Аннотация: ну вот, закончила наконец. надо было всего лишь уволиться, чтобы уделить достаточно времени произведению! :))) жду комментов
ЧАСТЬ 2.
Транс-миссия невыполнима
Глава 1.
Если вы регулярно смотрите "Битву экстрасенсов", то к ведьмам и колдунам уже привыкли. Пожалуй, уже никому ничего объяснять не надо, наши коллеги охотно делятся всеми своими секретами с экранов телевидения.
А вот энергеты, или иначе энергетические вампиры - это чистопородное явление эпохи девяностых. И мы очень не любим рассказывать о себе. Тем более, показывать свои возможности.
Мы сами еще не разобрались, на что способны. Выясним, расскажем. А пока что наша история исчисляется всего парой десятков лет.
Не исключено, конечно, что какие-то задатки нашей системы были и раньше, просто в кланы не собирались, собственных теорий не возводили и использовали свои возможности сугубо стихийно.
Осознанно управлять эмоциями, да еще и использовать таланты в бизнесе вампиры начали только в начале нового века. Наверное, мы могли бы создать новую формацию мира, но есть одно обстоятельство, которое этому сильно мешает.
Наши возможности не передаются по наследству детям, ими невозможно заразить через укус или научить человека. Плюс бывает так, что обретенное исчезает. Вот так просто - был "вампиром", а стал человеком. От развоплощения никто не застрахован.
Впрочем, энергеты и так люди. Необычные только. В меру умений способные воздействовать на эмоции других людей.
Чаще всего - мы тонко чувствующие творческие личности. Креативщики, переговорщики и бизнесмены. Наши таланты целиком завязаны на "психотипах" - аудиальном, визуальном или кинестическом. Помимо прочего, встречаются так называемые "дополнительные опции" - инкуб или берсерк. Достаточно редкое явление, которое больше присуще ведьмакам, нежели вампирам. И, к слову, необязательно быть высшим, чтобы иметь способности инкуба. И необязательно быть вампиром, чтобы ощущать внутри себя берсерка. Это как тонкий лучик отражения грани мира, две противоположные энергии, либидо и мортидо. Созидание и разрушение. Инкубы вдохновляют на подвиги и творчество, именно их чаще всего называют музами. Берсерки - непревзойденные бойцы, в состоянии аффекта не чувствущие усталости и боли, разливающие вокруг себя озера ненависти и реки крови.
Была бы такая возможность, с удовольствием бы изучила, препарировала и классифицировала вампиров. Написала бы выдающуюся диссертацию на эту тему. И получила бы звание профессора кислых щей.
К сожалению, нет у меня возможности поделиться с миром большим количеством информации, нежели есть в доступе. Нежели было возможным увидеть в реальности и почувствовать на собственной шкуре.
Все что мы знаем об энергетах - лишь выводы на основе умозрительных заключений и субъективного восприятия.
И порой мне кажется, что все мы - не более чем ошибка природы, результат случайного всплеска биоэнергий. Планеты встали клином, луна раком, а солнце боком, мы ушли за Грань. Туда, где душа отделяется от тела и устремляется куда-то дальше.
Мы ушли и вернулись. Снова очутились в собственном теле, но стали другими. Обрели возможности, которых больше ни у кого нет. И мы постигаем их, познаем самих себя. Каждый из нас прошел Грань, каждый видел собственную смерть.
И теперь мы живем для того, чтобы не покинуть этот мир безвестными, не провалиться в небытие серой пылью, забытой всеми на древнем кладбище. Наши имена будут помнить и чтить. Наши деяния - пытаться повторить. Наши слова будут цитировать. А нас самих - возможно, будут любить или проклинать, но равнодушных не останется. Мы слишком хорошо умеем воздействовать на эмоции.
И потому нам так легко сойти с ума, потерять все, не в силах справиться с внешними обстоятельствами. Ибо талант - это далеко не все, что нужно в жизни. Да, мы многое можем, чего не могут люди. Но сколько в этом мире непризнанных гениев? Скольких слава настигла только после смерти? Потому что против таланта бетонной стеной встает система. Непонимание. Привычка жить как положено, косность мышления. Люди просто не могут мыслить нашими категориями. Это как слепому объяснять, что такое облака.
Потому что мы все-таки не совсем люди. Мы все вернулись оттуда, где воздух пахнет небытием. Мы умирали и возрождались в стране, где смерть стояла за каждым углом. Она призывно махала костистой лапкой, подготовив свою косицу для богатой жатвы.
Умирали совсем молодые парни - одних костлявая толкала на пули в бесконечных разборках. Других из банальной зависти громили бывшие коммунисты. Стародумы не могли перестроиться вместе с перестройкой, косность ума не позволяла. Все на что им хватало фантазии, вышибить мозги какому-нибудь чересчур умному щенку, отхватившему вовремя от некогда народных достояний. Как же, семьдесят лет ты считал себя частью великого народа, обладателем всех благ и богатств щедрого союза, а тут трах-тибидох, и огорожено - поди прочь, энто нынче уже частная собственность. Не можи трожить.
Смерть воодушевленно косила жизни. А Грань давилась свежими душами и отплевывалась, не в силах пережевать слишком обильную трапезу. И тех, кого она выплюнула обратно, стали называть энергетами. Мы были теми, кто пришел из-за Грани. Оттуда, где заканчивается жизнь и откуда по-хорошему не возвращаются".
Сашка Курин был романтиком. Поэтому при любых перебросках обязательно старался пялиться в окно, чтобы рассмотреть окружающие пейзажи. Он был уже по своим понятиям взрослым, потому как с отличием окончил институт, обзавелся молодой женой и годовалым сыном, и даже краешком глаза увидел Афган на последней стадии агонического пыла в восемьдесят девятом. И все еще не мог нахлебаться полной ложкой того, что вбивали в его кудрявую да чернявую башку родители-военные. Честь офицера, боевое крещение, Родина...
Сашка Курин еще не врубался, что начало девяностых - это не та армия, про которую двадцать лет назад втолковывал ему отец. Девяностые только начинались, и еще не пахли кровью и порохом так, что тошнило даже самых стойких. Только особо чуткие понимали, что это начало - одновременно конец эпохи. Той эпохи, когда слово Родина писали с большой буквы и придавали какое-то значение слову честь.
Сашка Курин вообще об этом не задумывался, жил в своем уютном мирке и грезил о военной карьере. А сейчас и вовсе ни о чем не грезил, сейчас просто смотрел на облака. Важные такие, кучевые.
Капитан, сидевший рядом, подобных созерцаний не понимал. Посмотрите, елки-палки, такой бугай здоровенный, а, поди ж ты, романтик. Небом любуется. Ему самому, комвзводу, было до чертиков страшно. Ибо машинка уже вихлялась в воздухе, натужно гудела, кромсая облака, и, не к ночи будет помянуто, дышала на ладан. Тьфу-тьфу, что б ее, да не сглазить. А этот пусть себе таращится, если так хочет. Куда их везут - половина полетит назад уже без возможности что-то разглядывать. В цинковых гробах смотровых отверстий не предусмотрено.
Как бишь его, лейтеху-то этого, Санька Курин. Одно название - офицер. Салажонок, такой же, как весь его долбанный взвод. Необстрелянный. Даром что побывал в Афгане. Что он там увидеть-то успел? На две недели нос сунул в эти дебри - и получил приказ выметаться вместе со всеми. Но теперь-то вся каша только заваривается. И комвзвод всей своей тренированной чуйкой ощущал - каша эта будет с мясом.
