Бывают странные ночи, когда лежишь в кровати и чувствуешь трепетание воздуха в темноте. Он словно наэлектризован и его невидимая энергетика передается человеку, проникая сквозь одеяло, кожу, кости и мозг. Неуловимое дыхание неведомого мира витает рядом, мира невидимок и теней. Можно попробовать включить свет в комнате. Появятся знакомые предметы, очертания которых только что расплывались в полумраке, однако мир, который казалось вот здесь, рядом, стремительно ускользает, оставляя только внутреннее беспокойство и уверенность в своей неуверенности.
В такие ночи все мешает сну: появившиеся неизвестно откуда бугорки на подушке, непривычно подогнутое одеяло, собственная кожа, превратившаяся в индикатор чувствительности и даже пальцы ног, ставшие вдруг большими, лишними и расположенными на ноге криво и неудобно. Все мешает, но в первую очередь мешают взлохмаченные мысли в голове. Увиденное, прочитанное, пришедшее в голову невесть откуда, пытается сформироваться в идеи, заполучить свое место в закоулках мозга, остаться в нем надолго. Это не самое лучшее время для подобных стремлений, но путаные мысли хуже червя точащего дерево. Они оставляют вместо пустоты - неопровержимое доказательство своего существования - головную боль.
Со временем уставший человек погружается в беспокойный сон, готовый в любую минуту проснуться, но успокаивающееся сознание дарит чудесное сновидение, как награду за предшествующие мучения. Тяготы прошедшего дня, приправленные тяготами засыпания, заканчиваются дивным путешествием в алогичный мир сна, настолько реального, что на следующий день теряешься в догадках: "Сон это был, или явь?". Но ответа на этот вопрос нет.
Деймон в эту ночь засыпал именно так. Доставленные домой в черепной коробке проблемы, возникшие на работе, мешали спокойно отдыхать вечером и не давали покоя ночью. Конечно, можно было плюнуть на все, попробовать не обращать внимания на мелкие неурядицы, но Деймон так не умел. Он был честолюбив и предельно аккуратен, потому замечания воспринимал болезненно, старясь быстро исправить ошибки и найти оптимальное решение возникших проблем.
К часам трем ночи, устав перебирать возможные пути и делать выводы, Деймон, наконец, почувствовал, что глаза неудержимо закрываются, и в их замкнутом темном пространстве возникают три серебристые танцующие змейки. Они, быстро извиваясь в строго очерченном прямоугольнике, почти всегда предшествовали сну. Мужчина почувствовал себя в нежных объятиях Морфея и приготовился снова окунуться в свое ночное "Я".
В последние ночи ему снились странные сны. Он ощущал себя Големом, блуждающим в лабиринте улиц мрачного города, существом, заблудившимся в обрывках собственной памяти. Нагромождение несовместимых понятий совсем не пугало. Это в жизни все должно быть понятно, предсказуемо и в некоторой степени логично, сновидения живут по иным законам, абсурдными, но по-своему объяснимыми. Вот только объяснить человеку их трудно. Реальность дня не совместима с фантазиями ночного мира. Так же не совместимы и понятия.
Деймон себя не видел во сне, но ощущал стоящим на широкой прочной дороге убегающей вдаль. Странно, твердость поверхности ощущалась скорее не ногами, а всем телом, и в этих ощущениях заключалось безумное величие сна - невидимое тело ощущало несуществующий путь.
Дорога была знакомой и чужой одновременно. Казалось, Деймон видел ее тысячу раз, но перекрестки, небольшие домики вдоль дороги были чужими.
Вдалеке показалось знакомое строение. Эту лачугу с выбитыми окнами он помнил из предыдущих снов. Потом, днем, Деймон старался найти его в обычной жизни, но поиски не давали результатов. Этот дом существовал только в его сновидениях, он был своеобразным форпостом в мир сна. Множество раз домишко неудержимо проскальзывал мимо, оказываясь за спиной, и сколько не старался Деймон посмотреть назад, ему это никогда не удавалось. Там за спиной существовало недоступное или не существовало ничего.
