знакомый венс в жилете поверх рубахи.
   - Решили покинуть нас, господин Картен? - подозрительно сощурился портовый смотритель.
   - Да, господин Елло, - не стал скрывать очевидной истины купец. - Клятву свою мы выполнили, отдохнули в вашем гостеприимном городе. Пора домой. Быть может, на следующий год придём с товарами.
   - Вроде как не вовремя? - собеседник чуть склонил крупную лобастую голову. - Солнышко на закат пошло.
   - У меня мало матросов, - с пьяной доверительностью заговорил мореход. - Быстро идти не получиться, придётся делать частые остановки...
   И сделав удивлённые глаза поинтересовался.
   - Разве у вас запрещено отплывать по вечерам?
   - Нет, конечно, - усмехнулся венс с брезгливостью глядя на пьяного арнака. - Счастливой вам дороги. Пусть боги хранят вас от всех несчастий.
   - А вам счастливо оставаться, - не менее любезно попрощался с ним капитан. - Мира и процветания городу вашему и мудрому князю Йовви
   В глазах Елло на миг вспыхнул злой огонёк, но от послушно попятился, пропуская к трапу Картена и его раба. Взобравшись на кормовую палубу, мореход окинул орлиным взором судно. Одни матросы убирали трап, другие приготовились веслами оттолкнуть корабль от причала.
   - Где госпожа Юлиса? - поинтересовался он у застывшего возле руля Крека Палпина.
   - В трюме, хозяин. Приказала отделить себе и этой дикарке угол, - матрос усмехнулся. - Всё шепчутся.
   "Тем лучше", - подумал купец. Пребывая в состоянии лёгкого опьянения и полного довольства, он не желал портить себе настроение видом вечно хмурой сенаторской внучки.
   - Отчаливай! - скомандовал Картен, махнув рукой и едва не упал, вовремя вцепившись в перила.
   После долгих усилий судно отошло от пристани. Матросы торопливо расселись по лавкам, похватав весла.
   Прохладный ветерок с реки освежил капитана. Шумно втянув носом воздух, он, убедившись, что Милим с бронзовой полоской занял своё место, скомандовал.
   - И-и-и раз! И--и-и раз!
   Задав темп, Картен уселся на раскладной стульчик и стал бездумно наблюдать за проплывавшими мимо берегами. Вскоре к нему присоединилась пассажирка.
   - Где ваша новая служанка, госпожа Юлиса? - бесцеремонно поинтересовался мореход.
   - Отдыхает, - небрежно ответила собеседница. - Девушке пришлось много вынести.
   - Скажите откровенно, - хмель ещё не выветрился из головы купца и его тянуло на разговор. - Вы на самом деле считаете, что княгиня могла приказать Ерфиму Цемну перебить гантов? Или просто придумали?
   - Чтобы отвести подозрения от ринса Келва Эвдилит пойдёт на всё, - уверенно заявила Ника.
   - Вы спасли дикарку только за тем, чтобы сохранить жизнь Орри и другим варварам? - капитан лукаво прищурился. - Или есть ещё какие-то причины?
   - Никаких, - покачала головой девушка. - Но, если бы я не привела Лаюлу, Хейви не согласился бы помочь нам отомстить Ерфиму и получить новых гребцов.
   Картен задумался. Да, только ради них странный венс не пошевелил бы и пальцем. А с ним появляется возможность не только выбраться из этого захолустья, но и поправить свои денежные дела. Не иначе, у сенаторской внучки есть какой-то небесный покровитель. Только уж очень странный, капризный. Даже через чур. Быть может Анира, богиня зари? Среди небожителей она славиться своим непостоянством? Или Семрег бог торговцев, тоже гораздый на всякие мелкие пакости?
   Корабль двигался очень медленно, подгоняемый не столько ударами вёсел, сколько неторопливым течением реки. Они ещё немного поболтали о порядках в Скаальи, о княгине и ринсе, а потом капитана стало неудержимо клонить в сон. Но он стойко держался, собираясь, вначале отыскать подходящее место для ночлега.
   - Господин Картен, - вдруг, сказала Юлиса. - Это не за нами?
   Встрепенувшись, мореход посмотрел за корму. По реке ходко шла узкая лодочка с двумя гребцами, ловко орудовавшими короткими вёслами и сидевшим на носу мужчиной, приложившим к глазам руку козырьком.
   - Кто бы это мог быть? - озабоченно пробормотал купец. - Неужели княгиня все де послала убийц?
   - Не думаю, - покачала головой пассажирка. - Всего трое, плывут открыто, не скрываясь... И не воины.
   В последнем мореход вскоре убедился и сам. Сидевшие в лодке венсы оказались одеты в знакомые светло-серые рубахи.
   - Это же Фанси! - вскричала девушка. - Чего ему ещё надо?
   - Кто? - не понял Картен, чувствуя, что уже слышал это имя сегодня.
   - Тот, кто привёл Лаюлу на княжий двор, - торопливо пояснила Юлиса.
   Сидевший впереди мужчина что-то закричал, размахивая руками.
   Ника отозвалась на их дурацком языке.
   - Чего он хочет? - нахмурился капитан.
   - Говорит, что мы держим её в плену, - презрительно скривилась собеседница. - И хотим продать в рабство.
   - За такую тощую и страшную много не дадут, - пренебрежительно фыркнул мореход.
