Аннотация: Легко ли быть другим в мире людей? Наверное, нет. Особенно, если твои друзья бессмертны.
Все герои, имена и названия вымышленные. Совпадения с реальностью случайны.
Равновесие
Ника Аникеева
Александр задержался на работе. В этом совершенно не было необходимости, но так получилось. Он и сам не мог понять, к чему было сидеть в полутемном кабинете в пятницу вечером, когда почти все сотрудники уже в три часа отправились по домам. Остались лишь двое, кому предстояло дежурить всю ночь. Отделение переливания крови самое тихое и загадочное место во всей больнице. Здесь очень редко бывают пациенты.
Александр Германович Сухих уже много лет заведовал отделением. Многие из его сотрудников, с которыми он начинал работать, уже уволились, вышли на пенсию или умерли. А он по-прежнему оставался таким, каким многие его помнили раньше. Не то, чтобы он совсем не изменялся, но был каким-то не таким как все нормальные люди. Он вообще был странным.
Александр был мужчиной без возраста. На вид ему можно было дать и тридцать, и сорок, и даже пятьдесят лет. Это был высокий и крепкий мужчина. Однако его движения были легкими и уверенными, он двигался так, будто ему было не пятьдесят, а двадцать лет. Возраст выдавала лишь ранняя седина. Она придавала его темно-каштановым волосам благородный оттенок. У него были бы удивительно правильные черты лица, если бы не прямой и чуть заострённый нос, но это не портило его совершенно. Густые тёмные брови, красиво изогнутые придавали его лицу выражение спокойного интереса к происходящему вокруг него. Темно-карие, почти черные, глаза не выдавали эмоций. Казалось, он давно уже не испытывал никаких особых чувств к окружающему миру и людям. В его жизни, похоже, не было ни любви, ни ненависти. Александр был нейтрален. И его взгляд был именно таким -- нейтральным и внимательным. Казалось, что он видит вас насквозь. Лёгкая ироничная полуулыбка, порой появляющаяся на его тонких губах, изменяла выражение лица, придавая ему оттенок нечеловеческой проницательности. Так что, в общем, он был достаточно привлекательным мужчиной. Только вот назвать его красивым было нельзя. Правда, Александра это ни мало не беспокоило. За весьма обычной внешностью скрывалось что-то такое, что привлекало и настораживало одновременно. Александр был молчалив и чаще всего спокоен. Глубоко переживая все, что происходило в его жизни, он никогда не испытывал желания с кем-либо это обсуждать. Он жил один в трехкомнатной квартире на проспекте недалеко от больницы. И даже самые осведомленные коллеги не знали, женат он или нет, есть ли у него дети, да и вообще, о нём почти никто ничего не знал. Казалось, невидимая стена защищала его внутренний мир от посторонних и слишком любопытных людей.
В отделении было тихо. Его кабинет находился в самом конце длинного коридора. И даже днем, когда кипела работа, в его кабинете было очень тихо. Все ещё не сняв рабочий халат, Александр сидел за своим массивным деревянным столом и разбирал бумаги. Работа требовала постоянного внимания не только к делам насущным, но и к разного рода бумагам. Конечно, информационные технологии серьезно упрощали дело, только вот Сухих не любил работать с компьютером, хотя и владел им почти в совершенстве. Так и сейчас, завершив чтение электронной почты, спокойно и не торопясь, просматривал документы на подпись и письма. Он делал это так, словно уже одно только прикосновение к бумаге доставляло ему удовольствие. А может быть и не только одно удовольствие. Александр прикасался к бумагам так осторожно, словно каждое прикосновение давало ему информацию. Знаете, что-то большее, чем то, что можно было прочитать в строках и между строк.
К восьми часам Александр закончил разбирать бумаги. Он встал из-за стола и подошёл к окну. Весьма унылый пейзаж. Оживленный проспект. Типовая застройка. Хотя, снег местами ещё лежал, чувствовалось, что скоро весна полностью вступит в свои права. Александр смотрел на серое небо и, прислонив лоб к холодному стеклу, думал. За его спиной на столе лежал небольшой конверт из плотной коричневой бумаги. Его принесли сегодня утром, вместе с остальными письмами. Но, он так и остался не распечатанным.Созерцать осенний, но все равно мрачный пейзаж смысла не было. Александр вернулся к столу. Конверт спокойно лежал на папке для входящей документации. Это был небольшой вполне стандартный по своим размерам конверт. От обычных конвертов он отличался качеством и цветом бумаги. Конверт был сделан из качественной и очень дорогой бумаги. Её цвет напоминал Сухих выдержанное виски. Напоминание о любимом напитке было приятным, и Александр прикоснулся к конверту. Шершавая бумага вызвала странное ощущение - приятное и неприятное одновременно.
Александр закрыл глаза, прислушиваясь к своим чувствам.
Тишина. Темнота. Ничего.
Где-то в глубине души шевельнулось желание оставить конверт не распечатанным. И вообще забыть о нем, словно его вообще никогда не существовало. Или просто выбросить в мусорную корзину. Александр ещё раз осторожно прикоснулся к конверту. Почему-то Сухих по-прежнему не хотелось открывать его, особенно здесь, на работе. Но, неприятное чувство исчезло. Сухих, не раздумывая больше, взял странный конверт и положил в папку с бумагами, которые он планировал взять с собой домой.
Всё. На сегодня дела были завершены. Можно было уходить.
Александр Германович снял халат и аккуратно повесил его в шкаф. Он быстро надел куртку и, прихватив папку с бумагами, вышел из кабинета.
Через час Александр расположился в своем мягком уютном кресле. Виски и кофе он пил редко, но сегодня был особый случай. На небольшом стеклянном журнальном столике, стоявшем рядом с креслом, располагались чашка горячего кофе, бутылка "Bell's original" и шестигранный хрустальный стакан под виски. Загадочный конверт располагался там же. Сухих взял чашку и отпил кофе. Сразу стало теплее и спокойнее. Запах возвращал его в прошлое, успокаивал и наводил на размышления. На приятные размышления. Поставив чашу на стол, Александр взял в руки конверт. Он был аккуратно подписан. Изысканный почерк. И ещё было видно, что чернила были дорогие под стать бумаге. И никаких сведений об отправителе. Сухих внимательно рассматривал конверт. Ни одного почтового штемпеля тоже не наблюдалось. Видимо, конверт доставил курьер.
"Интересно, - подумал Александр, - кто же так усложнил путь этого письма? Впрочем, оно попало по адресу". Узнать, кто же был таинственный отправитель, было просто. Нужно было лишь вскрыть конверт и посмотреть что же в нём. Александр осторожно распечатал конверт и достал несколько листов бумаги. Листы были несколько светлее конверта и очень приятные на ощупь. Александр развернул их и начал читать.
Когда он закончил читать и отложил письмо, кофе уже остыл. Александр встал и подошел к своему столу.
Он открыл верхний ящик стола. В глубине тускло блеснула крышка маленькой шкатулки. Александр бережно взял коробочку в руки. Серебро неприятно жгло пальцы. Он поморщился от боли, но выпускать шкатулку из руки не торопился. Аккуратно неся её в руках, он вернулся к креслу. Открыл маленький ящичек и поставил на журнальный столик. Сухих облегчённо вздохнул. Потер пальцы друг о друга. Следов ожога не осталось, но боль была. Шкатулка была из серебра с незначительной примесью меди и цинка. Александру хотелось бы иметь чисто серебряную шкатулку, но ювелир сказал, что лучше использовать сплав, и Сухих согласился.
Серьезных проблем прикосновение к шкатулке у него не вызывало. У Александра вполне хватало силы на то, чтобы взять серебро в руки и не получить сильного ожога. Но любой другой вампир вряд ли был способен взять в руки его сокровище. И это было самое главное.
Сухих налил себе немного виски. Сделав глоток, он закрыл глаза и поудобнее устроился в кресле. "Да, - подумал он, - хорошо быть сильным вампиром. Можно жить почти обычной человеческой жизнью". Он думал о письме. Странное письмо вернуло его в прошлое. В то далекое время, когда он был всего лишь новообращённым вампиром и мечтал изменить мир. Как давно это было? Он уже не мог вспомнить. Но зато он помнил, как много тогда происходило. И Сухих бережно хранил свои воспоминания. Пока он помнил все подробности своего становления как вампира, он мог оставаться хоть немного человеком. Он до сих пор не желал утратить то, что делало его когда-то обычным мужчиной. Сухих старался сохранить свою душу, или хотя бы то, что от неё ещё осталось после трансформации. И надо сказать, что пока это у него получалось неплохо. Всё было прекрасно. До сегодняшнего дня. Всё было как в удивительной сказке до того момента, когда он вскрыл таинственный конверт. Сейчас он сидел в уютном кресле и, ощущая тепло от выпитого виски, погрузился в воспоминания.
Осенний вечер. Погода типичная для середины октября. За окном холодно и сыро. Идёт дождь. Александр посмотрел на часы. 20: 30. Ещё работать и работать. И он знал, что всё будет как обычно. В городской больнице номер шесть, расположенной в Северном районе города всё всегда было вполне обычно. Много работы.
Отделение реанимации и интенсивной терапии, в котором работал Сухих, было одним из лучших не только в больнице, но и в городе. И это означало лишь одно - работы больше, чем у всех.