Бойцов ему и выдали - курам на смех. Пальцем деланной Российской Федерации именно это и было нужно - устроить показательный цирк с самым любимым аттракционом всех зрителей - звезданется вертушка с неба или приземлится? Как воздушные гимнасты без страховки. Посмотреть на такое - любо-дорого. И начинку в это ржавое ведро с болтами надо засунуть соответствующую, чтобы не жалко было ронять.
Его самого, комвзвода, уже давно списали и пометили крестиком в графе "убытки". Капитан на этот счет иллюзий не питал, ему как раз хватало мозгов понять, куда и на кой черт их отправили. Все они тут - парное мясо для той самой каши, которую политосы крепко заварили. И этим мясом сейчас будут щедро кормить места, которые впоследствии корректные журналюги будут называть "горячим точками". Действительно, горячо внизу будет. Вон, огни горят, уже готовые поджарить свежатинку.
А солдатики высоких политических соображений не понимали. Куда их везут - даже не догадывались. Поэтому беззаботно перекидывались анекдотами и скабрезными байками, почесывались и - вот как этот верзила-лейтеха, утыкались лбом в стекло, облачка разглядывали.
Комвзвод обо всем рассудил верно. Кроме одного. Этого романтика-верзилу воспитывал династический офицер. И воспитывал жестко, порой до кровавых ран. Так, что мать всхлипывала и дрожащими руками прижигала зеленкой исполосованную ремнем задницу сына. А тот зубы стискивал и молчал. Он умел терпеть боль, и знал, зачем его бьют. Он не будет штабной крысой, сидящей в пропахшем сигаретами кабинете. Он будет таким же, как отец, боевым офицером Родины. Украшенный шрамами, убеленный сединами и умеющий драться, стиснув зубы, до последней капли крови.
Комвзвод не знал и того, что за несчастные две недели в Афгане Сашка Курин не только пороха нюхнул. Он в таких местах побывал, откуда живыми уходят только везучие. И то, что сейчас на облака смотрит - так это ничего. Минутная готовность, и все изменится. Не будет салажонка, будет боец.
Санька Курин подхватил автомат и приготовился к работе. Комвзвод все внимание отдавал другим солдатам, менее собранным и спокойным. Кому-то надо было дать направляющего пинка, кому-то врезать по роже, на войне без сантиментов. Потому на Курина он не смотрел. А и смотреть было не на что. Боец готовился к работе. К обычной работе, обычно готовился. Он был романтиком, но не дураком. Отец ему очень хорошо объяснил, что такое война, и чем там пахнет. Курин понимал, куда их привезли и зачем. Он был в Афгане. Недолгих две недели. Но кто сказал, что это был курорт? Агония войны и его зацепила судорожной хваткой за горло. Так, что он еще полгода отдышаться пытался. Зато сейчас готов морально - и оставалось подготовиться только физически. Настроиться, уйти в себя и сосредоточиться. Через несколько секунд его мозг начнет вырабатывать нужные дозы адреналина и чего-то еще. В глазах появится бешеный огонь, в руках - непоколебимая сила. Мышцы перестанут быть мясом. Они нальются жидкой сталью. Потому что мясо здесь и сейчас будут жарить.
И все приготовления не пропали даром - дальше могло происходить все что угодно, Курин был уже в том состоянии, в котором по барабану все.
Только так, выключив сознание и эмоции, можно работать на территории горячих точек. Нельзя смотреть, нельзя думать. Только палить, пока есть патроны. И не разбираться, в кого палишь, кто перед тобой - старик, ребенок, женщина или еще какой божий одуванчик. На войне все просто - жалеть никого нельзя. Дети, не вынимая изо рта леденцов, косили глазом в прицел винтовки. Беременная девка могла спокойно обвешаться тротилом и подорвать к чертовой матери всех по периметру сто метров во славу аллаха.
На своих и чужих делили по принципу "свои - с кем прибыл, чужие - кто здесь есть". Жалостливые или милосердные не выживали. Эта война не знала жалости и гуманизма.
И это не депрессивная романтика военного времени, это, мать ее растак, долбанная реальность. Вот она, родимая, держите, не обляпайтесь!
Началось в колхозе утро! Понеслись автоматные очереди, бухнула какая-то самодельная мина, вслед рявкнули ответные взрывы - завертелась адова мясорубка, перемалывающая людей, как фарш на котлеты.
Подготовленному офицеру даже не требовалось оценивать взглядом происходящее - его внутренний зверь, разбуженный выстрелами, чуял опасность и врага. Он стал боевой машиной, не знающей боли, страха и человечности.
Сашка Курин уже не принадлежал себе, голова отключилась, уступив место зверю и его инстинктам. Упасть, отползти с линии огня, прицелиться - выстрелить. Нюх не подводит - незнакомый, враждебный запах идет слева. Там враг. Еще выстрел. Все? Все. Несколько секунд тишины. Прислушаться к влажному воздуху, пахнущему порохом и кровью.
Еще одна автоматная очередь, справа.
Зверь внутри офицера насторожился и снова принюхался к воздуху. Откуда стреляли? Кто здесь? Где? Посторонние звуки, выстрелы, крики, разрывы - все это не мешало сосредоточенно оценивать обстановку, все это было лишь фоном, к которому человек успел привыкнуть. Дурацкая привычка, хоть и полезная. Так где ж ты засел, родимый? Высунуть нос из-за хлипкого укрытия - бывшего мусорного контейнера, теперь лежащего на боку - смерти равносильно. Пока лежишь себе, задвинувшись за железяку, есть возможность остаться незамеченным.
Пространство вокруг сузилось до небольшого участка, с которого палил автомат. Враг там. Один. Зверь внутри довольно заурчал, чувствовал мясо. Курин воспользовался тем, что какой-то истеричный идиот сунулся прямиком под пули - не жалко дурака! И, пока враг вовсю расхристывал пули по верху, Курин ползком выбрался из-за мусорки и буквально лицом к лицу оказался рядом с тем, кто стрелял.
И тут даже зверь внутри на секунду растерялся. Не смог возобладать над человеком, в теле которого жил.
Потому что стрелял мальчишка! Совсем зеленый, лет двенадцати от роду, но эта кроха только что положила своими длинными очередями троих таких же пацанов!
На секунду голова Курина опустела, в ней не осталось места для мыслей и чувств. Вот она, чертова бойня по высоким политическим соображениям. Генералы в кабинетах машут руками и жмут на кнопочки, подписывают бумажки и делят откаты, а пуляют даже не подростки, сопляки, которым еще жить и жить. Только пожалей такого желторотого - и он, не задумываясь, расстреляет две дюжины таких же молокососов. Пришедших по его душу.
Зверь взвыл. Вместе с ним рыкнул автомат. Все так, все, мать его, так. Не ты его - так он тебя, невзирая на чины и возраст. Секунда промедления - и не он, а ты сам будешь лежать здесь, удобряя землю свежей теплой кровью.