   Между сенаторской внучкой и варварами произошёл короткий, но энергичный обмен мнениями, после чего девушка поспешно покинула корму. Венс продолжал орать что-то грозное, но его спутники опустили весла, и лодка перестала приближаться к кораблю, сохраняя приличную дистанцию. Хотя, как отметил капитан, хороший стрелок, например, Крек Палпин, легко подстрелит этих крикунов из лука. Но вдруг увидит кто-нибудь ненароком? За чем без нужды злить местных дикарей?
   Послышалось шлёпанье босых ног по палубе. Сонная гантка подойдя к фальшборту встала рядом с капитаном.
   - Пойдёмте, господин Картен, - Юлиса тихонько тронул его за локоть. - Пусть поболтают.
   - За чем? - удивился тот. - Я всё равно не понимаю их тарабарский язык?
   - Чтобы не подумали будто она говорит под принуждением, - пояснила Юлиса. - Не нужно давать им повод обвинить нас хоть в чём-то.
   Раскинув руки Фанси расплылся в широкой радостной улыбке.
   - Этот дурак думал, что мы её убили, - пренебрежительно фыркнула пассажирка, внимательно прислушиваясь к разговору варваров. - Теперь с собой зовёт.
   - Куда? - заинтересовался капитан, видя, как напряглась пассажирка.
   - К старейшине Вилпо, говорит, он её выслушает, пожалеет и даже подходящего мужа найдёт
   - Если девчонка согласиться, - нахмурился купец. - То разболтает о наших планах.
   - Подождите, господин Картен, - знаком остановила его собеседница.
   Что-то лопоча по-своему, гантка отрицательно покачала головой. Никак не ожидавший этого венс, по началу растерявшись, с жаром принялся уговаривать, ударяя себя в грудь и жестикулируя так, что лодка принялась опасно раскачиваться.
   - Она все испортит! - проворчал мореход. - Зачем вы её только привели сюда?
   - Чтобы эти глупцы дали нам уйти спокойно! - огрызнулась Юлиса.
   Дикарка обернулась. Равнодушно пожав плечами, Ника что-то сказала на их варварском наречии. Утвердительно кивнув, Лаюла прокричала Фанси несколько энергичных фраз, после чего направилась к лестнице с кормовой палубы. На секунду задержавшись, она проговорила по радлански.
   - Я верить вам, госпожа.
   Озадаченные венсы стали переговариваться. Перегнувшись через перила, капитан приказа Милиму.
   - Прибавить ход!
   Звонкие удары стали раздаваться чаще. Лодка с преследователями начала отставать.
   - Караульных надо предупредить, - озабоченно сказала Ника. - Чтобы ночью стерегли как следует.
   - Думаете, нападут? - насторожился купец.
   - Вряд ли, - покачала головой собеседница. - А вот выкрасть могут попробовать.
   Однако ночь прошла спокойно. Правда стороживший Мулмин потом со смехом рассказывал, как знатная пассажирка сопровождала дикарку, когда той приспичило сходить по малой нужде. Капитана это обстоятельство тоже изрядно позабавило. Но, вскоре он понял, что обретение служанки явно пошло на пользу сенаторской внучке. Её волосы, болтавшиеся короткой косой, теперь оказались заплетены в несколько мелких, уложенных причёской, напоминавшей корону. Ей это шло. Даже грубые матросы стали посматривать на пассажирку с ещё большим почтением. Кроме того, она перестала торчать на корме, перебравшись с ганткой на носовую палубу. Очевидно, по приказу госпожи, Лаюла взяла на себя приготовление пищи для команды. Недолго понаблюдав за ними, Картен убедился, что госпожа Юлиса никогда не имела рабов. Вместо того, чтобы заставить служанку работать быстрее, она ей помогала! А это в глазах морехода, никак не вязалось с аристократическим происхождением и древностью рода. Возможно, тут сыграли свою роль долгие годы жизни, проведённые в дали от цивилизации? Хотя Лаций Юлис Агилис утверждал, что боги вернули ему дочь уже в зрелом виде и возрасте. Если так, то что помешало небожителям привить ей правила поведения достойные представительницы рода младших лотийских Юлисов? Поразмыслив, купец мудро решил не ломать себе голову. Кто может угадать желания бессмертных? Что если они так пошутили?
   Чем ближе становилось место встречи, тем сильнее волновался мореход. Вдруг разбойник -- весн обманет и не придёт? Капитан понимал, что возвращаться поздно и придётся уходить дальше. Быть может получиться словить парочку рыбаков? Но, чтобы плыть нормально нужно не менее восьми гребцов. С такой малочисленной командой судно станет игрушкой ветров и течений и сделает путешествие по морю ещё более опасным. А они даже не принесли жертву богам!
   Последнее обстоятельство настолько угнетало морехода, что он, на следующее утро сжёг на жертвенном огне целую курицу под пение хвалебных гимнов Нутпену, Питру и Яробу, пообещав не забыть милостями ни один храм в Канакерне.
   Очевидно, боги его услышали. С приметного холма поднималась вверх тонкая струйка дыма. Не обманул разбойник! Едва корабль приблизился к берегу из леса вышел Хейви в металлическом шлеме, с круглым деревянным щитом и мечом у пояса. В след за ним показались восемь молодцов, четверо из которых, кроме коротких копий и ножей несли длинные луки. При виде вооружённых до зубов дикарей у Картена нехорошо ёкнуло сердце, и он остро пожалел, что не раздал команде оружие. Кто знает, что на уме у этих варваров? Но, останавливаться сейчас с тем, чтобы достать мечи и доспехи на виду у венсов, значит показать свой страх. А вот этого нельзя делать ни в коем случае. Придётся рискнуть, положившись на милость небожителей.