Сегодня дежурила отличная бригада. Все мастера своего дела. Сухих был счастлив от того, что он вновь был с теми, кого он любил. Он работал с этими людьми уже более семи лет, и коллеги стали для него семьей. Работа в реанимации постепенно меняла его. Он уже редко чему удивлялся, и почти ничего не боялся. Только вот сегодня с самого утра его не отпускало какое-то странное чувство. Александру всё время казалось, что сегодня должно было произойти что-то необычное. Но работы было так много, что Сухих забыл обо всём, даже об этом странном ощущении. Только когда ближе к полуночи в приемный покой больницы доставили странного пациента в очень тяжелом состоянии, Сухих вновь ощутил странное беспокойство.
Почти полночь. В отделении горят лишь прикроватные светильники, дающие достаточно света, чтобы наблюдать за пациентами и выполнять необходимые манипуляции. Аппараты искусственной вентиляции легких и кардиомониторы создают постоянный шумовой фон. Этот странный ритмичный гул очень похож на электронную музыку, и её почти никто из работников уже не слышит. И вот ночь вступает в свои права. И открывает двери для смерти. Люди всегда чаще умирают ночью.
Сухих закончил делать записи в историях болезни и отдал их дежурной медсестре. Он сделал почти всё, что можно было сделать для пациентов их отделения. Остальное было в руках Бога. Только Сухих в Бога не верил. Из двенадцати мест одиннадцать было занято. Даже если помощь потребуется десяти пациентам, что они смогут позаботиться лишь об одном из них. Вернувшись в ординаторскую, Сухих закурил сигарету. "Да, - подумал Александр, - и вновь мы сделаем всё возможное. Только не для всех". Он невесело усмехнулся. Работал он уже семь лет. И, честно говоря, порядком вымотался. Почти ежедневные свидания со смертью сделали его отношение к людям и жизни более циничным. Впрочем, его это беспокоило лишь временами. Где-то в глубине души он чувствовал неправильность того, что с ним происходило, но сделать ничего не мог. У Александра было слишком материалистическое образование, чтобы верить в высшие силы. И любые отклонения от традиционных научных представлений о мире и человеке казались ему признаками безумия. Все, что не укладывалось в научную картину мира, он с лёгкостью относил или к чрезмерно богатому воображению, или к признакам сумасшествия. Он и на любовь смотрел как на психофизиологический процесс, что возможно и подтолкнуло его брак к распаду. Так что теперь тридцатидвухлетний врач-реаниматолог Александр Германович Сухих всецело отдавался работе. Так было и сегодня. Отмахнувшись от невнятного ощущения душевной пустоты, он вновь погрузился в работу. Короткий отдых закончился. Затушив сигарету в пепельнице, Сухих вышел из ординаторской.
- Александр Германович, - тут же кинулась к нему дежурная медсестра, - Александр Германович, звонили из приемного покоя, очень просили подойти. Там хирурги, и вроде не наш пациент, но Лавин очень просил вас прийти. Срочно.
- Давно?
- Пару минут назад, я как раз шла за вами.
Александр вздохнул и направился к выходу из отделения.
Через минуту он уже стоял в хирургической смотровой приемного покоя. Там его ждали хирург Лавин и травматолог Степанов. Кивнув коллегами в знак приветствия, Александр спросил:
- Что у вас тут?
- Странный и, похоже, тяжелый случай. Всё как ты любишь.
- Сейчас посмотрим.
В центре небольшой смотровой комнаты стояла каталка, и на ней лежал пациент. Это был мужчина средних лет. Очень бледный. Он тяжело дышал. Глаза его были закрыты. Похоже, он был без сознания. Сухих подошел к пациенту. Проверил пульс. Пульс был слабым, нитевидным и поверхностным. Сухих было ясно, что и дышать пациенту очень трудно. Но главное, что бросалось в глаза - это бледность кожных покровов. Кожа пациента была очень бледной, будто у больного начисто отсутствовали кровеносные сосуды. И на ощупь кожа была очень-очень холодной. Состояние пациента было крайне тяжелым. Однако не было никаких видимых повреждений.
- Диагноз? - спросил Сухих.
Лавин и Степанов пожали плечами.
- Предположения?
- Никаких, - признался Лавин, - вообще никаких. Саша ты же знаешь, мы бы тебя дергать не стали просто так. Но ты сам посмотри. Почти труп, а никаких признаков внешних или внутренних повреждений нет. Все чисто. Ну, кардиограмма, конечно, так себе. Да и состояние у бедолаги не фонтан.
- Дергать бы они меня не стали, - буркнул Сухих, - все равно бы пришлось к вам идти. Явно, что не к себе вы его на отделение положите, а нам спихнете. Внутреннее кровотечение исключили?
- Да, сразу же.
Повисло молчание.
У Сухих заболела голова. Ощущение, что происходящее выходит за рамки его привычного профессионального опыта, было четким и сильным. Он вновь наклонился к пациенту. Вновь проверил пульс. Всё ещё слабый, только ритмичнее. Или это Александру показалось? Сухих не знал.
- Ладно, - вздохнул Александр, - оформляйте к нам. Сутки наблюдаем, а там видно будет.
Оставив коллег заниматься необходимыми бумагами, Сухих вернулся к себе в отделение. А уже через несколько минут Левитский Андрей Степанович, а именно так звали загадочного пациента, был в палате интенсивной терапии отделения реанимации. Лавин сделал все необходимые назначения. Просмотрев их, Сухих понял, что пока больше добавить к назначениям своего коллеги Станислава Николаевича он ничего не может. Оставалось ждать. Он зашел в палату. Медсестры уже поставили капельницу. Искусственной вентиляции лёгких не требовалось. Да и в целом пациент выглядел несколько лучше. Казалось, что жизнь возвращается к нему буквально на глазах. И возможно, что это не зависело от проводимого лечения.
Александр стоял и смотрел на больного. "Всё как-то не так, - думал он. - Что-то есть во всём этом странное. Сорок лет. При полном здоровье, так как не найдено явной патологии, раз - и крайне тяжелое состояние с клинической картиной геморрагического шока. Так не бывает".
Но, именно так и было. Через тридцать минут из лаборатории принесли данные анализа крови. Посмотрев результаты, Сухих не удивился. Гемоглобин сорок грамм на литр. "А каким он ещё может быть у человека, который странным образом, кажется, потерял почти всю свою кровь?" - ухмыльнулся Сухих. Теперь для дальнейшего лечения пациента Александру Германовичу оставалось лишь определить группу крови пациента, обосновать назначение, получить и перелить донорскую кровь. "Господи! Как всё оказывается просто", - подумал Александр. На какую-то секунду он даже поверил в то, что Бог существует. А как иначе, как без помощи высших сил такая серьезная загадка так быстро могла разрешиться? Впрочем, он не задержался на размышлениях о Боге. Сейчас перед ним стояли более важные задачи, которые необходимо было выполнить. Нужно было как-то получить образец крови пациента и определить группу и резус-фактор. Но это было легко. Так как периферические сосуды были не доступны, то в реанимации пациенту поставили подключичный катетер. Взяв нужное количество крови, Сухих пошел в процедурный кабинет. Он быстро приготовил все необходимое и приступил к процессу определения группы крови и резус-фактора крови пациента. Результаты озадачили Александра. У Сухих складывалось такое впечатление, что в сосудах пациента отлично совмещались все четыре возможные группы крови от первой до четвертой. К тому же было совершенно невозможно определить резус-фактор. "Сыворотки что ли просрочены?" - мелькнула у Александра первая мысль. Сухих внимательно осмотрел флаконы с сыворотками для определения группы крови и резус-фактора. Всё было в полном порядке. Что ж, оставалось лишь вновь повторить процедуру. Второй раз был более удачным. И чтобы уточнить полученный результат, Сухих провёл процедуру определения группы крови и резус-фактора в третий раз. Да, теперь все было нормально. Первая группа крови с положительным резус-фактором. Никаких сомнений. "А, может быть, я просто поторопился в первый раз, - думал Александр, - да, скорее всего, так". Он даже не мог допустить, что в первый раз он увидел именно то, что увидел. Но где-то на границе сознания он слышал голосок, который тихо говорил ему: "Ты увидел все так, как было, и ты не мог ошибаться, ты сотни раз делал это, и значит, ты не поторопился, ты просто увидел то, что есть, даже если тебе это не понятно".
Через некоторое время все необходимые формальности были выполнены, и Сухих наблюдал, как медсестра готовит донорскую кровь к переливанию. Спать не хотелось. И как только кровь начала капать, Александр отпустил медсестру, ведь у нее были и другие пациенты, а сам остался в палате наблюдать за пациентом.
Ничего серьезного больше в эту ночь в отделении реанимации не происходило. К пяти утра состояние пациента вполне стабилизировалось, но в сознание он так и не пришел.
Сутки завершились вполне спокойно. Новые пациенты не поступали. Несколько человек перевели на другие отделения. Всё было нормально, только вот покидать больницу Сухих не торопился. После того, как он передал дежурство, он вновь зашёл в палату к странному пациенту. Левитский был по-прежнему без сознания, но выглядел значительно лучше. На мгновение Александру показалось, что больной не без сознания, а крепко спит. Но это было ошибочным.
В палату зашёл Дмитрий Рогов.
- Да всё будет нормально, - сказал он, походя к коллеге.
- Угу, - буркнул Сухих.
- Когда следующие сутки?
- Завтра.
- Тогда лучше иди домой, Саша, никуда твои пациенты не разбегутся. И ничего с ними не случится.
- Ладно.
Александр попрощался с Роговым и вышел.
Через час он был уже дома. Только вот вместо того, чтобы лечь спать, он засел за компьютер и стал искать нужную ему информацию. Было всё, что угодно, только вот ничего подходящего. Поняв всю бесполезность поиска, он все же добрался до постели.
- Зачем ты здесь, Карел? - спросила Анхана странника.