Зверь нажрался и замолк. А человек по имени Сашка Курин, заныкавшись за углом, сидел, обхватив колени руками. Он молча смотрел в сторону, сосредоточив взгляд на мальчишке двенадцати лет от роду. Тот лежал странно, скрючившись и одновременно подогнув под себя руку с автоматом. Был бы жив, было б неудобно. Но он лежал так, как упал. Теперь ему плевать на все удобства, ему вообще теперь на все плевать. И Курину вдруг стало тоже плевать на все. На все высокие политические цели, на звания и медали пожизненно или посмертно, а в особенности было наплевать на то, что будет дальше. В какую хренотень еще его втравят. Офицерство? Честь? Родина? Династия военных? Гордость отца? Да весь многолетний план на карьеру и генеральские погоны - все это такая чушь по сравнению с тем, какой будет плата за каждый предмет этой долбанной гордости! Неужели какой-то кусок металла, привинченный на грудь, стоит того, чтобы очередной недоросль валялся на земле, подогнув под себя руку с автоматом?
В голове звенела пустота и абсолютная отрешенность. Мутило. Хотелось банально в туалет, но не было сил даже подняться. Война закончилась, по крайней мере, для него. Железный характер и хватка бывшего вояки на гражданке высоко ценится. Еще не поздно уйти. Что сказать отцу - решится само собой. Слова найдутся. Но не сейчас. Сейчас просто хочется закрыть глаза, уши заткнуть и зареветь, как малое дитя. Рыдать в голос, как никогда в детстве. Когда отец лупил ремнем, и надо было зубы стиснуть и молчать, иначе будет больнее.
Желудок скрутило, горло замкнуло спазмом. Курин едва успел перекатиться на руки, и его вывернуло наизнанку. Зверь пережрал крови и смерти. Человека нещадно рвало.
- Вот так вот, - тихо вздохнул где-то за спиной старческий голос. Курин дернулся от неожиданности, но даже не смог вскочить на ноги. Голова закружилась так, что перед глазами вспыхнуло, руки-ноги стали ватными, и стоявший на карачках боец неуклюже грохнулся.
- Б...! - только смог выдохнуть Курин.
- Угу, - грустно согласился обладатель стариковского голоса. - От крови пьянеют. Переберешь - и отравишься.
В нравоучительной речи явно слышался кавказский акцент. Местный, значит. Курин даже не мог пошевелиться, его будто придавило каменной плитой, мышцы залило свинцом, веки стали каменными. Он валялся, чувствуя мерзотный запах того, что извергал из собственного нутра, и ни черта не мог с этим состоянием сделать. Понимал, что еще секунда - и ему каюк. Старику надоест умничать и он сделает то, за чем пришел.
- А зачем? - философски спросил старик, - Мало, думаешь, тут мертвецов? На твою долю, солдат, тоже мертвечины достанется, насмотришься еще. Сам помереть захочешь, когда увидишь.
- Че ты, блин... - договорить Курин не сумел, поперхнулся словами. Не по-стариковски сильные руки подхватили его подмышки. Сознание вздрогнуло и провалилось в темноту.
Санкт-Петербург, наши дни
Александр Курин, питерский олигарх и бизнесмен, устало потер виски. Булькнул коньяка в стакан и медленно выпил. Он не признавал питья залпом. Раз уж заливаешься, то чувствуй, что именно отравляет твой бренный организм.
Михалыч смирно сидел в кресле напротив хозяина и пролистывал какие-то бумажки. Не мешал.
- Уверен ты в своих бойцах, старый черт? - вдруг ни с того ни с сего спросил Курин. И укусил начбеза жутким взглядом.
- Гарантии даже господь бог не дает, - попробовал философски отмазаться Михалыч.
- Я не к нему с вопросами обращаюсь. Если б на господа бога одного надеялся, сейчас бы уже сам на небесах куковал. Зарплату я тебе лично плачу, и с тебя лично спрашивать буду. Уверен?
- Да что ты так всполошился-то? Двадцать лет ты за этого мракобеса малолетнего не боялся, а сейчас начал. Стареешь, малый.
Курин на фамильярный тон старика не обратил ни малейшего внимания, привык. Михалыч при нем был еще тогда, когда Сашка Курин только начинал с челноков. И бывший вояка только осваивался в свежем, кипящем мире рыночной экономики девяностых. Поэтому без сантиментов обходились уже давно. Но только в приватной обстановке. На людях они общались цивилизованно. Сейчас слушать было некому, и потому разводить дипломатию не хотелось.
- Михалыч, я не старею, я помираю. И ты это прекрасно знаешь. Сколько мне дали? Год?
- А ты и веришь?
- Да если б даже не верил, один хрен. Никто не вечен. И родить второго я уже не успею. Молодой был дурак, не соображал, куда надо инвестиции по самые яйца вложить. А сейчас уже все, уже, прости, не могу. У меня один Темка и остался. Знаешь, какой бы ни был, говнюк и мракобес, но родной же. Нашему гребанному государству я копейки не дам после того, что они со страной сделали, во что превратили все это, - он устало махнул рукой в сторону окна. - Считай меня старым маразматиком, но все, что я заработал - честно или нет, хочу передать тому, кого сам же и породил.
- Ну так не отпускал бы его никуда.
- Я слово дал, что мой сын никогда не будет как я, воплощением несбывшихся планов отца. У него своя жизнь и право выбора. Никаких больше династий. Хочет на сцену - пусть катится.
- Но сейчас-то ты от него что хочешь?
- Понимания хочу. Он привык к той жизни, которую я ему обеспечил своим баблом. И что на своих концертах он столько не заработает. А барахтаться в нищете не сможет. Или он сейчас учится, пока я жив, управлять готовым бизнесом, или, когда я помру, будет поздно. Разворуют к чертовой бабушке. А его самого грохнут. И ты не поможешь.
- До этого еще дожить надо. Врачи всегда перестраховываются. Одному такому сказали, месяц жизни даем. Так он уже второго и родил.
- Не суть, я пессимист. И рассматриваю худшие варианты, чтобы к ним подготовиться.
- Ну и готовься нормально! Ты что вообще удумал? Раз тебе так тревожно за Темку, так и приставил бы нормальную охрану, а не эту... святую троицу! Я когда их нанимал, особенно ту капитаншу ненормальную, у меня сердце кровью обливалось - от нее в первую руку жди беды, ведьма чертова!
- Вот потому и нанял, что ведьма. И не сметь перечить. Знаю, ты в чертовщину не веришь. И я не верил, и открещивался как мог, у меня тоже, знаешь, воспитание советское. А на Темкины увлечения всегда смотрел сквозь пальцы, потому что тоже считал все это хреновиной дяди Левиной.
- А сейчас передумал?
- Сейчас передумал. И знаешь, сейчас я действительно за него боюсь. Ты помнишь, я тебе рассказывал. Али забыл?
- Ты много чего рассказывал.
- Тот мужик как сказал - ваши собственные дети будут умирать на ваших глазах, и вы, прежде чем в могилу сойдете, увидите их смерть. Я раньше об этом не особо думал, а сейчас... Сейчас я сам, считай, одной ногой уже в землю закопался.
Курин снова приложился к стакану. Завтра выходной, можно и лишку тяпнуть. Хотя, конечно, врачи запрещали. А с какого хрена запрещать, если это ни рожна не поможет? Неоперабельный рак. Все, финиш. Хоть миллиардами ворочай, хоть разорись - а все равно ляжешь в гроб раньше срока. Что теперь толку беречь здоровье и париться на тему лишних ста граммов?
- Мужик ему сказал, - заворчал Михалыч и тоже потянулся к пузатой коньячной бутылке. В конце концов, разговор по душам начинается, можно и чуток принять для должного настрою. - А ты, значит, двадцать лет и думать забыл, и теперь только припомнил!