   Запасливые дикари не забыли и о еде, прихватив с собой половину медвежьей туши и большую корзину грибов. Последние морякам пришлись не по вкусу, хотя капитан и уверял, что блюда из них подают даже на пирах имперской знати. Дабы избежать конфликтов и не дать пропасть ценному, с точки зрения варваров, продукту, госпожа Юлиса взялась приготовить два блюда, но потребовала в помощь своей служанке Милима.
   Впрочем, это оказалось единственным недоразумением. Венсы попрятали оружие и послушно расселись по лавкам. Глядя на их могучие атлетические фигуры, бородатые лица с широкими носами и спокойными глазами много повидавших людей, мореход думал, что такие воины сделали бы честь не только городской страже Канакерна, но и любому из легендарных имперских легионов.
   Какое-то время новички привыкали к вёслам. При всей кажущейся простоте, работать ими тоже надо уметь. Но, зато потом, нос корабля с плеском рассекал речные волны влекомый двадцатью гребцами. Стоя у рулевого весла и прислушиваясь к заданному ритму, капитан только вздыхал, жалея, что такие молодцы будут с ними совсем не долго. Впрочем, у него даже мысли не возникало попытаться захватить их силой. Держались венсы настороженно, не расставаясь с висевшими на поясах ножами. А в том, что они умеют ими пользоваться, мореход не сомневался.
   В пути выяснилось ещё одно их отличие от жителей цивилизованных стран. Местные предпочитали плотно кушать в обед, а команда Картена -- вечером. Впрочем, Юлису это только обрадовало, избавив от готовки на одной печке в двух котлах.
   Картен с Хейви много раз обсуждали план нападения. Весн предлагал без затей догнать корабль работорговца и взять на абордаж, надеясь на щиты и кожаные рубахи с нашитыми бляхами. Капитан предполагал действовать хитростью.
   Остальные варвары сторонились новых союзников, общаясь с ними исключительно знаками и только по необходимости. Даже на стоянке венсы разожгли отдельный костёр. Купец почему-то думал, что служанка пассажирки уйдёт к ним, но та ни на шаг не отходила от новой госпожи.
   Впрочем, Картену казалось вполне достаточным того, что они с Хейви прекрасно понимали друг друга. Возникло даже чувство симпатии, особенно укрепившееся после того, как капитан подарил главарю дикарей железный, кованый панцирь, принадлежавший когда-то Ус Мараку. Куда только подевалась важная невозмутимость варваров! Сгрудившись возле ужасно довольного Хейви, они щупали металл, вздыхали, щёлкали по нему пальцами. Чуть меньший восторг вызвал меч, выгодно отличавшийся от тех, что они таскали на своих поясах. А вот луки моряков венсов совсем не впечатлили. Слишком маленькие и слабые.
   Весь следующий день шёл мелкий, противный дождь. Над палубой натянули запасной парус, а вот питаться пришлось всухомятку. Тут то и пригодился захваченный у корчмаря мёд.
   Как правило, они проплывали мимо деревень, не теряя времени на остановки. Но, на подходе к селению, где в день прошлого посещения, их не пустили на берег из-за какого-то варварского суеверия, главарь венсов попросил остановиться.
   Знакомые молодые мужчины обвязали брошенный канат вокруг вбитого в дно кола, и даже помогли спустить трап на плот, служивший здесь вместо пристани.
   - Мне нужно повидаться с друзьями, - объявил Хейви. - Я скоро вернусь.
   - Тогда, мы останемся на корабле, - решил капитан.
   Весн почти бегом сбежал на берег, где скоро встретится с длиннобородым местным старейшиной. Приобняв его за плечи, варвар тихо заговорил. Собеседник слушал его внимательно, изредка кивая. Потом дикари направились в селение.
   А морехода заинтересовала группа женщин, чинно шагавших по лугу с мисками и кувшинами. Наблюдая за и грациозными движениями, он внезапно пожалел, что так опрометчиво отказался от предложенной хозяином корчмы рабыни.
   - Давно хотела спросить вас, господин Картен, - прогоняя сладостные видения, громом прозвучал над ухом голос пассажирки.
   - О чём, госпожа Юлиса? - неприязненно буркнул тот, вспомнив свою неудачную попытку более тесно сблизиться с девушкой.
   - Почему у вашего корабля нет имени?
   Мореход хмыкнул от неожиданности. Он прекрасно знал, что многие хозяева судов посвящали их богам и героям, надеясь на помощь бессмертных покровителей. Другие просто придумывали звучные названия. Сам купец полагал, что наименование: "Корабль Картена Мерка" уже само по себе звучит гордо и внушительно. Но, не желая прослыть хвастуном и бахвалом не решался написать своё имя на борту. В Канакерне, как и в других свободных городах Западного побережья Континента, показная скромность считалась одним из главных добродетелей. Однако, объяснять сенаторской внучке тонкости взаимоотношения внутри гражданской общины не хотелось. Поэтому, он, как можно небрежнее пожал плечами.
   - А за чем?
   - Для красоты, - подумав, сказала девушка. - Все-таки вы проводите на корабле очень много времени. Это ваш второй дом.
   - Ну никто же не даёт имена домом? - рассмеялся, довольный возможностью остроумно ответить, Картен.
   От дальнейшего разговора с настырной пассажиркой его спасло появление Хейви, который торопливо шёл из селения, а за ним шагали ещё четверо мужчин со свёртками на плечах.
   - Пополнение идёт, - усмехнулась Ника. - Теперь у него столько же людей, сколько у вас.