Так было раньше, но теперь, в эту ночь стремительное движение прекратилось возле разрушенной лачуги. Рядом с ней, под прямым углом уходила дорога вымощенная булыжником. Остатки такой Деймон видел недавно возле железнодорожной станции. Асфальт положенный поверху разрушился, и под ним стала видна вековая брусчатка, прочная и слегка неровная.
Дорога стремилась вверх по небольшому косогору, и ее окружало бесконечное множество цветущих подсолнухов. Ровная серая линия мостовой разрезала поле на части и исчезала за желтым горизонтом.
Сегодня, сегоночи, сейночи, впрочем, неважно, как и когда, но Деймон почувствовал - у него впервые во сне появился выбор: продолжить обычный путь или свернуть на эту внезапно появившуюся дорогу. Он был уверен - раньше ее здесь не было. Она появилась с определенной целью, она появилась именно для него. Ну что ж, дороги всегда приводят куда-нибудь, для этого они существуют. Деймон свернул возле развалившегося дома и двинулся к вершине холма. Шаги гулко отозвались в пространстве, и человек увидел себя идущего по дороге. Его ночное "Я" приобрело собственное тело, чего никогда раньше не было.
Короткий подъем закончился, приятно идти, не испытывая усталости. Дорога, перевалив через вершину холма, вела в обширную долину покрытую редколесьем. Дальше она петляла, огибая клочки растительности, временами скрываясь за ними. В самом низу долины текла небольшая река, возле которой каменистый путь обрывался. В конце дороги возвышалось внушительных размеров сооружение, издали определить, что это такое, было трудно. Деймон продолжил путь в долину, и непонятная постройка полностью скрылось за ближайшими деревьями.
Двигаясь по дороге, Деймон настолько приблизился к сооружению, что оно стало возвышаться над местностью и уже никакие препятствия не могли его скрыть. Обогнув последний поворот, он вышел на обширный участок, покрытый лишь ровной травой яркого зеленого цвета. Дорога также заросла травой, камни покрылись мхом, словно находились здесь сотни лет, и влага реки пропитала их насквозь. На противоположной стороне импровизированной природной площади возвышалась арка. Да именно арка.
Удивительное, одинокое строение больше всего походило на стрельчатую арку, и немного напоминало верхнюю часть Собора Парижской Богоматери. Такое же возвышенное, легкое, стремящееся ввысь, к небу, оно совсем не диссонировало с окружающей его дикой природой. Одинокая арка по архитектурным особенностям походила на триумфальную. В честь кого, или чего она была сооружена в таком пустынном месте, оставалось загадкой.
Деймон направился к необычной арке, осторожно ступая по излишне мягкой траве, полностью скрывшей брусчатку. Казалось, здесь никто до него не ходил. "Не ступала нога человека" - пришло на ум известное выражение, но оно показалось неуместным. Тех, кто существует в сновидениях трудно назвать людьми. Оказавшись рядом, он поднял голову вверх и стал рассматривать сооружение. Арка состояла из ровных гранитных камней серебристо - черного цвета. Они сверкали под лучами солнца, создавая иллюзию текучести. Внешнюю поверхность свода украшали ровные ряды зубцов, все остальные части были идеально ровными. Внутренний свод также был гладким, но выложен таким образом, что подобранные по определенному принципу камни, составляли призрачный узор, еле заметный в тени проема. Два - три метра ширины пролета не вполне увязывались с внушительной высотой самой арки. Казалось, каменные ворота сооружались для тощих великанов.
Послышался почти неуловимый шум крыльев и над аркой появился голубь. Его белоснежные перья резко контрастировали с черным камнем, усиливая ощущение чистоты и покоя. Совершив несколько кругов над сооружением, он сел на один из каменных зубцов. Голова голубя быстро наклонялась из стороны в сторону, но глаза продолжали смотреть в одну точку - на человека стоящего внизу. Со стороны это походило на внимательный осмотр, сопровождаемый удивлением и недоумением.