- Он ко мне во сне пришел. И еще раз сказал. В этот раз очень отчетливо пояснил, что тогда не пошутил.
- Потому ты весь этот балаган и затеял? С ведьмами, берсерками и несостоявшимися вампирами? Я пока читал всю эту чушь в досье, думал, что в детство впал. Сказочки бабушкины.
- А хоть бы и сказочки. Славик опытный боец, Меркулова - капитан. А Толик как был возле Темы шакалом Табаки, так и пусть остается. И что-то мне подсказывает, что эти мракобесы друг друга поймут лучше, чем мы их.
- Лучше бы он тут сидел и не высовывался.
- Да не будет он сидеть дома! - рявкнул Курин, - И я не дам. Сказал же, никаких приказов. Пусть живет, как хочет. Я только помочь могу. Мне вообще неважно, в Питере Темка или в Москве, хоть бы и на северный полюс поехал, без разницы. Сейчас такое время, из дома нос высунь - без носа останешься. Потому и отпустил. В родном доме тени от забора бояться начнешь, если только и думать о том, где тебя костлявая прихватит. Пусть живет, пока живется. Другое дело, что вся эта чертовщина мне покоя не дает никак. И не могу ведь понять, как с ней справиться. Все, что в моих силах - дать ему людей, которые, может быть, хотя бы разберутся.
- А покопаться в архивах, пошукать? Может, что полезное найдется?
- Откуда в архивах такая инфа, старый? Да и на кой черт, сейчас больше пользы от нашего долбанутого Толика. Он на своих форумах больше может накопать, чем все твои архивные черви в своих сталинских тоннелях.
- Это верно, - согласился Михалыч. - Таки объясни мне, бестолковому, хоть раз, но по-человечески, что там у тебя за терки с мужиком приключились?
- С каким?
- Который тебя в Чечне обработал, а теперь, говоришь, ночами снится.
Курин рыкнул и взгромоздился на кресло с ногами. Совсем не по-царски. Зато ему так удобно было. И объяснил в двух словах, что еще до Чечни все это было. Началась история в Афгане. Солдатня обожралась самогона и с перепою перебила целый аул. А в том ауле водился дедок, то ли шаман, то ли колдун. И что дедок тот проклял всех, кто пролил кровь невинных детей. Дескать, все вы, ублюдки, увидите смерть своих собственных чад и домочадцев. Каждый, кто убил женщину, вдовцом останется. Каждый, на чьих руках кровь ребенка, похоронит собственного сына. В боевке афганской сам Курин, салага неотесанный, почти не участвовал. Почти. Но был там, среди остальных, все видел и молчал. Поэтому получил вместе со всеми. Но тогда, в конце восьмидесятых, детей у Сашки Курина еще не было,. потому не задумался над словами безумного дедка, которые потом бойцы обсуждали между собой.
А в начале девяностых судьба отправила его на Кавказ, и там он уже сам собирал кровавую жатву во имя похмельного приказа новой родины. Вот там врезало основательно. Аукнулось. Был ранен, попал в плен, был зверски бит. И встретился с тем, о чем долго потом не хотел вспоминать. Старался выкинуть из головы пережитое, все списать на бред воспаленного мозга. Ранен был, еще не такое привидится - мертвецы с ним, видишь ли, разговаривали. И объясняли, что первого предупреждения было мало, не понял человек. Значит, придется объяснить по-другому. С последствиями. Что проклятье ирччи, кровавой мести всем русским свиньям, будет преследовать их до конца. Что каждый, кто поднял руку на ребенка, увидит смерть собственного сына. А каждый убивший женщину бросит цветы на могилу своей жены.
Курин едва очухался после всего случившегося. Из плена его вызволили. А там уже и воевать больше не хотел. Быстро и, на удивление безболезненно, комиссовался. Отец слова не сказал. Сам видел, что это уже не та армия, в которую он готовил сына.
Шизокрылые девяностые Курин встретил уже полноценным бизнесменом на гражданке. Все, что он увидел в Афгане и Чечне, было забыто. Включая безумного старика с его пророчествами. В жизни было достаточно других дел. Стрельбы и разборок тоже хватало. Девяностые, что еще скажешь.
Четыре года как белка в колесе. Четыре года борьбы за каждый грош, за каждого махрового чинушу, от которого зависели бумажки, а от бумажек - списанные, переписанные и перепроданные народные достояния. Становившиеся частной собственностью, если повезет, получится, хватит бабла и наглости.
А через четыре года случилось то, что другого человека заставило бы задуматься. Но Курин предпочел считать, что это было не то чтобы нормой, скорее, обычным явлением в эпоху глобальной дележки добра. Прецедентов хватало. Просто еще одна страничка в криминальной хронике. Татьяну Курину, двадцати семи лет, нашли мертвой в парке. Туда ее притащили уже после того, как до смерти замучили в каком-то подвале. Быки конкурирующей фирмы справились с заданием на пять - на бабе живого места не осталось. Хозяин лавочки и бритоголовых дебилов решил поиграть в сицилийскую мафию.
Сдуревший от горя Александр буквально на куски порвал всех, кто был причастен. И он уже не играл, он конкретно отвечал на заяву. Так, что мутило даже самых циничных. Зверь внутри него снова проснулся и показал оскаленную пасть.
Но толку-то? Танюшку это не вернет. А он остался вдовцом с малолетним сыном. В этот момент ему бы вспомнить о странных бреднях чеченского шамана или афганского, черт их разберет. Темка родился аккурат между Афганом и Чечней, в 1990-м году.
Но Курину было не до ностальгических рефлексий. В бандитском Петербурге зверствовали все, от мала до велика. Артемия на пару лет от греха подальше сплавили к бабушке-дедушке в Новгород. А Курин-старший с головой ушел в бизнес - то ли спасаясь от дичайшей депрессии трудоголизмом, то ли открещиваясь от непонятной роли отца-одиночки. То ли боялся, что слишком сильно привяжется - и снова даст таким же ублюдкам возможность шантажа.
Навещал Тему редко, раз в пару месяцев. Потому отношения с сыном складывались никакие. И, в принципе, большего он не ждал, не желал и не особо вмешивался в судьбу отпрыска. Оплатил институт, купил квартиру, машину и удостоверился, что парень вырос, в принципе, вполне сносным.
Все карты Александру Курину спутал поставленный диагноз. Не дожив еще даже до полтинника, а уже, как сам выразился, одной ногой стоял в могиле. И принципиально не желал, чтобы дело его жизни, его с нуля поднятый бизнес, оказался в руках у конкурентов, а, тем паче, треклятого государства.
Совсем уж тошно ему стало, когда во сне снова стал приходить этот чертов старик. И своей беззубой мразотной пастью смеяться начал, приговаривая - видеть тебе смерть собственного сына, видеть...
Курин не верил в мистику и мракобесие. Знал, что сын увлекается всей этой чертовщиной - и, как всегда, не лез не в свое дело. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не наркотой. Но один раз таки застал Темушку в таком состоянии, что реально стало страшно: зрачки на полглаза, руки трясутся - а спиртом не пахнет.
К стенке Михалыч припер Толика, вечного собутыльника и прихвостня Темушки. По должности этот хлипкий слизняк числился системным администратором. А по сути был приставлен соглядатаем к Артемию. Последний, к слову, все понимал и был даже не против.