   Нельзя сказать, что подобная новость сильно обрадовала морехода. Варвары и раньше представлялись ему серьёзным противником, а теперь, когда их число выросло почти на половину, они стали просто опасны.
   - Корабль Ерфима проходил здесь позавчера вечером, - первым делом сообщил венс, поднявшись на палубу.
   - Кто это? - хмуро кивнул капитан на его спутников.
   - Они пойдут с нами, - ответил Хейви. - В бою лишними не будут и за вёслами тоже.
   В отличии от остальных членов его шайки, эти четверо оказались вооружены только дубинами и топорами.
   - Ты хочешь, чтобы и они получили долю? - решил уточнить купец.
   - Конечно! - усмехнулся венс. - Драться они будут наравне со всеми.
   Новички быстро перезнакомились с соплеменниками и безропотно уселись на места, указанные Креком Палпиным.
   Судя по полученным сведениям, враг уже достаточно близко и может успеть дойти до дельты, где легко затеряется среди многочисленных протоков. Поэтому гребли до наступления темноты, даже ели на ходу. Только в сумерках Картен приказал становиться на ночёвку. Развели единственный костерок и зорко поглядывали друг за другом. Капитан с матросами расположились на корме и в каютке, варвары вольготно раскинулись на палубе гребцов. Мореход то и дело просыпался от малейшего скрипа или шороха. Но дикари спокойно спали, пугая ночь богатырским храпом.
   Однако, даже это не добавило купцу доверия к новым союзникам. С каждым днем ему казалось, что венсы перебьют их сразу же после того, как они вместе разграбят корабль работорговца. Не выдержав, он поделился опасениями с пассажиркой, поскольку показывать свою слабость команде просто не мог.
   Внимательно выслушав, девушка задумчиво покачала головой.
   - Вряд ли Хйеви обманет. Вспомните, как он возмущался предательством ринса Келва? Даже верить мне не хотел.
   Но это слова нисколько не успокоили морехода, в который раз заставив усомниться в благоразумии сенаторский внучки. Про себя, он вновь взялся на чём свет стоит ругать глупую девчонку втравившую его в неверное и опасное предприятие. И в это время за очередным изгибом реки далеко впереди показался большой двухмачтовый корабль.
   Забыв обо всём, Картен окрикнул деловито ворочавшего веслом предводителя венсов. Вбежав на кормовую палубу, Хейви тоже внимательно посмотрел в ту сторону.
   - Это он?
   - Конечно! - вернул мореход его словечко. - Его корабль здесь трудно спутать с другим.
   - Тогда, будем готовиться к битве.
   Люди оставили вёсла и принялись вооружаться. Схватка с опытным и хорошо вооружённым противником это не прогулка в лес за рабынями. Поэтому, Картен с помощью Милима обрядился в такой же железный панцирь, какой подарил вожаку венсов, добавив к нему кожаную юбку с нашитыми пластинами. Он не был на столько богат, чтобы вооружить подобным образом всю команду. Но каждый из матросов имел меч, кожаный, с металлическими бляхами нагрудник и маленький щит. Союзники оказались снаряжены гораздо проще. Кожаные рубахи с нашитыми пластинами или конскими копытами, большие круглые щиты, доспехи из дубовых плашек. Пассажирка, после недолгих уговоров, согласилась одеть кожаный жилет покойного Претина.
   - В ближнем бою от меня толку мало, - покачала она головой. - Моё оружие -- дротики.
   Понимающе усмехнувшись, мореход решил, что девчонка просто струсила. Одно дело матроса беззащитного зарезать, но совсем другое броситься в настоящую кровавую свалку.
   Стрелки разложили вдоль борта луки со стрелами и вновь расселись по лавкам. Оставался последний рывок. Картен выждал, когда корабль ненавистного Ерфима скроется за поворотом и приказал Милиму отбивать ритм, постепенно его увеличивая.
   Подгоняемое мощными ударами вёсел судно мчалось вперёд, словно в бурю под парусом. Капитан с удовольствием ощущал, как встречный ветер освежает разгорячённое лицо и шевелит давно не мытые волосы. Постепенно им овладело неописуемое ощущение приближения битвы. Смесь страха, восторга и надежды на победу.
   Когда корабль приблизился к мысу, лучники оставили лавки и попрятались за фальшбортом. Обогнув густо заросший кустарником и низкорослыми, корявыми деревцами участок суши, они увидели работорговца гораздо ближе чем в прошлый раз.
   Там их тоже заметили. Какой-то матрос полез на мачту, намереваясь рассмотреть их судно из укреплённой на вершине корзины. Когда расстояние ещё более сократится, этот наблюдатель может заметить притаившихся стрелков. Понимая это, мореход, поработав рулевым веслом, направил судно параллельным курсом. Пока что, судя по всему, Ерфима не слишком беспокоило появление преследователей.
   Более лёгкий и быстроходный корабль Картена постепенно догонял работорговца двигаясь чуть правее и занимая более удобную позицию для стрельбы.
   "Ещё хотя бы двадцать локтей", - молил богов капитан, не забывая кутаться в плащ, прикрывая панцирь.
   Но тут сидевший в корзине на мачте матрос закричал, размахивая руками.
   - Они с оружием! Хозяин у них оружие! Берегитесь!
   Притворяться стало бессмысленно. Мореход резко налёг на рулевое весло, идя на сближение. Лучники вскочили, разом выпустив шесть стрел. Судя по яростному воплю боли, по крайней мере, одна из них точно попала в цель.