Лишь сейчас, увидев голубя, Деймон подумал о том, что в лесу он ни разу не встретил птиц и зверей. До этой минуты во сне он был один. Также удивляло и то, что он отчетливо видел птицу на такой внушительной высоте, и не только ее. Деймон оглянулся назад. Дорога исчезла, деревьев стало значительно больше, они заступали горизонт зеленой стражей. "Назад пути нет" - подумал он и нисколько не смутился. Возвратиться из сна можно всегда, с любого места - стоит лишь проснуться. Деймон снова посмотрел на арку. Голубь слетел с поверхности свода и теперь находился в основании пролета. Он был большой, крупнее обычной птицы. Человек почувствовал легкое головокружение. Размеры голубя напоминали ему непропорциональные видения во время болезненного бреда.
- Я рад тебя приветствовать у входа, - сказала птица, и немного наклонила голову в сторону, ожидая ответа.
- Это вход? Я думал это просто сооружение, для красоты. - Ответил Деймон, ничуть не удивившись.
- Ты не можешь думать. Логика и мысль разрушают сон. Сновидения живут, когда разум спит.
- Разве сновидения это не мысленные образы нашей реальной, дневной жизни, выстроенные в определенной закономерности?
- Нет. Мысленный образ - дерево на экране, сновидение - мираж, проекция реальности, проходящая через сферы недоступные человеку.
- Но мираж это обман, сновидение, таким образом, тоже обман?
- Безусловно, обман, почти всегда, - ответил голубь и задумчиво покачал головой.
- Ты сказал почти. Что это значит? Следовательно, бывают вещие сны, - спросил Деймон, услышав излишне четкий акцент на слове "почти".
- У тебя извращенная ассоциация. Ты отождествляешь понятия "вещий" и "правда". Вещать можно и ложь. Часто именно это и происходит. - Голубь немного помолчал, и продолжил. - Не знаю, есть ли вещие сны, я никогда не сплю и не вижу снов, но есть сны реальные, настоящие, в которых сновидения переносят спящего человека в подлинно существующий мир. Этот мир сейчас перед тобой. Ты его видишь и чувствуешь, вспомни, у тебя никогда не было таких ощущений раньше. Ведь, правда?
- Да, ты прав, мне первый раз сниться такое.
- И последний, - четко, практически по буквам, произнес голубь. Деймон удивленно посмотрел на птицу. Черный камень арки напомнил ему кладбищенские памятники, и он спросил:
- Я умер? Так начинается смерть? - голубь молчал, размышляя, затем ответил.
- Нет, ты жив, но смерть может начинаться и так. Жизнь всегда начинается одинаково, с крика радости и боли, а вот смерть.... О... Она изобретательна до непредсказуемости. От нее можно ожидать чего угодно. Оно и понятно. Она злиться потому - что слабее жизни.
- Как жизнь может быть сильнее смерти? - удивленно спросил Деймон, - жизнь заканчивается смертью всегда.
- Жизнь порождает жизнь и смерть, а смерть - лишь смерть. Смерть получает от жизни право на существование, такова сила жизни.
- Это философия для тех, кто боится умереть, и ты это знаешь. Но я все - же возвращусь к моему вопросу. Ты так и не ответил мне. Почему мне все это сниться в последний раз, если я жив?
- Независимо от того какое ты примешь сейчас решение, настоящий сон больше тебе не присниться. Человеку, неважно, сколько он прожил, час, день, сто лет, один раз в жизни сниться сон. Этот сон - его возможность попасть в мир, в котором ему суждено остаться навсегда. Рано или поздно, все окажутся в этом мире, но это шанс попасть туда легко, свободно, оставив все проблемы и неурядицы, очутиться, там минуя коварство смерти с ее тысячью скверными способами покинуть ваш мир. Ты слышал, наверное, как люди умирают во сне. Спокойно с достоинством, не мучают родных и близких, они просто уходят в безмятежный мир в безмятежном сне.