Толик на допросе ужом извивался, слюной брызгал, мамой клялся, но стоял на своем - Тема никогда не принимал наркоту. И все эти жутковатые симптомы - ни что иное, как прохождение какой-то Грани, когда человек испытывает шок, несовместимый с жизнью. После чего приобретаются свойства, несвойственные обычным людям. И что, если Михалыч изволит взглянуть, то есть материалы на заданную тему.
Михалыч эту ахинею просмотрел и, не сообразив, что теперь с ней делать, пошел напрямую к начальству. Объясняться по поводу ирччи, вампиров, колдунов и Грани.
А начальство, вместо того чтобы послать к чертовой матери Толика вместе с его материалами, вдруг ошалело и взбесилось. Курин-старший как с цепи сорвался. Ничего не объяснял, зато сразу приказал разыскать ему натуральную ведьму, подключить все того же Толика, выяснить все обстоятельства и подробности, нарыть всю информацию на этих долбанных ирччи, а с Артемия глаз не спускать.
Илона была по всем статьям натуральной ведьмой. Славик - благо, уже обретавшийся в штате дворовой охраны, был берсерком. А Толик просто хорошо шарил в теме. И впервые нашел в лице собственного босса понимающую сторону.
К сожалению, Артемий напрочь отказался вести с отцом хоть какие-то разговоры относительно своего "мракобесия" и растреклятых ирччи. Заявил, что едет покорять столицу, что у него давно своя жизнь, свои планы на альбом, группу и прочее. И вообще, папа, где ты был раньше со своей заботой и повышенным вниманием? Где ты был, когда маму восемь часов подряд избивали и насиловали? Ради твоего долбанного бизнеса, ради того, чтобы захапать все тобой наворованное. Не просто так над ней издевались - это была месть конкурентов.
И что ты сделал тогда? Сплавил сына к бабуле и забыл? А сам где был в это время, продолжал в свои войнушки играть? Вот и играйся дальше, катись туда, откуда появился. Занимайся дальше своими заводами-пароходами.
Курин был взбешен. Он был вне себя, и ничего не мог поделать. Артемий был трижды прав.
Где он был, горе-папаша? На стрелках? Разборках? Или в очередном кабинете чинуши, подкладывая под стол пухлый конвертик? Еще больше он был шокирован тем, что Артемий узнал о случившемся с Танюшкой. От малолетнего пацана жуткую правду скрыли. Никто ничего не рассказывал и не показывал. Вещи собрали и шеметом к бабке в Новгород.
Откуда дровишки? Откуда Артемий узнал правду? Когда узнал? Кто доложил?
Если бы Курин умел сопоставлять факты и анализировать происходящее, он бы понял все. Те ублюдки не просто убивали. Они снимали все, для большей наглядности. В процессе. И снабдили фотоматериал доходчивыми пояснениями, что сделали и зачем сделали. Девяностые, мать их, девяностые.
Тогда, в горячке разборок, Александр и думать забыл про чертовы снимки. Швырнул куда-то в папку, а ее - в стол. Кто бы мог предположить, что через хрен знает сколько лет произойдет ситуация, которую так любят сериальные сценаристы.
Из Питера Курин переехал в поселок Стрельна. Особняк прикупил. Стол перевозили, как и все барахло, вместе с содержимым. Разбирать бумажки Александр не любил. И вообще, стол не вписывался в интерьер нового дома. Потому был сослан на чердак. А в рабочем кабинете обозначился новый предмет мебели. Вроде бы житейские мелочи.
Но любопытный Артемий, как все подростки семнадцати лет, влез на чердак и начал ковыряться в опальном хламе. Чего искал - неясно. А нашел то, что никто не ожидал донести до его взгляда. Ту самую чертову папку. С фотографиями и подробными объяснениями. Что к чему, за что и от кого.
Именно в тот вечер Курин-старший застал своего сына в состоянии, похожем на наркотический транс. И никогда бы не предположил, что для восприимчивой и творческой натуры переосмысление смерти матери, да еще и с такими жуткими подробностями - это сила, способная убить.
Хотя дело было даже не в творческой личности. А в том, что старший Курин умудрился проворонить все, включая серьезное обследование сына. Бабка в Новгороде была, как все Курины, дамой серьезной, и "мелкие болячки" привыкла не замечать. Чему учила и всех своих отпрысков. Ей бы отвести Темушку вовремя к врачу и диагностировать серьезнейшие проблемы с сердцем. Но симптомов почти не было, болезнь проявляла себя только во время сильных нервных потрясений. А нервничать Артемию особо не приходилось. Он был на редкость спокойным мальчиком. Как все Курины. Непрошибаемый циничный бронетанк.
Так что, и отец, и бабушка, диагноз прощелкали. А в тот вечер грохнуло. Артемий прошел через Грань. Умер и вернулся. Еще не зная, что такое с ним случилось. Не мог знать. Он только чувствовал. И потому никому не сказал о пережитом. Оклемался и продолжил жить дальше. Своей жизнью. Со своими планами на будущее и своими взглядами на карьеру музыканта.
И жизнь выкрутила баранку событий, разбросав обстоятельства из крайности в крайность. Артемий, прилежный мальчик, не дававший повода для упрека, сбежал в Москву и начал громоздить планы на карьеру суперзвезды.
А Курин-старший запоздало почувствовал в себе отцовский инстинкт и пытался теперь стать ближе, понять отпрыска лучше. Быть с ним на одной волне. Ничего, что поздно, это лучше, чем никогда.
Он даже нашел с помощью Толика объяснением тому, что снилось ему ночами и чего он так боялся.
Ирччи. Вот как называется та мертвая мразь. Кем бы они ни были, какие бы вокруг них ни вращались биополя вместе с астралами, Артемий должен жить. Точка. И если для этого понадобится подключить к делу злобную капитаншу и сумасшедшего компьютерщика, пусть так и будет!
Курин понимал, что стандартными методами здесь просто не обойтись. Раз имеем дело с мистикой, пусть мистики и разгребаются. Порой безумные идеи оказывались гениальными.
Михалыч сбивчивое объяснение хозяина понял. Возражать не стал. Хотя в глубине души считал, что все сказанное - явный результат пережитых войн и болезни. Может, метастазы уже в мозг проникли? Но, приказы начальства не обсуждают. Посему пусть будет как будет. Пообещал, что в очередной раз превентивно насыплет соли под хвост всем троим - чтобы не забывали, зачем их наняли. И вышел из кабинета. Разговор окончен.
Москва, Сигнальный проезд
- Для меня эта дурацкая промзона на Алтуфьевском шоссе скоро станет вторым домом! - воскликнул Громов, выворачивая руль на очередном вираже между заборами и ангарами.
- А что поделаешь - кроме тебя некому. Что поделать, если там целый выводок урюковых королей окопался! Складские помещения, удобная логистика, это как офисное здание, только в промзоне.
- Одного мне мало было. Я тебя попросил помочь, а ты что?
- А что я? - невинно вытаращила глаза Василиса.
- А кто тебя просил рассказывать остальным, как хорошо мы отсняли рекламу для этого бабая? Да еще и показывать во всей красе завидные образцы! Понятно, что теперь они стадом к нам бегут. У них же всегда так, сосед взял, значит, мне тоже надо.
- Ты сам увеличил план по бюджету на текущий месяц, - напомнила Вася, - И сам заявил, что не видать мне премии, если не выполню. Вот и стараюсь на благо родной конторы и любимого начальства.