   На судне Ерфима послышались резкие отрывистые крики команд, забегали люди. Несколько вёсел беспомощно повисли на уключинах. Со стуком задевая соседей они сбивали с ритма гребцов. Скорость резко упала, а вот у преследователей, наоборот, увеличилась. Бронзовая пластинка дребезжала не переставая, могучие спины сгибались и разгибались, весла, казалось гнулись как прутики в запредельном усилии. И все это время стрелки не опускали луков. А вот первая стрела со стороны работорговцев прилетела, когда корабли разделяло не более двадцати локтей.
   Едва обстрел усилился, венсы, бросив грести, вздели большие круглые щиты, заслоняя себя и союзников. Вбежавший на корму Хейви прикрывал Картена. Как и предполагал капитан, пассажирка, скрючившись, пряталась за фальшбортом. Злорадно рассеявшись, мореход ещё раз резко повернул рулевое весло. Продолжая двигаться, судно с грохотом удалило в заднюю скулу противника, проскользнув вдоль борта, ломая весла.
   Крек Палпин, которому уже приходилось бывать в подобных переделках, и Гагнин перебросили на работорговца трап, заранее снабдив его двумя острыми железными крюками, глубоко впившимися в просмолённое дерево.
   Сбросив плащ, купец выхватил меч. Но, перед тем, как броситься в схватку, ещё раз глянул на сенаторскую внучку. К его немалому удивлению, бледная как первый снег Юлиса уже стояла на ногах, вытаскивая из связки новый дротик. Странно, но смелость девушки, почему-то, обрадовала его больше чем недавняя трусость.
   Проревев боевой клич родного города, капитан сбежал с кормы и в два прыжка очутился на, уже мокрой от крови, палубе вражеского корабля. Матросы Ерфима опомнились от неожиданности и теперь отбивались отчаянно, удерживая кормовую часть судна.
   Дрожа от возбуждения, мореход ещё раз выкрикнул.
   - Керн!!!
   Тут же отозвался сначала один член команды, потом другой, третий..., пятый, девятый. А где ещё трое? Неужели убиты или остались на своём судне? Ладно, потом разберёмся.
   Центр обороны работорговцев держали три здоровенных моряка со зверскими мордами и варварскими причёсками из множества косичек. Одетые в кожаные туники и юбки они размахивали тяжёлыми топорами с двумя лезвиями, зажав их в голых, волосатых ручищах. Прикрываясь щитами, венсы пытались достать их мечами, но троица легко отбивала лезвия так, что только звон стоял, да вспыхивали короткие, тусклые в дневном свете, искры.
   Внезапно перед мореходом оказался тощий матрос в одной грязной коричневой тунике. Ощерив в оскале щербатый рот, он ткнул Картена в бок кинжалом. То ли не заметив панциря, то надеясь пробить его лихим ударом. К счастью, лезвие скользнув, лишь оцарапало металл и заставив капитана попятится. Но, не помешало сделать точный выпад, распоров живот противника. В отличие от его команды, люди Ерфима дрались без доспехов. Либо в суматохе одеть не успели, либо хозяин пожадничал, не озаботившись приобретением средств защиты. Тем временем, венсам удалось содрать доску с одной из скамей и когда щитоносцы расступились, ударить ей как тараном, сбив двух из тройки вооружённых двойными топорами бойцов. А последнего настиг меч Хейви.
   Оборона матросов работорговца оказалась прорвана. Битва тут же рассыпалась на множество поединков. Картен сцепился с низкорослым крепышом ловко орудовавшим коротким копьём с широким наконечником. Купец успел его достать по рукам и груди, но сам едва увернулся от летящей, казалось, прямо в лицо смерти. Выкрикивая что-то нечленораздельное, противник изо всех сил старался достать канакерца.
   Краем глаза тот заметил, что в нескольких шагах от него Хейви дерётся с очнувшимся здоровяком, пластавшим воздух страшным топором. Но, проигрывая в силе, венс, явно превосходил моряка в ловкости, несмотря на панцирь. Но тут, позади него из-за связки бочек выскочил какой-то мужчина в добротном зелёном хитоне с длинным кинжалом. Мореход попытался криком предупредить варвара, но получил сильнейший удар в грудь. Хорошо, что ему удалось податься назад и копьё, всё же пробив панцирь, лишь слегка оцарапало грудь. Тем не менее, Картен сумел увернуться и достать увёртливого коротышку. Едва тот рухнул на колени, пытаясь зажать ладонями пробитое горло, капитан огляделся, ожидая увидеть мёртвого Хейви. Но тот, как ни в чём не бывало уже добивал нового противника, безуспешно пытавшегося окованной железом дубиной защититься от напора бешеного варвара. Верзила, потеряв свой страшный топор висел, перегнувшись через фальшборт с торчавшим из плеча дротиком. А тот, кто пытался напасть сзади, скрючился у бочек в луже собственной крови, прижав руки и ноги к животу.
   Напуганные яростью варваров, матросы Ерфима пытались сдаться, но венсы убили их, как только те бросили оружие и упали на колени. Работорговцы поняли, что пощады не будет и дрались отчаянно. Трое попробовали спастись вплавь, но попали под стрелы лучников. Купец не вмешивался. Ему хватит рабов, которые заперты в трюме. А лишние свидетели ни к чему.
   Битва подступила к корме, где орал и потрясал мечом Ерфим. Хейви стал кричать по-своему и по радлански, приказывая обязательно взять его живым. Венсы прижали купца к фальшборту щитами, а когда тот попытался спрыгнуть в реку, повалили на палубу.
   Картен устал и вымотался, будто весь день непрерывно махал мечом. Хотя, если судить по положению солнца, от первой стрелы до поимки работорговца прошло около получаса. Теперь пришло время осмотреться.