- Анхана, я пришёл к тебе за помощью. Лишь ты знаешь, как пройти через Лабиринт сновидений. И где найти Офертоона Сангвинаара.
Анхана молчала. Сновидящая, конечно же, знала, как пройти через Лабиринт, и где найти демона. А ещё она знала, что Карел не просто желает пройти через чужие сновидения. Его сердце было наполнено злобой и ненавистью. Он готов был мстить, но она так и не понимала, чем ему помешал любопытный, но тихий демон-вампир Офертоон Сангвинаар.
Она стояла у окна спиной к Карелу. И всем телом ощущала его эмоции. Он не сводил с неё глаз. Карелу казалось, что он видит её как в первый раз. Да, именно такой, какой он увидел её когда-то давно. На него нахлынули воспоминания.
Пустыня. Он идёт из последних сил. Каждый шаг причиняет жуткую боль. И каждый шаг приносит невыносимые душевные страдания. Столько лет поисков и всё впустую. Не осталось ничего, кроме сомнений. А ведь когда он отправила в путь, всё было таким простым и понятным. А теперь? Всё изменилось. Он уже не понимал, зачем он преследует древнего демона-вампира. И это злило его. И ненависть была сильнее все других чувств, даже сильнее отчаяния. Карел шёл по пустыне к Лабиринту сновидений. Странник надеялся, что если он разгадает загадки сновидений, за которыми охотился демон, то всё встанет на свои места. Только вот сил почти не осталось. Он мог заночевать в пустыне, как и раньше, но интуиция подсказывала ему, останавливаться ещё слишком рано. И он шёл.
Когда совсем стемнело, Карел продолжил идти. Песок шуршал под ногами, ветер почти утих. А вдалеке появился слабый мерцающий огонёк. Карел ускорил шаг.
Через полчаса он стоял перед небольшим домом. Казалось, что он появился в пустыне из ниоткуда. До границ Сумеречного города было очень далеко, а других городов вроде бы в пустыне не было. А если и были, то о них никто не знал. Карел подошёл к двери и остановился. Он прислушался. Тишина. Карел постучал. Какое-то время за дверью было по-прежнему тихо. Затем низкий женский голос произнёс: "Дверь открыта, странник. Ты можешь войти. Не бойся".
Бояться Хранителю Баланса было нечего. Карел спокойно вошёл. Комната была небольшой, но просторной. Около огромного камина стояли два кресла, напротив камина стоял большой стол, а рядом со столом был небольшой дубовый буфет. Около камина стояла женщина. Она была высокого роста и очень худая. Чёрные длинные волосы. Чёрные глаза. Тонкие, даже заострённые черты лица придавали всему её облику какое-то хищное выражение. Одета она была просто. На ней было черное длинное платье. На шее висела цепочка, а на ней старинный серебряный крест с трилистником. На правой руке незнакомки Карел заметил широкое серебряное кольцо с какой-то надписью. Женщина была красива. От неё веяло силой и спокойствием. Она внимательно смотрела на Карела. И на мгновение ему показалось, что она читает его мысли и чувства как открытую книгу.
- Проходи, Хранитель Баланса, - сказала она и усмехнулась. - Хочешь, я сварю тебе кофе или налью вина? Ты ведь устал, гоняясь да древним демоном-вампиром. Я права?
Карел молчал. Почему-то он никак не мог найти нужных слов.
- Ах, да, - продолжила она, видя смущение странника, - я забыла представиться. Я сновидящая и Хранительница древнего искусства создания сновидений. Мое имя - Анхана. А как твоё имя, Хранитель Баланса?
- Меня называют Карел. Я инквизитор, или как ты назвала меня, Хранитель Баланса.
Карел замолчал. Больше ему сказать было нечего.
- Присядь, - сказала Анхана, - я всё же сварю для тебя кофе.
Карел послушно подошёл к большому креслу, стоящему около очага, и опустился в него.
Анхана подошла к буфету, достала мешочек с кофе, небольшой медный кофейник пару баночек с приправами. Пока Анхана готовила кофе, Карел наблюдал за ней. Она двигалась легко и грациозно. Постепенно незаметно для себя он погрузился в лёгкий транс. "Почему я не встретил её раньше? - думал Карел. - Если бы это было возможно, я остался бы с ней. Я больше не был бы Хранителем Баланса. Но ведь это нереально. Я дал клятву хранить Баланс и до конца своих дней преследовать тех, кто преступил черту. Я делаю это, чтобы сохранить равновесие. Но разве это жизнь? Вечный путь - погоня за призраками. И ничего, кроме служения Балансу. Как же я устал от всего этого".
Он так задумался, что не заметил, как Анхана подошла к нему.
- Твой кофе, странник.
Карел вздрогнул. Его давно никто так не называл. "Странник, - мелькнула мысль, - так меня называли когда-то".
- Спасибо, - сказал он и осторожно взял небольшую чёрную чашку из её рук.
Их пальцы соприкоснулись. На секунду ему показалось, что прошлое, похороненное им так давно, вернулось. Прикосновение. И ему уже казалось, что он знает о ней всё, или почти всё.
Анхана вздрогнула и поспешно отошла к столу, чтобы взять свою чашку с кофе. Она подошла к другому креслу и села. Они молчали. Пили кофе и даже не смотрели друг на друга.
Карел не знал, о чём она думала, но понял, что все его мысли только о ней. Он уже не помнил, кто он и куда шёл, а главное, он не помнил зачем.
- Я не могу тебе помочь, - сказала Анхана, поворачиваясь к Карелу.
- Что? - Он всё ещё находился в прошлом, и вопрос Анханы резко выдернул его в реальность.
- Я не смогу тебе помочь, - повторила сновидящая. - Я не знаю, куда направился Офертоон. А если бы и знала, то не сказала бы тебе ничего. Он лишь скучающий и очень любопытный демон.
- Он - демон-вампир, нарушивший слишком много правил.
Анхана закрыла глаза. Тон странника поразил её. Он никогда не разговаривал с ней так жестко. Он не был таким грубым. Но теперь он не был Странником. Он был Хранителем Баланса, Инквизитором. Карел почувствовал, что расстроил Анхану. Ему стало неловко за свой жёсткий тон. Но сейчас главным было остановить демона. Инквизитор устал от сомнений. И сейчас Карел хотел только одного, чтобы всё закончилось. Он не желал сейчас заглядывать в глубины своей души и отвечать на мучающие его вопросы. Он должен был выполнить свой долг. Всё остальное было неважным. Анхана мало чем могла ему помочь. И он решил продолжить свой путь.
- Мне пора...идти.
Он почти хотел, чтобы она его остановила.
- Да, тебе пора.
Анхана хотела его остановить, но знала, что это бессмысленно. Когда-то их линии жизней пересеклись, и теперь они всё больше отдалялись. Карел не посмотрел на неё. Он просто взял свой плащ и дорожный мешок и вышел, не сказав ни слова и аккуратно прикрыв за собой дверь.
Лабиринт сновидений был далеко. И Карел знал, что его ожидает непростой путь. Конечно, лучше было бы отправиться в путь на рассвете. Однако он сделал свой выбор. Как и Анхана. "Почему она не захотела мне помочь? Ведь она знает, куда направился демон-вампир. Она могла бы сказать. Почему она ничего не рассказала мне? А может быть, это я заблуждаюсь, и мне пора прекратить эту бессмысленную погоню за призраком?" У него не было ответов на эти и подобные им вопросы. Сейчас он должен был добраться до Лабиринта сновидений, где могли обнаружиться ответы на вопросы.
Анхана стояла у окна и смотрела вслед Карелу. Её переполняли воспоминания.
Когда был создан Лабиринт сновидений, никто в Сумеречном городе не знал. Лабиринт был сложен за Северной границей города. Среди слепящих песков пустыни возвышались стены из белых камней. Множество длинных коридоров вели в центр Лабиринта. Мало кто отваживался посетить Лабиринт. Поговаривали, что его населяют странные создания Тьмы. Только самые сильные из сновидящих могли пройти через Лабиринт. Но последние несколько десятков лет даже среди жрецов не находилось желающих посетить древний Лабиринт.
Но вот однажды в Сумеречном городе появилась Хранительница искусства создания сновидений. Поначалу на неё никто не обратил внимания, хотя её внешность была яркой и запоминающейся. Никто просто не поверил в то, что молодая женщина может владеть таким опасным искусством. На вид Анхане было лет тридцать, однако, точно никто не знал, сколько ей лет, как не знали, откуда она пришла в Сумеречный город. Смеясь, Верховный жрец позволил ей побывать в Лабиринте сновидений. Никто не сомневался, что она не только не вернётся в город, но и живой из Лабиринта не выберется, поэтому ей и разрешили прикоснуться к тайне. Получив разрешение и всю необходимую информацию, Анхана покинула город. Сначала ждали её возвращения, но мало кому было интересно, что с ней происходило, так что очень скорое о ней и вовсе забыли.
Когда Анхана подошла к Лабиринту сновидений, ей показалось, что перед ней не холодное строение из белых камней, а что-то живое. Она чувствовала дыхание Лабиринта и слышала глухие медленные удары его сердца. Она пришла к Лабиринту ночью. В лунном свете белые камни приобрели серебристо-голубой оттенок. До Лабиринта было ещё несколько десятков метров, но ей показалось, что Лабиринт окружён незримой стеной. Словно натянутые струны чьи-то сильные заклинания создавали прочную сеть, через которую не мог никто проскользнуть. Анхана подошла к невидимой границе. Нити заклинаний легко зазвенели. Ей показалось, что Лабиринт приветствует, приглашая войти. Но она не торопилась. Анхана знала, что только безупречный в своих стремлениях человек может пройти через Лабиринт и выйти из него живым. Она не знала, насколько она готова войти в Лабиринт, но верила, что у неё все получится. Осторожно она сделала первый шаг, переступая невидимую границу. Анхана ожидала, что произойдёт хоть что-нибудь, но ничего не случилось. И вот она уже стояла около входа в Лабиринт. Теперь дыхание Лабиринта сновидений было явно ощутимым, а удары сердца звучали так громко, что Анхана перестала слышать собственное сердце. "Я пришла", - прошептала она и переступила порог.