- Слышал. Моя бабушка так умерла. Она приготовила обед, накормила всю семью, легла отдохнуть и больше не встала. Она просто перестала дышать. Но ей было восемьдесят семь лет. Такая смерть в таком возрасте, это благодать, - проговорил Деймон.
- Она это заслужила, каждому свое. Но такой шанс имеют все.
- Да, но я видел и другую смерть, когда девушка наглоталась снотворного. Она также умерла во сне. Но разве эту смерть назовешь достойной?
- Нет, конечно. Запомни. Человеку настоящий сон сниться лишь однажды, угадать это время, ему не дано. Никогда. Девушка просто сократила свою жизнь. Вряд ли ночь ее смерти совпала с ночью настоящего сна.
- Стало быть, мне сниться такой сон? - Сказал, размышляя Деймон, - но я молод, полон сил, мне рано умирать. Зачем мне все это?
- Тебя никто не заставляет. Ты волен сам сделать свой выбор. Он твой и только твой. Но больше тебе этот сон не присниться.
- И я никогда не попаду в тот мир? - Спросил Деймон, кивая головой сторону арочного прохода.
- Ты будешь там обязательно со временем, но для перехода тебе придется встретиться со смертью, ненадолго, но это неизбежно. Выбор за тобой.
- А что там, за этой аркой, каков твой радужный мир?
- Это не мой мир, я там никогда не был, потому - что не был нигде, я существую лишь сейчас, в твоем сне, мне не дано жить и умирать. Для тебя тот мир - рай. Для меня - набор фактов предназначенных тебе.
- Ерунда все это. Существование без вкуса и запаха, без остроты и азарта, когда есть все и ничего, - услышал Деймон хриплый голос за спиной. Он обернулся назад и увидел в десяти метрах от себя, на зеленом ковре травы, павлина.
Роскошное животное, черного цвета с заметным вишневым отливом по краям бородок, гордо стояло, распустив свое великолепное надхвостье. Перья торчали веером, и посредине каждого находился рисунок желтого кошачьего глаза. Тонкие зрачки вертикально разрезали глаза на две ровные половины. Перья слегка шевелились, и рисунок зрачков постоянно менял свои очертания, создавая иллюзию живой зеницы. Деймон сразу обратил внимание на эти глаза, ему показалось, что за ним следят, хитро и лукаво. Птицу удовлетворило произведенное ею впечатление и, каркающим голосом, она продолжила:
- Ты оценил изящную красоту, это не белый цвет, от которого устают глаза, это настоящее искусство, яркое, дарящее массу впечатлений и надежд. Таков может быть твой мир: опасности, победы, состязания, адреналин, вырывающийся диким воплем из глотки, сердце способное неистово любить и смертельно ненавидеть, все это настоящая жизнь, которая станет доступна тебе.
Деймон молчал. Мысли в голове смешались в один пульсирующий клубок. Он не понимал, о чем говорит павлин. За время короткого разговора на него навалилось столько всего, что разобраться в нокаутирующих друг друга мыслях он не мог.
- Ты молчишь. Тебя удивляют мои слова. Голубь обманул тебя. Он рассказал о двух мирах. Но есть и третий, тот в который я могу провести тебя. Там, Деймон, ты станешь судьей и исполнителем. В том мире ты сможешь наказать тех, кто потерял веру, и считает себя выше бога, а подобных себе - безмолвным скотом, предназначенным лишь для путешествия на бойню и работы. Но самое главное, тебе не обязательно умирать. Ты по-прежнему будешь жить в своем собственном обычном мире, но станешь сильным и властным, исполняющим справедливый суд.
- Я понял, - задумчиво проговорил Деймон, когда павлин на мгновение замолк. - Ты посланец сатаны, и предлагаешь стать его помощником или как это называется. А твой мир - зло, насилие и безбожие.