   Кроме Ерфима в резне, каким-то чудом уцелело трое его людей. Остывшие от боя варвары выволокли их из каких-то закутков и согнали на нос.
   Картен с огорчением узнал, что лишился двух матросов, а Крек Палпин тяжело ранен и, скорее всего, не выживет. Именно так перевела Юлиса слова одного из венсов, закончившего перевязывать моряка. Сами варвары потеряли четырёх. Их тела уже лежали вдоль борта рядом с крепко связанным работорговцем. Хейви заявил, что отвезёт его к старейшине Вилпо. Ему, видите ли, так госпожа Юлиса посоветовала. А о том, что тощий слизняк, выбравшись из этой варварской страны может обвинить его в пиратстве, глупая девчонка не подумала?
   Венсы, почему-то, первым делом побросали за борт трупы врагов. Матросы канакерца, как люди более цивилизованные бросились шарить в капитанской каюте.
   Лаюла в хозяйкиных мокасинах пыталась открыть люк в палубе, из-за которого уже доносились крики и плач её соплеменников. Подошёл хмурый Хейви с трофейным топором и одним ударом перерубил металлическую щеколду хитрого запора.
   Первым из трюма выскочил Орри в грязной, разорванной рубахе, с синяком в пол лица и слипшейся от крови бородкой. Гантка тут же с воем повисла у него на плечах, а парень стал недоуменно оглядываться по сторонам. Заметив купца, вздрогнул, пытаясь отстраниться и что-то спрашивая у верещавшей подруги. Но тут Хейви звонко хлопнув его по плечу, разразился короткой и эмоциональной речью, после которой гант с видимым облегчением перевёл дух. А из люка смеясь и плача вылезал знакомые женщины и девицы.
   Оставив Лаюлу, тут же оказавшуюся в окружении галдящих соотечественниц, Орри подошёл к сидевшему на ступенях лестницы мореходу и низко поклонился, коснувшись пальцами палубы.
   - Спасибо, господин Картен, что помог выручить нас. Всю оставшуюся жизнь у богов милости и удачи вам просить буду.
   - Пустое, - пренебрежительно усмехнулся купец, хотя бесхитростная похвала варвара пришлась ему по душе. - Они уже одарили меня.
   - Чем же? - вскинул брови юноша. - Добром этого арнака Ерфима?
   - И не только! - капитан внушительно поднял палец. - Мне нужны рабы на весла, и я их здесь нашёл.
   - Уж не нас ли хочешь опять в рабство взять? - тут же насторожился собеседник, сжимая кулаки
   - Нет! - снисходительно рассмеялся Картен. - Я же поклялся, что никогда не стану этого делать. Других невольников Ерфима возьму.
   - Кого? - по-прежнему не понимал гант, глянув на трёх сидящих на корточках пленников.
   - Разве в трюме больше никого нет? - настал черёд насторожиться купцу
   - Сидят какие-то пятеро, господин Картен, - пожал плечами Орри. - Так они больше на диких зверей, чем на людей похожи.
   - Сколько? - внутри у канкерца всё сжалось.
   - Пятеро, - подтвердил юноша. - Ерфим потому и согласился купить нас у ринса, что почти пустой шёл. А княгине деньги срочно нужны. Арнаки говорили, будто она наёмников каких-то ждёт.
   К такому удару Картен оказался не готов: "Что же получается? Обманули меня купцы, нет у псерской крысы никаких рабов!".
   Колени подогнулись, и мореход звонко шлёпнулся задом на выскобленную до белизны и залитую кровью ступеньку. Из перехваченного спазмом горла вырвалось глухое рычание, налитые злостью глаза настойчиво разыскивали проклятую пассажирку, к своему удивлению обнаружив её в окружении внимательно слушавших ганток. Перехватив разъярённый взгляд купца, Орри поспешил к соплеменницам.
   А к пышущему гневом мореходу подошёл озабоченный Хейви.
   - Нечего время терять, господин Картен. Здесь и у камышей глаза вырастают, а уж рыбы до чего болтливые!
   Не в силах разговаривать, капитан согласно кивнул.
   - Корабль мы отведём в протоку и утопим. Уж больно он приметный.
   Купец представил сколько денег за него можно выручить и тяжело вздохнул. Нет, эту посудину до Канакерна не довести. Да и продавать опасно. Тех, кто попадался на морском разбое в свободных городах Западного побережья не жаловали.
   - Давайте делиться, как условились и плывите своей дорогой, - продолжал варвар. - А мы пойдём своей.
   Вдруг, в носовом трюме, откуда матросы и их союзники вытаскивали связки мехов, раздался крик, грохот и женский визг.
   Оба предводителя тут же обернулись в ту сторону. Из люка, с бранью, выбрался Гагнин волоча за руку молодую женщину с обернутым тряпкой рабским ошейником на тонкой шее. Одетая в короткий замызганный хитон она ревела, размазывая слёзы по круглому, грязному лицу.
   - Рабыню Ерфима нашли, - доложил матрос, толкнув женщину к пленникам. - В самый дальний угол забралась.
   Та затравленно огляделась и увидев своего бывшего господина связанным, залилась звонким истерическим смехом.
   - Попался навозник мерзкий! И на тебя управа нашлась?! Пиявка вонючая! Пёс облезлый! Теперь эти варвары сделают с тобой то, что ты так любил со мной вытворять! Они мужчины сильные, не то что ты лагир рыжий!