Когда она вышла из Лабиринта, то было уже утро. Анхана решила не возвращаться в Сумеречный город. Она знала, что в окрестностях города есть несколько заброшенных домов. Они были слишком далеко от города и слишком близко к Лабиринту сновидений, так что их владельцы покинули их. Люди убегали из-за страха перед тайнами пустыни и странными обитателями Лабиринта. Люди покинули дома и перебрались в Сумеречный город. И теперь дома так и стояли в пустыне как напоминание о том, что здесь когда-то жили люди.
Она направилась к дому, который видела по пути к Лабиринту. Это был небольшой дом - одноэтажный и всего четыре комнаты. Она осторожно подошла к нему. Зачем-то постучала в дверь, зная, что в доме давно никто не живёт. Анхана открыла дверь и вошла. Да, она искала именно такое жилище. Крепкая дверь скрывала за собой достаточно просторную гостиную с камином. Из гостиной три двери вели в комнаты. Казалось, что дом был просто создан для неё. Анхана обошла комнаты. Да, дом был покинут давно. И она, как ни старалась, не почувствовала даже самых слабых следов энергии прежних владельцев. Дверь слева вела в маленькую комнату с одним окном. В ней стоял небольшой стол, несколько стульев и огромный шкаф. Анхана подошла к шкафу. "Интересно, - подумала она, - там остались скелеты?" Она осторожно открыла дверцы шкафа. Полки, пыль, пустота, никаких скелетов. Ей даже стало обидно. Хоть один-то скелетик могли бы и оставить. "Отлично, - решила Анхана, - эта комната может быть кладовой, если только мне будет что в ней хранить". С собой у неё не было почти никаких вещей. Она принесла с собой самое необходимо и небольшое количество запасов еды. Впрочем, кому нужны запасы, когда владеешь магией? Да и Сумеречный город был не так и далеко. Ещё раз внимательно осмотрев комнатку, она перешла в другую комнату, которая находилась справа. Это была большая комната с двумя окнами. Комната вполне годилась для спальни, да и вообще для жизни. Вот только мебели в ней не было никакой, но это Анхану совершенно не беспокоило. Если она захочет, что у неё будет всё, что нужно. Анхана вышла в гостиную. Заходить в третью комнату она не спешила. Где-то в глубине сознания Анхана уже знала, что скрывается за тяжелой дверью с медной ручкой. Анхана подошла к камину. Естественно, что ни хвороста, ни дров не было. Она решила посмотреть во дворе дома. Она обошла дом в поисках чего-то, чем можно растопить камин. Но, увы, она нашла только немного хвороста у западной стены дома и ничего больше. А вот за домом притаился сарайчик, и в нём нашлось немного поленьев. "Интересно, - думала Анхана, разводя огонь в камине, - а как они тут жили? Конечно, пустыня, жарко, и можно не топить. Но ведь ночью холодно, и как-то надо готовить еду. Как он это делали? Если всё привозили из города, то теперь я понимаю, почему хозяева покинули эти дома". Возможно, всё было именно так, как она думала. А может быть, здесь вообще никогда и никто не жил. Или их выжили те ужасные твари, которые, как говорили в Сумеречном городе, обитали в Лабиринте сновидений. Хотя, ей было абсолютно всё равно. Анхана наконец-то нашла то, что она так долго искала. Теперь можно было всецело погрузиться в исследование призрачного мира сновидений.
Офертоон Сангвинаар скучал. И это его раздражало. Удивительно, но почти бессмертный демон-вампир порой испытывал сильнейшие эмоции, как простой смертный человек. Так уж получилось. Таким он пришёл в этот мир. Офертоон Сангвинаар был сентиментален и патологически любопытен. Прибавьте к этому крайне изощрённый ум и извращённую фантазию, и вы поймете, каким был этот странный демон. От рождения он обладал уникальной способностью придумывать сложные сценарии действий, которые обычно пытался воплощать в мире людей. Чего только он не творил! Но делал всё это демон без зла, а лишь из желания посмотреть, что из его задумок получится в реальном мире. Он мог принимать любую форму, но в мире людей ему больше всего нравилось незаметно проникать в сознание жертвы, наделяя её сверхъестественными способностями. Так некоторые начинали видеть прошлое и будущее, другие становились колдунами и магами. Несколько раз он превращал людей в жестоких оборотней, но последствия этого совершенно не понравились впечатлительному Офертоону. Да, это грозное порождение Тьмы больше напоминало ребенка с душой тирана. Но больше всего Офертоон мечтал испытать настоящую любовь. Такую, которая делает мир лучше, а жизнь - ярче. И видимо, роль оборотня не совсем подходила для этой цели, и демон продолжал искать что-то новенькое. За тысячелетия общения с людьми Офертоон подрастратил запасы оптимизма, но мечта оставалась мечтой. И ещё он очень хотел попасть в Лабиринт сновидений Сумеречного города.
Появление Офертоона Сангвинаара распугало не только людей, живших поблизости к Лабиринту, но и других сущностей, обитавших в пределах Сумеречного города. Теперь в Лабиринте обитал лишь демон и стая псов-стражей вместе с Вожаком. Офертоон не мешал им, а они ему. А люди просто боялись и его, и псов-хранителей и поэтому желающих вернуться в брошенные дома не было. И так продолжалось достаточно долго. Но вот однажды к лабиринту явилась простая смертная. Офертоон по обыкновению скучал, расположившись на краю стены Лабиринта сновидений. Лениво оглядывая пустыню, он заметил человека в плаще с капюшоном, идущего к Лабиринту. Когда человек подошёл к Лабиринту, то демон понял, что это женщина. Она была высокая и очень худая. Длинные чёрные волосы выбились из-под капюшона, но черт лица по-прежнему было не разглядеть. Когда она подошла к Лабиринту и откинула капюшон, то демон от неожиданности чуть не упал со стены, но цепкие лапы с длинными когтями удержали его. Она была слишком красива для пустыни. У неё было красивое овальное лицо, чёрные глаза миндалевидной формы, длинные ресницы, узкие изогнутые брови и тонкий нос правильной формы. Её губы были изогнуты в лёгкой ироничной полуулыбке. Одета она была просто и во всё черное. На ней были легкие кожаные сапоги, брюки, длинная блуза и плащ с капюшоном. Демон присмотрелся. Он знал, что абы кто не ходит к лабиринту, и это значит, у неё должны быть с собой какие-то артефакты, амулеты, талисманы или что-то ещё из этого барахла. Ведь другие-то приходили обвешанные различными побрякушками. Но, на незнакомке не было ни украшений, ни чего-то хотя бы отдаленно напоминающего магические штуки. "Интересно, - подумал Офертоон, - кто же она такая? И что ей тут нужно?" От размышлений демона отвлекли звуки её голоса. Незнакомка говорила тихо. У неё был низкий и мелодичный голос. Она обращалась к стихиям и псам-стражам. Она просила разрешения войти в Лабиринт. Через некоторое время появились и псы-стражи во главе с Вожаком. Черные тени посторонились, пропуская незнакомку в Лабиринт. Заинтересованный демон решил последовать за ней, но псы преградили ему дорогу. Не желая нарушать установившиеся между ними нейтральные отношения, Офертоон послушно отступил. Он вернулся на выступ стены, где и сидел до этой минуты и вновь погрузился в размышления. Теперь ему уже не было скучно. "Нет, всё же интересно, - думал демон-вампир, - кто же она? Зачем она пришла в Лабиринт? Почему Вожак сопровождает её? Хм...Неужели она и правда пройдёт к центру Лабиринта? И ... Надо же какая она красивая! Я не видел таких удивительных женщин никогда. В неё что-то есть такое, что я никак не могу уловить. Надо же! Демон не может понять человека! Такое чувство, что всё это сон".
Сон! Эта мысль настолько поразила Офертоона Сангвинаара, что от удивления и восторга он мгновенно расправил огромные крылья, приобретая привычный видимый облик. Сорвавшись со стены, он мягко опустился перед входом в Лабиринт. В своём истинном облике Офертоон Сангвинаар был грозен. Массивное тело, сильные лапы с длинными и острыми когтями, хвост, крылья и вытянутая морда с большими глазами и ртом, полным острых зубов делали его похожим на дракона. Золотистая шерсть делала это сходство ещё более полным, но всё дело портили небольшие ушки с кисточками на концах. Когда Офертоон впервые увидел своё отражение, то недовольно фыркнул: "Рысь какая-то с крыльями". Время шло, его облик порой менялся, а потом он научился принимать любой облик. Но какой бы облик он не принял, когда он волновался или злился, то мгновенно возвращался к первоначальному образу. И сейчас Офертоон был настолько возбужден, что не мог контролировать свой облик. От волнения даже облетел Лабиринт несколько раз. А затем вновь уселся на выступ стены и стал ждать.
"Сон... Она - сновидящая, точно. И это означает... это означает, - понеслись мысли в его большой голове, - что она может научить меня видеть сновидения. Сотни, тысячи снов, цветных, черно-белых, пустых и наполненных разными образами. Сны... Я наконец-то смогу видеть сны. А может быть, потом я испытаю любовь? Да, пожалуй так, но любовь пока подождёт. Сны, сейчас важны только сны". Да, Офертоон Сангвинаар мечтал о простых человеческих снах. И если незнакомка была сновидящей, то она владела древним искусством создания сновидений. И может быть, умела путешествовать по ним.