- А можно было ради этого самого блага найти кого-нибудь посерьезнее, чем очередной король барахолки? Я с первым-то еще никак не разберусь, до сих пор голова болит от одних воспоминаний.
- Извини, король Монако мне на глаза не попадался и визитку не оставлял. Как появится, я сразу приглашу его к нам в офис.
- Вася, ты невыносима!
- Ничего подобного, экселенс, невыносимых людей не бывает. Бывают только узкие двери.
- За что мне это наказание? - воздел руки Громов.
- Смени работу. Чини унитазы, - на голубом глазу предложила Вася.
- Я директор или твой бойфренд? - ощетинился Громов, - Ты почему так разговариваешь?
- А кто меня слышит? Ты ж знаешь, Золотов сам говорил, перед переговорами надо хорошенько разозлиться, тогда ментал будет лучше работать.
- Ты меня злишь уже сверх всякой меры.
- Вот и чудненько! Как раз то что надо! - обрадовалась Вася, - Потому что там не совет директоров, там какой-то цветник-малинник. Пять человек, из которых четыре - барышни разного возраста, но одинаково примитивного взгляда на жизнь. И только председатель этого колхоза имеет гордое отношение к сильной половине человечества.
- Как ты красиво выражаешься! - восхитилось начальство, забыв моментально все обиды.
- Да если бы это хоть чуть-чуть помогало нам на переговорах! У нас с ними ситуация еще хуже, чем с Гасаном Ахмедовичем. Те же яйца, только в профиль и с пасхальной радугой на боку. Обнять и плакать, короче. А потом посыпав голову мелким пеплом сгоревших надежд на подписание контракта и дружным строем топать на кладбище, хоронить мечту о премии.
- Так натравила бы на них Золотова, я тебе на кой черт сдался?
- А тебе Валерий не сказал что ли?
- Прости, я был занят по уши твоими же, кстати, клиентами. Не до разговоров было. Что там такое?
- А они уже у нашего генерального побывали на аудиенции. Как и положено, пришли в состояние экзальтированного восторга. И, в общем-то, бабы как раз руками и ногами за. Они, можно сказать, всячески стремятся к плодотворному и тесному сотрудничеству.
- Ну и? пусть договор подписывают, оплачивают, и будет им реклама не хуже, чем у соседей по лавочке и, тьфу ты, промзоне.
- В этом и проблема, мон шер. У них реально в перспективе долгосрочный и очень вкусный контракт. Рекламы надо много, концепция для них есть, бабы на все уже согласны. Но над всем этим институтом благородных девиц стоит их собственный генеральный директор. И Гасан Ахмедович по сравнению с ним - пупсик розовый!
- Диагноз?
- Хронический прагматизм и классическая тупость барахольников. В сочетании с дебильным подходом к вопросу. И, что совсем ужасно - он ведь два раза уже у нас в офисе был, и в присутствии Золотова становился шелковым лапочкой. Внимательно слушал, соглашался с каждым доводом. Спорил, конечно, все время искал подвохи, занудно перечислял риски. Но в итоге прогибался и соглашался. Обещал подписать договор. Забрал его к себе в промзону. Три дня совещался с юристом. Перелопатил половину пунктов. Поругался с мной и Валерием, потом заново согласился с доводами. В общем, Золотов сказал, что занудством этого генералишку не возьмешь, он сам кого угодно перенудит. Я могу его просто вышибить из колеи, как Гасана, и, может быть, это сдвинет ситуацию с мертвой точки. Но требуется контроль опытного ментала, чтобы переговоры завершились успешно.
- Васенька, солнышко, а проясни-ка мне, бестолковому, за каким все-таки чертом я там нужен? Золотов такой же ментал, как и я. Мне что, заняться больше нечем, как добивать ваших клиентов на стадии переговоров? Назначь еще одну встречу, промой ему мозги и отдай мне уже подписанного.
- Винс! Мы договор черт знает сколько утверждали, и с ним же, с генеральным утвердили. У них он еще потом проходил стадию проверки бухгалтером, юристом, тещей гендиректора и любовницей младшего помощника по вопросам безопасности герани на подоконниках. Короче, договор юрист заверил, обе стороны согласовали, совет директоров в третьем чтении принял. Вопрос в том, что у них генеральный директор продолжает еще "думать и советоваться".
- О чем он там еще думает?
- А ты не в курсе что ли? - картинно округлила глаза Василиса, - Или мы изволили позабыть? Оно тут с нами изволит торговаться. Причем, пытается прогибать всех и каждого. На тысячу-две скидочки. А, может, вы нам еще бонусом сделаете пару рекламных модулей для журналов? Хорошо? Стоп, а почему макетов будет только десять? А давайте пятнадцать сделаем? Нам десяти не хватит. А сколько раз мы можем пересматривать концепцию? Трех вариантов фирменного стиля нам мало. Как это, только один вариант сайта? А давайте десять сделаем хотя бы? А, может, вы сначала сделаете, а потом мы оплатим, если нам понравится результат?
- А что Золотов говорит?
- Золотов непреклонен. Он даже не рассматривает варианты уступок. Он считает, что ты в своих расчетах на успех не ошибаешься. Ты же сказал, что компания просто светилась в перспективе подписания контракта, и потому никаких уступок больше.
- Когда это я успел? - удивился Громов, - Не припоминаю.
- Да пес бы с ним, когда. По ходу дела. Не суть. Контракт в ближайшей перспективе, но надо добивать лежачего. Пожааалуйста. Я вижу, что ты в плохом настроении сегодня, но мне тоже кошку кормить, в отпуск ехать и я еще айфон хочу. Дай мне заработать! Кроме тебя никто не поможет!
Винсент мрачно выглянул в окно и судорожно отвернулся. За рулем соседней машины сидела миловидная блондинка. Которая, похоже, была не против построить глазки красивому соседу по дороге. Но от вида представительниц слабого пола сегодня у Громова была лихорадка. Громов уже представлял себе, куда попадет. Пару раз уже сталкивался с такими фирмами, в которых заправляли "женсоветы". Как они слезно просили скидок, давили на нервы и даже предлагали оплату натурой. Особенно с этим вопросом старалась одна замдиректриса, имевшая весьма забальзаковский жизненный опыт. Брр!
Громов понимал, что надо просто ломать ситуацию. Быстро и жестко. Причем, тет-а-тет с несговорчивым генеральным. Как угодно, но добиться подписания договора. Ибо уже понятно, Золотову осточертел поток эмоций от многочисленных бизнес-вумен.
Эх, если бы менталы реально могли зомбировать людей! Пять минут кипячения мозга - и все, контракт с кровавой подписью в портфеле. Если бы, держи карман шире!
Что толку от способностей вампира, если железобетонные директора на переговорах ведутся на все сказки, но договора подписывают все равно после юристов, любовниц и проверки безопасности герани!
На самом деле, он все про эту ситуацию знал. Не в деталях, конечно, но в целом был в курсе. Золотов уделил пять минут на краткое объяснение. Сейчас просто слушал подробности от Васи, как непосредственного переговорщика. К слову, стоило признать, она начала делать успехи, и как ментал, и как фандрайзер.
Просто клиент попался на редкость противный. Они, денежные мешки, всегда такие, ничего не попишешь.
Так что, отправляя коммерческого директора "в последний бой, он трудный самый", Валерий разрешил в качестве последнего аргумента использовать встречное "бонусное предложение" - небольшую долю дополнительных материалов бесплатно. Но только в самый последний момент! А до этого - никакой торговли и никаких скидок!