   И не обращая внимание на кровь, трупы, застывших от удивления матросов, начала пинать Ерфима босыми, грязными ногами. А потом попыталась выцарапать ему глаза. Тут всполошился Хейви. По его приказу могучий венс легко оторвал визжащую женщину от работорговца и швырнул к пленным так, что она кубарем покатилась по палубе.
   - Это тоже ваше, господин Картен, - рассмеялся предводитель варваров.
   Мореход скривился в гримасе, очень отдалённо напоминающей улыбку.
   Куча захваченного добра росла. Меха, кожа, ставленные меды и простой мёд, корзины с золотистыми кругами воска, ткани от грубой дерюги, до тончайшего льняного полотна. Речной жемчуг и небольшой запас разнообразных монет аккуратно сложили отдельно.
   Хейви и Картен, после недолгих переговоров, оценивали каждый предмет. Затем венс делал какие-то загадочные зарубки на древке трофейного копья, а купец записывал цифры на вощёной дощечке. По мере того, как их становилось все больше, настроение его слегка улучшилось. Работали без перерыва, не покладая рук, но более-менее управились только к вечеру. Почти всё это время ганты, сгрудившись у кормовой палубы, переговаривались, иногда очень громко.
   Последними из трюма извлекли пятерых замурзанных мужчин одетых в невообразимые лохмотья с лицами, заросшими так густо, что из жёстких чёрных волос торчали только большие, крючковатые носы. Однако, канакерец опытным взглядом определил, что если их немного подкормить, то они вполне смогут орудовать вёслами. Может людей Ерфима все же взять? Но там все раненые и молчать они не будут. При первом же удобном случае разболтают, что Картен Мерк вместе с варварами напал на почтенного купца Ерфима Цемна.
   Вздохнув, мореход махнул рукой, и матросы увели безучастных к происходящему горцев на корабль.
   - И этих берите, - предложил Хейви, кивнув на пленников.
   - Нет, - решительно покачал головой капитан. - Мне они не нужны, пусть остаются у вас. Продадите кому-нибудь. Я слышал чужаков у вас в рабах держат. А мне как условились съестные запасы пойдут.
   Венс неохотно кивнул.
   К ним подошёл Орри и ещё раз поклонившись, хотя уже и не так низко, спросил.
   - А нам как быть, господа?
   - Как угодно! - широко улыбнулся предводитель варваров. - Земля наша велика. Княгиня с Келвом не всюду дотянутся. Если хотите, можем вас до Миисаки и старейшины Пеелси проводить. Ну, а дальше куда хотите, туда и идите.
   - Если господин Картен не возражает, возвращайтесь к нам, - неожиданно проговорила Юлиса. - Работа знакомая.
   Хейви расхохотался, звонко хлопнув себя ладонями по ляжкам.
   - Вот господин Картен вам и матросы! Не забыли ещё, что хорошие деньги обещали им заплатить?! Ха-ха-ха!
   Вздрогнув, мореход хотел рассердиться, но смех этого дикаря, почему-то не казался обидным, действительно, ситуация складывается довольно забавная.
   - Тем более, сейчас вам есть откуда взять деньги, - добавила пассажирка, кивнув на таскавших добычу матросов.
   Однако, купец её уже не слушал. Конечно, гребцы из женщин никудышные, но если опять рассадить вперемешку?
   - Вы согласны идти с нами до Псерка? - уточнил он, хотя именно в этот город ему не хотелось заходить больше всего.
   Орри в замешательстве взглянул на Юлису, та напряжённо, но ободряюще улыбнулась. Юноша выпалил.
   - Мы бы хотели работать у вас, господин Картен.
   Рука капитана, машинально оглаживавшая бороду, дрогнула. Молодой дикарь вновь его удивил. А вот моряки, разобравшись о чём идёт речь, заулыбались, стали махать руками старым знакомым. В группе ганток послышались робкие смешки.
   Картен колебался. Только представив какие разговоры пойдут в Канакерне, когда его корабль вернётся с такой командой, купец поморщился. Он, уважаемый гражданин города, член совета станет посмешищем, игрушкой насмешников и острословов. Чего доброго, ещё и эпиграммы начнут сочинять? Однако нет другого выхода, кроме как принять предложения варваров. Задерживаться у венсов нельзя, новых рабов ловить не с кем.
   "Придётся соглашаться", - с сожалением подумал капитан: - "До Канакерна далеко, что-нибудь придумаю".
   Пока он размышлял, группа гантов разделилась на две части. Четыре женщины с двумя маленькими детьми остались стоять на месте, остальные всхлипывая и перешёптываясь, сгрудились за спиной Орри.
   Тот, видимо, угадал мысли морехода, потому что негромко, но настойчиво проговорил.
   - Только вы, господин Картен клятву дайте, что рабства нашего не допустите.
   Купец заёрзал на ступеньке. Нарушать клятву, освящённую именем богов, даже данную варварам, как-то не хотелось.
   - И поможете, на первых порах, - подхватила пассажирка. - Вы же уважаемый человек, один из старейшин Канакерна.
   - Что же, мне их теперь до конца жизни кормить? - окрысился капитан.
   - Ганты люди умные и работящие, - возразила Ника. - Они сами себя прокормят. Им только чуть-чуть помочь надо. А они уж вернут все сторицей. Так Орри?
   - Да, госпожа Юлиса, - кивнул молодой человек.
   - Соглашайтесь, господин Картен, - на этот раз серьёзно сказал Хейви. - Боги не забывают добрых дел, а злые могут и простить.
   Ещё немного поломавшись, мореход согласился и тут же принёс торжественную клятву именем Нутпена, Питра и богини правосудия Цитии.