Офертоон ждал, когда же она вновь покажется. Ему совершенно не понравилась собственная идея, что женщина оказалась не сновидящей и погибла в коридорах Лабиринта сновидений. "Нет, нет, нет, - забеспокоился демон, - так не должно быть. Я что зря торчу в этой пустыне?" Он опустился на землю перед входом в Лабиринт. Когда он уже собирался перешагнуть через порог, то услышал шаги. Да, это была она. Незнакомка возвращалась. Офертоон, удивляясь самому себе, заметался на месте, не зная, что ему делать. В последнюю секунду он успел притаиться у самого входа.
Девушка вышла из Лабиринта. Вблизи она показалась демону ещё более красивой, чем в первый момент, когда он её увидел. От волнения он чуть было не выдал себя, но вовремя спохватился и плотнее прижал крылья и тело к стене Лабиринта. Сновидящая удалялась. Но теперь Офертоон уже не боялся потерять её. Он мог найти её в любом месте и времени, ведь её уникальную энергетическую структуру он никогда не смог бы забыть.
Прошло несколько недель, прежде чем Анхана решилась открыть дверь в третью комнату. Большая квадратная комната. Мягкий ковер с длинным ворсом темно-фиолетового цвета покрывал весь пол. Пепельно-серые стены и ни одного окна. Хаотично расставленные серебряные подсвечники с остатками черных и фиолетовых свечей. В центре комнаты стояла низкая большая тахта с черным покрывалом и темно-фиолетовыми подушками. Анхана подошла к кровати, присела на край. "То, что нужно, - подумала она, - сотни сновидений, тысячи загадок и бесконечные пути создания новых сценариев для снов". Она была лучшей сновидящей в своем городе, но ей хотелось большего. Она желала совершенствоваться в искусстве создания сновидений, и мечтала свободно путешествовать по ним. И именно за этим она и отправилась в Лабиринт сновидений Сумеречного города. Жрецы посмеялись, но разрешили ей отправиться к Лабиринту. И она достигла своей цели. Лабиринт сновидений распахнул перед ней свои сокровищницы сновидений. А этот дом, казалось, был создан специально для неё. И в нём, возможно, никто и никогда не жил. Да, скорее всего, так и было. Анхана упала на удивительно прохладное покрывало. "Сновидения... тысячи снов вместо тысячи слов. Я смогу создать свои лучшие сновидения. И я наконец-то почувствую реальность и найду свой путь. И тогда я обрету покой. Мое служение Балансу будет завершено". Она всё глубже погружалась в сновидение. Вот привычная дверь, через которую она попадёт в свой идеальный мир. И вот уже дорожка из красно-коричневых плиток и дом в два с половиной этажа...
- Ты спишь? - осведомился кто-то рядом с изголовьем.
Вопрос мгновенно вернул Анхану в реальность. Она открыла глаза. Темнота комнаты. Догорающие свечи.
- Ты спишь? - повторил некто.
- Уже нет, - проговорила она. - А я разве позволяла тебе войти, демон?
На секунду Офертоон лишился дара речи.
- Вроде бы нет, - пробормотал он, - мне уйти?
- Оставайся демон, но назови своё имя.
- Я - Офертоон.
- Полное имя, демон, полное.
Офертоон задумался: "А не проще ли убраться отсюда куда подальше? Ведь, если она узнает моё полное имя, то сможет управлять мной. А если я попытаюсь её обмануть, то она разозлится, и я никогда не узнаю тайн сновидений. И что мне делать?" Такая сложная загадка ему не понравилась. Он любил загадки, но не такие запутанные. Лучше было бы узнать все тайны и быстро свалить. Но он чувствовал, что это нереально. Оставалось сообщить этой странной ведьме (он был уверен, что она ведьма) своё полное имя. "Только взамен надо потребовать от неё все тайны сновидений, - соображал Офертоон, - и ещё она должна открыть мне своё колдовское имя, и было бы отлично получить приглашение приходить. Впрочем, оно мне не нужно. Сейчас-то я попал сюда без проблем. Так что мне помешает в будущем?"
- Ты уже передумал изучать искусство создания сновидений, Офертоон? - спросила Анхана.
Демон от неожиданности перестал контролировать свой облик. И его крылья с шумом развернулись.
- О, так ты вот какой. Ты не только умеешь менять облик, мой загадочный гость, но и летать. Так как твоё имя, демон?
- Я скажу его тебе, но ты в обмен на это обучишь меня древнему искусству создания сновидений, ведьма. И ещё ты откроешь мне своё колдовское имя, но и ко всему прочему, ты...
Невидимые руки сжали горло демона, оборвав поток требований. Холодные пальцы сжимали горло. Демон попытался вырваться, но хватка стала ещё крепче.
- А ещё, Офертоон, я сейчас вышвырну тебя отсюда, запрещу приходить, а в Лабиринте сновидений тебя будет ожидать стая Стражей сновидений. И я сомневаюсь, что у тебя достаточно сил, чтобы справиться с псами-хранителями и их Вожаком. Хочешь?
Демон попытался мотнуть головой, насколько позволяла хватка невидимых рук.
- Хорошо, - продолжила Анхана. Её голос гипнотизировал, подавлял и лишал демона разума и воли. Она смотрела на демона и улыбалась.
- Я здесь лишь для того, чтобы исследовать тайны мира сновидений. Я не первый год владею этим искусством. И не первый раз сталкиваюсь с такими просьбами. Но ты не можешь не знать, демон, что я могу передать это искусство только человеку. Ты не можешь учиться древнему искусству создания сновидений и путешествовать по ним, Офертоон. И сейчас ты покинешь мой дом. Я запрещаю тебе переступать порог моего жилища. Так что порождение Тьмы Офертоон Сангвинаар демон-вампир в этот раз я не расскажу тебе ничего. Уходи, и пусть Стражи сновидений будут к тебе благосклонны.
Демон смотрел на холодные звёзды. Странная ведьма с лёгкостью вышвырнула его из дома и запретила приходить. "Я ведь ничего такого не попросил, - удивился демон, - а она взяла и выкинула меня из дома. В этот раз я не расскажу тебе ничего". Хорошо хоть, что не натравила на меня псов-стражей. Интересно, кто же она такая на самом деле? Неужели эта молодая и красивая сновидящая настолько могущественна? Кто же она? Какой же силой она обладает, если узнала мое полное имя? А может быть, в другой раз она что-то мне расскажет?"
Вопросы были непростые, и у Офертоона не было на них ответов. И чем больше возникало загадок, тем сильнее разгоралось его любопытство. Да, древний демон-вампир был слишком любопытен.
Сидеть перед домом сновидящей и смотреть на звёзды было бессмысленно. Офертоон направился к Лабиринту сновидений. Он очень надеялся, что Стражи сновидений будут к нему благосклонны.
Александр открыл глаза. "Странный сон, - подумал он, - очень странный. Просто фантастическая история какая-то". То, что ему приснилось, действительно напоминало хорошую фантастическую историю. Странник, сновидящая и демон-вампир в поисках древних тайн. Только вот Сухих не любил фантастику. По крайней мере, сказочную. Научную фантастику Александр ещё был в состоянии переварить, а всякую магию-мистику - нет. Впрочем, сон - это всего лишь сон. Александр привык относиться к снам нейтрально. Он вообще больше склонялся к классическому физиологическому понимаю природы сновидений. Он принимал идеи некоторых его коллег, что сны могут указывать на какие-то проблемы организма, но в то, что сны - это отдельная реальность, не верил. Поэтому он не стал заморачиваться на фантастическом красочном сновидении. Новый день - новые заботы. И в наступающем дне не было места призракам ночи.
Александр спокойно собирался на работу. Раз вчера никто с работы не позвонил, значит, ничего сверхъестественного не произошло.
Через полчаса Александр уже сидел в машине. Пока грелся мотор, он задумался. Почему-то мысли всё время возвращались к странному сну. "И как мне могло такое присниться? - Удивлялся Сухих. - Я же не думал ни о чём таком, да и сон больше похож на кино был. Но я не смотрю таких фильмов. Странно". Через несколько минут, когда мотор прогрелся, Александр вырулил на проспект, и поехал на работу.
Он приехал в больницу несколько раньше, чем обычно. Как только он вошел на отделение, то тут же спросил о состоянии странного пациента. Рогов, дежуривший в эти сутки, равнодушно пожал плечами и ответил: "Нормально, как и все другие". Сухих усмехнулся. "Да, уж, - подумал он, - нормально. Правильно, потому что, если не нормально, то они отправляются в морг".
После утренней конференции, Александр пошёл в палату, где лежал странный пациент. Судя по показаниям приборов с пациентом всё было вполне нормально. Александр ещё раз проверил все назначения, добавить было нечего. Больше в этой палате пациентов не было. Сухих осмотрел больного. Состояние было стабильным, но в сознание, он, похоже, так и не приходил. Если бы Сухих верил в Бога, он, наверное, помолился, но он не верил в высшие силы, полагался только на современную науку и свои знания. Александр развернулся, чтобы покинуть палату. В этот момент он услышал за спиной шорох. Сухих резко повернулся. Пациент смотрел на него и шевелил губами. Александр быстро подошел к кровати. Взгляд пациента были осмысленным. Он силился что-то сказать, но Александр ничего не мог расслышать. Кардиомонитор фиксировал участившееся сердцебиение пациента. Больной сделал ещё одно усилие и, схватив Сухих за руку, произнес:
- Он нашёл меня...