- Зло, насилие! Ты это так называешь. Я с тобой не согласен. Ну да ладно. Не спорю. Но безбожие? Тут ты не прав. Сколько людей не верит ни в бога, ни в черта, сколько верят и сомневаются, дожидаясь чудес и доказательств. Миллионы. Дьявол - единственный кто верит в бога как в самого себя. Верить в дьявола это все равно, что верить в бога. Возможно, он не согласен с ним, но это дело собственных принципов. У них разное представление о справедливости и возмездии, а отличаются они лишь противоположными подходами к одному и тому же яйцу. Однако я увлекся, не нам судить их. В том, что существует подобное противоборство, скрыт тайный смысл доступный только им. Посмотри, вода реки стала красной, наступает час твоего решения. Войди в воды реки, и ты проснешься совсем другим человеком. Подумай. Твое имя Деймон. Отбрось судорожно дрожащую нерешительную букву "Й", превратись в слугу того, кто сам станет твоим слугой.
Все это время говорил лишь павлин, голубь не проронил ни слова. Деймон обернулся и вопросительно посмотрел на белоснежную птицу. Поняв немой вопрос, голубь спокойно проговорил:
- Каждый из нас троих знает один мир в совершенстве. Твое дело сделать выбор. В этом смысл сна. Большинство людей остаются в своем мире, и это их право. Мы пришли не доказывать, нас прислали сообщить все необходимое для выбора. Посмотри на небо, надвигается туча, она на несколько минут скроет солнце. Эти минуты - время выбора. Сделай его, иначе жизнь выберет твой дальнейший путь самостоятельно.
Голубь поднялся в воздух и полетел к реке, туда, подпрыгивая, направился павлин. Они оказались у реки как раз в тот момент, когда солнце скрылось за темной тучей. Воды реки стали багровыми, появились волны, покрытые кровавой пеной, на средине закружили огромные водовороты. Павлин поднялся в воздух и завис над рекой. Голубь направился к нему и со всей силы ударил его в грудь. Они столкнулись над самым водоворотом, и закружились в неистовом сражении, повторяя движение воды - крови. Бело - черный клубок перьев и плоти опускался все ниже, пока не достиг бурлящей воды. Кровавые волны выбросили фонтаны алых брызг, и отяжелевшие птицы упали вниз, в око водоворота. Волны сомкнулись над ними, но только для того что - бы в следующий миг разойтись вновь. Из бешено вращающейся воронки появились два существа, багрово - красные, с металлическими крыльями. Они слились воедино и в следующее мгновение разлетелись мириадами искрящихся брызг. Кровавые капли падали на поверхность реки, траву, деревья. Они выжигали все на своем пути. Там где падала капля, появлялось бесконечное темное отверстие. Таких дыр становилось все больше и больше. Вот уже местность стала похожа на мелкое решето, сквозь ячейки которого проникал холод и мрак.
Деймон оцепенев, смотрел на происходящее. Он услышал где - то внутри себя голос. "Принимай решение, время уходит".
Решение! Деймон внутренне разделился на три части, и каждая стремилась обрести свой мир. Удержать их вместе казалось невозможно, как и невозможно разделиться.
Багровые капли разлетались все дальше. Несколько упали на руку Деймона, и он увидел, как на их месте появилась пустота. Она увеличивалась, пожирая тело, но боль отсутствовала. Сон, реальный мир сна исчезал, рассыпался и уходил навсегда.
В глазах появились тепло и свет. Деймон открыл их и увидел лучи восходящего солнца, проникающие сквозь окно. Наступало утро. Наступал новый день со своими заботами и радостями. Сон. Ему снился необычный сон. Но о чем? Где-то внутри еще сохранились воспоминания, нет не о сне, воспоминания об ощущениях подаренных сном. Они настолько зыбки, что исчезают, бесследно растворяясь в звуках первых проезжающих машин и утренних криках птиц.