   Гантки, запричитав, стали прощаться. Капитан с пассажиркой направились к трапу, перекинутому на свой корабль.
   Вдруг, к ним наперерез бросилась рабыня Ерфима. Упав на колени, она с криком попыталась схватить Юлису за руку.
   - Госпожа, возьмите меня с собой! Добрая госпожа! Не пожалеете! Я вам пригожусь!
   Ника резко отскочила, но настырная невольница поползла к ней на четвереньках.
   - Не оставляйте меня здесь, добрая госпожа!
   - Да за чем ты нужна? - раздражённо фыркнул купец, убирая ладонь с рукоятки меча. - Меретта корабельная!
   - О добрый господин, я совсем недавно стала шлюхой! - женщина молитвенно сложила руки. - Я долго была личной рабыней прекрасной Цирции, дочери Тура Мария Друна, городского советника Ванерии. Я знаю, как должны одеваться и вести себя девушки знатных родов! Умею делать красивые причёски и массаж. Знаю, как выбирать краски для лица и тела, как избежать ненужного зачатия... И очень много всего!
   - Как же такая ценная рабыня оказалась оказалась простой корабельной мереттой? - недоверчиво рассмеялся капитан, прекрасно зная, как дорого стоят обученные домашние невольники. - Совершила какой-то проступок?
   - Нет, господин, - женщина энергично замотала слипшимися сальными волосами. - Когда Цирция вышла замуж меня продали Титу Нерию Квинтому. Мой новый хозяин называл себя путешественником. Он даже выучил меня читать, чтобы я записывал его впечатления. Но, больше всего хозяин любил играть в кости. В Аримаксе его поймали на обмане и убили, поделив имущество. Я досталась купцу Кешу Дарогу, который вёл караван в Псерк. Но, мои знания там оказались никому не нужны, и я попала к Ерфиму.
   - Я беру тебя! - не задумываясь, заявила Ника.
   "Ну ещё бы!" - понимающе хмыкнул мореход. - "Какая же женщина откажется от такой рабыни".
   - Надеюсь, вы не станете возражать, господин Картен? - любезно улыбнулась сенаторская внучка. - Её провоз и питание я оплачу из своей доли.
   Пробежав оценивающим взглядом еле прикрытое рваным хитоном тело, капитан предложил.
   - Можете везти даром, если я буду время от времени ей пользоваться.
   Губы Ники сжались в тонкую, злую нитку, а в глазах мелькнуло что-то нехорошее.
   - Эта женщина и без того много пережила и намучилась. Я лучше заплачу вам, господин Картен.
   - О добрая и щедрая госпожа! - голос рабыни задрожал, а по грязным щекам побежали мокрые дорожки. - Вам нет нужды тратить лишние деньги. Если господин настоящий мужчина, а не лагир, любитель мальчиков...
   - Довольно! - поморщилась Юлиса. - Поговорим об этом потом...
   Невольница вновь попыталась припасть к её руке, но девушка резко отмахнулась.
   - Иди на корабль!
   Раздражённо сопя, капитан поднялся на кормовую палубу, а стоявшие плотной группой гантки продолжали плакать, обнимаясь и причитая.
   - Эй, быстрее там! - раздражённо крикнул мореход.
   Над рекой взметнулся многоголосый женский плач, хотя многие из дикарок стали поспешно перебираться на его судно.
   - Или идите сюда, или оставайтесь там! - теряя терпение, рявкнул капитан. - Уберите трап!
   - Ой, подождите! Подождите! - крича и размахивая руками, последние из желающих отправиться в Канакерн торопливо покидали палубу корабля работорговца.
   Пока матросы отталкивались от него вёслами женщины с плачем стояли у фальшборта, обмениваясь последними прощаниями с теми соплеменницами, которые решили остаться в стране венсов.
   - По местам! - скомандовал мореход, едва водное пространство между судами стало достаточно широким. - Быстрее! Не забыли ещё кто где сидел?
   После короткой суеты, всхлипываний и шумных сморканий, женщины послушно расселись по лавкам.
   - Прощайте, господин Картен! - помахал ему на прощание Хейви. - Пусть дорога будет счастливой!
   - Вам тоже всего хорошего! - отозвался капитан и глядя на удалявшийся корабль, по палубе которого продолжали ходить нечаянные союзники, пробормотал. - Никогда не знаешь, чего ждать от этих варваров.
   - Зря вы так, господин Картен, - покачала головой незаметно оказавшаяся рядом пассажирка. - Часто ли вас обманывали Дети Рыси?
   Перехватив по удобнее рулевое весло, мореход отвернулся, хотя и признался самому себе, что никогда.
   - А ваши соотечественники? - будто не замечая его нежелания разговаривать, продолжала девушка. И не дождавшись ответа, усмехнулась. - Вот то-то!
   - Милим! - окликнул купец верного раба. - Готов?
   - Готов, господин! - отозвался тот, звякнув палочкой.
   - И-и-и-и раз! - размеренно протянул капитан, не собираясь задавать сразу же слишком быстрый темп.
   А внучке сенатора, наверное, очень хотелось поговорить.
   - В этих местах скорее обманет какой-нибудь старейшина или князь, - продолжала она. - Чем такой человек, как Хейви.
   - Это ещё почему? - неожиданно заинтересовался собеседник.
   - Из-за своего положения и большого ума, они быстрее учатся у нас чем простые варвары, - усмехнулась Ника Юлиса Террина. - Такие вот особенности венского разбоя.
  
  
  
Оценка: 8.21*22  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"