- Кто?
Дыхание и пульс пациента участились. Сухих понял, что у больного началась агония.
- Дай... мне ... умереть...
- Я не могу, я должен...
Пациент перебил его. Голос звучал чётче, но сил у него оставалось всё меньше и меньше.
- Он придёт к тебе, - выдохнул он, - ты ... всё... поймешь...всё...
Александр понимал, что надо срочно начинать реанимацию, но пребывал в каком-то оцепенении. Он просто не мог сдвинуться с места.
- Это был не сон... - проговорил больной.
Алекс почувствовал тошноту, подступившую к горлу, - что? Я не понимаю...
- Скоро... всё... поймёшь... - сказал пациент и закрыл глаза.
- Чёрт! Остановка! - рявкнул Сухих.
В палату уже вбегала медсестра и второй дежурный врач.
Спасти больного не удалось.
Александр сидел в ординаторской и курил. За годы работы он уже успел привыкнуть к частым смертям пациентов. И многие из них говорили что-то перед смертью. Только обычно это был бессвязный бред умирающего мозга. А этот пациент обращался лично к нему. И говорил не о чем-то абстрактном, а о его странном сне. "Он придёт к тебе. Кто? - размышлял Сухих. - И что я должен понять? И откуда он узнал о моем сне? А может быть, это был не мой сон? Возможно, ему что-то привиделось. И это был вовсе не сон, а преагональный бред? Вот уж точно, бред какой-то". Но как бы Сухих не уговаривал себя, что всё это бред, неприятный осадок оставался. Докурив сигарету, он достал из пачки новую. Закурил. Ядовитый дым наполнял лёгкие и тормозил работу мозга. Постепенно мысли исчезли. Через пару минут Сухих вышел из ординаторской. Необходимо было заниматься делами: сделать записи в историях болезней, проверить назначения, осмотреть наиболее тяжелых пациентов.
К вечеру он настолько устал, что уже не думал ни о каких странностях. Сухих хотел, чтобы эти сутки наконец-то закончились. Он почти не возвращался к утреннему событию. Но слова пациента продолжали звучать где-то на границе сознания.
Сутки выдались спокойные, и ночью удалось даже подремать пару часов. В полусне Александру послышались чьи-то тяжелые шаркающие шаги. Он открыл глаза. Он слышал лишь привычный шум приборов. Александр вновь закрыл глаза. Утомление было сильнее тревоги. Но только он закрыл глаза, он вновь услышал шаги. Сухих удивился сам себе. Он давно не испытывал ничего подобного. Он посмотрел на часы. Половина четвертого. Всё равно нужно было идти на обход. Пациенты требовали постоянного наблюдения. Сухих решил, что раз спать не получается, то есть смысл пойти и осмотреть больных. В первой и второй палате все было нормально. Состояние пациентов было стабильным. Назначения выполнялись. Дежурная медсестра была в палате. Александр подошел к столу.
- Вам истории дать? - спросила Лена.
- Нет, назначения прежние, так что не надо. А скажи, Лена, ничего тут необычного не происходило?
- Необычного? - удивилась медсестра. - Да, кажется, нет. Что тут может происходить необычного?
- Да вообще-то ничего. Ладно, давай истории, - передумал Сухих, - пойду, посмотрю, может быть, и придумаю что-то новенькое.
- Александр Германович, вы только там не слишком много придумывайте. Всё в полном порядке, все живы, так что ...ой, вы, конечно, лучше знаете.
- Ладно, - улыбнулся Сухих, - я буду сдерживать полёт фантазии.
Взяв истории, он вернулся в ординаторскую. Включил чайник. Достал банку растворимого кофе и чашку. Вообще-то он не любил растворимый кофе, но что поделать. Сейчас приходилось довольствоваться тем, что есть. Чайник закипел. И вот нехитрый напиток был готов. Отпив один глоток, он поморщился и отставил чашку. Александр углубился в работу. Действительно, новых назначений не требовалось. Последней оказалась история умершего пациента. "Странно, - подумал Сухих, - её я заполнил ещё утром. И её должны были отправить в патанатомию". Он открыл историю и стал внимательно читать все записи. Получалось что-то удивительное. Картинка выходила настолько противоречивой, что в её реальность сложно было поверить. Получалось так, что некий человек неизвестно как потерял очень много крови. Странно. Его доставляют в больницу. Никаких видимых повреждений, никаких внутренних, а человек оказывается на грани жизни и смерти. При попытке определить группу крови возникают сложности. Сухих помнил, что когда он посмотрел на результаты первой серии, ему показалось, что все четыре сыворотки для определения группы крови дали положительный результат. Повторные действия позволили все же определить группу крови пациента. Когда формальности были решены, начали переливать кровь. Уже с первых минут стало ясно, что лечение назначено верно. Состояние пациента стабилизировалось. Однако, в сознание пациент так и не пришел. Что происходило в те сутки, когда Сухих был дома, было ясно из записей в истории болезни. Ничего особенного. Стабильное тяжелое состояние. А на следующий день, когда Александр пришёл на сутки, пациент умер. Но перед смертью он пришёл в сознание. И рассказал что-то невообразимое. А по сути, он не рассказал ничего. Это были какие-то отрывочные фразы. Но Сухих понял только одно. Перед смертью пациента что-то или кто-то сильно напугал. Одно только Александр не мог понять, почему этот кто-то должен был прийти к нему. И откуда пациент узнал о его сне. Впрочем, идею, что умирающий больной говорил именно о его сне, Сухих отбросил. Никому не дано знать о чужих снах. Вопросов было больше чем ответов. И чем больше Александр думал об этом случае, тем сильнее раздражался. Увы, он не мог объяснить эту историю привычным материалистическим путем. Как бы он не анализировал произошедшее, он неминуемо упирался присутствие чего-то магического. И вот именно это ему и не нравилось.
Прочитав ещё раз все записи в истории болезни, Сухих отбросил её на край стола.
"Такое в самый раз для Павлюкевича, - подумал он, - его вечно всякая чепуха интересует. Вот его и надо спросить, что он думает по этому поводу".
И словно в ответ на мысли Сухих, через пару минут в дверях ординаторской нарисовался Павлюкевич.
- Не спишь? - улыбнулся коллеге Сухих.
- Да, Саша, спать что-то не получается, зато хорошо работается.
Павлюкевич подошёл к столу, взял в руки злополучную историю болезни. Полистал её и положил обратно на стол. Он внимательно посмотрел на Сухих.
- Ты чего над этой историей сидишь? Умер и Бог с ним. А сидеть над историей и не спать из-за этого, когда в отделении тихо и спокойно - глупо. И вообще, история должна быть у патологоанатома. Ты что? Завтра же башку открутят за то, что история не там, где надо.
Сухих поморщился. Владимир рассуждал здраво. Только вот взгляды коллеги порой удивляли Александра. Они давно дружили, и к тому же давно работали вместе. Владимир Анатольевич был ненамного старше Сухих, но намного циничнее. Вообще-то это был веселый и добродушный мужчина со специфическим чувством юмора. Павлюкевич был среднего роста, плотного телосложения, но двигался легко и очень мягко. Когда он шёл, то создавалось впечатление, что он не идёт, а плывёт. Вообще он был очень спокойным и уверенным в себе человеком. Если его что-то и портило, так это цинизм и откровенная тяга к чувственным удовольствиям. Однако это не мешало ему быть отличным врачом анестезиологом-реаниматологом и лучшим другом Сухих, который был его полной противоположностью.
- Чего ты кривишься? Ну, я же говорю дельные вещи! Неужели я не прав?
- Прав, Вова, прав, - согласился Сухих, - только вот ты сам историю почитай.
Владимир вздохнул, всем своим видом выражая отношение к происходящему, как к абсолютно бестолковой затее. Но, как говорится, с больными не спорят. Он подошёл к столу, взял историю в руки и плюхнулся на диван рядом с Сухих. Павлюкевич с самым серьёзным видом начал листать историю. Он хмурился и неопределённо хмыкал.
Сухих этот театр начал раздражать. Вдруг Павлюкевич перестал дурачиться.
- А вот это реально странно, - сказал он, указывая на одну из записей в истории болезни. - Посмотри.
- Что, только это странно?
- Нет. Не только.
- Что ещё?
- То, что ты вцепился в эту историю как клещ. Ну, оно тебе надо? Смысл?
- Я не могу понять, что же с ним было.
- Как не можешь? Ты же сам диагноз ставил. Смотри. Твой почерк? Твой. Гемолитический шок.
- Только он у него почему-то неясной этиологии. И к тому же не гемолитический, а гиповолемический. Ведь он был в шоке, когда его привезли? В шоке. У него было мало циркулирующей крови, меньше половины. Давление было почти пятьдесят на двадцать. И гемоглобин сорок грамм на литр. Ты видел такое когда-нибудь?
- Видел, и не раз. И ты видел тоже. И тоже не один раз. У нас с тобой через день такие пациенты. И я не могу понять, чего ты к этому конкретно так докопался?
- Слушай, Влад, ты чего так раздражаешься? Ну, интересна мне эта история болезни. И что? Я же тебе не мешаю. С расспросами не лезу. Помогать не прошу. Я просто хочу понять.
- Да нечего тут понимать!
- Ну, так расскажи мне, если ты такой умный.
- Нечего мне тебе рассказывать. Всё и так ясно. У человека были проблемы. Случился шок, пусть и неясной этиологии. Его привезли в больницу. Мы не смогли спасти. Труп. Вывезли. Родственников нет. Претензий нет. Вопрос закрыт.
Павлюкевич замолчал. Достал сигарету из пачки и закурил. Молчал и Сухих.