Но про этот козырь в рукаве кое-кому знать не стоило. Пусть учится работать без шпаргалок за пазухой. С другой стороны, Васе все-таки требуется солидная мотивация для прорыва. Иначе не осилит.
- Солнце мое, - Громов постарался залить в голос максимум сиропа. Даже учитывая паршивое настроение, - Тебе Золотов сказал, что будет, если мы с тобой этот договор сегодня подпишем и привезем готовеньким?
- Нет, а что?
- Да неужели. Значит, мне выпала честь сообщить тебе радостную новость. Если все получится, то на ближайших съемках ты будешь работать в качестве ассистента по площадке. А там, глядишь, дорастешь и до администратора съемки.
- Э... Круто, да?
- Круто. Потому что, если ты помнишь, часть съемок у нас проходит за границей. Значит, поедешь в какую-нибудь Европу за счет своих любимых урюк-бабаев, будешь иметь непосредственное отношение к творческому процессу, доступ к звездным телам и вселенский почет. Я лично ничего против не имею. У нас в перспективе есть, кстати, концепция на клип, который будут снимать за границей. Кобыла вроде даже обещала в ближайшее время оплатить. Так что, от тебя зависит, будешь ты в этом участвовать или нет.
Василиса прикусила руку. В последний момент вспомнила, что у нее с недавних пор довольно острые клыки. Это было больно. Но предложение выглядело настолько заманчивым и нереальным, что все ощущения за ним померкли. Ничего себе, заявочки!
- А как же выполнение плана, бюджет и контроль клиентов? - с сомнением спросила Вася.
- Куда мы едем, сумма контракта солидная?
- Более чем!
- Вот тебе и бюджет. А проконтролировать дизайнеров и верстку в течение недели я и сам как-нибудь сумею. Знаешь, если ты сейчас поймаешь парочку серьезных и платежеспособных людей, ты как раз и план сделаешь, и мелких заморочек ежедневных будет меньше.
- Винс, я уже все поняла. Просто мне сейчас от твоих слов еще страшнее стало, - доверительно поведала Вася.
- Почему? - удивился Громов. Ему казалось, что нарисованная им перспектива должна была привести ученицу в полный восторг. А не в отчаяние, которое сейчас буквально нарисовано у нее на лице.
- Они же почти готовые клиенты. Золотов на них неделю потратил. Каждая встреча - два часа болтовни. И контракт у них действительно солидный. Поэтому я сейчас безумно боюсь все испортить в последний момент.
- А ты не бойся, и не испортишь.
- Я не могу так, как всегда. Потому что когда я просто знакомлюсь с ними, то не боюсь их потерять, а сейчас... на кону слишком многое. Меня Золотов уволит, если я провалю переговоры.
- Нет. Золотов тебя не уволит, - помолчал немного, - Своих людей я увольняю сам. Но к тебе это не относится. Ты справишься. Я верю в тебя.
Через три часа Винсент и Вася даже не вышли, выползли из здания. Громов пытался сдерживаться, чтобы не заржать и чтобы не треснуть подопечную по затылку. Если уж так охота заняться воспитательным рукоприкладством, то самый лучший вариант - дойти до офиса, взять ремень покрепче и всыпать от души, как расшалившемуся ребенку.
И ведь по большому счету не за что - контракт, подписанный, завизированный и предоплаченный! - лежал в сумке с документами.
Колхоз имени красной зорьки просто не выдержал одновременного прессинга доведенного до белого каления коммерсанта и его отчаявшейся ученицы. Да, пришлось использовать "последнюю гранату" со скидками, но цель была достигнута. Василиса два часа показывала класс - сначала разломала в кабинете два кресла, потом устроила монолог-тираду так, что генеральный директор вжался в стенку и поскуливал, а Громов помог и сдавил его сознание ментальным давлением. Потом (о боже!) в несчастного директора полетел сапог, потом по столу поползли бумажки, скрепки и ручки... Да уж, опыт общения с урюк-бабаем Ахмедовичем не прошел зря!
Но вот демонстрировать сверхспособности не стоило. Хотя, зная Васю, избежать этого просто не удалось бы. У нее спорадический телекинез включался автоматически в моменты особого эмоционального напряжения. Похоже, последний момент директор принял за глюки сознания или конец света. И, решив, что пора в отпуск или просто на воды минералки попить, наконец, подписал сначала чертов контракт, а потом сам себе - приказ на неделю командировки в Паттайю.
Золотову прямо с улицы была отправлена радостная смс с уведомлением о свершившемся мировом событии.
Обратно Васе пришел не менее радостный ответ: ты работаешь лично с проектом съемок Артемия Курина.
У Громова заложило уши, Восторженный визг был за пределами безболезненного восприятия на слух.
Москва, метрополитен им. В.И. Ленина
Толик нервничал. Переживал. Дергался. Приноравливался к разговору с Лехой, чтобы понять, откуда взялся этот чертов форум. Вообще, как же это странно получилось, столько времени общались в контакте, лазили по мистическим группам, делились ссылками на сайты - один бредовей другого... А теперь вот должны встретиться в реале. И Толику надо узнать о том, что для него на самом деле важно, но так, чтобы собеседник даже не подумал, насколько важно.
Следовало вывести Леху на активную дележку знаниями, но не выдать раньше времени себя и своих намерений. Москвич, конечно, был не острее осиновой плашки, но и сам Толик не слыл великим интриганом мадридского двора.
И в целом, "реальная" встреча двух людей, связанных только виртуальной дружбой, могла выглядеть невероятно глупо. В сети легко - скажи, что занят, пошел спать или "ой, начальник приперся", и можешь отключиться от затянувшегося разговора. В реальности сложнее. Когда повисает долгая пауза или когда понимаешь, что тема разговора исчерпана до самого донышка, и надо как-то красиво слиться или сменить пластинку, а не получается. О, этот неловкий момент!
Толик вообще боялся подступиться к разговору о встрече, не свидание же назначал. Боялся даже предложить. А с чего бы вдруг такой интерес? Особенно, после сообщения о том, что интересующий форум не удалось взломать. Как задавать вопросы? Как выспрашивать интересующие факты? Да и стали бы посвящать в должные вещи такого тупорылого недоноска, как этот Леха?
Но именно тупорылый недоносок откопал где-то бесценный адресок. И теперь полагалось выяснить, откуда ветер дует.
Ради такого можно было согласиться даже поехать на другой конец Москвы, в Новогиреево. По дороге Толик перетряхнул в голове два десятка сценариев разговора и, вроде бы, остался собой доволен. Единственное, что его пугало, это возможность классического развития событий - когда все идет не по сценарию, а плана Б в заготовке не имеется.
В черепной коробке неустанно крутилась мясорубка, перемалывающая в мелкий фарш мысли вместе с мозгом. Толик покрывался потом и дрожал руками, оглядывался в метро, ощущая, что за ним следит мрачный взгляд берсерка Славика или проницательный взор ведьмы Илоны. Он боялся, что всю его авантюру уже раскусили, пережевали и выплюнули ему же в лицо, а он утерся и не заметил. И теперь его возьмут тепленьким, так сказать, на месте страшнейшего преступления - попытки выведать у Лехи, какие тайны скрывает московская вампирская тусовка. Уж очень интересные темы обсуждают неофиты на закрытом сайте, ссылку на который Леха стащил у собственного начальства. Знать бы еще, кто у него этот начальник.