Александр никак не мог понять, почему Владимир так злился. Сам Александр ничего криминального в интересе к этой истории болезни не видел. Ведь случай и, правда, был весьма загадочный. "Да, конечно, - думал Сухих, - Павлюкевич прав. Но только наполовину. У меня было много пациентов. И многие из них умирали. Многие случаи казались безнадежными или таинственными, но рано или поздно находилось объективное объяснение. А этот случай я не могу никак объяснить. И ведь Павлюкевич что-то знает. Я же чувствую. Только скрывает это, и из-за этого и злится".
Павлюкевич докурил сигарету, молча протянул пачку Сухих. Тот отрицательно качнул головой. Владимир достал вторую сигарету закурил. "Ну, и что теперь с этим всем делать? - думал Павлюкевич. - Ведь Сухих упорный до упрямства. Ведь он если чего придумал, то будет башкой рубиться в стену до последнего вздоха. Чёрт! Что делать?"
Сделав пару затяжек, Владимир затушил сигарету в пепельнице.
- Ладно, пойду в оперблок поднимусь.
Он встал с дивана и направился к двери. Уже около двери он обернулся и сказал:
- Да, кстати, у меня вечеринка в эту субботу. Приезжай. Будет спокойно, но интересно. Никого лишнего. Приедешь?
- Я подумаю.
- Приезжай, я не зря зову.
Павлюкевич вышел из ординаторской. Сухих подошёл к окну, открыл его. Холодный ветер заставил его поёжиться. Александр чувствовал, что зашёл в тупик. И что-то ему подсказывало, что в субботу у Павлюкевича будет интересная вечеринка. "Да, - сказал он вслух, - надо поехать. Там мы с ним и поговорим".
Время от среды до субботы пролетело незаметно. В пятницу Сухих работал до обеда, так что на вечеринку к Павлюкевичу он решил поехать. Утром в субботу его разбудил какой-то шорох. Что ему снилось, Александр не помнил. От сна осталось неясное ощущение. Он лежал в постели и пытался вспомнить сон. Раньше ему редко снилось что-нибудь. Но после недавнего сновидения, больше напоминавшего воплощенный сценарий фантастического фильма, он с завистью думал о людях, которым часто снятся сны. Почему-то раньше сны его вообще не интересовали. Они казались ему бессмысленными обрывками дневных переживаний. Но сон о таинственном Лабиринте сновидений серьезно изменил его отношение к виртуальному миру снов. Удивляясь самому себе, Сухих начал искать информацию. Однако его не удовлетворили варианты толкований сновидений. Он чувствовал, что за границей его сновидения скрывалось что-то большее, чем фрейдистские демоны бессознательного. Александр хотел было уже позвонить своему знакомому психиатру, но тревожить коллегу в столь ранний час не решился. Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить сон. Это был весьма странный сон. Но образы расплывались. Как только он пытался ухватить их, они исчезали. Что-то в этом было притягательное и отталкивающее одновременно. Обрывки сновидения манили, звали за собой в новый сон. И Александр ощутил новое незнакомое прежде чувство. Он будто бы скользил на границе разделяющей разум и безумие. В этом чувство было и наслаждение, и какое-то глубокое отвращение, смешанное со страхом. От этого эксперимента его отвлек телефонный звонок. Звонил Павлюкевич.
- Привет, мой друг! - Павлюкевич был как обычно бодр и оптимистичен.
- Привет, привет.
- Ну, как? Готов к развлечениям?
- Конечно, Влад. Во сколько у нас все это начинается?
- Вечером. Это же вечеринка, - смеясь, ответил Владимир. - Ты к шести часам подъезжай. Народу мало будет. И я очень хочу тебя познакомить с одним человеком. Я просто уверен, что ты узнаешь много нового и интересного.
- Надеюсь, что он психиатр.
- Надейся, мой друг. Надежда - это прибежище упрямцев. А ты серьезно считаешь, что тебе нужен психиатр? Если так, то могу пригласить. Или тебе на дом бригаду вызвать?
Сухих засмеялся. Да, чувство юмора у Павлюкевича было потрясающим.
- Нет, Вова, пока не надо. Но, если что, я сразу тебе сообщу.
- Увы, Алекс, не сообщишь. Безумные всегда уверены в том, что они нормальны.
- Ладно. Вечером разберемся. К шести буду.
- До встречи, мой упрямый друг.
Александр отложил телефон. "Да, - подумал он, - Павлюкевич как всегда в своем стиле". Владимир был старше Александра всего на четыре года, но с первого дня их знакомства, ещё в институте, вёл себя по-отечески покровительственно. Возможно, так было потому, что когда сухих начал работать в отделении реанимации шестой городской больницы, Владимир уже работал там несколько лет. Само собой разумеется, что ему пришлось вводить нового коллегу в курс дела. Постепенно они стали лучшими друзьями. Снисходительный тон Павлюкевича прекрасно сочетался с вальяжностью. Владимир был среднего роста, и несколько полноват, впрочем, он был активным и всегда излучал позитив. Владимир обожал комфорт и всегда пребывал в отличном настроении. Природная тяга к удовольствиям сделала его эстетом и гурманом во всём, а изощрённый ум и потрясающе развитая интуиция делали Павлюкевича поистине неотразимым. Сухих нравился стиль жизни его друга. Александр был немногословным, предпочитал оставаться в тени, а Владимир обожал быть в центре внимания. Женщины им нравились разного типа, что ещё больше способствовало их дружбе. В интеллектуальных спорах Павлюкевичу не было равных. Он, казалось, разбирался во всём на свете. И даже если это было вовсе не так, он с лёгкостью мог поддержать разговор практически на любую тему. Пожалуй, этим они были похожи, с той только разницей, что Сухих предпочитал молча слушать и очень редко высказывал своё мнение.
Сухих частенько бывал в гостях у Павлюкевича. Владимир обожал устраивать вечеринки. И всегда очень тщательно обдумывал не только программу вечера, но и список приглашенных. В его доме не появлялись случайные гости. Собрания у Павлюкевича больше напоминали светский салон, где собирались очень интересные люди.
Павлюкевич был холост, так что ему приходилось исполнять роль и хозяина и хозяйки дома одновременно, если конечно, не находилось какой-нибудь очаровательной временной подружки. И вечеринки всегда проходили отлично.
До вечера было ещё достаточно времени, так что Сухих не торопился вставать. Он всё ещё лежал в постели и размышлял. Сон вспомнить так и не удавалось, но он отлично запомнил ощущения. Холод, покой, сосредоточенность. Ему казалось, что в сновидении он был кем-то другим. Он чувствовал это. И этот кто-то был спокоен и собран. Этот кто-то был силён и уверен в себе. Большего Александр вспомнить не мог.
Демон сидел на огромном валуне, неизвестно как попавшем в пустыню. "Сам пришёл, - усмехнулся Офертоон Сангвинаар, - и ведь как удачно остановился. Дом виден. Дом виден, Лабиринт тоже. Только толку в этом ноль".
Несколько дней назад Офертоон Сангвинаар предпринял дерзкую попытку проникнуть в дом сновидещей. Как демону-вампиру, ему, конечно, требовалось приглашение, или хотя бы разрешение, чтобы войти. Но что делать, когда забыли пригласить? Идти без приглашения.
"Хм, ведь все и так знают, что приглашение, да разрешение - это всего лишь банальная формальность. И никому она не нужна, - размышлял Сангвинаар, - так нет же! Где твоё приглашение? Ага, щас. Только в карман поглубже залезу и достану, и то, и другое, и подарки в придачу. И раз уж она и так знала моё имя, так чего было спрашивать? Оставайся, демон, но назови своё имя. Хм, демон. Я, между прочим, демон-вампир".
Неудача удивила его и расстроила. В мгновение ока сновидящая подчинила его сущность своей воле и просто вышвырнула его из дома. А ещё она забрала разрешение приходить. "Нужно мне твоё разрешение", - буркнул демон, и развернулся к дому сновидящей спиной. Его огромные крылья были расправлены. Он был настолько обижен, что не хотел даже смотреть в сторону её дома.
Он злился на сновидящую, имени которой он так и не узнал, но ещё больше злился на себя. Он насколько был ошарашен тем, что она знала его имя, что не смог контролировать свой образ. Древний демон-вампир показал смертной свой истинный облик.
"Какая же она, какая же она...", - бормотал демон, силясь подобрать подходящее слово. "Какая же она красивая!" - пронеслась мысль. От этой идеи демон чуть не свалился с валуна, но вовремя взмахнул крыльями, чтобы сохранить баланс. Через несколько секунд он поднялся в воздух и направился к Лабиринту сновидений. Псы-стражи не обратили на него внимания. Но всё равно в Лабиринт Офертоон сунуться не решился. Он уселся на любимом выступе стены и, подобрав крылья, прикрыл глаза. Он решил, что вновь попытается договорить с ней. Он придёт и попросит. Иначе. Он смирится с нелепыми правилами. Ведь сновидения - это целый мир. Офертоон Сангвинаар так хотел исследовать все-все уголки этого огромного загадочного мира. "Только бы она согласилась, только бы она разрешила, - думал Офертоон, - я сделаю всё, что она попросит, я выполню всё, чего она только не пожелает".
Демон грезил, а тем временем в пределы Сумеречного города вступил человек, идущий по его следу. По следу демона шёл не простой человек, а Хранитель Баланса. В Сумеречном городе таких как он называли инквизиторами и очень боялись. Поговаривали, что инквизиторы могут творить ужасные вещи. Когда он вошёл в город, то его все старались не замечать. Улица опустели. Жрецы ждали его прибытия и молились в Храме. Его звали Карел. Это имя он получил, когда вступил в Орден Хранителей Баланса. Когда-то у него было другое имя, но он уже и сам не помнил какое. Это был высокий человек. Он был крепким, от его тела исходило ощущение силы, и ещё - опасности. Черты лица были грубоваты, но правильны. Серые, почти бесцветные, глаза не выдавали его возраст. Его взгляд, казалось, проникал в самую глубину вашего сердца. И он видел ваши грехи, скрытые в самых отдалённых уголках души. Тонкие губы были сжаты, он редко улыбался. У Карела были светлые волосы, выгоревшие на солнце. Одет он был очень просто. На нем были широкие брюки, рубашка, мягкие сапоги и плащ с капюшоном. Всё это было тёмно-серого цвета. На шее у странника на крепкой серебряной цепочке висел тяжелый крест. Края одежды украшали символы трилистника. На среднем пальце левой руки он носил широкое кольцо с истертой надписью. В дорожном мешке были нехитрые запасы: чёрный плащ, штаны, рубашка, немного еды, фляга с водой, небольшой кожаный мешочек с колодой карт. Оружия при нём не было. Хранителю Баланса оно было не нужно. Только безумец решился бы напасть на него, а против других существ обычное оружие было бесполезно. Многие из Хранителей путешествовали с мечами, но Карел не любил оружие.
Карел с любопытством разглядывал улицы Сумеречного города. Он много слышал об этом таинственном месте. И вот теперь он не мог понять, что во всех историях о Сумеречном городе было правдой, а что - вымыслом. Его не удивляла пустота улиц. За годы служения в Ордене он привык, что его боялись. Вернее не его, а того, кем он был. Карел всё ещё хранил в себе память о прошлом, и лишь это позволяло ему принимать верные решения. Сейчас он шёл по следу очень древнего и сильного демона-вампира Офертоона Сангвинаара. Карел помнил наизусть всё, что говорилось в самых разных источниках об этом странном существе. Демон не вызывал у Хранителя никаких эмоций. Карел давно уже не испытывал любви или ненависти. Он являлся Хранителем Баланса, и сам был подобен ему. Порой он действовал вразрез с правилами Ордена, но его действия всегда были безупречны и они сохраняли Равновесие. Любопытный и неугомонный демон умудрялся нарушать равновесие любых сил. Он не следовал каким-либо злым замыслам, он следовал своим порывам. Порой Карелу начинало казаться, что в действиях Офертоона не только была определённая логика, но и Равновесие. Когда у него эта мысль появилась впервые, он был поряжён. Сейчас он уже привык к ней и почти не обращал на неё никакого внимания. Однако идея окопалась в его сознании и постепенно к ней присоединялись сомнения и размышления.
"Зачем я здесь? - спрашивал себя Карел, - жрецы Сумеречного города мало чем могут мне помочь. Они лишь упрямо держаться за свои традиции. Они, наверняка, не заметили демона. А возможно, он явился им в каком-нибудь привлекательном образе. С этого шутника такое станется. Могу поспорить, что он пришёл к ним и не только беспрепятственно выведал все тайны, но и заслужил поклонение. Почему нет? А ведь он нарушил Баланс. И он всегда создает новый порядок вещей. Не разрушает, не уничтожает, а создаёт что-то новое. И если это так, то моя погоня бессмысленна".
Размышляя подобным образом, Карел даже не заметил, как добрался до городского храма. Жрецы ожидали его на площади перед храмом. Как только Карел приблизился к ним, Верховный жрец склонил голову в знак приветствия.
- Мы рады видеть тебя Хранитель Баланса, - сказал Кенх.
- Давно я хотел увидеть Сумеречный город и Лабиринт сновидений.
На самом деле Карела всегда утомляли подобные церемонии, но, увы, почти всега жрецы считали их необходимыми. Даже став Хранителем Баланса, Карел никак не мог понять к чему такое количество сложных действий, правил и предписаний. Неужели Богам или Богу было так важно, чтобы последователи часами истязали себя в сложных ритуалах? Порой он думал, что никогда этого не поймёт.
- Пусть твоё пребывание в Сумеречном городе будет спокойным, ты наш гость. Мы рады твоему приходу в наш город, - заверил Кенх.
- Благодарю тебя, Верховный жрец.
- Где ты решил остановиться, Хранитель?
Кенх называл Карела так, как того требовал обычая, да и всё равно он не знал имени инквизитора. А спросить запрещали правила.
- Я не задержусь надолго в Сумеречном городе. Я направляюсь к Лабиринту сновидений.
- Будь осторожен, Хранитель, - не удержался Кенх, - в Лабиринте обитают странные существа. Мы думаем, что они непредсказуемы, хитры и опасны. Некоторое время назад к Лабиринту отправилась сновидящая. И она не вернулась. Ведь пустыня безлюдна, жители давно покинули свои дома. И ещё говорят, что Лабиринте сновидений обитает грозное и могущественное существо. Те, кто видели его, не решаются даже описать его.
- Спасибо тебе, Кенх, за предупреждение. Я не знаю, пойду ли я обратно вновь через Сумеречный город. Так что вернитесь к своим делам. Не ждите моего возвращения. Мой путь лежит намного дальше, чем Лабиринт сновидений.
Карел чувствовал, что расспрашивать жрецов о грозном и могущественном существе бесполезно. Даже если жрецы знали что-то конкретное о демоне, скрывающемся в Лабиринте, они всё равно не расскажут ему ничего больше. Хранитель Баланса был для них чужим. И к тому же он был инквизитором, следящим за сохранением Баланса сил. Карела не интересовала суть религиозных ил мистических культов, его интересовало равновесие. И жрецы знали, что инквизитор не будет церемониться с ними, если они нарушили Баланс. Но ведь он сам сказал, что цель его путешествия лежит за пределами Сумеречного города, и это означало, что они могут расслабиться.
- Удачной дороги тебе, инквизитор, - произнёс жрец.
- Пусть боги будут к вам благосклонны, - ответил Карел, и даже не входя в храм, покинул Сумеречный город.
Он желал скорее увидеть Лабиринт сновидений. Он хотел встретиться с древним демоном. И ещё Карел хотел увидеть эту отчаянную сновидящую, о которой ему рассказали жрецы.
Через некоторое время он уже шёл по пустыне. День клонился к закату. В сумеречном свете очертания города казались призрачными, а далёкие стены Лабиринта больше напоминали мираж. Карел знал, что демон обязательно почувствует его приближение, но не считал нужным скрываться. "Пусть знает, что я иду по его следу. Пусть ожидает часа правосудия", - думал инквизитор.
В это время Офертоон Сангвинаар дремал на выступе стены Лабиринта. Он надеялся, что сегодня он наконец-то встретится с этим странным человеком. "Если он только раньше не встретиться с этой сновидящей, - подумал демон, - да, тогда инквизитор не скоро меня догонит". Офертоон и так собирался немного попутешествовать, а столкновение со сновидящей ещё больше убедило его в том, что пора сменить обстановку. Офертоон Сангвинаар решил, что если до утра инквизитор не появится, то он отправится в путь. Всё равно рано или поздно они вновь встретятся. Тем более что почти бессмертному демону-вампиру торопиться было некуда.
Как Александр не торопился, но против обыкновения, он опаздывал. Вообще-то он был пунктуален. Но сегодня был какой-то странный день. Вещи терялись, нужные не находились, а бесполезные так и попадались на глаза. Когда он наконец-то вышел из дома, то машина упорно отказывалась заводиться. Потеряв на этом прилично времени, Александр уже не торопился, а спокойно ехал на вечеринку к Павлюкевичу. А какой смысл торопиться, если уже всё равно опоздал? На светофорах он попадал исключительно в "красную волну", что ещё больше тормозило. "Да, - подумал Сухих, - то, что начинается хорошо, обычно заканчивается плохо. А что начинается странно, продолжается ещё более странно". День начался с пробуждения от странного сна. Даже и не сна вовсе, а от удивительного ощущения. И если бы Сухих верил в мистику, то расценил бы происходящее, как знаки судьбы. И знаки настойчиво говорили, что ездить никуда не нужно. Павлюкевич как-то пытался ему что-то подобное втолковать, но Сухих отмахнулся от него со словами: "Влад, я врач-реаниматолог, а не шаман, и вся эта чушь мне не интересна". Павлюкевич не обиделся. И даже наоборот. Неверие Сухих стало новым поводом для его шуток. Владимир не то, чтобы очень уж верил в подобные вещи, но теорию знаков признавал и уважал. Нет, он не следовал слепо приметам и суевериям. Но если какое-то дело упорно не продвигалось, то Павлюкевич заявлял, что это знак, и мог отказаться от любой затеи. Он жил легко. Когда же его спрашивали, как ему это удаётся, то он всегда отвечал: "Я не напрягаюсь и всегда обращаю внимания на знаки судьбы, которые мне встречаются на пути". Получалось, что всё вот так просто. Сухих верил, что Павлюкевич так и делал, как говорил, но сам эту идею не принимал. У Александра и так в жизни был почти полный порядок, так что теория знаков в ней была лишней.
В общем, как бы то ни было, к семи часам вечера Александр всё же добрался до дома Павлюкевича. Когда он появился на пороге, то улыбающийся Владимир приветствовал его со словами? "Я так понимаю, весь мир был против, но ты всё же здесь! Проходи".
- Да, это точно, - сказал Александр, заходя в квартиру.
![Лабиринт [Галина Телятникова]](/img/a/anikeewa_n_e/rawnowesie/labirint.jpg)
Все герои, имена и названия вымышленные. Совпадения с реальностью случайны.