Калининская ветка метро, самая короткая, кончилась довольно быстро. И Толик не успел умереть от собственных страхов. Просто выполз со станции, ощущая жар и озноб одновременно. Паранойя, блин.
Москва, район Новогиреево
Леха, как и обещал, стоял прямо возле дверей выхода и смачно курил прямо под знаком запрета на задымление атмосферы.
- Привет, чувак! - жизнерадостно замахал руками москвич, - Ну что, как добрался? Нормалек?
- Нормалек, - в тон ответил Толик.
- По пивку? - Леха уже деловито сграбастал коллегу почти в охапку и потащил на выход. По всему было заметно, что этой мелкой шестеренке было просто необходимо выплеснуть на кого-то свое желание покомандовать и комплекс мнимого превосходства. В лице тщедушного питерца он обнаружил идеальный объект для своих развлечений. Впрочем, Толик не сопротивлялся. Главное, чтобы этот амбициозный недоросль на правах старшего и опытного сам, без подсказок и понуканий, начал выкладывать интересующую информацию, просвещая необразованного друга. Поэтому пришлось покорно изобразить ребенка, которого габаритная мамаша тащит за руку в универмаг. Пусть, не на бойню ведет.
А через полчаса и три пива Леха уже охотно выкладывал все, что имел честь знать. Толик слушал в половину уха, все это он уже знал и без него. Про вампиров, ирччи и козлину Громова, которого этот обалдуй Паханчик все время защищает.
- А кто такой Паханчик? - встрепенулся Толик, услышав незнакомое имя.
- Ты меня не слушаешь! - взвыл уже немного пьяный Леха, - Я же тебе уже говорил, Паханчик - это мой типа начальник. Хотя, из него начальник, как из мухи вертолет.
- Это тот самый, у которого ты сайт подсмотрел?
- Нет, это другой, у меня двадцать два начальника на квадратный метр! - Леха вставил в речь где-то услышанную шутку и посчитал момент весьма удачным. - Конечно, этот.
- А чем он занимается? Я не совсем понял, чем ты сам-то занимаешься. Типа охранный бизнес у вас какой-то?
- Типа того. Охраняем людей от вампиров.
- Вот как? - Толик прищурился. Сказано это было на полном серьезе, без доли шутливости, и питерского админа эта серьезность заставила слегка задуматься. Оставалось слегка потянуть за эту ниточкук, чтобы начать раскручивать клубок связей между вампирами, людьми и славным пьяным мальчиком Лехой, который под чутким руководством некоего Паханчика охраняет последних от первых.
Толик даже не успел раскрыть рта, как его собеседник сам принялся добровольно и бодро выкладывать все подробности работы Братства Креста и Дубины. Подробности ошеломлящие, нелогичные и в некоторой мере даже невероятные. Какая-то религиозная секта с уклоном в боевые искусства и противонаркотические рейды, инквизиция энергетических вампиров, тотальная проверка и логистика святой воды.
Толик поперхнулся пивом. Святой водой вампиры называли трансформу. Похоже, Леха невзначай выдал весьма серьезный секрет. Главное, не показать своего интереса.
С этого момента следовало очень аккуратно вытащить все возможные знания из болтливого москвича. Похоже, самая зверская догадка лежит на поверхности и сверкает белозубой улыбкой фортуны во все тридцать два.
Все сходится. Долго искать не придется. Вот оно все, рядом.
Братство Креста и Дубины - не просто сказочная организация, призванная по-тимуровски следить за чистотой в городе. Это самое что ни на есть официальное прикрытие для продажи трансформы. И, скорее всего, да, похоже на то, в Новогиреево, прямо на бывшей промзоне, находится склад бесценной жидкости. А братки, как самые рьяные церберы, охраняют это добро и явно как-то задействованы в его продаже и транспортировке. Плюс под прикрытием антинаркотических рейдов очень удобно отслеживать вампиров-стихийников и еще удобнее - быстро и незаметно, без особого шума и подозрений, ликвидировать потенциальных физиков, которые могут составить конкуренцию гениальному монополисту Золотову.
Как все, оказывается, просто! Беспощадная инквизиция в доле с дьяволом! Прекрасно! Теперь осталась самая малость - решить, как проникнуть на тот самый склад и изъять полагающееся добро.
Проще всего - попросить того же Леху захватить пару бутылочек, или во что ее там разливают. Но, скорее всего, склад тщательно охраняется, плюс все расходы скрупулезно рассчитываются и выдаются строго по спискам и аккредитованным лицам. Просто так прийти и прикупить пару литров не получится.
В Братстве был суровый ценз тех счастливчиков, кому разрешалось пользоваться дополнительными ресурсами для своей работы.
Хотя, судя по всему, с Лехой будет несложно договориться. Он идейный романтик, который мнит себя невероятно крутым парнем. А на самом деле (Толику стоило больших сил признаться себе в этом) точно так же ненавидит вампиров именно за то, что им дано природой больше. Отмеряно лучше, позволено слишком.
Если пообщаться с ним предметно еще немного, настроить на нужную волну, вызнать некоторые подробности и правильно ввести в голову определенные мысли, да Леха первым согласится с бейсбольной битой наперевес штурмануть родные склады и заграбастать народное добро вомперского производства.
Просто сейчас не стоит чересчур давить. Излишний интерес почти незнакомого человека, равно как и излишняя осведомленность, даже такого беспросветного дебила могут навести на подозрения.
- ...и это, прикинь, совершенно разрешенная наркомания! - тем временем разглагольствовал Леха, пока Толик блуждал мыслями неизвестно где, - Причем, Илья поставляет воду непосредственно на ферму, где выращивают травку, и там поливают коноплю, которую потом раскуривают.
- Где?
- В Амстердаме! В той самой церкви святых курильщиков!
- Прости, я прослушал, а кто такой Илья? Или я не уловил связи.
- Илья Татарников, наш король туризма, это как раз его идея. По крайней мере, он регулярно хвастался раньше, что это была его, а не Золотова, гениальная замутка. Просто Золотов денег дал. Но сама мысль вроде как Илюхина. Теперь они вдвоем работают, Золотов собственник, а Илюша возит туристов на ферму. Там типа раскуривают правильно заряженную травку и всем резко хорошеет. Илья, кстати, нормальный чувак, свой в доску, всем всегда скидки сделает, билеты подыщет, когда надо, рассылку всем присылает. К нему, по-моему, все шатаются, он всех коньяком угощает. Но его многие не понимают.
- Почему?
- Молодой потому что. Свой бизнес уже в двадцать ворочал. Но ему родители сильно помогли, сам бы он не прорвался. Так что, его считают таким типа голден бэби. Золотов его вообще не принимает. Илюха на самом деле получше многих будет пацан, он четкий. У него, может, идей как раз вагон и маленькая тележка, но эти пузатые чмошники его даже не слушают. Паханчик меня тоже никогда не слушает. Я ему тоже сколько раз говорил, Илюха дело предлагает. Ни в какую. Не лезь не в свое дело, сами разберемся.
Леха продолжал вещать, а мозги Толика продолжали скрипеть от напряжения. Не может быть, чтобы все так складывалось идеально, как в плохом голливудском кино, где каждая следующая минута сценария предсказуема, как круги по воде.
Если так, то через несколько дней стать счастливыми обладателем трансформы - уникальной субстанции, которая, возможно, способна превратить человека в вампира.